Анчар — высокое стройное дерево из семейства тутовых. Действительно, сок
анчара очень ядовит. Но все остальное — преувеличение: вокруг него спокойно
растут другие деревья. Глюкозид антиарин, содержащийся в анчаре, парализует
сердце. Испокон веку соком анчара пропитывали стрелы. Еще в начале нашего
века народы Восточных Гималаев, Непала, Бирмы и. Китая применяли его.
Готовили стрельные яды также из растений семейства бобовых, из дерриса
трехлистного, китайского сального дерева и др. Особо важную роль в приготовлении
отравленных
стрел играли растения семейства стрихнос и более других — невысокое дерево
с беленькими цветочками — чилибуха, или, как его еще именуют, рвотный
орех. Это симпатичное деревце содержит стрихнин и бруцин. На острове
Ява преступников
убивали кинжалом, смоченным в соке чилибухи.
Название «стрихнин» произошло от греческого слова «крутить». И действительно,
при отравлении стрихнином человека судороги скручивают так, что смерть
наступает сразу. Интересно, что к стрихнину малочувствительны дети в
первые дни после
рождения. В небольших дозах этот яд — ценнейшее лекарство. Им и половое
бессилие лечат.
Когда кровь превращается в пену. Дело свое охотники с ядовитыми стрелами
знают хорошо. В Берлинском . музее долго хранились отравленные стрелы
бушменов — жителей Южной Африки. Спустя 90 лет их попробовали. Работали
безукоризненно.
Пораженное стрелой животное погибало от удушья и судорог. Зелье было
достойно знака качества. Костяной наконечник стрелы был снабжен перышком,
чтобы
за него можно было вытащить это ядовитое жало.
Для пропитки стрел использовали не только сок растений, но и яды змей,
лягушек. Южноамериканские лягушки-кокои весят чуть больше 1 г, а размером
всего 2
— 3 см. Отыскивать этих крох в джунглях труднейшее дело, поэтому индейцы
племени чоко подражают их крикам, а затем идут на ответный свист и хватают,
замотав руки листьями. Нанизав живую лягушку на тонкую бамбуковую палочку,
держат над костром, и от жара из кожи выделяется жидкость, похожая на
молоко. Ею смазывают концы стрел и затем сушат в тени. Яда одной лягушки
достаточно
для пропитки 50 стрел. Это один из самых сильных животных ядов. Он содержит
вещество батрахотоксин, по действию сходное с кураре. Интересно, что
кролики и собаки в 100 раз чувствительнее к нему, чем мыши. Противоядием
батрахотоксину
может служить яд из рыбы фугу.
Качество стрельного яда охотники иногда проверяют... на себе. Вот как
это делают сомалийские арганты по описанию Ф. Куиличи: «Он слегка надрезал
кожу на предплечье и, когда из ранки вытекала струйка крови, сжал бицепс
правой
руки так, чтобы порез был плотно закрыт. Затем его коллега по охоте прислонил
к струйке крови — много ниже ранки, у запястья — древко отравленной стрелы.
Через несколько секунд на моих глазах алая кровь превратилась в коричневую
пену, которая мгновенно высохла и покрылась растекавшейся черно-фиолетовой
коркой». Яд был изготовлен из ядовитой лианы строфанты. Слон, пораженный
этой отравленной стрелой, через 40 с тяжело упал на колени. Но тут же
встал
и яростно затрубил... Затем он грохнулся, подминая колючий кустарник.
Секреты действия кураре. Европейцы впервые узнали об этом загадочном
веществе еще в 1516 г. из книги испанского монаха Дангеры. Много было
разных домыслов
о составе и действии таинственной жидкости. И лишь через триста лет выяснили,
что смерть от кураре наступает от удушья, что спасти отравленное животное
можно искусственным дыханием. В числе первых, изучавших механизм действия
кураре, был и русский ученый Е. В. Пеликан.
Сто лет назад начали лечить с помощью кураре столбняк. Однако планомерное
использование кураре в медицине стало возможным лишь после выделения
чистого вещества, которое можно было дозировать. Это было сделано в 1939
г. Гиллом,
Интайром и Беннетом. Первый промышленный препарат кураре назывался интокострином.
Статья канадских врачей Гриффина и Джонсона, появившаяся в 1942 г., открыла
новую эру в анестезиологии и хирургии: канадцы применили интокострин,
извлеченный из кураре, для расслабления мышц у людей, усыпленных наркотиком.
Новая
идея восхитила всех и пошла странствовать по миру. Армянский академик
А. Л. Мждоян
в 1947 г. синтезировал заменитель кураре — дитилин. Его близнеца — сукцинилхолин
создали чуть раньше за рубежом. И посыпались, как из рога изобилия, новые
«курарята»: флаксидил, диплацин... Теперь ни одна хирургическая клиника
не обходится без курареподобных препаратов. Забытая выдумка первобытного
предка
извлечена из тьмы веков и снова работает, но в новой должности. Стрела
сменилась на шприц, джунгли — на хирургическую клинику.
Союз Кураре с Наркотиком. Получив кураре в свои руки, европейцы занялись
его изучением. Великий физиолог Клод Бернар, подобно заправскому индейцу,
стрелял отравленными стрелами в подопытных животных, стремясь понять
механизм стрельного яда. Со временем это удалось. Стало ясно, что кураре
не затрагивает
центральной нервной системы, лишь блокирует передачу импульсов на скелетные
мышцы. Вскоре нашелся и заклятый враг кураре, его антагонист — физостигмин,
он же озерин, извлеченный из калабарских бобов. Физостигмин снимал действие
кураре.
В старых руководствах по хирургии глубокий хлороформенный и эфирный наркоз
называли малой смертью. Оно и понятно: до истинной смерти остается один
шаг. Поэтому мысль об использовании кураре для операций казалась очень
заманчивой.
Но никто не решался применить его. Очень уж много было неясного. Нужны
эксперименты на человеке, а они запрещены (в том числе и у нас). Тогда
американский врач
Смит решил поставить опыт на себе. Он шел на верную смерть, но чудом
остался жив. Побывав в железных объятиях кураре, Смит рассказал, что
он испытал.
Сначала чуть не захлебнулся собственной слюной, так как кураре парализовал
мышцы горла.
Но оставалось неясным, будет ли боль, если человека резать. В 1963 г.
киевские врачи В. Троцевич и А. Рябинер ответили на этот вопрос, шесть
раз проведя
испытание кураре на себе. Наступал общий паралич, останавливалось дыхание,
прекращалась речь, зрачки смотрели в одну точку, смерть обдавала своим
холодным дыханием смельчаков. Но сознание оставалось ясным, и нервы чувствовали
укол
иголки. Ясно, что одним кураре, без наркотиков не обойтись. Но теперь
их можно употреблять в значительно меньших дозах.
Хирурги ринулись вперед. После большой дозы диплацина, введенной шприцем,
кролик, крепкий жизнерадостный кролик стал на глазах расслабляться и
растекаться, словно пролитый густой кисель. Казалось, в нем растворились
кости. Через
несколько минут лежал на столе, напоминая мягкую лепешку теста. Поставив
этот опыт, мы со студентом Геннадием Нестеровым были поражены. Тогда,
в 1954 г., курареподобные препараты, или миорелаксанты, только еще начали
входить
в медицинскую практику. Теперь их много и разных. Они дали возможность
выключить естественное дыхание, и это позволило осуществить идею управления
газообменом.
Окрыленные хирурги ринулись вперед. Развивается хирургия на легких. Человек
со скальпелем с чувством трепета, но с неодолимым упорством вторгается
в сердце. Он упоенно стал бы оперировать больную душу, если б знал, где
она
находится.
Мышечным релаксантам посвящаются монографии, сборники, конгрессы и симпозиумы.
Бледнолицые, желтолицые и чернолицые ученые люди съезжаются в одно место
и яростно обсуждают, что им удалось еще узнать о действии кураре. Известно,
что курареподобные препараты, или миорелаксанты, влияют на синапсы, вызывая
временную непроходимость возбуждения. Что же такое синапсы?
Это контакты между возбудимыми клетками, через которые идут передача
и преобразование сигналов. Синапсы имеют разный характер. Одни передают
только
телеграммы,
возбуждающие активность. Давай, давай! Другие только тормозящие команды:
отменить, прекратить, запретить!
Рождение идеи. Мелодично квакали лягушки. Солнце, похожее на раскаленный
медный таз, приближалось к горизонту. Его отражение светилось в тихой
предвечерней глади пруда. Контуры поплавка ярко горели в лучах заходящего
светила. Подобно
блестящему шарику в руках гипнотизера, поплавок, намертво приковал к
себе взгляд рыбака, застывшего в неподвижной позе на берегу. Полная концентрация
внимания — главное условие сосредоточенного размышления, лежащего в основе
всякой научной работы. Мне все стало ясно.
Как-то роясь в патентной библиотеке, наткнулся на изобретения в области
рыболовства. Боже мой! Чего тут только нет! Тысячи запатентованных хитроумных
блесен,
поплавков, спиннинговых катушек! Техника охотничьего хозяйства ничтожна
в сравнении с тем, что навыдумывало тихое сосредоточенное племя рыболовов.
Представитель этой славной когорты человечества Дуглас Бурден, работавший
директором Национального исторического музея США, снял трубку зазвеневшего
телефона: «Хелло! Дуглас? Присылай, старина, своих молодцов, еще одна
окочурилась». Звонил старый приятель Джек, бывший ковбой, сменивший лассо
на гарпун.
