Главная Библиотека сайта Форум Гостевая книга

МЫ В БРАЗИЛИИ

Первое знакомство

«Грибоедов» подошел к бразильским берегам во тьме тропической ночи. Еще издалека мы увидели яркие огни Рио-де-Жанейро, сиявшие на горизонте.
Бразильские власти встретили нас не очень гостеприимно. Чиновник, прибывший к нам на катере, после того, как с теплохода дали сигнальную ракету, заявил, что мы должны идти в Ангра-дос-Рейс, так как в столичном порту будто бы нет удобного места для выгрузки.
Не только искушенным морякам, но и каждому из нас было ясно, что это лишь вежливый предлог для того, чтобы не пустить советское судно в столицу. В огромном океанском порту Рио-де-Жанейро, конечно, нашлось бы удобное место для «Грибоедова». Бразильские власти просто боялись, что приход советского корабля может вызвать демонстрацию дружбы к Советскому Союзу.
Но спорить не будешь... Остаток ночи «Грибоедов» шел на юг к указанному нам порту Ангра-дос-Рейс. У входа в бухту Ангра-дос-Рейса нас должен был встретить лоцман.
В обусловленном месте «Грибоедов» застопорил машины. Лоцман не появлялся. Отдали якорь.
Я проснулся еще до восхода, выглянул в иллюминатор; в предрассветном сумраке над легкой зыбью стлался туман. Вышел на палубу, прошел на нос. Справа и слева над пеленой тумана вырисовывались фиолетовые гребни гор. Стояла тишина. Издали доносился журчащий шум прибоя.
Но вот восход окрасил серые клубящиеся тучи. Горы стали синеть. За кормой поднялось из океана солнце. Свет его как бы растворился в тумане.
Вахтенный матрос отбил четыре склянки (6 часов утра). Чуть приметный ветерок всколыхнул туман. Горы стали темно-зелеными. Медленно прояснилась даль впереди. Лучи солнца скользнули по воде, светлей стала зелень гор, обозначились темные долинки.
Стало видно, что мы стоим почти в начале бухты, врезающейся в гористый берег материка. Туман над водой начал таять, и вот он уже только у самых берегов клубится по склонам, собирается в ущельицах и долинках. Сплошным лесом покрыты склоны. Видны кроны пальм.
Теперь уж только в тени гор остались клубы тумана, — они сжимаются и легкими облачками поднимаются над горами.
В бухте видны мелкие островки. Снизу они обозначены белой каймой прибоя, а сверху одеты густой шапкой тропического леса.
Игрой зайчиков расцветилась мелкая зыбь голубовато-зеленой воды. От них нестерпимо режет глаза, а взгляду не оторваться, — хочется любоваться ими еще и еще.
Послышалось издалека тарахтение мотора. Отраженное берегами эхо не позволяло определить, откуда доносится этот звук. Вскоре мы увидели маленький катерок. Различили красный с белым международный лоцманский флажок на мачте. Чертя треугольный след на воде, катерок подошел к борту и заглушил мотор. По шторм-трапу ловко поднялся лоцман: европейский костюм, суровое лицо испанца, красиво надетый темносиний берет на седеющей голове. По старинной традиции, капитаны и лоцманы в Бразилии — испанцы.
Катерок затарахтел снова и пошел назад. Тут мы увидели на корме катера флаг с гербом Бразилии: синий круг на зеленом поле, обрамленный белым ромбом. На круге изображены пять звезд Южного Креста. Через флаг протянута лента с надписью «Порядок и прогресс». Знакомство с этим порядком у нас началось уже минувшей ночью в столичном
На мостике прозвенел телеграф. Выбрали якорь, — выбирать пришлось долго: глубина здесь 240 метров, — и «Грибоедов» пошел вперед.

