Братья Левославные.

Пророчество Адама.

(Записки, обретённые самым чудесным образом)

Часть третья. Моисей.

Глава 1. Появление Моисея на свет.

Прошло время после смерти Иосифа.
Понемногу умерли все братья его и весь род их.
Так повествует нам первоисточник.
Но, если вымер весь род их, значит, пресеклась линия Авраамова-Исаакова-Иакова и значит, обманул-таки Гора своих подопечных?
Ничуть не бывало!
Первоисточник невозмутимо продолжает рассказывать нам, что сыны Израилевы расплодились и размножились, и возросли и усилились чрезвычайно, так что наполнилась ими вся земля та, в которой они жили. (Исх. 1)

Ну, да бог им в помощь, расплодились, так и расплодились.

И вот пришел к власти в Египте новый фараон, который не знал Иосифа и сказал этот фараон народу Египетскому:
– Вот что, чада мои любимые, рабы мои вечные!
Перепись населения мы давно не проводили, но я и без переписи вам скажу то, что вы и сами давно знаете.
Что-то развелось больно много сыновей Израилевых, какую палку в собаку не кинешь – в еврея попадешь!
Я вот, на днях, специально целый день у базара сидел и палки в собак бросал.
Не попал ни в одну, ни одна собака не огрызнулась, и только одни евреи мне жесты неприличные показывали!
Мне кажется они уже и числом больше нас и уже сильнее нас, так что ни числом, ни силой теперь их не возьмешь.
Только хитростью.
А случись война? Они же, христопродавцы, тотчас к нашим врагам перекинутся и убегут из земли нашей!
Посему повелеваю занять их на самых тяжелых работах до такого изнеможения, чтобы к концу дня им было ни до какого размножения.

Короче, перед верховной властью Египта древнего возникла проблема Китая нынешнего – демографический бум.
Причем только одной, отдельно взятой национальности.
И фараон попытался решить эту проблему таким оригинальным способом.

Сказано – сделано.
И определили Израиль в стройбат.
Лучше придумать было невозможно: вместо того, чтобы сидеть и дремать им где-нибудь на пригорочке, присматривая за баранами, послали сынов Израиля день-деньской кирпичи лепить!
Вот тут, мол, мы теперь им укорот и найдем!

Ага, как же, так они и разбежались!
Как ни принуждали сынов Израилевых работать, детей они все равно лепили больше, чем кирпичей! (Исх. 1)
Тогда фараон вызвал на ковер еврейских повивальных бабок и выдал им секретное предписание: если родится у Израильтянки дочь – пускай себе живет, а всех подлежащих обрезанию – давить, не отходя от места появления на свет.
Но Гора вовремя вмешался и погрозил бабкам пальцем. Те давить побоялись, и число обрезков продолжало расти угрожающими темпами.
Фараон опять притянул бабок к ответу, но те отговорились, что-де: еврейки такие скорострельные, а в городе такие пробки, что пока доберешься по вызову – она уже и родила!
Гора остался доволен и выписал бабкам премиальные. (Исх. 1)

Некоторые наши современные, знающие люди возразили бы, что давить-то надо было дочерей, а не мальчишек.
Нет, господа-товарищи, это сейчас евреем считается тот, кто родился от еврейки, неважно от кого, негра, эскимоса или китайца.
При этом ортодоксы от иудаизма утверждают, что тот нееврей, который сделал еврейке ребенка – отцом этого ребенка не считается.
Почему? Да потому, что все неевреи – это «гои», то есть, по внешнему облику, вроде бы люди, а на деле – нет.
А яйцеклетка у евреек устроена так, что, когда сперматозоид гоя протискивается в нее, вся информация о принадлежности его бывшего хозяина к какой-либо расе или национальности, кроме еврейской, с него стирается, как шелуха.
И, даже если ребенок родится черный, как эфиоп, или узкоглазый, как чистокровный японец – он все равно будет считаться чистокровным евреем.
А папой ему будет – Израиль.
Не верите?
Загляните в Интернет: http://www.dpni.org/forum/topic6842.html
Там вы найдете более полную информацию!

Однако, наш внимательный читатель уже наверняка должен был заметить, что в те времена евреем считался тот, кто родился от обрезанного.
Мы же помним, как Гора велел метить своих двуногих агнцев, так же, как они сами метят своих агнцев четвероногих. Вот обрезок, как раз, и заменял им пресловутую пятую графу паспортов, которых, как вы понимаете, тогда еще не было.
При этом неплохо было бы родиться еще и от дочери обрезанного. Но это, как мы с вами часто наблюдали, было только желательно, однако не всегда обязательно.
Такие были времена.

Итак, номер с кирпичами не прошел, с повитухами договориться тоже не получилось.
Тогда фараон обратился с воззванием ко всей своей нации:
– Братья и сестры! Враг вероломен и в засаде у ворот! Чтобы не ворвался в домы ваши и не занял место ваше у очагов ваших, бросайте в реку каждого новорожденного еврейчика, если кто где какого увидит. (Исх. 1)

…Царь Египетский повелел повивальным бабкам Евреянок, из коих одной имя Шифра, а другой Фуа, и сказал им: когда вы будете повивать у Евреянок, то наблюдайте при родах: если будет сын, то умерщвляйте его, а если дочь, то пусть живет.
Но повивальные бабки боялись бога и не делали так, как говорил им царь Египетский, и оставляли детей в живых.
Царь Египетский призвал повивальных бабок и сказал им: для чего вы делаете такое дело, что оставляете детей в живых?
Повивальные бабки сказали фараону: Еврейские женщины не так, как Египетские; они здоровы, ибо прежде нежели придет к ним повивальная бабка, они уже рождают.
За сие Бог делал добро повивальным бабкам, а народ умножался и весьма усиливался.
И так как повивальные бабки боялись Бога, то он устроил домы их.
Тогда фараон всему народу своему повелел, говоря: всякого новорожденного у Евреев сына бросайте в реку, а всякую дочь оставляйте в живых. (Исх. 1)

О выполнении этого повеления первоисточник ничего не говорит.
А значит, согласно мнению раввина всея Руси (помните, в предисловии?), и случаев таких не было.
Скорее всего, не было и самого такого воззвания.

Но произошло вот что.
Мы только не уверены, связано ли это с последним повелением.
Скорее всего – нет.
Но, кто его знает! Разве можно быть в чем-то уверенным, читая истинно правдивое повествование?
Короче, некто, из племени Левина, полюбил некую, из того же племени. И она родила и три месяца скрывала это от всех.
Но потом взяла корзинку, просмолила ее, чтобы не пропускала воду, положила туда мальчишку и поставила корзинку в воду, в камышах у берега реки.
Для чего она это сделала – непонятно.
Может быть, чтобы его съел крокодил?
А может, просто хотела вернуть аисту, чтобы тот унес его обратно, откуда принес?
Связать ее действия с последним повелением фараона нельзя, вроде она была не египтянка, и на нее этот приказ не распространялся.
Дело и темное, и прошлое, и на ее совести. Поставила корзинку в воду и ушла.
И даже ни разу не оглянулась.
Но его старшей сестренке было любопытно посмотреть, какие будут последствия.
А последствия для Истории эта история имела исторически-катастрофические.

Дело было недалеко от фараонова дома, а в те времена даже у фараона удобства были во дворе. Ну, а уж если помыться – и вовсе пожалуйте на речку.
Тем более, что круглый год тепло и «моржом» быть необязательно.
И случилось так, что фараонова дочка как раз вышла на речку принять ванну и увидела в камышах эту самую корзинку.
Достали, открыли – вроде бы похож на еврейчика, но только уж больно красивый!
На фараонову дочку приказ фараона, видимо, тоже не распространялся, и она бросать его обратно в речку не стала.
Может быть, пожалела. Может быть, кукла живая понравилась.
Сестренка его крутилась тут же, а девка она, видимо, была смышленая, поэтому сразу предложила фараоновой дочке поискать для ее новой куклы кормилицу.
И позвала свою мать.
Когда пацанчик подрос, его привели к фараоновой дочке и та нянчилась с ним, как со своим сыном.
Пацана назвали – Моисей.

Прошло время, Моисей вырос.
Про подозрения, что он еврей, ему сказали, но во дворце фараона никто ему лишних вопросов не задавал, с претензиями не приставал и в речку никто не бросал. Да и бросать-то было уже поздновато: уже далеко не новорожденный!
Как-то раз, слоняясь от безделья по окрестностям, он набрел на взвод стойбатовцев – израильтян. И увидел, что помкомвзвода, египтянин, занимается дедовщиной относительно израильтянина.
То есть, попросту, занимается мордобоем.
Или наоборот.
Оглянувшись кругом и убедившись, что никто их не видит, он подскочил к египтянину и мастерски замочил его одним ударом!
А потом тут же закопал в песке.

На следующий день он хотел было разнять двоих дерущихся сынов Израилевых, но получил отпор:
– Ты кто такой? Двое дерутся – третий не лезь! Ты что, в начальство к нам набиваешься? Может, ты и меня также замочить хочешь, как вчера того египтянина?
Моисей понял, что дело получило огласку, и в воздухе густо запахло горелым.
За убийство египтянина по головке не погладят!
Поэтому, даже не заходя домой и никому ничего не сказав, тут же пустился в бега.

Остановился только тогда, когда добежал до земли Мадиамской, где присел у колодца перевести дух, напиться воды и сполоснуть уставшие ноги.
У Иофора, священника Мадиамского, было целых семь дочерей, и Моисей дальше не побежал, а остался в этом цветнике.
И даже одну из его розочек взял себе в жены.
(Кстати, первоисточник называет отца этих розочек почему-то еще и Рагуилом, но чаще все-таки Иофором. Мы лично с этим уважаемым многодетным папашей знакомы не были, поэтому, на всякий случай, Иофором будем называть его и мы.)
Розочку звали Сепфорой, и она родила Моисею одного за другим двух карапузов: Гирсама и Елиезера. (Исх. 2)

Прошло еще изрядно времени.
Моисей втянулся в неспешную сельскую жизнь, пас овец своего тестя и уже и думать забыл про свою египетскую бытность.

Глава 2. Неожиданное предложение

Ничто и никто не вечен под нашим ночным светилом – замуровали в очередную пирамиду и обидчика сынов Израиля.
Однако, следующий обидчик, надо полагать, оказался еще круче.
Потому что теперь Израиль поднял такой истошный вопль, что разбудил Гору, и у того даже заложило в ушах.
От этого вопля у него даже проснулась совесть: он вспомнил вдруг про свои обещания и Аврааму и Исааку, и даже про то, что когда-то обещал вернуть Иакова обратно в Ханаан.

…Спустя долгое время, умер царь Египетский. И стенали сыны Израилевы от работы и вопияли, и вопль их от работы восшел к Богу.
И услышал Бог стенание их, и вспомнил Бог завет Свой с Авраамом, Исааком и Иаковом.
И увидел Бог сынов Израилевых, и призрел их Бог. (Исх. 2)

– Да, видимо, склероз проклятый достал, хуже некуда. Не дождался Иаков, вернули назад одни его кости, да и то без моего участия обошлись.
А тут еще и сонливость старческая одолевает. И все песенка глупая на ум лезет:
«...Хочет бабушка вязать, хочет дедушка поспать...»
Вроде глаза только смежишь – ан, гляди-ка, сотня-другая лет и пролетела!
А люди, паскудники этакие, еще и насмехаются!
Поговорку придумали: чем, мол, черт не шутит, пока бог спит!
Никакого уважения!
Ведь всего только чуть голову приклонил, а тут опять эти вопят, поспишь, с такими капризлындиями, как же!
Правда, по их меркам уже четыреста тридцать лет прошло, как они сбежали из Ханаана...
Боже! как время-то летит!

Ну, ладно, надо подумать, как этих олухов моих обратно в Ханаан загнать, иначе от их вытья никакого покоя так и не будет.
Эх, раньше-то, когда их немного было, как было спокойно! Никто с просьбами не досажал…
И не вопил, тем более!
Да и сам я к ним раз в сто лет приду, барбекю поем, пообещаю чего-нибудь – расплодить, скажем, или землю дать – и опять свободен!
А тут, гляди-ка, сами расплодились, как тараканы!
Нет, не иначе, как и в самом деле черт пособил, пока я вздремнуть на секундочку прилег!
Сам виноват, меньше спать надо было, проворонил! Хоть бы будильник завел!
Ох, хо-хо, грехи наши!

Ну, ладно, ладно, хватит ворчать!
Надо что-то делать. Миссия предстоит нешуточная, это тебе не табор старика Израиля из Ханаана спровадить.
Там-то что: всего-то неполных семь десятков оборванцев было! Никто их в Ханаане не держал, кроме как голод за глотку, а в Египте Иосиф обещал им полный пансион.
Вот они и помчались из земли, мною обетованной, как угорелые.
Только пятки засверкали!
А теперь, наоборот, там их никто не ждет, и никто ничего не приготовил. И земля давно занята, ухожена и обихожена, и за здорово живешь никто ее не отдаст.
А здесь, хоть и вопят они, но каждый день сидят у котлов с мясом, никто не голодает.
Вишь, как размножились! Плохо бы жилось, не плодились бы, как тараканы у нерадивой хозяйки, а дохли бы, как мухи зимой!
А вопят, потому что работать не привыкли, потому что лодыри царя небесного!
То есть, мои…

Вот блин! Выходит, опять сам виноват…
Что за черт? Ведь опять, хотел, как лучше, а опять получилось, как всегда!
М-да! Вот незадача, растуды ее в качель…
И вести их некуда, и здесь оставлять нельзя – самому покоя не будет, так и будут вопить - то один, то другой, а то и все вместе!

Да и как вести-то? Не оттащишь их, от их котлов с мясом, даже за уши!
А если оттащишь, да приведешь туда, где их не ждут, ничего не дадут, да еще по шеям надают?
Так они меня самого тогда еще и камнями закидают!

Нет уж! Сам ни за что не поведу, что я, враг сам себе, что ли!
Не-ет, для такой миссии надо какого-нибудь мессию, козла-предводителя какого-нибудь агнцам моим двуногим поискать…

В случае чего, этот козел-предводитель пусть и козлом отпущения станет!
Точно!
Причем нужен такой козел, которого никто не знает.
Своему-то, кто рядом, кого знают, как облупленного, никто никогда не поверит!
И, тем более, никуда за ним не пойдет, какие бы толковые вещи не говорил.
Всегда найдется какой-нибудь умник и скажет: так это же Сенька, его еще мой отец крапивой стегал, когда он в наш огород за огурцами лазил!
А вот чужак, какой ни попадя, особливо иностранец, ка-кую бы ахинею не нес – уши подставят, любую лапшу, хоть в семь рядов, развешивай!
И за таким козлом, как бараны, хоть к черту на рога побегут…
Такова уж натура человеческая: нет для них пророка в своем отечестве!

Так что среди тех, кто сейчас в Египте, даже и искать нечего.
Может быть, в окрестных землях какой-нибудь подходящий козлина приблудился?

И он по телескоповизору стал сканировать местность вокруг границ Египта.

В это время Моисей пас овец на дальнем отгонном пастбище, около горы Хорив. Там его и углядел Гора.
Незаметно подкравшись и кинув в куст колючки светодымовую шашку, чтобы привлечь внимание Моисея, он спрятался неподалеку.
Моисей увидал: что-то горит! Испугался, что кто-то поджег степь, и поспешил посмотреть.
Подошел поближе, глядит: из куста колючки дым столбом валит!
И – никого нету…
Пока он ходил вокруг куста и разглядывал с опаской, что же тут такое может гореть и что бы это значило, Гора окликнул его: Моисей! Моисей!
Моисей икнул от неожиданности – ведь на десятки километров не было ни души! И так перепугался, что с этого момента навсегда остался заикой.
– Моисей, не подходи сюда, – предупредил Гора, – сними обувь свою, ибо место, где ты стоишь, есть земля святая!
Я – бог отца твоего, бог Авраама, бог Исаака и бог Иакова! Слыхал, поди, что были такие деятели лет четыреста-семьсот назад?
Гора меня зовут.

Моисей силился, чтобы что-то ответить, но никак не мог побороть икоту, а тут еще и вонючий дым глаза ел.

– Там вон, по соседству, в Египте, соплеменники твои в рабстве вопят, пока ты здесь на пленере прохлаждаешься, – продолжал Гора. – Небось, ты бы сам еще не так завопил, если бы тебя, вместо этого курорта, глину месить, да кирпичи лепить заставили?
Так вот, милок, решил я вызволить этих ягнят моих из Египта и перегнать туда, где молочные реки в кисельных бе-регах журчат.
Там, правда, испокон веков куча всяких народов живет, но вашего брата стало уже больше, чем блох в паршивом стаде. Так что вы эти народы одними только калапушками своими запросто закидаете!
А я подмогу, у меня с ними свои счеты.
Так что собирайся. Отгонишь своих баранов домой, а потом – прямиком к фараону.
Ты же знаком с его семьей? Вот и зайдешь, попросишь, чтобы он их отпустил.
Дорогу не забыл еще?
– Да ты что, бог с тобой, – Моисей, наконец-то, справился со своей икотой, – кто я такой, чтобы мне идти к фараону! Да еще и срок давности по моему мокрому делу не прошел...
Нет, нет, египетские менты меня в момент повяжут!
– Не боись, Моисей, я с тобой буду, отмажу как-нибудь, в случае чего! – настаивал Гора. – И вот тебе еще наказ, чтобы ты точно знал, что это действительно я тебя послал.
Когда выведешь баранов моих, то-бишь агнцев моих божьих, из Египта, то приведешь их на эту гору, и совершите здесь служение Горе.
То есть, мне.
Ты все понял?
– Понял. То есть, понял, но не совсем... Вернее, совсем не понял… На горе, служить горе... Нет, не то...
Тьфу, черт, совсем запутался!
Ага, вот! Я приду к сынам Израилевым и объявлю им, что, мол, бог отцов ваших послал меня к вам.
А они меня самого пошлют!
Скажут: кто, мол, ты такой, и как звать того, кто тебя послал, чтобы знать, как далеко послать тебя обратно!
Ну, и что же я им отвечу?
– Гора меня зовут, я же сказал тебе!
Ну, почему молодежь пошла нынче такая - понятно, про-сти меня, грешного! Отцы ремнями учить перестали, потому что!
Но, ты-то, что? С твоими-то сединами, старый ты осел?!
Так и скажешь им: Гора меня послал к вам! Гора Авраама, Гора Исаака, Гора Иакова и Гора отцов ваших послал меня к вам.
Что тут непонятного?
Должен ведь хоть кто-то из них обо мне помнить, черт бы их всех побрал!
И велел, мол, когда выйдете из Египта, прийти на эту гору и совершить служение Горе! То есть – мне.
Ну, теперь ты все понял?
– Дык… Ык…Ик… – пытался что-то вякнуть Моисей. – Ик… Ик…
– Короче, меньше разговаривай и топай, куда велено! – возвысил голос Гора. – Соберешь старейшин и передашь им то, что я тебе сейчас сказал. Потом пойдешь с ними к фараону и скажешь ему, что я велел отпустить вас в пустыню, чтобы принести жертву мне.
Понял?
Он, конечно, не дурак, чтобы поверить в этот бред, но это уже моя забота. Я ему такие чудеса, такие казни египетские устрою!
Тысячи лет потом детям на ночь эти страшилки рассказывать будут!
Ну, а баранам моим еще скажешь, что перед тем как уходить, пусть каждая женщина выпросит у своей соседки-египтянки серебро-золото поносить, одежонку какую-нибудь, поприличнее.
Ну, ты меня понял?
Так что нарядите ими и сыновей ваших и дочерей ваших, и оберете египтян.
И не с пустыми руками уйдете! (Исх. 3)
Я так думаю, этот аргумент больше всего на них подействует.

…Но я знаю, что фараон, царь Египетский, не позволит вам идти, если не принудить его рукою крепкою; и простру руку Мою и поражу Египет всеми чудесами Моими, которые сделаю среди его; и после того он отпустит вас.
И дам народу сему милость в глазах Египтян; и когда пойдете, то пойдете не с пустыми руками: каждая женщина выпросит у соседки своей и у живущей в доме ее вещей серебряных и вещей золотых, и одежд, и вы нарядите ими и сыновей и дочерей ваших, и оберете Египтян. (Исх. 3)

Ну вот, а некоторые говорят, что люди испортились, потому что бога забыли!
Да ни черта они не забыли! Наоборот, все помнят, чему он их учил, и хорошими учениками оказались.
Каков поп, таков и приход!

– Да, вообще-то, и мне этот аргумент тоже больше всего понравился! – У Моисея от этого предложения даже икота на время пропала. – Только боюсь я, не поверят мне на слово. Чем я докажу, что ты ко мне являлся? Дураков среди них много, я думаю, наверняка…
Но ведь и не дураков тоже хватает!
– Слушай, Моисей, ведь ты у священника в доме живешь, даже зятем ему приходишься! Неужели ты ни одного фокуса не знаешь, не видал ни разу, как он людей дурачит?
Ну вот, смотри, это что, по-твоему?
– Ну, батог, палка пастушья.
– Да, с виду – простая палка. Только не простая, а с секретом!
Вот, я бросаю ее. Оп!

Моисей отскочил: палка изогнулась, напоминая змею.
– Ага, поверил! А теперь подними ее за хвост. Да не бойся, дурачок! Нет, не за этот конец, так она еще и извиваться в твоих руках будет, будто живая.
Вот за этот конец берись!
Моисей с опаской взялся за нужный конец. Палка выпрямилась, и он легко поднял ее.
– Ну, вот видишь! Ловкость рук – и никакого мошенства! В цирках да церквях потом еще и не такие чудеса показывать будут.
Руку свою давай, еще один фокус покажу.
Вот, смотри, этим порошочком присыплем – только незаметно делай! А теперь положи руку за пазуху, поближе к подмышке. Так, подержи маленько...
Теперь вынимай!
Рука Моисея побелела, как у прокаженного. Моисей опять заикал.
– Да не бойся ты, вот дурень! Клади ее обратно за пазуху, да пошуруди ею там, оботри об тело, да об одежду.
Да незаметней делай, что ты трешь так!
Ну, теперь – вынимай!

Рука опять стала, как прежде, грязной.
– Вот видишь, ничего сложного. Раз ты всему этому поверил, поверят и остальные. Только потренируйся, чтобы все было гладко и естественно.
И без проколов!
Если раз проколешься – все, можешь идти опять к своим баранам. Если только успеешь убежать, пока камнями не побили.
Да всё сразу не показывай, фокусы надо экономить. И часто не показывай, чтобы не примелькались, и не раскусили тебя.
На всякий случай, вот еще один фокус. Где вода у тебя?

Моисей принес бурдюк с водой.
Гора подставил пустую грязную чашку, Моисей налил из бурдюка воды.
Вода в чашке покраснела и стала, как кровь!
– Тоже ничего особенного, для тех, кто знает. Простая марганцовка!
В общем, ты понял. Сначала перетрешь тему со старейшинами, как договорились. Эти олухи, конечно, сразу не поверят.
Ты им, в доказательство – фокус. Кое-кто поверит, остальные засомневаются.
А ты, им – еще один фокус!
Ну, а если уж чересчур твердолобые попадутся, доставай чашку. Покажи, что она пустая, потом прямо из речки зачерпни, так наглядней. Покажи, что вода красная, и сразу на землю вылей.
А чашку спрячь.
Почему так, понял? Нет? Эх, темнота!
Кровь-то сворачивается! А вода с марганцовкой – нет, и через пять минут тебя расколют!

…И отвечал Моисей и сказал: а если они не поверят мне и не послушают голоса моего и скажут: не явился тебе Господь?
И сказал ему Господь: что это в руке у тебя?
Он отвечал: жезл.
Господь сказал: брось его на землю.
Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него.
И сказал Господь Моисею: простри руку твою и возьми его за хвост.
Он простер руку свою, и взял его за хвост; и он стал жезлом в руке его.
Это для того, чтобы поверили тебе, что явился тебе Господь, бог отцов их, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова.
Еще сказал Господь: положи руку твою к себе запазуху.
И он положил руку свою к себе запазуху, вынул ее из запазухи своей, и вот, рука его побелела от проказы, как снег.
Еще сказал ему Господь: положи опять руку твою к себе в пазуху.
И он опять положил руку свою к себе в пазуху; и вынул ее из пазухи своей, и вот, она опять стала такою же, как тело его.
Если они не поверят тебе и не послушают голоса первого знамения, то поверят голосу знамения другого; если же не поверят и двум сим знамениям и не послушают голоса твоего, то возьми воды из реки и вылей на сушу; и вода, взятая из реки, сделается кровью на суше. (Исх. 4)

Для головы Моисея, не обремененной прежде таким потоком информации, это была почти непосильная работа, и Моисей опять попытался отвертеться.
– Слушай, бог-Гора или Гора-бог, я уж запутался, как звать тебя. Голова уже кругом идет! Боюсь, я все перепутаю и все только испорчу. Да еще и заикаюсь я...
Ну, как я, такой косноязычный, с целым народом говорить буду, если я столько лет кроме баранов, ни с кем не разговаривал?
Гора уже начал закипать.
– Да не бойся ты, черт бы тебя побрал! Я рядом с тобой буду, подсказывать буду!
– Нет, нет, все же боюсь я! Пошли кого-нибудь другого!
И тут Гора взорвался.
– Слушай, ты что тут торгуешься? Ты с кем торгуешься?
Я тебе уже столько секретной информации слил, ты что, думаешь, я так просто тебе ее оставлю? Или тебя с ней так просто оставлю?
Нет, дорогой, тот, кто не с нами – тот против нас!
Я знал, что ты – болван, но не знал, насколько.
У тебя есть брат, Аарон, твоего же племени, левитов. Ты и не знаешь об этом? Так вот, он мне в тысячу раз больше подходит на роль пастуха баранов моих, чем ты. Он – краснобай талантливый, врать умеет так, что ни за каким словом в карман не полезет. И мошенник хоть куда – без мыла к любому куда надо влезет.
Короче – прирожденный священник!
Ни в жизнь бы с тобою не связался! Да вот одна беда – знают его все слишком хорошо, никто не поверит, если он от моего имени говорить начнет.
В общем, либо ты кончаешь базар, либо я тебя самого прикончу. Прямо тут же, на этом самом месте!
Понял?
И сделаем так, а то и правда, все испортишь. Будешь работать напару с Аароном. Ты уж только мычи что-нибудь, пусть никто и не понимает даже, что ты там мычишь, а Аарончик сам переводить народу будет, что ты там промычал.
Ты от моего имени мычать, то есть, говорить будешь, а он от твоего. И в случае чего – все валите на меня. С вас будут взятки гладки, а с меня – тем более!
До царя – далеко, а до меня – высоко!
На вот, палку не забудь взять. Вот тут, в мешочке, порошок, а вот в этой трубочке – марганцовка. Да смотри, не рассыпь и не промочи ненароком!
Ну, давай, с богом! Со мной, то есть.

…И возгорелся гнев Господень на Моисея, и Он сказал: разве нет у тебя Аарона брата, Левитянина? Я знаю, что он может говорить вместо тебя…
…ты будешь ему говорить и влагать слова Мои в уста его, а Я буду при устах твоих и при устах его и буду учить вас, что вам делать; и будет говорить он вместо тебя народу; итак он будет твоими устами, а ты будешь ему вместо Бога;
И жезл сей, который был обращен в змея, возьми в руку твою: им ты будешь творить знамения. (Исх. 4)

И погнал Моисей баранов своих обратно к Иофору.
Там он распрощался с тестем, посадил жену с сыновьями на осла и отправился в Египет.

Глава 3. Странная драка.

По дороге с ними произошло нечто странное.
То ли Гора не понадеялся на такого ненадежного подельника, то ли нашел другого кандидата в мессии, но на ночлеге он напал на Моисея, чтобы его прикончить.
Однако Сепфора не растерялась, одной рукой выхватила из-за пояса каменный нож, другой рукой выхватила из-под одеяла сына и отхватила тому крайнюю плоть.
Потом бросила обрезок под ноги Горе и крикнула ему:
– Ты жених крови у меня!

…Дорогою на ночлеге случилось, что встретил его Господь и хотел умертвить его.
Тогда Сепфора, взяв каменный нож, обрезала крайнюю плоть сына своего и, бросив к ногам его, сказала: ты жених крови у меня.
И отошел от него Господь.
Тогда сказала она: жених крови – по обрезанию. (Исх. 4)

Гора, обескураженный таким крутым и неожиданным поворотом схватки, отпустил Моисея и ушел.
И потом очень долго ходил в недоумении: что бы это значило?

Мы тоже думали и тоже ничего не придумали.
А потом решили: да ничего не значило!
В такой неравной драке единственное спасение – ошеломить противника каким-нибудь неожиданным финтом!
И тут Сепфора была просто молодчина!

Однако, нас крайне заинтересовал другой вопрос.
Обрезание у сынов Израилевых, как мы с вами помним, положено было делать на восьмой день после рождения.
Почему же его сын до сих пор был не обрезан? Может быть, Моисей был не стопроцентный еврей?
Или, по крайней мере, не полноценный еврей? Потому что тоже был не обрезан?
Ведь, если его мать скрыла от всех его рождение, то и сделать ему обрезание она никак не могла!
Потому что, найди кто-то обрезанного новорожденного в корзинке, нашедшие обязаны были немедленно бросить его в речку!
И дочка фараона взяла его к себе только потому, что он был – не обрезан!

И по всему по этому… Может быть…

Может быть, - страшно подумать! – может быть, Моисей был… и не еврей вовсе???

Не кажется ли вам странным, уважаемый читатель, что первоисточник не сообщает нам ни имени, ни происхождения ни того самого Некто, который полюбил Некую, ни имени, ни происхождения этой самой Некой, которую полюбил этот самый Некто?
А ведь этих безымянных и безродных Нектов первоисточник называет родителями одного из важнейших персонажей еврейской истории: самого Мессии!
Именно это вам не кажется странным, уважаемый читатель?
Ведь по времени жизни они были гораздо ближе к нам, чем Иаков и, тем более, Ной!
И уж, тем паче, еще ближе к самим составителям первоисточника!
Более того, само написание первоисточника приписывается Моисею!
Значит, Моисей не знал своей собственной родословной?
Может быть, не знал даже своего рода-племени?
И все выдумал сам?
И к евреям просто – примазался?

Да и сам Гора выглядит в этой истории как-то совсем непрезентабельно…
Помните, как до этого он схватился с Иаковом и возился с ним всю ночь, до зари, но так и не мог с ним справиться?
Наоборот, еще взмолился, чтобы Иаков отпустил его, ви-дать, позорно стало, как бы его кто еще другой не увидал, что он такой слабак?
Теперь вот и с Моисеем: то посылает его с поручением, в приказном порядке, то сам же нападает на своего посыльного врасплох, аки тать в нощи!
И тут же убегает, испугавшись неожиданного финта со стороны женщины!

Какой же тогда он всесильный, какой же тогда он всеведающий?
Ни в той, ни в другой драке не смог совладать с простыми смертными!
И не мог предугадать исход, ни той, ни другой драки!
Зачем же тогда вообще было хорохориться и задираться?

Мы не беремся ответить на эти вопросы. Пусть читатель над этим подумает сам.
Лучше продолжим читать первоисточник дальше.

Глава 4. Братья встречаются и пытаются взять фараона за рога.

Гора разыскал Аарона и велел выйти Моисею навстречу.
Аарон оказался действительно намного проворнее новоиспеченного мессии.
Из Египта он прибежал быстрее, чем доехал на своем осле Моисей, и подельники встретились и познакомились на той самой горе Хорив.
Там Моисей поделился полученной от Горы информацией и показал, каким он научился фокусам.
Все пошло по намеченному плану.

Прибыв в Египет, и даже не распаковав чемоданы, они с Аароном собрали старейшин на сходняк.
Аарон выступил с докладом, а Моисей – с номерами оригинального жанра.
Простодушный народ поверил чудесно вновь обретшим друг друга братьям, и окрыленные иллюзионисты двинули прямо к фараону.
И решили сразу взять быка за рога.

– Эй, фараон, слушай сюда, – сказали они его августейшему величеству, – мы тут недавно перетерли одну тему с нашим Горой. Так вот, он велел передать тебе, чтобы ты отпустил его пацанов накрыть ему поляну в пустыне.
Денька, этак, на три ходу отсюда…
– Кто такой, этот ваш Кочка, чтобы мною командовать?! – возмутился фараон, – Не знаю, и знать не хочу никаких ваших Прыщей, и никуда ваши «пацаны» не пойдут!
– Наш Гора – не кочка, ваше величество, а Гора народа нашего! И мы смиреннейше просим отпустить наш народ на три дня пути в пустыню, чтобы принести ему приношения, дабы не поразил он нас мечом или каким-нибудь мором! – мгновенно сориентировался Аарон.
– Слушайте вы, Моисей и Аарон, так, кажется, вас зовут?
Как я погляжу, вы и сами не сильно загружены делом, да еще столько людей хотите от работы оторвать!
Так я распоряжусь, чтобы скучать вам больше не давали!

Нынешний фараон был совсем не чета тому фараону, который служил в свое время у Иосифа президентом Египта.
Не успели братья-фокусники выйти за ворота дворца, как во все концы страны полетели факсы с предписанием: ужесточить контроль за работой сынов Израилевых и сократить им перекуры до минимума, необходимого только для отправления естественных надобностей.
А сверх того, не снабжать их более соломой для изготовления кирпичей!
Пусть снабжают себя сами, а норму им оставить без изменения!

Израиль возопил еще больше, потому что солому отныне надо было собирать по полям самим, а норму за сборщиков придется выполнять остальным членам бригад.
Народ обратил свой гнев, естественно, на братьев-иллюзионистов и кое-кто уже начал засучивать на них рукава. (Исх. 5)

…И в тот же день фараон дал повеление приставникам над народом и надзирателями, говоря: не давайте впредь народу соломы для делания кирпича, как вчера и третьего дня, пусть они сами ходят и собирают себе солому, а кирпичей наложите на них то же урочное число, какое они делали и вчера и третьего дня, и не убавляйте;
Они праздны, потому и кричат: пойдем, принесем жертву Богу нашему;
Дать им больше работы, чтоб они работали и не занимались пустыми речами.
…И рассеялся народ по всей земле Египетской собирать жниво вместо соломы…
…А надзирателей из сынов Израилевых, которых поставили над ними приставники фараоновы, били, говоря: почему вы вчера и сегодня не изготовляете урочного числа кирпичей, как было до сих пор?
И пришли надзиратели сынов Израилевых и возопили к фараону, говоря: для чего ты так поступаешь с рабами твоими? Соломы не дают рабам твоим, а кирпичи, говорят нам, делайте. И вот, рабов твоих бьют; грех народу твоему.
Но он сказал им: праздны вы, праздны, поэтому и говорите: пойдем, принесем жертву Господу.
Пойдите же, и работайте; соломы не дадут вам, а положенное число кирпичей давайте.
И увидели надзиратели сынов Израилевых беду свою в словах: не убавляйте числа кирпичей, какое положено на каждый день.
И когда они вышли от фараона, то встретились с Моисеем и Аароном, которые стояли, ожидая их, и сказали им: да видит и судит вам Господь за то, что вы сделали нас ненавистными в глазах фараона и рабов его и дали им меч в руки, чтобы убить нас. (Исх. 5)

Братья кинулись разыскивать Гору.
– Ша, мальчики! – успокоил их Гора, – теперь мой выход!
Я – Гора!
Я являлся к Аврааму, Исааку и Иакову с именем Гора-всемогущий, а с именем Гора-господь пока еще не являлся.
Я пообещал им когда-то отдать землю Ханаанскую, где они кочевали. А теперь вот слышу, как вопят сыны Израилевы здесь в Египте, и вспомнил о своем обещании.
Поди, Моисей, и скажи сынам Израилевым, что Я – Гора, и Я выведу их из Египта и приму их под свое покровительство. И приведу их в землю, которую обещал когда-то еще тем троим.
Ты понял? Так и передай: я – Гора! (Исх. 6)

Моисей, совершенно не надеясь на успех, понуро поплелся к означенным сынам.
Те, вконец измученные работой, молча выслушали его пересказ, но многие во время его сбивчивой речи недвусмысленно перебрасывали из руки в руку обломки кирпичей.
Моисей благоразумно поспешил ретироваться и опять пришел к Горе.
– Ну ладно, черт с ними, не ходи к ним пока. – сказал Гора. – Иди снова к фараону, пусть отпустит их в степь на три дня пути, а там посмотрим.
– Так как же фараон послушает меня, если даже соплеменники мои меня не слушают? Ведь я же говорил, что не получится у меня, косноязычного! (Исх. 6)
– Хорошо, хорошо, помню я, не канючь. Давай, тащи сюда Аарона!

– Вот что, братцы-кролики! – начал инструктировать их Гора, когда появился Аарон. – Спектакль начинается.
Сценарий в общих чертах у меня готов, но читать вам я его не дам. Будем играть по домашним заготовкам, но экспромтом.
Перво-наперво, запомните роли. Ты, Моисей, будешь разыгрывать из себя что-то вроде посланника божьего, а Аарон – что-то вроде пророка при тебе.
Ну, а я буду суфлером. Я буду подсказывать, что надо, Моисею. Моисей будет мычать Аарону, а Аарон будет говорить фараону, чтобы тот отпустил Израиль.
А потом Моисей будет показывать фокусы.
Только не сильно напрягайтесь, чтобы все не закончилось в первом же акте. Пусть фараон поупирается, из акта в акт не соглашается, а мы в каждом следующем акте будем показывать новые фокусы.
Да я и сам не дам ему быстро согласиться.
И-э-х! Что-то мне порезвиться захотелось, а то все скукотища какая-то, заела до смерти!
В общем, потянем удовольствие, актов на десяток.

…Господь сказал Моисею: смотри, Я поставил тебя Богом фараону, а Аарон, брат твой, будет твоим пророком: ты будешь говорить ему все, что Я повелю тебе, а Аарон, брат твой, будет говорить фараону, чтобы он отпустил сынов Израилевых из земли своей;
Но Я ожесточу сердце фараоново, и явлю множество знамений Моих и чудес Моих в земле Египетской… (Исх. 7)

Глава 5. Комедия: "Казни Египетские", в ролях: братья – клоуны, Гора – режиссер.

Первый акт и неожиданное сообщение.

И они отправились играть первый акт.
И тут первоисточник сообщает, что ко времени начала спектакля одному актеру было восемьдесят, другому восемьдесят три года. Аарон был старше.
Но – тогда извините нас за бестактный вопрос: сколько же лет было младенцам Моисея, когда Сепфора отхватила одному их них крайнюю плоть, чтобы спасти Моисея от достопамятного ночного нападения Горы?
Ведь прижил-то он их еще в молодом возрасте, а отправился вызволять евреев уже ближе к преклонному?
Мы уже не раз говорили, что на такие вопросы отвечать не беремся. Читатель пусть попробует поломать голову сам.

И вот настала кульминация первого акта.
Фараон потребовал доказательства заинтересованности высших сил в устройстве поляны в трех днях пути от Египта.
Моисей величественно кивнул Аарону, и тот торжествующе бросил известную нам палку под ноги фараону.
Та изогнулась змеей, но фараон даже не моргнул глазом.
– Детская игрушка! - сказал он и велел позвать своих фокусников.
Те явились целой толпой и побросали свои палки, которые тоже изогнулись змеями.
Правда, палка Аарона оказалась немного длиннее и чуть потолще, но фараона это нисколько не смутило и он прогнал начинающих клоунов. (Исх. 7)

Первая казнь. Фокус не удался.

– Да, крепкий орешек, этот фараон, – сказал Гора. – Ну, ничего, назавтра мы приготовим фокус покруче. Ты Аарон, ударишь палкой по воде, и она превратится в кровь. Вся рыба передохнет, и вся вода засмердит и отравится так, что не только пить – ко рту поднести тошно будет!
Потом поведешь палкой по всем направлениям – и во всех водоемах, во всех колодцах и во всей посуде с водой – то же самое будет.

Назавтра наши клоуны подстерегли фараона у реки, где он прогуливался вечерком по бережку после дневной жары.
Аарон забежал впереди фараона и ударил своей палкой по воде чуть ли не прямо у того под ногами.
Вода тут же покраснела, рыба в панике стала выскакивать из воды, на лету засыпала и шлепалась обратно в воду уже с душком.
Крокодилы с крокодильими слезами на глазах выбегали на берег и падали замертво.
Вниз по течению кверху брюхом поплыли огромные туши бегемотов.
От реки потянуло вонью.

Фараон одной рукой зажал себе нос, а другой щелкнул пальцами.
Прибежали его придворные фокусники, быстренько расколдовали реку, и рыба снова зарезвилась в воде.
Крокодилы вскочили на ноги и попрыгали в воду.
Бегемоты перевернулись в привычное положение и нырнули на дно.
Фараон велел своим нукерам взашей прогнать старых хулиганов.

Первоисточник трактует этот эпизод несколько по иному.
Якобы фараоновы кудесники пришли и сделали то же самое, что и Аарон. А после Аароновской террористической акции семь дней в Египте нечего было пить, и все кинулись копать новые колодцы, чтобы не умереть от жажды.

…И поднял Аарон жезл свой и ударил по воде речной пред глазами фараона и рабов его, и вся вода в реке превратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и река воссмердела, и Египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской.
И волхвы Египетские сделали то же.
И ожесточилось сердце фараона, и не послушал их, как говорил Господь.
И оборотился фараон, и пошел в дом свой; и сердце его не тронулось сим.
И стали копать все Египтяне около реки чтобы найти воду для питья, потому что не могли пить воды из реки.
И исполнилось семь дней после того, как Господь поразил реку. (Исх. 7)

Мы не можем согласиться с авторами первоисточника по простым причинам.
Во-первых, чтобы повторно сломать что-то, как минимум, надо сначала это что-то починить.
Следовательно, фараоновским кудесникам надо было, все-таки, сначала расколдовать реку и все остальные водосодержащие объекты, чтобы потом иметь возможность повторить тот же трюк и снова все испортить.
И здесь мы на стороне египетских чародеев.

Во-вторых: «Ломать – не строить, душа не болит! Сила есть – ума не надо!» – народная мудрость.
Действительно, ломать и портить всегда легче и проще, чем восстанавливать.
Отравить какую-нибудь реку, погубить флору и фауну – плевое дело, человек давно и успешно этим занимается. Причем – безбожно, то есть, безо всяких божьих фокусов.
А вот с восстановлением пока не получается никак.

У Горы с подельниками хватило силы и ума только на то, чтобы все испоганить, все отравить и изгадить.
Египтяне сумели привести все в порядок, и за это им глубокий поклон.
И вряд ли они стали снова все портить, ума-то у них было побольше!
Даже если бы они и захотели, например, из чисто спортивного интереса, фараон никогда бы им этого не позволил.
Зачем ему травить, мучить жаждой и убивать собственный народ?
Он же не Гора!

И исполнилось семь дней после того, как Господь поразил реку... – повествует первоисточник. (Это пока египтяне, якобы, колодцы рыли, воду искали!)

Честное слово, ищем слово помягче и не можем найти поприличнее...
Во-первых, от самого же первоисточника мы знаем, что последнее слово осталось за фараоновскими кудесниками, повторившими трюк с отравлением!
Во-вторых, никто не умер от жажды за эти семь дней, а умереть от обезвоживания или от отравления, да еще на египетской жаре, должны были все, в том числе и все сыны Израилевы, о чьей судьбе так пеклись наши горе-избавители.
В-третьих, нигде не сказано, чтобы после этих семи дней статус-кво водосодержащих объектов кто-то и когда-то восстановил.
Если бы это был Гора, вряд ли он упустил бы случай об этом похвастаться!
Следовательно, наш первоисточник, излагая события, мягко говоря, откровенно лукавит.
Ну, да бог с ним, это же не первый и, уверены, далеко не последний раз!
Как говорят наши братья-хохлы: «не любо – не слухай, а брехать – не мешай!»
А вы помните хоть один случай, когда бы он сделал что-нибудь доброе, хоть для кого-то? Нет?
Мы – тоже. А вот гадостей – сколько хотите!
То ли еще будет? Ой, ёй-ёй-ёй!

Казнь вторая. Жабы – на удобрение.

Но, что же еще веселенького приготовил Гора к третьему акту?
– Пойди к фараону, – сказал он Моисею, – и пусть отпустит он народ мой накрывать мне поляну! Если не согласится, то поражу всю страну его жабами!
Моисей пошел.
Фараон посмеялся и, конечно же, не согласился.
Аарон замахал своей палкой.
Откуда ни возьмись, со всех окрестных водоемов, и даже из всех приграничных стран, в Египет поскакали и запрыгали в каждом дворе жабы.
Некоторые прискакали даже из болот реки Конго, для чего им пришлось перепрыгать через всю пустыню Сахару!

