Дуглас А. Вакоч (редактор)

Астробиология, история и общество

Жизнь за пределами Земли и влияние открытий

Полный текст книги на английском языке

Серия: Advances in Astrobiology and Biogeophysics · May 2013

DOI: 10.1007/978-3-642-35983-5_9

Глава 9

Жизнь за пределами Земли и эволюционный синтез

Дуглас А. Вакоч

Перевод на русский язык: П. Волков, 2025

Аннотация

Многие астрономы рассматривали прогрессивное развитие жизни как естественное явление при соответствующих условиях окружающей среды на планете: даже если бы такие существа не были идентичны людям, между ними существовали бы значительные параллели. Поразительный контраст этой точке зрения наблюдается в работах учёных-теоретиков, взгляды которых различаются в более значительной степени. Но при всём этом разнообразии взглядов причины различий становятся более очевидными, когда мы видим, как воззрения на инопланетян могут быть связаны с теми различиями в акцентах, которые учёные разных дисциплин расставляют в современной эволюционной теории. Один из ключей к пониманию разницы в подходах биологов, палеонтологов и антропологов, которые размышляли об инопланетянах, можно найти, если обратить внимание на то, кто именно писал на эту тему. Если учесть относительно небольшое число комментаторов по этому вопросу, совершенно не случайным будет то, что среди них оказались четверо из тех людей, которые внесли значительный вклад в эволюционный синтез в 1930-е и 1940-е годы. При ближайшем рассмотрении становится очевидным, что все доводы в отношении экзобиологии у Феодосия Добжанского и Джорджа Гейлорда Симпсона и в меньшей степени у Г. Дж. Мёллера и Эрнста Майра связаны с их более ранними трудами в области разработки синтетической теории эволюции. Изучая разнообразие во взглядах учёных-теоретиков, мы можем увидеть, что в 1960-е годы между ними существовали значительные разногласия во взглядах на эволюцию. К середине 1980-х годов многие полагали, что «высокоразвитая» жизнь, в частности, разумная, вероятно, встречается во Вселенной достаточно редко; тем не менее, некоторые допускали возможность того, что в разных мирах может конвергентным путём возникать разум. Вне зависимости от того, к каким окончательным выводам пришли эти учёные в вопросе о вероятной распространённости внеземного разума, использование эволюционных аргументов в поддержку своих позиций становилось всё более распространённым явлением.

Д. А. Вакоч
Институт SETI, Маунтин-Вью, Калифорния, США
e-mail: vakoch@seti.org

9.1 Введение

Представлять внеземных обитателей как существ причудливой, но в чём-то гуманоидной формы начали задолго до того, как стали популярными научно-фантастические фильмы. В книге Христиана Гюйгенса «Книга мирозрения и мнение о небесно-земных глобусах и их украшениях»* (The Celestial Worlds Discover’d) мы можем увидеть две полярных точки зрения в представлениях о жизни за пределами Земли, которые нашли отражение в более поздних работах. Эта монография, опубликованная посмертно в 1698 году, описывает возможных обитателей других планет как в чём-то очень похожих на человечество, но также, предположительно, явно отличных от него.¹ Объяснив, почему «планетарии» были бы прямоходящими существами с руками, ногами и глазами, он заявил, что их форма всё равно может быть совершенно чуждой:

Отсюда не следует также, что они должны быть такой же формы с нами. Ибо можно представить себе такое бесконечное многообразие Образов, что и Устройство их Тел в целом, и каждой из их частей может быть совершенно иным и отличным от наших. (Huygens 1968, с. 74)

Однакож не хотим сего ради сказать, чтоб равно такоеже изображение якоже мы имеем, им дано. Ибо возможно безчисленно многоразличных изображениев во уме представить, от чего не точию каждая часть оных телес особливо, но наружное и внутренное их составление с нашими может разнитись. (Гюйгенс 1724, с. 134)**

Гюйгенс был не первым и не последним астрономом, который размышлял о морфологии внеземных существ.² Но его позиция является отражением его профессии. Многие астрономы рассматривали прогрессивное развитие жизни как естественное явление при наличии подходящих условий окружающей среды на планете. И хотя даже в этом случае такие существа не были бы идентичны людям, между ними существовали бы значительные параллели. Резко противоположное мнение наблюдается в работах учёных-теоретиков. Представители этой последней группы придерживаются взглядов, различающихся в более широкой степени. Но при всём этом разнообразии причины этих различий становятся более очевидными, когда мы видим, как взгляды на инопланетян могут быть связаны с различиями в тех акцентах, которые разные учёные расставляют в современной эволюционной теории.
Один из ключей к пониманию различий между биологами, палеонтологами и антропологами, которые рассуждали об инопланетянах, можно отыскать, если обратить внимание на то, кто именно писал на эту тему. Если принять во внимание относительно небольшое число комментаторов по этой теме, не простой случайностью выглядит тот факт, что среди них оказались четверо из тех людей, которые внесли значительный вклад в эволюционный синтез в 1930-е и 1940-е годы. При ближайшем рассмотрении становится очевидным, что все доводы в отношении экзобиологии Феодосия Добжанского и Джорджа Гейлорда Симпсона и в меньшей степени Г. Дж. Мёллера и Эрнста Майра связаны с их более ранними трудами по разработке синтетической теории эволюции. Изучая разнообразие взглядов учёных-теоретиков, мы можем увидеть, что в 1960-е годы между ними существовали значительные разногласия по поводу эволюции. На протяжении следующих двух десятилетий многие, но далеко не все, полагали, что «высокоорганизованная» и, в частности, разумная жизнь, вероятно, встречается во Вселенной достаточно редко. Те, кто утверждал, что внеземной разум может существовать, всё чаще приводили свои доводы, основываясь на конвергентной эволюции. И пока разные учёные приходили к разным выводам относительно вероятности существования разума за пределами Земли, использование эволюционных аргументов становилось всё более распространённым явлением.

