Синее море, муть голубая

или

Заметки неудобного читателя

Условные обозначения:
Чёрным цветом дан текст книги В. Тена «Человек изначальный. Из пены морской»
Зелёным цветом дан текст комментариев П. Волкова

Стр.151:

Глава IV.
АНАТОМО-ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ
ЭКСКЛЮЗИВЫ ЧЕЛОВЕКА

Сводчато-рессорная стопа
как условие прямохождения

Сойдя с дерева, кривоногая, коротконогая, плоскостопая обезьяна с непропорционально большим животом не могла сама пойти по земле. Даже если б ей ничто не угрожало, переход к прямохождению для древесных обезьян невозможен физически. Во-первых, из-за устройства суставов; во-вторых, из-за отсутствия «рессорной стопы». Стопа человека представляет собой сложнейший рессорный механизм, включающий в себя 28 элементов. Она – наш абсолютный анатомический эксклюзив, который появился не в результате перехода к прямохождению, это невозможно. Эта рессора является предпосылкой прямохождения, а не следствием его. Любой прапорщик знает, что интенсивное хождение плоскостопого солдата сделает его инвалидом на всю жизнь, а ученые-антропологи не знают, иначе не уверяли бы, что обезьяньи ноги превратило в человеческие хождение на двух ногах по земле. Глупый прапорщик, герой соответствующих анекдотов, заполняет бумаги на увольнение плоскостопого солдата из армии, а умные ученые упорно стаскивают плоскостопую обезьяну с дерева на землю и заставляют ходить.

Опять мы видим примитивное представление Тена о начале прямохождения: в один прекрасный день обезьяна просто взяла, да слезла с дерева, и дальше ломанулась в саванну с гиканьем и свистом, и больше на дерево не возвращалась. Да, это отчасти моя придумка – словесно приукрашенное описание наиболее вероятного представления противников симиальной теории происхождения человека о появлении прямохождения. Это описание построено на основании категоричности выводов «альтернативных антропологов» и Тена среди них. Антропологи не считают этот процесс одномоментным. По их представлениям роль прямохождения в жизни обезьян менялась от «вынужденной необходимости» на короткое время до «части обычной жизни» с долгими переходами от одного лесного участка к другому, и в дальнейшем до «нормы жизни» с отдельными визитами в прежнюю среду обитания – лес.
Ардипитек, один из первых представителей гоминид, который вёл ещё полудревесный образ жизни, уже имеет свод стопы (источник). Так что к наземному образу жизни переходили далеко не «плоскостопые» существа. И задние конечности у него были примерно равны по длине передним – он не похож пропорциями на современных человекообразных обезьян, в эволюции которых была стадия частичного приспособления к брахиации.
Попутно замечу, что Тен делает упор на плоскостопии, подменяя два понятия: плоскостопие как исходное нормальное состояние у обезьяны и плоскостопие как патологическое состояние у человека, адаптированного к передвижению на сводчатой стопе.
Вообще, строение ступни в данном случае – не самый критический момент, поскольку на ранних этапах развития прямохождения необходимость передвижения по земле ограничивалась какими-то сотнями метров по редколесью, когда с дерева на дерево уже не перепрыгнуть. И леса становились редкими не одномоментно, а постепенно. Не было такого, что обезьяны уснули на дереве в густом тропическом лесу, а проснулись на одиноком сухом дереве посреди саванны. Далее, я напомню, что в случае необходимости по земле ходит вполне древесная коала, и даже ползает современный ленивец, глубоко специализированный к жизни на дереве.
Древние ленивцы – это особая история, которую хочется рассказать здесь. Дело в том, что они вообще совершили подвиг перехода от древесной жизни к наземной, причём такой переход происходил несколько раз – это произошло у милодонов и мегалониксов, а также ещё в двух группах ленивцев. Более того, у наземных ленивцев этот переход прошёл раньше по времени, чем у обезьян, и из состояния более глубокой адаптации к древесной жизни. Достаточно взглянуть на заднюю лапу ископаемых наземных ленивцев, чтобы увидеть, что зверь опирался даже не на всю ступню, а на внешний край стопы, и пальцы с когтями были подогнуты медиально, в сторону средней линии тела; передние ноги опирались на «костяшки». Это следствие приспособления к подвешиванию на ветвях, с использованием конечностей как крючьев. И ничего, всё нормально, даже на таких эрзац-ногах звери пришли к успеху, и им «фартануло». На таких кривых ступнях южноамериканские ленивцы сумели противостоять наступлению североамериканских хищников во время Великого фаунистического обмена, сами доковыляли с юга на север аж до самой Аляски, вытеснив по пути североамериканских носорогов и вызвав их вымирание, а в Южной Америке даже успели побыть морскими животными. Так что чудеса в природе бывают. А вы говорите – «плоскостопая обезьяна»!

На этом скелете гигантского ленивца эремотерия из Смитсоновского музея естественной истории прекрасно
видно необычное строение ступней наземных ленивцев, которые при ходьбе опирались на внешний край стопы.

Но вернёмся к нашим обезьянам. Они спустились с дерева с лучшими исходными задатками – опираясь на всю ступню. Выше я уже говорил, что обезьяны могли приспосабливаться к длительному хождению на двух ногах постепенно, по мере иссушения климата и увеличения расстояний между «островками» леса. А ходить на двух ногах они «учились» ещё на деревьях, и спустились оттуда уже двуногими.

Стр. 151-152:
Прямохождение является сложнейшим эволюционным приспособлением, для формирования которого необходимы были переходные этапы, какие-то облегченные варианты. Например, лиманное хождение. Однако даже оно не может помочь нам понять, как вообще могла сформироваться такая рессора – стопа человека? Наберитесь терпения, читатель, для нас не существует ни проклятых вопросов, ни неразрешимых загадок.

«Лиманное хождение»? Что это? Если какой-то собственный термин Тена, то почему нет расшифровки? Что подразумевается под этим термином? Если он важен, почему нет никаких пояснений?
Почему последняя фраза господина Тена вызвала у меня какое-то дурное предчувствие?

Стр. 152:

«Рабочая рука»

Рука с отстоящим большим пальцем... Та самая, та пресловутая, та легендарная «трудовая ладонь», которая не дает спать уже пятому поколению ученых-антропологов. «Энергии заблуждения», потраченной на многочисленные попытки объяснить, каким образом эта рука «получилась» в процессе обтесывания валунов, хватило на сотни томов. Антропологи продолжают генерить энергию заблуждения с неослабевающим энтузиазмом, достойным лучшего применения.

Лишний раз «лягнём» соперника. Играем на своём поле – можно…
В процессе чтения книги Тена я увидел, что он аккуратно перенёс комментарии относительно данной книге с сайта магазина «Лабиринт» к себе на сайт. Думаю, ему полезно посмотреть отзывы на его книгу с других сайтов. Даже те люди, кто положительно оценивает его работу, осуждают его нападки на сторонников теории эволюции и принятых в науке взглядов на антропогенез. Может, стоит поубавить желчи?
Почему «трудовая» рука с противопоставляющимся (заметим: антропологи не говорят «отстоящим»!) большим пальцем должна была формироваться исключительно в результате «обтёсывания валунов»? В жизни древнего гоминида наверняка было больше моментов, когда требовалось применение этой самой руки – использование палок и прутьев, например, или просто бросание камней в того же хищника. Тен явно пытается сделать очередное «соломенное чучело», чтоб выдать его за реальные взгляды специалистов и красиво опровергнуть. Тем более, что сами антропологи открыто говорят: появление «трудовой руки» опережает появление каменных орудий.

Стр. 152:
Отвлечемся покамест от большого пальца, в который столь пристально «уперты» симиалисты, рассмотрим человеческую длань как таковую в комплексе. Ибо там есть на что обратить внимание, кроме первого пальца. Значение «рабочей руки» заключается не только в отстоянии большого пальца от прочих. Это очень узкий взгляд, характеризующий узкий кругозор ученых, зацикленных только на этом. В человеческой руке заключены еще и другие эксклюзивы.

Вновь у нас наблюдается подмена термина «противопоставление» на «отстояние», что указывает на слабое понимание господином Теном разницы между этими терминами. В английском языке, кстати, большой палец характеризуют как “opposible” (сравните со словом «оппозиция»).
Не только способность противопоставляться примечательна, но и удлинённый большой палец вкупе с относительно укороченными остальными, что делает кисть руки способной к точному захвату (precision grip). Чтобы понять значение этого явления, достаточно попробовать сделать простую домашнюю работу (хотя бы зашить дырку в штанах), примотав на это время большой палец к ладони скотчем, чтобы не мешал.
Уникальность большого пальца заключается не только в его «отстоянии», и замечают это не только «симиалисты». Вот статья “The Role of Morphology of the Thumb in Anthropomorphic Grasping: A Review” (ссылка), которая посвящена изучению большого пальца человека с точки зрения биомеханики в применении к робототехнике. В закоренелой «симиалистости» авторов статьи не заподозришь: по роду занятий они связаны с робототехникой и информатикой. О большом пальце человека они пишут следующее:
«Среди пяти пальцев руки большой палец – самый независимый, и также отличен от остальных в терминах кинематики, размера и силы его мускулов. Поэтому этот обзор сосредоточен на человеческой биомеханике большого пальца наряду с работой, проделанной в отношении его аналогов у роботов».
В этой же статье указывается, что потеря одного только большого пальца соответствует потере 40% функций всей руки. Думаю, этой цифры достаточно, чтобы понять, что внимание большому пальцу уделяется не зря. К слову, поиск этой статьи в «Яндексе» по ключевым словам “force of thumb, grasp, primates” занял где-то одну минуту.
О других «эксклюзивах» поговорим далее.

Стр. 152:
В отличие от обезьяньей, кисть руки человека расширяется к основанию. Рядом с бугром мышц большого пальца (холмом Юпитера) возвышается равновеликий ему бугор мышц тыльной стороны ладони (холм Сатурна). Это довольно крепкая мышца, активно используемая в боевых единоборствах. Тренированные люди способны разбивать ею пирамиды из кирпичей. Обычные люди без тренировки могут колоть этими мышцами грецкие орехи. И вообще не проблема – раздавить улитку, даже крупную. С чем связано и как могло появиться такое строение ладони человека?

Способность давить улиток ещё не означает водного образа жизни: улитки водятся и на суше, причём в Африке есть и очень крупные виды. Другой вопрос – где доказательства именно такого использования кисти руки и его значения для формирования руки в процессе эволюции? Пока их нет – это утверждение с полным правом можно считать всего лишь придумкой господина Тена.
Можно также немного поговорить о «холмах», раз уж господин Тен решил это сделать. Сейчас лженаука хиромантия переживает свой расцвет (вспоминаем песню лисы Алисы и кота Базилио из старого фильма о Буратино). И на различных сайтах соответствующего профиля можно найти подробные схемы расположения этих самых «холмов» на ладони. Итак, где же у нас находится «холм Юпитера»? Он и близко не стоит к большому пальцу, поскольку представляет собой небольшое возвышение на ладони в основании указательного пальца. А «холм Сатурна»? Соответственно, это тоже небольшое возвышение в основании «пальца Сатурна», а именно – среднего пальца руки. Раз уж господин Тен полез в терминологию из лженауки хиромантии, то ему следует хотя бы её понятийный аппарат правильно использовать, что ли… И, да, тыльная сторона ладони – это внешняя сторона кисти руки. Вся её внешняя сторона. Как господин Тен может надеяться на однозначное понимание (и признание!) его идей, раз он не умеет нормально описать их нужными словами?
А вот ещё один любопытный рисунок: кисти разных видов приматов. Что очень полезно – с указанием латинского названия обладателей такой кисти.

Кисти приматов (отсюда)

Видно, что кисть человека в данном случае – всего лишь одна из многих похожего строения. Если считать её расширяющейся к основанию, то не менее расширенными кистями обладают ночные обезьяны (Aotus), павианы (Papio) и гориллы (Gorilla). А уж как охарактеризовать тогда кисть у полуобезьян потто (Perodicticus) и толстого лори (Nycticebus) – смотрите на рисунок и думайте сами.
В общем, получается, что форма кисти руки у человека тоже не такой уж и «эксклюзив», а один из многих частных случаев строения. По рисунку видно, что находятся даже более экстремальные случаи строения, с ещё более выраженными признаками, которые Тен считает уникальными человеческими. Поэтому особенности строения кисти руки человека, указанные господином Теном, ни в коем случае не выделяют человека из общего ряда приматов.

Стр. 153:
Еще раз взглянем на ладонь, чтобы увидеть еще один эксклюзив, не замеченный антропологами. Четыре малых пальца по совокупной мускульной силе примерно равны одному большому. Почему? У обезьян большой палец не выдается настолько по силе среди остальных. Следовательно, надо говорить не только о самостоятельности большого пальца, но и о его равновеликости по силе остальным, взятым в сумме.

Разве не замечено? Я не знаю, на литературу какого века ориентируется господин Тен, но напомню просто, что на момент написания этих строк прошла уже примерно одна пятая XXI века. В настоящее время, в эпоху активного развития робототехники, рука человека является одним из важных объектов изучения.
Сила пальцев руки человека исследовалась, и не стоит говорить, что это «не замечают» антропологи. Вот, например, статья “Evaluation of Individual Finger Forces During Activities of Daily Evaluation of Individual Finger Forces During Activities of Daily Living In Healthy Individuals and Those with Hand Arthritis Living In Healthy Individuals and Those with Hand Art” (ссылка). И в ней на страницах 30-32 даны схемы, показывающие усилие, развиваемое пальцами при разных действиях (кроме мизинца). По графикам видно, что в некоторых случаях указательный палец развивает усилия, сравнимые с большим. Другие пальцы также могут развивать большее усилие, чем большой палец. Кстати, господин Тен не указал (в очередной раз!) источник, в котором говорится о силе большого пальца по сравнению с остальными.
Продолжаем разговор. Обезьяна обезьяне рознь. У них рука – это не только орган манипуляции объектами, но и приспособление для передвижения, что не могло не наложить свои особенности на строение пальцев передней конечности. Специализация к древесному образу жизни приводит к редукции большого пальца, но при этом происходит не захват ветки, а подвешивание к ней, как на крючке. При использовании руки в качестве крюка для подвешивания развитый большой палец только мешает. Другая крайность – четвероногое передвижение, приводящее к повышенной нагрузке на суставы ладони. И мы видим мощную широкую ладонь павиана с относительно укороченными пальцами. Развитие и сила большого пальца у человека в общем ряду приматов выглядит одним из многих частных приспособлений, ничуть не выделяясь, например, на фоне длинной ладони колобуса или коаты с полностью отсутствующим большим пальцем.

Стр. 153:
Если бы речь шла только о поддерживании, большой палец не мог получить такого развития. Когда рассуждают на тему, как в процессе обработки камней сформировалась «рабочая рука», говорят в основном о функции захвата с целью поддерживания камня, которым работал гоминид. При этом ясно, что, если б каждый палец был бы силен, как большой, было б еще лучше. Но ладонь такова, какова она есть. Силы большого пальца и остальных равны, как противоупоры.

Давайте подумаем, для чего эволюционировала рука примата в первую очередь? Крупное древолазающее существо должно уметь захватывать ветку – то есть, длинный цилиндрический объект. Чисто геометрически этот объект можно обхватить только с двух сторон (справа и слева, или сверху и снизу). Для этого достаточно, чтобы в группе из двух хватательных приспособлений – большой палец с одной стороны, и остальные четыре пальца с другой стороны – оба этих приспособления были примерно одинаковой силы. Это силовой захват, где особой ловкости не нужно. Избыточной силы группы из 4 пальцев не требуется – в этом нет смысла. Но у нас есть ещё и точный захват – для манипулирования мелкими объектами. Для него избыточной силы каждого отдельно взятого пальца от II до V также не требуется: здесь нужна не сила, а ловкость в движениях. В точном захвате не участвует даже поверхность ладони.
Человек демонстрирует нам не только силовой, но и точный захват. В своих рассуждениях господин Тен пытается свести все манипуляции человеческой руки к силовому захвату.

Стр. 153:
Все строение руки человека уникально, но антропологи почему-то уперлись исключительно в торчащий большой палец. Это уже, по сути дела, тема для психоанализа по Фрейду, а не для науки.

Я не знаю, какой из господина Тена психолог, но биолог из него просто отвратительный. Боюсь, что психолог он также посредственный, но тут уже лучше узнать мнение людей, компетентных в области психологии.
Строение руки человека в данном случае не более уникально, чем у любого другого примата – у каждого вида есть свои характерные особенности, отличающие его от прочих приматов. А замечание об «упёртости» антропологов я могу отнести лишь на счёт плохой образованности лично господина Тена. Уже много раз по ходу анализа данной книги я убеждался, что вещи, которые он считает «проблемами», «загадками» и «вопросами без ответов», на самом деле уже изучены биологами, причём порой уже давно, просто Тен об этом не знал.

Стр. 153:

Еще один вопрос: нос

В лесу и в саванне все животные постоянно нюхают воздух. Это и привычка, и жизненная потребность: с потоками воздуха доносятся нужные запахи. Не случайно органы обоняния у животных направлены вперед. Лишь человек, испытывающий в первобытном состоянии такую же потребность нюхать воздух, как и животные, имеет орган обоняния, направленный вниз. Для того чтобы принюхаться, первобытный человек вынужден задирать голову вверх.

Если бы у человека при наблюдаемом строении носа были такие же развитые обонятельные доли мозга, как, допустим, у собаки или кошки, тогда можно было бы рассуждать о том, что выступающий нос человека хотя бы как-то мешает обонянию. Но обезьяны и люди – это животные-микросматики, получающие через обоняние лишь малую часть информации об окружающем мире. Цветное стереоскопическое зрение для нас важнее, поэтому глаза сдвинулись вперёд, а носовая полость уменьшилась и сместилась вниз, под них. Так что утверждать, что потребность нюхать у предковых гоминид «такая же», как у других животных, нельзя.
Кроме того, если внимательно посмотреть на положение головы гоминида (хотя бы собственной, что ли), можно легко заметить, что нос как орган обоняния чисто физически расположен в передней части головы – это часть лица. Даже по фотографии самого Тена на его сайте видно, что его нос располагается там же, где у всех людей.
А чтобы понюхать воздух, нам достаточно просто вдохнуть его чуть-чуть поглубже, чем обычно.

Стр. 153-154:
Отсюда следуют три неприятных факта. Во-первых, Вынужденная остановка: бежать с задранной вверх головой невозможно (если антропологи заранее не проложили асфальт в первобытном лесу). Во-вторых, происходит потеря на одну-две минуты кругового обзора. В-третьих, задирая голову, человек подставляет беззащитную шею, а в лесу всегда найдется хищник, готовый в нее вцепиться. Надо ли говорить, как часто эти минуты решали вопрос о жизни и смерти. Выходит, что длинный нос с отверстиями, направленными вниз, представляет собой не менее опасный порок развития, чем длинные волосы скальпа. Одного его было вполне достаточно, чтобы неразумный предок человека приказал долго жить, если бы он жил в лесу или в саванне. Многие виды исчезли с лица Земли из-за гораздо меньших пороков развития.

Картина, которую рисует Тен, немного напоминает действия тех придурков из рекламы, у которых руки растут оттуда же, откуда ноги, и которые ненатуралистично страдают на камеру, не догадавшись воспользоваться патентованным рекламируемым прибором/приспособлением.
Но давайте проведём жестокий опыт, достойный царских палачей Средневековья, и просто отрежем человеку нос. Впрочем, можно даже не резать, а посмотреть разрез носовой полости человека на иллюстрации, подойти к зеркалу и приложить к лицу линейку. Вопрос: сколько сантиметров высоты мы при этом выиграем, и будет ли это важно для выживания? Вряд ли эти считанные сантиметры окажутся столь важными для ощущения запаха. Даже если Страшно Важный Запах будет распространяться по воздуху тонкой струйкой, движение нашей головы или тела просто «взобьёт» воздух, неизбежно вызывая его завихрения, и часть пахучих молекул всё равно попадёт нам в нос.
Кроме того, поднимают головы, чтобы принюхаться, не очень высокие животные – четвероногие, заметим. А двуногость человека позволяет анализировать воздух из того же самого слоя (по высоте), не поднимая голову. И ещё, если поднимать голову, чтобы понюхать воздух, так опасно (хищник сразу вцепится в шею!), то почему же четвероногие животные именно так и поступают? Или опасность всё же преувеличена, как в случае с косорукими дураками из рекламных роликов?
Не забываем также, что нос играет роль фильтра: в нем на слизи столько всего оседает при вдохе – закачаешься! В сухой саванне способность очищать воздух, задерживая пыль, становится актуальнее, чем в лесу с влажным, медленно движущимся воздухом и слоем лесной подстилки.
Наконец, термин «порок развития» относится к онтогенезу – индивидуальному развитию организма:
«Пороки развития (син. врожденные пороки) — стойкие морфологические изменения органа или организма, выходящие за пределы вариаций их строения и возникающие внутриутробно в результате нарушений развития зародыша, плода или иногда после рождения ребенка как следствие нарушения дальнейшего формирования органов» («Большая медицинская энциклопедия», статья). Это я в очередной раз возвращаюсь к вопросу правильности использования терминологии.

Стр. 154:
Со своим длинным носом наш предок мог сунуться в лес и в саванну только тогда, когда он уже стал человеком, приобретя такое решающее преимущество, как разум. Разум – это джокер. Какие б «биологические козыри» ни имели животные леса и саванн, разумное существо всегда одержит в конечном счете верх.

Хочется, конечно, получить ответ на один вопрос: люди, съеденные в саванне львами и леопардами, затоптанные слонами, покусанные змеями и обглоданные муравьями – они знали о своём «джокере»? Если сравнивать с днём сегодняшним, то разум одерживает верх лишь при поддержке хорошего ружья. Ну, или хотя бы лука с отравленными стрелами, либо копья. И то не всегда: нужно ещё успеть их применить. А с этим у человека достаточно часто возникают проблемы. До появления огнестрельного оружия и интенсивного сельского хозяйства жизнь людей в саванне мало чем отличалась от жизни диких животных в плане выживаемости потомства – обычным делом были высокая детская смертность и не слишком долгая жизнь взрослых.

Стр. 154:
Но ведь люди не вытягивали свои носы специально, направляя их ноздрями вниз, уже после того, как обрели разум. Ясно, что это признак, данный от природы. Вопрос – зачем?... Не ждите ответа от обезьяньих антропологов. Мы дадим ответ ниже.

Но мы всё же попробуем дать ответ на этот вопрос, и неважно, был ли он риторическим, или Тен действительно хочет получить ответ. Заглянем на сайт «Центра клинической лимфологии», где есть даже статья соответствующего направления: «Какие функции выполняет нос человека, физиология носа» (ссылка). В статье подробно перечисляются функции носа:
1) дыхательная;
2) защитная – при переходе от влажного леса к пыльной сухой саванне защита дыхательных путей от пыли стала особенно важной;
3) увлажнение воздуха – опять же, при переходе из микроклимата леса в саванновый;
4) согревание воздуха – также стала важной при переходе к жизни в саванне со значительными суточными перепадами температур;
5) резонаторная функция – «эксклюзив», который не заметил господин Тен. При деформациях, пороках развития и заболеваниях носа голос человека становится гнусавым и глухим. В свете этой функции вполне объяснимо развитие носа у человека и его малый размер у многих обезьян. Кстати, у обезьян носачей нос также выполняет функцию резонатора;
6) обонятельная;
7) эстетическая.

Стр. 154:

Уши

Уши человека тоже представляют собой гидроприспособление. Обратите внимание: ушная раковина заканчивается колоколообразной нишей. Древнему человеку этот колоколообразный грот был необходим, потому что он тоже создает эффект воздушной пробки.

Сложно сказать, какую часть ушной раковины имеет в виду в данном случае господин Тен. Дело в том, что разные элементы ушной раковины имеют свои устоявшиеся наименования – в частности, в медицине и криминалистике. Можно взглянуть, например, в «Большой Медицинской энциклопедии» (здесь). Поэтому изобретать какие-то свои термины для их обозначения в данном случае – откровенная глупость. Я не исключаю, что под «колоколообразной нишей» имеется в виду полость ушной раковины, раковина уха. Она разделена на верхнюю и нижнюю части ножкой завитка, и нижняя часть как раз переходит в слуховой проход.
Назначение этого элемента ушной раковины также довольно банально: это резонатор для усиления и направления звука. «Ниша» вокруг отверстия слухового прохода далеко не у всех людей сильно выражена: встречаются люди с сильно уплощенными ушами, как блинчики. Форма ушной раковины во многом индивидуальна – об этом сказано, например, в рассказе «Картонная коробка» о Шерлоке Холмсе.
Что же касается эффективности работы этого элемента строения уха как «гидроприспособления»… Хммммм… Ни разу не видели, как люди после купания воду из ушей вытряхивают? А если не вытряхивать, это приводит к снижению слуха, и даже к воспалительному заболеванию под названием «диффузный наружный отит» («синдром уха пловца»). Это точно «гидроприспособление», с такими-то последствиями?

Стр. 154-155:
Если у вас есть собака или кошка, можете провести опыт: пропальпируйте ухо. Ничего подобного колоколовидному гроту у сухопутных животных нет. Не только дыхала, но и устройство ушных раковин не позволяют им глубоко нырять с головой.
Ушные раковины человека, заканчивающиеся колоколовидным гротом, могли появиться только в воде.

Строение уха у тех же собак или кошек известно достаточно хорошо. Как видно из данных иллюстраций, форма той части ушной раковины, которая переходит в слуховой проход, также «колоколовидная», причём эта особенность выражена значительно лучше, чем у человека.

Слуховой проход кошки

Слуховой проход собаки

Кстати, в обезьяньем ухе «колоколообразная ниша» (термин Тена) тоже выражена очень хорошо.

Ухо шимпанзе (человекообразной обезьяны)

Ухо детёныша макака магота (мартышкообразной обезьяны)

Однако же никто не относит обезьян к потомкам водных животных, особенно мартышкообразных, которые, по мнению Тена, нам «не ближе собак» (стр. 103).
Далее мы вновь сталкиваемся со странными анатомическими терминами, которые Тен использует в своих рассуждениях. «Дыхалом» в нормальном мире вообще и в научном мире в частности называются сильно сближенные ноздри китообразного, сдвинувшиеся на темя. У наземных животных это ноздри, просто ноздри. У человека – тоже ноздри. «Дыхалом» их называют только на воровском жаргоне. «Феня» в научных дискуссиях – это новое слово в науке! Только никому не нужное.
Думаем дальше. Если ушная раковина человека с пресловутым «колоколовидным гротом» появилась сугубо и исключительно в воде, то почему же у других водных животных в ходе конвергентной эволюции не появляется такое же полезное приспособление? Эвон, целых три семейства хищных млекопитающих независимо друг от друга эволюционировали в ластоногих – вот она, конвергентная эволюция в действии! Однако же посмотрите на современных полуводных млекопитающих и оцените тенденции, которые они демонстрируют. У выдр, норок, бобров и нутрий ушные раковины есть, но они небольшие. У выхухоли ушных раковин нет вообще, но это общая особенность семейства кротовых, которая могла сформироваться до переселения в воду. У ушастых тюленей ушные раковины весьма небольшие, у моржей и настоящих тюленей они полностью отсутствуют. И ни одно, подчёркиваю, ни одно полуводное млекопитающее не приобрело в процессе конвергентной эволюции наружное ухо, хотя бы внешне сходное с ухом человека. Из этого можно сделать вывод, что ушная раковина человека появилась не в воде и не представляет собой приспособление к водному образу жизни.

Стр. 155:
Морские предки человека скорее всего имели специальные клапаны для защиты слуховых отверстий во время ныряния, какие имеют дельфины и многие морские млекопитающие.

У дельфинов с наружным ухом вообще дела плохи: напомню, что ушная раковина у современных китообразных отсутствует как таковая. Ушное отверстие у дельфина даже увидеть-то можно с трудом. «Колоколовидного грота» у дельфинов, в высшей степени приспособленных к водному образу жизни, просто нет – на определённом отрезке слуховой проход у дельфинов вообще зарастает, а просвет его (где он есть) весьма узок. Соответственно, никаких клапанов там нет, а восприятие звуков обеспечивает совсем иное приспособление, нежели у человека – между прочим, эксклюзивное для китообразных, но Тен об этом не говорит ни слова на протяжении всей книги.
У тюленей, обитающих в двух средах, слуховой аппарат имеет довольно специфичное строение:
«У настоящих тюленей слуховой проход имеет форму S-образной трубки, расположенной диагонально непосредственно под кожей. Поверхностное расположение слухового прохода дало возможность некоторым исследователям предположить, что при таком строении и расположении слухового прохода вполне достаточно будет давления воды, чтобы предотвратить попадание воды в слуховой проход. Однако другие исследователи придерживаются иной точки зрения и считают, что благодаря особенностям в строении и расположении слухового прохода под водой происходит его перегибание в месте коленообразного изгиба с помощью наружных и внутренних мышц [Ramprashad et al., 1971; Солнцева, 1975]. Перегибание слухового прохода возможно из-за коленообразного изгиба в нём, изменения диаметра и формы его просвета, а также за счёт подвижности в соединении хрящевых пластинок между собой. Закрывание слухового прохода настоящих тюленей посредством его перегибания с помощью ушных мышц подтверждено экспериментально [Mohl, 1968]. Было показано, что закрывание слухового прохода может происходить непроизвольно, даже раньше погружения животного под воду, и продолжаться до тех пор, пока животное пребывает под водой» (источник: Г. Н. Солнцева «Адаптивные особенности периферического отдела слуховой системы млекопитающих в онтогенезе» ссылка).
Кроме того, у тех морских животных, которые сохранили ушную раковину, она имеет ряд специфичных морфологических особенностей:
«Ушастые тюлени и калан, перейдя к водному образу жизни, не потеряли связь с сушей, в результате чего их орган слуха адаптирован для водного и воздушного звукопроведения. У сивуча и калана ушная раковина закручена и имеет форму конуса. У котика происходит перегибание ушной раковины по длинной оси, что вызывает плотное соприкосновение её краёв. В воздушной среде за счёт сокращения ушной мускулатуры происходит частичное открывание ушной раковины. Под водой ушные мышцы расслабляются, и края ушной раковины вновь соприкасаются, закрывая входное отверстие и изолируя полость слухового прохода от среды» (там же).
Насколько я помню, господин Тен знает, а в случаях, когда это выгодно, применяет закон Долло, или закон необратимости эволюции. Если допустить существование у человека водных предков, имевших адаптации к водному образу жизни (то есть, не «любителей», а глубоко приспособленных «профессионалов»), мы неизбежно должны наблюдать у человека в анатомии следы этих былых адаптаций. Пока что господин Тен не привёл никаких явных и неопровержимых примеров: все его аргументы либо могу быть объяснены действием иных факторов, нежели водный образ жизни, либо вообще не являются характерными для водных животных.

Стр. 155:
Рудимент этого клапана – козелок – стал поводом для первой акватической теории Вестенхофера. Но человек – существо не морское, а водно-земное, природа дала ему средний вариант защиты, но достаточно надежный. С таким носом и с такими ушами можно нырять довольно глубоко. Ныряльщики за жемчугом погружаются без приспособлений на глубину более 20 м. Каждые 10 м удваивают давление. На глубине 20 м давление почти 3 атмосферы – более, чем в перекачанных автомобильных шинах. И наши колоколовидные гидроприспособления выдерживают его легко, не пропуская воду в мозг через открытые отверстия!

Нос человека далеко не приспособлен к нырянию. Это подтверждает хотя бы тот факт, что ныряльщики со всяких солнечных и экзотических островов, равно как профессиональные спортсмены, пользуются зажимами для носа. Этот факт указывает на то, что с человеческим носом особо не поныряешь. Ну и, конечно, баротравма для человека – традиционно страшная вещь. Водолазы-аквалангисты порасскажут много страшилок о давлении воды на среднее и внутреннее ухо.
Далее, с физикой у Тена тоже проблемы. При погружении в воду на каждые 10 метров давление среды не удваивается, а увеличивается примерно на 1 атмосферу. Лишь про первые 10 метров погружения можно сказать, что оно удваивается – по сравнению с атмосферным. Что-то всякие перечисленные в предисловии доктора технических и кандидаты физико-математических наук и прочие случайные (в биологии) личности за похвалами Тену не увидели такого элементарного косяка.
Далее, какое, к чёрту, «в мозг»? Господин Тен, я позволю себе поинтересоваться: вы точно знаете биологию в том объёме, который необходим для оспаривания научных теорий? У меня складывается ощущение, что вам незнаком даже школьный учебник биологии. Полость носа НЕ соединяется с черепной полостью, между ними находятся решётчатая и клиновидная кости. «Открытых отверстий» между носовой полостью и мозгом нет, а те, что наблюдаются на черепе, у живого человека содержат внутри нервы и не являются полостями. Возникает другой закономерный вопрос: в какую сторону смотрели все эти высокоучёные рецензенты с медицинским образованием, высоко оценившие ход мыслей автора (судя по предисловию), но не заметившие таких очевидных глупостей? Они видели книгу Тена целиком, или им показывали избранные куски?
Наконец, я хотел бы напомнить о рукокрылых и об их гиперразвитом козелке. Этот факт также заставляет усомниться в правильности выкладок как арийца Вестенхофера, так и примкнувшего к нему Тена.

Стр. 155:
Еще один «ушной» эксклюзив – мочка уха. У обезьян ее нет, но Дарвин утверждает, что она есть у зародыша орангутана. А вот у взрослых орангов ее нет. Согласно биогенетическому закону, категорическим сторонником которого, кстати сказать, Дарвин являлся, это свидетельство наличия мочки уха у предков оранга. А мочка уха есть только у человека.

Или о сохранении у человека во взрослом состоянии ювенильного или фетального признака. Ещё один из таких признаков, кстати, девственная плева, которая появляется у зародышей обезьян и исчезает. А из внешних признаков – укороченное (плоское) лицо, относительно небольшой размер лицевого черепа в целом и направленность большого затылочного отверстия вниз, характерное для зародышей млекопитающих в целом.

Стр. 155:
Возможно, ее роль заключалась в охлаждении головы. Дело в том, что в мочке уха плотность капилляров больше, чем во всем теле. Как известно, в охлаждении голов слонов основную роль играют уши с большими, свисающими мочками. Не исключено, что у наших предков мочка уха была больше, чем у нас. Не случайно Будда всегда изображается с очень большими ушными мочками.

Роль ушной мочки как охладителя не исключена, вполне разумное предположение. Мягкие ткани, правда, не сохраняются, поэтому проверить это предположение либо нельзя совсем, либо можно будет только в далёком будущем, после изобретения машины времени.
А вот на основании культовых предметов делать какие-то предположения не стоит, поскольку здесь на историческую правду (если таковая была) накладываются религиозные представления, способные искажать правду. Если у ушных мочек было какое-то ритуальное значение, то не исключено, что объекту поклонения приписывалось особенно сильное развитие признаков, которым придавалось определённое религиозное значение. Римляне рисовали богу плодородия Приапу (а христиане – чёрту) такой «корень жизни», что становится просто страшно. У древних египтян на фресках божественный фараон вообще весь целиком изображался вдвое-втрое выше обычного человека. Но это же не означает, что фараоны были размером с Кинг-Конга, да и их мумии этого не подтверждают. Это некоторая художественная условность. Индейцы ацтеки вообще умели условно изображать голос человека.
Будда (принц Сиддхартха Гаутама) жил в историческое время, когда облик современного человека уже сложился, поэтому от него вряд ли можно ожидать коренных отличий в облике от наших современников.

Стр. 156:

Носоглотка

Корова и лошадь могут выпить, не переводя дыхание, десятки литров воды. Это очень важно, учитывая, что едва ли не самым опасным занятием в природе является водопой. Если предки коровы были бы вынуждены переводить дыхание после нескольких глотков, от них ничего не осталось бы. Затяжной водопой сделал бы их легкой добычей. Человек не может долго пить, не переводя дыхание. Это говорит о том, что у человека пищевод и дыхательное горло соединены в одно целое, а у животных – нет.

Специально ради проверки пересмотрел учебники по ветеринарии. Интересные вещи обнаружил, кстати – очень полезные для понимания данного вопроса.
Начать обсуждение цитаты Тена следует с того, что лёгкие в процессе эволюции появились как выпячивание на вентральной стороне пищеварительного тракта. Это априори означает, что лёгкие у всех четвероногих позвоночных неизбежно будут открываться в пищеварительный тракт, и разделить их не удастся. Да, у позвоночных лёгкие тоже составляют единое целое с пищеварительной системой. Вот, и рисунки из учебников по ветеринарии говорят об этом же:

У коровы

У собаки

У лошади

Иными словами, корова (отряд парнокопытные), лошадь (отряд непарнокопытные) и собака (отряд хищные) сталкиваются во время питья с той же проблемой, что и человек. Они чисто анатомически не могут пить и дышать одновременно, поскольку в процессе глотания воды вход в гортань перекрывается надгортанником.
Китообразные поступили хитрее: у них хрящи гортани образуют трубку, плотно входящую в верхние дыхательные пути. Проглатываемая пища обходит это место соединения с двух сторон. Поэтому киты могут одновременно дышать и глотать пищу. У наземных млекопитающих такое приспособление отсутствует.

Стр. 156:
Это соединение трахеи и пищевода – чрезвычайно опасная особенность. «Чарльз Дарвин в «Происхождении видов» заметил: «Странно, что при каждом нашем глотке пища или вода должны проходить через отверстие трахеи с риском попасть в легкие». Причина этой странности в том, что у людей, в отличие от других млекопитающих, гортань расположена гораздо ниже глотки, – пишет Д. Палмер. – Гортань представляет собой клапанообразный орган, расположенный над дыхательным горлом. Эта система появилась по мере эволюции легких, и назначением ее было предохранять легочный тракт от попадания в него чего-либо, кроме воздуха... У большинства животных гортань находится в верхней части шеи, у основания черепа, что позволяет им пить и одновременно с этим дышать – задача для взрослых людей невыполнимая» (Палмер, 2007, с. 134).

