Южная часть гигантского материка Евразии в неоцене представляет собой достаточно изолированный мир. Огромный полуостров Индостан по-прежнему сохраняет изоляцию от северных районов Евразии – горный массив Гималаев продолжает расти, потому что движение Индо-Австралийской литосферной плиты на север и её медленное, растянувшееся на миллионы лет, столкновение с Евразией продолжается. Свидетельством этого в географии неоценовой Земли является превращение Больших Зондских островов в единый массив суши, называемый Берегом Джакарта. Из-за продолжающихся горообразовательных процессов на севере Индостана регулярно случаются землетрясения.
Значительная часть Евразии включается в Голарктическую зоогеографическую область. Но обширный горный массив Гималаев перекрывает дорогу на юг многим обитателям севера Евразии, поэтому фауна юга материка сохраняет определённое своеобразие и выделяется в Восточную зоогеографическую область. Сюда, однако, проникают некоторые виды из Восточной Азии.
Территория Индостана в неоцене покрыта лесами различных типов, главным образом вечнозелёными и полулистопадными. Индостан находится на окраине обширного массива суши; здесь господствует муссонный климат с влажным летом и сухой зимой. Тёплый климат благоприятствует развитию лесной растительности, а лес кормит разнообразных животных, в том числе очень крупных. В лесах Индостана встречаются различные представители семейства громорогов – парнокопытных млекопитающих, у которых вместо рогов на голове развиваются костные полости-резонаторы. Крупнейший представитель громорогов – нандитерий, зверь могучего телосложения, высотой мало уступающий жирафу. Другим крупным растительноядным обитателем Индостана является ганда – представитель африканской по происхождению группы плоскорогов, гигантских рогатых потомков даманов. Нандитерий и ганда делают лес похожим на лоскутное одеяло – они уничтожают часть подроста, протаптывая в лесу широкие тропы и объедая доступную растительность. По характеру воздействия на ландшафт они сходны с обдой (Obda pachyfrons) – другим гигантом, обитающим к северу от горных массивов Центральной Азии. Последствия такого воздействия, однако, имеют много общего.
В ненарушенном тропическом лесу значительная часть биомассы и биологического разнообразия сконцентрирована в верхнем ярусе – среди крон деревьев, залитых солнечным светом. Там, на высоте нескольких десятков метров над землёй, процветают разнообразные летающие и лазающие существа. Но ниже, на уровне стволов деревьев, а тем более на уровне лесной подстилки, количество пищевых ресурсов заметно сокращается и биологическое разнообразие резко падает. Крупные наземные животные в ненарушенном тропическом лесу сравнительно редки. Но там, где полог леса нарушен, солнечный свет свободно проникает к земле. На участках, лишённых древесной растительности, разрастаются гигантские травы и сеянцы деревьев. Для таких участков характерна высокая продуктивность и они привлекательны для разнообразных наземных животных.
Яркий солнечный свет необходим обитателям леса, поэтому среди трав и кустарника часто встречаются лесные животные, которые решили принять солнечные ванны. Крупная трава с широкими листьями разрастается на тропах нандитериев особенно быстро и обильно. Это банан, сравнительно мало изменившийся с эпохи человека – он по-прежнему хорошо размножается с помощью ползучего корневища, но среди его предков есть и дикие виды банана, поэтому он способен давать семена. На свёрнутом в трубку молодом листе этого растения греется на солнце небольшая птица с чёрными крыльями и зелёной грудкой. Она подставляет солнечным лучам спину и взъерошивает перья, чтобы солнечный свет проникал прямо к коже. Когда птица вскакивает, вспугнутая случайным звуком, заметно, как на её грудке перья отливают розоватым металлическим блеском. Это птица-ёж, представитель ежеголовых скворцов. Угольно-чёрная окраска крыльев свидетельствует о том, что это взрослый самец. Оперение на его голове тоже чёрное, но на лбу над клювом выделяется ярко-красная отметина. Когда птица-ёж, распушив оперение, греется на солнце, среди перьев на голове становятся заметны острые колючки, с помощью которых этот вид защищается от врагов. Это оружие хорошо работает, когда надо справиться с мелким врагом вроде ящерицы, мелкой змеи или лягушки. Но в лесу водятся животные, против которых колючки птицы-ежа просто бесполезны, поэтому птице стоит оставаться начеку.
У кустарника на краю леса шевелятся ветки. Треск и шорох шагов говорят о том, что сквозь кусты движутся крупные животные. Коротко пискнув, самец птицы-ежа вспорхнул на ветку невысокого дерева и стал внимательно наблюдать за пришельцами.
Треск веток кустарника становится всё громче – животные приближаются. Наконец, ветки ломаются и валятся на землю, прижатые сильными руками с хорошо развитыми пальцами. Из леса выходит стадо очень крупных обезьян, размером с гориллу эпохи человека. Но человекообразных обезьян в неоцене больше нет; их заменили крупные обезьяны других семейств. На территории Евразии крупные обезьяны – это главным образом представители особого семейства парапонгид, происходящего от макаков эпохи человека. Но эта обезьяна – не парапонгид, а огромный представитель семейства мартышковых, который называется энкиду. Предками энкиду являются лангуры, широко распространённые в эпоху человека в тропиках Евразии. Специализация к питанию зелёными частями растений позволила этим приматам конкурировать с представителями жвачных копытных, но заставила этих обезьян значительно увеличиться в размерах.
Энкиду ведёт главным образом наземный образ жизни. Эта обезьяна не утратила способности лазать по ветвям, но из-за большого веса делает это с трудом, только в случае необходимости. Группа обезьян передвигается по земле уверенным шагом. В ней около полутора десятков особей разного пола и возраста. Несколько обезьян покрыто чёрной шерстью, а их безволосые лица ярко-красного цвета. Это взрослые половозрелые самцы. У самок шерсть также чёрная, но их лица бледнее. Группу возглавляет большой старый самец с проседью в шерсти на теле. Его лицо обрамлено на скулах и подбородке светло-серой бородкой. Это Седой – бессменный лидер группы на протяжении уже около пяти лет. Он уже достиг почтенного возраста – ему почти сорок лет. Тем не менее, он ещё полон сил и в группе пока нет никого, кто мог бы открыто бросить ему вызов и захватить лидерство. У Седого имеется многочисленное потомство. Часть его детей уже успела повзрослеть, и теперь они живут в других группах. В возглавляемой Седым группе есть несколько подростков с тёмно-серой шерстью, а также два детёныша, которым меньше года от роду. Эти малыши сидят на спинах своих матерей, крепко держась руками. Их собственная шерсть пока светло-серая, почти белая. Такая окраска – своеобразный сигнал для взрослой обезьяны, призывающий её относиться к обладателю такой окраски бережно и нежно, прощая возможные шалости и вольности. Сам Седой очень любит возиться с маленькими детёнышами, и это укрепляет его положение лидера в группе.
