Приложение 1

ЕСТЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ КИТОВ

Трудно представить громадного кита шествующим по суше, а между тем много миллионов лет тому назад предки этих морских исполинов были сухопутными животными и ходили на четырех ногах по земле, были обычными сухопутными четвероногими животными. У нас есть много доказательств, подтверждающих их прежний наземный образ жизни, в виде остатков волос на зародышах по всему телу и у взрослых китов преимущественно на голове, сохранившихся остатков (рудиментов) задних ног в теле этих животных, а особенно нас убеждает в этом осмотр небольших зародышей усатых китов, с их птицеобразными головами. Да и грудные плавники кита, бывшие передние ноги, представляют собой четырех- или пятипалую конечность, — это мы всегда можем увидеть, рассматривая скелет кита в зоологическом музее. Киты и до сих пор не оставили своих очень важных наземных привычек, — до сих пор они дышат воздухом и детенышей выкармливают материнским молоком. Следовательно, несмотря на изменение своего внешнего вида и замечательное приспособление к исключительно водной жизни, — они остались млекопитающими.
Почему предки китов перешли жить в воду? Причин, заставивших китов перейти к исключительно водному образу жизни, могло быть много. Мы укажем на главнейшие из них. Это, во-первых, недостаток пищи на суше — киты ведь животные плотоядные, а в воде всякая живность в изобилии, причем в таком изобилии, в каком никогда не может быть на земле. Во-вторых, преследование более сильных хищников, от которых можно было спастись опять-таки в воде, и так далее.
Конечно, киты не сразу приспособились к жизни в воде. Первое, и очень длительное, время они входили в воду только питаться или спасаться от хищников. Достаточно вспомнить других водных животных, которые совершают это переселение на наших глазах, хотя бы, например, хорошо приспособившихся к жизни в воде тюленей; да и белый медведь, если его не истребит человек, также со временем может стать исключительно водным животным.
Кит к настоящему времени стал высокоорганизованным водным млекопитающим и настолько приспособился к жизни в воде, что даже детенышей своих рождает и выкармливает в воде.
Перейдя жить в воду, предок кита стал постепенно приобретать новую форму тела, удобную в смысле передвижений. Как известно, самой удобной формой для передвижения в воде является рыбообразная или торпедообразная форма тела. Вот кит и приобрел эту рыбообразную форму тела, за которую его почти все народы и прозвали рыба-кит.
Когда «киты» жили на земле, они нуждались в шерсти и коже, даже шкуре для защиты от холода и царапин. В воде шерсть стала лишней и даже мешающей, поэтому с течением времени она исчезла и, как воспоминание о ней, кое-где на голове и нижней челюсти у некоторых китов осталось еще несколько десятков волосков. Но киты — животные теплокровные, с температурой тела, близкой к 38°, а вода такой температуры достигает редко, и поэтому взамен шерсти, предохранявшей от холода, природа награ- . дила кита толстым слоем жира, который предохраняет кита от холода и, вместе с тем, вследствие того, что жир легче воды, помогает киту держаться на ее поверхности. Этот слой сала окутывает тело кита как бы сплошной жировой рубашкой, хорошо сохраняющей тепло и позволяющей киту заплывать далеко на север и на юг, в холодные арктические и антарктические моря, где для кита летом, когда растают льды, всегда есть много пищи.
Температура тела китов не ниже температуры тела наземных животных: существующее мнение о более низкой температуре у китов — неверно. Замечу еще, что животные с постоянной температурой тела защищены различными способами от наружного охлаждения. Наиболее верным средством к уменьшению потери тепла служит уменьшение относительной поверхно.сти тела. Из млекопитающих наименьшей поверхностью тела обладают постоянные обитатели воды, — киты в первую очередь. Способность млекопитающих регулировать свою температуру независимо от температуры внешней среды дает им много преимуществ перед животными с непостоянной температурой тела, особенно при расселении.
Никаких особых органов терморегуляции у китов нет и, конечно, ни грудные, ни тем более спинной плавник такими органами являться не могут и не являются.
Когда предок кита жил на земле, он также дышал с помощью легких, как обыкновенные наземные животные, и, перейдя для постоянной жизни в воду, сохранил свои легкие, которые, правда несколько изменились, но в принципе остались теми, же самыми, а поэтому он вынужден регулярно запасаться воздухом перед каждым погружением в воду. Если кит почему-либо не может возобновить запаса воздуха в своих легких, он неизбежно задыхается и погибает.
Иногда киты плавают между льдов, и бывают случаи, что ветер соединит льдины, образуя одну огромную льдину, без полыней, киты не могут выбиться из-подо льда, задыхаются и гибнут. Их довольно часто выкидывает в таких случаях на берега на нашем крайнем северо-востоке.
В суровые ледовые годы на севере гибнет немало китов, слишком рано и неосторожно забравшихся во льды. Бывает, но значительно реже, это и на дальнем юге, в Антарктике.
Живя в воде, кит стал постепенно увеличиваться в размере. Пищи много, вода поддерживает тело и помогает движению, и кит становится животным такой величины, которой ни одно наземное животное достигнуть не могло и не может. Мы знаем случаи поимки китов, длина которых была свыше 33 м и вес которых был больше шести тысяч пудов. Какие огромные и крепкие кости скелета нужны были бы киту, если бы он жил на земле, и где на земле он мог бы найти столько животных для своего пропитания! А в воде, которая поддерживает тело кита, такого мощного скелета не нужно.
И в самом деле, кости кита очень пористы, хрупки и наполнены жиром. В этом тоже сказывается приспособление к новому образу жизни. Скелет кита на воздухе и солнце быстро белеет, жир из костей вытекает, и они становятся хрупкими, легко ломаются и просто крошатся.
Уже говорилось о том, что шерсть, когда-то покрывавшая кожу кита, исчезла, и теперь кожа китов стала гладкой, лишенной жировых и потовых желез. В воде они не нужны, а поэтому исчезли. Некоторые киты обзавелись спинным плавником, — это наиболее быстро плавающие киты — полосатики. Плавник этот (складка кожи без скелета) обычно позади серпообразно изогнут. Спинной плавник варьирует в форме даже у одного и того же вида. У быстро плавающих китов спинной плавник несколько выше, чем у медленно плавающих. А у очень медленно плавающих настоящих гладких китов спинного плавника вообще нет; у медлительного серого кита спинной плавник заменяется небольшим бугром на спине. Некоторые исследователи думали, что спинной плавник является органом равновесия у очень быстро плавающих китов, как, например, у косаток, у которых высота спинного плавника достигает двух метров. Но мы убедились, что это мнение неправильно, так как в нашей практике были случаи, когда мы сбивали спинные плавники и киты плавали как ни в чем не бывало и нисколько не теряли в скорости. Сбили высоченный спинной плавник у косатки-самца, и это ему не помешало плавать с одинаковой скоростью в группе своих товарищей и легко уходить от нашего преследования.
Кожа хвоста разрослась в стороны и образовала горизонтально расположенный хвостовой плавник, а от задних ног (мы уже говорили об этом) глубоко в мышцах таза остались две небольшие кости.
Передние ноги превратились в короткие и широкие грудные плавники, похожие на лопасти весла. Они стали рулями управления. Скелет грудной клетки сделался очень растяжимым, что необходимо киту для захватывания большого количества воздуха при погружении в глубину.
Скелет кита сильно видоизменился при приспособлении к существованию в воде. Он стал удлиненным, голова заострилась, вернее череп заострился. Из всего скелета кита наибольшим изменениям подвергся череп, который стал сплющенным, низким и заостренно-широким (волнорез). Глаза у кита расположены далеко назади, и лицевая часть черепа сильно удлинилась. Ноздри переместились по существу на темя, на самую высшую точку головы кита. В результате получилось своеобразное налегание одних костей на другие, и это явление усиливается благодаря тому факту, что затылочные кости обычно надвигаются вперед на теменную область черепа. Таким образом, мы уже не видим верхней части черепа, видны только передняя и задняя части. В связи с этими своеобразными изменениями сильно видоизменилась и мозговая коробка: она у всех китов коротка, но широка и высока. Носовые кости сделались маленькими, и таким образом ноздри оказались лежащими на самой верхней точке головы кита и при поднятии из воды первыми появляются на ее поверхности.
Шея у китов исчезла потому, что она не в силах была поддерживать громадную голову кита, и поэтому у всех китов шейные позвонки очень тонки и пластиноподобны, иногда даже соединяются в сплошную солидную массу для поддержания огромной головы. Шейных позвонков у китов, как и у других млекопитающих, всегда семь. Остальные части позвоночного столба китов, так же как и у всех других морских млекопитающих, разделены на грудные, поясничные и хвостовые позвонки.
Грудных позвонков у усатых (полосатиков) насчитывается 12 — 16, у кашалотов 11 — 12. Поясничных позвонков у усатых 10 — 16, у кашалотов 8 — 10. Хвостовых позвонков значительно больше и число их колеблется у усатых от 21 до 28 и у кашалотов от 23 до 24. Хвостовые позвонки массивны и в основном отделе хвоста сходны с поясничными. Крестцовых позвонков нет, так как позвоночник утерял связь с остатками таза. На грудных, поясничных и в начальном отделе серии хвостовых позвонков сильно развиты боковые поперечные отростки. К спинным позвонкам (грудным) прикреплены ребра. Ребра усатых китов отличаются от ребер других морских млекопитающих тем, что почти все потеряли головки.
