Книга о зверях, или Бестиарий наоборот.

(Часть 1)

В античности и Средние Века в Европе особенной популярностью пользовался такой книжный жанр, как бестиарий. «Бестиарий» или «Физиологус» - это древняя книга о животных и существах, которых причисляли к животным. Поэтому среди существ, описанных в бестиарии, были также мандрагора («человек-растение») и некоторые камни. Но основными героями бестиария были, конечно же, звери и птицы. Наряду с вполне реальными, хорошо знакомыми простому человеку животными - лошадью, собакой, ежом и мышью, в бестиариях также были представлены животные экзотические - слон, жираф («камелопард», в русских переводах - «верблюдорысь»), крокодил, павлин, а также фантастические существа - сирена, дракон, мантикора, единорог и грифон.
Стиль написания бестиариев вполне соответствовал духу тех времён. В описаниях животных правда в значительной степени перемешивалась с вымыслом, а вполне реальным фактам давались совершенно фантастические объяснения. В поздних бестиариях, написанных во времена Средневековья, пересказы античных книг дополнялись библейскими притчами, либо к рассказу о животном порой «притягивалась за уши» какая-либо богословская трактовка.
Знакомясь с книгой «Антропологический детектив», я много раз вспоминал старинные бестиарии. Считается, что последний оригинальный бестиарий написал сам великий Леонардо да Винчи. Ан нет. Значительная часть книги А. Белова также подпадает под признаки бестиария, хотя издана в 2002 году. Читая её, всяк волен в этом убедиться.
Поэтому я считаю своим долгом вступиться за существ бессловесных, огульно очернённых и оболганных недобросовестным автором «Антропологического детектива».

Обезьяны - удар по нашему самолюбию.

Уж кому-кому, а бедным обезьянам сполна достаётся за своё родство и сходство с человеком от всевозможных умников антидарвинистического направления. Диву даёшься иной раз, насколько яростно пытаются «поборники истины» исказить истинное положение дел и извратить вполне объяснимые вещи. И всё это делается ради одной цели - доказать некую исключительность и богоподобность человека.

Стр. 288: «Вся костно-мышечная система человека, его чересчур большие и негибкие ноги, слабые руки явно не приспособлены изначально для быстрого передвижения по деревьям путем раскачивания и бросков тела с ветви на ветвь».
«С чего бы вдруг так укоротились и ослабли руки неутомимых тружеников - людей по сравнению с сильными руками человекообразных обезьян?»

Это смотря с какой стороны взглянуть. А не приходила ли в голову А. Белову иная мысль - что не у нас укоротились руки, а наоборот - у обезьян удлинились?
«Мы с детства слышим о том, что человек произошёл от человекообразных обезьян, которые в наше время представлены на Земле понгидами - орангутаном, гориллой и шимпанзе. В них-то мы и всматриваемся, пытаясь найти сходство с человеком. Но эти обезьяны - современные виды, они прошли (после того как отделились от общего с человеком ствола) свой путь эволюции, не меньший, чем у человека, но направленный в иную сторону: сначала освоили брахиацию (перепрыгивание с ветки на ветку, раскачиваясь на руках), а потом (горилла и шимпанзе) хоть и спустились с деревьев, но остались тесно с ними связанными. Из-за брахиации у них длинные руки и короткие ноги, а у нас - наоборот» (1).
Человек же после отделения от обезьяньего ствола эволюционировал в направлении приспособления к двуногому хождению. И в этом он уникален среди млекопитающих. Нет ни одного прямоходящего не-антропоидного млекопитающего. Тушканчики, долгоног, кенгуровые крысы среди грызунов, Leptictidium из особого вымершего отряда плацентарных млекопитающих, кенгуру и вымерший южноамериканский Argyrolagus среди сумчатых - все они передвигаются или передвигались на двух ногах. Но они не ходят, переступая с ноги на ногу, а прыгают! Их двуногое передвижение в сущности представляет собой очень специализированный галоп, когда передние ноги вообще «выключаются» из цикла передвижения. Об этом свидетельствуют наблюдения над, очевидно, уже вымершим сумчатым волком тилацином: по свидетельствам очевидцев, этот зверь, преследуя добычу, мог с галопа переходить на прыжки, подобно кенгуру. Анатомия задней лапы таких прыгающих зверей отличается от анатомии ноги человека тем, что стопа этих животных очень длинная. У нас же стопа весьма коротка по сравнению с голенью и бедром, в чём всяк волен убедиться прямо сейчас же. Длинная стопа - помеха при ходьбе: все видят, сколь неуклюже переступает клоун в цирке, надев огромные башмаки. И в то же время кенгуру, прыгая одновременно на двух ногах, развивает огромную скорость. При этом его ступни опираются на землю только кончиками пальцев, что сокращает трение и заметно удлиняет ногу.
Двуногое же прямохождение у млекопитающих встречается лишь у человека и его непосредственных антропоидных предков. Оно не даёт преимущества в беге, но позволяет двигаться на большие расстояния, экономя энергию. Так, охотник может пешком загнать оленя за несколько дней до изнеможения. А гепард или газель «сдадутся» уже через несколько часов преследования их неспешным шагом.

Стр. 288: «Но с 1924 г. обнаружена масса ископаемых останков обезьян, которые ходили на двух ногах. Эти открытия показали, что обезьяньему прямохождению как минимум десятки миллионов лет».

Вы уверены, г-н А. Белов, что останков именно МАССА? Между прочим, ваши «соседи по окопам» - креационисты (так же лютой ненавистью ненавидящие учение Дарвина), сетуют на то, что все найденные ископаемые останки человекообразных обезьян уместятся на одном столе. Вы уж как-нибудь определитесь с ними, чтобы согласовать усилия на фронте облаивания и обгаживания эволюционного учения.
Ископаемые остатки приматов (и в частности, обезьян) весьма редки и фрагментарны: это связано с их обитанием в местах, не благоприятствующих захоронению: в лесах и саваннах, где масса хищников и трупоедов. От достаточно многих видов обезьян до нашего времени сохранились только зубы и фрагменты челюстей. Остатки посткраниального (туловищного) скелета очень редки и неполны.
Утверждение о том, что «обезьяньему прямохождению как минимум десятки миллионов лет», основано на неправильном истолковании факта находки обезьяны ореопитека Oreopithecus bambolii (в Италии). Этот примат, обладающий некоторыми признаками прямоходящего существа, обитал на Земле в нижнем (раннем) плиоцене или верхнем (позднем) миоцене. Это примерно 12 - 8 млн. лет назад. Но по множеству признаков, среди которых - строение зубов, черепа и скелета туловища, ореопитек значительно отличается от гоминид, являясь родственником мартышек. Поэтому выводить от него человеческий род ошибочно.

Стр. 289: «Если предки человека были охотниками и питались мясом, то почему его челюсти так ослабели и куда девались клыки, которыми так удобно разрывать мясо?»

Навряд ли австралопитек (а он-то в отличие от ореопитека и является действительным предком человека) был активным хищником. Прямых свидетельств этому нет. Конечно, в местах находок австралопитеков находят иногда остатки их помёта, полные осколков костей, но это кости мелких животных - ящериц, грызунов и лягушек. Эти животные входят в рацион питания большого количества животных, например, страусов и птиц-носорогов. Но ни страус, ни птица-носорог не имеют в связи с этим характерного «хищного» клюва. Поэтому плотоядность не всегда может явно проявляться во внешности животного.
Роль клыков у хищных животных - захват, умерщвление и разрывание пищи. Но если есть руки, способные схватить и умертвить добычу, а после этого оторвать подходящий по размеру кусок мяса, то клыкам появляться вовсе не обязательно. Коренные зубы австралопитеков не специализированы для потребления исключительно мясной пищи. У них достаточно развита бугорчатая жевательная поверхность.
«По зубам специалисты определили их как всеядные формы с большим удельным весом мясной пищи, в отличие от их более крупных родичей, которые предпочитали скорее растительные корма» (2).
В данном отрывке сравниваются мелкие («грацильные») австралопитеки афарский и африканский с крупными массивными видами - австралопитеками могучим и Бойса.
Да и первый человек не был тем великим охотником и безжалостным истребителем природы, каким он стал сейчас.
«Ясно, что у этого вида сильно возросла доля мяса в питании, но какую часть этого мяса он получал в результате охоты - не ясно. Анализ костей животных, сохранивших следы обработки, показал, что в основном это кости трупов. То есть главная специализация ранних гоминид шла по пути поедания трупов животных. В африканской саванне трупоедение совсем не тупое занятие. Трупами питаются многие виды животных, и обнаружить труп не легко, а не уступить его другим ещё труднее» (3).
«Когда стало ясно, что ранние гоминиды питались трупами, это повергло городских гуманитариев в смятение. Для них такое открытие равнозначно дегероизации предков. Подобное отношение не более чем консерватизм: покажите мне современного городского человека, питающегося живой пищей. Все мы едим трупы неизвестно где и когда забитых животных» (4).
Добавить от себя практически нечего, кроме пожелания А. Белову почаще читать книги. Также стоит задуматься: а нужны ли клыки падальщику-австралопитеку? Ведь мёртвая антилопа или зебра уже не вырвется из его цепких... рук! Руками же можно разорвать мясо на части. Если нужно, руками можно столь же ловко, как и клыками, схватить и убить мелкую живую добычу: поросёнка, телёнка антилопы, грызуна или ящерицу. Это сделало ненужным развитие клыков у изначально всеядной с уклоном в вегетарианство обезьяны. Конечно, у некоторых обезьян (бабуины и мартышки) остаются очень длинные клыки, но это уже результат действия полового отбора: вторичный половой признак самца животных этих видов, связанный с отношениями доминирования. У человека же есть иной признак, выработанный половым отбором. Как используется в наше время силикон, думаю, все знают.
Ещё один аргумент против клыков всякий человек буквально испытывает на себе каждый день. Задумываемся ли мы, каким образом обрабатывается пища перед тем, как будет проглочена? Нет, обычно мы её чисто механически ПЕРЕЖЁВЫВАЕМ. А какие движения совершают при этом наши челюсти? Далеко не передне-задние, как у ископаемых звероподобных рептилий дицинодонтов или динозавров игуанодонов и гадрозавров. Мы жуём, двигая челюстью из стороны в сторону! А теперь представим себе торчащие изо рта клыки. Сможем ли мы нормально жевать? Нет. Дицинодонт как раз сохранял клыки, а у многих современных травоядных они отсутствуют - это приспособление для более активной обработки грубой пищи. Не исключено, что у первых австралопитеков большую роль в рационе играла грубая растительная пища - зёрна злаков. Вспомните, ведь хлеб мы печём именно из злаков! Кстати, сосед человека, а позже - и его добыча, вымерший павиан симопитек тоже имел очень короткие клыки, несмотря на то, что его современные родичи весьма клыкасты.

Стр. 289: «Остаётся невыясненным, для чего человеку такие длинные волосы на голове в противовес обычной шерсти на голове обезьян? Чтобы они цеплялись за сучья и ветки при улепётывании от хищника и для того, чтобы в них плодились паразиты?»

Напомню, что человек не был брахиатором, в отличие от родственных видов человекообразных обезьян. Половой отбор мог быть тем фактором, который вызвал появление таких странных (с обезьяньей точки зрения) признаков, как борода, усы и длинные волосы. Сразу стоит оговориться, что не у всех человеческих рас и народов растительность на лице развита одинаково. Если учесть, что предки человека - австралопитеки - обитали на открытых пространствах, где опасность зацепиться волосами за ветви дерева минимальна, аргумент А. Белова теряет всякое значение.
Между прочим, и среди обезьян немало усатых и бородатых. Достаточно взглянуть на фотографии мартышек и игрунок. А среди человекообразных старые самцы орангутана могут похвастаться усами и бородой, а также на редкость густой и косматой растительностью по всему телу, что не мешает им совершать головокружительные перелёты на лианах в кроне тропических деревьев.
Конечно, в длинных волосах паразитам живётся вольготнее, чем в коротких. Не зря злые языки прозвали высокую женскую причёску «вшивым домиком». Но паразиты есть и в короткой шерсти обезьян! А защитой от паразитов у приматов является груминг - обыскивание, хорошо известное всем, кто мало-мальски интересовался жизнью обезьян. Груминг - это необходимая гигиеническая процедура, при которой из волос (шерсти) удаляются паразиты, перхоть и мусор. Кроме того, груминг способствует укреплению социальных связей в группе приматов. Когда мы гладим и перебираем волосы любимого человека, в нас просыпается именно этот инстинкт «обыскивания».
У нас длинные волосы на голове, зато хвост исчез совсем. Такое редко встретишь среди зверей: человекообразные обезьяны, лемур индри, некоторые насекомоядные, коала (1 вид) и вомбаты (2 вида), двупалые ленивцы (2 вида), крыланы (не все виды), даманы (4 вида 2 родов), пищухи (18 видов одного рода). Негусто, учитывая то, что всего известно около 4000 видов млекопитающих, из которых около 1600 - 2000 видов грызунов и 800 - 850 видов рукокрылых.

Стр. 289: «Странно, что «отсидели» хвосты совершенно разные виды обезьян: гиббоны, орангутанги, шимпанзе, гориллы, а также ископаемые обезьяны, многие из которых не были замечены в частом сидении. У человекообразных плоскостопие. ... Но никто ещё не нашёл способ переделки плоской стопы человека в сводчатую путём долгого хождения».

Вышеуказанные современные обезьяны, судя по данным палеонтологии и биохимии, представляют собой единую систематическую группу. Следовательно, они могли унаследовать такой признак, как отсутствие хвоста, от единого предка (замечу, что этот предок - общий у нас с ними). Возникает один вопрос: на каком основании А. Белов утверждает, что ископаемые обезьяны, животные, от которых остались только немногие кости, «не были замечены в частом сидении»? Пусть он поделится с научным миром уникальной методикой, позволяющей реконструировать поведение давно вымерших животных с такой точностью. Пока же учёные могут только догадываться об особенностях поведения древних животных по следам, остаткам трапез, особенностям строения скелетов. Но тонкости их поведения современными научными методами невозможно установить.
Возникает ещё один вопрос - откуда А. Белов взял, что у человекообразных обезьян плоскостопие? Если внимательно проанализировать киносъёмки, показывающие передвижение человекообразных обезьян по земле и отпечатки их следов, то заметно, что при передвижении обезьяна опирается на внешний край стопы и отчасти даже на боковые поверхности слегка подвёрнутых пальцев.
Также нельзя считать плоской стопу человека. Достаточно взглянуть на собственный след на песке, чтобы понять, насколько она не плоская. Стопа человека имеет двойной (продольный и поперечный) свод, обеспечивающий амортизацию при ходьбе. Плоскостопие у человека - не нормальное состояние.
Причиной плоскостопия у человека является ослабление связок стопы. Оно происходит, если человек ведёт малоподвижную сидячую жизнь. Также это может случаться при врождённой или приобретённой после травмы слабости связок. Но, если ступня человека совершает разнообразные движения, нагрузка на разные мышцы чередуется, то этого не наблюдается, связки стопы, поднимающие её свод, укрепляются и не травмируются.
Обезьянам плоскостопие грозит намного меньше, чем, допустим, переломы рёбер. Ведь их образ жизни предполагает активные движения: бег (босиком!) и прыжки, лазанье, хватание кистями и стопами крупных и мелких ветвей...
Разумеется, при таком раскладе, который предлагает А. Белов, мы прямо-таки обязаны сделать вывод о том, что:

«... предками людей были не волосатые, маломозглые и неуклюжие выходцы из леса - обезьяны, а гладкокожие, большеголовые, двуногие и более разумные, чем мы с вами, люди».

