ГЛАВА 6
ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
И ОБЩЕСТВЕННАЯ РЕАКЦИЯ НА НИХ

К сожалению, соображения бережного отношения
к природе нельзя ни навязать, ни внушить насильно;
только само по себе оно может незаметно войти
в обиход каждого и стать никому снаружи незаметным,
но непременным стимулом созидателя.
Н. К. Рерих

6.1. ОБЩИЕ ЧЕРТЫ СОВРЕМЕННОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КРИЗИСА
И ОСОЗНАНИЕ ЕГО ОБЩЕСТВОМ

Все упомянутые выше процессы и вопросы, в том числе формирование экологических областей знания (глава 1), не стоили бы анализа, если бы экология не превратилась в учение о путях выживания человечества. Отсюда и идеологическая ее составляющая, и взрывообразное, довольно хаотичное развитие, отражающееся в перетягивании терминологических одежд. Фактически происходит всемирная гуманитарно-экологическая революция, сменяющая научно-техническую. В последнее время ее и нельзя было называть научно-технической в полном смысле выражения. Скорее это был технический взрыв, базировавшийся на накопленном знании XIX — первой половины XX веков.
Периодизация общественного развития весьма условна. Однако можно рискнуть разделить последний его этап на несколько отрезков. Промышленный этап, или промышленная революция, XVII — XIX веков широко признается. По изменению среды жизни он ознаменовался почти сплошным сведением равнинных лесов в Европе и Северной Америке и чрезвычайно сильным загрязнением в Западной Европе. Например, в 1845 г. выброс серы промышленностью этого региона на 100 тыс. т превышал природное ее выделение в атмосферу. Демографическое давление в этот период ослабилось миграцией населения Европы в основном в Северную Америку.
В недрах промышленной революции зародился ее научно-технический этап. Условно его можно датировать периодом 1820 — 1960 гг. В это время в основном сформировались все существующие ныне науки, были сделаны наиболее заметные фундаментальные открытия и сформулированы основные законы развития природы и общества. Экологически начало этого этапа очень четко отграничено словами Ж. Б. Ламарка: «Можно, пожалуй, сказать, что предназначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания» (1820 г.). В то же время в уме Ламарка возникло общее представление о биосфере, более четко сформулированное Э. Зюссом в 1875 г. и окончательно оформленное в трудах В. И. Вернадского в начале XX века. Конец периода также имеет условную грань — выход книги Р. Карсон «Безмолвная весна» (1962 г.).
Следующий период следует рассматривать как окончание научно-технического этапа промышленной революции и наступление инженерно-технического ее этапа. В последние 30 лет констатируется явный застой теоретического мышления при бурном расцвете технической мысли. Крупнейшие обобщения были сделаны главным образом до последней мировой войны или сразу после нее. Выдающиеся философы, их школы остались в прошлом. Это характерно не только для совершенно обескровленной и лишенной серого вещества мозга нашей страны, но и для мира в целом. Символом веры (а не чрезвычайно полезным изобретением) стала ЭВМ. Появились даже технизированные градостроительные образования — технополисы. Создается впечатление, что при благополучном развитии человечества ему предстоит пройти своеобразное повторение Средних веков — длительной разработки идейного наследия классиков XIX — начала XX века.
Теоретическая мысль к нашим дням почти иссякла, снизилось уважение к ней, положительная общественная реакция. Возникла наукофобия. Напор техники для непросвещенных как-то вдруг наткнулся на экологические ограничения. Произошло это очень зримо в 60-е гг. И хотя синдром безоглядной технизации все еще очень силен, постепенно глаза открываются, а ум проясняется. Многие постулаты недавнего прошлого оказываются неверными, опасными и даже гибельными. Вернее, опасным стало мышление «от сих до сих» в рамках чисто технической парадигмы. Это и обусловило экологический взрыв. Все и вся,стало проверяться на оселке всеобщей экологии, или мегаэкологии, как идеологии и науки выживания человечества.
Идеологически, или как теперь чаще говорят, исходя из экологической морали, этики взаимоотношения человека и природы, ситуация достаточно ясна. Или человечество сумеет вписаться в параметры существующей биосферы, сохранит ее, либо погибнет вместе с нею. При этом биосфера как таковая может сохраниться, но в ином виде. Отсюда широко известные «экоцентристские» принципы: 1) сохранение биосферы (природы) — основа развития человеческого общества; 2) утеря видов и вообще генетического разнообразия — одна из важнейших угроз; 3) дальнейший рост населения и попытки увеличить благосостояние людей несовместимы друг с другом и 4) ориентация на немедленное получение благ без учета дальних последствий смертельно опасна*.

* Яблоков А. В. Этические аспекты отношений между человеком и природой//Биол. в познании человека. М., 1969. С. 198 — 212.

Этот перечень следует дополнить пунктом о потенциальной гибельности отсутствия механизма, ограничивающего эксплуатацию природных систем (см. главу 4 и приложение «Общие принципы экополитики»). Действенной саморегуляции в отношениях человека и природы не существует. Лишь деструкция или экономическая нерентабельность дальнейшей эксплуатации из-за истощения ресурсов служит ограничителем воздействий. Загонять лошадь природы невыгодно, но лишь с позиций долгосрочной перспективы. Сиюминутная выгода доминирует. Механизма же предохранения от таких действий человечество не выработало.
Другое дополнение касается сохранения экосистем и геосистем. В принципе в отличие от генетических ресурсов они условно восстановимы, но без них нереально сохранить эти ресурсы. Можно сколь угодно решительно охранять виды, но если утеряна их среда обитания, они в конечном счете погибнут. А с их исчезновением станет невозможной и реанимация экосистем.
Смысл нынешней гуманитарно-экологической революции в том, чтобы предохранить себя от возвращающегося бумеранга антропогенной деструкции природы. До недавнего времени человечество не ограничивало своего напора на биосферу. Оно развивалось в основном экстенсивно, завоевало сушу, грозило и продолжает грозить освоением дна Мирового океана и космоса. Чем больше рабочих рук, тем лучше. Максимум, о чем проявлялась забота, — как бы прокормить растущее количество людей. Исходя из ресурсов планеты, задача прокормления человечества вполне решима (по данным различных авторов можно прокормить от 15 до 60 млрд человек). Физиологические потребности человека пока еще можно удовлетворить. Но при всей значимости этой проблемы уровень ее решения чрезвычайно примитивен. Не хлебом единым жив человек. Комплекс его личных и общественных потребностей (см. главу 7) намного шире. Их удовлетворение при возросшем населении планеты уже абсолютно невозможно. Земной «пирог» для этого слишком мал. Многочисленные подсчеты и оценки показывают, что оптимальное для Земли человеческое население не превышает 1 — 1,5 млрд человек. Это ограничение рассчитано не по возможности элементарного прокормления, а из энергетических параметров, водопотребления, максимума промышленного развития, допустимого ресурсного цикла, в том числе рекреационного, сохранения экологического баланса на планете, с учетом возможности достижения теоретически вероятного максимума средней продолжительности жизни человека (89±5 лет) и минимума заболеваемости людей.
Вовлечение новых ресурсов оказывается разрушительным и даже опасным. Фактически рухнула надежда и на космос. Его освоение требует значительных энергетических затрат, которые выходят за пределы земных возможностей. Это — непреодолимый рубеж. Как средство познания и ограниченный источник ресурсов космические аппараты будут развиваться. Но это не расширит физических границ нашей планеты.
Наступление на природу захлебнулось. Она преобразована в той ее части, что доступна при данном развитии производительных сил. Сохранилось не так уж много территорий, где нет следов деятельности человека и признаков его самого — строений, дорог и т. п. Явное присутствие людей не отмечено на площади 48 051 840 км2 суши при общей ее площади около 149 млн км . При этом доля свободной от людей территории в Северной Америке 37,5 %, в СССР — 33,6, в Австралии и Океании — 27,8, в Африке — 27,5, в Южной Америке — 20,8, в Азии — 18,6, в Европе — 2,8%, а Антарктида практически вся свободна от следов человека. Но это если не считать опосредованных воздействий через атмосферу и водный сток.
Влияние через эти каналы охватывает и Мировой океан, так как в его водах растворяется антропогенно освобожденный углекислый газ, вещества типа NOx и SOx, другие загрязнители, местами он покрыт нефтяной пленкой, загрязнен фенолами и так далее. Все это неблагоприятно воздействует на человека и его хозяйство. В этом смысл экологического кризиса. Уже не только природа, но и человек ощущает результаты своей деятельности. Последняя опасна не столько для биосферы (жизнь, если не будет катастрофы типа ядерной, сохранится), сколько для самих людей. Бумеранг, брошенный в сторону природы, возвращается.
Эпоха натиска на природу закончилась или, во всяком случае, кончается. Необходимо повернуться лицом к человеку и спасать Землю от собственного усердия не по разуму. Сменилась сама цель развития. Еще недавно казалось, что достаточно человека накормить и сделать богатым. Сейчас же выяснилось, что для того, чтобы жить долго и не болеть, этого мало. Нужна еще благоприятная среда жизни. Иначе даже расходы на медицину, возрастая экспоненциально, достигают парадоксальных величин. Обращение к человеку привело к новой форме антропоцентризма: экологическому антропоцентризму. Общество стало поворачиваться лицом к себе, к своему переустройству, а не к преобразованию природы.
Стена экологических запретов, достигшая глобального уровня (разрушение озонового экрана, закисление осадков, изменение климата и так далее), оказалась не единственным фактором общественного развития. Одновременно и параллельно изменилась экономическая структура. На первый план стала выходить наукоемкое производство. Для него нужны совсем другие люди, чем для традиционной промышленности. Доминирующим становится производство информации, технического знания, реализуемого затем в виде новейшей техники.
Труд как таковой в физической своей форме был доминирующим богатством в далеком прошлом, когда он начал давать прибавочный продукт. Этому этапу, условно говоря, соответствовало рабство. В наши дни оно абсолютно неэффективно, чего не мог понять Сталин него окружение. Плоды такой «ошибки»* совершенно очевидны. Однако, к сожалению, не для всех.

* «Это хуже, чем преступление,— это ошибка» (Ш. М. Талейран).

Многие руководители и даже простые труженики полагают, что «твердая рука» и «порядок» могут решить все проблемы. На самом деле они лишь в состоянии усугубить положение. К тому же рабству ведет карточно-распределительная система. Это путь в никуда. В области экологии рабский труд чреват разрушением среды жизни: раб не заинтересован ни в результатах труда, ни в его последствиях.
Земля, земельные угодья, как основа богатства исторически составила дополнение к труду. Условно это феодальный этап. Нос ростом капитала не земля стала определять успех общественного развития. Это азы политэкономии. Промышленная революция капитализировала природные ресурсы, включая в это понятие как естественные ценности планеты, так и человеческий труд. Она оказалась разрушительной силой, многократно возросшей с приходом фазы научно-технического, а затем и инженерно-технического развития. Психологически возникла доминанта неограниченного могущества человека, вседозволенности по отношению к природе.
Власть как форма управления исторически переходила от одного собственника главнейшего богатства к другому. На научно-техническом и инженерно-техническом этапах промышленной революции в индустриальном обществе доминирующим лицом стал технократ. Он-то и оказался субъектом, ответственным за экологический кризис. И этот кризис обрел бы черты катастрофы (что не исключено еще и до сих пор), если бы не перелом в экономике.
В постиндустриальном обществе наиболее эффективно наукоемкое производство. Оно не требует прироста числа рабочих рук, но нуждается в интенсификации умственного труда. Нужны не сильные мышцы, а умные головы. От экстенсивных форм развития человечество переходит к формам ультраинтенсивным. Научно-техническая революция достигла инженерно-технического апогея. Японские технополисы, блестящая организация работы управленцев — «белых воротничков», техническое решение многих проблем охраны среды жизни, расцвет технического гения — все говорит об этом. Но завтра человечества уже в другом. Оно в гуманизации общества, его внутренней «экологизации». Ведь сколько ни развивай наукоемкие производства, даже охвати этим процессом весь мир, люди окажутся в весьма затруднительном положении: компьютерами сыт, одет и обут не будешь. Хотя наукоемкое производство экологически менее опасно, чем другие формы промышленности, но цемент, металл и прочие продукты индустрии оно не «отменяет», хотя и экономит.
Наряду с углублением и расширением образования необходимо сокращение потребности в материалах, изымаемых из природы. Давление на нее нужно снизить. Ресурсосберегающие технологии, экономия энергии и материалов, миниатюризация изделий (разд. 6.4) — все это отодвигает кризисные явления, но не предотвращает их. Требуется радикальное изменение тенденций. Способы его давно известны. Они заключаются в особом внимании к «качеству человека» и качеству его жизни. Образно говоря, нужны генетически, физически и психически здоровые, высокоинтеллектуальные люди, живущие в абсолютно здоровой среде жизни — по физическим, социальным и экономическим ее показателям. Само по себе богатство тут ничего не решает, хотя и служит основой для достижения целей. Важно знать, куда его употребить.
Человек «высокого качества» в благоприятной среде жизни в состоянии регулировать свой популяционный рост без страха за себя и за потомство. Но для этого необходимо избавиться от ужаса войны, голода, социальных потрясений, болезней, нищеты, от всех исторически сложившихся пороков человечества. И это, как показывает опыт наиболее развитых стран, возможно при изменении общественных целей прогресса.
Научно-гуманистическая революция практически уже началась. Она в корне отличается от научно- и инженерно-технической, хотя и является их естественным продолжением. Основные ее черты определены экологическими и экономическими, запретами. Они составляют неразрывное единство, в конечном итоге определяющее политику стран. Если что-то мешает, так это инерционность мышления и идеологический маразм, неумение думать. Конечно, идеальные схемы всегда утопичны, 'они реализуются постепенно и лишь в общих чертах. Однако некоторые штрихи постиндустриального научно-гуманистического общества, как кажется, достаточно очевидны. Однако прежде чем конструировать схему выхода из современного экологического кризиса, следует рассмотреть основные черты экологизации различных сторон человеческой деятельности, которые уже стали достаточно очевидными и зримыми.

6.2. ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОЙ ЭКОЛОГИЗАЦИИ

6.2.1. Господствующие концепции

Основные экологические проблемы ныне широко известны и не менее широко обсуждаются в научной, популярной и текущей газетно-журнальной печати. Они следующие:
— изменение климата (геофизики) Земли на основе усиления тепличного эффекта, выбросов метана и других низкоконцентрированных газов (малых газовых примесей), аэрозолей, легких радиоактивных газов, изменения концентрации озона в тропосфере и стратосфере;
— замусоривание и иное загрязнение ближайшего космического пространства;
— общее ослабление стратосферного озонового экрана, образование большой «озоновой дыры» над Антарктидой, малых «дыр» над другими регионами планеты;
— загрязнение атмосферы с образованием кислотных осадков, сильно ядовитых и пагубно действующих веществ в результате вторичных химических реакций, в том числе фотохимических (в этом одна из основных причин разрушения озонового слоя, на который воздействуют фреоны, водяные пары, вещества типа NOx, малые газовые примеси);
— загрязнение океана, захоронение в нем (дампинг) ядовитых и радиоактивных веществ, насыщение его вод углекислым газом из атмосферы, поступление в него антропогенных нефтепродуктов, других загрязняющих веществ, особенно тяжелых металлов и сложно-органических соединений, подкисление мелководий за счет загрязненной SOx и NOx атмосферы, разрыв нормальных экологических связей между океаном и водами суши в связи со строительством плотин на реках;
— истощение и загрязнение поверхностных вод суши, континентальных водоемов и водотоков, подземных вод; нарушение баланса между поверхностными и подземными водами;
— радиоактивное загрязнение локальных участков и некоторых регионов, в особенности в связи с текущей эксплуатацией атомных устройств, чернобыльской аварией и испытаниями атомного оружия;
— изменение геохимии отдельных регионов планеты в результате, например, перемещения тяжелых металлов и концентрации их на поверхности Земли при нормальной дисперсности в литосфере;
— продолжающееся накопление на поверхности суши ядовитых и радиоактивных веществ, бытового мусора и промышленных отходов, в особенности практически неразложимых и очень стойких, типа полиэтиленовых изделий, других пластмасс и т. п.; возникновение вторичных химических реакций во всех средах с образованием токсичных веществ;
— нарушение глобального и регионального экологического равновесия, соотношения экологических компонентов, в том числе сдвиг экологического баланса между Океаном, его прибрежными водами и впадающими в него водотоками;
— опустынивание планеты в новых регионах, расширение уже существующих пустынь, углубление самого процесса опустынивания;
— сокращение площади тропических и северных лесов, ведущее к дисбалансу кислорода и усилению процесса исчезновения видов животных и растений*;

* в 1984 — 1987 гг. было зарегистрировано примерно 87 100 видов протистов, или дробянок (протокариот), около 80 000 видов грибов, порядка 235 000 растений и 1 035 250 видов животных, в том числе 751 000 насекомых, 68 000 паукообразных, 50 000 моллюсков, 42 000 видов ракообразных и 49 933 вида позвоночных животных. Считается, что под угрозой исчезновения сейчас находится около 10000 видов, в основном позвоночных животных и растений.

— освобождение и образование в ходе вышеуказанного процесса новых экологических ниш и заполнение их нежелательными организмами — вредителями, паразитами, возбудителями новых заболеваний растений и животных, включая человека;
— абсолютное перенаселение Земли и относительное демографическое переуплотнение в отдельных ее регионах;
— ухудшение среды жизни в городах и сельской местности, увеличение шумового воздействия, стрессов присутствия, загрязнения воздуха промышленностью, транспортными средствами, зрительного подавления человека высокими зданиями, возникновения «грусти новых городов», дискомфорта обезличенного строительства, напряженного темпа городской жизни и потери социальных связей между людьми; возникновение «психологической усталости».
Большинство перечисленных проблем широко освещены в печати. Менее известны проблемы антропогенного освобождения экологических ниш и заполнения их вредными и опасными организмами, в том числе болезнетворными (вероятно, таков был механизм распространения вируса иммунодефицита человека — ВИЧ, вызывающего пока неизлечимое заболевание СПИД, и возбудителя лейкозов скота). Однако среди проблем экологии эта одна из самых острых и потенциально опасных. Именно возникновение новых летальных заболеваний наиболее вероятно в процессе вполне возможного самоизреживания популяций человека, достигших аномально больших размеров. В природе это естественный процесс, относящийся к экологическим факторам, зависящим от плотности населения популяции. Популяционные взрывы обычно сопровождаются возникновением вспышек заболеваний. В случае людей помимо контролируемых болезней (чума, желтая лихорадка и т. п.) закономерно должны возникать новые, ранее не проявлявшиеся или не существовавшие. Например, были уже вспышки «болезни легионеров», синегнойной инфекции в родильных домах и др.
Демографическая проблема относится к одной из самых тяжелых в связи с тем, что для ее решения требуется наиболее длительный период времени — не менее 3 — 4 поколений, т. е. около века. Инерция размножения ведет к увеличению числа особей даже после того, как прирост делается отрицательным.
Поскольку человечество стало глобально целостным физически, политически и экономически, но не социально, сохраняется угроза военных конфликтов. Увеличение численности населения в развивающихся странах и их промышленное развитие в совокупности вызывает вторую волну экологического кризиса. Он<а значительно выше и круче первой, поскольку накладывается на нее. Если экологический кризис в развитых странах был связан в основном с крупной промышленностью, то новая его фаза будет определяться множеством мелких предприятий. Промышленные гиганты можно сравнить со слонами, мелкие с саранчой. Одновременное нашествие саранчи и слонов, еще не ставших ручными в ходе постиндустриального развития, грозит окончательно разрушить биосферу планеты.
Концептуально биосфера рассматривается как единое, глобальное образование, общепланетная экосистема. Сейчас за рубежом модна гипотеза Геи — живой Земли. Поскольку она системна, для нее должен быть справедлив принцип Ле Шателье — Брауна (усиление противодействия оказываемому воздействию, см. разд. 3.2.3). В противном случае не происходит достаточно энергичного самовосстановления или даже процесс оказывается саморазрушающим. Именно это ведет к расширению и углублению опустынивания. Как показывают последние исследования, принцип Ле Шателье — Брауна в биосфере уже не соблюдается и началась ее самодеструкция. Если этот процесс не приостановить, умирание биосферы приведет к исчезновению человечества. При этом оно исчезнет значительно раньше полной деструкции биосферы. Человек как биологическое существо генетически приспособлен к определенным условиям жизни, тем, что были в период его первоначальной эволюции (разд. 3.5.1). При изменении условий генетическая адаптация быстро произойти не может. Возрастает вероятность внезапной, внешне как будто бы не спровоцированной смертности в результате глубокого дисбаланса в системе среда — генетика человека.
В общенаучном и философском плане считается, что сейчас складывается та ноосфера, которую предрекал В. И. Вернадский — период, когда доминирует разумная деятельность людей. Эту концепцию особенно охотно развивают наши философы. Едва ли она верна, или, во всяком случае, абсолютна, особенно в экологическом плане. Например, политические механизмы и каноны, международное право пока очень далеки от ноо-сферных. Кризис в Персидском заливе показал, что страны готовы забыть о глобальных угрозах, оставаясь в рамках примитивной международной политики и не возлагая всю полноту ответственности на лидеров стран-агрессоров. Сейчас даже региональные войны, отвлекая от решения экологических проблем, оказываются направленными против всего человечества, т. е. теряют локальный характер и приобретают мировое значение, подвергают опасности всех людей Земли, приближают ее к экологическому краху. Поэтому лидеры, ведущие свои страны к агрессии, изначально являются военными преступниками общемирового значения, резко затрудняющими спасение планеты и человечества от экологических угроз. С этой точки зрения руководители типа Саддама Хусейна опаснее Гитлера, не замахивавшегося на физическое благополучие всего человечества, включая народ своей страны. Вместо военных акций сейчас целесообразней объявление ООН агрессивных политических лидеров международными преступниками с назначением премии за их уничтожение. Вероятно, 1 млрд долларов за голову правителя и головы его приспешников значительно дешевле войны против страны-агрессора. К тому же негуманно жертвовать ни в чем не повинными людьми ради достижения политической стабильности.
Международный суд типа Нюрнбергского процесса (возможно, заочный), но не после, а до возможной войны или в ее начале, помог бы поставить на место политических деятелей — инициаторов агрессии. При этом персональная ответственность должна наступать для всего высшего руководства страны, поддерживающего агрессивного лидера. Подобные преступления перед человечеством достойны самого жесткого наказания даже в случае полной отмены смертной казни всеми странами мира. Требуется изменение всех международно-политических и правовых воззрений. Это необходимо в новых экологических условиях планеты.
Ноосфера может возникнуть лишь после решения проблем внутри человеческого общества. Пока же она остается лишь прекраснодушной мечтой (и отдушиной для наших «официальных» философов). Пути решения лежат в иной плоскости. К ним мы вернемся ниже. А пока еще два концептуальных замечания, связанных с понятиями экополитики и экоразвития.
Экоразвитие — форма социально-экономического развития общества, учитывающая экологические ограничения для данного исторического момента и направленная на сохранение естественных и антропогенных условий и ресурсов среды жизни. Экологическому ограничению подлежат не только загрязнения и другие нарушения среды (в том числе экологического равновесия), но и опасные (реальные и потенциальные) генетические, психологические и другие изменения самого человека. К условиям и ресурсам среды жизни относятся как природные запасы, так и культурный, научный и иной потенциал, накопленный людьми (включая материальные и трудовые ресурсы). Акцент делается на естественных благах развития общества, включающих природное окружение и социально-биологические свойства людей. Оптимальным экоразвитие может быть лишь в случае равенства давления на среду и восстановительных способностей при-родно-ресурсного потенциала территории. В этом случае экологическое равновесие не смещается в сторону прогрессирующего опустынивания.
Направляет вектор и напряженность экоразвития механизм экополити-ки. Ее обычно рассматривают на двух уровнях — международно-глобальном и государственном. На самом деле ее иерархия состоит как минимум из 4-х уровней. К уже названным следует добавить региональный и локальный уровни. Региональный охватывает континенты и субконтиненты, а локальный — экономические области, обычно очерченные какими-то физико-географическими границами. Так, экополитика Западной Европы и Европы в целом достаточно четко отличается от экополитики в Азии или на Индостанском субконтиненте. Она неодинакова на Дальнем Востоке и в Средней Азии, в районе Аральского моря и озера Иссык-Куль.
Международно-глобальная экополитика — проведение международно-правовых, политических и внешнеэкономических акций с учетом экологических ограничений в социально-экономическом развитии, запаса имеющихся в мире природных ресурсов и их распределения между регионами и странами. Конечная цель — сохранение глобального интегрального ресурса (разд. 3.14). В ходе такой экополитики устанавливаются экономические зоны океана, квоты на изъятие тех или иных природных запасов и изменение естественных условий на планете и в крупнейших ее экосистемах — Мировом океане, атмосфере Земли и т. д. Могут быть согласованы платы за загрязнение, введены запреты на сброс тех или иных веществ (например, промывных вод из танкеров).
Региональная экополитика близка по смыслу к международно-глобальной, но охватывает интересы стран одного континента или субконтинента, иногда объединенных одним морем (Балтика, Средиземноморье), рекой (Дунай, Рейн), или географической зоной (Север, Север Европы и т. п.). Обычно теснее всего контактируют страны, имеющие общие границы. Они устанавливают пограничные заповедники, национальные парки, оговаривают размер и характер трансграничного переноса загрязнений по воздуху и воде, устанавливают региональные квоты изъятия живых природных ресурсов, формы восстановления этих ресурсов и так далее.
Государственная экополитика — это социально-экономические управленческие решения и международные договоры, построенные на понимании выигрышей и недостатков, связанных с экологическим состоянием территорий, акваторий и воздушного пространства страны (с учетом перспективного развития хозяйства и изменения численности и потребностей населения), имеющихся в пределах страны природных ресурсов и характера естественных условий жизни. Механизмы регуляции могут быть экономическими и внеэкономическими, включая законодательные, регулирование налогами, штрафами, иными санкциями, или наоборот, скидками по налогу, поощрениями и т. д.
Локальная экополитика — аналог государственной, но только в границах малых физико-географических и (или) экономико-географических образований. В условно точечном масштабе города и другой небольшой территории и акватории речь идет уже не об экополитике, а о местном управлении природопользованием и планах развития.
Международно-глобальная экополитика пока находится в фазе разработки. Вероятно, она будет одним из основных вопросов на предстоящей в 1992 г. в Рио-де-Жанейро (Бразилия) Конференции ООН по окружающей (человека) среде и развитию. Эта конференция приурочена к 20-летию аналогичной Стокгольмской конференции ООН, в которой СССР не участвовал, хотя деятельно готовился. Отказ от участия был вызван неприглашением в Стокгольм ГДР. От нашей страны помощником М. Стронга был чл.-корр. АН СССР В. Н. Кунин. Я помогал ему в области экологической информации и науки. Нельзя сказать, что подготовка к 1992 г. ведется на достаточно серьезном и глубоком уровне, во всяком случае, в нашей стране.
Региональная экополитика пока не вышла за рамки межпарламентских дебатов на неофициальном уровне и в;стреч экспертов. Несколько большего достиг Североатлантический союз, но дело не идет дальше общих деклараций о возникших угрозах. Страны пока действуют в основном на своем государственном уровне. Стандарты на выбросы, качество вод, преследование экологических преступлений все время ужесточаются, особенно в Германии и в других странах вдоль Рейна. Особняком действует Япония. Н ет пока четкой координации действий и между С ША и Канадой. В восточно-европейских странах экологическое положение рассматривается как критическое.
Государственная экополитика в нашей стране не разработана. Имелись громоздкие экологические программы, не основанные на адекватной информации об экологической ситуации в стране и ее регионах, не проработанные экономически и не базирующиеся на реальных инструментах решения экологических проблем. Нет соответствующего научного базиса и коллективов исследователей. ВНИЦэкология и Институт охраны природы потенциально не могут справиться со столь крупными задачами прежде всего из-за отсутствия там сложившихся школ и традиций широко-экологических исследований, выработанной методологии. Кроме того, реализация экополитики требует проектно-изыскательских работ. Необходима организация крупномасштабной экспедиции, а еще лучше системы .таких экспедиций, подобно ранее существовавшим земельным органам (ГИПРОзема), но на новой научной основе.
Особенно необходимы такие проектные организации для Средней Азии и других районов экологического бедствия. Если для Приаралья не требуются особые научные разработки, и нужно лишь проектное обеспечение, то для зоны, охваченной чернобыльской трагедией, многое еще концептуально неясно. По последним данным, так или иначе пострадало до 27 административных областей Белоруссии, Украины и России. Потенциальная угроза нависла над населением численностью около 20 млн человек. Требуется передислокация и периодическое слежение за состоянием здоровья почти 2 млн человек. В районе катастрофы было около 1000 беременных женщин. Решились на роды 65 из них. Осталось в живых на 1989 г. всего 37 детей. Так называемая «радиофобия» резко снижает производительность труда даже у здоровых людей. В постоянном наблюдении нуждаются около 640 тыс. жителей, из них 200 тыс. детей. Масштабы возникшей проблемы значительно больше, чем в Японии после ее атомной бомбардировки в 1945 г.
Для нашей страны актуальна как социально-экологическая политика, так и политика в области экологии человека. Эта актуальность определяется политической нестабильностью, национальными конфликтами и миграцией населения, в том числе искусственной, связанной с воинской службой. Уже сейчас в РФ зарегистрировано порядка 600 тыс. беженцев, часть из которых «экологические беженцы» из неблагоприятных регионов. Волна русских и других беженцев из национальных окраин будет нарастать. Пока никакого разумного плана их размещения не существует. Ожидают закона о свободе выезда из страны около 2 млн уже подавших или выразивших желание подать заявления об эмиграции лиц. До 1995 г. прогнозируется возможность отъезда еще 6 — 7 млн человек, а к 2000 г. поток, по прогнозам, может достигнуть порядка 20 млн. Едва ли это реально, но отток наиболее активного населения вполне вероятен и уже происходит. На смену им придет население, не имеющее местных культурных традиций и практических навыков. Как показывает опыт Крыма после выселения оттуда татар, такие смены чреваты экологическими напряжениями. То же происходит и при возвращении населения: меняется не только социальная среда, но и тип природопользования, воздействия на природные системы. К тому же у людей нет климатической и иной природной адаптации к новым условиям. Повышается заболеваемость. Поскольку мигранты оказываются в заметно худших условиях, чем раньше, возрастает и смертность. Трудовой потенциал резко снижается.
То же постоянно происходит по причине крайне негибкой позиции военного руководства страны. Армия, отрывающая молодых людей от родного окружения, не учитывающая адаптационных способностей человека, превратилась в мясорубку. Военному руководству через Военно-промышленную комиссию неоднократно давали разъяснение о недопустимости такой социально-экологической политики. Эти разъяснения не встретили понимания. Уровень самоубийств, психических расстройств и общего ослабления здоровья молодых людей в армии чрезвычайно высок. Отвлечение молодежи на 1,5 — 2 и даже 3 года от интеллектуального развития приводит к снижению умственного потенциала всего общества. Образно говоря, мы теряем своих эдисонов и дарвиных, поскольку сбой в интеллектуальном созревании и перенос человека в чуждую социальную и природную среду часто равносилен гибели таланта.

