Ты, наверно, не удивишься, если услышишь такие слова:
— Письма матери — для меня святыня.
— Он, как святыню, бережет свои боевые ордена. Драгоценные для человека предметы, то, что он бережет, боится
утратить, к чему относится с большим уважением, как говорят — «благоговейно», называют святыней.
И огонь был святыней, даже больше — божеством у многих народов. Я уверена, что стоит тебе хорошенько подумать, и ты сам скажешь, почему это произошло. Ну, смелее!
Ты говоришь, что иначе, пожалуй, и не могло быть? Да, ты прав, конечно! Встреча с огнем произвела огромное впечатление на человека, поразила его. Огонь казался совершенно особенным «существом». Люди ведь тогда — ты это помнишь — считали, что их окружают сплошь живые существа. Солнце и луну, горы и лес, а особенно огонь и воду они одушевляли.
Вода и огонь действительно могли показаться живыми древнему человеку. Вела себя вода как ей вздумается, с людьми совершенно не считалась. Размывала запруды, с трудом воздвигнутые человеком, выходила из берегов, затопляла долины, пересыхала в озерах и реках, где ей полагалось быть, лилась с неба — словом, приходила и уходила не когда в этом нуждался человек, а когда ей нравилось. Множество было у нее капризов и причуд.
Интересное «существо» вода... Хорошо бы и про нее когда-нибудь написать книжку. Как ты думаешь?
А огонь? Он вел себя словно живое создание, наделенное умом, волей и очень строптивым нравом. Приносил людям столько добра, но, внезапно рассердившись, был способен уничтожить все их имущество да и самих погубить. Мог «и одарить и разорить», по пословице. Шутить с ним нельзя — это было ясно с самого первого знакомства. Но человек все готов был простить огню за то добро, что он принес с собой.
Мы много говорили о древнем человеке, и ты знаешь, как он был запуган безжалостной и непонятной природой. Грозили ему и голод, и холод, и опасные враги — хищные звери. Не враждебные ли духи насылают на людей все эти напасти? Конечно, они!
А ночь с ее непроницаемой тьмой — несомненно, союзница злых духов. Под ее покровительством им легче вредить человеку. Ведь дух — нечто непонятное, таинственное. И ночь непонятна. Почему на землю спускается темнота и гаснет веселый дневной свет? Да, ночь, конечно, друг недоброй силы. И защитник от этих страшных врагов один — жаркое пламя костра: оно заставляет ночь отступать в дальние углы пещеры, оно отпугивает зверей, спасает и самого человека с семьей, и домашних животных. Что же такое огонь, как не жилище могучего божества, а быть может, и само божество?
Ученые думают, что культ огня зародился у кочевых народов. Кочевники больше зависят от природы, сильнее опасаются ее, чем оседлые племена, что живут в селениях.
От кочевников внутренней Азии почитание огня перешло в Индию. Там бога огня называли Агни. Само это слово значит «огонь».
Бога Агни изображали сидящим верхом на баране. У него были два лица, четыре ноги и восемь рук. Наверно, этим хотели отметить подвижность бога. Может быть, в воображении индийцев Агни, беспокойно двигающий всеми своими ногами и руками, поворачивающий к людям то одно, то другое грозное лицо, действительно казался им похожим на быстрый, стремительный огонь.
В древних индийских сказаниях, ведах, рассказывается, как люди получили огонь. Его похитил с неба герой Матарисван — индийский Прометей. Агни считался мудрым и доброжелательным божеством: он приносил людям благополучие, отгонял от них злых духов. Но в то же время в сказаниях об Агни говорится, что он родился от двух кусков дерева и, так как родители ничем его не накормили, он недолго думая съел их самих. Почему могла появиться такая сказка, вполне понятно: люди видели, как, добытый трением двух кусков дерева, огонь сжигает породившие его деревяшки. Но то, что Агни в сказке ест собственных родителей, о доброте, конечно, не говорит.
Порою к Агни обращаются как к посреднику между богами и людьми. Приношение богам, сожженное на жертвеннике, Агни с дымом возносит к небу. Верующие молятся так:
«О Агни, прими благосклонно это полено — мой дар! Воспылай ярко и распусти свой священный дым. Коснись гривой небесной выси, соединись с лучами солнца. О владыка божеств, отгони от нас врагов, пошли нам дождь, дай нам пищу, утоли нашу жажду! Ты младший из богов, ты их вестник, ты мудрый посредник между богами и родом людским...»
