На рубеже голоцена и неоцена коралловые рифы подверглись опасности, сопоставимой с уничтожением тропических лесов в результате деятельности человека. Природное сообщество, сравнимое по видовому многообразию с тропическими лесами, значительно пострадало от загрязнения океана и климатических изменений. Жертвами климатических изменений стали преимущественно кораллы с известковым скелетом, которые в эпоху человека составляли основную массу рифостроителей. Их ажурные заросли давали укрытие и обеспечивали пищей разнообразные виды рыб и беспозвоночных.
А затем всё рухнуло. В течение нескольких тысяч лет численность мадрепоровых кораллов упала настолько, что они перестали образовывать многовидовые протяжённые рифы, как в эпоху, когда человек ещё не достиг своего технологического могущества. Кое-где на протяжении былого ареала ещё сохранялись небольшие участки коралловых рифов, остатки былого великолепия. Но большинство их обитателей вымерло – остаточные участки коралловых рифов были недостаточно большими, а видовое разнообразие кораллов слишком оскудело, чтобы поддержать существование жизнеспособных популяций кораллобионтов. В результате значительное количество видов, населяющих коралловые рифы, вымерло, что в итоге привело к краху экосистем и спровоцировало новую волну вымирания, которая затронула уже те виды, которые не были непосредственно связаны с кораллами, но зависели от благополучия прочих обитателей коралловых рифов.
В неоцене рифы начали формироваться практически с нуля. Сохранившиеся виды гидроидов, мягких кораллов и актиний дали вспышку видообразования, и их многообразие сравнительно быстро вернулось к состоянию, характерному для эпохи человека. Но кораллы с твёрдым скелетом не отвоевали свои позиции вновь. Несколько видов этих кишечнополостных сохранились в экосистемах, но они отошли на второй план как рифостроители. Лидирующая роль в строительстве рифов перешла к известковым водорослям, губкам, сидячим червям и двустворчатым моллюскам, деятельность которых в значительной степени определяет облик рифов эпохи неоцена.
Одни из главных рифостроителей этого времени – бокаловидные лжерудисты, гигантские двустворчатые моллюски. Они имеют своеобразную форму раковины, которая похожа на раковину ископаемых мезозойских моллюсков рудистов. Её левая створка прирастает к субстрату, и основание раковины постепенно врастает в риф благодаря деятельности водорослей, отлагающих слои извести на его поверхности. Свой вклад в образование рифа вносят также губки. Вступая в симбиоз с водорослями, они образуют структуры, напоминающие кораллы с массивными ветвями. По краям и на концах этих ветвей сохраняются естественный цвет и текстура поверхности губок, а основание сцементировано водорослями и постепенно врастает в риф.
Структура неоценового рифа перестала быть такой ажурной и ячеистой, как у рифов, которые строили древовидные колонии кораллов: здесь преобладают цельные глыбы и пласты известняка. Но зато подобное строение рифа благоприятствует расселению сверлящих животных, которые точат в его массиве норы различной ширины и глубины, позднее используемые другими здешними обитателями.
Раковины бокаловидного лжерудиста доминируют на рифе, в значительной степени определяя его своеобразный облик. Постепенно расширяющиеся в верхней части, они напоминают скопление башен и даже какой-то замок, особенно если растут близко друг к другу и соприкасаются краями. На первый взгляд колонии лжерудистов похожи на что-то рукотворное, вроде развалин античного храма с обломками колонн, которые всё ещё стоят вертикально. Но на Земле уже около 25 миллионов лет нет никого, кто бы мог возвести постройки, пользуясь разумом. Различные виды лжерудистов растут по-разному. Бокаловидный лжерудист образует высокие раковины, похожие на кубок. Они растут на мелководье, но только на участках, которые постоянно находятся под водой. Если этот моллюск поселился на слишком мелком месте, он прекращает рост в высоту, когда края раковины при отливе оказываются на уровне поверхности воды. Другой представитель семейства, башенный лжерудист, является убеждённым одиночкой. Его огромные раковины высятся на глубинных участках, где освещённость хуже. А небольшой вид, срощенный лжерудист, заселяет самые мелководные участки рифа, с лёгкостью выдерживая обсыхание во время отлива. Но он не терпит двух вещей – одиночества и затенения. Особи этого вида растут вблизи сородичей, потому что личинки, оказываясь рядом со взрослыми особями, стараются активнее прикрепиться к субстрату. Зачастую они оседают на боковых частях раковины взрослых моллюсков, и постепенно вокруг одной особи формируется целый сросток молодых моллюсков, образующий что-то вроде крепости.

