В неоцене потепление климата и исчезновение такого фактора, как деятельность человека, привело к значительному увеличению площади лесов в различных климатических поясах. На территории Северной Америки южную часть материка занимают влажные тропические леса, постепенно сменяемые при движении с юга на север вечнозелёными субтропическими лесами и широколиственными лесами умеренного климата. А морское побережье в зоне тропического климата – это место произрастания значительных массивов мангровых лесов. Этот тип природных сообществ особенно богато представлен на побережье Мексиканского залива и Флориды, а также на островах Карибского моря. В этом природном сообществе, где встречаются одновременно и лесные, и морские обитатели, видовое многообразие жизни особенно велико. Представители обеих сред обитания взаимно переходят к жизни в новой для себя стихии, и это приводит к появлению новых видов живых существ, не встречающихся больше нигде. В мангровом лесу морские моллюски и ракообразные точат древесину мангровых деревьев, а лесные дятлы и попугаи кормятся дарами моря.
Мангровые леса Флориды – это место, где можно встретить самых разнообразных живых существ. Обширные протоки – это следы деятельности омийянехе, огромного полуводного млекопитающего, потомка пекари. Обгладывая ветви, ломая корни и поедая молодые мангровые деревья, это животное препятствует появлению обширных массивов сплошного леса и способствует лучшей циркуляции воды в протоках, предотвращая появление «мёртвых зон» с бедной кислородом водой.
Широкие протоки, прорезающие массивы мангровых лесов – это удобные дороги для путешествия морских обитателей вглубь леса. В прилив в протоках часто появляются морские великаны – мирные травоядные звери альгоцетусы. Их мокрые спины, выступающие из воды, поблёскивают в лучах солнца, и время от времени в воздухе раздаются громкие низкие вздохи, когда животные вентилируют лёгкие. Собираясь на окраинах мангровых зарослей, звери поворачиваются на бок или на спину и подтягивают к себе ластами нижние ветви деревьев, объедая с них листву.
По ветвям мангровых деревьев скачут похожие на обезьян оцоматли – лазающие млекопитающие, питающиеся главным образом растительным кормом. Их бурная деятельность беспокоит и заставляет взлетать различных птиц, населяющих мангровые заросли. К голосам испуганных пернатых присоединяются хриплые крики мангровых попугаев, разыскивающих пищу в нижнем ярусе леса, и пронзительный, леденящий душу хохот мангровых дятлов, предупреждающий сородичей о том, что территория занята.
Обитатели мангровых лесов в страхе замирают, когда слышат рык ярахи – крупной кошки, верховного хищника экосистемы… во всяком случае, выше уровня воды. А в глубине проток рыщут заплывающие из моря пегие, или болотные акулы – существа, которых опасается даже яраха. Пока этих хищников нет, в протоках плавают стаи рыб, главным образом живородящих: тропическая Америка эпохи неоцена – оплот этой группы рыб, добившихся здесь значительных успехов в борьбе за существование.
Ночью по мангровым лесам бродят карибские вороньи цапли – птицы с оперением черней ночи: кажется, будто это не птица, а ожившая тьма самого космоса. К их тихим шагам прибавляются голоса насекомых, ультразвуковые сигналы летучих мышей и едва слышные взмахи крыльев сов. Раскрыв летательные перепонки, между деревьями бесшумно планируют ящерицы – летучие анолисы. А на корнях и в кронах мангровых деревьев, поскрипывая суставами ног, ползают крабы.
В этой экосистеме трофические связи образуют густую сеть. На всякую жертву может напасть один из многих видов хищников, а у каждого хищника есть выбор из множества видов добычи. Но в экосистеме есть и другие связи – выраженные менее явно, но прочные, устойчивые, пронизывающие все её трофические уровни и сшивающие её воедино невидимыми нитями. Это разнообразные паразиты, принадлежащие к различным группам беспозвоночных. Их жизненные циклы включают смену различных видов хозяев, а последствия заражения ими делают более вероятной встречу с последующим хозяином – промежуточным или окончательным.
Условия жизни в мангровых лесах благоприятствуют распространению паразитов. Каждый вид может найти для распространения личинок воду привычной солёности: от океанической на внешнем краю зарослей до пресной в устьях рек. А обилие моллюсков и ракообразных, обитающих в нижнем ярусе мангрового леса, значительно облегчает личинкам паразитических червей поиск промежуточного хозяина. Сосуществование в мангровом лесу выходцев из различных экосистем позволяет паразитам проходить самые причудливые жизненные циклы с неожиданным набором промежуточных хозяев.
Стадо гигантских омийянехе пасётся на островке во время отлива. Урча и похрюкивая, огромные звери приподнимают головы, подцепляют клыками ветки и тянут их вниз, удерживая коротким хоботком. Сунув кончик ветки в рот, один из взрослых зверей начал с удовольствием пережёвывать листья вместе с молодым побегом. Некоторые из его сородичей просто выдирают из земли молодые ростки мангровых деревьев или роют клыками корни. Стадо находится под предводительством взрослого самца, который на некоторое время позволил себе расслабиться и отдохнуть от забот по управлению стадом. Почесав заднюю часть спины об ветку мангрового дерева, самец омийянехе задрал хвост и начал испражняться, роняя на землю лепешки кашицеобразного навоза. Покончив с этим важным делом, он лениво направился к дереву и лёг в его тени, бесцеремонно вытолкав оттуда нескольких подростков.
От лепёшки навоза омийянехе исходит резкая вонь: одна из самок, проходя мимо, непроизвольно ускорила шаг, чтобы поскорее миновать источник запаха. Но для некоторых животных запах навоза этого зверя, напротив, означает приглашение к обеду. На лепёшку навоза тут же усаживаются мухи, а через несколько минут к ним присоединяются массивные жуки тёмно-синего и фиолетового цвета с металлическим блеском надкрыльев. И последними к куче навоза подбегают, держа наготове клешни, несколько крабов-пастухов. В отличие от большинства насекомых, собравшихся на запах, они не воспринимают навоз как пищу для себя. Но их инстинкты предписывают поступать с навозом иначе, чем это делают насекомые. Не обращая внимания на мух и расталкивая в стороны неповоротливых жуков, крабы-пастухи втыкают в навозную лепёшку клешни и, орудуя ими, словно лопатами, нагребают себе по кучке навоза. Подхватив собранный навоз клешнями, крабы быстро разбегаются, утаскивая свою находку подальше от конкурентов. Благодаря их стараниям куча навоза быстро уменьшается. Набрав порцию навоза, краб тащит её, прижимая к нижней стороне панциря и поддерживая клешнями. Он движется быстро, но осторожно, стараясь обходить подальше ноги массивных омийянехе, и выбирает дорогу с самыми плавными подъёмами и спусками, ведущую прямиком к его водорослевому «пастбищу».
Добравшись до своих владений, один из крабов опустил свою ношу на корень мангрового дерева. Пока время отлива и вода стоит низко, нитчатые водоросли на «пастбище» свисают с корня дерева неряшливой зелёной бородой. Это самое удобное время для внесения «удобрений». Краб несколькими боковыми движениями размазал принесённый навоз по нижней стороне тела, а затем начал ползать по водорослевой дернине. Когда на его теле не осталось навоза, краб снова забрался на навозную лепёшку и повторил свои действия уже на другом участке «пастбища». Навоз впитался в водоросли, обеспечивая их дополнительным питанием, а краб, израсходовав свою ношу, сполз к воде и начал чиститься.
Благодаря заботе краба водоросли на его территории развиваются особенно пышно. Дополнительное питание получает даже дерево, на корнях которого он поселился. Но в действиях краба-пастуха есть ещё одна сторона, которую можно увидеть лишь на микроскопическом уровне. Среди нитей водорослей находится огромное количество яиц разнообразных паразитов – червей из различных групп. Вместительный желудок и длинный кишечник омийянехе – это благоприятная среда обитания для паразитических червей, и в навозе животного находится огромное количество их яиц. Значительное количеств их яиц гибнет, но некоторым удаётся перейти к следующему этапу развития, и этому немало способствует деятельность краба-пастуха, который доставляет яйца червей буквально под нос очередным промежуточным хозяевам – брюхоногим моллюскам. В жизненных циклах многих паразитических червей узловой точкой становятся колонии оберегаемых крабами-пастухами овечьих улиток.
Яйца червей находятся среди водорослей разное время: одни из них попали сюда со свежей порцией навоза, а другие остались здесь с прошлых раз и уже успели завершить инкубацию. Когда начинается прилив, солёность воды начинает возрастать, и это является стимулом для выхода из яиц личинок разных паразитических червей. Многие из них будут развиваться и искать первого промежуточного хозяина в толще воды. Эти личинки – прозрачные существа микроскопических размеров, окружённые ореолом непрерывно работающих ресничек. Они слишком слабы, чтобы противостоять течению, поэтому приливная волна просто несёт их вглубь мангровых зарослей. Но некоторые из них всё же остаются здесь, даже едва выклюнувшись из яиц. К числу таких «домоседов» относятся уплощённые мирацидии гигантской лентовидной двуустки, покрытые редуцированными ресничками. Они имеют удлинённую червеобразную форму и лазают по нитям водорослей, словно по деревьям. Особенности жизненного цикла заставляют их просто ожидать приближения первого промежуточного хозяина – улитки. И деятельность краба-пастуха, разводящего овечьих улиток, позволяет им с высокой степенью вероятности пройти этот первый шаг жизненного цикла.
Заботы краба-пастуха продолжаются круглые сутки; активность этого вида ракообразных согласуется с ритмом приливов и отливов больше, чем со сменой дня и ночи. Этот краб постоянно занят уходом за своими владениями, и далёк от забот всяких паразитов. Заботясь о пропитании выращиваемых им улиток, краб культивирует водоросли на корнях деревьев. Манипуляции с навозом крупных травоядных направлены на повышение плодородия «пастбища», а сам краб регулярно обследует плантацию водорослей, удаляя из неё сорные конкурирующие виды растений. Время от времени крабу-пастуху приходится гонять грабителей, которых неизбежно привлекают результаты его деятельности. Бывает, крабы более массивных видов заползают в его владения и пожирают улиток, угрожая мощными клешнями при попытках напасть на них. А других гостей больше интересуют пышно разрастающиеся водоросли. Но в любом случае жизнь краба-пастуха полна забот круглые сутки. Корни мангровых деревьев покрыты грубой корой, которая во многих местах просверлена сидячими моллюсками или мелкими видами ракообразных. Куски коры отслаиваются от корней вместе с многочисленными сидячими животными, успевшими обосноваться на ней. Культивируя водоросли, краб ухаживает за местом их роста, заблаговременно отгрызая отслаивающуюся кору мелкими кусочками и уничтожая личинок двустворчатых моллюсков и усоногих рачков, которые оседают на очищенных им участках. Чем ближе участок корня к «плантации» краба-пастуха, тем более ухожена на нём кора. Зато на границах владений краба есть места, где может скрываться незваный гость, проявляющий интерес к результатам деятельности этого животного.
В тени рядом с куском отслоившейся от корня коры что-то зашевелилось. Вытянулись длинные узкие клешни, сверкнули красноватым светом два глаза-бусинки на тонких стебельках, растопырились в стороны тонкие усики. То, что вначале могло показаться просто продолжением куска коры, превратилось в грациозную креветку довольно крупного размера. Это тонкопалая креветка-суховетка, один из многочисленных видов креветок, обитающих в мангровых зарослях, и непревзойдённый мастер маскировки. Когда эта креветка прячется от врагов, она просто складывает вместе и вытягивает перед собой тонкие длинные клешни, прячет глаза в выемках по бокам рострума и растопыривает ноги по субстрату, на котором сидит. В такой позе животное кажется просто продолжением корня или ветки. Пятнистая окраска с преобладанием бурых тонов помогает ей маскироваться под цвет коры, а бугорки на панцире и на сегментах брюшка дополняют картину, делая её почти неотличимой от кусочка коры.
Пока креветка маскируется, а течение воды уносит её запах, краб-пастух не замечает её присутствия. Он просто сидит на нижней стороне корня недалеко от «пастбища» улиток, прижавшись к коре дерева, стараясь лишний раз не попадаться на глаза возможным врагам, которых здесь достаточно много. Зато креветка, пользуясь маскировкой, чувствует себя намного свободнее. Она просто переплывает с корня на корень, не забывая держать клешни сложенными перед собой: так она меньше всего похожа на что-то съедобное для птиц, пусть даже плывёт явно против течения. Цель её визита – «пастбище» овечьих улиток: значительную часть рациона этого вида составляют нитчатые водоросли. Добравшись, наконец, до владений краба-пастуха, креветка-суховетка с жадностью набрасывается на водоросли, расталкивая мешающих ей улиток. Некоторых из них она просто сбросила вниз: для неё они – просто препятствие, и никакая инстинктивная поведенческая программа не указывает ей на связь между улитками и водорослями. Изящные клешни креветки обрывают пучки водорослей и запихивают их в рот, а непрерывно работающие ногочелюсти рвут шелковистые нити водорослей на кусочки.
Поведенческие реакции креветки также не связывают наличие ухоженного водорослевого «пастбища» с обязательным присутствием охраняющего его краба. Зато для краба появление отчётливого запаха креветки в окрестностях его владений означает только одно: его хозяйство в опасности, появился мародёр.
Краб-пастух выскочил из своего укрытия и набросился на креветку. Её реакция была простой и предсказуемой: сильным движением брюшка креветка сделала рывок назад и оказалась в толще воды, подальше от клешней краба, а затем просто переплыла на соседний корень, села на кору и вытянула вперёд клешни, искусно имитируя кусочек коры. Краб-пастух прополз по «пастбищу», убеждаясь, что грабёж закончился, а затем спустился вниз и начал подбирать сброшенных креветкой овечьих улиток.
Креветка – это одна из самых незначительных опасностей, которые могут угрожать благополучию краба-пастуха. Но есть и другие беды, с которыми ему просто не справиться. Одна из них – крупная цапля с белым оперением, которая бродит по корням, разыскивая неосторожных обитателей мангровых зарослей. Креветка-суховетка и краб-пастух – это добыча подходящего размера, хотя цапля легко сможет проглотить и более крупное живое существо. Её острое зрение и молниеносная реакция – прекрасные помощники при охоте.
Птица бродит по корням мангровых деревьев, залитым водой. Из-под воды краб-пастух лишь видит её чёрные ноги и слышит тихий плеск воды, когда птица делает очередной шаг. Это достаточно серьёзное предупреждение об опасности, и осторожный краб прячется на нижней стороне корня и замирает, стараясь не выдать себя лишним движением. Ноги цапли ступают по корням мангровых деревьев совсем рядом с его укрытием, но птица не замечает его. На одном из соседних корней затаилась креветка-суховетка. Теперь её маскировка оказалась в высшей степени уместной: цапля ищет добычу при помощи зрения, и искусная маскировка креветки спасает ей жизнь.
Не обнаружив во владениях краба-пастуха ничего заслуживающего внимания, цапля побрела дальше. Но некоторые следы её пребывания всё же остались: перед тем, как продолжить поиск пищи, птица извергла струю водянистого помёта рядом с «фермой» краба. Жидкий помёт цапли быстро растворяется в воде мутным облаком, снабжая водоросли дополнительным питанием. Но среди облака помёта птицы плавает новая порция яиц различных глистов, населяющих внутренние органы птицы. Цапли, обитающие близ воды и питающиеся водяными животными, являются естественным резервуаром яиц различных паразитических червей, и во время охоты оставляют в мангровом лесу миллионы яиц глистов ежечасно.
Когда зловещий белый силуэт цапли высился над водой, креветка-суховетка затаилась, имитируя сухой сучок, как всегда это делала. Но затем, когда птица удалилась, она продолжила поедать водоросли на «пастбище» краба-пастуха. Он слишком осторожен, чтобы выбираться из своего укрытия слишком быстро, поэтому креветка может безнаказанно кормиться в течение нескольких минут. Её длинные клешни с изящными тонкими пальцами рвут пучки водорослей и запихивают их в рот. Но на сей раз природа сыграла с ней злую шутку: вместе с водорослями креветка проглотила несколько тонких веретенообразных яиц. По иронии судьбы, они попали сюда из кишечника одной из цапель несколько недель назад. Сейчас их инкубация закончилась и развившиеся в них личинки готовы начать новую жизнь. Они могут полностью изменить судьбу этой креветки, и ей не избежать той участи, на которую она обречена, проглотив яйца паразита.
Яйца отложены существом весьма неприятного облика, поселившимся в кишечнике цапли. Это червеобразный паразит длиной около 30 миллиметров, со слегка уплощённым телом ярко-оранжевого цвета. В передней части его тела находится втяжной хоботок грушевидной формы, усеянный колючками, словно кактус. Два круга колючек на вершине хоботка этого паразита увеличены по сравнению с остальными, за что он получил название коронованный скребень. Самки этих паразитов непрерывно продуцируют тонкие веретенообразные яйца, которые попадают во внешнюю среду с помётом птицы. А его промежуточным хозяином является креветка, поэтому креветку-суховетку, проглотившую яйца этого червя, ждёт незавидная участь. Но пока она ещё может вести привычную жизнь – все последствия этого события проявятся позже.
Убедившись, что поблизости нет рыбоядных птиц, краб-пастух выбрался из укрытия и пополз на «пастбище». Первым, что он увидел, была крупная тонкотелая креветка с непропорционально длинными клешнями, пожирающая возделываемые им водоросли. Этот грабёж не следует терпеть, поэтому краб-пастух сразу же набросился на креветку. Увидев хозяина водорослей, она просто сделала длинный скачок в толще воды, плеснула на самой поверхности, сложила вперёд клешни и ходильные ноги, и стала погружаться на дно, замерев и изображая из себя отломившийся сучок дерева. Краб не следил за ней, поэтому на него не произвела впечатления её имитация. Он встал на вытянутых ногах среди возделанного «пастбища» и угрожающе раскрыл клешни, демонстрируя себя потенциальному противнику. Но опасности нет, поэтому он постепенно успокоился и вернулся к уходу за своим хозяйством. Креветка-суховетка упала на дно, убедительно изображая мёртвую веточку дерева, некоторое время неподвижно полежала на боку, а затем осторожно поднялась на ноги и покинула владения краба.
Краб-пастух начал кормиться: среди нитей водорослей лежит множество капсул из плотной слизи, заключающих в себе богатые белком яйца овечьих улиток. Краб защищает своих подопечных и обеспечивает им условия для кормления, поэтому благодаря его заботе улитки хорошо питаются и активно размножаются. Капсулы с их яйцами содержат запас питательных веществ, и основная цель инстинктивной деятельности краба – обеспечить им благоприятные условия, получая взамен питательный корм.
Заботы краба-пастуха не ограничиваются защитой улиток и их кормового участка от врагов. Краб должен также заботиться о здоровье своих питомцев. В этом ему помогает тонкое обоняние. Краб чувствует по запаху, когда улитки чем-либо заболевают; он не умеет лечить и может лишь своевременно выявлять и уничтожать больных особей.
Одна из овечьих улиток в его стаде немного крупнее остальных. Её раковина – настоящая биография, записанная в слоях извести и конхиолина: различные события в её недолгой жизни оставляют те или иные отличия в характере роста. Первые витки её раковины такие же, как у её сородичей, кормящихся бок о бок с ней. Но на последнем витке записана несколько иная история жизни. Он большой, а поверхность раковины на нём более светлая и гладкая. Характерные колючки на этом витке недоразвиты. Такой облик улитки указывает на то, что она интенсивно росла в последние две или три недели. Но вот этой зоне интенсивного роста предшествует уродливый рубец, увенчанный наплывом вместо шипа: в этот момент рост улитки приостановился, а затем продолжился, но уже с неестественной интенсивностью. Этот рубец на раковине отмечает время, когда в тело моллюска внедрился мирацидий паразитического червя ихтиорибейройи. Этот представитель плоских червей начинает свой жизненный цикл с заражения брюхоногого моллюска – такое начало жизни типично для многих видов сосальщиков. Остановка роста улитки отмечает время метаморфоза личинки червя: из мирацидия в теле моллюска формируется спороциста, а в её полости начинается образование личинок следующего поколения – церкариев. В это время улитка болела: её организм сотрясала катастрофическая физиологическая перестройка. Личинка червя подчиняла себе её физиологические процессы, перестраивая их под собственные нужды. После этого улитка становится просто инкубатором для паразита, и её функция размножения утрачивается: из-за деятельности личинки червя половые железы подверглись дегенерации, и теперь улитка не откладывает яиц. Растущая в её организме спороциста увеличила скорость обмена веществ и запустила неестественный рост улитки. В этом есть биологический смысл: в спороцисте созревают церкарии, готовые в дальнейшем атаковать мальков живородящих рыб – следующего промежуточного хозяина ихтиорибейройи.
Но в данном случае этого уже не произойдёт. Краб-пастух осматривает овечьих улиток, живущих в его владениях, и не допускает появления среди них больных и просто отклоняющихся от нормы особей. Бродя среди кормящихся улиток, краб осторожно поднимает ноги и аккуратно ступает. Его органы чувств анализируют запахи, исходящие от улиток, и благодаря этому он сравнительно неплохо осведомлён об их здоровье. Во всяком случае, заражённые паразитами особи отчётливо выделяются запахом на фоне своих здоровых сородичей. И в данный момент такой отклоняющейся от нормы улиткой оказалась крупная особь с отчётливым рубцом на последнем витке раковины. Остановившись возле неё, краб-пастух некоторое время сохранял неподвижность, анализируя запахи, а затем одним движением клешни вытащил «паршивую овцу» из скопления сородичей. Держа её клешнями, он оттащил заражённую улитку в укрытие и несколькими движениями клешней взломал её раковину. Сделать это было очень легко: паразит изменил обмен веществ улитки, поэтому новый виток раковины, наросший после заражения, был истончённым и хрупким. Разорвав мясо улитки на куски, краб начал поедать его, поднося одной клешнёй ко рту. Потеря для стада невелика: она всё равно уже не способна снабжать его яйцами, и теперь его задача – очистить «стадо». Среди внутренностей улитки, пожираемых крабом, извивается и пульсирует бледно-серая мешкообразная спороциста. Одним движением краб вытаскивает её из разорванной улитки и начинает пожирать. Она дёргается у него в клешнях, но её движения постепенно становятся медленнее. Эта спороциста уже не причинит угрозы обитателям мангрового леса – краб пожирает её за считанные минуты, избавляя тем самым многих животных от вероятности заражения паразитом. Но в мангровых зарослях живёт много улиток разных видов, о которых не всегда заботятся крабы. Кроме того, плодовитость паразита позволяет ничтожной доле потомства успешно завершить жизненный цикл даже при значительных потерях личинок на разных стадиях, и этих счастливчиков хватает для поддержания существования вида.
Тем не менее, среди улиток в целом очень велика доля особей, заражённых личинками червей разных видов. Деятельность краба-пастуха в данном случае – своеобразный фактор естественного отбора: он уничтожает тех личинок, которые слишком явно заражают улиток и вредят им. Если бы человек произвёл исследование популяции этих улиток, то среди них вряд ли нашлись бы полностью здоровые особи, за исключением лишь самых молодых, недавно прошедших метаморфоз. Многие из улиток заражены личинками трематод, окончательными хозяевами которых могут быть представители практически всех таксонов позвоночных, населяющих мангровые заросли – от хищных млекопитающих до растительноядных рыб. А некоторые из улиток заражены личинками ленточных червей – в эпоху неоцена среди этих червей появились виды, использующие улиток в качестве первого промежуточного хозяина.
Некоторые черви достигли больших успехов в умении маскировать своё присутствие для посторонних. Быть незаметной – это важное качество для спороцисты гигантской лентовидной двуустки. Несмотря на то, что взрослые сосальщики этого вида достигают значительного размера, спороциста этого вида очень небольшая. На этой стадии червь не сильно вмешивается в жизнь улитки, и лишь слегка корректирует её поведение. Краб-пастух, бродя среди своих подопечных, не замечает того, что одна из улиток заражена спороцистой этого сосальщика. Но по своему темпу роста и поведению она ничем не отличается от остальных; она всего лишь держится на корне мангрового дерева чуть выше остальных, под самым урезом воды. Это делается с единственной целью: повысить вероятность встречи со следующим промежуточным хозяином этого вида. И встреча не заставляет себя долго ждать.
Хриплые крики в кронах деревьев говорят о появлении в этой части леса стаи мангровых попугаев. Эти птицы несколько отличаются от родственных видов, обитающих по соседству. В процессе эволюции они приспособились к нетипичному для попугаев рациону: этот вид поедает значительное количество пищи животного происхождения, главным образом улиток. Они нашли собственную экологическую нишу в этом лесу, а паразиты, в свою очередь, освоили новых промежуточных хозяев.
Пара мангровых попугаев спустилась в нижний ярус леса. Эти птицы обмениваются друг с другом голосовыми сигналами и держатся вместе даже в общей стае. Они образуют пару, готовую к очередному гнездованию, и во время кормления также подыскивают себе подходящее дупло для выведения потомства. Птицы перелетают с корня на корень, держась возле самого уреза воды, и ищут улиток. Владения краба-пастуха привлекают их большим скоплением овечьих улиток. Несмотря на то, что раковины этих моллюсков защищены шипами, мангровые попугаи очень любят поедать этих улиток.
Самец первым заметил целую гроздь улиток, кормящихся под самой поверхностью воды. Сейчас отлив, и нитчатые водоросли свисают с корня дерева скользкой зелёной бородой. Поэтому попугай уселся на соседний корень, сильно вытянул шею и подцепил узким надклювьем, словно крючком, самую верхнюю улитку. Взяв трофей лапой, он развернул раковину устьем к себе, вонзил надклювье в мягкую плоть улитки, вырвал кусок и проглотил.
Тайный план паразита претворился в жизнь легко и изящно. Спороциста гигантской лентовидной двуустки основательно подготовилась к переходу в нового хозяина: внутри спороцисты уже созрели редии – личинки следующего поколения, готовые к жизни во втором промежуточном хозяине. А внутри редий началось развитие первых церкариев, которые предназначены для заражения окончательного хозяина этого вида – огромного омийянехе. Когда попугай поедал заражённую улитку, спороциста лопнула и несколько редий были проглочены птицей вместе с остальной пищей.
В желудке мангрового попугая, почувствовав изменения в окружающей их среде, редии гигантской лентовидной двуустки выбрались из останков улитки и поползли по ходу движения пищи в сторону кишечника. Следующий пункт назначения в их путешествии – стенки кишечника птицы, пронизанные кровеносными сосудами и покрытые тонким эпителием. Но сейчас первоочередная задача – покинуть губительную кислую среду желудка птицы. Их покровы тела недолго могут сопротивляться действию желудочного сока птицы, и промедление здесь смертельно.
Пока мангровые попугаи отдыхают на ветке после обильного кормления, оказывая друг другу знаки внимания, одной из редий гигантской лентовидной двуустки удалось внедриться в стенку кишечника самца попугая. Это происходит безболезненно и незаметно для хозяина, но теперь птица на протяжении многих лет будет обеспечивать жизненные потребности паразита, одновременно выполняя задачу по распространению следующего поколения личинок этого червя. В процессе длительной совместной эволюции особенности данной стадии жизненного цикла идеально подстроились под возможности организма птицы, и попугай может много лет быть носителем паразита и вести при этом совершенно нормальную жизнь.
Некоторые паразиты, однако, делают всё возможное, чтобы промежуточный хозяин как можно скорее стал добычей окончательного. Ночью во время прилива среди корней мангровых деревьев, извиваясь, плывёт длиннотелое существо пятнистой окраски. Его длина – не более 15 см; оно похоже на рыбу вроде вьюна, но у него полностью отсутствуют парные плавники, а за головой вместо жаберных крышек имеется семь пар небольших отверстий. На плоской голове сидят маленькие тусклые глазки, а рот представляет собой вечно раскрытую присоску, окружённую несколькими кольцевыми рядами мелких роговых зубов. Этот обитатель мангровых зарослей – флоридская языкастая минога. Её существование в тропических широтах – это след великого голоцен-неоценового оледенения: она является одним из потомков северных видов в тропической фауне эпохи неоцена. В условиях жёсткой конкуренции в тропических экосистемах этот вид занял особую экологическую нишу: это специализированный молюскоядный вид. Во рту этой миноги имеется мускулистый язык, вооружённый несколькими рядами крючковатых роговых зубов. Он может высовываться далеко вперёд изо рта животного и является основным орудием охоты у этого вида.
Ночью, когда брюхоногие моллюски более активны, флоридская языкастая минога покидает укрытие и отправляется на поиск пищи. Она обследует корни деревьев и мусор, лежащий на дне, разыскивая улиток. Некоторые из них, потревоженные ею, просто падают на дно и плотно закрывают устье раковины прочной известковой крышечкой. Другие предпочитают прижаться к субстрату, и даже вжаться в подходящее по размеру углубление, чтобы закрепиться на месте попрочнее. Улитки с остроконечными наростами на раковинах выглядят более защищёнными: минога плавает вокруг них, соблюдая дистанцию, и не решается нападать. У неё нет прочного костяного черепа, защищающего ткани голову, как у рыб, и примитивная уловка улиток срабатывает – во всяком случае, в отношении миноги.
Ночью крабу-пастуху лишь прибавляется заботы. Улитки расползаются, а ночные хищники могут нападать на них, поэтому крабу приходится постоянно собирать овечьих улиток, отбившихся от сородичей, и перетаскивать их обратно в «стадо». Поглощённый своим занятием, краб не заметил, как вдоль одного из корней плывёт, извиваясь, пятнистое существо. Флоридская языкастая минога, привлечённая запахом «стада» краба-пастуха, подплывает к улиткам. Краб слишком поздно заметил, что она приблизилась к его питомцам, и бросился на их защиту. Пока он полз через стадо, поднимая вверх раскрытые клешни, минога успела сбить одну из улиток, и поплыла вниз следом за ней.
Когда краб добрался до края стада улиток, минога уже была на дне. Она перевернула улитку и, прежде чем она успела закрыть вход в раковину крышечкой, присосалась к телу моллюска. Мясистый язык с роговыми зубчиками высунулся изо рта миноги и вонзился в тело улитки, а затем втянулся обратно в рот, разрывая ткани добычи. Улитка попыталась втянуться глубже в раковину, но голова миноги мешала ей закрыть вход в раковину крышечкой. Секундное промедление стоило улитке жизни: двигаясь вперёд-назад, язык миноги буквально вылизывает тело моллюска из раковины. Мышцы быстро обмякли, а движения роговых зубов превращали их в кашицу, которая порциями исчезает в глотке миноги. В течение нескольких минут минога почти полностью выскребла тело овечьей улитки из раковины. Её аппетит очень велик: минога уже взрослая, и вскоре должна будет уйти в пресную воду на нерест. Но есть одно обстоятельство, которое полностью изменит ход её будущей жизни. Пожирая измельчённые роговыми зубами внутренности улитки, минога проглотила нежеланного гостя – личинку эрисихтонова червя. И теперь голод станет основным чувством, которое ей придётся испытывать всю оставшуюся жизнь – таковы особенности жизнедеятельности этого ленточного червя в промежуточном хозяине.
Ночь подходит к концу. Тропические сумерки очень коротки, поэтому, когда небо на востоке начинает светлеть, карибские вороньи цапли спешат побыстрее наловить рыбы, чтобы было, чем накормить прожорливых птенцов, ожидающих их возвращения в колонии на ветвях огромного болотного кипариса. Некоторые птицы удачно завершили ночную охоту, и их чёрные крылья хлопают над мангровым лесом, когда они торопятся на гнездовье. Но некоторым особям приходится задержаться в лесу подольше. Одна из таких птиц выслеживает добычу в глубине леса. Протока, рассекавшая заросли в тех местах, уже изрядно заросла, и во время отлива здесь образуется почти изолированное озеро, в котором ожидают прилива многочисленные обитатели воды. Цапля видит в слабом утреннем свете, как под водой мелькают спины: это плавает стая молодых пецилобрам. Массивные рыбы, похожие на карасей, пожалуй, крупноваты для цапли, но благодаря эластичным челюстным костям она вполне может проглотить почти любую рыбу из этой стаи. Цапля – хищник, и её восприятие настроено на выявление практически незаметных отличий в поведении выслеживаемых ею жертв. Вцепившись лапами в корень мангрового дерева, она наблюдает за тем, как плавают рыбы, и оценивает вероятность успеха в охоте. Птица видит, что рыбы держатся единой стаей, плавают вместе и синхронно поворачивают. Но от её взгляда не ускользнуло ещё одно обстоятельство: некоторые особи в стае всё же отличаются от остальных. Все рыбы здоровы, кроме двух: у них странные укороченные тела, а хвостовые плавники сильно видоизменены: они короче, чем у остальных, с толстыми лучами и недоразвитой перепонкой между ними. Прочие плавники у этих двух рыб тоже ненормально коротки. У этих двух рыб всё в порядке с наследственностью, а ненормальное строение плавников – приобретённый признак.
Много месяцев назад обе эти рыбы родились здоровыми. Они вели такую же активную жизнь, как и остальные представители их вида – охотились за съедобными водяными животными, прятались от хищников, искали общества сородичей. Но в разное время в их жизни случилось одинаковое событие, которое прошло совершенно незамеченным на фоне остальных. Они почувствовали его наступление как кратковременную и вполне терпимую боль в области жабр – нечто вроде укола хоботком какого-нибудь паразитического ракообразного. Но затем боль утихла, и рыбы продолжили свою привычную жизнь. Только теперь их жизнь начала меняться, причём не в лучшую сторону.
Молодые рыбы активно кормились и росли, прятались от хищников и объединялись в стаи. Жизнь в стае – это естественная потребность для пецилобрам. Стая решает главную проблему – слежку за врагами. Чем больше членов стаи, тем больше вероятность того, что хищник будет вовремя обнаружен. Но обнаружить опасность – это ещё не гарантирует спасения. В природе невооружённым видам, неспособным бросить вызов хищнику, нужно уметь спасаться бегством. У стайных рыб в таких ситуациях наблюдается удивительная синхронность движений: каждая из них ощущает боковой линией движения сородичей и подстраивается под них. Но у этих двух рыб плохо получалось следовать в группе сородичей: двигаясь в одном ритме с ними, они неизбежно отставали, и им приходилось навёрстывать упущенное торопливыми движениями, выбивавшимися из общего ритма и расстраивающими синхронность движения остальных сородичей. Плавники у этих рыб постепенно изменялись: они становились короче, а лучи в них сильно утолщались. В результате страдала способность этих двух особей плавать, и несколько раз им едва удавалось избегнуть клювов цапель. Кроме того, сами рыбы замедлили рост в длину, их тела стали явно толще, а морды приобрели характерный «бульдожий» облик: у обеих рыб укорочено рыло и выпучены глаза.
Обе рыбы отличаются от сородичей одинаковыми изменениями. Они не связаны с неблагоприятными условиями для жизни: эти две особи всё время жили бок о бок с сородичами, у которых этих изменений не наблюдается. Просто в великой игре, которую ведёт естественный отбор, этим особям выпала плохая карта: они стали жертвами паразита. Изменения их облика – это результат деятельности церкариев паразитического червя ихтиорибейройи. Хвостатые плавающие личинки этих червей сформировались в теле одного из бесчисленных брюхоногих моллюсков, которые были заражены предыдущей личиночной стадией червя. Улиткам пришлось заплатить за это способностью к продолжению рода: в теле заражённого моллюска сформировалась редия, внутри которой созревали церкарии, и её присутствие привело к дегенерации половых желёз улитки. В редии их образовалось несколько сотен, но завершить свой жизненный цикл смогут лишь единицы: покинув тело улитки, церкарии будут плыть наудачу, и вероятность встречи очередного хозяина будет очень мала. Но она всё равно будет, иначе сам вид вымер бы.