Фараон, ни слова не говоря, призвал своих кудесников.
Те пришли и тоже взмахнули своими палками. Жаб запрыгало вдвое больше.
Поскольку лимит на попрыгушек в окрестных странах был исчерпан Аароном, на этот раз прибыли земноводные из джунглей Индии и Индокитая, а также из сельвы в пойме реки Амазонки.
И тут жестокое сердце фараона, которое не смогла сломить семидневная жажда, смягчили безобидные квакушки!
– Что вы хотите? – спросил он Моисея и Аарона.
– Отпусти наш народ погулять! – хором воскликнули обнадёженные артисты.
– Хорошо, но чтобы завтра же, кроме рек и болот, нигде жаб не было!

Моисей с Аароном помчались докладывать Горе о великой победе.
Назавтра все жабы, скакавшие вне пределов своего обычного обитания, передохли, и египтяне сгребали их в груды и закапывали в песок.
Но никуда отпускать Израиля фараон даже не собирался. (Исх. 8)

Эти два старых клоуна уже начали ему надоедать, и он решил сам подыграть им и посмотреть, что будет дальше.
Как мы уже убедились, этот фараон имел свою голову на плечах и знал, что без воды, на палящем солнышке, срок жизни жабам – от силы несколько часов. И был уверен, что безо всякого вмешательства любых сил, назавтра от них не останется даже запаха.
А перегнившие кучи жаб пошли на удобрение.

Казни третья тире шестая – мошкара, песьи мухи и зола из печки.

Следующими номерами Горы было напущение на Египет туч мошкары, а потом песьих мух.

И сказал господь Моисею: завтра встань рано и явись пред лице фараона. Вот он пойдет к воде, и ты скажи ему: так говорит господь: отпусти народ мой, чтобы совершил мне служение в пустыне; а если не отпустишь народа моего, то вот, я пошлю на тебя и на рабов твоих, и на народ твой, и в домы твои песьих мух... (Исх. 8)

Однако, эти бедствия для Египта были явлениями рядовыми и никакого впечатления ни на кого не произвели.

В 1990 году нам довелось проездом побывать в городе Уральске.
Не доезжая до города, мы сделали небольшой привал в степи, чтобы сварить обед – у нас была гречневая каша-концентрат.
Каша получилась с мясом: в котелок набилось столько мух, что объем варева увеличился, чуть ли не вдвое!
Вывалив содержимое котелка на землю, мы поспешили ретироваться из этого гнусного места, полагая, что тут какая-то аномалия, и нам просто не повезло…
Но не тут-то было!
Машина, окна которой мы опрометчиво оставили открытыми (дело было в июне!), оказалась тоже битком набита мухотой, которая пряталась тут от ветра.
Минут пятнадцать мы тщетно выгребали эту гадость горстями, потом плюнули и опустили все стекла в дверях, надеясь, что на ходу ее выдует ветром.
Бесполезно, она вся попряталась в нишах, под креслами и в других укромных местах.
Приехав в город, мы были неприятно удивлены, что и в городе – та же картина!
Тучи мух были везде, они лезли в рот, глаза и уши, мы работали руками, как вентиляторы…
И были поражены, что аборигены не обращали на это нестерпимое безобразие абсолютно никакого внимания!
Привычка…

Тогда Гора пригрозил поразить моровой язвой весь скот египетский, причем пообещал, что ни одна скотина, принадлежащая Израилю, не пострадает.

...и вымер весь скот египетский, из скота же сынов Израилевых не умерло ничего – повествует наш правдивый первоисточник. (Исх. 9)

Ну что же, вымер, так вымер. Посмотрим, что будет дальше, но фараон сдаваться пока не собирался.
На следующий раз Гора велел Моисею наскрести побольше золы из печки и подбросить ее в воздух прямо на глазах у фараона.

Честное слово, не знаем, как вам, но нам нравится этот правитель, невозмутимый и долготерпеливый!
Любой из нас на его месте давно бы измочалил в тряпку любую подвернувшуюся палку о спины этих распоясавшихся стариканов, невзирая на их почтенный возраст!
Или, по крайней мере, вызвал бы милицию, чтобы их закрыли где-нибудь, подальше от наших глаз.
И обратите внимание, уважаемый читатель, какая демократия была при этом абсолютном монархе: любой придурок мог явиться к нему во дворец, даже если августейший изволил только что проснуться и еще не успел умыться и почистить зубы!
И не только мог прийти в самый неурочный час, но мог еще и безнаказанно мотать ему нервы идиотскими претензиями и вытворять всякие безобразия!

Так было и на этот раз.
Моисей пришел с целым мешком золы и поднял во дворце фараона тучу пыли!
Однако и теперь ему не намяли бока, а просто выбросили на улицу, вместе с мешком.
А вот на всех египтянах и на всем скоте его образовались воспаления и нарывы. (Исх. 9)

Но позвольте, позвольте, скажут чересчур дотошные читатели, у нас тогда опять вопрос: нарывы на людях – конечно же, и обидно и досадно, но – ладно, а вот на каком скоте, ведь он же весь вымер еще в прошлый раз??!
Повторяем: вопрос не к нам, и мы на такие вопросы не отвечаем.

Казнь седьмая - град. Гора входит в раж!

Но Гора только вошел в раж и на такие несуразные глупости тоже не обращал внимания.
– Поди завтра к фараону чуть свет, – сказал он Моисею, – и скажи ему, что я говорю: отпусти мой народ, чтобы он совершил мне служение, ибо в этот раз я пошлю все язвы мои в сердце твое, и на рабов твоих и на народ твой, дабы ты узнал, что нет подобного мне на всей земле!
Я простер бы руку мою и поразил бы тебя и народ твой язвою и ты истреблен был бы с земли, но для того я сохранил тебя, чтобы показать на тебе силу мою и чтобы извещено было имя мое по всей земле!
Ты еще противостоишь народу моему, чтобы не отпускать его?
Вот, я пошлю завтра, в это же время, град весьма сильный, которому не было подобного в Египте со дня основания его доныне!
Пошли собрать стада твои и все, что есть в поле у тебя!
На всех людей и скот, которые останутся в поле падет град и они умрут! (Исх. 9)

Фу-ты, ну-ты!
Что за дела?
У вас не складывается мнение, что Гора ведет себя, как банально распоясавшийся бандит где-нибудь в «Бандитском Петербурге» или в Москве на «Черкизоне»?
Эта публика, понятное дело, прославить свое имя какими-нибудь добрыми делами не может – по определению, а вот «прославить» себя прессованием и шантажом мирных обывателей – это ее!

А скот?
Ну, вот, а вы еще прошлый раз спрашивали, какой скот!
Вот такой вот скот, несчастный египетский скот!!
Уже который раз его хотят пустить в расход?!
Его уморили сначала семидневной жаждой, должны были остаться одни верблюды, да и то только те, которых хорошо напоили накануне.
Потом травили мошкарой и песьими мухами, потом он полностью вымер от моровой язвы.
После этого на него напустили воспаление с нарывами, а вот назавтра еще и градом побить собираются!
Кошмар какой-то! С ума сойти и не взойти обратно!

А Гора? О, Гора!!!
Нет, вы перечитайте еще раз! Какой пафос!! Какой великий актер зарыл свой талант в египетский песок!!!
Нерон, по сравнению с ним – рваная половая тряпка!!!!
А какое благородство!!!!!
А мы-то, нечестивые, еще и с бандитами его сравнили…

Иди, говорит, собери свой скот с полей!
Вот такой-сякой скот… Гора уже четыре или пять раз подряд пытался заставить его отбросить копыта, а он, назло «милостивому и милосердному», все живет и живет!
И все так же невозмутимо в поле травку жует!

Но, вот еще вопрос: почему же такой великий лицедей всегда играет в театре одного зрителя?
Почему же это он все время пыжится только перед Моисеем?
Нам почему-то все чаще кажется, что это – Вавилонский синдром.
Мы подозреваем, что дело по разрушению вавилонского бренда тогда не закончилось простым порицанием на общем собрании или занесением выговора в учетную карточку.
Потому-то Гора не только перестал запросто ходить среди народа, а стал буквально панически избегать появляться на публике!

Ведь, казалось бы, если ты такой сильный и могущественный, и такой деловой, так и поступай, как деловой!
Явись к фараону и прямо скажи: я – такой-то, и у меня к тебе дело.
У тебя есть проблемы? Я помогу тебе решить твои, а ты, будь ласка, займись моими, в той мере какая тебя касается!
Баш на баш, калаш на калаш, как говорится.
Это – манера серьезных людей.
Ну, а если уж ты такой крутой, что дальше и ползти некуда, и круче тебя только пасхальные яйца – так приди и хрястни – раз кулаком по столу, а другой раз – по морде!
И тоже вопрос закрыт!
Это – манера сильных, хотя и не интеллигентных людей.
Так нет же, как какому-нибудь мелкому «авторитету», с отмороженными мозгами, надо раз за разом устраивать дешевый выпендреж!
Причем – только перед своими же шестерками!

Как в известной басне Ивана Андреевича:
«…Ай, Моська! Знать, она сильна, что лает на Слона!»
Только ведь даже та моська, хотя и дрожала от страха, но лаяла-то лицом к лицу, так сказать!
А эта – из безопасного далека, даже не высовывая носа из-под своей подворотни.
И даже не сама, а посылая лаять другую моську...
Больше того, эта моська, посылая других мосек отпрашивать Израиль «на пикник», в свою честь, самым подлым манером сама же не позволяла фараону это делать.
А держать ответ за свою подлость обрекала ни в чем не повинных и даже ни о чем не подозревающих простых египтян!
И даже их бедный, несчастный скот…
Вот уж, действительно, другого такого, подобного ему, как он сам говорит, нет на всей земле!

Итак, на следующий день на весь Египет обрушился небывалый град. И молнии и громы раздирали небо на части, эти части сыпались вниз ледяными глыбами, и на земле все живое и неживое было перепахано и перемешано со льдом и грязью.
Только над землей Гесем, где жил Израиль, было чистое небо, светило ласковое солнышко и все цвело и благоухало!

Впрочем, ничего удивительного. Мы же прекрасно знаем, что гроза весьма часто налетает неожиданно, а град всегда проходит полосой!
Нас как-то застала такая гроза в Одессе, когда мы были на пляже, недалеко от Французского бульвара.
Светило яркое солнце, ничто ничего такого не предвещало, люди спокойно наслаждались прекрасной погодой.
И вдруг небо потемнело, налетел шквалистый ветер. С неба посыпались крупные капли дождя, сначала редкие, затем все крупнее и все гуще.
А потом то там, то тут по земле, по веткам деревьев со шмяком застучали градины. И так же – сначала редко и не столь большие, с лесной орех.
А затем началась настоящая бомбардировка! Размер градин стремительно рос и вскоре с неба посыпались голубиные и даже куриные яйца!
Хорошо, что не страусиные!
Потому что даже от этих снарядов спасения не было нигде, даже под деревьями!
Поднялась паника, но буквально через полчаса после начала, все кончилось так же неожиданно, как и началось.
Ветер разметал тучи, вновь выглянуло солнце, и от инцидента осталась только мокрая земля, а на ней – сбитые и прибитые к ней листья и ветки деревьев.
А на ней – почти ровным слоем – ледяной гравий разного калибра.
И люди – мокрые, взъерошенные и растерянные, кто раздосадованный, а кто и развеселенный таким неожиданным приключением!
В районе же «Привоза» – не было даже дождя!

Фараон, возмущенный таким безобразием, велел вызвать Моисея с Аароном. Оба пришли, едва уворачиваясь от сыпавшихся сверху ледяных булыжников.
– Хватит хулиганить, – сказал им фараон, – прекращайте этот балаган и мотайте отсюда молиться своей Кочке.
Моисей с Аароном вышли на крыльцо и воздели руки в гору, прикрываясь от градин. Гора подумал, что вопрос решен и они просят прекратить ледопад.
Град, как это обычно бывает, как резко начался, также резко и прекратился.

Но отпускать евреев фараон никуда не разрешил.
Правильно!
А кто же будет компенсировать убытки?

Казнь восьмая – саранча. Дело принимает неожиданный оборот.

Наутро Моисей с Аароном опять явились к фараону с угрозами: завтра же напустить на несчастную страну саранчу.
Саранча – это страшно! Тут даже слуги фараоновы стали упрашивать своего патрона отпустить к чертовой матери этих возмутителей спокойствия.
– Хорошо, – сказал фараон, – а кто пойдет служить этому вашему Прыщу?
– Так все пойдем, с сыновьями и дочерями, с детьми и стариками и со всем скотом нашим. Праздник ведь у нас, господа нашего!
– Э, нет! – возразил фараон. – Черт с вами, я готов отпустить вас, идите, молитесь Чирью своему.
Но зачем же с детьми? Чует мое сердце, вы какую-то пакость задумали!
Пусть одни мужики идут и делают там, что хотят.

И опять велел прогнать их с глаз долой. (Исх. 10)

На следующий день с восточным ветром налетела саранча и стала уминать за обе щеки все то, что осталось от позавчерашней бомбардировки.
Поскольку водопад из ледяных булыжников перепахал в Египте все и вся, оставив нетронутыми только земли Израильтян, саранча, надо полагать, принялась за их поля.
А с какой стати ей скакать по пустым землям египтян, по голой и мокрой грязи?
Чтобы передохнуть с голоду?
Дудки!

Да-а! Веселенькое дело! Тут уж, по логике вещей, не фараону надо было сдаваться!
Тут уже самому Горе с подельниками пришлось спасаться от разъяренных сынов Израилевых!
Гора срочно переключил вентилятор на обратный ход и утопил объевшуюся саранчу в Красном море.

Мы подозреваем, что он поздно хватился.
Наверняка сыны Израилевы уже рыскали по всем окрестностям с полными сумками битого кирпича, разыскивая нашу святую троицу.
Поэтому, чтобы их не нашли, Гора напустил на весь Египет такую тьму, что никто не видел друг друга на расстоянии вытянутой руки, и тьма такая стояла трое суток подряд. (Исх. 10)

Глава 6. Слово "театрального критика"
Сначала – экскурс в библейскую историю.

Мы уверены, читатель поймет нашу реакцию на такие вопросы о «правдивых» сведениях, приводимых нашим «святым» первоисточником.
А глядя на окружающую нас жизнь, мы все чаще задаем сами себе вопросы, какие, наверняка, задают сами себе любые здравомыслящие люди.
Почему мы живем в мире, где все хитрят и стараются облапошить друг друга?
Почему мы с вами живем, жили наши отцы, деды и прадеды и, пожалуй, все наши с вами пращуры, в мире, где царит «лохотрон»?
В мире, где удачливые «лохотронщики» живут припеваючи за счет кинутых ими «дешевых лохов»?

Конечно, чтобы не попасть в число этих лохов, что на церковном языке называется «раб» или «агнец божий», нормальному человеку вовсе не обязательно знать все уловки, все крючки и все наживки лохотронщиков.
Сами понимаете, это невозможно.
Система эта стара, как мир, число трюков велико невообразимо и растет каждый день.
И хотя многие из них так же стары, как и человеческие слабости, на которых играют мошенники, все их узнать никому не под силу.
Да и ни к чему!
Надежнее всегда думать своей головой, и в любой ситуации.
Человеку-то она дана не только для того, чтобы прическу носить!?

В школе мы решали миллионы примеров и задач на всевозможные действия математики, физики, химии и, бог знает, еще каких-то мудреных наук.
Но ведь не того же ради, чтобы мы знали ответы на эти задачи и запомнили их все на всю жизнь!
А ради тренировки своих извилин, чтобы научиться пользоваться тем преимуществом над зверьем, которым одарила нас природа.
То есть – разумом.
Потому-то ответами на вопросы мы чаще всего предлагаем заняться самим читателям.
Дабы, общаясь с жуликами – в цивильной одежде или в рясах – неважно, нам с вами никогда не быть безмозглыми «агнцами», каковыми мечтают видеть нас эти жулики.
И никогда не теряли этой уникальной способности – логически мыслить!
Мы всего лишь иногда позволяем себе напомнить уважаемому читателю ту или иную обще- или малоизвестную объективную информацию.

Так вот, читая первоисточник, мы постепенно пришли к выводу, что живем так, начиная с послепотопных времен, с Ноя, если следовать трактовке истории этим источником.
Или, по крайней мере, со времени насаждения людям «закона божьего».

Почему мы решили, что живем так именно с Ноевских времен?
А давайте освежим, вкратце, то, что мы с вами только что вычитали в нашей «вечной книге».
До потопа люди жили умные, свободные и поэтому честные, как сам Адам и его подруга Ева. Это были «сильные, издревле славные люди, исполины».
Это был вынужден признать, хотя и сквозь зубы, даже наш правдивый первоисточник.

Вспомнили описание тех времен?
Первоисточник не смог привести ни одного, даже надуманного примера испорченности этих людей!
Ни одного!
Настолько это были сильные и славные люди!
На фоне этих славных и сильных духом людей, тщеславная и пакостная натура этого «всемилостивейшего» выглядела уж очень непрезентабельно!
И чем дальше, тем хуже.
Он преследовал Адама с Евой, погубил их первенцев, наверняка, втихаря, гадил и другим их потомкам.
Именно поэтому они никогда «не ходили» под Горой!
А за что, за какие-такие «милости»?

Вот по всему, по этому Гора на них и взъелся.
Ему такие славные, сильные духом люди были, как кость в горле и он предпочел променять их всех на пьяницу Ноя.

Помните, как первоисточник с восторгом похвалился нам, как тот, с глубокого бодуна, за свое же собственное непотребство, проклял ни в чем не повинного младенца-внука?
И многомилостивый и справедливейший Гора благословил это.

Возможно, пьянство было тогда самым, что ни на есть, «смертным грехом». Будь тогда грешники погаже, Гора непременно выбрал бы себе подельника из их числа.
Но хуже не нашлось, поэтому пришлось остановиться на Ное.

Однако, его мерзопакостная задумка чуть было на Ное и не закончилась.
Сильные и славные гены Адама продолжали действовать, их не так-то просто было заблокировать!
Только после долгих поисков, то ли через полтысячи, то ли через почти тысячу двести лет после потопа…

(Наш правдивый первоисточник, как всегда, путается в цифрах. Ну, что поделаешь, писался он Моисеем под диктовку самого Горы, а у того возраст, сами понимаете!)

Короче, только на одиннадцатом колене потомков Ноя, Гора, наконец-то, набрел на сутенера собственной жены – Авраама.
По низкопробности своих качеств этот «клиент» ему вполне подходил, беда была только в том, что Сара была бесплодна, и расплодить и размножить Авраама никак не получалось.
А Слово свое, он, видимо, уже как-то подзабыл!
Так что пришлось изрядно повозиться и поднапрячься, чтобы этот вопрос уладить и как-то подкинуть ему Исаака.
Вот именно – пришлось, потому что других кандидатур больше никак не находилось.

Но с Исааком ему опять не повезло, для его целей тот оказался ни то, ни сё, «ни рыба, ни мясо».
И совсем уж полное фиаско ему пришлось бы потерпеть с рубахой-парнем Исавом, первенцем Исаака, но тут, видимо, Гора вовремя подсуетился и вывел вперед мошенника Иакова-Израиля.
Ну, а с этим-то кадром он своего не упустил, и включил, наконец, свою давно обещанную «таблицу размножения».
И первым делом, именно от этого, самого жуликоватого мошенника, произвел целую шайку головорезов – братопродавцев, десятерых его сыновей от служанок и от нелюбимой Лии.
До появления этой шайки пращуры сынов Израилевых вели себя довольно осмотрительно, по крайней мере, о кровопролитиях первоисточник не упоминает.

Потом Гора кинул во власть самого удачливого лохотронщика – первенца Иакова от любимой Рахиль, Иосифа.
И показал, как может развернуться умный прохиндей, если действует не на свой страх и риск, а на полном законном основании.

Примеров этих, из нашей, российской жизни, мы тоже видим немало.

Однако, после Иосифа опять несколько сот лет ничего примечательного, с точки зрения Горы, не происходило.
Видимо, за это время среди сынов Израилевых не родилось ни одного прохиндея, достойного для описания в «святой книге».

Теперь очередь дошла до Моисея, и мы с нетерпением ждем, какой вклад в историю организации нашей всемирной «лохотрониады» будет внесен этим, очередным творением нашего всеведающего, всемогущего и всемилостивейшего.
Того самого, который: Бог – есть Любовь!

К кому или к чему Любовь?
Мы с вами пока еще не прочли ни об одной «милости» или примера « божьей любви» до потопа, и еще ни об одной не прочли и после.
Напротив, он разрушил совместное начинание людей в Вавилоне, а чтобы разорвать их братское единство, посеять рознь и взаимонепонимание – поставил между ними языковый и пространственный барьеры.
Теперь, во время эпопеи с «казнями египетскими», мы видели, как Гора сеял вражду между народами, дотоле жившими мирно почти полтысячи лет.
И щедрой рукой осыпал бедствиями и несчастьями один, ни в чем неповинный народ – «сегодня», обещая осыпать всяческими милостями другой народ – «завтра».

Теперь – по поводу самого спектакля.

Вскользь коснемся и только что описанного спектакля с «казнями египетскими».
Не раз «ученые мужи», в том числе и наши современные, на основе известного им багажа знаний ботаники, биологии, физики, химии и всяких прочих естественных наук пытались подвести хотя бы какую-нибудь базу, хотя бы даже псевдо- или околонаучное объяснение феномену этой десятизвенной цепочки.
И не только этому.

Но, как ни притягивали за уши отдельные объяснения, как ни пытались шить их и черными и белыми нитками, и всех цветов радуги – при всем своем искреннем стремлении обелить библейских сказочников и подтвердить правдивость этой «святейшей истории» – ни у кого ничего так и не получается.
Нитки всякий раз оказываются гнилыми, и всё расползается по швам!
Ко всеобщему, да и к нашему сожалению.

Наиболее правдоподобная версия событий обосновывается существованием неких водорослей, провоцирующих массовое цветение воды, называемое «красным приливом».
При этом, якобы, в воду выделяются некие токсины, отравляющие и воду и все живое в ней.
Поэтому, мол, в Ниле передохла рыба и вода в нем «воссмердела»!
Мало того, эти водоросли резко снижают количество кислорода в воде до такой степени, что в ней не могут жить лягушки.
Именно поэтому, оказывается, все они выползли на сушу!
Этим и объясняется вторая «казнь» – нашествие жаб.
Жабы подохли от жары и голода (?!), поэтому расплодилась мошкара и вши, которые напали на египтян.
У несчастных египтян в те времена не было антибиотиков, поэтому при расчесывании укусов происходило заражение всевозможными инфекциями.
Отсюда «казни» язвами и нарывами, в том числе и на скоте, который тоже стал болеть и умирать!
И так – все десять казней, одна влекла за собой другую, как в эффекте домино!

Ай-я-яй, ребята!
Ваш рассказ – как раз только для набожных, полуграмотных старух! Ну, а совести у вас столько же, сколько у нанявших вас попов.
Сколько серебренников они вам отвалили?

Во-первых, массово цвести может только более-менее стоячая вода, и в каких-то отдельных заводях, озерцах и каналах со стоячей водой рыба могла и передохнуть.
Может быть…
Но Нил-то, все-таки – река, и вода в ней постоянно обновляется и вся отравиться никак не может, по определению. [кроме того, явление «красного прилива» характерно сугубо для морской воды. В пресной воде, конечно, тоже случаются заморы, вызванные бурным размножением водорослей, но цвет воды от этого далеко не красный, поскольку водоросли эти – сине-зелёные, а не жгутиконосцы из числа динофлагеллят, которые как раз и бывают нужного цвета, но в пресной воде не живут– В. П.]
Во-вторых, для сведения этих «горе-ученых», земноводные, к каковым относятся лягушки, – двоякодышащие животные и преимущественно дышат воздухом [правильнее тут не употреблять слово «двоякодышащие», которое в биологии относится сугубо к рыбам; имеется в виду, что лягушки могут дышать не только кислородом воздуха, но и кислородом, растворённым в воде – В. П.]
А в воде сидят только для того, чтобы не высохла кожа, которой они дышат, когда ныряют, прячась от опасности.
Жабр у них нет, поэтому под водой, есть в ней кислород или нет, долго они находиться не могут, а могут утонуть.
Так что, сидя у воды, подохнуть от жары или от голода (!) они никак не могут.
И взрыва выплода мошкары и, тем более вшей, якобы, заевших египтян, ни первая, ни вторая «казни», таким обра-зом, вызвать никак не могли в принципе.

Конечно же, эпидемии то одной, то другой заразы бывали во все времена.
Но причем тут «божий гнев», если эти бедствия никогда не разбирали ни грешников, ни праведников?
А микробам и вирусам – какое им дело, какому богу кланяется хозяин павшей от них скотины?
Что-то не пытаются объяснить эти иуды от науки, почему же ни на одном сыне Израилевом ни один волдырь не вскочил, и ни одна их овечка не пострадала?

Читатель скажет: можно было бы обратиться к историкам, археологам, к египтологам, наконец! Ведь после расшифровки Шампольоном египетских иероглифов открылась целая бездна информации о жизни древних египтян, современников описываемых времен.
Естественно, обращались, а как же!
Но все тщетно.
Египетские хроникеры, не менее скрупулезно, но несравненно более реально отражавшие свою историю, о событиях, описанных в нашем «правдивом» первоисточнике, молчат, как сфинксы.
По крайней мере, пока никаких подтверждений археологам найти не удалось.

Поневоле опять на языке, как в свое время у Горы, вертится и просится на волю слово.
Сказать, что ли?
В одном из произведений одного нашего известного писателя, ищут утонувшего мальчика. И один из зевак задает вопрос:
– А был ли мальчик? А может быть, никакого мальчика-то и не было?
На эту же тему есть еще одна известная китайская мудрость: «Очень трудно найти в темной комнате черную кошку. Особенно, когда там ее нет!»

Можно было бы помочь археологам-египтологам, чтобы те не шарились наощупь в потемках четырех – пяти тысячелетней давности истории всех египетских царств и значительно сузить район их поисков, назвав имена фараонов, с которыми имели прямые контакты славные сыны Израилевы.
Ведь у этих самых египтологов все фараоны взяты на промокашку, все наперечет и в любом виде – и по алфавиту, и по дате рождения, и по дате прихода и ухода.

Однако первоисточник, называющий всех своих персонажей не только поименно, сообщающий нам не только кто кого родил, не только кто с кем, но даже и как спал; рассказывающий кто, кого и как они в свое время объегорили или облапошили; называющий по именам даже еврейских повивальных бабок – нигде и ни разу не упоминает имени ни одного египетского правителя!
Ни одного!
Только все: фараон, да фараон!
Как в русских народных сказках: жил-был царь, стороны той государь!

Нет имени ни у фараона, служившего Иосифу президентом Египта, нет имени у фараона, в чьем доме, якобы, жил и рос Моисей, якобы написавший основу первоисточника.
Нет имени даже у дочки фараона, фактически второй матери Моисея, спасшей его от неминуемой смерти и вырастившей и воспитавшей его в своем доме.
Такова благодарность этого еврейского «Ивана, не помнящего родства»?
Такова благодарность и самого еврейского народа, чья история неизвестно бы как повернулась, не вытащи из реки эта сердобольная августейшая особа будущего Мессию?
Благодаря этому «Ивану», мы даже затрудняемся, как называть ее – девушкой или женщиной!

Нет имени и у фараона, которому несколько недель Моисей с Аароном обивали пороги, надоедая своими наивными фокусами.
Неужто Моисей не знал или не помнил имени своего визави, когда писал свои мемуары?
А если он писал их под диктовку своего старшего подельника, «всезнающего» Горы, почему же этот всезнайка не подсказал это страдающему провалами памяти Моисею?
А может быть, дело совсем в другом?
Может быть, никакого мальчика-то и не было?
Но, если это так, и так очевидно даже нам с вами, почему же эту прохиндиаду до сих пор продолжают впаривать народу, да еще на таком полном серьезе?

А вот тут уважаемый читатель пусть опять подумает сам.

Глава 7. Казни продолжаются.
Кошмарный финал и новые сомнения.
А кошки – не в счет!

Однако, вернемся к нашим баранам.

Фараон, просидев в темноте трое суток, решил, что это опять проделки нашей пакостливой парочки и вызвал Моисея на ковер.
– Идите, накрывайте вашу поляну, – сказал он им, – и детей можете взять с собой, если вам так хочется. Только скот свой, и мелкий и крупный, оставьте дома.
– Нет, государь, – возразил Моисей, – для жертвоприношения нам надо иметь с собой и жертвы наши. Так что пусть и стада наши пойдут с нами, все до последнего копыта! Потому что, пока мы не придем на место, мы не знаем, что нам принести в жертву.
– Ну, все, старик, игра окончена! Я тебя раскусил окончательно! Ты думаешь, одни только евреи такие хитрые?
Нет, дорогой, на хитрую гайку есть болт с винтом!
Пошел прочь отсюда, старый мошенник, и не являйся сюда больше, если тебе дорога твоя седая голова! (Исх. 10)

Моисея как ветром сдуло.

– Ну, все, финита ля комедиа, – сказал Гора, когда Моисей доложил, что фараон окончательно вывел их на чистую воду, – пора линять!
Но, под занавес, мы им еще кое-что устроим.
Пойди по народу моему и подговори всех по секрету, чтобы каждая женщина у соседки своей, египтянки, выпросила вещей золотых и серебряных, и из одежды, что получше.
Поносить, мол, на время праздника.
А мужчины пусть готовятся назавтра выступать в путь.
С вечера выберут и зарежут барашков поупитаннее и приготовят их, а кровью их пусть вымажут косяки и перекладины над дверями.
И пусть никто не выходит из дома до утра!

…И сказал Господь Моисею: еще одну казнь Я наведу на фараона и на Египтян; после того, как он вас отпустит отсюда; когда же он будет отпускать вас, с поспешностью будет гнать вас отсюда: внуши народу тайно, чтобы каждый у ближнего своего и каждая женщина у ближней своей выпросили вещей серебряных и вещей золотых и одежд.
И дал Господь милость народу Своему в глазах Египтян, и они давали ему. (Исх. 11)

…И созвал Моисей всех старейшин сынов Израилевых и сказал им: выберите и возьмите себе агнцев по семействам вашим и заколите пасху; и возьмите пучок иссопа, и обмочите в кровь, которая в сосуде; и помажьте перекладину и оба косяка дверей кровью, которая в сосуде;
А вы никто не выходите за двери дома своего до утра. (Исх. 12)

Так они и сделали.
Всю ночь народ Израиля сидел дома, паковал чемоданы, вязал узлы, а женщины прятали на груди и в других интимных местах драгоценные колье, кольца и браслеты обобранных соседок.
А в это время, ровно в полночь, Гора обрушился на несчастных египтян и устроил им и Мамаево побоище, и Варфоломеевскую ночь, и избиение младенцев – все в одном флаконе.
И поразил Гора всех первенцев египтян, начиная от первенца самого фараона и кончая первенцами самой последней рабыни и самого несчастного сидельца самой захудалой кутузки.
И даже первенцев скота их не пощадил, ни одного в живых не оставил. (Исх.12)

О, бедный, бедный, несчастный многострадальный скот!
Сколько же можно?!
Это уже шестая или седьмая смерть подряд, устроенная ему Горой за каких-нибудь несколько недель!
Надо полагать, у египтян после этого спектакля должны были остаться одни кошки, потому что, говорят, у кошек – девять жизней.
Значит, по две или по три жизни у них в запасе еще оставалось?
Но на кошек Гора времени тратить не стал.

Не трогал Гора только дома, двери которых были вымазаны кровью, каждую осматривая и подсвечивая карманным фонариком, чтобы, не дай бог, не перепутать и не замочить кого-нибудь из своих же агнцев.
Работенка, надо полагать, выпала ему в эту ночь не только хлопотливая, но и муторная.
Ведь мочить полагалось только первенцев, поэтому каждый раз приходилось сверяться с метриками и прочими учетными записями.
Даже сейчас, когда все компьютеризировано, стоит лишь нажать нужную кнопку в нужном месте, и то легко перепутать!
И непоправимо ошибиться.

А в те времена, когда все всё записывали на глиняных табличках? Представляете, какую гору этих табличек Горе пришлось таскать с собой!

Кто-то может возразить, что он всё и про всех знал и без табличек.
Не надо нам вешать лапшу на уши.
Насколько он «всезнающий» мы уже убедились не раз.
Зачем тогда он велел мазать кровью косяки?

Египтяне, обнаружив очередное бедствие, обрушившееся на их головы, подняли вопль и стали слезно умолять опостылевших им, до самой последней безмозглой косточки, сынов Израилевых поскорей осчастливить их своим неприсутствием в пределах их страны.
И даже несли им остатки от невыпрошенных сокровищ, у кого что осталось.

А нам опять, ну просто свербят на языке каверзные вопросы!
Значит, не жили сыны Израилевы территориально изолировано от египтян?
Если еврейки были так вхожи к своим соседкам-египтянкам, что те так запросто поотдавали им свои драгоценности!
Значит, дома их стояли бок о бок, если надо было мазать кровью косяки, чтобы отличить их в темноте?

Тогда как же все эти «казни» различали по национальной принадлежности людей, скот, воду и посадки в этой мешанине?
Да никак!
Кому-то из вас, уважаемые читатели, все еще охота искать эту «черную кошку в темной комнате»?
Хорошо, ищите! Это хорошо уже тем, что вы лишний раз поупражняете свои извилины! А раз так, значит, мы не зря потратили свое и ваше время на эти заметки!
Ну, а мы пока продолжим читать дальше.
Те, кто ищет кошку, догоняйте!

Глава 8. Исход. Чего, кого и сколько же их было?

Наутро орда сынов Израилевых выступила в путь всем составом.
Да, это был уже не табор, который вступил в Египет четыреста тридцать лет назад, насчитывая всего шестьдесят семь человек.

И отправились сыны Израиля из Раамсеса в Сокхоф до шестисот тысяч пеших мужчин, не считая детей; и множество разноплеменных людей вышли с ними, и мелкий и крупный скот, стадо весьма большое. (Исх. 12)

Трогательнее всего в повествовании первоисточника звучит то, что: испекли они лепешки из теста, которое вынесли из Египта, пресные лепешки, ибо оно еще не вскисло, потому что они выгнаны были из Египта, и не могли медлить, и даже пищи не приготовили себе на дорогу. (Исх. 12)

Несчастные сыны Израилевы, еще более несчастные и еще более многострадальные, чем весь египетский скот, были так внезапно выгнаны из Египта, что не успели себе даже пищи на дорогу приготовить!
Однако облапошить и обобрать своих соседей-египтян, по совету и прямому наущению их бога, времени у них хватило!
И они до сих пор празднуют эту свою удачную аферу!
Этот праздник у них так и называется: праздник опресноков.
Ну, да бог с ними, пусть празднуют, лишь бы подобных поводов для таких вот «праздников» больше не было!

Н-да, орда, надо полагать, валила впечатляющая.

И все же, какую численность она могла иметь?
Давайте попробуем порассуждать.
Шестьсот тысяч мужчин, следовательно, примерно столько же женщин. Это уже миллион двести тысяч взрослых человек.
Детей, при условии поддержания стабильности численности популяции, учитывая тогдашнюю высокую смертность и отсутствие практики контрацепции, должно быть в несколько раз больше, чем взрослых.
Беря по, «ну, очень разумному» минимуму, следовало бы принять коэффициент, хотя бы, равным двум.
Но мы еще больше минимизируем возможную численность и примем, что на каждого взрослого приходилось только по одному ребенку.
Итого получается, что только численность Израиля в орде составляла около двух с половиной миллионов человек!

Чтобы проверить наши расчеты, подсчитаем по-другому.
Со времени прибытия в Египет табора Иакова, численностью в шестьдесят семь человек, прошло четыреста тридцать лет.
Это примерно пятнадцать-шестнадцать поколений.
Предположим, что с каждым следующим поколением численность Израиля удваивалась.
Сколько у вас, уважаемый читатель, получилось?
Правильно, при таком условии через пятнадцать поколений численность может перевалить за два с лишним миллиона человек.
При этом, для удвоения численности, детей должно быть вдвое больше, чем взрослых, причем - при нулевой детской смертности.
Значит, мы на верном пути, но коэффициент детской составляющей увеличивать все же не будем, иначе численность орды станет вообще умопомрачительной!
Итак, оставляем два с половиной миллиона.
Прибавляем к этому немыслимому количеству множество разноплеменных людей, вышедших с ними.
Сколько – источник не уточняет. Для ровного счета примем, что всего народу было около трех миллионов.
Не слабо!

Для большей красочности впечатления даем справку: Раамсес был столицей тогдашнего Египта и его население, по расчетам египтологов, насчитывало всего около 20 (двадцати!) тысяч человек…

Сколько же скота должно было быть у них с собой?
Мы очень сомневаемся, что у древних сынов Израиля было стадо племенных овец, особи современных пород которых имеют живой вес чуть ли не в центнер. Более разумно предположить, что они мало отличались от обычных овец и сейчас кочующих по пустыням Туркмении, Казахстана и Монголии.
Чистый выход мяса у этих овец – около 20 кг.
Таким образом, для самого скромного потребления, чтобы только не умереть с голоду, семья из четырех человек должна резать минимум одного барана в две недели.
В среднем, это будет около 350 грамм мяса на одного едока в день.
Для ровного счета, это составит двадцать шесть баранов в год.
В таком случае, только для простого воспроизводства поголовья, у каждой семьи должно было быть не меньше полусотни баранов.
Таким образом, для элементарного выживания при автономном скитании по пустыне, по самым скромным, очень заниженным подсчетам, орда численностью в три миллиона человек должна была иметь с собой стадо овец порядка… 40 миллионов голов!

Для непосвященного и неискушенного читателя сообщим, в качестве примера, что во всей современной Туркмении насчитывается около трех миллионов человек, из которых половина живет в городах, то есть оседло.
Другая половина живет в сельской местности, но, как вы понимаете, и эта половина далеко не все скотоводы и далеко не все живут в пустыне.
И далеко не все они питаются одними только баранами.
Поголовье овец в этой, традиционно скотоводческой стране, составляет всего около трех миллионов голов.
По территории Туркмении протекают самая большая река Средней Азии – Аму-Дарья и не такие большие, но тоже достаточно богатые водными ресурсами реки Мургаб и Теджен.
Поэтому Туркмения располагает еще и миллионом гектаров орошаемых земель!

Синайский полуостров вообще никакими водными ресурсами не располагает.

В древние времена численность населения повсеместно была во много раз меньше, чем сейчас, и город с населением в двадцать тысяч человек считался почти мегаполисом.
Мы рискуем даже предположить, что во всем Египте, жившем оседло за счет реки Нил, и собиравшем несколько урожаев в год, в библейские времена едва ли насчитывалось столько населения, сколько первоисточник отправил скитаться по безводной, бесплодной пустыне.

Какова численность населения во всем современном, сугубо урбанизированном Израиле, живущем за счет чего угодно, только не за счет выпаса баранов, читатель может узнать из справочников.
И выводы читатель тоже может сделать сам.

Итак, окрыленные и опьяненные горячим пустынным ветром свободы, три миллиона голодных кочевников бодро гнали перед собой сорок миллионов голодных баранов…

Разрешите еще раз отвлечь ваше внимание, уважаемый читатель, от наших радостных путешественников и, ради спортивного интереса, подсчитать: какого же размера должно было быть это голодное стадо?
Вы видели когда-нибудь пустынное пастбище? Нет?
Тогда, специально для читателя из средней полосы, привыкшему к травостоям по пояс, напомним, что пустыней называется огромное каменистое, песчаное или даже глинистое голое пространство, которое господь бог никогда не поливает.
А если и поливает, то очень редко.

И пусть читатель представит себе плешивый газончик с травой Канада-Грин, который некоторые дачники с сомнительным успехом пытаются устроить у себя на шестисоточной фазенде.
Только более обширный, но с такой же редкой и такой же чахлой травкой.

Так вот, в южных засушливых, особенно песчаных землях, такое пастбище по ранней весне считается тучным. А как пригреет солнышко, выгорает и эта чахлость и следующая травка начинает отрастать где-нибудь поближе к зиме.
Кроме баранов и коз, на таком пастбище другой скот просто передохнет с голоду.
Баран ест на ходу и по фронту занимает пространство около полуметра. Если построить стадо наших беглецов в линейку по одному, линейка вытянется на… двадцать тысяч километров.

Но стоп, стоп, господа-товарищи! Опомнитесь! Это же половина экватора!
Ну, нет, конечно же, по одному их никто не выстраивает, они идут кучками, друг за другом.
Тогда давайте предположим, что отара в глубину имеет двадцать особей.
Почему не больше?
Да потому что, в отличие от козлов, которые то тут, то там ущипнут, бараны стригут все подряд, так что двадцать первому уже не останется ничего.
И последние всегда стараются забежать вперед, и стригут под мордой тех, кто идет впереди.
Тогда линейка намного сократится, но составит... тысячу километров!
Вы можете представить себе отару овец в тысячу километров по ширине?
Мы – нет.
Ослов, верблюдов, волов, запряженных в повозки с семейным скарбом и детьми мы уже и не считаем...

Ладно уж, тысячу, так тысячу. Подумаешь, сотней километров больше, сотней километров меньше!
Хотя вся длина Синайского полуострова меньше в несколько раз …
Тут другая проблема!

Глава 9. Коварный сюрприз Горы.

Да, тут случилась проблема покруче!
Когда народ погнал своих баранов из Египта в страну с молочными реками в кисельных берегах, Гора не повел их по дороге через землю Филистимскую, потому что она самая короткая и самая знакомая.
По ней-то они прибыли бы на место уже через пару недель!

Когда же фараон отпустил народ, бог не повел его по дороге Филистимской, потому что она близка; ибо сказал бог: чтобы не раскаялся народ, увидев войну, и не вернулся в Египет. И обвел бог народ дорогою пустынною к Чермному морю.
...И двинулись сыны Израилевы из Сокхофа и расположились станом в Ефаме, в конце пустыни. (Исх. 13)

Нет, Гора, оказывается, боялся, что народ может раскаяться, повернуть обратно и вернуться в Египет!
Вот, тебе, на! Значит, народу не очень-то и хотелось?
Ну, а что удивительного, если вспомним, что его патриархи всю жизнь кочевали по этой обетованной кисельномолочной земле и от щедростей ее природных богатств, то и дело, бегали в Египет, спасаясь от голода!

Не отсюда ли поговорка: «... за тыщу верст киселя хлебать?»

Так или иначе, но Гора, как Иван Сусанин поляков, погнал своих обрезанных агнцев совершенно в другую сторону, в самое сердце безжизненной пустыни, и вывел их к Красному морю.
Может быть, он просто заблудился сам? Может быть, в школе у него была двойка по географии и он, как известный Митрофанушка, понадеялся на извозчика?
А тот, как всегда, напился?
Что тут скажешь, вы же знаете, что пути его неисповедимы!

Читатель наверняка знает, что у любого сумасшедшего есть своя логика, просто людям с нормальной психикой она недоступна. Только и всего!
Аналогично и с нашим приятелем: за редкими исключениями, как мы видим, его логика с нашей, общечеловеческой, никогда не сходится.
Несмотря на то, что у нас с ним мозги одного происхождения!
И все же, зачем он повел этих агнцев в пустыню?

И сказал господь Моисею, говоря: скажи сынам Израилевым, чтобы они обратились и расположились станом перед Пи-Гахирофом, между Мигдолом и между морем, пред Ваал-Цефоном; напротив его поставьте стан у моря.
И скажет фараон о сынах Израилевых: они заблудились в земле сей, заперла их пустыня!
А я ожесточу сердце фараона, и он погонится за ними, и покажу славу мою на фараоне и на всем войске его, и познают все Египтяне, что Я – Господь! (Исх. 14)

Вот оно что!
Это вам – не непутевый недоросль Митрофанушка…
Это совсем не народный герой, простой крестьянин Иван Сусанин, ценой собственной жизни отправивший на тот свет целый отряд врагов своего народа, заведя их в ловушку.
Это – тот самый «Бог-Любовь», покровитель-избавитель богоизбранного, «святого» народа!

Так, что же это, черт побери, за «покровитель» такой, «многомилостивый и многозаботливый»?
Многомилостивый только к самому себе и многозаботящийся только о собственном тщеславии!
Нет, видимо, не зря прогнали его из Вавилона, не зря отказывались от него другие народы, не зря столько времени он безуспешно навязывался патриархам сынов Израилевых со своим «покровительством».
Цена его «покровительства» была давно и всем известна!

