Я очень люблю сравнивать собственное детство с нынешним временем. Давно, в восьмидесятых годах, на которые выпала моя школьная пора, о хороших книгах можно было только мечтать. Их добывали за макулатуру, за тряпьё, по талончикам, по закрытой подписке «только для своих»… Иными словами, хорошие книги были дефицитом. Вспоминаю, как я лихорадочно читал тома «Детской энциклопедии» (помните, такие толстые тома в жёлтой коленкоровой обложке с коричневым тиснёным рисунком?), которые мой отец приносил из библиотеки воинской части НА ОДНУ НОЧЬ. Впрочем, кажется, эти времена прошли. Сейчас в магазинах книг больше, чем их читателей. И дело не в том, что книг много – напротив, тиражи у них стали мизерными по сравнению с теми, что были раньше. Просто читателей стало мало, что не может не огорчать.
Наверное, все читающие эти строки видели в книжных магазинах большую, прекрасно изданную «Энциклопедию для детей» издательства «Аванта+». Я покупаю её с первого тома первого издания, и вижу, что с каждым новым томом эта книга становится всё более информативной, а факты, которые в ней изложены, не грех бы знать и взрослым людям, считающим себя образованными. Особенно часто задумываешься над этим, когда смотришь нынешние телевикторины, где участвуют случайные люди. Круг тем, охватываемый этой серией книг, очень широк, а каждый том по-своему интересен и позволяет узнать много нового. Объём знаний в современном мире постоянно растёт, и такие книги совершенно необходимы детям как проводники в мир науки и техники.
Покупка каждого тома этой серии – это небольшой праздник для меня. Я был очень рад приобрести очередной том, «Древние цивилизации», поскольку меня интересует история становления человечества. Но первые страницы книги, увы, были покрыты самыми настоящими тараканами. И добро бы это были те самые зловредные членистоногие спутники человека, раздавленные и засохшие – счистил их, и порядок. Ан нет. «Тараканы» в этой книге оказались куда более неприятными – это была неотъемлемая часть самой книги, глава под названием «На пороге цивилизации», точнее, её первая часть, «В поисках Адама». Автор данного очерка – Константин Гаврилов; другие главы и дополнительные очерки написаны другими людьми.
Я не профессиональный историк, поэтому судить о содержании других частей книги не стану, оставляя это право людям, более сведущим в таких вопросах. Однако, не считая себя профессиональным антропологом, я увидел в изложении древнейшей праистории человечества столько сомнительного и откровенно ошибочного, что решил пройтись по этой главе «со скальпелем», вчитываясь в изложенный материал.
Я буду выделять цитаты из «Энциклопедии для детей» синим цветом, а цитаты из других источников – зелёным. Иногда для сравнения мне придётся обращаться к статьям сторонников креационной версии происхождения человека. Цитаты из их работ выделены фиолетовым.
Самые первые абзацы этой главы уже заставляют озадаченно чесать в затылке:

«В 1859 г. была опубликована книга «Происхождение видов путём естественного отбора». Через 12 лет её автор, Чарлз Дарвин, выпустил в свет ещё один свой труд — «Происхождение человека и половой отбор». Дарвин известен и как автор других, более специальных исследований, посвящённых, например, насекомым, однако только эти две книги сделали его имя всемирно известным. Более того, имя Дарвина стало знаменем нового мировоззрения, настоящей религии, символ веры которой может быть сведён к двум принципам. Во-первых, жизнь на Земле возникла сама собой из неживой материи. Во-вторых, в течение миллиардов лет живые существа постоянно приспосабливались к меняющимся природным условиям и взаимной конкуренции, в результате чего одни виды животных производили на свет другие и в конце концов породили человека. Человек, таким образом, в конце XIX в. превратился в глазах просвещённых европейцев из особого творения Божия в животное, хотя во многом и неповторимое. Но ведь все животные по-своему неповторимы, так что мы, люди, по замечанию одного из ведущих современных специалистов по происхождению человека Роберта Фоули, всего лишь «ещё один неповторимый вид».»(стр. 8 – 9)

Что ж, «Происхождение видов…» было для тогдашней Европы чем-то вроде бомбы. Кто-то не понимал изложенного в ней материала и высмеивал его, малюя злобные карикатуры, а кто-то принимал восторженно. Во всяком случае, первые тиражи книги были распроданы за считанные дни. Исследования Дарвина не стоит сводить только к этим двум книгам, считая прочие чем-то второстепенным. Я приведу лишь приблизительный, далеко не претендующий на полноту список работ Дарвина:

Понятно, что труды, посвящённые только усоногим ракообразным или механизмам опыления орхидей, могут быть признаны только узкими специалистами в этой области, но они до сих пор остаются востребованными, несмотря на то, что были написаны очень давно. Как видно из тематики работ, Дарвин был человеком энциклопедических знаний, и делал свои выводы на основании анализа огромного фактического материала, собранного в экспедициях и полученного в течение многих лет наблюдений и опытов. Так что его работы нельзя считать даже отдалённым подобием религии – в основе его выводов лежат факты, чем отнюдь не могут похвастаться служители культа. Позволю себе привести выдержку из «Автобиографии» Чарльза Дарвина (выделение жирным шрифтом моё):

«В начале 1856 г. Лайелль посоветовал мне изложить мои взгляды с достаточной подробностью, и я сразу же приступил к этому в масштабе, в три или четыре раза превышающем объем, в который впоследствии вылилось мое «Происхождение видов»,— и все же это было только извлечение из собранных мною материалов. Придерживаясь этого масштаба, я проделал около половины работы, но план мой полностью расстроен, когда в начале лета 1858 г. м-р Уоллес, который находился тогда на Малайском архипелаге, прислал мне свой очерк «О тенденции разновидностей к неограниченному отклонению от первоначального типа», очерк, содержавший в точности ту же теорию, что и моя. М-р Уоллес выразил желание, чтобы я — в случае, если я отнесусь одобрительно к его очерку,— переслал его для ознакомления Лайеллю.
Обстоятельства, при которых я согласился, по предложению Лайелля и Гукера, на опубликованные извлечения из моей рукописи (1844) и моего письма к Аза Грею от 5 сентября 1857 г. одновременно с очерком Уоллеса, изложены в «Journal of the Procedings of the Linnean Society» за 1858 год, стр. 45. Сначала мне очень не хотелось идти на это: я полагал, что м-р Уоллес может счесть мой поступок совершенно непозволительным,— я не знал тогда, сколько великодушия и благородства в характере этого человека. Ни извлечение из моей рукописи, ни письмо к Аза Грею не предназначались для печати и были плохо написаны. Напротив, очерк м-ра Уоллеса отличался прекрасным изложением и полной ясностью.»

В этом отрывке сказано весьма многое. Во-первых, Уоллес работал не одновременно с Дарвином, и проводил исследования в местах, где «Бигль» не останавливался (маршрут «Бигля» проходил вдоль южных берегов Австралии). А во-вторых, и это важнее всего, он независимо от Дарвина пришёл к аналогичным выводам. Это ли не подтверждение объективности результатов исследований Дарвина? Могут ли священники похвастаться такими же успехами в делах богопознания? Разные народы мира, независимо друг от друга познавая мир сверхъестественного, приходили к совершенно различным выводам относительно количества, облика и областей покровительства богов. Это наводит на мысль об отсутствии общего объективного явления, существующего вне человеческого разума и лежащего в основе религии.
Дарвин успел завоевать известность задолго до появления «Происхождения видов…». О многом говорит уже одно его участие в кругосветном плавании на корабле «Бигль»: данная экспедиция была организована на правительственном уровне и преследовала, в том числе, политические цели – укрепление влияния Англии в Новом Свете. Часть отчёта об этой экспедиции написал лично Чарльз Дарвин, о чём упомянуто выше в списке его работ. В наши дни немногие его ровесники удостоились бы такой чести.
В данной работе я часто буду проводить параллели между изложением проблемы происхождения человека в «Энциклопедии для детей» и разными работами креационистов – сторонников религиозной теории, претендующей на «альтернативность» эволюционному учению.. Сделать это заставляет поразительное сходство аргументации. Дело в том, что дальше строки статьи в «Энциклопедии…» отдают мерзким душком, который имеет вполне конкретный источник и весьма нежелателен в литературе для детей.
Эволюционное учение как религия… Такой вывод очень характерен для представителей креационизма. Во всяком случае, в работах представителей этого течения такая мысль сквозит постоянно. И добро бы эволюционное учение было просто верой, то есть, умозаключением, основанным на каких-то личных установках сознания. Так нет же, «Происхождение видов…» было написано двадцать три года спустя после экспедиции на «Бигле», и в эту книгу вошли не только материалы, полученные в экспедиции, но и данные, собранные Дарвином в течение многих лет после неё, данные из многих областей биологии, известных в то время. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто прочитать саму книгу. Но креационисты явно не горят желанием делать этого, повторяя заклинания типа «теория эволюции – это всего лишь теория». Что ж, флаг им в руки и барабан на шею. Повторять данную формулу три раза перед сном, медитируя на чудотворную икону. И терпеливо ждать чуда.
Злоба представителей религии на Дарвина основана именно на том, о чём сказано в упомянутой цитате далее – теория Дарвина обрушила вековое господство религиозной монополии на мировоззрение.

«Для Дарвина основным аргументом в пользу того, что у человека и человекообразных обезьян был общий предок, служило очевидное анатомическое сходство между ними. Этот факт систематически описал знаменитый биолог Карл Линней ещё в конце XVIII в. Правда, сам Линней не делал из этого вывода об «обезьяньей» родословной человека.» (стр. 9)

Родословной он, может, и не делал. А вот родню подобрал – самую, что ни есть… Не желаете ли видеть рядом с собой другого «человека», господа присяжные заседатели? Причём такого, что существует и сейчас? Речь идёт о человекообразных обезьянах:

«Шведский натуралист Карл Линней написал книгу «Система природы» (1735 г.) и в разработанной там классификации животного мира поместил человека в одну группу с обезьяной. Что из того, если он при этом не переставал твердить: «Существует столько видов, сколько бог создал их в самом начале»? Но произошло-то неслыханное: человек, венец творения, одухотворенный самим создателем, божественный в образе своем, впервые встал в один ряд с одной из заурядных тварей, в порядке исключения названной к тому же приматом, то есть «князем», «господином», животным первого ранга. Не было больше райского «царства человека». Линней даже осмелился орангутанга назвать Homo silvestris («лесной человек»). А как прикажете понимать название, придуманное Карлом Линнеем для самого человека: Homo sapiens nosee te ipsum («человек разумный, познай самого себя»)? Что это: пожелание, наставление, крамольный призыв?» (В. Е. Ларичев «Сад Эдема», стр. 13)

Вот так, хоть и без мысли об эволюции, зато не на верхней полке, а совсем рядышком с теми, над кем смеялись, кого считали то воплощением бога, то личиной дьявола. От таких родственников не убежишь. Название «приматы» применительно к биологии служителям церкви столь же ненавистно, поскольку обозначает высших церковных иерархов, а Линней низвёл это понятие до «скотского», животного уровня. Он сделал первый шаг к объединению человека и животных.
Не менее интересно другое явление, связанное с этим – попытки «расширить» легендарную «непреодолимую пропасть» между человеком и обезьянами. Об этом замечательно написал Э. П. Фридман в книге «Занимательная приматология»:

«… К середине XIX в. впервые грубо описаны четыре рода человекообразных: орангутан, гиббон, шимпанзе и, наконец, в 1847 г. горилла. Выходили труды Тульпа, Тайсона, Линнея, Бюффона, других естествоиспытателей, закладывавшие фундамент науки об обезьянах. Но в то время как подобный период в истории биологии заканчивается к началу XIX в., после чего идет период становления основных биологических наук (до середины XIX в.), ни одного обобщающего труда по отряду приматов еще не создается. Сам отряд, введенный Карлом Линнеем в 1758 г., расчленен позднее на два отряда: двуруких (люди) и четвероруких (обезьяны и полуобезьяны). Ликвидировано и линнеевское название отряда — Primates. Только в начале 60-х гг. XIX в. единство отряда и термин восстановил Томас Гексли.» (стр. 35)

«Немецкий анатом-креационист И. Блуменбах в 1775 г. вместо единого отряда приматов ввел два отряда: Bimanus (двурукий), куда отнесен только человек, и Quadrumana (четверорукие) — обезьяны и полуобезьяны, что вскоре закрепил законодатель естествознания того времени и главный креационист Европы Жорж Кювье. На 100 лет «не стало» отряда, «не стало» линнеевского слова «приматы», «не стало» родственной связи между человеком и остальным животным миром.» (там же, стр. 57)

«Многие годы Оуэн утверждал, что в головном мозге антропоидов в отличие от человеческого отсутствуют третья (затылочная) доля, задний рог бокового желудочка, так называемая птичья шпора, и теменная кора. Это было явным заблуждением, возможно преднамеренным. Но на основании таких «отличий» Оуэн выделял человека не только в отдельный от обезьян отряд, но и еще выше — в отдельный подкласс Archencephala.» (там же, стр. 67)

Гаврилов явно пытается сделать то же самое уже в начале XXI века:

«Несмотря на явное сходство между человекообразными обезьянами и людьми, между ними имеются такие различия в строении скелета, которые помогают отделить кости человека от костей обезьян даже среди очень древних находок.» (стр. 9 – 10)

Самым явным фактом, свидетельствующим против этого утверждения, является проблема систематики самого раннего вида людей, человека умелого (Homo habilis), которого ряд специалистов считает австралопитеком и величает Australopithecus habilis.
Так какие же это признаки, что так надёжно (по Гаврилову) отделяют нас от обезьян?

«Человек передвигается на двух ногах, работает руками и ест приготовленную на огне пищу. Поэтому затылочное отверстие в его черепе расположено ближе к основанию; зубы относительно небольших размеров, между клыками и резцами нет специального промежутка (диастемы). Объём головного мозга, сложность его строения, даже рельеф значительно отличаются от обезьяньих. Строение костей рук, ног, таза, грудной клетки также имеет специфические черты, отражающие способность человека к труду и прямохождению. Например, грудная клетка у человека бочонковидной формы, что даёт ему возможность равномерно дышать в вертикальном положении даже при быстрой ходьбе или беге.» (стр. 10)

Судя по приведённому списку «основополагающих» отличий, до Блюменбаха и Оуэна Гаврилову далеко, это точно. А если ещё и убавить этот списочек? Попробуем.

1) Большое затылочное отверстие ориентировано вниз не только у человека, но и у ряда ископаемых видов гоминид. Достаточно посмотреть хотя бы на черепа австралопитеков в сравнении с черепом гориллы. Даже у наиболее примитивного из показанных гоминид сахелантропа (Sahelanthropus tchadensis) большое затылочное отверстие уже сдвинуто вперёд по сравнению с таковым у гориллы.