Грудная кость (грудина) усатых китов сокращена, и с ней соединяются только два первых ребра, а остальные концы ребер свободны, чтобы опять-таки можно было расширить грудную клетку при захватывании воздуха. Приспособление передних конечностей для жизни в воде имеет свою завершенную форму в виде типичных плавников, абсолютно уже непригодных для жизни на земле, но прекрасно приспособленных к плаванию. Форма грудных плавников у китов разных видов различна: так, у усатых они обычно узки, ланцетообразны (за исключением горбачей) и сравнительно длинны, а у зубатых кругловаты и сравнительно коротки. Все четыре или пять сохранившихся пальцев покрыты общим тесным, неподвижным, кожно-фибриновым покровом. Суставы кисти, локтя и пальцы хотя еще и имеются, но они не несут никаких функций из-за тугого соединения костей. Только плечевая кость еще может двигаться в плечевом суставе и поэтому обладает хорошо развитой мускулатурой; это необходимо потому, что, как мы уже говорили, передние плавники служат органом управления. Особенно заметна мощная мускулатура у горбатых китов, грудные плавники которых достигают свыше трети длины тела и легко управляются этима животными при различных движениях в воде. Нужно заметить, что иногда грудные плавники служат китам и в качестве органа движения.
У китов, в связи с особенностями их жизни, существует необходимость в защите воздухоносных путей от проникновения воды. Твердое нёбо этих животных вытянуто назад при помощи сближающихся посредине крыловидных костей. В то же время гортань вытягивается, благодаря удлинению щитовидного хряща, в трубку и открывается не в ротовую полость, а в носовые каналы, которые при помощи особых мускулов в мягком нёбе совершенно изолированы от глотки. Поэтому абсолютно неверно представление, что киты глотают воду, а потом выпускают ее в виде фонтана. Киту так же неприятно проникновение воды в дыхательные пути, как это было бы и нам, если бы мы случайно захватили в свои легкие воду.
Весь дыхательный аппарат, первоначально предназначенный для наземной жизни, приспособился к постоянному водному существованию и давлению при нырянии на значительные глубины. Стало необходимым иметь возможность принять большое количество воздуха, выработать средства защиты от давления воды, от удушья при недостатке кислорода и избытке азота. Первым приспособлением дыхательных органов явилось укороченное горло, снабженное сосудистой прослойкой, и соответственно короткая шея, защищенная от давления мощной мускулатурой и большой подъязычной костью.
У кашалота гортань вытянута в длинную трубку, вдающуюся в носоглоточную полость. Она совершенно отделяется от глотки кольцеобразным мускулом, лежащим в стенке мягкого нёба и его продолжении — задних нёбоглоточных дугах. Благодаря этому устройству пища у зубатых китов стекает по обе стороны трубчатой гортани и не мешает дыханию. Подобное же положение наблюдается в гортани усатых китов, хотя у них гортань не имеет удлинения; их гортань отличается большим гортанным мешком. У всех китообразных голосовые связки отсутствуют, следовательно, ни реветь, ни мычать киты не могут.
Весь процесс дыхания кита следует разделить на четыре фазы: 1) появление у поверхности после длительного ныряния; 2) промежуточные вдохи и выдохи и погружения; 3) отдых на поверхности и 4) ныряние на более или менее длительное время. К разбору этих положений необходимо подходить, учтя нижеследующее: киты, предки которых были когда-то сухопутными животными, опять приспособились исключительно для водной жизни; кит питается в толще воды, а дышать вынужден в воздухе.
Дыхательные движения наземных животных происходят при помощи вдохов и выдохов, следующих один за другим с регулярными интервалами, но когда наземное животное ныряет в воду, ритм его дыхания изменяется; за серией быстрых вдохов и выдохов следует очень глубокий вдох, затем дыхание приостанавливается на все время погружения и по возвращении на поверхность нырявший (хотя бы и человек) делает глубокий выдох, за которым следует ряд коротких вдохов и выдохов. Этот дыхательный ритм, который сухопутные млекопитающие применяют только изредка, является нормальным ритмом дыхания у китов.
Кит, поднявшись на поверхность после длительного погружения, делает продолжительный выдох, затем короткий вдох, неглубоко ныряет, появляется снова для выдоха и вдоха, снова ныряет и так несколько раз подряд; затем он делает глубокий вдох и ныряет на глубину. Эти вдохи и выдохи проделываются очень регулярно и характерны для каждого вида. Когда кит пускает фонтан (дышит), дыхала образуют у усатых китов довольно большую кратерообразную возвышенность, которая особенно хорошо заметна в конце процесса выдыхания и в начале вдоха. Длительность фонтанирования варьирует в зависимости от величины кита. Как правило, первый фонтан после длительного погружения значительно больше по высоте и времени, чем промежуточные. Выдох всегда длится дольше, чем вдох. При выпускании фонтана, а главным образом при вдохе, всегда слышен более или менее сильный звук, напоминающий звук выпускаемого под давлением пара и представляющий собой вибрацию воздуха, вызванную быстрым прохождением его через сравнительно узкие дыхала. Вероятно, это и есть тот «рев», о котором упоминают китобои прошлых столетий.
Форма и внешний вид фонтана в значительной степени зависят от силы, с которой выталкивается воздух из легких, а также от резкости движений животного и состояния атмосферы. С внешней стороны фонтан представляет собой массу белого пара и мелких брызг, поднимающихся в виде более или менее правильной колонны. Особенно рельефно выделяются фонтаны китов в полярных водах. Неоднократные наблюдения над многими китами разных видов в непосредственной от них близости привели к заключению, что дыхала в момент подъема кита открываются перед самой поверхностью воды, имея над собой небольшой слой ее. Использованный воздух, с силой вырываясь из дыхал, захватывает с собой частицы воды, распыляя ее, это и есть в основном тот фонтан, который мы наблюдаем при появлении кита. Так же отчетливо, как и в полярном районе, наблюдаются фонтаны китов и в тропической зоне океана. Здесь мы так же легко отличали фонтаны китов разных видов, как и в полярном районе, а температура воздуха была 30°С и поэтому о конденсации пара говорить не приходится. В тропических водах мы иногда фонтан не видели, а только слышали его, слышали звук от выдоха и вдоха.
Вдох производится немедленно после выдоха, без промежутка. В этот момент можно видеть выпяченные кратерообразные дыхала усатых китов. Длительность вдоха всегда короче длительности выдоха, и при вдохе кит поднимает дыхала над поверхностью воды, что совершенно не обязательно при выпускании фонтана. Приподнимать дыхала над поверхностью воды совершенно необ-
ходимо для китов, так как в противном случае в дыхала попадает вода, что, как мы уже говорили, китам очень неприятно. Мы заметили, что при волнении, особенно если оно превышает 4 — 5 баллов, киты ведут себя беспокойно, «мечутся», как говорят китобои, часто слегка приподнимая переднюю часть туловища над водой.
Перед нырянием китообразные ведут себя так же, как и все наземные и водные животные: в течение некоторого промежутка времени они делают много быстрых вдохов, насыщающих кислородом их кровь, которая после длительного ныряния богата углекислотой.
Органы обоняния у кита за ненадобностью исчезли.
Глаз у кита сравнительно мал. Известно, что светопреломляемость хрусталика у различных животных неодинакова, а у водных, в частности китов, она сильнее, так как коэфициент светопреломления любого вещества больше по отношению к воздуху, чем к воде. Увеличение этого коэфициента для хрусталика достигается путем изменения его формы или вещества. У китообразных хрусталик шаровидный и слагающие его ороговевшие волокна плотнее, следовательно, сильнее преломляют световые лучи.
Нам известно, что в глазах у позвоночных находятся два рода воспринимающих элементов: палочки и колбочки. У китов, как и всех типично водных животных, колбочки отсутствуют, следовательно, можно утверждать, что киты цвета не различают. Форма роговицы у китов неправильная, кривизна ее в горизонтальном и вертикальном направлении неодинакова и в глазу должно получаться искаженное изображение предметов. Склера очень толста и тверда, глазные мускулы сильно развиты. Глазной нерв защищен слоем сосудов («дивной сети»), образующих эластичную оболочку. В обоих углах глазной щели лежат железы, выделяющие жировое вещество (гардеровы железы), очевидно для защиты наружного покрова глазного яблока от разъедающего действия морской воды. Слезной железы у китов нет. Веки недоразвиты, мигательной перепонки нет или она едва заметна. Наш опыт говорит, что киты видят плохо. Но зато они очень хорошо слышат.
Под влиянием жизни в воде орган слуха у китов значительно изменился как в наружной, так и во внутренней частях. Первым долгом исчезло наружное ухо. Только у зубатых китов сохранился еще ушной хрящ, который примыкает к более глубокой части перепончатого слухового канала. Внутреннее ухо сохранило значение статического органа — органа равновесия и направления. Слуховые восприятия осуществляются посредством колебаний, вызываемых внутри толстостенных массивных раковинообразных костяных пузырей («слуховые кости»).
Киты слышат хорошо и реагируют на шум в воде всегда быстро. «Слуховые кости» или пузыри очень хрупки, несмотря на свою массивность, а также плотность. Каждый вид китов имеет отличные от других «слуховые кости», и они могут служить хорошим материалом для определения видовой принадлежности кита.