9.2 Ранние критики теории эволюции Дарвина

Для понимания эволюционного синтеза 20-го века полезно вспомнить основные положения теории Чарльза Дарвина, изложенные в первом издании «Происхождения видов…». Его основную позицию можно обобщить в виде двух понятий: изменчивости и естественного отбора. Дарвин ограничился небольшими различиями между организмами, которые могли передаваться последующим поколениям. Поскольку каждый организм был бы экипирован для «борьбы за существование» по-своему, те из них, которые приспособлены к окружающей среде лучше всего, обладали бы наибольшими шансами на выживание, чтобы воспроизвести потомство, получающее какие-то из их признаков. Дарвин (Darwin 1968, с. 131) коротко и ясно описал взаимосвязь между этим процессом естественного отбора и изменчивостью: «Сохранение благоприятных индивидуальных различий и вариаций и уничтожение вредных я назвал Естественным отбором».
В последующие годы многие люди ставили под сомнение и отвергали действенность естественного отбора. Например, Флеминг Дженкин (Jenkin 1867) утверждал, что какие-то небольшие полезные изменения быстро исчезнут в популяции, включающей множество других организмов, не приспособленных подобным образом. В последующих изданиях «Происхождения…» Дарвин больше полагался на «спорты» – особи, заметно отличающиеся от своих предков. Это заставило некоторых критиков обвинить Дарвина в том, что он вернулся к позиции, очень похожей на более раннюю точку зрения, согласно которой новые виды появляются периодически и внезапно.
По иронии судьбы, математический анализ наследственности, который должен был сыграть важную роль в разработке эволюционного синтеза, изначально был аргументом против передачи небольших вариаций от одного поколения к другому. Когда Фрэнсис Гальтон исследовал «поглощающий эффект», описанный Флемингом Дженкином, он пришёл к выводу, что любые отклонения от среднего для вида состояния будут утрачены в последующих поколениях. Таким образом, в долгосрочной перспективе организмы будут стремиться к обладанию общими характеристиками. Согласно анализу Гальтона, отклонения от нормы были временными. Его протеже Карл Пирсон пришёл к противоположному выводу. Пирсон возражал против предположения о том, что судьба вариаций должна оцениваться с учётом фиксированного типа предков. Вместо этого он утверждал, что вариации, унаследованные от предков организма, могут вызвать долговременные изменения в будущих поколениях.
Другие исследователи, в противоположность Пирсону, утверждали, что эволюцию можно объяснить только крупномасштабными мутациями. Подкрепляя свои взгляды недавно обнаруженной статьёй Грегора Менделя, Уильям Бейтсон, Хьюго де Фриз и Вильгельм Иогансен предложили для объяснения эволюции скачкообразные изменения. Ранние работы Менделя уделяли основное внимание наследованию дискретных признаков. Например, для некоторых своих экспериментов он использовал растения гороха, у которых были либо чисто-жёлтые, либо чисто-зелёные горошины. Скрестив их друг с другом, он получил горошины не промежуточного оттенка, а только такого же чисто-жёлтого цвета, как у одного из родителей. Этот акцент на наследовании дискретных признаков согласовывался со взглядами тех, кто объяснял эволюцию через крупномасштабные мутации. Более того, многие скептически воспринимали существование естественного отбора. Например, ещё в 1915 году Иогансен не видел оснований полагать, что естественный отбор играет хоть какую-то роль: «Отбор отличающихся особей не создаёт ничего нового; изменение “биологического типа” в том направлении, в котором происходит отбор, так никогда и не было обосновано» (Johannsen 1915, с. 609).

