| Главная | Неоцен |
Эти тексты были впервые размещены в группе Speculative Evolution и в дальнейшем сохранены на сайте Dyingearth.
Исходный текст - Джордан
Фраер (Jordan Fryer)
Сохранил для всех интересующихся спекулятивной эволюцией Николай Килячков
Перевёл на русский язык Павел Волков
Сейчас 735 миллионов лет в будущем. В настоящее время биосфера Земли «неизлечимо больна», потому что яркость свечения Солнца возросла, и оно стало сильнее жечь Землю. Большинство форм жизни вымерло больше ста миллионов лет назад, потому что многие из растений больше не могли поддерживать своё существование при помощи имеющегося у них типа фотосинтеза. В течение ближайших 110 миллионов лет вся животная жизнь вымрет, и все прочие формы жизни последуют за ними в течение времени от одного до двух миллиардов лет. Некоторые земные формы жизни могли попасть на другие планеты, но наша планета, словно престарелая родительница, начинает, наконец, сдавать позиции.
Океаны Земли также медленно испарялись на протяжении последних 50 миллионов лет или около того. Их обширный размер означает, что им потребуется ещё несколько сотен миллионов лет с чем-то, чтобы они испарились полностью, но возрастающая солёность уже унесла в небытие одну из самых известных групп, что когда-либо плавала в них.
На состоящий из соли пляж того места, которое когда-то было Тихим океаном, волны выбросили труп недавно умершей последней рыбы. Она выглядит очень странно во всех отношениях, но её форма осталась достаточно консервативной, чтобы можно было установить в общих чертах её родственные связи. Хрящевой скелет, плавниковые лучи и выдвигающиеся челюсти с заменяющимися зубами выдают в ней последнего известного представителя одной из самых консервативных линий позвоночных среди когда-либо существовавших. Самая последняя рыба в мире была акулой.
Предки этой акулы, происходящие от одного из видов отряда Carcharhiniformes (вероятно, из рода Mustelus, бывшего одним из немногих родов акул, переживших голоценовое вымирание), были единственными хрящевыми рыбами, сумевшими пережить массовое вымирание, вызванное формированием Новопангеи. С тех пор они стали верховными хищниками океанов Земли на следующие несколько сотен миллионов лет, и вновь дали разнообразные фильтрующие, стайные и даже земноводные формы. Конкретно данный вид, длиной всего лишь примерно в полметра, несомненно, был правителем морей в последние пару десятков миллионов лет; он приобрёл конвергентное сходство с примитивными акулами типа песчаных, которые жили с мелового периода до постантропоцена, обладал устрашающей внешностью и был хищником грибковых рифов, питаясь неоголовоногими потомками брюхоногих моллюсков и морскими ракообразными. Последние лучепёрые рыбы вымерли, поскольку их икра не могла выдержать повышенной солёности воды. Акулы, рождая живое потомство, уже хорошо приспособленное к солёной воде, не сталкивались с этой проблемой, а брюхоногие моллюски для её решения приобрели в процессе эволюции яйца, покрытые скорлупой.
Но, тем не менее, расцвет последней акулы был недолгим. Хотя акулы были физически способны выжить в более горячих и солёных океанах, стресс из-за необходимости преодолевать экстремальные условия постепенно брал своё, и самые разнообразные патогены вроде бактерий и грибков медленно, но верно выкашивали популяции акул, и таким образом смерть настигла последних выживших акул, и рыб в целом, в остатках Тихого океана. Родословная линия на протяжении более чем миллиарда лет прошла через пермское вымирание, границу мела и палеогена, голоценовое вымирание и новопангейское вымирание лишь для того, чтобы погибнуть не от Солнца, метеорита, перепромысла или излияний базальтов, а из-за болезни, вызванной стрессом в более жарком и солёном океане. С этого времени в течение последующих нескольких десятков миллионов лет единственными позвоночными, оставшимися на планете, будут закалённые отдалённые потомки сцинков. По иронии судьбы, их вымирание произойдёт вовсе не от жары, а станет результатом локального излияния базальтов, похожего на Деканские траппы. Унизительный конец великой родословной ветви.
Через 767 миллионов лет в будущем последние позвоночные на Земле выживают в скалистых изолированных долинах в том месте, которое некогда было Южным полюсом. Эти сильно дегенерировавшие и с трудом узнаваемые существа выглядят больше похожими на грабоидов из серии фильмов «Дрожь земли», чем на сцинков, от которых они происходят – вероятнее всего, от австралийских сцинков Lampropholis delicata, но возможно также, что от новозеландских сцинков Oligosoma, которые наряду с несколькими гекконами и генетически модифицированными туатарами дали начало множеству крупных зеландийских рептилий за сотни миллионов лет до этого времени, в том числе похожих на мозазавров морских сцинков.