Зубы кашалота (1) и косатки (2, 3, 4).

Мозг китов отличается своей шаровидной формой, большой шириной и довольно однообразным расположением многочисленных борозд и извилин. По сравнению со всей тушей кита он очень мал, и по отношению к общему весу туши кита составляет совсем мизерную величину. Так, у сельдяного кита весом почти 54 т мозг весил немногим более 6 кг, у горбатого кита весом 32 т мозг весил около 6 килограммов.
В нижней части мозга располагается важная железа внутренней секреции — гипофиз; она выделяет в кровь особые вещества — гормоны, которые влияют на рост животного, на образование в млечных железах молока, на работу щитовидной железы, на углеводный и жировой обмен и так далее. У китов гипофиз развит очень сильно и можно думать, что именно это и обусловило гигантский рост китов.
Спинной мозг китов также невелик, диаметр его равен примерно одному сантиметру.
Теперь расскажем о приспособлении к питанию. Киты приспособились к жизни в водной среде. Понятно, что в воде жевание затруднительно, если вообще возможно. Поэтому даже у зубатых китов, еще сохранивших многочисленные зубы, весь жевательный аппарат с мускулами и нижней челюстью подвергся большому изменению. Челюсти стали удлиненными и исключительно хватательными; это тем более необходимо, что нужно хватать скользкую добычу — рыб, головоногих моллюсков. Поэтому зубы становятся простыми, коническими и служат только для схватывания и удержания добычи.
Первобытные киты были хищниками, питавшимися рыбой и другими быстроплавающими животными. Большинство современных китообразных состоит из видов, еще имеющих зубы, но зубы эти, как мы уже говорили, упростились, представляя собою простые конусы. Число зубов обычно превышает сорок четыре — число исходное для плацентарных млекопитающих. У других же видов, например у клюворылов, число зубов значительно сократилось (до четырех).
Переход на питание головоногими моллюсками почти всегда сопровождается атрофированием зубной системы. Так, у кашалотов, питающихся почти исключительно головоногими моллюсками (кальмарами, осьминогами), функционирующие зубы остались только в нижней челюсти, а у клюворылов мы находим только 2 — 4 нефункционирующих зуба у самого конца нижней челюсти. У некоторых китообразных, наоборот, число зубов значительно увеличивается, так что зубы напоминают зубы рептилий. Таковы зубы у китообразных, питающихся рыбой, например, у дельфинов.
У многих китов зубы совершенно исчезли и их место занимает «фильтрующий аппарат» — китовый ус. Китовым усом называются роговые бахромчатые пластины, развивающиеся в слизистом эпителии нёба — ороговевшие полоски эпителия. Они спускаются вертикально к нижней челюсти и с внутренней стороны кончаются сплетением более или менее тонких волокон или волосков — бахромой, образующей нечто вроде сита.
Палеонтологическая история клюворылов сравнительно хорошо изучена, и поэтому можно проследить путь, по которому шло отмирание зубов у этой группы. У одного из представителей этих китообразных — бутылконоса или тихоокеанского клюворыла и сейчас на нёбе имеются поперечно расположенные ороговевшие полоски эпителия.
Эти ороговевшие полоски есть первое указание на то, как возникли роговые «усы» у беззубых китов. Другим указанием на путь возникновения «усов» служит то, что у некоторых клюворылов, как и у усатых китов, ветви нижней челюсти сильно выдаются сбоку из-за ветвей верхней.
Усатые киты когда-то имели большое количество, свыше 200, зубов. Это мы знаем потому, что у эмбрионов усатых китов в первую половину их утробной жизни мы и сейчас находим остатки этих зубов.
Это говорит о том, что предки усатых китов когда-то питались исключительно рыбой и головоногими моллюсками. Впрочем, и сейчас некоторые киты иногда питаются и головоногими моллюсками, и рыбой, хотя основным кормом для них являются планктонные ракообразные.
Почти все полосатики и все настоящие киты, так называемые гладкие, питаются только мелкими планктонными ракообразными и моллюсками.
Для ловли этой добычи служит необыкновенно широкая пасть, которая, например у гренландского кита, занимает почти треть тела. Их расширенная верхняя челюсть покрыта тесно друг к другу прилегающими пластинами китового уса, имеющего форму прямоугольного треугольника, который своим малым катетом сидит на стенках ротовой полости, а большим катетом обращен к губам, вернее к тому месту, где должны бы быть губы, так как у китов мягких губ нет. Край, соответствующий гипотенузе этих треугольников, размочален и ограничивает собой пространство, в которое вдвинут снизу приросший к нижней челюсти огромный язык. Китовый ус образует гигантский цедильный аппарат.
Усатые киты плавают в водах, обильных планктонными организмами, с широко открытой пастью. Вода, содержащая тысячи планктонных рачков, втекая в открытый рот и вытекая при замыкании челюстей между пластин китового уса, как через сито, оставляет на бахроме уса множество мелких животных, которые прессуются и подъемом языка проталкиваются в глотку. При таком питании зубы становятся совершенно ненужными.
Как известно, китенок при рождении имеет длину немногим менее половины длины матери. Питаясь материнским молоком около шести месяцев, он успевает за это время почти удвоить свои размеры, а к двум годам жизни достигает половой зрелости.
Несомненно, что на такой быстрый рост и созревание должно иметь основное влияние материнское молоко. Подсчитано, что во время молочного кормления (лактационный период) сосунок, например синего кита, прибавляет в весе в среднем по 100 кг в сутки и так до семимесячного возраста. В нашей лаборатории на «Алеуте» мы исследовали молоко пяти видов китов и получили следующие результаты:

