Это случилось 26 февраля 1852 года. Недалеко от мыса Доброй Надежды затонул британский военный транспорт «Беркенхед». В морской пучине погибло 480 человек. Но не все они утонули — многие были заживо съедены акулами, со всех сторон бросившимися к месту катастрофы. Однако не только акулы лакомились человечиной в тот день. Среди акул плавало существо, напоминавшее гигантскую порги *, и этот гигант тоже принял участие в кровавой бойне. Это был красный зубан (Petrus pentex rupestris) **, действительно приходящийся порги дальним родственником, хотя и сильно отличающийся от нее размерами и темпераментом.
Зубан весит в среднем около 12 килограммов, но рыбаки Южной Африки, которые ловят зубана на дне среди камней и рифов, часто вытаскивают из глубоководных впадин экземпляры, весящие до 45 килограммов. Есть сообщения и о зубанах весом до сотни килограммов, которые иногда нападают на рыбачьи лодки. Нельзя считать зубана прирожденным людоедом; и все же его — да, в сущности, и любого другого крупного хищника — приходится рассматривать как чрезвычайно опасного противника. Зубан, как и другие обитатели Мирового океана, не рыщет в волнах в поисках человеческих жертв. Тем не менее человек вполне может оказаться его жертвой. Есть ведь в океане и такие животные, которых вообще не считают опасными, а между тем они, весьма возможно, представляют для нас угрозу — как есть животные, пользующиеся грозной славой, и при этом на самом деле, вероятно, вполне безобидные.

ЛЮДОЕД ЛИ ЛУФАРЬ?

Одно из таких животных — луфарь (Pomatomus saltatrix), прозванный «мясорубкой» за свою способность стремительно и безостановочно пожирать всякую рыбу, попадающуюся на его пути, и уничтожать целые стаи менхэденов, макрели, сельди и прочих рыб. Сами луфари тоже имеют привычку собираться в стаи, и когда они охотятся у поверхности, вода бурлит и сверкает от прыгающих и ныряющих луфарей, которые рвут свою добычу на куски. Поверхность воды покрывается изуродованными останками рыб. И именно стая кормившихся луфарей была виновницей того, что нью-йоркские пляжи однажды оказались покрыты растерзанными на куски менхэденами; городские власти тогда предположили, что эти отбросы смыло с советского траулера, разделывавшего рыбу у американских берегов. То, что для луфаря является нормальным и естественным поведением, человеку кажется бессмысленной и расточительной оргией. Луфари преследуют добычу с такой целеустремленностью, что иногда загоняют ее на отлогий берег и даже сами выскакивают из воды, чтобы достать застрявшую на берегу рыбу.
Поглядев на оргию, какой кажется нам трапеза луфарей, рыбаки часто пускаются в спор о том, что произошло бы с человеком, упавшим за борт посреди кормящейся стаи. Обычно приходят к выводу, что он получил бы весьма серьезные травмы, а то и вовсе был бы заживо разорван на куски и съеден. Такой уважаемый журнал, как «Человек и природа», издаваемый Массачусетским Одюбоновским обществом, опубликовал в декабре 1972 года статью, в которой луфарю был дан эпитет «злобный»; среди прочего в статье говорилось: «Считается, что стая голодных луфарей способна заживо съесть пловца, оставив от него один скелет».
Неизвестно в точности, что произошло бы с человеком, оказавшимся посреди стаи кормящихся луфарей, но, присмотревшись к этой рыбе и ее привычкам, можно сделать более или менее обоснованные предположения. Луфарь — рыба достаточно солидных размеров, в среднем он весит около 4,5 килограмма; бывает, что вес отдельных представителей этого вида достигает 15 килограммов и даже еще больше. Луфарь имеет торпедообразное тело, передвигается очень быстро, зубы у него острые, конической формы; он отчаянно сражается, когда его подцепишь на крючок, и обычно пускается наутек, таща за собой лесу. Даже для ловли луфарей среднего размера применяют стальные поводки. Водится луфарь во многих районах Мирового океана — от Австралии до Европы и Северной Америки, где он особенно многочислен в водах восточного побережья.
Путешествуют луфари огромными стаями, иногда насчитывающими несколько тысяч особей. Стая, прошедшая в 1901 году через залив Наррагансетт у острова Род-Айленд, растянулась, как говорили очевидцы, на четыре или пять миль. Естественно, что, когда кормится крупная стая луфарей, она губит великое множество всякой рыбы, и чаще всего каждый из луфарей отрывает от добычи лишь один или два куска мяса. Иногда луфари отрыгают от своей добычи только головы или только хвосты. И, бывает, газеты в таких случаях публикуют сообщения о таинственных явлениях, вследствие которых пляжи оказались покрыты обезглавленными или бесхвостыми телами рыб. Отсюда, возможно, и возникло предположение, что луфари способны разорвать человека на куски.
Представление о том, что луфари бессмысленно губят рыбу, отчасти породила научная литература. В книге «Рыбы залива Мэн», написанной Хенри Б. Бигелоу и Уильямом С. Шредером и ставшей классическим пособием ихтиологов, луфаря называют «самой яростной и кровожадной рыбой в Мировом океане, которая оставляет позади себя тучи мертвой и искалеченной макрели, сельди, менхэденов и прочей рыбы». Авторы приводят слухи («чрезвычайно преувеличенные», как они сами признают) о том, что в 70-х годах XIX века, когда луфари были очень многочисленны, они «только у южного побережья Новой Англии ежегодно губили несметное количество разных рыб». В этой же книге вновь высказывается мнение о том, что луфари намеренно убивают больше рыбы, чем могут съесть; в подтверждение цитируется труд учёного XIX века, который, вероятно, и послужил главным источником идеи о «расточительности» луфаря. Этот ученый, Джордж Браун Гуд, публиковал в течение последней четверти прошлого века обширные и многочисленные научные статьи о рыбах. Большинство его работ заслуживает всяческих похвал. Однако луфарям Гуд приписал чуть ли не сознательную жадность, добавив при этом, что «они не довольствуются той рыбой, которую в огромном количестве поедают, но еще и хищно проносятся сквозь плотные косяки, кромсая ненужных им рыб и оставляя позади себя их искалеченные тела». В таких описаниях луфарь выглядит более страшным, чем он есть на самом деле.
Луфари действительно чрезвычайно энергично бросаются на добычу — но то же можно сказать и о других хищниках. Может быть, именно натиск и решительность атаки луфаря и заставили исследователей, людей обычно беспристрастных, наделить эту рыбу такими качествами, как жестокость и даже злобность, то есть качествами, которыми едва ли может обладать неразумное существо. Отчасти, наверное, причина именно в этом; надо добавить, впрочем, что напраслину на луфаря возвели еще и рыбаки Новой Англии — ведь в конце XIX века от обилия луфарей сильно страдали уловы макрели.
Особенно оклеветал луфаря некто Натаниэль И. Атвуд, массачусетский рыбак, промышлявший макрелью и считавшийся авторитетом во всем, что касается рыб северо-восточного побережья США. Будучи рыбаком, Атвуд не мог питать к луфарю дружеских чувств. И когда один из специалистов, готовивших отчет для Американской комиссии по рыбоводству и рыболовству, расспрашивал его о повадках луфарей, Атвуд якобы сказал, что луфарь так жаден, что, наевшись до отвала, отрыгивает пищу и, наподобие римского обжоры, вновь начинает кровавую трапезу. Этот отзыв Атвуда о луфаре получил широкую огласку и дошел до наших дней, хотя, несмотря на тщательное наблюдение за луфарями, ученые не обнаружили никаких фактов, которые подтверждали бы его справедливость.
По-видимому, самый тщательный анализ повадок кормящегося луфаря был проведен в Санди-Хукской морской лаборатории Национальной службы морского рыболовства. Эта лаборатория находится на длинной песчаной косе, идущей к северу от побережья Нью-Джерси и пересекающей бухту Нью-Йорк. Исследователи из Санди-Хук ловили луфарей, сажали их в экспериментальный аквариум и наблюдали за тем, что происходит, когда в тот же аквариум помещают живых карпозубых рыб. Оказалось, что луфари убивают и пожирают свою добычу с такой быстротой, что наблюдать за этим процессом невооруженным глазом невозможно: так смазывается вся картина. Кормящихся луфарей пришлось снимать на кинопленку, движущуюся со скоростью 32 кадра в секунду, и потом анализировать пленку кадр за кадром.
Таким образом выяснилось, из каких стадий состоит процесс питания луфаря. Когда живой корм пустили в аквариум, луфари плавали косяком, но, едва заслышав плеск добычи, начали двигаться быстрее, и косяк распался. Поймав взглядом свою будущую жертву, луфарь тут же пускался догонять рыбу, уже не спуская с нее глаз. Оказавшись от намеченной рыбины на расстоянии примерно 30 сантиметров, луфарь опускал нижнюю челюсть, поднимал голову и, раздув жабры, хватал добычу. В ту же секунду, еще даже не захлопнув пасть, он возвращался на прежний курс.
Очистив аквариум от карпозубых рыб, луфари собирались около того места, где они впервые заметили корм, и, если в аквариум не запускали другую партию рыб, принимались плавать взад и вперед, словно ища новую добычу.
В Санди-Хук провели также серию экспериментов, в ходе которых луфарей кормили рыбой разного размера. Луфари, которые наелись мелкой рыбы и казались вполне сытыми, вновь принимались энергично охотиться, когда в аквариум добавляли рыб большего размера. Это показывает, что у луфарей превосходное зрение и они прекрасно различают размеры добычи. Один из сотрудников лаборатории, доктор Бори Л. Олла, отмечает, что луфарь в отличие от других рыб редко ошибается, выбирая добычу. Акула и треска часто проглатывают несъедобные предметы — камни, куски дерева и тому подобное. Луфари едят только сравнительно мелкую рыбу и кальмаров. Ничто в повадках луфаря не указывает на то, что крупное животное, сравнимое по размерам с человеком, может вызвать у луфарей пищевой рефлекс. Появление в воде человека заставляет находящихся поблизости луфарей пускаться наутек, может быть, потому, что на луфарей охотится песчаная акула — существо приблизительно такого же размера, как и человек. Все это звучит успокоительно. И все же человек, опускающий руку в воду, в которой кормятся луфари, рискует остаться без пальцев. Опытный рыбак знает, что от пасти поднятого в лодку луфаря лучше держаться подальше.

