Холодно. Очень холодно. При каждом вдохе ледяной воздух врывается в ноздри, и обжигает их пронзительным холодом, буквально сковывая их. А каждый выдох вырывается изо рта облаком пара, который сразу же оседает инеем на волосах.
Зимой солнце может не показываться долгие недели. Только по тому, что стало светлее, можно понять, что начался день. Небо постоянно затянуто пеленой туч, и солнце изредка заметно среди них как чуть более светлое пятно на сером фоне. Пейзаж, расстилающийся под тусклым небом, угнетает своей однообразностью. Кажется, что в этом мире осталось только два цвета – чёрный и белый. Белый снег покрывает землю толстым ковром, огромными кучами лежит на ветвях елей и сосен, и только кое-где лиственные деревья тянут к небу оголённые ветви, вырисовываясь чёрными силуэтами на фоне неба. В тусклом свете дня на фоне белого снега хвоя елей и сосен кажется почти чёрной. А когда начинается метель, весь мир превращается в однообразную белую пелену. Невозможно увидеть ни неба, ни деревьев, и даже в двух шагах от себя мало что можно различить. Гул ветра перекрывает все звуки, а снег залепляет глаза, уши и нос.
Ближе к концу зимы в однообразную картину зимнего пейзажа врывается ещё один цвет – синий. С ясного высокого неба светит солнце, и его свет, отражаясь от снега, слепит глаза до боли и искрится на сугробах тысячами блёсток. Но при этом кажется, что солнце совсем не греет – в такую погоду мороз лишь усиливается, и тогда снег громко скрипит под ногами, а все ветви покрываются толстым слоем инея и деревья больше напоминают белые скелеты кораллов из тёплых южных морей.
Этот мир может быть красивым, но большую часть года он очень суров. Любое живое существо, не способное противостоять ледяному ветру и обжигающему морозу, обречено здесь на гибель. Это Восточная Сибирь, царство континентального климата.
Для эпохи неоцена характерно потепление, и область тропиков в это время заметно расширилась. Но огромный массив Евразии, значительная часть которого удалена от тёплых морей, по-прежнему является областью господства континентального климата, и здесь даже в неоцене зимы остаются самыми суровыми в северном полушарии. Здесь выпадает снег, и из-за увеличения количества влаги в атмосфере толщина снегового покрова может быть даже больше, чем в суровую эпоху оледенения на рубеже голоцена и неоцена. Кажется, что крупному животному невозможно жить в таких условиях, но на самом деле это не так: в Сибири водятся очень крупные травоядные животные, и продуктивность экосистем позволяет им существовать. Часть их принадлежит к числу мигрантов, и появляется в этих краях только с потеплением. Но есть виды, которые живут здесь постоянно, и приспособились к тому, чтобы выдерживать такие суровые условия.
Снег хрустит под широкими копытами. Стадо огромных животных бредёт через сугробы, проваливаясь по самый живот. У них длинные массивные головы, которые завершаются коротким подвижным хоботком. Изо рта зверей торчат бивни, слегка загибающиеся вверх. Тела животных покрыты косматой коричневой шерстью, которая возле рта и на плечах кажется белой из-за инея, в который превращается пар, вырывающийся изо рта при выдохе. Это стадо шурги – одного из крупных животных Сибири, представителя неоценовой группы хоботковых свиней. Родственники шурги обитают в более тёплых местах, но этот вид прекрасно приспособлен к выживанию в холодные сибирские зимы, и никуда не стремится переселяться.
Подобно всем представителям хоботковых свиней, шурга является прямым потомком кабана – устойчивого и экологически пластичного вида, который легко выжил в эпоху человека и пережил глобальный экологический кризис на рубеже эпох. В поведении шурги осталось много особенностей, унаследованных от предка. В стаде этих животных установлена строгая иерархия. Главой стада является взрослый самец возрастом около пятнадцати лет. Он водит стадо уже третий год, и при его власти стадо сохраняет более-менее постоянный состав, и достаточно успешно пережило последние зимы. Этот самец находится в расцвете сил: его клыки ещё не сломаны, шерсть густая и тёплая, а на спине растёт горб из жира – запас питательных веществ на случай голода. Зима уже перевалила за середину, но у главного самца и других взрослых особей стада по-прежнему сохраняются горбы – это свидетельство того, что стадо хорошо кормилось в конце лета и осенью, и нагуляло достаточно жира, чтобы пережить зиму. Также на голове самца-вожака есть небольшой жировой нарост, свидетельствующий о хорошем физическом состоянии зверя. Щёки гиганта покрыты роговыми щитками, на которых глубокими бороздами уже отмечены первые следы брачных турниров.
Добившись лидерства в стаде, этот самец теперь должен следить за безопасностью подчиняющихся ему животных. В противном случае ближайшим летом все самки могут покинуть его стадо, и ему придётся бороться за жизнь в одиночку. Поэтому самец внимательно следит за окружающим миром, прислушиваясь и нюхая воздух. В случае нападения хищников он первым пойдёт на защиту стада. Он вооружён очень хорошо, и, пока он силён, ему не страшны любые хищники этих мест. Плечи, шея и передняя часть спины шурги покрыты толстой шкурой, которую вряд ли прокусят хищники, поэтому, встречая врага лицом к лицу, самец не боится нападения.
Самец-вожак первым прорывается через снег и прокладывает дорогу для остального стада. Он врезается в сугробы грудью, и широкими копытами утаптывает снег. За ним следует остальное стадо – вначале четыре взрослые самки, которые неоднократно приносили потомство, за ними ещё две молодых самки. Многие самки в стаде вынашивают детёнышей от вожака стада. За ними с трудом поспевают два детёныша, родившихся в прошлом году. Зима выдалась суровой: в прошлом году, когда снег только покрыл землю, детёнышей было пятеро. Немногим молодым животным удаётся пережить свою первую зиму, и два выживших детёныша – это весьма неплохо для небольшого стада. Детёныши стараются следовать за своими матерями – по утоптанному снегу им гораздо легче двигаться. Но их копыта всё равно проваливаются в снег, и они вынуждены скачками догонять взрослых самок. Несколько в отдалении от основного стада держатся три молодых самца – один двухлетка и два самца трёхлетнего возраста, потомки предыдущего вожака. Они молоды, и взрослый самец-вожак пока успешно пресекает их демонстрацию силы и претензии на лидерство в стаде. Вряд ли в ближайшие годы кто-то из этих самцов сможет всерьёз претендовать на власть в этом стаде. Скорее всего, они покинут это стадо, и попытают счастья этой или следующей весной, в надежде узурпировать власть у какого-нибудь старого вожака, или образуют небольшое холостяцкое стадо. А в конце стада движется, с трудом поспевая за остальными, ещё один зверь – старый самец, прежний вожак стада. Он был побеждён молодым претендентом в бою, но не был изгнан или убит, как это произошло бы у хищников. Просто теперь он вынужден демонстрировать своё подчинение новому вожаку и держаться от него подальше. Ему уже больше тридцати лет – это большой возраст для шурги. До такого возраста немногие животные могут сохранить даже саму жизнь, не говоря уже о лидерстве в стаде. Шерсть старого самца светлее, а возле глаз и ушей и вовсе седая. Роговые щитки на его щеках носят следы множества славных побед, которые остались в прошлом. Побеждённый самец не спешит покидать стадо ещё по одной причине – стаду легче совместно добывать пищу и защищаться от врагов. Но он должен прикладывать все усилия, чтобы не отстать, и не остаться в одиночестве.
И новый, и старый вожаки прекрасно знают, что хищники постоянно преследуют стадо. Когда метель заметает следы, хищники находят в снегу кучи замёрзшего навоза, оставляемого животными, и по ним определяют, куда пошло стадо. Они редко отстают надолго, поскольку знают, что в стаде найдётся для них добыча. В ясную погоду взрослые звери замечают своих преследователей, которые соблюдают почтительное расстояние. На расстоянии нескольких километров от стада шурги постоянно держатся крупные звери с роскошным белым зимним мехом, телосложением похожие на волка. Белая зимняя шерсть дополнена густым мехом, растущим на пальцах, и эти животные легко могут бегать по снегу, преследуя стадо. Это вахила – гигантский потомок песцов эпохи человека. Вахилы прекрасно приспособлены к жизни в условиях суровой зимы, и отлично вооружены для охоты на крупную добычу. Обычно, охотясь на шургу, они стараются нанести животному раны на задней части тела, не защищённой бронёй из толстой кожи, а затем преследуют стадо, пока их жертва не погибнет от потери крови. Иногда они просто окружают и отделяют от стада одно из животных, и загоняют его до смерти. Охота на шургу опасна, но зато обеспечивает целую стаю вахил пищей на много дней. Часто вахилы охотятся на другое местное травоядное – снежную зайцелопу. Их трудно добыть, поскольку зайцелопы очень осторожны, но на рыхлом снегу зайцелопы бегут медленнее и становятся лёгкой добычей. Они многочисленны в сибирских лесах, и их легко найти, а мясо зайцелопы вкусное и нежное. Но их трудно добыть, а туши одного такого животного хватает лишь на одну кормёжку, и стая вынуждена продолжать охоту.
Ветер треплет длинную зимнюю шерсть хищников. Они идут по следу стада – по широкой тропе, проложенной в снегу. Снег утоптан множеством копыт, и вахилам легко бежать за стадом шурги. Преследовать этих великанов, ожидая удобного момента для нападения, очень сложно, если сами охотники голодны. Поэтому члены стаи часто прерывают погоню, разыскивая под снегом грызунов или трупы животных, замёрзших ночью. Они не торопятся нападать, выжидая самый удобный момент для этого. Тропа шурги и кучи навоза, которые оставляют эти животные – отличные метки, по которым можно узнать о стаде многое, и выбрать оптимальный момент для нападения.
На поляне, защищённой от ветра зарослями сосны, стадо шурги останавливалось отдохнуть, а затем поднялось, и пошло дальше. Следы, оставшиеся на снегу, могут многое рассказать о состоянии животных. Вахилы начинают обнюхивать снег и кучки навоза, оставленные шургой. Когда шурга ложится в снег, от её тела остаётся большое углубление. Многие отпечатки тел шурги на снегу располагаются вместе. Это основная часть стада – вожак и взрослые самки. Среди ям в снегу, оставленных телами самок, заметны отпечатки маленьких копыт – вахилы видели, что в преследуемом стаде есть два детёныша, и это их следы. Молодняк явно здоров – они держатся около самок. Если бы детёныш был болен, самка инстинктивно отгоняла бы его от себя, но здесь следы детёнышей находятся рядом со следами самок. Очевидно, детёныши грелись, прижимаясь к телам взрослых животных, и играли друг с другом, пока самки отдыхали. Неподалёку от основного скопления следов заметны несколько углублений, расположенных рядом друг с другом. Здесь отдыхали молодые самцы – самоуверенные и опасные для нападения животные. Пока они не научились бояться хищников, они сами могут перейти в атаку, поднять на бивнях взрослую вахилу, и отбросить её на несколько метров. В прошлую зиму ошибка в выборе добычи стоила жизни одной из молодых самок стаи. Самка шурги, которую атаковала стая, оказалась достаточно сильной и проворной. Она зацепила бивнем эту самку, и отбросила её далеко в сторону – на ствол дерева. Удар переломил самке позвоночник, и она осталась на месте той охоты – живая, но с парализованными задними ногами. Когда стая хищников ушла, стадо шурги просто затоптало её. Каждая такая потеря – слишком дорогая цена за охоту на крупную добычу. Поэтому вахилы внимательно рассматривают следы, оценивая вероятность удачной охоты. Они знают, что рано или поздно кто-то отстанет от стада или погибнет, и готовы приложить все усилия для того, чтобы приблизить это событие.
Один отпечаток тела в снегу особенно заинтересовал хищников. Он находился на расстоянии от остальных, был немного глубже их, и следы, которые вели от него к продолжению тропы, свидетельствовали о том, что животное побежало галопом. Очевидно, оно отдыхало дольше остальных, а затем нагоняло стадо. Запах навоза этого зверя также отличается от запаха навоза остального стада: животное явно плохо себя чувствует. Наблюдая за стадом в последние дни, вахилы видели старого самца, который отставал от основного стада. Очевидно, его можно будет добыть.
Старый самец шурги не поспевает за стадом. В последние дни он всё больше и больше отставал от остальных, и был вынужден прикладывать гораздо больше усилий, чтобы оставаться среди сородичей, в безопасности. Когда стадо останавливалось, чтобы обглодать ветви деревьев, торчащие из-под снега, или чтобы раскопать вечнозелёные кустарники, старый самец приходил последним. Ему доставалось гораздо меньше пищи, и он постепенно ослабел. От былых запасов жира, нагулянных осенью, осталось лишь воспоминание. Со временем его жизнь перевернулась. Когда он был сыт и здоров, его лишь слегка тревожили силуэты белых хищников, преследовавших стадо и державшихся на большом расстоянии от него. Но теперь белые силуэты стали страшить старого самца – он в полной мере почувствовал опасность, которую они несут.
Вахилы продолжили преследование стада. Теперь они точно знают, какое животное станет объектом атаки, и готовятся нападать. Звери бегут по следам стада, постепенно нагоняя его. След стада ведёт в лес, и это только благоприятствует охоте. Среди деревьев шурга не столь подвижна, и не может выстроиться в оборонительное кольцо, закрывая собой детёнышей и встречая врага могучими бивнями. Пока стадо шурги находится среди деревьев, вахилы не должны упустить свой шанс. Пробежав несколько километров, хищники увидели животных, замыкающих стадо, и среди них свою будущую добычу – старого самца, который действительно отстаёт от общей массы животных. Теперь хищники должны действовать быстро. Они выстраиваются полумесяцем, постепенно охватывая стадо шурги с боков и сзади. Их цель – самец, последний в стаде, и его надо отрезать от остальных животных.
Самец-вожак стада почувствовал приближение хищников. У шурги плохое зрение, а ветви сосен и поломанные зимними бурями стволы делают обзор ещё хуже. Но он услышал хищников, и потом смог заметить одного из хищников, мелькнувшего среди деревьев. Обстоятельства не благоприятствуют шурге, и могучие звери не могут встретить хищников лицом к лицу. И вожак стада заревел, призывая стадо к бегству. Стадо шурги, повинуясь сигналу вожака, превратилось в неуправляемую массу плоти и костей. Вожак мчался, не разбирая дороги, врезаясь в заросли молодых деревьев, а стадо, слепо подчиняясь его воле, следовало за ним. Лишь самки, движимые родительским инстинктом, старались защитить детёнышей, держась между ними и хищниками. Животные в передней части стада лишь мельком увидели крупных хищников с белоснежным мехом, преследующих их. Зато животных в конце стада объял настоящий страх. Среди них метались несколько вахил, и инстинктивный страх перед хищниками заставлял самцов шурги мчаться из последних сил, нагоняя основное стадо. Вахилы не обращали особого внимания на здоровых сильных самцов. Лишь один раз, когда трёхлетний самец оказался недостаточно проворным, один из хищников укусил его за бедро. Боль заставила молодого самца сделать дополнительное усилие, и он рванулся прямо через поваленный ствол огромной сосны туда, где в снежной пыли слышались голоса стада.
Вахилы окружили самца шурги, не давая ему бежать, и он остановился, тяжело дыша и разглядывая своих преследователей. Нападение вахил оказалось успешным, но охота ещё не закончилась. Намеченная ими добыча была только отделена от стада, но не убита. Самец ещё мог сопротивляться, и его воля к жизни была велика. Поэтому он бросился напролом, стараясь соединиться со стадом. Голоса сородичей были слышны где-то в отдалении, и самец чувствовал даже запах навоза, оставленного одним из животных во время погони. Самец бросился прямо на хищников с угрожающим утробным рёвом, и нескольким вахилам пришлось отскочить в стороны, чтобы не попасть под тяжёлые копыта или на бивни зверя. Но в этот же момент вожак вахил бросился на шургу, и вцепился зубами в его бедро, на котором была не такая прочная кожа. Ему удалось нанести зверю глубокую рану клыками, и снег окрасился кровью шурги. Взревев от боли, самец кинулся вслед за уходящим стадом, а вслед за ним побежали его преследователи. Запах крови обещал им скорую добычу, и вряд ли нашлось бы обстоятельство, которое заставило их отступить. Добыв этого самца, вахилы смогли бы наесться до отвала, и обеспечить себя пищей ещё на несколько дней.
Вахилы легко замечали след своей жертвы среди следов остальных животных. Рана оказалась достаточно глубокой, и кровь долго лилась из неё. Настигнув шургу, ещё несколько животных одно за другим нанесли ему укусы в задние ноги и в живот. На снегу появилось ещё больше крови. Загнанный вахилами самец стал пошатываться – усталость и потеря крови делали его неспособным сопротивляться. Собрав остатки сил, самец рванулся прочь от своих преследователей. Ему удалось оторваться от них на несколько десятков метров. Самец шурги остановился, чтобы хоть немного отдышаться…

