Эпоха неоцена благоприятна для развития жизни, поскольку в это время Земля претерпела ряд изменений, благотворно сказавшихся на климате. Раскол Африканского материка и появление Танганьикского пролива сделали более влажным климат в центральной и южной частях этого материка. А появление Панамского пролива, соединившего Атлантику с Тихим океаном, позволило в какой-то мере восстановить участки циркумглобального течения. Только вместо океана Тетис (который существовал между Африкой и Европой) одна из его ветвей устремляется на юг по Танганьикскому проливу – Африка сильно сблизилась с Европой, и остаток Тетиса, Средиземное море, высохло, превратившись в систему горько-солёных болот и озёр среди пустыни. Засушливые районы стали редкостью на Земле, сохранившись только там, где есть обширные участки суши. В эпоху неоцена пустынями остались районы, окружающие Средиземноморские болота, некоторые местности в Центральной Азии и юго-западная часть Австралии. Австралийские пустыни во многом обязаны своим появлением рельефу материка – Большой Водораздельный хребет отсекает практически весь материк от влажных ветров с Тихого океана. В неоцене Австралия и Новая Гвинея, образовав единый материк Меганезию, дрейфовали в сторону экватора, теснимые с юга Антарктидой. Поэтому климат на севере этого материка очень влажный. Но центральные и южные районы австралийской части этого материка лишены постоянных водоёмов – они представляют собой протяжённые каменистые возвышенности, и реки не текут здесь. Единственная крупная речная система Меганезии, занимающая место рек Муррей и Дарлинг, располагается на востоке, вблизи Большого Водораздельного хребта. А большая часть материка по-прежнему представляет собой безлесные местности – саванну и каменистую полупустыню.
Неоценовая пустыня на юго-западе континента очень похожа на пустыни, существовавшие в Австралии в эпоху человека. Здесь птица может лететь целый день и не встретить ни капли влаги. В таких условиях земля покрыта скудной растительностью, отмирающей в сухой сезон. Большую часть года трава в этих местах сухая, ломкая и острая. Но в низинных районах, где в сезон дождей собирается вода, и образуются небольшие мелководные озёра, встречаются заросли кустарниковых эвкалиптов (такая местность называется «джарра»). Эти растения остаются живыми и зелёными даже в сильную засуху – их корни проникают глубоко в землю, а восковой налёт, покрывающий кожистые листья, отражает избыток солнечного света и позволяет ослабить испарение воды.
Дожди в австралийской пустыне выпадают лишь несколько недель в году, когда дуют холодные влажные ветры из Антарктиды. Остальное время живые существа могут рассчитывать на дождь лишь тогда, когда долго дуют ветры с экватора. Всё остальное время природа живёт надеждой.
Засуха длится уже несколько месяцев. Ночи могут быть прохладными, но каждый день, когда солнце поднимается достаточно высоко, камни и засохшая глина раскаляются так, что по ним невозможно ходить. Трава давно высохла, и когда ветерок шевелит стебли, колоски слегка гремят, ударяясь друг об друга. Пожалуй, единственные, кто может благоденствовать в этой безводной местности – насекомые. Даже в пустыне заметны следы их пребывания: в сухой траве пронзительно стрекочут невидимые постороннему глазу цикады, а в воздухе изредка проносятся мухи и небольшие осы. По ночам из-под камней появляются другие жители пустыни – жуки и сверчки. Они подбирают останки погибших в пустыне животных и охотятся на других насекомых, но днём скрываются в норах и под камнями, сберегая влагу.
В пустыне очень немного пищи, поэтому местные насекомые неприхотливы. Они готовы съесть всё, что может быть съедобным – даже такие неаппетитные «блюда», как полусухая трава и мумифицированные тела погибших от жажды животных находят своего едока. Кустовидные эвкалипты, оставаясь зелёными даже в течение засухи, весьма рисковали бы быть объеденными разными насекомыми. Но их зелень лишь кое-где повреждена ими. Весь секрет этих растений состоит в эффективной химической защите. Листья и молодые побеги эвкалиптов пропитаны смертельно ядовитой синильной кислотой, что делает их несъедобными для большинства животных. А в жаркие безветренные дни особенно хорошо ощущается первая линия химической обороны этих растений: эвкалипты окружены облаком остро и пряно пахнущих эфирных масел. Такая «дымовая завеса» хорошо отпугивает насекомых, но иногда последствия её применения сказываются не только на них.
В жаркий день, когда камни раскалились, словно сковорода, происходит катастрофа: летучее эфирное масло самопроизвольно воспламеняется, и начинается пожар. В низинах трава растёт гуще, чем в остальной пустыне, поэтому заросли эвкалиптов вскоре оказываются окружёнными огненной стеной. Где травы много, фронт огня растягивается на десятки и сотни метров. В сухой сезон топлива много – отмершие стебли трав вспыхивают, словно спички, и моментально сгорают. Сами эвкалипты тоже обгорают во время пожара – кора и кончики ветвей у них сильно опалены. Но эти повреждения быстро восстановятся.
Пожар для растений – это не только беда, но и благо: некоторые травы разбрасывают семена только во время регулярных пожаров. Семенные коробочки загораются, их створки растрескиваются, скручиваются и с силой выбрасывают семена. Часть семян перелетает линию огня, и падает на опалённую почву, удобренную золой. Здесь, в отсутствии конкурентов, у них есть шанс прорасти.
Последствия пожара кажутся ужасными для растений, но это большей частью лишь видимость. Надземная часть многолетних трав просто отсыхает, поэтому потерять её не страшно. Зато в почве сохраняются семена, луковицы и клубни. Они ожидают сезона дождей, и могут провести в «спячке» несколько лет. Бывает, что после сильных дождей оживают «мумии» растений, чей вес составляет около одной пятой от веса нормального клубня или луковицы.
Эвкалипты – многолетние растения. Они не перестают вегетировать даже в засуху: их корни достигают водоносных слоёв, и растения продолжают развиваться, используя в полной мере неисчерпаемые ресурсы подземных вод пустыни. Первые дни после пожара эвкалипты выглядят умирающими, но это лишь неверное впечатление. У них постепенно просыпаются спящие почки на ветвях и стволе, и повреждения от пожара восстанавливаются в течение нескольких недель. Главное в их выживании то, что длинные корни этих растений исправно поставляют воду, нужную для жизни эвкалиптов.
Не только растения могут уцелеть во время пожара. Характерной чертой австралийских пустынь являются постройки насекомых – термитов. Их жилища настолько прочны, что многим животным не под силу вскрыть их. Свирепые пожары опаливают лишь внешнюю поверхность термитника и несколько наружных ярусов по краю гнезда, но в общем они не мешают скрытной жизни его обитателей. Даже напротив, выстроенные из смеси глины и помёта термитов стены термитника становятся ещё прочнее после того, как их опалит огонь.
Несмотря на способность жить в пустыне, термиты остаются такими же влаголюбивыми существами, какими были миллионы лет назад. Термитник обеспечивает им подходящий микроклимат, но только при условии, что сами термиты станут управлять им. И насекомые сами обеспечивают себе оптимальные условия для жизни, добывая воду из глубоких подземных шахт, увлажняя воздух и вентилируя термитник. После пожара их задача даже отчасти упростилась: опалённые стены из глины приобрели пористость из-за выгорания растительных веществ, входивших в их состав, и вентиляция стала более равномерной при минимальном участии самих насекомых.
Термиты – неутомимые строители: для добывания пищи они роют подземные ходы, а иногда даже довольно широкие галереи. По ним постоянно движутся в обе стороны колонны рабочих особей, таскающих части растений в гнездо. В термитнике каждый съедобный кусочек будет многократно пропущен через кишечники членов колонии, пока из него не будет извлечено как можно больше питательных веществ. После пожара жить термитам стало хуже: на поверхности корма почти не осталось, поэтому насекомые вынуждены прокладывать подземные ходы к корням растений, уцелевшим после пожара.
Термиты – одни из самых многочисленных обитателей почвы даже в пустыне. Их много, но они очень мелкие. И они часто служат лишь кормом другим существам, покинувшим солнечный (даже слишком солнечный!) мир наверху. Галереи термитов часто пересекаются и сливаются с норами иных подземных животных пустыни. В этих норах термиты часто становятся жертвами пауков, хищных жуков и муравьёв, но сами эти животные, слишком увлёкшиеся охотой, рискуют стать добычей одного из подземных жителей. Ворочая мощными передними лапами, это существо проползает по своим норам, подновляя их и собирая мелких беспозвоночных маленьким беззубым ртом, открывающимся на кончике длинной морды. Глаза этого существа при дневном свете различают лишь смутные очертания предметов, а в темноте нор практически бесполезны. Среди короткой шерсти животного растут плоские роговые чешуйки, а на задней части тела они превращаются в крепкие острые иглы. Этот беглец от испепеляющего солнца – подземная ехидна, яйцекладущее млекопитающее.
В сухой сезон подземная ехидна прокапывает ходы под землёй в поисках пищи, а во время пожара лишь спускается в более глубокую галерею. Система нор подземной ехидны располагается возле термитников, с которых это животное регулярно «собирает дань». Обычно эти одиночные животные ревностно охраняют свою территорию от сородичей, делая для них исключение лишь в брачный сезон. Зато животные других видов свободно разгуливают по норам этого зверька, и подземная ехидна совершенно не обращает на них внимания.
Громко сопящая и фыркающая подземная ехидна проползает по своим тоннелям. Вряд ли она обратила внимание на небольшую роговую «крышечку» на дне тоннеля, даже когда проползла прямо по ней. Но, когда зверёк уполз достаточно далеко, эта «крышечка» зашевелилась, и её обладатель выбрался из вырытого в дне тоннеля углубления. «Сосед» подземной ехидны по норам – животное, для которого, кажется, нет менее подходящего места, чем пустыня. Это земноводное, пустынная кротовая жаба. Роговая крышечка оказалась покровом её головы. С помощью этого приспособления пустынная кротовая жаба может рыть землю, но это не главное преимущество такого приспособления. Часто «на столе» пустынной кротовой жабы оказываются весьма опасные насекомые – муравьи и «солдаты» термитов. Такие насекомые могли бы искусать это земноводное до смерти, но пустынная кротовая жаба умеет защищаться от них. Она просто закапывается в землю, и прикрывается роговой крышечкой на голове, как щитом.
Пустынная кротовая жаба пользуется ходами подземной ехидны, чтобы подобраться ближе к термитнику. Для её засады лучше всего подходит место, где проходит одна из кормовых галерей термитов. Жаба закапывается в землю рядом с тропой, по которой в разные стороны бегут десятки насекомых, и начинает неторопливо насыщаться. Она слизывает термитов по одному, когда насекомые оказываются в пределах досягаемости. Но хищник всё же допустил ошибку: когда рядом с затаившейся жабой пробегало два термита, она слизнула лишь одного из них. Второй термит почувствовал опасность, и начал отчаянно подавать сигнал тревоги: он забарабанил головой по дну галереи, а в воздухе начало расходиться небольшое облачко феромонов. Этот сигнал тревоги был подхвачен и моментально усилен десятками рабочих термитов, и он не остался без ответа. Из термитника в галерею поспешили солдаты – свирепые головастые термиты, вдвое превосходящие рабочих. Они знали, куда им надо бежать: на запах тревоги и звук, издаваемые рабочими. Когда отряд термитов-солдат подоспел в галерею, жаба даже не двигалась с места: она не отличается большим умом, и не распознала вовремя опасность. А для термитов-солдат опознать в ней врага не составило труда, и «силы самообороны» термитника набросились на земноводное. Первый укус пришёлся жабе прямо в кончик морды, второй в плечо, а третий в опасной близости от глаза. Только в этот момент кротовая жаба поняла, что дальше здесь находиться опасно. Но она не стала убегать с такого привлекательного участка. Её сильные задние лапки, оснащённые роговыми мозолями по краю, заработали, и жаба начала закапываться ещё глубже в землю. Передними лапами она нагребала на голову землю, которую выбрасывали задние лапы, и вскоре оказалась недосягаемой для термитов-солдат.
У насекомых короткая память, а химические вещества, являющиеся сигналом тревоги, быстро разлагаются и улетучиваются. Поэтому, когда противник скрылся (хотя сделал это не столь уж незаметно), у термитов просто не оказалось стимула для дальнейшего продолжения «боевых действий». Термиты-солдаты отступили и вернулись в гнездо, а рабочие начали расчищать заваленную галерею. Они просто не представляли себе, что как раз под завалом спрятался враг, поэтому вскоре кротовая жаба продолжила обед.
На поверхности земли настал день. Солнце нещадно печёт, а ветер разносит по пустыне пепел от сгоревших растений. Кажется, в округе не осталось ни одного живого существа. И всё же это не так: жизнь постепенно возвращается сюда.
Около полудня, когда солнце печёт особенно нестерпимо, песок под обгоревшими кустами эвкалипта зашевелился. В нём образовалась ямка, на дне которой под слоем песка и пепла зашевелилось что-то небольшое. Движения становятся всё заметнее, среди песка и мусора мелькает чешуйчатая кожа, и вскоре на поверхность земли выбирается неуклюжая большеглазая ящерица. Она явно устала: маленькая рептилия часто дышит, приоткрыв рот, а её бока быстро вздымаются и опадают. Кожа ящерицы окрашена в серовато-зелёный цвет, а на боках и хвосте есть жёлтые поперечные полоски. Существо кажется милым и беззащитным, но на самом деле это потомство одного из самых опасных хищников австралийской пустыни – гигантского ящера драковарана. Через несколько лет, если этому детёнышу посчастливится выжить, он станет настоящим чудовищем, способным одолеть любого другого обитателя этих мест.
Следом за первым детёнышем из гнезда показывается ещё несколько. Немного отдохнув, они покидают гнездо, и начинают самостоятельную жизнь. С первой минуты жизни они могут рассчитывать только на собственные силы – взрослые рептилии этого вида не заботятся о потомстве. А пока своих сил явно недостаточно, самое оптимальное решение – скрыться от посторонних глаз и жить незаметно, пока не будешь уверен в собственных силах. Поэтому молодые драковараны один за другим скрываются в кустарнике и сразу же забираются на ветки как можно выше – здесь их не найдут наземные хищники, а от пернатых их вполне защитят крепкие ветки их жилища и полосатая окраска.
Один из детёнышей устал больше других: яйцо, из которого он вывелся, лежало на самом дне гнезда, поэтому он вылез на поверхность земли немного позже остальных. Он даже не успел оглядеться, когда оказался схваченным ужасными челюстями. Острые зубы прокололи тело насквозь, огромная голова подбросила его и схватила вновь, и детёныш целиком исчез… в глотке собственного сородича. Его съел взрослый драковаран – самец, обитающий на этом участке и устроивший место дневного отдыха в эвкалиптовых кустах. Возможно даже, что его был его собственный папаша. Каннибализм – обычное дело у большинства варанов, и драковаран не выглядит в этом смысле каким-то особенным существом. На счету этого взрослого драковарана не один съеденный сородич, причём многие из его жертв были не свежевылупившимися детёнышами, а достаточно взрослыми рептилиями. Просто он оказался сильнее их.
Чудовищный самец драковарана обнюхал песок в том месте, где находилась кладка, а затем начал разгребать остатки гнезда. Но все детёныши, что могли вылупиться, уже покинули гнездо, и огромной рептилии достались только несколько яичных скорлупок и одно протухшее неоплодотворённое яйцо. Драковаран не брезглив, и все находки отправились в его ненасытную пасть. Убедившись, что здесь больше нечем поживиться, огромный самец проследовал дальше, и скрылся в кустах.
Такие хищники редко странствуют в одиночку несмотря на то, что представляют собой опасность для других живых существ. Охотясь преимущественно на крупную добычу, драковаран не столь успешен в охоте на мелкую дичь. Некоторые из мелких обитателей пустыни извлекли из этого неплохую выгоду, держась поближе к гигантской рептилии. Вслед за вараном из кустов появилось несколько мелких пятнистых зверьков с чёрными «шапочками» на головах. Это мелкие сумчатые – кенгуровые крысы-падальщики. Похожие на миниатюрных кенгуру, они постоянно следуют за этим драковараном, не теряя, впрочем, бдительности. В отличие от большинства своих сородичей, эти животные плотоядны. Если у рептилии будет удачная охота, кенгуровых крыс-падальщиков ждёт неплохое угощение из остатков добычи драковарана. В связи с таким рационом даже внешность этих сумчатых немного изменилась: горло и нижняя челюсть у них не имеют шерсти, чтобы легче было поддерживать чистоту после еды. Кенгуровые крысы-падальщики рассчитывают не только на пищу, но и на безопасность, находясь радом с этим монстром: многие из их природных врагов составляют лакомую добычу их «сюзерена». Поэтому, даже если им не достаётся добычи драковарана, эти сумчатые не покидают его. Клан сумчатых, находящийся под предводительством взрослого самца, начинает поиск еды на раскопанном гнезде драковарана. Один из зверей слизывает капли крови детёныша варана с песка, другие обнюхивают опустевшее гнездо рептилии. Не найдя ничего, кроме нескольких личинок и улиток, выброшенных на поверхность земли мощными лапами драковарана, они устремляются вслед за огромной рептилией.
Кажется, лишь кенгуровые крысы-падальщики могут составлять компанию этому чудовищу из внутренних районов Австралии. Но есть существа, которые вступили в ещё более близкие отношения с драковараном. Морда рептилии измазана остатками протухшего яйца, которое драковаран нашёл в гнезде своего сородича. Оно пахнет отвратительно, но нет ничего приятнее этого запаха для мух. Эти назойливые насекомые десятками вьются над головой рептилии, лезут в глаза и ноздри драковарана, заставляя рептилию шумно фыркать и встряхивать головой. На других материках другие животные пользуются в такой ситуации услугами птиц, быстро расправляющихся с назойливыми насекомыми. Но драковаран, возможно, слишком опасен для птиц, и они держатся от него подальше. Зато страх, внушаемый драковараном птицам, пошёл на пользу другому живому существу, удобно устроившемуся на теле хищника. Когда драковаран останавливается и начинает принюхиваться, по его голове, прямо через глаз, к самой пасти бесстрашно сползает маленькая зеленоватая ящерица – как раз под цвет шкуры драковарана. Это геккон-попутчик, мелкий вид рептилий, вступивший в симбиоз с монстром пустыни. Следом за ним к морде ящера спускается ещё один такой же геккон, а около глаза устраивается третья ящерица. Благодаря особому строению ног, характерному для гекконов, эти ящерки крепко держатся за кожу своего огромного повелителя. Они ловко охотятся на мух, вьющихся возле морды и глаз гигантской рептилии, спасая от них драковарана. Животное, способное одолеть любого из крупных обитателей пустыни, оказывается совершенно беспомощным перед крошечными мухами. Польза громадному варану от крошечных гекконов огромна: они также очищают раны, полученные гигантским ящером во время охоты или драки с сородичем, от паразитов, тщательно вылизывают их и выбирают яички и личинок мух. Все гекконы, живущие на драковаране – самки. Самцы гекконов-попутчиков живут в кустах. Когда у них наступает брачный сезон, а возле кустов проползает драковаран с колонией самок, самцы присоединяются к ним лишь на короткое время для спаривания, а затем покидают их.
Драковаран кажется настоящим чудовищем, но на самом деле его поведение типично для варанов, просто он очень большой, и может себе позволить охотиться на всё, на что захочет (только поймать докучающую ему муху он, увы, не в состоянии…). Но среди варанов Меганезии появились виды, чьё поведение отличается от типичного для семейства.
Внутри термитника, под прочной наружной коркой, лежат яйца. Их отложила самка другого местного варана, варана-муравьеда. Примерно два месяца назад она проломила стенку термитника, выкопала ямку и сделала кладку. Вараны-муравьеды питаются насекомыми и обитают вблизи их построек, поэтому неудивительно, что в процессе эволюции термиты стали не только пищей, но и «няньками», и надёжными сторожами молодых варанов-муравьедов. Когда кладка была сделана, самка варана-муравьеда наскоро закопала её, предоставив термитам возможность самим починить гнездо. И уже на следующий день место кладки можно было лишь с трудом различить на общем фоне термитника. Внутри гнезда насекомых яйца развиваются в оптимальных условиях: высокая влажность, стабильная температура и полная защита от хищников. Прошло уже достаточно времени, и детёныши скоро должны вывестись. Но им, похоже, помешает это сделать одно серьёзное обстоятельство: от поверхности земли молодых варанов будет отделять прочная стенка термитника. Самка варана-муравьеда некоторое время охраняла гнездо, но сейчас пожар согнал её с «поста», и она покинула кладку. В любом случае, она сделала бы это позже – незадолго до выхода из яиц молодых варанов. Но в этом случае молодые вараны дождались бы, пока другой их сородич вскроет стенку термитника. Они с лёгкостью перенесут обитание в течение нескольких дней внутри термитника: они пахнут как местные жители, и слепые термиты не трогают их. Но так не может продолжаться долго, а в окрестностях термитника нет ни их матери, ни кого-либо ещё из сородичей: они спасались от пожара, и в ближайшее время никто не станет невольным спасителем маленьких варанов.
Во время пожаров разные животные спасаются по-разному: одни из них прячутся в норах, другие стараются найти «брешь» в стене огня и прорваться на уже выжженную территорию, а третьи просто убегают, пользуясь преимуществом высокой скорости. Именно так спаслись от огня представители ещё одного характерного пустынного вида – огромные нелетающие птицы, ложные моа-пустынники. Стадо этих птиц намного опередило огонь, и птицы смогли спастись, найдя участок с изреженной растительностью. Не найдя сухой травы, огонь попросту погас, а птицы продолжили привычную жизнь. Ложные моа-пустынники – это кочевники открытых пространств. У них нет строго определённой территории, и они просто переходят с места на место по мере истощения запасов корма. Эти рослые быстроногие птицы прекрасно приспособлены к жизни в засушливой местности: желтоватая окраска их оперения помогает прятаться от хищников, а роговые мозоли на груди, животе и ногах позволяют лежать на раскалённых солнцем камнях. Птицы могут питаться высыхающей травой и переваривать очень твёрдые семена. Если нет другого корма, эти птицы могут даже есть листья кустарниковых видов эвкалипта, выбирая наиболее старые, в которых меньше ядовитых веществ. Но даже такие неприхотливые существа нуждаются в воде.
Ложные моа-пустынники идут на водопой: несколько старых опытных птиц знают эту местность и ведут стадо к месту, где можно найти воду. Недалеко от зарослей кустарникового эвкалипта есть большая котловина, в которой вода сохранялась дольше всего. В пустынях Австралии постоянные водоёмы даже в неоцене являются большой редкостью. Поэтому пересыхающее озерко, больше похожее на грязную лужу, становится очень посещаемым местом. С каждым днём вода всё больше отступает, обнажая вязкое глинистое дно. По краям бывшего озера дно уже высохло в твёрдую корку и потрескалось. А на свежей грязи у самой кромки воды видны следы разных животных, обитающих в пустыне. Косыми крестиками отпечатываются на грязи следы попугаев, а другие птицы оставляют свои характерные трёхпалые следы. Кое-где видны узкие, расположенные попарно следы кенгуру, примечательные глубокими ямками от когтей. Округлые пятипалые отпечатки говорят о том, что ночью на водопой приходили ещё какие-то мелкие сумчатые. Глубокие трёхпалые следы ложных моа похожи на следы небольших динозавров. Но самые зловещие следы – это глубокие пятипалые следы с отстоящим в сторону пятым пальцем и узкими глубокими ямками от когтей – это следы драковаранов. Рептилии нуждаются в воде меньше, чем птицы или звери, но изредка эти монстры тоже посещают водоёмы. Часто драковараны устраивают засады около таких прудов и озёр, и атакуют пришедших на водопой крупных животных, или же валяются в грязи, охлаждаясь таким способом (к большому неудовольствию гекконов-попутчиков).
Большие птицы ступают по корке засохшей грязи, осторожно ставят ноги в вязкую глину по краям озерка, и жадно пьют мутную и плохо пахнущую воду, по-куриному понимая голову к небу после каждого глотка. Первыми пьют взрослые птицы, а молодняк, ещё не доросший до размеров взрослой птицы, нетерпеливо топчется рядом, время от времени вытягивая к воде длинную шею. Наконец, когда несколько взрослых птиц утолило жажду и степенно отошло от воды, молодняк может попить. Молодые птицы бросаются к воде, и начинают жадно пить – их организмы обезвоживаются быстрее, чем у массивных взрослых птиц, и их жажда сильнее. Пока молодые птицы пьют, несколько взрослых настороженно оглядываются по сторонам. Утолив жажду, птицы уходят.
Засуха продолжается. Особенно тяжело её переживают млекопитающие – животные, требовательные к наличию воды для питья. Зато рептилии, покрытые плотной ороговевшей кожей, легко переносят жару и могут кормиться днём. Особенно хорошей защитой обладает варан-муравьед – крупная рептилия, распространённая в пустынях, саваннах и кустарниковых зарослях южной части Меганезии. Он питается почти исключительно насекомыми и другими беспозвоночными. Большую часть дня рептилия ищет корм, и слизывает найденных насекомых языком. Этот вид не столь узко специализирован, как некоторые другие насекомоядные животные, и использует в пищу большое количество видов беспозвоночных. Но всё равно он предпочитает кормиться общественными насекомыми – так можно гораздо быстрее насытиться при минимальных затратах энергии на поиск корма. Группа термитников, стоящих в саванне, привлекает внимание варана-муравьеда, и рептилия направляется к ним. Солнце и пожар закалили наружные стены термитников, и сделали их обитателей недоступными для многих насекомоядных животных. Но это не касается варана-муравьеда. Его сильные передние лапы с крепкими когтями взламывают стену термитника. Понюхав влажный воздух, исходящий из термитника, варан продолжил свою разрушительную деятельность. Несколькими ударами когтей варан-муравьед отламывает огромный кусок гнезда термитов. Выломанный ноздреватый кусок, похожий на сыр, сделанный из грязи, съехал вниз, и варан занялся им, слизывая выбегающих оттуда насекомых. В сухой сезон варан-муравьед удовлетворяет потребность в пище и воде почти исключительно за счёт насекомых, изредка поедая других животных. А термиты с мягкими покровами дают ему большое количество воды, необходимой для жизни.
