(Обсерватории Маунт-Уилсон и Паломар)

ЭВОЛЮЦИЯ «ЛЮДЕЙ»
НА ДРУГИХ ПЛАНЕТАХ

УИЛЬЯМ ХАУЭЛЛС

Можно предположить, что существует около ста миллионов миров, где в результате эволюции возникли высшие формы жизни. Разумных существ во Вселенной должно быть предостаточно, и многие из них значительно старше нас самих. Но как они будут выглядеть? Породит ли эволюция «людей» ещё раз, если мы уничтожим самих себя?

Уильям Хауэллс – профессор антропологии Гарвардского университета и бывший президент Американской антропологической ассоциации. Эта статья взята из его книги «Человечество в процессе становления» (“Mankind in the Making”), только что опубликованной издательством Seeker & Warburg.

Появление Человека на Земле было чрезвычайно медленным, а подготовка к этому событию была очень долгой. Мы знаем, какие могущественные силы привели к нашему появлению в течение миллионов лет. Мы видим, какие преимущества дают наши скелеты, челюсти, конечности, тёплая кровь. Самые обычные вещи, но с ними любое млекопитающее представляет собой свидетельство эволюционного развития. Добавьте пальцы и острый глаз, и вы получите нечто вроде обезьяны. Добавьте настоящие руки и ноги, и вы получите черновой набросок человека. После этого естественный отбор создал наш мозг и всё, что мы делаем с его помощью.
Все это происходило постепенно, в должном порядке. Каждый упорный шаг делал возможным следующий. Каждый шаг давал начало сотням разновидностей успешных, по-своему совершенных животных. Сам человек мог появиться лишь тогда, когда был достигнут очень высокий уровень организации. Потому что руки и большой мозг не сделали бы рыбу человеком; они лишь сделали бы рыбу невозможной. Среди многих путей эволюции собственный путь человека был чётко определён: он должен был быть млекопитающим, и он должен был быть приматом.
Был ли он чем-то неизбежным? Человечество долгое время так и думало, и книга Бытия не позволяет усомниться в том, что мир был создан для нас. Будучи людьми, нам трудно смотреть на вещи как-то по-другому. Не так давно было чем-то шокирующим спросить, эволюционировал ли человек от других животных. Несомненно, столь же шокирующим будет вопрос о том, появился ли человек просто по счастливой случайности.
На самом деле этот вопрос был бы несерьёзным. Нельзя выносить суждение о таких вещах, не обратившись напрямую к истокам Вселенной. Здесь не имеет значения, каковы ваши религиозные взгляды, поскольку человека следует рассматривать как выдающееся достижение конструкции и структуры. Сама вселенная построена на законах материи. Это основа законов жизни; и на этой основе, как мы знаем, наконец, появился человек. Изначально его не было, и для того, чтобы он появился, потребовалось много времени. Но он появился, и в нём выражена вся полнота возможностей организации жизни в том виде, в каком мы её понимаем. В какой степени это будет «случайностью»? В настоящее время ответа нет.
На самом деле я не пытаюсь быть глубокомысленным, и в любом случае здесь у меня мало места. Когда я говорю о случайности, мне просто интересно, был ли человек вынужден принять тот облик, который у него есть. Если бы нам пришлось начинать всё сначала, был бы наш выбор тем же самым на всех распутьях, или же всё сложилось бы по-другому? Возможно, у научной фантастики есть ответ на этот вопрос.
Несомненно, в космосе есть и другие «люди». Ведомые астрономами, в настоящее время мы стоим перед фактом возможности существования жизни вне Земли, и это просто уму непостижимо. Мы знаем, что в нашей собственной галактике, Млечном Пути, насчитывается много миллиардов звёзд. Галактики, похожие на нашу, собраны в скопления, в каждом из которых их насчитываются тысячи, и такие скопления тянутся всё дальше и дальше, за пределы досягаемости телескопов, и их сотни миллионов. А планеты, на которых можно жить? Доктор Харлоу Шепли примерно подсчитал их число.* По его мнению, не так много звёзд окружены планетами; возможно, одна на миллион. Как и в нашей Солнечной системе, лишь немногие планеты обладают подходящими характеристиками, и на них есть вода, дни и ночи, благоприятная температура и нужные химические вещества и так далее. Возможно, это одно такое хорошее место примерно на триллион звёзд. Но это действительно превосходный шанс, если учесть количество звёзд; в заключение доктор Шепли высказывает предположение о том, что существует около ста миллионов миров, где эволюция действительно создала высшую форму жизни. «Мы не одиноки». Разумных существ во Вселенной предостаточно, и многие из них значительно старше нас самих.