Стая молодых пецилобрам кормилась неподалёку от улитки, тело которой покидали церкарии ихтиорибейройи. Многие из них становились жертвами других микроскопических обитателей воды, но двум из них повезло: они оказались совсем рядом с рыбьими ртами, и ток воды затянул их в жаберную полость. Уколы боли, которые почувствовали эти две рыбы, были моментом внедрения церкариев в их организмы через тонкий эпителий жабр. И отныне судьба этих пецилобрам принадлежала уже не только им.
Личинки червя поселились под эпителием жабр молодых рыб и стали готовиться к следующей стадии жизненного цикла. Выделяемые ими вещества начали оказывать воздействие на характер роста заражённых рыб. Словно невидимые скульпторы, они заставляли тела своих хозяев меняться, только вместо шедевра, плода миллионов лет эволюции, оттачивавшей формы и линии, получались жалкие уродцы – своего рода насмешка над эволюцией. Но в этом тоже был заложен глубокий биологический смысл: внешнее уродство – это всего лишь маска, за которой скрывается по-своему совершенный результат естественного отбора, проходившего совсем в другом направлении.
В слабом утреннем свете карибская воронья цапля наблюдает за стаей рыб, плавающих на мелководье у корней мангрового дерева. Уродливые пецилобрамы едва поспевают за здоровыми сородичами и всегда оказываются в конце стаи, даже если рыбы резко меняют направление движения на противоположное. Эти рыбы нормально питаются и растут почти в таком же темпе, как здоровые особи: паразиты также нуждаются в питании, но их потребности составляют лишь малую часть от потребностей хозяина в целом. Однако они сделали своё дело: в случае опасности, когда надо спасаться бегством, поражённые ими рыбы окажутся позади остальных. И это именно то, ради чего личинки червей изуродовали рыб.
Цапля уже выбрала добычу и просто ожидает возможности схватить её. Она замерла, словно изваяние, вцепившись пальцами в корень дерева. Лишь едва заметные движения головы говорят о том, что она следит за движениями рыб. И когда стая пецилобрам проплыла мимо корней дерева, она одним ловким движением выхватила из воды поражённую ихтиорибейройей рыбу. Подбросив добычу в воздух, она схватила её с головы и проглотила. Это как раз то, ради чего личинка червя изуродовала рыбу: сделав своего промежуточного хозяина лёгкой добычей для хищника, червь имеет все шансы завершить цикл развития, попав в окончательного хозяина. Обычно взрослые ихтиорибейройи паразитируют в кишечнике цапель, но они не жёстко специализированы в выборе хозяина и легко поселяются в пищеварительном тракте чаек и других птиц.
Заполучив добычу, цапля взлетела, хлопая крыльями, и уже в полёте уронила на поверхность воды струю жидкого помёта. Помёт быстро растворяется в воде, а на дно опускаются полупереваренные кости рыб, изъеденный пищеварительными соками череп мелкого грызуна… и множество яиц глистов, в том числе ихтиорибейройи. Цапли – это птицы, в теле которых завершаются жизненные циклы многих видов паразитических червей. Но личинкам, поразившим пойманную цаплей рыбу, не суждено присоединиться к уже имеющемуся паразитоценозу.
Взмахивая крыльями и грациозно сложив шею, карибская воронья цапля присоединяется к паре сородичей, возвращающихся в колонию. Птицы держат путь к огромному болотному кипарису, растущему на островке среди зарослей пальм. С разных сторон мангровых зарослей к огромному дереву слетаются чёрные, как смоль, птицы – здесь располагается их гнездовье, где они проведут весь день. Цапля охотилась не для себя: она взлетела на одну из ветвей в средней части ствола, где расположено большое гнездо, похожее на кучу хвороста. И её ожидает пара птенцов, покрытых частично развернувшимися перьями, среди которых ещё торчат пряди белого ювенильного пуха. Цапля скормит эту рыбу среди прочего своего улова одному из птенцов, чтобы он провёл день сытым и дождался новой вечерней кормёжки. Этот вариант развития событий даже лучше для червя, поскольку взрослая птица уже сильно инфицирована этим паразитом, а птенцы ещё полностью здоровы – до вечера. Возвращающихся с охоты птиц встречают громкие голоса голодных птенцов. Молодняк бросается к родителям, выпрашивая свою порцию корма – и получает её вместе с паразитами, для которых этот момент является финальным аккордом жизненного цикла. Голоса в колонии затихают с возвращением последней из взрослых птиц, и карибские вороньи цапли погружаются в чуткий дневной сон.
Карибские вороньи цапли – это ночные существа. Они проводят день на ветвях огромного болотного кипариса. Длинные боковые ветки и пряди эпифитных тилляндсий свисают вниз, образуя нечто вроде тенистого навеса, защищающего чувствительные глаза птиц от тропического солнца. В тени птицы засыпают своим чутким сном. Значительную часть времени птицы проводят в неподвижности, но время от времени они шевелятся, не открывая глаз, слегка встряхиваются и даже чистят оперение, поворачивая голову и делая несколько замедленных движений клювом. Гнездовье этих птиц существует на этом месте уже много лет подряд, и привязанность птиц к одному и тому же месту гнездования создаёт благоприятные условия для процветания многочисленных живых существ, чьи жизненные циклы тесно связаны с цаплями и их соседями.
Утром, пока в воздухе ещё сохраняется ночная прохлада, по морщинистой коре болотного кипариса ползает множество мелких живых существ. Любая трещина в коре дерева – это дом для разнообразных клещей, которые поселились буквально под боком у своей добычи. Каждое утро цапли возвращаются на гнездовье, и на протяжении значительной части года по ночам на ветвях дерева остаются их птенцы, поэтому клещи не голодают, хотя при необходимости способны проводить без пищи целые годы, пассивно ожидая удобного момента для кормления.
По ночам ветви болотного кипариса кишат клещами. Эти существа охотно поселяются в нижней части гнёзд цапель, где их не беспокоит деятельность птиц. Лишь самые новые гнёзда не так сильно заселены клещами, но эти существа постепенно переползают и в них, привлекаемые запахом птиц. Не все клещи, однако, являются паразитами: одни из них охотятся на личинок насекомых, заводящихся в гнёздах, а другие нападают на паразитических клещей, насосавшихся крови. Микроскопические клещи селятся в мусоре и питаются отходами органики, неизбежно накапливающимися в птичьей колонии. Некоторые хищные клещи забираются в оперение птиц и преследуют пухоедов и других эктопаразитов, принося птицам немалую пользу. А отдельные виды клещей микроскопического размера поселяются прямо в лёгких и воздушных мешках птиц и преследуют паразитирующих там нематод. Но всё же значительную часть клещей привлекает возможность беспрепятственно кормиться птичьей кровью.
Один из типичных обитателей гнёзд цапель – кровососущий клещ орниторментор, «птичий мучитель». Это довольно крупный представитель аргасовых клещей, которого легко отличить от прочих видов, населяющих колонию цапель. Длина взрослой особи этого вида достигает 4 миллиметров, а раздувшийся от выпитой крови паразит может дотягивать до 12-14 миллиметров в длину. Покровы тела у этих клещей тонкие и легко растяжимые; у голодной особи они образуют радиальные складки в верхней части тела, отчего края тела орниторментора выглядят немного волнистыми. Кроме того, это животное отличается от остальных клещей характерной окраской: на буроватом фоне тянутся три продольных штриха чёрного цвета. Орниторменторы предпочитают скрываться в гнёздах цапель между прутьями, где их не достанут многие из дневных хищников, а на кормление выходят ночью. Поскольку взрослые карибские вороньи цапли ночью покидают колонию, основными объектами нападения становятся их птенцы, которым клещи не дают покоя с первого дня их жизни. Ночью клещи покидают свои укрытия и переползают на тела птенцов, ожидающих своих родителей. Они предпочитают держаться на оперённых участках тела, где их труднее достать клювом или когтями. Благодаря плоскому телу орниторменторы легко пролезают между перьями, вызывая у птенцов беспокойство. А укусы заставляют их кожу сильно зудеть. Из-за своего ночного образа жизни взрослые цапли заражаются клещами меньше, чем их потомство – они успевают отправиться на охоту раньше, чем активизируются орниторменторы. Зато птенцам из-за этого приходится страдать вдвойне. Некоторая часть пищи, которую приносят птенцам родители, фактически расходуется не на рост, а на компенсацию ущерба, который наносят птенцам клещи, высасывая часть их крови. На взрослых птицах оказываются лишь единичные особи этих клещей, не наносящие им особого вреда.
Клещи покидают тела птенцов утром. Насосавшиеся клещи осторожно сползают на ветки по телу и ногам птенцов, и стараются побыстрее найти себе укрытие. Насытившиеся самки сильно раздуваются, а высосанная кровь просвечивает сквозь покровы тела, из-за чего они напоминают ожившие красновато-бурые ягоды, неуклюже ползущие на коротких ножках. Они стараются как можно скорее спрятаться: по ветвям болотного кипариса уже скачут мелкие певчие птицы, для которых насосавшиеся клещи – изысканное лакомство. Из-за крупного размера насосавшиеся взрослые особи предпочитают прятаться в нижней части гнёзд цапель, среди прутьев, куда не смогут пролезть птицы. Но всё равно не все клещи смогут вернуться в укрытия, чтобы переварить кровь и отложить яйца – их поджидают другие охотники.
Карибские вороньи цапли – умелые охотники. У них острый глаз и молниеносная реакция. Не только рыбы и другие водяные существа находят свою смерть в желудках этих птиц. Бывает, что мелкая певчая птица или ящерица, неосторожно приблизившаяся к сонной цапле, мгновенно оказывается схваченной и проглоченной живьём. Тем не менее, некоторые ящерицы предпочитают жить в обществе таких опасных соседей – это гарантирует им защиту от древесных змей и других мелких лазающих хищников. Важно лишь не попадаться на глаза самим цаплям. Это нетрудно сделать, если обладать небольшими размерами и навыками лазания по деревьям.
Неуклюже ползущие по коре дерева клещи, отяжелевшие от крови, стараются спуститься на нижнюю сторону ветвей и путешествуют вверх ногами. Но здесь они попадают в поле зрения крупных золотистых глаз с узкими щелевидными зрачками. Глаза внимательно следят за клещами, а затем следует короткий быстрый бросок – и один клещ лопается и брызжет кровью в пасти маленькой ящерицы. Она не одна здесь: вцепившись когтями в кору, на нижней стороне ветки видят десятки таких же ящериц. Их спины окрашены в бурый цвет с более тёмным узором, хорошо сочетающимся с цветом коры. А вдоль боков рептилий сложены обширные складки тонкой кожи, натянутые на упругие хрящевые стержни, отрастающие от рёбер. Это летучие анолисы – местный вид рептилий, ведущий ночной образ жизни. Клещам, напившимся птичьей крови, приходится рисковать жизнью, преодолевая места днёвки этих существ на пути к безопасным птичьим гнёздам.
Тем не менее, всем без исключения клещам орниторменторам, даже тем, которые гибнут в зубах этих ящериц, уже приходилось встречаться с летучими анолисами, но при несколько иных обстоятельствах и в иных ролях. Днём эти рептилии впадают в своеобразное оцепенение: они становятся вялыми и предпочитают держаться на затенённой стороне ветки, медленно перемещаясь по мере движения солнца по небу. Находясь в тени, они почти неподвижны, но время от времени то одна, то другая ящерица медленно протягивает заднюю лапу и чешет длинными пальцами край сложенной летательной перепонки. При внимательном взгляде на кожу рептилий видно, что на краях летательных перепонок сидят паразиты – крохотные существа размером меньше булавочной головки. Это тоже орниторменторы, но молодые особи на ранних стадиях развития. Они ещё не готовы нападать на цапель, а летательные перепонки летучих анолисов представляют собой прекрасное место для их кормления: кровеносные сосуды близко подходят к поверхности кожи, поэтому легко доступны даже для личинок орниторментора. Этим маленьким существам не требуется слишком много места, чтобы спрятаться. В узкой щели под отставшей от ветви корой прячутся сотни разновозрастных нимф орниторментора. Днём, когда ящерицы скрываются на нижней стороне ветвей и среди зарослей эпифитных растений, они становятся объектом нападения молодых клещей. Летательные перепонки рептилий чаще всего подвергаются нападению: из-за тонкой кожи это очень привлекательное место для кормления. Нимфы клещей присасываются к её краям, отчего она выглядит, словно расшитая бисером. Но каждая такая бисеринка – это маленькое, но кровожадное живое существо, и их кормление причиняет ящерицам неудобство. Один из летучих анолисов слегка расправил перепонку и начал чесать её край пальцами задних лап. Ему удалось лишь немного облегчить зуд, но сами клещи прикрепились прочно и не собираются отцепляться раньше времени. Кроме того, лапы летучих анолисов с трудом дотягиваются до краёв летательной перепонки, и клещи могут спокойно кормиться там. Лишь насытившись, нимфы переползают в укрытие, но им на смену сразу же приходят другие.
Жизненный цикл орниторментора включает смену хозяев: молодые клещи предпочитают кровь рептилий и часто нападают на мелких ящериц и змей, которые обитают на деревьях и днём прячутся под отставшей корой или среди зарослей эпифитных растений. Взрослые особи предпочитают кровь птиц, поэтому переселяются ближе к гнёздам, где с большой вероятностью могут встретить подходящий объект для нападения. Благодаря такому разделению кормовых объектов взрослые и молодые орниторменторы не конкурируют друг с другом, а сочетание гнездовья цапель с местами отдыха летучих анолисов идеально подходит для завершения жизненного цикла клеща. Поэтому на огромном болотном кипарисе, высящемся на островке среди мангровых болот, популяция клещей орниторменторов достигает высокой плотности. Но благодаря карибским вороньим цаплям и летучим анолисам эти клещи достаточно широко расселились по мангровым лесам.
Пара мангровых попугаев в течение многих дней обследовала лес на территории своей стаи, разыскивая подходящее для гнездования место. Одни дупла оказывались уже занятыми, а другие – слишком тесными или не защищёнными от возможного проникновения хищников. Наконец, пара птиц обнаружила дупло в стволе крупного мангрового дерева, образовавшееся на месте крупного сука, сломанного во время урагана. Птицы по очереди забрались в дупло и осмотрели его изнутри: оно оказалось лучше, чем все предыдущие, которые им удалось осмотреть. Попугаи показывают друг другу своим поведением, что не желают покидать это место: они садятся на ветки рядом с дуплом и кричат, заявляя таким образом свои права на это место. Вначале они делают это порознь, но затем самка подхватывает крик самца, и обе птицы воспринимают это как знак обоюдного согласия выводить потомство в этом месте.
Следующим этапом гнездования становится подготовка дупла для кладки яиц. Мангровые попугаи залезают в гнездо вначале поодиночке, а затем сразу вдвоём – лишь кончики их хвостов торчат из дупла. Они начинают собирать и выбрасывать мусор, оставленный предыдущими обитателями дупла – куски ссохшегося помёта летучих мышей, изъеденные личинками моли перья, крупные трухлявые щепки. На дне дупла за время его существования накопился изрядный слой трухи. Это неплохо – попугаи почти не делают подстилки в гнезде, и их птенцам будет хорошо сидеть на мягкой трухе. Но внезапно начинается нечто необычное: труха начинает шевелиться. Почувствовав запах птиц, оживились клещи, зарывшиеся в подстилку, и среди них – множество взрослых орниторменторов. Клещей в дупле много – до попугаев здесь жили другие птицы и ночевали летучие мыши. Но здесь другие условия по сравнению с колонией цапель: постоянных обитателей в дупле не было уже много месяцев. Но это не препятствие для кровососов: клещи способны ждать свою жертву очень долго, иногда по несколько лет. Поэтому месяцы ожидания пролетели для них практически незаметно, и лишь запах живых птиц вывел их из оцепенения.
Эти паразиты крайне нежелательны в гнезде: они способны заесть недавно вылупившихся птенцов до смерти. Это явно слишком высокая цена за гнездование, но попугаи обладают определёнными навыками по борьбе с этими паразитами. На следующий день после занятия дупла самка надолго улетела в лес, причём вверх по течению реки, подальше от берега моря. Она вернулась, когда солнце уже начало ощутимо припекать, держа в клюве несколько стебельков. Самец взял один стебель у неё из клюва и почувствовал странный вкус, оставляющий неприятное ощущение на языке. Самка бросила стебли на дно дупла, и самец сделал то же самое. А через несколько минут труха на дне дупла снова зашевелилась. На сей раз их заставил зашевелиться запах не попугаев, а тех стеблей, которые принесла самка. У различных птиц встречается такого рода поведение, и в стаях мангровых попугаев поддерживается эта «культурная традиция», передаваемая путём подражания сородичам. Попугаи выгоняют клещей остро пахнущими травами, хотя сами не ощущают запахов и слабо различают горький вкус, характерный для таких растений. Они ориентируются на вкус эфирных масел, которыми богаты такие растения, и не ошибаются: клещи покидают дупло тысячами, и вместе с ними уползают кровососущие клопы – столь же неприятные паразиты, но относящиеся к насекомым. Очистив таким образом дупло от кровососов, попугаи продолжили очищать его. Копаясь в трухе, самец обнаружил несколько плотно спрессованных и ссохшихся шариков из смеси тонких косточек, перьев, шерсти и останков насекомых. В одном из этих комочков блеснуло металлическим зелёным блеском надкрылье жука. Это совиные погадки – когда-то птицы гнездились здесь. А немного в стороне от них самка попугая, разгребая мусор, нашла раздавленный хрупкий череп совёнка. Возможно, он просто не выдержал нашествия паразитов, и не исключено, что именно из-за этого совы покинули такое удобное для жизни дупло. Вытащив находку наружу, самка одним движением клюва раздавила хрупкую кость и начала поедать её, держа череп в одной лапе и отламывая кусочки хрупких костей. Этого требует её организм.
А ещё через несколько дней среди трухи уже лежит первое яйцо, поблёскивая гладкой скорлупой в полумраке дупла.
Самка всё больше времени проводит в дупле. В течение следующих трёх дней она откладывает ещё два яйца и начинает их высиживать. А на самца ложатся все заботы, связанные с обеспечением её кормом. Тем временем в его организме происходят перемены: редия гигантской лентовидной двуустки закрепилась в кишечнике птицы, образовав соединительнотканную капсулу. Так она будет существовать в организме птицы на протяжении нескольких лет, и в процессе эволюции этот вид червей приспособился причинять своему промежуточному хозяину минимум вреда. Полость тела редии открывается небольшим отверстием в просвет кишечника птицы, и она выпускает наружу первое поколение церкариев, предназначенных для заражения окончательного хозяина – омийянехе. Церкарии гигантской лентовидной двуустки ведут необычный образ жизни: они не плавают в воде, а приклеиваются к листьям деревьев. Чтобы выдерживать сухой воздух и прямые солнечные лучи, они защищены желеобразной капсулой. В таком виде покоящиеся церкарии могут сохранять жизнеспособность до недели, и за это время листья, к которым они приклеились, могут съесть травоядные.
Когда редия выпускает в кишечник птицы церкариев, попугай чувствует небольшое недомогание. Он становится сонливым и просто забирается в крону дерева, пережидая этот момент. У птиц быстрый обмен веществ, и он в скором времени справится с этим недугом. Возможно, самка даже не почувствует, что его отсутствие немного затянулось. Такие приступы не помешают ему нормально питаться и даже выращивать потомство, но он надолго останется распространителем личинок червя.
Когда попугай, охваченный приступом недомогания, сидит на ветке, он испускает порцию жидкого помёта на растущие внизу листья. Среди потёков жидкого помёта на кожистой поверхности листа остаются едва заметные липкие зёрнышки, поверхность которых быстро застывает: червь готовится к завершающей стадии жизненного цикла.
Из временного оцепенения самца попугая вывел пронзительный и хорошо знакомый крик: с самкой случилась беда. Самец стряхнул с себя сонливость, взлетел и помчался к гнезду. На подлёте к дереву он увидел среди ветвей группу оцоматли – длиннохвостых древесных зверей, похожих на обезьян с широкими ушами и крупными глазами. Тела этих животных, покрытые светло-бурой шерстью с размытыми поперечными полосками, плохо различимы среди ветвей и листвы, зато чёрно-белые кисточки на концах хвостов видны издалека. Несколько пар взрослых зверей просто кормятся листьями на дереве, где гнездятся мангровые попугаи. А вот молодые оцоматли, поглощённые желанием исследовать мир, обнаружили гнездо и самку попугая в дупле, и теперь пробуют достать её, засовывая в дупло лапы. Один из молодых зверей уже повизгивает в стороне от дупла, облизывая кровоточащий палец, но двоих других это не останавливает, и они продолжают совать лапы в дупло, заставляя насиживающую самку попугая шипеть и кричать неприятным скрипучим голосом. Самец успел как раз вовремя: он сел на ствол дерева прямо перед одним из молодых оцоматли и громко закричал, широко разинув клюв. Молодой оцоматли взвизгнул и оскалил зубы. Второй зверь перескочил на ветку и начал трясти её, словно обезьяна. Пока силы на стороне оцоматли, но самец мангрового попугая – не единственный сородич, услышавший призыв о помощи. Ещё несколько мангровых попугаев слетелись к дереву с дуплом и начали кричать, хлопая крыльями и делая агрессивные выпады в сторону молодых оцоматли. Первым отступил молодой зверь, укушенный в лапу. Двое других держались чуть дольше, но и они отступили, когда оказались лицом к лицу со стаей воинственно настроенных попугаев. Взрослые звери лишь искоса поглядывают на кричащих попугаев: пока птицы не угрожают им самим, они лишь выражают неудовольствие от поднявшегося шума, но не спешат бросаться на помощь подросткам. Это уже не детёныши, да и опасность скорее иллюзорная – больше шуму, чем угрозы для жизни. У подростков, не получающих поддержки от взрослых особей, воинственное настроение быстро пропадает. Подростки вдвоём отходят к остальной группе, а голоса попугаев постепенно стихают. Видя, что угрозы нет, птицы разлетаются так же быстро, как собрались, и вскоре возле дупла остаётся лишь самец. Издавая воркующие приветственные звуки, он спустился по стенке дупла и начал кормить самку из клюва в клюв отрыгнутыми семенами и кусочками плодов, собранными в лесу.
Видя, что конфликт исчерпан, оцоматли продолжили кормиться на дереве. Но эти животные понятия не имеют о том, что опасность может таиться там, откуда её появления не ожидают. Взрослый самец из доминирующей пары сорвал лист мангрового дерева и начал поедать его, откусывая с краёв. Когда у него в лапах осталась всего лишь грубая средняя жилка, он выбросил её. Он вряд ли когда-нибудь поймёт, где таилась опасность: два дня назад этот самый лист был испачкан помётом самца мангрового попугая, а вчерашний дождь смыл следы помёта, но не все. Оцоматли не заметил крохотные живые крупинки, прилипшие к поверхности листа, и даже не представляет, насколько серьёзно изменит всю жизнь группы неосторожно сорванный листок.
Семейная группа оцоматли постоянно переходит с места на место в границах своей территории, и через несколько часов уже кормится листьями в кроне одного из мангровых деревьев на краю зарослей. Возможно, эти животные избегают опасности заражения многими видами паразитов благодаря своему рациону, состоящему главным образом из растений. Но иногда они не упускают возможности съесть крупного жука или хрустящую на зубах улитку, и тогда к ним в организмы могут попадать личинки паразитических червей. Разнообразие в рационе, однако, просто необходимо этим зверям: солоноватый вкус листвы мангровых деревьев приедается, и иногда им хочется съесть что-то более вкусное. Кочуя по своей территории, они периодически перебираются из зарослей на островки, не заливаемые приливом, и собирают там суховатые, но сладкие плоды пальм, а также поедают сочные стебли эпифитных орхидей. Мангровые деревья обильно сдабривают свои листья и побеги солью, которую получают из воды. Тем не менее, при достаточном опыте жизни в мангровом лесу лакомства можно отыскать даже в таком месте. Важно просто знать, что ищешь.
На ветках и стволах некоторых мангровых деревьев издалека заметны густые шары из тёмно-зелёных ветвей, покрытых мелкими округлыми листьями. Увидев такое растение, доминирующая пара оцоматли повела всю группу к одному из таких деревьев. Ловко цепляясь когтями за кору дерева, животные приблизились к одному растению. При ближайшем рассмотрении видно, что это растение лишено характерной для эпифитов бороды из корней, свисающих в воздухе. Обильно ветвящиеся побеги вырастают из луковицеобразного утолщения, прорвавшего кору мангрового дерева. Корней у этого куста нет: это полупаразитическое растение форадендрон ягодоносный. В природе не только животным приходится кормить своим телом нежеланных гостей: у растений есть свои паразиты, и часть их также относится к растениям. Слабые стебли форадендрона ягодоносного покачиваются в воздухе, изящно свисая с ветвей дерева. А на концах побегов есть то, ради чего сюда пришли оцоматли – ягоды красноватого цвета, окружённые парой широких кожистых листьев. Эти ягоды обладают приятным вкусом и представляют собой настоящее лакомство для зверей и птиц, которые могут забраться в гущу мангровых зарослей.
При приближении оцоматли из куста форадендрона выскочили несколько мелких грызунов, похожих на крыс. Ловко прыгая по веткам и пронзительно пища, они скрылись в зарослях. Теперь уже ничто не помешает оцоматли наслаждаться вкусом этих ягод. Группа быстро рассредоточивается и каждая пара взрослых зверей начинает собирать урожай со своего куста. Трое подростков оцоматли оказались в незавидном положении: взрослые особи заняли все самые лучшие заросли, и им теперь приходится обрывать незрелые ягоды с одного хилого кустика, или же пробовать украсть ягоды с чужого куста, рискуя нажить неприятности.
Самка оцоматли собирает ягоды, сидя на наклонной ветке и подтягивая к себе верхушки свисающих вниз побегов. У неё на спине сидит детёныш, внимательно наблюдающий за действиями матери. Когда в очередной раз самка подтянула к себе побег, маленькая лапка детёныша протянулась у неё из-за плеча и сорвала ягоду. Завладев ею, детёныш поспешно сунул ягоду в рот и начал пережёвывать. Тонкая кожица сразу же лопнула, и во рту детёныша оказалась сочная мякоть. Но после нескольких движений челюстями детёныш понял, что теперь эта ягода жуётся с большим трудом: его челюсти с едва прорезавшимися молочными зубами оказались склеенными содержимым ягоды. Взрослые оцоматли не испытывают таких затруднений: они просто пережёвывают плоды целиком, разжёвывая семена с мягкой оболочкой. Запаниковав, детёныш просто выплюнул недожёванную ягоду, и она упала в воду под мангровыми деревьями. Посмотрев, как течение уносит её прочь, детёныш начал вычищать пальцами изо рта остатки клейкого сока коварной ягоды. Тем не менее, он не ощущал ничего неприятного во вкусе этого плода. Возможно, рано или поздно он научится правильно поедать эти ягоды. Грызуны, кормившиеся здесь до появления оцоматли, просто осторожно объедали мякоть вместе с кожурой, не трогая семена и окружающий их слой клейкой слизи. Следы их деятельности – наполовину съеденные ягоды – постоянно встречаются взрослым оцоматли. Некоторые из этих плодов просто сваливаются в воду при малейшем прикосновении, а другие оцоматли собирают и доедают.
Упавшая в воду ягода форадендрона не пропадёт: это слишком ценная находка для подводных жителей. Услышав плеск ягоды, крупная пецилобрама, соскребавшая водоросли с корней дерева, оживилась. Заметив комочек красноватого цвета, она бросилась к нему и втянула его в рот. Она постепенно поедает остатки ягоды, обсасывая их во рту. В течение нескольких минут пецилобрама полностью объедает мякоть и выплёвывает изо рта семя, покрытое вязкой слизью. Вот причина паники детёныша оцоматли: слой клейкой слизи. Кроме того, слизь сильно набухает в воде – даже после того, как пецилобрама соскребла с него мякоть, на семечке растения осталось достаточно слизи для образования липкой оболочки. Ветер и течение понесли выплюнутое рыбой семя растения, и вскоре оно прилипло к корню дерева у края воды. И с этого момента зародыш паразитического растения вступил в гонку на выживание, где главный приз – долгая и безбедная жизнь за счёт другого растения. Слизь приклеила семя к коре прочно – даже прилив не в силах сорвать его с места. Зародыш очень быстро прорастает: через два часа после приклеивания к корню мангрового дерева тонкая зеленоватая ниточка растительной ткани вылезла из оболочки семени и внедрилась под кору.
Прилив принёс с собой новую опасность: прилипшее к корню дерева семя форадендрона оказалось под водой. Солёная морская вода не приносит ему особого вреда: слизистая капсула может некоторое время защищать зародыш от проникновения соли в его ткани, и семя продолжает развиваться даже под водой. Но вместе с водой приходят и подводные жители.
Небольшая улитка с колючей ракушкой лениво ползёт по корню мангрового дерева, соскребая растущей на языке радулой слой микроскопических водорослей, нарастающий на его коре. Добравшись до линии роста водорослей, отмечающей уровень воды в отлив, она остановилась, поедая водорослевую плёнку, а затем двинулась дальше, шевеля в воде вытянутыми щупальцами. Её привлёк запах прилипшего к коре семени паразитического растения, и улитка быстро добралась до него. Радула увязла в слое слизи, но улитке не занимать упорства, проистекающего, правда, из скудных умственных качеств животного. Силой преодолевая вязкость защитной слизи, улитка мало-помалу съела значительную часть семени, но это было уже неважно: за это время тонкий, словно ниточка, проросток растения-паразита сумел внедриться под кору и попасть в проводящую систему дерева-хозяина. Возможно, из-за происшествия с улиткой паразитическое растение будет развиваться немного медленнее, чем его сородичи, которым повезло больше. Но главное уже сделано: паразит получил неограниченный источник питательных веществ, и теперь сможет реализовать заложенный в его генах потенциал.
У креветки-суховетки в полной мере проявляются симптомы заражения: она стала хозяином личинки коронованного скребня. Этот вид червей использует в качестве промежуточного хозяина десятиногих раков, и краба-пастуха спасло от подобной участи только то, что он поедает яйцевые капсулы улиток и другую пищу животного происхождения, а не водоросли. Но при этом он не застрахован от случайного заглатывания яиц опасного паразита.
В организме креветки из яйца вывелась микроскопическая прозрачная личинка-акантор, вооружённая парой крупных эмбриональных шипов в передней части тела. С помощью этих шипов она проткнула стенку кишечника креветки и переселилась в полость тела. Здесь, получив неограниченный доступ к питательным веществам тела хозяина, она начала расти, постепенно превращаясь в следующую стадию развития – акантеллу. Это ответственный момент: в теле миниатюрной личинки формируются все органы, а во взрослом состоянии клетки, составляющие тело скребня, уже не делятся. Исключение составляют лишь клетки, из которых формируются яйца. Акантелла сохраняет компактную форму тела: характерный для скребней колючий хоботок пока втянут внутрь тела, а само тело имеет округлые очертания. На этой стадии уже заметны отличия самца от самки, хотя до зрелого состояния ещё далеко: обязательным условием достижения зрелости является попадание в организм окончательного хозяина. И личинка делает всё возможное для скорейшего наступления этого события. Теперь привычная жизнь осталась для креветки в прошлом, и она стала всего лишь средством для достижения паразитом своей цели. Под влиянием выделений личинки скребня креветка постепенно начинает меняться, и первые шаги этих изменений были сделаны в момент линьки. Старый слой хитинизированной кутикулы был сброшен, и креветка спряталась среди корней мангровых деревьев, ожидая, пока её панцирь не затвердеет вновь. В первые часы после линьки, пока покровы тела креветки полупрозрачные и мягкие, сквозь них просвечивает оранжевая червеобразная личинка скребня, обосновавшаяся на спинной стороне её тела, на границе между головогрудью и брюшком. В это время креветка ведёт себя осторожно и предпочитает прятаться под корнем. Через несколько дней её панцирь потеряет эту водянистую полупрозрачность и скроет затаившуюся в теле креветки личинку, но не решит проблем, которые постепенно появляются в её жизни.
Взять промежуточного хозяина под контроль и изменить его облик и поведение в желаемом направлении – это достаточно распространённая тактика в мире паразитов. И в мангровых лесах Флориды найдётся не один пример такого рода. Стать игрушкой для паразита могут представители практически любой группы животных. Так сложилась судьба у флоридской языкастой миноги, которая вместе с пищей получила личинку эрисихтонова червя. В теле улитки он существовал в форме миниатюрного процеркоида – это представитель ленточных червей, а не трематод. Нападение миноги на улитку не повредило его, а лишь в целости и сохранности доставило в пищеварительный тракт следующего хозяина. Обычно вторым хозяином этого вида червей является всеядная живородящая рыба, но минога – тоже подходящий вариант. Процеркоид проник в её полость тела и начал превращаться в следующую стадию – в удлинённый плероцеркоид. На этой стадии развития перед личинкой червя стоит задача сделать своего хозяина уязвимым и привлекательным для окончательного хозяина – крупной хищной рыбы. И самое простое средство для этого – изменить поведение животного, ставшего инкубатором для плероцеркоида. Химические вещества, выделяемые червём, воздействуют на физиологию миноги, заставляя её вести себя так, как нужно паразиту. И первая его задача – не допустить растраты ресурсов на размножение. Червь подавляет половое созревание миноги, и половые продукты, накопившиеся в её теле, постепенно начинают рассасываться. Чтобы это происходило быстрее, червь стимулирует выработку больших количеств гормона роста, и питательные вещества, получаемые при деградации половых продуктов, сразу идут на построение тела. А ускорение роста сопровождается увеличением потребности в пище, и пищевое поведение у заражённой миноги начинает доминировать над прочим. Лишь на какое-то время защитные реакции способны прервать поиск пищи, но при первых же признаках отсутствия опасности заражённая минога с жадностью бросается на поиск пищи.
Панцирь креветки-суховетки постепенно затвердел. У всех членистоногих за линькой следует короткий период интенсивного роста, поэтому креветка, даже заражённая червём, успела немного подрасти. И теперь становятся отчётливо заметными признаки её заражения: новый панцирь стал значительно светлее. Фоновая бурая окраска уступила место бежево-серой, а чёрные пятна выцвели и стали тёмно-серыми. Креветка приобрела отчётливую пятнистую окраску, словно её панцирь был химически обесцвечен. Пока такая окраска ещё может обеспечивать ей выживание, хотя маскировка уже не такая, как была раньше. Кроме того, когда рядом с креветкой-суховеткой проплыла рыба, креветка, вместо того, чтобы принять защитную позу, угрожающе растопырила раскрытые клешни. В этот раз её угроза подействовала: рыба рванулась в сторону и скрылась среди корней мангрового дерева. Но в другой раз удача может изменить креветке. Изменения в окраске и поведении – результат влияния личинки коронованного скребня на своего хозяина. Паразит буквально готовит её на заклание, ожидая удобного момента для встречи с окончательным хозяином.
Ни одна экосистема не может существовать в полной изоляции от остальных, и мангровые леса на побережье Флориды – это не исключение. Их постоянно посещают различные обитатели открытого океана, а многие водные животные, населяющие мангровые леса, включают в свой жизненный цикл более или менее длительную планктонную стадию. Но мангровые леса очень сильно отличаются от экосистемы, сложившейся вдали от морских берегов. Здесь, в местах, где морские течения создают завихрения, на поверхности воды образуются целые поля плавающего морского растения – морского шпината. Благодаря обилию солнечного света и отсутствию конкурентов морской шпинат активно размножается боковыми отростками, образуя на поверхности моря довольно плотные островки, состоящие из розеток растения и переплетённых «усов», которые отрастают от материнского растения в разные стороны и несут на кончиках дочерние растения.

