Главная Библиотека Форум Гостевая книга

Птицы

Остров птицы Рух
*
Орел
*
Страус
*
Пеликаны и
другие удивительные птицы
*
Благодарные аисты
*
Тщеславный павлин
*
Лебединая песня и
гусиный гогот
*
Мудрый ворон и другие говорящие птицы

Остров птицы Рух

Синдбад-мореход так рассказывает о своем пятом путешествии; «С большой радостью и в отличном расположении духа отправились мы, наконец, в плавание. Плыли от острова к острову и из одного моря в другое. Однажды мы увидели большой остров. Когда мы подплыли ближе, то увидели, что это необитаемый остров: на нем не было ни души, и он казался нам пустынным и однообразным, Только одинокий огромный белый купол высился на острове. Мы пристали к берегу и увидели, что это был не купол, а яйцо гигантской птицы Рух. Подошли купцы и смотрели с удивлением, потому что не знали, что это яйцо птицы Рух, и начали бросать в него каменьями. Яйцо раскололось. Много воды вытекло из него, и показался в нем птенец Рух. Вытащили его из скорлупы, убили и набрали мяса сколько хотели. Я кричал им:
— Не делайте этого, а не то прилетит птица Рух и потопит наш корабль! — но они меня не послушали.
Вдруг исчезло солнце и светлый день превратился в мрак, как если бы над нами простерлась черная туча и сокрыла небо. Мы подняли головы кверху, чтобы посмотреть, что это появилось между нами и солнцем, и увидели, что это крыло птицы Рух заслонило солнце, и потому на землю опустилась тьма, это был самец. Когда он приблизился и увидел, что яйцо разбито, он испустил пронзительный крик. Тем временем подлетела и самка, и обе птицы начали кружить над нами с огромными криками, и были эти крики громче самых громких раскатов грома.
— Быстрее на корабль. Попробуем спастись, пока еще не поздно! — крикнул я капитану и матросам. Мы быстро подняли якорь и стали удаляться от острова. Птицы бросились догонять нас и скоро уже были над нами. Каждая держала в когтях по огромной скале. Сначала самец бросил на нас скалу, но капитан успел отвернуть корабль в сторону, и скала упала в море, подняв высокие волны. Затем самка метнула в нас свою скалу. Эта скала была поменьше первой, но злой судьбе было угодно, чтобы эта скала упала на корму корабля и разнесла ее в щепы. Наш корабль ушел на дно морское вместе со всем драгоценным грузом...»
Синдбад оказался за бортом, но та же «злая судьба» была к нему милостива, и он, ухватившись за обломок мачты, благополучно собрался до берега. Его ждали другие не менее интересные и опасные приключения. Но оставим Синдбада-морехода. Перед нами другая задача. Нам предстоит выяснить, что же это за птица — птица Рух.
Похоже, что птица Рух существовала еще и во времена Марко Поло. Великий венецианский путешественник так пишет о ней: «Рассказывают, что в определенное время года прилетает с юга диковинная птица, которую называют то ли Рок, то ли Рух. Напоминает она орла, но намного больше и такая сильная, что может нести в когтях слона. Поднимает слона на большую высоту и убивает, бросая на землю. Потом опускается и съедает мясо. Те, кто ее видел, говорят, что длина ее распростертых крыльев — от конца одного крыла до конца другого — составляет 16 шагов, длина отдельных перьев — 8 шагов. Я думаю, что речь идет о грифоне, которого изображают наполовину птицей, наполовину львом. Спрашивал людей якобы видевших, как она выглядит. Отвечали: как орел».

Птицу Рух видели многие. Монах Мауро на карте, выпущенной в 1495 году, записал, что в 1420 году ураган выбросил на южное побережье Африки парусник, шедший в Индию. Далее Мауро пишет: «Потерпевшие кораблекрушение матросы питались яйцами птицы Рух. Вместимость яйца около 20 литров, длина распростертых крыльев птицы — 60 шагов. Летает эта птица очень быстро и может легко нести слона».
Однако ученые не верили, что на островах, расположенных у африканского побережья, живут какие-то гигантские птицы.
Потом стало известно, что на Мадагаскаре находят время от времени большие яйца. Конечно, они не были такими большими, как рассказывал Синдбад-мореход, — никому они не казались куполами. Однако, несомненно, что это были яйца гигантских птиц. Действительно, очень большие яйца — намного больше страусовых яиц. Страус же является, как мы знаем, самой большой из всех известных птиц.
В семнадцатом веке первый французский губернатор Мадагаскара, Фланкур, писал, что в южной части острова встречаются гигантские птицы. «Это одна из разновидностей страуса. Живут эти птицы в труднодоступных для человека местах». Известный исследователь Мадагаскара, Альфонс Грандидье, писал в 1876 году, что он разговаривал с вождем одного из местных племен, который вспоминал о гигантских птицах и об охоте на них. Европейцы, однако, не видели этих загадочных птиц живыми. Когда они вымерли, точно неизвестно. Во всяком случае, не так давно. Есть множество доказательств того, что гигантские птицы не были редкостью на Мадагаскаре. Туземцы использовали скорлупу яиц гигантских птиц для хранения питьевой воды. Во многих местах острова находили огромные бедренные кости, напоминавшие размерами скорее кости вола, а не птицы. Находки костей гигантских птиц вызвали сенсацию в научном мире, когда на заседании французской Академии знаменитый палеонтолог Жорфруа Сент-Илер продемонстрировал свою коллекцию. Сент-Илер назвал эту птицу «Эпиорнис максимус».
Скелет эпиорниса можно увидеть в палеонтологической экспозиции будапештского Естественного музея в здании Национального музея. Оговоримся, однако, что это не самый крупный скелет гигантской птицы. В палеонтологической коллекции имеется также и яйцо эпиорниса. Длина его 294 мм, ширина 225 мм, вместимость более семи литров. Были найдены и более крупные яйца. Среди них есть такие, вместимость которых превышает 11 литров! Одним таким яйцом можно было бы накормить большую семью, а одной «цыплячьей ножки» хватило бы на всех жителей небольшой деревни.
И все же птицы Рух не было! Это сказочное существо — плод богатого воображения. Помните, как ее описывали; похожа на орла, но намного больше, отлично летает, имеет огромные крылья и такая сильная, что может запросто унести слона, словно кролика! На одном из персидских рисунков изображена птица Симург (так персы называли птицу Рух), несущая в когтях сразу трех слонов!
Ну а что же представляла из себя птица эпиорнис? Ростом не больше крупного страуса. Летать не умела — у нее были малюсенькие крылья. Только одним была она немного похожа на сказочную птицу Рух — большими яйцами.
Интересную мысль высказал Кальман Ламбрехт. Он говорит, что поскольку в легендах речь идет о похожей на орла, хорошо летающей птице, моделью для птицы Рух мог послужить (и Ламбрехт не одинок в своем мнении) вымерший мальтийский гигантский гриф. Если учесть то обстоятельство, что мальтийский гигантский гриф был современником мальтийского же карликового слона, рост которого не превышал одного метра, то можно было бы согласиться с Кальманом Ламбрехтом. Рассмотрим, однако, такую возможность поподробнее. Вес карликового мальтийского слона равнялся весу хорошо раскормленного борова, а такой груз ни одна птица поднять не сможет, будь это даже гигантский мальтийский гриф. Самые крупные современные нам птицы — альбатросы и кондоры — не могут взлететь с ровного места. Для того чтобы подняться в воздух, им нужна какая-нибудь возвышенность. Этим мы хотим сказать, что они не в состояний поднять в воздух даже собственное тело, не имея для этого специального «аэродрома» — возвышенности. С увеличением площади поверхности тела вес его возрастает скачкообразно. Следовательно, такой гигантской птицы, как сказочная Рух, просто не могло быть. Птица тяжелее 30—35 килограммов вообще не может оторваться от земли. Гриф не может унести с собой более 7—8 килограммов. Кстати, пищу гриф носит не в когтях, а в зобу. Эпиорнис была летающей птицей, когда впервые поселилась на Мадагаскаре, но постепенно становилась все больше и все тяжелее и в конечном итоге утратила способность летать и превратилась в огромную бегающую птицу. Это стало возможным благодаря тому, что на Мадагаскаре практически не было хищников. Роль хищников отлично сыграли появившиеся здесь позднее люди. Они выбили, съели безобидных пернатых гигантов. Такая же участь, кстати, постигла и новозеландскую гигантскую птицу Моа.
Может быть, прообразом птицы Рух был все-таки мальтийский гигантский гриф? Эта птица не дожила до конца ледникового периода и, следовательно, она не могла оставить следа в памяти людей. Кости ее сохранились на средиземноморских островах. Несомненно, что их находили и древние жители этих островов, но кости эти вряд ли могли поразить воображение человека, так как мальтийский гигантский гриф был всего лишь на одну треть больше существующих сегодня различных видов грифов.
Но как же объяснить возникновение, легенды? Правильным, вероятно, будет такой ответ. Древние мореходы, плававшие между Индией и Западной Африкой, заходила, конечно, и на Мадагаскар. В домашнем обиходе туземцев они видели огромные яйца, которые были намного больше самых крупных известных им яиц. Возвратившись домой, моряки рассказывали об увиденном. Что было дальше, нетрудно представить. Рассказчиков, несомненно, спрашивали (как это делал Марко Поло), какие же птицы несут такие яйца. Бывалому матросу, конечно, трудно было признаться, что птиц-то он и не видел, и тогда он давал волю воображению.