Когти варана-муравьеда крушат сложные системы галерей термитов, и наружу выбегают тысячи обеспокоенных рабочих и солдат. Термиты-солдаты пытаются укусить варана-муравьеда, но их челюсти не причиняют ему никакого вреда – толстая ороговевшая кожа прекрасно защищает рептилию от них. Рабочие, повинуясь инстинкту, начинают восстанавливать повреждённые галереи, но варан-муравьед тут же слизывает их десятками. Его трапеза продолжается около часа, но рептилия уничтожает только небольшую часть колонии.
Если термитам от разрушительной деятельности варана-муравьеда наносится вред, некоторые другие существа, можно сказать, ждали только этого. Гнездо термитов разломано, и из него показывается голова молодого варана-муравьеда. Взрослый варан не обращает на него внимания: рептилии этого вида не едят потомство, в отличие от иных видов варанов. У варана-муравьеда слишком узкие и слабые челюсти, чтобы охотиться на позвоночных животных. Поэтому молодой варан-муравьед не боится взрослых особей, и не пытается спрятаться. Вслед за этим молодым вараном появляется ещё два, а за ними ещё один. Из кладки варана-муравьеда успешно развилось пять яиц, но пятый детёныш прополз в нижние галереи термитника, где был атакован этими насекомыми и съеден.
Когда взрослый варан-муравьед наелся и пополз дальше, один из молодых варанов последовал за ним. Он долгое время будет сопровождать взрослого варана, и будет питаться на взломанных им гнёздах, пока не научится самостоятельно проделывать это.
Ещё через несколько недель засухи водоём полностью пересыхает, и от него остаётся лишь корка грязи с высохшими до состояния папиросной бумаги листьями водяных растений. Тростники по берегам начинают сохнуть. Их листья могут отмереть, но корневища остаются в грунте и служат залогом для возрождения растений в сезон дождей. Ложные моа приходили сюда регулярно, и с каждым разом им всё труднее было добраться до воды. И однажды лужица воды на дне бывшего пруда оказалась столь мала, что её едва хватило всем птицам. После того, как птицы попили отсюда в последний раз, водоём фактически исчез. Теперь выживание не только ложных моа, но и многих других животных поставлено под вопрос. Но эволюция в жёстких условиях засухи привела к тому, что у обитателей пустыни появились дополнительные приспособления для добывания воды из пищи. Ложные моа при необходимости могут выкапывать из земли клубни и луковицы, а также получать влагу из листьев растений.
Вода в пустыне есть, и её немало. Нужно лишь уметь добывать и сохранять её. Термиты постоянно нуждаются во влаге, и превзошли многих животных пустыни в способностях искать и добывать воду. Они невероятно чувствительны к испарениям, и способны по присутствию в воздухе водяного пара определять местонахождение источника воды. Рабочие термиты, прокладывающие галереи глубоко в почве, время от времени останавливаются и шевелят усиками, контролируя направление. Они предпочитают для жизни более влажную почву, и не ошибаются в определении верного направления. Особые шахты термитов уходят вниз, к водоносному слою, на глубину около десяти метров. По этим шахтам рабочие особи постоянно спускаются за водой. Воздух в термитнике влажен даже в самую жестокую засуху: насекомые постоянно распыляют воду внутри гнезда. Снаружи солнце и степной пожар обожгли поверхность гнезда насекомых до каменной твёрдости, что ещё больше защищает термитов от враждебной среды.
Подземная ехидна также сильно нуждается в воде в связи с особенностями её физиологии. Особенно необходима вода для самки, которая вынашивает детёныша в брюшной сумке: она выделяет молоко, необходимое для питания детёныша. Потребность в воде заставляет её вслед за термитами копать особые ходы в водоносные слои. И в этом случае термиты получают в её лице скорее помощника, чем врага. Будучи очень сильной, подземная ехидна расталкивает и вдавливает в стенки норы камни, копая широкий спиралевидный тоннель на месте узкой шахты, которую до неё проложили термиты. Наконец, на глубине около десяти метров её нора достигает водоносных слоёв. Термиты, впрочем, нашли эту воду задолго до подземной ехидны: они прорыли узкую галерею, на дне которой в слое песка собирается некоторое количество влаги. Подземная ехидна своей деятельностью, можно сказать, благоустроила этот импровизированный колодец, расширив и углубив шахту термитов.
На плотном глинистом дне норы образуются лужицы воды, просачивающиеся из окружающих пород. Возле них суетятся десятки рабочих термитов: они подходят к краю лужиц и набирают воду в кишечник. Брюшко напившегося воды термита сильно растягивается, и термит спешит наверх, в гнездо. Часть воды будет передана другим особям, а часть будет распылена в галереях надземной части гнезда. Ехидна не смогла бы постичь своим примитивным мозгом даже самой малой части смысла той бурной деятельности, которую ведут термиты. Для неё непостижимо даже то, что животные могут жить просто не поодиночке. Она существует в этом мире сама по себе, и её не интересуют заботы других животных вокруг. В водоносной галерее ехидна чувствует запахи сотен насекомых, а их случайные прикосновения заставляют её недовольно фыркать. Обнюхав влажный песок, подземная ехидна находит лужицу воды, и пьёт.
Путь в жилые норы неблизкий, и туда ведёт лишь сделанный подземной ехидной тоннель. Подземная ехидна начинает долгий подъём обратно в норы, а навстречу ей по тоннелю движется её соседка по норам, привлечённая водяными парами в воздухе – пустынная кротовая жаба. Когда ехидна и жаба встречаются, ехидна практически не обращает внимания на жабу: она проползает по ней, словно по неодушевлённому предмету. Жабу в таких ситуациях спасает то, что она сама по себе довольно плоская, и может протиснуться под телом подземной ехидны. Но вот все трудности позади, фырканье и шум подземной ехидны затихли вдали, и жаба ползёт на дно водоносной шахты. Она схватывает одного за другим термитов, ползущих ей навстречу, но её главная цель – не еда, а вода. Достигнув дна шахты, земноводное нашло то, что важно для него в данный момент: мелкую лужицу, что просочилась из песчанистых водоносных слоёв. Кротовая жаба ложится во влажный песок и замирает. Вся её кожа начинает впитывать воду. После такой «ванны» земноводное заметно тяжелеет, а морщинки на коже разглаживаются.
Животные вынуждены есть и двигаться, чтобы разными способами добыть для себя воду. Растениям в этом плане и проще, и сложнее одновременно. Они получают воду из почвы или из воздуха, но главная задача для них – сохранить её и не позволить другим живым существам воспользоваться накопленными запасами воды. Клубни и луковицы защищены от палящего солнца и травоядных животных слоем почвы, а семена – плотной оболочкой. Но некоторые растения австралийских пустынь – многолетники, которые не прячутся под землю. Таковы, например, кустарниковые виды эвкалиптов. Их длинные корни исправно поставляют воду, но это же обстоятельство не позволяет этим растениям селиться в любом месте пустыни. Эвкалипты процветают там, где дольше сохраняются водоёмы, а грунтовые воды подходят близко к поверхности земли. А на возвышенностях, где почва пересыхает, они не живут, но произрастает другой удивительный обитатель пустыни. Его сложно различить на фоне окружающей местности, хотя это растение очень большое и ни от кого не прячется. Первое впечатление от этого растения – то, что оно представляет собой небольшой чахлый кустик, укоренившийся на огромном камне. Но рядом с ним находится ещё несколько таких же камней, и на вершине каждого из них торчат чахлые веточки, с которых опали все листья. И лишь потом приходит мысль, что это не случайно, а «камень» - это не камень вовсе, а толстенный ствол причудливого, карикатурно разросшегося дерева. Он покрыт потрескавшейся сероватой корой, что ещё больше увеличивает сходство с камнем, а само растение в целом напоминает чудовищных размеров репу, наполовину закопанную в землю. В сезон дождей прямо на толстом стволе появляются цилиндрические соцветия, похожие на пушистый кукурузный початок. За такую особенность облика растение получило название «цветущий камень».
«Цветущие камни» живы, хотя внешне это ни в чём не проявляется. Просто они терпеливо ожидают своего часа, стойко перенося зной. Корни «цветущих камней» уходят в землю на большую глубину, к водоносным слоям, а толстая рыхлая кора защищает растение от перегрева.
Если на поверхности земли «цветущие камни» не подают внешних признаков жизни, то под землёй всё совсем не так. Даже в ходах, прорытых подземной ехидной, можно встретить некоторые виды животных, прекрасно осведомлённых о том, что эти растения живы. Корни «цветущих камней» облеплены небольшими улитками с прочной раковиной, и эти моллюски, похоже, не спешат их покинуть. Они вообще не движутся с места, а лишь изредка совершают медленные ритмичные движения вверх-вниз. Головы улиток погружены глубоко внутрь корней «цветущего камня», и улитки просто сосут сок этого растения, удовлетворяя свою потребность в воде и пище. Почва надёжно защищает их от иссушающей жары, и эти животные благоденствуют на корнях растения. Но улитки-корнесосы не всегда сидят на одном и том же корне. Они способны передвигаться в почве. Для этого улитки буравят раковиной ходы, передвигаясь от растения к растению. Бугристая раковина улитки-корнесоса напоминает наконечник сверла, и во время передвижения моллюска она не только долбит, но и буравит грунт.
Улитки-корнесосы предпочитают пережидать засуху на корнях многолетних кормовых растений (не только «цветущих камней», но и эвкалиптов, например), а для странствий выбирают сезон дождей, когда есть возможность кормиться на корнях трав. Впрочем, если засуха застигнет такую улитку вдали от подходящих растений, моллюск не погибнет: улитка сделает в устье раковины «дверь» из вязкой, быстро засыхающей слизи, и переживёт неблагоприятное время.
Другой «постоялец» на «цветущем камне» также достаточно скрытен в сухой сезон, но явственно обнаруживает себя во время сезона дождей. Это не животное, а растение, и его толстые клубневидные стебли ползут по поверхности нижней части ствола «цветущего камня». Ближе к поверхности земли толстые клубневидные стебли прекращают рост, и из почек на их поверхности образуются тонкие стебли, несущие листья. Этот вид растений – полупаразит, который называется кротовая омела. Она является близким родственником омел, разные виды которых распространены в северной, новогвинейской части Меганезии. В сезон засухи кротовая омела предпочитает не «высовываться» из-под земли, но в сезон дождей выпускает розетки листьев вокруг заражённых растений «цветущего камня». Во время засухи листья давно высохли, а сухие сладковатые ягоды, похожие на изюм, съели птицы и звери.
Большую часть года пустыни южной части Меганезии живут ожиданием чуда, и однажды оно свершается. Первым признаком наступающих перемен становится ветер. Несколько дней подряд он дует с юга, неся с собой прохладу. А затем солнце скрывается за сплошной пеленой туч, и начинается долгожданный сезон дождей. Ночь озаряется голубыми вспышками молний, вначале отдалёнными, а затем всё более явственными. Оглушительно грохочет гром, и навстречу ссохшейся земле устремляются струи дождя. Первые капли дождя испаряются от нагретых за день камней: земля словно сопротивляется своей судьбе. Но постепенно дождь охлаждает и напитывает водой землю. За считанные дни пустыня преображается: там, где ещё неделю назад были лишь пыль и раскалённые солнцем камни, появляется молодая поросль. Среди камней бегут ручьи, и временные водоёмы наполняются водой. На мелководьях прорастают корневища и клубни болотных растений – кувшинок и апоногетонов. Первые дни после начала сезона дождей поверхность прудов совершенно чиста, но постепенно на ней один за другим начинают появляться круглые листья кувшинок и удлинённые волнистые листья апоногетонов. А ещё через несколько дней апоногетоны выпускают на поверхность воды свои соцветия – тонкие белые, красноватые и сиреневые колоски, сидящие по одному или попарно на стелющихся по поверхности воды цветоносах. Вслед за апоногетонами палитру оживляют кувшинки с прекрасными розовыми и желтоватыми цветками. А по краям водоёмов стремительно разрастается тростник.
Среди листьев и стеблей водяных растений снуют водяные насекомые – жуки и клопы. Они обладают крыльями, и переселились сюда вместе с ветрами. А водяные жуки некоторых видов просто переждали засуху в состоянии куколки. Их добыча плавает здесь же: за несколько дней водоёмы наполняются множеством мелких жаброногих рачков. Их яйца сохранились в засохшем иле, и могли бы переждать ещё не один год засухи благодаря фантастической выносливости. Жаброногие рачки с прозрачным туловищем плавают среди растений, взмучивая ил и процеживая его ветвистыми ножками. Они совершенно безобидны, и от хищных насекомых их спасает только многочисленность и скорость размножения.
Самые удивительные обитатели пустынных водоёмов гораздо крупнее этих мелких существ, и охотно поедают их. Их длинные гибкие тела изящно скользят в чаще водных растений. Некоторые из них малы, а другие достигают солидной полуметровой величины. Когда один из этих водяных жителей проплывает по мелководью, становится ясно, что это рыба. Рыбам положено жить в воде… Вроде бы, всё ясно, кроме одного обстоятельства: как рыба может существовать в местности, где более полугода нет ни капли воды? Она явно не упала в эти водоёмы с неба. Вывод один: это местное животное, способное переживать засуху.
Длинное тело этой рыбы неяркого коричневатого цвета, покрыто мелкими жёлтыми пятнышками. А голова очень похожа на лягушачью, с двумя выпученными глазами. Сходство с лягушкой усиливают широкий рот и повадки хищника: один водяной жук слишком задержался на поверхности воды, и был незамедлительно схвачен одной из рыб. Рыба австралийской пустыни принадлежит к характерному для Южного полушария отряду Галаксиеобразных, и называется ильный галаксиодон.
На мелководье недалеко от кромки воды со дна начинает подниматься ил: похоже, кто-то очень хочет выбраться на свободу из подземного укрытия. Ил и грязь расплываются в воде, а среди них мелькает длинное тёмное туловище – ещё один галаксиодон выбрался из норы, где провёл несколько месяцев. Спрятавшись среди растений, рыба несколько часов остаётся вялой: через жабры и слизистую оболочку кишечника из организма усиленно выделяются метаболиты, накопившиеся в крови за время засухи. Когда процесс очищения организма успешно завершён, рыба начинает искать пищу.
Кротовые жабы в сезон дождей покидают норы и выходят на поверхность. Несмотря на пустынную местность, их довольно много. Они предпочитают путешествовать к водоёмам по вечерам, когда не так жарко. Ночью над бывшей пустыней раздаются их громкие и незатейливые брачные песни. Самцы отыскивают самок, плавают верхом на них, обхватив свою дражайшую супругу передними лапами, и ранним утром происходит одновременный нерест. Когда солнце поднимается над равнинами, икра в водоёмах уже лежит комьями, а среди неё копошатся взрослые кротовые жабы. Их норы залиты, и эти земноводные живут привычной для прочих земноводных, но непривычной для себя жизнью. Днём кротовые жабы очень осторожны, и предпочитают прятаться на мелководьях, скрываясь в глубине, когда по берегу бродят крупные животные.
Сезон дождей – самое подходящее время для того, чтобы сменить кожу. Кротовые жабы линяют так же, как другие бесхвостые земноводные: кожа начинает отслаиваться на задних лапках, и постепенно доходит до головы. Освободившись от кожи, земноводное просто проглатывает её.
Икра кротовых жаб развивается быстро: животным необходимо завершить метаморфоз до того, как закончится сезон дождей и водоём высохнет. Уже через два дня видно, как в отдельных икринках шевелятся будущие головастики, а спустя неделю головастики кротовых жаб плавают в озёрах уже огромными стаями. Они поедают микроскопические водоросли на листьях растений, а сами становятся жертвами водяных насекомых и галаксиодонов. Но эти жертвы предусмотрены природой заранее, и даже после нападений останется достаточно выживших головастиков, чтобы продолжить род кротовых жаб.
Дожди промочили землю глубоко и обильно. Для растений это сигнал: пришло время роста и развития. Большинство растений «просыпается» не сразу, а лишь тогда, когда земля становится влажной на определённой глубине. В этом есть определённый смысл: если бы растения быстро реагировали на случайный дождь, они не смогли бы перестроить жизненные процессы к возвращению засухи, и погибли бы. Но, «убедившись» в том, что сезон дождей действительно пришёл, они начинают выходить из оцепенения, в котором пребывали большую часть года. «Цветущие камни» перестают притворяться мёртвыми: на их веточках набухают серебристо-серые почки, которые быстро разворачиваются в изящные зубчатые листья. Пока листья молодые, они покрыты густыми серебристыми волосками с обеих сторон, и кончики молодых побегов также серебристые. Но по мере роста волоски на верхней части листа исчезают, и полностью развитый лист становится глянцево-зелёным. Вершины «цветущих камней» одеваются пышной зеленью, и эти растения уже не спутаешь с камнями, хотя их стволы остались такими же пузатыми.
В сезон дождей оживает не только «цветущий камень», но и все виды, связанные с ним. Когда корни «цветущего камня» начали высасывать из почвы больше влаги, кротовая омела, паразитирующая на этом растении, тоже пошла в рост. Её клубневидные стебли снова налились соком, а из проснувшихся на них почек к поверхности земли потянулись цветоносные побеги. Розетки её листьев появляются из земли недалеко от стволов «цветущего камня». В пазухах листьев сидят по три мелкие невзрачные цветки этого растения. Их опыляют жуки и муравьи, бегающие по ним в поисках корма. Ближе к концу сезона дождей у кротовой омелы созреют ягоды, которыми любят лакомиться птицы.
Улитки-корнесосы проводят значительную часть жизни, сидя на одном месте, буравя хоботком корни растений и высасывая из них сок. Но, несмотря на такой пассивный образ жизни, они также чувствуют перемены в природе: повышается влажность почвы, и меняется химический состав сока растений. Это служит сигналом для их колоний: пришло время расселяться. За время засухи в их колониях на корнях «цветущего камня» появилось много молодых улиток, и теперь животным стало слишком тесно. Некоторые из подросших улиток покидают колонию. Они буравят почву крепкой раковиной, прокладывая себе узкие ходы. Скорость передвижения улитки-корнесоса невелика, и едва ли улитка преодолеет за один сезон дождей больше сотни метров, рассчитывая только на собственные силы. Она очень зависит от источников питания, и её выживание в грядущий засушливый сезон зависит от того, найдёт ли улитка многолетнее растение, пригодное для того, чтобы пережить засуху на его корнях. Но в сезон дождей проблем с питанием гораздо меньше: странствующие по пустыне улитки присасываются к корням разных однолетних растений. Некоторые улитки-корнесосы ползают по ходам термитов и подземных ехидн – так у них получается расселяться значительно быстрее и дальше. Но в этом случае им может грозить существенная опасность от хозяев этих нор. Подземная ехидна не питается улитками – у неё слишком узкий рот, и она может питаться совсем иной добычей. Но она может просто раздавить неосторожную улитку, проползая по своим галереям. А термиты всегда встречают чужаков очень агрессивно, поэтому, когда одна улитка-корнесос попадает в их подземную галерею, термиты сразу же атакуют её. Спасаясь от укусов насекомых, улитка плотно забивается в раковину и выделяет густую слизь, которая буквально склеивает челюсти воинственным насекомым. На какое-то время термиты отступают, приводя себя в порядок, и улитка-корнесос закапывается в почву, становясь недосягаемой для них.
Подземные жители кажутся хорошо защищёнными от разного рода невзгод, но бывает, что и им приходится очень нелегко. Природа зачастую бросается из крайности в крайность: когда мало воды – это плохо, но когда воды слишком много – это не намного лучше. В сезон дождей некоторым животным приходится очень плохо, и они вынуждены изо всех сил бороться за выживание. Подземная ехидна переживает не лучшее время: её норы залило водой, и ей приходится вылезти на поверхность земли, чтобы не утонуть в собственном жилище. Здесь она чувствует себя очень неуютно: простор непривычен для существа, которое привыкло чувствовать спиной и боками стенки норы, дающие уверенность в том, что никто не нападёт внезапно и оттуда, откуда не ждут. Подземная ехидна должна бороться не только за собственное выживание: в сумке на её животе сидит уже заметно подросший детёныш. Если бы это был недоразвитый, только что вылупившийся из яйца комочек живой плоти, самка, возможно, легко рассталась бы с ним. Но этот детёныш уже достаточно развился для того, чтобы покинуть её сумку, и родительский инстинкт вступает в конфликт с инстинктом самосохранения.
Подземная ехидна на поверхности земли ведёт себя очень осторожно: она постоянно принюхивается, поворачивая голову по сторонам. Она не умеет быстро двигаться по земле – её мускулистые передние лапы вывернуты ладонями назад, и животное переступает, опираясь на нижний край ладоней. Задние лапы подземной ехидны больше приспособлены для движения по земле, хотя их ступни повёрнуты назад. Колючки, бывшие надёжной защитой для предка этого млекопитающего, значительно редуцировались в связи с подземным образом жизни, и уже не могут служить преградой для голодного хищника.
Такое неуклюжее и беспомощное существо легко может стать добычей для любого хищника, и один из них уже заинтересовался копошащейся в молодой траве ехидной. Когтистые лапы, покрытые чешуёй, сминают траву, когда взрослый самец драковарана приближается к подземной ехидне. Ехидна почувствовала сотрясения земли от шагов крупного существа, а затем до её ноздрей донёсся запах подгнивающего мяса, исходящий из пасти хищника. Реакция зверька была мгновенной: ехидна сжалась в плотный комок и замерла в надежде, что хищник пройдёт мимо. Но драковаран ищет добычу не только с помощью зрения, поэтому такой приём защиты бесполезен против него. У него в запасе есть гораздо более надёжное чувство обоняния – очень чувствительные обонятельные камеры в носовой полости и хорошо развитый участок коры головного мозга, отвечающий за обоняние. Поэтому чудовищная рептилия легко находит затаившуюся подземную ехидну. Даже когда драковаран приблизился в упор к подземной ехидне, это существо сохраняло неподвижность. Ехидна совершенно беззащитна перед ним – челюсти громадной рептилии убивали и более крупных зверей, и драковарану не составляет труда проколоть подземную ехидну своими зубами насквозь.
Самая оптимальная тактика обороны – это превратить сильную сторону противника в его слабость. И тогда даже слабое существо смогло бы выиграть битву. Когда нос драковарана коснулся подземной ехидны, и она почувствовала смрадное дыхание рептилии, она сделала совсем немного: просто выделила из специальных желёз две капли мускусной жидкости.
Добыча была уже практически в пасти драковарана, когда его ноздри и язык обожгла отвратительная вонь. Чувствительное обоняние драковарана многократно усилило этот эффект, и запах жидкости подземной ехидны словно ударил молотом по его мозгу. Огромный драковаран, способный свалить и загрызть насмерть любого крупного жителя пустыни, оказался совершенно беспомощным перед крошечным живым существом. Рептилия попробовала приблизиться с другой стороны, но результат был тем же – новая порция пахучего вещества, новая волна жгучего запаха, терзающая обоняние, новые неприятные ощущения. Драковаран отступил. Гигантская ящерица словно старается выгнать из себя «злого духа»: трёт морду передними лапами, затем ложится в траву и долго трётся об неё головой. Наконец драковаран чихает и уходит, а подземная ехидна осторожно приподнимает голову и нюхает воздух. Когда шаги рептилии затихли, ехидна развернулась, и поползла. Но лёгкий шум в траве заставил её вновь насторожиться: вслед за драковараном к ней приблизились его спутники – кенгуровые крысы-падальщики. Мелкие прыгающие существа с пятнистой шкуркой окружили подземную ехидну, ползущую по траве с черепашьим упорством. Одна из кенгуровых крыс толкнула ехидну носом, и сразу же отскочила в сторону: она укололась об роговую чешуйку на её спине. А другая кенгуровая крыса укусила ехидну за заднюю лапу. Ответ на эту выходку был однозначным и незамедлительным. Новая порция отвратительно пахнущей жидкости заставила мелких плотоядных сумчатых держаться подальше от неуклюжего зверька. Покружившись немного около подземной ехидны, и поняв, что здесь им не на что рассчитывать, кенгуровые крысы-падальщики устремились вслед за драковараном. Трудный период в жизни подземной ехидны длится всего несколько дней: наводнение заканчивается быстро, почва впитывает всю дождевую воду, и подземные жители возвращаются домой. Несколько дней спустя, когда вода ушла, подземная ехидна вернулась в свои норы. Ей приходится немного поработать, подновляя их, а кое-где прокладывая заново. Но зато она в полной безопасности.