…Огромная лапа с силой опустилась на шею животного. Раздался хруст костей, и израненный самец шурги грузно повалился на снег. У него был сломан позвоночник, и животное сразу же умерло. А животное, добывшее его, оглядело вахил, выбегающих из леса, и грозно зарычало. Оно намного превосходило по весу самого крупного самца вахилы, и схватка с ним могла закончиться смертью для любого этих зверей, утомлённых долгой погоней.
Берл – главный хищник сибирских лесов зимой. Летом у него появляются конкуренты, но зимние леса и горы целиком и полностью принадлежат этому животному. Берл – самый крупный вид семейства куньих. Самец, отнявший добычу у стада вахил, весит почти полтонны. Телосложением и силой он похож на медведя, но, в отличие от этого давно исчезнувшего животного, берл сохранят активность зимой. Роскошный белый мех помогает берлу незаметно подкрадываться к добыче, а огромная сила позволяет свалить одним ударом лапы молодую или раненую шургу.
Вахилы окружают тушу шурги, над которой возвышается огромный белоснежный хищник. Эти хищники держатся на почтительном расстоянии от хозяина неоценовых лесов, который отнял их добычу. Встреча с берлом – довольно частое событие в жизни вахил. Этот зверь обладает исключительно хорошим обонянием, и вахилам не раз приходилось оставлять недоеденную, или даже только что убитую добычу, когда к ней приближался берл. Если охота оказывалась неудачной, сами вахилы могут ожидать остатков добычи берла. Так было несколько недель назад, когда клан вахил встретил берла, убившего молодую шургу. Охота несколько дней была неудачной, и все звери были очень голодны. Один молодой зверь неосторожно приблизился к пирующему хищнику, и был убит ударом лапы.
Не обращая внимания на вахил, берл начал есть. Толстая шкура шурги легко поддалась его клыкам и лапам. После одного рывка когтистой лапы на снег вывалились внутренности шурги, и в воздухе распространился пьянящий запах крови, заставляя вахил лишь облизываться и сглатывать слюну. А берл, не обращая на них внимания, начал поедать печень – самую вкусную и богатую витаминами часть добычи. Покончив с этим, он принялся отрывать куски мяса и жадно заглатывать их. Берл способен за один присест съесть до пятидесяти килограммов мяса. Но туша шурги весит значительно больше, и даже самый голодный и прожорливый берл не сможет съесть на ней всё, что можно.
Берл поедал мясо, оглядывая собравшихся вокруг него вахил. Когда кто-нибудь из них пытался приблизиться, берл угрожающе скалился и ударял по туше лапой, всем своим видом демонстрируя право собственности на добычу. Но постепенно его демонстрации стали менее агрессивными – зверь насытился. Однако он вовсе не собирался отказываться от своего права на добычу. Чтобы обозначить его более отчётливо, берл повернулся к туше шурги задом, поднял пушистый хвост, и брызнул на тушу отвратительно пахнущими выделениями анальных желез. Затем зверь начал заваливать добычу снегом, нагребая его задними лапами. Он обходил тушу с разных сторон, набрасывая на неё снег, и угрожающе скалил зубы, если вахилы отбегали прочь недостаточно быстро. Покончив с этим занятием, огромный хищник приблизился к стволу большой сосны, растущей рядом, поднялся на задние лапы, и одним мощным движением содрал со ствола длинную полосу коры, обнажив светлую древесину. После этого он повернулся к дереву задом, и также пометил его пахучими выделениями. Насытившись, берл забрался на поваленный ствол большой сосны, и заснул на нём, как леопард – свободно свесив лапы и хвост по сторонам ствола. Сытость сделала его медлительным и вялым на несколько часов, и огромный зверь заснул.
Вахилы терпеливо ожидали, пока берл уйдёт от похищенной у них законной добычи. Они слишком долго преследовали стадо, чтобы отступить даже перед огромным берлом. Конечно, лучшая часть добычи уже не достанется вахилам, но всё равно на их долю осталось достаточно мяса. Когда берл ушёл, вахилы начали с опаской приближаться к туше шурги. Они осторожно обнюхали метку, оставленную берлом на стволе сосны, и начали передними лапами разгребать снег, набросанный им на тушу. Метка берла была оставлена на грудной клетке поверженного зверя, и вахилы боялись откусить мясо в этой части туши. Повинуясь инстинкту, они поступили с ней точно так же, как поступают с собственным помётом: они просто набросали на переднюю часть туши ещё больше снега, сделав запах метки берла менее отчётливым. Зато задняя часть туши была едва начата хищником. Мясо остыло, но ещё не успело сильно смёрзнуться, и сильные челюсти вахил жадно вцепились в него. Животные глотали мясо большими кусками, не заботясь о том, что его поверхность похрустывала ото льда. Пища означала жизнь, и вахилы старались взять как можно больше от этой охоты. Неизвестно, когда им удастся столь же хорошо поесть в следующий раз. А эта туша теперь принадлежит берлу. Он останется рядом с ней, пока не съест всё, что можно съесть, и вахилам вряд ли можно будет рассчитывать вернуться к этой добыче ещё раз. Поэтому, набив животы мясом, животные оставили возле туши свои метки, отдавая дань инстинкту, и ушли, чтобы не встретиться с берлом ещё раз.
Зимой у всего живого два самых страшных врага – голод и холод. Действуя вместе, они способны убить даже самое крупное животное. Но, если желудок полон пищи, холод не столь страшен. Стадо шурги оторвалось от хищников ценой жизни одного из своих членов. Ни одно из животных не осознаёт того, что рано или поздно может оказаться на месте убитого самца, если не погибнет от каких-либо иных обстоятельств. А второй после хищника враг – голод. Поэтому, когда преследование прекратилось, стадо перешло с бега на шаг, а затем и вовсе остановилось. Животные очень устали, и несколько самок легли отдыхать. А самцы стали бродить по лесу, разыскивая корм. Летом шурга питается самыми разнообразными кормами – травой, ветками, корнями и клубнями растений. Но зимой животным приходится переходить на более грубый и малопитательный корм. Высокий снежный покров позволяет животным дотягиваться коротким хоботком до нижних ветвей деревьев. Самое съедобное, что есть на деревьях зимой – хвоя. Самцы шурги бродят среди сосен, обкусывая хвою с нижних ветвей. Она имеет горький смолистый вкус, но зато в ней есть витамины, что немаловажно зимой. Вскоре к самцам присоединяются самки и детёныши. В отличие от слонов эпохи голоцена, которые были способны на взаимопомощь и альтруизм, всякая особь шурги является эгоистом, если речь не идёт о спасении собственной жизни. Поэтому, когда взрослые особи кормятся, детёнышам достаётся лишь немного веток, выпавших из пастей взрослых животных. Детёныши уже слишком велики, чтобы питаться молоком, и при поиске корма им приходится рассчитывать лишь на собственные силы.
Хвойный лес не может предоставить крупным травоядным достаточно корма, поэтому стадо, немного заглушив голод, направляется на окраину леса. Здесь произрастают совсем другие виды деревьев. В неоцене благодаря наличию в фауне крупных травоядных животных хвойные леса не образуют сплошных массивов, тянущихся на десятки километров. Они чередуются с участками лиственного леса и кустарников, которые дают животным значительно больше пищи. Но её ещё нужно добыть. Климат неоцена стал значительно теплее, и в атмосфере находится больше водяного пара. Поэтому зимы неоцена очень снежные, и это обстоятельство сильно затрудняет жизнь травоядных в Сибири. Шурга имеет некоторые преимущества благодаря своему огромному размеру. Её бивни – не только защитное приспособление, но и орудие для добывания корма. Зимой шурга разгребает снег боковыми движениями головы, и бивни служат ей чем-то вроде лопаты.
Самец-вожак хорошо знает местность. Он выводит стадо из леса, и ведёт его в широкую долину. Вдоль неё, под метровым слоем льда, течёт река, а по её берегам произрастают ивы. Выше располагается пояс высоких трав, которые ближе к лесу сменяются кустарниками. Но зимой этого не видно – пейзаж однообразен, а вся растительность скрыта под толстым слоем снега. Массивные звери выходят из леса и принюхиваются. Благодаря тонкому обонянию они чувствуют пищу, скрытую в снегу. То одно, то другое животное начинает рыть снег, и стадо постепенно разбредается. Боковыми движениями головы шурга расшвыривает снег, и после нескольких минут работы выкапывает яму глубиной больше полутора метров. Комья снега летят в стороны, и на дне ямы показываются коричневатые стебли прошлогодней травы. Осенью природа предоставляет животным много более вкусных кормов, но зимой даже такая неаппетитная трава становится желанным дополнением к рациону животных. Некоторые звери оказываются более удачливыми – им удаётся докопаться до ветвей вечнозелёных кустарников, и они начинают жадно поедать с таким трудом добытую еду.
Деятельность стада шурги привлекает других обитателей сибирских лесов – быстрых и осторожных снежных зайцелоп. Когда стадо этих животных показалось из леса, несколько самок шурги заметили их на фоне леса, и забеспокоились. Память о нападении вахилы слишком свежа, и животные очень остро реагируют даже на появление безобидных снежных зайцелоп. Грациозные белые звери быстро приближаются к стаду шурги, передвигаясь длинными скачками. Этот вид значительно крупнее своих родственников, обитающих в Европе лесных и трёхреченских зайцелоп. Примечательной особенностью снежных зайцелоп является чётко выраженный половой диморфизм: взрослый самец весит вдвое больше самки и обладает густой «бородой» из длинных волос, растущих на нижней челюсти и шее. Среди зайцелоп, приближающихся к стаду шурги, выделяется один рослый самец, занимающий доминирующее положение в иерархии. Прочие животные – его гарем и молодняк, родившийся в прошлом году.
Зайцелопы – осторожные животные. Но они не обладают достаточной силой, чтобы активно обороняться, и при защите от хищников надеются только на собственную скорость. Шурга же – медлительное, но хорошо вооружённое животное. На открытой местности зайцелопы предпочитают пастись около стад шурги – эти огромные звери легко могут воспринять хищника, нападающего на зайцелопу, как угрозу собственной безопасности, поэтому в присутствии этих гигантов на зайцелопу никто не отважится нападать. Шурга имеет слабое зрение, а низко посаженная голова не позволяет этим животным осматривать окрестности. Зато снежные зайцелопы благодаря грацильному телосложению и высокому росту могут издалека заметить приближение хищника.
Зайцелопам очень выгодно кормиться рядом с шургой – этот зверь обладает огромной силой и с лёгкостью копает в снегу глубокие ямы, добираясь до травы. Резкий половой диморфизм связан с одной важной задачей, которую выполняем самец: он раскапывает снег, обеспечивая кормом самок. Но, поскольку рядом занимается тем же самым могучая шурга, самец снежной зайцелопы позволяет себе проявить подобие галантности. Он встаёт передними ногами в яму, выкопанную шургой, расчищает немного снега, и, когда из-под него показываются съедобные части растений, начинает «ворковать», призывая самок тихими горловыми звуками, похожими на бульканье. Подобные ритуалы помогают самцу поддерживать своё высокое положение в стаде, и дают гарантию того, что самки не уйдут в чужой гарем в брачный сезон. Шурга не обращает внимания на зайцелоп – это совсем другой вид животных, и в инстинктах шурги не записана необходимость агрессии в отношении неродственных видов. Такая «лояльность» шурги к зайцелопам приносит заметную пользу обоим видам. Пока шурга копает снег в поисках растительности, зайцелопы часто прерывают кормление, озираясь по сторонам.
В течение нескольких дней зайцелопы постоянно сопровождают стадо шурги. Они кормятся рядом с этими зверями, и пользуются их тропами для передвижения. Пока нет метели, стадо не спешит покидать берега реки – здесь много корма. Тёмные тела шурги видны издалека, но это не беспокоит зверей – у них есть надёжные сторожа. И однажды это соседство приносит свои плоды. Стадо шурги мирно кормилось, раскапывая засохший тростник на берегу реки, а зайцелопы бродили рядом, временами утаскивая из-под носа гигантов сухие стебли. Внезапно мирную картину нарушил резкий свист – одна из самок зайцелопы заметила мелькнувший на фоне леса силуэт быстроногого зверя с белой шерстью. Другие зайцелопы стали подниматься на задние ноги, и вглядываться в сторону леса. И один за другим зазвучали их сигналы – они заметили стаю вахил, вышедших из леса. Общая тревога взволновала стадо шурги, и звери начали выстраиваться в оборонительный строй. Самки встали в кольцо и загородили своими телами двух детёнышей, а самцы закрыли своими телами промежутки между телами самок. Теперь детёныши оказались окружены со всех сторон взрослыми особями, которые угрожающе ревут и покачивают головами, готовые пустить в ход свои бивни. Так же в эпоху человека овцебыки оборонялись от белого медведя.

Охота вахилы на снежную зайцелопу
Рисунок Wovoka

Когда зайцелопы пытаются держаться ближе к взрослым особям шурги, огромные звери воспринимают их движение как угрозу собственному потомству – защищаясь от врага, они перестали отличать травоядных соседей от хищников. Теперь они отличают только «своих» от «чужих», и во время тревоги зайцелопы превратились в «чужих». Бывшие сторожа стада оказываются на зыбкой границе между защищающимися гигантами и нападающими хищниками.