И ожесточил господь сердце фараона, царя Египетского, и он погнался за сынами Израилевыми. И погнались за ними Египтяне, и все кони с колесницами фараона, и всадники, и все войско его, и настигли их расположившимися у моря, при Пи-Гахирофе пред Ваал-Цефоном.
Фараон приблизился, и сыны Израилевы оглянулись, и вот, Египтяне идут за ними: и весьма устрашились и возопили сыны Израилевы к господу, и сказали Моисею: разве нет гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыне? Что это ты сделал с нами, выведя нас из Египта? Не это ли самое говорили мы тебе в Египте, сказав: оставь нас, пусть мы работаем Египтянам? Ибо лучше быть нам в рабстве у Египтян, нежели умереть в пустыне.

Моисей, как мог, отмахивался от народа, ссылаясь на Гору.
И сказал господь Моисею: что ты вопиешь ко мне? Скажи сынам Израилевым, чтобы они шли, а ты подними жезл твой и простри руку твою на море, и раздели его, и пройдут сыны Израилевы среди моря по суше.
Я же ожесточу сердце фараона и всех Египтян, и они пойдут вслед за ними, и покажу славу мою на фараоне и на всем войске его, на колесницах его и на всадниках его; и узнают Египтяне, что Я – Господь, когда покажу славу мою на фараоне, на колесницах его и на всадниках его. (Исх. 14)

Ну, что ж, спасибо и на этом.
По крайней мере, честно и откровенно, и безо всяких экивоков дано понять, что вся эта грандиозная эпопея была затеяна с одной-единственной целью: показать свою собственную славу.
То есть, всего-то ради собственного, мелкого тщеславия, а уж никак не ради спасения каких-то там трех миллионов евреев из какого-то там мифического плена!

И ради этой мерзоглупости сорвать с насиженного места массу народа, завести его в мышеловку, а потом указать точный адрес этой мышеловки врагам, да еще ожесточить и натравить на него целую армию?!
Да-а, другого такого вероломного бога ни один народ себе не придумал!
Ну, что ж, за что боролись, на то и напоролись.

А что еще вы могли ожидать от такого вот Горы, не так давно утопившего вообще все живое на всей Земле, в том числе и своих собственных детей?

Глава 10. Неожиданное избавление. Ой, ли?

И простер Моисей руку свою на море, и гнал господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею, и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше: воды же были им стеною по правую и по левую сторону.
Погнались Египтяне, и вошли за ними в середину моря все кони фараона, колесницы его и всадники его.
И простер Моисей руку свою на море, и к утру вода возвратилась в свое место; а Египтяне бежали навстречу воде. И вода возвратилась и покрыла колесницы и всадников всего войска фараонова, вошедших за ними в море; не осталось ни одного из них.
И избавил господь в день тот Израильтян из рук Египтян, и увидели Израильтяне руку великую, и убоялся народ господа и поверил господу и Моисею, рабу его. (Исх. 14)

Ах, как все хорошо, как все чинно и благопристойно!
Сыны Израилевы построились в колонну по четыре, семьями. Родители взяли друг дружку под руку и вели за ручки детей. Впереди каждой семьи семенила и радостно блеяла полусотня их барашков, а позади нее шли волы, запряженные в повозки с семейным скарбом и родителями родителей.
Молодежь шла отдельными группами, при этом молодые люди несли хоругви, а девушки пели веселые песни, танцевали и на ходу аккомпанировали себе на тимпанах.

Из водяных стен, по правую и по левую сторону от праздничной колонны, на невиданное зрелище во все глаза глазели всякого рода рыбы и другая всевозможная глазастая морская живность, собравшаяся с обеих половинок расступившегося моря.
Некоторые из особо любопытных, зазевавшись, выпадали из водяных стен и начинали «рыбью пляску».
Из водяной стены тут же высовывалась клешня краба или щупальце осьминога, и кто-то из этих глазастых зрителей принимался сочетать приятное с полезным за счет незадачливого «плясуна».

А на берегу Египтяне – терпеливо дожидаются, пока хвост колонны не пересечет линию середины морского дна и не начнет подниматься на противоположный берег, чтобы кинуться вдогонку...
Сценарий, достойный слащавой, голливудской поделки на библейские темы!

Эй, кто там, из этой конторы? Дарим, налетай за бесплатно!

Три миллиона человек, сорок миллионов овец, около миллиона повозок...
Мы, при всей нашей любви к статистике, не беремся рассчитать, сколько же времени пришлось томиться в ожидании своей кончины несчастным Египтянам, пока пройдет эта нескончаемая вереница из полутора сотен миллионов ног...
Ну, ничего, пусть поживут, чем дольше, тем лучше.

Нас больше всего смешит, как вышеупомянутые «ученые мужи» выдвигают невероятно «научные гипотезы», одну «научнее» другой, о том, как на самом деле Моисею удалось так расступить море, чтобы славные сыны Израилевы смогли перейти его, не замочив сандалии!
Чтобы было еще смешнее, и мы тоже попытаемся пролить свет на это темное дело.

Например, можно предположить, что живописатель этого сюжета что-то слышал об отливах, при которых море отступает, обнажая дно.
Но вряд ли видел.
Потому что практически все наши герои всю свою жизнь крутились около Средиземного моря, а это – закрытый водоем и приливно-отливные явления в нем по величине несравнимы с океанскими.

Первоисточник упоминает о «восточном ветре», который всю ночь гнал воду так, что обнажилось дно.
Бывают и такие явления.
Знаменитые петербургские наводнения происходят как раз по такой причине.
Когда ветер дует со стороны Финского залива, то подпирает воду в устье Невы и затрудняет ее сток, а иногда даже гонит ее вспять.
Но в обоих случаях, автор, что называется: «слышал звон, да не знает, откуда он».

Фишка в том, что Финский залив мелководен и суживается на подходе к Петербургу, вроде бутылочного горлышка. Это уникальное стечение обстоятельств и вызывает такой катастрофический подъем воды при соответствующем направлении ветра: вода нагоняется ветром со всего залива по поверхности, к горлышку бутылки, и просто не успевает стекать обратно у дна из-за мелководности этого горла!

Красное море узкое и довольно глубокое, и тянется несколько наискосок, но, грубо говоря, с севера на юг и имеет среднюю глубину более 400 метров.
«Узкое» – понятие относительное.
Потому что ширина Красного моря – более 300 километров!
При этом по середине его как раз проходит желоб, так называемый главный трог, с глубинами до 1000 метров, занимающий большую часть дна.
Мало этого, по этому самому главному трогу проходит еще и центральный трог, с глубинами, по разным оценкам, от 2600 до 3000 метров!

Потому что Красное море – это не что иное, как щель между Африканской и Аравийской литосферными плитами, то есть, практически, щель между двумя столкнувшимися континентами.
Если бы сочинители библейских бредней знали это, возможно, они бы постарались придумать какой-нибудь более реальный сюжет.

А может быть, евреи переходили не само Красное море, а всего-навсего один из заливов в его северной части?
Скорее всего – Суэцкий?
Потому что, для перехода через само море, следовало бы пройти до его южной оконечности, где оно помельче, и даже есть несколько групп островов.
К тому же, там оно поуже!
Даже есть узкая горловина, называемая Баб-эль-Мандебским проливом.
Но для этого надо было гнать своих баранов и топать за ними следом самим больше двух тысяч километров по совершенно безводной пустыне.

Так что, скорее всего, это было совсем не Красное море, а всего-навсего Суэцкий залив?
Но и тут тоже не так гладко, как на бумаге библии или в рассказах «святых мошенников».
Ширина Суэцкого залива – от 25 до 55 километров и по дну его также проходит Восточно-Африканский разлом, с глубиной до километра.
Восточный ветер дует поперек моря и, во-первых, на таком расстоянии и при такой глубине, в принципе, не может создать вообще никакого ощутимого перепада воды.
А во-вторых, воду он должен был бы гнать как раз на западный берег, где и находились наши беглецы, мечтающие попасть на берег восточный!
Так что обе эти наши версии нереальны абсолютно.

Некоторые пытаются привязать момент перехода евреев через море со взорвавшимся примерно в те же времена вулканом Санторин.
Вызванное этим землетрясение, якобы, обнажило дно и евреи успели перебежать на другую сторону, а когда за ними погнались египтяне, море вернулось.
Этим же объясняют и трехдневную «тьму египетскую».

Однако тут телега оказывается впереди лошади!
Потому что, по библейской сказке, сначала была «тьма», а уж потом, через много дней – «переход».
А в природе – как раз наоборот: сначала толчок от взрыва вулкана, а уже потом – тучи дыма и пепла от этого взрыва, закрывшие солнце на несколько дней.

Но такая натяжка не проходит даже не по этой причине.
При землетрясениях бывает, что вода отходит от берега на значительное расстояние, в зависимости от рельефа дна, особенно, если оно пологое.
Иногда даже на сравнительно большую глубину, но всегда – широким и пологим фронтом.
Чтобы через короткое время вернуться и обрушиться на берег в виде цунами.
Напомним еще раз, что Красное море довольно глубокое. Настолько, что даже и в этом случае дно обнажиться так же не может – в принципе.

И уж в любом, даже в самом благоприятном случае, никакой отлив, никакой ветер и никакое цунами не может прокопать в толще воды коридор «со стенами по правую и по левую сторону»!
Да еще с тем, чтобы по этому коридору успела пробежать хотя бы группа спринтеров, не то, что пройти пешим порядком трехмиллионная орда с сорокамиллионоголовым стадом.
Остается согласиться, что сделать это можно было только при помощи волшебной палки Моисея!

Ну, хорошо, палкой, так палкой. В конце концов, иногда важен не столько способ, сколько важен результат!
Однако и с результатом у наших сказителей тоже не все гладко.
Вернее, строго по пословице: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги! А по ним – ходить!»
Так что реальнее был бы такой сценарий.

…И вот стали они лагерем около моря. С одной стороны – вода, с другой – безжизненная пустыня. Натуральный тупик, если посмотреть на карту. Вперед идти – со стадом там тоже делать нечего, да им и не туда надо.
Ведь не в ЮАР и даже не в Эфиопию они собрались!
А позади – та же пустыня, и уже выеденная ими же самими.

Ситуация – как у Наполеона после взятия Москвы: ни вперед, ни вправо, ни влево. Только отступать, но отступать можно только по дороге, которую сами же объели и разорили.
А тут еще и фараон кинулся со всей армией вдогонку.
Мышеловка захлопнулась.
Пока судили-рядили, что делать, показались передовые отряды египтян.

«Все, хана!» – решили божьи агнцы и стали не совсем вежливо и совсем неучтиво хватать братьев-сусаниных за грудки.
– Ты что, – кричали они Моисею, – считаешь, что мало гробов в Египте? Ты зачем привел нас умирать здесь в пустыне? Не мы ли говорили тебе: отстань от нас, со своими бреднями, пусть мы работаем на египтян?
Уж лучше жить под началом у египтян, чем подыхать здесь, в пустыне!

Моисей все пытался переводить стрелки на Гору и уже еле-еле отбивался от наседающих соплеменников.
Гора был в курсе, сидя верхом на облаке и наблюдая за ситуацией, и велел Моисею своей волшебной палкой разделить и раздвинуть море надвое.
Моисей сначала не понял, он умел только сыпать в воду марганцовку. Это был какой-то новый трюк!
Он поднял палку и показал рукой Горе на море: как же его можно разделить?
Этого жеста оказалось достаточно.

Воды Красного моря хлынули от его руки, как от чумной, и направо и налево, так что дно обнажилось.
Весь Израиль разинул рот от удивления, не зная, что делать.
Но Моисей уже сориентировался и велел им рот закрыть и мух не ловить, а быстренько гнать своих баранов на другую сторону моря.
Но быстренько не получилось.

Вода-то ушла, вернее, отодвинулась направо и налево, но так и стояла стеной по сторонам, нависая над устремившимися в проран агнцами божьими и человеческими.
И угрожая в любой момент обрушиться и сомкнуться над их головами.
Вода уйти-то ушла, а донный ил, лужи и ямы с водой остались и в них вязли и тонули не только бараны, но и сами сыны Израилевы!

Читатель, вы видели когда-нибудь толпу охваченных паникой людей?
Мы искренне желаем, чтобы судьба пронесла эту чашу мимо вас как можно подальше.

В Кашкадарьинской области солнечного Узбекистана, во время недолгого правления Усманходжаева, произошел такой случай.
Дорогу, по которой мог проехать высокий гость, гаишникам приказали освободить от всех «голосующих» попутному транспорту.
Что такое гаишники, знают многие, но в России мало, кто знает, что такое гаишники в Средней Азии.
Но не о них речь.

Автобус ЛАЗ, напрессованный людьми, мчался с ветерком по свободной трассе. На его пути лежал тридцатиметровый мост через канал, с постом ГАИ перед ним.
Гаишники, из служебного рвения, помноженного на гипертрофированное чинопочитание, полили водой не только площадку перед зданием поста ГАИ, но и участок трассы перед ним.
Естественно, не сами, а заставили коммунальщиков.

Надо сказать, что мелкодисперсная дорожная пыль, неожиданно смоченная водой летом в Азии – это то же самое, что первый гололед на дорогах в России осенью!
Автомобилисты знают, о чем речь.

Автобус занесло и водителю лишь каким-то чудом удалось удержать его, пробившим ограждение и балансирующим на левом краю пролета моста.
Но ошибку сделал и водитель.

Открой он заднюю дверь, все обошлось бы легким испугом.
У страха глаза велики, своя рубашка ближе к телу…
Мудрых пословиц много, но лучшая: задним-то умом все крепки…

Водитель, испугавшись, что висит над водой в качающейся машине, открыл переднюю дверь салона, чтобы выскочить из автобуса самому.
Несколько человек успели выскочить, но вслед за ними в переднюю часть машины, к спасительному выходу, в едином порыве качнулся и остальной народ…
Автобус потерял равновесие и рухнул в воду.

Глубина – на лежавшем на боку автобусе человек стоял по горло в воде…
Дело было в середине второй половины дня и летом…
Но – в «социалистическом» Узбекистане, с фанатично, коррумпировано и проч. и проч. преданной действовавшей власти системе.
Кто-то, очень немногие, сумели выплыть сами и некоторые из них самоотверженно ныряли и сумели помочь другим.
Но – тоже очень немногим.

Гаишники к этому абсолютно никакого рвения не проявили.
Ни служебного, ни просто какого-то еще.

Извлечение избитых, исцарапанных, в изорванной одежде трупов властям удалось организовать только к вечеру, когда стало темнеть, а вылавливать тех, кого унесло по течению, пришлось еще несколько дней…

И только когда стемнело, в одну из организаций, обеспечивающей электроснабжение в этом районе, позвонил дежурный функционер из обкома партии.
И потребовал обеспечить прожекторное освещение места спасательных работ, да еще и русла канала, вдоль по течению!
МЧС тогда не существовало, мобильной связи тоже.
А что такое собрать людей в начале ночи, найти соответствующие материалы и оборудование и организовать выполнение поставленной, но совершенно несвойственной задачи?
Утро наступило бы в несколько раз быстрее!
Это – лишь маленький образчик методов и стиля то-гдашнего руководства.
– Вы что, не знали, что ночью бывает темно? – пришлось осадить этого незадачливого представителя «руководящей и направляющей».
И посоветовать ему не терять времени и воспользоваться фарами персонального транспорта поднятых по тревоге чиновников.

Что творилось в этой стеклянно-железной, битком набитой людьми и утопленной в воде душегубке, представить себе невозможно.
И лучше не представлять…
Тонущие, обезумевшие люди в агонии удушья рвали и себя и друг друга…
Сколько всего человек пострадало и сколько погибло, осталось тайной.

…Паника при виде египетского войска гнала сынов Израилевых в образовавшуюся брешь в морской пучине волну за волной.
И каждая новая людская волна топтала еще шевелящиеся и бьющиеся в агонии тела, оставшиеся в грязи от волны предыдущей, чтобы чуть дальше самой стать живой мостовой для ног волны следующей...
А вопли и стоны тонущих и захлебывающихся грязной жижей затоптанных, усиливали панику ничего не понимающих тех, кто еще нетерпеливо рвался и метался на берегу, толкая в спины уже вступивших в проран, не в силах дожидаться своей очереди...
Безмолвные обитатели водяных стен, побросав все свои дела, с ужасом взирали на происходящее…

Мы отказываемся живописать далее этот дикий холокост, устроенный Горой!

Когда обезумевший Израиль, перемазанный тиной, грязью и кровью, кто своей, кто чужой, скользя и падая, где ползком, где на четвереньках, начал выбираться на другой берег, подоспели египтяне и сгоряча кинулись в проран на своих колесницах.
Вдогонку, по еще шевелящейся тут и там гати из человеческой плоти…
Но тут Моисей вновь махнул своей палкой и стены воды справа и слева хлынули навстречу друг другу и накрыли передовые отряды египтян.
Пучина поглотила и египтян, и отставших сынов Израилевых, и всех затоптанных и захлебнувшихся грязью…

Основные силы египтян, конечно, в море не полезли и остались живы.
Египтянам достался, надо полагать, в качестве компенсации за понесенные потери, практически весь брошенный в панике скот и весь обоз Израильтян со всем их нехитрым скарбом.
Израильтянам с противоположного берега их не было видно и они подумали, что все египтяне утонули…

Первоисточник сообщает, что: взяла пророчица Мариам, сестра Ааронова, тимпан и вышли с ней все женщины танцевать с тимпанами и ликованием. (Исх.15)

Что называется – пир во время чумы!
Впрочем, что с нее возьмешь, в ее-то возрасте: как минимум ей шел уже десятый десяток! Удивительно, как вообще ей удалось уцелеть в этой сумасшедшей катавасии и перебраться на другой берег.
Может быть, потому она и пустилась в пляс, сойдя с ума от радости?

Нам жаль погибших при переправе сынов Израилевых.
То, что этот народ получил свободу, реальную или мнимую – это второй вопрос.
Но в любом случае, за это всегда приходится платить и платить кровью.
К сожалению.

Но еще больше нам жаль ни в чем не повинных простых египтян.
Их мучили жаждой, нарывами, напускали на них всякие «казни», травили их скот, выбивали градом и саранчой их посевы…
А теперь еще и утопили в море.
А за что? И ради чего?

И в чем здесь милость, любовь и справедливость «милостивого и милосердного»?
Который не смог найти общий язык с одним-единственным человеком – фараоном?

Глава 11. Давайте что-нибудь посчитаем.

Не станем мешать этим несчастным людям снимать стресс и отдаваться своим чувствам по поводу такого чудесного избавления от неминуемой смерти…

Давайте опять вспомним мудрое изречение: «перестаньте спорить, лучше начните считать!»
Перестанем придумывать реально вероятные сценарии перехода сынов Израилевых через море взамен «святого» невероятного, и попробуем что-нибудь посчитать.

Например, сколько времени было у сынов Израилевых, чтобы:
а) завидев преследователей, забить тревогу,
б) придумать выход из матовой ситуации,
в) «прокопать» в толще воды через все море траншею и
г) организовать по этой «дороге жизни» срочную эвакуацию людей, скота и остального движимого имущества всей своей трехмиллионной группировки.

Учтем, что радиосвязи в те времена еще не существовало, следовательно, обнаружить врага можно было только визуально, при его появлении из-за линии горизонта.
Линия горизонта находится от глаз стоящего на равнине наблюдателя на расстоянии примерно одиннадцати километров.
От глаз наблюдателя, стоящего на возвышенности, естественно, дальше, в зависимости от высоты этой возвышенности.
Но это – линия горизонта. Предел же видимости объектов ограничивается их величиной и зоркостью невооруженных глаз наблюдателя.
Потому, что никакого вооружения для глаз в те времена, как вы сами знаете, тоже не существовало.
Так что, разглядеть мчащиеся колесницы можно было с расстояния километров в двадцать. Мы делаем поправку на то, что глаза у наших далеких пращуров были более здоровые и зоркие, не в пример нашим, нынешним.
Дотошный читатель может проверить наши предположения, выйдя на дорогу и забравшись на что-нибудь повыше.

Идем дальше.
Нормальной, так сказать, крейсерской скоростью боевой колесницы вполне можно принять скорость порядка двадцати километров в час.
При атаке – до сорока и больше.
Следовательно, от появления Египтян в пределах видимости дозорных и до их возможного вступления в непосредственный боевой контакт с сынами Израилевыми, времени было не более часа.

Отбросим время, потраченное сынами Израилевыми на предъявления претензий к своему фюреру, предположим, что они сразу полезли в воду, не дожидаясь, пока этот фюрер начнет манипулировать своей палкой.
Какое расстояние можно преодолеть марш-броском через болото за один час, если вы не кулик?
Читатель наверняка с нами согласится, что далеко не убежишь.
Один, сильный и выносливый мужчина, и даже с очень большого перепугу – максимум на километр.
Это еще смотря, какое болото!
Святой первоисточник повествует нам, что сыны Израилевы ухитрились пересечь всем скопом половину ширины моря.
Какова же была тогда ширина моря в этом месте?

Одного человека по занимаемой площади, для простоты восприятия, можно принять за точку, но три миллиона, среди которых и женщины и старики (та же Мариам!) и дети, это – уже не точка!
Это уже площадь, имеющая и длину и ширину.
Интересно, а каковы же эти длина и ширина?
Если не вплотную друг к другу, то в строю люди занимают примерно четверть квадратного метра.
Наверное, было бы справедливо предположить, что люди кинулись форсировать донную грязь расступившегося моря не сомкнутым строем!

Но мы все время, как читатель уже заметил, подыгрываем и делаем поблажки нашему «святому» оппоненту.
Так же, как те самые «мужи»!
Так что, смело делим три миллиона на четыре.
Получается семьсот пятьдесят тысяч квадратных метров.
Это – площадь, занимаемая толпой друг за друга держащихся людей.
Колонна, длиной километр и по фронту – семьсот пятьдесят метров.
Представьте себе такой вот, сомкнутый строй охваченных смертельной паникой, барахтающихся по самые уши в грязи три миллиона разного пола и разного возраста людей!

Не можете?
Мы тоже не можем.
Но, пока первые ряды колонны еще успеют пробарахтаться свой положенный километр, то последние ряды, через час, едва успеют сделать только свои первые шаги по разбитой в жижу дистанции, как по ним ударят Египтяне.

Нет, так не годится!
Значит, подгоняя свои рассуждения под условия задачи, мы должны сократить длину колонны, например, вдвое и расширить ее вдвое по фронту.
То есть колонна должна иметь полкилометра в длину и полтора по фронту.
Тогда первые, преодолев километр, позволят последним пройти полкилометра.
И, если это – половина, значит и ширина моря в этом месте – не более километра.
Маловато! Это не море, это уже проливчик какой-то!
Или небольшое озеро.

Да нет, не может никоим образом такая толпа таким манером идти через болото.
Они же и перетопчут и перетопят друг друга!
По крайней мере, на берег выберутся далеко не все взрослые, сильные мужчины, что говорить об остальных!

Нет, надо дать им большую свободу маневра, чтобы максимально сократить потери личного состава.
Это значит, что надо сократить еще в несколько раз длину колонны и во столько же раз расширить ее по фронту.
И этого мало, надо еще расширить пространство для маневра каждому!
Однако, если увеличить расстояние между людьми хотя бы вдвое, площадь, занимаемая толпой, увеличится вчетверо…
Тогда надо опять уменьшать длину колонны и опять растягивать ее по фронту!

Ну вот, мы обещали вам, что будет смешно?
Еще бы не смешно, если наше море, стремительно расступаясь по фронту, превращается в длинное болото, нескольких десятков километров в длину и не более одного километра в ширину...
Еще бы не смешно, потому, что: «...гнал господь море сильным восточным ветром всю ночь...»! (Исх.14)
А мы сынам Израилевым дали всего час, на все про все...

Так что, подъехавшие на своих колесницах Египтяне перед своей смертью в пучине вполне могли успеть не только хорошенько отдохнуть, но еще и сладко выспаться!

Ну, и как, вы, после всего этого, думаете, был ли мальчик?
А, может быть, и правда, никакого мальчика-то и не было?
Больше того, мы отбросили еще сорок миллионов овец, миллион повозок, волов, запряженных в эти повозки, и проч. и проч.

Нет уж, лучше давайте отбросим эту очередную библейскую благоглупость, достойную бреда знаменитой кобылы, и не станем больше тратить на нее время.
Своего и нашего уважаемого читателя.

Перешли, так перешли!
Какая нам с вами, действительно, разница, как они это море перешли: по дну ли коридора из водяных стен, взявшись под руки, или прямо по поверхности, аки Христос впоследствии, весело перепрыгивая через гребни волн!
Перешли, поплясали с Мариам под ее тимпан, и пошли дальше.
Ну, что ж, пойдем вслед за ними и мы.

А ответы на кое-какие из неразрешенных нами с вами вопросов перенесем в часть четвертую, в книгу под названием: «Информация к размышлению».

Глава 12. Начало странствий. 23 грамма целлюлозы.

И повел Моисей Израильтян прочь от Красного моря и вступили они в пустыню Сур.
И шли три дня по пустыне и не находили воды. Пришли в Мерру, но не смогли пить, потому что горькая была вода.
И опять возроптал народ на Моисея, говоря: что нам пить?
Моисей, в свою очередь, возопил Горе и тот показал ему какое-то дерево. Моисей бросил его в воду и вода стала сладкою. (Исх. 15)

Жаль, что первоисточник не указал, что это за дерево, хоть какая-то была бы польза!
Впрочем, не будем забывать про Иакова, с его полосатыми прутьями!
После этого пришли в Елим, там было двенадцать источников и семьдесят финиковых пальм. И расположились там станом при водах.
Немного легче, но что такое жалкие семьдесят пальм для трех миллионов смертельно голодных и жаждущих ртов!
Если допустить, что каждая пальма весила целую тонну, и когда они набросились на эти пальмы и съели их все без остатка сами, то на каждый рот пришлось всего-навсего по… 23 грамма древесного волокна! (Исх. 15)
Прямо скажем, не густо!

И двинулись из Елима и пришли в пустыню Син, что между Елимом и Синаем в пятнадцатый день второго месяца по выходе из Египта.
И возроптало все общество сынов Израилевых: «О, если бы мы умерли от руки господней в земле Египетской, когда мы сидели около котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! Ибо вывели вы нас в эту пустыню, чтобы всех нас уморить голодом!» (Исх. 16)

Что-то первоисточник помалкивает про «стадо, весьма большое»!
А 23 грамма грубой целлюлозы на нос, за полтора месяца скитаний по пустыне…
Как же они там выжили?
Нашим бы ленинградским блокадникам такую живучесть!

И сказал Гора Моисею: вот, я одождю вам хлеб с неба и пусть народ выходит и собирает ежедневно, сколько нужно на день. А в шестой день пусть заготовляют, сколько принесут, но будет вдвое, чем в обычные дни.
Моисей сказал: что вы ропщете на нас, не на нас ропот ваш, мы-то что? Такие же рабы божьи, что и вы! На Гору ропот ваш, с него и спрашивайте!
И сказал Гора Моисею: я услышал ропот, скажи им, что вечером будут есть мясо, а поутру насытитесь хлебом и то-гда узнаете, что я – Гора, бог ваш.

Вечером налетели перепела и покрыли стан, а поутру лежала роса вокруг стана. Роса поднялась и вот, на поверхности нечто мелкое, круповидное, как иней на земле.
И никто не знал, что это такое.
Моисей, показав на перепелов, а потом на иней, сказал:
– Евреи, вот это вам мясо, а вот это – хлеб, который дал Гора вам в пищу.
Собирайте его каждый по стольку, сколько ему съесть, по гомору на человека, и по числу душ, сколько у кого в шатре!

Перепела, конечно, хорошо.
Но не совсем.
Один вечер попользовались, до одури, до отвала, до заворота кишок!
С голодухи-то…
И для многих этот вечер стал последним.
И большинство из этих несчастных не смогли даже приподняться, чтобы послать проклятья своим истязателям…

Слава Горе, на этом мясо на складе у него закончилось, осталась только манна.
И выдавать ее на ежедневный паек он стал сынам Израилевым, как курам, щедрой рукой рассыпая по пустыне вокруг стана.
Делать нечего, голод – не тетка!
Пришлось собирать эти пшенные зернышки, один по одному, пополам с песком. Потому что, кто пытался подметать, песка получалось больше.

По легенде, у того, кто собирал много, не было лишнего, а кто мало – не было недостатка: каждый собирал столько, сколько ему съесть, так что скоро многие стали лениться, хитрить и собирать совсем понемногу.
Но Моисей предупредил: не оставляйте до утра.
Однако некоторые, чересчур хитрые, не послушали, оставили часть до утра, чтобы вообще не собирать завтра, надеясь на божью халяву.
Но на таких хитрецов-мудрецов нашлась управа: в оставленном завелись черви и оно воссмердело.

Одно было хорошо: собирать это пшено надо было рано поутру, по холодку, потому что, когда пригревало солнышко, оно таяло.
Первоисточник утверждает, что сыны Израилевы подверглись этому очередному истязанию и ели «манну» сорок лет, пока не пришли в землю обетованную, пока не пришли к пределам земли Ханаанской. (Исх. 16)

И наверняка все сорок лет проклинали себя за свою доверчивость.
А попробовали бы вы сорок лет кряду есть одно и тоже, спервоначалу даже самое любимое свое лакомство!

Но у нас есть еще одно сомнение.
Мы полагаем, что наши правдивые баснописцы сами никогда по пустыне не ходили и с зерном никогда дело не имели.
Мы подозреваем даже, что они полагали, будто и лепешки прямо на верблюжьей колючке растут, уже в готовом виде, испеченные и смазанные елеем.

Для подтверждения этой нашей догадки, мы бы предложили читателю провести некий эксперимент, первую часть лучше в натуре, а вторую часть – лучше мысленно.
Для выполнения первой части нужно запастись хотя бы стаканом зерна – пшеницы или овса, неважно. Затем присмотреть где-нибудь место на земле, поголее, с минимумом травы, и рассыпать по нему ваш стакан зерна.
А потом попробовать это зерно собрать, хоть руками, хоть веником.
Ну и как?
Мы так и думали, что на сытый желудок собирать его вы не будете ни за какие коврижки!
Однако, это еще вы собирали сухое и достаточно крупное зерно!
И все равно, перед тем, как пустить его в дело, его надо хорошенько провеять и очистить от песка и пыли.

Но «манна», о которой пишут наши баснописцы, была размером с пшено, мягкая и – маслянистая!
И веять ее – бесполезно, песок прилипнет к маслу намертво.

А теперь – теоретическая часть. Представьте себе, как вы будете собирать эти мелкие, мягкие и маслянистые зернышки, с налипшим на них песком и пылью.
И сможете ли вы этот толченый абразив есть, да еще каждый день?
Пусть даже с голодухи!

Нет, Гора, все таки, пакостный малый! И за какие-такие грехи несчастных сынов Израилевых заставлял почитать этого изувера Моисей?
И как ему это удавалось?

Глава 13. Фокус с затычкой.

Затем двинулось все общество из пустыни Син и расположилось станом в Рефидеме. Пока шли, все запасы воды кончились до последней капли, все бурдюки высохли и потрескались.
Когда у всех пересохло во рту, и языки стали прилипать к гортаням, народ опять стал приступать к Моисею:
– Где вода? Не нужны нам твои молочные реки, дай нам хоть воды напиться! Зачем ты вывел нас из Египта? Чтобы уморить нас и наших детей и остатки стад наших?

Моисей возопил Горе: что мне делать с народом этим, еще немного и побьют меня камнями!
– Возьми палку свою, я стану на скале в Хориве, ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода и будет пить народ. Только возьми с собой некоторых из старейшин.
И сделал так Моисей на глазах у всех старейшин. И пошла вода.
И назвал Моисей это место Масса и Мерива.
Что означает: Искушение и Укорение. (Исх. 17)

На деле Моисей прекрасно знал, куда привел свою орду: ведь он практически всю жизнь пас здесь баранов Иофора!
И знал эту местность, как свои пять пальцев.

Сказать, что авторитет Моисея, после катастрофы на Чермном море, здорово пошатнулся, значит – ничего не сказать.
Народ потерял практически весь скот, многие потеряли своих близких, пропало многое, и без того нехитрое имущество.
Люди все чаще роптали и все чаще приступали к нему с претензиями. Моисей каждый раз старался переводить стрелки на Гору, но этот прием с каждым разом срабатывал все хуже и хуже.
– Что нам твой Гора? Мы его не видели, мы его не знаем! Молочные реки нам ты обещал, привести нас в землю обетованную ты обещал!
Где эта твоя земля? Где эти твои реки с молоком, когда мы даже воды не видим?

Надо было срочно спасать не просто репутацию – надо было срочно спасать свою шкуру: суд Линча и в те времена был так же скор, но не нуждался в веревке.
Люди обходились тем, что было всегда вдоволь под рукой – камнями.
Поэтому Моисей решил идти ва-банк.

Вдвоем с Иисусом они нашли давно известный ему источник под горой и заткнули его тряпкой, набитой пучком травы.
А следы былого присутствия воды завалили камнями.
Попотеть пришлось изрядно, но крохотный оазис, с зеленой травкой вдоль ручейка от родника до того места, где вода снова уходила в песок, они превратили в небольшую Сахару.
К этому месту и привел своих старейшин Моисей, чтобы на их глазах еще раз продемонстрировать волшебную силу своей палки.

Не доходя метров триста до нужного места, он остановил старейшин и не велел идти с ним дальше.
– Стойте здесь и не приближайтесь ко мне, пока я буду говорить с Горой и просить у него воды для народа моего! – сказал он им. – Как бы не испепелил он вас громом небесным, если вы нарушите нашу аудиенцию!
Подойдя к скале, из которой предательски, сквозь травяную затычку, уже пробивалась тоненькая струйка, он воздел руки, будто молясь всевышнему.
Струйка тем временем становилась все толще и вот-вот грозила вытолкнуть преграду.
К счастью, струйка эта была еще не так велика и сразу целиком уходила в песок. И старейшины стояли достаточно далеко, чтобы ее разглядеть, но следовало поторопиться.

– О Гора, всемилостивейший и всемогущий! К тебе взываю я, презренный и смиренный раб твой!
И прошу я не за себя, а за народ мой, за страдания его в сей безводной пустыне!
Жаждет он, и я прошу тебя: яви свое могущество, силу свою и славу свою – напои его!
Пусть из этой голой скалы прольется живительная влага!

Затычка уже наполовину вышла из горловины, но Моисей вовремя ударил по ней своей палкой и скопившаяся за преградой запруженная вода картинно вырвалась наружу упругой струей.
Старейшины упали ниц перед могуществом своего предводителя.

В пустыне главная ценность – вода.
«Вода – это жизнь!» – это поговорка и девиз многих народов в засушливых странах.
А нет воды, нет и жизни.

И это не афоризм и не метафора для красного словца.
И в наше с вами время, когда люди уже истоптали Луну и вдоль и поперек, а теперь выращивают саженцы, чтобы заставить и на Марсе яблони цвести, среди народов засушливых областей, например, Африки можно подсмотреть такую картину.
Корова поднимает хвост, чтобы отправить малую нужду, но наметанный глаз хозяйки начеку и драгоценная влага не проливается зря на землю, а струится в споро подставленный тазик.
Эта влага идет на технические нужды, в ней даже купают детей.
Если под рукой не оказывается никакой подходящей посудины, то можно не упустить момент и хотя бы сполоснуть руки…

Конечно, какую-нибудь жительницу цивилизованных умеренных широт, для которой отсутствие воды в кране на кухне или, скажем, слабый напор горячей воды в душе – уже вселенская катастрофа, такая картинка повергнет в шок и даже стошнит.
Но – такова жизнь…

Поэтому сынов Израилевых можно понять.
И мы описываем этот сюжет с затычкой даже без малейшей тени улыбки.
Но с нескрываемым презрением к устроителям и воспевателям этого фарса.

Глава 14. Первая стычка с аборигенами.
Любимый тесть приезжает в гости
и дает первые наставления.

Не успели сыны Израилевы насладиться досыта живительной влагой сами и напоить жалкие остатки своего стада, как на них навалилась новая беда.
Напали на них Амаликитяне и воевали с Израилем.

Моисей сказал Иисусу: собери всех мужиков и завтра пойди, сразись с Амаликитянами. А я стану на вершине холма и буду тебе помогать.
И пошел Иисус сразиться с Амаликитянами.
А Моисей и Аарон и Ор взошли на вершину соседнего холма. И когда Моисей поднимал руки – одолевал Израиль, а когда опускал – одолевал Амалик.
И такой кулачный бой, стенка на стенку, с переменным успехом, продолжался много раундов.
Но руки Моисея, хотя кулаками он и не махал, все же устали и Амалик, по очкам, начал выходить вперед.
Что делать?

Евреи раунд за раундом проигрывают, схватка близится к завершению и главный приз – молочные речки с кисельными берегами – похоже, уплывают к Амалику!
Секунданты Моисея лихорадочно ищут выход и предлагают варианты один за другим.
Но все тщетно.
А время идет, часы отсчитывают последние секунды предпоследнего раунда!
Сам Моисей в полной прострации, с безвольно и обессилено повисшими руками…
Тряпка…

Гонг!
Начался последний, завершающий раунд.
Окрыленный предвкушением близкой победы Амалик ринулся вперед, сокрушая сынов Израилевых и направо, и налево, и прямо перед собой…
Нокдаун, еще нокдаун…
Несчастные сыны еще как-то пытаются отвечать ударами на удары, но кто они и что они, без поднятых рук Моисея!
Видно, не судьба…

И тут Аарон с Ором, наконец-то, нашли выход!
Они взгромоздили Моисея на подходящий камень, а руки Моисею подняли сами!
И так сидел Моисей на камне, и так держали Моисея два других старца, чтобы не свалился он с этого камня.
И так держали ему руки над собой, один – правую, другой – левую.
И сразу все переменилось.

Амалик, увидав поднятые руки Моисея, сразу сник и перестал махать кулаками.
Сыны Израилевы, отлежавшись после нокдаунов, кое-как поднимались на ноги, шатаясь от побоев, то один, то другой…
Но едва поднимался на четвереньки Израильтянин и, чуть дыша, со стоном отползал в сторону, как на освободившееся место, без лишних разговоров и на-поминаний, тут же нетерпеливо укладывался Амалик…

И так держали старцы и самого Моисея, и руки его до самого конца схватки, то есть, до захода солнца.
И так выиграл Израиль у Амалика решающий раунд! (Исх. 17)

Вот это – да! Что-то тесновато оказалось уже на подступах к земле обетованной!
Если вооруженных сынов Израиля было шестьсот тысяч, а одержать над Амаликами такую трудную победу удалось только лишь с помощью поднятых рук Моисея?
Да еще которые держали еще два других старца?
Тогда Амаликитян, надо полагать, было не намного меньше!
Как же они там все кочевали и чем питались в этой бесплодной пустыне?
Тоже манной небесной?

В это время Иофор, священник Мадиамский и, по совместительству, тесть Моисея, как ни странно, был еще жив и все еще вполне здоров.
И прослышал он о подвигах своего зятя и поспешил к нему в гости.
Благо до него было – рукой подать!
Сели на ослов, и всей компанией – и он, и Сепфора с обоими сыновьями, прибыли к горе Хорив.
Надо полагать, наш мессия предусмотрительно отправил своих сыновей домой еще задолго перед выступлением в поход!
От греха подальше…

Моисей радостно встретил дорогих гостей, проводил в свой шатер и устроил им достойное угощение.
Между бокалами шампанского он поведал о перипетиях пережитой одиссеи и о своем скромном участии в организа-ции этого захватывающего предприятия.
Или захватнического?

Иофор и остальные гости радовались, что Моисей остался жив и воздали должное вину и главному организатору и вдохновителю, согласившись, что другого такого горы, как Гора Моисея, на всей земле нет и, надеемся, никогда не будет.
Потом все улеглись спать. (Исх. 18)

На следующий день Моисей, рейтинг которого после удачного трюка с затычкой поднялся сразу на несколько пунктов, сел судить народ.
Подсудимых было столько, что народ стоял в очереди с утра до вечера, а очередь от этого только увеличивалась.
– Слушай, зять дорогой, – сказал вечером за очередной бутылочкой Иофор, – что это ты целый день вкалываешь один, как проклятый? А народ зачем вынуждаешь целый день в приемной околачиваться, время терять?
– Так вот, что поделаешь! То склоки какие-нибудь, то не поделят что-нибудь – все ко мне идут, вот и приходится разбирать тяжбы их.
Народ-то одичал! С тех пор, как из Египта ушли, никаких правил, никаких законов не знает и знать не хочет.
Анархия! Вот и приходится учить уму-разуму.
– Нет, зятюшка, ты и сам еще в этом деле дите малое, как я погляжу, – продолжил поучать Моисея опытный Иофор, – ты замучаешься и сам и измучаешь народ.
Тяжела шапка Мономаха!
А уж для одной-то головы и вовсе тяжесть невыносимая.
Один – в поле не воин!
Послушай меня, старого, дам я тебе совет, как близкому родственнику, как бы дал его сыну родному, если бы он у меня был.
Играй роль посредника между богом и людьми своими, поучай от его имени, веди народ свой именем божьим, куда тебе самому нужно.
Суди его именем божьим, если что сделают не по твоему вкусу.
Но от своего имени – никогда!
Если кто-то в чем-то провинится перед тобой, можешь даже на плаху и на костер посылать его, но – именем божь-им!
И никогда – своим.
Как я погляжу, ты уже и сам кое-чему научился, примерно так и делаешь, и даже стрелки на Гору переводишь, если что-то не так получается.
Но не делай этого один, один в поле не воин, повторяю.
У тебя – всего пара глаз, за всеми не уследишь. А за каждым твоим шагом следят тысячи глаз, и не всегда добрых, а больше ревнивых и завистливых.
У тебя один язык и один голос, всех не перекричишь. А кругом тебя языков много и все – без костей.
Тебе надо набрать себе преданных, толковых подельников.
Как скажет впоследствии один, очень неглупый человек: дайте мне организацию и я переверну весь мир!
Я понимаю, что толковых набрать трудно, но можно, а преданных – практически нельзя. Каждый пойдет с тобой, пока ваши цели совпадают.
Но если найдешь хоть таких – уже хорошо.
Дай каждому часть власти твоей над людьми, по способностям его, пусть властвует над частью твоих людей. Этим ты приблизишь и обяжешь их себе и получишь право требовать с них и повиноваться тебе.
Так ты часть ноши своей снимешь с себя и переложишь на других. Поверь мне, немалую часть, и узнаешь сразу, как легче тебе станет.
Власти же твоей этим не убавится, а упрочится даже, потому как отвечать будут помощники твои перед тобой за людей своих, над которыми ты их поставил.
Ты именем бога казнить и миловать будешь их, а они своих – твоим именем!
А если сам где промашку дашь – с кем не бывает! – с помощника спросишь, а сам в глазах людей непорочным останешься.
Лучше всего, если эти избранные будут из твоего клана.
Свой своему – поневоле друг!

Ты себе власть от имени бога присвоил.
А чем ты это докажешь кому-то, если у этого кого-то – другой бог?
Он просто пошлет тебя и скажет, что у него свой командир есть, поставленный его богом.
И тут – только два пути.
Либо ты убедишь его, что твой бог лучше.
Либо навяжешь ему это силой.
Чтобы держать людей в узде, а бразды правления в своих руках, в жизни придется идти обоими путями сразу.
А один ты это никогда не сделаешь, нужна организация, банда своих, едящих из одной чашки.
И эта чашка должна быть в твоих руках!

Для особых дел, тайных и щекотливых, найди особо одаренных и… ловких.
На них ответственность за народ не возлагай, но возлагай на них милость свою от других особую и – тайную.
Тайными должны быть и сами эти люди.

Иофор еще долго гостил у Моисея, о многом рассказал старый священник, знаток душ и отношений человеческих. Многим приемам и фокусам из своей практики научил он своего зятя, а Моисей прилежно впитывал хитрую науку манипулирования людьми.
И пока тесть не отбыл восвояси, Моисей с его помощью выстроил первую вертикаль власти в своей беспокойной и бестолковой орде. (Исх. 18)

Глава 15. Первая встреча избранников со своим избирателем.

Это было в третий месяц по исходу из Египта, в самый день новолуния, когда Израиль в пустыне Синайской располагался станом у подножия горы Синай.
Моисей взобрался на гору, уединиться и подумать в тишине, подальше от шума и суеты своего безалаберного табора.
Со стороны это выглядело, как поход на аудиенцию к богу. Этот древний прием всех «посланцев божьих» он давно оценил и часто им пользовался.