Морской шпинат (Thalassolatucca crystallophylla) на поверхности моря.

Рисунок Александра Смыслова

Под зарослями морского шпината в толщу воды свисают корни, образующие идеальное убежище для местных обитателей – главным образом для молоди живородящих рыб. Среди густых «бород» корней снуют стайки мальков живородящих рыб, небольшие ракообразные и даже пелагические брюхоногие моллюски. Многие мальки рыб живут здесь лишь временно: подрастая, они постепенно покидают заросли и переходят к жизни в открытой воде. Но среди рыб есть и постоянные обитатели зарослей морского шпината. Под листьями некоторых экземпляров этого растения неторопливо плавают высокотелые рыбы с длинными спинными и анальными плавниками – тело такой рыбы в высоту больше, чем в длину. А благодаря узору из вертикальных полос на боках они практически полностью сливаются с окружением и плохо заметны среди корней, если сохраняют неподвижность. Это морские стрижи, одни из самых характерных жителей зарослей. Они плотоядны и находят в зарослях обильную добычу в виде мальков рыб и различных беспозвоночных. Они обычно малоподвижны, но во время охоты на мальков проявляют изрядную ловкость, успевая схватить свою добычу и скрыться в зарослях ещё до того, как остальные мальки успевают испугаться.
Стайка морских стрижей неторопливо плавает среди корней морского шпината. Значительную часть времени эти рыбы малоподвижны, и этим активно пользуются некоторые другие обитатели зарослей морского шпината. Их деятельность оставляет хорошо заметные следы на телах рыб. У некоторых особей морского стрижа кожа в основании анального плавника словно содрана чем-то острым – заметны целые ряды неглубоких ран с лохмотьями кожи по краям. У других рыб такие же раны видны в основании грудных плавников или на животах – где кожа мягче, а чешуя тоньше. И лишь при самом внимательном рассмотрении видны виновники болезненного состояния рыб – крохотные прозрачные существа длиной 1-2 миллиметра. Они похожи на вшей, но обладают многочисленными ногами. Передние две пары ног у них представляют собой некое подобие хватательных ног богомола и служат приспособлением для прокалывания кожи своих жертв и закрепления на ней. Это личинки паразитического ракообразного – скнипы цепкой. Рыба – лишь промежуточный хозяин этого вида, на котором кормятся молодые особи этого вида.
Начало самостоятельной жизни молодая особь скнипы цепкой встречает в толще воды: она умеет плавать при помощи двух передних пар ног. Их плоские предпоследние членики служат вёслами, при помощи которых молодой рачок может проплывать небольшие расстояния. Но значительную часть времени это существо проводит в неподвижности, анализируя запахи и движение воды вокруг. Приближение рыбы эти маленькие рачки встречают резкими беспорядочными бросками из стороны в сторону: так меньше вероятность попасть рыбе на обед. Их прыжки в толще воды дезориентируют рыбу и позволяют самому рачку благополучно закончить свой путь на боку рыбы. Здесь он начинает ползать, цепляясь всеми ногами, в поисках места с тонкой нежной кожей, которую легко проколоть. Обнаружив пригодное для кормления место, молодая особь скнипы цепкой вонзает в кожу рыбы вторую пару ходильных ног, закрепляясь на месте, а затем врезается в кожу передней парой ходильных ног. Сделав разрез, паразитический рачок погружает в него хоботок и начинает сосать кровь. Скнипа лишь временно паразитирует на рыбах, но им от этого не легче. От большого количества этих паразитов морские стрижи сильно страдают: рыбы вздрагивают телом, почёсываются об корни и друг об друга, стараясь унять зуд от ползающих по их коже паразитов. Но миллионы лет эволюции отточили способность скнипы держаться на теле своего хозяина, и рыбе приходится сильно постараться, чтобы избавиться от назойливых существ. Особенно помогает рыбам находка какого-нибудь дерева, вынесенного в море с материка или с островов – они охотно чешутся об твёрдую кору или об корни и ветви. Тем не менее, им удаётся избавиться не от всех паразитов: значительной их части удаётся уцелеть в труднодоступных местах на теле рыбы и продолжить свой рост.
Кроме морских стрижей, в зарослях морского шпината встречаются и другие взрослые рыбы. В тени листьев, среди свисающих корней растений прячутся рыбы необычной внешности. Их тела сильно вытянуты и сжаты с боков, напоминая лезвие ножа. Вдоль задней части тела тянется анальный плавник, по которому пробегают волнообразные колебания, отчего рыба похожа на представителей семейства гимнотовых. Голова этой рыбы вытянута, а рот способен открываться в виде трубки. По серебристой чешуе тянутся узкие волнистые линии, гармонично сочетающиеся с окружающими рыб корнями морского шпината. А сами рыбы держатся в зарослях вертикально, головой вверх: это пелагические вертикалихты, необычные живородящие рыбы открытого моря. И они тоже страдают от паразитических рачков: на телах некоторых рыб заметны ранки, остающиеся после кормления молоди скнипы цепкой.
Окончательных хозяев скнипы цепкой сложно не заметить: они кормятся здесь же, в зарослях морского шпината. С высоты птичьего полёта заросли морского шпината в некоторых местах напоминают скорее заросший африканский пруд эпохи человека, населённый бегемотами. Среди зарослей этих растений появляются пространства открытой воды, а из зелёного ковра торчат огромные серые спины, покрытые гладкой кожей. Это карибские ксенальгоцетусы плавают у поверхности воды, в привычной для себя среде обитания. Среди островов растений кормятся одинокие старые самцы, небольшие холостяцкие группы молодых самцов, а также семейные группы самок с детёнышами, во главе которых стоят старые опытные самки.
Спины этих морских животных кажутся гладкими лишь издалека. Вблизи же шкуры зверей выглядят не слишком привлекательными, особенно у старых зверей. Кожа альгоцетусов покрыта пятнами и испещрена рытвинами – это многочисленные шрамы, оставшиеся после нападения хищников, случайные раны, полученные во время штормов, а также следы деятельности разнообразных паразитов. Из-за своего гигантского размера альгоцетусы не могут расправляться со своими крошечными мучителями индивидуально – им приходится терпеть зуд от укусов существ, воспринимающих кожу альгоцетусов как стол и дом. Животные часто почёсываются друг об друга, но это приносит лишь иллюзию облегчения: паразитическим существам значительно удобнее перебираться с одного животного на другое, взаимно обогащая генофонд разных популяций паразитов.
Однако поверхность кожи альгоцетуса – это скорее не пастбище, а поле битвы. Здесь разыгрываются драмы, рождается новая жизнь, а смерть косит ряды местных жителей. Различные виды паразитов и комменсалов вынуждены сосуществовать на этом пространстве, используя различные стратегии выживания.
Одни из самых многочисленных паразитов на коже альгоцетуса – это взрослые скнипы. Здесь их живёт несколько видов, и у каждого есть своя жизненная стратегия. Пожалуй, самый безобидный из обитателей шкуры альгоцетуса – это скнипа-цирюльник, плоскотелый рачок мощного телосложения длиной около 2 сантиметров, обладающий мощными шипастыми ходильными ногами. С их помощью скнипа-цирюльник вцепляется в шкуру альгоцетуса настолько крепко, что может не бояться ни течения, ни хищных рыб, которые время от времени исследуют шкуру альгоцетусов в поисках лакомых обитателей. Сероватое полупрозрачное тело этого рачка имеет овальные очертания, и при движении по шкуре животного скнипа-цирюльник лишь слегка приподнимается на ходильных ногах. Этому животному подвижность не нужна: корм находится буквально у него под ногами.
Обитая в тёплом климате, альгоцетусы постоянно обрастают микроскопическими водорослями, придающими их бокам зеленоватый или буроватый цвет в зависимости от их видового состава. Кроме того, верхний слой кожи животного постоянно слущивается. Это и есть тот корм, который необходим скнипе-цирюльнику. Две передних пары конечностей этого вида вооружены неким подобием скребков серповидной формы – это концевые членики двух пар ног. Предпоследние членики несут на поверхности глубокую продольную бороздку – в покое концевой членик ноги укладывается в неё, словно лезвие складного ножа. Скнипы-цирюльники живут поодиночке, встречаясь лишь на время оплодотворения самки. Причём каждая особь в течение жизни может побывать подвижным самцом, превращаясь далее в степенную малоподвижную самку.
Самка скнипы-цирюльника ползёт по коже альгоцетуса. Ей всё равно, где она находится: цепкие ноги позволяют ей удержаться на любой части тела животного, кроме, пожалуй, заднего края хвостового плавника – там могут жить лишь самые цепкие из паразитов, кто успеет достаточно глубоко внедриться в кожу в редкие моменты покоя животного. Потребности этого рачка невелики: ему нужен лишь слой водорослей на теле животного. Скнипа-цирюльник осторожно переставляет ноги по одной – в любой момент времени она прочно держится за своего хозяина. Если она сорвётся с него, она погибнет.
Водоросли растут на коже альгоцетуса неравномерно. Лучше всего они развиваются на боках животного, которые почти не показываются из воды. На спине зверя освещённость выше, но тут могут расти только такие виды водорослей, которые способны выдерживать кратковременное высыхание. А вот скнипам-цирюльникам в этих местах лучше не появляться: на спины альгоцетусов часто садятся отдыхать морские птицы, и цепкость не спасёт скнипу-цирюльника от их клювов. Поэтому ракообразное прокладывает себе путь по боку животного.
Глаза скнипы-цирюльника ощущают яркий подвижный свет – альгоцетус кормится у поверхности воды, и по его бокам скользят солнечные блики. Свет безразличен этому ракообразному: этот вид ориентируется с помощью химического чувства и осязания. Но крохотные антенны скнипы-цирюльника ощущают присутствие скользкого на ощупь слоя водорослей на поверхности шкуры альгоцетуса, и рачок начинает кормиться. Передняя пара ходильных ног распрямляется: из своих «футляров» появляются режущие концевые членики. Короткими взмахами серповидных члеников ног животное сгребает себе под панцирь «урожай» – слой микроскопических водорослей. Вместе с ним попадаются отмершие частицы кожи животного-хозяина. Они с трудом перевариваются из-за значительного количества кератина, но это всё же белковая подкормка для животного.
За кормящейся скнипой-цирюльником остаётся характерный след в виде симметричной «ёлочки». Он пересекает следы сородичей этого вида – на теле одного альгоцетуса могут обитать десятки скнип-цирюльников. И случайного прикосновения ласта сородича бывает достаточно, чтобы кто-нибудь из них оказался на теле другого животного. Но всё же скнипа-цирюльник предпочитает оставаться там, где она есть, и путешествовать по собственной воле. Поэтому на любое внешнее беспокойство это животное реагирует одинаково: моментально прекращает питание, вцепляется всеми конечностями в шкуру альгоцетуса и плотно прижимает к ней панцирь.
Она поступила так же совершенно автоматически, когда под край её панциря полезло острое хитиновое лезвие с зазубринами по краю. Чувствительные волоски на верхней стороне панциря посылают сигналы, свидетельствующие о присутствии какого-то другого существа, которое явно интересуется скнипой-цирюльником. Зазубренное лезвие с трудом вылезло из-под края панциря рачка, и скнипа-цирюльник прижалась к шкуре альгоцетуса ещё плотнее.
На шкуре альгоцетуса скнипа-цирюльник – это своеобразный аналог оленя, овцы или иного травоядного. А там, где есть овцы, обязательно находятся волки. И скнипа-цирюльник как раз подверглась нападению такого «волка» в этой комменсально-паразитной экосистеме. Существо, пытающееся добыть её, принадлежит к другому, причём близкородственному виду скнипы. У него такое же овальное, сильно расширенное и плоское тело, но передняя пара ног вооружена не «бритвами» для соскребания слоя водорослей, а настоящими орудиями убийства. Концевые членики этих ног обладают зазубренным режущим краем и очень твёрдые – достаточно прочные для того, чтобы разрезать хитин на мягкой нижней стороне тела добычи. Это существо – скнипа-богомол, такой же яростный хищник, как и её аналог из мира насекомых, только живущий в своём неспешном ритме и компенсирующий малоподвижность способностью к силовой борьбе.
Перед скнипой-богомолом стоит нелёгкая задача: нужно каким-то образом проникнуть под панцирь скнипы-цирюльника, плотно прижавшейся к поверхности кожи хозяина. Верхняя сторона панциря этого рачка слишком твёрдая, чтобы её можно было прорезать лезвиями передних ног, и их кончики лишь скользят по хитиновым покровам добычи. Скнипа-богомол не рассчитала момента нападения: первый удар был нанесён слишком слабо, и лезвие не проникло достаточно глубоко под панцирь добычи, чтобы нанести ей серьёзные повреждения. А сейчас, когда скнипа-цирюльник прочно вцепилась в кожу альгоцетуса, сделать это и вовсе невозможно. Скнипа-богомол осторожно провела пушистыми антеннами по краю панциря своей добычи, пытаясь найти хоть какую-то щёлочку, в которую можно просунуть лезвие. Если панцирь был повреждён, пока не успел затвердеть после линьки, он мог бы быть деформирован по краю, и это означало бы смерть для скнипы-цирюльника. Но эта особь вполне здорова и достаточно сильна, чтобы держаться на коже паральгоцетуса, не давая хищнику возможности нанести смертельный удар.
Кончик лезвия на передней ноге скнипы-богомола снова поскрёб край панциря добычи, но не нашёл ни щёлочки, куда можно было попытаться проникнуть. Поползав ещё некоторое время около рачка, прижавшегося к коже альгоцетуса, скнипа-богомол медленно двинулась прочь. На сей раз нападение было неудачным и добыче повезло. Но хищник обязательно вернётся – не сегодня, но завтра или же через месяц. И его нападение в любой момент должно быть заблаговременно обнаружено, а скнипе-цирюльнику должно хватить сил на противостояние его попыткам нанести смертельный удар.
Когда всё кончилось, скнипа-цирюльник осторожно приподняла задний край панциря, и к её жабрам потекла богатая кислородом вода. Нападение было слишком долгим – кислорода в воде под панцирем не хватало, и животное почувствовало что-то вроде удушья. В это время жизненные процессы и без того неторопливого существа замедлились ещё больше, но и хищник не спешил. Но сейчас его нет поблизости, и скнипа-цирюльник позволила себе слегка приподняться на всех ходильных ногах, восстанавливая снабжение тела кислородом. А затем её передние пары ног снова начали «косить» богатые водорослевые угодья на боках морского великана.
Скнипе-богомолу не так легко утолить голод. Этому существу приходится потрудиться, прежде чем его кишечник окажется набитым пищей. И неудачное нападение на скнипу-цирюльника – это скорее правило, чем досадное исключение. Хищнику приходится постоянно «прощупывать» систему обороны своих возможных жертв, отыскивая тех, кто окажется не таким сильным, недостаточно проворным или прочным.
Хищный рачок ищет добычу, анализируя запахи, распространяющиеся в воде, а также высматривая существ, сидящих на поверхности кожи морского млекопитающего. В отличие от многих обитателей шкуры альгоцетуса, скнипа-богомол обладает превосходным зрением: крупные выпуклые глаза состоят из сотен фасеток и дают хищнику возможность различать мелкую добычу на расстоянии до полуметра. Скнипа-цирюльник – это не основная добыча скнипы-богомола. Если проводить параллели с наземными экосистемами эпохи человека, это скорее похоже на отношения зубра и волка – хищник не охотится на такую добычу систематически, ограничиваясь случайными нападениями. Но на шкуре альгоцетуса водится добыча, которая для скнипы-богомола представляет примерно то же самое, что олень для волка.
В некоторых местах, особенно там, где кожа и слой жира потоньше, на поверхности тела альгоцетуса заметны рыжеватые пятна, словно ржавчина. Но при ближайшем рассмотрении эти пятна оказываются скоплениями мелких ракообразных, напоминающих коренастых мокриц. Это взрослые особи скнипы цепкой – именно такими они становятся, покинув рыб, на которых кормились в детстве. Взрослые рачки этого вида утрачивают способность плавать и практически всю жизнь сидят на коже альгоцетусов, буравя её передней парой ног. При этом они предпочитают места, где кровеносные сосуды подходят близко к поверхности кожи. Обнаружив по запаху пригодное для питания место на коже животного, рачок делает надрез в верхнем слое кожи и погружает в него ногочелюсти, образующие сосущий хоботок. Запах крови и тканевой жидкости привлекает других паразитов, и вскоре на месте кормления собирается целая группа рачков, буравящих кожу альгоцетуса.
Скнипы цепкие очень малы по сравнению со своим хозяином, поэтому раны, которые они наносят ему во время питания, сравнимы с булавочными уколами. Но популяция этих рачков очень многочисленна: на одном альгоцетусе могут проживать тысячи особей скнипы цепкой. Из-за их деятельности альгоцетус ощущает постоянный неприятный зуд, особенно на голове и конечностях, где кожа и жировой слой тоньше. Поражённый скнипами зверь часто чешет голову ластами и время от времени встряхивается, а иногда животные трутся друг об друга боками или животом об спину другой особи. Сильное поражение скнипами мешает альгоцетусам кормиться и делает их беспокойными. И тогда на помощь приходят хищники, обитающие у них на коже – они не допускают избыточного размножения паразитов.
Скнипы цепкие собрались на участке кожи сразу за ластом альгоцетуса. Здесь слой жира уже начал утолщаться, но в толще кожи проходит крупный кровеносный сосуд, который привлёк внимание паразитов. Одна взрослая особь скнипы обнаружила его, проколола кожу и начала кормиться. С этого момента она успела один раз перелинять и заметно увеличилась в размерах. На запах крови постепенно собрались другие рачки, и вскоре в этом месте образовалось целое скопление из нескольких десятков паразитов разного возраста, и все они буравили кожу животного и жадно сосали кровь. Время от времени альгоцетус пробовал счесать их движениями ласта, но его телосложение оказалось слишком неуклюжим для таких точных движений. Поэтому за его ластом на коже уже долгое время рыжело пятно – скопление паразитических рачков.
Скнипы цепкие – малоподвижные паразиты: добравшись до обильного источника пищи, они стараются больше не покидать его. Лишь крайняя опасность или соседство с более сильной особью заставляет их вытянуть хоботок из кровеносного сосуда хозяина и переползти на более спокойное место. Если же опасности нет, эти животные крепко вцепляются в шкуру хозяина и медленно сосут кровь, время от времени шевеля конечностями и счищая с себя нарастающий слой одноклеточных водорослей и простейших.
Появление скнипы-богомола рядом со скоплением паразитов вначале не вызвало никакой реакции: у скнипы цепкой очень плохое зрение, и эти животные не видят врага, даже когда он подползает к ним практически в упор. И лишь когда течение воды, изменившееся при движениях альгоцетуса, донесло до них запах врага, паразиты всполошились. С точки зрения человека, возможно, их движения не выглядели паникой – настолько они медлительны. Но ближайшие к хищнику паразиты начали вытягивать хоботки из кожи зверя и принялись поспешно уползать: скорость около трёх сантиметров в минуту была самой быстрой, которую они могут развивать. Но скнипа-богомол способна ползти со вдвое большей скоростью. Единственное, что могло спасти паразитических рачков от хищника – высокая численность, уменьшающая вероятность быть съеденной для каждой отдельно взятой особи. Но кому-то всё равно придётся платить по счетам.
Скнипа-богомол врезалась в самую гущу скопления паразитов. Скнипы цепкие удирали от неё со скоростью улитки, переползая через своих менее расторопных сородичей. Но одна из крупных особей задержалась. В её выводковых сумках под панцирем находилась молодь, готовая к самостоятельной жизни, и эта самка была чуть медлительнее прочих. Переход её потомства к самостоятельной жизни прошёл крайне драматично: коготь скнипы-богомола перевернул самку скнипы цепкой, срезав ей одну из передних ног. Вторая ловчая конечность хищника сжала добычу поперёк туловища, и молодь скнипы цепкой вывалилась из разорванных выводковых сумок – все, кроме нескольких особей, оказавшихся наколотыми на зубцы когтей хищника. Не дожидаясь, пока утихнут последние судороги жертвы, скнипа-богомол начала пожирать пойманного паразита, разжёвывая добычу мощными ногочелюстями. Уцелевшая молодь скнипы цепкой бросилась врассыпную, загребая воду передними парами ног. Но они не интересуют хищника: он слишком медлителен, чтобы состязаться с ними. Возможно, именно из-за хищников скнипы цепкие и родственные паразитические виды проводят часть жизни на рыбах – так они избегают гибельного соседства.
Кормящаяся группа альгоцетусов дружно всплывает за воздухом, и над зарослями морского шпината раздаётся шум и свист от их дыхания. Отдышавшись, морские великаны продолжили пиршество. Их подвижные ласты, вооружённые крупными когтями, сгребают с поверхности воды заросли морского шпината, а роговые пластинки во рту перетирают их в кашицу вместе со всеми существами, которые не успели вовремя покинуть растения. Побеспокоенные деятельностью альгоцетусов, обитатели зарослей стараются держаться подальше от их ластов и пастей. Стаи мальков стараются покинуть опасное место, а более крупные рыбы, напротив, окружают кормящихся морских великанов: возле них можно найти и укрытие, и пищу. Вдоль боков и хвостов альгоцетусов плавают, сверкая боками, стайки морских стрижей. Их привлекают стайки мальков, выплывающие из зарослей морского шпината, и высокотелые рыбы смело кружатся возле самых ластов альгоцетусов, схватывая испуганную добычу. Некоторые особи морских стрижей, однако, плавают вдоль боков альгоцетусов. Время от времени порхающее плавание рыб прерывается: они бросаются к телу морского млекопитающего, прижимаются к нему боком и плывут, «чиркая» чешуёй по шершавой шкуре. Причина этого поведения очевидна: их донимают паразиты, среди которых особенно много молодых особей скнипы цепкой. Почёсывание об бока альгоцетусов приносит рыбам некоторое облегчение: им удаётся счистить с себя назойливых кровососов. После того, как стайка морских стрижей почесалась об альгоцетуса, несколько особей скнипы цепкой покинуло их бока и переселилось на тело альгоцетуса. Впрочем, паразиту именно это и нужно: молодые скнипы подросли достаточно, чтобы сменить временного хозяина на постоянного.
Контакт с поверхностью кожи альгоцетуса в сочетании с «правильным» запахом приводит к тому, что скнипы перестают цепляться за чешую рыб. Они вытягивают вперёд и в стороны две пары передних ног и при малейшем соприкосновении с кожей морского зверя стараются зацепиться за неё. Это очень опасный момент: неудачное зацепление за кожу альгоцетуса, один взмах хвоста рыбы – и рачок может просто сорваться и оказаться в толще воды. Подросшие на теле рыб скнипы цепкие уже не умеют плавать, и животное, лишившись опоры, просто тонет. Но ему, скорее всего, суждено погибнуть в пасти одного из многочисленных обитателей глубин.
Удачное переселение на тело окончательного хозяина тоже не гарантирует успешного продолжения жизни. Молодые скнипы цепкие обладают мягким панцирем и коротким хоботком, поэтому должны отыскать места с мягкой нежной кожей, где смогут питаться, пока не подрастут. А во время странствий по телу гиганта она легко могут встретиться с другими местными обитателями, и последствия этого могут оказаться плачевными.
Молодая скнипа цепкая удачно переселилась с бока рыбы на альгоцетуса. Когда морской стриж начал чесаться об кожу животного, она вытянула передние ноги и практически «в одно касание» зацепилась за край какого-то шрама на боку зверя. Ходильные ноги тут же разжались, и тело рыбы унеслось куда-то вперёд, а её хвост обдал новосёла волной воды. Ходильные ноги молодой скнипы тут же вцепились в шкуру альгоцетуса, и она поползла по ней, словно всё время только здесь и жила. Её чувства не подсказали ей, что совсем рядом затаился враг, прижавшись к коже альгоцетуса, напуганный появлением морского стрижа. Когда рыба уплыла, хищное ракообразное зашевелилось и приподнялось на ходильных ногах. Зрение подсказало, что практически рядом с ним находится мелкое живое существо, явно уступающее в размерах и силе. Взмах ловчей ноги снял молодую скнипу цепкую с поверхности кожи альгоцетуса. Острые шипы на внутренней стороне концевого членика проткнули её покровы и скнипа-богомол начала пожирать лёгкую добычу.
Жить на поверхности тела своего хозяина может быть слишком опасно, если поблизости бродят такие хищники. Но разные виды паразитов ведут различный образ жизни. Некоторые из них, обеспечив себя всем необходимым, могут вообще не двигаться с насиженного места всю свою взрослую жизнь.
На теле альгоцетуса есть места, где под поверхностью кожи лежит толстый слой жира – это главным образом бока, средняя часть брюха от груди до анального отверстия и верхняя сторона хвоста. И здесь на сравнительно гладкой коже заметны выпуклости – словно под кожей зверя на небольшой глубине находится мандарин. Эти выпуклости отличаются наличием небольшого отверстия на вершине. Отверстие обычно открыто, но при попытке какого-то мелкого существа проникнуть внутрь оно быстро и плотно закрывается тремя известковыми пластинками – одна покрупнее и две поменьше. Когда опасность минует, пластинки осторожно раздвигаются. Движение взвешенных в воде частиц показывает, что вода ритмично всасывается внутрь отверстия и выталкивается из него. Это не просто какой-то болезненный нарост на теле животного, а результат жизнедеятельности живого существа: в толще жирового покрова альгоцетуса скрывается ещё один представитель паразитических ракообразных – жиросос почкующийся. В отличие от скнипы, принадлежащей к разноногим ракам, жиросос является представителем сидячих усоногих раков. Потребовалась совсем небольшая морфологическая перестройка, чтобы мирные сидячие комменсалы превратились в исключительно паразитическую форму: значительная часть изменений произошла ещё при переходе к сидячему образу жизни.