Та эра уже давно прошла и забыта, и теперь последние ящерицы живут в каменистой почве и питаются некоторыми из последних насекомых и паукообразных, которые ведут своё начало от жуков, мошек и скорпионов соответственно. Они не более двенадцати сантиметров в длину и утратили большинство своих костей и органов, чтобы сберегать скудные ресурсы. Единственные оставшиеся кости – это костные челюсти и позвоночник, а также остаточные рёбра; они полностью утратили глаза, зубы, печень, нос, уши, и обладают лишь дегенерировавшим мозгом и сердцем, работы которых едва хватает, чтобы они оставались в живых, и они обнаруживают добычу посредством ощущения вибрации. Почки работают очень эффективно, а пригнанные друг к другу чешуи гарантируют минимальные потери воды, потому что пресная вода существует исключительно в виде дождя, тумана или временных водоёмов, которые испаряются в течение считанных часов или дней, хотя они по-прежнему образуются относительно часто. Кроме того, это ночные животные. В течение последних нескольких десятков миллионов лет эти повадки, наряду с увеличением числа жертв во имя эволюции, хорошо подготовили этих причудливых, дегенерировавших ящериц к продолжающемуся солнечному апокалипсису. Но даже здесь температура составляет в среднем 48 градусов Цельсия и продолжает расти. И пышным цветом расцветает новая угроза.
В течение последних нескольких тысяч лет вокруг этого убежища начали расти новые вулканы. Сам по себе одиночный вулкан представляет собой не слишком большую угрозу, однако медленно, но верно извержения стали более масштабными и частыми. Всего лишь две тысячи лет назад эта негостеприимная местность ещё была покрыта зарослями трав, но сейчас ядовитая кислая почва уничтожила все растения достаточно крупного размера, и сейчас на более возвышенных почвах невулканического происхождения остаются лишь самые маленькие, самые жизнестойкие пятна зелени и лишайников. Немногие выжившие мелкие жуки, мошки и скорпионы – это горстка макроскопических остатков беспозвоночной фауны, которая также включала многоножек, тараканов, пауков, муравьёв и термитов; но даже в этом случае они могут поддерживать существование популяции, насчитывающей лишь менее сотни ящериц в любой момент времени. Полмиллиона лет назад они могли достигать фута в длину, но сейчас их максимальная длина – двенадцать сантиметров, а обычно меньше. В самом ближайшем будущем было бы весьма вероятно, что инбредная депрессия обречёт на гибель одну из двух самых последних наземных экосистем в мире (другая довольно удобно расположилась на Северном полюсе), и последних позвоночных. Но этому пороку уже не суждено получить такой шанс.
Один из сцинков был ошеломлён чудовищным потоком колебаний. За ним другой, затем третий – до тех пор, пока множество из них не начало ползать по камням и песку, не имея ни малейшего представления о том, что происходит. За быстрым ощущением ожога последовала смерть, а снаружи горы и долины заполнились пеплом и лавой менее, чем за минуту.
Обширное излияние базальтов заполняет бывшее убежище на Южном полюсе лавой и пеплом за считанные секунды, быстро уничтожая последних позвоночных, паукообразных и живущих на поверхности земли насекомых. Конец родословной линии чешуйчатых пришёл вместе со взрывом – таким громким, но таким коротким, что он мог также быть и всхлипом отчаяния. В течение нескольких миллионов лет та же участь постигнет и наземную экосистему Северного полюса, а на границе мортаса и мортацея уничтожение фотосинтеза истребит всю многоклеточную жизнь, оставшуюся в пещерах и испаряющихся сверхсолёных океанах, за исключением двух видов животных, дышащих водородом, давшим начало короткой пост-кислородной эре животных.
Через 769 миллионов лет в будущем усиление яркости Солнца поставило животную жизнь на грань исчезновения. Позвоночные и паукообразные полностью исчезли на планете из-за усиления вулканизма на Южном полюсе, насекомые выживают лишь в виде крошечных пещерных жучков, а надтип спиральных* также вымер за несколько миллионов лет. В данный момент существует пять типов животных – это тихоходки, членистоногие, круглые черви, лорициферы и плакозои соответственно, выстроенные в порядке количества видов, составляющего в целом примерно 80 видов животных. На данный момент сохраняется лишь одна реликтовая наземная экосистема на Северном полюсе, сконцентрированная ныне в единственной крохотной долине, окружённой горами. Несмотря на температуру, составляющую в среднем 50 градусов Цельсия, в окружающей среде фактически найдётся чуть больше воды, потому что долина расположена над системой крупных водоносных слоёв земли, которая может в зимние месяцы обеспечить долину крайне редкой поверхностной водой, образуя большой, но временный ручей, который течёт меньше недели в год, хотя продолжительные туманы и дожди держатся несколько недель после этого. Последние настоящие растения и лишайники сохраняют большие запасы этой драгоценной воды под поверхностью земли. Днём они могли бы показаться единственными макроскопическими формами жизни, оставшимися в этой эфемерной экосистеме, но ночью картина оказывается совсем иной.