Ангра-дос-Рейс

Вскоре перед нами открылся вид на городок Ангра-дос-Рейс: на границе зеленых гор и зеленовато-голубого моря вытянулись белые домики под красными черепичными крышами, сильно побуревшими от времени. Выше их, полузаросшие деревьями, виднелись развалины монастыря монахов-бернардинцев, построенного в 1570 году. Это одна из первых построек европейских колонизаторов на землях южноамериканских индейцев.
Спустя час мы подошли к набережной порта. Здесь причалы только для двух кораблей. Наш «Грибоедов» был единственным. Немедленно были открыты трюмы, подняты стрелы, натянуты тросы, и началась выгрузка ящиков с астрономическими приборами. Астрономы следили за работой грузчиков, чтобы ящики не оказались вверх тормашками. К ночи астрономы, которые очень торопились, успели погрузить все свои приборы в товарные вагоны.
Вагоны и платформы здешней узкоколейной железной дороги оказались такими маленькими, а главное — узкими, что привезенную нами грузовую машину «ЗИС» никак не могли поместить и пришлось снова убрать ее в трюм. Единственный пассажирский вагон едва вместил астрономов. Такие вагоны мы видели только на картинках, относящихся к первым годам зарождения железнодорожного сообщения.
Железных дорог в Бразилии вообще очень мало. Кроме того, пользоваться этим видом транспорта здесь неудобно, так как в стране действуют три железнодорожные колеи разной ширины. Их строили различные частные компании, и каждая старалась чем-нибудь выделиться и досадить конкуренту.
Вечером астрономическая группа отбыла вглубь страны, на Бразильское плоскогорье, в местечко Араша. Там уже заблаговременно, с помощью советского посольства, начальник всей астрономической экспедиции А. А. Михайлов (он опередил нас на самолете недели на три) подготовил площадку для размещения приборов, построил павильоны, и т. д.
Тотчас по окончании выгрузки «Грибоедов» ушел на север в бухту Баия (Сан-Сальвадор), где часть ученых должна была проводить во время затмения наблюдения с борта корабля.
Мы, ботаники, остались в Ангра-дос-Рейс, с тем, чтобы назавтра выехать в Рио-де-Жанейро.
Ночь мы провели в грязноватой и очень неуютной гостинице.

Домики терялись в гуще деревьев.

По стенам ползали огромные летающие тараканы, сквозь ставни набилось множество разных насекомых и даже заползла ящерица.
Наутро пошли осматривать городок.
Ангра-дос-Рейс можно пройти, не торопясь, из конца в конец за четверть часа. Главная улица, с лавками, пивными, кустарными мастерскими, вытянулась вдоль берега. По сторонам — коротенькие улочки с жилыми домиками под черепичными крышами. Рядом — горы, покрытые лесом. Последние домики поперечных улиц теряются уже в гуще деревьев.

Урубу.

В городке мы часто видели странных черных птиц, похожих на коршуна, но с более длинной, голой черной шеей и с более «хищным», загнутым клювом. Они не боялись окрика и нехотя взлетали с деревьев, даже если в них запускали палкой. Иногда птицы целыми стаями собирались возле какой-нибудь харчевни. Это были урубу — бразильские «мусорщики». Они подбирают всякую падаль и объедки пищи, но отличаются и редкостной вороватостью. Рассказывают, что в присутствии урубу не следует оставлять открытой двери в кухню. Урубу дожидаются ухода человека, смело заходят внутрь, клювом сбрасывают крышки с кастрюль и утаскивают всё съедобное.
В дальнейшем, где бы мы ни оказывались,— всюду нам попадались вездесущие разъевшиеся ленивые урубу. Неприятные птицы!

Анона и авокадо

Мы начали знакомство с дарами тропической природы во фруктовых лавках Ангра-дос-Рейса: отведали три сорта бананов, авокадо, анону. А в корзине из пальмовых листьев у вас очутились ананас и еще желтые, с вязкой мякотью неведомые нам плоды.
Анона (латинское название — Anona squamosa из семейства аноновых) — дерево, размером с нашу вишню или абрикос. Родина его — Вест-Индский архипелаг, открытый у берегов Америки Колумбом. Крупное соплодие аноны, состоящее из мелких отдельных плодиков, — весьма популярное лакомство в тропиках. Из Южной Америки анона попала в Индию и другие страны тропической Азии и Океании. Некоторые виды аноны культивируются и у нас в Советском Союзе на Черноморском побережье (хотя в суровые зимы нередко вымерзают), а также в Южной Европе.

Анона.

Желтовато-розовая, нежная мякоть аноны похожа по вкусу на сдобное тесто со сливками или несладким кремом. Анона не только лакомство, но и пища. В некоторых районах плоды аноны спасают людей от смерти во время голодовок.

