Уэйн Дуглас Барлоу "Экспедиция"

Уэйн Дуглас Барлоу

Экспедиция

Письменный и художественный отчёт о путешествии на Дарвин IV в 2358 году н. э.

ШОНЕ, СЕГОДНЯ
И КЕЙЛИ, ЗАВТРА

All rights reserved.
No portion of this book may be reproduced — mechanically, electronically, or by any other means, including photocopying —without written permission of the publisher. Published simultaneously in Canada by Thomas Allen & Son Limited.

Библиотека Конгресса, данные из каталога публикаций

Барлоу, Уэйн Дуглас.
Экспедиция: письменный и художественный отчёт о полёте к Дарвину IV в 2538 году нашей эры /Уэйн Дуглас Барлоу

ISBN 0-89480-982-2 (ткань)-ISBN 0-89480-629-7 (бумага)
1. Барлоу, Уэйн Дуглас – темы, мотивы. 2. Жизнь на других планетах в искусстве. 3. Жизнь на других планетах. I. Заглавие.

N6537. B217A4 1990
759.13-dc20

88-40228
CIP

Дизайн книги Лайзы Холландер и Сэнди Кауфман

Перевод: Павел Волков

Художественная обработка иллюстраций: Александр Смыслов, Dragontunders, AirborneTerror.

Перевод надписей: Александр Смыслов,

Workman Publishing
708 Broadway
New York, NY 10003

Выпущено в Соединённых Штатах Америки

Первое издание в сентябре 1990 г.

10 987654321

БЛАГОДАРНОСТИ

Я должен выразить глубокую благодарность множеству людей, которые так или иначе помогали мне. Первая среди них – моя жена Шона, которая не только скрасила мне долгие дни, проведённые в сомнениях, своими неисчерпаемыми содействием и верой в меня, но ещё и смогла подарить мне прекрасную дочку Кайли. Шона – это тот эмоциональный краеугольный камень, на котором зиждется не только эта книга, но и вся моя жизнь.
Мои родители, Доротея и Си, а также Эми тоже оказали мне огромную поддержку, терпеливо выслушивая меня, когда я впадал в отчаяние. Лучшей семьи я и представить себе не могу.
Искренней благодарности заслуживает мой издатель Питер Воркмен – за его взгляды и за веру в «Экспедицию» с самого начала. Без него эта книга никогда не вышла бы в свет. Я не могу выразить всей своей благодарности Терри Биссону за его умения и понимание в качестве моего редактора. Он сразу же уловил дух книги. Лайза Холландер и Сэнди Кауфман, дизайнеры книги, заслуживают величайшего уважения и благодарности за их творческую энергию при работе над проектом.
Также я хотел бы поблагодарить моего агента Мерили Хейфиц из «Райтерс Хаус» и доктора Стэнли Шмидта, главного редактора журнала «Analog». Обширные и глубокие познания Стэна во многих вопросах оказали мне неоценимую помощь и часто несли свет туда, где прежде была темнота.
И в конце я должен сказать несколько тёплых слов о нашем покойном коте Борисе, который на протяжении долгих месяцев был моим верным безмолвным компаньоном, и чьи животные изящество и благородство служили мне источником вдохновения. Во многом эта книга – о нём.

Оглавление

Предисловие	9
ЛУГА И РАВНИНЫ
Лученосец и гироспринтер	25
Степной таранщик	33
Стрелорот и шипоспин	35
Хищнодрево и призмалопа	43
ЛЕС И ЕГО ОКРАИНЫ
Лесоносец	51
Сальтоствол	59
Лесной брюхолаз и хлебальщик	65
Кинжальщик	73
Крылатый быстрохват	85
АМЁБНОЕ МОРЕ И ЗОНА ЛИТОРАЛИ
Мешкоспин	91
Императорский морской странник	97
Череп морского странника и литторалопа	107
Пестрокрыл	115

ГОРЫ
Килевый брюхолаз	121
Крылатый скакун	127
Пузырерог	133
ТУНДРА
Полярная травяная волокуша и тундровый пахарь	139
Унт и летучий житель мумии	151
Ледолаз и снегоскок	161
ВОЗДУХ
Рапирник и симмет	171
Морщинистый паритель	177
Эосапиен	181