Очень чтили огонь древние персы. Они поклонялись богу света, добра и огня — Агура-Мазда. Он считался владыкой солнца, а царь персидский был его верховным жрецом. На древнем изображении царь Дарий Гистасп стоит над жертвенником, в котором пылает священный огонь. В городе Шиз в храме огня всегда горело пламя в жертвеннике. Хранили его маги, а каждый царь, перед тем как вступить на престол, должен был пешком отправиться в этот храм и поклониться вечному огню.
Огнепоклонников иначе называли зороастрийцами, потому что их «святой» Зороастр подробно рассказал об этой религии в книге «Зенд-Авесте». Когда в Персии огнепоклонников стали преследовать, многие из них ушли в Индию. Там их называли парсами. Говорили, что все парсы честные и трудолюбивые люди.
Недалеко от Баку, в Сураханах, — ты знаешь, что это за места и чем они богаты, — в древности была сооружена высокая труба. По ней из земли шел природный газ. Труба эта возвышалась над храмом огнепоклонников. По вечерам газ зажигали, и высокий факел был маяком для мореплавателей. Корабли видели его издалека. Днем факел тушили, чтобы не расходовать газ напрасно.
Сюда, в Сураханы, приезжало множество народа из Индии, Персии и других стран. Многие набирали газ в бурдюки — мешки, сделанные из шкур животных, — увозили к себе на родину и там, очень экономя драгоценное топливо, зажигали в торжественных случаях. Этот газ был им нужен не для освещения, его жгли, как жгут свечи в церквах при богослужениях, да и светильники делали в виде свечей, втыкая в меховой мешок тростинку или соломинку. Некоторые паломники оставались жить в Сураханах, чтобы быть ближе к священному огню. Благочестивые люди, умирая далеко от Сурахан, просили родичей отвезти туда их тела и сжечь на священном огне. Тела умерших зашивали в холст, пропитанный нефтью, и сжигали, а пепел увозили на родину.
В Древней Греции чтили огонь домашнего очага. В Риме он тоже почитался, и домашние духи — пенаты — были хранителями семейного, домашнего огня. Существовало выражение: «Он вернулся к родным пенатам». Так обычно говорили про человека, который после долгих странствий наконец возвратился в родной дом, к своему семейному огню. Но, кроме отдельных семейных огней, в древнем Риме горел общий негасимый огонь.
Сердцем Рима был Форум. На этой площади протекала общественная и религиозная жизнь Вечного Города, как называют Рим. На Форуме находились площадка для народных собраний, трибуна для ораторов, здание, в котором заседал сенат. Здесь помещались посольства разных стран и храмы, среди них — храм, посвященный Вулкану, тому самому божеству, которого в Древней Греции звали Гефестом. Гефест считался богом огня и кузнечного мастерства. Его изображали не красавцем с правильными чертами лица, как других богов, а сильным, крепким ремесленником, с клещами в руках, в простой одежде. Правая рука и плечо его были обнажены, чтобы одежда не стесняла движений при работе.
Но настоящее святилище огня было не здесь. Стоял на Форуме очень простой круглый храм, окруженный беломраморными колоннами и посвященный Весте. Эта богиня не заведовала мощной и грозной стихией огня. Роль ее была гораздо скромнее. Веста считалась покровительницей семейного очага, домашнего огня, в чьем бы доме он ни горел — в роскошном дворце патриция или в хижине крестьянина. Множество сильных и жестоких, хитроумных и мстительных богов было у римлян. Всегда людям хотелось поклоняться тому, кто сильнее и хитрее их самих. И все-таки извечно тянуло человека к мирному труду, к тихим семейным радостям, к теплому спокойному дому, где можно отдохнуть от кровопролитных битв, хитросплетений политики, уловок торговли... Из этой любви к домашнему очагу и родился культ Весты.
Ученые считают, что храм Весты сделали круглым в память первых человеческих жилищ — круглых хижин. А римский поэт Овидий писал, что когда храм перестраивали, то сохранили его прежнюю круглую форму, в знак того, что земля наша кругла, а внутри нее пылает вечный огонь. В храме Весты он тоже пылал, и жрицы, девушки-весталки, следили, чтобы пламя не погасало никогда. Мужчинам в храм вход был запрещен, да и женщины могли бывать в нем только одну неделю в году, летом, на празднествах в честь Весты — весталиях. В эти дни знатные римлянки отправлялись в храм босиком, молились Весте и просили ее даровать благополучие их дому.