Орел

Снова обратимся к нашему главному гиду по царству животных — Гашпару Мишкольчи: «После земных четвероногих расскажем теперь о животных небесных, по воздуху летающих. Первый среди них — орел... И хитростью он наделся немалой: обсыпает песком и пылью свои сильные, упругие крылья, опускается потом между рогами оленя и начинает хлестать крыльями по глазам. Ничего не видящий олень в панике бежит, не разбирая дороги, натыкается на острые камни, калечится в густом колючем кустарнике и становится легкой добычей орла. Хитрость и ум его проявляются и в том, что, не зная, как иначе вытащить улитку из раковины, он поднимается с ней на большую высоту и раскалывает раковину, бросая ее на камни, и потом съедает добычу».
Прочитав эти строки, не спешите отмахнуться от них, как от еще одной небылицы. Ведь бывает, что и старая сказка оборачивается былью. Так случилось и с легендой о «хитром» орле, разбивающем раковины о камни. Правда, таким образом поступает не орел, а гриф. Но древние не делали различия между орлами, грифами, канюками и другими крупными хищными птицами. Для них все эти птицы были «орлы». Сегодня мы уже знаем, что грифы способны и не на такое. Например, берут в когти камень и бросают его на раковину. Так сказать, пользуются «орудием труда». Обо всем этом мы узнали лишь несколько десятилетий назад. А теперь послушаем еще одну типичную «орлиную» легенду, в которую безоговорочно верили многие столетия.
«Орел обладает очень острым зрением и может не мигая смотреть на солнце». В этом тоже есть доля правды. Когда смотришь на орла в зоопарке, прежде всего бросается в глаза его неподвижный пристальный взгляд и кажется, что и в самом деле его не смутит яркий блеск солнца.
«Этим орлы испытывают птенцов, когда те становятся на крыло: выталкивают их из гнезда, загоняют на большую высоту и там учат смотреть на солнце, и только тех считают своими, которые могут смотреть на солнце не мигая. Тех же, которые, глядя на солнце, моргают или плачут, изгоняют из гнёзда как внебрачных детей. Бывает, что и ещё неоперившихся птенцов бьют крыльями, заставляя смотреть на солнце, и если птенец моргает, его сразу же выбрасывают из гнезда».
Интересно, кого орел подозревает в незаконном отцовстве: коршуна или, может быть, канюка?
«Орел очень долго живет и обычно не умирает от старости или хвори, как думают некоторые. Чаще всего орел умирает вынужденной голодной смертью. Чтобы он вечно не убивал других животных, Господь в премудрости своей устроил так, что чем дольще орел живет, тем больше его клюв загибается книзу так, что он уже не может есть мяса. Не может есть и птиц, но только пьет кровь. Отсюда пошла притча о старцах, которые в конце жизни больше пьют, нежели едят. О них говорят, что они достигли орлиной старости».
У кого есть или были волнистые попугайчики, тот, конечно, знает, что некоторые из них действительно могут умереть «орлиной» смертью, если им вовремя не помочь. Клюв у них постоянно растет и постепенно становится настолько крючковатым, что они уже не могут есть корм. Причин такого ненормального явления несколько, и одна из них заключается в том, что у наших птиц, содержащихся в неволе, клюв почти совсем не изнашивается. В такой ситуации проблему может решить умелое применение маникюрных ножниц — конечно, только в том случае, если речь идет о небольшом попугае. Дело будет обстоять гораздо сложнее, если мы захотим оказать помощь орлу или грифу. В обычных условиях ни у попугаев, ни у орлов, ни у грифов клюв не отрастает больше, чем необходимо, и с питанием у них не возникает никаких затруднений. Клюв у хищных птиц отрастает по мере того, как он изнашивается.
«Орел, точнее, орел-ягнятник — стареет лишь до определенного возраста, а потом омолаживается и снова стареет, и снова омолаживается.» Мы в это, разумеется, не верим, но в течение многих столетий люди принимали это за чистую монету. Ведь говорится же в псалтыре: «и верну тебе молодость твою, как орлу».
«Толкователи иудейского Писания считают, что орел каждый десятый год летает к небесному животворному огню и там так нагревается, что все перья у него сгорают, и он падает в море. От купания в морской воде перья снова вырастают, и орел снова становится молодым. Так что за сто лет орел десять раз омолаживается.
Некоторые пишут, что когда у орла или перья износятся, или глава ослабеют, или если слишком отяжелеет, он купается в каком-нибудь источнике и так омолаживается».
Орлы, коршуны, канюки и вороны живут довольно долго. Более крупные орлы доживают до ста лет. Древние очень хорошо знали хищныхптиц и даже использовали их для охоты. Всю свою, часто очень короткую, жизнь люди видели одних и тех же прирученных птиц. Их поражало то, что охотничьи птицы «забывают» о смерти, и решили, что они живут вечно.
«Орлы и драконы — извечные враги. Орлы постоянно гоняются за драконами, наносят когтями глубокие раны и даже убивают их. Драконы же, которые очень боятся орлов, движимые каким-то природным побуждением, усердно разыскивают орлиные яйца и находят их, где бы они ни были спрятаны. Найдя яйца орла, уничтожают их все до одного. Драконы даже с очень большого расстояния слышат свист орла и сразу же спешат в свои пещеры, в которых прячутся». Грифам у Мишкольчи посвящена специальная глава. «Грифы живут только падалью. Похоже, что Творец создал этих птиц для того, чтобы они служили некими живыми гробами или могилами, которые должны следить за тем, чтобы воздух не осквернялся зловонными и ядовитыми испарениями, источаемыми множеством падали, чтобы они находили любую падаль, с поспешанием стремились к ней и тут же погребали бы в своем чреве. У грифа такой острый нюх, что он, как пишет Фома Аквинский, чувствует запах падали с пятидесяти тысяч шагов, очень быстро летит к ней и поедает. Может ли гриф так далеко от земли чувствовать запах падали, когда даже самые обильные испарения не поднимаются на такую высоту, оставляю судить другим. Эта птица наделена не только чувствительным обонянием, но и очень острым зрением, благодаря которому она может видеть падаль издалека».
Здесь мы можем только подивиться проницательности Мишкольчи, поскольку гриф, действительно, полагается скорее на зрение, а не на обоняние. Обоняние у него не так уж сильно развито, и он не может чувствовать запах падали на большом расстоянии. Пищу гриф отыскивает с помощью зрения, которое у него в самом деле очень острое. Но грифы слетаются к трупу осла или зебры с таких огромных расстояний, что нет никакого сомнения в том, что они не могли видеть мертвое животное. Прилетают они к падали и за сто километров, несмотря на то, что труп животного лежит на опушке леса и скрыт деревьями с той стороны, откуда прилетели грифы.
... В чем же дело? Ларчик здесь открывается довольно просто. Грифы в тех местах, где их еще довольно много, постоянно находятся в воздушном дозоре. На большой высоте парят они в воздухе на неподвижных крыльях. Над обширной площадью парит только один гриф. В 20—30 километрах от него — другой «часовой». Грифы все время наблюдают за тем, что происходит на земле. Они все видят. Вот вышел на охоту крупный хищник — можно будет полакомиться остатками его трапезы. А вот там лежит, кажется, мертвая антилопа — нужно, проверить. Следит гриф не только за землей, он постоянно держит в поле зрения и соседнего «дозорного». Как только гриф заметит, что сосед отклонился в сторону, он сразу летит за ним, так как знает, что только добыча могла заставить его покинуть свой наблюдательный пост. Но может оказаться, что сосед не сам заметил добычу, а его сосед или четвертый, пятый и так далее по цепочке. У грифов это своего рода телефон. Этим объясняется то, что за час-два на падаль слетаются грифы с огромных расстояний, измеряющихся иногда многими сотнями километров.
«Всегда следуют за отправляющимися в поход воинами, зная, что одни вооруженные воины встретятся в бою с другими вооруженными воинами и что неизбежно прольется кровь. Воины с отвращением и беспокойством наблюдают за кружащими над лагерем грифами: ведь известно, что грифы за три дня чувствуют предстоящую битву. Доктор Лоренц в своем трактате о чуме отмечает, что появление в каком-нибудь районе большого количества грифов является верным признаком приближения чумы. Так ли это? Пусть об этом судят медики». Чуму грифы, конечно, не могут предсказывать. То же самое мы могли бы сказать и о грифах, сопровождающих в походе воинов, если бы не знали, что в течение столетий, тысячелетий люди собирались вместе и шли убивать других собравшихся вместе людей, и когда они встречались, на месте встречи грифы всегда находили обильную пищу. Вполне возможно, что со временем грифы усвоили одну истину: если в одном месте собирается множество людей, несущих с собой сверкающие на солнце доспехи, то они, грифы, могут рассчитывать на близкий пир.
«Гриф не убивает животных, не мучает их и не причиняет им никакого вреда». Здесь Мишкольчи, пожалуй, прав. По крайней мере, не отмечалось, чтобы грифы нападали на животных. Сегодня эта большая (размах крыльев 2,7 метра) птица настолько редка, что практически невозможно пронаблюдать за ее образом жизни. Имеющиеся старые данные нельзя считать достаточно достоверными. В прошлом их смешивали с другими большими птицами, и сегодня невозможно разобрать, где сказка и где действительность. Гиртаннер писал, что в Швейцарии хищные птицы нападали на овец и даже на детей.
Такие истории следует, наверное, отнести на счет беркута. По размерам беркут меньше грифа, но этого самого сильного и самого опасного пернатого хищники по праву называют гордой, царственной птицей. Именно его следовало бы назвать царем птиц, а не орла. Вся его сила в ногах. Если мы посадим охотничьего беркута на незащищенную руку и дадим ему кусочек мяса, то он своими острыми когтями изуродует нам руку. Во время еды, даже поедая мелко нарубленное мясо, хищные птицы инстинктивно прижимают нога к земле, как бы притопывают. Именно так они поступают с добычей: придавливают ногами к земле и убивают.
Брем пишет: «Когда кружащий в высоте хищник замечает потенциальную добычу, он обычно начинает спускаться по широкой спирали, чтобы получше рассмотреть ее. Затем складывает крылья, широко растопыривает лапы и, с шумом рассекая воздух, под углом бросается на жертву, вонзая в ее тело все свои страшные когти. Жертвой беркута может быть и крупное животное. Уверенный в своей силе он иногда отваживается нападать даже на человека. И скорее всего нет преувеличения в рассказах о том, что беркут иногда набрасывается на. маленьких детей и, если может, уносит с собой. Известны случаи, когда беркут без видимой причины нападал на взрослого человека — не из самообороны или защищая гнездо. Весьма вероятно, что многие «преступления», приписывавшиеся в старину грифу, были в действительности совершены беркутом».