Но, если мы примем эту точку зрения, А. Белову придётся сильно «выкручиваться», чтобы ответить на несколько вопросов:

На стр. 431 А. Белов в очередной раз смакует сексуальную тему, обсуждая факт наличия у зверей особой косточки - бакулюма - в пенисе. Однако у людей нет никакой косточки в пенисе. Как эта косточка могла независимо сформироваться у разных «потомков» человека, которые, по теории А. Б., происходили от него в разное время? Может быть, логичнее предположить, что у человека она просто пропала по каким-то причинам, нежели выдвигать теорию о независимом происхождении таковой у разных зверей, «произошедших от человека»?
Иными словами, у человека есть специализированные признаки. И эволюция должна буквально «пойти вспять», чтобы удалось преодолеть противоречия, которые возникают при попытке применить «теорию инволюции» к человеку.
Пытаясь «обосновать» свою точку зрения о происхождении обезьян от человека, А. Белов ищет самые невероятные доказательства в различных областях знания, в том числе в лингвистике:

Стр. 290: «Корень «го» означает «человек» на языках Западной Африки».

В Западной Африке проживает множество народностей различных языковых семей. Я не лингвист, поэтому прошу уточнения, о каком народе идёт речь. Места обитания горилл не очень велики по сравнению с таковыми, например, у шимпанзе. Поэтому найти такой народ, который проживает рядом с гориллами, было бы несложно.
Но обратимся к книге А. Э. Брема «Жизнь животных». В главе, посвящённой гориллам, он приводит её местные названия: «мпунгу» (позднее искажённое в «понго»), «ндипина», «нгуяла». К последнему слову близко по звучанию слово «горилла», заимствованное русским языком из европейских. В книге Бернара Эйвельманса «Следы невиданных зверей» читаем:
«... жители этого района [Бельгийское Конго - В. П.] рассказывали множество историй о звере, который на языке киньяруанда они называли «нгаги», а на суахили и кингвана - «нгила»» (5).
А объяснение А. Белова в свете этих сведений весьма недоказательно, особенно в том плане, что истолковать его можно не только так, как хочет А. Белов. Наличие «человеческого» корня в названии обезьяны может с такой же степенью вероятности отражать то, что люди догадались о своём родстве с обезьянами, но не как «отцы», а как «дети».

Стр. 291: «... недавно два английских учёных опубликовали труд, в котором они, исследуя ископаемые останки человекообразных обезьян: горилл и шимпанзе, пришли к выводу, что их предки были ближе собственно к человеку, нежели к современным обезьянам».

Совершенно справедливо, но правильнее сказать, что человек ближе, чем СОВРЕМЕННЫЕ человекообразные обезьяны, к нашим с ними общим предкам. Ранее уже говорилось о том, что человекообразные обезьяны приспосабливались к брахиации - передвижению по ветвям с помощью рук. Разумеется, такие признаки, как строение рук и пропорции тела, претерпели у них некоторое изменение по сравнению с предками. А человек «донёс» до настоящего времени больше предковых признаков, следовательно, в анатомии он даже примитивнее более специализированных человекообразных обезьян! И только развитие мозга сделало его властелином планеты Земля. Только распоряжаться этой властью у него не хватает ума... Например, в отличие от многих видов приматов, человек весьма агрессивен, хотя склонен обвинять в этом другие виды:

Стр. 291: «У горилл агрессивен, как правило, самец».

«Агрессия» гориллы - это вполне закономерная реакция на агрессию (без кавычек, самую настоящую) со стороны человека. Почему-то никого не удивляет, что собака в ответ на пинок вцепляется в ногу ударившего её человека. А вот демонстративное поведение самца гориллы в ответ на нарушение человеком границ группы горилл расценивается как нечто из ряда вон выходящее. К сожалению, гориллы успели свести знакомство с людьми. Они знают, что такое огнестрельное оружие, убивающее и ранящее соплеменников. Они знают, что такое петля-ловушка из стальной проволоки, попадая в которую, можно мучительным образом лишиться руки от гангрены... Люди убивают горилл, чтобы заполучить их детёнышей как «живую игрушку». Поэтому вторжение человека на территорию горилл вполне закономерно воспринимается как агрессия. Однако по большей части «страшное» поведение гориллы - всего лишь шумная демонстрация. Опасаясь вступать в прямую схватку с человеком (всё-таки другой вид!), горилла переадресует агрессию на окружающие предметы: ломает ветви, бросает их. Тот шум, который производит обезьяна, никак не вяжется с тем вредом, который она может нанести человеку. А то, что агрессивен самец, вполне закономерно. Это вожак группы, и быть впереди всей группы во время конфликта - это закономерная плата за все его привилегии в семье.
Я не знаю, есть ли семья у А. Белова. Но думаю, что, если она есть и ей будет грозить опасность (например, если его дети понравятся богатому американскому дяде, и он захочет их усыновить), агрессия А. Белова по отношению к представителям этого дяди будет вовсе даже не иллюзорной! И уж никак не поверю я в то, что он будет сидеть и смотреть глазами мультяшного оленёнка, как его детей пихают в коробку, как котят, и уносят неизвестно куда. Привязанность человекообразных обезьян друг к другу весьма велика, поэтому неудивительно, что они ведут себя так же, как вёл бы любой из людей. Единственное, что их сдерживает, это страх. Если бы горилла умела устраивать засады на браконьеров, и сносила ударом руки их головы с плеч (физически она в состоянии это сделать), то отношение к ней было бы иным, заметно более уважительным. А пока горилла боится нас больше, чем мы её.

Стр. 291: «Настигнув человека, горилла кусает его, как собака, за ногу или в мягкое место ниже поясницы. Горилла словно хочет этим сказать: ты не признал во мне человека, тогда я буду как собака».

Эта «ужасная» сцена вполне закономерна: показав свою слабость, человек признаёт силу гориллы. И это высвобождает агрессию гориллы. Но укус - это высвобождение лишь малой части той силы, которая есть у гориллы. Последствия укуса намного меньше тех, которые могли бы быть от полновесного удара рукой, которыми самцы горилл «награждают» друг друга во время драки. Объяснение же А. Белова можно смело отнести к разряду вымыслов. И, к сожалению, вымышленные истории о гориллах - не редкость в литературе:
«... в ярком просвете между переплетёнными лианами они увидели трёх старых горилл и одну молодую, уже расположившихся на стоянке, только что покинутой людьми; звери уже протягивали к полуугасшему огню свои мощные руки».
«Шагах в десяти от них из чащи кустарников вышла громадная горилла; в руке она держала толстую дубину, которой она раздвигала мешавшие ей заросли».
«Иногда гориллы живут стадами и убивают негров, попадающихся в лесу. Нападают они даже и на слонов, когда те приходят на пастбища, находящиеся во владениях горилл. Гориллы колотят этих великанов кулаками и дубинами так жестоко, что заставляют обращаться в бегство».
«... нечаянная встреча с обезьяной-исполином, одолевающей львов и тигров, которых она разрывает на части своими мощными когтями, напомнила им, каким опасностям они добровольно подвергли себя».
Эти отрывки из произведения Луи Жаколио «Берег чёрного дерева и слоновой кости» показывают, сколь фантастичны были представления о гориллах у европейцев, которые либо видели этих приматов только мёртвыми, либо слишком безоговорочно принимали на веру рассказы туземных охотников. Исследования Джорджа Б. Шаллера и Дайан Фосси сделали образ «дикой, хищной, жестокой» гориллы достоянием истории.
«Вряд ли найдётся какое-нибудь животное на земле, которое бы так бессовестно оклеветали, как гориллу. К такому заключению приходит каждый, кто читал толстые дневники Шаллера, где записаны его многочисленные наблюдения за этими животными» (6).
Я не сомневаюсь, что А. Белов видел гориллу лишь в зоопарке или в виде чучела в музее. Сам автор этих строк живых горилл не видел, но на основе многочисленных киносъёмок и литературы, написанной людьми, непосредственно изучавшими горилл, делает вывод о том, что А. Белов недостаточно изучил сведения об этих приматах, чтобы делать свои, мягко говоря, странные предположения.
О работе Дайан Фосси, непосредственно жившей среди горилл в их среде обитания, А. Белов пишет совершенно гадко:

Стр. 292: «Отныне она самозабвенно лаяла, хрыкала, обхватывала себя руками, приседала, чтобы стать ниже вожака стаи, тем самым выказывая ему своё подчинение. Вожаку это безумно нравилось, и он выражал это в высоких прыжках и улюлюканьях. Ещё бы, даже «белая обезьяна» признаёт его власть над собой!»

И в таком омерзительном тоне А. Белов, человек, палец об палец не ударивший для охраны природы, смеет высказываться об истинном учёном! Своими обезьяньими нападками он перечёркивает собственный же труд, доказывая, что именно от обезьяны, и ни от кого другого, произошёл человек!
Совершенно очевидно, что он не знаком с работой Дайан Фосси. Конечно, можно было хотя бы для приблизительного представления взять и прочитать её книгу «Гориллы в тумане». Но ведь для того, чтобы обгадить что-то, не обязательно знать, что это такое. С таким же успехом можно справлять малую нужду на полотна Рубенса или Рембрандта, абсолютно не разбираясь в искусстве. Продолжая свой бред в письменной форме (врачам-психиатрам советую обратить внимание на такое проявление психических расстройств), А. Белов пишет:

Стр. 293: «Фосси, судя по всему, подпала под власть вожака и стала орудием его воли, именно в этом качестве гориллы ей позволили остаться в стаде. Фосси переводила «пожелания» обезьян на человеческий язык и сама же исполняла то, что ни вожак, ни другие обезьяны стада исполнить не могли. Вся эта история с отважной женщиной наводит на мысль о том, что сообщество обезьян, как и сообщество людей, обладает неким коллективным разумом, с помощью которого поддерживает нужное состояние ума своих членов. Эмоциональный человек, страстно влюблённый в диких обитателей леса, типа Д. Фосси вполне мог подпасть под действие этого коллективного обезьяньего разума и стать его слепым орудием, не замечающим и не желающим замечать той пропасти, которая отделяет обезьяну от человека, и объективных трудностей и реалий, неподвластных обезьяньему сознанию и ощутимых только со стороны коллективного человеческого сознания».

Пока ни одно научное исследование не показало наличия «некоего коллективного разума», который, подобно силовому полю, может влиять на разум человека, попавшего в него. Очевидно, А. Белову просто не могло прийти на ум, что лучше всего изучать животных не через оптический прицел ружья, а в естественной среде обитания, сознательно пытаясь подражать им.
«Я. Линдблад (1983) отмечает, что для установления контактов с дикими животными целесообразно имитировать их позы, движения, мимику. Конечно, при этом следует избегать телесных проявлений, которые этими животными могут восприниматься, как агрессивные (пристальный взгляд в глаза, любые резкие, неожиданные движения, например, взмах рукой или быстрое изменение позы)» (7).
К примеру, канадский зоолог Фарли Моуэт в книге «Не кричи: «Волки!»» рассказал, что, изучая рацион волка, он попробовал основную пищу этих зверей: мышей. Мышиное мясо ему весьма понравилось. Но можно ли это считать доказательством того, что стая волков «обладает неким коллективным разумом»? Нет. Автор сознательно, отдавая себе отчёт в действиях, попробовал «вжиться в роль волка». Точно так же Дайан Фосси просто пыталась лучше понять горилл, изучить не поведение гонимых и испуганных животных, а спокойную повседневную жизнь их группы. В книге «Гориллы в тумане» она весьма резко и со справедливым негодованием высказалась про группу французских кинооператоров, действовавших «традиционным» методом - продираясь через лес, они шесть недель преследовали группу горилл. Итогом этого явился выкидыш у одной из самок группы. Какое уж тут естественное поведение - остаться бы живыми после такой неприятной встречи с «цивилизованными людьми»! Кроме того, горилла весьма подвержена стрессу - малейшие нарушения обстановки выводят её из душевного равновесия. Именно поэтому Дайан Фосси решила изучать горилл наиболее щадящим и одновременно самым продуктивным методом.
Обнаружив одного детёныша гориллы в городке Рухенгери, Дайан Фосси немедленно вызволила его из плена.
«Позднее я узнала, что при поимке было убито десять животных из этой группы» (8).
Второй детёныш гориллы, спасённый Дайан Фосси, был «добыт» ценой жизни восьми горилл... Но книга «Гориллы в тумане» ещё не была закончена, когда оба этих малыша горилл, вывезенные помимо желания Дайан Фосси в Кёльн, погибли.
Спрашивается, что страшнее: мнимый «коллективный разум» горилл, или подобные проявления человеческого «разума»?
К большому сожалению для природоохранных организаций, в мире процветает мода на содержание дома детёнышей человекообразных обезьян на правах детей. Для работников зоопарков это вынужденная мера: порой взрослые обезьяны, обитающие в зоопарках, просто бросают своих детёнышей, не представляя себе, как за ними ухаживать. Как и люди, они учатся этому жизненно важному навыку, подражая взрослым членам своей группы. В зоопарке такой возможности научиться у них порой просто нет. Вот и растят работники зоопарка у себя дома сиротку при живых родителях.
Но «любители экзотики» порой тоже не отказывают себе в сомнительном удовольствии держать дома такую живую игрушку. Это на редкость неблагодарное занятие. Во-первых, все крупные человекообразные обезьяны занесены в Международную Красную Книгу и у человека, содержащего их, могут возникнуть серьёзные проблемы с законом. А во-вторых, все исследователи, имевшие дело с человекообразными приматами, отмечают их огромную физическую силу даже при сравнительно небольших размерах. Подрастая, такие «малыши» могут очень легко стать неуправляемыми, особенно самцы. Поэтому в цирках, например, весьма редко можно увидеть взрослого самца шимпанзе. Этот примат особенно неуправляем в моменты ярости.
Но, пока детёныши обезьян малы и сохраняют умиляющее сходство с детьми человека, о них заботятся, как о маленьких детях (и действительно, малыш обезьяны нуждается в очень внимательном и заботливом уходе). Их моют, одевают, словом, ведут себя с ними, как с собственными детьми. Но человеческий образ жизни не меняет природы детёныша, он так и остаётся обезьяной. И рано или поздно наследственные задатки берут своё...
Такой факт, как содержание дома обезьяньих малышей, а также последствия этого занятия просто не могли ускользнуть от внимания автора «Антропологического детектива». Но корректен ли его комментарий к данным случаям?

Стр. 295: «Вырастая, орангутанг не даёт себя брить, мыть, одевать, перестаёт чистить зубы. Происходит обратное превращение в обезьяну».