Рисунок с сайта http://redrival.com/evolusi/index.htm

2) «Относительно небольших» зубов также полным-полно среди ископаемых гоминид – посмотреть хотя бы на челюсти австралопитеков.

3) Диастема очень характерна для клыкастых обезьян вроде мартышек или бабуинов. У современных человекообразных обезьян она также есть, но это не является препятствием для вывода о происхождении человека от обезьяны – современные антропоиды заведомо не являются прямыми предками человека, а у ископаемых гоминид с мелкими зубами диастема как раз не выражена. Достаточно взглянуть хотя бы на фотографии образцов челюстей австралопитеков, найденных во время раскопок в Хадаре, описанных в книге Д. Джохансона и М. Иди «Люси. Истоки рода человеческого» (фото справа взято из этой книги)

4) Кости рук человека практически не отличаются от костей рук обезьян. По крайней мере, они имеют совершенно одинаковый план строения у разных видов.
Разница в пропорциях кисти между человеком и любой человекообразной обезьяной не превосходит разницы между двумя видами обезьян одного семейства. Вспоминается рисунок, виденный в школьном учебнике: кисть человека, этак ловко обхватившая камень всеми пальцами, и кисть обезьяны, захватившая камень крючкообразно согнутыми концами пальцев, при этом большой палец в захвате не участвует. Ловкость, с которой шимпанзе берёт руками травинки и прутья, заставляет усомниться в верности рисунка из учебника. Скорее всего, на рисунке сравнивалась кисть человека и кисть какой-то древесной обезьяны вроде гиббона. У них как раз идёт специализация конечности, и большой палец имеет тенденцию к редукции. У шимпанзе и гориллы в строении проявляется наследие брахиатора – обезьяны, передвигающейся на руках. По крайней мере, их руки по отношению к задним конечностям значительно длиннее. А у примитивных человекообразных типа дриопитеков конечности примерно равной длины. Соответственно, наследие былой кратковременной адаптации к брахиации проявляется также в строении кисти шимпанзе и гориллы – у них укорочен большой палец.

Форма кисти приматов: 1 — обыкновенный лемур (Lemur variegatus); 2 — обыкновенный потто (Perodicticus potto); 3 — обыкновенная игрунка (Callithrix jacchus); 4 — бурый, или черноголовый, капуцин (Cebus apella); 5 — рыжий ревун (Alouatta seniculus); 6 — чёрная коата (Ateles paniscus); 7 — орангутан (Pongo pygmaeus); 8 — шимпанзе Швейнфурта (Pan troglodites schweinfurthii); 9 — человек (Homo sapiens); 10 — горная горилла (Gorilla gorilla beringei); 11 — обыкновенный сиаманг (Symphalangus syndactylus); 12 — яванский, или серебристый, гиббон (Hylobates moloch); 13 — цейлонский макак (Масаса sinica); 14 — гамадрил (Papio hamadryas); 15 — зелёная мартышка (Cercopithecus aethiopus); 16 — абиссинский колобус, или гвереца (Colobus guereza); 17 — долгопят-привидение (Tarsius spectrum).
Рисунок взят из «Биологического энциклопедического словаря», М., «Советская энциклопедия», 1989, стр. 505

Вообще, тело человека иногда называют «обезьяньим телом на человеческих ногах». А уж строение таза австралопитека весьма напоминает таковое у человека и отличается от характерного для шимпанзе.

И даже вот так можно показать сходство и различие:

На рисунках: таз и ступня (слева направо): шимпанзе, австралопитек африканский и человек

В принципе, нет ничего крамольного в том, что мозг человека всё же отличается от мозга обезьян. Ведь любая современная обезьяна – это не наш предок, а лишь более или менее близкий родственник. Поэтому вполне естественно, что у человека будут в наличии какие-то собственные специфические признаки, которых нет у обезьян. Тем не менее, трудно спорить со сходством ископаемых гоминид и человека.

С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ ЧЕЛОВЕК
Так озаглавлена следующая часть очерка, и автора сразу перечисляет признаки отличия человека вообще от животных (!):

«Человек отличается от животных, в частности от обезьян, не только анатомически или физиологически, но и своим поведением, своей культурой.» (стр. 10)

Вполне естественно, что культура является существенной частью того, что мы называем «человек». Человек является двойственным существом. С одной стороны, он является таким же представителем живой природы, что и другие виды живых организмов, участвует в круговороте веществ, в пищевых цепях и жизненном цикле паразитов. Но с другой стороны человек – это продукт общества себе подобных, усвоивший его коллективный опыт через научение. Креационисты очень любят подчёркивать наличие у человека культуры, и, основываясь на этом, проводить «непреодолимую пропасть» между ним и животным миром. То же самое можно увидеть в данном очерке Гаврилова. Но так ли это на самом деле?
Отдельные элементы культуры, то есть, навыков и умений, передаваемых через научение, можно увидеть у животных. Те же шимпанзе, например, в разных группах обладают разным набором умений добывать пищу, которые родители передают подрастающему поколению. А человек, выросший в изоляции от общества (вспомним «детей-маугли», среди которых были индивиды, воспитанные волками, бабуинами, шимпанзе, и даже медведями и пандами), хотя генетически и анатомически не отличается от своего ровесника из большого города, всё же не может считаться полноценным носителем культуры. Культура – это не видовой признак сам по себе: она не наследуется. Это лишь «надстройка», результат использования имеющего место видового признака человека – наследственного умения получать, хранить и использовать информацию. Умение передавать её, обучая таким образом нескольких новых индивидов, позволило сделать большой шаг в развитии общества. Достаточно сравнить древнего мастера, у которого было один – два ученика, с современным учёным, лекции которого, распечатанные, изданные книгой, либо размещённые в Интернете, доступны сотням тысяч других людей.
Великим прогрессом человек по сравнению с животными стало не сложное поведение само по себе, а его приобретённый характер, освободивший человека от рамок медленной эволюции инстинктивного, наследственно запрограммированного и бессознательного поведения, и позволивший ему развиваться значительно быстрее. Противоположный пример у нас перед глазами. Это насекомые, демонстрирующие чудеса сложности поведения, которые на самом деле оказываются просто цепочкой запрограммированных и неосознанных действий, идущих в жёсткой последовательности. Опыты Жана-Анри Фабра с одиночными осами наглядно показывают это. Когда учёный в присутствии осы удалял из норки зажаленного ею кузнечика, оса исправно забегала в норку, имела возможность «убедиться», что норка пуста, и, тем не менее, старательно запечатывала норку камешками, как если бы она была полна еды для личинки. Приобретённое поведение человека избавляет его от такого рода стереотипного поведения, и в этом состоит залог успеха общества – в нём появляются гении и изобретатели, двигающие прогресс.

«Многочисленные современные наблюдения над африканскими человекообразными обезьянами в их природной среде обитания показали, что они регулярно используют палки, прутики, камни и другие подобные предметы для обороны и добывания пищи. [...] Взрослые особи передают свой опыт детёнышам. Известны случаи, когда молодые обезьяны оказывались способными к «техническим» открытиям и обучали своих ровесников или более молодых сородичей. Человекообразные обезьяны восприимчивы к обучению простейшему языку жестов и могут узнавать себя в зеркале.
Казалось бы, им нужно было сделать один шаг, чтобы перейти к созданию культуры. Теория эволюции говорит, что такой шаг и был сделан под влиянием внешних обстоятельств, а постоянная необходимость трудиться превратила в конце концов обезьяну в человека. Археологи, которые изучают древнейшую историю человечества, имеют дело с маловыразительными явлениями культуры, дошедшими до нашего времени, — каменными и в единичных случаях костяными орудиями труда. По своему внешнему виду они очень просты. Но, несмотря на это, между человеческими орудиями труда и предметами, которые используют обезьяны, лежит не преодолимая никаким образом пропасть. Любое самое примитивное орудие труда говорит о способности человека к познанию окружающего мира и умении творчески использовать результаты познания в нужных ему целях.»(стр. 11)

В этом отрывке сочетаются осторожный оптимизм, признание за обезьянами элементов поведения, характерных для человека, и, «несмотря на это», стремление разделить интеллектуальную деятельность обезьян и человека. Такой же тип выводов я видел, опять-таки, в работах креационистов. Они сначала пишут о многочисленных чертах сходства обезьяны и человека, но затем, словно подводя черту жирным фломастером, перечёркивают все мысли об их родстве всё таким же «несмотря на это», подводя под него какую-нибудь религиозную или иную причину. А если, сохраняя логику такого построения, заменить «обезьяну» и «человека» другими объектами, которые находятся в таких же отношениях с точки зрения систематики? Например, зайцем и кроликом, мышью и крысой, окунем и ершом. Если затем проверить верность вывода, не покажется ли глупостью многозначительное «несмотря на это»?
Автор совершает ошибку, сравнивая орудийную деятельность обезьян с деятельностью человека в её сегодняшнем виде. И возникает закономерный вопрос: неужели человек всегда, с момента своего появления, обладал именно таким характером деятельности, как сейчас? Если смотреть с позиций эволюционизма, то развитие человека и его поведения неизбежно шло от простого к более сложному. Поэтому можно сделать вывод о том, что современному уровню развития человеческой материальной культуры предшествовал этап её примитивного развития, а перед ним неизбежно вырисовывается этап отсутствия материальной культуры. Это подтверждают ископаемые находки – в слоях, предшествующих по времени появлению гоминида с более-менее развитым мозгом, не найдено никаких следов орудийной деятельности. С точки зрения креационизма всё объясняется проще – человек был сразу же «образом и подобием», и сразу же обладал всеми необходимыми особенностями. Вот только свидетелей его сотворения не было, как, впрочем, и сотворения всего остального на Земле. С учётом различий в особенностях «божественного антропогенеза» в других религиях версия о божественном сотворении человека не может рассматриваться как научная.
Ещё одна ошибка Гаврилова – его попытка проводить слишком жёсткие параллели между орудийной деятельностью обезьян и человека. Современные человекообразные обезьяны – это иные виды, обладающие иной эволюционной историей, в ходе которой на их предков действовали иные факторы среды. Наблюдения над их поведением в природе и лаборатории могут лишь приоткрыть завесу тайны над историей формирования разума, послужить моделью, но слепо и механически переносить все выводы, сделанные на основе наблюдений над обезьянами, на предков человека – это методическая ошибка. Предки человека, с точки зрения систематики, конечно, принадлежат к числу обезьян, но это заведомо другие обезьяны, не такие, как современные. Не надо далеко ходить, чтобы увидеть, что даже современные человекообразные обезьяны сильно отличаются друг от друга по образу жизни. Орангутан – это убеждённый одиночка, ведущий древесный образ жизни, горилла – мирный и неизобретательный наземный вегетарианец, а шимпанзе – грозный и воинственный всеядный примат, умный и любознательный, использующий разнообразные орудия и приёмы для добывания пищи.
Мы можем вычленять общие элементы в поведении обезьян и человека, и они будут для нас только путеводными вехами, пометками, значками, но не более. Ожидать от современных обезьян формирования культуры – занятие бесполезное: они ведут иной образ жизни, и идут своим эволюционным путём, который заведомо отличается от нашего. В природе любое изменение образа жизни происходит, когда для этого есть возможность, проистекающая как из особенностей среды обитания, так и из особенностей строения самого эволюционирующего вида. У современных обезьян нет возможности превратиться в «культурную обезьяну» (то есть, обезьяну, выживающую в окружающем мире за счёт накопления в череде поколений и передачи приобретённых признаков) хотя бы потому, что вакантное место такого вида уже занято. Кем? Посмотрите в зеркало, и узнаете, кем. Теперь обезьяна, чтобы спихнуть с трона «культурного существа» человека, должна развить в процессе эволюции заведомо лучшую и более перспективную для выживания культуру, чтобы быть более конкурентоспособной по сравнению с человеком. И догадайтесь сами, позволят ли люди развиваться и процветать в опасной близости от себя иному, не-человеческому разуму, имея нарезное оружие с оптическим прицелом и подогретую религией гипертрофированную ксенофобию даже по отношению к себе подобным…

«Даже шимпанзе, которые отличаются от других обезьян более высокими интеллектуальными способностями, не используют свойства одного предмета для преобразования другого и не думают о том, зачем это нужно делать. Для человека такая практика — повседневная рутина. Дарвин считал, что между человеком и обезьяной не существует качественной разницы в поведении и все различия — только количественные. То, что известно о поведении человекообразных обезьян в природных условиях и в неволе, свидетельствует о другом.» (стр. 12)

А вот с этого момента можно и поподробнее рассказать. Опыты, проводимые над обезьянами с целью изучения их поведения, а также наблюдения в природе показывают, что уровень развития их мозга высок. Исследование поведения человекообразных обезьян, выучивших амслен (жестовый язык глухонемых), показывают, что обезьяны умеют им активно пользоваться, строить конструкции из слов, адекватно называть с помощью известных слов предметы, настоящие названия которых до того были обезьянам неизвестны, характеризуя признаки самих предметов. Шимпанзе Уошо, первая из «заговоривших» на амслене обезьян, даже начала ругаться словом «грязный», хотя ругательствам её не учили. С помощью языка жестов поведение обезьян было «переведено» на язык человека и стало более понятным. О высоком уровне развития интеллекта обезьян говорит хотя бы их умение обманывать, даже на языке жестов. Так что опыты показывают, что мозг человекообразных обезьян развит достаточно хорошо. Другое дело – они используют его иным образом, поскольку ведут заведомо иной образ жизни, нежели люди, так как являются иными видами со своими видоспецифическими требованиями к среде обитания. Но уровень развития современных человекообразных обезьян – это уровень развития приматов, принадлежащих к иной родословной ветви, нежели непосредственные предки человека из числа гоминид. Независимо от предков человека они миллионы лет развивались в ином направлении и жили в иной среде обитания. Поэтому нельзя переносить результаты исследований современных обезьян на ископаемых гоминид, появившихся на Земле после разделения родословных линий человека и современных антропоидов.

«Разумность человека не может быть просто суммой всех обезьяньих способностей, вместе взятых и даже многократно умноженных. С точки зрения разумности обезьяна лишь карикатура, пародия на человека. Она может быть очень похожей на нас — забавной, весёлой или грустной, но не может быть тем же самым.» (стр. 12)

Вполне естественно, что даже самый умный шимпанзе – это ещё не человек, хотя всё же личность со своими привязанностями, вкусами, пристрастиями, характером. То же самое можно сказать о других человекообразных обезьянах. Знаменитая исследовательница обезьян Дайан Фосси предлагала даже квалифицировать убийство человекообразных обезьян как «примицид» и ставить его на один уровень с убийством человека. Всегда следует помнить, что современные приматы – это всё же не люди, и далеко не наши предки. Это другие, хотя и близкие виды. Поэтому печаль автора не совсем понятна. А про «пародийное человекообразие» я опять-таки где-то уже видел. Ах, да, у креациониста Хоменкова. Было, было. Имел я сомнительное удовольствие анализировать его работу. Не убедил он меня.