Если вокруг нет опасностей, жизнь энкиду тянется размеренно и неторопливо. Выбравшись из леса в заросли кустарника и гигантских трав, обезьяны начинают кормиться. Там, где проложили тропы гигантские млекопитающие, можно найти много растений, съедобных для энкиду. Группа обезьян разбредается по зарослям, обмениваясь разнообразными звуками, и животные начинают искать пищу. Взрослые обезьяны накапливают в течение жизни достаточно опыта и знают, какие растения можно есть, а от каких лучше держаться подальше. Банан, на котором принимала солнечные ванны птица-ёж, относится к числу любимых пищевых растений. Мощная рука одной из самок ломает побег у самой земли, словно травинку. После этого животное отрывает и выбрасывает несколько наружных листьев – они загрубели и не так вкусны. А вот нежные молодые листья, особенно те, которые пока не успели развернуться, обладают неплохим вкусом и легко разжёвываются. Самка быстро и ловко расправляется с листьями банана, а детёныш, сидящий у неё на спине, внимательно наблюдает за действиями матери. Он уже пробует кое-какую пищу взрослых, но пока продолжает питаться молоком и полностью зависит от матери. Но его естественное любопытство заставляет его тянуть руку к материнскому рту, поэтому, когда самка энкиду начинает жевать лист банана, крошечные пальцы детёныша тянут кусочек листа прямо у неё из зубов. Самка повернула голову к детёнышу, чтобы ему было удобнее взять кусочек еды, и малыш заполучил изрядный кусок листа банана. Подражая своей матери, он засунул еду в рот и начал жевать едва прорезавшимися зубами. Разумеется, это получается у него с большим трудом, и он едва смог прожевать и проглотить половину из того, что засунул в рот. Остатки листа он просто выплюнул, после чего продолжил наблюдать за тем, как его мать разрывает и поедает побег банана.
Подростки, шерсть которых постепенно темнеет, уже прожили достаточно долго, чтобы приобрести необходимую для добывания пищи ловкость рук и силу мускулов. Единственное, чего им не хватает – это опыт. Они познают мир, наблюдая за старшими сородичами, или же извлекая уроки из собственных ошибок. Подростки поедают растения, но в их рацион входит намного меньше видов, чем у взрослых – пока они запомнили далеко не всё, что знают взрослые обезьяны. Кроме того, они ловят насекомых и мелких ящериц, переворачивая лежащие на земле камни и ветки.
Главным учителем молодых энкиду является Седой. Пока он находится на вершине иерархии, его авторитет непререкаем, а возраст делает его носителем бесценного опыта. Самки в группе благосклонно относятся к Седому – вожак умеет наводить порядок, ставит на место подчинённых особей, ведущих себя непозволительно, и не досаждает подчинённым постоянными демонстрациями своего превосходства. Кроме того, Седой любит нянчиться с молодняком, и это дополнительно придаёт ему авторитет как лидеру группы. Когда он добывает пищу, рядом всегда находятся любопытные детёныши и подростки. Как правило, рядом с детёнышами находятся их матери, которые не подпускают их слишком близко к Седому, но подростки, демонстрируя свою самостоятельность, подходят к нему ближе и наблюдают, какие растения он поедает и как обращается с ними. Седой не позволяет подросткам вести себя слишком фамильярно – если у него пытаются украсть часть еды, он наказывает обидчика шлепком ладони или несильным укусом в плечо. Но обычно ему достаточно просто сурово взглянуть в глаза слишком ретивому подростку. Однако Седой позволяет им смотреть, что и как он добывает.
Один из подростков, молодой самец, чаще всего держится рядом с Седым и внимательно наблюдает за его действиями. Это Агат – его легко отличить от остальных по светло-карим глазам (обычно глаза у энкиду тёмно-карие). Его мать несколько месяцев назад покинула группу, поэтому Агат находится в трудном положении: он может рассчитывать на эпизодическую и небольшую помощь со стороны всех остальных членов группы, но никто не окажет ему такой помощи и поддержки, которую могла бы оказать мать. Поэтому ему приходится постоянно учиться, чтобы не остаться голодным и не попасть в беду. Седой почти не обращает внимания на Агата – он привык к его присутствию и ведёт себя так, словно Агата рядом просто нет. Зато Агат следит за тем, что делает Седой, и пробует по мере возможностей повторять его уроки на практике.
Седой оглядел кусты и заметил под одним из них небольшой папоротник с перистыми разрезными листьями. Он подошёл к растению, сгрёб его листья в кулак, пальцами другой руки раскопал землю вокруг растения, рывком выдернул его из земли и стукнул об ствол молодого деревца, растущего рядом. От сильного удара крону деревца сильно встряхнуло и птица-ёж, устроившаяся на ней, с криком взлетела и скрылась в листве большого дерева на краю тропы. Седой оглядел растение. Всё получилось так, как он хотел: земля почти полностью слетела с корней. Встряхнув растение ещё раз, Седой откусил часть корневища папоротника и стал пережёвывать его, с аппетитом чавкая. Агат, как всегда, внимательно следил за действиями Седого. Оглядевшись, он заметил среди кустов такой же папоротник и попробовал повторить увиденное самостоятельно. Но это растение оказалось крупнее, чем то, которое поедает Седой – Агату пришлось ухватиться за листья папоротника обеими руками, чтобы вытянуть его из земли. Растение крепко держится в земле, поэтому выдрать его сразу Агат просто не в силах. Он схватился за листья поудобнее, упёрся ногами в землю и снова потянул. Треск рвущихся корней показал, что он близок к цели. Поднатужившись ещё раз, Агат снова дёрнул папоротник. На этот раз корни поддались, он рывком выдернул растение и покатился по земле, прижав его к себе. Седой лишь снисходительно взглянул на Агата, когда тот подтащил свою находку к деревцу и попробовал обтрясти землю с корней, и продолжил жевать остатки корня. Агат поднялся на ноги, взял выдернутое из земли растение обеими руками и стукнул свое находкой по стволу дерева, раскачавшись всем телом. Он кое-как обтряс землю с корней папоротника и стал жевать корневище. Вначале он ощутил во рту неприятный привкус земли, которой на корневище оставалось очень много, а затем почувствовал вкус самого растения – сочный и немного сладковатый. Этот вкус понравился ему, и Агат начал торопливо поедать корневище, пока его находку не заметили сородичи.