9.3 Эволюционный синтез

Во втором и третьем десятилетиях двадцатого века произошло возвращение к идее постепенной эволюции. Несовершенства исходной дарвиновской формулировки были преодолены через переосмысление процессов изменчивости и естественного отбора. Из сочетания экспериментального и теоретического подходов к пониманию этих процессов родился эволюционный синтез.
Основным направлением эволюционного синтеза было объяснение естественного отбора с позиций математики. В частности, благодаря работам Р. Э. Фишера, Дж. Б. С. Холдейна и Сьюалла Райта с помощью статистических моделей было объяснено наследование на уровне популяций. Несмотря на сугубо теоретический характер их вклада, их работа не была оторвана от экспериментов. Примером такого синтеза математики и эмпирических исследований стала работа Фишера по количественной оценке изменчивости и естественного отбора. Используя эксперименты Мёллера, он показал, каким образом можно оценить изменчивость через микромутации. Результатом стало определение скорости, с которой вариации проникали в популяции. Затем ему удалось определить коэффициент отбора по факторам окружающей среды. Сравнивая дифференциальные темпы прироста в двух или более популяциях, либо измеряя изменения частоты встречаемости генов внутри одной популяции, он сумел предложить статистическую модель естественного отбора.
При всём интересе Фишера к природным популяциям, он всё же был математиком, не слишком глубоко разбиравшемся в области биологии. На другом конце математико-экспериментального континуума находился Г. Дж. Мёллер. Подвергая гены воздействию рентгеновских лучей, вызывающих мутации, Мёллер сумел продемонстрировать влияние окружающей среды на изменчивость. Но прежде чем стало возможным связать воедино различные этапы эволюционного синтеза, необходимо было изучить популяции как с позиций статистики, так и в том виде, в каком они встречаются в природе. Особенно хорошо это удалось сделать Феодосию Добжанскому, Джорджу Гейлорду Симпсону и Эрнсту Майру.
Если мы изучим биографию Феодосия Добжанского, то легко поймём, почему он внёс столь существенный вклад в эволюционный синтез. В начале своего обучения у Сергея Четверикова он уделял особое внимание популяционной генетике. В 1927 году он уехал в Соединённые Штаты, чтобы работать с наставником Мёллера, Т.Х. Морганом. Объединив стремление Моргана к экспериментированию с русским статистическим подходом, Добжанский провёл новаторскую работу в области генетики свободноживущих популяций. Это видно даже по его ранней работе о вариациях Drosophila на изолированных горных хребтах (Lewontin et al., 1981). Однако более влиятельной была его работа «Генетика и происхождение видов» (“Genetics and the Origin of Species”), впервые опубликованная в 1937 году (Dobzhansky, 1951).
Среди тех, кого вдохновила эта книга, был Джордж Гейлорд Симпсон. Поскольку он был палеонтологом, его контакты с коллегами по профессии мало способствовали его обучению в области теории эволюции. В 1930-е годы палеонтологов больше интересовала описательная систематика, чем основы эволюции. Соответственно, Симпсон (Simpson 1978, с. 114-115) руководствовался работами людей, не имевших отношения к его дисциплине, среди которых были Фишер, Холдейн, Райт и Добжанский. После 1930-х годов он также установил личные контакты с Майром и Добжанским (Mayr 1980a, с. 455). О том, насколько глубоко он усвоил популяционные подходы, свидетельствует опубликованная в 1944 году работа «Скорость и способ действия в эволюции» (“Tempo and Mode in Evolution”). Его выводы резко отличались от выводов менделистов, позиция которых доминировала за несколько лет до этого. Он признавал важность вариаций, но отвергал макромутации:

Изучать единичные мутации со значительным, полностью дискретным, локализованным фенотипическим эффектом легче всего; однако палеонтологические и прочие свидетельства указывают на то, что их роль на любом уровне эволюции сравнительно невелика (Simpson 1944, с. 94).

Его взгляд на естественный отбор был диаметрально противоположен взглядам Иогансена. По Симпсону (1944, с. 96), «Отбор – это воистину созидательная сила, и его действие не является исключительно негативным. Это один из важнейших определяющих факторов эволюции».
Третья крупная фигура в истории эволюционного синтеза начинала с изучения не костей и не плодовых мушек, а птиц. Однако в отличие от многих других орнитологов своего времени, Эрнст Майр работал в области популяционной генетики. Хотя незначительное влияние на его ранние работы оказали Фишер, Холдейн и Райт, его быстро привлекла русская школа из-за её особого внимания к естественным популяциям и таксономии (Mayr 1980b, с. 421-422). Основным предметом интереса Майра (1942, с. 67) было видообразование, которое, по его мнению, можно было обсуждать, не обращаясь к крупномасштабным мутациям:

Генетики объясняют видообразование, исходя из предположения о том, что путём постепенного накопления мутационных шагов в конце концов преодолевается тот порог, который означает эволюцию нового вида.

Аналогичным образом для Майра ключевую роль играл естественный отбор (Mayr 1942, с. 293): «Даже гены с небольшим селективным преимуществом в конечном итоге распространятся на целые популяции».

9.4 Эволюционный синтез и внеземная жизнь

9.4.1 Симпсон о непреобладании гуманоидов

А сейчас, когда мы увидели, как дарвиновские представления об изменчивости и отборе были переформулированы в 1930-е и 1940-е годы сторонниками синтетической теории эволюции, мы готовы взглянуть на то, насколько сильное влияние оказали эти идеи на тех, кто рассуждал о возможности внеземной жизни. Подходящей отправной точкой здесь будет статья Симпсона «Непреобладание гуманоидов» (“The Nonprevalence of Humanoids”) 1964 года.³ В дополнение к описанию эволюционных факторов,с которыми мы уже знакомы, Симпсон обсуждал иные соображения, касающиеся вероятности существования жизни за пределами Земли. Симпсон согласился с другими учёными, которые считали, что зачаточные макромолекулы, вероятнее всего, образуются в результате химических процессов, которые должны происходить во Вселенной повсеместно. Но, по словам Симпсона, это не привело его к тому выводу, к которому пришли многие другие, в частности, учёные-практики: о том, что вследствие этого будут также эволюционировать и более сложные формы жизни.