* В «The Atlantic», ноябрь 1953 года.

Мы можем попытаться представить себе, на что похожи такие люди. Здесь нам не стоит ждать помощи от комиксов, в которых нам показывают лишь летающие тарелки, управляемые маленькими хлипкими гоблинами с перепончатыми лапами и шишковатыми головами. Мы должны придерживаться строго научного подхода, начинать с нуля и ничего не предполагать заранее о существах, которых мы исследуем, кроме того, что они «разумны». Но это сразу же означает, что они «люди», в том смысле, что у них есть культура, как и у нас: они делятся мыслями друг с другом и создают что-то сообща. В противном случае разум не значит ничего. И мы никогда не смогли бы общаться с ними, если бы уже они сами не могли общаться друг с другом.
Более того, мы могли бы с таким же успехом представить их в подходящем для них мире, чем-то напоминающем наш собственный по температуре, силе тяжести, особенностям атмосферы и поверхности суши и т.д., поскольку такого рода мир кажется наиболее подходящим для жизни. Очень хорошо. У нас есть разумные, способные к общению существа на далёкой Земле. Похожи ли они хоть как-то на нас самих? Я думаю, что похожи.
Их облик может быть в значительной степени перестроенным. Они могут «видеть» то, что мы лишь «чувствуем», например, волны теплового излучения; или «чувствовать» то, что мы «слышим», и т.д., и т.п. Их «кости» или то, что их поддерживает, могут быть расположены иначе по отношению к кровеносным сосудам и нервам. Но всё это должно у них быть. Общающиеся, созидающие существа должны быть способными к движению – они не могут быть похожими на деревья, у которых мало возможностей действовать и прилагать усилия. Таким образом, они должны быть самодостаточными, передвигаться и добывать «горючее», как животные нашего мира. Им нужны структура и организация посредством нервной системы, которая, вероятно, использует электрические нервные импульсы. Им нужна система транспортировки жидкости; мы вряд ли можем предположить, что пища течёт по их венам в виде хлопьев для завтрака. Так то они, очевидно, начинали свою эволюцию, как и мы сами, в жидкой среде – например, в воде.

(Справа) Скелеты передних конечностей, демонстрирующие приспособление к использованию в разных целях: (А) предковый для млекопитающих тип у зверообразных рептилий; (Б) лошадь, сильно модифицированная за счёт удлинения нижней части конечности и утраты отдельных костей предплечья и боковых пальцев; (В) человек, в целом сохраняет исходный тип строения. (По Gregory с изменениями.)

Вот и всё о сырье. А как насчёт конструкции? Будут ли эти незнакомцы круглыми, плоскими или островерхими? Будут ли они нюхать при помощи хвостовых плавников и смотреть сквозь решётку радиатора? Весьма велика вероятность того, что у них есть головной конец тела (что также подразумевает наличие хвостового конца), потому что почти все животные в этом мире, которые могут двигаться быстро и прилагать хоть какое-то реальное усилие, построены по такому же принципу. Это помещает органы чувств туда, где они окажутся самыми полезными. А главный центр нервной системы находится рядом с ними, поэтому импульсам от органов чувств не придётся подолгу путешествовать в сторону мозга, находящегося в гузке. Поэтому у наших людей будут головы. И, подобно более успешным животным среди окружающих нас самих, они, несомненно, будут ещё и питаться с этой стороны. Так что, если наши далёкие собратья рассчитывают быть разумными, им лучше быть кем-то вроде позвоночного животного или насекомого из окружающего нас мира.
Но есть много причин, по которым им лучше не подражать насекомым. Всё взаимодействие насекомых – муравьёв-солдат, рабочих пчёл – намертво впечатано в нервную систему каждого отдельного насекомого. Они действуют, не пользуясь преимуществами мышления, только повинуясь инстинкту. Их общественные «мысли» являются результатом естественного отбора, а не мышления. На ранних этапах эволюции разумные существа сделали выбор в пользу нервной системы, более восприимчивой к свежим впечатлениям: мозга, который способен учиться. Со временем такой мозг станет большим. Если подумать, то где-нибудь, возможно, в голове, он образует заметный бугор.