В сущности, это то же лассо, только с крючком на конце. Он добывал себе
хлеб
ловлей крупных рыб для американского океанария. Последнее время ему дьявольски
не везло. Извлеченные из воды рыбины дохли раньше времени: прежде чем
гонорар — хрустящие доллары оказывались в крепкой заскорузлой лапе Джека.
Дохляков
приходилось сдавать по дешевке Бурдену, который делал из них чучела для
своего музея.
Вечером на рыбалке, глядя на неподвижный поплавок, Бурден думал о судьбе
Джека: «Славный парень. Не унывает. Опять у него убыток. Помочь бы старику...
Но почему они дохнут?..» Неподвижный поплавок запрыгал и скрылся. Бурден
схватил удилище и подсек рыбку. В тот же момент его голову пронзила идея...
«Надо попробовать,— бормотал Бурден, снимая с крючка форель.— Черт с
ним, с клевом!»
Через минуту он открывал дверцу своего старенького «форда». Машина взревела
и, напружив свои двести лошадиных сил, рванулась вперед, увозя идею,
прыгающую поплавком в продолговатой англосаксонской голове Бурдена.
Первый летающий шприц. Получив утром телеграмму от Бурдена, Джек дважды
перечитал ее: «Пришли старый гарпун акула тоже хочет виски будешь миллионером
о'кей
Бурден». «Чудит Дуглас,— думал бывший ковбой,— все они, эти ученые, с
приветом. Что-то придумал. Но голова у него отличная...» Джек перестал
жевать резинку,
сдвинул ее за щеку и крикнул молодому помощнику: «Билл, лети пулей во
Флориду».
Еще до ленча гарпун со следами засохшей рыбьей крови был в кабинете Дугласа.
Перед обедом здесь сидел ведущий инженер маленькой фирмы по изготовлению
нестандартного оборудования для медицины, и Дуглас говорил ему: «В эту
штуку надо вмонтировать шприц. Он должен срабатывать сразу же при попадании
в тело
акулы. Понятно?» — «Понятно. Сложно, но сделаем. Нет проблем, сэр!»
Бурден задумался. «Конечно, все будет сложнее, чем кажется. Почему они
гибнут? Акула бьется, от ее чрезмерных усилий в мышцах и крови копится
молочная кислота,
которая душит нервные клетки. Наркотик успокоит: не будет биться — будет
жить. Идея верна!»
Разговор с руководителем ветеринарной лаборатории увенчался успехом:
тот согласился выделить сотрудника для проведения работ с целью подбора
подходящего
для акул наркотика и его дозировок. Как только был готов первый гибрид
гарпуна со шприцем, приступили к опытам.
В конце 1946 г. появилась статья некого Малонея с названием «Морская
охота с лассо и лекарством». В ней сообщалось об успешных результатах
первых
опытов, начатых по инициативе Бурдена. После попадания в тело акулы гарпун
автоматически
впрыскивал обездвиживающее вещество, и через минуту огромная неистовая
рыбина переворачивалась кверху брюхом и затихала. В таком положении ее
транспортировали
в океанарий, где она через некоторое время приходила в себя.
Миссисипи впадает в Угрюм-реку. Заслуга Бурдена в создании летающего
шприца с наркотиком для обездвиживания акул бесспорна и велика. Однако
сама идея
транспортировки живой рыбы в состоянии пониженной активности под действием
одурманивающих веществ была реализована в России с незапамятных времен.
Для этой цели применялись и применяются спиртные напитки. Вот как об
этом говорится
в книге русского писателя Вячеслава Шишкова «Угрюм-река»:
«Знаменитый рыбак Сафонов, отправляя Илью в путь, сказал: «Мы имеем все
средства рыбу без водички доставлять. А ты, кудрявый, вот что. Гляди!»
Рыбак помочил
в спирту два пучка пакли и засунул осетру под жабры. «Понял? Он теперича
должен уснуть, как пьяный. А через сутки проснется, начнет хвостом бить
и зебри раззевать, ты ему опять такую же плепорцию за опохмел души. Он
опять
округовеет. На пятые сутки давай побольше. Он уж к той поре вопьется,
в полный вкус войдет. Так, благословясь, в нетрезвом виде и доедет, то
есть
выпивши».
Илья Петрович так и делал. Когда ему невмоготу в седле, его укладывали
в брезент с осетром, он засыпал в обнимку с ним, как с Февроньей Сидоровной.
Илья храпел, рыбина помалкивала.
Наконец к торжеству все готово. Осетр привезен, пущен в приготовленный
садок, в воде быстро прочухался, ударил хвостом, заплавал. Народ сбегался
смотреть
на него, как на морское чудище. Он выставлял напоказ башку, водил усами,
шлепал жабрами, просил опохмелиться».
Эта веселая история является отзвуком использования существовавшего испокон
веку русского народного способа. В данном случае нет принципиальной разницы
между осетром и акулой, так же как между винным спиртом и любым наркотическим
веществом.
Хартхорн и его дело. Хартхорн хотел быть ветеринаром с детства. Он учился
в Лондонском университете. Потом еще в двух. Получил две докторские степени:
по физиологии и фармакологии. Затем отправился в Африку и работал там
20 лет. Сначала изучал физиологию секса у слонов. А с 1958 г. занялся
обездвиживанием,
иммобилизацией животных. Он много сделал. Его терпеливая решимость преодолела
все.
К тому времени одна из американских фирм стала изготовлять пневматическое
оружие и шприц для иммобилизации. Хартхорн обзавелся этой техникой. Обездвижил
буйного буйвола, жившего в загоне. В природе не получилось. Пневматическое
ружье стреляло недалеко, близко же подойти к зверю не всегда удавалось
даже s Африке. А что, если привязать шприц к стреле? Нужен лук. Слетал
в Лондон
и купил там современный усовершенствованный спортивный лук.
Но вот загвоздка: в африканской таможне всякое оружие отбирали. Выручила
находчивость. У соседки — спутницы по самолету, был маленький сын. Малышу
вручили лук, который был в два раза больше его, и стали уверять чернокожего
чиновника, что это детская игрушка. Тот почесал в затылке, взял пошлину
за ввоз игрушки и отошел. Маленький купидон мужественно вынес мощный
лук из
здания таможни и... упал под тяжестью ноши.
С луком дело пошло лучше. Но длинная стрела со шприцем свистела в воздухе,
сигнализируя о своем приближении, и осторожные звери нередко успевали
отодвинуться. С длинным луком трудно было подкрадываться к животным.
Решили попробовать
арбалет. А где возьмешь это старинное оружие? И вот счастливая случайность.
Один молодой архитектор в Найроби коллекционировал арбалеты. Это было
его хобби. Он помог, и родился снотворный арбалет, который оказался лучше
лука.
Арбалетова стрела коротка и свистит меньше, траектория ее полета менее
изогнута — легче целиться.
Слоны выручают собрата. Летающий шприц для фирмы «Пальмер» сконструировал
американец Крокфорд. Это хорошая вещь, но она не годилась для слонов.
Ничего с ним не получалось. За новый «шприцемет» Хартхорн взялся вместе
с Д. Локом.
Нужна была тонкостенная трубка особой прочности. Одна фирма в Лондоне
делала такую трубку и согласилась продать, но они должны были купить
самое малое
километр таких трубок. Потом фирма сжалилась и прислала ящик нужных иммобилизаторам
обрезков.
Воду в толкающем заряде Хартхорн заменил кислотой. Свинцовая дробина,
получив инерцию выстрела, расшибала таблетку карбоната в крошки, обладавшие
большой
поверхностью. Далее дробина прорывала пыж, отделявший кислоту от карбоната,
и начиналась бурная реакция с выделением углекислого газа, толкавшего
поршень. Впрыскивание препарата шло быстро и энергично. Стал возможен
шприц большого
объема.
После многих проб и опытов отправились к слонам. Первый слон, получив
инъекцию, бросился в кустарники. Нежившийся там в грязи буйвол кинулся
на нарушителя
своего спокойствия и началась свалка, сопровождающаяся ревом сражавшихся.
Слон словно забыл о введенном ему препарате.
Второй слон, получив инъекцию, через некоторое время стал раскачиваться
взад и вперед. Иногда его хвост уже касался земли. Усыпители готовы были
ликовать.
Но подошел другой слон и подпер своего готового упасть коллегу. Через
некоторое время пострадавший стал «трезветь», и серые громадины неторопливо
ушли.
Третий слон совсем уж было опустился на землю. Но собратья окружили его
и приподняли на бивнях так, чтобы ноги касались земли. Эта трогательная
картина
длилась долго, пока попавший в беду собрат не стал приходить в себя.
Потом стадо удалилось, и усыпители остались горевать. Препарат сколин
слонам
был явно слабоват, «как слону дробина». Начались поиски новых веществ.
Обычные
иглы коротки для шкуры слона. Фасции, находящиеся под ней, бескровны,
поэтому наркотик, попав туда, долго не всасывается. К тому же слон необычайно
стоек.
Шприц должен иметь объем не менее 20 куб. см. Когда его увеличили до
таких размеров, не стал срабатывать механизм выталкивания.
Иммобилизация иммобилизаторов. Из Танзании сообщили, что один гиппопотам
повадился ходить на посевы люцерны. Она ему пришлась по вкусу, и он перестал
утруждать себя поисками естественной пищи. Просили переместить его. Иммобилизаторы
отправились на операцию в новенькой машине.