БАРРАКУДА, ИЛИ ОШИБКА, КОТОРАЯ
МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ РОКОВОЙ

Как и луфарь, барракуда находит добычу при помощи зрения. Однако в отличие от луфаря барракуда нередко ошибается, и ошибки ее не раз оказывались роковыми — для человека. Большая часть известных нам случаев нападения барракуды на людей — а таких случаев около сорока — объясняется, по-видимому, тем, что барракуда приняла часть костюма или снаряжения пловца за мелкую рыбу, которая обычно служит ей пищей.
Говоря о нападениях барракуды на человека, всегда имеют в виду так называемую большую барракуду (Sphyraena barracuda) — самый крупный из двадцати видов, обитающих в тропических и субтропических водах. Большая барракуда, достигающая в длину 1,8 метра и весящая около 45 килограммов, очень похожа на крупную щуку с длинными, выступающими челюстями, усеянными шиловидными зубами. Тело барракуды так узко, что в лоб ее почти не разглядишь; эта рыба имеет чрезвычайно неприятную привычку внезапно исчезать, неожиданно появляться и тут же снова исчезать, сверкнув серебристым боком.
У барракуды дурная слава. Лермонд, писавший о барракуде в журнале «Наука о море», издаваемом американским военно-морским флотом, называет ее «в высшей степени драчливой и опасной», а Л. Л. Моубрей, признанный эксперт по рыбам, писал в ноябрьском номере «Бюллетеня Нью-Йоркского зоологического общества» за 1922 год, что барракуда — «несомненно самая агрессивная ,и ненасытная из всех морских рыб». Доктор Моубрей сообщал также о том, что сотни барракуд часто собираются вместе и нападают на плотные косяки более мелких рыб.
Барракуды проглатывают мелкую добычу целиком, а жертву покрупнее рассекают на куски и потом подбирают их один за другим. От укуса барракуды остается ужасная рана: два прямых ряда зубов пронзают кожу, отпечатываясь на ней параллельными линиями; укус акулы, в отличие от укуса барракуды, оставляет след, похожий на букву «U». Молодые барракуды часто плавают косяками, но взрослые и крупные особи охотятся поодиночке и собираются вместе, лишь если добычи очень много.
Дурная репутация барракуды восходит к первым экспедициям в Новый Свет. В 1665 году лорд де Рошфор писал в своей «Естественной истории Антильских островов», что среди «чудищ этих вод, жадных до человечины, бекюн (так называли барракуду туземцы Вест-Индии.— Э. Р.) — один из самых страшных... Заметив добычу, он, точно кровожадный пес, с яростью бросается на нее. Охотится он также и на находящихся в воде людей».
Легенды наделяют барракуд, как и акул, склонностью к мясу представителей отдельных рас и национальностей. Англичане, плававшие в XVIII веке в Вест-Индию, сообщали, что барракуды охотнее едят негров, лошадей и собак, чем белых людей, а французы считали, что, не найдя на обед негра, барракуда ищет британца, и только если такового не оказывается, закусывает французом. В одной истории, источник которой неизвестен, говорится, что, обнаружив рядом англичанина и француза, барракуда сначала пробует англичанина, потому что он ест говядину и его мясо имеет приятный для хищника вкус.
Дж. Р. Норман и Ф. С. Фрейзер из Британского музея естественной истории писали в книге «Гигантские рыбы, киты и дельфины», что «барракуда не колеблясь нападает на купающихся» и является «одной из самых страшных костистых рыб в океане». В ставшей классической книге Нормана «История рыб», написанной в 1931 году и переизданной в 1963 году под редакцией P. X. Гринвуда, барракуда называется «не только очень злобной, но и бесстрашной».
Первая из зарегистрированных атак барракуды на человека произошла в 1873 году в Индийском океане в районе острова Маврикий, где когда-то водились исчезнувшие ныне дронты *. Другое нападение, получившее широкую огласку, было совершено в 1922 году, причем пострадавшая — молодая женщина, купавшаяся во флоридских прибрежных водах,— умерла от потери крови. Смертельными исходами закончились также нападения в районе Сент-Огастина во Флориде в 1947 году и в районе Ки-Уэста в 1952 и 1958 годах. В июле 1956 года газета «Майами Гералд» сообщила о том, что тридцативосьмилетняя женщина, купавшаяся на пляже в Майами-Бич, подверглась нападению барракуды. Барракуда нанесла ей серьезные раны на обеих ногах.
Большинство нападений было совершено в мутных водах, где рыба видит хуже, чем обычно. В отличие от акул, которые сначала наносят один удар, а затем снова и снова возвращаются и повторяют атаку, барракуды атакуют только один раз, сразу убивая и проглатывая мелкую рыбу, которая служит ей добычей. В чистой, прозрачной воде люди вызывают у барракуды не более чем легкое любопытство. Это наблюдение, а также тот факт, что, атакуя человека, барракуда совершает точно такой же бросок, как и при атаке на мелкую рыбу, заставляют сделать вывод, что, нападая на человека, барракуда вовсе не жаждет полакомиться человеческим мясом. Реальная опасность столкновения с барракудой заключается не в том, что человек окажется съеденным заживо, а в том, что от потери крови или от слабости он может умереть или утонуть.
Поскольку анализатором, побуждающим барракуду к атаке, является зрение, она часто бросается на блестящие предметы — например часы или браслеты. Привлекает ее и вибрация, порождаемая рыбой, трепещущей на конце остроги. Доналд Р, де Сильва из Университета при Майамском институте морских наук опубликовал в 1963 году подробный отчет о нападениях барракуды на человека. Он сообщает, что ему удавалось провоцировать барракуду на агрессию, используя в качестве приманки мелкую живую рыбу, насаженную на острогу. Доктор де Сильва добавляет, однако, что встречавшиеся ему в естественных условиях барракуды до полутора метров длиной, которые водятся в районе Багамских островов и флоридского побережья, никогда не проявляли никакой агрессивности.
Никсон Гриффис, опытный аквалангист, бивший президент Американского литорального общества, считает, что одинокая барракуда, если ее потревожить во время сна, бывает настроена враждебно, но барракуды в стаях никогда не причиняли ему беспокойства. Барракуды, которых я встречал, плавая в районе Багамских островов и острова Пуэрто-Рико, держались миролюбиво; правда, вода там всегда прозрачная и чистая. Множество туристов купаются перед роскошными отелями Сан-Хуана среди косяков мелкой барракуды и даже не замечают ее. Даже небольшие, полуметровые барракуды не проявляют страха, когда к ним приближается человек, но и не нападают на него. Я часто позволяю своим маленьким дочерям плавать рядом с полуметровыми барракудами.
Ныряя с аквалангом у берегов острова Большая Багама в районе Фри-Порта, я видел однажды громадную, полутораметровую барракуду, долго плававшую возле подводной лаборатории «Гидролаб», Барракуды часто лежат под прикрытием рифов, причалов и выступов скал, и этой громадине, видимо, пришлась по душе стальная лаборатория: она долго держалась вблизи «Гидролаба», Я постоянно поглядывал на нее, подплывая к лаборатории или уходя от нее; барракуда же не обращала на меня никакого внимания. Роберт Уикланд, ответственный за состояние «Тидролаба», говорил мне, что эта рыбина никого не беспокоила. Надо учесть, что вода в районе «Гидролаба» исключительно чиста и прозрачна и дальность видимости там часто достигает 120 метров.
В общем можно сказать, что барракуда почти не представляет опасности для человека, когда она в состоянии отличить его от рыб, на которых эта хищница обычно охотится. Но в мутной воде блеск браслета, резкое движение руки или ноги — в особенности светлокожего человека — может заставить барракуду совершить бросок, результат которого подчас оказывается роковым.

ЧЕЛОВЕК И МУРЕНА

Мурена, нападая на человека, наносит рану, которая похожа на след укуса барракуды, но в отличие от барракуды мурена не уплывает тотчас же прочь, а повисает на своей жертве, точно бульдог. С муренами связаны леденящие душу легенды. Говорят, например, что Юлий Цезарь бросал непокорных рабов в водоем, полный мурен. Тем не менее мурены не трогают людей, если их на это не провоцировать. Мне случалось плавать бок о бок с муренами длиной до 1,8 метра и толщиной с человеческую ногу, и они не обращали на меня никакого внимания. Однажды, плавая в окрестностях Пуэрто-Рико, я потревожил небольшую пятнистую мурену (Gymnothorax moringa), скрывавшуюся под кучей камней. Она нацелилась на мою руку, и вместо того чтобы убраться восвояси, как следовало бы, я ударил ее ножом, которым обычно переворачивал камни. Не было никакой нужды нападать на мурену — я мог без всякого риска отступить, так что разумного оправдания своему поступку я не нахожу; это был один из тех подлых и необдуманных жестов, которые каждый из нас, наверное, совершает в тот или иной период своей жизни. Хотя сострадания мурена обычно не вызывает (она достаточно неприятна на вид), мне всегда потом было стыдно своей жестокости по отношению к потревоженной мною рыбе.
Существует около двадцати видов мурен. Большинство из них обитает в тропических и субтропических морях, хотя некоторые появляются и севернее — в европейских водах. Мурены, безусловно, сильные рыбы; в длину они достигают 2,4 метра, а весят до 45 килограммов. Днем они сидят в расщелинах скал или кораллов, высунув головы и обычно поводя ими из стороны в сторону, ночью же выбираются из убежищ, чтобы поохотиться на рыб, а иногда и на осьминогов, которых мурены разрывают на части своими длинными зубами. Вид мурены, хватающей добычу, весьма неприятен. В Бермудском аквариуме однажды произошла такая сцена: две мурены одновременно бросились на один и тот же кусок рыбы, и одна из них, промахнувшись, прокусила второй мурене голову.
Сотрудники Бермудской биологической станции провели множество экспериментов с целью выяснить роль различных органов чувств мурены в процессе охоты и поимки добычи. Результаты экспериментов, опубликованные в 1959 году в журнале «Копейа», указывают на то, что мурена чувствует добычу на расстоянии по запаху. Даже днем, когда мурены редко покидают свои убежища, их удавалось привлечь запахом гниющей рыбы. В ходе экспериментов несколько мурен были ослеплены. Ослепленных мурен запустили в аквариумы, где были груды камней, которые могли служить муренам убежищем. Когда экспериментаторы опускали в аквариум нарезанных кусочками анчоусов, слепые мурены выползали из-под камней и принимались искать корм — безусловно, они искали его по запаху.
Интересные результаты дал эксперимент, в котором некоторые из кусочков анчоусов были покрыты парафином. Мурены выползли из убежищ и принялись плавать по аквариуму. Найдя кусок, мурена толкала его мордой и, если кусок не был покрыт парафином, съедала его; куски же, покрытые парафином, мурены отказывались есть, хотя иногда на пробу брали их в рот. Исключение составил один кусок, парафиновая оболочка которого оказалась повреждена острым зубом мурены. Из этих опытов следует, что пищевой рефлекс у мурены проявляется в ответ на запах, после чего мурена находит пищу и касается ее мордой, а затем еще и пробует на язык, определяя, съедобна ли добыча.
Кусочки мертвого корма и маленьких рыбок мурены очень аккуратно проглатывают целиком; а вот когда мурена расправляется с осьминогом, своей любимой добычей, зрелище получается весьма непривлекательное. Почуяв, что за ним охотится мурена, осьминог спешит спрятаться в первую попавшуюся расщелину; но часто убежище становится его гробницей, ибо мурене забираться в расщелину еще легче, чем осьминогу. Мурене нужно только просунуть в расщелину голову; сделав это, она хватает осьминога за щупальце или любую другую часть тела и вырывает кусок мяса. Проглотив его, она повторяет эту операцию снова и снова, до тех пор, пока осьминог не будет съеден без остатка.
Мелкие осьминоги иногда пытаются избежать такой участи, цепляясь за мурену своими щупальцами. Мурена спасается следующим образом: она сплетает хвост узлом, а потом просовывает в узел голову и постепенно пролезает сквозь него всем своим мускулистым телом, освобождаясь таким способом от обхвативших ее щупалец. В начале нашего века Вальтер X. Шют из Бостонского аквариума наблюдал, как мурена проделала подобное упражнение, пожирая небольшую макрель. Макрель длиной в несколько сантиметров поместили в аквариум с полуметровой муреной. Мурена быстро схватила одну из рыбешек за голову, скрутила собственный хвост петлей и этой петлей прижала добычу к своему боку, парализовав движения спинного плавника макрели. В качестве еще одного примера, иллюстрирующего умение мурены скручиваться узлом, можно привести историю о мурене, которая, будучи поймана и вытащена на палубу, свернулась узлом и выдавила из себя свою последнюю добычу — для того, как считают очевидцы, чтобы ей легче было бежать от преследователей.
Человек, ставший жертвой нападения мурены, всегда как-то провоцирует это нападение — сует руку или ногу в расщелину, где прячется мурена, или преследует ее. Джон И. Рэндал, морской биолог, работающий в Гавайском университете и Музее Бишопа в Гонолулу, рассказал в июньском выпуске «Австралийской естественной истории» за 1969 год несколько случаев, когда мурена напала на человека; героем четырех из этих случаев был он сам. Один раз мурена цапнула доктора Рэндала за палец, который он засунул в расщелину, обследуя риф в районе гавайского острова Кауаи. Другой раз — когда он закрыл ладонью жерло пушки на затонувшем корабле в окрестностях Пуэрто-Рико: синяя мурена (Gymnothorax vicinus), прятавшаяся внутри пушки, рассекла ему указательный палец. Еще одна мурена вцепилась ему в пятку, когда он шел по плоской поверхности рифа. И, наконец, мурена, которую доктор Рэндал ранил острогой, укусила его за руку. Все эти мурены были небольшого размера, и он не очень пострадал от их укусов; однако крупные мурены могут нанести очень неприятные раны.
Одна особенно красноречивая история о нападении мурены на человека, которая произошла в 1948 году, пересказывалась так часто, что стала чем-то вроде притчи среди морских биологов. Жертвой ее был Вернон И. Брок, позже ставший директором Гавайского института биологии моря при Гавайском университете. Доктор Брок плавал с аквалангом возле острова Джонстон в Тихом океане; глубина в этом районе составляет около 6 метров. Перед погружением доктора в воду бросили гранату — это входило в программу исследований, которыми он занимался. Заметив в воде крупную мурену и думая, что она убита гранатой, доктор Брок поддел ее острогой.
Однако мурена, длина которой составляла 2,4 метра, оказалась далеко не мертвой; она бросилась прямо на доктора, который уронил острогу и пустился наутек. Мурена догнала доктора и бросилась на него. Защищая лицо, Брок поднял руку, и мурена вцепилась ему в локоть. Доктору удалось подняться на поверхность и добраться до ожидавшей поблизости лодки, но рана была столь серьезна, что хирургу пришлось провозиться с ней не менее двух часов.