Я даже больше скажу. Их соединение с пищеварительной системой – неизбежность, проистекающая из самого способа их формирования в процессе онтогенеза (указанного выше), и это как раз причина той странности, на которую обратил внимание Дарвин.
У других млекопитающих связь топографии гортани и пищевода ровно такая же: пища неизбежно проходит над отверстием гортани, и надгортанник перекрывает вход в трахею, когда животное заглатывает пищевой комок. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать, например, учебники по ветеринарии.
«Своеобразие строения гортани позволяет ей выполнять помимо проведения воздуха и другие функции. Она изолирует дыхательный путь при проглатывании пищи, является опорой для трахеи, глотки и начала пищевода, служит голосовым органом» (источник: «Дыхательный аппарат – спланхнология. Анатомия домашних животных. Учебник», ссылка).
«При сокращение мышц языка и подъязычного аппарата пищевой ком, подготовленный к проглатыванию, давит на мягкое небо, которое поднимается вверх и закрывает хоаны. Далее пищевой ком давит на надгортанник, закрывающий вход в гортань и пищевой ком попадает в пищевод. После акта глотания все эти структуры возвращаются в исходное состояние, и происходит акт вдоха» (источник: «Морфология животных. Учебное пособие» – Майкоп: изд-во МГТУ, 2017, стр. 30-31; ссылка).
Так что во время работы пищевода надгортанник перекрывает вход в трахею.
Человек – не единственный вид с низко расположенной гортанью. Есть много других примеров, и о них я упомяну дальше, когда буду разбирать страницу 262 труда господина Тена (глава 6). Но заглянуть в соответствующее место можно уже сейчас, чтобы понять, что уникальность этого признака у человека сильно преувеличена.

Стр. 156-157:
Ч. Дарвин в «Происхождении видов» не смог дать эволюционное объяснение этой «странной» особенности человека. В «Происхождении человека» он о ней даже не упомянул, потому что в его теорию полового отбора эта «странность» не укладывается, хотя ее можно было бы объявить «неадаптивным признаком». Половой отбор не мог производиться по умению или неумению пить воду, как корова, не отрываясь от лужи. И Дарвин промолчал, как тот свидетель, который не лжет, но и не говорит всю правду, – и потому он лжесвидетель.

К сожалению для Тена, животные также давятся – им в лёгкие попадают и вода, и инородные предметы. Достаточно набрать в поисковике соответствующий запрос, чтобы убедиться в том, что ветеринарам часто приходится иметь дело с этой проблемой.
Кроме того, при чём тут половой отбор? Он работает лишь с признаками, составляющими половые различия. Это лишь частный случай естественного отбора в целом.

Стр. 157:
Мы часто захлебываемся жидкостью, попавшей «в не то горло». Животные, например собаки, – никогда, даже если пьют очень торопливо. Кусок пищи при торопливой еде способен попасть в трахею и закупорить ее.

Закупорка трахеи инородными телами – довольно частая причина попадания животных, в том числе собак, к ветеринару. Например: раз, два, три.
Можно полюбопытствовать на ветеринарных сайтах, прежде чем писать разные глупости. И поисковые системы в помощь – ищем по запросу «инородное тело в трахее/дыхательных путях у кошек/собак», после чего читаем о симптомах и лечении. То есть, проблема как таковая объективно существует, давно известна и изучена.

Стр. 157:
В XIX в. в Соединенных Штатах, где народ быстро пил, ел и стрелял, попадание пищи в дыхательное горло было второй причиной смертности по статистике. Попадание пищи в трахею всегда было одной из основных причин смертности и до сих пор остается. Очень опасна отрыжка из желудка во сне после обильной еды. От этого часто умирают пьяницы, спящие слишком крепко, обжоры и пожилые люди, у которых ослаблен тонус кардиального клапана. В Летнем дворце Петра Первого в Петербурге стоит его личная кровать, поражающая своими «детскими» размерами по длине: царь боялся умереть во сне, задохнувшись отрыжкой. Кровать сконструировали так, чтобы император случайно не вытянулся во сне.
Спрашивается, зачем нам такой, казалось бы, антиадаптивный признак? Просветитель, ау!.. Увы, сколько ни обращайся, даже в качестве загадки избегают об этом что-либо формулировать, хотя уже дедушка Дарвин поставил вопрос. Мы ответим на него ниже.

Рвотные массы можно просто вдохнуть, если человек без сознания валяется. Но это не нормальная ситуация, не нормальное состояние организма. Причина попадания пищи в гортань и трахею – вдохи или выдохи одновременно с глотанием (разговор, сильная поспешность движений). На этот случай природа дала нам кашлевой рефлекс. Видимо, Тен о нем просто забыл.
Так зачем же нам этот самый «антиадаптивный признак»? У Палмера, кстати, об этом написано. Нужно было глазами немного ниже по тексту спуститься:
«Тот факт, что у человека в результате эволюции развилось такое строение гортани, из-за чего множество людей каждый год умирает от удушья во время еды (теперь, когда многим известен прием Хаймлиха, число погибших уменьшилось), свидетельствует о том, что человечество дорого платит за способность разговаривать. Как большой размер мозга означает большую выносливость, но может оказаться опасным при родах, так и способность разговаривать уравновешивает опасность умереть от удушья.
Когда мы говорим, воздух с силой выходит из легких и проходит через расположенные в гортани голосовые связки, которые быстро сокращаются и расслабляются, превращая звуки в членораздельную речь. Если бы не особое устройство нижней части гортани, люди разговаривали бы пронзительным голосом, в нос, не выделяя гласных звуков «и», «у», «а». Уровень коммуникации сократился бы на 30%».
Просто удивительно, как часто в человеческой популяции встречается явление «избирательной слепоты». Вот та же самая книга, какую использовал Тен – она у него в списке указана на стр. 367 внизу. И вот в ней ответ на вопрос, который задаёт Тен в недоумении – буквально на одной из следующих страниц. Какие-то «чудеса в решете» – верно, господин Тен? Но, разумеется, мне будет интересно увидеть версию из анализируемой в данный момент книги.

Стр. 157-158:

Потовые железы

Этот аппарат настолько уникален, что иногда приходится читать следующие заявления, которые иначе как странными не назовешь: «Такого эффективного терморегулятора, как потовые железы человека, нет ни у одного из животных» (Гук, 1995, с. 43).
Это заявление – яркое свидетельство того, что если представление об эксклюзивах присутствует в умах, то оно, как правило, искажено. Для того чтобы осознать всю нелепость подобных заявлений, представим себе на минуту, каким терморегулятором мы владеем. Представим себе, будто это некий кондиционер, который находится прямо в теле.
Наши тела – это помещения, где включен кондиционер, и мы благодаря этому некоторое время ощущаем себя комфортно, атмосферная жара не дает о себе знать. Кондиционер устроен так, что выводит жидкость наружу, которая испаряется и тем охлаждает наши тела. Хорошо. Но скоро дает себя знать одна неприятность: от работы кондишена наши тела покрываются неприятно пахнущей слизью. Причем ее охлаждающий эффект длится всего несколько минут. Далее сам пот становится дополнительным фактором дискомфорта, угнетая нас больше, чем даже сама жара. Он становится причиной долго не проходящих заболеваний кожи: «потниц» разной этиологии (грибковой, бактериальной, вирусной), которые переходят в герпес, лишай, экзему, псориаз, рак... Кому нужен такой кондиционер? Вряд ли фирма – производительница подобных приспособлений для «эффективной терморегуляции» имела бы успех. В жарком климате, где формировался человек, он должен был иметь постоянный контакт с водой, чтобы пользоваться такой системой охлаждения.

Пот – не слизь; если его вязкость больше, чем у воды – бегом к доктору! Далее, потницы – это следствие воспаления волосяных луковиц и потовых желёз, вызванного бактериями. Микозы (дерматомикозы? кератомикозы?) и вирусные инфекции тут ни при чём. Соответственно, герпес тут не по делу (это вирусное заболевание). Экземы – целый комплекс болезней кожи, не связанных с потливостью, а этиология (причина) псориаза до сих пор неясна науке (официально он – болезнь неясной этиологии), и он не заразен. Про рак вообще бред: какой из видов рака кожи имеет в виду Тен? Меланомы – это пигментные опухоли, они не при делах, карциномы – уже теплее, но среди факторов риска их развития потливость не значится. В общем, повышайте медицинскую грамотность, товарищ Тен. Интересно, что же сказали бы о медицинских «косяках» Тена те авторитетные медики, что зубоскалили над приведёнными Теном словами Дробышевского?
Но мы продолжаем разговор. Пахучий пот производят апокриновые железы, которые есть и у человека, и у обезьян, и у многих других млекопитающих. У копытных и сумчатых апокриновые железы являются основным терморегулятором, выделяя водянистый пот.

Стр. 158-159:
В жарком климате человек выделяет до 10 литров пота в день. Это единственный продукт животного происхождения на Земле, который никому не нужен, кроме болезнетворных микробов, которые его обожают в качестве среды обитания и размножения. А если стенки условного помещения, где мы условно укрылись, на самом деле условны и вокруг бродят свирепые хищники, которые сбежались за много километров на остро пахнущие выделения наших желез? Это называется «эффективным терморегулятором»? Через мгновение он будет регулировать нашу температуру в желудке хищника. А ведь пресапиенсы были именно в такой ситуации. Вот голая обезьяна слезла с дерева и пошла по степи с ребеночком на руках, как советует Лавджой. Через минуту оба так вспотели, что львы, леопарды, гиены за два километра начали сбегаться на обед. И – конец обезьяньей теории происхождения человека.

Они слезли с дерева не «оба» (два), а группой вместе с сородичами, среди которых были и сильные взрослые самцы. Поэтому лёва с леопёрдом, если слишком быстро раскрывали своё инкогнито, получали камнем или палкой в морду. Вновь типичная ошибка рассуждения: сводить все возможные стратегии защиты к одной – бегству. Как же в этом случае выжили черепахи – ума не приложу: из них бегуны немногим лучше, чем из ежа или крота летун. Если же посмотреть трезво, стая приматов, особенно крупных – это сила, с которой вынужден считаться хищник.
И ещё я вновь напомню, что пахучий пот выделяют апокриновые железы, которых и у обезьян вполне достаточно. Так что хищник будет чуять не только нашу двуногую обезьяну, но и множество четвероногих обезьян, обитающих в саванне по соседству. Обезьяны, знаете ли, тоже пахнут-с. И травоядные звери, стадами бродящие по саванне, пахнут (на скотном дворе или в зоопарке бывали?), и ещё сильно пахнут оставляемые ими навоз и моча.
Если вернуться к человеку, то оказывается, что значительную часть объёма пота выделяют всё же не апокриновые, а эккриновые (мерокриновые) железы, дающие жидкий пот без запаха на водной основе. Вонючий пот выделяется во время стресса.
Говоря об объёмах потоотделения, Тен почему-то приводит «крайнее» значение. «Большая медицинская энциклопедия» в соответствующей статье пишет по этому поводу следующее:
«При комнатной температуре с поверхности тела испаряется 0,5-0,6 л жидкости в сутки. При высокой температуре воздуха, особенно в сочетании с физической работой, П. может достигать 10-12 л в сутки. Длительное (в течение многих лет) и постоянное воздействие высокой температуры (напр., у жителей тропического пояса) ведет к повышению порога П. Интенсивность П. остается небольшой даже при относительно высокой температуре».

Стр. 159:
Человеческий организм ведет себя «предательски» по отношению к нам. Человек способен выделять до 2 литров пота в час, теряя с каждым миллилитром 0,58 килокалорий (Таллис, 2010, с. 43). В этом плане он действительно уникален со своей потливостью.
Даже в самых комфортных температурных условиях мы выделяем не менее 0,7 литра жидкости в сутки! Что за расточительство? Разве данный факт не является подсказкой, что мы не можем иметь прямое происхождение от наземных животных, где подобного расточительства нет? Что подобный механизм мог сформироваться только в каких-то эксклюзивных условиях?

Раз за разом повторяется одна и та же мысль: человек уникален потливостью, человек воняет. К сожалению, тут он не уникален: обезьяны тоже исправно потеют и воняют. Пот обезьяны засыхает в её шерсти в виде кристалликов соли, которую так любят выискивать в её шерсти сородичи. А что до вони… Вот, что писала знаменитая исследовательница Дайан Фосси в знаменитой книге «Гориллы в тумане»:
«Резкий запах серебристоспинного самца, напоминающий запах пота немытого человека, впитался в растительность, которую он задел сутки назад. Если бы в тот день я шла за одиноким самцом на своих двоих, а не ползла, я бы не догадалась о важной роли запахов на уровне земли. На теле горилл различаются два основных типа потовых желез. Под мышками у взрослых самцов расположены четыре – семь слоев крупных апокринных желез, источающих тот резкий запах страха, который присущ серебристоспинным самцам и который у самок выражен очень слабо. Ладони и подошвы самцов и самок тоже содержат апокринные железы и множество желез с наружной секрецией, выполняющих важную функцию смазки. Оба типа желез представляют собой эволюционное приспособление к миграциям по земле и общению посредством запахов, особенно у взрослых самцов».
Информация, напомню, из первых рук – Дайан Фосси сама изучала горилл. Так что человек не одинок в своей вонючести среди обезьян.
Считать выделение воды расточительством – это бред: в организме не должно быть избытка воды, иначе несдобровать. Выпил лишней водички – избавляемся, избавляемся. Кстати, никого не смущает не смущает количество воды, выводимое с мочой и калом? А то малое количество пота, выделяемое даже в комфортных условиях, необходимо для поддержания в здоровом состоянии кожи ладоней и ступней.

Стр. 160:
Свинья, которая считается символом нечистоплотности, валяется в грязи. Проходит какой-то час. Грязь высохла, свинья потерлась о плетень – и стоит чистая, белая и ничем не воняет. Попробуйте вы обойтись забором вместо ванны в целях гигиены. Свиньи воняют только тогда, когда живут в тесных клетках.

У свиней нет потовых желез, но есть слой жира. Она вечно «в шубе». Валяние в грязи для неё – вынужденная мера. Свинья требует охлаждения, и очень любит купаться и когда её обливают водой – хотя бы из лейки. А у крупных копытных в целом валяние в грязи используется ещё и для избавления от паразитов вроде клещей. Корка грязи, засыхая, отваливается вместе с ними. Так что этот пример немного не в цель.

Стр. 160:
Увы, если «венец природы» однажды запачкался, то без теплой воды он уже никак не сможет привести себя в порядок, потому что из его кожи постоянно источается природный клей для всякой гадости. В древности человек мог избавляться от своих липких выделений, неприятных по ощущению и опасных для жизни, если он обитал у теплого водоема. Во всяком случае, в период антропогенеза, когда об организованной бане он еще не мог помышлять. Если б он не имел возможности совершать омовения в теплой воде несколько раз в день, он не мог бы выжить физически.

Жаль, что данное утверждение (о невозможности выжить без мытья) Тен не подтвердил никакими ссылками на научные исследования. Тем не менее, племена обитателей пустынь нормально чувствуют себя, не моясь – они очищают кожу иными способами. Далее, почему Тен считает пот клеем? Может ли водный раствор солей с минимумом органики быть назван клеем?

Стр. 160-161:
Вопрос о появлении потовых желез следует подразделять на два: почему и как они появились?
Ответ на первый вопрос должен, по идее, содержаться в функциях этой системы. Считается, что их две: функция выделения и функция терморегуляции.
В качестве выделительной системы потовые железы не являются монополистами. По значению они стоят на третьем, если не четвертом месте. Выделением лишнего из организма занимаются также тонкий кишечник, почки, кожные покровы (которые постоянно отбрасывают омертвевшие клетки) и глаза (слезоточение). Существует мнение, что женщины живут дольше мужчин, потому что чаще плачут. Мужчины заботливо продлевают им жизнь.

Потовые железы – вторые после почек органы выделения, упоминание прочих вообще неуместно: выделением называют только выведение из организма продуктов метаболизма и лишней воды с солями. Не прогуливай Тен биологию в школе – он бы не допустил этой детской ошибки.
Слёзной жидкости в норме очень мало для осуществления полноценной выделительной функции; она для другого нужна – не зря же она глаза омывает. К тому же она содержит много антибактериального белка-фермента – лизоцима, а также других веществ, заметно отличающих её от пота и мочи. Да и природа слёзной железы ну очень далека от потовых желёз.
Женщины и правда живут дольше, потому что меньше страдают от сердечно-сосудистых заболеваний: на одну «инфарктницу» приходится 3-4 «инфарктника»-мужчины.

Стр. 161:
Факт, что массы братьев наших меньших, живя в одних условиях с нами, успешно обходятся без постоянной эксплуатации такой системы выделения, как потовые железы, доказывает, что крайней необходимости в них не было. Многие животные имеют потовые железы, но только у человека они являются основным средством терморегуляции. У некоторых животных они «включаются» только во время бега (у лошадей, например). Другие, например собаки, потеют на порядок меньше людей, а охлаждаются учащенным дыханием. Ни одно природное существо не хочет источать аромат пота.

Не понимаю, что удивительного в отсутствии охлаждения при помощи потения у других животных. Они происходят от других предков, нежели люди, и у всех видов, населяющих тот или иной природный ландшафт, будут заведомо разные образ жизни и приспособления к этому образу жизни. Поэтому весьма маловероятно, что кто-то из животных станет копировать приспособления человека, чтоб ему не было так одиноко. У каждого вида свой эволюционный путь. Мы же не удивляемся наличию у этих животных приспособлений, которых нет у человека?
Заметим, что человек не одинок среди приматов в своей способности потеть. В 2020 году вышла интереснейшая книга А. Соколова «Странная обезьяна. Куда делась шерсть и почему люди разного цвета» (ООО «Альпина нон-фикшн», 2020). И о способности обезьян потеть там написано следующее:
«Удивительное исключение – приматы. Как и у прочих млекопитающих, у всех обезьян эккриновые железы имеются на ладонях и стопах. У цепкохвостых обезьян Южной Америки эккриновыми железами снабжена голая трущаяся поверхность хвоста, а у шимпанзе и горилл они есть на костяшках пальцев, на которые эти приматы опираются при ходьбе. Но этими участками кожи «эккриновая территория» приматов не исчерпывается – у обезьян Старого Света эти железы есть по всему телу. У низших обезьян типа мартышек на большей части шкуры соотношение эккриновых и апокриновых желез составляет 50:50. У человекообразных эта пропорция уже 3:2 в пользу эккриновых желез. И наконец, убедительная победа эккриновых желез у человека – почти 100%. Апокриновые железы у нас остались только в подмышках, паху, вокруг сосков и в ушах. Остальная часть человеческой кожи покрыта большим количеством эккриновых желез, которых у человека примерно 3,3 млн или даже, по некоторым оценкам, до 5 млн» (стр. 117).
Понимаю, что книга Соколова вышла позже, чем труд Тена, но в данном случае Соколов ссылается на работу Campbell B. G. “Human Evolution. An Introduction to Man’s Adaptations”. Aldine Publishing Company, Chicago, 1966. То есть, на давно известные данные. Стоит привести ещё немного конкретных цифр из той же книги:
«Добавлю, что потливость наших волосатых родственников изучена не слишком хорошо. У разных исследователей приведены разные цифры. В экспериментах Питера Хили при нагреве воздуха до 40 °C два шимпанзе выделяли не больше 80 г пота с 1 кв. м кожи в час. Для бабуинов этот же показатель достиг почти 100 г. В других опытах, проведенных в 1993 году, с головы павиана гамадрила выделялось 329 мл/кв. м в час, а с кожи груди — 185 мл/кв. м (плотность пота близка к единице, т. е. 1 мл весит примерно 1 г). Это уже близко к человеческим показателям! Обратите внимание, что павианы, как и человек, живут не в лесу, а на открытой местности. Возможно, поэтому и потеют они гораздо обильнее шимпанзе».
Данные взяты из работы Zurovsky Y., Shkolnik A. “Water Economy and Body Fluid Distribution in the Hamadryas Baboon (Papio Hamadryas)”//Journal of thermal Biology (1993), 18 (3): 153-175. То есть, они также были получены до выхода в свет книги Тена.
В других научных статьях указывается, что потение ради терморегуляции при помощи эккриновых желёз наблюдалось у шимпанзе, павианов, макак и мартышек-гусаров (патасов). Могу предположить, что меньшая интенсивность потения у павианов связана с меньшей массой тела и большей относительной поверхностью кожи (на килограмм веса тела).
Хочет или не хочет животное пахнуть – этот вопрос не ему решать усилием воли. Как свидетельствует приведённый выше пример от Дайан Фосси, среди родственников человека гориллы пахнут очень сильно и стойко. Непарнокопытные «не хотят» учащённо дышать, как собака – у них охлаждение происходит при помощи потоотделения. Помимо запаха пота (который во многом определяется микроорганизмами, живущими на коже), животное может пахнуть по иным причинам. Помимо пота, пахнут моча и помёт животного. Так что хоть какой-то запах испускает любое животное.

Стр. 161:
Много ли реальной пользы организму от такого способа терморегуляции?
Верблюд в своих природных покровах переносит диапазон температур от плюс 50 до минус 50 градусов. Человек в своих природных покровах – от плюс 18 до плюс 23. За пределами этих температур мы уже начинаем страдать, испытывать холод или избыточное тепло. У обычного верблюда преимущество по диапазону перед обычным человеком в 20 раз (100 градусов против 5).

Если применять такую логику, можно договориться до всяких-разных крамольных вещей. Например, много ли реальной пользы человеку от умения плавать и нырять? Кит клюворыл, снабжённый своими природными приспособлениями, может нырять на пару часов и на пару-тройку километров вглубь океана. А человек – всего на несколько десятков метров и на несколько минут. К чему ему такие несовершенные приспособления для ныряния? Точно так же можно подвергнуть сомнению универсальность рациона человека, способность лазить по деревьям и рыть землю – всё то, что с упоением расписывал Тен на стр. 124-126 своей книги.
Теперь подумаем над примером Тена. Для начала стоит заметить, что верблюд эволюционировал в иных условиях, его эволюция была направлена на жёсткую экономию воды, потому у него появился заведомо иной способ терморегуляции, не предусматривающий расточительного расхода воды. Двугорбый верблюд бактриан эволюционировал в условиях континентального климата Евразии, для которых как раз характерны жаркое лето и суровая зима в условиях общей сухости климата. Человек появился в саваннах и редколесьях Африки, где таких годовых перепадов температуры просто нет – поэтому эволюционировать «заранее, на всякий случай» к условиям сухого морозного климата для него было невозможно. Кстати, этот принцип подтверждает… сам верблюд! Правда, другой – одногорбый, который плохо переносит холод и родом тоже из Африки. Зато супер-морозостойкий двугорбый верблюд очень не любит влажную погоду: в условиях русской зимы он простужается, болеет и гибнет. Поэтому и не пасутся под родными берёзками стада этих существ. Зато для человека влажный климат, хоть и не всегда комфортен, но не смертелен.
Наконец, если мы взглянем на родственников человека, прочих приматов, то увидим, что все они приспособлены к существованию в довольно ограниченных климатических рамках – только в условиях субтропического и тропического климата с немногими исключениями типа японского макака. Поэтому чисто с эволюционной точки зрения у человека изначально могли присутствовать физиологические пределы возможностей терморегуляции. Завоевание умеренных и холодных широт началось лишь с появлением материальной культуры – возможности шить одежду и овладения огнём. Стоит также отметить, что верхний предел температурного комфорта обнаженного человека – не менее 30°С, а не 23, как пишет Тен (на 13 градусов ниже нормальной температуры тела!).

Стр. 161:
При этом потовые железы в качестве терморегулятора не обладают универсальностью. Они помогают нам кое-как переносить жару. Точнее, даже не жару, а небольшое – всего на несколько градусов – превышение температуры над комфортной. Потом к дискомфорту от повышенной температуры присоединяются страдания от липкого пота, закупоривающего все поры, как клей, и раздражающего кожу, потому что содержит соль. Замечательная система!

Я даже больше скажу: любое приспособление не обладает универсальностью. Например, панцирь спасает черепаху от зубов льва, но не спасает от орла, бросающего рептилию с высоты на камни, или от степного пожара, изжаривающего её живьём.
Опять Тен повторяет бред про клей и закупорку: пот – это солёная вода, она не может ничего закупорить. Наоборот, пот омывает всё, бактерии смывает. Не зря же в сауне (бане) обильным потением «поры чистят», а не забивают. И чем выше температура, тем сильнее открываются протоки потовых желёз, что вообще исключает «залипание» по Тену. Соль в поту раздражает? Нет, это бактерии – об этом уже говорилось выше, и не раз.

Стр. 161:
От холода наша «эффективная система терморегуляции» не спасает нас никак. Хуже: повышенная потливость становится на холоде причиной переохлаждения и смерти. Подхватив легкую простуду, многие люди умирали из-за пота, который становился фактором сильного переохлаждения, усугубляя заболевание. Большинство людей подхватывают простуду именно благодаря поту.

Человек выбрался в холодные широты уже после того, как сформировалась система охлаждения при помощи потоотделения. И в новых условиях уже помогали огонь и одежда.
Простуда – это вирусная инфекция (аденовирусы или риновирусы). Больше нечего сказать, правда?

Стр. 162:
Безусловно, самой эффективной природной системой терморегуляции являются внешние покровы в виде шерсти, пуха и пера. И это ведь самые простые решения и самые надежные при своей простоте! Посмотрите на собак, котов, кур: кто меньше страдает от жары, кто легче переносит холод – мы в голом виде или они?!...

Более объективный ответ можно получить, если взглянуть на жаркую африканскую саванну, где все пушистые и пернатые обитатели в полуденную жару стараются спрятаться в тени и движутся весьма неохотно.
С учётом того, что кожа птиц вообще лишена желёз, вводить их в рассуждение о потении – это лукавство. Но посмотрим и на них. Упомянутые Теном куры не особо блаженствуют зимой: у нерадивого хозяина в холодном курятнике они отмораживают гребень и бородку. А летом в жару куры отлёживаются в тени кустов, выкопав в относительно прохладной земле ямки и чуточку присыпав себя землёй. Напомню, что куры – уроженцы тропиков Юго-Восточной Азии. Собаки и кошки – уроженцы умеренных широт, зимой в своей шерсти они чувствуют себя хорошо. А вот летом – это большой вопрос. Даже в наших умеренных широтах летом собаки сильно страдают от жары, тогда как для людей высокая температура достаточно комфортна.

Стр. 162:
У людей, как потомков морских животных, этого блага быть не могло. От переохлаждения нас защищают отложения жира под кожей, как у всех морских млекопитающих.

А теперь вопрос: не может ли случиться так, что жир человека служит иным целям, чем жир морских млекопитающих? В Интернете есть статья «Что сделало людей «жирными приматами»?» (“What made humans 'the fat primate'?”, ссылка, оригинальное исследование доступно по другой ссылке). В ней описан специфический генетический механизм, заставляющий нас набирать большее количество жира по сравнению с остальными приматами. С момента разделения эволюционных путей человека и шимпанзе размер мозга в нашей линии утроился, в линии шимпанзе остался практически прежним. Человеческий мозг расходует больше энергии в пересчёте на единицу веса, чем любая другая ткань. Появление большого количества жировых клеток, запасающих богатый калориями белый жир – это залог стабильности в снабжении мозга энергией, что даёт преимущество в выживании. Так что наши запасы жира – это следствие эволюции нашего мозга.

Иногда даже у обезьян генетика даёт сбои – особенно в условиях обилия нездоровой еды.

Стр. 162:
В том, что работа потовых желез не является природно-необходимым феноменом, убеждает сравнение с гориллами и шимпанзе. По генотипу мы синонимичны этим обезьянам. Замены в цепи ДНК различаются не более чем один заменитель сахара от другого. Приматы, как все нормальные животные, обходятся в тропиках без интенсивной эксплуатации потовых желез. Антропоиды могли избавиться от этого, когда отделились от эволюционной линии человека в пользу шерсти. Что и сделали.

С учётом приведённой выше информации из книг Д. Фосси и А. Соколова рассуждения Тена о том, что обезьяны обходятся без потения, не выдерживают никакой критики и кажутся смешными. Несмотря на шерсть, обезьяны потеют, и это есть факт.
Фразу «Замены в цепи ДНК различаются не более чем один заменитель сахара от другого» я оставлю на суд любознательного читателя. Скажу лишь, что обычно различия в молекулах ДНК разных видов оценивают по замене пар азотистых оснований (аденин-тимин и гуанин-цитозин). А это по своей химической природе не сахара. В молекуле ДНК один сахар – дезоксирибоза, потому и кислота называется «дезоксирибонуклеиновая».

Стр. 162:
Как вообще возникло это невозможное приспособление? Невозможное, если исходить из факта, что для природного существа отрицательные последствия такого способа терморегуляции явно превышают положительные. Почему мы потеем даже в комфортных температурных условиях, когда о терморегуляции говорить не приходится?

Почему же Тен считает его «невозможным»? Думаю, ответ на этот вопрос кроется в фактической ошибке, допущенной им в рассуждениях – в утверждении, что обезьяны не потеют. Как мы увидели выше, он неправ. На фоне прочих приматов потение у человека выглядит доведённым до более глубокой специализации, чем у обезьян.
Функция потения – не только охлаждение тела. Это ещё и водно-солевой обмен, и иные функции. В статье «Потоотделение» в «Большой медицинской энциклопедии» указано следующее:
«У человека на ладонях и подошвах отсутствуют сальные железы, и пот, смазывая кожу, делает ее более эластичной, мягкой и менее ранимой. Потовые поля на ладонях совпадают со скоплениями рецепторных аппаратов и способствуют лучшему осязанию, восприятию и удержанию предмета».
Ради этих дополнительных функций, отличных от охлаждения, мы и потеем в комфортных температурных условиях.

Стр. 162:
Эта особенность указывает на то, что тело человека сформировалось в ландшафте, по свойствам напоминающем умеренно теплую парную баню.

Конечно-конечно, при влажности воздуха, близкой к 100%, какая очень характерна для «парной бани», охлаждающая функция потения выполняется особенно хорошо (сарказм).

Стр. 162:
Современная антропология не способна дать на это, как на многое другое, никакого ответа. Однобоко занимаясь мозгами и конечностями наших предков, антропологи игнорируют эту проблему, как и многие другие проблемы эксклюзивной физиологии и анатомии человека. Им, видите ли, «страшно».

Тен преуспел в конструировании «соломенных чучел» и в мастерских победах над ними. Посмотрим же, насколько они у него прочные…

Стр. 162-163:
Между тем именно наши анатомо-физиологические эксклюзивы – прямейший путь к познанию тайны происхождения человека. Ни одного специального исследования на тему формирования потовых желез в разрезе антропогенеза мне лично обнаружить не удалось в фондах двух крупнейших библиотек: РГБ (Москва) и РНБ (Петербург).

Ну, уважаемый господин Тен, я уже убедился, читая вашу книгу, что ваши способности действительно искать ответ, скажем так, сильно ограничены. Не знаю, чем, но у вас почему-то это плохо получается. Поэтому протяну руку помощи. Вот, что нужно сделать:
1) Открываем на компьютере с подключенным Интернетом сайт Researchgate.net;
2) В окне поиска указываем ключевые слова: sweat glands, evolution, humans, primates;
3) Нажимаем на клавишу «ввод» на клавиатуре – она справа, обычно большая и с вырезом, не квадратная такая;
4) Ждём менее минуты, пока работает поиск на сайте, и далее наслаждаемся списком статей. Поиск окончен, поздравляем!
В частности, мне удалось найти такие статьи, полностью соответствующие обсуждаемой теме:

The evolution of sweat glands (1991);
The evolution of eccrine sweat gland research towards developing a model for human sweat gland function (2018);
Diversity and evolution of human eccrine sweat gland density (2019);
The evolution of eccrine sweat glands in human and nonhuman primates (2017);
Comparative evidence for the independent evolution of hair and sweat gland traits in primates (2018);
The evolution of eccrine sweat gland research towards developing a model for human sweat gland function (2018).

Что особенно приятно, ряд статей доступен для чтения – их полный текст на английском языке выложен в свободный доступ. Как видим, учёным не «страшно». Они просто делают своё дело, только Тен об этом не знает.

Стр. 163:
Итак, будем искать ответ на вопрос, каким образом появились такие потовые железы у предков людей, имея в виду, что разъяснения требуют их невероятная для животного царства интенсивность, непрерывность выделений, а также тот факт, что люди – единственные существа на Земле, которые имеют потовые железы по всему телу. У нас потеют даже ладони, несмотря на явную невыгодность этого явления: когда ладони становятся скользкими, мы теряем захват.

Сразу по двум пунктам враньё:
1) Люди НЕ единственные существа на Земле, которые имеют потовые железы по всему телу. В приведённых выше статьях можно найти достаточно фактов, опровергающих данное утверждение Тена;
2) «У млекопитающих, не относящихся к приматам и широконосых обезьян эккриновые железы ограничены подушечками трения на ладонях и ступнях, где они могут располагаться с высокой плотностью и помогать в захвате с участием трения (Adelman et al., 1975)» (статья Andrew Best, Jason M. Kamilar “The evolution of eccrine sweat glands in human and nonhuman Primates” в Journal of Human Evolution, 2017; ссылка). Авторы ссылаются на статью Adelman, S., Taylor, C.R., Heglund, N.C., 1975. Sweating on paws and palms: what is its function? Am. J. Physiol. 229, 1400e1402.
Не зря же у цепкохвостых обезьян потовые железы располагаются на нижней (хватательной) стороне хвоста! И ещё напомню, что, когда мы листаем газету или книгу, мы время от времени облизываем кончики пальцев языком – именно для улучшения сцепления между пальцами и бумагой. Сухими пальцами листать страницы значительно сложнее.

Стр. 163:
Наземные животные не дают нам ключа к ответу. Логично обратиться к морским, особенно к дельфинам. Здесь нас ждет полная неожиданность: у дельфинов потовых желез нет вообще.

Из ложных исходных данных – ложные выводы. И не менее странный ход, который автор почему-то объявляет «логичным».

Стр. 163:
Полное отсутствие у дельфинов потовых желез – это очень немаловажный факт, учитывая значимость этого приспособления в эволюции. Используя один только этот аргумент, мне обоснованно могут указать на то, что человек на самом деле произошел от наземных животных, имеющих потовые железы, и дельфины здесь ни при чем. Но не будем торопиться.

Обязательно воспользуюсь этим советом и укажу… среди всего прочего, потому что это далеко не единственная трудность, которую Тен никак не объяснил с использованием конкретных примеров реальных живых или ныне вымерших видов, имеющих отношение к его умопостроениям. Также мы помним о том, что Тен знает закон Долло, он же закон необратимости эволюции.

Стр. 163:

Холодный пот

Обратите внимание, что с одним только «теплым» потоотделением связаны целых три эксклюзива, а не один: невероятная интенсивность, расположение потовых желез по всему телу и непрерывность выделений.

Обращаем внимание на то, что обезьяны тоже потеют. Потовые железы у них также расположены по всему телу. И пот у них также выделяется непрерывно в объёмах, позволяющих коже выполнять её функции. Если Тен этого не знает – это не означает, что этого не бывает. В общем, назвать это «эксклюзивами» не получается, тут он совершенно не прав.

Стр. 163-164:
Есть еще одна загадка потения, еще один эксклюзив: т.н. холодный пот, который «прошибает» нас от волнения. Таллис называет его «метафорой сильного волнения» и пишет, что «цель этого пота неясна» (Таллис, 2010, с. 45). «Предполагают, что охлаждение тела позволяет сжигать больше энергии, не перегреваясь. Это кажется разумным, когда речь идет о драке или, скажем, полете, но не объясняет волнения, ставшего результатом публично допущенной оплошности» (там же).
Это не объяснение, если учесть, что холодный пот прошибает даже тогда, когда человеку холодно.

А вот тут Тен ошибается. Есть в Интернете на сайте Researchgate.net такая статья: Mayuko Ogawa, Takao Okada “EFFECTS OF THERMAL STIMULATION ON EMOTIONAL SWEATING” (здесь, к сожалению, не в свободном доступе). И в резюме к статье сказано следующее: «Выводы: Эти результаты указывают на то, что на эмоциональное потоотделение, вызванное умственным и физическим стимулом, может оказывать воздействие температурный стимул».
Желающие могут запросить эту статью и ознакомиться с ней подробнее.

Стр. 164:
Холодный пот – это именно следствие стресса и это абсолютный эксклюзив: животные от волнения не потеют. С чем связано это странное явление? Вы удивитесь простоте объяснения, причем попутно я объясню еще один загадочный феномен, в который в силу его кажущейся необъяснимости верят многие люди: будто змеи могут гипнотизировать жертв. Наберитесь терпения.

Не могу сказать, что терпение у меня ангельское. Поэтому сразу скажу: Тен не прав, когда говорит, что животные от стресса не потеют. Потеют: увлажняются ладони и ступни. Для чего? Для улучшения сцепления с поверхностью (ветвей, камней и пр.), по которой приходится убегать от хищника. Причём подобная реакция имеется у разнообразных млекопитающих, она древняя по происхождению.

Стр. 164-165:

Волосы на голове

Волосы скальпа человека непрерывно растут со средней скоростью 13 сантиметров в год, как у мужчин, так и у женщин.
В истории всех стран бывало много массовых голодовок, и когда люди от недостатка еды теряли подвижность, они прежде всего прекращали заботы о волосах – сознательно делали то, что забывала делать природа. При этом они обрастали длинными красивыми волосами, а мужчины, в том числе, бородами.
[…]
Что за безумец – человеческий организм! Почему в отношении волос на голове не действует программа разумного ограничения? Почему она в то же время действует относительно бровей, ресниц, волос в пахах и в подмышках? Причем именно эти волосы нам нужны, они имеют физиологическое оправдание. С бровями и ресницами в принципе все ясно. Традиционное толкование, будто они являются защитой для глаз, вполне вменяемо.
Человеческий тип роста волос скальпа – абсолютная аномалия в мире природы. Речь идет о том, что они не имеют никаких разумных пределов роста, за исключением смерти носителя. В своем неостановимом росте волосы на голове сравнимы с одними лишь ногтями да еще... опухолями.

Волос человека не обладает бесконечным ростом. Волосяные луковицы у человека слишком чувствительны к куче факторов, влияющих на рост волос, в том числе к старению кожи. Прежде всего, это отражается на скорости роста волос: когда она совсем маленькая, может показаться, что рост остановился. Поэтому говорить об абсолютной безграничности роста тут не приходится. Кроме того, со временем волосы ломаются, а ногти снашиваются, стираются. Рост в обоих случаях призван компенсировать естественную убыль. У голодающего человека волосы выпадают вполне исправно – биографии анорексиков тому подтверждение. Подробнее мы уже говорили обо всём этом, обсуждая стр. 116-117 книги господина Тена.

Стр. 165:
Рост ногтей можно объяснить стиранием в процессе жизнедеятельности. А какой работой, каким стиранием можно объяснить безудержный рост волос? Зачем они были нужны обезьянам и пресапиенсам? Цепляться за ветки и колючки? Разводить паразитов? Ни одно животное на Земле не имеет такой удивительной способности к отращиванию волос. Более того, любое наземное животное вымерло бы, имей оно подобный фенотип. Представьте себе медведя, волка, обезьяну, зайца, корову, кого угодно с волосами длиной 28 метров, как у одной девушки, занесенной в Книгу рекордов Гиннесса, – смогли бы они жить, добывать себе еду, спасаться от врагов?!

