В неоцене Северная Америка перестала быть изолированным материком: связь между Старым и Новым Светом восстановилась в очередной раз, когда Аляска и северо-восток Азии соединились обширным массивом суши – Берингийским мостом. Это произошло в результате постепенного расширения Атлантического океана и имело довольно значительные последствия для климата. Из-за появления Берингии изменилась циркуляция воды в Северном Ледовитом океане, который теперь стал непроточным. Теперь вдоль европейского побережья течёт холодное течение Антигольфстрим, растерявшее своё тепло вдоль северного берега Евразии. А тёплый Гольфстрим, текущий на север, из-за этого отклоняется к побережью Северной Америки и Гренландии.
Изменения климата привели к смещению границ природных зон. Теперь значительную часть севера материка (примерно с широты озера Мише-Нама) занимают смешанные леса. Этот тип растительных сообществ сменил и сильно сдвинул на север пояс хвойных лесов, существовавший в эпоху человека. В неоцене тайга уже не образует такого протяжённого пояса; в Новом Свете она осталась лишь на Аляске и в Берингии, а также в южной части Гренландии и на островах Канадского Арктического архипелага. Теперь широким поясом с востока на запад по материку тянутся смешанные леса. Основу этих лесов составляют холодостойкие лиственные деревья: клёны, берёзы, тополь и ива. Хвойные деревья здесь представлены сосной, пихтой и елью. В подлеске обильно разрастаются кустарники: лещина и можжевельники, а также невысокие деревья вроде боярышника. Эти леса несколько уступают в холодостойкости хвойным лесам, зато биологическое разнообразие населения эти лесов намного выше, чем в тайге. И перемены, связанные со сменой времён года, здесь выражены более явственно, чем в хвойных лесах севера с одной стороны, и в вечнозелёных широколиственных лесах юга с другой стороны.
Весна приходит в леса, раскинувшиеся к северо-западу от озера Мише-Нама, которое в эпоху человека было Гудзоновым заливом. Солнце задерживается на небе всё дольше и греет всё сильнее. Зимние морозы постепенно отступают, и теперь даже ночные холода уже далеко не такие пронзительные и жестокие, как были зимой. С каждым днём сугробы оседают, а вблизи стволов больших деревьев и на склонах, обращённых к полуденному солнцу, образуются проталины. Тёмная земля прогревается лучами солнца ещё сильнее, и к жизни пробуждаются семена, клубни и луковицы, находившиеся в состоянии покоя всю зиму. Растения-первоцветы быстро прорастают сквозь слой прошлогодней листвы, выпуская свежие зелёные листья, и на хорошо прогретых солнцем местах тёмная земля украшается белыми, синими и жёлтыми цветами на фоне свежей молодой зелени. Пока деревья стоят без листвы, солнце ярко освещает землю, и первые весенние цветы активно пользуются этим преимуществом. Их краски удивительно насыщенные, но недолговечные: когда на деревьях полностью развернутся листья, эти растения уже успеют дать семена, накопить запасы питательных веществ и вновь погрузиться в состояние покоя, чтобы показаться на свет только следующей весной.
Животные, населяющие смешанные леса Северной Америки, очень ждут начала таяния снега. Зимой им приходилось рыться в снегу, чтобы добыть невкусную прошлогоднюю траву или немного зелени вечнозелёных травянистых растений. Те звери, кто помельче, просто рыли в снегу норы, в которых разворачивались настоящие жизненные драмы. Грызуны, мелкие хищники и прочие маленькие звери проводили целые дни в норах, выкопанных в снегу, спасаясь от холода и разыскивая пищу. А другим животным приходилось терпеть жестокие зимние холода и прикладывать значительные усилия, чтобы добыть немного пищи. Но теперь это всё позади, и перемены к лучшему уже наступают.
Стадо крупных копытных животных бродит по лесу, разыскивая пищу. На первый взгляд они чем-то похожи на оленей эпохи человека, хотя у них более массивное телосложение и сами они довольно приземисты по сравнению с оленями. Но их головы венчают рога, эффектно выглядящие, если взглянуть на животное в профиль. Рога этих зверей расширены спереди в виде «лопаты», как у лося или лани. Но, когда животные поворачивают головы, становится заметно их очень характерное отличие от лосей и оленей эпохи человека. У этих странных животных нормально развит только один рог, обычно правый. Он сдвинут близко к средней линии головы и потому не перевешивает её на один бок, а второй рог очень маленький – у взрослых зверей от него осталась лишь пара отростков, торчащих в сторону и вверх. Эти звери – лесные косороги, материковые родственники северного косорога, гренландского вида, обитающего в субарктических районах Нового Света. Лопатообразный конец переднего отростка на роге косорога – это прекрасный инструмент для раскапывания снега; зимой благодаря этому приспособлению они добывали себе пищу даже из-под глубокого снега. Но сейчас эти животные постепенно расстаются с таким украшением – теперь оно не нужно, а соединения кальция, которые отложились в этом роге, нужны для более важной цели. Один из рогатых зверей в стаде – крупная взрослая самка с большим животом. Подобно большинству самок в стаде, она беременна, и в последнее время по кровеносным сосудам, пронизывающим рог, происходил отток солей кальция обратно в организм, для правильного формирования костей плода. Телёнок должен появиться на свет уже скоро – когда снег полностью сойдёт. Рога у самок лесного косорога спадают позже, чем у самцов, и весной у них ещё есть возможность использовать рог по прямому назначению. По старой привычке самка косорога попыталась раскопать тающий снег. Она опустила рог к земле и стала боковыми движениями головы разбрасывать снег. Комья влажного снега полетели в разные стороны, разбиваясь об стволы ближайших деревьев. Неожиданно рог самки косорога с размаху ударился об корень дерева, скрытый под снегом. Результат был вполне предсказуемым: рог и так непрочно держался на голове животного, поэтому он просто свалился в снег. Причём вместе с гипертрофированным правым рогом отвалился редуцированный левый: основания рогов косорога срастаются в единую мощную опорную поверхность, выдерживающую сильные нагрузки зимой.
Почувствовав неожиданную лёгкость движений, самка встряхнула головой, словно проверяя новые ощущения. На её голове среди густого зимнего меха осталась обширная залысина, образованная разделительным слоем, сформировавшимся под основанием рога. Там, где в рог входили крупные кровеносные сосуды, на поверхности кости выступило немного крови, но это в порядке вещей. Теперь, чтобы добыть себе пищу, зверю придётся разгребать снег копытами, но это ненадолго: потепление устойчивое, с Атлантического океана дует тёплый ветер, поэтому снег вскоре растает сам. Он уже и так сильно потемнел и осел в последние дни. Самка косорога сделала несколько движений копытом, и на дне раскопанной ею ямки появились прошлогодние стебельки травы, среди которых уже пробилось наружу несколько сочных зелёных побегов. Самка откусила несколько молодых листьев и стала жевать, наслаждаясь вкусом молодой зелени. Оглядевшись, она увидела, что всё остальное стадо уже ушло дальше вперёд. Сорвав ещё несколько листьев травы, самка косорога побрела в сторону сородичей, мелькающих среди деревьев. Она – член большого стада примерно из трёх десятков особей, которое возглавляет большой самец. Этот зверь держится с краю стада, поглядывая, чтобы никто из животных не отставал. Сам он уже давно лишился рогов: у самцов рога окостеневают раньше, чем у самок, но и сбрасываются также раньше. Поверхность кости на его голове уже покрыта тонким слоем кожи, а в начале лета на этом месте снова начнётся рост рога. Некоторые самки в стаде, однако, пока ещё с рогами. Но это ненадолго, и особой потребности в этом украшении уже нет.
Лес образован главным образом лиственными деревьями, которые пока стоят без листвы, поэтому в подлеске сейчас светло, а лес просматривается очень далеко. На фоне голых крон лиственных деревьев яркими пятнами выделяются зелёные кроны больших сосен, а во влажных низинах – остроконечные кроны елей с зелёной или сизоватой хвоей. Некоторые сосны достигают высоты 30 метров и более. Они возвышаются над окружающими деревьями, раскинув ветви, с которых бородами свисают лишайники, колышущиеся на ветру. Ветры часто повреждают кроны таких великанов, заставляя ствол ветвиться на вершине.
Косороги – не единственные крупные травоядные в смешанных лесах на севере Америки. Пока подтаявший снег сохраняет следы лесных обитателей, словно книга, среди деревьев видны другие следы – огромные, похожие на медвежьи, окаймлённые спереди отпечатками толстых длинных когтей. Косороги обнюхивают эти следы, но не пугаются, поскольку знакомы с их обладателями – мирными растительноядными животными. Эти следы оставили гигантские лесные дикобразы – самка и подросший детёныш, родившийся прошлым летом. Животные бродят неподалёку от стада косорогов, раскапывая тающий снег в поисках корма. Окраска шерсти самки – светло-серая, и среди волос торчат многочисленные иглы со светлыми кончиками, способные остановить какого угодно хищника. Детёныш, родившийся в прошлом году, пока значительно темнее матери; пока он старается держаться поближе к ней. Его иглы тоже отрастают, но они значительно короче, поэтому он ещё уязвим для некоторых местных хищников. Если ему удастся дожить до осени, его шансы на выживание станут намного выше.
Самка гигантского лесного дикобраза движется тяжело, опираясь на все четыре лапы. Она беременна, и новый детёныш должен родиться во второй половине весны, когда наступит устойчивая тёплая погода. Пока же её главная задача – добывать побольше пищи, чтобы обеспечить все потребности как собственного организма, так и ещё не родившегося детёныша. Эти звери активно ищут корм – пока им приходится прикладывать значительные усилия, чтобы наесться за короткий весенний день. Летом они кормятся листвой кустарников и деревьев, но сейчас лиственные растения могут дать мало что съедобного – лишь молодые побеги, покрытые слабо одревесневшей корой. И то их приходится подолгу жевать, чтобы полнее извлечь питательные вещества. Но под тающим снегом прячутся гораздо более вкусные растения, только их ещё нужно суметь добыть. Впрочем, эти звери умеют это делать благодаря острому обонянию. Молодой дикобраз обнюхал талый снег и начал раскапывать его. Из-под его лап полетели комья снега, и вскоре на дне выкопанной им ямы показалась тёмная земля, а затем несколько свежих зелёных листьев. Многие виды травянистых растений уходят на зимовку, сохраняя зелёные листья, и сейчас они становятся важным источником корма для голодных травоядных. Большими загнутыми когтями молодой дикобраз выкопал несколько растеньиц вместе с корнями и начал с жадностью жевать их. Его мать разгребает снег рядом, и ей повезло больше: она откопала несколько побегов вечнозелёного кустарника. Резцы огромного зверя щёлкнули, словно ножницы, срезая листву вместе с молодыми веточками. Взмах передних лап освободил из-под снега ещё несколько побегов, и самка дикобраза продолжила пировать. Но её спокойствие нарушил самец косорога, которого привлёк запах свежей зелени. Он осторожно подошёл сбоку, рассчитывая поживиться зеленью за чужой счёт. Следом за ним осторожно подошли ещё несколько взрослых зверей. Но самка дикобраза явно не намерена делиться кормом с чужаками: даже её собственный детёныш самостоятельно добывает пищу. Отстаивая своё право на пищу, самка гигантского лесного дикобраза поднялась на задние лапы и издала утробное рычание, а затем резко опустилась на все четыре лапы. В стороны полетели комья снега, и косорогам пришлось отступить. Когда самка дикобраза посмотрела в сторону самца косорога, решившего угоститься за её счёт, зверь отбежал на безопасное расстояние, откуда мог лишь наблюдать за тем, как огромное животное добывает из-под снега лакомый корм и тут же поедает его. Но одна из самок решилась на обманный манёвр: она попробовала подойти с другой стороны. Боковым зрением самка дикобраза заметила движение где-то в стороне. Её реакция была быстрой, а удар – сильным. Прочные толстые когти ударили по рогу самки косорога, и он со слабым хрустом оторвался с головы животного, отлетел на несколько метров в сторону и упал в снег. Испуганная самка косорога отбежала в сторону и потрясла головой, словно проверяя, всё ли на месте. На темени из обнажившейся костной поверхности выделилось немного крови, и несколько капель упали на снег. Чтобы не допустить появления дерзких нахлебников, самка дикобраза развернулась к косорогам боком и стала раскапывать снег, поглядывая на этих зверей. Иглы на её плечах торчат в сторону косорогов, и звери вполне справедливо опасаются подходить к лесным великанам.
Набив желудок и кое-как заглушив голод, дикобразы побрели дальше. А косороги поспешили на раскопанный ими участок в надежде отыскать там хоть что-то более-менее съедобное. Толкаясь боками и приглушённо мыча, они стали поедать остатки растений, разбрасывая снег копытами и мордами. Быстро подъев всё пригодное в пищу, они направились в лес.
Сброшенный рог косорога – это довольно востребованная вещь для некоторых лесных жителей. Он богат соединениями кальция, и мелкие грызуны из нижнего яруса леса охотно грызут сброшенные рога косорогов. Но иногда сброшенные рога вызывают интерес у обитателей древесных крон. Цепляясь за шершавую кору огромной сосны, вниз спускается белка. Она была невольным свидетелем конфликта, который произошёл между косорогом и гигантским лесным дикобразом, и видела, как в снег отлетел сбитый рог зверя. Ради такой находки белка ненадолго покинула безопасное дерево – старую сосну с раскидистой кроной и сломанной вершиной. Белка слезла вниз по стволу, нюхая воздух и прислушиваясь. Здесь она – всего лишь редкий гость, её дом – кроны деревьев. У этой белки бурая шерсть с рыжеватыми лапами и хвостом. Но её мордочка отличается очень легко узнаваемой окраской: характерной белой маской, окружённой областью более тёмной шерсти. На скулах у зверька растут пучки длинной белой шерсти, словно окладистые усы, а на темени торчит хохолок подвижной чёрной шерсти. Это масковая чубатая белка – один из многочисленных видов белок в неоценовой Северной Америке. Она уверенно чувствует себя на деревьях благодаря агрессивному нраву, а чёрно-белая окраска морды запомнится любому мелкому хищнику, который захочет напасть на этого грызуна.
Спустившись к основанию ствола, белка спрыгнула в подтаявший снег и сделала несколько высоких прыжков, немного проваливаясь в него. Быстро доскакав до лежащего в снегу рога, она начала глодать его край. Животному необходим кальций – как и у всех грызунов, её зубы постоянно растут. Но, предаваясь этому приятному занятию, белка должна быть настороже: если её застигнут врасплох, она погибнет. Поэтому зверёк постоянно слушает звуки леса и оглядывается. Хруст ветвей где-то вдалеке заставил её бросить своё занятие, доскакать до дерева и стрелой взлететь по его стволу на достаточную высоту. Но опасности для неё не было: вдалеке среди деревьев движутся огромные фигуры гигантских лесных дикобразов. Конечно, сам дикобраз не станет охотиться на белку, но эти звери создают шум, который может скрывать приближение других животных, в том числе врагов.
Внизу становится слишком шумно, поэтому белка не собирается возвращаться. Она легко и быстро скачет вверх по стволу сосны. Это дерево всю зиму служило ей домом: среди ветвей на самой вершине разместилось большое гнездо, сплетённое из веточек и прутьев, в котором белка прожила всю зиму. Это гнездо немного похоже на гнёзда некоторых тропических птиц, хотя построено не так аккуратно: оно сплетено из прутьев с добавлением травы, и из его стен кое-где торчат прутья, воткнутые в гнездо, словно наспех. Тем не менее, гнездо довольно прочное: сильный ветер, гуляющий над вершинами деревьев, не сорвал его зимой, и белке удалось очень неплохо перезимовать в нём. Огромное гнездо весит свыше трёхсот килограммов; на его поверхности заметно множество входов, а внутри гнезда имеется много отдельных жилых помещений. Гнездо построено вокруг ствола сосны, а часть его прицеплена к паре толстых ветвей, отросших, когда вершина сосны была сломана ветром. Ветви сосны, отходящие от ствола на одном уровне и в разные стороны, служат фундаментом для гнезда. Но масковая чубатая белка не смогла бы построить такое гнездо в одиночку, даже если бы занималась его строительством всю жизнь. Зато она перезимовала в нём с большим комфортом: в этом гнезде есть всё, что может потребоваться белке для хорошей жизни – защита от холода и возможность спрятать запасы корма.
К весне запасы семян и орехов, которые белка натаскала в гнездо по осени, сильно истощились. Многие кладовые белки пусты, и лишь кое-где ей удаётся выковырять из подстилки гнездовых камер жалкие крохи былого изобилия – орех или несколько семян. В поисках корма белка выбрасывает наружу подстилку из травы, а вместе с ней – шелуху от семян и несколько скорлупок лесного ореха. После этого она обнюхала гнездовую камеру и обнаружила несколько семян, застрявших среди прутьев, из которых сплетено гнездо. Кроме них здесь есть кое-что ещё: под слоем гнездовой подстилки застряло яркое зелёное перо. Естественно, белка не собирала и не притаскивала таких перьев: это перо строителей и настоящих хозяев гнезда. Пока их нет, гнездо в полном распоряжении белки, но это лишь временно. С трудом вытащив из переплетения прутьев застрявшие там семена, белка с жадностью съела их. Но этого слишком мало, и она должна искать пищу в лесу, рискуя жизнью. Поэтому белка выбралась из гнезда и быстро полезла вниз по стенке гнезда. Следом за ней выпало зелёное перо. Оно закружилось в воздухе, а свежий весенний ветер понёс его прочь.
Белка – лишь временная хозяйка этого гнезда. Летом огромное общественное гнездо служит домом местным птицам нескольких видов, но самые необычные соседи хозяев гнезда обустроились на крыше этой постройки. Здесь поверх плетёного гнезда набросано несколько прочных сучьев и целая гора веток – основание огромного открытого гнезда. Внутри него ещё сохранились остатки травы, которой был выстлан лоток. Это крупное гнездо вакиньяна – огромной плотоядной птицы, одной из крупнейших летающих птиц Северной Америки. Хозяева пока не возвращаются к своему гнезду, хотя всю зиму патрулировали обширную территорию, на которой растёт эта сосна с их гнездом. Изредка масковая чубатая белка видела пару силуэтов ширококрылых птиц, парящих высоко в небе, когда выбиралась из гнезда в поисках пищи.
Соседство с крупными плотоядными птицами – это довольно необычное явление для более мелких птиц. Сложно сказать однозначно, при каких обстоятельствах возник такой союз. Не исключено даже, что строители коллективного гнезда выбрали это место именно из-за присутствия на дереве гнезда вакиньяна. Обычно пернатые хищники не охотятся вблизи гнезда, и присутствие исполинских вакиньянов стало своеобразной гарантией безопасности для их соседей. Кроме того, вакиньян – это не хищник, убивающий свою добычу, а падальщик, поэтому мелкая живая добыча его не интересует. Наконец, его огромное гнездо – это подходящая крыша для плетёного коллективного гнезда.
Пара вакиньянов живёт своей жизнью. Они прекрасные летуны и предпочитают наблюдать за жизнью наземных животных с высоты своего полёта. Острое зрение и хорошее обоняние, доставшееся от предка, помогают им ориентироваться и искать добычу, и больше всего их интересует животное, которое уже рассталось с жизнью или доживает свои последние часы. Вакиньяны, обитающие на этом участке лесов – самец и самка. Эта пара уже более десяти лет вместе, и за это время успешно вырастила пятерых птенцов. Птицы проводят много времени вместе, расставаясь лишь на время поиска пищи. Но даже тогда они следят друг за другом, а птица, которой посчастливится обнаружить падаль, дожидается своего брачного партнёра, чтобы съесть находку вдвоём. Пока не настала пора гнездиться, вакиньяны свободно кочевали по своей территории, предпочитая ночевать в местах, защищённых от холодного ветра. Самка вакиньяна пряталась под крыло самца и плотнее прижималась к нему, и птицы согревали друг друга, переживая даже морозную ночь.
Зимние испытания остались позади, дни становятся длиннее, а солнце ярко светит на ясном небе. В организмах птиц постепенно происходят изменения, диктуемые сменой времён года: вакиньяны начинают готовиться к размножению. Пока ещё в лесах лежит снег, а река находится подо льдом, их главная задача – компенсировать последствия зимней бескормицы. Птицы летают высоко над своей территорией и осматривают землю. От острых глаз вакиньянов не ускользнёт стадо косорогов, бродящее по лесу, и они лишь на секунду задерживают свой взгляд на самке гигантского лесного дикобраза, которая кормится на склоне холма, где снег уже частично стаял и обнажил прошлогоднюю траву под голыми деревцами. Вакиньяны видят, как детёныш этой самки раскапывает снег и поедает молодые побеги растений. Заметив над собой силуэты вакиньянов, детёныш гигантского лесного дикобраза заскулил и неуклюжей рысцой побежал к своей матери, рассчитывая на её защиту. Самка лишь взглянула на летающих над ней вакиньянов, после чего продолжила кормиться. Видя, что мать спокойна, детёныш с любопытством уставился на пару больших птиц, парящих в небе.
Гигантским лесным дикобразам ничто не угрожает – вакиньяны не нападут на них. Эти птицы плотоядны, но плохо приспособлены к тому, чтобы убивать. Летая над гигантскими дикобразами, вакиньяны вряд ли догадывались, что сегодня им предстоит есть мясо животного именно этого вида. В своём поиске птицы летят вдоль реки. Лёд уже заметно потемнел, и вполне очевидно, что река вскроется уже в ближайшие дни: она течёт на север, и в её верховьях снег уже начал таять. Вакиньяны спускаются ниже и летят, внимательно осматривая обрывистые берега. Это опытные птицы, которые хорошо помнят, где им чаще всего удавалось найти добычу. Преодолев поворот речного русла, они нашли желаемое под обрывистым берегом, поросшим лесом по самый край. Внизу, почти на самом льду лежит огромная туша взрослого гигантского лесного дикобраза. Она только недавно начала вытаивать из-под снега, наметённого зимой. Зверь погиб уже давно: примерно в середине зимы он заблудился в метели, случайно вышел на обрывистый берег, сорвался вниз и неудачно упал, сломав шею. Его смерть была быстрой и в какой-то степени милосердной. Туша животного лежит на боку, грудью вниз, а голова неестественно свёрнута и задрана к спине. Под снегом мясо сохранило относительную съедобность, хотя верхний слой туши уже подтаял и понемногу начал разлагаться. По странному капризу обстоятельств, именно этот дикобраз был отцом детёныша, которым сейчас беременна самка, живущая на территории вакиньянов.
Пара птиц спускается с неба широкими кругами. Находка действительно хороша: большое количество относительно съедобного мяса позволит вакиньянам кормиться на протяжении нескольких дней, если до туши не доберутся наземные хищники. Птицы тяжело опускаются на тушу, хлопая крыльями и стараясь не уколоться об огромные колючки, торчащие среди шерсти. Вакиньяны отдалённо похожи на своих предков – грифов-индеек эпохи человека. Но они окрашены намного красивее: у них пепельно-серое оперение с чёрными маховыми перьями и хвостом. Голые головы птиц окрашены в голубой цвет, а на горле у них висит поперечная кожная складка ярко-синего цвета с красноватыми бородавками по краю. Клювы вакиньянов – прекрасный инструмент для раздирания прочной шкуры трупов крупных животных. Самка сделала несколько шагов по трупу дикобраза, трогая шкуру в разных местах. Там, где часть туши подтаяла, птица зацепила шкуру крючковатым клювом и рванула на себя. Шкура поддалась и разорвалась, открывая слегка подпорченное мясо. Самец присоединился к работе: он начал выдирать из шкуры иглы и бросать их в стороны, освобождая место для пиршества. Запах мяса отдаёт гнилью, но это не останавливает птиц: если нужно, они легко съедят даже полуразложившуюся падаль, у которой мясо само отваливается от костей и кишит личинками насекомых. А мясо, пролежавшее в холоде почти всю зиму, вполне съедобно. Мясо на разных стадиях разложения не причиняет вреда этим специализированным падальщикам – кислый желудочный сок птиц поможет им без вреда для себя усвоить даже такую малоаппетитную пищу. Поэтому клювы вакиньянов дружно терзают шкуру и отрывают куски мяса, которые один за другим исчезают в глотках птиц.
Пока тает снег, вакиньянам можно найти трупы животных, ставших жертвами холода, голода или несчастного случая, и это идёт им на пользу: зимой снег быстро заносил падаль, затрудняя её поиск. Зато весна – это время неплохих находок такого рода, хорошо сохранившихся в снегу. Вакиньяны должны побыстрее восстанавливаться после зимовки: им потребуется много ресурсов, чтобы сформировалось полноценное яйцо и хватило сил вырастить птенца. Вакиньяны размножаются очень медленно: самка откладывает всего лишь одно яйцо, и если оно окажется неоплодотворённым, птицы не повторяют кладку, поскольку им не хватит времени, чтобы вырастить птенца до наступления зимы. Ещё одна составляющая успеха в выращивании потомства – отношения между птицами. Обычно пара, в которой слишком часто возникают конфликты, с трудом справляется с родительскими обязанностями, а молодая птица вырастает ослабленной и может погибнуть в первую же зиму. Эта пара вакиньянов сложилась уже достаточно давно, поэтому птицы хорошо знают друг друга и не конфликтуют понапрасну. Поедая свою добычу, они попутно обмениваются знаками внимания. Самец аккуратно склевал мясные волокна, прилипшие к коже на голове самки, а затем начал перебирать перья на её шее. Отвечая взаимностью, самка прервала трапезу и слегка наклонила голову, подставляя самцу перья на задней части шеи. Пока самец чистил её оперение, самка стояла неподвижно, склонив голову и закрыв глаза. Затем она продолжила проверку чувств самца: опустив переднюю часть тела, она подняла вверх голову с раскрытым клювом. При этом самка слегка раскрыла крылья и стала ворковать глухим голосом. Самец хорошо знает эту игру: он сразу же оторвал от туши кусочек мяса и положил его в клюв самке. Проглотив его, самка продолжила изображать птенца, требуя, чтобы самец кормил её. Пусть это всего лишь игра, но в ней заложен глубокий смысл: это ещё и проверка родительских качеств брачного партнёра. Сейчас, когда мяса много и оно буквально лежит у них под ногами, птицы могут позволить себе уделить немного времени друг другу. Покормив самку, самец так же наклонился и раскрыл клюв. Самка тут же откликнулась на его действия, сунув ему в клюв мясо.
Вакиньяны – очень большие птицы: их вес находится почти на пределе возможного для летающей птицы. Поэтому, если они съедят слишком много мяса, то могут просто не подняться в воздух. И тогда они подвергаются большой опасности: крупные наземные хищники легко могут одолеть их. Насытившись, вакиньяны раскрыли крылья, повернувшись навстречу свежему ветру, дующему с Атлантики. Слегка взмахнув крыльями, птицы поднялись в воздух и вновь обрели величие. Сделав ещё несколько взмахов крыльями, вакиньяны пролетели над тушей и полетели отдыхать после пира. Остатки туши брошены на расправу падальщикам и хищникам помельче.
Всё время, пока вакиньяны находились на берегу реки, за ними следила пара голодных глаз. Когда птицы стали спускаться к огромному мёртвому зверю, небольшое животное, покрытое густым белым мехом, буквально заструилось вниз по стволу большой ивы, росшей на противоположном берегу реки. Огромные размеры птиц внушают трепет животным меньшего размера, даже хищникам: если нужно, вакиньян может убить хищника размером с лисицу одним ударом клюва. Поэтому зверь с белым мехом долго наблюдал за пиршеством вакиньянов, справедливо опасаясь приближаться. Ветер доносил до него запах мяса, которое клевали птицы: пусть к нему примешивается резкая гнилостная вонь, но всё равно запах остаётся привлекательным. А когда птицы поднялись на крыло, коротконогий зверь, похожий на куницу, несколькими прыжками преодолел заросли вмёрзшего в лёд тростника и побежал по речному льду к месту, где кормились вакиньяны. Перебраться через реку – это всего лишь несколько взмахов крыльев для больших птиц, но для небольшого зверя это долгий и опасный путь. Этот хищник – апанакес, похожий на куницу потомок горностая, населяющий леса на севере материка. Обычно он охотится на вершинах деревьев, но сейчас голодно, охота плохая, а заманчивый запах с противоположного берега реки обещает сказочный пир. Поэтому апанакес держит путь прямо к туше, пробираясь сквозь сугробы и проваливаясь порой по брюхо. Шерсть на лапах и животе апанакеса мокрая от талого снега, но это не останавливает голодного зверя. Ему, жителю крон деревьев, трудно бежать по снегу, но цель путешествия того стоит, даже если приходится проваливаться в снег по плечи. У животного есть повод рисковать ради возможности хорошо поесть: этот апанакес – самка, ожидающая появления первого в этом году выводка.
Взлетевшие вакиньяны, скорее всего, заметили дорожку следов в талом снегу и зверя, прокладывающего её. Но они уже получили свою долю на этом пиру, и теперь величественно удаляются. Самка апанакеса проводила взглядом два огромных ширококрылых силуэта в небе, а затем с удвоенными усилиями бросилась к туше сквозь снег. Быстро поднявшись по склону, она запрыгнула на тушу и побежала по ней туда, где острые клювы вакиньянов разорвали шкуру и сделали доступным мясо. Птицы склевали растаявшее и слегка подпорченное мясо сверху, и самка апанакеса с жадностью вцепилась в ещё мёрзлое мясо, оставшееся после их пиршества. Сложно сказать, смогла бы она отказаться от этого мяса ради свежей и тёплой, но маленькой добычи вроде мыши или белки. Хищница с жадностью проглотила не успевший оттаять кусок, и холод вызвал спазм мышц пищевода. Но, попав в желудок, мясо приблизило желанное ощущение сытости, и самка апанакеса вновь вонзила зубы в мёрзлое мясо. На деревьях вокруг уже собираются на пиршество птицы, но они явно побаиваются апанакеса, который может быть быстрым и беспощадным, если того требуют обстоятельства. Самка апанакеса ест, не обращая внимания на голоса птиц, доносящиеся сверху: если нужно, она отстоит своё право на добычу.
Не только птицы рассчитывают на пир: через тающие сугробы к берегу реки подобрался ещё один лесной житель. Он лишён быстроты, грации и хищного нрава апанакеса и внешне напоминает крупную короткомордую крысу с пушистым, словно у белки, хвостом. Мех этого зверя белый, как у апанакеса, но на этом фоне явственно выделяется розовый нос. Это ещё один любитель дарового угощения – шерстохвостый опоссум, медлительное и сравнительно безобидное животное. Летом это сумчатое млекопитающее переходит на диету из растений и насекомых, но зимой и весной охотно питается мясом. Однако сейчас ни птицам, ни опоссуму не удастся попробовать ни кусочка мяса: туша частично находится под снегом, а там, где толстая шкура разорвана клювами вакиньянов, кормится свирепый апанакес. Хотя шерстохвостый опоссум крупнее апанакеса, он боится вступать в драку с этим животным, если речь не идёт о его собственной жизни. Поэтому, несмотря на множество любителей дарового угощения, самка апанакеса наедается до отвала. Пушистый мех на её морде и груди пропитан кровью, мясным соком и подтаявшим жиром. Постепенно ощущение сытости даёт о себе знать и самка апанакеса уже не так яростно вгрызается зубами в мясо на туше дикобраза. Наконец, настаёт момент, когда ей удалось с большим трудом проглотить последний кусок мяса. Осторожно спустившись с туши, самка апанакеса неторопливой трусцой направилась через реку к своему логовищу. Она слышала громкие голоса птиц и недовольный визг шерстохвостого опоссума, раздающиеся над тушей, но теперь это не заботит её. Когда она бежит по снегу, пятна жира и крови постепенно стираются с её меха. Чтобы не выдать своего присутствия таким явственным пахучим следом, самка апанакеса возвращается к старой иве кружным путём, через лес. Забравшись на дерево в стороне от своего логова и сделав несколько прыжков с одной кроны на другую, самка апанакеса добралась до своего дома. Сердцевина ствола ивы частично выгнила, и в стволе образовалось глубокое дупло с узким входом между ветвями. Это прекрасное укрытие, которое самка апанакеса готовит для своего потомства, поэтому вблизи гнезда она старается вести себя осторожнее, чтобы не выдать его местонахождение. Забравшись на иву, самка апанакеса осторожно пробралась между ветвями и быстро нырнула в дупло. Ловко спустившись по отвесной стенке дупла, она спрыгнула в подстилку из сухих листьев, гнилушек и собственной шерсти. Здесь, защищённая от ветра и посторонних взглядов, самка апанакеса стала приводить свой мех в порядок, вылизывая его и вычищая мусор когтями. Постепенно мех подсох, самка апанакеса почувствовала тепло, а вслед за этим пришла усталость. Сытый желудок – это лучшее средство для спокойного сна, поэтому белоснежная хищница раздвинула подстилку в дупле боками, создав нечто вроде уютного гнезда, свернулась в клубочек, прикрыла морду хвостом и заснула.
В течение нескольких следующих дней погода становится значительно теплее: с Атлантического океана дует тёплый ветер. Формированию более тёплого климата в восточной части Северной Америки в немалой степени способствовало изменение морских течений: Гольфстрим приблизился к американскому побережью и несёт в высокие широты тепло с экватора. Таяние снега уже не остановить: постепенно ночная температура переваливает за нулевую отметку. Снег в лесу тает почти полностью: он остался лишь под ветвями старых елей и в глубоких тенистых оврагах. А открытые полуденному солнцу склоны холмов и лесные поляны уже покрыты разноцветным ковром весенних цветов. Пока кроны деревьев ещё без листьев, первоцветы быстро растут и цветут, чтобы успеть дать семена, пока листва деревьев и кустарников ещё не успела затенить их. У травоядных зверей вновь наступает время изобилия. Косороги бродят по весеннему лесу, поедая сочную весеннюю зелень. Они все уже давно сбросили рога, а след от рога на их головах уже затянулся молодой кожей. Гигантские лесные дикобразы также отъедаются после зимы: их мощные резцы буквально сбривают молодую поросль, а после кормления животных в лесу остаются обширные участки перепаханной земли: дикобразы охотно кормятся клубнями и луковицами растений, которые теперь намного проще искать. Детёныш уже чувствует себя более уверенно и отходит от матери на большое расстояние, чтобы кормиться самостоятельно. Ему очень по вкусу кончики ветвей кустарников с набухшими почками, и его резцы работают как секатор, подстригая лесные кусты. Обильно ветвящиеся лесные кустарники – это во многом результат «стрижки» их веток гигантскими лесными дикобразами. Весной, когда пищу добывать проще, молодой зверь чувствует себя более самостоятельным и позволяет себе удалиться от матери, но он по-прежнему следит за тем, где находится его мать, чтобы найти у неё поддержку и защиту в трудную минуту. Он слышит тяжёлые шаги и сопящее дыхание своей матери где-то за спиной, поэтому может спокойно обгладывать кустарники. Но он не единственный, кто любит такую пищу: по лесу, пощипывая траву и молодые веточки кустарников, бродит стадо косорогов. Они не боятся гигантских лесных дикобразов, а летом и осенью часто кормятся бок о бок и ищут друг у друга защиты от хищников, населяющих эти леса. Взрослая самка спокойно кормится, не обращая внимания на этих травоядных. Но детёныш ещё слишком молод: он не понимает, что эти животные не представляют для него угрозы. Зимой он видел, как его мать отгоняла косорогов от раскопанных в снегу ям, на дне которых с трудом можно было найти немного травы и листьев, чтобы не умереть с голоду. И это запомнилось детёнышу больше, чем спокойное совместное кормление осенью. Когда несколько косорогов прошли слишком близко от молодого дикобраза, он поднялся на задние лапы и зарычал, разевая пасть и демонстрируя резцы. Несколько косорогов шарахнулись в сторону, испуганно косясь на рассерженного детёныша дикобраза. Их напугала скорее неожиданность его реакции, чем та угроза, которую он представляет. Но один из косорогов повёл себя иначе. Хотя в разгар весны у них уже нет рогов, эти звери всё равно могут быть опасными. В ответ на агрессию молодого дикобраза он поднялся на дыбы, словно конь, сделал пару скачков на задних ногах и с силой ударил детёныша по морде одним из передних копыт. Угрозы молодого дикобраза сменились жалобным стоном: удар пришёлся вскользь, но край копыта сильно рассёк верхнюю губу зверя, а из ноздри закапала кровь. Жалобный голос детёныша превратил его мать в чудовище: она заревела в ответ и тяжёлыми шагами направилась ему на помощь. Иглы среди её шерсти встали дыбом, и в такую минуту её вряд ли напугал бы даже самый голодный хищник. Детёныш бежит к ней, она чувствует запах крови, а следом за детёнышем скачет какой-то зверь. Самка дикобраза уже не разбиралась, кто это – хищник или просто слишком решительный косорог. Она готова расправиться с кем угодно.
Испуганные косороги бросились в разные стороны, а виновник конфликта с трудом избежал удара когтями передней лапы самки. Он вовремя сумел развернуться, и когти лишь перебили надвое тонкий ствол молодого деревца, оказавшегося между ним и самкой дикобраза. Стадо косорогов разбилось на небольшие группы и звери с безопасного расстояния посматривали на разгневанную самку гигантского лесного дикобраза, охваченную неистовством. Постепенно гнев чудовища утих и самка перестала озираться в поисках врагов. Всё её внимание отвлёк на себя детёныш, на морде которого алеет свежий шрам. Самка стала осторожно вылизывать его морду, а детёныш лишь поскуливал, когда её язык касался свежей раны. Приведя детёныша в порядок, самка принюхалась. Вокруг на листьях растений видны капли крови, сочившиеся из разбитого носа её детёныша, и это может лишний раз привлечь хищников. Поэтому самка стала отщипывать самые запачканные кровью листья, а затем несколькими движениями ноги засыпала пятна крови на растениях землёй. Позвав детёныша тихим горловым звуком, она побрела дальше, а детёныш засеменил следом, стараясь не отставать.
Стадо косорогов, которое распугала самка дикобраза, постепенно собралось вместе. Звери вышли из леса к обрывистому берегу реки, уже освободившейся ото льда и затопившей долину. Здесь животные могут погреться на весеннем солнце. Под обрывом лежит туша гигантского лесного дикобраза, которую ранней весной обнаружили вакиньяны. Солнце и любители падали сделали свою работу очень быстро: огромная груда мёрзлой плоти оттаяла и была почти полностью съедена, а остатки мышц и шкуры уже разложились, открывая огромные узловатые кости животного. Вышедшая из берегов река наполовину залила их, и лишь кости грудной клетки и большая плечевая кость торчат из воды. Словно камень, под водой виднеется череп зверя, покрытый гнилым мясом и лохмотьями кожи. Работа по уничтожению туши продолжается даже сейчас. В воде мелькают серебристые отблески на боках рыб, которые пощипывают останки животного. Их интересует даже не столько мясо, сколько мелкие существа вроде червей и личинок насекомых, которые набросились на гниющую плоть животного, как только вода в реке немного прогрелась. Ещё один любитель падали приполз сюда ночью: рак, недавно очнувшийся после зимнего оцепенения в омуте, забрался под череп зверя, успел выкопать там нору, и теперь понемногу глодает остатки гнилого мяса, не покидая своего убежища. В природе ничего не пропадает даром, и случайная смерть одного существа дала пищу неисчислимому множеству других обитателей этих мест.
Конечно, на этой стадии разложения останки гигантского лесного дикобраза уже не заинтересуют даже очень голодных вакиньянов. Впрочем, у этих птиц сейчас совсем другие интересы. Солнечная погода и тепло оказывают сильное влияние на их ритмы жизни, превращая их из мрачных вестников смерти в игривых птиц. Огромному вакиньяну трудно стать резвым, словно мелкая пташка, но это не останавливает пернатых гигантов.
Пара вакиньянов устроила шумные игры в небе: птицы гоняются друг за другом, издавая крик, похожий на карканье. Их серое оперение кажется почти белым в лучах солнца, и на этом фоне особенно чётко выделяются угольно-чёрные маховые и рулевые перья. Самец и самка ловят крыльями весенний ветер, высоко взмывая над лесом, а затем словно скатываются с воздушной горки, пикируя вниз и в самый последний момент меняя направление полёта, чтобы промчаться над вершинами деревьев и снова набрать высоту. Обычно самцу приходится догонять самку, но иногда ему удаётся вырваться вперёд, и самке приходится догонять его, хлопая крыльями. Когда шумные игры заканчиваются, птицы вместе парят в вышине. Эта пара много лет вместе, но весной даже эти взрослые птицы ведут себя, словно встретили друг друга в первый раз. И иногда они вовлекают в свои игры других обитателей леса.