6.2.2. Экологизация науки и знания

В главе 1 уже говорилось о том, что «экологами» стали все, следовательно, никто. Экологическая профанация расцветает буйным цветом. Разумный научный подход к развитию нередко подменяется безумными в своей основе технократическими идеями. Недавно все ограничивалось «проектами века» — переброской вод рек европейского Севера на юг, а рек Сибири — в Среднюю Азию. Дальше тотальной обводнительно-осушительной мелиорации фантазия не распространялась. Теперь в периодической печати (в научную подобный бред вторгается редко) предлагается «заделать» озоновую дыру над Антарктидой с помощью летающих озонаторов, искусственно осаждать влагу облаков над Аралом, соединить Каспийское море с Аральским каналом для пополнения вод последнего, выкачать сероводород Черного моря для топливного использования, получать «экологически чистую энергию» из «гравитационных полей»... И хотя авторы подобных прожектов нуждаются прежде всего в добрых психиатрах, находятся люди, с пониманием и одобрением встречающие идеи, не имеющие под собой никакой научной базы. Тяжело больное общество «на ура» встречает кашпировщину и прочее очумаковление, без разбора верит в экстрасенсов (и гипноз, и медитация, и бесконтактный массаж — все имеет практическое значение, но ограниченную сферу применения) и во что угодно. На этой почве расцветает экологическая псевдонаука (например, превозносится самоценность вполне научного математического моделирования без изначальных эмпирических данных, фактологической основы).
Как уже говорилось в главе 1, в Академии наук не понимают и не в состоянии пока поднять уровень экологии до растущих общественных нужд. Она остается уделом одиночек, в лучшем случае неформальных общественных групп, на свой страх и риск при некоторой поддержке заинтересованных лиц разрабатывающих в основном теоретические основы экологии, ее терминологию и понятийный аппарат.
В 1970-е гг. такая волна прокатилась по странам Запада. Были изданы экологические словари и энциклопедии окружающей (человека) среды, ряд монографий, часть из которых была переведена на русский язык. К 90-м гг. и отечественная литература пополнилась словарными экологическими изданиями и большим числом учебников по охране природы и окружающей человека среды*. Это уже заметный сдвиг. Однако предметы экологического профиля еще находятся на заднем плане образования и просвещения.

* Вот короткий список некоторых отраслевых и общих учебников, вышедших в 1988 — 1990 гг.: Беккер А. А., Агаев Т. Б. Охрана и контроль загрязнения природной среды. Л.: Гидрометеоиздат, 1989. 286 с.; Сайдаминов С. С. Основы охраны окружающей среды при эксплуатации мобильного транспорта. Ташкент: «Укитувчи», 1989. 304 с,; Дегтярев В. В. Охрана окружающей среды. М.: «Транспорт», 1989. 20» с.; Воронцов А. И., Щетинский Е. А., Никодимов И. Д. Охрана природы. М.: ВО «Агропромиздат», 1989. 303 с.; Капинос П. И., Панасенко Н. А. Охрана природы. Киев: Головное изд-во Издательского объединения «Вища школа», 1989. 255 с.; Кронитас Я. Охрана природы. Рига: «Авотс», 1989. 326 с. (формально это не учебное пособие, но по структуре близко к нему); Стадницкий Г. В., Родионова А. И. Экология. М.: «Высшая школа», 1988. 272 с.; Неверов А. В. Экономика природопользования. Минск: «Вышэйшая школа». 1990. 216 с.

Слабому развитию экологического цикла научного знания соответствует невысокий уровень экологического образования. В МГУ есть факультет повышения квалификации экологического профиля. В Казанском университете открыт экологический факультет, в Санкт-Петербургском университете географический факультет получил экологическую добавку к названию, более 20 кафедр экологии и природопользования появились во многих вузах страны, в том числе в Российском открытом университете, однако реальное экологическое образование не может развиваться без понимания главного: для кого и какой работы идет подготовка специалистов. Опыт анализа экологических разделов проектов, проходивших экспертизу в бывших Госплане, Госстрое и Госкомприроде СССР, показывает, что разработчики добросовестно выполняют отдельные элементы проекта, скажем, геохимические и радиологические съемки, но не в состоянии дать экологическую оценку воздействия будущих объектов на среду жизни. Они говорят на разных языках и не могут обобщить полученные материалы. Это свидетельствует о низком уровне их подготовки.
Очевидно, необходим обмен знаниями между профессорско-преподавательским составом, затем на этой базе подготовка более широкого круга вузовских преподавателей, как когда-то готовили к профессорскому званию, а затем учителей школ. После развертывания экологического просвещения станет реальным экологическое образование и его проникновение во все стороны практической деятельности, включая промышленность, сельское хозяйство, транспорт и другие отрасли.
Поскольку, как показывает опыт, вузовская наука не способна пока формировать специалистов-экологов практической направленности (речь не идет об инженерах по очистному оборудованию и тому подобному: они у нас причислены к «экологам» по недоразумению), без организации целевых научных подразделений экологическое образование не получит надежной основы. Необходима организация экологического научного центра в Москве и его филиалов на Дальнем Востоке, в Сибири, Санкт-Петербурге, в некоторых крупных городах России (Казани, Ростове-на-Дону...), а также желательно в Киеве, Львове, Минске и др. В свое время было соответствующее постановление ЦК КПСС и Совмина СССР, имеется весьма чахлый проект создания такого научного центра в Северном Бутово (Москва, Садки Знаменские). Однако дело заглохло: вопрос об академическом статусе центра решен не был, деньги также не были выделены. Жилищное строительство наступает на участок земли, предназначенный для экологического центра и перспективы его создания не ясны. Столь же туманна и будущность развития экологической науки в стране. На Западе теоретическая мысль в области экологии пока иссякла. Появилось множество научных центров в основном прикладного характера. Как и у нас, развитие экологии за рубежом встречают в штыки представители сложившихся наук, хотя постепенное понимание ценности сохранения среды жизни начинает преобладать над экономическими устремлениями. В ближайшее десятилетие следует ожидать нового взрыва экологизации научного знания.

* США по затратам на науку занимают 2-е после ФРГ место; (в процентах от ВНП) имеют 65 — 66 ученых на 10 тыс. населения при 56 в Японии, 49 в ФРГ, 33 в Великобритании, 32 во Франции. Те же данные для СССР: 43,6 млрд р., 6,6% от национального дохода, 17 человек со степенью и 51 ученый на 10000 населения.
** В федеральном бюджете США на 1991 г. на науку и технику было ассигновано 66 млрд долларов (5,1% от общих расходов). Среди энвайронментальных проектов на программу «Глобальные изменения» выделено 853 млн долларов и 15 млрд на космический раздел этой программы. Крупные суммы ассигнуются из бюджетов штатов и частных фондов.

Пока же из 132,4 млрд долларов, израсходованных на науку у США* в 1989 г. (все цифры на этот год), на исследования в области охраны живой природы страна тратила всего 50 млн долларов (примерно 0,03 % от расходов на науку)**. Это в 100 раз меньше, чем расходы на молекулярную биологию и биомедицину. На природоохранную биологию расходы составили всего около 1 млн долларов.
Исходя из этих чисел, прогнозируемый «взрыв» в развитии экологии и экологизации всей науки займет не менее 10 — 15 лет. Столь долгий срок в данном случае очень опасен, ибо решения необходимо было иметь «вчера». Пока же в США, например, ведется строительство Центра возобновляемых природных ресурсов (в Вашингтоне). На площади в 14 га разместились природоохранные общественные организации, вычислительный и множительный центры и другие службы. Финансировал строительство банк Мэриленда и частные лица (2,2 млн долларов). У нас нет даже и таких робких попыток решения проблем.

6.2.3. Экологизация промышленности

Проникновение экологических новшеств в промышленность происходит по нескольким направлениям. Первое из них — это перемещение вредных начал в пространстве. Самый распространенный путь — очистка выбросов и стоков от загрязнителей. Еще более откровенный характер носит складирование на полигонах и хранилищах, а также дампинг («утопление» в морях) твердых или отвержденных вредных химических и радиоактивных отходов в специальных емкостях или «навалом». Происходит «экспорт» опасных веществ в слаборазвитые регионы мира, причем не только в виде строительства там высокоотходных предприятий, но и в форме натурных загрязнителей.
Другая сфера экологизации промышленности — совершенствование технологий производства, в том числе улавливание выбросов, стоков и отходов не в форме загрязнителей, а в виде полезных материалов, вторичного сырья для промышленности. Сюда же относится переработка мусора в компост, получение биогаза, сжигание органических отходов различного происхождения с получением полезной энергии, весь цикл реутилизации вторичного сырья. Пока даже в Западной Европе сбор и переработка отходов дают всего около 1,5 % национального продукта стран ЕЭС, в то время как прирост количества одних лишь твердых бытовых отходов равен 3% в год*.

* Сипцеров Л. М. Развитие ресурсного цикла вторичного сырья в Западной Европе// Региональные проблемы управления хозяйством (зарубежный опыт).— М., 1990. С. 221 — 239

При совершенствовании технологий стремятся не только к малоотходности, но и к малой ресурсоемкости производства, поскольку цена на природные и трудовые ресурсы все время растет. Смена технологий в одних случаях удорожает производство, в других — удешевляет, если не абсолютно, то относительно. Считается, что уровень инфляции от принятия экологических требований не превышает 1 — 1,5 % в год, хотя цена очистных сооружений и устройств достигает 5 — 10, иногда 40 — 45% от капиталовложений в новые промышленные объекты.
Последняя сфера экологизации промышленности связана с изменением занятости. Экологическое производство увеличивает число рабочих мест, например, в США на сотни тысяч человек.
Во внешнеторговых операциях доля очистного оборудования все время растет. В Австрии она достигает 3%, в Чехо-Словацком импорте — 4 — 5 %. Эксперты считают, что производство очистного оборудования и «экологизированной» техники в ближайшее время займет лидирующее положение в промышленности развитых стран. Полагают, что например, в ФРГ в ближайшие годы в экологической промышленности будет занято около 1,5 млн человек. Сейчас в этой стране работают 11 000 предприятий охраны среды, в которых занято 440 тыс. человек. Положительное воздействие на занятость и развитие международной торговли наблюдается во Франции. К тому же стоимость одного рабочего места в природоохранном секторе меньше, чем в других секторах экономики. Вообще возникла ситуация, в которой капитал можно приобрести не за счет загрязнения или иного нарушения среды жизни, а на решении экологических проблем. Происходит экологическая конверсия. Например, в Агентстве по охране окружающей среды в США в 1990 г. было занято 16 тыс. человек (в 1985 г.—14 тыс., в 1983—12 тыс.); общее число служащих федеральных организаций, занятых решением природоохранных проблем, около 40 тыс.; 27 тыс. человек занято охраной среды в отдельных штатах страны, примерно столько же в графствах и муниципалитетах, отдельные фирмы имеют большое количество рабочих («Уэйст менеджмент» — 31 тыс., «Браунинг-Феррис» — 18 тыс. человек и т. д.)*.

* Silverstein M. The joys environmental employment//In Bus. 1989. V. 11. № 3. P. 29 — 31.
** По данным из многих источников, эти расходы составляют: в ФРГ около 1,2 % ВНП (2,5% валового общественного продукта); в Польше—9,2% всех капиталовложений в общественном секторе хозяйства или 1,8 % распределенного национального дохода; уровень природоохранных инвестиций в США в целом равен примерно 6 % капиталовложений, а в цветной металлургии достигает 18,9 %; в Великобритании доля природоохранных затрат в отдельных отраслях промышленности достигает 25 % общей суммы капиталовложений и до 1—5% эксплуатационных расходов; по другим данным на начало 80-х гг. доля ВНП, затрачиваемая на охрану среды, составляла в Австрии 1,2%, Италии 0,8%, Швеции 1,5, ФРГ 1,7, Швейцарии 2,0, США 2,1 и Японии 3,4%; в 1982 г. расходы США на борьбу с загрязнением среды составили 436 млрд долларов или по 2 тыс. долларов на душу населения; те же расходы в Израиле находились на уровне 1,32 — 1,57% ВНП.

Несмотря на рост затрат на охрану среды в промышленности** и на снижение выбросов отдельных компонентов на 20 — 50%, общий их объем в мире еще (на 1990 г.) очень велик: СО2 — 30,9 млрд т; СО — 112 млн т; серосодержащих газов — 88,5 млн т; окиси азота — 82,0 млн т; веществ, загрязняющих водоемы, — 13,7 млн т. Реутилизация отходов не превышает 20% в Китае, в других странах чуть выше или ниже (разд. 6.6), и везде еще есть неиспользованные ресурсы.
Устанавливаются все более жесткие нормативы на выбросы. Н апример, в энергетике ФРГ на ТЭС с 1 июля 1988 г. были установлены сооружения по обессериванию отработанных газов (на станциях с суммарной энергетической мощностью около 36,7 млн кВт; инвестиции на эти цели оцениваются в 13 млрд марок) и улавливанию соединений азота (для 47 млн кВт ТЭС; затраты около 11 млрд марок). В результате этих мер к 1993 г. объем выбросов SО2 сократился на 75 %, a NOx — на 71 %. Конечный продукт обессеривания отходящих газов — «вторичный» гипс. В 1990 г. его выход составил 3,9 млн т. В Австрии за период 1982 — 1986 гг. нормативы выбросов изменились в 6 раз. Допустимая концентрация SО2 для ТЭЦ снизилась с 1150 до 200 мг/м3. NOx — со 100 до 20, пыли с 80 до 50 мг/м3.
В ФРГ и США поставлена задача по очистке отходящих газов ТЭС от SО2 на теоретически достижимую величину 20 — 30 %. При этом на угольных ТЭС кпд снизится с 38 до 29 — 26 %. Очистка газов от SО2 дает серу 99,9 %-й чистоты. Новые газовые котлы, выпускаемые в ФРГ, имеют среднегодовой кпд около 93% и обеспечивают снижение выбросов от загрязняющих веществ на 63% по сравнению со старыми образцами.
В рамках бывшего СССР на ТЭС приходилось примерно 25 % суммарных вредных выбросов промышленных предприятий страны (5,46 млн т золы, 8,23 млн т оксидов серы и 2,6 млн. т оксидов азота). Для обеспечения заданных ПДК до 2005 г. необходимо соорудить 152 установки по очистке газов от SО2 (4 — 5 млрд р.), 64 установки для очистки от NOx оснастить вновь вводимые ТЭС золоуловителями с кпд 99%, реконструировать все действующие котельные и золоулавливающее оборудование.
Глобально поставлена задача снизить в энергетике выбросы всех видов, но особенно СО2 достигшие 20 Гт в год (т. е. 4 т в год на каждого жителя Земли, а в ФРГ —12 т на душу населения в год), на 20 % к 2005 г. и на 50% к середине следующего века. Аналогичные энергетике задачи поставлены перед остальной промышленностью, бытовым сектором и транспортом (соотношение первых трех источников СО2 в ФРГ —35,2 %, 16,7 и 16,8 %, остальное транспорт).
В добывающей промышленности нашей страны проблемы охраны среды решаются либо традиционными методами (поливка дорог, купирование скважин и т. п.), либо только ставятся в общем виде. Например, несмотря на то, что в Донбассе ежегодно в атмосферу попадает около 2,5 млрд м3 природного газа (с преобладанием метана), а каждый горящий террикон выделяет в год сотни тонн окислов углерода, серы и азота, содержание которых превышает ПДК даже на расстоянии 2 км, практически ничего не делается для улучшения ситуации. В западных странах горные разработки рекультивируют, существуют также строгие нормативы возврата земель, но тем не менее охрана среды в этих районах далека от идеала.
С ужесточением нормативов и постановкой новых задач растет число так называемых «экологических» преступлений. Самая подробная статистика имеется по. ФРГ: 1973 г. — 2371 экологическое преступление, 1974 — 9 805, 1987 — 17 930. В США при Агентстве по охране окружающей среды (ЭПА) создана специальная группа криминалистов из 37 человек, расследующих случаи злостного загрязнения среды с применением авианаблюдений. Под особым надзором опасные отходы. За загрязнение без умысла применяют штрафы, с умыслом — уголовное наказание. К умыслу приравнено даже неверное, неквалифицированное обращение с опасными отходами (опасное незнание при возможности и обязательной необходимости знать), а не только нелегальный их вывоз. Не освобождаются от наказания и рядовые работники-исполнители, поскольку они сознают криминальность своих действий. Наиболее крупное прошедшее судебное дело — осуждение на 13 лет тюрьмы двух владельцев фирмы, пытавшихся продать в Зимбабве опасные отходы под видом химикатов.
В Западной Европе также усилена ответственность за загрязнение среды, в том числе за трансграничные переносы загрязнителей и даже случайные аварии при обращении с опасными отходами. Гражданские иски принимаются при доказательстве высокой причинной связи между загрязнением среды и понесенным ущербом. Виновник загрязнения через старые свалки может быть привлечен к ответственности за действия, совершенные за 30 лет до выявления вреда. Срок последующей исковой давности 3 года.
В последние годы социальные задачи охраны среды приобрели в высокоразвитых странах приоритет перед получением прибыли. На промышленность и другие области хозяйства оказывается давление со стороны общественности и государства. Это стимулирует поиск высокоэффективных и дешевых средств решения проблемы защиты среды, разработку новых технологий, переориентацию сельскохозяйственных и промышленных предприятий на малоотходные циклы.

6.2.4. Экологизация сельского хозяйства

Бедственное положение сельскохозяйственных земель было осознано еще в прошлом веке (а еще раньше в Римской империи в начале нашего тысячелетия — свидетельство тому труды Колумеллы). Для иллюстрации современного состояния приведем данные американцев Д. и С. Пиментелов*, дополнив их другими источниками.

* Pimentel D., Pimentel S. Ecological aspects of agricultural policy//Nat. Resor J. 1980. V. 20. № 3. P. 555—585.
** СМСА — стандартный метрополитенский статистический ареал. Как единица статистического учета в США может быть отождествлен с крупной городской агломерацией.

Исторически сложилась ситуация, когда лучшие земли (13 %) оказались в пределах городских агломераций — СМСА** (люди селились среди плодородных нив). На территории СМСА расположено 17 % ферм США и производится 60 % овощей, 43 % фруктов и орехов, 17 % сбора кукурузы. Городская застройка постепенно занимает эти территории (10% от площади графств). Сильно эродированные земли занимают более 70% пашни. Ежегодно в США смывается 4 млрд т (по другим данным 3 млрд т) плодородной почвы (для уменьшения смыва необходимы затраты в 13 млрд долларов в год). За всю историю человечества было потеряно больше земель, чем ныне интенсивно обрабатывается. Общая потеря почв в мире около 90 млрд т в год (для сравнения снос реками, по разным источникам, от 12,7 до 51,1 млрд т, наиболее вероятная величина 22 млрд т, т. е. в 4 раза меньше, чем эрозия почв). Интенсивной эрозии подвержено в мире 900 млн га из 6 млрд га экстенсивно обрабатываемых земель пашен (1,4 млрд га), т.е. 15%. За последние 30 лет мировой фонд обрабатываемых земель сократился на 150 млн га. Сейчас этот процесс идет в среднем со скоростью 7,5 млн га в год. Полагают, что к 2000 г. 32 % обрабатываемых почв будут полностью эродированы.
Массовое применение минеральных удобрений истощает биопотенциал почв — естественно восстанавливаемую составляющую их плодородия и заражает их тяжелыми металлами. С 1950 г. потребление минеральных удобрений возросло в 5 раз, однако лишь 1/4 всего продовольствия, производимого в мире, зависит от их использования. (В ФРГ урожай возрос на 50%, количество минеральных удобрений — в 3,5 раза.) Чрезвычайно разрушительны тяжелые сельскохозяйственные механизмы. Они дают снижение потенциальной урожайности на 10 — 40% (кукурузы на 27 — 50; ячменя на 12 — 81%). Орошаемое земледелие приводит к засолению больших площадей земель (даже в Канаде, где орошение распространено спорадически, сильно засолены 7 % земель). Пагубно действуют пестициды. Их применение возросло с 40-х гг. не менее чем в 10 раз (в ФРГ в 14,5 раза), а потери урожая в США увеличились почти в 2 раза (вредители уничтожают до 40 % урожая страны). В мире используют до 4 млн т пестицидов, из которых лишь 1% достигает цели. Косвенные потери от пестицидов измеряются в США в 1 млрд долларов; ежегодно в мире регистрируется 0,5 млн случаев отравлений пестицидами, в том числе в США — 45 тыс.
С 1950 г. в США цены на землю поднялись в 8 раз, 44 % пахотной земли заброшено (частично она принадлежит так называемым абсентеистам, выступающим против интенсивного сельского хозяйства). Темпы потерь земельного фонда таковы, что во Флориде к 2000 г. может не остаться пахотных земель, Вирджиния потеряет 24, Калифорния 16 % земель. В ФРГ темп потерь земли — 1% за 4 года, во Франции и Великобритании — 2 % в 10 лет. В Центральной Европе площадь застроенных и покрытых дорогами земель достигла 11%.
Казалось бы, на систему «биологического», или «экологического» (другой синоним «органическое»), земледелия должны переходить многие хозяйства. На самом деле это не так. В ФРГ число «экологических ферм» примерно 1400, или 0,2% общего числа. Во Франции их доля около 1%. Не выше процент таких ферм в США. При этом ведется очень энергичная кампания против них как в США, так и в Западной Европе. Продукция «биологического» сельского хозяйства дороже, но пользуется успехом у покупателей. Это вызывает недовольство массовых производителей, для которых переход на органическое земледелие — сложное и дорогое мероприятие. Они доказывают, что пестициды не вредны или не так вредны, как считается, что не опасны минеральные удобрения (в Европе норматив нитратов 50 мг/л воды при рекомендации ВОЗ не более 45 мг/л), а органические удобрения даже вредны (однако опыт, проведенный с 1907 по 1937 гг. в Индии показывает, что внесение 2,27 т/га навоза не ухудшает свойств почв). Загрязнение нитратами в Европе характерно для Франции, Великобритании и Нидерландов. Само же «антиэкологическое» движение в сельском хозяйстве Западной Европы связано с тем, что требуется повышение затрат на решение проблем. Например, для «экологизации» свинофермы на 5 тыс. свиней требуются затраты в размере 90 тыс. долларов. Для очистки животноводческих комплексов в СССР по расчетам* требуется увеличить капитальные затраты на 5 — 7%. (Видимо, наиболее приемлемый путь — получение биогаза, используемого для энергоснабжения, в том числе получения электричества.)

* Трусь А. М. Экологические проблемы строительства животноводческих комплексов// Повышение эффективности строительства животноводческих и производственных зданий и сооружений. Тез. докл. 1-й Республ. научи.-практ. конф. Брест, 1981. С. 16—19.

Особое место занимает Австралия, где культивируется так называемое «биодинамическое» сельское хозяйство, замещающее минеральные удобрения и пестициды коллоидными растворами и компостами с высоким содержанием коллоида. Гумус вырабатывают с помощью специального приема — перегнивания коровьего навоза в коровьих же рогах. Хотя биодинамическое земледелие ведется в Австралии на площади в 400 тыс га, его секреты раскрыты не полностью. По сути, это более скорое «созревание» навоза и его применение для улучшения структуры и богатства почвы (образования в ней гумусного коллоида). Это позволяет избегать пестицидов и намного реже поливать посевы (в 4 раза, как утверждает «За рубежом», № 15 (1552) за 6 — 12 апреля 1990 г., статья «Биодинамические фермы в Австралии»). Продукты биодинамических ферм продают в специальных магазинах (в Мельбурне их 70) под торговой маркой «Деметер». Часть производимых продуктов (например, рис) экспортируется в Европу. Биодинамические фермы вполне рентабельны, однако их опыт не слишком широко распространен*.

* Группа ученых (Т. Ерофеева, Ю. Колтыпин, М. Сухов, Л. Эрнест и др.) из Всесоюзного института животноводства разработала способ переработки и «дозаривания» навоза за 6 дней с помощью личинок синантропных мух. Метод не внедрен в практику из-за довольно высокой цены технического оборудования (700—800 тыс. р.). Мелкотоварное хозяйство не организовано (см. газету «Комсомольская правда» от 6 июля 1991 г.). В мире широко применяется «дозаривание» навоза с помощью красного калифорнийского (дождевого) червя и птичьего помета с участием микробиологических процессов. Установка по переработке птичьего помета в гумус стоит 2,1 млн долларов.

В сельском хозяйстве экологизация идет медленными темпами. Преобладает чисто экономический подход. Но если в Европе с ее загрязнением все же получают первоклассные сыры, то в бывшем СССР молоко отравлено и загрязнено микроорганизмами настолько, что сыры не вызревают и «взрываются» в ходе технологического процесса. Огромные просторы Приаралья превращены в зону экологического бедствия и даже экологической катастрофы. Деградация отечественного сельского хозяйства по экологическим причинам угрожает стране экономическим банкротством. Однако в ходе полного развала хозяйства страны трудно что-либо предпринять и рекомендовать, кроме попыток провести экологическое (земельное) планирование с выводом из сельского хозяйства явно неэффективных и экологически опасных участков посевов, улучшения районирования культур, севооборотов и т. п.

