Глава написана по идее Гасторниса, участника форума.

Пояс гор пересекает крупный материковый массив Евразии, протягиваясь от Тибета и гор Китая на востоке до Альп на западе. Наличие этих гор оказывает существенное влияние на климат и биогеографию материка. Появление этого горного массива в кайнозое привело к исчезновению обширных внутриконтинентальных морей Евразии и вызвало изменение климата, который стал более континентальным. Горный массив также разделяет две зоогеографических области – Голарктическую и Восточную.
В неоцене континентальный климат господствует на территории Евразии, где, несмотря на общее потепление, зимы по-прежнему снежные и морозные. Суровость климата смягчает лишь Четвероморье – водоём с солоноватой водой, раскинувшийся к северу от горного пояса, в котловинах Чёрного, Азовского, Каспийского и Аральского морей. Когда растаяли ледники, охватившие север Евразии в позднем голоцене, уже после вымирания человечества, талые воды заполнили высохшие котловины морей и образовали Четвероморье. В неоцене Кавказ представляет собой полуостров, омываемый с трёх сторон Четвероморьем и делящий этот водоём на две половины. Вершины кавказских гор по-прежнему, как и в Голоцене, покрыты снегами.
Но у подножия гор растут лиственные леса, а в тёплых долинах встречаются даже экзотичные представители южной флоры. И эти леса богаты жизнью.

Апрель.

На Кавказе заканчивается зима, и весна постепенно вступает в свои права. Признаки смены сезонов проявились сначала в долинах и на южных склонах гор, где уже зазеленела молодая трава и распустились ранние весенние цветы. По мере потепления весна поднимается в горы, принося тепло в горные леса и пробуждая спящие деревья. Снег в горах бурно тает, а горные реки, даже летом бурные и холодные, выходят из берегов и превращаются в свирепо ревущие потоки, подмывающие берега, смывающие в воду деревья и катящие по дну крупные камни. Весной речная вода мутнеет от взвеси, которую поток несёт в долины. Весной в низинах появляются временные озёра, осложняющие жизнь наземным обитателям. Крупным обитателям долин с трудом удаётся преодолеть такие препятствия, а мелкие животные часто остаются без дома, когда вода затапливает их норы и логова. В ревущих потоках воды беспомощно барахтаются мелкие грызуны, которых вода застигла врасплох и сделала своими игрушками. Часть животных неминуемо погибнет, но кому-нибудь обязательно удастся спастись и жизнь отвоюет у стихии сданные позиции.
Вода, стекающая с горных склонов, холодна – во время стремительного бега в долину она просто не успевает прогреться. Но земля, напротив, прекрасно прогревается солнцем, и это служит сигналом для начала роста растений. Семена, ждавшие своего часа, набухают и прорастают, луковицы и клубни взрываются фонтанами листьев и цветочных стрелок, а корни вонзаются в землю и жадно всасывают питательные вещества. Не теряя времени, растения жадно тянут побеги к солнечному свету. Яркие цветы и нежные листья эфемероидов раскрываются за считанные дни, оживляя пейзаж яркими красками. Первые весенние цветы торопятся расти и жить. Их время коротко – всего лишь несколько недель до начала активного роста других растений. Если они опоздают, им уже не выдержать жёсткой конкуренции за свет и питание с другими видами, время которых наступает позже. Богатство весенней флоры Кавказского полуострова очень велико. Маки, лютики, разнообразные луковичные растения расцвечивают долины пятнами ярких цветков, привлекая проснувшихся после зимовки насекомых. Немного позже начинается рост других весенних растений – представителей семейства сложноцветных. Их ярко-жёлтые, белые и розоватые соцветия, часто крупных размеров, источают приятный запах, собирая ос и мух. Летом их сменят розетки крупных листьев, в том числе покрытых войлочным опушением снизу или с обеих сторон.
Постепенно начинается рост деревьев. Леса в долинах Кавказского полуострова несут черты, характерные для тропических лесов, причудливо сочетающиеся с особенностями растений, приспособленных к жизни в условиях сезонного климата. Горные леса состоят преимущественно из хвойных и листопадных деревьев, а в долинах господствуют полулистопадные деревья, сохраняющие зимой значительную часть листвы, и есть даже вечнозелёные деревья, которые лишь временно приостанавливают рост и могут переносить кратковременные заморозки. Характерной особенностью кавказских лесов, особенно в долинах, является присутствие эпифитных растений. На стволах и крупных ветвях деревьев к коре прижимаются лазающие корневища папоротников, покрытые густыми волосками и похожие на гигантских мохнатых гусениц. Они прочно вцепились корнями в трещины коры и их довольно сложно оторвать от дерева. Всю зиму они провели в покое, не подавая признаков жизни, но сейчас, под лучами солнца, жизненные процессы постепенно ускоряются и папоротники начинают расти. На верхушках и кое-где по бокам корневищ этих растений появляются гроздья нежных, сочно-зелёных вай, свёрнутых в тугие спирали. Пока они свёрнуты, сложно понять, что это такое, но в течение нескольких дней они разворачиваются и приобретают характерную перистую форму. Эпифитные папоротники делают леса Кавказа похожими на тропические.
Кроме папоротников, на стволах деревьев растут эпифитные мхи и разнообразные лишайники, свисающие с ветвей деревьев серовато-зелёными бородами.
Лианы в изобилии представлены в лесах Кавказа. Нижнюю часть стволов деревьев, как и в эпоху человека, обвивает неприхотливый и выносливый плющ. Это растение сравнительно мало изменилось с эпохи человека – не больше, чем отличались друг от друга разные виды плюща в человеческую эпоху. Это такое же вечнозелёное растение с цепкими корешками и плотными кожистыми листьями тёмно-зелёного цвета. Лишь кончики листьев этого плюща вытянуты в заострённые «капельницы»: растение явно южного происхождения. В ледниковый период, после пересыхания Чёрного и Каспийского морей, теплолюбивая флора отступила на юг и вернулась лишь вместе с потеплением, сохранив часть признаков, приобретённых на юге.
Другие лианы кавказских лесов – листопадные растения. Всю зиму они не подавали признаков жизни, и лишь их деревянистые стволы прочно опутывали деревья, поднимаясь по ним к вершинам. Весной стволы этих лиан оживают и вновь одеваются свежей зеленью, раскрывая навстречу солнцу листья причудливых форм. Эти растения – различные виды винограда, потомки культурного винограда эпохи человека. Благодаря широкому распространению культуры винограда в эпоху человека это растение успешно пережило оледенение на рубеже голоцена и неоцена, и его потомки широко распространились в субтропических и тропических районах Старого и Нового Света. Виды винограда, произрастающие в лесах Кавказа, заметно отличаются от своего предка – это мощные растения с крупными лопастными листьями. Листовая пластинка у них, однако, нежнее, чем у плюща, а на кончике листа имеется удлинённая «капельница»: эти растения любят тепло и влагу, поэтому находят для себя благоприятные условия в лесной чаще, где воздух влажен, а почва не пересыхает.
После исчезновения человека прошло 25 миллионов лет, но последствия его деятельности всё равно ощущаются повсеместно на Земле. Пожалуй, самым заметным их проявлением стал характер фауны Голарктики, где одной из доминирующих групп травоядных млекопитающих являются зайцелопы – крупные, похожие на антилоп потомки зайцев, передвигающиеся на четырёх ногах.
На опушке леса, под лучами яркого апрельского солнца нежатся и кормятся кавказские зайцелопы. Это подвид кустарниковой зайцелопы – вида, обитающего западнее, в средиземноморском маквисе. Кавказская форма обладает необычной окраской: она чем-то напоминает голоценового пятнистого оленя – по желтовато-коричневому фону разбросаны небольшие белые пятна округлой формы. Такая окраска делает зайцелоп практически незаметными, когда они бродят в подлеске среди листвы кустарников и трав. Зимой кавказские зайцелопы линяют и меняют окраску шерсти на белую – это наследие, оставшееся от далёких предков. Весной, когда становится тепло, а световой день удлиняется, животные линяют. У некоторых особей ещё остались клочья более длинной и густой зимней шерсти на животе и плечах. Чтобы избавиться от неё, звери трутся об камни и стволы деревьев, оставляя на них клочки шерсти, которые тут же собирают местные птицы.
В стаде зайцелоп уже есть многочисленные детёныши: каждая самка приносит двойню, и лишь самые молодые или старые особи дают жизнь лишь одному отпрыску. Детёныши родились в начале весны и пережили трудное время благодаря родительской заботе: после массового рождения детёнышей молоко появляется у всех самок, достигших половой зрелости, даже у тех, которые не принесли потомства по каким-то причинам. Поэтому детёныши, даже потеряв мать, имеют все шансы достичь самостоятельности. Такая забота о потомстве – это особенность, позволяющая зайцелопам выживать в окружении многочисленных хищников.
Хищные млекопитающие неоцена достаточно заметно отличаются от голоценовых. Деятельность человека нанесла удар по видовому разнообразию хищников – большинство крупных хищников вымерло. Но их место в скором времени заняли подросшие до соответствующего размера потомки тех, кто находился в «тени» крупных хищников. Поэтому зайцелопам приходится быть всегда начеку.
В одиночку любая зайцелопа быстро стала бы жертвой хищников. Сложно одновременно есть траву и следить за всем, что делается по сторонам. Но жизнь в стаде снимает эту проблему: десятки глаз в любой момент времени постоянно следят за обстановкой, а десятки ушей улавливают звуки окружающего мира. Шорох травы, тревожные крики птиц, случайно хрустнувший прутик – многое может заблаговременно предупредить робких и осторожных травоядных о приближении опасности. А крик тревоги будет прекрасно слышен всему стаду.
Громкий свист заставил зайцелоп оторваться от еды. Одно из животных услыхало подозрительный шум в кустах и издало сигнал тревоги. Ещё несколько зверей подхватили его, давая понять невидимому врагу, что теперь животные настороже и продолжать охоту на них бесполезно. Стадо встревожено, все животные подняли головы и стали оглядываться, вздрагивая от напряжения, готовые в любой момент броситься наутёк. Теперь к ним невозможно подойти на достаточно близкое расстояние, чтобы успешно атаковать. Услышав шорох листвы в кустарнике, они отбежали примерно на двадцать метров в сторону, на открытое место, остановились и стали наблюдать, издавая сигналы тревоги.
Среди листвы мелькнула пятнистая шкура животного, движущегося плавно и грациозно. Когда невидимый ещё зверь на секунду замер, пятнистая окраска сделала его почти незаметным среди игры света и тени в зарослях. Это окраска животного, которому очень нужно хотя бы на некоторое время оставаться плохо заметным.
Из кустарника вышел пятнистый зверь, немного похожий на леопарда. Это молодая геллуда – представитель доминирующего местного вида хищников. По облику геллуда похожа на кошку, но отличается от неё немного более удлинённой мордой и небольшими округлыми ушами. Это крупный представитель виверровых, потомок генетты. В процессе эволюции виверровые Африки отчасти заменили крупных кошек в роли охотников на крупных травоядных, и представители кошкообразных виверр постепенно расселились в Европе и на Ближнем Востоке. Геллуда – один из их видов; взрослые геллуды достигают размеров леопарда.
Зверь, спугнувший зайцелоп, немного меньше размером – это молодая самка, родившаяся в прошлом году. Это её первые шаги в самостоятельную жизнь, и пока ей явно не хватает опыта.
Зайцелопы следят за движениями геллуды, не спуская с неё глаз. Им незачем издавать сигналы тревоги – всё стадо прекрасно видит, откуда может исходить опасность. Зайцелопы следят за движениями хищника, замерев на месте. Их мускулы напряжены, а ноздри раздуваются, втягивая воздух.
Геллуда огляделась и увидела, что зайцелопы не убегают. Она молода и голодна, поэтому решилась на отчаянный шаг – бросилась к стаду зайцелоп наудачу, в надежде добыть одну из них. Но травоядные словно ждали именно этого момента: геллуда не успела сделать даже первый скачок, когда зайцелопы сорвались с места. Они бросились в разные стороны, делая высокие прыжки. Некоторые из них, словно дразнясь, перескочили через геллуду, ловко избегая удара её когтей. Геллуда потеряла драгоценные секунды, бросаясь из стороны в сторону, и потеряла преимущества от внезапности нападения. Её охота явно обречена на провал – такие импровизации приносят лишь случайный успех. Неопытный молодой хищник только начал самостоятельную жизнь, и голод заставит учиться охотиться быстро. Или убьёт.
Геллуда тяжело дышит после неудачной охоты. Сил потрачено много, а результат – лишь усталость и обострившееся чувство голода. Возможно, она сможет в скором времени добыть свою первую зайцелопу и подкрепить успехом свои охотничьи навыки. Но сейчас, чтобы не умереть с голоду, она должна будет пробавляться случайной добычей вроде ящериц и лягушек.
Травоядным животным гораздо проще добывать пищу – она растёт у них под ногами. Зайцелопы щиплют траву и жуют молодые сочные листья кустарников, едва начавшие разворачиваться. Но растительную пищу необходимо долго и тщательно обрабатывать, чтобы извлечь из неё питательные вещества, поэтому зайцелопы жуют большую часть дня. Они не нуждаются в сложном поведении, как хищники, и мало чему учатся на протяжении жизни.
Среди взрослых зайцелоп скачут резвые детёныши. Они появились на свет около месяца назад уже развитыми и подвижными, и за свою недолгую жизнь уже успели значительно подрасти и окрепнуть. Детёныши пробуют пищу взрослых особей – щиплют траву и поедают листья, подражая своим сородичам. Но пока они ещё не отвыкли питаться молоком: они подходят то к одной, то к другой самке и делают несколько глотков жирного питательного молока. Благодаря такому рациону они быстро растут и к осени окрепнут достаточно, чтобы пережить зиму.
Внезапно раздался визгливый злобный вопль, похожий на крики кошек в брачный сезон – повздорили два самца. Силы их неравны, поэтому ссора, внезапно вспыхнув, столь же быстро прекращается. Более сильный самец просто отогнал молодого соперника, нарушившего границы его личного пространства, несколькими ударами ног, и конфликт был исчерпан. Зайцелопы продолжают кормиться, не забывая об осторожности.
А севернее, в долине, ищут пищу совсем другие животные. Оставляя на влажной земле небольшие следы, по своей территории идёт пара взрослых геллуд – взрослые самец и самка. Молодая геллуда раньше принадлежала к этой семье, и это её родители. Она прожила прошлую зиму с родителями, но в начале весны у её матери родились новые детёныши, и связь с потомством прошлого года сильно ослабла. Из прошлого выводка пережили зиму только две самки. Одна из них рано покинула семью: она была сильнее, и мать проявляла к ней несколько большую агрессию. Кроме того, эта самка быстро научилась охотиться самостоятельно, поэтому разрыв связи с родителями она пережила сравнительно легко. Почти сразу после рождения новых детёнышей эта самка покинула их территорию. Вторая самка оставалась с родителями дольше. Родители просто отогнали молодое животное подальше от логова, но какое-то время позволяли ей охотиться вместе и есть общую добычу. Но по мере роста детёнышей нового помёта мать стала меньше контактировать со своей дочерью, и теперь выгнала её совсем.
Взрослая геллуда, крупная самка, успешно пережила зиму, выносила и родила трёх детёнышей. Самец не покидает её уже три года подряд, и прочность их семейных уз является залогом успеха в выращивании потомства. Благодаря взаимопомощи и поддержке со стороны самца самка почти всегда хорошо ест и у неё хватает сил и молока, чтобы выращивать потомство.
Пара геллуд подошла к берегу реки, бурлящей среди каменистых берегов. Летом эта река довольно узкая, хотя и глубокая, но сейчас, весной, она сильно разлилась и затопила прибрежные заросли. Геллуды, в отличие от кошек, не боятся воды и охотно добывают пищу вблизи рек и даже в воде. Обычно добычей геллуды в этих местах являются рыбы, реже раки и крабы, а также крупные водяные насекомые.
Появление геллуд вспугнуло небольшую выпь, которая бесшумно исчезла в зарослях и замерла, вытянув голову вверх и уповая на свою защитную окраску.
Обнюхав полузатопленную траву, самка убедилась, что никто из сородичей не посягал на этот участок территории, и оба зверя оставили свои метки, потершись задом об стебли трав. У геллуд развиты крупные запаховые железы, общая черта многих виверровых, и после зверей на стеблях остались вязкие капли пахучей жидкости с сильным мускусным ароматом. Права на территорию обозначены, и пара начала охотиться у реки.
Весной вода в реке холодна, и геллуды не хотят бродить по мелководью. Они запрыгивают на камни, выступающие из воды, и всматриваются в толщу воды сквозь блики солнечного света на поверхности.
Стайки мелких рыб, заметив тень геллуды, упавшую на поверхность воды, бросились в стороны. Они привлекают внимание этих хищников лишь своим движением, но почти не годятся им в пищу – таких мелких рыб трудно поймать, а их мясо костлявое и его слишком мало, чтобы крупный хищник мог хотя бы ненадолго утолить свой голод. Но там, где живёт мелкая рыба, можно найти крупную. Она не столь заметна, но тоже встречается в реке.
Горные реки – очень специфическое местообитание. Здесь прохладная, но богатая кислородом вода, и сильное течение. Кто не умеет плыть достаточно быстро, чтобы противостоять течению и просто оставаться на месте, тот должен выработать иную жизненную стратегию. В разных районах Земли различные неродственные виды рыб приспосабливались к жизни в быстро текущей воде горных рек, приобретая сходный облик. Есть такие рыбы и в реках Кавказа и Передней Азии.
Над дном словно взметнулся на секунду и пропал чёрно-белый флажок. В ответ в нескольких метрах ниже по течению показался такой же флажок, который тоже пропал. Среди камней, покрытых плёнкой водорослей, зашевелилось удлинённое зеленоватое тело. Над ним ещё раз на секунду показался и пропал чёрно-белый флажок. Обладатель этого сигнала явно раздражён наличием ещё одного такого же существа, оказавшегося неподалёку. Взмахнул длинный хвост, и над камнями поднялась рыба с массивным уплощенным телом, острорылой головой и широкими грудными и брюшными плавниками. Это гирканобарбус, специализированный водорослеядный житель горных рек. У этих рыб беззубый нижний рот с толстыми ворсистыми губами, с помощью которого рыба может присасываться к камню, чтобы удержаться в потоке воды. Обычно гирканобарбусы кормятся, соскребая губами с камней улиток и их икру, прикрепляющихся личинок насекомых и водорослевый налёт. Реже рыба может решиться на рискованный шаг и схватить упавшее в воду насекомое, перевернувшись на секунду вверх брюшком прямо под поверхностью воды. Каждая рыба этого вида охраняет свою кормовую территорию от посягательств сородичей, и присутствие конкурента на границе кормового участка заставляет хозяина территории принять меры к выдворению чужака.
Медленно проплывая над дном, гирканобарбус сигнализирует сородичу о нежелательности его присутствия в чужих владениях. Рыба поднимает высокий спинной плавник и демонстрирует его чёрный кончик, отороченный по низу белой полосой. Ответные сигналы претендента по мере приближения хозяина территории становятся всё слабее: вторая рыба даже не полностью раскрывает спинной плавник. А когда хозяин территории оказался совсем рядом, его конкурент готов был признать своё поражение: он посерел и прижал спинной плавник, всем своим видом показывая подчинение.
Геллуда заметила движение на дне. Гирканобарбус плохо заметен, когда он неподвижен, но сейчас тень, скользящая по камням, выдаёт присутствие рыбы. Геллуда лежит на камне, держа лапу наготове, и всматривается в воду. Рябь на воде от свежего ветра мешает ей разглядеть рыбу и это, возможно, спасает жизнь гирканобарбусу. Неосторожное движение геллуды вспугнуло рыбу: гирканобарбус бросился на дно и затаился, опустив спинной плавник. Геллуда промедлила с атакой, и теперь ей вновь придётся ждать.
Крупное тело пронеслось над мелководьем, поднимая волны. На секунду из воды показалась блестящая на солнце спина, посередине которой был ряд пластинок брони, и плеснул сильный хвост. Гирканобарбус был буквально всосан в рот крупной рыбы и она, не снижая скорости, ушла на глубину. Всё произошло очень быстро и неожиданно, и буквально в последний момент геллуда спрыгнула с камня на берег, одним прыжком перемахнув через прибрежные заросли. Поднявшись на ноги, она с опаской посмотрела в сторону реки и увидела, как под самой поверхностью воды движется большое тело. Увидев, как неизвестный водяной житель напугал её сородича, вторая геллуда также выбралась на берег.
Тревога хищников была напрасной – в действительности им ничего не угрожало, и лишь крупный размер существа, сорвавшего им рыбную ловлю, заставил их искать пищу в другом месте. Они встретили молодую царь-рыбу длиной около двух метров. Хотя эта рыба явно старше любой из геллуд, она всего лишь молодая особь, не достигшая половозрелости. Рядом с семи-восьмиметровой взрослой особью она выглядела бы совсем небольшой. Если в реке нет порогов или водопадов, отдельные особи царь-рыбы поднимаются из Четвероморья в реки Кавказского полуострова на откорм, но лишь немногие взрослые особи нерестятся в низовьях рек Кавказа.
Когда гирканобарбус зашевелился и поплыл, чувствительные клетки боковой линии царь-рыбы засекли его движения и хищная рыба проглотила гирканобарбуса одним движением челюстей.
В реках Кавказа сравнительно мало крупных пресноводных рыб. Помимо царь-рыбы, другие рыбы Четвероморья также заходят на нерест в низовья рек. Но царь-рыба встречается в реках Кавказского полуострова гораздо чаще их. У этого явления есть простое объяснение: реки служат своеобразным «детским садом» для молоди этой рыбы. В широких и глубоких реках, впадающих в Четвероморье с севера, взрослая царь-рыба чувствует себя комфортно и поднимается по ним на нерест. По узким, бурным и мелководным рекам Кавказа взрослая особь вряд ли поднимется высоко, а вот молодняк и подростки возрастом до 6 – 7 лет чувствуют себя достаточно хорошо и находят много подходящего корма, не рискуя в то же время стать добычей взрослой особи.
Но, будучи защищёнными от взрослых-каннибалов, молодые царь-рыбы сталкиваются с опасностью, которая вряд ли встретилась бы им в Четвероморье: на них охотятся наземные хищники.
Пара геллуд продолжает охоту у реки. Когда подросшая царь-рыба ушла в глубину, самец мягко запрыгнул на камень и затаился. Он лёг на камень, выставив одну лапу наготове. Мелкие рыбы, вспугнутые его прыжком, вскоре успокоились и начали плавать вблизи камня, словно ничего не происходило. Они не интересуют геллуду – она выжидает появления более крупной добычи. Самец по опыту знает, что рано или поздно крупная рыба появится вблизи места засады.
Резвящиеся рыбы неожиданно бросились в стороны, а на их месте оказалось существо длиной около четверти метра – молодая особь царь-рыбы. Взрослое чудовище было бы явно не по зубам геллуде, но молодая особь гораздо уязвимее. Зрение царь-рыбы плохое, и молодая рыба, проплывающая над растениями, не замечает, что за ней следят с камня. Она больше увлечена охотой на мелкую рыбёшку, хотя в данный момент охотятся скорее на неё саму. В нужный момент по воде быстро чиркнула когтистая лапа. Когти зацепили молодую царь-рыбу и выбросили её на берег. Следом за ней самец спрыгнул с камня и оказался рядом со скачущей по траве рыбой. Он прижал её туловище лапой и нанёс укус в голову рыбы. Самка геллуды, увидев, что самцу улыбнулась удача, вернулась к нему и недвусмысленно дала понять, что желает сама распорядиться этой добычей. Она начала жадно есть мягкое мясо рыбы, придерживая её лапой. Куски мяса быстро исчезают в пасти голодного хищника.
Весна пробудила к жизни не только растения и крупных животных. Множество насекомых наслаждается жаркими лучами апрельского солнца. Жуки, клопы и муравьи снуют в лесной подстилке, а на цветах жужжат мухи, осы и бабочки. Часть насекомых пережила зиму в неактивном состоянии куколки или в виде личинки старшего возраста, но некоторые насекомые зимовали, будучи уже взрослыми. Поэтому уже с ранней весны на цветах кормится много бабочек. Среди них особенно выделяются бабочки ярко-оранжевого цвета с белой каймой на крыльях, по которой разбросаны небольшие чёрные мазки. Эти бабочки очень многочисленны, но птицы не трогают их. Когда такая бабочка сидит на цветке и сосёт нектар, она поднимает крылья, делая хорошо заметной их изнанку – жёлтую с тёмно-серыми пятнами, образующими контрастный рисунок. Такая окраска служит предупреждением – птица, осмелившаяся съесть насекомое, узнает, насколько горький у него вкус. Это небесные пилигримы, яркие бабочки, зимовавшие в лесах Кавказа прямо на деревьях. Всю зиму они висели на ветках большими колониями, вяло переползая с места на место, или же просто свисая с ветки целыми гроздьями. Солнце разбудило их, а голод погнал на первые весенние цветы. Они летают везде и очень многочисленны, хотя их численность в апреле – это лишь малая толика от возможной.
Самка геллуды появилась у логовища – широкой просторной норы. Самец предпочитает не приближаться к логову, пока самка ухаживает за потомством, и больше занимается охраной территории. Детёныши пока малы и лишь недавно встали на ноги. Но они уже пробуют познавать окружающий мир, с любопытством глядя на ветки и листья, колышущиеся на ветру, или на бабочек, стремительно пролетающих над ними.
Самка осторожно подошла к логову и издала тонкий писк, похожий на чириканье мелкой птицы. В ответ из глубины норы послышалось сопение и к самке с трудом выбрались три детёныша, пока ещё не слишком твёрдо стоящих на ногах и не имеющих пятен на шкурке. Их мать легла на землю у входа в нору, и детёныши уткнулись мордочками в её живот. Самка чувствовала сытость, поэтому прикосновения сосущих молоко детёнышей к её животу приносили ей удовольствие. Хуже было, когда охота была неудачной и детёнышам не хватало молока. Тогда ей хотелось поскорее отогнать от себя детёнышей, а их попытки сосать приносили лишь раздражение и самка тихо ворчала, заставляя их отойти и убраться в дальний угол логова.
Один из детёнышей подошёл к голове матери, поднял голову и лизнул самке геллуды губы шершавым языком. Это было впервые в этом выводке, но самка инстинктивно понимала, что это означает. Она отрыгнула небольшой кусочек мяса царь-рыбы в траву. Новый запах, пока ещё не знакомый детёнышам, распространился в воздухе. Детёныш, выпросивший у матери «взрослую» пищу, с опаской подошёл к кусочку белого мяса и попробовал его, осторожно лизнув. Почувствовав незнакомый вкус, он отошёл, словно раздумывая, нравится ли ему новое ощущение, или не нравится, но уже через минуту вернулся и начал играть с мясом, как котёнок.
Изваляв мясо в пыли, детёныш геллуды потерял к нему интерес. Но запах мяса теперь собирает других едоков – насекомых. Мухи и небольшой жучок ползали по мясу, когда на пир прибыли совершенно неожиданные гости – небесные пилигримы, яркие оранжевые бабочки с чёрно-белой каймой на крыльях. Они ползают по мясу, вытягивая тонкие хоботки и слизывая выступающий на поверхности мяса сок. Их яркая и броская окраска привлекла внимание детёнышей геллуды, которые попытались устроить охоту, хотя сами пока с трудом разворачивались и быстро уставали. Но прежде, чем им удавалось приблизиться к пирующим насекомым, мухи и бабочки взлетали. А жук просто поджал ноги и скатился на землю, где затерялся в растительном мусоре.
На помощь детёнышам пришла мать. Ловким движением лапы она сбила одного небесного пилигрима прямо в воздухе и придавила бабочку к земле. Насекомое лежало на земле, беспомощно трепеща смятыми крыльями, и детёныши геллуды набросились на него. Завязалась драка, и самка предпочла поймать ещё одну бабочку, чтобы детёныши смогли подольше поучаствовать в игре. Гибель этих бабочек совершенно неощутима для тысяч их сородичей, порхающих вокруг. Они собираются в стаи над кронами деревьев, к ним присоединяются новые и новые особи, и с каждым днём их будет всё больше.
Выше долины, где течёт река и бродят геллуды и зайцелопы, на горном склоне растёт лес. Вековые деревья крепко цепляются за жизнь, внедряясь корнями в трещины скал. Они задерживают камнепады и огромные камни часто ломают и уродуют стволы. Но год за годом деревья упорно лечат свои раны и продолжают расти вопреки трудностям, выпадающим на их долю. На стволе одного из деревьев, согнувшемся и раздвоенном, построено огромное гнездо. Оно находится на этом дереве уже несколько десятков лет, и им пользуется уже третье поколение его строителей и обитателей. Судя по размерам гнезда, его хозяева – очень крупные птицы.
В гнезде на подстилке из сухой травы и перьев лежит пара яиц. Хозяева гнезда стараются не отлучаться далеко, и одна из птиц находится совсем рядом – в десяти метрах от корней дерева, на котором построено гнездо. Это птица размером с орла, с прочным высоким клювом белого цвета с лёгким костяным оттенком. Она обнаружила, что муравейник недалеко от гнезда прекрасно подходит для очень важного занятия – избавления от паразитов. Раскидав вершину муравейника, птица легла в образовавшуюся ямку, слегка раскрыв огромные крылья. Рассерженные муравьи ползают в её оперении, словно в траве. Они прыскают повсюду своей кислотой и одновременно расправляются с пухоедами и блохами, от которых крупной птице трудно избавиться самостоятельно.
Пробыв в муравьином гнезде около пятнадцати минут, птица выбралась из него, встряхнулась и взлетела обратно в гнездо, тяжело взмахивая крыльями.
Эта птица – симург, представитель родословной линии хищноврановых, приспособленных к жизни в горных районах. Симург обитает повсеместно в горах Передней Азии, на Ближнем Востоке и в Малой Азии, образуя три хорошо отличающихся друг от друга подвида. Кавказский подвид отличается от прочих тёмно-серым, почти чёрным оперением. Эта птица часто питается падалью, и в облике птицы явно заметно приспособление к такому рациону – область вокруг клюва и глаз, а также горло и нижняя часть головы лишены перьев и покрыты кожей мясо-красного цвета. Тем не менее, симург – прекрасный охотник и при недостатке падали легко добывает пищу самостоятельно. Благодаря унаследованной от предков-врановых сообразительности и долгому контакту родителей и их потомства молодые симурги перенимают охотничьи приёмы взрослых птиц и совершенствуют их самостоятельно. Но, прежде, чем передать свои навыки новому поколению, его нужно вырастить. Молодые пары симургов часто распадаются, поскольку птицы могут не ужиться друг с другом или потерять свой первый выводок из-за недостатка пищи. Но взрослые птицы, «присмотревшиеся» друг к другу и способные добыть достаточно корма, образуют более прочный брачный союз, который может сохраняться много лет подряд.
Симурги, гнездящиеся в этом месте – как раз такая взрослая и очень дружная пара, держащаяся вместе уже несколько лет. Птица, купавшаяся в муравейнике – это самка. Она недавно отложила яйца, и теперь смысл её жизни состоит в том, чтобы успешно высидеть их и выкормить птенцов, полностью подготовив их к самостоятельной жизни. Она позволяет себе лишь кратковременные отлучки из гнезда, например, чтобы избавиться от докучающих ей паразитов в оперении. Самец, напротив, отлучается надолго, прилетая иногда лишь к вечеру. У него не менее важная задача: он кормит свою супругу, а в дальнейшем будет снабжать пищей потомство.
Солнце едва стало клониться к вечеру, когда самец вернулся в гнездо. Ему повезло: он обнаружил труп зайцелопы, сорвавшейся с узкого карниза на краю ущелья. Добыча принадлежала только ему, поэтому самец наелся сам, набил мясом желудок и принёс ещё одну порцию мяса в растяжимом подъязычном мешке, который тянется у этих птиц по передней части шеи до груди.
Самец тяжело опустился на гнездо, а самка вскочила, прикрывая крыльями драгоценную кладку. Но самец не выказывает признаков агрессии. Он немного наклонил голову вбок, подставляя самке нижнюю часть головы – это движение, смягчающее агрессию партнёра. Самка коснулась клювом его горла и потёрлась об него. Контакт установлен, партнёры убедились в отсутствии агрессии в намерениях друг друга. Самка вновь села на гнездо, но теперь она повела себя как птенец: прижавшись к подстилке гнезда, она приподняла голову и раскрыла клюв, издавая звуки, похожие на воркование. Самец ждал от неё такого поведения, и в его клюве появился кусочек мяса, запасённый в подъязычном мешке. Самка схватила его, встряхивая головой, и проглотила. Самец навис над ней, широко открыв клюв, и самка уже самостоятельно вытянула из его подъязычного мешка ещё один кусок пищи.
Когда подъязычный мешок опустел, самец отрыгнул два кусочка мяса из желудка. Он принёс достаточно мяса, чтобы самка насытилась, ведь ей нужно гораздо меньше пищи, чем раньше, когда она не насиживала яйца.
Совместная чистка оперения укрепляет брачные узы, поэтому самец начал аккуратно вычищать оперение на голове и затылке самки, а затем подставил ей свою голову, и самка стала ворошить его оперение, не поднимаясь с гнезда.
Симурги – умелые охотники, поэтому самцу пока легко удаётся прокормить самку. Только летать за пищей приходится в тёплые долины, поскольку весна несколько запаздывает в высокогорье. Но положение вскоре изменится – добыча сама придёт на горные луга.

Май.

