Братья Левославные.

Пророчество Адама.

(Записки, обретённые самым чудесным образом)

Часть вторая. Египет.

Глава 1. Иосиф

Как мы помним, Иосиф был первенцем Рахили, ее долгожданным призом в родильном соревновании со своей сестрой, Лией.
И одиннадцатым сыном Иакова.
Во времена жизни табора близ Сихема, Иосиф был тинэйджером, то есть, по-русски говоря, отроком, подростком.
Его братья были не много старше его, но в этом возрасте даже год имеет значение, поэтому и отношения у него с братьями были, как у младшего со старшими.
Однако к семнадцати годам он начал задирать нос и задирать старших братьев.

Иосиф был младшим и, как это часто бывает, любимым ребенком.
Еще и потому, что он был сыном от любимой Рахиль.
Поэтому Иаков баловал его, прощал многие его проделки, а тот частенько ябедничал, наушничал, да иногда просто наговаривал на братьев.

Естественно, братьям это было не по вкусу и чем дальше, тем больше они невзлюбили его.
Неприязнь возросла еще больше, когда Иосиф начал придумывать и рассказывать про них свои сны.
То ему приснилось, что они жнут, и вот, его сноп стал прямо, а снопы его братьев стали вокруг его снопа и поклонились его снопу.
Дальше - больше. Ему даже приснилось, что солнце, луна и одиннадцать звезд кланяются ему самому!
Тут даже отец возмутился: что это ты хочешь сказать? Что и мы с матерью вместе с твоими братьями будем кланяться тебе?
Ну, а братья рассвирепели вовсе.

Понятно, что такие фокусы без аплодисментов не остаются.
И не остались.
Как-то Иаков послал Иосифа узнать, как идут дела у братьев, пасших скот на отдаленном пастбище.
Братья издали увидали Иосифа и решили, что это удобный случай с ним расквитаться.
– Во, парни, глядите-ка, идет сновидец наш ясновидящий! Давайте, намнем ему бока!
– Да нет, ну его! Он все опять отцу наябедничает, нам опять попадет. От дерьма подальше – меньше воняет.
– Так что, так и будем терпеть и его и от него?
– Да кокнуть его и вон, в ту яму сбросить, а отцу скажем, что его волки загрызли.
– Правильно говоришь, так и сделаем!
Но тут вступился самый старший, Рувим, и немного остудил братьев.
– Нет, пацаны, зачем нам мокрое дело, какой-никакой, но он брат наш, не надо руки наши его кровью марать. Поучить поучим, в яму бросим, а мочить не будем.
Братья подумали и согласились.

Подошел Иосиф. Братья от души поучили его уму-разуму, раздели догола и бросили в яму.
А сами сели полдничать и обсуждать план дальнейших действий.
В это время мимо проходил караван, как они точно знали, направлявшийся в Египет.
– Слушай, парни, – сказал Иуда, – вот удобный случай! Ведь этот стервец отлежится, придет домой и все расскажет отцу. И там уж мало нам не покажется!
Вот же, караван в Египет идет! Давайте продадим его караванщикам – и с глаз долой и бабки будут!
– Правильно, молоток, Иуда!
– Ну, ты голова! И волки сыты и овцы целы!
– Правильно! А куда девался, мы не знаем, не видели!
– Да нет, парни, как не видели, отец же к нам его послал, искать будет, допытываться.
– А давайте козла зарежем, одежду в клочки порвем и козлиной кровью забрызгаем. Скажем, нашли мол, вот, что осталось. Звери съели!
– Правильно!

Так и сделали.
Иаков был безутешен, долго тосковал, но жизнь пошла своим чередом.
А караванщики прибыли в Египет и продали Иосифа Потифару, начальнику телохранителей фараона. (Быт. 37)

Глава 2. Первые успехи и женское коварство.

Иосиф оказался ловким и смекалистым парнем.
Быть в услужении – неважно у кого – это уметь подольститься, плести интриги, наушничать на ближнего…
Да мало ли, что еще, что отличает паркетных шаркунов, и не только, от нормальных людей!
У Иосифа были к этому природные задатки, как мы видели. Кое-что проявилось еще дома, а остальное он схватывал на лету в хозяйском доме.
Постепенно он настолько втерся в доверие к своему хозяину, что тот в своем доме вверил ему все.

Однако, «на всякого мудреца довольно простоты» – замечательное наблюдение нашего замечательного знатока людей такой породы!
Иосиф, кроме обходительности, был и внешне смазливый малый.
И запала на него жена его шефа.

Судите сами! Муж – начальник службы безопасности фараона – сутками, неделями пропадает на работе, а молодая, цветущая дама пропадает одна дома.
А тут перед глазами крутится этакий красавчик.
И решила дама с красавчиком закрутить.
Как бы не так! Иосиф знал, что такого рода легкие забавы кончаются тяжелыми последствиями.
Дама настаивала – Иосиф держался стойко.

Страшнее дамы зверя нет!
И однажды дама перешла от слов к делу, то есть страстно захотела прорваться к телу.
Иосиф счел благоразумным бежать с поля битвы, но легкомысленно оставил свою пижаму в руках у распаленной нетерпеньем дамы...
Какой прокол!

И что же вы хотите от нашей «Нефертити»?
В тот же миг раздался крик и, не за им разорванную блузку, Иосифа поволокли в кутузку!
Грустная история?
Не скажите!
Не забывайте, кем был Иосиф.

Через пару дней они с начальником тюрьмы стали закадычными друзьями, а еще через день у Иосифа в руках были не только ключи от тюрьмы, но и личные дела всех ее обитателей, включая самого начальника!
Так что, когда пригнали двух высокопоставленных зеков – главного виночерпия и главного хлебодара самого главного фараона, вновь прибывшие даже путались, кто у кого сидит: Иосиф в тюрьме или тюрьма у Иосифа?

Несчастных вельможных сидельцев, из-за неопределенности своей судьбы, мучили по ночам кошмары, а невежественные древние египтяне верили в сны не меньше, чем многие наши с вами современники с дипломами о высшем образовании.
И вот однажды Иосиф взялся растолковать этим невеждам, что сны в грядущем им готовят.

Виночерпию он предсказал, что через три дня его этапируют на его прежнее место службы, на прежнюю должность.
Вельможного зека от радости чуть не хватил кондратий, но в планы Иосифа похороны возможного будущего рекомендателя не входили и он его откачал.
– Высокочтимый господин мой, – сказал он ему, – когда через три дня вы, господин главный виночерпий, будете подносить сто грамм вашему господину, его величеству фараону, не забудьте, пожалуйста, вашего покорного слугу и шепните обо мне на августейшее ухо его величества.
Но только, прошу вас, уважаемый, не позже, чем после третьей рюмки!
– Базара нет! – воскликнул ясновельможный. – Только бы на волю откинуться!
– А твое место – возле параши, – сказал он хлебодару, – потому что через три дня тебя повесят, как собаку!
Каково же было их изумление, когда через три дня за виночерпием прислали его служебный кадиллак – на двух колесах и мощностью в одну ослиную силу, а за хлебодаром пришли двое: один с табуреткой, а другой – с намыленной веревкой!
Потому что все оставшиеся дни, вплоть до предсказанного, они ломали голову над словами их странного тюремщика-сокамерника, один с благодарностью, а другой со страхом перед его сверхъестественным даром. (Быт. 40)

Вот уж, действительно, невежды, хотя и высокопоставленные!
Дар-то был, только самый, что ни на есть, естественный!
Любой рядовой служака скажет вам, что самый первый пункт любого негласного Устава несения любой службы гласит: начальство надо знать в лицо!

Но Иосиф был не рядовой, а прирожденный служака, и потому знал еще и второй пункт Устава: надо знать дни рождения начальства!
Поэтому ларчик его «дара» открывался просто: через три дня у фараона был день рождения, а кто же его величеству будет наливать его законные?

Не забывайте, также, что в распоряжении у Иосифа были и все личные дела всех обитателей кутузки!
Из дела виночерпия он знал, что сидит тот для острастки, за мелкую оплошность, а хлебодар проворовался по крупному.
Вот и все!
Кто владеет информацией – тот владеет миром!

К сожалению, только благодарность имеет разумные пределы, у неблагодарности границ не существует.
Виночерпий забыл об Иосифе, как только с него сняли полосатую арестантскую робу и он получил назад свой служебный фрак.
Так что ясновидцу Иосифу пришлось заняться самообразованием в полной неопределенности насчет своего собственного будущего. (Быт. 40)

А чем еще можно и нужно заниматься в тюрьме?

Глава 3. Сны лохов – на пользу прохиндеям!

Так прошло еще долгих два года.
Пока в одну жаркую, душную ночь дважды подряд странные сны не приснились главному должностному лицу Египта.
Правивший в то время фараон также не отличался своим невежеством от уже упомянутых нами выпускников современного российского образования и поэтому служебного времени на обсуждение своих снов тоже тратил не меньше.
Валовой национальный продукт страны складывался, главным образом, из двух статей: скотоводства и земледелия, естественно, все, что касалось этих тем, фараона интересовало в первую очередь.

Первый сон ему приснился по теме первой статьи.
О том, как на пастбище, где мирно паслись семь очень упитанных коров голландской черно-пестрой породы, с ревом и мычанием ворвались семь тощих беспородных коров из Узбекистана, с ребрами, традиционно торчащими из-под шкуры во все стороны.
Эти алчные твари в мгновение ока сожрали всех несчастных голландок, начиная с хвоста, и не выплюнули даже рога!
Но не это вызвало удивление августейшего монарха.
Ну, съели и съели, с кем не бывает, когда есть хочется.
Фараона потрясло то обстоятельство, что узбекские коровы нисколько не прибавили в объеме и ребра продолжали торчать из-под шкуры, как ни в чем не бывало!

Фараон проснулся и, потрясенный увиденным во сне, долго лежал с широко открытыми глазами.
И тревожно вглядывался в темноту своих покоев, как бы пытаясь проникнуть за пелену грядущего…
Наконец, он снова забылся, но через короткое время очередной кошмар вверг его в еще больший ужас!

Второй сон был на тему полеводства.
На большом поле растет один-единственный стебель, но с семью колосьями. Колосья выросли, налились и вдруг на этом же стебле выросли еще семь тощих колосьев и эти тощие паршивцы тут же сожрали своих тучных собратьев!
И тоже остались такими же тощими, как были!

Фараон проснулся в холодном поту и немедленно созвал государственный совет, верхнюю и нижнюю палаты парламента, правительство, Академию наук и священный синод для обсуждения этой чрезвычайной ситуации.
Неделю за неделей лучшие умы страны, побросав все дела, безуспешно ломали головы над этой загадочной информацией, пока виночерпий не вспомнил про несчастного Иосифа и про его просьбу насчет августейшего уха. (Быт. 41)
Фараон распорядился немедленно доставить ясновидца.

– Я все знаю, государь! – еще с порога выпалил Иосиф. – И ответ готов!
Сотни голов одновременно повернулись к двери, как стрелки компасов на железную гирю.
– Семь тучных коров – это семь лет урожайных, а семь тощих – семь лет неурожайных, за которые вы съедите все припасы. – подходя к фараону, продолжал Иосиф. – А про колосья – это дубль-кадр, как в кино.
– А откуда ты все это знаешь?
– Так у нашей семьи один знакомый старикан есть, – уклончиво ответил Иосиф. – Клевый такой, он все наперед знает!