Косороги греются на солнце, выбрав для этих целей обрывистый берег реки. Здесь кроны деревьев не закрывают от них солнце, поэтому животные наслаждаются теплом. Они ещё покрыты косматой зимней шерстью, но она уже постепенно начинает вылезать. Некоторые из молодых косорогов дремлют, лёжа на боку и свободно вытянув ноги и шею, но взрослые звери предпочитают не терять бдительность и лежат на животе, чтобы в случае необходимости быстро встать на ноги. Солнце нагревает шерсть животных и им тепло, несмотря на свежий ветер. Несколько животных лениво вылизывают шерсть, а один из косорогов чешется об ствол молодой сосны. И в самый разгар идиллической картины на сцене появились вакиньяны.
Птицы заметили стадо косорогов уже давно, пока парили в небе. Косороги не обратили внимания на два силуэта, кружащиеся высоко в небе: охотящиеся птицы так себя не ведут. Вакиньяны вдвоём пролетели над стадом зверей, снизились над руслом реки и полетели вдоль берега. Деревья и поворот реки скрывали их от косорогов, а скорость движения птиц придала их появлению ещё большую внезапность. Когда вакиньяны, сверкая синими горлами, появились над стадом косорогов, раздался визгливый лай одного из них – сигнал тревоги, который в другое время можно было бы считать запоздалым. Но сейчас вакиньяны не охотятся, поэтому реальная опасность косорогам не грозит. Заслышав сигнал тревоги, звери начали вскакивать с земли и собираться в тесную группу. Они тревожно косятся на вакиньянов и протяжно мычат. Когда вакиньяны низко пролетели над ними, один из самцов встал на дыбы, приготовившись нанести удар передними ногами, но вакиньян промчался над его головой вне досягаемости копыт зверя. Несколько молодых косорогов бросились в лес, рассчитывая найти укрытие среди деревьев. А один молодой зверь едва не попал в беду: он спал, вытянув ноги, у самого обрыва, и во время тревоги, поднятой в стаде, оступился и едва не скатился с берега в воду. Одно из передних копыт соскользнуло и он упал на грудь, дрыгая задними ногами и пытаясь забраться наверх. Но вместо этого он только сделал себе хуже: обе задних ноги оказались на склоне обрыва, и зверь в любую секунду рискует свалиться в воду. Всё внимание вакиньянов тут же переключилось на этого зверя. Они стали по очереди пролетать над его головой, громко хлопая крыльями. Несколько раз они даже ударили его маховыми перьями, заставив паниковать и жалобно кричать. Остальные косороги уже давно были в лесу, под защитой деревьев, и лишь безучастно наблюдали за попавшим в беду сородичем, не делая попыток спасти его.
Земля летит из-под копыт молодого косорога и шлёпается в воду. Он прикладывает усилия, чтобы не свалиться вниз, и с каждым ударом копыт ему удаётся хоть немного продвинуться вверх. Несмотря на атаки вакиньянов, он сумел поставить на край обрыва вторую переднюю ногу. Для птиц нападение на этого косорога – всего лишь игра, но зверь подвергается реальной опасности: если он прекратит сопротивляться, то может просто свалиться в реку, и тогда неизвестно, удастся ли ему выбраться на берег где-нибудь в другом месте. Страх перед вакиньянами заставил его мобилизовать свои силы; после нескольких минут борьбы за жизнь молодому косорогу удалось подняться по обрыву и ступить на твёрдую землю всеми копытами. Почувствовав почву под ногами, он в несколько прыжков добрался до леса и присоединился к сородичам. В этот раз он отстоял своё право на жизнь, но неизвестно, сколько именно времени жизни он выиграл: день, месяц, или же несколько лет.
Потеряв игрушку, вакиньяны снова взлетели над лесом и продолжили свои игры. Они видят, как косороги собираются в стадо. Благодаря острому зрению птицы видят, как косороги поднимают головы вверх, высматривая их, вакиньянов, летающих над вершинами деревьев. Но сейчас косороги в безопасности: вакиньяны слишком велики и не настолько маневренны, чтобы охотиться среди деревьев.
Других обитателей леса тоже беспокоит присутствие таких больших птиц. По веткам большого вяза, пока ещё голым, неуклюже карабкается коротколапое животное – самка шерстохвостого опоссума. Уверенность в движениях выдаёт в ней опытного верхолаза: пусть она медлительна, ей вполне хватает скорости, чтобы охотиться на насекомых и улиток, выползающих на кору дерева. Когда вакиньяны летят над лесом, самка шерстохвостого опоссума предпочитает спрятаться. Оскалив зубы, она скрывается под толстой веткой, обвив её хвостом для надёжности. Пока листва ещё не развернулась, её слишком хорошо видно в кроне дерева: зимняя белая шерсть понемногу начала вылезать, но на спине и темени она ещё осталась и белое пятно может привлечь хищников. Большие птицы пролетели дальше: они не заняты охотой и у них не хватило бы ловкости подхватить опоссума с ветки своими тупыми когтями. Посмотрев им вслед, самка шерстохвостого опоссума покинула своё укрытие и продолжила поиск пищи. Её потребность в пище возросла в последние дни и ещё будет расти: в её сумке сидят восемь детёнышей, каждый размером с зерно фасоли. Они родились пять дней назад, и это счастливчики из выводка в тринадцать детёнышей, которым удалось первыми добраться до материнской сумки. Остальные были брошены умирать где-то в старом птичьем гнезде: то же самое происходит у многих видов сумчатых млекопитающих, самку их судьба совершенно не беспокоит. Обнаружив улитку, ползущую по коре, самка шерстохвостого опоссума сунула её в рот целиком, а её бугорчатые зубы легко раздробили раковину и разжевали моллюска. Выплюнув несколько крупных осколков раковины, самка опоссума проглотила улитку и продолжила поиск пищи. Несмотря на миллионы лет существования опоссумов на Земле, поведение этих животных осталось примитивным: пока жизнь самки шерстохвостого опоссума не находится в опасности, её интересует главным образом поиск пищи.
Пока вакиньяны заняты брачными играми и укреплением семейных уз, они редко появляются на гнезде. Поэтому чубатая масковая белка имеет возможность беспрепятственно лазать по их гнезду в поисках чего-нибудь съедобного. Порывы ветра колышут ветви большой сосны и заставляют белку дрожать от холода. Она спустилась в лоток гнезда и зашуршала остатками сухой травы, почти зарывшись в подстилку гнезда. Ей удалось обнаружить несколько высохших прошлогодних колосков, которые были тут же съедены. Но этого слишком мало для активного и подвижного грызуна, и белка продолжила шарить в подстилке. Высунув голову из сухой травы в очередной раз, она заметила, что к гнезду направляется пара вакиньянов. Это реальная опасность: вакиньян способен глотать куски мяса размером побольше этой белки, и не откажется от нежного мяса грызуна. Поэтому белка бросилась прочь из гнезда пернатых хищников и скрылась в одном из входов коллективного гнезда, которое пока принадлежит только ей.
Вакиньяны – постоянные жители зоны смешанных лесов Северной Америки. Каждая пара птиц владеет обширной территорией, на которой собирает падаль и остатки добычи крупных хищных зверей. Пожалуй, самый интересный способ добывания пищи появился у вакиньянов, обитающих на берегах озера Мише-Нама и Атлантического океана: они регулярно навещают колонии китовых олушей и плезиогагар и дразнят птиц. Защитная реакция огромных морских птиц проста: они плюют в агрессора вонючей маслянистой струёй полупереваренной пищи, которую вакиньяны охотно съедают. Подобные хитрости и гибкость в использовании различных источников пищи позволяет вакиньянам переживать зиму. Другие птицы в условиях сезонного климата вынуждены совершать перелёты, поэтому осенью и весной небо над материком превращается в оживлённую воздушную трассу.
Вакиньяны чистят друг другу оперение и осторожно дотрагиваются до «воротника» ярко-синей кожи с красными бородавками по краю, свисающему с шеи брачного партнёра. Возможность таких прикосновений – знак доверия партнёров друг к другу и своего рода взаимопонимания, которое поможет им успешно вырастить потомство. А над их головами высоко в небе летят стаи птиц, стремящиеся на север, в места гнездования. Северные луга и океанское побережье – это места гнездования многих видов птиц, главным образом околоводных. Над лесами пролетают косяки гусей и уток, сопровождаемые стаями мелких певчих птиц. Некоторые птицы летят поодиночке или небольшими группами – это главным образом пастушковые и цапли, а также журавельники. Перелёт не прекращается ни днём, ни ночью; когда пара вакиньянов спит в свете луны, прямо над их головами пролетели несколько мелких цапель. Самец вакиньяна проснулся, услышав шум их крыльев, вскочил на ноги и начал вглядываться в ночное небо. Не заметив ничего подозрительного, он снова опустился в гнездо и заснул.
Хлопанье крыльев ночных мигрантов разбудило белку, спящую в одном из гнёзд. Она принюхалась, осторожно добралась до выхода и выглянула наружу. Белка почти ничего не увидела в небе: силуэт удаляющейся мелкой цапли быстро перестал быть заметным в тусклом свете луны, скрытой за облаками. Запахов опасности также не было, поэтому масковая чубатая белка снова забралась внутрь облюбованного для ночлега гнезда и заснула. Она вряд ли догадывается, что в её жизни скоро наступят перемены – она первый раз зимовала в этом коллективном гнезде и ещё не свела знакомство с его хозяевами, которые с каждым днём всё ближе и ближе к дому.
На следующий день, когда вакиньяны улетели на поиск пищи, на горизонте появилась ещё одна стая птиц. Она довольно сильно отличается от прочих: её полёт сопровождается громкими хриплыми криками, слышимыми издалека, а по мере приближения этих птиц становится заметен необычный цвет их оперения – ярко-зелёный с жёлтым низом тела, очень редкий для птиц севера, но обычный на юге. Несомненно, это птицы южного происхождения, но их дом находится здесь, на севере. И этот дом – большое коллективное гнездо, висящее на сосне под гнездом вакиньянов. Стая птиц уверенно держит путь в сторону гнезда. Их силуэты очень узнаваемы, но их можно больше ожидать увидеть в тропиках, а не здесь, в смешанных лесах севера. Крючковатые клювы фиолетово-красного цвета не оставляют сомнений: это попугаи.
В неоцене Северная Америка стала домом для нескольких видов попугаев. С юга по тёплым тропическим и субтропическим районам материка расселились попугаи с островов Карибского моря, а более прохладные территории заняли потомки попугая-монаха, когда-то завезённого человеком из Южной Америки. Умение строить коллективные гнёзда из прутьев очень помогло этим птицам в освоении лесов севера, и их численность не лимитирована наличием свободных дупел. Вид, обитающий в смешанных лесах на севере материка – бальзамический попугай, получивший своё название за отчётливо выраженный смолистый запах мяса и внутренностей. Такая особенность связана с его рационом, включающим большое количество семян хвойных деревьев, а также шишкоягоды можжевельника и молодую хвою.
Попугаи хорошо помнят, где находится их гнездо. Взрослые птицы, прожившие в этих местах не один год, обладают прекрасным знанием местности, поэтому они безошибочно прилетают к своему дому, причём почти каждый год примерно в одно и то же время. Перелёт всегда даётся птицам тяжело: он отнимает много сил, и по пути домой птицам приходится сталкиваться с опасностями в лице пернатых и мохнатых хищников, собирающих свою дань со стаи. Но теперь, когда путешествие завершилось, птицы нуждаются в отдыхе. Они садятся на стенки гнезда, хватаясь за них своими цепкими лапами, хлопают крыльями и громко кричат. И крики попугаев будят спящую белку. Не понимая, с чем она столкнулась, масковая чубатая белка решила действовать напролом. Запахи снаружи не указывают на присутствие опасных для неё хищников, поэтому белка решила отпугнуть возмутителей спокойствия. Её хвост подёргивается от возбуждения, а хохолок на темени и пучки белых волос на скулах топорщатся. Она осторожно подобралась к выходу из гнезда и смогла заметить, как снаружи мелькнули зелёные и чёрные перья. Это птицы, а отпугнуть таких соперников обычно получалось.
Контрастно окрашенная чёрно-белая голова масковой чубатой белки высунулась из гнезда. Белка ощерила резцы и издала звук, похожий на шипение. Она едва не нос к носу столкнулась с одним из попугаев, который при виде этого чудища истошно заорал. Обычно продолжением этого спектакля было хлопанье крыльев испуганной птицы, которая убиралась подальше от агрессивно настроенной белки. Но сейчас всё пошло не так. Крик испуганного попугая сменился оглушительным гвалтом целой стаи. Почувствовав поддержку сородичей, испуганный белкой попугай сам перешёл в наступление, разинув клюв и издавая скрипучий крик. Ещё несколько птиц окружило гнездо, в котором прячется белка, а часть стаи попугаев вьётся в воздухе, издавая громкие крики. Белка решила не отступать внутрь гнезда: если она попробует отсидеться в гнезде, кто-нибудь из попугаев захочет добраться до неё, и расправа, возможно, будет кровавой. Поэтому белка решила покинуть опасное место, действуя решительно и быстро. Она выскочила из гнезда, вспугнув окруживших вход попугаев, и побежала по его стене, цепляясь когтями за прутья. Она делала это много раз зимой, и сейчас движется так же легко и быстро, но с одним большим отличием: теперь она не хозяйка гнезда, а бесправный беглец, преследуемый законными хозяевами. Зелёные птицы вьются над белкой, стараясь схватить её клювом. Им не удаётся этого сделать, но затем один из попугаев всё-таки схватил её за хвост. Но его победа была лишь временной: весной белка линяет, шерсть в её шкурке держится непрочно, и она легко вырвалась, оставив в клюве у попугая клок шерсти.
Под крики бальзамических попугаев масковая чубатая белка спускается по стволу, мечась по коре зигзагами, чтобы оторваться от преследователей. Но это не так просто сделать: попугаи летают быстрее, чем бегает белка, и их много. Поэтому попугаи продолжают гнать белку. Она должна срочно искать новое укрытие. Где-то на территории у неё есть летнее гнездо, и нужно лишь его починить. Но перед этим до него нужно ещё и добраться, не привлекая чужого внимания, а преследующие зверька попугаи громко кричат и, возможно, уже привлекли внимание какого-нибудь хищника.
Белка скачет по ветвям, выбирая сплетения ветвей погуще, а сверху над ней кружатся попугаи. Крики попугаев звучат у неё за спиной, и её главная задача – оторваться от назойливых преследователей. Но листва на деревьях ещё не развернулась, поэтому сделать это не просто, особенно с такими заметными отметинами на морде. И белка решила спрятаться от попугаев среди ветвей молодой ели, которая едва доросла до нижней части крон окружающих деревьев. Соскочив на вершину ели, белка бросилась вниз, под защиту крупных ветвей с густой хвоей. Она затаилась ближе к стволу дерева и замерла. Сквозь хвою сложно увидеть, что происходит вокруг, но белка слышит, что обстановка меняется: крики попугаев становятся всё тише. Не видя преследуемого, попугаи постепенно потеряли интерес к погоне и просто разлетелись кормиться или отдыхать после перелёта. Когда крики попугаев стихли совсем, белка осторожно выглянула из укрытия. Она увидела лишь лес, кроны деревьев, подёрнутые лёгкой зеленью набухших почек, но нигде не было заметно ярко-зелёного оперения её преследователей. Чтобы не оказаться без дома совсем, белка должна как можно быстрее найти своё старое жилище. Она выбралась из кроны молодой ели, ловко запрыгнула на соседнее дерево и поскакала по ветвям. Она не знала, что за ней уже следят глаза другого животного, гораздо более опасного.
Бальзамические попугаи – шумные птицы. Это своеобразные глаза и уши леса: заметив врага, они собираются большими стаями и начинают окрикивать его, уверенные в собственной безопасности. Но они слишком неразборчивы, «назначая» себе врага: им может оказаться белка, случайно обнаруженная в пустовавшем гнезде, сова, решившая провести день на соседнем дереве, или наземный хищный зверь, который бродит в окрестностях гнезда и совершенно не интересуется попугаями. Оглушительные крики этих птиц привлекают внимание различных обитателей леса: травоядные держатся настороже или вовсе покидают место, вблизи которого слышен крик стаи попугаев, а небольшие хищники, напротив, могут попробовать поохотиться, скрывая своё присутствие за шумом, который производят попугаи. Часто к кричащей на все голоса стае попугаев присоединяются другие птицы, и тогда хищник может попробовать добыть одну из них, пока внимание остальных птиц переключено на другого врага, реального или мнимого.
В этот раз попугаи стали невольными помощниками врага: их голоса услыхала самка апанакеса, жившая в дупле старой ивы на берегу реки. Апанакес следит за птицами во время охоты – по опыту эта самка знает, что они могут привести к добыче. Так случилось и в начале весны, когда пара вакиньянов обнаружила замёрзшую тушу гигантского лесного дикобраза – эта находка помогла самке апанакеса выжить и продолжить вынашивание потомства. И хищник, оказавшийся неподалёку от места происшествия, поскакал по веткам, прислушиваясь к голосам птиц. Самка апанакеса видела, как попугаи кружатся над деревьями, а их неприятные голоса словно сверлят ей чувствительные уши. Она видит, как попугаев становится всё меньше и меньше, но не видит, что же стало причиной их тревоги. Самка апанакеса уже сменила белую зимнюю шубку на летний мех неброской окраски, поэтому её сложно заметить среди ветвей. К тому же хищник осторожен: она замирает, если чувствует, что птицы могут обратить на неё внимание.
Прильнув к ветке дерева, самка апанакеса оглядывает окрестности. Восприятие хищника устроено так, чтобы сразу замечать изменения или движение на общем фоне. Поэтому самка апанакеса сразу заметила белку, покинувшую укрытие. Чёрно-белая окраска её головы – это предупреждение для многих врагов, но не для апанакеса. Хищник легко справится с такой добычей – достаточно укуса в затылок или в позвоночник. Агрессивность масковой чубатой белки хорошо действует на врага, который не в состоянии дать реальный отпор, и практически бесполезна против хищника.
Самка апанакеса перескочила на соседнее дерево и поскакала по ветвям параллельным курсом, не сводя глаз с добычи. Нужно лишь оказаться на одном дереве с белкой и отрезать ей пути к отступлению – и тогда она обречена. Но жизнь всегда вносит свои коррективы в предприятия, начинающиеся весьма успешно. Самка апанакеса случайно спугнула какую-то мелкую птицу, которая взлетела, издавая громкий писк. Белка бросила взгляд в сторону, откуда раздался этот звук, и буквально встретилась глазами с хищником. Она помчалась по ветвям, вкладывая в прыжки всю силу, какую могла, а самка апанакеса кинулась следом. Белка борется не только за свою жизнь – она беременна, и до рождения потомства остаётся немного времени. Она пытается оторваться от апанакеса – выбирает для бегства самые тонкие ветки и делает рискованные прыжки. Но хищнику проще: самка апанакеса движется легко и свободно, поэтому не уступает белке в ловкости. Но белка хорошо знает лес и место, где можно попробовать спастись от врага. На краю её территории через лес течёт небольшая река, по берегам которой деревья стоят чуть дальше одно от другого, чем в лесу. Это последний шанс: здесь можно попробовать оторваться от врага.
Прыгая с дерева на дерево, белка добралась до края территории и на секунду замерла на ветке дерева на берегу речки. Под ней бурлит вышедший из берегов поток ледяной воды, а свежий весенний ветер раскачивает ветви деревьев на противоположном берегу. Единственное, что хорошо, так это отсутствие листвы на деревьях – так лучше видно, куда прыгать. Оглянувшись, белка увидела, как к ней приближается апанакес. И она сжалась в пружину, а затем сделала длинный и отчаянный прыжок через речку, на дерево, растущее на другом берегу. Ветер помог ей совершить этот прыжок, выиграв немного расстояния. Но он также раскачивает ветки, поэтому прыжок может закончиться трагедией. Белка зацепилась за одну из ветвей передней лапой, но когти лишь оцарапали кору и она сорвалась вниз. К счастью, при падении она успела зацепиться за одну из веток ниже, и это спасло ей жизнь. Белка быстро вскарабкалась на ветку и поскакала дальше, прочь от своего преследователя. Через считанные секунды её уже было почти невозможно разглядеть среди ветвей.
Самка апанакеса лишь смотрит вслед своей ускользнувшей добыче и тяжело дышит. Погоня оказалась слишком долгой и безрезультатной; даже если она поймала бы эту белку, такая добыча не оправдала бы затрат энергии на её поимку. Но всё равно хищнику надо искать пищу – в дупле старой ивы среди подстилки из выщипанной зимней шерсти её возвращения ждёт потомство, пять слепых беспомощных детёнышей, родившихся лишь пару дней назад. Если всё сложится удачно, они станут самостоятельными уже летом, а ещё через некоторое время эта самка родит второй выводок. Но будущее её детёнышей пока слишком неопределённое, и ей самой надо искать пищу, чтобы дать своему потомству шанс вырасти.
Масковая чубатая белка проскакала по деревьям вглубь чужой территории, но в итоге стала сворачивать к границам собственных владений и сделала большой крюк. Ей надо уходить – здесь явственно ощущаются чужие запаховые метки, и встреча с законным хозяином территории не сулит ничего хорошего. Белка возвращается к берегу лесной речки и скачет по деревьям, растущим вдоль берега. Сейчас она уже не решится повторять такой рискованный прыжок, и ей нужно выбрать более подходящее место для переправы. Проскакав ещё несколько десятков метров, она нашла такое место. Зимой, согнувшись под тяжестью снега, одно дерево повалилось через речку и застряло ветвями в кроне дерева на противоположном берегу. Убедившись в отсутствии опасностей вокруг, белка спустилась на ствол этого дерева и быстро перебралась через речку по этому естественному мосту. Вскоре она смогла ощутить запах, который она уверенно отличает от остальных – старый запах собственных меток. Подновив их на всякий случай, белка поднялась в кроны деревьев и продолжила свой путь. На своей территории всё знакомо, поэтому она быстро нашла своё старое гнездо в дупле огромного старого вяза. Но она не была здесь слишком долго, поэтому не исключено, что в дупле уже кто-то мог поселиться. Осторожная белка не спешит лезть в дупло: она долго и придирчиво нюхает воздух и кору дерева, пытаясь обнаружить следы присутствия чужаков. Но незнакомого запаха нет, поэтому белка быстро забирается на ствол дерева и заглядывает в дупло.
Цепляясь когтями за стенки дупла, белка быстро спускается вниз. Её нос подсказывает, что здесь уже успели побывать какие-то существа, но этот запах не ассоциируется у белки с опасностью, поэтому она продолжает путь. Когда глаза белки привыкли к темноте, она увидела, что на дне дупла её ожидает сюрприз – какая-то мелкая птица же успела сделать здесь гнездо и даже отложила три яйца. Белка не отказывается от такого угощения, и её зубы с хрустом ломают скорлупу. Три яйца съедены одно за другим очень быстро – белка голодна, поэтому такая находка оказалась очень кстати. Покончив с яйцами, белка легла в опустевшее гнездо. Она слишком устала, чтобы заниматься чем-то ещё, и сейчас ей нужен отдых. Но внезапно свет, проникающий в дупло, слегка померк. В пятне света на стенке дупла мелькнула какая-то небольшая и быстрая тень. Собрав последние силы, белка запрыгнула на стенку дупла, добралась до входа и высунулась наружу. Она мало что успела заметить: лишь услышала шум от крыльев мелкой птицы и увидела силуэт, мелькнувший вдали. Скорее всего, это была бывшая хозяйка гнезда и дупла. Но сейчас это уже не имеет значения. Белка слизнула с усов остатки яичного желтка и вернулась вниз. Она устала, но сейчас нужно срочно приводить гнездо в порядок, потому что прошло уже намного больше половины срока беременности. И остаться сейчас без надёжного укрытия – это подвергать опасности и себя, и будущее потомство. Поэтому ещё через несколько минут остатки злополучного птичьего гнезда были выброшены в стороне от дупла.
Бальзамические попугаи отдыхают после перелёта. Им нет дела до белки и её проблем – этот грызун был бы опасен для их потомства, поэтому они изгнали её, повинуясь инстинктивной программе поведения. И сейчас, пока им ничто не угрожает, они вольготно расселись по краям гнезда вакиньянов. Птицы чистят оперение, оглядываются по сторонам и хрипло кричат. Их громкие голоса вносят странный и чуждый тропический колорит в голоса смешанных лесов. Но так было и в прошлом году, и тысячу лет назад. Попугаи уже в раннем неоцене сделали попытку расселиться на север, следуя за лесами, которые, в свою очередь, постепенно занимали земли, занятые обширным голоцен-неоценовым оледенением около 20 миллионов лет назад.
Два силуэта ширококрылых птиц, показавшиеся в синеве неба, вызвали панику в стае попугаев. Несколько молодых птиц, громко крича, взлетели в небо над сосной, привлекая внимание остальных птиц стаи к паре пернатых гигантов с пепельно-серым оперением, чёрными перьями в крыльях и голыми головами голубоватого цвета. Молодые птицы просто не знают, что это летят не враги, а соседи – огромные вакиньяны.
Возвращаясь в гнездо, вакиньяны уже издалека заметили перемены: по краю их гнезда сплошной жёлто-зелёной лентой сидят попугаи, а в воздухе слышны их громкие крики. Вакиньяны смутно помнят этих шумных птиц необычного цвета, живших под их гнездом много лет подряд, поэтому такая картина не вызвала у них недовольства. Для них попугаи не представляют опасности, поэтому вакиньяны спокойно летят к своему гнезду. И в это время со стороны гнезда раздались испуганные крики попугаев, а несколько птиц взлетели и в панике закружились над сосной. Но вакиньяны не обратили на это никакого внимания. Кроме того, многие попугаи спокойно восприняли их появление, будучи прекрасно осведомлёнными о том, кто является их соседями. Когда огромные вакиньяны опускаются на гнездо, взмахивая крыльями, многие попугаи просто пересаживаются на стенки своего гнезда или на соседние ветви сосны, не поднимая лишнего шума. За последние дни они проделали долгий путь, но вернулись ровно туда же, где провели лето год назад. Новые в стае попугаи не улетают, видя, как их сородичи спокойно относятся к соседству огромных птиц. Вакиньянов совершенно не интересует шум, поднявшийся вокруг их гнезда: они слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на каких-то мелких птиц, которые не годятся в пищу и лишь изредка досаждают им своим шумом и суетой. Самец вакиньяна осторожно чистит оперение на шее самки, показывая тем самым свою привязанность, и самка склонила голову, подставляя ему затылок – уязвимое место. Такой жест означает доверие, а это важно для успешного гнездования. Поглощённые ухаживанием друг за другом вакиньяны ведут себя так, словно стаи попугаев вокруг них просто не существует. Многие виды хищных птиц не охотятся вблизи гнезда, и вакиньяны – не исключение из общего ряда, поэтому попугаи могут не опасаться за свою жизнь. Даже больше того, при таких соседях на колонию бальзамических попугаев не нападают совы и хищные птицы, обычно охотящиеся на попугаев в других местах.
Видя, что вакиньяны не трогают их сородичей, которые, в свою очередь, ведут себя спокойно, паникующие птицы постепенно успокаиваются, хотя продолжают бросать на вакиньянов подозрительные взгляды, если поведение огромных птиц кажется им подозрительным. Но вакиньяны поглощены хлопотами, связанными с выведением потомства. Самец вакиньяна начал расхаживать по гнезду, поправляя ветки, торчащие в стороны. Он загнул один торчащий из основания гнезда прут и воткнул его конец обратно в гнездо. Самка осмотрела этот прут и заправила его в стенку гнезда ещё глубже. После этого птицы в очередной раз обменялись знаками внимания, осторожно касаясь друг друга клювами.
Сезон гнездования уже наступает – когда погода станет теплее, птицы уже должны вывести птенцов, чтобы они успели вырасти и окрепнуть к осени. Поэтому бальзамические попугаи, едва успев отдохнуть после перелёта, принимаются наводить порядок в коллективном гнезде. Многие птицы прекрасно помнят, в каком из гнёзд они селились в прошлом году, и сразу же занимают эти гнёзда. Первым делом они выбрасывают оттуда остатки беличьей подстилки, а самым удачливым к тому же достаются крохи припасов, которые не успела найти и сгрызть белка. Некоторые птицы небольшими группами улетают в лес и вскоре возвращаются с прутьями. Работа кипит: попугаи вплетают прутья в стенки гнёзд, упрочняя их, и выбрасывают остатки подгнивающих прутьев. Работа сопровождается громкими хриплыми криками, отчего создаётся ощущение, будто дело происходит в тропиках. Но окружающая природа далека от тропической: лиственные деревья едва начали покрываться молодой листвой, среди них темнеет хвоя сосен и елей, а весенний ветер, качающий ветви деревьев, ещё свежий и довольно холодный.
Гнездо попугаев практически с первого гнездового сезона принадлежало не только им – разные мелкие птицы из года в год селились в промежутках между гнёздами попугаев, обустраивая собственные гнёзда под защитой этих шумных и задиристых птиц. Собственно, даже вакиньяны – это тоже соседи попугаев, пусть даже такие огромные. Пока попугаи не вернулись с зимовки, полновластной хозяйкой гнезда была масковая чубатая белка, которую боялись мелкие птицы, а сама она проявляла осторожность только когда вакиньяны изредка возвращались на гнездо зимой. Зато теперь, после изгнания белки из коллективного гнезда, не только попугаи, но и другие птицы имеют возможность нормально гнездиться. И они не замедлили явиться к гнезду попугаев уже в следующие несколько дней после их возвращения с зимовки. Новыми гостями гнезда стала пара мелких птиц тёмной окраски. Их примечательная особенность – чёрно-белые маховые перья, хорошо заметные в полёте. Движения этих новых гостей гнезда суетливы; даже в покое они постоянно держат торчком чёрные хвосты с белым кончиком. Если они напуганы пролетающими мимо хищными птицами, их хвосты подёргиваются намного чаще, а сами птицы издают тревожную трель. Это писклявые карликовые крапивники – безобидные птицы, весьма полезные для всех обитателей гнезда, в том числе для вакиньянов. Более крупная птица этого вида – самец, и он сразу же после появления в колонии попугаев принялся искать место для гнезда. Обследовав основание гнезда вакиньянов, он нашёл подходящую нишу и стал привлекать к ней самку свистом и покачиванием хвоста. Самка некоторое время медлила, и тогда самец перешёл к более решительным действиям: нырнув в одно из гнёзд попугаев, он вытянул оттуда стебель травы и ловко прицепил его к толстому пруту в основании гнезда вакиньяна. Покончив с этим, он снова стал скакать перед самкой, подёргивая хвостом и посвистывая. Видя, что самка ещё не решается продолжить строительство, самец крапивника схватил её за перья и дёрнул. В воздухе закружилась пара пушинок, а самка, недовольная таким напором, взлетела и покинула гнездо. Самец крапивника, похоже, не расстроился. Он снова забрался в гнездо попугаев и утащил оттуда сухой лист травы. Он привязал этот лист к прутьям в основании гнезда вакиньяна, а затем продолжил обследовать гнёзда попугаев, время от времени утаскивая оттуда сухие стебельки и прицепляя их на выбранном для гнезда месте. Он не прекратил работу, даже когда вакиньяны в очередной раз вернулись на гнездо, сытые и с испачканными кровью клювами. На запах крови стали слетаться мухи, и самец крапивника воспринял это с большим энтузиазмом. Он сел на край гнезда вакиньянов и начал следить за мухами, летающими над головами птиц. Лишь мелькнули в воздухе его чёрно-белые перья и маленькая птица смело уселась на спину вакиньяна, расправляясь с очередной мухой. Несколько раз самец крапивника взлетал, ловил мух и возвращался на спины вакиньянов, которые никак не отреагировали на его деятельность. Лишь когда он уселся на голову самки вакиньяна, птица встряхнулась, согнав назойливого соседа, но не проявила к нему агрессии.
Немного подкрепившись, самец крапивника продолжил плести гнездо, аккуратно связывая травинки в шарообразное гнездо. И у его строительного таланта, похоже, появилась поклонница: на поверхность гнезда села ещё одна самка крапивника. Она осторожно приблизилась к самцу, занятому строительством, стараясь не скрываться, и в один из моментов он заметил, что за его работой наблюдают. Воодушевлённый присутствием самки, самец буквально заплясал на торчащей из гнезда вакиньяна ветке, подёргивая хвостом и держа в клюве травинку, один конец которой был уже привязан к гнезду. Самка короткими прыжками добралась до основы гнезда и переплела несколько травинок. И прежде, чем она закончила, самец оказался рядом, держа в клюве очередную травинку, а из одного гнезда попугаев где-то внизу доносился скрипучий голос птицы, выражавший недовольство. Крапивники оригинальным способом решили проблему полёта за строительным материалом: вместо того, чтобы каждый раз летать к земле и выбирать травинки, рискуя при этом попасться хищнику, самец крапивника просто начал обворовывать гнёзда попугаев, предоставляя своим соседям почётное право снабжать его строительным материалом. Но карликовые писклявые крапивники – это вовсе не нахлебники в гнезде попугаев. Доставляя попугаям некоторые неудобства во время постройки собственного гнезда, эти маленькие птицы приносят им большую пользу в повседневной жизни.
Один из попугаев присел на стенку коллективного гнезда, держа в клюве несколько стеблей прошлогодней травы. Он оставил свою ношу в гнезде и выбрался наружу, почёсываясь и встряхиваясь. Вернувшись в гнездо, попугаи дали сигнал к пробуждению множеству собственных паразитов – клопов, клещей и других мелких докучливых соседей. Изголодавшиеся за зиму, эти существа набросились на птиц, кусая их и заставляя кожу зудеть и чесаться. Но у попугаев есть друзья, которые охотно помогают им избавляться от этих нежелательных гостей. Попугай распушил перья и начал чиститься, и в этот момент к нему на спину сел крапивник. Попугай не стал сгонять его; напротив, он распушил оперение и замер, позволяя маленькой птице обследовать клювом его оперение. На конце языка крапивника имеется небольшая кисточка из роговых щетинок. Благодаря ей птица легко собирает паразитов на оперении своего пернатого клиента. Когда крапивник осторожно перебирает клювом оперение попугая, тот сидит неподвижно, закрыв глаза от удовольствия. Этой птице хорошо знакома такого рода услуга, и попугай охотно доверяет крапивнику чистку собственного оперения.
Другие попугаи предпочитают, когда им чистит оперение их партнёр по размножению. Пары у бальзамических попугаев сохраняются надолго, разные птицы в стае связаны узами родства или дружбы. Обе птицы из устоявшейся семейной пары совместно летят на зимовку, а по возвращении на север скорее приступают к гнездованию. Они не тратят время на ухаживания и сразу начинают заниматься гнездом. Брачные игры в этом случае становятся немного формальными, но прочность семейных уз от этого не теряется. Однако не всем птицам удаётся насладиться радостью общения с партнёром по размножению: в силу различных обстоятельств пары могут распадаться. Попугай, которого прилежно очищает крапивник – это вдовец: на зимовке его самку съел ястреб. Он вынужден в одиночку ремонтировать своё старое гнездо и отгонять от него семейные пары сородичей, претендующих на это жилище. И единственным его утешением сейчас стал маленький крапивник, чистящий его оперение.
Конфликт буквально витает в воздухе, а ситуация накаляется с каждым часом. Самые лучшие гнёзда заняты, а худшие – это крайний выход, если не остаётся другого варианта. Пока есть возможность, птицы стараются занять самые лучше гнёзда. Но некоторые птицы не ввязываются в конфликты, хотя и проявляют интерес к гнёздам. Это молодые и пока холостые птицы, которые держатся обособленно от прочих членов стаи. Они редко садятся на стены гнезда и предпочитают сидеть на ветвях в стороне от общей суеты колонии. Они находятся на нижней ступени в иерархии колонии: почти отверженные, они с трудом социализируются, а их попытки занять то или иное пустующее гнездо наталкиваются на агрессию со стороны некоторых старожилов гнезда. Обычно агрессию проявляют «неуважаемые» члены колонии, которым не досталось лучших гнёзд в верхней части коллективного гнезда: они просто срывают злость на этих птицах, фактически переадресовывая им агрессию со стороны более удачливых членов колонии. Не все молодые птицы, однако, согласны мириться с участью, которую им отводят старожилы колонии. Некоторые самцы, заняв пустующее гнездо, вступают в драки с птицами, пытающимися их притеснять, и привлекают самок громкими криками. Самки чаще сталкиваются с агрессией семейных пар, когда пытаются пробраться в верхние ярусы коллективного гнезда. Но обычно это не преднамеренная агрессия, а просто желание защитить вход в гнездо от посторонних.
Одна из одиноких самок взлетела над гнездом, присматривая место, куда можно сесть. Она различает семейные пары птиц и предпочитает не приближаться к их гнёздам. И она видит ещё кое-что: самца, сидящего возле входа в гнездо, причём расположенное в верхней части колонии. По спине самца, словно огромная муха, ползает писклявый карликовый крапивник, но рядом с этим попугаем не видно самки. Это шанс, которым стоит воспользоваться, и самка действует решительно: она вспархивает и садится на стенку гнезда рядом с входом, возле которого сидит одинокий самец. Самка осторожничает: если вдруг рядом появится хозяйка гнезда, её может ждать трёпка. Но проходят минуты, а рядом с самцом никто не появился. Для одинокой самки это хороший знак: она может попробовать образовать пару с этим самцом. Осторожно, словно примеряясь, она подобралась к самцу и посмотрела на него. Он одарил её пустым взглядом и отвернулся. Крапивники, шныряющие по стенкам коллективного гнезда, осторожно подобрались к одинокой самке и стали чистить её оперение. Она взъерошила перья, позволяя им сделать это, и даже закрыла глаза, ощущая приятные прикосновения их клювов. Где-то возле неё слышался шум крыльев других птиц, голоса семейных пар и одиночек. В общем гомоне колонии она расслышала, что два голоса стали слышны особенно отчётливо, а затем к ним присоединился третий – голос самца. Причём во всех голосах отчётливо послышались нотки агрессии.
Самка попугая дёрнулась, встряхнулась и открыла глаза. Крапивники вспорхнули и на секунду сверкнули в воздухе чёрно-белыми маховыми перьями. Её глазам открылась неприглядная картина: пара молодых птиц без своего гнезда пробовала отнять гнездо у одинокого самца. Эта пара – из числа «неуважаемых» членов колонии: самка хорошо знала их, когда они трепали молодых одиночных птиц и завязывали драки без повода. Но сейчас они действуют слаженно и напористо. Обе птицы кричат и разевают клювы, лезут по стене коллективного гнезда всё выше, стараясь оттеснить одинокого самца от гнезда. Они распушают оперение и слегка раскрывают крылья, чтобы казаться ещё внушительнее. Самец, обороняющий гнездо, также распушается, но он один против двоих, и вынужден угрожать попеременно то одной птице из пары, то другой. А это не самая успешная тактика, и расстановка сил явно не в его пользу. Молодой самец-претендент уже добрался до входа в гнездо, и теперь хозяин гнезда вынужден сосредоточить всё внимание на нём. Он закрывает телом вход в гнездо, но нападающие окружили его и одна из птиц точно сможет проскользнуть в гнездо, пока вторая отвлекает на себя усилия хозяина гнезда по защите своей собственности. А если чужак проникает в гнездо, выгнать его оттуда крайне затруднительно.
Два самца-попугая сцепились в драке, сидя на вертикальной стене гнезда: претендент схватил клювом перья на шее хозяина гнезда и дёрнул. В воздухе закружились пушинки, и хозяин гнезда сделал несколько шагов навстречу наглецу, тесня его от входа, но затем вынужден был вернуться, чтобы не пустить в гнездо чужую самку. Голос самки воодушевил пришлого самца, и он снова пошёл в атаку, оглушительно крича. И когда самцы снова сцепились, дёргая друг друга за перья, раздался крик самки-захватчицы: её атаковала молодая самка, вступив в драку на стороне одинокого самца. Словно припоминая старое, она кинулась на захватчицу, словно фурия, разевая клюв и издавая неприятные скрежещущие звуки. Схватив её за крыло, она дёрнула, и вниз полетело длинное маховое перо, кружась, словно кленовое семечко. За этим последовал укус в крыло, и самка-захватчица прекратила нападение, издав жалобный крик и выдернув крыло из клюва своей соперницы. А одиночная самка поспешила на помощь самцу, защищающему своё гнездо упорно, но пока безуспешно. Два самца-попугая дерутся всерьёз, и в воздух то и дело взлетают выдранные перья. Семейные пары, живущие по соседству, не пытаются вмешаться в драку и лишь выражают своё недовольство криками, когда дерущиеся птицы нарушают невидимые границы между соседними гнёздами. Самка бросилась к сцепившимся самцам, и драка продолжилась с новой силой. Но на этот раз силы уже были неравными: самец-захватчик стал отступать, получив чувствительный укус и лишившись изрядного пучка перьев на шее. Две птицы наступали на него настолько слаженно, что это вызвало у него панику. Его самка пришла на помощь: она схватила за хвост самку, вставшую на защиту гнезда, и перекусила ей самые длинные перья в хвосте. Но это не остановило защитников гнезда: они вдвоём оттеснили нападающего самца на край пригнездовой территории, а недовольные соседи громкими криками дали ему понять, что отступать уже некуда. Потерпев поражение, самец-захватчик взлетел и направился в нижнюю часть колонии, а самка последовала за ним. Битва была выиграна, и цена победы была явно не сравнимой с ценой возможного поражения. Самец лишился некоторого количества перьев, а на крыле у него краснеет небольшой кровоподтёк. Но он сохранил право на хорошее гнездо и подтвердил свой статус в стае. Самке, которая бросилась ему на помощь, тоже досталось в драке: длинные перья в хвосте перекушены, словно ножницами, она сама взъерошена и тяжело дышит. Зато самец не стал шипеть на неё, когда она осторожно приблизилась к нему. А когда самка начала чиститься, он слегка коснулся её головы клювом. От этого прикосновения самка замерла, и самец аккуратно почистил ей перья на затылке. Похоже, что новая пара нашла друг друга – просто им нужен был повод, чтобы сблизиться.