Пока в пустыне есть водоёмы, жизнь бурлит в них. На освещённом солнцем мелководье собирается множество головастиков пустынной кротовой жабы. Они буквально торопятся расти – если они не успеют претерпеть метаморфоз и найти новое место жительства до того, как наступит засуха, они просто погибнут. Но пока озёра и пруды существуют, головастики используют ресурсы, предоставляемые этими экосистемами. Они скребут челюстями налёт микроскопических водорослей на дне и стеблях растений. Это практически неисчерпаемый источник корма – водоросли очень быстро размножаются в тёплой воде на ярко освещённых мелководьях, выделяя большое количество кислорода. Если бы головастики не поедали их, водоросли образовали бы плотные «ковры» на дне и растениях, а затем начали бы массами отмирать. В этом случае пострадали бы не только головастики, но и другие жители пустынных водоёмов.
Один из соседей этих головастиков вышел на охоту. Взрослый галаксиодон затаился в зарослях, и потихоньку приближается к ничего не подозревающим головастикам кротовой жабы. Он должен быть очень осторожным – головастики чувствительны к движениям воды, и любое случайное движение может спугнуть их. Но похоже, всё идёт, как нужно… Медленно перебирая короткими плавниками, слегка поворачивая из стороны в сторону плоскую голову, галаксиодон прицеливается. Похоже, он всё сделал, как нужно. Взмах широкого сильного хвоста, стремительный бросок длинного тела – и один крупный головастик схвачен. Пасть галаксиодона раскрылась, буквально втянув его внутрь, а затем челюсти захлопнулись, и снаружи остался только подёргивающийся кончик хвоста головастика. Его сородичи бросились врассыпную, а там, где минуту назад бурлила их суетливая жизнь, величественно проплыл галаксиодон. Он скрылся в зарослях растений, а через несколько минут головастики один за другим покинули свои укрытия и продолжили кормиться. У них короткая память, и они не один раз за день откупятся от хищника жизнью одного из сородичей.
Ложные моа-пустынники приближаются к озеру. Пока есть возможность, эти птицы охотно ходят на водопой, хотя могут подолгу обходиться без воды. Шаги крупных птиц гулко отдаются под водой, и головастики вновь бросаются врассыпную, затаиваясь в иле и среди растений. Птицы заходят в воду и начинают пить, поднимая голову при каждом глотке. Кроме того, на водоёме можно искупаться, и несколько взрослых птиц заходит в воду ещё глубже – по самый живот. Они начинают неуклюже приседать, встряхиваться и окунаться в воду. Ноги ложных моа-пустынников взмучивают ил на дне, и в толще воды оказываются мелкие личинки стрекоз, комаров и водяных жуков, обычно живущие на дне. Возможность хорошо поесть привлекает галаксиодона, и длиннотелая рыба подплывает к ногам птиц. Ловко изгибаясь, галаксиодон схватывает личинок одну за другой, и при этом ухитряется не попасть под ноги ни одной из птиц. Один из ложных моа-пустынников заметил этого галаксиодона и попытался склевать его. Но рыбу спасло то, что огромные птицы всё же не блещут умом – у ложного моа ничего не получается, и птица лишь чихает после каждой попытки схватить рыбу. Наевшись, галаксиодон уплывает, а птицы продолжают купаться и чиститься. Вдоволь искупавшись, птицы выходят из воды и шумно встряхиваются. Пока в окрестностях озера не замечено хищников, ложные моа позволяют себе отдохнуть на берегу водоёма: несколько молодых и взрослых птиц ложатся в траву, вытянув ноги, и греются на солнце. Молодняк даже дремлет, закрыв глаза, но взрослые птицы не теряют бдительности. Несколько их сородичей бродят рядом, склёвывая свежую траву и насекомых. Кто-то в стаде обязательно должен быть настороже на случай возможной атаки хищников – возле водоёмов часто можно попасть в засаду. Но сейчас, похоже, опасности нет – после дождей в пустыне образовалось много мест для водопоя, а некоторые животные вообще получают влагу из сочной травы. Другое дело – сухой сезон…
Пока в водоёмах есть вода, даже драковаран не отказывается принять освежающую ванну. Когда эта рептилия появляется на берегу озера, все живые существа, что пришли на водопой, убегают или улетают на другой его берег – подальше от этого хищника. Но варан не охотится: ему нет смысла прятаться от окружающих, и он не обращает внимания на панику других животных. неторопливо и величественно он заходит в воду, отталкивается от дна лапами, и плывёт. Когда его лапы перестают дотягиваться до дна, рептилия начинает шевелить хвостом, и лениво выплывает почти на середину небольшого озера. Здесь драковаран решает немного отдохнуть, и просто понежиться в тёплой воде. Кенгуровые крысы-падальщики, сопровождавшие его в течение последних нескольких дней, в панике мечутся по берегу, стараясь не упустить из вида своего «господина». Они не решаются зайти в воду: у некоторых самок в сумках сидят детёныши, да и вообще, эти звери не умеют плавать. Другим спутникам драковарана приходится ещё труднее: гекконы-попутчики, сидевшие на шкуре драковарана, не имеют привычки покидать своего хозяина, и купание драковарана обернулось для них практически стихийным бедствием. Маленькие ящерицы спасаются вплавь до ближайших листьев кувшинок, и уже по ним добираются до берега. Один из гекконов выбрал не то направление, и случайно попался на глаза кенгуровым крысам-падальщикам. Сначала его схватила одна из самок, но затем более сильный самец вырвал добычу из её лап, перекусил извивающегося геккона пополам, и торопливо съел, огрызаясь на сородичей, обступивших его. Совсем молодой геккончик, родившийся несколько недель назад и не знавший пока иного места обитания, чем шкура гигантского драковарана, тоже попал в беду: он начал барахтаться в воде, пытаясь плыть. Ему тоже не повезло: снизу к нему подплыл взрослый галаксиодон, схватил маленькую ящерицу и утащил под воду. Когда маленькая ящерица перестала шевелиться, галаксиодон ухватил её с головы, и проглотил с небольшим усилием, после чего продолжил поиск пищи. Остальным гекконам-попутчикам повезло больше, чем этим двоим: они сумели добраться до зарослей, где можно спрятаться от хищников, в том числе от кенгуровых крыс-падальщиков. Какое-то время они смогут вести жизнь, типичную для остальных гекконов, но при первой же возможности переселятся на другую гигантскую рептилию.
Драковарану совсем нет дела до других животных: эта рептилия ведёт одиночный образ жизни, и её не интересуют даже собственные сородичи (кроме сезона размножения, разумеется). Огромная ящерица неподвижно лежит на хорошо прогретом мелководье, прикрыв глаза. Стрекозы летают над его головой, и одна из них на секунду присаживается на его закрытый глаз. Рептилия мгновенно оживает: всё тело драковарана встряхивается, и он ныряет. Проплыв несколько метров под водой, драковаран снова замирает и всплывает на поверхность. Постепенно шкура начинает клочьями отваливаться от его боков: рептилия линяет. В это время животное, представляющее угрозу для многих жителей пустыни, становится источником корма для мелких жителей водоёма. Головастики пустынной кротовой жабы уже заметно выросли, и у них начали формироваться задние лапки. Они по-прежнему сохранили скребущий рот, но теперь разнообразят свой рацион пищей животного происхождения – мелкими червями и сидячими личинками насекомых. Пока драковаран неподвижен, они воспринимают его как ствол дерева, и плавают прямо возле его боков. Головастики пощипывают лохмотья шкуры рептилии, в то время как галаксиодоны стараются не приближаться к незнакомому для них, но явно опасному живому существу.
Крупные животные опасаются приближаться к берегам озера, пока в воде близ берега плавает драковаран. Но небольшие птицы решаются попить воды, опасливо бросая взгляды на драковарана, нежащегося в воде. Верховный хищник экосистемы внушает страх, даже когда не охотится.
Но устойчивость любой экосистемы определяют не отдельные чудовища, находящиеся на вершине пищевой пирамиды, а множество маленьких и часто неприметных существ, находящихся в её основании. Биомасса крупных позвоночных может быть велика, но она не идёт ни в какое сравнение с биомассой насекомых. А среди пустынных насекомых характерны термиты. Эти существа, боящиеся солнечного света, смогли выжить в пустыне благодаря своему строительному искусству. Они протягивают подземные галереи к местам, где есть вода и пища, а высокая численность колонии позволяет им решать задачи обеспечения пищей и водой, а также позволяет эффективно обороняться. Ещё одно свойство, благодаря которому термиты процветают в пустыне – всеядность и способность усваивать самые неудобоваримые корма. Благодаря симбиотическим одноклеточным в кишечнике термиты обладают способностью переваривать целлюлозу, что позволяет им быть вне конкуренции с другими животными. Термиты могут с одинаковой лёгкостью переваривать траву и древесину, и иной раз мало кто ещё может съесть то, чем питаются эти насекомые. Зато сами термиты часто становятся пищей разных живых существ. Один из главных разрушителей их гнёзд – крупный варан-муравьед. Эта ящерица бродит по равнинам от одного термитника к другому, собирая насекомых длинным языком. Когда прошли дожди, термитам стало легче собирать воду, необходимую для колонии. Но сезон дождей имеет и отрицательную сторону для жизни этих насекомых: размокшую стенку термитника стало легче взламывать. Варан-муравьед пользуется возможностью, и разоряет гнёзда термитов намного сильнее, чем в засуху. Рептилия выламывает когтями очень большие куски термитников, иногда закапываясь в гнездо насекомых по самые плечи. Иногда возле варана-муравьеда вертятся мелкие птицы, которые охотно принимают участие в грабеже термитников, но молодых варанов рядом со взрослым уже нет: они могут кормиться самостоятельно. Но зато грядущая засуха станет для них испытанием: рептилия, которая не успела набрать сил и опыта для самостоятельной жизни в течение сезона дождей, может просто не выжить, когда термитники снова превратятся в неприступные крепости силами солнца и пожаров.
Во второй половине влажного сезона «цветущие камни» начинают цвести. Эти экстравагантные растения даже цветут очень оригинально: пушистые жёлтые соцветия, каждое из которых напоминает отдельный цветок, образуются не среди ветвей, а прямо на их стволах. Их нежный медовый запах привлекает насекомых, но и другие животные тоже не прочь полакомиться обильным нектаром «цветущего камня». Драковаран равнодушно прополз мимо «цветущих камней», пробуя воздух длинным раздвоенным языком, зато его спутники, кенгуровые крысы-падальщики, не отказывают себе в удовольствии полизать обильный нектар этого растения. Они отстают от драковарана и лакомятся нектаром. Животные тычутся носом в соцветия, чихают, когда пыльца попадает в носы. Но это мелкое неудобство по сравнению с тем лакомством, которое можно добыть из цветков. Прозрачного вязкого нектара у «цветущего камня» так много, что эти плотоядные сумчатые на некоторое время превращаются в убеждённых вегетарианцев, и начинают с упоением облизывать все цветки этих необычных растений. Они задерживаются возле «цветущих камней» надолго, и даже теряют драковарана из виду. Но разве можно устоять перед соблазном полакомиться сладким угощением! Кроме того, на цветках можно собрать жуков, также поедающих нектар, и некоторые кенгуровые крысы-падальщики уже с аппетитом хрустят этими насекомыми. Рано или поздно они отыщут «своего» драковарана, но сейчас они могут позволить себе угоститься редким лакомством.
Земля впитывает дождевую воду, а растения усиленно испаряют её. Это приводит к тому, что количество водоёмов в пустыне неуклонно сокращается. Если раньше животные могли напиться из ближайшей лужи, то спустя примерно месяц после начала сезона дождей они вынуждены собираться на водопой возле нескольких крупных озёр. Такая ситуация оказывается очень благоприятной для хищника, поскольку значительно упрощает его охоту. Драковаран устраивает засаду около одного из таких водоёмов. Серо-зелёная окраска его шкуры, испещрённая узкими вертикальными полосами жёлтого цвета, делает эту рептилию совершенно незаметной среди травы, особенно когда свежие краски зелени блекнут. Драковаран не способен гнать добычу подобно волку – физиология рептилий не приспособлена к такому приёму. Но зато драковаран может совершать короткие быстрые броски. А для успешной охоты он должен как следует отдохнуть.
Рептилия ложится в невысоком кустарнике недалеко от тропы, спускающейся к берегу озера. Конечно, мелкие птицы или звери могут спуститься к воде и в другом месте, но крупные животные предпочитают подходить к воде именно отсюда. На почве видны трёхпалые следы нелетающих птиц, ложных моа: они обычно становятся жертвой драковарана. Драковаран предпочитает атаковать молодых птиц, которые бегают не так быстро, как взрослые.
Ожидание драковарана оказывается вознаграждённым в полной мере: после часа терпеливого ожидания рептилия ощущает нижней челюстью и животом сотрясения почвы, которые можно истолковать однозначно – стадо ложных моа-пустынников идёт на водопой. Птицы оглядываются по сторонам, стараясь первыми заметить притаившегося хищника, но драковаран сохраняет неподвижность и не выдаёт себя. Рептилия точно выбрала место: птицы начинают спуск к воде там, где устроена засада – по пологой тропе около кустарника. Молодые птицы подбежали к воде первыми, но взрослые, спустившись вслед за ними, бесцеремонно растолкали молодняк, и начали пить сами. Словно часовой механизм сработал в примитивном мозге рептилии, и взрослый драковаран кинулся на птиц, словно змея на курицу. Молодые птицы, ожидающие своей очереди на водопое, заметили драковарана первыми. Они бросились в стороны, пробежали вдоль берега и начали карабкаться по обрывистому берегу озера вверх. Одна из взрослых птиц совершила великолепный прыжок через голову драковарана и тоже спаслась. Ещё три взрослых птицы отбежали по берегу в сторону. Они могут считать себя спасшимися от рептилии, но драковаран всё же нашёл себе добычу. Один из взрослых самцов ложного моа, испуганный внезапным появлением хищника, совершил роковую ошибку: вместо того, чтобы выбежать на сухой берег, он кинулся дальше в воду. Если бы дно было твёрдым, у него была бы возможность спастись. Но сейчас его ноги завязли в иле, и он может лишь брести, с трудом вытягивая их из вязкого дна озера. С каждым шагом он всё глубже вязнет в слое ила. Драковаран умеет плавать не хуже крокодила, и смело входит в воду. Рептилия просто отрезает ложного моа-пустынника от твёрдого берега и загоняет его в грязь на мелководье. Ложный моа-пустынник приспособлен для бега по твёрдой сухой местности, и на болотистой почве проигрывает в скорости универсальному хищнику. Площадь опоры у ног птицы небольшая, и попавший в ловушку самец вязнет, пытаясь выбраться из воды. Зато громадная рептилия добирается до пойманного самца на широко расставленных лапах, и острыми зубами перекусывает ложному моа сухожилия на ногах. Обездвиженная птицы падает, и драковаран кусает её в голову. Слабый хруст костей возвещает о том, что охота успешно завершилась. Теперь тушу необходимо спрятать от возможных конкурентов. Удачливый охотник хватает её сильными челюстями, и несколькими рывками вытаскивает из грязи. Пятясь, драковаран тащит добычу в кусты, которые были местом его засады. Пока он делает это, на его шкуру возвращаются мелкие гекконы-попутчики – его почти постоянные спутники. Покинув рептилию во время атаки, они следили за вараном, и при первой же возможности вернулись на его шкуру.
Драковаран легко расправляется с добычей благодаря острым зубам. Он отрывает куски мяса с туши птицы, и заглатывает их вместе с перьями. Обычно драковаран поедает большую часть мягких частей тела жертвы, объедает мышцы на ногах и разгрызает грудную клетку. Подвижные челюсти позволяют рептилии заглатывать очень большие куски мяса, а животных размером с поросёнка драковаран вообще может проглотить целиком. Возможно, именно поэтому, пока рептилия не наелась, кенгуровые крысы-падальщики дожидаются своей очереди на почтительном расстоянии. Несколько дней назад одна из них оказалась слишком нетерпеливой, и попалась на краже добычи у драковарана. Суд был недолгим: рептилия просто проглотила зверька целиком.
Драковаран может обладать отличным аппетитом, но рано или поздно даже к нему приходит чувство насыщения. Сытый хищник становится медлительным и малоподвижным: он выбирает тёплое солнечное место, ложится на нагретую землю и закрывает глаза. Рептилия будет греться на солнце до самого заката, переваривая добычу. Драковаран огромен, и перед ним стоит проблема: его тело получает тепло быстрее, чем рассеивает, поэтому ему может грозить реальная опасность погибнуть от перегрева. Но обитание в очень жаркой местности без специальных приспособлений невозможно в принципе, и у этой рептилии есть прекрасное приспособление, позволяющее избежать перегрева. Верхние отростки позвонков на хвосте драковарана образуют особый «парус», пронизанный кровеносными сосудами. В жару сосуды расширяются, и отводят из организма рептилии избыток тепла.
Когда драковаран отполз на достаточное расстояние от остатков убитого ложного моа, кенгуровые крысы-падальщики робко приблизились к месту пиршества. Они ведут себя осторожно, приподнимаются на задних ногах, оглядываются и нюхают воздух. Но похоже, что драковаран не собирается продолжать еду. И тогда самец первый вгрызается в остатки добычи хищника. Следом за ним приступают к еде самки. Маленькие сумчатые грызут остатки мяса с костей зубами, но иногда отрывают кусочки пищи передними лапами. Их морда и передняя часть шеи испачканы кровью, и в это время становится понятным назначение оголённой кожи на этих частях тела. Чтобы привести себя в порядок после еды, этим животным не придётся долго чиститься – достаточно будет лишь стереть высохшую кровь лапами. Кенгуровые крысы-падальщики довольно прожорливы, и после них на костях птицы почти не остаётся съедобных частей. Вокруг пирующих сумчатых вьются мухи, и время от времени мелкие птицы пролетают, хватая этих насекомых.
Мухи также досаждают дремлющему драковарану. Его морда перепачкана в крови, а изо рта пахнет гниющим мясом. На этот запах слетаются десятки мух. Их присутствие не ощущается, пока они ползают по чешуйчатой шкуре драковарана, но часто эти назойливые насекомые забираются в ноздри рептилии. И тогда варан вынужден просыпаться и встряхивать головой, чтобы отогнать назойливых насекомых. Но его маленькие помощники очень здорово помогают своему «господину» избавиться от этой проблемы. Когда драковаран задремал, гекконы-попутчики переползли на его голову, и устроились возле глаз и рта рептилии. Быстрыми лёгкими бросками и прыжками они преследуют мух, докучающих драковарану. А некоторые, самые смелые, отваживаются ловить мух около рта, и даже вытаскивают из пасти драковарана кусочки мяса, застрявшие между зубов. Азартная охота этих маленьких ящериц продолжается до вечера. Когда солнце садится, драковаран покидает открытое место и устраивается на ночлег в кустах эвкалипта. Это намерение рептилии явно не по вкусу кенгуровым крысам-падальщикам, которые устроились в этих же самых кустах ещё раньше, но драковаран – это не то существо, с которым можно спорить. Поэтому, как только рептилия шагнула в кусты, кенгуровые крысы падальщики бросились наутёк и стали торопливо подыскивать новое место для ночлега.
Заканчивается влажный сезон. Всё реже небо затягивается облаками, всё слабее прохладный влажный южный ветер. Растения уже начали готовиться к предстоящим испытаниям на выживание. Они уже перестали расти и цвести, начали сбрасывать листья и разбрасывать семена. Однолетние растения полностью отмирают и высыхают на корню, у многолетних видов питательные вещества начинают оттекать в клубни и луковицы, а листья желтеют и сморщиваются. «Цветущие камни» понемногу сбрасывают листья, и образовывают семенные коробочки. Не каждый цветок в большом соцветии превратился в плод. Многие из них высохли, и их околоцветники превратили соцветие в некоторое подобие щётки, из которой торчат плоские коробочки с семенами. Они не вскрываются сразу – семена могут сохранять всхожесть много лет, и выпадут из коробочек только в жестокую засуху, когда солнце достаточно сильна нагреет створки коробочек. Так растения избавляются от конкурентов – в более мягкий сезон травы заглушили бы медленно развивающиеся проростки «цветущего камня», а после сильной засухи большинство трав прорастает медленно или находится в угнетённом состоянии, и часть проростков «цветущего камня» получает возможность выжить.
Рядом с гротескными стволами «цветущих камней», прямо на земле среди подсохших листьев лежат ягоды кротовой омелы. Это растение не может позволить себе расселяться с помощью ветра: проросток кротовой омелы должен иметь возможность сразу же после прорастания внедриться в живой стебель дерева-хозяина. Поэтому кротовая омела возлагает миссию распространения семян на птиц. Птица, правда, бывают разные. И ложные моа-пустынники – это тоже птицы, только очень большие и не умеющие летать. Зато они очень любят вкусные ягоды кротовой омелы, и не упускают случая раскопать землю и склевать её нежные клубни. Ложные моа-пустынники склёвывают ягоды этого растения столь же исправно, как и другие птицы, но в этом случае семена не попадут туда, куда надо – они успешно продолжают жизненный цикл, лишь когда попадают на ствол дерева-хозяина. Желудок ложного моа-пустынника похож скорее на жернова и химическую лабораторию одновременно, поэтому у семян кротовой омелы нет никакой возможности уцелеть. Желудочный сок этой птицы растворяет даже самые твёрдые семена, а мягкие семена кротовой омелы перевариваются без остатка. Если же ягоду кротовой омелы найдёт какая-нибудь мелкая птица, у растения-паразита будет шанс расселиться: выпавшие с помётом семена приклеятся к коре, и проросток успеет проникнуть под кору растения-хозяина прежде, чем его высушит солнце. А совсем мелкие птицы просто расклёвывают ягоды кротовой омелы, засунув их в развилку ветвей. Если вид дерева окажется подходящим, а ветер не сдует семя этого паразитического растения на землю, у него также будет шанс прорасти.
После первых бурных дождей прошло около трёх месяцев, и изменения к худшему становятся с каждым днём всё более очевидными. Природа начинает готовиться к новой засухе, и промедление в один день в это время может оказаться критическим для выживания. Приготовления к надвигающимся испытаниям можно заметить везде: в воздухе и земле, в состоянии растений и поведении животных.
Водоёмы постепенно высыхают один за другим. Даже не видя того, что делается в других местах, об этом можно догадаться – у остающихся водоёмов собирается больше животных, и прибрежная грязь испещрена их следами. Водяные растения начинают буреть и отмирать. Среди них быстрее всего исчезают апоногетоны: их нежные листья буквально «растворяются» в воде, и от роскошного растения с метровыми листьями остаётся лишь маленький клубень глубоко в толще ила. Тростник по берегам начинает подсыхать, хотя он сохраняется дольше других болотных растений. Постепенно стрекозы становятся всё более редкими: если в первые дни сезона дождей они реяли над водоёмами целыми стаями, то в начале засухи последние из них улетают на юг и запад – к побережьям, где есть водоёмы и можно вывести новое поколение изящных крылатых хищников. Другие животные также покидают мелеющие водоёмы. Молодые пустынные кротовые жабы выбираются из воды по ночам, и ищут подходящие места обитания – термитники. Кротовые жабы нового поколения ещё слишком малы, чтобы самостоятельно рыть норы, поэтому они стараются попасть в подземный мир через норы мелких животных или галереи термитов. Они должны спешить: днём солнце жаркое, и некоторые из неудачников, не нашедших подходящее убежище, остаются лежать мёртвыми на горячей земле. Жаркая сухая погода не страшна жаброногим рачкам, что во множестве кишели в воде в первые дни сезона дождей. Взрослые рачки давно умерли, оставив в иле буквально прослойки мелких яиц, покрытых плотной оболочкой. Зародыши уже достаточно развились, но не выводятся из яиц: лишь свежая прохладная дождевая вода заставит их сделать это. А под прочной оболочкой этих яиц зародыши жаброногих рачков могут сохранить жизнеспособность несколько лет подряд.
Трава вблизи водоёмов ещё зелёная, и в ней много насекомых, но ярких цветов уже нет. Ложные моа-пустынники стадами бродят по равнинам, склёвывая мелких животных и семена трав. На их пути часто встречаются лужи, окружённые широкой полосой грязи – некогда это были небольшие озёра. Птицы изредка заходят в такие места – в лужах вонючей грязной воды можно отыскать случайно оставшихся водяных жителей, или насекомых и других животных, которые попали в воду. Это опасное занятие – если большая птица увязнет, ей уже не спастись. Сородичи ложных моа не выручают друг друга – они слишком глупы для этого. Зато у драковарана хватит сообразительности, чтобы выбрать, с какой стороны атаковать беспомощную птицу. Но, пока почва не проваливается под ногами, ложные моа-пустынники позволяют себе поохотиться на последних жителей луж.
Одна из этих долговязых птиц подходит к высыхающему пруду. Он ещё достаточно глубок, а грязь по берегам утоптана животными. Кое-какая жизнь в этом водоёме сохранилась: птица замечает, что на мелководье среди отмирающих растений шевелится длинное слизистое тело. Это крупный галаксиодон роет нору для пережидания засухи. Рыба откусывает глинистый грунт, измельчает его во рту, и выбрасывает наружу через жабры. Очевидно, рыба трудится над своим укрытием достаточно давно, поскольку вокруг норы заметен небольшой вал из грязи, а сам галаксиодон временами совершенно исчезает в норе. Ложный моа подходит ещё ближе, и пытается склевать рыбу. Но в последний момент, почувствовав сотрясение почвы под ногами птицы, галаксиодон прячется и плоской головой выбрасывает из норы немного грязи. Птица вздрагивает от неожиданности и отходит назад, после чего возвращается к остальным сородичам. Убедившись, что опасности нет, галаксиодон продолжает работу. Вода ещё есть, но через несколько дней эта лужа высохнет полностью. К этому моменту нора галаксиодона будет готова, так же, как множество других убежищ для обитателей пустыни. Все животные и растения готовятся к новой засухе и новым испытаниям на выносливость: промедление в один – два дня может стать роковым. Но этот цикл повторяется из века в век, и постоянная борьба с жёсткими природными условиями стала неотъемлемой частью жизни пустыни.