Мир, в котором живут энкиду и другие животные, находится в области муссонного климата. Летом, когда огромный массив суши Евразии нагревается, с Индийского океана дуют влажные ветры, приносящие с собой тучи, и на землю обрушивается почти сплошная стена дождя. Сезон дождей в этом году начался очень бурно: уже несколько дней подряд небо затянуто тучами и проливные дожди идут почти постоянно. Пасмурная погода действует на лесных обитателей угнетающе: лишь лягушки приветствуют громкими криками наступление сезона дождей, а прочим животным приходится прятаться от воды. Стихли голоса птиц, в пологе леса не слышно пронзительных криков обезьян, и даже насекомые предпочитают скрываться в это время в дуплах, трещинах и норках.
В сезон дождей семья энкиду переживает не лучшие времена. Группа под предводительством Седого ищет укрытия под огромным деревом баньяна. Плотные и широкие листья этого дерева довольно сносно защищают от дождя, но всё равно часть воды попадает на обезьян, прижавшихся друг к другу и дрожащих от холода. Шерсть обезьян промокла, и в редкие часы, когда дождь не такой сильный, они просто не успевают высохнуть. Обезьяны не любят дождь, но выбор у них невелик: или сидеть в относительно сухом месте под деревом с бурчащим от голода животом, или попробовать сорвать свежей зелени где-то в стороне от дерева, но при этом промокнуть. Соплодия баньяна, которые гроздьями свисали со ствола и крупных ветвей, были съедены практически сразу. Даже безвкусные незрелые соплодия были сорваны и сжёваны через день после того, как обезьяны обосновались под деревом. Кожистые листья баньяна, из которых сочится млечный сок, и вовсе не пригодны в пищу. Один из взрослых самцов, с трудом забравшись на дерево, попробовал пожевать их, но тут же с отвращением выплюнул.
Несколько серых дождливых дней прошло на редкость однообразно: в середине дня, когда дождь немного ослабевал, обезьяны старались найти в окружающем лесу хоть что-то съедобное. Взрослые самки с детёнышами не уходят далеко от дерева – если дождь усиливается, они быстро возвращаются в укрытие и прикрывают детёнышей своими телами. Самцы и подростки, не скованные заботой о потомстве, ведут себя смелее. Агат вместе с другими подростками уходит за несколько сотен метров от спасительного баньяна – к старой заросшей тропе нандитериев. Здесь есть возможность поесть листьев крупных трав или выкопать съедобные корешки. Отваживаясь на такие вылазки, подростки почти не рискуют: хищники предпочитают пережидать дождливую погоду в сухом удобном логове и не испытывают особых неудобств, если не поедят несколько дней. Агат не очень любит общество сверстников – молодые обезьяны следят друг за другом и не упускают возможности украсть чужую еду. Поэтому Агат старается вести себя тише, следя главным образом за тем, чтобы другие подростки не заметили, что он сумел раздобыть еду. Другие подростки часто предпочитают отнимать найденную еду друг у друга, вместо того, чтобы просто оглядеться и самим найти нечто съедобное. Агату удалось найти семейку молодых грибов. Он когда-то видел, как Седой жевал точно такие же грибы, поэтому сразу же отломил несколько грибов и засунул в рот. Прежде, чем другой подросток заметил, что Агат что-то ест, ему удалось съесть находку одному.
Тучи становятся гуще и к вечеру противный моросящий дождь вновь превращается в ливень. Обезьяны собираются под баньяном, отряхивая мокрую шерсть, и готовятся ко сну. Вечер они проводят за очисткой шерсти сородичей. Эта процедура, приятная для всех членов группы, помогает укрепить социальные связи. Самки, у которых есть маленькие детёныши, посвящают себя уходу за ними, тщательно перебирая их светлую шерсть. Иногда к взрослым самкам присоединяется самка-подросток, которая учится таким образом ухаживать за детёнышами. Взрослые самцы, как правило, выражают очисткой шерсти дружеские привязанности, а самцы-подростки демонстрируют свою лояльность к взрослым особям. Но всё равно подростки держатся относительно независимой группой. Даже спать они предпочитают немного в стороне от взрослых обезьян.
Агат устроился спать в ямке среди корней баньяна. К нему привалился другой самец-подросток, а ещё один устроился возле соседнего ствола (точнее, возле корня, играющего роль дополнительного ствола). Благодаря густой листве в этом месте достаточно сухо, но всё равно Агат сквозь сон стирает с лица капли дождя. Ближе к центру баньяна устроились взрослые члены группы. В темноте с трудом заметны их большие тела, покрытые чёрной шерстью. Лишь слышится их сопение и храп, или шуршание, когда взрослая массивная обезьяна меняет позу или вытягивает затёкшие от неудобной позы руки и ноги. Сон энкиду глубокий, но чуткий – часто хищники нападают именно ночью. Даже сейчас, в дождь, когда опасность нападения минимальна, обезьяны реагируют на звуки так же чутко. Поэтому в группе случился настоящий переполох, когда среди шума дождя раздался громкий визг одного из подростков.
Услышав его, взрослые животные проснулись моментально. Они были готовы отразить нападение врага, но враг уже успел окружить их, пока они спали. Подросток почувствовал, что в ямку, в которой он спал, протекла вода. Это была лишь часть одной большой общей беды. Проснувшись, обезьяны с трудом поняли, что случилось – они решили перебраться на другую сторону баньяна, но после нескольких десятков шагов почувствовали, что шагают по воде, хотя до края кроны баньяна было ещё далеко. Побродив немного под кроной баньяна, они поняли, что со всех сторон окружены водой, и что вода постепенно поднимается.