Весна давно вступила в свои права в долинах, и теперь предприняла решительное наступление на высокогорные луга, где ещё лежит снег. В долинах кроны деревьев уже украсились свежей зеленью, а быстро разрастающиеся травы заглушили первые весенние цветы, которые привычным образом спрятались под землю, чтобы провести около десяти месяцев в виде клубней и корневищ, и лишь ненадолго появиться во всём великолепии следующей весной. А на лугах и в лесу распускаются уже другие цветы.
Насекомые гудят над растениями. Крупные жуки ползают по цветам, поедая не только нектар, но и нежные тычинки и лепестки. Пчёлы и осы различных видов посещают цветы более аккуратно, просовывая длинные хоботки в глубину цветков. Самыми заметными гостями цветов являются бабочки, а среди них наиболее многочисленны небесные пилигримы, сверкающие оранжево-белой окраской верхней стороны крыльев. С каждым днём их становится всё больше и больше. Но они не размножались здесь – эти бабочки появились на свет далеко на севере, за Четвероморьем, в лесостепях Восточной Европы. Каждый год летом они совершают многокилометровые миграции на север – в степи Трёхречья и дальше. Сейчас они уже готовятся к полёту и начинают собираться в огромные стаи. В разных местах над лесом словно поднимается дым – это летают бабочки, главным образом самцы. Пока стаи этих насекомых невелики, но с юга Кавказа, с Персидского хребта, с гор Загрос и из Малой Азии постепенно прибывает «подкрепление» в виде новых стай небесных пилигримов.
Небесные пилигримы летают повсюду. Благодаря своей многочисленности они являются главными пищевыми конкурентами многих насекомых, которые не имеют узкой специализации к опылению тех или иных видов растений. Они кормятся на всех видах цветов, на которых может кормиться бабочка их размера.
На ветке одного дерева распустились цветы – яркие, розовато-красные, с приятным запахом. Возможно, это не было бы чем-то удивительным, но это дерево – дуб, цветки которого на редкость невзрачны и опыляются ветром. Цветки принадлежат совсем другому растению, которое поселилось на ветвях дуба, цепляясь за его кору корнями. И при ближайшем рассмотрении оказывается, что это вовсе не цветки, а достаточно грубая имитация. Но насекомые охотно летят на их запах. Они не видят красного цвета, и то, что кажется лепестками, выглядит для них всего лишь немного темнее, чем окружающая зелень. Но запах обманывает их и заставляет лететь к этому странному растению.
Небесный пилигрим осторожно садится на один из таких «цветков». Развернув тонкий хоботок, бабочка начала пить сладкий сок, выделяемый растением. Она не подозревает обмана – её органы чувств подсказывают ей, что это цветок, отличающийся от других не больше, чем два цветка разных видов растений отличаются друг от друга. Насекомое кормится, осторожно просовывая хоботок в середины цветков, и не подозревает, что уже попало в ловушку.
Задумав переползти на другое место, бабочка не смогла пошевелить ни одной ногой: они все увязли в сладковатых, но очень липких выделениях. Тогда бабочка попыталась взлететь и быстро замахала крыльями. Напрасно. Она прилипла крепко, и теперь могла выбраться, лишь оторвав себе ноги. «Лепестки» того, что она приняла за цветы, в это время начали смыкаться. Один из «цветков» зажал её задние ноги и приклеился к брюшку – насекомое стало задыхаться, когда дыхальца оказались залепленными клейкими выделениями растения. Другой «цветок» поймал передние ноги насекомого и голову. Крылья небесного пилигрима махали всё меньше, попытки вырваться становились слабее. Наконец, после часа борьбы насекомое погибло.
Бабочка стала жертвой росянки цветолистной – эпифитного хищного растения, листья которого мастерски имитируют цветки. Растение добывает насекомых, решивших попить нектар, обильно выделяемый железами, расположенными в центре листа. Ловушка эффективно действует против мелких насекомых, но иногда растению удаётся добывать даже бабочек среднего размера. Бражники обычно не попадаются в ловушку этой росянки, поскольку сосут нектар на лету, а вот бабочки, которые присаживаются на цветок перед кормлением, могут уже не взлететь.
В любом случае части небесных пилигримов уже не суждено вернуться на родину, где они сами появились на свет около года назад. Такая участь ждёт всех самцов, которым после спаривания остаётся жить считанные часы. Поэтому самцы используют всё оставшееся время жизни, чтобы оставить после себя потомство. Стаи самцов роятся над лесом, словно пчёлы или комары. С высоты птичьего полёта оранжево-жёлтые облака бабочек представляют собой великолепное зрелище. Когда мимо пролетает самка, несколько самцов отделяются от общего роя и начинают преследовать её, стараясь прицепиться к ней и прижать своё брюшко к её гениталиям. Самка летит быстро, но самцы вкладывают в погоню все оставшиеся силы и один из них вскоре настигает самку и хватается лапками за её крыло. Самка начинает лететь неровно, но самец не прекращает махать крыльями и фактически несёт самку, пытаясь одновременно спариться с нею. Чаще всего ему это удаётся, но иногда другому самцу удаётся прицепиться к самке и принять позу спаривания. Иногда самцы устраивают драку прямо на теле самки и падают в кроны деревьев всей кучей. Но рано или поздно один из них занимает стратегически выгодную позицию и не даёт соперникам шансов завладеть своей самкой.
Роение самцов – это очень важное событие в жизни небесного пилигрима. Именно в скоплениях самцов концентрация в воздухе летучих феромонов, побуждающие насекомых собираться в стаю, достигает необходимого уровня, побуждающего самок к дальнейшей миграции.
Спаривание происходит быстро, и в его завершение самец выделяет каплю клейкой жидкости и несколькими ловкими движениями брюшка замазывает половые отверстия самки. Через несколько дней этот «пояс верности» засохнет и отвалится, но пока он исключает повторное спаривание самки.
Выполнив свой долг перед будущими поколениями, самцы покидают рой и спускаются в кроны деревьев. Они уже не живут, а просто существуют – завершение спаривания включает механизм старения, действующий очень быстро. У таких самцов быстро деградируют ткани – процессы восстановления органических веществ, составляющих клетки, просто не идут. Стареющие самцы неподвижно сидят или вяло ползают по растениям, или же просто сваливаются в траву, где ждут неизбежной смерти.
Зато самки вовсе не собираются умирать. Напротив, их жизнь после спаривания вступает в новую фазу. Они начинают остро реагировать на феромоны сородичей и стремятся туда, где концентрация феромонов в воздухе наибольшая. Поэтому вскоре после брачного лёта самцов над лесом вновь начинают собираться тучи бабочек, но уже самок. Самцы лежат на земле, словно опавшие листья. В местах, где несколько дней назад летали целые рои этих насекомых, земля устлана ковром из мёртвых самцов. Так происходит каждый год, и такова плата за недолгий, но яркий праздник жизни.
Вскоре количество небесных пилигримов становится таким, что их присутствие можно определить, даже не глядя на самих насекомых: над лесом разносится звук, похожий на шум дождя. Когда летит одна бабочка, лишь чуткое ухо может услышать слабый бумажный шелест её крыльев. Но когда над лесом собираются вместе миллионы бабочек, издаваемый ими звук становится отчётливо слышным. А сами бабочки буквально затмевают собой солнце: солнечный свет рассеивается их крыльями и создаётся впечатление пасмурного дня.
Животные практически никак не реагируют на шум, издаваемый бабочками. Птицы летают сквозь стаю насекомых, и бабочки бросаются в стороны, пропуская их, но сразу за птицей рой насекомых вновь смыкается. Большинству животных не мешает шум, издаваемый небесными пилигримами. Зайцелопы продолжают кормиться в долине, время от времени останавливаясь и оглядываясь. Здесь не лес, и небесные пилигримы летают гораздо ниже над землёй. Шум крыльев бабочек заглушает звуки, которые могут издавать хищники, поэтому травоядные чувствуют себя в меньшей безопасности. Они нюхают воздух и оглядываются по сторонам чаще обычного, чтобы не пропустить приближение смертельной опасности.
А опасность близка, как никогда. Одинокий самец геллуды забрёл на территорию пары этих хищников. Он нюхал метки, оставленные парой сородичей, и знает, с каким сопротивлением может столкнуться. Поэтому он ведёт себя очень осторожно. Это самец из числа «бродяг», которые не имеют постоянной территории и совершают дальние вылазки в чужие владения. Он охотится, и зайцелопы выглядят с его точки зрения подходящей добычей. Самец геллуды обычно задействует на охоте все чувства, но сейчас слух явно подводит его: зверь не слышит звуков стада и не может точно понять, встревожены ли звери, за которыми он наблюдает. Зверь встряхивает ухом, словно пытаясь вытрясти из него шум крыльев бабочек, создающий назойливый и постоянный звуковой фон. Но у него в запасе есть ещё зрение и обоняние, которые помогут выследить добычу.
Самец геллуды осторожно движется в сторону стада, скрываясь за кустами. Когда он неосторожно сделал слишком резкое движение, бабочки, кружившиеся в воздухе прямо над ним, в испуге бросились в стороны. Самец геллуды замер на месте, наблюдая за зайцелопами. Похоже, они не встревожились: бабочки часто бросаются прочь от пролетающих птиц, и зайцелопы не всегда обращают внимание на их тревогу.
Хищник нюхает воздух: похоже, стадо не ощущает тревоги. Зайцелопы по-прежнему пасутся и жуют траву, хотя ведут себя более осторожно, чем обычно. Но и самец геллуды имеет большой опыт охоты на такого рода животных, поэтому он продолжает выслеживать зайцелоп, постепенно приближаясь к ним. Он уже наметил добычу: небольшая группа животных отделилась от основного стада и пасётся в стороне, объедая кустарники. Пока несколько зверей кормится, одна или две зайцелопы оглядываются, пытаясь обнаружить опасность. Они и не подозревают, насколько эта опасность близка.
Самец геллуды сделал великолепный прыжок, целясь лапами в одно из животных. В последний миг воздух разорвал истошный крик тревоги, и стадо бросилось врассыпную. Хищнику удалось лишь ранить одну из зайцелоп: когти самца геллуды распороли шкуру на бедре животного. Превозмогая острую боль, зайцелопа сделала несколько скачков, но это было всё, на что она способна. Боль дала о себе знать, и раненая зайцелопа уже не поспевает за сородичами. Она бежит, оставляя на траве капли крови, и отстаёт от сородичей всё больше и больше.
Геллуда похожа на кошку только внешне. Если кошка вкладывает все силы в один скоростной бросок за добычей, после которого долго отдыхает, то геллуда может преследовать раненую добычу. Самец геллуды чувствует разносящийся в воздухе запах свежей крови, и это является весомым аргументом в пользу продолжения охоты. Теперь, когда добыча ранена, самец геллуды преследует её неспешной рысцой, останавливаясь и слизывая капли крови с травы. Стадо зайцелоп паникует и бросается бежать. Но травоядные уже устали после первого стремительного старта, и их бег теперь тоже гораздо медленнее. Стадо зайцелоп рассеивается по долине. Звери видят, что хищник преследует не их, и просто отбегают в сторону. А за спиной геллуды зайцелопы вообще начинают вновь собираться в стадо. И лишь одна особь зайцелопы не может примкнуть к общему стаду. Она хромает, а её бедро и задняя нога залиты кровью. Когда самец геллуды был уже близко, она сделала последнюю попытку убежать, но ноги уже плохо слушались её и она упала.
Самец геллуды одним укусом раздробил своей жертве шейные позвонки. Коренные зубы геллуды очень мощные, хорошо приспособленные для раскалывания костей небольшой добычи – геллуда поедает не только мясо, но и мягкие хрящи и головки костей.
Поедая свою добычу, самец геллуды не теряет осторожности. Он находится на чужой территории, и при необходимости ему нужно быть готовым драться или спасаться бегством – в зависимости от сложившихся обстоятельств. Но пока он не ощущает приближения хозяев территории и может позволить себе спокойно поесть.
Единственное, что мешает ему – это бабочки. Сдирая мясо с костей добычи, хищник с некоторым недовольством косится на небо, где стая небесных пилигримов буквально затмевает солнце.
Бабочки собрались в гигантскую стаю. Шелест крыльев миллионов насекомых похож на шум дождя, а стая бабочек отбрасывает на землю тень, словно облако. Но единственный дождь, который падает из этого облака насекомых – капли экскрементов бабочек. Готовясь к перелёту, насекомые опорожняют кишечники – лишняя тяжесть в полёте не нужна. Запах множества особей стимулирует каждую отдельную бабочку держаться среди сородичей. Каждое насекомое чувствует присутствие остальных, и не покидает рой. В полёт отправляются только оплодотворённые самки небесного пилигрима. Самцы уже все умерли, либо вяло ползают по деревьям, ожидая неизбежной смерти. Самки уже успели сбросить «пояса верности», которые оставили после спаривания самцы. Для начала миграции им не хватало главного сигнала.
Со стороны гор задул слабый южный ветер. Это как раз то, что нужно – ветер помогает маленьким насекомым преодолеть обширное водное пространство.
Стая небесных пилигримов с побережья отправляется в полёт, а стаи из отдалённых от моря мест Кавказского полуострова летят на их место. Насекомые переправляются через море в самом узком месте – с северной оконечности полуострова, сильно вдающегося в Четвероморье. Стая насекомых растягивается настолько далеко, что в тот момент, когда первые особи уже достигают северного берега Четвероморья, последние мигранты ещё кружатся над лесами Кавказского полуострова.
Бабочки летят над морем широкой полосой, заметной издалека. Птицы не охотятся на них: у морских птиц более привычная пища – рыба, а наземным птицам не нравится неприятный вкус этих насекомых. Когда огромные морские птицы талассокораксы пролетают сквозь стаю бабочек, насекомые разлетаются в стороны, пропуская их, и продолжают свой путь на север.
Миграция – это тяжёлое испытание для маленьких бабочек. Хотя они способны работать крыльями по много часов подряд, это вызывает у них сильную усталость. Поэтому во время перелёта насекомые охотно отдыхают на плавающих предметах.
Реки выносят в Четвероморье большое количество природного мусора. Трупы животных, погибших во время половодья или по другим причинам, быстро тонут и становятся добычей разнообразных падальщиков. Остатки растений разрушаются медленнее и с большей вероятностью доплывают до центральной части Четвероморья.
Ствол дерева, упавшего в реку где-то в лесах на востоке Европы, покачивается на волнах. Дерево ещё не успело пропитаться водой, и над поверхностью воды торчат его ветви и корни с остатками земли. На гладкой поверхности моря плавающее дерево очень хорошо заметно, и стая бабочек отклонилась от курса на несколько сотен метров, чтобы добраться до него. Уставшие насекомые облепили дерево и в течение нескольких минут все его части, выступающие над водой, оказались покрыты живым оранжево-жёлтым ковром бабочек. Насекомые, которым не хватило места, стараются присесть на крылья уже отдыхающих сородичей, и на место каждой взлетающей бабочки устремляется по две-три новых. Издалека кажется, что дерево горит: туча бабочек выглядит похожей языки пламени. Не всем бабочкам везёт: в суматохе некоторые из них оказываются в воде. Беспомощно плавающие насекомые, трепещущие крыльями в тщетной попытке взлететь, оказываются удобным местом отдыха для более везучих сородичей, которые плавают на них, словно на спасательных плотиках.
Часть бабочек, покружившись над деревом, пролетает мимо, и к ним присоединяются отдохнувшие особи. Другие бабочки кружатся над деревом в надежде на короткий отдых, а третьи беспомощно барахтаются в воде, привлекая внимание рыб, плавающих рачков и водяных насекомых, которые очень многочисленны в Четвероморье.
Миграция небесных пилигримов протекает очень дружно. Там, где ещё вчера порхали миллионы этих насекомых, на следующий день остаются лишь единицы. Они доживут свои дни здесь – для того, чтобы решиться на миграцию, они должны ощущать присутствие многочисленных сородичей, а опоздавшие особи будут напрасно собираться в небольшие стаи и кружиться над лесом.
Семью геллуд бабочки не интересуют. Они лишь приняли к сведению, что их стая была, но потом улетела: для этих хищников бабочки – лишь часть окружающего мира, как солнце или ветер. Пару дней назад их семья начала следить за стадом крупных травоядных зверей – за горными порциппулами. Эти свинообразные, больше похожие на помесь тапира и пони – близкие родичи порциппул, живущих в степях к северу от Четвероморья. Они отличаются от степных жителей более массивным телосложением и удлинёнными задними ногами, отчего их спины наклонены вперёд. Эти порциппулы – жители гор, и с таким телосложением им удобнее пастись на склонах.
Стадо порциппул бродит в долине, разыскивая пищу. Благодаря двуцветной окраске – серой сверху и тёмно-коричневой снизу – эти звери издалека напоминают лежащие на земле камни, и лишь когда они начинают двигаться, эта иллюзия нарушается. Животные обладают короткими хоботками, с помощью которых ловко собирают траву и кладут себе в рот. В стаде выделяется лидер – крупный самец со светло-серой гривой, торчащей на шее и задней части головы. Обычно этот самец важно шествует впереди стада, но в долине он часто обходит стадо по краю, время от времени раздавая тычки головой и рявкая, отчего его хоботок слегка надувается. Во рту этого самца растут довольно крупные клыки, кончики которых заметны даже тогда, когда рот зверя закрыт.
Среди подчинённых этого самца есть несколько молодых самцов и один субдоминант, грива которого едва начала светлеть. Молодые самцы, скорее всего, покинут стадо, а субдоминантный самец пока терпеливо сносит притязания лидера стада на власть. Но вполне возможно, что этой осенью он попытается свергнуть его власть, или же ему придётся уйти и искать новое стадо, лидер которого окажется слабее.
Порциппулы охотно поедают любую растительную пищу – молодые побеги кустарников, листья и траву, а также весенние грибы.
Это существа с хорошим слухом и обонянием, но с плохим зрением. Они предпочитают жить в горных долинах и на пологих склонах гор, и слишком тяжелы, чтобы карабкаться по отвесным склонам и узким карнизам. Летом, когда в долинах становится слишком жарко, горные порциппулы уходят в горы и пасутся на лугах, избегая голых каменных склонов и осыпей.
Порциппулы не одиноки. Их стадо – это сила, с которой считаются хищники, и некоторые травоядные получают прекрасных защитников, держась рядом с порциппулами. Грациозные звери с рыжевато-каштановой шерстью, похожие на зайцелоп, но более коротконогие, бродят неподалёку, стараясь не отставать от порциппул. Это каменные скакуны – представители отряда копытных зайцеобразных, хорошо приспособленные к жизни в горах. Они гораздо ловчее порциппул: благодаря грацильному телосложению эти звери способны ходить по узким карнизам и карабкаться по почти отвесным скалам. Лето они проведут высоко в горах, но сейчас, пока в высокогорье мало корма, их стада спускаются в долины для кормления. Но это не единственная причина пребывания каменных скакунов в долинах; есть и более важная цель – рождение потомства.
В стаде каменных скакунов уже есть детёныши, но пока ещё не все самки разрешились от бремени.
Одна из самок каменного скакуна готовится к родам. Она беспокойно бродит среди стада, и её сородичи, нюхая ей шерсть под хвостом, понимают, какое событие вскоре должно произойти. Роды протекают очень быстро – образ жизни этих животных не позволяет им подолгу оставаться на месте даже ради появления на свет потомства.
Роды начались, и самка каменного скакуна легла на землю. Её моментально окружили сородичи, которые держались неподалёку. Роды у каменных скакунов проходят очень быстро: в течение пяти минут самка родила детёныша, и сразу за ним второго. Детёныши крупного размера, но организм матери очень легко переносит их рождение: самка сразу же поднимается на ноги и начинает их вылизывать, снимая с их шерсти плёнки, которые окружали детёнышей в её утробе. Детёныши сразу же начали шевелиться и поднимать голову. Они родились с открытыми глазами и хорошо развитым опорно-двигательным аппаратом. Будучи лишь нескольких минут от роду, они пробуют встать на ноги и учиться ходить. Но пока координация движений у них очень плохая и они часто падают на землю. На каменных склонах и узких карнизах высокогорных районов такие падения означали бы для них верную смерть. В первые же минуты после рождения детёныши запоминают запахи стада. В это же время мать обнюхивает их и запоминает их запах. Благодаря близости матери детёныши учатся идентифицировать её в общем стаде, хотя другие сородичи также принимают участие в уходе за потомством.
«Тётушки», держащиеся рядом с родившей самкой, пробуют облизать детёнышей. У некоторых из них детёнышей нет – они погибли, или же самка просто не смогла забеременеть по каким-то причинам. А многие из «тётушек» сами являются матерями, и к ним жмутся собственные детёныши, с любопытством разглядывающие двух мокрых существ, лежащих в траве.
Мать отгоняет назойливых «тётушек», поскольку детёныши должны запечатлеть её собственный внешний вид и запах – именно на неё лягут основные материнские обязанности, хотя «тётушкам» тоже доведётся позаботиться об этих детёнышах.
Когда с гор дует ветер, детёныши дрожат и жмутся один к другому. Мать заботливо прикрывает их от ветра своим телом, и детёныши, чувствуя её защиту, начинают тыкаться мордочками в её бока. Наконец, они находят источник молока и начинают жадно сосать. Молоко каменного скакуна жирное и питательное, и детёныши будут быстро расти. Если у матери не хватит молока, её выручат «тётушки», которые могут выкормить даже осиротевшего детёныша.
Детёныши каменного скакуна часто остаются сиротами, но ещё чаще им самим грозит реальная опасность погибнуть в зубах и когтях хищников. Именно поэтому они предпочитают не отходить от своих защитников.
Стадо порциппул и каменных скакунов пасётся на залитом солнечными лучами лугу в долине. Такие смешанные стада часто становятся объектам нападения геллуд, но порциппулы и каменные скакуны получают ощутимую выгоду от совместной жизни. У скакунов более острое зрение, а порциппулы могут учуять врага и при необходимости дают ему серьёзный отпор.
Порциппулы бродят по лугу, срывая траву и выпахивая клыками неглубоко сидящие сочные корешки. Каменные скакуны не отстают от порциппул, пощипывая верхушки трав. Узкие ступни и прочные копытообразные когти помогают им ходить по твёрдым камням, но они глубоко втыкаются в мягкую почву. Зато здесь много корма. Скакуны выбирают путь по камням, но держатся вблизи стада порциппул, чтобы найти защиту у них. Детёныши, включая родившихся совсем недавно, уже не отстают от взрослых зверей. Пока взрослые звери пасутся, детёныши играют, оттачивая своё умение прыгать и бегать. Они с лёгкостью перескакивают с камня на камень, часто встают на задние ноги и перепрыгивают друг через друга. Пока это получается у них не очень хорошо: иногда малыши срываются с камней, спотыкаются и валятся на землю. Это не причиняет им вреда: они лёгкие, с упругими костями, поэтому случайное падение проходит для них без последствий. Упавший детёныш сразу же вскакивает на ноги и снова включается в игры. В ходе игр детёныши каменных скакунов становятся более ловкими, и однажды это поможет им сохранить жизнь.
Порциппулы не торопятся уходить из долины – они продолжают кормиться и отдыхают. Причина их задержки проста: одна из самок готовится принести потомство. Она проявляет беспокойство: бродит по земле кругами, время от времени останавливаясь. Бока самки содрогаются, она глубоко дышит и подолгу стоит на одном месте, иногда ложась на землю. Сородичи понимают, что происходит – в стаде уже есть два новорожденных детёныша. Но, в отличие от каменных скакунов, самки порциппул довольно безразличны к чужому потомству, хотя свой собственный детёныш является предметом нежнейшей заботы.
Роды у порциппулы также проходят очень быстро: она внезапно встала с земли, напряглась, расставив задние ноги, и менее чем за минуту родила детёныша. Самка тут же развернулась к нему и начала вылизывать его, массируя его тело, снимая плёнку и убирая остатки околоплодной жидкости. Сняв плёнки с тела и головы детёныша, самка жадно проглотила их, после чего продолжила вылизывать детёныша. Движения языка самки помогли детёнышу – он сделал глубокий вдох и чихнул, избавляясь от околоплодной жидкости в носовой полости. Когда новорождённый детёныш задышал, дела пошли намного лучше. Самка продолжила облизывать его, и детёныш попробовал встать на ноги. Это получилось у него не сразу, но после двух падений он, дрожа, поднялся на ноги и робко сделал свои первые в этой жизни шаги. Когда одна из самок случайно оказалась рядом, мать детёныша бросилась к ней и оттолкнула её в сторону. Самец с сероватой гривой почувствовал, что в стаде назревает конфликт, и приблизился к родившей самке. Не желая вступать в конфликт с доминирующим самцом, самка порциппулы раздула носовой хоботок и издала громкое ворчание, одновременно прикрывая своим телом детёныша. Видя эту демонстрацию, самец остановился и принюхался. Почувствовав запах новорождённого детёныша, он успокоился и побрёл на окраину стада, лениво пощипывая траву.
Каменные скакуны предпочитают не заходить в стадо порциппул – они знают, что эти звери способны проявлять агрессию. Но их детёныши, к сожалению, пока не знают об этом.
От группы детёнышей каменного скакуна, прыгающих по камням, отделились двое. Эти детёныши увлечены игрой в догонялки – один из них азартно преследует другого. Вначале они прыгали друг за другом по камням, но затем один из детёнышей бросился в траву и поскакал высокими прыжками. Второй детёныш бросился за ним, и парочка приблизилась на опасное расстояние к порциппулам. Детёныши каменного скакуна по-заячьи быстро и ловко огибают массивных порциппул, удирая от них прежде, чем те оторвутся от еды. И лишь одна порциппула в стаде вела себя не так, как все – самка, только что родившая детёныша. Когда детёныши каменного скакуна побежали по направлению к ней, она восприняла это единственным образом – как агрессию по отношению к детёнышу. Самка порциппулы рявкнула, раздувая хоботок, и бросилась на детёнышей каменного скакуна. Они резко развернулись в траве и помчались к родному стаду, издавая жалобные крики, но рёв самки порциппулы заставил всех членов стада оторваться от еды и обратить внимание на причину её беспокойства. Детёныши каменного скакуна заметались по стаду, а на них со всех сторон надвигались порциппулы. Положение детёнышей незавидно: если самка порциппулы увидит в них угрозу для своего потомства, она может просто растоптать их своими прочными копытами.
Помощь пришла быстро: одна из самок каменных скакунов длинными прыжками бросилась в центр стада порциппул и стала прыгать среди зверей. Порциппулы замешкались: он не знали, как воспринимать этот шаг. Секундная задержка спасла жизнь детёнышам каменного скакуна: пока кольцо порциппул не сомкнулось вокруг них, они проскочили буквально под самой мордой одной из них и помчались в сторону сородичей. Самка, спасшая их, также вернулась в стадо.
Порциппулы, видя, что чужаки покинули их стадо, продолжили пастись, словно ничего не происходило.
Через несколько дней в стаде порциппул появилось уже пять новорожденных детёнышей. На второй день жизни они прекрасно ходят и бегают, но ещё быстро устают и стадо должно подстраиваться под их возможности.
Каменные скакуны продолжают держаться рядом с порциппулами, хотя вскоре им предстоит отправиться высоко в горы, вслед за летом. Пока же они пасутся около кустарника, обрывая его листву резкими движениями головы. Пока порциппулы находятся неподалёку, каменные скакуны могут позволить себе чуть-чуть меньше обращать внимание на окружающий мир. Некоторые из них позволили себе даже лечь на траву, свободно вытянув ноги.
Крик тревоги каменного скакуна внезапно нарушил идиллию. Быстроногие звери в считанные секунды собрались в стадо и приблизились к порциппулам так близко, как позволяют эти звери. Но сейчас порциппулы обращают на них намного меньше внимания: крик тревоги каменного скакуна также заставил их держаться более осторожно. Массивные звери, задремавшие в траве, моментально вскочили на ноги и стали нюхать воздух.
Причина тревоги выяснилась довольно быстро. Пара взрослых геллуд бредёт в траве, не скрываясь. Звери не охотятся, а просто идут к реке напиться. Но они – хищники, и это обстоятельство запускает у порциппул врождённые программы защитного поведения. Геллуды, однако, не собираются нападать на этих крупных зверей – такая охота сейчас может быть опасной. Когда звери бредут недалеко от края стада порциппул, те начинают угрожающие демонстрации. Некоторые порциппулы встают на дыбы и с силой ударяют по земле передними копытами. Другие топают передними ногами и оскаливают зубы, приподнимая хоботок и издавая пронзительный визг. Доминирующий самец с серой гривой выходит вперёд и держится между хищниками и стадом. Он раздувает хоботок и мотает головой из стороны в сторону, всем своим видом показывая готовность драться. Геллуды благоразумно отступают, сохраняя безопасное расстояние, и подходят к реке в другом месте. Стадо, которое их не боится – это сила, с которой приходится считаться даже главным хищникам экосистемы.
Неожиданно со стороны стада каменных скакунов послышался хрип одного из этих зверей. Пока геллуды брели на водопой, каменные скакуны следили за ними и держались под прикрытием стада порциппул. И это стало весьма удачным обстоятельством ещё для одной геллуды.
Молодая самка геллуды, изгнанная из семьи и охотившаяся в одиночку, удачно воспользовалась сложившейся ситуацией. Всё внимание каменных скакунов и порциппул было обращено на семейную пару геллуд, поэтому одинокой хищнице удалось незаметно подкрасться к травоядным под прикрытием кустарника и совершить удачный бросок. Ударом передних лап она просто проломила своей жертве основание черепа и сломала шею. Жертва не успела поднять тревогу – смерть наступила мгновенно и лишь воздух вышел из лёгких умирающего зверя.
Стадо травоядных мгновенно охватила паника. Каменные скакуны бросились прочь в надежде найти более защищённое место – издавая тревожные крики, они побежали к скале, поднимающейся на краю долины примерно в сотне метров от них. Ловкими прыжками они поднялись на самую вершину этой скалы, на высоту около пятнадцати метров. Склоны её довольно крутые, но звери хорошо приспособлены к движению в таких местах. Словно приклеиваясь ногами к скале, каменные скакуны быстро забежали на вершину, причём молодые звери не отставали от взрослых. И громкие сигналы тревоги этих зверей раздавались уже с безопасной высоты.
Порциппулы не впали в панику. Геллуда не так сильна, чтобы справиться со взрослой порциппулой, полной сил, а стадо этих зверей может обратить в бегство даже семью геллуд. Порциппулы просто отбежали в сторону и продолжили кормиться. Для них нападение хищников – это не столь уж редкое событие в жизни. Но они также знают, что не каждое нападение хищника завершается успехом. Также по опыту звери знают, что после нападения хищника можно какое-то время спокойно кормиться: хищник контролирует обширную территорию и, скорее всего, продолжит охоту в другом месте, поэтому новое нападение будет нескоро.
Геллуда потащила тело каменного скакуна к кустам, чтобы расправиться с добычей в одиночку. Молодая самка не ела такой добычи уже несколько дней, пробавляясь мелочью вроде ящериц и лягушек, поэтому она предвкушает пир.
Затащив тушу в кусты, хищница огляделась, чтобы убедиться в отсутствии нежелательных пришельцев, способных претендовать на её добычу. Затем она надкусила шкуру каменного скакуна, резко дёрнула, и в воздухе распространился упоительный аромат крови и тёплого мяса. Слюна потекла из пасти геллуды, и она с наслаждением вгрызлась в мясо. Она начала терзать мясо задней ноги добычи, отрывая и поспешно глотая крупные куски кровоточащего мяса. Над мясом добычи и вокруг перепачканной кровью морды геллуды закружились мухи. Время от времени мотая головой, чтобы отогнать назойливых насекомых, хищница продолжила пировать. Постепенно она чувствовала, что на смену голоду приходит насыщение. Приятная тяжесть в желудке вызывала сладкую истому, и хищница, покружившись на месте и примяв поросль кустарника, улеглась спать.
Геллуда проснулась через несколько часов; её разбудили шорох, сопение и топот ног. Она приподняла голову и огляделась: солнце уже стояло низко над горным хребтом на западе, и начиналось время ночных существ. Звуки, разбудившие её, становились всё более отчётливыми: сквозь кустарник прямо к ней движется какое-то крупное и тяжёлое существо. Геллуда вскочила на ноги и предостерегающе заворчала. Существо не похоже на её сородичей – они не ходят так шумно, обнаруживая себя издалека. А этот чужак не скрывается, громко сопит и фыркает. Геллуда оскалилась и на всякий случай подтащила к себе остатки добычи.
Из кустов выбрался приземистый зверь, похожий на барсука. Шерсть на его спине смешана с множеством колючек, а короткие пятипалые лапы вооружены острыми когтями. Это крупный взрослый чагрин, один из видов неоценовых ежей. Этот колючий зверь сохранил много особенностей своего предка, хотя значительно увеличился в размерах. Он так же плохо соображает, но компенсирует примитивность поведения огромной физической силой и острыми зубами, которые легко пускает в ход, когда считает нужным.
Принюхавшись, чагрин не стал демонстрировать геллуде свою силу в надежде, что она оставит добычу. Зверь просто схватил переднюю ногу растерзанной туши и потянул останки каменного скакуна на себя. Геллуда попыталась защитить свою добычу – она зарычала и потянула её к себе лапой. И в этот момент она почувствовала, насколько силён чагрин. Силы одной лапы геллуды не хватило, чтобы остановить наглого пришельца – туша по-прежнему оставалась в зубах чагрина. Геллуда вскочила, схватила тушу челюстями и дёрнула на себя, но чагрин не отпустил свою находку – дёрнув головой, он потащил её к себе. Геллуда решила защищать свою добычу более активно – она отпустила добычу и с силой ударила чагрина лапой. Боль пронзила чувствительные подушечки её лап – чагрин достаточно колюч, чтобы воспрепятствовать таким атакам, и геллуда лишь заскулила и отступила. В последней отчаянной попытке отстоять свою добычу она вцепилась в тушу и резко рванула на себя. Это возымело некоторый успех – чагрин сумел заполучить только переднюю ногу с частью мяса. Когда связки и мускулы лопнули от рывка, зверь не удержался на ногах и откатился к кустам. Поднявшись на ноги, чагрин обнюхал свою долю мяса – его было достаточно, чтобы неплохо поесть. Схватив ногу каменного скакуна, чагрин неторопливо потопал прочь.
Геллуда смотрела вслед непрошеному гостю и утробно ворчала. Раньше ей не приходилось встречаться с такими зверями так близко, но теперь она поняла, кто это такой. В следующий раз она будет умнее, выбирая себе место для трапезы.
В жизни различных обитателей гор постепенно происходят изменения. В этом году паре симургов повезло: в их гнезде среди подстилки из мягкой прошлогодней травы копошатся два птенца. Эти голые и слепые существа полностью зависят от родителей, и уход за ними стал смыслом жизни самки. Издавая нежные, почти воркующие звуки, она заботливо обогревает птенцов, пока самец ищет корм в долинах. Она не отлучается от гнезда надолго: интенсивное солнечное излучение может обжечь кожу птенцов, у которых перья только начинают пробиваться на крыльях и хвосте в виде пеньков чёрного цвета. Если птенцам становится жарко, самка стоит над ними, слегка раскрыв крылья и держа их над птенцами, словно зонтик. А когда с горных вершин дует ветер, она плотно садится на гнездо, накрывая собой птенцов. В её обязанности входит кормление потомства, ведь самец лишь носит добычу, но пока вряд ли сможет разорвать её на достаточно мелкие кусочки, чтобы птенцы могли проглотить их.
Высоко над горным хребтом на фоне голубого неба появилась чёрная точка. Самка симурга взглянула на неё и встала с гнезда, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Благодаря острому зрению она узнала приближающегося к гнезду самца и даже увидела, что он несёт добычу. Самец сделал несколько кругов над гнездом и осторожно опустился на его край. Из его клюва свисает покрытый пушистой шерстью зверёк размером с кошку, с крупными оскаленными резцами.
Самец симурга бросил добычу на край гнезда. Самка прижала тушку лапой и начала рвать её шкуру. В воздух поднялись клочья шерсти. Ловко разорвав шкуру добычи, самка симурга оторвала небольшой кусочек мяса. Она осторожно коснулась им клюва одного из птенцов, который, почувствовав пищу, сразу задрал голову вверх и широко раскрыл рот, издавая скрипучий писк. Второй птенец, услышав его голос, тоже начал выпрашивать еду. Самка осторожно положила мясо в клюв первого птенца, а затем оторвала новый кусок для второго. Самец, видя, что его трофей начали есть, тяжело взмахнул крыльями и взлетел. Ему нужно будет охотиться почти непрерывно, чтобы самка и птенцы не голодали.
Скормив самое мягкое мясо птенцам, самка симурга начала раздирать остатки добычи, принесённой самцом, утоляя собственный голод. Она с лёгкостью оторвала и проглотила лапы добычи, разорвала грудную клетку и острыми краями клюва, словно ножом, счистила с неё мясо. Остатки добычи – малосъедобная голова и куски шкуры – полетели из гнезда вниз.
В высокогорье с большим запозданием пришла весна, и самец симурга в поисках добычи теперь наведывается не только в долины. Снег на вершинах тает, а альпийские луга окрашиваются яркими красками распускающихся цветов и свежей зелени.
На одном таком лугу под плоским камнем вырыта нора, ведущая глубоко под землю. Ручеёк талой воды, бежавший неподалёку, промыл себе новое русло и часть воды стала литься прямо в нору.
В глубине норы слышатся шорох, сопение и царапанье когтей по земле и камням. Нора обитаема, а ручеёк, текущий в неё, заставил обитателей норы принимать решительные меры против затопления жилища.
Шорох доносится из норы всё явственнее, и вскоре на поверхности показывается один из обитателей – грызун размером с небольшую кошку, покрытый рыжевато-коричневым мехом. Из этого меха в разных местах торчат клочья более длинной и светлой шерсти, которой этот зверь оброс к минувшей зиме. Это горная соня, или соня-шиншилла, обычный обитатель высокогорных лугов и кустарников Кавказского полуострова. У этих зверей недавно завершилась спячка, после которой животные сильно похудели.
Осмотрев и обнюхав окрестности норы, горная соня начала закапывать русло ручья, вливающегося в её нору. Это с трудом удаётся ей – вода размывает землю, которая оказывается в ручье. Но несколько небольших камешков, попавших в ручей, облегчают работу животному: постепенно русло оказывается перекрытым и ручей меняет течение, исчезая теперь среди молодой травы.
Из норы показываются другие животные этого же вида, отличающиеся лишь размерами и индивидуальными особенностями окраски: в норе обитает целая семья горных сонь. С течением ручья боролась взрослая самка, а в норе, кроме неё, живут несколько молодых особей – потомство из летнего выводка, а также самец.
Плоский камень нагрелся солнечными лучами, и вся семья грызунов принимает солнечные ванны, растянувшись на его поверхности. Хотя зверьки кажутся потерявшими осторожность, их уши и носы по-прежнему чутко улавливают информацию из окружающего мира. Но пока признаков опасности не заметно, и животные позволяют себе отдохнуть и позаниматься туалетом, вычёсывая остатки зимней шерсти.
Наконец, самка приподнялась и осторожно осмотрелась. Отдых не может утолить голода, поэтому она отправляется на поиск еды. Другие члены семьи горных сонь также разошлись, следуя едва заметными взглядом тропами, которые были протоптаны ещё летом и осенью. Растений вокруг норы много, и они соблазнительно сочные. Но горные сони не обращают на них внимания – они предпочитают другую пищу.
Многочисленные мелкие грызуны с жадностью набрасываются на сочный витаминный растительный корм. Притаившись в траве, они срезают стебельки и быстро заталкивают их в рот, торопливо пережёвывая. Один из таких грызунов, существо размером с мышь, с удовольствием глодает стебелёк, глотая кисловатый сок. Увлечённый этим занятием, зверёк не замечает опасности, приближающейся к нему.
Коричневатая шкурка прекрасно сливается с фоном камней, а осторожные и бесшумные движения позволяют подкрасться к добыче почти в упор. Мускулы напрягаются, затем изящное тело взвивается в воздух, и… беспечный грызун бьётся в лапах горной сони. Она придавливает его к земле, а острые резцы вонзаются в добычу, мгновенно умерщвляя её. Когда последние судороги добычи прекратились, горная соня села на задние лапы и начала поедать пойманного грызуна, откусывая от тушки большие куски. Это существо – хищник, подобно некоторым другим видам сонь, обитающим на северном берегу Четвероморья.
С грызуном покончено довольно быстро: от него остались только клочья шкурки и твёрдые челюсти с резцами. Всё остальное было съедено; даже мозг добычи горная соня вылизала, вскрыв резцами её череп.
Насладившись пищей, горная соня не забывает об осторожности. Она – хищник, но её место – далеко не на вершине пищевой пирамиды, поэтому осторожность не помешает. Чистя шерсть после обеда, горная соня оглядывается по сторонам, надеясь заметить хищника раньше, чем будет замечена сама. И осторожность не подводит её: горная соня замечает, как вдалеке пролетает симург – самец, охотящийся для самки и птенцов. Он уже появлялся в этих местах, и недавно одна из сонь, жившая по соседству, лишилась жизни в его когтях. Но сейчас он замечен вовремя и над альпийскими лугами разносится сигнал тревоги: громкий звук, похожий на тонкий пронзительный хохот. Услышав его, горные сони стремительно прячутся в норах, а другие животные начинают вести себя более осторожно.
Симург тоже слышит крик тревоги горных сонь и понимает, что в этом месте ему просто бесполезно задерживаться. Величественно взмахивая крыльями, симург пролетает над лугом и улетает за горный хребет, туда, где его появление может стать неожиданностью, и где он может рассчитывать на добычу.
Каменные скакуны в долинах покидают порциппул, которых сопровождали всю зиму и большую часть весны, и уходят выше в горы, где чувствуют себя гораздо привычнее. И им снова выпадает возможность полакомиться свежей молодой зеленью. Лето запаздывает на больших высотах, а на вершинах гор вообще царит вечная зима.
А леса на склонах древних гор плавно входят в жаркое лето...

Июнь.

