Эдвард Р. Ричиути

Опасные обитатели моря

ЭДВАРД Р. РИЧИУТИ

Перевод с английского
В. А. Паперно
Научный редактор
канд. биол, наук В. С. Шувалов

Э. Р. Ричиути, ихтиолог-любитель, аквалангист, автор ряда научно-популярных публикаций, бывший сотрудник Нью-Йоркского зоологического общества, знакомит читателей с морскими и речными животными и рыбами, которые могут представлять опасность для человека, рассказывает об особенностях гидросферы и об адаптации животных к ее условиям. Биологическим сведениям о самых разных видах «морских убийц» и описаниям их повадок сопутствуют рассказы о случаях их нападений на людей, а также советы, как избежать столкновений с ними.
Написанная лаконично и эмоционально, книга предназначена для широкого круга читателей.

©Edward R. Ricciuti, с/о Curtis Brown, Ltd.
©Перевод на русский язык, Л., Гидрометеоиздат, 1979

ОТ АВТОРА

Если и было в моей жизни время, когда море и его обитатели не интересовали меня, я этого не помню. Одно из моих первых и самых ярких воспоминаний — это мечехвост, которого показывает мне отец, стоящий на песчаном пляже в Милфорде, в штате Коннектикут. Когда мне исполнилось шесть лет, у меня уже был аквариум с разноцветными рыбками, а купаясь в реке, я непременно заглядывал под камни, чтобы посмотреть, кто там живет.
С годами любопытство, которое вызывал у меня в детстве прекрасный и таинственный подводный мир, ничуть не ослабло. Однако лишь десять лет назад я перестал быть обыкновенным рыбаком-любителем, аквариумистом и натуралистом-дилетантом; профессией моей стала популяризация научных открытий, и в качестве журналиста этого направления я получил доступ на исследовательские и военные суда и начал ходить в море, а также беседовать с учеными разных областей науки, связанных с жизнью обитателей Мирового океана.
В 1967 году я стал сотрудником Нью-Йоркского зоологического общества, которому принадлежит зоопарк в Бронксе, Нью-Йоркский аквариум и Морские лаборатории имени Осборна, размещенные в Бруклине. Я принимал участие в подготовке научных и научно-популярных изданий Зоологического общества, фильмов, которые снимались при участии Общества, а также занимался разными лекциями, экскурсиями и прочей деятельностью, связанной с пропагандой научных знаний. Все время я работал в тесном контакте с сотрудниками Аквариума и Лабораторий, названных в честь Фэрфилда Осборна, который многие годы был президентом Общества и одним из ведущих в нашей стране специалистов по охране окружающей среды. Пять лет, проведенные в Нью-Йоркском зоологическом обществе, да и последовавшие за ними годы, были отданы популяризации наших знаний в области естественной истории подводного мира.
Очень скоро после того как я стал штатным сотрудником Общества, мне пришлось научиться нырять с аквалангом, и с тех пор я старался не пропустить ни одной возможности отправиться в подводную экспедицию. Еще большее удовольствие, чем сама работа, доставляли мне дружба и поддержка моих сотрудников по Нью-Йоркскому аквариуму, Лабораториям имени Осборна и другим подобным учреждениям во всем мире. Все они щедро делились со мной своими знаниями.
Во время работы в Обществе и в течение всех последующих лет я имел счастье пользоваться наставлениями человека, отличающегося чрезвычайно глубоким пониманием сложной и многообразной жизни водного царства; это доктор Росс Ф. Нигрелли, много лет возглавлявший Нью-Йоркский аквариум и являвшийся также директором-основателем Лабораторий имени Осборна. Иногда у доски с мелом, а иногда за маринованным кальмаром в ресторане «Гаргиуло», находящемся недалеко от Аквариума, я приобщался к опыту и теориям доктора Росса. С неизменным терпением учил меня и доктор Джордж Раггиери, нынешний директор Лабораторий имени Осборна. В разговорах с этими преданными своему делу учеными и зародилась идея, которая позднее привела к появлению на свет этой книги; я в высшей степени благодарен им за это.
Хочу также выразить особую признательность доктору Джеймсу Атцу из Американского музея естественной истории и его жене Этель. Они не только предложили мне пользоваться их уникальной библиотекой, доставившей мне огромное удовольствие, но также делили со мной кров и стол и были радушными хозяевами.
Когда пишешь книгу о таком многообразном предмете, как подводный мир, нельзя обойтись без данных из самых разных областей науки и без поддержки множества специалистов. Я в долгу перед многими людьми и организациями, большинство из которых упомянуты в этой книге; обо всех я постарался сказать доброе слово. Кроме друзей и наставников, упомянутых выше, мне хочется поблагодарить еще целый ряд лиц: Д. В. Беннета и Вирджинию Стейнер из Американского литорального общества в Санди-Хук, штат Нью-Джерси; Эдварда Долса и Питера Фенимора из Нью-Йоркского аквариума; Перри В. Джилберта, директора Моутской морской лаборатории в Сарасоте, штат Флорида; Никсона Гриффиса, президента Американского литорального общества; Дэвида Хэнкока из «Хэнкок Хауз» в Сааништоне, в Британской Колумбии; Роберта Морриса из Корнельского университета, который был куратором Нью-Йоркского аквариума; Джеймса А. Оливера, бывшего директора Американского музея естественной истории, а ныне директора Нью-Йоркского аквариума; Джона Прескотта, директора Аквариума в Новой Англии; Дороти Ревилл из Нью-Йоркского зоологического общества; Уильяма Уокера, куратора тихоокеанского «Мэринленда» в Калифорнии; Роберта Уикланда, руководителя проекта «Гидролаба», подводной лаборатории, установленной у острова Большая Багама; и наконец, Гэри Нолта, моего помощника, и Дона и Кэрол Сандерсов, талантливых редакторов.
Следующие организации оказали мне особенно ценную поддержку: Библиотека Нью-Йоркского зоологического общества, Библиотека Лондонского зоологического общества; Библиотеки Британского музея естественной истории; Американское военно-морское информационное бюро; Библиотека Бриджпортского университета и Публичная библиотека Киллингверса, штат Коннектикут.