ПРАВ ЛИ ДАРВИН? – это вопрос, которым задаются не только, и не столько учёные, сколько их оппоненты.
Естественно, для противников эволюционного учения выгоднее, чтобы Дарвин был неправ. Хотя признание неправоты дарвиновской теории эволюции ещё не означает автоматического признания правильной противоположной, «альтернативной» теории.

«Мендель считал теорию Дарвина ошибочной. Открытия генетики, последовавшие в XX в., радикально изменили представления учёных о механизме наследственности. Выяснилось, что внешний вид каждого живого существа, его физиология, внутреннее строение, развитие от момента зачатия до взрослого состояния самым тесным образом связаны с генотипом животного. Именно в генах записана эта информация.» (стр. 12)

В науке смена взглядов на какую-либо проблему в свете новых открытий является вполне нормальным явлением. Теория Дарвина также не является исключением в этом плане. Дарвин чисто физически не мог знать про работы Менделя, которые были опубликованы в малоизвестном научном журнале (в 1866 году; «Происхождение видов…» Дарвина, напомню, вышло в свет в 1859 году). Они были в буквальном смысле переоткрыты заново намного позже (в 1900 году) и независимо друг от друга учёными К. Корренсом, Э. Чермаком и Х. де Фризом. Потому в работах Дарвина как существенное возражение его выкладкам упоминается «кошмар Дженкина» - предположение о возможном «растворении» признака при скрещивании мутанта с нормальными особями. Кроме того, Дарвин совершенно серьёзно воспринимал явление т. н. «телегонии», то есть влияния первого спарившегося с самкой самца на признаки всех остальных потомков той самки, отцами которых были другие самцы.
А реакция Менделя на работу Дарвина вполне объяснима хотя бы потому, что Грегор Мендель был священнослужителем.

«Существует сложнейший механизм, который отвечает за точное копирование этой информации. Любой крупный сбой, приводящий к радикальному изменению генотипа, смертельно опасен для организма, потому что результат таких ошибок (мутаций) — уродство. В лучшем случае небольшие по масштабам мутации просто бесполезны для животного.» (стр. 12)

И в который раз между строк текста буквально видится личина жреца, машущего символами культа… Ей-богу, Гаврилов списывал этот аргумент у кого-то из креационистов. В качестве примера приведу навскидку выдержку из книги турецкого креациониста Харуна Яхьи:

«Мутация всегда вредна: будучи стихийной, мутация почти всегда наносит вред живому организму. Бессознательное вмешательство в устойчивую структуру живого организма приводит к его разрушению. А «положительных мутаций» никогда и нигде не наблюдалось.» (Харуна Яхьи «Обман эволюции», стр. 26)

Я же говорил – идея одна и та же.
Насчёт того, что мутация не всегда является уродством, было написано уже во многих статьях и книгах. Я просто предлагаю всем сторонникам такого взгляда прогуляться до ближайшего зоомагазина, и посмотреть на настоящее царство мутантов. Естественно, это будут не «Звери Х», способные метать огонь изо всех естественных отверстий тела (такое свойство в средневековых бестиариях, например, приписывалось страшному зверю бонакону), летать без помощи крыльев или каждое полнолуние трансформироваться во что-нибудь многоголовое и многоногое. Оставим такое понимание термина «мутация» на совести сочинителей комиксов, которыми успешно оболванивается молодое поколение. Зоомагазинные мутанты куда как менее заковыристые, нежели киношные монстры. Это всем знакомые и всеми виденные существа: голубые, белые, жёлтые и пёстрые волнистые попугайчики, «мраморные» и серебристые скалярии, пёстрые и палевые хомячки, голубовато-серые и пегие крысы. По жизнеспособности они не уступают своим природным родственникам, а иногда даже превосходят их. Например, в аквариумной литературе указывается, что зелёная форма суматранского барбуса гораздо более устойчива к недостатку кислорода в воде, нежели дикая полосатая.
Креационисты почему-то не задумываются над этим фактом, твердя известную формулу «мутант = урод», и лишь изредка, сцепив зубы, признают, что мутация бывает «в лучшем случае» нейтральной или бесполезной. И вот это горькое признание гораздо ближе к истине.
В природе нет абсолютного вреда и абсолютной пользы от какого-либо признака, поскольку нет абсолютно однородных природных условий. Особенности среды обитания видов меняются в пространстве и времени. Соответственно этим изменениям ценность тех или иных признаков «пересматривается» путём применения к ним разных форм естественного отбора. При стабильных условиях среды действует стабилизирующий отбор, отсекающий крайности. При изменении условий среды изменение признаков в одном из многочисленных направлений случайно оказывается адекватным этим изменениям, и тогда в действие вступает движущий отбор, смещающий «норму» в направлении, которое оказалось адекватным изменениям среды. И в это время часть проявлений видовых признаков, которые ранее были полезными для выживания, оказывается вредной и носители таких признаков отсеиваются отбором.
В популяции всегда имеется множество «бесполезных» признаков, которые при изменении условий среды сразу обретают «цену» и подвергаются действию естественного отбора. Кстати, как вы ощущаете вкус фенилтиокарбамата? Не знаете? И я тоже не знаю. А знаете, почему? Потому что пока мы не встречаемся с этим веществом в быту. Несмотря на это, некоторые обезьяны и люди ощущают, что это соединение имеет горький вкус. Различия в чувствительности к фенилтиокарбамату были вначале совершенно случайно обнаружены у человекообразных обезьян, а затем у человека. Вот вам и пример нейтрального признака, на который естественный отбор пока не действует.

«Развитие генетики заставило учёных отказаться от классического объяснения происхождения видов, которое давал Чарлз Дарвин. В 40—50-х гг. XX в. биологи разработали новую концепцию, которая получила название синтетической теории эволюции. Авторы этой теории утверждают, что происхождение одних видов от других тесно связано с жизнью всего сообщества (популяции), а не отдельных животных. В ситуации длительного разделения популяции могут возникнуть разные виды. Причинами такого деления могут быть изменения природного окружения или расселение животных на большой территории.» (стр. 13)

Что же, вполне нормальное явление в науке. Было бы смешно судорожно цепляться за стремительно устаревающее представление под давлением новых знаний просто «в силу традиции», или «потому что так говорил Великий ____________ (вписать нужное имя по своему усмотрению)». Новые данные всегда заставляют критически пересмотреть прежние воззрения, и весьма вероятно, что прежнее объяснение какого-либо явления может оказаться просто неправильным. Тем не менее, несмотря на изменения воззрений на механизмы явления, дарвиновская идея об изменении видов в природе осталась в силе.

«Но генетические исследования привели не только к созданию синтетической теории эволюции. Развитие молекулярной генетики позволило получить такие результаты, которые делают неприменимыми положения синтетической теории для объяснения механизма происхождения человека от животных предков. Первый из них состоит в том, что всё современное человечество произошло от одной пары — мужчины и женщины. Выяснилось также, что генетических различий между всеми людьми меньше, чем у двух горилл, обитающих в одном лесу! Если бы синтетическая теория эволюции была верна, то степень генетических отличий между людьми была бы гораздо выше.» (стр. 13)

«По сути дела, генетическая наследственность современных людей может быть выведена на основе биологического ядра африканцев численностью от 2000 до 10 000 человек, живших около 190 тысяч лет тому назад.» (Ст. Оппенгеймер «Изгнание из Эдема», стр. 76)

«Все живущие на Земле люди являются абсолютно «анатомически современными», и мы можем проследить наши генетические родословные вплоть до совсем небольшой группы предков, которая начала делиться на ветви еще в Африке около 190 тысяч лет тому назад. Ни в какой момент истории после этого общая численность человечества не опускалась ниже 1000 человек, и поэтому нетрудно понять, что увеличение численности и образование ветвей этой группы неизбежно должно было привести — и действительно привело — к образованию все новых и новых этнических групп» (там же, стр. 164 – 165)

В свете этих данных рассказы о паре прародителей оказываются ограниченными лишь Книгой Бытия и связанными с данным литературным первоисточником данными. Генетические исследования, напротив, привели к выводу о наличии нормальной популяции вида с достаточно высокой численностью, популяции, которая оказалась способной к воспроизводству и поддержанию численности, которая нормально перенесла все тяготы, связанные с выживанием в опасном мире плейстоцена и раннего голоцена. И вряд ли все люди мира менее разнообразны генетически, нежели пара горилл – человек как раз является весьма вариабельным видом (вспомните: брюнеты, блондины, рыжие; европеоиды, негроиды, монголоиды…), а в популяциях горилл Дайан Фосси как раз отмечала наличие характерной «фамильной черты» (косоглазие, «хохолок» на голове, частично сросшиеся пальцы), что говорит об обратном – об однообразии в каждой отдельной популяции горилл. Об этом она пишет в своей знаменитой работе «Гориллы в тумане», можете убедиться.

«Второй результат заставил учёных говорить о том, что человеческое сообщество на каком-то этапе своей истории катастрофически резко сократилось до нескольких, буквально единичных индивидуумов, после чего снова размножилось. Эти результаты были получены после сравнения генотипов представителей всех рас и народов, живущих ныне на Земле. Генетики назвали эту закономерность «эффект бутылочного горлышка».» (стр. 13)

«Пункт первый: вождь всегда прав. Пункт второй: если вождь неправ, смотри пункт первый» (из конституции папуасов)
Смотрим пункт первый, в смысле, указанные выше данные из книги Оппенгеймера, и читаем, что «ни в какой момент истории после этого общая численность человечества не опускалась ниже 1000 человек». Думаю, этого вполне достаточно для того, чтобы отнести утверждение о «буквально единичных индивидуумах» к разряду псевдонаучных баек. Вообще, в Библии упоминается некая катастрофа, когда Боженька очень обиделся на человечество, и решил «форматировать диск», в смысле, Землю. Это про Всемирный потоп. Но это уже тема для отдельного разговора, к которому здесь не хочется возвращаться.
Рассматривая это явление, можно попутно отметить, что на Земле сейчас существуют виды животных, гораздо более генетически однородные, чем человек. Это всем известные гепарды. Опыты по приживаемости пересаженных небольших кусочков кожи показали, что популяция гепардов отличается редкостным однообразием, гораздо большим, чем человеческая. У людей пересадки органов и тканей сопряжены с трудностями в плане их приживаемости, что показывает на генетическую разнородность людей.

«Сам Дарвин признавался, что его теория не находит соответствия в ископаемых окаменелостях животных, среди которых не известны переходные формы от одних видов к другим. Он, однако, выражал надежду, что в будущем такие формы всё же будут найдены. По сей день между всеми крупными классами живых организмов, известных по ископаемым останкам, не удалось зафиксировать ни одной переходной формы, но поиски продолжаются.» (стр. 13)

Воистину, начинаешь верить в чёрную магию и разного рода суеверия. На тринадцатой странице располагается сразу несколько грубых биологических ошибок, которые заставляют всерьёз усомниться в компетентности автора, изложившего таким способом «научные» взгляды. Между прочим, «товарный знак «Аванта+» гарантирует высокий научный и художественный уровень книг», о чём прямо заявлено в книге.
Но кажется, я отвлёкся… Ладно, что там говорится о переходных формах между классами живых организмов? Между прочим, много чего, и не всегда плохого. Во всяком случае, в палеонтологической летописи очень подробно представлен переход от зверообразных рептилий к млекопитающим. Даже «невозможный» с точки зрения креационистов переход от рептильных трёх челюстных костей и одной слуховой к трём слуховым и одной челюстной кости, характерной для млекопитающих, представлен среди ископаемых форм тероморфов очень хорошо.
Бывшие «котилозавры», причислявшиеся к примитивным рептилиям, теперь «разбросаны» между примитивными рептилиями и земноводными. Это ли не свидетельство близости данных групп? А находки последних десятилетий типа Tiktaalik и Acanthostega прекрасно перебрасывают мостик от кистепёрых рыб к первым земноводным, имеющим настоящие лапы, пригодные для передвижения по суше.
О причинах редкости переходных форм прекрасно сказал сам Чарльз Дарвин:

«Когда мы встречаем орган, великолепно приспособленный к выполнению какой-либо специальной функции,— каково крыло птицы, приспособленное к полету, — мы не должны забывать, что животные, обладавшие им в ранних переходных ступенях его развития, только в редких случаях могли выжить до настоящего времени, так как были замещены своими преемниками, постепенно усовершенствованными естественным отбором. Далее мы должны заключить, что переходные состояния между двумя формами, приспособленными к совершенно различному образу жизни, только редко развивались в значительном числе в ранние периоды и редко представляли много второстепенных видоизменений.
Таким образом, и шансы нахождения в ископаемом состоянии видов с переходными ступенями в строении органов будут всегда малы по сравнению с шансами нахождения видов с вполне выработанными органами, так как виды с переходными ступенями всегда были менее многочисленны.» (Ч. Дарвин «Происхождение видов путём естественного отбора», гл. 6 «Затруднения, встречаемые теорией»)

В главе, которую я имею сомнительное удовольствие анализировать, среди новейших находок в области палеоантропологии упомянуты только первобытные люди из Дманиси (Грузия). Прочие находки, такие, как Sahelanthropus tchadensis, Orrorin tugenensis, Ardipithecus ramidus, A. kadabba и Kenyanthropus platyops, почему-то не указаны, хотя они крайне важны для понимания ранней истории гоминид. Я просто подозреваю, что дело здесь не в недостатке места, а в малой осведомлённости самого автора. Можно было убрать разного рода «воду», словесные гримасы «непонимания» и «органического непринятия» теории эволюции, устаревшие по своей сути, но здоровенные по площади картинки и «клюкву» типа любимого креационистами «дела Геккеля». И буквально по волшебству место нашлось бы. В общей сложности на полторы страницы можно было бы набрать места, и изложить всё на современном уровне, если избавиться от околонаучной «шелухи».
Но, кажется, я снова увлёкся и отошёл в сторону. Так вот, находки последних лет буквально «вымостили» переход между рептилиями и птицами, ранее занятый одним только археоптериксом, находками, в разной степени и в разных вариантах сочетающими признаки ещё-рептилий и уже-птиц. Думаю, юному читателю будет нелегко читать пассаж К. Гаврилова об отсутствии переходных форм «между всеми крупными классами живых организмов» после того, как он прочитает в ранее вышедшем томе «Звери и птицы» этой же «Энциклопедии для детей» превосходную статью об ископаемых птицах, написанную на высоком научном уровне и адекватно отражающую современное знание этого вопроса. И тогда ещё сложнее будет разобраться, кто говорит правду, а кто врёт и скрывает факты.
Гаврилов абсолютно не прав, милостиво давая палеонтологам лучик надежды. Фактического материала вполне достаточно для подтверждения выводов о родственных связях крупных групп живых организмов, и он объективно существует в природе вне зависимости от осведомлённости о нём некоторых господ, даже допущенных писать статьи и книги для детей.

