Г. ВЛАДИМИРОВ,
охотовед

ЗАЙЧИШКА

Трусость и легкомыслие приписывают зайцу — самому распространенному из наших охотничьих зверьков. Разумеется, заяц бежит и прячется от врагов. Иначе давно перевелись бы на свете зайцы. Но стоит понаблюдать, как спасается этот «трусливый» зверь.
Гончие псы «натекли», как говорят охотники, на след длинноухого. Не напропалую, не куда глаза глядят, а определенными тропками, лазами уходит зверек от преследователей. Вот он не торопясь выскочил на опушку,
ленивыми прыжками пошел вам навстречу, присел, прислушался. Многоголосый собачий лай совсем близко. Беги, спасайся! А зверек поворачивает обратно, так же неторопливо идет навстречу опасности, но вдруг могучим прыжком летит в сторону от тропы и уже во всю заячью прыть помчался в другой перелесок.
Знакомые охотникам «двойка» — двойной след и «скидка» — прыжок в сторону сбивают с толку собак, а заяц, запутав след еще больше, уже выбирает место для лежки. Инстинкт подсказал ему, что теперь нужна выдержка, что лучше беречь силы для новой гонки, и заяц таится до последней крайности. На испытаниях собак, когда нет нужды стрелять, приходилось нередко видеть, как заяц пропускает собаку в пяти-шести шагах, как он весь подбирается и приседает на случай бегства, а оставшись незамеченным, вновь спокойно укладывается на отдых.
От грозного противника лучше всего удрать, даже пожертвовав клочком собственной шкуры. Не потому ли так тонка она у длинноухого? Профессор П. А. Мантейфель по следам убедился, что иногда это помогает спастись. «Дважды было обнаружено, что рядом со следом лисицы валялись выплюнутые ею клочья заячьего пуха с кожицей, но нигде на снегу не алела хотя бы капелька крови. Заяц ушел от преследования».
А с равным противником или в безвыходном положении заяц вступает даже в схватку. В феврале, когда начинается брачный период, длинноухие кавалеры устраивают между собой жестокие бои, ударяя противников крепкими копями передних лап. Так же они защищаются от некрупных пернатых хищников, а если противник уж очень велик, заяц бросается на спину и обороняется могучими ударами задних ног. Рассказывают, что таким образом он может распороть брюхо даже орлу.
Зайца часто называют косым. У него сравнительно малоподвижная шея, и, когда длинноухий оглядывается, кажется, что зверек нарочито косится. Как большинство животных, заяц далеко видит движущиеся предметы. Но плохо замечает затаившегося врага.
В нашей стране обитает четыре вида зайцев.
Самый распространенный — беляк — лесной житель. Здесь он всегда обеспечен кормом: летом травами и молодыми побегами кустарников, зимой ветками осины, ивы... Кора этих растений содержит запасы питательных веществ, которые потом расходуются на цветение, на рост листвы, и по калорийности этот грубый корм близок к лучшему клеверному сену. Особенно лакомы для зайца кора молодых осинок и мелкие ветки. Стоит срубить такое деревце в конце октября или зимой, и уже на второй, третий день вы увидите свежие следы зубов беляков.
В конце марта — начале апреля у зайчих появляется 3—6, а иногда и больше детенышей. В отличие от крольчат заячьи малыши родятся зрячими и покрыты густой шерсткой. Восьмидесятиграммовые малыши тотчас начинают сосать жирное (около 25 процентов жирности) молоко, причем каждый ухитряется проглотить до 40 граммов пищи — половину собственного веса. Этого обеда им хватает на три-четыре дня, в течение которых они смирно сидят невдалеке друг от друга, постепенно крепнут и набираются сил. Гнезда как такового у беляков не бывает, и выводок находится вместе лишь первые минуты, пока детеныши едят и обсыхают. В дальнейшем у зайчат больше возможностей выжить, если они будут находиться порознь, а мамаша покидает малышей с тем, чтобы больше не возвращаться к этому месту. Сытый зайчонок затаивается на месте, а запах его настолько слаб, что собака или лисица не чует его буквально в двух шагах. Когда же зверек проголодается и начнет бродить по лесу, его покормит любая зайчиха. Впрочем, зайчонку нужно совсем немного таких «обедов» — уже на восьмой-девятый день он начинает есть траву, питаться самостоятельно.
Как видите, забота о семействе не так уж обременяет зайчиху, да и не до того ей. Только быстрота размножения спасает заячье племя от гибели. До зимы зайчиха приносит два-три выводка, беременность у нее длится около пятидесяти дней, а спаривание происходит тотчас после рождения детенышей. За лето зайчиха может принести до 20 детенышей, но до зимы доживут лишь немногие. Слишком много зайчат губят пернатые и четвероногие враги, весеннее половодье, холодные проливные дожди, болезни и паразиты.
Помогают зайцам спасаться от врагов некоторые особенности, выработанные в борьбе за существование. Затаившийся зверек лежит, плотно прижав лапки к земле, и обнаружить его трудно благодаря защитной окраске — рыжевато-серой в теплое время и снежно-белой зимой. Даже чутьистые четвероногие хищники с трудом находят зайца на лежке, так как пахучие потовые железы имеются у него лишь на подошвах ног.
Любопытно проходит линька беляка в ранневесеннее время, когда он меняет свой зимний наряд на летнюю шубку. Белая пушистая шерсть целыми клоками встречается в это время на кустах и стволах деревьев, а заяц некоторое время бывает пятнистым, что выглядит очень курьезно.
Начало зимы 1964—1965 гг. было неблагоприятным для зверя. Как всегда, он сменил свой летний наряд на белую шубку, а снегопад задержался, и зайцев было далеко видно на фоне оголившегося леса. Многие из них стали тогда добычей охотников, которые стреляли зверьков даже без собак, а, как говорят, «на узерку», высматривая беляков на лежках. Впрочем, последние годы по зайцу были «урожайными», и в большинстве мест достаточно беляков сохранялось до весны.
Беляк, пожалуй, лучше всех остальных зверей приспособлен к передвижению по глубокому рыхлому снегу. Густая и длинная шерсть на ногах превращает их в своеобразные лыжи, и зверек легко скачет по зимнему лесу, где трудно передвигаться его полевому собрату — зайцу-русаку.
Опытный охотник легко отличит аккуратный вытянутый след русака от разлапистого отпечатка лесного зайца. А охотнику это совершенно необходимо, чтобы определить «лаз» преследуемого собаками зверя. Спасаясь от гончих, беляк пойдет чащей, мелким ельником, постарается все время держаться в лесу, а русак чаще ходит дорогами, опушкой, а чтобы вернее сбить со следа собак, может «махнуть» даже через деревню.
Заяц-русак и серая куропатка оказались одними из немногих охотничьих животных, которые приспособились к жизни среди возделанных человеком полей и на протяжении тысячелетий сделались своеобразными спутниками сельского хозяина. Из поколения в поколение эти виды животных находили корм и убежища возле человека. В летнее время их много везде, но особенно хорошо русакам среди колосовых культур, где повсюду много хорошей еды и так удобно скрываться от врагов.
Жатва или покос заставляют русака лишь слегка перемещаться. В это время его можно часто встретить возле копны, в стерне и на меже, которая служит столовой и убежищем русака в течение круглого года.
Зимой русак отлеживается в бороздах вспаханных полей и кормится зеленями озимых, причем одновременно помогает пережить трудное время куропаткам, которые питаются там, где заяц раскопает снег. В это время русак становится в основном иждивенцем крестьянина. Ходит по сеновозным дорогам, подбирая клочки сена, не прочь полакомиться просыпанным зерном возле риги, навещает стога и скирды, иногда проникает в сады, где может попортить не одну яблоню или грушу. Впрочем, это единственный вред от нашего захребетника, но его легко предотвратить, обернув стволы еловыми ветками. Нужно только помнить при этом, что с выпаданием глубокого снега заяц сможет добраться довольно высоко, и поэтому стоит обернуть дерево повыше.
Так существовал русак возле человека на протяжении многих веков, расплачиваясь за это своей пушистой шкуркой и вкусным мясом. Но за последние десятилетия положение резко изменилось. С развитием сельского хозяйства в далекое прошлое ушла чересполосица, от чего резко ухудшились защитные и кормовые условия для зайца. Количество русаков резко сократилось всюду, где равнинные поля расположены большим клином. Спасают русака лишь овраги, заливные кочкарники, перелески и другие участки сельскохозяйственной неудоби, в которых зверек находит корма и убежища.
По-видимому, пришло время, когда помочь зверю должны будут исконные враги — охотники. В некоторых местах уже имеется опыт этого дела. Посадка среди полей куртин кустарников, укрепление оврагов лесопосадками, заращивание кочкарников и других участков бросовых земель ивняком, терном, другими защитными и кормовыми растениями обеспечивают зверьков убежищами и кормами в неблагоприятные периоды. Помогают этому также зеленые насаждения вдоль дорог, полезащитные посадки, оставление для подкормки и спасения животных узких полосок неубранных колосовых. В ряде мест охотники стали заготавливать для подкормки зверьков стожки сена, отходы зерна, устраивать искусственные солонцы.
Заяц-беляк меньше нуждается в заботе человека, но также охотно посещает солонцы, грызет срубленный осинник и некоторые другие породы. Чтобы полнее использовать кормовые ресурсы лесов, было бы очень полезно проводить рубки ухода осенью, после опадения листвы, с тем, чтобы ветки деревьев не пропадали, а использовались в качестве подкормки для зайцев и лосей.
До последнего времени зайцы-русаки населяли лишь европейскую зону степей, лесостепей и возделанных полей. Постепенно площадь обитания русака увеличивалась по мере вырубки лесов и продвижения сельскохозяйственной деятельности человека на север.
В настоящее время русак выпущен и успешно акклиматизируется в Иркутской области, в некоторых других областях Сибири и на Дальнем Востоке.
Молодые зайчата хорошо приручаются, причем каждый характеризуется определенной индивидуальностью. Среди них встречаешь и малоподвижных флегматиков и удивительно предприимчивых озорников. У знакомого зоолога в квартире долго жил совершенно ручной беляк. Он вел себя крайне независимо и терроризовал двух добродушных легашей своего владельца, щедро оделял их увесистыми оплеухами. Зверек был крайне любопытен, стремился познакомиться с каждым новым предметом и подолгу проводил время перед зеркалом, разглядывая и обнюхивая свое отражение. Свойственная зайцу подвижность находила свое выражение в неожиданных прыжках, стремлении столкнуть или уронить какой-нибудь предмет, побарабанить по нему передними лапами. Это средство защиты от равных по силе противников ручной зверек применяет часто, на чем был построен знаменитый дуровский номер с зайцем-барабанщиком.
В степях и полупустынях Средней Азии живет другой вид — заяц-толай. Он представляет собой уменьшенную копию русака, но по образу жизни почти не связан с сельскохозяйственными угодьями.
Еще один заяц — маньчжурский — обитает на Дальнем Востоке. Этот небольшой зверек со сравнительно короткими ушами и задними ногами внешне похож на кролика. Существенного значения для охоты зверек не имеет. Образ его жизни изучен мало.
Охота на зайцев — одна из любимых спортивных охот как городских, так и деревенских жителей. Их стреляют с гончими собаками, ловят при помощи борзых, разыскивают по следам, подкарауливают в лунные ночи возле стогов, добывают побелевших зверьков «на узерку», и только таежные промысловики редко стреляют зайцев, а чаще ловят их петлями.
Шкурки зайцев непрочны и сравнительно дешевы, но очень легки и теплы. С развитием синтетики представляется возможность использовать эту пушнину, укрепляя слабую кожицу искусственной основой. Из заячьих пуха и шерсти вырабатывают высококачественный фетр.
Живой вес самого крупного зайца-русака достигает четырех с половиной и даже шести килограммов, беляк весит в среднем три—три с половиной кило, толай — около двух. Мясо этих зверьков никогда не бывает жирным. Но отличается приятным дичным вкусом и высокой усвояемостью.
Охотники, лесники и работники сельского хозяйства могут и должны многое сделать, чтобы численность зайцев в стране не только не уменьшалась, но и росла.

Г. ВЛАДИМИРОВ,
охотовед

ВАЛЬДШНЕП — ЛЕСНОЙ КУЛИК

Мало кто, кроме охотников, знаком с обликом этой интересной птицы, и еще меньше людей знают жизнь вальдшнепа.
Ростом примерно с голубя, но покороче и плотнее, вальдшнеп одет в скромное коричневато-бурое оперение, которое делает его невидимкой на фоне прелой листвы, жухлых травинок и лесной ветоши. Полагаясь на маскирующий наряд, вальдшнеп затаивается иногда так «крепко», что взлетает буквально из-под ног. А поиски сбитой птицы бывают успешны лишь в том случае, если точно заметишь место его падения.
При взгляде на вальдшнепа в первую очередь обращаешь внимание на его длиннейший клюв, громадные темные далеко отставленные к затылку глаза и сравнительно короткие ноги. Длинный и мягкий нос, утолщенный в конце, не пригоден ни для защиты, ни для питания твердыми семенами, но это незаменимый щуп, который птица до самого основания запускает во влажную почву или в лесной перегной в поисках червей и насекомых. В этом случае расположение глаз оказывается наиболее удобным, а длинные ноги, свойственные куликам, живущим у воды, просто мешали бы лесному отшельнику. Кстати, «вальдшнеп» в переводе с немецкого и означает — лесной кулик.
Вальдшнепы населяют лесную зону Европы и Азии от Британских островов до Японии. В средней полосе — это перелетная птица, а на юге страны обитает в течение круглого года.
Появление первых вальдшнепов в центральных районах страны совпадает с первыми проталинами, а валовой пролет и своеобразный ток этих птиц — тяга, начинается позднее, обычно с ледоходом. Считается, что вальдшнеп — некомпанейская птица, одиночка. Однако появление их на весеннем и осеннем пролете целыми группами свидетельствует, что им присущ инстинкт стайности. Во время перелетов отдельных птиц или целые группы их можно встретить в самых неожиданных местах. Несколько лет назад весенним утром я видел эту птицу на газоне близ московского стадиона «Динамо». А однажды осенью юные натуралисты наблюдали целую высыпку этих лесных жителей в Сокольническом парке столицы.
Знаменитая тяга — своеобразный брачный полет птиц, которые в вечерних и предрассветных сумерках облетают лесные опушки, поляны и вырубки в поисках пары. Неторопливо взмахивая крыльями и свесив тяжелый клюв, самец облетает участок, оглашая лес глуховатым хоркающим призывом или резким звонким «цирканьем». При появлении соперника завязывается азартная воздушная дуэль (нередко в воздухе можно видеть до трех бойцов). Но сражение это носит больше символический характер и оканчивается без ущерба для участников. Во время тяги самки вальдшнепов не издают хоркающих звуков, а только «циркают», и в паре они обычно летят впереди. Таких птиц охотники, как правило, пропускают без выстрела, заботясь о сохранении дичи.
Нередко самка лишь подает голос пролетающему кавалеру или просто перепорхнет, как бы не замечая претендента, который немедленно подсаживается к большеглазой красавице. Иногда в сумерках охотнику удается подманить пролетающего вдали вальдшнепа. Подброшенную кепку или перчатку тот, по-видимому, принимает за переместившуюся птицу. Один из моих друзей подманивал вальдшнепов, подражая их хорканью. В сгустившихся сумерках он заставлял птицу «стоять» в воздухе над охотником по нескольку секунд.
Кольцевание птиц позволило узнать, что гнездящиеся в одной и той же области, например под Ленинградом, птицы улетают на зимовку в разных направлениях, что первыми к нам возвращаются молодые вальдшнепы, что в массовых тягах участвуют не только местные, но и перелетные птицы. Наиболее долговечный из окольцованных вальдшнепов прожил двенадцать лет.
В начале мая самка вальдшнепа устраивает где-нибудь в кустах, в низинном сыром участке леса незамысловатое гнездо. Это выдавленная телом птицы ямка с небольшим количеством подстилки из сухой травы. Здесь она и высиживает яйца (обычно их 4) грушевидной формы, уложенные острыми концами внутрь. Вылупившиеся на 22—24 день птенцы появляются на свет почти одновременно.
Вальдшнепята рождаются довольно самостоятельными, покрытые густым коричнево-пестрым пухом. Обсохнув, они немедленно покидают гнездо. Мать заботливо охраняет потомство. В случае опасности, притворяясь больной или раненой, она старается отманить врага от яиц и особенно от птенцов. А иногда она даже переносит их в более безопасное место. Однажды я наблюдал, как вальдшнепиха спасала подобным образом довольно крупного птенца, который отчаянно барахтался и пищал в лапах матери, когда она с трудом несла тяжелый груз.
В случае гибели первой кладки вальдшнепиха нередко устраивает второе гнездо, но эта кладка зачастую состоит лишь из трех яиц. Самцы-вальдшнепы, по-видимому, не принимают участия в гнездовых заботах. Их токовые полеты продолжаются примерно до 25 июля, и осиротевшим или запоздавшим с кладкой яиц вальдшнепихам не угрожает одиночество.
Под бдительным присмотром матерей вальдшнепята растут быстро. К первому августа молодежь уже достигает размера взрослых птиц, но держится еще вместе.
Весенняя охота на вальдшнепа привлекает не столько ценностью трофея, сколько романтической обстановкой, возможностью понаблюдать природу в самое поэтическое время ее пробуждения. Скудная весенняя добыча охотников имеет в основном символическое значение. Другое дело осенний вальдшнеп, добытый из-под легавой собаки на высыпке. Увлекательная, красивая охота с четвероногим помощником завершается неплохой добычей. Перед отлетом вальдшнеп весь покрыт жиром, весит он почти на треть больше весеннего и недаром считается деликатесной дичью.
На самых кончиках крыльев вальдшнепа имеется по одному коротенькому перышку с острыми упругими кончиками. Эти перья издавна ценят художники, так как они незаменимы для тончайших штриховых работ.
В начале осенней охоты вальдшнепы еще придерживаются гнездовых мест, густого осинового «карандашника» и плотно заросших опушек, где в большинстве случаев поднятая птица уходит без выстрела. Но к концу сентября и до отлета вальдшнепы выходят на поляны, опушки, в перелески, и розыск этих «высыпок» — временных скоплений отлетающей дичи — становится любимым занятием большинства поклонников стрельбы «по перу». Далеко не каждый год удается попасть на хорошую высыпку. Различное течение осени, «неурожай» дичи зачастую препятствуют охотничьей удаче. Но тем заманчивее она для истинного любителя. Тем дороже воспоминания об удачной охоте, которые хранишь годами и которые заставляют тебя неустанно гоняться по облетающим осенним лесам за этой лесной «жар-птицей».
Заполняя досуг охотников средней полосы, охота на вальдшнепов здесь никогда не носит истребительного характера. Губят вальдшнепов в больших количествах неблагоприятные условия зимовки и охота на них в это трудное для дичи время.
Вальдшнепы, зимующие на черноморском побережье Кавказа и в Крыму, в тяжелые морозные зимы вынуждены огромной массой скапливаться на незамерзающих участках побережья, где беззащитную птицу десятками стреляют и несут на базары «охотники» отнюдь не любительского, а скорей шкурнического толка. Такое избиение вальдшнепов в окрестностях Поти, Ленкорани и в других местах приводит к тому, что численность вальдшнепов не может восстановиться в течение целого ряда лет.
По-видимому, настало время принять более действенные меры по охране этой замечательной дичи на ее зимовках.