Вообще, рекорды из упомянутой книги значительно скромнее: всего лишь 594 см у женщин и 680 см у мужчин. Но это если ухаживать за волосами. В природных условиях, при недоедании и прочих трудностях жизни, когда нет времени и условий для ухода за волосами, их длина будет куда меньше. Тем более, неизвестно ещё, когда у человека появился этот признак – длинные волосы. Если позже исхода с деревьев, после окончательного формирования физических особенностей тела современного типа – то всё нормально, человек к тому моменту уже начал строить среду, в которой подобный признак стал нейтральным, и даже предпочтительным.
Косматую обезьяну представить себе не легко, а очень легко: это современный орангутан, обладающий на удивление густой и длинной шерстью по всему телу, что не мешает ему проводить на деревьях куда больше времени, чем сравнимым по размеру шимпанзе и гориллам. Львинохвостый макак, или вандеру, обладает внушительной гривой, но также обитает на деревьях – в пологе влажного тропического леса. Львам и павианам также не мешает их грива, хотя живут они в саванне, где много колючих кустарников. Хотите длинноволосых зверей? Их есть немного. Например, жеребец Линус 1884 года рождения, отрастивший гриву длиной 14 футов и хвост – 12 футов. Это показывает, что животные также обладают потенциалом роста волос, который не всегда реализуется под действием факторов окружающей среды. Плюс, естественно, на рост кожных образований влияет наследственность: не исключено появление мутации, нарушающей естественную цикличность линьки. Это характерно, например, для японских кур онагадори с хвостами длиной до 10 метров.
Тен лукавит, заставляя читателей «примерить» на животное человеческий рекорд (причём даёт сомнительные цифры). Нужно ставить вопрос несколько иначе: смог бы человек отрастить рекордных размеров бороду и шевелюру, окажись он в природных условиях, как упомянутые животные? Как отреагировали бы на это его волосяные луковицы?

Стр. 165:
Если в строении тела, размерах конечностей и мозга мы отличаемся от других обитателей планеты количественно и качественно, но в меру, то наши волосы не имеют никакой меры и никаких аналогов в природе. Одно это должно было заинтересовать специалистов в области происхождения человека, но они «не замечают».

Основываясь на многочисленных случаях незнания Теном фактического материала и его неумения искать научные работы, могу предположить, что образ «нелюбопытного учёного» сформировался и существует главным образом у него в голове.

Стр. 165:
Если исходить из версии о наземном происхождении человека, то волосы необъяснимы. На них можно смотреть исключительно как на эволюционный порок и объяснять разовой мутацией, что, по сути дела, означает отказ от эволюционного видения проблемы.

Неясно, почему Тен пытается представить признание мутации отказом от эволюционного видения проблемы. Примеры с лошадями и курами показывают, что появление такого признака, как длинные волосы, может стать результатом одной мутации, нарушающей процесс естественного цикла обновления покровов. И если представить себе, что такой признак время от времени появлялся у предков человека, то он чисто технически мог бы оказаться неблагоприятным из-за возможного цепляния за ветки, о котором говорит Тен. Но, если такой признак появился уже после спуска с деревьев, он перешёл бы в разряд нейтральных. А нейтральные признаки так часто становятся объектами «внимания» нелюбимого Теном полового отбора…

Стр. 166:
Интересно, что эмбрионы шимпанзе имеют шапочки волос на голове, будучи голенькими (Хрисанфова, Перевозчиков, 2002, с. 44). Это точно такое же рудиментарное явление, как и мочка уха у зародышей орангутанов. Оба явления говорят, согласно биогенетическому закону, о том, что предки оранга и шимпанзе были скорее людьми, чем низшими обезьянами.

…Или о том, что человек сохранил в своём взрослом состоянии инфантильные, и даже зародышевые черты обезьян. Когда обсуждалась ушная мочка, об этом уже говорилось. Кстати, то же самое состояние волосяного покрова характерно для новорождённых детёнышей шимпанзе и горилл. На всём остальном теле шерсть у них всё же есть, но короткая. Далее они просто очень быстро обрастают шерстью и становятся похожи на родителей. А человек сохраняет ювенильный признак – как дронт, фактически представлявший собой взрослого птенца голубя.

Стр. 166-167:

Слезы

Еще одним человеческим эксклюзивом является плач, связанный с обильным слезоточением. С. Кардосо и Р. Саббатини предложили даже переименовать наш вид: «плачущее животное». Это, по их мнению, явно эксклюзивный признак, отличающий людей от животных. Аналогичная секреция животных не идет ни в какое сравнение с человеческой. Никто, кроме нас, не способен рыдать и плакать «в два ручья». Как объясняют этот феномен физиологи? Объясняют применительно к детскому возрасту тем, что плач привлекает внимание матери. Но, с другой стороны, при чем тут слезы? Разве нельзя пищать без них? Детеныши животных пищат без слез. И даже если мы примем такое объяснение, это не объясняет само явление как таковое.

Вновь у нас противопоставление: люди – животные. Понимаю, что не всем приятно признавать себя животными, но с представителями других царств природы нас не спутаешь.
Слезоотделение как таковое характерно для наземных животных – это физиология, необходимость поддержания во влажном состоянии поверхности глаз. Использование слёз для выражения эмоций – далеко не исключительная особенность человека. Оно описано, например, у собак:
«Пока я разнимал противников, Булли нечаянно цапнул меня за правый мизинец. На этом драка кончилась, но Булли испытал жесточайший нервный шок и впал в настоящую прострацию. Хотя я не только не выбранил его, но, наоборот, всячески ласкал и утешал, он неподвижно лежал на коврике, не в силах подняться – воплощение неизбывного горя. Бедный пес дрожал, как в лихорадке, и время от времени по его телу пробегали судороги. Он дышал неглубоко, но порой конвульсивно всхлипывал, и из его глаз катились крупные слезы» (Конрад Лоренц «Человек находит друга», глава «Животные, наделенные совестью»).
В различных источниках в Интернете можно найти упоминания о плаче у морских выдр и бобров, однако источники информации не указываются.
На сайте «Этология» о плаче говорится следующее:
«Подобно смеху, плач имеет черты неадекватной реакции – смещенной активности. Кроме того, подобно смеху, он является социальным релизером, ибо очень стереотипен и коммуникативен. И наконец, подобно смеху, он прерывает речь и действие, по крайней мере, когда превращается в рыдание [Deacon, 1992; 1997]
[…]
Как мы полагаем, смех, плач и зевота стали эффективными механизмами защиты против стресса, вызванного речью и культурой. Временно подавляя речь и «отменяя» культуру, они предотвращали неврозы и обеспечивали социальное единство путем возврата с эволюционно нового речевого уровня общения на более древний и глубокий – бессознательный, доречевой уровень.» (источник: А. Г. Козинцев «Смех, плач, зевота: психология чувств или этология общения?» ссылка).
Поэтому можно сказать, что плач – это порождение нашей социальности. Человеческие младенцы в первые месяцы после рождения плачут без слёз, выражая своё состояние криком, который, в свою очередь, является мощным сигналом к действию для взрослых. А слёзы появляются позже, как фактор, усиливающий воздействие эмоций плачущего на окружающих.

Стр. 167:
«Это не объясняет слезы взрослых, которые больше не являются малышами в джунглях жестокого мира, – пишет Р.Таллис, – тем паче что плач взрослого человека чаще всего принимает форму безмолвного всхлипывания: слезы льются беззвучно».

«В чем смысл слез? Почему мы плачем, когда нам грустно? Глаза братьев наших меньших тоже время от времени увлажняются слезой, но это являение носит исключительно физиологический характер. Человек, похоже, единственное существо, которое роняет слезы в печали. Нейролог Роберт Провин утверждает, что он знает, почему так происходит: человек посылает сигналы себе подобным.
Эмоциональные слезы – это прорыв в эволюции человеческих существ, утверждает ученый. В статье “Evolutionary Psychology” он заявляет о первой демонстрации «эффекта слез». Участников эксперимента попросили определить степени грусти плачущих людей, при этом на некоторых фотографиях слезы удалили при помощи Photoshop. Интересно, что люди, с чьих лиц удалили слезы, показались испытуемым менее печальными. Более того, выражение их лиц часто ошибочно принимали за выражение изумления или озабоченности» (источник: «Новорожденные не плачут. Слезы - порождение эволюции?»).

Стр. 167:
Далее Р.Таллис дает интерпретацию, которая мне импонирует: «Биологи предлагают этому следующее объяснение. Взрослые – это плаксы, потому что их мозг застыл и его детские анатомические и физиологические характеристики не исчезают до самой старости» (Таллис, 2010, с. 63). То есть речь идет о педоморфозе, – о развитии по детскому типу, который имел место быть в эволюции человека. Это еще одна существенная подсказка для определения механизма антропоэволюции и настоящих предков людей. Мы ею воспользуемся ниже.

Хорошо, хорошо, господин Тен! Убедили! Конечно, не вы лично, а биологи, указывающие на наличие у взрослого человека ювенильных и даже зародышевых особенностей… обезьян. Этьенн Жоффруа Сент-Илер в 1836 году это отметил, наблюдая детёныша орангутана и изучая строение этих приматов. Голландец Юлиус Больк также указывал на это в своё время. Обилие объективных доказательств заставляет безоговорочно принять представление об эволюции человека путём фетализации – выпадения поздних стадий развития. Признание этого явления не противоречит мнению о происхождении человека от обезьян.
В связи с разговором о плаче («Заметьте – не я это предложил!» (с) «Покровские ворота») стоит отметить ещё одну немаловажную деталь: у китообразных редуцированы слёзные железы и отсутствует слёзно-носовой проход. При их образе жизни это логично – современные китообразные живут в воде, которая постоянно омывает глазное яблоко, предохраняя его поверхность от высыхания. Да и какое, собственно, высыхание, когда практически всё тело погружено в воду? Поверхность глаза у китообразных предохраняет жирный секрет гардеровой железы, которая (сюрприз!) отсутствует у всех приматов, в том числе человека.
Можно сделать вывод о том, что утрата слёзных желёз произошла не ранее, чем китообразные полностью переселились в воду, то есть, у поздних археоцетов типа базилозаврид. Если вместе с Теном считать человека потомком китообразных, возникает закономерный вопрос: как же у него вновь появились слёзные железы? Мы помним, что Тен знает и применяет в своих рассуждениях закон Долло – закон необратимости эволюции. Хотелось бы получить реалистичные и научно обоснованные объяснения по этому поводу, хотя чую, что это ожидание бесплодно.

Стр. 167:

Пахи и подмышки

Устойчивый фенотип обволосения паховой и подмышечных впадин – еще одна загадка антропогенеза. В этом пикантном «пунктике» у человека абсолютная нестыковка с фенотипом, типичным для животных. Гениталии большинства наземных животных, имеющих густую шерсть, — почти голые. В подмышках животных волосы, как правило, реже и короче, чем на всем остальном теле (можете проверить на собаках). У человека все наоборот. Данный факт доказывает, что объяснение, будто волосы в пахах и в подмышках защищают от переохлаждения, – неудовлетворительно. Еще нелепей объяснение, будто они нужны «для концентрации запаха» (Дробышевский). При жизни в дикой природе чем меньше от тебя запахов, тем лучше. В условиях цивилизации приходится пользоваться дезодорантами и антиперспирантами. Люди тратят на это миллиарды долларов. О необходимости почти ежедневного мытья вообще молчу.

В природе не всё так однозначно. Запаховой коммуникации между особями ещё никто не отменял, поэтому любому виду приходится каким-то образом балансировать между необходимостью скрываться от хищников и подавать запаховые сигналы сородичам. Что толку хищнику чуять запах добычи, если эта добыча умеет от него защищаться? А запах у некоторых травоядных может быть очень даже выраженным: например, специфический запах козла. Во время гона олени, например, мочатся на землю и валяются в собственной моче. Ладно, это далеко от человека. А вот поближе: самцы капуцина-фавна обтираются собственной мочой, и при этом установлено, что запах мочи половозрелого самца вызывает более выраженное возбуждение у самок (источник). Так что запахи не всегда нужно скрывать.
Требования обязательного мытья (фактически – уничтожения собственного запаха) возникли, когда люди стали жить большими группами. При этом нарушается типичный образ жизни приматов: каждая особь начинает встречать всё больше сородичей, с которыми отсутствуют социальные связи. Поэтому приходится скрывать собственные запахи, чтобы не подавать их тому, кому они не предназначены. В том числе скрывая их при помощи искусственных запахов.
Волосы в паху – ещё один вопрос, достойный обсуждения. Интересно, Тен видел свой пах? Волосы покрывают лобок у мужчин (на мошонке волос весьма мало, на пенисе совсем нет), лобок и большие половые губы у женщин (малые половые губы и клитор безволосы). То есть, не гениталии у человека волосатые, а лобок. Настолько волосатый, что там даже лобковая вошь может жить – иначе её назвали бы генитальной или паховой.

Стр. 168:
В условиях наземного обитания эти волосы не имеют никакого физиологического назначения и даже вредны, способствуя распространению дерматитов, паразитов, неприятных запахов. Не случайно их принято сбривать.

Это стало «принято» не так уж давно. Если взглянуть хотя бы на эротические снимки роковых красавиц прошлого (где-то начала ХХ века), видно, что в подмышках и на лобке у них кустится первозданная растительность. Сайт соответствующей тематики подтверждает, что примерно до 90-х-2000-х годов значительная часть женщин не брила лобки. Однако в настоящее время очень широко понимаемое понятие «бодипозитив» предусматривает также оставление естественной растительности в паху и подмышках.
В условиях ходьбы без одежды (как у первобытного человека) запахи своевременно уничтожаются ветром и солнцем, и не скапливаются на одежде. И микроклимат на коже без одежды тоже не такой, как под одеждой.

Стр. 168:

Физиологические перестройки при погружении в воду

На глубине 30 метров давление достигает 4 атмосфер. Для сравнения: давление в шинах легкового автомобиля примерно 2,2 атм. Попробуйте напрямую соединить нос или ухо с накачанной шиной... Нет, не делайте этого, давление вынесет мозг. Между тем давление воды, даже большее, наши уши и носы выдерживают, потому что они являются гидроприспособлениями.

Пока же реально выносит мозг исключительно его книга. Тен, оказывается, профан ещё и в физике: из шины под давлением вырывается тонкая струя воздуха, которая оказывает огромное давление на малой площади – отсюда и «вынос мозга». Такое же давление без струи окажет совсем другое действие (баротравма). Это можно сравнить с уколом жала осы – сил насекомого хватает, чтобы глубоко вонзить жало на очень малой площади нашей кожи. Физика, школьный курс.

Стр. 168:
Но здесь речь не об этом. На глубине 30 м, согласно закону Бойля, наши внутренние органы должны пережить такое сжатие, что это несовместимо с жизнью. Тем не менее даже женщины – ловцы жемчуга (японские ама) без каких-либо приспособлений, голыми погружаются на глубину 30 м. Мужчины способны к большему. В Полинезии ловцы жемчуга – мужчины погружаются на 40 м. Греческий пловец Статти во время спасательных работ погружался до 60 м. Рекорд для ныряльщика без приспособлений принадлежит Р. Крофту – 73 м.
Если бы в нашем теле все оставалось, как на земле, никто не вынырнул бы с такой глубины. Следовательно, происходит какая-то важная перестройка организма.

Начнём с того, что такие достижения являются следствием долгих тренировок. Естественно, что у организма имеется определённый «запас прочности», позволяющий переживать те или иные кратковременные нагрузки. Вот только организм не вечен, и от таких нагрузок быстро изнашивается. Вот, как сказывается работа на здоровье ныряльщиц ама:
«От бесконечных погружений в морскую пучину организм ныряльщиц сильно изнашивается, и еще молодые женщины 30-40 лет выглядят как немощные старухи: постоянно слезящиеся глаза, почти полное отсутствие слуха, дрожащие руки» (источник).
Достижения ама в нырянии также несколько скромнее, чем пишет Тен:
«Судя по моему собственному опыту ныряния с ама, большинство из них погружаются примерно на 8-15 м, и лишь немногие ныряют глубже, где-то до 25 м» (там же).
Разумеется, подобное занятие ведёт за собой появление целого букета профессиональных заболеваний:
«Для профессиональных пловцов и ныряльщиков типичны такие патологии:

• острый отит – воспалительный процесс в ухе, с болью в ушах, выделением гноя и ухудшением слуха;
• баротравмы – повреждения среднего уха в результате перепадов давления, в частности, при глубоком нырянии;
• инфекционные болезни уха и носовых пазух – обусловлены попаданием инфекции в ушные и носовые ходы;
• повреждение барабанной перепонки – чаще связано с баротравмой;
• экзостоз слухового прохода;
• отомикоз развитие грибковой инфекции в ухе.

Последствия таких заболеваний очевидны – это боль в ушах, нарушение слуховых функций, головокружение, шум и звон в ушах, хронический синусит и гайморит.
В некоторых случаях наблюдаются также артрозы плечевых суставов и остеохондроз шейного отдел позвоночника» (источник).
У раннетретичных китообразных на костях регистрировались следы кессонной болезни, но у более поздних форм они отсутствуют (источник: Arthur J. Boucot, George O. Poinar, Jr. “Fossil Behavior Compendium”, CRC Press, 2010, стр. 36). Если люди произошли от «дельфиноидов» Тена, у них должны были сохраниться хотя бы в остаточном виде физиологические приспособления для ныряния, позволяющие избежать перечисленных выше последствий. Закон Долло не позволил бы гипотетическим наземным потомкам специализированных водных форм вернуться в полностью исходное «сухопутное» состояние.

Стр. 168-169:
Многие пытались разгадать эту тайну, особенно в связи с неотступным желанием человечества породить человека-амфибию (вспомним знаменитый роман Беляева). Разгадку люди нашли в физиологии морских млекопитающих. Первую знаковую статью на эту тему опубликовал норвежец Пер Шоландер еще в 1940 г. Статья на норвежском языке, малодоступна, поэтому ссылки в зарубежной печати идут в основном на его публикации 60-х годов, тем более что они более полные.
Первое, что заметил Шоландер, – это брадикардия, замедление пульса у морских млекопитающих при погружении в воду. Впоследствии он установил такое же явление у человека. А вот у наземных млекопитающих пульс при погружении, наоборот, учащается, как у людей во время волнения. Видимо, это связано с тем, что животное переживает стресс, погружаясь в несвойственную среду.

Начнём с того, что первым брадикардию при нырянии описал английский медик Эдмунд Гудвин в 1786 году, причём у человека.
Сложно сказать, какие опыты проводил Шоландер, поскольку ссылок на первоисточники господин Тен, в силу сложившейся у него традиции, не приводит. А я попробую привести, причём чуть посвежее. Вот статья “The Mammalian Diving Response: An Enigmatic Reflex to Preserve Life?” 2013 года, имеющаяся в Интернете в свободном доступе (ссылка).
В этой статье, в частности, сказано, что явление «нырятельного ответа» (англ. diving response (DR)) характерно для наземных млекопитающих. Например, автор статьи W. Michael Panneton наблюдал его в лаборатории у 100% исследованных крыс, которых в родстве с дельфин(оид)ами и в водном образе жизни даже господин Тен не заподозрит. И причиной брадикардии становится банальная гипоксия, а не погружение в воду: таким образом организм просто старается выжить в условиях недостатка кислорода. Такой ответ на гипоксию зарегистрирован даже у рыб: вот, например, статья 2007 года “Tribute to P. L. Lutz: a message from the heart--why hypoxic bradycardia in fishes?” (ссылка).
Кстати, стимуляция этого явления довольно проста: достаточно лишь контакта переднего решётчатого нерва (расположенного у края ноздрей) с холодной водой. Нырять не обязательно.

Стр. 169:
Выходит, что людям очень полезно погружаться в воду, потому что каждому человеку отпущено на роду определенное количество ударов сердца. Замедление пульса продлевает жизнь. Не случайно среди практик йоги это едва ли не главный момент.

Хотелось бы увидеть ссылки на научные исследования, подтверждающие это утверждение. Специалисты однозначно считают данное утверждение выдумкой.

Стр. 169:
Открытие явления замедления пульса не объясняло, почему мы не погибаем от сдавливания внутренних органов. П. Шоландер обвесил ныряльщиков-добровольцев приборами и опустил их на глубину. Выяснился интересный факт: кровь при погружении устремляется к внутренним органам и заполняет их, компенсируя давление воды (Nestor, 2014). Организм человека способен к противокомпрессии! Это, безусловно, гидроприспособление. Как выяснилось позже, у морских млекопитащих происходит нечто подобное, иначе они не могли бы погружаться еще глубже, чем люди. По мнению Шоландера, мы именно ныряющие животные, а не плавающие.

Можно порекомендовать господину Тену проявлять поменьше восторгов, и вначале разобраться всё-таки в теме.
Во время ныряния у морских млекопитающих происходит перераспределение тока крови к жизненно важным органам, а менее важные находятся на «голодном пайке», используя кислород, накопленный в тканях:
«При нырянии вследствие задержки дыхания у китообразных и ластоногих диафрагма передавливает заднюю полую вену. В результате кровь скапливается в венозных сосудах, сплетениях и пазухах, разгружая таким образом сердечную мышцу. При этом ограничивается кровоснабжение и мышц тела. Скелетные мышцы переходят на потребление тканевого кислорода, который запасается при помощи миоглобина. К тому же под водой у ныряющих животных резко снижается мышечный тонус, что предполагает снижение потребления кислорода и выделения углекислого газа. Экспериментальные исследования, проведенные на тюленях, показали, что при насильственном погружении животных под воду в первую минуту отмечается повышение газообмена. Однако далее наступает длительное снижение потребления кислорода. В итоге за время пребывания под водой животные расходуют значительно меньше кислорода, чем на поверхности воды, т. е. одной из важнейших особенностей ныряющих животных является снижение кислородного запроса организма.
Интересно, что при погружении под воду у китов не изменяется снабжение артериальной кровью головного мозга и сердечной мышцы. Анастомозы кровеносных сосудов, образующие хорошо развитую «чудесную сеть», обеспечивают быстрый возврат крови к сердцу без потерь кислорода в таких мощных его потребителях, как скелетные мышцы. Таким образом, при нырянии кислород крови идет на обеспечение головного мозга и сердца. Кроме того, у водных млекопитающих отмечена низкая чувствительность мозга к углекислому газу и снижению водородного баланса крови. Поэтому морские звери могут остаться под водой до тех пор, пока не иссякнут запасы кислорода, не реагируя при этом на накопление в крови углекислоты» (ссылка).
«Чудесная сеть» является приспособлением для ныряния. Знаток морских млекопитающих А. Г. Томилин в книге «Снова в воду» (Москва: Знание, 1977) отмечает:
«Из морских млекопитающих она сильнее всего выражена у кашалотов и полностью отсутствует у самых плохих ныряльщиков - сирен» (источник).
Интересно, сможет ли господин Тен указать, где находится «чудесная сеть» у такого ныряльщика, как человек, раз уж он так приспособлен именно к нырянию? Мне действительно интересно знать.
А что происходит у ныряльщика? В Интернете доступна статья «Влияние занятий дайвингом на сердечно-сосудистую систему человека» (ссылка). Интересные вещи в ней пишут:
«Неравномерность гидростатического давления, действующего на дайвера, приводит к увеличению сопротивления току крови в нижних конечностях. Поэтому к ногам поступает меньше крови, чем к верхним частям тела, в результате ноги быстро охлаждаются. Нарушение кровообращения в ногах особенно сильно проявляется, когда наряду с неравномерным давлением имеет место повышенное парциальное давление кислорода и низкая температура воды, так как оба эти фактора вызывают сужение кровеносных сосудов».
«По мере погружения увеличивается венозный отток и повышается объем крови во внутренних органах (центральный объем крови). Кровь скапливается в венозной системе, а также в органах-депо крови (печени, легких, селезенке). […] Вследствие увеличения центрального объема крови во время погружения, происходит снижение общей и жизненной емкости легких на 6-9%, при этом уменьшатся растяжимость легочных капилляров на 21-37%. Из-за нарушения вентиляции альвеол, расположенных в основании легкого, в последних нарушается газообмен. Увеличение центрального объема крови может приводить и к образованию так называемых воздушных ловушек в легких. Воздушные ловушки – это участки ткани легких, к которым не поступает воздух по бронхиолам из-за пережатия их кровеносными сосудами... Типичная реакция сердечно-сосудистой системы на погружение в воду и воздействие повышенного давления - это уменьшение частоты сердечных сокращений, понижение максимального и повышение минимального артериального давления, снижение пульсового давления. Наблюдаются при этом также замедление скорости кровотока, уменьшение количества циркулирующей крови, ударного и минутного объема крови. Отмечено, что у водолазов заболевания сердечно-сосудистой системы встречаются значительно чаще, чем у людей других, аналогичных по тяжести труда профессий…».
«Возможны изменения в сердечно-сосудистой системе: типичные симптомы стенокардии, ишемия миокарда, сердечная аритмия. Возможно развитие сердечной недостаточности. Важно отметить, что во время дыхания через регулятор акваланга потеря жидкости может быть 150 мл и более. Снижение гравитации приводит к равномерному давлению на тело со всех сторон. Это вызывает увеличение центрального объема крови и, следовательно, увеличение объема нагрузки на правый желудочек сердца».
Несомненно, все перечисленные неприятные вещи – это явное «гидроприспособление» (по Тену). Если же подходить к проблеме с точки зрения обычного человека, то ясно, что у приспособленного к нырянию существа таких проблем не должно быть: процесс естественного отбора должен был уже давно уничтожить особей, неспособных выдерживать неблагоприятные условия при нырянии. Однако в наши дни водолаз – профессия опасная, чреватая множеством специфических профессиональных заболеваний. И это заставляет сделать вывод о том, что человек не приспособлен к нырянию, это приобретённое умение, достигаемое долгими тренировками.

Стр. 169:
Ввиду такой перестройки выходит, что ныряние – это физиотерапия для человека: прилив крови к внутренним органам дает эффект промывания сосудов печени, почек, других мягких внутренних органов.
Эти две перестройки, происходящие при погружении в воду в телах человека и морских млекопитающих, получили название «главный переключатель жизни, или закон Шолландера».

Во Всемирном Кладезе Мудрости Рода Человеческого, также именуемом «Интернет», ни один поисковик не обнаруживает «Закона Шолландера», его формулировки и описания. Возможно, это собственная придумка господина Тена, а ссылка на первоисточник, согласно сложившейся дурной традиции, не приводится.
В свете перечисленных выше последствий погружения на глубину для организма человека польза этой «физиотерапии» выглядит какой-то сомнительной и крайне неубедительной.

Стр. 170:

Природный гидрокостюм

По «морскому» типу откладывается у человека жировая ткань. У наземных животных (включая водных обезьян) отложение запасов жира начинается с живота. Подкожный жир для наземных млекопитающих в нормальном активном природном состоянии не характерен, о чем прекрасно знают охотники, находящие сало только в животах даже у осенних, накопивших жировые запасы на зиму животных, например лосей и оленей. Жир под кожей в северных широтах накапливают только животные, впадающие в спячку, да еще кабаны, в связи с их «болотным» происхождением.

Пардон, внутри живота есть свой, не подкожный жир – нутряной. Не путает ли Тен два вида жировых отложений? Кажется, путает. Как и нормальную прослойку жира – с зимними отложениями.
Вообще, чтобы определиться с положением дел в этой области, можно использовать даже не специальную литературу по зоологии, а «Книгу о вкусной и здоровой пище», а именно, тот раздел, где говорится о том, как различать мясо молодых и старых животных. Один из признаков, позволяющих это сделать – состояние цвета подкожного жира. В частности, описываются признаки говядины и телятины. Насколько я знаю, корова – животное не водное, в спячку не впадающее. То же самое можно сказать о козах и овцах, в мясе которых обращают внимание на тот же подкожный жир. Горбы верблюда – это также подкожная жировая клетчатка, и в водном образе жизни ни его самого, ни его предков не заподозришь. В спячку они также не впадают. Подкожный жир имеется у собак и кошек, а также у мартышкообразных обезьян (например, макак). Они все также не подходят под критерии Тена.
Упоминание животных, впадающих в спячку, указывает на то, что отложение жира под кожей может быть не только следствием водного образа жизни.
Утверждение о «болотном» происхождении кабана достаточно сомнительно – эти звери столь же исправно встречаются в сухих местообитаниях. Кроме того, не забываем, что кабан – это не единственная свинья на Земле, и что остальные свиньи населяют, в том числе, весьма сухие местообитания. Например, бородавочники обитают в саваннах, а разного рода бородатые свиньи и бабируссы – в лесах.
Жизнь в воде не обязательно требует толстого слоя подкожного жира. Например, белый медведь, демонстрируя приспособления к водному образу жизни в анатомии и поведении, не отличается по содержанию жира в теле от своих наземных родственников (источник: “Fat and the AAT/H”).

Стр. 170:
Тропические наземные и древесные животные вообще не накапливают жир, боясь перегрева. Есть вид лемуров, которые впадают в длительную спячку, для которой необходим запас питательных веществ. Они накапливают жир в хвосте (т.н. жирохвостый лемур). Вот такая хитрая адаптация, лишь бы только не иметь подкожного жира!

Пример с лемуром вполне объясним. Он живёт в тропиках, а там с жиром и в густом меху жарковато, знаете ли. Поэтому и накапливается жир там, где вред от перегрева будет минимальным. То же самое происходит, кстати, у ящериц гекконов: в террариуме их «толстяки» щеголяют жирнющими хвостами при худощавом теле, не мешающем лазать по веткам и камням. Но даже в хвосте жир всё равно подкожный.
Если господин Тен всё же читал книгу Д. Ламберта «Доисторический человек. Кембриджский путеводитель» (упомянута на стр. 366 в списке литературы к его книге), то он должен помнить о таком явлении, как стеатопигия – избыточное отложение жира на ягодицах при общем худощавом телосложении. В книге даже есть рисунок бушменки, демонстрирующий это явление. Стеатопигия у представителей одних из самых древних народов Земли показывает, что изначально жировые отложения формировались не как «гидрокостюм». Это интересное приспособление позволяет накапливать подкожный жир и одновременно не иметь сплошного теплоизолирующего жирового «пальто». В Интернете можно найти много фотографий, иллюстрирующих явление стеатопигии – но практически все фото изображают дам негроидной расы. Не исключено, что более равномерно распределённым слоем подкожного жира мы начали обрастать, уже выйдя из Африки.

Стр. 170:
Наоборот, у морских млекопитающих, даже у тех, кто испытывает недостаток питания, всегда наличествует подкожный жир. То же самое мы наблюдаем на людях. Даже при дефиците питания наш организм, ущемляя жизненно важные органы, откладывает сало под кожей. У танцовщиков и спортсменов с их поджарыми, безжировыми животами имеется подкожный жир. Иначе их кожа имела бы синий цвет из-за многочисленных капилляров. Подкожный жир был даже у истощенных лагерников, полное его отсутствие невозможно даже у человека, умершего от истощения. Истощенные люди становятся желтыми – а это цвет уплотненного жира. Это свидетельствует о том, что изначально жировая прослойка являлась не только способом аккумуляции энергетических излишков, но настоятельной жизненной необходимостью, как волосы.

Причина желтизны кожи при истощении несколько иная: это анемия (малокровие), сдвиг состава и формулы крови и дисфункция печени (возрастание уровня билирубина в крови). И ещё: капилляры придают коже не синий, а красный цвет – это хорошо видно на примере гемангиом – доброкачественных опухолей капилляров – и сосудистых родинок: они красные, не синие.

Стр. 170-171:
Организм «умный», в нем ничто не делается зря. Работает древняя программа, отменить которую можно только вмешательством в генотип. Подкожный жир необходим морским животным для терморегуляции. Потение защищает нас только от перегрева. От переохлаждения человека, как и всех других морских млекопитающих, призвана защищать прослойка сала под кожей. У наземных млекопитающих, одетых в меха, нет жизненной потребности в слое подкожного жира. Подкожный жир в данном случае – это излишек от слишком сытной жизни, энергетический запас, который организм создает от избытка. Могут возразить, что есть наземные животные, у которых интенсивно накапливается именно подкожный жир, например свиньи. Но это доказывает только одно: свиньи, как и люди, формировались в смешанном водно-земном ландшафте. Это пример эволюционной аналогии, когда разные виды становятся похожими благодаря сходным условиям формирования.

Возникает вопрос: а обитал ли древний человек в таких условиях, где требуется защита от переохлаждения? Если мы посмотрим на местонахождения древнейших гоминид, то увидим, что они лежат внутри границ ареала отряда приматов в целом и находятся в тропических районах Земли (в нашем случае – Старого Света). И когда человек вышел из Африки, он первое время жил там же, где жили обезьяны – в условиях тёплого климата: достаточно вспомнить, где находят ископаемые остатки человека прямоходящего, например. Лишь одежда и огонь позволили ему расселиться дальше в высокие широты. Но это произошло уже после формирования медленным эволюционным путём его системы терморегуляции, и помогла в расселении уже не эволюция, а материальная культура.
Если уж приматы и приспосабливаются к холодным условиям гор или высоких широт (например, японский макак или рокселланов ринопитек) эволюционным путём, то они делают это так же, как другие млекопитающие – приобретая в процессе эволюции более длинную и густую шерсть. Соответственно, у приматов нет «особого пути» в приспособлении к холоду, хотя в дополнение к меху японский макак откладывает под кожей слой жира. Соблазнительно связать наличие подкожного жира с привычкой этих обезьян греться в воде горячих источников, но так поступает лишь незначительная часть популяции.
Опять же, напомню, что у человека существуют половые различия в формировании жировых отложений – так называемое андроидное и гиноидное распределение жира в теле (читаем, например, здесь). Это указывает на то, что жировая прослойка изначально формировалась не в качестве теплоизоляции. Тем более, что места отложения подкожного жира достаточно стандартны и не охватывают всего тела, как у морских млекопитающих – достаточно посмотреть схемы разных типов ожирения.
Что интересно, у людей и обезьян одинаковые гены, способные превращать белый жир (запасающий калории) в бурый (переводящий калории в энергию). Команда исследователей из Университета Дьюка во главе с Деви Суэйн-Ленц и Грегом Рэем изучила различия геномов человека, шимпанзе и макаки-резуса, и установила, что участки ДНК, отвечающие за перевод белого жира в бурый, у обезьян упакованы свободно (= активно работают, гены могут «включаться» и «выключаться»), а у человека – наоборот, упакованы плотно. В процессе эволюции человек потерял способность переводить белый жир в бурый. Учёные предполагают, что это связано с необходимостью запасать питательные вещества для равномерного и бесперебойного питания нашего мозга. Информацию можно найти в популярной статье в «Нью-Йорк пост» (ссылка). Краткое изложение материала на русском языке есть на портале «Genetics Info» (ссылка). А для тех, кто признаёт лишь первоисточники – вот оригинальная статья в “Genome Biology and Evolution”, том 11, выпуск 7, июль 2019 г., стр. 1997–2008 (ссылка).
Относительно полуводного происхождения свиней, опять же, господин Тен не даёт никакой ссылки.

Стр. 171:
Подкожный жир, обволакивающий тело, как подушка, является очень важной адаптацией морских млекопитающих, ныряющих глубоко. Его роль – не только в защите от переохлаждения. Он защищает, именно как упругая подушка, внутренние органы от сдавливания. Киты и тюлени могут нырять глубоко именно благодаря подушке из сала. Это их природный гидрокостюм.

Приведу выдержку из книги «Кит» под редакцией Л. Х. Мэттьюза, Л. «Гидрометеоиздат», 1974, глава 2:
«Считалось, что у кашалотов, о которых известно, что они имеют обыкновение уходить на очень большие глубины, толстый подкожный жировой слой служит как бы броней, которая защищает их от давления воды, как прочный корпус подводную лодку. Но подводная лодка не открывает пасть, находясь глубоко под водой, так что эта аналогия несостоятельна».
Поэтому данное утверждение Тена – мягко говоря, неправильное.
Также неверно утверждение, что именно благодаря слою подкожного жира морские млекопитающие способны глубоко нырять. Самый толстый слой жира среди китообразных – у гладких китов – в частности, у гренландского кита до 70 см толщиной. Но к числу лучших ныряльщиков он не относится: предельная глубина погружения у него 200 метров. А лучший ныряльщик по глубине и длительности погружения – гораздо более мелкий клюворыл, который по своим габаритам чисто физически не может иметь такого же толстого слоя жира. Наконец, киты могут нырять глубоко благодаря особенностям кислородного обмена, позволяющим надолго задерживать дыхание. Их ткани запасают кислород в миоглобине, и используют его во время погружения. О работе кровеносной системы при погружении говорилось выше.

Стр. 171:
У людей тоже есть такой гидрокостюм, только гораздо более тонкий. Поэтому мы не можем нырять так глубоко, как тюлени, но очень глубоко в сравнении со всеми наземными животными.

Начать нужно с того, что способность нырять – это приобретённое поведение, развиваемое в ходе тренировок. К тому же у человека ныряние на большую глубину возможно только при использовании, как минимум, небольшого технического приспособления – зажима для ноздрей. Нос человека – это нос наземного существа. У водных животных ноздри способны замыкаться.
Далее включаем голову. У человека существует определённая разница типах отложения жира, связанная с полом, и в связи с этим возникает вопрос: разве давление воды действует на тела мужчин и женщин по-разному в зависимости от пола? Разве у морских млекопитающих наблюдается различие в отложении подкожного жира в зависимости от пола? К тому же содержание жира в туше тюленя составляет 20-40% (источник), а дельфина – около 27% (источник; в пересчёте на вес живого дельфина). У человека норма – 12-20% у мужчин и 18-25% у женщин.
Проявление полового диморфизма в распределении жировых отложений в теле человека указывает на то, что биологическим смыслом этого приспособления является вовсе не пребывание в воде. Об этом же говорит меньшее содержание жира в теле человека по сравнению с морскими млекопитающими.
Наконец, если посмотреть на распределение жира в теле человека, видно, что некоторые части тела жиреют самыми последними, явно в патологических случаях – это дистальные части конечностей, служащие для отвода избытка тепла из организма. В этих частях тела, если их рассматривать отдельно, относительная поверхность самая большая, и отвод избытка тепла из тела происходит эффективнее всего.
В Интернете есть интересная статья на английском языке – “Did humans descend from “aquatic apes”?” (ссылка). В ней достаточно подробно разбирается «акватическая теория» происхождения человека. Я хотел бы привести один забавный отрывок из той статьи:
«“Все изгибы человеческого тела обладают красотой хорошо спроектированной лодки. Человек в самом деле имеет обтекаемую форму тела” В моём экземпляре книги Морган на этой странице есть большое коричневое пятно, потому что, впервые прочтя это, я засмеялся с полным ртом кофе. Настоящие водные животные формой тела весьма напоминают торпеды. В следующий раз дайте мне знать, когда увидите торпеду с длинными развевающимися волосами, тонкой шеей, округлыми плечами и здоровенными сиськами. Посмотрите, может, вы возьмёте у неё телефон – вначале для меня».