Авокадо.

Лет тридцать назад в Бразилию завезли из Мексики и Гватемалы дерево, плоды которого известны под названием авокадо (Persea gratissima из семейства лавровых). Бразильцы его называют: «абакатти». По форме плод авокадо напоминает увеличенное в три-четыре раза куриное яйцо. Встречаются, впрочем, и грушевидные плоды. Вес авокадо достигает трехсот-четырехсот граммов. Плод авокадо покрыт плотной блестящей темнозеленой кожурой; ножом она легко разрезается, и внутри оказывается фисташкового цвета мякоть, в центре которой, как желток в крутом яйце, лежит крупное круглое семя. Под тонкой коричневой кожицей две семядоли, между которыми сжат большой, до 1 —1,5 сантиметра зародыш. Семя несъедобно, в пищу идет только маслянистая пастообразная мякоть, по вкусу немного напоминающая сливу с шоколадом. Плоды авокадо содержат много жиров. Жиры эти весьма высокого качества. По своей усвояемости они равны коровьему маслу и отличаются высокой калорийностью. Даже бифштекс из свежей говядины уступает по калорийности авокадо.
Но это еще не всё. Вам, наверно, случалось покупать в аптеке поливитаминное драже — красные шарики, содержащие шесть разных витаминов. Продается драже в бумажных коробочках. Так вот, авокадо представляет собой нечто вроде такой витаминной «коробочки». Но замечательный тропический плод содержит не шесть, а восемь витаминов: А, В1, В2, С1, Е, РР, К, Н.
Авокадо способствует восстановлению сил выздоравливающих и престарелых, он полезен страдающим различными нарушениями пищеварения и артериосклерозом; его рекомендуют при сахарной болезни, так как он содержит очень мало сахара, меньше, чем все другие известные плоды.
В Бразилии авокадо подают на сладкое, посыпая свежий спелый плод сахаром. Это самый простой способ. В кафе и ресторанах авокадо кладут в мороженое и в крем, подают в виде фруктового сока. Получается очень вкусно. Но наиболее вкусен авокадо, приготовленный по-перуански. Нас научил этому способу Сергей Васильевич Юзепчук. Делается это так: плод авокадо разрезают пополам, семя выбрасывают; в луночку от семени наливают немного прованского масла, прибавляют соль и перец; затем ложечкой вы размешиваете приправу вместе с легко разминающейся мякотью и начинаете есть; опять прибавляете масла и перца с солью и смешиваете еще часть содержимого — и так, пока не остается пустая, чуть шероховатая внутри кожура. Можно заменить прованское масло «кетчупом». И в том и в другом случаях получается исключительно вкусная и легкая закуска. Авокадо очень сытен: съесть за один раз крупный плод можно только будучи очень голодным. Обычно вполне достаточно половинки.
Авокадо культивируется в Бразилии главным образом в южных штатах страны. Это небольшое дерево в 10—15 метров высоты; есть несколько сортов, плодоносящих в разные сроки, так что в течение всего года имеются в продаже свежие плоды. Авокадо широко распространено в Бразилии, а в последнее время даже вывозится в Европу. Но беднякам дорогие плоды недоступны. Если бы все бразильцы регулярно ели авокадо и другие плоды, которые дает тропическая природа, — наверное, в этой стране было бы меньше больных, наверное, не умирало бы здесь так много детей.
Авокадо введено в культуру и у нас. На Черноморском побережье Кавказа имеются уже сотни взрослых плодоносящих деревьев.
В совхозе близ Гагр есть деревья авокадо, достигающие 12 метров высоты. В некоторых местах имеется авокадо, уже размножающееся самосевом.
Авокадо — культура, требовательная к теплу, влаге, почве. Нашим ученым надо еще много работать, чтобы это растение прочно вошло в культуру в советских субтропиках. Однако уже теперь авокадо вышло за пределы опытных участков научно-исследовательских учреждений. Оно есть и в совхозах, и в комнатах, и у многих любителей в их садиках.
Примечательно, что содержание жиров в плодах, выращенных в Абхазии, значительно выше, чем у соответствующих сортов в Калифорнии.
Наша прогулка по фруктовым лавочкам затянулась. А жара такая, что все промокли от пота насквозь. Но отдыхать некогда, хочется многое увидеть. Мы вернулись в гостиницу, сменили мокрые рубашки, взяли гербарные папки и отправились в ближний лес.