В долинах и на южных склонах гор лето ощущается в полной мере. Солнце нагревает землю, и растения отвечают на обилие света и тепла бурным ростом. Дожди приходят с Четвероморья, позволяя растениям свободно реализовать свой потенциал роста. Многие деревья, кустарники и лианы цветут, и сотни пчёл, ос и бабочек порхают над их цветками, опыляя их.
Поредевшая за зиму растительность восстанавливает утраченные позиции – лианы упорно ползут по стволам деревьев и заплетают их кроны. Перекидываясь с дерева на дерево, лианы связывают воедино полог леса, помогая древесным млекопитающим и рептилиям свободнее передвигаться в кронах.
Изменения ощущаются в подводном мире. Реки уже утратили свою традиционную весеннюю энергию и мощь. Течение слегка замедлилось, уровень воды стал ниже, и летом вода в реках прогревается намного лучше. На камнях и корягах обильно растут водоросли, образуя непрерывный зелёный ковёр. Это изобилие пищи способствует росту и размножению разнообразных водных обитателей – моллюсков, мелких ракообразных и личинок насекомых. Крохотные полупрозрачные креветки скребут водоросли там, где течение слабое, а на более сильном потоке воды благоденствуют улитки и личинки насекомых, снабжённые разнообразными приспособлениями, помогающими укрепиться на сильном течении. Присасываясь мускулистой ногой, улитки соскребают водоросли тёркой-радулой, растущей во рту. Искусные личинки мошек натягивают на поверхности камня множество страховочных паутинных нитей или просто приклеиваются к камню прочным клеем.
Такое изобилие мелкой живой добычи привлекает едоков, обитающих в реках – гирканобарбусов. Во времена летнего изобилия пищи у них начинается бурный нерест.
В начале лета речное дно оказывается поделённым на множество индивидуальных территорий, которыми правят самцы гирканобарбусов. В это время облик самцов этих рыб немного меняется: у них появляется множество конических кожных выростов на голове, передней части туловища и в основании грудных плавников. Это придаёт рыбам несколько причудливый облик, а крупные зрелые самцы с высоким уровнем гормонов в крови выглядят и вовсе гротескно.
Каждый самец занимает собственную территорию на дне реки и заявляет права на неё, демонстрируя похожий на вымпел спинной плавник с контрастно окрашенным кончиком. С повышением температуры воды содержание кислорода в воде падает, поэтому особо ценные участки находятся подальше от берега, но на небольшой глубине, где дно достаточно освещено солнцем и плавник самца выглядит более эффектно. Самцы гирканобарбусов относятся друг к другу очень агрессивно даже вне сезона размножения, а во время нереста эта агрессивность достигает пика – взрослый самец атакует любого другого самца, оказавшегося на границе его владений. И лишь одно существо будет встречено крайне благосклонно – самка.
Крупный самец гирканобарбуса занял выгодное положение для демонстрации: он присосался ртом к плоскому камню, лежащему на ровном участке дна реки. Здесь достаточно глубоко и вода содержит много кислорода, поэтому самец чувствует себя прекрасно. Он видит, что границы его территории не нарушены, и ощущает запахи соседей, говорящие о том, что среди них не появилось чужаков. Он резко вскинул вверх спинной плавник, демонстрируя его чёрный кончик, отороченный белой полосой, а через несколько секунд вновь прижал его к спине.
Похоже, сигнал принят. Где-то сзади над самым дном мелькнула тень, заставив самца слегка повернуться, чтобы лучше разглядеть её. Он увидел сородича, который, однако, немного отличается от него самого – эта рыба бледнее, с полным брюшком и головой, на которой почти нет наростов. Это желанный гость – самка, готовая к нересту. Она неторопливо проплывает над территорией самца, словно оценивая её привлекательность. Самец отчаянно засигналил ей спинным плавником, а затем бросился к ней и начал преграждать путь, изгибаясь всем телом и подталкивая её головой, покрытой выростами. Самка остановилась и присосалась ртом к камню. Самец остановился рядом и начал ухаживать за ней, толкая её боком и демонстрируя поднятый спинной плавник. Похоже, что самка не возражает против его общества: она стала отвечать на его прикосновения, вздрагивая телом, а её плавник стал подниматься и опускаться в унисон с плавником самца. Восприняв это как знак согласия на образование пары, самец начал осторожно прижимать её ко дну головой, трепеща грудными плавниками и демонстрируя расправленный спинной плавник.
Но ритуалу не суждено было продолжаться по всем канонам. Сверкнул на солнце бок, покрытый зелёной чешуёй, и продолговатое тело ударило прямо в бок самцу. Это его соперник с соседнего участка, который решил перейти к более активным действиям и вмешался в начинающийся брачный ритуал. Внимание самца-хозяина территории сразу же переключилось на соперника и ухаживание сменилось агрессивным поведением. Самка забыта практически сразу, и два самца бросились друг на друга, расправив плавники и взмахивая хвостами. Головы, покрытые наростами, работают, словно тараны, нанося сокрушительный удары в живот противника. Хвосты посылают в сторону противника волны, по которым рыбы оценивают силу друг друга. Хозяин территории в выигрышном положении – он находится у себя дома, что придаёт ему уверенности. А соперник чувствует некоторый стресс, находясь на чужой территории. Хозяин территории вцепился ртом-присоской в бок соперника и буквально повис на нём, заставляя его волочить себя по дну. Это, пожалуй, высшая степень унижения противника у этого вида рыб, и конкурент, отступая, тащит на себе хозяина территории до границ его владений. Здесь дерущиеся рыбы расплываются в стороны.
Самец-победитель вернулся на свою территорию, но лишь для того, чтобы убедиться, что причина конфликта пропала. Пока два самца выясняли отношения, самка просто уплыла выше по течению – на участок третьего самца. И похоже, что она осталась в выигрыше: участком выше по течению владеет крупный взрослый самец с контрастно окрашенным плавником. Он уверен в своих силах и легко даст отпор любому чужаку, оказавшемуся поблизости. Почувствовав присутствие самки, он приблизился к ней и начал активно ухаживать, встряхивая грудными плавниками и демонстрируя спинной плавник. При этом самец осторожно, но напористо оттеснял самку вглубь своей территории, где никто не сможет посягнуть на неё. Он подвёл самку к каменистому участку дна в своих владениях и начал активно прижимать её ко дну. Возбуждение обеих рыб постепенно нарастает. Они держат спинные плавники поднятыми, и это предупреждение для чужаков – пара сформировалась, и здесь им делать нечего. Самец несколько раз прижимает самку ко дну, а в промежутках плавает вокруг неё, время от времени пуская хвостом волну на её тело, чтобы самка могла оценить его силу. Наконец, в полуденные часы брачный ритуал достиг апогея. Самец в очередной раз прижал самку ко дну, покрытому мелкими камешками, их тела содрогнулись, и по течению поплыло целое облако икры и молок – будущее новое поколение гирканобарбусов. Икра расплывается по течению широким шлейфом, и её очень много. Это жизненная необходимость: значительную часть икры съедят различные мелкие хищники, и даже сами гирканобарбусы, но часть её всё равно уцелеет, провалившись между камнями и застряв среди водяного мха. И её хватит, чтобы появилось новое поколение рыб.
Лето – это время, когда у многих животных подрастает молодняк. Зайцелопы, каменные скакуны и порциппулы уже давно обзавелись потомством, и сейчас их детёныши уже успели значительно подрасти. А у других животных потомство только сейчас впервые видит окружающий мир.
Самка чагрина впервые вывела молодняк из логова несколько дней назад. Её детёныши родились в середине весны, но долгое время были слабыми и беспомощными и росли под защитой норы. Сейчас, в начале лета, они уже хорошо развиты: они нормально видят и слышат, у них тонкое обоняние, а во рту прорезаются молочные зубы. Они хорошо ходят и способны следовать за матерью, хотя быстро устают и матери приходится часто останавливаться, чтобы они могли отдохнуть. Детёныши чагрина ещё неопытны и боятся всего, но любопытны, как полагается быть детям. Детство – это время, когда им предстоит усваивать опыт, необходимый для выживания в суровом большом мире. Их четверо в выводке; ещё один, самый слабый, погиб ещё в норе и самка давно съела его трупик. Остальные пока оказались более удачливыми, но жизнь – это непрерывный экзамен на выживание, и ещё неизвестно, как сложится их судьба хотя бы до ближайшей осени.
Послеполуденные часы – жаркое время. Самка чагрина отдыхает в тени кустарника и дремлет чутким сном матери. Достаточно какому-нибудь из её детёнышей хотя бы пискнуть, чтобы она вскочила и бросилась к нему на помощь. И помощь матери может оказаться весьма кстати, потому что любопытные детёныши бродят поодаль, изучая окружающий мир. Они легко могут наделать массу ошибок, каждая из которых будет стоить жизни кому-то из них.
На солнце свернулась змея длиной немного больше метра. Она греется и неподвижно лежит на поверхности камня. Рыжая окраска её чешуи с лёгким «мраморным» рисунком теряется на фоне камней, и не всякий хищник заметит эту рептилию, особенно с высоты. Маскировку немного нарушает лишь жёлтая поперечная полоска за глазами, но, пока рептилия неподвижна, её всё равно трудно разглядеть, особенно если смотреть сквозь заросли травы. Это скунсовая змея, безобидное существо, являющееся потомком обыкновенного ужа эпохи человека. Эта змея страшна лишь для лягушек, мышей и мелких ящериц, которыми питается. К животным среднего размера она относится достаточно индифферентно, не стараясь скрываться при первом намёке на опасность – у неё есть прекрасное защитное оружие.
Детёныши чагрина пока не знают, какой сюрприз может преподнести эта рептилия. Они просто почуяли незнакомый для себя запах, который оказался запахом скунсовой змеи, и осторожно приближаются, чтобы выяснить, какое существо является обладателем такого запаха.
Когда двое детёнышей показались из травы рядом с камнем, где грелась скунсовая змея, рептилия не обратила на них никакого внимания. Но затем появились ещё двое детёнышей, и они все стали медленно приближаться к змее, нюхая воздух и сопя. Когда расстояние стало слишком маленьким, змея приняла предупреждающую позу: она подняла хвост, показывая его чёрно-белую поперечно-полосатую нижнюю сторону. Детёныши чагрина отступили на пару шагов, но затем снова приблизились. Тогда скунсовая змея начала мелко дрожать хвостом из стороны в сторону, по-прежнему повернув к нарушителям её покоя чёрно-белую изнанку хвоста.
Это не возымело действия. Точнее, один из детёнышей чагрина бросился в атаку, разинув пасть, в которой лишь недавно прорезались молочные зубы. Реакция змеи была мгновенной – она слегка напряглась всем телом, и струя вонючей жидкости брызнула в морду детёнышу чагрина. Маслянистая жидкость сразу же залепила ему один глаз и затекла в нос. Воодушевление мгновенно сменилось испугом – за свою короткую жизнь детёныши ещё не сталкивались с такими животными, поэтому не могли знать, чем грозит встреча со скунсовой змеёй.
Облитый её боевой жидкостью, детёныш чагрина стал чихать, пытаясь избавиться от резкого запаха, заполонившего его нос и буквально обжигающего чувствительные носовые ходы. Не зная, что делать, он визжал от испуга, и его печальный пример остановил остальных детёнышей. Осторожно нюхая воздух, они отступили подальше от своего собрата, не решаясь приблизиться к нему из-за сильного и неприятного запаха.
Словно любуясь произведённым эффектом, скунсовая змея вновь свернулась на нагретом солнцем камне. К ней уже никто не решался приблизиться, но хвост рептилии ещё подёргивается, выдавая внутреннее напряжение и готовность к самозащите.
Когда визг детёныша раздался среди зарослей, самка чагрина мгновенно проснулась и вскочила на ноги, готовая действовать. Она бросилась в сторону, откуда раздавался крик детёныша, готовая встретиться лицом к лицу с кем угодно – хоть с геллудой, хоть с симургом. Но никого из них поблизости не было, а крик детёныша доносился из негустой травы рядом с большим камнем.
Когда самка чагрина подоспела на крик детёныша, скунсовая змея быстро уползла под камень – у неё осталось слишком мало защитной жидкости, чтобы отразить нападение крупного зверя. Самка быстро нашла детеныша по голосу: с помощью обоняния сделать это было решительно невозможно. Запах защитной жидкости скунсовой змеи витает над травой, и больше всего пахнет один из её детёнышей, который как раз зовёт мать. Остальные трое детёнышей выбрались из травы и подкатились под ноги матери, а она начала обнюхивать пострадавшего детёныша, чихая и фыркая. Единственное, что она смогла сделать – это облизать его морду. Когда самка начала это делать, она почувствовала неприятный горький вкус жидкости скунсовой змеи. Превозмогая неприятные ощущения, она лизала шерсть детёныша, и в это время с её собственного языка текла обильная слюна. Наконец, с туалетом детёныша было покончено, хотя неприятный запах на его шерсти остался. Также самке не удалось полностью вылизать нос детёныша, и он по-прежнему ощущает запах выделений скунсовой змеи. Самка чагрина кашлянула несколько раз и повела свой выводок к реке. Добравшись до воды, она стала жадно пить, подолгу держа морду под водой. Ей хотелось не только избавиться от неприятного вкуса, но и просто смыть эту жидкость с языка. Но избавиться от этого неприятного запаха трудно, и семье чагринов придётся вдыхать его несколько дней, пока он не рассеется естественным образом. Но зато детёныши получили важный жизненный урок: тот, кто не бежит от тебя, способен от тебя защититься. Они надолго запомнят полосатую окраску хвоста скунсовой змеи, мелко дрожащего в воздухе перед ними.
Когда заходит солнце, жизнь не замирает. Дневные животные спят, но ночные активизируются.
В вечерних сумерках слышится шорох в траве. Так двигаться может лишь существо, способное защититься от многочисленных хищников. В свете заходящего солнца поблёскивает роговая чешуйчатая броня – среди травы бредёт чешуйчатый ёж. Это дальний родственник чагрина, в процессе эволюции заменивший иглы прочным чешуйчатым покровом. Он не боится многих ночных хищников – если он сворачивается в гладкий роговой шар, его невозможно заколоть когтями. Пожалуй, лишь геллуда способна убить такое существо сильным ударом лапы, но эти хищники не охотятся поздним вечером.
Чешуйчатый ёж шуршит в траве, разыскивая жуков и других насекомых, которых с аппетитом пожирает. При этом он не забывает об осторожности и прислушивается к окружающим звукам.
На краю леса бродит стадо зайцелоп, насчитывающее около 50 особей. Животные остановились на ночёвку, и вечернюю тишину нарушает стук их копытообразных когтей. Часть животных спит чутким и неглубоким сном, медленно пережёвывая сорванную траву, и время от времени погружается на несколько минут в глубокий сон. Некоторые животные не спят, срывая траву и листья с кустарников. Они зачастую буквально «спят на ходу»: отдельные участки их мозга просто отключаются, но животные по-прежнему ходят. Если что-либо напугает их в это время, они проснутся за доли секунды и будут готовы бежать от опасности.
Ночь ясная, луна ярко светит с неба, и силуэты зайцелоп хорошо видны на фоне травы и низкорослого кустарника. Хотя звери спят, они предпочитают держаться подальше от леса, где среди пятен теней и света может скрываться смерть.
Лунный свет заставляет листья кустарника отбрасывать густую тень. Под кустарником в тени лежит крупный чагрин, и его совершенно не заметно даже на небольшом расстоянии. Зверь отдыхает: поиск пищи днём и вечером был не слишком удачен и сильно утомил его. Чагрин тихо сопит во сне, но спит довольно чутко: ночь – время, когда хищники особенно активны.
Мягкие лапы осторожно ступают по влажной лесной подстилке. Пятна на шкуре сливаются с пятнами теней и лунного света, проникающего сквозь кроны деревьев. По лесу неслышно бредёт молодая геллуда – самка, изгнанная весной из родительской семьи. Она по-прежнему вынуждена затрачивать много сил на охоту – пока она охотится менее успешно, чем взрослые опытные сородичи, и тратит больше сил на безуспешные нападения. Ей приходится питаться случайной мелкой добычей, и это поддерживает в ней жизнь, не давая захиреть и погибнуть.
Геллуда вышла на освещённую лунным светом поляну, где бродили зайцелопы. Её чувствительные глаза хорошо видят при лунном свете, и всё стадо зайцелоп находится перед ней, как на ладони. Лишь несколько молодых деревьев скрывают геллуду от взглядов потенциальной добычи. Она разглядывает животных, пытаясь обнаружить среди них более уязвимую особь, которую можно будет убить с большей степенью вероятности.
Геллуда осторожно сделала шаг вперёд, готовясь к нападению. Она уже выбрала для себя потенциальную добычу – молодую зайцелопу, отделившуюся от основного стада. Но обстоятельства оборачиваются против хищника: когда геллуда осторожно кралась мимо кустарника, из него с криком выпорхнула разбуженная птица. Голос птицы заставил зайцелоп мгновенно проснуться и насторожиться. Десятки глаз повернулись в сторону, откуда раздался голос птицы, а затем ночные звуки перекрыл пронзительный крик тревоги. Геллуду заметили, и теперь ей не стоит рассчитывать на удачу в охоте.
Зайцелопы бросились бежать, толкая друг друга боками в темноте и громко дыша. Один из детёнышей испуганно бросился сквозь заросли кустарника, и это было его роковой ошибкой.
В темноте раздалось недовольное урчание, а следом послышался глухой удар лапы. Взрослый чагрин свалил детёныша зайцелопы на землю; ударом лапы он сокрушил рёбра своей неожиданной добыче, а его остроконечные зубы сомкнулись на горле детёныша зайцелопы. Пойманный зверь судорожно дёргается под лапой чагрина, а острые зубы хищника в это время рвут его кровеносные сосуды и трахею. В течение нескольких минут всё кончено, а чагрин совершенно неожиданно заполучил то, чего не смогла получить геллуда.
Медленно тянутся ночные часы, и страшная ночь подходит к концу. Зайцелопы постепенно успокаиваются и вновь начинают бродить и щипать траву. Только они уже держатся немного дальше от деревьев и кустарников – ещё свежа память о хищнике, появившемся из леса. В стаде зайцелоп многие животные даже не заметили пропажи детёныша, оно продвигается дальше. Только мать, потерявшая детёныша, не может успокоиться: она бродит среди сородичей, нюхает воздух и траву и зовёт пропавшего отпрыска тихим кашляющим звуком. Но он уже не вернётся…
Чагрин жадно обгладывает мясо убитого детёныша зайцелопы. У него острые режущие зубы, поэтому он легко поедает мягкие ткани, но с трудом обгладывает кости, особенно грудную клетку. Он несколько раз в течение ночи просыпался, отрывал куски мяса от добычи, а затем снова засыпал.
Утром у остатков добычи его уже нет. Чагрин съел столько, сколько смог и сколько позволило ему строение зубов. Впрочем, он насытился и оставил достаточно много еды для падальщиков. Первыми у остатков его добычи оказались насекомые – растерзанный детёныш зайцелопы покрыт живым ковром из мух и жуков, собравшихся на запах. Жуки поедают мясо, а мухи находят на мясе удобные места для кладки яиц и с жадностью слизывают мясной сок. Если туша полежит ещё немного и мясо начнёт разлагаться, мясо привлечёт ещё больше мух.
В траве слышатся шуршание и топанье маленьких лапок. Маленькое существо выбралось из кустарников и остановилось, сопя и щуря маленькие глазки. Это чешуйчатый ёж, издалека почувствовав запах мяса, решил принять участие в пиршестве. Когда он появился, насекомые взлетели и закружились в воздухе. Чешуйчатый ёж вдохнул аппетитный запах и вонзил в мясо свои острые зубы. Какой-то жук оказался недостаточно проворным, и его панцирь тут же захрустел на зубах ежа. Маленький лакомка легко расправляется с мясом на тех частях туши, которые оказались буквально «не по зубам» его крупному дальнему родственнику.
Чешуйчатый ёж наслаждался мясом около двадцати минут. За это время ему удалось насытиться и даже съесть ещё нескольких жуков. Но его пиршество было прервано самым банальным образом: на сцене появился более сильный едок.
Кусты зашуршали, и из них вышла молодая геллуда – та самая, у которой сорвалась ночная охота. Она решила не искать нового места для охоты, а утром почуяла запах крови и мяса, который и привёл её к остаткам добычи чагрина.
В присутствии геллуды чешуйчатый ёж моментально свернулся в шар. Геллуда лишь понюхала его и случайно толкнула лапой, когда перешагивала, чтобы подойти к мясу. Она очень голодна, поэтому сразу начинает грызть мясо, не обращая внимания на мух и других насекомых, облепивших остатки добычи. Взяв в зубы ногу детёныша зайцелопы, геллуда с лёгкостью разгрызла сустав и начала жевать его вместе с мягкими головками костей. Пока она ела, чешуйчатый ёж осторожно следил за ней, слегка развернувшись. Как только она прекращала есть, он сразу же сворачивался в тугой и гладкий шар, но позже снова принимался осторожно исследовать обстановку. Он находился в слишком опасной близости от геллуды, поэтому искал удобного случая, чтобы сбежать. И такой случай представился ему довольно скоро.
Тень скользнула по траве. Геллуда заметила движение и оторвалась от еды, стараясь отследить источник движения. А тень сделала несколько кругов и через секунду в воздухе захлопали широкие крылья. Взрослый симург, крупный самец, опустился рядом с остатками туши. Заметив с высоты пирующего хищника, птица решила, что может рассчитывать на свою долю добычи.
Геллуда не настроена делиться: она кладёт на остатки мяса переднюю лапу, прижимает уши и скалится, повернувшись к симургу и разевая рот. Симург, однако, не спешит отступать: он вооружён мощным клювом, который по способности наносить раны вполне сравним с клыками геллуды. Он не испугался молодого и неопытного ещё хищника и сделал попытку напугать геллуду. Симург широко раскрыл крылья и захлопал ими. Пронзительно крича, птица сделала несколько шагов в сторону геллуды, которая почувствовала, насколько силён воздушный поток, создаваемый крыльями пернатого великана.
Вытянув лапу, геллуда попыталась ударить симурга, но птица щёлкнула клювом буквально на волосок от лапы геллуды, едва не откусив зверю коготь. Все попытки геллуды отвоевать добычу пресекаются симургом, который грозно щёлкает клювом и держится головой к геллуде.
Чешуйчатый ёж прекрасно слышит звуки, свидетельствующие о конфликте хищников. Но он не решается развернуться: иногда его задевают лапы геллуды, которая, увы, постепенно проигрывает симургу и шаг за шагом отступает.
Голоса симурга и геллуды постепенно стихают – конфликт разрешился силой в пользу симурга. Возможно, он видел чешуйчатого ежа, свернувшегося в траве, но не стал пытаться нападать на него – он заполучил гораздо больше пищи. Поэтому, когда конфликт был исчерпан, ёж потихоньку развернулся и быстро убежал в кусты.
Геллуда ещё не теряет надежды полакомиться останками детёныша зайцелопы. Она отошла в сторону, но не уходит совсем. Лёжа в траве, она не спускает глаз с пернатого хищника, деловито раздирающего остатки мяса.
Симург время от времени бросает пронзительный взгляд на геллуду – он уверен в своих силах и может продолжить борьбу за пищу, если это потребуется. Его клюв с острыми краями срезает мясо с костей, словно нож. Птица жадно рвёт мясо, но не столько глотает его, сколько набивает в подъязычный мешок. В течение получаса симург буквально очистил кости добычи от остатков мяса. Бросив мимолётный взгляд на геллуду, птица неуклюже разбежалась, хлопая крыльями, оторвалась от земли и полетела к гнезду.
Геллуда подошла к остаткам добычи, которая когда-то принадлежала и ей тоже. Там, где на скелете было хотя бы сколько-то мяса, теперь остались почти голые кости. Единственное, что теперь может сделать геллуда – облизать кости, сдирая с них шершавым языком крохотные клочки мяса. Она нехотя разгрызла один сустав и начала жевать хрящи – это может хотя бы ненадолго отдалить голод, но не может быть полноценной пищей. Ей придётся снова охотиться. Возможно, через несколько лет симург стал бы тихо дожидаться в стороне, пока она первая насытится вкусным тёплым мясом своей законной добычи. Но эти несколько лет ещё нужно ухитриться прожить – не всем это удаётся.
Самец симург возвращается в гнездо с полным подъязычным мешком мяса. Заметив его возвращение, самка сошла с гнезда, давая ему возможность сесть. Птенцы уже заметно подросли. Им уже не нужно рвать мясо на мелкие кусочки, поэтому самец может их покормить сам. Птенцы активно передвигаются по гнезду, но по-своему: они не встают на ноги и опираются на всю цевку. Их кожа покрыта редким пухом, среди которого иголками торчат неразвернувшиеся перья. Птенцы выглядят оборванными и безобразными, но родители готовы сражаться не на жизнь, а на смерть с любым, кто посягнёт на их жизнь. Единственное, что пока интересует птенцов – пища. Когда самец симург сел на край гнезда, оба птенца буквально атаковали родителя, напирая на него, вытягивая головы к его клюву, приподнимаясь на лапах и хлопая короткими пока ещё крыльями. Самец сделал шаг в глубину гнезда, подальше от края, и вытряс из подъязычного мешка кусочек мяса. Осторожно перехватив его кончиком клюва, он ловко сунул его в ближайший к нему открытый рот. Птенец успокоился лишь на несколько секунд, заглатывая мясо. В это время другому птенцу также досталась пища, после чего первый птенец стал выпрашивать новую порцию пищи.
Подъязычный мешок самца постепенно пустеет. Он кормит птенцов по потребности, давая пищу тому, кто её просит. Птицы не умеют считать, поэтому никто из родителей не обратил бы внимания на то, что одному из птенцов достаётся меньше мяса, чем другому. И так повторяется уже несколько дней. Пока разница незаметна, но в ближайшее время её последствия проявятся в полной мере.

Июль.

Наконец лето добралось до высокогорья, и в течение нескольких недель обитатели гор смогут насладиться солнечным теплом.
Горные обитатели постепенно возвращаются в привычные для себя условия. Каменные скакуны уже откочевали из долин вверх по склонам – подальше от опасностей долин и поближе к сочной свежей зелени альпийских лугов.
Здесь каменные скакуны чувствуют себя в безопасности. Геллуды обычно не поднимаются высоко в горы и вряд ли смогут ходить по узким карнизам. Зато каменные скакуны прекрасно владеют навыками альпинизма. Они свободно движутся по голым каменным склонам, опираясь копытообразными когтями на самые незначительные выступы скал. Иногда животное касается одним боком каменной стены и совсем не обращает внимания на разверзшуюся с другой стороны пропасть. Геллуда вряд ли смогла бы преследовать их здесь. Изредка каменные скакуны наблюдают, как одинокая геллуда или пара этих хищников бродит где-то внизу по долине. Но эти животные ищут более доступную добычу, ради которой не придётся ежеминутно рисковать сорваться в пропасть.
Тем не менее, каменные скакуны не могут чувствовать себя в полной безопасности. Труднодоступность их местообитаний защищает зверей от четвероногих хищников, но главная опасность в высокогорье исходит от пернатых хищников.
Симург высматривает добычу. Это самец, по-прежнему ищущий корм для своего подрастающего потомства. Тяжёлая птица кружит над горами в потоках нагретого воздуха, едва взмахивая крыльями. Острое зрение помогает животному искать добычу. Симург видит, как где-то на склоне, поросшем травой, устроили шумную игру молодые горные сони. Это неплохая добыча, но они слишком малы, чтобы специально устраивать охоту на них. Взрослые животные этого вида – желанная добыча, но здесь их пока не видно.
Преодолев горный хребет, симург видит на дне долины стадо горных порциппул, в котором среди взрослых зверей шагают молодые. Это лакомая добыча, но нападение на здорового детёныша посреди стада равносильно самоубийству: взрослые звери способны разорвать и затоптать неудачливого пернатого хищника, если он допустит ошибку. Поэтому симург, величественно взмахнув крыльями, летит дальше.
Два самца в стаде каменных скакунов выясняют отношения. Взрослый зверь слишком долго доминировал в стаде, а в это время молодой соперник постепенно набрался сил. И однажды молодой самец не стал уступать старому аппетитный клочок зелени, растущей среди камней. Старый самец попытался оттеснить его боком, как делал всегда, когда не хотел вступать в конфликт. В ответ на это молодой самец покрепче упёрся в камни ногами и стал сопротивляться попыткам сородича показать своё превосходство. Если бы он уступил хотя бы через несколько секунд, конфликта бы не было. Но он сопротивлялся слишком долго, и старый самец воспринял это как вызов.
Два самца повернулись друг к другу головами. Старый самец стал наступать на молодого грудью, и тот в какой-то момент привычно попятился, как делал всегда. Но затем он остановился, и старый самец упёрся в него грудью. Видя, что молодой зверь не отступает, старый самец открыл рот и издал короткий лающий звук. В ответ молодой соперник оскалил резцы, но не подался назад.
Старый самец встал на дыбы, намереваясь ударить молодого передними ногами, но тот внезапно отошёл в сторону и ноги старого самца стукнули по камню. Зато молодой самец оказался выше его на склоне и толкнул старого в бок. Старый зверь пошатнулся, но сохранил равновесие. Он ещё не сдался и готов бороться за место в иерархии стада. Отступив, он поднялся на дыбы и сделал несколько скачков на задних ногах в сторону молодого соперника. Но молодой самец вовремя сделал то же самое и два зверя упёрлись друг другу в грудь. Какое-то время они стояли так, и со стороны можно было подумать, что они просто отдыхают. Но мускулы их ног были напряжены, а потом из-под ноги старого самца с силой вылетел камешек – кажущаяся неподвижность лишь скрывала отчаянную борьбу двух зверей. Наконец старый самец сделал шаг назад, и оба зверя опустились на все четыре ноги. Он признал поражение, и теперь будет лишь вторым номером в иерархии стада.
Самки взирали на их поединок безучастно. Социальная жизнь у этих животных не так сложна, как, например, у обезьян, поэтому им всё равно, кто из самцов будет доминировать.
Теперь в стаде более молодой вожак. Он хорошо знает местность, где прожил всю свою жизнь, поэтому стадо будет по-прежнему следовать на горные пастбища привычными маршрутами. Ему знакомы все опасные участки территории, на которой обитает стадо, и он знает, где следует быть осторожным.
Стадо каменных скакунов переходит на новое пастбище. Путь неблизкий, и часть его проходит по узкой тропе на голом горном склоне. Лишь в некоторых местах на этом склоне есть надёжная опора – узкий прерывистый каменный карниз. А на некоторых участках животным приходится двигаться, осторожно ступая по ровной поверхности камня, где едва можно найти точку опоры.
Каменные скакуны знают этот участок пути и шагают по нему так же быстро, как по земле на горном лугу, и лишь неопытные детёныши несколько замедляют движение стада. Но они подражают своим матерям, а малый вес позволяет им ловко скакать по скалам там, где не удержался бы взрослый зверь этого вида.
Каменные скакуны не знают, что за ними наблюдает хищник. А на кривом деревце, растущем на соседней горе, притаился симург – взрослый самец. Каменный скакун – подходящая добыча, но добыть его удаётся не всегда. Эти звери умеют ловко скрываться среди камней и быстро бегать, резко меняя направление движения. Но добыть такое животное легче и безопаснее, чем, например, детёныша порциппулы.
Симург наблюдает за каменными скакунами. Ему прекрасно видны все животные, и он знает, что на скале есть участок, где им нужно быть осторожнее. Но ему, крылатому существу, неведомы заботы наземных животных. Он лишь знает, что на одном из участков склона звери движутся медленнее, и там их легче всего добывать. Поэтому он ждёт.
Стадо каменных скакунов растянулось в цепочку и животные идут едва не след в след. Молодой самец, новый вожак стада, ступает по камням уверенно и твёрдо. Карниз под его ногами делается всё более узким, и он вынужден подняться чуть выше по склону, упираясь в малейшие неровности камня толстыми коническими когтями. Начался опасный участок пути. Он тянется всего лишь на несколько метров вперёд, но его нужно преодолевать осторожно – на памяти вожака три животных в разное время сорвались в пропасть в этом месте.
Симург взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Он не скрывается: каменные скакуны могут смотреть на него сколько угодно, но они вряд ли смогут куда-либо убежать.
Вожак стада уже преодолел опасный участок пути и слышал за собой стук когтей следующего члена стада, когда где-то в середине стада раздался вопль тревоги. Он повернул голову и увидел, как крупный симург стремительно атакует стадо, громко хлопая крыльями и проносясь прямо над головами каменных скакунов. Звери в ужасе смотрят на хищника, но бежать им некуда. Единственное, что они могут сделать, это прижаться к скале и надеяться, что хищник выбрал для нападения кого-то другого. Симургу труднее атаковать зверей, плотно прижавшихся к камням, и он делает круг за кругом над головами зверей, не решаясь напасть. Но, пока он в воздухе, у него есть преимущество – он может нападать сверху.
Когда симург в очередной раз пронёсся над головами каменных скакунов, один из молодых зверей испугался и бросился прочь. Он помчался по склону, перепрыгивая с уступа на уступ в надежде добраться до более широкой тропы, петляющей среди камней.
Хищник только этого и ждал. Он погнался за зверем и быстро настиг его. Сделав круг, симург ударил каменного скакуна крылом в заднюю часть шеи. Секундное замешательство – и зверь потерял равновесие. От удара в глазах каменного скакуна помутнело, и он сделал неверный шаг. Этого оказалось достаточно для неизбежной развязки: каменный скакун покатился по склону, ломая кости и рёбра, а затем полетел в пропасть, ударяясь об скалу и вертясь в воздухе, словно кукла. Глухой удар где-то внизу возвестил о том, что охота закончилась удачно.
Симург сделал ещё круг над стадом и начал снижаться, держа в поле зрения тушу каменного скакуна. Когда огромная птица скрылась из виду, каменные скакуны осторожно огляделись и продолжили свой путь.
Каменный скакун упал на острый камень, который раздробил его грудную клетку, не оставив ни одного целого ребра. Симургу с его размахом крыльев трудно сесть рядом с тушей, поэтому он выбрал для посадки более ровный участок дна ущелья. Опустившись на землю, птица зашагала по камням, разыскивая свою добычу.
Симург спеши разделаться с добычей: его ждут два вечно голодных птенца, которых уже давно пора кормить. Охота завершилась удачно, но поиск пищи в этот раз слишком затянулся, поэтому нужно спешить. Острый клюв птицы рвёт мясо каменного скакуна вместе со шкурой. Симург торопливо глотает мясо и набивает им подъязычный мешок – ему надо принести в гнездо как можно больше корма. Постепенно за кормом начинает отлучаться и самка, но птенцы растут, и родители вдвоём с трудом могут прокормить себя, отдавая потомству большую часть добытой пищи.
Разрывая мясо каменного скакуна, симург заметил какое-то движение среди камней. Когда птица подняла голову и огляделась, ей не удалось заметить никого, но, стоило симургу вновь приняться за еду, движение продолжилось. Камешки шуршат и постукивают, когда по ним ступают лапы небольших зверей. Симург вновь прервал трапезу, и ему удалось заметить, как за камень шмыгнуло небольшое животное с рыжевато-коричневым мехом.
Горные сони нашли место, куда упала добыча симурга, по запаху. Пока хозяин добычи рядом, они не пытаются завладеть ею – это слишком опасно, ведь клюв симурга наносит смертельный удар с беспощадной точностью. Поэтому горные сони осторожно наблюдают за ним из-за камней, готовые броситься наутёк при малейшем признаке агрессии со стороны пернатого хищника. Пока зверей только двое, но они слышат, как камешки постукивают и перекатываются под лапами их сородичей, спешащих к этому же месту. По запаху горные сони ощущают, что часть вновь прибывших животных принадлежит к их семье, но есть и чужаки. Пока симург рядом, никто не собирается выяснять отношения или гнать чужаков прочь. Среди зверей, ожидающих остатков добычи симурга, есть несколько взрослых особей, в том числе исключительно крупная самка. И постепенно происходит неожиданное на первый взгляд событие: горные сони перестают прятаться. Ощущая запах сородичей, животные ведут себя намного смелее; теперь они – сила, с которой следует считаться. Они, не таясь, покидают укрытия и в открытую приближаются к симургу.
Оглядевшись, симург заметил, что окружён горными сонями со всех сторон. Молодые особи держатся в задних рядах, зато вперёд вышли несколько взрослых особей крупного размера. По опыту самец симурга знает, что может последовать за этим. В молодости он был недостаточно проворен в такой же ситуации, и у него на ноге под перьями есть заросший шрам, полученный от одного из таких зверей. Поэтому симург торопливо заканчивает разделку добычи: он рвёт мясо, выбирая куски посочнее, и глотает их. Между тем грызуны ведут себя всё смелее: они скалят резцы и щёлкают ими, всем своим видом показывая, что они настроены очень решительно и даже готовы драться за еду.
С трудом проглотив последний кусок, симург отошёл от добычи. Неуклюже разбежавшись, он захлопал крыльями и тяжело взлетел, стараясь побыстрее добраться до нагретого солнцем склона, чтобы воспользоваться восходящим потоком воздуха.
Отлёт симурга стал сигналом к началу пира для горных сонь. Эти грызуны, предпочитающие мясо любой другой пище, заполучили примерно треть туши каменного скакуна – это неплохая награда за ожидание. Они почти одновременно бросились к останкам каменного скакуна и жадно вцепились в мясо. Некоторые взрослые особи тут же сцепились в драке и покатились клубком по камням. Другие, напротив, начали жадно догрызать остатки мяса. А ещё несколько сонь, занимающих самое низкое положение в иерархии, вынуждены были довольствоваться объедками и кусочками мяса, случайно упавшими среди камней. Сони едят практически всё, кроме верхней части шкуры, покрытой шерстью. Они сгрызают даже мягкие головки костей и хрящи, а несколько зверей объедают мясо и жир с нижней стороны клочьев шкуры. После их пиршества мало кто из падальщиков сможет найти что-то съедобное среди останков каменного скакуна.
Тяжело взмахивая крыльями, самец-симург возвращается в гнездо. Он несёт много пищи, поэтому в дороге с трудом держался в воздухе на восходящих потоках над склонами.
Когда самец сел на край гнезда, ствол дерева, на котором оно сделано, заметно качнулся. Птенцы бросились к родителю, неуклюже отталкиваясь ногами и размахивая крыльями. У них уже открыты глаза, а значительная часть оперения развернулась и они уже намного больше похожи на родителей, чем раньше.
Самец раскрыл клюв и опорожнил свой подъязычный мешок, выложив из него несколько кусков мяса. Птенцы с готовностью раскрыли рты в ожидании кормления, и самка начала подбирать кусочки мяса и класть их в клювы птенцов. В этот момент особенно заметно, что птенцы отличаются друг от друга по поведению. Один из птенцов слабеет с каждым днём. Он вяло просит корм, держит клюв открытым не так долго и быстро устаёт пищать и выпрашивать корм. Второй птенец ведёт себя значительно активнее: он раскрывает клюв и буквально атакует родителей, требуя пищу. Неудивительно, что большая часть корма достаётся ему. Он глотает корм быстро и жадно, в итоге наедаясь до отвала.
В отличие от сов и хищных птиц, более сильный птенец симурга не атакует слабого собрата, но просто объедает его. Второй птенец уже успел сильно отощать, и лишь оперение скрывает его ужасное состояние. Он обречён на смерть, и развязка приближается.
Для других животных смерть значительной части потомства – нормальная ситуация. Отметав икру, гирканобарбусы просто бросили её, а часть икры, выметанной рыбами, была просто съедена их же сородичами, живущими ниже по течению. Потомство гирканобарбусов выклюнулось из икры спустя примерно неделю. Несколько дней беспомощные личинки скрывались под камнями и среди коряг, спасаясь от многочисленных хищников и от сильного течения, которому они просто не в силах противостоять. Но всё равно не все мальки уцелели: вместе с ними под корягами, среди камней и в зарослях водяных растений обитают личинки стрекоз и водяных жуков, которые являются хищниками. Некоторых мальков просто унесло течением в места, менее благоприятные для жизни, и они погибли. Но выжившие мальки постепенно подросли и начали активную жизнь.
Взрослый гирканобарбус проплывает над своими кормовыми угодьями. Летнее солнце хорошо прогревает воду и освещает камни на дне. Верхняя часть камней поросла водорослями – на течении колышется нежная зелёная «борода», окаймлённая слизистыми пятнами разного оттенка зелёного. Это основная пища гирканобарбуса. Но крупная рыба не замечает, насколько богат живой мир водорослевых «джунглей».
Когда тень рыбы упала на заросли нитчатых водорослей, их обитатели замерли на месте, прижавшись к поверхности камня. Взрослая рыба не заметила, что на её территории хозяйничает много мальков, принадлежащих к одному с ней виду. Заросли поделены на множество индивидуальных участков, обитатели которых относятся друг к другу не менее свирепо, чем взрослые рыбы.
Малёк гирканобарбуса, полупрозрачное существо длиной не более 15 миллиметров, скоблит водорослевые обрастания. Ему намного легче держаться на течении, чем взрослой рыбе – он прячется в зарослях нитчатки, которая сильно замедляет течение воды. Подобно взрослым особям, малёк не любит далеко плавать и передвигается с места на место лишь по мере необходимости – когда на кормовом участке истощаются запасы водорослей. Этому в немалой степени способствуют другие обитатели реки – в частности, улитки.
Улитка-катушка, практически не изменившаяся с эпохи человека, ползёт по камню. Её крохотная раковина очень сильно сжата с боков и имеет дисковидную форму – вдоль наружного края витков тянется небольшое роговое ребро. Это помогает улитке противостоять течению – поставив раковину ребром к течению, улитка может кормиться, не прикладывая лишних усилий, чтобы удержаться на месте. Эти улитки-катушки особенно многочисленны в зарослях нитчатки. Малёк гирканобарбуса воспринимает их как пищевых конкурентов и враждует с ними, повинуясь своим инстинктам.
Заметив улитку, малёк подплыл к ней и прицепился ртом к её раковине. Улитка почувствовала его прикосновение, но оно было слишком незаметно на фоне течения воды. Малёк присосался к ней и попытался оттащить её, работая хвостом. Но улитка присосалась к водорослям, и мальку не хватило сил оторвать её. Он отцепился от раковины и начал обследовать её со всех сторон. Почувствовав прикосновение мягкой слизистой ноги улитки, малёк попробовал подлезть под раковину и схватиться за неё. В ответ на это улитка втянулась в раковину, которая повалилась набок среди нитей водорослей. Малёк гирканобарбуса снова присосался к раковине ртом, и на сей раз ему удалось сдвинуть её с места. Усиленно работая хвостом, он поволок раковину к краю водорослевых обрастаний, бросил там и снова юркнул в заросли.
Взрослый гирканобарбус проплыл над зарослями. Когда его тень упала на водоросли, малёк замер и даже стал реже дышать. Пока он мал, слишком велика вероятность быть случайно проглоченным взрослой рыбой своего же вида. Но позже вероятность выживания будет намного больше.