Улитка-корнесос (Subgeohelix radicivorus)
Отряд: Стебельчатоглазые (Stylommatophora)
Семейство: Роющие улитки (Subgeohelicidae)
Место обитания: каменистые пустыни Юго-Западной Австралии.
Пустыня – экстремальное место для жизни влаголюбивых животных. Обычно при опустынивании местности виды, нуждающиеся в воде, вымирают или переселяются. Но некоторые всё же остаются, приспосабливаясь к новым условиям. В пустыне можно встретить такие влаголюбивые виды, например, лягушек. Другие любители воды, улитки, также селятся в пустыне. Большинство их избрало простую тактику защиты от суровых условий: они просто прячутся в раковину и закрывают вход мембраной из слизи, которая превращается в прочную плёнку. Но один из видов австралийских улиток использует иную тактику выживания: это роющий вид моллюсков, встречающийся глубоко под землёй.
Скрытный обитатель австралийской пустыни – улитка-корнесос. Этот моллюск обитает на корнях многолетних пустынных растений, и сочетает малоподвижный образ жизни паразита на корнях растений с деятельностью роющего существа.
Улитка-корнесос – это небольшой вид моллюсков: длина раковины около 5 см. Раковина этой улитки удлинённая, яйцевидной формы с притупленной вершиной. Край раковины прочный, покрытый бугорками. Это основной инструмент улитки, с помощью которого она бурит в почве длинные ходы. Основная окраска раковины серая, но от трения об почву бугорки стираются, и на раковине появляются ряды белых пятен: под стёртым роговым слоем обнажается известковый слой раковины.
Нога улитки-корнесоса сильная и мускулистая. Она может далеко вытягиваться, расширяться и сокращаться. Когда улитка роет ход в почве, она вытягивает ногу далеко вперёд, расширяет её, закрепляя в почве, а затем сокращает основание ноги, подтягивая раковину. При этом она покачивает раковиной из стороны в сторону, расширяя ход и трамбуя его стенки. Нога покрыта полупрозрачной беловатой кожицей, крышечки раковины нет.
Движения улитки-корнесоса в почве не хаотичны: благодаря острому химическому чувству она безошибочно определяет наличие источников питания – корней, клубней и луковиц пустынных растений. Улитка питается соком растений. Она подползает к подземным частям растения и присасывается к ним головой, вытянутой в хоботок. Радула на конце «языка» легко прокусывает покровы растения, и улитка просто заглатывает выделяющийся из растения сок. Периодически улитка подновляет отверстие, прогрызая ткани растения глубже. Когда отверстие становится слишком глубоким и радула не достаёт до его дна, улитка переползает на новое место. Следы её повреждений на подземных частях растений довольно характерны – это глубокие узкие отверстия.
Обоняние у улитки развито очень хорошо, зато глаза совершенно редуцировались. От них остались лишь глазные щупальца, усаженные органами химического чувства.
В сильную засуху, когда почва пересыхает особенно глубоко, улитка-корнесос может впадать в оцепенение, пережидая неблагоприятное время. Чтобы выжить в сухой сезон, она образует защитную мембрану, замазывая слизью устье раковины. Слизь высыхает, и полученная полупроницаемая мембрана обеспечивает газообмен и одновременно сильно сокращает потери воды. Если засуха продолжительна, улитка образует внутри раковины ещё одну или две подобных мембраны. Улитка-корнесос может до двух лет переживать сухой сезон в «законсервированном» виде, сильно теряя влагу. Кажется, она может погибнуть от пересыхания, но это не так. Подобно семенам растений, она ожидает дождь. В мокрой почве защитные мембраны размокают и растворяются. Влага попадает в раковину, и улитка оживает. Её тело напитывается водой, словно губка, и постепенно восстанавливает прежнюю форму. Через пять – шесть часов пребывания в мокрой почве улитка полностью восстанавливает жизненные функции и начинает жить привычной жизнью.
У улитки-корнесоса не возникает проблем с размножением: этот вид гермафродит, и две любых улитки могут дать потомство. Улитка-корнесос не может откладывать яйца в быстро пересыхающей почве или в лужах. Но она нашла простой и изящный выход из этого затруднения: она живородяща. Крупные яйца с плотной оболочкой инкубируются в раковине взрослого моллюска на протяжении примерно недели. Их мало – всего два – три десятка, но они крупные. Из них выводятся вполне развитые молодые улитки. Они проводят несколько дней в мантийной полости взрослой улитки, питаясь слизью и частицами помёта родительской особи. Как правило, их рождение происходит, когда взрослая улитка питается на корнях пустынных растений.
Популяции улиток-корнесосов не очень многочисленны, чтобы нанести существенный вред многолетним растениям пустыни. Большое количество молодых улиток гибнет от различных хищников – насекомых, рептилий и роющих млекопитающих.
Деятельность улиток-корнесосов отчасти полезна для растений: пробуривая ходы в почве, эти моллюски непроизвольно движутся в сторону наиболее влажной почвы. А по их тоннелям впоследствии прорастают корни растений.