В течение следующих дней в коллективном гнезде бальзамических попугаев появились новые соседи – пара золотошейных синиц. На первый взгляд их легко можно спутать с писклявыми карликовыми крапивниками: у них такие же поперечно-полосатые чёрно-белые маховые перья. Но они выгодно отличаются окраской оперения от тусклых крапивников: на шее и груди самца этого вида блестит треугольник золотисто-жёлтых перьев с сильным металлическим блеском. Когда самец золотошейной синицы присаживается на ветку или на край гнезда вакиньяна, эти перья блестят в солнечных лучах. Самка щеголяет таким же золотистым пятном, только немного меньшего размера. Благодаря этим пятнам задиристые птицы легко устанавливают отношения доминирования, не прибегая к драке.
Едва появившись на коллективном гнезде попугаев, золотошейные синицы развили бурную деятельность. Пара птиц по очереди обследовала гнёзда попугаев, временами вызывая недовольство хозяев. Неудача в выборе уже готового гнезда не остановила этих птиц. Они облазили всю поверхность гнезда попугаев, осматривая все более-менее подходящие места для устройства собственного гнезда. Наконец, синицы остановили свой выбор на нише под самой «крышей» гнезда попугаев, заняв место между ним и нижней частью гнезда вакиньяна, под крупной веткой сосны, на которую опирается гнездо вакиньянов. Гнездо крапивников находится на противоположной стороне гнезда, поэтому синицам их присутствие безразлично. Выбрав место, птицы начали активно обустраиваться, часто летая за строительным материалом. Сверкая золотистым пятном на горле, птицы торопливо летают вверх-вниз, таская на сосну гнездовой материал – сухие травинки и клочки шерсти. Доставкой материала занят главным образом самец, а самке достаются домашние хлопоты – вить гнездо и выстилать его мягкой подстилкой. Бесстрашные птицы не боятся присутствия вакиньянов: они слишком проворные и маленькие, чтобы вакиньян мог даже случайно склевать их. Самец золотошейной синицы в поисках гнездового материала совершает дерзкие визиты в гнездо вакиньянов. Обычно ему удаётся стащить несколько стебельков травы, даже когда пернатый великан находится в гнезде. Самец вакиньяна чаще отсутствует, а вот самка всё больше времени проводит дома, утаптывая подстилку, и подолгу сидит в гнезде. Иногда она встряхивается и хлопает крыльями, чтобы их размять. Испуганный её резкими движениями, самец золотошейной синицы предпочитает слететь на ветку сосны, но затем снова дерзко шарит в гнезде едва не под боком у огромной птицы.
Суета попугаев и их соседей по коллективному гнезду безразлична паре вакиньянов. Они готовятся к гнездованию слишком обстоятельно, хотя это может показаться медленным. Птицы часто поправляют гнездо, а самец приносит самке не только пищу, но и ветки, которые она втыкает в края гнезда. Изредка самец вакиньяна приносит в гнездо пучки прошлогодней травы, и самка подгребает её под себя клювом, устраиваясь на этой подстилке поудобнее. Вакиньяны настолько заняты домашними заботами, что их соседи проявляют завидную смелость, оказываясь иногда в пределах досягаемости клювов этих птиц. Попугаи на секунду присаживаются на край гнезда, но не задерживаются и быстро улетают – у них самих начинаются хлопоты, связанные с гнездованием. Присутствие огромных птиц придаёт им уверенность – хищники не станут нападать, когда вакиньяны на гнезде. А самка вакиньяна готовится отложить яйцо и насиживать его, поэтому в ближайшее время коллективное гнездо попугаев окажется под надёжной охраной практически круглосуточно: лучшего и пожелать нельзя. Вакиньяны не обращают внимания на своих суетливых соседей: попугаи и другие мелкие птицы для них – всего лишь часть окружающего мира. Иногда они даже приносят пользу, предупреждая о приближении хищников из числа птиц и зверей. Самка вакиньяна в последние дни редко покидает гнездо, поэтому пара писклявых карликовых крапивников решила воспользоваться случаем и почистить её оперение. Суетливые птички сели на спину самке вакиньяна и стали ворошить её оперение тонкими клювами, выуживая из него пухоедов и других паразитов. Огромная птица, чувствуя их прикосновения, взъерошила оперение, словно приглашая этих маленьких помощников задержаться подольше. Приглашение было любезно принято: крапивники буквально зарылись в оперение самки вакиньяна, разыскивая паразитов и случайно оказавшихся там насекомых. А большая птица слегка раскрыла крылья и легла на живот, вытянув шею вперёд. В преддверии времени насиживания и ухода за птенцом она может позволить себе процедуру очистки оперения: заботы о её кормлении полностью ложатся на самца. Когда крапивники закончили обрабатывать её оперение, птица встала на ноги и встряхнулась. В воздухе закружилась пушинка, но тут же словно золотая молния сверкнула в воздухе: золотошейная синица подхватила её на лету, блеснув золотистым пятном на горле, и утащила в гнездо.
На земле жизнь также подвержена сезонным изменениям. Лесные косороги бродят по лесу единым стадом. Сезон размножения закончился ещё прошлой осенью, поэтому самцы не обращают внимания друг на друга. А молодая трава, отрастающая в изобилии, позволяет им каждый день наедаться досыта, не вступая в драку за несколько чахлых зелёных листочков, как это было зимой, когда приходилось изрядно помахать рогом, чтобы добыть себе еды. Впрочем, рога уже давно сброшены всеми животными, а места их роста затянулись молодой кожей. После схода снега и установления тёплой погоды звери постепенно расстаются с зимней шерстью. Она уже непрочно держится в коже и выпадает клочками, когда животные чешутся об дерево или пробираются сквозь кустарник. Из-за выпадающей шерсти звери выглядят сильно ободранными, и это впечатление усиливает некоторая худоба зверей, сохранившаяся с зимы. Но ситуация постепенно меняется к лучшему: когда стала появляться весенняя зелень, косороги стали нагуливать вес, хотя сейчас они ещё не полностью восстановились после зимовки. После прохождения стада косорогов на ветках кустов остаются целые пучки их длинной зимней шерсти, и такое богатство не пропадает даром: синицы и другие птицы быстро собирают этот превосходный материал для подстилки гнёзд.
Золотошейные синицы – смелые и предприимчивые птицы. Они не боятся косорогов и садятся на спины зверей, когда они пасутся в лесу. Такое соседство защищает их от мелких сов и хищных зверей, которые вряд ли осмелятся атаковать синицу в присутствии могучего лесного косорога. Но есть ещё одно обстоятельство, привлекающее синиц. После зимовки из лесной подстилки выбираются тысячи насекомых и клещей. Некоторые из них случайно оказываются в шерсти косорогов, когда звери бродят по кустам, а другие целенаправленно ищут зверей, рассчитывая насосаться их крови. Поэтому косороги, особенно старые опытные звери, охотно позволяют синицам садиться на их шкуру и искать паразитов. Молодые косороги, пережившие свою первую зиму, ещё не сталкивались с таким поведением птиц. Один из молодых зверей сильно испугался, когда синица села ему на ухо: он вздрогнул, сгоняя её, и замычал, призывая мать. Птица просто вспорхнула и перелетела на другого зверя, который не проявил никакого беспокойства от её присутствия. Синица поскакала по его шерсти и стала осматривать его шерсть. Буквально через несколько секунд она склевала небольшого жука и продолжила поиск. Склевав ещё нескольких паразитов, птица выдрала из кожи зверя пучок старой зимней шерсти и вспорхнула с этим приобретением в гнездо.
Старая самка косорога привалилась к стволу небольшой сосны и стала чесаться – в её шерсти ползают паразиты, сильно докучающие ей. Поэтому, когда золотошейная синица села на её спину, самка косорога замерла, словно стараясь не вспугнуть птицу. Синица поскакала по её боку, затем вцепилась в космы зимней шерсти и повисла на них вниз головой, выклёвывая паразитов. Ещё одна синица начала обследовать второй бок зверя, а затем спустилась на живот самки косорога. Здесь она аккуратно выдернула из шкуры внедрившегося и насосавшегося крови клеща. Всё время, пока синицы сидели на теле самки косорога, она стояла неподвижно, даже не взмахивая лишний раз хвостом. Синицы настолько осмелели, что стали искать паразитов на её голове. Когда одна из синиц стала осматривать шерсть животного возле глаза, самка косорога лишь немного прикрыла глаз, но не стала спугивать птицу. Вторая синица в это время сунула голову в ухо зверя и извлекла оттуда ещё одного клеща, который ещё не успел прицепиться и начать сосать кровь. Птицы постепенно добрались до носа самки косорога, и одна синица даже сунула клюв в ноздрю зверя. Реакция была вполне предсказуемой: самка косорога громко чихнула, заставив остальных зверей поднять головы и прислушаться, а испуганные синицы молнией взлетели на дерево. Стадо животных побрело дальше и вскоре скрылось в зеленеющем кустарнике.
Улучшение условий жизни чувствуют все жители леса. Распускающиеся листья – хороший корм для травоядных животных, а многочисленные насекомые, покинувшие свои зимние укрытия, становятся пищей для различных всеядных и насекомоядных животных. Колония бальзамических попугаев, занимающая коллективное гнездо на сосне, также переходит к новому этапу жизненного цикла: в гнёздах попугаев появляются первые яйца. Обычно первыми гнездятся птицы из верхних ярусов гнезда, но несколько пар птиц из нижнего яруса, словно не ожидая наступления своей очереди, не стали тратить время на войну за более престижное гнездо, а отремонтировали пустующие гнёзда и сосредоточились на заботах о будущем потомстве. С каждым днём колония становится всё менее и менее шумной: птицы, занятые родительскими заботами, ведут себя намного тише, словно стараясь не привлекать лишнего внимания ни к собственному гнезду, ни к колонии в целом.
Ещё один жилец гнезда на сосне весьма доволен тем, что попугаи стали меньше кричать. Самка вакиньяна уже не покидает своё гнездо, всецело полагаясь на самца, которому приходится регулярно летать на поиски пищи. Когда самец прилетает на гнездо и кормит самку, она приподнимается на ногах, и тогда становится заметна причина изменений в её поведении: среди сухой травы лежит, поблёскивая гладкой бурой скорлупой, большое яйцо вакиньяна.
***
Северное лето в разгаре. За долгие летние дни солнце прогревает землю, воду и листву растений, делая природные условия немного похожими на тропические: насколько холодной была зима, настолько же жарким оказывается лето. В это время лес предстаёт во всём великолепии. Смешанные леса Северной Америки образованы главным образом мелколистными породами деревьев, не образующими сомкнутого полога, поэтому в подлесок проникает достаточное количество света для роста кустарников и трав. В условиях изобилия тепла и влаги бурно разрастаются ежевика и лещина, а лесные травы образуют целый ковёр. На полянах и по берегам рек распускаются яркие цветы, привлекающие бабочек, ос и других насекомых. Летнее изобилие делает жизнь лесных обитателей лёгкой и сытной, помогая им лучше подготовиться к зиме. В это время у многих лесных обитателей в разгаре заботы, связанные с выращиванием потомства. Но, если одни животные ещё заботятся о детёнышах, родившихся весной, у других в гнезде или логовище уже может подрастать второй выводок.
Молодые деревца гнутся и трещат, когда огромная лапа зацепляет их и тянет крону вниз. Две пары резцов с острым режущим краем срезают молодые неодревесневшие ветки, словно бритва, а массивные бугорчатые зубы пережёвывают их в кашицу. Гигантский лесной дикобраз – это одно из самых высоких животных в смешанных лесах Северной Америки. Благодаря умению вставать на задние лапы он может объедать нижние ветви крон деревьев, а мощные челюсти и прочные зубы позволяют ему поедать почти любой корм: когда животному ежедневно требуется примерно столько же еды, сколько небольшому слону эпохи человека, ему не приходится выбирать, и зверь поедает любой доступный корм. Взрослое животное оставляет после себя буквально выстриженный кустарник и объеденные и поломанные ветки низкорослых деревьев. Гигантский лесной дикобраз – это одно из тех животных, которые прореживают лес, превращая его в мозаичный ландшафт, где сочетаются участки спелого древостоя и молодой поросли. Благодаря этому лес перестаёт быть однородным, а видовое разнообразие животных и растений значительно возрастает.
Эта особь гигантского лесного дикобраза – самка, обитающая на данном участке леса. Она по-прежнему не одна: рядом с ней, как зимой и весной, кормится прошлогодний детёныш. Он значительно подрос за весну и начало лета, хотя по размеру всё ещё значительно уступает своей матери. Ему пока не доступны ветви деревьев, поэтому он объедает главным образом кусты, а также выдирает когтями траву и жуёт её целыми пучками, прямо вместе с землёй. В какой-то степени это идёт ему на пользу: съеденная земля нормализует работу желудка и кишечника. Он много раз ходил с матерью на берег реки и поедал глину, встречающуюся линзами на обрывистом берегу. Мать по-прежнему заботится о нём и готова защитить его от врага, но теперь есть одно важное изменение: он не самый младший член семьи. К ногам самки жмётся совсем маленький детёныш. Он родился около месяца тому назад, и сейчас у него едва начали расти иглы. Это потомок того самца, который погиб зимой, упав с крутого речного берега. Детёныш гигантского лесного дикобраза активен с первых часов после рождения и быстро учится быть взрослым. У этого маленького дикобраза светло-серые иглы едва заметны среди тёмно-серой шерсти, поэтому без матери он совершенно беззащитен. Он не отходит от матери, которая после его рождения стала вести себя агрессивнее по отношению к животным других видов. Детёныш быстро прибавляет в весе, питаясь материнским молоком, но уже с первых дней жизни он пробует пищу взрослых особей и у него уже появились свои вкусовые предпочтения. Его мать нагибает к себе большие ветви деревьев и объедает их. Старший детёныш предпочитает кормиться самостоятельно: он уже достаточно велик, чтобы доставать ветви некоторых деревьев, а его иглы позволят ему какое-то время защищаться, если на него внезапно нападёт хищник. Пока его связь с матерью сохраняется и мать, вне всяких сомнений, придёт к нему на помощь в случае опасности, но сейчас всё её внимание полностью отдано маленькому детёнышу, и более старшему члену семьи частенько приходится рассчитывать исключительно на собственные силы, добывая пищу.
Маленький детёныш с любопытством смотрит, как его мать нагибает к земле молодое деревце ясеня. Он ещё не умеет так же, но пытается имитировать её движения: встаёт на задние лапы и машет когтями в воздухе, пытаясь ухватиться за листья. Но пока он ещё не знает, как нагибать ветки деревьев, и его когти лишь случайно зацепляют и срывают несколько листьев, а сам он, потеряв равновесие, шлёпнулся на землю и заскулил от испуга и боли. Самка отпустила деревце, и оно с шумом распрямилось, сбросив при этом ещё часть листьев. Самка дикобраза лизнула скулящего детёныша возле уха, а затем зацепила его когтями и осторожно поставила на ноги. Детёныш быстро успокоился и почти сразу же сгрёб с земли несколько листьев, упавших с ясеня. Он с любопытством пожевал их, а затем сорвал с земли лист папоротника и стал пробовать его на вкус. Его мать в это время отправилась к соседнему дереву и пригнула его ветку своей огромной лапой.
Над головами гигантских лесных дикобразов раздались хриплые крики птиц – небольшая стая бальзамических попугаев направилась в лес на поиски пищи. Их неприятные голоса испугали детёныша дикобраза – он перестал жевать, заскулил и бросился под защиту матери. Самка дикобраза даже не поняла, что случилось: никакой явной опасности она не ощущала, но детёныш с разгона врезался в её ноги, и она даже слегка пошатнулась от неожиданности, хотя весила во много раз больше детёныша. А детёныш уже прятался под её животом, слегка покалывая её кожу едва отросшими иглами и жалобно скуля. Не понимая, в чём дело, самка отпустила ветку и встала на все четыре ноги, прикрывая собою детёныша и встопорщив иглы. Она была готова отразить любую опасность, грозящую детёнышу или всей семье, но… опасности не было. Лес по-прежнему живёт своей обычной жизнью. Мелкие птицы щебечут в ветвях, в траве шуршат ящерицы и грызуны, а над мордами зверей кружатся надоедливые мухи. Понюхав воздух и немного поворчав, самка дикобраза снова начала кормиться. Она не сердится на своего младшего отпрыска: это обычное поведение детёныша в таком возрасте, но вскоре он научится не паниковать по любому поводу. Такие тревоги предстоят ей ещё не раз: первый год жизни этот детёныш проведёт с ней.
Под деревьями можно найти лакомую еду, которая гораздо лучше на вкус, чем листва, даже самая молодая. Среди редкой лесной травы кое-где растут розетки листьев с зубчатыми краями, среди которых прячутся ягоды, похожие на землянику эпохи человека и такие же красные, съедобные и сладкие. Многие лесные животные не прочь полакомиться ими, разнося их семена вместе с навозом. И гигантские лесные дикобразы – не исключение. Подросток отошёл от матери, учуяв характерный запах этих ягод. Он помнит, как в прошлом году ел их, и этот запах ассоциируется у него с приятными вкусовыми ощущениями. Отойдя от матери на несколько метров, дикобраз-подросток опустил нос в заросли ягодоносного растения и начал искать спелые ягоды. Найдя одну, он осторожно прижал её языком к резцам и сорвал. Нет сомнений – это тот самый вкус, ради которого стоит поискать эти маленькие красные ягоды, прячущиеся в листве. И он продолжил искать их и с удовольствием растирать языком по нёбу, чувствуя их приятный вкус.
Маленький детёныш увидел, что его старший брат что-то ищет среди листьев какой-то травы. Движимый жаждой познания, он решил отойти от матери, которая кормится листвой совсем рядом, и узнать, что интересного можно найти в той траве. Он слышит, как трещат ветки деревьев, которые подтягивает к себе его мать, и готов в случае опасности отступить под защиту её игл. Но сейчас его привлекают действия старшего детёныша, который шарит в траве, время от времени поедая что-то.
Старший детёныш гигантского лесного дикобраза не проявляет агрессии по отношению к младшему: конкуренции между ними нет, и пока мать не отдаёт предпочтений одному из них в ущерб другому. Он продолжает искать ягоды, даже когда рядом оказывается младший детёныш – раздвинув мордой заросли, он сорвал краями губ очередную ягоду. В этот момент младший детёныш слегка заскулил и лизнул его морду, пытаясь узнать, какую пищу ест старший. Он попал языком по зажатой в его губах нежной ягоде, которая была раздавлена этим неосторожным прикосновением. Часть ягоды осталась на его языке, и маленький детёныш дикобраза почувствовал новый вкус – сладкий и приятный. Он провёл языком по губам, растирая мякоть ягоды и запоминая новые для себя ощущения. Запах, который он уже чувствовал в лесу ранее, теперь ассоциируется с этим вкусом, и эта связь нуждается в закреплении. Возможность для этого есть: заросли ягодного растения встречаются часто. Поэтому малыш решил немного покормиться вместе со старшим детёнышем. Он быстро научился срывать ягоды, не обрывая при этом листья, заглушающие их вкус. Быстро собрав ягоды на одной куртине, они перешли к соседней, ещё не тронутой. Они слышат дыхание матери и ощущают её запах, поэтому чувствуют себя в безопасности и продолжают кормиться.
Шаг за шагом два молодых дикобраза отошли достаточно далеко от матери. Увлечённые сбором ягод, они не заметили, что теперь она бродит где-то за деревьями, где её даже не сразу видно, несмотря на её размер. Когда детёныши дикобраза вновь начали искать ягоды, с другого края зарослей выбрался зелёный попугай с чёрными краями крыльев и фиолетово-красным клювом. Он вспорхнул на ствол молодого деревца, качнувшийся от его веса, посмотрел на молодых дикобразов и закричал хриплым дребезжащим голосом.
Молодые дикобразы – это не единственные любители ягод в лесу. Кроме них, ягоды поедают разнообразные мелкие грызуны, насекомые, улитки и слизни, а также птицы. Ягоды очень по вкусу бальзамическим попугаям, которые ради такого лакомства даже покидают кроны деревьев и отваживаются спускаться на землю. На земле эти птицы ведут себя осторожно и каждая из них готова поднять тревогу, если случится что-то опасное.
На крик попугая откликнулось ещё несколько голосов. Детёныши дикобраза завертели головами и только сейчас увидели, что вокруг по подлеску бродит вперевалку много таких же зелёных птиц. Пока их никто не беспокоил, они мирно кормились, но приближение молодых дикобразов заставило их прервать пиршество. Птицы взлетают из зарослей одна за другой и садятся на ветки и кусты вокруг молодых дикобразов и над их головами. И все они начинают пронзительно кричать, присоединяясь к первой птице. Откуда-то сверху послышался шум крыльев, и в подлесок спустилось ещё несколько бальзамических попугаев. Тревожные крики кормившихся в подлеске птиц служат для них сигналом сбора. Пугаясь их голосов, маленький детёныш дикобраза полез под брюхо старшего, ища защиты. Несколько попугаев сели на ветки совсем рядом с ними, и их громкие голоса были невыносимы для детёнышей. И маленький дикобраз издал жалобный стон, призывая свою самую надёжную защиту – маму.
Кусты словно взорвались. Огромная самка гигантского лесного дикобраза побежала на помощь своим детёнышам, продираясь сквозь кусты и ломая их могучими лапами. В считанные секунды она была рядом с детёнышами, и младший из них тут же бросился под защиту её огромного тела. Старший детёныш уже не такой пугливый, но и он чувствует себя увереннее, когда рядом находится мать.
Появление самки гигантского лесного дикобраза вспугнуло попугаев, но ненадолго. Пронзительные крики стали чаще и громче, а стая попугаев, окружившая семью дикобразов, становится всё многочисленнее. Дикобразы редко смотрят вверх и вдаль – они близоруки и глуповаты, чтобы понять некоторые вещи. И вполне естественно, что самка дикобраза не догадывается, что неподалёку растёт высокая сосна с разветвлённой вершиной, а на её ветвях висит огромное коллективное гнездо бальзамических попугаев, увенчанное гнездом вакиньянов. Постепенно вокруг дикобразов собирается большинство попугаев, оказавшихся неподалёку. Причина агрессии бальзамических попугаев очевидна: хотя гигантские лесные дикобразы растительноядные, они нежелательные гости вблизи гнезда этих птиц. Благодаря кронам окружающих деревьев гнездо попугаев менее заметно с земли, а дикобраз, ломающий и объедающий деревья, может нарушить маскировку и привлечь внимание других, более опасных обитателей леса. Поэтому птицы дружно собираются на защиту гнезда.
Самка гигантского лесного дикобраза щурилась, оглядывая окрестности, и шумно вдыхала воздух, пытаясь обнаружить присутствие действительно опасных лесных животных. Но она не ощущала никого из тех зверей, которых старалась избегать по опыту. Лишь множество маленьких летающих существ расселось на ветках и кустах, издавая неприятные скрипучие вопли. Но громкость и интенсивность этих голосов усиливались с каждой секундой, и они уже стали неприятны даже для её слуха. Маленький детёныш вздрагивал, уткнувшись мордой в её живот, и жалобно скулил, но его голос почти не был слышен среди окружающей какофонии. Старший детёныш не жался к её боку, но подогнул голову и встряхивался всем телом, целясь иглами в какого-то пока невидимого и непонятного врага. Самка дикобраза не понимала, что именно эти небольшие существа и были причиной страха её детёнышей. Но на всякий случай она поднялась на задние лапы, ударила лапой по ветке дерева и грозно заревела, демонстрируя свою силу возможному врагу.
Стая бальзамических попугаев взлетела и закружилась перед мордой огромного дикобраза, хлопая крыльями и непрерывно крича. Самка дикобраза помотала головой, словно силясь вытрясти из ушей крик попугаев, наполняющий окружающее пространство. И тут случилось нечто необычное: несколько птиц сели на голову зверя, а один из попугаев укусил самку дикобраза за ухо. Рявкнув, она тряхнула головой, пытаясь согнать дерзких птиц, и громко засопела. Но сидящие на её голове птицы сильно кусают шкуру и сразу взлетают, а на их место садятся новые. Успех придаёт им уверенности, и они нападают всё более дерзко. Кружащиеся над дикобразом попугаи громко кричат, и это в сочетании с болью от их укусов смогло испугать даже огромную самку дикобраза. Она взмахнула лапой, пытаясь отпугнуть их, но птицы лишь взлетели, избегая удара её лапы, а затем снова сели на её голову и продолжили кусать её. Они осмелели настолько, что несколько птиц напали даже на детёнышей. Одна птица села на бок маленького детёныша и несколько раз укусила его. Он и так был сильно напуган происходящим, а после такого нападения с громким криком полез прятаться под материнским животом. Несколько птиц вьются над головой подростка и оглушительно кричат. Подросток попробовал обороняться, скаля зубы и взмахивая лапами, но ловкие птицы избегали ударов его лап, а один из попугаев всё же сумел сесть на его голову и укусить его за ухо. Чувствуя боль, старший детёныш дикобраза решил отступать. Он побрёл прочь с ягодной полянки, которая ещё четверть часа назад казалась ему таким привлекательным местом. Самка решила последовать за ним. Она опустилась на все четыре лапы, прикрывая собой младшего детёныша, и побрела следом, щёлкая зубами и рявкая, когда кто-то из попугаев оказывался рядом. Крики попугаев слышны за их спинами, но они всё тише и всё чаще прерываются хлопаньем крыльев. Угроза спокойствию колонии миновала, и попугаи быстро отправляются по своим делам: в гнёздах их ждут вечно голодные птенцы, которые уже активно оперяются. А дикобразы уходят в более спокойное место для кормления. На сегодня маленькому детёнышу достаточно уроков жизни.
Едва родившись, детёныш гигантского лесного дикобраза уже может видеть, а через час поднимается на ноги и учится ходить. В возрасте двух дней он свободно следует за матерью и вскоре уже начинает пробовать корм взрослых зверей. Несмотря на свои чудовищные размеры, гигантский лесной дикобраз – это всего лишь один из видов грызунов, многочисленного и разнообразного отряда млекопитающих, который достиг эволюционного успеха в раннем неоцене. Жизненные стратегии у грызунов различны, и гигантский лесной дикобраз, рождающий лишь одного детёныша раз в год – это один частный случай. Другие грызуны придерживаются более традиционной жизненной стратегии: они маленькие, растут быстро, приносят несколько многочисленных выводков в течение года и быстро гибнут – обычно не от старости, а в когтях и зубах хищников.
Масковая чубатая белка должна долго заботиться о своём потомстве, чтобы оно доросло до такого же состояния, как у детёныша дикобраза при рождении. Зато у дикобраза рождается лишь один детёныш, а у белки – сразу полдюжины бельчат, причём два раза в год. Предыдущий выводок, родившийся весной, вскоре после изгнания белки из гнезда бальзамических попугаев, уже ведёт самостоятельную жизнь где-то на границах территории взрослой белки, причём, возможно, половины молодых животных уже нет в живых. Второй выводок масковой чубатой белки уже довольно долго сидел в дупле в стволе огромного вяза. Постепенно у шести детёнышей открылись глаза и уши, отросла шерсть, они окрепли и научились лазать по стенкам дупла. Примерно неделю назад юные бельчата впервые увидели окружающий мир из дупла, и теперь уже начали его осваивать. Когда мать покинула гнездо в поисках корма, детёныши один за другим забрались вверх по стенке дупла и выбрались наружу. Окружающий мир кажется им таким огромным после тесного дупла, и они наслаждаются его благами: тёплым солнцем и свежим воздухом. Пока у бельчат на мордах нет характерной чёрно-белой маски, лишь темя чуть темнее фоновой окраски шерсти.
Бельчата облюбовали для игр большую ветку, отросшую от ствола несколько ниже и в стороне от их дупла. Ветка даёт им возможность лазать и прыгать, и бельчата охотно играют, бегая по ней наперегонки с задранными хвостами. Игры могут иногда перерастать в потасовку: желая обогнать лидера, остальные бельчата набрасываются на него и хватают его за хвост, пытаясь задержать. Ещё одна любимая игра – бег наперегонки по стволу вяза. Иногда детёныши благодаря своему малому весу бегают спиной вниз по нижней стороне ветвей. Пока они воспринимают это как развлечение, но в какой-то момент такой трюк поможет им скрыться с глаз хищной птицы. Но сейчас они нашли другую забаву: прыжки по веткам на точность. Бельчата вряд ли понимают, что ценой такой игры может быть жизнь: падение с большой высоты вряд ли будет безопасным. Но они охотно включаются в эту рискованную игру: один из детёнышей ловко забрался на ствол дерева и спрыгнул оттуда на ветку. Он совершил длинный прыжок и удачно вцепился в кору ветки. Второй детёныш повторил его прыжок, а третьему едва удалось удержаться на ветке: в какой-то момент времени он висел всего лишь на одной лапе, но быстро схватился за кору остальными лапами и продолжил играть. Каждая удача ободряет зверьков, и они раз за разом повторяют прыжки, оттачивая своё умение лазать. Когда-нибудь ловкость и быстрота спасут им жизнь, причём невозможно предугадать, когда именно это произойдёт.
Шерстохвостый опоссум неуклюже лезет по стволу вяза. Это взрослая самка с потомством: на её спине сидят шестеро мелких детёнышей, вцепившихся в её шерсть всеми лапами, а двое из них, сидящих у неё на бёдрах, даже цепляются хвостами за основание её хвоста. Когда-то в выводке было восемь детёнышей, как обычно у этого вида. Но их судьба складывалась не всегда удачно: один выпал из сумки, отцепившись от материнского соска, а второго случайно столкнули со спины матери братья и сёстры в первые дни после переселения из сумки на материнскую спину. Шерстохвостый опоссум сохранил характерный для предка облик, незначительно отличаясь от него особенностями, связанными с всеядностью и более крупным размером. В отличие от своего преимущественно плотоядного предка, он поедает больше растительной пищи, хотя не отказывается от мяса, если есть возможность его добыть сравнительно безопасным способом. Мясо является важным источником белков, но опоссум – плохой охотник. Самка шерстохвостого опоссума уже успела утром разорить голубиное гнездо и съесть пару толстых уродливых птенцов, покрытых пухом и неразвернувшимися перьями. После этого ей удалось лишь сжевать одного жука с неприятным горьким вкусом и улитку, которую она проглотила вместе с осколками раковины. Несколько сладковатых цветков и сочная молодая листва дополнили её трапезу, но детёныши, хоть и сидят на её спине, по-прежнему питаются молоком и самка нуждается в белковом корме, чтобы восполнять потери питательных веществ, расходуемых на выработку молока.
Зрение у шерстохвостого опоссума не очень хорошее, но это компенсируется очень тонким обонянием и хорошим слухом, поэтому самка опоссума почуяла запах бельчат и услышала их задолго до того, как смогла разглядеть мелькание их шкурок среди листвы над собой. Ей хорошо знаком беличий запах, и он не ассоциируется с чем-то неприятным или опасным. Поэтому самка шерстохвостого опоссума сразу приняла решение: ей нужно добыть хотя бы одного из бельчат. Она осторожно переползла на другую сторону ствола вяза и полезла вверх под его прикрытием, время от времени осторожно выглядывая из-за ствола. Бельчата по-прежнему играют на ветвях и вряд ли подозревают, что их жизнь находится в опасности. Между тем, самка шерстохвостого опоссума осторожно лезет по дереву, цепляясь когтями за кору и замирая, когда ей кажется, что её могут заметить. Под прикрытием ствола вяза она быстро преодолела несколько метров, отделяющих её от играющих бельчат, и стала осторожно выжидать благоприятный момент для атаки. Детёныши прыгают по ветке, состязаясь в дальности прыжка, и не подозревают, что после любого из прыжков они могут оказаться в ловушке. Самка шерстохвостого опоссума подкралась к ветке, где играли бельчата, а затем внезапно выскочила из-за ствола, отрезая путь к отступлению сразу двум бельчатам. Остальные, кому повезло оказаться на стволе, тут же юркнули в спасительное дупло. Один из бельчат, который был сильнее, совершил рискованный прыжок через голову самки шерстохвостого опоссума, вцепился когтями в кору на стволе вяза и тоже скрылся в дупле. Оставшийся бельчонок испуган: на него наступает чудище, которого он не видел раньше, с незнакомым запахом и страшной пастью. Он может лишь отступать на тонкий кончик ветки, где до него точно не доберётся массивный шерстохвостый опоссум. Но здесь бельчонок сильно рискует: одно неосторожное движение – и он упадёт с ветки и разобьётся насмерть.
Самка шерстохвостого опоссума нападает: цепляясь лапами за кору, она движется в сторону бельчонка, скаля зубы. Её жертва может только отступать: бельчонок перебежал на тонкую ветку, которая дрожит у него под лапами и раскачивается от порывов ветра. Дальше ему некуда бежать, а страшное животное движется в его сторону. Ближайшая ветка – слишком далеко, чтобы он мог до неё допрыгнуть. Самка шерстохвостого опоссума видит, что добыче некуда скрыться, поэтому не спешит: она тоже не хочет упасть на землю и разбиться. Она осторожно переставляет лапы и прочно хватается за ветку. Её взгляд устремлён на маленького зверька, сжавшегося в комочек на конце ветки. И самка шерстохвостого опоссума не замечает того, что творится у неё за спиной. Она не видит, что самка масковой чубатой белки возвращается с кормления.
Белка почувствовала, что её детёнышам угрожает опасность, когда уловила тонкий, но отчётливый запах страха со стороны гнезда. Она всегда старалась возвращаться к гнезду так, чтобы ветер дул от гнезда в её сторону и приносил запахи хищников, если они окажутся рядом. К запаху страха примешивался запах одного из тех медлительных зверей, которых белка часто встречала в лесу круглый год. И наличие этих двух запахов одновременно давало белке-матери представление о происходящем у её гнезда, даже когда до дома было ещё далеко. Она не боится шерстохвостых опоссумов, а материнский инстинкт придаёт ей ещё больше решимости. Запрыгнув на вяз, где находится её дупло, белка-мать пробежала по стволу, спрыгнула на ветку, добежала до самки шерстохвостого опоссума и нанесла ей укус в заднюю лапу. Один из детёнышей, сидящих на спине самки опоссума, с удивлением посмотрел на это странное существо: на него глядела страшная чёрно-белая маска встопорщенной шерсти, скалящая четыре острых желтоватых резца. В следующую секунду он увидел уже бельчонка, сидящего на конце ветки: его мать развернулась в сторону неожиданно возникшего противника, едва не сбросив со спины собственных детёнышей.
Масковая чубатая белка значительно уступает шерстохвостому опоссуму по весу, но это компенсируется её скоростью и агрессивностью. Пока самка опоссума разворачивалась, белка успела налететь на неё, укусить в плечо и отступить на исходную позицию. Демонстрируя противнику свою решимость защищать потомство, белка задрала хвост, встопорщила волосяные кисточки на скулах и распушила хохолок на темени. Так она выглядит намного внушительнее, и это зрелище подкрепляется её агрессивными выпадами в сторону противника. Белка скалит зубы, временами издавая визг, словно дерущаяся кошка. В ответ на это самка опоссума приподнялась на всех лапах, вздыбила шерсть, разинула пасть и зашипела. С плеча по её шерсти стекает тонкая струйка крови, но она не обращает внимания на рану. Белка продолжает агрессивные демонстрации, с визгом подступая к самке опоссума, а затем делая прыжок назад. Это заставляет самку опоссума делать шаг в сторону противника… уходя от детёныша, которого она собиралась съесть. Белка намеренно провоцирует опоссума на нападение, переключая внимание зверя на себя – так она спасает от опасности свой выводок. Если самка опоссума вдруг захочет залезть в дупло, где прячутся детёныши, то их уже ничто не спасёт: прежде, чем белка-мать сможет что-то сделать, её детёныши будут убиты. Но опоссум слишком медленно движется в её сторону, поэтому белка решилась на опасный шаг: она запрыгнула на спину самки шерстохвостого опоссума, укусила зверя в шею и тут же спрыгнула на ветку. Детёныши опоссума, испуганные появлением белки рядом с ними, запищали от испуга, и их мать восприняла действия белки как угрозу собственному потомству. Материнский инстинкт заставил её встать на защиту собственного потомства, и самка опоссума бросилась за белкой, забыв про бельчонка, загнанного на ветку. Белка-мать запрыгнула на ствол вяза, стараясь держаться в поле зрения самки опоссума, и продолжила своё демонстративное поведение. Она показывает опоссуму чёрно-белую «маску» на морде и подпускает её к себе очень близко, прежде чем отбежать ещё на пару метров по ветвям. Разъярённая самка опоссума преследует её, забыв об охоте, и начинает неуклюже карабкаться по стволу вяза. Теперь путь к спасению свободен – детёныш белки, едва не ставший её добычей, пулей бросился к дуплу и скрылся внутри. А его мать продолжает игру с опоссумом: она несколько раз подряд подпускает медлительного зверя поближе, но в последний момент бросается прочь, отбегает и снова ждёт. Обманный манёвр вполне удался – в течение нескольких минут белка просто увела зверя от гнезда. Она непреднамеренно добилась ещё одного результата: у самки опоссума короткая память, поэтому, гоняясь за взрослой белкой, она просто забыла о том, что хотела напасть на детёнышей. В итоге, когда она перелезла с вяза на соседнее дерево, белка просто скрылась в листве и больше не появлялась. А когда источник раздражения пропал, самка опоссума переключилась на собственные проблемы: она начала вылизывать кровоточащую рану на плече.
Испуганные детёныши белки сидят в глубине дупла, сбившись вместе. Им не видно, что происходит снаружи, и они могут лишь слышать визг своей матери и шипение странного зверя, напавшего на них. Эти голоса вначале слышались очень отчётливо, но затем становились всё тише и тише. Наконец, они вовсе стихли, а немного позже вблизи гнезда раздалось лёгкое царапанье по коре. В следующую секунду вход в дупло оказался наполовину прикрыт, отчего внутри на секунду стало темнее. Детёныши затаились и притихли – чувство страха ещё не оставило их. Но затем они почуяли знакомый запах: опасности нет, это просто вернулась мать. Обнюхав детёнышей, она легла на подстилку гнезда и стала кормить их молоком. Чувствуя прикосновения детёнышей, самка белки успокоилась и стала облизывать ближайшего к её голове детёныша. Шерстохвостый опоссум – реальная опасность для детёнышей, но это лишь одна из многих опасностей, которые им предстоит встретить в жизни, причём не самая страшная. И когда речь пойдёт о жизни или смерти, матери может уже не быть рядом, и тогда каждому из бельчат придётся рассчитывать только на собственные силы ради выживания.
В лесу обитает много видов животных, поэтому опасность может возникнуть в любой момент. Все ярусы леса поделены на множество индивидуальных территорий, и вяз, на котором расположено гнездо масковой чубатой белки, находится на территории, которую считает своей самка апанакеса, живущая в дупле старой ивы на берегу реки. Весной белка уже встречалась с этим хищником, но тогда ей удалось скрыться. Проявляя осторожность, самка масковой чубатой белки избегала встреч с апанакесом, и это позволило ей остаться в живых и успешно вырастить первый выводок. Но один из тех детёнышей несколько дней назад стал жертвой самки апанакеса. Это естественный порядок вещей: смерть растительноядных животных означает жизнь хищника. И чтобы жизнь самки апанакеса продолжалась, она должна убивать.
Самка апанакеса рыщет в кронах деревьев. Желтовато-бурый мех и густая листва скрывают её от глаз возможной добычи, а умение скакать по ветвям быстро и ловко помогает зверю нападать на добычу, откуда она не ждёт. Эта самка обладает значительным опытом охоты, и лес для неё – открытая книга. По запаху она способна отыскать беличью тропу, а сила и свирепость помогают ей справиться даже с взрослым шерстохвостым опоссумом. Но есть одно обстоятельство, которое заставляет её быть более осторожной на охоте. Эта самка уже вырастила первый выводок детёнышей, и теперь подходит к концу её вторая беременность в этом сезоне. Ей нужно хорошо питаться, чтобы принести полноценное потомство, но в то же время избегать рискованных прыжков и погони, чтобы не нанести вред ещё не родившимся детёнышам.