Облик рифов Тихого океана с раковинами лжерудистов
Рисунок Саурон с FurNation

Бокаловидный лжерудист не демонстрирует склонности жить в группах или поодиночке. Его личинки, оседая на субстрате, успешно развиваются как в обществе сородичей, так и без них. Главное требование для этого вида – достаточная глубина: она не должна быть слишком маленькой, чтобы не ограничивать рост животного, но и не должна быть слишком большой, чтобы животному постоянно хватало света.
Осев на дно после непродолжительной планктонной стадии, лжерудист любого из видов превращается в полностью неподвижное существо. Многие из них в самом начале данной стадии развития оказываются съеденными рыбами и ракообразными, зато выживших особей ожидает долгая и почти безбедная жизнь. Вековой возраст для животных этой группы – вовсе не редкость. Не имея возможности сдвинуться с места, лжерудисты, тем не менее, способны совершать некоторые движения.
Крышечка на раковине моллюска – это плоская правая створка. Она не соединяется с левой створкой связкой-лигаментом, благодаря чему бокаловидная левая створка может равномерно нарастать по всему краю.
Целая колония бокаловидных лжерудистов обосновалась на известняковом массиве на глубине около трёх метров. Даже в самый большой отлив эти особи остаются под водой, хотя некоторые из них уже почти достигли предельного возраста – в середине колонии возвышается несколько «патриархов», преодолевших полуторавековой рубеж, и они ещё не доросли до поверхности воды. Стая рыб, проплывших прямо над колонией моллюсков, заставила их закрыть крышечки. Но вскоре лжерудисты стали проявлять признаки жизни: крышечки медленно зашевелились, а из нескольких раковин показалось по паре трубочек-сифонов. Через них вода прокачивается по мантийной полости моллюска, проходя через очень крупную левую жабру, которая превратилась в сетчато-губчатую структуру, занимающую нижние две трети левой створки раковины. Правая жабра у бокаловидных лжерудистов сильно редуцирована.
Сифоны снабжены многочисленными хеморецепторами, которые позволяют определять присутствие возможных врагов или наличие частиц пищи в воде. В течение нескольких минут сифоны появились изо всех раковин и моллюски словно «принюхивались», убеждаясь в безопасности окружающей обстановки. А после этого они дружно преобразились: по краям мантии каждой особи расправились десятки плоских, похожих на лепестки щупальцев розовой окраски, придав колонии моллюсков причудливый и необычный облик. Щупальца начали жадно поглощать солнечный свет, проникающий через воду.
Лжерудисты имеют одну общую особенность с рифообразующими кораллами эпохи голоцена: в их тканях поселяются симбиотические водоросли, снабжающие своего хозяина органическими веществами в обмен на минеральное питание и защиту от врагов. Поэтому моллюски требовательны к освещению и плохо развиваются в тенистом месте. Лжерудист срощенный часто не выдерживает конкуренции с мангровыми деревьями, и при наступлении мангров на рифы быстро деградирует, если окажется в тени. Среди мангрового леса нередко встречаются торчащие из почвы сростки опустевших раковин этих моллюсков, указывающие на очертания береговой линии несколько сотен лет назад.
Раковины лжерудистов сохраняют свою естественую окраску лишь непосредственно около устья. Здесь на них ещё не успели поселиться сидячие животные, а потому хорошо заметен чёрный цвет рогового слоя раковины. Чуть ниже устья уже появляются плёнки водорослей и небольшие колонии полипов. А примерно на половине высоты раковины начинается сплошной панцирь извести, которая отложилась благодаря деятельности известковых водорослей. Они нарастают корками бурых, зеленоватых и красноватых оттенков, и слои извести, выделяемой ими, цементируют раковины лжерудистов и других моллюсков, а также губки и трубки сидячих червей в единое тело рифа.
На раковинах лжерудистов в некоторых местах колышутся водоросли. Морские ежи с трудом поднимаются на вертикальные стенки раковин, и весь урожай водорослей достаётся другим животным.
Обычно до водорослей, нарастающих на раковине лжерудиста, первыми добираются улитки и креветки – существа, способные подниматься по вертикальным поверхностям. Среди морских ежей такой акробатический трюк удаётся только самым молодым особям: взрослые ежи слишком тяжелы, а их амбулакральные ножки слабы для того, чтобы удержать их на вертикальной стенке раковины. Но есть и другие любители водорослей, которые не просто собирают то, что предоставлено самой природой, но своей деятельностью способствуют лучшему приросту растений.
Пользуясь тем, что вертикальные стенки раковины лжерудиста недоступны для большинства вегетарианцев на рифе, пара мелких рыб устроила на одной стороне колонии моллюсков настоящий водорослевый сад. Рыбы тщательно очистили участок на поверхности раковины от сидячих животных и стали отгонять от него разных беспозвоночных любителей растительной пищи. В течение нескольких дней водоросли в полной мере показали свои способности к быстрому развитию: тонкий зелёный пушок значительно разросся и превратился в настоящую бороду из спутанных зелёных нитей и узких лент. А хозяева своеобразного огорода продолжили уход за водорослями, постепенно расчищая новое пространство по краю зарослей. Этот вид рыб – тигровый пестрячок, или рыба-садовник, относящийся к семейству сигановых.
Рыбы-садовники живут и трудятся дружной парой, в которой явно верховодит самка. Их окраска и форма тела определили их название. Тело этих рыб укороченное, и они намного мельче своих предков эпохи голоцена. А окраска у них очень яркая и заметная: на жёлтом фоне тела тянутся вертикальные полосы чёрного цвета. Голова тигрового пестрячка чёрная с жёлтыми губами и горлом, контрастно выделяющаяся на фоне основной расцветки тела. Броская окраска не мешает этим рыбам жить: она лишь оповещает возможных хищников о том, что в спинном плавнике тигрового пестрячка растут пять острых колючек, несущих сильный яд. И хотя он не смертелен для большинства рыб, но вызывает сильную, долго не проходящую боль.
Защищённость позволяет рыбам-садовникам держаться открыто и даже вызывающе. Они не терпят присутствия сородичей и готовы атаковать любого из них, если сочтут, что он посягает на их собственность. И самец, и самка посвящают примерно одинаковое время уходу за своими водорослевыми плантациями. Они работают поодиночке, а партнёр в этот момент дежурит над раковиной лжерудиста, словно на наблюдательной вышке.
Самка рыбы-садовника кормится водорослями. Она аккуратно выщипывает ртом слоевища водорослей там, где они выглядят загущенными, и быстро глотает сорванные растения. Рыба-садовник обрабатывает участок последовательно и методично, не оставляя неухоженных мест. Кое-где среди водорослей запутался мусор – листья деревьев, унесённые в море ветром и утонувшие, а также кусочки коры и обрывок колонии мелкого гидроидного полипа. Всё это ухудшает развитие растений, и самка рыбы-садовника вытаскивает мусор из водорослей и относит во рту подальше от своего участка.
В это время самец плавает над крышечкой раковины лжерудиста. Он видит, как самка уносит мусор с участка; когда он сменит её, ему тоже придётся потрудиться. Зато наградой им будет практически бесперебойный источник пищи совсем рядом с домом. Но, чтобы мирная жизнь шла привычным чередом, самец должен сохранять бдительность. Он наблюдает за соседями, готовый в случае опасностей издать громкий сигнал тревоги – отрывистый щелчок.
Самец видит, как вокруг скопления лжерудистов разные существа продолжают жить своей жизнью. Недалеко от него плавают несколько высокотелых рыб, похожих на полумесяц. Это голубые морские ласточки – существа, не опасные для взрослой рыбы-садовника. Они заняты охотой на мальков, а может быть, на личинок осьминогов и каракатиц. Маленький рот не позволяет им съесть крупную добычу, а водоросли их не интересуют. Потому сами морские ласточки тоже почти безразличны самцу рыбы-садовника.
В нескольких метрах от основания обжитых рыбами раковин зашевелился краб. Он сбросил с себя песок и пополз. Крабы иногда охотятся на молодых рыб-садовников, но эта пара уже взрослая и не раз метала икру. Самец рыбы-садовника лишь убедился, что краб уполз в сторону от их жилища. Иногда эти животные в поисках укрытий забираются в пространство между раковинами лжерудистов, и рыбам приходится приложить немало усилий, чтобы выгнать из своего дома непрошенного гостя.
Крупный краб мог бы съесть рыбу-садовника, но он с трудом протиснется в те щели, где прячутся эти рыбы с высоким телом, сильно сжатым с боков. Мелкий краб может занять любимое укрытие рыб, хотя не опасен для них самих. Но есть ракообразные, с которыми рыбы-садовники ведут настоящую войну – креветки. Некоторые хищные виды креветок могут нападать на молодь рыбы-садовника, и это неизбежная плата за высокую плодовитость при отсутствии прочих родительских обязанностей. Но большинство креветок очень любит полакомиться водорослями. И на рифе просто не найти места, где водоросли растут лучше, чем на плантации рыб-садовников.
Крупная полупрозрачная креветка медленно подплывает к зарослям зелёных водорослей, колышущимся в волнах. Она соблюдает осторожность и подбирается к водорослям сбоку, прячась среди рёбер раковины лжерудиста. Когда рыба, ухаживающая за водорослями, отплывает, креветка подползает ещё ближе и замирает в укрытии, чтобы её не заметили. А когда самка рыбы-садовника отплыла в сторону, креветка буквально нырнула в заросли и начала поедать водоросли, торопливо запихивая их в рот тонкими клешнями. Благодаря своей полупрозрачности она плохо заметна на фоне плантации водорослей, и ей какое-то время удаётся кормиться безнаказанно. Но это не может продолжаться вечно, и вскоре самка рыбы-садовника обнаружила два чёрных глаза-бусинки, выглядывающих из зарослей. Её реакция была мгновенной и вполне предсказуемой: хозяйка плантации накинулась на креветку, пробуя укусить её своим маленьким ртом. Резкими выпадами она попыталась заставить ракообразное уплыть, но креветка приподнялась на ногах и растопырила усы и клешни, стараясь казаться крупнее и явно не собираясь отступать. Вооружённое противостояние сохранялось до тех пор, пока к самке рыбы-садовника не присоединился самец. Увидев, что его супруга пытается отогнать от семейных владений непрошенного гостя, он бросился к ней на помощь, и вдвоём рыбы стали вести себя гораздо смелее и агрессивнее. Креветка начала отступать, держа клешни раскрытыми и время от времени контратакуя рыб-садовников. Но самец повёл себя решительно и смело: он с разгону нанёс креветке сильный удар рылом. Испуганная креветка бросилась наутёк: прижав клешни и ноги к телу, она поплыла прочь. Самка бросилась в погоню. Она делала это скорее для вида, но всё же не отказала себе в удовольствии догнать креветку и укусить её сзади. Самец к тому моменту нёс дежурство на водорослевой плантации и мог лишь наблюдать за происходящим издалека. Когда самка вернулась назад, он вновь занял свой пост над раковиной крупного лжерудиста. Такие происшествия очень важны для совместной жизни рыб – они помогают укреплять отношения между рыбами внутри пары и переадресовывать агрессию на сторонние объекты, снимая стресс.
Самец вновь занял место наблюдателя. Поскольку эти рыбы культивируют водоросли и всегда имеют бесперебойный источник пищи, им нет необходимости тратить много времени на поиск пропитания, как это делают родственные виды, существующие на «подножном корме». И тогда одной из рыб можно какое-то время просто наблюдать за окружающей обстановкой, чтобы вовремя заметить опасность.
Самец рыбы-садовника следит за поведением морских обитателей, живущих в окрестностях их дома. Пока рыбы вокруг плавают спокойно, самец рыбы-садовника на наблюдательном посту тоже ни о чём не беспокоится. А их резкие движения и броски означают, что где-то недалеко началась охота, и лучше переждать это время в убежище, не дожидаясь появления самого источника тревоги.
Стая рыб, кормившихся над рифом, неожиданно бросилась врассыпную. Самец рыбы-садовника на секунду замер на месте, шевеля грудными плавниками, и издал громкий щелчок. Самка тут же бросилась в узкую щель между раковинами лжерудистов, растущими рядом, а самец спустился туда сверху. Рыбы встали в тесном укрытии бок о бок и начали тревожно наблюдать за тем, что делается снаружи, через просвет между двумя раковинами гигантских моллюсков.
Вначале мимо их укрытия промчалась стайка мелких рыб, а за ними мелькнула ещё одна, покрупнее. Следом появился виновник тревоги на рифе. Длинное тело, покрытое плотной шкурой, грациозно извивается в толще воды, а две пары ластов помогают животному совершать повороты и всплывать. Когда существо оказывается совсем рядом с укрытием рыб-садовников, становятся заметны многочисленные вертикальные полосы тёмно-коричневого цвета на грязно-зелёном фоне хвоста. У животного плоская голова с выпуклыми глазами и удлинённой острозубой мордой. Это один из верховных хищников в тропиках Тихого океана – кархарозух. Но данная особь пока не может претендовать на громкий титул «верховного хищника»: это подросток около пяти лет от роду, длиной немногим больше двух метров. Такие животные ещё не готовы выходить в открытый океан, где они легко могут стать жертвами взрослых особей своего вида, и предпочитают проводить время на рифах, куда взрослому кархарозуху трудно заплыть чисто физически. Он появился на свет на архипелаге Тонга, где вывелся из яйца, закопанного в песок, подогреваемый теплом вулкана. Ему удалось избежать гибели, пока он развивался в яйце, потом успешно прожить свои первые несколько месяцев на рифах близ берегов родного островка, а затем выдержать шторм, который унёс его в море. Ему посчастливилось миновать жгучие щупальца медуз, острые зубы акул и чудовищные челюсти своих взрослых сородичей. И жизнь на рифе стала настоящей наградой для молодого кархарозуха, который по мере роста поднялся на вершину пищевой пирамиды.
Кархарозух ищет пищу – он ощущает запах рыб, но они слишком малы для него, и к тому же недоступны. Открыв рот, хищник попробовал укусить раковину лжерудиста, но сразу же убедился в тщетности своей попыки – стенки раковины взрослого моллюска ему не разгрызть при всём желании. А когда он окажется в состоянии сделать это физически, его рацион будет совсем другим.
Немного поплавав в окрестностях, молодой кархарозух скрылся в голубой дали. Постепенно всё вернулось к привычной жизни, и пара рыб-садовников покинула своё укрытие. На этот раз они поменялись ролями: самец отправился кормиться и ухаживать за водорослями, а самка заняла его место над раковинами лжерудистов. Сверкая в бликах солнечного света яркой полосатой окраской, она даёт понять сородичам, что у этой территории есть свои владельцы. Однако, считая себя хозяевами, рыбы даже не подозревают, что они сами являются всего лишь частью окружающего мира для других обитателей рифа. Но это выше их инстинктов, а разум, способный осознать такую простую вещь, вряд ли когда-либо разовьётся у рыб.
Раковина бокаловидного лжерудиста – надёжное убежище. Закрыв устье прочной створкой-крышечкой, этот моллюск может выдерживать натиск многих видов хищников. И лишь некоторые животные на рифе способны взломать раковину бокаловидного лжерудиста. На части раковин заметны следы былых нападений – неровные стенки и края в тех местах, где раковина была повреждена. А большинство рыб даже не пытается проникнуть в «крепость» лжерудиста – их зубы могут лишь откусить мантийное щупальце моллюска, и только.
Некоторые мелкие обитатели рифа выгодно используют неуязвимость раковин лжерудистов. Там, где моллюски растут близко друг к другу, небольшие рыбы прячутся в промежутках между раковинами, куда не пролезет хищник. Опустевшие после смерти моллюска раковины охотно заселяются рыбами и осьминогами. А некоторые животные научились жить в раковинах живых лжерудистов.
Блики солнечного света, разбиваемого волнами, мелькают на поверхности раковины одного из моллюсков – крупной особи, достигшей почти векового возраста. Этот лжерудист чувствует себя совершенно нормально, несмотря на прожитые годы, по-прежнему фильтрует воду и чутко реагирует на запахи и прикосновения морских жителей к своему телу. Его створка-крышка приподнята, открыв вход в мантийную полость. В глубине раковины заметно тело моллюска, похожее на мясистый язык, совершающий медленные пульсирующие движения. Две трубочки-сифона высовываются через край раковины, прокачивая воду, а густая бахрома розоватых мантийных щупальцев шевелится в такт прибою. А среди них мелькает полупрозрачное коричневатое существо, немного похожее на креветку с маленькими белыми глазами-бусинками. У него длинные усы, с помощью которых оно воспринимает запахи окружающего мира и поддерживает контакт с гигантским моллюском. Это рак-сверчок, очень мелкий представитель раков-богомолов, один из симбионтов лжерудиста. Данная особь – взрослая самка, одна из двух, обитающих в этой раковине. Кроме них, здесь живёт более крупный рачок этого вида – самец, единоличный правитель здешнего маленького мира, если, конечно, не считать самого лжерудиста, который и представляет собой практически «весь мир» для этих существ.
Самка, выползшая на край мантии моллюска, находится на границе уютного мирка, который она знает, и огромной вселенной, где большинство обитателей представляют опасность для неё. Скользящие по поверхности щупальцев лжерудиста пятна света и тени, образуемые волнами, заставляют её нервничать, а какая-то рыба, проплывшая рядом, пугает животное, и самка рака-сверчка поспешно скрывается внутри раковины. Этот мир гораздо проще устроен, и здесь намного безопаснее. Тут есть одно существо, которое она немного боится – самец её собственного вида. И он как раз приближается к ней, вытянув вперёд длинные антенны. Самец явно принял её за чужака: изредка эти ракообразные решаются покинуть прежнее укрытие и переселиться в соседнюю раковину. И тогда старожилы должны отстоять своё право на жилище, отогнав пришлую особь. Самка знает запах самца и в ответ на прикосновение его антенн поджимает передние ноги и отгибает антенны назад, давая ему возможность опознать её, не вступая в драку. Кончик антенны партнёра прикасается к ней, и самец ощущает запах, который ему уже знаком. Он несколько раз проводит ногочелюстями по зубцам хватательных ног, издавая негромкое стрекотание. В ответ самка коротко щёлкает, словно называя пароль. Этот отклик подходит ему, и самец ползёт дальше, уже не обращая особого внимания на самку. Её место в иерархии лишний раз подтверждено, и она может продолжать обычную жизнь. Тело лжерудиста служит как бы перегородкой в его раковине, отделяя верхнюю её треть от нижней части, в которой располагается сложная жабра, имеющая губчатую структуру. Самка рака-сверчка аккуратно протискивается между мантией и телом моллюска и попадает в «нижний мир» раковины. Она тут же оказывается в темноте, но это её не беспокоит – длинные антенны помогают ей ощупывать дорогу, благодаря чему самка прекрасно ориентируется в фильтрующем аппарате своего хозяина. По поверхности жабры она спускается вниз, в среднюю её часть. Самка не задыхается: через жабру постоянно течёт вода, засасываемая снаружи благодаря пульсации тела моллюска. Отфильтрованная жаброй, она оставляет на её поверхности все органические частицы, которые принесла из моря. Крохотные реснички собирают их и направляют сплошным, но очень медленным потоком ко рту моллюска. Когда рачок ползёт по жабре, её поверхность слегка подёргивается под его ногами – моллюск ощущает эти прикосновения. Рак-сверчок не только живёт, но и кормится в раковине лжерудиста, собирая приставшие к жабре частицы органики. Этот вид ракообразных утратил навыки охотника, характерные для его сородичей, живущих в опасном «большом мире», и превратился в собирателя. Его ловчие ноги видоизменились в скребки, и он аккуратно сгребает ими пищу с поверхности жабр моллюска-хозяина. В большинстве своём это малопитательные частицы растительного и животного происхождения на разных стадиях разложения, но иногда рачкам удаётся собрать более свежие крохи мяса, оставшиеся после того, как где-то снаружи краб или другой хищник разодрал и съел рыбу, а моллюск всосал их с током воды.
Но есть и другой источник пищи, причём свежайшей и не такой уж редкой. Всасывая воду, моллюск-хозяин получает большое количество личинок разнообразных паразитов – чаще всего червей и ракообразных. Многие из них гибнут, поскольку лжерудист не является их хозяином. Но для некоторых видов попасть на жабры гигантского двустворчатого моллюска – это залог дальнейшего безбедного существования. Среди многочисленных складок, которые образует поверхность жабр лжерудиста, сидит несколько паразитических червей-сосальщиков. Они небольшие, округлой формы, с уплощенным телом. Края тела образуют многочисленные присоски, с помощью которых червь крепко держится на жабрах лжерудиста. А его глотка внедрилась в нежные ткани жабр, и паразит непрерывно сосёт кровь моллюска. Он держится достаточно прочно, чтобы ток воды через жабры не сорвал его с места. Но это не препятствие для рака-сверчка. Он находит паразитических червей на ощупь и по запаху и поедает их. Ловким движением ноги-скребка рак-сверчок снимает одного из сосальщиков с поверхности жабр моллюска и расправляется с ним. Схваченный червь лишь беспомощно подёргивается, когда ногочелюсти рачка начинают терзать его. Быстро покончив с одним паразитом, рак-сверчок уничтожает следующего. Помощь такого рачка-симбионта очень ощутима для гигантского моллюска – два или три ракообразных, обитающих в раковине лжерудиста, успешно поддерживают его тело и фильтрующий аппарат в чистоте.
Рак-сверчок превратился из активного хищника в крохотного мирного собирателя. Но это не единственный пример того, как в процессе эволюции может меняться образ жизни животного по сравнению с его предками. Другой вид, живущий по соседству с раковиной, сохранил гастрономические пристрастия своего предка, но склонность к жизни в укрытиях достигла у него апогея.
Между раковин лжерудистов есть много узких щелей и трещин, в которых скрываются различные черви и рачки. Но в самой крупной трещине сидит совершенно особое существо. Его мешковидное тело буквально вросло в расщелину, заполнив её, словно налитая жидкость. Глаза его стали маленькими и подслеповатыми, а зрение ухудшилось. Врочем, это не доставляет неудобств их обладателю – существо не покидает своего укрытия полностью. Его покровы мягкие и эластичные, а тело лишено твёрдых частей, за исключением челюстей, похожих на клюв попугая. Это животное – осьминог-полип, очень необычный головоногий моллюск. Он по собственной воле превратился в затворника, и лишь щупальца этого существа дают ему информацию об окружающем мире и снабжают пищей своего хозяина.
У осьминога-полипа восемь щупальцев, как и у всех его сородичей. Они очень эластичны и достигают в растянутом виде метровой длины. Щупальца словно живут самостоятельной жизнью; они снабжены большим количеством хеморецепторов и даже имеют светочувствительные клетки, позволяющие отличать свет от темноты. Этого вполне достаточно, чтобы добывать мелких животных, которыми питается осьминог-полип.
Сидя в укрытии, этот моллюск раскидывает свои щупальца в разные стороны, и они расползаются в поисках пищи. Щупальца шагают по поверхности рифа на присосках, словно какие-то многоножки. Время от времени кончики щупальцев приподнимаются над субстратом и будто принюхиваются – так животное пытается уловить запах возможной добычи.
Поверхность рифа заселена буквально до последнего миллиметра. Десятки видов животных и растений сосуществуют друг с другом, борясь с соседями за территорию, пищу и солнечный свет. Хрупкие гидроидные полипы образуют многочисленные колонии: на площади в несколько десятков квадратных сантиметров около сотни крохотных зооидов расправляют щупальца и ловят мелких животных. А рядом с ними растёт крупная актиния, чьи щупальца представляют смертельную опасность для рыб, крабов и креветок. Ещё выше поднимаются венчики щупальцев мягких кораллов, которые днём питаются за счёт симбиотических водорослей, а по ночам ловят разную мелкую живность. Щупальце осьминога-полипа осторожно ползёт среди сидячих животных. Стрекательные клетки полипов и других кишечнополостных могут обжечь его, поэтому осьминожье щупальце аккуратно движется, минуя их колонии. Оно выползло из-под тени раковин лжерудистов и добралось до колонии ещё одного необычного обитателя рифов. На первый взгляд может показаться, что это заросли самых настоящих растений: со дна на высоту до полутора метров поднимаются тонкие стебли, увенчанные розеткой из 4 – 6 перистых структур, напоминающих листья пальмы и имеющих зелёный цвет. Заросли колышутся в унисон с прибоем, что усиливает их сходство с водорослями. Но это впечатление обманчиво: на самом деле каждый «побег» представляет собой заднюю часть тела «пальмового червя», специализированного двустворчатого моллюска причудливой формы. Осев на дно и претерпев метаморфоз, каждая особь этого вида начинала сверлить собственную норку с помощью кислого секрета, растворяющего известняк. Многие из них погибли, став жертвами мелких рыб и ракообразных, но некоторым удалось выжить, вырасти и высверлить в известняке достаточно глубокую нору, в которой им не страшны хищники. Осьминог-полип несколько раз пробовал просунуть щупальце в норку, пробуренную «пальмовым червём», но всякий раз его попытки завершались безрезультатно – единственной добычей головоногого оказывался сгусток слизи, быстро расплывающейся в воде. Поэтому хищник не делает попыток напасть на этих животных, и его щупальце следует дальше, осторожно прокладывая путь и стараясь не попасть в норку. Чувства щупальцев осьминога очень ограниченны, и моллюск не получает полной информации об окружающем мире. Поэтому в поиске пищи «на ощупь» возможны разного рода случайности. Кончик щупальца, извиваясь, прокладывает дорогу среди полипов и корочек известковых водорослей. И неожиданно он находит то, что могло бы оказаться желанной добычей: креветку, которая спряталась на дне и стала невидимой для хищников благодаря полупрозрачному телу. Но неосторожное прикосновение вспугнуло предполагаемую жертву и лишило щупальце осьминога возможности схватить её. Она беспорядочно заметалась над дном и случайно врезалась в тело одного из «пальмовых червей». Это произвело совершенно ошеломительный эффект, заставивший броситься в стороны нескольких рыб, оказавшихся вблизи. «Пальмы», ещё несколько минут назад колыхавшиеся на течении, в считанные секунды спрятались в норы, и густой «лес» пропал. Движение воды вспугнуло осьминога-полипа, и он рывком убрал щупальце из места, показавшегося ему опасным.
На месте «пальмовой рощи» расстилается довольно унылый пейзаж: из-за постоянного затенения здесь почти полностью отсутствуют водоросли, и лишь несколько колоний гидроидных полипов раскрыли свои щупальца, стараясь воспользоваться минутами свободы. Несколько прозрачных креветок заметались в поисках укрытий, и один краб, случайно оказавшийся тут, боком бросился наутёк. Поверхность рифа в этом месте источена норами – в них и спрятались «пальмовые черви». Одна из креветок полезла было в нору, но её встретила пробка из слизи, и рачок пополз прочь.
Сидя в норах, «пальмовые черви» улавливают признаки того, что делается наверху: они чувствуют через субстрат стук и царапанье ног крабов по поверхности известняка, а через слизистую пробку ощущают волны, расходящиеся от тела крупной рыбы, если она проплывёт над самой колонией. Но в течение нескольких минут они не замечают ничего подозрительного, и колония постепенно активизируется. Одно за другим животные медленно подбираются к краю своей норы и выталкивают слизистую пробку сильной струёй воды. После этого каждый «пальмовый червь» ждёт ещё несколько минут, стараясь уловить признаки возможного присутствия опасности. Не обнаружив ничего подозрительного, «пальмовые черви» смелеют и из нор один за другим показываются «побеги» – каждое животное высовывает на поверхность заднюю часть своего тела со сложенными в виде почки листовидными выростами, которые в действительности являются вторичными жабрами. Высунувшись на нужную длину, моллюски раскидывают вторичные жабры и вновь становятся похожими на пальмы. Зелёная окраска вторичных жабр у этого вида – не дань прихоти эволюции, сделавшей моллюска схожим с пальмой. Эти структуры сложены рыхлой паренхиматозной тканью, покрыты тонким эпителием и густо заселены симбиотическими зелёными водорослями. За счёт водорослей моллюск получает необходимое количество органических веществ, а сами водоросли получают от «пальмового червя» кров и защиту. Благодаря такому симбиозу «пальмовый червь» почти отказался от фильтрации пищевых частиц и потому может легко выживать по соседству с другими моллюсками, не конкурируя с ними.
Щупальца осьминога-полипа продолжают исследовать поверхность рифа в поисках пищи. Одно из щупальцев, потревожив колонию «пальмовых червей», сократилось и скрылось в расщелине, где прячется тело самого осьминога. А остальные щупальца продолжают искать пищу для своего хозяина. Их движения настолько уверенны, что кажется, будто они живут самостоятельной жизнью. Осьминог – хищник, и щупальца представляют опасность для мелких животных. Но на рифе есть такие обитатели, которые могут изменить правила игры и поменяться ролями с осьминогом-полипом.
Заросли губок добавляют яркие краски в цветовую палитру рифа. Есть виды, окрашенные в ярко-оранжевый цвет, встречаются лимонно-жёлтые, кроваво-красные и сиреневатые. Некоторые губки растут в виде шаров, другие нарастают на поверхности рифа ноздреватой коркой, напоминая мякоть куска сыра, а третьи образуют подобие деревца, словно пытаясь имитировать кораллы эпохи человека. Ветви одного из видов губок поднимаются вертикально – колония напоминает столбики, растущие из широкого общего основания. Они немного покачиваются на течении, но в целом эта губка неподвижна. Однако, часть ветвей, похоже, не принадлежит колонии губок. Видно, что они медленно шевелятся, чего не может делать сама губка. Их движения настолько неторопливы, что щупальце осьминога-полипа не ощущает опасности, приближаясь к ним. Извиваясь, словно червь, оно ползёт по поверхности рифа, а за его перемещением внимательно наблюдает глаз существа, спрятавшегося среди губок. Толстогубый рот осторожно приоткрывается, плавными движениями прогоняя воду через жабры, а глаза неспешно поворачиваются, наблюдая за суетой мелких животных вокруг. Это существо – хищная рыба, рогатая рифовая собачка. Её голова в профиль великолепно имитирует часть колонии губок – вдоль средней линии головы есть несколько наростов, напоминающих ветви губки. Кроме того, рогатая рифовая собачка умеет очень точно подделываться под окружающий фон, меняя цвет кожи в течение нескольких минут после того, как переплывёт на новое место. Обычно этот хищник неподвижно сидит на поверхности рифа, напоминая обросший морскими животными камень, и лишь быстрым броском ловит оказавшуюся поблизости рыбу или креветку. Пока рядом нет иной добычи, рогатая рифовая собачка внимательно следит за движениями щупальца осьминога-полипа, слепо обшаривающего окрестности.
Когда щупальце осьминога-полипа оказалось совсем рядом, рыба вытянула вперёд один из своих брюшных плавников, редуцированных до тонких усиков. Это инстинктивное действие – обычно так хищник отвлекает внимание от себя, заставляя добычу следить за движениями плавника. Щупальце, конечно, лишено глаз, но прикосновение кончика плавника осьминог-полип воспринимает как знак присутствия мелкого рачка, и его щупальце задерживается в этом месте на секунду.
Рогатая рифовая собачка атаковала стремительно и неожиданно, как всегда. Она вцепилась в щупальце и сжала его в челюстях. Осьминог-полип почувствовал боль и его мускулы рефлекторно напряглись. Он резко втянул в своё укрытие остальные щупальца и едва не вырвал схваченное изо рта рыбы. Собачка ещё сильнее сжала челюсти, по мускулам осьминога прокатилась волна спазмов и щупальце разорвалось почти посередине. Моллюск втянул остаток щупальца в укрытие и весь сжался, приготовившись к обороне. Он не знал, с кем столкнулся, и на всякий случай был готов укусить любое существо, оказавшееся поблизости от его дома. Щупальце во рту морской собачки начало извиваться, хлеща рыбу, но она просто втянула его в рот целиком и проглотила. Однако, такого количества пищи мало для крупного хищника, и рогатая рифовая собачка решила продолжить охоту. Она поползла по пахучему следу, который оставила уцелевшая часть щупальца. Эта рыба предпочитает не плыть, а «шагать» по дну на грудных плавниках, пользуясь ими как ногами. Обоняние ведёт её к основаниям раковин бокаловидных лжерудистов, среди которых скрывается осьминог-полип. Благодаря подвижным челюстям, скреплённым эластичными связками, и объёмистому животу, эта рыба легко может проглотить осьминога-полипа целиком. Но перед ней возникает одно серьёзное препятствие: она просто не может протиснуться в щель между раковинами лжерудистов, где находится вход в укрытие осьминога-полипа. Несколько раз рыба пыталась пролезть между раковинами, но всякий раз застревала и была вынуждена отступать на исходные позиции, когда до входа в нору осьминога оставались считанные сантиметры. После нескольких неудачных попыток пробраться к входу в укрытие осьминога-полипа хищная рыба оставила его в покое. Развернувшись, она медленно поковыляла на плавниках в поисках нового места для засады. А осьминог, едва вмещаясь в собственное укрытие, надолго затих, стараясь не выдавать своего присутствия движениями или запахом. Он жив, и это главное. Утрата части щупальца – небольшая потеря: стоит животному начать хорошо питаться, и утраченная часть щупальца быстро регенерирует.
Рогатая морская собачка вновь скрылась среди губок. На какое-то время она может не беспокоиться о еде: в её животе лежит половина щупальца осьминога-полипа. Но, пока она пыталась добыть осьминога, её могли заметить какие-то другие обитатели рифа – и добыча, и возможные враги. Поэтому лучше всего обеспечить себе хорошую маскировку, а заодно сменить место охоты. Хищная рыба проползла несколько метров и прильнула к ярко-оранжевой губке. Первые несколько минут прежняя бурая окраска с несколькими серыми пятнами слишком сильно выделялась на фоне губки. Потом бурый цвет постепенно посветлел, приобрёл яркость и сменился на оранжевый с несколькими небольшими, беспорядочно разбросанными чёрными пятнами, имитирующими отверстия в теле губки. Теперь главное для хищника – сохранять неподвижность: у большинства обитателей рифа короткая память, и они вскоре забудут о его присутствии. И тогда следующая охота будет более удачной…
Среди обитателей рифов есть домоседы, постоянно живущие на ограниченной территории, и есть странники, кочующие на большие расстояния и нигде не задерживающиеся надолго. Словно пираты, они проносятся над рифом, внося смятение и хаос в размеренную жизнь домоседов. Одни из самых неприятных гостей на рифе – горбыли-корифены. Эти лобастые острозубые рыбы приплывают на риф целыми стаями и поедают всё, что может поместиться в их рты и не способно спастись бегством или спрятаться в надёжном укрытии. Это хищники, для которых скорость – это буквально смысл жизни. Они плавают очень быстро, и любая из этих рыб легко может расправиться с десятком мелких рыб меньше, чем за полминуты, просто врезавшись в их косяк и нанося беспорядочные укусы. После нападения горбылей-корифен на рифах остаётся много раненых и умирающих рыб, которых эти хищники просто бросили и не стали разыскивать на дне или среди раковин и губок. Но эти рыбы, аналоги барракуд эпохи человека, сравнительно редко подходят на мелководья близко к берегу, предпочитая патрулировать глубоководные участки рифа, обращённые к морю. Чаще всего среди кочевников на рифе преобладают более мирные рыбы.
Стая из нескольких десятков рыб движется по рифу, огибая раковины лжерудистов и время от времени останавливаясь для поспешного кормления. Уже с первого взгляда ясно, что эти рыбы – не случайные гости из открытого океана, а местные жители, которые никогда не уплывают далеко от берега. Их тела высокие, почти дисковидной формы, а плавники округлые и сравнительно короткие. Это не быстроходные пловцы, а маневренные тихоходы, приспособленные к жизни на рифе. У них небольшие головы с крохотными ртами: это не хищники, и бояться их могут лишь мелкие ракообразные, черви и мальки рыб – только они и могут поместиться в их рот, если эти рыбы захотят поесть мясной пищи. Но эти рыбы всеядны; значительное место в их рационе занимают водоросли, которые они поедают активно и охотно. Форма тела этих рыб осталась вполне узнаваемой: это рыбы, известные в эпоху человека как скатофагусы, или аргусы. Они происходят от пятнистого аргуса, обитавшего на мелководьях западной части Тихого океана в эпоху человека, и сохранили много общего с этим видом в окраске. Окраска тела этих рыб пятнистая: по серебристому фону с явным зеленоватым оттенком разбросаны многочисленные чёрные пятна. В задней части тела они меньше, а в передней становятся крупнее и сливаются в горизонтальные полосы, покрывающие голову и часть туловища от переднего края тела до основания первого спинного плавника. Окраска определила название рыб: это полосатолобые аргусы. Узор и полос в передней части тела помогает им распознавать сородичей и собираться в стаи.
Подобно своим предкам, полосатолобые аргусы неразборчивы в пище. Они одинаково охотно съедят полуразложившуюся падаль, мёртвую морскую птицу или живых мелких креветок. Стая этих рыб движется по рифу довольно медленно, и рыбы кормятся на ходу. Заметив подходящую пищу, рыба покидает общество сородичей, хватает её, быстро проглатывает и возвращается в стаю. Конкуренции между ними нет: у всех рыб одинаковый ранг «члена стаи», а корм, который подходит им, встречается настолько часто, что проще добыть для себя что-то съедобное самостоятельно, нежели пытаться отнять то же самое у соседа по стае. Но, в отличие от хищников, способных наесться крупной добычей впрок на несколько дней, всеядные аргусы должны питаться почти непрерывно, и поиск пищи занимает у этих рыб почти всё время бодрствования.