К сожалению, и в нашем обществе всегда выгоднее сослаться на связи с авторитетами, чем на собственные знания и ум.

– Если нужна подсказка, он у нас, как звонок другу, на любой вопрос!
– Не слабо, мне бы такого! А что нам сейчас делать-то?
– А это я вам и без звонка отвечу. Надо найти продвинутого топ-менеджера, желательно – рыжего, и поставить его на самый ключевой пост в экономике!
– Тю-у! Тоже мне сказанул! Да где ж его взять-то! Во всем Египте – сплошь одни древние египтяне, невежды, никто даже в профтехучилище не учился.
Даже папирус – и тот все никак изобрести не могут, глянь, до сих пор так и пишут на глине!
Вот если бы ты согласился, я бы тебя поставил премьер-министром, а сам бы стал президентом.
И старикана твоего мог бы взять на полставки. Какой-никакой, а приварок к пенсии ему не помешает?
– Хорошо, государь, я не против. Только приварок за него я сам получать буду. Причем в сером конверте! Договорились?
Ударили по рукам.

Фараон сразу же повелел нарисовать на глиняной табличке указ о назначении и тут же подписал его, поставив крестик там, где показал писец.
А в качестве аванса снял со своей августейшей руки перстень и надел на руку Иосифа, и нарядил его в малиновый халат от виссона (что это такое – мы не знаем, но предполагаем, что это – то же, что сейчас мундир от Юдашкина).

Затем, в знак принадлежности к касте братков, надел ему на шею толстую золотую цепь и подарил ему тачку предпоследней модели БМВ (Большой Магрибский Верблюд).
Надо ли пояснять, что на последней модели фараон ездил сам, как первое лицо!

Напоследок наградил Иосифа новой кликухой: «Цафнаф-панеаф» и женил его на Асенефе, дочери Потифера, самого главного жреца Илиопольского.
На момент этого крутого взлета, под обильным дождем августейших милостей, Иосифу как раз стукнуло 30 лет. (Быт. 41)

Так что наш, отечественный «киндер-сюрприз»-на-сто дней (если кто-то еще помнит такого!) тоже не первый в истории!

Глава 4. Иосиф разворачивает бурную деятельность.

Только, в отличие от нашего, Иосиф был назначен не мальчиком для битья за грехи предшественников, а развернул бурную деятельность по засыпке излишков зерна в бездонные закрома своей новой родины.
Два года тюремного экстерна не прошли даром.
Пользуясь преимуществами дружеских отношений со своим тюремным начальством, Иосиф досконально изучил экономику Египта, астрономию, статистику метеонаблюдений, историю политических и религиозных дрязг и распрей и множество другой полезной информации, какая только попадалась под руку.
Поэтому он хорошо знал, что надо делать.

Всех сельхозпроизводителей он обложил натуральным налогом в двадцать процентов в зерновом исчислении и за семь лет собрал неслыханное количество зерна.
Сколько – никто не знает ни сейчас, не знал и тогда, поскольку на стандартных глиняных дисплеях писцов не хватало знаков и их калькуляторы зависали.

Как видите, создание «стабфонда» – тоже не наше изобретение.

Только, в отличие от нашего, Иосиф не собрал его в одном, никому из народа неведомом месте, а каждая его часть хранилась там и в том городе, с чьих полей она была собрана.
Так что каждый знал: где, когда и кто сколько вложил, на что он может рассчитывать и на кого должен пенять, в случае чего.
На наш взгляд – вполне разумно.
Вот если бы только этот каждый мог еще и сам распоряжаться вложенным…

Среди дел государственных Иосиф находил время и для трудов на семейной ниве. Семь лет он пахал и сеял и собрал урожай в виде двух очаровательных карапузов мужеского пола: Манассия, первенца, и Ефрема.

Время шло, а жизнь – как зебра, мы с вами это прекрасно знаем.
Закончилась полоса белая, наступили годы кризиса. Причем, в окрестных землях – тоже.
Но не мирового, потому что время глобализации еще не наступило.

Египтяне знали, зачем устраиваются запасы централизованные и, не будучи дураками, кое-что поприпрятывали и в личные погреба и кубышки.
Когда в окрестных странах разразился очередной недород, египтяне, как правило, всегда бывшие с хлебом, привычно стали наживаться на хлынувших в их страну голодающих.

Когда же и у египтян закончились личные припасы, они начали приступать к фараону, как к своему государственному гаранту.
Естественно, гарант послал их – да нет, нет, не подумайте плохого! – к Иосифу: идите, мол, вы все к имярек и делайте с ним, что хотите, или что он вам скажет.
Египтяне пошли по указанному адресу и стали по очереди брать Иосифа за полы халата: отдавай наши кровные, где наш хлеб?
Как бы не так!

Иосиф и сам уже вовсю приторговывал собранными запасами и не собирался делить эту золотую жилу со своими законными акционерами.
– Ребята! – сказал он им. – Вы что-то не так поняли! Мне кажется, вы путаете свой карман с государственным.
Что лежит в ваших карманах – государство имеет право знать, а если надо – право взять.
А что лежит у государства и как бы им распорядиться – не вам об этом суетиться!
И всякой мелкой сошке знать этого не след, всяк сверчок – знай свой шесток!
Так что ваши сбережения лежат в надежном месте и в надежных руках.
Будьте спокойны!
Эти руки денно и нощно хранили и сохранили ваши запасы и вы в любое время можете их выкупить! (Быт. 41)

Читатели старшего поколения наверняка помнят великого экономиста Валентина Павлова, сподвижника нашего не менее великого первого и последнего президента СССР, с его денежной реформой, когда при снятии клиентом собственных денег с собственной сберкнижки, сберкассы удерживали со снятой суммы налог в 5 процентов, при доходной годовой ставке 2 процента!
Павлов, надо полагать, на досуге внимательно перечитывал наш первоисточник.

Так что, как ни крути, а правда, в виде вооруженной до зубов охраны, была на стороне Иосифа и египтяне покорно шли записываться в очередь на получение продовольственных талонов.

Глава 5. Первая встреча продавцов с их проданным товаром.

Иаков, в своей земле обетованной, тоже испытывал недостаток в хлебе, а соседка из ближнего стойбища сказала, что мешочники-челноки делают туры в Египет и там меняют золото на зерно.
– Вы что сидите сиднями! – накинулся он на своих лоботрясов. – Что, ждете каждый свою старуху с косой, или когда я опять за всех вас побеспокоюсь?
Люди, вот, мотаются туда-сюда, не только сами сытно едят, а еще и бабки на хлебе делают!
От вас прибыли не дождешься, так чтобы хоть с голоду не умереть хлеба привезите!
И езжайте в Египет все.
Вместе сподручнее, да и отбиться проще. Хлеба-то ни у кого нет, зато кистень у каждого в запазухе!
Только Вениамин пусть остается. Он мал еще, да и случись что с вами, кто обо мне позаботится?

И вот пришли братья в Египет и встали в очередь у самого главного амбара.
За конторкой, у весов, стоял сам Иосиф.
Мошенники, по понятным причинам, никому не доверяют и везде, где он мог успеть, он отвешивал товар и принимал плату сам.

Братья уже и думать забыли об Иосифе и уж никак не ожидали увидеть его, да еще в таком месте и в таком качестве, поэтому, конечно же, не узнали его и, сообразно своему статусу и цели прибытия, поклонились ему в пояс.
Иосиф же тотчас узнал их всех и припомнил те самые, свои первые вещие сны о снопах и о звездах.
Припомнил и то, как попал в Египет и все, что было между ними до этого.
И решил припомнить братьям за все это разом.

– Та-ак! – сказал он им сурово, когда подошла их очередь. – А вы, что еще за фрукты? Откуда, из каких краев? Какого рода-племени?
Сдается мне, разбойнички вы, ребята! На рекогносцировку приехали, что и где плохо лежит? Признавайтесь, под кем ходите! На какую разведку работаете?
– Да нет, господин хороший! Что вы, что вы! Мы, ничтожные рабы ваши, хлеба приехали купить у вас. С голоду помираем! Вот, прослышали, что хлеб в Египте есть, вот и приехали...
– Нет, по рожам вашим вижу, что мерзавцы вы, головорезы, каких поискать! Признавайтесь по-хорошему, хуже будет! – повысил тон Иосиф.
– Да что вы, что вы! – отпирались братья упавшими голосами: неужели слухи о Сихемском побоище дошли и в Египет? – Мы честные люди, мы все дети одного человека, мы никогда не были соглядатаями, тем более шпионами!
– Ну, нет! Теперь я точно вижу, что с вами не все так просто! Вы точно шпионы, а может быть, даже диверсанты! – уловил замешательство братьев Иосиф.
– Да нет же! Господин наш да простит нашу дерзость, что мы спорим с ним!
Братья струхнули не на шутку.
– Нас, рабов твоих, двенадцать братьев и все мы дети одного отца в земле Ханаанской. – продолжали они канючить. - Один, младший, с отцом дома остался, а один до этого пропал, не знаем, где он. А мы, вот, за хлебом приехали, чтобы семье нашей с голоду не пропасть...
– Ну, вот вы и попались! – злорадствовал Иосиф. – Теперь точно мы узнаем, где правда! Один из вас пусть едет домой и привезет младшего, и тогда посмотрим.
А остальные пока пусть посидят в кутузке!

И велел на три дня посадить их всех в СИЗО.
Через три дня десятерых оборванцев опять представили пред ясновельможные очи второго лица в государстве.
– Ну, вот что, – сказал Иосиф, – только ради исключения тяжелых последствий в случае судебной ошибки, разрешаю вам купить и отвезти хлеб вашим семьям в землю Ханаанскую. При этом пойдет не один, а девять человек, одному с этим не справиться. Здесь, в каталажке, останется один, а остальные отвезут хлеб и вернутся с вашим младшим братом, чтобы подтвердить вашу невиновность.
Иначе всем вам – хана. У фараона руки длинные, а у меня еще длиннее.
Братья переглянулись с облегчением: потеплело!

– Ой, парни, боюсь я, что это за проделку нашу с Иосифом отвечать нам приходится, - сказал самый догадливый и самый внимательный из них и с самой хорошей зрительной памятью. Первоисточник не приводит нам его имени, но почему-то нам кажется, что это был хитрый Иуда. – Помните, как умолял нас Иосиф, брат наш, но не послушали мы его и вот, теперь страдания нам в наказание за содеянное!
– Да, да! – подхватил Рувим. До него тоже дошло в последнюю минуту! – Помните, я говорил вам: не грешите против отрока? Не послушали меня тогда, вот теперь за кровь его отвечать придется!

До остальных братьев пока не дошло, в чем фишка, зачем эти двое заговорили об Иосифе, да еще и о делах двух десятилетней давности.
Иосифу же эти слова были, как бальзам на незаживающую рану, но приходилось сдерживаться, делая вид, что не понимает языка братьев: разговор шел через толмача.
Поэтому и до него не дошло, что его раскололи.

Иосиф так расчувствовался, что вышел из комнаты и дал волю слезам умиления.
Придя в себя и приведя себя в порядок, он вернулся, собственноручно связал Симеона на глазах у братьев и приказал отвести его обратно в каталажку, а остальным велел убираться вон.
Пока братья толпой выходили, Иосиф приказал стражникам наполнить их мешки зерном, а серебро их – плату за хлеб – незаметно положить им обратно в мешки.

