Она появилась на свет в один из январских дней. На рассвете у роженицы начали мощно сокращаться мышцы матки, проталкивая плод в

Глава 4. Рождение Гиги

родовой канал. Схватки сопровождались сильными болями.

Китенок отдыхает на спине родительницы, фото У. Эванса

Первой появляется пара сморщенных обмякших лопастей хвостового плавника, последней вылезает голова, и новорожденный, полностью оторвавшись от матери, быстро всплывает на поверхность, чтобы совершить первый вдох.
Детеныши китов — это черные миниатюрные копии матери, похожие на нее во всем вплоть до светлых пятнышек на хвостовых плавниках. Они необыкновенно красивы. Младенцы серых китов весят 600—700 кг при «росте» 4,5—5 м.
Новорожденный должен вскоре обязательно вдохнуть воздух, поэтому мать первым делом начинает толкать его корпусом к поверхности. В результате ее резких движений обрывается пуповина. Лежа на широкой материнской спине, китенок делает свой первый глоток воздуха*.
А вскоре детеныш начинает проявлять беспокойство и неуклюже обыскивать тело матери в поисках пищи. Повернувшись на бок, самка плавным движением пристраивается так, чтобы кормить сосунка у самой поверхности воды. Новорожденный, двигаясь на ощупь, добирается до одного из двух продольных кожных карманов на материнском животе, надавливает на него своим беззубым ртом, и из кармана выскакивает гигантский сосок.
Кормление — задача не из легких. Поскольку у китов подвижна лишь нижняя губа, детеныш не может нормально сосать; он с трудом удерживает сосок, прижав его языком к нёбу. Сильные грудные мышцы матери выталкивают из млечной железы желтоватое молоко (по своему содержанию вдесятеро богаче коровьего) прямо в рот детенышу. Если китенок теряет сосок, молоко бьет фонтаном на 1,5 м вверх, пока младенец вновь не отыщет источник пищи и не почувствует, как рот наполняется густой жидкостью.
В перерывах между кормлениями мать и дитя в полудреме раскачиваются на волнах в тихой заводи. Над искристой рябью лагуны стоит безветрие, лишь на мгновение мелькнет радужное облачко водяной пыли от выдоха китов, мелькнет и исчезнет в прозрачном воздухе.
На второй день на теле новорожденного начинают распрямляться складки, образовавшиеся во время пребывания в чреве матери: разглаживаются морщины на голове и шее, а грудные и хвостовые плавники уплотняются настолько, что сосунок в состоянии слегка помахивать ими. Исчезает щетина, с которой рождается кит, остаются лишь волоски вокруг ноздрей и на верхней губе*.
Словно зная, как важно для младенца умение плавать, мать намеренно лишает его поддержки, рано приучая к самостоятельности. Отчаянно барахтаясь, чтобы удержать над водой голову, малыш, фыркая и чихая, постигает искусство делать вдох в нужный момент. У новорожденного кита еще мало жира, так что держаться на поверхности ему трудно; и все же сосунок значительно плавучей наземных млекопитающих. Немалым подспорьем оказывается высокая соленость воды в лагуне.
В удивительно короткий срок детеныши научаются всплывать после легкого погружения и давать маленький фонтанчик, который забавно смотрится рядом с материнским. В интервалах между уроками плавания младенец кормится, отдыхает, пристроившись на могучем, как крепость, материнском теле, или изучает его, передвигаясь по шишковатой спине к трехметровому (в размахе лопастей) хвостовому плавнику.
Ученые подметили, что у некоторых видов китов неопытным молодым матерям помогают старые «тетушки», но серые киты, судя по всему, предпочитают воспитывать детей сами. Мать неотступно следит за отпрыском, готовая в любой миг прийти на помощь. Когда китенок, неумело работая плавниками, выплывает в лагуну, самка страхует его, отводя от берега или коварных песчаных мелей. Если птицы вдруг садятся рядом с младенцем, мать немедленно отгоняет их взмахом хвоста. Особенно зорко она следит за тем, нет ли поблизости акул, которые охотятся за отбившимися китятами.
Вообще говоря, спокойствие в лагуне — вещь обманчивая, и тех, кто теряет бдительность, ждет жестокое наказание. Если детеныш попадет на мель в отлив, он увязнет в песке. Отчаянно барахтаясь, он будет лишь глубже проваливаться в песок, и подоспевшие акулы набросятся на легкую добычу. Немало новорожденных китов погибают такой смертью.
Видимо, можно предположить, что мать Гиги во избежание лишнего риска довольно быстро увела свое дитя в «мир взрослых» — глубокую центральную часть лагуны. Для потомства это хорошая подготовка к долгому путешествию на север, которое обычно начинается в марте.