6.2.5. Экологизация лесного хозяйства и промыслов

* Любимова Т. Г. Некоторые данные о количестве криля в отдельных районах Южного океана//Рыбное хозяйство. 1980. № 11. С. 21—25.
** Kemf Е. Antarctic fisheries collapse?//AMBIO. 1985. V. 14. № 1. P. 54—55.

Едва ли какая-то область человеческой деятельности так далека от экологических идеалов, как лесной и другие виды промыслов. Подорваны даже запасы криля в антарктических водах. В 1986 г. его добыча составляла 440 тыс. т, т. е. увеличилась в 4,4 раза по сравнению с предыдущими годами. Прогнозы наших рыбохозяйственников очень оптимистичны. Они уверяют, что можно добывать 25 — 30, даже 60 млн т криля*. Указывается, что усатые киты потребляли 50 — 150 млн т криля, а поэтому-де столько же теперь после уничтожения китов можно и ловить. Однако уже в 1985 — 1986 гг. стоял вопрос о конце антарктического рыболовства**. Еще раньше в 1984 г. было объявлено о закрытии двух видов рыбного промысла в этой части Мирового океана. Антарктические рыбы стали исчезать.
Ошибка заключается в том, что киты поедали планктон круглогодично, а промысел охватывает лишь соответствующий сезон. К тому же киты удобряли океан в «нужных местах» и в «нужное время», промысел же забирает биомассу безвозвратно для океана. Добыча криля в 70-х гг. дошла до 500 тыс. т (93% — СССР) и началось ее падение. Ко всему прочему оказалось, что по санитарно-гигиеническим нормам криль пригоден в пищу человека лишь в течение 3 часов после его добычи. Лишь 10 часов — срок хранения свежего криля как корма для животных. Можно его немедленно замораживать, но белки наполовину теряются при оттаивании. При этом в криле очень высока концентрация фтора, проникающего из панциря в мясо сразу же после смерти планктонных организмов. Пригоден такой криль лишь для извлечения хитина в химической промышленности. Рынок сбыта — не более 60 тыс. т в год. Таковы подсчеты специалистов, оценивающих общую мировую добычу всех ракообразных (креветок и др. организмов, составляющих криль) в 3,7 млн т в год***.

*** Nicol Stephen. Who's counting of krill?//New Sci. 1989. № 16 — 19. P. 38 — 41.

Мировая добыча рыбы и рыбопродуктов, видимо, дошла до потолка биологической продуктивности гидросферы — около 95 млн т (при теоретической потенциальной возможности в 100 — 150 млн т). Из пресноводных водоемов и водотоков извлекается до 10 млн т рыбы, раков и т. п. В части Северного моря Атлантики, в Баренцевом и Белом морях Северного Ледовитого океана перелив уже столь высок, что исчезли не только треска, но и мойва, которой питалась треска. Вероятно, в ближайшее десятилетие произойдет срыв во всем рыбном промысле мира.
Аральское озеро нацело потеряно как рыбопродуктивный водоем. В Азовском море вылов рыбы сократился в 12 раз, в Черном он практически прекратился. Не менее чем в 10 раз снизилась добыча рыбы в Волго-Каспии, исчезла рыба в реках Сибири и даже в Амуре.
Введение экономических зон океана и раздел морей (общая площадь этих зон 130 млн км2, или 36 % акватории Мирового океана) мало что дали для регуляции рыбного промысла. Он по-прежнему ведется хищническими методами, далекими от экологических нормативов*.

* Секрет эксплуатации до полного истребления очень прост: восстановление ресурсов слишком растянуто во времени, вылов на уничтожение приносит более высокую дисконтированную прибыль. Темпы повышения дисконтирования превышают скорость увеличения численности рыбы в косяке. Аналогичное положение сложилось и в лесной промышленности.

Огромный поток литературы в защиту лесов — глас вопиющего в пустыне. Их площадь, особенно тропических и сибирской тайги катастрофически сокращается (тропических на 11 —12 млн га в год, тайги на точно неизвестную площадь, видимо, на 2—3 млн га в год). Лучшие лесопромысловые технологии сохраняют лесопокрытую площадь (например, скандинавская технология), дают больший прирост древесины, но резко омолаживают лес и превращают его в парковые насаждения. Лес не достигает экологической зрелости, пустеет от многих видов биоты, деградирует как экосистема. Кислотные осадки в Европе и Северной Америке привели к массовой гибели леса в этих регионах (в ФРГ сильно повреждено до 19 % лесов, в Австрии 14 — 15%, примерно столько же в Швейцарии, в ФРГ произошла полная гибель 1,6% лесов).
Ради спасения тропических лесов Амазонии предлагается выкупить эти леса за счет государственного долга Бразилии, достигавшего 109 млрд долларов, и долга других развивающихся стран. Эти попытки пока не дали ощутимых результатов (разд. 6.6). Рост населения этих стран требует увеличения продовольственных ресурсов. Расчистка лесов под поля хотя и неэффективна в длительном интервале времени, но дает прирост продукции в его коротком интервале, а человечество живет в основном сегодняшним днем. Бразилия тут не исключение.
Ведется хищнический промысел всех так называемых недревесных полезностей леса. Очень резко подорваны запасы лекарственных и других полезных трав, местами (например, под Москвой) почти исчезли некоторые цветы (ландыши и др.) и такие растения, как молодило. До сих пор не осознается, что акклиматизация «полезных» видов антиэкологична. «Пустующих» экологических ниш в природе просто не существует (см. правило обязательного заполнения экологических ниш, разд. 3.8.2). Между тем, например, в США с 1640 по 1977 гг. проникло более 1300 видов насекомых (около 1,3 % их фауны), ежегодно появляется 11 видов пришельцев, из которых половина — вредители. Они вытесняют аборигенные виды. Растения-пришельцы составляют 10% флоры Австралии, 11% флоры Калифорнии, интродуцированные виды образуют 11 — 13% флоры Польши. Около 90% специально интродуцированных в США видов оказались вредными. Они вторгаются благодаря созданию человеком новых экологических ниш. Масштабы вреда огромны. Оценка роли одного из вредных видов насекомых — ежегодная потеря 13 млн т пшеницы и ячменя. Такова расплата за игнорирование экологического правила заполненности экологических ниш (пустующая экологическая ниша всегда бывает естественно заполнена).

6.2.6. Экологические проблемы транспорта

Снижение вредности транспорта делается одной из важнейших задач отрасли. Основные пути этого:
— разработка наиболее безопасного топлива или другого энергоисточника;
— дожигание и очистка выхлопа;
— поиск новых двигателей (их усовершенствование) для имеющихся транспортных средств;
— создание новых транспортных средств;
— замена одних транспортных средств другими того же типа или других типов (обычного локомотива — скоростным, автобуса — троллейбусом и т. п.);
— пассивная и активная защита от шума.
Литература по этим вопросам необозрима, реальные же успехи довольно скромны, хотя иногда достаточно заметны.
В первом из упомянутых направлений мысль работает над заменой бензина сначала дизельным топливом, затем газом, спиртом, растительными маслами или водородом, наконец, электрическими и солнечными
батареями. Выхлоп дизельного мотора долго считали более безопасным, чем бензинового, но затем было обнаружено, что на частицах неизбежного дыма имеется канцерогенная пленка. Газ довольно широко используется, но он неудобен в эксплуатации, часты его утечки. Спиртовые двигатели менее опасны, чем бензиновые, но спирт относительно дорог. Дорого и растительное масло. Водород взрывоопасен. Идет поиск губчатых его носителей, предотвращающих детонацию. Электроаккумуляторы тяжелы и малоэнергоемки, при облегчении и увеличении их емкости пока очень дороги. Солнечные батареи не выходят за рамки испытаний и создания легких транспортных средств рекламного типа.
Поиск продолжается очень интенсивно не только из экологических соображений, но, прежде всего, в надежде на перспективы развития. Когда-то лошадей «съел» овес: система «овес — лошадь» стала малоэффективной энергетически, по трудоемкости и цене корма, по скорости передвижения. Автомобили могут быть «съедены» нефтепродуктами. Последние временами очень дорожают и возникает угроза их дефицита. Неравномерность распределения в мире запасов нефти ведет к политической напряженности. Трансформация более обильного и дешевого угля в электроэнергию перспективна, но велики потери при передаче электротока, а очистка газов тепловых электростанций затруднена. Запасы гидроэнергии близки к исчерпанию прежде всего из-за разрыва плотинами экологической цепи река — море. ГЭС потенциально становятся одними из самых экологически опасных энергоисточников. Будущее атомных станций современного типа беспросветно — нет безопасных мест захоронения радиоактивных отходов.
Вообще все энергоисточники, добавляющие тепло в атмосферу Земли едва ли просуществуют долго: приближается глобальный тепловой, или термодинамический, кризис. В этих условиях транспорт, потребляющий львиную долю энергии (вместе с сельхозмашинами 25 — 30%) должен быть энергоэкономным. Полагают, что нефти миру хватит на 33, газа на 61 и угля на 218 лет. Однако более жесткие ограничения налагаются не этим. Предполагают, что экстенсивный рост энергопотребления мог бы привести к производству к 2020 г. 40 ТВт энергии. Это означало бы гибель планеты. Реальное увеличение будет весьма незначительным: с 10 в 1980-е гг. до 11 ТВт в перспективе. Существующие транспортные средства должны снизить потребление топлива в 1,5 — 2 раза и использовать энергоносители, добавляющие относительно мало тепла в тропосферу Земли, и прежде всего солнечную энергию (прямо — через солнечные батареи и косвенно — от солнечных электростанций).
В дожигании и очистке выхлопа идет соревнование. Северная Америка пытается догнать Японию, Южная Америка и Западная Европа — Северную Америку, Восточная Европа — Западную, остальные регионы никого не догоняют... Однако смог еще достаточно обычен и в Японии, хотя он менее густ тут, чем, скажем, местами в Австрии, не говоря уж об Испании. В странах, где применяется этилированный бензин (в том числе на территории бывшего СССР) дожигание и очистка выхлопа неэффективны. Нормативы очистки транспортных выбросов все время ужесточаются. В США имеющиеся технологии сокращают объем выбросов автомобилей на 96%. В Калифорнии норматив очистки поднят до 98,4%, а по некоторым перспективным федеральным законопроектам уровень очистки выхлопа должен возрасти до 98,7%. Дальше очистка делается экономически абсолютно нерентабельной — требует неоправданных затрат в рамках имеющихся и перспективных технологий.
Для улучшения ситуации с ходом технического прогресса убыстряется смена марок автомобилей. В Японии, например, выгоднее продать старый автомобиль с более высоким выбросом за рубеж, где ниже экологические требования, чем продолжать его эксплуатацию после истечения гарантийного срока (техобслуживание очень дорого). Смена марок происходит с пятилетним интервалом. То же характерно для Финляндии. Автомобили старых марок (с немодифицированными моторами) там редкость.
Принципиально новые двигатели в транспортных средствах не вышли за рамки испытаний, если не считать внедрения реактивных и турбовинтовых систем в авиации. Преимущество остается за модернизацией, увеличением кпд, снижением шумности (особенно для самолетов и вертолетов).
Замена одних транспортных средств другими обычна в городском хозяйстве и на железнодорожном транспорте. В основном все же доминируют автомобиль и метро. Первый очень мобилен и доставляет людей и грузы к месту назначения, второе спрятано под землю, в полутрубу или поднято на эстакады, т. е. так или иначе изолировано от мира и потому относительно автономно, менее подвержено превратностям уличных пробок, погоды и пр. Это направление, видимо, сохранится, хотя местами троллейбус и трамвай могут облегчить положение*. Есть попытки создать автобусную систему с маршрутом по вызову. Это снизит число индивидуальных автомобилей и облегчит передвижение пенсионеров.

* Необходимо заметить, что использование электротранспорта резко повышает расход энергии и общую загрязненность среды. Это связано с удлинением цикла от получения энергоисточника до использования энергии с неизбежными потерями на каждом этапе такого цикла (например, потери при передаче электроэнергии по проводам, в контактах и т. п.). Местный относительный выигрыш в чистоте среды города может оборачиваться абсолютным проигрышем для окружающих город территорий.

В ряде случаев троллейбус не улучшает, а, наоборот, ухудшает экологическую ситуацию. Это происходит на узких улицах, где громоздкие машины снижают скорость движения автомобилей, вызывают перегазовки, частые остановки с работой двигателей на холостом ходу и т. п.
Очень напряжена конкуренция между авиацией и скоростным железнодорожным транспортом (рекорд скорости поезда во Франции — более 500 км/час). К 2000 г. предполагается соединить Париж, Берлин и Варшаву скоростными железными дорогами для пассажирских поездов. Существует проект такой же дороги между Москвой и Санкт-Петербургом, Варшавой и Москвой («Запад — Восток»), Москвой и южными курортами (в перспективе). В Японии скоростные железные дороги соединяют части агломерации Токио — Иокогама.
Особое место занимает борьба с шумом на всех видах транспорта. Авиатранспорт делается все менее шумным и, согласно нормативам, многие виды самолетов не допускаются в воздушное пространство принявших эти параметры стран. Успехи тут с учетом увеличения числа машин едва ли можно считать выдающимися. Авиатранспорт по-прежнему очень шумен и наносит заметный урон среде жизни: увеличивается число мертво-рождений, психопатологических заболеваний, случаев язвы желудка и других расстройств у людей, живущих вблизи аэродромов. Снижение шума на железнодорожном транспорте обеспечивается в основном созданием противошумовых экранов, местами тоннелей, улучшением аэродинамических свойств локомотивов и составов. Наибольших успехов достигли японцы, устранившие большинство явлений, вызывавших жалобы жителей. Аэродинамика современных автомобилей и шумоподавление в их двигателях настолько совершенны, что основным источником шума делается шум качения колес по дорожным одеждам. Для его уменьшения стараются заменить бетонное покрытие ровным асфальтовым. На десятках километров сооружают высокие противошумные экраны. Принудительно снижают скорость автомобилей в населенных местах. Делается это двумя основными методами — установкой знаков «стоп» на каждом перекрестке и сооружением поперечных валков, возвышающихся через строго рассчитанные промежутки. Однако эти меры могут увеличивать загрязнение воздуха выхлопами автомобилей. Шум все еще остается важной проблемой вдоль скоростных дорог и в населенных местах.
Из десятков типов противошумных экранов (насыпей, зеленых насаждений, бетонных, деревянных и прочих) преимущества имеют экраны из шумопоглощающих материалов и шумозащитные здания технического назначения, а в странах с вечнозеленой растительностью — ее полосы не уже 50 м. В населенных местах весьма перспективны методы управления потоками транспорта, скоростью его движения и планировка самих поселений.

6.2.7. Экологизация городского (муниципального) хозяйства

Городской образ жизни в развитых странах характерен не только для городов, но и Для сельской местности. Экологические проблемы в населенных местах чрезвычайно разнообразны, и их можно объединить в две группы — архитектурно-планировочную и собственно муниципального хозяйства. С 1980 г. в ВИНИТИ ГКНТ и АН СССР выходит реферативный журнал «Охрана и улучшение городской среды». За 10 лет он опубликовал более 40 000 рефератов статей, посвященных рассматриваемой проблеме. В этот период я был его редактором. Обращу внимание на некоторые вопросы.
Архитектура и городская планировка крайне консервативны. Экологизации они поддаются с чрезвычайно большим трудом. Вопреки желанию более 80 % людей, города строят из многоэтажных жилых зданий почти без учета климатических факторов, шумовой нагрузки улиц, вообще особенностей среды жизни и психологии человека. Так называемая свободная застройка, как было выяснено еще в 50-е гг. приводит к заболеваниям, названным англичанами «грустью новых городов». К тому же смертность среди детей, матери которых прожили в городе менее 3 лет, наивысшая. В ряде стран разработаны проекты «городов-садов» и «экополисов» с соотношением полезной площади многоэтажной и усадебной застройки 3:7 (многоэтажные гостиницы, офисы и часть жилых домов, главным образом типа общежитий для молодежи и престарелых) и сохранением не менее 50 % площади, не покрытой домами и дорогами. Гаражи для автомобилей в домах или многоэтажные. Часть улиц не имеет сквозного проезда, что снижает шум. Здания защищены шумовыми экранами и отнесены в глубь квартала, но сгруппированы в психологически приемлемые комплексы. При отсутствии достаточно развитой автомобилизации объекты сферы услуг («лавочка за углом») находятся в зоне оптимальной пешеходной доступности. При высокой автомобилизации они вынесены главным образом за город в торговые агломерации. В населенном месте оставлено лишь самое необходимое.
В последние годы большое внимание уделяется внутриквартирнои среде, чистоте воздуха, размерности комнат, квартир. Выяснено, что кухни, особенно с газовым отоплением, сильно загрязнены Употребление асбеста в домостроении признано недопустимым. Выявлена повышенная концентрация радона на первых этажах и в домах из легких бетонов.
Рекомендована лучшая вентиляция таких помещений — поток воздуха со скоростью 0,1 м/сек. Большая часть жилого фонда проверена на радиоактивность (в СССР такая работа только была начата), загрязнение формальдегидом, веществами SOx и NOx, CO.

* Пархоменко В. И. Радиоактивность различных строительных материалов, используемых в СССР//Радиационная гигиена. Ленинград, 1980. №9. С. 22—24.

Для ориентировки приведем радиевый эквивалент для основных строительных материалов (пКи/г), полученный при исследовании образцов из разных регионов страны*: строительный камень 0,9 — 15,9; бетон 0,5 — 10,1; глина 1,4 — 6,7; кирпич глиняный (красный) 2,2 — 7,0; отходы промышленности и изделия на их основе 0,9 — 11,6 (по данным, полученным в Польше, шлак, пепел и фосфогипс — до 60 пКи/г); цемент 0,8 — 4,3; щебень известняковый 0,1 — 3,2, известь 0,1 — 2,6; песок 0,2 — 5,6; кирпич силикатный 0,3 — 2,8. Это данные по концентрации 40К, 226Ra, и 232Th. Исследовано более 2500 образцов строительных материалов.
В качестве примера, вероятно, близкого к среднему, приведем структуру жилых помещений в Польше. На одну квартиру там приходится в среднем 3,45 помещения (3,46 в городах, 3,44 — в сельской местности). Средняя площадь одного помещения 16,4 м2 (в деревне на 3,0 м2 больше, чем в городе). Средняя площадь квартиры 56,7 м (в сельской местности на 10,1 м2 больше, чем в городе). Среднее число жильцов на 1 помещение 1,07 (1,00 в городе и 1,15 в сельской местности). Средняя площадь на 1 жителя 15,2 м2 (14,9 м2 в городе и 15,6 м2 в деревне). Квартиры как правило на 1 семью: число домашних хозяйств на 100 квартир 105 (107 в городе и 103 в сельской местности). В США показатели намного выше (среднее жилье более 100 м2), в Японии — ниже (средний размер жилья около 40 м2).
С размером жилья и его благоустройством связан так называемый жилищный стресс: физиологическая реакция организма, связанная с разницей между качеством жилища, доступного семье, исходя из ее доходов, социального статуса, предложения жилья и другими ограничениями с одной стороны, и качеством имеющегося в настоящее время у семьи жилища с другой. Иными словами, это стресс, связанный с возможностью реализации потребности в жилье и фактической ее реализацией. В развитых странах этот стресс снимается частыми переездами (в США 1/5 населения в год) с улучшением жилья, городского района или населенного места. При этом имеется тенденция к переселению из крупных городов в пригороды и из промышленных городов в университетские, вообще малые. В связи с существующими на территории бывшего СССР социально-экономическими и административными ограничениями жилищный стресс У нашего населения очень силен, и никто не пытается его уменьшить. Один из образцов города-сада — Милтон-Кейнс на полпути между Лондоном и Бирмингемом — выглядит следующим образом. Число жителей — 150 тыс. Распределение городских площадей: 53 % — жилая застройка (явно излишне густая), 13% — зеленые насаждения и места отдыха; 11,3% — транспортные пути, 9% — промышленные и другие предприятия, 3 % — деловой и торговый центр, 4 % — школы и колледжи и 6,7 % — в резерве. В городе 500 промышленных предприятий (электроника, производство ЭВМ, машиностроение, фармацевтика, производство пластмасс, полиграфия, пищевкусовая и др. промышленность). Торговый Центр из 140 магазинов под одной крышей — 125 000 м2, 5 районных торговых центров и 57 субцентров с товарами повседневного спроса. На микрорайон с 2 — 5 тыс. жителей детские сады, школы разных уровней. В городе 4 колледжа, университет. Средняя плотность застройки — 20 жилых единиц на 1 га (т. е. 5 соток на домостроение; считается желательным иметь 4 сотки городской площади на человека; в Милтон-Кейнсе площадь города 8,88 тыс. га, следовательно, по 5,2 сотки на 1 человека).
Любопытно сравнение с Москвой. Внутри Садового кольца проживает около 300 тыс. человек, плотность населения тут 16 тыс. чел. на 1 км2 или 160 чел. на 1 га (0,6 сотки на 1 человека). В зоне между Садовым кольцом и Окружной железной дорогой проживает порядка 2,1 млн человек (12,5 тыс. чел. на 1 км2, 125 чел/га, 0,8 сотки на 1 человека). Между Окружной железной дорогой и Московской кольцевой автомобильной дорогой живет около 5,5 — 6,2 млн человек (8 — 9 тыс. чел. на 1 км2, 80 — 90 чел/га, около 1,1 — 1,2 сотки на 1 человека). В Токио плотность населения 14 тыс. человек на 1 км2, в г. Осака — 12 тыс., в трущобах Дакки (Бангладеш) 5 тыс., в Париже местами до 25 тыс, в метрополитенском ареале Неаполя 2030 с максимумом в Портичи —20 тыс. чел/км2. Плотность населения Москвы сопоставима с его плотностью в Токио и Осака и в 3 — 4 раза выше рекомендуемой.
В гражданском строительстве особое внимание обращают на энергетические параметры теплотрасс, зданий, особенно их несущих стен и окон. В некоторых случаях применяют специальное и тройное остекление. В последние годы делается попытка использовать солнечный подогрев и кондиционирование воздуха. Используют термальные воды (в особенности в Исландии и Франции), в самое последнее время — тепловые насосы (даже в Скандинавии с ее сравнительно суровым климатом). У нас в Москве бесполезно теряется около 60 % энергии, идущей на коммунальный сектор.
Многое за рубежом делается для сохранения привлекательного вида строений. Современные отделочные материалы .практически «вечны». К тому же существует проверенная политика, стимулирующая или даже принуждающая хозяев заботиться о внешнем виде зданий, их благоустройстве, энергетической оптимизации. Газоны вокруг домов содержатся в образцовом порядке. Даже несвоевременное их кошение облагается штрафом.
Чистота улиц в большинстве городов поддерживается путем механизированной уборки, раздельного сбора мусора (как правило, бумаги, стекла и металла) и, местами, чрезвычайно строгими правилами поведения (штрафы очень высоки и неминуемы). В сверхкрупных городах тем не менее чистоту поддержать удается не всегда (Нью-Йорк, Токио и др.). Проблема мусороудаления очень сложна, ее решение дорого и пока, как правило, убыточно для муниципалитетов. Очень остра ситуация с утилизацией мусора и его захоронением. Полигоны для свалок стали дефицитом. Сжигание мусора дает вредные выбросы в атмосферу. Переработанный в компост, он, как правило, содержит вредные вещества и непригоден для использования в сельском хозяйстве. Для лесного хозяйства и городского озеленения этот компост дорог. В последнее время делается ставка на плазменное сжигание мусора, во этот процесс очень энергоемкий и пока низкорентабелен.
Весьма сложны проблемы водоснабжения и переработки сточных вод. Как правило, работают две системы водоснабжения — питьевая и промышленная, есть тенденция создания раздельной системы обработки сточных вод — муниципальных и промышленных. Иногда выделяют еще обработку сточных вод лечебных учреждений. Для очистки вод создают сложные автоматизированные системы, но нельзя сказать, чтобы вопрос был окончательно решен. Даже новейшие системы очистки далеки от совершенства.
Питьевое водоснабжение затрудняется тем, что используемые воды, даже подземные, загрязнены тяжелыми металлами, нитратами, пестицидами, органикой. Предпочтение отдается природно чистой воде. Создаются крупные предприятия по очистке вод, иногда их взаимосвязанные системы. Вода подвергается многократной очистке и обработке, постепенно от хлорирования переходят к озонированию и другим новым способам обезвреживания, однако муниципальная водоподготовка еще далека от совершенства. Нередко ее заменяют продажей чистой питьевой воды в бутылках.
Столь же далека от решения проблема городского транспорта. О ней уже говорилось в предыдущем разделе. Для городов важны проблемы часов пик, уличных пробок, транспортного загрязнения, в том числе шумового и светового. Общественный транспорт везде дорог и часто убыточен. Попытки сделать его бесплатным для привлекательности и отказа от личных автомобилей внутри города привели к взрыву вандализма: бесплатное — «ничье».
В странах с теплым климатом перспективен велосипед. Например, в Японии и особенно в Китае он берет на себя заметную долю перевозок (В Китае всюду есть специальные дорожки или полосы для велосипедного движения, в Японии используют для этого тротуары). В Германии велосипедные дорожки составляют 10% от общего количества автодорог. Однако в крупных городах с населением свыше 300 тыс. человек велосипедные поездки не превышают 5% от общего числа ежедневных перемещений всеми видами транспорта, в более мелких городах — 10%. С учетом нашей зимы велосипед может взять на себя не более 2% работы индивидуального транспорта.
Световое загрязнение наносит ущерб природной среде, особенно вредит миру птиц. Вообще биологическое состояние городов плачевно. Они переполнены крысами, тараканами, комарами, местами голубями (переносят орнитоз, загаживают стены, памятники и т.п.), воронами, бродячими собаками и кошками. Пока удается избегать массовых заболеваний человека, но благополучие едва ли устойчиво.
Во многих городах мира в бедственном положении находятся объекты озеленения — сады, парки, скверы. У нас в стране катастрофично состояние зеленых зон. Например, в Москве зеленая зона даже ближайшего Подмосковья энергично застраивается многоэтажными домами. Вполне может возникнуть феномен Мехико — города с ужасными экологическими условиями. Сейчас стандартный показатель соотношения площади города с территорией окружающих город лесов и парков следующий (в скобках численность населения города): Нью-Йорк (7,1) — 1:15; Лондон (7,3) — 1:3,6; Санкт-Петербург (4,3) — 1:2,3; Москва (9,0) — 1:1,6. Совершенно очевидно, что в зеленой зоне Москвы (как и других городов) можно строить только дома усадебного типа. Если учесть, что большинство подмосковных полей и огородов дает продукцию, недопустимо зараженную ядами и, объективно говоря, непригодную для употребления, целесообразно после исследования вопроса перевести большую часть неблагополучных пригородных сельхозземель в земли населенных мест и застроить домами усадебного типа с облесением, но без огородных приусадебных участков (как в США). При должной планировке это бы решило проблему жилья без возведения многоэтажных зданий. Можно было бы привлечь силы и средства многих людей, желающих жить не в «квартирятниках», а в домах. К тому же произошла бы и социальная реабилитация населения — в поселках сельского типа намного ниже преступность и другие социальные отклонения.
Здоровье горожан в развитых странах, как правило, слабее, чем сельских жителей, вероятная продолжительность жизни ниже. В бывшем СССР, как и в других слаборазвитых странах, наоборот, заболеваемость в городах несколько ниже, а продолжительность жизни в среднем выше. Связано это с крайней антисанитарией в сельских районах, плохим медицинским обслуживанием, алкоголизмом, отравлением пестицидами и отрицательным отбором в сельской среде — значительная часть здоровых селян была уничтожена во времена репрессий или ушла в города.
В некоторых странах (Япония, США) делают специальные усилия для оздоровления городского населения, особенно детского. Забота распространяется (как в Японии) даже на пренатальный (до рождения) период — беременных женщин нередко забирают в лечебные учреждения на 7-м месяце беременности. Эти усилия привели к очень высокой вероятной продолжительности жизни (80 и более лет) и минимальной детской смертности (5 на 1000 родившихся). Бывший СССР в этом отношении к концу 80-х гг. стоял на 57 месте среди 64 наиболее развитых стран мира (22,7 умерших детей до 1 года на 1000 родившихся).
В развитых странах очень высока адаптация людей и населенных мест к стихийным бедствиям. Антисейсмичные здания, хорошая организация гражданской обороны, продуманные нормативы, которые все время ужесточаются и пунктуально соблюдаются. Всего этого, как показывает практика, нет в нашей стране. Более того, в Армении «было дано указание» не показывать на картах сейсмичность выше 7 баллов по 12-балльной шкале Медведева при реальной опасности 10-балльных землетрясений. Гражданская оборона у нас — часто синекура для отставников, обычно ничего не смыслящих в этом деле, нередко просто малограмотных.
В целом во всем мире делают значительные усилия по экологизации городского хозяйства. Вредные предприятия, как правило, оснащают очистными установками, морально устаревшие выводят за пределы городов или от них «уходят» населенные места. Многие вопросы еще очень далеки от решения, но попытки их решить множатся. К сожалению, в нашей стране они очень слабы, нескоординированы, планировщики и градостроители безграмотны в области экологии и некому их научить. В архитектурных вузах экология практически как предмет отсутствует. В результате в Европе наши жилые здания самые высокие, имеют наиболее капитальную, но расточительную конструкцию, а квартиры — наименьшие по площади и к тому же наименее удобные.