Самка апанакеса нашла странный след: две дорожки запахов, оставленных разными зверями. Один запах – это резкая вонь выделений шерстохвостого опоссума. Причём, судя по оттенкам запаха, это самка с потомством. Такое животное может быть опасным противником из-за превосходства в весе, поэтому связываться с ним явно не стоит. А вот второй запах – это нечто более интересное: запах масковой чубатой белки. Обе запаховых дорожки перекрываются, словно оба животных двигались по одной тропе. В одном месте самка апанакеса обнаружила маленькое пятно крови на коре одной ветки – судя по запаху, это кровь шерстохвостого опоссума. Но далее две запаховых дорожки разошлись в разные стороны. Одна из них отмечена отчётливым пахучим пятном выделений опоссума, словно зверь какое-то время сидел на месте. А вторая тропа, помеченная беличьим запахом, уходит куда-то в сторону и вверх, на соседнее дерево. Самка апанакеса пошла по ней – обоняние безошибочно ведёт её по ветвям, показывая, каким путём возвращалась домой масковая чубатая белка, которой удалось избавить своё потомство от опасности. Но сейчас, если обстоятельства будут складываться в пользу хищника, ей вряд ли удастся защитить детёнышей. Хищнику хватило нескольких минут, чтобы оказаться совсем рядом со старым вязом, в дупле которого сидит белка с потомством.
Далеко не каждая охота хищника заканчивается успехом и очень часто она может сорваться из-за случайностей. В лесу ни одно животное не может оказаться незаметным абсолютно для всех окружающих, и многое зависит от того, кто кого заметил первым. И о том, что самка апанакеса замечена, возвестил хриплый дребезжащий крик. Один из бальзамических попугаев, кормившихся на дереве неподалёку, заметил хищника и начал истошно кричать. Его голос услышали даже те, кто не увидел хищника, и он не остался без ответа: откуда-то из верхнего яруса крон донёсся ответный крик попугаев, а затем голоса ещё нескольких птиц донеслись откуда-то со стороны, словно эхо. Самка апанакеса огляделась: на окружающих деревьях собирались попугаи, среди которых мелькали другие птицы. Попугаи кричали, словно заведённые. С каждой минутой птиц становилось всё больше, а их голоса слились в один непрерывный шум. Несколько попугаев сели на ветку совсем рядом с самкой апанакеса. Они не боялись её: вряд ли она начнёт охоту на них сейчас, когда множество глаз неотрывно наблюдают за ней. Попугаи вьются над хищником, сидят на соседних ветвях и громко кричат. К ним присоединяются другие птицы: писклявые карликовые крапивники и золотошейные синицы тоже охвачены возбуждением. И все птицы чувствуют себя в относительной безопасности: враг обнаружен, его охота сорвана. Точно так же попугаи поступают с совой или иным небольшим хищником: количество придаёт им храбрость, и стратегия вполне оправдывает себя. В окрестностях колонии бальзамических попугаев численность мелких птиц бывает даже выше, чем на других участках леса.
Самка масковой чубатой белки услышала голоса попугаев, доносящиеся снаружи. Она уже слышала эти голоса, когда её изгоняли из гнезда, но, пока она находится в дупле, эти птицы не страшны ей. Постепенно громкость и частота криков попугаев возрастают, и это явно означает что-то необычное и даже, возможно, опасное. Сытые бельчата спят, сбившись в одну кучу. А их мать, слыша голоса, доносящиеся снаружи, улеглась рядом с детёнышами, прикрыв их своим телом и хвостом, но вовсе не собираясь спать. Она бросает тревожные взгляды на вход в дупло, готовая при необходимости встретить врага во всеоружии. Её хохолок подёргивается от возбуждения, а дыхание становится учащённым. Она отчётливо слышит голоса множества птиц, и этого достаточно, чтобы понять, что опасность близка. Единственное, чего она не знала – насколько близка была смерть. Если бы попугай не заметил крадущуюся по ветвям самку апанакеса, ей бы хватило нескольких минут, чтобы перебраться на старый вяз, обнаружить дупло и расправиться со всеми его обитателями.
Попугаи дружно окрикивают самку апанакеса и летают с ветки на ветку, не сводя с неё глаз. В одиночку любой из них боялся бы малейшего шороха, а расправиться с ним можно было бы за считанные секунды: один укус в голову – и это уже мясо. Но сейчас удача не на стороне апанакеса: в ближайшее время хищнику вряд ли удастся сделать хоть шаг, оставаясь незамеченным. Апанакес следит за кричащими птицами, приоткрыв рот и демонстрируя клыки. Некоторые попугаи оказываются слишком близко к нему, и тогда хищнику приходится огрызаться, чтобы заставить их держаться подальше. Попугаи ведут себя слишком нагло: уверенные в численном превосходстве, они садятся на ветки совсем рядом с хищником, не прекращая кричать. И эти обстоятельства складываются, как ни странно, в пользу хищника: сейчас апанакесу нет нужды скрываться и двигаться тихо. Нужно лишь ждать, пока кто-нибудь совершит ошибку, которой можно воспользоваться. И вскоре наступил момент, когда такая ошибка была сделана. Один из молодых попугаев уселся на ветке прямо на пути апанакеса. Лучшего стечения обстоятельств просто не бывает, и хищник решил действовать наудачу. У самки апанакеса есть право сделать ответный ход, и она удачно реализовала его. Один бросок – и злополучный попугай забился в зубах хищника, роняя перья, а его сородичи заголосили с новой силой. Челюсти сжались, рёбра добычи хрустнули, и крик схваченной птицы мгновенно оборвался. Заполучив добычу, самка апанакеса бросилась наутёк: крики попугаев могут привлечь кого-нибудь ещё, кто может отобрать у самки апанакеса добычу, такую нужную сейчас. Зажав в зубах убитого попугая, самка апанакеса стрелой мчится по ветвям, оставляя после себя лишь зелёные пушинки, кружащиеся в воздухе. Она по-прежнему слышит голоса попугаев позади себя, но они становятся всё тише: далеко не все птицы готовы преследовать её. Основная стая вскоре осталась позади, но несколько попугаев продолжали преследовать самку апанакеса ещё около сотни метров, пронзительно крича. Но вскоре отстали и они. Выбирая самые густые ветви и соблюдая осторожность, самка апанакеса понесла добычу к одному из временных укрытий, где у неё есть возможность попировать в одиночестве. А лес вскоре вернулся к обычной жизни, и лишь одна из молодых самок бальзамического попугая будет напрасно ждать возвращения своего гнездового партнёра. Все заботы по выращиванию пары птенцов лягут исключительно на неё.
Когда стихли крики попугаев, из дупла осторожно показалась чёрно-белая морда масковой чубатой белки. Белка понюхала воздух, затем высунула голову и огляделась. Не обнаружив признаков опасности, она выбралась из дупла и в несколько прыжков скрылась среди ветвей: скоро детёныши снова захотят есть, и ей предстоит ещё несколько недель заботиться о них, прежде чем они начнут самостоятельную жизнь.
Другим зверям можно не бояться многих опасностей благодаря своему размеру и количеству. Косороги бродят по лесу целым стадом: пока они вместе, они представляют собой значительную силу, и разные хищники мелкого и среднего размера им не страшны. Стадо – это множество глаз, носов и ушей. Хищник может быть сколь угодно осторожным, но в стаде всегда найдутся животные, которые обнаружат его и сведут на нет его усилия по выслеживанию добычи.
Лесные косороги в разгар лета выглядят намного лучше, чем весной. Благодаря обильному корму они значительно поправились после зимней бескормицы и обросли гладкой лоснящейся шерстью. С весны они обзавелись потомством, и среди взрослых зверей много самок с телятами; у некоторых самок родились двойни. Телят легко заметить среди взрослых зверей: у них чуть более тёмная шерсть. С момента рождения телята уже успели значительно подрасти, и теперь проявляют свой игривый характер. Они скачут вокруг матерей, толкаются плечами или бегают друг за другом, задрав хвосты. Некоторые телята даже бодаются головами, хотя рога у них даже не начинали расти. Взрослые косороги так не делают; это поведение – наследие их двурогих предков, у которых рога были турнирным оружием. Иногда телята пристают к взрослым зверям, бодаясь с ними, и взрослые косороги принимают их правила игры, наклоняя голову и подставляя лоб играющему телёнку. Иногда телята мешают взрослым зверям кормиться, и тогда взрослые косороги осторожно отталкивают их боковым движением головы, как снег зимой.
Косороги начинают готовиться к новой зиме уже летом. Теперь они не выглядят «лысыми», как это было весной. Рога снова отрастают, но пока их ещё нельзя использовать в качестве инструмента: они мягкие и покрытые бархатистой кожей. У косорогов рогаты и самцы, и самки, но пока их рога вовсе не оружие – во время активного роста их легко поранить, и тогда зимой животное с неправильно сформированным рогом столкнётся с большими проблемами при добывании пищи. Сейчас их защитят от врага быстрые ноги, а если надо – крепкие копыта. Но у косорогов есть враги намного страшнее хищников, от которых не спасут ни копыта, ни рога: тяжёлый запах, исходящий от животных, привлекает кровососущих насекомых, которые летают над стадом целыми тучами. Они немилосердно кусают косорогов, выбирая для атаки места с самой тонкой кожей – ноздри, глаза, уши и губы. К звукам окружающего мира, которые слышат косороги, постоянно примешивается жужжание разных видов насекомых. По ночам косорогам досаждают комары, а днём их сменяют слепни, оводы и мошкара. Укусы насекомых обжигают, поэтому звери часто вздрагивают, сгоняя своих мучителей, и фыркают, потому что мошкара и гнус набиваются в глаза и ноздри. Слепни вьются над зверями, садятся на их шкуры, выбирая самые тонкие участки кожи, и кусают, заставляя кожу зверей опухать, чесаться и зудеть. Оводы ещё хуже – они ищут возможность заразить косорогов личинками, бурящими ходы под кожей животного или поселяющимися в дыхательных путях и пазухах черепа. Множество болот и озёр в долинах рек благоприятствует размножению кровососущих насекомых и они, возможно, извели бы всех крупных обитателей лесов, если бы у косорогов и других крупных млекопитающих не было союзников в борьбе с их мучителями.
Звери – это настоящая передвижная столовая для птиц, которые сопровождают стада в их пути по лесу. Когда стадо косорогов пасётся вблизи сосны, на которой живёт колония бальзамических попугаев, часть населения коллективного гнезда мобилизуется на ловлю крылатых мучителей косорогов. Услышав голоса и топот косорогов, писклявые карликовые крапивники и золотошейные синицы слетают из крон деревьев к стаду, которое уже сопровождают разные мелкие певчие птицы из подлеска, и включаются в поиск насекомых в шерсти зверей. Каждый вид птиц делает это по-своему, поскольку предпочитает свой вид корма. Крапивники специализируются на поиске мелких насекомых, скрывающихся среди покровов тела животных. Они заботливо перебирают шерсть косорогов тонким чувствительным клювом. Цепляясь лапками за шерсть, крапивники лазают по бокам косорогов, которые ведут себя осторожно и не сгоняют этих птиц. Писклявый карликовый крапивник обладает запоминающимися особенностями окраски – полосатые чёрно-белые маховые перья в его крыльях очень узнаваемы, поэтому даже молодые косороги быстро запоминают этих птиц и доверяют им очистку своей шерсти.
Крупный взрослый самец косорога страдает от личинок овода, которые внедрились ему под кожу на горле. Личинки уже успели вырасти и образовать под его кожей свищи, и косорог ощущает их присутствие всякий раз, когда глотает пищу. Поэтому, когда крапивник сел на морду этого зверя, он замер и даже перестал жевать, давая маленькой птице возможность поискать паразитов в его шерсти. Крапивник осторожно обследовал ноздри зверя, осмотрел кожу около глаза, заглянул в ухо животного, а затем спустился на его горло. Хотя личинки овода ещё совсем маленькие, следы их присутствия хорошо заметны в виде двух выпуклых уплотнений под шкурой зверя, увенчанных небольшим отверстием, из которого личинка выставляет дыхальца. Птица умеет извлекать таких паразитов: она быстрым движением погрузила клюв в отверстие. Косорог вздрогнул, но остался стоять неподвижно. Слегка пошевелив клювом в отверстии, крапивник сумел ухватить личинку, сжавшуюся в комок в глубине свища, и дёрнул на себя. Ему удалось извлечь паразита с точностью, достойной хирурга. Проглотив личинку, птица занялась другой раной. Личинка внутри смогла избежать первой атаки, скрывшись в глубине укрытия: кончик клюва лишь слегка коснулся её. После нескольких попыток извлечь её птица продолжила очищать шерсть косорога. Почувствовав, что опасность миновала, личинка овода снова вытянулась и высунула дыхальца из отверстия в коже хозяина. Но в этот раз крапивник оказался осторожнее и быстрее. Он ловко схватил выступающий из раны кончик тела личинки и дёрнул. Личинка пыталась заякориться в ране, растопыривая щетинки, растущие на её сегментах, но крапивник продолжил тянуть, крепко удерживая личинку в клюве. Личинка на секунду ослабила сопротивление, и этого было достаточно: крапивник быстро извлёк её из раны и проглотил. Сытый, он вспорхнул на вершину рога косорога, подрагивая задранным вверх хвостом с белым кончиком. Косороги охотно принимают услуги крапивника ещё по одной причине: это ещё и хороший сторож с тонким слухом, предупреждающий о приближении хищников пронзительным писком.
Посидев на роге косорога, крапивник слетел на его спину, сверкнув в воздухе чёрно-белыми перьями, и спустился на бок зверя, собирая клещей, прицепившихся к его телу во время движения через кустарники. Крапивники предпочитают иметь дело с сидящими на шкуре зверя паразитами. Но у других птиц иные манеры питания. Видя мелькнувшие в воздухе чёрно-белые перья, косорог охотно позволяет этой птице садиться на себя. Вряд ли эти животные понимают, что такие перья – признак, присутствующий не у одного вида птиц. Другая птица, обладающая похожим элементом окраски – золотошейная синица. Весной синицы также искали паразитов в шерсти косорогов, но летом ситуация изменилась. Специфический запах, исходящий от косорогов, привлекает летающих кровососущих насекомых, и летом золотошейные синицы переключаются на питание летающими вокруг животных слепнями и оводами. Они почти не садятся на зверей, но проносятся над ними, сверкая золотистыми перьями на шее, и ловят слепней в полёте. Из-за этой особенности поведения они не конкурируют с крапивниками. Косорог для них – это всего лишь что-то вроде живого насеста.
На вершину рога молодого крупного косорога присела золотошейная синица. Её движения порывистые и быстрые, и она ни мгновения не сидит на месте. Сделав несколько прыжков по зубцам рога, она вспорхнула, бросилась вперёд и схватила крупного слепня. Вернувшись на рог животного, синица прижала его лапой к поверхности рога, расклевала несколькими ударами клюва, проглотила мягкие части тела и выбросила жёсткие хитиновые остатки. Всё это заняло менее двадцати секунд. Когда синицы кормятся вблизи стада косорогов, они относятся друг к другу менее агрессивно, чем обычно: добыча сама слетается к ним, поэтому они тратят на поиск пищи намного меньше времени. При этом сильные доминантные особи птиц занимают в стаде место, обращённое в сторону открытого пространства с водоёмом, откуда с большей вероятностью прилетают крупные слепни.
Пасущиеся косороги относятся друг к другу сравнительно миролюбиво. До брачного сезона ещё долго, рога растут и пока недостаточно окостенели, а пища вокруг имеется в изобилии. Но иногда у этих зверей находится повод для конкуренции даже вне брачного сезона. Один из косорогов, ощипывая траву в подлеске, нашёл старый рог, сброшенный весной кем-то из его сородичей. Этот рог очень большого размера – вполне возможно, его сбросила какая-то сильная особь. Косорог явно был не первым, кто его нашёл: грызуны уже сильно обглодали края рога. Погода и насекомые также поработали над ним: кость треснула и стала очень хрупкой. Но это как раз то, что нужно косорогу. Он взял рог ртом, поднял его с земли и сжал челюсти. Хрупкая кость треснула, и у него во рту остался кусок рога, который зверь стал с наслаждением грызть, словно орех. Такое поведение обычно у данного вида – сейчас организму животного в большом количестве требуется кальций, нужный для построения рога. Из-за кальция косороги поедают найденную в лесу скорлупу птичьих яиц, и даже разоряют кладки наземных птиц. Также они не упускают возможности поглодать кости, если удаётся их найти. Также у каждого стада на территории есть особое место, где на поверхность выходят горные породы, богатые кальцием – туда звери регулярно наведываются на подкормку минеральными веществами. Поэтому старый рог – это находка, которая заслуживает внимания. И внимание этой находке оказывают также сородичи счастливчика, что может быть совершенно нежелательно.
Услыхав шорох листвы под копытами сородича, косорог обернулся на звук и увидел, как к нему твёрдой походкой приближается крупный сильный зверь – вожак стада. Такой поворот событий крайне нежелателен, и косорог попробовал спасти свою находку: сглотнув недожёванные осколки кости, он взял остаток рога в рот и попытался унести его. Но вожак стада приближается, и его поступь слышится более отчётливо. Драка из-за старой кости вряд ли состоится, но вожак явно пытается оспорить право на находку. Вожак стада быстро догнал обладателя столь ценной находки, поравнялся с ним и толкнул его плечом. Такое действие понятно без слов: он явно желает, чтобы находка принадлежала ему. Не получив желаемого, вожак ещё раз толкнул сородича плечом так сильно, что тот едва устоял на ногах. Рог выпал изо рта косорога, нашедшего его, и вожак стада тут же оттеснил его от находки. Хрупкая выветренная кость хрустнула на зубах крупного матёрого косорога, и он начал с наслаждением жевать костяное крошево. Когда обиженный сородич попробовал получить обратно свою находку, вожак просто повернулся к нему боком и стал теснить его прочь, всем своим видом давая понять, что теперь это его собственность, и он знает, как ею распорядиться. Съеденный костный материал поможет его рогу ещё немного подрасти и укрепит составляющую его кость. А это пригодится зимой, когда от размера и прочности рога зависит успех зверя в поиске пищи.
Постепенно летние дни становятся короче. День летнего солнцестояния прошёл, но именно сейчас наступают самые жаркие дни. Даже на севере материка жара на какое-то время становится почти тропической, и в это время большинство лесных обитателей сходится к воде в поисках прохлады и питья.
Косороги целым стадом покинули лес и направились к берегу реки. Звери фыркают и вздрагивают, пробираясь по зарослям в пойме реки: в заболоченных зарослях ожидают свою добычу целые тучи комаров и мошек, а в воздухе носятся крупные слепни. Но здесь также есть нечто другое, ради чего они готовы покинуть лес и потерпеть нападение насекомых. Берег реки в одном месте очень пологий, топкий и грязный – здесь был мелководный заливчик, который за десятки лет постепенно наполнился смытой с берегов почвой и песком. Теперь он представляет собой обширную грязевую ванну, которую используют косороги. Благодаря широким копытам звери легко движутся по грязи, и всё стадо равномерно распределяется по всей площади грязевой купальни. Доминирующие особи заходят в места с самой тягучей и липкой грязью и с наслаждением ложатся в неё. Подчинённые особи вынуждены либо довольствоваться полусухой грязью с краю купальни, либо просто заходить в воду. Окунувшись в грязь, звери с удовольствием чувствуют, как она пропитывает шерсть и приятно холодит кожу. Когда один бок покрывается грязью полностью, животные ложатся на другой бок и продолжают отдыхать. Некоторые звери валяются в грязи, словно лошади, дёргая ногами в воздухе. Вожак стада разгрёб себе нечто вроде ванны и погрузился в неё по самые глаза. Когда кто-то из молодых зверей низкого статуса попытался пристроиться рядом, он вскочил, громко рявкнув, но одна из его ног скользнула по грязи и он шлёпнулся обратно в свою купальню, обдав окружающих зверей грязными брызгами. С трудом поднявшись, он снова бросился на нарушителя границ и вытолкал его за пределы личной территории, после чего вернулся в свою купальню.
Косороги не просто наслаждаются прохладой, валяясь в мокрой грязи. Шерсть, вымазанная и пропитанная грязью, превращается на какое-то время в плотный панцирь, непроницаемый для хоботков кровососущих насекомых. Кроме того, в слое грязи тонут паразиты, сидящие на теле зверей. Поэтому, несмотря на кажущуюся негигиеничность, это времяпровождение способствует поддержанию здоровья животных.
В желанной грязевой ванне помещаются не все. Более сильные самцы первыми занимают самые лучшие места и лежат, свободно вытянув ноги. Если нужно, они легко отгоняют животных более низкого ранга, а между ними самими устанавливается своего рода паритет, и они не нарушают границ индивидуальных участков грязевой ванны. Но по краям грязевой ванны низкоранговые самцы толкаются и шумно выражают недовольство, стараясь занять участок с более влажной грязью. Они толкаются боками и даже бьют друг друга копытами, стараясь занять место получше. Самки и детёныши не участвуют в драке за грязевые ванны, а дожидаются своей очереди где-то с краю. Если какой-то самец встаёт со своего места, самка спешит занять его, а потом подзывает к себе телёнка.
Некоторые косороги изначально не собираются участвовать в дележе территории грязевой ванны. Они избирают другой способ защиты от насекомых: просто заходят в воду и ложатся на мелководье, оставляя над водой только голову с рогом. Несколько самок и телят зашли в воду в стороне от грязевой купальни, держась тесной группой. Движения крупных животных и топот их ног распугивают рыб, которые мечутся у поверхности воды, сверкая серебристыми или пятнистыми боками. Телята косорогов тут же затевают шумные игры, бегая по воде и поднимая тучи брызг. Иногда они шлёпают копытами по воде просто ради удовольствия, чтобы посмотреть, как разлетаются брызги. Некоторые самки косорога заняты добычей корма: звери лакомятся нежными водяными растениями. Но за ними приходится погружать голову в воду целиком, а к этому надо привыкнуть. Зато наградой тому, кто умеет так делать, становится лакомая зелень. Одна самка забрела в воду по самые плечи и стала объедать куртину рдеста, доросшего до поверхности воды и выпустившего круглые плавающие листья и тонкие свечки соцветий. Телёнок рядом с ней едва достаёт ногами до дна, но не отходит далеко от матери, наблюдая за её действиями. Когда самка вытащила из воды целый пучок растений и стала пережёвывать его, телёнок смог оторвать от него один стебель. Вкус понравился ему, и он подобрался поближе к зарослям, которые объедает его мать. Подражая ей, он сунул голову под воду, но тут же высунул её из воды и стал чихать: он случайно сделал вдох под водой, и вода попала ему в нос. Самка посмотрела на него и продолжила кормиться, предоставив детёнышу возможность наблюдать за ней и учиться на собственных ошибках.
В бело-голубом небе появился силуэт ширококрылой птицы. Почти не взмахивая крыльями, самец вакиньяна парит над водой, оглядывая семейные владения. У него сейчас трудное время: в гнезде сидит прожорливый и активно растущий птенец, и взрослым птицам приходится много летать, чтобы найти достаточно пищи для него и для себя. С высоты своего полёта вакиньян способен окинуть взглядом огромную территорию. И его внимание вскоре привлекли несколько крупных зверей, неподвижно лежащих на берегу реки, вытянув ноги. Вакиньян стал снижаться, описывая большие круги в воздухе и не сводя глаз с лежащих у воды животных. Он видел, что рядом с ними ходят другие животные того же вида, но они явно не стали бы препятствовать его намерениям.
Подняв вихрь из пыли и песка, самец вакиньяна сел на речном берегу неподалёку от грязевой купальни косорогов. Несколько телят при виде огромной птицы бросились к своим матерям, а самки повернулись головами к хищной птице, громко мыча и прикрывая телят своими телами. Вакиньяна они не интересуют. Птица шагает по земле вразвалку, оглядывая лежащих в грязевой ванне зверей. Для птицы косороги, лежащие неподвижно или слабо шевелящиеся, представляют особый интерес – птица воспринимает их как уже мёртвых или умирающих животных, которых можно съесть. Вакиньяну жарко: птица шагает, слегка раскрыв крылья. Кожистый воротник на его шее налился кровью и удлинился, а красные бородавки по его краям стали ещё крупнее. За глазами птицы два нароста вытянулись в висячие красные серьги. Это способствует теплоотдаче, но явно недостаточно для спасения от жары: вакиньян тяжело дышит через раскрытый клюв, охлаждаясь за счёт испарения воды со слизистых оболочек. Он бродит по речному берегу, осматривая самцов косорога, нежащихся в грязи. Пока птица не приближалась, косороги почти не обращали на неё внимания. Ободрённый отсутствием видимой реакции, вакиньян осторожно вступил на тонкую корочку подсохшей грязи и побрёл по ней. Такое пристальное внимание со стороны плотоядной птицы, вооружённой острым клювом, явно не нравится косорогам. Ближайший к вакиньяну самец косорога поднял голову и посмотрел прямо на него. Вакиньян шагнул в сторону, но не отказался от своих намерений: умирающие животные могут вести себя так же, и пока он уверен, что ему есть, чем поживиться здесь. Он осторожно обошёл пошевелившегося косорога и пошёл дальше. Но идти ему стало несколько труднее: грязь стала более жидкой, и его лапы стали проваливаться в жижу. Но птица не видит пока причин для паники и направляется к одному из крупных косорогов, лежащих неподвижно.
Крупный самец из числа высокоранговых особей уверен в твёрдости своего положения в общей иерархии, и знает, что мало кто способен бросить ему вызов. Поэтому в грязевой купальне у него одно из самых лучших мест. Он лежит в яме, полной жидкой грязи, и его шерсть уже вся пропиталась ею. Зверь блаженствует, избавившись от назойливых кровососущих насекомых, и позволяет себе немного подремать. Но ему не пришлось долго спать: косорог проснулся от резкой и сильной боли в носу, словно кто-то ударил его рогом или копытом. Он попытался открыть глаза, но один глаз оказался залеплен грязью, поэтому ему пришлось встряхнуть головой, чтобы сбросить с себя лишнюю грязь. Зверь тяжело поднялся на ноги, облепленный грязью, которая стекает по его боку и шлёпается под ноги большими комьями. Косорог ожидал увидеть дерзкого сородича, бросившего ему вызов, или же какого-нибудь глупого телёнка, случайно угодившего ему копытом по носу. Но он увидел перед собой лишь большую птицу, посматривающую на него с безопасного расстояния. Неподвижность отдыхавшего косорога привлекла внимание вакиньяна, и птица просто клюнула его в нос, очевидно, уже рассчитывая попировать. Но пир совершенно неожиданно сорвался, когда лакомая на вид добыча внезапно «ожила».
Косорог, пошатываясь спросонья, качнул головой из стороны в сторону, и испуганный вакиньян отбежал к краю грязевой ванны. Но зверь не стал ложиться обратно в грязь: нос болел, а вакиньян оказался рядом, когда зверь почувствовал боль. Значит, он и есть причина боли. Поэтому он должен быть наказан. Логика простая, но именно сейчас она оказалась безошибочной. Зверь согнал с себя остатки сна и сделал несколько шагов в сторону вакиньяна. Он тяжело дышит, сопит и делает размашистые движения головой из стороны в сторону. Пока это всего лишь демонстрация силы – рог ещё не отрос в достаточной степени и не отвердел, чтобы его можно было использовать как оружие. Видя эту угрозу, вакиньян отбежал от края грязевой ванны, заставив одного из телят косорога броситься под защиту матери. Но самец косорога не стал останавливаться и продолжил преследование. Из его носа капает кровь, и он чувствует боль от удара клюва птицы. Оказавшись на твёрдой земле, он сделал несколько скачков в сторону вакиньяна, и грозная птица испугалась. Вакиньян раскрыл крылья, замахал ими и побежал прочь, а за ним гнался огромный самец косорога, издавая громкое мычание. Поймав спасительный порыв встречного ветра, вакиньян оторвался от земли, сделал ещё несколько взмахов крыльями и взлетел выше головы косорога. Теперь вакиньян недосягаем для разъярённого косорога: восходящий поток воздуха над нагретым речным берегом поднимает его вверх. Огромная птица сделала большой круг над стадом, величественно взмахнув крыльями, и вскоре улетела прочь – искать более доступную добычу. Самец косорога, ещё не успев успокоиться до конца, побрёл к своему месту в грязевой купальне, обходя сородичей и не обращая внимания на их недовольство. Однако его ожидал неприятный сюрприз: его место оказалось занятым. Пока он отгонял вакиньяна, в его яме с жидкой грязью уже расположились два каких-то молодых самца, удачно воспользовавшихся ситуацией. Тем не менее, иерархия в стаде сохраняется даже на отдыхе, и случайная удача, выпавшая молодым самцам, оказывается кратковременной. Крупный самец даже не демонстрировал им свою силу: одного его вида хватило, чтобы молодые звери немедленно вскочили из грязи и бросились наутёк по речному мелководью, шлёпая по поверхности воды и оставляя за собой след желтоватой расплывающейся мути. Они выбрались на берег лишь далеко за краем грязевой купальни. Восстановив порядок, взрослый самец снова погрузился в грязь, а затем повернулся на спину и задрыгал ногами в воздухе, втирая грязь в свою шкуру.
В высоте над отдыхающими косорогами снова пролетел вакиньян. Сделав круг над зверями, он направился в сторону гнезда на сосне. На сей раз ему удалось найти что-то съедобное, и теперь птица торопится к гнезду, исполнять свой родительский долг.
Гигантские лесные дикобразы страдают от насекомых ещё больше, чем косороги. Иглы, покрывающие их спину и плечи, превосходно защищают их от крупных хищников, но у этой защиты есть своя цена: иглы столь же хорошо защищают многочисленных паразитов от самого зверя. Поэтому в шерсти гигантского лесного дикобраза складывается целое сообщество разнообразных мелких беспозвоночных. Личинки молей и крохотных жуков поедают отрастающую шерсть, отчего она вываливается клочьями. А личинки некоторых видов моли даже поселяются внутри игл и точат их, постепенно сгрызая иглы изнутри и делая их хрупкими, словно бумага. Среди шерсти дикобраза ползают вши и клещи, сосущие кровь зверя. Многочисленные паразиты, ползающие среди шерсти, вызывают зуд и раздражение, поэтому дикобразы вынуждены искать в лесу места, где можно почесаться. Сломанные сучья, торчащие из ствола дерева на достаточной высоте, идеально подходят для этой цели, и на территории каждого дикобраза находятся излюбленные места для чесания, где кора дерева заметно сглажена боками и спиной колючего великана.
Летом к скопищу мучителей дикобразов присоединяются двукрылые. Личинки оводов и некоторых видов мух внедряются под кожу зверей и растут, питаясь жидкостями его тела. Слепни и комары атакуют нос, глаза, уши и губы зверя, где кожа более тонкая. Пожалуй, самыми безобидными из них становятся мухи, личинки которых просто живут в шерсти зверя, питаясь отмирающими частицами кожи, и вызывают раздражение своими движениями. И простое почёсывание вряд ли поможет зверю справиться с многочисленными жильцами в его шерсти. Но у дикобразов находится много помощников, которые охотно избавляют их от паразитов.
Семья гигантских лесных дикобразов греется на солнце, выбравшись на маленькую лесную полянку. Мать, подросток и детёныш растянулись на земле, подставив вздыбленные иглы под солнечные лучи и распушив шерсть. Звери постоянно почёсываются или непроизвольно вздрагивают: в их шерсти копошатся многочисленные паразиты, которые вызывают беспокойство. Детёныш, родившийся в этом году, уже получил их от своей матери при контакте, поэтому он тоже почёсывается. Ему это сделать легче: его иглы не так сильно отросли, поэтому его когти легко справляются с этой задачей. Это, однако, поможет лишь временно. Но дикобразы, как и стадо косорогов, привлекают к себе птиц. У них сейчас горячая пора: в гнёздах пищат птенцы, поэтому родители вынуждены постоянно искать им пищу. А большие звери, вокруг которых вьются мухи и другие насекомые – это очень удобное место для сбора пищи.
В воздухе мелькнули чёрно-белые полосатые перья, и на морду самки дикобраза сел писклявый карликовый крапивник. Несколько секунд крохотная птица оглядывалась, подрагивая задорно торчащим кверху хвостом, а затем погрузила клюв в шерсть зверя и стала искать паразитов. Лёгкие прикосновения птичьих лапок нравились большому зверю. Самка осторожно шевельнулась и наклонила голову набок. Крапивник начал обследовать нежную кожу около её глаза, и обнаружил там двух внедрившихся личинок мухи. Острый клюв птицы быстро выдернул их, и они были проглочены. Крапивник – специалист по «хирургическим операциям» такого рода благодаря тонкому острому клюву, который может проникать в свищи, образованные деятельностью личинок. Но его сила недостаточна для извлечения крупных личинок оводов, которые успешно избегают его клюва, спрятавшись в глубине свища. Зато роговая щёточка на конце его языка позволяет крапивнику «слизывать» с шерсти зверя мелких насекомых, поэтому он без труда наедается, набивая свой желудок вшами и личинками молей. Изредка ему попадаются твёрдые клещи, не успевшие напиться крови, или раздутые от выпитой крови, словно горошина. Они тоже пригодны в пищу, хотя переварить их значительно труднее.
Крапивники трудятся на шкуре дикобраза целой стайкой, хотя обычно ревностно относятся к охране своей территории и не терпят присутствия других размножающихся пар поблизости. Особенно нетерпимы к сородичам самцы; самки относятся друг к другу намного лояльнее, но против чужого самца выступают наравне с супругом. Сейчас, однако, ситуация немного иная: стайку составляют птицы, связанные кровным родством – родители и их потомство. Пример взрослых птиц является хорошим уроком для молодых птиц. Видя, как они спокойно ищут насекомых в шерсти крупных зверей, молодые птицы начинают вести себя намного смелее и также включаются в важную для лесных обитателей работу охотников за паразитами.
От крапивников не отстают золотошейные синицы. Их полосатые чёрно-белые маховые перья – это общая легко узнаваемая «вывеска» для предоставляемой ими услуги чистильщика. И они также хорошо справляются со своими обязанностями. Хотя обычно они ловят летающих кровососущих насекомых, собирающихся возле крупных лесных животных, они не упускают возможности поискать насекомых среди игл огромных дикобразов. Здесь, защищённые от когтей этих зверей, под кожей прячутся личинки оводов, выставляющие наружу лишь дыхальца, вытянутые в трубочку. Это завидная добыча для насекомоядной птицы, но не всегда птицам удаётся успешно извлечь их. Синица, сверкнув золотистыми перьями на горле, села на одну из игл самки дикобраза, словно на жёрдочку. Острое зрение помогает ей искать мелкую шевелящуюся добычу, и она стала вглядываться в шерсть зверя, стараясь обнаружить мелких насекомых, ползающих среди волос. Она заметила, что в одном месте шерсть зверя влажная и слипшаяся, и это привлекло её внимание. Здесь под кожей дикобраза живёт крупная личинка овода, которая уже успела вырасти до размера хорошо разъевшейся гусеницы. Её присутствие выдаёт лишь припухлость, увенчанная отверстием, из которого высовываются две дыхательных трубки. Из этого отверстия сочится жидкость, из-за которой шерсть вокруг слиплась. Синица решила попробовать извлечь такую завидную добычу. Слетев в шерсть, она попыталась схватить её, но личинка лишь втянула задний конец тела поглубже в пробуренную в коже зверя рану. Синица попыталась склевать её, но личинка надолго пряталась всякий раз, когда синица нападала на неё. Наконец, синицу отвлёк пролетевший мимо слепень, и она оставила попытки извлечь личинку. Когда опасность миновала, личинка осторожно вытянула тело и вновь высунула наружу дыхательные трубки. Но она вовсе не так неуязвима, как может показаться: в мини-джунглях из шерсти и игл гигантского лесного дикобраза водятся свои мини-тигры.
Волосяной покров гигантского дикобраза – это специфическое местообитание: здесь хорошо жить тем, кто умеет протискиваться в узкие щели между иглами или волосами. Поэтому практически все паразиты и симбионты зверя, обитающие в этом месте, обладают мелкими размерами, червеобразной или уплощенной формой тела. Кормовые ресурсы большинство из них берёт из тела животного-хозяина: это отмершие частицы кожи, волосы, иглы, живая кожа и кровь животного. Но здесь, как в большинстве экосистем, есть представители следующего трофического уровня, чьё благополучие зависит от состояния популяции паразитов дикобраза.
Плоское насекомое длиной чуть больше сантиметра ползёт среди волос зверя. Оно движется легко и свободно благодаря линзовидной форме тела, имеющего округлые очертания. Тонкие края тела животного позволяют ему протискиваться в узкие щели между волосами, а гладкие блестящие покровы помогают не цепляться за разные препятствия. У него цепкие ноги, помогающие одинаково легко двигаться вперёд, назад и боком: если пути вперёд нет, насекомое легко обходит препятствия, изменив направление движения. Его окраска серая, а посередине верхней стороны тела тянется заметная чёрная полоса с «мраморными» краями. Это странное насекомое – симбионт гигантских видов дикобразов Северной Америки, крабовидный хищнец. Он относится к числу плотоядных клопов, но тело дикобраза для него – всего лишь место жительства. Зато для прочих местных обитателей это настоящее чудовище, способное расправиться с любым из паразитов дикобраза.
Глаза крабовидного хищнеца вытянуты по горизонтали вдоль переднего края плоской головы, а усики и хоботок спрятаны под телом и плотно прижаты к нему. Пока насекомое движется среди шерсти зверя, выступающие части тела лишь мешали бы ему. Но иногда крабовидный хищнец останавливается, вытягивает вперёд усики и с их помощью улавливает запахи, витающие в слое воздуха, который задерживается шерстью дикобраза. Это указание на присутствие возможной добычи, и голодный клоп берёт след не хуже, чем собака-ищейка.
Когда синица пробовала извлечь личинку овода из кожи дикобраза, клоп предусмотрительно прятался в шерсти зверя: если синица найдёт его, он вполне может стать частью её обеда. Но ему повезло: птица вскоре улетела, и теперь он может охотиться беспрепятственно. Запах добычи был более чем просто отчётливым: крабовидный хищнец буквально окружён запахом жидкости, сочащейся из свища в коже дикобраза. И он чувствует другой запах: личинки овода, скрывающейся в ране. Эта добыча заслуживает тех усилий, которые прилагает клоп для охоты, но для охоты на такую личинку нужно быть очень терпеливым и осторожным: при малейшей тревоге она скрывается в глубине раны, и тогда достать её практически невозможно. Крабовидный хищнец обладает всеми нужными качествами, и ему нужно лишь проявить их во время охоты.
Шевеля усиками, клоп подполз к краю отверстия, в котором скрывается личинка. Видно, что дикобразу эта рана причиняет определённое беспокойство: она заполнена вязкой сукровицей, которая растекается по шерсти. Личинка находится внутри, отсиживаясь после нападения птицы, и пока ещё не высунулась наружу. Но она не будет прятаться вечно, и клоп занял стратегически выгодную позицию на самом краю раны. Он приподнял голову и осторожно высвободил спрятанный под телом хоботок, сложенный вдвое где-то посередине. Хоботок занесён над поверхностью раны, а все ноги клопа зацепились за кожу дикобраза. Охотник ждёт.
Мутная жидкость слегка приподнялась над краями раны, а затем большая её капля скатилась в сторону, приклеиваясь к волосам животного. Это означает только одно: личинка стремится выбраться на поверхность. Затем из мутной сукровицы показались две трубочки, под которыми угадывается мертвенно-бледное тело живого существа. Трубочки добрались до поверхности сукровицы, высунулись наружу и открылись, позволяя личинке дышать. А над ними покачивается занесённый для удара хоботок клопа, которого личинка не замечает.
Следует быстрый и точный укол – прямо между дыхательными трубками, в задний конец тела личинки. Яд выпущен в тело, и клопу остаётся лишь немного подождать, пока он начнёт действовать. После укола личинка лишь слабо дёрнулась: яд парализовал нервную систему, а пищеварительные ферменты начали своё дело. Личинка обречена: она получила смертельный укол, и второго уже не нужно. Она уже не может скрыться внутри своего убежища, поэтому клопу можно не прятаться. Он погрузил хоботок в парализованную личинку и начал медленно высасывать её. При этом он надулся, словно клещ, и между хитиновыми щитками на брюшке начала проглядывать эластичная кутикула. Примерно через полчаса от личинки овода остаётся лишь почти пустая шкурка в язве в коже зверя. Насосавшийся клоп уполз в щель между иглами дикобраза, чтобы не стать случайной добычей какой-нибудь птицы. А организм животного постепенно начинает бороться с останками личинки: примерно через неделю он отторгнет всё, что осталось от неё, вместе с небольшим нагноением, а дальше язва будет заживать и кожа зарастёт.