Река, протекавшая через джунгли, вышла из берегов из-за непрерывных дождей, и это не сулит ничего хорошего большинству наземных жителей. Убедившись, что все пути к спасению отрезаны, клан Седого стал спасаться единственным доступным способом – массивные обезьяны полезли на баньян. Под струями дождя самцы забирались на дерево, высматривая возможную опасность, а за ними с трудом карабкались самки, прижимая к груди испуганных детёнышей. Седой спасался одним из последних, следя за тем, чтобы никто из его группы не остался на земле. Подростки, у которых лазать по деревьям получается лучше, чем у взрослых, уже успели забраться в крону баньяна сами. Здесь сильнее ощущается дождь, но зато нет опасности утонуть.
Остаток ночи обезьяны провели почти без сна. Лишь детёныши, ощущая привычное тепло материнского тела, заснули таким же спокойным сном, как обычно. Взрослые обезьяны и подростки, соблюдая осторожность, лазают по кроне баньяна, но лишь для того, чтобы после восхода солнца убедиться, что вся округа залита водой.
Утром дождь прекратился и между тучами проглянуло чистое небо – впервые за несколько последних дней. Теперь обезьяны могут оглядеться получше, но от этого их положение не перестаёт быть бедственным. Река вышла из берегов и теперь джунгли превратились в острова среди коричневатой речной воды, мутной от ила и частиц почвы.
Пищи у обезьян, попавших в плен к стихии, почти нет – лишь на самых тонких ветвях баньяна остались соплодия, которые можно достать, рискуя свалиться в воду. Этого явно не хватит, чтобы вся группа могла насытиться.
Обезьяны не слишком любят воду, но у них остаётся единственный шанс на спасение – им нужно добраться до одной из возвышенностей, поросших лесом. Когда-то, несколько лет назад, когда Седой ещё не достиг своего статуса вожака, ему уже приходилось переживать подобное наводнение и плавать, чтобы спастись. И теперь он принимает такое же решение – в противном случае обезьянам придётся несколько дней голодать, ожидая, пока вода спадёт, а этого могут не вынести детёныши. Поэтому, когда солнце поднялось достаточно высоко, Седой начал спускаться к воде. Он знает, что в нескольких сотнях метров от их баньяна есть небольшой холм, поросший деревьями, и надеется, что там его клан сможет найти хотя бы немного еды, чтобы продержаться до спада воды.
Седой своим примером показывает клану, что нужно делать – он без страха спускается в воду и бредёт, поднявшись на две ноги. Вода доходит ему вначале до колен, затем до живота, и, наконец, до груди. Оттолкнувшись ногами, Седой поплыл. Следом за ним к воде спустился другой взрослый самец, а затем одна из самок с детёнышем. Когда самка зашла в воду достаточно глубоко, детёныш взвизгнул, почувствовав, что его нога оказалась в воде, и полез на плечи к матери. Когда мать зашла в воду глубже, детёныш обхватил руками её голову и завизжал от страха. Самка остановилась, оглядываясь в сторону взрослых членов клана, которые уже находились в воде. А с дерева на неё смотрела другая самка, прижимая к груди своего детёныша. Подростки также остановились в нерешительности – они просто не представляли себе, что можно делать в этой ситуации. Единственное, что им оставалось делать – подражать примеру взрослых опытных животных.
Самцы во главе с Седым постепенно удаляются от баньяна. Местами им приходится плыть, но кое-где они просто идут по земле, внезапно ставшей речным дном, и хватаются за ветки деревьев, торчащих над водой. Видя, что самцы уже далеко, самка с детёнышем решительно вошла в воду и поплыла. Детёныш перелез ей на плечи, схватился ладонями за её голову и начал истошно вопить от страха. Но самка, не обращая внимания на крики детёныша, поплыла за другими взрослыми особями. Вторая самка с детёнышем, видя, что ничего опасного не происходит, также спустилась в воду и поплыла. Её детёныш воспринял это на удивление спокойно. Возможно, это показалось ему лишь очередным приключением. Перебравшись к матери на спину, он с любопытством оглядывался вокруг, лишь изредка подбирая с поверхности воды плавающие листья и другой мусор.
Видя, что все взрослые уже в воде, подростки один за другим спустились с баньяна и поплыли. Агат впервые оказался в такой глубокой воде. Раньше ему приходилось переходить вброд лесные ручьи и лужи, но это совсем не то. Он почувствовал, как вода поддерживает его тело, но также понял, что не может двигать руками и ногами так же легко и свободно, как в воздухе. Он попробовал идти, как сделал бы это на земле, и открыл, что может передвигаться в воде таким способом. Рядом с ним барахтаются в воде другие подростки, также впервые пробующие плавать. Наконец, Агат разобрался, как нужно двигаться в воде, чтобы не оставаться на месте – он стал резко загребать воду ладонями и понемногу начал двигаться вперёд. Его сородичи оказались уже в нескольких десятках метров впереди, и ему пришлось напрячь все силы, чтобы догнать их.
Группа энкиду растянулась в цепочку. Её возглавляет Седой, за ним плывут взрослые самцы, а следом – самки с детёнышами и подростки. Одна из старых самок, у которой уже нет детёнышей, помогает молодым самкам плыть, подталкивая их вперёд. Уровень воды поднялся на несколько метров, поэтому кое-где обезьянам приходится плыть, не касаясь земли ногами. Они могут отдохнуть только возле деревьев, хватаясь за их ствол и досковидные корни. Видя, что не все члены группы способны двигаться в том же темпе, что и он сам, Седой остановился возле одного из деревьев, держась ладонью за ствол, и начал ожидать остальных. Он повёл клан от дерева к дереву, давая остальным обезьянам возможность отдохнуть и почувствовать уверенность, имея под руками твёрдую опору. Иногда Седой просто хватался за ветки, свисающие над водой, и ожидал, пока самки и подростки доплывут до дерева, где он отдыхал. Он сам уже начал ощущать, что силы его уже не те, что были раньше – отдых для него постепенно превращался из вынужденной остановки в желанную. Годы постепенно берут своё, но пока положение обязывает Седого быть сильным.
Клан Седого несколько раз переплывал от дерева к дереву, пока, наконец, Седой не почувствовал, что его нога коснулась дна. Он добрался до того места, которое когда-то было холмом, а теперь – островом среди разлившейся реки.