Определяясь с формой, мы могли бы задать себе вопрос о том, будет ли у такого вида больше одной формы. У пчёл и муравьёв дела обстоят именно так. А гусеницы превращаются в бабочек. Но прежде всего, подавляющее большинство живых существ бывает двух полов. Это одна из самых популярных идей природы, и не по той причине, которая приходит вам в голову первой. Половое размножение обеспечивает огромное количество новых комбинаций генов, свою собственную у каждого из отпрысков, благодаря объединению генов двух родителей. Как вы уже видели, это один из краеугольных камней эволюции. Мы, земные жители, давно уже определились с устройством жизни на основе двух полов.* Возможно, у наших внеземных эквивалентов будет три пола, как у существительных в немецком языке. Или даже больше, кто же их знает? Конечно, вероятнее всего, что два. Это почти универсальное правило, к которому нет претензий.

Теперь у нас есть Существо с одной головой и двумя полами. (Две головы не лучше, чем одна; по факту, формирование одного-единственного ума – это задача, которая под силу не каждому из нас.) Нам лучше предположить, что Оно является сухопутным. Как среда для творчества и общения вода гораздо менее перспективна, хотя, возможно, и не исключена. Если говорить о воздухе, то птицы уже узнали, что он не помощник, если целью является разум. Птицы красивы, но глупы, поскольку для полёта им пришлось поставить развитие своего мозга главным образом на службу координации движений.
Будучи сухопутными, эти люди будут обладать не только головой, но и конечностями. У них должны быть конечности, потому что у них должны быть руки. Если мы и можем извлечь какой-то урок из нашей эволюции, так это то, что мы должны были уметь делать, что нам нужно, чтобы стать людьми. И вся наша борьба заключалась в том, чтобы заполучить руки и освободить их для использования. Разумеется, без них у нас не было бы большого мозга.
Руки будут лучше, если на них будут пальцы. Необязательно, чтобы их было пять. Возможно, подойдёт несколько большее или меньшее количество, но вас, возможно, поразил тот факт, что мы определённо сохранили все пять из набора, переданного нам сеймурией и её предшественниками.* Так что пять – это хорошее число, возможно, минимальное. Поэтому ищите многочисленные пальцы на концах двух рук. Две руки, а не три, потому что существа должны быть симметричными, как мы, и не четыре, потому что координация, вероятно, была бы слишком сложной для успешной работы.

А теперь важный вопрос. Будут ли Они стоять прямо и ходить, как мы? В противном случае они были бы не очень похожи на людей. Но разве у них не может быть двух рук и четырёх ног, то есть трёх пар конечностей? У насекомых всё обстоит именно так. В чём же мы оказываемся лучше, чем кентавры? Нас вполне устраивает наше приспособление для сидения, но, возможно, мы хорошо справляемся с гиблым делом. Вы уже знаете, почему мы ходим всего лишь на двух ногах: если нам нужно было пользоваться руками, у нас не было выбора.
Когда-то, у ранних рыб, такой выбор был. Но лопастепёрые рыбы и земноводные предпочли сохранить лишь четыре конечности из исходного комплекта плавников. Скотины без всякого воображения; чего хватало кровати, хватало и лабиринтодонту. И вот так эти несуразные предки чуть не захлопнули дверь на пути, ведущему к использованию рук, потому что позже позвоночным, которые пользовались руками (или крыльями), приходилось удерживать равновесие на двух оставшихся ногах. Предположим, что древние позвоночные, подобно насекомым, нашли какое-то простое применение дополнительной паре передних конечностей, пока такая возможность у них ещё была. Тогда эти передние конечности могли бы оставаться достаточно адаптивным признаком, чтобы эволюция могла поддерживать его наличие, когда их обладатели вышли на сушу. Если бы всё случилось именно так, мы все могли бы избежать тех проблем, которые вырисовываются в процессе появления двуногих существ. Фактически, на Земле могло появиться множество разумных четвероногих животных, пользующихся руками. Поэтому я готов поспорить, что первые люди из Дальнего Космоса будут не двуногими и не четвероногими, а двурукими и четвероногими гексаподами. (Я только что придумал это последнее слово, в надежде, что оно означает «шесть конечностей».)
Наконец, будут ли они большими или маленькими? Кто из кого сделает милого домашнего зверька, когда мы, наконец, встретимся? Здесь, разумеется, сила тяжести будет сдерживать увеличение веса. Как минимум, на этой Земле разумное животное не должно быть слишком мелким. Его мозг – или то, что заставляет его действовать, – должен быть крупным в абсолютном исчислении. Нет никаких оснований предполагать, что клетки и волокна мозга, составляющие его основу, могут быть существенно меньше, чем те же самые объекты на Земле, поэтому никакой экономии в массе ожидать не стоит. Более того, мелкие животные – активные, высокоорганизованные существа наподобие млекопитающих, – живут не так долго, как крупные, и недостаточно долго для того, чтобы позволить себе роскошь обладать поведением, которое большей частью не передаётся по наследству, и которому приходится очень медленно обучаться. Поэтому другие люди не должны значительно уступать нам по весу.
Возможно, они должны превосходить нас в этом плане. Мы сами не стали крупнее, когда стали более башковитыми, а Дж. Б. С. Холдейн уже давно указал на опасности слишком больших размеров. Великаны в «Путешествии пилигрима», или другие сказочные великаны были созданы по-дилетантски. При таком же телосложении, как у нас, они опали бы, как куча плоти, со сломанными бёдрами; их ноги были недостаточно велики, чтобы выдерживать их тяжесть. Потому что, когда животное становится настоящим великаном, его ноги должны стать непропорционально толстыми и сильными, чтобы соответствовать его массе и объёму. Так происходит у слонов. Вероятно, человек, будучи двуногим существом, велик ровно настолько, насколько это безопасно для него. Это верно, что двуногие динозавры стали значительно крупнее, как тираннозавр, но за счёт того, что у них была массивная нижняя часть тела, здоровенные ляжки и толстый хвост. Так что люди из-за пределов Земли, если они двуногие, вероятно, не будут великанами. Но если у них есть четыре ноги, чтобы поддерживать тело, то они вполне могут быть размером с лошадь или даже крупнее, и при этом оставаться и разумными, и маневренными.
Так что в целом, возможно, человечество, которое представляем мы сами, – это довольно неплохая модель разумных существ. Однако это не говорит нам о том, было ли наше появление неизбежным в принципе. Я уже говорил о том, на что может быть похож «человек» из других миров, отличных от нашего. Но как насчёт шансов того, что люди вновь возникнут, и на сей раз не где-то в других мирах, а на этой самой планете? Предположим, что на каком-то шаге идиотского прогресса мы действительно уничтожили сами себя. Возродится ли Homo?