Стая полосатолобых аргусов плывёт по рифу, и у неё на пути возникает колония «пальмовых червей». Не ощущая приближения опасности, моллюски высунулись из нор и раскрыли свои вторичные жабры, подставив колонии симбиотических водорослей лучам солнца, пробивающимся сквозь толщу воды. В это время они очень похожи на растения, но аргусы всеядны и не видят различий между настоящими водорослями и колонией «пальмовых червей». Поэтому стая рыб ускоряет движение и почти одновременно нападает на моллюсков.
Внезапная атака сделала своё дело: «пальмовые черви» не успели спрятаться, когда на них напали первые рыбы из стаи. Реакция этих животных очень быстрая, но всё же аргусам, успевшим схватить их, удалось откусить несколько листков жабр. Но в следующие секунды моллюски спрятались в норах и опоздавшим рыбам не досталось ничего. Проплыв над внезапно опустевшим участком рифа, аргусы смогли добыть только нескольких креветок и червей, внезапно лишившихся своих укрытий и не успевших спрятаться. Но этого явно недостаточно, чтобы удовлетворить аппетиты вечно голодных рыб, и аргусы продолжили поиск корма возле скопления раковин лжерудистов, высящихся над рифом.
Почувствовав приближение стаи крупных рыб, лжерудисты предусмотрительно втянули щупальца и плотно закрыли раковины крышечками. Теперь они в полной безопасности вместе со своими симбионтами. Аргусы и не пробуют разгрызть их раковины – их крошечные рты совершенно не подходят для этой работы. Но их внимание привлекло нечто другое: пара вызывающе ярких полосатых рыбок, которые плавают, словно живая вывеска, рядом с густой бородой из водорослей, покрывающей стенку одной из гигантских раковин. Сами рыбы слишком велики, чтобы аргус смог проглотить их, а вот водоросли – это неплохая пища.
Рыбы-садовники не испугались приближающихся к ним полосатолобых аргусов: эти рыбы не выглядят хищниками, и в их поведении нет признаков, свидетельствующих о том, что они спасаются от врагов. Поэтому рыбы-садовники не стали прятаться – они лишь подплыли ближе к своей водорослевой плантации, чтобы попробовать отогнать рыбу, оказавшуюся слишком близко.
Но на их плантацию обратила внимание не одна рыба. Полдюжины полосатолобых аргусов, каждый из которых был втрое длиннее рыбы-садовника, направились прямо к колышущимся на течении водорослям. Рыбы-садовники старались держаться на безопасном расстоянии от непрошенных гостей, но аргусы всё приближались к ним, не скрывая намерений полакомиться водорослями. Когда рыбы-садовники оказались почти прижатыми к раковине, они сменили тактику: слабые попытки соблюдать нейтралитет были отброшены, и они атаковали противника, несмотря на явно превосходящие силы. Самка рыбы-садовника нанесла удар головой в бок первому аргусу, который начал щипать водоросли. Самец поддержал её, вцепившись в грудной плавник другого противника и резко дёрнув его. Кажется, численное превосходство и тупой напор голодных полосатолобых аргусов стали стимулом для более решительных действий рыб-садовников.
Аргусы один за другим вцепляются в пряди водорослей и выкусывают клочки зелёных слоевищ. А между ними, словно две молнии, мечутся рыбы-садовники. Они явно проигрывают сражение за свой участок: водорослей становится всё меньше и меньше. Но, пока нападение продолжается, они готовы защищать свою собственность. Аргусы явно не воспринимают их как настоящих противников: крупные рыбы продолжают щипать водоросли. А на них сыплется буквально град ударов защитников водорослевой плантации. Рыбы-садовники стараются бить противников в уязвимые места: в глаза, в мягкий живот и в жаберные крышки. От сильного удара атакованный аргус отплывает, но вскоре возвращается и продолжает разорение плантации рыб-садовников. Когда одна из рыб-садовников случайно оказалась вблизи крупного аргуса, тот раскрыл шипастый спинной плавник и сделал резкое движение боком, отгоняя защитника от его территории.
Всё закончилось внезапно и неожиданно. Длиннотелое существо врезалось в стаю крупных рыб, заставив их броситься врассыпную, и подводные жители тут же ощутили пугающий запах крови. Атака закончилась так же быстро, как началась. Молодой кархарозух, держа в зубах ещё трепещущее тело полосатолобого аргуса и оставляя за собой кровавый след, всплыл на поверхность за воздухом. Он искал добычу, плавая у дна – так его меньше заметно среди рифов и он сам не станет жертвой случайной акулы или более крупного сородича, которые изредка заплывают на рифы. Распугав стаю аргусов, он невольно спас от полного разорения водорослевую плантацию рыб-садовников, хотя его появление заставило их самих прекратить защиту своей территории и скрыться среди раковин лжерудистов. Всплыв на поверхность, молодой кархарозух тяжело дышит – он пробыл под водой больше получаса. Но зато поиск пищи увенчался успехом – он поймал крупную рыбу, которая утолит его аппетит на сегодняшний день. Кровавый след его добычи привлёк внимание нескольких мелких рыбок, но они боятся подплыть ближе, чтобы не стать дополнением к обеду кархарозуха.
Взрослый аргус – крупная добыча, и крокодилу приходится немного потрудиться, чтобы проглотить рыбу. Остроконечные зубы не позволяют откусывать от добычи куски, а сама рыба недостаточно велика, чтобы можно было вырвать из её тела кусок, вращаясь вокруг своей оси, как это делали крокодилы в течение многих миллионов лет. Широко разевая пасть и покачивая поднятой головой из стороны в сторону, молодой кархарозух постепенно проталкивает рыбу в глотку. Закрыв челюсти и с большим усилием сделав глотательное движение, он протолкнул добычу через глотку, и она заняла своё место в его желудке. Взмахнув хвостом, кархарозух лениво поплыл прочь. Теперь ему нужно лишь найти мелководную, хорошо прогреваемую бухту, где можно будет отдохнуть, наслаждаясь ощущением сытости.
Когда кархарозух скрылся вдали, рыбы-садовники покинули укрытие и подплыли к своему огороду. Водоросли, радовавшие своим обилием, теперь почти полностью уничтожены. На участке, ещё около часа назад густо заросшем водорослями, ныне осталось лишь несколько клочков зелени, и только короткая щётка нитей покрывает кое-где поверхность раковины. Это большой ущерб, но он вполне поправимый. Нужно лишь помочь водорослям расти, и придётся несколько дней голодать, пока водоросли отрастут настолько, что их можно будет есть. Поэтому рыбы-садовники просто продолжают привычную жизнь: самец занял свой пост над крышечкой раковины лжерудиста, а самка начала очищать поверхность раковины. Но такое поведение – лишь маска, скрывающая реакцию рыб на причинённый им ущерб. На самом деле после этого события агрессивность рыб-садовников возросла и они даже позволили себе расширить границы территории. Самка старательно очищает поверхность раковины, готовя её для роста водорослей, и при этом она скребёт челюстями поверхность раковины выше и ниже границ прежней территории. Она отбросила нескольких улиток ударами лба и выщипала заросли гидроидов, получив при этом лёгкий ожог губ. А самец занял оборонительную позу, когда мимо участка проплыла крупная рыба, которую совершенно не интересовали заботы рыб-садовников. Стайка голубых морских ласточек, случайно оказавшаяся поблизости, подверглась атаке обеих рыб-садовников. Высокотелые рыбы испуганно бросились в разные стороны, когда на одну из них напала сразу пара рыб. Они вцепились в её плавники и резко дёрнули, и голубой морской ласточке удалось спастись лишь ценой солидного куска спинного плавника, выдранного рассвирепевшими рыбами-садовниками. Но постепенно всё придёт в норму: водоросли вырастут, агрессивность хозяев участка снизится, и жизнь пойдёт прежним образом – до нового происшествия.
Стая полосатолобых аргусов расплылась в разные стороны, когда один из их сородичей стал добычей кархарозуха. Некоторое время рыбы держались на глубине вблизи укрытий, пока у поверхности воды висел зловещий силуэт кархарозуха, расправляющегося с добычей, а в воде ощущался страшный запах крови. Когда хищник покинул место трагедии, аргусы вновь стали собираться в стаю. Состав стаи у этих рыб непостоянен, а иерархия попросту отсутствует, поэтому гибель одной особи не оказала влияния на отношения в стае. Постепенно страх прошёл и рыбы стали искать общества сородичей. Это происходит очень просто: каждая особь просто ищет рыб своего вида по отметинам на передней части тела, и присоединяется к ним. Причём каждая отдельно взятая рыба явно предпочитает общество из нескольких сородичей и охотнее присоединяется к более многочисленной группе.
Три аргуса вместе спасались от врага и вместе прятались под скальным карнизом у самого дна. Когда опасность миновала, они выплыли на поверхность и стали беспорядочно плавать над рифами в поисках сородичей. Но сородичи сами нашли их: из разных укрытий одна за другой выплывали рыбы и присоединялись к ним. Постепенно стая разрослась до полудюжины рыб, а затем их стало больше десятка. К ним с разных сторон продолжали плыть другие особи, и вскоре стая почти полностью восстановила прежнюю численность.
Полосатолобые аргусы вновь продолжили свой бесконечный поиск пищи. Их поведение не отличается сложностью, и для их восприятия риф выглядит совершенно однородной местностью – везде можно найти пищу и укрытие в случае нападения. Но на карте рифа в памяти каждой рыбы обязательно есть несколько особых мест, выделяющихся на общем фоне. В первую очередь это места размножения, тихие и слегка опреснённые заливы, где можно метать икру. Пониженная солёность защитит икру от морских обитателей, не выдерживающих опреснения воды, и тем самым снизит их конкуренцию с мальками. Но нерестилища используются не столь часто, хотя, вне сомнения, важны для выживания и воспроизводства вида. На рифе есть и другие места, используемые намного чаще.
Каждая рыба в стае время от времени нуждается в уходе. Травмы, полученные во время поиска корма, раны, нанесённые хищниками, паразитарные и инфекционные заболевания – всё это подрывает здоровье рыб и делает их лёгкой добычей для хищников. Но на рифе есть существа, которые готовы помочь рыбам в борьбе с болезнями и паразитами. В эпоху человека незаменимыми чистильщиками обитателей рифа были губаны – мелкие рыбы, которые аккуратно очищали тело рыб от паразитов и омертвевших тканей. Но они вымерли вместе со всей богатейшей фауной коралловых рифов, и на рифах эпохи неоцена их место заняли совсем другие существа.
Стая аргусов свернула к большой глыбе известняка. Много веков назад это было поселение лжерудистов. Они давно умерли, а их раковины стали прибежищем для других морских обитателей. Известковые водоросли год за годом откладывали известняковые корочки на поверхности рифа, образовав сплошной каменный массив. Его источили норами морские обитатели, а на поверхности снова наросли раковины другого поколения лжерудистов, образовав второй этаж поверх своих умерших сородичей. Здесь также поселилось несколько моллюсков, приходящихся близкими родственниками «пальмовому червю». У них вторичные жабры не рассечены на доли и больше напоминают лепестки цветка, за что моллюски получили название «морская роза». Несколько таких животных, колышущихся на вершине рифа, напоминают букет странных цветов на толстых стеблях без листьев. А самая вершина этой известковой башни занята сростком из множества раковин более мелкого вида лжерудистов – лжерудиста срощенного. Обычно этот вид поселяется гораздо ближе к берегу, но для него важнее не глубина моря, а расстояние до поверхности воды. Лжерудист срощенный поселяется в местах, осушаемых во время отлива, и таким образом избегает конкуренции со своими более крупными сородичами, предпочитающими глубину.
Так на дне моря возник настоящий дворец, густо заселённый живыми существами снизу доверху. А вокруг этого поселения постоянно снуют рыбы. Их концентрация здесь гораздо больше, чем на остальных участках рифа, но их привлекает не особое изобилие пищи. Мало того, многие рыбы просто не питаются здесь, а для некоторых совсем нет подходящего корма.
Причина повышенного интереса рыб к огромной глыбе известняка – один из обитателей этого места. Он специально поселился именно здесь, где его жилище заметно издалека. Рыбы не причиняют ему вреда, поскольку этот житель рифа пользуется особыми привилегиями даже у самых опасных и агрессивных морских обитателей.
Несколько разноцветных рыб плавают вблизи крупного камня, а одна из них неподвижно замерла, касаясь камня плавником. Её окраска заметно светлее, чем у сородичей, плавающих поодаль. А по боку рыбы ползёт небольшое многоногое существо – краб чёрного цвета с продольной белой полосой на головогруди. Это и есть причина, заставляющая рыб регулярно наведываться в эти места: краб оказывает им услуги по очистке тела от эктопаразитов.
Стая аргусов собралась вблизи камня, и остальные рыбы, ожидавшие своей очереди, ретировались, явно подавленные многочисленностью новых «клиентов». Только краб продолжал вести себя так же, как и прежде. Для него практически нет разницы, кого очищать от паразитов, и чья сейчас очередь очищаться. Он поплыл в сторону ближайшего аргуса, работая последней парой ходильных ног, превратившейся в ласты. Эти ноги имеют ярко-красную окраску, хорошо заметную на небольшой глубине, куда проникают красные лучи солнечного спектра. Краб-чистильщик является потомком хищных крабов-плавунцов, который освоил новый источник пищи. Похоже, в процессе эволюции он заключил выгодную сделку с окружающим миром: краб стал менее воинственным, но ему не приходится заниматься утомительной охотой, чтобы получить свою пищу – она сама приплывает к нему на телах рыб, которых он чистит.
Когда краб коснулся ногами тела полосатолобого аргуса, рыба словно впала в транс – она раскрыла жаберные крышки, словно приглашая краба почистить жабры, а её покровы потеряли былой блеск и пятна стали едва различимыми. Лишь на лбу рыбы остались короткие горизонтальные полосы – опознавательный сигнал для сородичей. На более светлом фоне стали лучше заметны паразиты – крохотные рачки, внедрившиеся в кожу и выставившие наружу яйцевые мешки. Клешни краба, тонкие и ловкие, аккуратно снуют по телу рыбы. Нащупав паразита, краб подцепил его клешнёй, выдернул из кожи и тут же отправил в рот. За ним последовала пара полупрозрачных червей-сосальщиков, прицепившихся к жабрам, и кусочек омертвевших тканей с разорванного грудного плавника.
Очистив рыбу, краб спрыгнул с её тела и поплыл к следующему «клиенту». Очищенная рыба в течение минуты приобрела свою нормальную окраску и присоединилась к стае сородичей. Крабу приходится трудиться несколько часов, чтобы очистить стаю аргусов, и в это время начинается отлив. Аргусы заметно беспокоятся: им не нравится перспектива остаться на мелководье или попасть в замкнутую литоральную ванну, где они легко могли бы стать добычей наземных хищников. Поэтому рыбы уплывают, не дожидаясь, пока краб очистит до конца одного из их сородичей. Рыба, увидев, что вся стая уплывает, буквально стряхнула с себя краба и бросилась вслед за сородичами. А краб-чистильщик тут же занялся очисткой одной из мелких рыб, проживающих неподалёку.
Отливы и приливы – вполне естественное явление для прибрежных жителей. Для выживания в таких условиях у них выработались различные приспособления. Одни из них просто покидают мелководные участки вместе с отливом, чтобы не остаться на берегу: так поступает большинство рыб. Другие неплохо чувствуют себя и в воде, и на берегу: таковы крабы и некоторые улитки. Даже осьминоги могут какое-то время ползать по суше, хотя не могут оставаться вне воды надолго. А третьи выработали приспособления, позволяющие сохранять воду и какое-то время выживать на воздухе, сопротивляясь высыханию. Так поступают неподвижные животные – сидячие черви и моллюски. Колония лжерудиста срощенного во время отлива оказалась на воздухе. Моллюски втянули свои щупальца с колониями водорослей и плотно закрыли раковины крышечками. На время отлива их колония превратилась в неприступную крепость. Солнечные лучи в тропиках могли бы слишком сильно нагреть раковины этих моллюсков, но светлая окраска наружного слоя раковины помогает им избежат перегрева. Рядом с раковинами в известняке пробурена нора, на время отлива затянутая слизистой пробкой, сквозь которую просунута пара трубочек. Это «морская роза» спряталась в норку и потихоньку дышит, сведя потери воды к минимуму.
Во время отлива обитатели рифа сталкиваются ещё с одной опасностью, помимо обезвоживания и перегрева. Отлив – это время кормления разнообразных морских птиц. Чайки и мелкие кулики садятся на выступающие из воды вершины раковин и пробуют вскрыть их ударами клюва. Чайки лишь собирают животных, которые не могут от них спастись, и ловят рыб, мелких осьминогов и других животных в литоральных водоёмах. А кулики весьма основательно экипированы для того, чтобы добывать животных, которые умеют прятаться.
Мелкая птица, похожая на зуйка, опустилась на раковины лжерудистов. У неё короткий, но острый и прочный клюв, идеально приспособленный к тому, чтобы вытаскивать мелких животных из узких трещин и щелей. Почувствовав, что на крышечке раковины кто-то есть, моллюск ещё глубже втянулся в раковину и плотнее закрыл крышечку. Несколько ударов клюва в щель между раковиной и крышечкой показали, что он сделал это не напрасно. Птица перескочила на соседнюю раковину, но её обитатель отреагировал на её появление так же. Будучи ограниченными в возможностях спасения, моллюски выработали надёжную пассивную защиту, окружив себя непробиваемой раковиной. Спрыгнув с раковин лжерудистов, птица зашагала по краю их сростка, осматривая поверхность рифа. Ей удалось склевать нескольких мелких червей и вытащить из расщелины мелкого краба. Но это лишь лёгкая закуска, и птица пробует отыскать что-то более существенное. Её внимание привлекла пара трубочек, торчащих из слизистой пробки, закрывающей вход в нору. Шаги птицы легки, но «морская роза» ощущает их и готовится скрыться в глубине своей норы.
Птица подошла к норе «морской розы» поближе и попыталась клюнуть трубку, торчащую в слизи. Моллюск отреагировал моментально, втянув сифоны в глубину норы. Птица не оставила попыток склевать животное и попробовала проникнуть в его раковину клювом. Но в ответ «морская роза» выбросила наружу сгусток слизи и втянулась глубже в нору. Вязкая слизь попала в клюв птице и закупорила ей ноздри, заставив её трясти головой и чихать. Хватая воздух ртом и выдувая через ноздри слизистые пузыри, птица стала лихорадочно размазывать слизь по поверхности раковины лжерудиста, пытаясь освободиться от неё. Но это не так легко сделать – слизь очень долго растворяется в воде и её не сразу удаётся отмыть. Потерпев неудачу, птица улетает, чтобы поискать более доступную пищу в другом месте.
Во время прилива вершины рифа одна за другой скрываются под водой и морские обитатели вновь возвращаются к привычной жизни. Колония лжерудиста срощенного открывает крышечки на раковинах и выпускает щупальца, предоставляя водорослям-симбионтам возможность свободно фотосинтезировать. «Морская роза» с силой выбрасывает из норы слизистую пробку с помощью струи воды и распускает свои вторичные жабры, вновь превращаясь в подводный цветок. Из нескольких нор по соседству выбрались сородичи этого моллюска, превратив вершину рифа в подобие цветника.
Рыбы возвращаются на риф. Стая полосатолобых аргусов продолжает искать корм, но некоторым рыбам явно требуется не только пища. Во время отлива не всем рыбам удалось пройти процедуру обработки у краба-чистильщика и их по-прежнему беспокоят паразиты. Поэтому, заметив существо округлой формы, окрашенное в чёрный цвет с белой продольной полосой сверху, несколько рыб окружают его и поворачиваются к нему боком, предлагая очистить себя. Но существо явно не торопится оказывать им ожидаемые услуги. Его больше интересует поверхность рифа, над которой оно плавает, время от времени наклоняясь и собирая с рифа мелких животных. Аргусы – глупые рыбы, и вполне естественно, что они не замечают обмана. У этого существа нет ни ног, ни клешней, а то, что похоже цветом и формой на плавательные ноги краба-чистильщика, на самом деле представляет собой грудные плавники. Тело существа покрыто панцирем, но это не ракообразное, а рыба – кузовок-обманщик. Благодаря ловкой имитации краба-чистильщика это существо может позволить себе держаться на рифе смело и открыто, не прячась даже перед крупными хищниками, но никому не собирается оказывать услуги чистильщика. Полосатолобые аргусы безрезультатно пытаются почиститься у него; они плавают вслед за плоской рыбкой и время от времени заплывают вперёд, преграждая дорогу имитатору. Один из аргусов ведёт себя особенно назойливо: он сильно побледнел и буквально пытается подлезть под кузовка-обманщика, наклоняясь набок и подсовывая под него нижнюю часть своего высокого тела. Такая бесцеремонность не нравится кузовку, но это неизбежное следствие его способа маскировки. Несколько раз кузовок пытался отплыть от аргуса, поворачивая в сторону, но рыба не отставала. Наконец, раздражённый кузовок просто вцепился зубными пластинками в его плавник и повис на нём, словно бульдог. Почувствовав боль, аргус резко дёрнулся в сторону, оставив кусок плавника во рту рыбы. Но остальные его сородичи восприняли это как окончание его процедур, и его место занял следующий аргус. Кузовок, изрядно раздражённый назойливостью крупных рыб, больше не стал кусаться: он просто выпустил в воду порцию своего яда и поплыл дальше. Аргусы сразу же почувствовали яд и испуганно бросились в стороны от странного существа. Одной из рыб явно досталась немного большая порция отравы, чем остальным: отплыв в сторону, этот аргус лёг на поверхность рифа и несколько минут усиленно дышал, активно вентилируя жабры. Если бы он задержался в ядовитом облаке немного подольше, возможно, он не смог бы оправиться. Придя в себя, он поплыл догонять сородичей, слегка покачиваясь и неуверенно держа направление. Если бы поблизости оказался кархарозух, эта рыба могла бы стать его жертвой. Но на сей раз рыбе повезло, и она вскоре нагнала стаю и присоединилась к ней, став частью единого «надорганизма».
Кузовок-обманщик мало интересуется судьбой рыб, попавших в облако его яда. Его больше интересует собственная безопасность и сытость. Поэтому он продолжил охоту, уверенный в собственной неприкосновенности. Благодаря небольшому размеру эта рыба может охотиться на мелководье. Здесь опаснее, чем на глубоководных участках рифа: в отлив вполне можно оказаться в литоральной ванне, или же вовсе на берегу, беззащитным перед птицами, ищущими корм на рифе. Но зато во время прилива дно освещается солнцем и это способствует росту водорослей и кишечнополостных, находящихся в симбиозе с одноклеточными водорослями в их тканях. Поэтому на мелководье жизнь развивается очень бурно. На глубине около двух метров среди раковин лжерудистов и колоний полипов есть участки, обильно заросшие зелёными или красными водорослями. Они похожи на плантации рыбы-садовника, но эта рыба не селится так близко к берегу. Кроме того, сами рыбы не скрывали бы своего присутствия, и сомнений в принадлежности этой плантации водорослей ни у кого не возникло бы.
Кузовок-обманщик любит охотиться на таких участках, поросших водорослями. Здесь охотно кормятся креветки и прячутся мальки рыб – хорошая еда для малоподвижной рыбы, способной лишь на короткий бросок за добычей. И рыба держит путь к одному из таких участков. Обогнув раковину лжерудиста, проплыв над щупальцами мягких кораллов и миновав скопление морских звёзд на дне, кузовок-обманщик оказался на месте.
Водоросли колышутся в волнах. Благодаря рифам, действующим как волноломы, прибой вблизи берега не такой сильный и на мелководье поселяется много видов животных. Некоторым из них очень по вкусу водоросли и они охотно кормятся ими. А те из них, что подходят по размеру, легко могут стать жертвой кузовка-обманщика. Он уже подсмотрел себе подходящую добычу – мелкую креветку, которая подползла к краю зарослей и деловито ощипывает водоросли, придерживая их тонкими клешнями. Похоже, что она не замечает опасности, и кузовок решил подплыть поближе, чтобы одним броском настичь её. Скрываясь среди водорослей, рыба движется к добыче, не сводя с неё взгляда. Но кузовок не единственный, кто следит за каждым движением креветки.
Среди шумов океана раздался новый звук – короткий оглушительный щелчок. Креветка сразу задёргалась в судорогах и повалилась набок, беспомощно шевеля ногами. Заметив это, кузовок бросился к ней, надеясь завладеть такой лёгкой добычей, но последовал второй щелчок. Словно что-то с силой ударило кузовка-обманщика в мягкий живот. Рыба дёрнулась от боли и всплыла над водорослями. И тотчас же вокруг защёлкали другие существа, скрывающиеся среди водорослей. Щелчки следовали один за одним, и время от времени кузовок чувствовал удары остронаправленной струёй воды, болезненные и хлёсткие. Превозмогая боль, рыба уплыла с опасного участка. Последнее, что заметил кузовок – мёртвую креветку, из-за которой он приплыл сюда. Её утаскивал в заросли небольшой рак розоватого цвета с мраморным коричневатым узором и с непропорционально крупной правой клешнёй.
Краб-чистильщик, живущий возле глыбы известняка на мелководье – одиночный вид ракообразных. Он живёт сам по себе и не нуждается в обществе сородичей, за исключением кратких периодов спаривания. Такая стратегия проста и достаточно распространена среди ракообразных на рифах. Но бок о бок с одиночками живут и общественные ракообразные особого вида. Эти животные ведут более сложную жизнь с разделением труда между особями, и она вполне оправдывает себя: колонии этого вида довольно многочисленны, а особи-фуражиры встречаются на рифе довольно часто. Этот вид – ульевой рак-щелкун. Он унаследовал общественный образ жизни от некоторых голоценовых видов раков-щелкунов, но довёл его до состояния, сравнимого с особенностями устройства колонии ос или пчёл.
Ухватив убитую креветку ногочелюстями и клешнёй нормального размера, ульевой рак-щелкун выбрался из зарослей водорослей. Это самец – лишь они могут покидать колонию в поисках пищи. Его сородичи ползают где-то в окрестностях колонии, располагающейся в более глубоком месте, в теле крупной губки особого вида. Несколько самцов постоянно занято уходом за этой плантацией водорослей. Вполне возможно, они менее прилежные садоводы, чем рыбы-садовники, поскольку на их плантацию часто заплывают рыбы и креветки. Однако это не беда, а скорее преимущество: охраняющие колонию раки просто убивают их и волокут в общее гнездо. Самцы-фуражиры часто меняются: одни уносят в общее гнездо часть водорослей или убитых разорителей плантации, а другие прибывают на их место. Мёртвая креветка размером лишь немного меньше самца ульевого рака-щелкуна, но он легко несёт её, выставив вперёд и вверх крупную правую клешню. Когда какая-то рыба решила напасть на него, он просто направил клешню в её сторону и щёлкнул. В воде щелчок этого ракообразного действует на рыбу, словно удар кулака: он порождает сильную волну, оглушающую мелких рыб. Одного щелчка оказалось достаточно, чтобы отпугнуть слишком любопытную рыбу, и рак продолжил свой путь.
Он хорошо знает участок рифа, на котором ищет корм. Ему знакомы временные укрытия, которые можно использовать в случае крайней опасности, и тропы, по которым удобнее всего пройти с грузом. И чем ближе к гнезду, тем больше сородичей он встречает. Несколько самцов тащат пучки водорослей – их эти животные тоже едят. Один самец тянет за хвост мёртвую рыбу, найденную на рифе. Его добыча распространяет гниловатый запах, но с точки зрения этих ракообразных она вполне съедобна.
Вскоре самец рака-щелкуна добрался до жилища колонии – огромной жилой губки, наружная поверхность которой имеет приблизительно шарообразную форму, но внешне больше напоминает сыр, источенный отверстиями. Часть отверстий открыта, и возле них хлопочут другие члены колонии – более мелкие самцы и самки. Молодняк этого вида, небольшие полупрозрачные существа, сохраняет осторожность и постоянно держится вблизи входных отверстий. Когда самец рака-щелкуна подполз ближе, несколько молодых особей моментально скрылись во входном отверстии, а вход тут же закрылся изнутри неким подобием двери, поверхность которой образована твёрдым хитином. Самец не растерялся и не стал искать другого входа – всё так обычно и происходит, когда молодые особи чего-то боятся. Самец вытянул вперёд антенны и стал осторожно прикасаться ими к «двери», стараясь сунуть кончик антенны в щель сбоку. В ответ на это «дверь» приоткрылась, и наружу высунулась пара антенн, таких же, как у самца. Он прикоснулся к ним своими антеннами, и в ответ «дверь» отодвинулась вглубь и развернулась в сторону, открывая ему вход.
Прямо возле входа стоит представитель другой касты ульевых раков-щелкунов – взрослая бесплодная самка, выполняющая функции привратника и охранника. Она немного крупнее самца-фуражира, а её правая клешня гипертрофирована. Но, в отличие от клешней самцов, её концевые членики превратились в дисковидную структуру с зубцами по краям, а способность щёлкать у самок-охранников значительно снижена по сравнению с самцами. Зато огромная клешня как раз и служит «дверью» на входе к обиталище колонии – благодаря толстому слою хитина её очень трудно взломать. Тем не менее, в колонии есть две или три самки-привратника, которые лишились своей клешни «на боевом посту» – иногда крупные крабы просто «взламывают» вход в колонию, поддевая и отстригая своими клешнями клешни самок-привратников. У таких самок через две линьки утраченная правая клешня отрастает, но приобретает вид обычной клешни, как левая клешня у других особей. Зато неповреждённая левая клешня у них уже начинает разрастаться в виде «двери», и через одну или две линьки они смогут снова выполнять свою функцию в колонии.
Самец-фуражир развернулся и пополз в колонию брюшком вперёд, волоча за собой убитую креветку. В этот момент самка-привратник прижалась к стенке тоннеля, пропуская его. Когда добыча скрылась в губке, самка проползла немного вперёд и закрыла выход клешнёй.
Колония ульевого рака-щелкуна располагается в теле особого вида губок – жилой губки. Когда-то, несколько лет назад, молодая самка-основательница поселилась в полости жилой губки, уже тогда имеющей диаметр около полуметра. И с тех пор губка стала для той особи единственным домом. Самка выгнала из губки всех прежних постояльцев и выгрызла в теле губки жилую полость диаметром приблизительно в две длины её тела, где и прошла вся её дальнейшая жизнь. Здесь самка линяла и поедала свои старые шкурки, экономно используя запасы минеральных и органических веществ. Пищей для неё служили частицы органики, которые фильтровались телом обжитой ею губки, а также тело самой губки.
Самка пробурила в теле жилой губки несколько тоннелей, в которые едва могла протиснуться сама. Через их в её жилище поступала вода, богатая кислородом, и попадали мелкие животные, искавшие безопасности и находившие смерть в её клешнях. А однажды, когда она достаточно выросла и созрела, через тоннель пробрался зрелый бродячий самец, покинувший свою перенаселённую колонию. Он стал отцом первого выводка, с которого началась история этой колонии.
Первые рабочие особи были универсалами – они умели добывать пищу и защищать колонию, а также ухаживать за самкой. Но они были мелкими и уязвимыми. Много их погибло от голода и хищников, но некоторым удалось выжить и вырасти. Среди этих счастливчиков были два самца-фуражира и одна самка. Оставшись внутри колонии, она лишила себя права на размножение, но стала надёжным охранником колонии. Благодаря работе фуражиров новый выводок получал достаточно корма. Он был более многочисленным, и вскоре в колонии появилось уже несколько самок-охранников. Они проложили в теле губки несколько новых тоннелей и жилых камер. Молодь из последних выводков заселила камеры и стала участвовать в разделении и распределении пищи между членами колонии. Постепенно в колонии сложился порядок, постоянно поддерживаемый деятельностью её членов.
Когда самец-фуражир втащил добычу в одну из камер, одна из молодых неполовозрелых самок тут же схватила её и уволокла в один из боковых тоннелей. Тушка креветки будет разорвана ими и равномерно распределена между остальными особями. В это время к самцу подползла совсем молодая особь и передала ему кусочек мяса, который держала в ногочелюстях. А другая особь подползла сбоку и осторожно просунула тонкую клешню под его головогрудной щит. Кончик клешни осторожно обследовал жабры самца и, задержавшись на секунду, извлёк небольшого паразитического рачка, который только недавно присосался к жабрам и ещё не успел вырасти. У других особей такие рачки вызывали появление на боках вздутий, похожих на пузыри, в которых помещаются их крупные яйцевые мешки. Но здесь паразит был вовремя обезврежен и не причинил раку вреда.
Колония ульевого рака-щелкуна в губке демонстрирует хорошо отлаженный механизм взаимодействия между особями разных полов и возрастов. Самцы приносят пищу, самки охраняют гнездо, молодь чистит взрослых особей, и вся их деятельность направлена на обеспечение благополучия единственной особи, на которой лежит обязанность размножения. Самка-основательница колонии живёт дольше, чем любая другая особь этого вида: её возраст уже около шести лет, и она не выказывает признаков старости. Матрона, мать всей колонии, по-прежнему живёт в глубине губки, в полости, которую однажды обжила. Но теперь она не одинока: вокруг неё ползают молодые особи, ухаживающие за ней.
Молодые раки-щелкуны расправляются с тушкой креветки, которую принёс самец. Панцирь добычи был аккуратно вскрыт и содран, а мягкие покровы между сегментами были разрезаны. Молодые раки-щелкуны расправляются с добычей быстро – они вырывают из панциря креветки крупные куски мышц и внутренностей, и вскоре от неё остаётся лишь вычищенный панцирь. Одна из молодых особей рака-щелкуна вытащила его в боковой тоннель, ведущий наружу. Самка-охранник на несколько секунд открыла вход и панцирь был выброшен из колонии. Маленькая рыба покружилась рядом, попробовала отщипнуть кусочек, но не нашла на нём ничего съедобного. Панцирь, кружась в воде, упал на дно и затерялся среди других остатков пищи колонии. Здесь постоянно ползают мелкие крабы и креветки, недавно миновавшие пелагическую личиночную стадию. Среди мусора они находят крохи пищи и подходящие укрытия, хотя за такое преимущество приходится платить: изредка они становятся жертвами более крупных крабов, наведывающихся сюда, чтобы пополнить запасы кальция из костей и панцирей добычи колонии.
Молодые ульевые раки-щелкуны не могут съесть всю пищу, которую приносят самцы-охотники. Но этого и не нужно: пища предназначена не только им, но и остальным особям колонии. Они растаскивают куски добычи, держа их в ногочелюстях, и предлагают пищу остальным особям колонии. Этим ракообразные отличаются от муравьёв, которые кормят сородичей, отрыгивая проглоченную пищу.
Мать всей колонии ползает по своей камере. Она вынашивает очередную порцию яиц на брюшных ножках, и потому относится к крупным особям колонии с подозрением. Когда самка-охранник случайно спустилась из верхних ярусов колонии, самка-королева сразу почувствовала это. Она развернулась и поползла к ней, вытянув вперёд антенны. Несколько шагов, и её антенны коснулись тела самки-охранника. Та замерла, опустив крупную правую клешню и показывая тем самым подчинение. Самка-королева продолжила наступать на неё, и вытянула вперёд правую клешню. Её способность издавать щелчки значительно ослабла по сравнению с кратким периодом молодости, когда она покинула родительскую колонию и вела самостоятельную жизнь, и, конечно, намного слабее, чем у самцов, занимающихся охотой и охраной водорослевых плантаций. Но её доминирующее положение в колонии базируется не только на грубой силе, но и на действии испускаемых ею феромонов. Самка-охранник чувствует запах главной самки и отступает. Она всем телом ощутила предупредительный щелчок самки-королевы и бросилась в один из выходов, подальше от хозяйки колонии.
Во время конфликта молодые особи скрылись в боковых тоннелях, а несколько полупрозрачных личинок забрались на потолок царского обиталища. Когда конфликт был исчерпан, молодняк снова окружил королеву. Несколько вновь прибывших особей несли кусочки пищи, и они поспешили ко рту своей королевы. Приблизившись к ней, они стали осторожно касаться антеннами ногочелюстей и антенн самки-королевы. Почувствовав эти прикосновения, глава колонии осторожно зашевелила ногочелюстями и вытянула их вперёд. Молодая особь вложила в ногочелюсти кусочек мяса и отступила, а её место тут же заняла вторая особь. Несколько личинок с пищей забрались на головогрудной щит самки-королевы, и по очереди стали предлагать ей принесённое мясо и кусочки водорослей. Самка начала поедать их приношения, и вокруг неё продолжилась прежняя суета.
Под брюшком самки-королевы, на её брюшных ножках созревают гроздья яиц. Зародыши уже почти готовы выклюнуться, и их глаза просвечивают сквозь оболочки яиц. Более крупная особь из числа молодняка подползла к самке сбоку и стала аккуратно перебирать гроздья яиц, выискивая среди них погибшие. Попутно она удаляет прилипший к яйцам мусор и мелких живых существ, являющихся комменсалами этих ракообразных – червей и микроскопических рачков. Обычно животные-комменсалы не вредят ульевым ракам-щелкунам. Они живут в полостях губки и питаются мусором, неизбежно остающимся от трапез раков-щелкунов. Но выращивание потомства – это задача, от исполнения которой зависит будущее благополучие колонии, поэтому чистоте кладки уделяется особое внимание.
Между разными видами обитателей рифа могут складываться тесные взаимоотношения. Пожалуй, одним из самых «дружелюбных» видов здесь оказывается краб-чистильщик. Осев на рифе и пройдя через две линьки, молодой краб-чистильщик начинает свою практику очистки жителей рифа. Первое время он не имеет собственной территории и вынужден искать «клиентов» сам. Один из таких «бродячих подмастерьев» выполз на поверхность губки, заселённой ульевыми раками-щелкунами. Конечно, у него здесь множество конкурентов – молодь ульевого рака-щелкуна занимается ровно тем же самым. Но краб предлагает свои услуги на поверхности губки, куда молодые раки-щелкуны выползают лишь эпизодически.
