Основу этой главы написали Ник и Мамонт, участники форума.

Моря Антарктиды – это особый мир экстремальных природных условий и живых существ, приспособленных к обитанию в таких условиях. Во времена человека моря, омывающие побережье Антарктиды, были отделены от остального океана холодным кольцевым течением Западных Ветров. Это затрудняло приток тёплой воды к побережью материка и превратило Антарктиду в почти необитаемый материк, покрытый ледяным щитом. К неоцену благодаря дрейфу континентов Антарктида немного сдвинулась из полярного положения на север, в сторону Азии и Меганезии. Это привело к изменению характера циркуляции морских вод: течение Западных Ветров разорвалось и на юг вдоль побережья Южной Америки и Африки стали поступать тёплые экваториальные воды. Это значительно повлияло на природные условия Антарктиды: на значительной части материка исчез ледяной покров, а на освободившейся суше сложились сообщества тундровой растительности, раскинулись холодные болота, луга и заросли невысоких кустарников. Значительным изменениям подверглась флора и фауна морских побережий материка. Характерным компонентом природных сообществ морских побережий являются обширные заросли гигантских бурых водорослей – своеобразные аналоги лесов наземных местообитаний. Прежняя холодолюбивая морская фауна прибрежных вод материка частично сохранилась, но её разнообразие уже не так велико, как раньше. При потеплении прибрежных вод часть видов смогла приспособиться к изменениям условий, но значительное количество холодолюбивых видов вымерло, а некоторые отступили в холодные океанические глубины, став компонентом новой глубоководной фауны. На смену вымершим видам пришли потомки видов умеренных широт с других материков. За 25 миллионов лет, прошедшие после исчезновения человека, морские жители Антарктиды стали столь же разнообразными, как в доисторическую эпоху.