Вахилы приближаются с каждой минутой. Это довольно крупная стая хищников – около двадцати взрослых особей и несколько молодых, которым не исполнилось года. Они представляют собой грозную силу – если бы они напали внезапно, им не составило бы труда добыть здоровое и сильное животное. Но сейчас стадо шурги выставило против них непреодолимый барьер из бивней и кожи, толстой, как броня. Хищники обходят стадо, оценивая его обороноспособность, но с любой стороны их встречают бивни. Когда один из них неосторожно приближается, взрослая самка делает неожиданный выпад и резкий рывок головой. Вахилу спасла только быстрота реакции – если бы зверь промедлил на долю секунды, самка смогла бы подцепить его бивнями и перебросить через всё стадо. Пока вахилы близко, зайцелопы жмутся друг к другу, и при приближении хищников вынуждены отходить к стаду шурги. Хищники не рискуют нападать – хотя зайцелопы кажутся желанной добычей, рядом с ними угрожающе ревут взрослые особи шурги, которые могут воспринять охоту на зайцелоп как нападение на стадо. Вахилы не задерживаются около стада шурги надолго – поняв, что эта добыча недоступна, они вскоре уходят искать более лёгкую поживу. Некоторое время после этого шурга сохраняет оборонительный строй. Пожалуй, даже грозный берл не решился бы напасть на них в это время. Но зайцелопы, увидев, что опасности больше нет, возвращаются к кормлению. Тревожное состояние постепенно уходит, и животные снова начинают искать корм.
При поиске добычи вахилы пользуются острым обонянием. Они анализируют десятки запахов, которые приносит ветер, и благодаря обонянию способны получать информацию, которую не может дать зрение. Обоняние не обманывает клан вахил – несколько особей одновременно почувствовали очень слабый запах крови и мяса. Определив направление ветра, который принёс его, вахилы отправились на поиски, и вскоре нашли занесённый снегом полусъеденный труп старой особи шурги. Очевидно, этот зверь погиб во время метели несколько недель назад. Вахилы начали раскапывать сугроб, из которого доносился слабый, но отчётливый запах, и вскоре из-под снега появились кости с примёрзшими к ним клочьями шкуры. Туша явно служила кормом многим животным – на мясе заметны следы птичьих клювов, зубов мелких грызунов и хищников, а под снегом открылись ведущие к туше норы, по которым к туше наведывались маленькие едоки. Разбрасывая снег, вахилы наткнулись на отчётливые следы того, что тушу даже разыскал берл – на мясе заметны следы его зубов, а в одном месте туша помечена его отвратительным запахом, причём метка совсем свежая. Вахилы знают повадки своего главного конкурента: он может вернуться в самый неподходящий момент.
Забросав снегом часть туши, помеченную берлом, вахилы с жадностью поедают смёрзшееся мясо. Они отрывают его от костей и заглатывают большими кусками. Мяса вполне достаточно, чтобы большая стая хищников смогла насытиться – берл съел часть внутренностей и только начал поедать заднюю ногу туши. Но, похоже, берл не скоро вернётся к этой туше – его запах поблизости не ощущается, несмотря на то, что пиршество вахил в самом разгаре. Пользуясь случаем, хищники кормятся на туше шурги до самого заката. Они успевают насытиться, заваливают снегом остатки туши и благополучно уходят. В лесу вахилы найдут безопасное место, выкопают для ночлега норы в снегу, и проведут эту ночь в сытости и покое. Они запомнят место, где лежит туша шурги, и, если охота будет неудачной, вернутся к ней. Возможно, им что-то останется после пиршества остальных лесных жителей. В крайнем случае, вахилы смогут разгрызть кости и извлечь питательный костный мозг.
Времена года постепенно сменяют друг друга. Ночи ещё очень холодные, но днём погода ясная, и ярко светит солнце. В такую погоду стадо шурги любит греться – животные слишком долго жили в холоде, и солнечное тепло доставляет им явное удовольствие. Звери подставляют солнцу бока, и тёмная шерсть хорошо нагревается. Встряхиваясь, животные выбрасывают из шерсти застрявшую в ней хвою и другой мусор, и подолгу греются на склонах гор, обращённых к солнцу. Если рядом бродят снежные зайцелопы, шурга позволяет себе потерять бдительность, и немного поспать. В это время молодые звери резвятся среди взрослых, гоняясь друг за другом с задранными хвостами, и расшвыривают снег движениями головы, подражая взрослым особям.
Днём с ветвей сосен и елей капает талая вода, которая ночью замерзает прозрачными сосульками. Но с каждым днём солнце поднимается на небе всё выше. Весна медленно, но неотвратимо побеждает зимний холод. С каждым днём становится всё теплее, снег большими кучами съезжает с ветвей деревьев и валится вниз, делая лес непроходимым. В холодных тенистых хвойных лесах снег лежит нетронутым, но на горных склонах, обращённых к солнцу, он становится рыхлым и ноздреватым. Семь месяцев суровой сибирской зимы завершились, и наступает время перемен. С горных склонов сбегают ручьи, и снег на реке потемнел, напитавшись водой. А на проталинах появляются первые цветы.
Перемены в природе не всегда бывают к лучшему. Лёд на реке подтаял, и однажды ночью тишину прорезал звук, похожий на гром – начался ледоход. Весна вступила в свои права, и на реках началось половодье. Реки Сибири текут с юга на север, их истоки давно вскрылись ото льда, и теперь настала очередь среднего течения. Но здесь триумф весны оборачивается тяжёлыми испытаниями для всего живого. Устья рек на далёком севере ещё остаются замёрзшими, а снег начал бурно таять и уровень воды в реке поднимается с каждым днём. Ниже по течению образовался ледяной затор, перекрывший русло реки. Теперь сток не успевает за поступлением воды, и начинается наводнение. Это случается каждый год, но всякий раз оборачивается испытанием на стойкость и выносливость для всех животных, оказавшихся в речных долинах. Берега, поросшие тростником, постепенно затапливаются, и вскоре вода доходит до середины стволов коренастых прибрежных ив. Уровень воды продолжает повышаться – постепенно ночная температура переваливает за нулевую отметку, и снег начинает таять даже в лесу и на северных склонах гор. Уровень воды поднимается очень быстро – больше, чем на метр каждый день. Вскоре река заливает значительную часть долины, вынуждая лесных обитателей спасаться на возвышенностях. В ледяной воде плавает множество мелких грызунов – их норы залила вода, и теперь они вынуждены спасаться от неё, скапливаясь на возвышенностях. Здесь они становятся лёгкой добычей для сов и других хищников, которые не упускают случая хорошо поесть, хотя сами вынуждены спасаться от воды. Крупным зверям наводнение также доставляет множество неприятностей. Стадо шурги паслось на обширном острове в долине реки. Летом его охватывали основное русло реки и один из притоков. Этот остров порос лиственными деревьями и кустарником, а на его берегах протянулись обширные заросли тростника. Шургу привлекло обилие пищи, освободившейся из-под снега, но звери невольно оказались в ловушке. Стадо могло спастись от наводнения, преодолев узкую полосу земли, соединявшую остров с «большой землёй», и при этом лишь немного замочить ноги в талой воде. Но животные предпочли просто подняться немного выше, и продолжили кормиться. Стадо оказалось в большой опасности – остров слишком низок, чтобы спасти их от наводнения. Под ногами шурги бегают грызуны, спасавшиеся от воды на этом же острове. Ночью огромные животные чувствуют, что некоторые грызуны уже копошатся у них в шерсти, а незадолго до рассвета холодная вода коснулась ног спящих животных. Остров, на котором спасалась шурга, полностью исчез под водой. Теперь у животных не осталось выбора – они должны преодолеть вплавь больше двухсот метров, чтобы добраться до ближайшей суши, которая в течение последнего дня тоже превратилась в остров.
Летом, в жару, шурга охотно идёт в воду. Целые стада этих животных проводят день в реке, спасаясь от зноя. Но весеннее купание не доставит удовольствия никому – вода ещё ледяная, а погода ветреная. Животным рано или поздно придётся оказаться в воде, и самец-вожак решает переселяться на соседний остров. Он заходит в воду по брюхо, и несколько минут стоит, привыкая к холоду. Затем он решительно заходит глубже в реку, и плывёт. Взрослые животные одно за другим погружаются в воду и следуют за ним. Один из молодых самцов некоторое время колеблется, но затем тоже входит в воду. А на берегу остаются только два подростка, всё, что осталось от прошлогоднего потомства. Они пробуют войти в воду, но боятся холода. Заметив это, одна самка поворачивает к ним, и выходит на мелководье. Она вытягивает хоботок по направлению к детёнышам, и похрюкивает, словно подбадривая их. Сперва один детёныш делает шаг в воду, а за ним следует другой. Молодые звери входят в воду, и плывут, загребая копытами, как взрослые. Но они отстают от основного стада, и взрослая самка подталкивает их головой. Холодная вода явно не нравится детёнышам – они взвизгивают и жалобно хрюкают, догоняя стадо. Переправа стада заняла в общей сложности около часа. Взрослые звери на подходе к острову начали касаться копытами дна, а последние двадцать метров и вовсе шагали по твёрдому грунту, выбираясь на берег. Но детёныши со своими короткими ногами были вынуждены плыть почти до самого берега в сопровождении самки. Один из детёнышей с трудом преодолел дистанцию – он тяжело дышал, и самке несколько раз приходилось подталкивать его, чтобы он не отставал.
На берегу стадо шурги чувствует себя очень неуютно – почти вся шерсть у животных мокрая, и ветер, на который они раньше не обращали внимания, теперь кажется им очень холодным. Одно за другим животные встряхиваются, и самец уводит стадо в лесок, растущий на острове. А уровень воды продолжает повышаться.
На острове стадо шурги укрылось среди деревьев, спасаясь от ветра. Шерсть зверей постепенно высохла, и им стало теплее. Несколько животных отошли от стада и начали откусывать ветки деревьев, чтобы хоть как-то насытиться. Они бродят среди сосенок с кривыми стволами, разыскивая остатки прошлогодней травы и ощипывая хвою. Но при этом животные не теряют бдительности и постоянно нюхают воздух. Их опасения оказываются не напрасными – одно из животных чувствует свежую метку на дереве. Отвратительный запах слишком хорошо знаком всем травоядным, и шурга, издав тревожный рёв, поспешила к стаду, а следом за ней бросились испуганные сородичи.
Соседом стада шурги на острове оказался берл – крупный взрослый самец весом около пятисот килограммов, ещё не сменивший белый зимний мех на песочно-серый летний. Он спасся от наводнения, и теперь искал пищу в другой половине острова. На этот раз его добычей стали несколько мелких грызунов, и ему удалось выловить из воды труп самки снежной зайцелопы, отощавшей за зиму и утонувшей во время наводнения. Этого явно недостаточно огромному хищнику, и берл решил обследовать весь остров, на котором оказался. Первым делом он обнюхал свои старые метки, чтобы убедиться, что никто из его сородичей не оказался рядом. Вне брачного сезона берлы очень агрессивно относятся друг к другу, и слабые особи становятся жертвами более сильных сородичей-каннибалов. В любом случае остров не смог бы прокормить двух таких хищников, и одному из них пришлось бы покинуть его, или его бы просто убил более сильный зверь. Но самец берла не обнаружил меток других сородичей, зато нашёл нечто более важное для себя – следы шурги и несколько кучек навоза. Обнюхав их, хищник пошёл по следу.
Остров, на котором оказались стадо шурги и берл, невелик – всего лишь около четырёхсот метров длиной и не больше ста метров шириной. Поэтому хищник очень скоро обнаружил стадо. Огромные травоядные, казалось, уже ждали его и готовились к обороне. Они выстроились плотным рядом, защищая двоих детёнышей, и угрожающе ревели, демонстрируя берлу большие бивни. Хищник не стал безрассудно рисковать и пытаться нападать на стадо. Вместо этого он несколько раз прошёлся на почтительном расстоянии от бивней шурги, оценивая физическое состояние животных. Он видел, что один из молодых самцов прихрамывает, взрослая самка тяжело дышит, хотя быстро реагирует на его приближение, и даже самец-вожак подпускает его к себе гораздо ближе, чем обычно, прежде чем зареветь и топнуть ногой. Но особенно его заинтересовало то, что один из детёнышей прошлого года простудился во время переселения стада на этот остров, и часто кашляет. Похоже, берл в ближайшие дни получит достойную добычу – нужно лишь оказаться в нужное время в нужном месте. Хищник бросает взгляд на стадо, и уходит. За его спиной слышится рёв шурги, но он быстро стихает – животные устали, и нет смысла кому-то угрожать, если хищник ушёл.
На острове кроме шурги оказывается несколько снежных зайцелоп. До стада доносятся сигналы тревоги – пронзительный свист. Услышав его, взрослые шурги поднимают уши и вслушиваются. Они не видят хищника, но по тревожным голосам зайцелоп могут определить, где он находится.
Утром одному из детёнышей шурги стало совсем плохо – он с трудом держался на ногах, а через несколько часов после рассвета лёг на живот. Его глаза полузакрыты, а всё тело дрожит. Время от времени детёныш сильно кашляет – болезнь зашла слишком далеко, и часы его жизни сочтены. Незадолго до заката детёныш шурги умер. Когда он перестал подавать признаки жизни, несколько взрослых зверей обнюхали его труп и отошли в сторону. Только одна самка осталась рядом с его телом. Это мать этого детёныша, и она по-прежнему готова охранять его. Берл чувствует запах смерти издалека. После того, как детёныш шурги умер, он постоянно бродит рядом со стадом, на виду у взрослых зверей. Стадо отступило, и только самка, охраняющая мёртвого детёныша, осталась рядом с его телом. Когда берл приближается, она топает копытами и покачивает головой, демонстрируя хищнику бивни. Пока она рядом, берл не хочет напрасно рисковать. Он продолжает ходить около детёныша, огрызаясь на самку. Стадо находится в отдалении, и взрослые звери нервничают, а уцелевший детёныш ищет защиту среди взрослых, скрываясь за их телами. Наконец напряжение достигает кульминации – самец-вожак ревёт и бросается на берла. Хищник поспешно отбегает в сторону, а вожак ревёт и бивнями расшвыривает землю, демонстрируя хищнику свою силу. И на сей раз берл уходит ни с чем.
Ночью стадо шурги спит неглубоким чутким сном. Обычно взрослые звери спят стоя, чтобы в любую минуту можно было стать в оборонительный строй или броситься бежать, но детёныш может позволить себе спать лёжа, находясь в безопасности среди взрослых. Миллионы лет эволюции оттачивали осторожность хищников, поэтому никто в стаде не почувствовал, как в темноте к ним крадётся берл. Он видит в темноте гораздо лучше, чем шурга, поэтому, когда одно из животных проснулось и начало оглядываться, берл просто замер и оставался неподвижным несколько минут, пока животное не заснуло снова. Хищника вело обоняние – он чувствовал запах мёртвого детёныша шурги, лежащего на земле недалеко от стада, и это была цель его ночной вылазки. Шаг за шагом хищник приближался к своей цели, и, наконец, схватил тело детёныша шурги. Он легко поднял труп и удалился так же бесшумно; ни одно взрослое животное не почувствовало, какой опасности подвергалось ночью.
Утром ветер донёс до стада запах крови и мяса шурги. Взрослые звери, чувствуя его, грозно ревели и трясли головами, а испуганный детёныш жался ко всем самкам, проходившим рядом с ним. Недалеко от стада в кустах берл устроил себе ночной пир, и теперь охранял растерзанные остатки добычи. Когда одна из самок шурги подошла к кустам слишком близко, берл вышел навстречу, оскалив зубы. Гигантские животные не случайно оказались намного ближе к хищнику, чем прошлым вечером – за ночь вода ещё поднялась, и стаду ночью пришлось перейти дальше от затопленного берега. Берл вынужден оттащить остатки добычи подальше от стада – если животные начнут обороняться от него, они легко смогут убить берла. Остров постепенно уменьшается, и все, кто оказался на нём, чувствуют это. Зайцелоп приводит в ужас запах берла и его добычи, и они переселяются ближе к стаду шурги.
Ещё через день значительная часть острова скрылась под водой, и он разделился на две части. Теперь встречи хищника и травоядных стали ещё более частыми. Берл старается держаться подальше от крупных зверей, но стадо шурги чувствует его запах, и агрессивность животных постепенно растёт. Они стали более раздражительными, и отгоняют от себя даже зайцелоп, к которым прежде относились равнодушно. Соседство с такими зверями становится опасным, но на следующее утро напряжённость обстановки разряжает сам берл – он уплывает на соседний остров, откуда вполне может добраться до прибрежных лесов.
Вахилы спасаются от разлива реки на более крупном скалистом острове, поросшем соснами, который располагается ниже по течению. Вахила отличается более гибким поведением, и легко находит добычу там, где берл останется голодным. Клан этих хищников с начала наводнения бродит по берегу острова. Такое поведение не случайно: наводнение выгнало из нор и кустарников много грызунов, и они ищут спасения на острове. Множество грызунов подплывает к берегу, и хищникам не составляет труда ловить их – вахилы просто прихлопывают мелких грызунов лапами, и сразу же поедают. Найти добычу на самом острове тоже не составляет труда – грызуны, которые избежали гибели от зубов и лап вахил на берегу, прячутся в разных случайных убежищах. Достаточно перевернуть валежник или раскопать землю под корнями дерева, чтобы найти какого-нибудь зверька. Кроме того, где-то выше по склону бродит довольно крупное стадо зайцелоп, но их сейчас не поймать. Вахилы не слишком любят бегать по склонам, и зайцелопы могут чувствовать себя в безопасности. Они скрываются среди сосен и можжевельника, разыскивая прошлогоднюю траву и клубни растений. А снег постепенно тает, и из-под него пробиваются весенние цветы. Кажется, это радость для травоядных, но такое впечатление обманчиво – на самом деле листья многих раннецветущих растений горькие и даже ядовитые. Поэтому зайцелопы вынуждены поедать прошлогоднюю траву, карабкаясь за ней по каменистым склонам.
Наводнение продолжается уже около двух недель. Большая часть снега стаяла, и уровень воды постепенно перестал повышаться. Но река разлилась на несколько десятков километров, и её пойма превратилась в сплошное водное пространство, где на отдельных островах терпят бедствие разные звери, в том числе берлы и стада шурги. Но так не может продолжаться вечно. Весна постепенно движется на север, и однажды под напором воды далеко на севере разрушается подтаявший ледяной затор. Огромная волна катится вниз по течению, едва ли не до самого устья реки, захлёстывая берега и низкие острова, ломая и выворачивая с корнем деревья, и сметая на своём пути всё живое. А выше по течению река возвращается в своё русло. Острова в её пойме постепенно увеличиваются и соединяются с берегом, освобождая животных, терпящих на них бедствие. Стада шурги уходят с островов, где благодаря их усилиям оказалось уничтожено всё, что могли съесть эти травоядные. Зайцелопы тоже уходят искать корм, и грызуны могут, наконец, свободно расселиться и вновь выкопать норы вместо тех, что залила вода.
Некоторые звери находят в осушившейся пойме реки немало еды. Вахилы – один из таких видов. Эти звери демонстрируют удивительную экологическую пластичность и гибкость поведения. Там, где в пойме были низины, их ожидает богатая добыча. Рыбы, расплываясь по затопленной пойме, оказались в ловушке, когда река внезапно вернулась в свои берега, и теперь стали всего лишь кормом для хищников. Вахилы небольшими группами окружают такие лужи, и стараются лапами выбросить рыбу на берег. Иногда это им удаётся, но чаще рыба скрывается в глубине лужи. Но это ненадолго – в течение ближайших недель такие лужи и временные пруды высохнут, и вахилы обязательно подберут свою долю добычи, если их не опередит какой-нибудь другой хищник. Даже берл изредка обходит такие водоёмы, особенно, если в них есть крупные рыбы.
Ещё один источник корма для хищников – трупы утонувших во время наводнения животных. Чаще всего это зайцелопы – эти животные могут сильно отощать за зиму, и в таком состоянии они просто не в состоянии бороться с наводнением. Река уносит их, и они гибнут от переохлаждения или просто тонут. Иногда жертвой реки оказывается шурга. Бывает, крупные звери пытаются перейти реку по хрупкому весеннему льду, и проваливаются в воду. Такие находки на разной степени разложения обязательно находят своего едока. Зимой и весной, когда корма настолько мало, что не приходится выбирать, даже грызуны не брезгуют мясом.
Но природа уже готовит для травоядных зверей праздник, который продлится до первого снега. Растения реагируют на таяние снега и увеличение длины светового дня. Набухают и лопаются почки, а подземные корневища просыпаются и дают побеги. На кустарниках и лиственных деревьях распускаются листья, и вслед за ними ветви хвойных деревьев украшаются каймой молодых побегов с нежной светлой хвоей.
Типичное растительное сообщество Восточной Сибири в эпоху неоцена – по-прежнему хвойный лес, тайга. В долинах рек сплошные заросли хвойных растений сменяются мелколиственными лесами, главными породами в которых являются берёза и осина. На болотах и по берегам рек разрастается ива. Пожалуй, трудно переоценить значение этого неприхотливого и быстрорастущего дерева в жизни травоядных животных. На деревьях ивы видны следы зимнего кормления шурги: у таких деревьев короткие корявые стволы, обильно ветвящиеся в верхней части. Зимой, когда снег засыпает всё толстым слоем, ветки ивы служат кормом шурге и зайцелопам, и эти животные обкусывают ветки до уровня снегового покрова. Весной на таких деревьях щёткой отрастают длинные побеги текущего года. И ещё ива, зацветающая раньше других растений, является первым медоносным растением, которое поддерживает существование насекомых в первые тёплые дни весны.
Обкушенные ветви и искривлённые стволы – это не единственное проявление влияния стад крупных травоядных животных на ландшафт. С высоты птичьего полёта видно, как изменился ландшафт неоценовых лесов Сибири по сравнению с тем пейзажем, что существовал в этих местах на памяти человечества. Очень характерной чертой ландшафта являются широкие «просеки», поросшие травой, кустарниками и быстрорастущими мелколиственными деревьями. Они чаще всего протягиваются там, где местность лишена крутых возвышенностей. Часто они спускаются в поймы рек, и всегда обходят скальные выходы с крутыми склонами. Они могут петлять, но их общее направление всегда одно – с юга на север. Это, пожалуй, самый существенный результат воздействия мегафауны неоценовой Сибири на ландшафт. Такие участки местности называются «дороги обды», и фактически представляют собой миграционные пути крупных травоядных, которые используются на протяжении тысячелетий. Толстолобый обда – самый крупный вид наземных млекопитающих Сибири, чей рост в холке достигает двух с половиной метров. Размерами обда напоминает слона, но ведёт свою родословную от зайцев эпохи голоцена – это крупнейший вид копытных зайцеобразных, новой группы млекопитающих, известной с раннего неоцена. Зайцелопы разных видов – это его грацильные родственники.
На «дорогах обды» может расти только та растительность, которая быстро восстанавливается. Конечно, в таких местах часто прорастают семена светолюбивых хвойных деревьев, чаще всего сосен. Но им вряд ли удастся вырасти больше, чем на полметра – это нижний уровень, на котором может кормиться обда. Скусывая макушки хвойных деревьев, обды вызывают замедление их роста, и даже гибель. Каждый год по «дорогам обды» на север и обратно проходят десятки тысяч этих великанов, и медленно растущие хвойные деревья просто не успевают восстановить ущерб, нанесённый ими. Это главная причина процветания на «дорогах обды» совершенно иного типа растительности – трав и кустарников. Центральная часть «дорог обды» зарастает злаками, которые в условиях сибирского лета могут вырастать больше, чем на метр. А отдельные виды из числа разнотравья, особенно многолетние корневищные травы, возносят свои стебли и соцветия на двухметровую высоту. По краям, где крупные травоядные меньше повреждают растительность, разрастаются кустарники и быстрорастущие деревья вроде берёз или осин. А буквально в нескольких десятках метров от края «дороги обды» могут вполне благополучно существовать и нормально воспроизводиться из семян хвойные деревья. Благодаря «дорогам обды» в область хвойных лесов проникают виды из других природных зон – степей и лиственных лесов. Снежная зайцелопа – один из таких видов, который сумел приспособиться к суровому климату Сибири. Шурга также предпочитает кормиться зимой на «дорогах обды», где выкапывает из-под снега остатки прошлогодней травы и кустарники, а также обгладывает кору с молодых веток лиственных деревьев.
Когда становится теплее, через Сибирь на север тянутся волны мигрантов. В основном это перелётные птицы, но есть и гораздо более крупные животные. К мигрирующим видам относится обда – гигант Сибири. Эти звери проводят зиму на юге, где она менее снежная. Они живут стадами в лесах, питаясь различными видами растительного корма, а весной вместе с потеплением движутся на север. Часть этих исполинов остаётся в тайге, но отдельные популяции движутся далеко на север и доходят почти до побережья Северного Ледовитого океана.
Обда очень похож на плейстоценового волосатого носорога, но отличается от него значительно большим размером. Сходство с этим животным обде придаёт рог, растущий у него на голове. Он тянется вдоль переносицы, образуя на конце морды зверя подобие лопаты. Боковыми движениями головы обда раскапывает снег, чтобы добраться до растительности. Похожим образом поступают другие травоядные северных широт. Но соседка обды, шурга, раскапывает снег бивнями, а обитающий в Гренландии олень косорог пользуется передним отростком причудливо разросшегося рога.
Миграция обды представляет собой одно из самых величественных зрелищ в природе Сибири. Вначале «дороги обды» кажутся совершенно заброшенными – лишь ветер качает ветви кустарников и молодую траву. Стада шурги бродят в этих местах и кормятся молодыми побегами кустарников, и зайцелопы охотно щиплют траву, выбирая сочные и сладковатые побеги некоторых местных растений. Но в один прекрасный день всё меняется. Наверное, первыми ощущают перемены подземные животные. Они слышат отдалённый гулкий топот, который приближается с каждым часом. А затем появляются они – обды, самые крупные звери Сибири. Первые стада немногочисленны – они включают не более десятка взрослых особей и состоят из холостых самцов. Они торопятся на богатые пастбища Севера, и вряд ли задержатся в тайге. Вначале по «дорогам обды» проходят лишь отдельные небольшие стада, но с каждым часом картина меняется. Постепенно стада становятся всё больше, и начинают идти одно за одним. Они растягиваются на сотни метров, и становится невозможно определить, где заканчивается одно стадо и начинается другое. Животные движутся размеренным шагом, не ускоряясь и почти не останавливаясь для еды. Они на ходу откусывают пучки травы и ветки кустарников, а взамен оставляют порции навоза. Марш стад обды длится почти непрерывно около недели. После этого «дорога обды» приобретает совершенно иной вид – большая часть травы съедена или затоптана, кустарники сломаны и обглоданы, и по всей тропе лежат кучи навоза обды. Но этот порядок вещей, сложившийся в природе за миллионы лет, совершенно нормален, и является неотъемлемой частью естественных процессов. Объеденные кустарники вскоре дадут боковые побеги, трава поднимется, а навозные лепёшки будут уничтожены личинками мух и жуками.
Некоторые стада обды завершают свои странствия ещё в тайге. Они сворачивают с «дороги», и спускаются в поймы, где пасутся целыми стадами. С точки зрения экологии обда в неоценовой Сибири является аналогом слона в африканских саваннах эпохи человека. Он прореживает деревья, сминая и ломая их молодую поросль, и способствует тем самым распространению открытых ландшафтов, которые служат домом другим травоядным животным. На свободных от леса участках земли растут травы, образующие основу для высокопродуктивных сообществ организмов.
Обды ещё не до конца перелиняли – в летней буроватой шерсти сохраняются участки длинной зимней шерсти белого цвета. Во время линьки шкура животных сильно чешется, и у зверей в это время становятся очень популярными одиноко растущие деревья, которые иногда встречаются на «дорогах обды». Они сохраняются с тех пор, как животные стали пользоваться такой тропой, и представляют собой остатки старой растительности. Ветки на стволах этих деревьев сломаны приблизительно до трёхметровой высоты. Это объясняется тем, что обды чешутся об эти деревья, оставляя на них клочья старой шерсти. Но шерсть недолго держится на коре и сломанных ветках – птицы быстро разбирают её для подстилки в гнёздах.
Но прежде, чем птицы найдут эту шерсть, она должна успеть послужить некоторым другим животным, которым крайне нежелательно встречаться с птицами. В клочьях шерсти обды кое-где висят небольшие шерстяные комочки. Это коконы моли обды, особого вида бабочек, чьи гусеницы питаются шерстью, растущей прямо на теле обды. В белой зимней шерсти коконы этих бабочек особенно крупные – из них выйдут самые крупные представители вида, с размахом крыльев около 20 миллиметров, что является очень большим размером для моли. Взрослые насекомые нормально выведутся в любом случае, окажется ли их кокон на земле, или ещё будет находиться в шерсти животного. Гусеницы моли обды развивались в шерсти этого животного в течение всей зимы, и потому бабочки, в которых они превращаются, станут самыми крупными представителями этого вида. Взрослые особи моли обды после спаривания могут отложить яйца в шерсть любого млекопитающего – за лето этот вид бабочек даст ещё два поколения, которые будут успешно развиваться в шерсти различных обитателей Сибири. Но последнее поколение бабочек обязательно должно найти взрослую обду, в шерсти которой всю зиму будут развиваться гусеницы.
На «чесальных деревьях» остаётся не только шерсть обды. Снежные зайцелопы тоже линяют, и приходят к этим деревьям, чтобы почесаться и убрать вылезающую зимнюю шерсть. Подобно обдам, они сохранили способность своих далёких предков, зайцев, менять цвет шерсти на зиму. А с наступлением весны длинная белая шерсть вылезает, и животные чешутся об эти же деревья. Некоторое время звери выглядят пегими, но постепенно зимняя окраска пропадает, и на теле животных проявляется их летняя окраска – поперечно-полосатая, с размытыми тёмными вертикальными полосами.