Прогулка по тропическому лесу

Нашим проводником при этом первом знакомстве с тропическим лесом оказался мальчуган лет десяти. Как только мы вышли из города, нам стали попадаться на склоне горы хижины из бамбука и пальмовых листьев. Эти убогие жилища принадлежат неграм и метисам, для которых не нашлось места в европейской части городка, среди «белых».
Вблизи одной такой хижины нам встретились две женщины с детьми. Все они тащили высохший бамбук. У женщин были вязанки на головах, дети волокли ношу прямо по земле.

Стали попадаться хижины из бамбука и пальмовых листьев.

Одна из женщин, увидев нас, подтолкнула к нам своего сынишку. Он стал что-то говорить, часто повторяя «дойш сентавос». Сергей Васильевич, который может объясняться по-португальски, сказал, что мальчик предлагает нам нести папку и что ему совсем немного надо за это — только два сентаво, две мелкие монетки. Мы отдали ему папку: он нес ее за нами на голове. Асси, так звали мальчика, оказался очень старательным помощником. Он даже пытался нам что-то объяснять. Во время этой первой прогулки по тропическому лесу с Борисом Константиновичем Шишкиным произошел странный случай. Он почувствовал головокружение, дурноту, земля стала качаться у него под ногами. Пришлось ему прервать экскурсию и присесть на поваленное дерево. Мы, да и он сам, приписывали это состояние действию тропического климата, но потом поняли, что Борис Константинович попросту испытал приступ морской болезни. Это на суше, на другой день после того, как мы покинули борт теплохода! Интереснее всего, что в пути даже в самый жестокий шторм Бориса Константиновича не укачивало. Впоследствии моряки объяснили нам, что после длительного пребывания в море люди нередко подвергаются такой «сухопутной качке». Приступ морской болезни прошел у Бориса Константиновича быстро и бесследно.
Лес, в который мы вступили, как и полагается тропическому лесу, был темным и сырым. Мы очень быстро промочили обузь насквозь; наши брюки оказались измазанными липкой землей. А день был солнечный, да и ночь прошла без дождя. В этом сыром лесу было душно, как в парной бане. Рубашки мы сменили в гостинице напрасно, — очень быстро они пропотели насквозь.
Довольно скоро мы убедились, что в тропическом лесу нельзя просто ходить, как мы ходим в березняке или хвойном лесу.
Десятки разнородных видов деревьев были оплетены лианами так, что продираться сквозь них очень скоро стало не под силу. Пришлось ограничиться тропинкой. Наши папки быстро заполнились, но мы находили всё новые и новые растения. Всё пространство было буквально насыщено растительной массой. Особенно много было эпифитов, этих растений-«квартирантов», которые не являются паразитами, но пользуются другими растениями только как местом прикрепления. Эпифиты одевали стволы крупных деревьев иногда сплошным слоем, гнездились у основания ветвей, и даже на листьях повисали мелкие мхи.

Королевская пальма.