Страус

«Когда никак не может убежать и видит, что на спасение бегством нет никакой надежды, это глупое животное прячет голову и шею в кусты и думает, что его совсем не видно».
Это и есть знаменитая «страусова политика». За столетия, отделяющие нас от того времени, когда были написаны приведенные здесь строки, изменилось только то, что страус стал прятать голову не в кусты, а в песок. Эту легенду о страусе записал еще Диодор Сицилийский, и с тех пор ее передавали из поколения в поколение в неизменном виде. Перекочевала она и в некоторые старинные книги но естествознанию. Жива легенда и в наши дни. Правда, к ней теперь прибегают, главным образом, карикатуристы.
Некоторые натуралисты считают, что поводом для возникновения легенды послужил способ, каким страус отыскивает воду. Пытаясь найти воду в пустыне, страус часто раскапывает песок. Другие утверждают, что страус в случае опасности действительно сует голову в кусты, стараясь таким образом скрыться от преследователей, но при этом в кустах прячется не только голова, но и все тело. Это последнее объяснение вряд ли можно признать правильным, так как страус игре в прятки предпочитает спасение бегством. У него очень быстрые ноги, и на короткой дистанции он может потягаться в скорости с хорошей верховой лошадью. При беге же на большие расстояния страус быстро выдыхается, и всадник на резвом коне может догнать его.
Страус — быстроногая птица. Однако в старинных описаниях путешествий и в детских приключенческих романах скорость его бега сильно преувеличивалась. Писали, что страус бегает быстрее скаковой лошади. В Библии написано: «А когда поднимается на высоту, посмеивается коню и всаднику его». То есть может играючи уйти от преследователей. Правда, в то время, когда Иов писал о страусе — несколько тысячелетий назад — не было таких быстрых лошадей, как сегодня.
Иов прав в одном — на слабой лошаденке страуса не догонишь, но это, разумеется, не говорит о большой скорости страуса.
Довольно любопытное описание страуса дается в 39-й главе Книги Иова.
«Смешны крылья страуса. Да и крылья ли, перья ли это? Он оставляет яйца свои на земле и на песке согревает их, и забывает, что нога может раздавить их и полевой зверь может растоптать их. Он жесток к детям своим, как бы не своим, и не опасается, что труд его будет напрасен; потому что Бог не дал ему мудрости и не уделил ему смысла».
Шестедт так описывает гнездо страуса: «Небольшая, не более квадратного метра, очищенная от травы площадка. На голой земле ни травинки. В середине этого пятачка, в неглубокой ямке лежат перепачканные красноватой землей яйца. С некоторого расстояния они похожи на огромные бильярдные шары».
Из приведенного отрывка следует, что страус действительно «оставляет яйца на земле». Верно. Но страус все-таки работает над гнездом. «Гнездо они устраивают на каком-нибудь каменистом или песчаном возвышении. Отрывает гнездо самец. Он ложится грудью на грунт и длинными, сильными когтями разрывает землю, выгребая ее на край ямки позади себя. Самка стоит рядом, хлопает крыльями и
клювом укладывает отрытую землю по периметру будущего гнезда.
Когда гнездо готово, самка начинает откладывать в него яйца — по одному в день».
«... На песке согревает их...» Об этом подробно пишет Мишкольчи: «Яйца он не высиживает. В этом проявляется мудрость Создателя. Страус очень тяжелый, и если бы он сидел на яйцах, он раздавил бы их. Поэтому в безграничной Аравийской пустыне он выкапывает яму, откладывает в нее яйца и сверху засыпает их землей. Окончив работу, он уходит и уже никогда не возвращается к яйцам — ни погреть, ни посмотреть на них».
Сказка? Подождем, однако, и посмотрим, что пишет очевидец, которому можно верить: «Песок в этой месте был как-то странно притоптан. Двое арабов начали копать и на глубине около 60 сантиметров нашли четыре свежих яйца».
Страусы высиживают яйца. И делает это не только самка, но и самец. Здесь имеет место строгое распределение труда: днем на яйцах сидит самка, ночью — самец. В дневное время, когда очень жарко, самка часто оставляет гнездо на несколько часов, закрыв кладку сверху песком. Сидящая на земле птица прижимает голову и шею к земле, неоперенные ноги закрыты крыльями. Огромная птица полностью сливается с землей, и ее в это время очень трудно увидеть. Человек может пройти мимо гнезда на расстоянии 10—15 метров и не заметить сидящего на нем страуса.
«Птенцы страуса вылупляются из яйца только благодаря Божьему провидению, и, вылупившись, они горько плачут о том, что нет у них ни отца, ни матери». Так пишет Мишкольчи. Легенде об оплакивающих свою горькую судьбу страусятах много тысяч лет. В книге пророка Михея говорится: «Об этом я буду плакать и рыдать, буду ходить, как ограбленный и обнаженный, выть, как шакалы, и плакать, как страусы». Насколько можно понять из этого отрывка, страусы плачут не от избытка радости.
В действительности же страусы — и папа, и мама — заботливо ухаживают за малышами: «При приближении опасности птенцы убегают вместе с родителями. В особо же опасных случаях разбегаются в разные стороны и прячутся поодиночке, тогда как родители пытаются увести преследователя за собой, притворяясь больными или ранеными. Спрятавшиеся, птенцы молча и неподвижно лежат в своих укрытиях. Окраска их настолько сливается с землей, что их можно найти только с помощью собаки. Когда опасность миновала, они оставляют свои укрытия и бегают из стороны в сторону, издавая тревожные пронзительные крики. Родители голоса не подают, а молча, возвращаются к тому месту, где оставили птенцов. Благодаря своему большому росту они могут далеко видеть, и, обладая острым зрением и отличным слухом, они быстро находят разбежавшихся птенцов и собирают вместе весь выводок» (Брем).
Мишкольчи пишет: «Однако птенцы все-таки вылупляются и начинают расти. Родители признают их и кормят. Бывает даже, что они погибают от чрезмерной любви к потомству. Охотники иногда устанавливают вокруг гнезда копья или стрелы, тщательно маскируют их и прячутся. Тем временем возвращается страус и от радости, что снова видит птенцов, с распростертыми крыльями, сломя голову бросается к гнезду и напарывается на спрятанное копье».
У древних были некоторые сомнения относительно страуса. Они не могли решить вопрос: что же за животное страус? Птица? По библии, страус — птица: «Так сказал Бог об этой птице. И хотя Моисей, повинуясь Богу, внес страуса в список нечистых птиц (то есть птиц, которых нельзя есть верующим), мудрецы, наблюдавшие природу, все-таки сомневались, куда отнести его — к земным животным или к птицам? С одной стороны, его нельзя вроде отнести ни к скотам земным, ни к птицам небесным. Но с другой стороны, он похож и на тех, и на других. Так возникла легенда».
Мишкольчи пересказывает эту легенду: «Давным-давно земные животные (нелетающие млекопитающие) и животные небесные (птицы) враждовали между собой. И те и другие пытались привлечь на свою сторону страуса. Но страус выжидал и всегда присоединялся к тем, кто побеждал. Однажды обе воюющие стороны, объединив свои силы, задали страусу хорошую трепку и изуродовали его. С тех пор страус так и остался — не совсем птица и не совсем млекопитающее».
Далее Мишкольчи пишет: «Мы могли бы считать страуса не птицей по следующим причинам:
1. У него нет таких перьев, как у птицы.
2. Так как он очень большой и тяжелый, он не может летать как птицы — даже на вершок не может оторваться от земли. Это очень быстрое животное, и его даже лошадь не всегда может догнать. Бегает он не только ногами, но распускает крылья, как паруса, и от этого бежит еще быстрее. 3. Глаза у него с бровями, чего нет ни у одной птицы.
4. Все его тело — даже шея — гладкое, голое, без волос.
5. В отличие от птиц, лапы у него не разделены на пальцы, но имеются растрескавшиеся копыта — как у коровы или у овцы.
6. Он такой большой, что его было бы правильнее отнести к земным животным, а не к птицам».
«Это очень неприхотливая птица. Она без разбора съедает и переваривает все, что ей ни попадется. Некоторые даже утверждают, что страус может переварить железо, хотя многие в это не верят». Страус действительно хватает все без разбора — по крайней мере, в неволе. Он глотает скомканную полиэтиленовую пленку, мячи для настольного тенниса... И странно видеть, как теннисный мячик движется по горлу вниз. Страус может переварить и железо — небольшие кусочки. Желудочный сок страуса имеет очень высокую кислотность и поэтому его желудок может «переработать» практически все — кроме синтетики. Этим объясняется то, что страусы недолго живут в зоопарках. К сожалению, многие посетители зоопарков хотят сами проверить, правда ли, что страус глотает все, и бросают ему все, что только попадает под руку. В результате таких «экспериментов» страусы часто погибают. Мпшкольчи заканчивает рассказ о страусе такими словами: «В сущности это очень большая и очень глупая птица». И с ним, может быть, следует согласиться.