Отдохнув и собравшись с мыслями, он вернулся в лагерь и созвал свое ближайшее окружение из назначенных им старейшин.
– Я общался с Горой сегодня, – сказал он им, – и вот что велел сказать вам Гора наш, Гора народа нашего.
Вы видели, что я сделал египтянам, и как носил вас на орлиных крыльях, и принес вас к себе. Итак, если вы будете слушаться гласа моего и соблюдать завет мой, то будете моим уделом из всех народов, ибо моя вся земля, а вы будете у меня царством священников и народом святым! (Исх. 19)
Пойдите каждый к пастве своей и донесите слова Горы нашего каждому агнцу его.

Ну, вот, а мы-то, грешным делом, до самого се-годняшнего дня почему-то считали, что нацизм придумали немцы и итальянцы!
Оказывается, Израиль записался в очередь избранных народов много раньше...

После этого в шатер к Моисею пришло несколько молодых и крепких парней под предводительством Иисуса.
Моисей долго о чем-то говорил с ними, а прощаясь, ска-зал:
– В шатер ко мне не заходите больше и на людях ко мне не подходите. Когда и где встречаться и говорить с вами бу-ду, вам скажут.

Спустя время, Моисей призвал своих назначенцев-старейшин и объявил им:
– Гора сказал мне: я знаю, что народ все сомневается, что ты говоришь со мной, что власть твоя – от меня, от милости моей к тебе и к народу моему.
Я знаю, сказал Гора мне, что народ ропщет, что не являюсь я ему напрямую, не говорю с ним сам, а говорю через тебя.
Я знаю, сказал Гора мне, что некоторые даже сомневаются, существую ли я, Гора, на самом деле!
И он сказал мне, что скоро придет ко мне в густом облаке при всем честном народе, дабы слышал народ, как он будет говорить со мною и чтобы поверил народ мне с тех пор раз и навсегда.
Так сказал мне Гора, Гора народа моего!
Идите каждый к пастве своей и донесите слова Горы нашего каждому агнцу его.

Еще спустя время Моисей опять призвал старейшин.
– Гора народа нашего сказал мне, что будет говорить со мной прилюдно, как он и обещал мне и как я говорил вам.
Но к такому важному и священному событию народ должен подготовиться.
Пусть постирают одежды свои, чтобы не пахли псиной и помоются сами.
Пусть остригут ногти свои и вообще приведут себя в порядок к третьему дню, ибо в этот день перед глазами всего народа Гора сойдет на гору Синай и будет говорить со мною перед всем народом.
Надо провести черту для всего народа вокруг горы со всех сторон и предупредите всех крепко-накрепко, чтобы никто не смел не только заходить за черту и лезть на гору, но даже и прикасаться к подошве ее!
Всякий, кто посмеет нарушить этот запрет, будет предан смерти!
При этом ничья рука не должна прикасаться к ослушнику, а пусть народ побьет его камнями или застрелит стрелою, будь то человек или заблудившаяся скотина!
Идите каждый к пастве своей и донесите слова Горы нашего каждому агнцу его.
И пусть будут готовы к третьему дню, и все это время не прикасаются к женам. (Исх. 19)

И еще одно маленькое объявление: вам всем с этого дня присваивается очередное звание досрочно! Естественно, с прибавкой в окладе. Поздравляю.
И с этого же дня устанавливаю премию в размере 50 процентов от оклада ежемесячно.
Если будете хорошо себя вести.

Повышенцы разошлись по своим уделам вполне довольные тройным повышением и каждый с решимостью своим рвением обещанное повышение отработать.

А мы предлагаем нашему читателю обратить внимание на, казалось бы, некий пустяк, совершенно незначительное обстоятельство, на которое практически никто из читателей библии никогда не обращает внимания.
Покарать ослушников, заступивших за запретную черту, должен был не господь, по слову своему, громом, молниями или еще какими-нибудь экзотическими карами небесными!
Покарать их должны были люди, по слову тех, кто выступает от его имени!
Почему?

В лагере поднялась суматоха.
Вода, в пустыне и так на вес золота, утроилась в цене, стиральные порошки расходились, как куриные яйца к пасхе.
Очереди в парикмахерские и СПА-салоны занимали с вечера, а порядковые номера, чтобы не портить внешний вид, писали не на ладошках, как обычно, а на интимных местах.
Весь лагерь, как паутиной, был опутан веревками, на которых, полоскаясь на ветру, сохли мужские подштанники, женские комбинации и детские подгузники.
К вечеру накануне торжественного дня, все было готово.

Мужчины ходили в туго накрахмаленных рубашках, почесываясь то там, то тут от зуда непривычной чистоты. Женщины устраивали себе места поудобнее, готовясь спать сидя, чтобы не испортить прически.
Дети и скот были привязаны друг к дружке по три и больше штук, головами в разные стороны, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не залез за губительную черту.
Наиболее шустрых дополнительно привязали к специально забитым кольям.
Сама черта опоясывала гору в три нитки, в пяти метрах друг от друга каждая.
К полуночи лагерь затих в тревожном ожидании.

На рассвете, едва народ сморил сон после всенощного ожидания утра, со стороны горы донесся треск и грохот.
Люди повыскакивали из шатров, палаток и из-под одеял, кто где спал.
Ошалевшие от недосыпу и спросонья, они не сразу поняли, в чем дело, и забегали по лагерю, натыкаясь на шатры, повозки и друг друга.
Едва не поднялась паника, но старейшины-священники взяли ситуацию под контроль и показали народу на вершину горы.

Все повернули головы в указанном направлении и увидели густой столб дыма, поднимающийся к розовеющим облакам и яркие вспышки света, сопровождающиеся громким треском и уханьем, похожим на удары в большой бубен.
Старейшины пошли к подножию горы и велели народу следовать за ними.
Народ с опаской двинулся вслед, но остановился, не доходя до роковой черты метров пятьдесят.
Чуть позади толпы, на повозках, расставленных вокруг горы, стояли молодые, крепкие ребята, опираясь на луки, с полными колчанами стрел за спиной.
И вдруг с горы раздался звук трубы.

Народ вздрогнул и отпрянул назад, но тут вперед вышел Моисей и воззвал:
– Гора! Гора! Слышишь ли ты меня? Это я, Моисей! Я пришел говорить с тобой! Ты звал меня?
И с горы раздался громкий голос, как из рупора:
– Да! Я, Гора, слышу тебя! Поднимайся ко мне, поговорим!
Моисей стал подниматься на вершину и остановился рядом со столбом дыма. Потоптался некоторое время, вроде как разговаривает с кем-то. Издалека народу Моисея было видно, но не слышно.

Затем Моисей сошел вниз и обратился к старейшинам и народу:
– Я говорил с Горой, вы все видели?
– Да, все видели, – хором ответили старейшины.
Народ безмолвствовал.
– А все слышали?
– Да! Нет! – хором, но вразнобой опять ответили старейшины.
– Слышали, когда он позвал тебя, но о чем говорил с Горой на горе – не слышали.
– Так что же, он из-за вас глотку надрывать должен? – строго одернул слишком дотошного Моисей. – Я для чего к вам приставлен? Я – говорю голосом его, я – довожу вам слово Гориное! И если я слово сказал – все равно, что Гора сказал!
Всем ясно?
– Ясно, ясно, всем ясно! – на этот раз единодушно закричали старейшины.
Народ продолжал безмолвствовать.
– Ну, так я расскажу вам, что мне сказал Гора.
Гора сказал, чтобы народ даже не порывался лезть на гору, чтобы не пал там никто из них смертью нечестивою. А священники, прежде чем подходить к нему, должны освятиться, дабы он не поразил их тоже.
Я сказал Горе, что мы черту провели, за которую никто не должен заходить, а если зайдет, то убьют его на месте, без суда и следствия.
Тогда Гора велел мне пойти к народу и передать наш с ним разговор, а потом на гору подниматься только мне и Аарону, а ни священники, ни народ пусть даже не пытаются.
Иначе поразит он ослушников смертью неминуемой! (Исх. 19)
А теперь идите каждый к пастве своей и донесите слова Горы нашего в уши каждого агнца его.
И пусть расходятся по своим делам, и чтобы не торчал здесь ни один!

Глава 16. Первая конституция.
Физические муки духовного творчества.

Следующей задачей Моисея, как подсказал ему старый Иофор и над чем он и сам частенько задумывался, было написание свода законов.
Орда, которой он предводительствовал, была действительно диким, практически никак не организованным сборищем разношерстных людей, кучковавшимися только по принципу родства.
При этом каждый род жил по своим правилам, каждый понимал свое право по-своему, то враждуя между собой, то завязывая дружбу против других.
И никто не терпел ничьего верховодства над собой и действовал только в своих собственных интересах.

Моисей, проведя юные годы во дворце фараона, имел некоторое представление о государственном устройстве и судебной системе Египта, слышал он и о своде законов Хаммурапи.
Да и хеттское царство было рядом, и еще в полном расцвете своего паблисити и просперити.
И он хорошо понимал, что без общей, цементирующей идеи и без рамки законов эта аморфная масса ничем не связанных и никем не управляемых людей обречена развалиться, рассыпаться, рассеяться и раствориться в окружающем их мире бесследно.
Чем это грозило ему самому, он боялся даже думать.

После некоторой подготовки, он объявил своей свите, что Гора позвал его для длительного разговора, и он отправляется на гору надолго.
Иисусу же было поручено обеспечить охрану вдоль запретной черты.

…Моисей, тяжело дыша, тащил в гору две плоские каменные плиты и узелок с провизией на три дня.
Поднявшись повыше, он нашел подходящее место с двумя, рядом лежащими большим и маленьким камнями, один пониже, другой повыше.
Положил на большой камень одну плиту, на камень поменьше сел сам.
Вроде удобно.
Узелок с провизией положил в тень от большого камня. Пошарил в узелке и достал что-то, похожее на небольшое бронзовое зубило. Пошарил глазами вокруг в поисках подходящего била и нашел небольшой, но увесистый продолговатый камень.
Опробовал свой нехитрый инструмент на большом камне, выдолбив на нем какую-то замысловатую закорючку.
Удовлетворенно хмыкнув, установил свою плиту на камне поустойчивее и принялся выдалбливать на ее поверхности какие-то знаки.
Однако, работа не заладилась. Попав, вместо зубила, несколько раз по пальцам, Моисей бросил инструмент и сел, вытянув ноги и закрыв глаза.
– Да, плохо дело, – думал он, – не такая простая эта работа, оказывается!

Ему приходилось наблюдать в Египте за работой каменотесов и резчиков по камню. В их руках инструмент легко и непринужденно порхал по камню и иероглифы или рисунки появлялись на его поверхности как бы сами собой!
Взявшись за эту работу сам, он понял, что дело, которое он задумал, будет стоить ему гораздо большего труда и займет гораздо больше времени, чем он рассчитывал.
– Ну, что же, назвался груздем – полезай в кузов! – сказал он сам себе и опять взялся за зубило.

Дело, которое задумал Моисей, должно было оставить память о нем в его народе на многие века.
Он задумал дать своему народу то, чего у этого народа никогда не было: Закон!
Закон этот должен был быть вечен, а потому, как это было заведено в те времена во всех государствах, должен был быть прописан на вечном материале – камне.

В других государствах, обладавших своими территориями, эти вечные письмена высекались на специально сооруженных для этого стелах или других монументах.
У этого маленького, дикого и бездомного народа своей территории, кроме как в Египте, никогда не было ни одного квадратного сантиметра.
Не было этой территории и сейчас и не предвиделось в ближайшем будущем.
Все свое они носили и возили с собой, следовательно, и вечный закон, высеченный на вечном материале, тоже предполагалось носить с собой.
Вот для этого Моисей и присмотрел эти два небольших плоских камня, на которых он и собирался увековечить несколько простых правил человеческого общежития для своей безбашенной орды.

Семь дней, вместо трех, сидел Моисей на горе и долбил эти злосчастные камни!
Кончилось тем, что он разбил принесенные плиты вдребезги, ибо то, что получилось, больше походило на наскальную живопись каких-нибудь начинающих неандертальцев, чем на вечные письмена, ниспосланные самим богом!
Иисус уже не знал, что и думать о пропаже шефа, но предпринимать какие либо шаги по его поиску пока не решался.
Шеф явился сам, голодный и со сбитыми в кровь пальцами.

– Иисус, – сказал ему Моисей, – дай мне воды напиться и поесть чего-нибудь, если есть.
– Что с вами, шеф? – спросил Иисус, – Что так долго? Мы уже и не знали, что думать и что нам предпринять, где искать вас!
– Правильно сделал, что не объявил меня в розыск. Народу скажешь: Гора, мол, задержал меня, дел много накопилось, вопросов много надо обсудить и решить.
Вот и отпустил меня только на полдня, сходить за водой и за хлебом насущным. Я посижу здесь, отдохну маленько, а ты сходи, принеси мне побольше, и воды и поесть, недели на две, я думаю.
Как в стане, все спокойно? Драк, убийств не было?
– Да нет, шеф, ничего особенного. Дановцы с вениаминовцами немного поцапались, бабу не поделили, но мои парни их быстро разняли.
- Хорошо, Иисус, я на тебя надеюсь.

Иисус отправился в лагерь, а Моисей прилег на взгорке и задремал.
Долго дремать ему не пришлось, через полчаса Иисус вернулся с едой и водой.
– Недели через две я приду, – сказал ему Моисей, прощаясь, – но если задержусь, не ищи и панику не поднимай. Дня через три будешь приносить мне еще воды и еды на это же место, и прятать будешь вот тут, среди камней.
И снова полез в гору.

Иисус проводил его взглядом и отправился проверять посты.
Но еще не раз пришлось Иисусу приносить провизию на условленное место, еще не одну пару каменных плит пришлось разбить Моисею, пока не набил свои руки, в прямом и переносном смысле, и не добился своего.
Наконец-то скрижали были готовы.
Так была написана первая конституция еврейского народа, содержащая знаменитые десять заповедей.

Глава 17. Первый бунт. Аарон – предатель!

На долбежку первой конституции Моисею пришлось потратить почти семь недель адского по своей непривычности труда.
Но он рано радовался.
Пока Моисей сидел на своей горе и долбил, то по зубилу, то по своим пальцам, случилось непредвиденное.

Народ, видя, что Моисея долго и давно не видно, приступил к его ближайшему подельнику и заместителю Аарону.
– Где-то наш фюрер пропал! – говорили они ему. – Сорвал нас с насиженного места, оторвал нас от котлов с мясом, лишил куска хлеба насущного, а теперь бросил нас в этой, проклятой богом пустыне умирать!
Где он? Ты же заместитель его, брат его!
– Так он же с Горой пошел говорить, какие-то дела важные обсуждают! – пытался выгородить брата Аарон.
– Да брось ты! Что за дела такие, что их столько можно обсуждать? Раньше покруче были ситуации и то на пару слов, да на пару часов уходил! А тут уже больше месяца не появляется.
– Да! Да! Наверняка, бросил нас и смылся! – шумели другие. – Тут ведь недалеко у него тесть живет, семья его там. На что мы ему!
– Правильно! – кричали третьи. – Наших богов всех порушил, подсунул какого-то шизика, а тот для нас еще ничего хорошего, кроме пакостей, не сделал, только все обещаниями кормит!
– Всю скотину нашу этот Гора в грязи утопил, а теперь манну какую-то собирать заставил! Что мы, воробьи, что ли, крошки клевать?
– Пусть сам ее клюет, обрыдла уже, тошнит от нее, все зубы песком истерли!
– Да еще все грозится, все стращает всякими карами за каждую мелочь!
– Мочи нет больше, терпеть его!

Народ все напирал, выплескивая свое накопившееся недовольство.
Аарону возразить было нечего, возмущение людей было справедливым.
Обстановка накалялась.

– На что нам такой бог? – наконец выкрикнул кто-то.
Этот детонатор взорвал ситуацию окончательно.
– Нет! Нет! Не нужен! – чуть ли не единым выдохом выдохнула толпа. – Вернем наших старых, добрых, проверенных!
– Вернем! Вернем!
– Бабы! Давай золотишко, кому сколько не жалко! Нового тельца отольем!
– Ничего не пожалеем, пускай шапку по кругу!

Народ, воодушевленный новой идеей возвращения к старым порядкам, воспрял.
Аарон, как любой заместитель любого начальника, спал и видел кресло шефа освободившимся.
Будучи старше Моисея, он вдвойне страдал от своего подчиненного положения.
Иисуса Навина, этого сторожевого пса Моисеева, в стане не было, он сказал, что по делам шефа несколько дней его не будет.
И Аарон решил, что его час настал.
– Вот шапка! – он сорвал со своей головы засаленный тюрбан. – Вали сюда, мужики и бабоньки, чем больше, тем лучше! (Исх. 32)

Спустя несколько дней после этого события, Моисей, уставший, осунувшийся и отощавший, спускался с горы в сопровождении своего верного Иисуса.
– Вот, Иисус, эти каменные доски, что ты несешь – будет наша конституция. Ты знаешь, что такое конституция?
– Да нет, шеф, откуда мне знать!
– Так вот, конституция – это основной закон. Ты вот, при мне, вроде как начальник полиции, службы безопасности, МЧС и военного министра. И все в одном флаконе!
Я с тебя порядок в народе требую, а ты – с народа.
А какой он должен быть, этот порядок, никто не знает.
И даже, если знает, за воротник его не возьмешь, он тебе сразу: а где написано?
Вот на этих досках теперь это и написано, за что народ нужно за воротник брать. Так что, теперь ты брать их будешь уже на полном законном основании.
Правда, в конституции еще и права народа должны быть прописаны, но права им пока необязательны.
Какие там еще права могут быть, у баранов этих, то есть, у агнцев божьих?
Сам понимаешь, никаких, одни обязанности.
Вот, сейчас принесем эту конституцию и объявим, что это Гора им ниспослал.
Ты же, по-моему, неграмотный? Да?
Жаль!
Ну, ничего, чтобы другим права качать, самому грамотным быть не обязательно. Текст я тебе так, по памяти расскажу, а ты у меня парень хваткий, запомнишь.

И Моисей вкратце рассказал Иисусу содержание надолбанной им конституции.

Мы приведем ее содержание полностью.
Многие слыхали краем уха что-то такое про десять заповедей, но большинство, даже считающих себя верующими христианами, библию никогда даже не брали в руки.
И поэтому вообще никакого понятия не имеют, во что же они «веруют»!
Это касается не только христиан.
В этом нет ничего особенного, такова уж натура человеческая!

Не так давно, на территории одной шестой части суши числилось восемнадцать миллионов адептов известной философии.
А кто из этих восемнадцати миллионов читал труды ее создателей, если даже и сами функционеры их никогда не читали!?
И понятия не имели, в чем она заключается!
Все довольствовались только заголовками газет, лозунгами на стенах и призывами к дням первомайских демонстраций.
А функционеры – указаниями начальства.
Постепенно так и похерили идеи этой философии, за проформой и болтовней.
В результате – похерили и саму эту шестую часть.

Большинство верующих довольствуются либо адаптированными пересказами библейских текстов в ангажированных изданиях, либо вообще ограничиваются так называемым «словом пастыря».
Из-под пера тех и с языка других эти тексты выходят прилизанными и замакияженными до полного искажения их первоначальной сути.

Поэтому для таких «верующих» мы и приводим здесь подлинные отрывки текстов читаемого вместе с вами т.н. «священного писания», в превратном истолковании которых кое-кто может нас заподозрить.
Да, наше прочтение в корне отличается от сусальных, фантастически сюрреалистических «пастырских».
Прежде всего, тем, что не ангажировано, не тенденциозно-клерикально, а максимально объективно.
Потому что мы – обыкновенные реалисты, только и все-го!
И пишем мы не для «рабов» и не для «агнцев божьих».

Так что, если вы – раб или агнец, и не более того, и наша объективность оскорбляет ваши рабские или агнецкие чувства – не читайте эти заметки!
Мы совершенно не собираемся и не собирались хоть как-то задевать ваши рабские, или еще какие бы то ни было «агнецкие» чувства.
Боже упаси!

У вас совершенно нет никаких причин беспокоиться или волноваться, потому что мы пишем эти заметки совсем не для вас!
Ведь мы же совершенно не оскорбляемся и нисколько не возмущаемся с пеной у рта, читая с вами вместе эти сказки, призванные оскорблять нашу объективность!
Мы только снисходительно улыбаемся, хотя иной раз даже теряем дар речи от какой-нибудь особо одиозной бла-гоглупости или мерзогадости.
Тем паче, что мы точно следуем сюжету и фабуле текста «святой книги» и стараемся максимально реально излагать суть его содержания.

Правда, когда мы что-то прибавляем и от себя, например, разговоры с Иофором или с Иисусом, или повествуем о физических муках духовного творчества, кое-кто может спросить нас: а откуда мы все это взяли, откуда мы все это знаем, если в «писании» этого не написано?
Что, мол, мы при этом присутствовали?

Нет, конечно!
Мы при сем не присутствовали.
А кто из составителей «писания» присутствовал при описываемых ими событиях и разговорах господа с Моисеем и остальными персонажами?!
Они свое «писание» писали, как говорят, руководствуясь «наитием свыше».

Вне всякого сомнения, мы пишем, руководствуясь тем же самым!
Потому что, как учат «святые отцы», ничего не делается без известной на то воли!
Значит, этой воле так угодно, чтобы мы писали.
Причем, именно так, как мы пишем, водя нашей рукой по клавиатуре и извлекая из «святого писания» настоящую «божью правду»!
Потому что, практически все, что мы пишем, «наитие» вкладывает в нашу голову именно во время писания!
Так что, если кому-то не нравится такое изъявление этой воли, пусть предъявляет претензии ей самой!

А если кто-то считает, что все это – не так, как он считает, «наитие» нам говорит: пусть считает!
И мы – не против!

Помните, как говорила одна залетная «афроамериканка»-телеведущая в телепередаче «Принцип домино»: «У вас есть право выбора программы и кнопка – перед вами!
Нажимайте любую, если вам эта не нравится!»

Так что, ради вашего бога, вы, пожалуйста, читайте свое чтиво про своего бога, кто хочет и кому это интересно.
Еще раз повторяем: мы – не против!

А наше чтиво, про нашего Гору, пусть читают другие.
И тоже – только те, кто хочет и кому это интересно!
И мы не видим никакой объективной причины, почему кто-то кому-то должен в этом препятствовать.

Мы только надеемся, что те, кто, читает с нами «святую книгу» и почему-то почувствовал себя не в своей привычной тарелке, на этом покинули нас.
И поэтому расстраиваться больше не будут.
Ну – и на здоровье!
Мы будем только рады, если они не будут больше расстраиваться.
Потому что нам их искренне жаль!

Потому что то, что написано дальше в этой «святой книге» – будет еще хуже…
И чем дальше, тем еще гнуснее…

Ну, а для оставшихся с нами мы приведем текст тех самых знаменитых заповедей, которые выдолбил Моисей.
1. Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.
2. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.
3. Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.
4. Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его.
5. Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.
6. Не убивай.
7. Не прелюбодействуй.
8. Не кради.
9. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.
10. Не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего. (Исх. 20)

С шестью последними не согласятся безоговорочно только последние негодяи – это элементарные правила человеческого общежития в любом обществе, любой культуры.
Причем, совершенно независимо от принадлежности или непринадлежности к любому вероисповеданию.
Однако, «святые отцы» иудейской религии и ее производных – христианства и ислама – почему-то приписывают эти пункты Моисею, якобы записавшим эти заповеди со слов придуманного им бога.

Но они врут, как всегда, так и в этом случае.
В Египте, еще задолго до моисеевских времен, был пантеон из множества богов.
Верили египтяне и в загробный мир, поэтому с такой помпой и такими немыслимыми затратами трупы своих фараонов упрятывали в такие загадочные пирамиды.
С меньшей помпой, а кого и вовсе без таковой, в зависимости от общественного положения и состояния кошелька, бальзамировали и хоронили остальных.
Они считали, что им всем предстояло предстать перед загробным судом, где каждому предстояло пройти процедуру взвешивания сердца, а потом ответить на целый перечень вопросов.
Возможно, с тех самых пор и пошло выражение насчет «тяжелого сердца»?

К допросу допускались только покойники «с легким сердцем», а у кого «было тяжело на сердце» или «камень на сердце лежал» отсеивались, как недостойные.
При этом вопросы этого допроса требовали только отрицательных ответов.
Потому что вопросы были типа:
- злословил ли ты отца своего и мать свою?
- обижал ли ты отца своего и мать свою?
- убивал ли ты кого-нибудь?
- прелюбодействовал ли ты?
- воровал ли ты?
- свидетельствовал ли ты ложно на ближнего твоего?
- не желал ли ты дома ближнего твоего, жены его, раба его, рабыни его…
- и так далее.

От этого зависела дальнейшая судьба покойника.
Либо он попадет на «поле камыша» – так выглядел египетский рай – или совсем в другое место.
Все эти вопросы и куча других установлений были записаны в «Книге мертвых», служившей чем-то вроде руководства по попаданию в рай, которым снабжали покойника в дальнюю дорогу.
Как видите, эти моисеевские установления слово в слово совпадают с египетским райским путеводителем.

То есть, если Моисей и записал их в свои «скрижали откровения», то он просто переписал их с этой «языческой» и, следовательно, богопротивной книги.
То есть, совершил «откровенный», грешный плагиат.
Так что, ничего «божественного» в них нет, и выполне-ние их зависит только от самого человека.
Мы уверены, что и для читателя этих строк соблюдение этих заповедей – обыденная норма жизни.

Но пусть читатель подумает, сможет ли он выполнить первые четыре!
Нам жаль его, искренне и до слез: истреблен он будет в прах с земли этой грешной и гореть ему в геенне огненной вечно и во веки веков!
Впрочем, как и не читателю, в том числе и всем покинувшим нас.
И тем, кто оставил нас только что, и тем, кто покинул нас гораздо раньше.
Равно, как и писателям сих строк.
Равно и всем остальным жителям нашей несчастной планеты, которой так не повезло с Создателем!
Потому что выполнить их никто не сможет.
Ни-ког-да!

И в первую очередь, по справедливости, должны отправиться к чертям на сковородку христианские «святые отцы»!
Они грубо нарушают вторую заповедь тем, что отбивают поклоны «святым образам» сами, да еще и заставляют нарушать эту заповедь своих прихожан!

А вот мусульман по этому пункту привлекать к ответу не будут!

Единственное спасение всего человечества от неминуемой геенны мы видим только в первом пункте.
Потому что вывели из Египта только два с половиной миллиона сынов Израилевых и полмиллиона приблудившихся к ним.
И все они давным-давно почили в бозе.
Всех, ныне здравствующих, никто из Египта не выводил.
Значит, ни на кого из них этот первый пункт не распро-страняется.

Слава Горе! – оставил лазейку, уже легче, едем дальше.

Чтобы перестраховаться и не попасть на сковородку – не признавайте никого кумиром и не поклоняйтесь никому – не нарушите второй заповеди.
Не называйте никого господом своим и забудьте вообще об этом непонятном понятии, не признавайте себя ни чьим бы то ни было «рабом», будьте свободным человеком – не нарушите ни первой, ни второй, ни третьей заповеди.

Еще лучше, почти совсем замечательно!
Но…

Но вот с четвертой заповедью, для большинства, в современном-то мире, – полный облом!
Камень, то бишь, «скрижаль» преткновения...
Особенно для дачников, которые только и ждут окончания недели, чтобы два дня от души повкалывать на своих шести сотках!
А также для всех других, кто терпеть не может весь выходной день валяться на диване и тупо плевать в потолок.
Много ли таких, кто может?
Как жаль!!

Раз такое дело, царствие божие достанется только бездельникам, алкашам и тунеядцам!
Все остальное выполнить можно, если постараться…
А тут, для трудоголиков, – полный облом.
Мы, грешным делом, уже начали думать, что спасли человечество!
Оказывается – нет!

Это – коварная ловушка для людей, которую заготовил Гора в своей войне с человечеством, дабы извести его не мытьем, так катанием.
То есть, если не при жизни, так после смерти.
Причем, в первую очередь, самую активную и самую деятельную его часть!
Ну, что ж, придется гореть...

Эх, да и – черт с ним! Не расстраивайтесь, ребята, всем миром гореть будем!
А на миру и смерть красна!
Раз гореть будем все вместе – никому обидно не будет!
Так что, пока живы, – едем дальше и вернемся к нашим героям.

Как мы помним, Моисей вызвал своего молодого помощника и телохранителя, чтобы помочь дотащить труды его многонедельной трудовой вахты на горе Синай.
Они уже почти спустились вниз, и до лагеря оставалось почти подать рукой.
Моисей шел налегке, но трудно дыша, опираясь на палку и осторожно выбирая место, куда поставить ногу.
Иисус, с двумя тяжелыми, плоскими, грубо обтесанными обломками плитняка под мышкой, легко, как молодой козел, перепрыгивал с камня на камень и то и дело останавливался, поджидая своего престарелого патрона.

– Иисус, мальчик мой, у тебя дымшашки и светошумовые гранаты еще остались?
А то, как бы нам для этих олухов царя небесного опять спектакль не пришлось устраивать. Все равно кто-нибудь догадается, что это мы сами выдолбили и начнет народ баламутить.
– Остались еще, но мало. Прошлый раз, когда вашу встречу с Горой разыгрывали, больно много истратили.
– Пошли кого-нибудь, пусть сбегает в Египет, привезет срочно еще компонентов. Надо побольше наделать, чтобы всегда запас был на пару-тройку мероприятий.
– Погодите-ка, шеф, что это там за шум в лагере, никак опять развоевался кто-то!
– Да, правда, шумят! Но на шум драки не похоже! Вроде поют, что ли? С чего бы это? Какой-такой праздник?

Они поспешили к лагерю и то, что Моисей увидел там, ввергло его в неописуемый ужас.
Народ пел и плясал под тимпаны и дудки вокруг возвышения, на котором под ярким солнцем жаром горело изваяние прежнего идола Израиля – золотого тельца!
А руководил этим гнусным святотатством его первый помощник, его правая рука, его первый заместитель, его родной брат – Аарон!!! (Исх. 32)

Гневу Моисея не было предела!
Он всердцах выхватил у Иисуса принесенные священные скрижали, швырнул их об камни и в неистовстве принялся топтать их.
Потом поднимал обломки и снова бил и разбивал их на мелкие кусочки.
И опять топтал, нисколько не задумываясь, что сам совершает святотатство, попирая ногами «ниспосланное его народу божье творение».
Какое там еще, к черту, «творенье»! На кой черт этому быдлу закон!!!

Потом принялся за тельца.
Разбить тельца не получилось.
Чистое золото – мягкий металл!
Тогда он сжег его в огне, потом стер его в прах, потом утопил этот прах в воде, а потом заставил баранов своих, непутевых и вероотступных, эту воду выпить.
Три миллиона нечестивых агнцев безропотно смотрели на беснования своего фюрера, а потом послушно встали в очередь за золотым напитком. (Исх. 32)
Моисей поил их из чайной ложечки, чтобы хватило всем.
Остатки он влил в рот Аарону, а потом схватил его за пейсы.

Если бы эту сцену передавали по телевидению, звуковая часть информации представляла бы сплошной пи-и-п.
Мы здесь такой пи-и-п воспроизвести не можем, а без пи-и-па вся красочность, задушевность и патетика беседы двух святых братьев смазывается и блекнет.
Поэтому лучше всего мы всю эту сцену оставим на воображение нашего читателя.

Глава 18. Мы спасаем Израиль!

Вытряся из одежды Аарона всю пыль и песок, Моисей, тяжело дыша и шаркая ногами, вышел за ворота лагеря.
Аарон, изо всех сил изображая раскаяние, виновато засеменил следом.
Иисус неотступно последовал за ними и незаметно мигнул своим парням.
Те замигали друг другу, по цепочке, и собрались кучками неподалеку.

Моисей отдышался, а потом, одной рукой опершись на стойку ворот, другую руку поднял вверх:
– Кто не с нами – тот против нас! Кто с нами – выходи за ворота, строиться!
Все Левиты, видя, что Аарон опять прогнулся под Моисея и оба их патриарха снова вместе, по одному и группами, тоже собрались за воротами около него.
Старейшины, вспомнив о премиальных, нерешительно, но тоже подошли.
Моисей обвел свое войско глазами.
Немного. По сравнению со всеми остальными двенадцатью кланами, вообще – пшик, но отступать нельзя и некуда.
И ковать надо, пока горячо, пока все в замешательстве, и не успели опомниться и сговориться.

– Возложите каждый меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего!
Но найдите и убейте всех особо недовольных, всех зачинщиков, всех ярых противников моих, именем Горы, бога нашего!
Гора предает сегодня их в руки ваши!

И пало в тот день из народа около трех тысяч человек. (Исх. 32)

Признаемся, мы намерено скорректировали первоисточник и укоротили жажду кровопролития этого первого фюрера Израиля, достойного ученика своего учителя.
Ведь, судя по тексту первоисточника, братоубийственной экзекуции подлежали все, не вышедшие за ворота!
Мы, на свой страх и риск, вложили в речь Моисея слова, ограничивающие ее масштабы только зачинщиками мятежа.
Потому что, с одной стороны, нам было очень жалко убивать столько народу – три миллиона человек.
Потому что, кроме Левитов, больше никто не перешел на сторону Моисея!

Признаться, если бы убили даже всего одного человека – и то жалко.
За что, спрашивается?
И поэтому, только благодаря нам, в братоубийственной бойне, устроенной Моисеем, убитыми оказались всего три тысячи человек из трех миллионов.
Пустяк?
Это – как посмотреть…

Вполне может быть так, что мы спасли народ Израиля от уничтожения!
Может быть, не полного, Левиты бы остались. Но, скорее всего, для восстановления численности им бы снова пришлось возвращаться в Египет, где они так успешно расплодились накануне.
Но тогда это была бы совсем другая история.

А если бы не вернулись в Египет, их было бы слишком мало, чтобы идти воевать обещанные им реки с известными берегами.
И опять это была бы тоже совсем другая история.
Так что, Израиль обязан нам не только своим существованием, но даже и своей историей! А может быть, даже и своим названием.
Была бы какая-нибудь «Левития» и путали бы ее постоянно с каким-нибудь Ливаном или с какой-нибудь Ливией.
Как один из президентов Соединенных Штатов путал Австрию с Австралией!

Но памятник ставить нам не надо. Не надо даже аплодисментов: ведь мы сделали это только на бумаге! Виртуально, так сказать!
Впрочем, как и составители первоисточника.

Читатель еще не запутался? Тогда взглянем на ситуацию с другой стороны.
А с другой стороны, если всех, кто был не с Моисеем и кого он приказал убить своему клану, было всего-то три тысячи, тогда откуда взялись шестьсот тысяч воинов, о которых толкует нам первоисточник?
Или тогда откуда вновь взялись стертые с лица земли двенадцать колен Израилевых, оставшиеся внутри лагеря и уничтоженные приказом Моисея в этот памятный день тринадцатым коленом, коленом Левиным, принявшим сторону Моисея?
Восстали, как Феникс из пепла?

Впрочем, чему тут удивляться, если еще совсем недавно один и тот же скот египетский Горой был уничтожен пять или шесть раз подряд в течение нескольких недель.
Но почему-то каждый раз, как ни в чем не бывало, продолжал мирно жевать травку в ожидании очередной «казни»!
Чем же Моисеевы агнцы хуже?

Есть такой анекдот:
Урок русского языка проводит учитель т.н. «кавказской национальности».
– Дэти! Слова: «сол» и «фасол» в рузском язике пишуца з мяхким знаком, а слова: «вилька» и «тарелька» пишуца бэз мяхкава знака.
Запомнытэ это, дэти, патаму чи то панат это нэвозможьно!

Так что давайте просто усмехнемся, как этому анекдоту, потому что понять это, действительно, невозможно.
Ну, какая, и впрямь, разница – тремя тысячами больше, тремя миллионами меньше!
Или наоборот.
Суть-то не в этом!
Суть в том, что сказал Моисей Иисусу, спускавшемуся с горы с конституцией подмышкой: права баранам – не положены!
И как он сказал, так и сделал, согласно первой заповеди сочиненной им самим конституции: один Гора тебе бог и других у тебя быть – не моги!

Обязаловка есть, а права выбора тебе никто не давал. Раз ты – агнец божий, бекай – не бекай, пойдешь не туда, куда тебе самому хочется, а куда погонит «пастырь»!
А то, что шестая заповедь гласит: не убий! – так на то она и шестая.
Не вторая и даже не пятая!
И, опять же, на баранов она не распространяется: все мы знаем, для чего баранов этих самых держат.
Вы не находите, что Моисей поступил так же, как Тарас Бульба? Он же породил Закон, он же его и растоптал, когда ему стало нужно!
И показал, кто в доме хозяин.

Ну и ушлый же народ, этот Израиль! И Гоголя тоже обскакали...

Глава 19. Командировка за повторным изданием конституции.
Гора занимается саморекламой.

На другой день, когда по всему лагерю еще подбирали трупы и выли по убиенным мужьям и сыновьям обездоленные и осиротевшие женщины, Моисей велел объявить народу, что-де он опять удаляется на гору к Горе, замаливать великий грех, допущенный этим самым народом.
И постарается заступиться за него.

А может быть, теперь он просто боялся за свою шкуру?
Наверное, именно по этой причине, от греха подальше, он велел перенести свой шатер за пределы лагеря и, дабы его не разорили, перевел его в категорию общенародной собственности, назвав его «скинией собрания». (Исх. 33)
А Иисус теперь находился при шатре неотлучно.
Недалеко дежурили и его ребята.

Выходит, даже нападения диких зверей или внешних врагов Моисей теперь боялся меньше, чем своих агнцев!
Знает кошка, чье мясо съела!

В этом плане очень хорошим предлогом было и то, что надо сходить к Горе за новыми скрижалями.
Моисей исчез из поля зрения алчущих мести, и опять не подавал признаков жизни целых сорок дней и ночей.
Наверное, даже Иисус носил ему еду и питье втайне от библейских баснописцев, потому что первоисточник утверждает, что все это время Моисей не пил и не ел, а питался исключительно святым духом и занимался своей долбежкой.
Ну, да бог с ним, цену «источнику» мы уже знаем!

Рука-то у Моисея была уже набитая и выдолбить очередную пару плит ему большого труда уже не составляло.
А вот переждать сорокадневный траур и не попадаться в это время на глаза или, что хуже, под горячую руку тому, кому попадаться опасно – совсем другое дело!
Мы даже подозреваем большее! Мы подозреваем, что все это время он провел не на горе, занимаясь долбежкой, а отсиживался у своего тестя, Иофора!
И нашу догадку подтверждает то, что вернулся он с новыми идеями, чем именно занять свои три миллиона бездельников и как отвлечь их от мстительных мыслей.

Первоисточник, правда, повествует об этом в совершенно другом ключе:
И сказал Господь Моисею: вытеши себе две скрижали каменные, подобные прежним, и Я напишу на сих скрижалях слова, какие были на прежних скрижалях, которые ты разбил; и будь готов к утру, и взойди утром на гору Синай, и предстань передо Мною там на вершине горы; но никто не должен показываться на всей горе; даже скот, мелкий и крупный, не должен пастись близ горы сей.

Ну, это даже любому несмышленому ежику понятно, что нежелательные свидетели никому не нужны…

И вытесал Моисей две скрижали каменные, подобные прежним, и, встав рано поутру, взошел на гору Синай, как повелел ему Господь; и взял в руки свои две скрижали каменные.
И сошел Господь в облаке, и остановился там близ него, и провозгласил имя Иеговы. И прошел Господь пред лицеем его и возгласил: Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода. (Исх. 34)

Нет, вы чувствуете?
А если нет, то перечтите еще раз!
И обратите внимание, уважаемый читатель, и все-таки прочувствуйте, как плохи дела были в то время у нашего Горы!
Во все времена, перед появлением на публике какой-нибудь августейшей особы, какого-нибудь, даже самого задрипанного королишки или какого-нибудь захудалого удельного князька или султанишки, его выход всегда провозглашался специальным герольдом, перечислявшим все его звания, а также восхвалявшим его качества и заслуги.
Действительные или, чаще всего, мнимые.

Даже выход нашего президента на официальные действа сопровождается театрально напыщенным ритуалом.
Неужели наш Гора уже настолько опустился, что свой собственный выход ему пришлось объявлять себе самому!?
И самому возглашать самому себе придуманные льстивые эпитеты…

Моисей тотчас пал на землю и поклонился и сказал: если я приобрел благоволение в глазах Твоих, Владыка, то да пойдет Владыка посреди нас; ибо народ сей жестоковыен, прости беззакония наши и грехи наши и сделай нас наследием Твоим.
И сказал Господь Моисею: вот, я заключаю завет: перед всем народом твоим соделаю чудеса, каких не было во всей земле и ни у каких народов; и увидит весь народ, среди которого ты находишься, дело Господа; ибо страшно будет то, что я сделаю для тебя; сохрани то, что Я сделаю для тебя; сохрани то, что повелеваю тебе ныне: вот, Я изгоняю от лица твоего Аморреев, Хананеев, Хеттеев, Ферезеев, Евеев, и Иевусеев; смотри, не вступай в союз с жителями той земли, в которую ты войдешь, дабы они не сделались сетью среди вас.
Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их, и изваяния богов их сожгите огнем, ибо ты не должен поклоняться богу иному, кроме Господа, потому что имя Его – ревнитель; Он Бог ревнитель.
Не вступай в союз с жителями той земли, чтобы, когда они будут блудодействовать вслед богов своих и приносить жертвы богам своим, не пригласили и тебя, и ты бы не вкусил жертвы их;
И не бери из дочерей их жен сынам своим и дочерей своих не давай в замужество за сыновей их, дабы дочери их, блудодействуя вслед богов своих, не ввели и сынов твоих в блуждение вслед богов своих.
Не делай себе богов литых.
Праздник опресноков соблюдай: семь дней ешь пресный хлеб, как Я повелел тебе, в назначенное время месяца Авива, ибо в месяце Авиве вышел ты из Египта.
Все, разверзающее ложесна, Мне, как и весь скот твой мужеского пола, разверзающий ложесна, из волов и овец;
первородное из ослов заменяй агнцем, а если не заменишь, то выкупи его;
всех первенцев из сынов твоих выкупай, пусть не являются пред лице мое с пустыми руками.
Шесть дней работай, а в седьмой день покойся; покойся и во время посева и жатвы.
И праздник седьмиц совершай, праздник начатков жатвы пшеницы и праздник собирания плодов в конце года;
Три раза в году должен являться весь мужеский пол твой пред лице Владыки, Господа Бога Израилева, ибо Я прогоню народы от лица твоего и распространю пределы твои, и никто не пожелает земли твоей, если ты будешь являться пред лице Господа Бога твоего три раза в году.
Не изливай крови жертвы Моей на квасное, и жертва праздника Пасхи не должна переночевать до утра.
Самые первые плоды земли твоей принеси в дом Господа Бога твоего. (Исх. 34)

Нет, вы только гляньте, какой аппетит у нашего Горы! Неужто он все это съест, все приношения трехмиллионного народа?
Или просто так проголодался, что, как и люди иногда говорят: слона бы съел!
А вот ослятину, смотри-ка ты, какой бы ни был голодный, есть не хочет! Поменяй, говорит, на ягненка! В крайнем случае – деньгами…
Слава богу, что хоть человечину, как и ослятину, тоже не употребляет.
За людей, говорит, тоже бабками башляй!
Но, по любому, говорит, с пустыми руками ко мне даже не являйся!

Вот ведь, какой мздоимец, образец для всех чиновников!
Чистые помыслы его не интересуют, главное, чтобы с пустыми руками не приходили!

Не вари козленка в молоке матери его. (там же)

Последнее повеление Горы, на наш взгляд, не столько кулинарное, сколько нравственное, мы предлагаем читателю запомнить в особицу.

И сказал Господь Моисею: напиши себе слова сии, ибо в сих словах Я заключаю завет с тобою и с Израилем.
И пробыл там Моисей у Господа сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил, и написал Моисей на скрижалях слова завета, десятословие. (Исх. 34)

Так кто же из них занимался долбежкой? Сам Гора, как обещал, или все-таки Моисея заставил?
И неужели для того, чтобы получить эти, сколь «ценные», столь же и краткие указания от Горы, потребовалась сухая голодовка в течение сорока дней и ночей?