Молодой краб-чистильщик ещё мало похож на яркого и заметного издалека взрослого представителя своего вида – его тело полупрозрачно, и там, где тело взрослой особи окрашено в кофейно-чёрный цвет, у него есть лишь небольшие чёрные пятна. Но плавательные ноги у молодых крабов уже такие же яркие, как у взрослых особей. Несмотря на пользу услуг, которые он оказывает, у этого краба в молодости очень много врагов. Даже взрослые крабы-чистильщики не упускают возможности съесть своего мелкого сородича: тем самым они ослабляют конкуренцию и обеспечивают себе постоянное наличие «клиентов». Но молодые крабы-чистильщики специализируются на очистке более мелких жителей рифов и не слишком остро конкурируют с взрослыми особями.
Краб-чистильщик плавает вдоль поверхности губки. Несколько входов в колонию оказались плотно запечатанными клешнями самок-охранников, и крабу просто опасно пытаться пролезть внутрь колонии – он вполне может закончить свою жизнь в шипастой клешне охранника. Но случай помог ему найти «клиента».
Самец-фуражир притащил в колонию мёртвую рыбку длиной с него самого. Добравшись до одного из входов, он обменялся «паролями» с охраняющей вход самкой, коснувшись её антенн своими. Могучая клешня отодвинулась в сторону, пропуская его, и рак скрылся в глубине губки. Через некоторое время он вновь появился на поверхности, но уже без ноши. Пока рак не решил, куда ползти, молодой краб-чистильщик подплыл к нему. Он осторожно вытянул вперёд клешни и закружился около самца рака-щелкуна, демонстрируя ему своё присутствие. Рак-щелкун вытянул вперёд гипертрофированную правую клешню, готовый произвести смертоносный щелчок. Но краб не проявляет агрессии, и рак-щелкун не нападает на него. Даже когда клешни краба стали осторожно касаться его клешни, рак не стал отгонять его. Он замер и приподнялся на ногах, позволяя крабу-чистильщику очищать свои жабры. Поведение краба-чистильщика не противоречит инстинктам рака-щелкуна: точно так же ведут себя молодые особи его собственного вида, очищая взрослых особей от паразитов. Лишь ритуал «представления», который есть у краба, отсутствует у его собственного вида.
Краб-чистильщик очень тщательно выполняет свою работу – он аккуратно обследовал жаберную полость самца рака-щелкуна. Затем его клешни осторожно почистили брюшные ножки рака и он начал очищать тело своего «клиента». Тем временем самец рака-щелкуна явно решил отправиться за кормом. Он пополз по поверхности губки, служащей им домом, и переполз с неё на известняковый массив, к которому прикрепилось несколько ветвистых губок розового цвета. Краб-чистильщик, похоже, не спешит расставаться со своим «клиентом» и продолжает очищать рака, ползущего по собственным делам.
Всё, что случилось дальше, произошло буквально в долю секунды. Часть того, что казалось ветвистой губкой, шевельнулось. Огромный рот раскрылся, вытянувшись в трубку, и ток воды всосал обоих ракообразных в пасть хищника. Затем челюсти мгновенно захлопнулись и всё вновь замерло.
Рогатая рифовая собачка в очередной раз добилась успеха благодаря несравненным навыкам маскировки. Её голова, на сей раз окрасившаяся в ярко-розовый цвет, удачно имитирует губки, растущие рядом, а туловище приняло цвет камня, поросшего водорослями и гидроидами, и кажется его продолжением. Только облачко тонкой взвеси свидетельствует о том, что на рифе произошла одна из маленьких трагедий.
Территория рогатой рифовой собачки включает несколько десятков квадратных метров поверхности рифа. Она перекрывает часть кормовых троп ульевых раков-щелкунов, и время от времени самцы-фуражиры становятся добычей этой рыбы. Но сейчас рыба обнаружила своё присутствие в непосредственной близости от колонии и представляет собой явную опасность для раков-щелкунов. На стороне рыбы физическая сила, но раки-щелкуны сильны своим числом. В одиночку любой из них легко может стать жертвой рогатой рифовой собачки, но колония способна дать отпор такому хищнику.
Проглотив добычу, рогатая рифовая собачка решила сменить место засады. Лениво шевельнув широким хвостом, она переплыла немного ближе к губке, обжитой раками-щелкунами. Пока она немного отличается по цвету от поверхности рифа, но это поправимо – в течение нескольких минут она будет неотличима от окружающего ландшафта. Но она не может скрыть один признак своего присутствия – запах. Чувствительные антенны одной из самок-охранников колонии уловили запах врага и она подала сигнал тревоги – громкий щелчок. Из соседних тоннелей отозвались другие самки-охранники. Обмениваясь щелчками, они стали выбираться на поверхность губки. Щелчки сразу стали громче и постепенно начали приобретать определённый ритм. Несколько самцов, бывших в окрестностях колонии, также поспешили к своему дому и присоединились к обороняющимся самкам. Их щелчки вплелись в общий ритм и затаившаяся рыба вскоре ощутила его на себе: самцы начали «стрелять» звуковыми волнами прицельно, посылая импульсы в её тело. Собачка продолжала сохранять неподвижность, надеясь, что раки быстро успокоятся, но этого не произошло. Более того, толпа обороняющихся раков-щелкунов начала двигаться в её сторону, а болезненные удары струями воды стали многочисленнее и сильнее. Коллективная оборона сплотила защитников колонии, и они начали вести себя очень смело. Размахивая зубчатыми клешнями, некоторые самки приблизились к рогатой рифовой собачке на опасное расстояние. Щелчки самцов стали ощущаться намного сильнее и хищная рыба, превосходящая размерами любого из защитников колонии, не выдержала. Потемнев, рогатая рифовая собачка бросилась в сторону от колонии раков-щелкунов и скрылась среди раковин бокаловидных лжерудистов.
Щелчки раков, защищающих своё жилище, постепенно становятся менее дружными. Когда враг скрылся и опасность для колонии миновала, они стали расползаться по своим делам. Самки-охранники заняли свои места у входов в колонию и одна за другой стали закрывать входные отверстия своими крупными клешнями. Самцы-фуражиры расползлись по своим делам – одни заспешили на плантации водорослей, чтобы ловить там мелких животных, а другие стали искать мелких животных, обосновавшихся на поверхности рифа. Пожалуй, только самка-королева, вынашивающая потомство, не поддалась общей тревоге. Она уверена в возможностях своих подданных и единственное, что заботит её – это её собственное потомство, которое должно вскоре вывестись. Колония раков-щелкунов слишком многочисленна, чтобы враг мог истребить её целиком. В любом случае останется хотя бы какое-то количество взрослых особей, которые могут обеспечить потребности самки-королевы, прежде чем её потомство сможет подрасти и участвовать в жизни колонии.
Рогатая рифовая собачка, уплыв от колонии ульевых раков-щелкунов, обосновалась в другом месте, возле одиноко стоящей раковины лжерудиста. Её окружают колонии полипов, яркие актинии и причудливые губки. Здесь отличное место для засады – время от времени над выбранным участком появляются рыбы, а по дну проползают крабы. Хищная рыба опустилась на дно и поползла к крупной губке бурого цвета, ловко перебирая подвижными мускулистыми грудными плавниками. Голая кожа рыбы быстро меняет цвет: тёмная окраска, которую рыба приобрела во время столкновения с колонией раков-щелкунов, постепенно посветлела. На ней проявились серые пятна неправильной формы, а сама кожа приобрела зеленоватую окраску под цвет массива известняка, покрытого микроскопическими водорослями.
Неуклюже переваливаясь с боку на бок, рогатая рифовая собачка доползла до губки и выбрала себе удобную ямку для засады. Теперь ей остаётся только здать, пока ничего не подозревающая добыча окажется в непосредственной близости от неё самой. Находясь в засаде, рогатая рифовая собачка старается сохранять неподвижность. Дышать ей приходится с большим трудом, и тут ей очень помогают кожные клапаны, окаймляющие жаберные отверстия. Пока рыба ожидает добычу, лишь края этих клапанов колышутся, прогоняя воду через полуоткрытые жаберные крышки. И глаза ещё потихоньку поворачиваются, отслеживая изменения, происходящие в окружающей обстановке. Рогатая рифовая собачка – территориальная рыба, не терпящая присутствия сородичей в пределах своих владений. Лишь в брачный сезон пара этих рыб уживается достаточно мирно, переадресуя агрессию на соседей.
Течение донесло до ноздрей затаившейся рыбы запах. Нервные импульсы доставили в крохотный мозг информацию, которую удалось извлечь рецепторам: это не запах сородича, но очень сильно похожий на него. Запахи других видов рыб обычно не вызывают каких-то специфических реакций: это либо пища, либо враг, либо вид, к существованию которого собачка относится совершенно равнодушно. Но этот запах, напоминающий запах сородичей, пробуждает у рыбы чувство необходимости защищать территорию. Охота может подождать – хищнику не нужны конкуренты.
Рогатая рифовая собачка выползла из облюбованной ямки и начала беспорядочно ползать по поверхности рифа, пытаясь определить, откуда исходит запах. После нескольких минут хаотичных перемещений рыбе удалось определить, в каком направлении запах усиливается, и она поползла в ту сторону, отталкиваясь плавниками от дна и помогая себе хвостом.
Особенно отчётливым запах стал вблизи колонии губок, выглядящих как кустарники с расплющенными ветвями или скопление лосиных рогов. Рогатая рифовая собачка подползла ближе и остановилась. Она ничего не видит среди скопления ветвей губок, но отчётливо ощущает запах таинственного чужака. Он искусно прячется, и, чтобы его выгнать, остаётся единственный способ – наступление. Рогатая рифовая собачка приобрела фиолетово-красную окраску и поползла в направлении источника запаха. Она стала расталкивать ветви губок толстым телом и краем глаза уловила подозрительное движение где-то совсем рядом, сбоку. Она бросилась в эту сторону и на секунду ощутила прикосновение чего-то, отличающегося от шероховатой пористой поверхности губок. Вместо них её тела коснулось что-то мягкое и гладкое, напоминающее её собственную кожу. Она шагнула на плавниках ещё несколько раз, и увидела совершенно отчётливо, как от зарослей губок отделилось какое-то довольно крупное существо, покрытое спереди лопастными выростами, напоминающими концы ветвей губки. Существо бросилось куда-то в сторону от губок, на секунду появившись в поле зрения рогатой морской собачки, а затем снова пропало. Точнее, почти пропало: сдвинувшись с места, рогатая рифовая собачка заметила, что кто-то сидит среди гидроидов и водорослей, но через секунду существо снова таинственным образом исчезло практически на ровном месте. Тем не менее, его запах остался, и рогатая рифовая собачка продолжила поиски. Постепенно ей удалось выгнать существо на открытое место, где ему было крайне сложно спрятаться.
Таинственный гость напоминает обликом рогатую рифовую собачку: у него такой же рот, скошенный вверх, крупная голова, высокое тело и короткий хвост. Оно передвигается по дну, «шагая» на грудных плавниках, и плавает весьма неохотно. Но форма его тела всё равно очень странная: тело этой рыбы сжато с боков настолько сильно, что эту рыбу трудно увидеть, когда она поворачивается к агрессору головой. Именно этим и объясняется способность этого существа к «исчезновениям»: она просто остаётся на месте и поворачивается головой к врагу или добыче. И среди губок, водорослей и полипов увидеть эту рыбу очень непросто.
Голову рыбы венчает гребень фестончатых выростов, из-за чего рыба называется фестончатая рифовая собачка. Она гораздо мельче своей рогатой родственницы и предпочитает питаться мелкими существами. Выросты на её голове относительно крупные, и могут имитировать как ветви губки, так и части слоевища водорослей, в зависимости от цвета, который принимает эта рыба. В искусстве менять цвет фестончатая рифовая собачка не уступает своей крупной родственнице. Но, когда дело касается применения грубой силы, она находится в явном проигрыше. Более крупная рогатая рифовая собачка начала теснить её, угрожающе раскрывая рот. Чтобы усилить впечатление на нарушителя границ, она приобрела светло-серый, почти белый цвет, на фоне которого выделяются чёрные пятна вокруг глаз. Выросты на голове также почернели, и по спине тянется чёрная полоса – такая окраска помогает подчеркнуть собственные размеры во время конфликта.
Фестончатая рифовая собачка не собирается драться за территорию – противник превосходит её по размеру и весу. Она просто поплыла в сторону куртины водоросли каулерпы, которая разрослась на глыбе известняка. Полупрозрачные языковидные слоевища этой водоросли – прекрасное место для засады. К тому же они явно находятся за пределами территории рогатой рифовой собачки: эта рыба прекратила преследование почти сразу же, как только фестончатая рифовая собачка обратилась в бегство.
Добравшись до зарослей каулерпы, фестончатая рифовая собачка опустилась на камень и устроила засаду. Благодаря меньшим размерам она легко может принять любое положение, подстерегая добычу. Она прицепилась к камню хвостом вниз, и причудливый контур её головы стал буквально продолжением зарослей. Тело рыбы постепенно приобрело окраску, соответствующую окраске камня – бурую с отдельными вкраплениями белого и зелёного цвета. А выросты на голове стали ярко-зелёными, как слоевища водорослей. Через несколько минут все обитатели рифа и вовсе забыли, что сюда приплыл хищник. И вряд ли кого-то из них испугал короткий чмокающий звук, когда замаскировавшаяся рыба всосала в рот мелкую креветку, оказавшуюся рядом.
Большинство обитателей рифа – мелкие существа. Они занимают разнообразные укрытия на рифе, живут своей суетливой жизнью, кормятся, размножаются и умирают. Но рядом с множеством карликов на рифах встречаются и настоящие великаны. Они редки, но постоянно обитают на рифе.
Большая продолговатая тень скользит по поверхности рифа, а в толще воды величественно движется огромное существо длиной около полутора метров, и солнечные лучи играют на его спине. Возможно, в длину оно меньше, чем некоторые обитатели рифов в эпоху человека, но его пропорции очень необычны: тело существа внешне напоминает бочку. Это рыба-чемодан, один из крупных, но достаточно мирных обитателей рифа. Тело рыбы-чемодана заковано в броню из плотной толстой кожи, которую не прокусит акула или кархарозух сравнимых с рыбой-чемоданом размеров. Она движется в толще воды благодаря взмахам спинного и анального плавников, а хвост у взрослых рыб этого вида превратился в простую кожистую оторочку по заднему краю тела. Тело рыбы негибкое: если нужно развернуться, она поворачивается всем телом. У неё подвижны лишь плавники, глаза и челюсти, движущиеся в прорезях панциря.
Не имея врагов во взрослом состоянии, эта рыба может позволить себе быть медлительной. Она питается различными сидячими и малоподвижными животными, поэтому ей нет нужды быть скороходом. Рыба-чемодан плывёт не одна: целое облако мальков разных видов рыб ищет защиты у её боков. Пока они не подросли достаточно, даже мелкие хищники рифов представляют для них смертельную угрозу. В пёстрой стае мальков есть, в том числе, молодь полосатолобого аргуса и рыбы-садовника. Будущие антагонисты, как ни странно, растут рядом и вместе прячутся за телом рыбы-чемодана от проплывающих рядом крупных рыб.
Плывущая над рифом рыба-чемодан не замечает хорошо замаскировавшуюся рогатую рифовую собачку. Хищник сидит прямо на поверхности рифа, среди развевающихся на течении щупальцев актиний и слоевищ водорослей. Он не опасен для рыбы-чемодана, а она вряд ли смогла отличить рогатую рифовую собачку от камня, обросшего водорослями. Сопровождающая рыбу-чемодан свита мальков чувствует себя в безопасности рядом с гигантом, но один из мальков вскоре убедился, что чувство безопасности – лишь иллюзия: широкий рот в долю секунды раскрылся, засосал его и вновь захлопнулся. Лишь несколько кружащихся в воде соринок показывают, что здесь кто-то шевельнулся. По иронии судьбы, жертвой хищника оказался один из мальков рыбы-чемодана, лишь недавно обосновавшийся на рифе. Он родился в десятках километров от этого рифа, у берегов соседнего острова. Несколько недель он провёл в планктоне, постепенно претерпевая метаморфоз, но ему не суждено было дожить хотя бы до конца второго месяца жизни. Это обычная судьба молоди рыб-чемоданов: из многих тысяч мальков, покинувших риф, до годовалого возраста доживают десятки, а до пятилетнего – считанные единицы.
Рыба-чемодан проплывает над колонией ульевого рака-щелкуна. Она ощущает запах привычной добычи – эти рыбы часто поедают крупных крабов и раков. Поэтому она задерживается, чтобы обследовать это место получше. Обычно рыба ищет нору или другое укрытие, а затем просто разламывает его мощными челюстями и извлекает из обломков добычу. Но здесь она не видит ничего похожего – лишь губку, на поверхности которой открывается множество отверстий. Рыба-чемодан проплыла совсем низко над губкой, заселённой ульевыми раками-щелкунами, и в этот момент под ней раздалось несколько предупреждающих щелчков. Мальки, окружающие рыбу-чемодан, целой стаей бросились в сторону: им неприятны резкие звуки. Но гигантская рыба, похоже, не воспринимает эти звуки как что-то серьёзное. Она продолжает плавать над губкой, пытаясь обнаружить источник запаха. Лишь её глаза поворачиваются в орбитах, и мощные зубные пластинки во рту смыкаются и размыкаются.
Тревога в жилище ульевых раков-щелкунов нарастает. Самки-охранники появляются из входов и начинают размахивать крупной клешнёй. Это пугает мальков, окружающих рыбу-чемодан, и они отплывают подальше от губки, охраняемой раками-щелкунами. А когда рыба-чемодан проплыла, едва не касаясь брюхом губки, раки-щелкуны пошли в атаку. Одна из самок-охранников зацепилась клешнёй за грудной плавник рыбы-чемодана. Крупная рыба даже не заметила этого – она всецело полагается на свою броню и не обращает внимания на таких мелких существ. Но у неё есть уязвимые места, и отважная самка-охранник нашла одно из них. Цепляясь за плавник, она добралась до жаберного отверстия рыбы-чемодана и пролезла в него. Здесь она совершенно недоступна для рыбы-чемодана и может делать всё, что сочтёт нужным для того, чтобы отогнать гигантскую рыбу от колонии. Самка рака-щелкуна вцепилась в нежные жаберные лепестки рыбы-чемодана и начала рвать их ногочелюстями. Огромная рыба сразу почувствовала боль, а из жаберного отверстия потянулось розоватое облачко крови. Такая тактика оказала немедленный эффект – рыба-чемодан забеспокоилась и отчаянно замахала плавниками, стараясь покинуть место, где на неё так неожиданно напали. А стайка мальков устремилась следом за своим «господином». Самка рака-щелкуна явно не спешит покинуть жабы рыбы-чемодана и огромная рыба вынуждена прочищать свои жабры. Набрав полный рот воды, она «чихает», резко сжимая челюсти и промывая жабры сильной струёй воды. Несколько «чихов» возымели действие: рак-щелкун пулей вылетел из жаберного отверстия и упал на поверхность рифа. Цель достигнута: рыба больше не угрожает колонии, и потому можно смело возвращаться домой. Самка рака-щелкуна чувствует себя очень неуютно вне колонии: хитиновый покров на её теле сравнительно тонкий, и лишь правая клешня, которая служит дверью для входа в жилище, покрыта достаточно прочным хитином. Поэтому самка-охранник торопится скрыться в общем доме. Она взмахивает антеннами, стараясь уловить запах, исходящий от колонии. Определив верное направление, она поползла к жилищу. Последнее, что она увидела – огромный силуэт рыбы-чемодана, плывущей над рифом, словно дирижабль в небе.
Рыба-чемодан питается не только ракообразными. Мощные челюсти легко позволяют ей разгрызать панцири морских ежей и крушить массив рифа, добираясь до бурящих известняк животных, скрывающихся в своих норах. Ощущая приближение рыбы-чемодана, «пальмовые черви» и «морские розы» скрываются в норах, а осьминог-полип прячется в своём укрытии, свернув щупальца и сжав тело, насколько это возможно. Пока рыба-чемодан плавает над рифом, сидячие и малоподвижные животные не могут чувствовать себя в безопасности.
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь волны, играют на спине рыбы-чемодана, освещая пятнистый рисунок на серо-голубом фоне её спины. Рыба направляется к скоплению раковин бокаловидных лжерудистов, среди которых живут пара рыб-садовников и осьминог-полип. Рыбы-садовники заняты восстановлением своей водорослевой плантации, и потому особенно настороженно относятся к чужакам. Крупная рыба-чемодан приближается к ним, но её не интересуют рыбы-садовники и их плантация. Она проявляет гораздо больший интерес к огромным раковинам бокаловидных лжерудистов. Эти моллюски – лакомый корм и относительно доступная добыча для рыбы-чемодана. Крупные взрослые моллюски защищены от рыбы-чемодана многослойной раковиной, дополнительно инкрустированной в нижней части слоем извести, отложившимся за счёт деятельности водорослей. Многие из них несут на своих раковинах следы прежних нападений рыб-чемоданов. У одной из особей край раковины с одной стороны явно был обкушен и слои нарастания постепенно компенсировали ущерб, возвращая раковине изначальную форму. Другие моллюски носят на боках раковин заросшие отверстия, где голодная рыба выкусила из раковины кусок, пытаясь взломать её. Но эти моллюски уже достаточно крупные, чтобы противостоять нападениям этой рыбы. А множество молодых лжерудистов, растущих вокруг взрослых особей, находится в большой опасности. Немногие из них достигнут предельного возраста, и главную роль в прореживании их популяции играет именно рыба-чемодан.
Почувствовав приближение врага, моллюски отреагировали единственным доступным способом. Втянув щупальца с колониями водорослей, они плотно закрыли крышечки. Рыбы-садовники, поглощённые заботами о восстановлении водорослевой плантации, заметили это, но не покинули своих владений. Они стали наблюдать за огромной рыбой, медленно плавающей рядом с обжитой ими раковиной лжерудиста. Когда несколько мальков из «свиты» великана подплыли к разорённой водорослевой плантации, обе рыбы-садовника свирепо набросились на них и отогнали прочь. А когда рыба-чемодан проплыла слишком близко, рассерженные рыбы-садовники набросились на неё, и их не остановила даже разница в размере и весе. Они нанесли рыбе несколько ударов в глаза, и это заставило чудовище отступить от их жилища. Возможно, это спасло многих других существ, для которых раковины лжерудистов являются домом или частью окружающего мира.
Рыба-чемодан отплыла от территории рыб-садовников. Она проплыла над участком рифа, источенным норами, в которых прячутся «пальмовые черви», и направилась к небольшой раковине лжерудиста, выросшей в одиночестве. Этому моллюску около десяти лет, и его раковина достигла высоты четверти метра. Огромная рыба доплыла до него, раскрыла рот и вцепилась в край раковины. Раздался громкий хруст, а моллюск в отчаянной попытке защититься сжался едва ли не на дне собственной раковины. Но рыбу это не остановило. Раз за разом она откусывала края раковины и выплёвывала их, пока не добралась до мягких тканей моллюска. Острые края зубных пластинок врезались в плоть моллюска, словно ножи, не давая ему ни малейшего шанса на выживание. Рыба откусывала плоть моллюска кусок за куском, и через её жаберные отверстия в воду попало целое облако измельчённых тканей моллюска. Мальки, сопровождающие рыбу, подплыли ближе к голове рыбы-чемодана и стали ловить кусочки разорванной плоти жертвы рыбы.
Запах пожираемого моллюска привлёк ещё одного хищника – молодого кархарозуха, временно поселившегося на рифе. Когда-нибудь он вырастет и покинет риф, чтобы жить на океанском просторе, но сейчас он ещё мал и уязвим, чтобы сделать это. Значительная часть молодых кархарозухов становится жертвами взрослых рептилий, и единственное спасение для них – жить там, куда не заплывёт взрослый гигант.
Кархарозух плавает рядом с рыбой-чемоданом, пытаясь схватить кусочек мяса моллюска. Сам он никогда не сможет добыть такой деликатес, но зато он умеет пользоваться плодами чужого труда, пугая хищников меньшего размера и отбирая их добычу. Чаще всего ему удавалось это сделать – он превосходит размерами большинство обитателей рифа, и схваченная добыча доставалась ему, если хищнику не удавалось вовремя проглотить её. Сейчас, однако, ситуация несколько иная: рыба-чемодан спокойно кормится, не обращая на него внимания. Мальки стараются держаться под прикрытием её тела; когда кархарозух пытается протиснуться с другого бока, они дружно переплывают на безопасную сторону, чтобы между ними и этой рептилией всегда было массивное тело рыбы-чемодана. А огромная рыба продолжает крушить раковину моллюска, нанося укус за укусом. Прочная раковина хрустит в челюстях рыбы, словно яичная скорлупа, и куски плоти моллюска исчезают в её глотке. Поняв, что ему может не достаться ничего, кархарозух решил применить другой испытанный приём – укусить противника. Он ещё молод и неопытен, и не понимает, что рыба прекрасно защищена от такого рода нападений. Раньше он не нападал на таких рыб, потому что был слишком маленьким. Но теперь он подрос и обрёл уверенность в собственных силах. Но он ещё не понимает, что не всё в этой жизни можно взять исключительно силой.
Разинув пасть, кархарозух бросился на рыбу-чемодан. Его нижняя челюсть скользнула по боку рыбы, оставив на нём несколько параллельных шрамов. А один из зубов верхней челюсти проткнул шкуру рыбы и глубоко вонзился в неё.
Рыба-чемодан почувствовала удар и боль от укуса. Она дёрнулась в сторону, и в этот момент стало ясно, что она не сможет так просто избавиться от агрессора. Один из зубов верхней челюсти кархарозуха крепко застрял в шкуре рыбы, и выдернуть его будет непросто. Дёргаясь всем телом, кархарозух попробовал извлечь зуб из шкуры рыбы-чемодана. Ещё раз щёлкнула его челюсть, полоснув по телу рыбы. Ощутив боль, рыба-чемодан резко развернулась на месте. Раздался слабый хруст и она почувствовала, что снова может двигаться свободно, как прежде. А в воде появился запах крови кархарозуха: он сломал зуб, который так и остался торчать в шкуре рыбы. Постепенно этот зуб обрастёт тканями рыбы и перестанет беспокоить её: это взрослая рыба-чемодан, и в её шкуре уже сидит несколько зубов, оставленных такими же неудачливыми хищниками. Кархарозух быстро уплыл и мальки из «свиты» продолжили безбоязненно кормиться остатками моллюска, разгрызенного великаном. Рыба-чемодан подобрала последние кусочки мяса лжерудиста и поплыла дальше. И никто не заметил ещё существо, пострадавшее во время этого происшествия. Примерно в метре от места трагедии забился в щель крохотный полупрозрачный рак-сверчок. Он лишь недавно обрёл новый дом, заселив моллюска, ныне съеденного рыбой-чемоданом, и теперь ему предстоит нелёгкая задача – он должен будет найти себе другую раковину, если, конечно, он сумеет пережить хотя бы одну ночь на рифе.
На следующее утро рыба-чемодан продолжает плавать по рифу. Это самец, и он ищет не только корм. Скоро наступит время больших приливов, и он должен быть готов к этому. Раны, нанесённые зубами кархарозуха, перестали болеть, и на первый план вышла другая забота – размножение. В отличие от рыбы-луны эпохи голоцена, неоценовая рыба-чемодан сохранила привязанность к прибрежным водам и мечет икру в гнездо на рифе. У этого вида построить гнездо – исключительная забота самца.
Самец рыбы-чемодана выбрал хорошее место для гнезда – на подходящей глубине среди губок и мягких кораллов он нашёл ложбину в известняковом массиве рифа. Он от природы снабжён превосходным инструментом для постройки гнезда – своими собственными челюстями. Не теряя времени, самец рыбы-чемодана принялся за работу: он срезал и разжевал несколько актиний и мягких кораллов, оказавшихся поблизости от облюбованного места. Окружающие его мальки восприняли это с большим удовольствием, поглощая кусочки разжёванных кишечнополостных. Затем самец выбросил с участка нескольких крупных улиток и начал буквально полировать поверхность рифа челюстями, соскребая полосами верхний слой известняка, обросший полипами и водорослями. В это время мальки целой стаей плавают вокруг него, подбирая мелких животных, спасающихся от его разрушительной деятельности.
Когда участок был очищен, самец вгрызся в углубление на поверхности рифа, расширяя его и выламывая куски известняка. Эта работа заняла у него около полудня. Когда гнездо достигло нужного размера, самец рыбы-чемодана стал выглаживать его стенки, обскребая их челюстями. Мальки разных рыб по-прежнему кружатся рядом с ним целой стаей, подбирая все мало-мальски съедобные частицы. Пока они не мешают самцу рыбы-чемодана, и он не обращает на них внимания, ожидая появления другого существа, более важного для него.
Этот момент вскоре настал – вдали показалась самка. Она слышала звуки, которые издавал самец во время работы, и держалась на некотором расстоянии от него, не рискуя приближаться. Во время работы самец агрессивен – если рядом с ним оказывается сородич, он воспринимает его как конкурента независимо от пола. Не готовый к приёму самки самец может наброситься даже на неё, если она появится слишком рано, и сильно искусать её. Но теперь работа окончена и самец становится более благосклонным к самкам.
Самка подплывает осторожно, и её окраска бледнеет в знак подчинения. Самец, напротив, окрашивается очень контрастно: на его боках появляется множество пятен. Он начинает ухаживать за самкой, но его ухаживание выглядит очень грубым: самец несколько раз несильно кусает самку за бока. Его челюстные пластинки не прокусывают кожу самки до крови, но оставляют на ней характерные кольцевидные рубцы. Самка не уплывает, несмотря на такой способ ухаживания: это нормально для рыб-чемоданов, закованных в толстую броню собственной кожи. Она начинает плавать рядом с самцом, взмахивая плавниками почти синхронно с ним.
К ночи возбуждение рыб достигает предела. Они поднимаются к поверхности и плавают, выставив из воды спины. При этом их спинные плавники громко плещут по воде, и этот звук служит сигналом для других рыб-чемоданов о том, что территория занята. Мальки, сопровождавшие самца, в страхе держатся подальше от разыгравшейся пары великанов, казавшихся такими неповоротливыми ещё несколько часов назад.
Ближе к рассвету рыбы опускаются к гнезду. Сильными движениями анальных плавников пара разметает мусор, скопившийся в гнезде, и выгоняет случайно оказавшихся на его дне мелких животных. Очистив гнездо, рыбы-чемоданы нерестятся. Самка извергает множество мелкой икры, а самец поливает её молоками. В воде оболочки икринок набухают и икра начинает увеличиваться в объёме, заполняя собой всё гнездо. Кладка ещё не самая большая: в ней насчитывается около трёхсот тысяч мелких икринок; у крупных самок плодовитость переваливает за полмиллиона икринок. Но через пару часов икра уже лежит в гнезде «горкой», расползаясь за его края, словно каша из волшебного горшочка. До рассвета обе рыбы «стоят» над гнездом, обмахивая икру плавниками.
Когда солнце показалось над горизонтом, самец стал менять окраску. Он стал более контрастным, как в первые часы ухаживания, и на его теле проявилось множество чётко выделяющихся пятен неправильной формы. Он начал осторожно теснить самку с гнезда, но та промедлила. И тогда бывший пылкий любовник превратился в разъярённого монстра: он вцепился в бок самки и нанёс ей глубокий кровоточащий укус. Этот знак вполне очевиден, и самка, истекая кровью, бросилась прочь и скрылась среди раковин лжерудистов. Её роль в размножении на этом завершена, и её присутствие будет лишь помехой для самца, исполняющего свои родительские обязанности.
Нерест рыб-чемоданов подгадан к важному событию в жизни рифа, которое случится через несколько ночей – к высокому сизигийному приливу. Икра рыб-чемоданов развивается довольно быстро, и уже через два дня из неё выведутся мальки. Всё это время самец трогательно заботится о потомстве. Он обмахивает икру плавниками и неуклюже пытается затолкать её обратно в гнездо, если комья икры вываливаются наружу из-за течения или неосторожного движения самого самца. У мелкой икры множество врагов – креветки, улитки и мелкие рыбы особенно склонны к разорению чужих кладок. Поэтому огромный неуклюжий самец вынужден охранять от них потомство, несмотря на разницу в размерах. Если нужно расправиться с креветкой или крабом, он просто всасывает их, резко увеличивая объём ротовой полости, тут же разжёвывает и глотает. Мелкие рыбы – более серьёзные враги: они значительно проворнее и защитить кладку от них намного сложнее. Самцу рыбы-чемодана теперь приходится отгонять даже мальков, на которых раньше он просто не обращал внимания. Они по-прежнему вьются вокруг него, словно рой мух, и из-за их усилий в кладке пропало несколько сотен икринок. Но это небольшие потери по сравнению с общим количеством икры в кладке. Самцу заведомо не удастся защитить всю кладку.
В заботах о потомстве проходит три дня. На второй день из икры вывелись крохотные личинки, которые лежат на дне гнезда сплошной шевелящейся массой. Заботы самца рыбы-чемодана лишь увеличились, но зато теперь они подходят к концу. Весь день огромная рыба вынуждена осторожно загонять потомство в гнездо, выпуская на молодь струю воды изо рта. В это время потомство рыбы-чемодана расходует остатки запасных питательных веществ из желточного мешка и претерпевает первую ступень метаморфоза. У будущих рыб только начали отрастать плавники и они пока даже не пробовали плавать. Но скоро наступит очень ответственный момент в жизни обитателей рифа, и молодь рыбы-чемодана должна будет встретить его в полной готовности.
Второй день жизни молоди рыбы-чемодана подошёл к концу. За этот день ещё несколько сотен личинок погибло, так и не успев покинуть родное гнездо. Самец по-прежнему постоянно дежурит на гнезде, отгоняя от него других рыб, но он не в состоянии спасти всё потомство от случайной гибели. Даже движения его плавников выбрасывают из гнезда десятки личинок, которых тут же пожирают прячущиеся по соседству с гнездом мелкие хищники из числа беспозвоночных. Такова судьба большинства молодых рыб-чемоданов: лишь единицы смогут дожить до взрослого состояния.
Короткие тропические сумерки быстро сменились ночной темнотой, и на небе зажглись тысячи звёзд. В темноте жизнь на рифе не прекращается: одни обитатели прячутся, а другие выходят из укрытий. Раскрываются щупальца многочисленных полипов и актиний, выползают черви и крабы, распускают щупальца осьминоги. Осьминог-полип не упускает возможности поохотиться: темнота помогает его щупальцам подкрадываться к добыче и ночью его ждёт сытный ужин. Иногда охотнику-домоседу удаётся добывать даже сонных рыб, устроившихся на ночлег слишком близко от его логова: моллюск прекрасно запомнил все особенности окружающей местности и знает, что в одном месте на расстоянии вытянутого щупальца в массиве рифа есть трещина. Там иногда укрываются на ночь мелкие рыбы или крабы, и одно из щупальцев осьминога каждую ночь проверяет, не воспользовался ли кто-то этим укрытием.
Другие головоногие моллюски приходят из открытого океана: на рифе часто появляются стаи мелких кальмаров. Они ищут рачков, плавающих над рифом, а сами становятся добычей местных хищников. Стаи полосатолобых аргусов ночью предпочитают уходить в места, где меньше вероятность появления крупных хищников. Обычно они ночуют среди раковин бокаловидных лжерудистов. Спящие рыбы становятся бледнее, а характерные полосы в передней части тела почти исчезают.
Такова обычная картина ночной жизни на рифе, но так бывает не каждую ночь. Жизнь обитателей рифа подчинена действию лунных ритмов, и сейчас наступает особая ночь: Солнце, Земля и Луна встают на одной линии и приходит время высокого сизигийного прилива. Полная луна сияет в небе, скупо освещая подводный мир, а по океану движется высокая приливная волна. Живые существа чувствуют это, и многие из них в эту ночь не спят.
Лжерудисты, обычно плотно закрывающие раковину крышечкой на ночь, сейчас сохраняют активность. Крышечки на раковинах приоткрыты и моллюски активно шевелят мантийными щупальцами; они готовятся дать жизнь потомству. С усилием прокачивая воду через раковину, моллюски выбрасывают наружу миллионы микроскопических яиц и семенную жидкость. Оплодотворение происходит в воде и дальнейшая судьба потомства уже безразлична гигантским моллюскам. Тысячи их яиц гибнут буквально в нескольких метрах от раковин родителей: креветки и веслоногие рачки собираются на пиршество целыми стаями. Они, в свою очередь, привлекают кальмаров и мелких рыб, которые становятся добычей более крупных хищников. Время от времени в лунном свете мелькают длиннотелые рыбы с высокими лбами, увенчанными султанами длинных плавниковых лучей. Это горбыли-корифены подошли близко к берегу, рассчитывая взять свою долю на этом празднике жизни. Зубастые пасти рвут на куски мелких обитателей рифа, но стаи их жертв настолько велики, что пищей хищников становится лишь малая часть обитателей рифа.
Сейчас, похоже, мало кто обращает внимание на этих хищников: даже мелкие рыбы не прячутся, занятые нерестом. Пара рыб-садовников по-прежнему не покидает свою территорию, но сейчас они полностью поглощены процессом продолжения рода. Рыбы всплывают к поверхности и вымётывают икру целым облаком, держась головами против течения. Икру тут же уносит волнами и дальнейшая судьба молоди уже не интересует этих рыб.
Самец рыбы-чемодана чувствует, что его родительские заботы подходят к концу. Его потомство уже вечером едва можно было удержать в гнезде. Самец не успевал собирать мальков в одну стаю в середине гнезда, а к ночи уже полностью утратил контроль над мальками. Часть мальков успела покинуть гнездо до темноты, но их почти всех переловили рыбы, обитавшие по соседству. Ночью, почувствовав наступление прилива, самец сам покинул гнездо. Величественно взмахивая плавниками, он скрылся в темноте, предоставив потомству возможность самостоятельно бороться за существование. Молодь рыбы-чемодана, лишившись отца, начала покидать гнездо. Крохотные прозрачные мальки смешались с миллионными стаями личинок других обитателей рифов и вместе с облаками развивающейся икры отправились в своё первое путешествие в большой мир, уносимые отливом. Очень много икры, личинок и мальков погибнет уже в первые дни жизни в океане – это необходимые жертвы, чтобы оставшиеся могли жить. Океан неласков к своим детям, но это часть естественных процессов, происходящих в природе. Погибшие мальки и личинки ценой своей жизни дадут возможность жить другим существам, а те, кто выжил и сумел вырасти, дадут жизнь новому поколению обитателей рифов.