Тело жирососа находится под поверхностью кожи хозяина, и единственное повреждение здесь – то самое отверстие, через которое это ракообразное получает часть кислорода и выбрасывает наружу личинок. Усоногие ракообразные, к числу которых принадлежит это существо, сами по себе мало похожи на своих подвижных родственников из других групп ракообразных. Но в случае с данным видом эволюция ещё сильнее стёрла фамильные черты ракообразных. Тело жирососа, погружённое в слой подкожного жира его хозяина, имеет цилиндрические очертания. Точнее, такой формой обладает мясистая складка мантии, окружающей всё тело животного. У усоногих ракообразных, живущих открыто, мантия покрыта снаружи пластинками панциря. У жирососа, защищённого прочной кожей хозяина, панцирь практически исчез – лишь три пластинки на краях мантии, закрывающие доступ к телу животного. Миллионы лет паразитической жизни превратили туловище животного в бесформенный мешок, покрытый эластичной кутикулой. Следы сегментации у этого паразита обнаружить практически невозможно – животное рассталось с ней ещё на стадии личинки, когда волей случая столкнулось с тушей альгоцетуса, внедрилось в верхний слой его кожи и сбросило личиночную шкурку с ненужными теперь приспособлениями для передвижения. Окружённое пищей, ракообразное начало вести новую, буквально растительную жизнь. Причём, отказавшись от активной жизни животного, жиросос начал приобретать некоторое поверхностное сходство с растением. Наружная поверхность мантии жирососа покрыта многочисленными ворсинками, врастающими в жировую ткань животного-хозяина. Эти ворсинки постепенно разрушают жировой слой. Достигнув поверхности кровеносного сосуда, они меняют характер его роста: сосуд начинает активно ветвиться и образовывать на поверхности соединительную ткань, защищая тело ракообразного и позволяя ему получать часть питания прямо из крови хозяина. Так ракообразное строит вокруг себя рыхлую тканевую капсулу, напоминая тем самым паразитические растения, образующие на стволах деревьев причудливые наплывы, в которых переплетаются ткани хозяина и паразита. Но у жирососа есть ещё одна «растительная» особенность. Тело его подверглось глубокой дегенерации, и в связи с этим изменились процессы, связанные с ростом. Способность к регенерации, характерная для ракообразных, получила у этого существа своеобразное внешнее проявление. В мантии животного закладываются почки, из которых прорастают своеобразные корневидные столоны, располагающиеся в слое жира на глубине нескольких сантиметров. Поверхность столонов покрыта ворсинками, позволяющими всасывать жир из подкожной клетчатки хозяина и использовать его для целей роста самого паразита. Наткнувшись на кровеносный сосуд, столон стимулирует его рост и образование капсулы, внутри которой разрастается новая особь жирососа – клон родительского организма. Иногда столоны отрываются от материнского организма и продолжают некоторое время существовать в виде недифференцированной клеточной массы в жировой клетчатке хозяина – словно семена растения. Накопив достаточно ресурсов, они формируют почку, превращающуюся в дочернюю особь этого вида. В процессе роста она достигает поверхности кожи хозяина и прорывает на ней новое отверстие. Жирососы растут небольшими группами: часто почка, образовавшаяся на мантии, превращается в дочернюю особь рядом с родительской, и тогда на вершине выпуклости прорывается ещё несколько отверстий – по количеству дочерних особей.
Деятельность жирососа привлекает к месту его внедрения других паразитов. Соединительнотканная капсула, образуемая этим животным, богата кровеносными сосудами, располагающимися под самой поверхностью кожи. И это прекрасно ощущают скнипы цепкие. Во время своих странствий по телу животного-хозяина они рано или поздно оказываются возле капсул, выстроенных жирососом из тканей животного-хозяина, и запускают свои хоботки в кровеносные сосуды. Каждая особь жирососа оказывается окружённой более или менее выраженным кольцом этих паразитических рачков.
Жиросос почкующийся изначально развивается как женская особь. И все особи, получившиеся путём почкования – это тоже самки. А главная задача самок – размножение. Именно ему посвящена вся однообразная жизнь на всём готовом. Встретить на своём пути гигантского альгоцетуса, будучи беспомощной личинкой, сесть на его кожу, закрепиться на ней и внедриться вглубь – это задача, которую решают для себя считанные единицы из многих миллионов личинок жирососа, плавающих в облаках планктона среди зарослей морского шпината. И каждая особь, которой удалось пройти по этому тернистому пути и закрепиться на теле животного-хозяина, использует обильные источники пищи для того, чтобы дать своему потомству шанс на продолжение рода. Молодая самка, возникающая из почки на столоне, или взрослая особь, попавшая на тело животного, будучи ещё личинкой – все они начинают образовывать партеногенетические яйца и вынашивают их в огромных яичниках, занимающих почти весь объём тела самки. Для паразита одной из главных задач является воспроизводство как можно большего количества потомства. А при такой жизненной стратегии судьба каждого отдельно взятого потомка совершенно не интересует материнскую особь. Впрочем, при дегенерировавшей нервной системе у паразита нет даже интересов как таковых – простое растительное существование.
Многие из особей жирососа на теле альгоцетуса – это «девственные» самки. Их потомство, выводящееся из партеногенетических яиц – точные генетические копии родительской особи, простое тиражирование удачного сочетания генов. Впрочем, понятие «удачи» применительно к паразитическому виду включает в себя также игру слепого случая, позволившего той или иной особи пройти по всем этапам тернистого пути жизненного цикла.
Три известковых зубца закрывают отверстие, ведущее в мантийную полость крупной взрослой особи, обосновавшейся в слое жира на боку альгоцетуса. Это одна из самок-основательниц – её клонированное потомство занимает площадь около двух квадратных метров на коже животного и насчитывает пять уже сформировавшихся «гнёзд» клонов по 2-4 особи в каждом. На расстоянии примерно в 10-20 сантиметров от входа в её мантийную полость располагаются отверстия, прорванные в коже хозяина выросшими сестринскими особями – клонами из «ближайшего окружения» основательницы.
Самка-основательница – самая крупная и развитая особь в колонии. Она уже давно достигла половой зрелости и много раз давала потомство. И в данный момент её мешковидное тело практически целиком занимает мантийную полость. Покровы тела сильно растянуты, и сквозь них просвечивают внутренние органы, прижатые к стенкам тела раздутыми трубками яичников, которые занимают большую часть объёма тела паразита. Самка полна личинок-науплиусов, которые покинули оболочки яиц прямо внутри яичников и теперь плавают в желеобразной массе. От самостоятельной жизни их отделяют считанные минуты. Тело самки сокращается, по нему пробегают волны. Масса личинок постепенно приближается к выходу. Наконец, наступает важный момент: панцирные пластинки, закрывающие вход в мантийную полость, раскрываются, и из яичников извергается живой поток личинок. Попав в воду, они сразу же оживляются и начинают грести ножками, расплываясь в разные стороны. Им предстоит опасный период жизни в планктоне, за которым последует превращение в циприсовидную личинку и терпеливое ожидание встречи с хозяином. Повезёт лишь единицам – остальные будут съедены хищниками или погибнут, исчерпав ресурсы организма. Но некоторых личинок ожидает совсем иная судьба.
Когда самка выметала личинок, её тело опало, словно сдутый воздушный шарик. Яичники почти опустели: все личинки выметаны в воду. Но кое-кто всё же остался внутри её тела. К стенкам яичников с внутренней стороны присосались несколько червеобразных существ с остаточной сегментацией. Они настолько зависят от самки жирососа, что просто приросли к стенкам её яичников и получают питание из её тела. Но это не чужеродный вид, а сородичи – карликовые паразитические самцы. Это бывшие циприсовидные личинки, которым удалось проникнуть в мантийную полость самки во время очередного «вдоха». Ориентируясь по запаху, они проникли в её яичники, сбросили личиночную шкурку и стали развиваться по самцовому типу. В иной ситуации они могли бы стать самками, но сейчас они могут лишь оплодотворять её яйца в обмен на неограниченное снабжение пищей. Получить самцов – это своего рода лотерея: из двух соседних особей одна может иметь самца, и даже не одного, а второй придётся размножаться партеногенетическим путём.
Питание – это не единственный фактор, влияющий на благополучие паразитов, нашедших своего хозяина. Бывает, что даже успешное прохождение всех стадий жизненного цикла и доступ к неограниченным пищевым ресурсам тела вида-хозяина не гарантирует нормального состояния паразита. Всё объясняется достаточно просто: у паразитов бывают свои паразиты, и их деятельность ставит их хозяина на грань жизни и смерти.
Одна из особей в колонии жирососа сильно дегенерировала. Её тело сморщилось, хотя по-прежнему живо. Но яичники этой особи пусты, а функция размножения подавлена. Она не одна в доме, построенном из соединительных тканей альгоцетуса: значительную часть её мантийной полости занимает другое животное. Тело жирососа оттеснено в сторону, а поверх него лежит мешкообразное вздутое тело другого существа – корнеглоточного червя. Его глотка с зубами вывернута наружу и глубоко погружена в тело жирососа. От поверхности глотки, словно корни, тянутся выросты, покрытые ворсинками. Они пронизывают полость тела ракообразного, внедряются в рыхлые соединительные ткани и даже частично проникают в столоны. Слепой толстый червь питается внутри жирососа почти так же, как жиросос – внутри жирового слоя альгоцетуса. Но существование корнеглоточного червя не всегда будет таким же растительным, как у его жертвы. Задняя часть тела этого червя не похожа на вздутый мешок, в который превратились голова и передняя часть тела животного. Хорошо выраженная сегментация и наличие развитых параподий с выраженными щетинками на них выглядит совершенно неуместной для пассивного паразита. В отличие от передней части тела червя, эта половина его тела наполнена половыми продуктами и жиром. Она длинная, и в мантийной полости жирососа ей с трудом хватает места: сегментированная лента туловища скручена витками вдоль стенок мантийной полости жирососа. Тело червя шевелится: по нему пробегают волны, а параподии шевелятся. Корнеглоточный червь готов к размножению, но для этого ему нужен определённый сигнал. Пока же всё его тело остаётся в мантийной полости его хозяина, который тоже является паразитом.
Жизнь жирососа проста и незатейлива. Он получает готовые питательные вещества из организма хозяина, а прочная кожа альгоцетуса надёжно защищает его от разного рода непредвиденных обстоятельств. Поэтому органы чувств и нервная система у этого животного упрощены до предела. Значительную часть информации из окружающего мира животному даёт химическое чувство, и лишь отчасти его дополняет осязание: края мантии слегка выступают из-под кожи животного. Паразиту совершенно не важно, день вокруг, или ночь. Для него «большой мир» состоит из химических веществ, растворённых в воде, и движения самой воды. И реакции на изменения в окружающем мире просты: паразит может лишь открыть или закрыть известковые пластинки, защищающие вход в мантийную полость. Иногда делать это вовремя бывает жизненно важно.
В течение нескольких дней скнипа-богомол продолжает свои странствия по коже альгоцетуса. Иногда рачку попадаются сородичи, с которыми эта особь предпочитает не связываться. Часто она встречает особей скнипы-цирюльника, но эти существа прочно прижимаются к поверхности кожи альгоцетуса, из-за чего их невозможно убить и съесть. Иногда хищнику встречаются скопления скнипы цепкой, и тогда скнипа-богомол позволяет себе попировать, оставаясь в окрестностях этого скопления и постепенно истребляя тех, кто не успел уйти из опасного места. Ориентируясь по запаху, скнипа-богомол безошибочно разыскивает места, где собираются различные паразиты. Чаще всего она ощущает запахи скнипы цепкой – самого многочисленного паразита. Но иногда хищник ощущает иные запахи – более редкие и необычные. Запаховые следы в подвижной воде быстро теряются, поэтому хищному рачку приходится запоминать направление, в котором распространяется привлекательный запах, и двигаться навстречу течению воды, которое принесло этот запах, до тех пор, пока из окружающей среды не поступит иная информация. В течение нескольких часов скнипа-богомол блуждает по телу альгоцетуса, но всё равно отыскивает источник запаха – небольшой бугорок в коже альгоцетуса, увенчанный отверстием. И источник запаха находится именно в этом отверстии: это молодая особь жирососа, выросшая на кончике столона, отросшего от взрослой особи-основательницы клона. Шевеля антеннами, скнипа-богомол забралась на бугорок. Здесь запах особенно силён, а глаза хищника различают отверстие, прорвавшееся в коже альгоцетуса в процессе роста паразита. И именно оттуда исходит привлекательный для хищника запах.
Скнипа-богомол осторожно забралась на вздутие на коже альгоцетуса и подкралась к отверстию. Она ощутила ритмичное движение воды, нагнетавшейся в мантийную полость жирососа и вытекавшей оттуда. Течение воды не очень сильное: это означает, что перед ней не крупная взрослая особь, которая неприступна в своём укрытии. Поэтому скнипа-богомол решилась на нападение. Она выбрала удобный момент: особь жирососа начала «выдыхать» воду, и известковые пластинки на входе в мантийную полость приоткрылись. В этот момент скнипа-богомол атаковала паразита, продемонстрировав неожиданную для такого существа скорость. Ногочелюсти хищника вцепились в одну из пластинок, она хрустнула, и от неё откололся достаточно крупный кусок, открывая вход в мантийную полость жирососа. Паразит отреагировал единственным доступным способом, закрыв вход панцирными пластинками. Но сейчас они уже не прилегают друг к другу без зазоров, и скнипа-богомол продолжает нападение. В течение нескольких минут была отколота значительная часть одной из пластинок, и хищник принялся за соседнюю. В конце концов, вход в мантийную полость жирососа был взломан, и хищник полез внутрь. Сопротивления не последовало: тело жирососа, лишённое функциональных конечностей и с редуцированной нервной системой, не может ничего противопоставить мощным ногочелюстям и шипастым передним конечностям хищника. Жирососа пожирают в его собственном доме.
В разгар пиршества около входа в мантийную полость атакованного жирососа появилась другая особь скнипы-богомола, привлечённая запахом богатой добычи удачливого охотника. В другое время, возможно, между хищниками завязалась бы драка, но сейчас первый из хищников слишком сыт, а вокруг слишком много пищи, чтобы за неё можно было сражаться. Он пожирает богатые питательными веществами яичники жирососа, набитые неразвившимися яйцами. Вторая скнипа-богомол просто начинает грызть стенку мантийной полости жирососа, соскребая плоть паразита слой за слоем. Вполне возможно, к ним могут присоединиться и другие сородичи: пир будет продолжаться, пока тело жирососа не будет выедено полностью. На коже альгоцетуса есть несколько характерных рубцов – ямок, заросших слоем кожи. Когда-то в этих местах развивались жирососы, погибшие в дальнейшем по тем или иным причинам, в том числе от нападения скнипы-богомола. Жизнь паразитов оказывается не настолько лёгкой, как может показаться.
Сидячие ракообразные практически беззащитны против хищников вроде скнипы-богомола, пока не подрастут. Тем не менее, их популяция на теле альгоцетуса достаточно постоянна. Их секрет скрыт в толще жирового покрова животного-хозяина. Пусть хищники уничтожают часть молодых особей – они воюют лишь с верхушкой айсберга. Им никогда не удастся уничтожить всех живых особей жирососа, потому что в жире альгоцетуса всё равно остаются отрастающие от их тел столоны. Даже если все особи жирососа погибнут, столоны могут долгое время сохранять жизнеспособность, и однажды дадут новую «поросль». Единственная опасность для них – какое-либо вирусное заболевание, которое может легко распространиться по всему клону через хищников или личинок, превращающихся в самцов. И тогда иммунная система животного-хозяина получает реальный шанс очистить тело от этих паразитов – до следующего заражения.
Карибское море и Мексиканский залив – это области, расположенные в зоне тропического климата. Берега океана поросли густым тропическим лесом и прорезаны реками. Время от времени налетающие на сушу ураганы валят деревья, а реки выносят их в открытое море. Стволы деревьев плавают в воде, давая пищу и место для жизни многочисленным мелким обитателям моря. На них складываются своеобразные экосистемы, отличающиеся особым видовым составом. Для альгоцетусов бревно – это всего лишь один из окружающих предметов, но они никогда не пропускают такую находку. Ствол лесного великана, изрядно потрёпанный волнами, идеально подходит для того, чтобы чесать об него шкуру, зудящую от паразитов. Увидев в зеленовато-голубой дымке очертания медленно дрейфующего ствола, альгоцетусы устремились к нему. При их приближении стайки рыб, державшихся под стволом, бросились врассыпную. Альгоцетусы начали с удовольствием чесать спины и бока об дерево. Одно из животных приспособило для этого корни, а другое забралось в остатки кроны и начало чесаться об толстые сучья, ещё сохранившие достаточную прочность. Звери чешутся об дерево по очереди, хотя детёныш одной из самок явно далёк от этого: он плавает между взрослыми зверями, старательно копируя их движения и получая от этого массу удовольствия. Не его коже уже успели поселиться паразиты: часть он получил от матери, а другие успели поселиться на его шкуре сами.
Толкаемое боками и спинами крупных морских зверей, бревно покачивается в волнах. Шероховатая кора и твёрдая древесина сдирают с тела животных скопления паразитов, а также комменсалов вроде скнипы-цирюльника и скнипы-богомола. Это неизбежная плата за безопасность и гарантированное снабжение пищей, а также вполне обычный фактор естественного отбора, принимавший участие в формировании облика этих существ.
Плавающее в волнах мёртвое дерево и чешущееся об него стадо альгоцетусов привлекли внимание некоторых обитателей зарослей морского шпината. Лучи солнечного света, прорывающиеся сквозь ковёр плавающих растений, вспыхивают серебристым блеском на чешуе пелагических вертикалихтов. Целая стая этих странных рыб плавает возле огромных боков альгоцетусов. Они питаются ракообразными, не делая разницы между свободноживущими видами и паразитами. Длинное рыло этих рыб снабжено небольшим конечным ртом, который позволяет им всасывать мелкую добычу. Обычно они плавают вверх головой, собирая всякую съедобную живность с листьев морского шпината, но вблизи альгоцетусов эти рыбы с лёгкостью плавают так же, как остальные рыбы – в горизонтальном положении. Лишь внимательный взгляд может определить, что они движутся вперёд и назад главным образом за счёт волнообразных движений анального плавника.
Стайка вертикалихтов кормится на голове одного из альгоцетусов – старой самки-матриарха. Здесь тоньше кожа, особенно на веках и по краям ноздрей, поэтому самка сильно страдает от множества паразитических рачков, сосущих кровь и вызывающих при этом сильный зуд. Когда вертикалихты начали очищать самку-матриарха от паразитов, она замерла у поверхности воды, опустив голову, и расслабилась. Трубковидные рты вертикалихтов заботливо обследуют каждую морщину на её голове, осторожно пощипывают веки и края ноздрей, и огромное животное старается не спугнуть их резкими движениями. Когда ей требовалось вдохнуть воздух, она поднимала голову к поверхности воды очень плавно и осторожно, плавно делала выдох и вдох, и вновь опускала голову, наслаждаясь деятельностью вертикалихтов. Эти рыбы очищают альгоцетусов главным образом от мелких личинок и от скнипы цепкой – самого многочисленного вида паразитов. Взрослые особи других видов ракообразных – это слишком крепкий орешек для маленьких ртов этих рыб. Один из вертикалихтов попробовал содрать с кожи альгоцетуса взрослую скнипу-цирюльника, но она очень цепко держится за своего хозяина когтеобразными ногами. Вертикалихт напрасно «чмокал» её ртом-трубкой: прижавшись к коже зверя, взрослая скнипа-цирюльник может не бояться его челюстей. И скнипы цепкие не всегда легко расстаются со своим хозяином, поэтому усилия рыб главным образом сдерживают поражение альгоцетусов новыми паразитами, но не избавляют полностью от тех, кто уже успел вырасти и набраться сил. От таких паразитов нужно избавляться другими средствами, которые есть в запасе у альгоцетусов.
Лучшее лекарство от большинства кожных паразитов – это просто пресная вода. Многие из паразитов, обитающих на телах альгоцетусов, с трудом выдерживают опреснение воды, поэтому после визитов в устья рек, прорезающих мангровые леса, альгоцетусы чувствуют явное облегчение. Самцы редко покидают свои владения в открытом океане, а самки, особенно с детёнышами, являются достаточно частыми гостями на побережье и в мангровых лесах. Чувствуя, что её кожа по-прежнему раздражена из-за деятельности многочисленных паразитов, самка-матриарх ведёт стадо в прибрежные воды. В её стаде – около десятка животных, среди которых несколько самок с детёнышами. Пока детёныши малы, они устают постоянно плавать в воде, и часто забираются на тела своих матерей, словно на плавучий островок. Возможно, им будет гораздо лучше немного побыть на мелководье.
По мере приближения стада альгоцетусов к побережью заросли морского шпината на поверхности воды постепенно редеют. В сплошном покрове появляются прорехи, а затем заросли просто разбиваются на отдельные островки. Уменьшается прозрачность воды: ощущается близость рек, ежегодно выносящих в океан многие тонны взвеси и ила. Ныряя, альгоцетусы замечают, как морское дно постепенно показывается из глубин, и до него уже можно доплыть, если нужно.
Океанские воды вблизи берега кишат жизнью. Верхний слой воды в открытом океане – это место, не слишком богатое жизнью: вода там чиста и прозрачна, а количество планктона относительно невелико. Поэтому жителям открытого океана приходится изрядно постараться, чтобы ощутить себя сытыми. Ближе к берегу ситуация меняется: в воде появляется множество частиц органических и минеральных веществ, увеличивается количество бактерий, и вслед за этим также возрастает количество микроскопических обитателей толщи воды.
Солёность воды постепенно снижается: мангровые заросли уже недалеко, и всё явственнее ощущается влияние реки, в дельте которой мангровые леса разрастаются особенно густо. Альгоцетусы различают изменения в составе воды благодаря тонко развитому чувству вкуса. Обитатели их кожи также ощущают перемены в окружающей среде. Многие из них приспособились к кратковременным изменениям солёности воды, связанным с миграциями альгоцетусов. Пока же изменения в солёности воды не критичны для их выживания, и жизненные процессы симбионтов, комменсалов и паразитов альгоцетусов регулируются иными факторами. Одним из них являются химические вещества, выделяемые некоторыми животными и растворённые в воде в микроскопических количествах. Паразитирующий на теле жирососа корнеглоточный червь ощущает присутствие в воде химических соединений, запускающих реакцию размножения. Они вызывают у него необычный для паразита всплеск активности. Передняя половина тела у него осталась практически неподвижной: она может лишь немного подёргиваться при сокращении остаточной мускулатуры, а глотка животного намертво прикреплена к окружающим тканям жирососа. Зато задняя половина червя ведёт себя на редкость активно: она извивается и скручивается петлями, а внутри сегментов в это время активно происходит дозревание половых продуктов. Химические вещества из окружающей среды действуют на животное подобно тревожному сигналу, мобилизуя все ресурсы организма на выполнение важнейшей задачи – размножения. Вскоре движения задней половины корнеглоточного червя достигают кульминации. Задний конец тела животного высовывается из мантийной полости жирососа и извивается в толще воды. Лишь несколько сегментов остаются внутри мантийной полости жирососа, который в этот момент, повинуясь сигналам своего паразита, раскрыл вход в мантийную полость, чтобы не препятствовать движениям червя. После нескольких резких изгибов задняя половинка червя оторвалась от передней и оказалась в толще воды. Теперь ей предстоит прожить недолгую, но вполне самостоятельную жизнь за счёт ресурсов, накопленных паразитирующей передней половинкой тела. Половинка червя распрямилась, по рядам параподий побежали ритмичные волны движений, и она быстро поплыла в толще воды над телом огромного альгоцетуса. Её не останавливает отсутствие головы: единственной задачей этой половины животного является размножение, а для этой цели голова не требуется: этот важный процесс управляется химическими сигналами, которые улавливают клетки на поверхности тела животного. Половина червя движется в воде, ведомая запахами сородичей. Время от времени она меняет направление движения, сталкиваясь с другими существами – медузами, пелагическими рачками и различными червями. В толще воды плавает множество живых существ, и встреча с ними не всегда безопасна. Для обнаружения опасности половинке червя служат многочисленные вторичные глазки, развивающиеся на сегментах над параподиями, а также химическое чувство, позволяющее избегать пахучих следов, оставленных в воде хищниками. Но самая выраженная реакция возникает при обнаружении пахучего следа других таких же половинок червей. В прибрежных водах часто попадаются такие же половинки червей, ищущие себе партнёра для размножения: это результат массового синхронного размножения корнеглоточных червей, населяющих колонии усоногих рачков на прибрежных мелководьях на внешней границе мангрового леса. Химические сигналы, выделяемые ими, синхронизируют их размножение, а особи, обитающие на жирососах, вынуждены подстраиваться под этот ритм, ожидая, пока альгоцетусы заплывут в прибрежные воды, и этот сигнал дойдёт до червей. В открытом море размножение корнеглоточных червей проходит менее успешно: здесь им доступны лишь партнёры, поражающие жирососов на разных особях альгоцетусов, поэтому шанс встретить другую размножающуюся половинку сородича невелик. Тем не менее, корнеглоточные черви поражают даже жирососов, поселяющихся на самцах альгоцетусов, редко заходящих в прибрежные воды.