По дороге домой один из них обнаружил, что из мешка на его осле сыплется зерно. Сняв мешок, чтобы заделать дырку, он обнаружил в нем свое серебро и очень озадачился этим и рассказал об этом остальным. Рувим, с самым догадливым, переглянулись, но промолчали и на этот раз, не спеша озвучивать свои догадки. (Быт. 42)

Глава 6. Вторая встреча.

По возвращению домой братья рассказали о своих злоключениях Иакову и тот сильно опечалился.
– Вот, – говорил он, – двенадцать было бы вас у меня! Иосиф пропал, теперь Симеона нет. Еще и Вениамина хотите от меня забрать!
Нет, не отпущу! И брат его умер, да еще с этим что случится! Зачем седину мою в гроб хотите свести!

Не подействовало на упрямого старика и то, что серебро оказалось в мешках и остальных братьев и то, что догадливый Рувим пообещал оставить своих двух сыновей в залог Иакову за Вениамина.
Ах, частная собственность, ах, право наследования!
Старику было наплевать и на внуков и на своих же собственных сыновей, рожденных от нелюбимой Лии и, тем более, прижитых со служанками!
Если бы их было в несколько раз больше, он все равно отдал бы их всех за одного-единственного, оставшегося от любимой Рахиль!

Но голод – не тетка!
Когда подъели все, что братья привезли с собой, старик опять стал посылать их в дорогу.
Но Иуда сказал:
– Отец! Тот человек, с которым мы имели дело – крутой мужик. Он прямо сказал: не попадайтесь мне на глаза, если не приведете ко мне вашего меньшого.
Если отправишь с нами Веньку – поедем, если нет – то и нам там делать нечего. Пропасть – мы и здесь пропадем и там пропадем, только там вернее и на чужбине.
– А на кой черт вам понадобилось рассказывать про себя всю подноготную? Вы бы еще и про сихемские подвиги свои рассказали!
– Так он нам такой допрос с пристрастием организовал, мы не знали, как выкрутиться! Шпионы вы, говорит! Диверсанты!
Боимся, что и про Сихем он нас тоже подозревает, есть такое впечатление. Так что пришлось выложить все, что можно, лишь бы не сказать то, что нельзя! Откуда нам было знать, что он Веньку привезти потребует?
– Отец! – вступился опять Иуда. – Отпусти Веньку с нами и мы пойдем. Если бы не тянули резину, за это время уже дважды сходили бы, и хлеба принесли и Сеньку привели.
И мы бы там не пропали и вы бы здесь не голодали, ни ты, ни наши дети.
Ничего с Венькой не случится, я за базар отвечаю. Можешь со мной делать, что хочешь, если что.
Решительный тон Иуды успокоил старика Израиля.

Теперь первоисточник почему-то постоянно будет называть старика то Иаковом, то Израилем.
Всю жизнь он был Яшкой, много лет назад Гора переименовал его в Израиля, но для всех и для себя он продолжал оставаться Яковом.
Видимо, надвигаются какие-то события, перемены, что ли, вот первоисточник и заметался, не зная, как правильно его величать?
Тем более, как мы скоро увидим, Гора и сам об этом еще толком не знает.

– Хорошо, – сказал Израиль, – раз так, идите все вместе. Если, как вы говорите, это большой человек, то с такими ссориться не надо.
Взятку, достойную его чину, дать мы не можем, да и не так просто это делается. А такие мужланы, как вы, вообще все можете только испортить, еще и беду на себя накличете.
Возьмите-ка для него немного бальзама, немного меду, стираксы возьмите и ладану. Фисташек немного возьмите, миндаля.
Это на взятку не потянет, значит, не оскорбит за мизерностью. А преподнесете это как дар плодов земли нашей, вроде, как от души.
Типа: не дорог подарок, а дорого внимание.
Да, так и сделайте. И нам не накладно будет и ему – вроде, как приятность хотели доставить!
Для покупки хлеба возьмите еще серебра, а то серебро, которое вы обратно привезли, отвезите назад.
Да смотрите, отдайте своими руками.
Чую, что это какой-то подвох! Так просто это не бывает, не было бы хуже, если вас на этом поймают.
И уж только когда сделаете это, вот только тогда и пойдите к человеку тому: так вы покажете, что вы честные люди.
И только тогда дары земли нашей поднесите ему, и поклон ему мой передайте. Может, смилуется он и отпустит и вас, и Симеона и Вениамина.
А если нет и суждено мне быть бездетным, то чему быть, того не миновать!
Идите, и да благословит вас Гора! (Быт. 43)

И братья отправились в путь, и без приключений добрались до места.
Старый пройдоха Иаков-Израиль не зря так подробно инструктировал своих отпрысков.
И так бесполезно!
Эти охламоны, степняки неотесанные, опять все перепутали и прямым ходом приперлись к дому второго лица государства!

Иосиф, увидев среди братьев новое, молодое лицо, понял, что это его родной брат, Вениамин, и позвал своего дворецкого.
– Послушай, имярек, веди-ка людей этих сюда, да зарежь нам и приготовь что-нибудь, я к обеду приду.
Дворецкий исполнил приказание, но когда братьев завели в дом, они от неожиданности здорово переполошились.
– Господин наш! Это что, за серебро наше вы повязать нас хотите? Мы прошлый раз приходили за хлебом и платили за него, но оно почему-то снова в наших мешках оказалось! Честное слово, мы не при делах, мы честные люди и не знаем, как оно снова у нас очутилось!
Пожалуйста, не вяжите нас! Отдайте нам наших ослов, мы уедем, и больше вы нас никогда не увидите!
Кроме того серебра, мы еще привезли! Заберите все, только отпустите нас!

Дворецкий был в курсе дела той истории и поспешил успокоить степняков.
– Не беспокойтесь, то самое ваше серебро – у меня, а про что вы говорите – так это бог ваш вам подарок прислал, его и благодарите.
А сейчас подождите здесь, я приведу вашего брата.

Приведя Симеона, дворецкий дал им воды, чтобы вымыли ноги и даже накормил их ослов.
К обеду появился Иосиф и наши ходоки, почтительно кланяясь до земли, передали ему свои дары.
Иосиф стал расспрашивать об отце.
– Здоров ли отец ваш, старец ваш, о котором вы говорили? Жив ли он?
– Да, да, господин наш! Жив и здоров отец наш, раб твой. Он шлет тебе свое благословение и велел земно кланяться тебе, господину своему!
И опять беспрерывно кланялись и кланялись.

«Ну, точно, как снопы в моем сне!» – невольно опять вспомнил Иосиф.
– А это кто у вас, не брат ли ваш младший, про которого вы говорили?
– Да, да, господин наш, прости нас, что не осмелились представить его сразу! Это брат наш младший, раб твой навеки, Вениамин!
Тут Иосиф так расчувствовался, что вынужден был выйти в соседнюю комнату, где, как кисейная барышня, снова дал волю своим слезам.
Наплакавшись вдоволь, он умылся, припудрил глаза, вернулся к братьям и велел подавать на стол.

И всем стали подавать, и подавать особо.
Особо – Иосифу, как хозяину дома.
Особо – ходокам.
И особо – Египтянам, обедавшим с ними, «ибо Египтяне не могут есть с Евреями, потому что это мерзость для Египтян.» (Быт. 43)
Вот так, ни больше, ни меньше!
Но так утверждает официальный первоисточник!

Поневоле придется задержаться на этом моменте.
До сих пор первоисточник не раз называл названия многих народов, среди которых, как перекати-поле, кочевали наши герои.
Это Хананеи, Хеттеи, Аморреи, Филистимляне, Гергесеи, Кенезеи, Кенеи, Ферезеи, Кедмонеи и проч.
Чаще всего мы слышали названия Хананеев, на землю которых они постоянно зарились, и Египтян, к которым они постоянно бегали, спасаясь от голода.

Но – ни разу еще мы не слышали, как же называется сам этот народ, к которому принадлежат наши герои!
Здесь первоисточник озвучивает название этого народа второй раз.

Первый раз он прозвучал, когда разъяренная неразделенной страстью жена Потиафара, первого владельца Иосифа, обвиняла нечестивого «раба Еврея» в домогательстве к ней.
Тогда мы не обратили внимания нашего читателя на эту информацию и по причине двусмысленности ситуации, в которой она появилась, и по той причине, что далеко не всю информацию, как мы уже не раз видели, стоит принимать всерьез.
Но не это главное.

Вопросов поднакопилось уже изрядно, но пока мы их придержим, чтобы не отвлекать читателя от душещипательной встречи наших головорезов с их братом, которого они продали когда-то в рабство.
Пока лишь отметим, что Египтянам, оказывается, даже есть с Евреями за одним столом – западло!

Хотя, рассказывать-то, по сути дела, больше и нечего.
Можно отметить только, что все сидели согласно статусу, братья расселись по старшинству, и обносили их всех, как уже было сказано, каждого в особицу.
Вениамин был родным братом Иосифа, поэтому ему подносили всего впятеро, чем остальным братьям. Как он только это все съел?
Может, незаметно клал за пазуху, про запас?

Или, может быть, братьям просто приносили впятеро меньше, чем ему?

«И пили, и довольно пили они с ним!» (Быт. 43)
А что еще им всем оставалось делать? Уж больно велика была разница, как вы сами понимаете, и в статусе и в менталитете у грубых степняков-скотоводов с успешным государственным деятелем великого государства.
Тем более, что Иосиф продолжал притворяться, что не знает их языка.

Ничего об их застольной беседе первоисточник не рассказывает и мы, как ни силимся, ничего правдоподобно-содержательного придумать тоже не можем.
Значит, никакого, занимательного для читателя, разговора и не было!
А о чем им было говорить?

Когда все напились и наелись, а пауза стала слишком затягиваться, Иосиф предложил гостям отойти почивать.
В другое время наши степняки долго не могли бы заснуть от обилия впечатлений и вида роскоши, в которую они попали.
Но усталость от дороги, обильная и сытная еда и «довольное» возлияние сделали свое дело и сон моментально овладел ими, едва они приняли горизонтальное положение.

Глава 7. Новый сюрприз Иосифа.

Иосиф же, тем временем, приготовил для них новый сюрприз.
Пока братья спали, он велел своему дворецкому наполнить их мешки, сложить в них все их серебро, принесенное на продажу, а сверх того, в мешок Вениамина спрятать свою любимую серебряную чашу.
С рассветом братьев проводили в обратный путь.

Но, едва они вышли за пределы города, Иосиф велел догнать их и устроить обыск, на предмет доказательства кражи подсунутой им чаши!
Дворецкий кинулся вдогонку. (Быт. 44)

– Эй, нечестивые! – крикнул он им, подъезжая. – Вы что же это, поганцы, злом за добро платите? Вас приветили, накормили, напоили, хлебом за бесплатно нагрузили, а вы сверх того еще и чужое прихватили!
– Как! Что такое говорит господин наш? В чем провинились рабы твои?
– Они еще спрашивают! А кто спер чашу серебряную господина моего, из которой он пил вчера? Это не простая чаша! Это любимая чаша господина моего, он еще и гадает на ней!
– Да что ты, господин наш! Рабы твои никогда не сделают такого дела! Вот серебро, которое вдруг оказалось у нас в мешках прошлый раз, мы принесли тебе, а могли бы и утаить! Как же мы после таких милостей от господина твоего и господина нашего будем из его дома золото или серебро воровать?
Вот мешки наши, обыщи, у кого найдешь – тому смерть! А мы, все остальные, по гроб жизни рабами твоими будем!
– Хорошо, как вы говорите, так и сделаем. У кого чашу найду – тот и будет мне рабом, а остальные – не виноваты и пусть идут с миром.
Братья развязали поклажу, и дворецкий с нескрываемым удовольствием принялся перетряхивать их мешки. Он знал, где искать, поэтому начал со старшего брата и закончил Вениамином, в чьем мешке и обнаружился искомый предмет! (Быт. 44)

Современные милицейские штучки с подбрасыванием «вещественных доказательств», оказывается, тоже придумали евреи еще тысячи лет назад?