***

В высоких широтах резко выражена сезонность климата. Холодная зима сменяется сравнительно тёплым летом, когда море освобождается ото льда, а удлиняющийся световой день способствует обильному развитию фитопланктона, особенно в областях, где на поверхность выходят глубоководные течения, несущие из глубин океана фосфаты и нитраты, необходимые для роста водорослей.
В конце сентября в морях, омывающих Антарктиду, наконец, устанавливается весенняя погода. Весенние шторма ломают лёд в море Росса, и в море дрейфуют крупные айсберги, которые постепенно тают или уносятся течением в более тёплые широты. Над волнами реют огромные птицы – альбатросы-кочевники с субантарктических островов прилетают сюда кормиться. Они ловят ветер своими длиннейшими крыльями и могут часами кружить над морем, ни разу не взмахнув крылом – такая форма полёта очень экономична. Время от времени пернатые гиганты опускаются к воде и, проносясь над волнами, погружают в воду огромные клювы, выхватывая рыб или рачков из поверхностных слов воды. Они не садятся на воду – такие крупные птицы с трудом взлетают с поверхности моря, а ещё вода просто очень холодна. Изредка эти птицы устраиваются на отдых на айсбергах, но обычно они просто летают над морем. Подобно настоящим альбатросам эпохи человека, они даже умеют спать на лету, отключая некоторые участки мозга.
Из-за низкой температуры окружающей среды жизненные процессы местных животных протекают очень медленно. Для местных рыб не редкость столетний возраст, а моллюски способны прожить даже несколько веков. Но для того, чтобы одно животное смогло дорасти до такого возраста и отпраздновать вековой юбилей, миллионы его сородичей должны погибнуть на стадии малька, личинки и даже просто яйца. Эти орды маленьких существ, обречённых на гибель, составляют значительную часть планктона, развивающегося в тёплое время в верхних слоях воды. Парящие над поверхностью моря альбатросы-кочевники видят, что вода на поверхности океана бывает разного цвета. Микроскопические одноклеточные водоросли окрашивают верхние слои воды в зеленоватый цвет, скопления медуз и других мягкотелых планктонных существ придают ей белёсый оттенок, а розоватый цвет поверхности воды говорит о том, что недалеко от поверхности плавают гигантские стаи пелагических рачков, среди которых самым многочисленным является «красный разбойник». Здесь с большей вероятностью можно встретить крупных рыб, пригодных в пищу, и альбатросы-кочевники предпочитают искать добычу над красноватыми участками моря. А по ночам полусонные птицы словно летят среди звёзд и туманностей: на поверхности океана зажигаются биолюминесцентные огни морских обитателей – яркие одиночные звёздочки или бледные пятна скоплений микроскопического планктона.
Солнечный свет проникает лишь в самые верхние слои океанской воды, поэтому вдали от берегов продуктивная зона составляет всего лишь первые несколько десятков метров на поверхности воды. Но обитатели глубоких вод также безошибочно определяют приближение времени изобилия: некоторые из них по ночам совершают вертикальные миграции для кормления, добавляя свои огни к живому «звёздному небу» в волнах. А другие глубоководные существа чувствуют, что «дождь трупов» в это время становится чуть обильнее, чем обычно.
На прибрежных участках вода прогревается быстрее, поэтому здешние обитатели активнее возвращаются к привычной жизни после зимнего сонного оцепенения. Из толщи грунта постепенно выползают черви, моллюски и ракообразные, а из моря возвращаются рыбы, зимовавшие на глубине подо льдом. Зимой мелководные участки морского побережья подвергались суровому испытанию: они были просто ободраны льдами, которые унесли в океан всё, что наросло на мелководье за лето и не успело спрятаться, уплыть или уползти. Самой ранней весной после таяния льда дно до глубины 4-5 метров представляет собой голую пустыню, поэтому каждый год морские животные Антарктиды начинают освоение побережья заново. В первые недели после возвращения на мелководья им живётся довольно голодно: приходится довольствоваться лишь крохами органики, которые приносят волны с моря и ветер с суши. Есть и другой источник пищи: соседи, оказавшиеся чуть менее проворными или защищёнными. Поэтому на мелководья часто заходят хищники из глубинных районов, чтобы поохотиться на поселенцев мелководья, которые остались совсем без укрытий. Но уже через несколько дней у прибрежных обитателей постепенно появляется источник пищи: проникающий к морскому дну солнечный свет стимулирует рост водорослей. Морской лёд начисто соскрёб со дна всех предыдущих конкурентов, поэтому споры водорослей, попавшие сюда, быстро прорастают и развиваются. Камни в литоральной зоне покрываются зелёной слизистой плёнкой, а в литоральных ваннах начинают расти слоевища более крупных водорослей. Ранней весной холода возвращаются на побережье, поэтому в отлив водоросли часто оказываются присыпанными снегом. Перепады температур, изменения солёности воды, приливы и отливы, прибой и штормовые волны – в таких условиях приходится жить тем, кто пытается избежать конкуренции, ежегодно штурмуя ободранные льдами мелководные участки побережья.
Глубже 5 метров начинается царство многолетних бурых водорослей. Здесь условия относительно стабильные, температура и солёность воды меняются мало, но освещённость ниже, а конкуренция гораздо больше. Зимой значительная часть слоевищ вмёрзла в лёд, а весной льды просто сорвали верхушки водорослей и унесли эту органику в открытый океан. Однако нижняя часть растений не страдает от этой ежегодной «ледяной стрижки»: при повышении освещённости со дна начинают подниматься молодые слоевища, колышущиеся в такт прибою. Бурые водоросли стоят в начале пищевых цепей прибрежных биотопов; здесь встречаются разнообразные виды этой группы растений – от крохотной поросли на камнях, напоминающей волоски, до гигантов, слоевища которых покачиваются на пузырях-поплавках на поверхности воды, вытягиваясь на 30-40, и даже на 70 метров. Чтобы достичь такого размера, они должны расти очень быстро, прибавляя по несколько сантиметров в день даже в холодные дни начала весны. Летом, когда вода хорошо прогревается, темп роста водорослей ускорится, и будет достигать полуметра в день и даже больше. Зона бурых водорослей, или келп, является аналогом лесов на морских мелководьях – это продуктивная зона, где живут и кормятся самые разнообразные обитатели холодных полярных морей, от микроскопических рачков и полипов до гигантских морских зверей паральгоцетусов.
Паральгоцетусы – самые крупные обитатели Антарктиды. Эти морские звери напоминают вымерших морских коров эпохи человека, но на самом деле являются потомками полуводных южноамериканских грызунов. Паральгоцетусы являются относительно недавними переселенцами в Антарктиду: небольшая группа этих животных колонизировала побережье материка, попав в эти места из Южной Америки, с Фолклендских островов. Размножившись и расселившись вдоль побережья Антарктиды, эти крупные млекопитающие стали важными регуляторами роста водорослей. Они оказывают колоссальное влияние на облик побережья материка и создают местообитания для других жителей прибрежных вод.
Группа паральгоцетусов пасётся на остатках подводного леса. Животные шагают по дну, цепляясь за него ластами, которые снабжены крупными когтями, напоминающими копыта. Благодаря толстому слою подкожного жира они способны легко передвигаться под водой, несмотря на массивное телосложение и огромные размеры – длина взрослого животного достигает семи метров, и даже родившиеся в прошлом году детёныши уже достигли четырёхметровой длины. Рот паральгоцетуса снабжён мягкими подвижными губами, поэтому животное ловко обрывает даже тонкие слоевища водорослей. На подводных пастбищах эти звери поедают водоросли, как копытные звери в саваннах на суше. Однако, несмотря на их аппетит, водорослевые пастбища готовы превратиться в подводные леса.
Движения паральгоцетусов вспугивают обитателей водорослевых лесов, и становится видно, насколько обильно заселены заросли. Словно мухи, над телами гигантских млекопитающих кружатся мелкие бокоплавы, потревоженные их передвижением. Они садятся на спины и бока животных, ползают по ним, а затем снова скрываются в зарослях. Возможно, они даже не воспринимают паральгоцетусов как нечто живое из-за их огромного размера – их размеры различаются на порядки. Мелкие рыбы плавают возле боков гигантов – для них пасущиеся паральгоцетусы не представляют опасности, а вспугнутые им рачки – любимый корм. Но мелким рыбам самим приходится быть осторожными: в зарослях скрываются их враги. Из-под ластов одного из зверей в клубах ила выскочила крупная камбала. Это произошло так неожиданно, что зверь отдёрнул ласт и шарахнулся в сторону, врезавшись в бок сородича и напугав его. Вспугнутая зверем рыба – волчья камбала, активный хищник прибрежных мелководий, враг мелких рыб и крупных ракообразных, а также любых животных, способных поместиться в её пасть. Надеясь на свою маскировочную окраску, рыба пряталась среди водорослей до последнего, стараясь не выдать своего присутствия, и решилась на бегство, когда ласт паральгоцетуса опустился на дно рядом с её боком. Хищной рыбе невыгодно долго оставаться на виду, поэтому, проплыв несколько метров, волчья камбала легла на грунт, набросала на себя плавниками немного ила и мусора, и вновь стала невидимой.
Паральгоцетусы продолжают кормиться, не обращая внимания на хаос, который вносит их присутствие в жизнь мелких обитателей морского дна. Испугавшийся камбалы зверь вскоре просто забыл о её существовании, обрывая водоросли мягкими губами. Такие рыбы вряд ли представляют опасность для животного длиной свыше пяти метров. Ещё один из паральгоцетусов внезапно с силой взмахнул хвостом, выгнав из зарослей водорослей стаю мелких рыб, и быстро всплыл за воздухом. Сделав несколько вдохов-выдохов и обновив запас воздуха, он вернулся к сородичам и продолжил обрывать водоросли. Паральгоцетусы предпочитают жить группами – семейными или холостяцкими: у этих зверей сильна привязанность к сородичам. Среди сородичей звери чувствуют себя комфортнее и смелее. Для них представляют реальную опасность лишь некоторые местные акулы, от которых лучше защищаться в составе группы.
Другие обитатели прибрежной зоны антарктических морей предпочитают скрываться среди водорослей – они слишком малы, чтобы перерасти своих врагов, поэтому им приходится применять иные защитные стратегии. Среди колышущихся водорослей мелькают зеленоватые рыбки, покрытые по бокам костными пластинками. Некоторые из них сохраняют бледную серебристую окраску, у других начинают краснеть бока, а на спине появляется голубоватый оттенок. Пока эти изменения плохо заметны, но вскоре эти рыбы станут одними из самых ярких местных обитателей. Это параколюшки, один из самых обычных видов рыб антарктических подводных лесов. Они ощущают изменения, происходящие в природе, и у них близится время нереста. Слабые изменения цвета – это намёки на будущий брачный наряд рыб: самцы будут блистать яркими красками на морском мелководье. В полном своём проявлении брачная окраска сделает этих рыб ещё заметнее для их врагов, поэтому параколюшек спасает только скрытность и осторожность. Кроме того, многие из их врагов пока не вернулись с зимовки из глубин, и параколюшки могут вести себя немного смелее, чем обычно. Движение паральгоцетусов через заросли вспугивает этих рыб, они стайками выплывают из зарослей, мечутся над спинами гигантов, и вновь прячутся, когда звери уходят с их территории.
Льды сорвали с мелководья всё, что успело нарасти и поселиться в прибрежной зоне на глубинах до 3-4 метров. Миллионы мелких существ вмёрзли в лёд вместе с водорослями, на которых жили, и были унесены вместе с ним в открытый океан, где по мере таяния льда становились жертвами рыб и других животных. Но зимой не повезло не только беспозвоночным и водорослям. Даже паральгоцетусы не защищены от суровых условий жизни в антарктических морях. С весны до осени яростные штормы могут выбрасывать этих гигантов на берег, где они медленно задыхаются под тяжестью собственного веса и становятся источником пищи для местных птиц. Разбросанные в прибрежной полосе кости гигантов – свидетельство таких трагедий. Зимой сплошной ледяной покров может оттеснить паральгоцетусов от зарослей водорослей на мелководье, и зверям просто не хватает дыхания, чтобы проплыть от края ледяного покрова до зарослей, сорвать сколько-нибудь пищи и вернуться назад – они не умеют задерживать дыхание так надолго, и плавают довольно медленно. Осенью и весной, когда в прибрежной зоне плавают огромные льдины, гиганты подвергаются другой опасности: они могут попасть в ловушку между льдинами, и тогда их сил и прочности костей не хватит, чтобы выдержать давление сталкивающихся льдин. Минувшей зимой потери понесло и это стадо паральгоцетусов. На дне моря, на глубине около 50 метров, лежит мёртвый паральгоцетус – это старый самец, бывший глава стада. В начале зимы он был раздавлен льдами и просто вмёрз в лёд. Всю зиму труп был скрыт в толще льда, а весной волны оторвали его ледяную гробницу от берега, туша зверя вытаяла из льда и опустилась на дно, принося невиданное изобилие на скудный стол обитателей глубин. Со времени появления этого вида у берегов материка туши паральгоцетусов стали важным источником поступления органических веществ в глубины океана. Из-за того, что они травоядные, перенос органических веществ с побережья в сумеречную зону, где не могут расти растения, происходит при меньшем количестве видов-посредников и, соответственно, с меньшими потерями.
Туша паральгоцетуса покрыта плотной шкурой, но это не препятствие для морских жителей: тушу скрутило и разорвало, когда лёд треснул, теперь мясо и внутренности животного доступны всем желающим. Зимний холод сохранил тушу относительно съедобной, а низкая температура воды на глубине замедляет процесс разложения, давая морским обитателям возможность долго кормиться даровым угощением.
Вокруг гигантского трупа плавают многочисленные подводные падальщики. Это главным образом небольшие ракообразные – они первыми находят такие трупы и быстро собираются на них в большом количестве. Их острые ногочелюсти скребут мясо и плотную кожу, и рачки уходят с остатков туш последними, когда до гладкости отполируют кости, содрав с них последние кусочки мягких тканей и хряща. Рыбы появляются и исчезают в темноте – они ведут себя осторожно, быстро отрывают куски мяса и мягких тканей, и вновь скрываются, чтобы расправиться с трофеем. Среди беспозвоночных обитателей океана есть те, кто может внушать страх даже рыбам.
Над разорванной шкурой трупа паральгоцетуса плавают, извиваясь, странные существа – у них полупрозрачная плоть, широкие плоские хвосты, напоминающие китовые, и мягкие головы с ртом-присоской. На боках этих существ торчит пара плавников, напоминающих плавники кита. И тем удивительнее тот факт, что по своей природе эти монстры полуметровой длины и крупнее являются всего лишь улитками – чудовищных размеров улитками, утратившими раковину и перешедшими к жизни в толще воды. Эти существа – китохвосты-гарпунщики, представители пелагических брюхоногих моллюсков ксеноптеропод. В морях неоцена ксеноптероподы распространены очень широко и занимают самые разнообразные экологические ниши – главным образом хищников и падальщиков. В холодных южных морях встречается немало видов этой группы, и их можно обнаружить в разных слоях воды – от поверхности до мрачных глубин. Китохвосты-гарпунщики – очень характерные ксеноптероподы антарктических вод. Они плотоядны, и им практически безразлично, какого происхождения мясо, которое они пожирают. Если нужно, такой моллюск способен догнать и отравить ядовитым укусом рыбу размером с самого себя. Но, если есть такое огромное количество прекрасного, почти не испортившегося мяса, эти моллюски не брезгуют падалью. Труп паральгоцетуса привлёк своим запахом несколько десятков китохвостов-гарпунщиков. Моллюски плавают над трупом, взмахивая хвостовыми плавниками, а их головы жадно вытягиваются и изгибаются, стараясь найти разрыв в шкуре. Обнаружив такое место, моллюск расталкивает сородичей, уже присосавшихся к трупу, присасывается сам и начинает скоблить мясо языком с тёркой-радулой, снабжённой множеством роговых зубов. Когда сразу много таких моллюсков кормится вместе, они представляют собой сюрреалистическое зрелище – странные гибриды кита и пиявки, извивающиеся и копошащиеся на туше паральгоцетуса. Пока они кормятся, рыбы старательно держатся подальше от этого места – если какому-то из моллюсков не хватит места на трупе, он легко может найти себе другую добычу, более свежую.
Пока китохвосты-гарпунщики рвут мясо, в воде расплываются клочки растерзанной плоти паральгоцетуса. Это приманка для мелких ракообразных и червей – они ползают вокруг трупа, соблюдая определённую осторожность, чтобы не быть обнаруженными этими хищниками. Донные рачки-амфиподы просто плавают среди пирующих китохвостов, ловко подхватывая частицы мяса, взвешенные в воде. Они достаточно быстро плавают и умеют резко менять направление движения, поэтому массивному китохвосту сложно поймать такую добычу. Схватив кроху мяса, рачок опускается на дно и быстро поедает трофей, пока его не отняли сородичи. Вьющиеся над китохвостами рачки напоминают мух, кружащихся над пирующим львиным прайдом.
Огромное количество мелких падальщиков, собравшихся на запах мяса, привлекает рыб, однако присутствие китохвостов-гарпунщиков мешает им присоединиться к пиршеству. Многие из них соблюдают безопасную дистанцию, и лишь схватывают мелких рачков, слишком далеко отплывших от туши паральгоцетуса. Но есть и такие рыбы, которые умеют оставаться незаметными и отваживаются лезть в самую гущу событий, соблюдая осторожность. Донный мусор с кусочком чахлой водоросли шевелится в нескольких метрах от туши паральгоцетуса, и выясняется, что кое-что на самом деле является не тем, чем кажется. Кустик водоросли оказывается пучком кожных выростов на крупной губастой голове небольшой рыбки. Из-под пучка выростов видны крупные глаза, а под нижней губой торчит ещё один вырост – подвижный и чувствительный. Это многоусая бородатка – один из донных видов рыб антарктических морей. Она провела зиму в глубоких водах, под слоем льда, практически в полном оцепенении, не питаясь. Весеннее повышение температуры воды всего лишь на пару градусов вывело рыбу из оцепенения, и к ней вернулся прежний аппетит. Эта рыба плохо и неохотно плавает, но является превосходным мастером устраивать засады. Её добыча – донные ракообразные, черви и мелкая рыба. Многие из этих животных собрались на туше паральгоцетуса, подбирая крохи со стола пирующих китохвостов. Чтобы не выдать своё присутствие, нужно подкрадываться к добыче максимально осторожно, и многоусая бородатка умеет это делать. Она приближается к туше паральгоцетуса ползком, слегка шевеля брюшными плавниками и изредка помогая себе хвостом. Неяркая бурая окраска делает её незаметной на фоне грунта, но это даже излишне здесь: на такой глубине освещённость низкая, а её добыча не отличается хорошим зрением. Однако любой из китохвостов убил бы её одним укусом, и рыбу спасает то, что у них есть более заманчивый источник пищи. В ожидании добычи многоусая бородатка сидит неподвижно, поэтому её присутствие невозможно определить по движению воды. Рыба даже дышит очень осторожно, слегка приоткрыв жаберные крышки и больше полагаясь на естественное течение воды через её рот. Она умеет быть терпеливой.
Небольшой бокоплав проплыл сквозь стаю пирующих китохвостов. Рачок на ходу схватил плавающий в воде кусочек мяса, ловко обогнул извивающиеся слизистые тела пирующих падальщиков, и опустился на дно, держа свой трофей в ногочелюстях – в нескольких сантиметрах от затаившейся бородатки. Реакция рыбы последовала незамедлительно: она распахнула пасть, вытянувшуюся в виде трубки, всосала рачка, проглотила его и замерла в ожидании новой добычи. Всё произошло буквально в доли секунды, и никто не заметил, как случилась маленькая трагедия. Рыба находится в полной безопасности: её не почуют китохвосты, потому что запах мяса туши перебивает её запах. Бородатка может задержаться здесь даже на несколько дней: в холодной воде обмен веществ протекает медленно, и следующая добыча потребуется ей, скорее всего, только через неделю. Но биологические часы вскоре потребуют от рыбы, чтобы она переселилась на освещённые мелководья – именно там происходит нерест этого вида.
Китохвосты пируют, пока у них нет более сильных конкурентов, и пока на туше остаются съедобные мягкие ткани. Кто-то из них насытится и уплывёт, кто-то приплывёт на его место. К пиршеству обязательно присоединятся рыбы, и в итоге несколько тонн плоти животного за несколько недель будут съедены полностью. Даже кости, пористые и пропитанные жиром, не пропадут – в конце концов, их сгрызут ракообразные и источат морские черви, а остатки подъедят микроорганизмы. Возможно, дольше всего от туши будут сохраняться зубы, доставшиеся паральгоцетусам в наследство от грызунов – прочные, с плотной эмалью. Со временем они погрузятся в ил и там пролежат ещё несколько веков, медленно разлагаемые бактериями.
Между морем и материком протянулся ещё один путь транспорта химических элементов и органических веществ. Его первопричину следует искать в геологический истории материка. Из-за изолированного положения Антарктиды на протяжении последних почти ста миллионов лет здесь так и не появилась настоящая пресноводная ихтиофауна – моря и холода препятствовали расселению пресноводных рыб на этот материк. Кроме того, зимой реки и озёра Антарктиды промерзают почти до дна, и в них могут жить только те виды, которые способны выживать после полного замораживания и последующего оттаивания организма. Поэтому в Антарктиде все речные рыбы проходные – они живут и кормятся в реках только летом, а зимой вынуждены покидать пресную воду и уходить в море, иначе холод убьёт их. Есть ещё одно немаловажное обстоятельство: все эти рыбы – морского происхождения, поэтому их икра может успешно развиваться только в воде с нормальной океанической солёностью. Поэтому пребывание в море является жизненно важной необходимостью для немногочисленных местных видов речных рыб. Из-за изоляции и отсутствия конкуренции в пресных водоёмах Антарктиды эволюционировали совершенно уникальные жители.
«Планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена, а также незанятость экологических ниш в реках материка привели к осуществлению нескольких естественных эволюционных экспериментов, которые привели к самым причудливым результатам. Одним из таких экспериментов был переход донных камбал к планктонному образу жизни. Их личинки превращаются во взрослых рыб, не оседая на дно и не ложась на бок, но при этом приобретают несимметричную форму, характерную для своих предков, донных рыб. Так в морях Антарктиды появились представители особого семейства вертикальных камбал. Некоторые из этих рыб освоили пресные воды материка, но сейчас они живут в море – близится время размножения, а реки материка пока не полностью освободились ото льда.
В толще воды плавает огромная стая рыб ромбовидной формы – светлой бежевой расцветки с вертикальными штрихами на боках. Высота тела у этих рыб заметно больше длины, и её преувеличивают удлинённые непарные плавники. Однако в облике этой рыбы есть нечто необычное. В отличие от огромного множества рыб, эта рыба умеет смотреть прямо вперёд: левая сторона её тела лишена глаза, который сдвинулся вверх и вперёд, и теперь расположен на средней линии тела. Второй глаз находится на своём обычном месте – на правом боку. Рот также скошен: угол рта на левом боку выше, чем на правом. Это антарктические полускалярии – представители вертикальных камбал. Осенью они скатились из замерзающих рек в океан, собираясь в стаи, насчитывающие до нескольких сотен особей. Но сейчас их зимовка заканчивается. Рыбы ощущают изменения в природе – таяние льда в океане, увеличение длины светового дня и возрастание изобилия планктона. Пока рыбы держатся вдалеке от побережья: им предстоит позаботиться о следующем поколении своего вида. Самки уже начинают постепенно выделяться в стае: у них округляются животы, в яичниках постепенно созревает икра.
Антарктические полускалярии – хищники. Их добыча – небольшие планктонные ракообразные, пелагические моллюски и черви, а также мальки и икра рыб. Изящно перестраиваясь и синхронно меняя направление движения, стая полускалярий движется в облаке планктона. Рыбы схватывают рачков и глотают их на ходу. Если необходимо, они способны плавать быстро, но чаще всего рыбы сравнительно неторопливо движутся сквозь планктонные облака в верхних слоях воды. Узкое, сжатое с боков тело и «неудобная» ромбовидная форма тела спасают этих рыб от альбатросов-кочевников и кавескаров, которым трудно проглотить рыбу такой формы. У некоторых особей на плавниках остались отметины от птичьих клювов – следы неудачных охот птиц-рыболовов. Но некоторым врагам всё равно, какой формы будет их добыча, а благодаря способностям к маскировке они могут нападать совершенно неожиданно.
В облаке планктонных рачков и микроскопических водорослей скрывается опасность. Охотящиеся антарктические полускалярии не замечают ничего опасного для себя и продолжают кормиться. А за ними наблюдает китохвост-гарпунщик, парящий в толще воды. Он сам полупрозрачен, поэтому его практически не заметно в мутной от планктона воде. Зато ему хорошо видно, как рыбы приближаются к нему: зрение у этой хищной улитки превосходное. Несколько минут ожидания – и он, взмахнув хвостовым плавником, ворвался в косяк полускалярий. Ему всё равно, на какую рыбу нападать: он может справиться с любой из них. Атакующий китохвост-гарпунщик выбросил вперёд длинный вытягивающийся язык с радулой на конце. Их своих сумок выдвинулись два длинных роговых зуба с ядоносными каналами, но первый «выстрел» оказался напрасным. Зато второй выстрел достиг цели, и одна рыба получила удар ядовитым языком-гарпуном в бок. Хищник тоже почувствовал, что укус достиг цели, и прекратил погоню. Стая полускалярий синхронно развернулась и скрылась в облаке планктона – почти вся. Рыба, получившая укус в бок, постепенно отстала от сородичей, а затем и вовсе остановилась в толще воды, с трудом держась вертикально. Её плавники мелко дрожат, рот судорожно захватывает порции воды, а бежевая окраска выцвела. Зато вертикальные полосы ярко выделяются на этом фоне – они стали ещё шире и чернее.
Изгибая тело в вертикальной плоскости и взмахивая треугольным хвостовым плавником, словно миниатюрный кит, хищный моллюск приблизился к своей жертве. К этому времени укушенная рыба уже мертва. Оказавшись у её бока, китохвост-гарпунщик присосался ртом к добыче, и его язык с радулой заработал, сдирая с трупа рыбы мясо. Когда моллюск закончит кормиться, падальщикам вряд ли останется хоть несколько обрывков мягких тканей – разве что, костлявые плавники и голова.
На прибрежных мелководьях уже кипит разнообразная жизнь. Здесь вода прогревается лучше, чем в открытом океане, но самое главное – здесь лучше освещено дно, и есть место для прикрепления. Поэтому такие условия благоприятствуют росту макроводорослей – бурых, зелёных и красных. Даже участки, с которых ранней весной льды содрали всю растительность, уже покрыты густой щёткой молодых слоевищ водорослей, и среди них кормятся разнообразные рыбы, схватывая мелких рачков. Густые заросли молодых водорослей дают им укрытие и привлекают добычу, а тёмный цвет слоевищ, доросших до поверхности воды, помогает улавливать скудное солнечное тепло. Но мелкие рыбы сами по себе легко могут стать чьей-нибудь добычей, поэтому им всегда надо быть начеку.
Снующие среди водорослей параколюшки вовремя заметили группу паральгоцетусов, появившуюся на краю зарослей водорослей. С тех пор, как вблизи берега появились водоросли, эти звери начали заходить на мелководья для кормления. Им нравится более тёплая вода, и они регулярно заходят на мелководья, где нежатся под скупыми лучами весеннего солнца, выставив из воды спины, и объедают здешние заросли. При приближении морских великанов параколюшки прячутся в заросли и держатся небольшими группами у самого дна, отплывая лишь в случае крайней необходимости. По опыту они знают, что эти крупные звери не появляются здесь одни: паральгоцетусов часто сопровождают рыбоядные птицы – кавескары и иногда желтоголовые нырцы. Огромным млекопитающим нет дела до небольших обитателей моря: они методично выедают водоросли, не осознавая, что это разрушает привычную среду обитания множества живых существ. Встряхивая и обрывая водоросли, гиганты пугают мелких рыб, прячущихся среди них. Сами они рыбой не питаются – им нужны только растения. Зато их спутники охотно ловят выплывающих рыб – точно так же в эпоху человека цапли ловили насекомых и ящериц, спасающихся из-под ног пасущихся буйволов и носорогов.
Антарктические кавескары внешне напоминают пингвинов, но происходят от чаек эпохи человека. Они давно разучились летать и превратились в превосходных ныряльщиков, но сохранили характерные для чаек прожорливость, всеядность и изобретательность в поиске пищи. Многие из этих птиц предпочитают охотиться вдали от берега и ловят стайную рыбу в глубокой воде. Зимой же это вообще единственная возможность добыть пищу – колонии кавескаров держатся на краю ледового покрова. А после таяния льда птицы переселяются на берег, где занимаются устройством нор для гнездования. И в это время некоторые кавескары начинают искать пищу на прибрежных мелководьях – это сугубо индивидуальное предпочтение, но птицы учатся такой тактике друг от друга, перенимая чужой опыт. Один такой кавескар плавает возле боков паральгоцетусов. Он ведёт себя очень смело – всплывая подышать, птица вылезает на спину одного из гигантских зверей и отдыхает прямо на нём. Не обращая внимания на движения паральгоцетуса, птица ловко балансирует на нём, растопырив ластообразные крылья и вглядываясь в воду. Заметив сверкание серебристой рыбьей чешуи, кавескар спрыгнул со спины гиганта, взмахнул крыльями и помчался за добычей. Сейчас его внимание захвачено несколькими мелкими рыбёшками, неосторожно выплывшими из водорослей. Они заметили его слишком поздно, и сейчас пытаются спастись бегством. Но кавескар – один из чемпионов по скорости подводного плавания у берегов Антарктиды, и его клюв уже готов схватить одну из спасающихся рыб.
Кавескар оказался слишком увлечён погоней и не заметил, что под тушами паральгоцетусов прячется ещё один охотник, который ищет совсем другую добычу. Когда кавескар уже был готов схватить одну из рыб, на него снизу и сбоку бросилась удлинённая тень. Крупная рыба вцепилась в птичью лапу и встряхнула её, ломая хрупкие кости, а похожие на лезвия зубы разорвали мускулы и кожу. Кавескар забился в челюстях хищника, но тот сумел ухватить его за обе ноги, несколько раз тряхнул в стороны и начал методично заглатывать. Острые зубы режут тело птицы, и в воде расплывается облако крови. Это ещё один обитатель вод Антарктиды – Голиаф, матёрый самец малого клыкача. Хищная рыба достигла максимального размера для своего вида – 120 см. Атаковать взрослого кавескара эту рыбу заставил голод: пару недель рыба не могла поймать достаточно добычи, и запасы жира в теле начали уменьшаться. Жир в мускулатуре жизненно важен для клыкачей – эти рыбы происходят от донных предков, утративших плавательный пузырь, и жир в мускулатуре служит рыбе поплавком, позволяя держаться в толще воды.
Внезапное появление крупной хищной рыбы в поле зрения заставило паральгоцетусов волноваться. Самка, повинуясь родительскому инстинкту, прикрыла собой детёныша, а крупный самец развернулся навстречу Голиафу и начал надвигаться на него. При этом он вздёрнул верхнюю губу и ощерил резцы – при необходимости он готов пустить их в ход, и их укус может быть опасным. Но рыбе не нужны лишние стычки, поэтому, когда добыча перестала шевелиться, Голиаф потащил её подальше от берега, держась подальше от паральгоцетусов. Выбрав укромное место среди водорослей, хищник судорожными движениями проглотил добычу целиком. Это трудный процесс – кавескар довольно крупный для такого хищника, но Голиаф успешно справился с этой трудной задачей. Теперь он будет сыт несколько недель. Несмотря на способность охотиться в относительно тёплых прибрежных водах и в верхних слоях океана, малый клыкач сохранил характерные для его предков особенности физиологии, среди которых любовь к холодной воде. Отяжелевший от добычи Голиаф выплыл на дальний край зарослей и начал спускаться в глубину по небольшому подводному ущелью. Здесь, в холодной воде, его жизненные процессы замедлятся, и он неспешно переварит богатую добычу. Жизнь в холоде значительно продляет жизнь: если с этим клыкачом ничего не случится, он сможет легко дожить до векового юбилея.
Паральгоцетусы, встревоженные охотой малого клыкача, отплыли в сторону и поспешили покинуть это место. Благодаря этому Голиаф невольно оказался спасителем для стаи параколюшек – их укрытия уцелели, им не нужно переселяться, и им не грозит гибель от случайных хищников.
Пока семья паральгоцетусов кормится слоевищами крупных бурых водорослей, поднимающихся с глубины, им на спины садятся мелкие птицы – желтоголовые нырцы, выделяющиеся на фоне воды и водорослей яркими головами, покрытыми жёлтыми перьями. Это одни из самых мелких морских птиц неоцена, однако, несмотря на размер, они бесстрашно ныряют в холодные волны за пищей. Желтоголовые нырцы любят отдыхать на спинах паральгоцетусов, заменяющих им привычные прибрежные камни. Из-за мелкого размера они не ныряют глубоко – не больше, чем на метровую глубину. Среди водорослей эти птицы ищут и схватывают мелких ракообразных и улиток. Ныряя со спины паральгоцетуса, эти птицы могут не уплывать от него далеко: на шкуре зверя часто селятся паразитические рачки, и птицы поедают их, заодно очищая зверя от эктопаразитов. Но охотнее всего желтоголовые нырцы кормятся в прибойной зоне – здесь проявляются все их качества, позволяющие выживать в море. От своих предков-оляпок они унаследовали способность плавать в сильном течении, и умело охотятся в прибойной зоне. Держась головой против движения воды, нырцы держат крылья так, чтобы поток воды прижимал их ко дну, и бегут по дну, схватывая мелких рыб и ракообразных, живущих на дне. Птицы движутся настолько ловко, что крайне редко оказываются жертвами волн, способных одним ударом расплющить маленькую птицу об камни. И, разумеется, они оказываются вне доступности для крупных морских хищников вроде малого клыкача.
Прошло ещё две недели холодной антарктической весны. Температура воды в прибрежной полосе повысилась на считанные градусы, но этого оказывается достаточно, чтобы буквально разжечь любовную страсть в некоторых обитателях моря. Самцы параколюшки успели поделить водорослевые поля на мелководье на мелководье на индивидуальные участки, и теперь привлекают к себе самок, демонстрируя яркую брачную окраску. Чтобы самка знала, где искать самца, он обустраивает свою территорию: заняв участок зарослей и выгнав с него конкурентов, самец выбирает хорошо разросшийся куст водорослей и буквально обстригает мелкими зубами верхушки водорослей вокруг него, делая его особенно хорошо заметным. Сам самец, расцветившись в сине-красный брачный наряд, плавает возле этого куста, демонстрируя себя. Если такой куст случайно вырвут волны, подгрызёт у основания морской ёж или проглотит паральгоцетус, самцу придётся искать новую сцену для демонстрации себя брачным партнёршам. Иногда самцы хитрят: возле подготовленного куста водорослей какого-нибудь сильного альфа-самца осторожно держится «бета», или даже «гамма». Пока альфа-самец занят ухаживаниями за самкой или нерестом, осторожный сателлит может воспользоваться его «танцплощадкой» и попытаться очаровать какую-нибудь самку.