Ночью камни и песок в долине на краю света кишат членистоногими. Это не пещерные жуки и не паукообразные, которые вымерли на Южном полюсе. Вулканическая деятельность, возможно, убила последних из многоножек Южного полюса, но не мелких тысяченожек и губоногих, которые представляют собой последних макроскопических наземных животных. Единственный вид тысяченожек и единственный вид губоногих, каждый из которых вырастает не длиннее детского пальца, образуют дуэт из добычи и хищника в этом последнем убежище. Они даже не последние из многоножек, потому что ещё более крохотные водные многоножки являются верховными хищниками водоносных слоёв, но в этом умирающем мире они могут считаться мегафауной. Тысяченожки питаются лишайниками и растениями и более многочисленны, чем губоногие, которые питаются тысяченожками, а также сосут воду из растений и лишайника. В течение летних месяцев они впадают в оцепенение, обычно в глубоких щелях скал и в норах, где может образовываться драгоценная роса – единственное, что поддерживает их жизнь в течение этого периода засухи. Весенние и осенние ночи – это их основное и единственное время существенной активности. Губоногим нужно лишь небольшое количество пищи для выживания в течение года, и если они съедят слишком много, это фактически убьёт их из-за исчерпания запаса драгоценной воды. Скудное существование, но это единственный доступный для них образ жизни в таких условиях.
Однако Солнце по-прежнему светит всё ярче, и температура по-прежнему повышается. Водоносные горизонты либо исчезают, либо вызывают эрозию пород и в результате отступают глубже под землю, постепенно делая зимние наводнения вместе с соответствующими туманами и дождями всё меньшими и менее частыми. Образуется глубокий каньон, который даёт формам жизни с Северного полюса чуть больше времени, но в течение следующего миллиона лет происходят последние наводнения. Без воды последняя наземная экосистема вымирает буквально за одно мгновение. Однако водные многоножки в водоносных слоях земли будут существовать до полного исчезновения всей многоклеточной жизни на границе мортаса и мортацея, через 800 миллионов лет после нашего времени.
* Надтип включает моллюсков, брахиопод, кольчатых червей и ряд других червеобразных животных. Объединяются спиральным характерном дробления яйца в ходе эмбриогенеза. – прим. перев.
Сейчас 795 миллионов лет после нашего времени. Животная жизнь на поверхности земли прекратила своё существование несколько миллионов лет назад из-за повышения температуры. Температура на поверхности Земли достигает 50 градусов Цельсия и выше. Океаны выкипели до такого состояния, когда вы смогли бы разглядеть противоположный берег океана среднего размера с другой его стороны, если бы не тот факт, что жара и ошеломительный блеск соляных кристаллов, отражающих гнетущий солнечный свет, ослепили бы вас. Но даже в горячей воде, температура которой достигает 40 градусов Цельсия, содержащей почти 30% соли, жизнь выживает.
Красные водоросли, бактерии и археи процветают в этих горячих солёных водах. Также присутствуют микроскопические грибки и ещё тихоходки и лорициферы. А красными водорослями кормятся крохотные ракообразные длиной не более полудюйма. Они напоминают личинок креветок и действительно являются неотеническими личинками креветок. Будучи последними из ракообразных, они не сильно изменчивы по физической морфологии, но имеется несколько разных видов, проделывающих разнообразные биологические трюки. Один из видов поступает почти как фотосинтезирующий морской слизень*, когда использует красные пигменты и хлоропласты красных водорослей, которыми питается, для фотосинтеза, тогда как другие виды, обитающие глубже, живут в симбиозе с хемосинтетическими бактериями, из которых они получают пищу. Ещё один вид занимает место хищника среднего уровня, питаясь тихоходками.
Все они в свою очередь являются добычей последнего верховного океанского хищника. Этого последнего хищника и близко нельзя сравнить с океанскими левиафанами прошлых эпох вроде акул, косаток, мозазавров, и даже аномалокарид, но это настоящий тиран в этих эфемерных морях. При длине всего лишь 1,5 дюйма это крошечная креветка с клешнями и жвалами, которыми она пользуется, чтобы, соответственно, ловить и поедать добычу, и она очень редка, а её популяция малочисленна, чтобы не довести охотой до вымирания свою единственную добычу. Эти «скорпионовые креветки» эволюционировали за сотни миллионов лет до этого времени, но до сих пор не играли основной экологической роли. Но это царствование не будет долгим.