Семья Седого постепенно собирается вместе на твёрдой земле. Самки с детёнышами с явным облегчением выбираются на сушу, где уже отдыхают и отряхиваются самцы. Подростки выходят из воды последними, но группа ждёт и их. После того, как все обезьяны выбрались из воды, Седой направился вдоль берега, с видимым удовольствием подставляя бока солнечным лучам. Его цель – осмотреть место, где они оказались, и обнаружить источники пищи и возможную опасность. Вслед за Седым направился один из самцов.
Похоже, что интуиция не подвела Седого – на островке, куда выбрались обезьяны, можно отыскать некоторое количество еды, а самыми крупными из хищников, оказавшихся на острове, были какие-то мангусты, скрывшиеся в тени деревьев, и небольшая кошка, которая забралась на дерево, едва увидев огромных обезьян, шагающих вдоль берега. Где-то в тени деревьев обезьяны заметили силуэты крупных животных, похожих на оленей, а также небольшую свинью. Эти животные не представляют опасности для энкиду и могут быть лишь их пищевыми конкурентами. Единственное, что может снизить конкуренцию – снижение уровня воды в реке, когда по джунглям вновь можно будет бродить свободно. Но вода спадает медленно – дожди шли на обширной территории и повороты реки буквально забиты песчаными и глинистыми наносами, снесёнными с большой территории. Такая ситуация причиняет массу неудобств мелким наземным животным. Грызуны, мелкие хищники, черепахи, ящерицы и змеи – всем им приходится плавать от островка к островку, выбирая безопасное место для жизни. Древесные животные, а также лесные птицы и летучие мыши вовсе не испытывают неудобств от наводнения: их мир раскинулся в воздухе, и повышение уровня воды совсем не повлияло на него.
Гигантские обитатели джунглей также не ощущают особых неудобств во время наводнения. Они слишком массивны, чтобы их могло снести течением, а опыт подсказывает им, что наводнение достаточно скоро закончится.
Клан энкиду отдыхает на берегу островка. Животные выбрали место, где хорошо греет солнце, и теперь наслаждаются теплом. Вода подмыла корни дерева, и оно рухнуло в воду, подмяв под себя ещё одно дерево поменьше. Ствол упавшего лесного великана – прекрасное место, чтобы погреться на солнце. Самки с детёнышами устроились ближе к берегу, где безопаснее. Пока они отдыхают, детёныши учатся лазать, повисая на корнях дерева, торчащих вверх. Самцы греются на стволе, лениво пережёвывая листья, а подростки резвятся в кроне, которая больше чем наполовину ушла под воду. Ради удовольствия они трясут ветки, поднимая фонтаны брызг и громко крича. Время от времени по поверхности воды скользит змея, и её появление молодые обезьяны встречают, крича и тряся ветки дерева. Это заставляет змею сворачивать и плыть дальше.
Басистый рёв послышался из-за группы деревьев, торчащих в воде, словно неожиданное эхо голосов подростков энкиду. Такой голос имеет только один обитатель джунглей, и его приближение заставило энкиду занервничать. Самки сгребли в охапку своих детёнышей и слезли с дерева, готовые, если нужно, скрыться в лесу. Самцы прекратили жевать и стали настороженно вглядываться в сторону, откуда послышался звук. А подростки бросились по стволу дерева на берег, под защиту взрослых обезьян.
Агат остановился возле корней упавшего дерева. Ему не хотелось уходить, он буквально сгорал от любопытства. Спрятавшись за корнями, он высунул голову и стал смотреть.
Где-то среди деревьев, торчащих в воде, показались огромные существа. Массивные тела, удлинённые шеи и пятнистые чёрно-белые головы не оставляют сомнений – это нандитерии, крупнейшие из местных обитателей. Громадные звери бредут по самое брюхо в воде, время от времени пощипывая листву с деревьев. Группу возглавляет взрослый самец с хорошо развитым гребнем-резонатором, а за ним следуют три самки и один детёныш, родившийся, очевидно, в прошлом году. Детёныш с трудом поспевает за взрослыми – он ещё слишком мал, чтобы доставать ногами до дна там, где его мать спокойно бредёт по дну, когда-то бывшему землёй, и ему приходится с силой загребать ногами, чтобы не отстать.
Агат с восхищением наблюдает за нандитериями. Он привык видеть этих зверей издалека, потому что Седой обычно уводил сородичей куда-нибудь в сторону, почувствовав их тяжёлую поступь. Но сейчас ничего не мешает Агату наблюдать за этими животными. Взрослый самец легко дотягивается до веток деревьев и обрывает листву подвижными губами. Он явно доминирует в семье, а самки конкурируют друг с другом за лидерство. Самец величественно движется в воде, поднимая целые тучи мути. Он переходит от дерева к дереву, ощипывая листву, а самки следуют за ним. Когда одна из самок начинает объедать ветки рядом с самцом, вторая самка подходит сбоку и начинает теснить её, отталкивая плечом. Первая самка не торопится уступать и сама толкает соперницу, издавая при этом трубные звуки с помощью гребня. Другая самка также не хочет сдавать позиции. Она отклоняет голову на длинной шее в сторону и с силой наносит удар первой самке, которая от этого пошатнулась и отступила на шаг в сторону. Обе самки не обременены заботой о потомстве, поэтому у них есть возможности установить иерархию. Впрочем, они обе беременны, но лишь на ранних стадиях – пройдёт не менее полутора лет, прежде чем они смогут родить детёнышей. В отличие от них, третья самка не ввязывается в конфликты. Она ухаживает за детёнышем, который пока ещё не готов к самостоятельной жизни, хотя его рост составляет уже почти три метра. У детёныша ещё не начала проявляться взрослая чёрно-белая окраска на голове и шее – он пока носит на всём теле маскировочную поперечно-полосатую окраску. В нормальной обстановке детёныш, отступивший на несколько шагов в лесную чащу и застывший среди деревьев, становится практически невидимым. Но сейчас он прекрасно виден на фоне мутных речных вод. Однако ему ничего не грозит, пока мать рядом – сокрушительные удары копыт взрослого нандитерия могут остановить любого хищника. Мать для молодого нандитерия – это важнейшая часть окружающего мира. Родительский инстинкт у этих животных очень силён и самка продолжает заботиться о детёныше, пока у неё не родится следующий. Она всячески помогает своему отпрыску, поэтому, когда детёныш устал плыть за ней следом и издал жалобное мычание, его мать тут же остановилась и оглянулась. Уставший детёныш положил голову на круп матери и прикрыл глаза, отдыхая. А самка осторожно зашагала вслед за самцом и двумя другими самками, держа своего детёныш буквально «на буксире». Отдохнув немного, детёныш вновь поплыл за взрослыми.