К эпифитам относятся и такие красиво цветущие растения, как бромелии и орхидеи. У нас эти растения можно видеть в больших оранжереях. Здесь же они ухитряются жить не только в лесу на стволах деревьев, но даже... на проволоке! Мы видали на одной из улиц Ангра-дос-Рейса, как высоко над головой из комка серовато-зеленых листьев свисает крупный красный цветок орхидеи, уцепившейся за телеграфный провод.
Дорожка, которая шла круто в гору, становилась всё менее торной. Свисающие с деревьев лианы преграждали путь, кроны смыкались над головой, ветви были густо увешаны эпифитами. Иные лианы своими колючками цеплялись за одежду. В довершение, — сильно кусали москиты. Они особенно яростно набрасывались на кисти рук. С лица и шеи я отгонял москитов пучком листьев. Эти мелкие насекомые оставляли на коже красное пятнышко. Место укуса быстро вспухало, и ощущался сильный зуд.
Мы поднялись еще немного и оказались на гребне, покрытом более низкими зарослями. Отсюда открылся вид на городок и на бухту, которая оказалась разделенной большим гористым островом. Вокруг были разбросаны зелеными лепешками десятки мелких островков.
Море было почти спокойно, на нем чуть колыхались отражения кучевых облаков. Городок обозначался среди зелени лишь буроватыми и красными крышами. Хорошо была видна только одна улица, обсаженная королевскими пальмами.
Королевская пальма (Oreodoxa oleracea и О. regia из семейства пальм) — красивейшее дерево тропиков. Ствол его стройной колонной уходит ввысь до тридцати метров. И только самая вершина этой серой колонны увенчана шапкой огромных темнозеленых перистых листьев, среди которых видны громадные бледнозеленые или желтоватые соцветия. Некоторые путешественники находили даже, что королевская пальма чересчур уж стройна,— так сказать, до неправдоподобия.
Мы долго стояли на вершине, разглядывая непривычный для нас тропический ландшафт.
Ближайшие склоны были сплошь покрыты лесом. Лес казался очень однородным. Но при более внимательном рассмотрении можно было убедиться, что его слагают множество видов деревьев. Кроны деревьев одного и того же вида попадались только на большом расстоянии друг от друга. Некоторые деревья цвели: одни — крупными белыми цветами, другие — мелкими лиловыми, третьи — желтыми. Тропический лес очень сложен, он состоит из нескольких ярусов растительности. Когда мы проходили по тропинке, то не могли видеть крон верхнего яруса. Теперь с высоты мы могли разглядеть отдельные деревья-гиганты, которые возвышались под общим уровнем зеленого леса на 10—15 метров. Стволы гигантов достигали, вероятно, около метра в поперечнике даже на такой высоте от земли.
Хотелось еще и еще любоваться тропическим лесом и очаровательной бухтой, но надо было торопиться вниз. В 2 часа дня отходил катер, соединяющий Ангра-дос-Рейс со станцией Мангаратиба, откуда можно было поездом попасть в столицу.
Наш маленький помощник Асси, получив от нас монетку в 5 крузейро, дал сразу стрекача, как будто боялся, что мы можем раздумать и отнять у него эту крупную для него сумму. Мы не успели спросить, как он израсходует эти деньги.
В гостинице мы стащили с себя промокшую одежду и с наслаждением умылись под душем довольно прохладной водой. Немного отдохнув, отправились на пристань.

Мангаратиба

Маленький белый катер покачивался у пирса. Пассажиров было человек двадцать пять. Плетеные кресла стояли спинками к борту, но большинство бразилейро (так называют себя бразильцы) повернули их и, усевшись, положили ноги на борт; никакого напряжения не ощущалось в их позах, так что, видимо, это привычная для них «посадка».
Короткий трап позади нефтяного двигателя вел в небольшое трюмное помещение, заполненное несколькими рядами деревянных скамеек. Жар от дизеля вместе с проникающим через тонкую переборку запахом нефти делал это помещение малоприятным местом. Вентиляция — лишь через узкую дверь (иллюминаторы расположены так низко над водой, что открывать их можно только в совершенно тихую погоду). Здесь сидело несколько негров и вообще «цветных»; двое из них — с женами и детьми. Им хватило бы места на палубе под тентом, на ветерке, пахнущем соленым морем. Но негры не осмеливаются занять кресло на палубе рядом с белыми. Таков неписаный закон.
Катер шел вдоль северного берега бухты, иногда приближаясь к нему почти вплотную. Мы хорошо могли рассмотреть окруженные бананами и кокосовыми пальмами плетеные бамбуковые хижины, которые были кое-где разбросаны по берегу.
Несколько раз, подходя к селениям, катер давал пронзительный гудок, и тогда от берега отчаливала узкая долбленая лодка, похожая на индейскую пирогу. Два гребца с узкими длинными веслами быстро подгребали к катеру, негр-матрос багром подтягивал ее к борту, и в пирогу ловко спрыгивали один или два пассажира, улавливая момент, когда волна повыше поднимала лодку. Один раз катер принял таким же способом пассажира с островка, в гуще деревьев которого виднелся домик европейского типа. Наш сосед, словоохотливый старичок, рассказал нам, что этот остров находится в частном владении, как и многие другие острова в бухте. Он показал на небольшой островок, который еще никем не занят. Его цена — 1 000 долларов.

Под тентом расположились бразилейро.