Эдвард Р. Ричиути

ВВЕДЕНИЕ. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ В ЧУЖДОМ
НАМ МИРЕ

Сквозь зелено-голубую воду океана, омывающего берега острова Большая Багама, просвечивает белое песчаное дно, плавно уходящее в глубину. Примерно в миле от берега песчаное дно покрыто крупными кусками коралла — их называют «головками»; кораллы усеяны горгонариями — морскими «плетьми» и морскими «веерами», чьи тонкие ветви и лепестки маскируют их принадлежность к животному миру. Россыпи коралловых «головок» занимают полосу около 60 метров шириной, а затем сменяются параллельными гребнями, которые, точно пальцы, тянутся от побережья в сторону океана. Ложбины между этими гребнями так глубоки, что могли бы скрыть человека, стоящего во весь рост, да и ширина ложбин немалая — чуть ли не целых 20 метров. Чем дальше от берега, тем сложнее и мощнее делается коралловый комплекс, переходя наконец в большой коралловый риф, окаймляющий часть южного берега острова.
Вокруг коралловых гребней и рифов кипит жизнь — иногда опасная, иногда великолепная, а зачастую соединяющая в себе оба эти качества. Синими облачками на фоне голубой воды проплывают стайки скаровых рыб. Точно крылатые диски, проносятся между кораллами трахиноты, пользующиеся у рыболовов славой хитрых и воинственных рыб. Мелькнет и исчезнет барракуда с выпяченной вперед зубастой нижней челюстью и все же невероятно грациозная и ловкая на вид.
Однажды солнечным весенним утром я наблюдал за жизнью обитателей рифа через иллюминаторы стальной подводной камеры, установленной на дне среди коралловых «головок». Эта камера построена Океанографической корпорацией Перри, называется она «Гидролаб». Она служит самым разным людям — от спортсменов-любителей до ученых,— когда им нужно понаблюдать за богатой и многообразной жизнью кораллового рифа в течение длительного времени — часами или даже днями подряд, при этом их окружают такие удобства, словно они сидят у окна своей гостиной. Чтобы попасть в «Гидролаб», надо воспользоваться легким водолазным снаряжением с аквалангом. Подводная камера получает воздух, электроэнергию и прочее с плавучей надводной базы обеспечения, расположенной в 15 метрах над «Гидролабом», благодаря чему подводная лаборатория превращается в крошечный, но доброжелательный человеческий мир, погруженный в огромное и враждебное нам подводное царство.
Стоя в лаборатории перед метровым иллюминатором, я смотрел, как мимо плывет кифоза — рулевая рыба, и чувствовал забавное сходство моего положения с положением аквариумных рыбок, которых я держу у себя в гостиной. Они ведь тоже живут в крошечном мире, имитирующем при помощи технических средств их естественный подводный мир; а окружающая этот микромир вселенная имеет очень мало общего с подводным царством, в котором мои рыбки — или их предки — развивались на протяжении бесчисленных поколений. Гостиная за стенками аквариума так же чужда им, как мне — коралловые рифы за корпусом «Гидролаба». Вода — естественная для них среда обитания, и в течение миллионов лет эволюции они приспособились к условиям, в которых человек — не вооружись он техническими средствами — мгновенно бы погиб.
Многое в жизни рыб и других обитателей водного мира кажется нам не только странным, но порой даже и пугает нас — потому что мы смотрим на них со своей, человеческой точки зрения. А между тем такие органы, как, например, стрекательные клетки морской осы или щупальца гигантского кальмара, хватающие добычу в 10 метрах от его бескостного тела, так же естественны в условиях морской среды, как в наших условиях — рука с пятью пальцами. Это не умаляет, разумеется, значения того факта, что многие подобные органы водных животных делают их опасными для человека, сталкивающегося с ними в море, озере или реке.
Набор ядовитых колючек, зубов и прочих неприятных атрибутов опасных обитателей водной среды появился у них не для того, конечно, чтобы приносить страдания и боль нам, людям, а для того, чтобы вооружить этих обитателей средствами борьбы за существование в естественной для них среде; и появился у них этот арсенал в результате сложных эволюционных процессов, растянувшихся на многие и многие тысячелетия. Лишь когда мы вольно или невольно заставляем срабатывать физиологические механизмы, которые животное инстинктивно применяет в борьбе за существование, нам с вами грозит опасность стать их жертвами. Цель этой книги — описать природу тех потенциально опасных для человека физиологических механизмов, которыми вооружены — и прекрасно ими владеют — водные животные.