Хотя нандитерии – огромные животные, они совершенно безобидны, если не нападать на них и держаться подальше от их детёнышей. Но в джунглях водятся и другие животные, с которыми лучше не сталкиваться на узкой тропе. Во время наводнения они тоже чувствуют себя в непривычной обстановке, и это может привести к непредсказуемым последствиям.
На островках, оставшихся не залитыми во время наводнения, находят убежище не только мелкие обитатели джунглей, но и настоящие гиганты. Энкиду – далеко не самый крупный вид среди таких животных, и группе под предводительством Седого придётся встретиться с одним из этих животных. Обезьяны успели увидеть многих из тех, с кем приходится делить этот островок. Небольшие олени стараются не подходить близко, а вот мелкая свинья охотно бродит рядом и подбирает остатки еды, которые разбрасывают обезьяны. Где-то в листве деревьев мелькает пятнистое тело хищника – очевидно, какой-то виверры, а среди папоротников неслышно крадётся кошка. Энкиду, разыскивая пищу, вспугивают мелких грызунов, прячущихся среди травы и кустарника, поэтому кошка постоянно бродит где-то поблизости, следя за обезьянами. Часто ей удаётся схватить добычу буквально на расстоянии вытянутой руки от обезьян. Но она бесшумно и стремительно ускользает, стоит обезьяне обратить на неё внимание. Птицы начинают петь где-то в кронах деревьев, а однажды утром обезьяны проснулись от пронзительных воплей стаи попугаев. Седой знает об одной из особенностей этих птиц: попугаи являются весьма расточительными лакомками. Когда они кормятся, с дерева также падают перезревшие плоды. Поэтому Седой вместе со своим кланом успел в то утро как раз к завтраку, распугав нескольких зверей поменьше, которые тоже решили полакомиться плодами. Жизнь на острове начинает казаться не такой уж бедственной, тем более, что уровень воды в реке начал понемногу понижаться.
Идёт четвёртый день жизни группы энкиду на острове. Старая самка из группы Седого отделилась от остальных и решила сама поискать пищу. Теперь это сложнее сделать – вся еда, которая была доступна, уже собрана в предыдущие дни, поэтому нужно немного постараться, чтобы набить себе живот, как раньше. Обезьяна побрела к дереву, где, как она помнила, не очень давно кормились попугаи, а ей самой удалось без труда набрать упавших плодов. По пути обезьяна внимательно оглядывала землю под деревьями в поисках съедобных трав или папоротника, корни которого ей весьма по вкусу. Обезьяна также не упускает возможность съесть улитку или большого жука, хотя вкус насекомых не всегда бывает приятен. Но так бывает, что, обращая внимание на что-то мелкое, можно не заметить чего-то большего и важного. Так произошло и в этот раз. Старая самка энкиду, увлечённая поиском еды, вышла к нужному дереву и не заметила, что она не одна возле него. Рядом, среди низкорослого кустарника, бродит ещё один любитель плодов – массивное животное с большим бочкообразным телом и тяжёлой головой, на которой торчит крупный костяной рог. Ганда, убеждённый одиночка и один из главных забияк в джунглях, также разыскивает плоды, падающие на землю. Это существо, взрослый самец, обладает плохим зрением, а листья кустарника ещё больше закрывают ему обзор. Для него основное чувство – обоняние. Обнюхивая землю, ганда ощущает запахи прелой листвы разных деревьев и легко разыскивает плоды, особенно те, которые не заметили другие жители джунглей. Плоды начинают подгнивать и портиться, а часть сахара под действием дрожжевых грибков превращается в спирт. Поэтому, проглотив достаточно много таких плодов, ганда получил ещё и порцию спирта. Этого недостаточно, чтобы животное опьянело и повалилось спать прямо под деревом, но хватает, чтобы придать ему ещё большую агрессивность, чем обычно.
Фыркая и сопя, ганда бродит в кустах, подбирая плоды. Он не замечает самку энкиду, которая занимается тем же самым примерно в десяти метрах от него. Пока обезьяну скрывает ствол дерева, ганда не замечает ничего необычного. Но, сделав ещё несколько шагов, огромный зверь поднял голову и увидел неясный силуэт чужака. Он громко фыркнул и потряс головой.
Старая самка энкиду не обращала внимания на окружающие звуки: она увлеклась сбором плодов. Но, в отличие от ганды, она собирает только спелые плоды хорошего качества, брезгуя начавшими подгнивать. Обезьяна мирно жевала плод, когда до неё донеслось тяжёлое сопение. Обернувшись, она увидела, как из кустарника выбрался тяжеловесный зверь и побрёл в её строну. Она сразу узнала ганду – глуповатое, но агрессивное существо. И по опыту обезьяна знает, что ганду нетрудно напугать. Поэтому, вместо того, чтобы уйти в сторону, не делая резких движений, самка энкиду резко поднялась на ноги и громко закричала, оскалив зубы.
Ганда видит очень плохо. Зверь близорук, как носорог, и вдобавок массивный костяной рог на морде закрывает часть поля зрения. Если ганда опустит голову, то ему совершенно не видно, что находится прямо перед ним. Услышав вопль самки энкиду, зверь вскинул голову и слегка наклонил её в сторону. Только так он смог заметить, что где-то впереди находится какое-то высокое существо. Из-за спирта, поглощённого вместе с опавшими плодами, мозг ганды работает не совсем так, как обычно – зверь почувствовал, что совсем не боится того, кто стоит перед ним. И ещё он понял, что должен сразиться с этим существом, чтобы показать своё превосходство.
Ганда рванулся вперёд, нагнув голову. Он бежал, ориентируясь практически на слух, и услышал, как впереди него вопль сменился пронзительным визгом, а листва зашуршала под ногами того, кто теперь старался убежать от него. Приподняв голову, ганда увидел, как среди деревьев мелькает силуэт животного – уже гораздо ниже ростом и четвероногого. Но это и была цель его нападения, поэтому, рявкнув, ганда бросился в погоню.