ПРАВДА И ВЫДУМКИ О ПИРАНЬЕ

Среди рыб, наводящих ужас на человека, самой страшной считается акула; но, пожалуй, не менее леденящие истории рассказывают о небольшой рыбке, обитающей в реках Южной Америки и приходящейся довольно близкой родственницей неоновой тетре, «рыбе-доллару» и нескольким другим любимицам аквариумистов. Речь идет о пиранье, которая, судя по многочисленным легендам, способна обглодать человека до костей, причем делает это обычно по наущению какого-нибудь злого духа или шамана. Упоминание о пиранье приводит на ум истории о дикарях, которые привязывают своих врагов к шестам, воткнутым в дно на мелком месте, и наблюдают за тем, как рыбки-палачи обгладывают им ноги. Из других преданий мы узнаем о том, как неосторожные гребцы, упав за борт своих каноэ, почти мгновенно исчезают в кровавом водовороте стремительно мелькающих рыбок.
Возможно, некоторые из подобных легенд основаны на фактах. В ноябре 1916 года Г. Иннес Хартли, сотрудник Тропической станции Нью-Йоркского зоологического общества, писал в издаваемом Обществом «Бюллетене», что «лишь только в воду попадают капли свежей крови, пираньи превращаются в демонов, обезумевших от ее запаха и вкуса». Хартли писал о пираньях в то время, когда лишь немногие ученые побывали в джунглях, на реках, где водятся эти рыбки, и, возможно, он полагался на сведения из вторых рук, когда писал, что в некоторых реках пираньи уничтожают все живое на своем пути. Хартли приводит, например, рассказы (автором которых якобы был «полковник Рузвельт») о том, как пираньи нападали на членов его экспедиции, проводившей разведку Амазонки. Сам Теодор Рузвельт, по-видимому, ничего не сделал, чтобы придать более правдоподобный характер некоторым из историй об этих рыбах.
Пираньи обитают в реках Южной Америки; район обитания пираний занимает площадь более десяти миллионов квадратных километров, он простирается от восточных границ Анд до атлантического побережья и включает северные районы Аргентины, Парагвая и Уругвая. В этих местах, значительная часть которых и по сей день остается не исследованной, обитает более двадцати видов пираний. Из этих двадцати видов одни достигают в длину полуметра, а другие не превышают нескольких сантиметров. Большинство видов вполне безобидны, и только черная пиранья (Serrasalmus rhombeus), самая крупная из всех, и еще три вида, входящие в тот же род, представляют опасность для человека. Не вызывает сомнения, что, собравшись в хорошую стаю, пираньи могли бы обглодать до костей крупное животное, даже размером с человека. Но, хотя имеются достоверные свидетельства о многочисленных случаях нападений пираньи на человека, нет никаких указаний на то, что хотя бы один из них стал причиной человеческой смерти.
Однако уже само название этих рыб таит в себе грозный смысл. Слово «пиранья» заимствовано в одном из диалектов южноамериканских индейцев и означает «зуб-рыба». Такое название весьма подходит пиранье, ибо самая характерная особенность ее внешности — это действительно зубастая пасть, причем из-за характерной формы «подвесной» нижней челюсти зубы пираньи, можно сказать, выставлены на показ. Мышцы, контролирующие движение челюстей пираньи, чрезвычайно сильны; пиранья умеет аккуратно и чисто срезать самый крошечный кусочек мяса. Она не рвет добычу, а с точностью хирургического скальпеля отсекает от нее небольшие куски. Зубы у пираньи такие острые, что даже животные с довольно прочной шкурой перед ней беззащитны. Кристофер В. Коутс, много лет бывший директором Нью-Йоркского аквариума, говорит, что пираньи однажды так покусали его стальной скальпель, что на лезвии остались следы зубов.
Обычно пираньи, достигшие зрелости и живущие в своих привычных водах, не собираются большими косяками. Исследователи, с научными целями отлавливавшие всю рыбу на отдельных участках рек, в которых водятся пираньи, с удивлением констатировали тот факт, что среди улова оказывалось всего несколько пираний. Возможно, это связано с тем, что во время охоты пираньи соблюдают твердо установленную дистанцию. Когда пираний разводили в Нью-Йоркском аквариуме, сотни рыбок размером 2—3 сантиметра были помещены в небольшие ванны, и все же они держались на расстоянии 10—15 сантиметров друг от друга и ближе к соседям не подплывали. Во время кормления, однако, они все вместе бросались к кускам рыбы и креветок, не обращая внимания на близость соседей; но сразу же после кормления дистанция снова устанавливалась, и молодые рыбки, нарушавшие ее, подвергались нападению. Когда же плотность молодых рыб в аквариуме превышала какую-то определенную величину, они начинали драться между собой.
Пираньи — настоящие каннибалы. Они съедают даже попавшуюся на крючок пиранью того же вида. Мне случалось видеть, как молодые пираньи отхватывают друг у друга края плавников, когда им приходится всем вместе тесниться вокруг кусочков корма. Пираньи относятся к семейству харациновых * и, подобно другим членам этого семейства, включая и крошечных обитателей домашних аквариумов, имеют склонность покусывать предметы, опущенные в воду. Кормя своих питомцев и ухаживая за ними, я не раз замечал, что харациновые рыбки любят подплыть к погруженной в аквариум руке и цапнуть ее — вполне безобидная причуда, конечно. У пираний, однако, эта тенденция выражается чрезвычайно отчетливо, и не исключено, что именно привычкой покусывать попадающиеся в воде предметы и объясняется отчасти их манера яростно расправляться с добычей.
Стая пираний, нападающая на добычу, представляет собой ужасающее зрелище. Вода буквально вскипает от мелькающей туда и сюда рыбы, и жертва исчезает из виду, со всех сторон окруженная маленькими хищницами. Хартли рассказывает о подбитой охотниками дичи, которая, упав в воду, тут же оказывалась съеденной пираньями. Однажды группа кинооператоров засняла на пленку косяк пираний, обгладывающих кровоточащую тушу свиньи. Туша была весом 180 килограммов, но всего за несколько минут пираньи оставили от нее один скелет. Поль А. Зал, старший научный сотрудник Национального географического общества, описал в ноябрьском номере журнала «Национальная география» за 1970 год, как посреди косяка пираний опустили на веревке мертвую обезьяну. Через пять минут веревку подняли из воды; на конце ее висели одни кости. Доктор Зал описывает, как пираньи расправились с тушей молодого каймана. Сначала они проели дыру в его мягком брюхе, а затем, забравшись внутрь туши, доели остальное. Тем не менее доктор Зал утверждает, что люди часто плавают и купаются в воде, где обитают пираньи, и ничуть не страдают от соседства маленьких убийц.
Ученые не знают, каким образом пираньи чувствуют близость добычи. Возможно, сигналом является запах крови, а возможно — какие-то особые движения, совершаемые будущей жертвой. Высказывались также предположения, что для стаи пираний сигналом начала трапезы может служить изменение уровня воды или ее температуры, а может быть, сигнал к трапезе подают какие-то внутренние «биологические часы».
Насколько нам известно, не было зарегистрировано ни одного случая, когда нападение пираний стало бы причиной смерти человека. Но существует множество достоверных историй о том, как пираньи запускали зубы в человеческую плоть. В мае 1920 года путешественник А. Хамильтон Раис из Нью-Йорка видел, как выскочившая из воды пиранья откусила пенис десятилетнему мальчику, стоявшему в реке по колено в воде. Шестнадцатилетнего юношу, плававшего у плотины на реке Риу-дос-Кабалос Дам в бразильском штате Параиба, пиранья цапнула за ногу.
В 60-х годах нашего века бразильское правительство предприняло кампанию по уничтожению пираньи, которая, как полагали, наносит сильный урон поголовью скота. В результате этой кампании были отравлены огромные речные акватории, ибо реки, в которых водилась пиранья, обработали ядовитыми веществами. Американские таможни тщательно контролируют ввоз пираний: вот уже несколько десятилетий среди определенной части аквариумистов-любителей держится мода на этих хищниц. Владельцы баров, потакая низменным наклонностям части своих клиентов, стали заводить пираний и развлекать публику, бросая рыбам какой-нибудь корм, вроде мышей или других рыб. В 30-х годах был организован клуб любителей, разводящих пираний; членом клуба мог стать лишь тот, кто хоть раз испытал на себе зубы своих питомиц. Первым был принят в этот необычный клуб некто Ричард Буэтнер, сотрудник «Эмпайер Тропикал Фиш Компани» в Нью-Йорке. Пираньи представляют опасность и для служащих зоомагазинов. Не так давно некая мисс Полин Вильсон из Великобритании, хорошенькая продавщица магазина, торгующего домашними животными и рыбами, пострадала, так сказать, при исполнении служебных обязанностей: пиранья укусила ее в мизинец правой руки. Событие это широко освещалось в английской печати, причиной чему была, возможно, не столько рана мисс Вильсон, сколько ее привлекательная наружность.
Американские законы, ограничивающие ввоз и распространение пираний, были приняты из простой предосторожности, чтобы не дать этим рыбам расплодиться в реках и озерах умеренного климата — на юге Флориды, например, или в Южной Калифорнии. Некоторые разновидности южноамериканских харациновых рыб, выпущенные на волю аквариумистами, как будто благополучно живут и размножаются во Флориде. Между тем Флорида и Парагвай, в водах которого водится полным-полно пираний, лежат примерно на одних и тех же параллелях; только Флорида находится в северном полушарии, а Парагвай — в южном. Температура воздуха в районе парагвайских рек, в которых обитают пираньи, составляет в среднем 23° Цельсия, то есть всего на один градус ниже, чем в окрестностях Майами. И однажды — в декабре 1970 года — специалисты, ведущие наблюдения за дикой фауной Флориды, сообщили о тревожном событии: в одном из водоемов штата была поймана пиранья.