В. ГУСЕВ,
охотовед

СЕРЫЙ РАЗБОЙНИК

Народная молва издавна прославила лисицу, как хитрейшего и самого смышленого из наших зверей. Однако опытные охотники и натуралисты отдают первенство волку, как наиболее «одаренному» хищнику.
С давних времен этот зверь приспособился жить вблизи человека и в значительной мере за его счет. Повадками волки заслужили всеобщую неприязнь, но, несмотря на постоянное преследование, они до сих пор сохраняются почти всюду.
Для охотника, зоолога и просто любителя природы волк — один из интереснейших, хотя и нелегких, «объектов» охоты, изучения и наблюдений.
Это сильный, активный хищник, от нападения которого не застраховано ни одно животное. Волк не хуже лисицы умеет выхватить из подземного гнезда или снежной траншейки крошечного мышонка и с ловкостью тореадора убивает могучего лося, который отнюдь не склонен дешево отдать жизнь.
Ростом с крупную собаку, волк значительно превосходит ее в бою за счет молниеносной реакции, могучих мышц, особенно развитых на груди и шее, и стальной хватки челюстей. Мне пришлось наблюдать выводок волков на приваде. Труп лошади пролежал на морозе около двух недель и промерз, как железо. Однако под челюстями хищников буквально трещали конские ребра, а мощные рывки матерых зверей сдвигали тушу, которую мы впятером наваливали на сани...
Сравнивая череп волка и собаки, невольно обращаешь внимание на шероховатую поверхность плоских костей волчьего черепа. Каждый бугорок служит дополнительным креплением мышц, отсюда и мощь волчьей хватки, намного превосходящая собачью.
Волки добывают самых разнообразных зверей и птиц, но основу их питания в средней полосе составляют падаль, скот и деревенские собаки, а в последние десятилетия сильно размножившиеся лоси.
Волчий аппетит не зря вошел в поговорку. Семья из старых зверей (матерые), трех переярков (волки прошлогоднего вывОдка) и четырех прибылых (первогодки) за две ночи оставляет от конской туши лишь самые крупные кости.
Неутомимые бродяги, волки постоянно, кроме периода выкармливания щенков, передвигаются внутри своего охотничьего района. Обычно семья волков «обслуживает» участок диаметром 30—40 километров. Им известны все скотные дворы, свалки и скотомогильники, места, где обитает дичь, и деревни, где можно стащить собаку. Все эти места волки посещают с интервалами в 5—7 дней, если не попадается особо лакомая и обильная добыча, возле которой выводок иногда задерживается. Двигаясь тропами и дорогами, волки не поленятся проследить, куда отвезли павшую корову, проверят ночью, что ели вороны, галдевшие весь день на опушке, и если, найдя падаль, из осторожности сразу ее не возьмут, то отлично запомнят это место и навестят его в другой раз.
За долгую зимнюю ночь звери обойдут добрый десяток деревень. А наутро, видя следы, оставленные выводком и здесь и там, неохотники с искренней убежденностью будут рассказывать о десятках волков, терроризировавших район...
Хищничество волков наносит значительный урон животноводству и дикой фауне. Поэтому истребление этих зверей разрешается в течение круглого года, а за убитого волка уплачиваются сравнительно крупные премии (в РСФСР — 50 рублей).
Однако для охотника серый разбойник считается завидным трофеем не из-за премии. Охота на волков — нелегкое и увлекательное дело, требующее от человека известной одержимости, знания повадок зверя, большого, как правило, коллективного труда и дисциплинированности ее участников. Каждая из таких охот полна захватывающего спортивного интереса, а случаи, когда представляется возможность понаблюдать за этим смышленым и осторожным хищником, запоминаются на всю жизнь.
Особенно яркие впечатления от встреч с волками оставила одна охота.
...Старенький «газик» загружен до предела. Предметами особых забот на ухабах служат ружья и, главное, футляр с семилинейным ламповым стеклом, которое местные волчатники применяют при вабе, то есть подвывке волков.
Вой волков — интересная черта биологии этого зверя. Своеобразная перекличка волков в вечерних и предрассветных сумерках позволяет им знать о местонахождении членов стаи, предупреждает чужака о том, что охотничий участок занят, позволяет собрать семью на поживу, и кто знает, какие еще услуги оказывает зверям. А иногда его используют и охотники, чтобы, вызвав волков на «разговор», точнее обнаружить их логово.
Мы спешим в Фаленский район Кировской области, откуда поступили жалобы на волков. Однако по разбитому тракторами булыжному шоссе и особенно по «улучшенным грунтовым дорогам» в осеннюю слякоть лучше не торопиться. Приехав наутро в колхоз «Первое Мая», мы убедились, что колхозники не напрасно жаловались на серых хищников.
Пастух проводил нас до перелеска близ овцефермы, где пятью днями раньше разыгралась трагедия. По дороге он рассказал, как в предвечерних сумерках волки ворвались в стадо, как овцы в панике бросились врассыпную и стали легкой добычей хищников. В результате 5 овец пропали вовсе, более 80 были изранены и их пришлось прирезать, а 11 животных ввиду порчи мяса оставлены в лесу как приманка — привада.
Внимательный осмотр следов, сохранившихся кое-где на влажной почве, и опросы колхозников разочаровали нас. У привады не было следов волчат, а жители не слышали воя, следовательно, выводка поблизости не было. Наши опытные волчатники — охотинспектор и зоолог пришли к выводу, что разбой был учинен переярками — холостыми волками прошлогоднего выводка.
Эти молодые волки еще не обзавелись своим семейством и своей охотничьей территорией. Они живут в районе, где вывелись, иногда соединяются с родителями для совместных охот и, убивая дичи больше, чем могут съесть, косвенно помогают старикам в выкармливании волчат. Так как переярки очень подвижны, преследовать их до снега практически невозможно. Их удается убить лишь случайно при охотах на выводки, возле которых переярки нередко располагаются на отдых.
Двое суток мы искали волчье логово. В десятках деревень расспрашивали, не слышно ли на зорях воя. Много километров прошли по лесным дорогам и тропам. Район поиска постепенно сужался. Близ деревни с неблагозвучным названием Свиньи сходились приметы. Пастухи не раз видели матерых зверей, а в овражистом лесном отъеме протекал ручей. Водопой — непременное условие при выборе волками логова.
В предвечерних сумерках пошли на вабу, чтобы окончательно уточнить место выводка. Нас, рядовых охотников, расставили на пересечениях лесных дорог, строго запретив сходить с них и наказав засекать направление, откуда будет слышен вой.
Напряженное ожидание в сгустившейся тьме, и вот послышался низкий, постепенно нарастающий вой матерого волка. Убеждаюсь, что наш волчатник действительно мастер своего дела, а применяемое им ламповое стекло помогает добиться особого сходства в звукоподражании.
Однако волки не отвечают. Повторный зов также остается без ответа. Через пять—десять минут вабельщик, успевший переместиться метров на триста в сторону, подал более высокий голос волчицы, но опять безрезультатно... Неужели волки ушли?
Часа в четыре утра мы снова в лесу. Скользя по грязи и шепотом чертыхаясь, расходимся по своим местам. Усилившийся ветер, тьма и вечерняя неудача отнюдь не обнадеживают. Медленно идут минуты. Глаза постепенно привыкают к темноте, слух обостряется... Издалека доносится чуть слышный звук вабы, и вдруг за спиной, казалось, совсем рядом, возникает многоголосый, ни с чем не сравнимый хор. Голоса волчат сливаются в единый то нарастающий, то замирающий вопль. Их перекрывает могучий «зарев материка». Включается тоскующий высокий зов волчицы, и наступившая затем тишина кажется неестественной.
Через несколько минут ваба повторяется, и вновь слышится этот незабываемый, впечатляющий концерт. Оказывается, остальные охотники «за ветром» не слышали волков и до встречи со мной успели пережить всю горечь обманутых надежд...
Шепотом уточняем обстановку, и тут выясняется, что один наш молодой товарищ слишком хорошо знает местность. Так вот почему вчера молчали волки: вместо того, чтобы стоять и слушать, где указано, он изволил походить вблизи логова... Вкратце объясняем неслуху, что такое дисциплина на волчьей охоте...
Место для оклада трудное. Сеть пересекающихся оврагов и запущенный лес усложняют задачу. Наш старший решает провабить еще раз с нового места, хотя уже девятый час и волки могут не ответить. Однако не успел он подать голос, как они отозвались. А через две минуты на поляну, врезавшуюся от опушки в лес, выскочила волчица и с нею весь выводок. По голосам нельзя было определить количество зверей, но тут мы увидели крупную поджарую мать семейства и семерых волчат ростом с небольшую овчарку. Щенки сновали туда и сюда, но вот волчица почуяла что-то неладное, и в одно мгновение поляна опустела.
Маленькое совещание. Спор, нужны ли флажки. Кировчане их недолюбливают; я и зоолог, воспитанники московских волчатников, настаиваем на окладе с флажками, так как выгнать зверей на немногочисленных стрелков будет трудно. Нас пятеро и один местный охотник, изъявивший желание пойти в загон. Для летне-осенних охот этого совершенно недостаточно, особенно в таком глухом, от веку не чищенном лесу.
Два часа безрезультатно кормим комаров, стоя на номерах. Возникают сомнения — не вышли ли волки из оклада. Начинается самая нудная часть всякой, особенно неудачной, охоты — сбор флажков. Как легко и быстро растягиваешь их, подгоняемый надеждой и азартом, но как долго, утомительно и скучно их собирать!..
Пропал еще один день. Что ж, на то волчья охота. Снова утренняя ваба. Волки не отзываются. Неужели ушли? Еще раз. Вдруг в сотне метров от опушки слышится болезненный визг волчонка. Видимо, хотел ответить на зов волчатника, но получил трепку от насторожившейся мамаши.
В момент, уже без споров, затягиваем оклад флажками. Старший ведет нас на номера. Вот и мое место... Осматриваюсь. Заряжаю ружье. Напряженно жду. За лощиной — шорох. Что-то серое движется по кустам вдоль стрелковой линии. Сжимаю ружье, но стрелять можно только наверняка и только по ясно видимой цели. Серое ближе... Еще ближе... Проклятие! Это опять наш «анархист». Ему, видите ли, не понравилось место. Шепотом высказываю свое мнение. Ушел обратно.
Почти тотчас начался гон. Загонщики стараются вовсю. На зимней охоте таким гоном они моментально выгнали бы зверей из оклада через флажки, а сейчас, чем больше шума, тем лучше. Волчата затаиваются и могут отсидеться в чаще, пропустив загонщика рядом.
Слева по линии стрелков — выстрел, Видимо, попал, иначе стрелял бы еще раз...
Все внимание направлено на заросшую лощину слева и прогалину впереди, но вдруг — легчайший шорох справа. Скосив глаза, встречаюсь взглядом с волчонком, голова которого на мгновение показалась из-под елки и тут же исчезла. Ни шороха, ни звука.
Казалось, волчонок просто затаился в куртине, и я надеюсь, что он еще покажется на прогалине, но напрасно. Несмотря на возраст, зверь отлично знает, где его ждет опасность, и бесшумно уходит чащей.
Снова гремит выстрел, но уже справа, куда, по-видимому, ушел «мой» волчонок. Почти мгновение — еще выстрел. Такие поспешные дублеты всегда заставляют опасаться промаха.
Гон кончился. Убит крупный волчонок красивой светло-серой масти, а другой зверь лишь ранен. Он был убит при повторном загоне, проведенном в обратном направ-
лении, после того как стрелки переместились на противоположную сторону оклада.
Из оставшихся пятерых волчат ни один не вышел на линию стрелков. Вечером на этом же месте был убит третий волчонок. Его удалось подманить на голос волчицы, которому подражал наш вабельщик, в то время как остальные охотники стояли на путях возможных подходов зверей.
Наутро волков уже не было на обжитом месте. Осторожные старики увели выводок, и можно было ознакомиться с логовом без риска сорвать охоту. На склоне оврага под выворотнем мы нашли логово, где волчата родились и провели первые недели своей жизни.
Затем они стали выходить на ближайшую опушку. Там, на краю овсяного поля, зверята вытоптали своеобразную игровую площадку, где их не раз видели пастухи.
Ко времени нашей охоты подросшие волчата освоили участок леса более 100 гектаров. Здесь во всех направлениях проходили их тропы, здесь они не только играли, но уже учились охотиться на мелких зверьков и птиц.
Убитые волчата были очень жирны и весили от 18 до 22 килограммов. Их желудки были набиты свининой, а в одном нашлись остатки дятла и еловая шишка. Видимо, птицу щенок поймал сам, а шишку заглотал в азарте охоты.
Любопытно, что вблизи логова все лето спокойно паслось стадо, а на территории, истоптанной волчатами, загонщикам удалось вспугнуть зайца-беляка. Так бывает потому, что у волков-родителей, да и у многих других хищников, возле гнезда охотничий инстинкт подавляется стремлением остаться незамеченными и скрытно подойти к выводку.
Разыскивая переместившихся зверей, мы почти каждый день видели старого волка — отца семейства. Как сейчас вижу его понурую фигуру, бредущую через поле, когда мы встретились впервые. Метрах в трехстах от опушки зверь забрался на копну соломы, посидел там, а затем улегся.
Долго мы наблюдали за отдыхом этого волчьего патриарха, который чутко дремал, временами поднимая свою лобастую голову, чтобы оглядеть окрестности и прислушаться.
По-видимому, опытный зверь отлично усвоил, что на открытом месте его нельзя застать врасплох, и поэтому предпочитал дневки в полях, вдали от семейства. Он совершенно спокойно реагировал на проезжающую вдали подводу, на бредущих стороной грибников и, кажется, хорошо знал возможности охотничьего оружия. Во всяком случае, выстрел, сделанный «не в меру», то есть слишком далеко, отнюдь не обратил зверя в паническое бегство. После выстрела он сделал лишь несколько больших прыжков, а затем потрусил спокойной рысцой, держась открытых, хорошо просматриваемых мест.
Вопреки нашим ожиданиям, волк не оставил излюбленное место отдыха и на другой день, а его поведение при третьей встрече поразило даже опытнейших волчатников.
Наш молодой товарищ решил устроить засаду на копне, служившей для отдыха зверя. Остальные отнеслись к его замыслу скептически, а посмотрев, как охотник разрыл солому, устраиваясь к засаде, окончательно утвердились в мысли, что зверь не скоро подойдет к этому месту. Каково же было всеобщее удивление, когда через пять—десять минут после ухода соскучившегося охотника волк вышел из опушки и занял освободившееся место...
Создавалось впечатление, что зверь постоянно держал своих преследователей под наблюдением. Охотники шутили, говоря, что волк первый раз по-настоящему испугался лишь после нашего отъезда, опасаясь какой-либо особо хитрой ловушки со стороны исчезнувших врагов. А скорее всего он просто не принял слишком дальний выстрел на свой счет, а посещения человеком копны не испугался потому, что постоянно видел пастухов и колхозников возле стогов.
Пока мы разыскивали выводок, в деревне не стало последней собаки. Она сопровождала хозяйку, шедшую тропкой через поле, но исчезла при переходе через небольшой заросший кустарником овражек. Колхозница не слышала ни звука, и можно лишь предполагать, что собака наскочила на засаду нашего четвероногого знакомца, который не зря следил за всем происходящим в окрестностях со своего наблюдательного пункта...
Вообще, собаки — излюбленная добыча волков, особенно в зимнее время. Они нередко устраивают своеобразные облавы, при которых один зверь старается выманить неосторожного пса за околицу, а другие устраиваются в засаде. Охотясь за собаками, волки привыкают к безнаказанности и зачастую поражают дерзостью своих нападений. На дорогах волки не раз выхватывали собачонку буквально из-под саней, а в Прикарпатье егеря рассказывали мне случай, когда волк вскочил за собакой в сени избы, стоявшей несколько на отшибе.
О нападениях волков на человека в охотничьей и зоологической литературе существуют самые различные суждения. Некоторые авторы вообще отрицали возможность таких случаев; большой знаток наших зверей профессор П. А. Мантейфель относил случаи нападения на человека за счет бешеных или прирученных, но впоследствии одичавших зверей, которые утратили страх перед человеком. Товарищи по охоте в Кировской области рассказали о ряде нападений волков на детей, имевших место в послевоенные годы на территории Оричевского и ряда других районов области. Характерно, что на детей нападали лишь отдельные особи и случаи эти имели место не зимой, а летом, в период выкармливания волками детенышей. Последние волки-людоеды были уничтожены в 1952 году объединенными усилиями местных охотников и московских волчатников — членов Всеармейского военно-охотничьего общества.
Интересно отношение волков к флажкам, которые применяются на облавных охотах. Звери, которые не боятся прийти в деревню, забраться в овчарню или на глазах пастухов совершить дерзкое нападение на стадо, как правило, не решаются перейти линию флагов, протянутую на их пути охотниками. Впрочем, реакция волков на флажки бывает весьма различна у отдельных зверей. В одном из охотничьих хозяйств Львовской области пара волков была оставлена в окладе на ночь. Утром мы установили по следам, что волк ночью совершенно спокойно вышел за линию оклада, пройдя под свисающим флажком так, что тот должен был задеть волчью спину. Волчица же, панически боявшаяся флажков, осталась в окладе, и самец под утро вернулся в круг, где оба зверя нашли свою смерть.
Волки — ближайшие родичи наших домашних собак. В экспериментальных условиях они легко скрещиваются с собаками и дают от них плодовитое потомство. В ноябрьском номере журнала «Охота и охотничье хозяйство» за 1963 год напечатано сообщение о появлении помесей волков и собак в природных условиях. Автор статьи объясняет это сокращением поголовья волков, в результате чего одиночные волчицы зачастую не могут найти себе пару.
Попытки улучшать современные породы собак скрещиванием с волками не оправдали себя. Как правило, такие гибриды плохо поддаются дрессировке и наследуют от волков боязнь человека.

В. ГУСЕВ,
охотовед

РЫЖАЯ КРАСАВИЦА

В конце зимы, на рассвете и в предвечерних сумерках, с полей и лесных опушек нередко слышатся звуки, похожие на лай небольшой собачонки. Это лисицы, обычно молчаливые и необщительные звери, приветствуют приход весны, поры их свадеб!..
Брачный период отмечается у них перекличками, кровопролитными схватками самцов и даже танцами. Да, самыми настоящими танцами влюбленных зверей, которые на задних лапках выделывают друг перед другом замысловатые па, напоминающие фокстрот. Кстати, и название этого танца в переводе означает — «лисий шаг».
Охотник, который поутру выследит лисью свадьбу, может легко добыть одного, а то и двух пушистых ухажеров. Для этого ему нужно внезапным броском или выстрелом разогнать лисью компанию и, не теряя времени, спешить за самкой, след которой отличается от следов лисовина размером и формой.
Пробежав по следу полтора-два километра, нужно свернуть в сторону и, сделав петлю, устроить засаду так, чтобы ветер относил запах человека в сторону убежавшей самки или вбок. Как правило, самцы спешат по следу самки, теряя всякую осторожность.
Лисицы-родители воспитывают свое потомство вдвоем. Однако не надо бояться, что удачный выстрел охотника по самцу может оставить лисят сиротами. Натуралисты и охотники подметили очень любопытный факт. Оказывается, зачастую воспитателем маленьких лисят бывает не их настоящий отец, а «отчим». После брачного периода лисицы обычно расходятся и начинают жить самостоятельно. Но перед тем, как лиса ощенится, самцы снова с азартом начинают ухаживать за самками и вновь сражаются между собой, на этот раз уже за право воспитывать малышей! Профессор П. А. Мантейфель полагал, что в моче беременных лисиц появляется вещество, которое служит возбудителем отцовского инстинкта у самцов. Разумеется, для сохранения лисьего рода это очень полезное свойство, так как обуславливает наилучшие условия для добычи пищи в голодноватый предвесенний период и обеспечивает совместное выращивание лисят обоими родителями.
В конце апреля лисицы приносят детенышей. Обычно их четыре-шесть, но известны случаи, когда в одном выводке находили до двенадцати лисят.
Чаще всего они появляются на свет в норе на склоне лесного оврага. Однако случается находить выводки и в норах среди полей и просто в ямке под выворотнем или под грудой хвороста.
В нашей средней полосе лисицы любят селиться в норах барсуков, на юге и в Средней Азии — нередко занимают норы сурков, дикобразов. Норы, вырытые лисицей в год щенения, как правило, неглубоки, с одним-двумя выходами. Многолетние норы лисиц, а особенно барсуков и дикобразов, это — целые лабиринты, «подземные города», в которых иногда живут все три вида животных сразу.
Сомнительно, чтобы лисица могла силой отвоевать нору у сердитого барсука или у колючего дикобраза. По-видимому, она приспосабливает для жилья брошенные этими зверями отнорки. Однако многие охотники утверждают, что лисицы выживают законных хозяев нор своей неряшливостью, которой не терпят трудолюбивые и чистоплотные «землекопы».
Первое время после, появления лисят старый лисовин не пользуется никакими правами, а несет лишь обязанности. К детенышам его не допускает строгая мать, и самец большей частью находится возле норы, бдительно охраняя ее от врагов. В это время ему приходится охотиться особенно много, чтобы прокормить семейство, на которое ему не позволяют даже взглянуть.
Впрочем, лисята растут быстро. В двухнедельном возрасте они открывают глаза, и мать решается оставлять их на время своих охотничьих вылазок, которые учащаются с каждым днем. С четырехнедельного возраста лисята уже подолгу играют возле норы, встречая родителей.
Взрослые лисицы очень привязаны к детям. Оберегая их, они самоотверженно идут навстречу опасности. Если нору обнаружил человек, они стараются поскорее перенести детенышей в безопасное место. Однажды самозабвенная защита детенышей поразила даже опытных охотников. Это случилось в Румянцевском охотничьем хозяйстве военно-охотничьего общества МВО. Злобный и сильный гончий пес вдруг «помкнул» — азартно взревел, как это делают гончие в непосредственной близости от зверя. Почти тотчас послышалось стрекочущее взлаивание огрызающейся лисицы, а через мгновение охотники увидели на просеке ее с какой-то ношей в зубах.
Громкий окрик заставил лисицу выронить свой груз, который оказался полурастерзанным лисенком, видимо отнятым матерью у собаки. Лишь через несколько минут опомнившийся пес вновь устремился за лисицей, забыв о логове с другими тремя детенышами.
Малыши растут быстро. В месячном возрасте они уже справляются с полузадушенными птицами и небольшими зверьками, которых приносят им родители. А шестинедельные зверьки предпринимают первые самостоятельные охоты близ норы, промышляя насекомых, мышей и птенцов.
С каждым днем лисята становятся все более самостоятельными, но родители подкармливают их до конца лета. Любопытно, что старые лисицы в период, пока детеныши малы, избегают охотиться близ логова. Так, во Фрязевском охотничьем хозяйстве (в Подмосковье) егеря наблюдали тетеревиный выводок невдалеке от норы лисицы, причем птицы благополучно выросли и поднялись на крыло.
Лисица — один из самых распространенных зверей нашей фауны. Она отлично уживается как в тундрах севера, так и в жарких степях Средней Азии, не говоря о таежной зоне или культурном ландшафте средней полосы.
Всюду лисицы ухитряются найти себе пищу, проявляя при этом удивительную изворотливость. На Севере они, подобно песцу, промышляют леммингов, на побережьях собирают выбросы моря и остатки рыбачьей добычи, на юге в меню лисиц входят ягоды, насекомые, суслики и тушканчики, а в Крыму и Беловежской Пуще они ухитряются добывать даже оленят и молодых косуль.
Однако всюду и всегда излюбленной пищей лисиц остаются полевые вредители — мыши и полевки.
Замечательно хороша бывает огненная лисица на фоне искрящегося снега. Легкой рысцой движется она, то настороженно замирая с высоко поднятой головой, то ловя подснежные запахи. Тончайший писк мыши заставляет охотницу резко свернуть в сторону, и вот она уже осторожно крадется, определив местонахождение добычи за несколько десятков метров. На мгновение лисица замирает, прислушиваясь, затем несколько раз высоко подпрыгивает, сильно ударяя о снег всеми четырьмя лапами, и вдруг, сделав свечку и резко извернувшись в воздухе, ныряет в снег, чтобы схватить растерявшуюся добычу.
Картины этого своеобразного «лисьего балета» надолго остаются в памяти случайного наблюдателя или охотника, который может добыть завидный трофей, подкравшись к зверю в белом маскировочном халате, а иногда подманивает лисицу, подражая мышиному писку.
В трудные времена лисицы не гнушаются и падалью, исправно посещая свалки и скотомогильники. В розыске такой пищи зверям невольно помогают вороны и сороки, с которыми у лисиц вообще довольно сложные взаимоотношения. Взрослыми эти смышленые и горластые птицы недосягаемы для лисиц, но, по-видимому, они никогда не забывают их разбойничьих проделок в гнездовой период и всячески отравляют жизнь четвероногим хищникам. Заметив, например, днем дремлющую лисицу, вороны и сороки часами не дают ей покоя своим криком и подолгу сопровождают зверя по лесу, срывая его дневную охоту. Руководствуясь перемещениями пернатой «свиты» и зная лисьи переходы, нам нередко удавалось перехватить зверя, если те же птицы в свою очередь не успевали заметить человека и выдать его лесным обитателям. А однажды пришлось наблюдать, как птицы стали прямыми кормильцами лисиц. На окраине Нолинска (Кировская область) пернатые мародеры систематически лакомились мясными отходами, растаскивая их с территории бойни, куда лисицы не могли проникать. Звери быстро приспособились отнимать у птиц их добычу и в большом количестве сконцентрировались вокруг города.
Вообще, лисицы быстро переключаются на добычу тех кормов, которых много в данном году или сезоне, оказывая сдерживающее влияние в годы массового размножения вредных грызунов и отдельных видов дичи, но отнюдь не стремясь выловить немногочисленных тетеревов или зайцев до последнего. Такая пожива становится слишком редкой, чтобы на нее стоило рассчитывать, и звери начинают искать себе другой более «надежный» источник питания.
В зависимости от условий, поведение лисиц бывает совершенно различное. В отдаленных районах, где зверю редко приходится сталкиваться с человеком, они панически боятся его самого, его следов и запаха. Лисицы, живущие в центральных областях, относятся к людям с известной осторожностью. Не допуская человека на выстрел, они нередко остаются на лежке или продолжают свою охоту на глазах прохожих, а особенно проезжих. Нужно сказать, что с развитием транспорта лисицы почти перестали пугаться машин. Нередко доводилось видеть зверей в десяти-пятнадцати метрах от оживленного шоссе, а трактористы и комбайнеры систематически наблюдают мышкующих лисиц вблизи работающих машин.
Линия флажков, металлический предмет или оставленная на снегу рукавица заставляют лисиц, выросших в сельской местности, испуганно броситься в сторону. А возле больших городов, например в Лосином острове под Москвой, неоднократно видели, как лисица спокойно обнюхивает лежащие на снегу консервные банки, бумажки, клочки ветоши. Кстати, этих «пригородных» лисиц почти невозможно добыть с флажками, они их не боятся.
Красивые и теплые лисьи шкурки всегда находили широкое применение. Салопы и шубы наших бабушек сменялись горжетами модниц тридцатых годов, современными манто из стриженной лисицы и женскими шапочками из натурального меха, а как подкладочный мех лисица никогда не выходила из употребления.
В заготовках пушнины лисица систематически занимала и занимает одно из ведущих мест.
Звери, живущие в разных районах, сильно отличаются по качеству своей шкурки. Южные лисицы (караганки) имеют сравнительно грубоватые и малоценные шкурки, уже в средней полосе качество и стоимость лисьих шкур возрастают почти в три раза, а шкурки зверей, добываемых в северо-восточных районах Сибири, оцениваются в шесть раз дороже. Особенно хорош мех якутских и камчатских лисиц с длинной чрезвычайно шелковистой остевой шерстью и нежнейшей подпушью. Их огненно-красные шкурки, по мнению многих, не уступают по красоте знаменитым чернобуркам и на международном рынке ценятся отнюдь не дешевле.
Наряду с географической изменчивостью меха, лисицам свойственны чрезвычайно сильные индивидуальные особенности окраса. Пушники различают множество цветовых вариаций шкурок: красная, алая, огневка, рыжевато-бурая сиводушка и крестовка, знаменитая чернобурка и другие.
В Советском Союзе наиболее ценные разновидности лисиц разводятся на совхозных и колхозных фермах, а также в приусадебных хозяйствах звероводов-любителей. От исходных серебристо-черных лисиц путем отбора и селекции были выведены платиновые, беломордые, жемчужные, горностаевые и другие разновидности.
Лисица всегда считалась охотниками завидным трофеем не только из-за шкурки, но и как объект увлекательной охоты. Помимо стрельбы при случайных встречах, на привадах и добывания капканами существует множество спортивных методов охоты, каждый из которых имеет своих поклонников. Одни предпочитают коллективные охоты с флажками; другие стреляют лисиц в одиночку, скрадывая или подманивая их во время мышкования; третьи выгоняют зверей из их подземных убежищ при помощи маленьких, но бесстрашных фокстерьеров и такс, а жители открытых степей предпочитают захватывающую скачку за лисицей с борзыми собаками.
В средней полосе наиболее распространена охота с гончими, которые «с голосом» готовы преследовать зверя от зари до зари. Лисицы придерживаются обычно освоенного района, радиусом в 3—5 километров, удирая от собак определенными тропами и переходами (лазами). Знание местности и повадок зверя позволяет перехватить зверя на одном из этих лазов и удачным выстрелом завершить увлекательную охоту.
«Лисица обыкновенная» — называют нашего зверя зоологи. Однако, несмотря на обыкновенность, обыденность этого животного, в жизни его есть много интересного.
В странах Западной Европы лисицу считают вредным хищником, подлежащим круглогодичному истреблению, И это вполне оправдано: у лисиц там малоценный мех, а спортивная охота на лисиц не развита.
В нашей стране лисица приносит существенную пользу. Она дает ценную пушнину, истребляет множество вредных грызунов, служит замечательным украшением природы.
Разумеется, лисица — хищник, она уничтожает известное количество дичи, но ущерб этот в полной мере возмещается приносимой ею пользой. Некоторые охотники склонны сваливать на лисиц все свои неудачи и периодические «неурожаи» дичи. Несколько лет назад их стараниями лисица была в ряде областей объявлена вне закона. Но ученые и общественность отстояли объективный подход к охоте на этого зверя. Сейчас лисицу отстреливают только в осенне-зимний период, когда звери уже вырастили свое потомство и дают полноценную шкурку.
Исключением являются лишь некоторые охотхозяйства, где ведется интенсивное разведение фазанов, куропаток, косуль. Да и то, стоит подумать, неужели в таких хозяйствах охотники-спортсмены и егеря не в состоянии сократить численность лисиц в установленное время охоты?
В охотничьем хозяйстве нужно бережно относиться к каждому виду животных.

Р. ДОРМИДОНТОВ,
биолог

СТРИГУЩИЕ ВОЗДУХ

В конце мая — начале июня вдруг появятся над столицей элегантные стрижи. Высоко в небе раздадутся их пронзительные, но еще далекие крики. Посмотришь, а там, на фоне кучевых облаков, носятся едва различимые темные птицы. Не сразу узнаешь стрижей на такой высоте. Но уже в тот же день или назавтра их точеные силуэты замелькают над самыми крышами зданий и перед нашими окнами.
Лучшие из всех летунов, единственные пернатые вестники лета, они поражают каждого совершенством своего полета. Сколько в нем силы, стремительности, грации! От далеких скалистых берегов и городов солнечного юга эти птицы летят к нам со скоростью около ста десяти километров в час. Дальневосточный иглохвостый стриж летит со скоростью 170 километров в час. На коротких дистанциях стрижи способны превышать обычную скорость полета в два раза. И, наконец, родное небо! Каждый день они стригут и режут воздух мелькающими саблями своих крыльев, словно желая искромсать его на мелкие части. Когда высоко в воздухе насекомых мало, за городом стрижи опускаются ниже и часто ловят их над самой землей. В городах же они так быстро летают между домами, что наш взгляд едва успевает следить за ними. Иногда они словно скользят по стенам зданий. При этом стрижи спугивают сидящих на стенах насекомых и с поразительной ловкостью хватают их на лету. Только ласточки способны состязаться с ними.
В глубоких сумерках скользнет последний стриж, подобно тени, между засыпающими домами и бесшумно исчезнет где-нибудь под карнизом. А утром, когда люди еще спят, неустанные стрижи снова мелькают за окнами. И так всю жизнь.
Среди всех полезных птиц стрижи занимают одно из первых мест. Они истребляют бесчисленное количество вредных насекомых. Вес насекомых, съедаемых стрижом за сутки, по скромным расчетам, должен наполовину превышать вес самого стрижа. Представьте, сколько комаров и мух уничтожает стриж за лето!
Основная масса этих птиц гнездится в городах, и только отдельные стрижи-бродяги уединяются в дуплах высоких деревьев. Но, к сожалению, число стрижей из года в год сокращается. В городах они гнездятся в разных нишах и щелях строений, а таких укрытий становится все меньше. Особенно это заметно в районах новостроек, где число стрижей совсем мизерно, так как в домах нового типа нет мест для их гнездований. В лесах же подходящих дупел очень мало, да и стрижи-то тяготеют к жилью человека.
Стриж никогда не садится на землю. Ведь на своих очень цепких, но коротких лапках он не стоит, а лежит на земле и не может сделать первый полный взмах для взлета. Ему необходим какой-нибудь трамплин. Он только хлопает по земле своими длинными крыльями и ломает перья, но не может оттолкнуться. Брем пишет о том, что стрижи, лежа на земле, могут отталкиваться от нее крыльями, прыгать и взлетать, но мне не приходилось наблюдать подобное.
Ненамного лучше положение стрижей, когда они прилетают в родные края и не находят места для гнездований.
Стриж — дитя воздушного простора. Он даже пьет только на лету. Подстилку для своего гнезда (пух, сухие былинки, гонимые ветром) ловит в воздухе. Из подобного строительного материала он склеивает слюной гнездо где-нибудь под крышей на стропиле или на дне дупла, ко совершенно не способен делать настоящее гнездо вне таких укрытий.
В городах, особенно среди новостроек, стрижам нужно помочь в строительстве гнезд. Для них можно делать искусственные гнездовья из досок или даже из фанеры. Их следует неподвижно закреплять на балконах, на карнизах или на наружной части широких подоконников. Наиболее подходящие размеры: передняя стенка 20 на 45 сантиметров, боковая 20 на 12 сантиметров, леток 4 на 4 сантиметра прорезается в одном из углов.
Большую услугу стрижам могли бы оказать строители, оставляя в стенах строения вблизи от крыш углубления даже немного меньшего размера, чем рекомендуемые ящички. Важно соблюдать только размеры входного отверстия — летка, чтобы в него не могли проникнуть голуби, а с воробьями стрижи справляются сами.
Коротко наше лето. Если однажды августовским утром вы вдруг заметите исчезновение стрижей — не удивляйтесь, они улетают раньше всех перелетных птиц. Их отлет знаменует наступление осени. Правда, иногда, если погода сохраняется теплой, а число насекомых не сокращается, они задерживаются дольше. Но всегда после отлета стрижей начинается заметное похолодание, а купаться уже не мечтай. Саблекрылые птицы уносят лето с собой.