Симпсон (Simpson 1964, с. 772) назвал три вещи, необходимых для перехода от химических процессов к биологическим: «мутация, рекомбинация и отбор». (Хотя два из этих трёх факторов знакомы по предыдущим обсуждениям, рекомбинация не играла такой значительной роли в эволюционном синтезе.) Критический вопрос для Симпсона заключался в том, взаимодействуют ли эти три фактора таким образом, чтобы сделать высокоразвитые формы жизни вероятным результатом возникновения пребиотических молекул. Он утверждал, что есть два варианта подхода к этому вопросу: опираясь на фактическую историю жизни на Земле и исходя из теоретических соображений. В обоих случаях Симпсон не проявлял оптимизма в отношении того, что развитие внеземной жизни будет повсеместным явлением.
Согласно Симпсону (Simpson, 1964, с. 773), палеонтологические данные не дают никаких указаний на неизбежность появления высших форм жизни: «Летопись окаменелостей очень чётко показывает, что не существует такой центральной линии, что ведёт методично и целенаправленно от простейшего организма к человеку». Причину этого можно понять, если рассмотреть механизмы, посредством которых возникла жизнь. Вариации возникают в результате мутаций, а индивидуальные различия усиливаются ещё больше благодаря рекомбинации. Однако в ходе взаимодействий между организмами и окружающей их средой в популяции закрепится лишь малая часть этих вариаций. Принимая во внимание сочетание многочисленных факторов, ответственных за эволюцию любого отдельно взятого вида, Симпсон (Simpson, 1964, с. 773) утверждал, что земная жизнь с наибольшей степенью вероятности является уникальной:

Существующие в настоящее время виды, несомненно, были бы иными, если бы их начало было иным, и если бы какой-либо этап истории организмов и их окружения был иным... Человек не может быть исключением из этого правила. Если бы причинно-следственная цепочка была иной, вида Homo sapiens просто не существовало бы.

9.4.2 Добжанский против конвергентной эволюции внеземной жизни

Хотя суть и заключение аргументации Добжанского были схожи с линией рассуждений Симпсона, Добжанский открыто обсуждал два вопроса, которые Симпсон затронул лишь вскользь: случайность и конвергенция в эволюции. Добжанский выделил те же три фактора – мутации, рекомбинацию при половом размножении и естественный отбор – в качестве центральных для эволюции. Но лишь первые два, по его словам, действуют случайным образом; отбор работает против случайностей. Признавая, что отбор носит вероятностный характер, он утверждал, что, поскольку отбор связывает индивида и его окружение посредством механизма обратной связи, это процесс, действующий вопреки случайностям.
Рассуждения Добжанского о внеземной жизни согласуются с тем вниманием, которое уделялось мутациям и отбору на ранних этапах эволюционного синтеза. Несмотря на упоминание рекомбинации как фактора эволюции на Земле, взявшись за определение особенностей, которыми должна обладать вся жизнь, он упомянул лишь отбор и мутацию:

Несмотря на все неопределённости, неизбежные при рассмотрении такой умозрительной темы, как внеземная жизнь, два вывода сделать можно. Прежде всего, генетические материалы будут подвергаться мутациям. Точное самокопирование – это основная функция любого генетического материала, но вряд ли возможно, что при копировании ни разу не будет допущено ошибок. Если такие ошибки появляются, можно сделать второй вывод: возникающие при этом варианты подготовят почву для естественного отбора. Это должно быть общим знаменателем для земной и внеземной жизни (Dobzhansky 1972, с. 170).

Вторым вопросом, к которому обращался Добжанский, было отношение конвергентной и дивергентной эволюции. Он отметил, что во многих случаях на Земле организмы, происходящие от разных предков, могут обладать сходными характеристиками. В качестве примера он отметил, что рыбы и киты имеют сходные очертания, потому что и те, и другие приспособились к водной среде. Некоторые считают, что этот процесс может быть универсальным из-за того, что конвергентная эволюция такого рода представляет собой такое распространённое явление на Земле. Таким образом, утверждается далее, инопланетяне вполне могут быть похожими на земную жизнь. Добжанский оспаривает это убеждение на том основании, что во многих случаях сходные условия приводили не к конвергентной, а к дивергентной эволюции (Dobzhansky 1972, с. 168-169).
Добжанский делает вывод о том, что, с учётом количества дискретных взаимодействий между организмом и окружающей средой в эволюционной истории человеческого вида, вероятность того, что на другой землеподобной планете эволюционируют люди, практически равна нулю. Даже если представить себе планету, несущую на себе все формы жизни, существовавшие в эпоху эоцена, повторная эволюция человечества должна была бы включать те же мутации и тот же отбор для примерно 50 000 генов, которые изменились бы у Homo sapiens с того времени (Dobzhansky, 1972, с. 173).

9.4.3 Мёллер, мутация и разум

Неудивительно, что, обратившись к вопросу о жизни за пределами Земли, Г. Дж. Мёллер особо отметил роль мутации. Но что может быть ещё примечательнее, так это то, что человек, сыгравший столь важную роль в становлении эволюционного синтеза, всё равно допускал возможность конвергентной эволюции разума на разных планетах. Он согласен с Симпсоном и Добжанским в вопросе о важности случайностей:

Какие именно шаги будут предприняты в тот или иной момент, иногда зависит от случайности: от того, какой мутации удастся закрепиться, и далее от того, какова будет комбинация мутаций, пока посредством её не возникнет какая-то новая структура или способ функционирования, что послужит ключом, открывающим важный новый образ жизни (Muller, 1963, с. 80).