Братья хором возопили и разодрали на себе тельняшки.
Но что делать!
Пойманы с поличным, а без Вениамина домой ходу нет...

Погрузили мешки на ослов и двинулись обратно в город, к Иосифу.
Тот уже поджидал на крылечке и с ходу наехал на братьев:
– Вы что же наделали? Вы что, думаете, такой человек, как я, не расколет вас как маленьких несмышленышей?!
Братья все, как один, бросились ему в ноги и наперебой принялись целовать его сандалии.
– Что нам сказать тебе, господину нашему? Чем оправдаться нам перед тобой?
Нечем!!
Что случилось – то случилось. Мы все рабы теперь твои, и тот, у кого оказалась чаша твоя, и все остальные!
– Э, нет! – сказал Иосиф. – Справедливость – прежде всего! Рабом у меня останется только тот, у кого оказалась чаша, остальные все свободны и ступайте домой к своему отцу.

Тут вперед выступил Иуда.
– Господин наш, не вели казнить, вели миловать, ведь ты для нас все равно, что фараон. И, если можно, на ухо, пару слов, без протокола?
Ты прошлый раз расспрашивал нас, есть ли у нас отец или брат. Мы тебе сказали, что есть у нас и отец престарелый, и есть у него сын, младший, сын старости его. Брат его умер, и он один остался от матери его и отец любит его.
Потом ты сказал, чтобы мы привели его, что ты хочешь посмотреть на него.
Мы объяснили тебе, господину нашему, что мальчишка не может оставить отца, тот умрет без него.
Но ты настоял на своем, велел не появляться тебе на глаза без него и оставил в заложниках одного из нас.
Мы вернулись домой и все рассказали отцу. Потом, когда он снова стал посылать нас за хлебом, мы отказались идти без нашего младшего.
Отец наш опечалился сильно и сказал, что вот, один сын пропал, и я не знаю, где он доныне, а если и второй пропадет, то ему одна дорога – в могилу.
И мне пришлось поручиться за него, что с ним ничего не случится, что он вернется домой, живой и здоровый, а если что случится, то я в ответе за него.
Так что пусть я – раб твой отныне и вместо него останусь у тебя, а он пусть идет к отцу своему.
Иначе как я явлюсь без него к отцу своему, чтобы видеть смерть его от горя?

Хитрый Иуда бил наверняка и попал точно в яблочко!

Тут уже Иосиф не выдержал, затопал ногами на приближенных своих и велел всем им убираться прочь.
Когда все в страхе бежали и оставили их одних, Иосиф открылся братьям:
– Я – Иосиф!
Братья недоуменно смотрели на сановника и молчали.
– Подойдите же ко мне!
Братья нерешительно подошли поближе.

– Я – Иосиф! Я – брат ваш, которого вы продали в Египет, балбесы вы этакие!
До братьев начал понемногу доходить смысл сказанного на их родном языке, но еще быстрее все перекрывала мысль, что теперь им точно пришел конец!

Брат, которого они третировали когда-то…
Брат, которого они чуть не убили…
Брат, которого они продали в рабство…
Брат, за которого они были по уши виноваты перед отцом…
Брат, о котором они почти забыли…
Брат, угрызения за преступления над которым почти улетучилась из их совести (если у кого какая была)…
Этот брат вдруг возник из ниоткуда, из небытия!!
И они – в его руках, немыслимо властных, безжалостных и беспощадных!
И неотвратимая кара, неизбежное возмездие за все содеянные грехи, костлявой, жестокой рукой уже сжимает им горло, перехватывает дыхание и смертельное удушье медленно и безжалостно выдавливает им глаза из орбит...

Братья безвольно, на отнявшихся, обмякших ногах, осели каждый там, где стоял.
Сосущая, зияющая пустота под ложечкой скрючила их фигуры, свет померк в их глазах, уши заложил нарастающий, оглушающий шум могильной тишины…
«Все, конец...» – мелькнула последняя мысль в каждом мозгу.

Честное слово, читаем ли мы первоисточник, читаем ли написанное нами, а на ум приходит одно и то же: читаем сценарий очередного индийского блокбастера!
У вас не создалось еще такого впечатления?
Продолжение следует в том же духе.
Никто, конечно, не умер.
Наши братья-разбойники все же были заскорузлыми кочевниками, а не воспитанницами института благородных девиц, чтобы так просто откинуть свои кирзовые ичиги от испуга.
Хотя потрясение явно должно было приличествовать ситуации!

– Не печальтесь и не жалейте о том, что продали меня сюда, - продолжил Иосиф, когда братья пришли в себя и немного успокоились, убедившись, что никто никого не собирается вешать на воротах.
– Это бог послал меня сюда вперед вас, чтобы сохранить ваши же жизни! Сейчас уже два года голод по всей земле, а продлится он еще пять лет, так что, по моим расчетам, выживут немногим больше, чем семья нашего пращура Ноя.
Поэтому, я считаю, не вы меня сюда сбагрили за двадцать серебренников, а Гора опять выбрал нас и позаботился о нас.
Вы уже поняли, что я здесь не простая пешка, но еще не совсем поняли, кто я!
Гора поставил меня отцом фараону и господином во всем доме его и владыкою во всей земле Египетской!
Так что я – не пешка. Я – Ферзь, а фараон при мне – так себе, как король при ферзе. Фигура хоть и самая главная, но беспомощная и всегда на мушке.
Короче, отправляйтесь домой, к отцу моему и так ему и скажите, что Гора поставил меня господином над Египтом, расскажите ему о славе моей по всему Египту и о том, что вы видели.
И приведите его сюда.
И приходите вы все сюда, и приведите всех потомков ваших!
Всех поселю в земле Гесем, а это самая лучшая земля во всем Египте, и всех накормлю и всех прокормлю во время голода.

Тут он пал на шею Вениамина, брата своего, и плакал. И Вениамин пал на шею Иосифа, брата своего, и плакал.
И все пали на шеи друг друга и плакали и обнимали друг друга. (Быт. 45)

Ну что, вы еще не согласны насчет индийского блокбастера?
Тогда продолжим.

Слух о том, что к Иосифу пришли братья, немедленно дошел до фараона.
И сам фараон и все его приближенные немедленно пришли в неописуемый экстаз от этого счастливого события.
Фараон тут же связался с Иосифом по вертушке и сказал ему:
– Скажи братьям своим: пусть навьючат ослов своих хлебом, кто сколько унесет, и идут в землю Ханаанскую.
И пусть возьмут отца своего и все семейства их и придут ко мне. Я им дам лучшую землю в земле Египетской, и будут есть тук земли моей!
И пусть возьмут себе из земли Египетской самые лучшие колесницы, привезти отца вашего и жен их и детей их.
И пусть не жадничают и не жалеют вещей своих ханаанской сборки – я дам им всем все самое лучшее египетского производства. (Быт. 45)

Вот так!
А теперь догадайтесь: кто распоряжался, по версии первоисточника, в земле Египетской, ферзь или король?

Итак, наши головорезы, несостоявшиеся братоубийцы, но вполне состоявшиеся братопродавцы, избранники божьи, окрыленные успехом, погоняя своих ишаков, катили на царских колесницах домой.
Однако, Иаков не поверил своим ушам, пока ему не показали эти колесницы и не прокатили его на них с ветерком вокруг стойбища.

Ну, не зря же говорят, что лучше раз увидеть, чем сто раз услышать!

Глава 8. Иаков едет в Египет. Приложение к миграционной карте – справка ЗАГС.

Обрадованный, что Иосиф самым счастливым образом жив, Израиль немедленно собрал все свое семейство и на фараоновых колесницах отправился в путь.
По пути заглянул на свою горку со своей знаменитой каменной подушкой, чтобы навестить своего друга, Гору.
Разжег шашлычницу, но сколько ни дымил, сколько ни стучал палкой по камню, Гора на свидание так и не явился.
Может быть, его не было дома?
Может быть, действительно был далеко, потому что пришел только ночью, когда Израиль уже крепко спал.
– Иаков! Иаков! – позвал он Израиля.
Тот сонно пробормотал: вот я!
– Я – бог, то есть Гора отца твоего! Ты слышишь, нет? Или спишь?
– Мм-ну-у... – не просыпаясь, нечленораздельно промычал Израиль.
– Не бойся, топай в Египет, там я произведу от тебя народ великий, раз в Сихеме не получилось. А чтобы твои дурни опять все не перепакостили, я сам пойду с тобой туда, а потом приведу обратно.

Поутру табор опять двинулся в путь и без остановок и пересадок вскоре прибыл в Египет.

Как вы помните, Гора все время обещал, клялся, или, используя терминологию первоисточника, «заветовал» каждому патриарху, начиная с Аврама, «произвести от него великий народ, числом неисчислимым, как у песка морского или звезд небесных.
Вы заметили также, что Гора не очень-то торопился с выполнением своих обещаний, хотя со времен Аврама прошло уже несколько сотен лет.
И сколько же, интересно, «песчинок морских» или «звезд небесных» произвел Гора к моменту прибытия Израиля в Египет?
Скрупулезные составители первоисточника, знавшие и поведавшие нам всю генеалогию пращуров еврейского народа, знавшие кто с кем и даже как спал, приводят нам подробную выписку из материалов ЗАГС племени Израиля.
Это важные сведения, поэтому приведем ее и мы.