ЗНАЙ СВОЕГО ВРАГА

Большинство отрядов морских животных — а может быть, и все они — включают в себя виды, опасные для человека. Это самые разные существа — от крошечных комочков протоплазмы до самых крупных и самых умных животных планеты. Некоторые из них могли бы отравить все человечество, другие в состоянии проглотить человека целиком. Одни убивают в несколько секунд, так что жертва не успевает даже сообразить что к чему; другие наводят ужас на экипажи кораблей, поскольку способны унести целое судно в пучину океана.
Истории о роковых встречах с морскими чудовищами человек начал рассказывать, наверное, еще в те незапамятные времена, когда люди только учились сочинять легенды: со смертоносными обитателями водной среды они, конечно, столкнулись, едва начав селиться на берегах крупных водоемов. Однако лишь в сравнительно недавнее время мы приступили к последовательному изучению реальных и выдуманных опасностей, связанных с обитателями водной среды.
Интерес к опасным морским животным особенно усилился во время второй мировой войны, когда впервые в истории человечества миллионы людей из высокоразвитых стран бороздили воды Мирового океана, попадая в самые разные его районы, в том числе и в тропические воды, изобилующие опасными водными животными. Многие из этих людей попадали — в результате воздушной или морской катастрофы — в ситуации, когда встреча с опасным морским хищником была почти неизбежной и могла оказаться роковой.
Многие из рассказов о подобных ситуациях кажутся противоречивыми. Большое число военных летчиков и моряков, пропавших без вести в морях и океанах, безусловно стали жертвами акул; и тем не менее даже к концу войны специалисты так и не пришли к единому мнению относительно этих хищников: одни называли акул трусливыми, другие — свирепыми и кровожадными. В разных историях об акулах говорится по-разному. Многие рассказывают об их нападениях или, по крайней мере, о том, как акулы кружили вокруг спасательных плотов. Но есть и пилот, который провел на плоту двенадцать дней и не видел ни одной акулы. Один американский летчик, оказавшийся в воде вместе со своим стрелком, отогнал акулу, ударив ее по морде; а стрелка акулы разорвали и съели всего в нескольких метрах от него. Другой летчик, тоже долго плававший на спасательном плоту, не видел ни одной акулы, но зато подвергся нападению гигантской морской черепахи, в течение двадцати минут атаковавшей его плот.
Вероятность столкновений человека с опасными морскими, речными и озерными животными возрастает по мере того, как все больше людей занимаются подводным плаванием и нырянием, серфингом и парусным спортом, спортивной рыбной ловлей и туризмом. Никогда прежде туристские пароходы не совершали экскурсий вдоль кромки антарктических льдов, где рыщут морские леопарды в надежде пообедать пингвином. Доступность легководолазного снаряжения и зачастую полное отсутствие контроля его эксплуатации позволяет сейчас любому мало-мальски спортивному человеку наведываться в такие уголки подводного мира, где раньше бывали лишь самые опытные водолазы — и то лишь время от времени. Подводный мир таит больше красот, чудес и гармонии, чем ужасов, но было бы легкомыслием игнорировать его опасности и не предупреждать о них спортсменов — особенно тех, кто склонен к опрометчивым поступкам.
В высшей степени опасно отправляться в подводный мир, не вооружившись знанием тех его особенностей, которые представляют собой угрозу для человека, тем более, что эта угроза непосредственно связана с вашим поведением. Многообразные приспособления, которыми грозит нам животный мир водной среды, — это результат длительного эволюционного процесса, который одни виды принес в жертву, а другие сохранил и умножил, дав им эти особые свойства и способности; у одних животных это форма тела, у других — органы чувств, помогающие обнаруживать добычу, у третьих — умение быстро и ловко двигаться и настигать ее. Но, независимо от типа этих особых свойств и способностей, их назначение — помочь животному успешно жить и развиваться в условиях водной среды.