Весталок выбирали из семей знатных римлян. Это были девочки не старше десяти лет. Они покидали родную семью и жили в особом доме. В нем были небольшие комнаты, зато просторный атриум — внутренний дворик с бассейном, обсаженным розами. Они и сейчас вьются по краям бассейна, как, вероятно, вились в те далекие времена, когда в доме жили весталки. Зелень и вода атриума приносили прохладу по вечерам, и девушки отдыхали здесь после знойного дня. Как выглядели весталки, мы можем судить по сохранившимся статуям. У них скромная осанка, простая одежда — длинная белая туника, подпоясанная шнуром, и плащ. Склоненные головы весталок украшены сложной прической.
Первые десять лет девушки учились, вторые десять лет служили Весте и третье десятилетие сами учили тех девочек, что готовились их заменить.
Отслужив тридцать лет, весталки освобождались, могли покинуть храм, вернуться в родительский дом или выйти замуж.
В Риме весталок очень уважали. Когда они шли по улицам, перед ними важно шествовал ликтор со связкой прутьев. Такие специальные охранители сопровождали только знатных римлян. Иногда весталки отправлялись в путь на носилках, с большой свитой. Человека, оскорбившего весталку, ждала смертная казнь. На великолепных римских представлениях, театральных и цирковых, или на ипподромах во время конных состязаний, когда, по словам историка, шум толпы был слышен за несколько верст от Рима, весталкам отводились почетные места.
Представь себе итальянский полдень. Ярко-синее, без облаков, небо. Ослепительный блеск мраморных колонн, величественные храмы, прекрасные статуи. Улицы полны народа. Яркие одежды, разноязыкая речь. В Рим ведь стекались люди со всего мира. Среди толпы снуют продавцы съестного, водоносы, цветочницы. Черные рабы с лоснящейся кожей, смазанной для блеска маслом, прокладывают дорогу носилкам знатного римлянина.
Толпа расступается. Неспешно и величаво шествует верховная весталка в сопровождении ликтора и слуг. Ее почтительно приветствуют.
Но что это? Из боковой улицы выходит странная процессия. Легионеры окружают изможденного, оборванного человека.
В толпе слышатся голоса:
— Ведут на казнь...
— По приговору сената достоин смерти.
А преступник едва бредет, потупив глаза. Видно, как он измучен долгим заключением, как обессилел. Воины грубо подгоняют его. И вдруг он поднимает голову, видит весталку... Точно молния пробегает по его увядшему лицу. Он отталкивает идущего рядом легионера, бросается вперед. Вот он уже у ног весталки и касается иссохшей рукой края ее белой одежды.
И верховная весталка властным жестом останавливает легионеров. Казни не будет. Преступник спасен. Она берет его под защиту. Это ее право.
Встреча с весталкой спасала человека, обреченного на смерть. Он получал свободу.
Но за все эти почести и привилегии весталки платили безбрачием, они не должны были выходить замуж и обзаводиться семьей.
Главная обязанность весталок — блюсти священное пламя. Если огонь в храме погасал, их наказывали плетьми, могли закопать живыми в землю. Погасший огонь считали огромным несчастьем для всего государства. Чтобы снова зажечь жертвенник, нужно было добыть новый огонь трением кусочков дерева.
От жертвенника в храме Весты со всевозможными церемониями брали огонь те люди, которые отправлялись из Рима в новые колонии или поселения.
Я рассказала тебе о негасимом священном огне в древнем Риме. Но не только римляне поддерживали вечный огонь. Он горел и в жертвенниках других городов и стран, и в храмах иных божеств.
Мы знаем, что жители острова Лемнос каждый год отправляли специальное судно за огнем к островитянам Делоса; что в свите спартанских царей, уезжавших в поход, были особые слуги, возившие и сохранявшие огонь; что норвежцы, отправляясь в Исландию в IX веке, везли огонь с собой.
Во всех этих огнях, конечно, есть отсвет тех первобытных костров, что горели когда-то в пещерах, когда огонь бережно хранили, передавали от родителей детям, уносили с собой, уходя на новые места.
И до нынешних дней не погасла искорка этого древнего огня. И в наше время есть обычай постоянно поддерживать огонь в местах особо дорогих и памятных, например на кладбищах, где похоронены бойцы, павшие в сражениях за родину. Во многих городах мира у памятника «Неизвестному солдату» пылает огонь в большой каменной чаше. Горит он и в городе Ленина на Марсовом поле, у могил тех, кто пал в дни октябрьских боев.
И в домашнем обиходе многих народов сохранилось это уважение к огню, ведь он охраняет и объединяет семью. Его нельзя сердить, гнев огня может погубить весь дом.