ВАМПИР, ИЛИ СОМИК «КАНДИРУ»

И все же самая страшная из рыб, населяющих тропические реки Южной Америки, — это не пиранья, а маленький сомик, называемый кандиру. Это единственное позвоночное, паразитирующее на человеке. Кандиру — кровососущие рыбки, большинство которых принадлежит к роду ванделлиевых. На вид кандиру похожи на маленьких угрей; размером они с небольшой карандаш. Кандиру проникают в мочеполовые органы человека и, добравшись до уретры, раскрывают жаберные шипы, укрепляясь таким образом в человеческом теле. Они способны высосать из человека большое количество крови. Несколько этих сомиков однажды проникли в тело коровы, которую переправляли через реку по дороге на рынок. Не прошло и двух часов, как корова настолько ослабла, что не могла идти, а когда мясник на рынке перерезал ей горло, оказалось, что корова была практически обескровлена паразитами.
Укрепившись в уретре человека, кандиру не покидает ее до тех пор, пока жертва не умирает. Не удивительно, что мужчины, обнаружившие у себя паразита, когда извлечь его уже невозможно, соглашаются лишиться полового члена, лишь бы спастись от неминуемой гибели.
Этот паразит впервые привлек внимание зоологов в XIX веке, когда путешественники-исследователи стали более внимательно, чем прежде, изучать жизнь Амазонки. Этнолог К. фон Ден Штайнен, работавший в штате Мату-Гросу, сообщал, что местные индейцы принимают различные меры предосторожности, опасаясь кровососущих сомиков. Доктор Г. А. Буланже, куратор по рыбам в Британском музее, выставил в 1897 году кандиру, пойманного в притоке Амазонки. Врач из Ла-Платы, лечивший, по-видимому, жертв кровососущих паразитов, снабдил Буланже сведениями о повадках каидиру и уверял, что единственным способом помешать паразиту, проникшему в половой член, подняться к мочевому пузырю является немедленная ампутация пениса; эту операцию он якобы собственноручно проделал трем мальчикам и одному мужчине.
Многие зоологи долго считали истории о кандиру выдумками: уж очень трудно было человеческому сознанию примириться с существованием такого кровожадного паразита. Однако со временем накопилось немало свидетельств того, что кандиру действительно проникают в мочеиспускательные каналы человека, а иногда — в прямую кишку. В начале XX века профессор С. X. Эйгенман из Индианского университета видел, как индейцы Амазонки надевают сплетенные из травы гульфики, прежде чем войти в воду, Другие индейцы перевязывают крайнюю плоть. Они объяснили профессору, что принимают эти меры для защиты от кандиру. Женщины, прежде чем войти в воду, надевали специальные повязки.
В 1922 году Поль Ле Куант, директор музея в штате Пара в Бразилии, сообщил о трех людях, ставших жертвой кандиру. Он описал один из случаев: индианка вместе с подругами полоскала в реке белье, причем поза ее, которую женщины обычно принимают в таких случаях, позволяла паразиту, если бы таковой оказался поблизости, без труда проникнуть в ее тело; внезапно женщина вскочила на ноги, крича: «Кандиру, кандиру!» Подруги схватили несчастную и успели вырвать паразита из тела жертвы прежде, чем тот проник слишком далеко. Выдирая шипы сомика из мягкой ткани, они вызвали обильное кровотечение и, по-видимому, причинили женщине сильную боль.
В 1930 году ихтиолог-библиограф Юджин У. Гаджер опубликовал работу, которая называлась «Кандиру, единственное позвоночное, паразитирующее на человеке». К тому времени науке уже было известно, что кандиру часто присасываются к жабрам других рыб, так как жаберная ткань изобилует кровеносными сосудами. Находили кандиру и в телах мертвых рыб, что свидетельствовало о том, что эти паразиты питаются падалью, то есть готовы не только пить кровь, но и пожирать отбросы. Статья доктора Гаджера подводила итог всему, что было известно о кандиру, и получила высокую оценку его коллег. Однако доктор Гаджер описывал кандиру лишь с точки зрения зоологии; медики о кандиру еще не писали.
Наконец в 1941 году «Американский журнал хирургии» поместил пространную статью, посвященную кандиру. Авторами ее были Кеннет У, Винтон и Хью Стиклер из Отдела учебных заведений зоны Панамского канала. О кандиру они впервые узнали в 1936 году от путешественника, видевшего эту рыбу в местах ее обитания, а затем, в 1938 году сами расспрашивали о ней индейцев во время ихтиологической экспедиции в верховьях Амазонки. Их поразила высокая степень приспособляемости кандиру к разным условиям обитания; в отличие от доктора Гаджера они описывали свои личные наблюдения за этой рыбой в ее родной стихии и в естественных условиях. Они опускали в воду полное крови коровье легкое и, когда к нему присасывались кандиру, вытаскивали его на берег. Но даже на берегу кандиру, раздувшиеся от выпитой крови и съеденной мертвечины, не отпускали своей добычи.
Винтон и Стиклер пересказали несколько историй о том, как люди становились жертвами кровососущих сомиков. Они приводили рассказы миссионера Эдгара Дж. Бернса, который провел на Амазонке семь лет и знал о десяти таких случаях. Четверо из пострадавших были взрослые женщины, три — девочки от десяти до шестнадцати лет, один — мужчина и двое — мальчики в возрасте двенадцати и тринадцати лет. В каждом из этих случаев кандиру проникали в тело жертвы через уретру. Мужчина и один из мальчиков скончались от потери крови.
Они описали также еще один способ избавления от проникших в тело кандиру, который, вероятно, менее болезнен, чем ампутация полового члена. Оказалось, что индейцы изгоняют кандиру из тела человека, приготовляя специальный состав из плодов джагуа (Genipa americana), лиственного дерева, которое растет в большей части тропических районов Америки, достигая 20 метров в высоту. Плод джагуа похож на апельсин, покрытый желто-коричневой кожурой. Из мякоти этого плода приготовляют кислый напиток, хорошо утоляющий жажду. Если человеку, в тело которого проник кандиру, дать напиток из мякоти незрелого джагуа, паразит, по сообщению Винтона и Стиклера, через несколько часов покидает свою жертву.
Зоологи высказывали разные гипотезы относительно того, что именно привлекает кандиру к половым органам человека. Самым правдоподобным кажется предположение, что кандиру чрезвычайно чувствительны к запаху мочи: бывало, что кандиру нападали на человека через несколько мгновений после того, как он мочился в воду. Считается, что кандиру способны отыскать в воде источник запаха. Чувствительность именно к этому запаху, возможно, свойственна нескольким видам рыб. В начале XX века английские исследователи-медики обнаружили, что некоторые виды иглобрюховых рыб Ист-Индии испытывают, по-видимому, настолько сильный интерес к половым органам человека, что не раз кусали мошонки мужчин, плававших обнаженными. Некоторые ученые полагают, что кандиру привлекает не столько запах или вкус мочи, сколько само движение струи в воде: возможно, что оно похоже на движение воды, вытекающей из жаберных щелей рыбы.
Настигнув добычу, кандиру прокусывает кожу человека или жаберную ткань рыбы длинными зубами, которые растут в ее верхней челюсти, и начинает высасывать из жертвы кровь, отчего тело самого кандиру раздувается и набухает. Охотятся кандиру не только на рыб и млекопитающих, но и на рептилий.
Джеймс У. Атц из Американского музея естественной истории и Уильям И. Келли из корпорации «Аквариум системз» полгода держали в аквариуме четырех кандиру, наблюдая за их реакцией на разные виды пищи. Кандиру игнорировали предложенных им мороженых креветок (которыми кормят многих аквариумных рыб тропического происхождения), белых червей немертин, только что убитых золотых рыбок и даже их кровь, которую пускали в воду из пипетки. Но как только в аквариум была пущена живая золотая рыбка, кандиру бросились искать ее, а найдя, присосались к ее жабрам и принялись тянуть из нее кровь.
Атц и Келли заметили, что, прежде чем напасть на рыбку, кандиру подплывает к ее голове и прикасается к ней головой, а потом плывет рядом, выжидая подходящий момент, чтобы засунуть голову в жаберную щель своей будущей жертвы. Как только голова кандиру исчезает в жаберной щели рыбы, брюхо паразита начинает раздуваться от крови, а в воде появляются частицы жаберной ткани, вырванные кандиру. Иногда кандиру, за которыми велись наблюдения, насыщались уже через полминуты, но часто они еще минуты три-четыре продолжали держать свою добычу. После еды кандиру, набухшие кровью, опускались на дно. Рыбки, на которых нападали кандиру, не пытались сопротивляться. Мелкие рыбки при этом часто умирали, но крупные по нескольку раз кормили паразитов своей кровью.

ГИГАНТСКИЕ СОМЫ-ЛЮДОЕДЫ

Кандиру — крошечные сомики; однако в южноамериканских реках водятся и гигантские сомы, тоже опасные для человека: длина этих рыб достигает 3 метров, а пасть у них так велика, что они в состоянии проглотить человека целиком. Об этих сомах и о том, что они нападают на людей, писал Теодор Рузвельт. Правда, самая крупная рыба пресноводных бассейнов Южной Америки это не сом, а арапаима (Arapaima gigas), которая достигает, по-видимому, 6 метров в длину и весит подчас около 250 килограммов. Но, несмотря на гигантские размеры и огромную пасть, арапаима питается крошечными частицами органических веществ и ни для кого не представляет опасности. Индейцы часто ловят арапаиму. Мне известен только один случай, когда арапаима слегка ранила человека; впрочем, индейцев, охотящихся на арапаим, наверное, эти гигантские рыбы частенько поколачивают. В Лондонском зоопарке арапаима длиной 1,8 метра однажды ударила служителя хвостом, когда из ее бассейна спускали воду.
Несколько видов крупных сомов обитает в реках Индии и Юго-Восточной Азии, и при известных обстоятельствах некоторые кз них могут быть опасны. Индийский багарий (Bagarius bagarius), могучий сом с тяжелой нижней челюстью, достигает полутораметровой длины и весит почти столько же, сколько взрослый человек. В реке Меконг и других реках Индокитая живет странный сом плабиик (Pangasianodon gigas) 3,7 метра длиной и около 250 килограммов весом. Представляют ли эти пресноводные гиганты реальную опасность для человека, в точности неизвестно, но размеры и прожорливость сомов наводят на мысль, что с ними лучше быть поосторожнее.
Вид сомов, о которых в точности известно, что они нападают на человека, встречается в реках Восточной Европы, в том числе и в Дунае. Это обыкновенный, или европейский, сом (Silurus glanis), прославившийся еще в средние века тем, что в его рацион входят лягушки, рыбы, черви, собаки, овцы, дичь — и человечина. Этот сом, достигающий в длину 4,5 метра и весящий до 320 килограммов, способен целиком проглотить ребенка, а то и взрослого человека. В 1613 году такой сом съел ребенка в районе нынешнего Прессбурга; в 1754 году в брюхе одного из этих гигантских сомов нашли труп семилетнего ребенка; в желудке сома, пойманного в 1558 году, обнаружили два перстня и человеческую руку, а в конце XVIII века в Турции поймали сома, в брюхе которого было тело женщины. Еще одно сообщение из Турции гласит о том, что в 1793 году две девочки были съедены там европейским сомом. Найденные в брюхе сома человеческие останки еще не доказывают, конечно, что сом специально подстерегает людей; можно предположить, что человек оказывается жертвой несчастного случая и тело его попадает в желудок рыбы лишь через некоторое время после наступления смерти. Но не менее логично предположить, что из десятков или сотен сельских жителей, пропавших без вести в разных приречных районах Европы за многие десятилетия, некоторые были заживо съедены европейскими сомами. *
Из североамериканских сомов только Pilodictis olivaris, или «желтый кот», достигает размеров, делающих его опасным для человека; однако особой агрессивности он не выказывает. Этот сом достигает длины полутора метров и весит до 45 килограммов. И еще одна рыба, водящаяся в североамериканских реках и озерах, возможно, иногда нападает на человека; это маскинонг (Esox masquinongy), или так называемый «северный тигр», похожий на пресноводную барракуду: у него Тоже «подвесная» челюсть, ужасные зубы и стремительная форма тела, да и размеры его сравнимы с размерами барракуды. Некоторые маскинонги имеют в длину более полутора метров и весят при этом, вероятно, не менее 45 килограммов; впрочем, рыбаки считают, что и 20-килограммовый маскинонг — рыба достаточно крупная. Питается маскинонг только мясом, но людей обычно не трогает. Маскинонг встречается в пресных водоемах — от Великих озер до верховьев Миссисипи, в том числе и в водоемах северной части штата Нью-Йорк и близлежащих районов Канады. Даже такие крупные животные, как ондатра и водоплавающие птицы, часто становятся жертвами маскинонга. Рыбаки, промышляющие эту рыбу, знают, что снимать ее с крючка надо очень осторожно — того и гляди цапнет за руку.
Маскинонг часто плавает на глубине всего каких-нибудь 5 метров, и, вероятно, если бы места, где он обитает, были гуще населены, а воды этих мест не столь холодны, люди чаще сталкивались бы с этим хищником. Маскинонг в состоянии сильно изувечить пловца, но, насколько я знаю, подобных инцидентов пока не случалось. Однако Артур А. Оемке, директор Государственного отдела природных ресурсов штата Висконсин и признанный эксперт во всем, что касается этой рыбы, говорит, что слышал несколько историй о том, как маскинонг хватал человека за ногу, неосторожно опущенную в воду с причала. Он добавляет, правда, что установить подлинность этих историй ему не удалось.
Маскинонг, если его потревожить, безусловно способен одолеть противника, равного по силе человеку; о мощи этой рыбы свидетельствует история, которую мне рассказал Оемке. Произошла она в штате Висконсин, около Райнландера, на озере Пайн-Лейк: маскинонг на глазах у Харли Маккига искалечил могучего сенбернара, весившего более 50 килограммов. Сенбернар плавал в озере, и рыба, по словам Оемке, «атаковав пса, погнала его кругами и в конце концов рассекла ему мышцы на бедре. Рана была такая серьезная, что собака не могла плыть и несколько минут билась в воде, пока ее не втащили в лодку».
Вероятно, никто еще не погиб от зубов маскинонга. С другой стороны, не исключено, что из пловцов, пропавших в водах северных озер, кое-кто утонул, будучи искусан этим хищником.
Из пресноводных рыб Северной Америки самый вероятный кандидат на титул людоеда — не маскинонг, а скорее, панцирник (Lepisostus spatula), обитающий в низовьях Миссисипи и Рио-Гранде. Это представитель чрезвычайно древнего рыбьего рода. Подобно рыбам, которые предшествовали динозаврам, панцирник закован в броню: тело его покрывают крупные пластины чешуи, по прочности не уступающей металлу. Панцирник достигает в длину не менее 3 метров, а некоторые рыбаки утверждают, что встречаются экземпляры и вдвое длиннее; верны ли эти утверждения, трудно сказать.
Как и другие, более мелкие виды панцирников, миссисипский панцирник имеет вытянутую уплощенную морду; пасть его усеяна крупными, острыми зубами. Это неповоротливое, медлительное животное, чрезвычайно похожее на плавающее в воде бревно; но стоит панцирнику почуять близкую добычу, как он теряет всю свою медлительность. Его особый охотничий прием — молниеносное боковое движение головой позволяет ему застать врасплох злополучную добычу — рыбу, утку или ондатру, оказавшуюся слишком неосторожной,
Таунсенд приводил свидетельство рыбака из Луизианы, из окрестностей озера Лейк-Чарльз, о том, что миссисипский панцирник иногда вступает в схватку с миссисипским аллигатором, причем последний обычно побеждает. Это, по-видимому, правда, так как аллигаторы часто охотятся на более мелких панцирников; однако если размерами панцирник не уступает своему противнику, исход сражения, наверное, трудно предсказать. Таунсенд называл миссисипского панцирника пресноводным аналогом акулы. В 1920 году он писал о человеке, купавшемся в одном из озер штата Луизиана и ставшем жертвой нападения огромного панцирника. Этот человек прислал Таунсенду письмо, из которого следует, что панцирник схватил его за предплечье и глубоко прокусил мышцы. Добавлю от себя, что луизианские биологи рассказывали мне о том, как в период размножения панцирники хватают за ноги пловцов и купающихся. Таунсенд в своем сообщении не указал, считает ли он нападение миссисипского панцирника оборонительным действием или попыткой сожрать луизианца.