Когда возле куста водорослей, подготовленного самцом, появляется скромно окрашенная самка, самец буквально преображается. Его краски становятся ярче и насыщеннее, синева спины превращается почти в черноту. Самка в знак подчинения ему бледнеет ещё больше, и обе рыбы ныряют в гущу зарослей, чтобы дать начало новому поколению. В отличие от настоящих колюшек эпохи человека, антарктические параколюшки не строят гнездо и не охраняют икру. Стимулируя самку к метанию икры, самец чисто символически вычищает боковыми движениями тела ямку в камне или иное готовое углубление, куда самка вымётывает икру. После этого икра оплодотворяется самцом, и на этом его родительские заботы завершаются. Он снова плывёт наверх, к верхушкам водорослей, чтобы покрасоваться перед другими самками или разогнать надоедливых конкурентов. Что интересно, самец ведёт себя агрессивно по отношению к сородичам только во время привлечения самок. Когда пара рыб мечет икру, самцы проявляют удивительную терпимость к сородичам. Бывает, что в одной и той же ямке последовательно мечут икру несколько разных пар рыб, разбрасывая икру предыдущей пары во время ритуальной чистки субстрата.
Самец, плавающий у куста водорослей, старается эффектно преподнести себя самкам: он сверкает яркими красками, когда мимо проплывает самка, и даже рискует подниматься к поверхности воды, чтобы казаться ярче в скупых лучах полярного солнца. Однако не всякая проплывающая мимо самка спешит к нему на территорию. Некоторые самки уже успели выметать первую порцию икры и теперь отъедаются, ожидая созревания следующей порции. Это может занять несколько недель – нерест у антарктической параколюшки сильно растянут и за весну-лето проходит до трёх циклов метания икры.
Разрастающиеся водоросли скрывают особенности рельефа дна – их покров напоминает травы на лугу, только колышутся они не от ветра, а от прибоя. А пасущиеся на водорослевых лугах паральгоцетусы похожи на бегемотов или слонов. Колышущиеся заросли скрывают не плодородную почву, а голый камень, прорезанный трещинами и щелями, и в этих укрытиях иногда прячутся опасные существа. Часто такую трещину занимает осьминог, словно растекающийся по ней своим бескостным телом. Бывает, в узкой трещине поселяется многощетинковый червь – сравнительно безобидный или, напротив, хищный, вооружённый острыми челюстями.
Нерестящиеся в зарослях водорослей параколюшки откладывают икру лишь в небольших естественных углублениях среди камней морского дна. Узкие трещины и глубокие щели не подходят для этой цели. Зато ими очень интересуются другие обитатели мелководья, и одно из этих существ охотно поселилось в зарослях, выбрав для жизни узкую и глубокую щель между камнями. Ночью едва ли не в самом центре нерестилища параколюшек обосновался хищник. Узкая щель как раз подходит для укрытия странной хищной рыбе с длинным лентовидным туловищем. Несмотря на такую специфичную форму, эта рыба принадлежит к числу камбал – это лентотелая камбала, хищник с мелководий холодных морей Антарктики и Субантарктики. Обликом она совершенно не похожа на большинство родственников и напоминает скорее мурену эпохи человека: тело этой рыбы лентовидное, и она держит его не на боку, что обычно для камбал, а вертикально, как все остальные рыбы. Тем не менее, морда лентотелой камбалы выдаёт её родство: она притупленная и несимметричная. Выпученные подвижные глаза рыбы находятся на правой стороне головы: тот глаз, что был левым, теперь смотрит вперёд, а правый, как и положено рыбам, вбок.
Лентотелая камбала – плохой пловец: она предпочитает держаться у дна, и лишь во время нереста эти рыбы появляются в толще воды. В отличие от других камбал, обе стороны тела у лентотелой камбалы окрашены одинаково, и обе одинаково хорошо умеют менять окраску под цвет окружающего пейзажа, делая рыбу успешным хищником-засадчиком.
Охотящаяся лентотелая камбала наполовину выставила тело из укрытия и изменила цвет тела на серовато-бурый с полоской ярко-рыжих пятен вдоль каждого бока. Размытые чёрные пятна по фоновой окраске делают рыбу ещё менее заметной для окружающих. Благодаря своей новой окраске рыба практически идеально сливается с окружающим фоном из водорослей, а когда морские волны качают заросли, рыба непринуждённо покачивается вместе с водорослями, чтобы усилить иллюзию. Чтобы не выдать своё присутствие, она даже дышит осторожно. У неё острое обоняние, но она также ищет добычу при помощи зрения.
Укрытие лентотелой камбалы оказалось на границе территорий самцов параколюшек. Она выбрала удачный момент для охоты: многочисленные самки этих рыб плавают над водорослями. Одни из них уже отметали икру и ищут корм, а другие готовы к размножению, и их задача – отыскать достойного самца для нереста. Но в природе оставить потомство – это привилегия самых лучших, в том числе тех, у кого лучше работают органы чувств, и кто способен вовремя распознать присутствие хищника. А это удаётся далеко не всем: одна самка параколюшки проплыла почти над самой головой лентотелой камбалы, имитирующей водоросли. Реакция последовала незамедлительно: короткий бросок, и камбала схватила неосторожную добычу. Выдвижной рот моментально раскрылся в виде трубки, всосал самку параколюшки и закрылся. Хоть он и скошен, функционирует он прекрасно и не даёт добыче ни единого шанса спастись: многочисленные острые зубы вонзились в добычу, лентотелая камбала дала задний ход и скрылась в укрытии, чтобы там проглотить добычу и не распугать запахом крови остальных рыб. В течение часа она проглотила ещё пару амбициозных молодых самцов, пытавшихся занять место на территории доминирующего самца параколюшки, в том числе одного сателлита этого самца, не успевшего хитростью воспользоваться нерестилищем доминанта. Имитация окраски и движений водорослей у лентотелой камбалы оказались настолько искусными, что самец параколюшки спрятался от доминанта почти рядом с её головой, и хищная рыба спрятала этого самца ещё лучше. Пока параколюшки заняты нерестом, они ведут себя не так осторожно, как обычно, и некоторые из них расплачиваются за любовные похождения жизнью. Однако параколюшки довольно многочисленны в водах Антарктиды, и их популяция легко компенсирует ущерб, наносимый хищниками.
Тень кавескара скользит по вершинам водорослевых зарослей. Птица плывёт на охоту в глубокие воды, стараясь миновать мелководные заросли как можно быстрее. Хотя кавескары обычно не охотятся в прибрежной зоне, параколюшки прячутся от него, сверкнув чешуёй. Лентотелая камбала, завидев силуэт птицы, также скрывается в своём каменном укрытии. Она крупновата для кавескара, чтобы проглотить её целиком под водой. Но птица может просто убить её и вытащить на берег, где расклюёт. Поэтому самое лучшее, что может сделать рыба – спрятаться там, откуда хищник не сможет её достать.
Несмотря на доступность для хищников и опасность штормов, у мелководных нерестилищ есть одно несомненное преимущество: здесь не накапливается гниющая органика, и слой воды у самого дна значительно чище. Поэтому здесь благоприятнее условия инкубации, и разные морские рыбы охотно посещают эти места для нереста. Весной здесь бывает очень оживлённо, а территория прибрежного мелководья оказывается поделенной на тысячи индивидуальных участков.
Увеличение длины светового дня стимулирует брачное поведение многих видов рыб на морских мелководьях. Температура воды полярных морей в течение года может меняться незначительно, поэтому один из основных сигналов смены времён года – это изменение освещённости. Многоусые бородатки переселились из глубин моря ближе к берегу, и усиление освещённости на мелководьях стимулирует подготовку к нересту. Под действием гормонов меняется облик и поведение этих рыб.
Взрослый самец многоусой бородатки под действием гормонов стал вести себя более агрессивно по отношению к другим самцам. Обосновавшись на участке морского дна на глубине около пяти метров, он захватил территорию в зарослях водорослей и начал обустраивать её для приёма самки. Самец добросовестно трудится, очищая гнездовой участок, центром которого стала ямка в грунте. Он тщательно удаляет куски слоевищ водорослей и другой мусор, наносимый приливами и отливами, и прогоняет с территории крабов и мелких рыб угрожающими позами и ложными выпадами в их сторону. Тех, кто сопротивляется, он гонит с территории ударами головы. При этом он принимает брачную окраску: кожа становится темнее, и на этом фоне ярко выделяются его жёлтые глаза. Под действием половых гормонов его внешность изменилась: кожные выросты на голове и спинном плавнике удлинились, и самец приобрёл совершенно гротескную внешность. Но в таком виде он поистине неотразим для самок; привлекая их на свою территорию, он патрулирует границы своего гнездового участка, расправляя плавники и растопыривая выросты на голове. Растопырив плавники и жаберные крышки, он готов отогнать любого соперника. Заметив шевеление среди водорослей, самец поднял спинной плавник и развернулся к незнакомцу боком, разглядывая его одним глазом, окружённым колышущимися кожными выростами. Если это будет другой самец, драки не миновать – в брачный сезон самцы относятся друг к другу весьма свирепо, хотя на зимовках могут набиваться в узкую щель между камнями буквально десятками, не проявляя агрессии друг к другу. Однако сейчас на границе территории самца появилась самка – она обладает бледной окраской, а выросты на её голове короче, чем у самца. Распознав в чужаке самку, самец начал нехитрый брачный ритуал: подплыв к самке, он начал толкать её боком на свою территорию. Брюшко самки раздуто от икры, и она поддаётся ухаживаниям самца – ей уже пора нереститься. Стараясь произвести на самку впечатление, самец разворачивается к ней головой и растопыривает жаберные крышки и грудные плавники. Его голова с длинными выростами в этот момент немного напоминает львиную.
Самец подвёл самку к заранее заготовленной и вычищенной ямке, струёй воды изо рта выдул из гнезда накопившийся там мусор, и начал плавать вокруг самки, раскрыв плавники и раздувая жаберные крышки. Самка быстро поддаётся его обаянию, и пара рыб мечет икру. Оплодотворив кладку, самец растопырил грудные плавники и «уселся» на кладку, прикрывая её своим телом. Его брачная окраска очень быстро побледнела, уступая место обычной маскировочной, и даже выросты на голове стали короче и тоньше. Самка, выметав икру, быстро ретировалась – её долг по отношению к потомству выполнен, и судьба кладки её не интересует. Зато самца ждёт долгая работа – он должен охранять икру до выклева потомства. Этим он будет заниматься практически всю весну до лета – в холодной воде инкубация икры продолжается около десяти недель. Всё это время он будет жить впроголодь, схватывая лишь мелких животных, оказавшихся в непосредственной близости от его головы. Родительский долг велит ему нападать даже на более крупных животных, значительно превышающих его размерами, и охранять потомство, даже ценой собственной жизни. Опасностей в прибрежных зарослях много, и одна из них – морские ежи.
Неподалёку от гнезда самца многоусой бородатки среди водорослей ползают красные морские ежи. Это обычнейший вид иглокожих в морях, омывающих Антарктиду. Эти ежи зимуют на глубине – в зарослях водорослей, остающихся подо льдами, а весной, когда заросли появляются на мелководье, выползают даже на литораль, где переживают отлив в литоральных ваннах под водорослями, скрытые от глаз птиц. Они медлительны, но зато отличаются невероятным упрямством – в той степени, в которой это позволяет их примитивная нервная система. Каждый такой морской ёж во время кормления стачивает крепкими зубами водорослевые обрастания с камней, оставляя за собой полоску чистого камня. Перевёрнутый или отброшенный в сторону, он возвращается на свою «дорожку» и продолжает скоблить морское дно, двигаясь в одному лишь ему ведомом направлении. Вместе с водорослями красный морской ёж поедает всех сидячих животных, которых находит на дне. Икра параколюшек, разбросанная среди водорослей, поглощается этими животными в больших количествах вместе с остальными видами корма. Этим рыбам безразлична судьба их потомства, и гибель икры компенсируется исключительно её количеством. У бородаток иная стратегия размножения, и движение морских ежей в окрестностях гнезда вызывает недовольство у самца бородатки.
Пара ежей подползла к гнезду многоусой бородатки. Самец до последнего старался не выдавать своего присутствия возможным хищникам. Однако морские ежи продолжают скоблить камни, и один из них приближается к гнезду, явно не собираясь сворачивать. Самец многоусой бородатки попытался напугать его: он растопырил веерообразные грудные плавники, развернул складки у жаберных крышек и раскрыл пасть, вытянув её в виде трубки. На морского ежа это не произвело впечатления: самое большее, на что он способен – отличать свет от тьмы. Поэтому он продолжил надвигаться на гнездо, попутно скобля камень. Чтобы спасти кладку, самец многоусой бородатки попытался оттащить его. Это сложно сделать – по сравнению с рыбой морской ёж довольно крупный, и к тому же вооружён многочисленными иглами и покрыт костяной бронёй. Попытавшись напасть на морского ежа, самец укололся об иглы и отскочил в сторону, а морской ёж продолжил ползти – всё ближе и ближе к гнезду. Тогда самец бородатки начал действовать более осторожно. Он аккуратно всплыл над морским ежом, схватил его за кончик иглы и потащил в сторону. Морской ёж попытался удержаться на месте, присосавшись ко дну амбулакральными ножками, но самец бородатки дёрнул посильнее, оторвал ежа от субстрата и поволок его в сторону от гнезда. Если нужно, он готов повторить свой манёвр не один раз, чтобы «убедить» это существо искать пищу где-нибудь в другом месте. Однако этого не пришлось делать: у рыбы появился неожиданный помощник. Когда рыба оттащила одного из морских ежей в сторону, к нему протянулись лучи морской звезды, ползавшей среди водорослей. Это ещё один представитель иглокожих, появляющийся летом на мелководье – кроваво-красная морская звезда. Это животное разыскивает корм, и самец многоусой бородатки невольно помог ей найти очередную добычу. Покрытая пластинками брони, морская звезда едва почувствовала уколы игл морского ежа, а затем просто накрыла ежа желудком, «выстрелив» им изо рта. Перевёрнутый морской ёж зашевелил ножками, пытаясь перевернуться и спастись бегством, но морская звезда обхватила его лучами, не давая ему возможности скрыться, и начала медленно переваривать, проедая пищеварительным соком его панцирь. Морской ёж обречён – через несколько часов от него останется лишь пустая скорлупа. Второго ежа рыба в это время утащила в другую сторону, и он сам скрылся в водорослях, почувствовав запах морской звезды. Самцу бородатки осталось лишь следить за движениями самой морской звезды, чтобы вовремя отогнать её от гнезда – она способна съесть кладку, накрыв её своим телом. Поэтому, пока морская звезда не закончила поедать ежа, самец многоусой бородатки начал аккуратно выталкивать сцепившихся животных за пределы гнездовой территории.
За пределами шельфовой зоны, там, где начинается крутой материковый склон, а дно океана быстро уходит на глубину нескольких километров, раскинулись открытые воды – совершенно другой мир с иными существами, его населяющими. Здесь нет водорослевых лесов – в открытом океане у них нет твёрдого субстрата, необходимого для роста. Продуктивная зона в этих местах – первые десятки метров толщи воды, считая от поверхности. Продуцентами открытого океана являются многочисленные планктонные водоросли. Некоторые из них в холодное время года размножаются даже на подводной части айсбергов, поддерживая существование мелких обитателей толщи воды.
Обитатели открытого океана – прирождённые пловцы. Детство многих из них начинается в планктоне, и вся жизнь проходит вдали от берега. Некоторые из них заплывают в прибрежные водорослевые леса, но лишь как гости, поскольку чувствуют там себя некомфортно.
На первый взгляд толща воды кажется безжизненной, хотя на самом деле она довольно густо населена. Причин этой иллюзии несколько. Во-первых, рассмотреть многих планктонных обитателей очень сложно из-за их микроскопических размеров. А во-вторых, в большинстве своём обитатели планктона прозрачны, и потому не видны в толще воды. Многие планктонные существа обладают мягким телом и беззащитны перед хищниками, поэтому прозрачность – это одно из немногих защитных приспособлений, которые они могут себе позволить. Плотность их тел должна быть примерно равной плотности воды – это позволит им парить в толще воды, не затрачивая усилий. А прочные панцири и кости делают планктонных животных тяжелее, поэтому очень многие из микроскопических странников океана отказались от них, превратившись в призраков. Изредка в толще воды проплывают, серебрясь чешуйчатыми боками, мелкие рыбки – но они для безопасности предпочитают сбиваться в многотысячные стаи. Пролетают над водой птицы, и их клювы, опускаясь в воду сверху, выхватывают из стай одну-двух рыбок. Стремительно проносятся тела нектонных хищников – крупных рыб, преследующих косяки рыбьей мелочи.
В эпоху человека самыми заметными потребителями планктона были усатые киты. Но из-за преследования человеком их популяции стали слишком малочисленными, а «планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена нанесла по их остаточным популяциям удар, от которого они уже не смогли оправиться. В неоцене планктонное сообщество восстановилось за счёт немногочисленных выживших групп морских обитателей, но киты уже не вернулись, и место верховных потребителей планктона в открытом океане оспаривают друг у друга разнообразные животные, главным образом рыбы. Им есть, за что бороться: весной в хорошо освещённых и богатых кислородом водах размножаются огромные скопления планктона. В это время вода значительно мутнеет от мельчайших живых организмов, взвешенных в ней. Их бывает настолько много, что в их облаках порой могут спрятаться даже крупнейшие потребители планктона в холодных южных морях. Впрочем, чтобы сделать это, им нужно совсем немного – они по своей природе почти незаметны на фоне воды, поскольку она составляет большую часть их исполинских тел. Их присутствие выдают главным образом бледно-фиолетовые пятна, парящие в толще воды. А значительная часть тел этих животных скрывается в облаках мелкого планктона – хотя бы просто потому, что они очень длинные, и им сложно явить себя стороннему наблюдателю во всей красе целиком.
Верховными потребителями планктона в холодных морях, омывающих Антарктиду, являются планктобазилевсы – сцифоидные медузы колоссальных размеров, поедающие, несмотря на свои размеры, очень мелкую добычу. Купол взрослого планктобазилевса у отдельных особей может достигать шести метров в диаметре, хотя до такого размера дорастают лишь самые старые экземпляры. Края купола этих медуз снабжены огромным количеством жгучих щупальцев, извивающихся в толще воды. Каждое такое щупальце может вытягиваться на двадцать метров и больше, и покрыто множеством стрекательных клеток – книдоцитов. Сама медуза малоподвижна – по сути, это всего лишь вода, склеенная белком и заключённая в тончайшую оболочку. Мускулатура с трудом движет этих колоссов в толще воды, и планктобазилевсы не способны противостоять течению. Поэтому, несмотря на огромные размеры, такая медуза является планктонным организмом. Обычно взрослый планктобазилевс почти неподвижно парит в толще воды, расправив края купола и раскинув щупальца для защиты от врагов и ловли крупной добычи. Дрейфующие в толще воды планктобазилевсы стараются держаться на расстоянии 20-30 метров друг от друга, не касаясь сородичей щупальцами, расправленными в толще воды. Будучи плохим пловцом, планктобазилевс не может преследовать добычу, однако этого не требуется: эта медуза ловит добычу главным образом пассивно. В центре колокола гиганта растут гипертрофированные ротовые лопасти, и вся их поверхность усеяна книдоцитами. На ротовых лопастях есть также мягкие шаровидные выросты, похожие на ягоды – они тоже несут книдоциты, и в них развиваются своего рода вторичные желудки для мелкой добычи. Пока медуза парит в воде, на расправленные ротовые лопасти налипает огромное количество планктона, необходимого для питания – по сути, это основной корм медузы, а разные рыбы и кальмары, натыкающиеся на щупальца и убитые ядом – это всего лишь прилов, случайные жертвы, охотно используемые в пищу.
Несколько крупных планктобазилевсов флегматично парят в толще воды, погрузив ротовые лопасти в облака планктона. Чтобы поддерживать своё положение в воде, они совершают пульсирующие движения краями купола. Торопиться им некуда – планктон остаётся рядом с ними, и надо просто ждать, пока он налипнет на щупальца и ротовые лопасти. Лишь предчувствуя шторм, планктобазилевсы могут активно плавать, совершая небольшие вертикальные миграции – ныряя не глубже, чем на 100 метров.
Несмотря на огромное количество стрекательных клеток, каждая из этих гигантских медуз несёт на себе целый мир комменсалов и паразитов. В её гастральной полости селятся черви и простейшие, а под куполом прячутся ракообразные-комменсалы из числа амфипод и изопод. Они не причиняют непосредственного вреда самой медузе, но отбирают у неё часть добычи. Выработав в процессе эволюции способность блокировать реакцию книдоцитов с помощью веществ, выделяющихся на поверхности тела, они могут безнаказанно ходить по щупальцам медузы и поедать попавшуюся в них добычу. Однако ущерб, наносимый ими медузе, крайне незначителен – у неё есть менее приятные соседи.
Почувствовав присутствие планктобазилевса в толще воды, рыбы стараются определить местонахождение гигантской медузы и избежать прикосновения к её щупальцам. Поэтому вокруг планктобазилевсов обычно нет крупных рыб. Как ни парадоксально, молодь рыб, напротив, очень любят скрываться под куполом медузы от хищников. Иногда крупного планктобазилевса может сопровождать стайка из сотни рыб нескольких разных видов, которые во взрослом состоянии могут быть врагами друг друга. Впрочем, в природе есть и такие виды, которые целенаправленно ищут встречи с ядовитым гигантом с одной прозаической целью – они питаются его телом.
В толще воды плывёт странное существо: плоское и полупрозрачное, с очень широким туловищем. По бокам тела интенсивно машут два коротких плавника, напоминающих собачьи уши, и с их помощью животное медленно движется вперёд. Голова животного вытянутая и подвижная – у него явно отсутствует твёрдый скелет. Движения этого животного легко различить в толще воды: плавники и края его тела покрыты чёрными пятнами. Задняя часть тела животного вытянута в виде широкого плавника – это лопатохвост жгучий, крупный пелагический моллюск из числа ксеноптеропод, близкий родственник китохвоста-гарпунщика. Однако, в отличие от быстро плавающего китохвоста, он приспособился к медленному маневренному движению… среди щупальцев гигантских медуз. Это его стихия, и именно им он обязан своей защищённостью. Основным кормом лопатохвоста являются жгучие щупальца медуз, поэтому он сам ищет встречи с медузами, сифонофорами и другими ядовитыми пелагическими животными. Он не чувствителен к яду медузы, поэтому может сновать в самой гуще щупальцев животного. Лопатохвост анализирует запахи в воде своими разветвлёнными головными щупальцами, определяя местонахождение щупальца планктобазилевса. Его зрение значительно хуже, чем у его хищного кузена, но острое обоняние позволяет успешно искать добычу, неразличимую глазами. Маленькие боковые плавники не позволяют развивать большую скорость, зато дают возможность быстро менять направление движения, разворачиваться на месте и даже плавать задом наперёд. И если его родственники с огромными крыловидными плавниками больше похожи на хищных птиц, то лопатохвост – это скорее шмель, причём расплющенный в лепёшку. Если нужно плавать быстрее, он прижимает плавники к бокам и движется за счёт волнообразных изгибов всего тела. Однако необходимость в этом возникает редко. Обычно лопатохвост жгучий держится возле скоплений планктобазилевсов или других крупных медуз, где у него достаточно корма, и куда не проникнут его враги.
Хотя щупальца планктобазилевса почти не видны в воде, моллюск безошибочно отыскал одно из них. Вытянув голову, он присосался к щупальцу и начал скоблить его радулой, раздирая в клочья мягкие ткани. Примитивная нервная система медузы почувствовала нападение, и щупальце дёрнулось. Попытка вырваться изо рта моллюска не удалась – щупальце просто разорвалось, и его кусок остался во рту лопатохвоста, извиваясь и подёргиваясь среди скопления планктона. Для медузы это небольшая потеря – она вскоре восстановит утраченную часть щупальца. Зато у моллюска остался прекрасный трофей – около трёх метров жгучего щупальца медузы, которое он начал пожирать, постепенно втягивая в рот. Питательная ценность медузы мала – в ней слишком много воды. Но зато щупальце покрыто жертвами медузы – планктонными организмами, приставшими к его поверхности. И есть ещё одно немаловажное обстоятельство, заставляющее лопатохвоста поедать такой водянистый корм – моллюск в процессе эволюции проделал тот же трюк, что и голожаберные моллюски эпохи человека: он извлекает из тканей медузы книдоциты и перемещает их неповреждёнными в собственные ткани. Стрекательные клетки кишечнополостного откладываются в эпителии моллюска по краям тела и в плавниках – как раз в тех частях тела, которые покрыты чёрными пятнами и мазками, хорошо заметными даже издалека.
Обычная окраска пелагических животных океана не очень яркая – голубоватая, зеленоватая или противотеневая – серебристая с тёмным верхом и светлым низом. Мелкие животные чаще всего становятся прозрачными – это самая простая тактика защиты. Все эти варианты окраски позволяют животному стать невидимым на фоне океанской воды, когда нет никаких укрытий. Однако чёрные пятна по краям тела лопатохвоста заметны издалека, и их движение привлекло одного из родственников лопатохвоста – хищного китохвоста-гарпунщика. Заметив движение чего-то тёмного на фоне воды, китохвост, медленно плававший среди куполов планктобазилевсов, насторожился и стал следить за заинтересовавшим его объектом. У него хорошее зрение, и он остро реагирует на движение небольших объектов. Движение чёрных пятен в толще воды привлекло хищного моллюска, и он начал осторожно подкрадываться к намеченной цели, помахивая хвостовым плавником. Лопатохвост не замечает приближающейся опасности и продолжает поглощать щупальце медузы, всасывая его, словно спагетти. Даже если он почует присутствие этого хищника, он попросту не сможет тягаться с китохвостом в скорости. А плохое зрение не позволяет лопатохвосту увидеть приближающегося врага издалека. Китохвост-гарпунщик движется среди щупальцев медузы осторожно, стараясь их не задеть, и постепенно оказывается всего лишь в нескольких метрах от добычи. Обогнув очередное щупальце, он вышел прямо к добыче. Теперь между ними нет препятствий, и китохвост-гарпунщик может показать, на что он способен. Взмахнув хвостом, он быстро разогнался, чтобы нанести жертве смертельный удар. Расстояние, отделяющее его от лопатохвоста, он преодолел за несколько секунд, и вцепился радулой в тело ничего не подозревающей добычи. Но вместо того, чтобы нанести добыче ядовитый укус, хищник сразу же дёрнулся в сторону и отплыл, извиваясь всем телом. Вцепившись в тело лопатохвоста, хищный моллюск получил отпор тем оружием, которого так старательно избегал. Стрекательные клетки из щупалец планктобазилевсов и других ядовитых кишечнополостных заботливо перемещались лопатохвостом в покровы тела и снабжались питанием, чтобы послужить уже новому хозяину. Они в полной мере окупили заботу, которой окружил их организм моллюска: китохвост-гарпунщик не успел задействовать свои ядовитые зубы. Его рот и радула парализованы ядом стрекательных клеток, позаимствованных лопатохвостом, и теперь он безуспешно пытается избавиться от острой боли, вызванной этим ядом. Но его беды не кончились: дезориентированный и потерявший осторожность хищник наткнулся на щупальце планктобазилевса и получил смертельную дозу яда. Его тело задрожало и вытянулось, колыхаясь в толще воды. Щупальце планктобазилевса плавно обвилось вокруг него, удерживая добычу, и начало медленно скручиваться и сокращаться, подтаскивая добычу к ротовому отверстию медузы. У колоссального животного этот процесс продолжается довольно медленно, поэтому тело китохвоста-гарпунщика исчезло среди её ротовых лопастей лишь через полчаса. А потревоженный лопатохвост продолжил трапезу, медленно заглатывая кусок щупальца медузы.
Среди облаков планктона часто ищут корм крупные рыбы – их привлекает мелкая рыба и другие обитатели моря, кормящиеся планктоном. Однако им стоит быть осторожными: парящие в воде планктобазилевсы плохо заметны, а прикосновение их щупальцев грозит сильным ожогом. Одним из гостей в скоплении медуз оказывается акула-бульдог – пелагическая акула холодных южных морей. Взрослая рыба длиной около пяти метров не спеша проплывает возле скопления планктобазилевсов. Её нельзя назвать маленькой рыбой: это взрослая самка, прожившая уже свыше тридцати лет. Однако по сравнению с чудовищной медузой она выглядит крошечной. Акула не может разглядеть всю медузу целиком: ей видны лишь отдельные купола медуз, свисающие из-под них ротовые лопасти, и изредка – блеснувшие на солнце прозрачные щупальца. Акула сильно рискует. Она крупная, и у неё прочная шкура, но прикосновение такого щупальца крайне нежелательно для неё: если она коснется щупальца хвостом, то некоторое время будет испытывать неприятные ощущения, а если запутается в щупальцах, то неминуемо погибнет, хотя медуза просто не сможет проглотить такую крупную добычу. Один из планктобазилевсов почувствовал движение крупной рыбы рядом с собой. Он взмахнул краями купола и немного отплыл от прежнего места кормления, сверкнув на солнце фиолетовыми пятнами. Акула почувствовала движение гигантской медузы и поплыла подальше от опасного места.
В течение дня планктобазилевсы пассивно парят в толще воды, лишь изредка меняя своё местоположение. Ночью группа медуз медленно перемещается на глубину, так что крупным рыбам будет более-менее безопасно плавать в верхних слоях воды. Кроме того, ночью на глубине вода спокойнее, можно переварить пойманную за день добычу и найти больше корма: планктонные животные совершают вертикальные миграции, спускаясь по ночам на глубину. А навстречу им из мезопелагиали поднимаются стаи полуглубоководных рыб, откармливающихся планктоном. Поэтому медузы раскидывают свои щупальца в толще воды, и мелкие рыбы с большой степенью вероятности натыкаются на них в темноте. Мускулатура полуглубоководных рыб дряблая, поэтому они уже не могут вырваться из щупальцев медузы, обеспечивая её пищей.
Увеличение длины светового дня в высоких широтах является основным фактором, влияющим на физиологические процессы рыб. Море постепенно освободилось от плавающего льда, и на материке во многих местах уже растаял снег, а на реках начался ледоход. Ход биологических часов антарктических полускалярий подсказывает, что наступает время нереста, а увеличение длины светового дня и появление в морской воде слабого запаха отложений с суши стимулируют их брачное поведение. Поведение рыб постепенно меняется: они перестают питаться и начинают искать сородичей. Они ориентируются в океане по запаху, и благодаря острому обонянию быстро находят других особей своего вида. Близость сородичей стимулирует ускоренное созревание половых продуктов и является важным условием успешного нереста. Небольшие стайки антарктических полускалярий держатся тесно друг к другу. Каждая рыба видит одним глазом сородичей, плавающих возле её зрячего бока, а присутствие сородичей со слепой стороны тела она определяет при помощи хорошо развитых органов боковой линии. Асимметричное положение глаз, доставшееся в наследство от донных предков, не мешает рыбам ориентироваться в пространстве.
Запахи и движения сородичей являются мощным стимулом для созревания икры. Маленькие стайки полускалярий постепенно объединяются друг с другом, и обилие ощущений близости сородичей заставляет рыб усиленно готовиться к брачным играм. Брюшко у самок наполнено икрой, и они выглядят значительно располневшими по сравнению с обычными очертаниями их тел. Их окраска меняется, и из обычной бежеватой с вертикальными штрихами становится бледно-голубой. Если бы стаи этих рыб состояли только из самок, их было бы плохо видно издалека. Однако их сопровождают самцы, и их присутствие делает стаю рыб очень заметной. Брачный наряд самцов не цветистый, но броский – на белом фоне появляются мраморные полосы и пятна. Зрительные, обонятельные и тактильные ощущения делают своё дело – у рыб синхронизируется степень зрелости половых продуктов. Стая рыб превращается в некое подобие суперорганизма, и постепенно их возбуждение нарастает. Самцы собираются в группы по 2-3 особи и начинают преследовать самок. Вначале это преследование продолжается лишь несколько секунд и быстро прекращается, но постепенно становится всё дольше и настойчивее. Через некоторое время самцы начинают всё теснее контактировать с самками: пара самцов прижимается боками к самке, вздрагивая всем телом, но потом они отпускают самку. Ключевым моментом нереста становится событие, которое рано или поздно должно случиться в стае: одна из самок, в буквальном смысле окружённая вниманием сразу трёх самцов, выметала порцию икры. Это событие оставило в воде запаховый след, почувствовав который, стая рыб пришла в движение. Вначале движения рыб были хаотичными, но постепенно они упорядочились: рыбы закружились в одном большом круговороте недалеко от поверхности воды, сверкая боками. Все рыбы в стае оказываются вовлечёнными в одну бесконечную гонку: окружённые самцами самки мечут икру, а самцы тут же оплодотворяют её, не прерывая стремительного движения. Играющие рыбы поднимаются к самой поверхности воды, взрезая волны плавниками, и лишь тень крупной морской птицы, заслонившая солнце, заставила их продолжать брачные игры на безопасной глубине. Гонка продолжается около часа, и постепенно в стае появляется всё больше самок, выметавших всю икру и уже не готовых отвечать на ухаживания самцов. Они плавают медленно, не отвечают на прикосновения самцов и стараются держаться поглубже, в тени сородичей. Их окраска постепенно тускнеет и возвращается к стандартной для этого вида.
Вокруг нерестящейся стаи постепенно расплывается облако икры. Икра антарктической полускалярии прозрачна и почти не видна в морской воде, где плавает во взвешенном состоянии. Особенности размножения, доставшиеся в наследство от морских предков, удерживают этих рыб от полного переселения в реки – поскольку икра может развиваться только в море, рыбы должны обязательно проходить в морской воде часть годичного цикла.
Лихорадка нереста постепенно спадает – всё меньше рыб принимает участие в этой гонке, а большинство особей уже исполнило свой долг перед будущим поколением. Яркость окраски самцов постепенно блекнет, и они приобретают тусклую окраску, характерную для этого вида на протяжении значительной части года. После нереста эти странные рыбы покинут открытый океан и уплывут в реки Антарктиды, где проведут лето. Благодаря острому обонянию эти рыбы ощущают запах речной воды, и движутся к берегу, ориентируясь по нему. Ближе к берегу у них будут другие ориентиры – опреснение воды и осадок, который выносят в море реки. Благодаря этим признакам они безошибочно находят реки, где откармливались прошлым летом. Осенью они вернутся в океан, потому что зимой реки Антарктиды замерзают, часто до дна.