Сразу возникает закономерный вопрос: «А был ли мальчик (в смысле – человек)?» Неужели одно поколение «цивилизованной» жизни может повлиять на наследственность обезьяны, и изменить её гены, вызвав таким образом её «эволюцию» в человека? Ещё и ещё раз позволю себе напомнить, что, несмотря на утверждения сторонников «теории инволюции», нет результатов опытов, которые подтвердили бы явление передачи по наследству приобретённых в процессе индивидуального развития признаков. И пока такие результаты не будут получены, оценены как корректные и воспроизводимые с точки зрения науки, можно смело отвергать домыслы доморощенных «инволюционистов», ведь подтвердить свою «теорию» они ничем не смогут! Стало быть, ждать немедленного превращения побритой и причёсанной обезьяны в человека – бессмысленно.
Но почему до сих пор в домах богатеев живут «лесные человечки»? Я думаю (имея право на ошибку), что дело здесь либо в неосведомлённости людей, не представляющих себе последствий такого занятия, либо в их излишней самоуверенности, проистекающей опять-таки из неосведомлённости. Бороться с этим явлением только карательными мерами бессмысленно. Более эффективный путь – просветительский. Но он слишком медленный, зато даёт лучший результат.
Какова же судьба четвероруких пленников?

Стр. 295: «В Индонезии была создана специальная сеть реабилитационных центров, в которые свозят одомашненных орангутангов со всей страны и из-за рубежа и где их постепенно приучают к дикой жизни, чтобы выпустить затем в лес. Но даже пройдя «курс обратного превращения» из человека в обезьяну, орангутанги возвращаются в центр, чтобы подкормиться, не умея раздобыть еду в лесу».

Конечно, работа «обезьяньей няни» очень тяжела и неблагодарна. Но она, вопреки мнению А. Белова, окупается успехом намного чаще, чем ему это хочется представить. Конечно, первое время молодые оранги возвращаются на станцию за подкормкой, но позже покидают её навсегда, освоив жизнь в дикой природе. Работники таких центров отмечают, что их бывшие «воспитанницы» обзаводятся собственным потомством. А это - свидетельство того, что в лесу им живётся неплохо.
Про орангутангов малайцы шутят: «Они не говорят, потому что, если они заговорят, их тут же заставят работать».
Строение голосового аппарата не только у орангутангов, но и у других человекообразных обезьян не приспособлено для воспроизводства речи. Эволюционное развитие человекообразных обезьян шло в другую сторону, нежели у человека. Если же говорить об орангутангах, то это единственный вид антропоидов, ведущий одиночный образ жизни. Ему общаться голосом практически не с кем: вместе живут только самка и детёныш, и короткое время пара в брачный сезон.
Шимпанзе и гориллы проводят практически всю жизнь в тесной группе родственников и друзей. Их мир сравнительно богат информацией, которой можно или нужно делиться с сородичами. Язык шимпанзе и гориллы достаточно разнообразен, он включает звуки и жесты. Мозг этих приматов способен хранить большой объём приобретённой в течение жизни информации.
Из-за анатомических особенностей голосового аппарата обезьян нельзя научить звукам человеческой речи. Но обезьяны легко учатся (в силу того, что их поведение в большей степени зависит от приобретённого поведения, нежели от врождённого) и могут усвоить систему общения человека – жестовую или с помощью карточек-символов. С помощью языка глухонемых обезьяна способна выражать свои желания, общаться с экспериментатором или с другой такой же обезьяной.
Сторонники теории божественного творения человека утверждают, что общение обезьяны с помощью жестов – это не более, чем инстинкт, что обезьяна лишь повторяет заученные движения. Такую точку зрения автор этих строк встретил в очередном псевдонаучном фильме, критикующем эволюционное учение. Но этому мнению есть серьёзные возражения: во-первых, обезьяна способна учить своего детёныша языку жестов (так было у шимпанзе по кличке Уошо, первой из шимпанзе, научившейся жестовой речи). Это говорит о том, что она понимает смысл жестов. Во-вторых, обезьяна способна самостоятельно искать усвоенным знаниям новое применение. Та же Уошо, которую сознательно не учили ругаться, нашла в своём словаре слово «грязный», которым начала ругать вначале жившую в соседней клетке мартышку. После этого она начала обзывать этим же словом экспериментаторов, которые ей чем-то не угодили. Также обезьяны выражают через язык жестов эмоции и желания, и даже пытаются обманывать друг друга. Эти примеры говорят о том, что обезьяны активно пользуются языком жестов.

Стр. 296: «Если они уже разговаривают, то чем они отличаются от нас и с какой стати они должны сидеть всю жизнь за решёткой?»

Отличие обезьяны, умеющей общаться на языке жестов, от человека, состоит в том, что данный элемент культуры привнесён извне в мир обезьян. А для человека это - закономерный продукт развития цивилизации. Обезьяны пока не в состоянии создать своими силами похожий язык. Конечно, их звуковой язык разнообразен, и он вполне достаточен для жизни в лесу. Его хватает для жизни в среде, не столь богатой информацией по сравнению с обществом людей.
Информационный мир человека намного богаче. Если обезьяны оперируют конкретными понятиями, которые они способны познать с помощью своих чувств, то мир человека намного богаче абстрактными понятиями. Математика, физика, микромир и космос – всё это недоступно обезьянам. Люди отличаются от обезьян богатством материальной культуры, которая вышла за пределы простого использования мира. Люди передают и сохраняют опыт прошлых поколений. Соответственно, система общения у людей и животных различается, причём не только и не столько количественно, сколько качественно.
«Существует основополагающее различие между врождёнными поведенческими стереотипами выражения, свойственными животным, и человеческим языком как средством коммуникации, приобретённым в процессе научения в онтогенезе и являющимся материализацией социального опыта» (9).
«Фонетический строй, грамматические и синтаксические категории, лексическая безграничность принципиально отличают язык человека от любой врождённой системы коммуникации, какой бы сложной она ни казалась на первый взгляд и как бы ни была она организована по существу» (10).
Нельзя сказать, что путь к разуму закрыт для обезьян. Возможно, если человек вымрет в ближайшее время (он уже поставил себя на грань исчезновения), а обезьяны останутся, то их задатки могут развиться дальше. И не исключено, что через несколько миллионов лет Землю будет населять другой вид разумных существ.
Можно ли форсировать этот процесс? Не исключено, что возможности науки будут через несколько веков таковы, что из обезьяны можно будет искусственно сделать «нового человека». Однако это будет не аналог современного человека, а лишь его подобие, поскольку обезьяна и человек всё-таки имеют признаки различия. Проблемы здесь могут возникнуть даже не в области технического исполнения этой операции, а в области морали. Мы получим существо без истории – неполноценное, оторванное от естественного развития своего общества. Будем ли мы уверены, что привьём ему правильные представления о добре и зле, правде и лжи? Воспримет ли их «новый человек»? Сможем ли мы взять на себя колоссальную ответственность за жизнь и благополучие «новых людей»?
Возвращаясь к нашим обезьянам, могу лишь сказать, что весь процесс обучения не скажется на обезьяньей природе. Даже учёная, обезьяна останется сама собой. И должны пройти миллионы лет, чтобы она изменилась и эти изменения были очевидны.

Стр.297: «Случалось, что шимпанзе даже отгрызали пальцы своим «добрым» помощникам, задавшимся целью превратить их в людей».

Цель «превратить в людей» обезьян не ставилась учёными, которые занимаются исследованием шимпанзе. А агрессию обезьян можно объяснить множеством вполне закономерных факторов, например, плохими отношениями с экспериментатором. Шимпанзе прекрасно различают людей, и относятся к ним по-разному. В одной из книг приводится такой случай: у самца шимпанзе болел зуб. Когда его задумали лечить, обезьяна раскидала, как кегли, четырёх незнакомых ей взрослых людей. А служителю, которому он доверял, шимпанзе сам позволил вырвать больной зуб, хотя, совершенно очевидно, ему было больно. Усталость обезьяны, стресс и прочие факторы также могут спровоцировать агрессивное поведение. Так что дело здесь не в дремучем «нежелании» становиться людьми, как это явно хочет видеть А. Белов.
Отношения обезьян и людей не всегда протекают мирно и в природе.

Стр. 297: «Они постоянно расхищают урожай на полях, в садах и огородах, грабят склады. Обезьяны до того часто забираются в дома, портят вещи и продукты, воруют мелких животных и даже детей, что встаёт невольный вопрос: чем именно насолили им люди в далёком прошлом?»

Да ничем особенным, просто охотились на самих обезьян, вырубали и выжигали леса, распахивали саванну - стандартный набор воздействий на природу, ничего более. Только обезьяны некоторых видов, в отличие от множества животных, приспособились к такому повороту событий, активно осваивая человеческую среду обитания. Когда мозг не стиснут жёсткими рамками инстинктов, а приобретённое поведение играет большую роль в формировании образа жизни, такие перемены происходят легко.

Стр. 298: «Орангутанги и другие обезьяны часто бросают палки и ветви с деревьев, стараясь попасть в людей, присутствие которых их почему-то раздражает».

Неужели не ясно, почему обезьян раздражает присутствие человека? Во-первых, это чужак, сходство с которым обезьяна, видимо, чувствует инстинктивно (точно так же инстинктивно и мы ощущаем родство с обезьянами. То, что мы так боимся этого, как раз и свидетельствует в пользу нашего родства. Против инстинкта не пойдёшь...). А во-вторых, обезьяны весьма часто на собственной шкуре испытывают все «прелести» соседства с человеком в виде преследования и убийства сородичей. Ясно, что такие «гости» ассоциируются с неприятными воспоминаниями, и опыт от встреч с людьми передаётся от матерей и «тётушек» к детёнышам, которые, хоть не испытали на себе неприятных свойств человеческой натуры, учатся от своих родителей и сородичей осторожности при встречах с людьми, а также способам отпора «двуногой обезьяне». Там же, где человек не наступает на среду обитания обезьян, они ведут себя не столь агрессивно, зато гораздо более нагло: залезают в окна домов и машины, выпрашивают еду, иногда даже воруют вещи. Конечно, в этом преуспевают не человекообразные, а более мелкие обезьяны - бабуины, мартышки и макаки.

Стр. 298: «Длительные природные наблюдения за обезьянами показали, что они уже обладают способностью к изготовлению орудий, которая присутствует у них в неразвитой форме, но реализуется она только в неволе, под воздействием искусственных условий содержания. Может быть, люди со своими экспериментами заставляют обезьян вспомнить многое из того, что знали их более развитые предки?»

Это мнение неверно, поскольку в природе у обезьян выявлены разнообразные формы орудийной деятельности, подробно описанные в разных книгах о приматах. Например, обезьяны (в основном шимпанзе) умеют собирать воду из дупла дерева «губкой» из размочаленных листьев, сворачивают из широких листьев «бокалы» для питья. Если у детёныша обезьяны болит живот, листья вполне заменяют ему туалетную бумагу. Камнями обезьяны колют орехи, причём камни выбираются со «знанием дела». Травинка или прутик идут в ход, когда надо «выудить» кисленьких муравьёв или сочных термитов из ходов их гнёзд. А гнездо для ночного отдыха обезьяны мастерски сплетают из веток дерева.
В неволе обезьяны от самой элементарной скуки начинают следить за служителями, многое перенимая у них. Поэтому некоторые действия, которые люди порой не ожидают увидеть у обезьян, оказываются на самом деле не «обезьяньей», а человеческой природы. Просто сами люди, не задаваясь целью, обучили им обезьян. А вот способности обезьян к обучению и подражанию велики: рождаясь биологически незрелыми, они учатся социальному поведению в процессе жизни. Так же от родителей, родственников и просто сородичей они перенимают случайно открытые, но несомненно полезные формы поведения. Вспомните, кстати, слово «обезьянничать», которое как раз и означает «перенимать, подражая».
Знаменитый пример «обезьянничанья» - поведение снежных макак с японского острова Косима. Эти приматы самостоятельно освоили (что подтверждено наблюдениями) такие хитрости, как мытьё грязных овощей, которые им подбрасывали исследователи, а также научились отделять рис от песка, опуская его в воду. Причём это сначала «открыла» одна из обезьян, а затем от неё эти повадки переняли и другие особи стаи.
Поэтому не стоит делать преждевременные (и так далеко идущие!) выводы, надо вначале анализировать имеющиеся факты, и только потом, когда не останется приемлемых способов объяснения, выдвигать какую-то новую гипотезу.

Стр. 299: «Но если у австралопитековых и иных «предков» человеческих увеличение массы их собственных мозгов объясняют питанием калорийным мозгом, то в случае с шимпанзе этого не утверждают».

Стоит заметить, что этого не утверждают и в случаях с австралопитеками. Ведь австралопитеки были всеядными существами. А питание мозгом жертв отмечено, кстати, не только у австралопитеков, но и у других животных. Мозг мелких животных весьма «уважают» такие мелкие приматы, как галаго и лемуры.
«В диком состоянии они питаются растительной пищей, чаще всего бананами, но никогда не отказываются от мозга какой-нибудь птички, который они высасывают, раскусивши череп» (11) - пишет А. Э. Брем про чёрного лемура Lemur macaco.
Можно ли выводить прямую зависимость между размером мозга охотника и наличием в его рационе мозга жертв? Безусловно, нельзя. Иначе весьма умными животными были бы хищники, которые порой поедают практически всю добычу. Особенно «преуспевают» в «безотходной технологии» потребления туш своих жертв гиены: после их пиршества от добычи остаются разве что рога и зубы. Всё остальное (в том числе кости) съедается полностью. Милая и бойкая птичка синица, чья весенняя песенка вызывает у нас умиление, тоже заядлый «мозгоед»: в книгах о содержании птиц дома (Д. Кайгородов, Л. Б. Бёме) отмечается такая неприятная черта синицы, как склонность проклёвывать головы другим птицам, сидящим с ней в одной клетке. Но самым «башковитым» из всех живых существ был бы, вне всякого сомнения, паразитический червь ценурус, обитающий на одной из стадий развития в мозге овец. Ведь в этот момент он потребляет только и исключительно, в неограниченных количествах, питательный и вкусный мозг!
Иными словами, нетрудно сделать вывод, что употребление в пищу мозга жертв никак не сказывается на размере мозга хищника. Следовательно, причину увеличения мозга австралопитеков надо искать не в этом. Наиболее вероятной причиной увеличения мозга австралопитека является, скорее всего, освоение экологической ниши всеядного существа, обитающего в разнообразной, информационно обогащённой местности.
Связь между умственной деятельностью человека и потреблением мяса, безусловно, существует. Но она несколько иного плана. Оказывается, питание детей едой, лишённой животных белков, может приводить к слабоумию. Но дело здесь не во влиянии мяса на количественный показатель – рост мозга, а скорее во влиянии аминокислот мясной пищи на качественный показатель – работоспособность нервных клеток.

Стр. 299: «… у обезьян, оказывается, прекрасная родовая память. Невооружённых людей или человека с палкой они подпускают довольно близко. Но стоит появиться вдали человеку с огнестрельным оружием, как обезьяны, хорошо осведомлённые о его смертоносном действии, тут же пускаются наутёк».