События развернулись неожиданно. То ли гиппопотаму не понравилась красивая
машина, то ли еще что-то, но он решил взять инициативу в свои руки, считая,
видимо, что атака — лучший вид обороны. Неожиданно с ревом выскочив из
воды, гиппопотам ринулся на машину и торпедировал ее собственным телом.
Поломанный
автомобиль остановился. Иммобилизаторы были иммобилизированы. Совершив
диверсию, гиппопотам, удрал.
Постепенно освоили иммобилизацию гиппопотамов, водяного козла, жирафа,
коровьей антилопы. Но слон оставался неприступной крепостью. В Легори,
одной из местностей
Кении, антилопы коба вредили посевам местных жителей. Изгороди не спасали.
Животные грациозно перемахивали их. Антилоп безжалостно били. Им грозило
полное уничтожение. В начале шестидесятых годов была поставлена задача
— отловить часть животных и переправить в резерват дичи за 300 миль.
Маяты с иммобилизацией кобы было много. Но целых и невредимых доставили
только 12 самок.
Операция «Ной». Когда строили дамбу на реке Замбии, чтобы образовать
Карибское озеро, полагали, что при затоплении звери сами уйдут, отодвинутся
в безопасные
места. Однако на образующихся временных островках часто оставались животные.
Там они голодали и были обречены на гибель. При спасении их сгоняли в
воду, где связывали, а затем на плотах и лодках перевозили в безопасное
место.
Но никакими принуждениями невозможно было загнать в воду носорога. Решили
использовать засаду. Подкрадывание не дало успеха. К тому же было опасным.
Тогда усыпитель с арбалетом в узком месте острова забрался на дерево,
а его помощники издалека пошли цепью. Через 20 мин приблизились звуки
хлопушек.
В просвете поляны на мгновение появился темный от пота носорог. Слегка
изогнувшийся
при выстреле дротик полетел за ним. И вот счастье — воткнулся в нижнюю
часть бедра, где кожа была чуть потоньше.
Начались поиски. Один из преследователей, наткнувшись на лежащего носорога,
чуть не наступил на него. Носорог кинулся, и человек, к своему удивлению,
мгновенно оказался на дереве. Через некоторое время раздался его призывный
свист. Обливающаяся потом спасательная команда собралась и с удовлетворением
увидела иммобилизованного «виновника торжества». Поскорее связав его
ножки-тумбы, ввели в ушную вену транквилизатор, который вселил в упрямца
безразличие.
Можно было начинать погрузку. В пути подоспело несколько моторных лодок,
набитых ликующими корреспондентами. Возникло опасение за плот, который
был рассчитан лишь на 1000 носороговых килограммов.
Причалили через два часа. Вынесли, развязали и положили безразличного
носорога на сушу. Чтобы активизировать к действию залежавшееся чудо природы,
ловец
кинул в него банку с водой. Это возымело действие. Носорог вскочил на
ноги, подбросил в воздух валявшуюся банку и затем незамедлительно кинулся
на
лодку, в которой непоколебимо стоял ловец. С поразительным хладнокровием
последний
хлопнул несколько раз по морде носорога своей широкополой шляпой, и не
совсем пришедший в себя после усыпления зверь смущенно ретировался в
кустарники. Все остальные в это время, как зрелые плоды, свисали с ветвей
вокруг стоящих
деревьев. Так обстояло дело с первым обездвиженным носорогом.
Идея прилетает бабочкой. Успех-то успех, но проблема массового обездвиживания
носорогов оставалась нерешенной. Не было подходящего наркотика. В воздухе
висел крупный знак вопроса. Транквилизаторы транквилизировали носорога,
но не удерживали на месте. Обычные же наркотики лишь возбуждали и без
того строптивое
животное. К тому же не было носорогоподобной животины для проб. Внезапно,
случайно, как это нередко бывает в науке, нашелся ответ.
Хартхорн продолжал экспериментировать с дозами разных веществ на домашних
осликах и волах. Нужно было смешать наркотик с транквилизатором, чтобы
последний снял возбуждение, вызываемое наркотиком, и добавить третье,
связывающее их
вещество. В тот вечер Хартхорн, колдуя над склянками, смешал наугад морфин
и фенциклидин и добавил скополамин. Ввел этот «коктейль» домашнему быку
и без всяких добрых предчувствий ушел мыть шприц.
Через некоторое время прибежал смотритель. Перед глазами подошедшего
Хартхорна представилась странная картина. Бык лежал, но не на боку, как
обычно, а
на груди и животе. Поза была совершенно естественной, животное было в
сознании, но не могло подняться. Да, животное внешне было нормально,
но обездвижено!
Хартхорн потолкал быка в бок. Попытка вскочить, но тщетно. Тогда мудрец
ввел
в яремную вену быку антидот — противоядие, и тот скоро встал на ноги.
Этот почти случайный опыт послужил поворотным пунктом, открыл новую эпоху
обездвиживания животных с помощью летающих шприцев. Идея «коктейля»,
соединения наркотика с транквилизаторами, бившаяся, как бабочка, в окно
лаборатории
ученого, влетела сквозь случайно открытую форточку. Позже заменили морфин
морфиноподобным веществом. Эффект оказался тем же. Но оставалось не ясным,
подействует ли смесь на носорога. Подготовили несколько комбинаций и
отправились в дорогу.
Транквилизаторы — спокойствия организаторы. Индийские
знахари давным-давно заметили растение, отвар
которого успокаивал людей, примирял с трудностями жизни. Оно, по имени
раувольфия, как оказалось, содержит ряд алкалоидов. Теперь из них готовят
такие препараты,
как раувазан, раунатин, помогающие миллионам людей сохранять спокойствие
в поспешном темпе современной жизни, выравнивать скачки артериального
давления. Подобное, но менее сильное действие оказывают препараты из
семян морковки,
укропа.
Транквилизаторы, как и другие психофармакологические средства, используют
не только для лечения больных в борьбе с эмоциональным перекалом, но
и для усиления работоспособности. Оптимисты считают, что в недалеком
будущем
транквилизаторы,
пригодные для длительного употребления и безвредные для здоровья, станут
верными друзьями людей многих профессий.
Полезными транквилизаторы оказались в общении человека с животными. Их
приспособили для снижения дикости зверей, для их отлова.
Изваяние ожило. Егери нашли пару мирно спящих носорогов, и усыпитель
стал готовить выстрел. Морфин всыпали в раствор транквилизатора, а потом
добавили
гиосцин. Чтобы растворение шло быстрее, смесь подогревали на радиаторе
машины. Дело затягивалось. «Сэр, все ли носороги согласились подождать,
пока вы варите
для них лекарство?» — осведомился шутник из числа егерей.
Но вот, пригнувшись, все отправились к обрывчику. Носороги безмятежно
спали. Прилетевший шприц воткнулся в мышцы плеча зверя, и оба неуклюжих
гиганта
быстренько вскочили. Они фыркали, всхрапывали, крутились вокруг себя,
чтобы увидеть нарушителя спокойствия, а потом галопом побежали. Ловцы
в машине
следовали за ними на почтительном расстоянии. Через 15 минут самец замедлил
движение. Самка убежала вперед, а потом быстро вернулась к своему супругу.
Он стоял с опущенной головой и расставленными ногами. Когда машина подъехала
на 30 м, носорог осел на бедро, а потом перевалился на бок и мирно лежал,
не пинаясь.
Радость подошедших иммобилизаторов омрачилась, когда они увидели, что
огромный зверь, по-видимому, отдает концы: дыхание было медленным и еле
заметным.
Немножко антидота в ушную вену, и дыхание ускорилось. Носорог открыл
глаза. Вскоре он сделал попытку лечь на грудь и живот. «Раз, два, взяли!»
— и
с помощью егерей носорог принял более естественную позу. На него нацепили
ушные
метки, измерили, сделали несколько снимков. Ввели остатки антидота, но
его оказалось мало, и носорожище выглядел сонным.
Уже смеркалось. Усыпитель всех отправил домой, оставшись с одним помощником.
Через некоторое время носорог поднялся на ноги, но продолжал оставаться,
подобно изваянию, неподвижным. Два человечка оперлись на его огромную
тушу и обсуждали события дня. Во тьме африканской ночи вернувшийся егерь
с трудом
нашел оставленное место. «Куда ушел носорог?» — спросил он. В ответ усыпитель
небрежно протянул руку направо, взял в руку хвост носорога и помахал
его кисточкой. Зверю ввели принесенный антидот. Люди с волнением смотрели,
как изваяние ожило, начало шевелить ногами и заковыляло в кустарник.
Через речки с крокодилами. Подготовка к перемещению носорогов стала набирать
темп. Была разработана погрузочная клетка, которая ставилась на грузовик-самосвал,
оборудованный специальной лебедкой.
Продумали процесс преследования инъецированного носорога. Автомобиль
своим шумом слишком пугал зверя. Его заменили двумя всадниками. Они-то
на лошадках
и следовали за носорогом, как только стрелок докладывал о попадании.
Двоим было удобнее следить за скрывающимся иногда в кустарниках зверем:
голова
всадника выше, чем человека в машине. Один из них вез пузырек с антидотом,
чтобы сделать укол, как только носорог остановится. Конные парни-негры
были на высоте. Они выезжали с рассветом на разведку и возвращались затемно,
перебираясь
вброд через речки с крокодилами, изодранные в кровь кустарниками.
Первой усыпили самку. Громоздкую клетку выгрузили из машины и поставили
на каток передней частью перед носорожихой, предварительно открыв дверь.