Пеликан и
другие удивительные птицы

Истории о пеликанах часто настолько невероятны, что в них не очень-то верили даже древние. Мишкольчи пишет: «О пеликанах рассказывают очень много историй. Некоторые из них столь очаровательны, что невозможно поверить, что так может быть. Вот одна аз них. Между пеликанами и змеями существует извечная вражда. Когда пеликаны оставляют гнездо и отправляются на поиски пищи для птенцов, змея сразу же вползает на дерево, забирается в пеликанье гнездо и своим ядовитым дыханием и смертельными укусами убивает птенцов. Вернувшись в гнездо, пеликаны три дня оплакивают убитых своих детей. Потом острыми клювами раздирают себя грудь и алой кровью кропят птенцов, оживляя их таким образом. Птенцы оживают, но родители, потеряв много крови, настолько ослабевают, что не могут летать. Тогда птенцы сами вылетают из гнезда и ищут себе пищу. Некоторые из них возвращаются из сострадания к больным родителям и кормят их».
Как видно из легенды, у пеликанов бывают и хорошие, и плохие дети. Хорошие заботятся о родителях, тогда как плохие забывают о своем сыновнем долге. Родители хорошо это запоминают и, когда поправляются, принимают в гнездо хороших детей и продолжают их кормить, а неблагодарных эгоистов прогоняют прочь. Мишкольчи далее говорит: «Возможно, что все это просто выдумка и верить этому не следует».
Мы не знаем, как возникла эта сказка, но несомненно, что в ней слились воедино многие тысячелетние легенды. Мотив воскрешения из мертвых посредством кровавой жертвы присутствует в бесчисленных легендах и сказаниях.
Есть упоминание о пеликане и в Библии. В псалтыре читаем: «Я уподобился пеликану в пустыне; я стал как филин на развалинах». Непонятно, однако, что имеется в виду под пустынным пеликаном. Пеликан, как известно, водоплавающая птица. Имеется семь видов пеликанов и их можно встретить во всех частях света. Живут они у богатой рыбой воды — около озер или морей. Некоторые виды гнездятся довольно далеко от воды и ежедневно пролетают 50—100 километров между местом жительства и водоемом, выкармливая птенцов пищей, приносимой издалека. Один из видов пеликанов — розовый пеликан («пелеканус онокроталус»). Эта птица характерна для тропиков, но одно время розовый пеликан встречался и в Венгрии. Согласно литературным данным, розовые пеликаны гнездились по берегам венецианской лагуны и в бассейне озера Балатон. Постепенно их численность сокращалась, и они стали очень редкими в этих местах птицами.
На многих венгерских дворянских гербах изображен пеликан, раздирающий клювом грудь и кормящий своей кровью птенцов.
Вылупившиеся из. яйца птенцы питаются сначала наполовину переваренной рыбой — рыбной кашицей, которую отрыгивают родители. Со временем птенцы уже сами достают пищу, глубоко засовывая клюв в глотку родителя.
«На груди пеликана часто можно видеть желтое или красно-бурое пятно. В старину люди считали, что это следы крови и были уверены, что пеликаны выкармливают птенцов кровью из раны на собственном теле. Так пеликан стал символом самоотверженной заботы о потомстве» («Урания»).

* * *

«Канюк,— пишет Мишкольчи,— ловит вечером воробья, подкладывает его себе под бок и, накрыв крылом, укладывается спать. Воробей очень теплый, и канюк не замерзает всю ночь. Утром канюк в благодарность отпускает воробья на все четыре стороны, не тронув его». Поводом для возникновения этой легенды послужило то, что, как ни странно, рядом с гнездами хищных птиц селятся воробьи. Дело здесь в том, что крупные хищные птицы не охотятся вблизи своего гнезда.
Однако имеется целый ряд историй, не имеющих никакого разумного объяснения. Так, например, Мишкольчи повторяет вслед за Элием: «Когда канюк увидит мертвого человека, он сразу летит к нему и из сострадания засыпает глаза покойника песком».
Об одной тропической птице, которую он называет «порфир» (какаду?), Мишколъчи пишет: «Удивительно, но эта птица (как о ней пишут) лишь увидит какое-нибудь развратное животное-самку, так сразу падает в обморок. А если подумает, что и его подруга такая же развратная, то возьмет да и повесится». Ну тут, как говорится, комментарии излишни.
О бедном хохлатом удоде («упупа эпопс») можно прочитать немало плохого. По-венгерски его еще называют вонючим удодом, «потому что он на кладбищах и в отхожих местах по вонючему навозу и разной гадости расхаживает». Заступимся за удода и скажем, что он совсем не вонючий, а вот гнездо у него (удод живет в дупле) действительно благоуханием не отличается, откуда, наверное, и пошло название. Гнездо пачкают птенцы. Но позднее и они становятся чистюлями и выбрасывают испражнения из гнезда.

* * *

«Часть ласточек осенью не улетает в теплые края, а остается с нами. Некоторые из них улетают в ближайшие горы и их часто можно найти там укрывшимися на зиму в скальных расщелинах». По другой версии ласточки «прячутся в болотах, ныряют под воду и там зимуют».
В старинных книгах, описывающих природу, можно прочитать о войне между ласточками и воробьями. Ласточки, возвратившись весной из далеких южных стран, находят свои гнезда занятыми другими жильцами. Нахальные, практичные и ленивые воробьи вселяются зимой в пустующие ласточьи гнезда. Ласточки объявляют воробьям войну и воюют до тех пор, пока не изгонят захватчиков из гнезд. Если не могут справиться своими силами, зовут на помощь соседей и тогда «собирается множество ласточек, которые приносят в клювах грязь и замазывают вход в гнездо, чтобы сидящий там нахал-воробей задохнулся» (Мишкольчи). В такую изощренную жестокость со стороны симпатичных ласточек вряд ли можно поверить, но вот что касается захвата чужого жилья «нахальными, практичными и ленивыми» воробьями, то в этой при желании мы можем убедиться сами.
В течение тысячелетий воображение людей поражала библейская притча о набожном Тобиасе, ослепленном ласточкиным пометом. «В глаза благочестивого Тобиаса попал помет ласточки, отчего он ослеп. Зрение вернулось к нему лишь благодаря тому, что он мазал глаза рыбьей желчью». Помет ласточки действительно очень едкий, и мы могли бы вместе с Мишкольчи сказать: «Не удивительно, что старый Тобиас ослеп, когда в глаза его попал ласточкин навоз». Однако возможно, что бедный Тобиас страдал трахомой, как многие в то время.

* * *

О козодое. «Нападает на коз и сосет молоко из вымени, откуда его как латинское, так и венгерское название. Вымя коз от этого высыхает, и многие козы даже слепнут. Эта птица днем, или совсем не видит или, если и видит, то очень плохо. Зато козодой отлично видит ночью, когда и обворовывает коз». Такое представление о козодое было настолько распространенным, что оно было отражено и в научном его названии: «капримульгус эуропеус», то есть козодой европейский.
Козодой довольно странная птица. В полете он напоминает ласточку, и одно из его немецких названий означает «ночная ласточка». Похож он немного и на черного стрижа. Однако козодой не ласточка и не стриж. Эта птица относится к особому отряду козодоеобразных («капримульгифорес»). Все его родственники в основном сумеречные или ночные птицы. Как большинство птиц, ведущих ночной образ жизни, козодой летает, совершенно бесшумно благодаря очень мягкому оперению крыльев. Охотится он в вечернее и ночное время — ловит на лету насекомых. Если его и привлекают козы, то только потому, что около этих животных всегда много мух и других летающих насекомых, которыми козодой питается. У козодоя удивительно большой рот, но предназначен он не для «доения» коз, а для ловли насекомых.

* * *

Сову древние греки наделили мудростью и считали ее птицей Афины Паллады.
В средние века сова стала сообщницей ведьм — жуткой птицей, сродни бесам и всякой другой нечисти. Любая мало-мальски уважающая себя ведьма должна была иметь сову. В крике совы немцам слышалось «комм мит» («пойдем со мной»), и человеку, услышавшему этот крик, жить оставалось, ровно столько, сколько потребуется на то, чтобы заказать себе гроб и попрощаться с домочадцами.
«Все птицы ненавидят сову — преследуют, дразнят, истязают ее подобно тому, как грубые, невежественные, никчемные людишки оскорбляют и бесчестят доброго, мудрого человека». Когда сова появляется днем, на нее в самом деле нападают некоторые птицы. Не обходится здесь дело и без сороки, которая тоже как может досаждает сове. Этим обстоятельством пользуются охотники. Прирученного филина привязывают к дереву на открытом месте, сами же прячутся и ждут, когда около филина соберутся птицы. И пока дерзкие пернатые, забыв обо всем на свете, отводят душу, мучая беспомощного в дневное время ночного хищника, охотники не спеша отстреливают их. Так возник один из способов борьбы с вредными птицами — охота с филином. Невероятно, но факт. Впрочем, такое, поведение можно наблюдать и у травоядных и других млекопитающих. Когда на их территории вдруг появляется хищник, животные часто собираются в группы и начинают преследовать непрошеного гостя, докучая ему до тех пор, пока не вынудят убраться восвояси.