Средние данные
(в процентах)

Общее количество молока у крупных самок синего кита и финвала 15 — 20 ведер.
Как и все животные, киты нуждаются в отдыхе и сне, и спят, конечно, на поверхности воды или у поверхности, а не на дне, как думали некоторые биологи. Мы не раз наблюдали китов, подолгу неподвижно лежавших у самой поверхности воды и изредка пускавших небольшие фонтаны. Это мы наблюдали в дневные часы и в полярные белые ночи. К таким китам обычно легко подходить особенно если удастся избежать шума, так как киты хорошо слышат шум в воде и быстро на него реагируют, то есть просыпаются и начинают двигаться. Известны случаи, когда суда натыкались на спящих китов. Я уже рассказывал, как наша пловучая база «Алеут» наткнулась на кита при подходе к Панамскому каналу. Киту легко поддерживать свое громадное тело у поверхности воды, потому что его удельный вес почти равняется удельному весу воды (полосатики) или меньше его (кашалоты и гладкие киты).
А теперь остановимся на движениях китов, связанных с нырянием и передвижениями. Главный локомоторный (двигательный) орган всех китообразных — хвостовая часть с лопастями — совершает движение не только вверх и вниз, но и вправо и влево. Кит способен двигаться и без всякого участия лопастей хвоста. Это особенно заметно в момент первого броска испуганного животного: кит движется всем телом, напряженный как струна, с горизонтально лежащими лопастями. Обычно же движения хвоста кита напоминают движения весла, когда шлюпку гонят при помощи одного кормового весла (юли-юли). У агонизирующих китов я наблюдал различные движения хвостовых лопастей: правая лопасть может изгибаться кверху, а левая вниз, или наоборот; иногда одна лопасть поднимается под углом 90°, а другая остается в горизонтальном положении и лихорадочно дрожит; в другом случае весь хвостовой стебель делал движения вправо и влево, а лопасти хвоста в это время были направлены одна вверх, а другая вниз. Были случаи, когда кит при горизонтальном положении тела одновременно поднимал концы только лопастей вверх и затем вниз, а в этих движениях хвостовой стебель не принимал участия.
Мы часто наблюдали китов разных видов, двигавшихся по одному с нами курсу и в непосредственной близости от судна. При прямом движении были заметны движения и вверх, и вниз, и вправо, и влево, причем последние менее заметны и менее сильны. При поворотах же хвостовой стебель сильно изгибался вправо и влево.
Английский исследователь Баркрофт приводит расчет энергетических затрат кита при движении на поверхности и в погруженном состоянии. Он принимает форму кита за идеальную, не образующую водоворотов, и получает, что при движении кита под водой для скорости в пять, десять и пятнадцать миль в час необходима затрата усилий, равная: при 5 милях — 7,54, при 10 — 53,46 и при 15 — 168,08 лошадиных сил. При движении на поверхности скорость в 5 миль дает затрату 12,2 л. с., при 10 — 243,4 и при 15 — 1775,0 лошадиных сил. Во втором случае, по моему мнению, Баркрофт ошибается, не учитывая, что кит на поверхности почти никогда не передвигается: он двигается у поверхности, и это движение требует меньше энергетических затрат. Но, как бы то ни было, бесспорен тот факт, что киты, особенно крупные синие и сельдяные, обладают огромной силой и способны буксировать мощные суда, работающие задним ходом, — вперед со скоростью 4 — 7 миль в час.
Приспособление к водной среде должно было охватить не только внешние признаки, не только привести к образованию рыбообразной или торпедообразной формы тела, но и к функциональным изменениям в организме, позволяющим киту длительное время держаться под водой под большим давлением, не возобновляя запаса воздуха в легких. Кислородный запас в теле животного, по сравнению с запасами питательных веществ и воды, очень незначителен. Известно, что количество кислорода, поглощаемого одним литром крови, дает величину кислородной емкости крови. Для синих китов кислородная емкость равна 213 куб. см на 1 л крови; количество крови — 8 000 л, отсюда запас кислорода в крови составляет 1 700 литров. К этому нужно прибавить количество кислорода, находящегося в воздухе легких, которого там в 3 000 л воздуха содержится около 600 литров.
Количество крови у китов относительно несколько меньше, чем у человека, а кислородная емкость примерно равна емкости крови человека, но нужно помнить, что кит не только способен задерживать дыхание на длительное время, но и производить при этом огромную механическую работу при передвижении своего гигантского тела, правда, почти идеально обтекаемого, и здесь важны не морфологические, а физиологические особенности водного животного.
Большую роль играет, конечно, теплоизоляционный слой сала, окутывающий все тело кита как бы сплошной жировой рубашкой и сводящий к минимуму затраты энергии для поддержания постоянной температуры тела. Этот слой, как инертная ткань, поглощает относительно мало кислорода, и поэтому соотношение между количеством крови и активными тканями (мышцы, сердце, печень, почки и т. д.) у китов, вероятно, больше, чем у человека. Возможно, что и самый обмен у китов происходит иначе, чем у наземных животных. Здесь будет уместно еще раз отметить и сильное развитие легких у китов, что безусловно связано с водным образом жизни. Передние конечности перестали поддерживать тело кита, а это неизбежно ведет к большим изменениям в грудной клетке и к развитию дыхательной мускулатуры плечевого пояса. Еще раз замечу, что приспособление организма к среде не может ограничиваться только строением тела; со строением тела теснейшим образом связано функционирование органов, и поэтому физиологическая приспособленность организма должна быть не менее совершенной, чем приспособление анатомическое. Вполне понятно, конечно, что проследить за приспособленностью строения тела животных к среде обитания значительно легче, чем за физиологической приспособленностью.