Жилая губка (Labyrinthospongia communalis)
Отряд: Диктиоцератиды (Dyctioceratida)
Семейство: Костероговые губки (Sclerospongiidae)
Место обитания: Тихий океан, прибрежные рифы.
Одним из способов выживания в условиях острой конкуренции на рифе является установление симбиотических отношений с живыми организмами других групп, и получение обоюдной пользы обоими членами этого союза. Губки, примитивные сидячие животные, часто вступают в симбиотическими отношениями с другими обитателями рифов. Один специализированный вид губок, произрастающий на рифах в тропиках Тихого океана, заключил негласный союз с различными мелкими обитателями рифов, преимущественно с членистоногими. Наиболее типичный симбионт данного вида, заселяющий полости её тела – ульевой рак-щелкун, вид колониальных десятиногих раков.
Предки этого вида из числа роговых губок приобрели способность к образованию дополнительных кальциевых скелетных элементов; это явление возникало неоднократно и независимо в процессе эволюции различных групп губок. Таким образом, гибкий роговой матрикс дополнительно армируется достаточно прочными кальциевыми вставками. Концентрация кальциевых склеритов в разных частях тела губки различна, достигая максимальной плотности (около 70%) во внешней части тела губки. По мере роста тела животного на поверхности тела появляются новые скелетные элементы, а во внутренней части покровов губки происходит разрушение склеритов и отчасти нитей спонгина. Это связано с особенностями структуры тела животного. Очертания тела жилой губки близки к шарообразным, с некоторой неправильностью поверхности, образующей бугры, впадины и гребни, соответствующие особенностям подповерхностных структур. Диаметр этой губки может достигать 50 – 80 см, у старых экземпляров иногда до 1 метра. Старые губки в процессе роста приобретают неправильную форму.
Внутренняя структура этой губки неоднородна и представляет собой некое подобие лабиринта – в процессе роста губка образует своеобразный каркас из более плотных участков среди рыхлой массы полостей. Тело жилой губки имеет максимальную прочность по линиям и плоскостям жёсткости, где концентрируется значительное количество спонгиновых нитей и известковых образований, и достаточно лёгкую и гибкую структуру в не несущих нагрузки областях. В теле губки независимо от наличия симбионтов естественным путём закладываются полости, которые при наличии симбионтов становятся гнездовыми камерами, пищевыми складами, убежищами для линьки и укрытиями. На поверхности жилой губки естественным путём образуется немного отверстий, но ракообразные-симбионты, как правило, прогрызают в теле губки дополнительные тоннели и входы.
Поверхность жилой губки варьирует в цвете от серовато-жёлтой до рыжевато-красной. Часто на поверхности этой губки поселяются водоросли и сидячие животные, которые скрывают истинный цвет губки. Но губка, заселённая ракообразными, очищается ими и потому её естественный цвет проявляется более отчётливо.
Жилая губка легко образует геммулы, быстро превращающиеся в новые особи. Этот способ размножения особенно выгоден для губки, поскольку ракообразные-симбионты разносят на своём теле геммулы, прицепившиеся к волоскам или брюшным ножкам, и сбрасывают их на рифе во время туалета. Особенно активно образуют геммулы старые особи, в возрасте около 20 лет. Это предпоследняя стадия жизни жилой губки, после которой тело губки быстро деградирует и отмирает, заставляя симбионтов искать новые места жительства.