Дитя заигрывает со взрослыми особями. Фото U. S. Navy

Подросший сосунок кормится уже не так часто, заглатывая под водой огромное количество молока, словно заправляющийся в море танкер. Кормление протекает быстро, за один нырок, и китенок всплывает на поверхность для вдоха. Младенец поначалу растет в буквальном смысле не по дням, а по часам, прибавляя в час по 5,5 кг; это позволяет ему набрать массу, необходимую для выживания в Арктике, куда он попадает в шестимесячном возрасте. Хотя подростки кормятся материнским молоком почти девять месяцев, китовый ус начинает прорезаться на верхней челюсти гораздо раньше.
Как только китенок осваивается с неспокойной поверхностью моря, он начинает изучать окружающую среду — подводное царство, населенное множеством прелюбопытных существ самых разных форм и размеров; они снуют во всех направлениях, издавая странные звуки, отдаленно напоминающие хрюканье, трели или барабанную дробь. Маленький кит сталкивается с похожими на изящные колокольчики медузами и удивленно разглядывает стайки юрких рыбок.
Над водой его ждут другие звуки и совсем иная жизнь. С головокружительной быстротой ныряют за рыбой пеликаны, низко проносятся над лагуной черные казарки, наполняя воздух раскатистым треском — ррронк, рррронк. Птичьи голоса и шум крыльев вскоре станут для Гиги такими же привычными, какими были всю жизнь для ее матери.
В лагуне Скаммона у серых китов легкая жизнь. Они дремлют, ныряют и резвятся, пуская кучевидные гейзеры. То тут то там, возмущая поверхность, взрослые особи выпрыгивают из воды под углом 45°, совершают кульбит и с шумом плюхаются на спину или на бок. Такая акробатика способствует пищеварению, помогает стряхнуть с кожи вшей, привлекает внимание подруги, позволяет оглядеть окрестности или просто дает выход энергии.
Взрослые самцы обычно держатся подальше от китовых «яслей», зато дельфины норовят поиграть с детенышами. Матери нервничают и отгоняют их.
Гиги повезло. Она благополучно росла, превращаясь в здоровую юную особь. Другие младенцы оказались не столь удачливы. Матери покидают больных и дефектных новорожденных, инстинкт диктует им, что жертва необходима для блага всего вида. Вынесенные на берег тела погибших китят становятся пищей для ястребов, лисиц, койотов, чаек и крабов.
Подобно остальным своим сверстникам, Гиги предавалась обычным забавам — перекатывалась с боку на бок, совершала первые робкие прыжки, раскачивалась на волне, ныряла, кружилась и брызгалась, понемногу привыкая к собственному телу и к тем удивительным трюкам, которые оно способно выделывать. Быстрые движения и трение о воду облегчают зуд, причиняемый усоногими раками и китовыми вшами, которые переползают на детенышей с материнских тел*. Периодически животным приходится с силой «сморкаться» и фыркать, чтобы избавиться от скопившихся вокруг рта и дыхала вшей.