Ильный галаксиодон (Galaxiodon pelophilus)
Отряд: Галаксиеобразные (Galaxiiformes)
Семейство: Мегагалаксии (Megagalaxiidae)
Место обитания: пересыхающие пруды и заболоченные участки рек Южной и Центральной Австралии.
Представители галаксиевых рыб – характерные обитатели южных материков. Во время массового вымирания на границе голоцена и неоцена они выжили именно благодаря высокой способности к адаптации. Когда экологический кризис миновал, галаксиевые были одними из первых рыб, занимавших освободившиеся экологические ниши. Они образовали много новых видов, приспособленных к самым разным условиям обитания.
В неоцене, когда климат стал более влажным, речные системы Австралии наполнились водой и жизнью. Равнины покрылись сетью мелких рек и озёр, частично пересыхающих в сухой сезон. Но галаксиевые рыбы сумели обосноваться и в таких эфемерных местах обитания.
В конце сухого сезона пруд в австралийской саванне превратился в мутную лужу, окружённую широкой полосой грязи. В воде барахтается сбитая ветром ночная бабочка, но снизу к ней уже спешит жук-плавунец, последний уцелевший в этой луже: всех сородичей он давно уже съел. Кое-где на грязи отпечатались следы местных зверей и птиц, пытавшихся добраться до воды. Растения по краям грязной лужи заметно свежее, нежели окружающая трава: почва ещё достаточно влажна для них. В глубине ила терпеливо дожидаются своего часа клубни кувшинок и апоногетонов. Воздух кажется густым и тяжёлым. Вся природа словно замерла в ожидании дождя.
И рано или поздно большая вода приходит. С юга, из ещё суровой и негостеприимной Антарктиды, плывут легионы туч. А ночью они проливаются долгожданным дождём. За считанные часы корка грязи размокает и превращается в непролазную трясину. Клубни растений буквально взрываются зелёными ростками, и берега водоёмов за считанные дни ощетиниваются свежей листвой. Там, где раньше была сухая равнина, появляется сеть рек и озёр.
Эти водоёмы буквально с первых часов существования начинают заселяться самыми разнообразными обитателями. А некоторые из них довольно долго ждали своего звёздного часа…
Комья грязи на дне одной такой лужи шевелятся, и среди них показывается мордочка какого-то существа. Пока трудно сказать, кто это – змея, черепаха, или лягушка. Мордочка несколько раз прячется в грязь, а затем показывается снова. Она расталкивает размокающую грязь, и вскоре обладатель этой головы вылезает из убежища, где провёл почти полгода. У этого существа змеевидное тело, но это не змея: по бокам головы заметны жаберные крышки, а прямо за ними торчит пара плавников. Это существо – рыба, ильный галаксиодон.
Длина галаксиодона достигает полуметра. У него червеобразное цилиндрическое тело (высотой до 3 см), лишённое чешуи, как и у всех галаксиевидных рыб. Кожа окрашена в неяркий бурый цвет с мелкими желтоватыми пятнами. Голова маленькая, глаза сдвинуты в переднюю часть, рот довольно широкий: разрез рта заходит за вертикаль заднего края глаза. Непарные плавники сдвинуты назад, к хвосту. Их основания мясистые, и они вместе с хвостом образуют отличный бурильный аппарат, с помощью которого рыба сверлит себе норы. Парные плавники маленькие, представлены всего лишь несколькими прочными лучами каждый.
Ильный галаксиодон обитает в водоёмах, которые сильно нагреваются на солнце. В таких условиях рыба вынуждена получать кислород из воздуха с помощью дополнительных органов дыхания. У галаксиодона развито кожное дыхание. Рыба часто забирается в гущу трав, чтобы её не заметили хищники, и отчасти вылезает из воды, дыша с помощью кожи.
Галаксиодон – плотоядная рыба. Он одинаково охотно поедает головастиков, водяных жуков и их личинок, а также червей.
В сезон дождей ильные галаксиодоны нерестятся. Брачные игры происходят по ночам. Самец обвивается вокруг самки, заставляя её выметать порцию икры. Эти рыбы не охраняют икру, оставляя её на произвол судьбы. Плавающая в толще воды икра развивается в течение примерно двух дней. Из неё выклёвываются прозрачные игловидные личинки, которые питаются планктоном. Спустя примерно неделю личинки превращаются в мальков. У них появляется окраска: вдоль тела появляется ряд тёмных пятен. Галаксиодон должен быстро расти: ему жизненно необходимо успеть вырасти достаточно, чтобы пережить сухой сезон за счёт внутренних запасов жира. Поэтому молодые рыбы этого вида – активные хищники и каннибалы. Зато к концу влажного сезона молодая рыба дорастает до длины 12 – 15 см.
В сухой сезон ильный галаксиодон становится вялым. Рыба большую часть времени лежит на дне, зарывшись в ил. Пока в пруду есть вода, рыба живёт обычной жизнью. Но когда вода превращается в грязную жижу, галаксиодон начинает готовиться к засухе. Рыба отыскивает место поглубже, и начинает зарываться в грязь с помощью хвоста. Она бурит вертикальную шахту на глубину до полуметра от поверхности земли. На глубине галаксиодон строит шаровидную камеру, где проведёт засуху. Во время строительства рыба периодически выталкивает грязь наружу головой. Когда водоём пересыхает полностью, галаксиодон сворачивается в клубок на дне норы. Жизненные процессы рыбы в это время заторможены, но иногда рыба шевелится и меняет позу.
Молодые рыбы обычно проводят засуху в более-менее постоянных водоёмах, а норы начинают строить на втором году жизни.