Р. ДОРМИДОНТОВ,
В. ЧЕРНЫШОВ,
биологи

«ЛЕТАЮЩИЕ ЦВЕТЫ»

Так назвал свой рассказ о бабочках известный писатель и натуралист Лесник. И действительно, трудно придумать более подходящее сравнение для этих насекомых.
Посмотрите, как в косых лучах солнца порхают бабочки. Кажется, что это не живые существа, а разноцветные, яркие лепестки. Полет их неровен и легок, словно незримые волны воздуха бросают их вверх, вниз, в стороны. И не удивительно: крылья у многих бабочек очень большие по сравнению с телом. Покрыты они тончайшими и мелкими, как пыль, чешуйками. Поэтому и назвали бабочек чешуекрылыми. А взгляните на чешуйки в микроскоп. Ого! Да это настоящие архитектурные детали: балки, перекрытия, то с ровной, то с ребристой поверхностью, с изрезанными краями. Эти бесчисленные поверхности по-разному отражают свет. Вот потому нам кажется, что яркие пятна с металлическим блеском на крыльях у бабочки меняют цвет. Посмотришь с одной стороны — они изумрудно-зеленые, с другой — ослепительно синие.
Особенно красивы крупные тропические бабочки. Энтомологи и просто коллекционеры разных стран специально ездят в Индию, Африку и Южную Америку за «летающими цветами». Ювелиры составляют из крыльев бабочек фантастически красивые орнаменты и картины. Подобные мозаики стоят больших денег.
В нашей стране насчитывается до 15000 видов бабочек. В разгар лета их особенно много. Порхают они над цветами, собирают нектар, сладкий сок растений. Некоторые из них живут всего несколько дней и совсем не питаются.
Крупный ночной представитель наших бабочек — бражник «мертвая голова». Вы сразу узнаете его по изображению черепа между крыльями. Это настоящий разбойник. Он стремительно залетает в пчелиный улей и лакомится медом. Опомнившиеся пчелы кидаются на бандита, но ночной грабитель успевает бежать.
Около тысячи отечественных видов бабочек — опаснейшие вредители лесов и сельскохозяйственных культур. Сибирский и непарный шелкопряды, златогузка, ивовая волнянка и многие другие пользуются печальной славой опустошителей садов и лесов. Эти небольшие и неяркие бабочки откладывают яички на листьях, хвоинках и ветках. Из яичек вылупляются маленькие и очень симпатичные червячки. Но бывает, их численность возрастает до миллионов и даже миллиардов. В самый тихий день глухо шумят пораженные ими леса. И если вовремя не обнаружить эту массу обжор и не уничтожить ее, они разденут, оголят лес. Пушистые гусенички могут выпускать длинные паутинки. Потоки теплого воздуха подхватят их и вынесут из леса, а там ветер — и опасные вредители могут оказаться за сотни километров. Несколько лет назад именно такой «десант» непарного шелкопряда приземлился в Московской области.
Паутину выпускают почти все гусеницы. Они используют ее для перелетов, для связывания или сворачивания листьев, для «постройки» гнезд, в которых живут целые клубки обжор, например кольчатого шелкопряда. В конце развития гусеницы сплетают из паутины коконы и окукливаются в них. Невзрачные бесцветные гусеницы тутового шелкопряда плетут самые плотные и красивые серебристо-белые, лимонно-желтые и изумрудные коконы. Паутину этих коконов разматывают и получают шелк. Очень крупные зеленые гусеницы дубового шелкопряда плетут серые коконы, и из них также получают шелк, но более грубого качества.
Но из всех гусениц только тутовый и дубовый шелкопряды приносят пользу человеку. Остальные — враги, которым паутина помогает летать, прятаться, ускользать от хищников. Одни гусеницы объедают листву или хвою, другие — корни, третьи живут в древесине или в стеблях растений. Многие поселяются внутри плодов и выедают семена или живут внутри листьев, в воде. Есть среди гусениц любители продуктов: зерна, муки, жира, сала и даже шоколадных конфет. Гусеницы-хищницы поедают других гусениц, но их меньшинство.
Обжоры, разбойницы, вредители бывают очень красивыми. Рыжей или черно-бурой шубкой одеты гусеницы медведиц. Длинными волосками с красными и синими точками на теле покрыт непарный шелкопряд. Пушистые разноцветные кисти, хохолки, аккуратные щеточки, перистые и булавовидные выросты и ниспадающая по краям бахрома украшают разных гусениц. Даже голые гусеницы бывают таких причудливых расцветок, что их никак нельзя назвать безобразными.
Яркая окраска предупреждает врагов об опасности или отпугивает их. Гусеницы гарпии выстреливают весьма ядовитой жидкостью. Волоски златогузок, обламываясь и попадая на тело, вызывают сильный зуд. Внутри них также ядовитая жидкость. Волоски походного шелкопряда, попадая в дыхательные органы, вызывают сильные воспаления, а иногда и смерть. Волосяной покров защищает, гусениц от птиц. Зато лесные муравьи расправляются с любыми гусеницами, а мелкие насекомые — наездники и мухи-тахины — откладывают в гусениц свои яички или личинок. Если вам придется увидеть, как из гусеницы вылезают мелкие червячки, не удивляйтесь — это личинки наездников.
Гусеницы, как и все животные, подвержены заболеваниям. Грибное заболевание — мюскардина, бактериальное — флашерия и вирусное — полиэдроз губят массу гусениц. В последнее время возбудители этих заболеваний стали использоваться в качестве биологического метода борьбы с вредными гусеницами.
Однако далеко не все чешуекрылые приносят вред. Большинство из них повреждает растения, не имеющие хозяйственного значения. А красота бабочек всегда привлекала и будет привлекать людей. Недаром бабочкам дали красивые имена: парусник, махаон, галатея, зорька, аполлон, сатир, мегера, бризеида, цирцея, камилла, павлиний глаз, адмирал, орденская лента. Красота бабочек — их беда. Поэтому, например, в Англии несколько видов бабочек охраняется законом.
Бабочки оказались интересными даже с технической стороны. Есть такая детская игра — один прячет игрушку и заставляет другого искать, а чтобы найти было легче, говорит: «Холодно, жарко». Чем ближе к месту, где спрятано что-то, тем «горячее».
Почти так же животное ищет что-либо по запаху. Чем сильнее запах, тем «теплее». По сходному принципу работает, например, самонаводящая ракета.
Восемь километров по пересеченной местности, на пути — поля, леса, холмы. Но самец бабочки — большой ночной павлиний глаз может безошибочно и быстро найти самку на таком расстоянии.
Эта способность заинтересовала биоников, и они усиленно изучают ее.
Известна еще одна интересная особенность бабочек — их полет в сторону яркого источника света, особенно света кварцевой лампы. Зажгите ночью лампу на террасе дачи, и на свет полетят тысячи разных насекомых, среди них будут и крупные бабочки, которых не найдете днем.

А. КАЛЕЦКИЙ,
зоолог

РОСОМАХА — НАХАЛЬНЫЙ ХИЩНИК

В животном мире трудно найти зверя, более нахального и кровожадного, чем росомаха. Этот «уникум» населяет таежную и почти всю тундровую зону Советского Союза, правда, везде росомаха встречается в небольшом количестве и ведет образ жизни бродяги-одиночки. Внешне она похожа на барсука и небольшого медведя одновременно. Шерсть длинная, темная, по бокам тянется светлая полоса — шлея.
Замечательна приспособленность этого хищника к передвижению по глубокому снегу. Хотя у нее грузное туловище и относительно короткие ноги, росомаха тем не менее по способности преодолевать даже рыхлый снег не имеет себе равных. Широкие опушенные несмачивающимися волосами лапы росомахи — «лыжи». Средняя нагрузка на один квадратный сантиметр подошвы — всего двадцать два грамма! Эта цифра наименьшая для всех хищников весом более одного килограмма. Охотники образно говорят, что росомаха «лепит» свои следы, никогда не углубляясь в толщу снега...
Это чрезвычайно сильный и выносливый зверь. Огромные острые когти и твердые, как сталь, зубы помогают росомахе убить и разорвать жертву, превышающую ее собственный вес в двадцать — тридцать раз! Питается росомаха лосями и северными оленями, а также зайцами, глухарями, тетеревами и мертвой рыбой. Нередко она нападает и на хищных животных — рысей, лисиц и куниц. Ее чутье и слух развиты довольно слабо, зато зрение очень хорошее.
Особо важную роль в «рационе» росомах играют олени и лоси в глубокоснежный период зимы, когда они наиболее доступны и беззащитны. В это время охотничьи участки росомах приурочены полностью к зимним стойбищам этих копытных. При особо глубоком снеге лоси становятся жертвами росомахи в 2—3 раза чаще, чем в малоснежные зимы.
У росомахи существует несколько способов охоты. Чаще всего она подкарауливает добычу у тропы или затаившись в низких ветвях деревьев. Бросаясь на спину жертвы, она цепко хватает ее страшными когтями, вгрызается в затылок и очень быстро умерщвляет.
Поразительно упорство, с каким эта хищница преследует добычу. Спасения от нее нет. По нескольку дней без отдыха и пищи может она трусить по свежему следу, проходя за сутки по 30—40 километров. Вполне понятно, что никакое животное не может выдержать столь продолжительной погони и погибает в зубах кровожадного преследователя.
Нередко росомаха отбирает добычу у других, более слабых хищников. Чаще всего такая печальная участь постигает рысь, которая вынуждена отступать под напором росомахи. Если же сильная лесная кошка очень голодна и решается отстоять добычу, то, как правило, ее судьба весьма незавидна.
Одно из характерных приспособлений росомахи к жизни в суровых условиях — ее способность полностью использовать крупную добычу — оленя или лося. Она быстро расчленяет их на части и прячет в разных местах, зарывая в снег, или втаскивает на деревья куски, значительно превышающие ее собственный вес.
Наевшись до отвала, росомаха отыскивает укромное убежище и спит до тех пор, пока голод снова не даст о себе знать. Интересный случай произошел как-то зимой с научными сотрудниками Печоро-Илычского заповедника. По крику воронов они обнаружили свежий труп молодого северного оленя. Когда люди подошли поближе, то из-под туши на них пулей выскочила росомаха и скрылась в лесной чаще. Оказывается, после обильной трапезы она вырыла нору прямо под трупом и спокойно заснула, видимо отложив разделку добычи на следующий день.
По своей натуре росомаха — хищник-одиночка. Охотничьи владения одного зверя, как правило, не посещаются другим. Но иногда границы «вотчины» сильно перекрываются, и у трупа какого-нибудь крупного животного довольно миролюбиво кормится по 2—3 росомахи.
Всеобщую ненависть снискала росомаха среди охотников-промысловиков. В местах, где развит самоловный промысел, она посещает путики и раньше охотников вынимает добычу из ловчих ям, пастей и других ловушек. Нахальный зверь в отсутствие людей часто залезает в зимовье или на лабаз, где охотники складывают свои припасы, и производит там великое опустошение. Поэтому промысловики устраивают специальные кладовые на высоких гладких столбах, чтобы воровка не могла туда забраться.
Интересно, что сама росомаха почти никогда не попадается в капканы. Если же такое и случается, то чаще всего росомаха перегрызает свою онемевшую лапу и уходит. Даже увидеть росомаху удается далеко не многим. Это объясняется большой осторожностью зверя и преимущественно ночным образом жизни коварного хищника.
Забайкальские охотники утверждают, что окруженная со всех сторон собаками росомаха издает такое резкое зловоние, что собаки в ужасе отскакивают. Там же существует поверье, что после встречи с росомахой собака надолго теряет чутье. Поэтому для травли этих зверей хорошие собаки никогда не используются.
По словам известного сибирского охотника и писателя А. А. Черкасова, росомаха, спасаясь от преследования, скатывается со склонов крутых гор в буквальном смысле слова «кубарем». Свернувшись в клубок, она развивает большую скорость, не взирая на острые выступы скальных пород. Более того, выследив кабаргу или дикую козу, росомаха якобы сворачивается в клубок и падает на них с большой высоты. При этом она или убивает их собственной тяжестью, или сшибает в пропасть и уже внизу лакомится свежим мясом.
Перед рождением потомства росомаха устраивает логово чаще всего в россыпях и расщелинах скал. Здесь в феврале-марте появляются на свет 2—3 слепых детеныша. Мать очень ревностно оберегает их от опасностей, а когда они подрастают, то начинает водить на охоту. К осени выводок распадается, и молодые звери ведут самостоятельную жизнь. Размножается росомаха не ежегодно, кроме того, самка становится способной к размножению только на третьем году жизни. Этим и объясняется, что численность росомахи нигде не бывает большой, хотя после снежной зимы, когда добыча есть в изобилии, количество росомах в тайге нередко увеличивается в два-три раза.
Мех этого самого крупного представителя семейства куньих красивый, но грубый, поэтому промыслового значения росомаха не имеет. За истребление вредного хищника выплачивается премия.

А. КАЛЕЦКИЙ,
зоолог

ВЫМИРАЮТ ЛИ БЕЛЫЕ АИСТЫ?

Почему этот вопрос волнует специалистов-орнитологов? Ведь аист не настолько уж полезен. Он не такой ревностный защитник лесов и полей, как многие другие птицы.
Дело в том, что аисты испокон веков являются неотъемлемой частью сельского пейзажа. Поэтому-то в селах и деревнях существует давняя традиция — там, где живут аисты, устанавливать на крышах или шестах колеса от телег, чтобы птицы могли построить на них свое массивное гнездо.
С другой стороны, «почтенные» размеры аиста дают возможность подсчитать всех птиц, обитающих на определенной территории, а следовательно, проследить влияние человека на жизнь этих пернатых.
В 1958 году был проведен международный учет белых аистов. В нем приняли участие почти все страны Европы и те страны Африки и Азии, где обитают эти птицы. Не участвовали в подсчете только Турция, Иран и Ирак. Предыдущий международный учет аистов проводился в 1934 году, поэтому, сопоставляя полученные данные, ученые смогли ответить на вопрос, увеличилось или уменьшилось количество белых аистов за прошедшую четверть века.
Если в Германии в 1934 году аистов было 9035 пар, то ко времени последнего учета их осталось всего 4800 пар. В Дании и Голландии количество аистов уменьшилось на 80 процентов. Правда, в других странах число аистов более постоянно, а в некоторых районах Австрии, Чехословакии и Венгрии этих птиц стало даже больше. За последние годы увеличивается число аистов и в Эстонии, а всего в Советской Прибалтике их более 16000 пар. В целом же в Средней Европе их число уменьшилось почти вдвое.
Чем же это объяснить? Основная причина — массовое истребление птиц во время пролета в Южной Европе, Африке и Азии. Кроме того, множество аистов погибает в штормы, разбивается ночью о маяки и провода. Наконец, интенсивное осушение болот лишает аистов мест кормежки.
В некоторых странах эти птицы вовсе исчезли, и там были предприняты попытки развести их вновь. В Швейцарию, где не осталось ни одного аиста, в 1955 году из Алжира привезли 36 птенцов. В 1957 году только один из них свил гнездо и тщетно поджидал подругу. На следующий год этот же упорный аист все же загнездился в шести километрах от Базеля. Туда он прилетел и в 1959 году, но вскоре после вывода птенцов погиб, разбившись о телеграфные провода. Аистята улетели, и больше их в Швейцарии не видели.
Еще хуже пришлось белому аисту в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке. Только в Японии он мог гнездиться вблизи жилья человека. В японском фольклоре аист — символ продолжительной жизни. Но и здесь численность этих птиц резко упала. Если в конце прошлого века аисты гнездились в центре Токио на крышах храмов, то теперь они сохранились лишь в немногих сельских местностях. В Уссурийском крае, на Среднем Амуре и в Корее охота на аистов ведется с древних времен. Их мясо ели шаманы, а легкие, полые кости в неограниченном количестве скупались китайцами: из них делали палочки для еды. Птицы вынуждены были спасаться от людей в лесных непроходимых чащах. Но там появились не менее опасные враги — тибетские и бурые медведи, которые добираются даже до высоких гнезд, разоряют их и уничтожают птенцов. Еще Пржевальский в 1859 году только на небольшом участке в верховьях реки Лефу нашел 11 гнезд аистов, разоренных медведями.
В систематическом отношении семейство аистовых состоит из шести родов с восемнадцатью видами. В Советском Союзе обитают два вида: черный и белый аист. Последние подразделяются на три подвида: европейский, туркестанский и китайский.
Аисты — крупные птицы. Их длина превышает метр, а размах крыльев достигает 2,25 метра. Гнездятся они обычно на открытых местах с группами деревьев, но предпочитают низменные местности, изобилующие водой, болотами, заливными лугами.
Ходит аист медленно, с очень важным видом. Прежде чем взлететь, он разбегается, чтобы поднять в воздух свое массивное тело. Зато потом полет аиста легкий и красивый. Птицы удачно используют ветер и воздушные течения, подолгу паря в воздухе. Особенно часто они парят в жаркие летние дни, когда поднимаются на большую высоту.
Аист очень молчаливая, почти немая птица. Его голос можно услышать чрезвычайно редко и только на очень близком расстоянии. Обычно для «выражения чувств» аист трещит клювом, при этом он то закидывает голову назад, на спину, то опускается к самой земле.
Питаются аисты самой разнообразной пищей. В их рацион входят лягушки, насекомые, черви, мыши, ящерицы, изредка мелкая рыбка, с удовольствием уничтожают змей, в том числе и ядовитых. Если гадюка успевает укусить аиста, то он несколько дней болеет, но выздоравливает.
Весной первым к гнезду прилетает самец и поджидает подругу. Если гнездо занято — начинается ожесточенное сражение. Чаще побеждает хозяин, так как пришелец обычно моложе и послабее. Вскоре прилетает аистиха и происходит трогательная встреча супругов, которые зимовали порознь. Ведь каждый год, вскоре после вывода птенцов, пара аистов временно распадается, птицы до весны живут раздельно и встречаются только на следующий год у гнезда. Нередко раньше старой самки прилетает другая. Тогда с прилетом законной владелицы гнезда вновь разгорается борьба. Летят пух и перья, а сам аист занимает нейтральную позицию.
Но вот все досадные недоразумения разрешены, и аисты начинают достраивать гнездо. Вскоре самка садится на яйца. Их бывает от двух до шести. Высиживание длится 30—34 дня. Все это время аист самоотверженно охраняет свою подругу. Птенцы рождаются слепыми, но уже через несколько часов прозревают. Растут аистята довольно медленно и покидают гнездо примерно в возрасте двух месяцев. Выкармливание птенцов происходит несколько необычно. Пища отрыгивается прямо в гнездо. Чтобы научить детей самостоятельно есть, родители хватают их за клювы и пригибают вниз, к корму.
Оперившись, молодежь начинает пробовать силы. Аистята становятся на край гнезда, машут крыльями и наконец решаются слететь на соседнее дерево или крышу. Постепенно их крылья крепнут, и вскоре они вместе со взрослыми начинают совершать прогулки на ближайший луг или болото.
Примечательно упрямство аиста. Если он выбрал какое-нибудь место для гнезда, то помешать ему «осуществить свой план» чрезвычайно трудно. Эстонский орнитолог X. Вероман указывает на случай, происшедший в Северной Эстонии на маслобойном заводе в Харью-Кынну. Пара аистов устроила гнездо на заводской трубе. Чтобы спасти птиц, рабочие решили сжечь гнездо. Но как только пламя погасло, птицы тут же снова стали таскать на трубу прутья. Так продолжалось несколько раз. От сажи и копоти аисты из белых превратились в черных и совершенно выбились из сил. Но только холостыми выстрелами удалось отогнать птиц от трубы. Тогда они устроили гнездо рядом, на земле, у всех на виду. Люди, пораженные их упрямством, соорудили подставку, поместили на нее гнездо и укрепили на столбе. Аисты благополучно вывели птенцов...
В одном из поселков Южной Эстонии аисты тоже свили гнездо на трубе и перекрыли дымоход. Жители осторожно перенесли гнездо с яйцами на соседнее дерево. В этом случае птицы послушно переместились и тоже благополучно воспитали потомство.
Молодые аисты, взятые из гнезда, легко приручаются, улетают и снова возвращаются домой. Они хорошо отличают знакомых людей от посторонних; встречая хозяина, начинают трещать клювом и радостно размахивать крыльями.
В отличие от белого аиста его черный собрат — типичный обитатель глухих таежных лесов. Гнездится он на больших деревьях, устраивая свое жилище на высота до 20 метров. Часто они занимают старые гнезда хищных птиц — ястреба-тетеревятника, сарыча, малого подорлика и других. Нередко с этими птицами у них происходят драки за жилье. Избегая близости с человеком, этот дикий лесной житель изменяет свои привычки почему-то только в Закавказье. Там он не только кормится рядом с человеком, но даже устраивает гнезда в азербайджанских селениях.

А. КАЛЕЦКИЙ,
зоолог

ЛЮБИМЦЫ АНТУАНА ДЕ РЕОМЮРА

В 1556 году на берегу Бразилии высадился некий Жан де Лери. Вместе с группой миссионеров он был послан адмиралом Колиньи отнюдь не с научными целями. Правда, де Лери выгодно отличался от своих спутников. Его «авантюризм» выразился только в том, что он рискнул посетить абсолютно неизведанные в то время тропические леса Нового Света, чтобы изучить их флору и фауну. Этого отважного натуралиста больше всего поразило «самое потрясающее чудо миниатюрности» — колибри.
Так европейцы впервые познакомились с удивительными творениями природы — «птицами-мухами». Более подробные наблюдения за колибри начались с XVIII века. В 1758 году Линней упоминает о восемнадцати видах, а уже в 1779 году Бюффон описывает сорок три вида птичек-мушек!
Интересно, что один из самых блестящих умов XVIII века — Рене Антуан де Реомюр, более известный нам как изобретатель термометра, был крупным знатоком и любителем колибри. Сохранилось письмо, где ученый восторженно благодарит друга за самый ценный подарок — ящик с этими птичками.
С точки зрения ученых, колибри вместе со стрижами относятся к подотряду стрижовых. К настоящему времени известно около четырехсот видов колибри. Водятся они в Западном полушарии, где живут не только в жарких и теплых странах, но и в таких, казалось бы, неподходящих местах, как полуостров Лабрадор на севере и Огненная Земля на крайнем юге Америки. Некоторые виды колибри поднимаются в горы до высоты 4000 и более метров, где из позвоночных животных встречаются одни могучие кондоры. Правда, такого поднебесья достигает, как правило, «сильный пол», самочки предпочитают держаться ниже.
Колибри — самые маленькие представители пернатого мира на земном шаре. Длина тела взрослой птицы всего 15—20 миллиметров, а вес колеблется от 2 до 6 граммов. Оперение колибри можно сравнить с блеском, драгоценных камней. Одна такая крошка светится целой гаммой красок. Качество цвета и свечение у колибри уникальные в своем роде. Они могут зажигаться, потухать, менять окраску в зависимости от силы солнечных лучей и от угла зрения наблюдателя. Романтично и красиво звучат названия видов колибри: «Орлиный клюв», «Синяя борода», «Топазовый колибри», «Эльф украшенный».
Интересен полет колибри. В секунду птичка-невеличка делает более пятидесяти взмахов крыльями! Человеческий глаз, естественно, не может уследить за ними, и по бокам туловища видны только туманные полукруги, подобные крошечным пропеллерам. Только в 1936 году усовершенствованной фотоаппаратурой, дающей возможность получить 540 изображений в секунду, ученым удалось выяснить, что колибри машут крыльями не вертикально, как все птицы, а горизонтально, и это позволяет им летать хвостиком вперед!
Колибри никогда не садятся на землю и всю свою жизнь проводят в воздухе. На ночь они, подобно летучим мышам, подвешиваются к веткам деревьев вниз головой.
Долгое время натуралисты считали, что питаются колибри лишь цветочным нектаром, и поэтому поили птичек в неволе только специальным раствором, состоящим из воды, сахара, меда, вина. Но птицы очень быстро погибали. Только в 1947 году зоолог Госс, вскрыв желудок вольной колибри, обнаружил, что он наполнен мельчайшими насекомыми.
Но даже после выяснения этой особенности в питании колибри составить правильный рацион кормления птиц в неволе весьма трудно. Дело в том, что колибри ловят насекомых только в воздухе, а создать обилие летающих насекомых в клетке или даже вольере практически невозможно.
Очень оригинален у колибри язык, состоящий из двух сросшихся у основания нитей, полых внутри. Он может вытягиваться и становиться в пять-шесть раз длиннее обычного состояния. Обладая таким совершенным «орудием», птицы приносят немалую пользу растениям, так как, перелетая с цветка на цветок, они, подобно пчелам и шмелям, способствуют опылению.
Самым же фантастическим в жизни колибри является их удивительная способность к летаргическому сну. Еще в начале XIX века проделывались следующие опыты: клетку с колибри переносили в тень. Птичка сразу подвешивалась к ветке, закрывала глаза и засыпала. Температура ее тела опускалась с 39 — 40 градусов до 18! Когда спящую колибри трогали пальцем, она не подавала признаков жизни. Но стоило клетку перенести на солнце, как спустя несколько секунд колибри начинала дышать, потом открывала глаза, а спустя еще мгновение с радостным криком начинала порхать. Позднее было установлено, что эти загадочные птицы каждую ночь, подвешиваясь к ветке, впадают в спячку. Они перестают дышать, и температура их тела резко падает.
Однажды в холодный сырой день один биолог обнаружил под деревом замерзшую колибри. Он решил сделать из нее чучело, положил в карман и вскоре забыл о находке. Каково же было его удивление, когда у него из кармана вылетела «воскресшая» птица и закружилась над головой! По-видимому, и Реомюр при всех своих знаниях, связанных с изменением температур, удивился бы не менее, если бы открыл у своих любимцев такие удивительные способности...
Характерно, что птенцы, которые в период выкармливания значительно жирнее своих родителей, ночью в спячку не впадают. Жировая прослойка помогает им сохранять накопившееся тепло на ночь.
Несмотря на свои крошечные размеры, колибри смелы и ловки. Даже очень быстрая и проворная древесная змея им не страшна. Точный и сильный удар в глаз сбрасывает грозного врага на землю, прежде чем ядовитые зубы будут пущены в ход.
Колибри гнездятся колониями. Самочка откладывает всегда два яйца, причем вес каждого яйца почти равен весу взрослой птички. Насиживание продолжается двенадцать-тринадцать дней.
Близкие к колибри стрижи, которые своим пронзительным свистом возвещают нам о наступлении лета, во многих чертах сходны со своими маленькими родственницами. Их пища — тоже исключительно летающие насекомые. Стрижи, подобно колибри, никогда не садятся на землю, а если и приходится им это делать, то взлететь без посторонней помощи они уже не могут. Наконец, еще одна любопытная деталь — в последнее время и у стрижей в холодные дождливые дни ученые отметили состояние, похожее на летаргический сон колибри.