Идею о существовании этого вида животных высказал Торон, участник форума.

Бокаловидный лжерудист (Rudistoconcha ostreoides)
Отряд: Рудистоконхи (Rudistoconchomorpha)
Семейство: Лжерудистовые (Pseudorudistidae)
Места обитания: рифы тропической и субтропической зон Тихого океана.

Рисунок Саурон с FurNation

После вымирания кораллов, строящих рифы, их место в экосистеме океана заняли другие животные. В тропических, и даже в умеренных водах неоценовых морей и океанов появились рифы, богатые жизнью. Но они построены не кишечнополостными. В тропических морях сохранились отдельные реликтовые виды мягких кораллов, но на рифах неоцена они играют второстепенную роль. Пожалуй, самые главные строители рифов неоцена – двустворчатые моллюски. Вступив в симбиоз с представителями водорослей, они превратились в удивительных сидячих животных, чья роль на рифах неоцена сравнима лишь с ролью кораллов в более ранние геологические эпохи.
Рифы неоцена составлены этими моллюсками, облачёнными в бокаловидную раковину. В верхней части такая раковина закрыта плоской крышечкой. На поверхности раковины видны следы годичного нарастания в виде рельефных кольцевидных поясков. Судя по ним, самые высокие, метровые раковины достигают едва ли не столетнего возраста. Но чаще всего такие большие и старые раковины почти полностью обрастают разнообразными морскими обитателями – губками, червями и известковыми водорослями. Только самый верхний, недавно наросший край раковины остаётся относительно чистым. Его натуральный цвет – чёрный, но многочисленные водоросли и сидячие животные быстро скрывают его.
Когда моллюск ничем не встревожен, крышечка приоткрывается, и из неё высовываются две трубки сифонов и целый веер плоских розоватых щупальцев. Они расправляются под солнечными лучами, словно листья растения. В щель между крышечкой и раковиной заметно бледно-розовое тело животного. Время от времени, когда мелкие животные прикасаются к щупальцам, они на доли секунды сокращаются, а затем снова расправляются. Но стоит более крупному животному проявить к ним интерес, как все щупальца моментально втягиваются, а крышечка плотно захлопывается.
Этот строитель рифов – бокаловидный лжерудист, очень большой двустворчатый моллюск со створками раковины неравного размера. В мезозойскую эру в морях обитали крупные сидячие моллюски рудисты, жившие подобным образом. Но лжерудист – не их прямой потомок: это близкий родственник устриц (Ostrea), сидячих двустворчатых моллюсков кайнозойской эры.
Лжерудисты формируют очень своеобразные рифы. Моллюски разных возрастов образуют либо «стены», либо плотные скопления, в которых животные равномерно распределены на большой площади. Часто моллюски образуют плотные сростки на раковинах более старых особей.
В связи неподвижным образом жизни раковина, а вслед за ней и тело лжерудиста сильно изменились, утратив симметрию. Левая створка этого моллюска прирастает к субстрату, когда плавающая личинка оседает на дно и находит благоприятное место для жизни. Эта створка сильно выгнутая – в ней располагается всё тело моллюска. Она нарастает по всему краю, постепенно расширяясь и увеличиваясь в высоту. Правая створка стала плоской – она служит крышечкой. Связка между створками редуцирована, благодаря чему раковина формирует характерную бокаловидную форму. Если личинка моллюска оседает на наклонной поверхности, раковина постепенно изгибается и выправляется – у взрослого моллюска она нарастает строго вертикально.
Тело лжерудиста находится примерно в верхней трети раковины. Жабры животного с правой стороны тела (обращённой вверх) редуцированы, зато жабры с левого бока разрослись в совершенный фильтрационный аппарат, занимающий значительную часть мантийной полости. Фильтровальная система этого моллюска работает не только за счёт ресничного эпителия, но также снабжена клапанами, активно перекачивающими воду через левую жабру. Эти клапаны образованы краем мантии, свёрнутым в трубку. Когда моллюск никем не потревожен, эта трубка высовывается наружу и совершает медленные пульсирующие движения.
Быть только фильтратором не столь выгодно, особенно в скоплениях, которые образуют лжерудисты. Но моллюски выработали в процессе эволюции более прогрессивный способ питания, благодаря которому заняли господствующее положение на рифе. У этих животных по краю мантии растёт множество щупальцев (на правой (верхней) створке – короткие, на левой (нижней) – длинные). В щупальцах находится главный союзник этих моллюсков в борьбе за существование – симбиотические красные водоросли. Из-за них щупальца лжерудистов имеют розоватый цвет. Красные водоросли выгодно отличаются от зелёных и бурых тем, что могут вести фотосинтез на большей глубине, поскольку довольствуются в основном лучами синей и зелёной части спектра, проникающими в воду особенно глубоко. Поэтому лжерудисты легко растут на глубине до 15 метров, а отдельные особи выживают даже на глубине 25 метров. Водоросли проникают в тело молодого моллюска в виде спор (возможно, некоторые личинки вообще захватывают их, плавая в планктоне).
Лжерудисты – гермафродиты. Во время максимально высоких приливов они одновременно вымётывают в воду тучи мелких яиц (до 10 – 13 миллионов от одного взрослого моллюска) и семенную жидкость. Личинка проводит первые 10 дней жизни в планктоне, потом оседает на твёрдые предметы и превращается в молодого моллюска. В первый год жизни гибнет до 60% всей молоди, а к концу 5 – 6-го года жизни остаются лишь единичные молодые моллюски. К этому моменту они достигают высоты 4 – 5 см при диаметре до 10 см. Далее у них начинается активный рост в высоту, и 10-летний моллюск уже достигает высоты 20 см при таком же диаметре.
Долголетие этих моллюсков значительно: большинство взрослых моллюсков легко доживает до 100 лет, а в лагунах некоторых островов встречаются даже 170-летние «патриархи».
На рифах Тихого океана обитают родственные виды моллюсков:
Башенный лжерудист (Rudistoconcha turris) – крупный вид моллюсков, обитающий в одиночку. Высота раковины может быть свыше полутора метров при диаметре устья около 30 см. Этот вид живёт в нижней части рифа и довольствуется слабым освещением. Его мантийные щупальца достигают длины около 20 см и листовидно расширены. В них обитают симбиотические водоросли, содержащие значительное количество красных пигментов, из-за чего щупальца приобретают тёмно-розовый цвет.
Лжерудист срощенный (Rudistoconcha consolida) – некрупный вид лжерудистов: самые большие раковины высотой не более полуметра при диаметре до 15 – 20 см. Этот вид предпочитает освещённые мелководья, и встречается на глубинах менее метра, а иногда даже в местах, осушаемых во время отлива. Здесь этот моллюск подвергается наибольшей опасности быть разбитым ударами волн, но он преодолевает эту трудность очень простым способом – этот моллюск образует плотные сростки. Оказываясь на мелководье и даже вне воды, этот вид рискует пострадать от перегрева во время отлива. Противостоять этому помогает цвет его раковины – она бледно-серая с желтоватым оттенком; светлая окраска помогает отражать часть солнечных лучей.
Личинки оседают на раковину взрослых экземпляров своего вида и в итоге образуют скопления из нескольких десятков особей, тесно прилегающих друг к другу и образующих своеобразные лабиринты и стены на рифе. Этот вид часто поселяется на раковинах других лжерудистов, если ему подходят условия жизни на них.

«Пальмовый червь» (Foliosiphon palmatus)
Отряд: Венериды (Venerida)
Семейство: Фоладиды (Pholadidae)
Место обитания: рифы Индийского и Тихого океанов.
На рифах тропической зоны Мирового океана в эпоху неоцена водятся сверлящие двустворчатые моллюски. Они играют важную роль в жизни рифа: просверливая крепкими раковинами массив рифового известняка, эти животные способствуют заселению толщи рифа и повышению биомассы рифовых обитателей. В просверленных ими ходах селятся ракообразные, черви и рыбы. Сами сверлящие моллюски также имеют разнообразные жизненные стратегии.
К широко распространённым видам сверлящих двустворчатых моллюсков относится рифовое сверло (Petroteredopsis calcareoterebra). Его длинное червеобразное тело скрыто в тоннеле, пробуренном в толще рифа, и снаружи виден только задний конец тела – трубка мантии с высовывающимися из неё мантийными «жабрами». Эта эволюционная идея получила своеобразное продолжение. На рифах тропической Индо-Пацифики водится несколько родственных рифовому сверлу видов листосифонных моллюсков (род Foliosiphon), которые приспособились к иному способу питания.
Мантийные «жабры» рифового сверла имеют проницаемый эпителий, через который этот моллюск всасывает органические вещества, содержащиеся в воде. Листосифонные моллюски также всасывают органические, а кроме них ещё и минеральные вещества через эпителий мантийных «жабр». Но они предназначаются не самому моллюску, а многочисленным «постояльцам» в его тканях – одноклеточным водорослям. Именно в сосуществовании с ними заключён секрет благополучия этой группы моллюсков. Моллюск получает кислород и питание от водорослей, предоставляя им углекислый газ, минеральные вещества и защиту от врагов.
Типичным представителем листосифонных моллюсков является «пальмовый червь». Его название отражает две особенности облика этого животного.
Тело «пальмового червя» удлинённое и гибкое, заключено в трубкообразно сросшуюся мантию. Этот вид – очень крупный представитель двустворчатых моллюсков: его длина достигает 200 см при толщине около 4 см. Этот моллюск сверлит ходы в толще известняка, используя рудиментарную двустворчатую раковину, похожую на раковину рифового сверла. Его тоннели отличаются спиральной формой – только молодой моллюск бурит отвесную нору-шахту, а в дальнейшем она изгибается, делая животное недоступным для многих хищников.
Вторая особенность этого моллюска, отличающая его от рифового сверла – форма его мантийных «жабр». Они очень большие (длиной до 15 см в расправленном виде), и имеют перистое строение. Моллюск имеет 4 – 6 мантийных «жабр», и потому задний конец его тела, высовывающийся из норы, напоминает небольшую пальму, а колония этих моллюсков похожа на пальмовую рощу. В тканях мантийных «жабр» находится большое количество симбиотических зелёных водорослей, которые придают им зелёную окраску. В случае опасности моллюск быстро втягивает мантийные «жабры» внутрь мантии, и скрывается в норе. Каждый листок мантийных «жабр» имеет продольное мускульное волокно, которое сокращается в случае опасности и укорачивает «жабру».
На переднем конце тела «пальмового червя» находится несколько кольцевых рядов остроконечных бугорков, которыми животное упирается в стенки норы. Раковина «пальмового червя» редуцированная, толстая и ребристая. Она преобразована в сверлильный инструмент, так же, как у рифового сверла. Этот моллюск выделяет меньшее количество кислоты при бурении тоннеля, пользуясь преимущественно раковиной.
На рифах обитает ещё один вид листосифонных моллюсков, «морская роза» (Foliosiphon rosa-marina). Его мантийные «жабры» более широкие и имеют округлую форму с продольными складками. Из-за этого задняя часть тела «морской розы» имеет вид цветка, что определило название вида. Этот вид имеет гораздо меньший размер, чем «пальмовый червь»: тело «морской розы» длиной около 60 см при толщине не более 2 см.
Оба вида этих моллюсков селятся на мелководных участках рифов, хорошо освещаемых солнцем. Но «морская роза» обитает на участках, которые подвергаются осушке при отливе, а «пальмовый червь» предпочитает более глубокие места. Во время отлива «морская роза» прячется в норе и заклеивает вход слизистой пробкой.
Биология размножения у этих видов сходна с таковой у рифового сверла.

Осьминог-полип (Polypoctopus sessilis)
Отряд: Осьминоги (Octopoda)
Семейство: Сидячие осьминоги (Sessiloctopidae)
Места обитания: прибрежные воды Индо-Пацифики, устричные рифы.
Когда исчезли коралловые рифы, им на смену пришло новое продуктивное природное сообщество – рифы, построенные двустворчатыми моллюсками, в основном каменными устрицами и разными видами тридакн. В содружестве с водорослями они построили экосистему, заселённую почти так же густо и разнообразно. Головоногие моллюски в любую эпоху были характерными обитателями таких прибрежных природных сообществ. Осваивая разные экологические ниши, они иногда приобретают причудливый и неожиданный облик.
В неоцене среди головоногих, обитающих на водорослево-моллюсковых рифах, появились совершенно неожиданные существа: осьминоги, сменившие активную жизнь вольных охотников на жизнь пассивных домоседов. И они стали настолько привязаны к своему дому, что редко покидают его по собственному желанию, проводя порой большую часть жизни, сидя на одном месте.
Осьминог-полип, один из таких «домоседов» - это сравнительно некрупный вид осьминогов, с резким половым диморфизмом. Самка длиной около 10 см, с очень длинными щупальцами, которые могут вытягиваться в длину на метр. Она постоянно сидит в однажды выбранном укрытии: пустой раковине, трещине в скалах. В связи с таким образом жизни у неё произошли сильные изменения во внешности. Тело такой самки растёт, заполняя собой выбранное укрытие и принимая порой самую причудливую и неправильную форму. Органы чувств также претерпели изменения: зрение у самки осьминога-полипа очень слабое, глаза в значительной степени редуцированы. Но взамен зрения у неё развилось острое химическое чувство, позволяющее получать точную информацию об окружающем мире.
Туловище самки осьминога-полипа окрашено в бледно-розовый цвет, кожа на нём полупрозрачная, и через неё просвечивают внутренности животного. Щупальца окрашены в коричневый цвет с зеленоватыми и белыми пятнами неправильной формы. Впрочем, их окраска может легко меняться.
На спинной стороне туловища развивается кожная присоска, помогающая удерживаться в укрытии.
Подобно всем представителям класса головоногих, осьминог-полип является хищником. Самка этого вида устраивает засады, раскинув на поверхности рифа щупальца с хорошо развитыми присосками. Ощутив присутствие добычи, моллюск резким движением щупальцев хватает её и притягивает ко рту. Для умерщвления добычи осьминогу-полипу служит ядовитый укус. Челюсти могут выдвигаться вперёд, нанося укус схваченному животному. Основная добыча самок осьминога-полипа – рыбы мелкого и среднего размера.
Самец этого вида коренным образом отличается от самки по внешнему виду и образу жизни. Он очень мелкий (длина вместе со щупальцами – около 6 – 7 см), ведёт активную и подвижную жизнь. На его теле растут мускулистые плавники, с помощью которых моллюск может очень быстро плавать. У него хорошо развиты глаза и органы химического чувства: весь смысл его жизни состоит в том, чтобы отыскивать самок ради продолжения рода. Кожа самца окрашена в красно-коричневый цвет, но может менять оттенок от серовато-белого до пятнистого и чёрного. После наступления половой зрелости (в возрасте полугода) самец активно ищет и оплодотворяет самок. Но живёт самец недолго: около девяти – десяти месяцев.
Для оплодотворения самки самец опускается на дно вне зоны досягаемости её щупальцев. Одно из щупальцев самца отрывается от тела с помощью резкого мускульного сокращения, и самостоятельно переползает к самке. Приближаться к ней для совершения брачного ритуала небезопасно для крошечного самца: она легко может принять его за добычу и съесть. Зато самостоятельно ползущее щупальце не вызывает у неё реакции нападения, и легко достигает половых протоков самки, где прикрепляется к стенке яйцевода и в момент откладывания яиц выделяет семенную жидкость. У самца вскоре отрастает новое щупальце, и он ищет очередную самку, которую может оплодотворить. Иногда в яйцеводе одной самки может ждать своего «звёздного часа» несколько щупальцев от разных самцов.
Кладку крупных полупрозрачных яиц (около 200 штук) в виде виноградной грозди самка приклеивает в укрытии, после чего прилежно охраняет будущее потомство в течение месяца, ничем не питаясь. После выведения молоди (активно плавающих прозрачных личинок, внешне похожих на самца) она живёт недолго и вскоре погибает. Продолжительность жизни у самок этого вида не превышает двух лет.
Молодняк первые два месяца ведёт активную жизнь, позже самки подыскивают себе укрытия и превращаются в малоподвижных сидячих существ. Самцы продолжают плавать и охотиться, но их рост резко замедляется, и они на всю жизнь остаются карликами.