В глубоком дупле старой ивы на берегу реки копошатся детёныши апанакеса. Это уже второй выводок в этом сезоне, пять маленьких существ, у которых уже открылись глаза и уши, а тело покрыто нежной мягкой шерстью. Пока их движения неуклюжи, но игры уже отличаются жёсткостью и грубостью: маленькие хищники учатся убивать, кусая друг друга едва прорезавшимися зубами, и иногда дерутся, сцепившись клубком на дне гнезда. Жалобный писк проигрывающего детёныша ненадолго останавливает игру, но вскоре начинается новая, которая также заканчивается дракой. Детёныши очень подвижны, но быстро утомляются, поэтому игра может прерваться из-за того, что все её участники просто засыпают друг на друге вповалку. Но игры и сон всегда прерывает появление матери. Она – важнейшее существо в жизни юных апанакесов: пока они полностью зависят от неё.
Снаружи сквозь шелест листвы на ветру слышно лёгкое царапанье, а затем в дупле становится темнее: вернулась мать. Игра прекратилась, и пять пар голубоватых блестящих глаз посмотрели вверх. Самка апанакеса удачно поохотилась и принесла в зубах добычу – молодую масковую чубатую белку. Она виртуозно умеет убивать, и раны на добыче подтверждают это. Череп убитой белки разгрызен, а на остальном теле – ни одной царапины. Самка апанакеса настигла её одним прыжком, пригвоздила к ветке своим телом и убила одним укусом в голову. Когда-нибудь её детёныши вырастут и тоже смогут так, но пока они только учатся. Они запоминают запах добычи и пробуют свою первую кровь, слизывая её с шерсти мёртвой белки. Полные новых ощущений, они начинают хватать шкурку мёртвой белки зубами и тянуть её на себя. Один из детёнышей схватил лапу белки и стал жевать её, вцепившись, словно бульдог. Но у их матери немного другие планы: для неё добыча – это еда. Поэтому она осторожно оттеснила детёнышей от убитой белки, несмотря на их протесты, и стала рвать её, раздирая шкурку. В разные стороны полетели клочья шерсти, а в воздухе появился новый запах – крови и свежего, ещё тёплого мяса. Самка апанакеса с наслаждением вцепилась зубами в мясо и начала есть, отрывая и жадно заглатывая куски. Когда первые куски мяса оказались у неё в желудке, чувство голода отступило, и она стала более снисходительно относиться к выходкам детёнышей. Она позволила им нюхать и лизать мясо и кровь растерзанной белки, постепенно поедая добычу. Сегодня важный день в жизни детёнышей: они впервые попробовали мясо и теперь его вкус останется у них в памяти навсегда. Мордочки у детёнышей в крови, и у них теперь есть новые игрушки: клочья беличьей шкурки, которые пахнут настоящей добычей. Один детёныш заполучил почти целый хвост белки, и теперь может оттачивать на нём своё мастерство. Пока хвост слишком большой для него, но он таскает его, едва не спотыкаясь. В дальнем углу дупла он бросает хвост на подстилку, подкрадывается к нему и нападает. Вцепившись зубами и всеми лапами в шерсть на беличьем хвосте, маленький детёныш катается клубком, изображая схватку с Настоящей Добычей, опасную и трудную. Но силы быстро покидают его, и добыча превращается в мягкую подстилку, на которой так хорошо спится. И, похоже, даже во сне он продолжает охотиться: его лапы подёргиваются, словно он продолжает бегать и прыгать. Когда-нибудь ему удастся убить свою первую добычу, но пока он растёт и учится.
Вакиньяны парой летают над лесами, высматривая падаль и хищников, поедающих добычу. С начала лета самка всё чаще присоединяется к самцу в поиске пищи, поскольку их птенец уже достаточно вырос, чтобы обходится без родительской заботы. Пока он не умеет летать, ему приходится дожидаться их в гнезде, расположенном над коллективным гнездом бальзамических попугаев. Его облик уже вполне узнаваем, но он всё же заметно отличается от родителей: окраска его оперения менее контрастная, перья не все развернулись, а среди оперения торчат клочья птенцового пуха. Оголённая кожа на голове едва начала приобретать характерный голубой цвет, а наросты по краю кожной складки на горле пока не отличаются по цвету от общего фона и представляют собой едва заметные бугорки. Птенец постоянно чешется: от родителей он успел получить паразитов, и теперь они беспокоят его своей жизнедеятельностью. Но это лишь временное нарушение равновесия в природе: от родителей он получил не только паразитов, но и лекарство от них. Среди перьев молодого вакиньяна снуёт взрослый крабовидный хищнец. Насекомое чувствует себя превосходно среди птичьих перьев – здесь легче двигаться, чем среди шерсти зверей, и паразиты, на которых охотится этот хищник, оказываются более доступными. Очевидно, этот клоп перебрался на кого-то из взрослых вакиньянов с мёртвого дикобраза, пока птицы кормились падалью. Если этот клоп окажется самкой, то она сможет оказать большую услугу обитателям коллективного гнезда, очищая их от паразитов. У крабовидного хищнеца есть одно полезное свойство, способствующее сохранению популяции вида: для него характерно партеногенетическое размножение, и одинокая самка может дать начало целой популяции этих насекомых. Из её партеногенетических яиц появится небольшая популяция чистильщиков, состоящая только из самок, а затем под воздействием феромонов окружающих самок некоторые личинки в процесс роста приобретают признаки самцов, генетически оставаясь самками, и оплодотворяют остальных самок.
В коллективном гнезде бальзамических попугаев на протяжении последних двух месяцев продолжается привычная суета. Птенцы уже выросли и оперились, но продолжают зависеть от родителей, обеспечивающих их кормом. Они очень шумливы, и весь день напролёт колония буквально гудит от их голосов: получив пищу, молодые птицы ненадолго замолкают, но затем снова начинают просить родителей покормить их. Взрослые птицы небольшими стайками снуют между лесом и гнездом, возвращаясь с зобом, полным ягод и семян. Каждая птица прекрасно помнит расположение своего гнезда, поэтому буквально с лёта ныряет в него, не ошибаясь. Конфликты из-за гнёзд остались в прошлом, теперь главная задача – вырастить потомство. И здесь уже успех зависит не от места гнезда в колонии, а от усердия самих птиц и от прочности семейных уз, поэтому в «непрестижных» гнёзда нижнего яруса гнезда вполне могут вырасти полноценные здоровые птенцы.
Колония попугаев постепенно переходит в новую фазу цикла размножения – эти перемены неизбежно происходят каждый год. Одна пара попугаев, выбравшись из гнезда, не полетела за кормом, а осталась сидеть на поверхности коллективного гнезда. Обе птицы не отходят далеко от входа в гнездо и громко кричат. Их возбуждение нарастает: то одна, то другая птица взлетает с поверхности гнезда, кружится в воздухе и снова возвращается на гнездо. Остальные птицы при этом ведут себя, словно ничего не происходит. Странное поведение пары попугаев становится понятным, когда из гнезда показывается голова молодого попугая. Это первый представитель нового поколения птиц, покинувший гнездо в этом сезоне. Он выглядит растрёпанным, а его глаза удивлённо осматривают большой и незнакомый мир, открывшийся перед ним. Но в этом мире всё же есть то, что он уже запомнил за свою недолгую жизнь – голоса родителей. Взрослые птицы сидят рядом с гнездом и попеременно кричат, побуждая молодую птицу покинуть гнездо и выбраться наружу. Молодой попугай вытянул шею и огляделся, а затем сделал шаг назад, словно пытаясь вернуться в тесный, уютный и знакомый мир гнезда. Но из глубины гнезда послышался скрипучий голос: там есть ещё один птенец, который явно не доволен его попыткой вернуться. Оглянувшись, молодой попугай сделал ещё несколько шагов вперёд и осторожно вылез на поверхность гнезда, цепляясь лапами и клювом. По сравнению с родителями он выглядит совсем невзрачно: оперение тусклое, клюв красно-коричневый, а жёлтый цвет в нижней части тела заменён зелёным с желтоватым оттенком. Оперение молодой птицы взъерошено, а хвост ещё не отрос до конца. Ему предстоит прожить ещё пару недель на иждивении у родителей, прежде чем он научится самостоятельно добывать пищу. Конец лета и начало осени – это время, необходимое для подготовки к перелёту, и молодая птица должна накопить достаточно жира для того, чтобы выдержать это путешествие. Но пока молодой попугай ещё не пролетел ни метра – всё это у него ещё впереди. Раскрыв клюв и слегка опустив крылья, он закричал, требуя поесть. Самка вспорхнула и села на поверхности гнезда рядом с ним. Раскрыв клюв, она стала кормить его, отрыгивая ему в рот смесь разбухших семян растений с сочной мякотью ягод. Второй молодой попугай не терял времени: услышав звуки, сопровождающие кормление, он ловко выбрался из гнезда и полез вверх, к матери, кормившей его брата.
У бальзамических попугаев птенцы появляются один раз в год, а некоторые их соседи за это время успевают гораздо большее. Писклявые карликовые крапивники в это время уже ухаживают за вторым в этом сезоне поколением птенцов. Мелкие птицы с полосатыми перьями в крыльях постоянно снуют между кронами деревьев и гнездом, возвращаясь с полными клювами добычи. Крапивников стало значительно больше, чем было весной, после изгнания попугаями белки. Но самец этого вида не изменил своим привычкам: если на его территории появляется конкурент, хозяин территории безжалостно изгоняет его. Причина его лояльности к птицам, обитающим в гнезде попугаев, объясняется просто. Трудно поверить, но все эти птицы – одна семья. Первый выводок молодых птиц не покинул родителей: они помогают своей матери выкармливать потомство. Молодые самки даже сменяли свою мать, высиживая яйца. А теперь, при помощи молодых птиц, пара крапивников выкармливает даже ещё больший выводок: десять яиц было отложено, и из девяти вывелись птенцы. Все они живы, здоровы и сыты благодаря заботе не только родителей, но и старших сестёр и братьев. Стайка маленьких птиц с тёмным оперением шныряет по поверхности гнезда в поисках насекомых, привлечённых попугаями и следами их пребывания. Сами попугаи также привлекают внимание крапивников, которые встречают каждого попугая, вернувшегося из леса. Если попугай никуда не спешит, он охотно принимает услуги крапивников: распушает перья, поворачивается боками и даже приподнимает крылья. Тонкий клюв крапивника заботливо обшаривает его оперение, и попугай даже прикрывает глаза, наслаждаясь заботой со стороны соседа по гнезду.
Пара молодых попугаев, едва покинувших родное гнездо, привыкает к новой обстановке. Всё кажется им странным и незнакомым, кроме родителей, время от времени улетающих и возвращающихся с кормом. До этого дня попугаи не видели никого, кроме родителей, поэтому они пока не представляют себе, что в мире могут существовать какие-то другие существа, кроме попугаев. Писклявый карликовый крапивник сел на поверхность гнезда рядом с ними, и это вызвало у них страшный испуг. Молодые попугаи прижались друг к другу, издавая отрывистые писклявые звуки. А когда крапивник попытался почистить одного из них, оба птенца стали громко кричать, словно попали в беду, и из соседних гнёзд высунулись их соседи, пытаясь понять, что произошло. Но обстановка быстро разрядилась, когда с группой сородичей вернулся их отец с кормом. Семеня лапами, он полез по поверхности гнезда к своим птенцам, и в этот момент крапивник покинул птенцов и подлетел к нему. Не подпуская его к себе, попугай зашипел и раскрыл клюв. Угроза была вполне очевидной, и крапивник ретировался. Увидев, что отец вернулся, а страшное незнакомое существо пропало, птенцы успокоились и стали выпрашивать у него пищу, раскрывая клювы. Один из птенцов тут же получил ожидаемый обед и проглотил всё, что смог принести ему отец; второму остаётся только дожидаться матери. В это время ещё несколько попугаев вернулись в гнёзда с пищей. Их с нетерпением встречают почти полностью выросшие птенцы – в каждом гнезде их по два, а в некоторых даже трое. В ближайшие дни они начнут покидать гнезда, и колония станет ещё более шумной, чем прежде.
Маленький крапивник сильно напугал молодых попугаев – они раньше никогда не видели таких птиц, поэтому не знают, что от них можно ждать. Но крапивник – это один из самых безобидных соседей бальзамических попугаев. Даже золотошейные синицы отличаются гораздо более сварливым нравом: они чаще затевают драки с сородичами, а зимой при недостатке корма синица может даже заклевать крапивника или другую мелкую птицу, чтобы полакомиться мясом и мозгами добычи. Но они не идут ни в какое сравнение с самыми большими соседями попугаев – вакиньянами.
Молодые попугаи с любопытством оглядываются по сторонам. Мать прилетала и покормила второго из них, на которого не хватило корма у самца. На сытый желудок познание окружающего мира проходит гораздо лучше, и птенцы разглядывают высокое небо над головами, колышущиеся неподалёку ветви сосны и бескрайний ковёр зелёных крон деревьев, который в одном месте рассечён извилистой серебристой лентой реки. Они ощущают дуновение тёплого летнего ветра и слышат жужжание насекомых и голоса птиц в окружающем лесу. Они видят, как над лесом движутся небольшие пятнышки, постепенно приближающиеся к гнезду. Постепенно становятся слышны голоса, и тогда становится понятно, что это попугаи возвращаются в гнездо. Среди многих голосов сородичей молодые попугаи безошибочно узнают два – принадлежащие отцу и матери. По мере приближения к гнезду птицы становятся всё более узнаваемыми, и, наконец, птенцы уверенно распознают своих родителей, спешащих к ним с кормом.
Молодые попугаи громко выпрашивают корм у родителей, которые тут же приступают к кормлению. В это время далеко над лесом появился ещё один птичий силуэт, более тусклой окраски, чем те, которые стали узнавать молодые попугаи. Занятые поглощением корма, молодые попугаи не обратили на него внимания, а когда кормление закончилось, они увидели, что к гнезду приближается настоящее чудовище – птица, как и они сами и их родители, но совершенно другая, серого цвета с чёрными краями крыльев и голубоватой головой. И самое главное – её размер. По мере приближения неизвестной птицы к гнезду стало ясно, что это настоящее чудовище. Когда птица была совсем рядом с гнездом, молодые попугаи громко закричали от страха и захлопали крыльями, словно пытаясь взлететь. Для других попугаев это было вполне привычным ежедневным событием: их соседи живут своей жизнью и не вмешиваются в дела колонии попугаев. Поэтому мало кто из взрослых птиц обратил внимание на очередное возвращение в гнездо самки вакиньяна. Но огромная птица напугала молодых попугаев, вызвав у них панику. Крича и хлопая крыльями, они стали пробовать спрятаться. Они в панике заметались по гнезду, пробуя забраться в чужие гнёзда, но встречали отпор со стороны хозяев гнезда, или же видели, что гнездо занято другими молодыми птицами. От испуга один из молодых попугаев свалился со стенки гнезда и полетел вниз. Он замахал крыльями, и это в какой-то степени замедлило его падение и позволило ему сесть на ветку сосны в средней части кроны дерева. Точнее, молодой попугай почти упал на ветку животом, вцепился в кору когтями и замахал крыльями, пытаясь удержаться. Ему удалось это сделать, и это спасло ему жизнь: на земле молодую птицу, которая ещё толком не научилась летать, ожидала бы неминуемая гибель. Отдышавшись, он осмотрелся. Его окружают колышущиеся ветви сосны, внизу видны кроны деревьев и кустарников, а наверху среди ветвей лежит громада родного гнезда. Ситуация очень плоха, и он стал звать на помощь, издавая тревожные сигналы, чередующиеся с птенцовым писком. Откуда-то сверху раздавались голоса сородичей, и среди них – знакомый голос матери. Когда молодой попугай в очередной раз издал сигнал тревоги, голос матери ответил ему, и вскоре над его головой показалась она сама. Он запищал громче, и мать обнаружила его. Она села на ветку рядом, подошла к своему отпрыску и покормила его. Затем мать вспорхнула на ветку повыше и начала звать птенца. Он попробовал взлететь, замахал крыльями, но не сумел оторваться от ветки. Самка издавала призывные сигналы и перепархивала с ветки на ветку, не слетала к птенцу, но и не покидала его. И тогда молодой попугай полез вверх по стволу сосны, цепляясь лапами и клювом. Когда он добрался до ветки, на которой сидела его мать, она снова перелетела на ветку повыше и опять стала звать его. Молодому попугаю пришлось снова лезть вверх, чтобы добраться до матери. А она раз за разом повторяла свой трюк, пока птенец не добрался до нижней части гнезда, где начинались гнёзда сородичей. Дальше всё пошло намного проще: стенка коллективного гнезда уже была ему знакома, и он полез по ней вверх, вызывая неудовольствие у попугаев, встречавшихся у него на пути. Он слышит голос матери, и это придаёт ему уверенность. Птенец устал: ему пришлось подняться по стволу на пять метров, чтобы вернуться домой, и ещё преодолеть трудный путь по стене гнезда, шарахаясь от рассерженных сородичей. Но всё же ему удалось почти самостоятельно сдать первый в своей короткой жизни экзамен на выживание.
Самка вакиньяна не обратила внимания на переполох в колонии попугаев. Она не охотится на этих птиц, а они не слишком докучают ей создаваемым шумом, поэтому повода для вражды у них нет. То, что произошло – это случайность, от которых не застрахован никто; сейчас её больше заботит благополучие своего отпрыска. Когда самка опустилась на край гнезда, птенец вскочил на ноги, пошатываясь, раскрыл рот и стал издавать гнусавые отрывистые звуки, требуя пищу. Он наклонил переднюю часть тела книзу и поднял голову с раскрытым клювом вверх. В ответ на это самка вакиньяна отрыгнула большой кусок свежего мяса косорога – сегодня она смогла найти остатки растерзанного хищниками зверя и урвать свою долю до того, как они успели вернуться и отогнать её от мяса. Когда кусок мяса шлёпнулся в сухую траву, выстилающую лоток гнезда, птенец сразу же схватил его за один край и стал заглатывать. Такая работа не делается быстро, поэтому он ненадолго задержался с полузаглоченным куском, с трудом дыша, а затем с некоторым усилием проглотил его. Пока он ещё полностью зависит от родительской заботы и не готов покинуть гнездо, но рано или поздно он оставит родительский дом, а дальше – и территорию. Сейчас он почти достиг размеров взрослой птицы, но ещё продолжает интенсивно расти и развиваться. Тело молодого вакиньяна требует упражнений для нормального роста мускулатуры, поэтому он ведёт себя в гнезде гораздо активнее, чем раньше. Он уже мало похож на то слабое беспомощное существо, покрытое редким пухом, которое появилось из яйца в конце весны. Теперь он может ходить, а его ноги способны долго поддерживать его вес. Но самое главное, чему он должен научиться – это полёт. Это большое достижение для такой крупной птицы, как вакиньян, и искусство полёта он освоит далеко не сразу. Но ежедневные тренировки с каждым днём приближают его к первому полёту.
Приподнявшись на ногах, молодой вакиньян стал махать крыльями, пробуя хоть ненадолго оторваться от гнезда. Взмахи его крыльев подняли в воздух клочья сухой травы и пушинки, накопившиеся на дне гнезда, а золотошейная синица, сидевшая на краю гнезда, в испуге вспорхнула и улетела на соседнюю сосновую ветку. Оттуда она с опаской поглядывает на огромного птенца вакиньяна. У золотошейных синиц нет таких проблем: молодые особи этого вида, покидая гнездо, сравнительно хорошо держатся в воздухе и могут самостоятельно пролетать небольшое расстояние. Но у вакиньяна всё получается лишь после тренировок. Пока крылья слишком слабы, чтобы поднять его в воздух, но до осени у него ещё достаточно времени, и рано или поздно он сумеет совершить свой первый полёт. А благодаря родительской заботе у него есть хорошие перспективы вырасти и покинуть родительское гнездо полноценной птицей.
Днём присутствие вакиньянов надёжно оберегает колонию попугаев от разного рода врагов. Хищные птицы помельче стараются облетать гнездо огромной птицы – если они окажутся слишком близко к гнезду, взрослый вакиньян может погнаться за ними и нанести удар могучим крылом или, что хуже, клювом. Но вакиньяны активны только днём, поэтому ночью картина меняется. По размерам попугаи – подходящий корм для некоторых сов, обитающих в северных смешанных лесах. Задержавшись с возвращением в гнездо, попугай рискует угодить в совиные когти, из которых нет спасения. Днём совы стараются не приближаться к гнезду попугаев: если их обнаружат, присутствие совы вызовет агрессию со стороны попугаев, и ей придётся спасаться бегством. Но зато ночью совы могут приближаться к гнезду практически в упор, не боясь спящих вакиньянов. Обычно попугай, ночующий в гнезде, находится вне досягаемости для совы: гнёзда слишком глубокие для её лап с когтями. Но в лесах водится смерть, которая крадётся на мягких лапах, и охота на спящих попугаев для этого существ – очень лёгкое дело.
Убывающая луна тускло освещает ночной лес. Но для ночных животных даже такой скудный свет – хорошее подспорье в охоте. Самка апанакеса рыщет по ночному лесу в поисках добычи. Дневная охоты была неудачной, поэтому она вернулась в гнездо и проспала до самой ночи, набираясь сил для новой охоты. Она чувствовала, как детёныши ползают по её телу, но организм требовал отдыха, и она не обращала на них внимания. А когда померкло закатное небо на западе и ночь вступила в свои права, она осторожно выбралась из дупла и поскакала хорошо знакомой тропой на поиски добычи. Она хорошо знает, где на её территории находятся места, богатые добычей, и решила посетить одно из них, слишком опасное для набегов днём. Она знает сосну, на которой расположено гнездо попугаев, и быстро добирается до неё. Некоторое время самка апанакеса прислушивается к звукам окружающего леса, но не слышит ничего подозрительного. Стрекотание сверчков, далёкие крики сов, тонкий писк летучих мышей – это обычные звуки леса. Вот когда лес неожиданно замолкает – тогда нужно насторожиться и глядеть в оба, чтобы не стать чьей-то добычей. Пока же всё спокойно, поэтому можно попробовать напасть на колонию попугаев.
Самка апанакеса осторожно лезет на сосну, стараясь не производить лишнего шума. Иногда, услышав слишком громкие голоса ночных обитателей, она замирает, вцепившись в ствол дерева когтями, и тогда маскировочная окраска помогает ей не выделяться на фоне коры. За считанные минуты она влезает на сосну до нижних ветвей кроны и тогда ей становится намного проще двигаться. Прыгая с ветки на ветку, она поднимается на вершину кроны, словно по лестнице, и добирается до края гнезда. Здесь становится ощутимым запах попугаев, спящих в гнёздах. Хищница перескочила на поверхность коллективного гнезда и полезла по ней, цепляясь лапами. Она выбирает подходящее гнездо для нападения: зверь не хочет слишком глубоко залезать в гнездо, чтобы не застрять и не оказаться в ловушке: попугаи легко могут воспользоваться секундным промедлением хищника и защищаться, нанося серьёзные укусы. Самка апанакеса осторожно нюхает воздух внутри каждого входа, осторожно двигаясь по поверхности коллективного гнезда. Где-то гнездо почему-то оказалось пустым, или же птицы забрались глубоко внутрь, и доставать их было опасно. Поэтому самка апанакеса не врывается в первое попавшееся гнездо, а выбирает самое удобное для нападения.
Летучие мыши летают над лесом, охотясь на комаров и других ночных насекомых. Голая кожа на головах птиц – прекрасная мишень для нападения кровососов, поэтому для вакиньянов ночь проходит под аккомпанемент комариного писка: насекомые вьются над гнездом вакиньянов и нападают на птиц. Но крылатые зверьки оказывают вакиньянам большую услугу: врываясь в стаю насекомых, они схватывают их по одному, два и даже больше за одну атаку и распугивают остальных. Взмахи крыльев летучих мышей почти бесшумны, но одна из них коснулась кончиком крыла головы спящего самца вакиньяна. Птица тут же проснулась, открыла глаза и стала оглядываться, встряхиваясь и переступая с ноги на ногу. Из-за шума, производимого самцом, проснулась самка, а птенец заворочался и издал писк. Самка осторожно дотронулась до него клювом и подсела ближе к нему. Самец огляделся, но из-за слабого света луны он мало что смог увидеть. Голой кожей головы он почувствовал лёгкое движение воздуха над собой: летучие мыши летают вокруг их гнезда. Вакиньяны превосходно видят днём, но ночью вряд ли чувствуют себя уютно, поэтому лучшее решение для них – спать. Встряхнувшись, самец сделал несколько шагов и опустился животом на подстилку в гнезде.
Самка апанакеса замерла, когда из гнезда вакиньянов донеслись звуки. Она слышит шуршание перьев и похрустывание веток, а затем раздался писклявый голос птенца. Единственным выходом для хищницы было замереть, припав к стенке гнезда попугаев, и ждать, пока всё успокоится. Вакиньяны – это птицы, которых апанакес боится, но сейчас, похоже, они не видят её. Зато у неё прекрасное ночное зрение, и самка апанакеса видит в слабом лунном свете, как в гнезде наверху шевелятся большие птицы. Какое-то время она слышала, как похрустывали и скрипели прутья под ногами вакиньянов, а потом снова наступила тишина: похоже, что огромные птицы опять заснули. Охоту можно продолжать: детёныши этой самки тоже хотят есть, и у неё нет права на неудачу. Самка апанакеса осторожно прокралась по стене коллективного гнезда попугаев и пролезла в ближайший из входов. Её усы почти сразу коснулись чего-то, а нос учуял запах попугая совсем рядом. Затаив дыхание, самка апанакеса замерла. Спящий попугай сидел прямо в проходе, закрывая собой вход в гнездовую камеру. Он заворочался во сне и издал тихий звук, похожий на ворчание. В ответ из глубины гнезда донёсся похожий звук: здесь спит целая семья птиц. Вся семья в сборе. Пока ещё вся… Когда птицы затихли и заснули, самка апанакеса осторожно сделала шаг вглубь гнезда, вцепилась в спину спящего попугая и рывком выдернула его наружу. Ночную тишину разорвал громкий и отчаянный крик схваченной птицы. Попугай хлопает крыльями, пытаясь вырваться, но это тщетно: острые зубы апанакеса крушат его рёбра и позвоночник, и ему вряд ли удастся освободиться. В ответ на его голос крики раздались изо всех гнёзд, и даже из гнезда вакиньянов послышался шум и хруст прутьев, когда большие птицы проснулись и стали шевелиться. Самка апанакеса буквально летит стрелой вниз по стволу сосны, сжимая в зубах умирающую птицу. Крик схваченного попугая постепенно становится слабее и переходит в сдавленный хрип, но он почти не слышен среди голосов разбуженной колонии. Погони нет: попугаи не летают по ночам, поэтому самка апанакеса уходит безнаказанной и беспрепятственно уносит добычу. Она ловко скачет по деревьям даже в ночной темноте, потому что хорошо знает дорогу домой. Вскоре крики потревоженных птиц остаются далеко позади, и тогда самка апанакеса позволяет себе отдохнуть. Она останавливается, кладёт добычу в развилке ветки и несколько минут лежит на ветке неподвижно, глубоко дыша.
Восстановив силы, самка апанакеса лизнула кровь, пропитавшую перья добычи, схватила тушку попугая зубами поудобнее и понесла её в гнездо. Путь удачливой охотницы отмечен падающими на землю зелёными перьями, но к утру ветер разнесёт их по лесу. А сейчас ей предстоит долгожданный пир!
Добравшись до ивы, растущей на берегу реки, самка апанакеса осторожно спустилась вглубь дупла, царапая когтями по древесине. Детёныши к её возвращению спали, сбившись в клубок, но тихие шаги матери заставили их проснуться: хоть они и малы, но у хищников даже в таком возрасте чуткий сон. А запах матери, смешанный с запахом свежей крови и тёплого мяса, стал сигналом к всеобщему пробуждению. Детёныши с восторгом изучают принесённую матерью добычу – они тянут мёртвого попугая за крылья и хвост, дёргают перья и пытаются их жевать, лижут кровь. Они пока не знают, как обращаться с добычей в перьях. Зато их мать прекрасно знает это. Она начала рвать перья на тушке, разбрасывая их по сторонам, а затем разодрала живот добычи и стала поедать тёплые внутренности. Печень и сердце добычи были съедены с особым удовольствием, после чего самка апанакеса принялась за сильные грудные мышцы. Детёныши пока больше частью питаются молоком, но они тоже охотно пробуют мясо птицы. Для них такая пища – своего рода ритуал приобщения к взрослой жизни, больше игра, чем жизненная необходимость. Но именно так юные хищники познают мир, запоминая, на кого можно охотиться. Морды детёнышей измазаны кровью, и они с удовольствием облизываются и облизывают друг друга. Постепенно они прекращают играть с добычей и ложатся под бок матери, чтобы получить свою порцию молока. А самка апанакеса, съев самые мясистые части добычи, с наслаждением разгрызает хрящи. Её желудок полон, и теперь она может позволить себе выспаться, потому что ночная охота отняла у неё много сил.
На следующее утро самку апанакеса разбудили шумные игры детёнышей, которые таскают по логову остатки растерзанной тушки попугая – куски крыльев и длинные перья хвоста. Всюду разбросаны клочки зелёного оперения попугая, а один из детёнышей, самый удачливый, таскает наполовину съеденную голову птицы. Время от времени он набрасывается на неё, хватает зубами и лапами, и катается вместе с ней по подстилке, пробуя укусить её недавно прорезавшимися зубами. Если ему удастся выжить, покинув материнское логово, он сможет сам поймать такую добычу. Но пока он должен учиться нападать, убивать и отстаивать свою добычу у соперников – от его успеха в учёбе зависит его дальнейшее благополучие.
***
Дни становятся короче и прохладнее: в свои права вступает осень. Изменения в природе заставляют лесных обитателей готовиться к предстоящему испытанию темнотой, холодом и голодом. Но именно осень в изобилии даёт пищу животным, населяющим северные леса, и это помогает им выжить зимой. Разные животные вырабатывают разные тактики выживания зимой. Одни из них собирают большие запасы пищи и прячут их в укромных местах, другие накапливают запасы жира, чтобы залечь в спячку и пережить зиму почти без хлопот.
Бальзамические попугаи к осени перестали быть домоседами: коллективное гнездо служит им лишь местом ночёвки, а весь день птицы проводят в лесу, кочуя шумными стаями в поисках пищи. Все молодые птицы уже давно покинули гнёзда и перешли к самостоятельной жизни. От взрослых особей их можно отличить лишь по ювенильному оперению, более тусклому, чем у взрослых особей. Местонахождение стай попугаев легко определяется по громким крикам, слышимым издалека. Когда птицы держатся большими стаями, они не боятся хищников и не скрывают своего присутствия: если кто-то из них заметит приближение врага, об этом тут же станет известно остальным членам стаи. Крепкие клювы помогают птицам кормиться плодами с твёрдой оболочкой. Они легко раскусывают прочные жёлуди и орехи, а большая стая попугаев способна в течение дня уничтожить весь урожай желудей на большом дубе. Также они охотно разыскивают орехи лещины и с хрустом поедают их. Иногда стаи попугаев бродят по подлеску в поисках последних осенних ягод. Рябина и боярышник, украшенные гроздьями спелых плодов, являются одними из самых любимых кормовых растений попугаев. Собственно, осеннее изобилие пищи – это одна из причин, по которой их предки освоили северные леса.
С высоты птичьего полёта в разгар осени открывается красочный вид. Свежая зелень лета уступает место многоцветью осенней окраски листьев. С высоты лес выглядит разноцветным ковром красных, бурых и жёлтых оттенков, оттеняющей строгую зелень хвойных деревьев. Среди яркой осенней листвы издалека заметны тёмно-зелёные свечи крон можжевельника. Осенью бальзамические попугаи охотно лакомятся сочными шишкоягодами этого хвойного растения. Собственно, именно эта особенность рациона определила их название: шишкоягоды можжевельника и семена сосен и елей богаты ароматическими веществами, благодаря которым мясо и внутренности попугая приобретают явно выраженный смолистый аромат, особенно осенью.
Одной из причин продуктивности северных лесов эпохи неоцена является наличие в фауне крупных животных. Своей деятельностью они прореживают лес, предотвращая формирование сплошных одновидовых зарослей с низкой биологической продуктивностью. Среди крупных деревьев появляются участки, поросшие кустарниками и невысокими древесными растениями, и это привлекает животных, которые предпочитают жить на границе различных растительных сообществ и не заходят в сплошные участки высокорослого леса. В таких местах процветают кустарники и низкорослые деревья, которые осенью в изобилии снабжают пищей лесных животных.
Одним из самых распространённых видов многолетних древесных растений второго яруса является боярышник. Различные виды боярышника в эпоху неоцена варьируют от кустарников, как в предшествовавшую эпоху человека, до одно- или многоствольных деревьев высотой до 10 метров. Если растительноядные животные прореживают лес вокруг зарослей, боярышник может активно распространяться с помощью корневой поросли, формируя своеобразные «фруктовые сады» среди леса. И осенью, когда созревают плоды, заросли боярышника становятся очень посещаемым местом. Обычно эти выносливые растения плодоносят очень регулярно: неурожай ягод боярышника – это скорее случайность, чем правило.
Ветви древовидного боярышника гнутся от тяжести ягод, но они доступны далеко не каждому лакомке: растение защищено прочными деревянистыми колючками длиной до 4-5 сантиметров, поэтому неосторожный лакомка легко может получить большие проблемы вместо вкусной еды. Такие растения приспособлены к распространению семян при помощи птиц, и их плоды, зреющие большими гроздьями, относительно мелкие и окрашены в ярко-красный цвет, привлекающий птиц. Разумеется, бальзамические попугаи просто не могут обойти вниманием это лакомство, и шумная стая попугаев рассаживается среди жёлтой осенней листвы этого дерева. Они с жадностью обрывают ягоды и глотают их, но застольные манеры у попугаев оставляют желать лучшего: они не столько едят, сколько роняют вниз. Но благодаря этому лесные обитатели, которым недоступны кроны деревьев, могут полакомиться плодами боярышника, причём даже не рискуя уколоться.
Попугаи – не единственные любители спелых плодов боярышника: всеядные древесные звери тоже не отказываются от такого лакомства. Часто вместе с попугаями кормятся белки, хотя сами попугаи бывают недовольны таким соседством из-за агрессивности белок, которые не упускают возможности напасть на молодых неопытных птиц. Хруст веток и сопение прерывают пир попугаев, и они начинают всматриваться в крону дерева, пытаясь увидеть, кто ещё претендует на их пищу. Несколько молодых попугаев взлетели повыше: они ещё не знают, с кем придётся делить трапезу, поэтому просто боятся неизвестности. Но их предосторожности оказываются напрасными: по стволу дерева лезет самка шерстохвостого опоссума. Это существо, пожалуй, станет атаковать попугаев в самую последнюю очередь, особенно если рядом найдётся другая пища. За самкой следуют три подросших детёныша – последние выжившие из восьми детёнышей, родившихся в середине лета и сумевших первыми добраться до сумки. Теперь их шансы на выживание намного выше, чем были при рождении и во время нахождения в материнской сумке. Зато теперь они должны получить от матери последние уроки в борьбе за существование: зиму каждый из них встретит в одиночку и в трудное время должен будет рассчитывать исключительно на собственные силы.
Самка шерстохвостого опоссума осторожно лезет по ветвям, стараясь не уколоться об прочные колючки. Один из детёнышей, однако, оказался не столь ловким: он взвизгнул и отдёрнул лапу, на которой заалело пятно крови. Самка не обратила на это никакого внимания. Она прицепилась задними лапами к двум веткам, растущим рядом, для надёжности обвила одну ветку хвостом, свесилась вниз и стала обрывать ягоды. Сунув в рот почти целую гроздь, она с аппетитом зачавкала, а сок потёк по её губам и закапал вниз. Молодые опоссумы стали имитировать движения матери, но дело у них шло значительно хуже из-за того, что они постоянно кололись об колючки боярышника. Сейчас они проводят последние дни вместе с матерью, и получают от неё последние важные уроки в жизни. Скоро им придётся узнавать, правильно ли усвоен урок жизни, исключительно на собственной шкуре. Взрослые бальзамические попугаи не боятся кормиться рядом с шерстохвостыми опоссумами, и даже играют с молодыми зверями в своеобразную игру: когда опоссум тянется к грозди ягод, попугай старается добраться до ягод первым и сорвать их. Некоторые попугаи дразнят молодых опоссумов, усаживаясь недалеко от них с гроздью ягод, и начинают демонстративно поедать их, бросая остатки на землю каждый раз, когда опоссум захочет отнять ягоды у попугая. Молодые попугаи с интересом наблюдают за этой игрой, но пока не рискуют проделывать такие трюки: они слишком плохо знакомы с повадками этих зверей. Но всякая игра рано или поздно заканчивается, причём чем более дерзко она проходит, тем более неприятным оказывается её окончание. Поэтому возмущённый вскрик одного из попугаев был скорее закономерным событием, чем неожиданностью. Слишком самоуверенный, один попугай явно недооценил молодого опоссума, и теперь вынужден сидеть на верхней ветке и хрипло кричать на него, пока зверь сидит на ветке ниже и расправляется с добычей – длинным хвостовым пером наглой птицы.
Снизу послышалось фырканье, сопровождаемое глухим топотом больших копыт. Молодые опоссумы, испуганные этими звуками, решили забраться повыше, чтобы понаблюдать за животными, издающими их, с безопасного расстояния. Они видят, как из зарослей показывается стадо косорогов. Эти звери сильно изменились с лета: они заметно откормились, молодые звери подросли, а на головах более старших зверей гордо высятся полностью отросшие и сформированные рога. У некоторых самцов бархатистая кожа на рогах начала отмирать и отслаиваться – скоро брачный сезон, а за ним зима, когда рога будут нужны ещё больше.
Осенью косороги вынуждены довольствоваться пожухлой травой, но в это время года их меню становится более разнообразным: косороги охотно кормятся грибами, в том числе трутовиками, которые сдирают с деревьев или просто обкусывают по краям, вставая на задние ноги. Они слушают звуки леса и охотно идут туда, где слышны голоса попугаев. Взрослые звери знают, что там, где кормятся попугаи, есть возможность попробовать редкие лакомства, обычно недоступные косорогам. Птицы своей деятельностью внесли приятное разнообразие в их меню – под деревом лежит много ягод, попадаются даже едва объеденные грозди. Стадо косорогов разбредается по зарослям боярышника, и звери собирают лежащие среди побуревшей травы ягоды подвижными губами. Иногда между зверями вспыхивает соперничество, и тогда они начинают толкаться плечами, стараясь оттеснить друг друга от богатого кормом места. Осень делает их жизнь легче ещё и потому, что в это время совершенно пропадают насекомые-паразиты, досаждавшие им летом. У зверей нет нужды отпугивать насекомых или за счёт кормления компенсировать потери крови, идущей на пропитание тучам гнуса, комаров и слепней. Теперь они могут кормиться только себе на пользу.
Один из лидеров в стаде – крупный самец. Летом именно он прогнал от грязевой купальни самца вакиньяна, и тем самым сделал хорошую заявку на лидерство в стаде. Он находится в прекрасной физической форме, его рог уже полностью отрос и окостенел – с него лоскутами отслаивается отмирающая кожа. Хотя до первого снега ещё далеко, этот самец косорога уже пробует использовать свой рог по назначению: боковыми движениями рога он раздвигает траву, разыскивая лежащие в ней плоды боярышника.
Другой самец, уже доказавший своё лидерство на протяжении последних нескольких лет, почёсывается об ствол боярышника, на котором кормится семья шерстохвостых опоссумов. Это зрелый самец, и его сила значительна: крона дерева ощутимо вздрагивает от его движений. Попугаи весьма недовольны этим: каждое сотрясение дерева они встречают возмущёнными криками, не прерывая кормления. Молодые шерстохвостые опоссумы скалят зубы, вцепляясь лапами в колышущиеся ветки – их сильно трясёт, и это им не слишком нравится. Но зато с ветвей боярышника вниз упало несколько перезрелых ягод, и косорог сразу переключился на их сбор.
Стадо разбредается по зарослям, разыскивая опавшие ягоды и прислушиваясь к голосам птиц. Попугаи, несмотря на производимый ими шум, являются прекрасными сторожами: вряд ли хищник, решивший поохотиться на косорогов, ускользнёт от их внимания. Осенью рога косорогов могут многое сказать о положении в стаде каждой отдельной особи: они значительно отличаются по форме и размеру в зависимости от пола и физического состояния животного. У самок, в отличие от самцов, рога ещё не полностью сформировались и пока покрыты бархатистой кожей, но к первому снегу они окостенеют. Кроме того, у животных постепенно начинает отрастать густая зимняя шерсть; первый снег они встретят в полной готовности, но до этого им предстоит ежегодное испытание на силу и выносливость – брачный сезон.