В поисках объекта. Фото Sea World

Играя на «детской площадке», малыши поддерживают постоянную связь с мамами. Взрослая самка подает звуковые сигналы и звуки, хлопая по воде лопастями грудного и хвостового плавников. Как и бобры, самки с помощью ударов хвоста предупреждают потомство об опасности или приглашают порезвиться.
Китята обожают съезжать с материнской спины в воду. Откликаясь на призыв, они немедленно затевают возню, переворачиваются с брюха на спину, колотят своими плавничками по маминому хвосту, брызгаются и задираются. Китовые самки терпеливо сносят заигрывания и буйные выходки отпрысков.
В возрасте одного месяца сосунки настолько привыкают к материнскому ритму плавания, что оба ныряют и поворачиваются с поразительной слаженностью; впрочем, скорость все же задают малыши. Детеныш быстро соображает, что легче всего плыть, тесно прижавшись к боку матери, где поток воды сам несет тело вперед, и оба движутся как одно целое.
Проходит еще немного времени, и мать, дождавшись прилива, решает приобщить дитя к открытому морю. При серебристом свете луны китенок совершает свой первый выход из лагуны в большой мир.
Младенец держится рядом с матерью, с удивлением ощущая могучую силу волн и течений. Чувствительные плавники воспринимают малейшие перемены напора воды.
Детеныш растет и крепнет, его мышцы набирают силу; теперь все чаще и чаще они с матерью уходят в открытое море, репетируя заплывы на большое расстояние, которым суждено стать главным делом их жизни. Самка, постоянно находясь начеку, следит, нет ли опасности. Совершая «учебные» плавания, она знакомит отпрыска с приметами, позволяющими безошибочно найти вход в лагуну Скаммона.
Именно на этом этапе развития Гиги предстояло начать уникальный эксперимент. Суда «Маргарет Ф.» и «Марта-Джейн» вышли в море...
В Сан-Диего все было готово к встрече. Гиги ждал резервуар, который поместили в тихом углу океанологического комплекса, подальше от глаз посторонней публики, чтобы дать китенку возможность привыкнуть к неволе; конечно же, за пленницей будут внимательно следить, но первое время она не должна этого замечать. В ожидании события ветеринары, океанологи и более двадцати опытных тренеров изучали имеющуюся литературу о серых китах. Все очень нервничали. В прошлом лишь однажды была предпринята попытка держать серого кита в неволе, но он прожил всего несколько месяцев.

К 11 марта оба судна находились в лагуне Скаммона. «Маргарет Ф.» встала на якорь, а «Марта-Джейн» приступила к поискам объекта.