6.2.8. Социально-экологические мероприятия

Общая экологизация общественной жизни пока в основном весьма поверхностна и не затрагивает глубоких основ социально-экономического функционирования и развития человечества. Она лишь начинает осознавать экологические ограничения глобального, регионального, национального, локального и точечного уровней. Общемировая экополитика пока не выработана. Даже ясные угрозы типа разрежения озонового экрана планеты, изменения климата в результате выброса некоторых газов в атмосферу (СО2, метана и др.), опустынивания, появления группы новейших заболеваний (СПИД — ВИЧ, синдрома психологической усталости, болезни легионеров, лейкоза скота и др.) не ведут к быстрому реагированию общественных механизмов. Доминирует технократическая мысль и узкий практицизм.
Однако уже появились и примеры экологизации поведения. Тому пример резкое сокращение выбросов фреонов, в том числе согласно Монреальскому соглашению (протокол от 16 сентября 1987 г.), и определенное изменение стереотипа поведения в связи с угрозой СПИДа. И все же реакция общества слаба и мало захватывает экономические интересы. Практически давно известны способы замены фреонов, а «сексуальная революция» переместилась в менее развитые регионы мира.
Корень зла заключается в том, что человечество не имеет механизма эффективной и быстрой обратной связи с природой. Для того чтобы произошла экологизация, требуется возникновение чрезвычайных обстоятельств или ясная перспектива их возникновения. Сиюминутная выгода пока еще расценивается выше долговременного благополучия, а решение видится в технологических мероприятиях: озоновую дыру — «залатать», пустыни превратить в цветущие сады и т. п. Очень медленно приходит осознание того, что запустив механизм природного самораспада, невероятно трудно его остановить. Напрашивается аналогия с локомотивом, стоящим на горе. Сдвинуть его трудно, но когда он уже покатился вниз, пойди его останови! Если бы были под колесами колодки, его бы не сдвинуть, но подкладывать их под мчащийся локомотив — бессмысленно: либо они отлетят в сторону, либо локомотив сойдет с рельсов, а то и перевернется. Единственный путь — не дать локомотиву тронуться, превентивное предохранение от экологических цепных реакций.
Принцип «думать глобально, действовать локально» в экологической области очень далек от исполнения. Пока осуществляется, главным образом, тезис «думать локально, действовать в месте проживания (точечно)». И тут есть уже позитивные сдвиги. Их величина зависит в основном от общей культуры людей и совершенства механизмов управления. С середины 1950-х гг., и особенно с середины следующего за ними десятилетия чистота вокруг дома и его опрятность, эстетичность стала непременным требованием в развитых странах. Были выделены средства, отлажены механизмы налогообложения и штрафов, а также премиальные системы. Параллельно ужесточились законодательные нормы. В условиях достаточно высокого уровня жизни все эти механизмы начали действовать, охватывая населенные места, регионы, постепенно целые страны.
Параллельно проводилась средоохранная и природоохранная политика в области поддержания экологического баланса на широких территориях и акваториях. Крепло общественное движение «зеленых» и экологистов. Углублялось осознание того, что противоречие между экономикой и экологией — временное явление и в конечном итоге все, что экологично, то и экономично (разд. 3. 15), особенно в длительном интервале времени. Как правило, инновации встречали единодушное сопротивление — «это невозможно». Однако инженерные решения и общественная гибкость значительно шире, чем возможности управления естественными природными процессами. Это начинает осознаваться. В результате невозможное делается реальностью, а казавшееся ранее простым оценивается как заблуждение. Процесс этот медленный и противоречивый, но идет непрерывно.
Прежде всего крепнет традиционная культура, бывшая под угрозой вытеснения западным модернизмом. Выяснилась ее экологическая рациональность. Например, японец, живущий в США согласно национальным традициям, живет достоверно дольше и меньше болеет, чем японец, перенявший американский образ жизни.
Сохранение и укрепление исторических корней наряду с модернизацией быта и инфраструктуры, повышением уровня обеспеченности и качества жизни, введением социальных гарантий формирует сознание человека как части общества, ослабляет национализм. Понимание взаимозависимости людей в области экономики и экологии, их социальной связи подталкивает к объединению, снижению конфронтационных тенденций, повышению доброжелательности. Напротив, нищета, неэффективность управления ведут к паразитизму и озлобленности. Стрессы дефицита неминуемо приводят к болезням, агрессивности, крайнему национализму, вандализму, росту преступности, наркомании. Социальная среда может ухудшаться и при росте обеспеченности. Происходит это в тех случаях, когда нет доминанты стремления к достижению более высоких целей и нет той «щуки», которая обеспечивает бодрствование «карася».
Экологические проблемы как раз и выступают в роли такой «щуки». В силу единства мира решение собственных проблем недостаточно. Необходимо ради личного благополучия помочь соседу. Но так, чтобы не ухудшить и свое существование. И такая равновесная экополитика постепенно вырабатывается. Принцип закрытых дверей становится гибельным прежде всего для самого изолированного общества. Столь же гибельно стремление к агрессии и господству, исключительности типа исламского фундаментализма. В условиях абсолютной перенаселенности планеты агрессивные общества либо погибнут, либо откажутся от идеологии конфронтации. Исторически возможно и то, и другое, но, к сожалению, с кровавыми жертвами в обоих случаях.
Серьезные изменения необходимы в религии, разъединяющей народы невысокой глобальной культуры (разд. 3.13). Всемирный, совет церквей уже сделал многое для понимания народами мира экологических проблем. Совершенно очевидно, что на очереди создание общечеловеческой «синтетической» религии, вернее надрелигиозной идеологии, объединяющей все религии мира. Религиозная нетерпимость стала чрезвычайно опасной. Не менее угрожающей стала и заповедь «плодитесь и размножайтесь». Каноны всех религий должны быть пересмотрены. Если это не грешно, должен быть составлен и принят «сверхновый завет», соответствующий нуждам современного мирового развития. Церковь должна стать во главе экологического движения мира, ибо экологический кризис не есть промысел Божий, но результат греховного поведения человека, его прегрешений перед Природой.
Среди необъятного поля социально-экологических проблем и доминирования технократического мышления выделяются медицинские вопросы. Долго считалось, что вложения в здоровье человека следует делать главным образом в область улучшения его лечения. Расходы на здравоохранение росли очень быстро, становясь разорительными, а эффективность лечения не возрастала. При этом наблюдается такая периодизация*: до 1930 г. здоровье человека зависело главным образом от улучшения условий жизни, затем вклад медицины заметно возрос, а с 60-х гг: вновь здоровье населения в основном зависит от образа жизни и условий среды.

* Culyer A. J. What do health services do for people?//Search. 1979. V. 10. № 7—8.
P. 262—268.

Расходы на здравоохранение в США в 1970 г. составляли 7,5% ВНЦ, к 1985 г. они достигли 10,6% ВНП (в конце 80-х гг. ассигнования на здравоохранение составляли около 180 млрд. долларов). В Канаде те же расходы на те же сроки составляли 7,3 и 8,6% ВНП. Дальнейший рост был явно нерационален.
Вылечить растущую массу больных людей уже становится невозможно. Например, к 1970 г. в СССР нервно-психические заболевания в патологической фазе охватили 13,1% жителей малых городов, 18,8 больших и средних городов и 21,5% жителей сверхбольших городов*. Умеренные психопатологические симптомы наблюдались соответственно у 26,0; 16,2 и 22,5% населения этих городов. К началу 90-х гг. в стране насчитывалось более 2,1 млн человек, требующих клинической психиатрической помощи, на учете состояло более 10 млн психически больных. Приблизительно в 70-е гг. начал четко проявляться «психический кризис» и в Швеции, где последние 25 лет смертность от стресс-заболеваний удвоилась, резко возросла потребность в отдыхе. В Японии с 1953 по 1980 г. число мест в психиатрических больницах увеличилось с 32,4 до 254,1 на 100 тыс. населения**.

* Виноградов Н. А. Урбанизация и здоровье населения//Гигиена и санитария, 1970. № 1.
** Iregami N. Growth of psychiatric beds in Japan//Soc. Sci. and Med. 1980. V. 14
№n А П С ?? 1 r"?n

Сейчас предполагают, что психологическая усталость — инфекционное заболевание, сходное с ВИЧ, вызывающим СПИД, т. е. по возбудителю относящееся к ретровирусным. Однако то, что заболевание охватывает главным образом весьма преуспевающую часть населения, говорит скорее о внеинфекционной этиологии. Сами же ретровирусные заболевания отнюдь не исключены на базе переутомления.
Главный вывод — лечить современные болезни среды становится уже невозможно. Они охватывают слишком большое число людей. Медики шутят, что в XXI веке недиабетики будут считаться больными, а диабетики — здоровыми, ныне психически нормальные люди попадут в больницы, а психи станут нормой. Это, конечно, преувеличение, но в нем заключена крупица истины. Социально-экологические преобразования неизбежны. И прежде всего необходимы улучшение питания и резкое увеличение объема рекреации.
В нашей стране в рекреации сложилась парадоксальная ситуация. За 70 с лишним лет не было создано ни одного нового рекреационного района. По-прежнему курортами остаются лишь Кавказ, Крым, Карпаты, Прибалтика и очень ограниченно Волго-Каспий. Везде условия курортной среды в сезон отдыха таковы, что они объективно хуже, чем в тех городах, откуда приезжают рекреанты: плотность населения в санаторно-курортных зданиях и гостиницах, в частных домах в курортный сезон выше, чем в местах постоянного проживания, санитарная обстановка тяжелее, стресс, в том числе шумовой, выше и т. д. Если в США и многих других странах индустрия туризма расширилась многократно, национальные парки после периода перенасыщения посетителями возросли в числе, а главное, в объеме услуг (ранее явно недостаточном), то наши национальные парки не имеют даже элементарного сервиса, многие перспективные для развития курортного дела регионы остаются неосвоенными или столь дико эксплуатируемыми, что есть опасность их гибели. Таково состояние южного берега Крыма, северокавказских Минеральных Вод, Трускавца и других мест.
Мы имеем огромные неиспользованные возможности для развития новых обширных рекреационных зон — на Дальнем Востоке, Байкале, Алтае, на западе от Одессы (если будет улучшена экологическая ситуация на Черном море), по побережьям Азова (если море будет приведено в порядок), в районе Кизлярского залива Каспия, во многих местах Средней Азии и Кавказа (вне его побережий). В ответ на капиталовложения будут получены значительные дивиденды — отдых дефицит во всем мире. Пока делается слишком мало. В области социальной экологии человечеству предстоит крутой поворот, в том числе в сфере тесно соприкасающихся с экологией демографических проблем.

6.2.9. Экологизация демографической политики

Наиболее драматические с экологической точки зрения события ожидаются в области демографии. Емкость планеты, подавляющим большинством экологов оценивается в 1,0 — 1,5 млрд человек (при идеальных общественно-экологических условиях из набора ныне существующих) Фактическое ее население превышает 5,0 млрд человек (видимо, около 5,3 — 5,4 млрд). Земля перенаселена не менее чем в 3 раза. Рост населения будет продолжаться, так как пищевые ресурсы, вопреки регионально существующему голоду и недоеданию, достаточны для жизни 15 и более млрд человек. Средняя вероятная продолжительность жизни в развитых странах мира колеблется между 75 и 80 годами* (на 1990 г. ожидаемая продолжительность жизни в Японии и США была около 80 лет). Реально достижимый максимум ожидаемой продолжительности жизни 89±5 лет. Так называемый демографический переход начала снижения числа землян произойдет не ранее середины XXI века, когда людская популяция может достигнуть 12 млрд человек (на 2025 г. прогнозируют 8,2 — 8,3 млрд человек).

* Народное хозяйство СССР в 1989 году//Статистический ежегодник/Госкомстат СССР. М.: Финансы и статистика, 1990. 766 с.
** Появились пока мало аргументированные прогнозы, что за следующее десятилетие в Африке от СПИДа погибнет не менее 20% населения. Возможно, это уже действие этих факторов.

Десятикратное превышение оптимума численности населения в соответствии с емкостью Земли вполне вероятно, но, возможно, чревато включением так называемых экологических факторов, зависящих от плотности населения**. Пока же действуют факторы, зависящие от социально-экономической ситуации.
Сложение неблагоприятных экологических и социально-экономических факторов потенциально взрывоопасно. Не исключено, что вместо демографического перехода возникнет демографический катаклизм. Если человечеству по силам удержать мир от применения оружия и улучшить общественно-экономическую ситуацию, то совладать с экологическими факторами, зависящими от плотности населения, будет ему не по плечу: не хватит реального времени и средств.
Сложность демографической ситуации в том, что экономически большинство государств заинтересовано в росте, а потому омоложении населения (средний возраст населения мира около 24 лет). Один процент прироста населения требует 4% увеличения валового национального продукта (ВНП). За 10 лет (1980—1989 гг.) ни в одной развитой стране не наблюдалось более 43% прироста ВНП (в Японии). В Китае прирост составил 124%, но он очень низкого уровня. В то же время в этой стране около 800 млн трудоспособного населения. Прирост его явно экстенсивен, и он идет вопреки тому, что штраф за «лишнего» ребенка (разрешено иметь 1 — 2 детей) составляет примерно 7% зарплаты родителей и взимается в течение 14 лет. Даже Япония с ее ежегодным ростом населения около 0,4% в 1980 — 1989 гг. увеличила свое богатство всего на 10 — 11% (прирост населения составил примерно 8%, компенсационный рост ВНП — 32%, реальный прирост, как сказано выше — 43%).

* В расчет принят относительно благополучный период. К 1991 г. произошло падение ВНП при росте населения. Фактически уровень жизни упал более значительно. К тому же демонстрационные потребности значительной части населения (см. главу 7) бесполезно отнимают часть необходимой людям продукции.

В СССР прирост населения за 10 лет составил примерно 10% (1979 г. — 262,4, 1989 г. — 236,7, 1990 г. — 288,6 млн человек). ВНП возрос за то же время на 38%. Следовательно, произошло относительное обеднение населения примерно на 2%*. Если рассчитывать по сельскому хозяйству, то положение намного хуже. Площадь зерновых культур в стране 112 275 тыс. га. Урожайность зерновых культур в 1989 г. была 17,5 ц/га. Даже без учета потерь, равных не менее 40%, а лишь по валовому сбору 196,7 млн т, максимальная численность населения страны не должна была превышать 200 млн человек (1 т зерна на 1 человека при учете затрат зерна на корм скоту и прямого потребления в реальных условиях страны). Теоретически в ближайшие годы могут быть устойчиво обеспечены около 240 млн т зерновых (20 ц/га амбарного урожая или с учетом неминуемых потерь валовые урожаи в 300 млн т). Это означает, что с учетом экологических ограничений оптимальная численность населения СССР не может превышать 240 млн человек. Таким образом, уже имеем 50 млн «лишних», даже теоретически не обеспеченных зерновым эквивалентом людей. Это отнюдь не означает голода, но требует изменения структуры земледелия для компенсации относительной нехватки зерна другими продуктами. (А нам хотя бы справиться с текущими сельскохозяйственными проблемами!)
Еще в 1891 г. Ревенстайн дал довольно точный прогноз, что к концу XX века человечество достигнет рубежа 5,9 млрд человек (на самом деле к 2000 г. предполагается 6 млрд 291 млн человек), что, по мнению этого автора, будет «пределом» численности людей. Т. Мальтус полагал, что механизмом регуляции людских популяций станут эпидемии, т. е. факторы, зависящие от плотности населения. Успехи медицины, упоминавшиеся выше, заставляли сомневаться в правоте великого ученого. Был выдвинут ряд альтернатив, в том числе весьма жутких типа циклов атомных катастроф в 5000 лет астронома Ф. Хойла. Этот автор полагал, что каждый раз человечество будет повторять свой эволюционно-исторический цикл после фактической гибели цивилизации. Более вероятна гипотеза Т. Мальтуса, но с учетом социально-исторических изменений.
Человечество представляет собой среду обитания многих видов болезнетворных организмов. Их усиленная эволюция обусловлена успешной борьбой с заболеваниями. Уничтожение возбудителей болезней освобождает в человечестве экологические ниши, заполняемые новыми организмами. В ряде случаев заполнение идет в позитивном направлении. Возникают мало вирулентные штампы микроорганизмов типа «слабых» вибрионов холеры. Но не исключено и возникновение новых заболеваний типа ВИЧ, о чем уже было бегло упомянуто выше. С усилением контактов между народами и благодаря успехам медицины вероятность вспышек новейших заболеваний будет возрастать, а высокая численность населения и его подвижность — способствовать распространению этих болезней. Теоретически вероятны шквалы заболеваний типа пандемий гриппа. Количество жертв может достигнуть сотен миллионов человек. И чем выше будет численность и плотность людского населения, хуже состояние общего здоровья, тем катастрофичней будут последствия пандемий.
Такой сценарий отнюдь не обязателен, если будут учтены экологические закономерности и ограничения, если человечество бросит значительные силы и средства в сферу своего воспроизводства, его оптимизации. Как показывает опыт, необходимо иметь средний доход на семью приблизительно около 15 — 20 тыс. долларов в год с тем, чтобы реально действовал регулируемый механизм депопуляции. А для нее самой необходимо не менее 3 поколений (75 лет). В этом случае в обозримой перспективе человечество бесконфликтно сократится до 1,0 — 1,5 млрд человек.

* Например, Ehrlich A., Ehrlich P. Population and development misunders-tood//Amicus J. 1986. V. 8. № 1. P. 8—10. Ранее см.: Ehrlich P., Ehrlich A. Population. Resources. Environment. Issues in human ecology. San Francisco: W.H. Freeman and Co, 1970,1972. 505 p.; Ehrlich P., Ehrlich A., Holdren J. Human ecology: Problems and solutions. San Francisco: Freeman and Co, 1973. 340 p. и некоторые другие книги этих же авторов.

Это достижимо лишь при сокращении потребности в трудовых ресурсах в условиях «обесчеловечивания» технического прогресса, но с его гуманизацией. Экономический рост должен идти за счет увеличения производительности труда с сокращением числа занятых и быть направлен на сохранение здоровья и увеличение продолжительности жизни людей. Экологически постарение населения — благо. «Качество» детей — одна из важнейших целей современной демографической политики. А в целях социобиологической компенсации вынужденной малодетности необходимы механизмы разностороннего поощрения и социальной реабилитации (подробнее см. главу 7). Спонтанно они возникли. Та же «сексуальная революция» тому пример. Но глубокая научная социально-экологическая проработка возникших ситуаций никогда не проводилась. Не работали в этом направлении и экологи человека. Вообще экологическая демография пока существует лишь номинально, на что неоднократно обращали внимание такие известные американские демографы, как П. и А. Эрлихи*. В мире, как и у нас в стране, демография почему-то относится к экономическим наукам, в то время как это скорее социально-экологическая дисциплина.

6.2.10. Общая экологизация природопользования

В последние годы наконец-то человечество осознало истину, что оно лишь часть природы, и при том зависимая. Это очень существенное изменение в восприятии мира. Оно помогло понять, что изменение природы человеком уже резко негативно воздействует на социально-экономические процессы, а без воспроизводства природных систем не будет идти и экономическое воспроизводство. Стало очевидным, что возрастание антропогенного процесса разрушения природы будет продолжаться до тех пор, пока не уменьшится демографическое давление, помноженное на рост потребностей, связанных с научно-техническим развитием. Серьезность экологической ситуации была констатирована, но глубоко не осознана. Не была преодолена тенденция разрозненного рассмотрения демографических процессов и ресурсопользования, а также раздельного анализа хода пользования отдельными природными ресурсами. Продолжал доминировать узкоэкономический подход к анализу научно-технических успехов, хотя все больше вводились поправки на экологические ограничения. Наблюдалось увлечение вычислительной техникой, выходящее за рамки трезвого ее использования. Это особенно ярко проявилось в нашей стране, внедряющей ЭВМ вне реальных систем коммуникации. Не имея и не создавая сетей, не понимая стратегии развития, добиться эффективного использования компьютеров невозможно. В то же время появились «компьютерные» болезни переутомления.
Технический прогресс не сопровождался адекватным научным развитием. Технократическое мышление ведет к недооценке научной теории, приданию особой ценности чисто технологическим, «жестким» решениям тех проблем, которые всегда более успешно, а иногда и только так, решаются с помощью «мягких» системных средств (разд. 3.14). Это привело к неоправданному риску, связанному с превышением рубежа разумной достаточности, например, в числе ГЭС, АЭС, крупных танкеров и т. п. (авария на крупной АЭС и ГЭС теоретически возможна 1 раз в 5 лет). Аварии стали недопустимо разрушительными (например, Чернобыльская катастрофа, служащая предупреждением человечеству, принесла убытки до 270 млрд р., а возможно и значительно больше, и захватила по меньшей мере 2 млн человек, сотни тысяч из которых необходимо переселить и здоровье которых требует особого ухода).
Наблюдаются синдромы психологического перенапряжения. Техногенный стресс вызывает соматические изменения, граничащие с инфекционными заболеваниями. Они характерны для наиболее преуспевающих людей и таким образом создают как бы барьер для научно-технической деятельности. Предполагается (разд. 6.2.8), что заболевание вызывают ретровирусы, сходные с ВИЧ, т. е. вирусная блокада характерна как для научно-технической, так и для сексуальной революции. (Кстати, «вирусом» называют и помехи в компьютерных сетях.)
Глобальные, региональные, национальные, локальные и точечные экологические ограничения в природе и лимиты человеческих возможностей постепенно меняют направление НТР. Появилась серия понятий типа «экологосовместимости» техники и технологий, «экологической цены», комплексной рёсурсоемкости, территориальной емкости производства и т. п. Некоторые производства готовятся к глубоким изменениям. Это не только смена технологий с устранением фреонов, разрушающих озоновый экран, но и «энергетическая революция». Производство энергии достигает уже 1010 тут (тонн условного топлива) при абсолютном пределе, допускаемом структурами биосферы планеты, не более 1,7 × 1010 тут. Этот предел будет достигнут через 20 — 25 лет даже при сокращении энергопотребления в развитых странах. Не ресурсы топлива и других источников энергии, а допустимые пределы энергопроизводства ограничивают НТР современного типа.
Основным лимитирующим ресурсом становится несущая способность планеты и ее отдельных частей — экосистем. Отсюда возникла новая область практики — экологическое планирование. Оно пока осуществляется в нашей стране в виде территориальных комплексных схем охраны природы (ТерКСОП) — документа рекомендательного и составляемого, как правило, на низком профессиональном уровне (в силу новизны мероприятия и отсутствия специально подготовленных специалистов). Столь же мало профессионально выполняются «экологические» разделы проектов и экологические экспертизы (вернее, оценки) этих проектов. Это характерно для всего мира.
Для нашей страны после эпохи «проектов века» наступило время отрезвления. Однако протрезвели не все. Одновременно с другой стороны возникла «экологическая» истерия, «зеленый» экстремизм. Примером неполного отрезвления служит упорное стремление реанимировать производство белково-витаминных концентратов (БВК) даже в ущерб изготовлению лекарств для населения. Яркое проявление «зеленого» экстремизма требование взорвать Санкт-Петербургскую дамбу. Она нуждается в реконструкции и, возможно, в перепланировке, но взрывать ее, конечно, глупо. Аналогичные конструкции успешно работают на Темзе в Англии и на голландском побережье.
Некоторые производства в нашей стране нуждаются в модернизации в соответствии с требованиями охраны среды жизни и природы. Необходимо иметь четкую программу обновления технологий. Пока же принимаются в основном экологически и cоциально мало обоснованные постановления о закрытии и выводе предприятий. Иногда удается особо вредные производства ликвидировать, но часто объективной замены им нет из-за существовавшего монополизма и стремления строить уникальные гиганты. Выход их из строя разрушает экономику, а иногда приводит и к крупным экологическим ущербам.
Все существующие экологические программы в нашей стране — это мало реальные, несистемные, а потому и непрограммные планы-наметки, написанные в директивном ключе. Они невыполнимы по своему условию, так как не содержат экономических расчетов и указаний на источники денежных и материальных средств. Практически все упирается в отсутствие профессионалов, понимающих проблему в целом и умеющих составлять программы научно-технического развития.
Законодательные инициативы в таких условиях не могут быть успешными. Закон юридически оптимизирует уже реально сложившиеся процессы. Он должен быть выполним технолого-технически, социально и экономически. Однако в нашем природоохранном законодательстве не учтены научно-технические, технические, социальные и экономические предпосылки выполнения юридического предписания. Отсутствует обратная связь «закон — его реализация». В результате «в России нет закона», вернее, законов много, а порядка мало. Вновь приходится сталкиваться с низким профессионализмом. Природоохранительные законы вырабатывают люди, мало знакомые с механизмом их реального действия.
В целом природопользование еще очень далеко от комплексной экологизации. Если срочно не будут подготовлены кадры профессионалов, следует ожидать очень крупных потерь из-за экологических напряжений, возможных аварий и широкомасштабных экологических катастроф.

6.3. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЭКОЛОГИЗАЦИИ

С большим трудом и крайне медленно происходит осознание преимуществ экологической переориентации общественных процессов. Страхи перед увеличением безработицы сменились констатацией, что общий экологический рынок оборудования для охраны среды и «экологическое» производство существенно увеличивают занятость. Например, если в 1983 г. в ФРГ в сфере производства оборудования для защиты среды было занято около 170 тыс. человек, а общее число работающих в области охраны природы и среды жизни достигло 350 тыс. человек, то в 1988 г. это число возросло до 440 тыс. и к 2000 г. достигнет по меньшей мере 1 млн человек (290 тыс. будут производить технику по уменьшению вредных выбросов, 260 тыс.— технику охраны здоровья людей, 240 тыс. будут связаны со службой контроля и 210 тыс.— с биологическими мероприятиями). Наибольший прирост рабочих мест ожидается на предприятиях, занятых утилизацией и рециклингом отходов*. Значительно возрастет также число занятых в муниципальных службах, хотя наблюдается высокая степень их механизации и автоматизации.

* Zimmermann G. Eine Million Arbeitsplatze//Umweltmagazin. 1988. 17, № 5. S. 60 — 61.
** Согласно оценкам Института по изучению экологических проблем и прогнозированию (Гейдельберг), общий материальный ущерб окружающей человека среде достигает в ФРГ 475 млрд марок.