Опоссумы также усиленно отъедаются перед зимовкой. Они продолжают кормиться ягодами, с любопытством посматривая на бродящих под деревьями косорогов. Им тоже предстоит пережить суровую зиму, причём уже поодиночке. И пока они очень недовольны присутствием попугаев: эти птицы опустошают ветки и не столько едят ягоды, сколько рвут и роняют на землю. Поэтому молодые опоссумы скалят зубы, если попугаи начинают кормиться слишком близко. Вокруг много деревьев, и везде сверкает ярко-зелёное оперение попугаев на фоне золотистой и красной осенней листвы. Пусть они едят очень расточительно, им не удастся опустошить лес – они скоро отправятся на места зимовки, оставив немалую часть плодов тем, кто останется зимовать в северных лесах.
Неожиданно обычный шум стаи попугаев прерывается тревожным криком. Вся стая взлетела и скрылась среди широких листьев высокого старого клёна. Косороги прекратили кормиться, подняли головы и стали нюхать воздух, пытаясь узнать, что так напугало птиц. Молодые звери подошли ближе к своим матерям, которые стали собираться вместе, страшась чего-то неизвестного.
Над вершинами деревьев пролетели огромные ширококрылые птицы с серым оперением и чёрными концами крыльев и хвостами: вакиньяны летают над лесом в поисках пищи. Причём сейчас их уже трое – птенец успешно вырос, покинул гнездо и присоединился к родителям. Их заботы на этом не закончились: он проживёт грядущую зиму с ними, постигая тонкости поиска пищи. Попугаи подняли напрасную тревогу. Осенью бальзамические попугаи образуют крупные стаи, в которые собираются птицы из нескольких коллективных гнёзд. Возможно, в этой стае оказались особи, не видевшие вакиньянов так близко, а остальные птицы поддались общей панике. Вакиньян не охотится на попугаев, а для многих птиц в стае именно эти вакиньяны были добрыми соседями и гарантией безопасности от различных пернатых хищников. Поэтому тревожные крики остаются без поддержки, а попугаи небольшими группами покидают крону старого клёна и рассаживаются на ветках боярышника, продолжая прерванный пир.
Испуганные шерстохвостые опоссумы спустились поближе к стволу и чувствуют себя в безопасности в гуще кроны дерева. Если эта здоровенная птица захочет схватить кого-нибудь из них, она может сильно пораниться об крепкие колючки боярышника. Но вакиньяны не обращают на них внимание – их интересует что-нибудь покрупнее.
Косороги встревожены: они мычат, поднимают головы и следят за полётом огромных птиц. Звери стараются держаться ближе к деревьям, чтобы вакиньяны не смогли напасть. В норме вакиньяны предпочитают кормиться падалью; у них слишком тупые когти, чтобы схватить, поранить и убить здорового взрослого косорога. Тем не менее, у зверей всё же есть повод бояться огромных птиц – там, где есть открытые обрывистые берега рек или горные склоны, вакиньян может помочь косорогу умереть. Огромные птицы умеют пугать косорогов и других животных, пролетая над ними и ударяя животных крыльями по голове или по спине. Паника приводит к тому, что кто-то из стада делает неверный шаг, срывается со склона и разбивается. Тогда вакиньяны просто слетают вниз и пируют, с жадностью глотая тёплое свежее мясо. Молодой вакиньян, возможно, успеет в течение зимы получить такой урок охоты. Но сейчас лес спасает косорогов – это неподходящее место для охоты пернатых гигантов, которые в лучшем случае могут запутаться среди ветвей, а в худшем – сломать крыло. Поэтому косороги могут чувствовать себя в безопасности, хотя силуэты вакиньянов, летающих прямо над вершинами деревьев, пугают их. Впрочем, сделав несколько кругов над стадом, вакиньяны взлетают выше и скрываются из виду.
Попугаи кормятся на ветвях боярышника, но уже не так активно. Возможно, они насытились, или же им просто приелись эти ягоды. Поэтому стая шумных зелёных птиц постепенно покидает заросли боярышника, перемещаясь дальше в лес. Но на их место приходят другие любители ягод – лесные тяжеловесы, гигантские лесные дикобразы. Они бредут по лесу, не особо выбирая дорогу, и под их лапами трещат гнилые ветки и разваливаются трухлявые пни, источенные муравьями и личинками жуков. Благодаря защите из игл им почти некого бояться. Это всё та же семья, населяющая данный участок леса: взрослая самка, крупный подросток, которому уже больше года, и детёныш, родившийся летом и уже изрядно подросший к осени. Он уже покрылся достаточно длинными колючками и может постоять за себя при нападении не очень крупного хищника. В шерсти на его бедре сверху вниз и немного наискось тянется ниточка заросшего шрама, которая говорит о том, что у него уже есть опыт встреч с хищными зверями. И, подобно своей матери и более старшему детёнышу, младший член семьи гигантских лесных дикобразов почёсывается: он тоже заражен паразитами, которые стали чувствовать себя намного вольготнее, когда у него отросли иглы.
Косороги почтительно расступаются перед огромными дикобразами, когда эти лесные великаны шагают сквозь стадо, не обращая на них внимания. Обычно косороги и дикобразы неплохо уживаются друг с другом, и при нападении хищника косороги пользуются услугами дикобразов, если они кормятся рядом. Разъярённая самка гигантского лесного дикобраза воспринимает всех достаточно крупных лесных хищников как потенциальную угрозу для своего детёныша, и потому идёт в атаку незамедлительно. А один удар её когтей может повергнуть на землю даже довольно крупного хищника. Но эта сила заставляет самих косорогов считаться с присутствием этих зверей рядом. Поэтому даже взрослые самцы косорога уступают дорогу этим зверям и не демонстрируют агрессию, когда дикобразы хотят поесть плодов боярышника там же, где кормятся косороги.
Возле дерева боярышника самка встала на задние лапы, зацепила его вершину когтями и наклонила к себе. Это очень сильно испугало семью шерстохвостых опоссумов, которые в страхе поспешили слезть с дерева. Они очень неуютно чувствуют себя на земле, но там гораздо безопаснее, чем на дереве, которое тянет на себя огромное животное, к тому же ещё и близорукое. Пусть боярышник щетинится острыми колючками – дикобразы могут похвастать колючками ещё большей длины. Им не страшны защитные приспособления дерева: их лапы покрыты очень толстой ороговевшей кожей, поэтому они хватаются за ветки боярышника так же легко, как за ветки любого другого дерева. Губы животных гораздо чувствительнее к уколам колючками, чем лапы, но взрослая самка дикобраза обладает опытом и осторожностью, поэтому она лакомится плодами боярышника осторожно, избегая уколов длинных крепких колючек.
В нижней части кроны плоды объедены другими животными: в лесу находится много желающих полакомиться ими. Зато достать плоды с вершины могут лишь те, кто обладает достаточным ростом или умеет летать. И там заманчиво краснеют крупные грозди плодов боярышника. Дикобраз-подросток долго искал место для кормления получше. Он обошёл заросли по краю, оглядывая деревья, и несколько раз принимался кормиться в невысоких зарослях, где ему досталось слишком мало плодов, чтобы насытиться. Это лишь усилило его аппетит и желание съесть побольше этого осеннего лакомства. Поэтому он вернулся к матери, объедающей плоды с кроны дерева, изогнутого дугой в её сильных когтях. Молодой зверь встал на задние лапы и потянулся к веткам дерева, которое объедает его мать. Но её реакция на это оказалась неожиданной для него: взрослая самка рявкнула и оскалила резцы, всем своим видом показывая, что она недовольна его присутствием здесь. Когда подросток попытался подойти с другой стороны, самка вновь оскалила зубы и повернулась к нему спиной. Она стоит на задних лапах, не прерывая кормления, но её поведение указывает на сильное раздражение: она подёргивает кончиком хвоста. Это слабое проявление демонстрации угрозы: при нападении хищника зверь размахивает хвостом из стороны в сторону, готовый нанести удар. Когда старший детёныш задерживается рядом с ней слишком надолго, из груди самки доносится низкое урчание: это ещё один знак её недовольства и раздражения. Подростку пришлось отойти в сторону, чтобы искать пищу самостоятельно. Он ещё не понимает, что сейчас начинаются его первые шаги во взрослую жизнь. Пока он держится рядом с матерью, но её родительский инстинкт подсказывает ей уделять больше заботы младшему детёнышу. А подросшему детёнышу теперь нужно привыкать жить в одиночку. Летом мать не проявляла к нему агрессии и даже защищала его, но сейчас он всё чаще сталкивается со знаками неудовольствия с её стороны. Их родственная связь постепенно ослабевает.
Стайка писклявых карликовых крапивников слетела на шкуру самки дикобраза. Когда попугаи стали целый день кочевать в лесу, у крапивников пропал один из привычных источников корма – паразиты в оперении этих птиц. Поэтому осенью сами крапивники тоже расстались с гнездом и стали кочевать небольшой стаей по определённой территории, очищая от паразитов животных, которые случайно оказываются рядом. А дикобраз, носящий в своей шерсти богатое сообщество паразитов – это настоящая передвижная столовая для птиц. Благодаря теплу, исходящему от тела зверя, паразиты в его шерсти активны круглый год, поэтому поиски крапивников неизбежно заканчиваются успехом: им удаётся извлекать из шерсти зверей вшей и личинок моли, а также случайно попавших туда насекомых.
Благодаря характерным чёрно-белым маховым перьям крапивники легко узнаются даже дикобразами с их не слишком острым зрением. Увидев птичек со знакомой расцветкой перьев, перепархивающих в ветвях боярышника, самка дикобраза приглашающим жестом приподняла иглы и слегка нагнула голову, позволяя маленьким пернатым помощникам искать паразитов в её шерсти. Чувствуя, как крапивники лазают по её иглам, словно по веткам, самка дикобраза продолжила кормиться, стараясь делать меньше резких движений, чтобы не пугать их. Молодой детёныш уже имеет определённый жизненный опыт, поэтому он тоже встопорщил иглы, подражая матери и позволяя крапивникам почистить себя. Он уже не боится, когда крохотные птицы садятся на его морду, поэтому, когда крапивник стал перебирать клювом шерсть у него около глаза, он лишь немного повернул голову, чтобы птице было удобнее обследовать его шкуру. Словно осознавая свою полезность для крупных травоядных зверей, крапивники ведут себя очень смело и не показывают страха перед зверями, весящими по несколько тонн. Очищаемые ими звери позволяют птицам обрабатывать даже такие уязвимые части тела, как глаза и уши.
Крапивник лазает по морде младшего детёныша дикобраза, цепляясь коготками за его губы. Зверь с трудом терпит такое фамильярное обращение, но крапивник совсем не интересуется эмоциями своего клиента. Он ловко зондирует клювом шерсть на морде молодого дикобраза, а затем залезает клювом в его ноздрю. Когда длинный язык птицы с роговой кисточкой на конце коснулся слизистой оболочки носовых ходов и пощекотал её, детёныш чихнул. Испуганные этим, крапивники бросились в ближайшие кусты, возбуждённо попискивая, а мать с недовольным урчанием повернула к нему голову. Детёныш засопел, чихнул ещё раз и снова пригнул голову и растопырил иглы, ожидая возвращения крапивников. Птицы не улетали далеко от зверей и через несколько минут снова сели на спины гигантских лесных дикобразов. Самка и младший детёныш наслаждаются заботой птиц, но подросток не спешит присоединиться к ним и кормится в нескольких метрах от них, соблюдая дистанцию. Его тоже беспокоят паразиты, поэтому вскоре он решил действовать вопреки желанию своей матери. Он смело сделал несколько шагов в сторону своей матери, приподнимая иглы в знак приглашения для чистильщиков. Под его лапой хрустнула ветка, и самка дикобраза повернулась на звук. Её реакция была бурной и агрессивной: она зарычала и оскалила резцы, а затем взмахнула лапой и в сторону полетело несколько кусков земли, подцепленных её когтем. Предупреждение вполне очевидно: старший детёныш уже не маленький, а потому он должен ждать своей очереди.
Крапивники заботливо выбирают паразитов среди шерсти и игл дикобразов. Им особенно нравятся вши с мягкими покровами, хотя они не отказываются от личинок молей, питающихся шелушащимся зпидермисом и шерстью животных. Зимой они ещё много раз будут наведываться к дикобразам в поисках пищи и тепла: зимой крапивники иногда используют огромных зверей как живую грелку. Один из крапивников увидел, как среди шерсти мелькнуло какое-то довольно крупное существо с широким телом. Он сел на иглу дикобраза, словно на ветку, и стал следить за шерстью животного. Ему удалось заметить, как волосы животного слегка шевельнулись, словно кто-то ползёт сквозь шерсть зверя. Крапивник быстро вспорхнул, сел среди шерсти дикобраза и несколько раз провёл клювом среди косм его шерсти. Один раз ему удалось почувствовать что-то твёрдое, но ощущение было совершенно мимолётным. Существо явно движется в шерсти, но несколько атак крапивника были безуспешными: загадочный невидимка ловко менял направление движения и всякий раз уходил от преследователя в непредсказуемом направлении. Наконец, после полудюжины попыток крапивник сумел захватить клювом какое-то существо. Рывком он выдернул находку из шерсти.
В клюве птицы шевелится существо с дисковидным телом и шестью ногами. Крапивнику удалось поймать крабовидного хищнеца, но это насекомое ещё может преподнести сюрпризы, о которых птица не знает. Крапивнику с трудом удаётся удерживать его в клюве: покровы тела клопа гладкие и прочные. Насекомое схватилось одной из ног за край клюва птицы и сильно потянуло в сторону, разворачивая своё тело. Крапивник попытался посильнее сжать челюсти, и в результате клоп просто выскользнул у него из клюва. Но вместо того, чтобы упасть обратно в шерсть зверя, он скользнул гладким телом по поверхности шерсти и просто упал на землю.
Падение с примерно двухметровой высоты не повредило клопу: у него достаточно прочный панцирь, чтобы выдержать такого рода нагрузки. Но в его жизни случилось нечто очень важное: он потерял животное-хозяина, и теперь его ближайшее будущее выглядит совсем иным, чем могло показаться ранее. Клоп быстро остывает до температуры окружающего воздуха, и из-за этого его движения становятся медленными. Он ещё ощущает запах животного-хозяина и пробует догнать его, но сотрясение почвы говорит о том, что дикобраз просто сделал один шаг, и теперь находится на совершенно недосягаемом для насекомого расстоянии. Крабовидному хищнецу уже не догнать дикобраза, особенно сейчас, когда он остыл и стал вялым. Возможно, вошь или иной паразит, глубоко специализированный к своему образу жизни, погиб бы в течение считанных минут, вырванный из привычной среды обитания. Но крабовидный хищнец – это насекомое несколько иной природы: он не так сильно специализирован к жизни на теле крупного животного-хозяина и вполне может жить самостоятельно. Поэтому изменения в его жизни, хоть и значительные, не смертельны для него.
Приподнявшись на ногах, крабовидный хищнец вытянул вперёд и вверх усики, обычно сложенные под головой, и стал ловить витающие в воздухе запахи. Какое-то время он ощущал запах гигантских лесных дикобразов, но он слабел с каждой минутой, сопровождаясь ритмичными сотрясениями почвы: звери пошли дальше. Клопу сильно повезло: он не погиб в клюве крапивника, и теперь у него есть возможность прожить даже дольше, чем его сородичи, оставшиеся в шерсти зверей. В этом нет ничего удивительного: клоп просто уйдёт на зимовку, как это делает большинство насекомых, и благодаря низкой температуре его жизненные процессы замедлятся. Мелким насекомым найти место для зимовки довольно просто: бывает достаточно поглубже заползти под слой опавшей листвы и найти какую-нибудь ямку или трещину в земле. Если зимой убежище крабовидного хищнеца не раскопают в поисках корма грызуны или косороги, он сумеет легко дожить до весны. А там, хорошо прогревшись на солнце, он сможет затаиться возле тропы гигантских лесных дикобразов, которую обнаружит по запаху, и рано или поздно найдёт себе нового хозяина.
Осенью у одних животных семьи уже распадаются, а у других – только образуются. Туманным осенним утром, когда восходящее солнце бросает косые лучи сквозь поредевшие кроны деревьев, заставляя туман светиться призрачным светом, лесная тишина оказывается нарушенной. В лесу раздаётся громкий протяжный зов, похожий на стон. Но это не голос попавшего в беду животного, а вызов на бой. В последние солнечные дни осени начинаются брачные турниры у лесных косорогов. Гон у этих животных проходит очень бурно и требует от самцов большого напряжения. В самом начале гона моча самок постепенно приобретает запах, очень привлекательный для самцов: это сигнал о предстоящей готовности к спариванию. Рога самок в это время ещё покрыты бархатистой кожей. Запах самок оказывает воздействие на поведение самцов: былой нейтралитет забывается, а отношения доминирования доходят до крайности, выраженной в агрессии по отношению к заведомо более слабым особям. Фактически, если в стаде имеются молодые самцы, не достигшие полного физического развития, они становятся объектами агрессии и третирования со стороны более сильных самцов. Пока самки ещё не готовы к спариванию, соперничество между доминирующими самцами не достигает апогея, но они самоутверждаются, нападая на более слабых самцов и демонстрируя готовность к сражению. В это время самцы покрыты густой зимней шерстью, а у самых сильных особей с горла и нижней стороны шеи свисает «борода» из удлинённых волос. Рога самцов полностью сформировались и окостенели, и лишь у некоторых самцов на рогах висят клочья высохшей шкуры. Моча самцов приобретает в это время специфический резкий запах.
Стадо косорогов теряет былое единство и распадается на гаремы, охраняемые самцами. В это время самки теряют свободу передвижения: они сбиваются группами и держатся на небольшой территории среди кустарника и молодых деревьев, которую охраняет хозяин гарема, бродящий вокруг них и демонстрирующий готовность защищать свою собственность. Один из самцов, много лет подряд имевший успех в брачный сезон, рассчитывает на выигрыш и этой осенью. Он уверен в своих силах, а его голову венчает великолепный рог с широкой лопатой. Гарем из восьми самок, собранный им, пасётся на опушке леса среди низкорослых кустарников и травы. Все подходы к стаду прекрасно просматриваются, и любого соперника хозяин гарема готов встретить во всеоружии. Чтобы его намерения стали известны и другим самцам, он обильно помочился в пожухлую бурую траву, а затем лёг в неё животом и начал валяться, пропитывая шерсть на нижней части тела и шее мочой. Закончив с этим, он встал и ветер донёс до сородичей-соперников его запах как заявку на лидерство. Вытянув шею и приподняв голову, самец косорога издал долгий боевой клич, похожий на стон, но завершающийся басовитым гулом. Едва затих последний отзвук его клича, как неподалёку раздался ответ – такой же продолжительный, но более звонкий, трубный. Это самец из соседнего гарема, более молодой. Он стал одерживать убедительные победы над соперниками лишь с прошлого брачного сезона, и значительно окреп за прошедшее лето. Ветеран сражений вновь издал клич, и ответ прозвучал уже намного ближе. Это явный вызов, поэтому старый самец готовится к битве. Он глубоко дышит и водит головой из стороны в сторону, описывая рогом длинную размашистую дугу. Вскинув голову, он встретился взглядом с соперником: из-за кустарника на него смотрит тот самый зверь – молодой, украшенный великолепным рогом. Очевидно, он тоже успел изваляться в моче – от него исходит сильный запах, и это заставляет старого самца злиться. Этот зверь явно настроен на сражение и не намерен отступать. Старый самец не боится его, поэтому тоже не отступает ни на шаг. Два зверя выходят друг другу навстречу и смотрят в глаза сопернику испепеляющим взглядом. Они готовы сражаться, но борьбе предшествуют ритуальные демонстрации, призванные дать дуэлянтам возможность оценить друг друга и, возможно, обойтись без лишней траты сил. Самцы поворачивают голову боком к сопернику, чтобы продемонстрировать степень развития рога и гривы на шее. Обычно на молодых и неопытных самцов такой приём действует безотказно, но взрослый самец, скорее всего, не отступит без боя.
Соперники достойны друг друга. Прожитые годы ещё не оставили заметного следа на внешности ветерана сражений, а второй дуэлянт блистает молодостью и силой. Запах каждого из самцов щекочет ноздри соперника, и напряжение постепенно растёт. Самцы ходят кругами, неотрывно глядя друг на друга. Наконец, молодой зверь не выдержал. Он встал на задние ноги и постоял несколько секунд, демонстрируя свою силу. Старый самец лишь слегка дёрнулся, привстав на задние ноги, и снова опустился на все четыре ноги. Молодой самец продолжил демонстрировать себя. Он несколько раз стоял на задних ногах, глядя на старика сверху вниз. Он уверен в своих силах, и возможно, он одержит победу, если дело дойдёт до драки. Не исключено, что старик уже не хочет тратить силы на демонстрацию. И молодой самец в очередной раз поднялся на задние ноги.
Реакция была быстрой. Старый самец поднялся на задние ноги почти одновременно с молодым, сделал большой скачок в его сторону и обрушился на него грудью и тяжестью всего тела. Он не тратил силы на демонстрацию, но зато вложил их в стремительную атаку. Молодой самец не устоял на ногах и повалился набок, а на него всей тяжестью обрушился соперник. После удара об землю молодой зверь несколько секунд не мог встать, а старый самец нанёс ему удар копытами передних ног в бок и отступил назад. Хрипя, молодой самец поднялся на ноги и встал, пошатываясь. Он сильно ударился головой об землю: этому немало способствовал тяжёлый рог, превратившийся в момент падения в дополнительную проблему. Его бок сильно болит от удара копыт соперника. Бросить вызов – это ещё не означает победить, и сейчас опыт и стратегия одержали верх над силой и молодостью. Старый самец не ввязывался в драку понапрасну: он просто собрал свой гарем и охранял его от таких молодых и горячих соперников.
Молодой самец нетвёрдой походкой побрёл к своему гарему. Его ожидают всего лишь четыре самки: больше ему пока не удавалось собрать. Когда-нибудь он приобретёт достаточно опыта, чтобы одерживать убедительные победы в брачный сезон. Но пока он удаляется, а вслед ему звучит боевой клич старого опытного самца.
За драмой, развернувшейся на лесной поляне, наблюдает группа из четырёх молодых апанакесов, сидящих на ветвях высокого клёна, уже лишившегося значительной части листвы. Обычно эти хищники – одиночки; вскоре каждый из этих зверей займёт свою территорию, которую будет охранять от сородичей. Но пока они держатся вместе, поскольку эти четверо молодых животных только недавно начали самостоятельную жизнь и весь мир, кажется, обернулся сейчас против них и непрерывно подбрасывает им всё новые испытания на прочность. Это потомство самки, живущей в дупле старой ивы у реки. Когда-то их было пятеро, но пятый детёныш погиб уже довольно давно, случайно подавившись костью. По иронии судьбы он был самым крупным и сильным среди них, однако эта случайность уравняла их шансы на выживание. Четверо молодых апанакесов покинули родительское гнездо примерно неделю назад. Сейчас всё кажется им новым и незнакомым, и они с любопытством и опаской исследуют ранее неизвестные стороны окружающего мира. Воинственные косороги где-то внизу на поляне привлекли их внимание звуками и движениями, но апанакесы воспринимают их лишь как малозначимую часть окружающего мира: косорог живёт на земле, тогда как апанакес предпочитает кроны деревьев, и он слишком велик, чтобы на него можно было охотиться.
Если самцы косорогов в эти осенние дни озабочены исключительно возможностью продолжения рода, у молодых апанакесов совсем другие трудности. Они пока ведут жизнь изгоев: у них нет ни жилья, ни территории, и лишь густой мех пока защищает их от ночного холода. Холодная роса капает с листьев клёна на их пушистую шкурку, заставляя молодых хищников вздрагивать и встряхиваться, чтобы сохранить мех сухим. Эти первые ночёвки вне дома вынуждают зверей быстрее искать себе подходящее место для жизни, а голод, который они теперь ощущают почти постоянно, заставляет их искать добычу и применять на практике охотничьи навыки, полученные в играх. Первые попытки настоящей охоты, которые предпринимали молодые апанакесы, были явно безуспешными. Слишком часто птицы в последний момент замечали их и улетали едва ли не из-под носа, а белку спугивал истошный крик странных длиннохвостых птиц с крючковатыми клювами, которые, как назло, оказывались рядом. Добычей апанакесов становились какие-то случайные насекомые, не успевшие спрятаться от осенних холодов и оказавшиеся слишком медлительными, чтобы спастись бегством. Когда одному из них удалось задавить мышь, она показалась ему вкуснее всего, что приносила в гнездо мать, но ему пришлось драться с собратьями за недоеденные остатки зверька. Голод делает молодых апанакесов слишком агрессивными и безрассудными: они готовы напасть на любое животное подходящего размера. А холод особенно остро напоминает о себе именно голодным зверям.
Апанакесы забрались в верхнюю часть кроны клёна и улеглись на ветках, открытых лучам восходящего солнца. Они подставили косым солнечным лучам свой мех в надежде хоть как-то согреться после прохладной ночи, когда их шерсть отсырела от обильной росы. Но солнце создаёт лишь видимость тепла; самая лучшая печка для мелкого теплокровного существа – это его собственный желудок, полный пищи. И с этим у апанакесов пока большая проблема. Но одно из возможных решений этой проблемы лезет по ветвям соседнего дерева – это крупный шерстохвостый опоссум, осторожно карабкающийся по дереву в поисках молодых плодовых тел трутовиков. Уловив его характерный запах, один из апанакесов вскочил и стал внимательно разглядывать массивного зверя, который, похоже, пока не подозревает, что стал интересен хищникам. Остальные апанакесы тоже почувствовали специфический запах опоссума, который для их чувствительного обоняния был даже слишком резким. Они все расценили этот запах однозначно: как приглашение к обеду. Один за другим хищники перескочили на соседнее дерево и стали осторожно окружать добычу.
Взрослый самец шерстохвостого опоссума нашёл то, что искал: в нескольких местах толстая кора старого клёна словно взорвалась изнутри, а из её разрывов высовываются плоские грибы с губчатой нижней стороной. Это трутовики – не слишком питательный корм, но при отсутствии других видов пищи они вполне годятся для утоления голода, и даже вкусны, особенно когда не слишком сильно выросли. Опоссум осторожно обнюхал один гриб, а затем откусил его от ствола дерева и стал пережёвывать. Старые грибы содержат в себе вкусных личинок насекомых, но сами они деревянистые и жёсткие. А вот молодые грибы могут быть очень хороши на вкус. Проглотив один гриб, опоссум потянулся за следующим, обвив ветку коротким сильным хвостом. Он не заметил, как на ветку за его спиной прыгнул зверь с гибким телом, короткими когтистыми лапами и удлинённой головой. Несколько секунд зверь сидел на ветке неподвижно, а затем осторожно полез в сторону опоссума.
Сверху на морду опоссума упал маленький кусочек коры. Опоссум взглянул вверх… и встретился взглядом с глазами длинномордого зверя, который оскалил зубы и медленно спускался к опоссуму. Оглянувшись, опоссум увидел на ветке за собой ещё одного такого же зверя, а на соседних ветках сидели ещё два. Четверо против одного – не слишком хороший расклад сил. Шерстохвостый опоссум прижался к стволу дерева и оскалил зубы.
Молодые апанакесы медленно смыкают кольцо вокруг опоссума. Ему некуда бежать, и он, собственно, не пытается этого сделать. Но хищники слишком медлят с атакой: они не видели таких зверей раньше, поэтому не отваживаются нападать. И эта охота для них практически изначально оказывается безуспешной: они допустили большую ошибку, слишком явно показав свои намерения. Момент внезапности потерян, поэтому теперь обстоятельства могут сложиться не в их пользу. Окружённый молодыми апанакесами опоссум демонстрирует готовность отразить их нападение: он скалит зубы и испускает вонь из запаховых желёз. Этот запах заставляет апанакесов держаться на расстоянии от шерстохвостого опоссума: их обоняние слишком чувствительно для того, чтобы выдержать эту острую вонь. Самым лучшим решением для них было бы оставить в покое этого зверя, но голод заставляет их быть упорными, и один из молодых охотников пробует напасть на опоссума. Апанакес прыгнул, рассчитывая вцепиться в шею опоссума. Но реакция этого медлительного зверя оказалась превосходной: в тот момент, когда когти апанакеса едва коснулись шкуры опоссума, тот буквально «обнял» хищника передними лапами и сильно сжал. Хищник почувствовал железную хватку лап древесного зверя и задёргался, пытаясь вырваться. Но это не так просто сделать: лапы опоссума приспособлены к тому, чтобы цепко схватывать и прочно удерживать то, что в них попало. Зафиксировавшись на ветке с помощью хвоста, опоссум начал буквально душить извивающегося апанакеса. Видя это, остальные хищники отступили и лишь наблюдали с безопасного расстояния, готовые броситься наутёк в любой момент. Схваченный апанакес дёргается в лапах опоссума, царапает его задними лапами и пытается укусить. Это отчасти удаётся: он царапнул клыком одну из лап зверя. Но в ответ опоссум вцепился ему в плечо. Апанакес взвизгнул и задёргался ещё сильнее, пытаясь удрать. Услышав его визг, другие апанакесы отпрянули. Урок им ясен: пока этот зверь не может стать их добычей. Если нужно, опоссум смог бы отразить нападение всех четверых, хотя взрослые апанакесы иногда убивают шерстохвостых опоссумов.
На секунду лапы опоссума ослабили хватку. Извернувшись, схваченный апанакес сумел освободиться, оставив в пальцах опоссума лишь клок шерсти. Обретя свободу, он бросился прочь от страшного зверя, который едва не прикончил его. Остальные молодые апанакесы совершенно бессознательно бросились за ним: это ещё работает детская особенность поведения – следовать за сородичем, бегущим впереди. Апанакес, побывавший в лапах опоссума, выглядит неважно: его шерсть на плече пропитана кровью. Остановившись, чтобы перевести дух, он отдышался и огляделся. Опоссум даже не думал преследовать их – когда опасность миновала, он просто продолжил поиск пищи. Убедившись в собственной безопасности, раненый апанакес стал вылизывать шерсть на плече, а другие молодые звери стали осторожно обнюхивать его рану. Запах крови сородича одновременно привлекает и страшит их, и они запоминают, как может пахнуть опасность. Пока эти апанакесы держатся общества друг друга, но позже они превратятся в охотников-одиночек. Скорее всего, кто-то из них не сдаст экзамен на выживание и падёт жертвой голода или холода. Зато успешные ученики станут грозой всех мелких обитателей леса.
Где-то вдали в лесу охотится мать этих четверых апанакесов. В первую ночь, когда они не вернулись с очередной экскурсии в лес, она ещё просыпалась и прислушивалась, принимая шумы леса за звуки вернувшихся детёнышей. Но так прошло несколько ночей подряд, и её родительский инстинкт постепенно угас. Теперь она не испытывает никаких родственных чувств к собственному потомству, и молодые звери стали чужими для неё. Некоторое время после их ухода она чувствовала где-то на ветвях деревьев запах их меток, похожий на её собственный, но постепенно этот запах стал восприниматься ею как запах чужих зверей, которых лучше изгнать с территории. Она снова стала охотником-одиночкой.
Освободившись от необходимости делиться добычей с детёнышами, самка апанакеса стала значительно чаще есть досыта: теперь всё, что она добудет на охоте, принадлежит только ей. И сейчас ей очень желательно хорошо питаться, чтобы встретить зиму в хорошей форме, ведь тогда добывать пищу станет труднее. Осенью на её территории можно найти очень много лёгкой добычи: молодых и неопытных птиц и белок. Поэтому самка апанакеса пока не испытывает недостатка в пище. К зиме самые глупые из них будут съедены, а остальные станут намного умнее и осторожнее, и тогда охота будет отнимать много сил. Но самка апанакеса обладает большим опытом охоты. Она умеет подкрадываться к добыче, используя элементы маскировки, а нападает неожиданно и точно. Пока её шкурка окрашена в бурый и желтоватый цвета, её сложно разглядеть среди ветвей, особенно когда листья приобретают яркую осеннюю окраску, отвлекающую внимание возможной добычи. А зимой она приобретёт красивый белый цвет с голубоватым оттенком, скрывающий её на фоне снега.
Молодая масковая чубатая белка, беззаботно грызущая лесной орех на ветке невысоко над землёй – это хорошая добыча. Белке удалось найти орех, и теперь она смакует его, разжёвывая вкусную маслянистую мякоть. Она слишком увлечена своей находкой и не замечает, как самка апанакеса осторожно крадётся по стволу, замирая и прижимаясь к коре, когда белка начинает оглядываться на какие-то случайные звуки. Хищник умеет ждать и выбирать нужный момент для нападения – это результат многих проб и ошибок. Самка апанакеса заняла прекрасную позицию для нападения: на ветке дерева почти прямо над той, где сидит белка. И когда белка ещё раз откусила мякоть ореха, хищница беззвучно обрушилась на неё сверху.
Смерть белки была мгновенной: вес хищника пригвоздил её к ветке, а клыки вонзились в череп и тонкая кость хрустнула. Когда тело добычи безжизненно обмякло, самка апанакеса обнюхала его и одним движением клыков разорвала живот мёртвой белки. Вдохнув запах свежей крови, она стала рвать тёплое мясо и с жадностью глотать его целыми кусками. Ещё раз хрустнул череп добычи: самка апанакеса несколькими движениями языка вылизала из него мозг. Хищник торопится: запах крови и мяса может привлечь конкурентов, а это крайне нежелательно. Зубы с острыми краями кромсают мягкую плоть добычи, перекусывают тонкие косточки и рёбра. Трапеза завершается очень быстро, и вскоре самка апанакеса просто сбрасывает вниз почти начисто обглоданный позвоночник с разгрызенным черепом, отдельными клочьями шкуры, остатками лап, сухожилий и внутренностей. Похоже, сегодня хищнице повезло: её успех в охоте не привлёк нежелательных гостей, и вся добыча досталась только ей. Сытая, она полезла повыше в крону дерева, рассчитывая найти укрытие, где можно отдохнуть после охоты.
Под деревом пасутся косороги: небольшой гарем самок, охраняемых крупным зрелым самцом. Это животные иной весовой категории, чем апанакес, живущие в другом ярусе леса, поэтому их интересы в лесу почти не пересекаются. Но всё же одна точка соприкосновения у них нашлась. Одна из самок, ощипывая чахлую осеннюю траву, наткнулась на лежащие под деревом останки белки. Обнюхав их, она подобрала находку и тут же сжевала её. Дело здесь не в скрытой кровожадности этих зверей, которая таким образом прорывается наружу: просто рог самки ещё не сформировался окончательно, поэтому она нуждается в поступлении кальция в организм. Кроме того, несколько дней назад началась её беременность, хотя её организм в полной мере отреагирует на это событие позже. Некоторые самки ещё готовы принимать ухаживания самцов, но накал страстей уже миновал, а некоторые гаремы вновь объединяются в стада.
Каждый новый день становится немного короче и прохладнее, чем предыдущий – Земля вращается вокруг Солнца, а времена года исправно сменяют друг друга. Последние солнечные дни осени всё чаще чередуются с пасмурными, когда небо затягивает сплошная пелена туч и льёт дождь разной интенсивности – от едва ощутимой водяной пыли, похожей скорее на туман, до нудного ливня, превращающего день в нечто вроде затяжного утра, плавно переходящего в вечер. Жизнь стаи бальзамических попугаев становится далеко не безоблачной, причём в буквальном смысле. Когда небо затянуто тучами, попугаи стараются не удаляться от дома. Они лазают по стенам коллективного гнезда, встряхиваются и чистятся. В пасмурную погоду они словно теряют свою природную живость, и лишь появление пернатого хищника в окрестностях гнезда заставляет их поднимать шум. Время от времени небольшие стаи попугаев улетают кормиться, но не слишком удаляются от гнезда и быстро возвращаются.
И однажды хмурым осенним утром в лесу становится неожиданно тихо: собравшись большой стаей, попугаи покидают свой дом и отправляются в путь на острова Карибского моря. Они преодолевают водораздел, разделяющий бассейны рек, текущих на север и на юг, и летят вдоль одного из притоков большой реки, текущей на юг. По пути к этой стае присоединяются всё новые и новые попугаи, и вскоре собирается внушительная стая, пролёт которой сопровождается шумом крыльев и громкими криками. Под крыльями летящих птиц пейзаж постепенно меняется: заросли хвойных деревьев становятся меньше и ниже, а среди лиственных деревьев появляются более теплолюбивые дубы и каштаны. Попугаи покидали лес, почти полностью сбросивший листву, но по мере своего движения на юг они словно догоняют ушедшее лето. Прохладное дыхание осени лишь немного позолотило листву южных деревьев, а некоторые из деревьев даже не собираются пока расставаться с листвой. Стаи бальзамических попугаев летят вдоль рек на юг, к берегам Мексиканского залива. Они не любят лететь над морем, поэтому мигрируют вдоль морского побережья до Флориды, а оттуда через морские проливы – на Кубу и Большую Антигуа, где проведут зиму.
Масковая чубатая белка забралась на большую сосну с разветвлённой вершиной. Ей удалось дожить до осени, хотя некоторых из её детёнышей, родившихся в этом году, уже нет в живых. Эта белка смутно помнит, что прошлой зимой она жила здесь – в большом и удобном гнезде, похожем на те, что строят некоторые виды белок, но гораздо просторнее. У неё сохранились ощущения опасности, связанные с этим местом, но сейчас ничто не говорит о ней. Она не видит длиннохвостых птиц, летающих в окрестностях гнезда, и не слышит их пронзительных голосов. Принюхиваясь и прислушиваясь, белка осторожно полезла наверх, к громаде гнезда, сплетённого их прутьев и веток. Её встретила тишина: лишь золотошейная синица полетела прочь, напуганная её появлением. Белка осторожно полезла по гнезду, сунула голову в один из входов и понюхала. Она убедилась в том, что запах птиц ещё достаточно свежий, но самих птиц в этом гнезде уже нет. То же самое было в соседнем гнезде, и ещё в нескольких. Белка обследует опустевшие гнёзда, но лишь затем, чтобы убедиться, что они все пустые. Постепенно она добралась до самого верха, где дожди уже успели смыть вниз слой помёта попугаев, накопившийся за лето. Здесь заканчивались владения попугаев, а выше громоздится прочное гнездо вакиньяна, сложенное из толстых веток, сейчас опустевшее. Среди остатков подстилки белка нашла несколько небольших костей с остатками хряща: очевидно, когда-то птенец вакиньяна не смог их проглотить. Для белки здесь почти нет ничего съедобного: она смогла лишь сгрызть немного хряща с одной из костей. Убедившись в отсутствии других претендентов на это прекрасное жильё, белка оставила на его поверхности несколько меток мочой. Коллективное гнездо бальзамических попугаев – прекрасное укрытие на зиму, и она намерена обосноваться тут на следующие несколько месяцев.
Вскоре вниз полетели клочья сухой травы и зелёные перья: белка выбрала себе для жизни одно из гнёзд, и теперь наводит в нём свой порядок. В первую очередь она выбрасывает оставшуюся от попугаев подстилку, кишащую полусонными от холода паразитами птиц. Некоторые из паразитов могут доставлять неприятности ей самой – таковы, например, клопы и клещи. Поэтому белке приходится потрудиться, чтобы обустроиться в этом доме. Зато теперь ей не будет страшны осенние дожди, зимний холод и ледяной ветер.
Ночь застала белку за уборкой в одном из гнёзд, и она заснула прямо в том гнезде. Но уже на следующее утро белка начала перетаскивать в гнездо жёлуди и семена, запасённые в нескольких дуплах неподалёку. В дупле её запасы не защищены от грабежа со стороны других обитателей леса: зимой даже медлительный шерстохвостый опоссум не откажется от возможности воспользоваться чужими припасами, и белка не сможет воспрепятствовать этому, особенно если он будет голоден и агрессивен. Зато на высоте, недосягаемой для большинства обитателей леса, не умеющих летать, припасы масковой чубатой белки будут принадлежать только ей одной.
Набив защёчные мешки желудями, белка забирается вверх по стволу сосны. Холодный северный ветер треплет её шерсть, заставляя белку скрываться от его порывов за стволом дерева. Но она не прекращает работу: от целости и доступности осенних припасов напрямую зависит её выживание зимой. Есть разные стратегии выживания в условиях сезонного климата, и белка демонстрирует одну из них. Косороги, способные раскопать траву из-под толстого слоя снега – это другая стратегия в борьбе за существование, а бальзамические попугаи, улетающие на юг, показывают ещё один возможный способ выживания. Каждая из этих стратегий имеет свои преимущества и недостатки, но тем или иным образом позволяет её носителю выжить. Скоро наступит время испытаний, и лишь тем, кто их выдержит, выпадет счастье встретить новую весну.