Август

В семье симургов происходят большие перемены. Самка симурга вернулась в гнездо с добычей и увидела, что на её возвращение отреагировал лишь один птенец. Он поднялся на ноги и неуклюже заковылял к ней, спотыкаясь об ветки, из которых сделано гнездо. Второй птенец лежал на краю гнезда неподвижно. Его ноги были вытянуты назад, а голова запрокинута к спине. Утром, когда самка уже отправилась на охоту, он проиграл схватку со смертью. Теперь родителям будет намного проще ухаживать за потомством. Впрочем, и раньше примерно две трети принесённого корма съедал более сильный птенец, выбирая, к тому же, лучшие куски. Самка привычно отрыгнула корм и стала кусочками заталкивать принесённое мясо в глотку оставшегося в живых птенца. Теперь кормление протекает гораздо спокойнее, чем раньше: слабый птенец постоянно пытался просунуть свой клюв к родительскому, чтобы получить порцию корма, но его отталкивали все: пока не насытится более сильный птенец, к кормлению слабого даже не приступали.
Наконец, вся принесённая пища была проглочена птенцом. Самка симурга подошла к мёртвому птенцу, потрогала его клювом, а затем подняла его труп и выбросила его из гнезда.
Труп птенца симурга шлёпнулся на склон и съехал вниз, застряв между камнями. Когда улеглась пыль, поднявшаяся в воздух при падении, из-за одного камня показалась мордочка небольшого грызуна с рыжеватой шерстью. Горная соня поселилась прямо под гнездом симургов. Она вела себя очень осторожно, пока взрослые птицы были в гнезде, и предпочитала покидать своё логово по скрытым тропам среди камней. Зато когда симурги прилетали с добычей, ей иногда перепадал кусок добычи этих птиц. Грызун не брезговал даже кусками мяса собственных сородичей, не особо отличая их от другой пищи.
Но сейчас из гнезда симургов упало нечто значительное. Горная соня осторожно поскакала вниз по склону и добралась до тела мёртвого птенца симурга. Обнюхав его, она узнала запах этих хищников, но, поскольку тело птенца не двигалось, соня постепенно перестала бояться его. Она осторожно подобралась к ноге птенца и куснула. Едва прорезав кожу, её резцы почти сразу же упёрлись в кость. Она попробовала кусать в других местах и вскоре убедилась, что съедобных частей на тушке не так уж много. Птенец симурга умер от истощения: он сильно отстал в росте от более удачливого собрата и весил едва ли половину от его веса. Среди костей, обтянутых кожей с перьями, горная соня с трудом нашла немного съедобных кусочков. Забравшись под труп птенца, подальше от чужих глаз, она смогла лишь съесть немного его внутренностей и мяса с груди и ног. Поев, горная соня оставила труп мухам и другим насекомым.
Ещё одна семья геллуд ищет добычу. Двое детёнышей, родившиеся в этом году, выросли достаточно, чтобы им можно было вести взрослую жизнь, и родители стали учить их приёмам добывания пищи. Семья хищников выбрала не совсем обычную тактику выживания – животные просто переселились на берег Четвероморья, найдя себе подходящее укрытие на высоком берегу. Звери охотно кормятся мёртвыми животными, выброшенными волнами на берег.
Ночью был шторм. Раскаты грома и брызги дождя, попадавшие в укрытие, не давали спать молодым зверям, но взрослые особи, уставшие на охоте, крепко спали, не обращая внимания на непогоду. Им ещё не раз представится возможность потратить силы, но время отдыха слишком дорого, чтобы тратить его по пустякам.
Утром, пока ещё не так жарко, семья геллуд обходит пляж. Следы ночного шторма видны повсюду. На песке валяются кучи подсыхающих водяных растений, распространяющие острую тинистую вонь. Молодые геллуды не любят этот запах и стараются обходить такие кучи. Они не понимают, что среди растений можно без труда отыскать что-нибудь вкусное.
Взрослый самец уже имеет достаточный опыт поиска пищи на берегу. Он подошёл к одной из таких куч и начал расшвыривать её лапой. Из-под растений тотчас выскочили несколько крабов, которые бросились к воде. Почти всем им удалось спастись, но одного расплющил удар лапы геллуды, и самец начал с хрустом пережёвывать свою добычу, выплёвывая кусочки панциря краба.
Молодые геллуды видели, как охотился самец, поэтому, когда взрослая самка начала разгребать другую кучу растений, они подошли к ней и стали следить, не появится ли из растений какая-нибудь живность.
Когда самка разгребла кучу, среди стеблей стало извиваться и подпрыгивать удлинённое тело, покрытое панцирем. Шторм выбросил на берег бокоплава-богомола, и ракообразное нашло временное укрытие среди растений, где ещё сохраняется влага. Потревоженный геллудой, бокоплав-богомол попытался скрыться, но его подцепил лапой один из детёнышей и начал играть с ним. Бокоплав ползал по песку, стараясь спастись бегством, а двое детёнышей ходили за ним по пятам, время от времени тыкая в него лапой. Один раз волна едва не накрыла животное, но молодые геллуды отбросили ракообразное от воды и продолжили игру с ним. Наконец, один из детёнышей слегка прижал бокоплава-богомола к песку – и тут же почувствовал, как в его лапу воткнулись покрытые шипами ловчие ноги животного. Боль была не сильная, но эффект неожиданности сделал своё дело: детёныш геллуды резко тряхнул лапой и хищный бокоплав полетел прямо в набегающую волну. Лишь слабый плеск воды, да маленькая тень, мелькнувшая над дном, указали детёнышам, куда делось это странное существо. Бокоплав тут же отплыл подальше от берега и быстро закопался в песок возле камня. Он избежал смерти сегодня, и ещё сумеет найти лучшее место для жизни.
Геллуды продолжают идти по берегу, подкрепляясь случайной добычей. Изредка среди лежащих на берегу растений попадается небольшая рыба, которую почему-то проглядели птицы.
Геллуды также следят за птицами. Взрослые звери прекрасно знают: где слышны голоса многих птиц, скорее всего, можно найти добычу, заслуживающую внимания. Внезапно самец прислушался, а затем несколькими прыжками забрался на крутой берег. Он понюхал воздух, а затем взглянул вдоль берега, подняв уши.
Всё было ровно так, как он ожидал увидеть: над берегом с криками летает стая чаек и вороватых крачек. Среди них кружатся чёрные нескладные фигуры талассокораксов – огромных потомков баклана, напоминающих нечто среднее между пеликаном и альбатросом. Самец геллуды знает по опыту – такое оживление может быть лишь там, где есть, чем поживиться.
Семья геллуд рысью побежала по берегу вдоль кромки прибоя; детёныши едва успевают за взрослыми зверями. Голоса слышны всё отчётливее, и над головами геллуд уже кружатся острокрылые силуэты птиц, спешащих на пир. Величественный талассокоракс, мерно взмахивая крыльями, пролетел над семьёй геллуд, заставив молодых зверей броситься в испуге под защиту камней.
Преодолев скалистый мыс, вдающийся в море, геллуды вышли к песчаному пляжу, заваленному выброшенными на берег растениями и другим мусором. При их появлении множество птиц взлетело в воздух, а шум от их криков стал почти невыносимым.
На берегу лежит огромное, словно бревно, тело – мёртвая царь-рыба. Это старая особь – ей было больше ста лет. Силы уже покидали её, когда она была застигнута штормом недалеко от берега и не смогла спрятаться на глубине. Шторм покатил огромную рыбу по прибрежному мелководью, а затем выбросил на берег умирать. Если бы она вовремя скрылась от шторма, то смогла бы прожить ещё около двадцати лет. Но судьба распорядилась иначе.
Теперь царь-рыба превратилась в простое мясо, пищу для падальщиков. Птицы расхаживают по спине мёртвой рыбы и рвут белое мясо там, где кожа содралась с тела большими лоскутами. Огромные талассокораксы возвышаются над остальными птицами. Раскрывая длинные крылья и щёлкая клювами, они бесцеремонно отгоняют от себя птиц помельче и отщипывают кусочки мяса длинными клювами.
Геллуды приближаются к мёртвой рыбе, не скрываясь. Они нашли подходящую пищу, и она уже никуда не убежит. Единственное препятствие – конкуренты, которые обнаружили эту пищу раньше. Но справиться с ними можно довольно легко. Большинство птиц, испуганных появлением геллуд, уже покинуло место пира. Чайки и крачки расселись на скалах или просто разлетелись по пляжу подальше от хищников. Талассокораксы задержались несколько дольше. Благодаря большим размерам они имеют меньше врагов и больше возможностей защититься. Если бы молодые геллуды попробовали завладеть тушей царь-рыбы самостоятельно, талассокораксы, скорее всего, смогли бы их отогнать, щёлкая клювами и громко крича. Но сейчас рядом с молодыми зверями к мёртвой рыбе приближаются взрослые, у которых хватит сил и смелости дать отпор.
Хрипло крича, талассокораксы тяжело взлетают с туши рыбы и кружатся над геллудами. Словно убедившись, что хищники пришли надолго, огромные птицы расселись на соседних скалах, выбирая себе места повыше. Они ещё рассчитывают на лёгкий сытный обед, поэтому не отправляются в море на рыбную ловлю, а внимательно наблюдают за хищниками.
Самка геллуды ест первой. Она подошла к мёртвой царь-рыбе, аккуратно выкусила резцами кусочек мяса и проглотила его. После этого она начала с жадностью рвать мясо, кусок за куском. Самец подошёл сбоку и начал есть рядом с ней. Самка сильнее самца, но не намного – в случае драки она получила бы от него едва ли меньше ран, чем нанесла бы сама. Поэтому отношения между самкой и самцом у геллуды – это скорее вооружённый нейтралитет с минимумом попыток установления или пересмотра отношений доминирования. И взрослые геллуды единодушны в вопросах воспитания потомства: поскольку молодые звери уже достаточно хорошо подросли, они лишились тех привилегий, которые давали им мягкая шерсть и маленькие размеры. Когда один из детёнышей попробовал сунуться сбоку к самцу, он получил сильный удар лапой, от которого свалился на песок. Взрослые особи уже видят в них конкурентов, которых нужно ставить на место.
Пара взрослых геллуд продолжает есть. Подросшие детёныши теперь проявляют осторожность: они стоят рядом, но не решаются приблизиться или нарушить спокойствие кормящихся зверей. А вокруг них бродят многочисленные птицы, выражающие криками своё неудовольствие. Когда один из детёнышей решил поймать особенно наглую чайку, она взмыла в воздух, крича и поднимая панику среди сородичей. Но это едва отвлекло взрослых геллуд от еды.
Через некоторое время самка геллуды наелась и отошла в сторону. Самец проглотил ещё несколько кусков мяса царь-рыбы и присоединился к ней. Это было сигналом для потомства: теперь им тоже можно поесть. Молодые геллуды наперегонки бросились к туше рыбы и начали жадно рвать её плоть. Птицы, вернувшиеся было к пиршеству, снова взлетели с криками недовольства.
Молодые геллуды наслаждаются пищей. Мясо царь-рыбы вкусное и нежное, но самое главное – его можно поесть вволю: рыба настолько крупна, что её мяса хватит всей семье геллуд.
Некоторые из желающих принять участие в пиршестве явно запоздали. В воздухе над головами геллуд послышалось хлопанье огромных крыльев. Взрослая самка вскочила на ноги и взглянула в небо. Над ней в воздухе кружится силуэт крупной птицы с широкими крыльями, не похожей на талассокоракса. Самец также стал следить за этой птицей, оскалив зубы. Пришелец отлетел в сторону и неуклюже сел на песок.
Предосторожности геллуд вполне очевидны: к разделу туши царь-рыбы прилетел симург. Это молодая птица, появившаяся на свет в прошлом году. Он живёт самостоятельно лишь с весны, когда родители прогнали его со своей территории, готовясь к новому гнездованию. Окраска оперения у этой особи ещё тусклая: голова и шея имеют бурый цвет вместо охристого, а оперение почти не имеет металлического блеска, характерного для взрослых кавказских симургов.
Молодой симург с жадностью смотрит на тушу рыбы, которую терзают молодые геллуды, но не может подойти поближе – взрослые звери постоянно держатся между ним и молодняком. Несколько раз симург пытался обойти то самку, то самца геллуды, но всякий раз хищник делал несколько шагов, преграждая симургу доступ к пище. Наконец симург решился идти напролом. Он отошёл от взрослых геллуд, разбежался, взлетел в воздух и попробовал перелететь через головы зверей. Это почти удалось ему, но самец геллуды, прыгнув в воздух, вцепился зубами в его хвост и выдернул из него перо. Предупреждение более чем явное. Замахав крыльями, симург взлетел выше и направился к скалам, на которых уже давно ожидают своей очереди талассокораксы. Когда симург сел на камень, ближайшие к нему талассокораксы неуклюже перепорхнули на соседние камни и стали посматривать на него, время от времени издавая глухое горловое ворчание. Конечно, все вместе они смогли бы даже забить симурга до смерти, но поодиночке каждый талассокоракс ужасно боится этого пернатого хищника.
Прошло около часа. Молодые геллуды наелись мясом царь-рыбы до отвала, а взрослые звери не отказали себе в удовольствии съесть ещё немного редкого лакомства после них. Звери отошли от туши царь-рыбы и побрели к своему укрытию. Сытые детёныши играли друг с другом и пытались поймать кончик хвоста самки, которая отнеслась к их игре на редкость благодушно, даже когда один из детёнышей дёрнул её за хвост. Второй детёныш подкрался к хвосту самца и прыгнул, пытаясь прижать его кончик к земле. Но самец включился в игру и ловко убрал хвост от детёныша, цапнув, в свою очередь, детёныша за его собственный хвост.
Когда геллуды отошли достаточно далеко от туши царь-рыбы, птицы покрыли её живым ковром своих тел. Над всей птичьей стаей возвышались талассокораксы, вытягивающие длинными клювами внутренности из брюха рыбы. Молодой симург сел около хвоста рыбы, мощным клювом взрезал её шкуру и стал рвать мясо. Чайки и крачки вносили в пиршество сумятицу, воруя кусочки мяса у крупных едоков и друг у друга. Они же создавали больше всего шума, словно приглашая других животных присоединиться к трапезе.
Вечером от царь-рыбы остались только малосъедобная голова и несколько плавников, а также обрывки шкуры с костяными щитками. Всё остальное исчезло в желудках различных прибрежных жителей, главным образом птиц.
Другие животные предпочитают более изысканную пищу, и лето щедро делится ею с ними. К концу лета леса становятся труднопроходимыми из-за множества вьющихся растений. Но лианы вроде вьюнков и хмеля обладают травянистыми стеблями, которые завянут и отомрут осенью. Зато виноград, процветающий в лесах Кавказского полуострова, зачастую разрастается в гигантские лианы со стеблем, не уступающим в толщину стволу молодого дерева.
К августу лианы оказываются увешанными гроздьями винограда. Конечно, дикий виноград неоцена вряд ли можно сравнить с культурными сортами, выведенными человеком за миллионы лет до начала этой эпохи. Но они почти все вымерли, лишившись ухода со стороны человека, и лишь самые примитивные и неприхотливые сорта выжили и дали начало многообразию видов винограда эпохи неоцена.
Лесной виноград мелкий, его гроздья невелики по размеру, а в ягодах есть твёрдые косточки. Тем не менее, он превосходен на вкус, и на него находится немало четвероногих и пернатых едоков.
Птицы глотают ягоды целиком, а семена, проходя через их кишечник, сохраняют жизнеспособность и рассеиваются по новым местам обитания. Когда птицы склёвывают ягоды, ещё больше ягод падает на землю. Но они не пропадут, поскольку ради винограда в лес заходят даже животные, предпочитающие более открытую местность – горные порциппулы.
Эти копытные, похожие на тапира, бродят по лесу целыми стадами, разыскивая сладкие ягоды. Благодаря подвижному хоботку порциппула способна ловко собирать упавший виноград по ягодке.
Рядом с порциппулами кормятся кавказские зайцелопы, также переселяющиеся в лес на время сбора урожая. Эти изящные существа ведут себя очень осторожно: они меньше порциппул и у них гораздо больше врагов. Геллуда, основной хищник этих мест, успешно охотится в лесу, пользуясь для маскировки пятнистым узором на шкуре, поэтому зайцелопам не следует терять привычной осторожности.
Чтобы чувствовать себя в безопасности, зайцелопы держатся поблизости от массивных порциппул. Геллуда вряд ли отважится напасть в одиночку на взрослого зверя этого вида, а агрессивность порциппул заставит её держаться подальше, в том числе, от зайцелоп.
Небольшое стадо зайцелоп ищет защиты вблизи стада порциппул. Массивные травоядные почти не обращают внимания на этих тонконогих и вечно напряжённых существ. Сейчас они заняты более важным и интересным делом – подбирают виноград, опадающий с могучих лиан, опутывающих деревья. Где-то в кронах деревьев слышны голоса пирующих птиц, и в редкую траву подлеска то там, то здесь падают ягоды. Заслышав рядом с собой характерный шлепок или щелчок по листу, порциппула поворачивается на звук и начинает шарить хоботком по земле, принюхиваясь. Обычно она быстро находит ягоду и заталкивает её в рот. Но пасущиеся рядом зайцелопы ищут то же самое. Благодаря быстроте реакции им удаётся успеть схватить ягоду раньше, чем порциппула подоспеет к месту падения. Порыв ветра, пронёсшийся в кронах, несколько уравнивает шансы зверей полакомиться: спелые ягоды сыплются в подлесок дождём. Но после того, как ягоды съедены, порциппулы вновь проигрывают зайцелопам в состязании по сбору урожая.
Самец-вожак стада порциппул пребывает уже в весьма дурном настроении. Рядом с ним пасутся сразу две зайцелопы, которые ловко извлекают из травы падающий виноград, не оставляя ему почти ничего. И самец порциппулы постепенно начинает свирепеть. Он уже не намерен терпеть присутствие этих незваных гостей, хотя раньше относился к ним совершенно безразлично.
Когда сочная ягода шлёпнулась в траву, одна из зайцелоп шагнула к месту падения, но была вынуждена отскочить в сторону, заслышав за спиной топот и сопение. Самец порциппулы рявкнул на неё и бросился к ягоде. Ему удалось опередить зайцелопу и даже толкнуть недостаточно быстро увернувшегося зверя плечом. Жадно проглотив ягоду, самец порциппулы отдышался. Ему удалось съесть виноград, но он потратил на это слишком много усилий. Гораздо проще отогнать этих тонконогих существ, снующих рядом, чем состязаться с ними за право съесть ягоду, упавшую на землю.
Самец порциппулы огляделся. Все его сородичи явно проигрывали бродящим рядом зайцелопам в скорости сбора ягод. Повсюду в стаде слышалось недовольное сопение и рявканье порциппул, пытающихся отогнать непрошенных попутчиков. И тогда зверь решил просто опередить события. Поблизости не было опавших ягод винограда, но он бросился на зайцелоп, бродящих рядом, и громко заревел. Тонконогие звери бросились прочь, и их паника передалась сородичам, которые прекратили есть и высокими прыжками помчались за ними, чтобы сохранить целостность стада и одновременно избежать непонятной опасности. Самец порциппулы ещё немного пофыркал, а затем резко бросился в сторону зайцелоп и отогнал их подальше, после чего спокойно вернулся к своему стаду и продолжил искать виноград среди лесной подстилки.
В долинах время тепла и изобилия закончится ещё не скоро, а высоко в горах осень уже даёт о себе знать. По утрам луговые травы покрываются холодной росой и даже инеем, а пышная и сочная растительность постепенно вянет, перекачивая питательные вещества в корни и клубни как залог процветания в следующем сезоне. Каменные скакуны постепенно покидают высокогорные районы и собираются на южных склонах гор, где дольше задерживается свежая зелень. Постепенно стада зверей спустятся в долины, чтобы провести там зиму.
Некоторые обитатели гор не склонны к перемене жилищ. Таковы горные сони – эти грызуны могут провести всю жизнь на одной и той же горе, если обстоятельства не заставят сменить место жительства. Семейные укрытия горных сонь каждый год подновляются и расширяются, но животные редко покидают обжитую колонию полностью. Даже в бескормицу, когда большинству зверей приходится покинуть родные места в поисках пищи, в поселениях остаются единичные особи, которые в дальнейшем дают начало новой популяции… или же гибнут в родном жилище от голода.
В конце лета (в высокогорье это фактически уже осень) горные сони усиленно отъедаются перед спячкой и готовят жилище к зиме. В поисках корма звери прокладывают новые маршруты по лугам и среди камней. Они не упускают никакой добычи и одинаково жадно пожирают насекомых, мелких птиц или грызунов. Осенью горная соня преображается: мех становится шелковистым и лоснится, а само животное изрядно толстеет и с трудом пролезает в некоторые тоннели, прокопанные весной. И как раз в это время им приходится быть осторожнее: не всем тучным зверькам удаётся спастись бегством от свирепого симурга, налетающего с неба.
Перед зимовкой у горных сонь есть одна очень важная забота: звери вытаскивают из гнёзд старую подстилку, кишащую паразитами, и сбрасывают её со скал так, чтобы она упала подальше от гнезда и не привлекала внимание хищников запахом. Летняя подстилка кишит блохами и клопами, от которых звери стараются избавиться всеми силами, иначе зимой эти паразиты могут буквально съесть их живьём.
Молодые звери растаскивают подстилку на клочья и таскают по окрестностям гнезда, пока не выбросят или не запихают куда-нибудь в щель между камнями. Для них это что-то вроде игры. А взрослые животные тем временем натаскивают в гнездо новую подстилку, обладающую в какой-то степени целебными свойствами. Помимо сухой травы, в такую подстилку добавляются стебли полыни и листья дикого лука. Запах, который они придают гнезду, бывает очень резким, но зато эти травы изгоняют из нор оставшихся паразитов, в том числе клещей. Даже паразиты, оказавшиеся в шерсти животных, не выдерживают такого запаха и покидают норы или прячутся в их необитаемых частях, оставляя жителей нор в покое.
Лучи заходящего солнца нагревают камни, вросшие в землю у входа в нору горных сонь. Это очень кстати сейчас, когда лето покидает высокогорные области. Вечером на гладкой тёплой поверхности камней греется вся семья, живущая в ближайшей норе. Звери растягиваются на камне и прижимаются к нему брюшком, впитывая излучаемое камнем тепло. Вечером вероятность встречи с хищником довольно мала: птицы охотятся главным образом днём, а крупных хищных зверей в высокогорных районах мало. Горные сони, являясь грызунами по происхождению, сами отчасти заменяют хищных зверей в этих местах.
Вокруг жилища горных сонь разбросаны обломки костей – это остатки их трапез. Чаще всего это кости грызунов, которых родители притащили своему потомству, но изредка встречаются и более крупные кости – останки каменных скакунов, обгрызенные этими животными. Солнце выбелило старые кости, а над самыми свежими жужжат последние мухи короткого горного лета. Тем не менее, сами грызуны охотно сгложут эти кости в случае неудачной охоты или просто для пополнения запасов минеральных веществ в организме.

Сентябрь.

Медленно, но верно в долины приходит осень. Она спускается вниз по горным склонам, дробя зелёный ковёр летней зелени на отдельные клочки и оттесняя его вниз. Вершины гор уже покрываются снегом. Растительность альпийских лугов давно отцвела и листва большинства растений постепенно вянет. Некоторые растения, однако, уйдут под снег зелёными, чтобы на следующий сезон начать развиваться пораньше, не теряя ни одного дня из короткого горного лета.
Животные, обитающие в горах, по-разному реагируют на приближение зимы. Некоторые из них предпочитают избегать встречи с трудными жизненными условиями. Таковы горные сони. Летом эти существа – активные и свирепые хищники, ловкие и быстрые. Но к осени их поведение и внешность сильно меняются.
Пожухлая трава возле входа в нору шевелится, и на поверхность выбирается одна из горных сонь. Она разительно отличается от худого и нервного существа, каким была весной. Её мех стал длиннее, гуще и светлее, а в движениях появилась неторопливость. Вряд ли горная соня сможет сейчас поймать птичку, хотя весной она сделала бы это с лёгкостью. Видно, что под пушистой шерстью накопился изрядный запас жира.
Усевшись на задние лапы, зверёк занялся туалетом, вычёсывая из зимней шерсти остатки короткого летнего меха. Силуэт симурга, пролетающего над дальним горным хребтом, заставил горную соню держаться ближе к входу в нору. Она какое-то время нюхала воздух и оглядывала небо, готовая юркнуть в нору. Но похоже, что симург полетел в другую сторону, поэтому ей можно продолжать заниматься своими делами.
Организм животного постепенно перестраивается на зимний режим функционирования. Горная соня отошла на несколько метров от норы, забралась на камни и оставила в узкой щели между ними несколько катышков сухого помёта и несколько брызг очень густой мочи. Стенки кишечника животного высосали из помёта всю доступную влагу, а почки столь же интенсивно обработали мочу. Животное получает необходимую влагу из скудной пищи, а в скором времени её источником будет только жир, поэтому его обмен веществ постепенно перестраивается. Зимой горные сони лишь изредка выбираются из жилищ, и тогда они охотно лижут снег и грызут лёд и сосульки на камнях, чтобы пополнить запасы воды. Но до весны их организм будет работать в режиме жёсткой экономии.
Другие представители горной фауны предпочитают проводит зиму в более комфортных условиях. Каменные скакуны постепенно покидают горные луга, которые уже не могут прокормить их, поскольку листья и стебли вянут и теряют питательность. Молодые звери, родившиеся весной в долинах и прожившие лето в горах, получили достаточно навыков самостоятельной жизни, но по-прежнему держатся в родительских стадах, где легче получить защиту в случае опасности. В долинах каменным скакунам уже не так страшны симурги, которые не в состоянии применить свой излюбленный охотничий приём, сбрасывая зверей со склона в пропасть. В долинах можно найти гораздо больше укрытий, а деревья и камни значительно усложняют охоту симургам.
Но в долинах у каменных скакунов находится много пищевых конкурентов, среди которых главные – зайцелопы, близкие к каменным скакунам по происхождению. В горах каменные скакуны с их навыками верхолаза – вне конкуренции. Но в долинах им придётся бороться за пищу, особенно зимой. Спустившись по горным склонам, каменные скакуны словно догнали уходящее лето: они снова оказались в мире, где растёт сочная свежая трава, а солнце приятно согревает шерсть. Пока вокруг ещё много корма, зайцелопы будут для каменных скакунов просто соседями, частью окружающей природы.
В стадах кавказских зайцелоп уже с трудом можно отличить молодняк от взрослых зверей. Молодые зайцелопы сильно подросли за лето и бегают наравне с взрослыми особями. Им жизненно важно всегда быть быстрыми: опасность может появиться откуда угодно и в любой момент.
Мирно пасущееся на склоне горы стадо зайцелоп стало объектом пристального внимания одинокой геллуды. Это та самая молодая самка, которая весной была изгнана родителями из семьи и делала первые шаги в самостоятельную жизнь. Несмотря на трудности, преследовавшие её, хищнице удалось выжить и приобрести значительный опыт в охоте. Теперь она хорошо знает, как подкрасться к стаду быстроногих зайцелоп, пользуясь естественными укрытиями. Буквально стелясь по земле, молодая геллуда крадётся к стаду. Зайцелопы не видят её: высокая трава заслоняет геллуду от них, а пятна на спине геллуды с такого расстояния выглядят как часть окружающего ландшафта, как пятна теней от растений на освещённой солнцем траве.
Геллуда подкрадывается, вкладывая в каждое своё движение весь опыт, накопленный ею за время самостоятельной жизни. Она замирает, если ей кажется, что зайцелопы заволновались, и быстро ползёт ближе к стаду, когда звери не смотрят на неё и щиплют траву. Она постепенно приблизилась к стаду зайцелоп на расстояние, обещающее недолгую и удачную погоню. Между ней и зайцелопами остался лишь небольшой куст, который мог бы послужить отличным укрытием.
Но именно этот куст стал главной помехой для охоты геллуды. В нём отдыхали птицы, и приближение геллуды испугало их. Когда геллуда быстрыми плавными движениями приблизилась к кустарнику, из него вылетели несколько испуганных птиц. Крик птиц заставил насторожиться стадо зайцелоп. Они прекратили кормиться и стали оглядываться. И геллуда совершила ошибку: вместо того, чтобы затаиться и ждать, пока стадо успокоится, она бросилась к стаду, даже не выбрав себе жертву.
Стадо зайцелоп, увидев хищника, сорвалось с места и помчалось вверх по склону. Это хитрость, которую использовали ещё копытные в эпоху человека: хищнику труднее бежать вверх, и он быстрее прекращает погоню. Итог погони геллуды был вполне предсказуемым: она не приспособлена к долгой погоне, поэтому, сделав несколько скачков, она прекратила преследование.
Тяжело дыша, геллуда смотрит вслед удаляющемуся стаду. Она устала и нуждается в отдыхе. Зайцелопы тоже знают это, поэтому, пробежав несколько десятков метров по склону горы, они также остановились, глядя на геллуду сверху вниз.
Геллуда побрела прочь. Возможно, ей удастся подкрепить свои силы какой-нибудь мелкой добычей, чтобы можно было провести остаток дня, не ощущая голодных спазмов желудка. Но сейчас она – не охотник.
Травоядные животные постепенно собираются в долинах. Геллуда оглядывается и видит в разных местах долины стада зверей. Массивные порциппулы пасутся, не обращая внимания на геллуду, которая бредёт недалеко от края стада. Детёныши порциппул уже подросли достаточно, чтобы жить без материнской опеки, а близость стада придаёт им смелость. Поэтому, когда геллуда оказывается слишком близко к краю стада, несколько молодых зверей решают самоутвердиться, показав ей свою силу. Молодые самцы с шеями, поросшими тёмной гривой, приближаются к геллуде плечом к плечу. Касаясь друг друга боками, слыша голоса и ощущая запах сородичей, они ведут себя раскованно и агрессивно. Поднимая короткие хоботки и разевая пасть, они ревут и демонстрируют только начинающие отрастать клыки. Геллуда отступает в сторону от стада – ей вовсе не хочется вступать в бессмысленный и опасный конфликт, когда силы заведомо неравны. Но пара молодых самцов, продолжая реветь, наступает на неё. Оскалив зубы, геллуда отступает боком, не спуская глаз с этих неожиданных противников. Она не готова драться и у неё едва хватит сил просто убежать. Но конфликт разрешается очень быстро: от стада отделился вожак – крупный матёрый самец с седеющей гривой. Едва взглянув на геллуду, он просто погнал молодых самцов обратно в стадо, время от времени поддавая отстающим клыками. Не теряя времени, геллуда ускорила шаг и покинула окрестности стада порциппул.
Конечно, у неё есть соблазн остаться где-то неподалёку: пока порциппулы пасутся на поросшей травой местности, рядом с ними держатся каменные скакуны. Это хорошая добыча, но охотиться на этих зверей в присутствии мощных и опасных порциппул было бы крайне рискованно.
Молодая самка геллуды только вступает в самостоятельную жизнь и ей ещё много предстоит узнать о друзьях и врагах, о том, чего следует опасаться и как строить отношения с сородичами. Но другие геллуды, которые уже прошли эту школу жизни, входят в новый этап годичного цикла. У хищников начинается брачный сезон – время новых знакомств, дружелюбия и даже своего рода безумства. В это время границы индивидуальных территорий нарушаются, а взрослые звери могут вести себя, словно игривые детёныши. Наступление брачного сезона почувствовали и родители молодой самки геллуды.
Эта пара геллуд, давно живущая вместе, ощущает наступление брачного сезона очень остро и на несколько дней их поведение меняется коренным образом. Всё началось с того, что самец начал вести себя, словно детёныш. Вместо того, чтобы дремать на солнце, он начал играть с самкой, стараясь поймать кончик её хвоста. Самка не ожидала от него такого поведения, поэтому, когда её хвост оказался в лапах самца, она резко развернулась и ударила его лапой, громко рявкнув при этом. Подросшие детёныши, которых к этому времени осталось только двое, смотрят на действия самца с опаской: вполне естественно, что раньше они никогда не видели, чтобы родители вели себя таким образом. Поведение взрослых геллуд совсем не похоже на обычный конфликт из-за пищи или на простое выяснение отношений. Пока она воспринимает его действия агрессивно, поскольку её собственные биологические часы запаздывают на какие-то несколько часов.
Самец отошёл от самки. На его щеке появилось пятнышко крови: коготь самки всё же задел его, но эта рана не опасна. Отойдя к кустам, самец стал скрести землю передними лапами. Содрав часть травы, он сел на землю задом и выделил из запаховых желёз несколько капель мускусной жидкости, которая стала пахнуть заметно ощутимее, чем обычно. Затем снова начал скрести траву и помочился на землю, после чего лёг в политую мочой и мускусом землю и начал валяться на ней, извиваясь всем телом и буквально втирая в шерсть пахучую смесь.
Молодые геллуды приблизились к самцу и с опаской понюхали траву, в которой он валяется. Но пока они ещё слишком молоды, и мощный запаховый сигнал остаётся не понятым ими. Удовлетворив своё любопытство, они отправились прочь и вскоре устроили шумную игру, гоняясь за бабочкой.
Самка лениво подошла к самцу, валяющемуся кверху лапами в траве, и понюхала его шерсть. Она осторожно втянула ноздрями острый запах мочи и мускуса, и он почти мгновенно оказал на неё воздействие. Она куснула самца за лапу и осторожно оттолкнула его с травы, пропитанной его выделениями. Когда самец отступил, самка с наслаждением свалилась в траву и начала кататься по ней. Самец, наблюдая за самкой, поднял хвост, а протоки мускусных желёз под ним слегка запульсировали, выделяя капли сильно пахнущего мускуса. Чтобы усилить действие мускусных выделений, самец стал махать хвостом, разгоняя в стороны облако запаха. Почувствовав его, самка вскочила на ноги и подбежала к самцу. Она тоже вела себя, словно играющий детёныш. К её шерсти, благоухающей мочой и мускусом самца, прилипли травинки, но самка не обращала внимания на это. Самец снова попытался поймать её хвост, и на этот раз самка была уже гораздо более лояльной – она почти позволила это сделать, а затем ловко перескочила через самца и кинулась за ним в погоню.
Двое взрослых геллуд ведут себя, словно детёныши: они громко рявкают, дерутся и бегают друг за другом, подняв вверх роскошные пушистые хвосты. Они не пытаются скрываться: им сейчас не до охоты. Все их силы целиком посвящены ухаживанию друг за другом. Их детёнышам придётся жить впроголодь или питаться случайной добычей: они ещё слишком малы для самостоятельной жизни. Через несколько дней всё вернётся в норму и родители вновь отправятся на охоту. Но кое-что изменится: самка геллуды забеременеет в течение этих безумных дней. И это – незаметное начало перемен, ожидающих подросших детёнышей этого года рождения: когда появятся новые детёныши, им придётся уйти. Конечно, если природа не внесёт свои коррективы в их жизнь, и если им удастся пережить зиму и раннюю весну.
Стадо горных порциппул осторожно спускается к бурной реке. Первыми шагают взрослые особи, а следом за ними спешит молодняк. Если молодые звери отстанут, им грозит опасность нападения хищников. Взрослые звери заходят на мелководье и чувствуют, что вода в реке стала значительно холоднее. Солнце ещё греет по-летнему жарко, но речная вода, стекающая с гор, не успевает прогреться. Порциппулы пьют осторожно, небольшими глотками. Молодые, которым надоело ждать, пока взрослые члены стада утолят жажду, стараются протиснуться к воде между ними, но получают от взрослых зверей чувствительные удары ногами и головами. Наконец, им удаётся подойти к воде сбоку, в стороне от взрослых зверей. Но они пьют ниже по течению, поэтому им достаётся изрядная часть мути, поднятой со дна ногами взрослых порциппул.
Когда порциппулы зашли в воду, со дна метнулись крупные рыбы, которые скрылись на глубине в центральной части русла. Это гирканобарбусы, постоянные обитатели реки. Летом они были на редкость нетерпимы к обществу сородичей, но сейчас ведут себя не столь агрессивно друг к другу. Холодная вода, стекающая с вершин, буквально остужает их пыл: теперь им нужно меньше корма, и рыбы не так остро конфликтуют за территорию. Рыбы прекрасно слышат шаги порциппул, которые передаются в воду через каменистую почву, а стук камней, перекатывающихся под их ногами, пугает их.
В глубокой средней части русла собралось несколько рыб, которые лишь изредка поднимают чёрно-белые спинные плавники, показывая своё недовольство. Летний темперамент исчез с летней температурой воды, и молодые рыбы безбоязненно снуют среди взрослых и даже присасываются к их коже.
Когда порциппулы пьют, плеск воды и стук камней под их копытами заставляет гирканобарбусов затаиться, прижав плавники, в каких-то укрытиях. Благодаря неяркой окраске замершую среди камней рыбу трудно заметить, но сейчас это как раз излишне: порциппула не ловит рыбу специально, хотя охотно съест мёртвую – сказывается происхождение от всеядных свиней.
Напившись, стадо порциппул уходит. Когда шум и топот на берегу утихают, гирканобарбусы возвращаются. Но они не подозревают, что делают это преждевременно.
Мягкие лапы осторожно ступают по земле. Следом за порциппулами к реке подходит геллуда – своеобразный «пастух» этого стада. Молодая самка, которая всё лето боролась за выживание, похоже, достигла определённого успеха в этом нелёгком деле. Она приспособилась «пасти» стада различных травоядных, переходя от одного к другому. В течение нескольких дней молодая геллуда следует за ними, надеясь на то, что рано или поздно кто-то из членов стада сделает ошибку ценою в жизнь. На этот раз она следует за порциппулами: три дня назад ей удалось добить молодую особь, сорвавшуюся со склона горы, и теперь она не отстаёт от стада в надежде на ещё одну возможность заполучить лёгкую добычу. Иногда молодая геллуда уходит, чтобы поохотиться на мелких животных, но затем снова возвращается, стараясь лишь соблюдать безопасную дистанцию.
Молодая геллуда приблизилась к воде почти бесшумно, но тень от её головы упала на воду и спугнула гирканобарбуса. Рыба бросилась в глубину, а геллуда увидела, что здесь есть живые существа, достаточно крупные, чтобы попытаться поохотиться на них. Геллуда осмотрелась и выбрала место, где берег порос высокой, но негустой травой. Через траву ей видно, что делается в воде – тень от травы падает на поверхность воды.
Взрослый гирканобарбус плавает у самого дна. Он скоблит ртом камни, очищая их от водорослей. Сейчас корма стало меньше, чем раньше, но потребность в пище тоже снизилась из-за похолодания воды в реке. Крупная рыба буквально обсасывает во рту мелкие камешки, выплёвывая их уже чистыми. Мелкие сородичи, появившиеся на свет прошлым летом, держатся в стороне от этой рыбы, не приближаясь. Этот гирканобарбус владеет данным участком реки и летом успел прогнать с него не один десяток конкурентов.
Геллуда заметила, что крупная рыба скользит над дном, и замерла, держа правую переднюю лапу наготове. Она сохраняет неподвижность, и только хвост слегка подрагивает от напряжения. Она терпеливо ожидает удобного момента для нападения, и вскоре ожидание оправдывает себя: рыба подплывает ближе.
Одним быстрым прыжком геллуда бросилась в воду, подцепила лапой гирканобарбуса, выбросила его на берег и выпрыгнула сама. Нападение прошло на редкость удачно: крупная рыба бьётся на берегу, а её кровь льётся на землю и забрызгивает траву. На животе и боку гирканобарбуса алеют три глубоких раны от когтей. Геллуда придавила гирканобарбуса к земле лапой, затем зубами взяла ещё бьющуюся рыбу и слегка сжала челюсти. Геллуда услышала слабый хруст. Рыба задрожала в её зубах, а затем безжизненно повисла. Теперь геллуда может хорошо поесть и не заботиться о поиске еды до следующего дня.
Перемены в живой природе продолжаются. В один из погожих сентябрьских дней над морем появляется туча. Она летит с севера, хотя дует слабый западный ветерок. Кроме того, её приближение сопровождает звук, похожий на шум дождя, хотя под тучей не видно шлейфа дождя, полагающегося в этом случае. На самом деле это вовсе не атмосферное явление, а гигантская стая бабочек. По мере приближения к берегам Кавказского полуострова туча меняет цвет: она становится явственно желтовато-рыжей от цвета крыльев насекомых. Небесные пилигримы почти достигли своей цели – берегов Кавказского полуострова. Как и весной, насекомые собрались с обширных пространств степей Трёхречья и переправлялись через Четвероморье в самой узкой его части. И сейчас им предстоит сделать последнее усилие, чтобы добраться до спасительной суши. Стая бабочек ускоряет полёт и первые тысячи насекомых буквально падают на пляж, устилая его живым ковром на многие сотни метров в стороны. Менее уставшие насекомые летят немного дальше и повисают гроздьями на ветвях деревьев. За несколько минут пейзаж преображается: среди свежих красок зелени деревьев появляются рыжие островки скоплений насекомых, придавая листве облик, характерный скорее для осенних лесов Центральной Европы.
Появление небесных пилигримов вносит сумятицу в жизнь обитателей леса. Некоторые молодые птицы пытаются охотиться на этих насекомых, но их охотничий инстинкт быстро гаснет. Распробовав одну-двух бабочек, птицы с отвращением трясут головой и чистят клюв об ветки, а некоторые даже слетают на землю и клюют её, чтобы избавиться от едкого привкуса бабочек, который им явно не нравится.
Бабочки прибывают и прибывают. На какое-то время они останавливаются в прибрежных районах Кавказского полуострова, и в окрестных лесах их становится очень много. Даже слишком много, поскольку они буквально теряют страх и не обращают внимания даже на своих извечных врагов – птиц. Садясь на деревья, они не обращают внимания на птиц, летящих по лесу. Более того, они облепляют живым ковром даже этих птиц. Обескураженные таким ходом и не способные продолжать полёт, птицы вынуждены садиться на ветки. Они даже не клюют бабочек, ползающих по их телу десятками, а лишь встряхиваются, сгоняя с себя самых назойливых насекомых.
Лёт небесных пилигримов продолжается целый день и большую часть ночи. К утру всё заканчивается, и над Четвероморьем остаются лишь небольшие стайки запоздавших бабочек, спешащих к берегу.
Утреннее солнце освещает ветви деревьев, увешанные гроздьями ярких бабочек, ползающих друг по другу и по коре. Тонкие ветви прогибаются от тяжести шевелящейся массы бабочек. Но столько бабочек останется здесь всего лишь на несколько дней. С каждым последующим днём их будет всё меньше и меньше – значительная часть насекомых после недолгого отдыха улетает дальше на юг, в горные долины обширного горного пояса, разделяющего Евразию с запада на восток. Но всё равно много бабочек останется зимовать здесь.
Чьи-то полёты уже почти окончены, а кто-то лишь готовится к своему первому полёту. В жизни семьи симургов наступают перемены. В течение значительной части весны и всего лета жизнь пары взрослых птиц была сосредоточена возле гнезда, где подрастает потомство. Одному птенцу не удалось выжить, но другой, более сильный, уже размером почти с родителей. Молодой симург последние несколько дней усиленно готовился вылететь из гнезда. Он подолгу с силой махал крыльями, подпрыгивал и пробовал какое-то время удержаться в воздухе. Если в начале его упражнения были почти безрезультатными, то сейчас он уже уверенно взлетает в воздух и делает круги над деревом, на котором находится гнездо. Огромный окружающий мир, открывшийся юному симургу, пока пугает его. Он поднимается в воздух лишь на несколько минут, но всякий раз, уставая, возвращается обратно в уютное и хорошо знакомое гнездо.
Оказавшись в гнезде в очередной раз, молодой симург огляделся и увидел, как со стороны горного хребта появился силуэт взрослого сородича. Птица приближается, и птенец узнаёт в ней свою мать. Он начинает громко требовать корм, нетерпеливо подпрыгивая и хлопая крыльями. Но самка не торопится кормить его. Она сделала круг над гнездом и села не на ветку дерева, на скальный выступ, расположенный на несколько метров выше гнезда. Она издала короткий призывный сигнал, на который молодой симург ответил жалобным писком и повторением просьбы покормить его. Самка вновь позвала его, и птенец вышел из гнезда, осторожно ступая по ветке и покачиваясь под порывами ветра. Он продолжил звать мать и просить корм, но самка не откликалась. Она лишь смотрела на него с высоты, но, когда птенец замолкал, отходила в сторону и начинала приводить в порядок своё оперение. В итоге птенец вынужден был взлететь. Он быстро набрал высоту и закружился над самкой. Один раз он попытался сесть на скалу, но боязливо взлетел, едва коснувшись её лапой. Сделав ещё несколько кругов в воздухе, он устал и проголодался ещё сильнее. И это пересилило его страх перед незнакомыми вещами. Он опустился на скальный выступ рядом с самкой и тут же бросился к ней, выпрашивая пищу. В этот раз его просьбы не остались без ответа, и он получил несколько кусочков свежего мяса с клочками пушистой шкуры – самке удалось убить горную соню, слишком разжиревшую и недостаточно проворно бросившуюся к спасительной норе.
Прикосновение к скале – это первый большой шаг птенца симурга в самостоятельную жизнь. Уже скоро он покинет гнездо и будет кочевать с родителями до весны, обучаясь приёмам охоты и оттачивая свои навыки добывания пищи.