***

Ноябрь для Антарктики – конец весны, время стабильной тёплой погоды. Параколюшки давно окончили нерест и расстались с брачным нарядом, и теперь снуют среди водорослей на мелководье в поисках мелкой добычи. Они собираются в стайки и пощипывают слоевища водорослей, собирая с них молодь моллюсков и ракообразных, оседающую на этот субстрат для метаморфоза. Эти рыбы – один из самых обычных и многочисленных видов в прибрежных водах Антарктиды эпохи неоцена, стоящий в начале цепей питания. Но временами на мелководье встречаются виды, замыкающие эту цепь. Овальная тень скользит по дну, и мелкие рыбы бросаются прочь, почувствовав опасность. Над дном плывёт крупная волчья камбала с длинными белыми султанами на плавниках. Это половозрелый самец, готовый к нересту. В отличие от многочисленных пелагических родственников, этот вид сохранил традиционный образ жизни, хотя приобрёл несколько иные повадки: волчья камбала способна нападать даже на крупных обитателей моря, поскольку делает это стаями, насчитывающими до нескольких десятков рыб. Участки побережья, облюбованные этими хищниками, опасны даже для крупных рыб и осьминогов. Но этот самец одинок – точнее сказать, он хочет избавиться от своего одиночества, поскольку следует по запаху, оставленному готовой к размножению самкой. Чтобы оставить потомство, он должен спешить – запах наверняка учуяли его конкуренты. При встрече нескольких самцов возле самки между ними может завязаться драка, и не обязательно право нереста с самкой достанется победителю.
Самец волчьей камбалы настроен догнать самку, и препятствие для достижения этой цели должно быть весьма серьёзным… таким, как самец малого клыкача Голиаф, который выплыл из зарослей. Голиаф в очередной раз покинул своё глубоководное укрытие для охоты, и желает как можно быстрее найти подходящую добычу – желательно без встреч с другими хищниками, которые могут испортить ему охоту, и даже напасть на него самого. А появление у него на пути самца волчьей камбалы – это совершенно нежелательное событие: эта рыба является хищником, и часто в целях самозащиты просто нападает на того, кого сочтёт агрессором.
Обе рыбы не желают столкновения. Волчья камбала когда-то в молодости сталкивалась с клыкачом, и до сих пор несёт на боку уродливый шрам, заросший деформированными чешуями. А у Голиафа на спине осталось неровное белое пятно шрама от укуса. По иронии судьбы, через много лет встретились те же самые рыбы, которые когда-то ранили друг друга. У рыб антарктических морей обмен веществ зачастую идёт очень медленно, они растут медленно, зато живут очень подолгу. Поэтому встреча одних и тех же рыб спустя много лет вполне возможна. Охотничья территория Голиафа довольно обширна и перекрывается с территориями многих других хищников меньшего размера, и он знает, где держится колония волчьих камбал. Впрочем, он предпочёл бы не заплывать туда – его сил не хватит, чтобы противостоять сразу нескольким взрослым волчьим камбалам. Встреча с одной такой рыбой вдали от её территории – неожиданное и не самое приятное событие. Однако, судя по запаху, эта рыба здесь одна, и есть шанс отпугнуть её угрожающими демонстрациями. Голиаф встопорщил жаберные крышки, развернув кожные складки, и растопырил плавники, надвигаясь на хищную камбалу. В ответ камбала разинула пасть, показывая острые режущие зубы, и встряхнула длинными лучами плавников, украшенными султанами. Рыбам явно не нужна драка, поэтому после короткой демонстрации хищники расплылись в разные стороны.
Деятельность паральгоцетусов по прореживанию водорослевых зарослей благоприятствует жизни некоторых донных обитателей, предпочитающих свободные от крупных водорослей участки и окраины водорослевых зарослей. Один из таких видов – красный водорослевый ёж, численность которого значительно возросла после колонизации паральгоцетусами антарктического побережья.
На открытом участке морского дна собралась группа красных водорослевых ежей. В отличие от позвоночных с их сложными брачными ритуалами, морские ежи не утруждают себя ухаживаниями. Они просто находят друг друга по запаху, собираются группами, состоящими из нескольких десятков особей, и извергают в воду икру и молоки, отчего вода вокруг животных окрашивается в белёсый цвет. Подобные брачные скопления морских ежей – не редкость в конце весны на мелководьях морей Антарктиды. На маленьком участке дна собралось сразу несколько десятков ежей. Они сидят настолько близко друг к другу, насколько им позволяют иглы. А некоторые особи даже забираются на сородичей, отчего скопление напоминает шевелящееся колючее одеяло красно-бурого цвета.
Частокол игл защищает морских ежей от большинства обитателей мелководной зоны, способных нанести им вред. На иглах животных поселяются микроорганизмы – жгутиконосцы, содержащие красноватые пигменты, придающие животным характерный оттенок. Эти существа – микроскопические защитники красного водорослевого ежа: рыба, решившая напасть на него, вместе с уколами игл получает в раны этих жгутиконосцев, отчего раны на какое-то время воспаляются. Поэтому многие рыбы сторонятся этих существ, и даже толстоклювые чайки-пингвины очень осторожно вскрывают панцири этих животных клювами. Но иногда скопления этих животных привлекают совершенно нежелательное внимание других обитателей глубин, способных справиться с такой добычей.
Из глубин появляется серое бочонкообразное существо, медленно движущееся над самым дном. Это едкий кальмар, представитель группы моллюсков, процветающей в неоцене в Мировом океане. Вымирание многих групп пелагических рыб позволило кальмарам занять различные экологические ниши в открытом океане, однако некоторые кальмары перешли к жизни в придонных слоях воды, и даже к питанию бентосными животными. Едкий кальмар плывёт над самым дном, медленно перебирая плавниками – он практически крадётся над дном, стараясь не оповещать остальных придонных животных о своём присутствии. Следом движутся ещё несколько таких же животных. Этот головоногий моллюск охотится на донных рыб, но может также пожирать даже морских звёзд и других иглокожих, снабжённых иглами и панцирями. Для охоты на такую добычу у него в арсенале есть особый приём. Добравшись до скопления красных водорослевых ежей, один из кальмаров «дунул» на крайнего из них струёй воды из мантийной полости. Хитрость удалась: морской ёж перевернулся кверху ртом – это единственное незащищённое место на его теле. Взмах ловчих щупалец – и морской ёж схвачен и удерживается роговыми когтями кальмара. Теперь справиться с ним очень просто. Кальмар осторожно придержал щупальцами перевёрнутую добычу, нанёс укус клювом, отравил морского ежа ядом и начал поедать, раскусывая панцирь по краям. Вскоре на дно упали скорлупки от вскрытого панциря, а кальмар начал просто выедать внутренности добычи из половинки панциря, словно из чашки. Другой кальмар оказался не таким ловким – он укололся об иглы пары морских ежей и отплыл в сторону, чтобы найти не такую защищённую добычу. А его более удачливый сородич пирует, окружённый несколькими рачками, плавающими вокруг него – эти мелкие всеядные существа подбирают расплывающиеся по сторонам частицы пищи. С появлением паральгоцетусов у берегов Антарктиды у красного водорослевого ежа появилось больше места для жизни, и рост его популяции вызвал увеличение численности питающихся этими ежами животных, в том числе едких кальмаров. Таким образом, между хищником и добычей устанавливается определённое равновесие, и хищники сдерживают рост популяции красного водорослевого ежа.