Бальзамический попугай (Notarctopsitta balsamica)
Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)
Семейство: Попугаевые (Psittacidae), подсемейство Настоящие попугаи (Psittacinae)
Место обитания: Северная Америка, смешанные леса умеренных широт; зимует на островах Карибского моря.

Рисунок Алексея Татаринова

В историческую эпоху в Северной Америке обитало очень немного видов попугаев, а деятельность человека привела к их исчезновению на значительной части ареала и к вымиранию некоторых видов. В неоцене эти птицы вернулись на территорию Северной Америки к северу от Мексиканского нагорья, и стали здесь намного более разнообразными, чем в историческую эпоху. Заселение материка происходило двумя путями. С островов Карибского моря на материк естественным образом расселился род Neoaratinga, и в неоцене многочисленные виды этих птиц занимают различные экологические ниши на материке. А другая часть видов североамериканских попугаев является потомками южноамериканского попугая-монаха (Myopsitta monachus), завезённого человеком и распространившегося в природе. Эти птицы отличаются по экологии от видов Neoaratinga: они селятся в более северных районах материка и в лесах на склонах Скалистых гор. В смешанных лесах Северной Америки обитает бальзамический попугай – самый северный вид попугаев на материке.
Облик бальзамического попугая достаточно характерен для этой группы птиц. Длина взрослой особи – около 50 см, из которых половину составляет остроконечный хвост. У него ярко-зелёная окраска головы, верхней части туловища, крыльев и хвоста; первостепенные маховые перья чёрные. Грудь и живот птицы лимонно-жёлтые, клюв фиолетово-красный, а чёрные перья в основании клюва и вокруг глаз образуют характерную отметину в виде «уздечки». Ноги птицы голые, мясо-красного цвета.
Бальзамический попугай питается почти исключительно растительной пищей, лишь изредка поедая насекомых. Осенью этот вид питается семенами, в том числе извлекая их из недозрелых шишек хвойных деревьев. Из-за такой особенности рациона внутренности и мускулы птицы приобретают заметный смолистых запах (отсюда название) и долго не разлагаются. Сходными свойствами обладает смоляной голубь (Pinicolumba foetida), обитающий в азиатской тайге. Также бальзамические попугаи охотно поедают лесные ягоды, а весной и в начале лета питаются цветами травянистых растений.
Этот вид – стайная птица, держится скоплениями, насчитывающими до 200 птиц и более. Благодаря этой особенности бальзамический попугай успешно защищается от пернатых и четвероногих хищников: обнаружив хищника, птицы окружают его и начинают кричать, привлекая внимание животных других видов. Стая попугаев таким же образом защищает окрестности гнезда от появления крупных растительноядных животных. Гнездование этого вида также происходит в стаях. Благодаря унаследованной от предка способности строить гнездо из веток этот вид не требует для гнездования достаточного количества дупел, и это расширяет его возможности освоения новых территорий. Коллективное гнездо делается из прутьев и служит одной стае на протяжении многих лет. В одном гнезде могут проживать сразу несколько десятков пар птиц, а многочисленная стая может устраивать до пяти гнёзд на небольшом расстоянии друг от друга. В коллективном гнезде бок о бок с попугаями могут проживать птицы других видов. Гнездование происходит один раз в год, в кладке до четырёх яиц. В двухмесячном возрасте молодые птицы покидают гнездо и возвращаются туда лишь для ночёвки. Половая зрелость наступает в возрасте 1 года, а продолжительность жизни составляет до 30 лет.
Бальзамический попугай является перелётной птицей. Миграционные маршруты этого вида проходят по лесам вдоль рек, образующих бассейн Миссисипи. Далее птицы летят вдоль побережья до Флориды, Кубы и Большой Антигуа. Бальзамический попугай зимует на островах Карибского моря, предпочитая более прохладные горные леса.