Вот имена сынов Израилевых, пришедших в Египет: Иаков и сыновья его.
Первенец Иакова – Рувим. Сыны Рувима: Ханох и Фаллу, Хецрон и Харми.
Сыны Симеона: Иемуил и Иамин, и Огад, и Иахин, и Цохар, и Саул, сын Хананеянки.
Сыны Левия: Гирсон, Кааф и Мерари.
Сыны Иуды: Ир и Онан, и Шела, и Фарес, и Зара, но Ир и Онан умерли в земле Ханаанской.
Сыны Фареса были: Есром и Хамул.
Сыны Иссахара: Фола и Фува, Иов и Шимрон.
Сыны Завулона: Серед и Елон, и Иахлеил.
Это – все сыны Лии, которых она родила Иакову в Месопотамии, и Дину, дочь его. Всех душ сынов его и дочерей его (от нее) – тридцать три.
Сыны Гада: Цифион и Хагги, Шуни и Эцбон, Ери и Ароди и Арели.
Сыны Асира: Имна и Ишва, и Ишви, и Бриа, и Серах, сестра их.
Сыны Брии: Хевер и Малхиил.
Это – все сыны Зелфы, которую Лаван дал Лии, дочери своей, она родила их Иакову шестнадцать душ.
Сыны Рахили, жены Иакова: Иосиф и Вениамин.
И родились у Иосифа в земле Египетской Манассия и Ефрем, которых родила ему Асенефа, дочь Потифера, жреца Илиопольского.
Сыны Вениамина: Бела и Бехер и Ашбел.
Сыны Белы: Гера и Нааман, Эхи и Рош, Муппим и Хуппим и Ард.
Это – сыны Рахили, которые родились у Иакова, всего четырнадцать душ.
Сын Дана: Хушим.
Сыны Неффалима: Иацхеил и Гуни, и Иецер, и Шиллем.
Это – сыны Валлы, которую Лаван дал дочери своей Рахили, она родила Иакову всего семь душ.
Всех душ, пришедших с Иаковом в Египет, которые произошли из чресл его, кроме жен сынов Иаковлевых, - шестьдесят шесть.
Сынов Иосифа, которые родились у него в Египте, - две души.
Итого, всех душ дома Иаковлева, перешедших в Египет, - семьдесят. (Быт. 46)

Прямо скажем – негусто, за несколько сотен лет, притом, что патриархи жили каждый по полторы и больше сотен лет.
Почему Гора обманул Аврама, лишив права называться Евреями потомков других его детей, например, Измаила, от Агарь?
Если же Измаил считался незаконнорожденным, то чем его потомки хуже, чем дети Зелфы и Валлы?
И если признаком, по которому Гора собирался отличать свой избранный народ от других, обделенных его покровительством, было обрезание, то как раз первенцем в этой клановой экзекуции был все-таки Измаил!
Почему этого права лишены потомки еще шестерых детей от Хеттуры, которую Аврам взял в законные жены после смерти Сары?
В конце концов, почему лишены этого права Исав с его потомками, первенец Исаака, его законный сын и законный наследник?
Почему же право на высокое покровительство получил именно Иаков со своими сыновьями?
Да по той же причине, что и все другие Горовские избранники, начиная с Ноя!
Как вы помните, все они были, по нашим представлениям о морали, из не самого достойного десятка.
Ну, а кто же оказались самыми достойными из этого списка, заслужившими почетное право первыми называться «Израилем»?
Конечно же, мошенник Иаков, как мы помним, обманувший и родного отца и родного брата, незаконно завладевший первородством и отцовским благословением Исава, а затем обокравший своего тестя, уведя у него скот!
И, конечно же, его банда головорезов, сначала едва не ставшая братоубийцами, но ставшая братопродавцами, а потом учинившая вероломную резню среди давших им пристанище мирных и порядочных людей!
Как мы с вами убеждаемся, Гора был довольно последователен в своих симпатиях и антипатиях к представителям рода человеческого.
Есть, о чем задуматься!

Но вернемся к нашим героям.
Иуда был послан вперед, уведомить Иосифа, что табор на подходе и чтобы тот подготовил обещанные апартаменты в земле Гесем и показал, как к ним проехать.
Иосиф немедленно побросал все свои государственные дела, даже весы и конторку, закрыл свой амбар и выехал навстречу табору.
Отец с сыном, наконец-то, встретились и долго плакали друг у друга на шеях.
– Ну, родственники мои любимые и долгожданные, – сказал Иосиф, после того, как перецеловал всех членов своего вновь обретенного клана, – теперь я поеду, обрадую фараона, что приехали родственники мои, потомственные скотоводы. И если вдруг фараон вызовет вас на аудиенцию и спросит, чем вы зарабатываете на хлеб свой насущный, отвечайте, что, с малолетства и доныне, вы – скотоводы, как отцы ваши и отцы отцов ваших.
Ибо мерзость для Египтян всякий пастух овец! (Быт. 46)

Однако, видимо не надеясь, что фараон сам окажет такую милость его родне, он взял с собой пятерых братьев, еще раз хорошо проинструктировал их и представил их фараону лично.
Нахальство – второе счастье!
Фараон был поставлен перед фактом оккупации Гесема, и отступать ему было некуда.
Чтобы не потерять лицо, ему пришлось подтвердить свое распоряжение насчет ее заселения евреями.
А чтобы сохранить видимость собственной инициативы, Иосифу было предложено выбрать среди них самых толковых, чтобы пасти его собственные, царские стада.
Иосиф все это просчитал заранее.
А теперь, обтяпав это дело, решил закрепить успех, пустив в дело тяжелую артиллерию – привел и представил фараону самого старика Иакова.
Старый мошенник никогда не вращался в таких высоких кругах, как Иосиф, но никому из людей ничто человеческое не чуждо, а как подъехать и как объехать любого человека, Иакова учить было не нужно.
Под конец беседы Иаков даже благословил фараона и тот, расчувствовавшись, поинтересовался, сколько же Иакову лет?
– Дней странствования моего сто тридцать лет, – скромно, но с достоинством ответствовал Израиль, – малы и несчастны дни жизни моей и не достигли до лет жизни отцов моих, до дней странствования их.
И вновь благословив фараона и поблагодарив за аудиенцию и за его фараонью милость, проявленную к их клану, к его рабам ничтожным во веки веков, степенно удалился.
Иосиф, заручившись паблисити его клана у фараона, и вовсю используя свое служебное положение, обеспечил своим родственникам полное просперити, поселив их на лучших землях и снабжая их досыта по потребностям каждого семейства.

Глава 9. Иосиф закручивает гайки… Или выкручивает руки?

Голод между тем усиливался, хлеб поприели уже не только в окрестных землях, но и в самом Египте.
Иосиф, ловко спекулируя жизнью и смертью изнуренных голодом людей, за хлеб, который им был собран на сохранение, собрал все серебро и золото, какое было и в земле Ханаанской и в Египте, и внес их в казну фараона.
Мы думаем, что нас бы просто высмеяли, если бы мы вдруг сказали, что ни одна монета не прилипла к его незапятнанным рукам, ни одна копейка не просыпалась сквозь его пальцы и не упала в его широкие рукава, а оттуда – в его бездонные карманы.
Нет, чтобы нас не высмеяли, мы этого говорить не будем.
Когда кончилось серебро и золото, египтяне пришли к Иосифу снова просить хлеба, иначе, говорили они, сейчас все помрем у тебя на глазах, потому что денег нет у нас, все кончились.
– Зачем умирать? – отвечал Иосиф. – У вас же есть еще скот, какой-никакой, давайте, гоните его сюда!
И пригнали египтяне ему весь скот свой, у кого какой был, и отсыпал он им хлеба, и продержались они еще год.
На следующий год они опять всем скопом явились под окна Иосифа и опять устроили голодную демонстрацию, стуча кастрюлями по мостовой перед его крыльцом.
– Нету у нас серебра, – кричали они ему в дырявые кувшины, как в рупоры, - нету у нас золота и скотину свою всю свели к тебе, а хлеб тоже весь съели!
Ничего не осталось у нас, кроме костей наших, обтянутых шкурой нашей, да земли нашей, которую мы обрабатывали.
Купи теперь и кости наши и землю нашу за кусок хлеба!

И скупил Иосиф всю землю Египетскую у всех египтян, и досталась вся земля Египетская фараону.
И самих египтян скупил оптом и в розницу, за их же собственное зерно, и сделал их всех рабами от одного конца Египта до другого.
Только земли жрецов не скупил Иосиф, потому что им всем от фараона был положен участок, от которого они кормились, потому и земли эти продаже не подлежали. (Быт. 47)

Как видно, уже даже в те времена было заведено и бог знает, с какого времени, что власть прикармливала проповедников слова божьего, а те, естественно, «божественной» властью своею «помазывали» эту власть на царствование.
Ну, а что же вы хотите? Рука руку моет!
Или мажет?

И еще вспомним нами очень уважаемого Ивана Андреевича:
«За что же, не боясь греха, кукушка хвалит петуха?
За то, что хвалит он кукушку!»
Кто-то может сказать, что мы преувеличиваем и эти две власти – светская и религиозная – каждая сама по себе.
Не смешите!
Лучше будем читать дальше.

После этой, самой удачной сделки, Иосиф собрал общеегипетский митинг и объявил всему народу египетскому:
- Ну вот, ребята, я купил теперь для фараона и вас всех и землю вашу у вас всех. А теперь слушайте сюда.
Вот вам семена и засевайте нашу с фараоном землю.
Когда придет жатва, пятую часть отдавайте фараону, ну а остальные четыре пятых, по нашей с фараоном безграничной милости, мы разрешаем вам оставлять на посев, на пропитание вам, вашим домашним и детям вашим!
Египтяне все, в едином верноподданническом рабском порыве бросились в ноги своему кровососу:
– Ты – спаситель наш, да обретем мы милость в очах господина нашего, да будем мы вечно рабами фараону нашему!

Не правда ли, уже слышится что-то знакомое?
«Не противься злому: кто ударит тебя по одной щеке, немедленно подставь другую!»
«Любите врагов своих, благословляйте ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и пьющих кровь вашу!»
«Кто снимает с тебя последнюю рубашку – немедленно сними и отдай ему последние штаны!»

Как это комфортно и даже радостно для тех, кто бьет тебя по морде, и для тех, кто эту рубашку с тебя снимает!
Какой бальзам на больную совесть всех воров, бандитов, грабителей и зарвавшихся власть имущих всех рангов, мастей и оттенков!

Сказанное на этом собрании, Иосиф возвел в закон в земле Египетской: пятую часть фараону, исключая только землю… жрецов.
Кому-то нужны еще комментарии?
Нет?
Ну и – слава богу!
То есть – Горе!

Глава 10. Иаков отправляется к праотцам на царских колесницах.

И жил Израиль в Гесеме, земле Египетской, и владели ею и плодились и весьма умножились. И жил Иаков в земле Египетской семнадцать лет и пришло время ему умирать.
И призвал он сына своего Иосифа.
– Сынок мой, если я снискал уважение твое, положи свою руку мне под стегно (если кто-то забыл, что это такое, см. выше) и клянись, что не закопаешь меня здесь в Египте, а отвезешь меня и похоронишь в гробнице моих предков.
– Сделаю, как ты скажешь, – ответил Иосиф.
– Нет, ты поклянись мне сейчас же, – почему-то забеспокоился старик.
– Клянусь! – сказал Иосиф, и поклонился пастушьей палке Иакова.

Видя, что старик действительно плох, Иосиф привел своих сыновей для благословения и поставил старшего под правую, а младшего – под левую руку Иакова.
Иаков был уже почти слеп и положил правую руку на голову Ефрема, младшего, а левую на Манассию.
Иосиф хотел было поправить отца, но старый упрямец еще никогда в жизни не признавал своих ошибок и настоял на своем.
Так второй раз в истории евреев младший стал впереди старшего.
А мы думаем, это не было ошибкой.
Мы ведь помним, как сам Иаков получил первородство?
Так вот, чтобы не остаться в истории одиозной фигурой и хоть как-то размазать собственную подлость, решил разбавить ее еще одним фактом беззакония.

Затем Иаков благословил всех своих сыновей, каждого по своим перед ним заслугам, и отошел к праотцам.
Иосиф распорядился бальзамировать отца на египетский манер и занялся организацией похорон.
Помните, как Иосиф рассказывал братьям, что Гора «поставил его отцом фараону, господином в доме его и владыкой во всей земле египетской»?
Первоисточник постоянно навязывает нам эту идею.
Вот и сейчас, в течении семидесяти дней траура, Иосиф не только забросил все свои государственные дела.
И даже весы.
Он даже не удосужился предстать перед своим монархом, чтобы лично испросить разрешения покинуть страну, для того чтобы отвезти тело отца на родину.
А просто, походя, велел передать фараону, что уезжает, через кого-то из придворных!
И эти слова Иосифа пересказали фараону. (Быт. 50)
Фараон, как всегда, безропотно проглотил очередную пилюлю и всемилостивейше разрешил: пойди и похорони, как он завещал.
И Иосиф пошел.