***

Начало лета в Антарктиде отмечено самыми длинными днями – в высоких широтах изменение продолжительности светового дня особенно заметно. А за полярным кругом вообще начинается полярный день. Это время, когда нерестятся малые клыкачи. Эти хищники предпочитают держаться на глубине, в прохладной воде, однако смена времён года ощущается даже здесь. Чувствительные глаза Голиафа улавливают общее увеличение освещённости сумеречной зоны морского дна, и это изменение служит пусковым фактором для брачного поведения рыб его вида. Однажды после неудачной охоты Голиаф вернулся на глубину. Он не ел уже около двух недель, однако не испытывает неудобств из-за этого: в холодной воде обмен веществ замедляется, и аппетит хищника снижен. Проплыв над своим укрытием между камнями, Голиаф не стал устраиваться на отдых. Он продолжил свой путь в сторону открытого океана, и его органы чувств настроились не на поиск добычи. Сейчас его больше всего интересуют сородичи – лучше всего самки, готовые к размножению. Зрение слабо помогает на глубине – туда, где живёт Голиаф, попадает так мало света, что человеческий глаз с трудом бы отличил день от ночи. Глаза малого клыкача значительно чувствительнее, но двух крупных хищных рыб одного вида зачастую разделяют очень большие расстояния – сотни метров и даже километры. Поэтому поиска брачного партнёра – это задача не из лёгких. И основную помощь Голиафу оказывает обоняние – после примерно часа поисков в полумраке он чует запах готовой к нересту самки и следует за ней по запаховой дорожке. Течения могут мешать ему, снося запаховый след, но Голиаф способен улавливать запах по буквально следовым количествам пахучих веществ, и уверенно отыскивает продолжение невидимого следа желанной самки.
Малые клыкачи не относятся к числу скороходов океана – их пропитанная жиром мускулатура разительно отличается от плотной сильной мускулатуры истинных нектонных хищников вроде лжемечерылов. Поэтому преследование Голиафом самки затянулось на много часов. Тем не менее, Голиаф всё же нагнал самку. В последний час преследования он почувствовал в воде ещё один запаховый след – у него появился конкурент. Бросившись догонять самку, Голиаф ощущает, как запах конкурента становится всё отчётливее. Наконец, вскоре в синей дали показались два силуэта крупных рыб. Голиаф смутно ощутил волны, расходящиеся от ритмично работающего хвоста самки… и ещё одного сородича, самца. Бросившись вперёд, Голиаф вклинился между двумя рыбами, одновременно оценивая боковой линией силу движений их тел по расходящимся от них волнам. Самка кажется Голиафу идеальной брачной партнёршей – она крупная и сильная. А вот его соперник – это, оказывается, не самое большое препятствие для Голиафа: это всего лишь мелкий самец, значительно слабее его. Тем не менее, инстинкт запрещает Голиафу использовать зубы, чтобы отогнать соперника: он должен доказать своё превосходство, не прибегая к драке. Голиаф растопырил непарные плавники, разинул пасть и вздрогнул всем телом, нагоняя на соперника волну. Однако соперник не желает отступать; возможно, в его поведении играет свою роль право первенства, ведь именно он обнаружил эту самку раньше и оказался возле неё раньше конкурентов. Мозг рыб слишком примитивен, чтобы в нём могло родиться понимание справедливости: в поведении рыб главенствует первобытная животная конкуренция.
Оба самца кружат в воде, разевая пасти и нагоняя на соперника волны хвостовым плавником. Соперник Голиафа всеми силами пытается показать, что он достойный партнёр для самки: он держит плавники расправленными и постоянно демонстрирует раскрытую пасть. Но расклад сил не в его пользу: Голиаф почти на треть длиннее его и значительно сильнее. Поэтому исход поединка предсказуем: после кратковременных демонстраций соперник Голиафа уплыл, а сам Голиаф бросился догонять самку, продолжающую свой путь. Пока самцы выясняли отношения, она лишь ненадолго задержалась рядом с ними, а потом поплыла дальше. Догнав самку, Голиаф почувствовал где-то в стороне движение крупного тела – возможно, у него был ещё один соперник, но он просто успел раньше, и невидимый соперник благоразумно отступил в темноту. Догнав самку, Голиаф сразу приступил к ухаживаниям: раскрыв плавники, он поплыл параллельно самке, постепенно приближаясь к ней и временами резко вздрагивая всем телом, позволяя самке оценить его силу. Самка замедлила движение и прижала к телу плавники в знак подчинения. Прижавшись к ней, Голиаф ощутил, что самка полна икры и готова её выметать. Он широко раскрыл пасть и осторожно куснул самку за голову, едва коснувшись её кожи кончиками зубов. Она не пытается избегать его – это хороший знак. Голиаф почувствовал, что его поиск окончен, тесно прижался к телу самки и обе рыбы некоторое время неподвижно висели в толще воды, готовясь продолжить нерест. Затем тело Голиафа задрожало от возбуждения, и самка ответила такой же дрожью. Пара сблизилась, подрагивая телами, и в воду изверглось облако икры и молок. Рыбы несколько раз прижимались друг к другу, пока самка не выметала всю икру, созревшую у неё. Опустошив яичники, самка отплыла от Голиафа и продолжила странствия в глубинах. А Голиаф развернулся и направился обратно на свою территорию. Дело сделано, и судьба потомства уже не интересует никого из них. Икра малых клыкачей всплывает в верхние слои воды, и мальки будут развиваться в планктоне. Одна самка этого вида вымётывает несколько сотен тысяч икринок, но хорошо, если хоть один из мальков доживёт до взрослого состояния и дорастёт до размера Голиафа. Остальные станут жертвами голода и планктонных хищников, которых немало в антарктических морях.
В прибрежных зарослях возле дна плывёт самец многоусой бородатки. Его заботы о потомстве окончены, самец исполнил свой родительский долг до конца. Около десяти недель он защищал гнездо от морских ежей, крабов и прочих любителей беззащитной питательной икры. Пока молодь не научилась плавать, он прикрывал своё потомство плавниками и бросался на любых мелких животных, оказавшихся рядом с его гнездом. Всё это время он не отлучался со своего поста даже для поиска пищи, поэтому несколько похудел за время вынужденной голодовки. Но последние мальки расплылись по зарослям, самец покинул ставшее ненужным гнездо, и теперь активно отъедается, пользуясь преимуществами короткого полярного лета. Водоросли растут бурно, их поедают мелкие беспозвоночные – донные черви и рачки. А уже они становятся добычей самца многоусой бородатки. Рыба должна быть осторожной – на морском дне ищут добычу и другие хищники, встреча с которыми может быть неожиданной и очень опасной.
Самец многоусой бородатки заметил полупрозрачного червя, извивающегося у основания крупной водоросли. Он осторожно подкрался к добыче и резким движением раскрыл пасть. Благодаря особенностям строения челюстных костей пасть этих рыб раскрывается и одновременно вытягивается вперёд в виде трубки. Внутри ротовой полости создаётся область низкого давления, и течение воды само загоняет в пасть рыбе мелкую добычу. Червь был проглочен за доли секунды. Выбросив порцию ила через жабры, самец бородатки продолжил поиск пищи. Его внимание привлекло слабое шевеление где-то между слоевищами водорослей – там извивается что-то червеобразное, возможно, ещё один червь. Рыба смело двинулась вперёд… и её голову буквально обожгло огнём – настолько сильна была боль. От ужасной боли органы чувств рыбы отказали, и она стала двигаться, словно зомби, практически наугад. Она уже не ощутила второго такого же обжигающего прикосновения, а затем в её сторону потянулись тонкие прозрачные щупальца, очень похожие на червей, но несравненно более длинные и смертельно опасные своими прикосновениями. Существом, которое так некстати оказалось на пути у самца многоусой бородатки – планктобазилевс, того же самого вида, что и гигантские обитатели толщи воды вдали от берега, но на другой стадии развития. Единственный момент в жизненном цикле планктобазилевса, когда животное нуждается в твёрдом субстрате – сидячая стадия полипа. Этот полип планктобасилевса закрепился на камне неподалёку от края зарослей. Он смог пережить зиму сравнительно успешно, восстановил повреждения, нанесённые беспозвоночными, и теперь перешёл к активному размножению. Смертоносные щупальца принадлежат медузе, которой остаётся всего лишь несколько дней до отпочковывания. Она прикреплена куполом к полипу, и под ней уже формируется следующая особь – пока недоразвитая, с зачатками щупальцев по краю купола, перевёрнутого кверху ртом. Из-за того, что полип был практически полностью прозрачным, самец бородатки не замечал его, пока не наткнулся на щупальца.
Яд планктобазилевса подействовал мгновенно. Всего лишь пара судорожных движений – и рыба мертва. Обычно полип планктобазилевса довольствуется более мелкой добычей, вплоть до микроскопических беспозвоночных, однако такая добыча тоже очень желательна. Почти готовая медуза поступила с добычей так же, как любой другой полип: щупальца подтянули добычу к перевёрнутому куполу, растущему кверху ртом, и её постепенно затянуло в гастральную полость полипа головой вперёд. Пока медуза не готова отпочковаться от полипа, её гастральная полость составляет единое целое с гастральной полостью всего полипа и пачки менее развитых медуз, лежащих ниже её купола. Рыбы как раз хватает, чтобы заполнить гастральную полость полипа. В ближайшие три недели он не будет голодать, а следующая медуза вырастет крупнее, хотя её формирование задержится на время, достаточное для усвоения добычи.
Охотничий успех молодой медузы позволил ей начать новую жизнь с лучших стартовых позиций: значительная часть питательных веществ из добычи пошла на её формирование. В течение нескольких дней она разрасталась и развивалась, а затем просто оторвалась от родительского полипа и начала самостоятельную жизнь. Молодая медуза планктобазилевса – это почти прозрачное величиной примерно с половинку апельсина, с метровыми щупальцами и ротовыми лопастями длиной почти полметра. Пока она росла на верхушке полипа, щупальца и ротовые лопасти находились в сокращённом состоянии. Четыре примитивных глазка по краям купола оценили освещённость вокруг животного, и медуза направилась в ту сторону, где заметила градиент между освещённой солнцем водой поверхности и тёмными глубинными водами. Это направление – в сторону открытого океана, откуда в прошлом году приплыла микроскопическая личинка – одна из многих. Ей удалось выжить и превратиться в полипа, способного защищаться от врагов и добывать пищу при помощи жгучих щупальцев. Прибойная зона для этого хрупкого существа – верная гибель: юная особь планктобазилевса не способна противостоять волнам прибоя, и не сможет уплыть оттуда, если сразу не выберет верное направление движения. Сейчас самое главное – не стать жертвой волн и не поранить нежное тело об водоросли. Ей удалось справиться с этой задачей почти успешно – лишь пара щупальцев зацепилась за водоросли и оборвалась. Но это не беда: они быстро отрастают. Преодолев зону водорослевых лесов, молодая медуза направилась в открывшийся перед ней морской простор. На глубине морские течения сами отнесут молодого планктобазилевса от опасного берега, и медузе можно будет сравнительно спокойно питаться планктоном, раскинув щупальца и ротовые лопасти, и медленно расти до колоссальных размеров взрослой особи. Этот процесс может занять до трёх лет, хотя первое потомство эта медуза даст уже на следующий год, когда её купол едва достигнет трети диаметра купола самых крупных сородичей. Но медуза ведёт настолько простую жизнь, что может тратить на рост большую часть получаемых с пищей питательных веществ.
Хрупкая медуза легко может стать игрушкой для волн, поэтому для неё жизненно важно уметь уходить от опасности. Медузы тонко ощущают приближение шторма и заблаговременно уходят на безопасную глубину. А другие обитатели моря предпочитают всю жизнь прятаться от невзгод и испытаний, которые им подбрасывает среда обитания, в своей прочной природной броне. Причём они настолько хорошо защищены ею, что ради неё даже расстались со свободой передвижения и проводят всю взрослую жизнь на одном месте.
Когда паральгоцетусы колонизировали побережья Антарктиды, они стали новым фактором, определяющим характер распределения зарослей водорослей на морском побережье. Объедание водорослей паральгоцетусами способствовало появлению отдельных участков побережья с сильно разреженными зарослями, где могут селиться сидячие животные, требующие для нормальной жизнедеятельности твёрдый субстрат. Это актинии, сидячие ракообразные и двустворчатые моллюски. На мелководьях им селиться трудно – зимой плавучие льды сдирают и замораживают этих животных, поэтому наиболее благоприятные условия для их жизни складываются на глубине, где лёд может повредить их лишь случайно – например, если у берега на мель сядет айсберг, сокрушая подводной частью хрупких обитателей дна.
В морях Антарктиды обитает большое количество видов двустворчатых моллюсков. Как и в эпоху человека, некоторые из них отличаются чрезвычайно медленным ростом и значительным долголетием. Прожить сто лет для таких животных – обычное дело. Некоторые моллюски могут доживать даже до полутысячи лет и больше. Холодная вода зимой замедляет их жизненные процессы и способствует долголетию. Другие двустворчатые моллюски выработали противоположную жизненную стратегию: они сравнительно быстро растут, рано достигают половой зрелости, а столетний возраст – это почти предел их долголетия. К таким видам относится черепицевидная псевдомидия, образующая колонии на глубине в зоне произрастания макроводорослей. До появления в антарктических морях паральгоцетусов эти моллюски были сравнительно редкими и селились по окраинам водорослевых «лесов». С появлением гигантских травоядных зверей они значительно увеличили свою численность. Эти моллюски быстро захватывают освободившиеся от водорослей территории и образуют на них колонии, насчитывающие до нескольких сотен животных на квадратный метр колонии. Колония псевдомидий немного напоминает замшелую черепичную крышу: раковины моллюсков черепицеобразно налегают друг на друга, располагаясь неровными рядами. На обращённой кверху створке нарастают мелкие водоросли, маскирующие колонию от моллюскоядных рыб и ракообразных.
Обычно псевдомидии ведут спокойную и размеренную жизнь. Подобно всем двустворчатым моллюскам, они пассивны и почти неподвижны. Лишь на ранних стадиях развития они склонны к путешествиям – микроскопическими личинками они могут ползать, прикрепляться к субстрату и открепляться от него. С возрастом они находят для себя благоприятное место, где и остаются на всю жизнь – рядом с сородичами. Слабое течение у дна доставляет пищу прямо к вводным сифонам, и моллюски фильтруют воду, почти не прилагая усилий. Лишь проплывающие рыбы и ползающие по дну беспозвоночные заставляют их смыкать створки. Но гости в колонии псевдомидий могут быть разными, и не всегда желанными.
В колонии моллюсков разгорается тихая, но жестокая драма. Молодая кроваво-красная морская звезда наткнулась на колонию псеводмидий и теперь пытается открыть одну из них. Почуяв её запах, моллюски сомкнули створки раковин, и теперь хищнику придётся изрядно поработать, чтобы съесть хоть одного моллюска. В колонии моллюски сидят очень плотно прижатыми друг к другу и морской звезде очень сложно отыскать подходящую ракушку. Кроме того, раковины моллюсков перекрывают друг друга, поэтому морская звезда не может схватиться за створки раковины достаточно большим количеством амбулакральных ножек, чтобы раскрыть раковину. Небольшая морская звезда с дюжиной лучей ползает по колонии и пробует на прочность то одного, то другого моллюска, но она, видимо, недостаточно сильна для того, чтобы справиться с ними. В итоге она наползла на молодую особь псевдомидии, которая закрепилась чуть в стороне от колонии. Это давало ей определённые преимущества при добывании корма, но оказалось роковым при столкновении с хищником. Лучи хищного иглокожего, снабжённые десятками амбулакральных ножек, вцепились в её раковину и начали раздвигать створки. Удерживая их, морская звезда втолкнула в щель между створками свой желудок и начала переваривать моллюска, даже не заглатывая его. Через несколько часов от этой псевдомидии останется только пустая раковина.
Жизнь двустворчатых моллюсков проста и примитивна – настолько, что они утратили за ненадобностью голову и значительную часть органов чувств. Практически всю жизнь они проводят на одном месте, и всё поведение сводится к открыванию-закрыванию раковины в нужное время. У других их родственников поведение значительно сложнее, особенно у головоногих моллюсков – интеллектуалов морей эпохи неоцена. Однако и среди других моллюсков встречаются существа, демонстрирующие сложное поведение. Таковы ксеноптероподы – странные потомки обычных морских улиток, освоившие жизнь в толще воды и ставшие хищниками. В конце весны, когда световой день становится длиннее, китохвосты-гарпунщики готовятся к выведению потомства. Эти существа рассылают брачные приглашения сородичам при помощи специальных запахов. Готовое к размножению животное выпускает в воду вещество, привлекающее сородичей даже в минимальной концентрации. Этот вид – гермафродит, поэтому проблема поиска партнёра у китохвостов решается относительно просто: для спаривания подойдёт любой встреченный сородич, в отличие от позвоночных, которые в подавляющем большинстве раздельнополы. Изредка, оказавшись в одиночестве, китохвост-гарпунщик способен к самооплодотворению, но при этом количество жизнеспособных яиц обычно бывает невелико. Для появления полноценного потомства животное должно быть оплодотворено генетически отличной особью.
Распространяя запах-приглашение, китохвост-гарпунщик плывёт на глубине около двух метров от поверхности воды. Солнечные блики почти не выдают его: вода мутна от планктона и плохо пропускает солнечный свет. Его пахучий след быстро слабеет: планктон состоит из множества одноклеточных, которые впитывают растворённые в воде питательные вещества всей поверхностью крошечного тела. Их очень много, и среди впитываемых ими веществ оказываются пахучие молекулы «брачного приглашения» китохвоста-гарпунщика. Но при таком остром обонянии, как у этих моллюсков, поиск партнёра даже по едва ощутимому следу – не такая уж большая проблема.
Почувствовав движение воды за собой, моллюск остановился и резко метнулся в сторону, словно уходя от погони. Его отыскал сородич, но пара у китохвостов-гарпунщиков воссоединяется очень осторожно – эти моллюски являются хищниками и достаточно часто нападают друг на друга ради еды, поэтому самое главное для них – убедиться в отсутствии агрессии у сородича. Два моллюска медленно сближаются и осторожно принюхиваются, вытягивая в сторону сородича чувствительные головные щупальца. Идентифицировав сородича, оба моллюска делают несколько кругов в толще воды – это позволяет ощутить запах партнёра и оценить его намерения. При этом каждый из них наблюдает за партнёром, готовый в случае опасности спасаться бегством или защищаться – в зависимости от ситуации. Однако животные не ощущают исходящей от партнёра агрессии, и это даёт им возможность приблизиться друг к другу, чтобы оценить шансы на спаривание. Животные плавают кругами, постепенно суживая их, пока, наконец, их щупальца не касаются друг друга. После первого случайного прикосновения последовал тактильный контакт – животные начали ощупывать друг друга, словно не доверяя обонянию и зрению.
Тактильный контакт – это первый этап собственно брачных игр. Убедившись в отсутствии агрессии и нужном физиологическом состоянии партнёра, моллюски перешли к следующему элементу ухаживаний – они принимают вертикальное положение головой вверх и делают «стойку на хвосте», взмахивая при этом своими узкими боковыми плавниками. Это предшествует спариванию как таковому: моллюски вначале сближаются брюшной стороной друг к другу, но затем одновременно разворачиваются спинами и сближаются краями мантийных полостей. В этот момент у них разворачиваются веерообразные совокупительные органы, которые сцепляются плоскостями, образуя на поверхности каналы для доставки спермы к яйцеводу партнёра. Оплодотворяя друг друга, моллюски плавают, сцепившись спинами, на протяжении часа. После этого они одновременно втягивают совокупительные органы и расцепляются. Больше их ничто не связывает, каждый из них будет собственными силами заботиться о кладке.
У китохвостов, которые являются гермафродитами, оба участника брачного ритуала равны. Их поведение примитивно, поэтому брачный ритуал лишён той страсти, которая характерна для животных, у которых представители одного пола конкурируют за внимание особей противоположного пола.
В начале лета в антарктических морях разыгрывается зрелищный ритуал – начинается нерест лентотелых камбал. Эти рыбы словно пытаются повторить полностью тот путь, который проделали в южных полярных морях некоторые из их сородичей. В неоцене камбалообразные рыбы предприняли целый ряд успешных попыток освоить пелагический образ жизни, преуспев в этом в разной степени. Некоторые из них постоянно живут в толще воды – как антарктические полускалярии, которые к началу лета уже мигрировали в реки. Другие виды камбалообразных появляются в толще воды лишь временно, в связи с крайней необходимостью, и стараются не задерживаться в чуждых для себя местообитаниях сверх необходимого. Таковы лентотелые камбалы, которые на время нереста покидают свои донные укрытия и собираются в стаи. Длинные летние дни заставляют этих рыб вести себя не так, как полагается камбалам. Одиночные хищники словно «забывают» о своих территориальных претензиях к соседям, начинают заплывать на их территории, однако не встречают при этом сопротивления. Рыбы хорошо отъелись в течение весны, накопив достаточно жира, чтобы обеспечить себя энергией, достаточной для совершения брачного ритуала. Небольшие группы рыб уходят с мелководья в зону многолетних водорослевых «лесов», спускаются в глубины и собираются в большие стаи, насчитывающие до нескольких десятков взрослых особей. Поведение этих рыб начинает меняться. Рыбы, большую часть года являющиеся неуживчивыми одиночными территориальными хищниками, становятся мирными и очень терпимыми к сородичам. Они плавают, касаясь боками друг друга, и постепенно возбуждение стаи рыб нарастает. Хоровод рыб кружится над дном, постепенно поднимаясь в толщу воды. Рыбы словно «вспомнили», что когда-то предки их вида делали свои первые шаги на пути освоения пелагического образа жизни, хотя остановились на полпути и стали вести иной образ жизни. Единственное, что сохранилось у лентотелых камбал от этой эволюционной попытки – положение тела «на ребре», как у всех остальных рыб. В процессе эволюции рыбы приобрели угревидную форму тела, хотя голова так и осталась асимметричной, однозначно указывая на их родственные связи. Всплыв к поверхности воды, рыбы соблюдают осторожность – завидев их косяк, к ним слетаются гигантские альбатросы-кочевники, и клюв одной из птиц «вспахал» воду в метре от края стаи. Опустившись на безопасную глубину, стая рыб двинулась в сторону открытого океана. В нескольких десятках метров в мутной от планктона воде заметно ещё одно такое же скопление. Почуяв запах сородичей, косяки лентотелых камбал стремятся собраться вместе – они выходят в чуждую для себя стихию, поэтому ищут спасения в обществе сородичей. По мере роста численности косяка рыбы приходят в возбуждение – обилие индивидуальных запахов сородичей заставляет их переходить непосредственно к нересту. В это время самцы приобретают яркую окраску, выделяющую их в косяке – они становятся пятнистыми, чёрно-белыми. Самки в ответ на брачный наряд самцов бледнеют. Все эти изменения происходят буквально в течение получаса: достаточно нескольким самцам приобрести такую окраску, как их примеру следуют соседи, и вскоре весь косяк рыб приобретает брачный наряд. Меняется также характер движения рыб: они перестают плавать, угреобразно извиваясь, и теперь держат тело вытянутым и неподвижным. Самцы парят в толще воды вверх головой при помощи ундулирующих движений каймы из сросшихся спинного, хвостового и анального плавников. Самки пристраиваются к ним, держа свои тела параллельно телам самцов, и начинают ундулировать плавниками в одном ритме с ними. Вскоре весь многочисленный косяк рыб выстраивается в своеобразный «частокол» на глубине 4-5 метров от поверхности воды – рыбы держатся на расстоянии всего 30-50 см друг от друга. Самцы собирают вокруг себя небольшой гарем из самок – 2-4 самки на одного самца. Самцы, оставшиеся без самок, пытаются влезть в гарем и оттеснить его хозяина, поэтому время от времени в разных местах косяка рыб вспыхивают короткие бескровные стычки. Обычно самцу-хозяину гарема удаётся доказать своё право на самок несколькими тычками рыла, хотя в некоторых случаях ему приходится кусать наглого чужака, чтобы отогнать его от самок. Постепенно «вертикальный танец» лентотелых камбал достигает своей кульминации – ритмичное биение плавников самца сменяется дрожью всем телом. Он бросается к ближайшей самке и извергает молоки, заставляя её, в свою очередь, выстрелить порцией икры. Запах икры в воде служит мощным стимулом продолжения нереста у других самок. «Гарем» смыкается вокруг самца, и самки одновременно мечут порции икры, которую оплодотворяет самец. Самцы-неудачники, оставшиеся без самок, стараются присоединиться к ближайшей группе, мечущей икру, и часть потомства этих самок будет оплодотворена ими. В воду извергаются облака икры, которая тут же оплодотворяется разными самцами. Такой нерест – это единственная возможность встречи генетического материала обычно неуживчивых рыб, повышающая генетическое разнообразие нового поколения этого вида.
Постепенно запасы икры у самок исчерпываются. Лишь немногие самцы продолжают ухаживание, а большинство видов покидает нерестилище, опускаясь на дно и возвращаясь на свою прежнюю территорию. Впрочем, некоторые рыбы используют нерест как своего рода «благовидный предлог» для переселения на новую территорию, даже если это повлечёт за собой стычки с соседями и прежними хозяевами – в том числе с применением зубов, грозящие смертельным исходом.
К середине недолгого антарктического лета вода в прибрежной зоне едва прогревается до десяти градусов, а на глубине всё равно остаётся холодной. Под лучами солнца слоевища водорослей разрастаются, обеспечивая питанием многочисленных морских жителей.
Семейная группа паральгоцетусов движется по краю водорослевых зарослей на самом мелководье. Здесь не слишком глубоко, и их спины иной раз поднимаются над водой, словно островки. Огромных млекопитающих сопровождает привычная свита из нескольких кавескаров, высматривающих рыбу, вспугнутую движениями неуклюжих зверей. Сверкая белыми животами, эти птицы, напоминающие пингвинов, ловко плавают между гигантских тел паральгоцетусов, выныривая у них из-под груди или из-за плеча, чтобы схватить рыбу. Обычно их добычей становятся параколюшки и бородатки, хотя некоторые из них предпочитают охотиться на крабов, удирающих от огромных морд зверей. Над спинами зверей в воздухе носятся мелкие птицы – желтоголовые нырцы. Обычные кормовые угодья этих птиц лежат в прибойной зоне, хотя они научились охотиться на мелких морских животных, используя в качестве места отдыха широкие спины паральгоцетусов. Вспархивая со спин гигантов, они стрелой ныряют в воду, схватывая в толще воды мелких ракообразных и мальков рыб. Кроме того, желтоголовые нырцы спасают гигантов от паразитов. Когда паральгоцетусы выбираются на мелководье, чтобы полакомиться водорослями, значительная часть их спин, голов и боков выступает над водой. Желтоголовые нырцы собираются на их телах десятками. Цепляясь когтями за складки и неровности шкуры зверей, они обследуют каждый сантиметр их тел, склёвывая цепких рачков, причиняющих беспокойство гигантам. Некоторые нырцы просто ныряют в воду рядом с телами паральгоцетусов и под водой пытаются склёвывать с них паразитов. Очень часто им это удаётся. Возможно, через несколько миллионов лет стада подводных гигантов обзаведутся собственными пернатыми санитарами, как их сухопутные аналоги.
Желтоголовые нырцы, очищающие спины паральгоцетусов, чувствуют себя в безопасности – крупные рыбы обычно не рискуют охотиться на них в присутствии гигантов, хотя в этом случае есть некоторые исключения, и одно из них следит за ними из водорослей. Это ещё одна камбала с побережий антарктических морей – антарктическая земноводная камбала. Крупная взрослая особь медленно приближается к огромным паральгоцетусам, едва заметно шевеля плавниками. Её интересуют не звери, которые способны раздавить камбалу одним движением ласта, а нырцы – птицы как раз подходящего размера, чтобы их можно было проглотить. Звери для неё – лишь досадное препятствие. Чтобы добыча не увидела хищника раньше времени, антарктическая земноводная камбала пользуется умением, развившимся до совершенства ещё у её предков. Она просто встала на хвост среди колышущихся водорослей, зацепившись за них лучами непарных плавников. Голодная рыба следит за движениями птиц, поворачивая выпученные подвижные глаза и ожидая благоприятного момента для нападения. Кожа на зрячей стороне тела приобрела буро-зелёный узор, напоминающий очертания слоевищ водорослей. Некоторое время рыба покачивалась вместе с водорослями, а затем одним резким броском оказалась у самого бока паральгоцетуса. Рыба прицепилась к боку гигантского зверя, словно присоска, и быстро поменяла рисунок на теле, подделываясь под неяркую шкуру зверя, испещрённую шрамами и болячками от эктопаразитов. Она не сводит глаз с желтоголовых нырцов, нырнувших в воду. Несколько птиц начали обследовать шкуру зверя, сковыривая с неё паразитических рачков. Одна за другой птицы всплывают к поверхности воды, но затем снова ныряют, окружённые тонкой серебристой плёнкой воздуха – перед охотой птицы тщательно смазывают оперение выделениями копчиковой железы.
Камбала терпеливо выжидает удобный момент для нападения. Её не беспокоит даже движение паральгоцетуса – лучи плавников позволяют ей прочно держаться на коже зверя, не выдавая своего присутствия. Наконец, одна птичка нырнула и оказалась совсем рядом с затаившимся хищником. Короткий, почти неуловимый бросок – и добыча схвачена. Из её лёгких вырвалось несколько пузырьков воздуха, и жертва перестала биться, пронзённая зубами камбалы. Остальные птицы, видя гибель сородича, бросились к поверхности воды, взмахивая крыльями. Это характернейший приём бегства от подводной опасности – быстрый вертикальный подъём на поверхность. Достигнув поверхности воды, птицы, не останавливаясь, взлетели вертикально, издавая крики тревоги. Оторвавшись от бока паральгоцетуса, антарктическая земноводная камбала поплыла в заросли, держа добычу в пасти. Затем, развернув убитого нырца головой вперёд, рыба проглотила его. Челюсти камбалы способны сильно раздвигаться на связках, пропуская крупную добычу в желудок.
Взметнулся ил, и камбала шарахнулась в сторону, едва успев заглотнуть добычу. Однако она запоздала на доли секунды – её хвостовой стебель сжали зубастые челюсти огромной рыбы. Голиаф в очередной раз покинул свою холодную берлогу на глубине и устроил охоту на мелководье, использовав фирменный приём нападения из-за живого укрытия. Желтоголовые нырцы мелковаты для этого хищника, но в прибрежных водах всегда найдутся морские обитатели нужного размера, которых они привлекают. Патрулируя заросли, он заметил охоту камбалы – точнее сказать, почувствовал волны, выдающие резкие движения охотящегося хищника – и незаметно подобрался к месту охоты камбалы. Испуганный появлением Голиафа, кавескар бросился к поверхности воды и выбрался на спину паральгоцетуса, крича и распугивая желтоголовых нырцов. Со стороны моря ему ответили ещё несколько птиц – они начали спешно выбираться на берег. Нырцы, испуганные тревогой кавескаров, перестали нырять за кормом – одни из них сели на спины паральгоцетусов, другие полетели к берегу.
Две крупных рыбы борются на краю зарослей водорослей. Камбала пытается вырваться, а клыкач – перехватить её поудобнее и убить. Несмотря на разницу в размерах и весе, силы противников примерно равны. Мышцы малого клыкача слабые из-за многочисленных прослоек жира и водянистости – это плата за пелагический образ жизни. У нототениевых рыб, к которым относится его вид, отсутствует плавательный пузырь, и жир служит поплавком. А антарктическая земноводная камбала – это очень своеобразный бентосный хищник, приспособленный к активному передвижению в придонных слоях воды и на грунте, и потому обладающий сильной мускулатурой.
После нескольких минут борьбы камбала вырвалась из зубов Голиафа и скрылась в зарослях. Её плавники порваны, а кожа на хвостовом стебле располосована зубами хищника и местами сорвана. Но эти раны затянутся, а плавники восстановятся – это совсем небольшое повреждение, которое быстро регенерирует. Хуже было бы, если бы клыкач вырвал из неё кусок мяса или повредил внутренности. Теперь рыбе важно просто найти укромное место и отлежаться в покое несколько дней. Вовремя проглоченная птица позволит её пережить самые критические для заживления ран дни и не заботиться о поиске пищи.
Пока в Антарктиде лето, желтоголовые нырцы пользуются изобилием мелких беспозвоночных в антарктических морях. Предки этих птиц во время ледникового периода на рубеже голоцена и неоцена смогли преодолеть экваториальные широты и попасть в Южное полушарие. Здесь они нашли свою новую родину – морские побережья, богатые разнообразными мелкими беспозвоночными. Желтоголовые нырцы приспособились использовать охотничьи навыки предков в новых условиях. Здесь нет постоянного сильного течения на небольшой глубине, которое прижимает их ко дну, поэтому птицы ищут пищу в прибойной зоне, подстраиваясь под движение волн. В местах их охоты глубина – всего лишь несколько сантиметров. Зимой это место покрыто толстым слоем ледяной кашицы, среди которой плавают крупные льдины, зато летом здесь водятся миниатюрные ракообразные и улитки, приспособленные к жизни среди волн. Поэтому желтоголовые нырцы вынуждены ежегодно совершать трудный перелёт на субантарктические острова, зато летом в полной мере пользуются обильными дарами моря.
На берегах Антарктиды желтоголовые нырцы успевают выкормить всего лишь один выводок. К середине лета потомство уже выросло, оперилось и покинуло гнёзда, устроенные в норах. В это время молодые птицы активно учатся ловить добычу, как взрослые. Основные действия по ловле добычи запрограммированы наследственно, но навыки охоты должны быть отработаны на практике. Молодые птицы с тускло-жёлтыми головами взлетают над линией прибоя и с разгона ныряют в набегающую волну. Взмахивая крыльями под водой, они бегут по дну, успевая схватывать ракообразных и моллюсков. А когда волна уходит, птицы разгоняются, всплывают и взлетают из-под воды – порой в десятке метров от линии прибоя. После охоты птицы летят к берегу на отдых, но некоторые вновь взмывают над линией прибоя и ныряют. Опытные взрослые птицы охотятся не только на мелководье, но и на глубине – они взлетают высоко в воздух и ныряют с разгона, словно зимородки. Так они получают возможность добыть мелкую рыбу и пелагических беспозвоночных. Так они кормятся во время сезонных миграций между субантарктическими островами и побережьем Антарктиды, и молодым птицам предстоит освоить такой способ охоты ещё до отлёта на зимовку.
До начала взрослой самостоятельной жизни молодые птицы должны усвоить ещё один урок – для них жизненно важно уметь распознавать своих врагов. А это порой очень непросто сделать, потому что враг умеет искусно маскироваться практически на ровном месте.
Стайка молодых желтоголовых нырцов охотится в прибойной зоне. Птицы не боятся набегающих на берег волн – они смело ныряют в воду и стремительно бегут по песчаному дну, слегка раскрыв крылья и цепляясь когтями за торчащие из песка камни. Время от времени птицы склёвывают улиток с тонкими, но прочными раковинами, и ловят пелагических беспозвоночных, оказавшихся в прибрежных водах и неспособных противостоять прибою. Когда они один из другим вылетели из воды, никто из птиц не заметил, как грунт в одном месте мелководья внезапно ожил. Набегающая волна подхватила с собой взмученный песок, а часть дна внезапно всплыла и, отбрасывая предательскую тень, переплыла ближе к прибойной полосе. Когда волна начала отступать, существо опустилось на дно и изменило окраску, почти идеально слившись с поверхностью грунта. С каждой прибойной волной это существо подкрадывается к месту охоты желтоголовых нырцов, маскируясь в морской пене. Последний метр этот морской житель преодолевал уже по самому краю моря, оставаясь на суше, пока волна отступала. Временное отсутствие воды не вредит ему – это антарктическая земноводная камбала, идеально приспособленная для охоты на берегу, в приливно-отливной зоне. Выпученные глаза рыбы поворачиваются в стороны, следя за движением птиц. Волна отхлынула в очередной раз, и рыба осталась лежать на линии прибоя, слегка прикрытая слоем песка. Она подкрадывается к своей добыче настолько искусно, что вскоре оказывается едва ли не в самой гуще стаи молодых желтоголовых нырцов. Хищник терпелив и умеет долго ждать. Несколько раз птицы оказывались рядом с её плавниками, и одна из птиц даже наступила ей на хвост, но не распознала опасности и продолжила легкомысленно нырять в волны. Камбала не умеет разворачиваться на месте, поэтому ей остаётся просто ждать более удобного момента для нападения. Она осторожно подогнула под себя сильный хвост, ожидая, пока какая-нибудь птица не окажется прямо перед ней.
Когда несколько молодых нырцов оказались на берегу прямо перед камбалой, рыба резко распрямила подогнутый под себя хвост, и он бросил её вперёд, словно пружина. Разинув пасть, камбала прыгнула на нырцов, словно расплющенная кособокая лягушка. Челюсти молниеносно распахнулись, насколько позволяет причудливая форма головы камбалы, и рыба схватила молодую птицу, оказавшуюся недостаточно проворной. Она шлёпнулась на песок прямо среди стаи птиц, сжимая в зубах хлопающую крыльями добычу. Челюсти сжались сильнее, крылья добычи безжизненно повисли, и камбала с добычей уползла в прибой и скрылась под водой.
Пока антарктическая земноводная камбала тащит добычу в глубину, оставшиеся в живых молодые желтоголовые нырцы летают над водой, тревожно кричат и вглядываются в глубину, запоминая облик своего врага – одного из многих, с которыми им предстоит встретиться в жизни. До отлёта на зимовку птицам предстоит стать специалистами по выживанию, потому что цена ошибки в таком вопросе – жизнь.