В. ЛЕОНОВ,
охотовед

БОБРОВЫЙ НАРОДЕЦ

«Бобровый народец»... Так ласково прозвали бобров коренные жители Северной Америки — индейцы. У некоторых индейских племен бобр считался «младшим братом» человека.
Огромное количество бобров населяло когда-то реки, озера и болота североамериканского континента. Умеренную и необременительную дань платили они своими шкурками индейцам. Охотники были бережливыми хозяевами природы. Особенно любовно относились они к своим «младшим братьям». Но пришли белые колонисты, и для бобров настали трудные времена. Корабли ежегодно увозили сотни тысяч драгоценных шкурок в Европу. Бобров истребили в большинстве водоемов континента.
Менее многочисленных бобров Евразии постигла та же участь. Начиная со средних веков, одна страна за другой теряли этих зверьков. В царской России от хищнического истребления уцелели лишь немногие сотни бобров.
Со временем во всех государствах, где сохранились бобры, их взяли под тщательную охрану, организовали переселение. Прошли десятилетия. Теперь этот ценнейший пушной зверь вновь стал обычен во многих странах. Наблюдая за удивительным образом жизни бобров, отмечая различные полезные стороны их деятельности, начинаешь понимать, чем заслужили они такое теплое, братское отношение со стороны суровых индейцев.
...Это произошло в 20-х годах нынешнего столетия в одном из графств полупустынного североамериканского штата Невада. Лето выдалось жаркое, дождей не было уже много недель. Гибли посевы. Угроза нависла и над прекрасными садами, расположенными близ долины реки Снейк. Обычно в сухую погоду воду для их поливки пускали по отводным каналам из речки, но и она пересохла. Фермеры тоскливо поглядывали на побуревшие листья, на сморщенную падалицу, устилавшую землю. Казалось, выхода не было. И вот, когда надежда была совсем потеряна, один из фермеров вспомнил: минувшей зимой он промышлял пушного зверя в верховьях Снейка и видел там множество бобровых поселений. Несколько плотин задерживали воду в глубоких прудах.
— Не может быть,— уверял находчивый траппер,— чтобы и в этих местах пересохла вода. Бобры предусмотрительные зверюшки. Мы найдем у них воду.
Отряд фермеров, вооруженный лопатами и топорами, спешно выступил в поход. Через несколько часов он достиг густого леса, и вскоре люди стояли на берегу первого бобрового пруда. Он был наполнен водой. Почти непрерывной цепочкой, уходя в глубину леса, простирались «водохранилища» бобров. Это была страна четвероногих инженеров.
Не тратя попусту времени, приступили к работе. Сделали пролом в нижней плотине, и вода рванулась вниз, по пересохшему руслу. Затем спустили следующую плотину, еще одну, еще... Трудились всю ночь. Водный поток рос, ширился, и вот уже в оросительных каналах, протянувшихся от берега речки к фруктовым садам, заблестели первые струйки живительной влаги. А через неделю начались дожди. Благодарные зверям фермеры прочно заделали проломы в запрудах, и водоемы вновь наполнились водой.
Не часто интересы человека и бобра соприкасаются так тесно. Да и форму, в которой человек воспользовался плодами их труда, нельзя считать деликатной. Это исключительный случай. Но известно много гораздо более обычных фактов, когда поселения бобров приносят пользу человеку, делают природу богаче, интереснее.
В северной половине Воронежского заповедника в древнем Усманском бору через густой и влажный лиственный лес пробирался маленький ручеек — Ямный. Глубина — «воробью по колено». В сухие годы вода в ручье сохранялась только под ольховыми «коблами» и в низких болотистых местах. Казалось, что не только бобры, но и лягушки не могут жить в таком ненадежном водоеме. Но однажды в конце весны с лесной речки, куда впадал ручеек, пришел молодой двухлетний бобр. В его родной семье появились братья и сестры, и родители, верные вековому инстинкту, повелевающему бобрам не собираться в большие семьи, дабы не истребить все растущие по берегам лакомые ивы и осины, «приказали» подросшему сынку искать место для собственного дома. Бобр выбрал участок, где крутые берега долины близко подходят к руслу. За одну ночь он перегородил ручеек маленькой плотиной. Вода поднялась, выступила из берегов, пошла в обход препятствия. На следующую ночь бобр удлинил крылья плотины, довел их до края поймы. Поверхность пруда увеличилась, водоем сделался глубже. Обходный путь для воды оказался закрытым, и она начала переливаться через верх плотины. У зверя появилась новая забота: укрепить свое сооружение так, чтобы переливающаяся через край вода не размыла его. В ход пошли палки, ветки, ил. И вот уже готов своеобразный «водосток».
Так появился на Ямном ручье новый обширный пруд, вполне пригодный для обитания бобров. На следующий год, когда основатель бобрового поселения нашел себе пару, зверям стало тесно. Они построили вторую плотину. Росла бобровая семья, увеличивалось число прудов. Звери строили их выше первой запруды, и каждую осень и зиму «рубили» по берегам много деревьев. Через несколько лет их запасы сильно истощились и, чтобы не бедствовать с кормами, бобры начали строить плотины вниз по течению, где находились нетронутые заросли ивы и осины. Верхние пруды пришли в запустение, вода из них ушла, а берега покрылись густой порослью — источником бобровых кормов в будущем. Так мудро, с оглядкой на будущее «планируют» бобры свое хозяйство...
Сложную плотинную систему надо содержать в порядке. Ежегодно осенью, готовясь к зиме, бобры укрепляют плотины, натаскивают на них всякую растительную ветошь, грязь, скрепляют их илом. Иногда плотины существуют веками, и каждое поколение бобров вкладывает свой труд в их сохранение и укрепление. Так образовалась сохранившаяся до сих пор гигантская плотина на Джефферсон-Ривер в американском штате Монтана. Ее длина почти 700 метров. Но такие гиганты — большая редкость. Протяженность обычных, «действующих» плотин не превышает 150—200 метров. В Воронежском заповеднике на реке Ивнице самая длинная плотина простирается почти на полтораста метров. Там же, на Каверинском ручье, три соседних семьи бобров владели целой системой из 22 плотин, размеры которых колебались от 2—3 до 50—60 метров. Американский зоолог Морган описал самую «массивную» плотину бобров в США; ее длина равнялась 85, ширина 6, высота 2—2,5 метрам, на строительство ушло примерно 250 тонн материала.
Бобры устраивают запруды только там, где мало воды, чтобы вплавь добираться до зарослей кормовых растений. В глубоких речках с постоянным течением эти сооружения не нужны. Но способность запружать небольшие водоемы дает бобрам громадные выгоды, позволяет им поселяться там, где они не просуществовали бы и недели.
Ну, а жилища? Развитые строительные инстинкты и здесь приходят на выручку бобрам. В водоемах с высокими берегами они роют норы с подводными входами. Жилые камеры находятся выше уровня воды и надежно защищают хозяев от превратностей звериной судьбы. Некоторые семьи имеют по 30—40 нор, большинство из которых используется для временного отдыха, как столовые или убежища — в случае внезапной опасности. Собственно жилыми являются лишь одна-две наиболее разветвленные и сложные системы подземных ходов. Но есть водоемы, в болотистых берегах которых нор не выроешь. В них бобры возводят свои знаменитые домики, или хатки, представляющие собой нагромождение веток, сучьев, скрепленных землей и илом. Внутри них бобры выгрызают полости («лежки»), соединенные друг с другом ходами. Круглые входные отверстия, ведущие внутрь жилища, расположены под водой, около дна. Маленькие хатки состоят лишь из одной полости и двух-трех ходов. Иногда встречаются «строительные гиганты» — результат многолетней деятельности десятков бобров. На реке Кривке в Липецкой области мне пришлось видеть один из таких домиков. Его диаметр у основания составлял почти 12 метров, высота в центральной части достигала 2 метров! Внутри хатки на разных уровнях находилось множество соединенных друг с другом «комнат». В самой большой из них, под куполом жилища, могли одновременно лечь пять человек. Этому домику было не менее 15 лет.
Интересны и другие сооружения бобров — каналы (иные из них тянутся на сотни метров). Способность бобров «рубить» деревья (подчас очень толстые), подгрызать кустарники, запасать корма на зиму — предмет большого самостоятельного повествования. Деятельность «лесных инженеров» очень многообразна. Но почти для всех действий этих зверей характерно то, что плодами их пользуются не одни бобры.
Появился новый бобровый водоем, и сразу в тихом до этого уголке леса оживилась звериная и птичья жизнь. В берегах пруда вырыли норы, поселились ценные пушные зверьки — норка и ондатра; полузаброшенные бобровые норы заняли лисицы, барсуки, енотовидные собаки; в прибрежных зарослях загнездились утки; на глинистых отмелях засновали бойкие кулички. Утки на лапах и оперении занесли в пруд рыбью икру и заселили его неприхотливыми карасями, линями, вьюнами. В бобровых домиках и плотинах нашли убежища и жилища шершни, земляные осы, ужи, полевки, землеройки. «Срубили» бобры несколько деревьев, и зимой корой и побегами с них начали кормиться лоси, олени, косули, зайцы. Трудно даже перечислить все полезные изменения, которые приносит с собой деятельность этих зверей. В Северной Америке существует выражение «бобровые луга». После истребления бобров в большинстве водоемов этого континента бесчисленное множество их плотин разрушилось, вода ушла. На дне прудов остался веками накапливавшийся ценнейший плодородный ил. На месте прудов появились прекрасные травостои, дающие сельскому хозяйству много травы и сена. Возможно, что происхождение плодородных луговых почв в поймах некоторых наших маленьких лесных рек обязано именно этим зверям.
А роль бобровых запруд в регулировании течения быстрых речек и в предотвращении размывания их берегов? Каскад плотин гасит буйный разбег вешних и ливневых вод, делает их смирными, безопасными, осаждает из них ил...
Красивая теплая пушнина, легкий шелковистый пух, ценимый в парфюмерии «бобровый мускус» да плюс к этому деятельность, непроизвольно способствующая сбережению и умножению природных богатств,— далеко не всякий зверь может похвастаться таким балансом. Но и это не все. Следует вспомнить о том, что бобр имеет собственную научную ценность. Бобр — самый крупный грызун пяти континентов, вес его иногда превышает 30 килограммов! Лишь водосвинка, крупнейший грызун мира, населяющий водоемы Южной Америки, превосходит бобра по весу.
Кроме того, бобр единственный уцелевший до наших времен представитель семейства бобровых. С исчезновением бобра фауна земли может целиком утратить одну из интереснейших со всех точек зрения группу грызунов. Ученые находят в анатомии, физиологии, поведении бобра много такого, что позволяет лучше понять закономерности эволюции животных, изучить сущность их приспособлений к различным условиям обитания. Для туристов сооружения бобров — предмет неисчерпаемого любопытства, объект многочисленных паломничеств. Бобры Воронежского заповедника привлекают ежегодно свыше десятка тысяч экскурсантов и туристов.
В Советском Союзе еще в двадцатые годы было создано несколько заповедников (Воронежский, Березинский, Кондо-Сосьвинский), одной из главных задач которых являлась охрана и восстановление бобров. Деятельность заповедников принесла богатые плоды. Бобры размножились, заселили заповедные водоемы, и с 1934 года оказалось возможным приступить к расселению этих зверей по стране. Пушистых переселенцев везли на подводах, автомашинах, поездах, самолетах, на всех
видах водного транспорта. Группы по выпуску бобров забирались в самые глухие уголки страны, за сотни километров от транспортных магистралей. По всему Союзу было выпущено более 8 тысяч бобров. За последние годы темпы этой работы возросли еще больше. Сейчас бобры населяют водоемы нескольких десятков областей, краев, автономных республик страны, от западных районов Украины до побережья Байкала, от Кольского полуострова до дельты Волги. Численность их измеряется теперь десятками тысяч.
Работа по восстановлению бобров еще не закончена, множество хороших лесных водоемов ждут четвероногих поселенцев. Но пора уже подумать и о «сборе урожая», об использовании накопленных запасов этих ценных пушных зверьков. Кое-где их стало слишком много; лишенные возможности перейти в другие места, они бедствуют. Первые сотни шкурок бобров уже поступили на пушные базы, однако промысловое использование развертывается слишком медленно.
Пройдет немного времени, и дружный «бобровый народец» с пользой для человека и своих четвероногих сородичей будет населять все укромные лесные реки, озера, болота нашей страны. Природа Родины станет еще богаче и прекраснее.

В. ЛЕСНОВ,
охотовед

ВЫХУХОЛЬ — УНИКАЛЬНЫЙ ЗВЕРЬ

Было это в одном из лесостепных заповедников. Погода стояла ясная и сухая, но ноябрьское солнце грело слабо и даже в полдень его лучи не могли растопить лед по окраинам речных плесов.
Мы с егерем заповедника Федором Николаевичем шли по берегу небольшой речки, проводя осеннюю «ревизию» бобровых поселений: осматривали домики, плотины, каналы, построенные бобрами, подсчитывали количество обгрызенных ими деревьев и кустарников. Нам нужно было определить, сколько зверей осталось на зиму в каждом поселении, как подготовились четвероногие «инженеры» к суровой и длинной зиме...
Еще издали я увидел какое-то темное пятно у кромки льда и указал на него своему спутнику. «Бобр?» — подумал я (в конце октября — начале ноября, торопясь закончить подготовку к зиме, зверьки иногда нарушают «график» и работают в светлое время суток).
— Какой-то зверек сидит, но для бобра слишком мал,— ответил на мою догадку егерь.— Кто бы это мог быть?..
Осторожно подойдя ближе, мы увидели на льду, метрах в двух от берега, небольшого серовато-бурого зверька. Наше приближение не испугало его, он остался на месте.
— Выхухоль,— сказал Федор Николаевич,— мертвая выхухоль.
Действительно, зверек был мертв. Однако выглядел он совсем как живой: сидел, сгорбившись, поджав под себя лапки, будто стараясь сберечь тепло в этот прохладный день.
Я ухватился рукой за прочный ольховый сук, ступил на неокрепший лед, дотянулся до выхухоли и попытался взять ее. Она подалась не сразу. С заметным усилием я смог оторвать примерзшую ко льду выхухоль.
У меня в руках оказался небольшой зверек, покрытый шелковистой шерстью. Весил он меньше полукилограмма, длина его (без хвоста) была сантиметров 20. Хвост был чуть короче туловища, круглый у основания, сплющенный с боков, весь в бурых чешуйках с пробивающимися между ними редкими жесткими волосами. Пальцы почти до самых когтей соединяла тонкая плавательная перепонка. Но особенно примечательной была конусообразная голова зверька с маленькими подслеповатыми глазами, длинным несколько расширенным к кончику хоботком. Хоботок завершался двумя дыхательными отверстиями, и сразу было ясно, какими преимуществами перед другими обитателями водоемов обладает выхухоль. Оставаясь под водой, она имеет возможность выставить на поверхность свою «дыхательную трубку» и по запаху определить, есть ли поблизости враг. Незаменим хоботок и при поисках кормов в донном иле и среди водной растительности...
На выхухоли мы не обнаружили ран, зверек был плотным, упитанным. Что же послужило причиной его гибели? Осмотрев место происшествия, мы поняли, что произошло с ним.
Молодая выхухоль жила с родителями в норе, вход в которую находился в воде, около дна, среди корней большой ольхи. Семья состояла из пары взрослых зверей и трех детенышей, появившихся на свет в середине лета. Каждый вечер выплывали звери на кормежку. Передвигаясь около дна и вдоль берега, они собирали насекомых, их личинки, моллюсков, пиявок, мелкие водные растения и другой корм. Выхухоли не могут пробыть под водой без воздуха более двух—трех минут и, чтобы съесть добычу, обычно несут ее в специальные кормовые норы.
В этот вечер, как и всегда, выхухоль покинула нору с наступлением сумерек и кормилась часов до 10—11 вечера. Насытившись, зверек, видимо, решил отдохнуть на поверхности. Он вылез на лед, образовавшийся у края плеса, уселся около воды и начал расчесывать свою шкурку. Время от времени выхухоль прислушивалась к лесным шумам, поднимала хоботок и втягивала воздух, оценивая доносимые легким ветром запахи. Все было спокойно...
Так прошло минут десять. Тонкий ледок, на котором сидела выхухоль, под ее тяжестью чуть-чуть прогнулся, и тончайшая пленка воды выступила на ледяную поверхность. Крепнущий мороз потихоньку сделал свое. Когда озябшая выхухоль попыталась сдвинуться с места, лед цепко держал ее за шерсть на брюшке. Долго старался неопытный зверек вырваться из страшного капкана. На прозрачном ледяном натеке видны были царапины от его когтей. Постепенно силы выхухоли иссякли, тело начало коченеть, и она затихла, превратившись в безжизненный пушистый комок, найденный нами на следующий день...
Мы продолжили свой путь по заповедным водоемам, но такая нелепая гибель маленькой выхухоли, по-видимому, подействовала на нас больше, чем мы хотели бы показать друг другу. Поэтому не удивительно, что вечером, расположившись на ночевку и напившись дымноватого чая, приправленного ароматной душицей, запас которой всегда имелся в рюкзаке старого егеря, мы снова вернулись мыслями к выхухоли. Федор Николаевич неплохо знал повадки этого зверька, не раз наблюдал за ним на водоемах заповедника, но об истории его слышал мало. Пока не прогорел костер и холод ноябрьской ночи не загнал нас в спальные мешки, я рассказывал Федору Николаевичу о прошлом и настоящем этого ценного, немного таинственного и скрытного зверька.
На земле сохранилось не так-то уж много млекопитающих — ровесников выхухоли. Ее предки, мелкие водные насекомоядные, появились в среднем олигоцене, около 30 миллионов лет назад. Пролетали тысячелетия, многие звери исчезли, другие сильно изменили свой облик и образ жизни, а выхухоль осталась почти такой же, как ее далекие ископаемые предки. В большой степени этому способствовало постоянство условий в водной среде, в которой выхухоль проводит значительную часть жизни.
Как показывают находки ископаемых выхухолей, в доледниковую эпоху этот зверь был широко распространен на территории Европы. Но великие оледенения оказались трудными испытаниями для выхухоли; она исчезла в большинстве прежних мест. В дальнейшем условия жизни выхухоли ухудшались, под влиянием хозяйственной деятельности человека менялся характер водоемов. Хищнический промысел зверька привел к тому, что к XX веку он сохранился в небольших количествах только в бассейнах Днепра, Дона, Урала, Волги.
Состояние запасов многих ценных видов промысловых зверей, доставшихся советской власти в наследство от царской России, было угрожающим. Соболь и бобр находились на грани истребления, близкой к уничтожению была и выхухоль. Некоторые ученые, наблюдая катастрофическое падение численности выхухоли, выдвинули гипотезу о неизбежности ее полного вымирания из-за неприспособленности к современным условиям обитания.
Нужно было спасать зверька. В 1920 году Совет Народных Комиссаров издал постановление о повсеместном запрете добычи выхухоли и заготовки ее шкурок, Для охраны сохранившихся животных в местах их наибольшей численности правительство позднее создало специальные заповедники: Хоперский, Клязьминский и другие. Результаты не замедлили сказаться, выхухоли стало больше. А мероприятия по заселению выхухолью новых не занятых ею водоемов еще больше упрочили положение зверька. К 1956 году свыше четырех тысяч зверьков было переселено в водоемы двадцати двух областей и автономных республик СССР. При помощи человека выхухоль перевалила за Уральский хребет, в бассейны рек Западной Сибири. Оказалось, что и там этот «вымирающий» вид может благополучно жить и размножаться.
Конечно, нельзя утверждать, что все проблемы, связанные с восстановлением и хозяйственным использованием запасов выхухоли, решены. Промысел этого зверя (на строго контролируемых, лицензионных началах) был открыт в 1946 году. Ежегодный сбор выхухолевых шкурок к 1953 году превысил 20 тысяч штук. Зверь начал играть определенную роль в пушных заготовках. Но в 1957 году добычу выхухоли запретили вновь. На ее численности отрицательно сказалось хозяйственное освоение речных пойм, вырубка прибрежных лесов и кустарников, загрязнение рек сточными водами, браконьерский лов рыбы ставными снастями, в которых запутывается и гибнет много зверьков. Перед учеными зоологами и практиками охотничьего хозяйства сейчас стоят новые сложные задачи. Надо найти такое сочетание охранных и воспроизводственных мероприятий, при котором мы могли бы вести плановую эксплуатацию выхухоли без ущерба для основного поголовья этого вида.
Чем же все-таки замечательна выхухоль, почему отечественные зоологи и любители природы уделили и уделяют ей такое большое внимание?
Прежде всего тем, что нигде, кроме Советского Союза, выхухоли нет (пиренейская выхухоль маленькая и сильно отличается от русской). Это наш аборигенный, уникальный вид, и сохранить его — дело чести советских зоологов и охотоведов.
Несмотря на относительно мелкие размеры, выхухоль — ценный пушной зверь. Ее мех, шелковистый, красивый, теплый, идет на изготовление дамских воротников, муфт, шапок, манто. Мы — монопольные обладатели этого меха, и на мировом пушном рынке он всегда пользовался хорошим спросом.
Наконец, очень интересна биология выхухоли. Длительные исследования зоологов, особенно результативные в заповедниках страны, привели к тому, что многие пробелы в наших знаниях о биологии этого зверька (в 20-х годах текущего столетия о выхухоли не знали почти ничего) ликвидированы. Но таинственный, скрытный образ жизни выхухоли мешает изучить ее достаточно полно. Что мы знаем, например, о такой важной стороне биологии выхухоли, как размножение? Новорожденные детеныши встречаются почти круглый год, отчетливая периодичность размножения отсутствует. В помете бывает от одного до пяти (в среднем три—четыре) молодых. Но очень мало данных о продолжительности беременности, о количестве пометов, которое приносит ежегодно самка выхухоли.
Даже подземный житель — крот, ближний родственник выхухоли по отряду насекомоядных (некоторые ученые относят подсемейство выхухолевых к семейству кротовых), изучен в некоторых отношениях лучше. А знать подробно, как живет выхухоль, чем определяются колебания ее численности в природе, совершенно необходимо
для организации правильной охраны и использования запасов этого вида. Зоологам предстоит еще много поработать, прежде чем будут «сняты» все неясные вопросы...
Усилившийся под утро мороз разбудил нас. Я принялся возиться с костром, а Федор Николаевич взял котелок и пошел к реке за водой. Через минуту послышался его голос. Подойдя к реке, я увидел, что за ночь лед покрыл почти всю ее поверхность. Лишь на самой середине от небольшого зеркала открытой воды в солнечных лучах струился легкий парок.
Егерь стоял у края обрывистого берега и указывал вниз. От берега подо льдом радиально расходились три дорожки из серебристых пузырьков воздуха. Сквозь прозрачный лед и чистую осеннюю воду можно было разглядеть в илистом дне несколько канавок-бороздок, в которых еще не осела желтоватая муть. Мы стояли над выходом из выхухолевой норы. Канавки в иле и взмученная вода остались от движения зверьков, постоянно следующих из жилища и обратно около самого дна одними и теми же проторенными путями, а пузырьки воздуха поднялись из меха выхухолей и не были пущены выше ледяным покровом реки.
В этот день нам работалось веселей. Кроме поселений бобров мы подсчитывали выхухолевые семьи. Искать их было легко: предательские дорожки из воздушных пузырьков выдавали присутствие зверьков. И к вечеру, еще не подведя итоги работы, мы знали: бобров и выхухоли в заповеднике стало больше.

В. ЛЕОНОВ,
охотовед

МАСКРЭТ

Летом 1928 года необычная экспедиция направлялась к Большому Соловецкому озеру, что находится в Онежской губе, в холодном Белом море. Она везла с собой небольшие клетки, в которых помещались огромные, весом почти в килограмм буровато-коричневые крысы. У них были непропорционально крупные оранжевые резцы, чешуйчатый сплющенный с боков хвост, перепончатые задние лапы. Зверьков выпустили в озера с прозрачной синеватой водой, неподалеку от стен древнего Соловецкого монастыря. В том же году еще одну партию завезли на остров Карагинский, находящийся у берегов Камчатки.
Прежде чем попасть на новую родину, звери проделали длинный путь. Первые поселенцы Соловецкого острова происходили из Финляндии. В Советский Союз их привезли в 1927 году, но зиму они провели на временной базе в городе Кеми. На Карагинский остров зверьки попали прямо из Канады.
Осенью 1928 года в озерах Соловецких островов очутились еще 99 переселенцев из Финляндии. А в следующем году счет пошел уже на сотни и тысячи. Из Канады доставили около тысячи зверьков, из Финляндии почти полторы тысячи, из Англии более полутора сотен...
Что же это за звери? Зачем они понадобились нам? Чтобы получить ответ, надо познакомиться с событиями, которые предшествовали переселению пушистых чужеземцев.
Бесчисленны водоемы нашей Родины. Известно, что только рек у нас в стране больше трехсот тысяч, а сколько озер, болот — и сосчитать невозможно. На десятки и сотни километров тянутся болотистые крепи. Непроходимые заросли тростников, словно настоящие джунгли, стоят стеной. Огромные запасы травянистых растений в этих водоемах почти не использовались человеком. Богатства же органической массы водоемов поистине колоссальны. По данным ученых, урожай тростника в дельте одной из рек Казахстана составляет около трех миллионов тонн в год. Подводные луга многих озер могут производить до 40—50 тонн сырого органического вещества с гектара. Как же заставить водоемы отдать хотя бы часть своих богатств человеку? Есть различные пути для. этого. Один из них — увеличение количества диких зверей и птиц, обитающих в этих угодьях. Они питаются растительной пищей, а человек, добывая их, получает пушнину, мясо и другие ценные продукты. И если природа «ошиблась», не заселив водоемы достаточным количеством животных, поедающих растения, то не следует ли исправить этот «недосмотр»?
В Северной Америке обитает грызун, называемый по-английски «маскрэт» — мускусная крыса. Он внешне напоминает одновременно и сильно увеличенную водяную крысу, и речного бобра в миниатюре. Ондатра (таково наше, ставшее обиходным, название этого грызуна) питается преимущественно водными и прибрежными травами. Самка за лето может принести до 27—29 детенышей. В отдельные годы добыча мускусной крысы достигала 17—18 миллионов штук и играла значительную роль в пушном промысле США и Канады.
В 1915 году сотрудник департамента земледелия Н. А. Смирнов предложил завезти ондатру на север России. Его предложение осталось без ответа. В 1921 году об ондатре напомнил известный охотовед В. Я. Генерозов. Через четыре года две статьи в охотничьих журналах Генерозова и профессора Б. М. Житкова дали толчок практическим действиям по акклиматизации ондатры в СССР. Как это и бывает, когда нужно принять какое-либо важное и необычное решение, сразу обнаружились скептики. Они категорически возражали против вмешательства человека в естественный ход событий, опасаясь нарушения «исторически сложившейся гармонии».
«Когда речь идет о переселении животного, способного к очень быстрому размножению, как большинство грызунов, и при том склонного, как все крысы, питаться самой разнообразной пищей, то приходится быть втрое осторожным»,— писал в те годы профессор С. А. Бутурлин.
Следует заметить, что определенные основания опасаться ондатры как возможного вредителя, безусловно, были. В 1905 году некая княгиня завезла из Канады и выпустила в своем имении близ Праги пять пар ондатр. Зверьки прекрасно прижились и начали быстро расселяться. В 1914—1917 годах они достигли Саксонии, в 1924 году «завоевали» Пруссию и Силезию. К тридцатым годам многие государства Европы могли похвастаться появлением на их территории нового вида млекопитающего. Но большинство стран, за исключением Финляндии (куда ондатра была завезена специально и где она «пришлась к дому»), не видело повода для радости. Более того, уже через несколько лет после первого завоза ондатры в ряде государств забили тревогу. Там грызун оказался вредителем. Он уничтожал посевы в окрестностях водоемов, портил каналы и плотины, мешал прудовому рыбоводству. До сих пор в некоторых странах существуют комиссии по борьбе с ондатрой и проводится ее планомерное истребление.
Понадобился не один год, чтобы определить объем действительного ущерба (он часто преувеличивался) и понять, что вредная деятельность ондатры проявляется только при определенных условиях, в районах, где человеком освоен каждый клочок земли. Поэтому аргументы противников акклиматизации выглядели в свое время довольно убедительными...
Полемика была очень острой, но закончилась она победой тех, кто отстаивал ондатру. Уступкой осторожности был выбор первоначальных мест для ее расселения. Как и следовало ожидать, заморский гость оказался (да и не мог не оказаться в таких условиях) совершенно безобидным, поэтому с 1929 года ондатру начали выпускать на материке.
Размах работ по акклиматизации ондатры не имеет себе равных в нашей стране. С 1928 по 1963 год включительно на территории свыше 100 областей, краев, республик выпустили более 230 тысяч зверьков. Громадная работа охотоведов и зоологов принесла замечательные результаты. Уже в 1935 году ондатру начали добывать на шкурку. Заготовки ее быстро возрастали, и постепенно этот зверек занял почетное место в пушном промысле страны. Доля ондатры в пушных заготовках в 1940 году составляла около трех процентов, к 1955 году она поднялась до 12,5 процента. Сейчас ежегодно добывается по несколько миллионов ондатровых шкурок. Чужеземец успешно конкурирует с таким исконно русским пушным видом, как белка. Большое количество шкурок ондатры ежегодно продается за границу, в том числе и на ее родину, в Северную Америку — Канаду и США.
Как же увеличилась ценность водоемов после появления в них ондатры? Ответ дают следующие цифры.
В Якутии с одной тысячи гектаров озер и болот ежегодно получают в среднем 24 ондатровые шкурки, в Молдавии — 100, в Новосибирской области — около 250, в Алма-Атинской — свыше 2000.
Здесь следует отметить одно важное обстоятельство — у нас до сих пор нет никаких причин считать ондатру очень опасным вредителем. Появление ондатры иногда даже способствует обогащению водных угодий. На многочисленных хатках этого зверька (ондатра, как и бобр, часто строит домики из травяной ветоши, только меньших размеров) устраивают гнезда и выводят птенцов утки, гуси и другие водяные птицы. Поедая корневища рогоза, тростника, камыша, осок, ондатра прореживает загущенные, отмирающие заросли водных растений и улучшает тем самым условия обитания для некоторых рыб. Надо только постоянно следить и в процессе промысла разумно регулировать ее численность.
Если мы взглянем на карту Советского Союза и отметим на ней все водоемы, где обитает сейчас ондатра, то окажется, что площадь, заселенная ею, значительно превышает границы распространения ондатры в США. Она встречается у нас от Белоруссии, Украины, Молдавии до Камчатки и Приморского края, от Полярного круга до дельт Днепра, Волги, Аму-Дарьи, до тростниковых джунглей Балхаша.
Ценный американский зверек маскрэт стал полноправным обитателем в нашей стране. Так «недосмотр» природы исправлен человеком.