* * *

Мишкольчи упоминает еще об одной птице, которая, вероятно, не была ему известна: «В сочинениях набожных и мудрых людей говорится только, что она очень милая и изумительно красивая. Величиной эта птица с воробья, а цвет у нее синий». Речь идет, конечно, о зимородке. О нем можно прочитать в современных книгах о природе. В тропиках живут очень красивые зимородки. Вспомним, например, живущего на острове Целебес зимородка-отшельника («хальцион-монахус»). Один вид зимородков обитает и в Венгрии. Его научное название «альцедо аттис». Это одна из самых красивых наших птиц. Спинка у него ярко-синяя, брюшко рыжеватое. Питается он в основном рыбой, за которой ныряет в воду, но поедает также и насекомых. В старину о зимородке писали много странного. «Зимородок откладывает яйца и выводит птенцов в море». Удивительно, не правда ли? Птица, которая устраивает гнездо на воде. И даже не гнездо, а настоящий маленький кораблик. «Он строит такое гнездо, которое выдерживает удары морских волн. Построив гнездо, он относит его в море, и проверяет, нет ли в нем щелей, через которые проникла бы морская вода...
Когда зимородок выводит и выращивает птенцов, море, по милости Божьей, бывает удивительно спокойным. Самочка зимородка примерная супруга, и вообще пара зимородков живет очень дружно, и они не расстаются друг с дружкой до самой смерти. Просто восхитительно!»

Благодарные аисты

То, что аисты приносят детей, конечно, сказка для самых маленьких, и ее мы не найдем в серьезных книгах, написанных для взрослых. В большинстве описаний аист решительно положительная фигура — воплощение добросовестности и порядочности. Так, например, аисты уважают и любят родителей. «Аисты-дети заботливо ухаживают аа своими престарелыми родителями, ни в коем случае не позволяют им оставлять гнездо и искать пищу — все, что нужно старикам, они сами им приносят». Мишкольчи это казалось подозрительным: «Хотя натуралисты много пишут о любви аистов к родителям, Ф. Вольф, однако, приводит пример, говорящий о совершенно противоположном отношении к престарелым родителям». Оказывается, что аисты не только не заботятся о родителях, но даже прогоняют их из гнезда. Стало быть, ни о каком «чутком отношении» к родителям не может быть и речи.
Странно, но в течение тысячелетий аист считался хранителей чистоты супружеских отношений: «Элий рассказывает, что одна дрянная женка в отсутствие мужа предавалась любовным утехам со слугой. Увидев это безобразие, аист налетел на нечестивого слугу и выбил ему оба глаза, наказав так негодяя за посягательство на честь его отсутствующего господина». Рассказывают также, что эта птица очень чистоплотна в семейной жизни. Если самка не изменяет аисту, он ее никогда не обидит. Если же супруга заводит любовника, обманутый муж приводит других аистов, и они все вместе жестоко наказывают прелюбодеев и с позором их изгоняют. Вот один из примеров, «Однажды утром аист отправился, как обычно, добывать пропитание для семейства и, пока его не было, подруга его развлекалась с соседом. Потом, чтобы супруг не догадался об измене, она решила искупаться в озере недалеко от гнезда. Когда же аист вернулся домой и увидел ее купающейся, он сразу понял, что к чему, но сделал вид, что ничего не заметил и только выгнал негодницу из воды. После этого он вел себя так. как если бы ничего не случилось, но теперь, отправляясь на поиски пищи для птенцов, он брал самку с собой. И только когда пришла осень и настало время улетать в теплые страны он пригласил к себе несколько других самцов, и они хорошенько проучили блудницу».
Как же все-таки обстоят дела с «супружеской верностью» у аистов? В книге Брема, изданной Якубом Шенком, читаем: «Многочисленные наблюдения показывают, что пара аистов заключает брак на всю жизнь. Но есть и исключения. Были отмечены случаи, когда самка принимала ухаживания другого аиста. Так что и у аистов с браком не всегда все благополучно».
Есть доля правды и в старинных историях о «суде аистов». Согласно легенде, осенью, перед отлетом в теплые края, аисты собираются вместе и убивают тех птиц, которые не смогут выдержать длительного перелета. Делают они это для того, чтобы больные, слабые птицы не задерживали в полете всю стаю. Это бессознательное, инстинктивное поведение. Тем не менее следует признать, что некоторое подобие «суда аистов» существует. Аисты действительно изгоняют из стаи больных, слабых особей, и семейные отношения здесь, конечно, ни при чем.
Аист неоднократно упоминается в Библии. Но удивительно не это, а то, что уже в библейские времена люди знали не только о сезонных перелетах птиц, но и куда они улетают.
Мишкольчи пишет: «Они очень мудро спасаются от зимних холодов и хорошо знают время, когда им нужно готовиться к переселению. Когда приходит пора улетать в теплые страны, аисты собираются в определенном месте и оттуда все вместе улетают, никого не оставляя. С приближением весны эти птицы снова возвращаются к нам из теплых краев — из Азии, Африки и других мест. Перед возвращением на родину они также собираются все вместе. Если во время перелета среди них оказываются ленивые и отстающие, то замыкающий стаю аист подгоняет их — клюет своим острым клювом».
Перед отлетом аисты действительно собираются вместе в определенных местах — обычно на топких, заболоченных лугах. Что же касается замыкающего стаю «строгого» аиста, то о нем мы ничего не знаем. Может быть, его и нет. Больные, слабые птицы, конечно, отстают от стаи, но никто их не подгоняет. Но, может быть, в старой сказке и есть доля правды.
В последнее время удалось установить, что стаю в полете ведут старые, опытные аисты. Орнитологи отлавливали молодых аистов и выпускали их после того, как остальные уже улетели. Молодые птицы и без вожака без колебаний нашли правильное направление — сразу полетели на юг. Но добрались они только до Греции а дальше не полетели по обычному маршруту. Это говорит о том, что молодые аисты способны самостоятельно определить правильное направление полета, но долететь до места обычной зимовки могут только с помощью вожака. К разряду сказок следует отнести истории о том, что перед отлетом аисты обстоятельно обсуждают предстоящий далекий путь, выбирая наиболее удобный маршрут.
«Аисты любят жить рядом с людьми и никогда не делают ничего такого, что могло бы не понравиться человеку, огорчить его: не убивают голубей как канюки, не уносят цыплят как ястребы, не едят мертвечину как грифы, не уподобляются развратничающим у всех на виду воробьям; не занимаются воровством как вороны. Они приносят людям радостную весть о приходе весны. Очищают сады, луга и дворы от лягушек и змей».
В настоящее время европейский белый аист селится преимущественно на жилых домах или рядом с ними. Строить гнездо он предпочитает на дымовых трубах, на телеграфных столбах, но не на деревьях. Более же редкий и меньших размеров черный аист сторонится человеческого жилья и гнездится в лиственных лесах близ воды. В то время, когда населенных пунктов было относительно мало, белый аист тоже был лесным жителем. Позднее он стал селиться поближе к человеческому жилью. Вероятно, потому, что это обеспечивало ему более легкое пропитание. Так белый аист стал спутником цивилизации. Аист пользуется любовью у всех народов. Вокруг него возникло бесчисленное множество легенд и суеверий. В Японии, например, он считается символом долголетия. Аист в определенной степени оправдывает такое хорошее отношение к нему людей. Он поедает саранчу, кузнечиков, а иногда и мышей. Бывает, что его добычей становятся птенцы куропатки и зайчата. В последнее время аист стал очень редкой птицей в Европе. Согласно результатам последней переписи, численность аистов сократилась вдвое по сравнению с 1934 годом. Это можно объяснить многими причинами. Были осушены озера и болота. В организме саранчи и насекомых, которые входят в рацион аиста, содержится довольно много отравляющих веществ.
Ну, а как насчет врагов аиста? «Страшными врагами аистов являются нетопыри — крылатые ночные мыши. Эти летучие мыши неутомимо охотятся за яйцами аиста, и достаточно летучей мыши прикоснуться к яйцам, как они тут же протухают и уже не вылупляются». Это, конечно, сказка; Но вот следующие строки не подлежат сомнению: «Враждуют аисты и со змеями. Аисты разыскивают змеиные норы, вытаскивают из них змей и поедают». Аист убивает змею своим длинным клювом и затем съедает. Случается, что ядовитая змея жалит аиста и это, как показывают наблюдения, он очень тяжело переносят, но обычно через несколько дней полностью поправляется.
А вот следующее, несомненно, легенда. «Если во время схватки между аистом и змеей змея ранит аиста, аист находит черную шерстяную тряпку и блошиную траву, прикладывает к ране и скоро выздоравливает».
«Аисты очень благодарные птицы. Элий рассказывает об одной бедной вдове. На крыше дома этой бедной женщины жили аисты. Однажды из гнезда вывалился аистенок и при падении сломал ногу. Женщина взяла его к себе домой и в течение длительного времени заботливо ухаживала за ним. Когда нога срослась, женщина вернула аистенка в гнездо, и осенью он вместе с другими аистами улетел в теплые края. Пришла весна. В один погожий весенний день женщина сидела у себя во дворе, греясь на солнце. Вдруг над ней очень низко пролетел аист и уронил ей на колени камешек. Всю ночь в бедном жилище вдовы камешек сверкал, как звезда, и она догадалась, что это драгоценный камень, и стоит он больших денег».
Такую же историю рассказывает и Конрад Геснер с той только разницей, что аист бросил к ногам своей благодетельницы не драгоценный камень, а имбирный корень. Мишкольчи замечает: «Такая же благодарность должна быть присуща человеку, созданному по образу Божьему, но увы, как редко она встречается в людях!»
У Мишкольчи в главе, посвященной аистам, есть описание египетского аиста, или ибиса, и там мы прочитали историю настолько неотразимо наивную, что мы просто не можем не привести ее здесь. «У него очень длинные — в несколько локтей — кишки. Творцу было угодно, чтобы эта птица была очень горячей, и поэтому она часто страдает запорами. Но природа научила ее отличному средству: своим длинным клювом аист вдувает в себя сзади острую, как кристалл, струю морской воды, благодаря чему кишки промываются, а спекшийся от большого внутреннего жара навоз разжижается и выходит наружу. Именно у этой птицы египтяне научились пользоваться кристаллом для резания различных предметов».