Всем известна болезнь водолазов — кессонная болезнь¹. А вот киты в поисках пищи ныряют на довольно большие глубины — усатые до 100 м, а кашалоты свыше 500 — и затем быстро поднимаются на поверхность и не подвергаются кессонной болезни. Эта особенность уже давно интересует исследователей. Сообщение о нахождении в крови кита каких-то х-организмов, будто бы поглощающих азот (пересыщение которым приводит к эмболии), в дальнейшем не подтвердилось. Исследования показали, что емкость азота в крови кита в два раза больше, чем в крови человека.
Способность китов находиться длительное время под водой под большим давлением можно объяснить так: кит и водолаз находятся под водой в разных условиях — водолаз получает постоянный приток свежего воздуха, следовательно и азота, который постепенно пересыщает его кровь. Ведь установлено, что болезненные явления при быстром возвращении на поверхность обычно тем тяжелее, чем длительнее водолаз находится под водой. Совсем иное положение у китов. Кит, уходя на глубину, уносит в своих легких ограниченное количество азота и до своего возвращения на поверхность пользуется ограниченным количеством кислорода. Следовательно, опасность эмболии устраняется. Помимо этого киту благоприятствует и большое количество жировой массы, в которой азот хорошо растворяется. Кстати заметим, что применение инертного газа (гелия) в водолазном деле, начало которого относится к тридцатым годам нашего столетия, значительно снизило опасность заболевания эмболией.
Глубина, на которую способны опускаться киты разных видов, несмотря на ряд прямых и косвенных наблюдений, до сих пор является вопросом, нуждающимся в разрешении. Нам известно, что киты опускаются на глубину в поисках добычи, известны также состав пищи и ее биология. Так, некоторые виды китов питаются планктонными ракообразными, которые в наибольшем количестве в летнее время находятся в слое воды до ста метров. Глубже 100 м эти ракообразные попадали в планктонную сетку, но в очень небольшом количестве, иногда — единицами. А поэтому у меня сложилось твердое убеждение, что киты-полосатики не ныряют глубже 100 м, а скорее всего они не достигают даже этой, сравнительно большой, глубины. Единственное же непосредственное наблюдение, которому можно вполне доверять, подтверждает мнение, что усатые киты ныряют на сравнительно небольшие глубины: японцы с давних пор ловят китов сетями; в их литературе, в частности в инструкциях о ловле китов, изданных еще в 1829 г., мы находим следующее: «Киты, ныряющие глубже 27,4 м, не могут быть пойманы сетями, за исключением тех случаев, где дно не превышает этой глубины, но поскольку семи-кужира (японский гладкий кит) не ныряет глубже, он может быть пойман сетями на всех глубинах».
Нужно помнить, что кит имеет громадное количество воздуха в своих обширных легких, которое не только помогает ему держаться у поверхности и в толще воды, но и заставляет его подыматься на поверхность. Киту нужно делать значительные усилия, чтобы нырнуть даже на небольшие глубины. Эти усилия заметны и по характеру ныряния животного: почти все киты ныряют круто вниз головой, энергично помогая этому движению хвостом, и это при почти идеальной обтекаемости тела.
Совсем особо стоит вопрос о кашалоте. Гигантская округло-тупая, идеально обтекаемая голова кашалота в большей своей части есть не что иное, как громаднейший нос, содержащий в себе резервуар с маслянистой жидкостью — спермацетом (спермацетовый орган). Этот «нос» кашалот приобрел в процессе длительной эволюции и приспособления к питанию. Повидимому, нос служит кашалоту и как гидростатический орган, и как орган приспособления к давлению на больших глубинах. Повидимому, это и является главной функцией спермацетового органа. Я уже рассказывал о случаях, когда кашалоты запутывались в подводном транстихоокеанском кабеле на глубинах около километра и о том, что в желудках кашалотов мы, как правило, всегда находили глубоководных рыб, яйца скатов, которые прикрепляются ко дну, и глубоководных головоногих моллюсков.
О гибридах китов. В числе исследованных нами китов были такие, которые имели отличительные признаки, свойственные двум разным видам. Попадались полосатики, которых по внешнему виду можно было отнести к сельдяным китам, но ус их оказывался типичным для синих китов, и наоборот. Мы исследовали китов которые казались молодыми синими китами, а ус был типичным для сельдяных китов. Безусловно, это были гибриды синего и сельдяного кита. Китобои с давних времен замечали время от времени попадающихся странных китов, которых ни к какому известному для них виду отнести не могли, и назвали их «бастардами». Мы исследовали более полуторы тысячи китов и среди них заметили только одиннадцать гибридов. Обычно мы их относили к тому виду, чьи признаки были наиболее ясными; основную роль при таких определениях для нас играл ус. Общая морфология — окраска и тому подобные признаки очень варьируют, но пластины уса имеют настолько характерные отличия, что не вызывают никаких сомнений. А поэтому этих явных гибридов мы отнесли частью к синим китам, а частью к сельдяным.
Альбинизм у китов. Как среди прочих животных, среди китов встречаются настолько светлые особи, что их можно назвать альбиносами. В морях Антарктики в течение нескольких лет встречали сельдяного кита (финвала) альбиноса. Он резко выделялся своим белым цветом среди других китов. У Командорских островов мы добыли двух необычайно светлых кашалотов. Спина у них была светлосерого, почти белого цвета, а брюхо и бока молочно белые. Они резко выделялись среди своих черных собратьев. Оба альбиноса имели глаза розовато-белого цвета. Никаких других отличительных признаков обнаружено не было, несмотря на внимательное исследование.
У берегов Чукотки мы встретили стадо косаток. Один крупный самец в этом стаде был совершенно белый; к сожалению, его не удалось добыть. Повидимому, альбинизм у китов явление очень редкое, так как почти все исследователи, наблюдавшие большое количество китов, ссылаются на одни и те же случаи встречи с китами-альбиносами.
О продолжительности жизни китов. Одним из важнейших вопросов биологии китов является вопрос о продолжительности жизни. В литературе, посвященной изучению китов, встречаются разноречивые сведения. Одни говорят, что киты живут от 100 до 400 лет, но ничем своего мнения не подтверждают. Другие считают, и они близки к истине, что предельный возраст китов значительно меньше пятидесяти лет. И этому есть некоторые доказательства. Попытки определить возраст китов по наслоениям на усах и зубах ни мне, ни другим исследователям не дали ясных результатов, и заявления о том, что этот метод правилен и по нему можно определить возраст китов, не соответствует действительности и только вводит в заблуждение. Определить возраст китов по желтым телам беременности тоже нельзя — они в лучшем случае могут лишь подсказать число рождений (число беременностей), но не возраст, не долголетие китов.
Еще в древности Аристотель указывал, что чем дольше животный организм растет, тем больше и общая продолжительность его жизни. С этим положением согласны многие выдающиеся естествоиспытатели и врачи. Бюффон, например, считал, что возможная продолжительность жизни животного в 5 — 7 раз превышает период его роста. Известный советский ученый, академик Богомолец говорит: «Если считать, что рост организма заканчивается с прекращением роста его костей в длину, то применительно к наилучше изученным домашним животным коэфициент долголетия Бюффона является более или менее соответствующим действительности».
Применяя коэфициент Бюффона для вычисления возможного долголетия китов, нужно прежде всего определить время окончания интенсивного роста костей, что должно совпасть с периодом достижения физической зрелости. Тщательное исследование многих китовых скелетов позволило нам разделить их на 4 возрастные группы: 1) скелет мягкий, кости легко сгибаются и режутся ножом, все швы на черепе имеют хрящевые покрытия, кости мелкие и тонкие — это китеныши, кормящиеся молоком матери или только что закончившие это питание, в возрасте до 1 года;
2) кости скелета крупные, хрящевые образования загрубевшие, но еще занимающие большое место на соединениях позвонков и швах черепа, анкилоза нет — это молодые неполовозрелые киты в возрасте, повидимому, от года до двух лет;
3) скелет почти совершенно окостенел, швы закрыты, кости черепа гладкие, как и позвонки и ребра; швы на черепе имеют четкий рисунок: начало анкилоза — это половозрелые киты;
4) скелет бугорчатый с наростами, швы на черепе, совсем неразличимые, череп с шероховатыми наростами: полный анкилоз — это старые киты.
Сопоставляя данные по исследованию китов и подсчитывая количество желтых тел у самок, мы пришли к заключению, что рост у китов-полосатиков прекращается приблизительно в возрасте 5 — 6 лет. Следовательно, возможная продолжительность жизни определяется в 25 — 30 лет. Но гренландские киты и кашалоты живут дольше, так как известны находки в убитых гренландских китах и кашалотах гарпунов с датой сорокалетней давности.
О паразитах китов. Почти все киты страдают от деятельности внутренних и наружных паразитов. Интересно отметить, что почти у каждого рода китов паразитируют разные виды наружных паразитов (эктопаразиты), поселяющихся на теле китов только одного рода, несмотря на то, что все эти киты встречаются не только во время сезонных перекочевок, но посещают и длительно задерживаются в одних и тех же местах во время жировок и размножения.
Некоторые виды китов особенно страдают от деятельности наружных паразитов, колонии которых можно обнаружить на всей поверхности их тела, до зубов и уса включительно. Целые поколения растут и умирают на теле кита. Обычно встречаются три рода эктопаразитов в различных стадиях возраста, от маленьких и едва заметных экземпляров до поражающих своей величиной:
1) паразиты — китовые вши — могут переселяться с одного кита на другого только при тесном соприкосновении, повидимому, при молочном кормлении и спаривании; это типичные паразиты. Они живут на коже кита, вцепившись своими крепкими коготками в тело кита и питаются пигментированным слоем его кожи и жира;
2) паразиты из усоногих — коронулы, которые еще в личиночной стадии прикрепляются к коже кита головным концом, причем особая «цементная» железа выделяет клейкое вещество, затвердевающее в воде и образующее раковину. Они не питаются мясом или соками кита, но, внедряясь в сало, они настолько повреждают внешние покровы, что часто образуют гнойники и деформируют большие участки кожи; 3) веслоногие паразиты пэнелла (Penella) также прикрепляются к китам во время одной из стадий науплиуса, причем тоже имеют излюбленный субстрат — кожу некоторых видов китов.
На раковинах некоторых коронул, особенно тех, которые мы находили на горбатых китах, поселяются большие колонии морских уточек из усоногих раков, которые гроздьями свешиваются с раковин коронул и образуют «заросли». Мы насчитали 15 видов наружных паразитов из мира животных, но на них живет еще много диатомовых водорослей, главным образом кокконеис. Еще больше киты страдают от деятельности внутренних паразитов (эндопаразитов), которых насчитывается до 25 видов. Количество внутренних паразитов очень велико, в некоторых желудках мы находили их сотнями. Киты, зараженные большим количеством этих паразитов, отличаются от других китов тонким слоем сала и отсутствием жировых отложений на внутренностях.
Размножение — деторождение и спаривание у всех китов происходит в теплых водах, обычно в зимние месяцы северного или южного полушария. Всем упомянутым в этой книге китам свойственны следующие биологические особенности. Детеныши, как правило, рождаются один раз в два года, причем обычно родится один детеныш. Исключения в виде двух или более (до шести) зародышей бывают, но очень редко. Известен случай нахождения зародыша сельдяного кита-финвала с двумя головами. Развитие зародыша протекает точно так же, как и наземных млекопитающих. Все киты, за исключением кашалота, моногамы, следовательно, для деторождения необходимо одинаковое количество самцов и самок. Беременность длится около года, и детеныш выкармливается материнским молоком около полугода. Половой зрелости усатые киты достигают на третьем году жизни.
Темп роста детенышей зависит от времени рождения: китеныши, которые родились в начале сезона размножения и период молочного кормления провели в теплых водах, растут быстрее и достигают максимально возможной для данного вида величины. Родившиеся в конце зимы и в скором времени вместе с матерью начавшие миграции в северные (арктические) или южные (антарктические) моря, вынуждены тратить много питания и энергии на движения и теплоотдачу, а поэтому растут медленнее и до максимального размера не дорастают. Китенок родится совершенно развившимся, с небольшими усами, которые у него начинают расти еще в эмбриональный период. Новорожденные же кашалоты еще долгое время (около года) зубов не имеют.
Самки всех усатых китов крупнее самцов, тогда как у кашалотов и косаток самцы значительно крупнее самок.