Да не просто пошел.
С ним пошли все слуги фараона, старейшины дома его и все старейшины земли Египетской.
И весь дом Иосифа и братья его и дом отца его.
С ним отправились также колесницы и всадники, так что сонм был весьма велик. (Быт. 50)
Короче, хоронить никому неизвестного, полудикого, «мерзкого для египтян пастуха овец» отправилась половина Египта, причем, самая лучшая, самая уважаемая.
Со всеми царскими почестями и в сопровождении почетного эскорта.
Вот почему только не во главе еще и с самим фараоном?
Видимо, составители первоисточника все-таки сочли, что это был бы перебор и такая благоглупость была бы уж чересчур глупая!
А нам жаль фараона, что он остался один дома: бедняга, пока они не вернулись, он ничего не ел и ничего не пил и ходил в замузганной, пропахшей потом одежде.
Кто бы его поил и кормил и кто бы стирал ему белье, если все слуги его уехали на похороны!

Когда все благополучно вернулись назад, братья опять забеспокоились, как бы после кончины отца Иосиф не вспомнил и не припомнил им их старые грехи.
Но он опять сказал, что все простил, что нет худа без добра, и успокоил их.
И опять все плакали.
Прожил Иосиф всего сто десять лет.
Видел внуков Манассии, а детей Ефрема аж до третьего колена.
Умирая, завещал, чтобы и его кости вынесли из Египта, но его забальзамировали и положили в ковчег в Египте.
Безо всяких царских почестей.
До лучших времен.

Глава 11. О пользе сомнений.

Теперь бы стоило заняться вопросами, которые возникли и у нас и наверняка у нашего внимательного читателя тоже.
Но, чтобы не мелочиться, зададимся одним вопросом – хронологией.
Мы обязаны свято верить всему, что написано в «священном» первоисточнике – по определению, потому что это «святое писание» – якобы, дано свыше, от того, кто все знает, кто сам все это создал.
От того, кто расписал все наперед, и без чьей воли не упадет даже волос ни с чьей головы.
От того, кто неусыпно радеет и все делает для пользы бесконечно любимого им венца своего творения.
Ну, может быть, за исключением каких-нибудь мелочей, вроде потопа.
В конце концов, никаких письменных свидетельств или каких-либо других артефактов о допотопных событиях не могло остаться в принципе, а память человеческая – не самый лучший носитель информации.
Ну, а с Горы-то что взять, в его-то возрасте! И с его-то менталитетом…
Поэтому, как уже договорились, к описанию допотопных и потопных событий мы особо и не придираемся.
А вот в остальном мы почему-то все сомневаемся и сомневаемся и чем дальше, тем больше!
Потому что первоисточник – документ и по части истории и генеалогии еврейского народа претендует на скрупулезную, прямо таки протокольную точность на самом высочайшем уровне.
Да еще и требует от всех самого, что ни на есть, сакрального отношения к себе!

Но ведь ничто не мешает нам «проверить алгеброй гармонию»?
Или, хотя бы, хронологию – арифметикой?
По крайней мере, чтобы убедиться лишний раз в «абсолютной правильности, точности и незыблемости» предлагаемых нам первоисточником постулатов!
В связи с термином «постулат» нам сейчас вспомнилась одна, чрезвычайно занимательная в своей поучительности, история.

Все мы когда-то учились в школе, как сказал однажды наш любимый поэт Александр Сергеевич: «понемногу, чему-нибудь и как-нибудь».
И все мы изучали науку по измерению земли, то есть, геометрию.
Эту самую геометрию придумал когда-то Евклид, она с тех пор так и называется – геометрия Евклида.
Так вот, если кто-то еще помнит, эта геометрия основана на пяти постулатах, по-другому говоря, на пяти аксиомах.
То есть, на утверждениях, принимаемых без доказательств.
Попросту говоря, на веру.
Точно так же, как веру в бога, например.
Вот, скажем, некоторые утверждают, что бог – есть, и что он – в трех лицах.
Никто его не видел, ни одного из этих лиц, но утверждают и требуют, чтобы все верили в это без доказательств, то есть принимали это, как аксиому.
Вернее, как догму.
Но другие некоторые, которые видели столько же, сколько и первые, утверждают, что лиц у этого бога - всего два!
И тоже требуют принимать это свое утверждение за догму, то есть, тоже безо всяких доказательств.
Причем, каждый утверждает, что его утверждение – самое верное, а все остальные – грязные и гнусные еретики.
Некоторые даже утверждают, что они - не только истинные, и не только правые, но еще и славные.
То есть – православные.
Надо полагать, все другие, значит, «левославные».

Как и мы? Нам это льстит! Значит, мы далеко не одни такие на свете!

А может быть, кривославные?
А вот совсем другие некоторые и вовсе говорят, что бог один, как перст, и нет у него помощников.
Себя они называют «правоверными», и по логике, все остальные должны называться «левоверные».
Или «кривоверные».
Однако всех других они называют просто «неверными», хотя и среди «правоверных» тоже есть без счета своих «не правых» и «не верных», толкующих ту же самую веру каждый по своему.
Но все они говорят, что «Аллах акбар» и тем, кто не принимает это без доказательств, готовы доказывать это с оружием в руках, ценой и своих и чужих жизней.
Есть множество других вариантов на ту же тему и сотни миллионов других людей, которым наплевать и на правых, и на славных, и на верных и на всех остальных, потому что у каждого из них есть свое утверждение, естественно, правее всех остальных.
Кто же из них прав?

Но мы не собираемся судить, кто из них правее, а кто наоборот, левее.
Или – кривее.
Нас это совершенно не интересует.
Мы – о другом.
Мы – о геометрии.
Евклид, вообще-то, не сам придумал геометрию его имени. Он обобщил опыт и знания, накопленные людьми до него, осмыслил их, что-то добавил свое и облек все это в стройную систему теорем и доказательств, которой человечество пользуется до сих пор и будет пользоваться все отпущенное ему для жизни время.
Теорем этих – несчетное количество, но доказательства их зиждутся всего на пяти аксиомах.
Мы не будем их приводить, поскольку читатель наверняка их помнит.
Мы приведем лишь одну из них.
«Через точку, лежащую вне прямой, можно провести прямую, параллельную первой, причем - только одну.»
Казалось бы, все просто и безусловно очевидно.
Человечество пользовалось и следовало этому постулату не одну тысячу лет, все всегда сходилось, и в точности и правильности этого постулата никто и никогда во всем мире не сомневался.
Но однажды нашелся человек, который усомнился и решил проверить: а что будет, если допустить, что «через точку вне прямой можно провести не одну параллельную»?
Человек был профессиональный математик, доцент университета и окружающие вполне могли поднять его на смех за занятия такими глупостями.
Поэтому свои сомнения он проверял втайне от всех, работая дома по ночам.
Мы с вами помним, что есть такой прием доказательства: доказательство от противного.
То есть, принимаем какое-то утверждение и логически исследуем его, на основании других, ранее доказавших свою справедливость.
Если исследуемое утверждение неверно, рано или поздно его несправедливость проявится и вылезет, как шило из мешка.
Первые же исследования вновь допущенного постулата никакого шила не обнаружили.
Теперь человек засомневался уже в своих сомнениях и заинтересовался этим вопросом поплотнее.
Еще через несколько недель работы в нем проснулся уже настоящий спортивный азарт: нет никакого шила!
Но весь груз традиционных математических знаний довлел над сознанием: такого не может быть, потому что такого не может быть никогда!
Шило есть, должно быть, обязано быть! И его надо найти!
Во что бы то ни стало!
Однако, несмотря на все его профессиональные усилия отыскать это злосчастное шило в своих исследованиях, оно никак и нигде не хотело вылезать.
Напротив, выстраивалась какая-то новая система теорем и доказательств, отличная от привычной, Евклидовой, но такая же стройная и вполне безупречная.
Но – непривычная!
Если в Евклидовой геометрии через две точки можно было провести только одну прямую; если из точки вне прямой на эту прямую можно опустить только один перпендикуляр; если сумма углов в треугольнике равна 180 градусов и ни одним градусом больше и ни единой секундой меньше, то через две точки в новой системе можно провести сколько угодно прямых, из точки на прямую можно опустить сколько угодно перпендикуляров, а сумма углов в треугольнике совсем необязательно должна быть равна двум прямым!
Более того, она зависит от величины сторон треугольника!!!
Вы можете себе это представить, уважаемый читатель?
И – никакого шила!
Человек потратил на проверку и перепроверку своей геометрии два с лишним десятка лет, в безуспешных поисках допущенной где-то ошибки.
Но никакой ошибки так и не нашел и только после этого решился вынести свои изыскания на ученый совет, как невероятно занимательный, но совершенно загадочный казус.
Конечно же, мировое математическое общество приняло этот «экзотический бред» в должные «штыки» и поиски ошибки продолжились теперь уже многими, не менее знаменитыми профессионалами-математиками.
Но – все было верно!

Эта геометрия теперь заслуженно носит его имя: геометрия Лобачевского.

Причем это – не какие-то там бесполезные умозрительные, виртуальные умствования очередного очкарика, каковыми почти всегда воспринимает наше человеческое общество теоретические прорывы, далеко опережающие свое время.
Этот феномен давно уже стал общим местом и даже получил ироническое облечение в некую закономерность из трех стадий:
Первая стадия: эта новая идея – полная чушь и бред сивой кобылы.
Вторая стадия: эта идея, конечно же, чушь, но в ней что-то есть!
Третья стадия: эта идея – абсолютная истина, это же и дураку понятно!!
Смешно, правда?
Да, конечно. Если бы это не было так грустно…

Как оказалось, геометрия Лобачевского – общая геометрия нашей вселенной и осуществляется в космосе, в пространстве больших расстояний и больших тяготеющих масс.
А геометрия Евклида, наша обычная, привычная геометрия – всего лишь частный случай осуществления геометрии Лобачевского, пригодный для употребления на нашей грешной Земле, микроскопически ничтожной по размерам и массе в сравнении с грандиозностью остальной Вселенной!
Более того, оказалось, что в микрокосмосе – в мире микрочастиц – действует уже другая геометрия – геометрия Римана…
И вообще, математику – эту сухую и жесткую науку, в которой дважды два всегда четыре при любой системе измерений, – как прорвало: геометрии с разными постулатами, с разными системами измерения посыпались, как из рога изобилия!

И это – всего лишь один из многочисленных примеров разительного различия между религиозным догматическим мракобесием и научным знанием.
Наука свое знание черпает из достоверно установленных фактов и основывает свои выводы на достоверно же установленных соотношениях между этими фактами.
И – заметьте! – всегда готова пересмотреть прежние выводы, при обнаружении новых фактов или новых соотношений между фактами.
Но – после установления их достоверности.
Ради и во имя истины!
При этом никакие, даже «эпохальные» открытия не поколебали ещё никаких, истинно научных знаний, а только расширили и углубили их и наши текущие представления об истинной природе вещей.
Даже радикальное изменение наших представлений в какой-то области реалий никогда не отменяет прежних знаний, а лишь уточняет границы их применимости, как и случилось в приведенном нами примере с геометриями.
Эти новые факты, новые соотношения между ними и представления, основанные на них, не только не разрушают стройного здания науки, а напротив, делают его более просторным, более богатым и еще более устойчивым.
Теория относительности и квантовая механика, радикально изменившие наши взгляды на физику нисколько не повлияли на классическую механику в области ее традиционного применения.
Появление радиоастрономии только дало новый толчок и расширило наши знания астрономии оптической.
А кардинальное изменение представлений о физике элементарных частиц практически не изменило принципы физического описания законов природы.
Например, когда-то бытовавшие представления об особой, экзотической жидкости – теплороде, которая перетекает из одного тела в другое при теплопередаче, канули в лету, но законы термодинамики остались незыблемыми.