Тщеславный павлин

«Павлин хвастлив, а индюк красив». Так в старину дразнили павлина, считая, что он безмерно тщеславен (когда захочет, доказать, что он красивее индюка — распустит веером свой, в самом деле красивый хвост). Такой стишок повторяли, прогуливаясь по саду, и павлин, увидев людей, часто демонстрировал свой наряд, гордо вышагивая, словно на параде. Через некоторое время он складывал «веер» и уходил, как знающий себе цену актер — не ожидая, когда грянут аплодисменты, но уверенный в том, что его вызовут на «бис». Но посмотрим, что пишет о павлине Мишкольчи. «Он очень высокомерен: распустит свой красивый хвост и расхаживает с такой гордон осанкой, что ему позавидовала бы самая надменная королева. Да еще повернется так, чтобы в перьях играло солнце. Ведет он себя так главным образом в следующих пяти случаях.
1. Когда гуляет по красивой, ухоженной лужайке или когда видит приближающуюся нарядно одетую женщину. В это время в лугах много красивых цветов, и он, завидуя красивой женщине, тоже хочет казаться как можно красивее.
2. Когда хочет, чтобы его похвалили, или когда стоит перед живописцем, надеясь, что с него напишут картину. Демонстрируя себя, он старается подольститься к художнику и стоит перед ним, распустив хвост, пока не устанет. Он каким-то образом понимает, когда хвалят его красивые перья. Об этом писал еще Овидий. Тщеславие павлина вошло в пословицу. О людях, любящих незаслуженные похвалы, говорят: «Похвали его, он и распустит хвост, как павлин».
3. В ясный, солнечный день, когда его перья особенно красивы.
4. Когда видит дорогую жемчужину, алмаз или красивую картину.
5. Когда ухаживает за самкой и хочет ей больше понравиться». «Павлин удивительно завистливый и жадный. Об этом говорит то, что свой помет, который очень пригодился бы в медицине, он сразу же съедает, и поэтому его очень редко находят. И вместе с тем он любит людей и с уважением и покорностью уступает им дорогу; даже приходит на помощь человеку, раненному дикими животными. Некоторые ученые не верят в то, что павлин из жадности поедает свой помет, и считают, что он, будучи очень, чистоплотным, закапывает помет, прячет его, как это делает кошка».
Забавная сказка, не правда ли? Жадный павлин, поедает собственный помет, чтобы им не воспользовались в качестве лекарства.
Мишкольчи приводит некоторые исторические факты, связанные с павлином. «В Древней Греции долгое время не знали павлина. Александр Македонский впервые увидел павлина в Индии, и эта птица привела его в такой восторг, что он тут же запретил охотиться на нее. Позднее, когда павлины появились в Греции, их показывали за большую плату и то только важным особам». Получается, что Александр Македонский был первым, кто издал постановление об охране природы, по которому запрещалось убивать павлинов. Однако впоследствии это постановление не соблюдалось.
Согласно легенде, Македонский не знал о существовании павлинов и впервые увидел эту удивительно красивую птицу во время своего индийского похода, и она ему так понравилась, что он привез в Европу прирученных павлинов. Может быть, так оно и было. Но, возможно, что эта история всего лишь легенда. Как пишет Аристотель,— современник Александра Македонского,— павлин в то время был хорошо известной и обычной птицей. Но во времена Перикла павлинов в Греции, вероятно, было еще очень мало, так как есть письменные упоминания о том, что люди приходили издалека, чтобы посмотреть на эту удивительную птицу. Позднее — прежде всего в Древнем Риме — павлины уже не были редкостью. Верно также и то, что павлина можно было выгодно продать. Знатные римские граждане, стараясь перещеголять друг друга, заявляли о своем богатстве тем, что, помимо многих прочих яств, угощали гостей и блюдами из павлина. Причем во время пиршеств гостям предлагали не только жареного павлина, но и блюда из павлиньих языков и мозгов. На пирах у императоров Вителия и Гелиогабала такие лакомства подавались к столу в огромных мисках.
В XIV и XV веках павлин был уже большой редкостью. Роскошные пиры, устраивавшиеся в княжеских замках, запечатлены на полотнах известных художников, откуда мы знаем, что жареных павлинов украшали перьями. На картинах жаркое выглядит так, как если бы птицу жарили вместе с перьями. Это, однако, маловероятно. Скорее всего, павлина сначала ощипывали, а потом в уже готовое жаркое втыкали перья. Но возможно все же, что жарили с перьями, и для того, чтобы перья не сгорали, птицу обмазывали глиной. Жареного павлина, гарнированного сливами и украшенного перьями, подавал на стол на серебряном блюде разодетый в пестрые одежды паж. Впрочем, вкусно только мясо молодых павлинов. Мясо же взрослых птиц жесткое, как подметка.
«Древние говорили, что павлин трижды безобразен: своим дьявольским криком, пугающим всех в округе; уродливой змеиной головой и противными бородавчатыми ногами. О нем сложили такую присказку: перья, как у ангела, ноги, как у беса, крик, как у гиены»!

Лебединая песня и
гусиный гогот

«Лебедь заранее чувствует приближение своей смерти. Очень немногих людей наградил Творец этим даром. Говорят, что птица эта встречает свою кончину спокойно, с чистой печалью и сама по себе справляет тризну красивой жалобной песней».
Это и есть знаменитая лебединая песня. Но посмотрим, что пишет Мишкольчи дальше: «Почему, однако, песнь лебедя так красива? Некоторые объясняют это тем, что у лебедя очень длинная шея. Ведь из длинного инструмента можно извлечь более красивые и трепетные звуки, чем из короткого». Здесь Мишкольчи ссылается на Пифагора, который писал: «Песнь лебедя столь чиста и красива по той причине, что она исходит из тонкого длинного горла». Возможно, что длинная шея каким-то образом и влияет на качество пения лебедя. Не знаем. Однако есть птицы, которых природа не наделила длинной шеей, но поют они нисколько не хуже лебедя.
«Некоторые мудрые люди утверждают, что когда пение лебедя напоминает музыку цимбал, лебедь поет не горлом, а подставляет растопыренные крылья западному ветру, и так возникают эти чудные звуки». Оказывается, что лебедь еще и крыльями музицирует.
А поет ли лебедь вообще, и (что особенно нас интересует, поскольку есть такая легенда) поет ли он перед смертью?
В предсмертную лебединую песнь отказывался верить еще Плиний. «В 23-й главе 10-й книги Плиний высмеивает рассказы о лебединой песне, считая их выдумкой, в доказательство чего цитирует достоверные источники. Аристотель тоже потешался над лебединой песней, говоря, что многие пели о своей смерти, но смерть их почему-то забывала, и они долго еще здравствовали. Может быть, некоторые из этих птиц и поют перед смертью, но этого нельзя сказать о всех лебедях, так как известно, что все животные печалятся, чувствуя приближение конца, и голос их в это время слабеет».
Сомневались в лебединой песне и в более позднее время. Дьердь Рафф, например, пишет: «Некоторые уверены, что лебедь красиво поет, хотя он на это неспособен: голос лебедя не красивый, а скорее неприятный и напоминает гусиное шипение...» Однако Рафф не хочет быть категоричным и добавляет: «Говорят, что лебедь поет в последние минуты перед смертью, и что поэтому последнюю песню или последние слова человека сравнивают с лебединой песней. Но насколько все это верно, не берусь судить».
Ференц Пете писал: «То, что лебедь с его грубым, неприятным для слуха голосом превращается перед смертью в отличного певца и поет красивую прощальную песню, просто выдумка — старая сказка».
Попробуем же выяснить, поет лебедь или только шипит? Если мы обратимся к Брему, то среди описаний различных видов лебедей найдем рассказ о лебеде, которого называют «поющим». Что же касается самого лебединого пения, то читаем: «Одни виды обычно только шипят или бормочут; голос же других сильный, в некоторой степени даже музыкальный, и издалека может показаться приятным», Исландцы сравнивают звуки, издаваемые лебедями, со звуками трубы и скрипки. В крике лебедя одним слышится «кил-кил-ии», другим — «он-н-нг». На малом расстоянии эти звуки кажутся грубыми и даже несколько раздражающими, но слышимые издалека и одновременно от нескольких «исполнителей» они вполне могут сойти за музыку.
Петер Паллас сравнивал лебединое пение с перезвоном серебряных колоколов, Фабер же — со звуками далеких труб. Особую прелесть Фабер находил в грустных лебединых криках, когда мороз сковывал мелководье, и лебеди должны были уходить все дальше от берега. Долгими зимними ночами слушал он эти полифонические, печальные голоса и различал в них звуки труб и других духовых инструментов.
Ну, а как насчет музицирования крыльями? Что касается лебедя, то ничего определенного мы сказать не можем. Но вот родственница лебедя — утка — действительно «играет на крыльях». Правда, без помощи западного ветра. Конрад Лоренц пишет: «Часто селезень засовывает клюв под крыло, когда чистит перья и прихорашивается. Иногда он быстро проводит кончиком клюва по перьям и тогда раздается громкий, слышный на большом расстоянии звук «ррр».
В книге Мишкольчи читаем: «Лебедь часто ест крапиву для того, чтобы подавить одолевающую его постыдную похотливую страсть». Лебеди в основном пасущиеся птицы и питаются растительной пищей — поедают корни, ростки, листья, залетают и на хлебные поля. Едят они и крапиву, но, конечно, не для подавления «постыдной похотливой страсти».
«Он не ест мяса, но в гневе один лебедь часто убивает другого и, разрывая на части, тут же съедает». Лебеди действительно не едят мяса — даже рыбу не ловят. Верно и то, что между ними иногда возникают жестокие драки, но неправда, что победитель съедает побежденного. В обычных условиях это миролюбивые птицы и, когда их видишь плавающими группами вместе, ни за что не подумаешь, что эта красивая спокойная птица может быть и воинственной.
«Жизнь его чиста и бесхитростна, свидетельством чему его белый цвет. И недаром о нем говорят: лебедь рождается благородным, безгрешно живет, достигает безмятежной старости и, наконец, умирает достойной смертью».