Глава 5. Поимка

Ловец приготовился набросить обруч на голову Гиги. Фото Sea World

Семнадцать часов подряд экипаж пытался приблизиться к китовому молодняку. Безуспешно. Бдительные мамаши не давали судну подплыть на требуемое расстояние, уводя детенышей каждый раз в сторону.
Неожиданно раздался крик впередсмотрящего: «Прямо по курсу — кит»!
Ловец внимательно рассмотрел животное в бинокль и с досадой помотал головой: слишком большой.
13 марта под вечер решили выключить двигатель, надеясь, что в тишине киты подойдут ближе к судну. Расчет оказался верным. Несколько минут спустя неподалеку на поверхность всплыли мать с детенышем и дружно выпустили по фонтану.
— То, что надо! — воскликнул руководитель экспедиции доктор Дэйв Кенни.
Это и была Гиги.
Ловец не медля схватил обруч на длинной ручке и уверенно двинулся по раскачивающемуся мостику к корзине. Там он пристегнулся к поручню и приготовился к действию.
Теперь успех зависел от рулевого. Опытный моряк, он прекрасно знал повадки серых китов и, рассчитав дыхательный ритм детеныша, повел судно таким образом, чтобы ловец оказался точно над местом, где в следующий раз всплывет китенок.
Животным известно по опыту, что любая неожиданность может обернуться угрозой, поэтому у них незамедлительно срабатывает защитный рефлекс. Вот и мать Гиги тут же загородила телом детеныша от корпуса поискового судна.
Загрохотал дизель «Марты-Джейн», капитан малым ходом повел судно по направлению к китам. Гиги юркнула в безопасное место — под материнский плавник.
Стараясь избежать надвигающейся опасности, мать Гиги делает единственно верный шаг: ныряет вместе с китенком, чтобы сбить преследователей со следа. Они продержались под водой столько, сколько смогла выдержать Гиги. Как только они всплыли, судно с грохотом закружило вокруг самки, отвлекая ее внимание. Отделенная от китенка мать заметалась, пытаясь ускользнуть от раздражающего тарахтения.
Вспомнив полученные от матери уроки, Гиги подала звук, сигнализируя о своем местонахождении. В тот момент, когда она всплыла на поверхность, ловец, перегнувшись через поручень корзины, накинул ей на голову обруч. Гиги рванулась вперед, металлический обруч отделился от рукоятки, оставив нейлоновую петлю, которая скользнула назад, к основанию хвоста. Один из членов команды плотно затянул лассо. Так поймали Гиги.
Мотобот сослужил хорошую службу. Завладев вниманием матери и отделив ее от детеныша, многоопытные моряки воспользовались тем же трюком, к которому частенько прибегала китовая самка, защищая своего младенца от акул. Теперь она призывала Гиги к бегству.
Китенок бросился вперед и отмотал 107 м линя, прежде чем другой конец удалось закрепить на палубе. Какое-то время самка-сосунок тянула судно на буксире, а мать плыла рядом, подталкивая детеныша. Отчаянным усилием Гиги попыталась освободиться и, шумно выдохнув, до отказа натянула линь. Это не помогло. Мать несколько раз ударила плавниками по тросу, опутавшему ее дитя. Через полчаса она выбилась из сил, нанеся все-таки небольшие повреждения судну.
«Марта-Джейн», попыхивая, двигалась к берегу, увлекая за собой негодующего китенка. Как только Гиги чуть перестала брыкаться, ее подтащили к борту и набросили на голову вторую петлю. Теперь, когда линь опутывал животное и спереди и сзади, оно не могло бросаться в сторону. Гиги без особого труда подвели к мелководью и вытянули на берег.
Мать неотступно следовала за отпрыском до тех пор, пока не уперлась в мель. Она заметалась как безумная, раскачивая на волнах «Марту-Джейн»: Ее дитя лежало на песке, несчастное и неприкаянное, в окружении людей; она не могла вынести это зрелище и в отчаянии и гневе молотила хвостом по воде, посылая сигналы бедствия. Фонтаны, рассыпаясь, взлетали вверх, окрашенные золотом заката. Словно не в силах поверить случившемуся, самка еще раз тщательно «протралила» места, где в последний раз видела малыша, а затем уплыла прочь.
Из-за сильного ветра в тот вечер погружать на судно Гиги не решились, ее оставили на ночь на песке под присмотром нескольких тренеров, старавшихся облегчить ее участь. К всеобщему удовлетворению Гиги неплохо приспосабливалась к новой обстановке и через несколько часов после поимки задышала ровнее. Именно эта могучая способность к адаптации и позволила ее сородичам выжить на протяжении миллионов лет.
На следующее утро команда подтащила Гиги к воде и -уложила ее на специальные носилки, прикрепленные к понтонам из железных бочек. Все это хитроумное сооружение вместе с китом осторожно довели до борта «Марты-Джейн». Здесь носилки из двух пластмассовых труб с натянутой между ними холстиной прикрепили к лебедке и подняли над водой. Подвешенную в воздухе Гиги повезли за две мили к месту, где стояла «Маргарет Ф.».
Со скрипом поползли вверх тросы; Гиги подняли еще выше и опять вместе с носилками переместили в чан, временно переоборудованный в гигантскую люльку. Колыбель выложили поролоновыми матрасами, стараясь равномерно распределить вес тела и тем самым предупредить повреждения внутренних органов. Под плавники подложили куски пенопласта, чтобы облегчить травмирующее влияние массы на тело.
Присутствие на борту величественного морского зверя вселяло почти благоговейный трепет; все участники операции толпились вокруг, стараясь поближе рассмотреть чудо. Гиги казалась ненормально спокойной настолько, что возникли опасения, как бы она не умерла от шока. Ее осмотрел ветеринар и объявил, что китенок просто устал и голоден.
Сотрудники «Си уорлда» волновались больше других. Дорога до Сан-Диего казалась им бесконечной. Проживет ли Гиги три дня без воды?

Гиги огромной бесформенной глыбой лежала на борту «Маргарет Ф.», тяжело, со свистом засасывая воздух. Ученые с удивлением наблюдали

