|
Автор и художник: С. М. Коземен
Оригинал статьи на сайте автора. Перевод: П. И. Волков Эта статья – забавное упражнение, целью которого является выработка реалистических концепций для использования в сценариях, обращающихся к спекулятивной эволюции. Я полагаю, что, вместо того, чтобы выводить новые формы, переходя строго от вида к виду, создатели проекта могут взять на вооружение более свободный подход, который исследует отдалённо родственные родословные линии и дивергентные адаптации. Нужно лишь придерживаться немногих «краеугольных» признаков вроде количества пальцев, формы позвоночника, общей морфологии черепа и подобных постоянных величин. Всё прочее происходит вне этого (но в пределах разумного). Пока что внешне менее «научные» образы, полученные этим методом, выглядят, как ни странно, более реалистичными и более близкими к закономерностям, наблюдаемым в ходе эволюции в реальном мире. Написанное далее – это тест данного подхода на линии «парарептилий», ящерицеобразных животных. Термин «рептилия» – это чрезвычайно широкое понятие, включающее предков млекопитающих, птиц и многих других форм. Поэтому эволюция «парарептилий» может идти куда угодно, создавая параллельные формы, которые напоминают комбинации признаков птиц, млекопитающих и других групп.
Вот те разновидности, с которых я начал работу. Я просто много раз делал набросок морды, похожей на рептильную, при каждом повторе преувеличивая различные части её анатомии. Я выбрал морду наугад, снабдил её телом и начал эксперимент.
Это был Eoparasaurus sp., парарептильный предок – простое, похожее на ящерицу животное с пневматическими адаптациями в его черепе и теле. Это животное, отделившееся от прочих «обычных» рептилий нашей временной линии где-то между каменноугольным и пермским периодами, было предком всех прочих парарептильных форм в данном эксперименте. Как и многие другие успешные первопредки, он вёл образ жизни неспециализированного животного, питаясь то растениями, то мелкими животными в зависимости от имеющихся возможностей. Вскоре парарептилии увеличили своё разнообразие и породили многочисленные формы: коренастые роющие, длиннотелые полуводные, длинноногие лазающие, и так далее…
В конце пермского периода Земля пережила катастрофическое массовое вымирание. Парарептилиям повезло, они выжили. В свежеосвободившемся мире триаса они дали начало множеству разнообразных и необычных видов. Одним из них был флаголап Semaphorapterus macrorhynchus, который пользовался задними лапами, длинным клювом и цепким хвостом, чтобы лазать по деревьям. Его бледно-голубые передние лапы были совершенно бесполезными для передвижения и работали как набор сигналов флажками для членов его стаи на соседних ветках. Такой общественный образ жизни вывел этих птицеобразных парарептилий в лидеры по выживанию и видовому разнообразию.
За адаптивной радиацией последовали причудливые специализации вроде той, что произошла среди парарептилий после пермского вымирания. Крайне специализированная группа вернулась к холоднокровному типу обмена веществ своих ящерицеобразных предков, сохранив покровы тела из чешуеобразных регрессировавших полуперьев. Из них развился причудливый, похожий на древесную змею Dactylognathus rictus – птицеглавый змей, специализированный для охоты на флаголапов и родственных им мелких древолазающих парарептилий. Змееподобная внешность этих животных была лишь внешним подобием. Внутри своих негибких тел они несли удлинённые позвонки, количество которых было сравнительно небольшим – в противоположность множеству коротких позвонков, которые приобрели змеи из нашей временной линии. Их движения были медленными и похожими на пантомиму, за исключением моментов нападения на добычу, которые отличались молниеносной скоростью и смертоносной точностью. У птицеглавых змей совсем не было яда – они просто вцеплялись в свою добычу и выдавливали из неё жизнь. Их челюсти обладали специализированным, напоминающим щипцы строением костей и длинными колющими зубами для схватывания мелкой, иногда «оперённой» добычи. Группа птицеглавых змеев прожила недолго, поскольку они были слишком специализированы к специфической нише и специфическому источнику пищи. Когда исчезли места их обитания, они также исчезли.
Основная линия активных, внешне птицеподобных парарептилий выжила и продолжила эволюционировать в уникальные группы. Одной из примечательных групп была линия двуногих двупалых саркопсид – своего рода мясистоглавых птиц, землероющих и неспециализированных растительноядных форм размером примерно с кошку. В процессе эволюции представители этой линии приобрели мясистые подвижные лицевые мускулы и наружные уши, которые независимо приобрели сходство с таковыми у млекопитающих. Но в этом мире не было никаких млекопитающих в том виде, в каком мы их знаем.