В старину существовало множество правил, как нужно обращаться с огнем — благодетелем семьи. Например, в старой Литве хозяйка должна была разжигать огонь молча и не оглядываясь по сторонам. Если не соблюдать такое правило, огонь может выскочить из печи и спалить дом.
Заметать печь нужно чистым веником, который никогда не касается сора. Если веник загорится, ни в коем случае не затаптывать огонь, а залить водой. Лучину гасить нужно, подув на нее, нагар со свечей снимать пальцами. Огонь никак нельзя ругать, так же как печь. На Украине даже существует поговорка: «Казав бы тоби, та пiч в хатi».
У одних народов запрещалось сжигать в очаге всякий мусор, плевать в огонь, у других огонь «кормили», бросая в него кусочки хлеба, мяса, выплескивая в печь вино и пиво.
В галицийской сказке рассказывается, как огонь приглашает товарища к себе в гости. «Приходи, братец, — говорит он. — Мы с тобой славно погуляем. Мою хозяйку надо проучить. Она меня грязным веником заметает, есть и пить мне не дает». Огни пришли в дом к нерадивой хозяйке и спалили все ее достояние.
Было много присловий, с которыми обращались к огню. В некоторых областях средней Руси люди, собираясь по вечерам укладываться в постель и видя, что огонек еще тлеет в печке, говорили ему: «Святой богач, ложися спать». Переселяясь на новое место, крестьяне уносили с собой жар из печи и нараспев уговаривали огонь идти с ними и в новом доме быть таким же добрым, как в старом.
Когда девушка-литвинка выходила замуж и переселялась в дом мужа, ее обводили вокруг очага, она кланялась огню и приносила ему дары. Ей говорили установленные слова: «Не лей слезы! Вот наш святой огонь. У родителей ты его берегла и здесь беречь будешь».
У алтайцев огонь каждой юрты считался семейной святыней и отдавать часть святыни даже родственнику, но не члену этой семьи было запрещено. Божеством огня была женщина — огненная мать, или «ат-энэ».
Ты видишь, как велико стремление человека к сказке, интересной придумке. Каждый народ сочиняет себе образ бога или духа огня, и каждому народу кажется, что его образ самый верный.
У нанайских племен, например, это была «фадзя-мама» — мать огня, как у алтайцев. Говорили, что это горбатая старуха в красном халате. У якутов и бурят дух — хранитель огня — седобородый, очень беспокойный старик. Он все время прыгает, шипит и, не смолкая, что-то лопочет. Но понять его речи могут только шаманы — знахари — и маленькие дети. Этот старик жадно пожирает дерево. Дыхание его вылетает из трубы дымом. Спит он на мягкой постели из пепла, а вместо подушки кладет под голову раскаленные угли.
А у тибетцев дух огня — всадник, едущий на муле. Мула придумали, наверно, потому, что он бегает очень быстро.
Свят не только огонь, но и очаг — его местопребывание, святы и разные предметы, относящиеся к огню.
У кавказских народов издавна существовала вражда между родами. Считалось большим позором, встретив врага — человека из ненавистного рода, иметь возможность убить его и отпустить живым. Но если за этим кровным врагом гнались и он, вбежав в саклю своего недруга, успевал схватиться за цепь, что висит над очагом, хозяин и сам не смел его тронуть и должен был защищать от преследователей.
На Чукотке семейное деревянное огниво, часто вырезанное в виде человеческой фигурки, переходит из рода в род. Его хранит старший в роде и ни за какие деньги не продаст свой «гыр-гыр», как называется эта святыня.
Вера в богов медленно уходила из сознания людей. Бывало и так: давно уже огонь не считался богом, но верили, что он все освящает и очищает. Конечно, люди знали, что предмет, побывавший в пламени, становится обеззараженным. Но к этому верному наблюдению присоединялось много суеверий.
В Шотландии и кое-где в Англии очень долго сохранялся обычай подвешивать новорожденных детей над огнем. Родители в это время произносили заклинание: «Пусть огонь уничтожит тебя сейчас или не тронет никогда». После этого ребенок считался заговоренным от огня.
В скандинавских странах и на Руси лечили больных детей, сажая их на лопате в печь, как хлеб. Это лечение называли припеканием. Вероятно, иногда оно действительно помогало. В печке ребенок сильно разогревался, его покрывала испарина, а это полезно при простуде. Ведь когда у тебя кашель и насморк, мама, наверно, ставит тебе горчичники, укутывает тебя, дает горячего чаю, а если есть, и малинового варенья, чтобы ты хорошенько разогрелся.