Сложно сказать, зачем для объяснения этого вполне закономерного явления автор применил выдуманное понятие «родовая память». Не исключено, что этим выражением названа способность передавать детям по наследству опыт, усвоенный родителями в течение жизни. Поскольку такое явление у живых существ не описано, и даже у человека опыт передаётся посредством научения, понятие «родовая память» можно отнести к явлениям вымышленным… до того момента, пока не будет предоставлено точных, документальных доказательств существования этого явления.
Чем же можно объяснить такие особенности поведения обезьян, как распознание действия огнестрельного оружия? Да простым опытом! Родители, ровесники, братья и сёстры этих подозрительно осторожных обезьян, несколько раз познакомившись с опасностью, которую несёт человек с ружьём (возможно, что и на личном опыте), быстро устанавливают причинно-следственную связь между странной блестящей палкой, резким звуком, болью и смертью сородичей. Неужели они настолько глупы, чтобы не усвоить такой урок?

Стр. 301: «Вообще поведение высших обезьян сильно ритуализовано. Это может являться доказательством, что антропоиды ведут своё происхождение от людей».
Стр. 302: «В ярости самцы [гориллы – В. П.] колотят кулаками по земле. Не то же самое делают люди, желая заявить о своём превосходстве, стучат кулаком по столу? … Неужели … обычай ползать на брюхе перед начальством гориллы подсмотрели у людей, которые очень любят этим заниматься? Даже полуобезьяны, … лемуры вари и сифака … обращают лицо к восходящему солнцу и приветствуют его первые лучи».

Эти «человеческие» черты в поведении приматов, столь хорошо «подходящие» для объяснения теории «инволюции», легко объяснимы с точки зрения этологии – науки о поведении. Ведь и человек тоже подчиняется общебиологическим законам, как ни хотят это опровергнуть сторонники божественного творения. В частности, удары кулаком по земле (столу), равно как вырывание из земли пучков травы и молодых деревьев самцом шимпанзе, бросание листьев дроздом, демонстративное битьё тарелок чьей-нибудь дражайшей половиной – это ни что иное, как ритуализованное поведение, переадресовка агрессии на посторонний предмет.
Ползать перед сильным на брюхе, унизить (буквально!) себя любым способом – это поза умиротворения, характерная для многих животных. Сложить плавники, прижать перья или шерсть, присесть, пригнуться, поклониться, пасть ниц, целовать ноги владыки, ставить ногу «белого господина» на свою голову, как это сделал Пятница для Робинзона Крузо – всё это служит одной цели – показать, подчеркнуть, преувеличить собственное униженное положение перед доминирующей особью.
А молитвы лемуров солнцу можно отнести на счёт богатой фантазии местных жителей. Ведь для народов, которые мы считаем «примитивными» или «первобытными» характерна такая черта, как обожествление природы и наделение её человеческими чертами. Пусть это кажется нам диким и языческим (спасибо церкви!) верованием, но проистекающее из этого безграничное уважение к природе неплохо было бы перенять и нам, «цивилизованным» людям.
Христианская церковь привила нам одну отрицательную черту: люди возомнили себя владыками и хозяевами природы. А это в корне неверно в свете теории эволюции. Ведь человек - это лишь один из видов планеты Земля, он подчиняется тем же биологическим законам, что и все остальные виды. «Христианский человек» - это существо, относящееся к природе потребительски, он «не ждёт милостей от природы», а присваивает себе её богатства, не задумываясь о будущем. А в «языческой» вере человек обожествляет природу. Он осознаёт свою зависимость от природы и живёт её милостью. Поэтому и отношение к природе у язычника более уважительное.

Возвысив себя над природой, «христианский человек» не желает слышать о том, что он является частью природы. Достаточно очень внимательно прочитать книги христианских (да и мусульманских*) авторов, посвящённые критике эволюционного учения. В этих опусах люди, вне всякого сомнения, умные и ушлые, намеренно искажают факты, добиваясь того, чтобы у читателя не возникло «неправильной» мысли о естественном историческом развитии жизни и происхождении человека. Столь же умным безуспешно пытается казаться и автор «АДа».

Стр. 304: «Несовместимость половых продуктов, половых систем, физиологии развития, полового поведения и прочего неусыпно стоят на страже самобытности вида живых существ, кем бы они ни были – обезьянами, людьми, жабами или розами».

Весьма упрощает А. Белов характер барьеров, препятствующих скрещиванию видов. На самом деле не вся куча факторов, указанных им, стоит на страже репродуктивной изоляции вида. Природа не расточительствует, ограничиваясь немногими, но наиболее эффективными способами. Например, бизон и зубр разделены в природе двумя океанами – Атлантическим и Тихим, и этого вполне достаточно, чтобы между ними не возникало гибридов. В неволе же они свободно скрещиваются и дают неограниченно плодовитое потомство. Орхидеи, узко специализированные на опылении строго определённым видом насекомых, не выработали механизмов отторжения пыльцы другого вида. Благодаря этому в природе часто находят гибридные виды орхидей. Изредка попадаются и природные межродовые гибриды, а в оранжереях выведены тройные и четверные гибриды этих цветов. А вот лошади и ослы, а также вороны серые и чёрные, виды, обитающие совместно, «защищаются» от гибридизации тем, что их гибриды бесплодны.
Если «копнуть» глубже, становится ясным, почему А. Белов пытается ввести читателя в заблуждение: в научной литературе можно найти немало сведений о колоссальной биохимической близости человека и обезьян. А это то самое, мимо чего А. Белов всеми силами старается «проехать».
Не исключено, что гибрид обезьяны и человека может быть получен если не естественным, то искусственным оплодотворением. Также возможно, что он будет плодовит, ведь генетически разница между обезьяной (шимпанзе и карликовым шимпанзе) и человеком меньше, чем между двумя родственными видами, например, псовых или лягушек:
«Вот данные по трансферину - иммунологическая близость выражается в процентах следующим образом: у человека с шимпанзе и гориллой - 100% (полная идентичность!), с обезьянами Старого Света - от 50 до 75, с другими животными - либо ниже 4%, либо нуль, отсутствие сходства».
«А вот данные по липопротеинам низкой плотности, играющими важнейшую роль при развитии атеросклероза: иммунологическое сходство их у человека с пресмыкающимися и рыбами - 1 - 10%, с птицами - 10, со свиньями - 35 - 58, с различными узконосыми обезьянами - 80 - 85, с шимпанзе - более 90%. Другой же родственный компонент крови - аполипопротеин, также по данным иммунологического исследования, гомологичен у человека и разных обезьян, но неотличим в плазме людей, шимпанзе и гориллы».
«... Кинг и Вильсон, изучив 44 белка крови и ткани, установили более чем 99% сходства их у человека с шимпанзе. ... Этот перечень, охватывающий суммарно 2633 аминокислоты, на которые установлено максимум 19 замещений (у других авторов их меньше), что приводит к общему различию белков менее чем на 1%: фибринопептид А и В, цитохром С, пять цепей гемоглобина, миоглобин, альбумин, трансферин, угольная ангидраза.
На основании изучения 44 локусов, «ответственных» за свойства исследовавшихся 44 белков, Кинг и Вильсон установили генетическую дистанцию между человеком и шимпанзе: 0,620. Такая дистанция соответствует различиям даже не видов одного рода, а подвидов, например, домовой мыши или ящерицы. Человек и шимпанзе по белкам более родственны, если вести аналогию далее, как виды одного рода тритонов, как сибсовые (сестринские) виды плодовой мушки дрозофилы. Виды рода белок или рода лягушек различаются между собой биохимически в 20 - 30 раз больше, чем поистине братская пара человек - шимпанзе!
Позже, однако, выяснилось, что Кинг и Вильсон ещё и завысили упомянутую генетическую дистанцию. ... Е. Брюс и Ф. Айала из того же Калифорнийского университета показали в 1979 г., что генетическая дистанция между человек - шимпанзе равняется всего 0,386...» (12).
Со свой стороны замечу, что, если разница между людьми и обезьянами столь незначительна, не следует о ней забывать. Ведь так мало того, что делает нас человеком. И тем труднее сохранить человеческий облик.
Я предполагаю, что предковые формы шимпанзе и австралопитеки в природе чётко разграничивались экологически, что являлось достаточным препятствием для их скрещивания .
Не исключаю также большой роли этологического (поведенческого) критерия вида, когда разница между «своими» и «чужими» воспринимается очень остро. У человека эта особенность проявляется особенно чётко. Расизм и национализм - «культурные» проявления инстинкта избегания непохожих.
Среди животных приматы особенно сильно пострадали от человеческой «ксенофобии». Ведь именно среди приматов больше всего «привидений», «чертей», «призраков» – вспомните видовые и родовые эпитеты обезьян и полуобезьян. Не найдёте вы среди них «величественных» (лат. «magnificus»), «благородных» (лат. «nobilis»), зато «чёртовых», «дьявольских» и прочих нелестных прозвищ – сколько угодно.
А страсть приписывать обезьянам все отрицательные черты человеческой натуры! Во многих языках слово «пьянствовать» связано со словом «обезьяна». По-французски проститутка буквально означает «обезьяниха». А само слово «обезьяна» происходит от арабского «абу зина», что означает «отец блуда».
В английском языке есть выражение «to put smb’s monkey up» (буквально: «выставить, поднять (чью-то) обезьяну») - разозлить человека, выставить напоказ его «обезьянью» часть. Как глагол «to monkey» означает в разных контекстах «дурачиться», «шутить», «соваться», «плохо обращаться с чем-либо». Это как раз и показывает отношение к обезьяне как к ущербной карикатуре на человека. А выражение «monkey-business» имеет прямо-таки крыловский перевод «мартышкин труд» - бессмысленное занятие.
А сколь отвратительной кажется нам обезьяна внешне! В ней так и видится карикатура на человека, лишённая его достоинств, зато с полным букетом его недостатков.
Предполагаю, что своеобразным проявлением ксенофобии является большое количество костей австралопитеков, находимое на стоянках первобытного человека. Очевидно, что первобытные люди считали похожих на себя, но НЕ ТАКИХ австралопитеков зверями, дичью.
Вот вам и поведенческий критерий вида в чистом, как слеза, виде!
Поэтому высказывание А. Белова: «У нас нет никаких видимых причин считать, что наши общие праотец и прамать были глупее нас или ещё хуже – были обезьянами!» (стр. 419), на мой взгляд, вполне подходит для подтверждения этой теории. Другого от него я и не ждал.
Видимо, желая высмеять эволюционное учение, на стр. 300 своей работы А. Белов приводит весьма посредственного качества картинку «Этапы большого пути», где показывает якобы имевший место эволюционный процесс: тупайя - лемур (судя по картинке - лемур вари) - мартышкообразная обезьяна - паукообразная обезьяна - горилла - человек.
Глупость этой «иллюстрации» уже проявляется хотя бы в том, что эти современные виды не могут быть нашими предками. Если даже они родственны нам, то с момента отделения от общего ведущего к человеку «ствола», напомню, они развивались в особом направлении, приобретая качества, отсутствующие у человека. Странным выглядит в этой «схеме» присутствие паукообразной обезьяны - она вообще принадлежит к особой боковой ветви обезьян Нового Света, совершенно не родственных человекообразным и имеющим весьма отдалённое родство даже с низшими обезьянами Старого Света. Лемуры - также боковая ветвь приматов. Происхождение обезьян связывают не с ними, а с иной группой полуобезьян - долгопятами. Горилла - современная обезьяна, в лучшем случае она - представитель близкого рода, но не предок. Следовательно, приведённая А. Беловым схема - ложная.
И вполне справедливо схватился за голову изображённый на стр. 297 орангутанг, почему-то обозванный «Шимпанзе». Есть, над чем подумать...

Лемуры - духи мёртвых и дух невежества.

В древнеримской мифологии лемурами назывались духи умерших, злобные и мстительные. Три ночи в году (9, 11 и 13 мая) проходили у римлян праздники лемурии, во время которых особый обряд, проводимый хозяином дома, был призван выкупить у лемуров судьбы всех членов семьи.
Неудивительно, что волей зоологов это название стали носить существа, похожие на мохнатых человечков со звериной мордой, острыми клыками и весьма своеобразным голосом. Особенно много лемуров на острове Мадагаскар.

Стр. 309: «... нигде, ни на Мадагаскаре, ни на островах обширного океана, не обнаружено ископаемых останков «настоящих» обезьян - везде одни лемуры. Нет на Мадагаскаре обезьян и сегодня! И это удивляет. В Африке, до которой в хорошую погоду можно дотянуться рукой, обезьяны есть, а на острове их нет, как не было и добрую сотню миллионов лет назад!»

Объяснение этому факту очень простое - остров Мадагаскар откололся от Африканского континента до того, как в процессе эволюции от лемуроподобных приматов произошли обезьяны, и больше к африканскому берегу не подходил. А водная преграда непреодолима для обезьян по одной простой причине - большинство обезьян не умеет или не любит плавать. Исключение составит, пожалуй, только носач (Nasalis) из Юго-Восточной Азии. В одном из старых номеров журнала «Вокруг света» упоминалось, что однажды носача встретили плывущим посреди Южно-Китайского моря. Причём обезьяна не только не бедствовала, но и укусила человека, решившего её спасти. Африканские же обезьяны не отличаются любовью к воде. А если и найдётся такая, которая воспылает этой странной (по обезьяньим меркам) любовью, то пыл её тут же охладят местные крокодилы. Поэтому, будь Мадагаскар даже вдвое ближе к Африке, чем теперь, обезьяны на него всё равно бы не попали. Между прочим, «дотянуться рукой» - это 340 км в самом узком месте Мозамбикского пролива!

Стр. 309: «Но интересно, что редкие виды пресноводных моллюсков, не переносящих солёной воды лягушек живут здесь и на многих островах Индийского океана, и родственны они не соседним африканским видам, а индийским... Резкое отличие мадагаскарской флоры и фауны от африканской и сходство её с индийской просто поражает воображение».

И это отличие, «поражающее воображение», тоже вполне объяснимо. Бесхвостые земноводные появились на Земле в триасе. Причём их самый древний известный на настоящий момент представитель - Triadobatrachus - был найден именно на Мадагаскаре! Бесхвостые земноводные современного типа (лягушки, жабы) начинают формироваться в юрский и меловой периоды, а большинство современных семейств - в палеоцене.