Она
сладко дремала, слегка похрапывая, и не слышала скрежета лебедки и веревок,
клацанья металла. Теперь носорожиха по идее должна войти в клетку через
открытую перед ней дверку. Егеря толкали ее, шлепали по крупу, но это
не производило
эффекта. Тогда в ушную вену инъекцировали еще немного антидота. Носорожиха
поднялась, прошла вперед и остановилась на полдороге, обнюхивая траву
в клетке. С помощью нескольких ободряющих толчков сзади ее водворили
целиком
и лихорадочно
быстро закрыли дверку. Когда напружинившаяся лебедка поднимала в машину
клетку с носорожихой, она реагировала на это спокойно.
Все облегченно вздохнули. Этот успех предвещал хорошее будущее. Люди
были полны энтузиазма.
Носорожихи срамят ученого-скептика. Чтобы перевезти зверя, потребовалось
30 ч непрерывного труда. Вскоре грузовик застрял в грязи. Вытащить его
было нелегко. В странах с плохими дорогами знают, что это такое. Много
было сказано
энергичных слов. Помогал сильнейший попутный ветер. Пришлось клеть обтянуть
брезентом, чтобы животное не получило насморка. Тряска на ухабах африканских
дорог была изрядной. Желая облегчить переживания носорожихи, решили ввести
ей транквилизатор. Но в клети не были предусмотрены нужные для этого
отверстия. Позже их сделали.
Люди вторые сутки были без сна. Но спать никому не хотелось из-за холодного
ветра. Он держал всех в тонусе. Стало ясным, что лучше везти носорога
хвостом к мотору. При резком торможении туша ударялась. Конечно, лучше
тюкаться
задом, чем головой. И когда грузовик спускался в овраг, носорогу было
удобнее наклоняться
задом, чем передом. Возникло много трудностей при разгрузке. Дверь клети
не открывалась, так как носорожиха заклинила ее. Наконец, она ступила
на землю. Потом убедились, что носорогов лучше выпускать задом, чтобы
несколько
снизить их энтузиазм при выходе в новые владения. Операция успешно закончилась.
И все почувствовали, как устали. Сон властно смыкал ресницы.
После 12-го носорога дело пошло лучше. Команда продолжала эпопею. 20,
30, 40 носорогов! Успех был сверх ожиданий. Дело, которое недавно казалось
невероятным и непрактичным, теперь приняло обыденный характер. Носорога
весом в 3 т ловили
и перевозили без всяких неудобств. Без неудобств для него, но людям доставалось.
За год отловили более 100 белых носорогов. Их посылали в разные заповедники
Африки. И в национальный парк Крюгера, где последний носорог был застрелен
в 1896 г. Появление там первого поселенца было причиной внимания и волнения
всего мира. Со временем туда завезли 90 носорогов. Все остальные заповедники
Восточной Африки «затоварили» носорогами.
Один ученый-скептик беспочвенно заявил, что животные, отловленные с помощью
наркотиков, будут бесплодны. Общественность возбудилась, и газеты запестрели
заголовками на эту тему. Возник поток писем. Однако вскоре у перемещенных
зверей стали появляться детеныши. Но это было потомство, запрограммированное
еще на родине. Позже стройные носорожихи стали полнеть и на новых местах,
тем самым посрамив ученого-скептика.
Эторфин отправляется в саванны. Счастье и горе человечества этот морфин.
Спасая от болей страждущих, он в то же время коварно втягивает в свои
сети людей, вызывает непреодолимое влечение к себе, рождает наркоманию.
Немало
людей ломало голову, как перешагнуть это противоречие. Несколько лет
упрощали молекулу морфина. Мечта не осуществилась. Тогда стали усложнять
молекулу.
Эту работу вели трое ученых: Бендли, Харер и Рихтер. Они не достигли
своей мечты — избавить морфин от злого свойства, оставив в нем лишь доброе.
Но
на трудном пути к цели сделали важное открытие: когда добавляли боковые
цепи в молекулу морфина, получили вещество колоссальной эффективности.
Оно действовало
в 10 тыс. раз сильнее своего прародителя. Подобно тому как грамм урана
родил атомную бомбу. Свежерожденного голиафа нарекли эторфином, обозначив
кратко
сочетанием буквы с цифрами: М-99. Этому веществу было суждено сделать
революцию в иммобилизации животных.
Использование его упростило и одновременно усложнило отлов животных.
Звери останавливались быстрее и очень редко погибали. Но с эторфином
было труднее
манипулировать в полевых условиях. Даже малая концентрация водородных
ионов, всегда имеющихся в воде, способна разрушить или уменьшить его
активность.
В процессе использования эторфина удалось все-таки подобрать воду такой
кислотности, что эторфин смешивался с транквилизатором, как нужно.
Царь зверей под наркозом. Не каждый шприц достигал цели. Иммобилизаторы
также мажут, как любой охотник. Но обычный выстрел стоит дешево, а потеря
летающего
шприца обходится дороже. За найденный шприц установили премию. Это оказалось
действенным: егеря азартно соревновались в поисках. После выстрела каждый
втыкал тростинку в то место, куда, по его мнению, упал или должен был
упасть шприц. На поиски одного шприца в траве в среднем тратилось около
часа.
Это не так уж много, поскольку задача была близка к «поискам иголки в
стоге сена».
Иммобилизация льва впервые была осуществлена в 1962 г. в национальном
парке Найроби. В сравнении с самыми «сговорчивыми» антилопами работа
была до
смешного проста. Егерь приблизился почти на 10 м, а самоуверенный лев
даже не отодвинулся.
Шприц был послан выстрелом из пневматического пистолета, достиг цели
и впрыснул в львиную ляжку предназначенную дозу. Царь зверей нехотя поднялся
и трусцой
удалился на полсотни метров под ближайший куст. Через 5 мин началось
действие
наркотика. Могучий лев в пьяной манере, но величественно поводил своей
головой. Вскоре он крепко заснул, отбросив хвост, на конце которого,
как и у всякого
льва, был коготь. Коготь на хвосте есть только у льва. Зачем он ему,
никто не знает. Предполагают, что лев лучше остервеняется, когда в раздражении
хлещет себя хвостом, на конце которого эта острая колючка. Льву сделали
местную анестезию новокаином и вырезали опухоль.
Впоследствии львом вплотную занялся Г. Шаллер. Он научился мастерски
усыплять владыку африканских просторов. Из 170 иммобилизованных им львов
умер только
один. Это рекорд. Для Шаллера иммобилизация не была самоцелью. Летающий
шприц помогал ему изучать жизнь льва, выведывать львиные секреты. Ученый
получил
много новых сведений о передвижении этих животных.
Любознательный шалун. Ловцов очень удивляло различное действие препаратов
на животных в природе и в неволе. Одна и та же доза диазепама, не влиявшая
на бегущего носорога, совершенно валила его с ног, если он находился
в неволе. С подобным явлением мне пришлось столкнуться, испытывая ранее
барбитураты
на хищниках. Тогда установили, что дело здесь не в неволе, а в отсутствии
или наличии движения. Если животное бегает, то действие той же дозы снижается
почти в 2 раза.
Обездвиживание животных в Африке производило колоссальное впечатление
на местных жителей. Действительно, есть чему удивляться. Хотя бы только
введению
антидота — антагониста, снимающего действие обездвиживающего препарата.
Неподвижно животное, укол — и оно уже на ногах. Если бы усыпитель захотел
сделаться
африканским колдуном, то он бы не стал жаловаться на отсутствие клиентуры.
Один негритянский мальчик, наблюдавший за его работой, потихоньку взял
у ловца шприц, намешал разных наркотиков и сделал укол своему приятелю,
который
после этого целые сутки находился без чувств.
Не ожечь глаза на солнце. Если водку употребляют с пивом, то опьянение
наступает быстрее. Как известно, данная смесь именуется ершом. У фармакологов
есть
термин «синергизм». Это когда два вещества помогают друг другу. Результат
их парного действия больше, чем если их давать поодиночке в двойной дозе.
Синергизм наблюдался, когда морфин смешивался с некоторыми транквилизаторами
и миорелаксантами-курареподобными. При этом животное было успокоенным,
или, как говорят медики, седатированным. Оно ложится не на бок, а на
грудину. При этом достигается то, что нужно: животное теряет дикость
и в то же время
глубина иммобилизации не велика.
Если толкнуть и оно упадет набок, то тут же возвращается в прежнее положение.
Это означает, что зверь не абсолютно беспомощен, находясь под влиянием
лекарства. При действии же одного курареподобного вещества глаза остаются
открытыми,
их можно повредить о землю. Может произойти ожог глаза солнечными лучами,
поскольку веко оказывалось тоже парализованным. При рвоте не исключено
попадание извергаемых масс в дыхательное горло, возникает нарушение дыхания.
Когда, получив инъекцию, животное убегает, а потом внезапно падает, его
не просто бывает найти в высокой траве и кустарниках. Поиск опасен. Можно
нарваться
на раздраженного буйвола, который сделает для вас этот поиск последним.
Или на льва, который хотел, чтобы его не беспокоили. Эти вещи случаются
не так
уж часто. Но может «повезти»: из 1000 вариантов смертельный получишь
первым.
Аккуратнее с сонным жирафом. Лучше, когда наркотик начинает действовать
постепенно. При действии морфино-кураретранквилизаторных «коктейлей»
зверь начинает ходить
кругами. За ним легко следить. Идет через кустарник неуклюже, шумно,
бестолково. И можно отмечать его передвижения не только глазом, но и
ухом. Можно успеть
натянуть веревку. Упершись о нее грудью, животное остановится. Тогда
подбегай и спутывай ему ноги. Иной раз упрется грудью о толстую ветку
или густой
кустарник и станет. Так останавливались у нас одурманенные лисы, упершись
грудью в
крутой сугроб или стенку канавы.