Октябрь.

Перемены в природе ощущаются всё явственнее. Высоко в горах уже царит настоящая зима, а в горные долины задувают холодные ветры. Тёплое Четвероморье согревает их и делает менее суровыми, но летнее тепло уже уходит – солнце жарко греет лишь южные склоны гор, а в тени уже становится довольно прохладно. Растения постепенно перестают расти и готовятся к зиме. Самые нежные и чувствительные к холоду виды уже сбрасывают листья и их жизненные процессы едва теплятся в корнях и клубнях, богатых питательными веществами. Другие растения просто не образуют молодых листьев, хотя старая листва ещё сохраняет свежий зелёный цвет.
Животные Кавказского полуострова активно готовятся к зимовке. Самое главное в преддверии холодного и голодного времени – нагулять достаточное количество жира. Поэтому горные порциппулы покинули луга и опушки, углубившись в поисках пищи в лес. Сейчас подлесок для них – словно накрытый праздничный стол. Порциппулы питаются главным образом травой, но осенью в них словно пробуждаются повадки их далёких всеядных предков. Звери жадно подбирают жёлуди, опадающие с дубов, и с хрустом разжёвывают их.
Стадо порциппул, проходя среди кустарников, потревожило взрослого самца чагрина. Этот крупный вид ежей стал во многом похож на барсука, и к зиме он готовится примерно так же. Чагрин сильно отъелся в течение позднего лета и ранней осени. Благодаря сильному иммунитету к ядам животного происхождения он вдоволь попировал во время прилёта небесных пилигримов: зверь сгребал бабочек с травы и стволов деревьев и глотал, едва пережёвывая. Несмотря на горький вкус, бабочки оказались вполне съедобными для него. Также чагрин часто наведывался к остаткам добычи геллуды. Благодаря упорству, силе и множеству остроконечных зубов ему удавалось похищать изрядные куски добычи этих хищников. Также чагрин не брезговал падалью и по запаху разыскивал туши животных, погибших от болезней или травм. Даже начавшая разлагаться туша, покрытая копошащимися личинками мух, была желанной находкой для чагрина, который не только пожирал мясо, но и слизывал мушиных личинок. Благодаря такой неприхотливости зверь накопил много жира и даже в какой-то степени потерял проворство движений. Но колючки в шерсти и острые зубы по-прежнему служат хорошей защитой от врага.
Тем не менее, чагрин меняет свои привычки. Прохладная погода заставляет его искать укрытие, в котором можно будет проводить ненастные осенние дни и долгие зимние ночи. К тому же сейчас он стал медлительным и угроза нападения хищников стала более вероятной.
Поведение хищников также меняется – наступает время, когда добывать пищу становится труднее. Благодаря гибкому поведению геллуды могут избежать трудностей охоты зимой – они объединяются в стаю, которая действует сообща.
Пара взрослых геллуд, обитающая в долине, успешно вырастила двух детёнышей. Они достаточно крепкие, чтобы помогать родителям во время охоты, хотя им было бы трудно жить одним – для этого у них маловато жизненного опыта. Но каждый день они учатся у родителей чему-то новому, и каждый день совершенствуют свои навыки, которые пригодятся в будущей самостоятельной жизни. И один из навыков – умение распознавать своих и чужих.
Семья из долины регулярно обновляет свои метки, сделанные мускусными выделениями на разных хорошо заметных предметах и свидетельствующие об их правах на территорию. На границе их участка растёт высокий старый кипарис, и его ствол и корни несут на себе метки этой семьи. Родители и их потомство направляются к этому дереву, чтобы узнать последние новости о своих сородичах, обитающих по соседству. Молодые геллуды первыми подбежали к дереву и стали обнюхивать его корни. Они почувствовали хорошо знакомые запахи родительских меток, а также собственные метки, которые регулярно подновляются. Задрав хвосты, молодые звери прижались задами к коре дерева и потёрлись об неё, выделив из мускусных желёз капли пахучей жидкости. Их родители сделали то же самое, а затем начали обходить дерево, обнюхивая его. Они почувствовали хорошо знакомый запах – его оставила молодая самка, их детёныш из прошлого выводка. Судя по слабому запаху, она редко появляется в этой местности. Но её запах встречается в нескольких местах на стволе и корнях – она была здесь не раз. И, судя по расположению более свежих меток на стволе, у неё достаточно сил, чтобы заявлять о себе «в полный голос». Взрослых геллуд пока не тревожит её присутствие здесь – она вполне может уйти отсюда на следующий год. Если она останется дольше, её придётся прогонять.
Обходя дерево, взрослый самец геллуды неожиданно замер. Он почувствовал запах, которого раньше не ощущал. И даже не один, а целых три. Это были запахи геллуд, но пока совсем незнакомые.
Метки были поставлены не на дереве, а на большом камне рядом с ним. Они давали чёткую информацию о том, кто их оставил. Два запаха были не очень похожи друг на друга, а третий каким-то образом сочетал их особенности. Было ясно, что их оставила целая семья – взрослые самец и самка, а также один их детёныш, примерно такого же возраста, как молодые геллуды в семье из долины.
На территорию семьи геллуд, обитающей в долине, зашла соседняя пара из ущелья. Обе взрослых особи из этой семьи – здоровые и сильные животные. В этом сезоне они вырастили лишь одного детёныша, но он выглядит намного сильнее, чем двое детёнышей у пары из долины. Всё лето он очень хорошо питался и рос, не испытывая конкуренции: его сестра погибла в начале лета, случайно упав в реку.
Семья пришельцев держится неподалёку от пограничной отметки – самец из долины заметил этих зверей, нанося свою пахучую метку поверх их отметин. Он почувствовал в воздухе запах, похожий на запах метки на камне. Повернувшись, он увидел среди скал всех членов семьи чужаков – они лежали на камнях, не скрываясь, и лишь глядели на него. С наступлением осени охота в ущелье стала совсем плохой – деревья рано сбросили листву и травоядные покинули эти места. Несколько дней семья геллуд из ущелья жила почти впроголодь, питаясь случайной добычей и даже поедая ягоды. Однажды им удалось убить чагрина, но зверь довольно дорого продал свою жизнь – в лапы самке геллуды воткнулись несколько игл, одна из которых засела прямо возле когтя, причиняя мучительную боль. Лишь день назад самке удалось выгрызть эту иглу, и боль постепенно утихла.
В течение нескольких последующих дней две семьи геллуд постепенно привыкают друг к другу. Для семьи из ущелья этот процесс жизненно важен – в течение зимы им придётся охотиться на чужой территории, взамен пуская чужаков к себе и участвуя на равных в совместной охоте. Первые два дня самцы из обеих семей часто демонстрировали друг другу силу, царапая землю и рявкая друг на друга. Самец из долины, бывший хозяином положения, демонстративно оставлял метки на всех мало-мальски подходящих деревьях и камнях, как только предоставлялась возможность, и следил, чтобы самец из ущелья не мог оставлять свои метки там же. Самки относились друг к другу более терпимо, а детёныши уже в первые два дня достаточно близко познакомились и стали играть вместе. С течением времени иерархия среди самцов постепенно установилась – самец из долины занимает главенствующее положение, но опасается вступать в драку с пришельцем из ущелья, поскольку тот почти не уступает ему по силе.
Самки достаточно лояльны к чужакам ещё по другой причине: они обе беременны, хотя развитие зародышей в зимнее время несколько замедляется. К концу зимы развитие зародышей ускорится, и новые детёныши родятся только весной.
Изменения в природе уже ощущаются в полной мере. Небесные пилигримы собираются в тёплых долинах и кормятся на последних осенних цветах. Осенью они летают неохотно, проводя большую часть времени на ветвях деревьев. На ночь бабочки сбиваются гроздьями, частично сохраняя накопленное днём тепло, а к полудню, прогревшись под скупыми лучами осеннего солнца, отправляются в недолгий полёт в поисках пищи. Они ищут не только цветы: небесные пилигримы охотно пьют сок перезрелых плодов и даже кормятся на разлагающейся падали.
Молодой симург, покинувший гнездо около месяца назад, уже почти неотличим от родителей – лишь оперение у него чуть более тусклое. Он уже не похож на того робкого летуна, для которого центром всего мира было родное гнездо. Теперь он свободно держится в воздухе и летает с родителями. Пока он не перешёл к самостоятельной жизни, он должен интенсивно учиться охотиться.
Стадо каменных скакунов бредёт по долине. Эти звери уже покинули горные склоны и переселились в места, богатые пищей. Но самое главное – теперь на них значительно труднее нападать. На голом горном склоне им не спрятаться, а в долине легко укрыться от нападающего с воздуха хищника среди кустарника или в ближайшем лесу. Но симург – опасный хищник, преимущество которого заключается в способности учиться и накапливать опыт. Инстинкты определяют только малую часть поведения этого потомка врановых птиц, поэтому его охотничья тактика отличается гибкостью. Но это преимущество приходит лишь с опытом, которого недостаёт молодому симургу.
Семья пернатых хищников сидит на скальном уступе. Благодаря острому зрению птицы превосходно видят каменных скакунов, бредущих по долине. Рядом с ними нет порциппул, и это большая удача: порциппулы часто отгоняют симурга от добычи или мешают его нападению, видя в его присутствии угрозу для детёнышей. Даже когда детёныши подрастают настолько, что могут не бояться симурга, эти звери всё равно относятся к пернатому хищнику агрессивно.
Вряд ли каменные скакуны заметили, что симурги наблюдают за ними – птицы находятся слишком далеко от них. А ближайшее стадо порциппул бродит где-то в нескольких сотнях метров впереди. Звери продолжают мирно щипать траву, не замечая грозящей опасности.
Взрослые симурги – умудрённые опытом птицы. Они давно отточили свои охотничьи навыки и не спешат с нападением. А молодой симург ведёт себя нетерпеливо – он переступает с ноги на ногу и время от времени делает попытки взлететь, но останавливается, видя, что взрослые птицы не торопятся. Наконец его возбуждение достигает крайности, и он стрелой взлетает с ветки. Мощно взмахивая крыльями, симург летит прямо к стаду каменных скакунов. Его внимание сосредоточено только на одном – на возможной добыче. И с каждым взмахом крыльев он приближается к стаду. Но по мере приближения молодой симург начинает теряться – он не знает, что делать дальше. Он допускает ошибку, не выбрав объект нападения заранее, и теперь пытается атаковать наугад.
Каменные скакуны, завидев в небе силуэт своего врага, бросились бежать. Молодой симург нагнал их очень быстро, но атаки не последовало: он беспорядочно метался над стадом, вытягивая лапы и пытаясь схватить то одно, то другое животное. Один раз ему удалось схватить когтями загривок крупной самки, но она бросилась прочь, оставив в когтях симурга клок шерсти, и спаслась.
Молодой симург быстро растратил силы, но так и не добился результата. Он тяжело сел на землю и огляделся, глубоко дыша и покачиваясь на ногах от усталости. А стадо каменных скакунов рассредоточилось по долине. Звери также глубоко дышали, приоткрыв рты, но они устали намного меньше – им достаточно было пробежать в общей сложности чуть больше двухсот метров, чтобы спастись от симурга.
Несколько каменных скакунов приблизились к высоким кустарникам, увитым лианами с пожелтевшими листьями. Они не заметили, что при их приближении ветви кустарника шевельнулись – порыв ветра скрыл это. Но, когда одно молодое животное подошло ещё на несколько шагов, огромная птица взлетела из засады в ветвях. Она камнем обрушилась на спину убегающего зверя и повалила его, а крепкий клюв раскусил шейные позвонки скакуна. Хищник соскочил с умирающей добычи и отошёл в сторону, ожидая, когда можно будет начать есть.
Пока молодой симург гонял стадо каменных скакунов, взрослый самец просто устроил засаду недалеко от места его охоты. Из-за суматохи в стаде его никто не заметил, поэтому его появление стало неожиданностью и определило успех в охоте.
Когда судороги добычи прекратились, самец симурга разорвал туше брюхо. Наружу вывалились кишки, а хищник стал поедать тёплые внутренности. Самка прилетела и неторопливо подошла к добыче, чтобы получить свою долю. Увидев их успех, молодой симург бросился к родителям, неуклюже подпрыгивая над землёй и помогая себе крыльями. Но родители не торопились делиться с ним – самец и самка ели, выдирая самые сочные и вкусные куски мяса, а при попытках птенца приблизиться к ним щёлкали клювами и раскрывали крылья, словно скрывая от него добычу. Один раз молодому симургу удалось утащить обрывок мяса, выпавший из клюва самки, но это была лишь случайность. Никто не собирался его кормить, а свой шанс добыть пищу самостоятельно он упустил. Но это лишь временная трудность. Конечно, родители не съедят тушу целиком, и молодой птице ещё останется немало мяса. Молодость – это время обучения, и быть не первым в очереди за пищей – это ещё очень небольшая плата за возможность выживания. Благодаря способности к наблюдению и подражанию молодой симург научится охотиться столь же хорошо, как его родители – ведь именно эти качества позволили всей группе орлиных воронов стать доминирующими крупными пернатыми хищниками Евразии.
Высоко в горах зима уже вступила в свои права. На склонах гор и в долинах лежит толстый слой снега, скрывая под собой остатки травы. Мелкие грызуны прокапывают в снегу множество тоннелей, добираясь до остатков прошлогодней травы. А более крупные горные сони спят, сбившись в клубок в глубокой жилой камере, вход в которую защищён от раскапывания крупными камнями, находящимися в земле. Вход в нору заткнут несколькими пучками травы, закрывающими главный тоннель в нескольких местах. Благодаря этому морозный воздух успевает прогреться, медленно проникая сквозь эти травяные пробки. Горные сони впадают в настоящую глубокую спячку – температура тела спящих зверей сильно снижается, тело почти неподвижно, а дыхание замедленное. Так экономнее расходуются запасы жира, накопленного за короткое лето, а до нового лета ещё очень долго.

Ноябрь.

Дни становятся короче и холоднее. Солнце часто скрывается за тучами, а погода надолго портится. Днём часто моросит неприятный холодный дождь, а по утрам в ущельях стоит густой туман. Погода ненадолго проясняется к середине дня, но скупых солнечных лучей не хватает, чтобы просушить землю.
В горах деревья давно лишились листвы, и лишь хвойные деревья сохраняют свой колючий зелёный наряд. В долинах по-прежнему много зелени, но она лишилась того яркого оттенка, который придают лесу молодые побеги и листья. Тем не менее, деревья продолжают жить своей неторопливой жизнью. Они могут лишиться части листвы, а при похолодании зимой могут сбросить почти весь зелёный наряд до весны. Под пологом леса доцветают травянистые растения, давая скудную пищу последним насекомым.
В лесу ещё можно отыскать кое-какие съедобные плоды. Конечно, щедрость леса в это время не сравнится с концом лета и началом осени, но порой достаточно и этого, чтобы поддержать жизнь.
Деревья увиты цепкими побегами плюща нескольких видов. Летом это неприхотливое растение легко выдерживало лесной полумрак, но сейчас, когда кроны поредели, ему достаётся гораздо больше света. Один из последних даров осени – это гроздья сизых ягод, созревающие на фертильных побегах плюща. Они несъедобны и даже ядовиты для зверей, но ими охотно лакомятся птицы.
В жизни зверей поздней осенью происходят перемены. Пока звери в хорошей форме после летнего сезона, а зима ещё не истощила их силы, начинается битва за продолжение рода.
Горные порциппулы начинают брачные турниры. В это время долины оглашаются громкими криками соперничающих животных. Самцы борются друг с другом за право спаривания, и в это время стадо удачливого самца может сильно разрастись, а у его неудачливого соперника остаются лишь жалкие остатки прежней роскоши. Возможность оставить потомство – это то, ради чего стоит сражаться, и самцы вкладывают все силы в эти турниры. Гон сильно истощает зверей, поэтому после брачного сезона самцы восстанавливают силы, усиленно питаясь.
Брачный турнир порциппул начался утром, когда солнце едва поднялось над горным хребтом. Ночью стадо держалось вместе – в холоде животные согревали друг друга, прижимаясь боками к телам сородичей и стараясь поменьше двигаться. Когда достаточно рассвело, стадо начало оживляться. В холодном воздухе над стадом поднимается пар от дыхания зверей. Порциппулы постепенно расходятся в разные стороны, пощипывая жухлую осеннюю траву. Самки ведут себя спокойно, но вот самцы начинают демонстрировать друг другу свою силу и свирепость. В стаде есть признанный лидер – зрелый самец, побеждавший в брачных турнирах не один год подряд. Но за это время подросли его соперники – его же собственные дети, родившиеся на протяжении нескольких прошлых лет. Многие самцы ещё молоды, но среди них есть три довольно крупных зверя, претендующих на лидерство в стаде. Пока самец-вожак щиплет траву, один из молодых самцов начал активно ухаживать за самкой: он стал ходить вокруг неё с поднятым вверх хвостом, издавая урчание при помощи надутого пузырём хоботка. Самка вначале пыталась избегать его, отворачиваясь и недовольно фыркая, но затем сменила гнев на милость, выказывая знаки расположения к молодому ухажёру. Она остановилась и стала обнюхивать самца, шумно дыша при этом.
Вожак стада заметил происходящее слишком поздно – молодой самец уже готовился к спариванию, поставив передние ноги на спину самки. Это выглядит явным вызовом – в стаде порциппул сохраняется жёсткая иерархия, и доминирующий самец вряд ли допустит дальнейшее развитие событий.
Громко заревев, самец-вожак бросился на дерзкого претендента. Его глаза налились кровью, а хоботок раздулся, добавляя в рёв визгливую ноту. Молодой самец вовремя сориентировался: он соскочил с самки и развернулся мордой к вожаку стада. Надув хоботок, он также заревел и разинул пасть, демонстрируя ровные блестящие клыки. В последний момент разогнавшийся самец-вожак резко остановился, чтобы не столкнуться с ним, и едва не потерял равновесие. Обычно угрожающего броска в сторону соперника было достаточно, чтобы обратить его в бегство. Но сейчас ситуация несколько иная: он столкнулся с вызовом, который нужно принять, чтобы удержать лидерство.
Два самца стоят друг напротив друга – матёрый предводитель стада и молодой сильный претендент. Оба зверя не торопятся нападать – силовое решение конфликта может закончиться ранением, а иногда даже гибелью одного из сражающихся зверей. Поэтому оба животных стараются устрашить друг друга: они ревут, надувая хоботки, и покачивают головами. Но такие демонстрации не могут выявить среди них победителя, поэтому животные быстро переходят к силовому решению конфликта: они бросаются друг на друга, встают на дыбы и начинают толкаться грудью, стараются повалить друг друга на землю. Самец помоложе чувствует, что его соперник пока ещё сильнее его – из-под его копыт летят комья земли, а вожак постепенно теснит его. Шагнув назад, молодой самец опустился на все четыре ноги, затем шагнул в сторону и развернулся клыками к вожаку стада. У него уже практически не осталось шансов выиграть – взрослый самец сильнее его.
В другое время молодой самец просто отступил бы и остался в родном стаде, под защитой сородичей. Но сейчас другая ситуация: взрослый самец воспринимает его как соперника и поступает так же, как поступил бы с любым другим сородичем, бросившим ему вызов. Громко рыча и разинув пасть, он погнал молодого самца прочь из стада.
Наблюдая за триумфом вожака, самки громко ревут. А изгнанному самцу ничего не остаётся, кроме как покинуть стадо. Его жизнь теперь переменилась – ему придётся самостоятельно добывать пищу и заботиться о защите от врагов. В первые часы после своего изгнания он ещё остаётся вблизи стада. Но, как только он пытается приблизиться к сородичам, вожак стада выходит ему навстречу и начинает реветь, демонстрируя клыки. Всем своим видом он показывает, что отверженного теперь не ждут в этом стаде, и ему придётся самостоятельно обустраивать свою жизнь. Когда побеждённый отходит, самец-победитель демонстративно проходит вдоль края стада, ударами головы загоняя обратно в стадо самок, которые, как ему кажется, пытаются уйти вслед за молодым самцом.
Судьба молодого самца незавидна: возможно, он погибнет уже этой зимой. Его единственный шанс – прибиться к группе самцов-холостяков, где он сможет найти и защиту, и тепло в зимние холода. А для взрослого вожака стада жизнь практически не изменилась: его положение в стаде осталось за ним, и даже укрепилось из-за того, что одним соперником у него стало меньше.
Брачный сезон в эти хмурые дни проходит не только у порциппул. Зайцелопы тоже ведут себя возбуждённо. К этому времени животные уже оделись в зимнюю шерсть – более густую и светлую, на которой едва заметны пятна, выделявшиеся в летней шерсти.
Гон у зайцелоп протекает очень бурно, а поведение меняется до неузнаваемости. В брачный сезон зайцелопы становятся бесстрашными и агрессивными, и порой не боятся даже геллуду, проходящую рядом со стадом. Каждое стадо, существовавшее в остальное время как единое целое, в брачный сезон распадается на множество гаремов, собираемых отдельными самцами, и на группы холостых самцов, занимающих низшие позиции в иерархии.
Доминирующие самцы соперничают друг с другом. Каждый из них владеет гаремом пропорционально своим силе и положению в стаде. У некоторых самцов «в собственности» насчитывается до десятка самок, тогда как другие владеют всего одной или двумя. Пусковым моментом брачного поведения является течка самок – на протяжении нескольких дней подряд они будут способны к зачатию потомства, и в это время наступает пик активности и агрессивности самцов.
Как правило, самки из одного стада вступают в состояние течки одновременно – эта синхронность управляется феромонами. Чувствуя желанный запах самок, самцы начинают демонстрировать друг другу свою силу.
В стаде зайцелоп из долины быстро сформировались несколько крупных гаремов, каждым из которых владеет сильный самец. Во время брачных демонстраций самец почти ничего не ест – он бродит вокруг своих самок, время от времени спаривается с ними и ревниво охраняет их от соперников. Обычно самцы высокого ранга стараются не вступать в драку друг с другом и предпочитают демонстрировать силу и высокое положение в стаде, третируя молодых самцов низкого ранга. Низкоранговые самцы во время гона предпочитают держаться подальше от агрессивных доминантов, поэтому они концентрируются главным образом по краям стада. И изредка они пытаются посягнуть на права доминантов.
Доминирующие самцы держатся главным образом в глубине стада, показывая свою силу друг другу. В это время самки находятся на периферии стада… ближе к низкоранговым самцам. Запах течных самок действует на них возбуждающе, поэтому они начинают драться друг с другом, как если бы у каждого из них был свой гарем. Но этого мало – один из таких самцов, оттолкнув соперника, бросился к самкам и попытался спариться с одной из них. Этот шаг, однако, очень опрометчив: самец, владеющий гаремом, тут же поскакал к нему, угрожающе крича. Крики зайцелоп напоминают пронзительный визг, причём очень громкий для таких небольших животных. Сигнал сопернику более чем очевиден, но самец из «отверженных» не отступает – инстинкт размножения слишком силён, чтобы просто так отказаться от попытки спаривания. И этот низкоранговый самец – один из кандидатов на вхождение в «высшее общество» стада в ближайшее время. Поэтому он не собирается безоговорочно отступать.
Два самца зайцелопы поднимаются на задние ноги, сталкиваются грудью и бьют друг друга копытообразными когтями. Движения передних ног резкие и их удары по рёбрам очень чувствительны, хотя густой зимний мех значительно смягчает их. Но стоять на задних ногах они могут недолго: сделав по шагу назад, соперники снова опускаются на четыре ноги. Но конфликт далеко не исчерпан, и самцы снова сцепляются друг с другом. Самец-хозяин гарема погнал своего соперника прочь от самок. Но пришлый самец побежал прочь слишком медленно и неохотно, поэтому хозяин гарема легко догнал его. Чтобы придать вес своим угрозам, он вцепился резцами в холку соперника и сильно сжал челюсти. Укушенный самец завизжал от боли и рванулся прочь. Нанесённый ему укус – две довольно глубоких резаных раны, но вреда от них мало: к зиме на спине зайцелопы отрастает небольшой жировой горб. Поэтому резцы доминирующего самца лишь прорезали кожу, вызвав небольшое кровотечение. Побеждённый самец побежал в сторону других таких же самцов, пока не участвующих в размножении. В этом году ему ещё рано бороться за внимание самок, но на следующий год, возможно, ему повезёт. Если, конечно, он доживёт до нового брачного сезона.
Самец-победитель смотрит ему вслед, выплёвывая клочья шерсти, выдранной из спины неудачливого соперника. Сейчас он на высоте положения, но это ещё не гарантирует его успеха на следующий год. Возможно, ему придётся уступить место более молодым и сильным зверям, или же хищники внесут свои коррективы в расстановку сил в стаде на следующий год.
Брачные игры у зайцелоп длятся несколько дней, после чего всё стадо объединяется, вражда забывается до следующего брачного сезона, а к животным возвращается прежняя пугливость и осторожность.

Декабрь.