Когда пахучий след обнаружен, половинка червя следует по нему, не отклоняясь. Она лишь пару раз свернула в сторону, избегая столкновения с полупрозрачными медузами, дрейфующими в воде, а затем снова брала след и двигалась по нему, безошибочно определяя, в каком направлении запах становится интенсивнее. Наконец, запах стал очень чётким – половинка червя догнала другую такую же. Сложные брачные ритуалы с ухаживанием и длительной синхронизацией биологических ритмов партнёров – это не для корнеглоточных червей. Размножающиеся половинки просто свились вместе, слегка помахивая в толще воды параподиями, а затем их сегменты почти одновременно лопнули, выпуская в воду половые продукты. Оплодотворение яиц произошло в толще воды, и теперь новому поколению червей предстоит длительная и опасная жизнь в виде планктонной личинки, которая в идеале должна закончиться находкой подходящего хозяина из числа усоногих ракообразных. Большей части личинок, увы, суждено погибнуть, став добычей других планктонных животных. Но тех, кому повезёт, будет достаточно для воспроизводства видов. А передние половины червей, оставшиеся прикреплёнными к своим хозяевам, будут наращивать новую размножающуюся половину тела.
Семейная группа альгоцетусов завершает своё путешествие. Животные достигли обширной отмели в устье реки, где солёность воды едва ли достигает половины от океанской. Мелководные участки поросли мангровыми деревьями, и возле их корней накапливаются отложения песка и ила, приносимые рекой и морем. Здесь образовалось множество островков, скрывающихся под водой во время прилива, а протоки во многих местах такие мелководные, что альгоцетусы уже не столько плывут, сколько шагают на ластах, втыкая в дно крупные острые когти, растущие на них. Спины этих животных выступают из воды, и видно, что звери явно очень давно не заходили в реки. Бока их обросли плёнкой водорослей, отчего кожа животных приобретает заметный желтовато-зелёный оттенок, а в складках кожи копошатся скнипы, пытаясь спастись от вредной для них пресной воды. Альгоцетусы направляются к одному из островков мангрового леса. Под самыми ветвями они поворачиваются набок, или вовсе ложатся на спину, подтягивая к себе ветки ластами.
Появление в мангровом лесу таких гостей не остаётся без внимания. Вдоль боков огромных животных плавают стаи мелких разноцветных рыб, которые бросаются врассыпную, когда рядом с альгоцетусами оказываются пецилобрамы. Эти массивные рыбы оказывает морским зверям услуги чистильщиков. Раскрывая трубчатые рты, рыбы начинают соскребать с боков альгоцетусов водорослевые обрастания, попутно собирая паразитических рачков, чья хватка явно ослабела от воздействия опреснённой воды. Другими гостями на телах альгоцетусов являются вертикалихты – но не пелагические, а их сородичи, обитающие в этих местах, мангровые вертикалихты. Они очень похожи на своих кузенов из открытого океана, но всё же заметно отличаются от них. Они предпочитают плавать не вверх, а вниз головой, и анальный плавник тянется у них по всей нижней стороне тела, сдвигая анальное отверстие на горло. Кроме того, они ощутимо крупнее своих океанских сородичей, вдвое превосходя их в длину. Рты мангровых вертикалихтов прекрасно подходят для сбора рачков – у них более сильные челюсти, чем у океанского вида. Они легко соскребают с тел альгоцетусов даже крупных рачков. Скнипу-цирюльника спасает от них только гладкий панцирь, который трудно подцепить с краю, а вот скнипа-богомол часто становится жертвой этих рыб.
Ширококрылая тень скользнула по дну, и стая пецилобрам в испуге бросилась прочь. Вертикалихты кинулись в глубину и, приняв горизонтальное положение, бросились к ближайшим мангровым зарослям. Забившись в гущу корней, они приняли привычное вертикальное положение тела, но уже не решались продолжить кормление. На бок одного из взрослых альгоцетусов, хлопая крыльями, села крупная цапля белого цвета, а следом за ней из зарослей прилетело ещё несколько таких птиц. Цапли не боятся огромных морских зверей: они разгуливают по их телам, словно по островкам, склёвывая рачков и попутно охотясь на мелких рыб, собирающихся под боками альгоцетусов в поисках убежища от хищных рыб. Рядом с цаплями суетливо бегают несколько пастушков. Эти мелкие птицы с непропорционально крупными ногами обследуют шкуры альгоцетусов, ловко склёвывая с них различных мелких рачков. Самка-матриарх, почувствовав прикосновения ног маленькой птицы, высунула голову из воды и положила её на корень мангрового дерева. Пастушок тут же забрался ей на голову и начал клевать паразитов, облепивших кожу на её веках и вокруг ноздрей. А когда старая самка осторожно выдохнула воздух и начала медленно делать вдох, пастушок успел заглянуть в одну из ноздрей и вытащить оттуда крупную особь скнипы цепкой.
Цапли ищут добычу покрупнее, поэтому пастушкам приходится держаться от них подальше: если пастушок промедлит, цапля не упустит возможности и легко может схватить его. Но это лишь случайная добыча, а основной интерес цапли проявляют к жирососам – паразитическим ракообразным, внедряющимся в кожу зверя. Одна из цапель обнаружила на коже обрабатываемого ею альгоцетуса напухший участок. Осмотрев его, она клюнула в отверстие на его вершине и дёрнула. С первого раза у неё ничего не получилось, и цапля начала расклёвывать напухшее место снова и снова. Затем птица одним резким движением выдрала жирососа из слоя жира, и альгоцетус при этом сильно дёрнулся от боли, ударив по воде хвостом и переполошив остальных зверей. Цапля едва удержалась на его спине, хлопая крыльями, а в её клюве сочился кровью трофей – тело жирососа, окружённое тканевой капсулой. Цапля с трудом проглотила это животное, после чего продолжила поиск пищи. Из раны на спине альгоцетуса течёт кровь – жиросос давно обосновался в теле животного и вызвал разрастание кровеносных сосудов вокруг места своего внедрения. По коже альгоцетуса в воду стекает тонкая струйка крови, и на её запах быстро собираются мелкие рыбы. Они плавают взад-вперёд вдоль бока огромного животного, которое продолжает кормиться листвой мангрового дерева, не обращая внимания на цаплю, бродящую по его спине. Зато цапля, заметив рыб, плавающих рядом с альгоцетусом, сделала ловкий выпад клювом, и одна из рыб отправилась в её желудок. Эта птица – не специализированный санитар, она лишь пользуется теми возможностями, которые предоставляет ей соседство с альгоцетусами.
Кровь в ране на коже альгоцетуса быстро свёртывается и не беспокоит зверя. Тем не менее, паразит не был побеждён: в толще жирового слоя его хозяина остались оборванные столоны. Гибель одной особи ещё не означает гибели всего клона, и через несколько месяцев уже в другом месте из выводковой почки на одном из столонов вырастет новое поколение – клон, генетически идентичный погибшему животному. Благодаря этому «секретному оружию» жирососы, один раз обосновавшись на теле своего хозяина, существуют на нём долгие годы.
Прошло около трёх месяцев с момента заражения флоридской языкастой миноги личинкой эрисихтонова червя, и за это время она сильно изменилась. Минога значительно переросла нормальные размеры взрослой особи, но сохраняет активность и явно не собирается размножаться. Когда наступила ночь, а приливная волна принесла с собой солёную океанскую воду, она в очередной раз покинула укрытие среди корней мангровых деревьев и отправилась на поиск пищи. Эта особь не одинока: здоровые миноги плавают рядом с ней. Но ими сейчас движут другие интересы: их взрослая жизнь подошла к концу, и они готовятся к размножению. В организмах взрослых особей происходят разительные изменения: они прекратили питаться и теперь живут исключительно за счёт запасов, накопленных в период активного питания. Окраска готовых к размножению миног также меняется: пятна сливаются в поперечные полосы, а на непарных плавниках появляется широкая чёрная кайма. Разные особи, находя друг друга, стараются держаться вместе: миноги постепенно собираются в небольшие стаи, дотрагиваясь до сородичей головой и боками. В ближайшие несколько дней группы флоридских языкастых миног покинут мангровые заросли и уплывут вверх по течению реки. В пресной воде они отложат икру, и на этом их жизнь завершится – необратимые физиологические изменения, предшествующие размножению, обрекают их на неминуемую гибель.
Судьба особи, заражённой эрисихтоновым червём, сложится иначе. На фоне незаражённых сородичей видно, насколько велики отличия в её внешности. Окраска тела этой особи не брачная, а пятна лишь немного бледнее, чем раньше. Длина этой особи в полтора раза больше, чем у обычных особей, и незаражённые миноги отплывают в стороны, избегая встречи с таким гигантом. Внутренние отличия этой особи от сородичей ещё сильнее. Личинка эрисихтонова червя своими выделениями подавляет половое созревание миноги, поэтому её половые железы недоразвиты, а пищеварительный тракт, напротив, нормально развит и усиленно работает. Личинка вызывает у своего хозяина непрекращающееся чувство голода, поэтому заражённая ею минога постоянно находится в поиске пищи.
Молодой краб-пастух лишь недавно занялся своим хозяйством. Занятая им территория невелика, а «пастбище» пока представляет собой всего лишь несколько пучков нитчатых водорослей, растущих на поверхности одного из корней. Питомцы этой особи также немногочисленны: пара крупных взрослых овечьих улиток и несколько молодых особей, которые ещё не начали откладывать яйца. Кормом им служат скорее дикорастущие водоросли, чем культивируемые крабом. Сам он хлопочет вокруг своего «стада», прилежно очищая поверхность корня от отслаивающихся участков коры.
Ощутив запах овечьих улиток, минога устремилась прямо к владениям краба. Острое обоняние в сочетании с ускоренным обменом веществ позволяет ей безошибочно отыскать крабью «ферму» даже в ночной темноте. Вынырнув из глубины, словно миниатюрное морское чудовище, минога напала на заботливо опекаемых крабом улиток. Столкнув одну из них с корня, минога вцепилась ей в крышечку и одним движением языка сорвала её с тела улитки. После этого заработал шипастый язык, и в считанные минуты раковина улитки была буквально вылизана дочиста. Расправившись с ней, минога снова всплыла и столкнула вниз следующую жертву. Краб-пастух безуспешно пытается защитить своё хозяйство, бегая возле улиток с раскрытыми клешнями и принимая угрожающие позы. Но ему не справиться с грабителем, превосходящим его по размеру и весу, и минога продолжает разорять его «ферму», поедая улиток одну за другой. Тем не менее, движимый инстинктом, краб отчаянно бросается на врага и старается ущипнуть миногу клешнями. Но одним движением тела минога сбрасывает на дно его самого, после чего продолжает пожирать улиток. Пока есть пища, минога будет бездумно поглощать её, но это неестественное поведение – здоровые миноги питаются не столь интенсивно.
Занятая едой, флоридская языкастая минога не обращает внимания на окружающих её рыб. Стая сонных пецилобрам плавает вблизи поверхности воды, медленно шевеля плавниками и ритмично прогоняя воду через жабры. Хотя глаза рыб открыты, они спят, и их реакция несколько заторможена. Тем не менее, они не сталкиваются с корнями мангровых деревьев и друг с другом – чувствительные клетки боковой линии посылают в мозг сигналы, и рыбы вовремя меняют направление движения. Хотя рыбы спят, они сохраняют определённую бдительность, и готовы проснуться и обратиться в бегство при появлении хищника в опасной близости от них.
Ночь и прилив – это благоприятное время для посещения мангрового леса морскими обитателями, и среди них часто встречаются очень опасные существа. Треугольный кожистый плавник прорезал поверхность воды, и на секунду в волнах показалась пятнистая спина, поблёскивающая в лунном свете. Это один из жителей прибрежных вод – пегая акула. Взрослые особи этого вида не прочь напасть на омийянехе, даже на крупную зрелую особь, и иногда атакуют альгоцетусов. Молодые акулы этого вида предпочитают держаться подальше от взрослых особей, которые часто бывают каннибалами, поэтому ищут корм в таких местах, куда не может проникнуть массивная взрослая акула. Одна из таких небольших акул заплыла в протоку в поисках пищи. Благодаря небольшому размеру она свободно чувствует себя в зарослях: легко проникает в гущу корней, куда не пройдёт взрослая акула, и плавает по мелководным протокам. Она обычно живёт в воде океанской солёности, хотя способна выдержать пребывание в опреснённой воде в течение длительного времени.
Плавно изгибая тело, пегая акула скользит в воде. Она может быть сколь угодно осторожной, но её присутствие всё равно выдают волны, распространяющиеся в разные стороны при движениях её тела. Почувствовав их, сонные пецилобрамы моментально просыпаются и ударяются в паническое бегство, спросонья натыкаясь друг на друга и врезаясь в корни мангровых деревьев. Минога тоже почувствовала присутствие хищника, но её реакция выглядит неожиданной: вместо того, чтобы броситься к ближайшему укрытию, она замерла на месте, подрагивая всем телом. В крохотном мозге существа идёт напряжённая борьба: одни участки мозга ощущают опасность и приказывают миноге искать укрытие, а другие, находящиеся под влиянием выделяемых червём веществ, подавляют реакцию бегства и дают команду продолжать поиск пищи. В итоге заражённая эрисихтоновым червём минога остаётся на месте и не уплывает, даже когда акула проплывает в непосредственной близости от неё. Волна от движения акульего хвоста перевернула миногу, лежащую на дне, словно палочку. Но она продолжает судорожные движения, борясь с командами, которые даёт ей паразит. Акула сделала круг, анализируя обстановку по запаху. Не обнаружив ничего подозрительного, она приоткрыла рот, подцепила зубами дрожащую миногу и проглотила её целиком. Её жизнь закончилась в желудке хищника, но зато эрисихтонов червь получил возможность завершить свой жизненный цикл, превратившись в кишечнике акулы во взрослого ленточного червя. Организм акулы обладает определённым запасом прочности, рассчитанным на компенсацию вреда, причиняемого паразитами, а предки эрисихтонова червя миллионы лет паразитировали в кишечниках акул, поэтому между этими видами установилось своеобразное равновесие, позволяющее им сравнительно успешно сосуществовать.
Но иногда случайности нарушают равновесие, складывающееся между паразитом и хозяином. В группе оцоматли, живущей в мангровом лесу в дельте реки, произошли перемены: власть сменилась. Теперь группу возглавляет пара, ранее бывшая номером вторым в иерархии. Однако самец из прежней доминирующей пары ещё жив и находится в группе. Пока он был здоров и силён, он вполне мог постоять за себя и подтвердить свой статус в сообществе, но теперь в его здоровье произошли разительные перемены. Он сильно похудел, а его глаза, ранее живые и блестящие, теперь заметно ввалились и потускнели. Шерсть во многих местах его тела стала редкой, и из-под неё проглядывает кожа с нездоровым желтоватым оттенком. Теперь этот зверь едва поспевает за группой, и лишь забота находящейся при нём самки не позволяет ему отстать от сородичей насовсем. Самка беременна, но в этот раз уже не от него: их удерживает вместе только давняя история взаимоотношений. Когда у его самки началась течка, этот самец был уже не в силах конкурировать с соперниками и отстаивать своё право на самку. Поэтому, повинуясь инстинкту размножения, самка предпочла ему другого самца, бывшего подчинённого, который к тому моменту уверенно возглавил группу. Жизнь больного самца в группе буквально висит на волоске. Он медленно и неуверенно лазает по деревьям, с трудом находя достаточно пищи, чтобы прокормить себя. Этот самец ослабел и сильно отощал, а его шерсть под хвостом измазана жидким помётом. Вздутый живот указывает на первопричину его бедственного положения: в печени этого животного образовалась пустотелая капсула из хрящеватой соединительной ткани, в которой, свернувшись в комок, растёт гигантская лентовидная двуустка. Если бы она попала в печень гигантского омийянехе, хозяин червя едва ощутил бы последствия этого события. Но этот оцоматли намного мельче великана мангровых лесов, и ему просто не повезло. Он стал случайной жертвой паразита, и теперь они оба должны заплатить за эту ошибку одинаковую цену: самец оцоматли долго не выживет, а с его смертью погибнет и паразит, оказавшийся в таком неподходящем хозяине.
Пара мангровых попугаев, ставших невольной причиной злоключений этого самца оцоматли, напротив, не бедствует. Птицы успешно обжили дупло, избавились от значительной части паразитических клещей и успешно вывели троих птенцов. Самец в этой паре попугаев по-прежнему носит в себе редию гигантской лентовидной двуустки. Она проросла в его кишечнике тонкими тяжами всасывающих отростков и регулярно выпускает в просвет кишечника порции развившихся церкариев. Но сосуществование мангрового попугая и этого паразита уже отлажено миллионами лет эволюции, поэтому существование паразита не ложится на организм птицы тяжким бременем. Выгоды такого союза для гигантской лентовидной двуустки очевидны: благодаря крылатому промежуточному хозяину её личинки могут распространяться на большое расстояние, а место жительства мангрового попугая позволяет осуществлять почти адресную доставку церкариев паразита к окончательному хозяину.
Пара попугаев по много раз в день возвращается к гнезду и кормит птенцов. Они уже миновали опасный ранний возраст и постепенно начали оперяться. Благодаря обильному кормлению они сильно выросли и почти не уступают в размерах своим родителям – лишь хвостовые перья пока не отросли полностью. Родителям приходится приложить много усилий, чтобы прокормить свой выводок. Они регулярно прилетают к гнезду с кормом, и листья на ветвях, растущих под дуплом, испещрены пятнами помёта попугаев. Поскольку самец попугая продолжает носить редию гигантской лентовидной двуустки в кишечнике, травоядных зверей, решивших кормиться под этим деревом, может ожидать неприятный сюрприз, как злополучного самца оцоматли.
Однажды утром попугаи проснулись из-за того, что дупло, в котором они спали, начало трястись, словно во время урагана. Молодые птицы стали пронзительно кричать от испуга, а взрослые птицы полезли наружу, чтобы посмотреть, что происходит. Причина их тревоги оказалась на редкость банальной: об ствол облюбованного попугаями дерева чешет бок огромный самец омийянехе. Он является главой стада из двух десятков особей, включающего его многочисленный гарем и потомство. Попугаям, впрочем, совершенно безразличны ранг этого зверя, а также хитросплетения иерархии и родственных связей в стаде. Для них он – часть окружающего мира. Обратное также справедливо: омийянехе со своим слабым зрением с трудом может разглядеть попугаев, кричащих в листве. Их голоса намного полезнее для него: мангровые попугаи являются одними из лучших сторожей в этих местах, и вовремя предупреждают обитателей мангровых лесов о появлении хищников. Но сейчас в голосах попугаев не слышно ноток тревоги, и омийянехе, удовлетворённо зевнув, начал обрывать листву с веток, растущих в окрестностях гнезда попугаев. Круг жизни гигантской лентовидной двуустки замкнулся: огромное травоядное поедает листья вместе с церкариями этого червя, давая личинкам возможность поселиться у него в организме. В его многокамерном желудке выжившие личинки покинут защитную оболочку, проникнут сквозь стенку кишечника в кровяное русло, доберутся до печени и поселятся там. Они быстро достигнут своего предельного размера и образуют в печени омийянехе соединительнотканную капсулу, в которой будут жить. Но могучему организму омийянехе это не повредит.
Других животных деятельность паразита обрекает на незавидную участь. Это может быть не только результатом ошибочного попадания паразита к другому хозяину или освоения им новой среды обитания: некоторые паразиты специально делают своих промежуточных хозяев более уязвимыми, делая неизбежной встречу с окончательным хозяином. Креветка-суховетка сильно изменилась после заражения личинкой скребня. Она претерпела ещё одну линьку, и её облик поменялся ещё сильнее. Прежняя маскировочная бурая окраска пропала почти полностью: теперь креветка выглядит химически обесцвеченной. На светло-сером фоне едва заметны более тёмные пятна, которые изначально были чёрного цвета и придавали ей сходство с гнилой веточкой. Теперь эта креветка заметна на большом расстоянии, и птичий глаз легко различит её на дне протоки или на корнях. Конечно, есть в природе креветки такой же светлой окраски. Но они ведут себя осторожно и стараются вовремя распознать опасность. Но эта особь ведёт себя иначе: от прежней осторожности не осталось и следа. Теперь она не прячется, если где-то рядом бродит цапля или другая рыбоядная птица – это результат контроля поведения личинкой коронованного скребня. Во время отлива заражённая скребнем креветка открыто кормится на мелководье, объедая нитчатые водоросли, как и раньше – заражение не повлияло на её аппетит и пристрастия в еде. А когда поблизости бродит небольшой пастушок, креветка продолжает кормиться у самого уреза воды и не прячется. Заметив её, пастушок сделал несколько быстрых шагов и схватил креветку. Даже оказавшись в его клюве, она не сопротивляется: паразит полностью подавил её инстинкт самосохранения. Но креветка-суховетка со своими длинными клешнями крупновата для пастушка, который размером едва ли со скворца. Он просто таскает её, но не может проглотить, как ни старается. Помучившись несколько минут, пастушок просто бросил такую неудобную добычу и продолжил искать пищу дальше. Вряд ли он понимает, какие последствия могла таить в себе такая лёгкая добыча. А креветка осталась сидеть на корнях мангрового дерева – светлая, почти белая, на фоне тёмной коры, поросшей водорослями. Её прекрасно видно в толще воды, и через несколько минут её заметила небольшая цапля голубовато-серой окраски. Она сделала несколько шагов, выхватила креветку из воды, встряхнула и проглотила целиком. Цена за продолжение жизни паразита уплачена, и теперь личинке коронованного скребня просто нужно дождаться, пока добыча будет переварена. Плотная оболочка предохраняет её от преждевременной гибели в желудочном соке птицы, а далее она лишь высвободит колючий хоботок и прикрепится к стенке кишечника, где проведёт всю оставшуюся жизнь.
В колонии карибских вороньих цапель жизнь продолжается, хотя недавний цикл гнездования завершился не слишком удачно. В популяцию клещей попала одна заражённая вирусами особь – возможно, её занесла с ночной охоты в мангровом лесу одна из взрослых цапель. В итоге значительная часть птенцов погибла от переносимых клещами заболеваний, и их истощённые трупы разлагаются у корней болотного кипариса. Взрослые птицы тоже болели, и некоторые из них, не полностью выздоровев, ещё долго будут носителями вируса. А мошки и слепни разнесут болезнь по популяциям других видов местных птиц.
Семейная группа альгоцетусов вновь появилась в протоках мангрового леса. Животные не только избавляются от паразитов в опреснённой воде, но и находят прекрасный источник пищи – листья мангровых деревьев, растущие в нижней части крон. Во время прилива массивные альгоцетусы смело выбираются на мелководье и подгибают ветви ластами. Лёжа в воде, они жуют листву, не обращая внимания на птиц, садящихся на их бока и спины. Один из альгоцетусов, сам того не зная, поедает листву, испачканную помётом мангрового попугая, и вместе с пищей заглатывает церкариев гигантской лентовидной двуустки. Но он вне опасности: червь не приживётся в его теле. Физиология морского животного слишком отличается от необходимой для жизни червя: альгоцетус просто непригоден для него в качестве хозяина.
Высоко в кроне дерева, поглядывая на гостей из океана, кормятся оцоматли. Это дерево привлекло их внимание лакомством: липкими ягодами форадендрона ягодоносного. Семечко, выплюнутое полгода назад пецилобрамой, успешно реализовало шанс на выживание: оно смогло заразить дерево и протянуло под его корой тонкие тяжи проводящих тканей. Кора заражённого мангрового дерева в разных местах пробита побегами форадендрона. Одни из них едва показались на свет, а другие уже выросли до значительного размера и плодоносят, привлекая новых распространителей семян. Но в этот раз для мангрового дерева заражение форадендроном имеет неприятные побочные последствия: зародыш паразитического растения оказался носителем вируса, который перешёл с него на дерево. И внешнее проявление этой болезни выразилось в изменении характера роста: некоторые вершины мангрового дерева начинают приостанавливать рост в длину, но зато обильно ветвятся, образуя так называемую «ведьмину метлу». В кроне заражённого дерева издалека заметны массы коротких ветвей с недоразвитыми листьями – результат вирусной болезни, побочный результат поражения паразитическим растением.
В процессе эволюции живые существа вырабатывают разнообразные жизненные стратегии. В этом плане паразитический образ жизни ничем не отличается от любого другого. У него есть свои преимущества и недостатки, он накладывает свои ограничения на направления эволюции живых существ. Но в любом случае, существование паразитов – это неизбежное явление, и они являются неотъемлемой частью любой экосистемы.

