Что, если бы мелкие животные и растения действительно стали велики? А крупные – ещё больше?

След Годзиллы

Если бы существовали гигантские животные и растения

Игорь Край
(статья печатается в авторской редакции и с иллюстрациями, присланными самим автором; журнальный вариант можно найти по ссылке)

Вот въезжают на поляну
Прямо к морю-окияну;
Поперёк его лежит
Чудо-юдо рыба-кит.
Все бока его изрыты,
Частоколы в рёбра вбиты,
На хвосте сыр-бор шумит,
На спине село стоит;

Пётр Ершов «Конёк-горбунок».

Не забыли населить злобными ракопауками пандорианские джунгли и братья Стругацкие. Не остался в стороне и Толкин, придумавший Шелоб. Не слишком погрешив против истины, можно сказать, что где фантастика, там и огромные арахниды. Или орлы. Или крысы. Или всё сразу. Что, если бы мелкие животные и растения действительно стали велики? А крупные – ещё больше?

Таракан, таракан, тараканище

Гигантские пауки – наиболее обычное, классическое порождение авторской фантазии. Отвращение к арахнидам, зачастую ядовитым, предки человека приобрели ещё на деревьях. Кроме того, членистоногие чужды нам, как могут быть чужды только выходцы с другой планеты. Существа навыворот. У позвоночных тело заключает в себе скелет и кровь, циркулирующую по трубкам – артериям и венам. У членистоногих скелет снаружи, тело – сосуд с кровью, в которой полощутся органы, а по трубкам – трахеям – движется воздух. Восьмиглазый паук и без того страшноват, а раздувшись до размера свиньи, он станет воплощением ужаса.
Но членистоногие потому и малы, что их устройство препятствует росту. Самым крупным существами этого типа являются ископаемый ракоскорпион длиной 2.5 метра (с вытянутыми вперёд клешнями – 3.4 метра), и современный глубоководный японский краб, в размахе ног достигающий 3.7 метра. На суше же лишь многоножка каменноугольного периода имела трёхметровую длину, но и она была легче ныне здравствующего пальмового вора. Любящий орехи рак весит целых четыре килограмма. По меркам позвоночных это совсем немного.
Даже если пренебречь естественными ограничениями, мир полный гигантских насекомых окажется не столь уж страшным. Комары размером с ворону, конечно, могут изрядно отравить удовольствие от прогулки. Но оглушительно жужжащее чудище едва ли сумеет ужалить. С точки зрения насекомого, не ставшего более зорким, зато утратившего маневренность, человек окажется трудной мишенью. Сам же комар будет очень уязвимым для противника.
Кровососущие предпочитают, чтобы их атаки оставались незамеченными. Другое дело хищники. В жагнице, с которой пришлось воевать ведьмаку Геральту, да и в кикиморах из произведений Сапковского легко узнаётся увеличенная в сотню раз личинка стрекозы – страшный, беспощадный охотник, разрывающий добычу иззубренными клешнями. Конечно же, там где поселится жагница, лучше в воду не заходить…
Но где такое чудовище можно будет встретить? По логике, жагница размером с крокодила и селиться должна там, где прокормится крокодил. В реках и озёрах Европы нет условий для проживания столь крупных хищников. В тропиках же найдутся и настоящие крокодилы. И уж, пожалуй, более сообразительная и превосходящая конкурента остротой чувств рептилия не спустит какой-то личинке, пусть даже шибко выросшей.
С другой стороны, жучки и паучки знают множество уловок. Например, коварный муравьиный лев, засевший на дне песчаной воронки, будет представлять нешуточную угрозу. Хотя только для гигантских же муравьёв. Уважающий себя кролик в такую ловушку не попадётся.
Затруднения возникнут и у огромного паука. Сам он будет очень заметен, и потеряет малейший шанс обнаружить жертву раньше, чем она его. Ведь у стрекозы – 30 000 глазков, дающих по одному «пикселю» изображения и собранных в две фасеточные «батареи», у муравья – сто, а у паука только от двух до восьми, хоть и очень больших, чувствительных к свету. Разрешение в восемь пикселей позволяет ему лишь засечь движение крупного (по меркам паука) объекта в непосредственной близости. Органов же слуха у арахнид вообще нет! Естественно, восьминогое страшило ощущает вибрацию, когда его подвешенное между ног тело начинает раскачиваться. Но гигантская форма почувствует лишь землетрясение.

В реальности, глухому, слепому и медлительному монстру придётся вырабатывать очень изощрённую технику охоты. Например, в тёмных пещерах он сможет ловить в свои тенёта летучих мышей. Ведь нить толщиной с волос сонар рукокрылых «не берёт». Волоски, покрывающие тело и ноги, смогут превратить в «невидимку» и самого паука. На поверхности чудовищу придётся днём отсиживаться в норе, а ночью выставлять укрытые в траве петли-ловушки.
Пользы человеку гигантизм насекомых также не принесёт. Для того чтобы увеличить сбор мёда, требуются не большие пчёлы, а большие цветы. Огромный шелкопряд, конечно, даст толстую, как леска, нить, но ведь достоинство шёлка именно в том, что он тонок.