Отлёт	191

Предисловие

Много лет назад, когда я был маленьким ребёнком, мой прадед сажал меня к себе на колени и рассказывал замечательные истории о давно исчезнувших местах и существах. Но его истории не были обычными сказками о рыцарях и драконах, или о волшебных королевствах. Нет, его истории были теми же, что рассказывал ему его собственный прадед – яркими рассказами о существах, которые когда-то свободно бродили по всему нашему земному шару.
Он рассказывал о громадных стадах грациозных жирафов, антилоп и зебр, которые покрывали равнину от горизонта до горизонта; о гигантских, похожих на рыбу китах, которые плавали по океанским глубинам, сражаясь с огромным многоруким кальмаром; о величественных слонах, которые нежно и осознанно заботились друг о друге, и о сотнях других животных. Эти истории захватили моё воображение, и мой детский ум будет играть с этими образами ещё долгое время после того, как были рассказаны эти истории. Но, прежде чем рассказывать эти истории, прадед всегда говорил мне, что у его рассказов всегда будет печальный конец – он будет напоминать мне о том, что существ, которых он описал, в дикой природе больше нет, и что они никогда не вернутся. Его уроки не прошли понапрасну, потому что, пока я вырастал из беззаботного мальчишки в серьёзного мужчину и всё это время постепенно осознавал, что всецело посвящу себя искусству и естествознанию, я был глубоко опечален теми безразличием, жестокостью и эгоизмом, которые вызвали массовое вымирание почти всей популяции животных на планете.

Фотография, сделанная со сверхсветового спутника расы има, которая стала поводом для организации
первой экспедиции на Дарвин IV в 2355 году.

Что случилось бы с Землёй, если бы её варварская эксплуатация продолжалась и дальше? Этого никто не может сказать, поскольку, как мы все знаем, более сотни лет назад к нам на помощь пришёл доброжелательный народ звёздных путешественников. Было ли это сделано из чувства любви ко всему живому, или же просто из болезненной страсти исправлять нечто испорченное, но раса има приняла в свои руки наш измождённый мир и начала учить нас, как его восстанавливать.
Сегодня Земля ещё очень далека от исцеления. Поистине, има творили чудеса – по итогам Соглашения между има и людьми в 2231 году, после последней Войны за тропический лес мы больше не управляем нашим миром – но из-за размеров нанесённого ущерба улучшение нашей разрушенной экологии и климата происходит очень постепенно. А результаты целых веков нашей недальновидности просто поразительны. Массы насекомых, мутировавших под воздействием химических веществ, ещё более крупных и агрессивных, чем их предки из дикой природы, ползают и летают по нашим ядовитым городам. Эти дети отравленной ночи – наследие токсичных отходов, дефолиантов и кислотных дождей. Что касается наземных позвоночных, то за стенами тех немногих жалких зоопарков, которые по-прежнему существуют, нет ничего крупнее серой крысы (которая сама по себе весьма многочисленна). Океаны, которые в далёком прошлом считались неисчерпаемым источником благ, а в недавнем – бездонной свалкой отходов, представляют собой настоящий бульон из мусора и химикалий: они загрязнены и почти безжизненны. Небеса также пусты и серы. При такой степени опустошения нашего мира человечеству не так уж и приятно гулять по своему увядшему и болеющему саду, даже рука об руку с има, проявляющими к нам почти родительскую заботу.

Генетически видоизменённые земные коровы, слепые и беспомощные, сидят на вершине холма в экспозиции зоопарка. Это типичные образцы крупной фауны, оставшейся на Земле – кошмарные формы, генетика которых была испорчена загрязнением.