Весной в небе над Сибирью царит оживление – стаи птиц летят на север, чтобы воспользоваться дарами короткого, но изобильного лета. Леса оглашаются птичьими трелями – певчие птицы прилетают с юга, и сразу же начинают готовиться к выведению птенцов. Самцы занимают гнездовые участки и начинают петь, привлекая самок и предупреждая соперников о том, что территория занята. Один из лучших певцов на территории Восточной Сибири – небольшая птица сибирский шерстолаз. Он прилетает на север во время миграции обды – это связано с особенностями образа жизни этих птиц. Самцы этой птицы с блестящим смоляно-чёрным оперением и пёстрым чёрно-белым животом сразу же по прибытии на места гнездования начинают искать подходящие для выведения потомства дупла. Наилучшие дупла находятся в крупных деревьях, растущих недалеко от «дорог обды» и других мест, где пасутся крупные травоядные. За каждое такое дупло самцы готовы сражаться до последнего. Они гоняют друг друга по стволу возле дупла, стараясь ухватить за хвост. Бросая вызов, самец садится на стволе выше соперника и приподнимает крылья, демонстрируя ему ярко-красное надхвостье на фоне белого хвоста с чёрной каймой. Конкуренция между самцами бывает очень острой из-за того, что от размера дупла напрямую зависит количество самок, с которыми может спариться самец, а просторные дупла явно в дефиците. Сибирские шерстолазы являются полигамами, и самки одного гарема совместно выкармливают потомство. У самца, владеющего маленьким дуплом, в гареме бывает лишь две самки, а особенно удачливые самцы становятся обладателями гарема из 5 – 6 самок. Завоевав право на место для гнездования, самец начинает громко петь, привлекая к облюбованному дуплу самок. Песня сибирского шерстолаза включает много колен, и зачастую почти целиком состоит из звуков, заимствованных этой птицей у соседей – сибирские шерстолазы являются превосходными имитаторами. Когда гарем собран, хлопоты по обустройству гнезда целиком ложатся на самок. Самец лишь спаривается с ними и охраняет территорию от соперников.
Лучшая подстилка для гнезда – волосы животных. К моменту обустройства гнёзд сибирскими шерстолазами у крупных травоядных млекопитающих завершается линька, и у птиц не возникает проблем с поиском материала для гнезда. Когда небольшое стадо снежных зайцелоп приходит к «чесальному» дереву обды, их уже ожидают несколько птиц, в том числе самки сибирского шерстолаза. Птицы других видов обычно осторожничают, и ждут, пока зайцелопы отойдут от дерева, но шерстолазы привыкли поступать значительно проще. Зайцелопы не боятся этих птиц, и сами птицы уверенно чувствуют себя в присутствии крупных травоядных. Они смело садятся на спины зайцелоп, и начинают дёргать белую шерсть, торчащую клочьями из их боков. Она держится непрочно и легко отделяется от шкуры, поэтому вскоре самки шерстолазов уже улетают к гнёздам, утаскивая в клювах клочки белых волос, напоминающие роскошные седые усы. Зайцелопам явно нравится такая процедура: когда сибирский шерстолаз садится на спину или бок животного, зайцелопа замирает на месте, стараясь не спугнуть птицу, которая лазает по её шкуре и выдёргивает пучки старой шерсти, причиняющие зуд.
Жемчужиной орнитофауны неоценовой Сибири является крупная стройная птица – таёжный журавельник. Это представитель крупной группы потомков пастушковых, которые заменили журавлей, не выдержавших антропогенного прессинга в голоцене. Другие представители этой группы обитают на болотах Западной Сибири, и встречаются даже в суровой Гренландии. Но таёжные журавельники, в отличие от них, предпочитают сухие местообитания и не конкурируют с близкими видами. Журавельники прилетают в Восточную Сибирь вскоре после миграции обды. Их стаи легко узнаются среди весенних мигрантов – журавельники отличаются очень крупными размерами (размах крыльев около полутора метров), характерной чёрно-белой окраской нижней стороны тела, и летят, растянувшись длинной шеренгой. В стае этих птиц насчитывается до полусотни особей, хотя обычно меньше.
Таёжные журавельники проделали очень далёкий путь. Они зимовали на тихоокеанском побережье Азии или на юге Японских островов, и преодолели тысячи километров, прежде чем достигли родных мест. Маршрут этих птиц вначале пролегал над побережьем Корейского полуострова, а затем они полетели над сушей. Стаи журавельников пролетели над окраинами бывшей пустыни Гоби, в неоцене превратившейся в кустарниковую саванну. Затем они совершили сложный многодневный перелёт над горами Центральной Азии, сделали остановку на Байкале, и после этого полетели на север.
Перелёт завершён, и птицы могут отдохнуть. Они садятся на «дорогах обды», подальше от кустарников, откуда за ними могут наблюдать хищники. Сейчас утомлённые перелётом птицы – слишком лёгкая добыча, и излишняя осторожность не повредит.
В течение нескольких последующих дней таёжные журавельники отдыхают и набираются сил перед брачным сезоном. Они охотятся на насекомых, собирая их среди травы. В это время грызунам и рептилиям опасно приближаться к этим птицам – журавельники охотятся на них, преследуя в траве бегом и нанося точный удар острым клювом. Они способны забивать и проглатывать целиком даже змей длиной около метра. Постепенно птицы приходят в норму, и на некоторых участках «дорог обды» самцы спонтанно начинают исполнять отдельные элементы брачных танцев – они внезапно начинают кружиться с раскрытыми крыльями, или срываются с места и пробегают несколько десятков метров, после чего резко останавливаются и продолжают искать корм. Природа диктует животным определённые ритмы жизни, и они вынуждены подчиняться.
Ещё через два дня на «дорогах обды» начинаются брачные игры журавельников. Холодным весенним утром незадолго до рассвета начинается перекличка самцов. Голос журавельника – протяжный хриплый крик, похожий на карканье вороны. Первый самец подал голос ещё в ночной темноте, когда на востоке только чуть посветлел край горизонта. Крикнув несколько раз, он замолк. Несколько минут стояла тишина, прерываемая лишь свистом и трелями певчих птиц, скрывающихся в кустарниках и листве деревьев. Затем вдали начал кричать другой самец. Он покричал несколько минут, и тоже затих. Когда небо на востоке порозовело, сразу два самца в разных частях «дороги обды» начали кричать слаженным дуэтом. Не успели они замолкнуть, как эстафету принял ещё один самец. Вслед за ним начал кричать другой самец, совсем рядом с ним. А затем закричал ещё один самец, скрывавшийся где-то в кустарниках. Постепенно крики самцов стали всё более и более частыми. Промежутки между ними уже не превышали нескольких секунд, а когда край солнечного диска появился над горизонтом, крики самцов следовали непрерывно один за другим, заглушая голоса других птиц. Солнце восходило, освещая кричащих птиц. Журавельники собрались для брачных игр большой стаей. Самцы стояли среди травы, вытянувшись в струнку. Перед тем, как закричать, каждый самец нагибал голову, и, резко вскинув её, издавал долгий крик. Самки, напротив, стояли в это время среди травы, опустив головы.
С восходом солнца возбуждение самцов достигло апогея. Один за другим они начали раскрывать крылья и кружиться, демонстрируя окружающим самкам чёрно-белый узор на нижней стороне крыльев и белые пятна на боках тела. После нескольких минут такого кружения самец бросался вслед за самкой, которую предпочёл остальным, и вынужден был догонять её, лавируя среди множества сородичей. Если самец был привлекателен для самки, она вскоре останавливалась. Но если самец чем-то не нравился самке, она просто взлетала, чтобы через несколько метров опуститься среди сородичей и затеряться среди них. А самец снова начинал кружиться в брачном танце.
Когда солнце достаточно высоко восходит над горизонтом, брачные игры журавельников постепенно прекращаются. Если пара успела сформироваться, обе птицы занимают территорию среди кустарников, окаймляющих «дорогу обды», и несколько последующих дней охраняют её границы, свирепо изгоняя сородичей. С каждым днём число птиц, участвующих в брачных ритуалах, уменьшается. Постепенно «дороги обды» оказываются поделёнными на множество гнездовых территорий журавельников, и последние сформировавшиеся пары вынуждены довольствоваться худшими участками или отвоёвывать часть территории у птиц, занявших её ранее. На пятое утро после начала брачных игр только несколько самцов на большом расстоянии друг от друга встречали восход солнца криками. Вряд ли кто-то из них смог образовать пару в этот сезон размножения. А их более удачливые сородичи уже занимаются домашними делами – в кустарнике они выкапывают ямку, в которую вскоре откладывают первое яйцо.
Одна пара журавельников удачно выбрала место для гнездования. Птицы нашли друг друга в первый же день брачных игр, и им посчастливилось практически беспрепятственно занять хорошую территорию, где группа кустарников вдавалась в заросли травы. Самец успешно отбил попытки нескольких пар занять часть их гнездового участка, и вскоре его самка уже начала высиживать кладку из трёх яиц, заботливо спрятанную среди кустов.
Самка журавельника сидела на яйцах, регулярно переворачивая их лапами. Время от времени она позволяла себе встать и размять лапы, уставшие от неподвижности. Сидя на гнезде, она приводила в порядок оперение, вычищая из него мусор и паразитов. Любое небольшое животное, оказавшееся в пределах досягаемости её клюва, становилось её едой. Сейчас самка занималась самым важным делом в её годовом цикле – выращиванием потомства. И родительский инстинкт оказывался сильнее любого другого, даже инстинкта самосохранения. Поэтому самка не покинула гнездо, когда недалеко от него появилось крупное животное с пушистой пятнистой шерстью и длинными зубами, торчащими из закрытого рта. Огромный зверь двигался совершенно бесшумно, принюхиваясь и оглядывая местность. От его внимания не ускользнуло неосторожное движение самки журавельника, и зверь двинулся прямо к ней. Защищая кладку, птица вскочила с гнезда и резко распахнула крылья, демонстрируя их чёрно-белую изнанку. Но больше она ничего не смогла сделать – огромная лапа молниеносно сокрушила тело птицы, превратив её в лепёшку из перьев и плоти. Огромный пятнистый зверь когтем разорвал тело птицы и несколькими движениями шершавого языка, покрытого роговыми зубчиками, буквально слизал мясо вместе с костями, придерживая тело убитой птицы лапой. В следующие несколько минут яйца журавельника одно за другим хрустнули во рту зверя, и он проглотил их прямо со скорлупой. Когда это животное ушло, на месте трагедии остались только окровавленные перья с остатками кожи птицы, и опустошённое гнездо.
Мегафауна травоядных неизбежно порождает мега-хищников. Один из них – берл, круглый год живущий в лесах Сибири. Но летом вместе со стадами обды на север приходит ещё один гигантский охотник – сибирский саблезуб, извечный «пастух» стад обды.
Сабельный клык неоднократно возникал в линии позвоночных, ведущей от примитивных рептилий к млекопитающим. Такими клыками обладали плотоядные зверообразные рептилии пермского и триасового периодов, а также раннетретичные нимравиды из числа плацентарных млекопитающих, и некоторые сумчатые млекопитающие позднего третичного периода. В семействе кошачьих сабельный клык развивался несколько раз. Доисторический человек сталкивался с представителями саблезубых кошек в Африке, Евразии и Северной Америке, но массовое вымирание мегафауны в голоцене уничтожило глубоко специализированных саблезубых хищников. Зато в неоцене сабельный клык развился одновременно у представителей двух семейств хищников. В Африке обитает генетта-убийца, крупное саблезубое животное семейства виверровых, а в Сибири такие клыки снова появились у одного из представителей изрядно поредевшего семейства кошачьих – на сей раз этим оружием обзавёлся потомок рысей.
Сибирские саблезубы стали единственным среди кошачьих мигрирующим видом, и каждый год отправляются в путешествие на север вслед за своей основной добычей – обдой. Некоторые особи идут за своей добычей далеко на север, но значительная часть этих кошек рассеивается на огромном пространстве Восточно-Сибирского плоскогорья. Этим зверям необходимо достаточно большое количество крупных млекопитающих на обширной территории.
Зверь, убивший самку журавельника – взрослая самка сибирского саблезуба. Она не стремится охотиться на крупную добычу – самка беременна и скоро должна родить, поэтому она избегает нападать на опасных животных, и пока довольствуется случайной мелкой добычей. Ей необходимо найти место для логова, где появятся на свет её детёныши, но сделать это очень непросто – она не должна выдать местоположения логова своим поведением. Сильный беспощадный берл и вездесущая любопытная вахила могут просто съесть её детёнышей, поэтому самка очень тщательно подходит к выбору места для выращивания потомства.
Последние заморозки ещё покрывают инеем листья травы, а когда их нет, по ночам всё равно ещё прохладно. Однако с каждым днём погода становится всё лучше, и природа откликается на эти изменения. Несмотря на ночные холода, растения очень быстро растут, и для сибирской мегафауны наступают времена изобилия.
Снежные зайцелопы пасутся среди высокой травы. Эти травоядные питаются низкорослыми травами и нижней частью стеблей злаков, поэтому они находят немало корма там, где прошли обды, обкусывающие из-за высокого роста лишь вершины растений. Способность менять окраску шерсти по сезонам очень полезна для этих животных, которые в природе имеют множество врагов. Зимой белая окраска делает этих животных незаметными издалека, а летом благодаря нечётким вертикальным полосам снежные зайцелопы трудноразличимы среди травы. Но даже такая окраска не спасает от хищников, охотящихся с помощью обоняния, поэтому звери не теряют осторожности. Крупный рослый самец регулярно встаёт на задние ноги и оглядывает окрестности, сохраняя двуногую позу несколько секунду. Пока хищники не угрожают, животные могут спокойно пастись. Потомство у зайцелоп рождается рано, и каждая самка приносит сразу пару детёнышей. Они рождаются хорошо развитыми, и уже в первые дни жизни пробуют щипать траву. Детёныши отличаются от взрослых зверей очень чёткой полосатой окраской. В случае опасности они просто прижимаются к земле и замирают. Также у них не развиты запаховые железы, поэтому хищники с трудом могут их обнаружить. В это время самки зайцелопы уводят хищника от потомства. Для этого они ведут себя нарочито неосторожно, привлекая внимание хищника, и заставляя его пускаться в погоню. Это опасная игра, но зайцелопы выигрывают в ней благодаря выносливости и скорости.
Детёныши зайцелоп должны развиваться быстро, чтобы к зиме набрать достаточный вес и пережить суровое время. Но всё равно в первую зиму гибнет около половины детёнышей, родившихся летом. Зайцелопы имеют множество врагов – чаще всего их добывает вахила, хотя иногда эти звери становятся жертвами берла, особенно в глубоком снегу, где они не могут развить достаточную скорость. Зато весной и летом у зайцелоп появляется один союзник – небольшая птица сибирский шерстолаз. Пока не появились рои кровососущих насекомых, эти птицы выклёвывают из шерсти зайцелоп вшей – паразитов, постоянно обитающих в шерсти зверей. Когда один детёныш зайцелопы начинает сосать молоко, птица садится на его спину, и детёныш испуганно шарахается и прячется в траве. Он ещё не понимает, кто друг, а кто враг, но взрослые животные охотно доверяют птицам очистку своей шерсти, и вскоре детёныш привыкнет к присутствию птиц. А польза, которую приносят шерстолазы как сторожа, ещё больше укрепит их союз.
Не все птицы, однако, благосклонно относятся к самим зайцелопам. Когда животные пасутся, одна из самок гарема подходит к кустам, чтобы пощипать нежные молодые листочки. Но она не замечает гнездо журавельника, скрытое в траве. Самка насиживает, до последнего момента не выдавая себя. Её оперение хорошо сочетается с цветом травы, а игра света и тени среди кустарника делает незаметной чёрно-белую окраску головы и шеи. Зайцелопы не представляют опасности для этих птиц, но вполне могут случайно наступить на кладку. Поэтому, когда зайцелопа делает ещё несколько шагов в сторону гнезда, самка таёжного журавельника встаёт на защиту потомства. Она резко вскакивает с гнезда и раскрывает крылья, демонстрируя заметную издалека чёрно-белую окраску изнанки крыльев. Зайцелопа сильно испугалась внезапно возникшего перед ней силуэта, резко отпрянула в сторону и издала пронзительный свист. Её движение и сигнал тревоги напугали всю группу зайцелоп, и они бросились в стороны, высоко подпрыгивая среди травы. А самка журавельника, убедившись, что гнезду ничего не угрожает, продолжила насиживание.
В стаде шурги также появилось прибавление. Самки шурги одна за другой принесли потомство, а у одной из самок даже родилась двойня. Молодые животные сразу после рождения могут ходить, и вскоре могут даже бегать наравне со стадом. Шерсть новорождённых детёнышей светлее, чем у взрослых особей, и на этом фоне вдоль спины протягивается тёмная полоса, а на боках имеется несколько тёмных пятен. Это наследство, оставшееся от кабана – дальнего предка шурги. Детёныши питаются жирным молоком и быстро растут. Первые несколько дней жизни они питаются только молоком, но далее начинают интересоваться кормом взрослых животных. В отличие от пугливых детёнышей зайцелопы, юная шурга гораздо спокойнее, и даже с некоторым любопытством относится к сибирским шерстолазам, которые скачут по спинам и бокам взрослых зверей. Когда один шерстолаз сел на бок самки шурги и начал искать паразитов, детёныш этой самки вытянул ему навстречу хоботок, и попытался дотянуться до птицы. Но шерстолаз просто вспорхнул, и сел на спину животного, куда детёныш не дотянется. Зато ещё один шерстолаз сел прямо на спину детёнышу, и начал обшаривать его шерсть острым клювом.
Стадо шурги почтительно расступается, когда через него шествуют обды. В отличие от воинственной шурги, обда отличается спокойным и мирным характером, но в стаде этих зверей есть молодые животные, которые ещё не потеряли связь с матерью. Родившись в прошлом году, они лишь недавно прекратили сосать молоко, но ещё держатся рядом с матерями, получая от них необходимую защиту. А самки обды в это время уже носят второго детёныша, и до родов осталось совсем немного времени. Поэтому детёнышам, родившимся в прошлом году, придётся расстаться с матерью и рассчитывать только на безопасность стада в целом. По окончании беременности самки обды становятся очень подозрительными, и могут легко напасть на любого зверя, в котором почувствуют опасность. А вызвать агрессию у этих огромных зверей небезопасно даже для шурги, вооружённой бивнями.
К концу весны трава отрастает настолько, что самки зайцелоп бродят по брюхо в волнующемся коричневато-зелёном море злаков, а их детёныши едва могут оглядеться, не вставая на задние ноги. Шурга благодаря своему росту не потеряется в море злаков, даже будучи детёнышем: когда стадо кормится, детёныши играют, и их головы, ещё без устрашающих бивней, и полосатые спины виднеются среди травы. Злаки, богатые кремнезёмом, слишком тверды для детёнышей, у которых только начали прорезаться молочные зубы, но взрослые звери охотно поедает траву вместе с корнями. Животное пользуется бивнями, как слоны эпохи голоцена: она выкапывает ими траву. Большинство животных этого вида являются правшами, поэтому правый бивень у них больше стёрт и постоянно испачкан в земле. Шурга подцепляет дернину бивнем, и сильным рывком выдёргивает сразу пучок травы. Взяв его хоботком и несколько раз ударив об землю, чтобы стряхнуть почву с корней, шурга поедает пучок травы целиком. Земля помогает пищеварению зверя, предотвращая расстройство желудка и снабжая зверя минеральными веществами. После кормления стада шурги земля на довольно большой площади оказывается развороченной и перекопанной. Такие следы кормления шурги заметны с высоты птичьего полёта – на них ещё не успевает развиться плотная дерновина злаков, и эти участки «дорог обды» пестреют многоцветьем разнотравья на фоне коричневато-зелёного ковра злаков. С каждым годом, однако, они становятся всё бледнее, и на третий год дерновина злаков почти восстанавливается. На участках, где дернина повреждена кормлением шурги, любят кормиться зайцелопы, которые разнообразят сочным разнотравьем однообразный и суховатый рацион из злаков.
Обды пощипывают молодую листву на берёзах. Большой рост и подвижная шея позволяют этим зверям кормится на высоте, недоступной шурге и зайцелопам, поэтому обда легко уживается с этими зверями, не конкурируя с ними. Верхняя губа обды раздвоена, и её половинки могут двигаться независимо друг от друга. Благодаря такому приспособлению животное может срывать листья даже с кончиков ветвей. Если есть необходимость, обда может вставать на задние ноги, опираясь передними на ствол дерева. Но не всякое дерево может выдержать тяжесть такого великана. Кроме того, беременные самки слишком тяжелы и неуклюжи для этого.
Шерстолазы скачут по спинам и бокам животных, собирая насекомых. Пока им попадаются лишь мухи, которых привлекает навоз и тяжёлый запах, исходящий от зверей. Но скоро наступит лето, и в корме не будет недостатка. Звери позволяют ловким птицам многое: шерстолазы садятся им на морды, засовывают клюв в ноздри, и даже ловят мух возле глаз, где назойливые насекомые пьют солоноватую слёзную жидкость зверей. Деятельность этих птиц особенно кстати в ясный солнечный день, когда животные могут позволить себе отдохнуть, а насекомые, напротив, очень активны.
Утром ещё был заморозок, но днём солнце ощутимо припекает, и на крупных зверей постепенно накатывает дремотное состояние. Большие обды прилегли в тени молодых берёз на краю «дороги обды». Самец лениво ощипывает листву с кустов, не вставая. Ему особенно нравятся чуть-чуть сладковатые ветки с соцветиями, распространяющими сильный аромат. А самки одна за другой заснули. Через несколько дней у них должны родиться детёныши, и они помногу отдыхают. Детёныши прошлого года рождения играют – два самца имитируют поединок взрослых животных, постукивая друг друга носами. Через несколько лет у них на носу вырастут большие рога, которыми зимой можно будет разгребать снег. А молодая самка занимается более мирным занятием: она ест. Но, перед тем, как сорвать пучок травы, она имитирует добывание пищи зимой – несколько раз проводит по траве мордой из стороны в сторону. При этом она неосторожно вдыхает пыльцу, и несколько раз чихает, и одна из взрослых самок встревожено смотрит на неё.
Стадо шурги тоже становится вялым. Несколько животных даже ложатся на землю, свободно вытянув ноги, когда остальные звери бродят рядом. Детёныши шурги тоже играют, подражая движениям взрослых, когда они добывают корм. Но их игрушкой стал пучок травы, отвалившийся от выкопанной взрослым зверем дернины и не съеденный. Детёныши толкают его мордой, пытаясь подкопать ещё не выросшими бивнями, и хватают хоботком. Пожевав пока малосъедобную траву, один из детёнышей выплёвывает её, и затем игра продолжается, но на сей раз траву жуёт уже другой детёныш. Один из детёнышей шурги, устав и проголодавшись, решает подкрепиться. Он подбегает к своей матери, которая отдыхает, лёжа на боку, и припадает к её вымени. Когда детёныш начал сосать, он завилял хвостом от удовольствия, словно собачонка.
Шерстолазы не прекращают своей работы ни на минуту. Они ловко схватывают мух, садящихся на тела животных. Пока не вывелись птенцы, птицы могут спокойно поедать пойманных насекомых, набирая вес. Но во время выкармливания птенцов они сильно похудеют. Птицы не теряют бдительности – несколько раз за день они подвергались атакам разных пернатых хищников, и одна из птиц уже стала чьей-то добычей. Поэтому каждую минуту несколько пар глаз оглядывают окрестности. И от них не ускользнуло подозрительное движение в траве недалеко от края «дороги обды».
Сигнал тревоги сибирского шерстолаза звучит очень громко и неприятно, особенно на фоне остальных звуков природы. Но крупные животные по опыту знают, что птица редко ошибается, подавая его, а некоторые звери уже видели, что бывает с теми, кто отреагирует недостаточно проворно. Крик тревоги повторился, а затем сразу несколько шерстолазов закричали громко и пронзительно. Опасность явно была очень велика. Обды отреагировали очень быстро – могучие звери один за другим поднялись из травы, и огромный самец начал нюхать воздух. Случайный порыв ветра принёс запах, который он хорошо знал с самого детства, запах, который ассоциировался со страхом, кровью и смертью. Запах очень большого пятнистого зверя с длинными зубами, который тихо крадётся и легко убивает даже сильных зверей. Сибирский саблезуб.
Шурга, заслышав сигнал тревоги, начала собираться в оборонительный строй. Самка, кормившая детёныша, резко вскочила на ноги, едва не затоптав собственного отпрыска, который пронзительно заверещал и отскочил от неё. Другие детёныши, визжа от страха, кинулись к собственным матерям, ища у них защиты. Испуганные зайцелопы собрались в стадо, согнав вместе всех детёнышей, и заспешили к стаду шурги, рассчитывая на безопасность вблизи этих зверей.
А из травы поднялся виновник всей этой тревоги – крупная самка сибирского саблезуба. Три дня назад в укромном логове в глубине леса у неё родились два детёныша. И теперь самка должна хорошо питаться, чтобы иметь возможность выкормить их обоих. До этого дня она держалась в лесу очень тихо, стараясь не выдавать местонахождения логовища. Добычу самки составляли только мелкие животные – змеи, птицы, гнездящиеся на земле и их кладки, грызуны, норы которых она умела разыскивать и раскапывать, и даже падаль. Один раз за последние дни ей удалось добыть новорождённого детёныша зайцелопы, но это была величайшая случайность – детёныш родился слепым, и самка просто отказалась его выкармливать. А затем у неё появились детёныши – два маленьких слепых существа, непрерывно пищащих и ползающих по полу логова – широкой и глубокой норы, которую самка выкопала под корнями вековой сосны, поваленной ветром. Они просили есть, и материнский инстинкт придал самке решимости. Хищник вышел на большую охоту, которая теперь грозила обернуться большой бедой. Самка саблезуба не хуже всех этих громадин слышала тревожный крик мелкой птицы, которая копошилась в шерсти одного из зверей. И это крохотное существо сорвало всю охоту. Теперь все животные встревожены, и вряд ли удастся добыть хоть одного из них. А буквально минуту назад самка сибирского саблезуба очень рассчитывала добыть крупную самку зайцелопы, бродившую в отдалении от стада. Она представляла себе, что нужно сделать – подкрасться под прикрытием травы ещё на несколько шагов, затем немного пробежать, и ударом лапы сбить это животное. Самец не смог бы так охотиться – он слишком массивен для этого. А затем, когда жертва хрипит и бьётся в когтях, нужно всего лишь нанести удар клыками в основание шеи – и жизнь уйдёт из добычи вместе с кровью. А затем – приятное ощущение сытости и непередаваемая нежность к двум маленьким живым комочкам, которые тычутся в бок своими мордочками. Но крик одной птицы нарушил все планы.
Громкий рёв стада шурги слился с трубными голосами встревоженных обд и свистом напуганных зайцелоп. Вспугнутые движением зверей птицы метались над стадом, громко крича. А огромные звери начали надвигаться на самку саблезуба. Обды громко топали толстыми ногами, а шурги ревели и качали головами, с силой ударяя бивнями по земле и подбрасывая в воздух вырванные с корнями дернины травы. Детёныши, уже прячущиеся за их спинами, или ещё шевелящиеся в чреве и готовящиеся появиться на свет, превратили зверей из испуганной массы мяса и костей в грозных противников, готовых сражаться за своё потомство. И ради сохранения собственного потомства самка сибирского саблезуба была вынуждена отступить. Такова цена специализации к охоте на крупную добычу – иногда жертва превращается в опасного противника.
Сибирское лето короткое, но очень жаркое. Растения очень быстро развиваются, и стада гигантов не испытывают недостатка в корме. Но вместе с теплом приходит одна из особенностей сибирской природы, которая превращает жизнь животных в настоящее мучение. В пойме реки есть неглубокие хорошо прогреваемые водоёмы, а по лесу разбросано множество небольших болот. И здесь над прочими водяными обитателями преобладают личинки разнообразных двукрылых – комаров и мошек. Когда устанавливается стабильная тёплая погода, происходит их массовый метаморфоз, и в воздухе появляются тучи мелких кровососущих насекомых.
Издалека кажется, что над стадами висит серый туман. На самом деле это густой рой кровососущих насекомых, которые непрерывно атакуют зверей. Короткая летняя шерсть животных не является серьёзным препятствием для насекомых, и комары массами садятся на спины и бока зверей. В некоторых местах их бывает так много, что шкура животных кажется серой из-за скоплений комаров. Места от их укусов зудят, заставляя животных чесаться об деревья, и запах расчёсанной кожи ещё больше привлекает насекомых. Мошки предпочитают атаковать глаза и ноздри животных. Их бывает так много, что животные вдыхают их, и после этого долго чихают.
Комары изнуряют животных своими укусами и высасывают много крови. Животные вынуждены тратить много времени, чтобы отмахиваться от них, и стараются съесть больше травы, чтобы хоть как-то компенсировать потери от комариных укусов. Аппетит комаров поистине неистощим. Если их не отгонять, они вполне способны обескровить животное размером с самку зайцелопы в течение нескольких часов. Комары и мошки активны ночью, а днём их сменяют слепни и оводы. Укусы слепней очень болезненны, и даже огромная обда сильно нервничает, заслышав их характерное жужжание. Но полёт овода вызывает у зверей гораздо больший испуг. Эти насекомые не сосут кровь, будучи взрослыми, но откладывают на тело животных яйца, а личинки оводов развиваются как паразиты животных под кожей или в дыхательных путях и лобных пазухах черепа.
Обда и шурга сильно страдают от кровососущих насекомых, и из-за этого вынуждены менять привычный образ жизни. Преследуемая кровососами шурга уходит в болота и валяется в грязи. Целые стада этих животных занимают берега рек, и старательно размазывают грязь по собственной шкуре, катаясь в ней или набрасывая её на себя хоботком. Тяжеловесные животные выкапывают себе в грязи ямы, и подолгу лежат в них, наслаждаясь прохладой. Высыхая, грязь склеивает их шерсть в некое подобие брони, и на какое-то время защищает от нападения насекомых.