В это состояние можно ввести жирафа. Это удобно, когда длинношеее чудо
нужно убрать с данного места, например с участка рассвирепевшего африканского
крестьянина.
Для этого разработали специальный ошейник. Два человека ведут сонного
жирафа на растяжках, как водят буйных жеребцов. Жираф, подобно лосю,
обладает
способностью бить ногой от плеча в любую сторону. Эффект морфина и транквилизатора
различен
в зависимости от того, возбуждено животное или спокойно. Идеальное средство
еще не найдено. Вещество для иммобилизации должно действовать быстро,
чтобы не дать животному далеко уйти, достаточно сильно, чтобы доза была
небольшой,
и действовало широко, чтобы не рисковать жизнью животного.
Амулеты из волосков слоновьего хвоста. Обездвиженному наркотиком лежащему
слону не страшны хищники. Эту махину сразу никто не тронет. Он страшен
сам по себе: после повала слона нужно поставить на ноги в течение часа.
Иначе
разовьется нарушение кровообращения. Возникает отек легких. На грудине
он тоже долго лежать не может. Поэтому если слон при иммобилизации упал
на грудину,
разворачивают его с помощью автомашины в лежачее положение. Оно более
безопасно. Возникает сложность. С одной стороны, страшно лежачее положение.
С другой
стороны, опасны малые дозы: другие животные обыкновенно убегают, слон
же, зная о своей силе, не убежит, а задремлет и проснется в раздраженном
состоянии
духа, когда его потревожат. Тогда последует быстрая месть, если человек
близко.
В очередном опыте выбрали крупного одинокого слона. Одинокого, чтобы
не иметь дело с его друзьями, которые могут прийти на выручку. Получив
3,5
мг эторфина,
громадина стала ходить огромными кругами в 2 км, не останавливаясь. Пришлось
добавить ему еще 1 мг. Теперь как по заказу он остановился на травянистой
полянке. Было видно, что сейчас слону не до людей, и они, осторожно приблизившись,
вытащили из него болтающиеся шприцы.
Начали измерять, вставлять ушные метки. Хвостовые волоски в Африке употребляются
для браслетов. Они были в моде среди егерей. Поэтому весь хохолок на
хвосте выщипали. Считается, что браслет-талисман особенно эффективен,
если сделан
из волос не мертвого, а живого слона.
Он был почти 3,5 м высоты, весил около 5 т. Каждый из бивней тянул более
30 кг. После фотографирования в компании этого великана ему ввели антидот,
и он удалился трусцой в тень ближайшей чащи. При этом слон слегка раскачивал
головой, словно отрицая что-то.
Слону понравился ошейник. Укрепление на животном радиопередатчиков и
получение с их помощью недоступной ранее информации о его передвижении
и физиологических
показателях организма именуют телеметрией.
Как только датчик был укреплен на слоне, ему дали антидот, и вскоре огромное
животное уже было на ногах. Ждали, что слону не понравятся новые предметы
на теле. Однако яростной реакции на ошейник не последовало. И более того,
ощупывая слегка хоботом и, видимо, удивляясь, слон не стал стаскивать
ошейник и даже, казалось, наслаждался приобретением. Другие слоны прикасались
к
ошейнику почти благоговейно, как будто спрашивали: «А где ты его получил?
Нельзя ли
и для меня достать там такую штучку?..» Но некоторые особи раздражались
и срывали с себя передатчик.
С помощью радиотермометра измеряли температуру гиганта с точностью до
сотой градуса. Можно было наблюдать, меняется ли температура тела слона
в разных
жизненных ситуациях. Оказалось, что громоздкое животное, несмотря на
свою силу, дающую безопасность, тонко реагирует на окружающий мир. Особенно
в отношении движущихся объектов, на различных животных, туристов, автомашины.
Слона нельзя назвать равнодушным, хоть он и толстокожее животное. И может
быть, поэтому у слонов часто бывают сердечно-сосудистые расстройства,
которые
особенно распространены у особей от 25 до 30 лет.
Егерь в роли херувима. Со слоном шутки плохи. Рассердившийся гигант может
раздавить человека так же
просто, как человек клопа. К тому же слоны — компанейский народ и дружно
идут на помощь собрату, попавшему в беду. Поэтому решили попробовать
вертолет. Получилось все как нельзя лучше. Крупные наземные млекопитающие
не приспособлены
к отражению атак с воздуха. Это и понятно: им никогда в истории прошлого
развития не приходилось сталкиваться с пернатыми врагами. Они не имели
опыта борьбы с хищными птицами. Когда к стаду приближается вертолет,
слоны в замешательстве:
куда уходить, куда повернуть? Для стрелка-иммобилизатора такая ситуация
оптимальна. Шприц посылался из пистолета с близкого расстояния без промаха.
Затем вертолет поднимался повыше, чтобы не беспокоить животных. Они успокаивались
и отправлялись отдыхать, а инъекцированный слон начинал кормиться (он
всегда прибегает к этому, когда появляется слабость и головокружение),
а чуть
позже опускался на землю. Такой метод не требовал большого количества
людей. Поэтому
его применили, когда нужно было сократить в числе слишком размножившихся
африканских слонов. При этом использовали не временно обездвиживающие,
а чрезмерные дозы.
Вертолет успешно использовали для обездвиживания с помощью летающего
шприца лосей и других копытных животных, а также хищников, например,
койотов.
Кита бы усыпить. Аппетиты телеметристов росли. Поместить радиопередатчик
на кита казалось особенно соблазнительным. Было несколько попыток иммобилизировать
это животное. Разработали крупный шприц. Но во всех случаях инъекцированный
кит исчезал или умирал. Дыхание у кита произвольно: ныряя, он задерживает
его. Находясь без сознания, кит, очевидно, не дышит. Это было главной
проблемой.
При проведении очередного опыта выбор пал на хищного дельфина-косатку.
Длина ее достигает 10 м, а вес 8 т. Эти черно-белые проворные разбойники
охотятся
компаниями. Нападая на тридцатиметровых китов, выдирают у них мясистые
языки. Выпрыгивая, сшибают телом со льда в воду моржей и тюленей. В неволе
косатка
может дружить с человеком. Возит его на спине. Берет в пасть человечью
голову и не откусывает. Возникло немало проблем. Как определить вес,
когда
часто над водой появляется лишь один плавник? Как отличить животное,
в которое стреляли? Эторфин для косаток оказался идеальным. По 1 мг на
2
т веса. Значит,
всего около 4 мг. Чтобы проникнуть через слой жира, потребуется еще 20
капель специального вещества. Подобрали подходящий шприц. На его игле
сделали крупные
колючки, как на миниатюрном гарпуне.
Проворные убийцы ускользнули. Прикрепили к шприцу нейлоновый шпагат,
на конце которого был оранжевый пластмассовый шар диаметром полметра.
Это
поплавок,
по которому можно будет следить за жертвой. Предлагалось использовать
вертолет, траулер и специально оборудованные крупные лодки. На них поставили
лебедки
и снабдили особыми сетями, чтобы поддержать на плаву одурманенную косатку.
Приготовили еще дыхательную трубку, чтобы вставить в трахею животному,
погруженному в воду. Готовы были к любому несчастному случаю. Ожидали
всех трудностей,
кроме той, с которой встретились.
Опыт было решено поставить в очаровательно-красивом заливе Пятница. Однажды
сюда зашло судно с иностранными мореплавателями. Капитан прокричал местному
рыбаку на лодке: «Что за бухта?» А тот, не поняв, решил, что спрашивают,
какой день, и ответил: «Пятница». Так на карте и появилось это название.
Кристально чистые воды залива давали возможность с вертолета наблюдать
резвящееся стадо косаток. На глазах они мгновенно разодрали белуху. Не
было даже драки.
Шестиметровая белуха исчезла в животах косаток, как перышко в мощном
пылесосе. Лениво отдыхая, они стали наблюдать за пируэтами вертолета.
Но как только
вертолет приближался на выстрел, косатки глубоко ныряли. Отловленная
косатка принесла бы маленькое состояние. Люди старались изо всех сил.
Но так ничего
и не вышло. Косатки оказались хитрее.
Что такое дрыгалка? На далеких туманных Командорских островах водятся
морские котики. Они имеют ценный мех. Самцы этих тюленей весят до 270
кг. Ведется
их промысел. Зверей, намеченных к забою, отгоняют в сторону от стада
и умерщвляют так называемой «дрыгалкой». Это дубина, которой боец ударяет
котика по голове.
Удар должен быть сильным: часто у зверя от него выскакивают глаза из
орбит.
Затем начинаются конвульсии. Отсюда и неприятное название — дрыгалка.
К сожалению, этот жестокий метод забоя животных применяется и сейчас.
Геннадий Нестеров, прибывший в 1956 г. на Командорские острова после
окончания института, был потрясен отвратительным процессом забоя котиков.
Чтобы изжить
дрыгалку, он решил испытать снотворные вещества и другие иммобилизаторы.
Получив от него телеграмму, я собрал посылку со снадобьями. Идея недавнего
студента была встречена насмешливо и недоверчиво. Но мягкое упорство
Нестерова было необоримо.