С открытием двойной системы Дарвина и её шести планет в груди у анахронизмов вроде меня самого, бывших любителями Природы, возникло ощущение надежды. Има послали беспилотный зонд для исследования этой отдалённой системы и начали планировать экспедицию для двух биологических видов под своим руководством и покровительством – это была возможность просвещения и перевоспитания, предоставленная человечеству. Для этой трёхлетней одиссеи они собрали широкопрофильную команду из первопроходцев, учёных, техников и исследователей. Благодаря моим картинам и рисункам исчезнувшей фауны Земли я был выбран для участия в качестве художника-анималиста. Я должен был обеспечить «более субъективное и живое впечатление о планете Дарвин IV и её формах жизни», чем состав обычных голографов и фотографов экспедиции. Я буквально прыгал от восторга, получив эту удивительную возможность, равно как и гораздо более известные личности, такие, как сэр Хидейоши Гунн из экспедиции на Титан, доктора Отиллия Стедман и Кейли МакКарти, участницы восхождения на гору Олимп, и профессор Сянь Чу, участник злополучного спуска в Большое Красное Пятно.
Има тщательно обследовали нас, чтобы выяснить наши ощущения по отношению к одиночеству и нашу способность покинуть Дарвин IV точно таким же, каким мы его обнаружим. Мы станем одинокими наблюдателями, странствующими над поверхностью планеты в небольших индивидуальных парящих капсулах, словно крылатые семена на ветру. Има разработали целую сеть микроспутников с искусственным интеллектом, которые рассредоточатся над поверхностью Дарвина IV, поддерживая постоянный контакт всех исследователей-одиночек с тремя огромным орбитальным кораблями-матками. Эти корабли, известные как «Орбитальные звёзды», станут штабом экспедиции, базами ремонта и технического обслуживания, а также исследовательским оборудованием.

Подготовка к Экспедиции началась в 2355 году. Има вывели свою «Орбитальную звезду», предназначенную для размещения людей (земляне дали ей прозвище «Морская звезда»), на орбиту и отправились к Дарвину на двух других кораблях. Через год, после того, как на борт были загружены припасы и оборудование, мы покинули орбиту Земли и начали путешествие длиной в девятнадцать месяцев к краю Солнечной системы на обычной скорости. Мы с моими товарищами по экспедиции были заключены в капсулы для сна. Миновав Плутон, наши пилоты-има запустили главный двигатель, и во мгновение ока мы преодолели 6,5 световых лет до системы Дарвина. Мы вышли на орбиту над Дарвином IV 6 января 2358 года.
С высоты около 39 000 километров нам открылся великолепный вид на планету, для исследования которой мы прибыли сюда. Обладая экваториальным диаметром в 6563 км, Дарвин IV несколько меньше Земли. Его преобладающий цвет – тёмно-охристый, нарушаемый редкими пятнами красного цвета и двумя чётко очерченными полярными ледовыми щитами. Четвёртая планета

Сконструированный расой има летающий конус, снабжённый мощным турбовентиляторным двигателем Изара и оборудованный широким спектром устройств обнаружения и записи, был ключевым звеном в наших исследованиях разнообразных ландшафтов Дарвина IV. Мой аппарат отказал лишь один раз.

и две её маленьких луны обращаются вокруг двойной звезды класса F на расстоянии двух АЕ*, и ей требуется два земных года, чтобы совершить один полный оборот. Эти две звезды, довольно сильно отличающиеся друг от друга по размеру, находятся настолько близко друг к другу, что зачастую создают впечатление одной звезды; эта близость почти полностью нивелирует странные оптические эффекты дневного света, которые наблюдаются в случае более явной двойной звезды. Дарвиновский день длится 26,7 часа.
Обширные открытые равнины, которые многие из нашей партии считают древним морским дном, являются домом для подавляющего большинства представителей фауны Дарвина IV. Многие виды эволюционировали в гигантские формы; предполагается, что это явление – следствие относительно низкой силы тяжести на планете (0,6 земной) и богатой кислородом атмосферы.
Равнины поддерживают жизнь разнообразнейшей фауны, варьирующей по размерам от мелких падальщиков-землероев через питающихся растительностью трипедалий и питающихся жидкостями хищных бипедалий к огромным фильтраторам воздуха, каждый из которых тонко приспособлен к своей экологической нише.
Самая крупная и наиболее известная форма жизни на Дарвине IV принадлежит другому природному сообществу – Амёбному морю. Эта причудливая и неверно названная область покрыта студенистым организмом толщиной десять метров, охватывающим почти пять процентов поверхности планеты; фактически, это самое большое известное единичное колониальное животное. Амёбное море является домом громадного императорского морского странника – чудовищного, невообразимых размеров живого существа, которое можно было увидеть следующим по неестественно гладкой равнине на самой знаменитой серии изображений, переданных зондом има. Возможно, из-за способностей желеобразного «моря» к поглощению ударов и распределению веса морские странники и достигли поистине титанической величины. Ни одно из известных живых существ не может сравниться с ними по размерам.
Горная область Дарвина IV почти полностью опоясывает планету по экватору. Хотя горы не настолько уж непроходимы, они создают множество проблем для огромных мигрирующих стад этой планеты. Каждый год бури и туманы уносят жизни тысяч особей, когда те движутся по трудным и зачастую обледеневшим проходам в горах.
Поскольку на Дарвине IV совсем нет океанов и морей, полярные ледяные щиты – это самые большие скопления воды в форме древнего льда. Эти ледники отступают и наступают в соответствии со сменой времён года; как и на Марсе, южный ледниковый щит становится больше своего северного аналога из-за более долгой южной зимы.
Свидетельство в форме бесчисленных ископаемых пней деревьев, рассеянных повсеместно по равнинам, позволило нашему ведущему ботанику, доктору Доротее Кей, выдвинуть предположение о том, что Дарвин IV некогда был значительно более тёплой и влажной планетой. В настоящее время фрагментарные лесные массивы составляют лишь около пяти процентов растительности на поверхности Дарвина IV,