Стр. 171-172:

Гиперсексуальность

У человека существует буквально наркотическая зависимость от секса, являющаяся источником великого счастья и одновременно, как всякая зависимость, таящая в себе гибель. Людей можно убивать сексом точно так же, как наркотиками или пьянством.
[…]
Младенческая и детская сексуальность не имеют аналогов в мире наземных животных. Морские животные в большинстве тоже лишены этого неадаптивного признака. Он, безусловно, неадаптивный, потому что не только не способствует размножению, но, наоборот, представляет угрозу вырождения, как это произошло с Меровингами. Единственные животные, у которых наблюдается младенческая и детская сексуальность, – это дельфины. «...Попытки к совокуплению со взрослыми у малышей проявляются в возрасте нескольких недель» (Крушинская, Лисицына, 1983, с. 50). Ни собака, ни корова, ни кошка, ни обезьяна не имеют половых потребностей, пока не созреют для деторождения.

Самый лучший совет после прочтения этих слов – остановиться и задуматься. Детёныш дельфина в данном случае ничем не отличается от детёнышей других млекопитающих. Его половые железы не развиты, гормоны не запускают соответствующего влечения, а социальное поведение находится в зачаточном состоянии. Он ещё не полноценный взрослый член группы. И его поведение, не имеющее под собой соответствующей психофизиологической основы – это лишь игра. Имитация полового акта во время игры известна у многих млекопитающих, в том числе у обезьян:
«Сексуальный контакт как элемент игровой активности молодых животных, имитирующих копуляцию независимо от пола партнера. Это бывает почти у всех млекопитающих» (И. С. Кон «Введение в сексологию», ссылка).
Так что аналоги сексуальных действий у детёныша дельфина имеются, и Тен в очередной раз пишет неправду. Вдобавок он допускает ещё одну серьёзную ошибку, когда говорит о половом поведении у высокоорганизованных животных со сложным поведением, к которым относится и человек:
«Было бы недопустимой ошибкой ставить сексуальное поведение в один ряд с врожденными инстинктами, проявляющимися на самых ранних этапах жизни новорожденного. Для формирования адекватного сексуального поведения необходима нормальная социальная среда, причем на разных этапах онтогенеза потребность в общении с матерью, другими взрослыми особями своего и противоположного пола, сверстниками варьирует» (источник: М. Л. Бутовская, Л. А. Файнберг «У истоков человеческого общества. Поведенческие аспекты эволюции человека», глава «Продолжительность сексуальных контактов у приматов и ее связь с морфофизиологическими характеристиками»; ссылка).
Пока в организме не работают гормоны, истинное половое влечение не запускается.

Стр. 172-173:
Взрослые люди тоже являются исключением в мире животных по такому признаку, как сексуальное поведение. Все достаточно крупные наземные животные имеют сезонный цикл спаривания. Человек спаривается круглогодично. Но даже в случае внесезонного размножения ни о какой гиперсексуальности среди животных говорить не приходится. Критерием гиперсексуальности является такая физиология, когда желание секса и его частотность далеко превосходят биологический оптимум, необходимый для продления рода; когда секс становится самодовлеющей сферой жизнедеятельности, не зависимой от деторождения.

У слонов (самое крупное наземное животное!) спаривание не зависит от сезона. Также в течение всего года рождается потомство у носорогов. Соответственно, у шимпанзе, а особенно у бонобо, спаривание и рождение детёнышей происходят круглогодично.
Когда Тен заговаривает о критерии, по которому он сам выделяет гиперсексуальное поведение, он вступает на зыбкую почву, давая собственное определение явлению, которое уже изучено и определено до него. Чтобы понять, что такое гиперсексуальность, полезно для начала заглянуть в словари.
Простейший источник информации – «Википедия»:
«Гиперсексуа́льность (от др.-греч. ὑπέρ «над, выше» и «сексуальность»), также известная как эротомания (др.-греч. ἔρως «страсть», «страстное желание»), — патологически повышенное половое влечение и связанная с этим половая активность» (ссылка на книгу – К. Имелинский «Сексология и сексопатология», М., Медицина, 1986) .
Сайт «Симптовик»:
«Гиперсексуальность (образовано от греческого Hyper – обозначение избыточности и латинского Sexus – пол) – патология, выраженная в увеличении либидо (сексуального влечения) и связанной с ним повышенной половой активностью».
Сайт «MEDпортал»:
«Гиперсексуальность – состояние, характеризующееся повышенным половым влечением (либидо), приводящее к высокой потребности в сексуальном удовлетворении. Чрезмерно высокий уровень либидо может быть вариантом нормы в период полового созревания или для конкретного человека, симптомом органической патологии центральной нервной и эндокринной системы, симптомом психического заболевания или следствием психологических проблем.
Гиперсексуальность, обусловленная различными причинами, диагностируется у 3-6% основной популяции».
«Медицинский словарь онлайн»:
«Гиперсексуа́льность (греч. hyper- + Сексуальность)
повышенная половая возбудимость, готовность к сексуальным реакциям под влиянием даже незначительных (хотя и адекватных) внешних раздражителей. Обычно обусловлена расстройством нейрогуморальной и (или) психической составляющей копулятивного цикла (Копулятивный цикл)».
Думаю, довольно определений. Если просмотреть их все, бросается в глаза одно – гиперсексуальность является отклонением от нормы. Вот только от какой нормы?
Тен отводит сексу только одну роль – воспроизводство, а прочие проявления сексуального поведения считает гиперсексуальностью. Однако в природе элементы сексуального поведения играют важную роль в социальном поведении животных. У тех же обезьян роль полового поведения в обычной жизни очень велика:
«Сексуальное поведение отмечается у обезьян и вне контекста репродукции как у самцов, так и у самок. Оно широко практикуется среди подростков как отработка техники спаривания; может встречаться в стрессовых ситуациях и направлено на снижение напряженности особей партнеров, успокоение. Сексуальное поведение служит для демонстрации поддержки и покровительства, а также для выражения доминирования активного партнера».
«Наблюдения, описанные выше, позволяют сделать вывод, что уже на уровне филогенетического развития низших узконосых обезьян отчетливо прослеживается разрыв между сексуальным поведением и четкой его приуроченностью к репродукции. Сексуальное поведение практикуется в течение всего года, размываются границы сезонности размножения у многих видов, а у некоторых таксонов они просто исчезают (макаки бурые, лапундеры, шимпанзе, орангутаны, гориллы)» (источник всех цитат: М. Л. Бутовская, Л. А. Файнберг «У истоков человеческого общества. Поведенческие аспекты эволюции человека», глава «Продолжительность сексуальных контактов у приматов и ее связь с морфофизиологическими характеристиками»; ссылка).
Половое поведение в качестве доминантного имеется даже у человека. Достаточно широко известны тюремные привычки гомосексуальных половых актов с низшими членами тюремной иерархии, а большинство ругательств (истинно человеческая вторая сигнальная система по И. П. Павлову) сводится к описанию половых органов и способов их использования, в том числе по отношению к объекту агрессии.
Так что половое поведение буквально пронизывает жизнь приматов именно как норма. Кто ввёл критерий «секс – только для размножения», неясно: Тен молчит по этому поводу, ссылок не приводит. Не исключено, что это его собственные измышления.
И еще: половое влечение (которое Тен упорно величает сексуальностью, что неверно) вызывается половыми гормонами, а не просто прихотью. Человек может очень хотеть любить и быть любимым, вступить в брак и иметь детей (все нормальные люди этого так или иначе хотят), но быть импотентом (женщина – фригидной) по причине гормонального сбоя. И наоборот: быть «сатиром» (женщина – «нимфой»), но не любить душой и не быть любимым (тот самый секс без обязательств). Это, кстати, таки существенное отличие от животных.

Стр. 173:
У всех животных, даже у мышей и кроликов, известных скоростью размножения, беременная самка, начиная с момента зачатия, не испытывает тяги к половым контактам. После родов период асексуальности тоже всегда наличествует, иногда бывает очень продолжительным – пока не вырастут дети. Люди хотят секса всегда, даже тогда, когда, что называется, «не могут». Даже беременные женщины занимаются сексом – с осторожностью и используя специальные техники.

У высокоорганизованных животных сексуальное поведение имеет ещё и эмоциональный подтекст. Приведённые выше выдержки из книги М. Л. Бутовской и Л. А. Файнберга это подтверждают. Поэтому сексуальность проявляется даже в такие периоды, когда беременность невозможна физиологически, либо нежелательна с бытовой точки зрения – именно ради своей эмоциональной составляющей. Ведь женщина, чувствующая себя любимой и желанной (по сути – сексуально и эмоционально привлекательной), и ведёт себя иначе.

Стр. 173:
Желание секса сохраняется даже у пожилых людей после климакса, когда зачатие маловероятно или даже невозможно (у женщин). Если два пожилых человека смогут родить, малыш почти наверняка будет наделен с рождения букетом генетических хворей. Это, безусловно, неадаптивно. Желание секса мучит людей даже в глубокой старости, когда нет даже физической возможности осуществить половой акт (у мужчин). Эта зависимость заставляет стариков унижаться, рисковать репутацией и положением в обществе. Они часто оказываются лишены всего, что нажили в течение жизни, а то и самой жизни, погрязают в гуще грязных скандалов и т.д. Отсутствие секса – самое мучительное испытание старости. Это говорит о том, что гиперсексуальность человека складывалась в ходе эволюции как неадаптивное явление и подразумевает особый характер эволюции, отличный от эволюции обезьян. «Социальной сущностью» человека это тоже необъяснимо, т.к., во-первых, у других социальных животных ничего подобного не наблюдается. Во-вторых, сексуальное поведение стариков и старух, когда они начинают соблазнять молодых, является, по сути дела, асоциальным.

Можно задать один вопрос: а доживал ли первобытный человек именно до старости? Продолжительность жизни в прошлом была невелика, и в то время, пока на эволюцию человека оказывала большее влияние природа, до пострепродуктивного возраста мало кто доживал вообще. А те, кто умирал, ещё находились в репродуктивном возрасте. Естественный отбор просто не успевал поработать над сексуальностью в пострепродуктивном возрасте, потому что весь материал для отбора благополучно успевал умереть. А если учесть, что целью борьбы за существование является оставление как можно большего количества потомства, можно сказать, что пострепродуктивное поведение человека уже «не интересно» для естественного отбора. Так что об адаптивности сексуальности в пострепродуктивном возрасте уже речи быть не может, поскольку зачастую отсутствует самое главное – чисто физиологическая возможность оставить потомство. Половые железы к старости изнашиваются и теряют свою функцию, как и прочие органы. У женщин прекращаются овуляции, а у мужчин слабеет сперматогенез и сами сперматозоиды. Очевидно, кое-кто попросту не видит разницы между сексом и желанием любить и быть любимым (будем называть это так). А если у кого-то гормоны излишне бурлят – доктор да поможет вам.
Говоря о месте секса в жизни обезьян, господин Тен проявляет, мягко говоря, сильную неосведомлённость в этом вопросе.
Относительно асоциальности сексуального поведения пожилых членов общества по отношению к молодым не стоило бы так «рубить сплеча» и вешать ярлыки: в разных культурах отношение к этому явлению различно. Например, в исламских странах не редкость, когда весьма пожилой мужчина фактически покупает себе молоденькую жену, и это не считается чем-то аморальным: у них такие традиции. Что касается других стран, где такое поведение не приветствуется, хочется задать автору вопрос: насколько часто встречается явление «стариков-развратников»? Прежде, чем делать широкие обобщения, и на их основании строить какие-то выводы, полезно было бы подкрепить их результатами научных исследований. Однако господин Тен выступает в лучших своих традициях – ни одной ссылки на научные данные. Посему довод о всеобщности явления «стариков-развратников» остаётся беспочвенным. Могу лишь предположить, что господин Тен осознаёт, что его собственные биологические часы «тикают», и в связи с этим завуалированно так делится собственными скрытыми желаниями. Но это лишь предположение, не более того.

Стр. 173:
Секс животных прочно привязан к деторождению, у человека прочность этой связи поколеблена до почти полного разрыва, когда сама возможность деторождения становится противопоказанием для секса, когда люди идут на половой контакт при условии, чтобы не было сюрпризов в виде «беби».

Эта особенность поведения человека уходит корнями в сексуальное поведение обезьян, которые используют секс не только для деторождения. Выше уже приводилась цитата из книги М. Л. Бутовской и Л. А. Файнберга «У истоков человеческого общества. Поведенческие аспекты эволюции человека», которые показывают роль полового поведения в жизни обезьян. Приведу ещё несколько отрывков из этой же работы (ссылка была приведена выше):
«Сексуальное поведение половозрелых особей не всегда связано с репродукцией. В ряде случаев в стрессовых ситуациях, когда особи возбуждены и взволнованы или испуганы, они успокаиваются путем сексуальных контактов с партнерами противоположного или своего пола. Может иметь место и сексуальное поведение, направленное на самого себя. Так, в исследованной нами группе макаков лапундеров, самец-лидер, возбужденный звуками тележки, развозящей корм, обычно подскакивал к самке, покрывал ее и на некоторое время успокаивался».
«Гомосексуальное поведение в случаях, описанных для обезьян, скорее всего было связано с поведенческими факторами и во многом обусловлено внешними причинами, нежели отклонениями гормонального и физиологического характера. Такое поведение часто встречается в социальном контексте при демонстрациях отношений доминирования—подчинения между особями одного пола. В этих случаях используются либо отдельные элементы полового поведения, либо целый комплекс. Может иметь место и реальный сексуальный контакт. Следует отличать использование элементов сексуального поведения в социальном контексте, когда инициатором выступает подчиненная особь, а сексуальные контакты, осуществляемые доминантом, могут выполнять функцию демонстрации поддержки и защиты. В этой ситуации оба партнера добровольно вступают в контакты подобного рода».
Так что попытки господина Тена представить половое поведение человека как некий «эксклюзив» наталкиваются на препятствие в виде реальных особенностей полового поведения обезьян вкупе с его ролью в отношениях между животными в группе. Не так уж прочно привязан секс к репродукции у приматов, и человек прекрасно вписывается в общую картину для отряда.

Стр. 174:
На этот эксклюзив – гиперсексуальность – ученые обращают внимание, не зная, чем его объяснить. У низших приматов эротические привычки по-животному стандартны, т. е. посезонны. Высшие приматы асексуальны, сексуальных эмоций у них нет совсем. Объяснение человеческой гиперсексуальности – тема, не затрагиваемая антропологами, как будто ее не существует. В аспекте сексуальности симиализм представляет собой теорию не антропогенеза, а обезьяногенеза. Асексуальность антропоидов представляет собой их эволюционный эксклюзив, не наблюдаемый более ни у каких других зверей.

В очередной раз отмечу, что господин Тен неправильно использует термин «гиперсексуальность» применительно к человеку – об этом уже говорилось выше. Возможно, именно потому учёные и обходят данную тему стороной, что сама её формулировка в редакции господина Тена – ошибочна.
Относительно характеристик полового поведения приматов я всё же больше верю специалистам. Пожалуй, процитирую ещё раз книгу М. Л. Бутовской «Тайны пола [Мужчина и женщина в зеркале эволюции]»:
«Анализ данных при исследовании представителей разных таксонов приматов позволяет выделить несколько моделей спаривания и сделать следующие замечания.
1. Модель спаривания у обезьян не связана с систематическим положением вида. Одна и та же модель может встречаться у представителей разных таксонов.
2. У представителей одного вида могут отмечаться разные варианты спаривания.
3. Для обезьян характерно большое разнообразие внешней стимуляции партнеров до спаривания (ольфакторная, визуальная, тактильная).
4. У обезьян отсутствует период ухаживания и происходит появление докопуляционных сексуальных игр.
5. У обезьян отмечена значительная роль психоэмоциональных факторов в реализации той или иной модели спаривания.
6. В отряде приматов отсутствует узкая специализация стратегий спаривания. Анализ материала по половому поведению не дает оснований делать вывод о большей перспективности той или иной модели спаривания».
Сезонность спаривания выражена у мартышкообразных обезьян лишь частично – пик рождения детёнышей приходится на определённые месяцы, хотя они могут рождаться в любое время года. Например, у золотистого ринопитека пик рождения детёнышей – с марта по июнь. Но они как раз обитают в условиях сезонного климата – в горах с холодной зимой. Комментируя стр. 172-173 книги Тена, я приводил цитату из книги М. Л. Бутовской и Л. А. Файнберга, где как раз отмечается, что у приматов существует тенденция к исчезновению сезонности размножения – в частности, у человекообразных обезьян. И опять получается, что человек никак не выделяется из общего ряда приматов.
Что касается «эксклюзивности» мнимой «асексуальности» антропоидов, то господин Тен явно не слышал о насыщенности половой жизни у большой панды, самка которой приходит в охоту один раз в год на несколько часов.

Стр. 174:
«У шимпанзе и горилл самцы вообще не ухаживают за самками, они просто спариваются с ними по потребности... нет ни влюбленности, ни половой игры... самки человекообразных вообще не получают ни удовольствия, ни удовлетворения» (Дольник, 2011, с. 155-157). Книгу этолога В. Дольника С. Дробышевский называет в качестве одного из источников собственного творчества. Возникают сомнения, что он с ней знаком. Судите сами.

Как говорится, «не судите да не судимы будете». Я уже не раз обращался к книге В. Р. Дольника, когда обсуждал сомнительные утверждения Тена. Стало быть, он сам с этой книгой знаком, раз приводит в качестве примеров/аргументов цитаты из неё. И тогда вдвойне гадкой выглядит «избирательная слепота» Тена на места в книге Дольника, которые не соответствуют его выкладкам. Чтобы быть честным, он должен был подвергнуть критике и Дольника.

Стр. 174:
«Корректно проведенные сравнительные исследования показывают, что у человека и высших человекообразных обезьян принципиально сходны формы заботы о детях-детенышах, формы обучения трудовым операциям, половое поведение...» (Дробышевский, 2018а, с. 63). Ссылки на корректно проведенные исследования отсутствуют. Видимо, это его личный опыт.

Уважаемый господин Тен, у вас ведь тоже не находится ссылок на корректно проведённые исследования. Поэтому не надо кидаться обвинениями – в своём глазу бревна не замечаете.
По ходу анализа книги господина Тена мне очень много раз приходилось сетовать на то, что ключевые моменты его рассуждений не подкреплены ссылками на первоисточники, позволяющие проверить данные утверждения. Упомянутое Теном место в книге Дробышевского – всего лишь общий обзор. Там, где речь идёт о конкретных особенностях строения или поведения, ссылки всегда имеются. Список первоисточников в книге Дробышевского – 25 страниц в одном лишь первом томе, о котором идёт речь. У Тена – 7 страниц на всю книгу.
Кстати, иные возражения у Тена отсутствуют – только по ссылкам на первоисточники.

Стр. 174:
У шимпанзе диффузные сообщества. У горилл – гаремная полигамия. Орангутаны – эгоисты-одиночки. Никто из самцов человекообразных обезьян не заботится о «детях-детенышах», не испытывает эмоциональной привязанности к самкам. Интересно, своим поведеним Дробышевский подтверждает свои слова или опровергает? Он посвятил книгу «моей любимой семье». Надеюсь, это не диффузное сообщество и не гарем?

Я просто напомню, что в течение примерно 5 миллионов лет мы и указанные виды обезьян эволюционировали отдельно друг от друга, независимо. С учётом гибкости полового поведения у приматов (о чём сказано в процитированном выше отрывке из книги М. Л. Бутовской) появление совершенно различных типов полового поведения и семейных отношений у человека с одной стороны, и у гориллы, шимпанзе и орангутана с другой стороны – это вполне ожидаемое явление. Разные виды используют заведомо разные стратегии выживания, чтобы избежать межвидовой конкуренции, и эволюционируют без «оглядки» друг на друга.
Поэтому ёрничество Тена в адрес Дробышевского – это не только хамство и личный выпад, но ещё и очередное свидетельство низкой грамотности Тена в области биологии.

Стр. 174-175:
К слову, о формах обучения. В той же книге, несколько ниже, он пишет о шимпанзе следующее. У них «преобладает деструктивное поведение, а конструктивное находится лишь в зачаточном состоянии. Шимпанзе не способны долго и целенаправленно обучаться, передача культурных навыков и закрепление нововведений происходит во многом случайно, часто полезные знания утрачиваются» (там же, с. 635, 636). И это тоже «принципиальное сходство» с человеком? Надеюсь, на студентах МГУ, где преподает Дробышевский, его поведение не сказывается?

Там перед этой цитатой Дробышевский едва ли не на целую страницу 635 расписывал с примерами, чем шимпанзе похожи на человека. Почему Тен этого не увидел – не знаю. Возможно, сказывается «избирательная слепота» на вещи, не укладывающиеся в очередную «гениальную концепцию» Великого Ниспровергателя. Ну, или простая подтасовка фактов. Бывает. Не ново.
Что касается отличий от человека – так ведь никто и не требует от шимпанзе быть 100%-но идентичным человеку в поведении. Это же не прямой предок, а всего лишь ближайший родственник среди ныне живущих существ – ещё более близкие родственники с ещё более похожим поведением просто вымерли.
И конечно, ёрничество не красит господина Тена как оппонента.

Стр. 175:

Женский цикл.
Месячные. Менопауза

С гиперсексуальностью связан еще один человеческий эксклюзив. Речь идет о женском цикле. Самка человека способна к спариванию круглогодично, оплодотворение возможно всегда, правда, существуют т.н. критические дни, когда в силу выброса старых яйцеклеток из организма с током крови оплодотворение маловероятно. Задумывались ли вы когда-нибудь, что данный цикл является чем-то прямо противоположным тому, что мы наблюдаем у животных? Собака, например, способна забеременеть именно тогда, когда у нее течка, а в остальное время – нет. Интересно и симптоматично, что у дельфинов наблюдается примерно такая же цикличность, как у женщин. Самки дельфинов способны к спариванию круглогодично, у них нет продолжительной течки по типу наземных животных. И не может быть, потому что запах крови привлекает сонмы акул. При кровавых выделениях спаривающиеся дельфины привлекали бы акул издалека, а сами были бы беззащитны.

Какая кровь во время течки? Господин Тен откровенно путает течку и менструацию. Физиологически это диаметрально противоположные состояния цикла овуляции: во время течки наблюдается максимальная готовность организма самки к зачатию, а при менструации яйцеклетка уже «отстрелялась», и организм отторгает ненужный слой эпителия матки.

Стр. 175:
Интересно, что Дарвин считал месячные у женщин свидетельством морского происхождения человека (Дарвин, 1953, с. 270). Не знаю, как это у него вырвалось, но это факт. И кстати сказать, в своей теории полового отбора он этот факт тоже обошел высоким вниманием.

Эта фраза господина Тена заинтриговала меня, и я полез проверять, что же на самом деле написал Дарвин. А написал он следующее:
«Еще раньше предки человека должны были быть по своему образу жизни водными животными, потому что морфология ясно показывает, что наши легкие состоят из видоизмененного плавательного пузыря, служившего некогда гидростатическим аппаратом. Щели на шее человеческого зародыша указывают на прежнее положение жабер. В месячных или недельных сроках наступления некоторых функций нашего тела мы, очевидно, сохраняем отголоски нашей первобытной родины – морского берега, омываемого приливами. Около этого же времени настоящие почки были представлены Вольфовыми телами. Сердце имело вид простого пульсирующего сосуда, и chorda dorsalis занимала место позвоночного столба. Эти древние предки человека, которых мы усматриваем в темной дали прошлых веков, должны быть организованы так же просто, как ланцетник, или амфиоксус, или даже еще проще».
До этого (на стр. 269) он писал последовательно о том, что наши предки были волосатыми и хвостатыми, с подвижными ушами и хватательными ногами – то есть, обезьянами или кем-то вроде этого. Сам Дарвин не употребляет определённых названий, описывая облик предполагаемого предка. После этого он говорит о ещё более раннем предке с двойной маткой, клоакой и мигательной перепонкой – это уже явно уровень рептилии, ниже примата в частности, да и млекопитающего в целом. И уже после этого следует приведённый отрывок. Господин Тен в очередной раз показал умение выдирать фразу из контекста.

Стр. 176:
Еще один интересный факт. Приходит время, когда организм женщины прекращает выработку яйцеклеток. Это критическое время называется менопауза. Ничего подобного не происходит с животными. Например, собака и кошка могут забеременеть в любом возрасте, другое дело, смогут ли родить, но выработка яйцеклеток у них не прекращается. Одна из моих кошек родила в возрасте, соответствующем 100-летнему возрасту у людей, лишь одного, но здорового котенка, а еще через полгода умерла своей смертью, без болезни. Менопауза — это большая редкость, она наблюдается только у людей и круглоголовых малых китов – косаток и гринд (www.nanonewsnet.ru/news/2018/delfiny-pomogri-raskryt-prirodu-menopauzy). Гринды – это разновидность дельфинов, не имеющих выраженных рострумов. Их головы очень похожи на человеческие. Их так и называют: круглоголовый дельфин (лат. Globicephala, т.е. «глобусноголовые»).
Мы – тоже «глобусноголовые» по форме. Менопауза – такая редкость в природе, что нельзя не обратить внимание на факт такого сходства женщин и самок гринд.

И что? Господин хороший, вы череп гринды хоть раз в жизни видели, хоть на картинке? Вся её «глобусноголовость» – жировая подушка. Не на форму надо смотреть, а на содержание. Понимаю, конечно, что при нехватке аргументов ещё не за такую соломинку схватишься.
Но я протяну руку помощи. Вот так выглядит череп гринды из Музея Отаго (Новая Зеландия):

Как видите, всё сходство головы гринды и человека улетучивается, достаточно взглянуть на череп.
А вот для полноты картины скелет гринды, вписанный в очертания тела:

Как видим, очертания тела животного в значительной степени определяются мягкими тканями, поэтому судить о каких-то гипотетических родственных узах по отдельным элементам внешности – занятие рискованное.
Менопауза у гринды описана, вопросов нет. Но вот вопрос: какова её природа? Что такое менопауза по своей сути? Это стадия развития половой системы, при которой уже невозможно забеременеть из-за возрастного прекращения циклов овуляции. По сути, это состояние, характерное для весьма значительного возраста, которого в природе могут достичь только представители достаточно долго живущих видов, которые чисто физически способны дожить до пострепродуктивного возраста. Мелкие, недолго живущие и рано умирающие виды попросту не успевают дожить до такого состояния.
Конечно, ссылаться на «Википедию» – это не самый лучший приём в полемике, поскольку в ней править статьи может кто угодно, даже не специалист. Тем не менее, заглядывать в неё стоит хотя бы ради ссылок на источники информации. Сделаем же это, и заглянем в статью «Менопауза» на английском языке. И сразу становится очень интересно, потому что уже в первом приближении мы видим, что человек и китообразные не так уж одиноки в обладании данным физиологическим явлением. Я просто перенесу сюда ссылки на первоисточники, где говорится о менопаузе у…
… приматов в целом: “Menopause in Nonhuman Primates?” (вся статья в открытом доступе, приводятся свидетельства о наличии менопаузы у шимпанзе, павианов, макаков разных видов); в этой статье авторы прямо пишут: «Мы делаем вывод о том, что менопауза не уникальна для человека»;
… шимпанзе: Bowden, D. M. and Williams, D. D. (1985). Aging. Adv.Vet.Sci.Comp.Med. 28: 306–41;
… макаки резуса: “Menopause in female rhesus monkeys” (не в открытом доступе).
Сюда же следует добавить индийских слонов: книга “The Asian Elephant: Ecology and Management” (R. Sukumar, Cambridge University Press, 1989).
И даже гуппи отметились в качестве обладателей менопаузы, хоть они вообще не млекопитающие, а рыбы: статья “The Evolution of Senescence and Post-Reproductive Lifespan in Guppies (Poecilia reticulata)” Статья, кстати, в открытом доступе.
В статье в «Википедии» также приводятся данные о наличии менопаузы у зубатых китов разных семейств, у рыб меченосцев, волнистого попугайчика, опоссумов, лабораторных крыс и мышей, но не приводятся ссылки на соответствующие статьи. Там же говорится, что у собак и кошек менопауза не наблюдается.
И напоследок о «выработке» яйцеклеток. Этот термин применительно к человеку здесь неуместен: у человека все яйцеклетки, которые должны превратиться в потомство или погибнуть, есть уже у новорождённой девочки. Фактически, процесс выработки яйцеклеток у человека заканчивается ещё до рождения. Далее на протяжении всей жизни расходуются лишь уже имеющиеся яйцеклетки, а новые не образуются.

Стр. 176:
Кстати сказать, среди гринд есть вид, у которого ровно такое же, как у человека, количество зубов – 32. Это тоже нечто исключительное по своей редкости.

Эххх, повеяло знакомой темой… Вспоминаю то прикольное время много лет назад, когда некоего В. Маслаева с его запатентованной (реально!) теорией «хироптероидного антропогенеза» ещё не погнали тряпками известного качества с форума «Проблемы эволюции». Он ведь тоже использовал чисто арифметическое сходство в количестве зубов у человека и некоторых летучих мышей как аргумент в пользу верности своей теории происхождения человека от рукокрылых. Жаль, тема снесена уже давно. Но я сейчас сделаю то же самое, что и тогда в ответ на его аргументацию:
Бонейя (Boneia bidens), сулавесский крылан (Neopteryx frosti), крылан Анхиеты (Plerotes anchietae), белые мешкокрылы (Diclidurus), хоботковые мешкокрылы (Rhynchonycteris), обыкновенные мешкокрылы (Saccopteryx), щелеморды (Nycteris), малый складчатоморд (Ametrida centurio), длинноносые листоносы (Anoura), листоносы брахифиллы (Brachyphylla), короткохвостые листоносы (Carollia), длинноволосый ложный вампир (Chrotopterus auritus), цветочный листонос (Erophylla sezekorni), малые большеухие листоносы (Micronycteris), светлые цветочные листоносы (Phyllonycteris), копьеносы (Phyllostomus), красный фруктоядный листонос (Stenoderma rufum), желтоплечие листоносы (Sturnira), круглоухие листоносы (Tonatia), листоносы-строители (Uroderma), кожаны (Eptesicus).
Это названия видов и родов рукокрылых, перечисленные в книге «Фауна мира. Млекопитающие» (М., Агропромиздат», 1990), про которые в описании сказано, что у них во рту 32 зуба, как у человека. Я просто взял, и выписал их, не вдаваясь в подробности и не разыскивая информации по видам, для которых количество зубов не указано совсем. Как видим, в наличии у млекопитающих 32 зубов, как у человека, нет ничего исключительного. Или, может быть (чем чёрт не шутит!), кто-то из этих летучих мышей был предком не человека, а гринды? Или, наоборот, предок этой гринды воспарил и внезапно (тыдыщ!) эволюционировал в летучую мышь, да не простую, а ровно с 32 зубами?
Или, может, проще признать всю эту «биологическую нумерологию» случайным и ни к чему не обязывающим совпадением? Тем более, что у гринд количество зубов – не строго 32, а изменчиво: у короткоплавниковых гринд их от 14 до 18 на челюсть (всего 28-36), а у обыкновенной гринды их от 16 до 26 (всего 32-52).

Стр. 176-177:

Способность рожать в воду
и инстинкт плавания

Наземные животные в воду рожать не могут. Женщины могут, и, по мнению многих ученых, такие роды легче для женщин и более физиологичны. В воде ребенок прекрасно знает, что делать с конечностями. Прямо с момента рождения он плывет вверх, применяя очень эргономичные движения. Инстинкт плавания, в отличие от инстинкта хождения, в людях заложен. В старину детей учили плавать просто: отвозили в лодках на глубину и бросали в воду – так научился плавать Сергей Есенин. Известно, что люди тонут чаще от страха, а не от того, что не умеют плавать.

Любопытный факт: бегемот, несмотря на наличие ног, приспособленных к ходьбе, тоже рождает в воду. Посмотрите сначала на бегемота, потом на бодипозитивную модель плюс-сайз Тесс Холидей, потом снова на бегемота… Всё ж ясно – мы от бегемота произошли!
Это была шутка. Возможно, её можно счесть злой. Впрочем, аналогичное настроение сопровождает меня всё время чтения этой книги Тена.
А теперь серьёзно Киты тоже не сразу научились рожать в воду. Скелет самки майяцетуса (Maiacetus), погибшей незадолго до родов с эмбрионом в утробе, показывает, что китообразные, приспособившись к жизни в воде (ластообразные конечности тому свидетельство), ещё долго рожали на суше. Так что роды в воде выглядят скорее вынужденной мерой, которая, правда, позволила китообразным «оторваться» от берега и эволюционировать уже как постоянноводным животным.
Роды в воду? Можете ли напомнить мне, господин Тен, когда появилась эта мода на роды в воду? По данным «Википедии», в Европе это – начало 19 века. Из ссылки на книгу «Хроники Перу» неясно, рожали ли именно в воде женщины у перуанских индейцев в прошлом.
Мнение медицинских работников по поводу родов в воде у человека таково:
«Прежде чем ознакомиться с имеющимися данными по родам в воде, следует учесть особенности исследований и доказательств в этой области. Большинство опубликованных материалов, рекомендующих «подводные» роды, — это ретроспективные обзоры конкретных учреждений, обзорные статьи или личные мнения и отзывы, в большинстве своем опубликованные не в ведущих рецензируемых источниках … Отсутствуют базовые научные исследования, проведенные на животных или людях, подтверждающие наличие физиологических механизмов, на которые опираются сторонники родов в воде, когда говорят об их преимуществе перед обычными» (источник: сайт доктора Комаровского).
То есть, научной основы у этого явления не существует.
Новорождённый ребёнок знает, как плавать? Прекрасно! Но что это доказывает? Он плавает, двигая руками и ногами, а не как прогрессивное китообразное (не археоцет), путём волнообразных изгибов позвоночника. То есть, его способность двигаться под водой не говорит о происхождении от китообразных. Кстати, он не одинок в этом умении:
«У человеческих младенцев до двух-трех месяцев в самом деле есть плавательный рефлекс. Образ спокойно плывущего младенца – очень убедительный эмоциональный довод, недаром упомянутый фильм на BBC открывает именно такой видеоряд. Однако эксперименты, проводившиеся еще в 1939 году, показали наличие плавательного рефлекса у множества других млекопитающих, включая новорожденных крыс, кроликов, опоссумов, морских свинок, а также макак-резусов, у которых он угасает к двум неделям от роду [11]. Есть ли плавательный рефлекс у новорожденных человекообразных обезьян, похоже, никто не проверял. Остается либо допустить, что у ВСЕХ перечисленных млекопитающих был в недавнем прошлом водный предок, либо поискать иное объяснение. Может быть, это не успевшее угаснуть воспоминание о том, что до рождения плод находился в утробе матери именно в жидкой среде?» (А. Соколов «Странная обезьяна: Куда делась шерсть и почему люди разного цвета» М. : Альпина нон-фикшн, 2020., стр. 109)
Да, я понимаю, что негоже опровергать более раннюю книгу позже изданной, но ссылка ведёт нас к работе McGraw M. B. Swimming Behavior of the Human Infant // Journal of Pediatrics (1939), 15 (4): 486. И эта работа постарше не только книги господина Тена, но и самого Тена, и даже акватической гипотезы происхождения человека. Соответственно, этот факт – совсем не в пользу водного происхождения человека – хоть от водной обезьяны, хоть от дельфин(оид)а.

Стр. 177:

Отсутствие инстинкта хождения

У наземных животных детеныши встают на ноги самостоятельно. У некоторых – сразу после рождения (телята, козлята и т.д.). У некоторых – спустя недели (например, щенки, котята). Факт, что они сами инстинктивно знают, что делать со своими конечностями на земле, неоспорим.

В общем-то, это неудивительно. У разных животных – разный образ жизни, отсюда и разные требования, предъявляемые естественным отбором к потомству. У стадных бегающих копытных вся жизнь в движении. Соответственно, детёныш должен с первых часов после рождения бегать практически наравне с взрослыми. Он рождается уже с достаточно зрелым мозгом, и в большинстве случаев мало что усваивает в течение жизни. И он, скорее всего, будет один, реже двое и больше – выносить такого развитого детёныша – большая нагрузка для организма матери. Хищники, проводящие часть времени в логове и привязанные к охотничьей территории, могут позволить себе родить менее зрелых детёнышей, которые позже встанут на ноги. Зато этих детёнышей будет сразу выводок. Их мозг при рождении менее развит, но в процессе роста хищники многому учатся, и их поведение сложнее, чем у копытных.
Соответственно, разная степень развития мозга.

Стр. 177:
Дети сами прямохождение не осваивают, они ему учатся. Ребенок вообще очень долго не понимает, что делать с конечностями на земле.

Детёныши обезьян тоже долго учатся лазать по деревьям. Пока не видно ничего отклоняющегося от общей закономерности: у приматов детёныши рождаются биологически незрелыми и долго зависят от матери, зато в процессе взросления и сопутствующего роста мозга способны научиться очень многому. У человека эта особенность просто выражена сильнее, чем у родственных видов, поэтому его младенцы ещё более беспомощны, чем у родственных видов.
И дети сами встают на ножки, если только мы не говорим о глупой моде почти насильственного обучения хождению или о патологии у малыша.

Стр. 177:
Например, лежа в колыбели, младенец тянет ручку за игрушкой в сторону, противоположную той, с какой ее подают. Для научения используются погремушки.

Здесь немного иное объяснение: всё дело в оптических особенностях глаза, на сетчатке которого формируется перевёрнутое изображение. Через некоторое время мозг учится переворачивать изображение, и координация движений становится нормальной. У младенца мозг просто не успел обучиться вносить эту коррективу.

Стр. 177:
Далее ребенка надо учить ползать на четвереньках, а иначе он будет передвигаться по-пластунски. В людей с рождения заложен только один двигательный инстинкт: плавание, а по земле – передвижение по-пластунски, похожее на плавание.