Рак-сверчок (Symbiosquilla innoxia)
Отряд: Ротоногие (Stomatopoda)
Семейство: Лизиосквиллиды (Lysiosquillidae)
Место обитания: моллюсково-губковые рифы Индо-Пацифики, раковины гигантских двустворчатых моллюсков.
Планктонные сообщества океана образуют колоссальную биомассу. А наибольшее разнообразие видов сконцентрировано на рифах, образующихся на мелководьях. Рифы неоцена строятся не кораллами, а другими живыми организмами: практически все кораллы-рифостроители вымерли в эпоху экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. Риф неоцена формируется преимущественно медленно растущими и долго живущими массивными двустворчатыми моллюсками и губками. Но он так же богат жизнью, как коралловые рифы голоцена. Здесь богато представлены разнообразные хищники, зачастую узкоспециализированные: это указывает на разнообразие пищевых ресурсов.
На рифах неоцена встречаются раки-богомолы разных видов. В эпоху экологического кризиса много видов этих ракообразных вымерло: все они проходят часть жизненного цикла в планктоне в виде плавающей личинки.
Большинство раков-богомолов – одиночные хищники и активные каннибалы. Но среди них есть небольшое количество видов, живущих размножающейся парой в одном укрытии. Очевидно, от какого-то из подобных видов произошёл один вид раков-богомолов, обитающий на рифах – рак-сверчок. Это мелкий вид раков-богомолов – длина взрослого рака около 3 – 5 см (самец этого вида крупнее самки). У такого существа было бы множество врагов на рифе. Но он приспособился к обитанию в отлично защищённом месте – в гигантских раковинах бокаловидного лжерудиста, которые возвышаются над телом рифа, словно крепостные стены. В каждой такой раковине живёт пара взрослых животных, но изредка в очень крупной раковине старого моллюска поселяется один самец и две или три самки.
Жизнь в безопасности и полумраке раковины гигантского моллюска наложила отпечаток на внешность этого ракообразного. Большинство раков-богомолов, обитающих на мелководьях, окрашено очень ярко, или имеют маскировочную окраску, гармонирующую с цветом окружающей местности. А рак-сверчок напоминает своим обликом пещерных животных: у этого обитателя раковин тело депигментированное и полупрозрачное, коричневатое. Глаза рака очень маленькие, а зрение гораздо слабее, чем у свободноживущих раков-богомолов. Длинные усы помогают животному ориентироваться в раковине.
Рак-сверчок является, пожалуй, самым мирным видом среди ротоногих раков. Внутри раковин, где он живёт, нет добычи, характерной для рациона его свободноживущих сородичей. Его ловчие конечности модифицированы в скребки, которыми эти раки собирают с жабр моллюска оседающую взвесь. Это основной корм рака-сверчка. На ловчих ногах этого животного растёт много мелких зубчиков, не приспособленных для того, чтобы пронзать и убивать добычу. Присутствие таких маленьких симбионтов оказывает большую пользу моллюску: эти ракообразные очищают его тело от паразитов, поедают червей и мелких паразитических ракообразных, которые повреждают жабры бокаловидного лжерудиста.
Население раковины защищает своё местообитание от сородичей. Кроме хватательных ног, в набор оружия раков-богомолов входят «дубинки» на грудных ногах, с помощью которых свободноживущие ротоногие ракообразные разбивают раковины моллюсков. Этот рак использует их во внутривидовых конфликтах. Раки-сверчки, обитающие в одной раковине, узнают друг друга по запаху. Количество животных, обитающих в одной раковине, определяется частотой их встреч друг с другом. При слишком частых встречах ракообразные становятся более агрессивными, и начинают нападать друг на друга. При этом слабейшее животное покидает раковину, или бывает убито. «Старожилы» отгоняют от своего местообитания незнакомых сородичей, пытающихся поселиться в раковине, и могут нападать на личинок своего вида, попадающих в раковину с током воды. Избегая возможности вступать в драку, эти раки-богомолы вначале демонстрируют незнакомому сородичу своё присутствие. Они издают предупреждающие звуки, проводя ногочелюстями по зубцам хватательных ног. Такой звук похож на стрекотание некоторых прямокрылых – эта особенность в сочетании с длинными усами и скрытностью определила название животного. Защищая раковину, раки выползают на край раковины моллюска, в котором живут, держатся в тени створки-крышечки и непрерывно стрекочут. Если сородич не покидает раковину, возможна драка, которая может закончиться смертельным исходом. Защищая раковину, рак-сверчок может на короткое время покидать её. Он плавает с помощью брюшных ног, быстро и маневренно. Такое маленькое существо может нанести сильный, и даже смертельный для мелких животных удар «дубинками» по панцирю или голове противника. Он длится доли секунды, и оглушает или убивает противника. Атакуя хищных рыб, животное быстро выплывает из раковины, наносит «щелчок» по носу или глазу рыбы, и тут же прячется.
Под защитой раковины рак-сверчок размножается круглый год. В раковине может жить только один самец. Он оплодотворяет всех самок, обитающих в его раковине, и даже наведывается для этого же в соседние раковины. Самка имеет более широкое брюшко, чем самец, и вынашивает несколько сотен мелких яиц за одну кладку. Инкубация длится около недели; в это время самка очень осторожна, и не участвует в защите раковины, поскольку плавает гораздо медленнее. Кладки повторяются каждые две недели.
Из яиц выходят прозрачные планктонные личинки. Личинка проводит время до первой линьки на брюшке самки. Затем самка выползает на край раковины и сбрасывает личинок в воду, интенсивно шевеля брюшными ногами. Так начинается планктонная стадия развития молодых раков этого вида. Она сокращена по сравнению с временем развития свободноживущих сородичей. Личинка проводит несколько дней в планктоне над рифом; в это время она расселяется и может преодолевать с течением большие расстояния между островами. Благодаря этой способности рак-сверчок широко расселился в тропической области Тихого океана и проник на восток Индийского. Животное заселяет мантийную полость гигантского моллюска, попадая в неё с током воды, пока моллюск раскрывает раковину и выпускает лопасти мантии с симбиотическими водорослями. Если ей удастся заселить раковину, через 2 линьки она достигнет половины длины взрослого ракообразного и полностью потеряет личиночные черты. В возрасте 4 месяцев молодое животное способно размножаться.
Продолжительность жизни рака-сверчка невелика и редко превышает два года.

Ульевой рак-щелкун (Alpheus alvearosus)
Отряд: Десятиногие (Decapoda)
Семейство: Раки-щелкуны (Alpheidae)
Место обитания: Тихий океан, рифы в тропической зоне.
Одним из способов выживания в условиях конкуренции является общественный образ жизни. Такой путь эволюции на суше избрали насекомые (а среди них независимо друг от друга термиты и перепончатокрылые) и в меньшей степени пауки (в неоцене появилось несколько новых видов, ведущих общественный образ жизни). Для общественных видов членистоногих характерно образование каст, отношения между которыми регулируются с помощью выделения физиологически активных веществ, влияющих на развитие членов колонии. Независимо от них подобная система отношений между членами колонии образовалась у некоторых видов ракообразных, обитающих на рифах Тихого океана. Здесь живёт ульевой рак-щелкун, колониальный вид рака-щелкуна, обитающий в рифообразующих губках, которые произрастают на мелководьях тропических морей. Он является отдалённым потомком колониальных раков-щелкунов эпохи голоцена.
Колонии этого вида достигают численности до 5000 особей. В колонии наблюдается сравнительно стабильное соотношение особей разных полов и возрастов между самками, самцами и неполовозрелой молодью – приблизительно 1:5:20. Между разнополыми и разновозрастными особями имеются заметные морфологические отличия. В отличие от своих свободноживущих родственников, этот вид всеяден с уклоном в растительноядность.
Колония занимает полости внутри одной крупной губки особого вида. В ней имеется лишь одна фертильная самка, не выходящая из тела губки и занятая воспроизведением потомства. Это «королева» длиной 10 – 12 см. У неё сравнительно небольшая «рабочая» клешня, и она не может издавать характерные для раков-щелкунов ультразвуковые щелчки. Окраска её покровов бледная – желтовато-серая. Глаза сравнительно небольшие, зрение плохое. Самка-«королева» приспособлена для вынашивания большого количества потомства – её брюшко расширенное, а брюшные ножки покрыты волосками. Оплодотворение производится самцами-чужаками из других колоний, которые живут свободно и перемещаются между разными колониями. Количество яиц в одной кладке достигает 150 – 300 штук. Развитие этого вида прямое, без личиночных стадий. Вместе с продуктами обмена самка-«королева» выделяет феромоны определяющие дальнейшее развитие молоди.

Самка-королева.
Рисунок Торона, колоризация Биолога

При низкой численности колонии и малой жилой полости внутри губки-хозяина феромоны самки-королевы вызывают стерилизацию подрастающих самок. Стерильные самки достаточно сильно отличаются по морфологии от фертильных. Длина стерильной ульевой самки – 6 – 7 см. У неё сильно расширенное брюшко с крупными плеоподами, но плавать, загребая брюшком, самка этой касты не умеет. Такие самки постоянно обитают в теле губки и выполняют множество функций по поддержанию жизни колонии. Они обеспечивают дополнительный проток воды через тело губки-хозяина, охраняют входы в помещение колонии, а также занимаются прокладкой и очисткой ходов в теле губки-хозяина. Правая хелипеда (клешня) у них сильно увеличена, и её концевые членики имеют дисковидную форму. По краям такая клешня снабжена дополнительными зубцами и служит для закрывания ходов при защите колонии. Функция генерации ультразвука у таких самок ослаблена. Окраска покровов этих самок бледная, за исключением правой клешни, которая имеет тёмно-коричневую окраску.

Касты ульевого рака-щелкуна:
слева вверху - самка-охранник;
справа вверху - самец;
внизу - ювенильная особь.
Рисунок Торона, колоризация Биолога

Исходные рисунки Торона

Собственные самцы колонии имеют длину около 5 – 6 см. Их половая функция также угнетается действием феромонов самки-королевы. Самцы выполняют функцию активной защиты колонии и добычи пищи. Они постоянно покидают пределы губки-хозяина и ползают в окрестностях колонии. Окраска самцов заметно отличается от окраски самок – они розоватые с красно-коричневым мраморным рисунком, хорошо сочетающимся с окраской поверхности рифа. Они непрерывно проверяют и охраняют сады водорослей, находящиеся в литоральных ваннах на внутренней стороне рифов. Посягнувшие на растительность пищевые конкуренты безжалостно уничтожаются, либо отпугиваются с помощью ультразвуковых ударов. Убитые таким образом мелкие животные (рыбы, креветки, моллюски) становятся пищей колонии. Самцы имеют хорошее зрение, их глаза более крупные, чем у самок, и снабжены большим количеством фасеток. При охране участка растительности они действуют группами по 10 – 20 особей, поддерживая друг с другом осязательный контакт с помощью антенн. Защитная реакция родного самца является мощным стимулом для совместной атаки – услышав щелчок своего сородича, самцы принимают позу угрозы и начинают щёлкать. Если в их поле зрения появляется движущийся объект, интенсивность щелчков усиливается и они направляются в сторону нарушителя территории.
Неполовозрелая молодь после первых двух линек включается в активную жизнь колонии. Молодь обоих полов отличается от взрослых особей как морфологически, так и экологически. Помимо питания растительной и животной пищей, как взрослые особи, молодые особи ульевого щелкуна обладают способностью к фильтрации воды. Они часто встречаются на поверхности губки вблизи входов, фильтруя воду, но при первых признаках опасности скрываются в глубине губки. В колонии молодые особи выполняют функции чистильщиков и проходчиков. Помимо очистки ходов в теле губки-хозяина от мусора, они также занимаются уходом за взрослыми особями колонии, особенно за самками. Благодаря тонким клешням они могут очищать от паразитов жаберную полость взрослых особей. Несколько молодых особей всегда присутствуют вблизи самки-«королевы».
При достижении колонией предельной численности, когда колония занимает достаточно большое пространство внутри губки, количество феромонов выделяемое самкой-королевой падает ниже критической концентрации, что вызывает миграцию части половозрелых самцов за пределы колонии и активизацию их половой функции. Данный процесс сопровождается изменением окраски и поведения самцов – они становятся более тёмными, претерпевают дополнительную линьку и становятся крупнее. Сексуально активные самцы начинают остро реагировать на запахи чужих колоний, отдавая предпочтение максимально генетически отдалённым. Они покидают свою родную колонию и бродят по поверхности рифов, скрываясь от врагов в случайных убежищах. Добравшись до неродственной колонии, такой самец выделяет вещества, успокаивающие самок-охранников. Благодаря этому он легко проникает в колонию и спаривается с чужой самкой-королевой. Такие самцы не живут в колонии постоянно, и большинство из них гибнет во время переходов между колониями.
Недостаток феромонов также вызывает изменения в росте неполовозрелых самок. Их специализация не происходит и на окраинах колонии они благополучно достигают половой зрелости, после чего покидают материнскую колонию. Молодые самки-королевы ищут незанятую губку-хозяина, после чего происходит спаривание с мигрирующими самцами-чужаками.

Этот вид ракообразных открыл Торон, участник форума.

Краб-чистильщик (Hygeioportunus accuratus)
Отряд: Десятиногие (Decapoda)
Семейство: Крабы-плавунцы (Portunidae)
Место обитания: рифы Тихого океана, тропическая и субтропическая зоны.

Рисунок Fanboyphilosopher

Коралловые рифы эпохи голоцена представляли собой сообщество живых организмов, не уступавшее по видовому разнообразию дождевым тропическим лесам. В условиях обилия пищи обитатели коралловых рифов часто проявляли очень узкую специализацию в питании и образе жизни. Но это обстоятельство делало их зависимыми от существования экосистемы в целом. Поэтому, когда на рубеже голоцена и неоцена кораллы, строящие рифы, вымерли, вместе с ними исчезла большая часть богатой рифовой фауны.
В неоцене на месте прежних рифов появились новые. Их образуют уже не кораллы, а другие животные – губки, гигантские двустворчатые моллюски и прочие сидячие животные. На этих рифах, как и в голоцене, находят кров и пищу самые разнообразные морские животные. В борьбе за существование они также проявляют чудеса специализации. Среди обитателей неоценовых рифов характерны крабы разных семейств – эти животные преимущественно являются хищниками и падальщиками рифа. Часто они вырабатывают очень эффективные и смертоносные способы добывания пищи. Но один из крабов пошёл по другому пути специализации – он сделал ставку не на кровожадность, а на сотрудничество. И, похоже, это было очень успешно с точки зрения выживания.
Вокруг одной гигантской раковины, растущей поодаль от остального массива рифа, плавает стайка рыб. Они довольно долго остаются возле раковины, хотя явно не собираются кормиться. Рыбы лишь сменяют одна другую над раковиной, кружась в хороводе. Причина интереса стаи рыб к этой раковине – небольшой пёстрый краб, который ползает по коже рыбы. Это существо не боится, что рыбы его съедят: краб спокойно перемещается по чешуе рыбы, разыскивая сидящих на ней паразитов. Закончив очищать одну рыбу, краб соскакивает с неё и быстро переплывает к другой рыбе.
Это животное – краб-чистильщик, потомок одного из видов хищных крабов-плавунцов. Он мало отличается по строению от своих сородичей, ведущих хищнический образ жизни в других частях океана. У краба-чистильщика такие же уплощенные задние ходильные ноги, с помощью которых он быстро плавает. На нижней стороне этих ног развиты ямки-присоски, которые помогают крабу-чистильщику прикрепляться к гладким бокам рыб. Этот краб невелик – ширина панциря взрослой самки достигает 6 – 7 см, а самцы немного мельче, но с более крупными клешнями.
Главным охотничьим оружием крабов-плавунцов являются клешни, с помощью которых эти хищники убивают рыб и других животных, которыми питаются. У краба-чистильщика клешни превратились в тонкие пинцеты, с помощью которых животное собирает паразитов с кожи и жабр рыб, а также «выстригает» участки омертвевших тканей с ран и ссадин. Острое зрение помогает крабу-чистильщику разыскивать даже мелких паразитов: его глаза шаровидные, на коротких подвижных стебельках, снабжены множеством фасеток, обеспечивающих распознание мелких деталей.
Для «рекламы» оказываемых услуг крабу-чистильщику служит контрастная окраска. Тело этого краба кофейно-чёрное, но средняя часть головогрудного щита белоснежная с мелкими округлыми чёрными пятнами. Клешни животного также белые с чёрными кончиками и отдельными чёрными пятнами. Плавательные ноги красные на концах: когда краб плавает возле своего укрытия, их движение привлекает рыб, желающих быть очищенными от паразитов.
Очевидно, первоначально лишь молодые особи какого-то рифового вида крабов-плавунцов оказывали рыбам услуги чистильщика, нападая на паразитов крупных рыб, как на свою добычу. Они были слишком мелкими, чтобы самим стать жертвами крупных рыб, но зато рядом с ними им была обеспечена постоянная защита. Эта жизненная стратегия оказалась выгодной – взрослый краб-чистильщик, фактически, так же питается пищей животного происхождения, собирая её с тел рыб, будучи хорошо защищённым – его поведение в сочетании с яркой окраской стало для рыб сигналом, снижающим агрессивность.
Каждый краб-чистильщик имеет на рифе определённую территорию, которая ревностно охраняется от сородичей. Как правило, лучшие владения те, на которых имеется какой-то объект, видимый издалека – куст губок, камень или раковина моллюска. Но рядом с ними обязательно располагается укрытие, в котором краб прячется в случае опасности.
Краб постоянно обитает на своей территории. Только самец может покидать свои владения в поисках самок, готовых к спариванию. Но в этом случае есть опасность, что он может обнаружить на своей территории чужака, поселившегося там за время его отсутствия. Обычно это «бродяги» - мелкие крабы, не имеющие постоянной территории и питающиеся случайным кормом. Такие животные слабее «домовитых» крабов – они сильно уступают им в росте. Прогнать таких животных не составляет труда для самца краба-чистильщика. Самки этого вида крупнее и агрессивнее самцов, поэтому их территория освобождается лишь по причине смерти самого животного.
Самка откладывает несколько тысяч яиц, из которых через три недели выводится мелкий молодняк. Молодые животные проводят около двух недель в планктоне над рифами, после чего опускаются на дно и переходят к образу жизни взрослых особей. Молодые крабы полупрозрачные с несколькими чёрными пятнами на боках. Они чистят от паразитов креветок и мелких рыб. Примерно в годовалом возрасте молодой краб способен размножаться.
На рифах Тихого океана у краба-чистильщика есть подражатель из числа рыб – кузовок-обманщик. Эта рыба имитирует окраску краба, но не оказывает услуг чистильщика рыбам. Зато при нападении этот кузовок выпускает струю ядовитой жидкости. Таким способом защиты она приносит пользу не только себе, но и крабу-чистильщику, на которого хищные рыбы также перестают нападать.

Тигровый пестрячок, рыба-садовник (Brevisiganus toxicus)
Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Хирурговидные (Acanthuroidei)
Семейство: Сигановые (Siganidae)
Место обитания: рифы восточной и центральной части Тихого океана, побережья островов Юго-Восточной Азии.