Глава 6. Океанариум

за тем, с какой быстротой дыхание и сердцебиение китенка адаптируются к условиям жизни в чужеродной среде. В известных пределах люди с помощью йоги и специальных упражнений научились управлять собственным телом, но это не идет ни в какое сравнение со способностями Гиги.
Юную китовую самку ни на минуту не оставляли одну. Ветеринары и сотрудники океанариума посменно дежурили возле нее, готовые оказать необходимую помощь. Особенно тщательно они следили за малейшими признаками перегрева — самой серьезной из опасностей, подстерегающих кита вне воды. В море тело кита охлаждается в двадцать пять раз быстрее, чем на воздухе. Нормальная температура Гиги чуть выше, чем у человека, но на палубе судна она стала опасно повышаться, сыграли роль и отсутствие холодной воды вокруг кита, и толстый слой жира, и отсутствие потовых желез. Чтобы предотвратить перегрев, тело пленницы обернули простыней, которую все время увлажняли морской водой. Влажное покрывало призвано было также уберечь ее нежную кожу от трещин и последующего инфицирования.
Три дня спустя «Маргарет Ф.» причалила в гавани Сан-Диего. Репортеры защелкали камерами, снимая гигантского детеныша, и на следующее утро газеты запестрели сообщениями о прибытии Гиги — крупнейшего из когда-либо пойманных китов, доставленного на место целым и невредимым.
Кран осторожно подцепил носилки с животным, пронес их над головами зрителей и водрузил в кузов грузовика, выстланный поролоновыми матрацами. Несколько тренеров старательно обливали покрывало Гиги водой в течение короткого пути по пустынным в этот ранний час улицам города к океанариуму «Си уорлд». Там кран опустил Гиги в бассейн, частично заполненный водой, ее взвесили на промышленных весах и обмерили по длине от рострума до кончика хвостового плавника.
Кто-то воскликнул: «Ну и громадина!» Весило дитя 1950 кг, а длина составляла 5,8 м!

Сейчас «русалка» будет кормить самочку-сосунка. Фото Sea World

Всю процедуру Гиги перенесла спокойно, но когда ей попытались просунуть в рот шланг для подачи пищи, она бурно запротестовала, намертво сомкнула челюсти и с силой замолотила хвостом. «Кормильцы» примерялись и так и сяк, рискуя получить смертельный удар хвостовыми лопастями, пока наконец тренеру не удалось протолкнуть шланг пленнице в рот. Затем в желудок Гиги начали накачивать пищу.
После кормления бассейн наполнили морской водой и вытащили из-под пленницы носилки. Гиги немного поплавала, одним махом хвоста одолевая одиннадцатиметровый резервуар, затем подставила нос под струю вливавшейся воды и затихла. Система предусматривала постоянную циркуляцию и фильтрацию всего объема воды в резервуаре (189270 л). Одновременно инженеры проверили, как система функционирует. Пока бассейн наполнялся, научные сотрудники беспокойно сновали вокруг.

Кит начал осваивать свою новую обитель. Фото Sea World

Спустя четыре часа уровень воды снова понизили, чтобы тренеры могли провести необходимые манипуляции. Из желудка Гиги откачали жидкость и подвергли ее анализу. К всеобщему разочарованию тест показал, что пища осталась непереваренной.
В течение двух недель Гиги отвергала пищу, потеряв 68 кг веса. Доктор Эванс, регулярно навещавший пациентку, всерьез забеспокоился. Какое-то время китенок еще мог прожить за счет собственных запасов жира, однако постепенно перекачка жидкости из кровяного русла и жирового слоя приведет к дегидратации.
Сотрудники океанариума были в полной растерянности: о том, чтобы отпустить Гиги обратно в море, не могло быть и речи — без матери она обречена там на гибель; с другой стороны, без пищи ей и в неволе грозила смерть.
В газетах, освещавших события в «Си уорлде», появились заметки под заголовками типа «Выживет ли Гиги?». Тренеры были готовы в любую минуту нырнуть в бассейн и подтолкнуть ее на поверхность, случись ей пробыть под водой слишком долго. Атмосфера становилась крайне напряженной, требовалось что-то предпринять, причем немедленно.
Ученые, скрупулезно разработавшие питательную смесь, имитирующую состав китового молока, явно допустили ошибку. Но в чем? Педиатр предложил другую комбинацию ингредиентов, и работники приготовили смесь объемом 30 л из взбитых сливок, рыбьего жира, дрожжей, молотых кальмаров, пеламид, кукурузного масла, витаминов и воды.
Новый вариант тоже не помог. Оставалась последняя надежда: исключить один за другим ингредиенты смеси и попытаться выяснить, какой из них непригоден. Для начала исключили взбитые сливки. Результат сказался незамедлительно: организм Гиги утилизировал немного пищи. Вскоре китовая самочка начала прибавлять в весе — примерно по 9 кг в день; не так уж много при такой массе тела, но по крайней мере исчезла угроза летального исхода.
Между тем, несмотря на первый успех, проблем оставалось очень много. Как только тренеры спускались в бассейн, чтобы измерить температуру, частоту сердцебиений, взять анализ крови или просто покормить питомицу, Гиги впадала в ярость. Несчастные служители не раз выходили с внушительными синяками, когда дитя пускало в ход плавники. Стало ясно, что пока не удастся примирить ее с присутствием людей, проводить эксперимент нельзя.