Кутикула пауков мягче, чем покровы насекомых, а ракообразных –
и подавно. Существенным препятствием для острой стали она не будет.

Годзилла

Из сухопутных существ наибольших размеров достигали рептилии юры и мела. Рекорд принадлежит, видимо, сейсмозавру (36 метров, 40 тонн). По сравнению с ним чудовищный тираннозавр, весящий всего семь тонн, и даже более крупные спинозавр и крокодил дейнозух (оба - 16 метров, 8 тонн) выглядят пигмеями.
Немудрено, что именно рептилии наиболее естественно смотрятся в роли колоссальных монстров. Земля некогда покоилась на трёх слонах, стоящих на спине огромной черепахи. Мифология, как древняя, так и современная, полна драконов. А Годзилла более убедителен, чем Кинг Конг.

То, что Годзилла и Кинг Конг могут по желанию увеличиваться или уменьшаться
втрое (первый с 50 до 150 метров, второй – с 10 до 30), наводит на мысль об
иллюзорной, нематериальной природе данных монстров. Этим же объясняется
и их неуязвимость.

Конечно, в тяжёлом во всех смыслах случае ящера высотой 50 метров (расчётный вес – 4000 тонн) не приходится говорить ни об экологической целесообразности, ни даже просто о физической возможности его существования. Но что, «если»? Едва ли гигантская рептилия будет нападать на людей намеренно, но, просто шагая через населённые районы, монстр может наделать много бед. Японские исследователи, проработав этот вопрос, предлагают несколько методов, среди которых, впрочем, эффективным оказывается только один: подождать, пока чудовище уберётся само. На самом же деле, прямоходящий годзиллозавр будет очень лёгкой целью для танкового орудия. И хотя бронебойный снаряд, прилетевший с расстояния пять-шесть километров для чудовища всё равно, что винтовочная пуля для слона, но слону-то хватает и пули. В крайнем случае, можно будет выстрелить ещё несколько раз. «Плазмомёт» Годзиллы действует всего метров на сто.

«Конструируя» монстра-гиганта, следует отказаться от стереотипов. Раз ноги не выдержат вес, нужно обойтись без них. Змеи обходятся. Пусть колосс ползёт на брюхе, «переступая рёбрами». Распростёртое на земле длинное вытянутое тело ограничит нагрузку на скелет. Разрешим, в принципе, и вопрос питания. Многие животные умеют переваривать древесину. Змея длиной 70-80 метров будет мирно пастись в лесу, выдёргивая и заглатывая целые деревья.

Мы привыкли думать о тритонах, как о существах крошечных.
Но исполинская саламандра Andrias japonicus достигает
160 см длины и 180 кг веса.

Жаба размером с бегемота не сможет прыгать, но способность «стрелять» языком останется при ней. В отличие от крокодила земноводное будет утаскивать жертву прямо с берега, а потом не топить и разрывать, а сразу проглатывать, что, несомненно, удобнее (не приходится делиться с товарищами). Следует только предусмотреть механизм, препятствующий крупной добыче попросту вырвать зацепивший её язык. В этом плане наиболее органично смотрится парализация электрическим ударом. Шокер пригодится жабе и для самообороны в воде.

