«Все минувшие дни» по-русски

Предисловие от переводчика

Идея создания этой книги родилась во время знакомства с книгой Дж. Конвея, М. Коземена и Д. Нэйша «Все минувшие дни». Авторы затронули интересную тему – отход от сложившихся на протяжении ХХ века «канонов» рисования динозавров и других ископаемых животных. Их рисунки, на которых животные со знакомыми названиями приобретали непривычный, «нестандартный» облик, заставляют задуматься над тем, в какой степени мы действительно знаем ископаемых животных. Достаточно посмотреть на субтильное тельце попугая, со скуки ощипавшего собственный живот, или на сову, которая принимает защитную позу и становится совершенно неузнаваемой, чтобы понять, насколько отличается истинный облик живого существа от того, что можно реконструировать по скелету.
Идея книги «Все минувшие дни» всколыхнула умы и вдохновила любителей палеонтологии на создание собственных версий реконструкций доисторических животных. Авторы назвали своеобразную революцию во взглядах любителей палеонтологии «динозавровым Ренессансом». Но стоит всё же упрекнуть их в излишней пафосности. На самом деле попытки создания изображений животных прошлого как реальных живых существ предпринимались уже давно. Просто они не носили такого массового характера. Книга «Все минувшие дни» послужила мощным катализатором этого процесса, но возводить её роль в некий абсолют было бы не слишком корректно.
Мне довелось быть переводчиком обеих книг с английского языка на русский. Первую книгу я перевёл «по-пиратски»: заполучив ссылку, я просто перевёл книгу, никого ни о чём не спрашивая. Зачем я это сделал? Просто я отчётливо понимаю, что в нынешней постсоветской России за это вряд ли возьмётся какой-нибудь издатель. Наука сейчас не в чести; в книжных магазинах всё больше встречаются какие-то гороскопы, околорелигиозные и псевдонаучные опусы. Хорошие научно-популярные книги просто теряются на их фоне. А с учётом падения популярности научных знаний в обществе – так просто не находят достаточно читателей, чтобы их выгодно было издавать. Потому и приходится руководствоваться простым принципом: «если хочешь, чтобы что-то было сделано – сделай это сам». Что ж, сделал.
Тема, поднятая в книге «Все минувшие дни», оказалась на редкость популярной, и объявленный авторами на сайте DeviantArt конкурс породил целую волну прекрасных художественных работ. Часть этих работ (очень-очень малая часть, надо сказать! Достойных работ было ещё больше.) вошла во вторую книгу, «Все Ваши минувшие дни», ставшую своеобразным приложением к исходной книге. Создатель этой книги, М. Коземен, любезно разрешил сделать перевод, и я воспользовался разрешением.
Но, как бы ни были интересны книги, над переводом которых я работал, есть в этой работе одна маленькая червоточинка: слишком уж часто приходится переводить с иностранного языка на русский. Из-за этого русский перевод воспринимается как нечто вторичное, отстающее, пусть даже на полшага, от заграничного. И сознавать это, знаете ли, не очень приятно. Поэтому, когда в одном из писем М. Коземен предположил, что можно будет создать отдельный альбом работ отечественных художников, как он его назвал, “Russki All Yesterdays”, я решил поддержать эту идею.
Есть у нашего народа такая традиция: не искать лёгких путей. Можно было бы поступить довольно просто: бросить клич, собрать работы откликнувшихся участников, снабдить их подписями и комментариями и выложить в бездонное пространство этих самых ваших Интернетов просто ещё одну книгу, похожую на предыдущие, только с тем отличием, что художниками были бы жители России и русские из стран ближайшего зарубежья. Но такое «клонирование» – это не совсем то, что хотелось бы получить в итоге. Россия* богата собственными талантами, и советский период развития науки дал мировой науке целую плеяду прекрасных специалистов. Их творческое наследие, к сожалению, почти неизвестно за рубежом (особенно неспециалистам), и, что особенно прискорбно, с ним не знакомо и подрастающее поколение людей из постсоветской России. И с каждым днём оно всё дальше уходит в прошлое, и слишком мало людей борется за его сохранение. Так и родилась мысль дополнить эту книгу очерком истории искусства палеонтологической тематики в России и СССР.
Именно эта часть работы оказалась самой сложной. Оказалось, что материал по данной тематике очень разрознен и в значительной степени недоступен для неспециалистов. Пришлось много поработать, чтобы обнаружить источники информации и составить этот обзор. Но, я думаю, работа того стоит.

Павел Волков

г. Владимир, 2014

* Я включаю в понятие «Россия» и советский период прошлого, и страну в границах Советского Союза, как неотъемлемую часть нашей истории.