Нападение было настолько внезапным, что самка энкиду даже не сразу побежала. Она с трудом успела увернуться от атакующего ганды и завизжала от страха. Массивный зверь пробежал совсем рядом и с шумом развернулся среди кустарника. Опустившись на все четыре лапы, обезьяна бросилась бежать в сторону, где находились её сородичи, рассчитывая найти помощь и поддержку. А за спиной, то вдали, то совсем близко, слышится топот её преследователя. Несколько раз ганда отставал, но затем снова навёрстывал упущенное.
Седой услышал где-то вдали вопль самки из своей группы. Вначале он не придал этому значения, поскольку самка вполне могла просто не поделить что-то с кем-либо из сородичей. Но затем вопль сменился визгом ужаса, и этот звук раздавался всё ближе. Испуганные самки подхватили детёнышей и встали за спинами самцов, а подростки, не долго думая, полезли на деревья. Седой направился навстречу самке, демонстративно разевая пасть и готовясь встретиться с опасностью лицом к лицу. Следом за ним отправились ещё два самца.
Они почти сразу увидели бегущую по лесу самку из их группы, а затем услышали топот и треск кустарников. Когда ганда выскочил из кустов, обезьяны почти ничего не успели сделать. Ганда набросился на одного из самцов и отбросил его в сторону сильным ударом головы. Самец энкиду покатился по земле и застонал – от удара у него были сломаны два ребра в одном боку, не считая сильного ушиба. Он тяжело дышал и с трудом держался на ногах. Седой и другой самец стали отступать. Они попробовали увести ганду на окраину островка, к затопленным кустарникам. Обезьяны громко завопили и побежали, стараясь поднимать как можно больше шума, а ганда бросился за ними. Старая самка энкиду теперь могла остановиться и перевести дыхание.
Укрывшись на дереве, Агат в числе прочих подростков увидел, как из леса выбежали Седой и другой самец, а за ними выскочил тяжёлый рогатый зверь – ганда. И тут случилось неожиданное – ганда замер, как вкопанный, мотая головой.
Солнечный свет, заливающий окраину островка, на миг ослепил глаза ганды, привыкшие к лесному полумраку. Перемена обстановки произошла столь резко и внезапно, что храбрость зверя тут же сменилась испугом перед чем-то непонятным. Ослеплённый солнечным светом, ганда замотал головой, надеясь сбросить с глаз нечто, что он посчитал опасным. Но ощущение не прекращалось – яркий солнечный свет не давал ему разглядеть ничего.
Увидев, что противник остановился, обезьяны громко закричали на него и стали подступать ближе, оскалив пасть. Ганда с трудом мог разглядеть, что происходит, но он был буквально оглушён хором голосов. К самцам присоединили свой голос самки, а подростки стали вторить им, сидя на дереве. Даже маленькие детёныши пронзительно завизжали, присоединяясь к общему хору.
Голоса окружали ганду, но, ослеплённый солнцем, зверь не мог разглядеть, кто кричит. Голоса слышались даже сверху, и это напугало ганду. Сверху может прийти также враг – ганда помнил это. Когда он был молодым зверем, на него сверху прыгнул хищник. Тогда в бока зверя вонзились острые когти, похожие на кинжалы. В тот раз ганде удалось разделаться с ним, просто прокатившись по земле. Однако после встречи с хищником у него остались не только воспоминания о боли, но и заросший шрам на плече.
Обезьяны увидели, как рогатый зверь начал отступать. Он вздрагивает, качает из стороны в сторону головой и шаг за шагом отходит в сторону. Нужно закрепить успех, и группа энкиду собирается вместе и начинает наступать на ганду. Обезьяны ревут и скалят зубы, делая притворные выпады в сторону ганды. В одиночку ни одна из обезьян не стала бы связываться с этим вспыльчивым зверем, весящим в несколько раз больше самого крупного энкиду. Но совместная защита приносит успех – ганда развернулся и затрусил вдоль берега, опустив голову.
Случайный конфликт с обезьянами в буквальном смысле отрезвил ганду. Зверь полностью освободился от действия спирта, содержащегося в испортившихся плодах, и его поведение постепенно вернулось в норму. Ганда зашёл на мелководье, сделал несколько шагов, постоял по брюхо в воде, а затем решительно шагнул дальше и погрузился в мутную коричневатую воду. Этот зверь – прекрасный пловец: ганда легко загребает воду широкими ступнями, а выталкивающая сила воды снимает нагрузку с его ног. В воде поступь ганды становится лёгкой, почти танцующей. Зверь отталкивается от дна кончиками копыт и движется вперёд легко и свободно. Прохлада воды оказывает успокаивающее действие на зверя, и он какое-то время просто дрейфует по поверхности воды, позволяя ветру и течению нести его куда угодно.
По поверхности воды плавают растения, смытые течением. Пользуясь случаем, ганда поедает их, с аппетитом пережёвывая сочную мягкую зелень. Время от времени он загребает ногами и отплывает от стволов деревьев, к которым его несёт течение.
Во время разлива реки некоторые холмы превратились в острова, и течение несёт ганду к одному из них. Зверь ищет себе тихое место, подальше от столь шумных обезьян. Почувствовав почву под ногами, зверь делает несколько шагов, проламывается сквозь заросли полузатопленного кустарника и выходит на берег. Понюхав воздух, ганда сделал несколько шагов и углубился в заросли. Он с удовольствием откусил несколько листьев папоротника и побрёл под деревьями. Время от времени ганда подбирает с земли упавший плод или съедает гриб причудливой формы, растущий на корнях дерева. Если не считать того, что ганда оказался в незнакомой обстановке, зверь продолжает вести привычную жизнь. Когда зверь бродит по островку, из-под его ног выскакивают мелкие зверьки, а над головой слышны крики птиц. Ганда остановился возле кустов и стал обрывать листья, прислушиваясь к звукам леса. Он слышал, как жужжат над его головой мухи, как пролетела мимо крупная грузная пчела, как вспорхнула где-то вдалеке куропатка. Эти птицы всегда взлетают с характерным хлопаньем крыльев, и ганда всегда пугался, когда такая птица внезапно вспархивала у него прямо из-под носа. А ещё ганда услышал где-то в кронах деревьев пронзительный гомон птиц. Кричали неприятными голосами попугаи, а им вторили мелкие певчие птица, словно стараясь перекричать друг друга. Время от времени к ним присоединялись какие-то другие птицы, громко каркающие. Ганда продолжил кормиться, но голоса птиц постепенно слышались всё более и более отчётливо. Это насторожило огромного зверя, и он стал прислушиваться, оторвавшись от еды. Голос какого-то попугая прозвучал едва ли не над самой его головой, и ганда тревожно засопел, нюхая воздух. Его уже не интересовали голоса птиц – он больше доверяет своему обонянию. И оно не обмануло ганду: зверь ощутил едва различимый, но очень хорошо знакомый запах. Именно этот запах он навсегда связал со страшной болью и запахом собственной крови – это был запах одного из тех хищников, что оставил ему шрам.