ПОДВОДНЫЙ МИР

Подводный мир, или гидросферу, часто сравнивают с космическим пространством, окружающим земную атмосферу. Между ними действительно есть много общего. Но нельзя забывать и о громадных различиях между этими двумя мирами. Ступив ногой в любой пруд, вы мгновенно оказываетесь в гостях в гидросфере, а в космос проникают лишь редкие избранники, за которыми стоит вся мощь современной техники. Космос — это, вообще говоря, пустое и холодное пространство; гидросфера же полна весьма разнообразных и зачастую поразительных проявлений жизни.
Будучи животным сухопутным, человек часто не осознает огромных масштабов гидросферы. Не считая воду, скованную ледниками, льдами и снегами, а также воду, содержащуюся в земной коре и в атмосфере, наша гидросфера составляет примерно 1 320 000 000 кубических километров, из которых 220 000 кубических километров приходится на озера и реки, а остальное — на Мировой океан. Океан покрывает почти 71 процент земной поверхности, и «жилого» пространства в нем в 3000 раз больше, чем на суше. Самые глубоководные впадины океана уходят на 11 000 метров в глубину, в то время как средняя высота континентов — меньше 1000 метров. Даже гора Эверест (Джомолунгма), высота которой равна 8848 метрам, легко уместилась бы в некоторых самых глубоководных впадинах Мирового океана. Большинство животных, населяющих сушу, живут или на ее поверхности, или очень близко под ее поверхностью, или в пределах 15 метров над ней. Птицы, даже те, которые способны подниматься на значительную высоту, все же исполняют свои важнейшие жизненные функции в небольшой части пространства, непосредственно прилегающей к земле. В океане же жизнь в самых разных бесчисленных формах существует повсюду — от пены на гребнях волн до дна глубочайших впадин.
До недавнего времени ученые считали, что на глубинах, превышающих несколько тысяч метров, жизни нет. Однако в течение последних десятилетий исследователи обнаружили свидетельства активной жизнедеятельности даже в самых глубоководных океанских впадинах. В 1960 году швейцарский океанограф Жак Пиккар и лейтенант американского военно-морского флота Дон Уолш, погрузившиеся в батискафе «Триест» на глубину 10920 метров в котловине Челленджер в Тихом океане, увидели в иллюминатор плоскую рыбу размером со сковороду. Два года спустя Жорж Уо и Пьер Анри Вильм, погрузившиеся в батискафе «Архимед» на глубину 9540 метров в Курильско-Камчатском желобе, обнаружили на илистом дне океана несколько небольших животных. В 1964 году экипаж батискафа, опустившегося во впадину Пуэрто-Рико, наблюдал за рыбами, плававшими на глубинах 5000 и 8000 метров.
Гидробиологи делят океан на несколько различных зон — классифицируя их, во-первых, в зависимости от того, какого рода экологические условия они собой представляют, а во-вторых, в зависимости от глубины и от расстояния до берега. Некоторые из этих зон, выделенных на основании двух разных принципов, взаимно пересекаются, что может ввести в заблуждение не искушенного в этих тонкостях человека, однако существование обеих классификаций оправдано трехмерностью подводного мира. Наверное, лучший способ приступить к описанию зон жизни океана — это начать от берега, где соли водяной пыли морского прибоя оказываются существенным жизненным фактором и для сухопутных организмов, осмелившихся поселиться у воды, и для морских существ, которые часть своей жизни проводят на суше.

МНОГОЛИКИЙ БЕРЕГ

Разные берега омываются водами морей и океанов; одни скалисты, другие болотисты, одни принимают на себя удары гигантских волн, другие ласкает тихий и нежный прибой. У всех берегов, однако, есть общее свойство: они постоянно претерпевают изменения, и животные, населяющие их, вынуждены приспосабливаться к этим изменениям, а это, конечно, усложняет их существование. Берег делится на зону «заплеска», то есть ту часть поверхности суши, которая регулярно увлажняется водяной пылью, но волнами захлестывается только во время сильного шторма, и литоральную зону, где сходятся земля и суша и где наступают и отступают приливы и отливы.
И даже уже в приливо-отливной зоне, то есть у самого уреза воды, можно столкнуться с различными видами морских животных, которые умеют причинять неприятности человеку — от минутной боли до смертельного отравления. Опасные обитатели мелководья гораздо чаще оказываются виновниками несчастных случаев, чем обитатели открытого моря или больших глубин. Объясняется это, конечно, тем, что на пляжах и мелководье собирается гораздо большее число людей. Даже акулы часто заплывают в такие места, где воды всего по колено, а косатки, или киты-убийцы, часто встречаются непосредственно за линией прибоя. Опасное морское животное подчас подстерегает человека на обсохшем пляже — например, медуза, выброшенная прибоем на берег и отрезанная от своей родной стихии, все еще способна причинить сильную боль.