И ползают дети сами – выложи на животик, дитя и поползёт. Просто ребёнок не сразу умеет переворачиваться на живот, этому тоже научиться надо!
Как показывает исследование МакГроу 1939 года, способность плавать заложена у детёнышей многих вполне наземных животных, что не делает их потомками водных форм и не заставляет искать у них водных предков. А ползает ребёнок потому, что прочие формы передвижения ему недоступны, поскольку ребёнок рождается биологически незрелым. Собственно, он даже ползает не сразу, потому что на живот переворачивается лишь после 3 месяцев жизни.

Стр. 177:
Далее, используя специальные приспособления, надо отучать ползать, именно отучать, на что дети идут неохотно. Из этого не надо делать вывод, будто ползание на коленках и ладошках – это природная специализация наших «обезьяньих» предков. Никто из обезьян на коленках не ползает. Это переходная форма передвижения исключительно человеческих детей в связи с отсутствием инстинкта хождения. При этом педагоги советуют по возможности обходиться без нее, а сразу ставить ребенка на ноги.

Стоит напомнить, что у человека ноги значительно длиннее рук, в отличие от обезьян, поэтому передвижение на коленках – вынужденная необходимость. Если бы младенец встал на вытянутые руки и ноги, его зад был бы задран выше головы, как у стегозавра. У обезьян ноги короче – и они сразу встают на четыре ноги.
Да, мы рождаемся биологически незрелыми, и многое, что у других млекопитающих направляется инстинктами, у приматов переходит в область научения. Зато наши мозги получают возможность учиться именно благодаря незрелости мозга.
Вы реально уверены, господин Тен, что врачи именно советуют ставить ребёнка на ноги? Что же пишут специалисты?
«Если у ребенка хватило сил самостоятельно встать, никакого реального риска нет. Риск возникает тогда, когда у него нет сил, когда ему хочется полежать, а вы его ставите или сажаете. Никогда по собственной инициативе не создавайте вертикальную нагрузку на позвоночник. И сесть, и встать ребенок должен самостоятельно» (сайт доктора Комаровского).
«По мере того, как дети проявляют готовность к переходу в вертикальную плоскость, они начинают вставать. Достаточно быстро они учатся подтягиваться за прутья кроватки и поднимать тело в вертикальное положение.
[…]
Чтобы развитию ребенка ничего не мешало, важно дать ему свободу передвижения, вставать у опоры в кроватке и двигаться в ней он научится быстро, и затем перейдет на освоение пространств комнаты, вставая у предметов» (врач-педиатр Парецкая Е. М. «Освоение малышом навыков стояния и хождения у опоры», ссылка).
«— Врачи говорят, что ребенка нельзя сажать до того, как он сядет сам, ставить, стимулировать на раннее стояние, хождение. С чем это связано?
— Это связано с тем, что у маленького ребенка опорно-двигательная система еще незрелая, и она, и центральная нервная система не готовы к активным осевым нагрузкам. Если мы начинаем ребенка активно вертикализировать, стимулировать его на то, чтобы он сидел, стоял, это может привести к деформации позвоночника, нарушению формирования суставов. На старте они должны развиваться без осевых нагрузок, так заложено природой. Системы, и, в первую очередь, – центральная нервная система, должны созреть, чтобы сигнал от мозга от, так сказать, «центрального компьютера» на периферию доходил неискаженным и ответ, от периферии к центру, тоже был адекватным. Не надо торопиться. Когда эти структуры будут готовы, ребенок сам и сядет, и поползет, и встанет» (источник).
В норме дети сами встают на ноги, и этому предшествует именно период самостоятельного обучения этому навыку.

Стр. 177-178:
Никто не начал ходить самостоятельно, без помощи посторонних, – хотя бы один раз любого из нас насильно ставили на ноги и заставляли передвигать ноги либо сажали в специальный тренажер. И только потом наступает чудо – ребенок начинает ходить! В семьях, где пренебрегают заботой о детях, они ползают годами, иногда до тех пор, пока у них не начинается уличная жизнь и контакты со сверстниками. Я лично наблюдал таких детей, когда работал учителем вечерней школы и посещал неблагополучные семьи.

Написанное здесь больше смахивает на бред господина Тена. Нормальные дети начинают стоять и ходить сами, о чём уже было сказано выше. Ребёнка лишь стимулируют получить что-то, дойдя до этого ножками (тёплые руки мамы, скажем), и всё.
Наверняка в тех семьях, о которых пишет господин Тен, были какие-то патологии в развитии детей. Опять же, в данном примере видно, как некий частный случай выдаётся за общее правило, и на основании этого делаются далеко идущие выводы.

Стр. 178:

Подбородок

«Подбородочный выступ – признак весьма второстепенный, не имеющий собственного эволюционного значения, кроме разве что участия в половом отборе уже после своего появления» (Дробышевский, 2018а, с. 332). После появления? А появился почему? Ни одна из человекообразных обезьян, включая ископаемых, не имеет ничего подобного. Называется, объяснил: поставил телегу впереди лошади. Научно такой прием называется «телеологическая ошибка» — когда причина подменяется целью.

Если посмотреть книгу Дробышевского, то там дальше написано: «Он появляется автоматически как побочный эффект необходимости говорить вкупе с редукцией зубов». Выше приведённой Теном цитаты Дробышевский писал: «… укоротить всю челюсть было нельзя, ведь к задней стороне подбородка крепятся мышцы подъязычного аппарата. Если бы они стали короткими, то подвижность гортани тоже уменьшилась бы и люди не смогли бы говорить. А говорить хотелось. Поэтому отбор продолжал укорачивать челюсть по верхнему краю, но оставил ее длинной по нижнему, отчего передняя часть нижнего края оказалась выступающей вперед в виде подбородочного выступа». И далее: «Кстати, редкие случаи отсутствия сего украшения у современных людей не приводят к потере способности к речи».
Собственно, объяснено появление этого признака достаточно доступно – и причины, и причины его характеристики как «второстепенного». Просто прочитать весь текст нужно, что ли...

Стр. 178:
Ни одна из попыток антропологов объяснить, каким образом тупорылые обезьяны приобрели подбородочный выступ и зачем он вообще был нужен в разрезе эволюции, не увенчалась успехом. Истинность и прочность платформы, на которой я стою, позволяют объяснить это одним абзацем. Вы сами легко объясните эту загадку. Вам стоит только вспомнить, в каких обстоятельствах вы прикладываете статическое напряжение, чтобы вытянуть нижнюю часть лица. Верно: при плавании. Причем в любом положении и любым стилем. И стоя в воде по горло, вы тоже вытягиваете низ лица вперед и вверх. За миллионы лет подобного бодибилдинга сформировался выступ, именуемый подбородком, а потом выяснилось, что он имеет смысл, защищая от попадания воды в рот и дыхало. Точка.

Вот в этот момент очень хорошо помогли бы какие-то схемы, рисунки, фотографии, поясняющие идею Тена. Естественно, стоя по горло в воде, мы инстинктивно приподнимаем лицо вверх, чтобы выиграть несколько сантиметров воздушного пространства у враждебной стихии.
Механизм формирования этого признака, предлагаемый Теном, несколько ламаркистский по своему описанию – это как те жирафы из классического примера тянулись за листвой, да и вытянули шею. Ну, ладно, предположим, что он всё же был дарвинистским, и все, у кого не было такого подбородка с выступом, умерли, не оставив потомства. Меня интересует именно механизм работы этого приспособления – как именно этот выступ подбородка защитит рот и «дыхало» от попадания воды? Чисто механически – как это происходит? И почему ни одно водное млекопитающее наших дней не обзавелось подбородочным выступом, если он внезапно так полезен?

Стр. 179:

Губы и язык

У обезьян, включая антропоидов, губ нет. По идее, симиалистам следовало бы объяснить это эволюционное приобретение. Оно объясняется очень просто: тем, что губы у обезьян есть. И у шимпанзе, и у гориллы, и у мартышкообразных обезьян.

Я не знаю, почему Тен пишет это на голубом глазу, да ещё считает аргументом. Не исключаю, что он никогда не видел живую обезьяну, даже по телевизору. Или решил соврать в надежде на лоховатость читателя. В общем, это тайна, но не антропологическая, а индивидуально-психологическая.

Гелада демонстрирует мимику. На крайнем правом фото верхняя губа поднята и вывернута наизнанку, закрывая нос.

Предлагаю господину Тену взглянуть на эти фото и ответить на вопрос: как называются придатки, окружающие рот обезьяны на фотографии? Обратим внимание на то, что они мясистые, эластичные и могут менять форму в соответствии с выражением лица обезьяны. Реально, я очень хочу узнать ответ на этот вопрос: если это не губы, то что это?

Стр. 179:
Губы есть у жвачных животных, но человек не стал жвачным животным, оторвавшись от обезьян.

Я даже больше скажу: они есть у всех млекопитающих, выкармливающих потомство молоком через соски – у сумчатых и плацентарных.

Стр. 179:
Кроме того, наши губы – это даже цитологически совсем другая ткань. У жвачных животных, например коров, это даже более плотная ткань, чем мышечная, она приспособлена для срывания травы. Это хорошо знают мясники, с трудом режущие коровьи губы острым ножом, которым легко режут даже плотное мясо. Человеческие губы отличаются своей беззащитной мягкостью. Это внутренняя ткань, вывернутая наружу. Просто вывернутая изо рта наружу внутренняя ткань.

Тену уже указывалось выше на его неправоту. В формировании губ принимают участие как кожа (снаружи), так и слизистая оболочка ротовой полости, что уже говорилось в комментарии к странице 118. Плотность губ жвачных, отличающаяся от нашей, не означает того, что они формируются из каких-то иных тканей – судьба зародышевых листков в ходе эмбриогенеза довольно предсказуема.
И ещё повторюсь, что строением тканей занимается не цитология, а гистология. Об этом тоже уже говорилось в комментарии к той же странице 118. Снова видится доказательство по Льюису Кэрроллу: трижды повторённое считается доказанным, как в его «Охоте на Снарка».

Стр. 179:
Она доставляет массу хлопот городским девушкам и парням, когда они оказываются в природных условиях. Губы обветриваются и кровоточат. Их приходится лечить и смазывать. Спрашивается, зачем человеку такие проблемы? Не лучше ли, чтоб было, как у шимпанзе, вообще без губ? Боюсь, что в таком случае девушки вообще не стали бы ни с кем целоваться. Обезьяны-антропоиды лишились губ, потому что для секса они им не нужны, обезьяны асексуальны. Но главная причина — это, конечно, высокая ранимость губ как эндогенной ткани. Но нашим общим предкам губы были жизненно необходимы. Зачем? Узнаете.

Я тоже боюсь. Боюсь, что Тен, насажав в своих рассуждениях фактических ошибок и отталкиваясь от собственных ложных суждений, может прийти к неправильным выводам. Если бы это были его личные выводы, не выходящие за пределы его черепной коробки, я бы не боялся. А сейчас, когда они размножены в книге соответствующим тиражом, есть повод бояться за читателей, которые могут поверить в эти ошибочные выводы, проистекающие из ошибочных посылок.
Если ставить вопрос так, как ставит Тен, то можно дойти до абсурда. Зачем нам пальцы на руках и ногах, если зимой их можно отморозить? Зачем нам желудок, если мы болеем гастритом и язвой желудка? Зачем нам сердце, если у нас случаются инфаркты? В общем, таких вопросов можно насочинять массу. И прежде, чем пробовать ответить на вопрос Тена, стоит задуматься: а мог ли человек повредить губы в тех условиях, в которых он появился? Обветривание – это обычно следствие облизывания губ на морозе. Кровоточат же трещины и заеды. Последние вообще являются следствием инфекции бактериями или грибками. Воспаление с корками – тоже следствие инфекции (импетиго, герпес). Некое собственное изначальное «несовершенство» губ не является причиной этих заболеваний.
Вопрос о наличии губ у шимпанзе не снимается. Вопрос о значении губ для человека, как и для любого другого млекопитающего, обычно не обсуждается – достаточно посмотреть хотя бы, как детёныши млекопитающих кормятся молоком. Разве что, Тен лично не знал этого. Но это уже не вопрос для биологии в целом.

Стр. 179-180:

Скелет

Самый «массивный» эксклюзив человека – его костная основа. Все звери имеют такой скелет, который необходим и достаточен для успешной жизнедеятельности без сопутствующих заболеваний. Все, кроме человека, которого неотступно преследуют хондрозы вследствие дефицитности костяка для сухопутного образа жизни. Хондрозы, в свою очередь, провоцируют множество заболеваний, включая сердечные. Есть мнение, что все неспецифические заболевания имеют одну общую причину: недостаточность нашей «подвески» для активной жизнедеятельности под давлением атмосферы. У наземных млекопитающих удельная масса скелета относительно массы тела в 2-3 раза больше, чем у морских. У козла, сравнимого по размерам с человеком, удельный вес скелета без рогов 16%. У дельфина – всего 5%. У человека – от 7% до 10%. Это опять-таки средний, т.е. не наземный и не морской, показатель. Это критерий, который говорит в пользу нашего происхождения на границе земли и воды. У антропоидов относительная масса скелета больше человеческой примерно на 40%.

В первом приближении явление малой относительной массы скелета у морских млекопитающих можно объяснить не уменьшением числителя (масса скелета), а увеличением знаменателя (массы тела). При примерно одинаковых линейных размерах скелета масса тела у морского млекопитающего значительно больше, чем у наземного, из-за толстого слоя жира. Человек также отличается большим количеством подкожного жира, что, опять же, увеличивает знаменатель в этом математическом отношении. Имеющиеся данные о содержании жира в теле обезьяны и человека позволяют нам примерно представить, какую часть веса тела человека занимает скелет, если привести содержание жира у человека к обезьяньему. Давайте немного посчитаем.
Данные по доле жира и костей у обезьяны взяты отсюда: таблица 1; взято среднее значение для 7 самцов: кости – 12,99%, жир – 0,005%.
Данные по содержанию жира в организме человека взяты отсюда: взято среднее значение для мужчины нормального телосложения – 18-24%. Массу скелета возьмём в книге Тена – от 7 до 10%.
Если привести содержание жира в теле человека к обезьяньему, то масса скелета после этого будет составлять от 8,54 до 12,19% (если вычитать минимальное значение 18%), или от 9,21 до 13,16% (если вычитать 24%). Так что масса скелета в теле человека, «обезжиренном» до обезьяньего значения, оказывается сравнимой с обезьяньей.
В Интернете можно найти пособия по ветеринарии, в которых указывается относительная масса скелета у разных домашних животных. Возьмём, например, учебник «Анатомия домашних животных». Здесь сказано, что относительная масса скелета бычка в возрасте 14 месяцев – 11,75%, что довольно близко к величинам, указанным Теном для человека, хотя коров в происхождении от водных предков заподозрить трудно. А вот данные по убойному выходу свиньи: с туши весом 110 кг получается около 10 кг костей. То есть, 9,09% – уже в пределах, указанных Теном. В других источниках относительная масса скелета свиньи оценивается в 6%. Насчёт скелета козла Тен немного «хватил лишнего», что называется: в 6 месяцев скелет козы имеет относительную массу 11,2-11,3% (ссылка), у более молодых особей это значение больше.
Есть ещё одна вещь, о которой здесь обязательно стоит сказать. Это само значение относительного веса скелета человека. Интересно, что на стр. 181 в книге Билич Г. Л. и Назаровой Л. В. «Основы валеологии» (СПб., 2000), указанной в списке использованной Теном литературы, сказано: «Общая масса скелета составляет от 1/7 до 1/5 массы тела человека». То есть, 14,28-20% от общей массы тела. Величины, указанные Теном, явно относятся к обезжиренной и обезвоженной кости.
Осталось немного поговорить о «хондрозах», точнее, об остеохондропатиях – этот термин объединяет широкий ряд заболеваний опорно-двигательного аппарата. В «Большой Медицинской Энциклопедии» в соответствующей статье об этиологии этих заболеваний сказано следующее:
«Причины возникновения Остеохондропатии не выяснены. Полагают, что значение имеют травма, инфекция, врожденные факторы, дисфункция эндокринных желез, нарушения метаболизма и др. Большинство исследователей считают основным этиологическим фактором хроническую или острую травму в сочетании с нарушением кровообращения. М. В. Волков (1974) полагает, что изменения в скелете при О. являются следствием остеодистрофии ангионеврогенного характера».
Как видим, дефицит массы скелета среди причин заболевания не указан. Да, я доверяю специалистам.
Если мы попробуем выяснить, встречаются ли такого рода болезни у животных, то поисковики любезно выдадут нам кучу ссылок на упоминания заболеваний скелета у домашних животных, в том числе у мелких – собак и кошек. Хорошо, это домашние звери, и наследственность у них не всегда хорошая. В уже упоминавшейся книге «Компендиум по поведению доисторических организмов» (Arthur J. Boucot, George O. Poinar, Jr., Fossil Behavior Compendium, CRC Press, 2010) на стр. 49 говорится о признаках наследственной (?) остеохондромы у ископаемых хищников: Cynodictis и Daphoenus в семействе амфиционид, и у Hesperocyon, Cormocyon, Tomarctus и современного рода Canis в семействе псовых. Так что слова Тена «без сопутствующих заболеваний» не отражают истинного положения дел. Даже ископаемые животные болели достаточно часто, чтобы следы их болезней сохранились в заведомо неполной палеонтологической летописи.

Стр. 180:

Способ издавать звуки

Все наземные животные, издавая звуки, пользуются вдыхаемой струей. С выдыхаемой струей воздуха в атмосферу попали бы запахи, в том числе резкие ароматы гниющей между зубов пищи. Как известно, животные избегают оставлять лишние следы своего пребывания, если только это не связано с самозащитой при помощи запахов, обозначением территории или половым поведением.

Это утверждение – бред. Если придираться к словам, то стоит напомнить, что к наземным животным относятся и насекомые, которые чисто физически не могут издавать… А хотя… могут! Бабочка «мёртвая голова» умеет пищать, именно всасывая воздух! Только есть одна тонкость: это не вдох, поскольку насекомые дышат трахеями, открывающимися на брюшке. К наземным животным также относятся земноводные, рептилии и птицы, и можно было бы обсудить и их. Но ограничимся млекопитающими – могу предположить, что именно их Тен имеет в виду.
Чтобы понять, что утверждение Тена – бред, достаточно посмотреть, например, в том же Интернете, как кричат/ревут осенью или зимой разные звери. Не послушать, а именно посмотреть, чтобы проследить, в какой момент у них изо рта вылетают облака пара. Гарантирую, Тен будет неприятно удивлён.

Стр. 180:
Не знающие этого обстоятельства люди, пытаясь имитировать голоса разных животных, терпят фиаско, потому что человек использует выдыхаемую струю, подобно морским млекопитающим. Профессиональные имитаторы голосов животных меняют поток воздуха на обратный. Я экспериментировал со своей Дорой. Когда я имитировал лай, используя выдыхаемую струю, Дора подбегала и виляла хвостиком, воспринимая мое необычное поведение как приглашение к новой игре. Когда я менял направление струи воздуха, она начинала тревожно бегать по дому, ища другую собаку.

Тем более, у самого автора есть собака… И что, он никогда не видел, как она лает осенью или зимой, на холодном воздухе?
В отношении рассказа Тена можно сказать лишь одно: в этом случае речь идёт не о нормальном воспроизведении типичного для своего вида звука, а об имитации чужих звуков. И эта «неестественность», несвойственность издаваемого звука заставляет идти на хитрости, в том числе на такие эксперименты с голосовыми связками.
Кроме того, если уж говорить о звуках морских млекопитающих, а именно китообразных, от которых Тен выводит человека, то здесь есть другая хитрость, о чём я скажу ниже.

Стр. 180-181:
Животные моря физиологически не могут пользоваться вдыхаемой струей, потому что рискуют погибнуть, «вдохнув» в состоянии аффекта воду в легкие. К тому же есть опасность поймать ртом внезапно набежавшую волну. Изменение направления потока воздуха при издавании звуков – важное гидроприспособление, и тот факт, что оно нам досталось «в наследство», доказывает наше морское происхождение.

Китообразные вообще издают звуки, не выдыхая струю воздуха через голосовые связки, а гоняя воздух туда-сюда по воздушным мешкам, которые являются производными носовых ходов. У тех же дельфинов голосовые связки редуцированы, и лёгкие не принимают участия в формировании звуков. Поющие под водой киты также не выдыхают воздух ртом. Кроме того, у китообразных, в отличие от наземных животных, дыхательные пути полностью отделены от желудочно-кишечного тракта, поэтому дельфин может есть сколько угодно рыбы под водой, и глотать саму воду литрами – она не попадёт в его лёгкие чисто физически. Тюленям сложнее, у них такого приспособления нет.

Стр. 181:
В дальнейшем эта особенность – способ издавания звуков на выдыхаемой струе – сыграла огромную роль в антропогенезе, так как на вдыхаемой струе воздуха членораздельная речь невозможна. Данное обстоятельство является серьезным доказательством того, что человек не мог произойти ни от каких обезьян, включая водных, как думали Харди и Линдблад, ибо речь и мышление представляют собой один нераздельный феномен. В современной науке принято объединять их в одно понятие: «мышление – речь».

В связи с этим утверждением Тена хотелось бы получить от него пояснения в отношении некоторых особенностей вокализации обезьян. Так, широконосые обезьяны-ревуны и гиббоны сиаманги издают свои знаменитые громкие звуки, надувая горловой пузырь-резонатор. Они его на вдохе надувают?

Стр. 181:

Загар

Еще один абсолютный эксклюзив нашей анатомии и физиологии – способность к загару. Ее нет ни у одного другого животного. Голые собачки или белые свиньи, которые тоже почти голые, не могут изменить цвет кожи. Их кожа может кратковременно покраснеть от лучей солнца, но быстро станет белой снова. Человеческая кожа меняет цвет. Почему и зачем? Впервые этим вопросом я задался в археологической экспедиции в Омской области в 70-е годы. Мы жили в деревне Черноозерье, которая сейчас в археологии знаменита в связи с комплексом памятников вокруг. По деревне целыми днями бродили свиньи. На жаре их тела к вечеру краснели. Но наутро свиньи вновь были белыми. Наши тела уже через неделю изменили цвет.

Покраснение на солнце – это не пигментация, а солнечный ожог слабой 1-й степени. А вот собаки или кошки, особенно с остриженной шерстью или голых пород – вполне исправно загорают, вам об этом любой любитель таких пород скажет. Их приходится даже защищать от обгорания на солнце при помощи специальной одежды или защитного крема. И даже собаки просто с белой шерстью становятся смуглыми, хотя шерсть это скрывает.
«У домашних питомцев с короткой или редкой шерстью, у представителей лысых пород при воздействии солнечных лучей на коже остаётся загар. Например, китайская-хохлатая к середине лета темнеет, если выгуливать её без одежды. С наступлением прохладных дней и приближением зимы, загар исчезает.
Примечательно, что представители лысых пород очень быстро загорают, некоторым животным достаточно пару часов провести под солнцем, проникающим через окно в помещении, чтобы кожа приобрела более тёмный насыщенный цвет. Но и сходит загар очень быстро. Загорелые собаки выглядят эффектно за счёт контраста тёмного кожного покрова и светлой шерсти. Стремление к появлению загара у собак проявляют владельцы выставочных животных, которые даже водят своих питомцев в солярий» (ссылка).
Опять не эксклюзив. Что же такое творится-то?

Стр. 181-182:
Кратковременное покраснение кожи голых животных происходит от воздействия инфракрасных, т.е. тепловых, лучей. Долговременное почернение кожи человека происходит от воздействия ультрафиолетовых лучей. Для этого у человека в коже есть специальные клетки – меланоциты, которые выделяют меланин, работающий как фильтр. Он задерживает ультрафиолетовые лучи, не пропуская их в организм. Попадание ультрафиолета в организм в больших дозах опасно, это радиация. Меланин представляет собой специальное сочетание углерода, азота и серы. Чем больше ультрафиолетовых лучей попадает на кожу, тем интенсивней вырабатывается меланин. У животных меланин тоже вырабатывается в качестве пигмента, но его производят другие клетки – меланосомы, не обладающие функцией фильтра. Их работа определяет разный цвет шерсти животных. Такое приспособление, как меланиновый экран, могло появиться только у пляжных существ, голых от природы.

Чтобы проверить это утверждение, мы должны посмотреть на современных пляжных животных, голых от природы. Например, на бегемотов. На ламантинов и китообразных лучше не смотреть: они воду не покидают – самое большее, спину высовывают. Но и у них, чисто статистически, спина должна чуть-чуть загореть.
Далее, прежде, чем умствовать, полезно было бы уточниться с терминологией. Тен поучает антропологов в области терминологии – вспомним его «противопоставление – отстояние» большого пальца. И вместе с тем он сам допускает откровенные глупости в тексте. Меланосомы – это не «другие клетки». Это органоиды клеток меланоцитов. Опять явление “sus Minervam docet” во всей своей красе.
Наконец, молекула меланина не содержит серы (ссылка).

Стр. 118:

Потребность в морских микроэлементах

Потребность в йоде у человека на уровне морских млекопитающих. Он – единственное животное на планете, которое тысячи лет страдает от весьма специфических заболеваний, связь которых с переменой среды обитания на более континентальную просто неоспорима. Морские животные не страдают от йододефицита, потому что йод усваивается из морепродуктов. Наземные животные не страдают от дефицита йода, потому что он им не нужен в столь больших количествах, как морским млекопитающим и людям. У людей, даже питающихся высококалорийной и богатой витаминами пищей, но не получающих йод, развивается «зобная болезнь», переходящая в рак щитовидной железы. Самое здоровое население живет там, где в рационе постоянно присутствуют морепродукты. Например, в Японии, в Корее. Они же демонстрируют самый высокий IQ (Линн, 2014).

Не могу сказать, что дало Тену повод так утверждать, но здесь он совершенно неправ. В комментарии к этому же утверждению Тена на стр. 118 его книги я уже отметил, что другие животные также ощущают дефицит йода, и симптомы у них такие же, как у человека – так же развивается зоб. Вопрос хорошо изучен и освещён в пособиях по ветеринарии, находящихся в открытом доступе в Интернете.

Стр. 182-183:
Но не только в йоде у человека высокая потребность. Наш организм нуждается буквально во всех микроэлементах, растворенных в морской воде. Наша кровь по молекулярному составу идентична морской воде. В войну, в связи с дефицитом крови для переливаний, медики вводили раненым морякам морскую воду в вены и тем спасли сотни жизней.

Это утверждение не отменяет потребности в микроэлементах у животных. Микроэлементы получили свое название по минимальной потребности в них, т. е. потребности в микроэлементе не может не быть. Это, например, медь, селен, фтор, кобальт, цинк. И микроэлементы есть и в земной коре на суше тоже. Есть местности, где те или иные микроэлементы в избытке или их не хватает. Потребность домашних животных в микроэлементах изучена, и для тех же коров производят комбикорма, обогащённые теми или иными микроэлементами.
Кровь (очевидно, имеется в виду её плазма) не идентична по составу морской воде, совсем не идентична: в плазме 7-8% растворимых белков, плюс ещё глюкоза и куча органики дополнительно.
Восполнение объёма потери без вливания донорской крови и сегодня используется – кровезаменители никто не отменял. А воду вливали, потому что не было времени искать донора и тем более делать ему тест на группу ABO.
Вообще, если хвататься за отдельно взятые признаки (на уровне простых совпадений), можно договориться до абсурда. Например, у человека отсутствует способность синтезировать витамин С. Она также отсутствует у морской свинки. Выходит, человек произошёл от морской свинки?

Стр. 183:

Гребень. Валики. Диастемы

Одной из загадок теории антропогенеза является отсутствие у человека и гоминин диастем, притом что у обезьян они есть. Наличие диастем наблюдается у всех земных хищников, а также у животных, рацион питания которых универсален. У жвачных животных они отсутствуют. Ни один симиалист не в силах объяснить, почему у обезьян диастемы есть, а у гоминин и у человека нет. При этом нет также никаких переходных форм.

Относительно распространения диастем у разных отрядов млекопитающих господин Тен изволят писать полный делириум. Бред, то есть. Ниже я более подробно разберу этот вопрос. А пока обратимся к гомининам.
У А. Маркова в книге «Происхождение человека. I. Обезьяны, кости и гены» объяснение есть:
«Очевидно, в человеческой эволюционной линии половой диморфизм (межполовые различия) по размеру клыков очень рано сошел на нет. Можно сказать, что у самцов произошла «феминизация» клыков. У шимпанзе и гориллы диморфизм, по-видимому, вторично усилился, самцы обзавелись очень крупными клыками. У самцов бонобо клыки меньше, чем у других современных человекообразных. Для бонобо характерен также и самый низкий уровень внутривидовой агрессии. Многие антропологи считают, что между размером клыков у самцов и внутривидовой агрессией существует прямая связь. Иными словами, можно предположить, что уменьшение клыков у наших далеких предков было связано с определенными изменениями в социальном устройстве. Например, с уменьшением конфликтов между самцами» (А. Марков «Происхождение человека. I. Обезьяны, кости и гены», стр. 76).
«Уменьшение клыков у более поздних гоминид — австралопитеков и людей — раньше пытались интерпретировать либо как побочный результат увеличения моляров (коренных зубов), либо как следствие развития каменной индустрии, которая сделала это естественное оружие излишним. Давно уже стало ясно, что клыки уменьшились задолго до начала производства каменных орудий (около 2,6 млн лет назад). Изучение ардипитека показало, что уменьшение клыков произошло также задолго до того, как у австралопитеков увеличились коренные зубы (что было, возможно, связано с выходом в саванну и с включением в рацион жестких корневищ). Поэтому гипотеза о социальных причинах уменьшения клыков стала выглядеть более убедительной. Крупные клыки у самцов приматов — надежный индикатор внутривидовой агрессии. Поэтому их уменьшение у ранних гоминид, скорее всего, свидетельствует о том, что отношения между самцами стали более терпимыми. Они стали меньше враждовать друг с другом из-за самок, территории, доминирования в группе» (там же, стр. 82).
Соответственно, нет клыков – нет диастемы.

Стр. 183:
Диастема представляет собой паз, куда аккуратно и плотно вставляется клык. При этом весь зубной аппарат оказывается заперт. Обезьяна, закрыв рот, не может двигать челюстями вправо и влево. Это касается всех животных, имеющих диастемы, например собак. Земные хищники и универсалы (вроде свиней) не способны прожевывать пищу с закрытым ртом. Если б человек имел наземное происхождение, воспитатели не могли б говорить детям «закрывай рот, когда жуешь». Закрывая рот во время еды, дети умерли бы от истощения.

Все представители отряда грызунов, крупнейшего в классе млекопитающих, наглядно демонстрируют несогласие с определением Тена: у них есть диастема, причём огромная, а клыков-то и нет совсем! У зайцеобразных тоже, кстати. И это не мешает им жевать ввиду отсутствия клыков. Вообще же, диастема – это не паз, а межзубной промежуток больше обычного по ширине. И всё. В той же «Википедии» есть фото диастем у человека.
Далее, животные способны жевать пищу с более-менее закрытым ртом – в этом им очень помогают мясистые щёки и подвижные губы. Во всяком случае, у большинства млекопитающих дело обстоит именно так, и пища изо рта не вываливается. Вот у морских млекопитающих с этим вопросом не всё так однозначно. У ластоногих хищников и у сирен губы развиты хорошо и достаточно подвижны (особенно у сирен), а вот у китообразных с губами проблемы. Они у них очень малоподвижные, поэтому детёныш берёт сосок матери углом рта, а на морде дельфина вечно застыла «улыбка», даже когда он ведёт себя агрессивно. И при питании у зубатых китов добыча может вываливаться изо рта. Поэтому они глотают её одним куском, целиком, не жуя. Мифические «дельфиниды» Тена должны иметь мягкие губы, чтобы их унаследовал человек. Ох уж, этот гадкий закон Долло – сколько раз по ходу книги его придётся вспоминать!

Стр. 183:
Диастем нет не только у наземных жвачных, происхождение от которых для человека исключено.

Сразу враньё. Есть диастемы у жвачных, даже у коровы и жирафа – это написано уже хотя бы в «Википедии». А у оленей, особенно примитивных (например, мунтжака), даже здоровенные клыки есть. И у кабарги с водяным оленьком тоже. Соответственно, и диастема у них в наличии. Несмотря на наличие диастемы, жвачные могут двигать нижней челюстью в стороны, пережёвывая траву: у них короткие клыки, не превышающие по длине резцы. Естественно, кроме клыкастых оленей, водяных оленьков и кабарги, которым клыки мешают.

Череп жирафа (жвачного парнокопытного)

Череп мунтжака (жвачного парнокопытного). Диастема явно больше, чем нужно просто для размещения клыков.

Стр. 183:
Они отсутствуют также у дельфинов.

У китообразных зубная система вторично упрощённая, почти у всех видов современных зубатых китов зубы одинаковые по форме, поэтому диастемы им чисто физически не нужны. Лишь у речных дельфинов иний можно с трудом, но всё же различить коренные зубы. А у ремнезубов во рту вообще лишь два бивня – у них весь рот можно считать сплошной диастемой (шутка).

Стр. 183:
У жвачных нет диастем, потому что у них отсутствуют клыки.

Снова фактическая ошибка. Клыки у тех же полорогих есть в нижней челюсти, и диастема находится прямо за ними. Я даже скажу, что не шея, а именно особая форма клыка является характерным диагностическим признаком жирафов – тоже жвачных. О клыках оленей я сказал выше. Смотрим на череп кабарги и удивляемся.

Череп кабарги

Стр. 183:
У людей клыки есть, хотя и переходящие по форме в резцы. Тем не менее наличие клыков должно подразумевать наличие диастем у наших далеких предков, а их нет ни у одного гоминина, даже самого раннего.

Тогда уж не «переходящие по форме в резцы», а «похожие по форме на резцы». Да, это придирка к терминологии. Раз Тен делает это, значит, он сам обязан соблюдать точность в выражениях, как никто другой.
Для того, чтобы диастема была необходима, клык должен не просто быть в наличии, «для галочки»: пример со жвачными животными наглядно иллюстрирует это. Клык должен быть и ещё увеличенным, чтобы выдаваться из зубного ряда и требовать для своего размещения гнезда на противоположной челюсти. У человека этого не наблюдается. У множества других современных млекопитающих клыки тоже есть, а диастемы нет – например, у насекомоядных и рукокрылых.

Стр. 183-184:
Причина отсутствия диастем у предков человека объясняется просто: они были вынуждены в далеком своем прошлом жевать не только на поверхности, но и под водой, а для этого надо уметь жевать с закрытым ртом. Отчасти данное обстоятельство объясняет и губы, которые надежно запирают рот от проникновения воды.

А сейчас я скажу нечто, граничащее с чудом. У жвачных парнокопытных имеется диастема на нижней челюсти, но они способны пережёвывать пищу боковыми движениями челюстей. Не диастема ограничивает подвижность челюстей, а наличие длинных клыков, выдающихся из общего зубного ряда. Диастема вполне может появиться даже без клыков – грызуны и зайцы тому подтверждение. Тен спутал следствие с причиной.
Жевать с полным ртом – это очень важное умение не только в воде, но и на суше. Те же игуанодоны среди динозавров достигли эволюционного успеха именно благодаря появлению мясистых щёк, позволяющих жевать с полным ртом. А вот у китообразных с мягкими тканями морды дела не очень хорошие – губы у них плотные и малоподвижные, мимика при этом вообще отсутствует. Тем не менее, они питаются под водой совершенно нормально.
Тааааак-с… И что мы видим ещё? Значит, губы запирают рот от воды, потому и появились? Но на странице 179 Тен признаёт наличие губ у жвачных. Напрашивается два вывода:
1) жвачные тоже происходят от водных предков и приобрели губы на водной стадии эволюции.
2) наличие губ не связано с наличием у рассматриваемого вида водных предков.
Кто попробует угадать, к какому из этих выводов я больше склоняюсь, и почему именно ко второму?

Стр. 184:
Гребни, определившие треугольный абрис черепов массивных австралопитеков, не являются «загадкой» для антропологов. С ними быстро и решительно «разобрались».
Не помню, к сожалению, кому принадлежит приоритет одной банальности, которая кочует из статьи в статью, из книги в книгу, включая учебники. Некто сказал, будто появление гребней связано с «переходом к грубой растительной пище». Мол, гребни на вершине головы были необходимы в качестве станины, к которой крепились мощные челюстные мышцы наших обезьяньих предков. До меня никто не подвергал сомнению данный тезис с точки зрения физиологии, сравнительной анатомии и здравого смысла.

Может, не подвергали, потому что видели препараты головы той же гориллы, или анатомировали её и самостоятельно убедились в этом? Не может же быть так, что сотни специалистов внезапно все поголовно дураки, а один откровенный дилетант в области биологии вдруг внезапно оказывается прав? Такие времена в науке давно прошли.

Стр. 184:
С точки зрения здравого смысла, основанного на представлении о простейших законах механики, трудно представить себе эффективно работающую нижнюю челюсть, ведомую мышцами, прикрепленными к макушке.

Достаточно хотя бы посмотреть на височные мышцы человека, управляющие приведением (поднятием и прижатием) нижней челюсти: они заходят высоко над ухом, до макушки не так-то далеко.

А вот рассуждениям Тена не помешает немного конкретики:
1) образец головы гориллы (препарат, если угодно, или же хотя бы подробный рисунок анатомии мышц), на котором видно, какие именно мускулы подходят к гребню на темени, и куда они крепятся вторым своим концом;
2) полный анализ работы каждого из этих мускулов в процессе жевания у гориллы;
3) анализ усилий, развиваемых данными мускулами, построение математической модели и поиск более оптимальных решений с точки зрения механики.
И только после этого можно делать какие-то далеко идущие выводы, а не апеллировать к «здравому смыслу». В таких тонких вопросах апелляция к «здравому смыслу» может быть плохим помощником хотя бы потому, что оценивающий обращается к повседневному опыту, а рассматриваемый вопрос выходит за рамки этого опыта и относится к области специальных знаний.

Стр. 184:
Речь идет о креплении к макушке именно нижней челюсти. У млекопитающих работающей является нижняя челюсть. Обезьяны, от которых мы якобы произошли, исключением не являются. Верхняя челюсть, как известно, и у них является неотделимой частью черепа и уже по этой причине статична.

Я не совсем понял, о чём мы говорим. Мы о костях, или о мышцах? У гориллы нижняя челюсть довольно короткая – не сравнить с длинной мордой той же коровы или лошади, например. И она подвижно прикреплена к черепу при помощи височно-нижнечелюстного сустава между нижнечелюстной и височной костями, соответственно. Височные кости не находятся на макушке, они по бокам черепа. Напомню, в отношении антропологов господин Тен очень внимательно контролирует правильность использования ими терминологии.

Стр. 184:
Передача при таком креплении получается слишком длинной, большая часть драгоценной энергии пропадет зря.