Размножение и рост китов

Имеющиеся в нашем распоряжении данные позволили составить таблицу размножения и роста основных видов китов в северном и южном полушарии. Из таблицы видно, что период спаривания и деторождения у китов очень растянут. Мы можем сказать даже больше: практически спаривание и деторождение происходит весь год, — у кашалотов это прослежено совершенно точно, но и усатые киты могут спариваться в любое время года, но всегда в теплых водах или, редко, в умеренных. Но рождение детенышей должно происходить в теплых водах, так как детеныш при рождении имеет либо очень тонкий слой жира, либо совсем не имеет жирового термоизолятора и не может вынести холодной температуры.
Вес китов. Я уже упоминал о том, что мы решили узнать точный вес китов и взвесили тринадцать китов разных видов на нашей базе «Алеут». Это мы сделали не сразу, а в течение нескольких лет. И вот какие результаты мы получили.

Вес сельдяных китов или финвалов (в кг)

* В том числе вес мяса.
** Вес пластин уса.

Вес горбатых китов (в кг)

Нам пока не удалось взвесить синего кита, но известно, что взвешенный в Антарктике кит, длина которого была 2 718 см, весил 122 004 килограмма. Это была крупная самка. А синий кит-самец, длина которого была 2 030 см (молодой кит), весил 48 903 килограмма.
Наша Антарктическая китобойная флотилия взвесила семь финвалов. Самый большой из взвешенных финвалов, самка в 2 310 см длины, весила 61 475 килограммов. Крупный (сравнительно) самец, длина которого была 2 110 см, весил 60 466 килограммов. Тут следует заметить, что киты Антарктики значительно крупнее и жироноснее китов северного полушария. Но самец, длина которого была 1 850 см, весил 41 075 килограммов, а самка, длиной 1 920 см — 44 700 кг; эти цифры близки к цифрам веса дальневосточных китов примерно такого же размера.
О психических особенностях китов я уже рассказывал, а здесь лишь подытожу эти наблюдения. Как известно, повадки китов разных видов часто бывают далеко не одинаковы.

Вес кашалотов-самцов (в кг)

* В том числе вес мозга 4 885 граммов.