Появление потомства у певчих птиц как раз совпадает с массовым появлением комаров, и вокруг стад млекопитающих летает множество птиц, собирающих корм для птенцов. Шерстолазы являются специализированными санитарами крупных животных, и вьются над ними большими стаями. Этих птиц особенно много по краям «дорог обды», недалеко от деревьев, где эти птицы гнездятся. Буроватые самки и блестящие чёрные самцы шерстолазов облепляют бока зверей, и кормятся, набивая насекомыми растяжимые подъязычные мешки. В дупле крупного дерева ожидает корма целый выводок птенцов, своих и чужих, поэтому самки стараются запастись достаточным количеством корма. Крупные звери относятся к присутствию шерстолазов очень благосклонно, и даже детёныши теперь не пугаются, когда эти птицы ворошат их шерсть клювами. Но шерстолазы ловят насекомых достаточно избирательно – они предпочитают более крупных слепней и оводов, оставляя право на ловлю комаров другим птицам.
Набив подъязычный мешок насекомыми, самки шерстолазов одна за другой отправляются к общему гнезду. В глубоком дупле у них находится многочисленный выводок. В коллективном гнезде подрастает сразу два десятка птенцов, и все они хотят есть. Птицу, которая села на край дупла, встречает писк сразу нескольких голодных птенцов – пока они растут, они готовы есть почти непрерывно. Самка шерстолаза, цепляясь когтями за древесину, спускается в глубину дупла, а ей навстречу тянут раскрытые клювы несколько птенцов. Слизистая оболочка по краям их рта образует специальные валики, сильно отражающие скудный свет, проникающий в дупло. Это делает раскрытые рты птенцов более заметными, и самка просто не в состоянии отказать им в корме. Поэтому содержимое подъязычного мешка сразу оказывается во рту самого голодного из них, который тянет голову выше. Неважно, чей именно это птенец – все самки шерстолаза одинаково охотно кормят всех птенцов, и у всех молодых птиц есть одинаковый шанс на выживание. Все насекомые, принесённые самкой, исчезают в глотке птенца. Проглотив последнее насекомое, он поворачивается к самке задом и выделяет порцию помёта, заключённую в слизистую оболочку, которую самка уносит из гнезда. А сытого птенца на «кормном» месте возле входа сменяет более голодный. Изредка корм птенцам приносит даже самец, приходящийся отцом всем этим птенцам. Но чаще всего он высматривает хищных птиц, которые не упускают возможности напасть на шерстолазов, ищущих паразитов в шерсти шурги и обды.
У обды есть также свои особые защитники. В шерсти этих млекопитающих поселяются колонии мелких летучих мышей особого вида – летучие мыши обды. Эти рукокрылые проводили зимы на юге, находясь в спячке среди колоний рукокрылых других видов. Но весеннее тепло пробудило их, и они отправились на север на поиски стад обды. Летучие мыши обды прибывают на север позже, чем сама обда – им необходимо наличие достаточного количества корма. Поэтому, пока не появились комары, эти рукокрылые остаются недалеко от мест зимовки и ведут ничем не примечательный образ жизни, характерный для большинства летучих мышей. Но зато в начале лета они поодиночке или небольшими стаями спешат на север, нагоняя стада зверей. В полёте они кормятся насекомыми, и могут лететь целую ночь без посадки. И однажды в начале лета обды чувствуют, как в их шерсти зашевелились эти маленькие существа. Ночью летучая мышь обды выходит на охоту, и количество комаров, вьющихся вокруг обды, заметно уменьшается. В темноте звери ощущают, как крылья летучих мышей касаются их шерсти, но это не пугает, а напротив, успокаивает зверей. Летучие мыши обды – это не только охотники на насекомых, но и отличные ночные сторожа – острый слух летучих мышей позволяет им обнаружить присутствие хищников, а их тревожные голоса обда различает очень хорошо, и также настораживается.
Обда всё лето носит на себе колонии летучих мышей этого вида. Эти рукокрылые даже размножаются на обдах. Вскоре после прилёта самки летучей мыши обды приносят потомство. Первые дни жизни самка носит потомство на себе – пока детёныши маленькие, они не мешают ей летать и кормиться. Но крупные детёныши – это уже достаточно серьёзное препятствие для матери, и она оставляет их висеть в шерсти животного-хозяина, а для кормления разыскивает, узнавая по голосу. В отсутствии матери подросшие детёныши не голодают. Они активно перемещаются в шерсти животного, и с помощью подвижного носа, вытянутого в хоботок, разыскивают различных паразитов, селящихся в шерсти обды. Один из таких паразитов обды – гусеница моли обды, которая обгладывает волосы животного. Если на животном паразитирует слишком много личинок этой бабочки, его шерсть заметно редеет. Летом это, может быть, не столь важно для выживания, но зимой густая плотная шерсть помогает спасаться от холода, а переохлаждение может стать причиной болезни и гибели животного. Поэтому баланс между численностью паразита и здоровьем животного-хозяина жизненно необходим. И его помогают поддерживать детёныши летучей мыши обды.
Гусеницы моли обды, тонкотелые подвижные существа, ползают возле корней волос обды, заставляя огромное животное вздрагивать от их прикосновений. Они строят себе небольшой чехлик из огрызков волос, скреплённых паутиной, и в случае опасности прячутся в нём, не выдавая движениями своего присутствия. Детёныши летучей мыши обды, хоть и не умеют летать, активно ползают по шерсти животного, цепляясь задними лапами и большими пальцами крыльев. Благодаря острому обонянию они разыскивают проворных гусениц, а хоботок помогает ловить их. За день детёныш успевает съесть личинок моли обды и других насекомых в количестве, примерно равном пятой части собственного веса. Так он плавно переходит с материнского молока на грубую взрослую пищу. Детство у молодых летучих мышей длится очень недолго – они быстро развиваются, и уже в месячном возрасте сами начинают летать и охотиться.
Преследуемые птицами и детёнышами летучих мышей личинки моли обды уползают на нижнюю часть тела и на ноги обды. Они также быстро развиваются и плетут из волос обды коконы. Перед тем, как кокон будет готов, личинка отгрызает волосы, на которых он держится, и падает в траву, где её с трудом отыщет птица. Здесь личинка доплетает кокон, закрывая его, и превращается во взрослую бабочку. Летом успеет вывестись два поколения моли обды, но они значительно мельче бабочек, которые вывелись из перезимовавших на обде гусениц. Имаго этого вида перелетает с животного на животное вечером, когда птицы менее активны, а летучие мыши ещё не отправились на охоту. Моль обды летает низко над травой, чтобы её не заметили случайные хищники. Самцы этих бабочек – очень хорошие летуны. Они разыскивают самок с помощью очень развитых органов обоняния на усиках. Самцы этой моли живут недолго и не питаются. Они успевают оплодотворить нескольких самок, после чего гибнут. Самки моли обды кормятся пыльцой. Они живут значительно дольше самцов, потому что в течение своей взрослой жизни должны отыскать подходящий вид животного-хозяина и отложить на него яйца. Особенно трудная задача стоит перед бабочками второго летнего поколения – они должны «угадать» с метаморфозом время миграции обды на юг. Некоторым удаётся отложить яйца на животных, которые провели лето в той местности, где развивались личинки моли, но это сравнительно редкая удача. Большинство бабочек второго летнего поколения гибнет, не найдя обду и не отложив яйца. Но бабочки зимнего и первого летнего поколения своей многоядностью восполняют узкую специализацию этого поколения.
Настоящим бичом крупных травоядных млекопитающих в летнее время являются клещи. Эти членистоногие способны голодать фантастически долгое время, но, обнаружив подходящего хозяина, они способны высосать крови в десятки и даже сотни раз больше, чем весят сами. Клещи ожидают крупных зверей в кустарнике или на стеблях высоких трав. Когда обда, шурга или зайцелопа проходит мимо и задевает растение, клещи буквально дождём сыплются на него и расползаются по телу. Среди множества видов клещей встречаются узкие специалисты, которые паразитируют исключительно на одном виде животных, и встречаются на редкость всеядные виды, которые сосут кровь разных хозяев. Развитие мегафауны способствовало активной эволюции и процветанию этой группы животных. Клещи чаще всего присасываются на нижней части тела животных – на шее и груди, животе и ногах. Причём, если на одном животном паразитируют клещи разных видов, они чётко делят между собой места обитания, занимая строго определённые области тела животного. Пока клещ не напился крови, его очень трудно заметить, и даже острые глаза шерстолаза не в состоянии его заметить. Но насосавшиеся клещи висят среди шерсти животных как шарики серого, коричневатого и даже красного цвета.
Летом у таёжных журавельников уже появляется потомство. Пары этих птиц в сопровождении выводка пушистых полосатых птенцов бродят рядом со стадами травоядных зверей. Если соблюдать определённую осторожность, это вполне безопасно – хищные птицы редко появляются вблизи стад, а корм можно найти в достаточном количестве. Когда обда или шурга бродит по траве, из-под её ног в разные стороны прыгают кузнечики и кобылки, которых очень любят журавельники. В начале лета в траве много личинок этих насекомых, которые умеют прыгать, но обладают мягкими покровами и потому представляют собой хорошую пищу для птенцов этих птиц. Птенцы, даже всего лишь недели от роду, обладают хорошей реакцией, и вполне могут поймать этих насекомых. Но координация движений у них пока очень неважная, и они просто очень часто промахиваются, и им приходится выпрашивать корм у родителей, постукивая клювом по их клюву. Но проходит ещё несколько дней, и маленькие журавельники начинают хорошо ловить насекомых, и от родителей им требуется лишь обогрев ночью и при необходимости защита от мелких хищников. В это же время у птенцов журавельника начинают расти первые перья на крыльях и задней части шеи.
Журавельники бродят рядом с крупными травоядными. Высокий рост взрослых птиц помогает им склёвывать с боков обды и шурги клещей. Крупные звери вначале относятся к таким птицам недоверчиво из-за их большого роста, но позже, убедившись в их безопасности и даже полезности, не обращают на них внимания. Зато сами журавельники должны следить за своими соседями, чтобы случайно не попасть под тяжёлую ногу обды или шурги.
Самка журавельника водит птенцов среди стада. Они уже немного подросли, и ловко схватывают кузнечиков и других насекомых, выскакивающих из-под ног животных. Они слишком заняты охотой, и не замечают, как к ним приближается взрослая шурга – крупный трёхлетний самец. Несмотря на свои размеры, шурга – довольно глупое животное, и её легко можно напугать. Самка журавельника способна только на один вид угрожающей демонстрации – она забегает прямо к самой морде животного, резко раскрывает крылья и кричит громким каркающим голосом. На секунду самец шурги замер, а испуганные криком журавельника шерстолазы вспорхнули с боков животного. В следующую секунду самка журавельника просто клюнула шургу в кончик хоботка. Не ожидавший такого нападения от небольшой птицы, самец шурги недовольно хрюкнул, и свернул в сторону. А выводок журавельников продолжил кормиться.
Одним животным для поддержания жизни вполне достаточно ловить насекомых, но другим требуется гораздо более серьёзная добыча. Королём плотоядных животных Сибири является сибирский саблезуб. Этот хищник является узко специализированным охотником на крупных животных, и питается падалью только в очень редких случаях. Самка этого вида, поселившаяся недалеко от «дороги обды», является не единственным представителем этого вида в окрестностях. Она успела спариться с крупным самцом, который вскоре покинул места её обитания. Но детёныши, отцом которых он стал, родятся лишь на следующий год. Пока самка выкармливает своих двух детёнышей, зародыши, развивающиеся в её теле, затормозятся в развитии до следующего года.
Несколько раз самка сибирского саблезуба охотилась на самой «дороге обды», но всякий раз охота срывалась из-за тревоги, которую поднимали шерстолазы, сидящие на спинах крупных зверей. Но охота в лесу оказывалась более удачной – саблезубой кошке несколько раз удавалось убивать снежных зайцелоп, причём один раз она точным ударом клыков в шею свалила крупного самца, мяса которого ей хватило на два дня. Ещё один раз добычей хищника стала двухлетняя самка шурги, которая спасалась в лесу от жары. Самка саблезуба заметила, что в лесу птицы, много раз срывавшие ей охоту, не садятся на спины животных. Кроме того, в лесу гораздо проще устроить засаду, и огромная кошка несколько раз убивала животных, прыгая на них с дерева. При этом удар её тела валил животное на землю, и давал возможность нанести укус в шею или живот. Опасаясь сломать клыки, самка сибирского саблезуба не кусала добычу в грудную клетку или крестец, а выбирала для нанесения раны мягкие ткани. Положительный опыт был взят самкой саблезуба на вооружение, и благодаря удачам в охоте её потомство развивалось очень успешно. У детёнышей уже открылись глаза и уши, и они стали гораздо активнее ползать по логову, пошатываясь на слабых лапах. Можно надеяться, что они успеют достаточно хорошо развиться к осени, чтобы выдержать странствие на юг и выучиться основам охоты. Но для этого прежде всего их мать должна быть хорошим охотником.
Травоядные животные пользуются в лесу определёнными тропами, и наилучшая засада – как раз возле троп. Самка облюбовала для засады заросли на границе леса и «дороги обды». Здесь кустарники сменяются лиственными деревьями, а травоядные животные часто проходят по тропе, чтобы в лесу укрыться от зноя. Тень от листьев, падающая на траву, отлично сочетается с пятнистым рисунком на шкуре хищника, и самка саблезуба может спокойно ожидать появления подходящей добычи.
Среди кустарника слышатся шорох веток и топот больших ног. Стадо обды, численностью около двадцати животных, уходит отдыхать в тень. Стадо возглавляет крупный самец с большим плоским рогом на морде и высокими роговыми козырьками над глазами. Когда он шагает среди кустарника, эти козырьки защищают глаза от веток. Следом за ним шагает несколько самок, возле которых уже резвятся детёныши, родившиеся в течение последних двух недель. Детёныш обды – заманчивая добыча, но охота на него очень трудна – самка постоянно держится рядом со своим отпрыском, и ради его защиты готова броситься на любого хищника, рискуя собственной жизнью. Следом за ними проходит ещё один самец, явно занимающий подчинённое положение в стаде, и с ним следует всего одна самка с детёнышем. Но самая заманчивая добыча – это молодой самец обды, двухлетнее животное, уже не нуждающееся в материнской опеке, но ещё достаточно слабое, чтобы в одиночку отразить нападение хищника. И именно он ведёт себя наименее осмотрительно, задерживаясь возле кустов для кормления. Самка сибирского саблезуба наблюдает за ним, и её короткий хвост дрожит, выдавая сильное напряжение.
В шерсти самца копошится несколько летучих мышей – неизменных спутников этого вида. Они очень часто срывают ночную охоту хищников, тревожными криками предупреждая обду об опасности. Но похоже, что хищник выбрал хорошее место для засады: никто из них не заметил опасности, и летучие мыши живут своей обычной жизнью. Самки ещё кормят молоком уже подросших детёнышей, или вылизывают их шерсть. Некоторые из молодых зверьков учатся летать – цепляясь за шерсть обды, они часто машут крыльями. На несколько секунд им удаётся взлететь, но они всё ещё не решаются оторваться от тела животного-хозяина, и крепко держатся лапами за пряди его шерсти.
Самец обды далеко зашёл в кустарники и отделился от основного стада, которое ушло вперёд. Пока он не беспокоится – он слышит голоса взрослых зверей и видит среди деревьев их бока и спины. А самка сибирского саблезуба начала охоту. Она стала подкрадываться к огромному зверю, почти неслышно ступая по лесной подстилке. Когда ветер зашумел в кронах деревьев, хищница сделала большой прыжок к стволу дерева, и замерла. Похоже, в лесу всё спокойно. Она осторожно выглянула из-за куста, и снова посмотрела на обду. Очевидно, самец не знает, что за ним наблюдает хищник, и продолжает ощипывать листочки. Проглотив несколько сорванных листьев, он снова опускает голову в кустарник.
Самка саблезуба совершила один бросок. Сильным ударом левой лапы она наклонила голову обды в сторону, правой лапой вцепилась в плечо зверя, глубоко вонзила в его горло клыки, похожие на кинжалы, и в следующую секунду выдернула их, оттолкнув от себя зверя. От удара тяжёлого тела хищника обда покачнулась, и рухнула в кусты, ломая ветви. Где-то среди деревьев раздались тревожные трубные голоса взрослых зверей – стадо услышало шум борьбы. Но звери не станут возвращаться, чтобы отогнать хищника – они слишком напуганы, и в стаде есть детёныши, которые могут стать добычей.
После атаки самка сибирского саблезуба наблюдает за поверженным обдой. Теперь она должна быть терпеливой, и добыча достанется ей без лишних усилий. Обда с трудом поднимается на ноги – он смертельно ранен. Из ран на шее животного широкими струями льётся кровь, пропитывая шерсть – клыки саблезуба попали в яремную вену. Над обдой вьются испуганные летучие мыши. При падении зверь раздавил нескольких молодых животных, и другой его бок в пятнах их крови. Обда пытается нагнать стадо, надеясь на безопасность, которую обещает присутствие сородичей, но ему вряд ли удастся это сделать. Голоса стада обды слышны где-то вдалеке – стадо торопится покинуть опасное место. Животные чувствуют страшный запах крови, это пугает их, и они ускоряют шаг. Получивший раны самец обды не может двигаться так быстро. Самка сибирского саблезуба не таится и идёт почти рядом с добычей. Она знает, что после удачного нападения жертва живёт недолго, и не пытается догонять её, или наносить ещё одну рану. Смертельно раненый обда быстро слабеет, а самка саблезуба гонит его дальше. Кровь льётся по шерсти животного широким потоком, и на лесной тропе остаются красные лужицы – самец обды доживает последние минуты жизни. Наконец, обда спотыкается об корень дерева, и падает. Несколько минут он шевелит ногами и пытается встать, но потом умирает от потери крови. Летучие мыши несколько минут покружились над убитым обдой, а затем устремились вслед за стадом. Но на теле обды всё равно остаётся несколько молодых летучих мышей, которые ещё не умеют летать. Когда самка саблезуба приблизилась к добыче, они попытались уползти от хищника. Самка саблезуба заметила их движение и несколько раз ударила лапой, каждым ударом убивая по одному зверьку. Охота окончена.
Самка сибирского саблезуба начала поедать добычу. Острые когти распороли шкуру и мускулы обды на боку, и обнажили внутренности. Сабельные клыки ограничивают возможность саблезуба питаться более твёрдыми частями туши и обгрызать мясо с костей, поэтому животное поедает, главным образом, съедобные части внутренностей и мягкие части задних ног и поясницы туши. Изредка животное может сгрызть мясо с передних ног добычи, но практически никогда не пытается грызть рёбра. Клыки зверя могут вонзиться в кости и просто сломаться. А охотник без своего главного оружия живёт недолго – он вынужден питаться падалью, и в этом случае вынужден выдерживать конкуренцию с множеством других животных.
Запах крови добычи привлекает хищников и падальщиков. Поедая мясо обды, самка саблезуба замечает среди деревьев силуэты хищников с голубовато-серым мехом и тёмной полосой, которая тянется от затылка до самого хвоста. Это вахилы, сменившие роскошный зимний мех на летнюю шерсть, не выделяющуюся на фоне леса. Их давно привлекли звуки борьбы и запах крови, но осторожность взяла верх, и они не отваживаются бросить вызов самке саблезуба. Она может убить любого из них ударом тяжёлой когтистой лапы, и попытка отбить добычу может стоить жизни нескольким членам стаи. Нахлебников и охотников до чужой добычи среди хищников всегда находится очень много. Это достаточно выгодная стратегия выживания, особенно, если рядом есть животные, способные убивать очень большую добычу, которую они не могут съесть целиком за один раз. Кроме того, охота на крупную дичь отнимает много сил, и такую добычу труднее защитить. Берл, второй по свирепости и первый по весу хищник лесов Сибири, часто получает свою часть добычи, пользуясь исключительно грубой физической силой. Обладая хорошим обонянием, он легко определяет, где есть добыча, и никогда не упускает возможность отнять её.
Каждая особь крупного вида хищников должна контролировать огромную территорию, и их популяции очень разреженные. Поэтому встреча двух мега-хищников возле одной добычи – явление достаточно редкое. Тем не менее, она происходит хотя бы потому, что один из хищников может целенаправленно искать этой встречи. Когда самка саблезуба рвала мясо, вдалеке послышалось басовитое рычание, и вахилы, рыскавшие в кустах неподалёку, собрались вместе и стали вести себя заметно тише. Шорох листвы и хруст веток оповестил лесных обитателей о приближении крупного зверя, который не боится, что его кто-нибудь заметит. К туше обды приближается крупный самец берла в светло-коричневой летней шерсти. Он весит примерно в полтора раза больше самки сибирского саблезуба, и явно не собирается отступать, если будет схватка. В природе часто бывает так, что первым ест тот, кто сильнее, вне зависимости от того, кто убил добычу.
Берл и саблезуб – два прекрасно вооружённых охотника. Берл массивнее, и обладает огромной силой. Зато самка саблезуба вооружена острыми втяжными когтями и огромными клыками. Она подвижнее берла, и в схватке вполне может победить с помощью своей ловкости. Берл предпочитает действовать напрямую. Он подходит к туше поверженной обды, принюхиваясь к запаху крови. Это явный вызов, и в ответ самка саблезуба угрожающе оскаливает клыки и утробно ворчит. Берл отступает, но лишь на полшага. Предупреждение не подействовало и самка саблезуба громко заревела, оскалив зубы. Берл отошёл на несколько шагов и начал обходить тушу вокруг, стараясь зайти сзади. Не сводя с него глаз, самка саблезуба зевнула. Но это не знак того, что она хочет спать, а явная демонстрация клыков, призванная заставить чужака отступить. Такие знаки демонстрации собственной силы хорошо срабатывают во время внутривидовых конфликтов: они помогают избежать серьёзных схваток, которые могут иметь тяжёлые последствия для хорошо вооружённых хищников. Но на берла угрозы представителя совершенно иного семейства хищников не действуют. Пока он обходит тушу обды, самка сибирского саблезуба внимательно следит за его движениями, держась головой в его сторону. Её уши прижаты – это выдаёт внутреннее напряжение зверя, и его готовность действовать. Кончик хвоста самки саблезуба подёргивается из стороны в сторону – она с трудом удерживает себя от нападения. В отличие от кошек, берлы предпочитают решать вопросы первенства силой. Огромный зверь резко поднялся на задние лапы, демонстрируя свои размеры, и с силой опустился вновь на все четыре. Раздался глухой удар, и под его лапами хрустнула ветка. Но демонстрация берла не возымела действия – самка саблезуба лишь сильнее оскалилась, и басовито рявкнула. И тогда хищник решил действовать напролом. Вздёрнув хвост, берл брызнул на землю вонючей жидкостью, обозначая свои претензии на добычу, и полез на тушу, рыча и скаля зубы. Теперь конфликта не избежать, и самка саблезуба вынуждена противостоять ему, используя все свои лучшие качества. Она одним прыжком оказалась прямо перед мордой берла, и нанесла ему резкий удар когтистой лапой по носу. Берл зарычал, а на его шерсти появились несколько глубоких болезненных царапин, из которых потекла кровь. В следующую секунду второй удар лапой глубоко располосовал кожу на другой стороне головы, и огромная кошка едва не вырвала глаз этому хищнику. Пронзительная боль и запах собственной крови словно отрезвили берла, и он начал отступать, чтобы избежать гораздо более серьёзного ранения. Берл буквально скатился с туши, и отбежал в сторону, а вслед ему слышался рёв огромной кошки. Несмотря на то, что он превосходит весом самку саблезуба, сейчас он не сильнейший. Когда кошка спускается с бока убитой обды, берл отступает ещё дальше. Самка саблезуба обнюхивает оставленную им метку, и забрасывает её землёй, после чего продолжает рвать тушу обды, выбирая самые мягкие части.
Пока удачливая охотница ест, берл бродит рядом, ожидая своей доли. Когда он подходит слишком близко, огромная кошка прерывает трапезу, и демонстративно зевает, показывая длинные клыки. Теперь берл понимает, что угроза этого зверя подкреплена силой, и впредь будет опасаться близких встреч с такими хищниками. А глубокие шрамы на морде, которые будут болеть много дней и останутся на всю жизнь, будут постоянно напоминать ему об осторожности при встрече с другими видами хищников.
Самка саблезуба старается съесть как можно больше – вполне очевидно, что всё остальное достанется другим хищникам, стоит ей только удалиться. Но она должна есть, чтобы иметь достаточно молока и выкормить детёнышей. К началу осени её потомство должно стать достаточно крупным, чтобы выдержать долгий переход на юг, вслед за стадами обды. Около тридцати килограммов мяса исчезло в желудке самки саблезуба. Почувствовав, что не может больше есть, самка спрыгнула с туши обды и направилась окольными тропами к своему логову. Ради безопасности своего потомства она должна будет не хуже зайца путать следы и наводить двойной след, чтобы замаскировать подход к логову.
Когда грозный хищник с пятнистой шкурой ушёл, берл, бродивший вокруг туши, вновь почувствовал себя хозяином положения. Убедившись, что рядом с тушей находятся только вахилы, которые заведомо слабее его, берл оставил несколько пахучих меток на земле рядом с тушей обды, и жадно вгрызся в ещё тёплое мясо. Он заметил, что вахилы не уходят, и несколько раз громко рявкнул, ударяя по туше обды лапой. Его сила настолько велика, что туша обды вздрагивает от его ударов. Вахилы, ожидающие остатков мяса, отступили, и вскоре вообще ушли прочь. Зато берл может остаться рядом с тушей на несколько дней – пока мясо остаётся съедобным.
У каждого хищника своя стратегия выживания, которая имеет свои преимущества и недостатки. Берл и саблезуб – одиночки, которые могут рассчитывать только на себя. Естественный отбор суров к ним, но его результатом является специализированный хищник, находящийся вне конкуренции. Каждое животное такого вида накапливает в течение жизни определённый индивидуальный опыт, но передаёт новому поколению лишь его малую часть. Это весьма негибкое поведение, скованное к тому же множеством инстинктов. Такие хищники успешно выживают лишь в относительно стабильных условиях. Вахилы – другой тип хищника сибирских лесов. Это сравнительно некрупные, но многочисленные хищники. Их поведение более гибкое, что даёт им больше перспектив для выживания. Стая этих хищников – настоящий склад коллективного опыта, и молодые звери могут многому научиться у старших во время коллективной охоты. Кроме того, вахилы любопытные, а в стае к тому же очень смелые. И это иногда делает их опасными.
На территории, где обитает самка сибирского саблезуба, живёт несколько стай вахил. Звери одной из этих стай ожидали, пока крупная кошка выяснит отношения с массивным берлом, надеясь поживиться остатками добычи этого хищника. Но представители ещё одной стаи совершенно случайно обнаружили то, за что огромная кошка может драться ещё яростнее, чем за тушу только что убитого обды – тщательно замаскированное логово сибирского саблезуба. Несколько животных стаи услышали писк детёнышей, и решили посмотреть, откуда он исходит. Они разбрелись по лесу, прислушиваясь к окружающим звукам, и вскоре одно из животных обнаружило под корнями сосны, вывороченной ветром, широкую нору, в которой две пары маленьких зелёных глаз смотрели на хищников из темноты. Вахилы ведут себя очень осторожно. Они чувствуют запах грозного хищника, исходящий из логова, и первые несколько минут лишь заглядывают в логово, принюхиваясь. Убедившись, что поблизости нет взрослого зверя, они решают действовать, и один из зверей залез в нору почти целиком. Через секунду из норы раздался жалобный писк, который резко оборвался, а хищник полез назад, вытащив безжизненное тельце детёныша сибирского саблезуба. Другой зверь попытался выхватить у него добычу, и потянул тело зверька к себе. Между зверями завязалась драка, а их добычу в это время украл ещё один зверь, и оба дерущихся хищника бросились за ним в погоню. А ещё один хищник полез в логово, где прятался, ожидая своей участи, ещё один детёныш.
Увидев, как в логово вместо матери лезет другой зверь, от которого исходит незнакомый, и потому страшный, запах, зверёныш забился в самый дальний угол логова, между корнями сосны. А незнакомый страшный зверь продолжал лезть всё дальше, и через несколько секунд челюсти хищника могли коснуться детёныша. Но в это время снаружи раздались громкие звуки – резкое отрывистое тявканье, от которого стало ещё страшнее, а следом за ним знакомый звук – голос матери, громкое гневное рычание. Хищник, который успел забраться в логово почти целиком, в ужасе задёргался в тесноте, и попытался развернуться, услышав тявканье. Это был сигнал тревоги вахилы, который означал только одно: самка саблезуба вернулась. В следующую секунду хищник рывком вылетел из логова, а затем детёныш услышал его визг, сменившийся скулением, которое вскоре затихло. И после нескольких секунд ещё более страшной тишины он услышал самые дорогие для себя звуки – отрывистое горловое урчание, означавшее для него спокойствие и безопасность. Детёныш саблезуба выбрался из логова, и пополз на непослушных лапах к своей матери, которая наклонилась к нему и заботливо обнюхала. Где-то в стороне детёныш саблезуба успел заметить раздавленный ударом лапы окровавленный труп вахилы – того самого зверя, который чуть не схватил его. А затем всё его внимание сосредоточилось только на матери. Он уткнулся в её мягкий живот в поисках молока, и почувствовал, как её влажный шершавый язык облизывает его шерсть.
Уцелевший детёныш не ранен, но только испуган – нежелательные пришельцы не успели нанести ему серьёзного вреда. Но если самка вылизывает его – это хороший знак. Это значит, что связь между самкой и её потомством по-прежнему крепка, и у уцелевшего детёныша теперь значительно больше шансов выжить. Вся еда, забота и защита теперь достанутся только ему.
Покормив детёныша, самка берёт его за кожу на шее, и навсегда покидает разорённое логово. На обширной территории, где она обитает, есть несколько укромных мест, и она оборудует в одном из них новое логово. Спасённый ею детёныш выживет, и через много лет станет одним из самых крупных представителей своего вида. Но сейчас ему надо хорошо питаться и расти, чтобы пережить первую в жизни зиму. Сибирское лето продлится недолго.