* АЕ – астрономическая единица, расстояние от Земли до Солнца. – прим. перев.

но даже в этом случае они стали самым большим вызовом для исследования их экспедицией. Гигантские пластинокорые деревья с их массивными стволами и искривлёнными ветвями, окружённые густым подлеском, сделали невозможным проникновение в лес на летающем конусе. Нам приходилось довольствоваться проникновением в лесной массив на несколько сотен метров, следуя вдоль случайного ручья, или, чаще всего, просто облётом вокруг и исследованием при помощи наших инструментов.

Отдавая дань почти безупречной работе изумительного транспортного средства има, в котором я провёл так много времени, я считаю необходимым сказать несколько слов и о нём самом. Летающий конус Mark IVA МодНаб (модуль наблюдения) был сконструирован около двадцати лет назад инженерами расы има в расчёте на пилотов-людей и снабжён датчиками, которые дополняют и усиливают человеческие чувства. Нуждаясь в пополнении запасов продовольствия и топлива лишь раз в неделю, я путешествовал по Дарвину IV с потрясающим комфортом, полным климат-контролем и в постоянном контакте с «Орбитальной звездой». Когда я сидел в своём универсальном кресле MSB-III, все функции управления и мониторы регулировались буквально кончиками моих пальцев. А когда я глядел сквозь стеклянные стенки кабины, дающие обзор в 360 градусов, я мог видеть и слышать вещи, совершенно недоступные обычному человеку. Лавина образов и информации отображалась на стекле, снабжённом слоем жидких кристаллов, показывая мне навигационную информацию, а также увеличенные изображения и образы в инфракрасном свете. Аудиосистема, помимо проигрывания Моцарта в моменты моего отдыха, могла усиливать ультразвуки или отфильтровывать посторонние звуки. В дополнение к возможностям летающего конуса в моём распоряжении находилась батарея дистанционно управляемых летающих аудио/видео зондов (АВЗов), при помощи

которых я мог обследовать местность в четырёх различных направлениях одновременно. В целом мне сложно даже представить себе более прочное и универсальное оборудование, чем МодНаб из металлокерамики и титана.