Уныние развеял один из опытнейших сотрудников «Си уорлда» Бад Донаху, сумевший в прошлом завоевать доверие морских львов, морских

Глава 7. Друзья

свиней и моржей. Пару дней он потихоньку наблюдал за Гиги и решил, что сможет ее угомонить.

Китенок показывает свой ус. Фото Sea World

Уровень воды в бассейне в очередной раз понизили до одного метра, оставив ее ровно столько, чтобы Гиги могла плавать, а работники океанариума — свободно передвигаться по дну резервуара. Китенок, словно зная, что за сливом воды последует очередная «неприятность», забеспокоился. На сей раз Бад спустился по металлической лесенке один; Гиги пристально следила за ним.
По предыдущему опыту общения с морскими млекопитающими Бад знал, что им нравится, когда их гладят. Он решил попробовать ту же тактику с Гиги. Тренер медленно двинулся вдоль стенки бассейна, давая киту время свыкнуться с присутствием человека. Затем он стал приближаться к животному и совершенно случайно обрызгал Гиги. По телу китенка пробежала дрожь, он приподнял плавники, будто прося продолжать игру. Бад начал гнать воду вдоль тела самочки, одновременно говоря ей что-то ласковое и успокаивающее.
Гиги в самом деле успокоилась, и Бад понял, что нашел верный подход. Он стал гладить ее ладонью по всему телу. Доверие было завоевано, отныне Бад стал верным другом китенка и всегда находился рядом в ответственные моменты, в частности во время кормления.
Однажды, давая Гиги пищу, он вдруг отчетливо понял причины дурного поведения китенка. Как и все тренеры, Бад начал вставлять кишку в правую часть рта, а Гиги тут же стала отплевываться и делать рвотные движения. Тогда он перешел на левую сторону, и животное спокойно позволило ему раздвинуть пластинки уса и просунуть в щель шланг, хотя поначалу процедура причиняла ей некоторую боль. Потом Гиги сглотнула немного пищи, поняла, что голодна, и проглотила вторую порцию. Это было настоящим открытием — Гиги оказалась левшой!
При виде того как Гиги спокойно принимает пищу, у всех присутствующих вырвался вздох облегчения. Доктор Кенни пришел в восторг от того, что у Бада с Гиги установились дружеские отношения. Теперь его заботила другая проблема: животное слишком мало двигалось и слишком много спало. Кого-то осенила мысль, что растормошить китенка сможет одна из «русалок» — так называют ассистенток, участвующих в представлениях с морскими животными, которые устраиваются для посетителей океанариума.
Добровольцев оказалось несколько, но кит отдал явное предпочтение «русалке» по имени Сью Бейли. Гиги охотно позволяла девушке подолгу оставаться в бассейне и даже совершала с ней совместные заплывы. Животные обычно привязываются к одному конкретному человеку, поэтому Сью стала работать только с Гиги. Результат не замедлил сказаться. Уже через несколько дней Гиги работала хвостом, переворачивалась с живота на спину и ныряла в точности, как это делают киты в океане. Но когда ее оставляли одну, самочка вновь впадала в обычный транс.