Хотя Мёллер полагал, что возможен широкий спектр вариантов морфологии, он считал разум естественным продуктом эволюции (Muller 1963, с. 83). Одним из возможных объяснений такого представления об ограниченной направленности может быть влияние одного из его учеников, Карла Сагана (Carlson 1981, 389). Хотя Карл Саган проработал с ним в течение всего лишь одного лета, он говорил, что «всегда был на связи с ним» (Cooper 1980, с. 42-43). К тому времени, когда Мёллер написал вышеупомянутую статью, молодой Карл Саган также опубликовал работу о жизни за пределами Земли.

9.4.4 Майр и важность случайности

Хотя Майр и утверждал, что его анализ очень похож на рассуждения Симпсона, между ними были существенные различия. Самым очевидным является то, что Майр уделял меньше внимания механизмам эволюции. Вместо этого он представил расширенную сводку по истории человеческого вида. Это может быть просто отражением того времени, когда писал Майр. Добжанский, Симпсон и Мёллер впервые начали писать об инопланетных организмах в начале 1960-х. Статья Майра была написана два десятилетия спустя. Возможно, что к этому времени эволюционный синтез уже был известен настолько хорошо, что подробное обоснование его основных положений казалось излишним. Тем не менее, на протяжении всей статьи он подчёркивал важность случайности. Хотя главным предметом его интереса было обсуждение вероятности существования внеземного разума, а не просто многоклеточной жизни, он пришёл к тем же выводам, что и Симпсон.
Майр развил довод Добржанского против конвергентной эволюции разума, обратившись к многократному появлению зрения на Земле. Распространённый аргумент состоял в том, что свидетельства широкого распространения конвергентной эволюции можно увидеть в многократно повторявшейся независимой эволюции глаз. Майр сказал, что его собственные исследования позволили ему сделать вывод о том, что глаза развивались, по меньшей мере, 40 раз в родословных линиях, не связанных родством. И напротив, разум на Земле эволюция породила лишь один раз (Mayr 1985, с. 28).⁴

9.4.5 Различные взгляды на внеземную жизнь: в рамках эволюционного синтеза и вне их

Предположения, высказанные в 1950-е и 1960-е годы теми, кто не принимал непосредственного участия в эволюционном синтезе, не были такими похожими одно на другое, как те взгляды, что мы видели до настоящего момента. Например, в 1953 году антрополог Лорен Эйсли обратился к вопросу уникальности человечества. Изучив мимикрию земных организмов, он пришёл к выводу, что она не может быть использована для утверждения о сходстве внеземной жизни с жизнью на Земле: «Процесс эволюции, вероятно, не заставит ни одно животное имитировать, даже всего лишь внешне, такое существо, которое оно никогда не видело, и с которым оно не состоит ни в одной из форм конкуренции» (Eiseley 1953, с. 84).
Ещё более захватывающим является приведённое Эйсли описание мнения цитолога Сирила Д. Дарлингтона. По словам Эйсли (Eiseley 1953, с. 81), Дарлингтон «с энтузиазмом зациклился на преимуществах двух ног, мозга в голове и возможности обозревать мир с великолепной высоты в шесть футов». Эйсли не упомянул, где Дарлингтон утверждал это, и я не сумел найти ни одного соответствующего фрагмента. Мне удалось найти возможное частичное объяснение причин, по которым один из авторов эволюционного синтеза мог придерживаться взглядов, столь отличных от взглядов других четырёх ключевых фигур, которые мы видели. Во-первых, обратите внимание, что Дарлингтон писал на несколько лет раньше, чем остальные, и, следовательно, эволюционный синтез мог ещё не устояться. Во-вторых, он положительно оценивал ортогенез Генри Фэрфилда Осборна и направленную эволюцию Бернхарда Ренша, которые утверждали, что эволюция носит телеологический характер (Darlington, 1969 с. 22).
Другой антрополог, Уильям Хоуэллс, в 1961 году заключил, что внеземной разум, вероятно, существует. Он неоднократно высказывал замечания, противоречащие общепринятым взглядам на эволюционный синтез. Несколько раз он высказывал предположение о том, что эволюция – это волевой процесс. Например, Хоуэллс (Howells 1961, с. 239) утверждал: «На ранних этапах эволюции разумные существа сделали выбор в пользу нервной системы, более восприимчивой к свежим впечатлениям: мозга, который способен учиться». Он полагал, что такой «выбор», скорее всего, приведёт к появлению разума, очень похожего на человеческий.
Выводы океанографа и эколога Роберта Биери были схожи с выводами Хоуэллса, но основание для его убеждения была более ясным. Биери начал свою статью цитатой из работы генетика Дж. У. Бидла (Beadle, 1959), с которой он спорил. В противовес утверждению Бидла о том, что для жизни открыто великое множество эволюционных путей, Биери (Bieri, 1964, с. 452, 457) особо отметил ограничения, которые налагают свойства химических элементов и доступные «формы энергии». Такие ограничения, писал Биери, наглядно проявляются в виде ограниченного диапазона изменчивости земных организмов. Из-за этих ограничений живые организмы за пределами Земли будут следовать тем же принципам, которые накладываются на жизнь, какой мы её знаем. Рассмотрев ряд характеристик, которые, по его мнению, были бы универсальными, он сформулировал вывод в виде предсказания формы внеземного разума: «Если нам когда-нибудь удастся установить контакт со способными к осмыслению существами в открытом космосе, то они будут не сферами, пирамидами, кубами или блинами. По всей вероятности, они будут просто чудовищно походить на нас самих» (Bieri, 1964, с. 457).
Бактериолог Фрэнсис Джексон и его соавтор астроном Патрик Мур выглядели менее решительными. В одном месте своей книги 1962 года они заявили, что было бы абсурдно предполагать, будто бы люди созданы по идеальной модели, которой будут следовать на других планетах (Jackson and Moore 1962, с. 115). Однако уже через несколько страниц они включили в текст предложение, которое несёт противоположный смысл: «Ни в коем случае не исключено, что на планетах, очень похожих на Землю, химическая и биологическая эволюция могла протекать поразительно схожим образом, иногда даже приводя к появлению людей» (Jackson and Moore, 1962, с. 124). Поддержка обеих этих точек зрения не будет содержать в себе абсолютного противоречия. Однако примечательно, что Джексона и Мура устраивала любая из этих возможностей.
Изучая работы, опубликованные в середине 1980-х годов, мы по-прежнему встречаем самые разные точки зрения. Палеонтолог Дейл Рассел неохотно переносил обобщения по эволюции на Земле на внеземные условия. Всего лишь в одном предложении он высказал предположение о том, что существование внеземной жизни ни в коем случае не предрешено. В контексте астрофизических соображений он сделал вывод о том, что «похоже, что возникновение жизни по своей сути является гораздо более вероятным событием, чем возникновение высшего разума» (Russell 1981, с. 270).⁵ Другой палеонтолог, К. Оуэн Лавджой, был более категоричен, чем Рассел. Лавджой считал, что разум за пределами Земли может быть довольно распространённым явлением, но он отличал его от гораздо более редкого события – появления сознания. Он утверждал, что, поскольку сознание, в том виде, в каком оно проявляется у людей, представляет собой результат движения по нашему специфическому эволюционному пути, возникновение такого сочетания событий, которое делает возможным наличие сознания, крайне маловероятно на большинстве планет, где присутствует разумная жизнь (Lovejoy 1981, с. 327).