Лемуры как самостоятельная группа приматов формируются в конце мела - палеоцене. Поэтому до появления обезьян (эоцен) они вполне могли заселить Мадагаскар, который откололся от Африки примерно к палеоцену. Конец мела - палеоцен - это ориентировочное время раскола древней Лемурии (гигантского острова, объединявшего Индию и Мадагаскар*). Но, даже если этот раскол произошёл раньше, сухопутная связь между Африкой и Мадагаскаром могла долго (но нерегулярно) поддерживаться за счёт временных островов на месте Мозамбикского пролива. Об этом свидетельствует наличие в фауне Мадагаскара рыб пресноводного семейства цихлид (Cichlidae), которые точно не могли расселиться на остров морем (по крайней мере, через широкие проливы). На Мадагаскаре нет пресноводных сомов, а те, что есть - ариевые (Ariidae) - потомки и близкие родственники морских сомов.
Что касается пресноводных и наземных моллюсков, то они произошли как таковые до отделения Мадагаскара. Поэтому в их появлении на острове континентального происхождения не вызывает особого удивления.
А родство с индийскими видами вполне объяснимо наличием в прошлом связи между Мадагаскаром и Индией. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в Индии и на Мадагаскаре и сейчас можно встретить полуобезьян, веслоногих лягушек и даже рыб семейства цихлид (в Индии обитает два вида цихлид рода Etroplus). В мелу и раннем кайнозое Индия дрейфовала, «теряя» острова, на север - к Азии.

Стр. 309: «На Мадагаскаре обитает 35 видов лемуров. ... кончая мегаладаписом, величиной со взрослого человека».

Немного устарела ваша информация, г-н А. Белов! Он вымер, как полагают, к 500-му году н. э. Думаю, стоит иногда заглядывать в более «свежие» источники информации.

Стр. 310: «У этого лемура пятачок, зубы и голова, как у обыкновенной свиньи, но всё остальное тело ... - примата, почти как у нас с вами. ... А где же копыта, спросите вы, ведь у свиней - копыта? ... У свиней же сохранились лишь два пальца: указательный и мизинец, образовав копыто».

Вообще-то, у свиней, как и у всех парнокопытных, основную нагрузку взяли на себя средний (3-й) и безымянный (4-й) пальцы кисти и ступни. Большой (1-й) палец исчез, а указательный (2-й) и мизинец (5-й) коротки и не достают до земли. Это написано даже в школьном учебнике по зоологии. А давайте представим, что было бы, если бы сохранились как опорные указательный палец и мизинец. Подогнём «ненужные» средний, безымянный и большой пальцы на своей ладони, а указательный и мизинец оставим вытянутыми. Странная получилась фигура... У кого-то я такую уже видел? Ну да! Это она, любимая скоробогатыми «новыми русскими», «распальцовка»!
Ну хорошо, допустим, что у свиньи копыто образовано действительно указательным пальцем и мизинцем. Но на ноге свиньи мы видим не два, а четыре копытца! Два из них не касаются земли. Какие же это пальцы? Если считать основные копыта 2-м и 5-м пальцами, то одно из коротких копытец можно назвать 1-м пальцем, а другое... 6-м пальцем!? А каким по порядку должен быть палец после мизинца? Только шестым. Бред какой-то. Но в книге «Антропологический детектив» это в порядке вещей.
Что же до сходства мегаладаписа и свиньи, то оно весьма поверхностно. Поскольку у данного лемура длинные цепкие пальцы (что хорошо видно на представленной фотографии его скелета), маловероятно, чтобы он проводил очень много времени на земле. Скорее всего, по экологии он был аналогом человекообразных обезьян вроде орангутанга или шимпанзе. Но даже будь он столь же наземным, как современная горилла, появление у него копыт - невозможный шаг для эволюции. В чём биологический смысл образования копыт? Это сокращение площади соприкосновения с почвой, площади трения. Это весьма актуально при наземном образе жизни и быстром беге, но не при лазании или медленной ходьбе. Поэтому, будь голова лемура сколь угодно похожей на свиную, будь даже его голос похожим на свиное хрюканье, копыт у него не вырастет, пока он не сменит жизнь на дереве на жизнь быстроногого бегуна открытых пространств или подлеска. Наличие пятачка на морде мегаладаписа весьма сомнительно - это приспособление наземного всеядного животного к выкапыванию пищи (личинок и грибов) из-под земли. У приматов роль копательного органа могут с гораздо большим успехом взять на себя руки. У свиней пятачок (как орган копания) вместо рук появился потому, что ноги свиней приспособились к бегу раньше, чем к рытью. И выгоднее, полезнее для выживания свиней быстрее бегать с помощью копыт, чем эффективнее рыть с помощью рук.

Стр. 310: «Похожий на свиноголового вид адапис умудрился дожить до нашего времени, только помельчал значительно, его не съели первые поселенцы, появившиеся на острове 3 тыс. лет назад».

Вы в этом уверены? Я - нет. В книге «Фауна мира. Звери» перечислены до уровня рода и большинства видов современные звери. Род Adapis среди лемуров не значится. Но он упомянут в «Палеонтологии и эволюции позвоночных» Р. Кэрролла, ведь этот примат семейства Adapidae жил в эоцене на территории... Европы. Кроме того, семейство, к которому относится адапис, образует особый инфраотряд в подотряде полуобезьян. И это говорит о неправомерности утверждения о сходстве и родстве адаписа и мегаладаписа, хоть их названия и похожи. И уж конечно, поселенцы Мадагаскара не смогли бы съесть животное, которое, во-первых, жило не в этом месте, а во-вторых, само вымерло за миллионы лет до появления на Земле человека. Вот такие пироги...

Стр. 311: «Но откуда же тогда у примата мегаладаписа появились свиные черты? Нам ответят, что появились они независимо от настоящих свиней. Правильно, но если у приматов появляется свиноголовость, то почему не предположить, что из приматов (а к ним относится человек) могут образовываться свиньи».

Эволюционистам хорошо знакомо понятие «конвергенция» - явление поверхностного сходства неродственных видов, обусловленное сходным образом жизни. Конвергенция затрагивает отдельные, частные признаки животных, не затрагивая их уровня организации. Например, американский грызун мара очень похож на мелких азиатских оленей и карликовых африканских антилоп дик-диков. У него такие же длинные ноги, голова на вытянутой вверх шее. Когти на ногах тупые и толстые, превратившиеся в подобие копыт. Но достаточно взгляда на череп мары, чтобы сказать, что это грызун. Это же подтвердит и биохимический анализ её тканей. Мара может быть сколь угодно похожа внешне на антилопу дик-дика, но от этого она не станет антилопой. Среди древних лемуров были формы, похожие на гориллу, павиана, ленивца, опоссума. Но от этого они не стали ни высшими (тем более - человекообразными) приматами, ни неполнозубыми, ни сумчатыми. Они по анатомии и физиологии остались лемурами.
Могут ли из приматов образовываться свиньи? Конечно, свинья сильно отличается от любого примата анатомически и биохимически. Но представим себе ситуацию, когда приматы останутся на Земле, а копытные (в том числе и свиньи) вымрут. Право же, я скорее представлю обратную ситуацию, но возможен и такой ход событий. Не исключено, что приматы займут часть освободившихся экологических ниш. Не исключено, что среди них будет массивное коротконогое всеядное животное. Но будет ли оно свиньёй в том виде, в котором мы её знаем? Вряд ли. Возможно, что новый свино-примат унаследует какие-то черты, которых нет у свиньи, от предков-приматов. Ясно, что у него не будет признаков общего предка, которые сохранили свиньи, но утратили приматы. Это новое животное, возможно, уже не будет настоящим приматом. Возможно, для него систематиками будущего (если люди доживут до этого времени и сохранят рассудок) будет создан новый отряд млекопитающих. Но это будет свинья ровно в той же степени, в какой броненосец является черепахой, а дельфин - рыбой. Один и тот же вид не появляется на Земле дважды, даже если есть все благоприятные условия для его повторного появления и существования.
Именно поэтому мегаладапису и не стать свиньёй.

Стр. 311: «Похожая история произошла с ещё одной свиньёй, вернее, с её ископаемым предком, но уже на материке. Палеонтолог Д. Розе, обнаружив ископаемого хрякуса, по форме челюстей и зубов записал его в ближние предки парнокопытных. Когда же откопали полностью сохранившийся скелет, выяснилось, что существо это имело пятипалую кисть, приспособленную для лазания по деревьям, как и у нашего мегаладаписа с Мадагаскара. Осталось только развести руками, хрякус явно не подходил в свиные предки».

Названия «хрякус» нет ни в одном справочнике по ископаемой фауне. Вид животного, о котором идёт речь, точно не указан, поэтому есть основание полагать, что А. Белов, желая блеснуть эрудицией, «слепил» эту историю из нескольких разрозненных фактов. Но свиные зубы, что греха таить, часто при беглом осмотре и неполном изучении принимаются за зубы других животных. Сам же А. Белов приводит пример, когда зубы свиньи из Северной Америки были описаны как зубы человекообразного примата Hesperopithecus («западная обезьяна»). Но, в отличие от религиозных деятелей и «новых», «прогрессивно мыслящих» лжеучёных, настоящие учёные признают свои ошибки, и исправляют их. Но готовы ли признать свои ошибки сторонники «инволюции»? Время покажет.

Стр. 311: «А по нашему мнению, всё разумно: предки свиней, лошадей (зубы пралошадей были приспособлены к питанию листвой, а не травой) и прочих копытных в стародавние времена жили на деревьях и имели пятипалые руки. Но не потому их имели, что приспособились к жизни на деревьях, а потому, что руки эти достались им в наследство от человека, который был основателем их рода».

Я согласен лишь с тем, что предковые формы копытных имели пятипалые кисть и стопу. Но в анатомии этих органов нет тех особых черт, которые сближают их с таковыми у человека. Кисть и стопа человека специализированы: кисть хватательная, а нога приспособлена для двуногого прямохождения. Если у А. Белова не так, просьба высказаться и опротестовать. А переход от специализированного состояния к неспециализированному невозможен в силу необратимости эволюции. Предками всех копытных считаются представители давно вымершего отряда млекопитающих Condylarthra. Они, хотя их кисть и стопа были пятипалые, имели короткие толстые пальцы (большой палец не противопоставлялся прочим) и массивное сложение (сравнительно короткие конечности и толстые кости), что указывает на наземный образ жизни. Поэтому предположение об их древесном образе жизни - пустой звук. Я не исключаю того, что плацентарные млекопитающие, общие предки различных отрядов, в том числе и кондилартров, жили на деревьях*. Но такие звери были не только предками копытных, но и предками гораздо большего числа животных - грызунов, приматов, неполнозубых, насекомоядных, хищных... И человеку здесь место не среди предков, а среди потомков такого существа. Однако А. Белов в своей работе отстаивает теорию происхождения прочих отрядов млекопитающих именно от приматов:

Стр. 311 - 312: «Лемур вари, типичный житель Мадагаскара, имеет помимо клыков своеобразный «хищный зуб», характерный для псовых. ... То, что собаки произошли от полуобезьян, у многих, конечно вызовет удивление. Однако почему-то никого не удивляет, что приматы имеют признаки собак. Например, живущие на африканском материке собакоголовые павианы, несомненно, обезьяны, но ведут себя, как псы: охотятся стаей, отлично бегают на четырёх конечностях, лают и в довершение имеют «собачью» голову с «собачьими» зубами. Почему бы не предположить, что пройдёт ещё немного времени (в эпохальном понимании) и собакоголовые обезьяны ... займут экологическую нишу псовых, потеснив последних».

Прежде, чем говорить дальше, освежу память внимательных читателей одной фразой:

«Всё дело в том, что потерять гораздо легче, чем приобрести. Естественный отбор не восполняет утраченные в результате дисфункции недостающие органы или системы (правило Долло)».

Это фраза из вступления к книге А. Белова, написанного академиком (!) И. Деревянко. Между прочим, неплохая фраза, хотя смысл правила (закона) Долло в ней несколько искажён*. Знаком ли А. Белов с понятием «зубная формула»? Не думаю, иначе он бы не написал многих вещей в этой книге. Зубная формула - это количество зубов в каждой половине челюсти (как верхней, так и нижней) в следующем порядке: резцы, клыки, предкоренные, коренные зубы. Различия в зубной формуле хищных и приматов говорят в пользу невозможности перехода от приматов к хищникам: у приматов максимум 4 резца в каждой челюсти (по 2 - в половинке), у хищников - чаще 3 - 4 (только у медведей в верхней, а у куньих в нижней челюсти может быть 4 резца). У приматов семейства Lemuridae, к которому принадлежит лемур вари, резцы в верхней челюсти небольшие, или их вообще может не быть! У псовых всегда по 6 резцов в верхней и нижней челюсти (кто не верит - проверьте у любимой собаки). Как могли появится у псовых - «потомков приматов» - дополнительные резцы? Ведь даже целый академик И. Деревянко утверждает, что это невозможно! А павианы, даже если через миллионы лет будут внешне неотличимы от псовых, и даже если вытеснят их из привычной экологической ниши, всё равно будут приматами по основным признакам строения и физиологии. Ведь семейства, роды, виды и прочие таксономические единицы - это не какие-то уровни организации живого (от высшего к низшему или наоборот), а отражение процесса эволюции, процесса накопления группами живых существ различий на основе строения предковой формы, отражение степени родства и анатомического сходства различных групп живого. Если группа животных выделилась в процессе эволюции из общего предкового ствола, накопив столько особых признаков, что её можно считать особым семейством, то это уже будет означать то, что другие виды, «со стороны», в неё не войдут из-за отличий в строении. Новые виды в семействе будут образовываться внутри него, от уже имеющихся видов.

Стр. 312: «А взять хотя бы небольшую обезьянку тонкотела. Из его верхней челюсти, угрожающе поблёскивая, торчат два мощных саблевидных клыка, что делает его похожим на саблезубых кошек. Что мешает нам думать, что саблезубые кошки ведут свою родословную от неких древних массивных приматов, схожих своими клыками с тонкотелом?»

Если есть вопрос, значит, есть ответ. Отвечаю.

Вот что мешает признать гипотезу А. Белова.

Стр. 313: «Складки кожи, с обеих сторон окаймляющие «руки» лемура [сифаки - В. П.], от ладоней до подмышек, - бесспорный зачаток крыла, которое имеется у летающих лисиц, летающих собак и летающих мышей, а в более совершенной форме у птиц».

Складка по краю рук у лемура-сифаки - частный признак, не определяющий его родства с летучими мышами. Поэтому утверждать только на основании этого, что летучие мыши произошли от приматов, нелепо. Тем более, что у прочих лемуров такой складки нет. А несомненно имеющиеся общие признаки в анатомии и биохимии приматов и рукокрылых можно отнести на счёт происхождения от общих предков.
Относительно биомеханики птиц хотелось бы поспорить с А. Беловым, но как-то неудобно. Я не сомневаюсь, что А. Белов хотя бы раз в жизни кушал куриное крылышко, и мог между делом рассмотреть степень развития на птичьем крыле той самой кожной складки, о которой он с таким упоением рассказывал.
Бессмысленно в данном случае сравнивать птиц и рукокрылых - у птиц иная несущая поверхность, образованная не кожей, а перьями. Перья и волосы происходят из разных зачатков: перья - несомненные потомки чешуй.
«Волосяной покров млекопитающих - это аналог оперения птиц, несущий теплоизоляционные функции и образованный из кератинизированного эпидермиса. Однако в остальном эти две структуры несходны: они развиваются по-разному; кроме того, в отличие от пера волос представляет собой чисто эпидермальную структуру, без мезодермального компонента, имеющегося внутри пера в процессе его развития. Наконец, волосы - это не модифицированные роговые чешуи, подобные перьям, а новые структурные элементы кожи. Возможно, что волосы возникли в процессе эволюции в качестве особых сенсорных выростов ещё до того, как наши рептильные предки утратили чешую» (13).
Поэтому выстраивать эволюционную цепочку «лемур - рукокрылое - птица» - просто бессмысленно. Однако А. Белов пытается это делать:

Стр. 313: «Из эоцена Китая известны останки ископаемых летающих животных: их «руки» были покрыты перьями, а остальное тело - шерстью. Таким образом, «планеристы» - шерстокрылы, белки-летяги и рукокрылые - переходные формы от обезьян к пернатым. Ископаемый археоптерикс, покрытое перьями существо, имевшее мордочку вместо ороговевшего клюва, являлось потомком древесных млекопитающих, чья родословная начиналась с человека!»