Кракен

Водный образ жизни в значительной мере снимает ограничения на размер. С чудовищем подобным острову встречался ещё Синдбад-мореход. Викинги называли таких монстров кракенами.
Насколько огромным может быть морское существо? Размер ограничен доступными ресурсами. Ведь с каждым его удвоением вес возрастёт в восемь раз, потребность в пище в шесть-семь раз, способность же добывать пропитание – по обстоятельствам.
Рекорд держит питающийся планктоном синий кит, вырастающий до 33-39 метров и 150, а по некоторым данным даже 200 тонн. Хищники мельче. Длина крупнейших мозазавров, ихтиозавров, плиозавров, вымершей акулы мегалодона, хищных китообразных – древнего базилозавра и современного кашалота – составляет «всего» от 20 до 25 метров. Хотя, не был бы удивителен и подобный угрю дракон длиной 40-50 метров. Благодаря узкому змеевидному телу он уложился бы в допустимый вес.
Ключ к гигантизму – экономичность. Существо, не прилагающее усилий ни для добычи пищи, ни даже для дыхания, может позволить себе быть сколь угодно огромным. В реальности подобный острову кракен представлял бы собой дрейфующий поплавок, за которым тянутся длинные сети ловчих щупальцев. Но такой монстр уже через несколько лет закончил бы свой жизненный путь в полосе прибоя.
Если же абстрагироваться от реалий нашего мира, то 300-метровый кит стал бы великолепной приманкой для туристов. Самые величественные явления природы поблекли бы перед колоссальным телом, скользящим в толще вод, вздымающимся на высоту крупнейших соборов хвостом, фонтаном, не уступающим мощнейшим гейзерам. Едва ли такое существо рассматривалось бы, как промысловый объект. К тому времени, когда люди получили бы оружие способное убить кита-гиганта (речь может идти лишь о специальных торпедах или авиабомбах), ворвань уже утратила бы статус ценного ресурса. Зато в случае естественной смерти левиафана разлагающаяся на прибрежной отмели 100 000-тонная туша превратилась бы в проблему национального масштаба.
Морской дракон длиной 200 метров, или чудовищный спрут, способный опутать щупальцами и утащить на дно корабль, чисто теоретически могут осложнить судоходство. Только зачем им это? Построенное из дерева или из железа судно несъедобно. Люди же на нём – слишком ничтожная добыча для монстра. Выколупывать крошечные двуногие кусочки мяса из кают, или поштучно вылавливать их в воде, с точки зрения такого гиганта чересчур хлопотно.
Идею построить поселение на спине плавучего монстра нельзя назвать хорошей. В сказках, во всяком случае, она всегда бывает плохой. Вечный круиз – в известном одному только чудовищу направлении – это, конечно же, очень романтично. Но источников пресной воды на гигантском панцире нет.

Использование морских драконов в качестве боевых животных
кажется хорошей мыслью. Если не задумываться над тем, сколько
корма потребуется для чудовищ.

Когда деревья были большими

Слабость концепции «супердерева»: 300-метровый лес получит
ровно столько же воды, солнца и фосфора из почвы, сколько и
30-метровый. Ну, и зачем?

В настоящий момент самым высоким деревом на планете считается 113-метровая секвойя. Сообщения о 120, 150 и даже 185 метровых австралийских эвкалиптах вызывают сомнения. Основанные главным образом на том обстоятельстве, что речь идёт о всего одном дереве. Так не бывает. Растения состязаются друг с другом, стремясь поднять свои кроны и «отнять солнце» у соперников. Но, заметно возвыситься над рощей, став мишенью для молний и ураганов, они не стремятся.
В составе рощи дерево также не будет расти бесконечно. Ведь запас минеральных веществ на площади, охваченной корнями, постепенно исчерпывается. Почва древнего леса очень бедна. Зачастую лишь мхи, грибы и лишайники способны укорениться на ней. Расширить же свою «делянку» растение не может, так как площадь вокруг него занята.
Но, что если в порядке мысленного эксперимента пренебречь ограничениями, накладываемыми целесообразностью и дефицитом ресурсов? По соотношению прочности к массе хорошая древесина не уступает плохой стали. При высоте 300, может быть, даже 400 метров ствол всё ещё будет выдерживать собственный вес. В идеале «супердерево» должно представлять собой ажурную конструкцию из сплетающихся ветвей, приподнятых на широко расставленной арке. Дерево высотой с Эйфелеву башню и похоже будет на это сооружение формой и конструкцией.

«Горизонтальному» супердереву-корню потребуется способность
преодолевать реки, перебрасывая арки над течением.

Таким устройством, скорее, может обладать не одиночное растение, а колония деревьев, не вытягивающихся к солнцу наперегонки, а сплетающих стволы и помогающих друг другу. И если так, то почему не допустить ещё одну форму «сотрудничества»? Гибкие и тонкие, как бечева, ветви подхватываются ветром, опутывают другие стволы, и уже потом, провиснув, растут в толщину, затягивая промежутки между «эйфелевыми деревьями» и давая опору листьям. Ведь иным путём достойную крону такое растение создать не сумеет. Пропорциональные стволу, горизонтально вытянутые ветви обрушатся под собственной тяжестью.