ФЕХТОВАЛЬЩИКИ ГЛУБИН — МЕЧ-РЫБА,
САРГАН И МАРЛИН

Несколько видов рыб, которых никак не назовешь людоедами, все же не раз становились виновниками смерти человека — чаще всего потому, что их на это провоцировали. Например, меч-рыба (Xiphias gladius) ударами своего «меча» послала на тот свет не одного человека. У этой рыбы «меч» уплощенный, а у разных видов марлина «меч» заострен, точно копье или острога. И у тех, и у других «меч» является продолжением верхней челюсти. В качестве оборонительного оружия «меч» поистине смертоносен, однако развилась эта необычная верхняя челюсть, чтобы тело рыбы имело более обтекаемую форму. Меч-рыба и марлин развивают удивительные скорости; оба эти вида, как показали измерения, могут плыть со скоростью 50 миль в час и выше.
Вообще говоря, у меч-рыбы репутация мирного существа. И все же история мореплавания изобилует рассказами о том, как меч-рыба нападает на корабли и пробивает их корпуса своим «мечом». Не все эти легенды относятся к далекому прошлому. Совсем недавно, в 1967 году, мировая печать сообщала о столкновении меч-рыбы с «Алвином», исследовательским подводным аппаратом Океанографического института в Вудс-Холе. Столкновение произошло на глубине 600 метров на подводном плато Блейка к юго-востоку от Чарлстона, в Южной Каролине. «Алвин» занимался геологической разведкой дна, богатого конкрециями, когда 100-килограммовая меч-рыба ударила ему в борт. Удар был такой силы, что «меч» живой торпеды намертво застрял в пазу аппарата, и «Алвину» пришлось сократить время пребывания на дне. На поверхности аппарат быстро привели в порядок, а из меч-рыбы приготовили обед.
Меч-рыба и марлины — животные пелагические, они бороздят открытый океан вдали от суши. Меч-рыбу можно встретить почти во всех уголках земного шара, даже в Черном море. Марлины распространены не так широко. И марлины, и меч-рыбы достигают огромных размеров. Рыболовы-любители, случается, добывают экземпляры весом почти в 150 килограммов, однако зарегистрированы и меч-рыбы весом более 450 килограммов. Черный марлин (Makaira nigricans), который водится в Тихом океане, несколько крупнее меч-рыбы; а синий марлин (Makaira ampla) и полосатый марлин (Makaira mitsukurii) достигают по крайней мере такой же длины, как меч-рыба. В 1972 году три калифорнийских рыбака, ловивших рыбу в районе Гавайских островов, однажды совместными усилиями вытащили на берег пойманного ими синего марлина, который весил 850 килограммов. Эти гигантские рыбы появляются на свет из крошечных личинок — несколько таких личинок можно уместить в чайной ложке. Личинка синего марлина, найденная сотрудниками Майамского университета вблизи Багамских островов, была не крупнее дробинки. У гигантских марлинов и меч-рыбы почти нет врагов в море — за исключением крупных акул и косаток. Морякам случалось видеть, как акулы сражаются с марлинами; в желудках крупных акул порой находят мелкие экземпляры меч-рыбы. Шкуры акул часто бывают украшены шрамами от ударов «мечей». Два рыбака с острова Джерси однажды наблюдали сражение акулы длиной 7,6 метра и меч-рыбы. Схватка длилась около получаса и закончилась поражением акулы.
Меч-рыбы пользуются своим оружием для добывания пищи, убивая им мелкую рыбу и кальмаров. Меч-рыба проносится сквозь большие косяки макрели и менхэдена, нанося удары направо и налево и оставляя за собой оглушенную и искалеченную рыбу; проделав несколько таких бросков, хищник возвращается и подбирает добычу. Ни марлины, ни меч-рыбы не собираются в косяки, но иногда множество этих рыб плавает у поверхности моря, греясь на солнце.
В такое время они становятся легкой добычей рыбаков; на этих рыб охотятся с гарпунами еще со времен античности, а может быть, и раньше. Вот как описывает промысел меч-рыбы в Мессинском проливе Страбон (63 г. до н. э. — 21 г. н. э.). Два рыбака — один из них гребет, а второй стоит на носу, вооруженный гарпуном, — выходят в море на лодке. Третий же рыбак ведет наблюдение за рыбой с берега. Наблюдать за ней нужно обязательно, ибо меч-рыба имеет обыкновение переходить в наступление на охотников.
По словам Плиния, «заостренный меч, или клюв, этой рыбы легко пробивает борт корабля».
«Насаженный» на живую торпеду весом несколько сот килограммов, несущуюся под водой с огромной скоростью, «меч» способен нанести мощный удар. В «Истории рыб» говорится, что при столкновении корабля с меч-рыбой, весящей 350 килограммов и плывущей со скоростью 10 миль в час, сила удара — если корабль идет с той же скоростью и навстречу рыбе — составляет более четырех тонн. Такой удар пробивает даже корпуса современных судов, а если обшивка судна деревянная, «меч» глубоко вонзается в нее. В Британском музее хранится кусок деревянного корпуса корабля, пробитый меч-рыбой на глубину 55 сантиметров, а в Хирургическом колледже Великобритании можно увидеть выпиленный из носовой части китобойного судна кусок дерева, в который меч проник на 32 сантиметра.
Моряки парусных судов часто рассказывали о столкновениях с меч-рыбой, причем нередко рыба нападала на суда без всякой видимой причины. 30 июля 1719 года датское судно столкнулось с меч-рыбой в Индийском океане. Два года спустя, когда судно было вытащено на берег для ремонта, в его киле обнаружили обломок «меча» длиной 38 сантиметров. При ремонте британского судна «Леопард» в 1725 году выяснилось, что меч-рыба пробила 2,5-сантиметровую металлическую обшивку, 7,5-сантиметровую доску и более 10 сантиметров крепкого бруса. В 1871 году меч-рыба, пойманная на крючок с нью-бедфордской яхты «Редхот», пробила борт яхты, отчего та затонула. Шхуна «Вайоминг» из Глостера, шедшая в августе 1875 года к Джорджес-Банк, была атакована меч-рыбой и едва не затонула; позже в пробоине нашли кусок «меча». Не так давно японское рыболовное судно «Генио Мару» также было атаковано меч-рыбой.
Марлины тоже нападают на суда, а вину в таких случаях часто приписывают меч-рыбе. В этом смысле показательно столкновение, ставшее в прошлом веке причиной любопытного судебного процесса между владельцами судна «Дредноут» и лондонской страховой компанией Ллойд. Страховой договор предусматривал возмещение ущерба от всех несчастных случаев, которые могут произойти на море; страховая сумма составляла три тысячи фунтов стерлингов. На пути из Коломбо в Лондон моряки поймали на крючок меч-рыбу или марлина. Пытаясь освободиться от своих мучителей, пленница атаковала корабль, пробив в медной обшивке и досках круглое отверстие диаметром около 2,5 сантиметра. Рыбе удалось вырвать свой «меч» из борта, и течь оказалась столь серьезна, что «Дредноут» пришлось отвести назад в Коломбо для ремонта.
Когда владельцы судна потребовали возмещения убытков, причиненных, как они заявили, нападением меч-рыбы, страховая компания ответила, что, хотя нападение меч-рыбы действительно может быть отнесено к «несчастным случаям», таких случаев, чтобы меч-рыба после нападения вытащила свой меч из пробитого борта, еще никогда не было зарегистрировано. Лишь после того как эксперты подтвердили, что это возможно, компания согласилась выплатить страховку. Судя по округлой форме отверстия, виновником аварии была все же не меч-рыба, а марлин.
Другой агрессор, тоже по всей вероятности марлин, пробил в 1938 году деревянный борт 6-метровой моторной лодки из Вуди-Хед в Новом Южном Уэльсе; «меч» проник в древесину на 10 сантиметров. Течь была так сильна, что лодка чуть не затонула, но экипажу удалось заткнуть отверстие тряпкой. За год до этого происшествия синий марлин весом 180 килограммов, пойманный в окрестностях Бимини, на 22 сантиметра воткнул свой «меч» в борт рыбацкой лодки. 17 марта 1938 года другой синий марлин протаранил борт яхты «Фрилэндс».
Ничем как будто не спровоцированные нападения меч-рыбы и марлинов на суда представляются довольно загадочными явлениями; не исключено, что разгадка заключается в том, что эти хищники просто-напросто случайно сталкиваются с кораблями, преследуя мелкую рыбу, которая под этими кораблями пытается найти укрытие. Марлины и меч-рыбы развивают такие скорости, что, вероятно, просто не успевают изменить курс, чтобы избежать столкновения.
Люди, ставшие жертвами меч-рыбы и марлинов, тоже, вероятно, погибли по несчастной случайности; я склоняюсь к мысли, что объектом атаки были скорее суда, чем их пассажиры. Один такой трагический случай произошел 19 августа 1886 года, когда Ф. Д. Лангфорд, капитан массачусетской шхуны «Венера», отправился за загарпуненной меч-рыбой на шлюпке, в которой был еще один моряк. При приближении шлюпки раненая рыба развернулась и бросилась в атаку, проткнув днище суденышка. Удар был неожиданным, и Лангфорд, не удержавшись на ногах, упал на торчащий из днища «меч», получив при этом очень болезненную рану. Однако у него хватило сил храбро заявить: «Все равно она от нас не уйдет». Три дня спустя он скончался от перитонита. Столь же необычна судьба другого погибшего: он сидел на планшире парусной яхты, когда меч-рыба неожиданно поразила его ударом в спину. Не так давно в Австралии пойманный марлин ударил рыбака в грудь и благополучно уплыл в море.
Есть рыбаки, которые и по сей день бьют меч-рыбу гарпуном. Один из продолжателей этой древней традиции — Уиллис Блоунт, молодой шкипер 20-метрового траулера из Ньюпорта, на Род-Айленде. Блоунт говорит, что знает нескольких гарпунеров, раненных подбитыми меч-рыбами. Обычно рыба пробивает дно лодки и в большинстве случаев ранит рыбаков в ноги. Опытные гарпунеры, видя, что рыба готовится к нападению, взбираются на банки. Сам Блоунт не получал таких ран, хотя однажды загарпуненная им рыба атаковала его лодку, нанеся удар всего в каком-нибудь метре от него.
К несчастным последствиям приводят также и столкновения с сарганом (Belonidae). Некоторые виды сарганов достигают полутораметровой длины. Это рыбы с очень тонким, узким телом; преследуя добычу или спасаясь от других хищников, они иногда выпрыгивают из воды и летят по воздуху, точно серебристые копья. Темными ночами сарганов почему-то привлекает свет, зажженный над водой; они внезапно выпрыгивают из воды и иногда становятся невольными убийцами человека.
В мае 1968 года журнал «Малайский натуралист» сообщил о трагедии, происшедшей ночью 13 ноября 1966 года, в период разногласий между Малайзией и Индонезией. Таможенное судно из Сингапура перехватило и взяло на буксир небольшой сампан с семью индонезийцами на борту. Сверкали лучи прожекторов, перекрикивались люди, и вдруг среди всей этой неразберихи один из индонезийцев упал, сраженный ударом в шею. Из раны хлестала кровь, и спустя несколько минут индонезиец скончался. Когда в сингапурском госпитале обследовали рану этого несчастного, хирург нашел в его позвоночнике осколок челюстной кости саргана. Очевидно, свет и шум привлекли или напугали рыбу, она выпрыгнула из воды, точно ракета, и насмерть поразила индонезийца.
В статье, появившейся в журнале «Кольерз» в январе 1948 года, сообщалось еще об одном подобном случае: жертвами саргана стали двое рыбаков, охотившихся с острогами на мелководье в окрестностях Акапулько в Мексике; заметим, что охотились они именно на саргана. А в 1936 году человек, пораженный в шею на пляже в Майами-Бич, был спасен только благодаря усилиям работника спасательной станции, которому удалось остановить кровотечение.
Самое странное оружие, какое можно увидеть в «арсенале» рыбы, досталось так называемой рыбе-пиле (Pristidae). Ее относят к пилорылым скатам, поскольку жаберные щели у рыбы-пилы расположены не по сторонам головы, а на нижней поверхности тела. Однако само тело рыбы-пилы гораздо больше удлинено, чем у остальных скатов. Рыба-пила достигает поистине чудовищных размеров. Встречаются экземпляры длиной до 10,5 метра, причем одна пила составляет 1,8 метра; весят такие рыбы до двух тонн.
Как и меч-рыба, рыба-пила проносится сквозь косяки добычи и разит своим оружием направо и налево. «Пила» разрубает крупную рыбу на части, а мелкую насаживает на зубья, представляющие собой видоизмененные «зубчики». Несмотря на гигантские размеры, рыба-пила не проявляет враждебности по отношению к человеку; однако человек, которому случайно достанется удар «пилой», вероятно, будет «распилен» пополам.