***

Наступил август: в Южном полушарии начинается осень. Вода становится холоднее, и морские жители интенсивно отъедаются, готовясь к зиме. Некоторым из них, однако, уже не суждено дожить до новой весны. Полип планктобазилевса был откушен от субстрата и проглочен случайно оказавшимся в прибрежной зоне жгучим лопатохвостом. Моллюск попал в прибрежную зону во время прилива, обнаружил по запаху крупное кишечнополостное и просто съел его без остатка. Незадолго до гибели полип успел отделить от себя шестую медузу за сезон. Стрекательные клетки этого полипа уже успели послужить для защиты съевшего его моллюска, который благополучно продолжает охотиться на кишечнополостных – уже со следующим отливом жгучий лопатохвост снова оказался в океане.
Большинство обитателей антарктических морей успело оставить потомство летом, но у некоторых из них ещё продолжаются родительские заботы. Китохвост-гарпунщик медленно плывёт в толще воды, плавно шевеля вверх-вниз хвостовым плавником. Его очертания несколько отличаются от тех стройных обводов тела, которыми он мог похвастаться весной и в начале лета. На спине моллюска словно вырос горб – на самом деле это сильно растянутая мантийная полость, в которой животное вынашивает кладку яиц. Стенки мантийной полости совершают ритмичные движения, прокачивая сквозь неё воду и обеспечивая потомство кислородом; здесь же находится жабра самого моллюска. От прежней буквально бесшабашной смелости китохвоста-гарпунщика не осталось ни следа: теперь это заботливый родитель, который обязан обеспечить сохранность потомства. Ждать осталось уже недолго: сквозь растянутые стенки мантийной полости видно, как внутри полупрозрачных оболочек крупных яиц шевелятся детёныши. Уязвимые личиночные стадии у этого вида проходят внутри яиц, и на свет появляются довольно крупные и активно плавающие детёныши. Только обратная сторона такого способа размножения – пониженная плодовитость: если у моллюсков, размножающихся с планктонной личинкой, количество яиц достигает нескольких сотен тысяч, то у китохвоста-гарпунщика – всего лишь несколько сотен. Зато выживаемость его потомства несравненно выше.
Прошло ещё около недели, и потомство китохвоста-гарпунщика созрело для самостоятельной жизни. Детёныши активно шевелятся внутри яиц, готовясь к выходу в полный опасностей океан. Наконец, один из них просто прокусил оболочку яйца и начал выбираться в мантийную полость родительской особи. Почувствовав это шевеление, взрослый китохвост замер в толще воды, расправив плавники, и повернул голову к отверстию мантийной полости. Набрав порцию воды в мантийную полость, моллюск «чихнул», резко выбросив её наружу вместе с остатками яичной оболочки и одним детёнышем, уже успевшим вывестись. Если детёныш останется рядом с яйцами, он может напасть на других детёнышей, поэтому родителю нужно обезопасить остальную кладку. Оказавшись в воде, молодой китохвост, размером всего лишь около двух сантиметров, развернулся во всю длину, словно потягиваясь, и замахал боковыми плавниками, стараясь побыстрее покинуть своего родителя. В отличие от взрослых особей, молодь китохвоста-гарпунщика плавает при помощи взмахов боковых плавников, как их предки. Лишь немного позже у них развивается упругий хвостовой плавник, и они начинают двигаться в характерной для их вида манере.
Едва появившись на свет, китохвост-гарпунщик уже обладает ядовитыми железами и сразу становится опасным планктонным хищником в своём размерном классе. Молодые китохвосты сразу после появления на свет встают в планктонной пищевой цепочке на ступень выше, чем личинки других моллюсков и даже рыб. Они питаются любыми животными, которых в состоянии одолеть, и их добычей становятся, в том числе, мальки малого клыкача, которые слишком медленно растут, чтобы обогнать в размерах и силе этих хищников. Такова их судьба: путь на вершину пищевой пирамиды труден, и успешно проходят его единицы. Прочие становятся жертвами других хищников.
Вылупившийся в мантийной полости китохвоста-гарпунщика детёныш становится своеобразным «катализатором», запускающим процесс выклева молодняка. Попавшие в пространство мантийной полости вещества стимулируют процесс выклева потомства, и взрослый моллюск начал «чихать» с интервалом в одну-две минуты, выбрасывая в воду сразу по несколько детёнышей. При этом взрослый моллюск аккуратно подхватывает ртом мягкие полупрозрачные оболочки яиц и тут же глотает их, частично возвращая в организм питательные вещества, затраченные на их формирование. Процесс выклева потомства продолжается около часа – за это время успели вывестись примерно две трети потомства. Остальные яйца дозреют немного позже, получая больше кислорода благодаря лучшему протоку воды через мантийную полость.
Другие моллюски пока далеки от забот о потомстве. Едкие кальмары активно разыскивают корм на шельфе материка. Небольшие стаи этих головоногих бороздят придонные слои моря Росса в поисках мелкой рыбы и иглокожих. Взрослые особи этого вида накапливают ресурсы, готовясь к размножению. В конце зимы им предстоит провести первый и единственный в своей жизни нерест, после которого их ждут лишь стремительное старение, деградация тканей и смерть. После нереста яйца этих головоногих целыми гирляндами свисают с отмирающих морских водорослей и плавающих предметов вроде стволов деревьев, но лишь немногие из вылупившихся личинок смогут дорасти до взрослого состояния. И единственное, что может сделать родительское поколение для молодняка – освободить жизненное пространство и подкормить своими разлагающимися телами планктон, среди которого будут развиваться их личинки.
Медлительные придонные едкие кальмары – не очень быстрые пловцы и лакомая добыча для многих морских обитателей, несмотря на их водянистое мясо. Когда одна из таких стай оказалась недалеко от побережья, кальмаров заметили кавескары, направляющиеся на рыбную ловлю. Многие взрослые птицы предпочли плыть дальше в океан, однако несколько самых голодных птиц решили устроить охоту. Почувствовав их движение над собой, кальмары бросились ко дну, в заросли гигантских водорослей. Здесь им проще найти укрытие и оторваться от преследователей. В открытой воде едкий кальмар со своей водянистой мускулатурой проигрывает кавескару в скорости и выносливости, зато в зарослях моллюски могут ловко маневрировать, заставляя птиц терять скорость на поворотах и часто подниматься на поверхность за воздухом. Несколько молодых кавескаров отделились от общей стаи, плывущей в океан, и бросились в погоню за моллюсками. Взмахивая плавниками, кальмары скрылись в зарослях, однако кавескары, одновременно всплыв за воздухом, вернулись и устроили загонную охоту. Несколько птиц, двигаясь зигзагообразно среди водорослей, погнали стайку кальмаров через заросли навстречу остальным охотникам. Одна из птиц, заметив мелькающие среди водорослей тела головоногих, бросилась в глубину, схватила одного кальмара и потащила слабо сопротивляющееся животное на поверхность. Спасаясь от преследователей, головоногие выпускают облака чернил. Это затрудняет охоту птицам, взявшим на себя роль преследователей, однако облегчает поиск добычи охотникам, ждущим в засаде. Когда ещё один кавескар удачно схватил кальмара, моллюск задёргался у него в клюве и испустил облако чернил. Это рядовое событие, однако, возымело неожиданный побочный эффект. Чернила кальмаров – не только «дымовая завеса», но и эффективное химическое оружие, обладающее сильным раздражающим действием и неприятным запахом. Кавескары – это птицы, почти лишённые обоняния; кроме того, под водой их ноздри просто замыкаются кожными клапанами. От раздражения глаз их защищает подвижная перепонка третьего века, поэтому чернила кальмаров просто мешают им разглядеть добычу. Хуже приходится подводным животным, которые дышат жабрами, имеют открытые тонкие покровные ткани, контактирующие с водой и не способные мигать. Им приходится спасаться бегством: из зарослей выплыла небольшая стайка параколюшек, а многоусая бородатка неторопливо переплыла на другой участок дна, стараясь не выдавать своего присутствия резкими движениями. Кавескар встряхнул кальмара, убивая его, и в этот момент внезапно заметил где-то на краю поля зрения быстрое движение крупного удлинённого тела. Потревоженный едкой вонью и раздражением жабр и глаз, из зарослей выплыл Голиаф – он устроил засаду среди водорослей около часа назад, и кавескар мог бы стать подходящей добычей для него. Однако обстоятельства обернулись против него: для чувствительного обоняния хищника запах чернил кальмара просто непереносим, а едкие вещества вызывают жжение в его жабрах. Поэтому хищник предпочитает выдать себя и устроить новую засаду, чем терпеть действие чернил едкого кальмара.
Заметив хищную рыбу, внезапно появившуюся в опасной близости от себя, кавескар схватил добычу и изо всех сил заработал крыльями, пытаясь уйти от опасности. Как ни странно, пойманный им кальмар оказался его невольным спасителем, но птица не строит причинно-следственных связей и не собирается отпускать добычу. Интенсивно махая крыльями, кавескар с добычей промчался сквозь увядающий водорослевый лес, пересёк мелководье и выбрался на берег вместе с добычей.
Выбрав для засады новое место, Голиаф несколько раз широко раскрыл пасть, вытягивая её в виде короткой трубки, а затем резко захлопнул челюсти, с силой прогоняя воду через жабры, чтобы избавиться от остаточного жжения чернил кальмара. Покончив с этим, Голиаф осторожно опустился ко дну и застыл под развевающимися в волнах слоевищами бурых водорослей. В конце лета вода на мелководьях холоднее, поэтому он чаще покидает своё укрытие в глубине и совершает долгие вылазки на мелководье за добычей. Он ощущает смену времён года: с каждым новым днём рассвет наступает всё позже, а закат – всё раньше. Приближается время долгих ночей, льда и холода. Водоросли отвечают на снижение освещённости замедлением роста, поэтому к осени водорослевые леса заметно редеют. Некоторые водоросли просто отмирают, и волны смывают их в океан. В это время паральгоцетусы стараются воспользоваться остатками летнего изобилия и практически полностью сводят водорослевый покров на некоторых участках дна. А что не сделают они сейчас, то доделают льды осенью и зимой.
Оказавшись в относительной безопасности на берегу, кавескар занялся добычей. Мясо кальмара мягкое, но скользкое, поэтому ему сложно съесть свою добычу – она постоянно выскальзывает из его клюва. Когда кавескару удалось прижать добычу лапой и разорвать клювом покровы кальмара, он начал расклёвывать внутренности добычи, в том числе желудок, в котором лежит почти не переваренная рыба – последняя добыча моллюска. Птица отрывает кусочки мяса и торопливо глотает их – охотничий успех кавескара заметили другие птицы, и они всем своим видом показывают, что не прочь получить свою долю добычи. Пирующего кавескара окружили желтоголовые нырцы – около десятка маленьких птиц сидит на камнях и на песке вокруг него. Они перепархивают с места на место, обмениваются криками и подлетают всё ближе к кавескару. Удачливый охотник не намерен делиться с ними добычей: он щёлкает клювом, кричит, и даже пробегает несколько шагов на своих коротких ногах, раскрыв клюв и растопырив крылья, чтобы отогнать слишком наглых любителей чужой добычи. Однако это не помогает: пока он занят преследованием одного нырца, на его добыче беспрепятственно клюют мясо ещё три-четыре птицы, разлетающиеся при его возвращении. Наконец, кавескар перестал пугать их и просто начал поедать добычу, не обращая внимания на этих мелких сотрапезников. Когда нырцы оказываются слишком близко к кавескару, он поворачивается к ним и щёлкает клювом, но желтоголовые нырцы ловко увёртываются от его клюва и просто садятся на камни рядом, ожидая, пока кавескар успокоится и продолжит кормиться. Нехарактерная для этих мелких птиц жадность и вороватость объясняется просто: лето уже на исходе, нырцы готовятся к отлёту на субантарктические острова, поэтому им важно как следует отъесться, тратя как можно меньше энергии на добывание корма. Их обычной пищи в море стало меньше, поэтому нырцы разнообразят свой рацион падалью или остатками чужой добычи. Пройдёт ещё несколько дней, и они покинут антарктическое побережье.
Трапеза кавескара продолжается недолго; он успел съесть много, но явно не столько, сколько хотел. В лучах тусклого низкого солнца по берегу скользнула огромная тень длиннокрылого существа, и желтоголовые нырцы бросились врассыпную, когда над берегом пролетел огромный взрослый альбатрос-кочевник. Исполинская птица пронеслась над пирующим кавескаром, и её длинный клюв ловко подхватил с песка остатки его добычи. Слегка взмахнув крыльями, альбатрос-кочевник поймал ветер и взмыл в воздух; трофей кавескара висит у него в клюве, и лишившийся добычи охотник может лишь проводить взглядом крылатого великана. Миллионы лет назад кавескары сменили навык полёта на удачу в рыбной ловле, и теперь он ничего не может противопоставить грабежу со стороны непревзойдённого мастера полёта. Не снижая скорости и высоты полёта, альбатрос-кочевник одним движением проглотил украденного кальмара целиком, и продолжил своё долгое путешествие над океаном.

***

Наступила поздняя осень и море Росса опять замерзает. По поверхности воды плаваёт лёд, затрудняющий паральгоцетусам подъём к поверхности за воздухом. Зверям приходится проявлять осторожность, чтобы не быть раздавленными льдинами. Между крупных льдин плавает мелкая ледяная кашица, которую зверям приходится раздвигать мордами. Когда отдельные льдины смёрзнутся в сплошной ледовый панцирь, звери будут вынуждены переселиться к его внешнему краю, чтобы постоянно иметь возможность всплывать за воздухом. Но при этом им придётся жить впроголодь – остатки водорослей будут отделены от них протяжённым сплошным льдом. Лишь изредка, когда в нём появляются трещины, у паральгоцетусов будет возможность приблизиться к берегу и объесть почти отмершие водоросли, ожидающие новой весны.
Кавескары постепенно покидают побережье и переселяются в море: они проведут зиму на субантарктических островах и крупных льдинах в открытом океане, откуда можно нырять в море за рыбой.
В жизни подводных обитателей также наступают изменения. Уменьшение освещённости и появление плавучих льдов приводят к деградации зарослей водорослей на побережье. На мелководье заросли водорослей постепенно уничтожаются плавучими льдами – их слоевища примерзают ко льду, и волны просто отрывают их. На следующий год в этих местах вновь образуются молодые, активно развивающиеся заросли – но лишь для того, чтобы погибнуть осенью. От гигантских бурых водорослей остаются лишь толстые «пеньки» нижней части слоевищ – величественные «кроны», тянувшиеся на десятки метров по поверхности воды, отмерли, оторваны льдинами или объедены морскими животными. Но этого достаточно, чтобы на следующий год под водой вновь выросли огромные «леса».
Мелководные животные закапываются в грунт, где проведут зиму – некоторые из них для этого даже выползают за линию прибоя, где будут лучше защищены от морского льда и перезимуют под снежным покровом. Другие морские животные, напротив, уползают из прибрежной полосы в относительно безопасную глубоководную зону. Сидячие животные, неосмотрительно поселившиеся на мелководьях, скорее всего, будут уничтожены льдом, хотя некоторые из них приспособились даже к такому исходу событий благодаря способностям к регенерации. На глубоких участках побережья, которые не промерзают до дна, остаются лишь мелкие рыбы и донные животные – другим существам здесь просто не хватит пищи. Более крупные животные откочёвывают на континентальный склон, где больше пищи. И здесь их поджидают местные жители, один из которых – Голиаф, взрослый самец малого клыкача. Ему приходится менять тактику охоты: теперь он не может прятаться в водорослях, устраивая засады. Но ему успешно удаётся ловить рыбу и кальмаров, пользуясь ночной темнотой. А днём его укрытием становятся плавучие льды, и он прекрасно чувствует себя в холодной воде, богатой кислородом.
Сезонные изменения в природе заставляют разных животных менять место жительства. В море вновь появляются стаи антарктических полускалярий. Они почувствовали на себе зимний холод раньше, чем морские обитатели – когда на реках Антарктиды начал появляться лёд, они собрались в стаи и скатились в море. Некоторое время стаи этих рыб плавали в устьях рек, постепенно подстраивая физиологические процессы к существованию в морской воде, а затем вышли в открытый океан. В солёной воде начинается развитие икры у самок, хотя до нереста ещё далеко. Сейчас идёт время коротких холодных дней, когда самой главной заботой большинства живых существ южных полярных морей становится борьба за собственное выживание. Зато весной, когда вернётся солнце, его свет вновь разбудит в рыбах жажду жизни.
В холодной воде жизненные процессы у животных значительно замедляются. Даже летом температура воды в морях Антарктиды не способствует активной жизни местных животных, а зимой многие из них и вовсе впадают в оцепенение. Чтобы в это время никто не покушался на их жизнь, многие рыбы антарктических морей зимуют в укрытиях – персональных или общих.
В щель между двумя крупными камнями набилась целая стая многоусых бородаток. Это укрытие используется ими на протяжении очень многих лет, и взрослые рыбы безошибочно помнят его расположение, возвращаясь сюда каждую осень. Поведение рыб при этом резко меняется по сравнению с весенним. Из территориальных и агрессивных существ они превращаются в мирных добродушных соседей, вполне терпимых к присутствию сородичей. На холоде рыбы впадают в своеобразную спячку. Они дышат значительно медленнее, чем обычно, и полностью теряют аппетит, выживая в течение всей зимы исключительно на запасах жира, накопленных летом. Они реагируют на раздражители, но в ответ на них предпочитают просто прятаться поглубже в своё укрытие. Лишь опасный хищник вроде осьминога, способный пролезть в щель между камнями, может заставить их покинуть укрытие.
Многие жители антарктических морей встречают зиму в состоянии пониженной активности – в спячке или в оцепенении. Однако есть и те, кто отказывается следовать этой закономерности. Небывалое оживление царит в это время в колониях черепицевидных псевдомидий – разумеется, не больше, чем позволяет им их сидячий образ жизни. За лето колонии теряют часть своих членов из-за хищничества морских звёзд и рыб, но на место погибших животных обязательно приходят новые – в колониях постоянно оседают личинки их вида. Одни из них не успевают вырасти и становятся пищей разных морских обитателей, а другим удаётся закрепиться в колонии и стать её полноправными членами. А когда моллюскам, избежавшим опасностей первых месяцев жизни, исполняется год, они могут принять участие в размножении.
Брачный сезон у черепицевидной псевдомидии проходит осенью. Эти моллюски раздельнополы, но лишь они сами могут распознать среди своих сородичей самцов и самок. Впрочем, это моллюскам совершенно не нужно: даже брачный сезон у них проходит очень пассивно. В нужный момент разные особи синхронизируют свои жизненные процессы, испуская в воду химические вещества, воспринимаемые сородичами. Общение с помощью таких химических сигналов способно передать лишь самую простую и жизненно необходимую информацию, но сидячему существу, заключённому в раковину, большего просто не требуется.
Когда концентрация химических сигналов в омывающей колонию воде оказывается достаточно высокой, начинается брачный ритуал. Самцы псевдомидии испускают в воду сперматозоиды, которые с током воды попадают в мантийную полость самки. На её полужабрах уже лежат готовые к оплодотворению яйца – этот моллюск не вымётывает их в окружающую воду, как делали предковые формы. Вместо этого данный вид избрал стратегию усиления заботы о потомстве. Оплодотворённые яйца будут развиваться внутри раковины самки псевдомидии, и ранняя личиночная стадия трохофора пройдёт внутри яйца, в безопасности. Лишь весной самки выпустят в воду личинок, вышедших из яиц на стадии велигера. Такая стратегия позволяет животным значительно экономить жизненные ресурсы при выживаемости личинок, достаточной для воспроизводства вида.
Изменения в природе заставляют менять место жительства даже крупнейших морских обитателей – гигантских медуз планктобазилевсов. Снижение освещённости в верхнем слое воды приводит к уменьшению количества планктона, однако это не самая большая опасность – в холодной воде обменные процессы также замедляются, и планктобазилевс не ощущает сильного голода. Хуже всего появление плавучего льда, который опасен для огромных медуз. Льдина может разорвать хрупкий купол медузы или оторвать щупальца, а при неосторожном прикосновении медуза может даже примёрзнуть ко льду. Поэтому, спасаясь от плавучих льдов, планктобазилевсы ушли на глубину около 100 метров, где продолжают вести привычную пассивную жизнь – парят в толще воды, раскинув щупальца и ротовые лопасти в стороны, и лишь изредка переплывают на новое место. В океанских глубинах их добыча – мелкие полуглубоководные рыбы, поднимающиеся стаями для кормления по ночам. Иногда они вынуждены проплывать через скопление медуз, оставляя часть сородичей в смертельной ловушке их щупальцев.
В холодном зимнем море Голиаф чувствует себя превосходно. Он является потомком холодолюбивой фауны прошлого, одним из немногих уцелевших видов, оставшихся в верхних слоях воды. Остальные холодолюбивые антарктические рыбы либо вымерли при потеплении климата, либо отступили в холодные океанские глубины и стали частью глубоководной фауны неоцена. Море уже замёрзло, образуя протяжённые ледовые поля. Подводная часть льда неровная и образует причудливые глыбы, когда отдельные льдины наталкивались друг на друга и смерзались вместе. Это любимое укрытие Голиафа. Он сохраняет активность в холодной воде зимой, и любит охотиться из-подо льда. Осторожно дыша, он медленно плавает под ледяным сводом среди свисающих сталактитов, стараясь не выдать своего присутствия резкими движениями.
Лёд практически не пропускает под воду солнечный свет. Лишь очень чувствительные глаза некоторых рыб способны в какой-то степени отличать день от ночи под слоем льда, но сейчас даже это умение бесполезно: в Южном полушарии за полярным кругом наступила полярная ночь, а в более низких широтах день очень короток и практически не играет роли в жизни морских обитателей. В поиске пищи Голиафу помогает главным образом острое обоняние.
Объектом охоты Голиафа стала большая стая антарктических полускалярий. Эти рыбы проводят зиму в океане, питаясь мелким зоопланктоном, в том числе мальками океанских рыб. В холодной воде рыбы плавают медленно, держась бок о бок с сородичами, и их аппетит подавлен – им хватает случайной добычи, на которую они натыкаются во время плавания. В это время из-за низкой температуры воды рыбы даже дышат очень медленно – им хватает минимального количества кислорода, поглощаемого во время пассивного тока воды сквозь жабры. Пока рыбы не кормятся, каждая из них пытается пробраться в безопасное место в глубину стаи, и из-за этого вся стая кружится в замедленном танце, а рыбы постоянно меняются местами. Стая полускалярий приобретает форму шара, на поверхности которого оказывается минимальное количество особей. Рыбы стараются не отделяться от сородичей, чтобы не привлечь внимание хищника.
Унаследованная от предков холодостойкость даёт Голиафу преимущества во время охоты – он способен сохранять активность даже в зимнем море. Голиаф обнаружил стаю полускалярий по запаху. Стараясь не делать лишних движений, он осторожно подкрадывается к добыче, держась ближе к нижней стороне льда. Подводные части ледяных глыб, выступающие с ледяного «потолка», представляют собой прекрасное укрытие. Голиаф ощущает равномерно и непрерывно расходящиеся от стаи рыб волны – для него это словно маяк, и он подкрадывается к добыче всё ближе. Голиаф не способен на долгую погоню на большой скорости; его расчёт – короткий, быстрый и точный бросок.
Внимание Голиафа приковано к стае полускалярий. Он не различает рыб в темноте, но ощущает волны их причудливого «танца» в темноте. Эти волны словно загипнотизировали его, и он не обращает внимания на другие раздражители. Сейчас он настроен только на охоту – ещё несколько минут, один бросок, и он снова может отдыхать с полным желудком, переваривая добычу в течение нескольких недель.
Голиаф плавно переплыл за глыбу, торчащую с ледяного «потолка», и при этом не обратил внимания на волны, расходящиеся от крупного тела, плавно движущегося где-то вдали. Зато все его движения отслеживались очень хорошо: запах Голиафа уловили чуткие ноздри, а кожные рецепторы хищника уловили изменения электрического поля, окружающего Голиафа, свидетельствующие о его физическом состоянии. Информация от рецепторов попала в мозг, который дал команду начать преследование. Удлинённое тело плавно взмахнуло хвостом, моментально разогналось и направилось в сторону Голиафа. Почувствовав его движение, стая полускалярий бросилась врассыпную. Голиаф также ощутил приближение чего-то крупного, и поплыл прочь. Кожные рецепторы хищника ощутили всплеск электрических импульсов – добыча пытается уйти. Хищник начал интенсивнее работать хвостом, и Голиаф явственно почувствовал приближение преследователя. Он пытается уйти, несколько раз бросаясь в разные стороны, но хищник отстал ненамного. А затем последовал страшный удар в бок, в тело Голиафа вонзились острые зубы, и мир перестал для него существовать.
Пара акул-бульдогов искала добычу подо льдом: эти акулы сохраняют активность зимой и не избегают холодных полярных вод. В отличие от малого клыкача, они приспособлены к длительному скоростному плаванию – пока они движутся, они не тонут, ведь у них тоже нет плавательного пузыря. Одна из акул просто выгнала Голиафа из укрытия и погнала его в открытую воду, где у него нет укрытия. Голиаф спасался от неё бегством, но лишь для того, чтобы попасть в зубы второй акулы. В несколько укусов взрослый малый клыкач был разорван на куски и съеден. После трапезы акул-бульдогов в воде осталось плавать лишь несколько обрывков мяса, и одна полускалярия подхватила и проглотила их, пока искала сородичей, вновь собирающихся в стаю.
Несмотря на гибель в довольно раннем возрасте, Голиафу повезло. Он выжил один из кладки в нескольких сотен тысяч икринок, прожил 35 лет и много раз успешно нерестился. В море уже сейчас живёт десяток его взрослых детей – таких же крупных рыб – и даже несколько сотен удачливых внуков разного размера и возраста, успешно миновавших беззащитную планктонную стадию. И они, подобно погибшему Голиафу, остаются грозой морей Южного Креста – хотя с тех времён, когда группа звёзд на небе получила это название, прошло уже так много времени, что даже границы и облик созвездий изменились до неузнаваемости. Мир постоянно меняется, и меняются живые существа, его населяющие. И так будет до тех пор, пока Земля будет способна поддерживать существование хотя бы какой-то жизни.