Что-то сильно смущает меня в этом сообщении А. Белова. Во-первых, нет указания вида и ссылки на литературу, из которой взято сообщение. Не исключено, что данное сообщение взято из какой-то бульварной газеты. А корреспонденты часто грешат против истины ради скорой подачи читателю «жареного» факта. Поэтому к сообщениям из газет, в особенности бульварных, стоит относиться с большой долей скепсиса. И это будет оправданно, поверьте.
Во-вторых, некоторые различия в скелетах птиц и зверей не позволяют провести между ними прямой родственной связи. В частности, различия в строении черепа и затылочного мыщелка у птиц и зверей весьма велики. У птиц и рептилий мыщелок (поверхность сочленения между черепом и первым позвонком - атлантом) один, а у млекопитающих, земноводных и рептилий-терапсид (звероподобных) мыщелка два. Такие существенные различия, характерные для крупных групп позвоночных (естественно, каждый вариант - для своей) сформировались уже у древнейших карбоновых рептилий!
Если касаться любимой А. Беловым сексуальной темы, то стоит вспомнить, что пол у птиц и зверей определяется генетически, но по-разному. Если у зверей особи мужского пола имеют разные половые хромосомы (XY), а самки – одинаковые (XX), то у птиц всё ровно наоборот. Если «выводить» птиц от зверей, мы вынуждены будем признать, что единственным возможным способом преодолеть эту нестыковку будет утрата «промежуточными» «птицезверями» хромосомного определения пола (что не противоречит «теории инволюции»), а затем приобретения его вновь, но в другой форме (что явно противоречит этой «теории»). Делайте выводы, господа «инволюционисты».
Строение кровеносной системы птиц и зверей также не даёт теории А. Белова ни малейшего шанса на жизнь. Главный аргумент здесь - дуга аорты, крупный кровеносный сосуд, несущий из сердца артериальную кровь к органам и тканям. У зверей (и у нас) дуга аорты - левая, а у птиц - правая. И переходный вариант между ними - симметричная кровеносная система ранних четвероногих. Похоже, что А. Белов задался целью уничтожить своими же руками собственную теорию с помощью излишних подробностей... В свете этой информации я могу воспринять теорию А. Белова о родстве археоптерикса со зверями лишь как глупую шутку, но не как научный факт.
Возвращаясь из глубин анатомии и палеонтологии к нашим лемурам, стоит сказать несколько слов и об их соседях по острову. Кроме лемуров на Мадагаскаре обитают и другие млекопитающие: особые виды грызунов, рукокрылых и тенреки - странные насекомоядные существа. Одни из них внешне напоминают землероек, другие - ежей, третьи - грызунов.

Стр. 314: «... они не ежи - они очень на них похожи. Откуда же они появились? Сами по себе возникли на «необитаемом» острове, который десятки миллионов лет не имел сообщения с сушей. Из кого? Конечно, из лемуров или их предков!»

Трудно представить себе, что на Мадагаскаре, огромном острове, в конце мелового периода могли жить только ранние приматы. Ведь конец мела - время существования различных отрядов млекопитающих, часть из которых дожила до наших дней. Те же насекомоядные известны с позднего мела, грызуны - с палеоцена, но предполагается их наличие в меловой период. Поэтому выводить тенреков от лемуров только на основании того, что на Мадагаскаре много лемуров - ошибочно. Ископаемые остатки и особенности анатомии тенреков показывают то, что это представители отряда насекомоядных, родственные лемурам не более, чем ёж или крот. И ещё один «камешек» в огород А. Белову: в семейство тенреков входит и выдровая землеройка Potamogale velox, а также 2 вида карликовых выдровых землероек Micropotamogale. Все они обитают... в Западной Африке! Как они туда попали с острова, изолированного миллионы лет в океане? Переплыть Мозамбикский пролив они не могли при всех своих способностях к плаванию: напомню, его ширина - 340 км, что для зверька с высокой скоростью обмена веществ - непреодолимая преграда. Логичнее предположить, что тенреки появились где-то в Африке, возможно, в конце мела. Их наличие на материке в прошлом подтверждают находки из миоцена Восточной Африки. Разорванный ареал семейства тенреков указывает на их древность. Поэтому тенреки Мадагаскара - не неоэндемики (появившиеся на этом острове и никуда с него не расселившиеся), а палеоэндемики (остатки некогда процветавшей и широко распространённой группы), сохранившиеся благодаря изоляции на этом острове.
Кроме лемуров и тенреков, на Мадагаскаре обитает и хищник фосса, принадлежащий к семейству виверровых. Мог ли он произойти от лемуров, если лемуры водятся только на Мадагаскаре, а хищники семейства виверровых обитают в Африке, Азии и даже в Южной Европе? Если допустить эту возможность, то следует признать, что «виверровые» признаки фоссы сформировались независимо от «континентальных» виверр. Можно ли её тогда отнести не только к семейству виверровых, но и вообще к отряду хищных? Не следует забывать, что у виверровых в каждой челюсти по шесть резцов, а у приматов - только по четыре. Кстати, у тенреков в челюстях тоже по шесть резцов (в верхней иногда может быть и четыре).
Судя по ископаемым остаткам, на Мадагаскаре водились когда-то и бегемоты, и кистеухие свиньи, и даже такой сухопутный житель, как трубкозуб Plesiorycteropus, вымерший, видимо, совсем недавно, в раннеисторическое время. Неужели они тоже произошли от приматов? Что-то я в этом сомневаюсь. Однако, «инволюционисты», видимо, считают, что у эволюции (простите - инволюции) нет ограничений в возможностях.

Стр. 315: «Среди ископаемых косточек лемуров найдены такие (плезиадапоиды), которые неопровержимо свидетельствуют, что при жизни их владельцы походили на грызунов, оставаясь при этом лемурами. Из доживших до нашего времени этой особенностью отличается ай-ай ..., или руконожка. У неё изо рта сверху и снизу торчат крупные долотообразные резцы, которыми она ловко управляется, ну совсем как серые разбойницы-крысы. Может быть, вот откуда на нашу голову свалились полчища крыс и мышей, выходцев из Юго-Восточной Азии. Но предположить, что грызуны произошли от приматов, эволюционистам, конечно, не позволяет «хорошее воспитание» в духе дарвинизма».

Конечно, трудно отрицать то, что у ай-ай (руконожки) есть признаки, делающие её похожей на грызунов - длинные, постоянно растущие резцы. Но главная трудность здесь в том, что ай-ай - не плезиадапоид, а полуобезьяна, лемур (разница здесь - на уровне подотряда, как между оленем и бегемотом). Ясно, что особенности её зубной системы имеют независимое от плезиадаписовых происхождение. Это косвенно говорит о возможности независимого от настоящих грызунов происхождения «грызущих» зубов давно вымерших плезиадапид. Тем не менее, плезиадапиды не приобрели прочих признаков грызунов в строении черепа, зубов и скелета. Это явление - прекрасный пример конвергенции. Грызущие приматы плезиадапиды известны с раннего палеоцена, а грызуны - с позднего палеоцена, хотя высказываются предположения о позднемеловом происхождении грызунов. Но происхождение грызунов связывается не с приматами, а с ныне вымершим отрядом зверей Anagalida. Зайцы, похожие на грызунов своими резцами, и некогда относимые к грызунам на правах подотряда четырёхрезцовых грызунов, сейчас по морфологии и биохимии сближаются с копытными. Это указывает на то, что одинаковый признак («грызущие» зубы) вполне мог сформироваться независимо у разных групп млекопитающих. Так что «хорошее воспитание» в духе дарвинизма тут вовсе ни при чём.

Стр. 315: «У некоторых видов выдры - крупного зверя, живущего в воде (длина тела до 150 см), отсутствуют когти (безкоготные выдры), вместо них на пальцах «человеческие» ногти».

Отдельные признаки, как уже сказано выше, могут независимо образовываться у представителей разных групп животных. Насчёт наличия у выдр ногтей молчат как «Фауна мира. Млекопитающие», так и современная «Жизнь животных». А. Э. Брем, известный своей привычкой «очеловечивать» многих из описываемых в «Жизни животных» зверей, также не упоминает о «ногтях» выдры. Поэтому я не могу исключить того, что А. Белову просто очень захотелось увидеть в редуцированных когтях некоторых выдр ногти, и он их «увидел».
В остальном же передняя лапа калана очень отличается от рук приматов: пальцы калана редуцированы и одеты общей «варежкой» кожи, не позволяющей использовать их как полноценные хватательные органы. Поэтому редукция когтей до ногтевидных образований, скорее всего, является следствием общей редукции кисти передней лапы калана.

Стр. 316: «Как объяснить имеющиеся признаки приматов у калана, тупайя, долгопята, прыгунчика, шерстокрыла, крылана и многих других животных? Неужели все они неудачники, не выдержавшие конкуренции с более «покладистыми» братьями - обезьяной и человеком? Но тогда надо признать и другое: что, не окажись мы с вами на их дороге, кто-нибудь из них занял бы наше место! Но как можно из разных типов водоплавающих, летающих, прыгающих и роющих животных получить человека, будь это человек-рыба, человек-амфибия, летающий человек, человек-кенгуру, человек-крыса или человек-землеройка? Сами эволюционисты в один голос утверждают, что это невозможно. Предки специализированных видов, следуя эволюционной теории, должны быть очень примитивны!»

Объяснение этому весьма простое. Не столь уж и разнятся по происхождению и родству многие из указанных А. Беловым животных. Долгопят - уже сам по себе примат, поэтому никого не должно удивлять наличие у него признаков приматов; летучие мыши, тупайя (если её не признают низшим представителем отряда приматов), прыгунчик (если его не относят, как и тупайю, к низшим приматам) и шерстокрыл имели общих предков с приматами; поэтому неудивительно, что в их строении и даже в биохимии очень много общего. Эти черты унаследованы от одного общего предка и сохранены. Единственное животное, «выпадающее» из этого ряда - калан (и другие выдры). Эти млекопитающие приобрели единственный частный признак, внешне сближающий их с приматами (ногти), независимо от них (при том условии, что редуцированные когти выдр можно признать ногтями).
Утверждение А. Белова относительно появления «летающего человека» (видимо, происходящего от летучих мышей) можно отнести к разряду его собственных фантазий на тему эволюции. Ещё раз напомню, что эволюция не предопределена, летучая мышь не имеет никакой навязанной ей неизвестно кем (хоть богом, хоть дьяволом) цели превратиться в человека во что бы то ни стало. Она специализирована в совершенно ином направлении и в принципе не могла бы стать предком разумного существа - у летучей мыши есть весьма существенные ограничения в использовании хватательных органов для манипулирования с предметами: её «руки» превратились в крылья. Задние лапы летучей мыши не смогли бы стать полноценными органами для манипуляции с предметами: значительную часть времени они заняты тем, что держат зверька в его убежище, не давая ему упасть. А без возможности манипулировать предметами (считайте, исследовать их) мозг не сможет получать достаточно информации об окружающем мире*.

Точно так же невозможно появление водных и роющих форм «человека». Водные и подземные виды животных также слишком специализированы, чтобы иметь разумного потомка.
Какова же, по мнению А. Белова, причина активного видообразования лемуров на Мадагаскаре?

Стр. 316 - 317: «Согласно одной из гипотез, Мадагаскар отделился от полуострова Индостан более сотни миллионов лет назад и вместе с аборигенами - древними людьми, дрейфовал по Индийскому океану, пока наконец не подошёл к берегам Африки. Словно корабль, посланный из прошлого, приплыл в наши дни вместе со своим экипажем. Но вместо людей на нём оказались лемуры. Наиболее вероятным фактором формообразования у приматов Мадагаскара некоторые учёные усматривают инбридинг - близкородственное скрещивание, иначе - кровосмешение».

О последствиях инбридинга я уже упоминал в главе, посвящённой «половому вопросу» у людей и животных. Напомню, что отрицательные последствия инбридинга (инбредная депрессия) - снижение общей жизнеспособности, проявление мутаций, в том числе уродств - чаще всего связываются с обеднением генотипа особей из-за перехода практически всех генов в гомозиготное состояние. Но А. Белов объясняет это несколько иначе:

Стр. 317: «В организме непрерывно протекает мутационный процесс, что неблагоприятно сказывается на наследственности. Мутанты скрещиваются между собой, от этого возникают новые сочетания генов у их потомков, что в конце концов приводит к появлению новых разновидностей животных. Процесс этот может сопровождаться утратой многих ценных качеств, присущих предкам. Самой невосполнимой утратой является уменьшение объёма головного мозга, а вместе с ним и проявленного разума. Таким образом, на отдельно взятом острове в течение десятков миллионов лет шла деградация древних пралюдей до древесных наземных роющих и летающих животных». (Пунктуация последнего предложения соответствует таковой в книге – В. П.)

Но с другой стороны, более вероятно, что благоприятные качества, появившиеся вследствие мутаций, случайно оказавшихся адекватными изменениям в среде обитания, проявятся в результате инбридинга, и быстрее распространятся. Инбридинг может быть и полезен, как ни странно это звучит для А. Белова. При инбридинге мутантные гены, чьё действие в гетерозиготном состоянии компенсировано работой «нормального», не мутантного гена, проявляются с высокой степенью вероятности в гомозиготном («чистом») состоянии. Если они неблагоприятны для выживания, их обладатель гибнет, снижая тем самым встречаемость неблагоприятного гена в популяции.
Мутационный процесс в популяции животных, где распространён инбридинг, не отличается по скорости от такового в нормальной популяции. Инбридинг не способствует появлению мутаций. Он лишь способствует их переходу из скрытого состояния в явное (гомозиготное).
Относительно «деградации древних пралюдей» я могу сказать только одно - этот процесс, равно как и наличие на Мадагаскаре этих «пралюдей» вообще, не подтверждены никакими находками ископаемых остатков таких организмов и следов их несомненно разумной деятельности. Поэтому я склонен считать эту мифическую «деградацию» вымыслом А. Белова, сделанным исключительно с целью прославиться.
Также выдумкой А. Белова можно считать описание «путешествия» Мадагаскара через Индийский океан. На самом деле всё происходило «с точностью до наоборот» - Индостан отделился от Мадагаскара и дрейфовал к Азии, пока не столкнулся с ней. След этого события остался на лике Земли, и не заметить его трудно. Не обратили ли вы внимание, господин А. Белов, на то, что Индостан отделён от остальной Азии Гималаями? Гималайские горы, высокие и молодые, взметнулись вверх от этого столкновения, длившегося миллионы лет. И нигде, кроме вашей книги, я не видел обратного утверждения.
Геологическая история Мадагаскара своеобразна. Она наложила существенный отпечаток на формирование фауны этого острова. Обитатели острова Мадагаскар - это прекрасный пример островной изоляции и микроэволюции. Благодаря отсутствию конкуренции самые известные и примечательные обитатели Мадагаскара, лемуры, образовали целый «букет» удивительных жизненных форм. Но принадлежность лемуров к отряду приматов сделала их объектом необоснованной околонаучной спекуляции.