Такая бесчеловечная, прямо-таки, садистская негостеприимность этого всемогущего и человеколюбивого «собственника всей земли» просто поражает!
Человек пришел в гости, пусть даже и по делам, так вместо того, чтобы накрыть, если не поляну, то хотя бы просто стол, как это водится у культурных людей, продержать его без еды и питья почти полтора месяца?
Хотя бы раз чаем угостил, что ли!
В тюрьме – и то, по три раза в день баланду дают!

А себе-то, видишь как, самое лучшее требует, с пустыми руками, говорит – не являйся!

Глава 20. Возвращение из командировки лучезарного фюрера. Нацпроект.

Однако, как повествует «святая книга», Моисей, живой и здоровый, явился в лагерь на сорок первый день вынужденного, смертельного для любого человека воздержания от еды и питья!
Как ни в чем не бывало, он бодро нес в руках два тяжеленных камня – вновь обретенные «скрижали господни».
Лицо его при этом странно светилось!
Нет, просто сияло в лучах утреннего солнца, когда при всем честном народе входил он в ворота лагеря!

Уходил-то он темнее грозовой тучи, под тяжестью мрачных мыслей и тягостных предчувствий бесславного конца своей безнадежной авантюры…
Неужели он нашел такое удачное решение этой матовой ситуации, что лицо его так светилось счастьем вновь обретенной надежды?
Или оно светилось отсветом «славы господней», которой он пропитался во время столь длительного общения с Горой?
Вроде он и раньше ходил в гости к Горе, и тоже не на мимолетные беседы, но ничего такого, даже похожего, прежде не наблюдалось!
Странно…

Соплеменники с недоумением и опаской глядели вслед своему лучезарному фюреру, даже Аарон и Иисус, вышедшие ему навстречу, подошли не сразу. (Исх. 34)

И даже те, которые давно заждались его возвращения, заранее приготовив множество внушительных кучек камней недалеко от ворот, тоже провожали его настороженными взглядами, изрядно пропитанными неутоленной жаждой справедливости.
Моисей же невозмутимо, но, едва сдерживая чувство самодовольного удовлетворения, видя такую реакцию соплеменников, обошел стан и, не теряя времени даром, объявил общий сбор около своего шатра.

Он прочел вслух своему стаду принесенные им каменные откровения и поведал о ниспосланном для них Горой великом национальном проекте.
Во все время отчетного доклада по итогам своей командировки к господу богу, лицо Моисея продолжало сиять, как начищенный самовар так, что даже отвлекало слушателей от существа излагаемой темы.
Так что многие весь доклад просто просидели и прохлопали ушами, то есть глазами.
И не поняли ничего.
Окончив доклад, Моисей накинул на голову покрывало и ушел к себе в шатер, якобы доложиться Горе о своем прибытии из командировки. (Исх. 34)

Те из слушателей, которым было нечего делать дома и продолжавшим сидеть неподалеку, вскоре увидели белесую струйку дыма, вроде облачка, повисшего над шатром Моисея.
Вышедший из шатра Аарон объявил этим праздно-присутствующим, что это Гора в виде облачка столбиком пришел говорить с Моисеем и что Моисею больше нет нужды таскаться на гору к Горе.
Гора теперь сам будет приходить к Моисею!
А, возможно, и жить скоро останется у него в палатке…

Как это было кстати, для нынешнего положения Моисея!
От его внимания не ускользнули те самые кучки камней у ворот, и он очень хорошо понял их назначение.
Тут не только о походах на гору, да еще в одиночку, надо забыть и забыть на долгое время!
Даже просто прогуляться на свежем воздухе теперь придется выходить из собственного шатра только в сопровождении молодцов Иисуса…
Вся надежда отныне – только на нацпроект!

А нацпроект заключался в следующем.
Вместо обычного шатра Моисея, который он перед уходом гордо наименовал «скинией собрания», предстояло соорудить доселе невиданное грандиозное палаточное сооружение, настоящую скинию собрания.
Что-то вроде цирка Шапито, но только прямоугольного, а по сути дела – походную, сборно-разборную, кочевую молельню, которая и станет его кочевым «дворцом».
Главным священным предметом должна была стать повторно выдолбленная им конституция – так называемые «скрижали откровения».

Эти скрижали должны были храниться в особом ящике, длиной метр с четвертью, шириной три четверти и высотой тоже три четверти метра.
Все размеры мы даем в приблизительном переводе на привычную систему измерения.

Ящик внутри и снаружи должен быть обложен золотом, а вокруг – золотой венец с четырьмя кольцами по углам, через которые должны продеваться шесты для переноски ящика.
Шесты также должны быть обложены золотом.
У ящика должна быть крышка из чистого золота с размерами метр с четвертью на три четверти метра.
На обоих концах крышки должны сидеть лицом друг к другу херувимы чеканной работы с крыльями, поднятыми вверх и простирающимися над крышкой.
Этот ящик будет называться: «ковчег завета».

Кроме этого главного предмета культа полагалось сделать еще такие вещи: стол деревянный, обложенный золотом, с утварью из чистого золота – блюдами, чашами, кадильницами и прочими кружками; светильник из чистого золота с шестью ветвями и с яблоками и чашечками на них в виде миндальных цветков; жертвенник для воскурения, в виде деревянного столика полметра на полметра и высотой метр, обложенного золотом, с венцом, рогами и кольцами из золота, в которые должны вставляться обложенные золотом шесты для переноски.
Все предметы должны быть из золота или обложены золотом.

Полагалось сделать также жертвенник для всесожжения, в виде деревянного стола с размерами два с половиной на два с половиной метра и высотой полтора метра, обложенный медью, с решеткой в виде сетки из меди и медными кольцами по углам, чтобы вставлять шесты для переноски. Шесты тоже должны быть обложены медью.
И к нему принадлежности всякие, тоже из меди.

Не был забыт и умывальник с подставкой, из меди и с изящными изображениями, чтобы украшал вход в скинию собрания.

Сама скиния должна быть сделана в виде палатки со стенами из десяти полотен, размерами четырнадцать на два метра, из голубой, пурпуровой и червленой шерсти, расшитой херувимами, и покрывала из одиннадцати полотен, размерами пятнадцать на два метра, из козьей шерсти.
Все полотна должны соединяться при помощи петель и крючков и держаться на разборной конструкции из шестов и брусьев.
Сверху палатка должна прикрываться покровом из красных и синих кож.
Внутри этой палатки, на самом почетном месте, должен был находиться ковчег завета, жертвенник для воскурений, столик для принадлежностей и светильник.
Жертвенник для всесожжения должен был устанавливаться вне скинии, недалеко от входа, а умывальник – около входа, между входом и жертвенником.

Все это должно быть огорожено «двором», то есть, завесами на шестах.
Длина завес с северной и южной стороны – по пятьдесят метров, с западной стороны – двадцать пять и с восточной, там, где будет располагаться вход – тоже двадцать пять метров.
Вход должен быть оформлен в виде завес с обеих сторон, по семь с половиной метров, и в середине – ворота, завеса длиною десять метров.
Все эти завесы, высотой в два с половиной метра, должны были крепиться на шестах, обложенных серебром, с серебряными крючками и серебряными связями между собой, а литые подножники шестов должны быть выполнены из меди.
Центральную завесу, длиной десять метров, «ворота», нужно было сделать из голубой, пурпуровой и червленой шерсти, узорчатой работы. (Исх. 25, 26, 27)

Одного этого беглого перечисления достаточно, чтобы понять: эта работа – не камни долбить и сам Моисей до такого, продуманного до мелочей проекта, никогда бы не додумался.

Но это еще не все!
Для обслуживания святилища нужен был спецперсонал, и в соответствующей экипировке.
Нельзя же такую роскошь обслуживать в повседневной робе, пропахшей козлиной мочой и воловьим навозом!
Спецодежду для спецперсонала нужно было тоже сделать из голубой, пурпуровой и червленой шерсти.

Ефод прошитый золотом, золотом прошитые нарамники, и пояс ефода.
Все это обделать ониксом, с вырезанными на нем именами колен Израилевых и вставить в золотые гнезда.
Богато украшенный золотом, рубинами, топазами, изумрудами и прочими алмазами наперсник искусной работы.
Верхнюю ризу к ефоду, с позвонками и шариками из чистого золота.
И хитоны, и кидар, и повязки на головы, и даже исподнее белье – все нужно было сделать из дорогих тканей, искусной работы, с богатыми украшениями.

В довершение всего надо было сделать бирку: полированную дощечку из чистого золота, чтобы написать на ней: «святыня господня» и привязать ее за шнурок к кидару. (Исх. 28)

Скрупулезные составители первоисточника подсчитали, во что эта прихоть Моисея обошлась сынам Израиля.
Золота, собранного с народа, было двадцать девять талантов и семьсот тридцать сиклей.
Серебра – сто талантов и тысяча семьсот семьдесят пять сиклей.
Меди – семьдесят талантов и две тысячи четыреста сиклей. (Исх. 38)

Священный сикль равнялся серебреннику, а серебренник ориентировочно приравнивается к серебряному рублю чеканки 1924 года.
Высшей денежной единицей в те времена являлся золотой талант, который приравнивался к десяти талантам серебряным.
Серебряный талант стоил 2500 серебренников или священных сиклей или серебряных рублей чеканки 1924 года.

Читатель может подсчитать сам, сколько это будет по текущему курсу.
Но суть не в этом.
А в том, насколько Моисей переплюнул Аарона в грабеже своих сынов Израилевых!
Аарон пустил по кругу шапку, чтобы собрать добровольные пожертвования на литье «золотого тельца».
Причем – по настоятельному желанию самого народа.

Насколько обобрал евреев Моисей на свой «нацпроект», читатель может себе представить, если учесть, что в золотом таланте весу было порядка 40 килограммов.
При этом он должен учесть, что перечисленное – только стоимость металлов, как материала, т.е. работа не в счет. Плюс стоимость и выделка тканых и нетканых материалов и связанной с ними работы!
Все это никому конкретно не принадлежало, это был «общак», так сказать.
А кто этим общаком пользовался и распоряжался, причем, единолично?
То-то и оно!

Согласно главной идее повествования первоисточника, сыны Израиля прежде ничем, кроме кирпичей не занимались. Именно поэтому, от этой тяжелой, изнурительной и неквалифицированной работы, они вопили день и ночь, именно поэтому убежали из Египта.
Следовательно, их руками, привыкшим только к грубой глине, мотыге и пастушьей палке, выполнить такие тонкие ювелирные и золотошвейные работы вряд ли было под силу, и для этого им пришлось бы обратиться к более цивилизованной культуре.
Это мог быть или Египет, или Вавилон, или Хеттское царство. В любом случае дело достаточно непростое, но вопрос не в том.

Первоисточник, как само собой разумеющееся, с гордостью сообщает нам, что все работы они сделали сами, на радостно-добровольных началах, и нужных искусников они вырастили в их собственном коллективе. (Исх. 36)

Нашлись для этого и материалы и ткацкие станки, и все остальное специфическое оборудование, например, для литья металлов, и все необходимые инструменты.
Это в голой-то пустыне!
Это спустя всего-то несколько месяцев после панического бегства от египтян близ Чермного моря, когда они потеряли практически все свое имущество!
Где же они все это взяли?

Где, где! В Караганде!

Глава 21. Где же фюрер был на самом деле?
Иофор делится с ним сокровенными идеями и спецпредметами.

Как бы то ни было, но ровно в первый день первого месяца второго года со дня бегства из Египта, скиния была торжественно поставлена!
Вот, оказывается, откуда идет традиция приурочивать разрезание ленточек к очередным годовщинам и памятным датам!
А мы-то думали, что это традиция исключительно советских времен…
Ладно, махнем рукой и на этот раз.

Интересно другое: кто же мог такие подробности и такие скрупулезности невиданного доселе никем из исполнителей проекта подсказать, кроме профессионала?
У Моисея был только один такой консультант – его любимый тесть, Иофор.
Как мы подозреваем, вместо сухой голодовки на «священной» горе, без воды, без пищи и крыши над головой, все эти сорок дней и ночей он провел там, где и было ему положено находиться.
Не идиот же он, в конце-то концов!

– Да, сынок, ситуация у тебя аховая, – говорил ему Иофор, разделывая барашка, зажаренного целиком для дорогого гостя. – Попал ты, как кур, в ощип!
Но ничего, не дрейфь, мой мальчик! Прорвешься! А я помогу.
С первым пунктом твоей, как ты ее называешь, конституции, я вполне согласен. Это правильно, бог должен быть один в твоей вотчине. Какая мне корысть, если мои же люди понесут свои приношения мимо моего рта кому-то другому?
Никакой!
Поэтому все такие поползновения надо пресекать в зародыше.

По второму пункту у меня мнение двоякое.
Понимаешь, люди – это такая скотина, которой непременно хочется на что-нибудь молиться, хоть на пень, хоть на плетень.
Ну, конечно же, далеко не все!
Сильные люди надеются только на себя и ни у какого бога никакой помощи не просят.
И с ними совладать – только зря время терять.
Для твоих целей нужны те, кто на головку послабее.
Слава богу, таких – большинство, и таких недоумков на наш с тобой век хватит.
Еще и внукам и правнукам останется!
Но это – если мы с тобой их в жутком невежестве сможем удержать.
Вот с такими и работай!
А тех, кто поумнее… Ну, сам знаешь: знание – сила!
Поэтому тех, кто поумнее, да посильнее – изглаживай из жизни, как сумеешь.
Хоть мытьем, хоть катаньем!

Со скрижалями – это ты неплохо придумал.
И больше всего мне нравится то, что ты хочешь заставить их молиться на закон. Хотя я и считаю, что мечта эта – несбыточная, людям больше нравится на закон плевать.
Ну, в этом помогай тебе бог, как говорится.

Только вот ведь какая штука... Молиться можно и на пень, можно и на плетень…
Можно и на придорожные камни.
Можно и на те, что ты с таким трудом выдолбил, да потом опять в пыль раздолбал.
Теперь вот сидишь и опять долбишь.
Только мое мнение – пусть эти камушки, все ж таки, будут драгоценные, особенно, если они в твоем распоряжении!
И людям на брюлики да на золотые цацки молиться как-то приятнее, да и тебе хорошо: вроде и не твои, а народные, но в руках-то – твоих, ты хозяин!
Понял, в чем фишка?

И еще: к этому обязательно надо приплести какую-то ТАЙНУ.

Пусть даже и тайны-то не будет никакой, но обстановка нужна, действо должно быть торжественное и таинственное.
И чем непонятнее антураж – тем лучше, тем больше паству сбивает с панталыку и придает больше «сакральности».
Причем, по этому поводу даже и объясняться с народом не надо, надо прямо так и говорить: это, мол, таинство божие!
И не с вашим безбожным свиным рылом лезть в наш божественный калашный ряд!

Вот ты рассказал, как вы спектакль с «явлением» Горы на горе провели.
Мне очень понравилось! Жаль, не довелось поприсутствовать.
Конечно, время от времени можно и такие грандиозные шутихи устраивать, я согласен.
Но для повседневности – это не то.

Во-первых, дорого.
Во-вторых, опасно, очень легко проколоться.
С одной стороны, слишком много исполнителей, а с другой стороны, в нежелательное время и в нежелательных местах могут оказаться нежелательные свидетели.
В-третьих, неоперативно. Слишком много времени требуется на подготовку.
Это – как съемки какого-нибудь грандиозного блокбастера с глобальными батальными сценами. Долго, дорого, масса артистов и статистов, а на экране – всего несколько минут.

Я вот один фокус знаю, на нем можно целый спектакль разыграть.
И назвать его, например: «Схождение божественного огня».
Сценарий – проще не бывает!
Актер – один, к нему – побольше статистов и – обязательно! – секьюрити.
Публики – чем больше, тем лучше, но все действо – в помещении.
Самое главное: разыграть напряженное ожидание чуда, томёжь, чтобы у публики все поджилки от нетерпения завибрировали.
Ну, это работа для «скандирующей группы» и статистов, которым ничего другого знать и не следует.

А вот главный актер появляется, как положено: торжественно, одухотворенно и в полной, очевидной и, прямо-таки, богодуховной готовности к исполнению своего высокого служения!
Напряженность ожидания в публике растет, нарастает с каждой минутой…
Все наэлектризовано, никто ни на что больше не смотрит, ни на что не обращает внимания, все взоры толпы – на него!
И вот он подходит к двери маленькой комнатушки с маленьким закрытым окошком.

Здесь шестерки снимают с него все парадные одежды, одну за другой, и демонстративно проверяют его на предмет наличия средств для добывания огня.
Ну, там, сам знаешь, кресала с огнивом, спички, зажигалки какие-нибудь.
Снимают и проверяют все, кроме исподнего: ну, нельзя же на публике раздевать старика догола!
Естественно, из посторонних к проверке никто не допускается.

Ну, как ты не допускал, чтобы никто посторонний на гору не поднимался!

Вот только, если кто-то попробует сунуться, расстреливать его на месте не обязательно.
Объяви его святотатцем и выброси на улицу!
Там толпа линчует его сама, с помощью твоих же провокаторов!

Потом этот актер заходит в эту комнатушку, закрывается там и, якобы, молится господу о ниспослании милости своей в виде божественного огня.
А народ со все нарастающим напряжением ждет чуда: ниспошлет господь на этот раз огонь или нет?
А вдруг – нет?
Тогда все, конец света!

Когда же напряжение достигнет предела, окошко откроется и из него передается наружу пучок горящих свеч.
Явил, наконец, господь милость свою!
Всеобщее ликование, люди зажигают от ниспосланного «божественного огня» свои свечки, другие зажигают от них свои и так далее.

И никому даже в голову не придет, что зажигалка или спички могут быть просто спрятаны в том же исподнем – ведь никто принародно кальсоны со «святого отца» снимать не будет!
Или лежат, приготовленные заранее, в самой этой таинственной каморке!
Или даже незаметно переданы самими «проверяльщиками» уже после «проверки», при входе «святого отца» в секретную комнатушку.

Да вариантов – сколько хочешь!
Еще до того, как спички придумают, можно просто горящую лампаду прятать в укромном месте!
Кто проверять будет?
Но для особо недоверчивых, для тех, кто все же задастся этим вопросом, есть вторая степень «чуда»: огонь первое время не жжется!
Правда, это чудо тоже элементарно, но, опять же, только для тех, кто знает.

Легкие, летучие, например, эфирные соединения с малой теплотворной отдачей при горении. Когда горит, свету мно-го, а тепла – мало!
Потому и не жжется.
Каскадеры-то в каждом кинобоевике сами, как факелы гореть будут – и ни один не сгорит!
Да что там боевики! На всяких шоу всякие шутихи зажигать будут – руку любой зевака подставить может, даже ребенок!

Потому что химия – это тебе не халам-балам, а наука!
Потому что свечки-то – не простые, а особенные, с «ноу-хау», и делать и продавать их будешь ты сам, а со своими свечками никого секьюрити допускать не должны: святотатство!
А если кто-то со своей свечкой прорвется, да обожжется – так это же грешник, вот его лично господь и наказал, вместо милости!

Усек, в чем фишка? Минимум риска, минимум расходов и максимум доходов!
У нас-то здесь такой травы, которая такую, легко горючую смолу дает – косить не перекосить, сам знаешь! Ту самую, «неопалимую купину», из которой будто бы бог с тобой разговаривал, помнишь?
Вот это – то самое и есть!
Эту колючку – диптам [диктамнус, или ясенец – В. П.] – потом так и будут твоим именем называть – трава Моисея!
Гордись!
Плохо только, что часто это действо устраивать тоже нельзя, максимум – раз в год, так что много не заработаешь.

Практичнее – «мыльная опера».
Пусть в одних и тех же декорациях, но – каждый день.
Ты извини, меня, старика! Я тебе такие прописные истины толкую, ты все это и сам знаешь...
И спасибо, что хоть слушаешь, не перебиваешь. Старческое недержание речи у меня...
Ох, хо-хо, грехи наши!

Ну, как тебе барашек?
Тут недавно купцы с караваном из Индии проходили, так они мне приправы презентовали.
Знатная штука, правда?
– Да, я сразу заметил, что вкус другой совсем, непривычный и приятный. А что за приправа?
– Да не знаю, они говорили, как по ихнему называется, а я не запомнил. У нас-то она не растет.
Вроде, даже и у них не растет, откуда-то к ним тоже привозят, с островов каких-то.
– Дорогая, наверное?
– О, что ты! За золото, вес за три веса продают!
– Вот ведь, люди бабки из воздуха делают! Там купил, тут продал. Не сеют, не пашут, а бабки лопатой гребут!
– Нет, ты так не скажи. Эти бабки им не так просто достаются. Конечно, барыш есть и немалый, но издержек и невзгод им тоже невпроворот.
В такую даль, такие концы туда-сюда делают, и в жару и в холод.
А сколько ребят лихих по дороге?
Наши-то, местные, тоже на них было нацелились, да я запретил. По другому можно.

А нам с тобой и вообще грех завидовать! Сами на золотой жиле сидим, только с умом распорядиться надо.
Я вот кое-что для тебя обмозговал, собирался к тебе ехать, да ты сам нарисовался!

И он изложил свой план, в который вложил опыт своей многолетней практики, то, что опробовал сам, что видел и слышал у других, и то, что хотел бы, но так и не сумел в своей жизни сделать.

Просидели и проговорили они не один день и не одну неделю и съели не один десяток барашков, пока в результате не родился проект, который и представил Моисей своим соплеменникам в качестве ниспослания Горы.
Для Моисея этот план был выгоден хотя бы по той причине, что таскаться каждый раз на гору становилось все тяжелее…
В его-то возрасте!
К тому же, сидеть всю оставшуюся жизнь около этой горы в его планы тоже не входило.

– Вот, зятек, на прощание возьми еще этот пузырек. – Иофор протянул Моисею резной мраморный горшочек с плотно притертой крышкой. – Я подумал: как-то тебя встретят твои ордынцы после такого долгого отсутствия?
Как бы опять что-нибудь не придумали и опять не взбунтовались!
В любом случае, примут тебя насторожено. А раз так, всякие неожиданности надо упредить.
Здесь, в горшочке, мазь, то ли с серебряным, то ли с золотым порошком, а может и смесь, не знаю в какой пропорции. Мне ее тоже когда-то купцы проезжие презентовали, по одному щекотливому делу.
– А что за дело?
– Да, так, кое-какую услугу им оказал… Дело прошлое, да тебе и знать не обязательно.
Ну, так вот. Перед тем, как заявиться к ордынцам своим, лицо намажешь, и оно сиять у тебя будет, как начищенный пятак!
– А зачем? – не понял Моисей.
– Эх, сынок, много тебе еще учиться надо… Ну, ничего, еще научишься, все впереди, какие твои годы!
Ты же куда уходил, по легенде?
С богом разговаривать!
Вот и сошла на тебя «благодать», а как же!

Потому-то вокруг морды, извиняюсь, лица твоего, благодать и должна светиться!
Потом, когда церковники, вопреки твоему «закону божьему», иконы рисовать начнут – это будет нимбом называться.
Ты только сделай вид, как будто и сам не знаешь, что светишься, а почему светишься – пусть Аарончик или Иисус народу подскажут.
Посмотришь, какой эффект будет!

И потом, после каждого такого «разговора с богом», тоже морду мажь.
Да, чуть не забыл! На солнце долго намазанный не сиди, мазь поплывет, не дай бог, люди увидят.
Что потом будет, сам знаешь, так что будь поосторожнее!
– Хорошо, тестюшка, я постараюсь спиной к солнцу сидеть. Или тряпкой какой-нибудь покрываться буду.

– А вот тут вот, – Иофор развязал мешочек из плотной материи, – тоже штукенция, тебе полезная. Вот, в эту жаровенку: видишь, она закрыта со всех сторон, вот тут дверца, тут поддувало, а сверху – трубка длинная вставляется.
Так вот, в эту жаровенку положишь парочку вот таких комочков кизяка, трубку вставишь и через полог шатра другой конец наружу выставишь, чтобы незаметно было.
Когда кизяк-то подожжешь, дым от него быстро вверх подниматься не будет, а так и будет стоять облачком над твоим шатром.
Но кизяк, сам понимаешь, не простой, а кое с какими травками перемешанный, чтобы запах поприличнее был.
Я их потом тебе покажу.
– А это еще зачем? – опять не понял Моисей.
– А ты зачем на горе столб дыма с фейерверком устраивал, когда, якобы, с Горой «разговаривал»? А тебе эта штука – как та гора с дымом, только с доставкой на дом!
Сам посуди, на кой черт Моисею, как мальчишке, в его-то возрасте, каждый раз пешком на гору таскаться?
Пусть лучше Гора сам таскается к Моисею!
Ну, понял?
– Понял, понял! – радостно воскликнул Моисей. – Теперь все понял! Ну, тестюшка, ну, молодец!
Ну и голова же у тебя! Мне бы твои мозги!
Как жаль, что ты уже так стар и не можешь бросить свой дом и кочевать с нами! Мне бы такого помощника, вместо Аарона, – я бы горы свернул!
Аарон – так, только болтать, а на дело никакое не способен…

Ну, тестюшка, спасибо тебе преогромное, век тебя не забуду! По гроб жизни обязан всем, что у меня есть и всем, что у меня еще будет.
Бог даст, может еще свидимся, а пока – прощай, долгих лет жизни тебе!

И они сердечно расстались.

Глава 22. Торжественный пуск нацпроекта в эксплуатацию.

Как Моисей определился со спецперсоналом, читатель наверняка уже догадался сам.
Конечно же, должность главного лицедея, исполнителя всех главных ролей во всех представлениях отводилась его брату, как мы помним: «прирожденному мошеннику», то есть, извиняемся, «прирожденному священнику».
Ну, а ведущими артистами, артистами на роль «кушать подано», всякого рода помощниками, рабочими сцены и даже просто постоянными статистами должны были стать тоже только члены клана Левитов.

Фишка общеизвестна и заключается в том, чтобы это занятие стало для этих людей единственным и достаточно изобильным источником их существования, стало кастовым.
Это – квинтэссенция метода «кнута и пряника».
Это – бутерброд, когда на принадлежность клановую накладывается избранность и ответственность кастовая.
Когда функционер не только боится потерять большой и вкусный пряник!
Нет!
Он еще больше боится получить взамен очень длинный и очень хлесткий кнут.
Такой бутерброд – самая надежная гарантия того, что конфиденциальная информация, доверенная члену касты, не выйдет за пределы этой касты.

И сказал господь Моисею, говоря: возьми Аарона и сынов его с ним, и одежды и елей помазания, и тельца для жертвы за грех и двух овнов, и корзину для опресноков, и собери все общество ко входу скинии собрания.
…И сказал Моисей к обществу: вот что повелел господь сделать. И привел Моисей Аарона и сынов его и омыл их водою; и возложил на него хитон, и опоясал его поясом ефода и прикрепил им ефод на нем, и возложил на него наперсник, и на наперсник положил урим и туммим, и возложил на голову его кидар, а на кидар с передней стороны его возложил полированную дощечку, диадиму святыни, как повелел господь Моисею.
И взял Моисей елей помазания, и помазал скинию и все, что в ней, и освятил это; и покропил им на жертвенник семь раз, и помазал жертвенник и все принадлежности его и умывальницу и подножие ее, чтобы освятить их; и возлил елей помазания на голову Аарона и помазал его, чтобы освятить его. И привел сынов Ароновых, и одел их в хитоны, и опоясал их поясом, и возложил на них кидары, как повелел господь Моисею.
И привел Моисей тельца для жертвы за грех, и Аарон и сыны его возложили руки свои на голову тельца за грех; и заколол его Моисей и взял крови, и перстом своим возложил на роги жертвенника со всех сторон, и очистил жертвенник, а остальную кровь вылил к подножию жертвенника, и освятил его, чтобы сделать его чистым.
И взял Моисей весь тук, который на внутренностях, и сальник на печени, и обе почки и тук их, и сжег Моисей на жертвеннике; а тельца и кожу его, и мясо его, и нечистоту его сжег на огне вне стана, как повелел господь Моисею.
И привел Моисей овна для всесожжения, и возложили Аарон и сыны его руки свои на голову овна; и заколол его Моисей и покропил кровью на жертвенник со всех сторон; и рассек овна на части, и сжег Моисей голову и части и тук, а внутренности и ноги его вымыл водою, и сжег Моисей всего овна на жертвеннике: это всесожжение в приятное благоухание, это жертва господу, как повелел господь Моисею. (Лев. 8)

Представляете, кошмар какой! Сколько хлопот!
И колоть скотину и сжигать ее жир, потом тащить ее шкуру и мясо, и нечистоту ее, черт-те куда, за околицу лаге-ря, и там опять все это сжигать…
Потом колоть другую скотину и опять сначала что-то сжигать, потом зачем-то мыть ее кишки и потом опять жечь все остальное!
Прямо, блудодейство бессмысленное какое-то!

А каково народу смотреть на то, как сжигается еда и вдыхать запах жареного мяса! Ведь это только Горе – благоухание, а сынам-то Израилевым каково, голодные слюнки глотать…
Ну, хоть по кусочку-то, кому-нибудь еще достанется? Ведь еще один баран остался!

Не торопитесь со своими сочувствиями, уважаемый читатель, спектакль еще только начинается!
И называется это не «блудодейство», а «священное таинство»!
Вы внимательно читали, что говорил Иофор?

И привел Моисей другого овна, овна посвящения, и возложили Аарон и сыны его на голову овна; и заколол его Моисей, и взял крови его, и возложил на край правого уха Ааронова и на большой палец правой руки и на большой палец правой ноги его.
И привел Моисей сынов Ароновых, и возложил крови на край правого уха их и на большой палец правой руки их и на большой палец правой ноги их, и покропил Моисей кровью на жертвенник со всех сторон.
И взял Моисей тук и курдюк и весь тук, который на внутренностях, и сальник на печени, и обе почки и тук их и правое плечо; и из корзины с опресноками, которая пред господом, взял один опреснок и один хлеб с елеем и одну лепешку, и возложил на тук и на правое плечо; и положил все это на руки Аарону и на руки сынам его, и принес это, потрясая пред лицем господним.

Боже ты мой! А это еще зачем?!

И взял это Моисей с рук их и сжег на жертвеннике со всесожжением: это жертва посвящения в приятное благоухание господу.
И взял Моисей грудь и принес ее, потрясая пред лицем господним: это была доля Моисея от овна посвящения.

Вот оно что! Так Моисей показывал Горе, кому какой кусок мяса полагается! Горе, значит, лопатку, а себе – грудинку…
Одним куском потряс ему перед лицом – это тебе сожгу, другим потряс – это я себе поджарю!
Ну, хоть так! Значит, не все мясо сожгут, почем зря?

И взял Моисей елея помазания и крови, которая на жертвеннике, и покропил Аарона и одежды его, и сынов его и одежды сынов его с ним; и так освятил Аарона и одежды его и сынов его и одежды сынов его с ним.

Ну, уши да пальцы кровью кому-то пачкать – черт с ними, отмоются или так грязь высохнет, да отпадет. Не впервой, где в степи воду найдешь, чтобы каждый день умываться?
А одежду-то зачем пачкать, такую праздничную и такую дорогую! Люди сколько труда и времени на нее потратили!
Тем более, что ни «Ариэля», ни «Доси» еще не было!
Даже «Ваниша»!
Или, как потом будут говорить: «искусство требует жертв»?
В скобках – от зрителей…

И сказал Моисей Аарону и сынам его: сварите мясо у входа в скинию собрания и там ешьте его с хлебом, который в корзине посвящения, как мне повелено и сказано: Аарон и сыны его должны есть его; а остатки мяса и хлеба сожгите на огне. (Лев. 8)

Ну, вот, приехали!
Всю скотину сожгли, часть сожрали сами, а что в горло не влезло, так нет, чтобы людям отдать, тоже сожгли!
А народу, значит, – манну небесную, пусть клюют?
Ах, да! Извините! Мы забыли, что народ еще и благоухание вдыхал…
Заметьте: наравне с господом!

Почему, интересно, Моисей еще и за это с народа плату не потребовал?

Может, и потребовал бы, да наверное, знал анекдот про ходжу Насретдина!
Вот он.
Как-то случилось так, что на обед у того была всего лишь лепешка. Он пристроился к шашлычнику и держал свою лепешку над мангалом, пока та не пропиталась дымом и ароматом шашлыка.
Конечно, лепешка стала вкуснее и ходжа ее с удовольствием съел.
Но шашлычник потребовал с Насретдина плату.
– За что!? – удивился ходжа.
– Как за что! За дым! За запах! – отвечал шашлычник.
– А! Понятно! – согласился ходжа и достал кошелек. – Получай! – сказал он и позвенел монетами в кошельке.

После этого Моисей велел Аарону с сыновьями семь дней и ночей неотлучно, под страхом смерти, быть на страже возле дверей скинии собрания, ...ибо семь дней должно совершаться посвящение ваше, как сегодня было сделано... (Лев. 8)

Бедные Аарон с сыновьями! Попробуйте вы неотлучно караулить что-нибудь в течение хотя бы суток, не имея возможности отлучиться даже «по маленькому».
А тут – целая неделя, с ежедневным повторением ритуала заколания, сожигания, помазания…
И сожирания!
Ну и садисты, однако!
Или мазохисты? Черт их разберет!
Гора держал Моисея сорок суток на сухой голодовке, а Моисей своего брата с племянниками, наоборот, нашпиговывал мясом с лепешками, не позволяя даже думать об отхожем месте!
И все это время поливал их маслом.

Здесь следует пояснить неискушенному читателю, что «отхожих мест», в нашем понимании, в стане сынов Израилевых не существовало.
Для отправления естественных надобностей страждущий должен был отправиться подальше за его пределы, имея при себе лопатку.
И поступить так же, как это делают кошки.
Можете представить себе размеры трехмиллионного лагеря, чтобы рассчитать, сколько времени потребуется на поход туда и обратно?
А сидеть при скинии нужно неотлучно!
Так что, на «секундочку» не улизнешь!

На восьмой день Моисей решил, что Аарон с сыновьями уже в достаточной степени выучили наизусть его технологию священного блудодейства.
Но в сортир никого из них так и не отпустил.
Вместо этого он заставил Аарона совершить процедуру заколания, сожигания и посвящения самостоятельно.
Для этого у сынов Израилевых опять отобрали козла, теленка и ягненка, а так же барана.
И еще, сверх того, целого вола.
Естественно, всех самых лучших, без единого пятнышка, не говоря уже, чтобы какого-нибудь порока.
Аарон выполнил урок с заколанием, возлиянием, мытьем кишок и сожиганием, а также с потрясанием пред лицем господа на пять с плюсом.
И, обратившись к народу, благословил его.
После этого оба иерарха скрылись в скинии.

– Ну вот, Аарончик, исполнилась твоя мечта, теперь ты священник на полном законнобожеском основании.
Так что, давай, бери бразды правления по идеологической части полностью, а то у меня хлопот полон рот и по административной и по военной, сам знаешь.
Уже год в этой пустыне торчим, народ ропщет, пора вести их в эту чертову «землю обетованную». А как вести туда этот сброд, пока ума не приложу.
Честно говоря, боюсь я, ой, как боюсь, как бы этому «святому народу» нашему по шеям не накостыляли!
Однако, согласись, я и тебя и весь клан твой хавкой обеспечил по самые ноздри!
Сверх того, еще и бабки получать будете!
Так что, давай, отрабатывай «милость мою господнюю».
– Не изволь беспокоиться, «мин херц»! – довольный собой, пошутил Аарон. – Все будет о’кей, в лучшем виде!
– Ладно, ладно, веселиться рановато еще, – одернул его Моисей. – Жертвенник-то скоро возгорится?
Ты фосфор не перемочил?
– Да нет, по-моему, в самый раз, минуты через полторы должен загореться.
Сегодня жарко, так что высохнет быстро.
– Хорошо, тогда давай, зажигай пока жаровенку со «славой господней». Пока разгорится, мы выйдем, благословим народ, тут и дым появится, и жертвенник как раз возгорится.
Если, конечно, мы с тобой все правильно рассчитали.

Подкинув в жаровенку Иофора еще пару комков кизяка, Моисей с Аароном вышли из скинии и благословили народ.
И сейчас же над скинией стало появляться и расти облачко «славы господней».
Аарон приблизился к жертвеннику, с мясом жертвенных животных поверх уложенной на нем поленницы дров, и воздел руки к облачку «славы господней», призывая ее явить свою божественную силу.
Вскоре то в одном, то в другом месте под дровами начали вспыхивать яркие всполохи огня.
И дрова начали разгораться.
И через короткое время модернизированная шашлычница Ноя заработала в проектном режиме.

Народ воскликнул от радости лицезрения славы господней, и явленной ею божественной силы.
И в едином порыве пал на лице свое. (Лев. 9)

Глава 23. Несчастный случай. Праздник испорчен,
но Моисей извлекает выгоду.

Однако, как это бывает, и нередко, но всегда метко, радость и торжественность события по завершению какого-нибудь грандиозного проекта начисто смазывается чей-то банальной глупостью.
То есть, т.н. «человеческим фактором».
Сыновья Аарона, Надав и Авиуд, воспользовавшись моментом, когда иерархи ушли в скинию собрания, и не в силах больше терпеть, улизнули облегчить свои тела.
На обратном пути они заглянули в ближайший шинок, где отметили свое облегчение.
И, заодно – посвящение в сан.
Пока благословляемый иерархами народ лежал вповалку на лице своем, они незаметно прошмыгнули в скинию, чтобы иерархи не заметили их отлучки в самоволку.
Винные пары, хотя уже приятно туманили их головы, но еще не настолько, чтобы рассудок потерял чувство самосохранения.
– Надав, что будем делать? Моисей опять какое-то действо затеял! А нас нет, и мы не знаем, как мы в этом должны участвовать.
– Да ну его, этого Моисея, житья никакого нет от его придумок. Вот, старый хрыч, сидел бы в своем шатре, доживал бы свой век спокойно. Так нет, неймется ему!
Надоел уже, хуже горькой редьки!
– Так-то это так! Но сейчас-то что нам делать? Вдруг хватится, станет выпытывать, где были, почему уходили без разрешения?
Смертью же грозил, чтобы не отлучались!
– Да пошел он! Я бы и так, и так копыта откинул! Или в штаны бы наложил – это на святом-то месте! – или просто лопнул бы, как старый бурдюк.
И так, и так – все равно хана!
– Так это – понятно... А сейчас-то что делать будем? Да еще на грудь приняли!
Вдруг дыхнуть заставит, а у него нюхалка какая, сам знаешь!
– Что делать, что делать! Снимать штаны, да бегать!
Давай, вот, возьмем кадильницы и кадить будем, как будто урок повторяем.
Никуда, мол, не ходили, все время тут и занимались, ре-петировали.
Дыму только надо побольше напустить, как будто давно кадим.

Они взяли каждый свою кадильницу, подложили в них угольков и курения, и принялись кадить.
– Слушай, Надав, – опять начал ныть Авиуд. – курений мало, у меня так уже одни угли остались, что будем делать?
– Надо тряпку какую-нибудь найти и положить вместо курений. Тряпки тоже хорошо дымят, правда, от них вони больше, чем ароматов.
Но на безрыбье и сам раком встанешь!
– А вот, тряпка какая-то в чаше лежит. Только она мокрая.
– Ну, так выжми ее хорошенько, да углей в кадильницу побольше положи, быстро высохнет.

Авиуд вынул тряпку из чаши, отжал ее комом, да так, комом, и положил ее в кадильницу, добавив еще горящих углей.
– Ну, вот и маши теперь! У меня тоже мало осталось. Как кончится, я тебя елеем помазывать буду!

Авиуд ходил по скинии, помахивая кадилом, а Надав, когда его кадило перестало дымиться, бросил его и взял сосуд с елеем.
Пока дым от курений все больше рассеивался, пары в головах сгущались все плотнее, и молодые парни начали дурачиться.
– Вот, Авиудка, я тебя сейчас на царство помазывать буду! – Наддав поднял кувшин с елеем и щедро полил масло на голову Авиуда, – Помазывается раб божий Авиуд царем Израилевым, во веки веков! Аминь!
– А я тебя – в патриархи, архиепископы! При мне служить будешь, замполитом! – Авиуд выхватил из его рук кувшин и вылил остатки масла на голову Надава.

Ребята схватились в пьяно-шутливой потасовке за верховенство иерархий, как вдруг случилось то, чего никто не ожидал.
В кадильнице Авиуда, которую он не выпускал из рук, вдруг вспыхнула яркая вспышка, пламя выбросилось наружу вместе с ярко разгоревшимися углями прямо на обоих братьев.
Сухая, щедро промасленная священническая одежда вспыхнула на них ярким факелом.
Мгновенно протрезвевшие братья кинулись вон из скинии, но, пробежав несколько шагов, упали, катаясь в безумной агонии перед повергнутой в изумленный ужас, онемевшей от неожиданности толпой.
Через несколько минут все было кончено.

Люди остолбенело продолжали смотреть на неподвижные, бездыханные, обугленные трупы братьев.
Первым пришел в себя Моисей.
– Вот о чем говорил господь, когда сказал: в приближающихся ко мне освящусь и пред всем народом прославлюсь.
Аарон молчал.
И позвал Моисей Мисаила и Елцафана, сынов Узиила, дяди Аарона, и сказал им: пойдите, вынесите братьев ваших из святилища за стан. И пошли и вынесли их в хитонах их за стан, как сказал Моисей. Аарону же и Елеазару и Ифамару, сынам его, Моисей сказал: голов ваших не обнажайте и одежд ваших не раздирайте, чтобы вам не умереть и не нанести гнева на все общество; но братья ваши, весь дом Израилев, могут плакать о сожженных, которых сожег господь, и из дверей скинии собрания не выходите, чтобы не умереть вам, ибо на вас елей помазания господня.
И сделали по слову Моисея.
И сказал господь Аарону, говоря: вина и крепких напитков не пей ты и сыны твои с тобою, когда входите в скинию собрания или приступаете к жертвеннику, чтобы не умереть. (Лев. 10)

Выволочку Аарону за пьянку его сыновей на рабочем месте, конечно же, устроил не Гора, а сам Моисей.
Нашли они в скинии и разбросанные кадильницы братьев, и пустую чашу с водой, и пустой кувшин из-под елея.
Установить причину несчастного случая для высокой следственной комиссии не составило труда.
В чаше с водой была не просто тряпка.
В тряпке находились остатки белого фосфора, при помощи которого они устроили фокус с возгоранием дров в жертвеннике, когда Аарон призывал "славу господню" явить силу свою.

Для читателей, подзабывших уроки школьного курса химии, напомним, что фосфор имеет две модификации: красный и белый.
Красный используется в головках спичек, а в цветных полосках на коробках, по которым мы чиркаем головкой спичек, – толченое стекло.
Красный фосфор загорается от тепла трения головки о стекло и поджигает деревянную палочку спички.
Извлечение огня цивилизованными европейцами простым движением руки, на дикарей производило впечатление разорвавшейся бомбы!
И повергало их в священный трепет.
Сейчас спичками чиркают все, и «чудом» это никто не считает.

Белый фосфор загорается еще проще (и опаснее!) – от соприкосновения с воздухом.
Поэтому его хранят под водой.
Если его из воды вынуть, то, высохнув, он загорается сам собой.
Авиуд вынул тряпку с завернутым в нее остатком фосфора, выжал ее и положил в свою кадильницу с горящими углями.
Тряпка высохла, высох и фосфор.
Остальное понятно, как понятен теперь и фокус с возжиганием жертвенника силой «славы господней».

Но это понятно нам, сегодняшним.
Откуда это можно было понять подданным Моисея и несть числа другим поколениям и этого, и всех других народов, которых «слуги божьи», любого пошиба и всякого розлива, держали в темноте тысячелетиями?
Они, всеми правдами и неправдами, продолжали бы держать и сейчас, но жреческая монополия на знания давно уже рухнула, и теперь – навсегда.

Во все прежние века любая религия держала ногу на горле любой науки, ослабляя нажим только тогда, когда это было выгодно «слугам божьим».
Великий Герон Александрийский создал множество изобретений.
Но все его гениальные по замыслу и простоте исполнения технические шедевры были обречены только на вызывание священного трепета у прихожан храмов.
И на выкачивание из них денег в пользу «святых» мо-шенников.
Но – практически ничего для людей…

Сейчас церковники, надеясь на короткую людскую память, внаглую выставляют религию чуть ли не двигателем прогресса.
А в качестве примеров приводят каноника Коперника, аббата Менделя и некоторых других.
И в заслугу церкви ставят, что большинство ученых – Исаак Ньютон, Блез Паскаль, Иоганн Кеплер, Луи Пастер, Михаил Ломоносов, Дмитрий Менделеев, как и многие другие – считались верующими людьми!
Но помалкивают в тряпочку о том, что старика Галилея замучили до полусмерти, а Джордано Бруно и вовсе сожгли на костре!
Всего лишь за то, что открытая ими людям правда о действительном положении вещей расходилась с «божьей правдой», с церковными бреднями, расписанными в «священных» книгах!
Опыты того же Грегора Менделя, положившие начало генетике, были благополучно преданы забвению.
А Николай Коперник, боясь за свою жизнь, так и не решился свои работы по гелиоцентрической системе мира опубликовать при жизни.
Но, даже будучи опубликованы после его смерти, они были церковью все равно вскоре запрещены, как противоречащие церковным догмам и потому греховные.
И находились под запретом более двухсот лет!