Карликовая или панцирная серебрянка, параколюшка (Parapungitius antarcticus)
Отряд: Окунеобразные (Perciformes)
Семейство: Нототениевые (Nototheniidae)
Место обитания: шельфовые воды Субантарктики.
Нототениевые довольно серьёзно пострадали в эпоху человека от перелова, а во времена «планктонной катастрофы» их многообразие упало до критического уровня. Исчезли многие пелагические виды, а несколько видов нототений, привязанных к шельфу, выжили и дали начало новым видам. Одной из таких рыб оказалась антарктическая серебрянка (Pleuragramma antarcticum). Со временем, когда Антарктика отодвинулась от полюса, часть популяций этой рыбы приспособилась к жизни на шельфе, породив группу параколюшек – мелководных рыб, покрытых панцирем.
Параколюшка – довольно мелкий вид рыб: длина – 10-12 см, вес – около 4 граммов. Тело сельдеобразное, хоть и более округлое в сечении, чем у предка. Рыба покрыта не только чешуёй, но и тонкими костными пластинками в количестве более двух-трёх десятков – они тянутся вдоль боков в один ряд. Колючки первого спинного плавника прочные и утолщённые, перепонка между ними редуцирована. Значительную часть года окраска неяркая – зеленоватая, зимой светлее. Голова крупная, более четверти от общей длины тела. Рыло заострённое, рот верхний с выступающей вперёд нижней челюстью и косой ротовой щелью; зубы на челюстях мелкие. Питается карликовая серебрянка мелкими ракообразными – как планктонными, так и придонными. Летом она держится на мелководьях, зимой значительная часть популяции данного вида откочёвывает к внешнему краю шельфа или уходит в глубокие фиорды. Во время зимовки рыба почти не питается.
Нерест у данного вида происходит ранней весной, в сентябре-октябре, когда отступают льды и разрастаются водоросли. В этот период рыбы приобретают брачную окраску: спина самца приобретает синеватый оттенок, а нижняя часть его тела и головы краснеют, самки же бледнеют. Привлекая самку, самец ожидает её возле высокого одиночного куста водорослей, причём для усиления эффекта он обкусывает верхушки соседних кустов. Самец сопровождает самку в глубину водорослевых зарослей, где вычищает подходящую для икры ямку на дне. Самка мечет одномоментно около 150 икринок, кладка повторяется 2-3 раза за сезон. После нереста самец просто закапывает икру в грунт или забрасывает донным мусором. Кладка не охраняется и выживаемость потомства невысока. Период инкубации – около 30 дней.
Данный вид рыб отличается относительно коротким жизненным циклом. Параколюшки половозрелы в возрасте 2 лет, продолжительность жизни до 15 лет. Естественные враги этого вида – лентотелые камбалы и кавескары, крупные крабы. От некоторых других хищников параколюшек спасают пластинки на теле.

Этот вид рыб открыл Ник, участник форума.

Малый клыкач (Antarctоdissostichus glacialis)
Отряд: Окунеобразные (Perciformes)
Семейство: Нототениевые (Nototheniidae)
Место обитания: холодные моря Антарктики, толща воды на глубине до 200 метров.
Большинство крупных видов нототениевых вымерло вскоре после исчезновения человека – перелов в эпоху цивилизации подорвал численность этих длинноцикловых видов, а «планктонная катастрофа» уничтожила большинство остаточных популяций. Оставшиеся популяции были представлены карликовыми особями и питались бентосными животными, благодаря чему смогли выжить. В раннем неоцене они дали кратковременную вспышку разнообразия, хотя видовой состав семейства в целом остался бедным. Выжившим видом был антарктический клыкач (Dissostichus mawsoni), давший несколько карликовых форм в раннем неоцене. Часть его потомков сумела освоить пелагические воды, и от одного из них произошёл малый клыкач.
Этот вид мельче предковых видов эпохи человека: длина – 0,8-1,2 м, вес – от 18 до 40 кг. Кожа покрыта мелкой шероховатой чешуёй. Окраска тела варьирует от голубовато-серой у полностью пелагических популяций до бурой у прибрежных популяций, брюхо светлее. Хвостовой плавник высокий, серповидной формы, позволяет делать быстрые броски за добычей. Из-за отсутствия плавательного пузыря плавучесть поддерживается за счёт многочисленных жировых прослоек в мускулатуре. Это препятствует способности долго плавать – рыба способна только на короткие быстрые броски. Первый спинной плавник высокий, остроконечный, с прочными колючками и толстой перепонкой между ними. Брюшные плавники сдвинуты на горло, широкие, с упругими передними лучами. Грудные плавники широкие; в покое рыба часто парит в толще воды, раскрыв их как крылья. Голова составляет около одной пятой от общей длины рыбы; глаза крупные. Челюсти способны широко раскрываться и выдвигаться вперёд при захвате добычи. Зубы крупные, особенно в передней части челюстей. Раскрытый рот вытягивается в виде короткой трубки.
Малый клыкач – осторожный одиночный хищник. Представители шельфовых популяций подбираются к добыче под прикрытием водорослей; рыбы из пелагических популяций атакуют добычу в толще воды, пользуясь маскировочной окраской, а зимой прячутся среди плавающих льдов. Обычная добыча этого вида – рыбы, сальпы, кальмары. В прибрежных водах они часто ловят желтоголовых нырцов. Изредка крупные особи рискуют ловить молодых кавескаров, да и взрослые птицы также опасаются малого клыкача. Эта рыба способна перекусить кость птицы или вырвать из тела большой кусок мяса. В отличие от обитающих по соседству хищных камбал, малый клыкач способен плавать в толще воды, и несколько популяций представлены исключительно пелагическими особями. Зимой он откочёвывает в более глубокие воды, где питается рыбой и осьминогами. В холодной воде рыба питается неактивно.
Нерест в толще воды, порционный, с марта по август. Брачного ритуала нет, рыбы просто отыскивают друг друга по запаху. Между самцами происходит конкуренция за самку, в ходе которой они свирепо отгоняют друг друга от неё. Самка единовременно мечет до 750 тыс. икринок, летние кладки меньше. Рыбы мечут икру в толще воды и не охраняют её, поэтому выживают и достигают половой зрелости лишь немногие особи. Икра с крупной жировой каплей инкубируется в толще воды, через месяц выклёвываются личинки; молодые рыбы достигают половой зрелости к 6 годам. Продолжительность жизни достигает 70-100 лет и больше. Враги взрослых рыб – акулы, на молодь нападают кальмары, чайки-пингвины и хищные камбалы.

Этот вид рыб открыл Ник, участник форума.

Многоусая бородатка (Pogonophryne multicirrhosa)
Отряд: Окунеобразные (Perciformes)
Семейство: Бородатковые (Artedidraconidae)
Место обитания: шельфовые моря Антарктики.
Нототениевидные рыбы после голоцена утратили значительную часть видового разнообразия. Хозяйственная деятельность человека и лов рыбы подорвали экологию Мирового океана даже в окрестностях Антарктиды, а потепление привело к исчезновению многих холодолюбивых видов и расселению более северных видов к побережью Антарктиды. Среди всех рыб подотряда только бородатки пострадали не из-за лова рыбы или «планктонной катастрофы», а из-за потепления климата, когда Антарктида частично сместилась на север. Незаметное изменение донной фауны привело к вымиранию части этих рыб. Выжившие формы успешно восстановили разнообразие семейства. В основном это довольно похожие друг на друга рыбы – головастые и костистые, различающиеся деталями окраски и строения плавников. Пожалуй, наиболее распространённый вид этой группы – многоусая бородатка, потомок бородатки Скотта (Pogonophryne scotti).
Данный вид рыб – относительно небольшого размера: длина тела 32-33 см, вес – до 120 граммов. Тело уплощённое, с крупной головой и широким ртом, вытягивающимся в трубку. На голове развиты костные гребни над глазами. Фоновая окраска тела бурая, на животе немного светлее. На голове и спине имеются многочисленные кожные выросты, особенно развитые на гребнях черепа – отсюда название. В эти выросты заходят кровеносные сосуды, обеспечивая кожное дыхание в дополнение к жаберному. Передний спинной плавник состоит из 2 сильно редуцированных колючек, второй спинной плавник широкий, с выростами перепонки между лучами в передней части. Кожа голая, покрытая слизью. Глаза крупные, выпуклые и подвижные, приспособленные к зрению в условиях плохой освещённости. Рыба населяет заросли бурых водорослей на глубинах от 5 до 50 метров, зимой держится на большей глубине. Половой диморфизм хорошо выражен: самка крупнее и массивнее самца; у самца более крупная голова и широкий второй спинной плавник с многочисленными выростами на верхнем крае. У самок такие выросты имеются только в передней четверти этого плавника.
Питается многоусая бородатка любыми донными животными подходящего размера – ракообразными, червями, оседающими личинками моллюсков и иглокожих. Обнаружить их ей помогает чувствительный нитевидный вырост на нижней губе. Сама рыба становится кормом крупных хищных рыб от крупных камбал до клыкачей, а также чаек-пингвинов и кавескаров.
Брачный сезон у этого вида проходит ранней весной. Самцы и самки в это время становятся более активными, отыскивают друг друга и отгоняют конкурентов с занятой территории. В каждой популяции многоусых бородаток нерест единовременный: с середины сентября в море Лазарева до середины октября в море Росса. Субстрат для кладки – углубление в дне среди водорослей. Икра крупная, клейкая. После нереста самец остаётся в зарослях водорослей охранять кладку икры. В это время он агрессивен и не только прогоняет сородичей, мелких рыб, крабов и морских ежей, но даже бросается на птиц и паральгоцетусов, кормящихся поблизости. Через десять недель выводятся молодые рыбы, которые расселяются, и самец больше не заботится о потомстве. Этот вид относится к числу самых быстрорастущих видов антарктических вод: в возрасте 8 месяцев они уже готовы к размножению, хотя достигают лишь половины длины взрослых особей. Продолжительность жизни – около 7 лет.
В тех же водах и чуть севернее живут более крупные родственные виды с мягкими колючками в спинном плавнике: гладкопёрая (Pogonophryne viridans) с зеленоватыми пятнами на животе и патагонская бородатки (Pogonophryne patagonica) с пятнами голубоватого цвета. Спина у обоих видов одноцветная, а выросты на голове менее развиты. Они держатся на большей глубине и могут заходить на континентальный склон. Прочие бородатки могут иметь меньше размеры и светлые пятна на спине и боках.

Этот вид рыб открыл Ник, участник форума.

Антарктическая земноводная камбала (Batrachopsetta amphibia)
Отряд: Камбалообразные (Pleuronectiformes)
Семейство: Ахиропсеттовые, или «безрукие» камбалы (Achiropsettidae)
Место обитания: литораль Антарктиды.
В неоцене Антарктида, изолированная от других материков и частично освободившаяся от льда, стала своеобразной лабораторией эволюции. Среди антарктических сухопутных обитателей есть огромные наземные креветки, личинки насекомых, заменяющие дождевых червей, и птицы, заменившие грызунов. Среди прибрежных морских рыб Антарктиды также появились своеобразные существа.
Антарктическая земноводная камбала – морская рыба, живущая на литорали Антарктиды и частично перешедшая к наземной жизни. Тело этой рыбы высокое и сильно сжатое с боков, овальных очертаний. Подобно родственным видам, рыба лежит и плавает на боку. Глаза также расположены не по бокам головы, а смещены на одну её сторону, как и у всех камбал, но в отличие от них, глаза земноводной камбалы похожи на лягушачьи – они сильно выступают над поверхностью тела и подвижны. Плавательного пузыря, как и у всех камбал, нет. Верхняя сторона пигментирована, при этом рыба может менять окраску, нижняя сторона белая. Обычная окраска бурая с зелёными пятнами и многочисленными чёрными точками, но может меняться в широких пределах, вплоть до почти однотонной чёрной и песчано-жёлтой.
Под водой рыба дышит при помощи жабр, но также имеет кожное дыхание, благодаря которому способна оставаться на суше в течение нескольких часов. Рыба имеет короткий «срезанный» хвостовой плавник с прочными плавниковыми лучами, концы которых выступают из толстой перепонки. Это приспособление для отталкивания от грунта, благодаря чему рыба может делать короткие прыжки вперёд за добычей, и передвигаться по мелким литоральным ваннам во время отлива. Анальный и спинной плавники помогают ей двигаться под водой при помощи волнообразных движений. Во время отлива рыба зарывается в песок или ил, и выходит из своего убежища только с началом прилива.
Антарктическая земноводная камбала плотоядна, питается рыбами и донными беспозвоночными – ракообразными, моллюсками, червями и др. Во время отливов рыба может охотиться на мелких птиц, ищущих пищу на литорали.
Нерест происходит весной, при повышении температуры воды. Плодовитость составляет до 500 тысяч мелких пелагических икринок. Инкубационный период – до 3 дней. Личинки камбал первоначально плавают в толще воды, но по мере перехода к донному образу жизни тело становится выше, рыба начинает плавать на боку, а глаза перемещаются на одну сторону тела, функционально становящуюся верхней. Половое созревание наступает в возрасте 3-4 лет. Максимальный размер до 40-50 см при весе до 3 кг, продолжительность жизни до 45-50 лет.

Описание этого вида составил Wovoka, участник форума.

Антарктическая полускалярия (Verticalopsetta pseudopterophyllum)
Отряд: Камбалообразные (Pleuronectiformes)
Семейство: Вертикальные камбалы (Verticalopsettidae)
Место обитания: пресные водоёмы Антарктиды.
Массовое вымирание океанических рыб, связанное с «планктонной катастрофой» на рубеже голоцена и неоцена, дало потомкам прибрежных и донных видов реальную возможность перейти к пелагическому образу жизни. Среди новых обитателей открытого океана встречаются даже такие специализированные виды, как камбалы. Их эволюция в пелагических животных оставила на Земле несколько немногочисленных групп, которые демонстрируют разные этапы приспособления к плавающему образу жизни. Фактически, это уклонившиеся боковые ветви родословной линии пелагических камбал. Они сохранились в условиях сниженной конкуренции в некоторых уголках Земли.
Освободившаяся от ледяного покрова Антарктида была лишена собственного рыбьего населения, и здесь экологическую нишу рыб заняли даже личинки стрекоз. А из моря в антарктические реки проникли весьма своеобразные потомки камбал – вертикальные камбалы. Положение тела этих камбал типично для подавляющего большинства костных рыб, но совершенно нетипично для камбал: эти рыбы держат тело в вертикальном положении, хотя ряд признаков строения тела характерен для обычных «лежачих» камбал. Вертикальные камбалы обособились от остальных камбал, приостановив метаморфоз на ранней стадии, когда малёк ещё сохраняет вертикальное положение тела, но уже началось преобразование черепа. Глаза этих рыб отличаются разными размерами, хотя эта разница выражена не так сильно, как у камбал-циклопов, которым эти рыбы родственны. Это правосторонние камбалы, и правый глаз у них сохраняет нормальное положение на голове. Левый глаз находится на средней линии тела; он крупнее правого, направлен вперёд и может немного поворачиваться в стороны. Рот у этой рыбы также немного скошен на «зрячую» сторону. Жаберная крышка и основание грудного плавника на «слепой» стороне подняты выше средней линии тела, а на «зрячей», напротив, слегка опущены.
Антарктическая полускалярия обладает очень примечательной внешностью. Это рыба длиной около 20 см при высоте тела до 30 см и больше. Очертания тела у неё ромбовидные, и лишь хвостовой стебель с треугольным плавником нарушает эти очертания. Голова притупленная, со скошенным вверх и вбок ртом. Спинной плавник начинается чуть выше верхнего края левого глаза и тянется почти до хвостового стебля. Анальный плавник начинается немного впереди самой низкой точки тела и также тянется до основания хвостового стебля. Грудные плавники развиты нормально, но у плавника со «слепой» стороны наблюдаются признаки редукции – несколько уменьшено количество плавниковых лучей; он более узкий и длинный, чем плавник со «зрячей» стороны.
Брюшной плавник всего лишь один (правый), в редких случаях появляется другой плавник, но рудиментарный, редуцированный до короткой колючки. Брюшной плавник обладает длинными лучами, он удлинённый и остроконечный. С его помощью рыба может закрепляться на течении, держась за стебли растений.
Тело антарктической полускалярии окрашено в бежевый цвет с тёмными прерывистыми вертикальными штрихами. Слепая и зрячая стороны рыбы окрашены одинаково. Грудные плавники рыб прозрачны, а непарные плавники окрашены в буровато-жёлтый цвет. У самцов конец брюшного плавника белый – это признак полового диморфизма наряду с меньшей величиной и более насыщенной расцветкой.
Подобно своим предкам, антарктическая полускалярия является животноядным видом. Своим скошенным ртом она соскабливает сидячих животных со стеблей болотных растений, среди которых предпочитает держаться. Для питания рыба поворачивается к стеблю «зрячей» стороной и ориентируется в поиске корма с помощью находящегося на ней глаза.
Это проходная рыба, подобно практически всем рыбам Антарктиды. Осенью антарктические полускалярии поодиночке или небольшими стаями мигрируют в море, где зимуют, пока реки Антарктиды скованы льдом и сильно промёрзли. В морской воде у них созревают икра и молоки.
Нерест этих рыб происходит исключительно в морской воде, где может развиваться икра этих рыб и проходят первые стадии развития потомства. Весной начинаются брачные игры, представляющие собой очень любопытное зрелище. Самцы приобретают особую брачную окраску – «мраморный» чёрный узор на белом фоне. Изменчивость окраски очень велика: среди самцов встречаются как почти белые особи с немногими чёрными пятнами на голове, так и почти целиком чёрные рыбы с белым крапом на боках и хвосте. Самки в это время приобретают однотонную серо-голубую окраску. Самцы ухаживают за самками, касаясь их тела и головы удлинённым брюшным плавником. При этом самец преследует выбранную самку, совершая «порхающие» движения непарными плавниками и преграждая ей путь. Когда пара сформировалась, самец приобретает такую же окраску, как самка, но брюшной плавник у него остаётся чёрно-белым. В момент, предшествующий кладке икры, самец захватывает самку брюшным плавником и крепко держит. Сцепившаяся пара рыб плавает у поверхности воды.
Антарктические полускалярии являются пелагофилами. Плодовитость самки составляет около 100 тысяч очень мелких икринок с жировой каплей. Икра развивается в верхних слоях воды, и в течение 10 – 12 недель мальки постепенно претерпевают метаморфоз.
После нереста взрослые рыбы возвращаются в реки, где откармливаются личинками насекомых. Молодь первого года жизни обитает преимущественно в устьях и нижнем течении рек, но уже на следующий год молодые рыбы поднимаются на десятки километров вверх по течению.
Развитие у антарктической полускалярии протекает очень медленно. Половозрелость наступает в возрасте 4 – 5 лет, но продолжительность жизни достигает 30 лет и более.
Семейство вертикальных камбал распространено в водах южного полушария. Морские течения оказали большое влияние на распространение этих рыб, и ареал семейства очень разорванный – местообитания разных видов разделены сотнями километров открытого океана.
На Огненной Земле обитает родственный вид, хрустальная нескалярия (Verticalopsetta juvenilis). Это мелкая рыба, представляющая собой частично неотеническую форму, близкую к антарктическому виду. Это рыба значительно меньшего размера – длина её тела не более 10 см при высоте около 15 см. Она отличается полупрозрачным ромбовидным телом с тёмными вертикальными полосами и прозрачными плавниками. Этот вид питается планктонными ракообразными и личинками насекомых. Хрустальная нескалярия населяет реки и болота Огненной Земли и близлежащих островов, а также крайнего юга Южной Америки. Она способна расти и развиваться в водоёмах разной солёности, но откладывает икру исключительно в морской воде. Эта рыба нерестится парами или небольшими стайками в зарослях бурых и зелёных водорослей.