Гиги переводят в новый бассейн. Фото Sea World

С самого начала Бад пользовался при общении с Гиги системой ручных сигналов: троекратный стук по стенкам бассейна означал, что он собирается спуститься вниз; однократное дотрагивание до головы — «внимание», двукратное — «открой рот», а трехкратное — «нет» или «спокойно». Если Бад отлучался, он всегда просил коллег трижды стучать перед тем, как войти в жилище Гиги.
Однажды один из сотрудников, скептически относившийся к способности Гиги ассоциировать появление человека со стуком, спустился к ней, не удосужившись постучать. Его сомнения быстро рассеялись: Гиги, разозленная бесцеремонностью гостя, бросилась на него. С тех пор никто уже не забывал соблюсти ритуал.
Довольно быстро выявилась ошибочность представлений об отсутствии чувств у Гиги. Маленький кит умудрялся тем или иным способом выразить свои ощущения. Хотя Гиги не умела хмуриться, смеяться или ворчать, угадать ее настроение было совсем не трудно по силе звуков и телодвижениям. Сотрудники «Си уорлда» безошибочно определяли, что демонстрирует в данный момент Гиги — скуку, радость, удовольствие, раздражение, гнев или покорность.
Бад Донаху поражался умению Гиги различать людей, причем не только тех, которые спускались к ней в бассейн, но даже тех, кто стоял наверху. Некоторых тренеров она просто не выносила. Всякий раз, как кто-нибудь из впавших в немилость готовился кормить китенка, животное выкидывало очередной фортель: пятилось назад, закручивало язык, колотило по воде плавниками — короче, вело себя как капризный испорченный ребенок. Но стоило появиться Баду, как Гиги становилась паинькой, ложилась на бок и спокойно давала кормить себя.
Спустя несколько недель доверие между Гиги и ее друзьями достигло такой степени, что Бад и Сью могли проделывать с ней то, что не посмел бы никто другой. Китовая самка катала Сью на спине вдоль стенки бассейна, пока фотографы снимали умилительную сцену. Питомица терпеливо сносила фамильярности Бада: тот дергал ее за хвост, садился верхом, подталкивал вперед.
К концу мая, когда Гиги исполнилось четыре месяца, она выросла настолько, что Бад уже не мог сдвинуть ее с места: дитя весило 2506 кг и вытянулось до 6 м в длину. Среднесуточная прибавка в весе составила 11 кг. Никто не знал, сколько весит нормальный детеныш ее возраста на воле; ее ровесники в это время плыли на север вдоль побережья Аляски.

Последний переезд Гиги в главный океанариум «Си уорлд»

Стоя по пояс в воде возле лениво нежившейся громадины, Бад пытался придумать, каким способом заставить ее двигаться. Может, опять воспользоваться системой сигналов? Он постучал три раза по хребту и с силой толкнул тело. Поначалу Гиги никак не реагировала, но через несколько дней она научилась понимать приказание и с радостным уханьем пустилась вплавь. Игру повторяли много раз. В результате по команде Бада китенок, вспенивая воду, как заведенный, перекатывался с боку на бок в любом направлении.
Размеры Гиги уже не только не позволяли сдвинуть ее с места, детенышу стал тесен бассейн. В этой связи решено было перевести питомицу в другой «дом» объемом 406 350 л на выставочной территории «Си уорлда». Так Гиги впервые предстала перед широкой публикой. Толпы зрителей, перемещаясь от водоемов со своими любимцами — тюленями и дельфинами, останавливались в изумлении поглазеть на гигантского китенка. Гиги не обучили никаким трюкам, хотя, судя по уровню ее интеллекта, она вполне могла бы одолеть несколько цирковых номеров. Она сама по себе являла одно из чудес океана.

Серый кит немедленно стал «звездой» океанариума; посетителей приводили в полный восторг и фонтаны, и необыкновенные размеры жи-

Глава 8. Речи Гиги

Доктор Дж. Фиш измеряет частоту сердцебиения. Фото Sea World

вого экспоната. Бад и Сью кормили Гиги с рук, закладывая ей в пасть пригоршни мелко нарубленных кальмаров в качестве добавки к «детской смеси», и довольная публика ахала, глядя, как кит опускает нижнюю губу, чтобы слопать лакомство.
Однако распорядок дня Гиги теперь состоял не из одних забав. Ученые с нетерпением ждали своего часа, чтобы начать исследования. Поскольку китенок был в отличной форме, Кенни разрешил специалисту по биоакустике Джиму Фишу установить оборудование и начать запись издаваемых Гиги звуков.
Джим внимательно прислушивался к «китовым разговорам». Конечно, он понимал, что его эксперимент не совсем чистый. Во-первых, поведение Гиги и издаваемые ею звуки нельзя было считать типичными для свободно плавающих в океане серых китов, хотя чувствовала она себя в бассейне вполне комфортно. Кроме того, там неизбежно возникали помехи — вибрация и эхо. Тем не менее Джим надеялся получить информацию, дающую общее представление о диапазоне частот и наборе звуков, генерируемых молодыми особями серых китов.