Всё крупнее становились волны: мы приближались к выходу в океан. Дойдя до конца берега, который тупым мысом выдвигался в море, мы обогнули его и пошли наискось через новую бухту, которая, как и бухта Ангра-дос-Рейс, глубоко врезалась в материк. Вскоре показался маленький городок Мангаратиба.
Вот уже ясно видны дома, товарные вагоны, вокзал, церковь. На мостках катер ожидали десятка три разновозрастных парнишек. Они бросились к борту и, толкая друг друга, выхватывали у пассажиров чемоданы, свертки, корзинки.
Точно так же были захвачены и наши вещи, и босоногие носильщики уже шлепали пятками по мокрым доскам пирса, который изредка захлестывало брызгами высокой волны. На некоторое время мы потеряли из виду наших носильщиков, так как все они наперегонки бежали к вокзалу, стремясь поскорее перебежать в зал ожидания и занять лучшее место для своего «клиента».
Маленькое станционное здание было накалено за день солнцем. После свежего морского воздуха не хотелось сидеть в духоте. Мы взяли билеты и отправились пройтись по городу; до прибытия поезда оставалось еще почти два часа.
Сотрудник советского посольства привел нас в маленький ресторан и угостил рыбой по-бразильски. По бразильскому способу рыбу не жарят на сковороде, а пекут на железной сетке, подвешенной над огнем. К рыбе подали острый томатный соус «кетчуп» и мелкий маринованный стручковый перец «пимента»... Это плоды местного растения из семейства пасленовых, домной они всего в 1,5—2 сантиметра и чуть потолще спички. От одной такой «перчины» во рту начинает жечь, как будто вы хватили крутого кипятку. Бразилейро за соседним столиком насыпали на тарелки примерно по столовой ложке этих коварных плодиков, смело брали сразу по нескольку штук и лишь заливали «пожар» во рту пивом с кусочками льда. Рыба, приготовленная по такому рецепту, суха и грубовата. Что же касается ее вкуса, то из-за перца я так и не смог его оценить.
Зашло солнце, и стемнело еще быстрее, чем в океане.

Кокосовая пальма

По пути на вокзал мы зашли в лавочку купить на дорогу фруктов. В углу лавочки стоял большой чурбан, как у нас в мясных, возле него — груда зеленых кокосовых орехов с кожурой. Форма их очень различна — от шаровидной до сильно вытянутой, как лимон. Нижняя часть — тупая у продолговатых орехов и слегка приплюснутая у круглых; верхняя часть оттянута в форме короткого носика. Устроен кокосовый орех так: внутри толстой зеленой оболочки лежит собственно орех, всегда округлой формы; у него прочная одревесневшая скорлупа. Пока плод еще не созрел, орех наполнен прозрачной жидкостью; потом количество ее уменьшается, а на внутренней стенке ореха образуется белая масса, впоследствии заполняющая почти всю внутренность скорлупы. Это семя; внутри его находится зародыш. Сок молодых орехов пьют; его-то и называют кокосовым молоком.

Кокосовый орех.