Сибирская шурга (Niveaper sibiricus)
Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)
Семейство: Хоботковые свиньи (Proboscichoeridae)
Место обитания: горы Восточной Сибири, холодные области Северо-Восточной Азии.

Рисунок Тима Морриса

Свинообразные – одни из самых успешных животных эпохи неоцена. Благодаря высокой экологической пластичности и при содействии человека свиньи значительно расширили ареал, а после его исчезновения стали беспрепятственно эволюционировать, приспосабливаясь к меняющемуся миру и выживая в условиях, в которых их предки никогда не жили. Одни виды освоили леса, другие стали жить в кустарниках, третьи стали карликовыми обитателями океанских островов. Просторы Евразии дали свиньям возможность эволюционировать в очень крупные виды.
В горах Восточной Сибири бродит стадами один из таких гигантских потомков кабана (Sus scrofa) – покрытый густой шерстью зверь под названием сибирская шурга («шурга» – название кабана у маньчжуров). Этот зверь размером гораздо больше быка – вес взрослых самцов достигает двух тонн, самок до 1600 кг. Сибирская шурга – реликт эпохи оледенения, сохранившийся в условиях континентального климата Евразии. Его предки – жившие в период оледенения на границе голоцена и неоцена гигантские шерстистые вепри, звери размером с носорога. Эта ветвь свинообразных рано отделилась от общего ствола семейства хоботковых свиней, но сибирская шурга, тем не менее, обладает хорошо развитым хоботком.
Шурга прекрасно приспособлена к условиям сурового континентального климата. Зимняя шерсть животного густая, длинная, серо-коричневого цвета. Она образует нечто вроде «юбки», защищающей живот зверя от холодного ветра. Летняя шерсть короткая, тёмно-коричневая. На хвосте животного растёт длинная шерсть, отчего он похож на лошадиный. Таким хвостом удобно отгонять кровососущих насекомых, которые в изобилии встречаются в Сибири летом. Кожа шурги толстая, особенно на загривке и плечах – это средство защиты от крупных хищников, своеобразный «панцирь». На спине прямо от затылка растёт большой жировой горб, который тянется до поясницы – это запас питательных веществ на зиму. У самцов горб образует на голове толстую жировую подушку, используемую в брачных демонстрациях.
Голова шурги относительно крупная и массивная. Морда зверя уплощенная сверху, клыки торчат вперёд и загибаются вверх – это приспособление для откапывания еды из-под снега: шурга разгребает снег боковыми движениями головы. Рыло вытянуто в подвижный хоботок, помогающий подбирать с земли пищу. Хоботок у шурги развился независимо от представителей основного ствола хоботковых свиней. Хоботок снежной шурги широкий и плоский, его свободный подвижный конец совсем немного выступает за пределы верхней челюсти. Он позволяет согревать вдыхаемый воздух, что очень важно в местах обитания сибирской шурги, для которых характерны жестокие зимние морозы. Подвижным кончиком хоботка зверь срывает листья кустарников и траву, которыми питается.
На щеках самцов развиваются толстые роговые наросты, покрытые редкой шерстью – это признак полового диморфизма и средство защиты самцов в брачных турнирах. Глаза сибирской шурги маленькие: у зверя плохое зрение. Это животное близоруко, но зато обладает острым обонянием. У сибирской шурги развиты большие обонятельные камеры внутри хобота, образованные складчатым эпителием. Уши короткие, покрыты густым мехом по краям и снаружи. Несмотря на эти особенности, у шурги очень хороший слух.
Копыта шурги широкие, под пяткой животного развивается жировая подушка, из-за которой нога этого зверя похожа на ногу слона. Подошвы ног у сибирской шурги довольно широкие, что позволяет этому массивному зверю ходить по снегу и не проваливаться. Они покрыты толстой ороговевшей кожей, поэтому зверь может свободно ходить по твёрдым камням. Копыта III и IV пальцев прочные, с их помощью животное разбивает наст, бродя по горам и лесам Сибири. Зимой на ступнях ног животного нарастает толстый роговой слой, благодаря которому шурга может ходить по снегу, не проваливаясь.
Летом это животное питается кустарниками и высокой травой. Часто шурга кормится на реках травой и болотными растениями, выкапывает их с помощью клыков. Шурга сохранила привычки всеядного зверя: по возможности это животное поедает падаль, кормится выброшенными на берег водорослями и морскими животными на морском побережье. Зимой сибирская шурга роет снег бивнями, отбрасывая его боковыми движениями головы. Зверь может раскапывать снег до глубины полутора метров. На раскопах шурга питается вечнозелёной растительностью, остатками прошлогодней травы. Когда толщина снега достигает нескольких метров, сибирская шурга мигрирует в леса. Там она кормится ветками – когда снег заносит деревья, их стволы скрываются под слоем снега, а кроны становятся более доступными. Следы зимнего кормления сибирской шурги хорошо заметны в летнем лесу – это характерным образом «подстриженные» кроны невысоких деревьев, обкусанные зимой до уровня снега и ниже. Они обильно ветвятся, приобретая зонтиковидную крону на невысоком толстом стволе.
Сибирская шурга живет в лесотундре и горах, избегая обширных болотистых мест. Летом этот зверь часто посещает водоёмы, но осенью, когда начинает расти длинная зимняя шерсть, шурга переселяется в сухие места. Это животное держится стадами по 8 – 12 животных, большую часть которых составляют самки под предводительством крупного самца, и их детёныши первых лет жизни. Совместный поиск корма и групповая защита от хищников – эффективный способ выживания в суровых условиях Сибири. Главный враг сибирской шурги – сибирский саблезуб, крупный представитель кошачьих, специализированный для охоты на крупную добычу. Обычно он нападает на этих зверей летом, когда приходит с юга вместе со стадами обды. Зимой много животных гибнет от бескормицы и холода. Особенно сильно страдает молодняк – в первую зиму гибнет около половины зверей, родившихся предыдущей весной.
Гон у сибирской шурги начинается с первыми морозами в начале зимы. Самцы во время гона агрессивны. Они выясняют отношения с помощью поединков, во время которых бьют друг друга клыками по клыкам, подняв голову. Роговые наросты на щеках защищают от случайных ударов голову. В это время они сильно раздувают хоботы и ревут.
Обычно самец собирает гарем из нескольких самок, и оберегает его от соперников, пока самки готовы принимать его ухаживания. Самец демонстрирует самке жировые запасы, поворачиваясь к ней боком и покачивая головой. Одновременно поворот боком – действие, которое гасит агрессивность самки: самец подставляет ей уязвимое для удара клыками место.
После гона самцы и самки объединяются в стада – так легче выживать зимой. Беременность длится около семи месяцев (это относительно недолго для таких крупных зверей). Самка рождает двух – трёх детёнышей весом по 80 кг. Сразу при рождении они покрыты шерстью, активные, сразу способны бегать (детёныши свиней проводят первые дни жизни в укрытии). Через два дня детёныши шурги уже не отстают от стада. Они растут быстро, кормясь жирным молоком. В двухмесячном возрасте детёныши начинают пробовать растительную пищу, и к концу лета полностью переходят на рацион взрослых зверей. К осени молодые звери набирают вес около 400 кг. Благодаря слаженной групповой обороне от хищника их выживаемость хорошая, но зимой большое количество молодняка гибнет от мороза и голода – взрослые звери не в состоянии защитить их от этого. Обычно молодые звери, достигшие двухлетнего возраста, имеют хорошие шансы достичь половозрелости и оставить потомство. Половозрелость наступает в шесть лет у самцов, и в семь – восемь лет у самок. Продолжительность жизни достигает 50 лет.

Идею о существовании этого животного высказал Momus, участник форума.

Толстолобый обда (Obda pachyfrons)
Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)
Семейство: Гигантские зайцевидные (Titanolagidae)
Место обитания: леса и равнины Северной Азии и Берингийских гор.

Рисунки Тима Морриса

«Обда» - название мамонта у марийцев, одного из народов Северной Евразии. Это название вполне оправданно присвоено громадному травоядному зверю за черты внешнего сходства с доисторическим исполином. Обда – одно из самых крупных наземных животных на неоценовой Земле: рост в холке взрослого самца достигает 2,5 метров, длина тела – до 5 метров, длина головы – свыше 70 см, вес – более 3 тонн (самка немного мельче). Исполинский размер животного – приспособление для обитания в климате Сибири и Берингии с холодными снежными зимами. Телосложение зверя неуклюжее: тело массивное, ноги очень толстые, с тремя копытообразными когтями каждая. Под пальцами имеется толстая упругая жировая подушка (как на ноге слона), которая смягчает походку и расширяет площадь опоры ног. Тело покрыто шерстью – летом сравнительно короткой коричневой с желтоватыми участками на щеках и груди, зимой – густой белой. Шерсть особенно развита на боках, к зиме на спине вырастает большой жировой горб, тянущийся до крестца. В зимнем меховом наряде на горле и груди вырастает густая длинная «борода», а на нижней части боков – «юбка» из длинной шерсти, утепляющая живот. Молодые звери зимой могут прятаться под этой «юбкой» от ветра, как в шалаше.
На голове животных обоих полов есть массивный роговой нарост, тянущийся вдоль переносицы от уровня глаз (где он расширен и частично раздвоен, прикрывая глаза, как козырёк) к концу морды (где он более узкий и высокий). Нарост используется для драк при установлении отношений иерархии, а также для разгребания снега зимой – животное раскапывает снег боковыми движениями головы, при этом нарост работает как лопата. Телосложением и наличием рога животное больше похоже на вымершего волосатого носорога (Coelodonta).
Губы обды устроены своеобразно: верхняя губа раздвоена, а её половинки благодаря многочисленным мускулам способны двигаться, словно пальцы на рукавице, независимо друг от друга. Такое устройство губ позволяет зверю собирать с земли даже тонкие травинки и веточки. Летом обда питается травой, листьями, молодыми ветками деревьев и кустарников, зимой поедает хвою и листья вечнозелёных кустарников, раскапывая их под снегом. Для переваривания корма, богатого клетчаткой, у животного развился сложный многокамерный желудок. Населяющие его одноклеточные животные помогают огромному зверю переваривать даже молодую кору хвойных деревьев.
В каждой челюсти зверя есть по четыре резца и по три пары широких складчатых коренных зубов.
Обда живёт стадами по 20 – 30 животных, из которых около половины – неполовозрелый молодняк разных лет. Стадо находится под властью крупного самца, у которого есть постоянный «гарем» из 5 – 6 самок. Прочие самцы в стаде занимают подчинённое положение и образуют постоянные пары со зрелыми самками. Самки из «гарема» самца обычно доминируют над остальными самками.
Спаривание происходит в середине лета, беременность длится до 10 месяцев. Во время гона стычек между самцами обычно не происходит, поскольку в стаде существует иерархия. Взрослые животные лишь подтверждают сложившиеся отношения доминирования с помощью ритуализованных движений. Только когда молодой самец-одиночка пытается оспорить первенство законного лидера, могут возникать достаточно серьёзные схватки, хотя в основном они обходятся без смертельных случаев, ограничиваясь лишь демонстрацией сил и короткими стычками.
Самка рождает раз в год одного детёныша. Роды происходят в конце весны, когда стада уже находятся на летних пастбищах. Новорождённый детёныш сразу пытается вставать на ноги, а через несколько часов может свободно идти вслед за стадом. Он кормится очень жирным молоком и быстро растёт: в годовалом возрасте весит около 800 килограммов. Обычно незадолго до следующих родов у самки перестаёт выделяться молоко, и подросший детёныш полностью переходит на «взрослую» пищу. В это время (обычно это происходит ранней весной) часть детёнышей гибнет, если зима оказывается затяжной. Детёныши поздно становятся самостоятельными: предыдущий детёныш остаётся с матерью до 2 лет, кормясь вместе с ней, особенно зимой. Он станет полностью взрослым в возрасте 5 лет.
В течение года обда совершает длительные миграции: весной стада этих животных движутся на север, а осенью возвращаются в леса, где проводят зиму. Миграция обычно проходит вдоль русел крупных рек, где со временем образуются лишённые древесной растительности «дороги обды». Когда старая «дорога» становится неудобной, или стадо, которое пользовалось ею, исчезает, это место быстро зарастает березняком или осинником, который позже сменяется хвойными деревьями. Иногда во время миграции отдельные мелкие стада или семейные группы объединяются, что препятствует родственному спариванию. Весной стада движутся к устьям северных рек. Тундра во времена неоцена осталась как реликт в виде пояса из отдельных болотистых местностей, покрытых низким кустарником, а во многих местах тайга подходит едва ли не к самому океанскому побережью. Здесь обда находит обильный корм. В прибрежных лесах обды едят траву и кустарник. Иногда они заходят на морские мелководья, чтобы попить солёной воды (соль жизненно необходима этим зверям) или покормиться морскими водорослями. При кормлении травой обда иногда становится на колени передних ног – у зверя относительно короткая шея, и так удобнее доставать корм с земли. Иногда обда кормится речной растительностью: вырвав из почвы пучок камыша или тростника, животное «полощет» его в воде, держа во рту, прежде чем съесть. В воде обды спасаются от жары и кровососущих насекомых. Звери хорошо плавают, и часто ищут корм на дне реки, выкапывая рогом клубни и корневища кувшинок. Всплывшие на поверхность растения зверь съедает.
Осенью обды мигрируют на юг, в леса. В условиях резко континентального климата, когда зимние морозы опускаются до -30° С, а равнины севера покрываются слоем снега в полтора метра толщиной, жизнь в лесах представляется значительно легче. Здесь они защищены от ледяного ветра и находят много корма – ветки деревьев и кустарников. А на окраине лесов в тихие морозные дни обды раскапывают прошлогоднюю траву и объедают на реках остатки вмёрзшего в лёд камыша.
В шерсти обды поселяется много паразитов, поэтому птицы и даже летучие мыши, кормящиеся ими – частые и желанные гости в стадах этих зверей. А зимой на раскопах, которые делает обда, кормятся многочисленные травоядные – зайцелопы и грызуны.
Продолжительность жизни обды велика: крупные самцы доживают до 50 лет, а самки – до 40 – 45.