Зима высоко в горах началась уже давно, и сейчас она добралась до долин Кавказского полуострова. Снеговой покров постепенно спускается с гор в долины. Снегопад укрывает горные леса в мягкий белоснежный покров. Но чем ниже местность и чем ближе к Четвероморью, тем слабее ощущается влияние зимы. В долинах снег лежит пятнами и быстро тает при смене направления ветра, а близ побережья вообще зеленеет трава и некоторые деревья сохраняют густую летнюю листву.
Зайцелопы стоят под порывами холодного ветра с гор, как каменные истуканы. Спасаясь от зимнего холода, они спустились в долину, где теплее и легче найти пищу. Когда дует ветер, они сбиваются вместе – так легче выдержать холод. Благодаря густой зимней шерсти звери могут преодолевать горные перевалы, переселяясь из одной долины в другую в поисках корма.
Порциппулы не слишком надеются на теплоту зимней шерсти и предпочитают просто переселиться в более удобное для жизни место. Лес – прекрасное укрытие от холода и снега, и они охотно бродят среди деревьев, отыскивая корм. Даже если деревья сбросили значительную часть листвы, их кроны защищают от порывов ветра. Слой снега в лесу не такой толстый, поэтому порциппулы вспахивают лесную подстилку клыками в поисках пищи – клубней, луковиц и корешков. Если порциппуле удаётся отыскать крупное насекомое или выводок грызунов, они также охотно съедаются ею для восполнения недостатка белкового корма.
Когда стадо порциппул бродит по лесу, в кронах деревьев над ними оживлённо скачут и кричат птицы. Они сопровождают стадо со вполне определёнными целями: когда порциппулы кормятся, раскапывая лесную подстилку, зимующие среди листьев насекомые и другие мелкие животные становятся более доступными. Порциппулы, грозные противники даже для крупных хищников, совершенно не обращают внимания на птиц, поэтому пернатые снуют едва ли не под самой мордой животных, ловко избегая случайного удара клыками. А некоторые птицы просто садятся на спины порциппул и выклёвывают из шерсти животных паразитов – вшей и оставшихся с лета клещей. А ещё птицы со своим острым зрением заблаговременно предупреждают порциппул о приближении хищников.
Когда стадо порциппул направляется к реке, птицы покидают их, предпочитая оставаться в привычной среде обитания. Но они следят за животными, готовые продолжить сопровождение стада, поскольку в союзе с порциппулами намного проще добывать корм. Порциппулы охотно прислушиваются к голосам птиц, прекрасно понимают издаваемый ими сигнал тревоги и вовремя реагируют на него. Но они вполне могут обойтись без своих маленьких пернатых друзей.
Порциппулы не скрывают своего присутствия, поэтому о движении их стада можно узнать издалека по топоту и голосам животных. Заслышав эти звуки, из-за камня, лежащего на берегу реки, вышла одинокая геллуда. Это молодая самка, которая, несмотря на трудности прошлых месяцев, смогла дожить до зимы и похоже, что чувствует себя неплохо. Под её густым мехом угадываются сильные мускулы, которые одеты лишь небольшим слоем жира – у неё получается хорошо пообедать далеко не каждый день, но она добывает достаточно пищи, чтобы нормально жить. Порциппулы потревожили её, когда она искала у реки что-нибудь съедобное.
Молодая геллуда взглянула на стадо и сразу же отошла в сторону, уступая зверям дорогу. Могучий самец во главе стада и несколько крупных самок в самом стаде – это сила, способная сокрушить даже куда более свирепого хищника, поэтому геллуда больше озаботилась сохранением собственной жизни, нежели продолжением охоты.
Зимой вода в реках Кавказского полуострова холодеет. В высокогорье реки полностью скрываются под слоем льда, в долинах корочка льда образуется вдоль берегов, и только в прибрежных районах вода совсем не замерзает. Порциппулы подошли к реке, ломая копытами корку льда, и начали пить небольшими глотками, осторожно глотая ледяную воду. Стадо выстроилось вдоль берега, а несколько животных остались наблюдать, не появится ли где-то рядом хищник, готовый к нападению. Геллуда предпочла уйти подальше от этих агрессивных зверей: ловко прыгая по камням, торчащим из реки, она перебралась на другой берег. Оказавшись в безопасности от порциппул, геллуда снова стала бродить вдоль берега, вглядываясь в воду. Даже зимой она не отказывается от возможности половить рыбу, хотя вода очень холодна.
Зимой под водой жизнь течёт вяло. Водяные насекомые давно покинули реку и закопались в прибрежной почве. Личинки комаров и мошек зимуют в иле или в зарослях водяного мха, не отмирающего на зиму. А рыбы, потеряв аппетит и умерив свой воинственный пыл в холодной воде, предпочитают зимовать в глубоких участках реки или вяло плавают вблизи прибрежных зарослей, разыскивая случайную добычу. И как раз таких рыб ловит геллуда.
Пристально всматриваясь в воду, геллуда заметила движение вблизи края зарослей водяного мха, колышущегося длинными прядями на течении. Появление порциппул даже помогло ей охотиться: испуганные топотом и опускающимися в воду мордами животных, мелкие рыбы переплыли к другому берегу. Геллуда видит, как небольшая рыба, тускло поблёскивая боками в скупых лучах зимнего солнца, плавает недалеко от берега. Геллуда мягко перескочила на камень, торчащий из воды, и замерла на нём, не отводя глаз от рыбы. Не замечая опасности, рыба подплыла ближе, и геллуда одним ловким движением подцепила её, выбросила на камень и прижала к нему когтями.
Рыба вкусна, но она слишком мала, чтобы геллуда могла насытиться. Такая маленькая добыча лишь позволит ненадолго утолить голод, и геллуде придётся искать добычу посущественнее.
Крупные рыбы предпочитают зимовать в недоступных для случайных хищников местах. Гирканобарбусы в холодной воде теряют свою агрессивность и бурный темперамент. Они безразлично относятся к сородичам и собираются стаями в глубоких местах русла со слабым течением, где зимуют, ничем не питаясь. Большую часть времени рыбы проводят, прикрепившись ртом к камням. Иногда они меняются местами или протискиваются внутрь группы сородичей, но затем снова замирают, едва шевеля жаберными крышками. Границы территорий, когда-то ревностно охранявшиеся, теперь забыты, и бывшие враги не обращают внимания друг на друга.
Другие животные забывают о границах своей территории с прямо противоположной целью – чтобы хорошо питаться зимой. Около двух месяцев назад две семьи геллуд, обитавшие на соседних территориях, объединились в одну стаю именно для этого – совместная охота большой группы геллуд повышает вероятность успеха. Но у этого союза есть и обратная сторона: после того, как они съедят добычу, на её остатках, пожалуй, только мышь сможет найти хоть что-нибудь съедобное – мясо и внутренности съедаются почти без остатка. Поэтому животные не могут позволить себе отдыхать, доедая вчерашнюю добычу – им приходится охотиться почти каждый день.
В этот раз геллуды охотятся на пологом склоне горы, почти лишённом деревьев и кустарников. Следы охотящихся хищников остаются на тонком слое снега среди побуревшей травы. Охотящиеся геллуды идут цепочкой, и впереди шагают самцы, оглядывая местность в поисках признаков присутствия возможной добычи.
Жертвы геллуд – достаточно крупные животные, которые в случае опасности рассчитывают скорее не на способность прятаться, а на остроту чувств и скорость ног. Они не скрывают своего присутствия, поэтому геллуды вскоре обнаруживают следы их присутствия: множество небольших глубоко отпечатавшихся следов на снегу и катышки свежего помёта.
Один из самцов геллуды понюхал помёт. Он немного остыл, но сохраняет отчётливый запах – значит, животные прошли здесь совсем недавно. По запаху хищнику понятно, что здесь прошло довольно большое стадо каменных скакунов – около двух десятков особей. Их можно легко догнать, и геллуды рысцой побежали по следу, время от времени поднимая головы и нюхая воздух.
Вскоре запах стал более отчётливым, а помёт был совсем свежим и даже тёплым – хищники настигают стадо. Ещё немного – и геллуды увидели последних особей из стада каменных скакунов. Теперь им надлежит быть более осторожными, иначе, если они выдадут своё присутствие, охота будет сорвана. Геллуды перешли с бега на шаг, а затем стали осторожно красться, используя для укрытия отдельные валуны, чахлые кусты и куртинки травы.
План охоты геллуд довольно прост: хищники крадутся, огибая стадо по возвышенности, чтобы отрезать каменных скакунов от спасительных горных склонов и не дать им воспользоваться преимуществами верхолазов. На крутом склоне геллуда наверняка проиграет в ловкости каменному скакуну, или, что ещё хуже, может просто сорваться вниз и получить травму.
На склоне крадутся оба взрослых самца и все молодые особи, а взрослые самки обходят стадо со стороны долины. Теперь, если загонщики вспугнут каменных скакунов, звери побегут прямо на сидящих в засаде самок и им наверняка удастся кого-нибудь добыть.
Каменные скакуны спокойно паслись, поедая пожухлую траву. Они постоянно прислушивались и в любой момент хотя бы один или два члена стада оглядывались, чтобы заблаговременно обнаружить приближение хищников. Но на сей раз что-то пошло не так. Возможно, зимний мех геллуд позволил им успешно скрываться среди травы и камней, или же в округе было слишком мало птиц, служивших сторожами травоядным, и некому было подать предательский сигнал тревоги. Успех был явно на стороне геллуд, и они смогли совершенно незаметно отрезать каменным скакунам путь к спасению на горных склонах.
Один из самцов, обитатель долины, бросился к стаду первым. Почти без задержки к нему присоединился второй самец, из ущелья, и подростки из обеих семей не отстали от них. У них уже был определённый опыт охоты, и они сыграли свою роль на редкость успешно. Хищники побежали к стаду каменных скакунов единой цепью, и сигнал тревоги прозвучал в стаде слишком поздно. Геллуды погнали каменных скакунов по долине в сторону затаившихся самок. Но один из зверей внезапно увидел самку геллуды, скрывавшуюся в траве прямо впереди стада, и бросился в сторону, чтобы избежать встречи с ней. Охота, начавшаяся практически идеально, теперь грозила окончиться провалом: не особенно задумываясь над происходящим, часть животных также бросилась в сторону, увлекая за собой остальных членов стада. Цепь загонщиков уже приближалась, а самки так и не сделали решающего броска. Похоже, охота заканчивалась безуспешно, но случай, испортивший первоначальный план охоты, неожиданно помог загонщикам.
Среди долины возвышается огромный камень. Несколько каменных скакунов, спасаясь от преследования, ловкими прыжками забрались на него, а остальное стадо убежало дальше по долине. Сами того не понимая, каменные скакуны не спаслись, а сами забежали в ловушку, и теперь она почти захлопнулась. Цепочка геллуд-загонщиков окружила камень, и теперь у хищников есть возможность поймать кого-нибудь из каменных скакунов, если они решат прорваться к основному стаду. Однако эти травоядные вряд ли осознают, что кто-то из них наверняка станет добычей, и это – лишь вопрос времени.
Геллуды, обитающие на разных территориях, обладают несколько различающимися навыками в охоте. Самец из долины – специалист по загонной охоте. Он хорошо ориентируется на ровной местности, в лесу или среди кустарника. Но он с трудом лазает по камням и скакуны на вершине скалы не доступны для него. Раньше охота закончилась бы возле подножия камня. Но теперь, когда вместе охотятся две семьи, развитие событий может быть совершенно иным. Самец, живший в ущелье, обладает иными навыками. За годы жизни в гористой местности, изобилующей крутыми подъёмами и каменистыми участками, он приобрёл прекрасные способности альпиниста, поэтому он, почти не останавливаясь, запрыгнул на камень, ставший убежищем нескольким каменным скакунам.
Заметив приближение врага, звери поднялись на самую вершину и в ужасе сбились в кучу, дрожа и издавая жалобные крики. Их сородичи собрались вдали, ниже по склону. Они видят зверей, попавших в беду, но никто и ничем не может им помочь.
Несколькими ловкими прыжками самец геллуды стал подниматься по камню, пока остальные члены стаи ожидают внизу, с вожделением глядя на каменных скакунов, стоящих на вершине камня. Ещё один прыжок – и самец добрался до вершины.
Испуганные каменные скакуны бросились бежать. Один из них отчаянным прыжком перескочил через самца геллуды, прыгнул на каменный уступ и длинным прыжком перемахнул через окружение геллуд. Ему удалось сделать ещё несколько прыжков – и он стал недосягаем для хищников. Другой зверь попробовал повторить его успех, и также бросился на каменный уступ, надеясь с него перепрыгнуть через хищников. Но удача покинула его: в первый же шаг по земле он попал ногой между камнями. Кость хрустнула, и зверь застонал от боли – он сломал ногу. К нему тут же бросились две молодых геллуды, и одна из них с хрустом разгрызла его шейные позвонки.
А ещё один каменный скакун решил действовать напролом – он бросился вниз прямо с вершины камня. Длинный прыжок, возможно, был красив, но в его финале зверь потерял равновесие и покатился по земле, а в следующую секунду его бок был распорот лапой одной из самок геллуды.
Самец геллуды осторожно спустился с камня. Охота окончена и нет смысла рисковать дальше. Два животных, добытых за одну охоту – это большая удача: теперь обе семьи, образующих стаю, могут наесться до отвала.
На территории каждой семьи геллуд есть несколько укрытий, которые используются животными в разное время. В некоторых их них звери выращивают потомство, а другие используются лишь периодически, во время обхода территории. Вблизи места удачной охоты на каменных скакунов есть такое укрытие – просторная нора, выкопанная под корнями дерева, вывороченного из земли. Эта нора подновлялась и углублялась в течение нескольких лет подряд, поэтому она достаточно просторна, чтобы вместить всех взрослых зверей. Молодым геллудам приходится уступить и спать лишь под навесом из высохших корней дерева. Но благодаря густой зимней шерсти они хорошо переносят холод, и мороз пока не такой сильный.
Несколько старых логовищ геллуд, разбросанных по общей территории объединённой стаи, совсем не пустуют. Хотя они были устроены этими хищниками, они не посещались уже несколько сезонов, поэтому в них обосновались другие обитатели лесов и гор Кавказского полуострова.
В одной старой норе геллуд теперь спит чагрин. Он предпочитает переживать зиму, впадая в неглубокий зимний сон. При этом активность зверя просто сильно снижается, но температура тела остаётся прежней. Потревоженный чагрин легко может выйти из спячки, но, если опасности для жизни нет, он снова погружается в сон.
В низинах и на побережье Четвероморья жизнь почти не замирает: там редко выпадает снег а морозов почти не бывает на протяжении большей части зимы. Зелёные листья на деревьях остаются даже в самый разгар зимы, и лишь наиболее теплолюбивые деревья сбрасывают их полностью или частично. Дубы зачастую сохраняют зелень почти такой же густой, как летом.
Кое-где среди зелени заметны яркие оранжево-жёлтые пятна, выделяющиеся на фоне листвы – это зимующие скопления бабочек – небесных пилигримов. Большая часть бабочек оставалась в лесах Кавказского полуострова лишь несколько дней, а затем отправилась дальше на юг, но некоторые стаи этих насекомых зимуют в тёплых долинах. Насекомые смогли накопить жировые запасы, позволяющие им пережить зиму в режиме строгой экономии. В прохладном воздухе небесные пилигримы малоподвижны – они лишь переползают с места на место, подставляя тело солнечным лучам, и прячутся на нижней стороне листьев, когда погода пасмурная и моросит дождь.

Январь-февраль.

Зима в разгаре и наступают самые холодные дни. В такое время даже на побережье случаются заморозки, хотя тёплое Четвероморье в значительной степени спасает местную природу от губительных морозов, смягчая микроклимат прибрежных районов.
Некоторые животные в поисках пищи мигрируют из горных районов в прибрежные леса. Покинув родные горы, порциппулы бродят в лесу. Здесь они находят много корма: тёплое дыхание Четвероморья позволяет сохраняться зелёной листве у деревьев. Звери собирают опавшие жёлуди и плоды каштанов и с громким хрустом разжёвывают их. В прибрежном лесу мало травы, но зато много древесной поросли и кустарников, листья которых также съедобны. Проламываясь сквозь частокол подроста деревьев, порциппулы срывают листья и пережёвывают их вместе с тонкими веточками, не успевшими одревеснеть.
Грибы – особое лакомство для порциппул. Эти звери охотно поедают грибы у себя в горных лесах, а сейчас, в разгар зимы, грибы можно отыскать только в самых тёплых низинных районах Кавказского полуострова. Всеядные порциппулы не оказывают предпочтения тем или иным видам грибов, избегая только откровенно ядовитых видов. В зимнем лесу грибов немного, но их можно найти, если обладать достаточно тонким обонянием. Один из самцов почувствовал знакомый запах и стал разыскивать лакомство. Он тщательно обнюхивает землю под деревьями, но запах не становится более отчётливым. И лишь подняв голову, зверь обнаружил источник запаха: на стволе дерева целой гроздью растут широкие плоские плодовые тела трутовиков. Эти грибы также вполне съедобны для порциппул, поэтому самец, встав на задние ноги, дотянулся до ближайшего плодового тела, откусил его и стал жевать. Он аккуратно обкусал края плодового тела и проглотил их, а одревесневшую середину выплюнул.
Благодаря тонкому обонянию порциппулы могут находить много съедобных вещей и значительно разнообразить свой рацион. Ещё одна порциппула немного отстала от основного стада: она почувствовала какой-то знакомый запах среди опавшей листвы и стала раскапывать клыками лесную подстилку. Чутьё не подвело зверя: порциппула отыскала под слоем листвы вялую и полуоцепеневшую лягушку. Пока амфибия не проснулась и не ускакала, порциппула схватила её ртом и съела.
Обоняние помогает порциппулам ориентироваться в лесу, в условиях плохой видимости. Но оно не подводит зверей и в более важных ситуациях.
Отстав от стада сородичей, порциппула обнюхивает лесную подстилку и корни деревьев, надеясь отыскать ещё что-нибудь съедобное. Она ощущает запахи корней, грибов, мелких грызунов и червей. Но все эти запахи сразу оказались чем-то несущественным, когда на одном из корней порциппула нашла следы запаха, который ассоциируется только со страхом. Приятный мускусный запах привёл порциппулу в ужас: это запах геллуды.
Отскочив от корня, помеченного этим страшным запахом, порциппула издала тревожный рёв, и в ту же секунду ей отозвалось всё стадо, не успевшее уйти далеко вперёд. Послышался топот тяжёлых копыт, и среди деревьев показались члены стада.
Порциппулы отреагировали на запах геллуды так, словно заметили живого зверя. Они собрались вместе и стали нюхать воздух и угрожающе реветь. Вожак стада, зрелый самец с густой гривой и крупной головой, от возбуждения даже встаёт на дыбы, словно лошадь. Когда он всей массой обрушивается на землю, удар его передних ног разбивает в крошево корень дерева. Если геллуда попадёт под копыта такого зверя, ей не уцелеть.
Ситуация, в общем-то, довольно прозаична: несколько дней назад геллуда пометила корни дерева выделениями своих мускусных желёз, а порциппулы случайно обнаружили её метку, изрядно стёртую недавним дождём. Тем не менее, они ведут себя агрессивно. Травоядные стараются избавиться от запаха хищника: несколько зверей мочатся рядом, а вожак стада забрасывает метку геллуды землёй, отгребая её задней ногой. Затем он оставляет поверх метки геллуды кучу своего помёта. Когда запах стал почти неощутимым, стадо продолжило свои странствия по лесу.
В чаще деревья растут густо, поэтому стадо порциппул вынуждено сменить обычный порядок движения: стадо растягивается в цепочку, и лишь кое-где звери могут идти по двое плечом к плечу. Впереди следуют самые сильные особи, которым достаётся значительная часть свежей зелени. Позади остаются ослабевшие и раненые особи, которые вынуждены довольствоваться остатками зелени, обглоданной или раздавленной копытами впереди идущих сородичей. В стаде есть свой аутсайдер: это хромающий старый самец. Это первый кандидат на нападение хищников, и его смерть – это лишь вопрос времени.
Когда стадо брело сквозь чащу, он сильно отстал и вынужден ориентироваться по голосам сородичей, слышным впереди. Его зрение с возрастом стало слабым, и он видит вокруг себя лишь слегка меняющуюся расплывчатую картину зарослей, окружающих тропу с обеих сторон.
Боль пришла внезапно – острая режущая боль сбоку и сзади. В его шкуру вонзились несколько острых лезвий, рванули и затем снова пропали. Взревев от боли, старый самец порциппулы закружился на месте, пытаясь определить, что с ним произошло. Лишь мельком ему удалось увидеть пятнистую шкуру, мелькнувшую среди кустарника. Он подвергся нападению геллуд – его согласованно атаковала сразу пара хищников, явно имеющих опыт в нападении на порциппул. Оба зверя наверняка долго выслеживали стадо, шли за ним, высматривая потенциальную жертву, а затем устраивали засаду и нападали. Нападение произошло быстро: удары когтями, укус и быстрое отступление. Всё было сделано так, чтобы как можно меньше оставаться рядом с раненым зверем, который сам легко сможет перейти в нападение и даже убить хищника.
Самец порциппулы ранен: кровь стекает из его ран и пропитывает шерсть. Он агрессивно настроен и готов сражаться за свою жизнь. Боль злит его и заставляет остановиться, чтобы дать отпор нападающим. Но геллуды не спешат повторять нападение; главное сделано – самец отрезан от стада и начинает понемногу истекать кровью. Пока он ещё достаточно силён, чтобы дать отпор геллудам: самец порциппулы вертится на месте, рыча и раздувая хоботок. В его открытой пасти видны сильно стёртые желтоватые клыки. Пусть ими сложно раскапывать землю, но ещё можно сильно укусить нападающего.
Геллуды согласованно играют с добычей в «кошки-мышки»: когда порциппула разворачивается, чтобы дать отпор одному хищнику, его партнёр наносит жертве удар когтями и новые полосы крови окрашивают шерсть порциппулы. Жертва нападения постепенно слабеет: дыхание самца порциппулы становится хриплым, а сам он начинает спотыкаться на ровном месте и с трудом сохраняет равновесие.
Развернувшись в очередной раз, раненый зверь встречается взглядом с одним из своих мучителей. Геллуда стоит прямо перед ним и не скрывается – это крупный самец с окровавленными лапами. Он угрожающе скалится и рычит, готовясь нанести новый удар. В ответ самец порциппулы щёлкнул зубами и шумно задышал, пригнув голову к земле. Но он не успел броситься вперёд – на него напала самка геллуды. Она глубоко вонзила когти в его бок и рванула вниз, раздирая шкуру зверя в лохмотья.
Удар самки геллуды заставил самца порциппулы пошатнуться. Он сильно ослабел от потери крови и едва не потерял равновесие. Но он по-прежнему опасен – у него хватит сил вцепиться мёртвой хваткой в хищника и держать его, пока хватает сил.
Геллуды кружат вокруг порциппулы, вынуждая зверя терять силы, следя за ними. Они просто берут зверя измором, заставляя его истекать кровью. В затуманенном сознании зверя борются два чувства. Запах и вид хищников побуждает его сражаться, а сильнейшая боль заставляет искать спасения среди сородичей. Но самец порциппулы уже ослабел настолько, что ему не пройти и сотни шагов. Голоса сородичей уже не слышны: вожак стада и его окружение обычно ведут сородичей, не особенно интересуясь тем, что делается в самом конце стада. Самец порциппулы продолжает сражаться, пока чувствует в себе силы для этого, хотя фактически он уже обречён. Собрав последние силы, он бросился на самца геллуды, но тот ловко отскочил и нанёс своей добыче удар лапой по плечу. Самец порциппулы привалился к стволу дерева, хрипло дыша и оглядываясь на своих мучителей. Его кровь течёт на траву и красными пятнами остаётся на стволе. Его ноги дрожат, уже с трудом выдерживая вес тела. Теперь сквозь кровавую пелену, застилающую его глаза, он видит, что геллуд двое – самка перестала скрываться и вышла к самцу. Свет меркнет в глазах умирающего животного. Самец порциппулы делает несколько шагов в сторону хищников, но его ноги подгибаются и он тяжело валится на землю. Сердце едва бьётся и зверь уже не чувствует, как геллуды подошли к нему и начали слизывать тёплую кровь, льющуюся из ран. А когда самец геллуды вонзил зубы в мясо, самец порциппулы был уже мёртв.
Смерть порциппулы обеспечила пару геллуд пищей на несколько дней. Хищники пируют там, где им удалось убить зверя, и не стараются оттащить тушу с тропы в сторону. В течение нескольких дней они будут оставаться около добычи, пока мясо сохраняет съедобность.
Четвероморье надёжно защищает Кавказский полуостров от холодных ветров с севера, но иногда на несколько дней даже этот край попадает в холодные объятия зимы.
В течение нескольких дней над полуостровом дует северный ветер, который несёт с собой похолодание. В горных районах почти ничего не изменилось – лишь мороз стал немного сильнее. Но в низинах и в прибрежных районах, обогреваемых Четвероморьем, условия меняются. Температура в этих местах быстро падает, а утром на траве образуется иней. От холода у многих деревьев вянут листья, но это не беда: когда днём пригревает солнце, они вновь расправляются. Хуже приходится растениям, которые не прекратили рост: молодые листья побиты ночным морозом и деформируются. Такое похолодание случается редко, поскольку Четвероморье служит надёжным барьером для северных холодов, но в самом узком месте Четвероморья холод всё же прорывается на юг.
Геллуды остаются возле туши убитой порциппулы, пока мясо остаётся съедобным. За последние два дня им пришлось отгонять от неё сородичей, но они сохранили за собой право на эту добычу. Когда изменилась погода, им пришлось грызть мясо порциппулы, слегка тронутое морозом. Конечно, оно по-прежнему съедобно, и даже лучше хранится на холоде, но уже не так вкусно. И геллуды без особого сожаления оставляют остатки своей добычи.
Оставленная геллудами полуобглоданная туша порциппулы – отличная находка для неприхотливых в еде животных. Несколько мелких лесных птиц уже успели поклевать слегка подмороженное мясо, когда лесная подстилка зашуршала под неуклюжими короткими лапами.
Чагрин вышел к туше и принюхался, щуря маленькие близорукие глаза. В горных районах с холодной зимой эти звери предпочитают впадать в зимний сон, но в низинных местах, где зима мягкая и почти безморозная, чагрин бодрствует круглый год.
Холод заставляет зверя активнее искать пищу, и полусъеденная туша порциппулы – очень неплохая находка для этого всеядного зверя. Геллуды явно предпочитают свежее мясо, но чагрин удовольствуется даже тем, что лежало несколько дней на воздухе. Обнюхав свою находку и убедившись, что никто больше не посягает на неё (мелкие птицы не в счёт), чагрин с жадностью вонзил зубы в лохмотья мяса, остающиеся на костях. Острые края его зубов срезают мясо с костей, словно пила. Время от времени чагрин пускает в ход сильные лапы, чтобы разорвать тушу на куски; его лапы с лёгкостью выламывают рёбра порциппулы. Выдрав ребро из туши, чагрин прижимает его одной лапой к земле и обгладывает, как собака, почти не оставляя на кости мяса. Выдрав из сустава кость ноги, чагрин обгрызает с неё часть хряща и сдирает мясо вместе с остатками шкуры.
Чагрин кормился останками порциппулы весь день, а к вечеру выкопал себе для сна яму под корнями ближайшего дерева, чтобы продолжить пир на следующий день.
Холод оказывает большое влияние на жизнь беспозвоночных. Большинство из них прячется в лесной подстилке, под корой, в древесной трухе или в иных укрытиях, где им не страшно похолодание. Но есть и такие существа, которые переживают это трудное время, не имея возможности скрыться от холода. Это бабочки небесные пилигримы, которые так и застыли от холода прямо на ветвях, где зимуют. Жизнь теплится в них едва-едва: если морозы будут продолжаться дольше обычного или будут слишком сильны, до весны доживут лишь единицы этих хрупких существ. Во время похолодания крылья насекомых покрыты инеем, и сами они неподвижны. Из-за холода обмен веществ небесных пилигримов очень медленный, поэтому летать они не могут. Организм насекомых вырабатывает вещества, препятствующие замерзанию жидкостей тела, но возможности бабочек в этом плане очень ограничены и они не могут долго противостоять холоду.
В таком состоянии небесные пилигримы очень уязвимы для птиц. Время от времени зимующие скопления бабочек подвергаются нападению птиц, но так чаще всего поступают неопытные или очень голодные птицы: вкус бабочек этого вида горький и неприятный. Достаточно краткого знакомства с яркой окраской и ужасным вкусом этих насекомых, чтобы в будущем оставлять их в покое.
Но зимующие стаи небесных пилигримов привлекают птиц по другой причине: внутри скоплений бабочек разные виды насекомых находят укрытие, а некоторые – ещё и пищу. Немногие виды насекомых нападают на небесных пилигримов, и во время зимовки они также вялые и малоподвижные. Но они вполне съедобны, поэтому мелкие птицы часто садятся на ветки, облепленные бабочками, чтобы найти среди них насекомых, зимующих совместно с бабочками.
Когда птицы скачут по веткам, они случайно сбивают сидящих на них бабочек. Насекомые отцепляются от веток и падают в пожухлую траву, кружась в воздухе, словно листья. Но даже в этом случае у них всё равно есть возможность уцелеть.
Пока стоит холод, бабочки лежат среди заиндевевшей травы, поджав ноги и не подавая внешних признаков жизни. Но вскоре к ним приходит спасение: холода продолжаются всего лишь несколько дней и погода постепенно меняется. В воздухе ощущаются первые признаки приближающейся весны. Среди горных хребтов веет слабый тёплый ветер с юга. Это ещё не настоящая весна, но уже перемены к лучшему. Снег в горах не растает ещё долго, но в долины возвращается прежнее тепло. Ласковые дуновения ветра оживляют застывших в траве небесных пилигримов. Бабочки постепенно оттаивают и начинают шевелиться. Они забираются на травинки, раскрывают крылья и греются на солнце, а некоторые из них даже пробуют взлететь. Насекомые садятся на кору дерева, в ветвях которого зимовали, и ползут по дереву вверх, в крону. Шевеля усиками, они ощущают запах, выделяемый оживающими сородичами, и безошибочно возвращаются в скопления сородичей.
Тёплый воздух растапливает снег, лежащий на склонах гор, и постепенно начинает оттаивать земля. Со склонов бегут холодные ручейки, а среди камней, нагреваемых солнцем, начинает расти трава. Жизнь возвращается в привычное русло.
Но кому-то уже не суждено увидеть весеннее пробуждение природы. Одинокий симург пролетает над горными склонами, осматривая скалы. Пока солнце греет не так сильно, и птице трудно лететь без мощных восходящих потоков.
В некоторых местах симург задерживается чуть дольше, кружась на одном месте. Над одним склоном птица долго кружилась, а потом быстро пошла на снижение. Симург тяжело опустился в снег и зашагал к подножию крутого обрыва. Ещё с воздуха он заметил, что в снегу лежит что-то, возможно, интересное для него. Из снега торчит что-то тёмное, похожее на камень. Но зоркий глаз симурга уже заметил его отличия от окружающих камней. Птица стала раскапывать влажный талый снег боковыми движениями клюва, и вскоре из него показалась часть ноги, а затем большая голова с коротким хоботком на морде. Это труп порциппулы, которая погибла несколько недель назад, упав с уступа, по которому проходит тропа. Очевидно, стадо порциппул преодолевало перевал, надеясь попасть в соседнюю долину и найти там пищу, и этому зверю не повезло. На камнях остались сгустки замёрзшей крови, а мясо из-за холода ещё не начало разлагаться. Верхний слой мяса уже оттаивает, но внутри туша ещё замёрзшая, поэтому с трудом поддаётся клюву симурга.
Симург, нашедший такую богатую добычу, жадно рвёт подтаявшее мясо клювом. Он плохо ел в последние дни, а однажды сумел добыть за день всего лишь какого-то грызуна. Зато теперь он может наесться досыта… если ему не помешают. И ему стоит есть побыстрее: его находку заметил второй симург, который уже спешит на пир.
Когда второй пернатый хищник сел рядом с тушей, первый симург поднял голову, раскрыл крылья, словно прикрывая ими находку, и защёлкал клювом, демонстрируя свои права на эту пищу. Второй симург, однако, не воспринял эти угрозы: он сделал несколько шагов в сторону туши и вызывающе посмотрел на первую птицу. Это не просто случайное движение, а настоящая дуэль взглядов. Птицы пристально смотрят одна на другую, словно оценивая силы сородича и пробуя предугадать дальнейшее развитие событий. Наконец, первый из симургов сложил крылья и сделал два шага в сторону. Он ведёт себя неагрессивно – туша достаточно велика, чтобы её могла утащить и съесть одна птица. Бросив мимолётный взгляд на вторую птицу, он рванул шкуру мёртвой порциппулы в другом месте и начал клевать оттаивающее мясо.
Острое зрение помогает птицам находить добычу, летая на большой высоте и оглядывая обширную территорию. Кроме того, симурги, подобно грифам человеческой эпохи, следят друг за другом. Поэтому, когда один из сородичей начинает снижаться, его соседи, даже бывшие за несколько километров от него, обязательно замечают это и тоже летят, чтобы проверить, что он нашёл. Поэтому в течение часа к туше порциппулы слетелось ещё полдюжины птиц. Симурги, успевшие на пир первыми, жадно рвут мясо, стараясь выбрать для себя самые лучшие куски. Мясо порциппулы быстро исчезает в их клювах – многие из птиц голодали в последнее время, и такая находка является большой удачей для них. Птицы не устраивают драки за пищу: мяса хватит всем – туша слишком велика для одной птицы.
Это потепление – не временное явление: в горы пришла весна. Снег постепенно тает и симурги обнаруживают всё новых жертв зимы. Короткое время таяния снегов – это время изобилия для умных пернатых хищников и падальщиков.
А их потенциальные жертвы – растительноядные млекопитающие – щиплют первые ростки трав и восстанавливают силы после зимнего испытания на прочность. Скоро им предстоит не только заботиться о себе, но и дать начало новой жизни.

Март.