Если факты расходятся со «священным писанием» – тем хуже для фактов!
Помните слова главного раввина России?
Хуже и для тех, кто эти факты обнаружил…

То есть, только в случае с Коперником, мракобесие религии затормозило развитие науки на целых двести лет!
А медицина?
Арсенал нынешних хирургических инструментов буквально до мелочей копирует те, которыми пользовались еще древние римляне!
Они уже две с лишним тысячи лет назад прекрасно знали человеческий организм, лечили и делали сложнейшие операции на внутренних органах.
И даже трепанацию черепа!
Но все эти знания были похерены христианством.

Еще совсем недавно Марк Твен, в своих «Приключениях Тома Сойера» описывал, с какой опасностью врачам приходилось добывать знания об устройстве человеческого организма, тайком, по ночам откапывая свежезахороненных покойников!
Потому что вскрытия трупов церковью были запрещены, и за это можно было поплатиться собственной жизнью.

Человек со времен античности узнал многое вокруг себя, а вот в знаниях о самом себе церковью он был отброшен на целых две тысячи лет назад!
А что касается перечисленных «верующих» ученых – попробовал бы кто-нибудь из них объявить себя атеистом!
На костре бы, может быть, в то время, когда они жили, уже не сожгли бы, но работать так, как они хотели и могли, им бы никогда не дали.

Мы сами хорошо помним, что еще совсем недавно в нашей стране знаменитым ученым, артистом или, тем более, руководящим работником мог быть только член «руководящей и направляющей».

Но те, кто чувствовал себя более независимым, в открытую отметали религиозный бред.
Например, когда Пьер Лаплас представлял Наполеону разработанную им теорию научной картины Вселенной, удивленный император воскликнул:
– Но я не вижу здесь бога!
– Сир, я не нуждаюсь в этой гипотезе! – ответил Лаплас.

Об этом имени церковники вспоминать, почему-то, очень не любят!

Действительно, ни одна реально научная работа никогда не нуждалась в боге.
Напротив, религия всегда паразитировала на науке, технике, искусстве и других достижениях человеческой культуры.
А использовала их только для своих корыстных целей.
Но везде, где эти достижения обнажали религиозное вранье, церковное мракобесие не гнушалось ничем и шло на любые преступления.
Только не надо говорить, что это, мол, были иезуиты-инквизиторы, католики и прочие гугеноты…

Не надо, потому что наши православные мерзавцы были нисколько не лучше.
Через дыбу, кандалы и плахи прошли тысячи и тысячи…
У нынешних преемников тех кровавых мракобесов руки теперь покороче, но словоблудие и лицемерие еще хитрее и изощреннее.
Они образованы, речисты, но образованный и речистый мошенник для общества всегда во сто крат опаснее любого звероподобного урки с ножом или пистолетом.
Что будет с нами дальше, если нашим детям с экранов и в жизни уже двадцать лет навязывают свою мораль бандиты, а теперь еще и в школе сладкоречивые «батюшки» будут учить лицемерной «нравственности»?

Оглянитесь кругом.
Практически все блага цивилизации, которые нас окружают, стали доступны людям всего лишь недавно, в течение каких-нибудь полутора-двух сотен лет.
Это в то время, когда только письменно зафиксированная человеческая цивилизация насчитывает, по меньшей мере, десяток, а то и полтора тысячелетий!
На деле же этих тысячелетий, может быть, во много раз больше.

Грандиозный рывок произошел лишь с момента, когда наука сбросила с себя цепи религиозного мракобесия и теперь служит людям!
В первую очередь, пока и к сожалению, как и во все века прежде, военному Молоху, но во вторую очередь, все-таки, на нужды людей!
А не как раньше, только на «святой карман».

Глава 24. В стаде Моисея появляются козлы
и получают официальный статус.
Но причем здесь «Дядя Сэм»?

И сказал Моисей Аарону и Елеазару и Ифамару, остав-шимся сынам его: возьмите приношение хлебное, оставшееся от жертв господних, и ешьте его пресное у жертвенника, ибо это великая святыня; и ешьте его на святом месте, ибо это участок сынов твоих из жертв господних: так повелено мне; и грудь потрясания и плечо возношения ешьте на чистом месте, ты и сыновья твои и дочери твои с тобою, ибо это дано в участок тебе и в участок сынам твоим из мирных жертв сынов Израилевых…
И козла жертвы за грех искал Моисей, и вот он сожжен.
И разгневался Моисей и сказал: почему вы не ели жертвы за грех на святом месте? Ибо она святыня великая, и она дана вам, чтобы снимать грехи с общества и очищать их пред господом…

Пожалейте, уважаемый читатель, несчастных сынов Ароновых за их участь!
Халявное мясо уже в рот не лезет, сколько его обеими руками не запихивай!
А стоит словчить и сжечь лишнее – тут же выволочка: почему не ешь, не выполняешь своих служебных обязанностей!

В то время, как остальные сыны Израилевы сорок лет пробавлялись только манной небесной…

Не поэтому ли все попы во все времена были такие холеные и упитанные?
За исключением тех, про которых говорят: не в коня корм!
Ну, а что удивительного?
Практически все их «служение» – это паразитирование либо на человеческой радости, либо – и чаще всего – на че-ловеческом горе.

Аарону даже пришлось вступиться:
…Вот, сегодня опять принесли они (сыны Израилевы) жертву за грех и всесожжение свое пред господом; если я сегодня съем жертву за грех, будет ли это угодно господу?
И услышал Моисей и одобрил. (Лев. 10)
И даже не спросил об этом самого господа!

Итак, в среде Израиля случилось то, что должно было случиться – произошло расслоение общества, бывшего ранее более-менее равнозначным.
Из стада баранов были выделены козлы.
Нет, нет! Не так называемые «козлы отпущения»! Что вы, ради бога! Это – совсем из другой оперы...
Вернее, из этой же самой, только те козлы – совсем другие...

Боже мой, мы, наверное, совсем запутали читателя!
Может быть, про тех козлов мы прочитаем попозже, а здесь мы имеем в виду совсем не этих козлов.

Ведь наши герои были скотоводами!
И поэтому для тех читателей, кто весьма далек от скотоводства, мы вынуждены пояснить, что баранов не зря называют баранами.
Это – одно из самых глупых животных, культивируемых людьми. Менталитет у них на самом низком уровне, зато стадное чувство – на самом высоком.
Именно поэтому, как читатель знает, если кто-то хочет выразить свое невысокое мнение о ком-то ближнем своем, то называет его «бараном».

Вы не задумывались, почему попы свою паству называют «агнцами божьими»?
А себя – пастырями, то есть – пастухами?
Ну, так кто же вам виноват, если вы даже сами о себе такого невысокого мнения!

Например, при переправе через какую-нибудь неширокую речку или даже ручей, бараны не только сами никогда не полезут в воду.
Их не загнать в нее никакими палками!
Хотя плавать умеют.
Пастухи силой затаскивают одного их них в воду и веревкой тянут его на другой берег.
Видя, что один «поплыл» – все остальные бросаются вслед за ним всем скопом.
Ну – как бараны!

Козлы несравненно умнее баранов, поэтому, чтобы управлять отарой овец, в ней всегда держат несколько коз, во главе с козлом-предводителем.
Пастухи управляют козами, а баранам думать совершенно не обязательно, они всегда идут за козлами.
Еще пример.
На бойнях испокон веков держат одних и тех же козлов, за которыми пускают партию вновь прибывших на забой животных.
Те ведут их, куда надо, а потом, в нужный момент, соскакивают в сторону.
Их так и называют: козлы-провокаторы.

Кастой козлов, естественно, стало племя левитов.
При этом, по обыкновению Горы, наиболее осчастливлены были самые, что ни на есть, одиозные особи.
Помните, как Моисей расправился с мятежниками, когда, принеся скрижали, увидел, как народ пляшет вокруг золотого тельца?

...и сказал Моисей господу: о, господи, народ сей сделал великий грех: сделал себе золотого бога; прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги твоей, в которую ты вписал.
Господь сказал Моисею: того, кто согрешил предо мною, изглажу из книги моей.
И поразил господь народ за сделанного тельца, которого сделал Аарон. (Исх. 32)

Вот так!
Как вам это нравится, уважаемый читатель?
Тельца сделал Аарон, а поражен был за это – народ!

Три тысячи человек расстались с жизнью, их убийцы взяли грех на свою душу, нарушив шестую заповедь, и погубили души своих детей до третьего-четвертого поколения, согласно второй заповеди.
Аарон же, сотоварищи, главный организатор святотатства, не только не был изглажен из книги жизни, но получил повышение по службе!
И был назначен главным священником при святая святых еврейского народа, вместе со своими сыновьями.
Три тысячи человек обернули в саван, а предтечу будущего попа-провокатора Гапона обрядили в пышные золоченые одежды первосвященника!

Ну, нам бы пора перестать удивляться.
Во-первых, на той же самой бойне, те самые козлы-провокаторы «работают» многими годами.
Сколько за это время забьют баранов?
Но провокаторов, же, никто не трогает!
Это их работа – вести других на забой…
Во-вторых, на протяжении всей этой занимательной истории, от эпизода к эпизоду, мы видели, как порядочные люди неизменно «изглаживаются из книги жизни».
А гран-при всегда получают разного рода проходимцы и подонки!

Есть примеры из жизни и нашего нынешнего, человеческого стада.
В прошлом веке в одной из «банановых республик» в качестве диктатора подвизался некий отвязный ублюдок.
Как и в ряде других, таких же «государственных образований», ниточки управления такими марионетками были в руках дяди Сэма.
Когда упомянутый ублюдок зарвался настолько, что его отвязность, в глазах мирового общественного мнения, стала слишком уж несовместимой с занимаемой им должностью, мировое мнение обратилось к его хозяину с предложением рассмотреть возможность устранения этой несовместимости.
Что же ответил общественному мнению дядя?

Он произнес фразу, ставшую знаменитой!
– «Имярек», конечно же, сукин сын. Но он – наш сукин сын! – сказал дядя.
Президенты Соединенных Штатов, вы же знаете, в детстве всегда читали библию.
И даже, вступая в должность, клянутся, положив руку на нее, поступать по-божески.
Разве мог набожный дядя ответить по-другому, зная историю с Аароном?
А вы говорите!

Есть и еще одно соображение.
Теперь, в свете всех последовавших за нею событий, история с «золотым тельцом» очень уж смахивает еще и на банальную провокацию.
А роль в ней Аарона – на роль упомянутого нами попа Гапона.

Для нашего молодого читателя напомним, что был такой персонаж во времена первой русской революции.
При его участии самые активные из рабочих собрали все свои беды и обиды в своих челобитных и мирно понесли эти челобитные царю.
С иконами, хоругвями и пением церковных гимнов и псалмов.
Царь же встретил их прицельным огнем на поражение.

Это было то самое, «Кровавое воскресенье» 9 января 1905 года, которое вычеркнуто сейчас из всех учебников истории.
Потому что сейчас этого царя объявили «святым».

Мятеж в лагере сынов Израилевых был приурочен ко времени отсутствия Моисея, чтобы дать возможность ему развиться и проявиться всем скрытым оппозиционерам.
Чтобы он развивался в нужном направлении, его возглавил надежный «вождь» – родной брат и самый близкий подельник – Аарон.
А для успешной ликвидации мятежа и физического уничтожения оппозиции отряды опричников уже были сформированы и подготовлены.
И все прошло, как по маслу.
И каждый получил свое.
Точно так же, как потом в «Кровавое воскресенье».

Этот прием давно уже стал хрестоматийным!
Но народ, который власти держат в невежестве, попадается на него всякий раз, как на свежую наживку.
Между прочим, поп Гапон тоже получил свое. Он сбежал, но его нашли и повесили, как иуду-предателя.
Забегая вперед, отметим, что и Аарон тоже умер не своей смертью.

Да-а, попали сыны Израилевы, что называется: «из огня да в полымя!»
В Египте они считались рабами фараона, впрочем, равно как и все остальные египтяне, которых, как мы помним, закабалил еще их предок, Иосиф.
За горсть их же собственного зерна!

Но, по крайней мере, никто их не убивал, да еще в таком массовом порядке!
И каждый день их семьи собирались «у котлов с мясом», как со слезами вспоминали они теперь, когда по утрам, по зернышку, пополам с песком, подбирали с земли обрыдлевшую «манну небесную».
Никто не давил им на психику, заставляя молиться чужим богам.
Никто не лез им в карман, заставляя раскошеливаться на храм чуждому богу.

По словам первоисточника, их поселили на лучшей из всех земель Египта.
Похоже, эти земли были расположены в северо-восточной части дельты Нила, в пределах 100 километров от бывшей столицы Египта – Мемфиса.
Надо полагать, это были, действительно, весьма благодатные земли.
Нил каждый год приносил плодородный ил, здесь всегда была поливная вода. Близость к Средиземному морю гарантировала дожди, даже если иногда, в засушливые годы, не хватало воды в Ниле.
Вкупе со всем этим, ровный, мягкий, неизменно теплый климат позволял собирать несколько урожаев в год, гарантируя кусок хлеба с маслом тем, кто не ленился.

На что же польстились сыны Израилевы, сорвавшись с насиженного, за четыре с лишним сотни лет, места?
На щедрые посулы «посланников божьих», обещавших дармовую «манну небесную» в земле обетованной?
С молочными реками в кисельных берегах!

Что имеем – не храним, а потерявши – плачем!
Теперь они лишились всего: лишились земли, затем лишились скота.
Теперь лишились и последних сбережений – золота с серебром.
Лишились и личной свободы, попав в полную зависимость от Моисея с его подельниками.
А три тысячи уже лишились и жизней.

Ну, что ж: «за что боролись, на то и напоролись».

Глава 25. Израиль идет в разведку.
Опять бунт и опять Моисей извлекает выгоду.

Между тем шел второй год их торчания в пустыне.
Моисей понимал, что одним бунтом дело не ограничится. Народ устал, оголодал, обозляется все больше и больше и рано или поздно потребует выполнения обещанного.
Что-то надо предпринимать!

И вот пришли они в пустыню Фаран.
До станции назначения было уже рукой подать, и Моисей решил выслать вперед разведчиков.
Из каждого клана выбрали по одному, двенадцать человек.
Перед отправкой разведвзвода Моисей провел с ними инструктаж.
– Пойдите в эту южную страну, и взойдите на гору, и осмотрите землю, какова она, и народ, живущий на ней, силен ли он или слаб, малочислен ли он или многочислен? И какова земля, на которой он живет, хороша она или худа? И каковы города, в которых он живет, в шатрах ли он живет или в укреплениях? И какова земля, тучна ли она или тоща? Есть ли на ней дерева или нет?
Будьте смелы, и возьмите от плодов земли!

Похоже, что Моисей и сам был не очень-то уверен в достоинствах «земли обетованной», прелести которой он так расхваливал своему народу!
Так или иначе, но дело было как раз ко времени поспева-ния винограда.

Они пошли и высмотрели землю от пустыни Син даже до Рехова, близ Емафа; и пошли в южную страну, и дошли до Хеврона, где жили Ахиман, Сесай и Фалмай, дети Енаковы; и пришли к долине Есхол, и срезали там виноградную ветвь с одною кистью ягод, и понесли ее на шесте двое; взяли также гранатовых яблок и смокв.
И высмотрев землю, возвратились они через сорок дней.
И пришли к Моисею и Аарону и ко всему обществу сынов Израилевых в пустыню Фаран, в Кадес, и принесли им и всему обществу ответ, и показали им плоды земли.
И говорили: мы ходили в землю, в которую ты посылал нас; в ней доподлинно течет молоко и мед, и вот плоды ее; но народ, живущий на земле той, силен, и города укрепленные, весьма большие, и сынов Енаковых мы видели там; Амалик живет на южной части земли, Хеттеи, Иевусеи и Аморреи живут на горе, Хананеи же живут при море и на берегу Иордана.
Но Халев успокаивал народ перед Моисеем, говоря: пойдем и завладеем ею, потому что мы можем одолеть ее.
А те, которые ходили с ним, говорили: не можем мы идти против народа сего, ибо они сильнее нас.
И распускали худую молву о земле, которую они осматривали, между сынами Израилевыми, говоря: земля, которую мы проходили для осмотра, есть земля, поедающая живущих на ней, и весь народ, который видели мы среди нее, люди великорослые; там видели мы и исполинов, сынов Енаковых, от исполинского рода; и были мы в глазах наших, пред ними, как саранча, такими же были мы и в глазах их. (Чис. 13)
И подняло все общество вопль, и плакал народ всю ночь; и роптали на Моисея и Аарона все сыны Израилевы: О, если бы мы умерли в земле Египетской или умерли бы в пустыне сей! И для чего ведет господь нас в землю сию, чтобы мы пали от меча? Жены наши и дети наши достанутся в добычу врагам; не лучше ли нам возвратиться в Египет?
И сказали друг другу: поставим себе начальника и возвратимся в Египет.
И пали Моисей и Аарон на лице свои пред всем собранием общества Израилева. (Чис. 14)

Напрасно Халев и Иисус рвали на себе тельняшки и надрывали свои глотки, доказывая, что осмотренная земля очень хороша, и что на ней в крутых кисельных берегах журчит и пенится жирными сливками молоко.
И что это молоко только и ждет, когда сыны Израилевы начнут черпать его своими ведрами.
А что до людей, которые живут на этих берегах, так это такая мелочь, вроде мух, от которых легко можно отмах-нуться калапушками.

И сказало все общество: побить их камнями! (Там же)

Выручили дежурные секьюрити: раздался громкий треск и над скинией собрания поднялся столб дыма.
Моисей с Аароном, уже было распрощавшиеся с жизнью, живо вскочили на ноги и скрылись в скинии, крикнув народу, что Гора срочно зовет их.
– Что будем делать, Моисей? Дело пахнет керосином!
– Керосином, керосином! Сам вижу, сам чую, что керосином!
Я для чего тебя на такой пост поставил?
Я для чего обрядил тебя в такой роскошный мундир?
Я для чего тебя и всю твою родню над остальными вознес?
Чтобы ты в узде держал этих остальных!
А ты что? Зажрались на дармовых харчах, и ты, и сыновья твои!
Народ мне постоянно твоими левитами глаза колет!
«Прирожденный священник, за словом в карман не полезет, в любую душу без мыла влезет!»
В чью душу ты влез, если уже весь народ на тебя ножи точит?
– Ну, ладно, Моисей, не ругайся! Ну, виноват, ну, есть маленько. Исправлюсь!
Все-таки, не так это просто толпу удержать, да еще такую голодную.
Сколько бы ты им не говорил: не хлебом единым, а голод – не тетка!
Ведь мы же обещали им просто перекочевать в эту чертову страну обетованную, недели за две – за три, а сколько времени уже кочуем? Второй год!
Народ потерял и скот, и последние бабки, а что имеет взамен?
Одну манну небесную!
И больше не верит ни нашим словам, ни нашим фокусам.
Не ругаться надо нам теперь, а крепче друг за дружку держаться и искать выход.
Не найдем – забьют камнями обоих!
А сейчас мне ясно одно: ввязываться в драку за землю, которую мы обещали, с такими «вояками», кто сейчас с на-ми кочует – смерти подобно.
Нас просто перебьют, как куропаток.
Конечно, Халеву да Иисусу не терпится, кровь молодая играет, но я – на стороне остальных, которые осторожнича-ют.
С другой стороны, мы сорвали людей с насиженного места, привели, куда обещали, но не дадим, что обещали – каменного душа нам не избежать.
Ты же слышал: хотят выбрать себе другого фюрера и вернуться в Египет!
Наверное, уже выбирают.
Хоть круть-верть, хоть верть-круть, а все равно, куда ни кинь – везде клин.
Вот о чем думать сейчас нам обоим надо!
Иначе хана нам обоим, братишка!

Долго еще совещались два старых плута, забыв про сон и просидев под защитой «священной палатки» до самого утра.

Наутро Моисей вышел ко все еще бурлившему народу.

– Сыны Израилевы! – начал он, воздев руки к небу. – Всю ночь говорил я с Горой, Горой Авраама, Горой Исаака, Горой Иакова, Горой отцов, дедов и прадедов народа нашего.
И сильно гневается на народ свой Гора народа нашего.
Я, говорил он, обетовал народу своему избранному землю, где журчит молоко в кисельных берегах.
Я, говорил он, вывел народ свой из плена Египетского.
Я, говорил он, побил Египтян, погнавшихся за моим народом.
Я, говорил он, напоил их, когда они хотели пить.
Я, говорил он, насыпал им манны небесной, когда они хотели есть.
Доколе же народ этот будет раздражать меня, доколе же народ этот будет не верить моим знамениям, которые я делал ему?
Так говорил мне Гора, Гора сынов Израилевых.

И еще сказал мне Гора другие слова, слова страшные.
Слова, которые тяжело мне произносить, но я вынужден их донести до вас, поскольку это слова Горы народа нашего.
Я поражу народ сей язвою и истреблю его с лица земли – так сказал мне Гора, Гора отцов наших.
И еще Гора сказал мне, что произведет от меня народ многочисленнее и сильнее, чем вы, нынешние сыны Израилевы.
Вот, что сказал мне Гора, Гора народа нашего!

Но тут я пал в ноги ему и стал молить его о вас, дабы смягчить гнев его на вас, дабы отвести от вас погибель вашу.
Я сказал Горе, что услышат Египтяне, из среды которых ты вывел народ сей, силою своей, как ты вел народ свой в землю обетованную тобой.
Но не смог ввести его в нее, которую клятвенно обещал праотцам народа сего, и потому истребил его в пустыне!
Вот что скажут народы про тебя, Гора, Гора сынов Израилевых, сказал я Горе, Горе народа нашего.
И еще сказал я Горе, Горе сынов Израилевых: прости грех народу сему по великой милости твоей, как ты прощал народ сей от Египта доселе.
Вот, что сказал я Горе, Горе народа нашего!

И смягчился гнев Горы, Горы народа нашего, и сказал мне Гора: прощаю по слову твоему.
Но жив я и славы моей полна вся земля!
Все, которые видели славу мою и знамения мои, сделанные мною в Египте и в пустыне, и искушали меня уже десятки раз, и не слушали гласа моего – не увидят земли, которую я с клятвой обещал отцам их!
Только те, кто несмышленыши сейчас, им дам землю, а все раздражавшие меня не увидят ее.
Только раба моего Халева, за то, что в нем был другой дух, и он совершенно повиновался мне, введу в землю, в которую он ходил.
И семя его наследует ее!
А пока, завтра же, разворачивайте свои оглобли назад и идите обратно в пустыню, к Чермному морю! (Чис. 14)

Тут по народу, молча слушавшему Моисея, прокатились ропот и волнение.
Аарон же, воспользовавшись заминкой, толкнул Моисея в бок и шепнул:
– Ты что! Про Иисуса забыл, что ли?

– И еще сказал мне Гора, Гора народа сынов Израилевых, – возвысил голос Моисей, – доколе злому обществу сему роптать на меня?
Скажи им, сказал мне Гора, Гора сынов Израилевых: живу я, и как говорили вы вслух мне, так и сделаю вам!
В пустыне падут тела ваши!
И все вы, сколько вас числом, от двадцати лет и старше, которые роптали на меня, не войдете в землю, на которой я клялся, подняв руку, поселить вас!
Кроме Халева, сына Иефонниина, и Иисуса, сына Навина.
Детей ваших, о которых вы говорили, что они достанутся в добычу врагам вашим, я введу туда, и они узнают землю, которую вы презрели.
Так сказал мне Гора, так велел он мне передать вам.

Моисей сделал паузу, обводя глазами толпу и оценивая впечатление, которое произвели на нее его слова.
Видя, что народ молчит, и лица людей помрачнели, простер руку над их головами уничтожающим жестом и возвысил голос еще на полтона:
– И еще велел сказать вам Гора, что трупы ваши падут в пустыне!
А сыны ваши будут кочевать в пустыне сорок лет!
И будут нести наказание за блудодейство ваше, пока тела ваши не погибнут в пустыне!
По числу сорока дней, которые вы осматривали землю, год за день. (Чис. 14)

Потом опять помолчал, развел руки и, как бы извиняющимся голосом, на полтора тона ниже, продолжил:
– Так велел сказать вам Гора и мне жаль вас всех.
Но я сделал для вас все, что мог. И как мог, заступался за вас, неблагодарных.
Сейчас мы с Аароном отойдем отдыхать, а вы подумайте над своим поведением!

И они скрылись в скинии.

– Ну, ты – молоток, Моисей! – воскликнул Аарон, едва они остались одни в «святая святых». – Нет, ты не молоток, ты – кувалда!
У меня нет слов! Ты превзошел самого себя, а я сам бы никогда до такого не додумался!
Это ж надо же! Теперь эти олухи сами во всем виноваты, а мы кругом правы!
И отсрочка нашим обещаниям на целых сорок лет узаконена!
Я просто готов встать перед тобой на колени!!

– Знаешь, Моисей, мне не терпится рассказать тебе один анекдот по этому поводу! – в эйфории избавления от Дамоклова меча продолжал частить Аарон. – Если позволишь?
Ну, как нельзя больше подходит для нашего случая!
– Давай, валяй!
– Так вот.
Будет один народный герой на востоке, в Средней Азии, – ходжа Насреддин.
Да ты знаешь, наверное?
– Да, знаю, конечно! Ну и что за анекдот? – Моисей, тоже с приятным чувством снятого стрессового напряжения откинулся на подушки ковра и, закрыв глаза, вытянул ноги.
– Так вот, ходжа пообещает падишаху за сорок лет научить его ишака читать коран.
И возьмет за это хороший аванс!
Когда же люди станут его упрекать, что это, мол, ты взялся за такое безнадежное дело: ведь ишака научить читать невозможно, и тебе обязательно отрубят голову!
Как ты думаешь, что этим людям ответит Насреддин?
Не волнуйтесь, скажет он, за сорок лет кто-нибудь из нас все равно помрет: либо ишак, либо падишах, либо я сам!
А денежки – вот они, здесь и сейчас!

Пока Моисей с Аароном смаковали победу и продолжали расслабляться анекдотами, сыны Израилевы обсуждали речь своего фюрера.
И она сильно их опечалила.
И назавтра, рано поутру, раскаявшись, что согрешили, опять не поверив Горе, то есть Моисею, собрались и пошли воевать «землю обетованную».

Моисей и сам давно уже не верил в успех своего безнадежного предприятия, потому-то и зарезервировал себе отсрочку исполнения своих обещаний на сорок лет.
Поэтому с ними не пошел, а вместо напутствия посетовал, что-де зря они идут, поскольку Гора обиделся на них, так что враги могут поразить их.
И благоразумно остался в лагере.

– Нам с тобой соваться в эту драку не имеет смысла. – сказал он Аарону. – В случае, если этим олухам повезет и они надерут задницу Хананеям, мы поставим это в заслугу себе.
Пока, мол, вы там кулаками махали, мы тут лбы себе чуть не расшибли, вымаливая вам у Горы вашу победу!
Так что, скажите нам спасибо!
А если им самим задницу надерут – так они, опять же, сами виноваты, мы их еще вчера предупреждали, чтобы они без нас никуда не рыпались.
И опять, пусть спасибо скажут те, кто живы остались, потому что мы молились за них!

Глава 26. Новые налоги. Милость господня и заворот кишок.
И почему египтяне не построили Великую египетскую стену.
Но, вот, птичку – жалко!

Конечно же, Амаликитяне и Хананеи встретили захватчиков подобающим образом, всыпали им по самое «не хочу» и гнали их до самой Хормы! (Чис. 14)
Когда рассеянные по всем холмам горе-завоеватели, мало помалу, крадучись, как побитые собаки, возвратились в лагерь, Моисей, пользуясь ситуацией, ехидно объявил им новый налог.

– Когда вы войдете в землю вашего жительства, которую Гора дает вам, и будете приносить жертву Горе, неважно какую, дабы сделать приятное благоухание Горе, тогда приносящий жертву свою Горе должен принести в приношение... (Чис. 15)

И тут Моисей перечислил им список, чего, сколько и за что, конечно же, самой высшей пробы, на косой десяток страниц машинописного текста.
Понятно, что приводить его здесь не имеет смысла.
За каждую жизнь и за каждую смерть, за каждый свой шаг и за каждый свой чих, теперь сыны Израилевы должны были нести возношения и жертвоприношения из всего само-го лучшего только к скинии собрания.

И сказал господь Моисею, говоря: объяви Аарону и сынам его и всем сынам Израилевым и скажи им: вот что повелевает господь: если кто из дома Израилева (или из пришельцев, присоединившимся к вам) заколет тельца или овцу или козу в стане, или если кто заколет вне стана и не приведет ко входу в скинию собрания, чтобы представить в жертву господу пред жилищем господним, то человеку тому вменена будет кровь: он пролил кровь, и истребится человек тот из народа своего; это для того, чтобы приводили сыны Израилевы жертвы свои, которые они заколают на поле, чтобы приводили их пред господа ко входу к скинии собрания, к священнику и заколали их господу в жертвы мирные… в приятное благоухание господу. (Лев. 17)
…И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит господу: это святыня господня; если же кто-то захочет выкупить десятину свою, то пусть приложит к цене ее пятую долю.
И всякую десятину из крупного и мелкого скота, из всего, что проходит под жезлом десятое, должно посвящать господу; не должно разбирать, хорошее ли то или худое, и не должно заменять его; если же кто заменит его, то и само оно и замен его будет святынею и не может быть выкуплено. (Лев. 27)

Кому же доставались все эти бесчисленные «жертвы», якобы приносимые Горе, кто же их ел? Неужели сам Гора?
И кому же доставались бабки за выкупленное добро?
Сколь законный, столь и наивный вопрос, поскольку ответ на него мы с вами, уважаемый читатель, уже знаем!

И сказал господь Моисею, говоря: возьми левитов из среды сынов…, чтобы отправляли они служение господу; …и так отдели левитов от сынов Израилевых, чтобы левиты были моими.
После сего войдут левиты служить скинии собрания, когда ты очистишь их и совершишь над ними посвящение их…
Я освятил их себе и взял левитов вместо всех первенцев сынов Израилевых; и отдал левитов Аарону и сынам его из среды сынов Израилевых, чтобы они отправляли службы за сынов Израилевых при скинии собрания и служили охранением для сынов Израилевых, чтобы не постигло сынов Израилевых поражение, когда бы сыны Израилевы приступили к святилищу. (Чис. 8)

Теперь, мы надеемся, уважаемому читателю стало все окончательно понятно.
Мало того, что в скинии уже скопилось практически все достояние израильского народа, и его надо было охранять.
Причем, не столько от внешних врагов, сколько от самого народа.

В скинии хранилась ТАЙНА (помните наставления Иофора?), на которой зиждилась вся власть Моисея с его подельниками.
Вот эту ТАЙНУ, как раз, и надо было охранять от народа во сто крат пуще всех остальных сокровищ этой скинии!

Как скажет впоследствии Наполеон: «Народ, который не хочет кормить свою армию, будет обречен кормить чужую!»
Вот эту-то свою армию и нужно было кормить Моисею, и кормить хорошо, пока все остальные пробавлялись манной небесной.
Они даже «на пенсию» выходили уже тогда по льготному возрасту!

И сказал господь Моисею, говоря: вот закон о левитах: от двадцати пяти лет и выше должны вступать они в службу для работ при скинии собрания, а в пятьдесят лет должны прекращать отправление работ и более не работать: тогда пусть помогают они братьям своим содержать стражу при скинии собрания, работать же – пусть не работают; так поступай с левитами касательно служения их. (Чис. 8)

Между тем…
Пришельцы…, а с ними и сыны Израилевы сидели и плакали и говорили: кто накормит нас мясом? Мы помним рыбу, которую мы ели в Египте даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук и чеснок; а ныне душа наша изнывает; ничего нет, только манна в глазах наших... (Чис. 11)

Господь не оставил без милости стенающих от голода.
Вернемся чуть назад.

Вспомним историю с перепелами и манной небесной, которой чуть раньше мы уделили недостаточно внимания.
Вспомним, вместе с первоисточником, какую «милость» он сотворил им тогда:

…очиститесь к завтрашнему дню, и будете есть мясо; так как вы плакали вслух господа и говорили: кто накормит нас мясом? Хорошо нам было в Египте, – то и даст вам господь мясо, и будете есть: не один день будете есть, не два дня, не пять дней, не десять дней и не двадцать дней, но целый месяц, пока не пойдет оно из ноздрей ваших и не сделается для вас отвратительным…
…и поднялся ветер и принес от моря перепелов, и набросал их около стана, на путь дня по одну сторону и на путь дня по другую сторону стана, на два почти локтя от земли.
…и весь тот день и всю ночь, и весь следующий день собирали перепелов, и кто мало собирал, тот собрал десять хомеров, и разложили для себя вокруг стана. (Чис. 11)

Ах, как давно мы не считали!
Пользуясь моментом, пока голодный богоизбранный народ, наконец-то, накормлен избравшим их многомилостивым богом…
И благодушествует, выковыривая из изъеденных песком зубов деликатесные косточки…
Посчитаем, сколько же господь отвалил им от щедрот своих на этот раз?
После 23 граммов целлюлозы…

Итак!
Длина кучи перепелов – день пути по одну сторону от лагеря и по другую – тоже день пути.
Толщина слоя птицы – два локтя, значит, приблизительно, около метра.

День пути – это минимум 30 километров.
Недурно!
Вот только ширины этого птичьего штабеля мы не знаем.
Принять день пути за радиус вокруг стойбища?
Так ведь потом никуда не пройдешь, пока не проешь себе дорогу в метровом-то слое…
А пока будешь проедать – она воссмердит, эта куча, и тогда от вони с ума сойдешь!
Или вовсе задохнешься!

С другой стороны – давайте все же допустим, что господь не стал жадничать и не уложил перепелов в ряд цепочкой, в ширину по одному.
Да и затруднительно было бы так уложить их метровым слоем, бросая ветром с размаху!
Рассыпаться постоянно будет такой узенький заборчик!

Хотя… Водяная траншея в Чермном море ведь тоже не оплыла, пока Моисей не махнул своей палкой!

Нет, давайте, все-таки, понадеемся на милость и на щедрость господню.
Ведь народ столько времени крошки мяса во рту не держал!
Может быть, взять ширину стана?
Наверное, в самый раз!
Не слишком много, если взять полный круг… И не так жмотно, если «заборчиком»!

А сколько это будет, ширина стана?
Так… Трехмиллионный одноэтажный город… Пусть, даже и палаточный…
Каждой семье – по одной сотке площади максимум, что-бы поплотнее…
Площадь лагеря, получается, – квадрат со стороной примерно… 8,5 километров.
Итого, площадь, занимаемая перепелами в обе стороны от лагеря равна 60 х 8,5 = 510 квадратных километров.
Или 510 000 000 квадратных метров.
Недурно!

Объем слоя перепелов, толщиной один метр, равен 510 000 000 000 литров.

Даем справку.
Перепел – самый маленький представитель отряда куриных, размером со скворца.
Вес этих, исключительно наземного образа жизни бегунов, составляет от 75 до 135 граммов, и на крыло они поднимаются практически только при сезонных перелетах.
К этому времени они набирают жир, запасая топливо для путешествия.

Сколько же штук этих птичек понадобилось накидать господу, если допустить, что каждая из них была предварительно откормлена «на убой»?
Т.е., округляя в большую сторону и делая поблажку «святым сказочникам», чтобы каждая птичка занимала объем не меньше 150 миллилитров!
Делим 510 000 000 000 на 0,15.
Получается 3 400 000 000 000 штук.
То есть три триллиона четыреста миллиардов штук.
Или три тысячи четыреста миллиардов штук, кому как нравится.
Или 459 миллионов тонн деликатесного мяса, считая по 135 граммов на птичку.
Или по 1133 333 штук на каждого сына или дочь Израилеву, независимо от возраста.
Или по 153 тонны птичьего мяса на каждого.

Причем, наши возможные оппоненты не уличат нас в преувеличениях, оттого, что мы взяли вес птичек по максимуму!
Потому, что, если мы возьмем вес птичек поменьше, в том же объеме число их будет побольше!
А общий вес останется примерно тот же.
Только отходов будет больше!
Просто мы хотели потрафить сынам Израилевым тем, чтобы птички были пожирнее, повкуснее и чтобы косточки были побольше, чтобы поменьше застревали в зубах…
Или кто-то что-то имеет против?

Сыны и дочери Израилевы, как утверждает первоисточник, скитались по пустыне, жуя «манну» с песком, сорок лет.
Это 14 600 суток.
Делим 1133 333 на 14 600, получаем по 77,6 штук на каждый израильский нос, или рот, в сутки.
Или по 10,5 килограмма в сутки.
Или по три с лишним штуки, или по 436 грамм, или по фунту в час!
Независимо от времени суток.

Таким образом, этих перепелов, пожалованных господом единовременно, хватило бы не на месяц, как пообещал всеведающий, всезнающий и премудрый.
А на все время их странствования, даже жуй они их, как жвачку, и днем и ночью, круглые сутки безо всякого перерыва на сон и на обед!
Да этим деликатесом они могли бы торговать все эти сорок лет!
И просто выкупить, в конце концов, всю эту злосчастную землю обетованную!
И ни воевать, ни убивать никого бы не пришлось…

А может быть, это был просто «широкий жест» всемилостивейшего, потому что, без морозильника, все это изобилие воссмердело бы уже на следующий день и пропало втуне?

Тогда надо было не пожадничать, а снабдить каждую семью железнодорожным составом с рефрижераторами и спальным вагоном!
Ну, на худой конец, если не СВ, то хотя бы плацкартным, а торговые точки они организовали бы сами…
Или, хотя бы, распределить эту милость поденно, как манну!
Ведь, если казнить, так казнить, а коли жаловать – так жаловать!
Похоже, что-то уж больно перемудрил наш премудрый!

Однако, не тут то было, сыны Израилевы рано раскатали губы:

Мясо еще было в зубах их и не было еще съедено, как гнев господень возгорелся на народ, и поразил господь народ весьма великою язвою.
И нарекли имя месту сему: Киброт-Гаттаава, ибо там похоронили прихотливый народ. (Чис. 11)

Киброт-Гаттаава в переводе означает: гробы прихоти.

Вот так!
Несчастный, измученный зверским голодом и жаждой прихотливый народ еще не успел разжевать и проглотить первую порцию божьей милости, как получил заворот кишок и многие умерли жуткой смертью!

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…
Вот тебе, бабушка, и милость господня!

Оказывается, казнить, а не миловать…
А обещал евреям, что они целый месяц мясо жевать будут, пока оно у них из ноздрей не пойдет…

Вот и верь после этого господу богу!
Обманул и смошенничал уже который раз, хуже, чем цыган на базаре!

А сказочники-то «святые» еще понаписали, что-де евреи по десять хомеров набрали, полторы суток рук не покладали, все собирали, да вокруг стана штабелировали, впрок запасали…
Не зря говорят: бесплатный сыр – в мышеловке!

Кстати говоря, а каков же должен был быть размер, или размеры штабелей из птичек, которые евреи воздвигали, складируя птичек вокруг лагеря?
Объем птичек, как мы с вами подсчитали, составил 510 000 000 кубических метров.
Объем пирамиды Хеопса составляет порядка двух миллионов кубических метров.
Значит, если сыны Израилевы не пренебрегли божьим даром и собрали всех ниспосланных им птичек, перед тем, как приступить к дегустации этого божьего дара…
Тогда они должны были воздвигнуть вокруг своего стана 250 (двести пятьдесят!) пирамид, размером с пирамиду Хеопса!

…и весь тот день и всю ночь, и весь следующий день собирали перепелов, и кто мало собирал, тот собрал десять хомеров, и разложили для себя вокруг стана.

3 400 000 000 000 штук птичек три миллиона евреев перетащили в среднем на расстояние в полдня пути и уложили в пирамиды всего за полторы суток!
То есть, по миллиону с лишним штук на человека, в т.ч. на дряхлых стариков и младенцев.
Или по 153 тонны груза на каждого.
Что такое «хомер» мы не знаем, но, если десять хомеров вмещает 153 тонны птичьего мяса, следует предположить, что увезти такую «емкость» мог только большегрузный автомобиль.
А евреи таскали эти «хомеры» вручную!

Да-а!
Большую ошибку допустил фараон, потеряв таких, скорых на руку строителей…
Они бы ему за пару лет всю пустыню Сахару пирамидами заставили!
Да еще, вдобавок, весь Египет Великой китайской, извиняемся, Великой египетской стеной в десяток ниток обнесли!

«Святые» писаки не указывают, сколько народу уморил мученической смертью Гора на этот раз.
Хотя, в общем-то, это и не суть как важно, потому что, как говорил «отец народов»: цифры – это всего лишь статистика.
Главное – за что?
За то, что голодный народ хотел есть!

Однако, опять напрашивается наивный вопрос: ну, вопил народ, ну, надоел этот народ Горе своими воплями так, что в ушах зашкворчило…
Но зачем понадобилось столько птичек убивать, ни в чем не повинных?
Три с половиной триллиона штук!
Причем – зазря, без пользы дела!
Уму непостижимо!

Впрочем, вопрос и впрямь наивный.
Со времени приснопамятной первой рабочей недели Горы, как мы с вами имели возможность убедиться, им не было ни создано, ни сделано абсолютно ничего сколько-нибудь путевого.
Или, тем паче, хоть чего-то доброго и полезного.
А вот пакостить, поганить или убивать – за милую душу, сплошь и рядом.
И, поистине, с божественным размахом!
Достаточно вспомнить потоп, чтобы не вспоминать каких-то там жаб, какой-то там египетский скот и каких-то там египтян!
Или, даже, про сколько-то там тысяч убитых Израильтян, своих же, собственных избранников!

Так что, если кому-то, в «Кавказской пленнице», было и одну птичку жалко, то милостивому и милосердному было накласть и на всех этих птичек, и на всех загнувшихся от этих птичек евреев!

Глава 27. Расправа с оппозицией.

Но все это были только цветики, ягодки были еще впереди!
На «золотую жилу», какого бы она ни была происхождения, всегда найдется немало охотников, претендентов и конкурентов.

Корей, сын Ицгара из колена Левина, Дафан и Авирон, сыны Елиава, и Авиан, сын Фалефа, из племени Рувима, во главе двухсот пятидесяти функционеров других колен Израилевых, людей именитых, призываемых на собрания, попытались оспорить узурпацию власти Моисеем и Аароном.
– Что-то вы много на себя берете, господа хорошие! – сказали они им. – Вы сами говорили, что все наше общество – святые избранники, что Гора со всеми нами?
Что же это вы ставите себя выше всего народа нашего и распоряжаетесь им, как рабами своими?
Как со скотом своим: на ком хочу – на том еду, а кого захочу – того и проглочу?

Моисей, по обыкновению принципа «разделяй и властвуй» сначала вызвал на разговор тет-а-тет Корея.
– Слушай, Корей, ты же умный мужик! Тебе что, мало, что я выделил и вознес Левитов над остальной толпой?
У вас такая чистая и непыльная работенка – ошиваться при скинии и по мелочи что-нибудь прислужить!
Чистейшая синекура! И почет, и уважение и жирный кусок три раза в день, пока остальные манну клюют!
Я и так вас всех приблизил к себе, все имеете, а ты еще на нас с Аароном бочку катишь, да народ баламутишь!
Что ты на него взъелся, говори прямо: на его место хочешь?
Я могу подумать, Аарон ведь не вечен!
Но имей в виду, ты не против меня с Аароном, ты против Горы бочку катишь!

Но Корея он так и не переубедил. Тогда он велел позвать Дафана и Авирона.
Ну, а те отказались даже разговаривать с Моисеем.

– Не о чем нам с ним толковать! – ответили они посыльным Моисея. – Разве мало того, что он вывел нас из земли, в которой течет молоко и мед, чтобы погубить нас в этой голодной пустыне?
Так теперь еще хочет и властвовать над нами!
Что, привел он нас, как обещал, в землю с молочными реками? Дал нам во владение поля и виноградники?
Где они, эти виноградники?
А теперь еще глаза нам замазывает!
Не пойдем! (Чис. 16)

– Ну что же, – подумал Моисей, когда ему донесли слова мятежников, – тем хуже для вас, пеняйте на себя.
И позвал Иисуса...