Несмотря на усиливающуюся тенденцию рассматривать возможность существования инопланетян в свете синтетической эволюционной теории, оставались опасения по поводу некоторых принципов, сформулированных её отцами-основателями. Джеральд Файнберг и Роберт Шапиро, физик и биохимик, отвергли вывод исследователей космоса Роджера Макгоуэна и Фредерика Ордуэя о том, что «в большинстве своём разумные наземные животные за пределами Солнечной системы будут двуногими и двурукими» (MacGowan and Ordway 1966, с. 240). Вместо этого они указали, цитируя Симпсона, что благодаря совместному действию мутации и естественного отбора возможны значительные отличия от земных форм. Однако они также утверждали, что «мы, несомненно, столкнёмся с [конвергентной эволюцией] в других мирах» (Feinberg and Shapiro 1980, с. 411). Палеонтолог Дэвид Рауп, безусловно, понимал силу аргументов против конвергенции в сторону гуманоидных форм вне Земли, но парировал тем, что о процессе конвергенции известно слишком мало, чтобы делать какие-либо окончательные выводы. Он писал, что эволюция других гуманоидов может быть крайне невероятным, но не обязательно невозможным событием (Raup 1985, с. 36).⁶

В среде учёных-теоретиков также присутствовали ещё две тенденции: трезвое теоретизирование и более свободные рассуждения. Джеймс Валентайн подошёл к этому вопросу в манере, чем-то напоминающей более ранних эволюционных систематиков, проводя различие между микроэволюцией, включающей отбор на уровне популяции, и макроэволюцией, имеющей дело с эволюцией на уровне выше видового. Он сделал вывод о том, что микроэволюционные особенности жизни на другой планете, например, их генетический материал, вероятно, будут сильно отличаться от их земных аналогов. Но макроэволюция, по его мнению, должна привести к появлению внеземных закономерностей «роста многообразия многоклеточных», подобных тем, что наблюдаются на Земле (Valentine 1981, с. 253).
На созданной для Смитсоновского института экспозиции Бонни Далзелл, посвящённой возможным инопланетным существам, правило бал воображение. Представив себе гипотетические планеты, которые отличаются от Земли силой тяжести и температурой, она сконструировала окружающие среды, способствующие развитию самой разнообразной наземной, водной и воздушной жизни (Dalzell 1974). Сочетание её художественного таланта и знаний в области палеонтологии явно сильнее тяготело к первому. И напротив, антрополог Дорис Джонас и психиатр Дэвид Джонас обращались не только к морфологии, но и к возможным воспринимаемым картинам мира у инопланетян. Хотя их работа была основана на теории не в такой степени, как у некоторых авторов, внёсших вклад в эволюционный синтез, их основное убеждение было тем же самым:

Несомненно лишь одно: у нас нет оснований предполагать, что эволюционные силы на других планетах приведут к появлению форм или типов разума, которые будут похожи на известные нам, даже если исходные материалы должны быть схожими. Какие бы случайные факторы ни складывались, чтобы породить жизнь в одной из её форм, высокоразвитую её форму порождает сочетание бесконечно большего их количества. (Jonas and Jonas 1976, с. 9).