Вехи русского палеоарта

История русского и советского палеоарта тесно связана с историей развития палеонтологии, которая, в свою очередь, связана с историей государства в целом, с этапами смены ориентиров в развитии общества. Октябрьская революция 1917 года и развал советского Союза в 1991 году – это вехи, отмечающие не только переломные моменты в истории страны, но и моменты смены отношения государства к науке. Соответственно, в такие моменты менялись ориентиры, цели и задачи искусства вообще, и палеоарта как явления, находящегося на стыке науки и искусства.
Российская империя, существовавшая до 1917 года, была государством, где важную роль в общественных отношениях играла православная церковь. Её влияние на сознание людей было достаточно велико, чтобы итогом этого стало отставание России в естественных науках. Чего стоит хотя бы тот позорный факт, что именно в дореволюционной России была опубликована одна из последних книг, отстаивающих геоцентрическую систему мира. Палеонтология, один из столпов эволюционного учения, также значительно отставала от европейской. Во времена американской «охоты на динозавров» Коупа и Марша в России проводились лишь единичные раскопки, например, работы Амалицкого, открывшего удивительный мир пермских рептилий Урала. Художественные работы этого периода включают немногочисленные реконструкции, размещаемые в переводах зарубежных книг, посвящённых доисторической жизни как дополнение к русскому изданию. Пожалуй, важнейшим событием для отечественного палеоарта тех времён является основание в 1907 году Дарвиновского музея. В экспозиции музея появляются прекрасно выполненные работы на тему доисторической жизни, сделанные Василием Алексеевичем Ватагиным.
Революция 1917 года изменила очень многое в судьбах как отдельных люде, так и государства в целом. И с точки зрения науки важным достижением новой власти был отказ от тысячелетних религиозных догм и формирование материалистического взгляда на мир в сознании людей. Можно по-разному относиться к методам, которыми это делалось, и обсуждать их уместнее не здесь. Важно другое: наука в новом государстве получила подобающее место в обществе. Советский этап истории палеоарта – это время расцвета. Важно, что не были забыты старые мастера: Ватагин продолжал сотрудничество с Дарвиновским музеем, и создал целую серию полотен, посвящённых жизни в доисторических морях. В это же время создают свои работы другие корифеи палеоарта: Алексей Петрович Быстров и Константин Константинович Флёров, который сам был учеником Ватагина.
Просвещение было одной из основных задач советской власти, и советский период развития палеоарта примечателен выходом в свет большого количества научно-популярной литературы, посвящённой доисторической жизни. Иллюстрации для ряда книг выполняли специалисты – например, таблицы в «Детской энциклопедии» рисовал сам Флёров. Возможно, те люди, которые учились в советских школах, легко вспомнят цветные плакаты с изображениями представителей доисторической флоры и фауны, выполненные Ватагиным и Комаровым.
Развал Советского Союза, который произошёл в 1991 году, по масштабам вполне сравним с революцией 1917 года, причём в самых худших моментах. Это время пересмотра, а самое главное – едва ли не тотального отвержения ценностей советского общества. К сожалению, сильный удар был нанесён по науке в целом. Сугубо утилитарный подход в стиле «а что на этом можно заработать?» привёл к разрушению фундаментальной советской науки и ударил по людям. Именно в это время добровольно ушёл из жизни выдающийся советский палеонтолог Несов. Преемственность поколений в научной среде прервалась почти полностью, и в настоящее время наука существует главным образом на остатках фундамента, выстроенного в советское время.
Но наши дни – это время не только крушений, но и новой надежды. После распада Советского Союза общество стало гораздо более открытым для информации извне, как негативной, так и конструктивной. Возможно, преемственность традиций в палеоарте прервалась, но в этом есть и положительный момент: появляется новое поколение художников, которое видит и отображает мир по-своему. Благодаря развитию компьютерных технологий и облегчению информационного обмена стало возможным оперативное получение информации о научных открытиях, а люди получили возможность демонстрировать друг другу результаты своего творчества. Также новые возможности для палеоарта открываются благодаря развитию компьютерных технологий получения изображений и работы с ними: всё чаще появляются фотореалистичные реконструкции доисторических животных, выполненные методами фотоманипуляции, или с использованием трёхмерной анимации. Возможности последнего метода значительно расширились благодаря усовершенствованию способов отображения и компьютерной анимации шерсти и перьев животных. Расширение возможностей компьютерной техники сделало такую технику исполнения работ более доступной для широкого круга художников, и их работы по качеству исполнения приближаются к фотографиям современных животных настолько, что лишь психологический барьер мешает поверить в реалистичность этих изображений. Но компьютер всё же не заменяет человеческих рук и является всего лишь одним из инструментов художественного творчества наравне с кистью, резцом и глиной или другим материалом для лепки. И число поклонников традиционных способов художественного творчества по-прежнему велико.