А теперь подумаем. У нас остаётся та же самая челюсть, та же самая точка прикрепления к ней височной мышцы. Сагиттальный гребень увеличивает площадь сечения височной мышцы, а сила мышцы зависит именно от сечения. Поэтому при той же точке прикрепления височной мышцы к нижней челюсти её усилие возрастёт за счёт роста её толщины. Длина мышцы здесь ни при чём.
Тен явно не видел, сколько длиннющих мышц есть у человека – тогда такого не сказал бы. Расход энергии также определяется силой (зависящей от площади сечения) и тонусом мышцы, а не её длиной.

Стр. 184-185:
С точки зрения физиологии наличие при челюсти длинных мышц тоже нерационально. Длинные мышцы в работе гораздо менее эффективны, чем короткие, и быстрее устают, а челюсти растительноядных почти всегда находятся в работе. Сравнительная анатомия человека и животных тоже опровергает тезис о креплении челюстных мышц к гребням. Не наблюдается ничего подобного у коз, коров, кроликов, зайцев, кабанов и других животных, пережевывающих грубые волокна, в том числе питающихся ветками и корой.

Посмотрим на череп лошади. Отметим по ходу, что она травоядная, и что у неё есть диастемы, но речь сейчас не о них. Обратим внимание на форму ветвей нижней челюсти. Вдоль заднего края нижней челюсти тянется именно гребень, являющийся краем жевательной ямки, вмещающей большой жевательный мускул.
И обратим внимание на оригинальное строение верхней части черепа – на самое темечко, где у лошади височные ямки отделены друг от друга наружным сагиттальным гребнем, переходящим в наружные лобные гребни.
«Сравнительная анатомия человека и животных тоже опровергает тезис о креплении челюстных мышц к гребням» – этот пассаж Тена, думаю, заставит ветеринаров либо пить валерьянку, либо ржать в голосину. Мы почитаем справочник «Анатомия домашних животных. Часть 1. Система органов движения» (авторы Г. Г. Воккен, П. А. Глаголев, С. Н. Боголюбский, Москва, Государственное издательство «Высшая Школа», 1961) (глава «Жевательная мускулатура»). Приведу кое-какие выдержки:
«Большой жевательный мускул занимает на черепе большую площадь, располагаясь вниз от лицевого гребня (бугра) верхней челюсти по всей ветви нижней челюсти на протяжении от сосудистой вырезки до угла челюсти».
«У рогатого скота большой жевательный мускул […] начинается на лицевом бугре и скуловом гребне».
«У свиньи […] большой жевательный мускул начинается на лицевом гребне и на скуловой дуге, оканчивается он на наружной поверхности ветви нижней челюсти».
Не проще было взять, да и посмотреть, что ли, чтоб не лепить ляпсусы?
Если мы посмотрим на жевательную мускулатуру травоядных, то увидим, что, в отличие от гоминид, у них за движение челюстей отвечают в основном иные мускулы – в частности, большой жевательный мускул, который никаким боком не подходит к сагиттальному гребню. Височный мускул у них невелик по сравнению, например, с собакой. У грызунов самой крупной мышцей, обеспечивающей жевательное усилие, является собственно жевательная.
«Различные движения нижней челюсти осуществляются разными группами жевательных мышц: выдвижение ее кпереди при одновременном отведении вниз обеспечивается латеральными крыловидными и двубрюшными мышцами, а у нутрии еще и передними жевательными; движения назад – только двубрюшными; прижатие ее к верхней челюсти осуществляют самые большие жевательные; медиальные крыловидные и височные мышцы, а в боковых ее движениях участвуют все жевательные мышцы» (см. здесь). У гоминид же за подъём и движение назад нижней челюсти отвечает главным образом хорошо развитый височный мускул. Если подумать о причинах этого, достаточно посмотреть, где крепятся концы жевательных мышц у млекопитающих. Крупные жевательные мышцы у травоядных и грызунов связаны с большим размером челюстей (лицевого черепа), дающих им необходимую площадь опоры, соразмерную развиваемым жевательным усилиям. Височный мускул отличается от остальных тем, что выходит за пределы лицевого черепа; особенно наглядно это видно здесь. При сокращении размеров лицевого черепа у приматов сократилась площадь прикрепления других мускулов, и височный мускул стал единственным, кого это почти не коснулось.

Стр. 185:
Представление о черепном гребне как месте крепления мощных челюстных мышц не выдерживает критики, если даже иметь в виду не жвачку, а необходимость разгрызать кости. Собаки договых пород имеют чрезвычайно крепкую хватку, способны перекусить ногу взрослого человека. Их мощные челюстные мышцы не имеют продолжения на макушке. Это может подтвердить даже не специалист, а любой владелец бульдога, дога, боксера, которому приходилось играть со своим питомцем в игры, связанные с захватом и перекусыванием предметов. Попробуйте нащупать у боксера гребень, – боюсь, не найдете. Даже гиппопотам, способный перекусить лодку, не имеет гребня на макушке для крепления мышц челюсти.

Вообще, полезно иногда бывает иметь перед глазами то, о чём пишешь. Например, череп гиппопотама хотя бы на картинке.

Череп гиппопотама

Мне интересно узнать у Тена, что это там за хреновина поднимается за глазницами черепа, да ещё и с характерными вогнутыми боками?
А теперь поговорим о собаках. Вот реплика черепа сенбернара:

Вот череп немецкого дога:

Вот череп боксёра:

А вот «до кучи» черепа волка и мопса:

Меня интересует тот же самый вопрос: что там за костяная фигня растёт на этих черепах сверху?
В общем, я нашёл теменной гребень у боксёра, чего не смог сделать Тен. На препарированном черепе он заметен куда отчётливее. Появление такого сходного приспособления у собаки и обезьяны довольно закономерно: при укусе у собаки усилие, прикладываемое к челюстям, развивается теми же мышцами. Правда, в жевании и кусании участвуют не только жевательные мышцы челюсти, но и мышцы шеи. А нащупать череп собаки сквозь толстые мышцы как раз и нельзя. Кстати, у человека на затылке нельзя нащупать затылочные выйные линии, к которым крепятся мышцы шеи: мышцы и связки мешают.
Вся эта история с гребнем собачьего черепа немного напоминает мне знаменитый средневековый спор Альберта Великого с Фомой Аквинским:
«Рассказывают: как-то раз во дворике Парижского университета у «ангелического доктора» Фомы Аквинского и «универсального доктора» Альберта Великого вышел опор о том, есть ли у крота глаза. Несколько часов длился этот словесный турнир – и все безрезультатно. Каждый стоял на своем, истово и неколебимо. Но тут случись садовник, нечаянно подслушавший этот ученый диспут, и возьми да и предложи: «Хотите, – говорит он, – я вам сей же миг принесу настоящего живого крота. Вы посмотрите сами на живого, настоящего крота. На том и разрешится ваш спор». «Ни в коем случае. Никогда! Мы ведь спорим в принципе: есть ли в принципе у принципиального крота принципиальные глаза...»» (цитата отсюда)
В общем, я не знаю, что мешало Тену проверить собственное утверждение: изображения тех же самых черепов собак находятся в свободном доступе в Интернете в любом разрешении. Но он этого не сделал. Итог печален: Тен снова допустил ошибку в рассуждениях. В который раз.

Стр. 185:
Благодаря крепости черепа человек способен выдержать довольно сильный удар по голове. И горилла тоже. Если б на макушке находились челюстные мышцы, череп стал бы для них своеобразной наковальней. От одного удара человек (и горилла тоже) потерял бы способность смыкать челюсти, а ведь они были важным оружием в схватке. Я уж не говорю о том, что такой «инвалид» надолго утратил бы способность есть и неминуемо погиб бы от слабости. Ибо растительноядное существо должно жевать непрерывно ввиду низкой калорийности пищи.

По-моему, здесь идёт излишняя драматизация ситуации. Сколько людей получали удары в грудную клетку, когда мышцы поверх рёбер так же ударялись об рёбра – и ничего. Кроме того, надо подумать, какого рода удар по голове может получить горилла. В природе максимум, что может получить горилла – удар мягким кулаком сородича, который после этого, кстати, тоже болеть будет. Однако наносимые таким образом повреждения не только не будут смертельными, они вообще не выведут из строя участника драки. А если уж, например, на голову упало дерево – это уже совсем другая история.
Точно так же можно доказать нежизнеспособность любого существа, кроме, разве что, тихоходки или бактерии: если его поднять в космос без скафандра, оно сдохнет. Раз его приспособления (любые, о которых мы спорим) не смогли обеспечить его выживание в этой обстановке – значит, они развивались не для тех задач, о которых пишет кто-то там слишком умный.
Стоит также заметить, что жевательные мышцы (думаю, здесь всё же имеется в виду именно височная мышца) весьма плоские и хорошо прилегают к костям, что означает минимальную травматизацию при ударе. Однако это сильно зависит от ударяющего предмета, от того, насколько он острый и т. д., о чем Тен деликатно молчит. В общем, автор книги немного тумана добавил, и всё.

Стр. 185-186:
На самом деле пирамидальная форма головы с подострым навершием представляет собой периодически выявляющийся рудимент, рекапитуляцию древней формы черепа, доставшейся гомининам от морских предков. Она является одним из последних по значимости, но очень ярким свидетельством нашего происхождения от древних дельфинид. В случае с гориллами надо говорить не о гребне, а о треугольной форме головы – именно таковы головы у большинства дельфинов, включая древних дельфинид. У гринд головы округлые, однако это не препятствие для рудиментарного возрождения более древней подтреугольной формы, которая наблюдается у отдельных гоминин, горилл, а также у людей, страдающих микроцефалией.

Для того, чтобы разговор был более предметным, нужно сравнить череп дельфина (представитель семейства Delphinidae) с черепом гориллы. Стоит напомнить, что сагиттальный гребень у гориллы, к которому прикрепляются височные мускулы, образован теменными костями. У представителей семейства дельфинид череп, мягко говоря, очень-очень сильно отличается особенностями развития костей от черепа примата, хотя сохраняет эти кости в том же самом наборе и примерно в том же относительном расположении – ничего не поделать, общий план строения скелета позвоночных обязывает. Но вот особенности строения черепа дельфина весьма значительны. Так, видно, что носовые отверстия у дельфинов смещены на темя, а вот теменные кости оттеснены в бока и назад.

Поэтому форма головы дельфина и гориллы не имеет ничего общего, кроме отдалённо похожих очертаний силуэта черепа. Если с черепа гориллы убрать этот самый гребень, придающий голове животного треугольные очертания, то череп гориллы будет очень похож на человеческий, если не считать сильно развитых лицевых костей – с округлой мозговой коробкой. Для черепов дельфинид также характерна асимметрия в развитии и даже толщине костей правой и левой половин черепа. У архаичных китообразных теменной гребень существовал, но он исчез по мере перемещения носового отверстия на темя. На черепе базилозавра, например, теменной гребень ещё заметен, но и ноздри у него – лишь на полпути от конца морды к темени (см. фото ниже).

Череп базилозавра

Округлая голова гринды – не более, чем внешнее подобие. Череп гринды по общей форме мало чем отличается от черепов других дельфинов – он такой же низкий, широкий, со сдвинутыми назад ноздрями и разобщёнными теменными костями. Округлую форму голове гринды придают мягкие ткани. Всё, что можно сказать о природе сходства черепов гоминид и дельфинов, уже было сказано выше.
У микроцефала череп может быть разной формы, не обязательно треугольный. Главное здесь другое: микроцефалия – следствие эмбрионального нарушения не обязательно на генетическом уровне. То есть, форма головы при микроцефалии – это не возврат к «более древней подтреугольной форме». Наконец, первичная микроцефалия возникает при остановке роста мозга (а не при изменениях черепа), а вторичная вызвана болезнями, хромосомными аномалиями, отравлениями и кислородным голоданием. В общем, это явление не связано с «рудиментарным возрождением» какой-то гипотетической предковой формы черепа. Наконец, при микроцефалии отношения между костями черепа (взаиморасположение костей и швы между ними) остаются характерными для человека, не превращаясь в дельфиньи или чьи-то там иные.

Стр. 186:
Еще абсурднее выглядит в печати обсуждение проблемы т.н. надбровных валиков, т.е. грубых утолщений лобных долей черепа непосредственно над бровями. Они имеются у массивных австралопитеков, у эректусов, у неандертальцев, а также у всех современных обезьян-антропоидов.
Проблема заключается в том, что ученые-эволюционисты не могут дать вразумительный ответ на ехидный вопрос, с которым к ним приступают антиэволюционисты. «Почему они исчезли?» – задает вопрос о валиках один из критиков теории эволюции в своей книге (Белов, 2002, с, 289).

Часто бывает, что ответ дан, но не был принят во внимание, или его просто не искали. Это обычная практика антиэволюционистов. Я в таких случаях задаю антиэволюционно настроенному собеседнику всего один вопрос: «Как должен выглядеть ответ, чтобы вы без сомнений приняли его и в дальнейшем постоянно учитывали его в ходе последующих споров с оппонентами?» Ни один из антиэволюционно настроенных собеседников пока не дал чёткого развёрнутого ответа. Очень надеюсь получить такой ответ хоть от кого-то из них.
Однако здесь у нас немного другой случай, о чём я скажу ниже. Антиэволюционисты вроде Белова с его «Антропологическим детективом» – это люди, которые, как я уже имел сомнительное удовольствие убедиться, обладают крайне низкой компетенцией в вопросах, в которых они высказывают идеи и суждения, претендующие на ниспровержение господствующих взглядов в биологии. Однако я бы не стал принимать их возражения всерьёз. Нет, это не аргумент ad hominem – я делаю такой вывод на основании знакомства с качеством их аргументации, а не личных знакомств и общения с глазу на глаз.

Стр. 186:
Очень жаль ученых-эволюционистов, которых ставит в тупик вопрос, вообще не имеющий права на существование в такой форме.

«Мне вас жаль». Классика из репертуара демагога.

Стр. 186:
Кроманьонцы, не имевшие валиков на лбу, жили уже 130 тыс. лет назад. Классические неандертальцы с их грубыми, непомерно разросшимися черепами и ужасающими надбровными дугами – 40 тыс. лет назад.

Это лишь подтверждает тот факт, что кроманьонцы произошли не от неандертальцев, и что два вида существовали одновременно и параллельно. Об этом же говорят и современные антропологи: можно полистать свежие работы того же Маркова или Дробышевского, например. Параллельное сосуществование этих двух форм людей секретом не является.
Время существования неандертальцев – от 130 до 40 тысяч лет назад (указываются и более поздние даты исчезновения). Предковые формы этой линии людей прослеживаются до 500 тысяч лет назад, в некоторых источниках люди этой линии возрастом 200 тысяч лет уже считаются типичными неандертальцами. Время появления кроманьонцев – от 45 тысяч лет назад до современности. Предковые формы появляются около 180-130 тысяч лет назад.
Как видим, Тен лукавит, сравнивая два не связанных друг с другом события – появление кроманьонца и исчезновение неандертальца. Их не связывают отношения «предок – потомок», хотя вероятность гибридизации на каком-то этапе существования уже сформировавшихся видов не отрицается. Никакого противоречия здесь нет, есть лишь манипуляции с цифрами и подача неполных сведений в надежде на «прокатит». Как там выразился на этот счёт господин Тен на стр. 110 своей книги? Кажется, «лисячья правда»? Хорошо, мы будем честными и откровенными до конца. Вот эта «правда» Тена – она какая? «Ослячья» из-за упрямого игнорирования фактов? «Баранячья» из-за непробиваемой тупости? «Козлячья» из-за желания всех обмануть? Или чья? Кого лучше спросить – человечьего доктора, или уже ветеринара?

Стр. 186:
Вопрос о валиках надо ставить так: почему появились у отдельных гоминин эти безобразные костные наросты, эти утолщения лобной части черепа, а не почему они исчезли.
Современные ученые-эволюционисты не могут озвучивать вопрос о надбровных дугах в правильной формулировке, потому что они – симиалисты, считающие, будто человек произошел от человекообразных обезьян. У современных антропоидов валики есть, поэтому – следует вывод – надо говорить о том, почему они исчезли.

К сожалению для Тена, распределение ископаемых остатков гоминид во времени позволяет сделать вывод исключительно о тенденции, противоположной его умопостроениям: человек произошёл от человекообразных обезьян, архаичные представители рода Homo обладали развитыми надбровными дугами, а у нашего вида они значительно уменьшились в размерах (но не исчезли полностью!). Поэтому в данном случае мы видим обвинение специалистов в предвзятости.
Сильное уменьшение размеров надбровных дуг у человека вполне вписывается в признаки эволюционного направления на фетализацию, то есть, сохранение у взрослого организма ювенильных признаков, в том числе его непосредственных предков.

Череп детёныша шимпанзе

Если мы посмотрим на череп детёныша шимпанзе, то увидим, что он весьма «человекообразен», в отличие от черепа взрослого шимпанзе, у которого происходит интенсивный рост лицевых костей и появляются искомые надбровные дуги.
Собственно, о сохранении у человека ювенильных признаков даже сам господин Тен говорит в анализируемой книге. Так что уменьшение надбровных дуг у человека вполне вписывается в эту модель эволюции.

Стр. 186:
Это как цепная реакция: одно заблуждение порождает другое, еще более дремучее.

Это самая верная характеристика книги господина Тена!

Стр. 186:
Ничем не подтвержденное предубеждение, будто валики были и исчезли, идущее от самих ученых, привело к тому, что их самих и загнали в тупик нелепым по форме, но логичным для данного театра абсурда вопросом: почему они исчезли?

Это самый логичный вывод, который можно сделать на основании имеющихся в распоряжении учёных ископаемых остатков гоминид с учётом их анатомических особенностей и распределения во времени. Ими, этими окаменелостями, и подтверждено данное «предубеждение». А право задать вопрос в той форме, в какой он поставлен Теном, ещё нужно долго и упорно доказывать, представляя аргументы именно в пользу описанного Теном варианта истории человечества.

Стр. 187:
Отвечаю, но, разумеется, не на этот нелепый вопрос, а на тот, который единственно имеет право на существование: почему появились валики?

У Джанни Родари есть замечательные «Сказки по телефону». И среди них есть сказка «Вопросы наизнанку» про мальчика, который задавал вопросы наоборот:
«У него уже и борода отросла, а он все продолжал сочинять вопросы. Он и не подумал постричь бороду. Он только спрашивал себя:
– Почему у бороды есть лицо?
Словом, странный это был человек. Когда он умер, один ученый провел некоторые исследования и обнаружил, что, человек этот, еще когда был маленьким, привык надевать носки наизнанку, и ему так ни разу в жизни и не удалось надеть их правильно. Точно так же он так никогда и не научился задавать правильные вопросы.
Со многими людьми еще такое бывает».
Этот отрывок из сказки Дж. Родари как раз иллюстрирует тот случай, о котором я хотел сказать: вопрос Тена поставлен с ног на голову, поскольку противоречит фактическим данным. По каким причинам противоречит? Неизвестно. Возможно, автор владеет неполной информацией, либо не понимает ничего в теме, о которой говорит, либо сознательно лжёт, преследуя какие-то собственные цели. Противоречие фактическим данным выглядит особенно странным в свете доступности информации по данному вопросу. То есть, ошибку в рассуждениях Тена может найти любой человек, умеющий читать и анализировать прочитанное.
Пока у теории Тена совершенно отсутствуют такие весомые доказательства, как подлинные ископаемые остатки, подтверждающие его версию антропогенеза. Когда будут – тогда и можно будет задавать антропологам «вопросы наоборот», и требовать от них ответа. А пока нет – лучше встать в сторонке и скромно промолчать, ибо даже глупец, сомкнувший уста, может прослыть мудрецом.

Стр. 187:
Одной из причин, вызывавшей деградацию пресапиенсов в обезьян, является авитаминоз D как следствие отказа от морской пищи на материке. Это имело последствия для костяка. Среди них Х-образное или, наоборот, О-образное искривление ног; недоразвитие таза; патологический рост черепа, включающий в себя разрастание и утолщение лобной кости.

Для начала следует сказать, что авитаминоз и гиповитаминоз – разные вещи, поэтому лучше говорить о втором ввиду крайней редкости первого. Симптомы гиповитаминоза D зависят от возраста, в котором человек его заимел: рахит, муссируемый Теном, – удел лишь детей, а у подростков и тем более взрослых картина совсем другая. Но тут надо ещё обратить внимание на важнейшую вещь: витамин D в достаточном количестве содержится в неморской пище – яйцах (желтки) и молоке. Также его в большом количестве вырабатывают дрожжи, часто живущие в нормальной микробиоте животных и человека. Ну и, конечно, он синтезируется в коже из своих предшественников (провитаминов) под действием ультрафиолета.
Теперь стоит поговорить о признаках рахита, тем более, что они известны с античных времён (источник):
«При рахите мягкие кости черепа легко деформируются, от лежания в кровати затылок делается плоским. Разрастаются теменные и лобные бугры, появляется «олимпийский» лоб, а голова кажется квадратной или седловидной. У ребенка непропорционально велика мозговая часть головы – рахитическая гидроцефалия. Большой родничок закрывается поздно.
Тяжелый рахит уродует лицо – верхняя челюсть выступает вперед над нижней, прикус открытый, свод неба высокий и узкий, нарушается звукопроизношение.
Молочные зубы при рахите прорезываются в более поздние сроки, часто в неправильном порядке. Зубы имеют дефекты эмали и легко разрушаются».
Как видим, среди признаков рахита отсутствует разрастание надбровных дуг. Далее, лоб рахитичного ребёнка становится высоким, выпуклым, и даже выступает вперёд, над носом («олимпийский» лоб). Темя при этом может оказаться слегка вдавленным. Теперь смотрим на череп неандертальца и видим, что у него лоб как раз наоборот, низкий и скошенный назад, темя выпуклое, а отдельно взятая верхняя челюсть не выступает. Затылок неандертальца выпуклый, а у рахитиков он как раз плоский – это связано с деформацией мягких костей черепа от лежания у ребёнка. Зубы и челюсти неандертальца крупные, размеры глазниц и носового отверстия больше, чем у нашего вида. Это не является признаками рахита.
При рахите происходит нарушение окостенения тканей, что выражается в избыточном накоплении хрящевой ткани. Внешне это проявляется в виде рахитических «браслетов» на запястьях и «чёток» на рёбрах, на границе костной и хрящевой частей ребра. У неандертальцев в связи с общим мощным телосложением просто более толстые и сильно изогнутые рёбра.
«При рахите из-за мягкости ребер в месте прикрепления диафрагмы появляется вдавление в виде пояса, нижние ребра раздаются в стороны под давлением органов брюшной полости, а верхние втягиваются внутрь, нижняя часть грудной клетки расширена, а верхняя сужена. В очень тяжелых случаях формируется «куриная» грудь – грудина выпячена вперед, или грудь «сапожника» – нижняя часть грудины вдавлена».
Для неандертальца характерна очень широкая грудная клетка, что не соответствует признакам рахита.
«Дети обычно лежат на спине с согнутыми ногами, подгибая их внутрь, из-за размягчения костей формируется О-образные ноги. Деформация усиливается под тяжестью тела, когда ребенок начинает стоять и ходить. У детей, которые уже становятся на ноги и ходят, преобладает тонус мышц разгибателей. Если размягчение костей нижних конечностей возникает в этом возрасте, формируются Х-образные ноги. Если тонус мышц значительно снижен, то даже при тяжелых формах рахита и значительном размягчении костей искривления ног не бывает».
Ноги у неандертальцев вполне прямые, а низкий рост объясняется иными пропорциями скелета: руки и ноги относительно укорочены по сравнению с нашим видом.
Слова Тена о «недоразвитии таза» у неандертальцев вызывают недоумение. Вот статья об эволюции таза у гоминид, которая имеется в открытом доступе: Laura Tobias Gruss, Daniel Schmitt “The evolution of the human pelvis: changing adaptations to bipedalism, obstetrics and thermoregulation” (2015) (ссылка). И в ней описан таз архаичных людей: гейдельбергского человека и неандертальца: очень большой в целом, и шире, чем самое большое значение ширины у современного человека. Это у нас «недоразвитие», или как?

Стр. 187:
Р. Вирхов в свое время верно определил надбровные дуги неандертальца как костную патологию.

Не забываем, что на выводы Вирхова оказали большое влияние его религиозные взгляды. И его взгляды оказались опровергнутыми новыми находками. Кроме того, вирховское «своё время» было лишь временем рождения палеонатропологии как науки, поэтому в то время ошибки были неизбежны из-за скудности ископаемого материала. Сейчас его более чем достаточно. Как уже отметил С. Дробышевский, такое обилие материала даже затрудняет работу специалистов – всего в голове не удержишь.

Стр. 187:
Скелеты неандертальцев, которые сохранились (в силу своей эволюционной молодости) лучше костяков самых древних гоминин, являют собой идеальную картину далеко зашедшего авитаминоза D. У них устойчивая, повторяющаяся форма скелета. Сформированный морфологический тип. Далее им оставалось окончательно превращаться в обезьян, но им не дали. Их патологическая человеческая анатомия, которая не успела преформироваться в нормальную анатомию обезьян, сложилась за очень короткий период времени: от 20 до 40 тыс. лет.

Как мы уже увидели выше, ничего похожего на «идеальную картину далеко зашедшего авитаминоза D» у неандертальцев не наблюдается. А устойчиво повторяющиеся признаки оказываются видовыми. Наконец, кто сказал, что им нужно было «окончательно превращаться в обезьян»? Рахитичный человек – это ещё не обезьяна, а просто больной человек. С рахитом в лесу по деревьям не поскачешь – для этого нужны как раз крепкие здоровые кости. Кроме того, даже самый больной рахитом человек сохраняет человеческий мозг и сознание, и от рахита полтора литра человеческого мозга не превращаются в два стакана мозгов обезьяны.
На мой взгляд, от этих рассуждений веет каким-то нездоровым душком «теории инволюции» господина А. Белова.
Далее, господин Тен отводит слишком уж малые сроки на формирование анатомии, характерной для неандертальца. В соответствии с научными представлениями, в своём классическом виде неандертальская анатомия сформировалась к началу позднего плейстоцена (примерно 120 тысяч лет назад), а начало этого процесса, т.е. появление первых специфически неандертальских признаков в некоторых популяциях европейских H. heidelbergensis, фиксируется на несколько сотен тысяч лет раньше, не позднее 400 тысяч лет назад. Откуда Тен берёт эти 20-40 тысяч лет – неизвестно, так как никаких ссылок на какие-либо научные работы он не приводит, и никакие ископаемые образцы не упоминает.

Стр. 187:
В масштабах антропогенеза это мизер, который вообще не учитывается, когда речь идет о миллионах лет, а мы наблюдаем столь впечатляющие изменения за столь короткий срок. А что говорить об африканских гомининах, которые деградировали миллионы лет? Предки сахелантропа, бредя с побережья Средиземного моря по Нилу, добрались до озера Чад за несколько поколений. Мы вообще не можем учитывать такие отрезки времени, как тысяча, две, три тысячи лет.

Не кажется ли в свете этих измышлений удивительным то, что в долине Нила и далее в сердце Африки уже тысячи лет живут люди, которые как-то не торопятся деградировать? Древнеегипетские могилы, мумии и произведения искусства свидетельствуют о тысячах лет нормального существования людей вдали от моря без признаков деградации в обезьяноподобных существ. То же самое касается коренных народов Центральной Азии, Сибири и других районов, удалённых от берегов морей.
Далее, у нас есть ещё один интересный момент. В Новом Свете потомки первых пришедших туда полноценных людей, которые, допустим, жили у моря и не «деградировали», должны в ходе заселения внутренних районов материка неизбежно деградировать. И, если «по Тену», ископаемые виды людей являются результатом быстрой и катастрофической деградации популяций, ушедших от моря, то мы должны массово находить в Новом Свете вдали от морских побережий останки людей с «рахитично-неандерталоидными» чертами. Однако древние могилы и мумии индейцев даже в физически и геохимически далёких от моря горных районах показывают нам людей нормального человеческого облика. То же самое наблюдается в Австралии – аборигены являются типичными людьми, а их отличия от нас – на уровне расовых.

Стр. 187-188:
Надбровные дуги – это патология, которая очень быстро проявляется и поэтому дает такую «смазанную» картину в ретроспективе миллионов лет. Одни мигранты моря вымирали; другие эволюционировали в обезьян-антропоидов; третьи, уразумевшие основы здорового питания и образа жизни (морепродукты, соль, солнце), выживали и порождали разные виды людей. Современные антропологи пытаются восстановить картину такого сложного процесса, как антропогенез, по ископаемым костям, не учитывая костных патологий. Всерьез учитывать этот фактор они не могут, потому что исключают, невзирая на весь сонм доказательств, морскую стадию существования наших предков. И в этом — их главная ошибка. Вторая причина — они лезут не в свое дело, не являясь специалистами-патологоанатомами.

Сразу на язык просится очередная колкость. Уж кто бы поучал антропологов не лезть не в своё дело: их попрекает человек, не имеющий никакого образования в области биологии. Может, господину Тену не уподобляться этим самым гадким «симиалистам», и тоже не лезть не в своё дело с поучениями и умопостроениями космических масштабов и такой же космической глупости?
Да, я поддался эмоциям. Это плохо. Но отсутствие нужного образования у Тена – это факт. На своём сайте он подробно пишет о полученном образовании, и оно не имеет прямого отношения к биологии. Думаю, господин Тен в силу убогости своих знаний (а чем ещё объяснить?) не знает, что палеонтологи, в том числе палеоантропологи, вполне способны отличить нормальную кость, даже необычной формы, от кости, несущей в строении патологические изменения. На тему патологий костей у ископаемых людей и животных написаны, простите, целые тома научных трудов. Если Тен не знает об их существовании – это его проблемы.

Стр. 188:
...Когда я был учеником, у нас в школе учился мальчик, внешне похожий на неандертальца с надбровными валиками. Его старшие братья и сестра ничего подобного не имели, были нормальными, красивыми детьми. Причина Витькиного уродства была донельзя проста и печальна: его родители спились. К моменту зачатия младшего весь заработок семьи уходил на водку. Мать не питалась полноценно, не могла нормально выкормить младшего сына, он рос рахитиком, т.е. организму катастрофически не хватало витамина D, и вырос неандертальцем! Кстати сказать, вырос большим — был массивней и выше нормальных старших братьев. Его брат Леня был настоящим белокурым красавцем и умницей, преуспевал в иностранных языках. Он был стройным, худощавым парнем. Витя имел надбровные дуги, насупленный взгляд, скошенный подбородок, был сутул и коренаст – типичный неандерталец! Неандерталец с картинки — это портрет Вити К.! Он не смог одолеть программу далее начальной школы, где в каждом классе сидел по два года. Вот так быстро происходит деградация.

Этот Витя – конечно, аргумент. Все антропологи мира сразу должны сжечь свои докторские диссертации и искать этого легендарного Витьку (дай ему бог здоровья, если он жив) или его могилку (царствие ему небесное, если он помер). И как он мог быть выше людей нормального роста (на рахитичных-то кривых ногах!) – сложно сказать. Видимо, рахита всё же не было, а было что-то иное. Что именно? Это уже вопрос к медикам. Или к патологоанатомам.
В связи с упоминанием этого персонажа напрашивается закономерный вопрос: разве неандерталец отличается от сапиенса только сутулостью, коренастым сложением, надбровными дугами, насупленным взглядом и скошенным подбородком? Существует ещё много более тонких и менее заметных особенностей в строении черепа и скелета, отличающих неандертальца от нашего вида. Плюс генетические отличия. Вот и возникает вопрос: все эти признаки были в наличии, или сходство было чисто внешним, преувеличенным фантазией и давностью воспоминаний? И разве мозгов у него было на 300 кубиков больше? Помнится, сам Тен в одной из предыдущих глав этой книги думал, как использовались эти полтора стакана мозгов.

Стр. 188-189:

Протекторный рельеф на подушечках пальцев

Все знают, что после нахождения в воде более пяти минут на подушечках пальцев рук и ног появляются бугорки и извилины. Раньше считалось, что это следствие осмотического процесса, т.е. вымывания солей. Но потом обратили внимание на то, что у обезьян при погружении лап в воду ничего подобного не наблюдается, а осмос должен иметь общий характер. Потом выяснилось, что в нервной системе человека есть особые структуры, отвечающие за образование этого рисунка, так похожего на протектор шин. Если перерезать некоторые нервные волокна, то рисунок не образуется. Выходит, что данное явление — это наша нормальная специфическая анатомия. Единственное объяснение, которое существует на настоящий момент, – это увеличение захватистости разных предметов в воде. Для этого проводились специальные опыты, в ходе которых выяснилось, что удержание скользких, мокрых предметов руками с протекторным рисунком эффективней, чем без рисунка. Совершенно очевидно, что это гидроприспособление – для эффективного сбора моллюсков, вылавливания рыб из-под коряг и валунов и т.д. Кстати, ручной способ ловли рыб, моллюсков, крабов руками после отлива до сих пор массово практикуется индусами и жителями Юго-Восточной Азии.

Источник этой информации в книге Тена не указан, но найти его в Интернете всё же можно. Вот он:
«Почему кожа на пальцах морщится, когда мы принимаем ванну» (перевод, оригинал).
Меня удивляет логика Тена – однозначная и безальтернативная. По его представлениям, продвигаемым в этой книге, если кожа на пальцах от воды сморщивается – значит, предки человека однозначно были водными животными, и больше никак с водой не сталкивались. Мне вот, что интересно стало: господин Тен знает, что такое дождь? Это когда вода падает с неба, просто льёт струями, стекает по разным предметам, делая их мокрыми. И такое приспособление вполне может быть полезным для лазания по мокрым стволам деревьев, улучшая контакт с поверхностью. Кроме того, такими пальцами легче захватывать мокрые предметы – плоды, например.

Стр. 189-190:

Глазные белки

С. Бурлак выдвинула идею происхождения языка в связи с перемещением обезьян в саванну, для чего понадобилось ввиду расстояний развивать разные виды коммуникаций.
«Заметим, однако, — пишет она, — что сигналы-комментарии не обязаны быть звуковыми, поскольку более открытый ландшафт дает больше возможностей замечать сигналы при помощи зрения. В частности, с какого-то момента возникает стремление следить за взглядом сородичей: И этому способствует развитие такой адаптации, как хорошо заметные белые склеры глаз. У шимпанзе тоже иногда видны белые склеры глаз, но лишь у единичных особей, у человека же этот признак закреплен в геноме» (Бурлак, 2011, с. 355, 356).
С одной стороны, хорошо, что хоть одна симиалистка попыталась объяснить хоть один человеческий эксклюзив, которых в теле человека более сорока: от волос на голове до подъема стопы. Ни один из них обезьянщики объяснить не могут. С другой стороны, само объяснение не может не вызывать улыбку. Оказывается, глазные белки появились, чтобы ими сверкать в саванне, потому что расстояния большие. А в лесу в них просто не было нужды. Осталось попросить английских ученых провести эксперимент, насколько далеко можно в саванне подавать сигналы, зыркая белками глаз.

Английские/британские учёные в этом вопросе нам не нужны – оставим их определять, в каком сорте чая лучше всего размачивать печеньку. Нам нужно включить мозги у одного товарища смешанного русско-корейского происхождения и ещё раз внимательно, очень-очень внимательно прочитать любезно приведённую им цитату из книги С. Бурлак. И что мы увидим? А увидим мы, что о подаче сигналов на расстоянии речь не идёт. Речь идёт о том, что для невербальной коммуникации важно было уловить направление взгляда сородича. Ферштейн? Не сверкать глазами издалека, как старинным гелиографом, а понять, куда смотрит сородич. И при этом сородич не обязательно должен был стоять на большом расстоянии – из приведённого отрывка этого не следует совершенно. Тен сам додумывает, доводит идею до абсурда, а затем высмеивает это абсурдное состояние. То есть, в очередной раз применяет полемический приём «соломенное чучело».
При чём здесь именно открытый ландшафт? Так там же просто светлее, чем в лесу.

Стр. 190:
Существует простое эволюционное объяснение такому эксклюзиву человека, как белые склеры. Нашими настоящими предками были морские млекопитающие, скорее всего неотеническая форма древних дельфинид. У дельфинов тоже белые склеры, и это заложено в их геном, как и в геном человека. На планете только у людей и зубатых китов белые склеры. Среди обезьян они изредка встречаются среди горилл и шимпанзе. Это – рудиментарные белые склеры, т.к. эти приматы происходят от одичавших пресапиенсов.

Объяснение, конечно, занятное. Но тогда возникает следующий вопрос: а каково адаптивное значение этих белых склер у дельфинов? Получается нечто сродни теории панспермии, которая объясняет появление жизни на Земле заносом с другой планеты, но тем самым просто отодвигает вопрос о происхождении жизни как таковой куда-то в неизведанные глубины космоса.
Далее, ещё раз взглянем на слова С. Бурлак, приведённые Теном, и уже в который раз внимательно их перечитаем. В отрывке говорится не о том, что склеры у человека стали белыми, а о том, что они у него стали заметными по сравнению с обезьянами. Это стало возможным из-за изменившегося разреза глаз, делающего видимым несколько больший фрагмент поверхности глазного яблока. Цвет склер у обезьян можно посмотреть хотя бы на фотографиях в Интернете. Благо, там их сейчас предостаточно, да ещё и в хорошем качестве:

Вот человекообразная обезьяна – суровая горилла из зоопарка в Дуйсбурге:

Вот молодой японский макак. Обратим внимание, что это обезьяна не человекообразная, хотя и узконосая.

И вот белоголовый капуцин. Замечу, что это вообще не узконосая обезьяна, а широконосая обезьяна Нового Света.

Для контроля посмотрим, как там обстоят дела у других животных. Вот тюлень, водный представитель отряда хищных.

Вот летучая мышь (крылан).

Вот южноамериканский грызун агути, родич морской свинки.

Напоследок пустим в огород козла.

И обратим внимание на цвет его склер.
Обращаю внимание, что все указанные изображения не являются секретными: они были найдены в Интернете в открытом доступе примерно за 5-10 минут каждое. Достаточно было затратить в общей сложности менее получаса на проверку собственного предположения и убедиться, что белый цвет склер у человека – это далеко не «эксклюзив» на фоне остальных млекопитающих. И он не является основанием для выдвижения предположений о происхождении людей от китообразных, а обезьяны – от «деградировавшего» человека. Во всяком случае, летучих мышей и грызунов с белыми склерами точно не заподозришь в происхождении от человека посредством «деградации». Хотя у «интеллектуального предшественника» Тена в вопросах деградации человека, господина А. Белова, ещё не такое возможно.