9.5 Заключение

Некоторые из самых убедительных доводов за и против возможности существования внеземной жизни исходят от учёных, которые проявляют лишь поверхностный интерес к этому вопросу. На их взгляды, как правило, больше повлияла их профессиональная деятельность в своих областях науки, чем более широкие контакты с другими людьми, интересующимися жизнью за пределами Земли. Таким образом, если делать попытку дать оценку их позиции, крайне важно понимать концептуальные основы тех дисциплин, на основе которых возникли эти рассуждения. Одной из таких основ, игравшей важную роль в 20-м и 21-м веках, является современная эволюционная теория. Изучая степень влияния этой парадигмы на различные области знания на протяжении последних нескольких десятилетий, мы можем лучше понять различия во взглядах на внеземную жизнь, которых придерживаются учёные из самых разных дисциплин.

Благодарности

Данная глава является адаптацией работы Дугласа А. Вакоча «Эволюция внеземных существ: эволюционный синтез и оценки распространённости разума за пределами Земли» (“The Evolution of Extraterrestrials: The Evolutionary Synthesis and Estimates of the Prevalence of Intelligence Beyond Earth”, 2013). В сборнике «Археология, антропология и межзвёздное сообщение» (“Archaeology, Anthropology, and Interstellar Communication”) под ред. Дугласа А. Вакоча. Изд. НАСА, Вашингтон, округ Колумбия.