Ватагин Василий Алексеевич

(20.12.1883/01.01.1884 – 31.05.1969)

Русского и советского художника Василия Алексеевича Ватагина можно по праву считать одним из выдающихся художников-анималистов. Его огромное творческое наследие включает живописные работы, карандашные эскизы и скульптуры из различного материала. Ватагин – автор иллюстраций к большому количеству книг о природе, в том числе к книге «Маугли» Р. Киплинга, а также к различным научным работам. Его работы в настоящее время хранятся в Дарвиновском музее и Зоологическом музее МГУ в Москве, а также в Русском музее и Третьяковской галерее.
По образованию Василий Алексеевич Ватагин — биолог: он закончил естественный факультет Московского университета. Однако основной стала для него профессия художника. «С тех пор, как я помню себя, моим любимым занятием было рисование», — вспоминает Ватагин в своих автобиографических заметках. Следует добавить, что в этом рисовании главная роль была отведена животным и можно только удивляться поразительной верности Ватагина своему детскому пристрастию, так как вся жизнь художника была отдана изучению и изображению мира животных.
Обучаясь в течение нескольких лет в студии художника-акварелиста Н. А. Мартынова, Ватагин, как вспоминает он сам, «приобрел привычку доводить рисунок до конца, передавать подробности, часто скучные, и добросовестно исполнять работы мало интересные». Тем не менее, именно от Мартынова он получил добрый совет: рисовать зверей в зоопарке. В 1903 году, будучи студентом второго курса университета, Ватагин поступает в художественную школу К. Ф. Юона, и здесь ему приходится вырабатывать совершенно иной подход к художественному творчеству. В студии Юона он впервые узнаёт о существовании принципов техники, о характере цвета, линии, формы, о законах композиции. С этого времени начинается «борьба» науки и искусства в творчестве Ватагина. Это было тем более трудно, что в течение всей жизни Ватагин работал в области научной иллюстрации, требовавшей от него как раз точного «научного» рисования. Учёный-зоолог и художник-анималист с трудом уживались в одном человеке. Следы этой внутренней борьбы заметны на многих произведениях художника.
Немалую роль в становлении Ватагина как художника сыграли его путешествия по России и за границей, где он рисовал животных в зоопарках Европы, делал наброски исторических сооружений античной эпохи. Также Ватагин проводил много времени в музеях, изучая в подлинниках величайшие произведения мирового искусства и выясняя изобразительные способности стиля их исполнения.
В первых скульптурах Ватагина чувствуется влияние древнеегипетского искусства. Дальнейшие усилия художника направлены на создание эмоционального и живого образа зверя, его характерных жестов, повадок, пластики, к достижению «простоты и понятности изображения». Он работает серьёзно и углубленно, стараясь выйти за пределы зоологической трактовки образа. Постепенно он вырабатывает язык простой и ясный. Его «палитра» обогащается, помимо дерева, он работает в мраморе, фаянсе, терракоте, майолике, режет по кости. Он досконально изучил возможности различных материалов и научился ими пользоваться.
Особое место в творчестве Ватагина занимает научная иллюстрация. Он иллюстрировал учебники, зоологические таблицы, путеводители по зоосадам. Работая на протяжении многих лет для Дарвиновского и Зоологического музеев, он создал более 400 живописных панно и около 100 скульптур и скульптурных групп на мотивы первобытной культуры. Нельзя сказать, чтобы эта работа угнетала художника. Она была близка Ватагину-учёному. К тому же Ватагин наделил научную иллюстрацию той долей художественности и живости, которая в то время была ей недоступна. В 1938 году Ватагин выпускает серию работ «Ископаемые», а в 1939-1940 к разделу «Происхождение и развитие жизни на Земле» в экспозиции Дарвиновского музея он создаёт цикл картин-панно «Жизнь моря», иллюстрирующих смену морской фауны в различные геологические периоды. Работы должны были завершить серию панно К. К. Флёрова, изображающих наземную фауну этих эпох, поэтому их создание поручили именно Ватагину как «единственному анималисту-маринисту нашего Союза», по словам А. Ф. Котса (создателя Дарвиновского музея в Москве). Специфику изображения ископаемых животных художник описывает так: «…Я вижу их цвет и цвет окружающей природы несколько приглушенным. Мне представляются как бы не совсем реальные существа в не совсем реальном пейзаже. В романтической дымке встают передо мной из глубин времени эти необычайные и вместе с тем влекущие к себе образы».

«Жизнь моря»