Предполагалось, что экологизация будет вести к существенному усилению инфляции. Однако реальный уровень инфляционных процессов, связанных с охраной среды и природы, не превышает или слегка больше 1 % в год. При этом значительно снижаются ущербы, достигающие, например, в ФРГ 100 млрд марок в год (6% от ВНП)**. Расходы на охрану среды там равны примерно 2,5% от ВНП и довольно быстро скачкообразно растут (в 1985 г. — 1,5% от ВНП, в 1987 г. — 2,5%), что соответствует скачкообразному росту ущербов. Исчисление этих ущербов — весьма сложная задача. Например, ущербы для здоровья людей в США оцениваются с разбросом чисел от 5 до 97 млрд долларов в зависимости от методологии расчетов. В. ресурсопользовании США ущербы от загрязнений оцениваются в размере до 100 млрд долларов, в том числе в лесном хозяйстве в 340 — 500 млн долларов, или 1% от доходов производителей древесины. Предполагается, что в ФРГ ущерб лесам в период до 2000 г. может составить от 211 (при усилении охраны воздуха) до 344 млрд марок. Общие ущербы растут значительней, чем готовность вкладывать деньги в их устранение. В ФРГ жители согласны платить 30 — 48 млрд марок в год за улучшение среды жизни. Фактически расходуется около 45 млрд марок, т. е. максимальная общественно одобренная сумма.
Доля экологических инвестиций достигает 12 — 17% от суммарных капитальных затрат в химических, металлургических и нефтехимических отраслях ФРГ. В Японии эти инвестиции несколько выше. ООН рекомендует промышленно развитым странам средние экологические инвестиции в размере 5 — 8% от общего объема капиталовложений (в нашей стране в 1982 г. 1,7%).
Основной инструмент экологической регуляции — повышающиеся налоги и «продажа загрязнений» (передача за деньги права на сэкономленную против норматива часть выбросов). Устанавливают единицу загрязнения. В ФРГ эквивалент-единица загрязнения — 50 кг кислорода, потребляемого при разложении органических загрязнителей, 100 г кадмия, 20 г ртути, 500 г хрома, никеля и свинца, 1 кг меди или 2 кг соединений хлора (в пересчете на органически связанный хлор)*. В случае достижения экономии в выбросах предоставляются значительные льготы.

* Sharinger F. Wer mehr Reinigt, sallt weniger//Umweltmagazin. 1989. 18. 6. S. 5Я—59.

Перестраивается банковское дело. Например, Международный банк реконструкции и развития опубликовал в 1984 г. документ «Экологическая политика и методы ее осуществления». В банке создан отдел окружающей (человека) среды со штатом в 60 человек (ранее было 17) и намечено увеличить соответствующий штат четырех его региональных подразделений.
Возникло довольно заметное движение «зеленых» и других экологистов. Появилось понятие «политическая экология» и соответствующий ему термин. Одна из первых партий «зеленых» была создана в Новой Зеландии в конце 70-х гг. В 1983 г. партия зеленых ФРГ получила 27 мест на выборах в бундестаг. Произошел рост популярности зеленых в Великобритании. В Италии на выборах 1987 г. в парламент «зеленые» собрали 2,5% голосов, их представляют 13 депутатов парламента и 2 сенатора. Усиливается партия зеленых в Канаде. В Международный Союз охраны природы и природных ресурсов входят 558 правительственных и неправительственных организаций из 116 стран мира. По оценкам, в бывшем СССР так или иначе в экологическом движении участвовало около 8% взрослого городского населения (примерно столько же, как в ФРГ, США и других странах). Общее число выявленных экологических организаций в бывшем СССР — около 800, четыре из них имели общегосударственный статус: Экологический союз СССР, Ассоциация «Экология и мир», Экологический фонд СССР и Социально-экологический союз. Существует в нашей стране и партия «зеленых».
Партии «зеленых» едва ли будут набирать силу. Они по своему бунтарскому существу изначально опирались на молодежь и не имели четкой политической платформы. Отрицательное отношение к ним других партий сменилось терпимостью и привело к постепенному перениманию наиболее эффективных направлений работы. Нет такого слоя общества, который бы не был заинтересован в улучшении среды жизни. Поэтому экологическое движение по изначальному условию вне- и надпартийно (партия — это «часть», а экология — требование всех). Оно «перетечет» в массовые партии.

6.4. ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ БИЗНЕС И РЫНОК

Рынок в экономике — понятие очень широкое. Многие воспринимают его как синоним базара (привоза), ограничивая примитивной куплей-продажей товаров и оставляя в стороне даже услуги. Экономисты нередко совершенно справедливо говорят о нескольких рынках: товаров, включая сюда природные ресурсы, услуг, труда и капитала. И хотя В. Даль однозначно утверждал: на рынке ума не купишь, это всемирное торжчще включает в себя и обмен знаниями, идеями, материализованными в патенте, лицензии, а иногда и не защищенные ничем, кроме авторского права. Интеллектуальная собственность хотя и почти беззащитна в наши дни (особенно в бывшем СССР), но имеет очень высокую рыночную цену. Недаром существует промышленный шпионаж.
Ныне рынок можно определить как глобальный взаимовыгодный конкурентный обмен всем, представляющим экономическую, экологическую и социальную ценность. Этот обмен нередко приобретает политическую окраску, но именно она его искажает (например, в случае продажи оружия) и сужает (товары «двойного назначения») и от этого в конечном итоге страдает все человечество. Именно поэтому не существует «капиталистического» или «социалистического», «регулируемого» или «нерегулируемого» рынка. Определения лежат в иной плоскости — открытого или административно ограниченного рынка. Человечеству выгоден свободный, разумно направляемый рынок, эгоистичным общественным группам — грубо «регулируемый».
Множество рыночных ценностей можно классифицировать по-разному. Говорят о рынках сельскохозяйственной и промышленной продукции. В последнее время зашла речь и о специфическом «экологическом» рынке, или рынке экологических услуг — обмене всем, что улучшает среду жизни людей, экономит природно-ресурсный потенциал. Это действительно особый рыночный срез, особая классификационная группа. Рынок товаров, услуг и т. д. — политэкономический взгляд. Сельскохозяйственный, промышленный, транспортный рынок — утилитарно-экономическая классификация. Экологический рынок — составляющая иного ряда: социально-утилитарного и культурного, того, что облегчает людям жизнь, сохраняет их здоровье, указывает человечеству перспективу его выживания в условиях глобального экологического кризиса.
В сферу экологического бизнеса и рынка попадает восемь направлений хозяйственной и социальной деятельности общества: 1 — измерительная и контрольная техника, 2 — ресурсосберегающие технологии и техника, 3 — использование вторичных ресурсов, 4 — экологическое воспроизводство и планирование, 5 — воспроизводство человека, 6 — рекреация, 7 — экологическое обучение и 8 — демографическая регуляция. Первое из них — это производство так называемой «экологической» техники — приборов и устройств, позволяющих контролировать среду жизни, очищать выбросы предприятий, кондиционировать воздух в помещениях и т. д. Не менее широкое поле деятельности — разработка конкурентоспособных ресурсосберегающих и средощадящих технологий и техники. В некоторых случаях обновление основных средств производства приводит к лучшему использованию ресурсов и сохранению среды жизни. Этот процесс ускоряют путем принятия строгих законов по охране среды жизни, налоговой политикой, направленной на те же цели. Стимулом служит право на продажу выделенных предприятиям лимитов на загрязнение, а также сертификация продукции своеобразным знаком экологического качества (в Германии это «Голубой ангел»). В 1991 г. Экологический союз бывшего СССР получил свидетельство на аналогичный товарный знак «Белый лотос». Такой знак дает преимущество в конкурентной борьбе на свободном насыщенном рынке.
Расширяется использование вторичных природных и материальных ресурсов, включая отходы хозяйства (промышленные, муниципальные и сельские). В некоторых случаях вторичные ресурсы становятся основным сырьем, экономя силы, средства и энергию. Многое сулит расширенная эксплуатация рекреационных ресурсов в широком понимании термина (курортных, ресурсов туризма — национального и международного, музейно-культурных объектов, местного отдыха, спортивно-оздоровительных и др.). В отдыхе вне угнетающей повседневной среды нуждаются все люди, и эта потребность с урбанизацией нашей жизни все время растет.
Остро необходимо создание благоприятной природной среды для жизни людей и функционирования хозяйства. Экологическое воспроизводство — одна из насущных целей общества. Без такого воспроизводства немыслимо хозяйственное развитие. Это направление включает экономное и полное использование природных ресурсов и мероприятия по сохранению экологического баланса (см. главу 5). Наконец, необходимо целенаправленное формирование качества ближайшей среды жизни человека — природной и социальной, среды сохранения его здоровья, всего комплекса воспроизводства человека, в том числе и как трудового ресурса, отвечающего требованиям времени. Воспроизводство человека включает значительный комплекс мер — от жилищного строительства до производства продуктов питания.
Особым срезом экологических услуг можно считать экологическое обучение — воспитание, просвещение, специальное образование и пропаганду. Одновременно это своеобразный бизнес государства, получающего широко экологически мыслящих людей.
Рынок экологических услуг завершает комплекс демографического планирования. Это общественная услуга на перспективу. В реальных условиях она включает общее сдерживание роста населения, его осторожное, вдумчивое перераспределение, национальное и культурное развитие и ряд других существенных задач, тесно связанных с воспроизводством человека, удовлетворением его нужд (см. главу 7).
В рамках каждого из перечисленных направлений деятельности возникает относительно самостоятельная рыночная сфера — идей, патентов, ресурсов, товаров, труда и услуг, конечно, капитала. В связи с резким ухудшением экологической ситуации в мире, в отдельных странах и регионах, по прогнозам, развитие этих сфер будет идти ускоренными темпами. Немецкие специалисты предполагают, что к концу текущего десятилетия рынок «экологических благ» займет ведущее место в мировой экономике и обгонит сферу производства и обслуживания электронной техники*.

* В этом разделе вынужденно повторены некоторые факты, уже приведенные в предыдущих оазделах.

Рынок экотехники в ФРГ, по литературным данным, составляет (по инвестициям) на 1988 — 1992 гг.: очистка коммунальных стоков — 25 млрд марок, санирование старых свалок и промышленных объектов — 17 млрд, очистка газов малых ТЭС и промышленных предприятий — 10 млрд, очистка и обезвреживание отходящих газов крупных ТЭС — 12 млрд, подготовка питьевой воды — 3 млрд марок. Плюс еще ликвидация «старых грехов» — прошлых недоделок. После 1992 г. расходы должны вновь заметно возрасти. К ним приплюсуются 200 млрд марок затрат на реанимацию природной среды бывшей ГДР.
«Экологические» продукция, технология и экотехника занимают от 1 до 4% объема внешней торговли стран (в том числе таких как Чехо-Словакия, в которой собственное производство экотехники составляет 4% от общего объема продукции машиностроения). В связи с ужесточением норм охраны природы и среды жизни человека будут расти производство и обмен экотехникой. Их верхний уровень, вероятно, будет не ниже, чем наблюдаемые экологические ущербы. Напомним, что в ФРГ ущербы достигают 100, по другим данным, 475 млрд марок в год (минимальная из указанных сумм — это 6% от уровня ВНП). В настоящее время темпы роста продаж средоохранного оборудования более 10% в год.
Исходя из роста экологических ущербов и расходов на экотехнику, целесообразна замена ресурсоемких и «грязных» производств на «экологосовместимые» (очень неудачный термин!). Новые технологии сжигания топлива или замена угольных ТЭС такими же на природном газе снижают расходы на очистку отходящих газов, а использование ветроэнергетики снимает эту статью расходов, но вызывает ряд других затрат и сложностей (борьба с шумом, аккумулирование энергии на безветренный период и др.). Рынок новой техники и технологий все время расширяется. У нас в стране есть неиспользованные интеллектуальные резервы, но они нелегко вписываются в рыночные механизмы без специальных мероприятий. В рамках административной системы управления они вообще нереализуемы.
В мире накоплено от 200 до 300 млрд т отходов, в том числе в бывшем СССР около 50 млрд т. Вторичное сырье, а отчасти и энергия (сбросное тепло) находят все большее применение. Потребление вторичной бумаги составляет 75 млн т в год, или 1/3 мирового бумажного производства (из макулатуры в Южной Корее производится 67%, в Дании — 77, в Японии — более 82% всей бумаги). Лом черных металлов используется в развитых странах с полнотой до 90%, цветных — 15 — 85%, отходы текстильного производства — до 65, стекла — до 30 и более, пластмассы 20, резины — 12 — 15%. Возник даже мировой рынок концентрированных органических удобрений — сухого птичьего помета. Одна его тонна стоит в ФРГ до 70 долларов, а при переработке в биогумус — 120 долларов. Рынок вторичных ресурсов будет расширяться. Наша страна имеет очень значительные вторичные ресурсы, используемые в лучшем случае на немногие проценты, а то и их доли (например, лишь к 2005 г. предполагается 5 — 7% бумаги получать из макулатуры). С ними мы легко можем выйти на мировой рынок. Пока этому препятствуют нелепые законы и подзаконные акты. Досуг как товар подобно всем природным ресурсам непрерывно дорожает. В развитых странах расходы на рекреацию составляют около 20% всех расходов потребителей с тенденцией роста этой доли и общей суммы затрат на отдых.
Экономика рекреации весьма противоречива. В некоторых случаях организация отдыха эффективнее традиционного использования территорий как источников традиционных природных ресурсов, но пока организуемые в нашей стране эколого-экономические зоны (Горный Алтай, Тверская обл. и др.) плохо обоснованы экономически. Нередко мы стремимся к дешевизне «полудикого» туризма, тогда как широко развитая инфраструктура высокого сервиса дает больший доход и конкурентные преимущества.
Очень непросто соединить туризм с традиционным бытом, например, народов Севера. Однако это и возможно, и необходимо. Резервы тут необозримые. Исторически сложившиеся промыслы в сфере мирового рынка значительно выгоднее, чем в пределах нашей полунищей страны. Лишь бы не было перепроизводства, как с товарами Патагонии. Нам это явление пока не угрожает...
Экономика экологического воспроизводства как наука пока лишь зарождается, хотя практические работы в этом направлении начаты в США в 30-е гг. нашего века и широко развились в Северной Америке в 50 — 70-е гг., а ранее были характерны для Центральной Европы 60-х гг. прошлого века. Два основных направления этой сферы — экологическое планирование («строительство ландшафта») с реализацией планов восстановления природно-ресурсного потенциала и экологического баланса до определенных уровней и рынок с условным наименованием «долги — на природу». Экологическое планирование состоит из оптимизации хозяйства с минимизацией экологических ущербов, в том числе от ухудшения состояния здоровья людей и деградации эксплуатируемой территории. Полагают, что улучшение среды жизни и хозяйства может привести к удвоению денежного выражения производительности труда и значительному ус-стойчивому росту доходов. «Долги — на природу» — выкуп долговых обязательств развивающихся стран (15 — 20 центов за 1 доллар), очевидных банкротов, в числе которых в ближайшее время, безусловно, окажется наша страна, в обмен на резервируемые территории (национальные царки и т. п.). В Средней Азии вся так называемая «экологическая» (на самом деле социально-экономическая) проблема состоит именно в верном экологическом планировании (научных аспектов как таковых там нет, но научно-прикладные рекомендации пока фактически никак не используются) .
Планомерное воспроизводство природы и ее ресурсов чрезвычайно актуально в нашей лесной полосе. Имея огромные лесные ресурсы, мы испытываем затруднения со снабжением древесиной и не имеем вдосталь бумаги. Целлюлоза — дефицит. Ресурсы леса тают на глазах. Между тем на наших лесных просторах современное лесное хозяйство может давать избыток продукции как основной, так и побочной (грибы, ягоды, лекарственные травы и т. п.). При внедрении прогрессивных технологий бумажную массу можно с успехом получать из лиственных пород, растущих быстрее, чем хвойные, а часто менее ценных и прихотливых. Нужно по-новому и рубить леса с применением современной техники, приемов хозяйства. Это поможет за лесопромышленный цикл наполовину увеличить выход древесины с единицы площади.
Крайне пагубно на природе Западной Сибири сказалась разработка запасов нефти и газа. Там создана своеобразная пустыня: с исчерпанием минеральных ресурсов не остается никаких природных благ, только искореженная земля. Она требует реанимации в продуктивные экосистемы. Такие пути либо известны, либо должны быть найдены. Вообще конкретные программы восстановления природно-ресурсного потенциала и поиски новых путей использования природы без ее разрушения достаточно перспективны.
Экологическое планирование в рамках воспроизводства природно-ресурсного потенциала занимает одно из ведущих мест. Это отнюдь не работа типа территориальных комплексных схем охраны природы (ТерКСОП), а именно экологически обоснованные не в тиши кабинетов, а в натуре, на земле, предложения по формам природопользования, исходящие из условий конкретных хозяйств.
Экономика воспроизводства человека — также новый раздел знания и практики. Расходы на здравоохранение в развитых странах достигли 10 и более процентов от ВНП. Среднегодовой прирост затрат на здравоохранение США в середине 80-х гг. составлял 13,2% (при общей сумме более 200 млрд долларов). Нередко медицина в целом экономически мало эффективна. Перспективнее вложения в формирование качества жизни человека, и, как следствие, сохранение его здоровья (говорят даже о «развитии» здоровья людей). Если бы расходы на здравоохранение в США росли так, как в середине 80-х гг., то в 1991 г. они бы составили около 700 млрд долларов (в середине 80-х гг. ежегодные расходы на медицинское обслуживание 1 человека были равны 1500 долларов в США, 900— в ФРГ, 800 — во Франции, 500 — в Японии и 400 — долларов в Великобритании). Оптимизация качества жизни человека и воспроизводство его здоровья сливаются с такими демографическими проблемами, VaK старение населения в развитых странах и регионах и его омоложение в развивающихся государствах, т. е. с рынком трудовых ресурсов, изменением демографических нагрузок и т. п.
Большой удельный вес в экономике воспроизводства человека имеет питание, переориентация на «экологическое» сельское хозяйство, желательно с устранением пестицидов и массированного использования минеральных удобрений. Эта область земледелия имеет свой рынок технологий и самих продуктов хозяйства. При значительных земельных площадях наша страна может выйти на мировой рынок с «экологически чистыми» продуктами питания, особенно детского. Экологическое земледелие весьма конкурентоспособно на мировом рынке (разд. 6.2.4). Пока же у нас есть затруднения даже с вызреванием сыров из-за загрязненности молока токсичными веществами: полезные микроорганизмы в головах сыра погибают, а развитие вредных приводит к взрыву голов, делающихся непригодными (в лучшем случае из них готовят плавленные сырки). Детское питание мы завозили из-за границы, в основном из Финляндии, иногда из Нидерландов. Вместо того, чтобы загрязнять водоемы навозом и применять минеральные удобрения, дающие повышенный фон нитратов в продуктах питания, можно было бы наладить удобрение полей органическими компо-стами и продавать их на мировом рынке.
Широкие возможности есть у нас для получения биогаза. Огромные свинокомплексы, хозяйства по выращиванию крупного рогатого скота могут превратиться из поставщиков загрязнений водной среды и удушающей вони в фабрики «даровой» энергии и приемлемых, в том числе по запаху, удобрений. Такие работы начаты во всем мире, в том числе в развитых странах. Биогаз можно получать и на старых свалках. Такая попытка делается сейчас под Москвой, но если не изменить технологию заложения полигонов мусора, мы будем терять дорожающие энергетические ресурсы.
Как известно, выгоднее торговать не ресурсами, а конечными готовыми продуктами. Это правило справедливо и для экологического рынка. Техника и технология всегда наиболее эффективный «товар», обновление которого убыстряет экономическое и социально-экологическое развитие. «Конечной продукцией» можно считать комплекс воспроизводства прирс-ды и человека, в том числе рекреацию. Вне благоприятьой среды невозможен общественный прогресс. Использование ранее теряемых природных ресурсов, минеральных и возобновимых, также может дать прирост материальных благ в виде конечной продукции непосредственно или через обрабатывающие отрасли. Несмотря на замедленную отдачу на вложенный капитал экологический бизнес в конечном итоге имеет дело главным образом именно с высокоэффективными его вложениями (пока убыточны или мало прибыльны лишь некоторые методы утилизации отходов и очистки). Это обусловливает его потенциальный успех.
Механизмы стимуляции и управления в рамках экологического бизнеса и рынка не всегда традиционны для экономики, хотя в общих чертах обычны. Для запуска в действие этих механизмов необходимы организация адекватной информации и налаживание межотраслевых и межхозяйственных связей; отработка социальных, экономических или юридических стимулов (международное соглашение, законодательство страны и т. п.), их реализация на практике и контроль «экологических» преступлений (их число быстро растет), в том числе с помощью штрафов и судебного преследования; управление через банковское кредитование и стимулирование с помощью налоговой политики.
Проблема «что такое (экологически) хорошо и что такое плохо» выходит за узкоэкономические рамки. Ее разрешение требует дополнительных технических, ресурсоведческих, социологических и экологических знаний. Выгодное узкоэкономически не всегда эффективно ресурсно и социально-экологически, особенно в длительной перспективе. Поэтому требуется сопряжение экономических и социально-экологических целей через рыночные и внерыночные административные механизмы.
Существует достаточно обоснованное утверждение, что капиталистический рынок не только не способен улучшить экологическую ситуацию, но ведет к разбазариванию природных ресурсов и глубоким нарушениям среды жизни. Однако факт и то, что в развитых странах с рыночной экономикой многие экологические проблемы решаются успешнее, чем в государствах с плановой экономикой. При этом чем выше степень развития страны, ее демократичность и ниже доля государственной собственности, тем в среднем легче идет такой процесс. И дело не только в действии правила Дж. Стайкоса (чем выше ВНП на душу населения, тем действеннее мероприятия по охране среды, см. разд. 3.15). Хотя несомненно, богатые, развитые и свободные страны так называемого постиндустриального мира переносят центр тяжести своих устремлений с погони за сверхприбылью в область сохранения здоровья населения и увеличения продолжительности жизни людей. В этом их отличие от стран «дикого капитализма». И в разграблении природных ресурсов виноват не рынок сам по себе, а форма его реализации. Поскольку социальная оценка здоровой среды в развитых странах очень высока, и она встраивается в экономический контекст, рынок выступает тут активным регулятором качества жизни, в том числе и сохранения окружающей человека среды. При этом действует системный механизм:

Производство знаний
(включая технологии)
←
→
Экономическая
политика
←
→
Общественное
давление
←
→
Политические
решения

Выпадение одного из этих звеньев делает систему неэффективной, даже нежизненной.
В рассматриваемом контексте стоит обратить внимание на новое поле конкуренции. Экологически чистое производство оказывается исторически предпочтительней. Экономика как поле относительных величин действует в направлении «дороже, но полезнее», соотношение цен автоматически попадает под управляющее воздействие социальных целей. Общественное развитие идет в направлении всеобщей экологизации. В этом преимущества рынка и суть успехов экологической его составляющей.
Переход к рыночной экономике в нашей стране на первых этапах приведет к тяжелым природно-ресурсным и экологическим последствиям. Начальное накопление капитала в условиях деморализации мощной, но безнадежно устаревшей индустриальной машины чревато огромными ущербами для природы и людей. Вместе с тем рынок современных технологий, широкое применение экологического планирования и воспроизводство природы и человека с их прогрессивным развитием позволит создать буфер, дающий надежду на значительные экономические успехи при минимуме экологической разрухи.
Конечно, на рынок, особенно мировой, необходимо выходить с добротным товаром (в широком понимании термина). Ресурсы в нашей стране огромны — и природные, и трудовые, и интеллектуальные (если мы не потеряем последние по недальновидности руководства). На первом этапе не следует выдумывать велосипеда. Необходимо использовать возможно лучшие иностранные технологии и управленческие пр,иемы, чтобы превратить имеющиеся ресурсы в товар. Не грешно, а даже неизбежно привлекать иностранных партнеров. Без «варягов» нам никак не обойтись. Крайне желателен и прилив иностранных капиталов. Это касается рынка в целом и экологического рынка в частности. Одновременно нужно проявить готовность вкладывать свой ум и капитал в начинания за рубежом, и не только в развивающихся странах, как было в недавнем прошлом. В процессе временной работы в развитых странах доступно многому научиться.
У функционеров вызывает священный ужас выход на отечественный рынок иностранного капитала. Сам по себе этот процесс не опасен, а при нашей низкой производительности труда (люди часто психологически, социально и физически бессильны, а потому мало трудоспособны) и неопределенности политической ситуации едва ли зайдет далеко. Однако формы его пока нередко самые негативные. С вязано это с тем, что в стране нет плана экоразвития (принимаемые программы малоэффективны из-за слабой экономической проработки) и отсутствует четкая экополитика. Имеется лишь стремление получить твердую валюту любой ценой без учета конъюнктуры мирового рынка, экологических организаций, возможностей реальной технологической дисциплины, качества имеющихся кадров и т. п. Здесь непочатый край проблем.
Одним из важнейших условий решения вопросов природопользования в условиях рынка будет адекватное эколого-экономическое обучение, не только теоретическое, но и чисто практическое. Рыночные отношения в перспективе должны стимулировать рационализацию природопользования и сохранение природных ресурсов в рамках коллективных и частных владений, но для этого необходимо знать, как это делается, иметь теоретический, методический и технический базис для реализации поставленных целей. В связи с этим актуальны усилия по разработке теоретических основ природопользования и подготовке специалистов в области экологического рынка в специфических условиях нашей страны — от консультантов коммерческих банков и страховых фирм до специалистов в области транспорта, промышленности, строительства (наши проектанты удивительно экологически наивны) и сельского хозяйства.
Конечно, все это может принести пользу, если действительно в стране возникнет хотя бы подобие современного рынка, а не примитивный бартерный обмен «товар — товар», характерный для самого начального этапа общественного развития человечества и господствующий у нас сейчас. Впрочем, и при этом варианте сохраняют свое значение все упомянутые в начале раздела направления общественно-экономической и социально-экологической деятельности.

6.5. КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ ДЕГРАДАЦИИ СРЕДЫ В НАШЕЙ СТРАНЕ

В предыдущих разделах уже неоднократно упоминались экологические проблемы, возникшие в пределах бывшего СССР. В этом разделе сделана попытка дать беглую географическую их схему, исходя из определенных критериев сохранности среды жизни или, наоборот, ее деструкции.
Географически страна — это прежде всего территория, пространство. Ее экологическая роль — в тех экосистемах, что расположены на площади государства, в их размерах и функциональном значении для более крупных региональных образований, вплоть до биосферы. В наши дни функция экосистем зависит не только от их природных свойств, но и от антропогенного влияния на них, от степени преобразования систем природы, естественных процессов в физическом, химическом и биологическом отношении (включая информационную составляющую).
Как ни странно, роль даже крупных экосистем в общей их иерархии практически неизвестна. К удивлению, и соотношение геосистем суши и океана в общей интеграции биосферы как функционального образования лежит за рамками точного знания. Никто не знает пределов надежности конкретных природных систем, их буферности и инерционности. Сло-, жилась парадоксальная ситуация: люди не ведают размера пирога, который едят, и даже того, не живут ли они уже за счет мертвого, разлагающегося тела природы, а не прогрессирующих экосистем. Сколько уже «съедено» и сколько осталось? — вопрос без ответа.
При такой беспомощности науки порой возникают панические настроения. И они имеют достаточные основания, хотя мрачные прогнозы, к счастью, обычно не сбываются. Впрочем, как и радужные. Но главное, мы не знаем реального положения вещей. В лучшем случае можно констатировать, что на территории такого-то региона выбрасывается столько-то тонн загрязнителей, сохранилась такая-то лесистость, запасы леса, наблюдаются уловы рыбы во столько-то тысяч центнеров и так далее. А что все это значит для экосистем и для человека — остается загадкой. Вообще, много это или мало? Говорят: «меньше», «больше», чем тогда-то. Ну и что? Каков критерий пользы оставшегося? Обычно он выражается в ресурсно-экономических показателях: исчезла рыба, не стало леса, истощилась почва — это принесло такие-то убытки. Тем не менее хотя и хуже, но живем. Насколько хуже в абсолютных показателях? Где край экологической пропасти или перед нами пологий склон в долину блистательного будущего? Какова обратимость наблюдаемых явлений?
Ориентировочно можно опереться на два эмпирических обобщения — экологические законы одного и десяти процентов (разд. 3.11). Как сказано в упомянутом разделе, для открытых, весьма динамичных многоуровневых природных образований числа 1 и 10, конечно, обозначают лишь общую количественную придержку. Реальные отклонения, видимо, могут быть на порядок меньше или в несколько раз больше. Все зависит от динамики системы: развивается ли она с ростом, стабильна или деградирует. Падающему достаточен минимальный толчок. При мощном росте необходимо погасить его инерцию.
Для оценки текущего момента доступно пользоваться интегрально-индикационными показателями. Однако и такой шкалы не существует. Нет универсального гео- или биоиндикатора ни качества среды жизни, ни состояния той или другой экосистемы — биогеоценоза. Впрочем, это научное упущение касается только универсальности показателей, а не самого их наличия. Еще в книгах «Насекомоядные и грызуны верхней Лены» и «Птицы и млекопитающие южной тайги Средней Сибири»* я пытался наметить биоиндикаторы из мира животных, а геоботаническая биоиндикация — значительный раздел современной науки.