БЕЗОБИДНЫЕ ГИГАНТЫ — МАНТА И
ЛУНА-РЫБА

Манта (Mania birostris) — это еще один скат, не представляющий непосредственной опасности для человека. Его иногда называют гигантским морским дьяволом и наделяют самыми зловещими чертами, которые ему отнюдь не свойственны. Единственное, что есть «дьявольского» у этого огромного животного — а размах плавников у него достигает 6,8 метра,— это мясистые выросты по обеим сторонам головы, напоминающие рога. Манта питается мелкой рыбой и ракообразными, которых она во множестве ловит своей пещерообразной пастью. Иногда манта вдруг неизвестно почему выпрыгивает из воды и с оглушительным плеском шлепается обратно в воду. Манта выступает героиней самых жутких морских легенд, но на деле она не проявляет никакой враждебности к аквалангистам и купающимся, а на лодки нападает, только если ее потревожили. Загарпуненная манта может разнести лодку в щепы.
В ноябрьско-декабрьском номере журнала «Морские границы» за 1971 год можно прочесть статью аквалангиста Роберта Фабри, сообщающего, что, несмотря на дурную репутацию мант, он не раз приближался к ним, осматривал и трогал их и никогда не подвергался нападению. Фабри описывает рождение детеныша манты, которое он наблюдал снизу, из-под воды, плавая с аквалангом в Красном море. Огромный скат проплыл над его головой, выпрыгнул из воды и с оглушительным шумом рухнул обратно в воду; тотчас после этого начались роды. Как только юная манта со сложенными плавниками появилась из утробы матери, роженица уплыла прочь, оставив новорожденную на рифе, где та еще некоторое время сидела со сложенными плавниками.
Еще одна обитательница океана, безобидный нрав которой не вяжется с ее гигантскими размерами, — это луна-рыба (Mola mola). Вид у нее в высшей степени странный: кажется, будто все ее тело — одна большая голова овальной формы, причем высота овала превышает его длину. Хвостовой плавник у луна-рыбы короткий и жесткий, а одиночный спинной плавник и точно такой же по форме анальный плавник придают рыбе сходство с полумесяцем. Крупные океанические луна-рыбы достигают 3 метров в длину и 4,3 метра в высоту (от кончика спинного плавника до кончика анального), а весят иногда больше тонны. Только что выклюнувшаяся личинка луна-рыбы такая крошечная, что размеры ее исчисляются миллиметрами. Личинка покрыта защитными колючками, а вот взрослая луна-рыба не имеет никаких органов для защиты от хищников. Зубы на челюстях слились между собой, образуя единые пластины, напоминающие клюв и приспособленные для питания медузами и прочими мелкими обитателями океана. Массивная и неуклюжая, луна-рыба двигается очень медленно и производит впечатление весьма флегматичного создания. Однажды, осматривая водоросли в районе Южной Калифорнии, я столкнулся нос к носу с луна-рыбой: я склонился над водой, стоя в лодке, и раздвигал водоросли шестом, как вдруг увидел глядящие прямо на меня тусклые глаза луны-рыбы. Секунду-другую мы смотрели друг на друга, потом она исчезла в сине-голубой воде.
Есть люди, утверждающие, что из-за своих гигантских размеров луна-рыба не может не представлять опасности для человека. Однако факты говорят о противоположном. Аквалангистам случалось отгонять ее острогами, а рыбакам — отталкивать веслами, и луна-рыба почти никогда не реагировала на подобные оскорбительные действия. Таунсенд писал о большой луна-рыбе, гревшейся на солнце у поверхности океана и не обращавшей никакого внимания на град пуль, которыми ее осыпали моряки с проходящего парохода.
Юджин Гир, тренер по плаванию из Нью-Джерси, рассказывал мне, что столкнулся с луна-рыбой при таких обстоятельствах, когда эта гигантская рыба должна была бы проявить враждебность и все же повела себя миролюбиво. Гир — по профессии инженер-электрик, но принимает активное участие в деятельности Американского литорального общества; в сентябре 1972 года он нырял с аквалангом на месте крушения «Мохока» в восьми милях от Мантолокинга, в Нью-Джерси. Глубина в этом районе составляла около 20 метров. Гир оттолкнулся от дна и уже начал подниматься, когда из сумрака появилась гигантская тень неопределенной формы. К своей досаде, Гир обнаружил, что тень надвигается прямо на него. «Я решил, что это кит или очень крупная акула»,— вспоминает он. Понимая, что другого выхода у него нет, он остановился и храбро повернулся к противнику лицом. Дистанция между ними все уменьшалась, и вот Гир с облегчением увидел, что тень превратилась в океаническую луна-рыбу, которая застыла метрах в трех от Гира и уставилась на него своими тусклыми глазами. «Какое-то время мы не двигались и смотрели друг на друга,— рассказывал Гир.— Потом я увидел невдалеке еще одну луна-рыбу. «Прошло несколько секунд, и рыбы поплыли прочь, причем одна из них явно последовала за другой. Гир — довольно высокий мужчина, рост его — 190 сантиметров; оценивая размеры рыб, он говорит, что та из них, которая была к нему ближе, казалась не меньше «ростом», чем он сам. Он не знает, чем объяснить поведение рыб, но предполагает, что они готовились к спариванию.

ГРУПЕРЫ И ИХ СМЕРТОНОСНЫЕ ЧЕЛЮСТИ

Гигантские груперы и морские окуни из семейства Serranidae так же огромны, как и луна-рыба, но в отличие от нее до крайности любопытны и агрессивны. Огромная пасть позволяет груперу и морскому окуню охотиться на крупных морских животных, в том числе и на черепах. Они ловят свою добычу, разевая пасть, открывая жаберные щели и всасывая воду. В пасти крупного групера или морского окуня помещается взрослый человек; некоторые из этих рыб весят более 450 килограммов. Гигантский групер (Epinephelus itajara), обитающий во многих районах Мирового океана, в том числе и в районе, расположенном между водами Флориды и северного побережья Южной Америки, весит около 400 килограммов, а гигантский морской окунь (Epinephelus lanceolatus), обитающий в водах Юго-Восточной Азии, и калифорнийский морской окунь (Stereolepis gigas) — почти полтонны. По-видимому, чем глубже обитает групер, тем он крупнее, так что нет ничего невероятного в предположении, что где-то в глубоких расщелинах скал и рифов скрываются морские окуни и груперы, весящие чуть ли не тонну.
Склонность груперов и морских окуней прятаться в темных подводных ущельях и среди обломков кораблекрушений делает их особенно опасными для аквалангистов. Легко представить себе ужас аквалангиста, который забирается в темный трюм давно погибшего корабля и внезапно оказывается в пасти притаившегося там групера! Говорят, что ловцы жемчуга боятся груперов и морских окуней больше, чем акул, а в порту Сан-Хуан на острове Пуэрто-Рико рассказывают истории о груперах, которые прячутся под сваями у причалов, поджидая подростков, которые иногда приходят туда купаться.
Никсон Гриффис, президент Американского литорального общества, рассказывал мне историю о том, как лейтенант американского военно-морского флота, нырявший с аквалангом, угодил прямо в пасть огромному груперу. Лейтенанта спасли только баллоны со сжатым воздухом, которые помешали рыбе проглотить его. Уильям Дж. Кроми, океанограф и автор научно-популярных книг *, писал в своей книге «Живой мир моря» об австралийском ловце жемчуга, угодившем в пасть гигантскому морскому окуню и спасшемся благодаря тому, что он сумел пролезть в жаберную щель окуня.
Груперы и морские окуни страшны не только потому, что у них огромная пасть. В тихоокеанском «Мэринленде» несколько лет назад произошел случай, показавший, что спинные колючки морского окуня могут быть чрезвычайно опасны для человека. Об этом инциденте мне рассказывал Джон Прескотт, который, прежде чем стать в 1972 году директором аквариума в Новой. Англии, работал куратором в «Мэринленде». Большого окуня, который весил более 160 килограммов, собирались переводить из одного бассейна в другой, и с этой целью в его бассейн спустился аквалангист. Он загнал рыбину в угол, но когда стал к ней приближаться, она вдруг повернулась спиной и вонзила в аквалангиста свои огромные спинные колючки. Раны оказались настолько серьезными, что пострадаршего пришлось спешно везти в больницу.