Через некоторое время было объявлено, чтобы все мятежники принесли свои кадильницы с воскурениями, чтобы поставить их в скинии собрания рядом с кадильницей Аарона и воскурить перед господом.
А тот, мол, сам рассудит, кто свят и кто – нет.
Ну, нам-то с вами, уважаемый читатель, нетрудно предугадать результат: ведь в скинию никто не имел права не то, что входить – приближаться никто не имел права, кроме Моисея и Аарона с сыновьями!
Однако, посмотрим, что будет дальше.

Все общество сынов Израиля собралось около входа в скинию.
Воскурили кадильницы.
И вдруг из скинии раздался Голос:
– Отделитесь от общества сего, и я истреблю их во мгновение!
Моисей с Аароном картинно пали ниц и воскликнули:
– Боже, боже духов всякой плоти! Один человек согрешил, и ты гневаешься на все общество!
– Хорошо, Моисей, скажи обществу: отступите со всех сторон от жилища Корея, Дафана и Авирона! – милостиво прогремел опять Голос.
Моисей поднялся на ноги:
– Отойдите от шатров нечестивых людей сих, и не прикасайтесь ни к чему, что принадлежит им, чтобы не погибнуть вам во всех грехах их!
И отошли они со всех сторон от жилища Корея, Дафана и Авирона, а Дафан и Авирон вышли и стояли у дверей шатров своих с женами своими и сыновьями своими и с малыми детьми своими.
И сказал Моисей: из сего узнаете, что господь послал меня делать все дела сии, а не по своему произволу я делаю сие. Если они умрут, как умирают все люди, и постигнет их такое наказание, какое постигает всех людей, то не господь послал меня.
А если господь сотворит необычайное, и земля разверзнет уста свои и поглотит их и все, что у них, и они живые сойдут в преисподнюю, то знайте, что люди сии презрели господа!
Лишь только он сказал слова сии, расселась земля под ними, и разверзла земля уста свои, и поглотила их и домы их, и всех людей Кореевых и все имущество...
И все Израильтяне, которые были вокруг них, побежали при их вопле, дабы, говорили они, и нас не поглотила земля.
И вышел огонь от господа и пожрал тех двести пятьдесят мужей, которые принесли курение. (Чис. 16)

Так повествует наш святой источник о расправе Моисея с оппозицией.
Мало кто из присутствовавших на этом чудовищном спектакле заметил околачивающихся около шатров мятежников парней из команды Иисуса...
Но таковые были, и поэтому непосредственных свидетелей этой расправы этот очередной фарс и произвол Моисеевской клики возмутил до глубины души.

На другой день все общество сынов Израилевых возроптало на Моисея и Аарона и говорило: вы умертвили народ господень! (Там же)

Глава 28. Моисей ужесточает репрессии и придумывает новые фокусы.
Исторические параллели. За что деремся?

Видя, что его топорные фокусы с «казнями господними» проходят плохо, чтобы удержаться у власти Моисей приказал Иисусу устроить еще более грандиозное побоище.
На этот раз убито было четырнадцать тысяч семьсот человек. (Чис.16)
Вместе с теми, что накануне – получается пятнадцать тысяч.
Плюс три в истории с тельцом.
А сколько погибло при переправе через «море»?
А сколько при схватке с Амаликитянами? Наверняка там тоже не обошлось только синяками и шишками!
А сколько от неописанных лишений при скитаниях по пустыне?
А сколько при попытке вторжения в «землю обетованную»?
Почему же об этом наш святой первоисточник скромно молчит?

Нет, наверное, все-таки напрасно безымянная дочка безымянного фараона не выполнила приказ своего безымянного отца.
Вот в какие бедствия могут ввергнуть человечество дети, не слушающие своих родителей!

Сталин и его клика, когда их круто «прокатили» на семнадцатом съезде, чтобы удержаться у власти просто расстреляли почти всех участников этого съезда.
А после этого развернули массовые репрессии и террор всего народа.
Ничто не ново под Луной!

Ну, а Моисей, понимая, что одними репрессиями легитимизацию узурпации власти не добьешься, рискнул применить еще один фокус.
Символами власти у каждого колена Израилева, служили пастушеские палки предводителей кланов, соответствующим образом украшенные.
И гордо именуемые жезлами.

И сказал господь Моисею: собери жезлы у всех предводителей колен, двенадцать жезлов, и напиши имена их на каждом жезле и имя Аарона напиши на его жезле, и положи их в скинии собрания, пред ковчегом откровения, где являюсь я вам; и кого я изберу, того жезл расцветет; и так я успокою ропот сынов Израилевых, которым они ропщут на вас...
...И положил Моисей жезлы пред лицем господа в скинии откровения.
На другой день вошли Моисей и Аарон в скинию откровения, и вот, жезл Ааронов, от дома Левина, расцвел, пустил почки, дал цвет и принес миндали.
И вынес Моисей все жезлы от лица господня ко всем сынам Израилевым.
И увидели они это и взяли каждый свой жезл. (Чис. 17)

Как видим, предводители молча разобрали свои жезлы и разошлись.
А что тут скажешь, если их откровенно держат за идиотов и полных лохов?
К тому же, только что похоронили пятнадцать тысяч человек и люди уже боялись сказать лишнее слово.
А жезл Ааронов, «вещдок», немедленно унесли и положили «на сохранение» в скинию откровения, в святая святых, подальше от глаз лишних свидетелей. (Чис. 17)
Еще бы! Можно ли было сомневаться, что все «цветы и почки» на этой палке засохли бы уже через несколько минут?
Как тут не вспомнить про марганцовку!

По этому поводу вспоминается еще такой эпизод, опять из истории нашей с вами страны.
В числе по настоящему государственных мужей в тридцатые годы прошлого века был один очень толковый мужик – Киров, Сергей Миронович (Костриков).
Народ искренне любил его и на выборах 1934 года он составлял весьма серьезную конкуренцию Сталину.
На январской конференции против Сталина было подано около 300 голосов, а против Кирова – только 4.
Но как-то вдруг, очень удачно для Сталина, подвернулся какой-то плюгавенький подонок, якобы приревновавший Кирова к своей жене.
Этот подонок взял и застрелил Кирова, прямо накануне решающих выборов.
Причем, очень профессионально!

Сталин немедленно приехал на место преступления.
Выслушал следственную комиссию, повертел в руках пистолет – орудие убийства – и… положил «вещдок» в карман своей шинели.
К «убийце», кстати, до этого никогда в жизни не державшего пистолета в руках, применили высшую меру.
Но из какого пистолета стреляли, и кто стрелял в действительности, осталось известно только не-посредственным организаторам и исполнителям.
Потому что никто не решился у «вождя всех народов» истребовать вещдок обратно для проведения необходимых следственных действий.

Между прочим, если кто-то из читателей не знает, Иосиф Джугашвили в юности учился в духовной семинарии, а там библию изучают – сами понимаете, как.

Так чему же сопротивлялись мятежники?
Первым делом, конечно, усилению и централизации власти.
И сосредоточению ее практически в одних руках первого диктатора евреев – Моисея.
С этой централизацией съеживалась широта и полномочность власти вождей кланов, с чем смириться, за здорово живешь, никому не хотелось.
Ну, а народ, естественно, ни в те времена, ни позже, никакие диктаторы никогда ни о чем не спрашивали…
Политическая власть всегда, как сиамские близнецы, кровно связана с властью экономической.

Как говорил приснопамятный тесть Моисея, Иофор: крайне обидно, когда твои же люди несут свои подношения мимо твоего рта кому-то другому!
А подношения были немалые.

И сказал господь Аарону: ты и сыны твои и дом отца твоего с тобою понесете на себе грех за небрежность в святилище; и ты и сыны твои понесете на себе грех за неисправность в священстве вашем.
Также и братьев твоих, колено Левино, племя отца твоего, возьми себе: пусть они будут при тебе и служат тебе, а ты и сыны твои будете при скинии откровения; пусть они отправляют службу тебе и службу во всей скинии, только чтобы не приступали к вещам святилища и к жертвеннику, дабы не умереть и им и вам, и посторонний не должен приближаться к вам.
Ибо братьев ваших, левитов, я взял от сынов Израилевых и дал их вам, для отправления службы при скинии собрания.
Вам даю я в дар службу священства, а посторонний, приступивший, предан будет смерти.
И сказал господь Аарону: я поручаю тебе наблюдать за возношениями мне; от всего, посвящаемого сынами Израилевыми, я дал тебе и сынам твоим, ради священства вашего, уставом вечным.
Вот что принадлежит тебе из святынь великих, от сожигаемого: всякое приношение их хлебное, и всякая жертва их за грех, и всякая жертва их невинности.
Что они принесут мне – это великая святыня тебе и сынам твоим.
На святейшем месте ешьте это, все мужеского пола могут есть, это святынею да будет для тебя.
И вот что тебе из возношений даров их: все возношения сынов Израилевых я дал тебе и сынам твоим и дочерям твоим с тобою, уставом вечным.
Все лучшее из елея и все лучшее из винограда и хлеба, начатки их, которые они дают господу, я отдал тебе, все первые произведения земли их, которые они принесут господу, да будут твоими, всякий чистый в доме твоем может есть это.
Все заклятое в земле Израилевой да будет твоим.
Все, разверзающее ложесна у всякой плоти, которую приносят господу, из людей и из скота, да будет твоим, только первенец из людей должен быть выкуплен. И первородное из скота нечистого должно быть выкуплено.
А выкуп за них, начиная от одного месяца, по оценке твоей, бери выкуп пять сиклей серебра, по сиклю священному.
За первородное из волов, овец и коз не бери выкупа: они – святыня.
Кровью их окропляй жертвенник и тук их сожигай в жертву, в приятное благоухание господу, а мясо их тебе принадлежит, равно, как грудь возношения и правое плечо принадлежит.
Все возносимые святыни, которые возносят сыны Израилевы господу, отдаю тебе и сынам твоим и дочерям твоим с тобою, уставом вечным.
Это завет соли вечный пред господом, данный для тебя и потомства твоего с тобою! (Чис. 18)

Обратите внимание: Гора требовал для возношения себе самое лучшее, а скот – так вообще без единого пятнышка!
Но что из всего этого доставалось ему?
А в строгом соответствии с поговоркой: «На тебе, боже, что мне не гоже!»
Кровь жертвы выливали под жертвенник, а внутренний жир сжигали в благоухание господу!
Кровь-то, судите сами, кому из левитов будет охота есть, если даже лучшее мясо из ноздрей назад лезет?
А внутренний жир и по сей день на базаре – грош цена!
Тут даже по части дров, в безлесой-то пустыне, и то – прямая экономия: жир ведь и сам неплохо горит!
Ну, а мясом – «грудь возношения и правое плечо» – перед лицем господа только лишь «потрясали», а трескать – все подчистую трескали сами, за милую душу!
А бабки за «выкупленное» клали в «общак» и разбирали по своим карманам.

Читатель наверняка согласится, что лучших условий контракта для Левитов придумать трудно!
Особенно, если учесть то, что, пока левиты объедались «всем лучшим», остальные сыны Израиля, как утверждает первоисточник, все сорок лет скитаний по пустыне портили себе зубы «манной небесной», щедро сдобренной песком!

Однако, читатель ошибется, если скажет, что лучше не бывает.
Потому что вышеперечисленное – еще не все!
Гора ниспослал им еще и право на десятину всех других щедрот, получаемых сынами Израилевыми!
Так что, было из-за чего драться, и тем и другим.

А много или мало было левитам этой десятины?
Через месяц после торжественного пуска скинии в эксплуатацию, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, Моисей, чтобы не промахнуться при сборе налогов, решил провести очередную перепись.
– Гора дал мне повеление: – сказал он, – исчислите все общество сынов Израилевых, по родам их, по семействам их, по числу имен, всех мужеского пола поголовно: от двадцати лет и выше, всех годных для войны у Израиля.
И было сынов Рувима, первенца Израилева, всех годных для войны, мужеского пола от двадцати лет и выше, исчислено в колене Рувимовом сорок шесть тысяч пятьсот.
Сынов Симеона, в колене Симеоновом – пятьдесят девять тысяч триста.
Сынов Гада, в колене Гадовом – сорок пять тысяч шестьсот пятьдесят.
Сынов Иуды, в колене Иудовом – семьдесят четыре тысячи шестьсот.
Сынов Иссахара, в колене Иссахаровом – пятьдесят четыре тысячи четыреста.
Сынов Завулона, из числа колена Завулонова – пятьдесят семь тысяч четыреста.
Сынов Иосифа, сынов Ефремовых, в колене Ефремовом – сорок тысяч пятьсот.
Сынов Манассии, в колене Манассином – тридцать две тысячи двести.
Сынов Вениамина, в колене Вениаминовом – тридцать пять тысяч четыреста.
Сынов Дана, в колене Дановом – шестьдесят две тысячи семьсот.
Сынов Асира, в колене Асировом – сорок одна тысяча пятьсот.
Сынов Неффалима, в колене Неффалимовом – пятьдесят три тысячи четыреста.
И было всех, вошедших в исчисление, сынов Израилевых шестьсот три тысячи пятьсот пятьдесят…
Сыны Израилевы должны становиться каждый в стане своем и каждый при своем знамени, по ополчениям своим; …а левиты должны ставить стан при скинии откровения и будут стоять на страже у скинии откровения. (Чис. 1)

Левиты были исчислены отдельно.
Всех исчисленных левитов, по родам их, всех мужеского пола, от одного месяца и выше, – двадцать две тысячи. (Чис. 3)

Как мы с вами видим, практически всех левитов – тринадцатого колена Израилева – было почти в тридцать раз меньше, чем только взрослых сынов Израилевых, способных к войне, во всех остальных двенадцати кланах.
Но принадлежала им десятая доля всего ВВП всех остальных кланов, причем самая лучшая!
При будущем разделе «земли обетованной» отдельной земельной территории им не полагалось, но она, в соответствии с их предназначением, была им и не нужна.
Они не пахали, как говорится, и не сеяли, но нос у них всегда должен был быть в табаке!
И кров им, и земельные участки для поселения тоже должны были предоставить кланы, на чьих землях они должны были жить…

Не потому ли так нелюбима среди адептов производных Моисеевской религии цифра тринадцать?

Глава 29. Израиль начинает показывать зубы. Неожиданная кончина Аарона.
Бандитизм начинает приносить дивиденды.

По мере скитаний занесло сынов Израилевых в местность Едомскую.
Нам сдается, что это – земли того самого рубахи-парня Исава!
Того самого, которого так вероломно трижды кинул его родной братец Иаков, родоначальник «богоизбранных» сынов Израилевых.
И, хотя Исав был родным братом Иакову, его народ, заметьте, в евреях не числился!

И послал Моисей из Кадеса послов к царю Едомскому.
Так говорит брат твой, Израиль: ты знаешь все трудности, которые постигли нас; отцы наши перешли в Египет, и мы жили в Египте много времени, и худо поступали Египтяне с нами и отцами нашими; и воззвали мы к господу, и вывел нас из Египта.
И вот мы в Кадесе, городе у самого предела твоего. Позволь нам пройти землею твоею; мы не пойдем по полям и по виноградникам и не будем пить из колодезей твоих, но пойдем дорогой царскою, не своротим ни вправо, ни влево, доколе не перейдем пределов твоих. (Чис. 20)

Но царь Едомский очень хорошо помнил историю своего пращура и, видимо, уже был наслышан о подвигах фюрера нынешних потомков его братца.
Поэтому категорически отказал сынам Израилевым в транзите через свою территорию.
– Только сунься – я с мечом выступлю против тебя! – предупредил он Израиля.

– Мы пойдем большою дорогою, и если будем пить твою воду, я и скот мой, то буду платить за нее; только ногами пойду, что ничего не стоит! – продолжал настаивать Моисей.
Но царь Едомский уже распознал подвох и выступил против Израиля с крепким многочисленным войском.
Действительно, чтобы трехмиллионная орда голодных кочевников прошла через твои возделанные земли и ничего не напакостила?
– Пусть ищут дураков в другом месте! – твердо сказал Едом. (Чис. 20)

Делать нечего, отправился Израиль в другое место.
И пришли к горе Ор.
Как они попали в одночасье из южных областей Палестины, из пустыни Син, от горы Синай, сразу на север, к горе Ор – первоисточник не рассказывает.
Но, если не рассказывает «правдивейшая» из всех книг…
Попали – и попали.
Может, Гора, а может быть, черт их туда занес.

И тут произошло еще одно странное событие.
Что послужило ему настоящей причиной?!
То ли все более усилилось прежнее волнение среди народа, так и не погашенное ни кровавыми расправами над тысячами мятежников, ни дешевыми фокусами…
Вроде цветущих жезлов!
И поэтому Моисей решил кинуть им кость и пожертвовать Аароном?

То ли опять чем-то проштрафился сам Аарон?
Но случилось вот что:
И сказал господь Моисею и Аарону на горе Ор, у пределов земли Едомской: пусть приложится Аарон к народу своему, ибо не войдет он в землю, которую я даю сынам Израилевым.
Возьми Аарона и Елеазара, сына его и возведи их на гору Ор, пред всем обществом, и сними с Аарона одежды его, и облеки в них Елеазара, сына его, и пусть Аарон отойдет и умрет там. (Чис. 20)

Моисей так и сделал.
Взошли они на гору втроем на глазах всего честного народа, а спустились вдвоем.
И сказали народу, что-де, Аарон, с божьей помощью, помре.
То ли сначала они «отошли» Аарона, а потом раздели, или сначала раздели и только потом «отошли», первоисточник не уточняет.
Только дипломатично сообщает, что весь дом Израилев тридцать дней оплакивал Аарона.
Судя по предыдущим событиям, источник очередной раз лукавит.
Ну, да бог с ним.
Так уж принято: о мертвом – либо хорошо, либо ничего.

Все эти годы банда грабителей, в которую Моисей постепенно превратил сынов Израилевых, прошла много мест, скитаясь и кружа вокруг вожделенной «земли обетованной».
Обходя народы, умевшие дать им сдачи, и разоряя и грабя по пути народы помельче и послабее.
А любимым поводом для нападения служила все та же просьба прохода по вражеской территории.
Якобы с мирными целями, но, как любой курице понятно – с целью разведки, рекогносцировки и ознакомления на месте с предстоящей завоеванию территорией.
И оборонных возможностей проживающего на ней народа.
Обыкновенная военная хитрость...

И послал Израиль послов к Сигону, царю Аморрейскому, чтобы сказать: позволь мне пройти землею твоею. Не будем заходить в поля и виноградники, не будем пить воды из колодезей, а пойдем путем царским, доколе не перейдем пределов твоих.
Но Сигон не позволил Израилю идти через свои пределы; и собрал Сигон весь народ свой и выступил против Израиля в пустыню и сразился с Израилем.
И поразил его Израиль мечом и взял во владение землю его до пределов Аммонитских, ибо крепок был предел Аммонитян.
После этого поворотили и пошли к Васану. И выступил против них Ог, царь Васанский, сам и весь народ его.
И поразили они его и сынов его и весь народ его, так, что ни одного не осталось и овладели землею его. (Чис. 21)

Так, бандитизмом и разбоем, устроились захватчики, сыны Израилевы, на землях Моавитских надолго.
Скота и имущества ими было награблено уже столько, что кочевать стало даже в тягость.
Про «манну небесную», которую они ели, якобы, все сорок лет, давным-давно уже все позабыли.
И только старики иногда вспоминали, как страшный сон, первые годы странствований.
А молодежь, на разбойничьих харчах, отрывалась по полной, наплевав и на бесчисленные запреты, и на лицемерные нравоучения своих жиреющих священников.

Глава 30. Валаамова ослица. И другие, прочие ослы…

Между тем генштаб Моисея времени зря не терял.
Моссад в то время еще не существовал, но зародыш его, т.е. некий орган по сбору информации и щедрому распространению дезинформации, а также диверсиям всякого рода, уже был.
Как мы с вами уже успели отметить: тот, кто владеет информацией – то владеет миром!
И, соответственно, кто владеет миром, тот и владеет информацией.
А мир кормит – дезинформацией.

Так было испокон веков и Моисей, естественно, знал об этом еще со времен своего египетского детства и отрочества.
И, как мы видели, очень умело этим пользовался.
Народы в те времена, естественно, никакой информацией не владели, и каждый покорно ел то, чем его кормили его правители.
А, чтобы деза казалась вкуснее или чтобы не морщились, когда окажется слишком кислой, подавали ее от имени божьего.
Подавалась и распространялась деза в то время разного рода «пророками» и «прорицателями».
Естественно, состоявшими на службе у заинтересованных лиц.

Одним из «прорицателей», тайно работавших на Моисея, был Валаам, сын Веоров.

И видел Валак, сын Сепфоров, все, что сделал Израиль Аморреям; и весьма боялись… Моавитяне сынов Израилевых.
И сказали Моавитяне старейшинам Мадиамским: этот народ поедает теперь все вокруг нас, как вол поедает траву полевую.
Валак же, сын Сепфоров, был царем Моавитян в то время. И послал он послов к Валааму, сыну Веорову, в Пефор, который на реке Евфрате, в земле сынов народа его, чтобы позвать его и сказать: вот, народ вышел из Египта… и живет он подле меня; итак, приди, прокляни мне народ сей, может быть, я тогда буду в состоянии поразить его и выгнать его из земли…(Чис. 22)

И пришли послы к Валааму не с пустыми руками, а, как и полагается, со щедрыми подарками за волхвование.
Валаам подарки взял, но, естественно, сразу давать ответ не стал.
– Переночуйте, пока, а там – как бог мне на душу положит! – сказал он им.
Ночью пришел к Валааму бог и поинтересовался, что это за люди подозрительные у него ночуют?
Валаам сообщил богу, дословно, все то, что тому и так должно было быть известно.

«Святые» сказочники почему-то постоянно забывают, что их Гора – всезнающий и все ведающий!

И сказал бог Валааму: не ходи с ними, не проклинай народа сего, ибо он благословен.
И встал Валаам поутру и сказал князьям Валаковым: пойдите в землю вашу, ибо не хочет господь позволить мне идти с вами.

Валак, конечно, понял, что Валаам, как обычно, набивает себе цену.
Но – делать нечего, на кону стоит слишком много.

Валак послал еще князей, более и знаменитее тех. И пришли они к Валааму и сказали ему: так говорит Валак, сын Сепфоров: не откажись придти ко мне, я окажу тебе великую почесть и сделаю тебе все, что ни скажешь мне; приди же, прокляни мне народ сей.

Валаам мысленно потирал руки: клюнули!
Но, будучи профессионалом, виду не подал, только лихорадочно думал, сколько же можно снять с этих клиентов?
Тут важно не прогадать, запросив мало, но и не спугнуть, заломив лишнее!
Спугнешь – уйдут к конкурентам, пророков-то, да волхвов – хоть пруд пруди!

И он, выдержав точную паузу, и не менее точно разыграв мизансцену, изрек классически выдержанный ответ мздоимцев всех времен и всех народов, достойно занимающий почетное место в этом «кладезе премудростей», вечной хрестоматии всех мошенников!
Ответ, классически отрицательный в своей категоричности, но обнадеживающий указанием суммы и предложением подождать!

И отвечал Валаам и сказал рабам Валаковым: хотя бы Валак давал мне полный свой дом серебра и золота, не могу преступить повеления господа, бога моего, и сделать что-либо малое или великое (по произволу своему).
Впрочем, останьтесь здесь и вы на ночь, и я узнаю, что еще скажет мне господь!

Как, уважаемый читатель?
Вы не согласны с нашей оценкой этого блестящего перла библейского образчика мздоимства?

Гора теперь все реже являлся на запах жареной баранинки.
Теперь он уже больше уважал запах бабла, а тут запахло баблом с большой буквы!
Десять процентов с кучи серебра и золота, объемом с апартаменты удельного князя…
Не каждый день выпадает надежда получить такой куш!

Поэтому ночью он опять пришел к Валааму и сказал ему: если люди сии пришли звать тебя, встань, пойди с ними; но только делай то, что я буду говорить тебе.
Валаам встал поутру, оседлал ослицу свою и пошел с князьями Моавитскими.

Однако, как мы с вами уже не раз убедились, Гора частенько вел себя совершенно несерьезно.
И даже неадекватно.
Неоднократно нарушал договоренности, т.е. свои «обеты», неожиданно менял свои же собственные решения.
Говорил одно, а делал совершенно противоположное.
Вот и теперь, не успел Валаам отъехать от дома…

И воспылал гнев божий за то, что он пошел, и стал ангел господень на дороге, чтобы воспрепятствовать ему. Он ехал на ослице своей и с ним двое слуг его.
И увидела ослица ангела господня, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке, и своротила ослица с дороги, и пошла на поле, а Валаам стал бить ослицу, чтобы возвратить ее на дорогу.
И стал ангел господень на узкой дороге, между виноградниками, где с одной стороны стена и с другой стороны стена.
Ослица, увидев ангела господня, прижалась к стене и прижала ногу Валаамову к стене; и он опять стал бить ее.
Ангел господень опять перешел и стал в тесном месте, где некуда своротить, ни направо, ни налево.
Ослица, увидев ангела господня, легла под Валаамом.
И воспылал гнев Валаама, и стал он бить ослицу палкою.
И отверз господь уста ослицы, и она сказала Валааму: что я тебе сделала, что ты бьешь меня вот уже третий раз.
Валаам сказал ослице: за то, что ты поругалась надо мною; если бы у меня в руке была не палка, а меч, то я теперь же убил бы тебя.
Ослица же сказала Валааму: не я ли твоя ослица, на которой ты ездил сначала до сего дня? Имела ли я привычку так поступать с тобою?
Он сказал: нет.
И открыл глаза господь Валааму, и увидел он ангела господня, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке, и преклонился, и пал на лице свое.
И сказал ему ангел господень: за что ты бил ослицу твою вот уже три раза? Я вышел, чтобы воспрепятствовать тебе, потому что путь твой не прав передо мною; и ослица, видев меня, своротила от меня вот уже три раза; если бы она не своротила от меня, то я бы убил тебя, а ее бы оставил живою.
И сказал Валаам ангелу господню: согрешил я, ибо не знал, что ты стоишь против меня на дороге; итак, если это неприятно в очах твоих, то я возвращусь.

Но Гора уже опять передумал.

И сказал ангел господень Валааму: пойди с людьми сими, только говори то, что я буду говорить тебе.
И пошел Валаам с князьями Валаковыми. (Чис. 22)

Валак вышел встречать Валаама с великими почестями.
Но тот, из жадности, продолжая набивать себе цену, и принялся грузить Валака дезой об избранности и непобедимости сынов Израилевых.
Валак, видя Валаама насквозь, требовал от него пророчеств в пользу своего народа.
И трижды строил жертвенники в трех разных местах, и приносил многочисленные жертвы.
Но Валаам, видя кровную заинтересованность Валака, раз за разом кочевряжился и выпендривался, продолжая набивать себе цену.
Наконец, Валак окончательно потерял терпение, разозлился и прогнал Валаама несолоно хлебавши.

И воспламенился гнев Валака на Валаама, и всплеснул он руками своими, и сказал Валак Валааму: я призвал тебя проклясть врагов моих, а ты благословляешь их вот уже третий раз; итак, беги в свое место; я хотел почтить тебя, но вот, господь лишает тебя чести.

Так они и не договорились.

И встал Валаам и пошел обратно в свое место, а Валак также пошел своею дорогою. (Чис. 24)

А нам это повествование интересно вот еще чем.
Когда Валаам отправился за златом и серебром к Валаку, а Гора трижды заступал ему дорогу, он ехал на ослице своей и с ним двое слуг его.
Причем еще и в составе посольской делегации, т.е. с князьями Валаковыми.
Но из всей этой группы людей, надо полагать, достаточно адекватных, Ангела Господня, почему-то, видела только ослица!
Отгадайте с трех раз, почему же никто из всех этих других людей этого ангела не видел?
Не догадались?
Ну, это же элементарно, господа Ватсоны!
Да просто потому, что они не были ослами!!

Поговорка: «На бога надейся, а сам не плошай!», к сожалению, была выведена из горького опыта.
Мы приведем только два примера.

Римляне постоянно вели войны со своими соседями, по большей части находящимися на гораздо более низком культурном уровне.
Цезарь воевал с готами и как-то, будучи со своим войском в 40 тысяч легионеров осажден неорганизованной толпой варваров, численностью в четверть миллиона, не только отразил все атаки, но и разбил их наголову.
Понятно, что здесь сыграли роль и военный опыт, и выучка легионеров.
И, в немалой степени, гений и удача самого Цезаря, а попросту – знание им своего дела и трезвая оценка обстановки.
Это было время расцвета величия Римского государства и они были тогда, как молодец среди овец.

Но наш пример относится уже к периоду, предшествовавшему закату Римской империи.
Варвары постепенно переставали быть варварами.
Они учились организовываться, и все чаще стали давать сдачи и выгонять римлян со своей земли.
К тому времени и римляне начали терять свой былой апломб, и в полководцы уже могли пробиваться люди не за деньги, а за счет своего ума и деловых качеств.

Таким был Марий, поднявшийся из простых воинов.
Ему досталось время, когда римлян теснили организованные силы германцев.
И как-то раз, его отряд оказался среди военных сил противника, превосходивших его в пять раз.
Римляне, практически, обречены были на полное истребление.
Однако, германцы, перед сражением, решили испросить благословение своих богов.
Жрицами у них были женщины, естественно, ни бельмеса не понимавшими в военном деле.
Поколдовав и пошаманив, они объявили, что боги запрещают им воевать до конца месяца.
Чем они руководствовались?
Конечно же, не здравым смыслом!

Марий узнал об этом от своих лазутчиков и напал на германцев сам.
Связанные по рукам и ногам «волей» своих богов, а по сути, религиозной глупостью, германцы были разбиты и взяты в плен.
И дело их освобождения от римского ига отодвинулось на долгие годы…

Второй пример, более известный.
Бог его знает, когда и по какой причине, но ацтекам было напророчено, что из-за моря к ним придут рыжебородые посланцы богов.
И когда Кортес, всего с несколькими сотнями своих бандитов, вторгся в их землю, могучее, многомиллионное государство пало, не ударив пальца о палец, чтобы защититься!

Сейчас входит в моду кликушествовать: «Не в силе бог, а в правде!»
Ну, и что?
На чьей стороне была и сила и правда в обоих примерах?
Злую, кровавую шутку сыграла с людьми обыкновенная религиозная глупость!
И дремучее невежество.

На бога надейся, а сам не плошай!!!

Глава 31. «Пусть жираф был неправ, но виновен не жираф…»
Новая перепись. Неожиданные сведения о происхождении Мессии.

И жил Израиль в Ситтиме и начал народ блудодействовать с дочерями Моава. И приглашали они народ к жертвам богов своих и ел народ и кланялся богам их.
И прилепился Израиль к Ваал-Фегору.
И воспламенился гнев господень на Израиля. И сказал господь Моисею: возьми всех начальников народа и повесь их господу перед солнцем и отвратится от Израиля ярость гнева господня.
И сказал Моисей судьям Израилевым: убейте каждый людей своих, прилепившихся к Ваал-Фегору.
И вот, некто из сынов Израилевых пришел и привел к братьям своим Мадианитянку, в глазах Моисея и в глазах всего общества сынов Израилевых…
Израильтянина звали Зимри, сын Салу, начальник поколения Симеонова, а Мадианитянку звали Хазва, она была дочь Цура, начальника Оммофа, племени Мадиамского…
Финеес, сын Елеазара, сына Аарона-священника, увидев это, встал из среды общества и взял в руку копье и вошел вслед за Израильтянином в спальню и пронзил обоих их, Израильтянина и женщину в чрево ее.
И прекратилось поражение сынов Израилевых.
Умерших же от поражения было двадцать четыре тысячи…
И сказал господь Моисею: враждуйте с Мадианитянами и поражайте их… (Чис. 25)

Причем же тут были Мадианитяне, если Израиль блудодействовал с Моавитянками?

Между тем сам Моисей, несмотря на лета преклонные, не имея при себе первой своей жены, Сепфоры, имел беса в ребре, и потому взял в жены Ефиоплянку.
Аарон и Мариам стали было пенять ему за его блудодейство, но…
…Воспламенился гнев господень… и вот, Мариам покрылася проказою, как снегом…
Мариам выслали за пределы стана в степь, но недалеко!
И ненадолго…
…И пробыла Мариам в заключении вне стана семь дней, и народ не отправлялся в путь, доколе не возвратилась Мариам. (Чис.12)

Всяк сверчок, знай свой шесток!

После этого побоища Моисей решил еще раз произвести перепись сынов Израилевых от двадцати лет и старше, всех годных для войны.
И вот, что получилось.
Племя Рувима, первенца Израиля – сорок три тысячи семьсот тридцать.
Племя Симеона – двадцать две тысячи двести.
Племя Гада – сорок тысяч пятьсот.
Племя Иуды – семьдесят шесть тысяч пятьсот.
Племя Иссахарово – шестьдесят четыре тысячи триста.
Племя Завулона – шестьдесят тысяч пятьсот.
Племя Манассия, сына Иосифа – пятьдесят две тысячи семьсот.
Племя Ефрема, сына Иосифа – тридцать две тысячи пятьсот.
Племя Вениамина – сорок пять тысяч шестьсот.
Племя Даново – шестьдесят четыре тысячи четыреста.
Племя Асирово – пятьдесят три тысячи четыреста.
Племя Неффалим – сорок пять тысяч четыреста.

Всего военнообязанных в войске сынов Израилевых насчиталось шестьсот одна тысяча семьсот тридцать бойцов.

Вот исчисленные Моисеем и Елиазаром священником, которые исчисляли сынов Израилевых на равнинах Моавитских у Иордана, против Иерихона; в числе их не было ни одного человека, из исчисленных Моисеем и Аароном священником, которые исчисляли сынов Израилевых в пустыне Синайской, ибо господь сказал им, что умрут они в пустыне, - и не осталось из них никого, кроме Халева, сына Иефонниина, и Иисуса, сына Навина. (Чис. 26)

Мы не станем повторяться и комментировать численность этого ужасающего, по тем временам, войска.
Лишь напомним читателю, для сравнения, что Наполеон, спустя более трех тысяч лет, будучи на вершине своей военной карьеры и подмявший под себя практически всю Евро-пу, вторгся в Россию с такой же по численности армией.
На два тысячелетия раньше Наполеона, предводитель самой могучей в то время империи, простиравшейся от Индии до современного Туниса, персидский царь Дарий, идя на войну против союза греческих государств, переправил в Европу через Босфор армию всего в семьдесят тысяч воинов.
А в тринадцатом веке самый грозный в истории завоеватель, Чингиз-хан, послал двести тысяч воинов в Персию, чтобы сровнять ее с землей за убийство своего посла.
Читатель может делать выводы сам.

А мы пока продолжим заниматься полудикими племенами преемников бывших мирных лепщиков кирпичей.
А ныне – разбойничьей ордой кровожадных захватчиков.
Все эти племена должны были получить уделы в захваченных землях сообразно численности, по жребию.

Была исчислена и каста священников – Левиты.
Их исчисление было произведено опять в особицу.
В их обязанности воинская повинность не входила, и поэтому были исчислены все особи мужеского пола, начиная с месячного возраста.
Таковых оказалось уже двадцать три тысячи. (Чис. 26)

Прямо скажем, многовато, чтобы только таскать в походе разобранную скинию собрания или рубить дрова для жертвенников на привале.
Даже учитывая, что взрослых было, конечно, значительно меньше.
Но, если учесть не афишируемые, но неоднократно упоминаемые первоисточником полицейские функции левитов, то не так уж и много.
Как видно из данных двух переписей, численность взрослых сынов Израиля за время странствий, в результате лишений, недоедания и репрессивных побоищ, устраиваемых Моисеем, не только не возросла, но даже уменьшилась почти на две тысячи человек.
Оставайся же они в Египте, их было бы уже минимум вдвое, а то и втрое больше!

Левитов же прибавилось за это время на тысячу!
Как мы уже говорили, в соответствии с назначением этой касты никакого земельного удела им не полагалось.
А зачем? Жить они должны были на землях и за счет других племен и, таким образом, быть полностью зависимыми от центральной власти.
И потому быть ее прикормленными цепными псами.

Моисей не забыл наставлений своего тестя!

Как мы видим, генштаб сынов Израилевых делил шкуру еще не убитого медведя задолго до того, как они вышли на охоту!
Ну, это неудивительно: гитлеровский генштаб разработал «план Барбаросса» тоже задолго до нападения на СССР.
И подлежащие захвату земли они тоже разделили задолго до своего вторжения…

Удивительно то, что первоисточник вдруг решился, совершенно неожиданно, раскрыть нам тайну рождения первого фюрера Израиля!
Во второй раз, но теперь уже накануне его безвременной кончины...
И на этот раз – со вполне конкретными именами и даже родословной!
Оказывается (помните, по первоначальной версии нашего правдивого источника святой истины?), тот самый, безродный и безымянный Некто, который полюбил такую же безродную и безымянную Некую, звался Амрам и был он сыном Каафа, сына Левия, который был сыном Иакова от нелюбимой им жены Лии.
А Некая, которую полюбил Амрам, звалась Иохаведа. Она была дочерью Левия и приходилась Амраму теткой.
Вот она-то, оказывается, и родила наших главных героев!
Аарона, будущего первосвященника, Моисея, будущего мессию, которого она чуть не скормила крокодилам, и еще раньше – их сестру, Мариам.
Ту самую смышленую девчонку, которая предложила фараоновой дочке, нашедшей корзинку с мессией, его собственную мать в кормилицы.

…Вот имена сынов Левия по родам их: Гирсон и Кааф и Мерари. А лет жизни Левия было сто тридцать семь…
Сыны Каафовы: Амрам и Ицгар, и Хеврон, и Узиил. А лет жизни Каафа было сто тридцать три года…
Амрам Взял Иохаведу, тетку свою, себе в жену, и она родила ему Аарона, и Моисея (и Мариам, сестру их). А лет жизни Амрама было сто тридцать семь… (Исх. 6, Чис. 26)

Видимо, святые писаки решили, что для Мессии быть безродным как-то не совсем прилично, и это может вызвать какие-то, опять же, не совсем приличные сомнения.
И, чтобы погасить эти сомнения у богобоязненных наивных простачков, решили подсунуть им очередную святую байку.
Однако, ни в чем не сомневаются, особенно в «божьей правде», только вконец ограниченные люди, а вот нас, читающих сию божественную комедию, сомнения почему-то просто одолевают!
И чем дальше, тем больше.

Поэтому, давайте-ка опять кое-что подсчитаем, в связи с такими удивительными, вновь всплывшими обстоятельствами.
И рассмотрим эту очередную байку попристальнее.
Первоисточник, чтобы убедить нас в своей правдивости, очень любит приводить статистику.
А мы, страсть, как полюбили ее анализировать.

Итак, лет жизни Левия было сто тридцать семь.
По прибытии в Египет у него уже были сыновья: Гирсон, Каафа и Мерари.
(См. справку из материалов ЗАГС на шестьдесят семь человек первых иммигрантов, прибывших с Иаковом-Израилем в Египет.)
На момент прибытия табора Иакова в Египет, Левию должно было быть лет около сорока двух-трех.
Он старше Иосифа на два-три года.

Его сыну, Каафу, на момент смерти, было сто тридцать три года.
Амрам, сын Каафы, жил сто тридцать семь лет.
Сделаем натянутое, но вполне вероятное допущение, что Каафа привезли в Египет грудничком.
И совсем невероятное предположение, что и Каафа и Амрам зачали своих сыновей лежа на смертном одре.
Невероятное, хотя бы по той причине, что после Амрама Каафа родил еще трех сыновей: Ицгара, Хеврона и Узиила!

Но мы всегда даем фору и делаем поблажки нашему кладезю истины!

Теперь сложим годы жизни Каафы и Амрама.
Получится – двести семьдесят.
На момент организации Моисеем побега евреев из Египта, ему стукнуло восемьдесят лет. (Исх. 7)

Значит, к сумме лет жизни Каафы и Амрама надо приплюсовать еще восемьдесят.
В результате таких невероятных натяжек, получается, что Моисей начал показывать свои фокусы фараону через триста пятьдесят лет после торжественного въезда табора Иакова на царских колесницах в Египет.

Однако «святые» писатели заверяют нас, что Израиль позорно сбежал из Египта ровно через четыреста тридцать лет после этого триумфального события, день в день. (Исх. 12)
Но тогда не хватает еще восемьдесят лет!

Тогда, чтобы Моисею стать потомком Левия, Каафе и Амраму пришлось бы зачинать своих сыновей даже не на смертном одре, как мы так снисходительно допустили.
А спустя минимум по сорок лет после своей смерти каждому!

Ай, да «кладезь вселенской истины», ай, да «святые» брехлописатели!
«Божья правда» опять оказывается дохлой «уткой»!
Или грязной свиньей, которую библейские баснописцы сами себе опять же и подложили!

Ну, как тут опять не вспомнить нашего умницу-премьера, Виктора Степановича: «Хотели, как лучше, а получилось – как всегда!»

Наш читатель наверняка на это скажет, что, уж лучше было им первоначальную версию оставить, по которой родителями Моисея, все-таки, были какие-то неведомые Некто и Некая! (Исх. 2)
Но мы думаем, что святые брехуны с нашим читателем не согласятся.
Потому что тогда их мессия – приблудный самозванец, да еще, может быть, вовсе и не еврей!
И тогда вся эта благочестивая божественная история «богоизбранного» народа – совершенно неизвинительная глупость даже только по одной этой причине!

Не говоря уже о сплошной череде остальных благоглупостей, лишь на малую толику из которых мы с нашим читателем обратили внимание в этих заметках.
Например, помните странную историю, когда Гора хотел убить Моисея на ночлеге по пути в Египет?
Тогда Сепфора отбила мужа тем, что отхватила крайнюю плоть у одного из своих сыновей и бросила обрезок под ноги Горе.
Мы еще тогда усомнились, еврей ли Моисей, поскольку сыновья его оказались необрезанными.
А в дальнейшем еще усомнились, как же это они могли оказаться «младенцами», если прижил он их в молодом возрасте, а отправился вызволять евреев в возрасте 80 лет?
Не говоря уже о других, таких же несуразных «мелочах»!

Так что, глупостью больше, глупостью меньше – от этого ни «умнее», ни «правдивее» эта «божья правда» все равно не станет…

Глава 32. Моисей опять показывает свое нутро.
Исторические параллели продолжаются.

Так для чего же понадобилось «святым» очковтирателям притягивать за уши эту родословную?
А вы вспомните, как яростно блюли патриархи сынов Израилевых «чистоту расы», не обращая внимания на кровосмесительство до такой степени, что женились на сестрах и тетках?
Только что не на собственных матерях!
А тут мало, что сам Мессия без роду и без племени, да быть может, еще и не еврей!
Да еще и женат не на еврейке, а на какой-то мерзкой Мадианитянке!
Дыра на дыре!

Это уже не священное писание «богоизбранного народа», а Тришкин кафтан какой-то получается!
Или дуршлаг, в котором здравый смысл также не держится, как вода, а остается только лапша, которую «святые отцы» вешают на уши простодушным лохам.
Наверное, потому-то и о сыновьях Моисея первоисточник не скажет больше ни единого слова!

В связи с этим обстоятельством вспомним, что у Гитлера, как говорят, бабка была еврейка.
Но ради идеи «чистоты арийской расы», он отмежевался не только от родной бабки, но и организовал тотальное «изглаживание из книги жизни» ее народа!
Неужели получается, что и в этом Гитлер шел всего лишь по стопам Моисея?

Но вернемся к моисеевским агнцам, блудодействующим с Моавитянками.

И сказал Моисей народу, говоря: вооружите из себя людей на войну, чтобы они пошли против Мадианитян, совершить мщение господне над Мадианитянами; по тысяче из колена, двенадцать тысяч вооруженных на войну… И пошли войною на Мадиама, как повелел господь Моисею, и убили всех мужеского пола; и вместе с убитыми их убили царей Мадиамских: Евия, Рекема, Цура, Хура, и Валаама, сына Веорова, убили мечом… (Чис. 31)

…Валаама, сына Веорова, убили мечом…
Помните прорицателя Валаама, с его знаменитой говорящей ослицей?
Так вот – это тот самый Валаам, сын Веоров, платный «пророк» на службе у Моисея!
Да, да, тот самый, сеявший дезу о непобедимости избранного богом племени сынов Израилевых среди народов, подлежавших изглаживанию из жизни.