В ПОИСКАХ ПРЕДКОВ ЧЕЛОВЕКА
«Очень большие надежды на то, что наконец-то удалось отыскать непосредственных предшественников человека, связывались с изучением двух разновидностей ископаемых обезьян — рамапитеков и австралопитеков. Первые костные останки рамапитеков — несколько фрагментов челюсти — обнаружили в начале XX столетия в Индии. К 60-м гг. XX в. количество находок возросло настолько, что учёные смогли выделить сначала вид, а затем и род рамапитеков. Кости, которые можно отнести к этой разновидности обезьяны, были найдены в Европе, Азии и Восточной Африке. Их возраст определён периодом от 14 до 8 млн лет.
Триумфальное шествие рамапитека началось после того, как в строении его челюсти открыли «человеческие» черты. Самым главным «человеческим» признаком была параболическая форма челюстной дуги. Однако этот факт стал известен в результате реконструкции челюсти рамапитека из отдельных фрагментов. Последние открытия, сделанные на территории Пакистана, показали, что челюсть рамапитека не похожа на человеческую. Большинство учёных в настоящее время считают эту обезьяну наряду с ещё одним ископаемым видом (сивапитек) предком орангутана. Сходство между ними настолько велико, что орангутан даже получил имя «живого ископаемого».» (стр. 14)

И вот в этом самом месте самое время было бы рассказать про сахелантропа, оррорина и ардипитека. Но автор предпочёл разлить «воды» про рамапитека. Сложно сказать, зачем он это сделал, но я опять вижу не самую хорошую параллель – «развенчание» рамапитека очень любят смаковать креационисты.
В науке поиск истины очень часто приводит к отбрасыванию старых гипотез – это вполне нормальный процесс, в основе которого лежит увеличение человеческих знаний с каждым новым фактом. Поэтому рациональнее было бы рассказать не только об отбрасывании прежних гипотез, но и об отношении к новым находкам. А то при прочтении данного абзаца может сложиться впечатление, что вначале был рамапитек, а затем его кандидатуру отбросили и осталась зияющая дыра. Но на самом деле сейчас этого нет, и знания учёных о ранних гоминидах гораздо более полные, чем были раньше. Но этого в книге нет. А жаль.

«Одна из самых выдающихся находок была сделана в Эфиопии. Здесь, в долине реки Хадар, удача улыбнулась антропологу Д. Джохансену который обнаружил неполный скелет женской особи австралопитека. Как правило, учёные находят фрагменты черепов, челюсти или отдельные кости и зубы. Обнаруженное существо Джохансен назвал Люси и посвятил ей целую книгу. Правда, кости Люси залегали в разновременных слоях. Так, кости черепа и таза были зафиксированы выше костей коленного сустава и челюсти, а между ними находился слой базальта. Люси стала собирательным образом австралопитеков в буквальном смысле этого слова.» (стр. 14)

Книга об австралопитеке по имени Люси, а также о многих других находках, называется «Люси. Истоки рода человеческого». Её написали в соавторстве Д. Джохансон и М. Иди. Эта замечательная работа издана на русском языке в 1984 году, и в настоящее время полный текст русского издания выложен на одном из сайтов в Интернете. Поэтому проверить, что именно написал Джохансон о находке Люси, не представляет большого труда. Так вот, в главе, описывающей сам момент находки, нет НИКАКОГО упоминания о слое базальта, который разделил скелет Люси. Все известные кости скелета AL 288-1 (именно под таким именем Люси занесена в каталоги находок) были найдены на поверхности земли в осадочных породах. Джохансон пишет:

«… И когда мы уже собрались уходить, я заметил что-то лежащее на середине склона.
- Это часть верхней конечности какого-то гоминида, - сказал я.
- Быть того не может. Она слишком мала. Наверное, от какой-нибудь обезьяны.
Мы нагнулись, чтобы лучше рассмотреть находку.
- Слишком мала, - вновь сказал Грей. Я покачал головой:
- Гоминид...
- Почему ты так уверен? – спросил он.
- Рядом с твоей рукой еще одна кость. Это тоже гоминид.
- Бог ты мой, - произнес Грей. Он поднял находку. Это была затылочная часть небольшого черепа. В нескольких футах от нее лежал обломок бедренной кости.
- Бог ты мой, - вновь повторил Грей. Мы поднялись на ноги и увидели на склоне еще несколько костей – пару позвонков, часть таза. Все это принадлежало гоминиду. Сумасшедшая, невозможная мысль мелькнула в моей голове: а что если сложить их вместе? Быть может, это части одного, чрезвычайно примитивного скелета? Такого еще никогда и нигде не находили.
- Посмотри-ка сюда, - сказал Грей.- Ребра. Неужели все это принадлежит одному индивиду?
- Я не могу поверить, - промолвил я. – Совершенно не могу поверить.
- Боже мой, почему бы нет? - закричал Грей. – Вот он. Здесь! – Его голос перешел в радостный вопль. Я присоединился к нему. В 43-градусном пекле мы стали прыгать вниз и вверх по склону. Так как нам не с кем было поделиться своими чувствами, мы обнимались, взмокшие и пропахшие потом, вопили и тискали друг друга, плясали на раскаленном от жары гравии, а вокруг нас лежали небольшие, потемневшие от времени кости, принадлежавшие – теперь это казалось почти очевидным – одной особи.
…
После обеда все, кто был в лагере, отправились к оврагу, разделились по отдельным участкам и стали готовиться к большой работе, которая в целом заняла три недели. Когда она была закончена, у нас имелось несколько сотен костей (из них многие – фрагменты), составлявших в совокупности около сорока процентов скелета одной особи. Наше с Томом предчувствие не обмануло нас. Среди костей не было дубликатов.» (Д. Джохансон, М. Иди «Люси. Истоки рода человеческого», стр. 16)

Внимательно прочитали, что именно они нашли? Верхняя конечность, часть черепа, часть бедренной кости, позвонки, часть таза. Ещё не ясен смысл? Верхняя и нижняя части скелета были замечены на поверхности земли одновременно! Это позволяет перенести в число легенд упоминание о слое базальта, разделявшем кости Люси.

«Удивительная полнота находки была связана с тем, что Люси умерла мирно. На ее костях не осталось следов чьих-либо зубов. Они не были поцарапаны или расколоты, что неизбежно произошло бы, если бы Люси попала в лапы льву или саблезубому тигру. Части ее тела не были растащены гиенами в разные стороны. Все они лежали рядом, там, где она просто опустилась на песок давно исчезнувшего озера или реки – и умерла. Трудно сказать, умерла ли она от болезни или случайно утонула. Важно то, что сразу же после смерти хищники не нашли ее и не съели. Ее скелет остался не поврежден, песок и ил медленно покрывали его все более толстым слоем. Потом песок под тяжестью позднейших отложений превратился в камень. Так она мирно лежала в своей каменной гробнице тысячелетие за тысячелетием, пока дожди Хадара вновь не вынесли ее на свет.» (Д. Джохансон, М. Иди «Люси. Истоки рода человеческого», стр. 19 – 20)

Таковы слова человека, лично открывшего скелет Люси. Между тем, легенды о Люси, циркулирующие среди антиэволюционистов, превосходят самую смелую фантазию, и готовы посоревноваться в закрученности сюжета с самыми знаменитыми волшебными сказками. Так, автору этих строк приходилось видеть в одной интернет-статье такое утверждение:

«Коленный сустав австралопитека, подобного Люси, как известно, Д. Джохансон нашел в 2,5 км от других частей ее скелета и «пристроил» его к Люси так, чтобы она оказалась прямоходящей. Сам скелет Люси, как известно, представляет из себя, так сказать, не случайно обнаруженный артефакт, а конструктор-трансформер, скелет, собранный по итогам раскопок 1972-1977 гг. в Эфиопии из останков не менее 30 австралопитеков и в соответствии с «ожиданиями».»

Справедливости ради стоит отметить, что в более поздней редакции источника утверждение про останки 30 австралопитеков было убрано, хотя и без объяснения причин этого решения. Потому я и не указываю, откуда именно это взято: кому надо, тот отыщет. Что же касается отдельного коленного сустава, то достаточно просто посмотреть на скелет Люси (стр. 14), чтобы увидеть, что у него есть бедренная кость левой ноги и большая берцовая кость правой ноги. Поэтому цельный сустав, представляющий собой сочленение костей одной и той же ноги, заведомо не может быть приставлен к скелету Люси никаким боком. Тем более, коленный сустав был найден Джохансоном в конце первого полевого сезона, а скелет Люси – только во второй сезон, позже. И сустав никто не собирался «прилаживать» к скелету Люси хотя бы потому, что понимал, что сустав изначально не её. И упоминаемого Гавриловым «коленного сустава» не могло быть найдено по той же причине. Но это уже размышления, не имеющие прямого отношения к обсуждаемой работе.

«Древность слоев, в которых учёные открывали кости «южных обезьян», определялась при помощи специальных методов. Полученный возраст уложился в промежуток между 1,5 и 5 млн лет. Самым интригующим моментом оказалось то, что австралопитеки явились современниками людей, чьи кости вместе с каменными орудиями также были найдены в Восточной Африке.» (стр. 14 – 15)

Чтобы понять, что в факте сосуществования человека и австралопитека нет ничего удивительного, достаточно знать две вещи. Во-первых, это удивительный факт того, что мы живы, и наши родители, родив нас, тоже ещё живы, и даже родили кому-то из нас братика или сестричку. Иными словами, когда одна из популяций предкового вида превращается в другой вид, остальные популяции вида-предка продолжают жить, пока существуют условия, благоприятные для их жизни, и появление нового вида не означает их святой обязанности вымереть сразу же при его появлении. Таким образом, вид-потомок какое-то время будет сосуществовать с видом-предком. И, во-вторых, австралопитеков было несколько видов, которые сменяли друг друга на протяжении какого-то времени, пока существовал род Australopithecus. Поэтому поздние австралопитеки вполне могли жить тогда же, когда существовали первые люди. Есть предположения, что именно люди и послужили причиной вымирания австралопитеков. В статье из «Энциклопедии…» почему-то нет полезнейшей и очень наглядной схемы, показывающей время существования и родственные отношения разных видов гоминид. Она сняла бы множество вопросов, неизбежно возникающих у неспециалиста (ребёнка, школьника!) при чтении статьи Гаврилова.
Кроме того, полезно было бы уточнить, что в промежутке времени от 5 до 1,5 млн лет существовало несколько последовательно сменяющих друг друга видов австралопитеков.

Схема, взятая с сайта Talkorigins, наглядно демонстрирует распространение во времени и характерные признаки гоминид. Неужели нельзя было выделить полстранички под подобную схему в «Энциклопедии для детей», вместо того, чтобы «лить воду» в тексте?

«… главной особенностью, которая сближает австралопитеков с человеком, считается двуногость, т. е. способность ходить на двух ногах. Однако двуногость этих обезьян сильно преувеличена. Коленный сустав, найденный Джохансеном, не приспособлен к тому, чтобы нога полностью выпрямлялась. Обладатель этого сустава не мог делать широкие шаги и ходил на полусогнутых конечностях. Широкий таз и коническая по форме грудная клетка австралопитеков делали невозможным устойчивое и быстрое передвижение на двух ногах в течение длительного времени. В некоторых окаменелых черепах австралопитеков сохранилось так называемое внутреннее ухо. Этот важный орган необходим для контроля положения тела в пространстве. У «южных обезьян» строение внутреннего уха указывает на то, что для них основным способом передвижения было лазание по деревьям при помощи передних конечностей. Известный современный учёный Окснард полагает, что способ передвижения австралопитеков отличался от способа передвижения как людей, так и человекообразных обезьян. Интересно, что и сейчас на Земле живут обезьяны, которые всегда передвигаются на двух конечностях, когда спускаются с деревьев. Это гиббоны и сиаманги. Так что и в способе передвижения австралопитеков ничего специфически «человеческого» не обнаруживается. «Южные обезьяны», скорее всего, относятся к вымершему виду, не оставившему потомков.» (стр. 15)

Вполне вероятно, что у ранних австралопитеков конечности были полусогнутыми, а сами они проводили много времени на деревьях. Но не надо быть экспертом, чтобы обратить внимание на то, что кости ног австралопитеков были всё же длиннее, чем кости рук. Следовательно, передвижение на двух конечностях имело место, и было важно для выживания этих гоминид. Широкий таз – это не препятствие для двуногого прямохождения. Достаточно взглянуть на таз некоторых женских особей многочисленного в наши дни вида Homo sapiens, чтобы убедиться в этом. У австралопитеков таз был заведомо более узким, чем у Homo sapiens, и передвигаться по земле они могли гораздо лучше.
Естественно, что австралопитеки отличаются по способу передвижения от человекообразных обезьян наших дней – они не являются их предками или потомками. Также они вели заведомо другой образ жизни, нежели предки современных человекообразных обезьян – в природе не бывает двух видов с абсолютно одинаковыми потребностями. Останки австралопитеков находят вместе с костями животных, характерных для саванны – лошадей рода Hipparion, свиней, антилоп, слонов. Такая среда обитания коренным образом отличается от привычной для большинства человекообразных – тропического леса. Поэтому обитатель саванны точно не будет двигаться так же, как житель леса. Длинные руки – это наследие от кратковременного и неглубокого в эволюционном смысле перехода к брахиации, черта, появившаяся у современных человекообразных обезьян вторично, после их отделения от ствола, ведущего к человеку. В саванне брахиатору делать нечего – небольшие массивы редколесья разделены довольно большими безлесными пространствами. Поэтому для австралопитеков умение преодолевать эти участки было жизненно важным.
Черты строения внутреннего уха, а именно полукружные каналы вестибулярного аппарата – важная особенность строения. У австралопитека все полукружные каналы внутреннего уха примерно одинакового размера, что говорит о его способности перемещаться в трёхмерном пространстве. Но здесь следует задать иной вопрос: исключает ли это его способность ходить на двух ногах? Непреодолимо ли это препятствие? Примеры из природы нашего времени показывают, что иногда анатомия может отставать от поведения. Так, если взглянуть на музейный образец птицы типа оляпки (Cinclus) или паука-серебрянки (Argyroneta), вряд ли можно предположить, что оба этих существа ведут водный образ жизни, поскольку признаки, характерные для них, встречаются у типично наземных видов. Вот, что говорил Дарвин по этому поводу:

«У оляпки самый проницательный наблюдатель, исследуя мертвую птицу, не заподозрил бы подводных привычек, а между тем эта птица, которая близка к семейству дроздов, добывает себе пищу, ныряя, пользуясь своими крыльями под водой и цепляясь ногами за камни.» (Ч. Дарвин «Происхождение видов путём естественного отбора», гл. 6 «Затруднения, встречаемые теорией»)

В этой же главе своей книги Чарльз Дарвин приводит другие примеры видов, которые, ещё не расставшись с характерными особенностями предков, ведут уже совершенно иной образ жизни. Его слова просто превосходны, поскольку не теряют актуальности в наши дни:

«Тот, кто верит в отдельные и бесчисленные акты творения, может сказать, что в этих случаях творцу угодно было, чтобы существо известного типа заняло место существа другого типа; но мне кажется, что это было бы простым повторением факта, только более высоким слогом. Тот же, кто признает борьбу за существование и принцип естественного отбора, должен признать, что каждое органическое существо постоянно стремится увеличить свою численность, и если какое бы то ни было существо изменяется в своем строении или привычках хотя бы в ничтожной степени, приобретая тем превосходство над другим обитателем той же страны, то оно захватит место этого последнего, как бы оно ни отличалось от места, занимаемого им самим. И с этой точки зрения он не будет поражен, встречая гусей и фрегата — птиц с перепончатыми ногами, но обитающих на суше и редко спускающихся на воду, встречая длинноногих дергачей, живущих на лугах, вместо болот, встречая дятлов там, где нет деревьев, ныряющих дроздов и перепончатокрылых, и буревестников с привычками чистиков.» (там же)

Поэтому полуназемный австралопитек, обладающий внутренним ухом с чертами, характерными для древесного животного, вовсе не является каким-то феноменом и исключением среди животного мира.
То, что австралопитеки не оставили потомков – не совсем верно. Грацильная линия австралопитеков, по взглядам антропологов, оставила потомков – первых представителей рода Homo, то есть, наших предков. Но после выделения из рода Australopithecus рода Homo сами австралопитеки (как биологический род) не вымерли, и их эволюция продолжилась. Поздние массивные австралопитеки, действительно, вымерли, не оставив потомков.