Он разработал специальный шприц. Укреплял его на конце длинной палки,
с помощью которой животному делается укол. Используя шприц-копье, Нестеров
испытал
на котиках различные иммобилизирующие препараты и их смеси. Подобрал
дозы,
вызывающие лишь временную потерю движения, и дозы смертельные, необходимые
при забое зверей. В последнем случае были наиболее эффективны курареподобные
препараты. Способ обездвиживания тюленей применялся и на гренландском
тюлене при передержке (содержании в загоне до вызревания меха) линяющих
молодых
зверей.
При использовании способа Нестерова возможно изучить физиологические,
биохимические и другие особенности котиков и сивучей. Производить их
меченье, оказывать
помощь раненым и больным. Совершенствование метода иммобилизации ластоногих
продолжается. Научные журналы пестрят названиями статей, в которых сообщаются
результаты опытов по обездвиживанию различных видов тюленей.
Как я высасывал ранку у кита. В одной из статей 1958 г. я упоминал о
древнем опыте обездвиживания. Были такие строки: «Первобытные охотники
с помощью
кураре, иных стрельных ядов добывали обезьян, антилоп и других животных.
В том случае, если нужно было оставить зверя живым, охотники давали ему
через рот противоядие или высасывали яд с кровью через ранку. Норвежцы
в прежнее
время с помощью отравленных стрел добывали даже китов». Молоденькая редакторша
в издательстве в соответствии с тем, чему ее учили в институте, решила
подсократить текст, убрав повторы.
В присланной корректуре я прочитал: «Первобытные охотники с помощью стрельных
ядов добывали обезьян, антилоп и китов живыми, давая им противоядие или
высасывая яд с кровью через ранку». Такие вещи! Это у тридцатиметрового-то
кита высасывать
ранку! Да еще в воде! Показал эту штуку коллегам. Те принялись хохотать.
Забыв шапку, кинулся в издательство и кое-как уговорил милую трудолюбивую
девушку оставить старый вариант.
Лось в городе. В последние годы в газетах все чаще появляются заметки
с подобным названием. Только в 1978 г. зафиксировано около 70 заходов
лосей
в Москву.
И не только на окраины города. Иной раз исполин дойдет в течение ночи
до центральных улиц.
Ведут себя в городе лесные гости большей частью мирно. На людей не нападают.
Степенно пасутся где-нибудь возле клочка городской зелени, который для
них, видимо, олицетворяет родной лес. Иной раз то ли из любопытства,
то ли с испуга
заберется рогатая животина в магазин или парикмахерскую, а бывали случаи
— в частную квартиру. Что прикажете с таким гостем делать? Люди толпятся
на него поглядеть, встают трамваи, автобусы. Сообщают в милицию. Это
не вызывает энтузиазма. Как же его заберешь? Он, когда рассердится, острым
копытом насквозь
волка пробивает. Стрелять лося в неположенное время запрещено. Гнать
по
улицам хлопотно и опасно. Надо погрузить на машину и увезти. Попробуй
погрузи эту
махину. Тут-то и пригодился метод обездвиживания. Особенно большой опыт
выдворения незваных гостей накопился в Московской госохотинспекции у
охотоведа Ивана
Ивановича Новиченкова.
В доме 15 на улице Фрунзе в Москве зазвенел телефонный звонок: «Госохотинспекция?
Говорит постовой милиционер Деточкин. Ваши лоси пришли на Таганку. Народу
собралось тьма, транспорт парализован. Срочно приезжайте!»
Укусы странных жирных мух. Захватив чемоданчик со снадобьями и специальное
ружье, Иван Иванович с несколькими помощниками спешит на машине к месту
происшествия. Пробившись через кольцо взбудораженной толпы, они видят
возмутителей спокойствия.
Большая лосиха, стоя на трамвайном пути, неторопливо пощипывает листочки
дерева за чугунной оградой скверика, лишь изредка кося глазом на толпу
людей. Возле нее лосенок.
Короткое совещание: сколько весит лосиха? Не меньше 300 кг. В чемоданчике
Ивана Ивановича патронташ,
в нем снарядики с разными дозами миорелаксанта. Находит тот, что соответствует
весу лосихи, и заряжает им ружье. Вот Иван Иванович прицелился... Толпа
замерла, напряженно заморгала, ожидая оглушительного выстрела. Но вместо
него раздается
негромкий щелчок: пороха-то ерунда, всего-навсего две десятых грамма.
Вылетел снарядик. Летит он довольно медленно, почти глазом видать. Своим
жалом
вонзается в заднюю ногу лосихи. Как ни странно, она почти не реагирует,
лишь повернула
голову, потянулась и обнюхала крупную «муху». И снова начала пощипывать
запыленные листочки.
Но вот лосиха прервалась и стала облизываться (верный признак действия
миорелаксанта). По всему телу могучего животного пошла мелкая дрожь.
Лосиха, словно предчувствуя
скорую беду, потянулась головой к лосенку, а он к ней. Встретились их
мягкие губы. И в тот же момент силы покидают мать, ноги подгибаются,
и она медленно
опускается на живот. Ее глаза раскрыты, она все видит и понимает, но
тело безвольно расслаблено и не слушается команд поздно встревожившейся
головы.
Один из охотоведов подходит к лосихе сзади и завязывает глаза, чтобы
не пугалась. Раздается второй щелчок, и коварная, грузная «муха» впивается
в ногу лосенка.
Лосенок не понимает беды, доверчиво тянется к руке белокурой девочки,
протянувшей
ему яблоко. «Смотри: облизываться начал, значит, любит яблоки», — рассуждают
рядом стоящие мальчики. Задрожало тело лосенка, и он, как мать, опустился
на землю. Ему также завязали глаза.
Выдворение доверчивых гостей. Подогнали грузовые машины, и лосей погрузили
в них. Иван Иванович смотрит на часы: хватит ли введенной дозы, чтобы
довезти обездвиженных зверей до ближайшего леса? Хватит. Впереди мчится
милицейская
машина, за ней грузовики с телами лосей, сзади газик охотоведов. На перекрестках
их пропускают без очереди. Кончились высокие дома, мелькнул городской
пограничный знак, повеяло прохладой леса. Машины, сбавив скорость, свернули
на-лесную
дорогу. Они остановились у большой поляны. Охотоведы торопятся. Иван
Иванович смотрит на часы и, открыв чемоданчик, вынимает шприц: если действие
миорелаксанта
кончится до выгрузки, придется ввести еще небольшую дозу.
Зверей осторожно опускают на землю, развязывают глаза, отходят в сторону.
Первой очнулась мать. Она пошевелилась и, сделав несколько мелких движений,
с усилием поднялась на ноги. Через пару минут нескладно вскочил на ноги
и теленочек. Звери смотрят на лес, на людей, наверное, удивляются происшедшим
чудесам и, неторопливо перейдя поляну, скрываются в лесу.
Профессор Д. А. Харкевич создал несколько новых курареподобных средств,
изучил их воздействие на организм животного. Его труды и советы были
полезными для
охотоведов при отработке методов обездвиживания диких зверей с помощью
летающего шприца.
Пуля Комарова. Различные варианты летающих шприцев имеют недостатки.
Сотрудник Воронежского заповедника Владиль Афанасьевич Комаров решил
применить в
качестве шприца мелкокалиберную пульку. Идея была удивительно проста:
в обычной свинцовой
пульке высверливалась полость, которую наполняли сухим иммобилизирующим
препаратом и замазывали дырочку растворимой пастой. Попадая в круп оленя,
облегченная
в весе пулька глубоко не проникала. От удара ее тонкие свинцовые стенки
разрывались, и сухое вещество, растворяясь в крови и лимфе, начинало
всасываться.
В сравнении с летающими шприцами полая пулька, начиненная кураре, имела
немало преимуществ: меньше весит, дальше летит, точнее попадает. И когда
в 1966
г. пришла заявка на изобретение, я, не сомневаясь, дал положительный
отзыв. Прогноз успеха подтвердился. С помощью «пули Комарова», которой
привилось
такое название, в Воронежском заповеднике за 15 последующих лет было
отловлено, вывезено и расселено 2700 оленей. Да еще тысяча оленей из
Хоперского заповедника.
Но и на солнце есть пятна. Нехорошо, что в теле животного на всю жизнь
остаются осколки корпуса пули. Запатентованный тремя годами позже подобный
снарядик
зарубежных изобретателей Лисинского, Говарда и Велдисена лишен этого
недостатка. Он является самотормозящимся и не рассчитан на проникновение
в глубь тела.
Препарат из него освобождается на заранее заданной глубине. Но и он
далек от полного совершенства: чем ближе до зверя, тем сильнее травма, не
все
препараты можно заложить в пульку, трудна их дозировка.
Светятся ночью окна квартиры Владиля Афанасьевича, думают сметливые головы
других изобретателей. Когда-нибудь отольем такую хорошую снотворную пулю,
что сначала никто не поверит в нее.
Ружье для Врангеля. Для обездвиживания животных на расстоянии с помощью
шприца особенно популярны ружья системы кеп-чур. Это одноствольное курковое
ружье.
Стоит оно около 3 тыс. долларов. «Хорошая штука, — сказал Юрий Анатольевич
Герасимов, покрутив в руках кеп-чур. — Но для Врангеля не очень подходит».
Дело в том, что американцы обездвиживали кочующих медведей, отыскивая
и настигая их во льдах и на суше. Мы же собрались заняться этим на берлогах
острова
Врангеля, куда медведи приходят рожать со всей округи. Подходить к берлоге
с одностволкой страшновато. А ну как мотанется на тебя эта громадина,
защищая
медвежат. Для страховки пули надо натуральные. Второе ружье не потащишь.