Наступили долгожданные солнечные дни, воздух прогрелся и в прибрежных районах отступила угроза заморозков. На южных склонах гор снег уже тает, прорастает молодая трава и появляются яркие пятна цветков различных растений. Вершины гор по-прежнему в снегу – там холоднее и весна придёт туда ещё не скоро. В долинах на деревьях набухают почки, а у вечнозелёных растений начинается новый рост.
Тепло пробуждает не только растения, но и животных. Когда лучи солнца стали нагревать лесную подстилку, в ней оттаяли и зашевелились многочисленные мелкие беспозвоночные – насекомые, клещи и пауки. Они тут же набросились на пищу, которую им предоставляет скудная весенняя природа – на гнилые остатки прошлогодних растений, молодую поросль и собственных соседей послабее.
Первые весенние цветы – настоящая столовая для насекомых. Скудность весенней растительности заставляет их собираться на цветах десятками, и это помогает опылению ранних весенних цветов. Этим эфемерам нужно как можно раньше завязать семена, чтобы завершить годовой цикл развития и спрятаться под землёй до следующего года. Обычно на цветках кормится множество мелких бабочек и жуков, но среди них всё чаще появляются яркие и крупные небесные пилигримы.
В тёплую погоду гроздья бабочек этого вида, висящие на ветвях, постепенно приходят в движение. Насекомые нагреваются на солнце и начинают пробовать летать. Они трепещут крыльями, держась ножками за ветку дерева, или взлетают, но почти сразу же садятся. Некоторые бабочки так и остаются неподвижными после зимовки. Когда дует ветер, их тела срываются с ветки и летят, кружась, словно опавшие листья. Бабочки мертвы: некоторые из них высосаны хищными клопами, а у других на теле имеется небольшое отверстие – они стали жертвами наездника, который всю зиму развивался в них, а теперь вывелся, чтобы заражать новых насекомых.
Но всё равно оставшихся в живых бабочек намного больше, чем погибших. Днём небесные пилигримы порхают повсюду, разыскивая первые весенние цветы. Они должны восстановить силы, чтобы выполнить два важнейших дела: самцы должны приготовиться к брачному сезону, чтобы успешно выдержать конкуренцию за самок, а самки должны быть готовыми пересечь Четвероморье, чтобы отложить яйца на севере, давая начало новому поколению насекомых.
В горах постепенно начинает таять снег, и реки вскрываются. Лёд быстро тает, а сами реки выходят из берегов. Свежая чистая вода, даже холодная, служит для водяных жителей сигналом о том, что пришла весна и скоро вновь наступит время тепла и изобилия пищи. Ранней весной речная вода ещё не прогрелась, но яркий солнечный свет пробуждает водяных животных к жизни. На побегах водяного мха появляются ярко-зелёные кончики – растения вновь пошли в рост. Камни покрываются слизистой плёнкой зелёного цвета – увеличение длины светового дня и ясная погода способствуют росту микроскопических водорослей, являющихся первым звеном пищевой цепочки местных экосистем. А это обещает сытую жизнь для животных. Холодная вода не способствует аппетиту, поэтому какое-то время водоросли могут разрастаться достаточно свободно. Но едоки постепенно просыпаются: улитки вновь скребут камни тёркой-радулой, а в защищённых от сильного течения местах на камнях появляются личинки насекомых, поедающие водоросли или охотящиеся друг на друга.
Плоские личинки стрекоз, цепляясь ногами, ползают среди камней, разыскивая ещё вялых личинок подёнок и ручейников, а также головастиков и молодых рыб. Но им самим приходится следить за окружающим миром, чтобы не оказаться чьим-то обедом.
Одна личинка стрекозы неосторожно выбралась на камень, надеясь схватить личинку ручейника. Отчаянно цепляясь ногами за малейшие неровности камня, личинка ручейника ползёт прочь от хищника. Ей нужно постоянно приклеивать к поверхности камня паутинную нить, которая служит страховкой и не позволяет течению унести её прочь. А личинка стрекозы в этом отношении гораздо свободнее. Благодаря плоскому телу она плотно прижимается к камню и не опасается, что течение унесёт её прочь. Осторожно цепляясь ногами, она всё ближе и ближе подбирается к личинке ручейника.
Тень накрыла обоих насекомых. Широкий рот с мясистыми губами дважды втянул воду вместе с обеими личинками, и осталась лишь ровная поверхность камня, обросшая плёнкой микроскопических водорослей. Рыба с продолговатым туловищем и широким ртом, похожим на присоску, взмахнула хвостом и исчезла на глубине.
Гирканобарбусы покинули свои зимние укрытия, когда почувствовали перемены в составе воды, вызванные таянием снега. Удлинение светового дня стимулирует их активность, и рыбы вновь превращаются в индивидуалистов. Крупные гирканобарбусы расплываются по руслу и занимают лучшие территории. Несмотря на холодную воду, их темперамент вновь становится по-южному горячим и рыбы начинают территориальные споры, подавая друг другу сигналы высокими спинными плавниками. Мелкие гирканобарбусы, ещё недостаточно сильные, чтобы занять лучшую территорию, хорошо освещаемую солнцем, теснятся ближе к зарослям водяного мха и болотных растений, чтобы побыстрее скрыться там, если более сильная рыба каким-то образом выкажет неудовольствие от их присутствия возле границ её владений. Кроме того, весной, пока на камнях наросло слишком мало водорослей, гирканобарбусы охотно разнообразят свой рацион мелкими животными. Поэтому совсем мелкие рыбы, которым не исполнилось даже года, предпочитают скрываться от своих взрослых сородичей среди камней. Но здесь их ожидают хищники – личинки стрекоз и водяных жуков, которые также прячутся от взрослых гирканобарбусов.
Весной стада, поредевшие за зиму, получают пополнение. Изящные и тонконогие зайцелопы с трудом переживают зиму. Густой длинный мех давал им защиту от холода, но им приходилось раскапывать снег в поисках зелёной травы или жевать побуревшую прошлогоднюю траву. Зато теперь приходит время новой сочной травы и молодой жизни.
Самки зайцелоп чувствуют состояние друг друга по запаху. Детёныши в утробах самок уже достаточно хорошо развиты и готовы родиться в течение нескольких следующих дней. Но самки, детёныши которых более развиты, не спешат разрешаться от бремени: для этого необходим сильный стимул – определённая концентрация запаха, свидетельствующего о готовности самок к родам. У нескольких молодых самок развитие детёнышей, напротив, запаздывает на несколько дней, и общее «настроение» в стаде заставляет их отдавать больше питательных веществ для развития ещё не родившегося детёныша. Все детёныши должны родиться вовремя и вместе.
Рождение детёнышей в небольшом «синхронизированном» стаде зайцелоп происходит в течение одного-двух дней. Незадолго до родов самки собираются в середине стада, оставляя самцов на периферии, где им больше грозит опасность нападения хищника. Это своеобразная бессознательная «плата» стада за возможность спокойно принести потомство. Когда самки собираются тесной группой, концентрация их запахов в воздухе значительно повышается, и это запускает процесс рождения детёнышей.
У одной из самых сильных самок начинаются родовые схватки. Она замерла на месте и только вздрагивает всем телом, часто и неглубоко дыша. Её соседки почувствовали наступление этого важного события и стали обнюхивать её тело, особенно в задней части. Рожающая зайцелопа издаёт отрывистые хриплые звуки – всё её тело напряжено. Наконец околоплодный пузырь лопается, и из родовых путей животного появляется голова детёныша. Секундное напряжение мускулов – и детёныш выскальзывает из тела матери и падает на землю. Далее следует ещё одна порция околоплодной жидкости и через минуту рождается второй детёныш.
Самка сразу же повернулась к своим детёнышам и начала вылизывать их, стимулируя их дыхание и очищая ноздри детёнышей от остатков слизи и околоплодной жидкости. Детёныши зашевелились, стали вытягивать ноги, а затем один из них перевернулся на живот и поднял голову, оглядываясь вокруг. Самка продолжила вылизывать второго детёныша, и он также повернулся на живот. Теперь их задача – обсохнуть и подняться на ноги. Но ещё важнее для них запомнить запах матери – от этого во многом будет зависеть их выживание.
Запах околоплодных вод и новорождённых детёнышей является мощным стимулом для остальных самок, и вскоре ещё две самки начинают испытывать родовые схватки. Несколько молодых самок слизывают с земли остатки околоплодной жидкости родившей самки, но делают это слишком близко к детёнышам, поэтому родившая самка отогнала одну из них, ударив её головой по морде.
В течение часа около половины самок стада родили или готовятся родить. Число детёнышей увеличивается буквально с каждой минутой. И когда родился последний на сегодня детёныш, первые из родившихся уже достаточно хорошо ходили и запомнили запах матери.
Изменения в природе затрагивают всех жителей Кавказского полуострова. Когда миновали зимние холода, чагрины в горных районах проснулись и покинули свои укрытия. Они изрядно похудели за зиму, и теперь ищут и с жадностью поедают всё, что сочтут съедобным. Падаль, даже начавшая разлагаться, поедается с такой же жадностью, как свежее мясо. Но гораздо более доступная и вкусная пища – насекомые и другие обитатели лесной подстилки. В разных местах леса попадаются следы кормёжки чагринов: раскопанная опавшая листва, выдранные с корнями растения и расцарапанные когтями трухлявые стволы упавших деревьев. Желанной находкой для голодного чагрина становится змея, ящерица или лягушка, ещё вялая после спячки. Также звери охотно разоряют гнёзда птиц, устроенные на земле. Так они постепенно восстанавливают силы после зимовки.
Ранней весной в жизни чагринов происходят важные перемены: у них начинается брачный сезон. Убеждённые одиночки начинают относиться друг к другу более терпимо; точнее, самцы становятся более лояльными к самкам, а отношение их друг к другу по-прежнему остаётся непримиримым.
От своего предка – европейского ежа – чагрины унаследовали просто устроенный мозг и довольно примитивное поведение. У них нет сложных ритуалов, которыми пользуются другие животные для привлечения особей противоположного пола. Взрослая самка сообщает самцам о готовности к спариванию очень простым способом: в состоянии готовности к спариванию она издаёт сильный мускусный запах. В паху самки есть железы, выделяющие пахучую жидкость, и животное, когда ходит по лесу, просто проводит паховой областью по корням деревьев и пучкам травы, зажимая их между ногой и животом.
Самка бродит по своей территории и метит её очень активно: она готова к спариванию всего лишь на протяжении нескольких дней, и в это время обязательно должна забеременеть, иначе в этом сезоне она останется без потомства. На запах самки с соседних территорий собираются самцы. Среди потенциальных ухажёров могут быть как совсем молодые особи, едва достигшие половой зрелости, так и крупные старые звери, шерсть которых уже начинает светлеть от возраста. Зайдя на территорию самки, самцы начинают внимательно исследовать метки самки и оставляют возле них лужицы мочи, показывая самке своё присутствие. Самцы начинают искать следы самки и часто идут по следу как собака-ищейка, не обращая внимания на других обитателей леса. Иногда даже взрослая геллуда отходит в сторону, когда ей навстречу движется самец-чагрин, словно привязанный к следу самки и не собирающийся отступать или сворачивать в сторону.
Щедро оставляя свои «приглашения на свидание», самка добивается результата: её буквально окружают самцы. Самка ведёт себя не очень активно: она лишь привлекла самцов на свою территорию, а дальнейшую инициативу оставляет им. Самцы чагрина далеки от устроения ритуальных поединков, какие устраивали олени и другие рогатые млекопитающие человеческой эпохи. Их метод выяснения главенства – использование грубой силы. Собравшись вместе, самцы чагрина ведут себя агрессивно по отношению к конкурентам. Первыми место свидания с самкой покидают самые молодые и самые старые самцы, одинаково неспособные соперничать с более сильными зрелыми особями. Если молодой соперник оказывается слишком настойчивым, ему может достаться несколько болезненных укусов, или же его морда и грудь будут расцарапаны когтями соперника. Ещё один коронный приём в драке чагринов – боксирующий удар головой. При этом колючки втыкаются в морду соперника, вынуждая его отступить… или же броситься на врага с удвоенной яростью.
Самцы ощущают запах самки, готовой к спариванию, и этот запах заставляет их драться друг с другом за право спаривания. После того, как отсеялись самцы, которым вряд ли приходилось рассчитывать на успех, остались лишь те, кто мог рассчитывать на успех в борьбе за самку. И среди них выявились два лидера – зрелые сильные самцы, оба сильные и мускулистые, с лоснящейся шерстью и крепкими колючками.
Ни один из этих зверей не собирается покидать поле боя, и у обоих шансы примерно равны. Звери смотрят друг на друга уничтожающим взглядом, оскаливая зубы и царапая траву когтями. Они оба стараются напугать соперника и при этом ограничиться только демонстрацией силы. Они устрашающе шипят друг на друга и разевают пасть, демонстрируя остроконечные зубы. Но этого явно недостаточно: должен остаться лишь один победитель. И один из самцов решил нарушить хрупкое равновесие: он бросился на соперника и нанёс ему удар головой в бок. Второй самец едва удержался на ногах, но в ответ бросился на первого и укусил его за лапу, оставив глубокую кровоточащую царапину. Соперники сражаются не на шутку: они сцепились друг с другом в колючий шар и катаются по траве, визжа и шипя. Лапы безжалостно дерут грудь и живот соперника, а зубы оставляют глубокие болезненные раны. После нескольких минут борьбы становится ясно, что самец, начавший драку, теряет шансы на победу. Он уже не нападает на соперника, а лишь пытается парировать его атаки. На его морде кровоточит глубокий шрам, и из-за этого один глаз залит кровью. Соперник – умелый боец: он подставляет для укусов колючую шкуру на плечах, из-за чего у его конкурента губы уже расцарапаны в кровь. Наконец, дерущиеся самцы расцепились. Побеждённый самец дёргает головой, пытаясь стряхнуть кровь, заливающую его глаз. Он отступает, а затем просто разворачивается и уходит в кусты, хромая и тяжело дыша.
Дальнейшее развитие событий предсказуемо и банально. Победитель просто спаривается с самкой, и всё. Он остаётся на территории самки ещё несколько дней, повторяя спаривание и прогоняя других самцов, пытающихся сделать то же самое.
Через несколько дней после спаривания самка почувствовала, что в её организме происходят изменения: она беременна. Теперь ей не нужен самец, поэтому она проявляет неудовольствие от его присутствия: когда самец подходит слишком близко, самка топает ногами и фыркает. Но самец задержался, пробуя повторить спаривание. В течение последних нескольких дней самка принимала его ухаживания, но сейчас она топорщит колючки – это знак того, что она не позволит ему спариваться. А когда самец оскалил зубы, самка просто развернулась и нанесла ему удар колючим боком по морде. Более ясного знака не требуется: самцу больше нечего делать возле неё, и он должен уйти.
У других животных семейные отношения намного сложнее, чем у чагринов. Весна для молодого симурга – это время, когда ему придётся в полной мере ощутить трудности взрослой жизни. Пока была зима, он охотился вместе с родителями и имел право на часть добычи. За это время молодой симург научился многим охотничьим приёмам: он умеет сбрасывать в пропасть каменных скакунов ударом крыла в пикирующем полёте, душить когтями зайцелопу и искать мёртвых порциппул, вытаивающих весной из-под снега. Просто теперь ему придётся всё это делать самому.
Когда снег начал таять, его родители полетели на склон горы, который очень хорошо знаком молодой птице. Они быстро нашли дерево с раздвоенной вершиной, вцепившееся корнями в камни на склоне, и закружились над родовым гнездом, в котором вырастили уже не один выводок. Молодой симург последовал за родителями: эти места ему очень хорошо знакомы буквально с детства. Но ему не дали долететь до гнезда, в котором он появился на свет. Ему не удалось даже коснуться гнезда лапами: взрослый самец угрожающе закричал, и его голос заставил молодого симурга взмыть вверх и опуститься на тот самый уступ, который был первым, что он ощутил своими лапами после того, как покинул гнездо. Молодая птица не понимает, что происходит. Ещё вчера родители относились к нему очень дружелюбно, хотя не допускали к добыче, пока не поедят сами. А сейчас он стал для них совершенно чужим.
Молодой симург попытался сесть на дерево, где устроено гнездо. Но он не успел приблизиться к гнезду и на десять метров, как ему навстречу взлетел самец. Громко крича, он начал наносить собственному потомку удары крыльями по голове и спине под одобрительные крики самки. Молодой симург едва успевал уклоняться от его ударов, улетая всё дальше и дальше от гнезда. Он перелетел через долину и сел на каменном уступе на её противоположной стороне. Сегодня началась его взрослая жизнь. Ему придётся пройти через много испытаний: поиск собственного места для жизни, неудачные охоты, голод, конкуренцию и необходимость защищать свою территорию. Возможно, он не выдержит этих испытаний, но не исключено, что он проживёт долгую и удачную жизнь.
Взрослые симурги греются на весеннем солнце, сидя в гнезде, которое много лет служит им домом. Весна освежает их отношения друг с другом: птицы, умеющие убивать, в это время становятся нежными ухажёрами. Они много лет знают друг друга и могут узнать своего партнёра даже после долгой разлуки. Впрочем, они просто не допускают этого, отдыхая и охотясь исключительно вместе. Такой брачный союз успешен ещё и благодаря тому, что партнёры изучили повадки друг друга и охотятся на редкость согласованно, добиваясь результата значительно чаще, чем одинокая птица.
Самец аккуратно чистит перья на голове самки. Его острый клюв нежно расправляет складки голой кожи возле глаза самки, которая не отстраняется, выказывая тем самым доверие по отношению к партнёру. После этого самец замирает возле самки, склонив голову набок и приглашая её оказать ему такие же знаки внимания.
Весенняя ясная погода вызывает пробуждение родительского инстинкта у пары симургов. Пока рано откладывать яйца, но партнёры должны подготовиться к выполнению трудной роли родителей. Птицы в очередной раз осматривают гнездо и подновляют его. Самка выбросила из него всю подстилку, в которой к этому моменту накопилось огромное количество паразитов. А самец регулярно летает в лес и приносит в клюве прутья, нужные для ремонта гнезда. Самка забирает прутья и втыкает их в боковые части гнезда, переплетая с толстыми сучьями, составляющими основу постройки.
Во время ремонта гнезда взрослые симурги позволяют себе поиграть друг с другом. Севший на край гнезда после визита в лес, самец держит в клюве прутик. Он не стал бросать его в гнездо, как это он обычно делал. Дождавшись, когда самка повернулась к нему, самец передал ей принесённый прутик из клюва в клюв. Самка положила его на дно гнезда, а затем снова подняла и передала самцу. Самец, подержав прутик, вернул его самке. Это игра, не имеющая никакого практического смысла: птицы просто наслаждаются процессом общения и в очередной раз показывают друг другу доверие и симпатии.
Молодой симург уже покинул родительскую территорию. Он видел, как его родители летают на охоту, и чувствует, что участок, хорошо знакомый ему по совместной с ними охоте, теперь становится чужим для него. Ему приходится вести жизнь отверженного, во всём надеясь только на себя. Он нашёл себе удобную скальную нишу, в которой удобно прятаться от дождя, и убедился, что никто из взрослых сородичей не претендует на это укрытие. Весеннее тепло не даёт ему замёрзнуть днём, но по ночам ему приходится распушать перья, чтобы сохранять тепло.
Несмотря на трудности, молодой симург не бедствует. Возможно, он живёт на чьей-то охотничьей территории, поэтому когда-нибудь ему придётся покинуть своё убежище. Но не исключено, что он сможет одержать верх над хозяином территории и это станет началом его полноценной взрослой жизни.
В местах, где поселился молодой симург, водится много дичи подходящего размера. Зайцелопы родили детёнышей, и теперь каждое стадо этих глупых пугливых животных представляет собой накрытый обеденный стол для пернатого хищника. Симург хорошо усвоил родительские уроки, и теперь успешно применяет их на практике.
Стадо кавказских зайцелоп пасётся вблизи дубовой рощи. Дубы сбросили лишь часть листвы на зиму, поэтому их кроны даже весной достаточно густы, чтобы скрыть симурга. Поэтому умный пернатый хищник решил устроить засаду на одном из дубов. Молодой симург полетел низко над землёй, стараясь держаться так, чтобы между ним и стадом зайцелоп были хоть какие-то деревья. В некоторых местах симург садится на землю и просто бежит, пригнув голову.
Добравшись до дубовой рощи, хищник взлетел на ближайшее дерево и стал осторожно перепархивать с ветки на ветку, стараясь не шуметь понапрасну. Его осторожность дала результат: симургу удалось подобраться к зайцелопам так близко, как он не смог бы, если бы летел по воздуху.
Из своего укрытия симург наблюдает за этими травоядными. Стадо зайцелоп держится вместе, но молодые детёныши часто отстают или убегают в стороны от стада, и в этот момент кого-то из них можно легко убить. Вцепившись в ветку когтями, симург стал с напряжением следить за животными, выбирая удобный момент для атаки.
Зайцелопы ведут себя, как обычно. Они прислушиваются к окружающим звукам, а чьи-нибудь глаза всегда оглядывают окружающую местность в поисках признаков опасности. Носы животных постоянно ощущают сотни запахов, но пока среди них нет запаха хищника, звери могут быть спокойными.
Видя, что взрослые звери ведут себя спокойно, детёныши устраивают игры. Они высоко подпрыгивают или гоняются друг за другом, издавая тонкий писк. За свою короткую жизнь они лишь несколько раз видели хищников, но пока им удавалось спасаться от них, поэтому опасность для них – абстрактное понятие. Они пока не подозревают, сколько опасностей ждёт их в этом мире и откуда может прийти смерть.
Симург неотрывно следит за стадом. Он не обращает внимания на середину стада, где слишком много взрослых зверей. Он может атаковать молодое животное, которых там много, но в суматохе кто-нибудь из взрослых зайцелоп может случайно прыгнуть на него, и тогда ему грозит перелом крыла, и даже позвоночника. Поэтому симурга больше интересует то, что делается по краям стада, особенно там, где резвятся детёныши. Стадо никуда не уходит, и хищник имеет возможность выбрать лучшее время для атаки.
Наконец, пара молодых зайцелоп, годовалых зверей, начинает игру. Они станут взрослыми лишь на следующий год, и пока у них есть возможность состязаться в беге и прыжках. Это укрепляет мускулы и однажды спасёт им жизнь. Только ни один из зверей пока не знает, как скоро им придётся спасаться от врага. Они прыгают и кружатся среди отрастающей травы, толкают друг друга грудью и высоко подпрыгивают вверх, словно перескакивая через невидимые препятствия. И за игрой они не замечают, что слишком отдалились от стада. Зато это заметили другие глаза.
Симург оттолкнулся от ветки и стрелой выскочил из листвы дуба. Он распахнул крылья и в несколько взмахов развил большую скорость. Он помчался к одной из молодых зайцелоп, и в это время раздался пронзительный тревожный крик одной из взрослых особей стада. Испуганные звери, с трудом представляя себе, от кого они спасаются, бросились врассыпную. Молодая зайцелопа мельком увидела ширококрылый силуэт и бросилась к стаду, надеясь найти защиту у сородичей. Но она замешкалась буквально на долю секунды, и это сыграло свою роковую роль.
В последние мгновения атаки симург выставил вперёд лапы с острыми когтями и нанёс зайцелопе сокрушительный удар всей массой тела. Одна его лапа вцепилась в плечо животного, а вторая – в голову. Насев на зайцелопу, симург повалил её на землю и придавил своим весом. Не теряя времени, он опустил голову и нанёс удар в основание черепа отчаянно брыкающейся добычи, дробя ей позвонки клювом. Смерть зайцелопы наступила мгновенно – её ноги судорожно вытянулись и замерли.
Симург принялся рвать шкуру на боку добычи, не обращая внимания на стадо, отбежавшее на несколько десятков метров. Зайцелопы испуганно смотрят на хищника, поедающего одного из их сородичей, и детёныши впервые ощущают запах крови. Теперь они будут ассоциировать этот запах с нападением хищника, страхом и смертью. Некоторые уроки жизни преподаются такой ценой. Но и симург не догадывается, что ещё кое-кто хорошо выучил уроки, преподаваемые жизнью, и теперь готовится дать урок ему самому.
За стадом зайцелоп следил не только симург. Геллуда, одинокая самка, многому научилась за время самостоятельной жизни. Прошлым летом она с трудом могла добыть себе достаточно пищи, чтобы не умереть с голоду и сохранить способность охотиться. Но она оказалась прилежной ученицей, хорошо решавшей задачи, которые задавала ей жизнь. И второй год своей самостоятельной жизни она встречает уже опытной охотницей, способной легко прокормить себя. Она умеет наблюдать и находить потенциальную добычу в большом стаде. И ещё она умеет наблюдать за другими хищниками и пользоваться результатами их охоты.
Когда симург атаковал зайцелоп, внимание самки геллуды сразу же переключилось на него. Она видела, как побежало в панике стадо зайцелоп, как симург свалил зайцелопу и стал рвать её мясо. И теперь настало время её выхода. Она покинула своё укрытие в кустах и направилась к симургу уверенной походкой, спокойно покачивая длинным хвостом. Глотая очередной кусок мяса, симург заметил пятнистую шкуру геллуды на фоне молодой зелени кустов. Он повернулся к геллуде и раскрыл крылья, демонстрируя ей свои размеры и силу. Но на хищницу это не произвело никакого впечатления. Геллуда уже знает, насколько силён клюв симурга, но она также чувствует, что теперь её собственной силы достаточно, чтобы отшвырнуть в сторону эту птицу, если она начнёт сопротивляться.
Симург также реалистично оценивает ситуацию – этот пятнистый четвероногий хищник не собирается ждать, пока он закончит есть, и он намного крупнее. Поэтому симург отчаянно пытается взять свою долю добычи: пока геллуда не подошла вплотную, он оторвал кусок мягкого мяса и проглотил. Когда геллуда подошла ещё ближе, симург хрипло закричал и захлопал крыльями. В ответ геллуда подняла одну лапу и резко махнула ею в воздухе, как кошка. Симург неуклюже отскочил, избегая удара, схватил тушку зайцелопы за ухо и потащил в свою сторону. Геллуда бросилась к его добыче и вцепилась в неё лапами. Она легонько потащила её к себе, и в клюве симурга остался лишь маленький кусочек уха зайцелопы. Взяв тушку зайцелопы в зубы, геллуда понесла её в кусты. Пытаясь вернуть свою добычу, симург закричал и побежал за геллудой, хлопая крыльями. Но в ответ геллуда развернулась, бросив добычу, и громко рявкнула. Она бросилась на симурга, и птице пришлось взлететь, чтобы избежать удара её лапы. Ему стоит поискать себе на обед что-нибудь другое – эту добычу уже не вернуть.
В кустах геллуда наслаждается добычей, так легко доставшейся ей, и глотает куски нежного и ещё чуть тёплого мяса. Когда мясо заканчивается, она легко дробит зубами молодые кости и с удовольствием жуёт суставы. Роли двух хищников поменялись: теперь молодая геллуда сильнее симурга и в случае конфликта она будет задавать правила игры.

Апрель.

Весна в разгаре. Снег остался лишь на вершинах гор, но и туда постепенно добирается тепло, пробуждая растения и животных.
Детёныши зайцелоп уже подросли и бегают наравне с взрослыми зверями. А некоторые их соседи только готовятся принести потомство.
Если зайцелопа вынашивает детёныша более четырёх месяцев, то беременность у чагрина длится всего лишь месяц с небольшим. Этого вполне достаточно, чтобы произвести на свет жизнеспособное потомство. Но за это чагрин расплачивается необходимостью длительной заботы о потомстве. И одно из условий успешного выращивания потомства – наличие надёжного укрытия.
Чувствуя приближение срока рождения потомства, самка чагрина озаботилась сооружением укрытия. Она делает это довольно простым способом: просто стаскивает ветки и другой растительный мусор в кучу между двумя большими камнями. Когда пространство между камнями было забито ветками, самка чагрина забралась на кучу и стала утаптывать её, просто ходя по ней вперёд-назад. Закончив это, она стала подкапываться под кучу, выкапывая под настилом из веток гнездовую камеру. Часть земли самка чагрина набросала на верх своего укрытия, соорудив таким способом надёжную крышу, которая поможет защитить потомство от дождя.
Когда самка чагрина закончила работу, у неё получилась довольно прочная берлога, защищённая с боков камнями. Пространство между камнями довольно узкое, что затрудняет врагу раскапывание крыши гнезда. Инстинкт не подвёл зверя. Вскоре после того, как укрытие было готово, самка чагрина начала готовиться к родам. Она натаскала в гнездо мягкой травы и устроила подстилку – это означает, что детёныши должны появиться очень скоро.
Родовые схватки начались ночью. При этом самка чагрина не чувствует боли: они вызывают у неё лишь некоторое беспокойство. Она просто остаётся в гнезде и старается поменьше двигаться. Роды начались незадолго до рассвета и прошли очень легко и быстро: детёныши чагрина родятся мелкими, слепыми и голыми, поэтому их рождение не вызывает боли у рожающей самки. Но у этого обстоятельства есть вторая сторона: детёныши будут довольно долго жить в гнезде и полностью зависеть от матери. Всего у самки родились пять детёнышей, но один из них не подавал признаков жизни даже после того, как мать вылизала его. И самка чагрина просто съела его, возвращая часть питательных веществ, которые были израсходованы на его развитие. Остальные четверо детёнышей были нормально развитыми и жизнеспособными, но самке вряд ли удастся вырастить их всех – обычно лишь один или два детёныша в выводке доживают до полной самостоятельности, а остальные гибнут от голода или нападения хищников.
Став в очередной раз матерью, самка чагрина должна жить не только для себя, но и для своего потомства. Теперь в течение нескольких месяцев вся её жизнь будет сосредоточена вокруг логова и подрастающих в нём детёнышей. Несколько раз в день самка чагрина должна возвращаться к детёнышам и кормить их, а пищи ей потребуется значительно больше. В период кормления потомства самка чагрина употребляет в пищу больше мяса. Несмотря на некоторую неуклюжесть, она начинает охотиться на грызунов, рептилий и наземных птиц.
Мощные порциппулы перенесли зиму хорошо, отделавшись минимальными потерями. Они предпочитают мигрировать в более богатые кормом районы, поэтому большинство животных провело зиму в тёплых прибрежных районах, питаясь желудями, каштанами и кореньями. Многие самки беременны, и очень скоро у них должны родиться детёныши.
Стадо порциппул пасётся на молодой траве. Подвижными хоботками звери срывают пучки травы и кладут их в рот. Самец-вожак важно прохаживается среди остальных животных. Он выиграл поединок за власть осенью, и большинство детёнышей, которые должны родиться – это его потомство.
Тепло разбудило мелких холоднокровных обитателей Кавказского полуострова. Все, кто благополучно перезимовал и не стал жертвой холода или прожорливых хищников, теперь торопятся жить. Солнце нагревает камни, и на них с удовольствием нежатся ящерицы и змеи, скрывающиеся в траве, если в небе появится силуэт симурга или пернатых хищников помельче. Солнце подогревает чувства этих холоднокровных существ, превращая их в пылких кавалеров и яростных бойцов.
Пара змей желтовато-рыжей окраски сплелась телами. Одна из змей немного крупнее и её окраска чуть бледнее, а вторая, более изящная, щеголяет очень яркой поперечной перевязью за головой. Более крупная змея пробует уползти, но другая рептилия явно проявляет настойчивость и пытается остановить её. Временами змеи сплетаются телами очень прочно и валяются в траве, переворачиваясь кверху брюхом. Тогда становится видна поперечно-полосатая чёрно-белая окраска изнанки хвоста. Эти рептилии – скунсовые змеи, самка и самец.
Пара змей уже готова к спариванию, но неожиданно они чувствуют сотрясения почвы – к ним приближается кто-то массивный. Змеи плохо видят, но разглядывают крупное тело с большой головой, покоящееся на четырёх ногах. Это самец порциппулы, ищущий корм в траве.
Зверь тоже плохо видит, но тонкое обоняние подсказывает ему, что где-то в траве прячется змея. Порциппулы не боятся даже ядовитых змей – они забивают рептилий ногами и пожирают их, а толстая кожа на ногах служит им как защита от укусов змей. Поэтому большой зверь без всякого страха подходит почти в упор и нюхает траву, пытаясь найти змей.
Чаще всего тонкое обоняние помогает порциппуле искать корм, но в некоторых случаях оно становится её бедой. Так и произошло в этот раз. Струя вонючей жидкости попала прямо в нос животного, и самец порциппулы вдохнул несколько капель. А в следующую секунду вторая струя попала в глаз порциппулы. Отвратительный запах ударил в ноздри зверя, а глаза заслезились. Самец порциппулы заревел и бросился прочь, тряся головой в надежде хоть как-то избавиться от отвратительного запаха, внезапно заполонившего для него весь мир.
Скунсовые змеи защитились от возможного нападения наиболее эффективным способом, который спасает их от любых животных, имеющих мало-мальски развитое обоняние. Когда опасность миновала, обе змеи продолжили прерванный брачный ритуал.
Молодая самка геллуды пока не обзавелась потомством. К осени она, возможно, найдёт самца, с которым создаст семью, и сама родит детёнышей на следующий год. А пока она свободна от трудностей семейной жизни, но во время охоты может рассчитывать только на собственные силы и умение. Уроки самостоятельной жизни не прошли даром: теперь она опытная охотница. Для неё не составляет трудности выследить и убить почти любого обитателя здешних мест, кроме, разве что, взрослой порциппулы. Но учиться зачастую приходится всю жизнь: геллуда ещё слишком молода и пока допускает ошибки. А цена этих ошибок может быть слишком велика.
Молодая геллуда идёт по следам чагрина. Она когда-то встречалась с этими странными медлительными обитателями лесов, но они не показались ей опасными. Когда геллуда приближалась к ним, эти животные предпочитали убегать и прятаться в кустах или в своих норах. Поэтому геллуда ещё не знает, насколько опасно бывает связываться с ними, если чагрин вынужден защищаться.
Пахучий след привёл геллуду к торчащим из земли камням. Между ними она увидела кучу прутьев и разного лесного мусора, а земля под этой кучей была явно раскопана не очень давно – с одной стороны около камней была навалена куча свежей земли, сквозь которую едва успела прорасти трава. За этой землёй чернело отверстие – под кучу прутьев и мусора ведёт тоннель. Там явно живёт чагрин, поскольку запах его следов в этом месте значительно усилился – следов стало больше и они были гораздо свежее.
Геллуда запрыгнула на камень, среди которых сделано укрытие чагрина. Она поскребла лапой ветки, которые навалены поверх логова зверя. Но сделать это оказалось сложно: геллуде пришлось сильно нагнуться вниз, а её лапа могла лишь ограниченно двигаться в пространстве между камнями. С некоторыми усилиями она смогла выдернуть одну из веток, и начала разгребать мусор под ней.
Работа продвигается медленно, поэтому геллуда решила попробовать добраться до обитателя логова с другой стороны. Она соскочила с камней и подошла к входу в логово. Вдохнув воздух, она ощутила запах сразу нескольких живых существ. Все они были чагринами, но запах одного из них был намного сильнее остальных. Это означает, что хищница не ошиблась и обитатели этого логова находятся дома. Если всё сложится удачно, кого-нибудь из них можно будет убить и съесть. И геллуда начала раскапывать лапой вход в логово.
Самка чагрина сквозь сон услышала шорох. Она приоткрыла глаза, огляделась и вновь заснула. Но через несколько минут к её носу скатилось несколько комочков земли с поверхности. Заснувшая самка чагрина вдохнула воздух и внезапно ощутила запах, которого боялась. Она тут же проснулась и стала принюхиваться. Один из комочков земли пах тем самым, знакомым и страшным запахом – запахом геллуды. А это означает только одно: враг рядом.
На подстилке беззаботно спят четверо детёнышей. На их головах и спинах уже пробились и затвердели колючки, но сами зверьки всё равно слишком малы. У них едва открылись глаза, а на ногах они ещё не держатся и просто ползают на животе, когда не спят. И сейчас они нуждаются в защите, как никогда раньше.
Самка чагрина поднялась и осторожно двинулась к выходу из гнезда. Сделав несколько шагов, она отпрянула назад: в нору просунулась лапа геллуды и когти хищника оставили глубокие царапины на земле прямо перед её мордой. Хищник пытается выцарапать возможную добычу, хотя явно не представляет, с кем имеет дело. Точнее, при каких обстоятельствах происходит встреча.
Геллуда пробует раскопать вход пошире. Она отбрасывает землю двумя лапами, время от времени прерываясь и пытаясь просунуть лапу внутрь логова. И с каждым разом царапины от когтей остаются всё ближе и ближе к входу в гнездовую камеру. Положение становится всё более отчаянным.
Самка чагрина скалит зубы и шипит, когда лапа геллуды просовывается внутрь её жилища. Ей остаётся только одно: атаковать. В противном случае будет разрушено укрытие и детёныши могут погибнуть. Самка чагрина выскочила из норы, щёлкая зубами и шипя. Только скорость реакции помогла геллуде избежать неожиданной встречи с хозяйкой жилища. Подпрыгнув в воздух, геллуда отскочила от логова самки чагрина. Благодаря своей ловкости она легко может справиться с этим коротконогим неуклюжим существом, и это придаёт геллуде смелость. Самка чагрина предпочитает не отходить далеко от входа в логово, и всё время держится головой к геллуде. Когда хищник подходит ближе, самка чагрина разевает пасть и демонстрирует остроконечные зубы. Но геллуде эта угроза не показалась реальной. Она бросилась на самку чагрина и ударила её лапой по спине. И в тот же миг сама геллуда взвизгнула от боли: в её лапу вонзились несколько колючек. Она отпрыгнула в сторону и сразу же превратилась из преследователя в преследуемого: закрепляя свой успех в обороне гнезда, самка чагрина бросилась на неё и схватила её зубами за заднюю лапу. Геллуда дёрнулась и рывком вырвала лапу из пасти гигантского ежа. Но её пронзила острая боль, а на шкуре остались длинные глубокие царапины, нанесённые зубами чагрина.
Эта охота завершилась провалом: геллуда побежала прочь, скача на трёх лапах и держа укушенную самкой чагрина заднюю лапу на весу. Ступать на неё сейчас очень больно. Конечно, геллуда вылижет раны и это не позволит им загноиться, но на несколько дней об охоте на крупных животных можно просто забыть. Ей придётся теперь питаться случайной добычей.
В логове у самки чагрина заскулили и завозились детёныши. Она вернулась к ним, легла рядом и осторожно подгребла их к животу. Почувствовав тепло материнского тела, детёныши успокоились и затихли. Самка чагрина тоже вскоре заснула крепким сном. Она выиграла эту схватку за жизнь детёнышей, но никому не ведомо, сколько ещё испытаний придётся выдержать её материнским чувствам.
В гнезде симургов появились два яйца и самка села их насиживать. Теперь самец должен охотиться за двоих. Он пролетает над долинами и хребтами, одевающимися молодой весенней зеленью, и ищет подходящую добычу. Он видит, как самка геллуды, прихрамывая, бредёт по долине, распугивая стадо зайцелоп. Он летит дальше и видит, как у кромки снегов из норы показалось рыжеватое существо – талая вода снова протекла в нору горных сонь и заставила грызунов проснуться и спасаться от потопа. И он видит, как внизу, в долине, над деревьями клубится живое оранжево-жёлтое облако, похожее на дым.
У небесных пилигримов снова начинается брачный лёт и в небе над лесами собираются облака бабочек. Через несколько дней после этого грандиозного спектакля природы самцы умрут, а самки огромной тучей отправятся с попутным южным ветром на север, через Четвероморье. Их отлёт знаменует собой скорый приход жаркого южного лета.

Чагрин (Aepierinaceus tchagrin)
Отряд: Ежовые (Erinaceomorpha)
Семейство: Ежовые (Erinaceidae)
Место обитания: Балканы, Юго-Восточная Европа, южное побережье Четвероморья, Кавказский полуостров.

Рисунок Александра Смыслова

В раннем неоцене экосистемы отличались скудностью и однообразием; в них отсутствовали крупные травоядные и хищники. Поэтому ситуация в природе в это время немного напоминала ранний палеоцен, когда животные различных групп «пробовали свои силы» в освоении различных экологических ниш. Так произошло в Евразии, где влияние человека на природу было особенно значительным. Здесь на роль крупного хищника «пробовались» разные виды млекопитающих. В течение нескольких миллионов лет истинные хищники отряда Carnivora вынуждены были конкурировать с разнообразными плотоядными из числа приматов и насекомоядных. В итоге они смогли отвоевать утраченные из-за деятельности человека позиции в природе, но бок о бок с ними обитают немногочисленные представители прежних конкурирующих групп. Одна из них – характерные для Европы крупные плотоядные ежи. В лесах севера Европы обитает ежеволк (Erinalupus spinosus), в средиземноморском маквисе живёт мелкий ежешакал (Erinalupus mediterraneus). На территории европейских субтропиков, на Балканах, в Малой Азии и на Кавказе обитает ещё один представитель этой своеобразной группы животных – крупный ёж чагрин.
Этот вид сохранил больше примитивных черт строения, чем его родственники. Чагрин – коренастое животное, похожее пропорциями на барсука. Длина тела – около 140 см. У него отсутствует видимый снаружи хвост, а голова относительно крупная, с длинной подвижной мордой. Шерсть этого животного серая с коричневатым оттенком, на животе более светлая; вокруг рта растёт белая шерсть. У чагрина сильные челюсти с остроконечными зубами, приспособленными для поедания мяса. Однако это животное не приспособлено к преследованию добычи: его пятипалые конечности стопоходящие и сравнительно короткие – они относительно длиннее, чем у барсука, но короче, чем у собаки. Поэтому максимальная скорость, которую может развивать чагрин – это около 30 км/ч на короткой дистанции.
У чагрина плохое зрение – он близорук. Но этот зверь обладает прекрасным слухом и очень острым обонянием, которые помогают ему искать добычу и вовремя распознавать опасность.
Чагрин унаследовал ещё одну особенность своих предков – в шерсти этого зверя растут крепкие острые иглы длиной до 5 см. Они покрывают верхнюю часть головы, шею, плечи и среднюю часть спины зверя вдоль позвоночника. Сильно увеличившись в размерах, чагрин потерял способность сворачиваться в клубок. Вместо этого крупный размер дал ему возможность активно защищаться от врага. Обороняясь, чагрин широко раскрывает пасть, демонстрируя зубы, и делает выпады, пытаясь схватить когтями и укусить противника. Рудиментарная подкожная мускулатура позволяет животному шевелить иглами и поднимать их при нападении хищника. Это животное ведёт одиночный образ жизни, и вне сезона размножения любая особь очень агрессивно относится к сородичам. Во время драки чагрины «боксируют» друг друга головой с поднятыми иглами. В брачный сезон, ухаживая за самкой, самец толкает её головой в бок, но иглы при этом опущены и прижаты к коже.
Чагрин поедает падаль и любую пищу животного происхождения. Он разыскивает её с помощью обоняния. Этот зверь очень силён, и может в одиночку утащить тушу животного весом примерно вдвое больше самого себя. Также благодаря физической силе он может отбить часть добычи у крупных хищников. Этот зверь умеет охотиться сам, и поедает рептилий, лягушек и насекомых. Он часто раскапывает землю и ломает когтями трухлявую древесину в поисках личинок жуков.
Брачный сезон у этого животного начинается ранней весной. Самка, готовая к спариванию, издаёт специфический мускусный запах, очень привлекающий самцов. Обычно около одной самки собирается до пяти самцов. Они соперничают друг с другом, отталкивая сородичей от самки головой. Самке безразлично, какой самец будет спариваться с ней, и бывает, что она спаривается, пока несколько самцов дерутся друг с другом. Самец-победитель ходит за самкой на вытянутых ногах, громко сопя и подталкивая самку головой. После окончания времени спаривания самка прогоняет самцов.
Беременность длится около пяти недель. Для выращивания детёнышей самка устраивает логово из веток и земли. Она стаскивает ветки в кучу и роет под ними нечто вроде землянки. Одновременно она нагребает выброшенную землю сверху, делая над логовом крышу, защищающую от ветра и дождя. Потомство (3 – 5 детёнышей) рождается голым и слепым. Они прозревают в недельном возрасте, а в возрасте 6 недель уже покидают логово и начинают искать корм вместе с самкой. Молодые животные становятся половозрелыми в возрасте трёх лет, а продолжительность жизни этого вида составляет 40 – 45 лет.

Чешуйчатый ёж (Squamoechinus loricatus)
Отряд: Ежовые (Erinaceomorpha)
Семейство: Ежовые (Erinaceidae)
Место обитания: Кавказский полуостров, Малая Азия, Средняя Азия к востоку от Четвероморья.