С. МАРАКОВ,
кандидат биологических наук

КАЛАНЫ

В краю, где Тихий океан граничит с Охотским и Беринговыми морями и воды его омывают Камчатку, Аляску и Калифорнию, среди прибрежных скал, возле причудливой полосы побережий живет самый ценный в мире пушной зверь — калан. Наиболее часто эти животные встречаются по островным системам Курил, Командорских и Алеутских островов.
Во внешнем облике и поведении этого зверя много необычного. Дальний родственник речной выдры, калан ведет исключительно морской образ жизни. Это единственный из хищных млекопитающих, который тесно связал свое существование с морской стихией (белый медведь — в сущности, обитатель льдов, а не открытой воды).
У калана крупное вальковатое тело, покрытое шелковистым мягким мехом черного или бурого цвета. Вес некоторых животных достигает 40 килограммов, а их длина с хвостом — до полутора метров. Задние лапы напоминают ласты, а на передних вместо пальцев — подвижные шершавые подушечки. Ими калан может ухватить и цепко держать даже иголку. Небольшие подслеповатые глаза, свисающие книзу белые усы и вообще весь его облик полон неуклюжей добродушной симпатичности.
Все морские млекопитающие от китов до тюленей защищены от воздействия воды слоем подкожного жира. У калана этого изолятора нет. Греет его густой, исключительно тонкий и мягкий мех, который прекрасно держит воздух и тем самым образует превосходный теплоизоляционный слой.
Среди алеутов есть много преданий, посвященных калану. Почти во всех легендах этим зверям свойственны черты человека. И действительно, в поведении животных очень много своеобразных черт. Взять хотя бы позу при плавании. Все плавают вверх спиной, а каланы наоборот. Лежа на спине и подняв к груди или к мордочке передние лапы, каланы покачиваются на глади океана и во время еды, и во время сна, и когда нянчатся с детенышами.
Каланы оседлые животные и далеко от привычных берегов не уходят. Летом каланы большую часть времени отдыхают на воде, забравшись в заросли морской капусты, плавающие на поверхности целыми плотами. Здесь волнение моря меньше, а чтобы течение не отнесло их в сторону, звери привязываются, обмотав вокруг тела длинное слоевище аларии. Лишь в сильные зимние штормы каланы подолгу отдыхают на прибрежных скалах. В это время обнаружить их для непривычного наблюдателя трудно — настолько естественно вписываются их тела в общий угрюмый пейзаж бурых утесов.
Довольно своеобразно и меню калана. Кроме рыбы, у которой он любит выедать лакомую филейную часть, в его пище встречаются различные ракообразные и моллюски, причем особым лакомством бывает осьминог. Но одно из главных и постоянных блюд калана — морские ежи. За ними зверь ныряет на дно, лазает между камнями, собирая одной лапкой этих своеобразных колючих беспозвоночных в подмышечные складки. Затем на поверхности он раздавливает известковый панцирь, обламывает иглы и откусывает, отправляя в рот не только содержимое, но и кусочки известкового панциря. Находящаяся в морских ежах икра (она внешне похожа на икру воблы или сазана) обладает усыпляющим действием, и, может быть, потому каланы после еды часто зевают, широко разевая пасть.
Однако грубый панцирь моллюсков, морских ежей и ракообразных, а также прилипающие к нему песчинки и мелкие камешки быстро изнашивают зубы калана. У зверей начинается кариоз, разрушение челюстей, и как следствие — гибель. Век калана невелик, не более 8 — 10 лет. Примечательно, что перед смертью зверь стремится вылезти на берег, подальше от беспокойной стихии, где прошла вся его жизнь.
В море у каланов происходят любовные игры, и оно же служит им брачным ложем. После 9 месяцев беременности на свет появляется пушистый забавный детеныш. Он рождается зрячим. Свернувшись калачиком на груди у матери, он убаюкивается мерными ритмами волн. Каланиха исключительно заботливая и нежная мать. Нельзя без улыбки наблюдать, как она чистит или играет с ним. Подрастая, малыш доставляет ей немало забот. Ему, как и всем малышам, хочется порезвиться, но в море легко потеряться или попасть в беду, поэтому мать зорко следит за всеми его проделками и, как только он слишком увлечется, хватает его лапой под мышку, а потом укладывает на своей груди.
Самец у каланов в начальный период в воспитании детенышей участия не принимает. Зато позже, когда детеныши подрастут настолько, что уже могут без помощи матери плавать и добывать пищу, они переходят под наблюдение отцов. Задачи самцов как воспитателей сравнительно просты и сводятся, пожалуй, только к воспитанию примером. Следуя за самцами, молодые каланы узнают места скопления пищи, учатся распознавать опасности и врагов и постепенно крепнут и мужают.
Вообще же самцы калана более спокойны, что несомненно связано с тем, что на их плечи ложится значительно меньше забот. Они подолгу безмятежно спят. Не то что самки с малышами. Все их существование полно тревоги и беспокойства. Особенно много переживаний выпадает на их долю, когда приходится нырять за кормом, оставляя детеныша на поверхности одного. Поэтому, прежде чем нырнуть, мать внимательно оглядывается вокруг и, только убедившись, что ее чаду ничего не угрожает, на 30—40 секунд ныряет, собирая для себя и для него морских ежей или другой корм.
Враги же у каланов есть, особенно у маленького детеныша. Вдруг налетит орлан, покажется зубастая пасть кита-касатки или акулы, а то просто малыша подхватит и разобьет о скалы прибой.
Каланы исключительно общественные животные. Друг к другу звери относятся крайне миролюбиво. Драк между ними не бывает, а ссоры очень редки. Наблюдать за ними одно удовольствие. Вряд ли еще можно найти зверя из отряда хищных с подобным уживчивым характером. Однажды мне довелось на острове Медном (Командорские острова) быть свидетелем типичной для каланов сценки. В бухте Запалата на воде отдыхали шесть каланов, из них три самки с детенышами. Они спали, сложив лапки на груди и уткнув в них кончик морды. Неожиданно со стороны моря к ним подплыл седьмой зверь. Он поочередно стал их обнюхивать, поворачивая к себе лапами их головы. Однако ни один из спящих каланов не только не возмутился, но даже не обратил на пришельца внимания. А тот в свою очередь невозмутимо пристроился к этой группе и тоже задремал, покачиваясь на зыбкой океанской груди.
Калан весьма понятлив, достаточно изобретателен и очень скоро разбирается в отношении к нему человека. А наблюдения американских ученых, опубликованные в последнее время, и вовсе поразительны. Оказывается, в калифорнийском стаде каланов часто встречаются животные, которые для того, чтобы добыть спрятанного под крепкой раковиной моллюска, используют камень. Камень они носят с собой под мышкой и, когда понадобится, разбивают о него ракушки. Американский ученый Карл Кеньон наблюдал также, как каланы, содержавшиеся в неволе, применяли камень, но уже с целью разбить клетку и засовы и выбраться на волю. Как ни невероятно, но налицо факты использования животным орудий.
Одним из показателей высокого развития, «интеллекта» калана служит его доброе и «понимающее» отношение к человеку. Описаны случаи, когда не пуганные промыслом животные приходили к людям и даже брали из рук корм. Невероятно быстро привыкают каланы к человеку и в неволе. Они хорошо различают клички, узнают незнакомцев и не пытаются нападать и укусить человека. Нет, не случайно алеуты слагали легенды о сказочных превращениях каланов!
История этого чудесного зверя полна трагических моментов. Его ценнейшая шкурка быстро привлекла внимание осваивавших Дальний Восток промышленников, и с середины XVIII века началось преследование каланов во всех местах обитания. За 150 последних лет огромнейшие стада этих животных были уничтожены и калан как зоологический вид оказался на грани истребления. В 1911 году в США, а с 1924 года (после того как на Командорских островах была утверждена Советская власть) и в нашей стране был объявлен запрет добычи калана. Сначала эти меры спасли калана от полного истребления, а потом создали предпосылки и для восстановления его численности.
В результате через 40—50 лет стадо каланов возросло настолько, что поставлен вопрос о возможности осторожного, под наблюдением ученых, промыслового использования. Естественно, что сейчас уже нельзя добывать каланов, как прежде, отлавливая сетями или отстреливая из ружей. Есть более рациональный путь — выбраковка больных и старых животных. Это тем более легко осуществить, что их нетрудно отличать от здоровых. Больные и старые каланы держатся, как правило, особняком, подолгу лежат на берегу и даже не сходят в воду при подходе человека. Промысловики-алеуты на острове Медном, подойдя к старому животному, как я не раз слышал, скажут сочувственно; «Ну, что, старик, плохи твои дела?..» А через два-три дня, иногда немного больше, в этом месте на берегу остается лишь обглоданный вездесущими голубыми песцами скелет калана...
Итак, в ряде мест сейчас численность калана постепенно восстанавливается. Однако весьма большие площади, некогда занимаемые им на морских прибрежьях Камчатки, Курильских островах и даже на острове Беринга, пустуют — каланы здесь показываются случайно. Что же мешает зверю расселяться? Прежде всего оседлый характер. Калан хоть и морской зверь, но соседство берега ему необходимо, ибо только на суше он может найти спасенье в случае намокания меха. Поэтому надо принять меры к искусственному расселению каланов. Ведь известно, что таким способом уже были восстановлены запасы многих ценнейших животных, например речного бобра и соболя.
Очень важная мера, которая должна способствовать увеличению численности калана,— охрана мест его обитания, и прежде всего поверхности воды, от загрязнения продуктами нефти и другими маслянистыми веществами. Вопреки распространенному представлению о том, что каланы боятся запахов, не это определяет в действительности пугливость животных. Например, большие группы каланов постоянно наблюдаются у самого села Преображенского на острове Медном и их нисколько не пугает сочный букет запахов человеческого жилья и подсобных помещений. Но другое дело, когда на воде появляются масла или нефть. Эти вещества нарушают водонепроницаемость волоса, который намокает и в короткий срок приводит зверя к переохлаждению и гибели. В итоге надо всего два часа здоровому крепкому животному пробыть в воде с температурой 7 градусов с намокшим мехом, чтобы сперва окоченеть, а потом погибнуть. От нефти страдают также многие тысячи морских птиц, у которых намокает оперение, и они не в силах ни взлететь, ни держаться на поверхности воды. Вредно влияет появление продуктов нефти на воде и у берегов также на морских котиков.
Уберечь же места обитания каланов от загрязнения очень несложно, если соблюдать элементарные правила судовождения, а главное, постоянно помнить о необходимости заботливого и бережливого отношения к богатствам родной природы.

Г. ОРЕХОВА,
В. ГУСЕВ,
охотовед

БЕЛКИ-АКРОБАТЫ

Пушистая, ловкая и удивительно подвижная белка — один из интереснейших обитателей наших лесов.
Последнее время в средней полосе появилось особенно много этих зверьков. Они всегда обращали внимание ученых резкими изменениями численности. То их становится чрезвычайно много, то за целый день не встретишь и следа. А в некоторые годы белки поражали наблюдателей массовыми нашествиями и переселениями. В таких случаях тысячи зверьков широким фронтом двигались в одном направлении. Гонимые могучим инстинктом, пушистые путники не останавливались перед городами и селами, переплывали широкие реки и преодолевали огромные безлесные просторы тундры. Множество зверьков погибало при этом, но часть их все-таки добиралась до благоприятных обетованных мест, чтобы найти в них новую родину. Именно таким образом в результате массовой перекочевки в 1920 году заселили белки Камчатку.
Как же происходят эти столь любопытные для зоолога и важные для добытчиков «мягкого золота» изменения?
Природа далеко не всегда добрая мать для своих пернатых и четвероногих детей. Если в летнее время почти все птицы и звери находят для себя корм и убежища, то в долгие суровые зимы нелегко бывает прожить даже таким неприхотливым таежным жителям, как белки.
Хорошо, когда случается урожай вкусных и калорийных еловых семян или кедровых орешков. В такие годы зверькам не страшен холод и голод. Они быстро наедаются, в суровые морозы отлеживаются з теплых гнездах и уже в начале февраля приступают к размножению.
После благоприятной зимовки белки за лето успевают вырастить до трех выводков, по 6—10 бельчат в каждом. И хотя многие из них станут впоследствии жертвами хищников, число белок увеличивается во много раз.
Но урожаи кормов случаются не каждый год. В тяжелые зимы белки вынуждены довольствоваться лишь грибами, почками, лишайниками. Если на калорийных кормах зверек довольствуется небольшой по объему порцией в 15—20 граммов, то в голодные годы он вынужден съедать в десять раз больше грубого корма и все равно остается голодным. На тощий желудок долго не проспишь. Белки вынуждены много времени проводить на морозе в поисках корма. В это время они сильно худеют и часто гибнут от истощения. Для зверьков же, которые доживут до весны, пора любви наступит с большим опозданием, бельчат в выводках будет помалу, а самих выводков лишь один-два.
Откуда же появилось осенью 1965 года так много белок в Подмосковье и прилежащих областях? Ведь прошлым летом урожая еловых семян не было. Шишки на ели в изобилии созрели лишь летом 1965 года.
Здесь зверьку помогли другие обстоятельства. Любители природы помнят, наверное, как много лесного ореха, рябины, разнообразных грибов, а местами и желудей уродилось в 1964 году. Такой кормовой «комплекс», да в сочетании с теплой зимой, благоприятно отразился на численности зверьков.
В пригородных лесах и парках, где охота запрещена, можно попробовать сохранить зверьков в трудные времена путем подкормки. Несколько лет назад в одном из подмосковных санаториев среди отдыхающих установилась хорошая традиция кормить белок и птиц, живущих в парке. Животные быстро оценили хорошее отношение и заботу, стали доверять людям, брать корм из рук, забираться на плечи. А санаторные врачи отметили благотворное влияние зверьков на отдыхающих, назвав его в шутку «лесной терапией».
Белки, живущие в разных частях страны, сильно отличаются величиной, цветом и качеством меха. В пушной торговле выделяют более десятка «кряжей» — географических форм белок, в зависимости от особенностей их шкурок. Среди пушников можно встретить умельцев, которые могут определить принадлежность шкурки к той или иной местной расе не глядя, лишь на ощупь. Непосвященному человеку трудно поверить, что мелкая рыжеватая белка юго-западных областей и пушистая очень крупная светло-голубая телеутка или темная, почти черная дальневосточная белка — представители одного вида. Недаром шкурки лучших восточносибирских кряжей ценятся втрое дороже юго-западной.
С осени наш домовитый зверек старается запасти корм. Он собирает и прячет в дуплах орехи, затаскивает и сушит, вернее вялит, на ветвях грибы, запасает и другие корма. Так, в дуплистом дереве парка Тимирязевской академии однажды было обнаружено более 600 собранных белкой желудей! Как и большинство растительноядных животных, белки нередко испытывают недостаток минеральных веществ. Чтобы восполнить его, белки нередко посещают естественные и созданные человеком солонцы, а чтобы обогатить свой рацион солями кальция, магния и другими, грызут кости, сброшенные рога оленей, иногда лакомятся птичьими яйцами и даже нападают на мелких птиц. Мелкие косточки белки иногда даже затаскивают на деревья, подобно грибам. Любопытно, что запасы делают даже кочующие зверьки, выручая тем самым следующих за ними белок.
Несмотря на теплую шубку, наша пушистая любимица недолюбливает морозы и особенно ветер. Свои шарообразные гнезда из веточек белка так утепляет мхом и растительными волокнами, что в них сохраняется комнатная температура даже в жестокие холода. Здесь она отсыпается в морозные дни, выбегая ненадолго лишь для того, чтобы покормиться. В холода и ненастье сытая белка не выходит из гайна (гнезда) иногда сутками.
Охотники хорошо знают, что с выпадением снега деятельный осенний образ жизни белок резко сменяется зимней склонностью к домоседству. Если до снега лайка находит за день десять-пятнадцать белок, то по первозимью та же собака в тех же местах находит в три-пять раз меньше зверьков. Правда, с углублением снега белкам иногда приходится много ходить в поисках корма, но это уже вынужденные прогулки. Невольно удивляешься тонкому чутью и своеобразному поисковому инстинкту белки, который позволяет ей находить корм под толстым слоем снега, ныряя в него и прокапывая глубокие ходы, ведущие кратчайшим путем к шишке или желудю.
В неволе белка доставляет много удовольствия своим чрезвычайно милым обликом, подвижностью, ловкостью и способностью к приручению.
Пойманного зверька первое время лучше держать в клетке, непременно металлической, так как деревянные части зверек быстро разрушает. После того как он привыкнет брать корм из рук, можно иногда выпускать зверька в комнату.
Чтобы подружиться со зверьком, нужно как можно чаще угощать его из рук, стараясь добиться того, чтобы белка сама шла на руку, садилась на плечо, словом, перестала дичиться. После этого можно осторожно приучить его к прикосновениям и поглаживаниям. До того как зверек освоится, брать его в руки не рекомендуется — укусы белок глубоки и болезненны. С прирученным зверьком нужно чаще заниматься. Ведь у белок, как говорится, «короткая память», они сравнительно быстро дичают, а гораздо приятнее держать совершенно ручного зверька.
По природе своей белка очень подвижна. Поэтому помещение для нее желательно сделать побольше, а если клетка невелика, нужно почаще выпускать ее на прогулку или предоставить возможность разминаться во вращающемся колесе.
Выпущенная в комнату белка доставляет любителю много приятных минут. Обследовав мебель и домашние предметы, она наметит среди них любимые маршруты, убежища и кладовые, куда станет прятать свои запасы. Зверек перестроит свой суточный режим соответственно привычкам хозяев, постарается разделить с вами каждую трапезу, будет искать человеческого общества, различая членов семейства и посторонних людей. В спокойном загородном месте ручного зверька можно даже брать с собой на прогулку, но в этом случае всегда есть риск потерять его.
Но вольное содержание белки в комнате не всегда возможно, так как зверек очень склонен пробовать на зуб все, вплоть до электрических проводов и телевизионных антенн. Как-то однажды молодому самцу потребовалось лишь несколько мгновений, чтобы перегрызть веревку, державшую большое зеркало... А в другой раз он уютно устроил себе гнездо в меховой шапке, проделав для удобства вход в ее макушке и утеплив выдранной шерстью. После нескольких таких подвигов этого Бельчика стараются выпускать лишь ненадолго и под строгим присмотром.
В домашних условиях белкам дают самые разнообразные корма. Из них в первую очередь следует упомянуть излюбленные: орехи — кедровые, лесные и грецкие, подсолнухи, желуди, сухие грибы и белые сухари. Охотно они едят свежие яблоки, груши и различные сухофрукты. Любят морковь. Из ягод предпочитают малину, чернику, голубику, рябину, калину и бруснику, но не трогают вишню, смородину, черемуху и другие кислые и вяжущие ягоды. Молодые зверьки и кормящие самки любят молочные продукты. Периодически белки с удовольствием грызут известку, мел и скорлупу яиц. Вода у них должна быть постоянно.
В клетке белка чувствует себя хорошо, лишь когда в ней есть укрытие в виде скворечника или дуплянки. Делать его нужно не из фанеры, а из досок, так как фанерные домики белка разрушает чрезвычайно быстро. При правильном содержании белки в неволе нередко приносят потомство, но не всегда хорошо выкармливают детенышей. Некоторым любителям удавалось успешно выращивать бельчат, используя как кормилицу кошку.
К размножению они приступают с февраля. Беременность длится 35 дней. Бельчата родятся слепыми и голыми, а самостоятельными становятся лишь в полуторамесячном возрасте. Беременную самку лучше отделять от самца и других белок.

Ю. РОМОВ,
зоолог

ВОРОНА И ЕЕ СЕМЬЯ

К врановым орнитологи относят довольно крупных птиц, целым рядом признаков напоминающих ворона или ворону, по имени которых и названо это семейство пернатых. Врановые часто оказываются нашими близкими соседями.
Наступает зима, большинство птиц улетает в теплые страны, замирает жизнь в лесах. В это неуютное и тяжелое время многие из оставшихся зимовать пернатых соотечественников жмутся к жилью человека. Появляются новые жильцы в больших городах. Озабоченно расхаживают по крышам серые вороны, высматривая, нечем ли поживиться на подоконниках запасливых горожан? По вечерам тысячные стаи их занимают облюбованные для ночевки постоянные места. До недавнего времени даже специалисты думали, что эти зимние гости навещают нас из близлежащих лесов. Однако с помощью кольцевания теперь выяснено, что зимой мы встречаемся со скитальцами из северных районов, а наши летние соседи откочевывают к югу. Ворона — птица перелетная.
Молочно-голубыми светлыми простодушными глазками смотрят на снующих внизу людей с карнизов зданий галки. Их мелодичные голоса: «Гал-ка, гал-ка...» — доносятся и из вороньих стай, в которых эти птицы любят держаться зимой. В отличие от ворон, обычно строящих гнезда на деревьях в лесу, галок можно встретить в городе круглый год. Они гнездятся в пустотах каменных стен, нишах, на колокольнях церквей, печных трубах, деревьях городских парков... Однако не все галки остаются зимовать на родине, часть их отлетает к югу, а оставшиеся пополняются пришельцами с севера.
Близкая родственница вороны и галки — сорока даже зимой редко посещает большие города. Она скорее сельский житель. Сорока прописана у нас постоянно и не покидает родных мест в суровую зимнюю пору. Подойдите к околице заснежённой деревни, и она первой веселым стрекотаньем известит все живое о вашем приближении. Так же крикливо ведут себя сороки и летом, когда в лесу поблизости от круглого, сложенного из сухих прутьев гнезда появляется незваный гость, будь то человек или животное. Долго провожает крикливая птица пришельца, громко оповещая лес о его присутствии. Прячутся, затаиваются лесные жители, услышав сигнал тревоги.
О самом крупном представителе врановых мы слышим с детства. Это герой многих русских сказок и преданий — ворон. Встречается он редко, потому что, выполняя свои обязанности санитара, в поисках излюбленной пищи — падали ему приходится облетать немалую площадь, которая часто достигает 20 километров в поперечнике. Гнезда птиц располагаются в лесу на очень большом расстоянии одно от другого. Ухо пытливого человека уловит в чаще неожиданно мягкий для такой большой птицы крик: «Крук-крук-крук...» На зиму эти черные санитары не покидают обжитых мест, а кочуют поблизости, отлетая от них на 50, максимум на 200 километров. Нарицательным стало долголетие ворона, хотя его обычно несколько преувеличивают. Наиболее известное время продолжительности жизни ворона — 69 лет. Эта птица жила в неволе, а на свободе вороны редко доживают до старости.
Медленно движется за трактором плуг, а за ним по свежевспаханной борозде чинно шествуют аспидно-черные светлоклювые птицы. Это грачи подключились к борьбе за будущий урожай и очищают весенние поля от вредителей. Они появились давно и долго в ожидании лучших времен с трудом сводили концы с концами, питаясь чем придется на поймах, свалках, сельских дорогах и проталинах. Давно первый человек, увидевший черных птиц, сказал другому: «Грачи прилетели!» И эта моментально облетевшая всех весть оповестила людей о приходе весны. Грач птица очень общительная. Колонии их нередко насчитывают многие десятки гнезд. Только там, где грачей преследуют, они становятся отшельниками. Но это случается редко. Повсеместно берегут люди беспокойную и чрезвычайно полезную птицу. Даже в тех странах, где грачи поздней весной могут приносить ощутимый вред, выклевывая ростки культурных растений, их не уничтожают. Люди придумали и способ охраны полей, не приносящий птицам вреда. На магнитофонную пленку записывается тревожный крик грача, а потом он воспроизводится через громкоговоритель. Этого достаточно, чтобы растолковать грачам, что посевы в прополке не нуждаются. Осенью огромные стаи птиц кочуют по полям. Странно видеть совсем больших, отличающихся от родителей лишь черным цветом клюва, молодых, гоняющихся за родителями и клянчащих у них корм, подобно маленьким птенцам, трепеща крыльями и широко открывая рот. В этот период грачи очищают наши поля от бесчисленных армад грызунов.
Птиц, которых я перечислил, видели и знают почти все, но далеко не каждый может похвастать близким знакомством с ними. А оно чрезвычайно интересно. Поражает осмысленность действий врановых птиц. Ум ворона и хитрость вороны вызывают удивление. Однажды весной мой знакомый наблюдал за скворечником в Сокольниках. Каково же было его удивление, когда вместо скворца к своречнику подлетела ворона. Она села на крышу домика и затихла, прислушиваясь к писку голодных птенцов. Ждать пришлось недолго. Один из скворчат высунулся в отверстие летка, и ворона ловко вытащила птенца, схватив его за клюв. На следующее утро скворечник оказался пустым. Оригинально добывают себе пищу вороны в Астраханском заповеднике. Основу этого заповедника составляют территории, заросшие камышом, где располагаются гнездовые колонии массы разнообразных птиц. Даже хищник, случайно приблизившийся к гнездовьям, моментально изгоняется пришедшими в ярость многочисленными родителями. Только человек внушает птицам страх и заставляет покинуть гнездо. Вот этим-то и пользуются вороны. Они терпеливо следуют за лодкой наблюдателя, медленно пробирающейся по протокам в камышовых зарослях. И в тот момент, когда вспугнутые птицы отлетают в сторону, вороны бросаются к их гнездам и безнаказанно разворовывают яйца. Эти примеры говорят не только о необычайной изобретательности вороны. Они показывают, что в ряде случаев ворона может оказаться вредной птицей.
Сообразительность ворон проявляется не только во время добычи корма. Они, например, безошибочно с большого расстояния узнают охотника, если тот не спрячет ружья, и ни за что не подпустят его на выстрел. Если человек с ружьем, вспугнув ворон, войдет в сарай, близ которого они кормились, птицы не вернутся до тех пор, пока охотник не уйдет. Кстати, таким образом определили, что вороны могут считать до пяти. В сарай входило и выходило по нескольку человек, и только тогда, когда людей стало больше пяти, вороны не смогли определить, все ли вышли из сарая.
Своеобразие поведения и сообразительность врановых птиц делают содержание их в неволе чрезвычайно привлекательным. Особенно интересно наблюдать за этими питомцами, если есть возможность предоставить им побольше свободы.
Ручной грач, живший у меня в свое время, прилетал в дом только есть и ночевать. Днем он гордо расхаживал поблизости или сидел на крыше соседнего сарая. Слух у него был отличный. Иногда, не доходя, метров 800 до дома, я громко звал его из леса. Через некоторое время в небе появлялась черная точка, она превращалась в птицу, несколько кругов — и грач, резко спикировав, уютно устраивался у меня на плече. С приходом осени он часто стал навещать стаю грачей, кормившуюся на соседнем лугу, но покидал своих собратьев, как только слышал мой голос. Проголодавшись, грач садился на подоконник и стучал по стеклу, просясь в комнату. Игривостью он больше напоминал щенка или котенка, нежели птицу. Можно было часами заставлять его гоняться за травинкой или мячом. При этом он получал большое удовольствие и все время «бурчал» что-то на своем грачином языке. Мундштуки вызывали у этого создания нездоровый интерес. Стоило только появиться человеку с мундштуком, грач подкрадывался к его обладателю, а через мгновение изъятый изо рта курильщика мундштук аккуратно укладывался на сук дерева или в щель карниза сарая.
Еще большей, чем грач, страстью к воровству подвержены сороки и вороны. Казалось, что это было основной целью жизни ручной вороны, которая, как и грач, большую часть времени проводила на свободе. Она воровала все, что могла унести. Даже белый кончик хвоста моей лайки был предметом самого пристального ее внимания. Ворона никак не могла примириться с тем, что ей не удается утащить хвост у пса. Она бесконечное число раз повторяла маневр, осторожно, бочком подкрадываясь к спящей собаке. При этом она проявляла завидную настойчивость и в конце концов так надоедала миролюбивому псу, что тот прятался от нее под крыльцо. Даже пищу птица предпочитала схватить у вас с ложки или своровать с тарелки, хотя ее миска никогда не пустовала. За столом она оказывалась назойливой соседкой и часто опустошала ложку, прежде чем та достигала рта, а стоило на миг отвлечься, исчезала и сама ложка. При этом не помогали ни ругань, ни «подзатыльники».
Сорока оказалась очень привязчивой невольницей и, выпрашивая корм, бегала за мной, как собака. Она тоже была большой воровкой, но всегда отдавала предпочтение блестящим стеклянным и металлическим предметам.
Самой добродушной казалась галка. Ее характеру была свойственна какая-то особая наивность. Возможно, поэтому галка выглядела более ограниченной, чем предыдущие питомцы. Но это не мешало ей неплохо разбираться в характерах окружающих людей. Птица понимала, что принесет ей контакт с тем или другим человеком. Сейчас очень интересная странно кареглазая галка живет у широко известной среди натуралистов большой любительницы птиц Н. Надьярной. Галочка очень ласкова и отлично знает в лицо свою хозяйку. Гостей она воспринимает по-разному. Одних равнодушно, к другим проникается симпатией и доверием, а третьим старается причинить неприятность. В хорошем настроении птица демонстрирует уменье говорить на человеческом языке. Она отчетливо произносит свое имя: «Галка».
Но, пожалуй, самый интересный подопечный, о котором только можно мечтать,— ворон. По уму он напоминает собаку. Один ворон долго жил у моих хороших знакомых. Он ревностно оберегал участок дома от посторонних. Правда, это вызывало и некоторые неудобства, так как к дому не смел приблизиться даже почтальон. Птицу пришлось посадить под замок, после того как она унесла рукопись из соседнего научно-исследовательского института. В Беловежской Пуще ручной ворон обосновался на вершине высокого старого дуба у магазина. Оттуда он часто атаковал покупателей, отвоевывая вкусные вещи. А однажды у какой-то старушки он стянул и водворил на вершину дуба 10 рублей. Когда была доставлена пожарная лестница, то вместе с злополучной ассигнацией из кладовой птицы была извлечена масса занимательных вещей. Помимо различных денежных купюр, там были разноцветные стеклышки, ложки, кусочки картона и т. д. Так что и умница ворон склонен к коллекционированию.
Содержание врановых в неволе просто, если позволяют условия. Ведь это все крупные птицы. Им нужна просторная вольера, по крайней мере 2 метра длиной, шириной 1 метр и высотой 1,5 метра. Дно вольеры должен покрывать слой крупного песка, из которого птицы выбирают необходимые для нормального пищеварения мелкие камушки. Птицы очень любят купаться, поэтому, хотя бы изредка, нужно, мирясь с неудобствами, предоставлять им эту возможность и ставить в вольеру большую плошку с водой. Кормить взрослых птиц совсем не сложно. На воле они питаются животной и растительной пищей, и большинство их считается всеядными. У вас они будут есть все, что найдется в доме: всевозможные каши, сырое и вареное мясо, рыбу, колбасу и т. д. Маленькие птенцы требуют гораздо большего внимания. Надо сказать, что из них-то в итоге и получаются наиболее ручные и преданные человеку птицы. Сначала это очень прожорливые существа. Первое время они должны быть с вами неразлучны, так как кормить птенца нужно 10—15 раз в сутки, начиная с самого раннего утра. В этот период преимущество следует отдать животной пище. Особенно охотно молодая птица поедает сырое мясо, рыбу. Пока птенец не научится сам брать корм, его приходится кормить из рук, вводя пищу в широко открытый рот питомца. Но все эти заботы сторицей окупаются тем удовольствием, которое доставляет любителю наблюдение за выращенной им совсем ручной, своеобразной и забавной птицей. Еще более интересным и занимательным делает содержание врановых в неволе их способность воспроизводить отдельные звуки человеческой речи. Легче всего им даются слова с преобладанием гласных.