Особо интересная история произошла с некоей субстанцией, которую в 19 веке называли «эфиром».
Нет, нет, это не тот «эфир», который «струит ночной зефир», как писал наш любимый поэт.
Эта субстанция, что-то похожее на некую жидкость с упругими механическими свойствами, якобы, заполняла и все пространство между телами, и сами эти тела.
Иначе, как бы в пустоте могли распространяться электромагнитные волны?
Для доказательства его существования даже поставили сложнейший технически и оригинальный по идее опыт: сравнить скорость света по направлению движения Земли по орбите и поперек.
Ведь Земля движется по орбите с довольно большой скоростью – 30 км/сек, а свет – 300 000 км/сек, так что разность из-за торможения света эфиром вполне можно было уловить.
Но опыт дал отрицательный результат, никакой разницы не было обнаружено!
Тогда предположили, что эфир – жидкость с идеальной текучестью, не оказывающая ни-какого сопротивления движению. Ведь ни Луна, вращаясь вокруг Земли, до сих пор не замедлилась и не упала, ни сама Земля и другие планеты не тормозятся и не падают на Солнце тоже!
Этот опыт повторяли, со все большей точностью много раз, и разные ученые.
И расчет строился на том, что луч света, в движении поперек направления движения Земли по орбите, проходит большее расстояние, чем при движении вдоль орбиты Земли.
Большее – потому что Земля смещается на некоторое расстояние, пока свет идет от одного зеркала до другого и проходит по гипотенузам треугольников, имеющим в основании половину этого смещения.
Но раз за разом эксперименты показывали неизменную величину скорости света, незави-симо от направления движения Земли.

Таких противоречий существующим представлениям было много и для их объяснения «эфир» наделяли все более и более противоречивыми свойствами.
Пока не отказались от самого «эфира», потому что появилась теория относительности, которая объяснила все противоречия и поставила все на свои места.

Говоря строго, этот эксперимент не мог дать искомый результат даже по той причине, что и Солнце не стоит на месте, а вращается вокруг центра нашей галактики с приличной скоростью, да и сама наша галактика тоже несется, бог знает куда, с бог знает, с какой скоростью внутри нашего скопления галактик…
А скопление наше тоже не стоит неподвижно!
Какова результирующая всех этих скоростей, и куда, в какую сторону направлен вектор этой результирующей, тогда никто не знал.
Не знает этого никто и сейчас.
И Михельсон – изобретатель и первый постановщик этого эксперимента, всю свою жизнь считал этот эксперимент своей самой главной неудачей в жизни.
И – напрасно!
Потому что в науке отрицательный результат – тоже такой же равноправный результат, что и положительный.
Полученный им отрицательный ответ на заданный природе вопрос, очередной раз заставил пересмотреть наш взгляд на привычные вещи.
Именно он родил непривычную пока физику с совершенно непонятной, но привычной теперь на слух теорией относительности, которая все объяснила!

Однако, на этом дело не кончилось.
Оказалось, «пустота», которой заменили понятие «эфир», не только просто проводник электромагнитных волн.
В ней самой происходят электромагнитные колебания, более того, в ней – в пустоте-то! – вдруг возникают из ниоткуда и исчезают в никуда практически все элементарные частицы!!
Пустота, в обиходе ассоциирующаяся у нас с пространством, в котором ничего нет, оказалась весьма сложным физическим объектом!
И понятие о некоей субстанции, заполняющей все на свете, вновь вернулось под новым именем: «вакуум», но уже без старых и, (пока!) новых противоречий.
Но наука от этого только выиграла!

И – так далее.
Потому что наука стоит на реалиях.

Сравните с религией!
Николай Коперник открыл, что не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот, что Земля – такая же планета и вращается вокруг Солнца, как и другие.
И объяснил этим все несуразности освященной религией системы Птолемея, где вся вселенная вращается вокруг Земли.
Но опубликовать свои труды при жизни не решился.
И – не зря!
Его труд «Об обращениях небесных сфер», был опубликован только после его кончины в 1543 году.
Подхвативших его учение Джордано Бруно церковь сожгла в 1600 году.
А Галилея, открывшего горы на Луне, спутники у Юпитера и пятна на Солнце, и еще много полезных для науки вещей, сжечь уже не посмела, но истязала и мучила его и в 1633 году заставила отречься от своих взглядов.
А само сочинение Коперника церковью было изъято из обращения и запрещено в течение более двухсот лет, с 1616 по 1828 год!
И все потому, что «божья правда», описанная в «священном писании» под диктовку самого господа бога, шла вразрез с фактами о реальном положении вещей, а открытые ими истины рушили все основы и подпорки религии.

Помните заявления раввина всея Руси?
Прошло уже 400 лет, наука продвинулась за это время далеко вперед, а религиозное мракобесие – все там же.
Сам раввин, наверняка, вовсю пользуется достижениями и науки и техники, а его мракобесие – все то же!

В то время, пока инквизиция пытала Галилея, Кеплер открыл законы обращения планет вокруг Солнца и предсказал прохождение Венеры по диску Солнца, которое блестяще оправдалось в 1631 году.
Вслед за этим и сэр Исаак Ньютон идею всемирного тяготения превратил в безупречную теорию, объяснившую и эти законы, и приливы в океанах и многое другое. В 1687 году были опубликованы его «Математические начала натуральной философии».
В ХХ веке полетели спутники Земли, «Вояджеры» отправились в дальние глубины космоса, а люди изъездили и истоптали Луну и вдоль и поперек.

Но только уже в наше время, на рубеже третьего тысячелетия, пан Войтыла, по церковной кличке папа Иоанн Павел №2, скромно и ничтоже сумняшеся признал, что-де с Джордано и Галилеем церковь немного погорячилась…
Через 400 лет!
Религиозных ляпов не счесть, но церковь не торопится признаваться в своем невежестве.

Религиозных ляпов не счесть, но церковь не торопится признаваться в своем невежестве.
Почему?
Да потому, что потеряет свой кусок хлеба с маслом!
И церковным тунеядцам придется идти на производство и добывать себе на пропитание в поте лица своего!
А этого – не хочется.
Хочется жрать от пуза и жить в достатке на халяву.
А, главное - иметь власть над людьми.
Для того, чтобы невежество «божьей правды» не было видно народу, в невежестве нужно держать сам народ.
И сделать из него быдло.
Поэтому-то в нашей стране разрушено самое эффективное в мире образование, поэтому невежество проповедуется, как «высшее знание» и вдалбливается теперь в неокрепшие детские умы уже со школьного возраста.

Твердолобая ограниченность церковного мракобесия видна даже в том, что и службы до сих пор ведутся на архаичном, церковно-славянском языке, да еще и с такими дикими подвываниями, что ни единого слова из этого действа никто из прихожан не понимает!
Потому что худо будет для церкви, если прихожане станут это понимать.

Не в обиду будь сказано узбекскому народу, но лет пятьдесят тому назад, песни его были такие заунывные и такие печально-надрывные для европейского уха, что в те времена о них ходила такая шутка: «Знал бы перевод – плакал бы!»
А от перевода поповских песнопений у здравого человека волосы бы встали дыбом.

Сейчас церковники, особенно наш главный табачно-водочный спекулянт, продравшийся, все-таки, на патриарший престол, всячески впаривают публике, что религия – чуть ли не главный движитель и спонсор науки.
Оно понятно, мягко говоря, нечестность – это профессиональная черта всех мошенников.
Вся разница между мошенниками только та, что один бывает «в законе», а другой – нет.
Но, если вор и вправду должен сидеть в тюрьме, значит, это – не тот закон!?

Наука в течении всей Истории чахла в тени религии, а та паразитировала на ней и тянула из нее соки только для своей собственной выгоды.
И только освободившись от опутавшего ее сорняка, практически совсем недавно, наука быстро пошла в рост, расцвела полным цветом и все мы теперь широко пользуемся ее плодами!

Оглянитесь кругом.
Практически все, что нас окружает, все, чем мы пользуемся – все сделано благодаря науке.
В том числе и все эти великолепные «храмы», их убранство, весь церковный инвентарь, и одежда и кадила священников – абсолютно все! – тоже сделано благодаря науке.

А какую пользу, кроме бед, массовых несчастий и жестоких, массовых смертей принесли человеческой цивилизации религии?
Уважаемый читатель, вы можете привести хоть один-единственный пример?
То-то и оно!
Какие полезные плоды может приносить сорняк?
На то он и сорняк, у него задача совсем другая!

Но – вернемся к нашей геометрии.
Справедливости ради следует добавить, что, вполне возможно, еще и сам Евклид сомневался в своем постулате.
Все постулаты евклидовой геометрии в современном изложении кратки и исчерпывающи.
Однако, в трактовке самого Евклида кратки только четыре, а вот пятый, о параллельных, изложен, как бы нарочно, длинно и сложно.
Как будто Евклид намеренно обращал внимание своих последователей, что с этим постулатом не все так просто.
И что он ждет своего исследователя!

Как он мог догадаться?
Если этот вопрос задать любителям поиска трасцендентных ребусов египетских пирамид, они непременно начнут опять искать тайные кнопочки и пружинки и в этом ларчике.
И непременно дорассуждаются до того, что Евклид, оказывается, имел контакты с инопланетянами!
Которые и поведали ему о релятивисткой механике, о межгалактических взаимодействиях, о Большом взрыве…
И, конечно же, о геометрии Лобачевского.
А может быть, что он и сам был инопланетянином!
Но, поскольку современные ему мудрецы были на уровне наших первоклашек, он не стал рассыпать перед ними бисер своих познаний, а изложил их в доступной для их понимания форме.

Но мы ведь с вами не из таких?!
Давайте положим на землю лист писчей бумаги и нарисуем на нем треугольник.
Нарисовали?
Да нет, не надо бумагу класть на землю? И даже на пол не надо! Не надо даже самой бумаги!
Мы с вами будем все делать мысленно.
Возможно, как и сам Евклид!
Теперь предположим, тоже мысленно, что у нас имеется точнейший прибор для измерения нарисованных нами углов.
При помощи этого прибора измерим углы нарисованного нами треугольника.
Сколько градусов составит сумма этих углов?
Правильно, 180 градусов или два прямых.
Вам – пятерка по геометрии Евклида! Поздравляем!
Теперь возьмем самый большой лист бумаги, какой только сможем найти в магазине или на бумажной фабрике.
И тоже нарисуем треугольник, и тоже измерим углы.
Сколько они в сумме? Тоже 180 градусов?
Поразительно!
А теперь, поскольку лист большего размера нам уже не найти, давайте склеим себе простыню, скажем, из сотни таких, самых больших листов.
Склеили?
Рисуем треугольник, измеряем углы, вычисляем сумму углов нашего третьего треугольника.
Сколько, говорите?
Тоже 180 градусов? Не может быть!
Почему не может быть? Пока промолчим, потом догадаетесь сами.
Давайте пока склеим столько листов, чтобы нам закрыть на земле площадь штук четыреста квадратных километров!
А что мелочиться! Все равно это нам ничего не стоит, бумагу-то мы не покупаем!
Так, разложили? Склеили?
Теперь рисуем четвертый треугольник. Нарисовали?
Измеряем, складываем…
Что? Сумма углов больше 180 градусов? Правильно!
Почему, почему… По кочану!
Раз пошла такая… Давай, размахнись рука, раззудись плечо!
Заклеиваем половину земного шара! А что уж, действительно! Клеить, так клеить!
И – снова рисовать, и снова – мерить!
На этот раз одну сторону проведем прямо по экватору, от одного края до другого. Так чтобы концы сторон были на прямо противоположных концах земного шара.
Это называется – антиподы.
А вершину треугольника загоним на полюс!
А что! Разве кто-то или что-то нам мешает?