В то, что огонь охраняет человека от злых духов, люди верили, почти как их пещерные предки, и притом очень долго. В Исландии, например, зажигали костры возле строящихся домов, чтобы злые духи не вошли в новое жилище.
Около новорожденного ребенка зажигали огонь, опасаясь, как бы не подобрались к нему и не похитили его тролли — маленькие, но вредные духи.
В Австралии, Южной Америке, Индии люди, выходя из дому после захода солнца, брали с собой зажженные факелы, даже если ночь была светлой. Огонь должен был охранять их от нечистой силы.
Издавна люди сопоставляли огонь с солнцем. Ведь оно тоже огонь, только вечный: горит и не сгорает. Солнце и огонь, безусловно, родичи. От этого верования возник обычай зажигать костры в те дни, когда в состоянии солнца происходят перемены. Земной огонь должен помочь небесному, чтобы тот не оставил людей без тепла и света.
Такие костры раскладывались на Руси в ночь на Ивана Купалу, 24 июня, когда солнце стоит выше, чем во все другие дни года. После этого летнего солнцестояния дни начинают понемногу убывать.
В некоторых местах, например в Белоруссии, наступление дня Ивана Купалы праздновали торжественно. Вся деревенская молодежь с вечера выходила за околицу села. Там раскладывали большие костры. В них бросали всякое старье: ветхие полушубки, негодную обувь, старые шапки и другие ненужные вещи. На высоком шесте пылало старое колесо. Оно было пропитано дегтем и горело долго, ярко освещая все вокруг. Молодежь пела специальные купальские песни. В некоторых песнях рассказывалось, что творится в природе в эту колдовскую ночь.
А творилось, по мысли суеверных людей, много страшного. Русалки гонялись за людьми, зазывали их к себе, сидя на ветвях берез. В полях из-под земли выходили клады и «перетрясались» — сушились — перед тем как снова уйти на год в землю. В лесу огненным цветом зацветал папоротник и показывал место, где надо рыть. Там лежали несметные сокровища. Но когда смелый человек хотел сорвать цветок папоротника, со всех сторон обступали его отвратительные хари и такой поднимался гул и рев, что, бросив цветок, он убегал со всех ног, а вслед ему гремел сатанинский хохот.
Молодежь прыгала через костры попарно, чтобы оградить себя от нечистой силы. Постепенно прыганье через огонь стало просто веселой забавой и все колдовское, что приписывалось этой ночи, стало забываться. Остался летний праздник, с кострами, песнями, всякими занятными выдумками. Может быть, только какая-нибудь древняя старушка собирала утром уголья из ивановского костра, чтобы зарыть их на пашне. Старое поверье говорило, будто эти угли приносят верный урожай.
Французский король Людовик XI сам ежегодно зажигал на Гревской площади в Париже костер, вокруг которого всю ночь пел и плясал народ.
Огонь связан не только с солнцем, но и с молнией и громом. И об этом есть своя легенда. Верующие люди говорили, что на ильин день — летом, когда обычно бывают грозы, — Илья-пророк катается по небу в огненной колеснице и пускает стрелы-молнии.
Удар молнии может вызвать пожар. Поэтому люди старались защитить свои дома. Теперь они делают громоотводы, а в прежние времена бросали в огонь крапиву, ветви орешника и верили, что это сохранит их имущество от пожара. А вот кузнецу, по их мнению, нечего было опасаться. В кузницу молния никогда не ударит, потому что там много огня — родственника молнии. И кузнеца гроза пощадит: он имеет дело с огнем и железом, значит, человек защищенный.
Много я тебе рассказала о разных религиях и суевериях. И еще многое можно об этом рассказывать, но нам ведь важно знать, не где и каким образом поклонялись огню, а почему это поклонение возникло и так долго в народе держалось, что и сейчас мы встречаем его отголоски.
Ты будешь неправ, если осудишь древнего человека за обожествление огня. Не называй его глупым и легковерным. Это в наше время было бы позорно для людей изобрести себе божество и бездумно ему поклоняться, а древнему человеку с его полной дикостью, жившему в жестокой борьбе с природой, не мудрено было верить во всяких богов и духов, чаще злых, чем добрых.
Вот так, дружок, и рождаются боги. От бедности, от слабости, от страха, от незнания... Говорят верующие люди, что человек — создание божье, а выходит наоборот: бог — создание человека.

ОГЛАВЛЕНИЕ