Мохнатые, летающие... Человечки???

Близость рукокрылых к общим предкам отряда приматов и нескольких других отрядов млекопитающих привела фантазию А. Белова к тому, что рукокрылые - это особые, выродившиеся люди. Однако рассуждения его об удивительных свойствах и способностях летучих мышей вызывают в лучшем случае недоумение.

Стр. 318: «Глаза некоторых видов крыланов излучают яркий фосфорический свет, оставляющий у увидевшего их в ночи неизгладимое впечатление. Летучие лисицы в 10 раз зорче человека. Летучие собаки ... ещё и хорошо плавают».

«Излучать фосфорический свет» глаза могут, если только внутри глаза имеется «подсветка» - какой-либо светящийся орган. В глазах рукокрылых, как и в глазах любого иного млекопитающего, таких органов нет. Вообще, ни один вид млекопитающих не способен к биолюминесценции (так называется свойство живых организмов испускать свет). А кажущееся нам свечение глаз некоторых видов зверей (в том числе домашней кошки) объясняется тем, что глазное дно у них покрыто слоем выстилки, серебристой из-за содержания кристаллов гуанина. Это позволяет «возвратить» в светочувствительные клетки глаза световые лучи, прошедшие сквозь них. Таким образом повышается эффективность зрения ночью при недостатке света. Но сами глаза не светятся, они лишь отражают падающий в них свет. О таких вещах обычно узнают ещё в средней школе.
Относительно способности к плаванию у летучих собак (крыланов) никакой информации в книгах о животных автор этих строк не нашёл. Альфред Брем, Бернгард Гржимек, Джеральд Даррелл, Айвен Сандерсон - эти имена знакомы любителям природы. Но никто из них не упоминает о способности рукокрылых к плаванию. Также нет об этом сведений в справочной литературе о животных. Конечно, летучие мыши-рыболовы обитают в тропиках Америки. Но они ловят только тех рыб, которых могут поймать, схватив прямо с поверхности воды. Под воду они не ныряют. Ещё более сомнительным факт плавания летучих собак делает то обстоятельство, что питаются они плодами деревьев и с водой практически не связаны (конечно, они пьют воду, но не ныряют в неё за пищей). Природа не создаёт излишеств, это отмечает и сам А. Белов. Поэтому не может летающее фруктоядное существо уметь плавать просто так, «на всякий случай». Источник информации, откуда были взяты эти сведения, А. Белов любезно скрыл согласно сложившейся дурной традиции.
Таинственный ночной образ жизни летучих мышей в народных верованиях связывается с потусторонними силами. Неудивительно, что всевозможной нечистой силе приписывается внешнее сходство с летучими мышами. В частности такая черта, как перепончатые крылья рукокрылых, приписывается демонам и прочей сказочной нечисти. В связи с этим А. Белов даёт свою трактовку слова «демон»:

Стр. 318: «... демон (это слово означает буквально: «де» - не, «ман» - человек; всё вместе - нечеловек)....».

В «Словаре иностранных слов» (14) указывается, что слово «демон» (daimon) имеет греческое происхождение, означая «божество, дух». Если проанализировать возможный ход мыслей А. Белова, то окажется, что:

Следовательно, вывод А. Белова о демоне как «не-человеке» ошибочен. Подозреваю, что он «родился» исключительно с целью показать «бывшую человеческую», а теперь «не-человеческую» природу летучей мыши. К этому умозаключению можно легко присовокупить и такие странности поведения летучих мышей:

Стр. 320: «Нередко летучие мыши по непонятным причинам пикируют на людей, стремясь это сделать сзади, когда человек не видит, кто на него нападает. Особенно они любят (по слухам) вцепляться своими когтями в женские волосы. Будто делают это летучие мыши-самцы, чтобы совратить женщину. Но, видимо, это не только слухи. Случаев таких известно достаточное количество, чтобы объяснять их суевериями и случайностью. Мы имеем дело с каким-то врождённым поведением, которое коренится, возможно, в желании досадить человеку».

Объяснение странного, пугающего суеверных людей поведения летучих мышей кроется прежде всего и их способе ориентирования в пространстве. Как известно, эхолокация играет в жизни летучих мышей значительно большее место, нежели зрение. Поэтому летучая мышь в полёте больше «доверяет» звуковой картине мира, нежели зрительной. При этом случаются и ошибки.
Известен такой факт, как склонность летучей мыши садиться на вывешенное между деревьев одеяло. Как летучая мышь определяет его присутствие в темноте и почему садится на него? Неужели она его не замечает? Да! Именно «не замечает». Для летучей мыши важное значение имеет информация, полученная через уши. Зверёк непрерывно испускает ультразвуковые сигналы, «прощупывая» ими пространство перед собой, и слушает эхо от них. Вопрос: что услышит зверёк, когда на пути ультразвука окажется веточка? Конечно, «помехи» определённого характера. А если одеяло? Правильно, оно заглушит звук, и скорее всего летучая мышь не услышит эхо от своего крика. Что это будет для неё означать? Конечно, отсутствие препятствия на пути. И крылатый зверёк смело устремляется навстречу препятствию, которого не слышит.
А при чём же тут женщины? Женщина явно ни при чём, а вот её густые волосы по способности поглощать звук ничем не отличаются от шерстяного одеяла. Поскольку волосы зачёсываются назад, неудивительно, что невольное «нападение» летучей мыши происходит именно сзади. Ведь кожа лица гладкая и легко отражает ультразвуковой сигнал, означая для летучей мыши наличие впереди препятствия. И именно в способности волос глушить звуковой сигнал следует искать смысл того, что множество ночных бабочек (таких, как совки и медведицы) покрыто густыми волосками.
А ещё, говоря о странной страсти летучих мышей к женщинам, я позволю себе привести отрывок из книги Айвена Сандерсона «Карибские сокровища»:
«... когда мы с Альмой поехали в другое место, чтобы убедиться, стоит ли там заниматься коллекционированием, тамошние складчатогубы просто обезумели от любви к нам. Они тучами летали по дому во время обеда, расползались по столу, висели на спинке Альминого стула и сновали по полу, не обращая внимания на трёх домашних кошек. ...
У складчатогубов под подбородком находится большая железа, из которой можно выжать прозрачную желтоватую маслянистую жидкость. Она обладает сильным мускусным ароматом, который, возможно, помогает мышам находить друг друга, так как они держатся стаями. Мне кажется, что сверхчувствительное обоняние зверьков улавливает в тонком аромате «Амбрэ д’Орсэ» какую-то составляющую, подобную по запаху или составу их звериным «духам»» (15).
Вот и объяснение такого «врождённого поведения». Ничего мистического, всё вполне объяснимо научно. По этому поводу хорошо помнить высказывание известного немецкого учёного Бернгарда Гржимека:
«Ведь тот, кто действительно серьёзно хочет разобраться в поведении животных, тот должен в первую очередь искать наиболее скромные и трезвые объяснения их действий. А чувствительные и фантастические объяснения некоторых загадок нельзя принимать на веру лишь потому, что «так могло быть». Поверить в них можно лишь в том случае, когда все более простые и трезвые объяснения отпадают. Ведь даже самые скромные толкования поступков животных, как правило, бывают и так уже достаточно удивительными!» (16)
К сожалению, к золотым словам Бернгарда Гржимека А. Белов явно не прислушивается.

«Считалось, что если кто-то увидит во сне летучую мышь, то того ждёт несчастье. А души умерших грешников, следуя в ад, предпочитали в качестве транспорта летучих мышей.
Такое впечатление, что место, где раньше располагался земной рай, уже давно превратилось в земной ад вместе со всеми обитателями. В этом земном, а не загробном аду как раз и живёт вся нечисть, которой там и положено жить. Это и «тени» людей - лемуры, и крылатые черти - рукокрылые, и многие другие «потомки» некогда славного древнейшего человеческого рода. По всей видимости, «незаконнорожденные» потомки древних людей за многомиллионную историю своего рода хорошо приспособились к жизни в аду».
«Особая любовь их - это кладбища, полости под куполами магометанских мавзолеев, гробницы, склепы. Тут витает тот дух, который как нельзя лучше соответствует сложившемуся у людей отношению к рукокрылым как к пособникам дьявола и нечистой силы. Вероятно, такой дух и привлекает их в эти места».

Эти отрывки взяты не из средневекового пособия по борьбе с ведьмами, хотя по стилю они очень напоминают подобные произведения. На самом деле эти странные для современной книги слова взяты из того же «Антропологического детектива», страницы 320 - 321. Вообще же, если вдруг А. Белов заговорил о мистике, нелишне заметить, что название его книги «Антропологический детектив» сокращённо будет выглядеть как «АД». А вдруг это зловещее предзнаменование? Тогда бойся, А. Белов, бойся! И главное - не заглядывай под кровать: там сидит злой Бабай!
А теперь - серьёзно.
Роль летучих мышей в религии и мифологии разных народов неоднозначна. Конечно, кого-то может оттолкнуть странное, а в некоторых случаях и страшноватое обличье этих, по большей части совершенно безобидных существ. Особым предметом удивления людей была «двойственность» облика летучей мыши, сочетавшей черты летающего существа и мохнатого зверя. Это нашло своё отражение в легендах. Например, в филиппинских сказках летучая мышь – это мышка, к спине которой присохли крылья пойманной кошкой птички рисовки. Мышь, возгордясь «обновкой», отвергла общество зверей и посчитала себя равной птицам. Но птицы не приняли её, заметив, что вместо перьев её тело покрыто шерстью. «Зачем мне нужен волосатый муж?» - спросила её одна из птиц. Звери же не захотели принять мышь с крыльями к себе, напомнив, что она сама ушла от них. И отвергнутая всеми, мышь стала жить одна в дупле дерева, выбираясь поискать пищу лишь по ночам. Она-то и стала первой летучей мышью.
Странный облик в сочетании с привычкой прятаться в тёмных укромных местах послужил причиной несправедливого обвинения летучих мышей в связях с нечистой силой. В книге А. Белова эти суеверия поставлены едва ли не в основу теории. Однако адские черти и дьяволы науке неизвестны, поэтому несправедливые обвинения в адрес летучих мышей я позволю себе считать грязной клеветой. Если не считать вампиров-десмодусов, летучие мыши исключительно полезны. Выходя на охоту в ночную смену, они поедают за ночь насекомых (в том числе кровососущих комаров и мошек) в количестве, равном их собственному весу. И эта реальная польза намного перекрывает их вымышленный «вред», вызванный исключительно людским невежеством.
«Размеры комара настолько малы и эхо от него так ничтожно, что можно только удивляться чувствительности слуха летучих мышей, способных ловить комаров в абсолютной темноте. За час охоты летучая мышь ловит до 200 комаров. (Кстати, не смягчающее ли это обстоятельство для монстров, химер и кровопийц?!)» (17)
Но не у всех народов летучая мышь – изгой и олицетворение нечисти. В языческие времена на Руси нетопырь (один из видов летучих мышей) считался вместилищем души плохого человека. Но после пребывания в теле этого странного существа душа обязательно возрождалась в теле человека хорошего. То есть, нетопырь был своеобразным «очистителем» души. Разве это плохо? И лишь христианство привнесло полновесную горсть чёрной краски в «групповой портрет» летучих мышей, хотя, думаю, в Библии летучая мышь упоминается гораздо реже, чем лев, коза или голубь (если, конечно, она там вообще упомянута).
У индейцев майя богине в образе летучей мыши поклонялись беременные женщины в надежде на то, что она подарит им лёгкие роды.
А в Китае летучая мышь считается символом счастья. Фигурка летучей мыши, сплетённая из красной и зелёной нитей, является традиционным новогодним подарком.
Летучие мыши очень чувствительны к беспокойству, поэтому они стараются избегать мест, где часто появляются люди. Именно в этом, а не в склонности к жизни в «нечистых» местах, следует искать причину их жизни в склепах, ходах пирамид и прочих сооружениях, где люди появляются редко.
«Стремление к объединению» у летучих мышей, столь пугающее А. Белова, не является чем-то сверхъестественным. Напротив, оно помогает зверькам выживать. В густом скоплении летучих мышей где-нибудь в пещере формируется особый микроклимат. К тому же в скоплении зверьков есть большая вероятность того, что враг – сова, кошка или змея – будет вовремя замечена. Почему-то, когда коровы или лошади собираются в группу, когда сельдь плавает в море многотысячным косяком, это не вызывает удивления. И напротив, скопление летучих мышей вызывает к жизни совершенно нелепые страхи:

Стр. 322: «Ещё немного, глядишь – они не только птиц, но и нас потеснят».

Вот уж этого никогда не случится! Летучие мыши очень чувствительны к беспокойству. Освоенная людьми пещера становится непригодной для их колонии, и крылатые зверьки перебираются на новое место. А если учесть, что люди бездумно плодятся со страшной скоростью, есть все основания думать, что скорее не поздоровится летучим мышам от людей. В тропиках люди едят мясо летучих мышей, что тоже не приводит к процветанию рукокрылых. Несколько видов летучих собак и летучих мышей - в Международной Красной Книге, а некоторые виды и подвиды рукокрылых уже истреблены людьми. Так кто кого скорее потеснит?
Казалось бы, изучение жизни летучих мышей далеко продвинулось вперёд количественно и качественно по сравнению со средневековыми поверьями. Но некоторые высказывания А. Белова относительно особенностей этих достаточно безобидных существ отдают если не дремучим невежеством, то по крайней мере страшной глупостью:

Стр. 323: «Есть бабочки, которые, услышав крик летучей мыши, принимаются сами «кричать» в том же ультразвуковом диапазоне, чем очень удивляют преследователя. Преследователь удивляется настолько, что оставляет всякие попытки съесть «кричащее» насекомое. Наверное, бабочки в своём коротком «ответном слове» умудряются высказать всё, что думают о летучих мышах. И те, ошарашенные правдивостью услышанного, отступают».

Такое явление, как ультразвуковой крик бабочек в ответ на сигналы летучих мышей, известно науке. Однако толкуется оно далеко не так, как это делает А. Белов. Всё дело в том, что такие звуки издают ядовитые для летучих мышей бабочки. Отведав несколько раз несъедобную «дичь», летучая мышь запоминает сигнал насекомого и в дальнейшем не нападает на таких «кричащих» бабочек. Так что не о летучей мыши, а о самой себе «говорит гадости» бабочка!
А это отрывок не из детской книги, и не из анекдота, а из «Антропологического детектива», книги, если верить издателям, «научно-популярной»:

Стр. 324: «Очень интересно было бы проследить, как начиналась адаптация этих существ к тому образу жизни, который они ведут. Вероятно, они сначала очень громко кричали друг на друга, играя в игру «кто кого перекричит».
«И в том и нам наука - не кричите друг на друга!»