* Реймерс Н. Ф., Воронов Г. А. Насекомоядные и грызуны верхней Лены. Иркутск: Иркутское кн. изд-во, 1963. 191 с.; Реймерс Н. Ф. Птицы и млекопитающие южной тайги Средней Сибири. М.-Л.: Наука, 1966. 420 с.

Однако эти индикаторы, как правило, отличают одно сообщество от другого, но не отражают качества среды в нем. Да и сам такой показатель может относиться лишь к конкретным видам, ибо экологические потребности каждого из них индивидуальны. Другое дело — сукцессионные ряды в рамках крупных экосистем. Степень их завершенности, потенциальной возможности достижения климаксовой фазы развития или наличие ограничений, не допускающих такой завершенности, — важный показатель общего качества среды. Узловые сообщества, параклимаксы, длительно- и кратковременнопроизводные сообщества как реально конечные фазы сукцессии в данном конкретном месте указывают на степень воздействия человека на биотические образования. Но, к сожалению, лишь на напряженность этого воздействия, но не на суммарный экологический результат. Имеется одномоментная картина, но каков будет следующий кадр сукцессионных изменений, станет ли экосистема деградировать (например, лес переходит в луг или в тундру, а то и в пустыню) или самовосстанавливаться, эта картина не в состоянии показать. Необходим анализ динамических процессов. Он возможен лишь при очень крупном масштабе исследований, наличии дробной карты биотических сообществ и их элементов.
Устойчивое исчезновение части видового состава, а иногда и всего лишь одного вида из состава биоты сообщества говорит о его серьезных перестройках. В особенности если это исчезновение не связано с прямым преследованием или переэксплуатацией — перепромыслом, фактором беспокойства и так далее. Фоновые перемены говорят о крупномасштабном изменении среды. Их можно подметить лишь на особо охраняемых территориях — эталонах природы, причем на их статистически сравнимом ряде (хотя бы при трехкратной повторности). В связи с этим ясна индикаторно-мониторинговая важность заповедников, особенно так называемых биосферных. Пока действенной, глубоко продуманной, достаточной их сети, не говоря уже о системе, нет (см. также главу 5), сравнительно-экономический анализ не производится. Поэтому научное, а следовательно, и прикладное значение ныне существующих особо охраняемых природных территорий для определения состояния среды жизни пока невелико. Потенциал информации, а потому и знаний, которые могут быть ими обеспечены, явно недоиспользуются. Очевидно, наши интеллектуальные усилия* в этой области пока не увенчались успехом. Предложенные нами модели были восприняты лишь как отвлеченная теоретическая схема, а не как алгоритм практических действий.

* Реймерс Н. Ф., Штильмарк Ф. Р. Особо охраняемые природные территории. М.: Мысль, 1978. 295 с.

Если исходить из понимания экологии (мегаэкологии) как комплексной науки, исследующей и социально-экономическую среду жизни человека (что вполне оправдано), тогда за «универсальный» индикатор качества среды и благоприятности условий существования человека можно принять среднюю вероятную предстоящую продолжительность его жизни и уровень заболеваемости. Для множества болезней едва ли можно сформулировать единый норматив. Формулировка «практически здоров» безразмерна. Даже уровень инвалидности — недостаточный критерий. Переписи инвалидов у нас в стране не проводились. Кроме того, многие становятся инвалидами от трудового и бытового травматизма, что говорит о качестве жизни людей, но не о внешней среде их обитания. Сам критерий инвалидности очень расплывчат. Средняя вероятная продолжительность жизни — более конкретный и доступный показатель. Но и для нее хорошо бы иметь норматив. Видимо, усредненным биологическим видовым показателем для человека-европеоида будет неоднократно упоминавшаяся нами продолжительность жизни в 89±5 лет. Отдельные расы и народы как-то генетически отличаются друг от друга по средней продолжительности жизни, но это нормальное отличие пока за рамками известного.
Итак, экологическую оценку можно дать в виде констатации наблюдаемых процессов, в которой всегда присутствуют эмоциональные, субъективные элементы, в виде сравнения с нормативами законов 1 и 10 процентов и в форме отклонения реально наблюдаемой смертности населения от теоретически предельного стандартизированного показателя. Описание также должно основываться на какой-то классификации, базирующейся на едином критерии. Предполагается использовать показатели темпов самовосстановления природных систем (если самовосстановление возможно) и качественно-количественного состояния биомассы и биологической продуктивности этих систем. При этом можно выделить следующие градации: 1) естественное состояние — наблюдается лишь фоновое антропогенное воздействие, биомасса максимальна, биологическая продуктивность минимальна; 2) равновесное состояние — скорость восстановительных процессов выше или равна темпу нарушений, биологическая продуктивность больше естественной*,

* Повышение биологической продуктивности может быть замаскировано промыслом или деструкцией живого от загрязнения.

биомасса начинает снижаться; 3) кризисное состояние — антропогенные нарушения превышают по скорости естественно-восстановительные процессы, но сохраняется естественный характер экосистем, биомасса снижена, биологическая продуктивность резко повышена; 4) критическое состояние — обратимая замена прежде существовавших экологических систем под антропогенным воздействием на менее продуктивные (частичное опустынивание), биомасса мала и как правило снижается; 5) катастрофическое состояние — труднообратимый процесс закрепления малопродуктивных экосистем (сильное опустынивание), биомасса и биологическая продуктивность минимальны; 6) состояние коллапса — необратимая утеря биологической продуктивности, биомасса стремится к нулю.
Помимо природно-экологической классификации угасания природы необходима медико-социальная шкала, так как населенные места не могут быть охвачены такой классификацией. То здесь, то там люди требуют объявить их город или регион зоной экологического бедствия, экологической катастрофы и т. д. По-человечески их понять можно и поддержать необходимо, но более целесообразны объективные критерии. Иначе трудно понять, где положение бедственнее или катастрофичнее. Предлагаются следующие четыре градации, учитывающие только что изложенную классификацию состояний природы.
1. Благополучная ситуация — происходит устойчивый рост продолжительности жизни, заболеваемость снижается.
2. Зона напряженной экологической ситуации (экологически проблемная зона): ареал, в пределах которого наблюдается переход состояния природы от кризисного к критическому, и территория, где отдельные показатели здоровья населения (заболеваемость детей, взрослых, чисто психических отклонений и т. п.) достоверно выше нормы, существующей в аналогичных местах страны, не подвергающихся выраженному антропогенному воздействию данного типа, но это не приводит к заметным и статистически достоверным изменениям продолжительности жизни населения и более ранней инвалидности людей, профессионально не связанных с источником воздействия. Учитывать необходимо различные группы населения — коренного, мигрантов и т. п.*

* В этом и в остальных случаях показатели здоровья населения могут быть как нату-ральными, так и расчетными. При этом последним следует отдавать предпочтение: нельзя из людей делать подопытных кроликов. Расчетные показатели полезны для предотвращения дальнейшего ухудшения здоровья населения.

3. Зона экологического бедствия: ареал, в пределах которого наблюдается переход от критического состояния природы к катастрофическому и территория, в пределах которой в результате антропогенного (реже природного) воздействия невозможно социально-экономически оправданное (традиционное или научно рекомендованное) хозяйство; показатели здоровья населения (преднатальная, детская смертность, заболеваемость детей и взрослых, психические отклонения и т. п.), частота и скорость наступления инвалидности достоверно выше, а продолжительность жизни людей заметно и статистически достоверно ниже, чем на аналогичных территориях, не подвергшихся подобным воздействиям или бывших в том же ареале до констатации рассматриваемых воздействий. Сопряженные изменения в показателях здоровья и смертности населения должны быть выше, чем естественно наблюдаемые колебания в пределах существующей в данном или аналогичном регионе нормы (сейчас или в прошлом).
4. Зона экологической катастрофы: переход состояния природы от катастрофической фазы к коллапсу, что делает территорию непригодной для жизни человека (например, некоторые районы Приаралья и Сахеля); возникший в результате природных или антропогенных явлений ареал, смертельно опасный для постоянной жизни людей (они могут там находиться лишь короткое время), например, зона Чернобыльской катастрофы; ареал разрушительной природной катастрофы, например, мощного землетрясения, цунами и т. п. Еще раз необходимо напомнить о возможности и предпочтительности расчетных показателей. Целесообразно выделение зон потенциально напряженной экологической ситуации, экологического бедствия и такой же катастрофы.
Исходя из всех приведенных критериев, попытаемся оценить экологическое положение в бывшем СССР и его воздействие на экосистемы мира. При этом из-за явной скудности фактического материала предпочтение отдается вышеприведенной природной классификации. Остальные параметры использованы по мере возможности.
Начнем с окружающих нашу страну акваторий, внутренних морей и озер. Протяженность морского побережья страны свыше 50 тыс. км. На нем расположено примерно 200 морских портов и портпунктов с грузовым оборотом 500 млн т в год, свыше 15 тыс. действующих морских нефтега-зоскважин. К морским портам приписано более 15 тыс. плавсредств различного типа**.

** Данные взяты из доклада «Состояние природной среды в СССР в 1988 году»-ВИНИТИ, 1989. М.: Лесн. пром-сть, 1990. 173 с. Дополнительные сведения почерпнуты из советской и иностранной литературы.

Моря в наше время превратились в сточную яму, в которую по рекам — сточным канавам суши и из атмосферы поступают загрязняющие вещества. Международные воды загрязняют многие государства. Долю каждого из них определить довольно трудно.
Балтийское море омывает берега 7 стран. Со стороны СССР поступает много фосфора, хлорорганических пестицидов, фенола и особенно тяжелых металлов. Очень велики бытовые стоки городов и сбросы целлюлозно-бумажной промышленности (в том числе через Ладожское озеро стоки финских предприятий). В донных отложениях моря накапливаются цинк и свинец (среднее содержание свинца в литосфере Земли 16 мг/кг, в отложениях Балтики и Северного моря его не менее чем в 10 раз больше). Постепенно растет концентрация долгоживущих радионуклидов стронция-20 и цезия-137, что характерно для всех морей Атлантики. С глубины 80 м (скачка плотности вод) наблюдается скопление сероводорода (по временам с нагоном вод из Атлантики и их перемешиванием его концентрация падает). В целом Балтийское море находится в равновесном состоянии с приближением к кризисному. Невская губа уже в кризисном состоянии с тенденцией перехода в критическое. Другие прилегающие к СССР акватории Балтийского моря также близки к кризисному состоянию. Это подтверждается неблагополучием популяций балтийской нерпы. Естественный круговорот веществ в море нарушен с приближением к запрету закона 10%. Открытые районы моря загрязнены химическими веществами нередко в размере 2 ПДК. Дальнейшее увеличение концентрации нефти на поверхности водоема в совокупности с термическим загрязнением вод может опасно изменить их энергетику. Самоочищающая способность вод у моря сохраняется.
О состоянии Белого моря известно очень мало. Оно загрязнено нефтью (1,5 — 2 ПДК), фенолами, другими продуктами лесохозяйственного комплекса (особенно Онежский и Двинский заливы). Наблюдается заметная деградация бентоса. Известны факты опасного военного демпинга. По экспертным оценкам, состояние моря близко к кризисному, а местами и критическому, быть может даже катастрофическому.
Загрязненность Баренцева моря достигла 1 ПДК по нефтепродуктам и 7 ПДК по фенолам, особенно вблизи городов и портов. Состояние биологических ресурсов резко ухудшилось. Их использование далеко превысило закон 10%. Практически исчезли в результате перевылова треска и даже мойва — объект питания трески. Акватория моря довольно сильно загрязнена радиоактивными веществами, в том числе попадающими сюда с Новой Земли и даже с течением Гольфстрим от ирландских источников. Состояние экосистем моря кризисно-критическое, местами даже катастрофическое.
Экологическое состояние остальных морей Северного Ледовитого океана значительно лучше (не ясна радиологическая ситуация в Карском море) и может быть в целом оценено как равновесное или даже естественное. Однако постепенно в устьях крупнейших рек Сибири образуются менее благополучные участки, требующие пристального внимания.
Акватория Тихого океана у Камчатки местами сильно загрязнена (Камчатский залив и Авачинская бухта: нефтепродукты — 4 — 6 ПДК, фенолы и поверхностно-активные вещества — около 1 ПДК). В свое время был допущен значительный перевылов рыб и подрыв популяции морского зверя. Сейчас происходит медленное восстановление запасов. В целом состояние акватории равновесное.
Охотское море сильно загрязнено на севере и на юге (в прибрежных районах на севере бассейна нефтепродукты — 6 ПДК, в открытом море — 2 ПДК; на юге нефтяное загрязнение выше, велико количество тяжелых металлов). Довольно сильно подорваны рыбные запасы, ныне восстанавливающиеся, что свидетельствует о равновесности экосистем моря.
Приблизительно таково же состояние прилегающей к СССР части Японского моря. Количество нефтепродуктов, фенолов и аммонийного азота в этом районе не превышает 1 — 3 ПДК. Наиболее загрязнены районы Находки и Владивостока. Рыбные ресурсы многих промысловых видов (сайры и др.) резко подорваны (в том числе и в прилегающих участках юга Охотского моря, а также Тихого океана). Истощены ресурсы дальневосточных крабов. Местами сильно деградировал бентос в целом. Общее состояние моря равновесное, но местами кризисное.
Состояние Черного моря большинством экспертов оценивается как критическое. Перехват твердого стока в море плотинами на реках привел к перманентному разрушению береговой линии. Местами она отступает в глубь суши на 1 м в год. Известна неравновесность берега моря у Пицунды. Поверхностное загрязнение нефтяной пленкой достигает более 2% от площади экономической зоны СССР (в январе 1988 г. 2653 км2 из примерно 200 тыс. км2) . В пригородных акваториях высоки концентрации фенолов (до 52 ПДК) и поверхностно-активных веществ (до 32 ПДК). Более 90% объема Черного моря естественно заражено сероводородом. Безжизненная зона начинается с глубин около 80 м; скорость наблюдающегося подъема верхней границы сероводородной зоны с 1935 — 1985 гг. увеличилась в 67 раз — с 3 см до 2 м в год. Были случаи выклинивания сероводородной толщи до 10 м от поверхности моря. Воды, очевидно, потеряли способность к самоочищению. Прогноз очень тревожный: подъем сероводорода к поверхности сделает все Причерноморье малопригодным для жизни*. Это может случиться в ближайшие десятилетия.

* Некоторые авторы оспаривают сказанное здесь, полагая, что толщина сероводородного слоя не претерпела изменения.

Многочисленные плотины на реках, впадающих в Азовское море, практически лишили нерестилищ осетровые рыбы. Суммарный годовой сток рек (сейчас около 31 км3 в год) определяет переход к низкой продуктивности экосистем моря, т. е. их состояние критическое. Есть угроза полной потери азовских осетровых. Азовская хамса также не имеет перспектив для роста. Биомасса необходимого для ее питания зоопланктона (160 — 250 мг/м3) сейчас ниже требуемой (400 мг/м3). С 1950-х гг. уловы рыбы в Азове сократились почти в 5 раз. Экосистемы моря разбалансированы. Происходило его осолонение, но затем с увеличением водности бассейна положение улучшилось. Однако самоочистительной способностью воды Азова, как и Черного моря, видимо, уже не обладают. Возможен переход от критического к катастрофическому состоянию акватории.
Каспийское море находится в глубоко кризисном экологическом состоянии. Обусловлено это зарегулированием и загрязнением Волги и других рек бассейна, нефтепромыслами и другими промышленными объектами и сельскохозяйственными стоками. Тенденция развития процессов — в сторону критического состояния. Залив Кара-Богаз-Гол в прежнем состоянии, видимо, в ближайшие десятилетия невосстановим. Пока увеличение водности рек бассейна, особенно Волги, и рост уровня моря несколько снижают темпы неблагоприятных процессов. При смене климатических тенденций, если не будут предприняты самые решительные меры по очистке речных вод, Каспий очень быстро исчерпает возможности самоочищения вод и его экосистемы разрушатся. В северной части бассейна положение особенно неустойчиво. Процесс деструкции идет даже вопреки увеличению водности бассейна Волги. Особенно это заметно на рыбе. Ее уловы с 1956 г. по 1988 г. в целом упали с 280,5 тыс. т до 76,7 тыс. т. При этом вылов леща сократился в 4,5 раза, воблы в 8 раз, сельди в 16 раз, судака в 24 раза. Площадь нерестилищ осетровых уменьшилась с 3600 га до 450 га. Заболевание рыбы миопатией (расслоением мышц и ослаблением оболочки икры) угрожает полным обезрыбливанием бассейна.
Аральское море перестало существовать в изначальном виде. Его состояние катастрофическое, с переходом к экологическому коллапсу. Перехват стока Амударьи и Сырдарьи в 8 раз превысил закон 10% и примерно в 20 раз рыбохозяйственные нормативы. Энергетика региона изменяется за пределы действия закона 1%. Ожидаются крупные геофизические аномалии и сейсмические катастрофы, так как изменяется распределение давления водных масс на литосферу региона. Потеряно 40 тыс. т ценной рыбной продукции в год, но главное, нарушен экологический баланс (в прудовых хозяйствах бассейна Арала в 1988 г. было выловлено 25,8 тыс. т малоценной рыбы). Для восстановления моря приток вод в него должен составлять около 80 км3/год до 2010 года и после этого срока примерно 50 — 55 км3/год. Директивный вариант предусматривает сток в 1990 г. 8,7 км3, в 2000 г.— 15 — 17 км3 и с 2005 по 2010 год — 20 — 21 км3/год, т. е. обеспечивает для бассейна Арала экологический коллапс.
Восстановить экосистемы Арала уже невозможно. Для поддержания гидрологического режима его бассейна необходимо провести и осуществить экологическое планирование территории с заменой водоемких культур менее водоемкими (хлопка — искусственным волокном). Если за 3 — 5 лет эта акция проведена не будет, следует ожидать деструкции всей геосистемы Приаралья. Она может произойти даже вопреки общему увеличению водности в Средне-Центральноазиатском регионе, улучшающему состояние Иссык-Куля и других озер Средней Азии и Монголии.
Равновесное состояние Байкала, несмотря на принимаемые меры, все больше угрожает перейти в экологический кризис. Для улучшения ситуации необходимо увеличение природоохранных ассигнований примерно в 10 раз.
Ладожское озеро уже в кризисном состоянии, угрожающем перейти в критическое. Поступление в его воды почти всех классов загрязняющих веществ намного превышает допустимые нормы. Происходит быстрая эвтрофикация. Местами экосистемы озера деградируют.
Несколько лучше положение Онежского озера, загрязненного органикой и нефтепродуктами, ростояние озера может быть оценено как равновесное с переходом к кризисному. Поскольку эти озера пресноводные и когда-то обладали весьма чистой водой, их потеря может рассматриваться как ущерб всемирному достоянию человечества, т. е. выходит за рамки лишь общегосударственных экологических проблем. Международной становится и проблема Аральского моря-озера, «хотя оно находится внутри территории СССР — региональный разлад грозит изменить весь геофизический и экологический режим прилегающих горных стран, а потому водный сток в пределах соседних государств.
Международное значение имеет и состояние внутренних, а отчасти и прибрежных морей всех окружающих бывший СССР океанов. С улучшением экологической ситуации в странах, прилегающих к этим морям или пользующихся их экосистемами за пределами экономических зон, страны бывшего СССР будут оказываться во все более неблагоприятном политическом и экономическом положении как загрязнители акваторий. Едва ли можно ожидать, что в ближашие 10 — 15 лет не будут введены международные платы и штрафы за сверхнормативное загрязнение океанических вод. Если это случится, все эти страны окажутся в неприятной экономической ситуации.
Если океанические геосистемы в целом находятся еще в равновесном состоянии, то этого нельзя сказать о таких же системах суши. Они в своей совокупности оказываются в кризисном состоянии, переходящем в критическое.
Чисто зрительно положение на территории нашей страны довольно благоприятно. По данным спутниковой съемки, 33,6% площади государства не населено и не имеет явных следов присутствия человека — населенных мест и даже признаков жизни (выше процент, если не считать Антарктиду, только в Северной Америке — 37,5, а за СССР следует Австралия и Океания — 27,9%, Африка — 27,5, Южная Америка — 20,8 Азия — 13,3 и Европа — 2,8%; разд. 6.1). Однако в этот процент входят высокогорья, Крайний Север и пустыни. Отсутствие жилья еще не означает благополучия экосистем, а иногда и геосистем высокого порядка. Кроме того, средние числа, как правило, ни о чем не говорят, так как усредненное благополучное состояние природы, скажем, Красноярского края вовсе не означает, что в Норильске, Красноярске и других городах прекрасные естественные условия для жизни людей. Однако в целом все же регионы страны характеризовать доступно.
Крайний Север кажется благополучным из-за малой населенности. Однако это не так. Уже к концу 30-х гг. в регионе произошло резкое замутнение атмосферы, а в последнее время наблюдается антропогенная деградация тундр. Среди 290 ареалов неблагоприятных экологических ситуаций, охватывающих около 3,7 млн км2, или 16% территории страны, несколько крупнейших расположены на Севере. Это Кольский полуостров, Новая Земля, Ямало-Ненецкий национальный округ, район Норильска — Дудинки, да фактически все места, где развита промышленность и даже ведутся интенсивные геологоразведочные работы.
В районе Норильска леса деградировали на площади 545 тыс. га. Воздух города в 1988 г. был максимально загрязнен хлором — 5 ПДК, двуокисью азота — 15 ПДК, сернистым ангидридом — 20 ПДК и окисью азота — 36 ПДК. По загрязнению Норильск занимает одно из первых мест в стране. В число городов-рекордсменов по превышению ПДК вредных веществ входит Архангельск — более 50 ПДК.
Ресурсная основа жизни северных народов резко подорвана, наблюдается сокращение продолжительности жизни людей. Местами аборигены имеют показатель вероятной продолжительности жизни на уровне 40 — 45 лет. Пришлое население статистически благополучнее, но синдром полярного напряжения и другие специфические «заболевания севера» превращают его в мясорубку. Больные уезжают «на материк», ухудшая демографические показатели в других регионах страны. Экосистемы Севера уже нельзя отнести к естественным, а местами и к равновесным. Они постепенно переходят в кризисное состояние. Вокруг крупных промышленных центров оно может быть оценено как критическое и даже кризисное.
Таежная полоса имеет важное глобально-экологическое значение как продуцент кислорода и аккумулятор углекислого газа. Здесь формируется и резервуар метана, других малых атмосферных примесей. Хотя, по оценкам, продуктивность таежных экосистем в четыре раза ниже, чем тропических лесов, нет уверенности, что именно тропические, а не таежные экосистемы играют доминирующую роль в круговороте углерода на планете (конечно, вместе, с гео- и экосистемами Мирового океана). Естественные (климаксовые) леса в таежной полосе почти не сохранились. Местами есть небольшие участки в фазе скуцессионного климакса, но они настолько малы, что ими можно пренебречь. Больше массивов узловой квазиклимаксовой растительности, составляющей равновесное единство с природно-антропогенным режимом местности. Это уже само по себе — показатель экологического кризиса. Вырубка лесов, их гибель от пожаров идет значительно интенсивнее восстановления лесной растительности. Постепенно исчезают темнохвойные леса. Расчетные лесосеки, регулярно перерубаемые, экологически мало приемлемый норматив, так как он не учитывает средообразующую роль лесных насаждений, их экологическую, а не хозяйственную спелость. Видимо, перерубы и другие нарушения лесов достигают нескольких раз по отношению к допустимым, если стремиться к сохранению экологического статус-кво.
В таежной полосе возникли пятна азональной пустыни. Они имеются в Забайкалье и даже на северном Сахалине. Еще более распространено образование «экологической пустыни» — уничтожение природных ресурсов в размерах, превышающих рациональный уровень дальнейшего использования местного природно-ресурсного потенциала. Такие пятна возникают в Западной Сибири. Есть они и в других регионах Сибири и Дальнего Востока
Нельзя однозначно сказать, что таежную полосу следует сохранять в естественном состоянии. Хозяйственные нужды требуют ее определенного преобразования в интересах людей. Однако региональных планов экораз-вития нет. Территориальные комплексные схемы охраны природы (ТерКСОПы) очень приблизительны и не основываются на глубоких проработках. Среда жизни для людей, включая в это понятие и социально-экономические составляющие, в таежной полосе мало благоприятна. В результате средняя продолжительность жизни в Иркутской области около 53 лет, а в Горном Алтае этот показатель для местного населения 47 лет. Экологическая деструкция тайги отнюдь не какой-то неизбежный процесс. При разумном хозяйствовании ее можно предотвратить без значительных капиталовложений.
Хуже положение с реками таежной зоны. Большинство из крупных водотоков либо потеряли способность к самоочищению, либо близки к этому. Загрязнители транзитом уходят в океан. Реки завалены топляком. В ряде мест недопустимо возросла концентрация тяжелых металлов, фенолов и других токсичных веществ. Экосистемы таежных рек близки к кризису, а местами находятся в критическом состоянии. Загрязнение рек Уфы и Белой диоксинами в районе города Уфы катастрофично и очень опасно для здоровья и жизни населения. Оно таит большую угрозу для следующих поколений.
Промышленные центры таежной зоны, даже относительно небольшие, из-за особенностей климата очень неблагоприятны для жизни. Градостроительство шло и продолжает идти без учета экологических требований, фактически хаотично. Смог различного типа весьма характерен для городов. Его усугубляют такие объекты, как Красноярская ГЭС, вызвавшая туманы далеко за пределами нижнего бьефа плотины из-за незамерзания Енисея.
На Урале, в Кузбассе, местами в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке экологические условия жизни в городах угрожают здоровью населения. Среди 68 городов бывшего СССР с крайне неблагополучной экологической обстановкой около одной трети — города таежной полосы, в том числе все крупнейшие промышленные центры Урала, Сибири и Дальнего Востока. Везде в них недопустимо высоко содержание бензопирена, формалидегида, пыли или сажи и других вредных веществ.
К сожалению, экологически нерациональное строительство не только продолжает ухудшать положение, но и грозит лишить таежную ландшафтную полосу лучших мест для рекреации. В частности, такую угрозу представляет проект строительства Катунской ГЭС: будут потеряны лучшие курортные места Алтая (не говоря уже о длинной цепи других опасных экологических последствий такого строительства).
Подтаежные, широколиственные лесные, лесостепные и степные пространства страны в их преобразовании далеко зашли за ограничения 1 и 10 процентов. Уровень распашки во многих регионах намного выше оптимальных 40% и даже допустимого лимита 60% площади. Он местами достигает 70 и даже 80% территории. Распашка экологически не оптимизирована, как и вся агротехника. Идет быстрая эрозия почв, ущерб от которой все время растет и оценивается сейчас в 16 млрд р. Снижается запас гумуса — до 50% от изначального количества. Исчезают долинные леса. Нерациональная распашка ведет к усыханию и загрязнению водотоков. Усиливается опустынивание. В Калмыкии образовалась крупнейшая в Европе пустыня. Очень велики масштабы опустынивания в Казахстане и в Забайкалье. Перевыпас достиг катастрофических размеров. Этому способствует замена многовидовых форм животноводства монокультурой овцеводства, что совершенно недопустимо без сокращения численности отар (плотность популяций овец в 3 раза выше оптимальной). Общее состояние территории критическое, а местами катастрофическое. Повышена заболеваемость населения. Степень недоживания до указанного выше условного норматива все время колеблется в зависимости от социально-экономических факторов, но антропогенно-экологическая составляющая непрерывно растет, в том числе через ухудшение природных условий жизни.
Более одной пятой населения СССР живет в неблагоприятной антропогенно-экологической обстановке. В рассматриваемой ландшафтной полосе наиболее тяжелое положение в Донецко-Приднепровском регионе Украины и в Восточно-Казахстанской области. Все города с населением свыше 1 млн человек имеют недопустимо загрязненный воздух. Экологические системы всего юга европейской части бывшего СССР сильно деградировали под совокупным воздействием промышленных и сельскохозяйственных факторов. Местами исчезли амфибии, рептилии и большая часть видов птиц. Опустошенная природа негативно воздействует на психику людей (нет ящериц, жаворонков, многих насекомых и т. п.), вызывает дополнительные негативные стрессовые состояния.
Горные страны юга бывшего СССР и пустыни в обширных бассейнах замкнутого стока характеризуются либо вторично-равновесным состоянием экосистем в местах древнейших культур (часть Кавказа), либо кризисным их состоянием из-за перевыпаса и загрязнения воздушной и водной среды. Если фоновые концентрации загрязнителей в этом регионе несколько ниже, чем в европейской части страны, то локально в городах они очень высоки (например, в Кировакане зарегистрировано превышение ПДК загрязнителей в 50 раз). Всюду превышены лимиты 10% в использовании биологических ресурсов. Общие экологические условия жизни людей в Средней Азии и Казахстане столь неблагоприятны, что наблюдается очень высокая детская смертность и заболеваемость населения. Если в целом по стране практически здоровыми к 7 годам жизни остаются 23%, а в старших классах 14% детей, то в Средней Азии эти показатели практически равны нулю.
Состояние здоровья населения страны необходимо признать катастрофическим. За последние 25 лет поражение, аллергическими заболеваниями возросло в стране с 0,2 до 60% и к 2000 г., по прогнозам, достигнет 80 — 90%. Резко падает общий иммунный фон. За те же 25 лет среднее число лейкоцитов сократилось у людей с 5 — 6 тыс. на 1 мм3 до 3 — 4 тыс. Особенно резко неспецифическая сопротивляемость организма упала в загрязненных городах (по продолжительности течения болезней в 2 — 2,5 раза). Ежедневно по болезни в стране не выходит на работу около 4 млн человек, число заболеваний с временной утратой трудоспособности в 1988 г. возросло на 12,5%.
В свете изложенного официальные статистические данные о средней вероятности продолжительности жизни (69,5 лет в целом, 64,8 года —для мужчин и 73 года для женщин) кажутся мало вероятными. Столь же сомнительны данные о детской (младенческой) смертности, снизившейся с 1975 г. с 30,6 до 22,7 на 1000 родившихся. Санитарное состояние, здоровье родителей, особенно женщин (в Средней Азии тяжелая анемия наблюдается не менее чем у 70% рожениц, в Нечерноземье — у 50%), перманентный стресс, увеличившийся в результате низкой готовности к стихийным бедствиям, развившаяся после аварии на Чернобыльской АЭС радиофобия (это дало прирост не менее 1% стрессогенной заболеваемости), постоянный дефицит товаров, возрастание числа социальных и экологических беженцев, многие другие показатели (в частности, отсутствие грудного молока у половины родивших женщин) таковы, что публикуемые статистические данные едва ли можно считать достоверными.
В биологической и геоэкологической сферах территория бывшего СССР в целом все еще остается важнейшим фактором поддержания баланса газов атмосферы Земли, хотя запас экологической надежности близок к исчерпанию. Возрастающее загрязнение атмосферы над страной постепенно делается равным и даже намного большим, чем над развитыми государствами мира. Это превращает нашу страну в источник повышенной опасности для воздушной среды мира. В отношении радиации с чернобыльской аварией такое состояние стало фактом. Особенно нежелательно то, что в то время как в развитых странах переходят к новым средозащитным технологиям, в нашей стране относительно увеличивается уровень применения опасных веществ. Если на 1988 г. в СССР производство озоноразрушающих хлорфторуглеродов и галогенов составляло всего 9,5% (123 тыс. т) от мирового, то с переходом развитых стран на новые хладагенты этот процент будет расти.
Деструкция экологических систем Средней Азии, как уже сказано выше, не может не влиять на соседние природные системы высокой иерархии.
Водная среда вокруг бывшего СССР и в его пределах нарушена очень сильно. Водный дисбаланс грозит не только местными катастрофами, но, как упомянуто выше, и международными экологическими конфликтами. То же следует сказать и о загрязнении пограничных морей, особенно Балтийского, Черного и Каспийского.
Как всеобщее достояние человечества, теряемое из-за нерационального ведения хозяйства, можно рассматривать пресные воды Байкала и пока еще значительные рекреационные ресурсы Сибири и Дальнего Востока. Постепенное превращение в экономическую пустыню значительных просторов Севера, Западной и Средней Сибири, а также Дальнего Востока требует критической оценки.
Тревожно положение с почвами. Черноземы европейской части страны потеряли не менее 25% гумуса (как сказано выше, местами до 50%). Следствием этого вместе с другими причинами стал очень малый рост продукции растениеводства. Загрязнение воздуха и внесение сельскохозяйственных химикатов привело к отравлению почв тяжелыми металлами (иногда сотни ПДК). Общее количество сельхозугодий на душу населения в 1988 г. составляло 2,11 га, пашни — 0,69 га, что вполне достаточно для обеспечения людей сельхозпродуктами. Однако продуктивность естественных угодий (6—6,5 ц/га сена) очень низка. Низка и урожайность полей. В целом социально-экологическая обстановка в стране делается все напряженнее. Тысячи и тысячи людей готовы эмигрировать. Это превращает нашу страну в источник потенциальных социальных и социально-экологических конфликтов. Между тем освоенность территории бывшего СССР местами намного ниже, чем за его рубежами. Экологическая емкость страны далеко еще не исчерпана. При серьезной проработке экологических планов (экоразвития) и включении механизмов саморегуляции в системе «природа — человек» государство вполне могло бы выйти из состояния кризиса, в том числе экологического. Однако с каждым годом такая возможность уменьшается.