Одни киты отличаются сильным материнским инстинктом и защищают своих детенышей, жертвуя собой (настоящие киты, горбачи, серые киты), другие спасают только себя, бросая потомство в случае опасности (синие, финвалы); одни виды отличаются сильным стадным инстинктом (кашалоты), другие же предпочитают бродить по океану мелкими группами по две-три головы. Одни виды, напуганные шумом выстрела и взрывом гранаты, быстро разбегаются и бросают раненого (синие, финвалы), другие же собираются около раненого и всячески стараются помочь ему, не обращая внимания на опасность (кашалоты, горбачи).
Самцы серых китов славятся нежной, доходящей до самопожертвования, привязанностью к своим самкам; киты других видов этим не отличаются. Некоторые киты способны даже к активному нападению в случае, если детеныш пострадал от ранения или убит (серые, горбачи, гладкие). Хищные киты-косатки приобрели повадки, похожие на повадки волчьей стаи при преследовании добычи. Самцы кашалотов вступают в свирепую борьбу из-за самок, отгоняя соперников. Серые киты спасаются от косаток, заходя в зону прибоя, и очень хорошо замечают приближение своих врагов. Все киты очень хорошо слышат и быстро собираются в одно стадо, подчиняясь каким-то звуковым сигналам.
Даже киты одного и того же вида часто имеют отличные от своих сородичей повадки. Старые киты, как правило, осторожны и чутко реагируют на непривычные им звуки (подход китобойца, особенно если в дейдвуде стук), молодые же иногда совсем неосторожны. Клюворылы (бутылконосы) обладают «музыкальным» слухом и подолгу слушают ритмичный стук машины и винта, вплотную подплывая к корме судна, чем иногда пользуются китобои. Встречаются игривые киты, выпрыгивающие из воды, обгоняющие суда, чтобы затем снова выпрыгнуть где-нибудь около борта (горбачи). Старые и внимательные китобои хорошо изучили психические особенности и все повадки китов и применяют свои знания на промысле с большим успехом.
А теперь вкратце ознакомимся с миграциями китов. Киты — большие путешественники и ежегодно предпринимают регулярные передвижения, которые мы привыкли объяснять как передвижения к местам кормежки (летние пастбища) и к местам размножения (поля размножения). Некоторые киты, например серый кит, предпринимают настолько регулярные, весенние и осенние, перекочевки, что можно даже по дням предсказать их появление в тех или иных местах их сезонного местопребывания, например, у наших чукотских берегов. Другие киты, как, например, финвалы и сейвалы, часто странствуют по огромному пространству Мирового океана и зачастую появляются там, где их до этого на человеческой памяти не наблюдали. Все же большинство и этих китоз имеет постоянные пути, по которым, с некоторым отклонением, они регулярно передвигаются. С древнейших времен китобои начали составлять карты передвижения китов, и нужно сказать, что эти карты правильны и на сегодняшний день.
Давно уже отмечено, что некоторые виды китов во время их сезонных перекочевок появляются одновременно у берегов двух и более континентов, а другие встречаются только в определенных местах какого-либо континента.
Существовало мнение, поддерживаемое многими учеными, что морские животные южного полушария никогда не переходят экватор и не идут в северные моря, точно так же, как и животные северного полушария не переходят через экватор в южные воды.
Между тем исследования последних десятилетий говорят о том, что это положение неверно в отношении китов, так как не только отдельные особи переходят экватор, но и большие группы китов, часто стада в сотни голов, движутся из южной части Тихого океана в северную его часть, и наоборот. Китобоям же это известно с давних пор, так как они часто указывали, что, так или иначе, отмеченные киты северных морей встречались ими затем в южных широтах, и наоборот.
Известно, что горбатые киты, пойманные у берегов Новой Зеландии, были заражены северной формой китовых вшей. Сейвалы, пойманные у берегов Японии и у Курильской гряды, были заражены свойственными только Антарктике (эндемичными) наружными паразитами — пенелла. Известны случаи находки гарпунов американского происхождения в китах, пойманных у берегов Норвегии.
Несомненно, что большинство китов, в силу врожденного инстинкта, придерживается определенных путей при передвижениях на места размножения и откорма, но нам известно много исключений из этого правила. Так, мы встречали синих китов и финвалов ранней весной у берегов Камчатки, причем эти киты были очень упитанными и на некоторых из них мы находили типичных для Антарктики паразитов. Несомненно, что это были киты антарктического стада. Значит, киты могут переходить из морей Антарктики в северную часть Тихого океана и, вероятно, наоборот, от одного континента к другому и из океана в океан. Вполне возможны также случаи смешивания особей из разных стад, особенно там, где расстояние от мест размножения северных и южных групп небольшое. Возможности для широкого распространения китов чрезвычайно велики, ввиду отсутствия физических преград, и, видимо, единственным регулирующим расселение фактором является наличие пищи. Исключением, повидимому, нужно считать почти уничтоженных промыслом гренландских или полярных китов, а также серых калифорнийских китов, которые пока зарегистрированы только в северном полушарии, а серые киты лишь в северной части Тихого океана.
Имеющиеся в нашем распоряжении материалы указывают на то, что миграции большинства китов регулируются наличием пищи, особенно зоопланктона, и гидрологическими условиями, благоприятствующими рождению и выкармливанию детенышей. Второе положение совершенно точно подтверждается проведенными нами исследованиями над вполне сформировавшимися для рождения эмбрионами, рождение которых должно было произойти в ближайшие недели. Выяснилось, что эти, созревшие для рождения китеныши, совершенно не имели жира. Отсюда можно сделать вывод, что детеныш кита-полосатика, не имея жирового термоизолятора, не может родиться в холодных водах, так как неизбежна погиб бы от холода. Следовательно, рождение должно происходить в теплых, тропических водах, где детеныш, находясь в благоприятных термических условиях, имеет возможность накопить слой жира перед миграцией на север. Накопление жира должно итти очень быстро, поэтому молоко китов и содержит такой большой процент жира. Исключением, повидимому, являются лишь полярные (гренландские) киты, у которых деторождение происходит недалеко от кромки льда, в холодных водах.
Во время своих сезонных передвижений стада китов проходят огромные расстояния и можно предполагать с достаточной достоверностью, что они следуют по определенному пути. Учитывая большую давность существования китов, можно предположить, что современные поколения китов в силу наследственного инстинкта следуют по древним путям своих предков. Возможно, что эти пути проходили когда-то по мелководью, вблизи древних архипелагов и, может быть, континентов, которые давно исчезли. Иначе трудно объяснить то «чутье направления», которым киты руководствуются при дальних передвижениях.
Сезонные передвижения на юг и на север могут также простираться и вширь — на запад и восток. Этот факт еще больше усложняет изучение биологии этих интереснейших животных. Попытка определить генеральное направление миграции китов антарктических стад при помощи мечения пока дала незначительные результаты, а это самый действительный метод изучения их передвижений. До второй мировой войны было помечено специальными метками 5 131 кит, в том числе: 668 синих китов, 3915 финвалов и 548 горбачей. В настоящее время мечением китов занимаются и советские китобои как в Антарктике, так и на Дальнем Востоке. Сейчас материалы накапливаются — мечение продолжается — и со временем они лягут в основу изучения передвижения китов в зоны тропические и холодные. Пока же нужно отметить, что нам неизвестны даже места, где происходит деторождение у сотен тысяч китов и где огромное количество этих животных проводит зимние месяцы.
Ясно только одно, что это происходит вдалеке от материков, в открытом океане, повидимому, в затишной зоне океана. До настоящего времени ни одно судно не пыталось сопровождать усатых китов (как и кашалотов) во время их перемещений в умеренную и тропическую зону, на места размножения. Конечно, это очень трудно организовать, так как киты часто переходят в разные зоны небольшими группами и, возможно, что в местах размножения они не собираются такими большими стадами на сравнительно ограниченной площади, как в местах нагула. Как бы велики ни были, например, антарктические поля, на которых кормятся ежегодно сотни тысяч китов, они все же представляют собой не столь значительную величину по сравнению с громадными пространствами умеренных и теплых вод Мирового океана.
Киты находятся в постоянном движении даже на полях откорма. Много раз были констатированы случаи ухода китов с богатых кормом полей, причем никаких видимых причин для этого ухода, ни шторма, ни других подобных явлений, не наблюдалось. Часто киты уходят из богатых кормом районов в бедные и задерживаются в них, причем также без понгдных для нас причин. Предполагать, что киты ищут другие виды корма, можно лишь, например, в наших дальневосточных водах, где некоторые киты питаются и стайной рыбой, но в водах Антарктики питание их очень однообразно, и во всех местах в желудках китов обнаруживали только планктонных рачков из эуфаузиид (черноглазки), достигающих здесь 6 см длины.
Из этого видно, что причины, вызывающие заметные сезонные колебания численности китов на многих «китовых полях», в настоящее время еще мало известны. Здесь на помощь биологам должна притти гидрология. Изучая движения вод, окружающих места кормежки китов, можно выяснить физические и биологические факторы, управляющие этими колебаниями, влияющие на них в ту или иную сторону.