БОГАТЕЙШИЕ РАЙОНЫ МИРОВОГО ОКЕАНА

За приливо-отливной зоной лежит зона, самая важная для человечества; ее дальняя граница проходит там, где глубины достигают 200 метров, Это континентальный шельф — нечто вроде подводной ступени, идущей вдоль берега. В те геологические периоды, когда уровень Мирового океана понижался, шельф обнажался, а когда уровень океана снова повышался, шельф оказывался под водой. Площадь континентального шельфа, окаймляющего все побережья Мирового океана, составляет 26 миллионов квадратных миль, то есть примерно одну пятую площади суши.
По богатству животного мира континентальный шельф далеко превосходит все прочие районы земного шара. Специалисты подсчитали, что около четырех пятых всех живых организмов, обитающих на Земле, живет на континентальном шельфе. Прибрежные воды кишат мириадами крошечных плавающих растений и животных, составляющих основу пищевой пирамиды Мирового океана. Достаточная освещенность сравнительно мелководной зоны шельфа делает возможным богатейшее развитие микроскопически малых растительных организмов. Главный из этих организмов — диатомовые водоросли, каждая особь которой состоит из одной-единственной клетки, заключенной в кремниевую оболочку — этакий внешний скелет. Формы этих скелетов, когда их рассматриваешь под микроскопом, поражают своей красотой и разнообразием.
Микроскопические растения, объединенные под общим названием «фитопланктон», служат пищей массе крошечных животных *, которые вместе с фитопланктоном дрейфуют по воле ветра и течений. Некоторые из этих крошечных существ составляют рацион других миниатюрных животных, а те, в свою очередь, поедаются более крупными обитателями моря — так строится пищевая пирамида Мирового океана. В прибрежных водах, изобилующих пищей, отмечается максимальная плотность рыбьего населения морей. По сравнению с ними воды открытого моря кажутся пустыней.
Лишь небольшая часть питательных веществ, смываемых с суши в море, достигает открытого моря, основная их часть остается в прибрежных водах; здесь же оседает и огромное количество органических веществ, которые представляют собой останки растительных и животных организмов, обитавших в прибрежных районах. Это не значит, что вдали от берегов море вообще безжизненно — открытые пространства Мирового океана бороздит множество быстроплавающих рыб, таких, как тунцы, марлины, акулы и прочие.
Под поверхностным слоем воды света уже гораздо меньше — такая зона называется «сумеречной», а ниже этой зоны лежит царство вечной тьмы. Ночью некоторые из обитателей вечной тьмы поднимаются из глубин и кормятся в верхних слоях сумеречной зоны. Одни из них отличаются самыми невероятными формами, другие светятся холодным мерцающим светом, третьи — благодаря растяжимости своих желудков — способны проглатывать добычу, чуть ли не превосходящую размерами самого едока. По счастью, размеры большинства этих обжор невелики — полметра-метр. Но в океанских безднах рыщут и великаны: гигантские кальмары, длина которых исчисляется чуть ли не десятками
метров, и охотящиеся на них могучие кашалоты, акулы самых причудливых форм и, наверное, еще и другие чудища, и до сего дня не известные человеку; мы к ним еще вернемся в этой книге.