РОТ ДО УШЕЙ, ИЛИ АМЕРИКАНСКИЙ
МОРСКОЙ ЧЕРТ

Когда разговор заходит о размерах пасти, то тут все рекорды бьет не групер, а американский морской черт (Lophius americanus) — дряблая, бесформенная рыба, у которой, пожалуй, самая отталкивающая внешность во всем Мировом океане. Это обитатель Атлантики, относящийся к семейству удилыциковых. Эти рыбы используют различные усики и прочие наружные придатки в качестве своеобразных удочек, при помощи которых они заманивают мелкую рыбу к себе в пасть. Американский морской черт, достигающий в длину 1,2 метра, кажется бесформенным существом, когда его вытаскиваешь на воздух; однако в воде морской черт напоминает по форме головастика: тело его от большой круглой головы постепенно сужается к хвосту и по сравнению с огромной пастью кажется крошечным. Расположенная в верхней части головы пасть морского черта достаточно велика, чтобы вместить футбольный мяч, а нижняя челюсть так далеко выступает из-под верхней, что, даже когда пасть захлопнута, нижние зубы торчат наружу.
Американского морского черта можно увидеть на глубинах от 300 метров до прибрежного мелководья; обычно он лежит на дне, подстерегая добычу — треску, катрана, ската, камбалу и прочих морских животных; в брюхе одного американского морского черта, пойманного в Великобритании, нашли треску, которая была всего сантиметров на шесть короче самого едока. Этот хищник часто охотится на уток, гагар и других морских птиц.
Американский морской черт размером около метра не представляет непосредственной опасности для человеческой жизни, однако если нога пловца или аквалангиста окажется в пасти этого уродца, а он крепко сожмет свои огромные челюсти, человек окажется в малоприятном положении. Рыбакам случалось ловить морских чертей, достигающих в длину 1,8 метра. Если даже полуметровый черт может проглотить треску такого же размера, нетрудно себе представить неприятности, которые способен причинить человеку морской черт длиной около 2 метров.

РЫБА, КОТОРАЯ БЬЕТ ТОКОМ

Из всех позвоночных только рыбы в состоянии произвести достаточное количество электрической энергии, чтобы парализовать или даже убить человека. Электрические органы служат рыбам для обороны, ориентации, охоты и, возможно, коммуникации. Электрическую энергию способны вырабатывать около двухсот пятидесяти видов рыб; однако заряд такой силы, что он может служить оружием против человека, накапливают лишь электрические угри (Electrophorus electricus), обитающие в Южной Америке, и электрические скаты, принадлежащие к семейству Torpedinidae.
Каким образом животные генерируют такие мощные импульсы электрической энергии, остается для ученых загадкой, однако природа животного электричества вполне понятна. Электрическая энергия возникает в теле любого животного — в том числе и человека. Электрические импульсы бегут по нервным волокнам и подают клеткам мозга, а также другим клеткам сигналы о различных явлениях. Даже чтение этих страниц, читатель, приводит к возникновению электрических сигналов; но у электрических угрей и некоторых скатов энергии накапливается так много, что она используется в качестве оружия против других рыб и животных. Рассмотрим, как она образуется.
О том, что ткани животных генерируют электричество, человечество узнало в 1791 году, когда Луиджи Гальвани, профессор анатомии в Болонском университете, обнаружил, что нервная и мышечная ткани ноги лягушки реагируют на электрический ток. Со временем ученые выяснили, что импульсы, рассылающие сигналы по нервной системе человека, имеют электрохимическую природу. Упрощая картину, можно сказать, что нервные сигналы — это движение ионов, то есть заряженных частиц, сквозь оболочки нервных клеток. В состоянии покоя или бездействия клетки ее оболочка имеет отрицательный потенциал, так как изнутри клетки скапливаются отрицательно заряженные ионы; однако снаружи клетки находятся и положительные, и отрицательные ионы, и среди них — ионы натрия, несущие положительный заряд. Когда нервная клетка посылает сигнал, оболочка ее меняет полярность, и ионы натрия проникают сквозь нее в клетку, меняя ее потенциал на положительный.
Придя в обычное состояние, клетка избавляется от ионов натрия при помощи механизма, «устройство» которого неизвестно; ученые называют его «натриевым насосом», потому что он словно выкачивает из клетки ионы натрия.
Когда клетка передает сигнал, «насос» перестает действовать. Ионы натрия и калия притягиваются друг к другу, обмениваясь зарядами и нейтрализуя электрический потенциал клетки. Крошечные разряды поднимаются по нервному волокну, отходящему от клетки, возбуждая электрическое поле в окружающей ткани и жидкости. Сигнал, или нервный импульс, перемещается по нервному волокну до тех пор, пока не достигнет точки, где оно разветвляется на отростки, называемые нервными окончаниями. Окончания пронизывают пространство, отделяющее одну нервную клетку от другой. Эта пространство между двумя соседними клетками нервной ткани называется синапсом. В какой-то момент нервный импульс, направляющийся к мышце, достигает синапса, на противоположной стороне которого находится клетка мышечного волокна. Эта точка, называемая нервно-мышечным соединением, играет решающую роль в генерировании электричества у рыб. При появлении нервного импульса в нервно-мышечном соединении вокруг нервных окончаний выделяется химическое вещество, называемое ацетилхолином. Просачиваясь от нервной клетки к мышечной, ацетилхолин передает импульс мышечному волокну, деполяризуя его и вызывая тем самым электрический разряд. Предполагается также, что еще одной функцией ацетилхолина является прекращение действия «натриевого насоса» в клетке, что позволяет ионам проникать сквозь оболочку клетки.
Обычно электрический сигнал заставляет мышцу сокращаться, что и проявляется в различных движениях тела животного. Однако некоторые мышцы у рыб потеряли способность сокращаться. Нервные окончания, идущие к этим мышцам, залегают в районе нервно-мышечных соединений очень густо, а волокна мышечных клеток настолько разрастаются, что образуют нечто вроде живого электрода.
Электрические органы таких рыб, как электрический угорь и электрические скаты, состоят из нескольких подобных «электродов». Когда все они разряжаются, возникает электрический ток большой мощности. Управляет разрядом пучок нервов, который у электрического угря отходит от спинного мозга, а у электрического ската — от головного.
Электрические скаты, обитающие и в умеренной, и в тропической зонах, способны создать на своих «электродах» напряжение до 50 вольт и выше; этого достаточно, чтобы убивать рыб и ракообразных, которыми питаются скаты. Электрический скат похож на гибкий блин с длинным и толстым хвостом. Охотясь, скат бросается на жертву всем телом и «обнимает» ее своими «крыльями», на концах которых находятся электрические органы. Объятие смыкается, «электроды» разряжаются — и скат убивает свою жертву разрядом тока.
Самый крупный из электрических скатов — это Torpedo nobiliana, обитатель вод Северной Атлантики; в длину он достигает 1,8 метра, весит около 100 килограммов и способен создавать разность потенциалов в 200 вольт — этого достаточно, чтобы убить любое животное, оказавшееся в воде поблизости. Особая действенность электрического разряда в воде объясняется тем, что вода — хороший проводник электрического тока.
Электрический скат упоминается во многих легендах, дошедших до нас из глубины веков; толкователи снов считали, что он предвещает близкое несчастье. Греки и римляне знали, что скат владеет источником какой-то странной энергии, и, поскольку электричество тогда не было известно, полагали, что источник ее — какое-то неведомое вещество. Существовало и еще одно поверье — будто скат, пойманный на бронзовый крючок, убивает забросившего снасть рыбака, причем смерть наступает от свертывания крови.
В старину скатов использовали для лечения посредством шока. Лекари помещали небольших скатов на головы пациентов, страдающих головными болями и другими недугами; считалось, что скат обладает целебными свойствами.
Электрический угорь, генерирующий разряд тока напряжением 650 вольт — а это в несколько раз больше того напряжения, которое способен создать даже самый крупный из скатов, — вполне может убить находящегося поблизости в воде человека. Электрический угорь имеет мало общего с прочими угрями; он состоит в родстве с рыбой-ножом и обитает в реках. Электрический угорь достигает в длину 2,7 метра, а в толщину — около 10 сантиметров. Четыре пятых его тела занимают три электрических органа, и лишь одна пятая его длины приходится на другие органы, выполняющие такие важные жизненные функции, как дыхание, пищеварение, размножение и прочие.
Воды, в которых живет электрический угорь, бывают бедны кислородом, но угря это не смущает: он научился дышать также и атмосферным кислородом. Многочисленные кровеносные сосуды в его пасти способны усваивать кислород, и угорь захватывает воздух, поднимаясь к поверхности воды.
Молодой электрический угорь видит хорошо, но с возрастом его зрение резко ухудшается. Это не особенно смущает угря, ибо в темной, мутной воде, где он обычно обитает, от глаз все равно толку мало. Искать добычу угрю помогают все те же электрические органы: он испускает сравнительно слабые электрические импульсы, напряжение которых не превышает 40—50 вольт; эти низковольтные разряды помогают ему находить мелких морских обитателей, которыми угорь питается. Кроме того, электрические угри, вероятно, способны воспринимать электрические разряды друг друга — во всяком случае, когда один из них ударом электрического тока парализует жертву, к добыче устремляются и другие угри.
Электрические угри хорошо привыкают к жизни в неволе, и их часто можно видеть в аквариумах; обычно аквариум оборудуют каким-нибудь электрическим прибором для демонстрации уникальных способностей угря, например лампой, к которой ведут провода от двух опущенных в воду электродов. Когда в аквариум бросают кусочки корма или мелких рыбешек, лампа загорается, потому что, почуяв добычу, угорь начинает генерировать в воде электрические разряды. Аквариум можно оборудовать и звукоусилителями, и тогда посетители услышат статические шумы, сопровождающие разряды тока, генерируемые угрем.
Обращение с электрическим угрем — дело довольно опасное. В Лондонском зоопарке угорь однажды сильно ударил электрическим током служителя, который его кормил. Другой угорь начал генерировать электрические разряды, когда его переносили в металлической коробке, и служителю пришлось бросить коробку на землю. Но только при непосредственном контакте удар угря оказывается смертельным; однако пловец, оказавшийся в воде недалеко от места разряда, может утонуть, находясь в состоянии шока.
Способность угря генерировать огромные количества электроэнергии уже более столетия привлекает внимание биологов и медиков. Во время второй мировой войны ею заинтересовались и военные, в том числе и американские; через два года после вступления Соединенных Штатов в войну, в Нью-Йорк были доставлены двести электрических угрей, пойманных в Южной Америке. В зоопарке в Бронксе для них устроили двадцать два деревянных бассейна. Угрей использовали в экспериментах по изучению действия нервно-паралитических газов, которые блокируют передачу нервных импульсов и таким образом могут приостанавливать работу сердца, легких и других жизненно важных органов. Сущность действия газов состоит в том, что они препятствуют расщеплению ацетилхолина после того, как он останавливает «натриевый насос» нервной клетки. Обычно в организме ацетилхолин расщепляется сразу же после того, как выполнит свою функцию; процесс расщепления управляется ферментом, который называется холинэстераза. Нервно-паралитические газы как раз и препятствуют действию этого фермента.
Электрические органы угря содержат большое количество холинэстеразы, которая отличается к тому же высокой активностью; потому-то военным специалистам и понадобились электрические угри, привезенные в зоопарк в Бронксе: они служили источником фермента, нужного для изучения нервно-паралитического действия отравляющих газов. Большинство работников зоопарка лишь после войны узнали, зачем в подвалах львиного вольера держали такое количество электрических угрей.
Рыбы составляют меньшую часть обитателей Мирового океана; гораздо большую часть его обитателей составляют беспозвоночные, и именно среди них имеются и самые миниатюрные и безобидные водные животные, и самые громадные и опасные.
В приключенческих фильмах и романах, действие которых происходит в морях южного полушария, часто появляется гигантский моллюск Tridacna gigas, изображаемый этакой живой ловушкой, капканом, поджидающим неосторожного пловца. На самом деле этот гигант питается планктоном и вовсе не обладает той огромной силой, которую ему обычно приписывают, — даже если размеры его раковины действительно достигают 1,2 метра, а вес самого моллюска 220 килограммов. Нет ни одного документированного случая смерти человека от столкновения с Tridacna gigas, однако даже такие авторитетные источники, как издаваемый американским военно-морским флотом журнал «Наука о море», предупреждают читателя об опасности, которую представляет для аквалангиста этот моллюск. Однако маловероятно, что моллюск, случайно сомкнувший свои створки вокруг человеческой ноги, станет удерживать ее; скорее, он постарается отделаться от неудобной добычи.