Ю. САЛИН,
мл. научный сотрудник
Института вулканоло-
гии СО АН СССР

КОСОЛАПЫЙ ДРУГ

Не много найдется в наш космический век уголков на земле, где рука человека не успела еще перекроить природу по-своему, и, наверное, самый глухой среди этих немногих уголков — Камчатка. Нетронутая природа остается здесь такой же, какой была она во времена татарского нашествия, падения Карфагена, царствования фараона Тутанхамона. В огромном количестве сохранился на Камчатке исконно русский царь зверей — медведь.
Известный натуралист, путешествовавший на полуострове в середине девятнадцатого века, Карл фон Дитмар говорил, что сначала принимал медвежьи тропы за дороги между селами — так они были широки и утоптаны. Уменьшилось ли количество медведей с тех пор?
Пожалуй, никто не расскажет об этом лучше, чем потомственный охотник камчадал Петр Витальевич Портнягин, председатель Нижне-Камчатского сельсовета.
— В тридцатых годах пришлось мне охотиться на медведей во время нереста горбуши. Вылез я на пригорок, речка вся как на ладони, но стрелять нельзя — далеко, и ближе тоже не подкрадешься — ветер мешает. Вот и сидел я, ждал, пока ветер переменится. От нечего делать стал считать медведей. Считал час, насчитал
шестьдесят шесть, потом сбился... Приходят, уходят, лапами машут, поди разберись тут! Еще полчаса ждал, так и не дождался, а они все идут и идут...
Но это все-таки тридцатые годы. А сейчас?
Ребята из нашей экспедиции однажды за день встретили больше тридцати медведей. Нам с такими ордами сталкиваться не приходилось, но дни, когда мы видели по пять-десять медведей, были не так уж редки.
И если появлялась свободная минута, мы всегда с интересом наблюдали за медведем, его нравами и повадками. Такой ли он, каким мы привыкли представлять его? Ведь мишка и косолапый, и неуклюжий, и добрый, и свирепый и т. п. и т. п. Какой он на самом деле?
...Хорошо зимой в берлоге! Никаких забот о еде. Сытый, довольный, развалился мишка в постели и только ухмыляется во сне, вспоминая о рыбе, ягоде и орехах прошлого года. Но вот подходит весна. Греет солнышко, тает снег. За шиворот начинает капать, и, как мишка ни ворчит, весна все-таки выкуривает его из берлоги.
Медленно обнажается земля, кое-где зеленеет травка. Мишке голодно. Запас сала, с которым он вылез из берлоги, быстро тает. В это время мишка начинает линять. Длинная шерсть сваливается в неопрятные космы, торчит клоками. Тощий, взъерошенный, длиннорылый, с горящими голодными глазами, слоняется он по сопкам, по речкам, по берегу океана. Уныло опустив голову, обшаривает глазами и обнюхивает каждый предмет, переворачивает лапой камни, коряги. Где пощиплет травку, молодые побеги шеламайника, где найдет дохлую рыбину, прошлогодние шишки. Но разве это пища для такого могучего зверя!
Мы идем в маршрут по следам мишки. Слева от нас — Тихий океан, справа — отвесные скалы, а между ними лишь узкая полоска черного песчаного пляжа.
Иногда она чуть расширяется и тогда захлестывается волнами только в сильные осенние штормы. Такие мысы на Камчатке называются непропусками. Чего только не выбрасывает океан на песчаный пляж! Иногда здесь можно найти и что-нибудь съедобное... По следам видно, как мишка сворачивал из стороны в сторону, останавливался на минуту. А вот вдруг повернул обратно. В чем дело? Уж не заставил ли мишку вернуться непропуск? Через пять минут ходьбы мы наконец узнаем причину. Так и есть. Непропуск.
На песке мишка оставил нам подробную запись своих сомнений и колебаний. Вот он сидел здесь, смотрел на волны, прикидывал, успеет ли обежать мыс за то короткое время, пока волна откатывается. Внезапно нахлынула волна посильнее, окатила его с головы до ног. Мишка отбежал, отряхнулся по-собачьи, поворчал и поплелся назад...
И снова долгие и почти безрезультатные поиски пищи. Одна надежда — вот пойдет нереститься лосось!
Наконец приходит время, и перед устьями камчатских рек огромными косяками скапливаются горбуша, кета, кижуч. Преодолевая течение, мели и перекаты, движутся они вверх по реке, на нерестилища, где когда-то сами впервые познакомились с жизнью. На нерестилище лосось приходит совсем не похожим на того серебристого налитого жиром красавца, который начал путешествие.
Вот и икра выметана, заботливо засыпана песком. Это все, конец. Давая начало новой жизни, лосось умирает — таков закон, жестокий и неумолимый, не признающий исключений даже для самых сильных. Лосось становится вялым, едва шевелит омертвелым хвостом и плавниками. Течение сносит его вниз, он натыкается на камни, бревна, все чаще переворачивается брюхом кверху.
После долгого говенья для зверья наступает долгожданная «масленица». На реки слетаются тучи воронья. Рыбу поедают бесчисленные росомахи, лисы, даже маленький соболишка. Камчадалы говорят, что только заяц на Камчатке не питается рыбой.
И уж, конечно, не пропустит такого праздника медведь.
Отыскав место, где рыба проходит близко от берега, мишка усаживается поудобнее и застывает. Вот проплывает рыба! Удар, еще удар! Лосось с распоротым брюхом метнулся вверх по течению. Какая неудача! И мишка терпеливо замирает на своем посту. После удачного удара мишка довольно ухмыляется и хлопает себя по бицепсу, показывая соседу — вот-от такая! А сосед в ответ протягивает огромную лапу и хлопает по плечу — у меня все равно больше!
Пойманную рыбину мишка выбрасывает на берег. Есть некогда, надо сначала наловить побольше! В азарте мишка не может усидеть на месте, вприпрыжку с рявканьем носится он за каждой ускользающей рыбиной...
В августе медведь переходит с рыбного рациона на ягодный. Он отлично знает, что первой поспеет ягода на южных уступах террас, на солнечной стороне пригорков. Немногим позже вся тундра становится синей от голубицы, и медведь окончательно перекочевывает сюда. На опушке леса или на краю обрыва он устраивает удобную лежку, где отсыпается ночью, если нет желания идти на речку за рыбой. Утром перед выходом в тундру мишка садится и вытягивает нос против ветра — нет ли где подозрительных запахов? Потом встает на задние лапы и делает несколько шагов, крутя головой направо и налево и внимательно осматривая все вокруг. Даже если ничего подозрительного нет, мишка не будет торопиться и не поленится повторить эту операцию несколько раз.
Вокруг все спокойно и безопасно. Мишка приступает к трапезе и забывает о всякой осторожности. Пасется он неторопливо и солидно, мотая головой, как корова на лугу. Единственное, что в такие минуты омрачает удовольствие,— это комары. Никуда не скроешься от маленького и нахального кровопийцы! Взъерошенный, тощий и ненасытный, со звонким боевым кличем набрасывается он на все живое, протыкает кожу гибким хоботком и начинает сосать, дрожа от жадности. Мишкины веки и нос становятся похожими на красновато-серую копошащуюся массу. Зуд невыносимый! Но если постоянно отмахиваться от комаров, успеет ли он за день наполнить свое объемистое брюхо такими мелкими ягодками? И мишка продолжает старательно пастись. Наконец не выдерживают и его железные нервы. Мишка наклоняет голову и трется мордой о кочку. Потом, распластав задние ноги, плюхается на живот и начинает ползти вперед, волоча брюхо по земле. От наслаждения мишка даже закрывает глаза и довольно отдувается.
Медведь удивительно верно оправдывает кличку «мишка косолапый». Передние лапы у него сильно вывернуты пятками наружу, и при первом знакомстве бывает трудно удержаться от смеха, глядя на его нелепую походку. Но назвать его неуклюжим... Приглядитесь, как легко ступает он по земле, как под лоснящейся шкурой мягко, волнами перекатываются могучие клубки мышц. А какими огромными прыжками мчится медведь, как играючи, словно мячик, бросает свою полутонную тушу вверх по крутому склону, по каким кручам пробирается над пропастями! Сначала мы, как и все, говорили: «Ты двигаешься, как медведь»,— когда хотели сказать, что человек неповоротлив, но после мы насмотрелись, как двигается медведь, и эта фраза потеряла свой первоначальный смысл. Мы стали говорить: «Ты двигаешься, как слон»,— может быть, просто потому, что никогда не видели на воле слонов.
В спокойном состоянии мишка крайне добродушен и миролюбив. Эти черты, а также его природная «рассудительность» — не такой уж он дурак, чтобы связываться с человеком,— заставляют его отбросить все предрассудки об авторитете хозяина тайги, солидности и пр. Заметив человека, мишка сломя голову мчится прочь. Часто нам приходилось ходить в одиночные маршруты, иногда даже без оружия, в местах с плотнейшим медвежьим «населением». Никогда никаких приключений не было. Правда, к концу таких маршрутов мы сильно уставали, потому что нервный тонус все время был повышенный. Хотя мы были и уверены в своей безопасности, но все-таки зверь есть зверь, кто его знает, что у него на уме? Может, у него сегодня от несварения желудка желчь разливается или просто не с той ноги встал...
При всей своей рассудительности мишка любопытен. И если у взрослых, опытных медведей трезвое «как бы чего не вышло» чаще преобладает над любопытством, то у медвежат наоборот...
Однажды нам удалось подойти очень близко к медвежьей семье. Мамаша что-то вынюхивала в густой траве, и медвежата с суетливой деловитостью, копируя мамины движения, тоже тыкали мокрыми пятачками в траву. Но их деловитости не хватило надолго, и они принялись весело носиться вокруг медведицы. Конечно, они первыми заметили нас и, задрав носы, с любопытством стали разглядывать. Знакомство продолжалось до тех пор, пока заметившая нас мама не рявкнула на медвежат и не бросилась наутек, преподав им первый в жизни наглядный урок осторожности. Медвежата, как маленькие плюшевые колобки, весело покатились за ней.
Встречаются среди медведей и более великовозрастные разини. На одного такого любознательного мы наткнулись во время вьючного перехода. Увидев караван, он не спеша отбежал метров на тридцать-сорок, повернулся к нам лицом и встал на задние лапы, слегка наклонив голову набок. Мы взяли фотоаппараты и начали потихоньку подходить к нему. Мишка отбежал еще метров на двадцать и снова встал на задние лапы, явно предпочитая быть сфотографированным анфас. И лишь когда мы решили «проинтервьюировать» его, мишка важно и степенно удалился.
Осенью синие и зеленые краски тундры постепенно превращаются в багряно-золотистые, голубица опадает. К этому времени на Камчатке поспевают рябина, кедровые орехи, и медведи уходят в сопки.
Проснувшись утром, видим мы лед на лужицах, а однажды обнаруживаем, что всю землю покрыл только что выпавший снежок. Сезон окончен.
Грустно расставаться с горами, с тайгой и ее гостеприимным хозяином, мишкой. С благодарностью вспоминаем мы все медвежьи услуги. Мишкины тропки помогали нам пробираться в непроходимых камчатских зарослях, а магистральные медвежьи дороги вообще почти ничем не уступали шоссе, не хватало только километровых столбов и бензозаправочных станций. Но километры мы отсчитывали собственными ногами, а наш транспорт самому высококачественному бензину предпочитал овес. Поэтому для нас медвежьи дороги были ничуть не хуже бетонированных автострад. Постоянно информировал нас мишка о том, что уже пошел нереститься лосось, о том, что поспела ягода.
За время нашей долгой работы в тесном контакте с мишкой мы полюбили этого добродушного и флегматичного увальня, любознательного и рассудительного, миролюбивого и грозного, осторожного и благородного. Научились относиться к нему без страха, но с большим уважением.

С. УСПЕНСКИЙ,
доктор биологических наук

МИШКА НА СЕВЕРЕ

Первое знакомство человека с этим могучим и добродушным по характеру зверем произошло, наверно, очень давно, и тем не менее многие особенности его жизни стали известны лишь в самые последние годы с развитием в Арктике широких и многосторонних научных исследований. Так, было известно и раньше, что белый медведь всю жизнь проводит в странствиях по морским льдам. Однако сейчас выясняется, что, путешествуя, медведи нередко навещают Северный полюс. Полярники дрейфующих станций встречают их здесь не только в одиночку, но и медведиц с медвежатами. Выясняется также, что столь далекие походы в глубь Северного Ледовитого океана звери предпринимают не столько по своей воле, сколько по прихоти морских течений и ветров, вместе с дрейфующими льдами.
Исследования последних лет показали, что средняя скорость движения льдов в Арктике составляет около двух с половиной миль (5 км) в сутки. В отдельных случаях эта скорость достигает 8 и более миль. Конечно, это не значит, что ледяные поля постоянно движутся с такой большой скоростью в одном направлении. Например, полярная станция «СП-4» за 1109 дней дрейфа в 1954—1957 годах совершила путь, близкий к 7 тысячам километров. Однако путь этот был весьма извилистым, станция пересекала свой маршрут десятки раз. Тем не менее в большей части районов Северного Ледовитого океана лед дрейфует в направлении по часовой стрелке и постепенно выносится в Северную Атлантику (в Гренландское море). Очевидно, с той же скоростью, в том же направлении льды переносят белых медведей, хотя звери кочуют и самостоятельно в поисках своего корма — тюленей, обитающих преимущественно на свободных ото льда участках моря.
Итак, льды «довозят» зверей до юга Гренландии. Однако «удобства» на этом кончаются. Дальше мишки вынуждены пробираться к северу самостоятельно вдоль восточных берегов острова. Попав в Ледовитый океан, они опять начинают дрейфовать со льдами и в конце концов снова оказываются в негостеприимной Северной Атлантике. Такие «кругосветные путешествия», надо полагать, некоторые звери совершают за свою жизнь не раз.
Дрейфуя со льдами или кочуя самостоятельно, медведи широко рассеиваются по Арктике, однако чаще всего встречаются у кромки льдов или у арктических полыней, где они лучше обеспечены кормом.
Поскольку размеры Арктики относительно невелики (площадь Северного Ледовитого океана около 13 миллионов квадратных километров, меньше территории Европы), невелика и область обитания на земном шаре белого медведя. Собственно же родина этих зверей и вовсе мала. Это отдельные островки Арктики — гористые, мало освоенные человеком. На них из года в год осенью собираются медведицы. Здесь они залегают в берлоги, рожают медвежат и весной пускаются с ними в привычное путешествие. Вполне понятна привязанность медведиц (самцы, как правило, в берлоги не залегают) лишь к немногим и, непременно гористым островкам. Здесь в трехметровом слое снега удобно устраивать берлоги. Кстати, сама медведица ее не строит, она выкапывает на подветренном склоне горы или высокого холма небольшую ямку в снегу и ложится в нее. Медвежий дом достраивают ветер и снег. При первых сильных вьюгах снег заносит медведицу, образуя над ней прочную крышу. Спиной и боками она обминает стены — берлога готова.
Во время экспедиций мне и моим спутникам не раз приходилось пережидать пургу в недавно покинутых медвежьих берлогах. Размеры их достигают двух метров в длину и полутора метров в высоту. Крыша их хотя и метровой толщины, но хорошо пропускает свет, благодаря чему в зимнем жилище зверей царит приятный голубоватый полумрак. Уместно добавить, что чистота в берлоге бывает безупречной.
В январе-феврале появляются на свет медвежата — слепые, беспомощные, размером с котенка. Однако растут они очень быстро, вскоре покрываются густым длинным мехом. В месячном возрасте они уже видят, в четыре месяца весят около 20 килограммов. После рождения детенышей медведица проламывает крышу в берлоге и время от времени начинает выходить наружу. Подрастая, за ней все чаще увязываются малыши, но, промерзнув, спешат укрыться в берлоге. Однако, когда медвежата окончательно окрепнут и возраст их перевалит за полтора месяца, медведица решается окончательно покинуть со своей семьей сушу и пуститься в странствия по морским льдам.
Лед — настоящая стихия белого медведя, его «кров». Звери, как мы не раз в том убеждались, прекрасно разбираются в качествах льда, быстро находят проходимые участки среди ледяных полей, пути обхода гряд торосов. Поэтому, пересекая пространства торошеных льдов, то проваливаясь по пояс в снег, то взбираясь на ледяные кручи, мы обычно с надеждой смотрели по сторонам и, если замечали след медведя, путь которого хоть частично совпадал с нашим, всегда выходили на тропу, проложенную четвероногим путешественником.
В разных льдах медведь по-разному охотится на тюленей. В сплоченных ровных льдах он неподвижно, нередко часами, лежит у нерпичьей лунки, прикрывая свой предательски чернеющий нос лапой. Стоит тюленю лишь выглянуть из лунки, как его подхватывают и тащат на лед цепкие медвежьи когти. Летом медведь высматривает лениво нежащихся на льду тюленей с вершин торосов. Искусно прячась за небольшими укрытиями, он бесшумно подкрадывается к своей жертве и настигает ее одним могучим прыжком. К тюленю, лежащему среди разреженных льдов, медведь нередко подбирается с воды, подплывает, глубоко погрузившись, ныряя или даже толкая перед собой для маскировки небольшую льдину.
Вначале я говорил о добродушии белого медведя. Это не оговорка. В тех частях Арктики, где медведи еще многочисленны, где встречи людей с ними происходят постоянно, несчастные случаи крайне редки или вовсе неизвестны. Например, на острове Врангеля почти за сорокалетнюю историю его освоения были заготовлены тысячи медвежьих шкур, однако ни одна охота не стоила человеческой жизни. Даже раненый зверь не нападал на людей.
Медведь, встретившийся с человеком впервые, чаще вовсе не обращает на него внимания. Однако звери предпочитают избегать таких встреч и лишь как редкое исключение нападают сами. При этом косвенным виновником нападения опять-таки чаще бывает человек. Нередко случается, что, неожиданно встретившись с мишкой, безоружный полярник пытается убежать и тем самым пробуждает в звере инстинкт преследования добычи; нелишне помнить, что медлительность этого животного очень обманчива и он может настичь даже хорошего бегуна.
Не пытается напасть на человека и медведица, защищающая медвежат. Например, был такой случай. Безоружный лыжник, спускаясь с крутой горы, провалился в какую-то глубокую яму. Придя в себя, полярник с ужасом понял, что попал в медвежью берлогу, и, конечно, решил, что жизнь его висит на волоске. Он слышал шипение разгневанной медведицы, чувствовал ее теплое дыхание на своем лице. Но хозяйка берлоги не пускала в ход ни лап, ни зубов, и полярник, осмотревшись, стал потихоньку подвигаться к выходу. Только когда он отбежал на солидное расстояние, медведица решилась свирепо рявкнуть ему вдогонку.
За последние тридцать-сорок лет численность белых медведей резко сократилась: Арктика усиленно обживалась человеком, охотников на медведей стало здесь слишком много. Способствовали исчезновению медведей и некоторые побочные причины. Размножаются эти животные очень медленно: половой зрелости они достигают лишь в четырех-, пятилетнем возрасте, самки рожают обычно двух медвежат не чаще, чем раз в три года, и кормят их молоком 12—15 месяцев. По-видимому, возросла смертность медведей от различных заболеваний, появившихся на Крайнем Севере вместе со свиньями и другими домашними животными. Происходившее в течение последних десятилетий потепление Арктики также вело к сокращению численности зверей. Во многих районах не стало холодолюбивой рыбешки сайки, почти исчезла нерпа, поедающая сайку и в свою очередь составляющая основной корм медведей. Однако наиболее важная причина — привязанность медведиц в период родов к суше. Тихих островов, пригодных для залегания зверей в берлоги, остается с каждым годом все меньше и меньше.
Удастся ли сохранить белого медведя в арктических льдах или он станет музейным экспонатом? Так ставился вопрос на IV Генеральной ассамблее Международного союза охраны природы (в эту организацию входит и Советский Союз), проходившей 11 лет назад. Тревога за судьбу этих зверей имела веские причины. Например, численность их на севере и востоке Гренландии к 1954 году по сравнению с началом столетия сократилась на 50 процентов, на юге и западе Гренландии даже на 90 процентов.
За последние годы правительства всех государств, владеющих Арктикой, осуществляли те или иные меры по охране белого медведя, но особенно важными были шаги, предпринятые в этом направлении Советским Союзом. Еще в 1938 году приказом по Главсевморпути была запрещена охота на зверей с судов и, без крайней необходимости, на полярных станциях; с этого же времени охота на белого медведя была запрещена в ряде областей СССР. Наконец, в 1956 году Совет Министров РСФСР принял специальное постановление «О мерах по охране животных Арктики», предусматривающее полное запрещение добычи в Советской Арктике белых медведей.
Эти усилия, несомненно, имели успех. Медведи стали вновь появляться в тех районах, где их уже давно не встречали. Звери все чаще подходят теперь к дрейфующим во льдах кораблям, иногда подолгу сопровождают их, питаясь подачками и отбросами. Иные медведи превращаются даже в «профессиональных попрошаек», предпочитая вести легкую, обеспеченную жизнь вблизи людей. Они быстро начинают узнавать главного «благодетеля» — повара или буфетчика, хорошо ориентируются в распорядке судовой жизни и появляются у борта в часы, когда команда садится за стол.
И все-таки судьба белого медведя продолжает беспокоить. Существуют разные мнения об общей численности этих зверей на земном шаре. Зоологи называют цифры 5, 10 и даже 20 тысяч. Если наиболее близка к истине даже последняя цифра, белых медведей в Арктике не так уж много. Для сравнения можно сказать, что, например, бурых медведей лишь в пределах Советского Союза насчитывается не менее 100 тысяч (кроме того, эти звери населяют и другие страны Европы, Азии, Северной Америки).
Полностью запрещено охотиться на белых медведей лишь в Советском Союзе. В США, Канаде, Дании (ей принадлежит Гренландия) и Норвегии охота на мишек, хотя она и имеет теперь ряд ограничений, продолжается. Здесь в общей сложности добывают до тысячи зверей в год. В том числе только норвежские охотники ежегодно убивают их более чем по триста. Ясно, что при общих скромных запасах животных и столь усиленном их преследовании надеяться на быстрое увеличение числа белых медведей не приходится.
Учитывая, что по своей натуре белые медведи «закоренелые бродяги», можно предполагать, что они не образуют каких-либо обособленных, «национальных» рас или подвидов. Иными словами, звери представляют общее достояние государств, владеющих Арктикой, и должны находиться под международной опекой. Именно так ставился вопрос на Первом международном совещании по охране белого медведя, состоявшемся в начале сентября 1965 года в городе Фэрбенксе (Аляска). Совещание приняло рекомендации о повсеместном усилении охраны зверей, изучении еще неясных сторон их биологии, открыло более реальные перспективы сохранить белого медведя на нашей планете.