Растительность Дарвина менее разнообразна, чем была земная до того, как её погубило загрязнение, допущенное человеком. Суккуленты – это явно доминирующий класс растительной жизни. Засушливые равнины покрыты густыми зарослями трубчатой травы – стеблевым суккулентом толщиной с карандаш, который растёт удивительно быстро. Эта трубчатая трава и её родственники, кормовая шар-трава и пузырчатый тростник, служат кормом для травоядных обитателей равнин, предоставляя им готовый источник необходимой влаги. В некотором роде богатые суккулентной растительностью саванны – самый близкий аналог настоящих океанов на Дарвине IV, поскольку количество воды, накопленной внутри растений, просто огромно.
Только ближе к горам или лесам суккуленты уступают место другим формам растений. В пейзаже начинают доминировать непроходимые заросли низкорослого кустарника, образованные непролазным кустом, шепчущим кустом и взрывчатой лианой, которая обладает взрывающимися пыльцевыми мешочками. Они, в свою очередь, уступают место величественным пластинокорым деревьям, королям растительного царства на Дарвине IV и основному виду деревьев немногочисленных лесных районов планеты.
Флора приполярных областей находится в жёстких рамках, определяемых суровой окружающей средой. Низкорослые наземные растения, напоминающие лишайник, покрывают почти замороженную почву серо-зелёной мантией, которую нарушают паутинистая голубая хлыст-трава и крошечные цветковые растения – полярные точечницы. Это та экосистема, в которой природные механизмы самые хрупкие из всех.

Одна из «Орбитальных звёзд» экспедиции была специально обустроена ради комфорта и безопасности людей. Такой подход – показатель отзывчивости и уважения, проявляемых расой има – нашими покровителями.

способностей ощущать звук и инфракрасное излучение. Эти чувства в большинстве случаев дополняются сложной системой органов боковой линии – чувствительных подкожных рецепторов давления, которые в сочетании с многочисленными мелкими ямками инфракрасных рецепторов оценивают окружающую обстановку и близость других живых существ. В дополнение к этой несколько сложной для понимания системе рецепторов существа с Дарвина IV обладают биологическими огнями: излучающими тепло биолюминесцентными пятнами, которые выглядят очень яркими для инфракрасных датчиков. Эти группы огней (которые, вероятно, помогают опознавать членов стада или врагов) особенно важны во время брачных игр, когда биологические огни брачной пары демонстрируют тонкие изменения цвета и впечатляющее общее усиление свечения, которое мы называем «сиянием».
Этот брачный «сигнальный огонь» может привлекать брачных партнёров с расстояния свыше десяти километров.
Для существ с Дарвина IV температура, а не видимый свет, является единственным способом определить отличие ночи от дня. В результате этого концепции света и темноты бессмысленны, а в основе ритмов активности лежат относительные изменения температуры. Регуляция температуры при помощи обмена веществ и слоёв теплоизолирующего жира ликвидировало потребность в шерсти в умеренном климате Дарвина IV; в действительности вряд ли хоть какой-то из обитателей Дарвина IV когда-либо был покрыт шерстью, поскольку звуковые и тепловые излучатели и рецепторы должны оставаться открытыми.
Ультразвуковые излучатели существуют у всех обитателей

В дополнение к наземным растениям на Дарвине существует, очевидно, безграничное количество крошечных воздушных растений, аэрофитов, которые являются основной частью рациона травоядных фильтраторов воздуха. Наряду со своими аналогами из царства животных, многочисленными и разнообразными микроскопическими летающими организмами, эти аэрофиты могут время от времени затмевать небо своими скоплениями.

Морфология дарвинских позвоночных весьма сильно отличается от таковой у их земных аналогов. Большинство из крупных обитателей Дарвина IV относится к какому-либо из следующих пяти классов: парители и летуны (не имеющие никаких настоящих конечностей, о которых можно говорить); монопедалии (одна мощная прыгательная конечность); бипедалии (двуногие бегуны); трипедалии (трёхногие бегуны); и квадрупедалии. Бегуны – подвижные наземные формы, одноногие формы передвигаются скачками. В некоторых случаях, например, у многих фильтраторов воздуха, задняя конечность превратилась в пассивный полоз, способный поддерживать значительно больший вес. Опорой для большого веса обычно служит полая тонкостенная костная структура, похожая на ту, что была у птиц из прошлого Земли. Эта облегчённая структура преобладает у крупных представителей фауны Дарвина и позволяет большим хищникам быстро маневрировать и бегать; у некоторых особей лученосца, например, была отмечена скорость почти в пятьдесят км/ч, а самое быстрое из животных Дарвина IV, гироспринтер, часто развивает скорость свыше девяноста км/ч!
Добывание и поглощение пищи, особенно у хищников, радикально отличаются от того, что демонстрировали хищники прошлого Земли. Обильно представлены виды, потребляющие жидкую пищу, которые выделяют пищеварительные соки в свою жертву (живую или мёртвую). Мощные челюсти, снабжённые рядами острых зубов, отсутствуют; вместо них представлено множество разнообразных, острых, словно скальпель, вытягивающихся языков – каждый из них, словно сделанный неким мастером-оружейником, предназначен для прокалывания того или иного вида кожи или костяной брони. Эти смертоносные языки, управляемые гипертрофированными мускулами, придающими им ускорение, могут молниеносно прокалывать тело животного средних размеров, вводя в момент удара парализующие пищеварительные жидкости. Фактически, питание растворёнными жидкостями тела, выкачиваемыми через язык, зачастую начинается, пока добыча ещё жива.
Один из самых очевидных и существенных пунктов отличия от древней фауны Земли – повсеместное отсутствие настоящих глаз. Оптические сенсорные органы отсутствуют – по прошествии целых геологических эпох эволюционного отбора они были вытеснены целым комплексом