Значение гидрологии вообще и морских течений, в частности, особенно подчеркивает известный русский океанограф Шокальский. Он говорит: «Некоторые из этих течений теплые, значительно влияющие на изменение гидрометеорологических условий местностей, по которым они проходят, другие — холодные, оказывающие также соответствующее влияние. Изменение направления и протяженности этих течений обычно приводит к катастрофам, тяжело отражающимся на экономике прилегающих стран. Так, в 1925 г. весною и летом вдоль всего тропического побережья Южной Америки наблюдалось редкое явление — экваториальное противотечение, называемое в этих местах Эль-Нино, получило необыкновенное развитие и силу: оно опустилось далеко к югу сравнительно со своим обычным распространением. В январе 1925 года оно было замечено на 5° южной широты, в течение марта оно дошло до порта Каллао — 12° ю. ш. и подняло температуру воды около него до 26,7°С. Все это привело к необыкновенным бедствиям по всему побережью, пропал обычный этим широтам планктон, а вместе с этим ушли питающиеся им рыбы, погибли в громадном количестве и питающиеся рыбой морские птицы; местное рыболовство потерпело крупные убытки.
На береговой полосе, в стране почти бездождной, прошли большой силы дожди, что привело к массе разрушений на суше. Происшедшее показывает, что мы еще далеко не знаем течений Тихого океана, а за отсутствием данных о состоянии океанографических условий посреди океана, ничего не можем даже предположить о причинах подобного отклонения от обычных условий. Тихий океан при его величине и редкости пароходных линий представляет собой почти пустыню».
Известно, что растительный планктон является первоисточником питания пелагических животных. Микроскопические диатомовые водоросли составляют значительную часть растительного планктона в наших дальневосточных морях и в морях Арктики и Антарктики и плавают у поверхности воды. Где имеется обилие фитопланктона, там богато представлен и зоопланктон. Громадные стаи мелких ракообразных, питающихся фитопланктоном и мельчайшими животными, появляются ранней весной в некоторых местах этих морей и держатся в массах до конца гидрологического лета. Особенно много встречается их на местах откорма китов, на так называемых «китовых пастбищах». Замечено, что в морях типа наших дальневосточных или антарктических, с холодной и умеренной температурой, в летние месяцы существует большее число одновременно живущих поколений, чем в теплых морях. Весной и летом сюда приходят большие стада китов, в основном питающиеся зоопланктоном и, как мы это видим в дальневосточных морях, теми животными, которые, в свою очередь, питаются тем же зоопланктоном. Поздней осенью, с охлаждением воды и опусканием планктонных организмов на глубину, недоступную для усатых китов, большая часть их мигрирует в теплые моря, а остающиеся переходят на другое питание.
Встречи с китами в зимнее время вблизи кромки льдов говорят о том, что гидрологические изменения непосредственно на китов не воздействуют, — взрослые киты безразличны к изменению температуры воды; это является большим преимуществом китов.
Весенние миграции китов в холодные моря носят характер передвижений, связанных с поисками корма. Ранней весной, начиная с марта-апреля для севера, сентября-ноября для дальнего юга, киты появляются одиночками и редкими парами. Спустя короткое время количество одиночек увеличивается, и затем начинаются передвижки более или менее крупных групп китов. В благоприятные годы уже в начале весны можно наблюдать стада китов в сотни голов, медленно передвигающихся на север и на дальний юг, в антарктические моря. Киты в это время очень беспокойны и, пока не достигнут своих пастбищ, двигаются почти без задержек, причем передвижения продолжаются и ночью. Когда проследует основная масса мигрирующих китов, еще долгое время можно наблюдать быстро идущие небольшие группы китов и одиночек. Обычно в этих передвижениях принимают участие первое время лишь взрослые киты, а затем и смешанные стада китов — самцы, самки с сосунками и молодые киты.
Миграции зубатых китов — кашалотов сильно отличаются от миграций усатых. Первое отличие состоит в том, что кашалоты заходят, например, в дальневосточные наши воды смешанными стадами (самцы, самки и детеныши) чрезвычайно редко, лишь в годы сильного потепления; как правило, довольно далеко на север и на юг (в воды Антарктики) заходят лишь кашалоты-самцы, избыточные в стаде.
В водах Антарктики кашалоты встречаются в значительно более холодных водах, чем в наших дальневосточных морях.
Интересно отметить, что во время дальних переходов киты группируются в одновозрастные косяки, и молодые киты держатся отдельно от старых; в косяки скопляются, как правило, одинаковые по длине киты. Эти косяки образуются во время длительных миграций, и основная причина такой группировки заключается в том, что одинаковые по длине и конфигурации киты при одинаковой скорости движения испытывают одинаковое сопротивление среды. В местах же кормежки косяки смешиваются, и на китовых пастбищах мы можем одновременно видеть и громадных старых китов, и только что закончивших молочное кормление молодых китов, и самок с детенышами.
Прибывающие из тропических морей киты обычно легко узнаются по цвету их спин: цвет варьирует от синего до черного. Спустя две-три недели после прибытия в холодные воды, спина и бока кита покрываются желтовато-бурой пленкой диатомовых водорослей, главным образом из кокконеис, которая служит своеобразным показателем для гарпунеров при выборе объекта для охоты. Только что прибывшие из теплых морей киты очень истощены, и из них добывается примерно вдвое меньше жировой продукции, чем из китов, откормившихся на пастбищах в течение хотя бы месяца. Как уже неоднократно указывалось, исследование пленки диатомовых водорослей на китах может помочь в изучении путей миграций китов.
Миграции в теплые моря с целью размножения начинаются в середине осени каждого полушария, но иногда зависят и от гидрометеорологических условий года. В годы с ранними заморозками миграции начинаются раньше, но идут медленнее, так как киты задерживаются в благоприятных для кормежки районах; в теплые годы — значительно позднее, но в более сжатые сроки. Первыми на юг двигаются беременные самки (в морях Дальнего Востока), плод которых почти созрел для рождения, затем беременные самки с более поздними сроками родов. Это очень жирные киты, медленно двигающиеся небольшими группами на юг. Так же, как и в северных водах, беременные самки, жировавшие в морях Антарктики, первыми движутся на север, в начале или середине осени южного полушария.
За ними идут взрослые киты — самцы и самки. Многих яловых самок сопровождают закончившие молочное кормление и перешедшие на самостоятельное питание в этом же году китеныши, по привычке следующие за маткой. Они легко узнаются по небольшим фонтанам и маленьким спинным плавникам, а также по привычке плыть вплотную около матери. Если погода тихая и в ближайшее время не ожидается шторм, то миграции проходят медленными темпами, с задержками на попутных пастбищах; если же ожидается перемена погоды (сильный ветер или шторм), киты двигаются быстро, без задержек, появляясь у поверхности лишь для смены воздуха.
В годы похолоданий основная масса китов уходит с китовых пастбищ наших дальневосточных морей обычно в конце сентября; в октябре киты встречаются реже, а в ноябре охота и наблюдения настолько усложняются из-за сильных ветров и частых штормов, что практически делаются невозможными и невыгодными. Даже в южной части Японского моря наблюдения и охота сильно затруднены, хотя киты и встречаются там группами и одиночками. В такие годы и в Антарктике наблюдается более ранний уход китов с пастбищ.
Кашалоты, как более теплолюбивые животные, или, точнее, как животные, передвижения которых связаны с миграциями сравнительно теплолюбивых головоногих моллюсков, откочевывают несколько ранее усатых китов: в дальневосточных морях, например, основная их масса уходит в сентябре, а в октябре встречаются лишь редкие группы и одиночки. Это мы говорим об Охотском, Камчатском и Беринговом морях, так как в районе Южных Курил — совершенно особая обстановка: здесь в годы потепления близко подходит ветка течения Куро-Сио, заходящая даже к берегам Сахалина, почему кашалоты здесь встречаются и раньше и несколько позднее, причем в эти места приходят смешанные стада — самки, молодые киты, самки с детенышами и самцы разных возрастов. Правда, и в холодных морях мы в более поздние сроки встречали одиночек кашалотов, но это всегда были крупные самцы.
С большой долей вероятности можно предположить, что миграции кашалотов связаны с миграциями головоногих моллюсков, излюбленной пищи кашалотов. Кашалота считают «космополитом» в теплых течениях, и в общем это верно, так как эти киты, например, в наших водах бывают лишь там, где так или иначе проходит теплое течение, даже в виде затухающих веток его. Положение с распространением кашалотов в водах Антарктики менее ясно, как и мало известны нам течения Южного океана.
Нужно отметить, что то или иное количество китов, иногда очень большое, наблюдается и в зимние месяцы как в наших дальневосточных морях, так и вблизи кромки льда в морях Антарктики, где таких китов называют «ледяными китами». Это холостые, не участвующие в данном году в размножении киты. Большие группы таких китов мы наблюдали в декабре и январе вблизи Командорских островов, встречали их и в Олюторском заливе, а также южнее и севернее этого залива.
Миграции смешанных стад кашалотов в течение всего года проходят в пределах сороковых параллелей. Большое количество кашалотов с давних пор наблюдается на огромном пространстве между южными островами Японии и северной частью Гавайского архипелага, причем пребывание их приурочено к летнему периоду — с апреля по сентябрь. Этот район носит название «японское поле кашалотов». Большое количество кашалотов встречается по всей тихоокеанской линии экватора в течение всего года. В этой затишной зоне происходит спаривание и деторождение. В настоящее время снова возобновился большой промысел кашалотов в местах их размножения, особенно у берегов Перу, Чили, где, например, в 1951 г. их добыли более семи тысяч.