Гигантская лентовидная двуустка (Hepatotaenia psittacophila)
Отряд: Эхиностомиды (Echinostomida)
Семейство: Фасциолиды (Fasciolidae)
Место обитания: тропические и умеренные области Северной Америки, паразит околоводных травоядных млекопитающих.

Рисунок Биолога

Бурная эволюция животного мира в раннем неоцене, после окончания голоцен-неоценового оледенения, стала стимулом для активного процесса видообразования у различных паразитических групп организмов. Формирование новых природных сообществ привело к появлению новых видов паразитов, часто с необычными особенностями жизненного цикла. Омийянехе, один из крупнейших обитателей мангровых зарослей Флориды и южной оконечности Северной Америки, является окончательным хозяином одного из таких видов паразитов. В печени этого крупного полуводного животного обитает гигантский вид плоских червей – гигантская лентовидная двуустка. Тело этого червя лентовидной формы, достигает длины 15 сантиметров и более при ширине около 20 мм и толщине до 4 мм. Тело животного обладает упругой консистенцией. Задний конец тела резко притупленный, передний плавно сужается и закруглён на вершине. Гигантская лентовидная двуустка обладает хорошо выраженными ротовой и брюшной присосками, но на вентральной стороне тела находится неглубокая продольная бороздка, служащая дополнительной присоской. Тело полупрозрачное, бледно-жёлтого цвета; сквозь покровы просвечивают ветви пищеварительной системы. Этот червь обитает в печени окончательного хозяина, образуя фиброзную капсулу, содержащую до десятка разновозрастных особей, проникающих в неё по кровотоку.
Яйца этого червя выводятся по желчным протокам в пищеварительный тракт и попадают в окружающую среду вместе с навозом. Успех этого вида связан с особенностями трофических связей в мангровых лесах. Навоз омийянехе вместе с яйцами паразита растаскивают крабы-пастухи, которые удобряют им свои «пастбища», где откармливаются улитки. Эмбриональное развитие червя длится около 10 дней, из яиц выводятся малоподвижные мирацидии, покрытые редуцированными ресничками. Они остаются на субстрате, и овечьи улитки поедают их вместе с водорослями. В их организме мирацидии превращаются в спороцисты, которые локализуются в мускулатуре ноги моллюска. В спороцистах в дальнейшем развиваются редии с ротовой присоской, но они не покидают спороцисту и находятся в состоянии относительного покоя. Внутри редий уже начинают развиваться церкарии, но они не покидают редию, пока та находится в теле улитки. Это связано с особенностью жизненного цикла червя. Следующим промежуточным хозяином у этого вида является мангровый попугай. Он сам находит улитку, поскольку питается ими. Единственное, что делает спороциста червя – заставляет заражённую улитку держаться ближе к поверхности воды, и даже вылезать из воды. Такая улитка не прячется при появлении мангрового попугая и становится его добычей.
В организме птицы из спороцисты выходят редии, которые внедряются в стенку кишечника и быстро обрастают соединительной тканью. Они живут в организме птицы долгое время и питаются при помощи корневидных выростов, пронизывающих участок стенки кишечника птицы – это сильно разрастающаяся и видоизменённая ротовая присоска. Жизнь редий червя в организме птицы не приводит к её гибели, но делает её на несколько лет потенциальным разносчиком церкариев. Время от времени редии выпускают в просвет кишечника птицы церкариев с редуцированным хвостом, покрытых плотной оболочкой. С помётом неподвижные церкарии попадают на листья мангровых деревьев, где остаются, образуя вокруг себя защитную желеобразную оболочку. В таком виде они выдерживают слабые механические воздействия и не смываются дождём, сохраняя жизнеспособность до одной недели. Далее церкарии поедаются окончательным хозяином, внедряются в стенку его кишечника и с кровотоком попадают в печень, где превращаются во взрослую форму. Иногда церкарии попадают в организмы случайных хозяев – млекопитающих из других систематических групп. Обычно у мелких видов гигантская лентовидная двуустка вызывает серьёзное повреждение печени и гибель хозяина.