«Несмотря на столь неутешительные для эволюционистов выводы относительно животных предков рода людского, археологи, антропологи и геологи за те 130 лет, которые прошли после выхода в свет «Происхождения человека», сделали столь много, что без учёта результатов их исследований уже невозможно составить летопись нашей древнейшей истории. Собранные находки, проведённые анализы, изученные геологические разрезы насчитываются тысячами. Это результат кропотливого, тяжёлого и не всегда безопасного труда. Далеко не все места на Земле обследованы одинаково хорошо. Лучше всего дело обстоит с территориями Европы, Ближнего Востока, Восточной и Южной Африки. Но довольно много известно нам и об остальных частях Старого Света. Конечно, будущие раскопки наверняка не раз заставят учёных пересматривать свои выводы, и всё-таки уже сейчас из многочисленных фактов, собранных за полтора столетия, складывается общая картина той древнейшей человеческой истории, которая доступна научному изучению.» (стр. 16 – 17)

А теперь взглянем ещё раз на содержание этой части очерка, и подумаем: что же узнает школьник из этой главы?
Он узнает, что у человека есть культура, но не узнает, что она относится к приобретённым признакам. Культурные традиции сохраняются и преумножаются в человеческом обществе и не существуют вне общества.
Он узнает, что орудийная деятельность человека сложнее, чем орудийная деятельность животных, но не узнает, что человек не всегда был таким умелым и изобретательным, как в наше время.
Он узнает, что современные обезьяны уступают человеку в сообразительности, но не узнает, что у них проявляются многие особенности поведения, характерные для человека.
Он узнает, что после выхода в свет работ Дарвина воззрения на механизмы эволюции во многом изменились, но не узнает, что теория эволюции в её современном виде наиболее адекватно объясняет процессы, происходящие в природе по сравнению с прочими теориями, включая основанные на религиозных представлениях.
Он узнает, что есть мнение о том, что наука подтверждает библейскую модель появления человека, но не узнает, что это мнение сильно преувеличено и не соотносится с фактическими данными тех наук, которые призваны его «подтвердить».
Он узнает, что вокруг остатков древних гоминид строятся не только теории, но и легенды, но не узнает мнения самих исследователей, нашедших этих гоминид.
Он узнает, что различные признаки любого вида животных могут демонстрировать разную степень приспособления к среде обитания, но не узнает, что это вполне обычное явление в природе, и изменения более гибкого образа жизни могут опережать изменения в строении, которые значительно более консервативны.
Он узнает, что воззрения на родословную и раннюю эволюцию гоминид меняются по мере появления новых находок, но не узнает, каково положение дел в антропологии в настоящее время.
Иными словами, несведущий читатель узнает много сведений, имеющих крайне опосредованное отношение к науке, или ставших историей науки, но не узнает истинного положения дел в современной антропологии.
На мой взгляд читателя с более высокой подготовкой, чем те, кому непосредственно адресована эта книга, в этой главе много разной «мути» креационного замеса. Я не знаю, религиозен ли Гаврилов, относит ли он себя к креационистам, или только «сочувствующий». Но риторика и подбор материала для главы до боли знакомы по иным источникам, и заставляют задуматься о многом.

ПОБЕДА ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ (очерк написан Игорем Стрикаловым)
«Во времена Дарвина его современникам трудно было сразу привыкнуть к мысли о родстве с обезьяноподобными предками, поэтому путь дарвинизма к умам далеко не всегда был усеян розами. Случались и конфузы. Например, один из самых больших почитателей теории Дарвина — Эрнст Геккель, изучая изображения эмбрионов, сформулировал так называемый биогенетический закон. Этот закон гласит, что каждый организм во время внутриутробного развития повторяет все те стадии, через которые проходили его предки в процессе эволюции. Однако после публикации Геккеля разразился грандиозный скандал. Он был уличён профессиональными эмбриологами в фальсификации картинок. Геккель был вынужден признаться в обмане, а учёный совет Йенского университета даже исключил его из состава профессуры.» (стр. 16)

Что ж, есть в истории развития теории эволюции и такие страницы. Их забывать нельзя, но они чаще всего оказываются «соринкой в глазу» сторонников теории эволюции, которую так любят искать креационисты, не замечая чудовищных нелепостей в собственных построениях. Но, поскольку «Энциклопедия для детей», к счастью, ещё не превратилась в «рупор» сторонников теории сотворения, тему «дела Геккеля» следовало бы изложить иначе, чем это сделано в данной заметке. Необходимо отметить, что первоначальная формулировка биогенетического закона Геккеля уже не применяется в биологии, но сам закон, тем не менее, в значительной степени верен. Нужно указать современную формулировку биогенетического закона, показать её отличие от геккелевской, и подкрепить примерами из области эмбриологии. В противном случае у несведущего читателя (школьника), обратившегося к этой статье, может возникнуть ложное впечатление, что первоначальная идея Геккеля была отвергнута, и в науке осталось пустое место. Но это не соответствует реальной действительности. Эмбриология как наука не исчезла после разоблачения Геккеля и постоянно движется вперёд. Она уже далеко ушла от данных более чем столетней давности, на которых базировал свои построения Геккель. Если уж авторы статьи заговорили об эмбрионах, гораздо полезнее было бы рассказать об учении о филэмбриогенезе, сформулированном нашим соотечественником А. Н. Северцовым, а также о рациональном зерне в построениях Геккеля, которое всё же присутствует в его биогенетическом законе. Излагая положения теории Северцова и иных учений, стоит сравнивать их с первоначальной формулировкой биогенетического закона, отмечая, что развитие в процессе эволюции процесса эмбрионального развития новых приспособлений может частично накладываться на разные стадии эмбриогенеза, искажая их по сравнению с первоначальным «геккелевским» ожиданием. Таково, например, появление провизорных органов (здесь полезно привести примеры таких органов), характерных для личиночных и эмбриональных стадий огромного количества видов животных, и не встречавшихся у эмбриональных и взрослых стадий их предков.
В целом упоминание про Геккеля и биогенетический закон выглядит совершенно неуместным при изложении сведений о ранней истории человечества. Реальное место этого материала – в томе «Биология», при обсуждении механизмов и доказательств эволюции. Здесь же можно было занять драгоценное место совсем другим материалом.
А дальше вниманию читателя предлагается ещё одна история, которая давно пылится на задворках науки, но любовно сохраняется сторонниками креационизма – история с «пилтдаунским человеком».

«В 1912 г. во время строительства около посёлка Пилтдаун был найден окаменевший человеческий череп. На месте находки начались раскопки, которыми руководил некто Доусон. Он не был профессиональным археологом. Потому в качестве консультанта к Доусону был прикомандирован Тейяр де Шарден, впоследствии прославившийся результатами раскопок в Китае, которые оценивались как переходные формы в эволюции человеческого рода. Именно Шарденом и была найдена нижняя челюсть, удачно подошедшая к уже обнаруженному черепу. Нижняя челюсть по внешнему виду была явно обезьяньей, однако её зубы не отличались от человеческих, к тому же она имела тот же тёмно-коричневый цвет, что и череп. Вновь обретённое существо получило название «эоантроп». Этот предок занимал своё место в генеалогии людей вплоть до 1953 г. Тогда был произведён химический анализ найденных в Пилтдауне костей, и полученный результат потряс специалистов-антропологов. Нижняя челюсть, в отличие от черепа, оказалась относительно современной и была подкрашена особым химическим раствором. Но самым шокирующим было то, что челюсть действительно принадлежала обезьяне — орангутану, а её зубы были специально и довольно искусно подпилены. Вопрос о том, кто же и почему изготовил эту подделку, так и остался открытым.» (стр. 16)

Почему сразу «потряс»? Он лишь подтвердил скептическое отношение к находке. Этот результат не был «шоком», поскольку ряд антропологов обратил внимание на несоответствие прогрессивной формы черепа «эоантропа» и его примитивной челюсти:

«Но самым сильным атакам подвергся главный пункт концепции Вудворда — совместимость челюсти и черепной крышки. В Англии сомневающихся, кроме Ватерстона, почти не осталось, а вот отклики из-за рубежа после получения муляжей обломков черепа эоантропа были не всегда благоприятными. Марселен Буль объявил, что челюсть из Пильтдауна в точности соответствует челюсти шимпанзе, и если бы ее нашли отдельно, то антропоида, которому она принадлежала, следовало бы назвать Troglodytes dawsoni — «шимпанзе Даусона». Что же касается интерпретации Вудворда, то хотя он и считает ее «в пределах реально возможного, даже вероятного», но в целом оставляет вопрос открытым. Геррит Миллер из США тоже нашел челюсть эоантропа «абсолютно идентичной» челюсти шимпанзе, но, учитывая древний возраст антропоида, предложил назвать ее особым именем— Pan vetus. Сходные мысли высказали Вильям Грегори (Нью-Йорк), Генри Осборн и М. Рамстром (Уппсала, Швеция). Другие же антропологи считали, что челюсть принадлежала не шимпанзе, а ископаемому орангутангу. Об этом написали итальянец Ф. Фрассето, ученик Франца Вейденрейха Г. Фридрих и Адольф Шульц, профессор Цюрихского университета. Они ссылались при этом на необычную для зубов шимпанзе высоту коронки и форму внутренней полости. Сам Вейденрейх обратил внимание на отсутствие на нижнем крае челюсти определенных деталей рельефа, связанных с прикреплением мускулов. Эта черта характерна для челюсти орангутанга. Фридрих предложил назвать орангутанга из Пильтдауна «бореопитеком» (Boreopithecus). Что касается черепа, то, по его мнению, для него характерны все черты любого из современных черепов англичан. По тем же, очевидно, причинам Антони протестовал против названия «эоантроп» и предлагал другое — Homo dawsoni («человек Даусона»). К такому же заключению пришел Джуффрида-Руджери.
Таким образом, зарубежные антропологи в большинстве оказались сторонниками «дуалистической позиции» Ватерстона — они предпочитали говорить о двух, а не об одном существе, открытом в Пильтдауне.» (В. Е. Ларичев «Сад Эдема», стр. 125 – 126)

Разоблачение находки пришло с несколько неожиданной стороны:

«…дантист Элвен Т. Марстон нашел в местечке Сванскомб (графство Кент) ископаемый череп и пришел к убеждению, что этот череп древнее пилтдаунского. Он развернул энергичную кампанию за признание человека из Сванскомба «первым англичанином».
Марстон мог представить ряд веских доводов. Будучи зубным врачом, он хорошо знал, как функционируют зубы и челюсти. Поэтому он с большим недоверием относился к сочетанию человекоподобного черепа с челюстью обезьяньего типа у пилтдаунской находки. Он считал более вероятным, что в раскопе кости человека и обезьяны оказались рядом случайно и что череп не так уж древен, как об этом думают.» (Д. Джохансон, М. Иди «Люси. Истоки рода человеческого», стр. 61)

Далее в этой же книге говорится про методику определения возраста находки по количеству поглощённого из окружающих пород фтора. Когда с ним стал спорить доктор Кеннет Оукли из Британского музея, Марстон написал статью, в которой указывал как дантист, что, хотя череп принадлежит довольно взрослому человеку, челюсть «эоантропа» является челюстью молодой обезьяны, и они, таким образом, не могут принадлежать одной и той же особи.
В книге Д. Джохансона и М. Иди приводится мнение, что пилтдаунский череп мог быть не целенаправленной мистификацией, а очень злой шуткой. Указан и возможный автора – Графтон Эллиот Смит, питавший личную неприязнь к изучавшим находку антропологу Артуру Кизсу и Артуру Смиту Вудворду. У Смита были возможности достать необходимые образцы ископаемых, которые могли быть подброшены в раскоп (в частности, зуб мастодонта, привезённый, судя по результатам позднейших анализов, из Туниса). Ещё одним кандидатом в авторы этой аферы был Уильям Соллас, на которого указал в своих воспоминаниях геолог Джеймс Дуглас. Но против Солласа улик меньше, чем против Графтона Элиота Смита.
Упоминание о «пилтдаунском человеке» выглядит более уместным в главе, посвящённой антропологии, нежели история с Геккелем и его рисунками, но значение этой находки в современной биологии, увы, нулевое в связи с тем, что она является замечательным примером фальшивки, но не реальной окаменелости. Ей можно уделить внимание лишь как забавному казусу, но не более того. В легендах креационистов упоминается множество диссертаций, якобы базирующихся на «находке» данного образца.
В отрывке имя Тейяра де Шардена упомянуто в таком контексте, что, вполне очевидно, стиль изложения может сформировать у школьника представление о том, что синантропы (реальные и подлинные, но ныне лишённые родовой самостоятельности и относимые к виду Homo erectus) также являются фальшивкой.
Если говорить подробнее о «пилтдаунском человеке», то в этом очерке явно не хватает упоминания о том, что находка была изобличена именно сторонниками теории эволюции, а не их противниками. Если набрать в любой поисковой программе словосочетание «пилтдаунский человек», Интернет «взрывается» дружным хором креационистских статей, которые предлагают только возмутиться вместе с ними по поводу «нехороших и лживых эволюционистов», но не предлагают ничего взамен. Поэтому в данном очерке рациональным было бы не просто констатировать факт, а показать историю отношения к нему, и историю развенчания подделки.
Читая очерк Стрикалова, я просто не мог не удивиться отсутствию упоминания в нём второй находки, которая в креационистских изданиях обычно преподносится дружным «тандемом» с её пилтдаунским «собратом по несчастью». Это так называемый «западный человек», или Hesperopithecus. До того, как разбирать феномен креационизма, я читал много литературы по биологии и антропологии, но, увы, ни разу не встречал в ней упоминания об этом существе и о каких-либо выводах, которые строились бы на находке этого существа. Зато в первом же из креационистских изданий, прочитанных мною, гесперопитек присутствовал во всей красе. Зуб, найденный в Северной Америке, вначале был приписан примату, которого назвали по месту находки Hesperopithecus («западная (закатная) обезьяна»). Лишь позже он был идентифицирован как зуб древнего пекари Prosthennops из миоцена Северной Америки. Вполне естественно, что на заре археологических исследований, когда не было накоплено достаточно фактического материала, ошибки в идентификации образцов были неминуемыми. Если продолжать их ряд, то ради справедливости надо упомянуть динозавра цетиозавра Cetiosaurus («кит-ящер»), чьи остатки были приняты за скелет кита, и кита базилозавра Basilosaurus («царь-ящер»), вначале принятого за рептилию, а также “Brontosaurus”, под именем которого была описана смесь костей диплодока с костями иного, до той поры неизвестного динозавра, позже опознанного и получившего название Apatosaurus.
От признания обеих ошибок антропология как наука также не развалилась, но креационисты твердят о ней, как о «лженауке» именно на основании двух этих легенд – «эоантропа» и «гесперопитека». Третьей легенды до сих пор нет, а эти две, переходя из уст в уста, обрастают драматическими подробностями и становятся одна другой страшнее. Но «собака лает, а караван идёт» уже в который раз.