Рисунок Павла Волкова, колоризация Биолога

На рубеже голоцена и неоцена значительная часть групп рыб, связанных с коралловыми рифами, вымерла вместе с рифообразующими кораллами. В неоцене, когда сформировались рифы нового типа, их заселили потомки рыб, менее жёстко связанных с рифами в своей жизни. Сравнительно большая роль водорослей в формировании рифов неоцена привела к успеху в эволюции некоторых семейств морских водорослеядных рыб, в частности, сигановых (или пестряковых). Это небольшое, но достаточно широко распространённое семейство в неоцене стало более разнообразным, и среди его представителей появились виды, приспособленные к жизни на рифах. Один из таких видов – тигровый пестрячок, или рыба-садовник.
Этот вид рыб хорошо приспособлен к жизни на рифе. Он относится к мелким видам: длина взрослой особи всего лишь 10 – 13 см. У него высокое укороченное тело, сильно сжатое с боков. Благодаря этому рыба-садовник может легко прятаться в узких щелях и трещинах на рифе, и ей легко найти подходящее укрытие. Это осторожная рыба, предпочитающая спрятаться от врага при малейших признаках опасности. Но осторожность – это не единственное средство защиты рыбы-садовника. В спинном плавнике этого вида растут крепкие ядовитые колючки – наследство, доставшееся от сигановых рыб эпохи человека, которые также были ядовиты, хотя и не смертельно, как, например, скорпеновые рыбы. Этот вид выделяется в род Brevisiganus (буквально: «короткий сиган») из-за того, что у него более высокое и укороченное тело по сравнению с предками из рода Siganus, а также уменьшенное количество колючек в спинном плавнике – их всего лишь пять (у Siganus – 13). Зато оставшиеся колючки мощные, с продольными бороздками по бокам, позволяющими более глубоко вводить яд в тело агрессора.
Окраска у рыбы-садовника очень броская и яркая. Фоновый цвет – канареечно-жёлтый, по нему тянутся чёрные полосы (отсюда название «тигровый пестрячок»). Голова рыбы почти целиком чёрная, кроме нижней части, губ и краёв жаберных крышек. Полосы на теле тонкие, тянутся от спины и изгибаются вперёд. Спинной и анальный плавники жёлтые, полупрозрачные. Хвостовой плавник высокий, прозрачный, с более тёмной полосой по ровному заднему краю.
У этой рыбы крохотный рот, обращённый вниз, и характерный «горбоносый» профиль. Также у неё крупные глаза и хорошее зрение. Яркая окраска помогает сигнализировать сородичам о том, что данный участок рифа занят, и хозяева готовы защищать его. Рыбы-садовники живут дружной парой приблизительно одинакового возраста и совместно охраняют свою территорию. Самая сильная в паре – самка, а самец является субдоминантом и зачастую вынужден терпеть агрессию со стороны более сильной самки. но чаще всего рыбы обращают свою агрессию на нарушителей территории, и внутри семьи царит мир.
Рыба-садовник очень территориальная: это связано с особенностями её рациона и поведения. Она питается водорослями, нарастающими на поверхности рифа и на стенках раковин лжерудистов. Но, в отличие от большинства растительноядных рыб, этот вид не ищет водоросли, наросшие естественным путём, а специально создаёт хорошие условия для их роста. Выбрав подходящий, хорошо освещённый солнцем участок вблизи своего укрытия, эти рыбы очищают его от сидячих животных и мустора. Водоросли быстро нарастают, и пара рыб заботливо охраняет свою плантацию от сородичей и других растительноядных животных, особенно от креветок. Как правило, рыбы выбирают место, куда не могут добраться морские ежи, защищённые от них своими панцирями и колючками. В случае необходимости рыбы могут наброситься даже на противника, превосходящего их размерами. Они защищают свою водорослевую плантацию от врагов, нанося им удары рылом в их бока, глаза и жаберные крышки.
Этот вид не проявляет никакой заботы о потомстве. Рыбы нерестятся во время высокого прилива прямо над собственной территорией, и многочисленная (до 50 тысяч штук) мелкая икра всплывает к поверхности и уносится в море. В течение года рыбы-садовники мечут икру до пяти раз. Первые две недели личинка развивается в планктоне, после чего, превратившись в малька, возвращается на риф. Эдесь молодь вначале ведёт «бродячую» жизнь, а в возрасте 3 – 4 месяцев переходит к взрослой жизни и ищет себе кормовую территорию. В возрасте 6 месяцев эти рыбы половозрелы, а продолжительность жизни составляет не более 5 лет.

Полосатолобый аргус (Scatophagus zebratofrons)
Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Хирурговидные (Acanthuroidei)
Семейство: Аргусовые (Scatophagidae)
Место обитания: Тихий океан, прибрежные мелководья и рифы.
Семейство аргусовых в эпоху человека не было особенно разнообразным: они насчитывали всего лишь два рода и четыре вида, распространённых в прибрежных водах тропических широт Восточной Африки, Южной и Юго-Восточной Азии, Австралии и Новой Гвинеи. Благодаря своей способности жить как в морской, так и в пресной воде, а также благодаря всеядности эти рыбы легко пережили экологическую катастрофу на рубеже голоцена и неоцена. Их многочисленные потомки получили возможность обосноваться на вновь формирующихся рифах неоцена и занять достойное место в экосистемах.
Неоценовые потомки аргусов – стайные рыбы, большей частью сохранившие всеядность. Также они сохранили узнаваемый облик представителей семейства: высокое короткое тело, раздельные колючий и мягкий спинные плавники, небольшую голову и маленький рот. Колючки спинного плавника этих рыб ядовиты, хотя и не смертельно.
Полосатолобый аргус – это вид рыб, широко распространённый в Тихом океане, особенно в его западной части, близ побережий Меганезии, островов Юго-Восточной Азии и материковой Азии. Это потомок пятнистого аргуса (Scatophagus argus), населявшего западные и центральные районы Тихого океана в эпоху человека. Его потомок сделал ставку на универсальность и не пошёл по пути дальнейшей специализации. Поэтому облик этой рыбы мало изменился по сравнению с его предком – за двадцать пять миллионов лет накопились различия лишь на уровне видовых.
Полосатолобый аргус является стайной рыбой и обитает на мелководьях, не удаляясь от побережья. Также он не избегает опреснённых участков побережья, часто заходит в мангровые заросли и устья рек. Но это обычно делают молодые рыбы, которые часто проводят первый год жизни в реках, особенно на островах, где мало других пресноводных рыб. Взрослые рыбы явно предпочитают морскую воду и заходят в реки, чтобы избавиться от паразитов, не терпящих опреснения воды.
Длина тела этого вида достигает 50 см. У полосатолобого аргуса характерная и узнаваемая внешность. Голова рыбы относительно небольшая; тело сразу за головой круто поднимается вверх и приобретает почти дисковидные очертания, резко сужаясь к хвосту. Фоновая окраска серебристая с заметным зелёным оттенком, особенно чётко выраженным у молодых рыб; на этом фоне есть узор, образованный пятнами. Голова и передняя часть тела покрыты чёрными, слегка извилистыми горизонтальными полосами: отсюда название рыбы. На уровне края жаберных крышек полосы распадаются на отдельные пятна, а ближе к хвосту пятна становятся мельче, отчего задняя часть тела выглядит светлее. У молодых рыб зелёный оттенок более выражен, а чёрные пятна относительно крупные, из-за чего молодая рыба кажется темнее взрослых особей. Молодняк держится маленькими группами на рифе или в мангровых зарослях, не предпринимая далёких путешествий. Часто молодые рыбы заходят в устья рек и поднимаются вверх по течению на многие километры. Подрастая, рыбы собираются в более крупные стаи и мигрируют на большие расстояния вдоль побережья, но не заходят в реки. Иногда стаи полосатолобых аргусов выходят в море и расселяются от острова к острову. Так образовалось несколько локальных форм, отличающихся от типичного облика этого вида особенностями узоров на теле:
Короткополосая форма (S. z. forma brevifasciata): пятна на теле очень бледные или отсутствуют, полосы на лбу чёрные и хорошо различимые, не превышают длину головы до края жаберных крышек, а часто короче.
Рябоголовая форма (S. z. forma multifasciata): полосы на лбу очень узкие и многочисленные, достигают длины в одну треть общей длины рыбы.
Пятнистоголовая форма (S. z. forma maculosa): на лбу есть лишь несколько прерывистых полос, часто разбивающихся на отдельные пятна.
Эти цветовые формы носят локальный характер и могут сменять одна другую на протяжении веков за счёт переселения и исчезновения носителей соответствующих генов. Между ними часто встречаются переходные варианты.
В спинном плавнике полосатолобого аргуса десять ядовитых колючек. Их укол очень болезненный, но не смертельный.
Подобно большинству представителей семейства, полосатолобые аргусы всеядны. Они питаются мелкими животными и водорослями, а в период жизни в реках охотно поедают водные высшие растения. У них маленький рот, и они не способны проглотить добычу размером больше диаметра собственного глаза. Полосатолобые аргусы охотно поедают трупы животных, даже находящиеся на разных стадиях разложения.
Этот вид живёт стаями из нескольких десятков особей приблизительно одного размера. Полосатолобые аргусы предпочитают жить на рифах и среди мангровых деревьев, где меньше опасность нападения крупного хищника. Для этих рыб характерен стайный нерест; икра просто разбрасывается на дне. Эти рыбы нерестятся в тихих опреснённых бухтах, вымётывая тысячи икринок, и о потомстве не заботятся. Мальки этого вида нормально переносят опреснение воды, что помогает им избегать конкуренции и хищничесва со стороны многих видов морских рыб и беспозвоночных. Молодые рыбы достигают половой зрелости на третьем году жизни при длине около 30 – 35 см.

Рогатая рифовая собачка (Teratoblennius cornutus)
Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Собачковидные (Blennioidei)
Семейство: Ужасные собачки (Teratoblenniidae)
Место обитания: рифы тропической зоны Тихого океана.

Рисунок FanboyPhilosopher

Экологическая катастрофа на рубеже голоцена и неоцена вызвала вымирание значительного количества видов; часто целые семейства животных вымирали полностью, или от них оставались единичные виды, не играющие существенной роли во вновь образовавшихся экосистемах. Так произошло, в частности, с многочисленными обитателями коралловых рифов, которые вымерли вслед за кораллами. В частности, вымерло большое количество мелководных видов рыб отряда Удильщикообразных (Lophiiformes), среди которых были обитатели коралловых рифов. Но в неоцене их место заняла новая группа придонных хищных рыб – ужасные собачки, или тератобленнииды. В тропических морях на мелководьях появились разные виды рифовых собачек, заменяющие морских чертей (Lophiidae) и антеннарий (Antennariidae). Эти рыбы ловко маскируются на рифах с помощью кожных выростов разнообразной формы, развивающихся на голове и в передней части тела. Рогатая рифовая собачка – один из типичных представителей семейства, обитающий в тропической зоне Тихого океана.
Внешность этой рыбы причудлива и очень характерна. У неё короткое высокое тело, покрытое голой кожей, и очень крупная голова. Длина рогатой рифовой собачки – около 25 см.
Голова этой рыбы непропорционально крупная: она занимает больше четверти общей длины рыбы. Грудные плавники с сильными мясистыми основаниями, сдвинуты вниз. С помощью грудных плавников рогатая рифовая собачка может ползать по поверхности рифа и хвататься за субстрат: она неохотно плавает, делая это в случае крайней необходимости. Брюшные плавники расположены впереди грудных; они маленькие, редуцированные, состоят из 2 – 3 лучей, среди которых передний луч самый длинный. С помощью грудных плавников рыбы этого вида общаются друг с другом, прикасаясь к телу сородича тонкими чувствительными лучами. Иногда эти плавники используются, чтобы приманивать добычу движениями, похожими на движения антенн ракообразного.
Рогатая рифовая собачка – специалист по маскировке. На лбу рыбы в один ряд по средней линии головы растёт несколько крупных конических наростов с заострёнными кончиками, а над глазами развиваются «брови» из кожных фестончатых выростов. Это сильно искажает силуэт рыбы и позволяет ей маскироваться среди губок и мягких кораллов.
Кроме того, эта рыба умеет менять окраску, подделываясь под цвет окружающей среды. Окраска может варьировать в очень широких пределах: от серовато-белой с отдельными тёмными пятнами до вишнёво-красной и кофейно-коричневой с разнообразными узорами. Часто рыба может совмещать несколько типов окраски: передняя и задняя части тела могут быть разных цветов, или же на одном боку появляется пятно иного цвета, чем основная окраска. Такое умение позволяет рыбе маскироваться даже практически на ровном месте.
По образу жизни рогатая рифовая собачка представляет собой малоподвижное существо, проводящее большую часть времени в ожидании добычи. Часто она сидит на поверхности рифа открыто, но благодаря маскировочной форме и окраске незаметна для возможной добычи.
Губы этой рыбы толстые, а разрез рта почти вертикальный. Во рту растут многочисленные острые зубы. Глаза этой рыбы крупные, направленные не только в стороны, но и вперёд. Радужная оболочка глаз окрашена в коричневатый цвет с белыми радиальными штрихами. Это единственная часть тела, которая может несколько нарушать маскировку рыбы, если она приобрела цвет, слишком отличающийся от окраски радужной оболочки глаз. Эта рыба ловит добычу одним броском, а часто лишь раскрывает рот и всасывает её в ротовую полость, сильно увеличивающуюся в объёме. Рогатая рифовая собачка поедает крабов, креветок и мелких рыб.
У этого вида половой диморфизм выражен очень слабо. Самец лишь немного крупнее самки, и выросты на его голове крупнее. Пара этих рыб совместно выращивает потомство, устраивая гнездо в ямке или в норе. Плодовитость этих рыб составляет около 300 – 500 крупных икринок. Взрослые рыбы охраняют потомство до момента, когда молодь начнёт свободно плавать, набрасываясь на любого, кто приближается к гнезду. Молодые рыбы достигают половозрелости на втором году жизни.
На рифах Тихого океана встречается близкий вид: фестончатая рифовая собачка (Teratoblennius fimbriatus). Это более мелкий вид (длина не более 20 см); тело сильнее сжато с боков, голова с фестончатыми кожистыми выростами вдоль средней линии, делающими её силуэт менее заметным среди водорослей и губок. Выросты лепестковидные, с притупленной вершиной; на морде и темени их бывает до 5 – 6 штук, а на нижней челюсти имеется 2 – 3 выроста меньшего размера. Этот вид питается мелкой добычей – мальками рыб, мелкими креветками и другими плавающими ракообразными. Благодаря пищевой специализации фестончатая рифовая собачка не конкурирует с более крупным родственником. Она встречается преимущественно среди губок и водорослей, где маскируется, меняя цвет в соответствии с расцветками окружающей местности.

Кузовок-обманщик (Platyostracion imitator)
Отряд: Скалозубообразные (Tetraodontiformes)
Семейство: Кузовковые (Ostraciidae)
Место обитания: рифы Тихого океана, тропическая и субтропическая зоны.
Рифы, процветающие на хорошо прогреваемых мелководьях Тихого океана – место скопления разных видов живых существ. Разнообразие пищевых ресурсов и изобилие укрытий порождает множество видов живых существ, зачастую узко специализированных. На рифах водятся как сравнительно мирные растительноядные и всеядные рыбы и ракообразные, так и явные хищники разных видов. Мелкие обитатели рифа находятся в очень невыгодном положении – они почти ежеминутно рискуют стать чьим-то обедом. Поэтому в процессе эволюции они выработали разнообразные стратегии выживания.
Один из видов ракообразных, краб-чистильщик, находится в относительной безопасности благодаря той роли, которую он играет на рифах. Это ракообразное оказывает рыбам услуги чистильщика, потому большинство рыб не трогает его, и даже доверяет этому животному чистить такие уязвимые участки тела, как жабры и глаза. Имитация такого хорошо защищённого вида – хороший способ выживания, и одна из рыб научилась ловко имитировать формой и движением краба-чистильщика, избегая атак со стороны большинства обитателей рифа. Это представитель ярко окрашенных и защищённых панцирем рыб-кузовков, кузовок-обманщик. Эта рыба подражает крабу-чистильщику, но не оказывает рыбам услуг по очистке тела. Аналогичным образом в голоцене некоторые морские собачки подражали губанам-чистильщикам, пользуясь защищённостью этих рыб от хищников. Но морские собачки сами нападали на рыб, а кузовок лишь пользуется защитным сходством окраски и поведения с крабом-чистильщиком, к которому благосклонно относятся практически все рыбы на рифе.
Кузовок-обманщик – это рыба небольшого размера, длина его тела около 8 см. Тело этой рыбы покрыто панцирем, уплощенное, при взгляде сверху округлое. Окраска кузовка-обманщика – это главная часть его маскировки. Рыба почти целиком чёрная, а её спина белая с чёрными пятнами. Грудные плавники кузовка-обманщика широкие, вееровидные, с красными пятнами на концах. Когда рыба плывёт над поверхностью рифа, движения её грудных плавников немного похожи на движения плавательных ног краба-чистильщика.
Глаза этой рыбы выпуклые, подвижные, «лягушачьи». Благодаря такой особенности рыба может легко увидеть всё, что делается сзади неё. Хвост этого кузовка очень короткий, с небольшим плавником, служит только для поворотов. Кузовок-обманщик плавает очень медленно, и старается не отплывать далеко от рифа, где его защищает инстинктивное поведение других рыб, не нападающих на краба-чистильщика. Несмотря на защищённость, эта рыба постоянно держится вблизи щелей и углублений, где скрывается, когда на рифах появляются хищники вроде горбыля-корифены.
Плавая среди раковин, кузовок-обманщик очень похож на краба-чистильщика, ожидающего «клиентов». Но, в отличие от своего членистоногого прототипа, эта рыба совершенно не интересуется чистотой рыб, плавающих вокруг него. Кузовок-обманщик питается мелкими беспозвоночными, которых откусывает с поверхности рифа крепкими клювообразными челюстями. Однако, некоторые наиболее нетерпеливые рыбы путают имитатора и «оригинал», и начинают толкать этого кузовка головой, чтобы он обратил на них внимание. Обычно рыба не отвечает агрессией на эти действия, но иногда кузовку-обманщику приходится отпугивать чрезмерно назойливых рыб. Потревоженный кузовок-обманщик применяет приём, характерный для всех его сородичей: рыба выпускает ядовитую жидкость с сильным раздражающим действием, которая заставляет крупных рыб держаться на расстоянии от кузовка. Такая особенность рыбы, как ни странно, выгодна не только для кузовка, но и для краба: она подавляет возможную агрессию рыб-«клиентов» по отношению к крабу-чистильщику. Но всё же кузовок-обманщик предпочитает прятаться от крупных хищников в расщелинах рифа.
Нерест этого вида парный, и происходит ночью. Самец находит на поверхности рифа подходящую по размеру ямку, очищает её, и начинает привлекать самок особыми скрипучими звуками. Самка откладывает икру (около 400 очень мелких икринок) и сразу же покидает кладку, а самец в одиночку ухаживает за икрой. Ему приходится отгонять от гнезда мелких рыб и крабов, и отталкивать морских ежей. Охраняя кладку, он легко может наброситься на рыбу, превышающую его собственный размер. На время ухода за икрой самец меняет окраску – он становится светло-жёлтым с тёмными пятнами неправильной формы. Так его не беспокоят рыбы, путающие его с крабом-чистильщиком – некоторые из них гораздо сильнее его, и могут разорить его гнездо.
Бессменное дежурство самца на кладке длится приблизительно неделю. За это время из икры выводятся личинки, превращаются в мальков и начинают расплываться. Они проведут около месяца в планктоне над рифом, и большинство из них погибнет. Если молодая рыба сумела выжить, она возвращается на риф, и поселяется в каком-либо укрытии. Молодняк кузовка-обманщика имеет маскировочную окраску – серую с чёрными крапинками. С возрастом крапинки увеличиваются и сливаются, а спина светлеет. Тело молодых рыб короткое, почти кубической формы, с возрастом расширяется и становится дисковидным. Достигнув длины 2 см, молодые кузовки-обманщики начинают имитировать крабов-чистильщиков.

Рыба-чемодан (Paramola zeppelin)
Отряд: Иглобрюхообразные (Tetraodontiformes)
Семейство: Рыбы-чемоданы (Paramolidae)
Место обитания: рифы Тихого океана.

Рисунок Алексея Татаринова
Обработка Carlos Pizcueta (Electreel)

В неоцене экосистемы тропических морских мелководий складывались практически заново. Коралловые рифы голоцена представляли собой тонко сбалансированное сообщество, в котором многие виды занимали очень узкие экологические ниши. Таким образом, во время глобального экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена, когда значительная часть видов рифообразующих кораллов вымерла или стала редкостью, исчезло огромное количество обитателей рифов.
В неоцене высокопродуктивные сообщества морских мелководий появились вновь. Так же, как в эпоху человека, они заселены множеством видов рыб и беспозвоночных. В эпоху человека скалозубы (Tetraodontidae) и рыбы-попугаи (Scaridae) были специализированными дурофагами – животными, питающимися организмами с твёрдыми покровами (ракообразные, моллюски) или внутренним скелетом (кораллы). На рифах неоцена нишу дурофага занимают иные рыбы. В Индийском океане это гигантский кузовок-крушитель (Titanostracion destructor), а на рифах Тихого океана обитает его дальний родственник – массивная рыба-чемодан.
Длина этой рыбы достигает 160 см при весе до 120 кг. При первом взгляде на рыбу-чемодана можно отметить её явное сходство с рыбами-лунами (роды Mola, Masturus и Ranzania) эпохи человека. Но голоценовые рыбы-луны, мирные пожиратели планктона, обитавшие в открытом океане, давно вымерли, а их место в экосистемах заняли причудливые существа из других систематических групп. Рыба-чемодан похожа на рыб-лун, но приходится им очень дальним родственником. Она происходит от иглобрюхов (Tetraodon) эпохи голоцена.
Тело рыбы-чемодана имеет форму, близкую в сечении к цилиндрической. Голова этой рыбы укороченная и высокая, а сильные челюсти расположены в её нижней части. Во рту вместо зубов растут очень твёрдые пластинки, которыми рыба-чемодан разгрызает раковины и панцири животных, которыми питается. Кожа рыбы-чемодана окрашена в серо-голубой цвет с более тёмными пятнами неправильной формы.
Развитие плавников у рыбы-чемодана придаёт ей значительное внешнее сходство с луной-рыбой, но это результат не прямого родства, а параллелизма в эволюции. Хвостовой плавник рыбы-чемодана редуцирован до кожистой вертикальной пластинки с рудиментами плавниковых лучей. Хвостовой стебель рыбы короткий и расширенный, поэтому задняя часть рыбы между задними краями спинного и анального плавников кажется срезанной по вертикали. Спинной и анальный плавники, имеющие лопастевидную форму с закругленными вершинами, являются главными органами движения рыбы-чемодана; во время плавания они движутся волнообразно. Рыба-чемодан может свободно плавать задом наперёд, и, несмотря на крупные размеры, умеет легко маневрировать на рифе. Она плавает медленно, поскольку питается малоподвижной пищей – моллюсками (двустворчатыми и брюхоногими), а также крупными ракообразными. Плывущая рыба напоминает дирижабль – отсюда видовой эпитет в научном названии. Незадолго до шторма рыбы-чемоданы покидают риф, и спускаются на глубину.
Жизнь на рифе полна опасностей. В неоцене в тропической зоне океана правят кархарозухи (Carcharosuchus deinodontus) – чудовищные морские крокодилы, одни из последних представителей своей группы. Взрослый кархарозух избегает появляться на мелководье, но молодые особи часто охотятся на рифах. Рыба-чемодан слишком медлительна, чтобы спастись от них бегством, поэтому она рассчитывает на пассивную защиту. Кожа рыбы-чемодана очень твёрдая и вязкая – при укусе молодой кархарозух может просто сломать несколько зубов. Кроме того, в клоаку рыбы-чемодана открывается крупный пузырь, содержащий ядовитую тёмно-коричневую жидкость. Основным ядовитым веществом является тетродотоксин: способность к его выработке рыба-чемодан унаследовала от предков – тетраодонов. В мышцах этой рыбы также содержится большое количество яда.
Рыба-чемодан размножается, откладывая на рифе большое количество донной икры. Самец облюбовывает подходящий участок на рифе, выкапывает или углубляет яму на дне, и начинает привлекать самку, издавая скрежетание с помощью челюстных пластинок. Его окраска становится очень контрастной: фоновая окраска становится голубой, а пятна чернеют. Самка вымётывает в гнездо, подготовленное самцом, до 500 тысяч мелких икринок, и самец охраняет кладку в течение трёх дней, пока молодь не начнёт плавать.
Молодые рыбы-чемоданы не похожи на взрослых, и больше напоминают мальков типичных иглобрюхов. У них есть хвост, а хвостовой плавник нормально развит. По мере роста рыбы хвостовая часть тела просто останавливается в развитии и начинается частичная редукция плавника.