Ихтиорибейройя деформирующая (Ichthyoribeiroia teratogena)
Отряд: Эхиностомиды (Echinostomida)
Семейство: Псилостоматиды (Psilostomatidae)
Место обитания: Центральная Америка, острова Карибского моря, пресные и морские воды.

Рисунок Биолога

В эпоху человека личинки дигенетических сосальщиков рода рибейройя (Ribeiroia) поражали лягушек и других земноводных, вызывая у них уродливое разрастание конечностей. В меньшей степени эти черви поражали рыб, но в процессе эволюции среди представителей этого рода выделились виды, предпочитающие использовать в качестве промежуточного хозяина исключительно рыб. В итоге эти виды образовали особый род ихтиорибейройя. Один из видов этого рода, ихтиорибейройя деформирующая, обитает в мангровых лесах тропической Америки, поражая различные виды рыб, встречающиеся в этих местах.
Основной хозяин этого червя – цапля или другая рыбоядная птица. Взрослые черви этого вида – плоские, дисковидные, диаметром около 10 мм. Они обитают в кишечнике птиц, прикрепляясь к его стенке ротовой и брюшной присосками. Эти черви – гермафродиты, половая система занимает значительную часть объёма тела.
С помётом птиц яйца попадают в воду, где из них выклёвываются плавающие мирацидии, инфицирующие улиток. Внутри тела моллюска мирацидий превращается в малоподвижную редию. В результате её жизнедеятельности физиология промежуточного хозяина меняется: улитка перестаёт откладывать яйца и начинает усиленно расти, фактически ради живущего внутри неё паразита. Внутри редии усиленно размножаются личинки следующего поколения – церкарии, которых может насчитываться до нескольких сотен. Созревшая редия лопается, церкарии выходят в воду и атакуют молодую особь рыбы, обычно живородящей. Церкарии внедряются в ткани жабр и боковой линии рыбы и начинают воздействовать на её рост. Деятельность личинки в организме активно растущей рыбы вызывает недоразвитие у неё хвостового плавника и замедляет рост рыбы в длину. Грудные и брюшные плавники поражённых рыб также деформируются. Поражённая личинкой червя рыба приобретает укороченную уродливую форму тела и плохо плавает из-за редуцированных плавников. Это делает её лёгкой добычей цапли, в организме которой происходит превращение червя во взрослую особь. В теле рыбы церкарии превращаются в метацеркариев и ожидают, пока изуродованная паразитом рыба не будет съедена окончательным хозяином – рыбоядной птицей.

Эрисихтонов червь (Displodigaster erysichthonii)
Отряд: Ботриоцефалидеи (Bothriocephalidea)
Семейство: Ботриоцефалиды (Bothriocephalidae)
Место обитания: тропическая Америка, морские прибрежные воды. Паразит хищных рыб.

Рисунок Биолога

Массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена сократило биологическое разнообразие, в том числе среди паразитических видов. Это была эпоха утраты хозяев и разрывов жизненных циклов, которые складывались миллионы лет. В раннем неоцене началось восстановление биологического разнообразия, и начало появляться новое поколение паразитов, вырабатывающее методом проб и ошибок новые жизненные циклы. Одни эксперименты завершались эволюционным тупиком, другие получали продолжение. Одним из результатов удачных эволюционных экспериментов является эрисихтонов червь, характерный паразит рыб из морских вод тропической Америки.
Окончательный хозяин этого вида – хищные рыбы: обычно крупные представители живородящих рыб, крупные морские сомы и акулы. Заходя в опреснённую воду мангровых проток, эти рыбы оставляют в воде зрелые членики тела червя, полные яиц, почти закончивших развитие. Попадая в воду вместе с фекалиями рыбы, членики этого червя почти сразу же лопаются за счёт резкого сокращения парных мускулов на вентральной стороне каждого членика – отсюда родовое название, означающее «лопающийся живот». Яйца попадают в воду, и из них быстро выводятся покрытые ресничками личинки – корацидии.
Характерной особенностью жизненного цикла этого вида является максимальный уход от развития в планктонных ракообразных на первой стадии развития. Корацидий эрисихтонова червя приспособлен к развитию в брюхоногих моллюсках. После недолгого (4-5 часов) периода свободного плавания корацидий оседает на субстрат (обычно на корни мангровых деревьев), сбрасывает реснички и переходит в пассивное состояние, ожидая, пока его заглотнёт улитка. В таком виде он сохраняет жизнеспособность около суток. Переход к оседанию на субстрат и смена промежуточного хозяина являются результатом жизни в условиях постоянного движения воды, сокращающего вероятность встречи с веслоногим ракообразным – стандартным промежуточным хозяином у ленточных червей. Эрисихтонов червь не специализирован к определённому виду брюхоногих моллюсков, но успешнее развивается в теле мелких видов.
В организме улитки из корацидия в течение двух недель образуется микроскопических размеров процеркоид. На этой стадии он оказывает минимальное воздействие на хозяина и не меняет поведения и характера роста улитки. Процеркоид ожидает появления второго промежуточного хозяина – миноги или иной моллюскоядной рыбы. Обычно личинки из молодых улиток попадают в организм живородящих рыб вроде пецилобрамы. В рыбе личинка превращается в тонкотелого плероцеркоида цилиндрической формы с тонким кончиком тела и уже сформировавшейся головкой.
В полости тела рыбы плероцеркоид разрастается, достигая длины 2-3 см, и начинает воздействовать на физиологию хозяина, заставляя его подолгу питаться и активнее расти. Отсюда видовое название животного – в честь мифического героя, наказанного неутолимым голодом. Из-за физиологического воздействия личинки червя поражённая рыба сильно жиреет и становится малоподвижной. Помимо этого, плероцеркоид вызывает недоразвитие половых желёз и подавляет половое созревание. Также он меняет поведение рыбы в целом, делая её менее пугливой и осторожной. В присутствии хищников такая рыба не прячется, а спокойно продолжает питаться, становясь идеальной добычей для хищных рыб. Особенно примечательны последствия заражения у флоридской языкастой миноги: поражённая личинкой червя минога вырастает вдвое тяжелее здоровой особи и может жить свыше 5 лет во взрослом состоянии, тогда как обычная продолжительность жизни этого вида после метаморфоза – немногим больше года.
В кишечнике хищной рыбы происходит превращение червя во взрослую форму, обладающую типичным обликом ленточных червей. На маленьком сколексе развиты прикрепительные органы – две продольных бороздки (ботрии). Сам сколекс имеет сердцевидные очертания с резко расширенным и частично двулопастным передним концом. Дорсальная и вентральная стороны сколекса слегка вогнуты, апикальный диск очень маленький. Суженная часть сколекса переходит в шейку, за которой начинают развиваться членики. Тело червя длиной до 50 см, сильно уплощённое и расширенное, состоит из множества члеников. Членики очень широкие и короткие; на вентральной стороне члеников имеется продольная бороздка с сильно истончёнными покровами – шов, по которому происходит вскрытие членика. Реакция вскрытия запускается изменением химических параметров окружающей среды. Свободно плавающий членик сильно выгибается, после чего лопается, рассеивая яйца в воде.

Коронованный скребень (Coronorhynchus coronatus)
Отряд: Полиморфиды (Polymorphida)
Семейство: Полиморфиды (Polymorphidae)
Место обитания: солоноватые и пресные воды тропической и субтропической части Северной Америки.

Рисунок Биолога

Характерной составляющей паразитоценозов различных природных зон являются представители скребней, или колючеголовых червей. Они поражают представителей всех классов позвоночных и развиваются с участием водных членистоногих в качестве промежуточных хозяев. Поэтому особенно благоприятными для их развития являются водные и околоводные биотопы. В неоценовых мангровых лесах Флориды различные виды скребней паразитируют на многих представителях местной фауны. Один из их видов – коронованный скребень, который паразитирует в тонком кишечнике местных рыбоядных птиц.
Промежуточным хозяином этого вида является креветка, реже другое солоноватоводное ракообразное. Промежуточный хозяин заглатывает микроскопические яйца этого вида вместе с пищей. В кишечнике ракообразного из яйца выходит личинка акантор, которая внедряется в стенку кишечника и проникает оттуда в полость тела. В полости тела она превращается в акантеллу: в это время в организме животного закладываются зачатки всех систем органов. Паразитируя в ракообразном, акантелла держится на спинной стороне животного, обычно на границе головогруди и брюшка. На этой стадии паразит имеет яркую оранжевую окраску; акантеллы хорошо заметны у молодых креветок с полупрозрачными покровами тела, просвечивая сквозь них. Такие цветные пятна на теле привлекают птиц, которые охотнее склёвывают заражённых креветок. У более крупных креветок и крабов акантелла этого скребня меняет облик и поведение: делает окраску тела более светлой и заставляет своего хозяина держаться открыто, на освещённых участках грунта и корней растений. Под воздействием паразита креветка перестаёт размножаться, её половые железы деградируют. Видоизменив своего промежуточного хозяина, личинка покрывается плотной оболочкой, превращаясь в цистакант. В таком виде личинка коронованного скребня сохраняет жизнеспособность в теле креветки свыше трёх лет, но промежуточного хозяина съедают, как правило, значительно раньше. При удачном стечении обстоятельств заражённое ракообразное съедается окончательным хозяином.
Взрослые особи длиной до 30 мм паразитируют в цаплях, ибисах и пастушковых, реже поражают рыбоядных уток. Они живут в тонком кишечнике, цепляясь за его стенки колючим хоботком, и при сильной заражённости вызывают язвы. В теле птицы может жить до нескольких десятков особей. Для облика этого вида характерен колючий втягивающийся хоботок грушевидной формы с расширенным передним концом. В растравленном состоянии он составляет около трети общей длины животного. На нём расположены 16 продольных рядов тонких загнутых колючек; верхние два круга колючек крупнее остальных (отсюда название) и служат для прикрепления к стенке кишечника хозяина. Шейка длинная, с одним кольцом крупных колючек в месте перехода в туловище. Тело коронованного скребня слегка расширено спереди, плавно сужается кзади, покровы оранжевого цвета. Под покровами тела расположены слои кольцевых и слаборазвитых продольных мускулов. Эти черви лишены кишечника и всасывают питательные вещества всей поверхностью тела.
Подобно остальным представителям группы, это раздельнополые животные. Самцы заметно мельче самок, с более удлинённым телом. Самки откладывают оплодотворённые яйца очень удлинённой веретенообразной формы, которые выходят из кишечника хозяина с помётом и развиваются в воде.

Корнеглоточный червь (Radiculopharynx balanivorus)
Отряд: Эунициды (Eunicida)
Семейство: Корнеглоточные (Radiculopharyngidae)
Место обитания: тропики Нового Света, воды Атлантического и Тихого океанов, паразит усоногих ракообразных.
В процессе эволюции представители различных групп животных неоднократно переходили к паразитическому образу жизни. Паразиты встречаются в подавляющем большинстве классов животных, а некоторые классы представлены исключительно паразитическими формами. В неоцене среди некоторых групп полихет появились паразитические виды, освоившие новые группы хозяев и новые виды взаимоотношений с ними. В глубинах Тихого океана обитает светящийся червь желудочный светоносец (Gasteronereis luciferus), дающий своему хозяину способность светиться в обмен на часть пищи. А в прибрежных водах тропической зоны Тихого и Атлантического океанов водится корнеглоточный червь – глубоко специализированный паразит, поражающий усоногих ракообразных различных видов. Обычно он селится на прибрежных непаразитических видах, но иногда поселяется на особях жирососа почкующегося (Steatusuga proliferans), превращаясь в паразита второго порядка. Этот вид происходит от свободноживущих полихет, перешедших к симбиозу с усоногими ракообразными. Но в данном случае симбиотические отношения перешли в стадию паразитизма. По сравнению со свободноживущими формами этот вид – настоящий карлик: длина половозрелой особи в полностью развитом состоянии около 20 см.
Этот вид является паразитом разнообразных видов усоногих раков, как свободноживущих, так и паразитических. Внешний облик этого червя необычен: взрослая особь выглядит состоящей из двух совершенно не похожих друг на друга половин, которые в определённые моменты времени ведут резко различный образ жизни. Передняя часть тела этого червя атокная, она занимает менее четверти от общей длины животного. Облик этой половины полностью соответствует образу жизни, который ведёт данный вид. Анатомические особенности, характерные для свободноживущих полихет, у корнеглоточного червя в значительной степени утрачены. Граница между головой и туловищными сегментами неясная, пальпы редуцированы. Покровы тела тонкие, желтоватого цвета, сквозь них видны внутренние органы животного. Туловищные сегменты атокной половины слились между собой, и границы между ними прослеживаются лишь в строении внутренних органов. Нервная система и мускулатура атокной половины сильно редуцированы, животное способно совершать лишь небольшие движения в мантийной полости животного-хозяина.
Червь прикрепляется к телу животного-хозяина, проколов его покровы. Глотка этого вида имеет очень примечательное строение. Она крупная, и в обычном состоянии постоянно вывернута наружу. При поселении червя на теле хозяина многочисленные мелкие зубы в основании глотки заякориваются в теле ракообразного, и далее глотка начинает разрастаться, достигая иногда такой же длины, как атокная половина тела животного. Она превратилась в полноценный орган усвоения питательных веществ: поверхность глотки покрывают многочисленные эпителиальные сосочки, которые усиливают эффективность всасывания пищи. Они постепенно удлиняются и пронизывают всё тело хозяина, особенно его яичники. Пищеварительный тракт паразита при этом дегенерирует, превращаясь в простой тканевый тяж с частично заросшим просветом.
Пелагическая личинка этого червя некоторое время дрейфует в воде, после чего превращается в мелкое червеобразное существо и оседает на хозяина. В открытом море вероятность такого события невелика, поэтому паразиты альгоцетусов чаще заражаются, когда животные кормятся вблизи берегов. Проникнув в мантийную полость усоногого рака, червь прорезает его покровы зубами, растущими на выворачивающейся глотке, и начинает сосать жидкости его тела. Постепенно на покровах глотки развиваются ворсинки, и она сама начинает увеличиваться в размерах. Червь переходит к питанию путём всасывания через эпителий, и пищеварительный тракт постепенно редуцируется. Также начинается перестройка внешнего облика животного, связанная с утратой сегментации. На глотке постепенно развиваются выросты, пронизывающие всё тело хозяина.
Корнеглоточный червь является гермафродитом, в сегментах эпитокной половинки тела содержатся и мужские, и женские половые продукты. Размножение происходит путём схизогамии – деления тела на половую и бесполую половинки. У готового к размножению червя на теле животного отрастает эпитокная задняя половинка тела, резко отличающаяся по строению и функциям от передней. Она сохраняет облик, характерный для свободноживущих форм, обладает выраженной сегментацией и хорошо развитыми плавательными параподиями с длинными щетинками. В ней насчитывается до 50 сегментов. Когда половые продукты созревают, под действием химических сигналов она отделяется, самостоятельно покидает мантийную полость животного-хозяина и ищет сородичей при помощи развитого химического чувства. Благодаря запасам жира эпитокная половинка может плавать в поверхностном слое воды до месяца. Ощутив присутствие другой эпитокной половинки, она сцепляется с ней. Благодаря резким движениям тела стенка тела лопается и происходит оплодотворение яиц в толще воды. В колониях свободноживущих усоногих ракообразных обитает, как правило, несколько неродственных друг другу особей данного вида. При помощи химических веществ и под влиянием фаз Луны они синхронизируют развитие половых продуктов и синхронно отделяют размножающиеся части тела. В таких случаях оплодотворение происходит синхронно с фазами Луны, а эпитокные половины червей плавают в прибрежных водах, не удаляясь в океан. Заражение паразитов альгоцетусов происходит при заходе этих млекопитающих в мангровые заросли, где обитают колонии усоногих ракообразных.

Крючкобородая рыбья вошь (Prolongocaligus hamulobarbus)
Отряд: Сифоностоматоида (Siphonostomatoida)
Семейство: Калигиды (Caligidae)
Место обитания: морские и солоноватые воды в тропиках Нового Света.
Среди веслоногих ракообразных большинство видов живёт в составе океанского и пресноводного планктона, но также имеется значительное количество паразитических видов, приспособленных к жизни на различных водных животных. Представители семейства калигид являются характерными паразитами морских рыб. В эпоху «планктонной катастрофы» пострадали главным образом паразиты пелагических рыб, но множеству видов удалось выжить в прибрежных экосистемах, и их потомки кормятся на неоценовых рыбах.
Крючкобородая рыбья вошь является представителем паразитических веслоногих ракообразных. Этот кровососущий рачок способен кормиться на рыбах различных систематических групп, но чаще всего поражает живородящих рыб, встречающихся в мангровых лесах, в воде разной солёности. Также этот вид живёт на пелагических живородящих рыбах. Он теплолюбив и без ущерба для себя выдерживает снижение солёности до 10 г/л.
Длина взрослой особи – около 5 мм. Этот вид ракообразных держится на телах рыб в разных местах, преимущественно за парными плавниками и на нижней стороне тела, образуя скопления из 5-10 особей, в зависимости от размеров рыбы-хозяина. Благодаря рудиментарным ножкам это ракообразное может ползать по телу животного-хозяина. Головогрудной щит удлинённый, каплевидной формы с заострённым передним концом, где располагается пара прикрепительных присосок. Тело животного почти полностью прозрачное, с просвечивающим кишечником, который темнее из-за проглоченной пищи. Для прикрепления к телу хозяина на передней части головогруди вдоль наружного края прикрепительных присосок растут ворсинки с загнутыми кончиками, фиксирующие животное на теле рыбы (отсюда видовое название), а вдоль края головогрудного щита тянется валик упругой ткани, улучшающая прилегание к гладким покровам тела хозяина. Крючковатые антенны и ногочелюсти служат для прикрепления к телу хозяина. Ротовые органы представляют собой хоботок длиной до половины длины взрослого животного. На верхней стороне тела находится один крохотный непарный глазок.
Брюшной сегмент сильно укороченный, составляет не более трети от длины головогрудного щита. К нему прикрепляются два крупных лентовидных яйцевых мешка, длиной примерно с головогрудной щит. Этот вид чаще всего размножается путём партеногенеза. Изредка встречаются карликовые самцы – длиной не более 2 мм. Развившиеся в яйцах личинки способны достаточно долго ожидать благоприятного момента для выхода в воду.
Плавающая личинка (науплиус) не питается – это общая особенность семейства. Для нормального существования науплиусу нужна достаточно высокая солёность воды, поэтому выход личинок из яиц происходит преимущественно во время прилива, когда мангровые заросли затапливает океанская вода. Личинка оседает на рыб и претерпевает дальнейший метаморфоз на теле хозяина. Взрослое ракообразное менее чувствительно к изменениям солёности, но в полностью пресной воде гибнет в течение нескольких суток. При необходимости рачок способен открепляться от тела рыбы и плавать в толще воды в ожидании нового хозяина.
Крючкобородая рыбья вошь питается кровью и мускулами, предпочитая участки на теле хозяина с более тонкой кожей. Взрослые особи способны прокалывать чешую взрослых рыб некрупных видов. Выделяемые в ходе питания вещества подавляют иммунный ответ хозяина, но способствуют заражению его другими паразитами.

Скнипа цепкая (Pellidestructor xenalgocetivorus)
Отряд: Разноногие раки (Amphipoda)
Семейство: Парациамиды (Paracyamidae)
Место обитания: тропические воды Нового Света от Флориды до северного побережья Южной Америки.
В эпоху человека на китообразных селились ракообразные-эктопаразиты, представители особого семейства китовых вшей (Cyamidae). В эпоху человека и после неё, в эпоху «планктонной катастрофы», китообразные вымерли, и вместе с ними исчезли их паразиты. На территории Южной Америки в раннем неоцене появились особые водные растительноядные млекопитающие – альгоцетусы, происходящие от южноамериканских грызунов и конвергентно сходные с сиренами. В ходе их приспособления к водному образу жизни их тела стали местом жительства новой группы ракообразных – представителей семейства парациамид (Paracyamidae). Его составляют главным образом паразитические рачки, поселяющиеся на коже альгоцетуса. Они не родственны китовым вшам и происходят от морских козочек (Caprellidae) эпохи человека. В отличие от своих предков, парациамиды – короткотелые рачки с сильно расширенными сегментами тела.
Типичным видом парациамид является скнипа цепкая – эктопаразит, питающийся кровью и мышечной тканью своего хозяина. Это ракообразное длиной до 7-9 мм, с широким плоским телом округлых очертаний и рыжевато-бурого цвета. Тело животного покрыто прочным хитиновым панцирем и состоит из головы и семи хорошо выраженных грудных сегментов, брюшко крайне редуцировано. Конечности на различных сегментах обладают разными строением и функцией. Ножки 1 и 2 грудных сегментов очень мощные, с остроконечными концевыми сегментами и развитыми режущими краями. Они предназначены для прокалывания шкуры животного-хозяина. На 3 и 4 грудных сегментах конечности редуцированы – этот признак достался скнипам в наследство от предков – морских козочек. Рудиментарные придатки, оставшиеся на их месте, служат для вынашивания яиц. Конечности на 5-7 грудных сегментах укороченные, с хорошо развитыми концевыми члениками, обладают хватательной функцией и служат для передвижения по телу хозяина.
В связи с паразитическим образом жизни органы чувств, за исключением осязания и химического чувства, развиты очень слабо. Антенны короткие, достигают всего лишь четверти длины головы. Глаза слаборазвиты, состоят всего лишь из нескольких фасеток.
Ногочелюсти образуют колющий хоботок. Передняя пара ходильных ног помогает животному при кормлении, работая как режущие орудия: концевые членики на них крупные, остальные сильно укорочены и расширены. Вонзаясь в кожу хозяина, они проделывают ранку, в которую животное опускает хоботок, пробивая более мягкий жировой слой. Скнипы кормятся преимущественно на конечностях, голове и шее альгоцетусов. Они способны выносить лишь кратковременное слабое опреснение воды и быстро гибнут, когда животное-хозяин кормится в пресной воде.
Эти животные являются протандрическими гермафродитами – молодые особи все становятся самцами, а позже превращаются в самок. Плодовитость составляет до 100 яиц за одну кладку, кладки повторяются каждые 3 недели. У этого вида развитие происходит с плавающей прозрачной личинкой, отдалённо напоминающей морскую козочку стройным телом. На этой стадии передние две пары конечностей обладают широкими концевыми сегментами и служат плавниками. Личинка развивается как эктопаразит на рыбах – морских стрижах (Priapophyllum apodipterus). Ожидая появления хозяина, личинка парит в толще воды среди корней морского шпината. При приближении рыбы она делает рывок в её сторону и зацепляется за её тело. Она способна медленно ползать по телу рыбы в поисках удобного места для кормления. При кормлении личинка скнипы прокалывает хоботком тонкую кожу в основании грудных плавников и на нижней стороне головы. На телах рыб личинка линяет 3 раза, перед окончательным метаморфозом переселяется на тело хозяина.