Пустынная кротовая жаба (Cryptophrys cornicephalus)
Отряд: Бесхвостые (Anura)
Семейство: Квакши (Hylidae)
Место обитания: засушливые районы Австралии.

Рисунок Александра Смыслова

Земноводные были первыми наземными позвоночными животными. Но за своё первенство они заплатили эволюции определённую цену: они навсегда остались связанными с водой в сезон размножения. Земноводные размножаются, откладывая икру, и это вынуждает их искать водоёмы или хотя бы влажные места, чтобы размножаться. Но, несмотря на такое ограничение, они сумели освоить практически всю Землю, за исключением Антарктиды. Ранее этот южный материк был заселён земноводными, но кайнозойское оледенение погубило аборигенов этого континента, а в неоцене Антарктида осталась изолированной от других материков морями, и земноводные туда не проникли. Зато на других континентах они встречаются даже в пустынях, где хотя бы несколько недель в году есть вода. Один из таких видов населяет засушливые местности Австралии – это пустынная кротовая жаба. Название «жаба» условно: в Австралии нет настоящих жаб, за исключением завезённой человеком южноамериканской аги (Bufo marinus). Предок этого вида – лягушка со странным названием блеющая лопатница (Cyclorana cultripes), обитавшая в голоцене на северном побережье Австралии.
Обитая в пустынях, земноводные сталкиваются с главной проблемой: как сохранить воду в сухом климате? Этот вид решил её просто и оригинально: пустынная кротовая жаба обитает там, где есть влага и нет иссушающего жара солнца – в норах роющих позвоночных и подземных галереях термитов.
Внешность пустынной кротовой жабы мало напоминает типичную для бесхвостых земноводных: у неё короткое, почти цилиндрическое, тело с большой головой. Длина животного – около 15 см. Задние лапы укорочены, и эта жаба не может прыгать. Впрочем, это ей не требуется: в норе не так много места, чтобы прыгать, и не столь много проворных хищников, от которых надо спасаться бегством. Голова земноводного покрыта своеобразной роговой «крышечкой», нависающей над боковыми краями головы и продолжающейся примерно до уровня плеч. Глаза пустынной кротовой жабы очень маленькие, расположены по бокам головы и защищены роговыми «козырьками». Такая голова – превосходное приспособление для рытья земли, и одновременно защита от агрессивных муравьёв и термитов: животное просто закапывается в землю на подземной галерее термитов, выставив наружу лишь голову, защищённую роговой «крышечкой» от укусов насекомых, и слизывает по одному пробегающих мимо насекомых.
На другом конце тела также есть землеройное орудие: на коротких, но сильных задних лапах есть пяточные «мозоли». Задние лапы очень подвижны, с их помощью животное может быстро закопаться в землю. Плавательные перепонки развиты слабо: они не достигают даже середины пальцев задних лап.
Кожа пустынной кротовой жабы влажная и мягкая (разумеется, за исключением роговых наростов), окрашена в маскировочный коричневый цвет с тёмным мраморным узором. Брюшко жабы более светлое, сероватое, но в сезон размножения у самцов оно становится ярким – жёлтым с чёрными крапинками. Пустынная кротовая жаба не впадает в оцепенение на время засухи. Сохраняя активность, она всё же теряет воду через кожу, поэтому вынуждена периодически пополнять её запасы. Для этого она пользуется своей кожей: она может не только испарять, но и впитывать воду. По норам роющих животных она может добираться до глубоких водоносных слоёв почвы, где пополняет запасы влаги. Найдя влажную землю, жаба ложится на неё, и тонкая кожа на брюшке впитывает воду из влажной земли.
Эта скрытная амфибия питается исключительно мелкими беспозвоночными – насекомыми и червями. Обычно эта жаба живёт в норах ящериц и млекопитающих, или в подземных галереях термитов. Ей не под силу самостоятельно рыть обширные сети ходов, и амфибия выбрала жизнь нахлебника в норах других животных. Наиболее часто она встречается в норах подземной ехидны – роющего яйцекладущего млекопитающего, которое не причиняет ей вреда.
Засуха продолжается не вечно, и на несколько недель в пустыню приходит большая вода. Эта жаба размножается в короткий сезон дождей. Когда образуются неглубокие временные водоёмы, эти жабы десятками вылезают из нор. Самцы ярко окрашиваются, занимают удобное для кладки место, и устраивают брачные «концерты». Их голоса, напоминающие тиканье, разносятся над временными водоёмами пустыни по ночам. Тогда же происходит икрометание: самец и самка некоторое время плавают вместе, затем самка вымётывает икру прямо в толще воды, а самец оплодотворяет её. Родители не заботятся об икре, но вымётывают большое её количество: до трёхсот мелких икринок.
Икра развивается быстро, и уже через неделю после образования водоёма он уже кишит головастиками этого земноводного. Многие из них будут съедены, и лишь единицы из тысяч смогут дожить до метаморфоза. Головастики едят вначале водоросли, затем мелких сидячих животных, а дальше становятся активными хищниками и охотятся на личинок насекомых и собственных сородичей. Молодые животные к сезону засухи успевают развиться достаточно, чтобы суметь отыскать термитник. В это время у них развивается особая черта поведения: их очень привлекают объекты, близкие по форме к конусу: так молодые пустынные кротовые жабы ищут себе новое место жительства. Разыскав термитник, они закапываются в землю недалеко от него, и поселяются в подземных галереях.

Драковаран ужасный (Dracovaranus horridus)
Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)
Семейство: Варановые (Varanidae)
Место обитания: степи и полупустыни Центральной и Западной Австралии.

Рисунок Carlos Pizcueta, колоризация Lambert

В неоцене изоляция Австралии от других материков сохранилась, хотя движение Индо-Австралийской литосферной плиты сблизило этот материк с островами Индонезии. Фауна Австралии осталась сравнительно изолированной от азиатской, потому на этом материке не появились типичные для большей части Земли плацентарные хищные млекопитающие. А завезённые людьми в историческую эпоху домашние животные вымерли от эпизоотий, тем самым дав шанс на выживание сумчатым хищникам. Вершину пищевых пирамид в неоценовой Австралии венчают сумчатые, хотя с ними конкурируют другие хищники весьма зловещего облика.
Один из таких хищников населяет полупустыни и степные районы юго-западной части материка. Здесь нет крупных рек, а дожди с экватора не доходят до этих широт. Поэтому требовательные к влаге млекопитающие, в том числе плотоядные, здесь относительно редки. Зато рептилии процветают в жаркой и сухой местности, и к ним принадлежит драковаран ужасный – местный царь-хищник. Это гигантская рептилия – взрослый самец этого вида достигает длины до шести метров и более. Самки дорастают примерно до четырёх метров, хотя изредка встречаются пятиметровые особи. Половину длины рептилии составляет подвижный хвост.
У драковарана большая голова с крупными глазами и сильными челюстями. Зубы этой рептилии острые, с режущими краями: убивая добычу, варан наносит ей глубокие резаные раны. Гибкая сильная шея позволяет рептилии отрывать от туши большие куски мяса.
Драковаран имеет маскировочную окраску шкуры, благодаря которой такое большое животное легко скрывается в зарослях низкорослых эвкалиптов и других кустарников. На серо-зелёной шкуре разбросаны желтоватые поперечные штрихи, сливающиеся в нечёткие вертикальные полосы.
У рептилий этого вида на хвосте сверху развивается высокий кожистый вырос, поддерживаемый вертикальными отростками позвонков. Это система, позволяющая эффективно охлаждаться в жару – «парус» пронизан кровеносными сосудами. У самца «парус» выше, чем у самки: он значительно крупнее, и ему нужна эффективная система рассеивания тепла. Кроме того, у самцов этот «парус» окрашен в яркие цвета, позволяющие привлекать самок. На верхнем крае «паруса» у самца есть 4 – 6 тёмных пятен, окаймлённых жёлтой полосой. В брачный сезон они становятся чёрными, а лимонно-жёлтая окраска каймы контрастирует с ними. Фон «паруса» становится ярко-зелёным без полос. Демонстрируя «парус», самец приподнимается на выпрямленных ногах, становясь видимым издалека. Он машет хвостом из стороны в сторону, привлекая самок. Встреча двух самцов может перейти в ожесточённую драку, во время которой оба противника встают на задние лапы и борются, царапая друг друга когтями и нанося удары боковой частью головы: укус этой рептилии может привести к сильным ранениям и даже смертельному исходу в такой драке.
Сезон размножения драковаранов приходится на вторую половину сухого сезона. После спаривания самка откладывает яйца маленькими порциями в рыхлую землю среди кустарников или высокой травы. Закопав яйца в землю, самка больше не заботится о судьбе потомства, и при возможности охотно съест даже собственных детёнышей. Всего за один сезон размножения она устраивает до пяти гнёзд, откладывая в каждое по 6 – 8 яиц. Инкубация длится около двух месяцев: потомство появляется на свет незадолго до сезона дождей. В этом случае детёныши получают шанс прожить первые несколько месяцев жизни в относительной сытости и безопасности.
Эти рептилии питаются крупной добычей, подстерегая её в засаде. В списке его жертв оказываются практически все самые большие животные Австралии: верблюд-жираф, длиннозубый вомбат, и даже сумчатая пантера, а также ложные моа – большие нелетающие птицы. Драковаран не может долго преследовать добычу бегом, поэтому применяет две наиболее доступных тактики охоты. Чаще всего рептилия нападает на добычу резким броском из засады, и старается сразу же убить её сильным укусом. Бывает, что раненая добыча вырывается из челюстей рептилии и убегает, истекая кровью. В этом случае варан начинает изматывающее преследование шагом в течение многих часов, пока раненая добыча не упадёт от усталости. Кроме того, у драковарана есть другое, не менее страшное оружие: во рту у него селятся колонии бактерий, которые вызывают заражение крови у укушенной жертвы, а также накапливаются гниющие остатки мяса жертв. Поэтому, даже если жертва оказалась легко ранена и смогла спастись, через пару дней она умрёт от воздействия трупного яда и заражения бактериями. Драковараны питаются относительно редко: «большая охота» у взрослой рептилии бывает раз в неделю.
Продолжительность жизни драковарана составляет более ста лет у взрослого самца и около 60 лет у самки. Часто взрослые самцы становятся активными каннибалами.