Вместе с саркопсидами животные, поверхностно напоминающие птиц и динозавров, принадлежащие к основной линии эволюции парарептилий, господствовали в нишах, которые в нашем мире занимают крупные млекопитающие. Их многообразие было слишком обширным, чтобы его можно было охватить в этой короткой статье. Достаточно будет сказать, что по миру в своё время бродили многочисленные бегающие хищники, травоядные, неспециализированные и специализированные виды. Эти формы полудинозавров объединяли теплокровный тип обмена веществ, вертикальное положение ног, специализированных для бега, ходьбы или прыжков, и морды с клювами, которые отдалённо напоминали головы птиц. Любопытно, что их передние конечности никогда не специализировались для полёта или питания, как передние лапы у динозавров из нашей временной линии, а просто висели без очевидной цели, лишь иногда используясь для социальных демонстраций. Животное, изображённое выше, Anatodromaeus hoplovertebrum, спинорогий бегун, было всеядным представителем этой группы полудинозавров.
Однако слепая работа эволюции продолжала порождать крайне уклоняющиеся формы. На протяжении нескольких десятков миллионов лет побережье того, что в нашем мире стало Индийским океаном, звенело от криков хват-птиц Pelagoprionidae sp. – ветви сюрреалистичного облика из группы полудинозавров. Тела этих животных напоминали помесь между лебедями и морскими выдрами. Скользкий волосяной покров и ряд воздушных мешков-поплавков позволяли им легко держаться на волнах. Мощные толкающие ноги давали им возможность плавать и нырять. Однако самый странный сюрприз несут в себе их передние конечности. Их руки, бездеятельные или регрессирующие у многих из их родственников, значительно развились и были оснащены комплектом ловких пальцев, которые напоминали пинцеты. Вооружённые этим диковинным набором адаптаций, хват-птицы жили, ныряя в мелкой воде и охотясь на мелких животных вроде крабов, голотурий, морских ежей, червей и наутилоидей на морском дне или среди камней. Они откладывали яйца на пляжах и уединённых скалах; более поздние формы также могли сохранять их в своём теле.
Хват-птицы эволюционировали во множество хриплоголосых видов и разновидностей. Некоторые из них утратили передние лапы и стали большеголовыми, зубастыми охотниками. Они питались, удушая под водой гигантских змей, поедающих моллюсков. Также их пути иногда пересекались с путями их отдалённых родственников – существ, которые напоминали рыбовидных птиц, вооружённых бивнями. Другие претерпели дальнейшую эволюцию своих передних конечностей и строили сложные дамбы, гнёзда и конические холмы неизвестного назначения. Они делали плоты, совершали рискованные путешествия по рекам и устраивали сражения с себе подобными или с племенами неуживчивых крокодилообразных существ. Их песни становились всё длиннее и сложнее. Они стали разумными и обрели самосознание. Если бы не вмешалась судьба, то они могли продолжить создание развитой цивилизации…
Однако и этот праздник тоже должен был завершиться. Произошло ещё одно вымирание, сопоставимое с тем, которое уничтожило динозавров в нашем мире, но отличное от него. Парарептилии едва выжили – лишь землероющие неспециализированные формы с явно выраженной парой укороченных передних конечностей, несущих уменьшенное количество пальцев. Однако, в отличие от динозавров, эти животные сумели устроить повторный захват ниш крупных животных в наземных экосистемах. Среди этих вторичных парарептилий были четвероногие охотники на выпрямленных ногах – такие, как показанный выше котоящер Ailurosaurus sp. Их формы с мощным укусом, укороченной мордой и направленными вперёд глазами странно повторяли облик больших кошек, живущих в нашем мире, хотя обладали пугающей способностью поворачивать свою голову за плечо, как это делает сова.
Облик их добычи был не так хорошо знакомым. Во всяком случае, неповоротливые травоядные дальние родственники котоящеров, волочащие хвосты по земле, выглядели более древними существами, чем их предки. Неповоротливые псевдозавроподы Barogressus sp. бродили по лесам, саваннам, равнинам и другим местообитаниям и использовали свои передние лапы, вооружённые единственным когтем, чтобы валить целые деревья и полностью обдирать с них кору, ветки и листья. Жизнь шла своим чередом: растения, охотники и их жертвы следовали друг за другом в своих бесконечных циклах, увеличивающих их многообразие. В иной временной линии, отделённой от нашей прочнейшими барьерами из всех известных, все эти животные – большие и малые, странные и знакомого облика – по-прежнему процветают, живут и умирают. Существует множество таких миров, и все они становятся видимыми для проницательного ума. – 12.12.2017.
Перевод: П. И. Волков
|