Человек произошел от австралопитека или какого-то более простого гоминида, возможно, вроде ореопитека.* Эти животные исчезли; человек свёл их в могилу. Человекообразные обезьяны пока ещё существуют. Они могли бы начать всё сначала, но я сильно подозреваю, что они слишком специализированы и слишком заняты поиском плодов в лесу, чтобы свободнее пользоваться руками. Мартышкообразные обезьяны? Просто возможно, если бы что-то сделало двуногую позу целесообразной для вида. Тогда новые люди могли бы быть хвостатыми. Но на самом деле мелкие обезьяны не предпринимали никаких попыток подражать гоминоидам, или предкам человека, на протяжении примерно тридцати пяти миллионов лет.
Никакие другие высшие млекопитающие на Земле не подойдут. Лошади, собаки, слоны – все они серьёзно настроены оставаться такими, какие они есть. Следующую попытку должна предпринять тупайя, скрупулёзно повторяя всю историю приматов. И прежде, чем маленькая тупайя сможет произвести на свет прогрессивных потомков, мир должен быть очищен от конкуренции, которая может прервать их путь к успеху. Это означает одно: избавиться от большинства высших млекопитающих, прежде всего от крыс, кошек и обезьян.

Если она подведёт нас, то нам (или, скорее, нашим дубликатам) придёт конец. Оставшиеся звенья прогресса в настоящее время представляют собой недостающие звенья; хорошие шансы уже упущены. Зверообразные рептилии уже давно сошли с дистанции, а получить что-то человеческое из специализированных существ следующего поколения – птиц, змей, лягушек – безнадёжное дело. Рыбы? Лопастепёрых, обладающих зачатками лёгких и конечностей, целые эпохи назад отстранили от дел лучепёрые, и они уже никогда не смогут выйти из моря. Основная масса рыб давно миновала то распутье, где начинался путь на сушу. Остались лишь двоякодышащие рыбы, ожидающие в грязи возвращения дождей, и целакант, живущий так глубоко в океане, что на мелководье он погибает.
Возможно, нам нужны будут совершенно новые «позвоночные». Что ж, тогда уничтожьте рыб, которые правят морями так же, как мы правим сушей, и которые вряд ли будут стоять в стороне, пока природа ещё раз экспериментирует с ужасно примитивными предшественниками остракодерм. Возможно, саму жизнь пришлось бы начинать заново. В таком случае, уничтожьте всё, что движется, чтобы предотвратить поедание необходимых простых молекул по мере их образования. Так что, если подвести итоги, нам нечего надеяться на повторение, и нам лучше остановить руку, которая бросает бомбу.

Оригинал статьи в формате PDF

Перевод на русский язык: Волков П. И.
г. Владимир, 2025 г.