* * *

Посмотрим теперь, что писали древние о родственнике лебедя — гусе. Начнем с его нравственной характеристики. «Гуси отличаются большой целомудренностью. Если петух топчет кур где попало и у всех на виду, то гусь делает это скрытно, так, чтобы никто не видел. Спариваются гуси обычно в воде и после этого купаются, помногу раз ныряя в воду, и так смывают с себя грех».
А как обстоят у гуся дела с умственными способностями? В этом отношении о гусе писали и хорошо, и плохо: «Гусь очень умная птица. Это касается прежде всего диких гусей. Спасаясь от зимних холодов, гуси (как и журавли) переселяются из Киликии в Египет. Когда пролетают над лежащими на их пути Тверскими горами (где живет очень много орлов), они берут в рот камешки, чтобы тихо, без гогота долететь до места зимовки».
Обратите внимание на следующие строки, поскольку они связаны с одной из самых удивительных глав естественной истории. «И все-таки это очень глупая, неразумная птица. Это видно хотя бы из того, что как только они заметят, что один из них пьет, сразу все тоже начинают пить, хотя совсем не испытывают жажды. Поэтому и возникла поговорка: «Один гусь пьет — другой не отстает». То есть то, что делает один глупец, другие, глядя на него, повторяют».
Так писал Мишкольчи. А теперь перенесемся во времени на двести с небольшим лет вперед и откроем книгу лауреата Нобелевской премии Конрада Лоренца. «Когда встречаются два чирка, плавающие по поверхности воды, они или расходятся в разные стороны, или начинают вместе пить воду. Можно было бы подумать, что это простая случайность. Однако, как показали длительные наблюдения Хайярота, совместное питье при встрече совсем не случайно, оно является церемонией, имеющей определенное общественное значение — церемонией, участием в которой обе стороны выражают свое мирное расположение. Согласно Хайнроту, это символическое действие. Если две птицы едят или пьют в непосредственной близости друг от друга, то это должно означать, что они не имеют каких-либо, враждебных намерений. Таким образом, совместное питье — это прежде всего форма движений или жестов, выполняющих исключительно общественную функцию и не ограничивающихся только отношениями в брачных парах».
Вот уж, поистине, ничто не ново под луной! По крайней мере то, что касается «совместного питья».
Уже Плутарх упоминал историю о капитолийских гусях. И, конечно, не мог не рассказать ее и Мишкольчи. «Ночью галлы пробрались в крепость, воспользовавшись тем, что часовые уснули. Крались бесшумно — как ночные воры. Сторожевым псам бросали мясо, и те не лаяли. Гусей галлы тоже не забыли и принесли для них овес, полагая, что гуси будут молча клевать его. Однако, когда перед ними рассыпали овес, гуси подняли от радости страшный гвалт и разбудили спавших воинов, которые сразу поняли, что на крепость напал враг».
Не знаем, можно ли верить этой двухтысячелетней легенде. Но верно, что гуси иногда могут быть лучшими сторожами, нежели собаки. «Говорят, что псы очень бдительны, но гуси намного бдительнее их. Псы могут пропустить вора, если он даст им что-нибудь вкусное. Гуси же отличаются одной особенностью: перед едой, во время еды и когда им сыплют овес, они гогочут во всю глотку».
«Некоторые натуралисты утверждают, что гуси очень долго живут. Альбертус пишет, что он видел домашнего гуся, который умер на шестидесятом году жизни. Однако ученые из нашей Эрдейской лаборатории полагают, что гусь не может прожить более двенадцати лет». Итак, Мишкольчи не верит в гусиное долголетие. Что верно, то верно. Гуси долго не живут. Уж очень они вкусные.
Теперь о самой знаменитой «гусиной» легенде. «Стоит хотя бы мимоходом упомянуть здесь о гусях, которые в Шотландии будто бы растут на деревьях. Об этом можно прочитать у Левина Гульсиуса и в «Космографии» Мюнстера».
В книге англичанина Джервиса (1211 год) читаем: «Тогда как другие животные размножаются половым путем или возникают из гниющего вещества, в графстве Кент некоторые утки рождаются совершенно иным способом. На территории аббатства Фавершем на морском берегу растут ивы, или похожие на ивы деревья. Созревшие плоды этих деревьев падают в воду, и из них появляются похожие на гусей водоплавающие птицы». В те времена в существование «утиного дерева» верил каждый более или менее образованный человек. Современник Джервиса, Джеральд Камбренс, в своей книге «Топография Ибернии» тоже упоминает о странным образом рождающихся птицах: «Эти птицы рождаются из раковиноподобных образований, которые можно видеть на плавающих в море бревнах». Из этого описания видно, что речь идет об одностворчатом моллюске — морской уточке («депас анатифера») — представляющем одну из разновидностей морских раков. Это животное ведет неподвижный образ жизни, и похоже оно на что угодно, только не на рака, о чем свидетельствует и его название — морская уточка (по-венгерски — «утиная ракушка»).
Удивительно здесь то, что сказка о «рождающем птиц дереве» получила такое большое распространение, и что очень многие в нее верили. В «Космографии» Себастиана Мюнстера есть изображение такого дерева. Отличная иллюстрация имеется и в книге Альдрованди, вышедшей в свет в 1599 году. Чем можно объяснить популярность этой легенды? Возможно, тем, что люди всех, времен охотно верили во все удивительное, необычное.

Мудрый ворон и
другие говорящие птицы

«И выпустил ворона, который, вылетев, отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды».
Здесь речь идет, конечно, о библейском вороне, которого Ной выпускал с ковчега, чтобы узнать, не окончился ли всемирный потоп. С этой же целью Ной выпускал и голубя.
«Ворон носил письма Эржебеты из Силадя ее заточенному в темницу сыну». На гербе сторонников Матяша Хуняди был изображен ворон, державший в клюве кольцо. О вороне сложено бесчисленное множество пословиц и поговорок. Например, такая: «Ворон ворону глаз не выклюет». В старину обычным было такое проклятие: «Чтоб тебе ворон глаза выклевал!» Это не очень доброе пожелание означало, что проклинаемого повесят, и он станет добычей воронов.
Римский поэт и оратор Корнелий Галл писал о Валерии Максиме: «Он был в то время военным трибуном. Когда на Помптинское поле вступили галлы и громкими голосами начали вызывать римских воинов на единоборство, Валерий спокойно вышел вперед. Исход поединка решил ворон, который кружил около противника Валерия и мешал ему защищаться и нападать. После этого поединка трибун получил прозвище «Корвин» («ворон»).
«Когда Цицерон огласил список осужденных, те бежали в свои загородные владения и попрятались в хижинах рабов. При приближении посланных на поиски солдат в хижины влетали вороны, будили карканьем беглецов и срывали с них одежды. Потом рабы говорили, что воронов послали боги».
В Библии говорится, что вороны кормили пророка Илию: «И вороны приносили ему хлеб и мясо по-утру, и хлеб и мясо по-вечеру».
«Отшельника Павла кормил ворон и, пока с ним находился пришедший навестить его Святой Антоний, ворон приносил хлеба в два раза больше».
Во времена Мишкольчи ворон был обычной, хорошо известной птицей, чего мы, увы, не можем сказать о наших днях. Ворон продолжает жить в сказках и легендах, но повстречаться с живым вороном в действительности очень трудно — по крайней мере, у нас в Венгрии. Мало кто из наших читателей видел ворона. Та черная птица, которую все знают и многие принимают за ворона, всего-навсего лишь ворона.
Ворои крупная птица — на треть больше вороны. Длина его тела достигает 66 сантиметров. Окраска черно-стального цвета с голубоватым отливом, на крыльях зеленоватая с металлическим блеском. Около ста лет назад ворон был довольно широко распространенной птицей в Европе. Позднее воронов начали истреблять, и их численность резко сократилась. Ядохимикаты, используемые в борьбе с вредителями сельского хозяйства, отравленные приманки, предназначенные для хищников, также способствовали уменьшению популяции воронов. В Венгрии ворон стал очень большой редкостью. Правда, в последнее время численность воронов хотя и медленно, но возрастает, и можно надеяться, что эта удивительная птица снова станет обычным явлением в нашей природе.
Почему мы называем ворона удивительной птицей? Если верить профессору Лоренцу, ворон — самая умная птица или, по крайней мере, одна из самых умных птиц.
В том, что это так, вы можете убедиться сами, если вам посчастливится раздобыть и воспитать вороненка. В нем вы обретете товарища, который останется с вами на всю жизнь.
У профессора Лоренца одно время был такой ворон. Его не нужно было держать в клетке. Он не улетал от хозяина и сопровождал его во время прогулок, летая над головой. Лоренц назвал своего питомца «Роа». Удивительно было то, что когда с вороном приключалось какое-нибудь несчастье, он звал на помощь профессора криками «роа-роа». Лоренц считает, что для ворона это было какое-то осмысленное слово, так как ко всем другим людям ворон обращался с обычным для всех воронов карканьем «крак-крак-кракк», а с криком «роа» — только к своему хозяину.
Среди наших птиц есть такие, которых можно научить говорить. Это ворон, ворона и сойка. Мишкольчи писал о сойке: «У этой птицы широкий язык, и поэтому ее можно легко обучить человеческой речи». Это верно. Говорящие человеческим голосом сойка или ворон производят неизгладимое впечатление. Конечно, «говорящие» птицы лишь подражают человеческому голосу, и произносимые ими слова не соответствуют данной конкретной ситуации. «Речь» их бессистемна, и в их мозгу не формируются условные рефлексы, а без этого даже «ученая» сойка остается сойкой и лишь бессмысленно повторяет заученные ею слова.
Существует множество легенд и сказок о говорящих птицах. Например, в сказке из «Тысячи и одной ночи» попугай подробно рассказывает своему хозяину, с кем и как изменяла ему супруга. Это, конечно, выдумка. Как и легенда, рассказанная Конрадом Геснером. «Один знаменитый попугай, упав в воду, будто бы закричал: «Корабль, корабль! Двадцать фунтов за корабль!» Об этом случае услышал Генрих VIII и приказал принести ему птицу. Попугая принесли, и он сказал королю: «Дай грошик доброму молодцу».
Мишкольчи тоже пересказывает эту историю, но не верит в нее. «Эта птица говорит без всякого смысла и всегда не к месту. Попугай постоянно сквернословит и может оскорбить непристойными, гадкими словами любого почтенного человека». А вот в это мы уже можем спокойно поверить: «В Риме, у кардинала Аскания был попугай, которого он купил за сто золотых монет. Эта птица красивым, четким голосом произносила без запинки всю молитву «Верую, Господи» от начала до конца и можно было подумать, что это говорит человек».
Говорят, что в Южной Америке живет один-единственный попугай, говорящий на языке вымершего индийского племени. Никто уже не говорит на этом языке — умер последний представитель этого племени, — и только один оставшийся в живых попугай прыгает по ветвям деревьев и выкрикивает никому не понятные слова.