Т. ФЕТИСОВ

ПУШИСТАЯ МАЛЫШКА

Я держу на руках необыкновенное существо. Маленький, чуть больше белки, зверек напоминает кролика с довольно длинным и душистым хвостом. У него — большие, круглые и очень выразительные темные глаза. Малыш на редкость непоседлив: он рвется, пытается убежать, на мгновение затихает, а потом снова и снова беспокойно тычется мордочкой по сторонам.
Но самое удивительное — мех зверька. Густой, блестящий, светлого пепельно-серебристого цвета, он настолько мягок и нежен, что рука его просто-напросто не ощущает. Только теперь я начинаю понимать, почему мех малютки-шиншиллы один из самых дорогих в мире. Как утверждают французские знатоки, «шиншилла означает самую утонченную роскошь, самое наглядное доказательство богатства».
Шиншилла — диковинное животное, и ее нет в наших зоопарках. Увидел я ее не во время заграничной поездки, а на опытной звероводческой ферме ВНИИЖП — Всесоюзного научно-исследовательского института животного сырья и пушнины Центросоюза в Кирове.
Родина шиншилл — южноамериканские Кордильеры (Анды), высокие горные цепи которых тянутся с севера на юг вдоль всего западного побережья Южной Америки. Зверек этот обитает в южной части Перу, в Боливии, Чили, в районах северо-запада Аргентины.
На воле шиншилла держится в высокогорной (2000— 4000 метров над уровнем моря) каменистой пустыне с суровым резко континентальным климатом. Жилищами грызунам служат естественные пещеры и вырытые ими самими норы, убежищами — расселины скал и пустоты между камнями. Живут зверьки большими колониями, на зиму они не залегают в спячку и деятельны круглый год. В течение суток грызуны наиболее активны вечером, в сумерки и ночью. Днем они обычно прячутся в щелях или сидят в тени камней — малышки не выносят прямых солнечных лучей. При первой же опасности шиншиллы мгновенно скрываются. Сигналом тревоги служат резкие протяжные звуки. Когда у зверьков начинается пора любви, можно услышать их мягкое воркование, ну а если они сердятся, то раздается шипящий свист.
Замечательный натуралист и зоолог Альфред Брем в классическом труде «Жизнь животных» описывает, как «с изумительной легкостью лазают они по отвесным скалам, на которых, казалось бы, не за что уцепиться. Они поднимаются в высоту на 6—10 метров с такой легкостью и быстротой, что за ними едва можно уследить глазами...»
Как и у всякого животного, у шиншилл есть враги. Их преследуют лисицы, хищные птицы, змеи. Но самым страшным врагом для почти беззащитных зверьков оказался, как это нередко бывает, человек. Уже в начале нынешнего века шиншилла была сильно истреблена, а во многих районах совершенно исчезла с лица земли. Это, в частности, относится к «большой короткохвостой» шиншилле, у которой был мех самого высшего качества. Государства, на территории которых еще держится этот грызун, взяли его под строгую охрану. Но надо сказать, что многолетний запрет добычи не привел к сколько-нибудь заметному увеличению численности зверька.
Первым, кто начал разводить шиншиллу в неволе, был американец Чапман. В 1918 году он с помощью местных индейцев отловил в горах Чили, Перу и Аргентины нескольких зверьков. Прежде чем привезти их в Штаты, он начал приучать их организм к меньшим высотам. Через несколько лет, постепенно перенося свою ферму все ниже и ниже, он успешно акклиматизировал грызунов на уровне моря. В 1923 году 11 шиншилл, которые и стали впоследствии «исходным поголовьем» для разведения их в США и Канаде, были перевезены в Калифорнию. Позже разведением шиншилл занялись и в Европе.
— Только в 1954 году, когда поголовье зверьков на звероводческих фермах США и Канады достигло примерно 600 тысяч, в Нью-Йорке состоялся первый аукцион,— рассказывал мне директор ВНИИЖП Василий Федорович Гаврин.— Однако несмотря на то, что в течение последних тридцати лет шкурки шиншиллы почти не поступали на пушной рынок, аукцион вызвал разочарование. По мнению специалистов, качество «искусственных» шкурок было значительно ниже меха диких животных. Была продана лишь половина мехов, а остальные сняли с продажи из-за низких цен. Только шкурки первой партии были приобретены по 175 долларов, самые же дешевые всего лишь по 11. Но, как говорится, первый блин — комом. С тех пор качество меха непрерывно улучшается, и сегодня за рубежом разведение шиншилл считается перспективным делом. На пушных аукционах США шкурки шиншиллы теперь продаются ежегодно. Цена их 30—40 долларов, а стоимость живых зверьков в три раза выше.
Куда же идет мех шиншиллы? Из него делают муфты, горжеты, им отделывают другие меховые вещи, костюмы, шляпы, вечерние туалеты. Из шиншиллы шьют также палантины и дамские полужакеты — самые дорогие изделия, ведь на них употребляют по 40—50 шкурок!
Несколько лет назад по предложению кировского института в СССР из американского города Денвера привезли первую партию длиннохвостой шиншиллы. Половину ее — 50 пар передали в Киров.
...В светлой и просторной комнате-питомнике содержится сейчас несколько сот этих забавных зверушек. Вместе с заведующим лабораторией воспроизводства промысловых животных, кандидатом биологических наук М. П. Павловым мы осматриваем клетки.
По самой большой вольере носится десяток шиншилл. Это молодые зверьки: им всего год. Вообще шиншилла, как правило, живет более 20 лет.
Я достаю фотоаппарат, но тут же развожу руками: снимать невозможно — малютки беспрестанно взбираются по сетке, почти без разбега молнией взлетают по гладкой стене к самому потолку и, точно пушистые жемчужные шарики, легко падают вниз. Михаил Павлович усмехается и приносит миску мелкого речного песка.
— Вот теперь их можно фотографировать — они будут купаться,— говорит он.— Шиншилла очень аккуратный и опрятный зверек, но, к сожалению, ее мех боится воды, и поэтому она моется песком...
— А чем их кормят? — интересуюсь я.
— Эти животные весьма неприхотливы — они вегетарианцы. У себя на родине питаются стеблями, плодами и луковицами трав, вечнозеленых кустарников, кактусов. У нас получают луговое сено, зерновую смесь, сухари, витамины. Летом — свежую траву, зимой — морковь. Питаются они один раз в день. Едят, конечно, очень мало — вот, скажем, сухарей им дают по полтора грамма, зерна 10—15 граммов. Как и все грызуны, шиншиллы должны постоянно стачивать зубы, поэтому им рекомендуется подкладывать в клетку сухие или свежие ветви, кусочки древесины лиственных пород.
— А дома их можно держать?
— Думаю, шиншилла один из самых приятных, веселых и забавных домашних зверьков. Она гораздо интереснее и кролика, и белки. Немаловажное значение имеет и то обстоятельство, что шиншиллы довольно выносливы и болеют редко. У нас уже сейчас некоторые любители слезно выпрашивают зверьков. Но, к сожалению, пока шиншиллы слишком мало, чтоб раздавать ее — ведь наша цель выяснить возможность акклиматизации.
— И как идут эти работы?
— Первый этап проходит успешно. Зверьки хорошо размножаются, кстати говоря, шиншилла и в природе сравнительно мало плодовита. Самка приносит в год 2—3 помета по 1—2, редко 3—4 детеныша. Щенки рождаются вполне развившимися и опушенными, с открытыми глазами и прорезавшимися зубками. Уже через сутки они выпрыгивают из гнезда и бегают по клетке. При рождении они весят чуть больше 30—40 граммов, но в течение первого месяца жизни их вес увеличивается раза в три. Обычно мать кормит щенков месяца два, но с недельного возраста они понемногу начинают есть и «взрослую» пищу. Иногда нам приходится выкармливать малышей искусственно, из пипетки...
— Сколько же молока этим крохам нужно?
— В первый день жизни их порция полпипетки! Потом она увеличивается до шести пипеток, ну а еще позже начинаем кормить через соску из бутылочки... Но, кажется, я немного отвлекся. Сейчас наше «стадо» довольно большое, и за счет его мы недавно создали пункты по акклиматизации шиншиллы — в Таджикистане, Узбекистане и в Киргизии. Там подыскиваются благоприятные районы, где можно было бы начать промышленное разведение этих ценных зверьков. Собираемся начать серию опытов по расселению шиншиллы в высокогорных засушливых районах на юге страны.

ЖИВЫЕ ИГРУШКИ

На циферблате весов стрелка остановилась как раз против деления 4. Но эта цифра означает не 4 килограмма и даже не 400 граммов. Это 4 унции — 112 граммов. Столько весит... обезьянка. Ее рост 4,5 дюйма — 114 миллиметров.
Это крошечное существо — карликовая игрунка, которой принадлежит «рекорд» миниатюрности в обезьяньем племени. И перед вами не детеныш, а взрослая обезьяна.
Карликовые игрунки — обитатели влажных тропических лесов бассейна Амазонки. Густые кроны деревьев — их дом. Здесь эти непоседы проводят всю свою непродолжительную жизнь в постоянном движении: то скачут с ветки на ветку, то играют, гоняясь друг за другом. Иногда ловкость изменяет им, и, оступившись, они срываются с ветвей. Правда, удар не причиняет легковесным карликам особого вреда, к тому же листва тормозит падение. Но на земле их подстерегает другая беда: индейцы подбирают незадачливых акробатов. Чаще это бывают неосторожные сосунки.
Так начинается новая жизнь карликовых игрунок, жизнь среди людей. Сразу возникает, казалось бы, неразрешимая проблема: как выкормить сосунков? Но индейцы решают ее просто: индианки выкармливают малышей... своим молоком. Не удивляйтесь: у детей индейцев бывают и не такие молочные «братья» и «сестры»! В таком «родстве» с ними состоят иногда оцелоты, дикобразы, опоссумы и даже пумы и ягуары.
Из Бразилии карликовых игрунок отправляют в соседние страны и Европу. Это самые модные домашние животные. Конкуренции с ними не выдержали даже суслики, которые, безусловно, проигрывают игрункам в «интеллигентности». В Европе хлопот с ними хоть отбавляй. Жителям джунглей в умеренном климате почти всегда холодно, они буквально дрожат большую часть своей мимолетной жизни, несмотря на теплую меховую шубку. Есть и еще одна трудность: как составить в Европе бразильское «меню»? Приходится прибегать к всевозможным суррогатам, которые хоть сколько-нибудь напоминали бы их пищу в джунглях.
Но и здесь карликовые игрунки быстро привыкают к людям, к дому, становятся любимцами всей семьи. Правда, характер у них остается прескверным, и ничто на может его изменить. И все же владельцы очень довольны ими, этими сообразительными зверьками, и всегда сожалеют, что жизнь их очень коротка. Она мала, как и они сами.

Перевод с английского К. МАССАЕВА

ЗА НИТКОЙ ПАУТИНЫ

Летом на лугу, заглянув под разбросанные в разные стороны пучки сена, можно заметить белый шарик, который побежит прятаться в складки почвы. Это кокон с яичками, который тащит самка паука-тарантула.
Тарантул не плетет паутину, как все обычные пауки, а поражает жертву молниеносным нападением. Когда же для самки приходит время откладывать яйца, ее разбойничьи наклонности резко меняются. Она начинает ткать на земле сначала маленький коврик из грубых шелковых нитей, а потом тонкую ткань, на которую откладывает 200 яиц и покрывает их сверху новым полотном. Насекомое* делает конверт, обматывает паутиной, пока он не превратится в прочный, напоминающий пергамент шарик, который часто бывает размером больше собственного туловища паука. Этот огромный кокон самка привяжет шелковой паутиной к задней части тела, чтобы постоянно носить его с собой.

Может ли самка тарантула узнать свой кокон? Оказывается, нет. Если у нее взять ее кокон и подсунуть чужой, она с рвением прикрепит его к себе и побежит дальше. То же самое она сделает (и будет тащить!), если вместо кокона ей подложить такой же величины шарик из сердцевины бузины. Один исследователь отнял у самки кокон и положил его вместе с четырьмя пробковыми шариками. Самка схватила первый — из пробки и побежала.
Как только кокон раскроется, из него выползут от пятнадцати до двадцати десятков пауков. Они тут же взберутся на спину замученной самки, которая будет их носить еще несколько недель.
Так они и «плавают», некоторые из них падают, но тут же быстро забираются на спину матери. Если кораблю грозит опасность — например, мать вступает в бой с другой самкой, все они прыгают со спины и прячутся под камни. Во время боя с применением яда одна из самок, как правило, исчезает в желудке победительницы. Если обе самки были нагружены паучками, то оставшаяся в живых принимает на себя двойную порцию пассажиров-паучков.
Удивительная забота тарантулов о сохранении потомства характерна не только для этого вида пауков. В природе существует агелена — разновидность ворончатых пауков. Их называют так за широкую, плоскую, похожую на платок паутину с углублением в центре в виде воронки, которая, суживаясь, переходит в трубку и, наконец, в скрытое убежище владельца паутины. Этих пауков можно встретить на низких кустах лесных полян, на осоке.
Самка откладывает яички в укромном, хорошо защищенном месте, например среди колючих кустов шиповника. Она сначала приготовляет белоснежный шелковый мешок с изогнутым в виде трубки отверстием. Затем ткет шелковый ковер, откладывает на него около ста яичек и обматывает их густым слоем паутины, которая образует плотную камеру, висящую на прочных нитях внутри мешка. Это изящное произведение на несколько недель становится дозорной будкой, откуда изнуренная напряженным трудом стареющая самка будет охранять и самоотверженно защищать потомство.
Она накроет гнездо плотным паутинным покрывалом от земли до кустов, чтобы ее потомство, особенно зимой, было защищено от непогоды. Однажды теплым весенним днем на свет появятся паучата. Они даже не заметят мертвой матери, для которой тщательно сконструированная детская комната стала последним прибежищем.
На увеличенных фотоснимках головы паука можно видеть восемь глаз в форме пуговок. По их характерному расположению различают разновидности животных. Способность видеть у пауков очень разнообразна. Пауки-ткачи, известные своими вычурными паутинами, видят плохо, но зато они обладают чувствительным осязанием. О поимке насекомого они узнают по своеобразному телеграфу — тонкой нитке, которая связывает сетку паутины с убежищем. Иначе обстоит дело у пауков, охотящихся без паутины. Не имей тарантул восьми глаз (шесть из них обращены вперед, а два с боковым полем зрения), он не мог бы так молниеносно нападать.
Рачковый паук также полагается во время охоты на острое зрение. Он неподвижно сидит в траве, пока мимо не пролетит ничего не подозревающее насекомое. Паук моментально выкидывает вперед пары ножек и крепко схватывает жертву. Существуют рачковые пауки, специализирующиеся на пчелах,— казалось бы, для них довольно опасных. Однако нацеленный молниеносный ядовитый укус в шею ничего не подозревающей, занятой поисками меда пчелы решает исход борьбы. В тропиках встречается рачковый паук, который гнездится в чашечках кувшинок*. Это хищное растение Восточной Азии имеет для ловли насекомых глубокую воронку, наполовину заполненную пахучей тягучей жидкостью, в которой насекомые тонут и перевариваются. Рачковый паук располагается почти над поверхностью ядовитой жидкости и здесь добывает пропитание.

Пауки обладают способностью создавать в почти неограниченном количестве очень тонкую прочную нить. Среди пауков-ткачей существуют такие, которые каждое утро по точно составленному графику плетут новую паутину.
Как же создается прочная шелковая нить паутины? С помощью большого увеличения можно заметить, что в конце задней части тела паука имеются шесть подвижных волосяных утолщений (в виде сосков или бородавок). Эти «волосы» на самом деле представляют собой трубки — 600 трубок на каждой бородавке, соединенной с особой железой, Трубка выделяет тягучую жидкость, которая моментально застывает на воздухе в виде нити толщиной в тысячную долю миллиметра. Сотни таких нитей образуют видимую нить паутины. Насекомое, в зависимости от целей применения паутины, «открывает» разные железы и, подавая различный материал, тем самым влияет на качество нити. Стоит только вспомнить, для каких самых разнообразных целей применяется она: для ловчей паутины, для строительства гнезда, для плетения коконов, для перелета, для опутывания жертвы.
Отличные физические свойства паутинной нити давно известны человечеству. Еще в XVIII веке из нее изготавливались чулки, отличавшиеся особым металлическим блеском. Удавалось — с переменным успехом — получать нить прямо от паука, наматывая ее на катушку. Но слишком тонкая нить паутины сложна для обработки.

Перевод с немецкого В. СДОБНОВА

НЕОБЫЧНЫЕ И ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЕ
НРАВЫ МОРСКОГО КОНЬКА

Ловцы креветок на берегах Атлантики хорошо знают морского конька. Если за ним нелегко наблюдать в его естественной среде, так как он осмотрительно маскируется в пучках морских водорослей, то в глубине морских сачков для ловли креветок нередко можно найти это занятное существо.
Рыболовы называют его также — конек-гусеница из-за сходства головы, груди и шеи с конем, а остальной части тела — с гусеницей в движении.
Морской конек обитатель тропических и умеренно теплых вод. По своему «характеру» он домосед и когда находит желанное пристанище, то избегает путешествий, оставаясь почти всю свою жизнь в том месте, где родился. Подлинный рай для него Саргассово море — там царит почти абсолютный покой, высокая температура и удивительная устойчивость воды, громадные подводные луга. Подлинная обетованная страна, доставляющая в изобилии пищу — крошечных ракообразных животных, мелких червей.
Морской конек долго скрывал от всех свою «личную» жизнь, теперь же мы знаем ее благодаря наблюдениям натуралистов, ставших такими же нескромными, как и кинорепортеры.
Бальный зал украшен морскими водорослями. Танцор разыскивает приглянувшуюся ему «даму». Он приближается и очень стыдливо, не все же явно высказывает свои супружеские намерения. Если его предложение принимается, то под звуки невидимого оркестра начинается танец. Подобно кадрили, морские коньки то приближаются и приветствуют друг друга, то понемногу отдаляются (но не слишком далеко) и затем вновь сближаются. Так продолжается иногда целыми днями. В Саргассовом море некуда торопиться. Кадриль сменяется вальсом. Чтобы было удобнее вальсировать, они обнимают друг друга концами своих хвостов. Обет дан, и отныне ничто не может разлучить их.
Друг против друга обрученные поднимаются на поверхность, затем спускаются в глубину.
Очаровательное зрелище. Может быть, несколько длительное для наблюдателя, но полное изящества. Никаких столкновений — все спокойно, гармонично, ритмично. Взаимоотношения влюбленных нам совершенно ясны.
Время наступило. Самка наконец решается откладывать икринки. Но эта маленькая плутовка не следует по пути некоторых рыб, оставляющих свои икринки на волю течения. Чтобы защитить потомство от нескончаемых подстерегающих опасностей, она нашла очень усовершенствованный способ. Во время вальса она улучает момент и откладывает икринки-яички в сумку самца, расположенную на животике, очень схожую с той, которая имеется у кенгуру, с той только разницей, что у морского конька о потомстве заботится самец.
Эти двести или триста икринок оплодотворяются в момент передачи их самкой самцу. Икринки располагаются друг подле друга (как на витрине) в брюшной сумке самца, которая зарастает.
Самка, у которой отсутствует всякое чувство материнства, с легкостью удаляется после того, как избавилась от своей ноши и передала ее отцу семейства. На его обязанности продолжение рода.
Подлинная беременность. Можно добавить — подлинные роды, почти такие же болезненные, как и у людей, с той только разницей, что здесь самец испытывает родовые муки.
К концу двух месяцев малыши решаются посмотреть, что же творится в мире морских коньков.
Измученный отец, зацепившись хвостом за водоросль, «выбрасывает» время от времени одного за другим своих детенышей. Иногда он выпускает их целыми веселыми группами, и крошечные морские коньки прикрепляются своими хвостиками к ближайшим водорослям. Двести или триста подобных «выбросов» — это, конечно, дело не легкое.
Окончив этот труд, морской конек — отец растягивается на песке, и ему понадобится немало времени, чтобы обрести прежние силы.
Не правда ли, какой занятный, необычный и очаровательный нрав у этого маленького морского жителя — морского конька?

Перевод с французского В. ФАЙНШТЕЙН

НИКТО НЕ ЛЮБИТ КРОКОДИЛОВ

Самое страшное и неприятное в мире пресмыкающихся — крокодил. Многие специалисты полагают, что крокодилы уносят человеческих жизней больше, чем львы, тигры, леопарды и змеи, вместе взятые. Каждый год только одна Африка теряет 1000 человек, большинство из которых женщины и дети. Места обитания крокодилов — Центральная и Южная Африка, Азия, тропические острова Тихого океана, Северная Австралия. Из всех пресмыкающихся, кроме хамелеоноподобных ящериц, только крокодил может издавать звуки. Он громко и жутко ревет, напоминая отдаленные раскаты грома или грохот большого барабана.
Когда крокодил теряет зуб, на его месте скоро вырастает другой, и так продолжается в течение всей жизни. Он поедает почти все. Желудочные соки с хлористоводородной кислотой, способствующие перевариванию пищи, настолько сильны, что за несколько месяцев растворяют проглоченные железные наконечники копий и 15-сантиметровые металлические крюки. В неволе крокодил довольствуется полукилограммом мяса в день.
У крокодила есть два могучих оружия — челюсти и хвост. Удар его хвоста ломает ноги взрослой антилопы. Но обычный классический способ нападения состоит в том, что, находясь на мели, крокодил бесшумно погружается в воду и делает быстрый прыжок, хватая добычу в челюсти, как в тиски. У него, как у подводной лодки, есть «перископ» — приподнятые глаза и ноздри. Они незаметно выступают из воды в то время, как остальная часть туловища погружена в воду. Есть у крокодила и прекрасная система клапанов, которая автоматически включается, когда он ныряет, предохраняя от воды ноздри, уши и горло. Находящиеся в его глазах тысячи мельчайших хрусталиков преломляют свет и дают пресмыкающемуся возможность видеть под водой даже ночью.
Крокодил — одно из немногих животных на земле, которое обдуманно и постоянно нападает на человека. В местах, где крокодилы почитаются как священные животные и поэтому подкармливаются, а также в озерах, кишащих рыбой, они почти никогда не нападают на человека. Но когда естественная добыча исчерпывается, крокодил начинает охотиться за людьми. Большинство жертв — женщины, ходящие за водой, купающиеся или стирающие белье, и дети, плескающиеся на мели. Многие африканцы очень неосторожны, полагаясь на амулеты, якобы защищающие их от крокодилов. В Танганьике вождь племени рассказал, что за месяц крокодилы съели пять женщин, в то время как они набирали воду.
Хватая такое большое животное, как антилопу или корову, крокодил тащит ее на глубокое место и топит. Крокодил не может пережевывать пищу и поэтому съедает сразу лишь то, что может проглотить целиком. Но когда добыча велика, он берет ее на «буксир» и отводит в место, где она гниет и становится мягкой, что облегчает ему разрывание ее на части. Нередко крокодил затаскивает добычу в пещеру, похожую на тоннель и имеющую отверстие для воздуха в крыше. Удивительный случай произошел с человеком, которого крокодил утащил в такую пещеру. Очнувшись, он обнаружил, что находится в пещере, полной разлагающихся останков животных, и что рядом лежит крокодил. Вскоре пресмыкающееся покинуло пещеру, и африканец спасся, расширив отверстие в потолке.
Самые распространенные из нескольких видов крокодилов — нильский и мадагаскарский. Самка нильского крокодила откладывает семисантиметровые яйца, покрывает их слоем песка и ждет три месяца. Когда крокодильчики начинают вылупливаться, происходит очень интересное явление. Новорожденные не могут сами выбраться из песка и поэтому, еще находясь в скорлупе, начинают «звать» мать. Услыхав сигнал «SOS», самка выкапывает малышей. Этот инстинкт настолько силен, что когда ученые построили прочный забор вокруг кладки, то разъяренная мамаша разнесла его в щепки.
В отличие от большинства животных крокодил всю жизнь продолжает расти, а живет он сто лет и больше. С годами, однако, он растет медленнее. Выгодная охота за крокодилами, особенно в последние годы, все меньше оставляет шансов, что крокодил доживет до старческого возраста. Известно, что они достигают 9 метров, но из убитых за последние годы не было ни одного, который бы был больше 6 метров.

Перевод с английского Л. БЫСТРОВОЙ

ОСЕЛ. ЕЩЕ ОДНА ЛОЖНАЯ РЕПУТАЦИЯ...

Самые ругательные выражения обыкновенно относятся к ослу. О глупом человеке говорят, что он такой же безнадежный тупица, как осел; о злом,— что он так же зол, как рыжий осел; о лицемере,— что он так же неискренен, как упрямый осел. Даже когда осел полезен, его беспричинно оскорбляют, наносят ему удары палкой, нагружают тяжестями, кормят кое-как. Он совершает изнурительный путь по непроходимым тропам или опасным горным переходам. Ему отводится самый грязный угол в конюшне или открытая изгородь, где ветры дуют со всех сторон.
Однако это бедное обесславленное животное заслуживает совсем другой оценки. В этом можно убедиться, посмотрев на него в Нубии или в Сомали — странах, где имеются дикие ослы. Это животное, теперь в значительной степени выродившееся, не лишено элегантности. Рядом с диким ослом дикая лошадь имеет довольно-таки жалкий вид.
Но прежде чем приступить к реабилитации осла, попробуем объяснить его происхождение.
В течение долгого времени предком осла признавали дикого осла, жившего в Персии, Афганистане и в Западной Индии. Теперь считают, что осел происходит из Африки, так как именно на этом континенте находят наиболее древние следы его существования и приручения, относящиеся к более чем 6000-летней давности.
Из Африки осел перекочевал в Малую Азию, в Иудею и Турцию, затем в балканские страны, в Европе он распространяется начиная с IX века. В Соединенных Штатах осел появился значительно позднее, менее века назад. У дикого осла, которого можно увидеть в Сомали,— длинные уши, короткая, но торчащая грива. На конце хвоста и на передних ногах пучки шерсти. Окраска осла серая, и только морда и живот белые. У осла на спине как бы крест. Сомалийский осел отличается от своего нубийского, соседа тем, что у него полосатые ноги. Как у нубийского, так и у сомалийского осла рост довольно высок и достигает 1,4 метра у загривка. Утверждают, что осел очень быстро бегает. Автомобилист, преследовавший осла, заметил, что спидометр на машине показывал 65 километров. Если вспомнить, что специально натренированная чистокровная лошадь не превышает в беге 69 километров в час, то можно прийти к заключению, что дикий осел не уступает ей в скорости. Более того, на длинной дистанции осел одержит победу над лошадью, так как выносливее ее.
Все путешественники, видевшие дикого осла, хвалят его за понятливость и осторожность. Осел никогда не отважится отправиться в какую-нибудь незнакомую местность, не подготовив себе надежных путей отступления. В каждом стаде, состоящем обычно из 20 животных, имеется вожак, очень ревностно оберегающий свое стадо и безжалостно изгоняющий самцов, пытающихся оспаривать его превосходство. Он допускает присутствие ослят, когда же молодняк подрастает, вожак изгоняет представителей сильного пола. Затем он избирает новых супруг среди самок и царствует в своем гареме до того дня, когда какой-нибудь более молодой и сильный самец не изгоняет его.
В начале века в Чили, когда приступили к разработке богатых медных месторождений, было завезено, множество ослов для перевозки по узким горным галереям вагонеток, нагруженных рудой. Работа была тяжелой. Время от времени бедным животным нужно было дать передышку. Их оставляли на чистом воздухе, и многие из них воспользовались этим, чтобы скрыться в соседних горах. Считали целесообразнее привозить других ослов, чем разыскивать сбежавших. Наконец наступил день, когда тяга стала механической и дирекция рудников, не зная, что делать с еще продолжавшими работать ослами, оставила их на произвол судьбы. Животные присоединились к своим свободным собратьям и приспособились к дикому образу жизни, суровому лету и холодной зиме.
Известно, что, например, в Иудее с ослом обращались так же, как и с другими полезными животными, до того как в этой стране появились первые лошади. И в Египте осел был ценным помощником, но его низвели на положение вьючного животного, как только появилась лошадь.
Разве осел мог выдержать сравнение с элегантной лошадью?
И человек, получивший осла в наследство, вместо благодарности за то, что нашел в нем преданного и стойкого работника, первым наносил ему удары и высмеивал его. Однако везде, где с ослом хорошо обращаются, он быстро проявляет такие качества, которые у него даже и не подозревают. Осел воздержан, как верблюд, вынослив, как лошадь, терпелив, как вол, устойчив и крепко стоит на ногах, как мул. Осел может проявить храбрость и понятливость. Его сила необычайна. Утверждают, что осел в состоянии нести ношу, равную его собственному весу. Однако если это и преувеличение, то больше половины он переносит легко.
В Испании, Северной Африке, Египте, Греции ослы еще насчитываются сотнями тысяч.
Возможно, что в Греции прирученный осел дольше всего сохранит свои позиции. Лучше ухоженный, более ценимый, чем где бы то ни было, он в Греции крупнее, сильнее и крепче. На дорогах Греции, состоящих в большинстве из горных тропинок, осел используется как вьючное животное. Конечно, он медлителен, но двигается неустанно, подчас невидимый под грузом корзин, с легкостью перевозя своего хозяина. После длительного пути в 10—12 километров, когда ослу дается небольшая передышка перед новым переходом, его еду составляет немного сена, горсть ячменя, глоток воды.
При виде этого животного, живущего в Греции, может возникнуть предположение. От дикой лошади Пржевальского человек, постепенно улучшая породу, добился выведения лошадей чистой крови. Кто знает, чего можно было бы достигнуть, если бы так же заботились об улучшении породы осла.