Хищный вилоглав – типичный представителей бипедалий с Дарвина. Обладающий хорошо развитой мускулатурой и очень проворный, он может охотиться на крупную добычу в одиночку или стаями.

Передне-задняя симметрия симмета вводит в заблуждение хищников, многие из которых нападают на него, быстро и изо всех сил пикируя сверху. Такая симметрия до последней секунды не позволяет хищнику понять, в какую сторону повернулось это существо.

Дарвина IV. Хотя они изменчивы по размерам и форме, основное строение остаётся постоянным от вида к виду. Большая, направленная вперёд полость, заполненная плотной жидкостью, служит для фокусировки ультразвуковых импульсов, производимых сложным органом, напоминающим гортань. Из-за высокой частоты сонара и связанного с этим малого радиуса его действия, существа Дарвина IV вынуждены испускать звук непрерывным потоком, что делает планету довольно шумным местом с точки зрения тех, кто способен ощущать такие сигналы. Мы, люди, по своей природе не обладаем такой способностью, но усилители в наших летающих конусах могут «слышать» звуки существ вокруг нас.
Эти высокоразвитые чувства дают их обладателям очень точную и сложную картину мира. Лучшее, что могли предположить члены экспедиции – что животные, у которых развились эти органы чувств, стали слишком грозными противниками для существ с зачаточными зрительными способностями, борющихся за жизнь и господство в густых первобытных туманах Дарвина IV. Сейчас туманы исчезли – но и животные с оптическим зрением тоже.
За некоторыми исключениями (вроде мешкоспина), высокоразвитые организмы в большинстве своём – гермафродиты, и спаривание может привести к оплодотворению обоих партнёров. Гениталии участников спаривания всегда одинаковы: это длинная, удерживаемая на весу труба, свисающая горизонтально в задней части тела. Во время спаривания эти мясистые трубы изгибаются примерно посередине и сцепляются друг с другом. Тонкие бороздки или каналы прогоняют взад-вперёд смесь спермы и яиц, перемешивая их до десяти минут, в зависимости от вида. Спаривание происходит, когда партнёры прижимаются друг к другу спина к спине, что, как полагают, позволяет партнёрам взаимно защищать друг друга. Я и мои коллеги наблюдали много случаев, когда спаривание продолжалось, пока его участники отгоняли нападавших.
Высокоорганизованные формы жизни на Дарвине – не млекопитающие. Хотя они большей частью теплокровные, они не вскармливают молодняк молоком.Молодняк может рождаться живым, как у кинжальщика и мешкоспина, или может выклёвываться из яиц, отложенных под землёй, как у лесоносца и килевого брюхолаза. Степень заботы и внимания, которые