6.6 ПУТИ ВЫХОДА ИЗ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КРИЗИСА

Определить контуры схемы будущего развития всегда легче, чем разработать план действий и тем более создать программу этих действий с построением дерева целей. К сожалению, эта истина недостаточно усвоена в нашей стране, поэтому сразу идет разработка «программ» (в том числе экологических), которые при ближайшем рассмотрении оказываются сводом благих пожеланий, поставленных труднодостижимых целей и определенных малореальных сроков, не объединяемых в единую систему оценкой имеющихся материальных, трудовых и прочих возможностей. Все создаваемые в нашей стране «программы» невыполнимы потому, что они непрограммны. И составить их невозможно из-за отсутствия соответствующей научной и информационной базы, экономической и законодательно-юридической основы. Можно лишь наметить общие черты экоразвития в условно глобальном, региональном, локальном и точечном масштабах. Логически и по существу следовало бы начать с нижнего уровня иерархии, но для текстового описания удобней обратный путь.
Начнем с экополитики. По словам В. И. Вернадского, человечество еще в конце прошлого века стало глобальной геологической силой. Доступные ему естественные ресурсы почти полностью вовлечены в хозяйственный оборот. Нередко наблюдается их переэксплуатация, что и является основой экологического кризиса. Товарный рынок стал общепланетным. В него так или иначе включены глобальные естественные ресурсы, хотя многие из них считаются всемирным нетоварным достоянием. Отсутствие формальной цены у солнечного света, воздуха атмосферы и морской воды не означает, что она нулевая. Это следует хотя бы из того, что для сохранения прозрачности атмосферы (от чего зависит интенсивность потока энергии, доходящего до поверхности Земли от Солнца), ее чистоты (стабильного газового состава) и качества морских вод уже требуются значительные усилия, а следовательно, трудовые и материально-денежные затраты. Они различны у разных стран, но мировое сообщество постепенно приходит к мысли, что Земля и ее ресурсы принадлежат всем планетянам — людям. И все естественные богатства так или иначе глобально распределяются между всеми, особенно экологические условия обитания. Лодка планеты одна на всех. Она мала и стала ненадежной под ударами техники, антропогенным давлением.
А если это все так, если дым и газовые выбросы над Европой или Америкой, аукаются смогом в Арктике и озоновыми дырами в Антарктиде, то сразу возникают многие запреты и логические вопросы. Один из запретов совершенно очевиден: атомная и любая другая широкомасштабная война при существующем экологическом напряжении безусловно станет гибельной для человечества. Даже если она не приведет к одномоментной гибели, у человечества не будет достаточно средств для устранения возникших экологических угроз. Оно постепенно деградирует вкупе с разрушающейся природой.
Второй запрет также очевиден — опасное загрязнение, ведущее к глобальным последствиям, равно пагубно для того, кто допустил это загрязнение, как и для других. Не плюй в колодец...

* Эти утверждения не означают, что следует насильно разрушать какие-то границы или, наоборот, сохранять немногие еще существующие многонациональные и многоукладные империи. Происходящий системный процесс двойственен. С одной стороны, происходит консолидация сил с образованием суверенных национальных и культурно-этнических единств, а с другой,— объединение стран мира в конгломераты союзов. Дело в том, что существует три основных формы политического (как и любого другого) управления — популяционная (отдельные страны), популяционно-консорционная (конфедерация стран, иногда с выделением ведущей державы, но при сохранении полного суверенитета) и организменная (от федеративной до авторитарно-тоталитарной организации). Наиболее соответствует нынешнему историческому моменту консорционно-популяционная форма политического устройства мира. Поэтому стремление сохранить империи, как и самоизоляция стран от внешнего мира абсурдны.

Третье — так ли важны и нужны государственные границы «на замке», если экологически (а, кстати, и демографически) они не существуют? И можно ли получить какие-то преимущества, кроме, конечно, политических, изменив эти границы?*. Мир превратился в сверхорганизм, пронизанный товарным рынком и экологической взаимозависимостью людей. В такой системе, как и в любом другом целостном образовании нет ничего лишнего, и чем больше ты стремишься что-то отнять у соседа, тем значительнее общие и твои собственные потери. Это показало послевоенное время. Побежденные страны — Япония, Италия и Германия (в лице ФРГ) оказались в более выигрышном положении, чем многие страны — победительницы. Социально-экономически они выиграли войну прежде всего потому, что надолго выбыли из гонки вооружений. Теперь они легче смогут решить и экологические проблемы, так как имеют для этого больше средств и технических возможностей. Но к чему тогда были послевоенная гонка вооружений, все жертвы и потрясения войны? Бессмысленность их совершенно очевидна. И это не случайность, а общая закономерность. Эпоха «выгодности» войн позади.
Идеология конфронтации неминуемо уходит в прошлое. Она запрещена экологически и невыгодна экономически. Всякое абсолютное политическое разделение мира — бессмыслица, поскольку мир — не пирог, а система, уподобившаяся нашему телу: куда не уколешь — всюду больно, и из любого места пойдет кровь. Это почувствуют все и каждый. Нет безболезненных участков. А отсюда лишь взаимодействие и взаимопомощь, а не конфронтация пригодны для общения и совместной жизни на планете. Групповой эгоизм уходит в прошлое. Однако это не значит, что какие-то группы должны жертвовать своим благополучием ради других, для «всех». Эта демагогия как раз и указывает на конфронтационное мышление. Именно через «групповой эгоизм» в кавычках проходит магистральный путь развития. Лучше мне — значит лучше и тебе, а не если тебе будет хуже, станет мне лучше. Ситуация как в организме. Печень не может быть «заинтересована» в уменьшении размеров сердца или желудка. И наоборот. Для всех органов есть предел оптимальности в верхнюю и нижнюю сторону. Хирургически можно лишиться части желудка или даже его нацело. Но это не «в интересах» других органов. Выигрышно лишь удаление больных тканей. Этого кардинального изменения нашего бытия многие до сих пор не осознали. Все еще кажется, что что-то можно получить за счет других. Локальные войны и внутренние потрясения нашего времени явно показывают ошибочность такого подхода. Войны несут лишь разрушения.
Конечно принцип «лучше тебе, значит лучше мне» осуществить непросто. Человеку свойственно тащить одеяло на себя. Национальные и государственные границы слишком долго объявлялись «священными», чтобы от них было легко отказаться под давлением эколого-экономических инноваций. К тому же разница в развитии экономики отдельных стран очень велика, поэтому просто так открывать границы иногда даже опасно. Это будет напоминать рухнувшую плотину на реке. Сначала необходимо уравнять социально-экономические условия. И в этом заинтересованы все.
На современном этапе национальный сепаратизм, даже суверенитет малых образований, вплоть до кажущихся нелепыми отдельностей, единственный путь... объединения мира. Вновь напомним структуру органов тела. Если бы они не были «сепаратны», никогда не возникла бы особь. Аморфная масса клеток ее бы не дала. Физиологически органы тела «равны», но ни один из них не открывает свои «границы» иначе, как гуморально. Саморегуляция целого неизбежна, иначе оно не будет существовать. Лишнее исчезнет само собой. Таковы законы эволюции. Пределы развития в конечном итоге едины для всего мира. Имеются флуктуации, связанные с неравномерностью распределения природных ресурсов и социально-экономического развития. Если нельзя изменить обилие природных богатств на тех или иных территориях, то направление социально-экономического развития вполне управляемо. Решаемы и экологические проблемы. Однако нет ясного понимания того, как это делается.

* В природоохранной литературе существует точка зрения, что лишь всеохватная любовь к природе спасет мир. Утверждается, что якобы восточные религиозные и философские системы позволили сохранить природу этого региона. Едва ли эти утверждения заслуживают анализа. Они слишком далеки от реальности. Человек эгоцентричен, а его <?любовь к природе» всегда корыстна, какими бы словами это не прикрывалось. Нет сомнения, что высота духа и культуры отдельных лиц такова, что их глазами «красота спасет мир». Но, увы, у голодного и даже малообеспеченного другой взгляд на окружающую его природу...

Даже известные на сегодня способы улучшения экологического положения оказываются различными*. Инженерная мысль предлагает одни рецепты, а научная — другие. За годы промышленного и технического развития глубоко въелось представление, что все экологические проблемы следует решать техническими методами и только ими — рытьем каналов, созданием космических городов и тому подобными инженерными ухищрениями. Между тем это только часть предстоящей деятельности. Возможно, даже не основная, а иногда и уводящая с верной дороги. Например, телевидение и видеосалоны привлекают людей к совсем не такой уж полезной форме рекреации. Конечно, было бы полным абсурдом отрицать эти достижения техники. Виноваты не они, а их передозировка. Но она, во-первых, возникла от технократического давления, и, во-вторых, отвлекает средства общества и сокращает вложения в другие формы рекреации, в том числе в элементарную физическую культуру (впрочем, тут большая часть вины ложится на неограниченное и абсурдное развитие элитарного спорта).
Власть технократов не так уже быстро переходит в руки синтетически мыслящих, высококультурных политиков. Смена вех развития — не моментальный процесс. К тому же она идет по-разному в каждой стране, в каждом регионе мира. У них неодинаковая степень экологического и социального благополучия, исторической зрелости. Многим странам и регионам для того, чтобы сознательно влиться в эколого-экономический организм мира, необходимо сначала отделиться, стать самостоятельными. Эпоха деколонизации еще не завершилась временем дробления всех великих империй и жестких союзов. Политическая власть по-прежнему доминирует над экономическими связями. Экологический императив до сих пор глубоко не осознан. Авторитет власти еще не подмят властью авторитета. Человечество пока остается в фазе Homo faber (человек деятельный) и не стало полностью разумным. Оно действует по шаблонам вчерашнего, а не завтрашнего дня.
Экологическая политика должна стать доминирующей во всей мировой политике, так как определяет возможности и пути выживания человечества в целом, всех и каждого. Сегодня же, с учетом всех пут инерционности развития, она очень медленно и неохотно поворачивается лицом к людям не как к обезличенным гражданам и трудовым ресурсам, а именно как к людям с их потребностями, горестями и радостями. И эта антропоэкологизация — знамение времени. Людям нет дела в каких «-измах» они живут. Их больше интересует личная свобода, обилие товаров, чистый воздух, прозрачная вода, лес для отдыха, бассейны для купания, благополучие в семье. Но сколь глубоко они бы ни понимали экологических ограничений развития, без механизмов, автоматически направляющих технику в сторону экономии ресурсов и малоотходности, а демографические процессы к отрицательному росту, глобальные проблемы не будут решены. Только саморегуляция может вывести человечество на путь благополучия. И тут огромное поле для деятельности экологической экономики (или, если угодно, экономической экологии) и экологической демографии.
Прогрессирующее мировоззрение, потребности общества требуют развития наук, ибо мировоззренческий лозунг еще не указывает путей его реализации. Кризисные же явления так глубоки и широки, что возникает сомнение — не разрушатся ли экосистемы планеты до того, как человечество естественным образом станет саморегулируемой системой. Да и можно ли пассивно смотреть на формирование механизмов саморегуляции? Она всегда идет самыми бесчеловечными, жестокими путями, поскольку этот природный механизм изначально лишен гуманности по самой своей сути, по определению. Совершенно очевидно, что едва ли человечество обойдется без попыток создать искусственный механизм управления, способствующий реализовать саморегуляцию наименее разрушительным способом. Это было бы крайне бесчеловечно по отношению к себе и своим собственным потомкам. Такая глобальная задача и формирует весь цикл социально-экологического знания. Она же разрешается в ходе современной экологической революции, переводящей постиндустриальное человеческое общество из научно-технической в научно-гуманистическую, экологизированную фазу.
Нехватка времени стала угрожающей. Первая фаза экологического кризиса была связана с техническим прогрессом тех стран, которые принято называть развитыми. Они начали борьбу с загрязнениями, проводят с горем пополам экологическую политику сохранения природы, в них стабилизировался рост народонаселения, даже иногда наступает спасительная депопуляция. Однако в то же самое время начался «вывоз загрязнений», будто от перемены мест слагаемых в глобальной системе жизнеобеспечения может измениться неблагоприятная сумма. Процветает и вывоз устаревших, а то и просто амбициозных технологий.
В то же самое время поднимается волна второй фазы глобального экологического кризиса, обуславливаемого индустриализацией стран «третьего мира». Они слишком бедны, чтобы обращать внимание на разрушение среды жизни и ее загрязнение. Вместе с тем численность их населения на порядок больше, чем была в развитых странах в период промышленной и научно-технической революции (только в Китае и на Индостанском полуострове обитает значительно больше 2 млрд человек). Удельное давление на среду жизни этого огромного населения в ходе индустриализации будет не намного отличаться от наблюдавшегося в прошлом в развитых странах, а может оказаться неизмеримо большим. Следовательно, общее воздействие на биосферу окажется почти на порядок выше, чем на первой фазе экологического кризиса. Нет никакой уверенности, что биосфера и экосфера планеты выдержат такое давление (хотя это не исключено и в это хотелось бы верить).
Научно-техническое развитие без надлежащей культуры вызывает опасность появления бандитской в своей основе идеологии захвата накопленных богатств. У безответственных людей оказывается в руках мощь оружия и возникают аппетиты на имущество близлежащих стран. Идея «экспроприации экспроприаторов» с легкостью победила в ходе свержения капитализма в нашей стране. Она в значительной мере обеспечила успех октябрьскому перевороту и породила многие псевдосоциалистические режимы. Она очень популистична, как показывают недавние события на Ближнем Востоке. Мировое сообщество еще не созрело для того, чтобы перенести непосредственную ответственность на руководителей государств. Региональные конфликты отвлекают внимание мирового сообщества от экологических нужд. Человечество теряет шанс на всеобщее выживание, решая частные, узкорегиональные проблемы. И не решать их оно не может: отдельные нарывы могут вызывать всеобщее заражение крови.
Война превратилась в тяжелейшее экологическое преступление, которое не приносит благ агрессору и угрожает всему человечеству. Любая война становится мировой в смысле воздействия на Земной шар. Эта новая ипостась войны еще окончательно не осознана. В период второго этапа экологического кризиса это должно стать достоянием не только всех политических умов, но и всех граждан планеты.
Наука, политика и идеология в данном случае идут рука об руку. Экология оказывается инструментом, формирующим мировоззрение экологического этапа развития общечеловеческой культуры. Такой вывод подтверждается сменой тональности обобщающих международных докладов об экологических проблемах. Достаточно сравнить «Земля только одна» (Барбара Уорд, Рене Дюбо. М: Прогресс, 1975. 319 с.) и «Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию» (М.: Прогресс, 1989. 376 с.). Однако и в этих работах нет анализа того, с чем же, с какими экологическими структурами имеет дело человечество и каким естественным законам подчиняется мир людей в мире природы.
Анализ законов развития или хотя бы их перечень приведен в главе 3. Сейчас целесообразно тезисно изложить основные позиции современной экополитики (в виде отдельного сжатого документа основы экополитики изложены в приложении). Как кажется, они следующие.
Прежде всего, нужна тщательная инвентаризация природных ресурсов, включая естественные условия жизни на Земле, в ее экосистемах по всей их иерархии. Глобальный банк натурных данных ныне абсолютно необходим. Он должен включать как констатации количества и качества
ресурсов, так и динамику их изменения, реакции экосистем на антропогенное давление. Если несоблюдение принципа Ле Шателье — Брауна в биосфере Земли — реальность, значит человечество стоит перед краем пропасти или уже падает в нее. Мониторинг может указывать на скорость сползания к пропасти, но не пути спасения. Инвентаризация же должна обеспечивать обратную связь, ибо знать, откуда исходит угроза, значит быть готовым к ее отражению.
Одним из основных путей выживания человечества следует считать создание механизма превентивного сохранения природных ресурсов и условий на рыночной основе. Пока цена природных ресурсов и оценка ущербов от изменения среды жизни (тоже ресурсный фактор, но обычно выделяемый в особую категорию) определяются на базе различных подходов. Имеется ресурсный рынок, регулируемый национальными законами, мировыми конъюнктурами и региональными договоренностями. Продажа права на сэкономленное загрязнение происходит на государственном или локальном, даже точечном уровне. Международной практики подобного рода не существует. Нет и согласованных нормативов. И они едва ли возможны в условиях, когда научное и техническое развитие стран очень различно. Даже заключенные соглашения с обязательствами снижения трансграничного переноса загрязнений не могут быть выполнены, например, нашей страной ввиду ее тяжелого экономического состояния. Не удается договориться и о значительном улучшении экологического положения мирового океана. Высокоразвитые страны не хотят делать вложения в общее дело, не получая от этого реального выигрыша. Сиюминутные интересы оказываются выше долговременных целей.
Подобная ситуация делается угрожающей. Не удается выполнить второе важнейшее экологическое требование — привести темпы эксплуатации природных систем в равенство с интенсивностью самовосстановления этих систем. Природно-ресурсный потенциал должен быть равен или больше уровня изъятия ресурсов и темпов изменения среды жизни. Однако увеличивающееся опустынивание говорит об обратном. Антропогенные возмущения в биосфере выше ее способности к саморегуляции.
Следовательно, должны возникнуть глобальные нормативы и сложиться мировые цены на все природные ресурсы (и условия, включая загрязнения), мировой их рынок. Его регулирующим механизмом будет дифференциальная рента, уровень дефицитности и начальная цена, сложившаяся с учетом исторического прошлого человечества. Нулевой оценки природных ресурсов давно уже нет. Любая часть «организма» природы что-то стоит для человечества, хотя бы потому, что для всех желающих ресурсов уже нет.
Квоты изъятия ресурсов и изменений среды жизни, как правило, не установлены ни для стран, ни для их частей. К чему это может привести, показывает пример Сахеля и Приаралья, морей Северного Ледовитого океана в пределах России и отчасти Северного моря. Подобная трагедия скоро может произойти в Южной Америке, Китае и на Индостанском полуострове. С одной стороны, очень сложно договориться о квотах для государств, а с другой, использование ресурсов на своих территориях — внутреннее дело этих государств, в которое не имеет права вмешиваться международное сообщество. Оно может лишь следить за положением в мире — налаживать мониторинг.
Санкции в данном случае не могут быть сколько-нибудь эффективными. Если ситуация в стране тяжелая, она легче от международных санкций не станет. Нужен механизм поощрения. В международной практике наметились два позитивных направления, которые, надо надеяться, вытеснят негативный процесс «вывоза загрязнений», о котором говорилось выше. Первый механизм — обновление технологий отсталых стран за счет развитых с постепенной расплатой, т. е. техническое «кредитование» под экономические и экологические условия. Это стимулирует стремление к улучшению среды жизни. «Экологические» кредиты позволяют и странам, дающим эти кредиты, улучшить среду жизни в своих границах.
Второй путь, уже упоминавшийся в разделе 6.4, — выкуп долгов развивающихся стран за счет организаций развитых стран с условием консервации природных ресурсов стран-должников. Пока в. этом направлении сделаны лишь первые шаги. Например, в Боливии был выкуплен ее долг в размере 650 тыс. долл. по цене 15 центов за доллар организацией Международная охрана (штаб-квартира в Вашингтоне) под обязательство правительства Боливии выделить 1,5 млн га тропического леса в качестве особо охраняемой территории (туда входит биосферный заповедник Бени и места проживания индейцев племени шиманов). Подобная же сделка была совершена в Коста-Рике, где за 1 млн долларов выкуплен долг в 5,4 млн долларов. Рынок долговых обязательств постепенно расширяется*.

* Page D. Debt-for-natere swams: fad or medic formula?//AMBIO. 1988. 17. № 3. P. 243 — 244.

Видимо, из-за явной неспособности многих стран выплатить долги последние пойдут под частичное финансирование охраны природы и станут побудительным механизмом согласия на квоты использования природных ресурсов.
Область, где необходимо ввести жесткие экономические санкции, — возмещение международному сообществу экологических ущербов, нанесенных развязанной войной. «Экологическая контрибуция» ныне стала эколого-политической неизбежностью. Ее реальная угроза может существенно умерить агрессивные намерения руководителей стран. И ООН должна неуклонно требовать выполнения обязательств стран и правительств перед миром. Эпоха экологической безответственности объективно уходит в прошлое.
В силу физического единства мира каждый его гражданин «владеет» определенной частью глобального природно-ресурсного потенциала. При высокой степени развития страны он может нацело использовать эту часть, а иногда и «брать взаймы» у граждан менее развитых государств. Так, расхожими стали утверждения, что США обеспечивает себя кислородом лишь на 60%, а страны Европы «съедают» атмосферные ресурсы, в несколько раз превышающие размер естественной компенсации, производимой на их территории. Это не значит, что развитие страны должны полностью выплачивать развивающимся образующуюся разницу доходов от эксплуатации природно-ресурсного потенциала мира: образуемый интеллектуальный задел и техническое развитие в конечном итоге становятся достоянием всего мира. И он тоже должен быть оплачен. Однако отсутствие всемирного фонда и банка сохранения природы оказывается равно опасным для всех землян. Без отчислений в такой фонд и кредитов упомянутого банка человечество не обойдется. Очевидно, они возникнут.
«Продажа загрязнений», вероятно, станет международной практикой. Столь же возможны будут «продажа чистоты» — потенциала аккумуляции загрязнений — и компенсация за поддержание экологического баланса. Она уже происходит в виде платы за рекреационные ресурсы из доходов от местного и международного туризма.
Конкретный механизм социально-экономической регуляции системы «природа — человек» требует скорейшей разработки. Он должен быть построен на взаимовыгодных для всех стран и народов основаниях. С учетом, естественно, интересов будущих поколений.
Очевидно, на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в 1992 г. (Рио-де-Жанейро) будет поставлен ряд вопросов экополитики. Едва ли они будут легко решены, но выработка политических и экономических механизмов сохранения природы ради спасения людей необходима и неизбежна. Иного пути нет.
Технологические экоподходы очень множественны. Остановимся на наиболее очевидных.
Это, прежде всего, интенсификация использования природных ресурсов при условии сохранения среды жизни и увеличения темпов экономического роста. Задача эта кажется сродни басенному «по шкурке, так и быть, возьмите». Но в большинстве случаев она выполнима. Один из путей — более полное извлечение минеральных ресурсов, например нефти, иногда теряемой в размере до 70%. То же касается сельхозресурсов. Экологическое планирование сельского хозяйства позволяет избежать экологического урона при повышении экономической отдачи. Эта задача легко решаема в Средней Азии, если заменить неоправданную монокультуру хлопка (цена на низкосортный хлопок на мировом рынке очень низка) на другие культуры. Такой же процесс возможен и в лесном хозяйстве, где сейчас идет хищническая вырубка леса. Выборочное изъятие леса с помощью специальной техники, как показывает опыт Финляндии и др. развитых стран, может увеличить прирост древесины в полтора раза и сохранить лесную среду на десятки лет (разд. 4.5). В ряде мест страны производство сувениров и мелких изделий из древесины во много раз эффективнее вырубки леса на кругляк. Вообще во всех недостаточно развитых странах лесное хозяйство пока крайне нерационально — с пользой утилизируется не более одной десятой части объема вырубаемой древесины.
В некоторых случаях природоохранным целям служит развитие рекреационного потенциала. На побережьях теплых морей бывшего СССР в настоящее время ежегодно отдыхает и лечится около 9,4 млн человек (25% общей численности рекреантов страны). Конечно, едва ли можно согласиться с мнением, что потенциал рекреации побережий равен 190 млн человек в зоне Каспийского, 150 млн — Азово-Черноморского, 60 млн — Балтийского и 17 млн — Японского морей*. Однако, безусловно возможно многократное расширение рекреационных зон (разд. 4.8), а с ним и лучшая забота о природе.