Мы, конечно, немедленно решили отведать молоко кокосового ореха. Продавец особым, тяжелым ножом-тесаком (такой нож здесь называют «мачета») быстро и ловко обрубил зеленую оболочку с удлиненной части плода, вскрыв затем скорлупу, одним сильным ударом отсек ее верхушку и в ту же секунду подхватил орех левой рукой, чтобы не дать вытечь жидкости. Нам осталось лишь взять соломинку и тянуть сок из этой чудесной чашки, созданной природой. Сок был прохладен и приятен на вкус; его оказалось чуть меньше стакана; ореховая мякоть тонким слоем покрывала скорлупу внутри. Чтобы ее есть, дается особая ложечка с остро отточенным краем; действовать ею надо, как скребком. Мякоть ореха крахмалиста и грубовата. По вкусу она напоминает грецкий орех с примесью сырого картофеля. Я с удовольствием «выпил» содержимое двух орехов, но мякоти есть не стал, — мне она не понравилась.
Если королевская пальма славится своей красотой, то кокосовая (Cocos nucifera) — и красотой, и ценнейшими плодами.
Сырой песок океанского побережья — наилучшее место для этой пальмы, которая легко переносит сильные морские прибои. Ствол у кокосовой пальмы — наверное, от морских ветров — всегда немного изогнут, но это совсем не портит внешний вид дерева, а, скорее, придает пальме своеобразие.
Пальма нередко роняет свои орехи в воду, и океан разносит их по всем тропическим областям. Кокосовый орех может пробыть многие месяцы в соленой морской воде и не потерять всхожести: крепкая скорлупа предохраняет семя от действия влаги, соли, от зноя и ветра. Прибитый океанской волной к далекому острову или материку орех в прибрежном песке прорастает и дает чудесную пальму.
Во всех тропических областях высоко ценится и молоко, и кокосовое масло, и скорлупа ореха, идущая на различные поделки особой прочности.
Кокосовая пальма известна человеку три-четыре тысячи лет. За многие столетия люди научились и выращивать и использовать пальму для самых различных нужд. Рассказывают, что из кокосовых орехов хорошая хозяйка может приготовить столько блюд, сколько дней в году.
Пальма приносит ежегодно 50—100 орехов. Но есть деревья, которые дают 300—400 плодов.
В Бразилии насчитывают более ста миллионов кокосовых пальм. В этой стране особенно благоприятные условия для произрастания замечательного дерева тропиков. Это станет понятно, если посмотреть на карту: береговая линия Бразилии тянется более чем на семь тысяч километров. При этом почти всё океанское побережье страны лежит в тропических широтах. Лишь области крайнего юга попадают в субтропики.
В Бразилии собирают почти треть мирового урожая кокосовых орехов. А весь мировой сбор составляет 20 миллиардов плодов.
Из орехов добывают копру. Это измельченное и высушенное ядро, из которого выжимают кокосовое масло. Кроме копры и масла орех дает койру — прочное волокно, добываемое из оболочки.
Койра отличается исключительной прочностью и эластичностью. В этом я убедился сам уже дома, в Ленинграде. Я привез с собой несколько неочищенных орехов. Один мой знакомый учитель географии попросил у меня орех, чтобы показать его на уроке в школе.
Потом он, несколько смущенный, вернул мне орех с расковыренной со всех сторон оболочкой и рассказал, что произошло на уроке. Ребята не удовлетворились осмотром сморщенной побуревшей оболочки, а захотели взглянуть на самый орех. Учитель уверенно достал перочинный нож, чтобы вскрыть оболочку и достать орех. Но не тут-то было: кончик ножа с трудом входил в оболочку и застревал. Конечно, учителю стали усердно помогать. К концу урока плод был исковырен со всех сторон, но и только. А ведь снять пытались только оболочку, — не забудьте, что под ней — прочнейшая скорлупа.

Кокосовая пальма.

Так как орех был уже изуродован, я решил сам удалить оболочку. Вспомнил, как ловко открывал торговец свежий орех мачетой. Мачеты у меня не было, я вооружился топором. Топор, делал вмятину и отскакивал. Взял стамеску — дело тоже не подвигалось. Использовал все домашние инструменты и без заметного результата. И уже после всего этого старой бритвой стал срезать с оболочки тонкие пластинки. «Бритье» ореха заняло до меньшей мере час, пока, наконец, орех не был освобожден от своей оболочки...
Чтобы добыть койру, оболочку ореха сначала вымачивают в воде, потом обрабатывают ее на чесальных станках. Из койры вьют веревки, ткут грубые ткани (для этой цели идет оболочка недозревших орехов), делают цыновки, щетки.
Индийские, цейлонские, индонезийские щетки из койры расходятся по всему свету. Такими щетками подметают улицы не только в тропических странах, но и в Швеции, Германии, Голландии.
При надрезании молодого соцветия кокосовой пальмы вытекает сок, содержащий много сахара. Подвергнутый брожению сок дает вино.
Из стволов пальмы выдалбливают лодки.
Мы опять, как в Ангра-дос-Рейс, увлеклись фруктовой лавочкой. А скоро отходит поезд на Рио-де-Жанейро.
Уже в полной темноте мы подошли к вокзалу. Мальчишки бдительно стерегли наши вещи.
Поезд пришел с опозданием на 40 минут.
Пассажиров скопилось много, а провожающих еще больше; они весело и шумно прощались со своими родственниками, работающими в столице и приехавшими на воскресный день к семье.
Вагоны — дачного типа, с местами только для сидения. Если едет своя компания, то спинки двух соседних сидений откидываются в противоположные стороны, и приятели сидят как бы в купе. Багажных полок нет, и все вещи ставятся в проходе и между скамейками. Размер вагона побольше, чем тот, в котором поехали наши астрономы из Ангры: здесь железнодорожная колея шире.
Все окна были открыты, и первые минуты пути, когда свежий ветерок продувал вагон, были очень приятны. Но вскоре пошел проливной тропический дождь, который яростно захлестывал сидящих у стенки.
Пришлось опустить шторы, плетенные наподобие цыновки, из мягких листьев какой-то пальмы. В неподвижном воздухе сразу стало невыносимо душно. Ночь была темна и непроглядна.
Большая часть пути проходила по побережью, поезд шел быстро, делая крутые повороты по изгибам берега океана, и только под конец пути, когда вышли на прямую дорогу, вагон перестало качать.
В Рио-де-Жанейро мы прибыли уже после полуночи.