Источники

Anonymous. 1699. “Review: An Account of Books.” Philosophical Transactions 21: 335–342. Цитируется в ст. Gingras, Yves, and Alexandre Guay, “The Uses of Analogies in Seventeenth and Eighteenth Century Science.” Perspectives on Science 19 (2): 154–191.
Beadle, G. W. 1959. “The Place of Genetics in Modern Biology.” Eleventh Annual A. D. Little Memorial Lecture, Massachusetts Institute of Technology.
Bieri, Robert. 1964. “Humanoids on Other Planets?” American Scientist 52: 452–458.
Carlson, Elof Axel. 1981. Genes, Radiation, and Society: The Life and Work of H. J. Muller. Ithaca, NY: Cornell Univ. Press.
Coe, Kathryn, Craig T. Palmer, and Christina Pomianek. 2011. “ET Phone Darwin: What Can an Evolutionary Understanding of Animal Communication and Art Contribute to Our Understanding of Methods for Interstellar Communication?” в сборнике Civilizations Beyond Earth: Extraterrestrial Life and Society, ed. Douglas A. Vakoch and Albert A. Harrison, 214–225. New York: Berghahn Books.
Conway Morris, Simon. 2003. Life’s Solution: Inevitable Humans in a Lonely Universe. Cambridge: Cambridge Univ. Press.
Cooper, Henry S. F., Jr. 1980. The Search for Life on Mars: Evolution of an Idea. New York: Holt, Rinehart and Winston.
Crowe, Michael J., and Matthew F. Dowd. 2013. “The Extraterrestrial Life Debate from Antiquity to 1900.” В сборнике Astrobiology, History, and Society: Life Beyond Earth and the Impact of Discovery, ed. Douglas A. Vakoch. Heidelberg: Springer.
Dalzell, Bonnie. 1974. “Exotic Bestiary for Vicarious Space Voyagers.” Smithsonian Magazine 5 (October): 84–91. (перевод на русский язык)
Darlington, C. D. 1969. The Evolution of Man and Society. New York: Simon and Schuster.
Darwin, Charles. 1968. The Origin of Species by Means of Natural Selection: Or the Preservation of Favoured Races in the Struggle for Life. New York: Penguin Books. First published in 1859. (существуют русские переводы, книга многократно переиздавалась)
Dawkins, Richard. 1983. “Universal Darwinism.” В сборнике Evolution from Microbes to Men, ed. D. S. Bendall, 403–425. Cambridge: Cambridge Univ. Press.
Dick, Steven J. 2013. “The Twentieth Century History of the Extraterrestrial Life Debate: Major Themes and Lessons Learned.” В сборнике Astrobiology, History, and Society: Life Beyond Earth and the Impact of Discovery, ed. Douglas A. Vakoch. Heidelberg: Springer.
Dobzhansky, Theodosius. 1951. Genetics and the Origin of Species, 3rd ed. New York: Columbia Univ. Press.
Dobzhansky, Theodosius. 1972. “Darwinian Evolution and the Problem of Extraterrestrial Life.” Perspectives in Biology and Medicine 15 (2): 157–175.
Eiseley, Loren C. 1953. “Is Man Alone in Space?” Scientific American 189 (July): 80–86.
Feinberg, Gerald, and Robert Shapiro. 1980. Life Beyond Earth: The Intelligent Earthling’s Guide to Life in the Universe.. New York: William Morrow and Company.
Garber, Stephen J. 2013. “A Political History of NASA’s SETI Program.” В сборнике Archaeology, Anthropology, and Interstellar Communication, ed. Douglas A. Vakoch. Washington, DC: NASA.
Howells, William. 1961. “The Evolution of ‘Humans’ on Other Planets.” Discovery 22 (June): 237–241.
Huygens, Christiaan. 1968. The Celestial Worlds Discover’d. London: Frank Cass and Co. Ltd. Факсимильная копия с издания 1698 года. (перевод на русский язык, издание 1724 года)
Jackson, Francis, and Patrick Moore. 1962. Life in the Universe. London: Routledge & Kegan Paul.
Jenkin, Fleeming. 1867. “The Origin of Species.” The North British Review 46 (June): 277–318. Перепечатано в David, L. Hull. 1973. Darwin and His Critics: The Reception of Darwin’s Theory of Evolution by the Scientific Community, 303–344. Cambridge, MA: Harvard Univ. Press.
Johannsen, Wilhelm. 1915. “Experimentelle Grundlagen der Deszendenslehre. Variabilität, Vererbung, Kreuzung, Mutation,” Kultur Der Gegenwort III 4. Цитируется в ст. Mayr, Ernst. 1980. “Prologue: Some Thoughts on the History of the Evolutionary Synthesis.” В сборнике The Evolutionary Synthesis: Perspectives on the Unification of Biology, ed. Ernst Mayr and William B. Provine, 1–8. Cambridge, MA: Harvard Univ. Press, 7.
Jonas, Doris, and David Jonas. 1976. Other Senses, Other Worlds. New York: Stein and Day. (перевод на русский язык)
Lewontin, R.C., John A. Moore, William B. Provine, and Bruce Wallace, eds. 1981. Dobzhansky’s Genetics of Natural Populations I–XLIII. New York: Columbia Univ. Press.
Lovejoy, C. Owen. 1981. “Evolution of Man and Its Implications for General Principles of the Evolution of Intelligent Life.” В сборнике Life in the Universe, ed. John Billingham, 317–329. Cambridge, MA: The MIT Press.
MacGowan, Roger A., and Frederick I. Ordway, III. 1966. Intelligence in the Universe. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall.
Mayr, Ernst. 1942. Systematics and the Origin of Species: From the Viewpoint of a Zoologist.. New York: Columbia Univ. Press.
Mayr, Ernst. 1980a. “G. G. Simpson.” В сборнике The Evolutionary Synthesis: Perspectives on the Unification of Biology, ed. Ernst Mayr and William B. Provine, 452–63. Cambridge, MA: Harvard Univ. Press.
Mayr, Ernst. 1980b. “How I Became a Darwinian.” В сборнике The Evolutionary Synthesis: Perspectives on the Unification of Biology, ed. Ernst Mayr and William B. Provine, 413–423. Cambridge, MA: Harvard Univ. Press.
Mayr, Ernst. 1985. “The Probability of Extraterrestrial Intelligent Life.” В сборнике Extraterrestrials: Science and Alien Intelligence, ed. Edward Regis, Jr., 23–30. Cambridge: Cambridge Univ. Press.
Muller, H. J. 1963. “Life Forms To Be Expected Elsewhere Than on Earth.” Spaceflight 5 (3): 74–85. Перепечатано из H. J. Muller. 1961. “Life Forms to be Expected Elsewhere Than on Earth.” The American Biology Teacher 23 (6): 331–346.
Raup, David M. 1985. “ETI Without Intelligence.” В сборнике Extraterrestrials: Science and Alien Intelligence, ed. Edward Regis, Jr., 31–42. Cambridge: Cambridge Univ. Press.
Russell, Dale A. 1981. “Speculations on the Evolution of Intelligence in Multicellular Organisms.” В сборнике Life in the Universe, ed. John Billingham, 259–275. Cambridge, MA: The MIT Press.
Simpson, George Gaylord. 1944. Tempo and Mode in Evolution. New York: Cambridge Univ. Press.
Simpson, George Gaylord. 1962. “Some Cosmic Aspects of Organic Evolution.” В сборнике Evolution und Hominisation, ed. Gottfried Kurth, 6–20. Stuttgart: Gustav Fischer Verlag. Также перепечатано в George Gaylord Simpson. 1964. “Some Cosmic Aspects of Organic Evolution.” В сборнике This View of Life, 237–252. New York: Harcourt, Brace, and World, Inc.
Simpson, George Gaylord. 1964. “The Nonprevalence of Humanoids.” Science 143: 769–775. Также перепечатано в George Gaylord Simpson. 1964. “The Nonprevalence of Humanoids.” В сборнике This View of Life: The World of an Evolutionist, 253–271. New York: Harcourt, Brace, and World, Inc. (перевод на русский язык)
Simpson, George Gaylord. 1978. Concession to the Improbable: An Unconventional Autobiography. New Haven, CT: Yale Univ. Press.
Valentine, James W. 1981. “Emergence and Radiation of Multicellular Organisms.” В сборнике Life in the Universe, ed. John Billingham, 229–257. Cambridge, MA: The MIT Press.
Ward, Peter, and Donald Brownlee. 2000. Rare Earth: Why Complex Life Is Uncommon in the Universe. New York: Springer.

Оригинал статьи

Перевод на русский язык: Волков П. И.
г. Владимир, 2025 г.