ОБРАЗ ЖИЗНИ ПЕРВЫХ ЛЮДЕЙ (здесь и далее текст Константина Гаврилова)
«Орудия, которые археологи относят к олдувайской и ашельской традициям, найдены и в Африке, и в Евразии. Самым поразительным открытием в этом смысле можно считать обнаружение олдувайских орудий на местонахождении Диринг-Юрях в Центральной Якутии (раскопки Юрия Мочанова). Определение их возраста вызывает ожесточённые споры, однако фактом является то, что эти предметы относятся к крайне древнему нижнему палеолиту и что их творцы жили в условиях очень сурового климата, о чём свидетельствуют следы многолетней мерзлоты, обнаруженные в слое с археологическими находками.» (стр. 20)

Читая эти строки, хочется очень глубоко вздохнуть. Любители разного рода сенсаций не перевелись, и, к сожалению, их идеи проникают даже в справочные издания, где, по идее, должны размещаться только достоверные факты. К этим сообщениям стоит относиться крайне настороженно, чтобы не пойти на поводу у сенсации.
Чтобы получить больше информации об этой находке, я изучил ряд статей в Интернете, и из них узнал, что слишком большой возраст стоянки Диринг-Юрях пока считается сомнительным, и выводы по ней ещё далеки от окончательных. Строить на этом новые сенсационные гипотезы пока не надо, иначе всё может получиться, как с гесперопитеком, только ещё хуже: гесперопитек стал «звездой» на фоне недостатка фактического материала в начале ХХ века. А находки из Диринг-Юрях могут «прославиться» на фоне многочисленных фактов, свидетельствующих против них. И если авторов описания «гесперопитека» можно простить, приняв во внимание положение тогдашней антропологии, то с находками из Якутии такого просто не случится – отпор будет жёстким, а позор – стократно большим.
В газете «Неделя Якутии» от 01.09.2007 года, в статье В. Таюрского «Уйди, не вижу я тебя в упор!» (содержание статьи можно найти в Интернете) приводится мнение о возрасте находок из Диринг-Юрях:

«Занимающийся проблемами возникновения разума выдающийся российский ученый-энциклопедист, доктор медицинских наук, академик РАМН В.П.Казначеев оценил открытие Диринга как «открытие века». Его вывод звучит так: «…Конечно же, интеллект у Homo sapiens нельзя объяснить только лишь теорией синтетической эволюции, которая основывается на генетике и теории Ч. Дарвина. Мы изучали феномен, открытый проф. Ю. А. Мочановым в Якутии (Диринг-Юрях)… Ранее аналогичные находки были обнаружены в Олдувайском ущелье в Африке... Находки в Африке датируются возрастом 1,8 млн лет. Находка Ю. А. Мочанова имеет возраст 2,2 – 2,5 млн лет. Возникновение Homo sapiens, обладающего интеллектом, происходило, вероятно, в виде отдельных «пятен» одновременно на различных территориях. Эта концепция исключает возможность моногеографического происхождения человека». (В.П.Казначеев и др. «Проблемы «Сфинкса XXI века», 2002).»

Здесь многое сплелось воедино: академик Влаиль Петрович Казначеев, деятельность которого в областях, не связанных с медициной, служит объектом внимания Комиссии по борьбе с лженаукой, полифилетическое происхождение Homo sapiens, идущее вразрез с данными генетики (той же самой «митохондриальной Евой») и здравым смыслом (как может один и тот же вид возникнуть одновременно в разных местах даже от одного предка?), и претендующий на нездоровую сенсационность возраст находок.
В статье также приводится текст письма академика А. П. Деревянко в ответ на одну из предыдущих публикаций этого издания. В своём письме он высказывает мнение относительно якутских находок, справедливо проявляя сдержанность в оценках:

«Я всегда относился и отношусь к факту обнаружения геологами В. Камалитдиновым и О. Гриненко каменных орудий в Диринг-Юрях как к большому научному открытию. Но я никогда не писал, что это одно из величайших событий в изучении палеолита Азии. В статье В. Таюрского многие, если не все, факты «передернуты» или искажены. Автор очень хорошо усвоил стиль статей, характерный для героя своей публикации – Ю. А. Мочанова. Я писал ранее и сейчас считаю, что стоянка Диринг-Юрях, если даже ее возраст не более 20 тыс. лет, является одной из интереснейших в Северной Азии. Но в своих статьях я никогда не писал, что Диринг-Юрях древнее 400 тыс. лет! И правильно пишет профессор Р. Аккерман, слова которого приводит в своей статье г-н В. Таюрский: «Даже если он нашел камни старше 200 000 лет, это уже революция. Если же ему удастся установить, что здесь была популяция Homo erectus, это заставит нас повсеместно изменить взгляды на ранние популяции людей…»
Как видите, уважаемые читатели, профессор Р. Аккерман даже не допускает мысли о внетропической прародине человека. Профессор Д. Олсен, на мнение которого также ссылается г-н В. Таюрский, в письме от 24 сентября написал мне следующее: «Даже учитывая значительные палеоклиматические и палеоэкологические изменения в Сибири, произошедшие в период плейстоцена, природа этого региона в промежутках между 0,75 и 2 млн лет назад не была умеренной в той степени, которая поддержала бы предков человека, например Homo erectus. У меня вызывают вопросы геоархеологические определения стоянки – неясно, по каким образцам проведены хронологические измерения, а также собственно археологические коллекции. Кроме того, хотя я лично не рассматривал коллекции, у меня есть сомнения относительно антропогенного характера многих материалов, которые описываются как артефакты из Диринг-Юряха. В целом, я не вижу оснований для внесения изменений в общее мнение о процессах и хронологии первичного заселения Северо-Восточной Азии на основании этих материалов».
Д. Олсен даже не обсуждает проблему внетропической прародины человека…»

Находки предметов быта древних людей в многолетней мерзлоте сами по себе не могут служить свидетельством холодного климата в прошлом хотя бы из-за тёплых межледниковий, имевших место на протяжении последних нескольких миллионов, и даже последних сотен тысяч лет. Ранее применявшееся понятие «вечная мерзлота» очень условно, поэтому её предпочитают именовать «многолетней мерзлотой», что более точно. Грунт вполне мог замёрзнуть и после того, как в него попали артефакты. Чтобы понять, насколько абсурдно такое «доказательство», я приведу простой пример: в «вечной мерзлоте» Антарктиды, которая куда древнее нашей евразийской, нашли остатки скелета крупного хищного динозавра Cryolophosaurus. Но это ещё не повод рисовать этого динозавра в заснеженной Антарктиде, охотящегося на пингвинов! Так что оставим мерзлоту в покое.
Способ выделки также ещё не является указанием на возраст находок. Так, на Кубе и других островах Карибского моря находят наконечники для стрел и копий, выполненные в традиционной для древних индейцев технике, но сделанные из осколков бутылок с клеймами XVIII века! Человечество не всегда движется по пути прогресса, и отдельные популяции могут долго сохранять примитивный уровень развития, и даже деградировать. Примеры этого также известны – это австралийские аборигены (и особенно – ныне исчезнувшие тасманийцы) и индейцы Огненной Земли.
Находка из Якутии, если ей приписывать заманчиво древний возраст, в корне противоречит данным генетики и биогеографии. В работе Стивена Оппенгеймера «Изгнание из Эдема» приводятся результаты масштабных исследований генетиков, неопровержимо свидетельствующие об однократном исходе из Африки. С этими данными прекрасно согласуется тот факт, что население Африки генетически более разнообразно, чем население всего остального земного шара, которое является потомками одной ветви выходцев из Африки. И это в корне противоречит ожиданиям, возникающим при предположении о том, что центр возникновения человечества находится в Северной Азии. Кроме того, на пустом месте человек не эволюционирует, и именно в Африке найдены предки человека из числа гоминид, образующие непрерывный ряд стадий антропогенеза во времени. А Якутия вообще не отличается изобилием находок приматов, не говоря уже о гоминидах.

«Такое разнообразие природных условий проживания — от жарких саванн Африки до якутской тундры — неизвестно в животном мире. Приспособить свой образ жизни к окружающей природе может только человек.» (стр. 22)

Здесь можно о многом поспорить… В принципе, образ жизни любого вида животных просто обязан быть приспособлен к окружающей среде. В противном случае такому виду грозит вымирание. Разница между человеком и животным здесь состоит в механизме этого приспособления. Животное приспосабливает свой образ жизни к изменениям окружающей среды с помощью наследственных изменений. При этом в ряду поколений накапливаются изменения, в результате чего меняются строение и врождённые формы поведения вида. Но человек приспосабливается к изменениям окружающей среды иным образом – он создаёт мир вещей, компенсирующих разными способами его природную неприспособленность к новым условиям жизни. В сущности, это использование приобретённого поведения, не оказывающее влияния на генотип популяции человека в новых условиях. Кроме того, человек сам может менять среду обитания под себя, меняя природу на обширных территориях (например, вырубать леса, осушать болота, поворачивать северные реки на юг...). Но это также часть приобретённого поведения.

«КТО ЖЕ ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК?
До сих пор много споров вызывает вопрос о том, кто же делал древнейшие олдувайские орудия, найденные в Восточной Африке. В качестве основного «кандидата» учёные называют человека умелого (Homo habilis). Первые останки, которые впоследствии были отнесены к человеку умелому, найдены Л. Лики в Олдувайском ущелье. Это были кости молодого существа: деформированная нижняя челюсть, относительно большой фрагмент верхней части черепа, кости кисти, стопы и фрагменты костей конечностей. Человек умелый рассматривается антропологами в качестве переходного звена между австралопитеками и полноценным человеком. Через 10 лет после открытия Лики его сын Ричард сделал сенсационную находку в Кооби Фора. Обнаруженный им череп имел отчётливо выраженные человеческие черты. Измерения показали, что объём головного мозга у обладателя этого черепа мог достигать 800 куб. см — такой показатель встречается и среди современных людей. Внутренние отпечатки на черепе также свидетельствовали в пользу того, что он принадлежал человеку. Первоначально Р. Лики датировал свою находку 2,8 млн лет, но после проведения дополнительных анализов, которые дали отличающиеся друг от друга результаты, было решено остановиться на дате 1,9 млн лет.» (стр. 22 – 23)

Ох, уж эти результаты анализов… Не проще ли объяснить, как оно на самом деле было? Тем более, что сами авторы находки и люди, непосредственно причастные к её изучению, сами всё подробно разъяснили в книге о Люси. Речь идёт о черепе KNM-ER 1470. Первоначальная оценка его возраста в сочетании с продвинутым строением самого черепа делала его загадкой для антропологов, поскольку выходило, что обладатель этого черепа жил раньше более примитивных австралопитеков.
Вот, что говорят сами исследователи:

«… во время визита в Кооби-Фора в 1971 году я воочию убедился, что стратиграфия этого района необычайно запутанна и с трудом поддаётся интерпретации. Отложения были очень поверхностными, подверженными эрозии, с включениями других столь же поверхностных отложений. К тому же «эталонные» туфы редко шли сплошным слоем. По большей части они прерывались в результате эрозии или сбросов, и их трудно было соотносить друг с другом. Но больше всего меня поразило то, что ископаемые останки животных, обнаруженные выше или ниже слоя KBS, выглядели совсем не так, как находки древностью 2,6 млн. лет из Омо. Теоретически окаменелости животных со сходной датировкой, разделённые расстоянием всего в 90 км, должны быть очень сходны. Ведь млекопитающие с широким ареалом, такие как слон, вполне могли переходить из одного места в другое, тем более что климат здесь и там был практически одинаковым.
Примерно в это же время Кларк Хоуэлл заметил Бэзилу Куку, специалисту по свиньям: «Свиньи из Кооби-Фора отличаются от наших той же древности. Там они выглядят гораздо моложе».» (Д. Джохансон, М. Иди «Люси. Истоки рода человеческого», стр. 109)

«Ричард [Лики – В. П.] сам заговорил об этом после обеда. Отодвинув назад стул и закурив маленькую изогнутую трубочку, которая всегда была при нём, он сказал:
- Дон, я хочу задать тебе один вопрос. Каков возраст туфа KBS?
- Я думаю, около 1,8 миллиона лет, - ответил я.
- Какое основание для этого вывода?
- Это в основном результаты Бэзила Кука: свиньи из Омо, из Кооби-Фора и даже здешние свиньи. А также антилопы и слоны, характерные для рифтовой долины. Всё говорит об одном. – В этот момент я посмотрел на Харриса. – В том числе и лошадиные зубы, Джон. Ты не сделаешь из гиппариона возрастом в три миллиона лет лошадь, которой всего два миллиона, просто потому, что тебе этого хочется.» (там же, стр. 133)

Вначале обратил внимание Лики на несогласованность в оценке древности останков животных Винсент Маглио, специалист по слонам. Но Лики не принял во внимание его доводов.