Снежная зайцелопа (Heterolopa niveophila)
Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)
Семейство: Зайцелоповые (Lagolopidae)
Место обитания: Сибирь, леса и предгорья.

Рисунок Саурон с FurNation

Рисунок Cossus

Активная деятельность человека и ледниковый период – эти два фактора привели к тому, что на территории Северного полушария численность копытных резко снизилась, а на большей части Евразии они исчезли совсем. Но это событие послужило стимулом для дальнейшей эволюции других групп травоядных животных, которые ранее были лишь незначительным дополнением на фоне многообразия копытных. Евразия стала местом формирования нового отряда млекопитающих – копытных зайцеобразных, потомков древней и консервативной группы, включавшей настоящих зайцев, кроликов и их родственников. При отсутствии конкуренции эти животные начали активно эволюционировать, и в неоцене Евразии и Северной Африки их представители очень характерны для фауны лесов и открытых пространств.
Несмотря на общее потепление, для Евразии по-прежнему характерен суровый континентальный климат с резким годичным перепадом температуры. Это происходит из-за удалённости большей части Сибири от влияния океанов. Летом в Сибири властвует жара – температура поднимается до +35°С. Зато зимой морозы достигают -40°С. Повышение уровня океана привело к общему увеличению количества осадков. Поэтому зимы в Сибири стали очень снежными, а весной половодье превращается в стихийное бедствие для местных животных. В таких условиях может выжить только животное, хорошо приспособленное к экстремальным условиям существования. Один из таких обитателей Сибири – снежная зайцелопа. Это близкий родственник лесной зайцелопы, но этот вид отличается от неё более крупными размерами и коренастым телосложением. Высота этого зверя в холке достигает 1,7 метра, а вес доходит до 300 килограммов. Также у снежной зайцелопы более короткие и округлые уши, покрытые мехом снаружи.
Предки всех видов зайцелоп, зайцы из Евразии, отличались способностью менять окраску меха к зиме. Виды зайцелоп из Европы и Северной Африки утратили эту способность, но снежная зайцелопа сохранила её. Зимний мех этого зверя густой и белоснежный, с обильным тонким подшёрстком. Летняя окраска этого животного бурая со светлыми вертикальными полосками на крупе и бёдрах. На голове животного в летней шерсти имеются белые отметины на щеках. Уши с чёрными кончиками, в зимнем меху концы ушей становятся серыми.
На ногах этой зайцелопы тонкие пальцы покрыты общим кожным чехлом, который заканчивается общей ороговевшей подошвой. К зиме на ногах животного развиваются «лыжи» из шерсти, позволяющие скакать по снегу. Благодаря им снежная зайцелопа может съезжать по склонам гор на подогнутых задних ногах.
Снежные зайцелопы спасаются от хищников бегством – они могут развивать скорость до 60 км/ч на твёрдой земле и до 40 км/ч на снегу. При необходимости они могут отбиваться от хищника ударами передних ног и укусами. Сигнал тревоги у этого вида – длинный пронзительный свист.
У снежной зайцелопы выражен чёткий половой диморфизм – самец весит вдвое больше самки (отсюда название, включающее понятие “hetero-” – «разный»). У него развивается «борода» из шерсти, которая является признаком его хорошей физической формы – самки охотнее спариваются с самыми «бородатыми» самцами. Этот вид держится гаремами – один самец и несколько самок (обычно от трёх до пяти зверей). Это жизненная необходимость – самец сильнее самки, и зимой он раскапывает снег, чтобы можно было добраться до прошлогодней травы и вечнозелёных кустарников. Самки кормятся растениями, которые выкапывает самец. Если же он гибнет от хищников, самки обречены на голодную смерть, но могут прибиться к другим гаремам.
В начале зимы самец спаривается с самками из своего гарема. В это время он вынужден защищать своих самок от холостых самцов, которые бросают ему вызов. В это время самцы снежной зайцелопы издают крик, похожий на мычание, показывая свои притязания на самок. Они дерутся друг с другом, лягаясь и нанося удары передними ногами. Обычно самки не вмешиваются в ход драки, но изредка самая сильная самка может объединиться с самцом, и вместе отогнать претендента на гарем.
В конце весны у самки рождается пара хорошо развитых детёнышей. Они поднимаются на ноги через полчаса после рождения, а к концу первого дня жизни уже могут быстро бегать. Детёныши отличаются от взрослых зверей более контрастной полосатой окраской и отсутствием пятен на щеках. Они достигают размеров взрослых зверей на третьем году жизни.

Летучая мышь обды (Synobda medica)
Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)
Семейство: Обыкновенные летучие мыши (Vespertilionidae)
Место обитания: Северная Азия, Берингия. Летом держится рядом со стадами обды, зимой откочёвывает в южные районы и впадает в спячку.

Рисунок Александра Смыслова

Крупные виды животных – особое явление в жизни природного сообщества. Всякий вид живых существ является средой обитания для многочисленных видов беспозвоночных-паразитов (их совокупность называется паразитоценоз), но крупные виды животных становятся ещё и своеобразным компонентом среды обитания даже для мелких (а иногда и не совсем мелких) позвоночных животных. Среди позвоночных неоценовой Земли пока не появилось вида, полностью зависящего от другого позвоночного, но некоторые виды вступили в тесные симбиотические отношения друг с другом. Стада крупного зверя обды, кочующие по просторам Западной Сибири и Берингийских гор, стали передвижной столовой для многочисленных мелких позвоночных. Крупные звери привлекают тучи мелких кровососущих насекомых, которыми питаются различные мелкие птицы, а также летучие мыши. И один вид летучих мышей стал практически постоянным летним спутником огромных зверей.
Летучая мышь обды большую часть времени проводит возле стад обды, питаясь многочисленными кровососущими двукрылыми насекомыми. Работа этого вида рукокрылых по истреблению паразитов обды особенно важна: летучая мышь обды вылетает на охоту в вечернее время и охотится на кровососов всю ночь, когда эти докучливые насекомые особенно активны. Но стада обды постоянно движутся, и чтобы не потерять столь привлекательный источник пропитания, летучая мышь обды отчасти порвала с образом жизни предков и променяла жизнь домоседа на жизнь кочевника: день этот зверёк проводит в шерсти обды, там же оставляет подросших детёнышей на время охоты.
Летучая мышь обды – мелкое существо: длина тела взрослого зверька – всего лишь 7 – 8 см, размах крыльев до 25 см. Тело этого рукокрылого покрыто короткой шерстью коричневато-рыжего цвета, на брюшке шерсть серовато-белая. Перепонки крыльев и уши не покрыты шерстью, тёмные. Хвост очень короткий, не превышает в длину задние лапы.
У летучей мыши обды почти нет характерных для многих видов рукокрылых наростов на морде, которые порой придают её родственникам гротескный и причудливый вид. Единственная своеобразная черта этого вида – нос, вытянутый в довольно длинный и подвижный хоботок, покрытый голой складчатой кожей. С помощью этого хоботка летучая мышь обды разнообразит свой рацион, отыскивая среди шерсти обды клещей и других паразитов. Уши летучей мыши обды крупные, округлые, размером почти равны длине головы вместе с хоботком. Особая поперечная бороздка и два тонких мускула на наружной и внутренней сторонах уха позволяют зверьку складывать и раскрывать уши.
Весь день летучая мышь обды проводит на теле своего гигантского зверя-хозяина. Обычно зверьки держатся на шее, боках и животе обды. Когда звери собираются на вечерний отдых, летучие мыши вылетают на охоту. На своих узких крыльях они стремительно носятся между исполинскими обдами, издавая серии тонких эхолокационных щелчков и подхватывая комаров и мошек, собирающихся к стаду с ближайших болот. Крики летучих мышей прекрасно слышны обдам, и гигантские звери могут позволить себе расслабиться – у них надёжные сторожа. Тонкий слух летучих мышей позволяет им услышать малейший шорох шагов хищников, осторожно подкрадывающихся к стаду. Слыша посторонние звуки, летучие мыши нервничают, и их беспокойство заставляет огромных травоядных быть более чуткими и осторожными. Сами летучие мыши тоже извлекают выгоду из столь своеобразного соседства: на них почти не нападают хищные птицы и звери.
Летучая мышь обды настолько привязана к своему могучему хозяину, что даже размножается в шерсти обды. В начале лета у самки рождается один детёныш, реже двойня. Первые дни самка носит голого и слепого детёныша на себе, позже оставляет его в шерсти обды. Молодняк держится в основном на боках и спине зверя – там немного безопаснее: когда зверь переходит вброд неглубокую реку или продирается сквозь кустарники, детёныши летучей мыши не свалятся с тела великана. Неизвестно, осознаёт ли огромная обда благодарность по отношению к летучим мышам, поселяющимся у неё в шерсти. Несмотря на «зверинец», поселившийся в шерсти, обда продолжает вести свою обычную жизнь. Иногда звери, одолеваемые укусами комаров и мошек, ищут спасения от них в реках. В это время молодые летучие мыши обды, ещё не научившиеся летать, могут просто утонуть. Отчасти мелкие размеры летучей мыши обды объясняются одной особенностью поведения, которая сформировалась у этого вида для защиты от подобных случайностей. Если детёнышу, не умеющему летать, грозит опасность (например, обда, на которой он сидит, решает искупаться или поваляться в песке), самка может схватить его когтями задних лап и какое-то время летать вместе с ним, хотя «великовозрастный» детёныш уже размером практически с мать. В случае необходимости детёныш издаёт особый звуковой сигнал, призывая мать; она схватывает его лапами и поднимает в воздух. Но так продолжается недолго: детёныши быстро растут и учатся летать. В месячном возрасте молодая летучая мышь обды может свободно летать и охотится на насекомых наравне с родителями. На следующий год молодые самки уже сами рождают детёнышей.
Осенью, когда обды уходят на юг, в леса, летучие мыши могут покинуть их. Зиму летучая мышь обды проводит дальше на юге, собираясь для спячки в пещерах и дуплах крупных деревьев. Спячка у них очень глубокая, температура тела при этом сильно снижается. После спячки ранней весной происходит спаривание, и после наступления устойчивого потепления летучие мыши мигрируют на север, отыскивая стада обды и поселяясь на зверях. У них нет привязанности к какому-то определённому стаду, и едва ли летучая мышь обды проводит с одним и тем же стадом больше одного сезона.

Вахила (Waheela borealis)
Отряд: Хищные (Carnivora)
Семейство: Псовые (Canidae)
Место обитания: Голарктика – Восточная Сибирь, Берингия, Аляска, север Северной Америки.

Рисунок Саурон с FurNation

В позднем плейстоцене и голоцене на территории Евразии и Северной Америки доминирующим хищником был волк (Canis lupus). Это был тип универсального хищника, способный охотиться на самые разные виды животных – от рыбы и мышей до крупных копытных. Но в историческое время его главным конкурентом стал человек, и между этими двумя видами началась непримиримая война. Человек вытеснил волка из большинства мест обитания, и подорвал его кормовую базу, уничтожив популяции крупных копытных. В успешности охоты на мелкую добычу волк проигрывал мелким видам животных – представителям куньих и лисицам. В результате численность волка сократилась до критического уровня, и он вскоре вымер.
В неоцене численность крупных животных постепенно начала возрастать, и на просторы Голарктики вышел новый волкообразный хищник. Это был потомок песца (Alopex lagopus), животного, успешно пережившего ледниковый период и эпоху биологического кризиса. Он заметно увеличился в размерах и превратился в стайного хищника. Так сформировался новый вид псовых – вахила. Это животное носит имя мифического хищника из фольклора инуитов.
Вахила – хищник, прекрасно приспособленный к условиям континентального климата с очень суровой зимой. Он распространён на огромной территории – на островках тундры вдоль побережья Северного Ледовитого океана, в северном криволесье и в тайге. На западе ареала его распространение ограничивается болотами Западной Сибири.
Это крупный хищник, похожий телосложением на волка, но более массивный, с более крупной головой, короткими челюстями и высоким лбом. Высота взрослого зверя в холке около 70 сантиметров, а вес может достигать 60 килограммов. Таким образом, вахила сравним по размерам с плейстоценовым волком ужасным (Canis dirus) из Северной Америки, и превосходит крупные подвиды волка обыкновенного. Зимний мех вахилы белый, густой и длинный; летний очень короткий, серый с голубоватым оттенком и чёрной полосой от затылка до корня хвоста.
Вахила живёт и охотится стаями по 6 – 10 особей. Стая этих животных представляет собой клан, связанный родством по отцовской линии. Молодые самки и значительная часть самцов уходит из клана, но каждую весну в клане появляется несколько неродственных молодых животных из соседних кланов. Во время брачного сезона кланы могут объединяться в большую стаю, и у молодых зверей есть возможность перейти в соседний клан.
Зимой вахила ведёт кочевую жизнь, преследуя стада травоядных. Его излюбленной добычей являются мелкие виды вроде снежной зайцелопы, но при необходимости животное может поедать любую пищу – от мышевидных грызунов до замёрзших трупов крупных травоядных. Эти животные способны проходить в день до 30 километров, преследуя стадо. В зимнем меху пальцы вахилы покрываются очень густой шерстью, позволяющей крупному животному свободно ходить по поверхности снега, почти не проваливаясь. Для ночёвки и отдыха вахилы роют в снегу временную нору, чтобы защититься от ветра и мороза. В сильный мороз и ветер животные заваливают вход снегом. Летом вахилы становятся оседлыми – вокруг появляется гораздо больше добычи, а у самок рождается потомство. Логово этого животного – глубокая и широкая нора. Обычно вахилы стараются занять и расширить уже готовую нору, но при необходимости могут сами выкопать логово в хорошо замаскированном месте – обычно под корнями вывороченного из земли дерева. Одно и то же логово может использоваться несколько лет подряд. Если в нём слишком размножаются паразиты, животные могут устроить неподалёку новое логово, и не пользоваться старыми норами несколько лет подряд. Часто в старых логовищах поселяются молодые животные, ушедшие из клана, и пока не нашедшие новое место для жизни.
Самка вахилы рождает 2 – 3 щенков, покрытых шерстью, но слепых и глухих. Щенки долгое время остаются в логове. Когда у них открываются глаза, и они начинают слышать, щенки начинают изучать окружающий мир. Пока они слабы и беспомощны, одна или две самки остаются охранять логово и присматривать за всеми щенками клана. По мере взросления потомства взрослые вахилы подкармливают молодняк полупереваренным мясом, а затем отрыгивают для них свежее мясо. В возрасте около 4 месяцев молодые животные покидают норы и начинают вести кочевую жизнь. В это время за ними приглядывает «тётка» – одна из взрослых самок клана, мать некоторых из молодых зверей. Многие молодые животные погибают в первый год жизни. Продолжительность жизни взрослых зверей редко превышает 15 лет.

Посвящается Charles

Берл (Quasiursus asiaticus)
Отряд: Хищные (Carnivora)
Семейство: Куньи (Mustelidae)
Место обитания: Евразия, Северная Америка, умеренно тёплые и холодные области, от севера Европы до Гренландии.

Рисунок Тима Морриса

Крупные виды плотоядных млекопитающих – самые уязвимые виды в экосистеме. При сильных (хотя и обратимых) колебаниях численности добычи численность хищника может упасть до критического уровня, и вид окажется под угрозой вымирания. Освоение человеком обширных территорий суши, и последовавшее за этим разрушение мест обитания сильно сократило численность крупных хищников, и они не пережили экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена.
После вымирания человечества продуктивность экосистем начала восстанавливаться. Место крупных травоядных, истреблённых и вымерших из-за естественных причин, заняли многочисленные потомки мелких видов, преимущественно грызунов и зайцеобразных. Вслед за травоядными, некоторые хищники также сильно увеличились в размерах. Среди крупных хищников серьёзную заявку на доминирование в фауне сделали представители семейства куньих. В умеренной и отчасти в субтропической зоне Северного полушария водится их представитель – берл. Это гигантский плотоядный вид куньих, аналог ископаемой куницы Perunium, который является потомком хорька (Mustela putorius). Его предки, возможно, занимали в экосистемах место, аналогичное росомахе (Gulo gulo), и какой-то из видов сумел выйти в крупноразмерный класс. Эта попытка оказалась на редкость успешной.
Берл – массивный и медлительный вид куньих, размером с медведя (отсюда название: «берл» - древнее славянское название медведя). Высота взрослого зверя в холке превышает метр, длина тела без хвоста – до трёх метров, вес свыше 400 килограммов. Взрослое животное, в отличие от медведей, с трудом лазает по деревьям (детёныши, напротив, делают это очень ловко). Телосложением берл напоминает белого медведя (Ursus maritimus) эпохи человека – у него относительно небольшая голова на сильной шее, крупное туловище и мускулистые лапы. В отличие от медведей, у берла есть длинный пушистый хвост. Это одиночный и агрессивный вид млекопитающих, и положением хвоста каждая особь выражает своё настроение, не вступая в близкий контакт с сородичами. Мех берла густой, особенно зимой. Летняя окраска шерсти животного варьирует от тёмно-серой до бежевой, соломенной и даже чёрной. Обычно более светлые особи водятся на юге ареала, а тёмные – в лесах умеренного пояса. Эти животные способны менять цвет шерсти к зиме. Особи из холодных областей зимой становятся белоснежными, а в более южных районах зимний мех животного сероватый. Особи с южных границ ареала могут почти не менять цвет зимней шерсти – она становится гуще и лишь немного светлее. Зимой берл сохраняет активность даже в самые сильные морозы.
Голоценовые медведи были всеядными, и даже преимущественно растительноядными (за исключением белого медведя). Берл является исключительным хищником. Пользуясь огромной физической силой, он нападает на крупных млекопитающих, составляющих основу его рациона: в Евразии обду, зуброида, ноздроха, шургу, в Северной Америке гигантского лесного дикобраза, в Гренландии снежного дикобраза и косорога. Берл не может догонять свою добычу, поэтому использует иную тактику – он преследует стадо травоядных в течение долгого времени, пока наиболее слабое животное не отстанет. Когда добыча окажется достаточно далеко от сородичей, берл бросается на неё и убивает ударом лапы – он просто валит животное на землю и ломает ему шею. Охота отнимает много времени и сил, поэтому берл стремится максимально полно использовать пищевые ресурсы. Этот хищник надолго остаётся около убитой добычи: летом – пока мясо не начнёт портиться, а в холодное время года – пока на туше есть хоть что-то съедобное. Также берл охотно поедает падаль, или отбивает добычу у более мелких хищников.
Этот хищник является одиночным животным; каждая особь имеет обширную кормовую территорию. Границы своей территории берл помечает неприятно пахнущей жидкостью, которая выделяется из анальных желез. Зверь оставляет метки на камнях и стволах деревьев. В брачный сезон (в начале осени) самцы бродят по территориям самок, и спариваются с ними. Только в это время самки становятся более терпимыми к присутствию взрослых сородичей на своей территории.
В конце весны, когда становится достаточно тепло, самка устраивает в лесу тщательно замаскированную берлогу, в которой приносит потомство: двух – трёх слепых и беспомощных детёнышей. Потомство развивается сравнительно медленно: только в двухмесячном возрасте детёныши начинают покидать берлогу и исследуют окружающий мир. Они проводят много времени в играх – лазают по деревьям, дерутся и имитируют охоту, «нападая» на лежащие на земле стволы деревьев. Осенью потомство окончательно покидает укрытие, и учится охотиться. Молодые животные держатся вместе с самкой на протяжении всего следующего года, и всё это время требуют внимания со стороны матери. Поэтому самка берла приносит потомство только один раз в два года.