* Живицкий А. В. Социально-экономические проблемы рекреационного природопользования в морских бассейнах//Оптимизация использования, охраны и воспроизводства приходных ресурсов на примере возобновленных их видов. М., 1986. С. 149 — 165.

Большие резервы заключены в массиве вторичных ресурсов. В Чехо-Словакии, например, лом черных металлов используют на 90%, цветных — от 15 до 85, бумажные отходы на 50, отходы текстильного производства на 65, стекольного — свыше 30, пластмассового на 20 и резинового на 12% (в СССР эти показатели были в 2 — 3 раза ниже). Расходы энергии на переработку лома черных и цветных металлов намного меньше, чем из руды. Наша страна буквально завалена ржавеющим металлом. На побережьях морей, озер, вдоль рек лежат останки тысяч погибших или вышедших из строя кораблей, лодок и т. п. Города замусорены железным хламом. Даже в сельской местности многие тонны отслужившего металла приходятся на 1 га территории. На Севере валяются тысячи и тысячи отслуживших бочек. Бумагу и ее производные мы в основном сжигаем или гноим, тогда как уже сейчас в мире вторичная бумага составляет 1/3 всего производства (75 млн т бумаги в год рециклируется).
Внутренний ресурсный круг, не вовлекающий природные запасы извне, из природы, невозможен, но в ряде случаев, он может занять ведущее место. Дело лишь за удешевлением использования вторичных ресурсов хотя бы на топливо. В США, например, собирают в год 220 млн т промышленных и бытовых отходов. Из них 209 млн т размещают на мусорных свалках и 11 млн т сжигают. Если бы сжигали весь мусор, оставалось бы около 90 млн т золы. А цена энергетической утилизации мусора была бы выше, чем складирования*. Однако дефицит мест для устройства полигонов и «старые грехи», когда захоранивались опасные отходы в недопустимых местах (а таких точек тысячи), превращает индустрию переработки отходов в социально неизбежную отрасль хозяйства, хотя пока и малорентабельную.

* Wallgren D. A. Sanitary landfills are forever//Waste Age. 1987. V. 18. №4. P. 234 — 236.

Как сказано выше, у современного экологического кризиса есть два синдрома — слона в посудной лавке и кулиги саранчи на поле. Хозяйственные сверхгиганты и мириады мелких источников загрязнения нарушают среду жизни. Разумная достаточность в числе и размере предприятий совершенно необходима. Одновременно следует стремиться, чтобы изделия были по возможности миниатюрными, чтобы забирать минимум ресурсов. Оптимизация числа и размеров хозяйственных единиц и их продукции — еще один путь облегчения экологической ситуации. В очередной раз следует напомнить, что гигантизм — начало конца. Это общесистемный закон.
Экономия энергии и смена ее источников на водород и солнечные батареи неизбежны, хотя это произойдет не скоро — поколения энергоисточников заменяются не чаще, чем через 30 — 40 лет. Важно то, что эта смена будет идти по линии использования того тепла и света, которое поступает к Земле и рассеивается, а не того, что концентрируется и изымается из недр, т. е. по пути уменьшения, а не увеличения тепловой нагрузки. Иначе произойдет тепловой (или термодинамический) кризис, который фактически уже начался. Количество ГЭС, АЭС и ТЭС уже превысило..предел разумной достаточности. Дальнейшее их развитие опасно, даже если удастся улавливать отходящие газы ТЭС и АЭС. Все эти энергоисточники добавляют много непродуктивного тепла в биосферу Земли. К тому же ГЭС, разрывая экологические цепи «река — водоем», ведут к непредсказуемым изменениям в экосистемах моря, усугубляемым подкислением мелковод-дий кислотными дождями, радиоактивным распадом и выделением ядовитых веществ у дна океана от все еще продолжающегося демпинга опасных отходов.
Значительным управленческим моментом становится экологическая стандартизация и сертификация технологий, техники и продукции всего хозяйственного комплекса (разд. 6.4). Введение стандартов и сертификация должны производиться высокопрофессионально, так как они будут направлять банки, страховые компании, а следовательйоки всю экономическую жизнь в сторону экологизации.
Существенной отраслью в сфере воспроизводства природной среды выступает поддержание экологического равновесия. Это многозначный Термин и понятие, но его общая суть в том, что необходимо сохранять определенное соотношение между количеством и качеством экологических компонентов — энергией, водой, воздухом, почво-субстратами, растениями, животными и микроорганизмами (глава 5). Иначе говоря, нельзя безнаказанно распахать весь мир, пагубно использовать сверхтяжелые сельскохозяйственные машины, делать открытые разрезы для добычи полезных ископаемых, в результате чего образуются воронки депрессии подземных вод, охватывающие территорию в радиусе 150 — 200 км и т. п. Поддержание экологического баланса — огромная сфера науки и практики — сепортологии. Известны методы этого поддержания — компонентный и территориальный. Существует теория и практика оптимизации промыслов, сельского хозяйства и всего природопользования, метод эко- или геоэквивалентов, теория особо охраняемых территорий (заповедников, заказников, лесов специального назначения и т. п.). Общество неминуемо будет во все большей степени принимать на вооружение достижения сепортологии — иначе оно встретится с очень тяжелым кризисом экологического дисбаланса (дополнительные сведения см. в главе 5).
Будет продолжаться процесс экологизации в области биологии человека, социальной экологии и того раздела экологии, который называют эндоэкологией, т, е. экологией внутренней среды организма. Медицина перейдет на экологические рельсы. При этом она откажется от многих своих постулатов и в еще большей степени займется предотвращением заболеваний (у нас в стране санитарно-эпидемиологическая служба из рук вон плоха и экологически абсолютно безграмотна). Резко расширится рекреационный комплекс. Спортивное «гладиаторство» с выплатой огромных сумм в ближайшее время станет обычным, рутинным, а потому малопривлекательным зрелищем — оно достигло аномальных размеров.
В целом медленно, но верно комплекс воспроизводства человека становится существенным экономическим сектором, занимая все большую часть сферы услуг. Вместе с тем он нередко обесценивается транспортными затруднениями, переутомлением отдыхающих, низкой культурой обслуживания и антиэкологичностью самих курортных комплексов. Огромные скопления народа делают пляжи очень мало пригодными для отдыха и центрами антисанитарии. Необходима деконцентрация рекреации.
Серьезные изменения происходят в сельском хозяйстве. Необходимость отказаться от пестицидов уже осознана. Но как это сделать, никто не знает. Очевидно, борьба с вредителями будет осуществляться с помощью перекрывания экологических ниш, т. е. своеобразными биологическими методами вытеснения вредителей, превращением их в «друзей».
Применение минеральных удобрений также превысило порог разумной достаточности. Переход к биологическому, или экологическому, земледелию предопределен, но пока его сдерживает отсутствие специальных сортов растений. Кроме того, безусловно, резко будет расти площадь закрытого грунта и вообще условно закрытое пространство как земледельческой, так и животноводческой продукции. Возрастает роль аква- и марикультуры.
В ходе сертификации и стандартизации технологий по экологическому принципу, такой же оценки всего экономического развития будут выбраны наиболее общественно выгодные пути прогресса. Поскольку экономика — наука об относительных процессах (цена — переменная величина, зависящая от многих параметров), а экология — наука об относительной пользе, но имеющей абсолютные рамки выживания человека и человечества, экологические лимиты все больше будут учитываться в экономических решениях. Доминанта социальной ценности жизни над ее экономической оценкой будет возрастать.
Порождать жизнь ради ее уничтожения явно неразумно. Демографическое планирование становится на повестку дня. Оно возможно лишь на базе социально-экономических компенсаций, изменения самой основы воспроизводства населения. Это уже происходит в развитых странах, имеющих низкий или отрицательный прирост населения. Его база — высочайшая социальная защищенность и материальная обеспеченность людей, приемлемое качество жизни, высокая общая культура, чувство собственного достоинства и уважение прав человека, уверенность в своем завтрашнем дне и будущем немногочисленных потомков. Экологизация в этой области (впрочем, как и везде) неотрывна от повышения экономического благополучия, которое в свою очередь сейчас прямо связано с уровнем просвещения и образования. Наукоемкое производство требует высокой квалификации, профессионализма, чувства цели и ощущения ее достижимости. Еще раз повторим, что не масса ресурсов, а умелые руки и умные головы сейчас решающее условие успеха, хотя и важность наличия ресурсов не уменьшается. Чем больше стран будет достигать значительных успехов в экономике, тем относительно меньше будет расти население, и таким образом постепенно станет снижаться давление на среду. При этом производительность труда и его эффективность будут заменять прирост числа рабочих рук до равновесия, уровень которого будет непрерывно снижаться. Просвещенный народ не стремится к эффекту саранчи.
В 1978 г. лишь 45 правительств считали рост народонаселения в своих странах слишком высоким. Через 10 лет программы планирования семьи осуществляли 125 государств. Но эти программы оказались в основном малоэффективными, поскольку не были направлены на создание внутренних стимулов к сокращению рождаемости. По самым последним прогнозам, к 2025 г. на Земле будет 8,467 млрд человек. Однако этого же срока достаточно, чтобы от СПИДа и других новых заболеваний вымерло практически все человечество. Требуется решительная демографическая политика.
В ближайшем будущем практически на всех уровнях будут идти процессы экологической оптимизации, планирования, научной экспертизы проектов, отказа от экологически вредных производств и других хозяйственных начинаний, учета принципа разумной достаточности, поддержания экологического баланса, развития рекреации, экологизации медицины, увеличения объема сервиса, снятия стрессов повседневной жизни. Мир очень пестр. Где-то люди голодают и еще верят в силу амулетов и заговоров болезней, где-то озабочены хлебом насущным, почти везде политика еще занимает умы больше, чем завтрашний день Земли. Люди еще не научились жить в рамках дальней перспективы, если даже эта перспектива, как шагреневая кожа, сокращается зримо и неудержимо. Вера в «авось» пронизывает все. Но лишь до формирования культуры определенного уровня — материальной, социальной, экономической, экологической и так далее. Если бы люди направили военные расходы, абсолютно ненужные и бессмысленные, на развитие мира, они бы достигли значительных успехов. И это вопреки всему уже происходит. С трудом, но мир поворачивается лицом к человеку, его нуждам, здоровью и будущему.

* В южном полушарии она появляется в районе Новой Зеландии, что объясняют выносом воздушных масс из тропиков.

Экологизация в нашей стране идет медленно. Переход к рынку еще более ее затормозит. Но без этого перехода вообще не было бы никаких надежд. Страна не имела иного будущего, кроме гибели. Причем не как политического объединения (оставшиеся две империи — советская и югославская — с треском разваливаются), а физической смерти. Достаточно сказать, что заметная локальная «озоновая дыра», помимо Антарктиды и Арктики, в Северном полушарии* регистрировалась и над Москвой и ее регионом, аллергические заболевания охватили большинство населения СССР, что уровень психического здоровья неуклонно и стремительно падает, стрессы перманентного дефицита стали притчей во языцех лишь социалистических стран, зрелища и монументы вместо хлеба — символом социализма.
Экологизация требует нормальных социально-экономических основ. У нас в стране их нет,по основным пяти причинам:
— неоптимальности размеров экономических образований при низком уровне транспортного и информационного обеспечения (синдром динозавра);
— неразберихи с собственностью (союзной, республиканской, местной, общественной, частной, кооперативной и Бог весть еще какой) и денежными единицами — синдром Вавилонской башни;
— отторженности производителя от результатов труда, которые уходят в песок бесхозяйственности, или наоборот, привязывания интеллектуальной собственности к ее носителю без возможности «внедрения» в жизнь (синдром тканевой несовместимости);
— низкой культуры управления (синдром булгаковского Шарикова) и, наконец;
— перегруженности милитаризованной страны бюрократическим и военно-принудительным аппаратом, который фактически бесполезен (синдром тяжелых вериг и доспехов).
Очевидно, следует начать с оптимизации размеров, ибо в экологии, как и всюду, оптимизация начинается с себя, снизу. Своя рубашка ближе к телу, и ее размер не может быть больше и меньше, чем необходимо. Территориально-экономическая оптимизация неминуемо приведет к экологической оптимизации.
Собственности может быть лишь две — частная (личная) и коллективная (кооперативная, государственная и т. п.) как обобществленная частная (нет собственности вообще). Столь же унитарны и деньги как отражение социальной значимости (в том числе стоимости) чего бы то ни было. В этом смысле экологизация без решения проблемы собственности и денег невозможна.
Без повышения эффективности труда, а потому и экономики, не могут решаться экологические проблемы, потому что они всегда будут финасироваться по остаточному принципу. А этот остаток будет стремиться к нулю.
Шарикову из «Собачьего сердца» М. А. Булгакова никогда не понять смысла экологизации, сколько бы он о ней ни говорил. Нужен профессионализм и высокая культура, гибкость мысли и ее глубина.
Страна, закованная в кандалы военно-промышленного комплекса и структур подавления, не может двигаться вперед, в том числе и по пути экологизации. Конь экономики не вывезет и седока, и его идеологические вериги, одетые поверх стальных доспехов. Если в мире требуется прямая экологическая конверсия, то у нас в стране опосредованная, по цепочке: военное производство — гражданское производство — экологизация. Это путь длинный и противоречивый.
Если не будут сняты перечисленные синдромы и останется всеподавляющий стресс дефицита, страна постоянно будет находиться в состоянии психоза, истерической паники. Фактически она не жила ни года без карточек или иных форм директивного распределения, она не видела изобилия. А без него все подавляет страх — голода, болезней и т. д. Экологические движения у нас «пока» в основном проявляются в виде спонтанных бунтов, а не целенаправленной работы по улучшению среды жизни. Они разрушительны, а не созидательны, столь непрофессиональны, как все остальное, а потому легко поддаются на любые формы шантажа. (Заморозим без ТЭС! Останетесь без света без АЭС! Помрете от голода без БВК! и и т. п. ). Нужна же продуманная государственная экологическая политика, необходимы настоящее, а не квазипрограммы улучшения среды жизни.
А для всего этого требуется знание. В США — стране, которую едва ли можно заподозрить в легкомысленном разбрасывании денег, расходы на науку с 1972 по 1987 г. увеличились с 40,092 млрд до 132,4 млрд долларов, что на конечный год было в сумме выше, чем те же ассигнования в ФРГ, Франции Великобритании и Японии вместе взятых. При этом число ученых возросло лишь с 56 до 66 на 10000 населения. Напомним, что в СССР в 1987 г. расходы на науку составили 32,8, а в 1989 г.— 43,6 млрд р., число научных работников в 1989 г. достигло 1522 тыс., т. е. примерно 53 человека на 10000 населения, в том числе 47,4 тыс. докторов и 484,2 тыс. кандидатов наук. Причем 37% докторов наук были старше 61 года, следовательно, по финансированию и даже относительному числу ученых мы быстро отставали. Не могла не падать и эффективность труда ученых. Медицина и техника в США в науку не входят, профессиональный же состав наших ученых Госкомстат перестал публиковать много лет назад по причинам секретности г. не возобновил этих публикаций до сих пор.
В результате 80% всех научных нововведений мира приходится на США. У нас же доминируют военные разработки (по разным данным, от 60 до 82%). Поэтому, хотя мы и тратим на науку 4,7% ВНП, а США до 10% ВНП, числа эти несопоставимы (с учетом размерности самого ВНП). На охрану среды в 1990 финансовом году США ассигновали 12.7 млрд долларов, что на 4,1 млрд долларов меньше, чем в 1989 г. Однако это лишь федеральный бюджет, доля которого обычно составляет менее половины всех выделяемых средств. ЭПА получило в 1990 г. 4,9 млрд долларов (на исследования проблем озона 79,1 млн, потепления климата
10.8 млн долларов). Капитальные вложения СССР на мероприятия по охране среды в 1989 г. были равны 3255 млн р., а общие затраты 12 млрд р. Соответствующие суммы в США (с учетом всех источников финансирования) едва ли не в 10 раз выше.
С переходом бывшего СССР к рынку ассигнования на экологические цели резко упадут, но лишь в той части, которая не приносит экономического дохода или заметного социального выигрыша. Расходы уйдут из пассива в актив, станут более рациональными. Например, в СССР при чудовищном расходе минеральных удобрений и отравлении ими земель органические удобрения, как правило, не доходят до поля, попадают в водоемы или в результате варварского их использования не повышают, а понижают урожаи. При этом получение большого урожая не означает его сохранения (потери при хранении превышает 40, а по некоторым сведениям даже 60%). Велики и технологические потери — некоторые сахарные заводы у нас почти без модернизации существуют по 100 — 150 лет, нехватка их мощностей приводит к естественной убыли сахарности свеклы при хранении на 15 — 30%, а жидкие отходы превышают все нормативы. Индустрия использования отходов животноводства с «дозариванием» навоза может дать удобрения и биогаз (при этом процесс должен завершаться внесением удобрений в почву), а строительство новых современных малых сахарных заводов может одновременно снизить потери сахара и сброс жидких отходов, пригодных для вторичной переработки. С формальной точки зрения это не расходы на охрану среды, но конечный эффект именно такой. Доминанта стремления получить как можно больший урожай и неумение сохранить его выходят за рамки логики. Недоступна пониманию гибель того, что можно легко спасти и в чем нуждается общество.
Общих рецептов быстрого распутывания экологических узлов не существует. Возникшие проблемы конкретны и взаимосвязаны в индивидуальные образования, не повторяющиеся в других местах, хотя всюду они аналогичны (аналогия, как известно, обманчива, это не гомология). На каждый вопрос в конечном итоге можно найти ответ, но лишь путем детального анализа конкретных фактов и неспешной последовательности действий на основе глубокого знания. Неразрешимых проблем нет. Есть лишь ситуации, из которых мы не хотим выходить. Такое желание необходимо приобрести. Жизни достоин лишь тот, кто к ней стремится.

6.7. ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ ПЕССИМИЗМ

Человечество стоит перед второй, более высокой волной экологического кризиса. Индустриальные слоны, вторгшиеся в посудную лавку биосферы, получают подкрепление от промышленной саранчи развивающихся стран. Видимо, уже началась деструкция природных систем, ожидавшаяся по срокам ранее, но все же наступающая. Люди, хотя и давно уже предупрежденные алармистами, не готовы к тотальной экологизации даже там, где для этого есть все предпосылки. Экологичное еще до конца не стало экономичным, а социальные выигрыши не уравнялись по значению с примитивными доходами. Экологическая угроза осознана далеко еще не везде, а главное, не получила разрешения в позитивных программах широкого масштаба. Усиливается опустынивание, обезлесивание, до конца не решены проблемы подкисления осадков, смога, изменения климата, истощения озонового экрана, биологических ресурсов и многие другие.
Технократическое мышление затрудняет практическое решение многих экологических вопросов. В некоторых случаях вместо решительного действия предлагается лавина каких-то новых рецептов, хотя научного инструментария уже давно более чем достаточно. Отечественную литературу захлестнул мутный поток болтовни о ноосфере (сотни работ, в основном философов, переключившихся с основ марксизма-ленинизма на «экологическую» тематику). Эти статьи часто глубоко неграмотны, авторы не знают ни истории науки, ни ее основ. Принцип «все мы экологи» привел к профанации знания, в то время как профессионалы не имеют ни средств, ни рабочих коллективов и представляют собой ту горсточку мышей, из которых не слепишь не то что лошадь, но даже приличную кошку. Экологических научно-производственных объединений в стране практически нет. Экобизнес делает лишь первые робкие шаги. Зеленые движения в основном деструктивны. Если на Западе они могут заставить промышленника и правительство что-то делать, то у нас все ограничивается обещаниями или решениями без компенсации: закрывают завод, не имея дублера, прекращают производство БВК, не получив соевого шрота, и т. п. Часто решения принимают в целях дискредитации идей экологистов или просто по элементарной глупости.
Кадры экологов в бывшем СССР начали готовить хаотично, непродуманно. Практической школы для их пестования нет. Поспешно создаются «экологические» научные учреждения на периферии, где нет даже зародышей экологических научных школ и где руководители учреждений часто глубоко непрофессиональны.
Идеального механизма экологизации, который можно было бы принять за эталон, нет ни в одной стране, особенно крупной. Даже образцовый Сингапур, где «омерзительно» чисто, страдает многими болезнями урбанизации. США, ФРГ, Великобритания, скандинавские страны, Япония имеют большие успехи (загрязнение воздуха за последние годы снижено на четверть и более, очищены воды Темзы, улучшается состояние Рейна и т. п.), но положеение еще очень далеко от идеала. С расширением и углублением знаний возникают новые проблемы (радон в квартирах и домах, неизвестные ранее заболевания, загрязнение подземных вод нитратами и пестицидами, «грусть новых городов» и т. п.). Нигде не решена проблема шума, хотя в Японии она снижена до уровня отсутствия решительных протестов граждан. Неясны перспективы развития энергетики. Экологизация находится на первых фазах своего развития.
Главный ее вопрос — безболезненная и выигрышная для человечества его депопуляция. Пятикратное превышение «ПДК» в этой больной области грозит обернуться глобальной трагедией действия разрушительных экологических факторов. Когда начнется их действие, никто не может предсказать, но то, что это произойдет, неизбежно. Чем позже это случится, тем больше будет жертв, если не начать планомерную работу. Пока все призывы и меры мало эффективны. Индостанский полуостров уже по числу населения догнал Китай (более 1 млрд 100 млн человек) и скоро, учитывая темпы, его перегонит. Африка и Южная Америка перенаселены. Относи тельно перенаселена и наша страна.
Оптимизм внушает лишь то, что природные системы оказались устойчивее, чем предполагалось. Океан не погиб, как предполагал П. Эрлих, в 1976 г., и хотя удачливые американские рыбаки-любители в 800 раз увеличивают риск умереть от рака, поедая выловленные продукты моря с букетом отрав, рыбаки-неудачники им завидуют. Профессионалам-экологам не остается ничего другого, как смотреть с завистью на те отрасли науки, которые несут людям минимум благ, но пользуются высоким научным признанием, в то время как творцы знания о выживании человечества находятся в тени. Даже Нобелевский комитет не хочет замечать современной экологии. Да есть ли она, раз это так? Эпоха ее все еще впереди. Она совсем рядом, за ближайшим поворотом истории. Лишь бы только не улететь в кювет необратимости глобальных экологических процессов...

ОГЛАВЛЕНИЕ

От автора................................................................................................................................................... 5
Глава 1. Современная экология: наука или мировоззрение? ........................................................ 8
Глава 2. Структура биосферы .............................................................................................................. 22
2.1. Подсферы и надсферы ...................................................................................................................... 23
2.2. Горизонтальная структура биосферы и иерархия экосистем. Система систем.............................31
Глава 3. Теоремы экологии ................................................................................................................... 41
3.1. Предварительные замечания ............................................................................................................ 41
3.2. Общесистемные обобщения ............................................................................................................. 43
3.2.1. Сложение систем............................................................................................................................. 45
3.2.2. Внутреннее развитие систем ......................................................................................................... 49
3.2.3. Термодинамика систем .................................................................................................................. 53
3.2.4. Иерархия систем.............................................................................................................................. 57
3.2.5. Отношения, система — среда ........................................................................................................ 59
3.3. Физико-химические и молекулярно-биологические основы существования живого................. 62
3.4. Эколого-организменные закономерности ....................................................................................... 65
3.4.1. Развитие биосистем ........................................................................................................................ 65
3.4.2. Закономерности адаптации биосистем...........................................................................................71
3.5. Закономерности системы организм — среда ...................................................................................72
3.5.1. Общие законы функционирования системы организм — среда ................................................ 72
3.5.2. Частные закономерности в системе организм — среда................................................................74
3.6. Популяционные законы .................................................................................................................... 78
3.7. Биогеографические закономерности .................................................................................................90
3.7.1. Ареал и распространение видов в его пределах............................................................................90
3.7.2. Изменение особей (популяций) в пределах видового ареала ..................................................... 96
3.7.3. Закономерности распространения сообществ................................................................................98
3.8. Законы функционирования биоценозов и сообществ......................................................................101
3.8.1. Энергетика, потоки веществ, продуктивность и надежность сообществ и биоценозов............103
3.8.2. Структура и видовой состав биоценозов и сообществ..................................................................107
3.8.3. Биоценотические связи и управление ........................................................................................... 110
3.9. Экосистемные законы ........................................................................................................................ 116
3.9.1. Структура и функционирование экосистем................................................................................... 117
3.9.2. Динамика экосистем ........................................................................................................................ 123
3.10. Общие закономерности организации экосферы и биосферы Земли ............................................ 127
3.11. Закономерности эволюции биосферы ............................................................................................ 131
3.12. Законы системы человек — природа ...............................................................................................140
3.13. Законы социальной экологии .......................................................................................................... 146
3.14. Законы природопользования ........................................................................................................... 151
3.15. Принципы охраны среды жизни, социальная психология и поведение человека.......................162
3.16. Теоремы экологии как основа управления природопользованием .............................................. 171
Г л а в а 4. Ресурсология............................................................................................................................173
4.1. Природа и экономика ......................................................................................................................... 173
4.2. Природные ресурсы и ограничения в их использовании.................................................................185
Глава 5. Экологическое равновесие и природные особо охраняемые территории.......................201
Глава 6. Экологические проблемы и общественная реакция на них ............................................. 214
6.1. Общие черты современного экологического кризиса и осознание его обществом ...................... 214
6.2. Проблемы частной экологизации .......................................................................................................219
6.2.1. Господствующие концепции ........................................................................................................... 219
6.2.2. Экологизация науки и знания ......................................................................................................... 224
6.2.3. Экологизация промышленности ..................................................................................................... 226
6.2.4. Экологизация сельского хозяйства .................................................................................................. 229
6.2.5. Экологизация лесного хозяйства и промыслов............................................................................... 231
6.2.6. Экологические проблемы транспорта ............................................................................................. 233
6.2.7. Экологизация городского (муниципального) хозяйства................................................................. 236
6.2.8. Социально-экологические мероприятия ..........................................................................................240
6.2.9. Экологизация демографической политики...................................................................................... 244
6.2.10. Общая экологизация природопользования ....................................................................................246
6.3. Социально-экономические последствия экологизации .................................................................... 248
6.4. Экологический бизнес и рынок ........................................................................................................... 250
6.5. Критерии оценки деградации среды в нашей стране..........................................................................257
6.6. Пути выхода из экологического кризиса...............................................................................................268
6.7. Оптимистический пессимизм .............................................................................................................. 281
Глава 7. Система потребностей человека (экологический подход) ................................................... 282
7.1. Особенности экологического подхода к человеку................................................................................ 282
7.2. Среда жизни............................................................................................................................................. 285
7.3. Человек и человечество как большая система....................................................................................... 292
7.4. Классификация потребностей людей.....................................................................................................297
7.5. Некоторые практические выводы ..........................................................................................................316
Заключение: конструкции будущего ............................................................................................................. 323
Эпилог...............................................................................................................................................................330
Приложение 1. Общие принципы экополитики...........................................................................................331
Приложение 2. Методология научной (эколого-социально-экономической)
экспертизы проектов и хозяйственных начинаний (общие принципы).................................................... 338
Дополнение 1. Типовой алгоритм организации научной (эколого-социально-экономической)
экспертизы проектов и хозяйственных начинаний .....................................................................................355
Дополнение 2. Определение понятий напряженности антропогенной экологической ситуации..........358
Приложение 3. Экологический манифест......................................................................................................359

Hosted by uCoz