Идею о существовании этого животного высказал Семён, участник форума.

Варан-муравьед (Myrmivaranus flagellicaudis)
Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)
Семейство: Варановые (Varanidae)
Место обитания: саванны и полупустыни юго-западной и центральной Австралии.

Рисунок Тима Морриса

Язык чешуйчатых рептилий, длинный и тонкий, постоянно высовывается наружу, чтобы собрать информацию об окружающей среде и донести ее до Якобсонова органа на небе. Часто он способен проникать в различные щели и отверстия. Поэтому вполне возможно было бы приобретение им в будущем еще одной функции, ранее не встречавшейся у рассматриваемой группы животных.
Самым прогрессивным семейством ящериц во времена человека считались варановые (Varanidae). Один из центров многообразия этого семейства является Австралия. В неоцене один из выживших представителей семейства варановых из степей и полупустынь этого материка, пользуясь обилием различных видов общественных насекомых, перешел от хищнического образа жизни к питанию этой специфической добычей. До него такой рацион имели австралийская ехидна (Tachyglossus) и менее специализированный сумчатый муравьед, или намбат (Myrmecobius). Эта рептилия стала, таким образом, их экологическим аналогом, заняв место этих животных в саваннах неоценовой Австралии.
Достигая в длину более 2 метров, австралийский варан-муравьед довольно медлителен и неповоротлив, и относительно миролюбив по сравнению со своими родственниками. Он имеет достаточно мощные когти, причем как на передних, так и на задних лапах, которыми разрывает землю и гнезда колониальных насекомых. Длинный, тонкий, раздвоенный на конце язык, покрытый липкой слюной, позволяет захватывать насекомых и затягивать их в рот. Слюна также своим вкусом и запахом привлекает некоторых муравьев, которые сами залезают на язык, который ящерица просовывает в их гнездо. Зубы этой рептилии значительно редуцированы, они мелкие и острые, расположенные только в передней части челюстей.
Толстая чешуйчатая кожа предохраняет тело от укусов, которые наносят варану насекомые, яростно защищая разоряемые гнёзда. Голова этого варана покрыта сверху почти сплошным роговым панцирем. На спине варана-муравьеда есть выступающие увеличенные щитки, также используемые как пассивная защита. Они образуют поперечные пояса по всей спине рептилии, представляя собой надёжную защиту от хищников среднего размера.
В случае опасности варан-муравьед защищается ударами хвоста, на конце которого развилось несколько рядов заострённых чешуй, а также большими мощными когтями, делая агрессивные выпады в сторону врага.
Окраска тела неяркая: желтовато-серая или бурая темных тонов (встречаются индивидуальные отклонения), более светлая желтоватая полоса через боковую часть шеи и плечи служит для распознавания сородичей. Для усиления контраста с окраской тела она оттенена сверху и снизу более тёмными полосами. Цвет этой полосы напрямую зависит от физического состояния животного. При встрече две рептилии этого вида поворачивают головы в сторону, демонстрируя эту полосу и оценивая таким образом физические возможности друг друга.
Основная пища варана-муравьеда – общественные насекомые. Варан кормится ими как в гнездах (разрушая их сильными когтями), так и на их тропах или в зарослях. Пожалуй, лишь бродячие муравьи, пожирающие всё живое на своём пути, представляют для него определённую опасность, но их более мирные сородичи часто становятся его пищей. В поисках насекомых варан-муравьед способен вставать на задние лапы, а передними опираться на стволы деревьев, обследуя кусты и ветви в поисках гнёзд насекомых. Но из-за массивного панциря эта рептилия не отличается способностями верхолаза. Также эта рептилия может кормиться на земле, раскапывая подземные гнёзда насекомых, либо поедая роющих личинок жуков и цикад.
Вараны-муравьеды – одиночные животные, но в местах, где существуют плотные поселения общественных насекомых, попадаются группами по 3 – 5 особей. Обычно эти рептилии постоянно переходят с места на место, не задерживаясь надолго в какой-то одной местности.
Самцы у этого вида крупнее самок. Яйца (до 20 штук) варан-муравьед откладывает в необычный инкубатор: термитник. После того, как вся кладка сделана, самка покидает её, а термиты ремонтируют повреждённую стенку. Яйца оказываются в очень благоприятной среде, и кроме того, они приобретают запах термитника. Поэтому кладке и молодым варанам-муравьедам практически ничего не угрожает, и они первое время растут в окружении собственной пищи. Взрослая самка, вопреки повадкам большинства ящериц, не покидает своё гнездо. Она метит термитник, ставший инкубатором для её кладки, а также приметные предметы в его окрестностях мускусной жидкостью из желёз, открывающихся на бёдрах, и сама держится рядом. Она отгоняет от гнезда взрослых сородичей в течение всего срока инкубации, но примерно в то время, когда молодняк выводится из яиц, сама покидает пост. Первый же варан-муравьед, разрушая термитник в поисках корма, невольно освобождает молодняк из заточения.
Молодые вараны-муравьеды имеют более яркую и контрастную окраску, чем взрослые. Основной цвет их тела – жёлтый, по нему проходят коричневые поперечные полосы. Живот белый, вдоль шеи и по плечу проходит коричневая полоса. С возрастом окраска меняется: полосы на теле исчезают, а полоса на плече становится более яркой – на ней появляются светлые пятна, сливающиеся у взрослой рептилии в сплошную полосу.
Молодые вараны-муравьеды ещё слишком слабы, чтобы самостоятельно взламывать гнёзда термитов. Поэтому они держатся недалеко от взрослых рептилий, и кормятся после них на раскопах и взломанных термитниках. Они достигнут размеров взрослого животного примерно к 6 – 7 годам, хотя станут способны размножаться уже на 3-м – 4-м году жизни.

Этот вид рептилий открыт Арсением Золотниковым

Геккон-попутчик (Comegekko varanophilus)
Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)
Семейство: Гекконы (Gekkonidae)
Место обитания – засушливые районы юго-западной и центральной Австралии.

Рисунок Евгения Хонтора

В суровых природных условиях один из способов выжить – заключить негласный, но взаимовыгодный союз с более сильным животным. В саваннах Северной Африки так ведут себя птицы, живущие совместно с крупными травоядными млекопитающими, в Южной Америке в шерсти грызуна-ленивца устроился ценолест-доктор, а в Меганезии (материк, состоящий из Австралии и Новой Гвинеи) мелкие ящерицы, гекконы-попутчики, вступили в тесный симбиоз с гигантским драковараном (Dracovaranus horridus) – главным хищником экосистемы. Теперь самки этого вида почти всю жизнь живут на этой огромной ящерице, получая от такого союза несомненную выгоду: на них не нападают мелкие хищники. Самцы же, подобно обычным гекконам, не привязаны к драковаранам, свободно живут в кустарниках и ведут скрытный образ жизни.
Геккон-попутчик – мелкая ящерица, не длиннее 10 – 15 см вместе с коротким толстым хвостом; самцы этого вида несколько крупнее самок. Окраска кожи самок варьирует в зависимости от оттенка кожи варана-хозяина – от песочной до изумрудно-зелёной (в зависимости от физиологического состояния окраска кожи драковарана может варьировать). Самцы лишены способности менять цвет – они ярко-зелёные с чёрными пятнами на спине, образующими неправильный сетчатый рисунок. Ещё у самцов имеется горловой мешок ярко-оранжевого цвета, который используется для брачных демонстраций.
На пальцах этой ящерицы, как и у других гекконов, развиты особые подушечки, позволяющие ей не бояться падения со своего хозяина. Благодаря этому приспособлению ящерицы могут легко бегать даже по животу своего «господина», и не сваливаются с него во время внезапной атаки.
Глаза геккона-попутчика относительно небольшие – из-за особенностей образа жизни этот геккон невольно перешёл к дневной активности (драковаран – дневное животное).
Самки гекконов-попутчиков питаются насекомыми, вьющимися вокруг морды варана, а также паразитами, живущими на его коже. На теле гигантского драковарана они могут найти не только пищу, но и воду: гекконы-попутчики пьют, осторожно слизывая слёзную жидкость из уголков глаз гигантской рептилии.
Самки этого вида живут на варане-хозяине небольшими кланами по 10 – 15 особей. Доминирующие рептилии занимают самые лучшие места – около глаз и ноздрей рептилии, а прочие живут на спине и боках гигантского драковарана, иногда «с боем» пробиваясь к его глазам «на водопой».
Брачного сезона как такового у этих ящериц нет. Самцы, живущие в кустарнике, «приходят на свидания» к самкам, пока драковаран отдыхает в тени. О своём прибытии они возвещают громкими криками, свойственными всем гекконам. Крик самца геккона-попутчика похож на чириканье мелкой птицы. Также они повисают на ветках кустарников над спиной отдыхающего драковарана, и раскрывают горловой мешок, демонстрируя его самкам. Готовые к спариванию самки собираются на спине драковарана, самец спрыгивает к ним, и начинает спаривание. После этого самец, пробыв на варане самое большее несколько часов (в зависимости от количества готовых к спариванию самок), уходит с него и возвращается на ранее занятый участок.
Сперма долго сохраняется в яйцеводах самки в жизнеспособном состоянии, так что самки производят потомство несколько раз после одного удачного оплодотворения. Этот вид гекконов живородящий, что избавляет самок от необходимости покидать тело животного-хозяина для кладки яиц. Беременность длится около двух месяцев, и на свет появляется обычно сразу два детёныша. Они достаточно развиты и самостоятельны. Первые недели жизни молодые гекконы-попутчики проводят на теле драковарана. Достаточно окрепнув, самцы покидают тело гигантской рептилии, и занимают удобное место для жизни в ветвях кустарников. Если тело драковарана оказывается слишком перенаселённым, его также покидает часть самок – в особенно плотной колонии они подвержены стрессу, и агрессивность рептилий друг к другу сильно возрастает. Примерно половина появившихся на свет самок остаётся в родных «пенатах», а другая почти сразу отправляется на поиски молодых драковаранов, на которых ещё нет гекконов-попутчиков, или где популяция этих ящериц невелика. Самка, попавшая на молодого варана, основывает на нём новый клан после спаривания с самцом. В случае гибели варана-хозяина клан распадается: самки вынуждены вести обычный для остальных гекконов образ жизни, и стараются держаться в местах, где могут жить драковараны. При первой же возможности они переселяются на другого варана.

Идею о существовании этого вида выдвинул Семён, участник форума

Ложный моа-пустынник (Pseudodinornis desertophilus)
Отряд: Казуарообразные (Casuariformes)
Семейство: Ложные моа (Pseudodinornitidae)
Место обитания: пустынные области Австралии.

Рисунок Евгения Хонтора

Страусы эму (Dromaeus novae-hollandiae) успешно пережили время существования человека благодаря своим высоким адаптивным способностям. После вымирания человека эти птицы вновь расселились по всей Австралии, дав начало целому новому семейству ложных моа (Pseudodinorniidae). Хотя север Австрало-Новогвинейского континента уже находится в области влажного экваториального климата, на его юго-западе господствуют открытые ландшафты с небольшими зарослями кустарников и сетью временных водоёмов. Именно в таких местах ложные моа достигают высокой численности и разнообразия, хотя отдельные представители семейства приспособились даже к жизни в болотах и лесах.
В саванне юго-западной Австралии обитает один из типичных видов семейства – ложный моа-пустынник. Это довольно крупная птица: в высоту он достигает 2,5 – 3 м, и весит около 150 – 200 кг. Своим обликом эта птица похожа на очень крупного страуса эпохи голоцена: у неё относительно длинные и тонкие ноги и шея.
Поскольку птица не летает, её оперение сравнительно однородное по всему телу: оно служит лишь для термоизоляции, предупреждая перегрев организма. Оперение окрашено в желтовато-серые «пустынные» цвета, благодаря чему даже такая крупная птица может маскироваться от хищника, прижимаясь к земле. На горле перьев нет, а кожа имеет яркий голубой цвет, как у предка – страуса эму. На ногах и груди ложного моа-пустынника развиваются характерные роговые мозоли, предназначенные для сидения на горячем песке. Это приспособление напоминает роговые мозоли верблюда, служащие для той же цели.
Ложные моа-пустынники очень грациозны и изящны, несмотря на большие размеры – это самый легко сложенный вид в семействе. На ногах этих птиц по три пальца, из которых средний самый крупный. Коготь на нём тупой и округлый, похожий на копыто. Птица быстро бегает, развивая на короткой дистанции скорость до 70 км/ч. На длинной дистанции эта птица может бежать в течение часа со скоростью около 50 км/ч. Несмотря на большой вес, ложный моа-пустынник хорошо прыгает: он совершает прыжки до 2 метров в высоту и до 5 м в длину. Иногда птица спасается от хищников, убегая от них по пересечённой местности, где преследователь быстро отстаёт.
В случае опасности ложный моа-пустынник обычно пытается спастись бегством, но, не имея такой возможности, может задать противнику ближний бой, защищаясь ударами ног. Птица может бить противника, стоя на одной ноге и отбиваясь другой, либо наскакивает на него обеими ногами сразу.
Ложный моа-пустынник держится стадами, насчитывающими от 10 до 30 птиц. Он является почти исключительным вегетарианцем, питается побегами местных кустарников, не брезгуя даже кактусами опунциями, которые были завезены в Австралию человеком. Во влажный сезон эта птица поедает траву и выкапывает корни растений.
Ложный моа-пустынник является моногамом и гнездится в конце сухого сезона. В этом случае птенцы у него появляются в самое благоприятное время года, и имеют большой шанс выжить. Гнездо этого вида располагается на земле, среди кустарников или под деревьями, дающими тень. Это необходимо для защиты от перегрева: в жаркие дни птицы не столько греют яйца, сколько предохраняют их от палящих лучей солнца. В кладке ложного моа-пустынника до десяти крупных яиц (длиной около 18 см) с жёлтой крапчатой скорлупой. Самец и самка насиживают кладку по очереди в течение 45 суток. Птенцы покрыты узкими частыми продольными полосами – чёрными по желтовато-серому фону. Это защитная окраска: при опасности птенец замирает, вытянувшись вертикально, и сливается с травой.
Молодые птицы этого вида начинают оперяться в возрасте примерно десяти дней, а к трёхмесячному возрасту они уже кормятся и живут самостоятельно. К этому времени семьи объединяются в большие стада, и несколько взрослых птиц совместно ухаживают за потомством. Молодые птицы становятся половозрелыми в трёхлетнем возрасте, достигнув примерно 75% веса взрослой птицы.

Этот вид птиц был открыт Семёном, участником форума

Подземная ехидна (Talpoglossus subterraneus)
Отряд: Однопроходные (Monotremata)
Семейство: Ехидновые (Tachyglossidae)
Место обитания: Южная, Западная и Центральная Австралия, безлесные районы с термитниками.