КОРАЛЛОВЫЕ ПОСТРОЙКИ — РИФЫ

В различных зонах моря выделяются многочисленные типы среды обитания, среди которых коралловые рифы представляют собой самую удивительную среду — по разнообразию и количеству животных, пользующихся ее гостеприимством; немалое число их относится к самым опасным для человека жителям морей. В основном коралловые рифы располагаются в полосе между 30° северной и 30° южной широты: южнее и севернее этой полосы воды уже слишком холодны для тех нежных полипов, которые строят рифы.
Как среду обитания коралловые рифы сравнивают с зоной влажных тропических лесов: как и эти леса, рифы демонстрируют баснословное многообразие жизненных форм. Кстати говоря, рыбы, обитающие среди кораллов, по своей ослепительной красоте вполне могут поспорить с тропическими птицами. А животные, населяющие коралловые рифы, скорее напоминают роскошные тропические цветы, чем живые существа. Но, как и тропические джунгли, коралловые рифы таят смерть, ибо они полны хищников, подстерегающих добычу, и в укромных уголках тут тоже прячется немало существ, чье прикосновение означает быструю, но мучительную смерть.
Хотя даже поверхность рифа изобилует живыми существами, подавляющее большинство их живет и умирает в самом массиве рифа, испещренном пустотами, пещерами и нишами. В коралловых аллеях извиваются сильные и злобные мурены, в расщелинах прячутся омары, из щелей и отверстий выползают черви самых разных видов. Глядя на риф сверху, вы едва ли обнаружите это обилие скрытых ходов и ячеек; но, исследовав пещеру внутри рифа и поднявшись затем над нею, вы вдруг заметите, как пузырьки воздуха, оставленного вами в пещере, просачиваются сквозь ее потолок, казавшийся таким плотным и непроницаемым.