«Следующее покушение на достоверность датировки туфа KBS было более серьёзным. Его предпринял Бэзил Кук, специалист по ископаемым свиньям, составивший детальные родословные некоторых представителей этой группы на протяжении двух миллионов лет. Основную свою работу Кук проделал в Омо, поэтому его датировки были надёжны. Затем он приступил к аналогичным исследованиям в других частях восточно-африканской зоны разломов. Он изучал свиней Олдувая, свиней Хадара – всех, остатки которых могли быть датированы. Оказалось, что данные об эволюции свиней повсюду на обширной территории хорошо согласовывались во времени. Исключение составляли лишь окрестности озера Туркана, где датировки отклонялись примерно на 800 тысяч лет. Значит, была допущена ошибка либо на озере Туркана, либо во всех других местах.
Главной опорой для аргументации Кука служили свиньи рода Mesochoerus. Во всей Восточной Африке эти животные были распространены в одно и то же время – два миллиона лет назад. И только на озере Туркана датировка по туфу KBS определяла их древность почти в три миллиона лет.» (там же, стр. 175 – 176)

Так что в основу решения о более молодом возрасте хабилиса было положено не демократическое голосование со взятием произвольных цифр с потолка палаток исследователей, а детальная работа специалистов в разных областях.

«В 1987 г. Джохансен опубликовал данные о скелете, который на основании строения нижней челюсти был им причислен к человеку умелому. Однако детальное исследование длинных костей этого существа показало, что оно очень близко к человекообразным обезьянам. Антропологи отмечают большое разнообразие, проявлявшееся в морфологии костных останков, обычно относимых к «человеку умелому». Скорее всего, это результат обычного смешения в одну кучу костей, относящихся к человеку и к обезьяне. Так кто же был человеком умелым, создавшим первые орудия?» (стр. 23)

«Скорее всего»… Конечно, бывали такие случаи в истории науки, например, уже упоминавшийся апатозавр-«бронтозавр». В случае с Homo habilis всё значительно понятнее. Первоначально найденные остатки уже чётко отличались от известных на момент находки видов гоминид, и потому видовая самостоятельность их носителя не вызывает сомнений. Поэтому не может быть речи о «смешении костей человека и обезьяны», которое является ещё одной популярной креационистской байкой. Кроме того, в природе существует явление полиморфизма, и разные популяции одного и того же вида могут сильно отличаться друг от друга внешне, и даже генетически (например, у рыб тиляпий одного из видов гетерогаметным полом в разных популяциях может быть как самка, так и самец).
Характеристика Homo habilis дана в статье как-то лукаво и вскользь, без указания того, что этот вид по разным взглядам мог классифицироваться и как самый ранний человек, и как поздний грацильный австралопитек. Иногда из Homo habilis выделяют другие виды людей, в том числе Homo rudolfensis. Интересно, что к остаткам H. rudolfensis относят «тот самый» череп KNM-ER 1470. И крайне полезным было бы отметить, что на отливке внутренней полости одного из черепов Homo habilis заметен более развитый по сравнению с обезьянами центр Брока, указывающий на то, что этот вид мог обладать зачаточной речью.

«Среди всех находок, датируемых нижним палеолитом, имеются костные останки, чья принадлежность к человеческому роду ни у кого не вызывает сомнений. Речь идёт о так называемом человеке прямоходящем (Homo erectus). История его открытия начинается в XIX в. и также связана с поисками «переходного звена». Правда, желание добыть его было столь велико, что приводило исследователей к, мягко говоря, некритической оценке результатов своих работ. В 1890 — 1892 гг. на побережье острова Ява голландский врач Е. Дюбуа собрал целую коллекцию костей, из которой он отобрал бедренную кость, явно принадлежавшую человеку, и черепную крышку, по его мнению сочетавшую в себе человеческие и обезьяньи признаки. Кости эти залегали в полутора десятках метров друг от друга, так что не совсем понятно, почему они должны были принадлежать одному существу. Кроме них были найдены и другие черепа и кости. Опубликованные останки Дюбуа объявил принадлежащими питекантропу — обезьяночеловеку. Однако этот вывод встретил резкие возражения со стороны виднейшего анатома того времени Рудольфа Вирхова, который пришёл к выводу, что найденный череп принадлежит гигантскому гиббону, а бедренная кость — действительно человеческая. Об остальных находках врача стало известно только в 1920 г., а перед смертью Дюбуа признал правоту Вирхова. Теперь, по прошествии более чем 100 лет, можно понять, что в этом споре частично были не правы обе стороны. Современные исследования подтвердили принадлежность черепов яванских питекантропов древнейшим людям, однако само название «обезьяночеловек» не может больше использоваться для их наименования. В настоящее время учёные предпочитают относить эти останки к виду Homo erectus.» (стр. 23 – 24)

Выше я уже упоминал о том, как, на мой взгляд, стоило бы подавать читателю информацию об облике человека прямоходящего, и, в частности, об облике созданной Дюбуа скульптуры Пита. Вот здесь, в рассказе об этом виде человека, она была бы гораздо более уместной.
Оценку яванских находок Дюбуа, подобную указанной в тексте статьи, можно часто встретить в креационистских источниках. А не грех было бы добавить подробностей к истории, связанной с этой находкой. И я позволю себе это сделать.

«Когда на одном из участков — в 15 метрах от места находки черепной крышки — малаец-землекоп раскапывал слой толщиной в 12 ярдов (11 метров), из пласта вулканического туфа показалась головка бедренной кости с отчетливыми следами зубов крокодила. Кость извлекли из слоя лапилли и принесли Дюбуа. Он ожидал от раскопок в Триниле чего угодно, но только не этого: малаец передал ему полностью сохранившуюся кость бедра... человека. Не антропоидной обезьяны, а человека! Дюбуа не верил глазам: может быть, произошла какая-то путаница и человеческую кость извлекли из какого-нибудь другого слоя? Нет, кость найдена в том же горизонте и на той же глубине, что и черепная крышка антропопитека, хотя и в стороне от нее. К тому же она имела тот же характерный шоколадно-коричневый цвет и оказалась сильно минерализованной — по тяжести превосходила вес нормальной кости такого же размера приблизительно в два раза. Когда ее взвесили, выяснилось, что точный ее вес 1018 граммов! И сохранность была превосходной. В отличие от черепной крышки, на ее поверхности отсутствовали следы коррозии. Только вот болезнь ее изуродовала: бросалось в глаза патологическое разрастание костного вещества на одном из участков. Длина кости равнялась 45,5 сантиметра, из чего следовало, что рост существа, которому она принадлежала, составлял около 170 сантиметров.
«Что означает эта находка?» — думал пораженный Дюбуа. Если присмотреться внимательно, можно увидеть немало особенностей, отличающих бедренную кость из Тринила от человеческой. Она необычайно прямая, а не изогнутая слегка, как у современного человека или неандертальца; подколенная ямка выпуклая, а не плоская или вогнутая; нижний отдел кости расширяется около сустава внезапно и резко, а не постепенно, в виде раструба. Однако, сколь ни велики по значению эти различия, в целом кость из Тринила по определяющим чертам строения имела бесспорно человеческий облик. А из такого заключения следовал вывод о том, что Antropopithecus troglodytes передвигался по земле на двух ногах так же уверенно, как человек. Древнейшая обезьяна Явы была прямоходящей! Это подтверждалось и прямизной бедренной кости, и отчетливым развитием так называемой «шероховатой линии» — места прикрепления мускулов тела, имеющего прямую посадку.» (В. Е. Ларичев «Сад Эдема», стр. 53 – 54)

Анализ анатомии этой кости уверенно отделяет её от костей современного человека и указывает на наличие примитивных признаков в её строении. Поэтому данную кость можно считать человеческой лишь в плане того, что её бывший обладатель принадлежит к роду Homo, но отнюдь не является человеком современного вида.
Оценка находок Дюбуа в тексте сделана весьма поверхностно. В настоящее время принадлежность найденных Дюбуа остатков скелета представителю вида Homo erectus не оспаривается. Дюбуа пришлось признать точку зрения Вирхова под давлением его авторитета, но не в силу каких-либо особенностей самого образца. Но где оно, мнение Вирхова, в наше время?
А вот ещё немного любопытной информации, о том, как определяли принадлежность костей находки Дюбуа:

«Целую неделю, до 21 сентября, продолжались заседания, и ни на одном из них не утихали споры о том, что же представляет собой обезьяночеловек из Тринила. Высказывались настолько противоречивые мнения, что председатель в конце концов решился на беспрецедентный в практике конгрессов шаг. Чтобы хоть в какой-то мере уяснить отношение к питекантропу, он предложил двадцати профессорам провести голосование. После некоторой заминки, вызванной неожиданным предложением, профессора пришли к заключению, что голоса должны подаваться по каждой из находок в отдельности. Дюбуа с любопытством следил, чем закончится этот необычный «устный аукцион».
Сначала председатель предложил высказаться по поводу главной находки с Явы — черепной крышки. Мнения разделились почти поровну: за то, что она принадлежала человеку, — 6 голосов, обезьяне — 6, промежуточному существу — 8. Если бы споры в науке действительно решались голосованием, Дюбуа следовало бы поздравить: хоть и незначительным большинством, но все же в первом туре одержана победа. Зато по поводу бедренной кости — сокрушительное поражение: за то, что она принадлежала человеку, подано 13 голосов, обезьяне — 1 (Вирхов!), промежуточному существу — 6. Два сторонника Дюбуа покинули его лагерь. Потеря существенная, если учесть, что идея о прямохождении была одной из центральных в его концепции. Председатель тем временем просит высказаться о третьем коренном зубе. Победа за Дюбуа, но с тем же незначительным преимуществом: зуб человеческий — 4 голоса, обезьяны — 6, обезьяночеловека — 8. Два профессора не рискнули определить свою позицию. Этот нейтральный лагерь увеличился до 13 человек; когда началось голосование по поводу второго коренного, ни один из профессоров не решился назвать его человеческим, двое предпочли увидеть в нем зуб обезьяны, а пять — промежуточного существа.» (В. Е. Ларичев «Сад Эдема», стр. 72 – 73)

Кстати, обратим внимание на то, что Вирхов считал кость бедра не человеческой, а обезьяньей…

«В 1929 г. в пещере Чжоукоудянь близ Пекина при участии Тейяра де Шардена начались раскопки, которые привели к обнаружению архаичных черепов существ, получивших название «синантроп («китайский человек»). Все черепа имели характерные повреждения в области затылочного отверстия, которые свидетельствовали что из них извлекали мозг для употребления в пищу. Эти повреждения были сделаны другими людьми. Синантропы сейчас также относятся к человеку прямоходящему.» (стр. 24)

Информация о «синантропах» и следах каннибализма в Чжоукоудянь изложена таким образом, что несведущий читатель может подумать, будто черепа «синантропов» были повреждены людьми другого вида. Эта версия очень распространена у креационистов, и под тем самым таинственным едоком мозгов «синантропов» подразумевается человек нашего вида – Homo sapiens, которого сторонники теории креационизма считают современником всех видов ископаемых людей. Упоминание об этой версии – не моя антикреационистская паранойя. Просто больно уж много в тексте статьи «Энциклопедии…» разного рода совпадений, которые прямо-таки активно выходят за рамки случайных. Поэтому я считаю нужным сделать такую оговорку рекомендательного характера – если будет корректировка материала для последующих изданий.

«Лицо человека прямоходящего отличалось от облика современного человека. У него были крупные надбровные дуги, массивная челюсть со скошенным подбородком и большие зубы. Эти особенности часто указываются как на признак происхождения человека от обезьяноподобного предка. Но существует и другая точка зрения, которая была высказана антропологом Джоном Вэйчтером. Правда, учёный говорил о неандертальцах, но его идея может с полным правом относиться и к Homo erectus. Вэйчтер считает, что обезьяноподобные черты лица неандертальцев связаны с питанием грубой пищей и не имеют отношения к эволюционному процессу.» (стр. 25)

Хорошо сказано, однако же: «...не имеют отношения к эволюционному процессу.» Простите великодушно, но любые приспособления к любым условиям среды (в том числе к характеру питания) напрямую имеют отношение к эволюционному процессу, поскольку процесс приспособления – это и есть эволюция.
Самое главное отличие облика эректуса от человека современного вида осталось почему-то в стороне. Это объём черепной коробки и пропорции самого черепа. Череп эректуса отличался от черепа современного человека ещё и очень сильным развитием лицевого отдела. Стоило бы отметить, что зубы у Homo erectus меньше, чем у Homo habilis. Очень наглядно было бы сравнение черепа эректуса с черепом современного человека, а также данные по объёму его мозга (от 750 до 1225 куб. см, у ранних форм около 900 куб. см, у более поздних около 1100 куб. см). Можно также отметить полиморфизм вида Homo erectus и выделение из него отдельных подвидов (это сделано в рассматриваемой статье) и видов человека (это не сделано, но упомянуть про Homo ergaster нужно – это название часто встречается в зарубежной литературе). Полезно также указать примерное время существования эректуса как вида. Вообще, это необходимо было бы сделать для всех упоминаемых видов человека, хотя бы в виде схемы. В тексте главы все упомянутые гоминиды и люди существуют «вне времени», и указаны только приблизительные эпохи их существования (палеолит, неолит), которые школьник, не слишком хорошо зная соотношение между «культурной» шкалой и абсолютными датировками, с трудом смог бы связать. Простейший вопрос, типа «Когда вымерли мамонты?», на который можно найти ответ в справочниках, пользуясь абсолютной датировкой, достаточно сложен, если он станет увязывать это событие с эпохами развития культуры человека.
«За бортом» этой главы осталась одна из сенсаций последнего времени – находка карликового флоресского человека Homo floresiensis. Связав этот пример с примерами карликовых слонов и оленей Средиземноморья, карликовых мамонтов острова Врангеля и карликовых динозавров острова Хатег (меловой период, территория Румынии), можно было бы показать, что человек в древние эпохи был такой же частью природы, как любой другой вид животных, и на него действовали те же самые факторы, что и на другие биологические виды.
И ещё – в данном фрагменте есть второе, и последнее упоминание о неандертальце в этой главе «Энциклопедии…». Первое упоминание было в подписи к рисунку в самом начале главы. Этот своеобразный подвид (по мнению ряда учёных – особый вид) человека даже не был удостоен отдельного рассказа! А ведь рассказать о нём можно многое – о его своеобразном телосложении, о приспособленности к жизни в сложных природных условиях, о более крупном размере мозга, чем у нашего вида, о данных генетических исследований, о возможных взаимоотношениях с человеком разумным нашего вида, о своеобразных похоронных обрядах, об истории открытия этого вида, о заблуждениях того же Вирхова, «не замечавшего» находок неандертальцев, о мнениях исследователей, считавших останки неандертальца то останками идиота, то костями казака из русской армии, преследовавшей Наполеона… Но ничего этого не сделано… Увы.