Значит, в одном ружье должны быть и шприц и пули. Подумав, Ю. А. Герасимов
решил сделать свой кеп-чур.
За основу взял тяжелое трехствольное ружье 16-го калибра. В нем два ствола
гладких и один нарезной. Наделал шприцев разного объема. Чтобы не болтались
в воздухе и точнее летали, сзади пристроил стабилизаторы — короткие пучки
ниток. Такой снарядик весил 23 г. Но много пороху под него не положишь:
шприц может превратиться в пулю — не воткнется, а пронзит.
Много пришлось помыкаться с зарядами Юрию Анатольевичу. Стрелял по тулупу,
набитому тряпками. Остановился на черном, дымном порохе марки «медведь»
(надо же, такое совпадение: на медведя только «медведь» подошел). Для
выстрела на 20 м клал 1 г, а на 5м — полграмма. Точность похуже, чем
у заморского
кеп-чура, но приличная, достаточная, чтобы надежно попасть в шею, лопатку
или бедро белого медведя. А главное, спокойно можно работать: две пули
в
запасе.
Провокация не удалась. Белый медведь живет во льдах. Всю жизнь шастает
этот огромный зверь по бескрайним ледовым просторам Арктики. В октябре
медведицы
тянутся к острову Врангеля. Здесь они роют берлоги и рожают медвежат.
Остров Врангеля называют родильным домом белых медведиц. Именно сюда
и направились
научные сотрудники Ю. А. Герасимов и В. А. Папонов. Им предстояло научиться
обездвиживать медведиц и наловить медвежат для зооэкспорта.
«Кажется, там,— сказал Герасимов, оторвав бинокль от глаз,— видишь, на
склоне видны выбросы снега?» Ресницы, усы его и борода густо закуржавели
инеем.
Вездеход направился к подозрительному месту.
Берлога оказалась глубокой и основательной. Медведица чувствовала там
себя в безопасности и поэтому не реагировала на шум машины и разговор
людей.
Прядется выманивать. Папонов вытащил закидушку — сверток из собачьей
шкуры на длинной
крепкой веревке. Рядом, приготовившись к выстрелу, стоял Герасимов. Сильно
размахнувшись, Папонов закинул закидушку во вход берлоги, а затем потянул
ее за веревку. Провокация не удалась — медведица не появилась.
Взяв из машины железный прут, усыпитель принялся осторожно и сосредоточенно
втыкать его в снег, прощупывая направление хода. «Тут!» — тихо сказал
он, когда прут уперся в ледяной потолок берлоги. Затем лопатой Папонов
стал
копать узкое отверстие. Через полметра она легонько звякнула о ледяную
корку. Герасимов,
встав в 4 м, приложил к плечу ружье. Папонов, действовавший до этого
медленно и плавно, вдруг резкими движениями несколько раз ударил лопатой
по своду
и мгновенно выдернул ее, когда она вместе с осколками льда ушла в теплую
пустоту.
В уютном логове медведицы. В ту же секунду в прокопанном отверстии появилась
голова зверя. Одновременно прозвучал выстрел. Внезапно появившаяся голова
зверя так же мгновенно пропала. Наступила тишина. Северная, заполярная,
джеклондоновская тишина. Сначала напряженные уши охотоведов еще улавливали
приглушенные шорохи
в логове. Потом стихли и они.
Через семь минут Папонов просунул прут и прикоснулся им к медведице.
Та не реагировала. Усыпители и водитель вездехода взялись за лопаты.
Через
несколько
минут их глазам предстало таинство природы. В уютном логове из обледенелого
снега лежала на животе огромная медведица. В ее шее торчал тоненький
летающий шприц. Сбоку, прижавшись к матери, затаились два медвежонка.
На их белых
мордочках было по три черные точки: нос и два испуганных глаза. Глаза
медведицы были открыты, она дышала, но дыхание было прерывистым. Зверь
то будто успокаивался,
то снова возбуждался. Возбуждены были и охотники.
«Мощная зверюга, поди килограммов двести весит?» — спросил водитель,
дрожащими руками вытаскивая трубку из кисета. «Поменьше,— ответил Герасимов,—
дозу
я рассчитывал на 180 килограммов. Сработал сернилан точно через 8 минут.
Значит, примерно столько и весит или чуть больше».
Занумерованный скиталец севера. Затолкав медвежат в мешок, чтобы не мешались,
охотники принялись за работу. Можно было не торопиться: обездвиженный
зверь по расчетам должен был прийти в себя часов через пять. По зубам
определили
возраст медведицы: она оказалась старым, видавшим виды зверем. Портняжной
лентой обмерили тело, словно собирались шить ей одежду. Посчитали количество
сердцебиений и дыханий в минуту.
Измерили температуру, она была «повышенной» — 39°. «Может, простыла?»
— забеспокоился водитель. «Нет, это от сернилана, временно». Нацедили
из
сосков несколько
капель жирного молока. Взяли пробы крови, волос, выщипнули из разных
частей тела микроскопические клочки кожи. Зверь был недвижен. У него
обильно текла
слюна, иногда он ее сглатывал. Время от времени ноги и голова судорожно
мелко подергивались, но это не беспокоило людей: так и должно быть.
Обмерили берлогу. Она содержалась опрятно. Даже малые медвежата ходили
по надобности в коридор. Медведицу пометили: в оба уха вставили пластиковые
метки, а на боку выстригли в шерсти огромный полуметровый номер и втерли
в подшерсток красную эмалевую краску.
Накопав снежный вал, чтобы лучше загородить спящего зверя от начавшегося
пронизывающего ветра, люди, подогрев мотор, отъехали в сторону и продолжали
наблюдать. Через полчаса зверь очнулся. С трудом встав на ноги, медведица
оглядела разрушенную берлогу, потянула носом воздух, повернула голову
в сторону вездехода, постояла еще, словно что-то обдумывая, и медленно
пошла
в сторону
моря. На боку ее красовалась огромная уродливая девятка.
Живой труп. На этот раз все получилось наоборот. Медведица при подходе
людей к берлоге не затаилась, как обычно, а выскочила вместе с медвежатами
и пустилась
наутек. Охотники кинулись за ней на вездеходе. Медвежата бежали слабовато
— километров 15 в час, поэтому догнали медвежью семью быстро. Если медведи
пытались уйти в горы, приходилось отжимать их к равнине. Но когда оставалось
всего полсотни метров, медведица, бросив медвежат, кинулась навстречу
преследователю.
Пришлось остановиться: еще кинется под гусеницы или, прыгнув на капот,
примется разворачивать кабину. Все обошлось благополучно. Разъяренная
мамаша покрутилась
возле вездехода и побежала обратно догонять своих детей, которые за это
время умчались метров на четыреста. Охотники снова устремились за ней.
И опять
все повторилось: медведица вновь решила грудью заслонить детей. Теперь,
когда она, остановив врага, снова побежала за своими медвежатами, открылась
дверка
кабины, из которой выскочил человек с ружьем.
Шприц вонзился в круп зверю и автоматически выдавил из себя сернилан.
Через несколько минут зверь сделался на несколько часов живым трупом.
Над ним
принялись колдовать научные сотрудники. Медвежат догнали. Увезли в Москву
и продали
за океан.
Смельчаки-чревоугодники. Юрий Анатольевич Герасимов для отлова копытных
животных предпочитает сернилан, а из средств доставки в конце концов
остановился на
специальной стрелке, которой стреляет из ружья.
Стрелку заряжает медовой пастой. Готовит ее сам. Берет густой мед и добавляет
{один к одному) «пудры» сернилана.
С первым чубуком не повезло. Когда после выстрела стрелка вонзилась в
круп зверя, он отбежал слегка и остановился на краю пропасти, беспокойно
озираясь.
Затем начал «считать звезды» (при действии сернилана животное поднимает
голову к небу и слегка поводит ею). Потом зверь опустился и лег на живот.
И тут
один из спутников Герасимова чихнул. Чубук мгновенно вскочил. Но теперь
ноги его не слушались, зверь сделал несколько нетвердых шагов. Одна нога
подвернулась
окончательно, и баран полетел в пропасть...
Юрий Анатольевич знал, что мясо погибшего животного, пойманного с помощью
сернилана, не безопасно, и предупредил об этом своих спутников. Но сам
все-таки «ради науки» решил поставить опыт на себе. Ароматная дикая баранина
с тонкими
прослойками жира была восхитительна. Спутники Герасимова, глодавшие сухари,
не успевали сглатывать слюну от созерцания, как он, держа кость обеими
руками, обгладывал с нее сочное дымящееся мясо. Наконец один из них не
выдержал и,
махнув рукой, сказал: «Юрий Анатольевич, мне терять нечего — я пенсионер.
Давай и я «ради науки» пожую мясца». Теперь опыт обещал стать более достоверным.
Смельчаки-чревоугодники внимательно следили за собой, за своими движениями,
восприятием мира. Все было нормально. Наутро они также не обнаружили
никаких отклонений. И лишь когда Герасимов отправился на соседнее озеро
половить
спиннингом гольцов, обнаружилось совершенно неожиданное. Заброс не удавался.
Путалась леска: «борода» за «бородой». Видимо, нарушилась тончайшая координация
движений, но самочувствие было обычным. Так и пришлось уйти без рыбки,
хотя гольцы ловились тут отменно. На следующее утро Юрий Анатольевич
наверстал.