“Встреча” в Рио-де-Жанейро

Как заведено здесь, к окнам вагонов бросились носильщики. Мы стали было передавать им наши чемоданы, как вдруг они перестали брать наши вещи, а всё взятое ранее составили в одну кучку. В вагон вошел полицейский. Несколько блюстителей порядка оказалось под окнами. Вагон опустел, носильщики не входили за оставшимися вещами, а стояли в нескольких шагах. Мы вышли из вагона и увидели вокруг более полдюжины полицейских. Носильщик подкатил к нашей группе мототележку, намереваясь погрузить багаж, но полицейские что-то буркнули ему, и тот укатил назад. Стало ясно, что нас задерживают.
На перроне уже стих шум высыпавшей из поезда толпы, но еще проходили пассажиры из задних вагонов. Видя нас в окружении полицейских, они останавливались любопытства ради, но полицейские их быстро спроваживали. Возле кучки наших чемоданов поставили одного из полицейских, а нас пригласили следовать за старшим. Мы отказались.
Консул, который был с нами, пытался убедить полицейских, что они ошиблись, задерживая нас, но старший был непоколебим и всё продолжал уговаривать нас пойти с ним. Консул отправился звонить в наше посольство (его полиция не задерживала).
Вскоре к нам подошел советник посольства СССР. Он приехал нас встречать, долго пробыл на перроне и ушел на несколько минут уточнить время прибытия нашего опаздывавшего поезда и, вот, не подоспел к началу событий. Советник, узнав о происходящем, успокоил нас и отправился заявить о происшедшем.
Мне надоело стоять, и я направился к скамейке. Мои спутники последовали моему примеру. Полицейские проявили явное беспокойство, но, поняв, что мы не собираемся бежать, расширили свое кольцо вокруг нас, держась на расстоянии метров в десять.
Тем временем приехал переводчик из нашего посольства. Там недоумевали, что нас долго нет. Переговорив с нами, переводчик ушел искать советника или консула. Наконец, через полчаса вдали показались все трое в сопровождении какого-то крупного полицейского чина, судя по всяким побрякушкам на его мундире.
Полицейский на чем-то настаивал, и советник с консулом ушли.
Наконец появился какой-то штатский (потом мы узнали, что он занимает крупный пост в тайной полиции). Штатский переговорил с полицейским офицером, потом с советником и попросил наши паспорта. Один из полицейских стал переписывать что-то из наших паспортов, другой размножил этот список в трех экземплярах. После этой процедуры охранявшие нас полицейские убрались, а нам была предоставлена «свобода передвижения».
Так встретили нас блюстители «порядка и прогресса» заокеанской страны.


ОГЛАВЛЕНИЕ

Во льдах Балтики ..................................... 3
В Атлантическом океане ......................... 17
Мы в Бразилии ........................................ 33
На улицах Рио ............................................ 51
Растения тропиков ..................................... 73
На самолете вглубь страны ....................... 95
Бразильские плантации ............................ 109
Обезьяний остров ...................................... 120
В тропическом лесу ................................... 127
Богатство и нужда ..................................... 147
Из Рио в Росарио ....................................... 165
Поезд идет в Байрес .................................. 180
Столица Аргентины .................................. 191

Монтевидео — Ленинград .......................

207

 

Hosted by uCoz