Рисуем, измеряем, складываем…
Что? 360 градусов? Правильно! Как это, не может быть!
Все абсолютно точно, вы что, прибору своему не верите, или глазам?
Два угла – по 90 градусов, а один – развернутый – 180.
Все верно!
Ах! Вы догадались! Правильно, два угла – это угол между экватором и меридианами, а 180 градусов – это противоположные меридианы.
Если сделать угол между меридианами 90 градусов, то сумма углов станет 270 градусов, но противолежащая ему сторона, та, что на экваторе, станет в два раза короче.
Помните, у Лобачевского, сумма углов зависит от величины сторон? Вот вам и – пожалуйста!
А если мы возьмем треугольник не такой большой, то с уменьшением сторон и сумма углов будет уменьшаться.
Помните, наш третий треугольник? Вот, почему измерения показали, что сумма его углов больше 180 градусов!
- Вы нам заморочили голову! – скажет отличник по геометрии. – Вы рисуете треугольники на сфере, а не на плоскости!
Правильно! Вам – тоже пятерка! И вы – не зря отличник!
Но ведь вы не заметили, где мы перешли с плоского листа на сферическую поверхность!
Где она, эта граница перехода?
Чем меньше относительная площадь, тем площе лист, а чем больше – тем больше проявляется кривизна.
Стоя на земле, мы не замечаем, что она круглая!
Но стоит подняться над ней, то, чем выше, тем больше мы сможем убедиться в этом.

Конечно же, геометрия на сфере – не совсем геометрия Лобачевского, но ее элементы уже есть. Как мы убедились с суммой углов и ее зависимостью от величины сторон треугольника.
А опускание больше чем одного перпендикуляра из одной и той же точки на одну и ту же прямую?
Опускайте перпендикуляры на экватор из любой точки!
Сколько вы их сможете опустить?
Правильно – сколько угодно!
Вот, правда, параллельных этому экватору можно провести только одну! Разница – уже в этом.

В природе нет ничего плоского, все имеет кривизну.
Все зависит от радиуса этой кривизны. Поверхности с маленьким радиусом – очень криволинейны.
А плоскость можно представить себе, как поверхность с радиусом кривизны, равным бесконечности. Только и всего!
Просто плоскость – это всего лишь частный случай, один из бесконечного множества других!
Но все в мире относительно.
Огромный радиус Земли в 3700 километров ничтожен по сравнению с радиусом ее орбиты в 150 миллионов километров.
А радиус ее орбиты вообще исчезающее мал, по сравнению с радиусом орбиты Солнца вокруг центра нашей галактики – 25 миллионов световых лет.
(Напомним, что скорость света – 300 тысяч километров в секунду.
Но свет от Солнца до Земли мчится целых 8 минут!
Световой год – это не время, а расстояние, которое проходит свет за это время, т.е. за год.
Отсюда радиус орбиты Солнца читатель может высчитать сам.
Для проверки его расчетов назовем, как называется это умопомрачительное число: это будет около двух с половиной сотен квинтиллионов километров.
То есть, трехзначная цифра с хвостом из восемнадцати нулей.)
Так что, наш лист, площадью в 400 квадратных километров, постеленный на сфере радиуса орбиты Земли, вполне можно посчитать за плоский и сумма углов нарисованного на нем треугольника почти не будет отличаться от треугольника, нарисованного на листе писчей бумаги.
Тем более, на сфере, с радиусом орбиты Солнца!

Вряд ли Евклид обладал такими космическими познаниями.
Но, в отличие от библейских сказочников, Евклид знал о шарообразности Земли.
Этого было достаточно. И он сумел подняться выше обывательской приземленности своего времени.
И уже с этой высоты разглядеть и понять нелинейность разницы между очень малым и очень большим.
По крайней мере, почувствовать ничтожность частности перед неведомым всеобщим…
И значимость частности в адекватных ей обстоятельствах!
То, к чему пришел впоследствии Эйнштейн – все в мире относительно…

Конечно же, нам трудно понять и, тем более, передать читателю, что на самом деле знал и о чем хотел сказать Евклид.
По понятным причинам.
И мы просто «на пальцах» попробовали объяснить себе и вам примерный ход его возможных рассуждений.

И вместе с читателем и с Евклидом приподняться над обывательской приземленностью тоже.
А вместе с Лобачевским убедиться, что сомневаться – не вредно!

Так что сомневаться – не вредно!
А вот слепое, бездумное следование авторитетам вредно всегда, к прогрессу никогда не ведет и читатель, мы думаем, найдет массу примеров тому даже из собственного опыта.
Как говорится: доверяй, но проверяй!

Авторитет, не подкрепленный пользой, не только пуст, но может быть очень вреден.
И очень опасен.

Нам достаточно назвать только один, в тему: сколько судеб уже было искалечено, сколько жизней потеряно в стремлении одних навязать другим свои религиозные постулаты?
То есть, умозрительные утверждения, не подкрепленные никакими реальными доказательствами, кроме насилия?
И сколько будет искалечено и потеряно еще?
А зачем?

Глава 12. Сомнения подтверждаются самым неожиданным образом!

Однако, давайте вернемся к нашим героям.
Хотя, честно признаться, после приведенной только что истории с открытием новой геометрии, история этих наших героев представляется такой ничтожно мелкой…
Но, тем не менее, как мы пообещали, все же попробуем разобраться в хронологии и развеять или подтвердить некоторые из наших сомнений.
Мы с вами, на всем протяжении нашего чтения «святого» первоисточника, то и дело натыкались то на одно, то на другое «шило», так что от этого складывается уже не совсем приятное впечатление.
За что ни возьмись, в любом сюжете, на каждой странице – колючка!
Не благочестивая, «святая» книга, а дикобраз какой-то!
Может быть, нам повезет, и мы не уколемся очередной раз, и очередное наше сомнение окажется напрасным?
Ну, что ж, рискнем, попробуем еще раз…

Итак, как вы помните, Исаак родил Исава и Иакова в возрасте 60 лет.
Исав женился в возрасте 40 лет.
Первоисточник не сообщает, в каком возрасте Иаков смошенничал, обманув отца и брата, получив благословение вместо Исава и был вынужден в спешном порядке бежать из дома под предлогом поиска невесты.
Ориентируясь на возраст женитьбы Исава, мы сами вложили в уста его матери, Рахили, фразу, что «мальчику уже пятый десяток», когда она отпрашивала у Исаака разрешение и благословение Иакову на поход к Лавану.
Поэтому правильно рассчитать, в каком же возрасте он родил своих сыновей, таким путем не получится.
Попробуем подобраться с другой стороны.

Первоисточник сообщает нам, что Иосиф, начиная свою службу у фараона, был в возрасте 30 лет.
Мы не думаем, что у Иосифа было сколько-то там лет на раскачку, в ожидании предсказанных им 7 лет урожайных и 7 лет неурожайных.
Говорят, «дорога ложка к обеду», поэтому отсчет поведем с момента проставления фараоном крестика на указе о назначении Иосифа премьер-министром.
Итак, 30 лет, плюс 7 лет тучного урожая, когда Иосиф обирал египтян, забирая их хлеб в свои закрома.
Иаков прибыл со всем семейством на третий год неурожая.
Итого – плюс 10 лет, значит, на момент прибытия Иакова, Иосифу было 40 лет.
Иаков, на аудиенции по поводу своего прибытия в Египет, сообщил фараону, что дней странствования его – 130 лет.
Значит, Иаков родил Иосифа, когда ему было 90 лет, и выходит, что отправился он за невестой в возрасте 74-76 лет.

Каемся, мы жестоко прокололись со своим здравым смыслом!
Оказывается «мальчику» Рахили шел тогда уже не пятый, а восьмой десяток!
Ну, что делать, виноваты, никак не можем привыкнуть, что здравый смысл в повествования нашего первоисточника даже шальным порывом ветра никогда не заносило!

Ладно, будем считать дальше.
Когда братья продали Иосифа в рабство, ему было семнадцать лет.
Мы допускаем, что это было еще до Сихемской резни и, смеем надеяться, что невинной крови несчастных сихемцев на Иосифе нет.
Предположим, что с момента продажи Иосифа и до бегства из Сихема святой шайки головорезов прошло года три. Самому старшему его брату, Рувиму, в это время должно было бы быть лет 26.
Остальным братьям – от 21 до 25 лет, то есть, как раз – самый бандитский возраст, когда сила уже есть, а ума – пока еще недостаточно.
Тогда Вениамин должен быть моложе Иосифа лет на двадцать.
Следовательно, по прибытию в Египет в составе всего семейства, ему должно было быть не более двадцати лет.
Этот возраст как раз близок к описанию Вениамина первоисточником, как «юного отрока», поэтому все эти наши расчеты мы можем считать справедливыми вполне.

И пока в наших рассуждениях «шила» нет.
Напротив, мы полагаем, что еще даже подыгрываем, как всегда, первоисточнику. Потому что, судя по описанию Вениамина, этот «юный отрок» должен быть еще моложе.
Это, конечно, радует, но давайте не будем торопиться кричать «ура» и бросать в воздух бейсболки.
Давайте обратим внимание на поименный список (см. выше) новоявленных иммигрантов из выписки ЗАГС Израиля, приведенный первоисточником.
Согласно тексту этой выписки оказывается, что Вениамин, к этому возрасту «юного отрока», успел не только обзавестись 3 (тремя!) сыновьями!!
Нет, берите выше: один из его сыновей (надеемся, что хотя бы старший!) даже успел одарить его еще и семью внуками!!!
Да-а-а…
Это вам не шалопай Ной, женившийся в возрасте 500 лет!
У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет, уважаемый читатель?
Нет?
Мы так и думали.
Потому что и сами просто теряем дар речи от такого вот «шила» в этой «правдивейшей вечной книге откровения божьего», и закрываем эту главу на такой вот минорной ноте…

Хотя…
Нет, нет, погодите одну минуту еще!
Главу эту можете закрыть, конечно же. И эту книгу – тоже.
Но самым любознательным и самым дотошным нашим читателям мы бы предложили открыть наш первоисточник «вселенской истины и мудрости» и прочесть и попытаться разобраться с другими членами этой шайки головорезов.
Будет не менее занятно и, главное, в высшей степени «нравоучительно».
Вот именно: в кавычках.
И все же, именно поэтому, считаем себя обязанными предупредить, что нам самим читать это было в высшей степени неприятно.
И даже – противно.
Настолько, что мы не стали загаживать этими аморальными сюжетами наши записки.

О дальнейшей судьбе наших героев, которую им уготовил наш приятель-Гора, куда он их поведет и к чему это приведет, мы узнаем из следующей книги.

Так что, продолжение следует…

Книга 3