Химическое миролюбие дикарей. Теперь все складывалось как по нотам. Чубук,
посчитав звезды, опустился. Никто не чихнул. Охотники привязали к его
красивым, мощным рогам веревку, а другой конец ее к дереву. Пришедший
через некоторое
время в себя дикий зверь вел себя поразительно миролюбиво. Убедившись,
что веревка прочна, он принялся за нарванную ему звероловами траву. И
когда Юрий
Анатольевич принес в своей широкополой шляпе водицы, не торопясь, без
робости попил из рук человека, мелко повиливая хвостиком, что на языке
этих животных
означает удовольствие и хорошее настроение.
Сернилан помогает сделаться дикому животному домашним в течение получаса,
хотя его сородичам требовались на это миллионы лет.
При отлове диких ослов-куланов у Герасимова был поучительный случай.
Обездвиженного крупного жеребенка кулана нужно было доставить в населенный
пункт. Но как
это осуществить, когда он так тяжел. Сделав из поясного ремня поводок,
Юрий Анатольевич надел его на шею кулана и попробовал вести.
Идет! Ничего, идет. Только иногда останавливается. Тогда Юрий Анатольевич
обзавелся колючей веткой, и дело пошло глаже. Иногда остановки происходили
по вине Герасимова в связи с необходимостью поправить
сползающие без ремня брюки. Так они прошли 5 км и благополучно добрались
до места.
«Сумасшедший» оказался ученым. Везший сено молодой крестьянин заметил
в глубине леса какое-то странное равномерное мелькание на одном месте.
— Мелькает что-то, Петрович,— сказал он подъехавшему с возом пожилому
напарнику. «Видно, хороша была брага-то у тещи вечером, коли...» — начал
было Петрович.
«Да, ты погляди!» Действительно, что-то серое подпрыгивало в чаще, а
потом опускалось вниз. Любопытство заставило крестьян остановить лошадей,
и они,
свернув с дороги, по глубокому снегу полезли к загадочной штуке.
«Ба! Да это человек»,— сдавленным голосом сказал молодой, шедший впереди.
Сквозь деревья они увидели: какой-то мужчина лет сорока в серой суконной
куртке, с бородой, стоя выше колен в снегу, вдруг вспрыгивал на что-то
темное и, постояв мгновение, снова спрыгивал. Прыг-скок, прыг-скок, прыг-скок...
Минута, две, пять и все прыгает...
«Никак спятил мужик,— молвил Петрович.— Не нащ, пришлый какой-то». Потихоньку
подходя .ближе, крестьяне разглядели диковинное: утонув в снегу, на боку
лежал большой лось, а странный человек прыгал ему на грудь... Недалеко
стоял снегоход.
Незнакомец был научный сотрудник ВНИИ охотничьего хозяйства и звероводства
им. проф. Б. М. Житкова Владимир Михайлович Глушков. Занимаясь изучением
лосей, он метил их, используя пулю Комарова. На этот раз доза дитилина
оказалась излишней, и закольцованный великан стал дышать все медленнее,
движения грудной
клетки становились еле заметными. Нужно делать искусственное дыхание.
Но как его делать этой махине? Пришлось прибегнуть к испытанному уже
трижды
способу. Вспрыгивая на грудь лося и спрыгивая с нее в такт замирающих
движений грудной клетки, Глушков помогал зверю. Постепенно лось стал
дышать глубже.
Синими червяками напружинились вены на висках Глушкова, когда он в сверхвозможном
усилии пытался перевалить лося на грудину. Странное дело: мертвых лосей
куда легче ворочать, чем живых недвижных. «Ну-ка, помогите, братцы!»
Через несколько
минут оживший зверь на глазах изумленных крестьян встал на ноги и, постояв,
пошел...
В нашей стране способ иммобилизации диких животных с помощью химических
веществ успешно развивается. По данным В. А. Комарова, его использовали
в 1974 г.
около 50 различных организаций, которые за 12 лет отловили в общей сложности
более 3000 крупных животных. При иммобилизации пятнистых оленей в Хоперском
заповеднике бригаде из 3 — 4 человек удавалось поймать до 10 животных
в день. Результаты считают хорошими, если при массовом отлове гибель
не превышает
10%. При отлове пятнистых оленей Черкасским пединститутом и областным
обществом охотников из 111 пойманных животных пало только четыре.
Фокусы колдуна-физиолога. А всегда ли нужна снотворная приманка и летающий
шприц, чтобы временно обездвижить животное? Не всегда. Можно обойтись
и без них. В старину шаманы вызывали к себе уважение, демонстрируя «околдовывание»
животных. Взяв курицу, колдун-экспериментатор резким движением прятал
голову
птицы под крыло. Она пыталась освободиться, а потом застывала в недвижности.
Со временем физиологи и натуралисты выяснили, что такого же эффекта можно
достичь и другими приемами. Например, посадить петуха на стол, прижать
к поверхности клюв птицы, провести мелом черту от клюва вперед, а затем
убрать
руки. И воинственный красавец остается кротко сидеть в приданной ему
неудобной позе.
«Околдовать» животное также удавалось, если оно устремляло взгляд на
блестящий предмет, который помещался перед глазами на высоте его лба,
опрокидыванием
на спину, вращением и другими приемами.
Это явление в разные времена называли оцепенением, механическим гипнозом,
искусственной каталепсией, симуляцией смерти и иными словами. Нет общепринятого
термина, как и окончательного физиологического объяснения.
Каталепсия есть у животных и в природе. Притворная смерть енотовидной
собаки, американского опоссума при преследовании собакой или человеком
— примеры
данного явления. В опыте тело опоссума, напуганного псом и впавшего в
мнимую смерть, становится неподвижным, рот открыт, из него висит синий
язык, глаза
открыты, но безжизненны, течет слюна, выделяются моча и кал и, как ни
странно, напрягается половой член. Зверек не отвечает на щипки и уколы,
но реагирует
на изменение в окружающей обстановке. Частота ударов сердца снижается
с 222 до 120, а частота дыхания — с 27 до 19 подъемов грудной клетки
в минуту,
температура тела опускается на 4,5 градуса. О властном сильном человеке
говорят,
что он действует на других, как удав на кролика. Вид крупной змеи парализует
мелких животных. Они остаются неподвижными, не пытаются спастись. Оцепенение
жертвы при виде и приближении хищника встречается не только у млекопитающих,
но и у рыб, птиц, земноводных, пресмыкающихся, например у свинохвостой
змеи.
Тех, кто пытается сопротивляться, хищник подвергает дополнительному приему
— взяв зубами, встряхивает. И жертва теряет волю к сопротивлению, безвольно
обвисает.
Недаром говорят: «От страха подкосились ноги». Страх может вызывать у
человека, как и у животных, в одних случаях расслабление тела, в других
— оцепенение.
Известно выражение «остолбенел от ужаса». Это явление запечатлено Гоголем
в заключительной сцене пьесы «Ревизор». Пораженные известием о приезде
настоящего ревизора, чиновники застывают в тех позах, в которых их застало
это известие.
Когда зверь убежал без шкуры. Подняв убитую утку, я заметил, как на берегу
озерка метрах в ста от меня мелькнули два темных пятна. Кто бы это мог
быть? Подошел к тому месту. Никого нет. Странно: спрятаться некуда —
берег открытый...
Ба! Вот они! В двух метрах от меня на мелководье возле кочки лежали,
прижавшись друг к другу, две молодые енотовидные собачки, каждая примерно
с кошку.
Они были наполовину в воде и почти сливались с окружающим фоном. Ловко
замаскировались!
Осторожно приблизившись к ним, я стал медленно опускать руку. Лежащий
сверху зверек не выдержал и, когда моя рука была на расстоянии полуметра,
кинулся
вперед, испуганно и сердито закричав-зарычав. Второй оставался лежать.
Рывком быстро схватил его сверху за шею. Поднял. Зверек выглядел полумертвым.
Тело
расслаблено, мягкое. Коротенькие лапки безжизненно свисают. Темные маленькие
глаза полузакрыты. Может, умер с испуга? Вынес его на берег, положил
на землю.
Лежит как мертвый. Но полузакрытые глаза поблескивают. Носком сапога
хочу перевернуть зверька на спину. Переворачивается, но, незаметно подставив
лапу, обратно словно случайно перекатывается на живот. Еще несколько
раз
попробовал:
то же самое. Ну ладно, пусть будет по-твоему, хитрец. Отошел метров на
пять. Лежит мертвый. Стою минуту, две, три, четыре, пять. Надоело стоять.
Сделал
еще пару шагов и пригнулся. И в мгновение ока «мертвец» ожил, вскочил
на свои коротенькие лапки и побежал что есть мочи.
Попав в передрягу, енотовидные собаки очень часто прикидываются неживыми.
Это выгодно. Сопротивление жертвы, движение вызывает у врага хищный инстинкт.
Автоиммобилизация выключает агрессию противника, оттягивает немедленную
расправу, притупляет бдительность. Глядишь, и живым останусь! Так нередко
и случается.
Однако прикидывается или не прикидывается, не ясно. Известны случаи,
когда охотник, полагая, что енотовидная собака умерла, снимает с нее
шкуру, и
зверь не подает признаков жизни. А потом оказывается, что выброшенная
тушка убежала
на несколько сотен метров...
СОДЕРЖАНИЕ
Введение ...................................................................................................................................................................
3
Богатства лесной аптеки .........................................................................................................................................
7
Дурные пристрастия ...............................................................................................................................................31
Боль и ее укрощение ............................................................................................................................................
113
Снотворные приманки .......................................................................................................................................
147
Стрела и летающий шприц ..............................................................................................................................
181
Иные «должности» наркотиков ..........................................................................................................................
217