Стр. 190:

Прямая кортикально-ларингальная связь

В 1994 г. С. Пинкер написал: «Крики приматов контролируются не их корой головного мозга, а филогенетически более старыми нейронными структурами ствола мозга и лимбической системы, которые связаны с формированием эмоций... Истинный язык (человека. — В.Т.) расположен в коре головного мозга, в основном в левой около-сильвиевой области» (Пинкер, 2004, с. 317).

Если приглядеться к цитате Тена, видно, что он пропустил кое-какие слова в этом абзаце:
«Человеческие вокализации, отличные от языка, такие, как вздохи, смех, стоны и крики боли тоже контролируются не подкорковыми структурами. Подкорка мозга контролирует даже ругательства, те, которые вырываются, если попасть молотком себе по пальцу, столь же непроизвольные, как тик в синдроме Туретта; эти ругательства могут быть единственной речью, доступной жертвам афазии Брока».
Упоминаемы Теном ниже У. Фитч в книге «Эволюция языка» (М., Языки славянской культуры, 2013) добавляет к этому моменту кое-что интересное:
«Тот факт, что бранные слова (когда-то заученные) не подвергаются коррозии, когда весь прочий лексикон нарушен, говорит о том, что ругань имеет тенденцию к сближению с генетически детерминированными звуками. Это значит, что лингвистическая система частично «колонизирует» древние, более простые системы, вовлеченные в эмоциональную экспрессию (Myers 1976). При этом основная вокальная продукция находится под контролем новых корковых структур латеральной системы» (стр. 383).
То есть, мы видим, что речевые способности человека не сконцентрированы в каком-то строго определённом регионе мозга.

Стр. 190-191:
В деталях эта информация ошибочна, но в целом верна. Нейроны органов звукопроизводства высших животных, включая шимпанзе, активируются все-таки не столь древними структурами, как лимб и ствол, которые есть у самых примитивных существ. Управление располагается повыше, но не там, где у человека. Не в коре, а в среднем мозге.

А мы снова читаем ту же книгу Фитча:
«Зона Брока расположена непосредственно перед той порцией моторной коры, из которой контролируются мышцы лица, челюстей и языка и ниже другой, управляющей движениями рук и пальцев. Неудивительно, таким образом, что именно из этого региона у млекопитающих осуществляется моторный контроль жевания и глотания пищи. Более интересно то, что у человека он имеет прямое отношение к волевому контролю вокализации, чего нет у обезьян (monkeys) (Jürgens 2002). Важно и то, что некоторые исследователи, на основании строения эндокрана вымерших гоминид, утверждают, что именно этот регион увеличивал свою площадь в процессе из эволюции, начиная со стадии Homo habilis (см., например, Tobias 1987)» (стр. 383, раздел 9.4.3.).
Ого, как интересно! У млекопитающих, стало быть, тоже есть участки коры головного мозга, контролирующие работу органов ротовой полости и глотки. Стало быть, управление у них расположено повыше среднего мозга.

Стр. 190-191:
«Среди приматов критические отличия организации контролирующих систем человека выявляются при рассмотрении латеральной кортикальной системы (lateral cortical system), – пишет австрийский палеолингвист У. Фитч. – В частности, у людей имеет место прямая нервная связь между фронтальной моторной зоной латерального неокортекса и функционально важными моторными нейронами ствола мозга. Это в первую очередь нейроны двойного ядра, вовлеченные в контроль активности глотки (Kuypers 1958; Deacon 1992; Jürgens 1994). Я буду называть эти инновации в анатомии человека связями между корой и нейронными структурами, управляющими работой гортани (corticolaryngeal connections), избегая нейроанатомического термина, более точного по существу, но не столь выразительного» (Фитч, 2013, с. 381, 382).
У.Т. Фитч называет эту кортикально-ларингальную связь (прямой перевод: corticolaryngeal connections) «инновациями». Но, как мы увидим ниже, это не такие уж инновации.

В разделе 9.4.4. Фитч упоминает, что у певчих птиц тоже имеется прямая связь между структурами переднего мозга и органом звуковоспроизводства (сиринксом). Это говорит о том, что при необходимости такая связь может возникать достаточно быстро в эволюционном смысле: певчие птицы являются молодым подотрядом в отряде воробьинообразных, и их возраст сравним с возрастом ранних гоминид вроде сахелантропа.

Стр. 190-191:
«Отсюда можно сделать вывод, – пишет он далее, – что главная причина, не позволяющая шимпанзе обучаться речи, лежит не в сфере контроля над вокальным трактом, но в механизмах управления мышцами гортани. Это заключение согласуется с наблюдениями супругов Хейс, пытавшихся научить говорить шимпанзе Вики. Некоторые высказывания, которые ей удавалось частично контролировать, были безгласными, скорее походили на громкие выдохи, чем обладали звонкостью. Эти различия между шимпанзе и человеком в контроле над мышцами гортани согласуются с нейроанатомическими данными, суть которых – в присутствии прямой связи между корой и нейронными структурами, управляющими работой гортани» (там же, с. 384).

Следует сразу заметить, что Тен говорит о попытках обучить обезьян звуковой речи. В принципе, нет ничего удивительного в том, что даже у близких видов живых существ имеются определённые анатомические различия, не позволяющие одному виду проявлять способности другого. Тем более, что после дивергенции от последнего общего предка филогенетические линии, ведущие к человеку с одной стороны, и к шимпанзе – с другой, эволюционировали независимо друг от друга, причём в разных направлениях, максимально снижая конкуренцию друг с другом.
Есть, однако, несколько вопросов по поводу процитированного материала. Вопросов не к авторам цитат, а к самому господину Тену:
1) Следует ли из приведённой цитаты, что человек происходит не от обезьян, а от китообразных? Является ли данная цитата прямым доказательством этого тезиса, продвигаемого в анализируемой книге? Особенно, если учесть, что у китообразных голосовые связки не принимают участия в звуковоспроизводстве?
2) На протяжении книги неоднократно звучала мысль о том, что человекообразные обезьяны являются деградировавшими потомками неких первичных разумных людей. Если это верно, мы должны ожидать от шимпанзе наличия в изменённом виде именно человеческого типа нервных связей. Где же они – остатки гипотетического «предково-человеческого» состояния в строении нервной системы шимпанзе?

Стр. 191-192:
Однако есть на земле животные, у которых механизм контроля над звукопроизводством похож на человеческий! Это водные млекопитающие. Почему они?
Некоторые авторы, пишет Фитч, «предполагают, что вокализация в водной среде может требовать изменений в акустических характеристиках звуков на разных глубинах и использования более сложных сигналов для опознавания или более аккуратного контроля над вокализацией. Я предлагаю гипотезу, согласно которой... плавание (особенно под водой) требует увеличения намеренного контроля над органами дыхания и гортанью, что может служить преадаптацией к дифференцированному контролю над вокализацией» (там же, с. 385).
Сказав это, Фитч поспешно предохраняется (не дай бог, заподозрят в неверии в Великий Тотем всех настоящих ученых!): «Люди не относятся к числу плавающих... и, таким образом, не оправдывают предсказаний рассмотренных гипотез» (там же, с. 385). Однако в авторском примечании оговаривается мелким шрифтом: «Если не принимать во внимание идею, согласно которой человек прошел в своей эволюции стадию полуводного существования (Рид, Морган)» (там же, с. 385).
Честный ученый предпочел «сам себя высечь», выдвинув гипотезу и тут же ее опровергнув, лишь бы его не записали в сторонники акватики! Но других решений нет все равно!

Как это «нет»? Очень даже есть. Что симптоматично, приводит эту информацию сам автор цитируемой Теном книги, буквально на той же странице:
«Особенность распространения способности к сложной вокальной имитации среди млекопитающих состоит в том, что она описана только у видов, ведущих водный образ жизни (китов и тюленей). Если же очертить эту способность менее строго и включить в данную категорию все типы вокальной имитации, то к имеющемуся короткому списку надо будет добавить также некоторых летучих мышей и, возможно, слонов. Таким образом, все эти виды либо приспособлены к водному образу жизни, либо к полету. Добавим сюда еще около 4 тыс. видов птиц, способных к вокальной имитации».
В примечании научного редактора в отношении водного образа жизни указано «кроме слонов». Это я на всякий случай уточняю.
Так что «другие решения» именно что есть, и сам автор цитируемой Теном книги их привёл, хотя Тен скромно не стал их упоминать. И где-то в самых дремучих глубинах Интернета зашевелился и зевнул давно забытый призрак «хироптероидного антропогенеза», не к ночи он будет помянут.
Тен немного слукавил, когда цитировал Фитча. Видите, там небольшой пробел в цитате? В оригинале сказано:
«Люди не относятся к числу плавающих или летающих существ и таким образом, не оправдывают предсказаний рассмотренных гипотез».
В цитате выше также лукаво выброшены слова Фитча «…полет и…». Если вернуть эти слова на своё место, цитата в редакции Тена сильно теряет в убедительности, поскольку плавание оказывается не единственной возможной причиной развития сложной вокализации, и таким образом оригинальная цитата злокозненно заставляет думать, что гипотеза Тена предлагает далеко не единственное объяснение вокализации человека.
Фитч совсем не оправдывает садомазохистских ожиданий Тена, поскольку относится в равной степени скептически к обоим объяснениям, предложенным в статье Janik, V. M., Slater, P. J. B. (1997) “Vocal learning in mammals”. Соответственно, смакуемую Теном гипотезу он сам не выдвигал, и ему не в чем оправдываться оговорками мелким шрифтом – он лишь дал понять, что знаком с гипотезой «водной обезьяны», не более того. В тексте он сам говорит о том, что упомянутая гипотеза ещё нуждается в дополнительных подтверждениях. Далее по тексту Фитч отмечает, что у птиц и китообразных (в частности, зубатых китов) для воспроизведения сложных звуков развиваются иные, нестандартные структуры. Например, у дельфина это воздушные мешки. Но мы же ищем объяснение особенностей вокализации у человека, верно? А у него звуковоспроизводящий аппарат коренным образом отличается от дельфиньего – мы говорим при помощи голосовых связок, издавая звуки стандартным для млекопитающих способом.

Стр. 192-193:
Фитч пишет о всех водных млекопитающих, включая китов и дельфинов, но особенно акцентируется на тюленях (наверно, потому что было больше специальных исследований). «Но люди и тюлени смогли успешно высвободить механизмы вокализации из рамок их первоначальной роли и приспособить для генерации гибкой вокальной продукции, приобретаемой в ходе научения. Хочу заметить, что этот фундаментальный факт привлек к себе на удивление мало внимания со стороны исследователей эволюции языка» (там же, с. 386).
Чему удивляться? Это ж такой важный факт, что симиализму придется отдохнуть, если не сдохнуть. Это ж эволюционное доказательство, что механизм прямой связи коры мозга с нейронами, ответственными за речь, мог сформироваться только у тех млекопитающих, которые вели водный образ жизни. Где те честные и смелые ученые, которые решатся вызвать на бой Великую Обезьяну и всю ее армию антропологов, не гнушающихся ничем? Которые не спорят, но стигматизируют всех, кто выступает против Тотема, просто объявляя их лжеучеными?

О, дааааа! Сдохните, злые симиалисты! Великий Тен идёт, держа карающий меч правосудия!… Правда, выясняется, что меч картонный, оклеенный фольгой пищевой алюминиевой из ближайшего магазинчика хозтоваров.
Акцентирование Фитча на тюленях происходит по одной простой причине. Она у него изложена на стр. 386, прямо перед цитатой, приведённой Теном:
«Среди видов, практикующих сложную вокальную имитацию, только человек и тюлени продуцируют звуки с использованием характерного для млекопитающих аппарата, включающего в себя легкие, гортань и полость рта».
Вот, почему. Китообразные тут «не при делах» чисто анатомически: фактически, они «говорят» носом, а не голосовыми связками. А тюлени – так же, как люди. Сходства больше. И управляют этим одни и те же нервы.
Теперь об изученности вокализации у тюленей. Там же, у того же Фитча, прямо сразу за процитированной Теном фразой сказано:
«… (впрочем, см. работу: Deacon, 1997). К сожалению, нам известно слишком мало относительно того, насколько сложна вокальная имитация у тюленей. Функции песен этих млекопитающих, как и песен птиц, могут и не иметь ничего общего с функцией музыки и речи у людей (Hauuser, McDermott 2003)».
Теновское «наверно» [sic], таким образом, можно смывать в унитаз. Не «наверно». Причина изложена русским по белому.
Восторг Тена по поводу сказанного Фитчем вполне объясним: человек, плохо знакомый с биологией, сумел углядеть в тексте нечто, отдалённым образом перекликающееся с его собственными выкладками. Моно порадоваться, но я не буду этого делать. Я просто напомню, что речь идёт об эволюции звуковоспроизводящего аппарата, который производит звуки, распространяющиеся по воздуху. Так что тут ещё неизвестно, какое обстоятельство больше повлияло на эволюцию голосового аппарата у тюленей – то, что они проводили некоторую часть времени в воде, или то, что они проводили другую часть своего времени на суше, где и общались друг с другом при помощи звуков. Далее, по мнению Тена, человек происходит от китообразных – дельфинид/акродельфид/чёрт знает, кого ещё. А у китообразных, напомню, для звуковоспроизведения возникло то, что в книге Фитча названо «новые нестандартные структуры». То есть, эволюция звуковоспроизводящего аппарата у китообразных шла в ином направлении, чем у тюленей и человека. Киты приспосабливались общаться при помощи звука в иной среде – в плотной, хорошо проводящей звук. С голосовыми связками у них беда – у тех же дельфинов они редуцированы. И вообще, зачем постоянноводным животным уметь общаться при помощи звуков, распространяющихся по воздуху? Они же всё время проводят под водой. И если, согласно Тену, человек происходит от неких китообразных, то у человека в строении должны неизбежно обнаруживаться особенности, характерные для звуковоспроизводящего аппарата китообразных, но Тен не говорит об этом ни слова.

Стр. 193:
«Вопрос о нервных и психологических механизмах вокализации у тюленей чрезвычайно интересен и заслуживает всестороннего экспериментального изучения. Можно с достоверностью предсказать, что у этих животных будет обнаружена прямая связь между корой головного мозга и нейронными структурами, управляющими работой гортани. А если так, то тюлени должны стать идеальным объектом для анализа генетических основ и механики развития этой анатомической особенности, что нетрудно осуществить, принимая во внимание, сколь обычны представители разных видов тюленей в зоопарках и океанариумах» (там же, с. 386).
Вы понимаете, о какой «теме» пишет Фитч? О возникновении человеческой речи – именно этой теме посвящена его книга! Изучая морских млекопитающих, мы скорее поймем этот феномен, чем изучая обезьян. Там-то уж все исхожено и ясно, что ответов нет и не будет.

Как же одно маленькое слово может испортить весь праздник! Тен, видимо, не заметил, что Фитч сказал: «а если так…». «Если» – это такое гадкое слово! Своим присутствием оно ставит перед нами некое небольшое условие, которое, однако, должно выполняться для того, чтобы нечто было таким, каким мы хотим, чтоб оно было. В данном случае Фитч лишь предсказывает, и его предсказание нужно проверить – а именно, найти искомую прямую нервную связь. И только когда она будет найдена, можно будет дать волю чувствам.
Тену понравилось именно то, что тюлени – это морские млекопитающие, и вокруг этого факта он устроил пляски с бубном. А я читаю его слова и вижу совсем другое. Тюлени – это пример независимого от линии гоминид развития сложной вокализации у млекопитающих – своего рода «контрольный эксперимент» природы, модель для сравнения. Среди птиц имитаторов со сложной вокализацией больше, но их мозг слишком сильно отличается от мозга млекопитающих, чтобы можно было проводить прямые сравнения. Поэтому, сравнивая тюленей (как млекопитающих), людей и обезьян, можно выделить те общие особенности строения мозга, которые делают возможным появление речи. Сам же Фитч пишет на странице 387:
«Тюлени гораздо ближе филогенетически к человеку, по сравнению с птицами. При их изучении могут быть сняты многие вопросы, касающиеся эволюции звуковоспроизводящих систем у млекопитающих».
И упоминание автором птиц в качестве других модельных объектов также разрушает иллюзию, которая родилась у Тена.
Вот, что ещё интересно. Тен пишет: «мог сформироваться только у тех млекопитающих, которые вели водный образ жизни». А я читаю слова Фитча, и вижу в них нечто другое: не у китообразных.
Тюлени, несмотря на водный образ жизни, не являются родственниками китообразных, и представляют собой лишь специализированную ветвь хищников, близкую к куньим (а моржи и ушастые тюлени – к медвежьим). Даже если (опять «если», замечу!) принимать безумную версию антропогенеза «по Тену», тюлени всё равно никаким образом не будут причастны к происхождению человека, и будут лишь показывать, что звуковоспроизводящий аппарат подобного типа может сформироваться независимо, путём конвергентной эволюции. Их полуводный образ жизни вкупе с отсутствием аналогичного аппарата у китообразных намекает, что жизнь в море как таковая тут может быть просто «не при делах»: лёгкие и голосовые связки используются на суше, и искать ответ надо среди иных причин.

Стр. 193:
Фитч все-таки надеется, что эта тема получит развитие, которого заслуживает. Многих ученых точат сомнения в правоте обезьяньей теории.

А здесь хотелось бы увидеть логическую связь между пожеланием Фитча получше изучить тюленей (как объект для сравнения) и указанными Теном «сомнениями в правоте обезьяньей теории». Заодно посмотреть бы список этих «многих учёных» с указанием их учёной специальности, чтобы составить представление об области их компетентности.

Стр. 193-194:

Использование языка
для звукопроизводства

В членораздельной речевой деятельности участвует не только язык, но без использования языка она невозможна.
«Кей, Кэртмилл и Бэлоу (Kay, Cartmill & Balow, 1998) обнаружили, что проходящий через череп костный канал, содержащий подъязычный нерв, у человека в два раза больше, чем у шимпанзе, если учитывать разницу общих размеров. Подъязычный нерв – это черепно-мозговой нерв, отвечающий почти за все движения языка. Большие размеры этого нерва у человека важны для точности движений языка, необходимых при членораздельной речи. В черепах австралопитеков каналы подъязычного нерва невелики, как у современных обезьян, что предполагает сходную ограниченность набора звуков» (Палмер, 2007, с. 140).

Однако у нас в открытом доступе есть чуть более свежая статья “Hypoglossal canal size and hominid speech” (авторы: David Degusta, W. Henry Gilbert, and Scott P. Turner, источник: Proc. Natl. Acad. Sci. USA, Vol. 96, pp. 1800–1804, February 1999, ссылка), где в резюме указано следующее:
«Канал подъязычного нерва у млекопитающих вмещает нерв, который обеспечивает моторную иннервацию языка. В прошлом размер канала подъязычного нерва использовали для того, чтобы установить время возникновения речевых способностей, подобных человеческим, в 400 тысяч лет назад, и чтобы приписать речевые способности современных людей неандертальцам. Эти выводы основывались на гипотезе о том, что размер канала подъязычного нерва является показателем речевых способностей. Здесь эта гипотеза фальсифицирована фактом обнаружения многочисленных таксонов приматов, не относящихся к людям, которые обладают каналами подъязычного нерва, размеры которых укладываются в рамки размеров, характерные для современных людей – как абсолютных, так и относительных в сравнении с объёмом ротовой полости. Образцы Australopithecus afarensis, Australopithecus africanus и Australopithecus boisei также обладают каналами подъязычного нерва, которые как по абсолютному, так и по относительному размеру – по отношению к объёму ротовой полости – равны таковым у современных людей. В основе гипотезы о том, что размер канала подъязычного нерва является показателем обладания речью, лежит предположение о том, что размер канала подъязычного нерва коррелирует с размером подъязычного нерва, который, в свою очередь, связан с функционированием языка. Это предположение, возможно, некорректно, поскольку мы не обнаружили никаких явных корреляций между размером подъязычного нерва, или количеством аксонов, которые он содержит, и размером канала подъязычного нерва на выборке трупов. Наши данные показывают, что размер канала подъязычного нерва не отражает вокальных способностей или использования речи. Таким образом, вопросы о времени возникновения человеческого языка и речевых способностях неандертальцев остаются открытыми».
«Вы можете, Кривелло, продолжать!» (С. Михалков «Смех и слезы»).

Стр. 194:
Как сказано выше, контроль звукопроизводства животных осуществляет не кора мозга, а нижележащие структуры – центральное серое вещество среднего мозга. Это во-первых. А во-вторых: «Оказалось также, что связи между ЦСВ и подъязычным ядром, контролирующим движения языка, отсутствуют (Jurgens, Pratt, 1979). Это согласуется с представлениями, согласно которым в вокализации млекопитающих в норме участвуют структуры гортани, челюстей и губы, тогда как мышцы языка остаются в бездействии (Jurgens, Ploog, 1976; Deacon, 1992)» (Фитч,2013,с.380).
У обезьян органы звукопроизводства гортани контролируются не корой, а средним мозгом. Но к языку не имеет отношения даже он! Подъязычный нерв контролируется самыми примитивными структурами – стволом и лимбом. Здесь Линкер был прав.

Хорошо, убедили. Нет, не Тен убедил, а те люди, кого он цитирует. Признаю, что человек в использовании языка для воспроизведения звуков уникален: должны же быть и у человека какие-то уникальные признаки! Но возникает вопрос: а что это доказывает? Точнее будет поставить вопрос так: что хотел доказать нам Тен, когда указал на этот признак как на уникальный? Я не хочу гадать и домысливать за него, что же именно он хотел нам этим сказать. Дело это неблагодарное, вероятность ошибки велика, а чужая душа – потёмки. Если господин Тен сподобится сочинить следующее издание своей книги, исправленное и дополненное, то я думаю, ему можно было бы пояснить этот момент. Ведь эта особенность не сделала человека ближе к «дельфинидам», которых Тен позиционирует как предков человека. Однако Тен старательно отмечает отличия человека именно от наземных животных. У китообразных, напомню, язык не участвует в формировании звуков: это «поршень» для засасывания добычи в пасть. А за производство звуков у зубатых китов отвечают структуры, образованные носовыми ходами, а не голосовые связки. Соответственно, управляет ими другой нерв.

Стр. 194-195:
Вот почему шимпанзе невозможно обучить не только осмысленной речи (для этого надо как минимум, чтобы подъязычный нерв управлялся корой), но и просто связной речи. Язык наземных животных вообще не предназначен для звукопроизводства – это орган облизывания, вкусовой рецепции и манипуляций едой во рту.
Понятно почему «...в то время как человеческие дети спонтанно разбивают человеческую речь на фонетические категории, у обезьян, как выяснилось, эта способность отсутствует» (Палмер, 2007, с. 201). Разумеется, на уровне среднего мозга, а тем более ствола категоризация невозможна. Это может делать только новая кора.

А теперь господин Тен начинает лукавить по-чёрному, ловко подменяя понятия. О чём он говорил в предыдущих абзацах? О структурах мозга, которые ответственны за управление органами, производящими звуки у человека и прочих млекопитающих. Если сравнивать с компьютером – это своего рода аналог звуковых колонок, воспроизводящих уже готовый медиафайл. А в данном абзаце Тен обсуждает речь как форму высшей нервной деятельности, за которую отвечает кора головного мозга. Если продолжать сравнение с компьютером, то это материнская плата с центральным процессором и жёсткий диск, где происходит формирование этого самого медиафайла (ну, в некотором приближении, условно считая пользователя единым целым с компьютером). И в данном случае обезьяны, активно общающиеся при помощи языка жестов и хорошо понимающие (после обучения) человеческую речь, показывают, что лингвистические способности (за которые отвечает кора головного мозга) у них развиты достаточно хорошо, несмотря на проблемы с фонетикой. На языке жестов они умеют шутить, обманывать, просить, и даже сами придумывают какие-то новые жесты, если в их словаре нет подходящего слова.
«В 1966 году Гарднеры и их сотрудник Роджер Футс начали работать с Уошо — годовалой самкой шимпанзе, обучая ее языку, известному как ASL (American Sign Language), или амслен. К концу третьего года обучения Уошо могла изобразить 85 слов и охотно ими пользовалась. (Позднее активный словарный запас Уошо продолжал расширяться и в итоге превышал 200 слов.) Это не удивило ее воспитателей: начиная эксперимент, они ожидали, что шимпанзе выучит много знаков амслена, будет их вполне правильно применять и, может быть, даже строить из них простые фразы, но вот вопросы, отрицание или разница между фразами, отличающимися порядком слов, окажутся для нее непреодолимым барьером. Однако юная шимпанзе перемахнула этот барьер, даже не заметив, что тут была какая-то трудность. Мало того: при встрече с новыми предметами Уошо сама начала давать им двусловные имена, построенные так, как это часто делается в английском языке и еще чаще в языках типа пиджин-инглиша. Холодильник она назвала «холод-ящик», лебедя на пруду – «вода-птица», арбуз – «пить-конфета», редиску – «еда-ай-больно». А будучи запертой в клетку и чрезвычайно этим недовольной, просигналила служителю: «Грязный Джек, дай пить!» До этого случая ее собеседники использовали слово «грязный» только в буквальном значении, но обезьяна уловила, что это слово всегда употребляется с неодобрением, – и тут же превратила его в ругательство» (Б. Жуков «Введение в поведение», М., АСТ, 2016, глава «Когда горилла заговорила», ссылка).
Так что кора головного мозга у них работает не хуже, чем у нас, людей, и слова А. Маркова совершенно справедливы. Просто обезьяны вроде шимпанзе эволюционировали в другом направлении, не в сторону звукового общения. Тен же своими словами пытается нас убедить в даный момент, что обезьяны не способны к речи уже на уровне коры головного мозга. Обратите внимание, как работает логика у Тена: вначале речь идёт о разбивке речи на фонетические категории, то есть, сугубо об обработке звуковой информации, а затем делается вывод о неспособности к категоризации вообще. Думаю, за такие слова всякий уважающий себя шимпанзе метнёт в него изрядную порцию фекалий собственного производства, потому как обидно.

Стр. 195:
Но как быть с уверениями типа «разница между мышлением человека и других животных все-таки в степени, а не в качестве» (Марков А., 2011, с. 44)?

Как быть? Ну, как минимум, читать собственные первоисточники повнимательнее. Вот, что пишет Фитч в «Эволюции языка» (М., Языки славянской культуры, 2013):
«В то время как большинство авторов склонны видеть преемственность в механизмах вокального контроля у приматов и человека (например, Lieberman 2000; 2006), только двое, насколько мне известно, серьезно возражают против сравнительных неврологических данных, свидетельствующих в пользу этой точки зрения (Deacon 1992; MacNeilage 1998b). Они оба согласны с важностью той роли, которую латеральная кора играет в сфере вокализации у людей. Однако Дикон утверждает, что отличия, наблюдаемые здесь между приматами и людьми, первоначально скорее количественные, чем качественные, и что качественный характер они приобретают лишь в зрелом возрасте субъекта за счет эпигенетического процесса сохранения релевантных нервных связей (Deacon 1984; 1992). МакНейлидж подчеркивает роль медиальной системы, которая, по его мнению, продолжает участвовать в управлении вокализацией у человека и придает особое значение нейронным системам, контролирующим работу челюстей и губ при демонстрации чмоканья губами у приматов (lip-smack display), что рассматривается им в качестве важного предшественника речи у людей» (стр. 387, раздел 9.4.5.).
Или эта цитата немного не соответствует тому настроению, которое хочет создать в голове читателя господин Тен?

Стр. 195:

Возможность наличия
более одной психики в одной голове

Шизофрения является эксклюзивной болезнью человека и, как я думаю, малых зубатых китов (дельфинов прежде всего). У других животных, включая антропоидов, расщепления психики не происходит никогда. В связи с тем что у животных эндогенное (необусловленное травмой или инфекцией) безумие не встречается, шизофрения считалась социальной болезнью и никак не связывалась с соматикой. Причины ее усматривались в особой сложности психической жизни в человеческом обществе. В настоящее время установлено, что у шизофрении имеется анатомическая причинность. Как пишет Д. Палмер, «как указывает целая серия научных исследований, начиная с 1970-х», «существует возможность наличия более чем одной психики в одной голове» (Палмер, 2007, с. 94). Это означает, что человеческий мозг имел особый путь формирования. Это еще один критерий, согласно которому обезьяны исключаются из числа предков человека.

Когда речь идёт о подтверждении/опровержении научных теорий, даже проклинаемого Теном «симиализма», речевой оборот «как я думаю» не является аргументом. Аргументом являются реальные научные исследования, а именно:
1) исследования, подтверждающие реальные случаи шизофрении у каких-либо видов малых зубатых китов, соответствующим образом документированные (описания экспериментов, методики, оборудования; результаты и их обсуждение);
2) исследования, полностью опровергающие возможность появления шизофрении у обезьян, исходя из объективных особенностей строения их мозга, причём в сравнении с мозгом людей-шизофреников.
Пока таких исследований нет, данный аргумент Тена остаётся словоблудием. В целом же, даже просто само по себе открытие шизофрении у иного, нежели человек, вида млекопитающих – это уже прекрасная возможность обессмертить своё имя в истории науки. Тем не менее, Тен строит свои аргументы так, словно эта самая шизофрения у тех же дельфинов уже открыта, описана и признана наукой. Если она открыта, то ссылок на первоисточники он не приводит. Если же она не открыта, то ссылка на домысел как на доказанный факт – это в высшей степени некорректный аргумент, который можно со спокойной душой не принимать во внимание.
Наконец, для появления шизофрении нужен, как минимум, очень развитый разум (название: греч. «схизо» расщеплять, разделять, раскалывать + «френон» разум), а у китов его и нет. И есть предположение, что господин Тен немного путает шизофрению с диссоциативным расстройством идентичности (оно же «раздвоение личности»), для которого как раз характерно наличие в сознании пациента нескольких разных «личностей».

Стр. 195-196:

Способность к суициду

Неспособны животные также к самоубийству. Данное явление нельзя путать с самопожертвованием во имя спасения детей или членов стаи, или хозяина. Здесь разница такая же, как между самоубийством и гибелью на войне, или самопожертвованием матери, защищающей ребенка. Кроме людей, способность к суициду наблюдается у дельфинов. Версий самовыброса дельфинов на сушу существует множество, повторять их нет смысла, их легко найти в популярных изданиях. Наиболее общепризнанной (после того как была отвергнута версия, связанная с преследованием косатками) на настоящий момент является версия магнитных бурь. Якобы китообразные, ориентирующиеся по магнитным линиям, во время магнитных бурь теряют ориентацию и устремляются на сушу.

Прежде, чем рассуждать о том, способны ли дельфины к суициду, нужно хотя бы посмотреть, что это такое. Тен этого не сделал – просто отделил от сходных внешне форм поведения, не перечисляя основных признаков этого поведенческого акта. Возьмём хотя бы определение из «Википедии»:
«Самоуби́йство, суици́д (от лат. sui caedere «убивать себя») – преднамеренное лишение себя жизни, как правило, самостоятельное и добровольное».
«Все самоубийства можно условно разделить на два класса: истинные и демонстративные (так называемый парасуицид или псевдосуицид). Как правило, псевдосуицид совершается в состоянии аффекта и является не столько попыткой лишить себя жизни, сколько «криком о помощи», попыткой обратить на себя и свои проблемы внимание окружающих. Эти действия также называют «демонстративной попыткой суицида». В противовес псевдосуициду, истинный суицид – это, как правило, хорошо спланированное мероприятие, цель которого – любой ценой лишить себя жизни вне зависимости от мнения и реакции родных, близких, друзей и прочих».
Животные часто гибнут сами по разным причинам. Жирафы и цапли «вешаются» в развилках деревьев, ёжик без лишних раздумий может шагнуть с балкона многоэтажного дома, рыбы пытаются заглотнуть слишком крупную добычу и давятся насмерть. Но это не самоубийство, а несчастный случай – они не задумывали уйти из жизни подобным образом, и то, что случилось с ними – роковое стечение обстоятельств. Соответственно, чтобы квалифицировать поведение дельфина именно как самоубийство, необходимо ответить на вопросы:
1) Наблюдается ли у дельфинов осознанное намерение убить себя? Фиксировалось ли оно? В каких формах оно проявляется? Как возможно отличить его от инстинктивных программ поведения?
2) Как определяется добровольность совершения дельфинами и осознание желания умереть?
3) В чём проявляется сознательное планирование дельфином собственной смерти?
Ответы на эти вопросы должны быть не из серии «я думаю…», а должны подтверждаться объективными и проверяемыми данными. В случае человека квалификация его поведения как самоубийства сопровождается выявлением признаков, позволяющих квалифицировать этот шаг именно таким образом, причём делают это специалисты. В случае с дельфином мы также должны иметь на руках объективные данные, позволяющие определить его поведение именно как самоубийственное, и отличить его от иных форм поведения со сходными внешними признаками. Пока у нас таких данных нет, утверждения Тена и прочих о «самоубийстве дельфинов» будут всего лишь беспочвенными фантазиями. Соответственно, опровергать с их помощью научные данные не получится из-за принципиальной ненаучности данных фантазий.
О «загадочных самоубийствах» дельфинов писали очень много. Одной из обоснованных версий причин такого поведения является версия нарушения работы сонара в мутной воде, глушащей эхолокационный сигнал:
«Животные приближаются к берегу в разное время года. Их может сбить с толку сложная система узких проливов и похожих на рыболовный крючок отрезков суши, таких как, например, Кейп-Код (штат Массачусетс). Они становятся для животных настоящими ловушками. Одна из них – например, залив Вэллфлит, находящийся в районе Кейп-Кода. Такая сложность местного ландшафта объясняет тот факт, что 60% всех случаев выбрасывания животных на берег в районе Кейп-Кода происходит именно у берегов Вэллфлита. Исследователи также обнаружили схожесть грунта в разных точках земного шара, для которых характерно массовое выбрасывание на берег морских млекопитающих. Во всех этих местах имеются пологие песчаные или илистые берега или отмели, которые, возможно, отрицательным образом сказываются на способности животных ориентироваться в пространстве» (источник).
«Вопрос «почему дельфины и киты выбрасываются на берег» сродни вопросу «почему люди тонут». Это происходит по самым разным причинам. Животные могут быть ранеными или больными, а могут просто оказаться на мелководье по ошибке и не суметь выбраться на глубину.
Чаще всего это происходит на обширных песчаных или илистых мелководьях, так как дельфины ориентируются в воде с помощью эхолокации – они издают щелчки и по эху от них определяют расстояние до препятствия, а пологое песчаное дно плохо отражает звуки, и дельфины могут не замечать опасности до тех пор, пока будет поздно. Особенно опасны районы с высоким перепадом уровня воды при приливах и отливах» (источник).
Так что это поведение китообразных можно достаточно логично объяснить обычными земными факторами, не прибегая для этого к разного рода сомнительным теориям.

Стр. 196:
У дельфинов отсутствует нюх, но зрение очень острое. Не видеть землю они не могут. Ультразвук, который является главным проводником дельфинов в толще воды, не подвержен влиянию магнитных линий.

Глаза дельфина расположены по бокам головы. Когда он плывёт, он не видит то, что находится прямо перед ним (плывёт к берегу – берег не видит), и ориентируется исключительно при помощи эхолокации. Испускаемый ультразвук не подвержен воздействию земного магнетизма, однако не лишён недостатков: это колебания среды, и его можно заглушить. Кроме того, морская вода не всегда обладает идеальной прозрачностью, и даже самая прозрачная вода не позволяет видеть далеко.
Кстати, попутно возникла одна странная и, возможно, неуместная мысль: а как у человека вновь возникло обоняние, если у навязываемых ему в предки китообразных оно отсутствует? Если оно отсутствует у всех китообразных, это означает, что данный признак, скорее всего, древний и появился даже до разделения китов на усатых и зубатых. В статье Михаила Гельфанда «Молекулярная эволюция: как киты уходили под воду» об обонянии китов говорится следующее:
«Как и следовало ожидать, утрата обоняния на молекулярном уровне проявляется как потеря генов, кодирующих рецепторы запахов. В результате мутаций они становятся псевдогенами и перестают кодировать функциональные белки, хотя и остаются в геноме».
Первоисточник – статья McGowen M. R., Clark C., Gatesy J. The vestigial olfactory receptor subgenome of odontocete whales: phylogenetic congruence between gene-tree reconciliation and supermatrix methods // Syst. Biol. 2008. V. 57. P. 574–590. DOI: 10.1080/10635150802304787 (статья не в открытом доступе). Интересно, как в процессе происхождения человека от теновских «дельфинид»/акродельфид удалось заставить эти проклятые псевдогены снова заработать? Да, понимаю, мысль неуместная. И ответить сложно. Но нужно, если то, что пишет о происхождении человека господин Тен, является правдой.

Стр. 196:
Если бы дельфины выбрасывались, теряя ориентацию на большой скорости (на малой скорости катастрофа маловероятна), они разбивались бы о камни и скалы. Они же никогда не разбиваются, они именно выбрасывают себя на берег подобно тому, как люди, желая утонуть, бросаются в воду.

Если внимательно посмотреть хотя бы на фотографиях, в каких местах происходит «самоубийство» дельфинов и других китообразных, то можно отметить, что все эти места похожи друг на друга – это песчаные пляжи с обширной отмелью, а не скалы. Достаточно небольшого волнения, чтобы в воде на большом пространстве образовалось много взвеси, рассеивающей эхолокационный сигнал дельфина, о чём говорилось, в том числе, в процитированных статьях. А приближения к берегу дельфин не видит, как я уже говорил, из-за расположения глаз по бокам головы.

Стр. 196:
Второе. Часто во время выброса на берег приборы вообще не фиксируют магнитных бурь. Тем не менее спасательные операции далеко не всегда бывают успешными, потому что животные упрямо возвращаются на сушу, ища смерть.

Зато фиксируется сильное волнение. Или, например, военные учения, во время которых громкие звуки взрывов заставляют паниковать и выбрасываться на берег зубатых китов ремнезубов. Даже в «Википедии» это упоминается, и есть вот такая ссылка на первоисточник: “Online Guide to the Animals of Trinidad & Tobago”.
В этом источнике об антильском ремнезубе (Mesoplodon europaeus) говорится, что морские военные учения НАТО с использованием низко- и среднечастотных сонаров приводили к большому количеству выбрасываний этих китов на берег. Для других видов китообразных отмечается та же закономерность – поисковик в помощь всем интересующимся.

Стр. 196-197:
Третье. Если бы аппарат ориентации дельфинов был столь ненадежен, как его представляют авторы «магнитной» гипотезы, мы бы после каждой магнитной бури, которые происходят почти ежемесячно, были б вынуждены собирать трупы дельфинов, разбросанные по берегам всех континентов (а также скатов и птиц).