Не всякий громкий звук, надо сказать, является ультразвуком. Поэтому гипотеза А. Белова выглядит в свете этого утверждения бессмысленной, как лепет младенца. Но отличие здесь в том, что младенец со временем взрослеет, учится, а лепет превращается в осмысленную речь. В случае с А. Беловым всё весьма запущено. Он уже вполне взрослый дядя, его речения претендуют на научность (если не врут издатели «АДа»), поэтому ему ошибки в элементарных вещах непростительны.
Но давайте разберёмся. Звук представляет собой колебания воздуха. Колебательное движение имеет, согласно школьному учебнику физики, два основных параметра: частоту и амплитуду колебаний. Частота - это количество колебаний в секунду (герц), амплитуда - это высота волны. Громкость звука определяется амплитудой звуковых колебаний. А будет ли звук инфра-, ультра- или слышимым звуком, зависит от частоты, то есть от длины звуковых волн. Чем короче они, чем больше их поступает в орган слуха за одну секунду, тем выше звук. Мы не слышим жужжания многих бабочек - они машут крыльями слишком редко. Звук крыльев бабочки-бражника воспринимается ухом как лёгкий «бумажный» треск. Жужжание шмеля и жуков - низкое басовитое гудение, жужжание мухи - звонкое, а «голос» комариных крыльев - пронзительный писк. Голос летучей мыши имеет настолько высокую частоту колебаний, что ухо человека её просто не воспринимает. А вот голос льва, медведя или слона по сравнению с писком летучих мышей - звук низкочастотный, а потому хорошо слышимый.
Зачем же предкам рукокрылых потребовалось кричать высокочастотными звуками? Ответ прост. Они обитали, очевидно, в густом лесу, где вели ночной древесный образ жизни. В ночное время видимость плохая. Поэтому более надёжным способом ориентации является определение перед прыжком с ветки на ветку расстояния «на слух», по эху от препятствия. Если звук будет низкочастотным, то длинная звуковая волна будет огибать мелкие препятствия, вплоть до тонких ветвей. Высокочастотный же звук с большей долей вероятности отразится даже от мелкого препятствия. Поэтому «звуковая картина», полученная с помощью высокочастотных звуков будет более подробной. А «ощупывать» пространство низкочастотным звуком - это всё равно, что расписывать табакерку малярной кистью. Можно утверждать, что именно таким был путь предков рукокрылых к овладению искусством «звукового видения» - эхолокации. Именно так, для ориентировки на местности, используют независимо возникшие зачатки эхолокации некоторые из современных грызунов и ластоногих. Но до «вершин», покорённых летучими мышами и китообразными, им пока далеко. Но кто знает, что готовит нам эволюция через несколько миллионов лет?
Могли ли предки летучих мышей «орать» друг на друга? Конечно же, нет! И всё это опять-таки из-за свойств высокочастотных звуков. Они слишком легко «находят» препятствия, отражаясь от них. И в то же время длинноволновые инфразвуки огибают порой весьма крупные препятствия и позволяют некоторым животным «переговариваться» на огромных расстояниях - в десятки километров. И об этих животных - следующая глава «Бестиария наоборот».

Зверь-гора.

Ответ весьма прост: травку щипал. Но это я так, к слову.
Трудно представить себе, глядя на слона, что кто-нибудь, пребывая в здравом уме и доброй памяти, станет связывать его происхождение с человеком. Ещё труднее это представить, зная особенности происхождения и эволюции хоботных млекопитающих, и будучи знакомым с данными о древних родственниках слона.
Тем не менее, в книге «Антропологический детектив» абсолютно серьёзно обсуждается возможность происхождения слона от древних лемуров, которые, как мы уже знаем, представляют собой, по мнению А. Белова, «выродившихся» в результате инбридинга людей. Аргументы в пользу этого приводятся следующие:

Отсутствие хобота на ранних стадиях развития зародыша слона свидетельствует лишь о том, что его предки были без хобота, а не о том, что его предки были приматами. Просто у приматов сохранилось больше черт примитивных предковых форм всех млекопитающих. Изучение костей и черепов древнейших хоботных ясно показывает развитие хобота в процессе эволюции. Конечно, сам хобот не сохраняется у ископаемых образцов (кроме, разумеется, мамонта), поскольку состоит из мягких тканей и не имеет костного скелета. А вот место его прикрепления на черепе хорошо заметно: носовые кости животных, имеющих мясистые подвижные образования на морде (слоны, тапиры, сирены) заметно укорочены и череп образует «площадку» для прикрепления мышц, из которых состоит хобот. У слонов с их длинным хоботом череп крайне укорочен, напоминая внешними очертаниями человеческий. А отверстия носовых ходов слились в одно, напоминая огромную глазницу во лбу. Вот вам и «череп циклопа», о котором мы уже говорили в одной из предыдущих глав! По степени редукции носовых костей и общей форме черепа можно с большой долей уверенности восстановить форму головы и хобота давно вымершего слона. И на основе данных научной реконструкции был сделан вывод о том, что первые хоботные имели совсем короткий хоботок, а в процессе исторического развития он увеличивался, превращаясь в то замечательное устройство, которое удивляет нас и поныне.
Наличие у слонихи двух молочных желез ещё не свидетельствует о происхождении слонов от приматов. Дело в том, что у зародышей млекопитающих молочные железы закладываются в виде двух продольных полос (млечных линий) по всей длине живота. Это вполне соответствует примитивному состоянию желез у таких отрядов млекопитающих, как грызуны, хищные и насекомоядные. У прочих животных наблюдается редукция некоторых пар молочных желез – у кого передних, у кого задних. Например, у свиней, по наблюдениям бывалых свиноводов, задние соски более молочные, чем передние. У низших приматов, таких как потто, есть несколько пар молочных желез. У лемуров число желез сокращается до одной пары. Одна пара молочных желез у обезьян и людей. Очень редко, как атавизм, у людей имеется больше одной пары молочных желез.
Поэтому наличие у слонов одной пары грудей ещё ни о каком родстве не говорит. Такой признак мог сформироваться независимо от приматов и летучих мышей.
Вот такие, как говорится, «пироги с котятами»...

Стр. 325: «Нам представляется, что ведут слоны свою родословную от гигантских вымерших приматов, от поступи которых дрожала земля. Предки слонов, по всей видимости, питались листвой и плодами. Бывало, пригнут крону дерева своими огромными пятернями, а сами тянутся к листве губами, сложенными в трубочку, - сорвать ими вкусные листочки и ароматные плоды. Потом для этой цели приспособили свои немалые носы. Захватят ноздрями вкусное лакомство, втянув в себя воздух, и суют своим же носом себе в рот. Затем, когда нос себе отрастили немаленький, стали питаться только с помощью него. Всё научились делать хоботом, он и руки заменил.
А пальцы на руках и на ногах за ненадобностью превратились в подобие копыт. На подошве под кожей имеется «подушка» из желеобразной массы - она ... распределяет вес огромного тела на всю ступню».
«Словом, эволюция хорошо над слонами поработала, превратив их из древних приматов в удивительные организмы....».

К сожалению, костей «гигантских вымерших приматов, от поступи которых дрожала земля» не найдено, да и вряд ли такая находка будет сделана в дальнейшем. Дело в том, что уже найдены кости древнейших хоботных, ни один из которых не обнаруживает сходства с приматами. Слоны не более родственны приматам, нежели корова или дельфин. Это же подтверждают беспристрастные данные биохимии. Структура белков и других органических полимеров не подвержена конвергенции, поэтому она с высокой долей точности показывает степень родства сравниваемых видов.
Странным и на редкость искусственным выглядит и предполагаемый путь приобретения хобота приматами - «предками» слонов. Если взглянуть на современных животных, то мы увидим, что зачаточный хобот имеется у тапира, а клиновидная губа африканского чёрного и азиатского индийского носорогов также представляет собой весьма подвижный орган. Эти приспособления имеют одну цель: захват пищи – веточек и листьев. Но у приматов есть куда более совершенный орган захвата пищи – рука с пятью развитыми подвижными пальцами. Размер не мешает использованию руки. В плейстоцене на территории Америки обитал гигантский ленивец мегатерий, по образу жизни, очевидно, напоминавший гипотетических беловских слоно-приматов. Но на его черепе нет следов хобота: обычно ноздри животных, имеющих хобот, несколько сдвинуты назад, уступая место мышцам. А у мегатерия морда самая обычная, зато конечности с острыми загнутыми когтями идеально подходили для захвата и пригибания веток дерева. Не было следов хобота и на черепе халикотериев – большой, успешно развивавшейся на протяжении всего кайнозоя группы непарнокопытных. Огромные когти у них также служили для пригибания веток деревьев. Следовательно, у слоно-приматов не было предпосылок к формированию хобота. А вот его аналоги мы видим у животных, чьи конечности не приспособлены к захвату пищи – у облигатно квадрупедальных («всегда четвероногих» (лат.), не способных подниматься на две ноги) копытных. Примат же – существо не бегающее, поэтому ему биологически неоправданно вставать на все четыре ноги только ради того, чтобы в будущем от него произошёл слон. Следовательно, ему нет выгоды терять прекрасный хватательный орган – руку, ради того, чтобы приобрести через миллионы лет хобот.

В поисках доказательств и вдохновения А. Белов обратился даже к теме криптозоологии*.

Стр. 327: «Индусы и бирманцы утверждают, что врагов, кроме человека, у слонов немного, и один из них - это йе-син, иначе водяной слон. ... В Бирме на базаре можно купить маленькие (несколько сантиметров) бивни водяного слона. И, как отмечают многие свидетели, если показать этот бивень слону, он тут же убежит. Может быть, этот маленький бивень, как и сам маленький слон, напоминает слону большому горькую историю слоновьего рода. Слон не хочет «мельчать», как его собрат, поэтому убегает, дабы уберечь себя от такой участи».

В книгах по криптозоологии, которых в наше время появилось довольно много (правда, многие из них откровенно списаны из немногих оригинальных изданий), упоминается существо «йе-син». Но научное описание этого небольшого зверька отсутствует, неясно даже возможное систематическое положение животного. Часть авторов считает его мелким видом слонов, другие предполагают, что это крупное насекомоядное (у представителей этого отряда иногда есть хоботок, например у выхухоли и прыгунчиков, если последних рассматривать в составе этого отряда). Поэтому сказать что-либо определённое о «волшебных» свойствах йе-сина нельзя. Соответственно, не следует пока делать далеко идущие выводы на столь шаткой основе. Вполне возможно, что боязнь слонами клыка йе-сина преувеличена легендами. И чем-то объяснение А. Беловым страха слонов перед клыком «йе-сина» напомнило мне древние легенды о способе самозащиты страуса, вошедшем в наши дни даже в политическую карикатуру. Столь же бесполезное поведение.
Эмоции и мысли слона, возникающие у него при виде остатков мифического «йе-сина» не изучены хотя бы потому, что точно не известно, что есть «йе-син». Так что предположение А. Белова о «нежелании слона мельчать» можно отнести к разряду антинаучной фантазии.
Если же говорить о легендарных свойствах, которые приписывают слону, то их великое множество. Например, в древности говорили, что слоны не имеют суставов в ногах, поэтому вынуждены спать стоя (вспомним стих из книги Толкиена, вынесенный в эпиграф). Так же, как и европейского единорога, слона якобы очаровывает поющая девушка. Слонам также приписывалась вековая вражда с драконами. Древнегреческие учёные говорили, что дикий слон становится смирным, увидев овцу, а их персидские коллеги утверждали, что слоны боятся кошек. Мы же с детства знаем, что якобы «слоны боятся мышей». Судите сами, такое примечательное животное просто не могло не обрасти легендами. И некоторые из них А. Белов принимает за чистую монету:

Стр. 327- 328: «Поговаривают, что многие слоны, предчувствуя наступающую смерть, а живут они до 50 лет, уходят умирать невесть куда, так что охотники за бивнями не могут их найти. Делают они это специально, зная о человеческой страсти к своим зубам, чтобы люди не тревожили и не оскверняли их бренные останки. Утверждают, что перед смертью в чащобе леса, где его никто не видит, особенно люди, слон встаёт на задние ноги и бесшумно танцует, поднимая то одну, то другую ногу. Вероятно, он исполняет какой-то древний танец, который танцевали его далёкие предки....».

Слоновьи кладбища – это легенда, многие сотни лет будоражащая умы охотников за драгоценной слоновой костью. Почему она появилась?
Дело в том, что в саванне крайне редко находят кости и бивни слонов. Казалось бы, при огромной численности слонов в былые времена (миллионы голов) от них должны оставаться тысячи скелетов. Куда же они деваются? Вот, как потребность ответить на этот вопрос, и родилась легенда о слоновьих кладбищах. Её, кажется, подтверждают находимые иногда в одном и том же месте скелеты нескольких старых слонов. Но как обстоят дела в действительности?

«Поводом для подобных сочинений могли послужить массовые отстрелы, которые практиковались в прошлые времена, а также облавы на целые стада во время засухи или окружение их подожжённым со всех сторон лесом, из которого животным не удаётся выбраться. Способствует массовой гибели слонов отравление их ядом с целью добычи ценной кости, а возможно, и скопление в низинах удушливого газа, о котором в своё время уже писал доктор Верхарен*. … Племя туркана, например, из года в год в определённых местах (а именно возле бочажков с водой посреди засушливой степи) устраивало ловушки для слонов, и, разумеется, в таких местах со временем скапливалось множество их костей» (18).
Изредка в литературе можно встретить мнение, что старые слоны предпочитают пастись вблизи водоёмов, где растительность нежнее. Дело в том, что у слонов зубы меняются не сразу полным набором, а одна пара за другой по мере износа. Последняя пара зубов (в каждой челюсти) остаётся у слона до конца жизни. Когда она выпадает, слон, не имея возможности нормально питаться, гибнет от голода. Вот и собираются слоны-старики в местах с мягкой зеленью, откуда уже не уходят. Там же они и умирают.
В саванне слоновый труп быстро становится добычей падальщиков – грифов, гиен, шакалов и даже… львов. Если от него со временем и останутся кости, то они не пролежат на земле долго: у слонов весьма необычное отношение к костям сородичей. Наблюдениями и опытами установлено, что слоны остро реагируют на кости других слонов. Они хватают останки сородичей хоботом, долгое время носят, и даже стараются разбить об дерево. Вот почему скелеты слонов недолго остаются в саванне.
Сведения о предсмертном «танце слона», приводимые А. Беловым, документально не подтверждены ни объективными наблюдениями, ни киносъёмкой (конечно, сейчас с помощью компьютера можно подделать что угодно). Поэтому это утверждение можно отнести к категории вымысла наряду с легендами о том, что слоны жутко боятся мышей и поросячьего визга.