Если представить «супердерево» не как вертикальный ствол, а как лежащий в земле корень, ничто не мешает опоясать им хоть целый континент. Подобное «решение» содержит даже намёк на целесообразность. «Мировому» дереву не страшны лесные пожары. Сгорят только стволы и кроны, а их недолго восстановить, за счёт накопленных в корне питательных веществ. Не страшны засухи. Его ветви могут зеленеть над пустыней, пока корни закачивают воду из далёких рек и болот.
Только выглядеть древесный монстр будет не слишком эффектно: могучий, тянущийся от горизонта к горизонту вал, окружённый безжизненной полосой отчуждения (ведь вблизи главного корня почва давно освобождена от всего мало-мальски полезного) и поднимающиеся на границах этой зоны стены кустарника. Зато велико окажется позитивное влияние гиганта на экологию. Фактически, дерево сможет осуществлять мелиорацию, осушая болота – потенциальные источники удобрений, перераспределяя воду и минеральные вещества. По силам ему окажутся даже амбициозные проекты, за которые обычные, располагающие ограниченными ресурсами растения не берутся. В пустынях его корни смогут достичь глубинных водоносных слоёв, а вертикальные отростки ствола остановят барханы.
Вертикальный «эйфелев лес», конечно, менее прагматичен. Его ценность, скорее, эстетическая. Живые небоскрёбы соединённые несколькими ярусами лиан – особый мир, в котором всё достойное внимания поднято высоко над землёй. Внизу, среди гнутых, перекрученных, окаменевших под чудовищным весом опор, каждая из которых потолще секвойи, не будет ни травоядных, ни хищников. Только грибы и насекомые, перерабатывающие опавшую листву. Соответственно, и людям, если они пожелают жить в таком странном месте, охотясь на птиц и древесных животных, придется подняться к кронам. И там соорудить какое-то жильё, так как каждый день лазать на огромную высоту не рационально. Среди извивающихся, цепляющихся друг за друга стволов будет достаточно места для площадок под дома. Материал для строительства и топливо для очагов тоже найдутся.

Древесный рак-отшельник

Увеличению размера членистоногих препятствуют технические решения, устаревшие ещё 300 миллионов лет назад. Наружный скелет-панцирь неоправданно тяжёл, ноги, расположенные по бокам тела, не дают должной опоры, а трахейная система дыхания недостаточно эффективна. Но последняя проблема в значительной мере решена некоторыми пауками и десятиногими ракообразными, обзаведшимися настоящими лёгкими. Что же касается панциря и «боковых» ног, то черепахи имеют аналогичное строение. Между тем, вымершая совсем недавно австралийская рогатая миолания достигала пяти метров в длину и двух тонн веса.

Пальмовый вор (Birgus latro) – не только крупнейшее из когда-либо живших на суше,
но и располагающее самыми совершенными органами дыхания членистоногое.

Только членистоногие, всё-таки, не рептилии. Даже если взять за основу лучший из созданных природой образцов – пальмового вора – можно представить себе, максимум, трёхметровой длины сухопутное ракообразное, с трудом переваливающееся на коротких мощных ногах. Монстр будет, конечно, устрашающим, но сугубо растительноядным.

Солярис

Доведя идею гигантизма до логического конца, мы получим существо планетарного масштаба. Подобное мыслящему океану на планете Солярис из великого романа Станислава Лема. Появление в галактике подобного чуда не кажется столь уж невозможным. Вполне можно представить себе колоссальную клетку, заполнившую собой океан, и превратившую его воды в свою цитоплазму.
Тем не менее, остаются вопросы. Единое и бессмертное существо не способно возникнуть эволюционным путём, так как все усовершенствования в биосфере проводятся путём естественного отбора. Непонятно, для решения каких задач Солярису потребовалось обзаводиться интеллектом. Образ жизни жидкий мыслитель ведёт сугубо растительный: знай себе усваивай излучение светила и растворяй минералы из планетной коры.
Кроме того, если Солярис подобен человеческому мозгу, то всякая его мысль должна представлять собой обмен сигналами между участками, разнесёнными на тысячи километров. Для того чтобы просто заметить жёсткое облучение с парящей над его волнами станции, океану потребовалось бы… три месяца.

Общая протяженность нитей самой обычной
грибницы может достигать 8 000 километров.

***

Хоть и кажется, что в прошлом всё было больше – даже папоротники вымахивали на 30 метров – почти все абсолютные рекорды живого мира принадлежат настоящему. Самое большое животное – синий кит. Самый могучий хищник – кашалот; в эпоху динозавров никто не мог с ним сравниться. Самое длинное существо – немертина. Самое высокое дерево из когда-либо существовавших – секвойя.
Размер доставляет колоссам массу неудобств. Но гигантизм, как стратегия приспособления, оставался актуальным во все эпохи. Растениям важно перерасти конкурентов, затмив им солнце. Хищники предпочитают не связываться с животными крупнее себя. Если стать настолько большим, чтобы естественным врагам оказалось не выгодно становиться ещё больше, безопасность гарантирована.
С каждой геологической эпохой животные и растения совершенствуются и всё лучше решают проблемы, порождаемые собственными габаритами. Папоротники когда-то были велики – для папоротников. Но такой высоты, как хвойные деревья, они достигать не могли.

По теме

Что почитать?

Станислав Лем «Солярис»
Анджей Сапковский «Ведьмак»
Аркадий и Борис Стругацкие «Жук в муравейнике»
Джон Толкин «Властелин колец»
Колин Уилсон «Мир пауков. Пустыня»

Что посмотреть?

Годзилла (1984)
Кинг Конг (2005)