Всё-всё-всё, вы меня убедили, господин Тен, не продолжайте. Хорошо, магнитное поле тут ни при чём. Зато находится вполне достаточное количество других факторов вполне земного происхождения, заставляющих китообразных выбрасываться на берег. Не упоминать их – это лукавство, нечестный приём, «лисячья правда». Да, мне это выражение понравилось, особенно применительно к его автору.

Стр. 197:
Эхолокация и зрение дельфинов и других китовых достаточно надежно ориентируют их в пространстве. Ненадежных способов ориентации в мире животных не существует вообще. Такое животное не могло бы выжить.

Согласен, ненадёжные способы ориентации естественный отбор отсеял бы очень быстро – как только они стали ненадёжными и перестали быть адекватными меняющемуся образу жизни эволюционирующего вида. Однако равным образом не существует стопроцентно надёжных и безотказных способов ориентации в пространстве. Оказавшись в неестественной, новой для себя обстановке, живое существо теряется, и органы чувств «по техническим причинам» отказываются работать правильно. Креветок, вложивших в органы равновесия железные крупинки вместо песчинок, можно обмануть при помощи магнита, который будет изображать для них фальшивый «низ»: они будут послушно поворачиваться животами к магниту, игнорируя силу притяжения Земли. Летучая мышь врежется в шерстяное одеяло, глушащее её эхолокационный сигнал. Голуби с магнитиками на крыльях теряют способность ориентироваться по магнитному полю Земли. Так же и дельфины – не отличают муть, глушащую эхолокационный сигнал, от протяжённого пространства чистой воды, и устремляются к берегу, навстречу гибели.

Стр. 197:
Кстати сказать, способность к эхолокации у дельфинов не является врожденной. Дети дельфинов учатся у взрослых. Ничего особенного, фантастического в этой способности нет. Это просто способность воспринимать и передавать звуки более высокой частоты, чем способен воспринимать человек. Это просто небольшой сдвиг по частоте.

Нет, это не только слух и звуковоспроизведение. Вдобавок существует и эхолокация слышимым для человека звуком – у птиц: гуахаро и саланган.
Как механизм ориентирования эхолокация предполагает «сканирование» пространства испускаемым звуковым сигналом, анализ отражённого препятствиями сигнала и интерпретацию его в виде звуковой «картины» мира. Этому и учатся молодые дельфины. А вот чисто анатомические приспособления для эхолокации у юного дельфина уже есть. Точно так же у новорождённого младенца есть и мозги, и голосовые связки, но ему приходится учиться пользоваться ими, осваивая членораздельную речь.

Стр. 197:
Редкие, но неизменно впечатляющие случаи самовыброса дельфинов на берег – это именно стремление к суициду. Это то, что делает им великую честь, уподобляя людям. Это не что иное, как плата за высокий интеллект. Никакие другие животные, кроме них и нас, не способны к самоубийству. Подробней этот вопрос мы рассмотрим ниже.

Пардон, не совсем понял. Это что – всё? Это весь анализ проблемы? Я-то думал, что будут рассмотрены ещё какие-то версии, последует их всестороннее обсуждение, и т. д. Но я вижу практически безальтернативную концовку: если это не А, значит, это Б, и исключительно Б. Я ждал сравнения особенностей высшей нервной деятельности, характеризующих самоубийц среди людей, выделения общих особенностей с таковыми у дельфинов, выбросившихся на берег, и на их основе доказательства того, что дельфины именно покончили жизнь самоубийством, а не стали жертвами некорректной работы эхолокатора, например. Напрасные ожидания, увы: мне сразу подсовывают готовый однозначный ответ. Нет, я его не принимаю, и другим не советую. Это не аргумент, а бездоказательный трёп. «Экстраординарные утверждения требуют экстраординарных доказательств», не забываем.

Стр. 197:

Мозговой Рубикон

«...Основной структурный план одинаков, – пишет С. Гринфилд о мозге, – и нет четкой анатомической линии, нет Рубикона, который можно было бы пересечь и с уверенностью сказать: «Этот вид обладает сознанием. А этот вид – просто неодушевленная биомашина» (Гринфилд, 2018, с. 39). Можно привести множество подобных высказываний, но, думаю, этого достаточно, учитывая, что Сьюзен Гринфилд является обладателем 32 докторских степеней разных университетов, включая свой родной Оксфорд.

Приведу полностью цитату из книги С. Гринфилд:
«Мозг человека отличается от мозга крысы, белки, кролика, верблюда, кошки, обезьяны и любого другого животного так же, как каждый соответствующий вид в целом отличается от другого. В животном мире для каждого вида характерны определенные анатомические особенности мозга: некоторые области могут быть развиты больше других, могут значительно отличаться по форме, и, что очевидно, общий размер мозга животных существенно варьируется. Но основной структурный план одинаков, и нет четкой анатомической линии, нет Рубикона, который можно было бы пересечь и с уверенностью сказать: «Этот вид обладает сознанием. А этот вид – просто неодушевленная биомашина»».
Собственно, ровно то же самое говорил А. Марков в цитате, которую приводил Тен на стр. 195.
Очень большая проблема заключается в том, что чёткой грани между наличием и отсутствием сознания не провели даже специалисты, поскольку нет единого мнения по поводу наличия у животных сознания. Есть две группы учёных. Одни считают что переход от интеллекта животных к интеллекту человека количественный (Дарвин, Крушинский, Зорина, Смирнова), другие – что качественный (Павлов, Никольская).
Ещё одну значительную сложность представляет расплывчатость концептуального аппарата. У сознания имеется по меньшей мере 13 признанных определений, поэтому надо всякий раз уточнять что имеет в виду автор.
Далее, нельзя приписывать отдельной молекуле, клетке или структуре системные функции типа внимания, памяти и сознания: это локализационизм, граничащий с френологией.
Наконец, нельзя доказывать что-либо, ссылаясь на авторитеты. Естественнонаучные гипотезы доказываются экспериментальными фактами. И здесь господин Тен, фактически, молчит, несмотря на внешнее многословие.

Стр. 197:
Обратите внимание на дату: 2018 год! Полтора века искали ученые Рубикон в мозге и – фиаско. Но неужели такое в принципе возможно? Не может быть, чтобы не было особого пути у мозга человека и чтобы это не отразилось в анатомии. Гринфилд и сотни ее коллег (все!) неправы: Рубикон есть.

Удивительно! Человек с 32 докторскими степенями (?) не сумел постичь тайну, а тут, внезапно, отыскался гений! Дайте же догадаться, кто же в итоге внезапно оказался прав? Пусть имя этого человека прозвучит в анналах науки подобно грому с ясного неба!
У меня одного дурное предчувствие относительно личности этого человека?

Стр. 198:
...Мозолистое тело называется так, потому что это самая плотная структура мозга. Она представляет собой сложное переплетение волокон (аксонов), осуществляющих связь двух полушарий. Образно говоря, это что-то типа плотной связки голографических проводов. Располагается этот орган между двумя полушариями прямо по саггитальному сечению. Это не единственная комиссура мозга, но самая большая и именно межполушарная.

Голографический провод? Может, всё же «оптический»?
«Располагается этот орган между двумя полушариями прямо по саггитальному сечению». Термин «сагиттальный» означает «идущий в плоскости двусторонней симметрии тела. Иными словами, сагиттальное сечение делит бренное тело на зеркально симметричные правую и левую половинки. А аксоны в составе мозолистого тела тянутся не по этому сечению, а аккурат поперёк него.
Уточнять, что мозолистое тело является «именно межполушарной» комиссурой, не обязательно: в самом понятии «комиссура» заложено то, что эта структура связывает аналогичные структуры двух полушарий мозга.

Стр. 198:
Она наличествует у всех млекопитающих, за исключением самых низших представителей класса (сумчатых и клоачных). Плотность волокон, составляющих этот сгусток, одинакова у животных и человека, а вот их число чрезвычайно вариабельно. В связи с одинаковой плотностью волокон можно судить о степени развития мозолистого тела по площади сечения. У ежа оно 1,85 мкм², у крысы 4-5 мкм², у человека 753 мкм². Общее число нервных волокон в мозолистом теле мозга человека достигает астрономической цифры 200-350 млн (Макаров, 2002, с. 222). Разница между человеком и животными, даже самыми умными, включая дельфинов и обезьян, не в два и более раз, а в десятки и сотни раз. Здесь мы видим качественный порог, тогда как по остальным структурам, заключенным в мозге, разница имеет количественное значение, или ее нет совсем.

Площадь сечения мозолистого тела – в квадратных миллиметрах, а не микрометрах. На минуточку, это в миллион раз больше (микрометр – тысячная часть миллиметра, и ещё в квадрате). К слову, простой диаметр одного аксона одной нервной клетки составляет несколько микрометров, а у нас – площадь, в квадратных микрометрах. Так это что же, у ёжика и у крыски только один или два аксона соединяют полушария мозга? Если издательство «Эксмо» не побрезговало выпустить эту книгу, то хоть бы её вычитали, что ли? Хотя для такой лженаучной книги научный редактор – это как циркуль для черчения квадратов.
Тупо по площади сечения судить о развитии мозолистого тела – методическая ошибка. У ёжика или крыски оно будет заведомо меньше, чем у человека, хотя бы потому, что они сами значительно мельче человека.
А теперь немного поговорим о цифрах. Что любопытно, господин Тен нигде не приводит абсолютных цифр, показывающих степень развития мозолистого тела у дельфинов и человека. Надо как-то закрывать этот пробел, что ли… В свободном доступе в Интернете есть старая (1994 года) статья “Corpus Callosum Size in Deiphinid Cetaceans” (ссылка), в которой приводится масса конкретных цифр, относящихся к площади сечения мозолистого тела у китообразных. В книге приведены таблицы, из которых видно, что площадь сечения мозолистого тела у разных видов дельфинов колеблется от 104,1 до 828,6 квадратных миллиметров, но самые крупные значения относятся к мозгу косаток, более чем втрое превышающему человеческий по абсолютному размеру. Плюс синий кит добавляет свои 850,1 кв. мм в этот ряд. То есть, особого превышения как-то не наблюдается. Если уж Тен напрямую сравнивает человека и крысу, почему бы не сравнить человека и синего кита? Да, так же напрямую.
Данные по приматам спрятаны в статьях с платным доступом, но в статье 2020 года “Corpus callosum morphology across the lifespan in baboons (Papio anubis): A cross-sectional study of relative mid-sagittal surface area and thickness” (ссылка) приводится средняя величина 96,9 кв. мм.
Хорошо, не будем лукавить, как Тен, и сравним мозг человека с примерно равным по весу мозгом афалины. В книге приводится диапазон значений площади сечения мозолистого тела для афалин с весом мозга от 0,954 до 1,910 кг. Площадь сечения мозолистого тела для них составляет от 43 (для самого маленького мозга, длина животного 144 см) до 245 кв. мм соответственно. Разница существенная, но это всего лишь разы, но не «десятки и сотни раз», обещанные Теном.
Наконец, господин Тен не приводит ни единого доказательства существования именно качественного порога. Вначале он чёрным по белому пишет о том, что «плотность волокон, составляющих этот сгусток, одинакова у животных и человека, а вот их число чрезвычайно вариабельно», то есть имеет место сугубо количественное отличие. И внезапно заговаривает о «качественном пороге». По хорошему счёту, он должен бы описать в этом самом месте, какие именно новые особенности возникают при увеличении площади сечения мозолистого тела. Естественно, со ссылками на признанные научные работы.

Стр. 198-199:
Там происходят самые интенсивные по энергоемкости процессы в организме. В апреле 2008 г. после доклада на секции Проблем информационной цивилизации Дома ученых РАН в Петербурге мне задали вопрос: как объяснить невероятную энергоемкость мозга, потребляющего почти четверть всей энергии, расходуемой человеком? Ведь из кибернетики известно, что вычислительные операции малоэнергоемки. Во всяком случае, в сравнении с затратами мускульной энергии затраты на вычислительные операции должны быть кратно меньше. А мозг берет кратно больше относительно даже мускульных усилий. Составляя всего 2% веса тела, мозг потребляет 25% энергии. Кому-кому, а членам данной секции хорошо известны секреты теории и практики вычислительных систем, в том числе их энергетическая составляющая.
– Обратите внимание на то, что забирает большую часть энергии при работе компьютера, – ответил я. – Связи. В компьютере большую часть энергии потребляет интерфейс. Не сами рабочие «клетки» компьютера, а соединения между ними. Человек имеет в голове самую грандиозную комиссуру в мире. Логично предположить, что именно она и потребляет основную массу энергии.

А вот теперь надо очень-очень хорошо обосновать правомерность такого сравнения. В отличие от нейронов, элементы микросхем не требуют питания. А у нейрона основная масса вещества сконцентрирована в теле самой клетки, а не в отростках.
Основного потребителя кислорода и энергии в мозге вычислить просто: достаточно посмотреть, где больше кровеносных сосудов. «Большая Медицинская энциклопедия» в статье «Мозговое кровообращение» (ссылка) любезно поясняет следующее:
«Капиллярная сеть в толще мозга непрерывная. Ее густота тем больше, чем интенсивнее обмен веществ в тканях, поэтому в сером веществе она значительно гуще, чем в белом. В каждой части мозга капиллярная сеть характеризуется специфической архитектоникой».
Итак, основной потребитель ресурсов указан однозначно, прямым текстом. Я не знаю, насколько хорошими специалистами в строении головного мозга были товарищи из секции Проблем информационной цивилизации Дома ученых РАН в Петербурге. Если у человека есть учёная степень по какой-то одной научной специальности, это не делает его автоматически специалистом в других областях знания: сам господин Тен со степенью кандидата философских наук демонстрирует это, допуская нелепейшие ошибки в рассуждениях по биологии и антропологии. Так что не исключено, что товарищи из указанной секции согласились с ним просто по незнанию. Или, допустим, из вежливости. Мне просто любопытно, что ответили бы господину Тену нейробиологи, и насколько быстро погнали бы его тряпками не лучшего качества со своего собрания.
Вообще, непонятно, как можно сравнивать напрямую работу человеческого мозга и компьютера, строение и функционирование которых основано на совершенно разных принципах. Но автор анализируемой книги уже не раз попирал на наших глазах и факты, и логику, поэтому данный «косяк» становится просто одним из многих в длинном ряду. А ведь мы едва перевалили за середину книги…

Стр. 199:
Кардинальная ошибка заключается в том, что искали отличия в популяциях нейронов серого вещества, в стволе, в лимбических образованиях и т.д. Даже советским ученым, изучавшим диалектику, не приходило в голову поискать в структурах взаимодействия. А ведь диалектика учит, что причина всякого прогресса – это единство и борьба противоположностей.
На мозолистое тело не обращали внимания, мол, это просто провода, аксоны... Но зачем человеку такая огромная межполушарная комиссура, в сотни раз превосходящая такую же животных, притом что нейронные популяции, включая кору, больше, чем у животных сравнимых размеров всего в 2-3 раза, а иногда не больше, а меньше?

А здесь мы деликатно подменяем предмет обсуждения: с потребления мозгом энергии деликатно соскакиваем на особенности строения.
Вряд ли специалисты «не обращали внимания» на мозолистое тело: каллозотомия (рассечение мозолистого тела) использовалась как один из приёмов лечения тяжёлых форм шизофрении, и практиковать её начали ещё в 60-е годы XX века. А уже в 1981 году американский исследователь Р. Сперри получил Нобелевскую премию за изучение различий в работе полушарий головного мозга, которые были открыты как раз на пациентах, перенёсших каллозотомию.
Да, мозолистое тело – крупная комиссура, но о каких «сотнях раз» говорит Тен? Если начать сравнивать конкретные цифры, никаких «сотен раз» и близко нет. Но об этом – чуть ниже, когда будем обсуждать страницы 249-250 из книги Тена.

Стр. 199-200:
А что касается стволовых и лимбических структур, то там вообще все одинаково. Никто не задумывался о роли невероятно огромной комиссуры, а ведь это и есть реальный «мозговой Рубикон», реальный морфофизиологический критерий человечности.
В гипофизе искали то душу, то прибежище разума. Потом в гиппокампе. Потом в таламусе. Потом стали искать особые «клетки разума». Господствовал чисто механистический подход, атомизм, как в первоначальной физике. В 2006 г. я разговаривал об антропогенезе с «лицом российской науки» – С.П. Капицей – на его даче. «Мне нравится теория, что открыли клетки разума!» – сказал он, возражая мне. Какая теория, спрашивается, где она спустя 12 лет? Не было и нет никакой такой теории, хотя была громкая публикация в «Нью-Йорк таймс» (Blakeslee, 2006). В России темнота в понимании различия мозга человека и животных, а на Западе тьма беспросветная. Плохо учили ученые диалектику, за Гегеля надо посадить всех лет на пять. Иначе так и будут плюхаться в атомизме, который ниже демокритовского, и пытаться на этой базе выйти на исток сознания, которое представляет собой процесс!

Опять мы видим заявления, не подкреплённые фактическим материалом. Нет доказательства – нет ссылок на научные статьи, не раскрыт вопрос исключительности особенностей строения мозолистого тела именно у человека, и перехода количественных изменений в качественные.
Сдаётся мне, что «темнота» в данном случае существует сугубо в одном мозге – у самого господина Тена лично. Я не хочу сказать, что учёным известно абсолютно всё о работе мозга: это было бы заведомой неправдой. Исследования продолжаются, и перед специалистами стоит огромное количество вопросов без ответов.
Но раз уж за Гегеля господин Тен рекомендует сажать лет на пять (хотя кто он такой, чтобы вершить правосудие?), то вот за выход этой самой книги, которую я сейчас разбираю, его самого и всю когорту работников издательства «Эксмо», причастных к выходу в свет этой жемчужины лженаучной мысли, надо посадить… нет, руки отрубить… нет, лучше сразу голову… В общем, где-то на «пожизненный эцих с гвоздями» они уже себе наработали. Лучше всего, конечно, уволить из издательства всех причастных к публикации книги Тена, а у него самого ни одному издательству не брать рукописи для публикации хотя бы из соображений защиты собственной репутации. Ну, и чтобы не распространять лженауку – её и так в нашем обществе слишком много.

Стр. 200:
Сознание представляет собой внутримозговую коммуникацию. Но для коммуникации необходимы как минимум двое. Представления, будто мало-помалу из маленького обезьяньего мозга вырос мозг человека и в связи с тем, что он стал большой, появилось сознание, как некий продукт, – это пошлость и глупость. Решающее значение интерфейса для того, чтобы появилось сознание, говорит о том, что сознание – это результат не роста, а синтеза мозговых структур, которые во всем объеме были даны нашим предкам до антропогенеза.

Разговор о таком сложном и неоднозначном понятии нужно начинать с определения. И здесь нас сразу поджидают трудности:
«Проблема а) в расплывчатости концептуального аппарата. У сознания по меньшей мере 13 признанных определений, поэтому надо всякий раз уточнять что имеет ввиду автор. б) по поводу наличия у животных сознания нет единого мнения. Есть две группы ученых. Одни считают что переход от интеллекта животных к интеллекту человека количественный (Дарвин, Крушинский, Зорина, Смирнова), другие – что качественный (Павлов, Никольская). в) нельзя приписывать отдельной молекуле, клетке или структуре системные функции типа внимания, памяти и сознания, это локализационизм, граничащий с френологией, г) нельзя доказывать, ссылаясь на авторитеты. Естественнонаучные гипотезы доказываются экспериментальными фактами» (комментарий Веры Толченниковой).
Естественно, господин Тен не приводит определения сознания, которым оперирует в своих рассуждениях, что затрудняет понимание того, о чём именно он собирается говорить. Неизвестно, откуда Тен взял определение сознания как «внутримозговой коммуникации»: первоисточников этого определения он не приводит, альтернативные (принятые в науке) определения не разбирает, правильность выбранного определения по отношению ко всем прочим не доказывает. Соответственно, здесь впору говорить о подмене понятий.
Далее, отдельные элементы сознания существуют у различных животных, причём появляются независимо друг от друга на совершенно различных и весьма удалённых друг от друга ветвях филогенетического древа животных. Так, кроме млекопитающих, элементы сознания демонстрируют нам птицы – попугаи и врановые. А это – разница на уровне классов. И есть даже существа, проявляющие элементы сознания, не являясь при этом позвоночными и вторичноротыми – это осьминоги. У них нервная система отличается рассредоточенностью скоплений нервных клеток, а мозг состоит не из 2 полушарий, а из множества долей, образующих кольцо вокруг пищевода. Так что же у них – в каждой доле своя маленькая личность сидит? Да ещё в каждом щупальце свой «центр управления полётами», делающий работу щупальца более-менее автономной. Сколько же сознаний живёт в нервной системе осьминога? Не пора ли ему из океана в психушку?
Наконец, о каких же предках идёт речь, если это не обезьяны? Забегая вперёд, скажу, что до конца книги Тен не назовёт их конкретно и не приведёт ни одного латинского названия, позволяющего однозначно идентифицировать их.

Стр. 200:
Наша задача в этой книге – найти анатомическую основу этого синтеза.

Что я могу сказать? Пока господин Тен справляется с этой задачей из рук вон плохо. Мне приходится буквально продираться через множество фактических ошибок, которые порождены сугубо его личной неосведомлённостью в разбираемых вопросах. И у меня есть серьёзные опасения, что господин Тен с этой задачей попросту не справится из-за отсутствия знаний.

Стр. 200-202:

Классификация
анатомо-физиологических эксклюзивов

Абсолютные эксклюзивы:
1. Гиперразвитость мозолистого тела.
Это ещё как считать. Как говаривал свирепый диктатор Сомоса, «Вы выиграли выборы, а я – подсчёт голосов». По абсолютной величине человек проигрывает целому ряду животных. А по относительной… Есть у меня один комментарий к стр. 249 книги Тена, можете полюбопытствовать.
2. Волосы на голове растут безостановочно.
У волоса на голове есть определённый цикл развития, длящийся от нескольких месяцев до нескольких лет.
3. Супинаторно подвижная ступня-рессора.
Термин «супинаторно подвижный» не встречается в специализированной литературе, однако, исходя из понятия «супинация», можно предположить, что это способность подворачивать ступню внутрь – в сторону другой ноги. Неплохое приспособление для лазания по деревьям, где ветви растут под разными углами, а на земле – для ходьбы по неровной поверхности. Ни здесь, ни далее по тексту книги, ни в словарике к книге Тен не догадался дать определение этого понятия – сами, мол, додумывайте.
4. 40%-ный дефицит скелета для условий наземного обитания.
Кажущийся эффект из-за большого содержания жира в теле человека. При приведении количества жира к обезьяньему значению иллюзия пропадает.
5. Потовые железы особого типа (мерокриновые), отличного от потовых желез животных (апокриновых).
Мерокриновые (эккриновые) железы не уникальны для человека, просто у него они представляют собой основной тип потовых желёз. Железы такого типа присутствуют у других млекопитающих, в том числе у обезьян, хотя и в меньшем количестве. У человека также присутствуют апокриновые железы, общие с другими млекопитающими, в том числе с обезьянами. Налицо фактическая ошибка в рассуждениях.
6. Повышенная (в разы) потливость сравнительно со всеми другими животными.
Значения потовыделения для саванновых обезьян (павианов) приближаются к нижней границе показателей человека. Не «эксклюзив».
7. Расположение потовых желез по всему телу.
У обезьян потовые железы также расположены по всему телу. Не «эксклюзив».
8. «Холодный» пот.
Явление стрессового потоотделения – общее для млекопитающих. Не «эксклюзив».
9. Особое устройство дыхала с отверстиями, направленными вниз.
Ошибка в использовании терминологии: у человека и других наземных животных нет дыхала – это исключительная особенность китообразных. Даже у тюленей ноздри не называют дыхалом.
10. Колоколовидность ноздревых полостей при их рефлекторном напряжении, когда человек погружается в воду.
Когда человек поворачивает или нагибает голову под водой, эффект «воздушного колокола» сводится на нет раскрытыми ноздрями. У настоящих водных животных ноздри замыкаются, и воздух сохраняется в дыхательных путях при любом положении головы.
11. Устойчивое прямохождение. Среди наземных животных некоторые могут только на очень короткое время вставать на ноги. Среди морских вертикально «ходить» по воде могут дельфины, тоже очень недолго.
Дельфинов сюда лучше вообще не приплетать – их вертикальная поза не является ходьбой уже хотя бы из-за практически полного отсутствия задних конечностей, от которых остались лишь рудименты, не принимающие никакого участия в локомоции. У них удержание вертикальной позы в воде происходит за счёт изгибов позвоночника в плотной среде (воде).
12. Особое устройство внешнего уха: небольшая колоколовидная полость на переходе к среднему уху.
На ухе обезьян указанная особенность видна столь же отчётливо, в том числе у не-человекообразных обезьян.
13. Вывернутая наружу ротовая полость (губы).
Это неверное утверждение: в формировании губ принимает участие и кожа. Слизистая оболочка есть только на внутренней стороне губ, обращённой в ротовую полость. Вообще же губы – характерный признак класса млекопитающих вообще, кроме современных однопроходных.
14. Способность к обильному слезоточению.
Эта способность – порождение социальной природы человека, приспособление к общению путём подачи невербального сигнала сородичам. Кроме того, плач встречается и у других млекопитающих, хоть и редко.
15. Подбородочный выступ.
16. Ладонь с отстоящим большим пальцем-противоупором, равным по силе четырем другим пальцам.
Ошибка в использовании терминологии: у человека противопоставляющийся большой палец. У других приматов также может встречаться такая ладонь – например, у лори.
17. Особая мышца на тыльной стороне ладони («холм Сатурна»).
Бред. «Холм Сатурна» расположен не на тыльной стороне ладони. В тексте упомянуто, что Тен даже термины из хиромантии использует с ошибкой.
18. Мочка уха.
19. Способность к загару.
Не «эксклюзив»: животные также способны загорать.
20. Мужские бороды и усы, растущие безостановочно.
У самца орангутана усы и борода растут лучше, чем у иных людей. А вот безостановочный рост волос – это крайне сомнительное утверждение.
21. Использование языка в звукопроизводстве.

Эксклюзивы, отличающие человека от наземных млекопитающих:
22. Потребность в употреблении йода и других микроэлементов, растворенных в морской воде.
Не «эксклюзив». Другие наземные млекопитающие также испытывают йододефицит – эта проблема описана и изучена с научной точки зрения. Так что тут Тен говорит неправду.
23. Устойчивое соединение пищевода и трахеи.
У других позвоночных трахея также соединена с пищеварительным трактом – это общий признак четвероногих позвоночных. Может, конечно, формулировка кривая, но у них и у нас трахея не отсоединяется от пищевода – это смерти подобно. Если Тен имел в виду что-то другое, из представленной формулировки это неясно, а додумывать за другого человека – дело неблагодарное.
24. Гиперсексуальность.
Половое поведение отличается гибкостью даже у тех же приматов. И половое поведение тех же шимпанзе (обоих видов) отличается не меньшей интенсивностью совокуплений. А у бонобо это вообще неотъемлемая часть социальной жизни. Но называть отличия в половом поведении от других видов «гиперсексуальностью» – это фактическая ошибка.
25. Отсутствие диастем.
У огромного множества наземных млекопитающих нет диастем – например, у насекомоядных и рукокрылых. У современных человекообразных обезьян они есть, но в линии, ведущей к человеку, они отсутствуют из-за укорочения клыков. У разных животных диастема возникает по-разному, её расположение в зубном ряде различное, а у древнейших предковых млекопитающих диастем не было.
26. «Женский цикл», противоположный циклу наземных млекопитающих.
Никакой противоположности нет. Выделения во время менструации не имеют ничего общего с выделениями во время течки. Они не совпадают ни по своей природе, ни по фазе цикла овуляции. Фактическая ошибка в рассуждениях Тена.
27. Менопауза.
Наблюдается у ряда видов наземных млекопитающих, в том числе у приматов. Вновь не «эксклюзив».
28. Менструации.
Они присутствуют также у обезьян и ещё у ряда млекопитающих: 4 вида летучих мышей, прыгунчики и иглистые мыши Acomys (источник). То есть, опять не «эксклюзив», а достаточно распространённое явление.
29. Накопление подкожного жира по типу морских млекопитающих.
Половой диморфизм в характере отложения жира и явление стеатопигии указывают на иную цель появления жировых отложений у человека. Увы, не «по типу морских млекопитающих».
30. Протекторный рельеф, появляющийся в воде на подушечках пальцев рук и ног.
Есть в природе такое явление, как «дождь», когда с неба падает много воды, а предметы становятся скользкими – тогда и нужны морщинки на пальцах, чтобы удержаться на мокрой поверхности камня или дерева, или же удержать в руках мокрый предмет.
31. Прямая кортикально-ларингальная связь.
Не «эксклюзив»: у птиц также присутствует прямая связь между передним мозгом и структурами, отвечающими за воспроизведение звуков.
32. Использование языка в звукопроизводстве.
Уже было: см. №21. Если уж использование языка для воспроизводства звуков – уникальная черта человека, то она заведомо отличает его не только от наземных, но и от водных млекопитающих, в том числе от постулируемых Теном «предков» – дельфинов/дельфинид/акродельфид.
33. Способность к суициду.
Повторю мысль, высказанную выше в тексте: это бездоказательный трёп Тена.
34. Возможность более чем одной психики в голове.
Ещё раз повторю мысль, высказанную по предыдущему пункту. Не приведено ни одного доказательства реальности этого явления у китообразных.
35. Способность рожать в воду.
У китообразных, рождающих в воду, детёныш идёт задней частью тела вперёд. У человека рождение ребёнка происходит головой вперёд – как у типичных наземных млекопитающих. Способность рожать в воду – не больше, чем простая мода. В роддомах роды происходят не в воду. В разных первобытных племенах женщины рожают в хижинах, а не в речках или озёрах, как можно было бы ожидать.
36. Отсутствие инстинкта хождения.
Безосновательное утверждение. Дети в норме начинают ходить сами.
37. Замедление пульса при погружении в воду.
Встречается у многих видов вполне наземных животных. Не связано с водным происхождением.
38. Способность тела компенсировать внешнее давление при погружении в воду.
Многочисленные профессиональные заболевания ныряльщиков показывают, что эта способность сопряжена с нарушениями в работе организма.
39. Младенческая и детская сексуальность.
У обезьян детёныши тоже играют в сексуальные игры, а у бонобо даже принимают участие в сексуальных отношениях взрослых особей. Так что этот признак – не «эксклюзив».
40. Белые склеры глаз.
Совершенно ничего не доказывающий признак, и даже не «эксклюзив» человека: у млекопитающих разных отрядов это обычное явление.
Обращаю внимание, что большая часть перечисленных признаков не просто неадаптивны, они антиадаптивны, если считать, что непосредственными предками человека были обезьяны.
С учётом того, что значительное количество перечисленных Теном признаков встречается у обезьян, в их «антиадаптивности» следует усомниться. Также стоит усомниться в существовании некоторых из перечисленных Теном явлений как таковых. А некоторые из перечисленных признаков – просто следствие неграмотности Тена в биологии.

Эксклюзивы, отличающие человека от обезьян-антропоидов:
В этот раздел можно смело внести все эксклюзивы, перечисленные выше. Существенными отличиями можно считать также:
41. Отсутствие надглазничных валиков, которые имеются у всех понгид.
Эти валики существовали у ранних представителей рода Homo, и их исчезновение у современного человека – частный признак на уровне вида (внутри рода людей), связанный с эволюцией в направлении фетализации.
42. Отсутствие у человека гребня, характерного для горилл.
Этот признак не имеет значения для целей классификации. Сагиттальный гребень для крепления жевательных мышц присутствует у целого ряда животных, не родственных гориллам – псовых, кошачьих, мезонихид, и даже у архаичных китообразных базилозаврид. Это признак неродственных друг другу животных, у которых челюстные мышцы развивают большое усилие при жевании/укусе.
43. Отсутствие диастем.
Пардон, это же признак №25, отличающий от наземных млекопитающих? Так от кого отсутствие диастем нас отличает – от остальных зверей, или только от современных обезьян-антропоидов?
44. Большой, в сравнении с обезьянами, половой орган у мужчин.
Если учесть гибкость полового поведения приматов, появление у них большого полового члена можно объяснить не «водной гипотезой» в любой из её редакций, а независимым появлением этого признака. Об этом же говорят приведённые Теном факты появления крупного полового члена у лошадей, свиней и собак (все из разных отрядов млекопитающих), не имеющих в своей филогенетической линии реальных или гипотетических водных предков.

Стр. 202-203:
Современная эволюционная антропология не способна объяснить не только возникновение сознания, но и происхождение тела человека с ног до головы. Начиная от свода стопы, заканчивая волосами макушки – ничто до сих пор не имеет удовлетворительного объяснения. Имеется в виду все специфически человеческое: волосы, губы, нос, потовые железы, позвоночник, подбородок, отложения подкожного жира, мозг, огромная межполушарная комиссура... Огромное количество признаков, составляющих специфику человеческого тела, отброшены как несущественные. Это какое-то лукавство ученых, если хотите – недобросовестность.

Уважаемый господин Тен! Я вот думаю, что дело здесь не в «проклятых вопросах антропогенеза», не во «всемирном заговоре молчания» антропологов, и даже не в волосатых щупальцах мирового сионизма и анархо-синдикализма. Есть один такой термин – «невежество». И в данном случае это приемлемое объяснение для пафосно перечисляемых вами проблем. Причём не просто какое-то абстрактное невежество неопределённой группы лиц, а ваше личное невежество как автора этой книги, в которой я ковыряюсь уже где-то на середине.
Вот уже много раз, когда вы представляли какой-то вопрос «нерешаемой проблемой», мне удавалось находить научные статьи, посвящённые изучению именно этой самой проблемы. И оказывалось, что либо у вас имеет место фактическая ошибка, либо полуправда, либо крайне избирательное цитирование первоисточников и вырванные из контекста фразы. Это, кстати, относится к вашей личной научной (не)добросовестности – использование таких нечестных приёмов в обсуждении некоторого вопроса говорит о вашем презрительном отношении к читателю, которого вы расцениваете как свинью, способную проглотить любой авторский бред. Огромное количество утверждений, являющихся ключевыми в вашей истории, вы не потрудились подкрепить ссылками на научные публикации. Это тоже своего рода неуважение к читателю, поскольку не позволяет проверить вашу честность. Соответственно, это есть лукавство, причём именно с вашей стороны.
У вас не тот уровень компетентности, чтобы вещать о том, что способна сделать наука, и что не способна.

Стр. 203:
В книге 2018 г. (!) антрополог С. Дробышевский уверяет: «Анатомически человек, понятно, заметно отличается от обезьян, но эта разница бросается в глаза, только если рассматривать человека в целом. Если же сравнение проводить по отдельным органам, костям или тканям, то отличия найти будет не так легко...» (Дробышевский, 2018а, с. 62). На самом деле именно конкретные сравнения дают огромные различия!

Если посмотреть этот момент в книге Дробышевского, видно, что автор подкрепляет своё утверждение примерами:
«Например, отличить плечевую кость человека и того же шимпанзе бывает сложно даже специалисту; то же можно сказать и о многих других костях и органах. Моляры человека настолько похожи на зубы орангутанов, что некоторые ископаемые находки из Юго-Восточной Азии и Индонезии остаются неопределенными – не то человек, не то орангутан. Примером может служить моляр из пещеры Там-Хан во Вьетнаме. А ведь орангутан далеко не самый похожий на человека примат!
Кто-то скажет: “Ну как же – человек лыс, а любая обезьяна волосата!” Однако концентрация волосяных луковиц на коже у человека и обезьян почти одинакова: внешне очевидная разница по степени “волосатости” обусловлена почти исключительно толщиной волос – тонких и часто обесцвеченных у людей и толстых и пигментированных у обезьян.
Анатомическое сходство человека и других приматов настолько велико, что в Средние века и в начале эпохи Возрождения врачи изучали человеческое строение на обезьянах. Скажем, двенадцатиперстная кишка получила свое замечательное биометрическое название по размерам у макаки, а не человека. Собственно, проще перечислить отличия человека от других приматов, чем выписывать их многочисленные сходства» (Ст. Дробышевский «Достающее звено», 2018, том 1, стр 62-63)
Конкретные различия между обезьяной и человеком, данные списком от господина Тена – не важные для определения родства признаки. У любой обезьяны, если изучить её так же тщательно, как человека, можно обнаружить такие же «эксклюзивы», только свои, обезьяньи. Это будут признаки, отличающие данное существо как вид от других более или менее родственных видов, но не говорящие ничего о родственных связях.
Такие второстепенные признаки могут возникнуть, в том числе, конвергентно – независимо друг от друга у неродственных форм под влиянием сходных факторов среды. Конвергенция, а особенно – параллелизм в эволюции, здорово отравляет жизнь систематикам, заставляя сравнивать живых существ сразу по целому комплексу признаков, а не по какому-то одному «универсальному».

Стр. 203:
Если они несущественны, давайте сделаем добровольный эксперимент. Не предлагаю опасные для жизни операции: расплющить стопу, вывернуть ноздри вперед, подбородок убрать, костяк заменить на более массивный, как у обезьян. Не предлагаю, пусть живет, убогий. Можно ограничиться сущими мелочами: вырвать все волосы на голове и минимизировать то, что имеет отношение к половой функции... Мелочи? Наверняка никто не согласится из антропологов. Вопрос: почему лично для антрополога это не мелочи, а для человечества, согласно его точке зрения, – мелочи, не заслуживающие высокого ученого внимания?

Удивительно: на улицах можно увидеть много лысых людей – это особенно заметно летом. Раньше встречались даже кастраты, да и сейчас найдутся люди с удалёнными по разным показаниям половыми железами. И ничего, жили и живут. Так что такого рода «эксперименты» уже, считайте, проводились, и сейчас невольно проводятся по медицинским показаниям. И что это доказывает, растолкуйте мне, пожалуйста?
Вопрос здесь в другом: существенны ли приводимые Теном признаки для определения систематического положения?
Рассуждения Тена и вовсе смердят дичайшей нелогичностью: признак несуществен для систематики? Давайте уничтожим его на хрен! Налицо откровенное непонимание материала антропологии, и даже зоологии, если угодно, плюс откровенная подмена понятий: если некоторый признак несуществен с точки зрения систематики, никто не утверждает, что он несуществен с точки зрения жизнедеятельности. Где же тут логика в рассуждениях Тена? Вновь он раз за разом клеймит распроклятых «обезьянщиков», выискивая ошибки в их рассуждениях, но выдвигает собственные утверждения, совершенно нелепые с точки зрения логики.

Если у читателей этого обзора есть дополнения и исправления, большая просьба поделиться ими. Адрес почты автора обзора - на главной странице сайта.

Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7