Скнипа-богомол (Xenoscnipa carcinomantis)
Отряд: Разноногие раки (Amphipoda)
Семейство: Парациамиды (Paracyamidae)
Место обитания: воды Нового Света от Флориды до Патагонии.
На телах альгоцетусов – водных растительноядных млекопитающих – складывается особый мир из разнообразных паразитов и симбионтов. Часть этих животных использует тело гигантского млекопитающего исключительно как субстрат и добывает пищу из окружающей воды. А другие животные являются паразитами альгоцетусов и наносят им вред своей жизнедеятельностью. Но в каждой экосистеме находится свой верховный хищник, и на телах альгоцетусов это место занимает скнипа-богомол – хищный вид парациамид.
Длина тела скнипы-богомола – до 15-18 мм. Это ракообразное похоже на паразитические виды скнипы формой тела: его тело такое же расширенное и уплощенное, округлых очертаний. Окраска покровов тела серая с буроватым оттенком. Антенны короткие, но покрыты множеством чувствительных волосков. Глаза хорошо развиты, состоят из нескольких сотен фасеток и обеспечивают хорошее зрение.
Две передних пары грудных ног напоминают ловчие ноги богомола – последний членик ноги серповидный с мелкими зубцами, и он входит в желобок на крупном предпоследнем членике ноги. Вместе эти два членика образуют ловчее орудие, способное хватать и удерживать добычу, сравнимую по размеру с самим охотником. Вторая пара ловчих ног немного меньше первой и помогает цепляться за субстрат при передвижении. Три пары ходильных ног на пятом, шестом и седьмом грудных сегментах позволяют животному передвигаться со скоростью до 5 см в минуту – быстрее, чем многие из возможных жертв этого ракообразного.
Скнипа-богомол охотится на паразитические виды скнипы и нападает других паразитов, поселяющихся на коже альгоцетусов. Благодаря мощным ногочелюстям эти животные могут прогрызать защитные пластинки усоногих ракообразных и выедать их в собственном жилище.
Скнипа-богомол – протандрический гермафродит. У этого вида прямое развитие, из яиц выходят мелкие особи, похожие формой на взрослых животных. Они также ведут хищнический образ жизни и кормятся отслаивающимися фрагментами эпидермиса животного-хозяина. Расселение этого вида происходит в моменты физического контракта животных-хозяев.
На телах альгоцетусов обитает родственный вид – скнипа-цирюльник (Xenoscnipa epidermophaga). Этот вид длиной около 20 мм является комменсалом альгоцетусов и поедает отмирающие участки эпидермиса вместе с нарастающими на них микроскопическими водорослями и микроорганизмами. Передняя пара ног у этого вида похожа на ловчие ноги скнипы-богомола, но обладает ровным режущим краем. Этот вид часто собирается вокруг ран на шкуре животного и поедает отмирающие ткани, очищая от них рану.

Жиросос почкующийся (Steatosuga proliferans)
Отряд: Усоногие раки (Cirripedia)
Семейство: Хелонибииды (Chelonibiidae)
Место обитания: тропические и субтропические районы Атлантики, паразит на теле альгоцетусов.
В эпоху человека среди усоногих ракообразных представители двух семейств селились на поверхности тела морских животных. Семейство коронулиды (Coronulidae) было связано исключительно с китообразными и вымерло вместе с ними. Представители хелонибиид были более «многоядными»; они смогли выжить в эпоху глобального экологического кризиса и в дальнейшем расселились на телах новых обитателей океана. Первоначально их отношения могли представлять собой комменсализм, но в дальнейшем некоторые виды перешли к паразитизму. На телах морских млекопитающих альгоцетусов встречаются представители семейства хелонибиид, демонстрирующие различные переходные состояния между комменсализмом и паразитизмом.
Жиросос почкующийся является глубоко специализированным паразитическим видом усоногих ракообразных. Во взрослом состоянии эти животные внедряются в кожные покровы и жировой слой хозяина. Туловище ракообразного полностью погружено в верхний слой кожи, и на поверхности тела хозяина видно лишь небольшое вздутие кожи, на поверхности которого открывается отверстие, защищённое известковыми пластинками. Эти пластинки, которые могут раздвигаться и смыкаться, являются остатками сильно редуцированного панциря. Они закрывают вход в полость, внутри которой находится тело самого животного. Очертания ракообразного вне тела хозяина близки к цилиндрическим – тело целиком окружено мантией. Размер взрослого животного не превышает 10 см при диаметре до 2 см. Облик жирососа в значительной степени утратил признаки, характерные для ракообразных. Тело почти полностью утратило дифференциацию на отделы, сегментация проявляется только в некоторых особенностях внутреннего строения. Брюшко практически исчезло, ножки редуцированы и служат лишь для выбрасывания потомства в окружающую воду – они не достают до края мантии животного и не высовываются наружу.
Характерной особенностью этого вида является способность к бесполому размножению путём почкования. На заглубленной в кожу животного-хозяина части тела паразита развиваются многочисленные столоны длиной до 20-30 см. Они прорастают в жировой слой и охватывают крупные кровеносные сосуды. На столонах появляются почки, из которых прорастают дочерние особи. У основания каждой особи развивается ещё 1-3 дочерних особи. Обычно эти ракообразные концентрируются на спине и боках в задней части тела животного, за рёбрами, реже на животе. Птицы оказывают альгоцетусам услуги чистильщиков, выдирая этих рачков клювом из кожи. Но они не могут извлечь тело паразита целиком; оставшиеся в толще жира столоны не теряют жизнеспособности и вскоре из них прорастают новые особи этого вида.
Столоны и поверхность тела животного, погружённая в слой кожи и жира, покрыты многочисленными сосочками и ворсинками, с помощью которых происходит постепенное растворение подкожного жира животного-хозяина. Присутствие животного в жировом слое хозяина заставляет разрастаться соединительные ткани глубинных слоёв кожи.
Единственной подвижной стадией у этого вида является личинка. Науплиус проводит несколько месяцев в планктоне, далее превращается в циприсовидную личинку и оседает на теле животного-хозяина. На этой стадии паразит внедряется в кожу хозяина, после чего претерпевает метаморфоз, сопровождающийся постепенной утратой характерных особенностей ракообразных. Данный вид является раздельнополым, но пол не закреплён генетически, и осевшие на коже хозяина личинки превращаются в самок. Личинки, оседающие на теле взрослых самок, превращаются в карликовых самцов и паразитируют в их яичниках, оплодотворяя созревающие яйца. Иногда в яичниках самки обитает до пяти самцов. Каждая самка из популяции-клона оплодотворяется собственным самцом, но без самца может образовывать жизнеспособные партеногенетические яйца. Самка вынашивает потомство в яичниках и выпускает уже сформировавшихся науплиусов – до 10 тысяч личинок еженедельно.
Половая зрелость у молодого жирососа наступает в возрасте 4-5 месяцев после оседания на тело хозяина. Продолжительность жизни этого вида составляет до 10 лет.

Тонкопалая креветка-суховетка (Eugracilichira cataleptica)
Отряд: Десятиногие (Decapoda)
Семейство: Палемониды (Palaemonidae)
Место обитания: мангровые леса, заросли болотных и подводных растений в устьях рек.
Креветки являются характерным компонентом природных сообществ в условиях переменной солёности воды. Мангровые леса – среда, благоприятная для жизни этих ракообразных, которые занимают разнообразные экологические ниши в данном местообитании. Сосуществование различных видов креветок привело к появлению разнообразных стратегий выживания, призванных снизить конкуренцию между ними.
Тонкопалая креветка, также известная как креветка-суховетка, представляет собой эвригалинный вид, который способен достаточно долгое время выживать в пресной воде. Отдельные популяции этих ракообразных живут в опреснённых водоёмах, которые ранее представляли собой морские заливы, но в дальнейшем утратили связь с морем.
Это относительно крупный вид по меркам креветок: длина тела взрослой особи около 150 мм без учёта клешней и рострума. Но тело тонкопалой креветки очень стройное: телосложением она напоминает палочника. Рострум этой креветки длинный: он примерно равен длине карапакса; от рострума до заднего края карапакса тянется гребень в виде цепочки небольших бугров. По несколько бугров есть на каждом из сегментов брюшка. Длина клешней равна длине тела; пальцы клешней очень тонкие, похожи на пинцеты, с небольшими зубчиками на дистальном конце режущего края. У животного крупные чёрные глаза на подвижных стебельках.
Тонкопалая креветка-суховетка окрашена неярко: фоновая окраска серо-коричневая, у отдельных особей с зеленоватым оттенком разной степени выраженности. На этом фоне разбросаны мелкие серые пятна неправильной формы. Формой и окраской тела животное очень точно имитирует кусок гниющей древесины. Это один из элементов защиты от хищников, дополняемый некоторыми особенностями поведения: в случае опасности тонкопалая креветка складывает клешни и вытягивает их вперёд, имитируя полоску коры, отделившуюся от корня или ствола дерева. Обычно таким образом животное маскируется, сидя на коре мангровых деревьев. Застигнутая опасностью на песке, креветка-суховетка впадает в состояние каталепсии, вытянув вперёд и тесно прижав к телу ноги, и вытянув вперёд клешни. Тело животного в этот момент вытянуто почти в прямую линию и напряжено. Когда появляется возможность спасаться бегством, креветка быстро покидает опасное место, уплывая, подобно прочим родственным видам.
Это животноядный вид ракообразных, специализирующийся на ловле мелких животных. Узкие клешни позволяют этой креветке вытаскивать сверлящих ракообразных и моллюсков из их нор в древесине. Также, пользуясь маскировочной окраской, эта креветка может ловить мальков рыб.
За год самка даёт 4-5 кладок по 500-600 мелких яиц. Развитие происходит со стадией плавающей личинки, которая продолжается несколько дней в зависимости от солёности окружающей воды. В более солёной воде выход молоди из яиц происходит раньше, и стадия личинки длится более 2 недель. В опреснённой воде значительная часть личиночной стадии проходит в яйце, и личинка плавает всего лишь 2-4 дня. В пресной воде личинка оседает на дно уже в первый день жизни и превращается в молодую креветку. Молодь у этого вида прозрачная, прячется от яркого освещения. С возрастом молодые креветки приобретают маскировочную окраску и поведенческие особенности взрослых особей. Половая зрелость наступает в возрасте 5 месяцев, продолжительность жизни не превышает 3 года.

Орниторментор раздражающий (Ornitormentor irritans)
Отряд: Иксодиды (Ixodida)
Семейство: Аргасиды (Argasidae)
Место обитания: тропическая Америка, приморские районы и устья крупных рек, деревья.

Рисунок Биолога

Клещи сравнительно легко пережили эпоху глобального биологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. Часть их видов вымерла, но при стабилизации условий на Земле разнообразие этих членистоногих быстро восстановилось. Клещи особенно разнообразны в тропиках, где им доступны различные местообитания и источники пищи. А разнообразие позвоночных животных привело к появлению множества видов паразитических клещей.
К крупному и разнообразному семейству аргасовых клещей относится типичный вид из мангровых зарослей тропиков Нового Света – орниторментор раздражающий. Это сравнительно небольшой клещ – длина тела взрослой голодной особи около 3-4 мм. Облик этого вида типичен для представителей семейства. У него мягкие кожистые покровы тела, образующие нечто вроде щита, скрывающего тело и ноги: при взгляде сверху заметны только дистальные части ходильных ног. Покровы тела тонкие, растяжимые и относительно слабо хитинизированные, поэтому данный вид предпочитает жить во влажном воздухе приморских районов и тропических лесов. Он не встречается вдалеке от побережий морей и крупных рек. Верхняя поверхность тела покрыта многочисленными складками, часть из которых ближе к краям тела имеет радиальное направление. От этого края тела выглядят слегка волнистыми. Ещё одна особенность вида – три тёмных, почти чёрных продольных полосы на буром фоне с нечётким светлым крапом. Ходильные ноги полупрозрачные с желтоватым оттенком.
Нимфы орниторментора питаются на различных древесных ящерицах и скапливаются главным образом под отставшей корой деревьев, где любят прятаться рептилии. В дневное время они охотно кормятся на летучих анолисах. После кормления происходит линька и переход к следующей стадии развития. Взрослые клещи переходят на теплокровных древесных позвоночных, чаще всего встречаясь на птицах – отсюда название, означающее «птичий мучитель». Этот вид заселяет колонии цапель, в которых почти непрерывно происходит гнездование, а также образует скопления в дуплах, обжитых летучими мышами и птицами-дуплогнёздниками.
Ориторментор особенно активен в дневное и вечернее время. Этот клещ способен очень быстро ползать, а в случае опасности прижимается к коре и скрывается благодаря маскировочной окраске. Любимыми укрытиями этого вида являются гнёзда птиц, а также труха на дне дупел. Напившийся крови клещ красновато-бурого цвета из-за крови, просвечивающей через покровы тела. Особи этого вида способны подолгу голодать, не теряя жизнеспособности – до 5 лет и более.
После кормления самка откладывает до 100 яиц в растительном мусоре, среди эпифитных растений или в трухе в дупле дерева. Примерно через неделю после этого её организм восстанавливается, и на снова готова питаться и размножаться. Кладка яиц происходит 8 – 12 раз в жизни. В благоприятных условиях цикл развития личинок продолжается около полугода, но при голодовках может затягиваться до 3-5 лет.

Флоридская языкастая минога (Glossolampetra heliciphaga)
Отряд: Миногообразные (Petromyzontiformes)
Семейство: Миноговые (Petromyzontidae)
Место обитания: Флорида, побережье Мексиканского залива, Куба и Большая Антигуа.
В ледниковый период на границе голоцена и неоцена ареалы множества представителей холодолюбивой флоры и фауны простирались дальше от полюсов, в более низкие широты. По окончании ледникового периода судьба видов, распространившихся в ходе оледенения, сложилась по-разному: одни отступили к полюсам и вымерли в более тёплом климате, другие остались в отдельных «убежищах» горных массивов, а третьи приспособились к потеплению и стали одним из компонентов новой субтропической, и даже тропической флоры и фауны. Один из видов немногочисленной группы миног представляет собой такого рода полярный компонент в тропической фауне Центральной и юга Северной Америки. Этот вид, флоридская языкастая минога, процветает благодаря необычной пищевой специализации.
Флоридская языкастая минога представляет собой небольшое животное: длина тела взрослой особи – около 15 см. Рот этой миноги – круглая мягкая присоска с кольцевыми рядами мелких зубов. Также у этого вида есть мощный язык с крупными крючковатыми роговыми зубами, способный вытягиваться далеко вперёд изо рта. Это связано с характером питания животного: флоридская языкастая минога поедает улиток. Она присасывается ртом к улитке, разворачивает её раковину устьем ко рту, глубоко засовывает в раковину свой язык, и одним движением зацепляет и вырывает тело моллюска из раковины. После этого улитка проглатывается целиком, а раковина оставляется целой. Этот вид не присасывается к живым рыбам, и лишь изредка скоблит мясо трупов животных.
В отличие от многих представителей миног, флоридская языкастая минога окрашена довольно ярко: на бледно-жёлтом фоне коричневые пятна неправильной формы сливаются в поперечные полосы, разделённые участками без пятен. На плавниках разбросаны мелкие чёрные крапинки.
Обычно это животное закапывается в песок среди растений или утонувших листьев. Наибольшую активность флоридская языкастая минога проявляет в сумерках. Этот вид населяет пресные и морские воды, легко выдерживая значительное опреснение воды. В мангровых зарослях встречаются крупные особи, длиной до 20 см. Благодаря способности жить в морской воде этот вид широко расселился по тропическим водам юга Северной Америки и Карибских островов.
Размножение флоридской языкастой миноги происходит в пресной воде. Из-за этого мелкие острова, где нет достаточно продуктивных рек, являются барьером для расселения этого вида в Южную Америку. Перед нерестом окраска этих миног сильно меняется: пятна на теле сливаются в отчётливые поперечные полосы, спина темнеет, а на плавниках появляется отчётливая чёрная кайма. Миноги перестают питаться и кишечник начинает дегенерировать. Взрослые особи поднимаются по рекам и нерестятся на участках с мягким грунтом и медленным течением. Стадия личинки продолжается до 5 лет. Пескоройки поедают ил и гниющие остатки мелких животных.

Мангровый вертикалихт (Verticalichthys striatus)
Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)
Семейство: Вертикалихтовые (Verticalichthyidae)
Место обитания: Центральная Америка, Флорида, острова Карибского моря.
В неоцене живородящие рыбы тропических районов Америки достигли особого многообразия. В эпоху человека они были представлены сравнительно некрупными видами, но некоторые неоценовые карпозубообразные стали настоящими великанами. Среди них появились как морские, так и пресноводные виды. Некоторые виды неоценовых живородящих рыб приобрели странную и необычную для рыб морфологию. Это виды, составляющие семейство вертикалихтовых – их манера передвижения определила название. В покое вертикалихты держат тело практически вертикально, или с небольшим наклоном. Испуганные, они спасаются бегством в обычном для рыб горизонтальном положении.
Мангровый вертикалихт является крупнейшим видом семейства. Его длина достигает 40 – 45 см, а высота тела всего лишь 5 см. Тело рыбы сильно вытянуто, а голова с небольшим ртом составляет примерно пятую часть общей длины рыбы.
Плавники вертикалихта развиты таким образом, что помогают ему нормально передвигаться в вертикальном положении. У рыбы сильно развит анальный плавник, который тянется вдоль всей нижней стороны тела, сдвигая клоаку рыбы вперёд, на грудь. Фактически у плывущей рыбы анальный плавник обращён назад. По нему пробегают волны, и рыба медленно движется вперёд. Передняя часть анального плавника у самца преобразована в гоноподий с подвижным мускулистым основанием. Широкие подвижные грудные плавники помогают рыбе сохранять равновесие. Также с их помощью вертикалихт может двигаться вверх и вниз, собирая со дна корм. Хвостовой плавник короткий и широкий; когда рыба плывёт вниз головой, он сжат, и тело рыбы кажется заостренным сверху. При возникновении опасности рыба разворачивается в горизонтальное положение и плывёт к укрытию с помощью хвоста. Спинной плавник рыбы редуцирован и представляет собой невысокий кожистый гребень с рудиментами лучей.
У самок брюшные плавники небольшие и округлые, а у самцов преобразованы в крючкообразные захваты, позволяющие удерживать самку. Лучи плавников крепкие, снабжены с внутренней стороны множеством мелких зубчиков.
Окраска мангрового вертикалихта шоколадно-коричневая с несколькими тонкими продольными полосками белого цвета на боках. Одна из полос тянется от кончика рыла через глаз (дополнительно маскируя его) до корня хвоста. Грудные плавники прозрачны.
Вертикалихты держатся поодиночке или небольшими группами в мангровых зарослях. Они способны ловко передвигаться в вертикальном положении среди корней мангровых деревьев. Полосатая окраска помогает им хорошо маскироваться в такой среде. Эти рыбы могут жить в воде различной солёности – от почти полностью пресной воды в устьях рек до океанской воды нормальной солёности. Во время отлива эти рыбы могут оставаться на мелководье. В этом случае они закапываются в грунт с помощью движений анального плавника, и лежат, высунув наружу только голову.
Пищу вертикалихтов составляют разнообразные мелкие водные животные – черви, ракообразные, моллюски и мелкие рыбы. В пресной воде они поедают личинок водных насекомых. Голова этих рыб вытянута, с небольшим ртом. Рот может вытягиваться в виде небольшой трубки, помогая выкапывать из грунта мелких животных.
Вертикалихты размножаются на протяжении всего года. Рыбы спариваются в вертикальном положении, живот к животу. В это время самец удерживает самку брюшными плавниками. Через два месяца после спаривания самка приносит потомство – 5 – 6 относительно крупных полупрозрачных мальков; за год она приносит потомство 3 – 4 раза. Новорождённые вертикалихты обладают характерной для этих рыб формой тела, но плавают в горизонтальном положении чаще, чем взрослые рыбы. Также у молодых рыб более развит спинной плавник, который с возрастом уменьшается. Молодь вертикалихтов держится в зарослях водных растений, предпочитая опреснённые участки мангровых зарослей и устья рек. Постепенно на теле молодых рыб появляются тёмные продольные полосы. С возрастом они расширяются и приобретают коричневый цвет, а промежутки между ними теряют прозрачность. В возрасте около 4 месяцев молодая рыба приобретает окраску, характерную для взрослых особей, а на десятом месяце жизни молодая рыба может принимать участие в размножении.
В прибрежных водах Карибского моря водятся близкие виды:
Живородка-акробат (Algopoecilia acrobata) обитает среди водорослей, отличается массивным сложением и относительно коротким телом. Это один из примитивных видов семейства, сохраняющий много черт обычных рыб.
Золотая игла (Chrysospinichthys melanostriatus) – небольшая рыба, обитающая в реках на южном побережье Северной Америки. Этот вид очень редко встречается в солоноватой воде устьев рек и практически никогда не выходит в море. Длина тела взрослой особи – около 20 см, а высота редко превышает 15 мм. У золотой иглы очень длинная голова – она составляет треть общей длины рыбы, с маленьким ртом на конце. Тело этой рыбы окрашено в золотисто-жёлтый цвет с сильным металлическим блеском. Вдоль каждого бока от кончика рыла до края хвостового плавника тянется бархатно-чёрная полоса. Все плавники прозрачны, за исключением чёрной полосы на хвостовом плавнике.
Брюшные плавники как у самцов, так и у самок редуцированы и превратились в органы прикрепления. Брюшной плавник у этих рыб представляет собой два сильно утолщённых луча, покрытых щетинками с внутренней стороны. С помощью этих плавников самцы удерживают самок при спаривании, и рыбы обоих полов прицепляются к растениям, чтобы их не унесло течение реки.
Самка золотой иглы рождает до 4 – 5 крупных мальков за один раз, но в течение года у неё бывает до шести помётов. Мальки этого вида прозрачные, крупные, короткорылые, мало похожие на взрослых особей.
Пелагический вертикалихт (Euverticalichthys meropelagicus) – небольшая рыба: длина тела около 25 см. Окраска тела серебристо-серая с тонкими и слегка извилистыми продольными полосками тёмно-серого цвета на боках. Этот вид обитает вдали от берегов, в зарослях морского шпината – характерного плавающего растения Карибского моря. Пелагический вертикалихт постоянно держится в зарослях данного растения, причём, в отличие от большинства видов, проводит большую часть времени вверх головой. Эта рыба питается мелкими ракообразными, которых собирает с листьев и корней морского шпината. Также эта рыба поедает мальков других видов карибских живородящих рыб. Рот пелагического вертикалихта может вытягиваться в трубку, всасывая добычу в течение долей секунды.
Брюшные плавники у рыб обоих полов преобразованы в крючки, с помощью которых рыбы удерживают друг друга при спаривании, а также цепляются за корни морского шпината во время шторма. Эта рыба плавает с помощью колебаний лентовидного анального плавника, который имеет мясистое основание и длину около трети общего размера рыбы. Плодовитость этих рыб составляет всего лишь одного малька раз в десять – двенадцать дней. Зато длина малька – около половины длины матери, и выживаемость такого крупного потомства намного выше, чем у множества мелких мальков. Новорождённый пелагический вертикалихт сразу может поедать мальков и другую пищу, характерную для взрослых рыб.

Форадендрон ягодоносный (Phoradendron bacciferum)
Порядок: Санталоцветные (Santalales)
Семейство: Омеловые (Viscaceae)
Место обитания: тропические районы Центральной Америки, острова Карибского моря, мангровые заросли.
Мангровые заросли являются очень продуктивным природным сообществом, для которого характерно высокое биологическое разнообразие. Видовое разнообразие деревьев здесь, однако, меньше, чем в тропических лесах, но это компенсируется значительной биомассой, которую образуют процветающие здесь виды. И эта особенность природного сообщества благоприятна для жизни растительноядных животных, кормящихся на мангровых деревьях, а также для разнообразных паразитов, селящихся на этих деревьях. Одним из паразитов мангровых деревьев является форадендрон ягодоносный – полупаразитическое растение, сохранившее зелёные листья, но зависящее от дерева-хозяина в плане снабжения минеральными веществами.
Значительная часть тела форадендрона ягодоносного представлена неодревесневающими тяжами лишённой хлорофилла ткани, которые распространяются под корой мангрового дерева и несут на себе ряд гаусториев. На стволе и ветвях дерева из-под коры прорастают побеги длиной до 30-40 см. Их стебли упругие, но механические ткани развиты слабо, поэтому верхушка побега повисает. В основании побег расширен, как небольшая луковица, и внедряется в древесину растения-хозяина опорными тяжами, удерживающими его на месте. Побег сильно ветвится в виде небольшого куста. Листья удлинённые, мясистые, с притупленной вершиной, светло-зелёной окраски. Цветки мелкие и невзрачные, расположены группами на концах побегов и окружены парой широких округлых листьев. Они испускают сильный неприятный запах и опыляются насекомыми – главным образом мелкими осами и жуками.
После опыления образуются плоды – округлые ягоды красновато-коричневого цвета, диаметром до 2 сантиметров. Внутри ягоды находится крупное семя, окружённое мясистой сладкой мякотью. Оболочка плода очень тонкая и легко лопается, высвобождая семя, покрытое тонким слоем слизи. В воде, в том числе при контакте со слюной животного, слизь сильно набухает и становится клейкой.
Семена распространяются позвоночными животными: обычно древесными птицами и зверями. Упавшие в воду плоды охотно поедаются рыбами. Семена благодаря слою слизи выдерживают пребывание даже в солёной морской воде, благодаря чему растение смогло расселиться по побережьям островов в тропиках Нового Света. Также благодаря слизи семя приклеивается к корням дерева-хозяина. В отлив семя быстро прорастает и внедряется под кору. Развитие растения происходит быстро: в течение 2-3 месяцев оно пронизывает тканевыми тяжами ствол и все крупные ветки дерева-хозяина, и в дальнейшем начинается рост облиственных побегов и плодоношение.