Рисунок Александра Смыслова

Мелкие млекопитающие пережили эпоху антропогенного прессинга значительно лучше, чем крупные. Они в большинстве своём сохранили разнообразие и быстро восстановили численность после исчезновения человека. В неоцене среди них появились виды, которые приобрели новые признаки и стратегии выживания.
В засушливых районах на западе Азии южнее Четвероморья обитает один из необычных видов насекомоядных млекопитающих – чешуйчатый ёж. Ежи являются довольно консервативной группой млекопитающих, хотя изредка среди них появлялись причудливые виды вроде ископаемого Deinogalerix или неоценового ежеволка, которые оба представляют собой крупных хищников. Но большинство ежей даже в неоцене остаются мелкими животными и питаются насекомыми и другими беспозвоночными.
Чешуйчатый ёж – небольшой зверь: длина его тела не превышает 30 см. Его телосложение типично для ежей: массивное туловище с коротким хвостом, неспециализированные пятипалые лапы и крупная голова на короткой шее. Обитая в жарких районах, этот ёж покрыт редкой шерстью светло-жёлтого цвета. Спина, бока и верхняя часть головы животного покрыты колючками – эту особенность он унаследовал от предков. Но сами колючки имеют необычное строение.
Часть колючек на боках и спине видоизменилась в широкие чешуйки, которые постепенно переходят в типичные колючки, оставшиеся только в передней части головы. Чешуи имеют светло-коричневую или соломенно-жёлтую окраску – это помогает животному спасаться от перегрева. Однако кончики чешуй окрашены в чёрный цвет, что демаскирует животное на фоне пейзажа.
Чешуйчатый ёж не боится нападения хищников, но пользуется разными тактиками защиты, в зависимости от того, кто его атакует. Если нападает хищник из числа млекопитающих, этот ёж сворачивается в шар. Чешуи, плотно прилегающие друг к другу, образуют достаточно прочный панцирь, а их острые кончики не позволяют хищнику развернуть чешуйчатого ежа зубами или лапами. При нападении рептилий, глотающих добычу целиком, чешуйчатый ёж, напротив, приподнимается на лапах и растопыривает чешуи в стороны, чтобы казаться крупнее. Чёрные кончики чешуй при этом хорошо заметны на фоне светлой окраски животного, преувеличивая его видимый размер. При этом ёж не отступает, если рептилия касается его языком – убедившись, что его нельзя укусить, рептилия не нападает. Защищаясь от рептилий, ёж держится к ним головой и вертится на месте, если хищник пытается зайти и атаковать со стороны.
Рацион чешуйчатого ежа включает беспозвоночных, в том числе ядовитых, мелких позвоночных и изредка ягоды растений, из которых он получает влагу. Этот зверь способен подолгу обходиться без воды, получая влагу из своей добычи.
Этот вид зверей – одиночка. Каждый ёж занимает определённую территорию, с которой изгоняет всех чужаков. Постоянное укрытие есть только у самки, которая выращивает детёнышей – обычно это брошенная нора или расщелина между камнями. Потомство у этого вида рождается весной. В выводке 3 – 6 голых и слепых ежат, которые на пятый день жизни обрастают иглами. В возрасте 4 недель часть игл на спине и боках выпадает, но на их месте сразу же начинают расти чешуи. В шестинедельном возрасте молодые звери покидают мать и ведут самостоятельную жизнь. В возрасте 1 года они достигают зрелости. Продолжительность жизни чешуйчатого ежа не превышает 10 лет.

Кавказская зайцелопа (Lepolopa levantina caucasica)
Отряд: Копытные зайцевидные (Ungulagomorpha)
Семейство: Зайцелопы (Lagolopidae)
Место обитания: Кавказский полуостров, южное побережье Четвероморья, Малая Азия.

Рисунок Cossus

В неоцене на территории Палеарктики (Евразия + север Африки) широко распространились представители новой группы бегающих травоядных млекопитающих – зайцелопы. Эти животные являются потомками зайцев (Lepus) эпохи голоцена и представляют собой экологические и отчасти анатомические аналоги некрупных видов копытных – антилоп и коз. Благодаря высоким способностям к адаптации они заселили разнообразные местообитания – леса умеренного пояса, тайгу, степи и пустыни. На Кавказском полуострове обитает один из их представителей – кавказская зайцелопа, подвид кустарниковой зайцелопы, распространённой в засушливых районах, окружающих Средиземноморскую котловину. Это стадное животное; стада насчитывают до 40 особей с небольшим преобладанием самок. Рост взрослой особи в плечах – около 120 см, длина тела до 100 см, вес около 60 кг.
Кавказский подвид отличается от средиземноморского окраской и некоторыми другими особенностями. Летняя окраска шерсти кавказской зайцелопы пятнистая: на желтовато-коричневом фоне разбросаны белые пятна, более многочисленные на боках. Количество пятен у разных особей отличается, изредка встречаются особи совсем без пятен. Зимняя шерсть у этого животного длиннее и гуще летней, белая или слегка желтоватая. На юге ареала животные не меняют на зиму окраску шерсти, которая становится лишь немного длиннее и гуще.
В остальном кавказская зайцелопа напоминает кустарниковую: это животное лёгкого сложения с коротким хвостом и длинными тонкими ногами. На передних ногах развиты второй и третий пальцы, одетые общим роговым чехлом. От четвёртого пальца остаётся лишь рудимент – небольшой коготок на наружной стороне ноги, не достающий до земли. На задних ногах более развит третий палец, а второй и четвёртый рудиментарны. Пальцы передних ног связаны между собой эластичными сухожилиями и работают как единое целое. Задние ноги немного длиннее передних, поэтому животное может легко кормиться и передвигаться в горах.
Уши у этого животного относительно короткие и широкие. Они подвижны и могут легко поворачиваться в разные стороны.
У кавказской зайцелопы узкая морда, позволяющая легко рвать пищу среди камней. Резцы крупные и постоянно растущие.
Являясь представителем теплолюбивой фауны, кавказская зайцелопа может круглый год жить на Кавказском полуострове благодаря мягкому климату, который создаёт Четвероморье. Лишь горные популяции для зимовки мигрируют в более тёплые долины.
Гон у этого вида начинается осенью и протекает очень бурно. Самцы борются за право доминирования, нанося сопернику удары ногами и укусы. Каждый из доминирующих самцов собирает гарем из самок (от 2-3 до 10-12 в зависимости от положения в иерархии). Синхронность наступления течки и последующего рождения детёнышей регулируется феромонами, под действием которых физиологические процессы в организме могут ускоряться.
Беременность может затормаживаться в случае затяжной зимы. Детёныши рождаются в начале весны; обычно рождается двойня, и только некоторые самки приносят одного детёныша. Синхронность рождения потомства обеспечивает сохранение значительной части приплода при нападении хищника. Детёнышей выкармливают все самки стада: под воздействием феромонного сигнала молоко появляется даже у нерожавших особей, поэтому выживаемость потомства высокая.
Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, продолжительность жизни – до 20 лет.

Идею о существовании этого животного высказал Гасторнис, участник форума.

Горная порциппула (Porcippula montanicola)
Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)
Семейство: Порциппиды (Porcippidae)
Место обитания: Кавказский полуостров, южный берег Четвероморья, горные районы.
В эпоху неоцена в фауне травоядных млекопитающих произошли значительные изменения, связанные, главным образом, с последствиями деятельности человека. В связи с вымиранием многих групп копытных эпохи человека свиньи и их потомки добились значительного эволюционного успеха на территории Евразии. Бегающие свинообразные, порциппулы, стали анатомическими аналогами лошадей, хотя отличаются от них большей всеядностью. Крупная и тяжело сложенная степная порциппула (Porcippula striata) обитает в степях к северу от Четвероморья, а на юге живёт горная порциппула, приспособленная к жизни в горах.
Горная порциппула несколько отличается от своей степной родственницы обликом и пропорциями. Рост в холке взрослой особи этого вида – не более 125 см, но по весу горная порциппула сравнима со степной из-за более массивного телосложения. Ноги у этого вида немного короче, чем у степного. Задние ноги длиннее передних, поэтому спина животного заметно наклонена вперёд. Это позволяет горной порциппуле пастись на горных склонах. Также у неё более короткая шея и крупная голова – это приспособление для выживания в холодном горном климате. Хоботок зверя более узкий, чем у степной порциппулы – он помогает более эффективно искать пищу среди камней. Кроме того, хоботок согревает вдыхаемый животным воздух.
Окраска тела двухцветная. Верх тела и бока светло-серые или коричневатые, живот и нижняя часть ног тёмно-коричневые. Граница между этими окрасками резко выражена. На горле взрослых особей есть тёмное пятно. На верхней части шеи и на темени и затылке растёт короткая «грива» из удлинённых волос, сильно светлеющих у взрослых самцов. Благодаря расчленяющей окраске лежащее в неподвижности животное очень похоже на камень, что помогает ему скрываться от хищников. Окраска детёнышей тёмная, светлеет в возрасте около полугода.
Горная порциппула обитает главным образом в горных долинах и на склонах, поросших лесами. Она избегает высокогорья и крутых горных склонов со скудной растительностью. Это копытное питается главным образом листьями и мягкой травянистой растительностью. У животного развиты бивни в верхней челюсти, направленные вниз и в стороны (клыки зверя не загибаются, как у кабана). Такие бивни помогают раскапывать землю и лесную подстилку в поисках корма. Также горная порциппула охотно поедает пищу животного происхождения: беспозвоночных, мелких позвоночных, яйца птиц и рептилий.
Эти животные собираются в стада, насчитывающие до 20 – 30 особей, включая взрослых самцов и молодняк различных возрастов. В отношениях между животными устанавливается иерархия, которая строго поддерживается среди самцов, но слабо выражена у самок и молодняка. Гон начинается во второй половине осени, когда животные находятся в хорошей физической форме и не обессилели от трудностей жизни зимой. Во время гона самцы становятся агрессивными. Единое стадо распадается на несколько гаремов, а молодые самцы безжалостно изгоняются. Во время драк животные демонстрируют себя друг другу, издавая громкий рёв и раскрывая пасть. Если демонстрации не помогают, самцы дерутся, толкая друг друга грудью и боками. Клыки применяются только для защиты от хищников.
В конце весны самка рождает одного детёныша, крупного и хорошо развитого. Он способен следовать за матерью через несколько часов после рождения, но бегает наравне с взрослыми лишь в недельном возрасте.
Половая зрелость у молодых животных наступает в возрасте 3 лет, но самец может принимать участие в размножении только с пятилетнего возраста. Продолжительность жизни не превышает 25 лет.

Горная соня, соня-шиншилла (Raptoglis chinchilloides)
Отряд: Грызуны (Rodentia)
Семейство: Соневые (Gliridae)
Место обитания: горы Кавказского полуострова, Ближнего Востока.

Рисунок Александра Смыслова

В раннем неоцене грызуны получили возможность ещё раз доказать свой эволюционный успех. Они быстро эволюционировали, занимая все пригодные для них места обитания, и уже в раннем неоцене их видовое разнообразие было сравнимо с таковым в плиоцене и раннем плейстоцене, до эпохи антропогенного прессинга. В неоцене грызуны распространены по всей Земле, кроме Антарктиды – от экваториальных лесов до холодных северных лугов и вершин гор.
В Евразии эпохи неоцена появилось несколько видов семейства сонь, которые используют пищу животного происхождения намного чаще, чем их предки. Таковы соболиная соня (Raptoglis zibellinus) из степей Трёхречья и соня-выдра (Glirolutra hamiota) из рек восточной части Европы. Ещё один вид, близкий к ним, обитает южнее Четвероморья, в горах Кавказского полуострова и гор Ближнего Востока – это горная соня, называемая также соня-шиншилла за свой густой тёплый мех. Этот представитель северной фауны процветает на юге именно благодаря обитанию в холодном высокогорном климате.
Горная соня – крупный грызун, достигающий веса около 3 килограммов и размером с небольшую кошку. Благодаря хвосту, покрытому длинной шерстью, животное кажется крупнее. Голова этого грызуна округлая, с укороченной мордой и небольшими ушными раковинами, снаружи покрытыми шерстью. У горной сони крупные глаза и хорошее зрение.
Этот вид успешно освоил жизнь в высокогорье благодаря плотному густому меху, который помогает сохранять тепло даже в сильный мороз или на большой высоте. Летний мех животного рыжевато-коричневый, бархатистый, относительно короткий. На груди и горле всегда имеется белое пятно, верх головы более тёмный. Зимний мех отличается большей длиной и густотой, а также более светлой окраской.

Рисунок Александра Смыслова

Телосложение животного плотное, лапы короткие (задние лапы немного длиннее передних). Пальцы вооружены острыми когтями, благодаря чему горная соня способна лазать по почти отвесным склонам и среди кустарника. Это животное может совершать прыжки длиной до 2 – 3 метров.
Горные сони почти исключительно животноядны, добавляя к рациону не более 10% растительной пищи, хотя в случае голодания могут временно переходить на полностью растительный корм. Эти грызуны часто питаются падалью, которую разыскивают по запаху. Кроме того, горные сони охотно сгрызают даже кости. Для них характерна привычка разыскивать и стаскивать кости в «костемолку», в специальное место, укрытое от хищников, где эти животные грызут свои находки. Они почти полностью усваивают коллаген из съеденных костей, и остатков бывает немного. Обычной же добычей горных сонь являются мелкие грызуны, птицы и их яйца, а в низинах – рептилии и насекомые.
Этот вид грызунов живёт поодиночке и редко – семейными парами. Самка агрессивнее самца. Жилище этого грызуна представляет собой глубокую нору, выкопанную среди камней так, чтобы они затрудняли раскапывание норы хищниками.
Подобно прочим представителям семейства, горные сони ложатся в долгую спячку, которая может длиться до полугода с небольшими перерывами. Животные очень сильно отъедаются к зиме, набирая вес около 4,5 кг. Мех становится длинным и более густым. Несколько раз за зиму животное просыпается, чтобы оставить свой помёт, который в это время очень уплотнённый и сухой.
Потомство рождается в конце весны, когда корма достаточно много. В помёте до 5 детёнышей, которые быстро растут и в возрасте около двух недель уже начинают пробовать мясо. Изредка в конце лета животные могут приносить второй помёт, в котором редко бывает больше двух детёнышей. Продолжительность жизни не превышает 5 лет.

Геллуда (Pardonetta gelloudes)
Отряд: Хищные (Carnivora)
Семейство: Виверровые (Viverridae)
Среда обитания: леса юго-востока Европы, лесные районы побережья Четвероморья, Кавказский полуостров.
В голоцене, в эпоху человека, численность и видовое разнообразие европейской фауны сильно сократились. Многие виды животных, особенно крупные, не пережили сосуществования с человеком и вымерли, не оставив потомков. Среди них были и хищные звери – волки, бурые медведи, европейские рыси... На их место пришли потомки хищников «второй волны», вышедшие на первый план после их вымирания – куньи и виверровые, в том числе потомки европейской или обыкновенной генетты. На западе, а также в центре и на юге Европы обитает генетта-пантера, а к востоку её сменяет близко родственный вид, геллуда.
Подобно своим сородичам, генетте-пантере и генетте-убийце, геллуда – очень крупное животное, достигающее 160 см в длину (длина хвоста – около метра) и весящее до 70 килограммов. Её шкура серовато-белого или бледно-жёлтого цвета, на котором проступают более тёмные пятна неправильной формы, переходящие в задней половине тела в вертикальные полоски, в на хвосте в кольца.
Облик геллуды несёт черты специализированного хищника: у неё мощный череп и острые зубы, особенно резцы. В отличие от генетты-убийцы, у неё нет сабельных клыков – наоборот, и клыки, и резцы близки по размерам и одинаково острые, способные прорвать практически любую шкуру и разрезать мясо. Коренные зубы, напротив, притупленные и действуют как щипцы. Они способны расколоть даже не очень толстые кости. Морда животного укороченная, с сильными челюстными мускулами – геллуда по своей роли в экосистеме несколько напоминает гиену, поскольку способна поедать добычу вместе со значительной частью костей.
При охоте геллуда, в отличие от кошек, предпочитает использовать свои когти и вес, а не зубы: выпрыгнув из засады, она наносит удар всем телом в бок травоядного животного и начинает рвать его когтями, стараясь свалить добычу на землю. Боль, потеря крови и собственная тяжесть хищника заставляют добычу упасть, и геллуда обычно перекусывает своей жертве шейные позвонки, чтобы умертвить её. На крупных и сильных травоядных геллуда охотится более осторожно, нанося добыче небольшие раны и преследуя её в течение долгого времени. Геллуда почти всегда охотится на земле и практически никогда не устраивает засад на деревьях, поэтому её основной добычей становятся скорее средние и крупные звери, чем мелкие, но в голодное время (обычно зимой) она способна съесть любое животное, которое сможет одолеть.
В отличие от своих родичей, геллуды достаточно общительные животные и живут обычно парами (2-4 детёнышей выращивают оба родителя), а в зимнее время несколько пар (обычно 2-3) могут действовать сообща, нападая даже на таких животных, на которых не рискнули напасть бы весной или летом. В это время их территории объединяются. Иногда одинокое животное прибивается к семье и образует пару с одним из молодых животных.
Брачный период начинается в начале зимы. Тогда самки геллуд начинают оставлять пахучие метки на стволах деревьев, пнях, больших валунах и т.д. Самцы находят эти метки по запаху и, следуя им, находят самок, готовых к спариванию. Если возле одной самки собралось несколько самцов, то они дерутся передними лапами, нанося друг другу удары по морде. Во время турнира они сидят на задних лапах. Голова и плечи взрослого самца могут быть покрыты многочисленными шрамами – следами таких поединков. Если пара взрослых зверей устоялась, они не участвуют в брачных поединках и агрессивно относятся к претендентам.
Во второй половине весны самки рожают детёнышей, покрытых светлым однотонным мехом (очень редко встречаются геллуды-меланисты); это обычно происходит в укромном месте, в естественном укрытии или в специально устроенном логове. Первые два-три месяца самка выкармливает их молоком, но уже в середине лета молодые звери покидают логово навсегда, а к осени они готовы следовать за родителями и сопровождать их на охоте.
Продолжительность жизни этого вида – 20-25 лет.

Этот вид зверей открыл Bhut, участник форума.

Симург (Thanatopterus simurg)
Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)
Семейство: Хищноврановые (Carnocorvidae)
Место обитания: горы Ближнего Востока.
Характерной группой певчих птиц Голарктики является семейство хищноврановых, объединяющее очень крупных плотоядных птиц, являющихся аналогами орлов и других хищных птиц эпохи голоцена. Они населяют леса, горы и морские побережья, и некоторые их виды встречаются на юге, в тропиках Старого Света. Большинство хищноврановых населяет области умеренного и холодного климата.
Горные районы Евразии населяют несколько близких видов, входящих в род Thanatopterus, характерным представителем которого является танатос (Thanatopterus ferox), обитающий в Гималаях. К западу, в горах Ближнего Востока, его сменяет близкий вид – симург.
Подобно своим родственникам, симург – очень крупный вид горных птиц. Он похож телосложением на орла, отличаясь более крупным клювом, на конце которого имеется неявно выраженный крючок. Длина тела взрослой птицы – около 120 см вместе с хвостом.
Подобно всем хищноврановым, симург имеет тусклую расцветку оперения, на фоне которой ярко выделяется белый клюв. Бока головы – область вокруг клюва и глаз – покрыты голой кожей розовато-красного цвета. Эта особенность характерна для птиц, питающихся падалью.
По размерам и расцветке оперения в этом виде чётко выделяются три подвида:
Кавказский симург (T. s. caucasicus) – самый крупный подвид: размах крыльев взрослой птицы достигает 240 см. Окраска оперения тёмно-серая, почти чёрная. Голова и верхняя часть шеи охристо-рыжие.
Персидский симург (T. s. simurg) – более мелкий подвид, размах крыльев до 190 см. Окраска оперения серо-коричневая; голова, верхняя часть шеи и плечи желтовато-коричневые. Отличается удлинёнными хвостом и ногами. Чаще других подвидов охотится на земле на рептилий и крупных насекомых.
Малоазиатский симург (T. s. griseus) – по размерам не превосходит персидского симурга. Окраска оперения серая с лёгким коричневатым оттенком на крыльях и хвосте. Голова и верхняя часть шеи светло-серые с выраженной поперечной рябью.
Подобно своим родственникам, симург является хищником. Чаще всего он питается крупными грызунами и рептилиями, реже наземными птицами. Наземных животных эта птица убивает, нападая на них как орёл, но часто преследует бегом и забивает клювом. Когти на ногах не хватательные – благодаря этому птица хорошо ходит и бегает по земле. Симург часто питается падалью и собирается группами на трупах животных, погибших в горах. Для охоты на крупных животных симург использует специальные приёмы, которым молодые птицы обучаются у своих родителей. Атакуя животных на горном склоне, симург пользуется крыльями, нанося ими удары. Первостепенные маховые перья этой птицы очень жёсткие; удар ими, нанесённый птицей на лету, похож на удар палки. Небольшие животные от такого удара оступаются и падают в пропасть, чем пользуется хищник.
Симург разрывает добычу клювом. Для кормления птенцов или партнёра, насиживающего яйца, эта птица набивает мясо в очень развитый подъязычный мешок, который при этом сильно растягивается и тянется по передней стороне горла до груди.
Этот вид птиц является моногамом, и пара птиц, подходящих друг другу, сохраняется много лет. Этот вид устраивает гнездо в труднодоступных местах, на деревьях и утёсах, куда не доберутся наземные хищники. Оно представляет собой сооружение из прочных ветвей, переплетённых прутьями и высланное травой. Старые гнёзда используются на протяжении ряда лет несколькими поколениями птиц. Гнездование начинается в марте, когда в горах едва стаивает снег, а птенцы выклёвываются в апреле. Обычно самка откладывает два яйца, но до вылета из гнезда доживает лишь один птенец. Он не убивает более слабого птенца, но просто съедает значительную часть пищи, приносимой родителями, что приводит к гибели второго птенца от голода.
Молодая птица покидает гнездо осенью и живёт с родителями в течение первой зимы. В это время происходит обучение молодой птицы «семейным» приёмам охоты. Перед началом нового гнездования родители прогоняют молодняк со своей территории.
Половая зрелость наступает в возрасте 3 лет, а продолжительность жизни достигает 60 лет.

Скунсовая змея (Foetinatrix jaculator)
Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)
Семейство: Ужеобразные (Colubridae)
Место обитания: Европа, субтропические районы по берегам Четвероморья – Балканы, Кавказ, Крым.
Обыкновенный уж (Natrix natrix) в эпоху человека был одним из самых распространённых видов змей Евразии. Эта рептилия успешно обитала в изменённых человеком ландшафтах и к концу эры человека имела большую численность и широкий ареал – залог к успешному выживанию и эволюции. Потомки ужа осваивали новые места обитания и вырабатывали различные тактики выживания. Один из потомков ужа, обитающий в субтропиках Европы, обладает своеобразным приспособлением, позволяющим защищаться от врагов. Эта рептилия называется скунсовая змея, и её название указывает на защитную тактику этого вида.
Скунсовая змея является достаточно заурядным видом рептилий – это змея длиной до 150 см, ведущая наземный образ жизни. Она живёт в лесах и кустарниках, питается мелкими позвоночными животными – лягушками и грызунами. Но, потревоженная, она прибегает к эффектно выглядящей демонстрации, прежде чем применить своё защитное оружие. Нижняя часть тела скунсовой змеи от области клоаки до кончика хвоста имеет очень заметную окраску – поперечно-полосатую чёрно-белую. Защищаясь, змея поднимает заднюю часть тела и направляет клоаку во врага, одновременно поворачивая хвост нижней частью в сторону врага. Это предупреждение: хвост, чёрно-белый с изнанки, очень заметен даже хищнику, лишённому цветного зрения. Клоака скунсовой змеи образует крупный мешочек, в котором накапливается неприятно пахнущая маслянистая жидкость. Этот мешочек имеет кольцевые мускулы, и при их сокращении выбрызгивает струю жидкости во врага. Жидкость имеет очень стойкий запах, который чувствуется в течение нескольких дней.
Верхняя сторона тела скунсовой змеи окрашена в охристо-рыжий цвет с тёмным цепочечным узором вдоль спины; сразу за глазами находится лимонно-жёлтая поперечная перевязь.
В областях с сезонным климатом скунсовая змея впадает в спячку, длящуюся до двух месяцев. В южной части ареала этот вид сохраняет активность круглый год.
Спаривание начинается весной, сразу после выхода из спячки. В южных районах спаривание приурочено к началу весенних дождей. Самцы в брачный сезон ведут себя агрессивно по отношению друг к другу, преследуют и кусают конкурентов. Преследуя самку, самец ползает бок о бок с ней, осторожно покусывает её тело и заставляет остановиться, обвиваясь вокруг её тела. Готовая к спариванию самка выделяет небольшое количество пахучего секрета, и самцы находят её по запаху.
После спаривания самка откладывает до 20 удлинённых яиц в брошенной норе какого-нибудь грызуна, заваливает вход землёй и больше не заботится о потомстве. Инкубация длится до 3 месяцев. Детёныши появляются в середине лета. Они питаются лягушками и держатся возле воды, где находят корм и защиту. В случае опасности молодые скунсовые змеи могут нырять и прячутся на дне среди ила и коряг. Они выделяют очень малое количество пахучего секрета и не умеют брызгать им во врага. В окраске молодых змей отсутствует жёлтая перевязь за глазами – она появляется после второго года жизни. Молодая скунсовая змея интенсивно растёт на протяжении первых четырёх лет жизни, и уже на третий год может участвовать в размножении. Продолжительность жизни этой рептилии достигает 50 лет.

Гирканобарбус сигнальный (Hircanobarbus vexillifer)
Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)
Семейство: Карповые (Cyprinidae)
Место обитания: горные реки Кавказа.

Рисунок Ламберта

Горные реки – своеобразная среда обитания рыб. Для них характерны высокое содержание кислорода в воде, быстрое течение и низкие температуры в течение почти всего года. Поэтому рыбы, обитающие в таких местах, обладают сходными особенностями – обтекаемым телом, сильной мускулатурой и зачастую наличием приспособлений для удержания на месте.
В реках Кавказского полуострова обитает гирканобарбус сигнальный, рыба длиной около 40 см – представитель эндемичного для Передней Азии рода гирканобарбусов – рыб, прекрасно приспособленных к жизни в горной реке. Тело этой рыбы торпедовидное, с уплощенным животом, позволяющим плотно прижиматься ко дну реки. Это донная рыба, не поднимающаяся в толщу воды или к поверхности. Грудные и брюшные плавники округлые, хвостовой плавник треугольный, узкий.
Тело окрашено в желтовато-зелёный цвет с более тёмной спиной. Благодаря такой окраске притаившуюся на дне рыбу очень сложно заметить.
Наиболее примечательная черта гирканобарбусов – строение спинного плавника. У всех представителей рода передние лучи спинного плавника очень жёсткие и сросшиеся друг с другом. К основаниям этих лучей подходят сильные мышцы, способные поднимать плавник и удерживать его в таком положении на сильном течении. Спинной плавник имеет треугольную форму – при большой высоте у него короткое основание. Основное назначение спинного плавника – подача визуальных сигналов сородичам. Окраска спинного плавника хорошо заметна издалека в прозрачной воде горных рек: у сигнального гирканобарбуса чёрный треугольный кончик плавника, отороченный снизу белой полосой. Гирканобарбусы обладают явно выраженным территориальным поведением и подача сигналов плавником помогает им предупреждать соперника о нарушении границ территории.
Скребущий нижний рот с толстыми ворсистыми губами указывает на питание гирканобарбусов микроскопическими водорослями и сидячими бентосными животными. Гирканобарбусы охотно поедают кладки улиток и икру рыб, в том числе своего вида. Рыбы подолгу держатся на течении, присосавшись ртом к камню. В верхней части жаберных крышек есть специальный клапан, позволяющий качать воду через жабры, не пользуясь ртом (сходное приспособление имелось у рыб гиринохейлусов (Gyrinocheilus) эпохи человека).
Нерест этого вида начинается в первой половине лета, когда вода в горных реках хорошо прогревается. У самцов на голове и жаберных крышках к этому времени развивается множество конических наростов. Во время брачных поединков самцы толкают друг друга мордой и демонстрируют плавники. Обычно такие турниры протекают без серьёзных последствий, но иногда агрессивный самец убивает соперника ударом головы в живот. Брачные игры включают танцы самца вокруг самки, демонстрацию поднятого спинного плавника и преследование самки.
Икра вымётывается в воду и развивается в пространстве среди камней. Родители не заботятся о потомстве и охотно поедают даже собственную икру, если её недостаточно быстро отнесло течением. Плодовитость самки – до 50 тысяч икринок. Молодые рыбы живут в зарослях водяных растений. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, продолжительность жизни – до 20 лет.
В реках Передней Азии обитают близкие виды:
Персидский гирканобарбус (Hircanobarbus persicus) населяет горные реки Персидского хребта. Это рыба крупного размера – длина взрослой особи около 60 см. У него удлинённое мускулистое тело и мощная ротовая присоска: этот вид обитает в быстрых горных реках и вблизи водопадов. Окраска тела серовато-бежевая с бурыми пятнами неправильной формы, образующими мраморный рисунок. Длинная косица в спинном плавнике достигает основания хвостового плавника. Окраска спинного плавника белая с чёрным пятном у основания плавника.
Карликовый гирканобарбус (Hircanobarbus nanus) обитает в реках, стекающих с гор Загрос и с Персидского хребта. Это самый мелкий вид рода – длина взрослой особи не превышает 15 см. У него крупная голова с широким ртом и непропорционально большими губами; тело укороченное и широкое. Этот вид предпочитает ручьи и мелководные реки с быстрым течением, встречаясь главным образом на больших высотах. Ареал вида сильно разорван, и карликовый гирканобарбус образует много местных форм, отличающихся деталями окраски. Основная окраска тела серая с чёрным крапом на голове и спине, но есть популяции совершенно чёрных рыб, а также рыб с «мраморным» рисунком на спине или с поперечными полосами. Спинной плавник длинный, достигает основания хвостового плавника. Его окраска – чисто-белая без пятен, передний луч чёрный.

Небесный пилигрим (Caelestoviator transtetramarinus)
Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)
Семейство: Нимфалиды (Nymphalidae)
Место обитания: Европа, Кавказский полуостров.

Рисунок Ламберта

События сравнительно недавнего прошлого изменили лик юго-восточной части Европы. В ледниковый период Чёрное, Азовское, Каспийское и Аральское моря высохли, но после таяния ледников они все стали частями единого водоёма – Четвероморья. Пока котловины морей были пустыми, над ними пролегали многочисленные маршруты перелётных птиц, путешествующих между севером Евразии, Передней Азией и Африкой. Формирование Четвероморья произошло относительно быстро в геологическом смысле, и часть птиц, сохраняя приверженность старым маршрутам, вынуждена пересекать Четвероморье с севера на юг. Кроме птиц, этим же маршрутом пользуются другие летающие существа – бабочки. В неоценовой Евразии обитает несколько видов перелётных бабочек, относящихся к разным семействам. Один из их видов – небесный пилигрим, ежегодно совершающий массовые перелёты между местами зимовки и размножения.
Небесный пилигрим – бабочка среднего размера. Размах крыльев самки не более 6 – 7 см, самец немного мельче. Крылья этого вида сильные, плотные и удлинённые. Когда бабочка взмахивает ими, кончики крыльев касаются друг друга над и под телом насекомого. Хлопок крыльев отдельной бабочки почти не слышен, но стая бабочек, состоящая из миллионов особей, производит в полёте шум, похожий на шум проливного дождя.
Крылья бабочки окрашены достаточно ярко. Основной фон окраски – охристо-рыжий, края белые с отдельными штрихами чёрного цвета. Это делает кайму крыльев похожей на подбивку королевской мантии белыми шкурками горностая. Края крыльев угловатые, с небольшими выемками между жилками. Передний край крыла ровный и очень плотный. Задние крылья округлые, с более узкой белой каймой. У самцов крылья имеют более явственный красный оттенок, а белая кайма почти лишена чёрных штрихов. Нижняя сторона крыльев у насекомых обоих полов имеет лимонно-жёлтый цвет с серыми пятнами неправильной формы. Это предупреждающая окраска – бабочки ядовиты, поскольку ещё на стадии гусеницы они синтезируют большое количество кантаридина.
Небесный пилигрим зимует в лесах Кавказского полуострова. Подобно бабочкам-монархам из Америки, он собирается большими скоплениями на ветвях хвойных и вечнозелёных лиственных деревьев. Зиму эта бабочка проводит в малоактивном состоянии, совершая небольшие перелёты только в самые тёплые дни. Птицы не едят этих бабочек из-за едкого вкуса, и зимовка проходит успешно. Спаривание у этого вида происходит в местах зимовки. Когда становится достаточно тепло, насекомые восстанавливают силы, питаясь нектаром первых весенних цветов. Готовые к спариванию самцы начинают брачный лёт. Они собираются над лесом большими стаями, издалека похожими на клубы дыма. Самку, которая приближается к такой стае, начинает преследовать сразу несколько самцов, но победителем всегда бывает только один из них. Спаривание происходит на ветках деревьев прямо под роем самцов. В этих случаях на ветках может одновременно сидеть несколько десятков пар спаривающихся бабочек. Спаривание длится несколько часов. После чего самец прочно заклеивает вход в половые органы самки быстро застывающим веществом. «Пояс верности» отваливается лишь через несколько дней, когда самка теряет способность к оплодотворению. После этой операции самец живёт около двух часов. Он никуда не летает, и только ползает по ветвям. После периода спаривания под деревьями остаются кучки тел самцов, которые ветер гонит, словно опавшие листья. У самок формирование яиц происходит с паузой, которая связана с необходимостью миграции.
Оплодотворённые самки должны проделать долгий и трудный путь над Четвероморьем и степными районами Трёхречья. После спаривания, освободившись от самцов, самки начинают готовиться к путешествию. Они собираются большими стаями над лесами Кавказского полуострова и постепенно движутся в прибрежные районы. Здесь стаи бабочек, насчитывающие сотни тысяч особей, кормятся в течение нескольких дней. Накопив небольшой запас жира, насекомые пускаются в путешествие. Они пересекают Четвероморье в самом узком месте, но всё равно беспосадочный перелёт над морем в течение многих часов сильно утомляет их. В это время предметы, плавающие на поверхности воды, становятся очень желанной находкой для них. Стволы деревьев, тростниковые «плоты», и даже тела мёртвых наземных животных, вынесенные реками, оказываются покрытыми ковром отдыхающих насекомых. Часть бабочек неизбежно оказывается в воде и гибнет, но их гибель лишь повышает шансы остальных особей оставить потомство: на плавающих по поверхности воды мёртвых или умирающих бабочек часто садятся отдыхать их сородичи.
Преодолев Четвероморье, стаи небесных пилигримов пролетают над степными районами, останавливаясь на ночь густыми скоплениями на ветвях отдельных деревьев или просто на вершинах возвышенностей. Место размножения небесного пилигрима – пояс смешанных и мелколистных лесов Европы. Здесь огромные стаи разлетаются в поисках подходящих кормовых растений. Самки быстро восстанавливают физическую форму, и в их организме начинают созревать яйца. Эта бабочка откладывает яйца на листья деревьев в средней части кроны. Гусеницы обладают ярко выраженной предупреждающей окраской – они ярко-оранжевые, с тремя продольными рядами чёрных точек – вдоль спины и боков. Голова гусеницы белого цвета. Потревоженная гусеница выпускает порции сильно пахнущего помёта, но всё равно часть гусениц гибнет, особенно на ранних стадиях развития – за ними охотятся муравьи, плотоядные жуки, а также мелкие птицы, которые изредка едят гусениц этого вида, чтобы избавиться от внутренних паразитов. На более крупных гусениц нападают наездники.
Гусеницы небесного пилигрима быстро растут и окукливаются в конце лета. После первых заморозков, когда возвращается тёплая погода, из них выводятся бабочки. Стаи бабочек этого вида, мигрирующих на юг, достигают ещё большей численности – они включают ещё и самцов. Отлёт происходит быстро: в тёплый осенний день бабочки собираются в стаи, и к вечеру дружно летят на юг. Для включения инстинкта миграции им необходима определённая концентрация пахучих веществ, выделяемых представителями их вида. Стаи улетающих бабочек держатся близко к земле и в лесной зоне предпочитают двигаться вдоль речных долин, где растительность ниже. В степной зоне бабочки объединяются в крупные стаи и совместно преодолевают Четвероморье. На берегах Кавказского полуострова они восстанавливают силы, питаясь нектаром последних цветов, соком подгнивающих фруктов и древесным соком. По мере приближения похолодания они собираются на деревьях и зимуют.

Росянка ложноцветущая (Drosera pseudofloribunda)
Порядок: Гвоздикоцветные (Caryophyllales)
Семейство: Росянковые (Droseraceae)
Место обитания: влажные субтропические леса по берегам Четвероморья, Кавказский полуостров.
В эпоху человека росянки, произраставшие в Европе, были небольшими растениями, обитавшими на болотах. Приспособленность к существованию в условиях дефицита питательных веществ позволила этим растениям «оторваться» от почвы и освоить новые места обитания: покрытые мхом камни и ветви деревьев. В неоценовой Европе появились даже эпифитные виды росянок. Один из таких видов – росянка ложноцветущая, распространённая в лесах по берегам Четвероморья.
Это небольшое розеточное растение с очень коротким толстым стеблем; общий диаметр розетки около 10 см. У растения очень своеобразные листья, которые являются основными поставщиками питательных веществ для растения. Как у всех росянок, листья этого вида покрыты ярко окрашенными щупальцами, на кончиках которых выделяются капли клейкой жидкости. Но форма листьев определяет название этого вида: у росянки ложноцветущей лист имитирует цветок какого-то растения. Черешок прикрепляется к листу не с краю, а в центре нижней стороны листовой пластинки. Сама листовая пластинка сильно вогнутая и в целом напоминает рюмку на длинной ножке. Диаметр такого листа не превышает 12 – 15 мм. Ловчие щупальца располагаются только по краю такого листа, имитируя лепестки цветка. Они окрашены в розовато-красный цвет, усиливая сходство с цветком. Несколько тонких щупальцев растёт в середине листа, имитируя тычинки цветка. В их основании находится крупная железа, выделяющая каплю нектара. Крупные бабочки с длинными хоботками вполне могут сосать этот нектар, не присаживаясь на растение, но мелкие насекомые, ползая по такому «цветку», неизбежно приклеиваются к нему и гибнут. Почувствовав прикосновение добычи, лист-«цветок» закрывается, как бутон, и переваривает её. На взрослом растении может одновременно находиться до семи таких листьев. Сходным образом имитируют цветки растений тропические растения рода цветолист, являясь, таким образом, примером конвергентной эволюции.
Росянка ложноцветущая может расти как эпифитное растение в кронах деревьев, часто в тени других растений. Этот вид не полностью утратил связь с землёй и часто встречается среди мха на скалах.
Стебель этого вида клубневидный, похож на небольшой орех и покрыт грубой кожицей. Он образует несколько цепких прикрепительных корней, внедряющихся в кору или трещины камня. Поверх них развивается сеть тонких всасывающих корешков, обеспечивающих растение водой. Осенью все листья и всасывающие корни отмирают, но прикрепительные корни сохраняют жизнеспособность в течение нескольких лет. Продолжительность жизни растения составляет около 10 – 15 лет.
Вегетация у росянки ложноцветущей начинается ранней весной. Первые листья имеют языковидную форму, как у предковых форм. Примерно через месяц после начала вегетации развиваются листья типичной формы.
В середине лета росянка ложноцветущая зацветает. Её настоящие цветки – мелкие, голубые, пятилепестные, в рыхлой кисти на длинном упругом цветоносе, поднимающемся вверх на высоту около 30 см. Они опыляются мелкими двукрылыми и осами. Плод – сухая коробочка, семена разносятся ветром.