Рисунок Александра Смыслова

В эпоху голоцена однопроходные сохранились только на территории Австралии, Новой Гвинеи и близлежащих островов. После появления в этих местах первобытного человека некоторые крупные виды из этой группы исчезли навсегда, став жертвой его охотничьих способностей. Только единичные виды однопроходных смогли пережить человека и стать предками нескольких видов неоценовой фауны Австралии. Из-за массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена в Австралии освободилось несколько экологических ниш, которые смогли занять представители этой группы зверей.
Один вид неоценовых однопроходных легко освоил роющий образ жизни. Это подземная ехидна, потомок австралийской ехидны (Tachyglossus aculeatus), отличавшейся в эпоху человека значительными способностями к рытью. В неоцене её потомок встречается на обширной территории на западе и юге Австралии, избегая рек и лесистых местностей, где с ним конкурируют роющие звери из числа сумчатых.
У подземной ехидны мускулистое вальковатое тело с сильными короткими передними лапами. На них растут крупные когти – по два огромных толстых когтя. Это самое главное землеройное орудие подземной ехидны. Задние лапы короткие, стопоходящие, обеспечивают надёжную опору при рытье. Ступни вывернуты назад, и во время рытья когти втыкаются в землю, обеспечивая надёжную опору.
Колючки значительно редуцированы, и на большей части спины превратились в короткие чешуйки среди бархатистой плотной шерсти. Более-менее развитые колючки остались только на задней части тела. На пояснице несколько поперечных рядов очень крупных плоских колючек образуют своеобразный «пояс», помогающий закрепляться в норе при рытье или атаке хищника. Задняя часть спины животного покрыта толстой кожей с редуцированными иглами. При атаке норных хищников сзади она играет роль своеобразного «щита», хотя главное назначение этой структуры – отгребать из норы землю и трамбовать потолок и стены нор. От нападения спереди животное успешно защищается с помощью когтей.
Морда подземной ехидны короткая и широкая, а глаза очень маленькие. У животного плохое зрение и слух, зато прекрасное обоняние и тонкое осязание. Язык длинный и эластичный, может вытягиваться далеко вперёд. С его помощью подземная ехидна ловит свою единственную пищу – общественных насекомых вроде муравьёв и термитов. Норы подземной ехидны чаще встречаются в местах, где термитники расположены группами. Животное регулярно обходит их, разрушая часть подземных ходов и поедая обитателей гнёзд. Это одиночное животное, ищущее встреч с сородичами лишь в период спаривания.
От мелких норных хищников подземная ехидна может защищаться пассивно, подставляя им колючую спину, и активно, стараясь нанести удар когтями. Но бывают ситуации, когда она вынуждена покинуть нору и выйти на поверхность земли – например, когда в сезон дождей норы залиты водой. И здесь возможны встречи с самыми неприятными последствиями. Но животное хорошо защищено и от наземных хищников: напуганная подземная ехидна выделяет остро пахнущее вещество с неприятным мускусным запахом. Оно раздражающе действует на обоняние хищников, и это спасает беззащитного зверька.
Подобно всем однопроходным и в противоположность прочим млекопитающим, подземная ехидна откладывает яйца. Этот вид размножается раз в год, хотя при потере детёныша может быть вторая кладка в течение года. Единственное яйцо диаметром около 2 см она откладывает в жилой камере норы, перевернувшись на спину. Сокращениями мышц живота и задними лапами она передвигает яйцо во временно образующуюся сумку, где происходит инкубация. Она длится около десяти дней, после чего из яйца выводится крошечный, слепой и недоразвитый детёныш. Он остаётся в сумке матери до двухмесячного возраста, а затем самка оставляет его в норе, и лишь возвращается для кормления. Живя в норе, детёныш защищён от хищников достаточно хорошо, поэтому иглы отрастают у него довольно поздно: примерно к полугодовалому возрасту. С этого времени он становится самостоятельным, хотя ещё несколько месяцев живёт в норах, сделанных самкой.
Половая зрелость наступает на втором году жизни, а продолжительность жизни достигает 25 лет.

Кенгуровая крыса-падальщик (Harpotorous microraptor)
Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)
Семейство: Кенгуровые (Macropodidae)
Место обитания: равнины Западной и Центральной Австралии.

Рисунок Евгения Хонтора

В разные геологические эпохи в Австралии появлялись различные группы плотоядных сумчатых млекопитающих. Среди них были собственно хищные сумчатые (Dasyuridae), а также представители поссумов – сумчатые львы (Thylacoleo). Кроме них, к хищническому образу жизни приспособились кенгуровые крысы, среди которых появился очень крупный хищник Ecalcadetta. Известны также другие ископаемые плотоядные виды «настоящих» кенгуру. Эти факты свидетельствуют о высокой экологической пластичности сумчатых, и позволяют предположить вероятность повторного появления хищника в числе малоспециализированных животных этой группы.
В неоцене среди кенгуровых крыс появилось несколько видов, отклоняющихся от большинства видов по пищевым пристрастиям: среди них были виды, в большей или меньшей степени употребляющие пищу животного происхождения. Среди них склонность к хищничеству особенно чётко проявилась у одного из видов мелких кенгуровых крыс. Не будучи сильным животным, эта кенгуровая крыса питается падалью, в связи с чем получила своё название – кенгуровая крыса-падальщик.
Это сравнительно мелкий вид сумчатых – длина тела не более 20 см, хвост такой же длины. Телосложением они похожи на прочих мелких кенгуру, за исключением зубной системы. У них более острые резцы и небольшие остроконечные коренные зубы: животные питаются мясом. Морда кенгуровой крысы-падальщика более короткая, чем у его травоядных сородичей.
Животные этого вида окрашены пёстро и ярко: шерсть соломенно-жёлтая с чёрными мелкими пятнами на спине. На голове этих зверей чёрная «шапочка»: затылок, нос и щёки чёрные, а над глазами белые пятна, как у собак. Нижняя челюсть, горло и верх груди безволосые, покрыты сероватой кожей – это приспособление, аналогичное голой голове и шее грифа – гигиеническое приспособление. На хвосте есть продольная чёрная полоска, а сам хвост заканчивается чёрной кисточкой. Лапы светлее туловища: они почти белые.
Кенгуровая крыса-падальщик отличается оригинальным образом жизни, отличаясь от прочих кенгуру: она держится группами по 4 – 5 животных и почти постоянно следует за крупными хищниками, соблюдая определённую осторожность. Обычно эти звери выбирают в качестве «сюзерена» гигантскую местную рептилию драковарана. Выгода кенгуровым крысам-падальщикам от такого союза очевидна: животные надёжно защищены от более мелких хищников, заодно получая остатки добычи гиганта. Они достаточно осторожны и проворны, чтобы спастись от этой рептилии, поэтому чувствуют себя в безопасности, находясь рядом с одним из самых грозных хищников Австралии. Когда животное-хозяин охотится, они прячутся в траве, наблюдая за ходом охоты. В случае успеха хищника эти сумчатые подбираются ближе к добыче, совместно отгоняя от неё других животных-падальщиков. А когда хищник наедается, они обгрызают с костей добычи остатки мяса, сгрызают хрящи и даже слизывают с травы кровь.
В группе этих зверей только один самец: он агрессивен, и изгоняет конкурентов. Чужаков он также не терпит, поэтому, если к клану пытается прибиться чужак-самец, между ним и хозяином клана вспыхивает ожесточённая стычка. Иногда бывает, что новоявленный самец выгоняет законного хозяина из клана и занимает его место. Конкуренции между самками не происходит, и новая самка принимается в клан без драки. Единственное исключение – голодные годы: в это время возрастает агрессивность не только у самцов, но и у самок.
Благодаря сумке эти животные не нуждаются в постоянных укрытиях для выращивания потомства, и постоянно кочуют вслед за хищником, распознавая его по запаху.
Кроме остатков добычи своего «сюзерена», кенгуровые крысы-падальщики поедают мелких позвоночных и крупных насекомых.

«Цветущий камень» (Saxodendron aridophilus)
Порядок: Протейные (Proteales)
Семейство: Протейные (Proteaceae)
Место обитания: пустыни юго-запада Австрало-Новогвинейского материка.

Рисунок Биолога

В ледниковый период климат планеты стал более засушливым: ледники на обоих полюсах вобрали в себя огромное количество воды, из-за чего уровень океана резко снизился. В результате исчезли хорошо прогреваемые мелководные моря, с которых шло интенсивное испарение воды.
На многих материках сложились очень суровые природные условия: площадь тропических лесов, сильно пострадавших от деятельности человека, уменьшилась до совершенно незначительной величины, зато сильно увеличилась площадь безлесных пространств: тундры, холодных приледниковых степей, саванн и пустынь. На территории Австралии, объединившейся в ледниковый период с Новой Гвинеей, климат стал особенно засушливым. Большой Водораздельный хребет на востоке на пропускал тучи в центральные районы материка, и большая часть этого континента превратилась в суровые пустыни. Соответственно изменились флора и фауна материка. Среди животных исчезли влаголюбивые виды, а оставшиеся обитатели пустынь научились беречь и экономить воду.
Растительный мир Австрало-Новогвинейского континента также изменился. На большей части материка доминирует ксерофильная растительность – многолетние травы с отмирающими на сухой сезон листьями и крупными подземными корневищами, а также однолетники, успевающие вырасти за краткий сезон дождей и выдерживающие засуху благодаря плотным семенам. В пустыне произрастают даже деревья, но из-за сурового климата они сильно изменились внешне, и порой даже невозможно понять, дерево это, или неживой предмет.
В неоцене, когда климат стал влажнее, площади пустынь значительно уменьшились, но кое-какие реликты суровой ледниковой эпохи сохранились.
Один из таких видов деревьев произрастает в каменистых сухих местностях Юго-Западной Австралии, на расстоянии нескольких сот километров от побережья Индийского океана. Это растение справедливо носит название «цветущего камня»: даже находясь рядом с этим деревом, невозможно понять, живое это растение, или обточенный и выщербленный ветрами пустыни камень.
Австралийский «цветущий камень» представляет собой растение почти шарообразной, или даже лепёшковидной формы. Значительную часть жизни этот вид даёт прирост не в высоту, а в толщину. Максимальный рост взрослого растения достигает примерно двух метров, хотя обычно меньше – около метра или полутора. Зато его толщина может превышать высоту. Весь ствол «цветущего камня» представляет собой ёмкость для воды: он сложен рыхлой и непрочной древесиной, обильно пронизанной водоносными клетками. Мёртвые растения этого вида, вырванные из земли и высохшие, даже могут перекатываться ветрами: сухая древесина этого растения легка, как пробка. От пустынных животных, стремящихся добраться до влаги, это растение защищается с помощью алкалоидов: жидкость, которая сочится из его повреждённого стебля, горькая и непригодная для питья.
Подземная часть «цветущего камня» примерно равна надземной, а на глубину свыше десяти метров уходит мощный стержневой корень, достигающий водоносных слоёв.
Покровы растения усиливают его сходство с камнями: кора «цветущего камня» толстая и трещиноватая, светло-серая или коричневатая. Полное сходство с камнем несколько портят ветви, растущие в верхней части чудовищно раздутого ствола. Их немного, и большую часть года «цветущий камень» стоит безлистным. Зато во влажный сезон на ветвях развиваются крупные кожистые листья тёмно-зелёного цвета с белой изнанкой.
Во влажный сезон «цветущий камень» оправдывает своё название с другой стороны: на его стволе развиваются цветочные почки. Формирующиеся соцветия прорывают кору растения и раскрываются. Они имеют облик, характерный для семейства протейных: шишковидное соцветие длиной около 20 см и толщиной около 5 см. Оно состоит из нескольких тысяч мелких цветков с длинными жёлтыми пыльниками, и окружено несколькими тёмно-пурпурными зубчатыми листьями. Соцветия источают приятный медовый аромат, и опыляются в основном мелкими птицами и млекопитающими – сумчатыми и летучими мышами. Твёрдые семена этого растения могут много лет сохранять всхожесть: они выпадают из коробочек только во время степного пожара.
Это растение – долгожитель пустыни: растение двухметровой высоты может достигать возраста около 2 тысяч лет. Рост «цветущего камня» очень медленный: за год растение прибавляет в росте менее сантиметра. В молодом возрасте это растение, однако, растёт быстрее – до 2 см в год. Первые годы жизни «цветущий камень» похож на обычный куст, какие изредка растут вблизи высыхающих рек и озёр. Но с возрастом рост в толщину начинает преобладать, и ствол растения «вздувается», приобретая характерную шаровидную форму. Первый раз молодое растение зацветает примерно в двадцатилетнем возрасте, когда у него начинает формироваться толстый ствол.

Кротовая омела (Talpoviscus subterranea)
Порядок: Санталоцветные (Santalales)
Семейство: Омеловые (Viscaceae)
Место обитания: пустыни на юго-западе Австрало-Новогвинейского материка, паразитирует на «цветущем камне».
Паразитический или полупаразитический образ жизни характерен для растений из различных семейств. Некоторые семейства растений включают наряду с паразитами обычные виды, а также полупаразитов разной степени приспособленности к такому образу жизни. Но некоторые семейства растений представлены исключительно паразитическими формами. Растения-паразиты известны преимущественно среди цветковых, хотя в эпоху голоцена было известно даже паразитическое хвойное растение Parasitaxus.
Паразитический образ жизни значительно облегчает растению проблему добывания минеральных и органических веществ: паразит получает их от растения-хозяина. Но за это удобство приходится расплачиваться свободой существования: паразит зависим от хозяина, и в процессе эволюции изменяется вместе с хозяином.
Удивительное растение австралийских пустынь, «цветущий камень» из семейства протейных, имеет своего зелёного паразита. На нём живёт один из многочисленных видов омелы, обитающих на Австрало-Новогвинейском материке. Когда «цветущий камень» превратился из высокого дерева в своего рода «клубень», наполовину закопанный в землю, его паразит также изменился.
Вид омелы, обитающей на «цветущем камне», представляет собой почти полностью подземное растение. За эту особенность данное растение получило название кротовая омела. Значительная часть тела кротовой омелы скрыта под землёй, и этот вид выдаёт своё существование лишь тогда, когда в сезон дождей выпускает на поверхность земли светло-зелёные розетки округлых гладких листьев. Розетка листьев образуется, когда междоузлия на верхушке побега сильно укорачиваются. Несмотря на изменившийся образ жизни, это растение не утратило способность производить хлорофилл, и получает от «цветущего камня» только воду и минеральные вещества.
Слой грунта защищает нежные стебли кротовой омелы от иссушения. В засуху отмирают лишь листья и верхушки побегов, но значительная часть стеблей сохраняется. Стебли кротовой омелы бывают двух типов. Многолетние стебли, находящиеся глубоко под землёй, толстые и клубневидно утолщённые, покрыты нежной коричневатой кожицей. А на поверхность земли растение выпускает тонкие прямые стебли с листьями, живущие всего один сезон.
Во влажный сезон кротовая омела зацветает. Её невзрачные цветки с редуцированными лепестками лежат поодиночке или по три в пазухах листьев в центре розетки, на уровне земли. Они опыляются различными насекомыми, которые случайно бегают по ним. Иногда пыльцу кротовой омелы переносят на лапках ящерицы и птицы, которые бродят по земле в поисках пищи. После опыления на наземных побегах развиваются плоды – ягоды с очень тонкой кожицей и сочной мякотью, содержащие крупное семя. Плоды кротовой омелы поедают птицы, ящерицы и млекопитающие, они же распространяют семена.
Для проростков кротовой омелы жизненно важно сразу же найти растение-хозяина и успеть внедриться в него до наступления сухого сезона. Обычно заражение нового растения происходит, когда семя кротовой омелы попадает в трещину коры «цветущего камня», или падает на землю рядом с ним. Сеянец «ориентируется» по химическим веществам, выделяемым растением, и начинает расти по направлению к нему. Он буравит кору растения-хозяина, добираясь до слоя живых клеток. Если ему удаётся это сделать, молодое растение в начале жизни растёт исключительно как паразит, образует под корой растения-хозяина сеть тяжей. Достаточно окрепнув (примерно через пять лет после поселения в растении-хозяине), кротовая омела прорастает сквозь его кору. Это происходит под землёй, где нет опасности быть иссушённым солнцем австралийских пустынь. Тело кротовой омелы какое-то время развивается под землёй, приобретая причудливую форму, изгибаясь между камнями и формируя клубневидные стебли. Когда дожди смачивают поверхность земли, кротовая омела появляется на поверхности земли в виде розеток кожистых листьев. После созревания плодов побеги растения быстро отмирают, и под землёй остаются его многолетние стебли.