МЕХАНИЗМЫ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ
К ВОДНОЙ СРЕДЕ

В процессе эволюции разные виды водных животных приспособились к жизни во всех уголках Мирового океана. Процесс этот, занимающий миллионы лет, выражается не только в изменениях формы тела животного, но и в том, каким образом оно размножается, питается, защищается. В отдельных случаях приспособление может привести к резкому увеличению или уменьшению размеров, к приобретению неожиданной формы или расцветки, к особым реакциям на изменения в окружающей среде, свойственным именно данному виду.
Одно из наиболее очевидных приспособлений к жизни под водой — это торпедообразная форма рыб. Даже плоской камбале свойственна эта форма — просто торпеда в этом случае оказалась расплющена. Форма тела помогает рыбе преодолевать водную среду, которая оказывает движущемуся сквозь нее предмету гораздо большее сопротивление, чем воздух, ибо она в 800 раз плотнее воздуха. Даже у таких разных водных животных, как кит и пингвин, формы тела схожи; стало быть, в этом отношении адаптация не зависит от класса, к которому принадлежит животное.
Тенденция некоторых видов рыб собираться в стаи — это поведенческая адаптация, которая давно интересует ученых. Одна из причин, побуждающих мелких рыбок собираться в стаи, заключается в том, что стая маскируется от хищников, принимая форму крупного животного. Конрад Лоренц, который написал ставшую классической книгу «Об агрессивности», рассказывает о том, как его ввела в заблуждение стайка рыбок, когда он нырял в районе островов Флорида-Кис. Плывя под водой, Лоренц приближался к пристани, когда какое-то громадное животное, размером в несколько метров, выскользнуло из-под причала, до смерти напугав его; несколько мгновений спустя «животное» рассыпалось, оказавшись сборищем мелких рыбешек.
Адаптации некоторых морских животных, делающие их опасными для человека, не поддаются классификации по одному признаку. Ядообразующие колючки, острые зубы, неуемная прожорливость, громадные размеры, ядовитое мясо — все эти особенности животные приобрели в ходе эволюции с разными целями и в самых разных условиях. Железы, вырабатывающие яд, например, развились из клеток, выделяющих слизь, которая покрывает кожу большинства рыб. Эта слизь обладает некоторым бактерицидным действием, убивая болезнетворные организмы, которые могут оказаться опасными для рыбы. В ходе эволюции эти железы изменились таким образом, что их выделения стали обладать более сильным токсическим действием. Точно так же видоизменились в процессе эволюции и колючки, вводящие яд в тело врага,— они развились из плавников. Правда, колючки на конце хвоста морского кота развились, вероятно, не из плавника, а из одного из так называемых «зубчиков», которые покрывают тела акул и скатов подобно тому, как чешуя покрывает большинство рыб. Добавьте к этому инстинктивные резкие движения хвоста из стороны в сторону, которым скат отвечает на раздражающие его действия, — и вы поймете, почему он опасен.