Перевод с французского В. ФАЙНШТЕЙН

ПЕРНАТЫЙ СТРОИТЕЛЬ ИНКУБАТОРОВ

В средние века люди еще верили в русалок и другую мифическую живность. Но когда Джемелли Карери, один из восемнадцати участников экспедиции Магеллана, оставшихся в живых после кругосветного путешествия, рассказывал, что в Австралии есть птицы, которые строят обогреваемые инкубаторы для выведения птенцов, его сообщение посчитали обычной матросской небылицей.
Спустя три столетия, когда белые поселенцы во внутренней Австралии обнаружили эти инкубаторы, они думали, что это могилы туземных воинов. И только в последние двадцать лет австралийский ученый доктор Фрит выяснил, наконец, Достоверно, что эти холмики — шедевр изобретательного творчества птиц — инкубаторы.
На первый взгляд, может показаться, что птицы, создавшие столь блистательное изобретение, ведут праздный образ жизни, так как, по-видимому, им нет нужды заниматься скучным и хлопотливым делом — насиживанием яиц. Однако в действительности все обстоит совершенно не так.
Эта птица — сорная курица, весит примерно полтора килограмма. А ее яйца лишь в половину меньше страусовых яиц, и весят они по двести с лишним граммов. К тому же самка откладывает эти гигантские яйца по одной штуке с перерывом от четырех до восьми дней на протяжении всего лета, или примерно 35 яиц за сезон. Поскольку насиживание каждого яйца продолжалось бы семь недель, прежде чем вылупится цыпленок, сорной курице пришлось бы насиживать одновременно от семи до десяти яиц, весящих в общей сложности больше двух килограммов,— это превышает ее собственный вес. Совершенно очевидно, что птице было бы, конечно, не под силу обогревать такую гору яиц. Поэтому ей и не оставалось ничего другого, как изобрести инкубатор.
«Топливо» для инкубатора состоит из влажной травы и листвы, в ходе гниения которой выделяется значительное количество тепла. Если оставить груду такого топлива без надлежащего внимания, она может перегреться и даже воспламениться, как это иногда бывает со стогами прелого сена.
Итак, строители инкубаторов нуждаются во влажных листьях и траве. Но как их раздобывать в австралийской полупустыне, поросшей кустарником, где на протяжении лета, пока идет процесс выведения цыплят из яиц, практически не выпадает дождей? Сухая трава не гниет и поэтому не выделяет тепла. И если бы сорная курица запасала «топливо» непосредственно перед тем, как начинается кладка яиц, это было бы пустой тратой времени. Подготовка к заправке инкубатора «топливом» начинается осенью, иначе говоря, за шесть месяцев до начала кладки яиц. Птица выкапывает своими сильными ногами яму глубиной около трех метров. Затем она сгребает в эту яму листву и траву. Для этого ей приходится расчищать круг диаметром примерно 75 метров. В яме остается воронкообразное отверстие. Поэтому зимой вся дождевая вода стекает в яму и увлажняет набросанную туда траву и листву. Если же дождей не будет, птицы покидают это место и летом не выводят птенцов. Они словно знают, что их инкубатор не сможет работать без влаги.
Когда начинается сухой сезон, незадолго перед началом весны самец, который в одиночку занимался земляными работами и заготовкой компоста, возвращается к своей яме. Он раскапывает ее и ворошит перепревшую массу по несколько раз в день. При этом в воздух поднимаются облака теплого пара. Так он проветривает свое сооружение до тех пор, пока избыточное тепло не уйдет и не будет достигнута нужная температура — 33 градуса.
И лишь после этого он позволяет самке войти в холм инкубатора, разумеется, только на короткое время, нужное, чтобы отложить яйцо. Для этого он прокладывает ход внутрь созданного им сооружения. Эта работа отнимает у него порой больше часа. Затем он подает знак самке, которая терпеливо ожидает где-нибудь неподалеку в кустарнике. Самка приближается и тщательно исследует камеру для яиц, выкопанную самцом.
Если самка осталась недовольна результатами своего осмотра, она разочарованно удаляется от инкубатора и занимает выжидательную позицию в кустарнике. Самцу не остается ничего другого, как заделать забракованный ход в инкубатор и начать копать в другом месте. Так может повториться три-четыре раза, пока наконец самка не решит, что теперь все в порядке. Очень трогательно наблюдать, как самец заглядывает через плечо своей подруги, пытаясь узнать, одобрена ли его работа.
Как только яйцо отложено, самка покидает своего повелителя и исчезает в кустах. Она возвращается только через четыре—восемь дней для того, чтобы отложить следующее яйцо. Тем временем самец проделывает совершенно неимоверную работу, чтобы поддерживать строго заданную температуру в том месте, где лежат яйца. Температура не должна отклоняться от нормы больше, чем на один градус. Иначе вся работа пойдет насмарку.
В весеннее время самец посещает холм-инкубатор каждое утро незадолго до рассвета, раскапывает в нем проход до самой камеры, где лежат яйца, и делает вентиляционные колодцы, чтобы удалить из инкубатора избыточное тепло, которое было необходимо ночью, но становится ненужным и даже опасным, когда начинает светить солнце. С наступлением вечера он закрывает вентиляционные отверстия.
Когда приходит лето, проблема проветривания инкубатора становится еще более сложной. Интенсивность выделения тепла в прелой массе быстро уменьшается по мере того, как запас энергии в компосте истощается. Но теперь слепящее солнце угрожает перегреть бесценное содержимое инкубатора. Поэтому самец сорной курицы начинает покрывать холм слоем песка. Этот слой становится толще и толще по мере того, как летние дни становятся все жарче. К середине лета толщина песчаного покрытия достигает без малого метра. Это означает, что маленькое создание, которое — напомним вам — по размерам не превышает небольшой курицы, должно переместить в общей сложности около пятнадцати кубических метров песка и земли. Это почти невероятный подвиг.
В середине лета солнце палит австралийскую равнину так сильно, что даже такой толстый слой песка уже не защищает яйца от перегрева. Но птица не может справиться с насыпкой дополнительных слоев песка. Поэтому она устраивает в инкубаторе нечто вроде холодильника. Ранним утром, когда дует свежий ветерок, птица рассыпает вокруг инкубатора тонким слоем большое количество песка так, чтобы он мог остыть. Едва успев закончить эту работу, самец начинает перетаскивать остывший песок внутрь инкубатора, поближе к камере, где лежат яйца. Он торопится завершить эту работу прежде, чем появятся первые лучи жаркого австралийского солнца.
Каждое утро птица выгружает из инкубатора песок, охлаждавший яйца, снова рассыпает его по земле, чтобы он остыл, и затем перетаскивает его обратно, внутрь инкубатора. Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что самец каждое утро перетаскивает ровно столько песка, сколько нужно для того, чтобы точно уравновесить действие солнечного нагрева днем — ни больше, ни меньше.
Осенью, когда солнце уже не припекает так сильно, а запасы тепла в «топливе» почти истощены, перед смотрителем инкубатора встает проблема совершенно противоположного характера. Теперь самец появляется перед своим сооружением не раньше десяти часов утра. В это время солнце светит достаточно сильно. Он сгребает песчаный покров с холма до тех пор, пока до камеры, где лежат яйца, останется не более десяти сантиметров грунта.
Теперь животворное тепло полуденного солнца может проникать внутрь инкубатора. Однако ночи становятся к этому времени очень холодными. Поэтому днем птица рассыпает вокруг инкубатора большое количество песка. А затем, когда песок прогреется на солнце, сгребает его — снова с неимоверными усилиями — поближе к камере, где лежат яйца. Теперь песок выполняет роль уже не холодильника, а печки. Эта работа кончается не раньше четырех часов пополудни.
Самое удивительное то, что птица вовсе не придерживается слепо раз и навсегда установленного порядка работы. Если весенний день очень жарок, она ведет себя, как если бы было лето. Если погода становится более холодной, она возвращается к тем приемам, которые обычно применяются весной.
Чтобы подвергнуть теплотехническое искусство птиц испытанию, доктор Фрит в один из обычных весенних дней решил провести «диверсию» в инкубаторе. Пока самец странствовал в поисках пищи, ученый удалил почти все органическое «тепло» из инкубатора, лишив его тем самым внутреннего источника тепла. Возвратившись, птица сразу обнаружила причину непорядка и быстро занялась выполнением той процедуры, которую по расписанию она должна была осуществлять только в осенние дни. Надо сказать, что это был единственно разумный выход в данной ситуации.
Во втором эксперименте доктор Фрит закопал в непосредственной близости от нетронутого инкубатора три электрических печки, к которым был подведен ток от дизельной установки, расположенной в сотне метров. Самец пришел в страшное смятение, не понимая, откуда вдруг началось проникновение тепла в инкубатор. Однако, прокапывая вентиляционные колодцы, утолщая или перестраивая песчаное покрытие, натаскивая холодный или теплый песок, птица всегда принимала именно такие меры, которые были нужны для того, чтобы поддерживать нужную температуру в камере с яйцами. Так и не удалось доктору Фриту изменить тепловые условия в инкубаторе.
Следовательно, птица всегда точно знает, достаточно ли тепла поступает от компоста или солнечного света, и принимает нужные меры для того, чтобы справиться с ситуацией, которая грозит судьбе цыплят. То, что она делает, вполне эквивалентно тому, что мы, люди, назвали бы осмысленной работой. В частности, птица обладает абсолютно точным ощущением температуры и может воспринимать отклонения буквально в доли градуса. Работая, она втыкает свой клюв в холмик инкубатора каждые несколько минут, пробуя температуру «термометром» своего языка.
Несмотря на столь самоотверженный труд, сорной курице редко удается вывести птенцов из всех яиц. Случается, что грозовые дожди размывают инкубатор и затопляют тщательно оберегаемую камеру. Лисы и другие хищные звери раскапывают птичьи сооружения и таскают лакомые яйца.
У новорожденных цыплят доля тоже не из легких. Их родители настолько заняты уходом за инкубатором, что не могут присматривать за своими детьми после того, как те покинут скорлупу. Трудовая жизнь только что вылупившегося цыпленка начинается с того, что он сам без посторонней помощи должен пробраться к свежему воздуху сквозь все слои перепревшей листвы и песка. Это многотрудное путешествие занимает иногда от 15 до 20 часов. Немало цыплят гибнет, так и не увидев дневного света. Они задыхаются на полпути.
Выбравшись на поверхность инкубатора, цыпленок чаще всего тут же валится на склон совершенно обессиленный. Отдохнув несколько часов, он поднимается и бежит в ближайшие кусты, которые кажутся ему более надежным прибежищем. Как правило, он никогда не видит своих родителей.
Но когда цыпленок-самец повзрослеет, он будет строить инкубатор столь же искусно, как и его отец, хотя он никогда не видел, как создаются эти сложные сооружения.

Перевод с английского Б. КОЛТОВОГО

СМЕРТОНОСНЫЕ ЗУБЫ

Толщиной в руку, длиной более четырех метров, восхитительная в своей зелено-желтой ливрее из ромбической чешуи королевская кобра, извиваясь в густой траве, ползала по опушке леса. В Таиланде, Камбодже и Бирме королевская кобра особенно опасна. Без всякой причины она нападает на людей, тигров, пантер и даже слонов. Ужалив гиганта в ногу или хобот, кобра может за несколько минут убить его.
Не менее страшна кобра тропической Африки, которая может убить или сделать инвалидом свою жертву, даже не бросившись на нее: она... выплевывает яд на расстояние до трех метров. В Африке иногда можно встретить слепых — жертв этой змеи.
Индийская кобра, считающаяся самой ядовитой среди змей, меньше королевской: длина ее не превышает двух метров. Она редко нападает первой, но если потревожить ее, то столкнешься с такой яростью, что за неосторожность можно заплатить жизнью.
Каждый год в Индии от укусов кобр погибает около 20 тысяч человек. И тем не менее охота на змей — крайняя редкость. Для индусов кобра священна, ибо она является перевоплощением духа предков. В долинах Ганга и Инда о ней сложена любопытная легенда.
Как-то во время своих странствий Будда, утомленный зноем, заснул в пустыне. Пробудившись от сна, он обнаружил около себя кобру, закрывавшую его от солнца своей головой. В знак благодарности он благословил ее, положив на затылок змеи два пальца. И с того дня кобры в Индии украшены рисунком, напоминающим очки. Отсюда и пошло название «очковая змея». Этот рисунок особенно хорошо заметен, когда кобра готовится к атаке.
В каждой индийской деревне есть «человек-змея». Эти люди, как правило, невосприимчивы к действию змеиного яда. Легенды утверждают, что иммунитет передается по наследству от отца к сыну. Этим объясняется их принадлежность к особой касте. В других легендах говорится, что «люди-змеи» знают растения, нейтрализующие действие яда. Это, пожалуй, ближе к действительности. Есть, например, растения, которые снимают сильную боль. Что же касается иммунитета, то его, разумеется, нельзя считать наследственной привилегией. Члены касты, видимо, случайно открыли, что тот, кто перенес укус молодой змеи или слабый укус взрослых кобр, приобретает иммунитет. В этом, собственно, секрет смелости «человека-змеи», который голыми руками ловит этих опаснейших хищников.
Англичанин Гарри Миллер наблюдал как-то за работой «человека-змеи». Копая яму на его ферме, рабочие обнаружили кобру, охранявшую яйца. Немедленно вызвали Раджу — «человека-змею» из соседней деревни. Раджу поймал ее, но затем отпустил в рисовое поле.
У кобры оказалось 49 яиц — рекорд, по мнению компетентных зоологов. Двадцать из них поместили в своеобразный инкубатор — горшок с землей, прикрытый стеклом. Спустя две недели из яиц вылупились кобрята. Пришел Раджу и, к величайшему удивлению Миллера, начал играть с кобрятами, которые иногда покусывали его своими ядовитыми зубами. И тем не менее Раджу не обращал на это особого внимания, хотя даже новорожденные кобры имеют в своих железах достаточно яда, чтобы быть опасными для человека, а в некоторых случаях даже умертвить его одним укусом. Он просто прикладывал к ранкам какие-то листья и на другой день совсем не производил впечатления больного человека.
Профессия «заклинателей» змей очень распространена в Индии. Их часто можно видеть в окружении многочисленных зевак. Единственное их оружие — жесты. Если они работают «честно», то не удаляют у кобр ядовитых зубов. Что касается музыки, то она представляет собой лишь сопровождение и к укрощению не имеет никакого отношения. Лишь жесты заклинателя гипнотизируют змею, заставляя ее следить тяжелым неподвижным взглядом за все убыстряющимся ритмом и колебаться из стороны в сторону. Все это вызывает у кобры головокружение, лишает способности ощущать свое положение в пространстве и оценивать расстояние до противника, И когда змея, оглушенная, полузасыпает, некоторые смельчаки отваживаются поцеловать ее в морду, дотронуться языком до носа или даже до ядовитых зубов.
Искусство укрощения змей заключается в том, что укротителям хорошо известны их повадки. Они знают, что кобры, перед тем как напасть, приподнимаются, раздувают капюшон, начинают балансировать и лишь после этого, молниеносно выбрасывая вперед голову, кусают. Чтобы избежать укуса, достаточно во время балансирования змеи отскочить в сторону или занять положение позади нее: в самый последний момент перед прыжком кобра не может «перестроиться». Эта «ахиллесова пята» кобр хорошо известна, между прочим, не только заклинателям, но и мангустам — смертельным врагам змей.
Кто не помнит знаменитого Рикки-Тикки-Тави — героя сказания Киплинга о храброй мангусте? Эти маленькие бесстрашные бойцы решительно вступают в схватку с самыми крупными змеями, хотя яд для них (кроме одной разновидности) смертелен.
Мангусты тоже хорошо знают повадки и слабые стороны противника. Именно это да еще острые зубы и ловкость позволяют им часто одерживать победы над грозным противником — огромной, но не очень поворотливой коброй. Многие змеи меньших размеров гораздо опаснее для мангуст, так как отличаются большей изворотливостью.
Но иногда этот полезный для человека зверек становится вредным, о чем свидетельствует следующий пример. Гадюки, которые буквально наводняли остров Мартинику и стали настоящим бедствием для населения и скота, к середине XIX века были почти полностью уничтожены завезенными туда мангустами. Как это ни парадоксально, но исчезновение гадюк вызвало катастрофические последствия. Крысы и прочие грызуны, бывшие основной добычей змей, стали быстро размножаться, а мангусты переключились на домашнюю птицу.
Кроме сухопутных известны еще морские змеи. Хвост у них плоский и имеет форму весла, тело чрезвычайно гибкое. Они не могут жить на земле и вообще передвигаться по суше. Морские змеи очень ядовиты. Грозы и ураганы приводят их в состояние бешенства, и тогда они нападают на всех, кто попадается им на пути.
Морские змеи распространены главным образом в тропических и экваториальных зонах Индийского и Тихого океанов. Можно увидеть их также в Карибском море и восточной части Средиземного, но здесь они акклиматизироваться не могут. Чаще, однако, встречаются прибрежные морские змеи.
Самая крупная морская змея имеет нередко длину более двух метров. Живет она в открытом море. Ее легкие обладают способностью сильно растягиваться и набирать большой запас воздуха. Благодаря этой особенности, а также особому устройству ноздрей, которое по принципу напоминает шноркель *, эта змея может на несколько часов погружаться под воду.

Яд кобр и гремучих змей идет на приготовление противозмеиной сыворотки. Сотня экстракций дает около 30 кубических сантиметров яда. Сыворотка ежегодно спасает сотни тысяч людей от смертельных укусов. Кроме того, змеиный яд применяют для лечения эпилепсии, ишиаса и некоторых других болезней.
Когда железы после многих экстракций перестают выделять яд, змей убивают, кожу их дубят. Из нее получаются превосходные туфли, сумки, портфели... Мясо же, приготовленное различными способами, в том числе и консервированием, пользуется большой популярностью у гурманов. Между прочим, из истории Франции известно, что в XVII—XVIII веках многим жителям провинции, где свирепствовал голод, спасло жизнь змеиное мясо.
Впрочем, и сейчас в Японии во многих ресторанчиках можно заказать целый обед, составленный из «змеиных» блюд. Сначала подают холодную закуску — соленое змеиное мясо с винегретом, на первое — змеиный бульон с пирожками, начиненными фаршем из змеиного мяса, и на второе — вареное змеиное мясо с рисом. Но это еще не все. Гвоздь обеда — знаменитое вино «Малауши», алкогольный напиток, крепленный ядом гадюки.

Перевод с французского К. МАСАЕВА

«СУПЕРКОШКИ»

Южная Америка. Монах, кончив молиться, направился к выходу из опустевшей церкви. Не успел он дойти до дверей, как на него молнией кинулся огромный ЯГУАР, который в сумерках забрел в храм. То, что осталось от монаха и его рясы, вскоре нашли в роще неподалеку от аргентинского города Санта-Фе.
Азия. Знаменитый охотник Джим Корбетт, скитавшийся по джунглям Индии, после многомесячных и просто невероятных усилий уничтожил ПАНТЕРУ, на счету которой числилось около 130 человеческих жертв. Этот страшный «рекорд» побила пантера из Сеони — 200 человек распрощались с жизнью, встретившись с ней...
Африка. Жителей некоторых областей Эфиопии терроризировали ЛЕОПАРДЫ — похитители детей; один из них, например, лишь за месяц утащил восьмерых ребятишек. И поныне в Сомали и Кении леопарды нападают на детей и на взрослых...
Пантера, леопард и ягуар справедливо считаются самыми кровожадными животными. Одно упоминание их имени наводит ужас.
Эти три зверя — самые характерные представители семейства кошачьих. Необыкновенно прочный и подвижной скелет; огромной силы мускулатура; острые, убирающиеся, словно перочинный нож, когти; мощные «ножницы» челюстей с острыми сверкающими зубами; изощренное чутье; нервная система, способная на молниеносную реакцию; поистине змеиная гибкость; потрясающая легкость движений, не имеющая равных,— вот главные отличительные черты этих животных, которых один биолог остроумно назвал «самыми совершенными в природе машинами для убийства»!
Точности ради надо сказать, что пантера и леопард — это два названия одного и того же хищника. Эта «суперкошка» с двумя именами достигает в длину двух метров плюс метровый хвост; вес ее превышает 100 килограммов. За океаном, в тропиках Америки, живет ее подобие — ягуар. Эта «суперкошка» с той стороны Атлантики обладает теми же качествами, что и ее сестры.
«Суперкошки» — пропорционально своему росту,— пожалуй, самые сильные животные в мире. Они могут прыгать в длину до семи метров, а в высоту — свыше четырех. С той же легкостью, с которой наша домашняя кошка влезает на телеграфный столб, они взбираются на высочайшие деревья. Этого мало, они могут унести туда и добычу, по весу превосходящую их вчетверо.
Как-то на глазах у очевидцев ягуар убил коня и, держа его в зубах, переплыл с ним широкую реку. Вся кошачья дьявольская троица — и особенно ягуар — отлично плавает. Однажды на Амазонке три матроса, возвращавшиеся в лодке на корабль, заметили на поверхности реки голову ягуара. Они несколько раз выстрелили, но лишь ранили хищника. Увидев, что разъяренный зверь плывет к ним, они в панике попрыгали в реку. А ягуар подплыл к пустой лодке, взобрался в нее и... спокойно поплыл на ней вниз по течению, зализывая раны.
В «дни любви» мяуканье этих «кошечек» слышно на расстоянии нескольких километров. Через три месяца после спаривания на свет появляются два-три «котенка». Мамаши воспитывают их в чаще джунглей и бдительно охраняют от посторонних. Был случай, когда самка ягуара прошла 50 километров, преследуя неосторожно приблизившегося к ее логову человека. Эти звери предпочитают одиночество; совместно живут лишь мать и ее детеныши до полутора-двух лет.
Молодые «суперкошки» забивают антилоп, зебр, тапиров и многих других крупных животных. К старости они довольствуются обезьянами, козами, птицами. Особым лакомством для этих чудовищ являются собаки! Похоже, будто они с наслаждением мстят псам за все муки, которые те причиняют их маленьким домашним сестричкам.
Самыми страшными врагами трех зловещих сестер нашего домашнего мурлыки являются, пожалуй, богатые светские дамы. Ради их прихотливого вкуса охотники выслеживают и убивают обладателей роскошного меха в Азии, Африке, Америке. Шкуры «суперкошек» ценятся очень дорого. В 1963 году, к примеру, в Нью-Йорке шкура леопарда была продана за 15000 долларов, а в Париже шубка из меха сомалийской пантеры стоит около восьми миллионов франков! Это не удивительно; убить «суперкошку» стоит огромных трудов, а на одну шубу уходят шкуры пяти-шести животных.

Перевод с французского Г. КОФМАНА

«ЧАСТНАЯ» ЖИЗНЬ ДИКОБРАЗА

Уже больше миллиона лет обитают дикобразы на американском континенте, куда они попали, вероятно, из Азии. Оттуда же, очевидно, переселилась в Европу наиболее распространенная у нас династия дикобразов — «дикобраз обыкновенный» — самый интересный из всех грызунов континента.
Около 30000 игл в среднем находится на теле дикобраза. Они полые, но очень крепкие и удивительно легкие: 13 тысяч штук весят всего лишь 100 граммов. Иглы приводятся в действие специальными мускулами, соединенными с кожей животного. Достаточно едва уловимого прикосновения к одной из чувствительных колючек, чтобы немедленно напряглись все иглы.
Хвост дикобраза также оснащен иглами и служит для зверька «пятой лапой», помогающей передвигаться. Но хвост в то же время и наиболее опасное оружие. Когда на дикобраза нападают, он прячет свою нежную и слабую мордочку между передними лапами, а потом, подняв весь «боевой арсенал», начинает хлестать врага сильным хвостом. Одним ударом он вонзает в нападающего 150— 200 игл!
Иглы порою вызывают инфекцию, кончики их снабжены миниатюрными жальцами или зазубринами, похожими на чешую. Действуя подобно рыболовному крючку, кончики игл с каждым ударом или движением вонзаются в кожу врага все глубже. Случается, что находят мертвыми диких кошек, лисиц и даже орлов с иглами дикобраза, проникшими до внутренних органов, а иногда даже до мозга.
Фантазией является то, что дикобраз может метнуть свои иглы, хотя бы на короткое расстояние. Он иногда отряхивается подобно собаке, и тогда выпадают едва держащиеся иглы, но они не обладают никакой силой проникновения. Дикобраз не свертывается, как это обычно считают, в шар, когда на него нападают. Мясо дикобраза съедобно и относительно приятно на вкус.
У самки дикобраза рождается самый большой детеныш, который когда-либо появлялся на свет от млекопитающего животного. Длина новорожденного нередко превышает 30 сантиметров. Детеныш появляется на свет с 8 зубами и большими открытыми глазами. Его иглы от 10 до 15 миллиметров длины готовы прийти в действие спустя полчаса после рождения. Когда младенец достигает... двухчасового возраста, он уже умеет поворачиваться в направлении врага и пускать в ход хвост. Через два дня малыш уже прекрасный ползун.
Дикобраз не впадает в зимнюю спячку. Зимой его пища состоит почти исключительно из коры деревьев: хвойных, березы, вяза, клена, вишни, яблони, ивы, тополя. Так как дикобраз не запасает продукты, то ему приходится покидать облюбованные места.
Самое любимое лакомство грызуна — соль. Он грызет все, что содержит ее. Эта привычка часто влечет за собой большие неприятности, так как он портит весла, кожаные изделия и даже лестницы и пороги дверей охотничьих и туристских домиков.
Свое жилье дикобраз обычно устраивает в сухом и защищенном месте в дупле дерева. Ему не требуется никакого комфорта в виде слоя листьев или прокладки из каких-нибудь материалов.
Летом можно найти следы дикобраза в иле вдоль речек в лесистых местностях, так как животное любит время от времени полакомиться травой на берегу ручья. Дикобраз может даже плавать, правда, без энтузиазма, но, несомненно, искусно.
Более близкое знакомство с жизнью дикобраза показывает, что у него очень слабое зрение, слух не из самых тонких и даже обоняние не может считаться хорошим. Он обладает набором резцов, продолжающих расти в течение всей жизни, и только тщательный уход поддерживает их нормальную длину. Эмаль на его зубах не белая, а желтая или оранжевая.
Максимальный вес, которого может достигнуть дикобраз, 10—12 килограммов. Продолжительность жизни не превышает 12 лет.
Дикобразов считают иногда вредными животными из-за урона, который они причиняют деревьям. И если эти убытки значительны, единственный выход — уменьшение численности этих животных. Однако районы, перенаселенные дикобразами, встречаются крайне редко, в особенности в Европе, и некоторые внешние повреждения деревьев не могут стать оправданием для уничтожения этих забавных лесных обитателей.

Перевод с французского В. ФАЙНШТЕЙН

СОДЕРЖАНИЕ

В ЛАБОРАТОРИЯХ ПРИРОДЫ

ЖИВОТНЫЕ ЗНАКОМЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ

ЖИВОЙ УГОЛОК