Тренер во время первого опыта с Гиги. Фото Sea World

Бад рассказал Джиму, что каждый раз, как он входит к Гиги, она с ним общается. Когда она «изрекала» что-либо, Бад обязательно отвечал ей, гладил и похлопывал по спине. Во время этих ежедневных бесед Гиги сообщала тренеру о своих ощущениях, издавая то умиротворенные, то агрессивные звуки. Бад был убежден, что Гиги разговаривала только в его присутствии.
Для проверки этой гипотезы Джим поместил в бассейн подводный микрофон (гидрофон). Когда Гиги была одна, прибор молчал: кит не издавал никаких звуков.
Затем, согласно плану эксперимента, в бассейне появился Бад. Гиги приветствовала его взмахами плавников, но не произнесла ни звука до тех пор, пока Бад не дотронулся до ее спины; тут она заголосила, да так, что, казалось, прорвало плотину. Китовая самка начала с низкого вопля «ГРУУУУуууААААааан», за ним каждые две секунды последовали пульсирующие с металлическим призвуком выбросы пачками от восьми до четырнадцати сигналов, напоминавшие раскаты весеннего грома.
Пока Бад отвечал ей, Гиги выдавала булькающие звуки, весьма похожие на те, что несутся из испорченного водопровода. Ошеломленный Джим слушал их в наушниках и глядел на показания приборов.
С определенной регулярностью Гиги опускала голову под воду и шумно выдыхала воздух с утробным глухим стоном «БАЛлааааУУУф!» Эффект усиливался за счет слияния звуков в непрерывный поток. За ними следовали тяжкие вздохи, подвывания, вскрики, всхлипы, хрюканье и лязг — все это с нарастающей интенсивностью. Пожалуй, лишь сирена полицейской машины в сочетании с электродрелью на оживленной автостраде могли бы в некотором приближении воссоздать эту какофонию. Вместе с тем отдельные «басовые удары» звучали настолько низко, что биоакустик слышал их, лишь прокручивая магнитофонную запись на большой скорости.
Ни один звук не удалось связать с конкретными элементами поведения Гиги, за исключением, пожалуй, пульсирующих металлических сигналов, которые Гиги подавала всякий раз после того, как Бад похлопывал ее по спине. Но как и почему она издавала именно этот звук, Джим установить не смог. Дыхательные отверстия кита в эти моменты не двигались, изо рта у него не выходили пузыри. Джим считал, что некоторые звуки возникают при прохождении воздуха из одной внутренней полости в другую.
В целом Джим был доволен собранным материалом — наблюдениями и фонограммами. Даже с учетом того, что генерируемые Гиги звуки отличались от сигналов, посылаемых молодыми серыми китами, и что ее голос, безусловно, искажало эхо в бассейне, все равно результат был впечатляющий: впервые получена запись полного набора звуков калифорнийских китов. «Речи» Гиги записывались не только на магнитофоне, но и на аудиографе.
В одном отношении, правда, эксперимент не принес удовлетворения: Гиги ни разу не издала характерных щелкающих звуков, зарегистрированных возле стаи серых китов в океане. Джиму предстояло набраться терпения и дождаться, пока Гиги отпустят на волю.

Предисловие к советскому изданию 5
Зачем ловить китенка? 11
Глава 1. Мать Гиги 17
Глава 2. Парад Моби Дика 31
Глава 3. Лагуна Скаммона 39
Глава 4. Рождение Гиги 45
Глава 5. Поимка 55
Глава 6. Океанариум 61
Глава 7. Друзья 67
Глава 8. Речи Гиги 75
Глава 9. Гиги за едой 81
Глава 10. Дыхательные пробы 89
Глава 11. Путь к свободе 97
Глава 12. Вольная жизнь 111
Глава 13. Гиги? 117
Заключение 119
Словарь некоторых названий 120
Комментарии 125
Библиография 127

Оглавление