«Споры о предках человека, времени и месте его появления, критериях отличия человека от животного не прекращаются уже многие десятилетия и с каждой новой находкой разгораются с новой силой. Может, самым удивительным открытием для археологов стало обнаружение на некоторых ашельских стоянках следов использования охры и других природных красок. Они зафиксированы в Африке (стоянка Твин Риверс), Азии (стоянка Хангси) и Европе (стоянки Амброна и Бечов). На стоянке Хангси куски гематита были найдены среди остатков сложного сооружения из гранитных глыб, принесённых из мест, расположенных на расстоянии 25 км. Эти открытия свидетельствуют о том, что Homo erectus достоин названия «разумный» (sapiens) в большей степени, чем это принято думать. К сожалению, не известны произведения изобразительного искусства и погребения той эпохи. Но то, что знают учёные, позволяет говорить о древнейшей истории как истории человечества, а не как истории превращения обезьяны в человека.» (стр. 25)

После такого вывода хочется воскликнуть: «Аминь!» Но не стоит спешить делать это. Человека не следует отделять от животных в угоду любым представлениям, хотя бы и религиозным, поскольку человек сам по себе является частью природы. Он принадлежит к животному царству, отличаясь от животных генетически и биохимически не более, чем два животных отличаются друг от друга. Он играл и играет сейчас определённую роль в экосистемах, хотя гармония отношений человека и природы нарушилась, когда человек стал активно создавать «вторую природу», мир искусственных вещей. Человек служит хозяином различных видов паразитов, не встречающихся на других видах животных, а его специализированные паразиты близки к паразитам обезьян, что опять-таки доказывает родство человека и обезьяны.
Пассаж относительно того, насколько достоин Homo erectus названия “sapiens” – это уже скорее риторический вопрос. С точки зрения систематики никто не станет переименовывать его, поскольку названия видов менять не принято, даже если они оказались неудачными. Как назвал Карл Линней лилию даурскую «пенсильванской», так и останется она «пенсильванской», даже если в злополучной Пенсильвании она будет расти только в саду только одного коллекционера. То же самое и здесь – какие бы новые находки не были приняты во внимание, название вида никто не сменит. Но это лишь формальность, которая не помешает настоящему учёному признавать факты и пересматривать в их свете сложившиеся до того момента представления. Но материал изложен в такой форме, что у школьника может сложиться мнение, что название вида необходимо менять. Но это уже претензия по поводу формы подачи материала в книге.
«Глубокомысленный» вывод Гаврилова относительно истории человечества сразу же перечёркивает всё связанное с теорией эволюции, что было написано ранее. И возникает вполне закономерный вопрос: зачем? Зачем было вообще писать что-то по эволюции, если данный «финт ушами» сводит всё на нет? Впрочем, я думаю, мне удалось показать, что основы теории эволюции Гаврилов раскрыл весьма скверно, и данный вывод явился закономерным итогом его стиля изложения материала. Увы, к сожалению для сторонников отделения истории человека от эволюции обезьян, становление человеческого разума неотделимо связано с формированием человека как вида. Хватательная конечность (рука) с манипулятивными способностями, развитый мозг, значительная роль приобретённого поведения в жизни индивида, общественный образ жизни, связь поколений – всё это предпосылки для формирования человеческого разума, присутствующие и у современных приматов. Цепочка следов австралопитеков из Лаэтоли показывает, что эти приматы были не одиночками – по свежевыпавшему вулканическому пеплу прошёл крупный самец, а за ним самка, рядом с которой шёл детёныш. Пепел быстро перекрылся другими породами, сохранив эти следы и приоткрыв ещё одну особенность образа жизни австралопитека, важную для понимания нашего происхождения.

ПРАРОДИНА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА (очерк написан Сергеем Алексеевым)
«Вопрос о прародине человека археологами до сих пор не решён окончательно. Большинство из них склонны считать таким местом Африку и в качестве малой родины всех людей называют либо северовосточную, либо восточную и южную части этого континента. До открытий в Олдувайском ущелье такой малой родиной многие считали Ближний Восток и Переднюю Азию. Есть гипотеза, согласно которой человечество возникло на огромной территории, в которую входила Северо-Восточная Африка и южная половина Евразии. Африканский континент выглядит предпочтительным для многих археологов, потому что сделанные там древнейшие находки залегали в геологических слоях с многочисленными остатками животных и для определения их возраста можно было использовать калий-аргоновый метод. Датировки палеонтологов, геологов и полученный радиометрический возраст позволяли археологам доказывать глубокую древность африканских орудий более убедительно, чем для других территорий. К тому же открытия Луиса Лики привлекли к Африке повышенный интерес и именно здесь происходили самые интенсивные поиски предков человека. Но после находок в Израиле, Грузии, Центральной Азии и Якутии прародина человечества вновь ставится под вопрос. С течением времени археологические раскопки будут приносить всё новые открытия, и очень возможно, что точка зрения большинства учёных по поводу этой проблемы снова изменится.» (стр. 25)

Что ж, первоначальное предположение о прародине человечества в Передней Азии и на Ближнем Востоке имело под собой одну могущественную и не подвергавшуюся сомнению в течение многих веков основу – Библию. Ведь Сад Эдемский, где когда-то жил первочеловек Адам, располагался, по легенде, где-то в указанном районе. А после другого библейского события, Всемирного потопа, ковчег Ноя остановился на горе Арарат, и человечество второй раз начало расселяться по Земле именно оттуда. Правда, существует латиноамериканская версия потопа, согласно которой деревянный ящик, в котором от потопа спасся юноша Учиоль, остановился где-то возле Санта-Катарины, и знающие люди говорят, до сих пор там находится. Вполне естественно, что по версии других народов мира прародина человечества находится где-то в местах, известных племени, версия которого рассматривается. И самое обидное то, что ни одно из племён, живущих вдалеке от Ближнего Востока, не знало о библейской версии, давая тем самым работу миссионерам.
Вполне естественно, что научные изыскания перевели значительную часть легендарно-священных версий о прародине человечества в область легенд. На фоне многочисленности и согласованности в пространстве и времени африканских находок нелепым и смешным выглядит заявление автора заметки в «Энциклопедии…» о том, что Африка «предпочтительнее» только из-за того, что остатки из этого региона легче датируются калий-аргоновым методом. Это глупость хотя бы потому, что непосредственная датировка остатков из Кооби-Фора калий-аргоновым методом была затруднена, и уточнение датировки было произведено по остаткам ископаемых свиней, о чём было сказано выше в отрывке из книги Д. Джохансона и М. Иди. Но находки на территории Африки ценны тем, что они не противоречат данным биогеографии. Также там найдено огромное количество остатков гоминид, образующих непрерывный ряд от древнейших форм до Homo. Естественно, генетические данные также говорят в пользу африканской прародины человечества.
Находки ископаемых остатков человека в остальных районах также вполне объяснимы. Израиль и Грузия – это места находок не самых эволюционно древних гоминид, и присутствие в этих местах ископаемых остатков человека легко и непротиворечиво объясняется выселением более поздних форм из Африки.
Африка в настоящее время держит пальму первенства по древности гоминид. И это означает, что искать предков человека надо именно там. Находки из Якутии ценны для антропологии, но приписанный им возраст (будем осторожными в суждениях, поскольку на данный момент это не «доказанный факт», а объект споров) пока делает их своеобразной «аномалией», в причинах которой нужно разбираться. Но ясно, что в Якутии нет находок никаких предковых форм, образующих ряд от ранних видов к человеку, хотя млекопитающих других отрядов находят исправно. Появление в этой местности человека можно объяснить лишь более поздним выселением с других территорий. На протяжении кайнозоя ареал отряда приматов (кроме, разумеется, человека) всегда был ограничен областями с достаточной продолжительностью светового дня.

Рисунок из книги Э. П. Фридмана «Занимательная приматология» показывает границы распространения современных приматов.

Ископаемые обезьяны в доисторические эпохи встречались значительно севернее – в Забайкалье найдены остатки мартышкообразной обезьяны (Parapresbytis eohanuman). Также остатки мартышкообразных обезьян и павианов известны из Таджикистана, Украины и Молдавии, а макаков – с Кавказа, Молдовы и Украины. Но остатки человекообразных обезьян ограничены тропическими и субтропическими районами Старого Света. Сразу вспоминается анекдот, в котором герой искал потерю не там, где она произошла, а там, где светлее. Прародину человека не стоит искать там, где неожиданно объявилась какая-то сенсационная находка. Вначале необходим её всесторонний анализ, получение достоверных данных, сравнение с уже имеющимися находками, анализ противоречий, которые, возможно, возникнут, поиск объяснений этим противоречиям. И лишь после того, как эта работа будет проделана, можно объявлять о «сенсационных результатах». В противном случае есть очень большая вероятность выслушивать жёсткую критику со стороны оппонентов. И хорошо, если такая скороспелая «сенсация» станет лишь частью истории науки, и не попадёт в образовательную литературу. Ведь в подобном случае она нанесёт непоправимый вред качеству знаний нынешних школьников – людей, которые станут продвигать науку вперёд завтра.

Заключение

Глава прочитана. Настало время подвести итоги. У меня сложилось плохое впечатление об уровне познавательной ценности этой главы «Энциклопедии…». Материал дан приблизительно на уровне 80-х годов прошлого века, если не считать упоминаний о находках Homo erectus в Грузии и открытии стоянки в Диринг-Юрях. К большому сожалению, в главе не указаны новейшие находки гоминид – сахелантроп, оррорин, ардипитек и кениантроп, не сказано об открытии новых видов австралопитеков. Даже такой значимый и видный неандерталец, важная страница в антропологии и эволюции человека, не охарактеризован должным образом и упоминается в главе вскользь, хотя это одна из самых известных разновидностей древних людей. Зато в тексте там и тут разбросаны разные «закорючки», призванные посеять у несведущего читателя сомнение в выводах антропологии и теории эволюции, а также откровенно лживые домыслы типа «отсутствия переходных форм», «вредности» мутаций и прочих. Сам текст во многом напоминает по содержанию различные статьи и брошюрки сторонников креационизма. Зато многие важные для понимания эволюции человека факты не приведены, хотя место для них вполне можно было найти. И ещё очень обидно, что для детей пишут явные непрофессионалы – во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что автор данной главы, Константин Гаврилов, не является профессиональным антропологом.
Критика – это, конечно, очень хорошо. Но ещё лучше, если она конструктивна, то есть, не просто не оставляет камня на камне от анализируемого раздела, но и предлагает что-то взамен. Я попробовал составить список тем, которые, на мой взгляд, могли бы способствовать пониманию взглядов на эволюцию человека.

Если приводить в тексте главы легенды о происхождении человека, то полезно помимо параллелей с библейским рассказом из Книги Бытия привести иные легендарные версии происхождения человека. И здесь неплохо смотрелись бы легенды африканских народов о происхождении людей от обезьян. Также очень хорошо было бы рассказать о неприязни религиозного характера к обезьянам у ближневосточных народов в сравнении, например, с античным миром. Полезно было бы сказать, что в той же Библии обезьяна, как и кошка, упоминается только один раз, и для сравнения рассказать о роли обезьяны в культуре Древнего Египта и античного мира. Но это – коротко, поскольку такой материал имеет лишь опосредованное отношение к проблеме происхождения человека. Зато от них можно сделать плавный переход к рекомендации Галена анатомировать обезьян вместо трупов.

Мне кажутся лишними рассуждения об отличии человека от обезьян на уровне разума. Этому посвящено много места в других томах – целый том «Духовный мир человека» в серии «Энциклопедия для детей». Поэтому здесь лучше поберечь место для более уместного материала.

Желательно оценить родство человека и современных обезьян на уровне биохимии и генетики, показать сходство строения хромосом человека и шимпанзе, несмотря на различия в количестве пар. Любимый аргумент креационистов – сугубо арифметический подсчет числа хромосом, поверхностный и произвольно взятый критерий. Ему нужно противопоставить демонстрацию сходства в строении хромосом, качественный признак. Здесь же можно рассказать о том, что различие обезьяны и человека может иметь место на регуляторном уровне – разные участки очень сходного генома работают по-разному, и в итоге при малом генетическом различии возникают крупные морфофизиологические отличия. Здесь же уместно рассказать о гипотезе происхождения человека путём сохранения инфантильных черт обезьян, разница во внешности на регуляторном уровне при огромном сходстве генотипов.

Сходство хромосомных наборов человека (слева) и шимпанзе (справа). Видно, что две пары хромосом шимпанзе гомологичны обной паре хромосом человека. Рисунок из книги Э. П. Фридмана «Занимательная приматология»

Рисунок из книги Д. Ламберта «Доисторический человек. Кембриджский путеводитель» наглядно показывает возможность эволюции человека путём сохранения инфантильных черт обезьян.

Более подробно охарактеризовать черты австралопитеков, указать на черты сходства и отличия от человека. Здесь же следует отметить уникальность прямохождения как способа передвижения среди млекопитающих и вообще среди позвоночных. Полезно рассказать о причинах перехода к прямохождению. Как иллюстрацию перехода к бипедальной локомоции стоит упомянуть ореопитека, не человекообразную обезьяну, развившую способность к прямохождению независимо от гоминид. Также следует охарактеризовать путь эволюции способа передвижения у современных человекообразных обезьян, и показать причины его отличия от человеческого. Также прямым текстом надо сказать, что современные человекообразные обезьяны – это не предки человека, а лишь его ближайшие родственники. Они могут использоваться в антропологии как модель, но данные, полученные при их изучении, нельзя слепо и механически переносить на человека.

Обязательно следует привести родословное древо человека, коротко охарактеризовать признаваемые не всеми учёными таксоны (Homo antecessor, Homo idaltu, и т. д.), рассказать о причинах их выделения и различиях во взглядах учёных на систематику человека. Полезно привести как пример ранние варианты родословного древа человека, меняющиеся с каждой новой находкой.

Если уж том ориентирован на знакомство с цивилизациями, то неплохо бы рассмотреть смену технологий изготовления каменных орудий – от примитивной ашельской до продвинутых солютре и мадленской в Европе и плано в Новом Свете. А так – даже приблизительную дату «приручения» огня и открытия способа его получения (появления огнив со следами использования для добычи огня) авторы этой главы не привели.

Я надеюсь, что в следующих изданиях этого тома «Энциклопедии для детей» данная глава будет переработана в соответствии с данными науки, а не взглядов на неё одного отдельно взятого автора.

Литература:

Джохансон Д., Иди М. «Люси. Истоки рода человеческого», М., «Мир», 1984

Дольник В. «Непослушное дитя биосферы», М., «Педагогика-пресс», 1994

Ламберт Д. «Доисторический человек. Кембриджский путеводитель», Л., «Недра», 1991

Ларичев В. Е. «Сад Эдема», М., Издательство политической литературы, 1980

Оппенгеймер С. «Изгнание из Эдема. Хроники демографического взрыва», М., «Эксмо», 2004

Фридман Э. П. «Занимательная приматология», М., «Знание», 1985

Написать письмо автору