«МНОГОРУКИЕ» МОЛЛЮСКИ — КАЛЬМАР
И ОСЬМИНОГ

Трудно себе представить, что моллюск, прячущийся в непроницаемую раковину,— близкий родственник кальмара и осьминога, «многоруких» хищников, населяющих расщелины скал и подводные равнины. И тем не менее все три группы животных относятся к моллюскам. Кальмары и осьминоги объединены в класс головоногих моллюсков. Головоногие — животные весьма почтенного возраста: они населяли моря Земли уже более 400 миллионов лет назад. Кальмары и осьминоги, как и гигантские моллюски, наводят ужас на положительных и отрицательных персонажей многочисленных морских историй; однако в отношении головоногих авторы этих историй далеко не всегда преувеличивают опасность.
Термин «головоногое» объясняется тем, что конечности у этих животных растут «из головы»; в центре пересечения этих извивающихся конечностей можно увидеть клюв, похожий на клюв попугая. Тело у головоногого мягкое, как у моллюска; его покрывает толстая мантия, защищающая внутренние органы. Как и у других моллюсков, раковина у головоногого состоит из известковых образований, выделяемых мантией; однако помещается она не снаружи его тела, а внутри.
При вдоде мантия головоногого расширяется и втягивает воду через отверстия у основания головы. Вода проходит сквозь жабры, расположенные между мантией и телом, а затем изгоняется через выступающую из-под мантии трубку. Обычно вода изгоняется постепенно, но когда животному нужно развить большую скорость, мантия резко сокращается и выбрасывает мощную струю воды, то есть служит моллюску своего рода реактивным двигателем, позволяющим ему перемещаться под водой со скоростью до 20 миль в час.
Большинство головоногих вполне безобидны. Многие из них употребляются в пищу; больше всего мне запомнились два блюда — это кальмар в томатном соусе, которого моя бабушка подавала на традиционных итальянских обедах в сочельник, и осьминог «по-креольски», которого подают в одном маленьком ресторанчике на юго-западе Пуэрто-Рико. И все же некоторые из головоногих относятся к самым опасным из всех известных нам животных. Фрэнк У. Лэйн писал в своем знаменитом «Царстве осьминога», что, по его мнению, на совести головоногих не один утонувший человек и не одна потопленная лодка. Пловца, весящего 80 килограммов, замечает Лэйн, можно утопить — если он не сопротивляется — усилием всего в 4,5 килограмма; между тем осьминог или кальмар среднего размера могут приложить значительно большее усилие.
Самый страшный из всех головоногих — это гигантский кальмар Arhiteuthis princeps. Мореплаватели говорили о нем еще в средние века, а ученые доказали его существование только в прошлом столетии. У кальмара есть десять конечностей: восемь обычных щупалец и два щупальца, которые значительно длиннее остальных и на концах имеют нечто вроде лопаточек. Все десять конечностей-щупалец усеяны присосками. Обычные щупальца гигантского кальмара достигают 3—3,5 метра в длину, а пара длинных вытягивается до 15 метров. Нападая на свою добычу, кальмар хватает ее длинными щупальцами, подтягивает поближе и, оплетя остальными конечностями, раздирает своим кривым клювом.
Клюв кальмара очень силен. Кальмары Ommastrephes gigas, которые уступают гигантскому кальмару в размерах, но все же достигают внушительной величины и отличаются решительным нравом, не раз отрывали клювом куски прочного, плотного дерева. Когда в воду бросают корм, кальмары Ommastrephes gigas собираются вокруг него, вонзая в добычу клювы и блестя глазами; глаза этих моллюсков очень похожи на человеческие — они снабжены веками, имеют зрачки, радужные оболочки и подвижные хрусталики, изменяющие свою форму в зависимости от расстояния до предмета, который разглядывает кальмар.
Крупный кальмар — это страшный противник. В 20-х годах нашего века газеты писали о кальмаре длиной около 3,5 метра, выброшенном штормовой волной на палубу атлантического лайнера «Карониа». Эти газетные сообщения цитируются в книге «Царство осьминога». Оказавшись на палубе, кальмар схватил корабельного плотника, и тому пришлось отбиваться железным ломом, причем, несмотря на помощь еще нескольких человек, схватка продолжалась несколько долгих минут; в конце концов кальмара удалось убить. Один из членов экипажа транспорта «Британниа», затонувшего 25 марта 1941 года, пытался спастись, уцепившись за какой-то обломок; однако пара щупалец, поднявшихся из воды, унесла беднягу в пучину.
Вероятно, именно гигантский кальмар — а он достигает длины, по крайней мере, 18 метров — был прототипом гомеровской Сциллы. Скандинавская средневековая литература объединяет кальмара с прочими «кракенами», то есть морскими чудовищами; сейчас, однако, словом «кракен» называют только кальмара. Окончательно поверило человечество в существование этих огромных и страшных животных лишь во второй половине XIX века, когда по неизвестной причине на побережьях и на поверхности моря стали находить множество мертвых гигантских кальмаров.
Правда, не всегда найденные кальмары были уже мертвыми. 26 октября 1873 года трое рыбаков, шедших на небольшой лодке, увидели в одном из фиордов Ньюфаундленда какой-то странный плавающий предмет; это был гигантский кальмар. Рыбакам пришлось сражаться с ним не на живот, а на смерть: один из них, ничего не подозревая, ткнул неведомый предмет багром, и тотчас из воды взлетели щупальца кальмара, животное схватило лодку мертвой хваткой и потащило ее под воду. Один из рыбаков, двенадцатилетний мальчик, сумел отсечь топором две конечности кальмара, и тот сдался; рыбаки налегли на весла и благополучно достигли берега. Кусок щупальца, отрубленный мальчиком, остался в лодке, и его потом измерили: он был 5,8 метра в длину. Месяц спустя в другом заливе, недалеко от места битвы, четыре рыбака, вытаскивавшие сети, обнаружили гигантского кальмара — длина его составляла 9,8 метра. Он был убит ударом ножа между глаз.
Отчаянно смелый — или неосторожный — поступок совершили в апреле 1953 года трое рыбаков, выследившие и убившие гигантского кальмара в окрестностях острова Кенмэра в Ирландия. Плывя в ирландской лодке, сплетенной из ветвей и обтянутой кожей, они заметили кальмара примерно 18 метров длиной, который грелся на солнце на поверхности моря. Хотя арсенал рыбаков составлял всего один нож, они напали на кальмара: подплыли к огромному животному и отсекли ему одну из конечностей. Кальмар бросился в сторону моря, рыбаки погнались за ним. В нескольких милях от берега они снова поравнялись с кальмаром и после этого в течение двух часов неотступно следовали за ним, отсекая куски конечностей. Когда кальмар потерял наконец все свои щупальца, рыбаки отсекли ему голову и вернулись на берег.
Существование экземпляров гигантского кальмара, превышающих в длину 18 метров, пока не подтверждено документально, но, судя по многочисленным свидетельствам, такие особи существуют и время от времени поднимаются из морских глубин. Самое страшное из столкновений человека с гигантским кальмаром было описано в газетах в 1874 году. Пароход «Стратховен», направлявшийся из Коломбо в Мадрас, приближался к небольшой шхуне «Перл», штилевавшей в открытом море, — и вдруг над гладкой поверхностью воды поднялись щупальца чудовищного кальмара; они сомкнулись вокруг шхуны и утащили ее под воду.
Капитан шхуны, которого удалось спасти, рассказал, как развивались события. Когда его шхуна заштилела, экипаж наблюдал за схваткой между кальмаром и кашалотом. Гигантские противники скрылись было из виду, но некоторое время спустя капитан заметил, что примерно в полумиле от шхуны на поверхность поднимается огромная тень. Это был гигантский кальмар размером около 30 метров. Как только он приблизился к шхуне, капитан выстрелил в него из ружья; в ответ кальмар бросился на шхуну, протаранил ее и утащил на дно.
Более достоверную историю рассказывает Фрэнк Лэйн в своей книге «Царство осьминога». Он ссылается на публикацию в журнале «Природа», издаваемом Бергенским музеем в Норвегии. Автор публикации, капитан норвежского королевского флота Арне Греннингзетер, описывал три нападения, совершенные гигантскими кальмарами на танкер «Брунсвик» водоизмещением 15 тысяч тонн, ходивший в 30-х годах нашего века между Гавайскими островами и островами Самоа. Лэйн написал норвежскому капитану письмо, запросив некоторые подробности происшествий, и поместил его ответ в своей книге. Во всех трех случаях схема атаки была одна и та же: кальмар обгонял танкер и наносил удар в его носовую часть; затем кальмар погибал, изрубленный в куски лопастями ходового винта танкера. Неизвестно, почему кальмары именно так атаковали танкер; Лэйн предполагает, что они принимали «Брунсвик» за кита. В таком случае не исключено, что кальмары — обычная добыча некоторых видов китов — иногда меняются с ними ролями. Подтверждением этой гипотезы может служить сообщение южноафриканского журналиста Лин Фриман, опубликованное в «Нью-Йорк Тайме». В нем говорилось, что гигантский кальмар в течение полутора часов сражался с китенком, длина которого составляла около 2 метров, причем китиха-мать все это время наблюдала за схваткой, но не пришла на помощь своему детенышу. Схватка закончилась смертью китенка.
Кальмары обычно держатся вдали от берегов, да и осьминоги в основном обитают в глубинах океана. И те, и другие встречаются даже на глубинах порядка 5000 метров, но иногда являются и к побережьям. Считается, что осьминоги выходят на берег, чтобы поохотиться на крыс и других мелких животных; и хотя многие зоологи не верят в возможность такой охоты, наблюдения иногда опровергают их скептические утверждения: однажды осьминога одного из аквариумов, открытых для публики, нашли гуляющим по суше в окрестностях бассейна.
На осьминога часто возводят напраслину; факты же говорят о том, что он не охотится на человека. В дурной славе осьминога отчасти виноват Виктор Гюго, автор «Тружеников моря», где осьминог характеризуется в таких выражениях, как «чума в образе чудовища». Осьминог обычно охотится на крабов, омаров и прочих ракообразных, панцири которых он легко пробивает своим клювом. Видоизмененные слюнные железы осьминога вырабатывают яд, который впрыскивается в тело жертвы при первом же ударе клюва и затем способствует ее перевариванию, причем этот процесс начинается еще до того, как осьминог засасывает мягкие части своей добычи.
Лишь несколько видов осьминога обладают достаточной мускульной силой, чтобы выйти победителем из рукопашной схватки с человеком; и все же известно изрядное количество случаев, когда осьминог на мелком месте хватал людей за ноги и отпускал лишь после продолжительной борьбы. Джеймс Атц, сотрудник Американского музея естественной истории, писал в 1940 году в «Бюллетене Нью-Йоркского зоологического общества», что известно несколько редких случаев, когда причиной смерти человека становился вцепившийся в него осьминог. Крупный тихоокеанский осьминог Octopus hongkongensis весит более 45 килограммов, а размах его щупалец достигает 10 метров. Он может убить человека, но, как и другие осьминоги, не проявляет особой агрессивности. Самая большая опасность, которую представляет осьминог, заключается в том, что он может случайно закрыть своими щупальцами рот и нос человека и таким образом задушить его; впрочем, любого осьминога, кроме разве что самых крупных, можно в конце концов одолеть.
Наиболее опасен самый мелкий из осьминогов — австралийский осьминог Hapalochlaena. Он умещается на ладони, но грозен своим ядом, столь сильным, что после укуса этого крошки смерть наступает через несколько минут.

ОГЛАВЛЕНИЕ