Косатка на протяжении бесчисленных поколений добывала себе пропитание, сталкивая со льдин пингвинов или тюленей. Эта привычка делает косаток опасными для человека, вздумавшего прогуляться по краю льдины. Вообще говоря, пострадавший или погибший всегда сам — вольно или невольно — подставляет себя «под удар» атакующего животного; предполагать, что животное намеренно совершает нападение из враждебного отношения к человеку, значит противоречить здравому смыслу. Животному не свойственно специально вынашивать коварные замыслы, Акула, нападающая на пловца, подчиняется безотчетному рефлексу, приведенному в действие сочетанием обстоятельств; и одно из них заключается попросту в том, что пловец оказался в данном месте в неподходящее — для него — время. Ядовитая рыба, колючки которой вонзились в ногу человеку, шедшему по берегу, не лежала на берегу специально в ожидании этого несчастного. И у акулы, и у ядовитой рыбы, в сущности, нет выбора: они поступают тем единственно возможным образом, который заложен в системе их поведенческих реакций.
Роберт Моррис, куратор Нью-Йоркского аквариума и опытный спортсмен-аквалангист, рассказывал мне о своем столкновении с акулами — оно может послужить хорошим примером того, как понимание природы животного уменьшает опасность столкновения с ним. Вместе с группой аспирантов из Гавайского университета он ловил рыбу вблизи острова Пальмира, крошечного клочка земли в тропической части Тихого океана. Каждый день, ныряя на дно, они замечали рядом пять — десять акул. «Мы с ними обращались уважительно, — рассказывает Моррис, — и внимательно за ними следили. Никаких агрессивных действий с их стороны не замечалось». Однако настал день, когда Моррис и двое аспирантов, нырявших вместе с ним, заметили, что одна из акул в течение часа пристально следит за их действиями и готовится напасть на них. Они решили вернуться в лодку и собрались все вместе. «Как только мы сошлись, — продолжает Моррис, — эта серая акула направилась прямо к нам. Мы поплыли к лодке, оставаясь все время спиной друг к другу и держа ружья наготове. Несколько раз она приближалась к нам, но мы благополучно добрались до лодки. Я уверен, что, вовремя заметив и разгадав ее маневры и тотчас же убравшись восвояси, мы избежали больших неприятностей». Если бы акула застала Морриса или его друзей врасплох и поодиночке, результат столкновения был бы трагическим.
Подчас и животные, в обычных обстоятельствах вполне безобидные, могут — при определенных условиях — оказаться в высшей степени опасными противниками. Меч-рыба или кит, раненные гарпуном, могут протаранить судно, которое в иных условиях не привлекло бы их внимания. Самец морского льва, как правило, не обращающий внимания на приближение человека, становится страшным врагом всякого, кто нарушает его территориальные границы в период спаривания. В это время самцы большинства видов проявляют особую настороженность и агрессивность и стычек с ними лучше избегать. Самки многих видов яростно защищают свое потомство и даже могут напасть на врага, чтобы оградить детенышей от опасности, хотя, будучи в одиночестве, те же самки безусловно стали бы спасаться бегством. Кроме того, следует иметь в виду, что в неволе животные часто ведут себя совершенно не так, как вели бы себя в естественных условиях.
Для человека, раздираемого на части голодной акулой или умирающего от яда физалии, теоретические выкладки об эволюции поразившего его животного не представляют интереса. Когда несчастье уже произошло, причины его отступают на задний план.
Но чтобы не попадать в такие положения, следует избегать опасных ситуаций или, по крайней мере, постоянно иметь в виду, что подводный мир — чуждая для нас стихия, и, чтобы уменьшить последствия его враждебных проявлений, надо осторожно обращаться с его обитателями. Легкомыслие и опрометчивость увеличивают степень риска, а в океане, как и везде, судьба наказывает того, кто ее искушает.

ОГЛАВЛЕНИЕ