* * *

Теперь о сороке-воровке. Воровкой сороку прозвали недаром. Она действительно поворовывает. В наши дни воровкой считают только сороку, тогда как несколько столетий назад этот грех приписывали скорее ворону и галке. Ворона не случайно изображали на гербах с кольцом в клюве, — завладел он этим кольцом далеко не честным путем. Мишкольчи рассказывает, главным образом, о проделках галки. «Отличительными особенностями галки — что видно из ее названия (по-венгерски слово «галка» созвучно слову «жулик») — являются жульничество и воровство. Она очень любит золото и серебро и как только увидит монеты, старается во что бы то ни стало украсть их. Когда ей это удается, она прячет украденное в различных местах, но, имея очень плохую память, быстро забывает, где спрятала наворованное».
Однако и галке, и сороке далеко до настоящих «воров» — шалашников, то есть птиц, строящих шалаши. Это родственники райских птиц и вороновых. Живут они на Новой Гвинее и в Австралии. Самцы этих птиц строят нарядные шалаши, которыми привлекают самок. Чем богаче и красивее у «жениха» «приданое», тем больше вероятность того, что «невеста» не устоит и ответит на ухаживания. В шалаше у самца ток, на который он приносит самые разнообразные, главным образом, синие и желтые предметы, Среди этих предметов можно найти и коричневые, и серые, но никогда красные или зеленые. Шалашники не отличаются особенной красотой, но их ближайшие родственники — райские птицы — очень красивы.

* * *

Раз уж мы заговорили о райских птицах, давайте заодно выясним, есть ли у них ноги? (!) Итальянский ученый Джеронимо Кардано в книге, опубликованной в 1550 году в Нюрнберге, писал: «У райской птицы нет ног по той простой причине, что они ей не нужны. Райские птицы всю жизнь проводят в воздухе — постоянно летают. Как же они тогда выводят птенцов? Очень просто. Самец летает, самка же у него на спине высиживает птенцов. Они никогда не садятся на землю или на деревья и питаются одной лишь небесной росой».
Насколько широко было распространено представление о безногой райской птице видно из научного названия одного из видов райских птиц — «парадизэа апода» («безногая райская птица»). Возникновению такого ошибочного представления о райской птице способствовало, возможно, следующее обстоятельство. Туземцы снимали с райской птицы кожу, которая вместе с красивыми перьями использовалась для изготовления своеобразных украшений. Ноги же птицы при этом отрезали, почему европейцы, впервые увидевшие такие украшения, и решили, что у райской птицы вообще нет ног.

* * *

Снова о вороновых. «Элий упоминает о ливийских воронах. Эти вороны, когда пьют из глубокого сосуда, в котором мало воды, бросают в него камешки до тех пор, пока вода в сосуде не поднимется настолько высоко, что они смогут напиться. Примечательно также и то, что вороны часто поднимают высоко в воздух черепаху, бросают ее с высоты на камни и потом съедают мясо. Так же поступают они и с лакомой мозговой костью».
«Некоторые утверждают, что ворон не кормит птенцов, пока те не начнут чернеть. Только тогда ворон признает их как своих детей и начинает кормить».
Перенесемся на несколько столетий вперед и посмотрим, что пишет профессор Лоренц. «У двух птенцов постарше уже открылись глаза и спинки стали темноватыми от развивающихся под кожей пеньков перьев. Я взял птенцов в руки, полагая, что у взрослых птиц пробудится родительский инстинкт. Однако родители отнеслись к этому совершенно равнодушно. К 30 мая на спинках и крыльях птенцов появились верхушки пеньков и в некоторых местах реденькие черные перышки. Я снова взял птенцов из гнезда, и оба родителя немедленно набросились на меня. Я, собственно, этого и ожидал, но тем не менее удивился, что такие вроде бы умные птицы, как галки, при защите потомства руководствуются лишь одним безусловным рефлексом — реагируют на черное».
У Лоренца была еще одна возможность убедиться в том, что вороновые — в данном случае галки — признают своими только черных птенцов. Галки набросились на профессора, державшего в руках черную тряпку.
Невероятно? Мишкольчи тоже не верил. «Однако вряд ли это возможно?» — писал он. Мишкольчи считал достоверными самые невероятные рассказы о драконах и единорогах, а вот в такое поведение вороновых не мог поверить.
«Вороны очень бессердечные родители». Об этом говорится и в Библии. Однако это не совсем так. В действительности вороновые ревностно заботятся о своем потомстве. Только забота эта несколько своеобразна. Профессор Лоренц утверждает, что в каждом галочьем выводке самый младший птенец погибает. «К 24 мая стали особенно заметны различия между двумя старшими и младшим птенцами. Один из старших открыл глаза. В этот день мать грела птенцов всего лишь несколько минут, чего было, несомненно, недостаточно для самого маленького. На следующий день он бесследно исчез из гнезда. Оказывается, у вороновых родительская забота ориентирована на старших, более выносливых птенцов».
Объяснение этому явлению дают социобиологи. Как показывают исследования на моделях, с точки зрения сохранения вида такое поведение вороновых, пожалуй, наиболее оптимально — у старшего, более сильного птенца больше шансов выжить и продолжить свой род.
Удивительно живуча легенда о воронах, служивших почтальонами. Мы хорошо знаем сказку о вороне, носившем письма бедной Эржебеты. Оказывается об этом говорится не только в нашей сказке, «Элий упоминает, что у египетского фараона Мертеса была ручная, хорошо обученная ворона, которая доставляла письма фараона в отдаленные провинции. Эта ворона знала места отдыха, находившиеся на ее пути. Знала также, какое расстояние она должна была пролетать за один день. Когда ворона умерла, фараон из благодарности устроил ей пышные похороны». Мишкольчи, однако, это казалось подозрительным: «Весьма вероятно, что ворона эта была связана с дьяволом».
Мы точно знаем, что почтовые голуби, действительно, носят письма. Кроме голубей, с такой задачей могут справиться и другие хорошо летающие и хорошо ориентирующиеся птицы. Дело здесь в том, что птицы привязаны к своему гнезду, к дому. Создатели легенд ошибались только в одном. Птица не может носить письма из дома, а только приносит их домой.
Для того чтобы «птичья почта» работала, птицу нужно увезти от дома — пусть даже на сто километров, привязать к ноге послание и отпустить на волю. Птица вернется домой и принесет письмо. В этом нет ничего особенного. Удивительно, однако, то, что птицы всегда безошибочно находят свой дом.

Содержание

Предисловие
 3
Морские животные 5
  Гигантский спрут —
  Морская змея 8
  Плезиозавр 13
  Левиафан 15
  Милые дельфины 19
  Русалки и сирены 22
  Рыба-прилипала и рыба-лоцман 27
  Раковины-жемчужницы 32
  Сказочные кони 35
Четвероногие животные
 38
  Умные слоны —
  Лев 49
  Свирепые хищники Азии и их меньшие родственники 53
  Лиса и волк 57
  Гиены-осквернители могил 62
  Туры и их потомки 65
  Носорог 66
  Кровожадные вампиры и летучие мыши 69
Птицы
 75
  Остров птицы Рух —
  Орел 79
  Страус 82
  Пеликан и другие удивительные птицы 86
  Благодарные аисты 90
  Тщеславный павлин 93
  Лебединая песня и гусиный гогот 94
  Мудрый ворон и другие говорящие птицы 98
Пресмыкающиеся 103
  Крокодил —
  Ядовитая жаба 109
  Огненная саламандра 111
  Проклятые змеи 113
  Черепахи-долгожительницы 119
Животные, которых никогда не было
121
  Грифоны, стерегущие сокровища —
  Возрождающаяся из пепла птица феникс 124
  Дивный единорог 126
  Драконы 129
  Рог единорога 135
  Ужасный василиск 139
Свидетели давно минувших эпох
140
  Таинственная слоновая кость из Сибири —
  Монеты Святого Петра, козье копытце и змеиный язык 145