получает молодняк сразу после рождения, варьирует в широких пределах. В целом выходящий из яиц молодняк – выводкового типа, то есть, способный постоять за себя, тогда как молодняк, рождающийся живым – гнездовой, требующий заботы. Есть и исключения из этого правила, вроде вскармливающего своё потомство килевого брюхолаза, у которого выводящийся из яиц молодняк гнездового типа находится на попечении родителя на протяжении примерно двух лет и требует много внимания. Существуют также странные примеры противоположного рода, как в случае императорского и малого морских странников. Яйца этих огромных существ падают на колышущуюся поверхность «моря», где и остаются, пока не выклюнутся детёныши. После выхода из яиц личинки должны вернуться обратно к родителям, пока не станут полностью самостоятельными.
Конечно же, самые замечательные из всего спектра форм жизни на Дарвине lV – это парители. Они постоянно вызывали ощущение чуждости этого мира у всех нас – и у има, и у людей. Эти великолепные животные – огромные, снабжённые плавниками и покрытые дыхательными газовыми пузырями – испещряют небо многочисленными стадами, гонимыми ветром и лениво скользящими в тёплом свежем воздухе. Вырабатывая водород из водяного пара атмосферы при помощи некоей формы органического электролиза, парители постоянно дрейфуют в воздухе, спускаясь к поверхности земли только ради охоты. По ночам я часто наблюдал красивые россыпи их биологических огней, тихо проплывающие в вышине. Это причудливые и мирные существа – поэтичные, изящные и изысканные.
Визит Экспедиции на Дарвин IV продолжался примерно три земных года. В течение этого времени я непрерывно путешествовал, обследовав значительную территорию; но я абсолютно убеждён, что планета раскрыла нам лишь малую часть своих тайн. Когда наши запасы исчерпались, мы покинули Дарвин IV 24 марта 2361 года.
Поглощённые нашими собственными очень личными воспоминаниями, мы наблюдали из иллюминаторов «Орбитальной звезды», как маленький рыжеватый мир уменьшался до размеров светящейся точки. Во многих смыслах наша экспедиция успешно

Мало у кого из обитателей Дарвина IV, потребляющих жидкую пищу, есть настоящие челюсти, а поскольку они «видят» при помощи звука, ни у кого из них нет глаз. Эта зарисовка крупным планом гарпунорота показывает расположенные в передней части тела комплекс органов чувств и вместилище для языка, которые издалека создают пугающее подобие головы с глазами.

достигла своих целей, и далеко не последней среди них была необходимость оставить Дарвин IV точно таким же, каким мы его обнаружили: диким, прекрасным и нетронутым. Со времени нашего отбытия вся система Дарвина закрыта для посещений и непрерывно патрулируется роботизированными беспилотными аппаратами расы има.

Со времени нашего возвращения на Землю прошло пять лет. С тех пор я напряжённо работаю в своей студии, которая, усыпанная набросками и памятными записями, стала настоящим святилищем Дарвина IV и его обитателей. За её стенами загрязнённая планета пытается очистить себя, а в это время я в своём святилище пытался выбрать те образы, которые могли бы лучше всего показать образ другого, более здорового мира. Има рассматривают возможность организации второй, возможно, ещё большей Экспедиции, и я надеюсь своей работой способствовать достижению этой цели. Именно ради этого я представляю здесь эти полевые наброски и картины, ограничившись более крупной и впечатляющей фауной Дарвина; надеюсь, что они смогут дать тебе, читатель, ощущение, будто ты путешествовал со мной во время того полёта на Дарвин IV. И, может быть, захочешь присоединиться к нам в будущем.

Уэйн Д. Барлоу

Нью-Йорк, 2367 г.

Предисловие	9
ЛУГА И РАВНИНЫ
Лученосец и гироспринтер	25
Степной таранщик	33
Стрелорот и шипоспин	35
Хищнодрево и призмалопа	43
ЛЕС И ЕГО ОКРАИНЫ
Лесоносец	51
Сальтоствол	59
Лесной брюхолаз и хлебальщик	65
Кинжальщик	73
Крылатый быстрохват	85
АМЁБНОЕ МОРЕ И ЗОНА ЛИТОРАЛИ
Мешкоспин	91
Императорский морской странник	97
Череп морского странника и литторалопа	107
Пестрокрыл	115
ГОРЫ
Килевый брюхолаз	121
Крылатый скакун	127
Пузырерог	133
ТУНДРА
Полярная травяная волокуша и тундровый пахарь	139
Унт и летучий житель мумии	151
Ледолаз и снегоскок	161
ВОЗДУХ
Рапирник и симмет	171
Морщинистый паритель	177
Эосапиен	181

Отлёт	191