Через пять миллионов лет или около того фотосинтез многоклеточных существ станет невозможным. Это приведёт к исчезновению свободного кислорода из атмосферы и задушит всю многоклеточную жизнь, кроме двух видов дышащих водородом животных, лорицифера и пластинчатого, соответственно. После этого жизнь будет продолжаться ещё два миллиарда лет, но в течение большей части этого времени она не будет представлять из себя ничего большего, чем непритязательные бактерии, а позже – археи. Возврат на исходные позиции – своего рода «конец книги» для жизни на Земле.
* Elysia chlorotica – прим. перев.
Мортацей, или пост-кислородная эра животных, начавшийся через 800 миллионов лет, и закончившийся через 845 миллионов лет после нашего времени, был заключительным периодом существования многоклеточной жизни на Земле.
Всё началось, когда 200 миллионов лет снижения содержания двуокиси углерода, начавшиеся через 600 млн лет после нашего времени, когда старение Солнца привело к нагреву Земли и к разрыву углеродно-силикатного цикла, наконец достигли уровня, когда фотосинтез, в течение миллиардов лет отвечавший за насыщение атмосферы Земли кислородом, более не был возможен. В течение нескольких лет все виды растений и, вероятнее всего, морских водорослей, вымерли, и за следующие несколько тысяч лет кислород в атмосфере был израсходован, пока не остался лишь в следовых количествах, обрекая на гибель почти все многоклеточные организмы, от которых к этому моменту остались лишь несколько беспозвоночных и грибов в исчезающих морях и подземных водоносных слоях, потому что температуры на поверхности свыше 80 градусов Цельсия стали нормой. Через несколько тысяч лет все эти виды вымерли, за исключением всего лишь двух видов животных – остатки наследия многоклеточной жизни на Земле. Ранее они были неудачниками животного мира, но теперь стали доминирующими видами на Земле – в первый и единственный раз.
Самые ранние из известных родственников первого вида жили в голоцене в Средиземноморье. Это вид лорицифер – некоторые из его голоценовых родственников приобрели в процессе эволюции способность дышать водородом, а не кислородом, в отложениях океанских глубин, питаясь бактериями. Эти отложения также были солёными, как океаны Мортацея, за исключением того, что последние были гораздо солонее по сравнению с Мёртвым морем. Здесь эти лорициферы, дышащие водородом и питающиеся галофильными бактериями, живут в горячих, солёных, медленно испаряющихся океанах, которые всё ещё велики физически, но по размерам и глубине представляют собой лишь малую часть от океанов старых времён; они окружены массивными горами, каньонами и неприветливыми пустынями из камня и соли, покрытыми соляными корками, «ископаемыми» остатками давно исчезнувших морских грибных рифов, ракообразных и последних рыб, произошедших от морских акул, которым можно было не откладывать яйца, что погибли бы в солёной воде. Океаны окрашены в красный цвет галофильными бактериями – лишь им они и подходят, потому что из-за нестерпимой жары на поверхности и обжигающей соли они могли бы показаться похожими на лаву, хотя, конечно же, далеко не так горячи, как она.
Другой вид был даже ещё большим неудачником, чем лорициферы. Он также независимо приобрёл способность дышать водородом; дышащих кислородом предков последних пластинчатых люди расценивали просто как некий биологический курьёз. Теперь же, в красных горячих солёных океанах, медленно выкипающих в мортацее, дышащие водородом пластинчатые образовывали то, что можно было бы великодушно описать как крошечные «рифы», строя похожие на губку башни размером с палец, питаясь бактериями и частицами в горячей воде. Они не конкурировали с лорициферами, несмотря на то, что у них были похожие источники пищи, потому что пластинчатые населяли воды ближе к галитовым берегам, тогда как лорициферы жили в глубинных морских отложениях. Вдоль береговой линии также жили радиотрофные строматолиты.
В целом последние 45 миллионов лет многоклеточной жизни на Земле, хотя и выглядели угнетающе, были также, пожалуй, прекрасными. Это было подобие и ранне-докембрийских морей, и морей до кислородного кризиса за миллиарды лет до него, с крошечными беспозвоночными, которые дышат водородом и живут в бескислородных океанах. Археи стали фактически ещё более разнообразными, чем бактерии в позднем мортацее – они уже умели справляться с множеством экстремальных условий окружающей среды.
Увы, но мортацею не суждено было продолжаться. Через 838 миллионов лет после нашего времени последние пластинчатые вымерли, поскольку океаны выпарились до такого состояния, когда они стали слишком солёными даже для этих экстремофильных псевдогубок. Через семь миллионов лет энергозатраты на противодействие экстремальной солёности и экстремальной жаре стали слишком высоки, чтобы лорициферы могли позволить их себе, поскольку водородное дыхание само по себе не могло их обеспечить. Животная жизнь и, конечно же, многоклеточная жизнь на планете Земля закончилась.