Идею о существовании этой группы рыб высказал Семён, участник форума.

Красный водорослевый ёж (Sterechinus ruber)
Отряд: Эхиноида (Echinoida)
Семейство: Эхиниды (Echinidae)
Место обитания: прибрежные воды Антарктиды, отдельные популяции встречаются около ближайших к ней островов.
Морские ежи понесли ущерб в эпоху человека главным образом от неумеренного вылова и загрязнения океана. Сильнее всего пострадали тропические виды, связанные с рифами – большинство из них вымерло, не оставив потомков. Больше повезло видам, населяющим умеренные и приполярные воды, хотя их разнообразие также снизилось. Потомки выживших мелких видов в неоцене оказались не менее разнообразными, чем в голоцене. Один из типичных антарктических видов – красный водорослевый ёж, потомок вида Sterechinus neumayeri.
Диаметр панциря этого вида – около 15 см, длина игл до 8 см. Форма тела круглая, слегка сплюснутая сверху вниз. Цвет поверхности тела красноватый за счёт поселяющихся на его иглах микроскопических красных водорослей. Этот морской ёж питается водорослями вместе с сидящими на них животными. Он легко сгрызает их с камней, поедая даже прочные нижние части слоевищ, и оставляет после себя полосу чистой поверхности камня. Однако он привязан к крупным скоплениям водорослей, поэтому с появлением в антарктических водах паральгоцетусов популяция красного водорослевого ежа переживает кризис – единый ареал распался на несколько участков. Самые крупные особи более заметны и чаще попадаются врагам: чайкам-пингвинам и рыбам. Зато некоторые средние и мелкие особи приобрели больше игл и более прочный панцирь, затрудняющие поедание. Таким образом, в новых условиях в популяции активно происходит процесс эволюции.
Размножение происходит в октябре-ноябре, когда в Южном полушарии в разгаре весна, лёд тает, а вода прогревается. Красные водорослевые ежи одной популяции образуют скопления из нескольких десятков особей и синхронно выбрасывают яйца и сперму в воду. Личинка ведёт планктонный образ жизни на протяжении нескольких недель. Далее она оседает на дно и превращается в молодого морского ежа, сохраняющего шарообразную форму тела. На стадии личинки происходит расселение личинок и обмен генами между популяциями. Взрослые особи перемещаются медленнее – обычно они расселяются всего лишь на десятки и сотни метров. Половая зрелость наступает в 2 года, продолжительность жизни – до 13 лет.

Этот вид иглокожих открыл Ник, участник форума.

Кроваво-красная морская звезда (Odontaster haematus)
Отряд: Вальватиды (Valvatida)
Семейство: Одонтастериды (Odontasteridae)
Место обитания: мелководные участки антарктических морей до глубины 120-200 метров.

Рисунок Биолога

Морские звёзды Odontaster validus, обычные в своё время антарктические морские звёзды, пережили эпоху человека благодаря своей неприхотливости, хоть их численность в это время заметно снизилась. Реликтовые популяции Odontaster validus ещё встречаются в антарктических водах, однако рядом с ними живёт их более хищный потомок – кроваво-красная морская звезда. Выживание предкового вида стало возможным благодаря относительной неприхотливости и устойчивости к повышенным температурам воды.
Потомок значительно изменился по сравнению с предком: это морская звезда диаметром до 33 см, имеющая 13 лучей (у предка было всего лишь 5). Лучи чётко отграничены от центрального диска. Цвет верхней стороны тела кроваво-красный, нижняя сторона желтовато-белая. Эта крупная одиночная морская звезда всеядна, питается в основном рыбой, моллюсками, иглокожими и икрой; иногда она поедает более мелких особей своего вида. Её численность контролируют другие морские звёзды, а также некоторые головоногие моллюски (например, едкий кальмар) и клыкачи. При нападении хищников морская звезда может лишаться части лучей и куска тела, но успешно регенерирует. Форма тела обычно восстанавливается в течение 1-2 лет. Ели повреждения велики, у восстановившейся морской звезды может быть меньше лучей – до 9-11.
Нападая на добычу, эта звезда может стремительно вывернуть желудок, накрывая им добычу. Проглоченный ей при этом ил извергается после втягивания желудка. Добыча с твёрдой раковиной может перевариваться прямо в раковине.
Размножение происходит в тёплое время года и растянуто с весны до осени. Эти животные являются двуполыми, но самцы и самки не отличаются особенностями внешности. Самки вымётывают мелкие яйца в воду, где происходит оплодотворение. В толще воды из яиц выходят личинки, которые развиваются в планктоне около 18 месяцев. Развитие до полной зрелости занимает от 3 до 8 лет, но животное отличается значительным долголетием: общая продолжительность жизни может достигать 120 лет.

Этот вид иглокожих открыл Ник, участник форума.

Едкий кальмар (Psychroteuthis antarcticus)
Отряд: Кальмары (Teuthida)
Семейство: (Psychroteuthidae)
Место обитания: антарктические и субантарктические моря, побережье Антарктиды, острова Субантарктики, крайний юг Новой Зеландии, Южной Америки и Африки.

Рисунок Биолога

Многочисленный и неприхотливый ледяной кальмар (Psychroteuthis glacialis) сумел пережить эпоху человека. Резкое сокращение численности поедающих его видов стимулировало восстановление популяции и увеличение его численности. Более того, смещение Антарктиды на север стимулировало видообразование данного кальмара, и в антарктических морях обитают несколько видов-потомков. Они схожи по морфологии, отличаясь окраской и особенностями образа жизни. Наиболее типичный представитель данного комплекса видов – едкий кальмар.
Данный вид головоногих – довольно крупный: длина мантии 65 см, ловчие щупальца вытягиваются на 75 см. Фоновая окраска покровов тела тёмно-серая, способна изменять цвет в пределах от почти белого до розового и красновато-бурого. Тело в спокойном состоянии утолщённое, бочонковидное; плавники широкие, с длинным основанием, заходят на бока тела. Щупальца короткие и сильные, глаза крупные. Это сравнительно тихоходный вид кальмаров, питающийся в толще воды и на дне. Едкие кальмары плавают стайками, питаясь рыбой, макропланктоном и донными животными. Едкий кальмар способен поедать морских ежей, перевернув их ротовым отверстием к себе и нанося ядовитый укус роговым клювом. Панцирь животного раскусывается прочным клювом. У этого вида кишка образует выраженный мешкообразный желудок, который может обрабатывать труднопереваримые виды корма: это позволяет кальмару питаться трудноусвояемой пищей при недостатке пищи хорошего качества. При нападении врагов – крупных рыб, морских птиц и айяпухов – едкий кальмар выбрасывает облако зеленоватых чернил с едким запахом и сильным раздражающим действием на слизистые оболочки.
Нерест происходит в конце зимы в глубокой воде, где личинки подвергаются меньшей опасности. Самец приобретает яркую окраску – многочисленные чёрные пятна неправильной формы по бледно-розовому фону; самка в этот момент бледнеет. Во время спаривания самец захватывает мантию самки и откладывает сперматофоры непосредственно на наружную дорсальную поверхность мантии самки. После спаривания тело самца быстро деградирует и он гибнет в течение 2-3 дней. Самки откладывают яйца в небольших слизистых мешочках, сильно разбухающих в воде, приклеивая их к плавающим предметам, или просто выбрасывают в воду. После кладки взрослые самки погибают. Плодовитость составляет до 200-300 тысяч мелких яиц от самки. Личинка развивается в планктоне, на этой стадии значительная часть потомства гибнет. Половая зрелость наступает в 4-5 лет.

Этот вид моллюсков открыл Ник, участник форума.

Черепицевидная псевдомидия (Pseudomytilus carinatus)
Отряд: Митилоидеи (Mytiloidea)
Семейство: Митилиды (Mytilidae)
Место обитания: моря от Антарктики до Фолклендов и Кергелена.

Рисунок Биолога

Разнообразие антарктических двустворчатых моллюсков сокращалось дважды. Первый раз это произошло во времена человека, когда часть видов стала редкостью в результате промысла или была уничтожена разрушением мест обитания. Вторая волна вымирания прокатилась по морским обитателям, когда материк сдвинулся на север, и к побережью стали поступать более тёплые экваториальные воды. В это время некоторые холодолюбивые двустворчатые не смогли размножаться при повышении температуры, и их место заняли переселенцы из более тёплых вод. В неоцене антарктические двустворчатые моллюски достаточно разнообразны. С появлением в этих местах паральгоцетусов, расчищающих водорослевые поля, они смогли занять больше мест для жизни, поселяясь на свободных от водорослей участках мелководий. Один из таких успешных видов – черепицевидная псевдомидия, которая является потомком чилийской мидии (Mytilus chilensis), одного из двустворчатых моллюсков холодных вод Южного полушария, культивировавшегося человеком.
Длина раковины – до 10 см при высоте 4,7 см. Наружная поверхность раковины может быть тёмно-оливковой, тёмно-коричневой и чёрной. Раковина тонкостенная, каплевидной формы, с симметричными створками. Скопления моллюсков напоминают положенную друг на друга черепицу и время от времени особи, сдавленные сородичами, открепляются и выбираются на свободную воду. Подобное расположение особей в колонии – реакция на хищничество морских звёзд. Нахождение моллюсков в глубине скопления оказывается более безопасным, но там им не хватает корма. Подобно предкам, черепицевидная псевдомидия фильтрует планктон из морской воды. Животные селятся на участках со стабильным течением, которое помогает им отфильтровывать пищу. Вводной сифон направлен навстречу течению, которое пассивно омывает жабры моллюска, фильтрующие органические частицы из воды.
Сезон размножения у этого вида – осень; моллюски раздельнополые, половой диморфизм не выражен. В отличие от предковых видов, самки черепицевидной псевдомидии не вымётывают яйца в воду, а оставляют их в мантийной полости. Самцы через выводной сифон выбрасывают сперматозоиды в воду. Через входной сифон самки они попадают в её тело и оплодотворяют находящиеся под защитой раковины яйца. Эмбрионы на начальной стадии развития (трохофоры) живут не в планктоне, а в наружных полужабрах самки. Обычно с осени в течение всей зимы они находятся под защитой родительской раковины, где превращаются в следующую стадию – велигер. Весной начинается вторая стадия нереста: одновременно у всех самок выводятся тысячи велигеров – обычно это происходит в отлив, и волны уносят их в море. Велигеры развиваются в планктоне около двух месяцев, а затем оседают на субстрат. В течение некоторого времени они могут ползать по субстрату и открепляться от него, разыскивая колонии своего вида и лучшие места для поселения. При этом они ориентируются на запах сородичей, предпочитая селиться рядом с ними. Половая зрелость наступает ещё через год. Продолжительность жизни довольно большая, до 50-70 лет. Большую опасность для этих сидячих животных представляют айсберги, повреждающие раковины животных. Выживать в таких условиях моллюскам помогает хорошая способность к регенерации – иногда встречаются особи, срастившие раковину после сильных повреждений.

Этот вид моллюсков открыл Ник, участник форума.

Китохвост-гарпунщик (Сeticaudis lancearius)
Отряд: Ксеноптероподы (Xenopteropoda)
Семейство: Китохвосты (Ceticaudidae)
Место обитания: моря Антарктики, глубины от 1 до 200 метров, в том числе вблизи берегов.
В неоцене среди брюхоногих моллюсков есть успешная группа ксеноптеропод – плавающих брюхоногих, конвергентно схожих с крылоногими моллюсками (Pteropoda) эпохи человека, которые исчезли во время «планктонной катастрофы». Ксеноптероподы перешли к пелагическому образу жизни, занимая вакантные места планктонных животных в экосистемах раннего неоцена и приспосабливаясь к различному образу жизни. Некоторые виды приспособились к хищничеству и превратились в доминирующих планктонных хищников. В холодных морях Южного полушария таким видом является китохвост-гарпунщик, крупный пелагический хищник с ядовитым укусом. Длина тела животного достигает 60-70 см; форма тела животного относительно постоянная. Очертания тела веретенообразные, раковина исчезла полностью. Окраска тела голубовато-серая; ткани полупрозрачны, поэтому через стенку тела видны внутренние органы и сокращения мускулатуры. В толще мышц из соединительных тканей развивается упругий хрящеватый тяж, тянущийся вдоль всего тела. Он играет роль внутреннего скелета и даёт опору мышцам.
В передней части тела скелетный тяж расширен в пластинку, служащую опорой для мускулов головы и радулы. У животного крупная цилиндрическая голова с выдвижным языком-радулой, вооружённым острыми ядовитыми зубами. Крупные глаза расположены на подвижных пеньках в основании длинных раздвоенных щупальцев, обильно снабжённых хеморецепторами. Рыло подвижное, вытягивается в трубку, а благодаря мягким и эластичным краям рта может присасываться к поедаемому объекту. При нападении на подвижную добычу вроде рыбы китохвост-гарпунщик «стреляет» подвижным языком с радулой на конце, поражая её ядовитыми зубами. Многочисленные мелкие роговые зубы на радуле скребут пищу. Этот вид питается главным образом живыми планктонными и нектонными животными, но может поедать падаль.
Для всего семейства китохвостов характерно необычное для ксеноптеропод развитие плавников – боковые плавники маленькие, зато на заднем конце ноги развивается одиночный горизонтальный плавник. Мускулатура хорошо развита, животное плавает за счёт изгибов всего тела в вертикальной плоскости – как китообразные. Задняя часть ноги этого вида расширена в хрящеватый двухлопастный плавник, напоминающий хвост кита. Упругость ему придают тонкие роговые «спицы», отрастающие от задней части скелетного хряща, где имеется небольшое расширение. Боковые плавники короткие и малоподвижные, играют роль рулей и стабилизаторов во время передвижения.
Этот вид является гермафродитом. Сезон размножения – конец весны и лето. Животные отыскивают друг друга по запаху и взаимно оплодотворяют друг друга. Для этого вида характерна забота о потомстве: взрослая особь носит икру на себе, прикрывая складками мантийной полости. В случае нападения родитель защищает кладку, вытягивая голову в сторону противника и нанося укусы. В кладке до 500 относительно крупных яиц, разбухающих после кладки. Личиночные стадии протекают в яйце, из которого после 3-месячной инкубации выходит миниатюрная копия взрослой особи, отличающаяся лишь более развитыми боковыми плавниками. Половая зрелость наступает в возрасте 1 года, продолжительность жизни – до 8-9 лет.

Лопатохвост жгучий (Fossoricauda urens)
Отряд: Ксеноптероподы (Xenopteropoda)
Семейство: Китохвосты (Ceticaudidae)
Место обитания: моря Антарктики вдали от берегов, глубины от 5 до 50 метров.
В семействе пелагических моллюсков китохвостов прослеживаются разнообразные жизненные стратегии, снижающие межвидовую конкуренцию. Узкая специализация может практически избавить вид от конкурентов, хотя увеличивает его шансы на вымирание при изменении условий жизни.
Узкоспециализированным представителем китохвостов является лопатохвост жгучий – пелагический вид моллюсков, специализированный на питании ядовитыми щупальцами кишечнополостных. В отличие от хищных китохвостов, у этого вида мышцы развиты значительно слабее, более водянистые и прозрачные. Тело этого моллюска в целом полупрозрачное: парящее в воде животное с трудом различимо в воде. Длина взрослого животного достигает 40-45 см. В образе жизни лопатохвост жгучий демонстрирует конвергентное сходство с медузоядной талассофантазмой (Thalassophantasma medusophaga), обитающей в холодных водах Северного полушария. Этот вид объедает щупальца медуз, в том числе самых крупных и ядовитых.
У этого вида раковина утрачена полностью, и следы её присутствия остаются лишь в форме внутренних органов. Тело относительно короткое и широкое, с конической головой на подвижной «шее». На голове растут крупные разветвлённые щупальца, способные в случае опасности втягиваться в специальные сумки в их основании. Глаза шаровидные на коротких подвижных стебельках. Передняя часть головы способны вытягиваться в виде узкого подвижного хоботка. Язык может высовываться изо рта, снабжён многочисленными крючковатыми роговыми зубцами.
Этот вид китохвостов – медлительный пловец. У него широкий округлый хвост и короткие подвижные боковые плавники округлой формы, позволяющие маневрировать и плавать на короткие дистанции. На большие расстояния лопатохвост плавает при помощи изгибов тела в вертикальной плоскости, но долго плавать не может. Ткани тела полупрозрачные, окраска розовато-серая. На краях боковых плавников и хвоста разбросаны многочисленные чёрные пятна, делающие животное заметным в толще воды. На головных щупальцах пятна превращаются в поперечные полоски.
Пища этого вида – различные мягкотелые планктонные беспозвоночные, в особенности медузы и сифонофоры. Мелких животных этот моллюск втягивает в рот целиком, у крупных медуз отщипывает щупальца. Во время нападения на медуз тело животного неподвижно, за исключением интенсивно работающих боковых плавников. С их помощью моллюск способен плавать вперёд и назад, разворачиваться на месте и сохранять положение в пространстве относительно объекта нападения.
Несмотря на медлительность, этот вид хорошо защищён от врагов. Поедая стрекающих кишечнополостных, лопатохвост накапливает в тканях стрекательные клетки, и при нападении хищников обороняется с их помощью. Они откладываются главным образом в плавниках и щупальцах.
Этот вид является гермафродитом и проявляет заботу о потомстве. Взрослое животное вынашивает лепёшки мелкой икры на нижней стороне тела. В кладке до 500 тысяч икринок. Развитие икры продолжается до 4-5 месяцев, есть стадия пелагической личинки, продолжающаяся до полугода. Продолжительность жизни – до 9-10 лет.

Планктобазилевс (Planktobasileus ferox)
Отряд: Дискомедузы (Semaeostomeae)
Семейство: Ульмариды (Ulmaridae)
Место обитания: холодные воды южной Атлантики возле Антарктики и юга Южной Америки.

Рисунок Биолога

В морях неоцена медузы не вымерли и даже процветают. Они по-прежнему населяют воды всех океанов от поверхности до тёмных глубин. Многие из них просто парят в толще воды, схватывая рыбёшек и рачков, как они делали в эпоху человека и доисторические времена. Есть такие виды, которые ведут донный образ жизни. Некоторые из пелагических форм достигли огромных размеров – главным образом сцифоидные медузы. Самый крупный вид среди них – планктобазилевс, обитатель холодных вод Южного полушария.
Как и у других стрекающих, тело этой медузы состоит из эктодермы и энтодермы, между которыми располагается желеобразная мезоглея. По размеру этот «царь планктона» превзошёл голоценовых цианей: стандартный размер купола – от 2 до 6 метров (у самых крупных экземпляров высота купола – до 180 см). Длина ротовых лопастей и ловчих щупалец достигает 20-30 метров. Вход в кишечную полость, как и у других сцифоидных, небольшой, и её края подогнуты вниз. Купол полупрозрачный с бледными пятнами фиолетового цвета. Очень длинные ротовые лопасти белёсого цвета, с волнистыми краями и многочисленными наростами разной формы, похожими на ягоды. Этих лопастей двенадцать – четыре группы по три штуки. Их ширина – до 70-80см, иногда больше. Щупальца очень растяжимые, круглые в сечении, несут группы стрекательных клеток, заметные на них в виде поперечных поясков. Для увеличения поверхности щупальцев на них развиваются продольные складки и шишковидные выросты. Когда щупальце растягивается, оно становится плохо заметным в воде; его прикосновение опасно даже для крупной рыбы. Оторванное щупальце с лёгкостью восстанавливается.
Планктобазилевс ведёт образ жизни, традиционный для большинства медуз: еле заметное гигантское существо просто парит в толще воды. Оно совершает редкие пульсирующие движения с помощью краёв купола, поддерживая своё положение в пространстве, и движется при помощи сокращений всего купола. Огромные и плохо заметные в воде щупальца длиной 20-30 метров – смертельно опасная ловушка для мелких существ, живущих в толще воды: на эти образования, буквально набитые стрекательными клетками, попадаются в основном рачки, головоногие и рыбы, которые затем отправляются в гастральную полость.
Планктобазилевс очень ядовит: его яд способен убивать крупных акул, поэтому они держатся в стороне от огромных медуз. Также он может нанести вред паральгоцетусам, причём иногда просто касанием щупальца: ожог в хвост вызывает его онемение, хотя это не смертельно; значительно опаснее ожог грудной клетки. Если это млекопитающее запутается в щупальцах, смерть наступает мгновенно. Правда, планктобазилевсы и паральгоцеты обычно не встречаются – они водятся на разных глубинах. Из-за такой смертоносности у планктобазилевса почти нет врагов – лишь некоторые рыбы способны выжить после его ожогов. Однако на щупальцах этой медузы водятся рачки-комменсалы, а некоторые моллюски поедают сами щупальца. Место пребывания огромного стрекающего не постоянно: днём оно парит в толще воды недалеко от поверхности, а вот ночью медуза уходит на глубину.
Размножение планктобазилевса происходит так же, как у других сцифоидных: результатом полового размножения 2 особей становится плавающая микроскопическая личинка, которая оседает на дно и превращается в полип, растущий на подводном основании мелкого островка или подводной скале на небольшой глубине. Диаметр полипа с расправленными в стороны щупальцами – 10-15 см. От него последовательно отпочковывается около десятка медуз, диаметром также около 10-15 см, но с более длинными щупальцами. Они постепенно растут, хотя на этой стадии часто могут стать чьей-то жертвой.
Продолжительность жизни медузы планктобазилевса – не более 3-4 лет.

Этот вид кишечнополостных открыл Мамонт, участник форума.