Как видим, сыны Израилевы не пощадили и свою «пятую колонну», своего резидента в стане врагов.
Ну, что ж, поделом.
Предателей презирают и те, кого они предали, и те, для кого они предали.
К тому же, он слишком много знал, и мог предать их тоже, если бы ему заплатили больше!

Судьба его говорящей ослицы, к сожалению, осталась неизвестной.
Может быть, бог ее тоже взял к себе на небо живой, за ее самоотверженную услугу?
За мученически перенесенные побои!
Надо подсказать святым отцам, пусть ее тоже причислят к лику святых.
Или даже пророков, как уникальное божье чудо!

Ведь людей, и глупых и упрямых, или кричащих, как осел – сколько хочешь!
А вот таких ослов, говорящих по-человечески, да еще так повлиявших на судьбу этого человечества – больше никогда в истории не было!
Правда, некоторые из просвещенных читателей могут нам возразить: бог сам, вернее, его второе лицо, в виде Иисуса Христа, впоследствии въехал в Иерусалим тоже на осле, чтобы быть прилюдно повешенным на кресте!
Чем, мол, этот осел хуже?

Не скажите, вернее, хорошо, что подсказали!
Видимо, не зря мы написали эти заметки и не зря вы их так внимательно прочли!
Так вот, это ваше замечание как раз подтверждает нашу догадку.
Иисус въехал в Иерусалим на молодом осле, на которого еще никто никогда не садился.
И, надо полагать, этот молодой осел был сыном той самой, говорящей ослицы Валаама!
Больше того – а почему бы и нет?! – даже непорочно зачатый!!

Теперь вы понимаете, насколько это было символично?

Непорочно зачатый сын бога судьбоносно въезжает на лобное место не на каком-нибудь первом попавшемся, да еще, как пишут его биографы, где-то украденном осле!
А-то, как пишет Иоанн в своем евангелии: Иисус же, найдя молодого осла, сел на него… (Ин. 12)

А Марк – тот прямо говорит:
…Они пошли, и нашли молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязали его.
И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? Зачем отвязываете осленка?
Они отвечали им, как повелел Иисус… (Мк. 11)

И Лука тоже слово в слово святотатствует, что этого осленка подельники Иисуса украли для него!
Да не просто украли! А внаглую ограбили его хозяев среди белого дня!
…Когда же они отвязывали молодого осла, хозяева сказали им: зачем отвязываете осленка? Они отвечали: он нужен господу… (Лк. 19)

Воровством считается тайное присвоение чужого имущества.
А если это происходит явно, да еще на глазах хозяев, это уже квалифицируется, как грабеж!
Хорошо еще, что у них не было при себе оружия, иначе бы это уже квалифицировалось как разбой!
Вот ведь, как ловко и логично эти биографы подвели своего бога под уголовную статью!
Ведь собственного имущества у Иисуса никогда не было!
И ни у кого он этого осла не одалживал, а нашел.

На что это, интересно, Иоанн, с сотоварищи, намекают, нечестивцы?
А если не намекают, то что могут подумать люди?
Ведь ни один карманник тоже никогда не признается, что кошелек он стырил!
Он обязательно скажет, что нашел.
А автоугонщики скажут, что взяли чужое авто только покататься!

Так вот, мы вынуждены указать и этому самому Иоанну, и всем остальным, на их неполное соответствие божескому благочестию!
Потому что наше наитие говорит, что этого ишака Иисусу послал его папаша, как транспортное спецсредство для выполнения его спецзадания.
И что его непорочно зачатый сын судьбоносно въехал в Иерусалим на непорочно зачатом сыне судьбоносной Валаамовой ослицы-пророчицы!
Может быть, даже – девственницы!
Вот так вот! А-то: нашел!

К тому же, сами посудите, если бы бог не взял ее на небо живой, то как бы этот осленок мог от нее родиться?
А чтобы этому осленку быть порочно, то есть, естественным образом быть зачатым, необходимо участие осла-самца, как известно. Значит, на небо надо затаскивать второго осла или командировать на землю будущую мамашу!
Сами понимаете, какие это лишние хлопоты!
Так что, и на этот раз господь тоже обошелся своими силами и снова сам явил силу мышцы своей…
Против бога и логики не попрешь!

Ну, ладно, мы слишком отвлеклись и забежали уж очень далеко вперед. Бог приведет, доберемся и до Иисуса.
А пока вернемся к моисеевским воякам.

…а жен Мадиамских и детей их сыны Израилевы взяли в плен, и весь скот их, и все стада их и все имение их взяли в добычу, и все города их во владениях их и все селения их сожгли огнем; и взяли все захваченное и всю добычу, от человека до скота; и доставили пленных и добычу и захваченное к Моисею и к Елеазару священнику и к обществу сынов Израилевых, к стану, на равнины Моавитские, что у Иордана, против Иерихона…
И прогневался Моисей на военачальников, тысяченачальников и стоначальников, пришедших с войны, и сказал им Моисей: для чего вы оставили в живых всех женщин?..
…итак, убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя… (Чис. 31)

Вот вам и закон божий, надолбанный Моисеем на «скрижалях»: не убий!
А мы от эпизода к эпизоду только и слышим: убейте, убейте и убейте и ничего, кроме «убейте»!
«Не возжелай…»
А для чего же еще они шли воевать эту «землю обетованную»?

Вспомним и нравственный закон, прописанный Моисеем сынам Израилевым.
Помните?
Не вари козленка в молоке матери его!

Ах, как это трогательно, как это гуманно!
Козленка варить, в молоке его же матери, – фу-у, как это неэтично, как это негуманно, как это крайне безнравственно!!!
Но убивать детей на глазах матерей и матерей на глазах детей – это святое благоухание господу...

Какое счастье для Иофора, любимого учителя и, по совместительству, любимого тестя Моисея, если он не дожил до этого времени!
Поистине, что посеешь – то и пожнешь…
Семена, посеянные Иофором Моисею в их долгих разговорах за дегустированием барашков, сдобренных заморскими пряностями, взошли трупами его же собственного народа, от мала до велика.

«…Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется…»

Даже Гитлеру не удалось сделать то, что когда-то сделал Моисей.
Хотя Гитлер очень старался и шел за ним буквально след в след.
Вот некоторые из его высказываний.

– Мы страдаем от изъянов нечистой крови. Все, кто не произошел от полноценной расы – ничто!
– Более сильное поколение отсечет слабых, жизненная энергия разрушит нелепые связи так называемой гуманности между индивидуумами и откроет путь естественному гуманизму, который, уничтожив слабых, освободит место для сильных.
– Жалость может принести нам лишь раздор и деморализацию.
– Кто видит в национал-социализме только политическое движение, тот ничего в нем не смыслит. Это даже больше, чем религия!

Как видите, Гитлер намеревался пойти даже дальше Моисея.
Моисей, для оправдания грабительского захвата чужих земель, придумал нового бога и новую религию, и все свои разбойничьи дела освящал «божьей волей».
Гитлер отбросил даже этот фиговый листик, которым прикрывался Моисей.

– Я освобождаю людей от рамок разума, лишь отягчающего жизнь; от грязных и унизительных миазмов беспочвенных мечтаний, так называемой совести и нравственности; от требований свободы и личной независимости, которыми могут пользоваться лишь немногие.
– После столетий стенаний о защите бедных и униженных, наступило время, чтобы мы решили защитить сильных от низших…
Естественные инстинкты повелевают всем живым существам не только одолеть своих врагов, но и уничто-жить их.

И, явно намекая на источник своего вдохновения:

– В прежние времена победители обязаны были уничтожать целые племена и народы!

Так для чего же долбил Моисей свои скрижали, со своими «заповедями божьими»: не кради, не убий, не возжелай и т.д., если он сам же и посылал сынов Израилевых только этим и заниматься?
Ответ – в речи Гитлера 4 октября 1943 г. в Познани, на собрании группенфюреров СС:

«Для члена СС должен существовать один безусловный принцип: честными, порядочными, верными мы должны быть по отношению лишь к представителям нашей собственной расы и ни к кому другому.
Меня нисколько не интересует судьба русского или чеха!»

Вот тебе библейско-фашистское: «Не убий!»
Вот тебе: «Не возжелай!»
Вот тебе: «Не вари козленка в молоке матери его…»
А на деле, вместо этого: …вооружите из себя людей на войну... убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин…
И пошли войною… и убили всех… и все селения их сожгли огнем; и взяли все захваченное и всю добычу, от человека до скота…

А вы говорите, что нацизм придумали немцы!
Все это прописано и освящено в «законе божьем», написанном еще Моисеем!

Вот где она, «божья правда» зарыта!

Ну, и каково теперь ваше внутреннее самочувствие, уважаемый читатель?
Мы вас хорошо понимаем, глубоко сочувствуем и сопереживаем, но, к нашему с вами прискорбию, это еще далеко не все…
Далеко не все еще мы с вами раскопали в этом «кладезе вселенской божьей правды»!

И сказал господь Моисею, говоря: сочти добычу плена, от человека до скота, и раздели добычу пополам между воевавшими, ходившими на войну, и между всем обществом. И от воинов, ходивших на войну, возьми дань господу, по одной душе из пятисот, из людей и из крупного скота, и из ослов и из мелкого скота, и отдай Елеазару священнику в возношение господу.
И из половины сынов Израилевых возьми по одной доле из пятидесяти, из людей, из крупного скота, из ослов и из мелкого скота, и отдай это левитам, служащим при скинии господней.
И было добычи, оставшейся от захваченного, что захватили бывшие на войне: мелкого скота шестьсот семьдесят пять тысяч, крупного скота семьдесят две тысячи, ослов шестьдесят одна тысяча, людей, женщин, которые не знали мужеского ложа, всех душ тридцать две тысячи.
И пришли к Моисею начальники над тысячами войска, тысяченачальники и стоначальники, и сказали Моисею: рабы твои сосчитали воинов, которые нам поручены, и не убыло ни одного из них;
и вот, мы принесли подношение господу, кто что достал из золотых вещей: цепочки, запястья, перстни, серьги и привески, для очищения душ наших перед господом. (Чис. 31)

Уважаемый читатель, эта «божья правда» у вас еще не вызывает омерзения?

Здесь прослеживаются две жутко неприглядные, но вполне характерные для «божьей правды» линии.
Помните, была такая песня о разбойниках, во главе с атаманом Кудеяром? Ее пел наш знаменитый бас, Федор Иванович.

«…Много разбойнички пролили
крови честных християн...»

Ну и ничего страшного, господу богу после этого помолились, отстегнули из награбленного добра толику на «святую» церковь – и… сами стали чуть ли не святыми!

Между прочим, отстегнули тому же самому господу бандитов и душегубов, которого придумал Моисей.
Не зря народ вывел формулу церковной морали: «не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься!»
И отсюда вывод: не спасешься, пока не согрешишь!
Так что – гуляй, братва!
Под старость купишь свечку, скажешь какому-нибудь попу, что виноват и больше не будешь, честное пионерское, и «со святыми упокой» тебе гарантирован!
Не зря отпетые мерзавцы и убийцы, из-за моратория на смертную казнь приговоренные не к пуле, а к пожизненному заключению, вдруг все поголовно становятся набожными настолько, что становятся святее папы римского!
А падкие до дешевых рейтингов безмозглые СМИ наперебой показывают их по всем программам телевидения.
Для ободрения тех, кого еще не поймали: не боись, пацаны, господь не оставит вас в своей милости!
За библии, иконки и свечки тоже не переживайте: братки в рясах на халяву, за счет общака, сами в камеру принесут!
И не за души, вами погубленные, а за ваши души молиться будут!
А вот те, которых еще не поймали, ободренные такой перспективой, почему-то редко торопятся отстегивать богу из своего кровно награбленного…
Менталитет и практика этого явления замечательно по-казаны в фильме «Жмурки».
Кто не видел – очень рекомендуем посмотреть!

И еще одна мудрость: «от дел праведных не наживешь палат каменных!»
Это значит, что от жизни праведной на церковь отстегивать тебе не из чего.
А раз так, значит, господин праведник, церкви ты абсолютно неинтересен!

Помните про десять процентов отката, которые обещал Иаков Горе после ночи, проведенной на каменной «подушке»?
Это – как раз, та самая церковная десятина.
В России она существовала вплоть до революции.
Теперь догадайтесь с двух раз: какой из взносов приятнее «благоухает господу», а точнее, «отцам церкви».
Копеечная свечка, купленная в той же церковной лавке нищей бабусей?
Или жирный куш, отваленный каким-нибудь живоглотом для замаливания попами грехов его живоглотства?

И взял у них Моисей и Елеазар священник золото во всех этих изделиях; и было всего золота, которое было принесено в возношение господу, шестнадцать тысяч семьсот пятьдесят сиклей, от тысяченачальников и стоначальников.
Воины грабили каждый для себя.
И взял Моисей и Елеазар священник золото от тысяченачальников и стоначальников, и принесли его в скинию собрания, в память сынов Израилевых пред господом. (Чис. 31)

Если бы не грабили, что бы они приносили тогда в скинию господу?
Десятину от «манны небесной»?

Однако, спрашивается, а зачем господу и это золото и черт-те какие-то еще возношения и приношения?
Разве, по определению, не принадлежит ему и так все и вся на свете, в том числе и мы все с вами сами, со всеми нашими потрохами?
Ведь все, что мы имеем, дает нам «господь»!
Так за каким чертом из того, что он же нам и дал, надо часть возвращать ему же?
И главное: почему все эти возношения надо обязательно нести не ему непосредственно, а попам?

Теперь читатель понял, причем были Мадианитяне, если Израиль блудодействовал с Моавитянками?
И почему были «изглажены» Мадианитяне, если блудодействовал Израиль?
Странный вопрос, с точки зрения церковной морали!

«Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!» – помните, у Ивана Андреевича?

И еще одна, такая же зловещая параллель.
Перечитайте еще раз сообщение первоисточника, отчет, рапорт о «боевых действиях» против Мадианитян.
Послали по одной тысяче воинов от каждого колена, т.е. всего-то 12 тысяч, и те перебили всех мужчин, сожгли все города и села, взяли в плен 32 тысячи человек, женщин, которые не знали мужеского ложа, и пригнали 800 тысяч голов скота.
Против кого же воевали эти «доблестные» сыны Израилевы, если у них в результате такой масштабной войсковой операции «не убыло ни одного из них»?
Сколько же людей было перебито, если 32 тысячи составили только девочки и девушки, «не познавшие мужского ложа»?
Сколько же, как и каких мужчин было перебито, если среди сынов Израилевых «не убыло ни одного»?
Ни одного!?

Как это перекликается с отчетом об операции «Коттбус», проведенной под командованием генерала СС фон Готберга на оккупированной территории СССР:

– убито противников – 4500;
– убито подозреваемых в принадлежности к партизанским бандам – 5000;
– убито немцев – 59;
– изъято оружия – 492 винтовки.

У 9500 убитых «врагов» изъято менее 500 винтовок, а потери составили всего 59 человек!
Конечно же, эсэсовцы записали в «противники» преимущественно мирное безоружное население, но даже фашисты оказались честнее моисеевских вояк и показали в отчете свои потери, хотя и мизерные.
Германский комиссар по Белоруссии сообщал в своем докладе об операции «Коттбус», что ее «моральное воздействие на мирное население было просто ужасающим из-за большого количества женщин и детей».

Какое же моральное воздействие должно было оказать на окружающие племена и на его собственный народ разгневанность Моисея: для чего вы оставили в живых всех женщин?
И выполнение его приказа: убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте.
А всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте для себя.
То есть, для собственных утех в свободное от «ратных подвигов» время …
«Не вари козленка в молоке матери его!»

Мы не знаем, какое воздействие это оказало на тех.
Но мы знаем, что на нынешних адептов «закона божьего» эта «божья правда» вообще никакого воздействия не оказывает.
Настоящей правды они предпочитают не видеть в упор.

Зато с умильным благоговением закатывают глаза, когда после всех зверств, совершенных по прямому указанию Моисея, библия, ничтоже сумняшеся, объявляет им:
«Моисей же был человек кротчайший из всех людей на земле». (Чис. 12.)

«Убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте».
«Убейте…»
«Убейте…»
«…кротчайший человек из всех людей на земле…»

Мы точно не знаем, но вполне допускаем, что Гитлер лично, своими руками, не убил никого, не сумел даже самого себя.
Но из «святого источника» мы с вами точно знаем, что «кротчайший человек из всех людей на земле» начал свое поприще с мокрого дела, после чего трусливо сбежал за тридевять земель, в тридесятую пустыню.
К людям, которые приютили его, с которыми он породнился.
И которых он так жестоко «отблагодарил» тем, что потом ограбил вчистую и вчистую «изгладил из книги жизни».

Но, может быть, его жестокость проявлялась только к «ничтожествам», тем, кто не произошел от «избранного, святого народа», и был «кротчайшим» к своим?
Однако, оглянитесь назад, уважаемый читатель, и не поленитесь посчитать, сколько десятков тысяч своего собственного, «святого, избранного господом» народа лично он приказал убить, прежде чем взялся за «неизбранных»?

Гитлер тоже сначала взялся за свой народ и первые концлагеря и сопутствующие им «изглаживания из книги жизни» людей работали на «собственном материале», из «высшей, арийской расы».

История рассудила и признала, что фюрер фашистов Гитлер – кровожадный маньяк.
Это понятно всем.
А вот фюрер евреев Моисей, в процентном отношении наверняка изгладивший из книги жизни своего, «избранного народа», значительно больше Гитлера – самый, что ни на есть, «кротчайший человек из всех людей на земле»!
Почему – попробуйте теперь кому-нибудь это внятно объяснить!

Итак.
Хотя главная цель пока была еще впереди, но инструмент для ее достижения уже вполне сформировался: нация мирных тружеников за сорок лет разбойничьей жизни была превращена в орду отпетых бандитов и грабителей, а нацистская идеология, под сенью богоизбранности, густо сдобрена безудержной жаждой наживы.

Кто-то может возразить: время, мол, было такое, люди были еще дикие!
Не скажите.
Гитлер убедительно утер нос Моисею уже тем, что преуспел в этом гораздо быстрее.
Сорок лет ему не понадобилось.
Самую просвещенную и самую трудолюбивую нацию Европы он превратил в орду жестоких и кровавых грабителей всего за шесть лет!
Для впадения в скотство много времени не требуется.
Мы во многом видим это и на примере собственной страны…

Кстати!
Хотя, кто-то может посчитать, что это – не в тему.
Мы наблюдали как-то «ток-шоу» – по-русски говоря, извиняемся за невольную тавтологию – говорильню, претендующих на интеллигентность, облеченных учеными званиями и высокими должностями людей.
Речь зашла как раз об этой заповеди: «Не вари козленка в молоке матери его!»
К сожалению, кроме кулинарного изыска, эти люди ничего в этой заповеди так и не разглядели.
Если такие люди у нас интеллектуалы лишь в своей области, а вне ее – наравне с троглодитами, что ожидать от простых людей?
Для таких людей мы и приводим это кстати: в пустыне, где вода – дороже золота, молоко – совсем не кулинарный изыск, а обыденность.
Его и пьют, вместо воды, в нем и варят, вместо воды.
А вот «…козленка в молоке матери его», оказывается, это мораль, доступная грубым кочевникам, но, как оказалось, не всем нашим с вами интеллектуалам!
Тоже – обыденность?
Выходит – да. Наша с вами, к сожалению!

Глава 33. Сколько это стоит – воевать?

Всякая война требует средств для ее ведения, прежде всего тех, что выражаются в суммах из презренного металла.
Или радужных бумажек, печатающихся миллиардными тиражами.
Для начала этот металл или бумажки, в любом виде, всегда извлекаются из карманов собственных налогоплательщиков.
Затем, если предприятие оказывается успешным, бремя расходов перекладывается на поверженных противников.

Что ни говори, но это «предприятие», в каком бы виде, по какой причине или под каким бы предлогом не затевалось, в конечном счете имеет коммерческую подоплеку.
То есть, для извлечения прибыли в том или ином виде.
В том числе и способом банального «купи-продай».

Но, если получение вожделенного конечного результата затягивается, расходы возрастают неимоверно.
В той же Германии военные расходы достигали таких величин, что выдерживать их становилось все тяжелее.
Если в 1939 году, в начале войны, доля этих расходов, покрываемая налогами, составляла 42 процента, то в 1942 году – 33, а в 1944 – уже всего 19 процентов.
Деньги на войну надо было где-то брать!
И брали.
Контрибуции, изымаемые из оккупированных стран под видом «покрытия издержек оккупации», достигли 66 млрд. марок. А если к этой сумме прибавить суммы, «заработанные» или изъятые по другим статьям, то общая сумма приближалась к 100 млрд. марок.
Одна лишь Франция – самый крупный финансовый данник фашистской Германии – выплатила 31 млрд. 600 млн. марок.

Одной из изрядных статей дохода были т.н. «изъятия», проводимые под предлогом зачистки от «низких» элементов общества.
Первыми под этот каток попали евреи, а затем уже и не только они.
Эти зачистки, а попросту – массовые убийства, сопровождались систематическими грабежами.
И эти убийства использовались нацистами, как вполне официальный метод финансирования своего государства.

Фашисты не гнушались ничем, собирались любые предметы, годные к использованию: обувь, изделия из кожи, одежда.
Ну, а уж драгоценности, золото, ценные вещи – в первую очередь.
С пальцев женщин безжалостно срывались кольца, из ушей – серьги…
Если бы только!
Части Советской армии, освободившие концлагерь Освенцим, нашли в его складах 7 (семь!) тонн человеческих волос!
Людей заставляли раздеваться, перед расстрелом их одежду собирали, и ставили их обнаженными на край противотанкового рва или какого-нибудь оврага, приспособленного под могилу…
Вещи затем заботливо сортировали для дальнейшей утилизации…

Какой-нибудь вдумчивый читатель, прочитав наши заметки и сверив их с текстом первоисточника, может воскликнуть:
– Да ведь материалы «священного писания» вполне можно было бы приобщить к делу еще одного «Нюрнбергского процесса»!
Над Моисеем и моисеевскими молодчиками, если бы таковой мог где-то состояться!
Ведь они действовали точно также, разве что не собирали человеческие волосы, за ненадобностью!

Фашисты делали из волос тапочки для подводников и стельки для проводников железнодорожных вагонов…
У сынов Израилевых в те времена не было ни флота, ни вагонов, а шерсти с награбленных овец с лихвой хватало на все остальные нужды.
Мы вот только не знаем, что они делали с трупами побежденных, которых, как они сами хвастливо пишут, в живых не оставляли ни одного!

И поразили они его и сынов его и весь народ его, так что ни одного не осталось живого, и овладели землею его. (Чис. 21)

Впрочем, это – уже мелочи…
Как и фашисты, вряд ли они хоронили своих «врагов» по-человечески!
Если вообще хоронили…

Так что, если такой вдумчивый читатель найдется, мы не станем его разубеждать.
Мы только напомним риторический вопрос из монолога Чацкого: «А судьи – кто?»
Для трибунала над Моисеем…

Ну, а цепочки, запястья, перстни, серьги и привески, на сумму шестнадцать тысяч сиклей, содранные с убитых женщин и принесенные в «общак» в «скинию собрания» «для очищения душ грабителей перед господом» и многотысячные стада пошли на прокорм армии.
Согласно будущему афоризму Наполеона…
Ведь только последние глупцы, с благоговением внимающие «святым отцам», могут верить, что кто-то будет воевать только лишь за «манну небесную»!
Только последние глупцы, после прочтения таких откровений библейских бандитов, после такого смакования ими всех этих ужасов могут считать и почитать Гору господом милостивым и милосердным…
А проповедовать это – тоже последние глупцы?
Или последние негодяи??
…

Глава 34. Первые кланы оккупантов получают землю.
За что драка, и ныне и присно и во веки веков?

Вожделенная «земля обетованная» была рядом, за речкой, но Моисей все не решался перейти этот свой «Рубикон», называвшийся Иорданом.
Время от времени, в сопровождении своего бессменного помощника Иисуса Навина, он забирался на гору Аварим, чтобы поглядеть на нее, хотя бы издали.
Но каждый раз спускался обратно, так и не приняв решения.
Сказывался возраст, и очень не хотелось позорно окончить жизнь под градом камней, которыми закидали бы его сыны Израилевы в случае неудачи.
А молодежь наседала и дышала в затылок.
Ей тоже хотелось порулить и покомандовать и пожинать лавры победителей.
Не говоря уже о материальной стороне дела.

Хотя, кое-какие из племен Израилевых уже хорошо подсуетились и обросли таким жирком, что из-за количества награбленного добра уже ни кочевать не могли просто физически.
И даже воевать «землю обетованную» уже не видели смысла.

У сынов Рувимовых и сынов Гадовых стад было весьма много; и увидели они, что земля Иазер и земля Галаад есть место годное для стад; и пришли сыны Гадовы и сыны Рувимовы и сказали Моисею и Елеазару священнику и князьям общества, говоря: …земля, которую господь поразил пред обществом Израилевым, есть земля годная для стад, а у рабов твоих есть стада.
И сказали: если мы нашли благоволение в глазах твоих, отдай землю сию рабам твоим во владение, не переводи нас через Иордан. (Чис. 32)

В другое время Моисей просто велел бы повесить на солнце пред господом раскольников-отщепенцев, чтобы не смущали народ!
Но теперь время уже было не то.

– Что же это? Братья ваши пойдут на войну, а вы останетесь здесь, держаться за юбки жен ваших и караулить баранов ваших?
Воевали эту землю все вместе, а достанется она вам одним?
А остальные – идите, воюйте себе землю сами, кому охота?
Глядя на вас и другие не пойдут!
Вы что, уже не помните, как отцы ваши напакостили, когда я посылал их на разведку, чтобы осмотреть землю, которую дает нам господь?
Тогда они сходили, осмотрели, да и отговорили все общество, чтобы идти воевать эту землю обетованную!
И обозлили тем самым господа!
Сколько лет пришлось нам еще болтаться по пустыне из-за отцов ваших?
А теперь вы, вместо отцов ваших восстаете, отродье грешников, чтобы опять восстановить против общества господа нашего?
Вы, что, хотите, чтобы он опять отвратил от нас милость свою и опять услал все общество месить песок по пустыне?
Вы, что, хотите окончательно погубить все общество сынов Израилевых?
Отвечайте!
– Да нет же, Моисей, что ты, что ты, бог с тобой! – струхнули раскольники, чувствуя, куда клонит Моисей. – Мы только построим здесь овечьи загоны для стад наших и города для детей наших!
А сами же со всеми в бой пойдем, со всеми сынами Израилевыми пойдем воевать землю, обещанную господом!
Вот, только дети наши пусть останутся здесь, в городах укрепленных, для безопасности от жителей земли здешней…
А мы пойдем, пойдем воевать вместе со всеми, для всех остальных пойдем воевать землю, но удела себе, там, за Иорданом, уже не возьмем!
Если удел нам здесь достанется, по эту сторону…
– Ну, хорошо, – как бы нехотя согласился Моисей, – если пойдете воевать за Иордан вместе со всеми и воевать будете, пока земли всем не достанется…
Но только тогда вернетесь сюда, и только тогда земля эта будет вам в удел!
Так и быть, идите и обустраивайтесь.
Но, смотрите у меня, если не сделаете так, как обещали, то согрешите перед господом!
В глазах моих.
Ну, а меня вы лучше, чем господа знаете!
Хорошо знаете, что я – кротчайший человек из всех людей на земле!
И, если что – тогда пеняйте сами на себя, уж тогда я вам лишний раз это докажу!

А Елеазару и Иисусу, и предводителям остальных кланов дал такой приказ:
– Если эти сукины дети не выполнят то, что пообещали, и не пойдут воевать с вами землю обетованную, то гоните пред собою все имение их, все стада их, и жен их за Иордан, в землю Ханаанскую!
И пусть там получат свой удел, наравне со всеми, поганцы хитромордые!

Конечно же, этот тайный приказ был под «большим секретом» доведен до сведения отщепенцев.
– Нет, нет! Мы пойдем, пойдем воевать, вместе со всеми пойдем! – еще пуще опять переполошились Рувим и Гад.
– Даже не со всеми, а впереди всех побежим! И земли не надо нам за Иорданом, пусть вот эта, здешняя земля будет нам в удел!
Моисею было того и надо.

Как говорится: лучше сегодня синица в руках, чем послезавтра журавль в небе!
Это понимали и раскольники, это понимали и те, от которых они хотели отколоться.
Что ни говори, а ведь все они были одного роду-племени, одного поля ягода…
И не зря все они были потомками Иакова-Израиля!
Так что, на том и порешили.

Заодно с ними, удел по эту сторону Иордана отхватила и половина клана Манассина.
Расчет прост: не выгорит за Иорданом сейчас – будет, куда бежать в случае неудачи, и будет плацдарм для подго-товки к следующей вылазке.
А выгорит – будет, как изрядный довесок к обещанному пирогу!

Кстати, а что же конкретно «заветовал» им Гора?
Какие земли, в каких пределах?
Первоисточник, естественно, не дает никакой карты с демаркационными линиями, но схематичное словесное описание с географическими ориентирами приводит.
Вот оно:
…когда войдете в землю Ханаанскую, то вот земля, которая достанется вам в удел, земля Ханаанская с ее границами: южная сторона будет у вас от пустыни Син, подле Едома, и пойдет у вас южная граница от конца Соленого моря с востока, и направится граница на юг к возвышенности Акравима, и пойдет через Син, и будут выступы ее на юг к Кадес-Варни, оттуда пойдет к Гацар-Аддару и пройдет через Ацмон; от Ацмона направится граница к потоку Египетскому, и будут выступы ее к морю;
А границей западною будет у вас великое море, это будет у вас граница к западу;
К северу же будет у вас граница: от великого моря проведите ее к горе Ор, от горы Ор проведите к Емафу, и будут выступы границы к Цедаду; оттуда пойдет граница к Цифрону, и выступы ее будут к Гацар-Енану; это будет у вас граница северная;
Границу восточную проведите себе от Гацар-Енана к Шефаму, от Шефама пойдет граница к Рибле, с восточной стороны Аина, потом пойдет граница и коснется берегов моря Киннереф с восточной стороны; и пойдет граница к Иордану, и будут выступы ее к Соленому морю.
Это будет земля ваша по границам ее со всех сторон. (Чис. 34)

Первоисточник, правда, трактует эти «заветованые» границы, как дополнительные к уже захваченными кланами Рувима, Гада и половиной клана Манассии.
Конечно же, описание этих границ было сделано не перед вторжением, а после, уже по факту, сколько и чего удалось захватить.
Потому что еще Аврааму Гора «заветовал» земли гораздо более обширные:
…заключил господь завет с Аврамом, сказав: потомству твоему даю я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата… (Быт. 15)

Любому жуку навозному понятно, что «завет» этот – такой же дешевый и незатейливый предлог для агрессии, как и пресловутая просьба для прохода по территории: «только ногами пойду, что ничего не стоит».
Как мы с вами видели, для самих жителей этих территорий этот «проход» обходился слишком дорого…

Однако, у захватчиков руки оказались слишком коротки окончательно завоевать даже этот жалкий, совершенно лишенный природных ресурсов клочок земли.
За него они воюют уже несколько тысяч лет, с переменным успехом, и с местными народами и пришлыми издалека.

Потому что эта местность – как проходной двор, по которому то в одну, то в другую сторону систематически прокатывались тяжелые катки мощных империй: и египтяне, и вавилоняне, и хетты, и греки, и персы, и римляне и несть им числа, кто еще!
Здесь же постоянно пересекались экономические интересы Запада и Востока, и тогда раздавался звон от скрещивающихся в смертельной сече мечей и ятаганов, крестов и полумесяцев, и всякого другого оружия.

Во времена великих географических открытий, островов пряностей и гонок чайных клиперов эта местность стала яблоком раздора из-за кратчайшего морского пути из Европы в Индию – через Суэцкий перешеек, вместо круиза вокруг Африки.
Но на барханах Суэца стояли арабы, жаждавшие получить свой бакшиш за транзит «душистого золота» через свои земли.

Тогда «христиане» вдруг опять вспомнили о «гробе господнем», томящемся в плену у нехристей.
Когда-то, в начале второго тысячелетия истории этого «гроба», они ходили в крестовые походы, выручать этот ар-тефакт.
Девять(!) походов туда и… не все девять обратно. Сама по себе эта двухсотлетняя эпопея весьма интересна и поучительна, но не о ней сейчас речь.
На этот раз обошлись без крестов, одним только стрелковым и тяжелым вооружением.

Потом ситуация постепенно утряслась, прорыли Суэцкий канал, всем сестрам раздали по серьгам, а пряности научились разводить повсеместно.
И все на некоторое время, скорее менее, чем более, успокоилось.
Пока не изобрели двигатель внутреннего сгорания.
А топливо для него опять оказалось на Востоке и стало для одних арабов божьим даром, а для других – проклятием всей жизни.

Теперь опять вспомнили о «земле обетованной» и со всей земли стали срочно переманивать евреев-неудачников, опять пообещали им «манну небесную», а по праздникам – даже жареных перепелов.
И стали свозить их на «землю предков», откуда они давно и очень успешно разбежались.
И построили, для устрашения «нехристей», военную базу, непотопляемый авианосец под названием «Израиль».
Кто построил?
Те, кто давно контролирует львиную долю мирового капитала.

Не надо быть Нострадамусом или еще каким-нибудь модным прорицателем, чтобы предсказать судьбу этой базы, когда у арабов кончится нефть…
Но вы, уважаемый читатель, за сынов Израилевых можете не беспокоиться.
Как мы уже говорили, это умный и организованный народ и их организаторы давно и обо всем уже побеспокоились сами.
Где еврею хорошо – там ему и родина!

Они давно уже выросли из коротких штанишек моисеевского наследия, голубой мечтой которого был тот самый невзрачный клочок «земли обетованной».
Они давно уже владеют самыми мощными экономиками мира, а не так давно, без особого шума и пыли, ловко прихватизировали и самую богатую ресурсами страну.
Так что теперь их целью, их «землей обетованной», у них числится не тот, жалкий и бесплодный ее клочок, а вся та, большая и круглая, что пишется с заглавной буквы…

Глава 35. Конец Мессии.

Между тем, Иисусу давно уже перевалило за шестьдесят, время шло, все делалось его руками, но все лавры доставались этому старому пню, его бессменному шефу.
И все золото, все награбленное добро приходилось отдавать ему же.
Конечно же, долго так продолжаться не могло…

И взошел Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему господь всю землю Галаад до самого Дана, и всю землю Неффалимову, и всю землю Ефремову и Манассину, и всю землю Иудину, даже до самого западного моря, и полуденную страну и равнину долины Иерихона, город Пальм, до Сигора.
И сказал ему господь: вот земля, о которой я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: «семени твоему дам ее».
Я дал тебе увидеть ее глазами твоими, но в нее ты не войдешь.
И умер там Моисей, раб господень; и погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня… (Втор. 34)

И что на самом деле произошло там между Моисеем и Иисусом, мы тоже не узнаем никогда.
«Святой» источник об этом скромно молчит, вероятно, есть на это веские причины.
А нам об этом остается только догадываться.
Скорее всего, Иисус опять пытался подвигнуть Моисея на вторжение, отчаянно указывая ему на землю обетованную, которая вот она, рукой подать!
До которой осталось только перейти небольшую речушку, которую куры – и те вброд переходят!
Так почему же ее не перейти доблестным сынам Израилевым?
Особенно тем, кто еще не получил обещанные наделы?
В то время, как два с половиной клана – и Рувим, и Гад, и половина колена Манассиного – уже получили в свое владение земли, сверх обетованных им Горой!
А чем остальные хуже?
Но, чем больше наседал Иисус, тем упрямее упирался Моисей.

Сказывалось все, прежде всего – старость.
С годами куда-то деваются и вожжа под хвостом, и бес в ребре, и в голове постепенно стихает ветер.
А «нетерпенье и охота к перемене мест» как-то незаметно сменяются неохотой и нетерпеньем к перемене мест…

Моисей остался один, как последний из могикан…
Без Аарона, с которым он начал когда-то эту грандиозную аферу, с которым он непрестанно ссорился, который предавал его в самый неподходящий момент…
Без Аарона, которого он сам предал совсем недавно, на горе Ор, позволив Иисусу заменить его на более молодого, но более прыткого сына Аарона, Елеазара…
Без Аарона, среди всех этих молодых и прытких, жестоких и беспощадных, которых сам же учил, которых сам же натаскивал в бесчисленных стычках с местными народами быть прыткими и изворотливыми, жестокими и беспощадными…
Без Аарона, и оказавшись вдруг без семьи, пропавшей без вести после расправы с Мадианитянами, он все острее, больнее ощущал глухую, сосущую, зияющую пустоту…
И вокруг, и внутри себя…
И никчемность, и бессмысленность всех своих трудов и усилий, и вообще всей своей долгой, хлопотной, но так и не принесшей удовлетворения жизни…

Он не принимал этих нынешних, молодых.
И они, не испытавшие тягот прежней, неприкаянной, кочевой жизни, тоже ни в ломаный грош не ставили его прежние заслуги.
Теперь он уже не просто не принимал, теперь он просто смертельно боялся этих прытких, потому что знал, насколько они беспощадны!
По его же собственному «закону божьему»…

И вдруг теперь, без Аарона, когда многолетняя цель как-то совсем неожиданно, как будто совсем нечаянно оказалась перед ним, как на ладони…
И вдруг теперь, без Аарона, когда сорок лет отсрочки как-то совсем неожиданно, как-то незаметно пролетели, как мимолетный миг…
И вдруг теперь, без Аарона, когда пришло время показать, как читает Коран проклятый, так и не сдохший ишак…
Держать ответ самому перед доныне здравствующим, зловредно-злопамятным, жестоким и беспощадным падишахом…
Без Аарона, на которого он всегда сваливал собственные промахи…
Без Аарона, которого держал, чтобы в решающий момент подставить вместо себя под град камней…
Не-е-ет!!

С каждым разом, поднимаясь на гору Аварим, куда все чаще затаскивал его Иисус, требуя принять решение, он все более панически боялся даже смотреть на эти проклятые земли, обещанные им Израилю.
Потому что каждый раз страх последствий, в случае неудачи, рисовал ему то свист карающего меча падишаха, то крики проклинающих его сынов Израилевых, с остервенением швыряющих в него увесистые, острые камни…

Потому что он еще очень хорошо помнил, как Хананеи с Аморреями разогнали их, как стаю бездомных собак, по всем холмам еще много лет назад. С Аморреями они, правда, разделались, но Хананеи очень сильны…
А еще он очень хорошо помнил, как они всегда крадучись обходили земли Едома, потомков Исава…
Если они объединятся перед общим врагом…
А он остался один и, в случае чего, верный Иисус первым бросит в него камень…

В такие моменты Моисей почти физически ощущал, как эти камни со шмяком впиваются в его плоть…
И тогда его тело начинало корчиться от воображаемой боли, уворачиваясь от этих карающих орудий и он со стоном и воплями кидался прочь, вниз с горы…
Под недоуменным взглядом Иисуса.

Может быть, так было и на этот раз.
Может быть, Моисей так и не решился сделать свой решающий шаг…
И тогда, может быть, Иисус решился сделать свой решительный шаг.

Говорят, перед взором умирающего человека проходит, если не вся жизнь, то ее самые яркие моменты…

«…и показал ему господь всю землю Галаад до самого Дана, и всю землю Неффалимову, и всю землю Ефремову и Манассину, и всю землю Иудину, даже до самого западного моря, и полуденную страну и равнину долины Иерихона, город Пальм, до Сигора.
И сказал ему господь: вот земля, о которой я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: «семени твоему дам ее».
Я дал тебе увидеть ее глазами твоими, но ты в нее не войдешь...»

Это было последнее, что увидел с уже закрытыми глазами Моисей.

Было так или было как-то совсем по-другому, мы об этом не узнаем никогда.
Но так могло быть.
Потому, что:
…Моисею было сто двадцать лет, когда он умер; но зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась…
…и погребен в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня… (Чис. 34)

Вот так!
Спрашивается, почему же это он умер таким не истощенным крепостью?
И, главное, почему же никто и никогда не знал, и не знает до сих пор, места погребения такого непростого человека?
Если он действительно умер естественной смертью?

Единственного в истории человека, который с самим господом был на короткой ноге и, хотя и не пил с ним на брудершафт, как Ной, но был с ним на «ты»!
Даже спорил с ним, и даже заставлял менять его господ-нюю волю!!
И это – у евреев, которым известны места погребения их иерархов за сотни и даже тысячи лет до рождения их самого главного мессии!!!

А вот где погребен сам Мессия – никто не знает!
Памятник Рахили поставлен за полтысячи лет до смерти Моисея и стоит там до сих пор.
Моисею тоже поставлен камень, но, как и на могиле Неизвестного солдата, всего лишь условно.
На этом камне кое-кому, наверное, тоже хотелось бы написать какие-нибудь столь же проникновенные слова, если бы это не было так кощунственно.
По отношению к Неизвестному солдату.
Вполне возможно, что именно поэтому на том камне так просто и написано: MOSES.

Читатель, по привычке, наверняка опять ждет от нас нашей версии ответов на поставленные вопросы?
Хотя мы рассчитываем, что с нами остались уже только читатели со здравым смыслом и у них, наверняка, уже у каждого сложились свои собственные версии.
Мы будем этому только рады!
Мы будем довольны еще больше, если ваши версии, уважаемые друзья, при сравнении с нашими окажутся еще более здравыми!

Итак, помните, что говорил любимый тесть и наставник Моисея, Иофор?
«…найти толковых подельников трудно, но можно, а преданных – практически нельзя. Каждый пойдет с тобой, пока ваши цели совпадают…»
Иофор был мудрый человек.

Иисус был тенью Моисея, его цепным псом, ревностным исполнителем его воли. Исполнителем и самых щекотливых, и самых деликатных делишек. Исполнителем и самых одиозных, и самых грязных дел.
Теперь Моисей замшелым камнем преткновения лежал ему поперек дороги.
Иисус был достойным учеником Моисея и потому, не колеблясь, убрал со своей дороги мешающий ему камень.

История повторилась.
Немногим ранее, Моисей, Аарон и Елеазар взошли на гору Ор втроем, а спустились – вдвоем.
Теперь на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, Моисей с Иисусом поднялись вдвоем, но спустился вниз один Иисус.
На недоуменные вопросы сынов Израилевых, где их бессменный фюрер, последовал краткий и исчерпывающий ответ: Гора забрал его к себе и приложил его к народу своему.
Помните формулировку отхода к праотцам всех пращуров евреев?
Вопрос, где тело? – отпадает сам собой.
Было бы тело – было бы и дело, потому что были бы следы насилия.
А нет тела – нет и дела.

С тех самых пор у криминалистов правило: нет трупа – нет и преступления.
Тем паче, что Моисей еще до этого, вполне официально, при всем народе, уже назвал его своим преемником.
Так что: «Король умер, да здравствует король!»

…И оплакивали Моисея сыны Израилевы на равнинах Моавитских у Иордана близ Иерихона тридцать дней.
И прошли дни плача и сетования о Моисее.
И Иисус, сын Навин, исполнился духа премудрости, потому что Моисей возложил на него руки свои, и повиновались ему сыны Израилевы и делали так, как повелел господь Моисею.
И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого господь знал лицеем к лицу, по всем знамениям и чудесам, которые послал господь сделать в земле Египетской над фараоном и над всеми рабами его и над всей землею его, и по руке сильной и по великим чудесам, которые Моисей совершил пред глазами всего Израиля. (Втор. 34)

Ну, что ж, не зря говорят: «Сколько вор ни ворует, тюрьмы не минует».
Сколько лет ловчил, сколько мошенничал Моисей, сколачивая банду грабителей и убийц под эгидой «закона божьего»!
Но – за что он боролся, на то и напоролся.
И не миновал участи большинства «фюреров с большой дороги», как коронованных, так и не.
Как правило, их предают и «изглаживают из жизни» свои же подельники.
Такова уж бандитская мораль.

По прошествии положенных дней траура, сыны Израилевы принялись за свое главное дело.
Захватчики вплотную занялись подготовкой к масштабной войне.
Войне, которую они ведут уже несколько тысяч лет, с весьма переменным успехом, войне жестокой, коварной и беспощадной.
Войне, в которой они были агрессорами, жестокими и беспощадными завоевателями.
Войне, в которой они сами не раз получали жестокую и кровавую трепку, и не раз были завоеваны сами.
Войне, из которой они никак не могут выйти достойно и до самого сегодняшнего дня…

Продолжение следует…