Вакиньян (Archocathartes wakinyan)
Отряд: Катартообразные (Cathartiformes)
Семейство: Катартиды (Cathartidae)
Место обитания: Северная Америка, леса в области умеренного климата на севере континента, район Скалистых гор.
Появление мегафауны в неоцене стало толчком к эволюции плотоядных птиц, среди которых появились падальщики и хищники крупного размера. Это акату (Sciopterornis acatou) в Южной Америке и орёл-гладиатор (Gladiatornis maximus) в Меганезии. Среди североамериканских птиц крупным падальщиком стал вакиньян – потомок грифа-индейки (Cathartes aura) эпохи человека. Это крупная, хорошо летающая птица с размахом крыльев около 3 метров и весом до 15 кг (отсюда название в честь «громовой птицы» индейцев сиу).
По образу жизни вакиньян является экологическим аналогом кондоров: это падальщик, способный покрывать большие расстояния в поисках добычи – трупов крупных млекопитающих. Облик вакиньяна характерен для птиц-падальщиков: у него голая кожа на голове и верхней части шеи. На горле растёт поперечная кожная складка в виде воротника, которая выполняет гигиеническую функцию, защищая оперение от загрязнения кровью и жидкостями мяса. Голова и шея птицы ярко окрашены: кожа на голове сизо-голубая, а складка на шее имеет очень яркий синий цвет. По краю этой складки тянется ряд красных наростов размером с зерно фасоли. За глазами птицы также имеются два выроста красного цвета, которые благодаря притоку крови сильно увеличиваются в жару или во время токования, превращаясь в широкие лопасти. Голова удлинённая, с высоким сильным крючковатым клювом, способным раздирать шкуру крупных животных.
Оперение этой птицы неяркое, пепельно-серое с чёрными маховыми и рулевыми перьями, на которых имеется слабо выраженный металлический блеск. Подхвостье белое, на нижней части спины и на пояснице участок чёрных перьев.
Из чувств у птицы хорошо развиты зрение и обоняние. Вакиньян питается падалью, которую разыскивает с помощью зрения и по запаху крови или разложения. Часто эта птица дожидается остатков добычи хищных млекопитающих, паря над ними или сидя на ветвях ближайших деревьев. Из-за большого размера вакиньян соблюдает определённую осторожность, находясь на земле: съев слишком много мяса, птица взлетает с трудом. Обычно это молчаливая птица; голос вакиньяна похож на карканье, птицы чаще всего кричат во время брачных полётов или защищая добычу от конкурентов. Птенцы издают приглушённый писк, похожий на гудение дудочки, некоторое время так кричит молодая птица, покинувшая гнездо.
Вакиньян предпочитает гнездиться в местах, защищённых от доступа наземных хищников. Эта птица может гнездиться на деревьях или в скальных нишах. Навыки гнездостроения у вакиньяна плохие, поэтому птица просто занимает и слегка достраивает уже готовые гнёзда других крупных птиц, расширяя и подновляя их. Этот вид является моногамным, пара сохраняется много лет и часто занимает одно и то же гнездо несколько лет подряд.
В кладке у вакиньяна всего одно яйцо с бурой скорлупой, которое откладывается примерно в конце апреля. Птенец выводится к концу мая и покидает гнездо только в начале осени. Молодая птица имеет неяркую окраску кожи на голове – свинцово-серую с розоватыми наростами. Также фоновая окраска оперения – тёмно-серая. Взрослая окраска проявляется на третьем году жизни, но лишь в возрасте 4-5 лет молодые птицы первый раз приступают к гнездованию Темп размножения у этого вида медленный, но это компенсируется большой продолжительностью жизни – до 80 лет и более.

Писклявый карликовый крапивник (Paratroglodytes tenuirostris)
Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)
Семейство: Крапивники (Troglodytidae)
Место обитания: Северная Америка, хвойные и смешанные леса в области умеренного климата.

Рисунок Тони Джонса

Семейство крапивников является очень характерным компонентом орнитофауны Нового Света. В эпоху человека эти птицы населяли значительную часть территории обеих Америк и занимали разнообразные места обитания, отличаясь друг от друга обликом, поведением и рационом. В эпоху глобального экологического кризиса их разнообразие заметно пострадало (главным образом, из-за сокращения площадей тропических лесов), но в раннем неоцене быстро восстановилось. В Северной Америке эпохи неоцена крапивники представлены разнообразными видами, распространёнными по всему материку и занимающими разнообразные экологические ниши. К их числу принадлежат одни из самых мелких нетропических птиц материка – карликовые крапивники; писклявый карликовый крапивник является самым северным видом рода.
Длина тела этой птицы – около 5 см (не считая клюва), хвоста – до 4 см. Телосложение этой птицы плотное, голова относительно крупная, с большими глазами. Крылья короткие, широкие, закруглённые на концах. Хвост прямой, веерообразный, у сидящей птицы сложен узким клином. Оперение тёмное – серо-чёрное с неясной чёрной поперечной рябью. Изредка встречаются птицы со светлой или охристо-рыжей фоновой окраской; у таких особей рябь на оперении более заметна. Сидящая птица держит хвост вертикально, подрагивая им, особенно при возбуждении или испуге. Кончик хвоста белый, и его движения хорошо заметны, особенно на фоне тёмного оперения. Маховые перья имеют специфическую окраску: от кончика до середины белые с чёрными поперечными полосками, от середины до основания – целиком чёрные. Самец и самка не отличаются друг от друга по окраске, самец лишь немного крупнее.
Клюв данного вида птиц тонкий, шиловидный, слегка загнутый вниз. На конце языка развивается маленькая кисточка из роговых щетинок. Писклявый карликовый крапивник является насекомоядной птицей, зимой активно разыскивает насекомых и их кладки под корой и среди мха. Ещё одной поведенческой чертой этого вида, обеспечившей ему успех в борьбе за существование, является способность чистить более крупных птиц от паразитов. При этом важную роль в распознании этой птицы играет броская полосатая окраска перьев в крыльях.
Голос этого вида – очень тонкий писк, сигнал тревоги – частая трель из отрывистых писклявых выкриков.
Самцы писклявого карликового крапивника проявляют ярко выраженное территориальное поведение, агрессивно относясь к другим самцам. В то же время самки более лояльно относятся друг к другу, и на территории одного самца могут высиживать кладки сразу две или три самки. Гнездо шарообразной формы делается из травы и подвешивается под колючими ветвями хвойных деревьев. Часто этот вид размещает свои гнёзда в основании гнёзд крупных птиц – орлиных воронов, катартид или цапель. Гнездование начинается вскоре после таяния снега. За лето птицы успевают вырастить два выводка, причём молодняк из первого выводка остаётся на родительской территории и помогает докармливать второй выводок. Благодаря этой особенности поведения в первом выводке бывает до 7 птенцов, а во втором больше – до 10-12. Молодые неполовозрелые самки по очереди помогают своей матери высиживать вторую кладку. Несмотря на такую стратегию в размножении, значительная часть птиц гибнет зимой от бескормицы.
Весной следующего года молодые птицы обоих полов приступают к размножению. Продолжительность жизни очень невелика и редко превышает три года.

Золотошейная синица (Poecile chrysocollis)
Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)
Семейство: Синицевые (Paridae)
Место обитания: Северная Америка, смешанные леса умеренного пояса.
В неоцене представители семейства синиц демонстрируют видовое разнообразие, сравнимое с эпохой человека. Они мало пострадали от деятельности человека, а благодаря способности к жизни в изменённых человеком ландшафтах некоторые виды смогли значительно расширить ареал и увеличить численность.
Золотошейная синица – это один из типичных видов синиц североамериканской фауны. Она имеет широкий ареал и встречается в лесах различных типов. Длина тела птицы – около 8 см, хвоста – до 4 см. Телосложением этот вид напоминает синиц эпохи человека – у неё крупная голова, прямой остроконечный клюв, цепкие лапы. Это не перелётный вид, гнездящийся в дуплах, поэтому чаще всего золотошейная синица населяет участки старого леса с большим количеством дуплистых деревьев.
Окраска этой синицы очень узнаваема, в первую очередь из-за участка перьев с жёлтым металлическим блеском, который растёт на горле птицы. Его размер напрямую указывает на ранг птицы: у высокоранговых самцов он составляет примерно половину ширины горла и тянется вниз до середины груди, а у молодых или низкоранговых особей состоит всего лишь из нескольких перьев. Окраска верхней стороны тела, хвоста и кроющих перьев крыла тёмно-бурая, на боках головы есть большие белые пятна. Живот рыжеватый. Маховые перья имеют очень броскую окраску: они чёрные в основании опахала и чёрно-белые поперечно-полосатые на концах. Таким способом эта птица отчасти мимикрирует под писклявого карликового крапивника, защищая себя от возможной агрессии более крупных птиц, а также получая возможность беспрепятственно склёвывать паразитов с крупных наземных животных.
Это насекомоядный вид птиц, зимой частично переходящий на растительную пищу. Одной из особенностей поведения золотошейной синицы является её умение очищать от паразитов шерсть крупных животных, что даёт ей дополнительный источник корма.
Пары образуются на один цикл гнездования, но изредка пара птиц может сделать две кладки подряд. Гнездование происходит дважды за лето, в первой кладке до 8 яиц, во второй – обычно 5-6. В возрасте 5 недель молодые птицы переходят к самостоятельной жизни. Весной следующего года молодые птицы принимают участие в размножении. Продолжительность жизни редко превышает 2 года. Значительное количество молодых птиц гибнет в первую же зиму.

Масковая чубатая белка (Lophosciurus bicolor)
Отряд: Грызуны (Rodentia)
Семейство: Беличьи (Sciuridae)
Место обитания: смешанные леса Северной Америки в области умеренного климата.

Рисунок Александра Смыслова

В эпоху человека Северная Америка отличалась большим видовым разнообразием белок и бурундуков. Благодаря способности жить в изменённых человеком ландшафтах белки сравнительно мало пострадали в эпоху человека, и в неоцене их разнообразие очень велико. Среди них появился своеобразный род чубатых белок, который объединяет виды, выработавшие специфические визуальные средства подачи сигналов сородичам. На голове у всех видов этого рода имеются участки подвижных удлинённых волос, окраска которых часто контрастирует с фоновой окраской шерсти. В лесах умеренного климата водится масковая чубатая белка – один из самых обычных видов рода, животное с длиной тела около 30 см и хвоста – до 20 см.
Облик масковой чубатой белки сохраняет узнаваемые особенности, характеризующие эту группу грызунов. Это животное лёгкого телосложения с пушистым хвостом, цепкими лапами и гибким позвоночником, хорошо приспособленное к жизни на деревьях. При первом взгляде на это животное явно заметна контрастная двуцветная окраска морды – это опознавательный знак для сородичей и серьёзное предупреждение для мелких хищников. На висках животного растут пучки длинных белых волос, а обширное пятно белой шерсти охватывает лоб, переносицу и область вокруг глаз. Оттеняя это пятно, темя и бока головы животного чёрные. Такая окраска хорошо заметна даже в сумерках и распознаётся хищниками, не имеющими цветного зрения. Волосы на темени также удлинённые – у возбуждённого или агрессивно настроенного животного волосяной хохолок поднимается и зрительно преувеличивает размер животного. Фоновая окраска шерсти на туловище бурая, более светлая на горле, груди и животе, и с заметным рыжеватым оттенком на лапах и хвосте. В отличие от взрослых особей, детёныши не имеют яркой метки на морде – она начинает проявляться лишь у животных, которые уже ведут самостоятельную жизнь.
Масковая чубатая белка обладает агрессивным поведением, и значительную часть её рациона может составлять пища животного происхождения. Она способна нападать на мелких зверей, ловит змей и ящериц, разоряет гнёзда птиц. На земле эта белка ведёт себя осторожно, но спускается, чтобы поохотиться на змей, которых она убивает точным укусом в затылок, прыгая на них со ствола дерева. Особенно часто эта белка поедает пищу животного происхождения зимой и ранней весной, когда растительных кормов становится меньше. В случае нападения хищника эта белка способна контратаковать, нанося сильные укусы в морду и лапы. Защита от хищника сопровождается громким криком, похожим на визг кошки. К сородичам масковая чубатая белка также относится нетерпимо, прогоняя их со своей территории, за исключением брачного сезона.
Каждое животное занимает в лесу индивидуальный участок, помечая границы мочой и погрызами на коре деревьев. Обычно белка селится в дуплах, но охотно занимает чужие гнёзда, переоборудуя их по собственным потребностям. Если на её территории обитает колония бальзамических попугаев, то после отлёта птиц масковая чубатая белка использует их гнездо для зимовки, собирая в нём запасы пищи – она натаскивает в эти «кладовые» по несколько килограммов семян, орехов и желудей, иногда перемещая их из менее удобных тайников.
Весной, примерно в начале таяния снега, у масковой чубатой белки наступает брачный сезон, когда самцы особенно часто нарушают границы территории самок, не рискуя быть израненными их мощными резцами. Обычно самка спаривается с несколькими самцами, а развитие зародышей начинается через некоторое время после окончания брачного сезона; в результате у детёнышей из одного выводка могут быть разные отцы. В выводке до 6-8 детёнышей, которые покидают гнездо в возрасте 2 месяцев (примерно в середине июля). В это время самка уже успевает спариться второй раз и вскоре рождает второй выводок, достигающий самостоятельности к середине осени. К следующей весне молодые животные же способны участвовать в размножении. Продолжительность жизни составляет не более 3 лет.
На территории Северной Америки обитают близкие виды:
Бородатая белка (Lophosciurus leucobarbus) населяет леса Скалистых Гор и тихоокеанского побережья материка. Размером она сходна с масковой чубатой белкой, но отличается от неё пепельно-серой окраской шерсти и тёмно-серым животом. На горле и груди животных обоих полов растут длинные белые волосы, образующие нечто вроде густой бороды. Угрожая сородичу или хищнику, животное встаёт на задние лапы и распушает эти волосы, которые становятся хорошо видны на фоне тёмного живота.
Львиная белка (Lophosciurus leonticephala) – теплолюбивый вид, обитающий в широколиственных субтропических лесах южной оконечности материка, вдоль побережья Мексиканского залива. Это мелкий вид (длина тела до 15 см, хвоста – около 10 см) с каштаново-бурой окраской шерсти и белой грудью. На темени, горле и щеках растёт удлинённая шерсть серовато-жёлтого цвета, которая образует подобие львиной гривы. Угрожая врагу или сопернику, животное топорщит эту шерсть, словно воротник, и мелко трясёт головой, издавая пронзительный угрожающий писк. Данный вид преимущественно животнояден, беспозвоночные составляют примерно 2/3 рациона. Сезонности в размножении нет, за год самка приносит три выводка по 5-6 детёнышей.
Чернобровая белка (Lophosciurus superciliaris) – мелкий вид из лиственных лесов юго-восточной части Северной Америки (Аппалачи). Длина тела – до 20 см, хвоста – около 17 см. У этого вида серая окраска шерсти на теле, белое брюшко, а над глазами от переносицы до ушей тянутся две полосы удлинённого чёрного меха, дополняемые большими чёрными волосяными кисточками на ушах.

Гигантский лесной дикобраз (Aepythizon megatherioides)
Отряд: Грызуны (Rodentia)
Семейство: Древесные дикобразы (Erethizontidae)
Места обитания: леса на равнинах и в горах северной части Северной Америки (на запад до южных районов Берингии).

Исходный рисунок Amplion, колоризация Ламберта

После вымирания на границе голоцена и неоцена большого количества видов копытных другие травоядные млекопитающие заняли опустевшие экологические ниши, породив причудливые виды. Среди них были грызуны, огромный по многообразию отряд, включавший в голоцене в основном мелкие и совсем крошечные виды. Конечно, в различные эпохи кайнозоя грызуны не раз «пытались» выйти в средне- и крупноразмерный класс, причём иногда весьма успешно: в Южной Америке обитал грызун размером с носорога, а североамериканский плейстоценовый вид бобров достигал размеров медведя. В голоцене самыми крупными представителями этого отряда были речной бобр и капибара. Зато в неоцене, заняв разнообразные экологические ниши, грызуны изрядно увеличились в размерах. В Южной Америке среди грызунов появились формы, подобные антилопам и свиньям, а также гигант, похожий на наземных ленивцев плиоцена и плейстоцена. На территории Мексиканского нагорья в неоцене поселился дикобраз размером с медведя. Но в лесном поясе Северной Америке у этого дикобраза есть ещё более крупный родственник.
Гигантский лесной дикобраз – очень крупный представитель неоценовых грызунов (вес до 1 тонны, рост стоящего на задних лапах зверя до 3 метров, длина свыше 5 метров вместе с хвостом). Задние ноги этого животного больше передних, благодаря этому он может стоять на двух ногах, поедая растения. Ступни задних лап покрыты толстой ороговевшей кожей, поэтому зверь может одинаково легко ходить как по нагретым солнцем камням, так и по зимнему льду. Это травоядный зверь, его пищу составляют листья и ветки различных лиственных деревьев. Зимой гигантский лесной дикобраз может поедать даже малопитательные ветки хвойных деревьев и корни, которые выкапывает из земли. На передних лапах дикобраза кривые когти, с помощью которых зверь добывает себе пищу и эффективно защищается от врагов. Когда зверь передвигается на четырёх ногах, он опирается на боковую поверхность пальцев передних лап, когти при этом смотрят вершинами внутрь.
Этот вид животных обитает в умеренном поясе, часто поднимаясь высоко в горы. Поэтому зимой ему приходится переносить довольно сильные морозы. В этом ему помогает мех, к зиме становящийся ещё гуще и теплее. Окраска меха изменчива, как и у его пустынного сородича: встречаются варианты окраски от светло-коричневого до серого и соломенно-жёлтого. В меху скрыто главное защитное оружие гигантского лесного дикобраза – очень толстые (до 2 см у основания) иглы длиной до 40 – 60 см. Они особенно многочисленны на шее (сверху и с боков) и плечах, кроме того растут полосой вдоль хребта (до основания хвоста). Таким образом, все места, которые предпочитает атаковать хищник, надёжно защищены. Иглы подвижны, зверь может поднимать и опускать их в зависимости от ситуации. Иногда (особенно, если хищник слаб или неопытен), гигантский дикобраз сам может перейти в атаку, нанося удары иглами, растущими на плечах. Кроме того, он может сильно кусаться огромными резцами. Во время драки дикобраз устрашающе ревёт. Но обычно взрослые звери редко демонстрируют эти способности: пока они сильны и здоровы, у них практически нет врагов. А вот детёныши гигантских дикобразов могут стать лёгкой добычей хищников, если отойдут далеко от матери.
У самки в выводке 1 – 2 детёныша. Новый приплод появляется 1 раз в год, но молодняк долгое время остаётся с самкой: прошлогодние детёныши продолжают кормиться с матерью после рождения новых, покидая её к моменту наступления половой зрелости (на третьем году жизни). Молодняк рождается без игл, обрастает ими в первый месяц жизни. Но зато новорождённый лесной дикобраз покрыт шерстью, может видеть и уже через полчаса после рождения учится ходить. Шерсть детёнышей в первый год жизни тёмная, но после первой зимы, во время весенней линьки, проявляется та окраска, которую животное будет иметь всю оставшуюся жизнь.
Половая зрелость наступает на третьем году жизни. В это время молодые животные уже самостоятельны, и принимают участие в брачных играх, которые приходятся на конец лета. На границах индивидуальных владений разыгрываются сражения самцов за право спаривания с самками. Но эти турниры не столь масштабны, как у пустынного медвежьего дикобраза: обычно два самца сражаются за одну-двух самок, но бой редко бывает ожесточённым: чаще всё ограничивается демонстрацией силы. Соперники дерут кору на стволах, вырывают из земли пучки травы, обильно мочатся на деревья и громко фыркают. Самки наблюдают за поединком со стороны, стимулируя соперников характерным урчанием и разбрызгивая сильно пахнущую мочу.
Спаривание продолжается недолго, и животные быстро расходятся. Но во время ухаживаний возбуждённые самцы могут принять детёнышей самки за соперников и напасть на них. Часто подросший молодняк, переживший зиму и окрепший, гибнет именно от нападений самцов в брачный сезон. Но успешно выживший в молодости дикобраз может прожить около 60 лет.

Лесной косорог (Posttarandus borealis)
Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)
Семейство: Оленьи (Cervidae)
Место обитания: Северная Америка; леса, редколесья, предгорья.

Рисунок Павла Волкова, колоризация Биолога

Оледенение на рубеже голоцена и неоцена привело к смещению границ растительных сообществ и массовому вымиранию теплолюбивой фауны. Но одновременно оно стало ключевым моментом в эволюции холодостойкой фауны. В эпоху экологического кризиса одним из немногих крупных видов, которые выжили, в том числе благодаря человеку, был северный олень (Rangifer tarandus). Его потомки приобрели необычное приспособление, позволяющее добывать корм из-под снега: один из рогов зверя стал крупнее, на нём появилась широкая костяная «лопатка», позволяющая раскапывать снег боковыми движениями головы. В северных районах Нового Света обитают потомки северного оленя – представители рода косорогов. Зону арктических пустынь и тундры в Гренландии населяет северный косорог (Posttarandus asymmetrocornis), а его родственник лесной косорог расселился дальше на юг, в редколесья и леса умеренного климатического пояса Северной Америки. Дальше всего на юг этот вид проникает по хребтам Скалистых гор.
От гренландского вида лесной косорог отличается более короткой шерстью, но сохраняет характерное массивное телосложение. Взрослая особь достигает веса до 250-300 килограммов (самец крупнее). У животного мощная шея и выраженный горб на плечах, образованный верхними остистыми отростками позвонков. Пропорциями животное напоминает лося, но с более короткими ногами. Летняя окраска шерсти бурая с тёмным седловидным пятном на спине, зимой светлеет до бежевой и палево-серой. У самцов на шее растёт выраженная грива, а у самых сильных особей на горле имеется борода из удлинённой шерсти. Зимняя шерсть значительно длиннее и гуще летней.
В строении рогов наблюдаются те же особенности, что у северного косорога. Правый рог в несколько раз больше левого и смещён к средней линии головы. Левый рог сильно редуцирован до двух небольших отростков, один из которых направлен вперёд, а другой назад, и они оба сильно отклоняются в соответствующую сторону. Передняя часть правого рога образует широкую костную «лопату» с несколькими притупленными зубцами по краю. Задняя часть рога находится примерно в одной плоскости с ней, поэтому такой рог не мешает движению животного по лесу. В задней части рога имеется несколько отростков, сильно различающихся по форме у разных особей. Основания обоих рогов срослись в одну общую поверхность, под которой находятся сильно утолщённые кости черепа, и оба рога спадают одновременно. Защищаясь от хищников, лесной косорог наносит сильные боковые удары рогом.
Рога сбрасываются представителями разных полов не одновременно. У самцов рога отрастают и формируются раньше, чем у самок, к началу брачного сезона (первая половина осени), но сбрасываются в конце зимы, пока ещё лежит снег. У самок в период гона рога ещё в «бархате», но зато сбрасываются позже, к весне, к моменту таяния снега. Поэтому в плане добывания корма самец может какое-то время находиться на «иждивении» у самок.
Гон у лесного косорога проходит осенью. Из-за сильной специализации рогов животные почти не бодаются: лишь иногда самцы сходятся голова к голове и оттесняют друг друга от самок, но эти движения в значительной степени ритуализованы. Часто поединок за главенство сводится к демонстрации сопернику повёрнутой в профиль головы, когда степень развития рога видна особенно хорошо. Обычно борющиеся звери толкают друг друга грудью и боками, при этом издают громкие отрывистые звуки, напоминающие стон. Если накал борьбы становится сильнее, самцы встают на задние ноги, бьют друг друга передними ногами. Самец собирает гарем из 6-10 самок и охраняет их, пока они готовы к спариванию.
Самка приносит потомство в конце весны. Молодая или старая самка обычно рождает одного телёнка, у зрелых примерно в 25% случаев рождается двойня. На формирование костей эмбриона расходуется кальций из рогов, поэтому к весне рога самок теряют прочность, особенно задние отростки, и от сильного случайного удара могут ломаться. Также частичное использование костного материала рога во время беременности облегчает сбрасывание рогов весной.
У молодого животного более тёмная шерсть, чем у взрослых, и типичная для вида окраска проявляется лишь к зиме. В первый год жизни рога формируются в виде симметричного двойного гребня. В дальнейшем левый рог развивается медленнее: на втором году жизни на нём образуются два отростка, но правый рог уже примерно вдвое больше по размеру, и на его переднем отростке формируется «лопата». На третьем году жизни на «лопате» образуются отростки, а задняя часть рога начинает разрастаться, образуя «противовес». Половозрелость у самок наступает в 3 года, у самцов в 4 года. Продолжительность жизни – около 30 лет.

Апанакес (Mustela apanakes)
Отряд: Хищные (Carnivora)
Семейство: Куньи (Mustelidae)
Место обитания: Северная Америка от атлантического побережья до Берингии, Северо-Восточная Азия; смешанные и хвойные леса.

Рисунок Ламберта

Эпоха человека была временем, когда сильно пострадала мегафауна, но некоторые мелкие виды животных добились значительного успеха в борьбе за существование благодаря способности выживать в изменённой человеком среде. Немногочисленные виды синантропных грызунов в эпоху человека значительно расширили свой ареал и обладали высокой численностью. У них было немного естественных врагов, способных жить по соседству с человеком, и среди этих врагов – мелкие виды семейства куньих – ласки и горностаи. Сохранив высокую численность и широкий ареал, они стали предками более крупных видов куньих эпохи неоцена.
На территории смешанных и хвойных лесов Северной Америки, а также в Берингии и в Северной Азии водится апанакес – потомок горностая (Mustela erminea), лазающий хищник верхнего яруса леса. Размером и образом жизни это животное похоже на куницу, отсюда название: «апанакес» – название куницы на языке индейцев абенаки. Это подвижный и ловкий хищник, значительно увеличившийся в размерах по сравнению с предком: вес взрослой особи около 1,5 кг, длина тела до 35-40 см, хвоста – около 20 см. В отличие от куницы, апанакес имеет удлинённую морду и небольшие ушные раковины, доставшиеся в наследство от предка. Кроме того, на зиму этот зверь меняет цвет шерсти. Летний мех апанакеса короткий, бархатистый, желтовато-бурого цвета с более тёмной областью от темени до хвоста. В это время кончик хвоста чёрный. Грудь обычно окрашена в светло-жёлтый цвет, но попадаются отдельные особи с белой грудью или вовсе без пятен на груди. Зимний мех апанакеса белоснежный с лёгким сизоватым оттенком; кончик хвоста также светлеет, становясь сизовато-серым.
Апанакес – это одиночное животное; каждая особь метит свою территорию пахучими выделениями и тщательно охраняет от вторжения чужаков. Запаховые железы сильно увеличенные, к весне у самцов в них скапливается небольшое количество жидкости с сильным индивидуальным запахом.
На территории каждой особи есть несколько укрытий, обычно в дуплах или в брошенных птичьих гнёздах. Одно из укрытий – жилое, но ещё одно из неиспользуемых укрытий также пригодно для жизни. Туда животное переселяется, а самка переносит детёнышей, если того требуют обстоятельства.
Апанакес является активным хищником и питается любыми животными, которых может одолеть – птицами, млекопитающими и рептилиями. Обычно животное ищет добычу в кронах деревьев, но иногда может устраивать засаду на ветвях невысоко над землёй и нападает на животных, кормящихся под деревьями. Пойманные животные умерщвляются укусом в основание черепа.
В брачный сезон самцы апанакеса смачивают мех на хвосте выделениями запаховых желёз и демонстрируют себя самке, активно размахивая хвостом и распространяя сильный запах. Если встречаются равные по силе соперники, между ними может завязаться жестокая схватка, часто заканчивающаяся гибелью одного из них. Во время спаривания самец удерживает самку зубами за холку, при этом сильные самцы иногда прокусывают череп молодым самкам.
Самка апанакеса приносит потомство два раза в год, первый выводок рождается ранней весной, едва сходит снег, а второй – уже в начале лета. Механизм, обеспечивающий скорость воспроизводства, сравнительно простой: через несколько дней после родов у самки снова начинается овуляция, поэтому во время выкармливания потомства она уже вынашивает второй выводок. Когда детёныши из первого выводка становятся самостоятельными и покидают гнездо, развитие зародышей ускоряется. А после того, как второй выводок становится самостоятельным, самка имеет возможность восстановиться до зимы. В первом выводке бывает до 6 детёнышей, во втором – в среднем, до 8. В возрасте около двух месяцев молодое животное уже начинает вести самостоятельную жизнь. Обычно в этот период гибнет больше всего молодых особей, поскольку взрослые звери активно изгоняют их со своей территории.
Половая зрелость наступает в возрасте 6-9 месяцев: молодые животные созревают уже к зиме и самки приносят потомство следующей весной.

Шерстохвостый опоссум (Barodidelphis laniurus)
Отряд: Опоссумы (Didelphimorphia)
Семейство: Опоссумы (Didelphidae)
Место обитания: Северная Америка, леса различных типов в области умеренного климата, в том числе горные леса.

Рисунок Ламберта

Во второй половине кайнозоя у опоссумов была прекрасная возможность доказать свою успешность в борьбе за существование. В ходе Великого Американского Обмена они проникли в Северную Америку и распространились по материку, а деятельность человека в голоцене способствовала расширению ареала обыкновенного, или виргинского опоссума (Didelphis virginianus). Этот вид стал родоначальником нескольких необычных видов эпохи неоцена, среди которых сумчатая гиена (Phascohyaena tigrina) из засушливых районов Мексиканского нагорья и геопоссум (Geodidelphis nivalis) из субарктических районов Нового Света. В более благоприятных для жизни условиях опоссумы занимают главным образом экологические ниши малоспециализированных всеядных существ с небольшими различиями в рационе. Зону смешанных лесов Северной Америки населяет шерстохвостый опоссум, который ведёт своё происхождение от популяций виргинского опоссума, завезённых в западную часть материка в начале XX века. Это животное хорошо приспособлено к жизни в условиях умеренного климата, успешно переживая холодные и снежные зимы.
Облик шерстохвостого опоссума не слишком сильно изменился по сравнению с предком: животное напоминает огромную крысу и достигает веса около 5-6 кг, к зиме отъедаясь до 8-9 кг; самка крупнее самца. В отличие от предка, у этого вида более короткая морда, а коренные зубы притупленные и бугорчатые, что связано с отличиями в рационе. Шерстохвостый опоссум весь покрыт густой шерстью, которая становится значительно длиннее и гуще к зиме. Уши короткие, покрыты шерстью с наружной стороны. Лапы покрыты шерстью с наружной стороны до самых когтей. Окраска меха меняется по сезонам: летом животное имеет серую окраску тела, белую морду и чёрную «шапочку» на лбу, темени и затылке. Кончик хвоста также чёрный. Зимняя шерсть намного светлее: белая почти на всём теле, и сизовато-белая на голове. Нос голый, розового цвета. Хвост животного сохранил хватательную функцию, но стал немного короче, чем у предка (не более 2/3 от общей длины тела и головы). Он также покрыт шерстью, но лишь сверху; нижняя сторона голая, с поперечными роговыми гребешками, особенно хорошо развитыми ближе к концу хвоста. Для предохранения от холода зимой этот опоссум предпочитает держать хвост свёрнутым. Также он умеет повисать на хвосте, несмотря на относительно крупный размер.
Шерстохвостый опоссум ведёт почти исключительно древесный образ жизни, спускаясь на землю лишь в редких случаях. На ступнях и кистях животного растут роговые мозоли, помогающие лучше цепляться за ветки и кору.
Этот вид всеяден, одинаково хорошо использует растительную и животную пищу, которая в его рационе присутствует примерно в равных пропорциях. Зимой животное переходит главным образом на пищу животного происхождения, а летом растительная пища составляет примерно три четверти его рациона. Животное поедает травы и молодые побеги деревьев, ягоды и грибы. Пища животного происхождения включает беспозвоночных, яйца и птенцов птиц, а также рептилий, амфибий и мелких млекопитающих. Если есть возможность, зверь охотно поедает падаль. Во время сильных морозов животное прячется в укрытии и впадает в неглубокий сон, пробуждаясь при повышении температуры.
Это одиночный вид животных с выраженным территориальным поведением. Каждый зверь метит мочой и выделениями анальных желёз определённый участок леса и регулярно подновляет метки. Индивидуальные участки обычно разделены нейтральной территорией, где разные особи могут кормиться бок о бок, лишь изредка вступая в конфликты. На нейтральных территориях происходит спаривание.
Брачный сезон начинается незадолго до таяния снега. Самцы становятся агрессивными друг к другу и могут утрачивать осторожность, прогоняя соперника или преследуя самку. Ухаживая за самкой, самец издаёт звуки, похожие на гудение, а также громко фыркает и визжит, если самка не принимает его ухаживания. Беременность длится около 2 недель, самка рождает до 15 мелких недоразвитых детёнышей, но у неё в сумке находится лишь 8 сосков. Детёныши остаются в сумке ещё 6 недель, после чего перелезают на спину матери. В течение месяца они учатся добывать пищу, а затем переходят к самостоятельной жизни. В это время самка начинает вынашивать второй выводок.
Половая зрелость молодых особей наступает в возрасте 7-8 месяцев. Продолжительность жизни – около 5 лет.

Крабовидный хищнец (Circulocimex symbioticus)
Отряд: Клопы (Hemiptera)
Семейство: Хищнецы (Reduviidae)
Место обитания: Северная Америка, умеренные и субтропические области; симбионт гигантских дикобразов различных видов, способен некоторое время обходиться без животного-хозяина.

Рисунок Amplion

Крупные наземные дикобразы – это характерный компонент североамериканской фауны эпохи неоцена. Их покровы тела представляют собой благоприятную среду для обитания разнообразных паразитических беспозвоночных – обычно вшей и власоедов, а также клещей (здесь прослеживается параллель с крупными ежами Старого Света). Кроме того, под кожей крупных дикобразов развиваются личинки оводов и других двукрылых. Это становится возможным из-за того, что иглы животного, защищая его от хищников, мешают своему хозяину в борьбе с паразитами. На теле животного складывается особый паразитоценоз, в котором определённую роль играют хищники – насекомые и некоторые клещи.
Один из симбионтов крупных дикобразов – это крабовидный хищнец, плоский нелетающий клоп длиной около 12 миллиметров. Тело насекомого укороченное и сильно расширенное, почти дисковидное: длина лишь немного превышает ширину. Членики ног также расширенные, как у некоторых тропических палочников. Крылья редуцированы, и в целом этот клоп напоминает миниатюрного краба (с поправкой на количество конечностей). Покровы тела очень прочные: насекомое способно без ущерба выдержать на себе вес в несколько десятков раз больше собственного. Кроме того, на теле крабовидного хищнеца почти отсутствуют разного рода волоски и наросты, а покровы очень гладкие и блестящие – это позволят насекомому легко лазать между иглами животного-хозяина. В противоположность покровам тела, лапки насекомого покрыты многочисленными щетинками и обеспечивают хорошее сцепление с субстратом. Окраска мраморно-серая с густым чёрным крапом вдоль средней линии тела. Кроме того, словно в подтверждение своего названия, крабовидный хищнец способен быстро ползать в любом направлении, в том числе боком.
Голова насекомого уплощенная, с выраженной шеей, подвижная. Глаза хорошо развиты, сильно вытянуты вдоль краёв головы. На переднем крае головы глаза почти соприкасаются. Зрение хорошее, хотя при поисках добычи этот клоп предпочитает использовать обоняние. Антенны укорочены, способны складываться под головой вдоль нижнего края глаз. Голова располагается в вырезе переднего сегмента груди, не выдаваясь за дисковидные очертания тела животного, и может двигаться только вверх и вниз. Хоботок очень длинный – длиной примерно как туловище. В нерабочем положении он сложен посередине и подогнут под голову.
Крабовидный хищнец является активным хищником и питается паразитами дикобразов. В то же время он не сильно привязан к хозяину и может случайно или намеренно покидать его и какое-то время жить самостоятельной жизнью, подобно другим свободноживущим насекомым. В таком случае этот клоп прячется под корой деревьев и в других узких щелевидных укрытиях. Он ищет нового хозяина по запаху и зачастую не уползает далеко от звериных троп, где больше вероятность встретить подходящего хозяина. Изредка эти клопы селятся на теле крупных птиц и какое-то время питаются их паразитами, а также живут в материале гнезда.
Живя на теле животного-хозяина, этот клоп размножается почти круглый год, и темп размножения немного снижается лишь в зимние месяцы. Самка откладывает примерно 1 раз в 20 дней до 15 яиц и вынашивает их на нижней стороне брюшка. Для этого вида насекомых очень характерен партеногенез. В однополой партеногенетической популяции, не ощущая запаха самцов, некоторые личинки-самки могут превращаться в «мужеподобных» самок с внешним видом половых органов и поведением самцов, и могут оплодотворять других самок, открывая тем самым возможность полового размножения и рекомбинации генов. Плодовитость самок после оплодотворения «мужеподобной» самкой снижается примерно на четверть, но потомство получается генетически разнообразным.