Берл-ошкуй
Рисунок Wovoka

Берл широко распространён в Евразии и на севере Северной Америки. Он обитает преимущественно в области хвойных и листопадных лесов, образуя ряд подвидов. На территории Сибири и Дальнего Востока водится очень крупный номинативный подвид большой, или сибирский берл (Quasiursus asiaticus asiaticus). У этого подвида самая тёмная летняя окраска меха, а зимний мех серовато-белый. На севере Европы его замещает более мелкий европейский подвид, мечка (Quasiursus asiaticus occidentalis), который имеет меньший размер и рыжеватую или желтоватую окраску летнего меха. Север Евразии и Северной Америки занимает нечётко отграниченный от этих форм подвид берл-ошкуй (Quasiursus asiaticus leucos) с белоснежным зимним и тёмно-серым летним мехом. Это животное обитает в лесах Крайнего Севера, часто охотится и собирает падаль на побережье Северного Ледовитого океана, и зимой переходит по льду на северные острова. На юге ареала этот вид образует гибридные формы с европейским и азиатским подвидами.

Рисунок Тони Джонса

На территории Северной Америки азиатский берл замещается двумя близкими видами.
Горный берл, или уэб (Quasiursus montanophilus) живёт в лесах массива Скалистых гор, заходя по высокогорным районам далеко на юг (до территории Мексики). Этот вид имеет тёмно-серый летний мех, часто с белыми пятнами на нижней челюсти и груди; у некоторых особей белый живот. Этот вид лишь немного мельче сибирского берла, особенно представители северных популяций, отличающиеся косматым густым мехом. Зимний мех у этого вида голубовато-серый. Уэб отличается от азиатского берла крупной головой и более плоскими зубами – он заметно менее избирателен в пище. Летом этот зверь часто поедает растительный корм – грибы и ягоды.

Рисунок Александра Смыслова

Восточный берл (Quasiursus appalachensis) значительно мельче своего западного родственника и приблизительно равен по размеру европейской мечке. Он окрашен в желтовато-коричневый цвет и сохраняет такой цвет шерсти круглый год. Этот вид отличается самым лёгким сложением среди своих сородичей, и значительно лучше лазает по деревьям. Он населяет вечнозелёные и полулистопадные леса на востоке Северной Америки.

Рисунки Александра Смыслова

В Восточной Азии встречается ещё один вид этого рода – берл-крошка (Quasiursus minimus). Это животное – аналог росомахи, некрупный плотоядный вид (рост в плечах не более полуметра). Он населяет леса различных типов, редколесья и горные леса, а также заболоченные леса в речных долинах. Это животное питается различными млекопитающими, крупными птицами и рыбой. Он умеет лазить по деревьям, плавать и нырять. Шкура берла-крошки имеет палевый окрас, а лапы тёмно-коричневые; на морде тёмная «маска».

Рисунок Александра Смыслова

К этому виду близок обитающий в Японии красный берл (Quasiursus rufus). Он крупнее, чем берл-крошка (рост в плечах около 60 см), более коренастый и крепко сложенный. У этого животного густой красно-рыжий мех и широкие ступни – он хорошо чувствует себя в высокогорье и легко передвигается по снегу, не проваливаясь. Красный берл встречается в северной части и горных районах Японских островов, предпочитая лесистые местности и заросли бамбука. Он также является хищником, и предпочитает охотиться на млекопитающих.

Сибирский саблезуб (Machairolynx sibirica)
Отряд: Хищные (Carnivora)
Семейство: Кошачьи (Felidae)
Место обитания: север Евразии, Берингийский перешеек, северо-запад Северной Америки.

Рисунки Саурон с FurNation

После массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена разнообразие хищных зверей заметно снизилось, а некоторые их семейства почти полностью исчезли. Наиболее удачливыми оказались представители семейств куньих и виверровых, но кроме них в отдельных районах Земли сохранились кошачьи (Felidae), представители наиболее специализированного семейства хищников, а также некоторые другие хищные звери. Крупные кошачьи вымерли, но семейство уцелело благодаря разнообразию и экологической пластичности мелких кошек, которые позже развились в крупные формы. Одной из крупнейших кошек неоцена является сибирский саблезуб, потомок рыси (Lynx).
Этот реликтовый представитель семейства кошачьих - охотник на крупную добычу. Об этом можно легко догадаться, взглянув на телосложение животного – хищник не похож на гепарда или леопарда, который преследует быстроногую добычу. Тело саблезуба очень массивное: зверь размером с тигра (весит около 350 килограммов), но его фигура больше напоминает медвежью: ноги более толстые, с широкими ступнями (зверь стал почти стопоходящим). Задние ноги несколько длиннее передних, спина наклонена вперёд. Короткий хвост достался зверю в наследство от предка. Окраска шерсти песочно-жёлтая с тёмно-серыми пятнами, к зиме меняется на белую с пепельным оттенком (это явление – исключение среди кошачьих, не меняющих цвет шерсти на зиму), пятна на зимнем меху полностью исчезают. Зимняя шерсть значительно длиннее и гуще летней – это приспособление к жизни в условиях континентального климата Северо-Восточной Азии с суровыми снежными зимами.
Охотник на крупную добычу, сибирский саблезуб отлично экипирован для убийства больших толстокожих зверей. Его голова довольно крупная (длина черепа до 30 см), нижняя челюсть очень подвижна и может широко открываться. В верхней челюсти торчат длинные 15-сантиметровые сабельные клыки с широкими основаниями – главное охотничье оружие зверя. Для того, чтобы успешнее применять это оружие, череп дополнительно «усилен» - основания клыков очень широкие, сам череп высокий с укороченным лицевым отделом. Кроме того, у саблезуба очень сильная шея и мощные передние лапы – это напрямую связано со способом охоты животного.
Сибирский саблезуб – неутомимый кочевник по просторам Сибири и Беринги. Этот зверь буквально «пасёт» стада крупных травоядных, следуя за ними во время миграций. Самая главная добыча зверя – обда, громадный травоядный зверь Сибири. Для охоты на этого гиганта саблезуб использует тактику нападения из засады, но часто открыто нападает на отставших от стада зверей. Хищник атакует добычу сбоку, во время броска одной лапой ударяя по плечу, другой – по голове жертвы. Обычно молодой или слабый зверь падает набок, и его легко прикончить укусом в горло. При укусе клыки саблезуба проходят ниже позвоночника (иначе их можно просто сломать) и разрывают кровеносные сосуды и трахею жертвы. Если выбранная жертва достаточно сильна, хищник просто ранит её укусом и следует за стадом, ожидая, пока раненая добыча отстанет от сородичей, истекая кровью. Одной туши обды хищнику хватает летом на неделю – пока мясо не испортится настолько, что его нельзя будет съесть. Зимой, когда мясо лучше сохраняется, добытого зверя хватает примерно на две недели. Но чаще всего такую добычу приходится делить с множеством пернатых и четвероногих падальщиков, поэтому саблезуб вынужден охотиться чаще. Один зверь теоретически должен контролировать территорию в 200 – 300 квадратных километров, но он ведёт кочевую жизнь, поэтому иногда «пастухи» разных стад обды встречаются на летних пастбищах этого зверя. В это время происходит спаривание и рождение детёнышей, зачатых в прошлом году. На летних пастбищах обды саблезубы иногда объединяются для охоты, вместе добывая очередной обед.
Спаривание саблезубов происходит в конце лета, незадолго до ухода стад обды на юг. Готовая к размножению самка призывает самца звуками, похожими на громкое басистое мяуканье. Обычно возле такой самки держатся два – три самца, но спариться с ней может лишь тот, которого она сама выберет. Между самцами происходят стычки, во время которых соперники бьют друг друга лапами и демонстрируют силу, обдирая кору с деревьев. Готовые к спариванию самцы также метят мочой стволы деревьев – запах играет для самки важную роль в выборе партнёра. Когда пара формируется, самец и самка вместе прогоняют холостых самцов. Спаривание у этих кошек повторяется много раз в течение трёх – четырёх дней, пока самка готова принять внимание самца. В это время самец ухаживает за ней, вылизывая её шерсть. Он также помечает участок леса вокруг самки мочой, чтобы предупредить соперников, что данная самка занята. Во время брачных игр звери ничего не едят. После спаривания самка уходит с помеченной самцом территории.
Беременность у этого вида продолжается долго: больше девяти месяцев. Это связано с тем, что около полугода оплодотворённая яйцеклетка совсем не развивается. Развитие зародышей начинается примерно в первой половине зимы, и фактически продолжается немногим более трёх месяцев. Детёныши рождаются как раз тогда, когда самка приходит на север после зимовки в лесах.
Для рождения детёнышей самка саблезуба делает логово под корнями деревьев или среди камней. В выводке бывает двое – трое детёнышей. Новорождённые саблезубы покрыты тёмно-коричневой шерстью, на которой уже заметны пятна. У них закрыты глаза и уши, и первые две недели жизни они совершенно беспомощны и полностью зависят от матери.
В течение четырёх месяцев, до осенней миграции обды, детёныши быстро растут и развиваются. В это время они активно учатся охотиться, сопровождая мать. Во время миграций за стадами обды детёныши саблезуба запоминают местность, и позже, становясь самостоятельными, сами начинают «пасти» стада.
Молодняк остаётся с матерью до годовалого возраста. Когда семьи приходят вновь на северные пастбища обды, молодые животные покидают мать и начинают охотиться самостоятельно. Половая зрелость у молодых самок наступает на втором году жизни, у самцов – на третьем. Продолжительность жизни может достигать 40 лет.
В восточных районах Северной Америки сибирский саблезуб замещается близким видом более лёгкого сложения – неарктическим саблезубом, или миссопехо (Machairolynx nearctica). «Миссопехо» - это имя гигантской рыси из легенд американских индейцев. У миссопехо клыки короче, окраска светлее и не меняется на зиму. Телосложение неарктического саблезуба более лёгкое по сравнению с сибирским родственником: ноги длиннее, размер тела меньше. Это связано с тем, что он специализирован к питанию более мелкой быстроногой дичью. В отличие от сибирского саблезуба, этот вид оседлый и территориальный.

Таёжный журавельник (Rallogeranus collaris)
Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)
Семейство: Журавельники (Neogruidae)
Место обитания: Восточная Сибирь, участки нарушенной тайги, поросшие лиственным лесом и кустарниками.
Журавельники являются очень характерными перелётными птицами Голарктики. Разные виды этих птиц сменяют друг друга на огромной территории от Восточной Сибири до Гренландии, а на зимовках их можно встретить в болотах Китая и на Большой Антигуа. Журавельники являются экологическими аналогами журавлей, птиц, не переживших антропогенный прессинг в эпоху человека. Фактически, это потомки мелких видов пастушков, сохранившихся, очевидно, на территории Сибири.
Таёжный журавельник является довольно крупной птицей: рост взрослой птицы достигает 120 см. Большинство журавельников предпочитает влажные местообитания, но таёжный журавельник, в противоположность им, селится в сухих местностях. Он предпочитает гнездиться на «дорогах обды», в кустарниках и среди высокой травы.
Внешность этой птицы достаточно заметная благодаря окраске. У таёжного журавельника белые голова и шея, а на шее есть широкий чёрный «ошейник». На туловище птицы оперение двухцветное. Спина и крылья птицы окрашены в маскировочный цвет – желтовато-коричневый с тёмными поперечными полосками на оперении. Когда птица припадает к земле и прячет голову и шею под крыло, она становится практически невидимой на фоне травы. Нижняя часть тела чёрная, чёрное также оперение на нижней стороне крыльев. На боках птицы есть большие белые пятна, а маховые перья в нижней части белые, а верхняя треть их также чёрная. Во время брачных демонстраций, а также при защите гнезда и потомства эта птица встаёт почти вертикально и широко раскрывает крылья. При этом белые отметины становятся хорошо заметными на чёрном фоне. Если враг продолжает нападение, или травоядное животное не хочет уходить от гнезда, птица может перейти к активной обороне и наносит сильные удары клювом.
Брачные игры таёжных журавельников начинаются сразу после их прилёта, пока трава на «дорогах обды» ещё невысокая. Брачные демонстрации этих птиц включают «танцы» с раскрытыми крыльями самца около самки и бег за самкой. Приглашая самку к выбранному для гнезда месту, самец держит в клюве травинку или прутик, и «кланяется», опуская при этом полураскрытые крылья.
Таёжные журавельники устраивают гнездо на краю «дорог обды», среди кустарника. В кладке этих птиц два или три яйца, которые насиживает только самка. Самец охраняет границы территории пары и отгоняет мелких хищников. Совместными усилиями пара журавельников может отогнать от гнезда даже вахилу – защищая гнездо или выводок от крупного хищника, журавельники клюют его в нос или в глаза.
Насиживание длится 35 дней. Птенцы появляются на свет хорошо развитыми и достаточно самостоятельными. Они покрыты желтоватым пухом с чёрными продольными полосками на теле. Обсохнув под самкой, они сразу же покидают гнездо и кормятся почти самостоятельно. Родители изредка подкармливают их насекомыми, держа их в клюве. В отличие от птенцов журавлей, птенцы журавельника не проявляют агрессии друг к другу.
Любимым кормом взрослых птиц являются крупные кобылки и кузнечики, которых птицы виртуозно ловят благодаря способностям к бегу и молниеносной реакции. Когда выводятся птенцы, семьи этих птиц держатся рядом со стадами крупных травоядных млекопитающих. Они кормится их паразитами – клещами, слепнями и комарами, которых собирают с шерсти зверей. Кроме того, при движении крупные звери вспугивают насекомых, ящериц и мелких грызунов, которые составляют значительную часть корма птиц.
В начале осени, когда стада обды мигрируют на юг, таёжные журавельники улетают на зимовку на юг Японских островов и в Китай. На зимовке эти птицы держатся вблизи морских побережий и собирают на берегу и в прибрежной растительности разнообразных мелких животных.

Сибирский шерстолаз (Lanophilornis poststurnus)
Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)
Семейство: Скворцовые (Sturnidae)
Место обитания: Сибирь, Северная Азия, Берингия. Зимует в Южной и Юго-Восточной Азии.

Самец

Самка

Рисунок Семёна
Обработка изображения Александра Смыслова

Огромные стада травоядных мекопитающих привлекают к себе разнообразных паразитов. Разнообразные двукрылые, от мошек до слепней и оводов, а также клещи – это основные группы животных, питающихся кровью млекопитающих. Скопление этих членистоногих привлекает к стадам различных птиц – вплоть до крупных цапель. Но основную массу спасителей мегафауны от кровососущих паразитов составляют воробьиные птицы. На разных материках эту работу выполняли представители различных семейств певчих птиц. В неоцене Сибири на стадах огромных млекопитающих сбором паразитов занимается потомок обыкновенного скворца (Sturnus vulgaris), сибирский шерстолаз.
В эпоху человека обыкновенные скворцы часто занимались очисткой от паразитов крупных травоядных животных (чаще всего домашнего скота), и в это же время в Африке существовали буйволовы скворцы (Buphagus), очищавшие от паразитов представителей местной мегафауны. Поэтому переход к подобному образу жизни у потомков скворца прошёл очень быстро и потребовал минимальных изменений в анатомии.
Сибирский шерстолаз очень мало отличается от обыкновенного скворца внешне. Это небольшая птица (не крупнее скворца) с коротким жёстким хвостом, который служит опорой при движении, и прямым заострённым клювом, с помощью которого птица способна легко извлекать из кожи животных даже крепко прицепившихся клещей.
Окраска этой птицы очень броская и контрастная, благодаря чему травоядные млекопитающие быстро узнают этих птиц и не пугаются их. У самца чёрная голова с белым клювом, а вокруг глаз белые перья образуют подобие «очков». Спина, маховые и кроющие перья крыльев птицы также чёрные, а живот пёстрый. На животе каждое перо чёрное, но с белым кончиком, из-за чего живот имеет «мраморную» окраску. На голове и крыльях ясно выражен радужный металлический блеск. На фоне чёрного оперения птицы есть яркая контрастная отметина – кроющие перья хвоста ярко-красные (эта окраска хорошо заметна в полёте), а перья сравнительно короткого прямого хвоста белые с чёрными концами. Самка имеет более скромную окраску: в верхней части тела чёрный цвет заменён бурым, а на пояснице нет красной отметины. «Очки» у самок более узкие, чем у самцов.
В связи с изменением образа жизни сибирский шерстолаз приобрёл несколько иное строение ног, чем его предок. Скворцы умели хорошо ходить по земле, но сибирский шерстолаз делает это с трудом. Он передвигается по земле небольшими скачками, и явно предпочитает сидеть на вертикальных поверхностях. Его лапы стали более короткими и сильными, чем у скворца. У птицы появились длинные пальцы с острыми изогнутыми когтями, которые помогают лазить по бокам и удерживаться на животных. Но в связи с такими особенностями эта птица теперь садится на ветки не как скворец, поперёк ветки, а как дятел или козодой – вдоль них. Кроме того, сибирский шерстолаз ловко лазает по стволам деревьев.
Этот вид унаследовал от скворца склонность к гнездованию в дуплах, и нуждается для размножения в наличии старых деревьев с обширными дуплами. Поэтому сибирские шерстолазы предпочитают жить в мозаичном ландшафте, где участки леса соседствуют с открытой местностью. Эти птицы гнездятся по окраинам «дорог обды», где живёт большинство сибирских травоядных.
Сибирский шерстолаз является прекрасным имитатором – он вплетает в свою песню фрагменты песен других птиц. Кроме того, молодые птицы слушают взрослых, перенимают от них уже скопированные у других птиц песни, и из поколения в поколение преобразуют их. Поэтому в зависимости от мест обитания птицы её песня может значительно меняться. А сигнал тревоги сибирского шерстолаза хорошо знает любое травоядное животное, знакомое с этими птицами – это громкий и резкий скрежещущий крик. Эта птица благодаря острому зрению является прекрасным «сторожем» стад животных, предупреждая их о приближении опасности.
Весной самцы этого вида соревнуются в пении, стараясь привлечь на свою территорию как можно больше самок. Центром территории самца является широкое дупло. Это полигамный вид, и каждый самец собирает на своей территории до пяти самок, которые вместе строят в дупле гнездо, выстилая его волосом крупных животных, высиживают и совместно выкармливают выводок, включающий до 20 птенцов. Птенцы по мере насыщения меняют местоположение – самые голодные подползают к входу в гнездо, и первыми получают пищу, а затем их сменяют другие.
Пока одни птицы насиживают кладку, другие кормятся, летая на пастбища к крупным травоядным млекопитающим. Самец охраняет территорию, изредка принимая участие в кормлении птенцов. За лето птицы успевают выкормить только один выводок. Во второй половине лета взрослые птицы кормятся на травоядных вместе с молодняком.
Сибирский шерстолаз питается насекомыми, которых собирает преимущественно на боках животных. Он предпочитает охотиться на крупных насекомых – слепней и оводов, а также разыскивает ползающих паразитов – вшей, клещей и гусениц моли обды. Поэтому он не конкурирует с летучими мышами обды и нормально уживается с ними. Под языком птицы развит мешочек из растяжимой кожи, применяемый для сбора добычи. У самок он развит лучше, чем у самца. Это приспособление для выкармливания птенцов, которое помогает приносить больше пищи за один рейс к гнезду.
Весь тёплый период времени сибирский шерстолаз держится вместе со стадами травоядных, а осенью улетает на юг Евразии, преодолевая Гималаи. Птица зимует на Индостане и на Ближнем Востоке. На местах зимовки птица также кормится на травоядных животных, очищая их от паразитов.

Идею о существовании данного вида высказал Семён, участник форума.

Моль обды (Obdobia lanivora)
Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)
Семейство: Моли (Tineidae)
Место обитания: Сибирь, паразит в шерсти крупных травоядных млекопитающих.

Рисунок Тони Джонса

Насекомые смогли пережить эпоху господства человека сравнительно безболезненно – среди них исчезли преимущественно узкоареальные виды, связанные с природными сообществами, пострадавшими от деятельности человека. Но разнообразие насекомых на уровне семейств в неоцене осталось практически неизменным. Формирование в неоцене новых групп наземных позвоночных привело к образованию новых отношений между ними и насекомыми. Пример таких отношений демонстрирует моль обды – сравнительно крупный представитель своей группы, превратившийся из обитателя органических остатков в настоящего паразита.
Этот вид моли имеет максимальный размах крыльев около 20 мм (самец – не более 13 мм). Крылья этих насекомых длинные и узкие, по краю покрыты множеством волосовидных чешуек. Окраска тела и крыльев неяркая – коричневато-белая с серым волнистым узором на передних крыльях. Взрослые самцы этого вида не питаются, а самки поедают цветочную пыльцу.
Червеобразная подвижная личинка моли обды живёт в шерсти живого обды. Благодаря такому месту обитания она сохраняет активность даже в самые сильные зимние холода, согреваясь теплом тела этого огромного млекопитающего. Всю зиму личинка моли обды питается шерстью животного. К концу зимы она окукливается, и с наступлением тепла, во время весенней линьки животного, вылетают взрослые бабочки. Они летают относительно рано весной, и это их главная защита от хищников. Бабочки зимнего поколения успевают отложить яйца, пока с юга не прилетела основная масса насекомоядных животных – птиц и летучих мышей. Взрослые бабочки летают низко над травой – так их не замечают летучие мыши. Кроме того, покрытое тонкими волосками тело глушит эхолокационный сигнал, и летучие мыши попросту не замечают этих насекомых.
За год меняется три поколения этих насекомых – первое, представленное самыми крупными особями, выводится из личинок, перезимовавших в шерсти обды. В течение лета чередуется ещё два поколения более мелких и быстро развивающихся особей, и особи второго летнего поколения откладывают яйца, из которых выходит зимующая личинка.
После того, как произойдёт спаривание, самки ищут животное, в шерсти которого могла бы развиваться их личинка. Зимнее и первое летнее поколения моли обды не слишком разборчивы в пище – они с лёгкостью откладывают яйца в шерсть снежных зайцелоп и шурги. Даже берл может носить на своём теле личинок этой бабочки. Но бабочки второго летнего поколения, которые летают буквально в последние дни лета, проявляют строгую избирательность в выборе хозяина – они откладывают яйца исключительно в шерсть обды, который к этому времени начинает странствие на юг.
Зимнее поколение развивается в течение самого долгого времени. Зимой обды обрастают длинной белой шерстью и личинки моли обды не испытывают недостатка в питании. Кроме того, летучая мышь обды и разные птицы-чистильщики проводят зиму на юге, вдали от обды, и не беспокоят паразита.

Идею о существовании данного вида высказал Семён, участник форума.