Ганда не видит врага, но понимает, что он близко – запах хищника вполне отчётлив. Птицы окрикивали именно его – огромного представителя семейства кошачьих, зверя размером больше леопарда. Пятнистая шкура хорошо маскирует его, когда он прячется в зарослях или на дереве в ожидании добычи. А на первом пальце каждой из передних лап, который не касается земли, растёт по огромному когтю. Это приспособление позволяет животному убивать даже гигантских обитателей джунглей – ганду, молодого нандитерия или… взрослого энкиду. Это верховный хищник джунглей Индостана – равана, представитель кинжалокоготников. Его родственники обитают дальше на северо-восток: в Восточной Азии и на Дальнем Востоке. Ареал раваны отделён от ареалов прочих кинжалокоготников горами, и этот вид является единственным представителем рода на Индостане.
Равана шагает по земле, не обращая внимания на птичьи крики над своей головой. Он не охотится, поэтому ему нет смысла скрывать своё присутствие. Во время наводнения зверь пережил несколько неприятных часов, спасаясь от воды, а затем добираясь вплавь до этого островка. Здесь он был почти сразу же вознаграждён за пережитые трудности лёгкой добычей в виде свиньи, которую хищник без труда убил и спокойно съел за два дня в отсутствии конкурентов. При необходимости равана умеет плавать, но делать это без особой на то необходимости он не любит.
Этот зверь – взрослый самец возрастом около десяти лет. Он уже имеет достаточный опыт охоты на крупную добычу. Много раз он нападал на ганду и часто одерживал верх. Он пробовал свежее мясо молодых нандитериев, а однажды ему удалось даже убить взрослого великана. Впрочем, это был старый зверь, который едва сопротивлялся, когда могучие лапы кинжалокоготника распороли его бок.
Встреча с гандой не стала неожиданностью для раваны – хищник часто встречал этих глупых, но агрессивных зверей в джунглях. Когда равана приблизился, ганда стал демонстрировать силу и способность обороняться: он затопал ногами и стал качать головой из стороны в сторону. Равана прекрасно знает, как силён бывает удар головы этого зверя: в молодости он напал на детёныша ганды, но самка поддела его рогом и перебросила через себя. После той охоты хищник несколько дней с трудом передвигался из-за сильных ушибов.
Равана не собирается нападать: он выходит из кустарника и шагает прямо в поле зрения ганды, рявкающего и топающего ногами. Внутреннее напряжение раваны выдаёт лишь движение его хвоста: зверь хлещет себя по бокам его кончиком, стараясь, однако, двигаться уверенно и плавно. Ганда боится нападать, но должен показать хищнику свою готовность к самозащите, поэтому продолжает свою демонстрацию. Равана также не желает рисковать жизнью – если он спровоцирует ганду на атаку, может быть бой, который кончится для него плачевно. Стараясь соблюдать дистанцию, равана обходит сбоку ревущего рогатого великана. Лишь на какую-то долю секунды, когда раване показалось, что ганда готов броситься в атаку, он вытянул вперёд переднюю лапу. На мгновение стал отчётливо заметен поперечно-полосатый узор на лапе, а огромный боевой коготь чиркнул по земле, зацепив целый пучок прелой листвы. Ганда отпрянул назад, а равана так же быстро, но бесшумно скрылся среди молодых деревьев. Сделав несколько шагов в зарослях, хищник замер. Его пятнистая окраска превосходно скрывает очертания его тела среди листвы, поэтому равану совершенно не заметно среди растительности. Даже птицы, сопровождавшие его своими криками, явно стали вести себя тише. Равана несколько минут наблюдает за гандой, который продолжает тревожно нюхать воздух и качать головой. Хищник слишком сыт и обеспокоен собственной безопасностью, чтобы устраивать охоту на это крупное существо прямо сейчас. Всему своё время.
Дни жизни на острове очень однообразны. Вода спадает, но медленно. Только что освободившиеся от воды участки пока представляют собой сплошное болото, а потому нужно какое-то время, чтобы почва просохла. Пока клан Седого вынужден оставаться на острове. Агат, пытливый, как все подростки, нашёл себе новое развлечение. Ему надоело качаться на ветках или бороться, ему нужно что-то новое. Агат выбрался на берег островка, где лежит дерево, на котором любят греться взрослые обезьяны. Он любит смотреть на обитателей реки, оказавшихся во время наводнения так близко. Агат осторожно перебрался в крону дерева и посмотрел в воду. В тени ветвей он увидел быстрые тени, скользящие на глубине. За последние дни муть, поднятая во время наводнения, осела, и теперь водяных существ можно разглядеть. Агат просто неподвижно сидит среди ветвей и наблюдает. Он видит, как водяной жук суетливо обследует листву в поисках насекомых, на которых можно напасть. Он видит, как по поверхности воды скачут клопы-водомерки, преследуя упавшую в воду бабочку. Крылатое существо пытается спастись, но одно крыло бабочки намокло и ей уже не взлететь. Но водомеркам не удастся напасть на неё – из-под воды всплывает рыба. Рот её широко раскрывается, и бабочка пропадает в водовороте. Взмахнув хвостом, рыба исчезла в глубине. Несколько мелких рыбок подплыли к месту, где только что была бабочка, но затем уплыли.
Агат отломил маленькую веточку и бросил её в воду. Он увидел, как водомерки подскочили к ней, но затем потеряли к ней интерес. Ветер понёс веточку по воде, и к ней снизу подплыла маленькая рыбка. Агат решил продолжить игру – он отломил ещё одну веточку и тоже бросил в воду. Из глубин снова всплыла рыбка, а следом ещё одна. Поймав небольшого жука, ползущего по ветке, Агат бросил его в воду. Жук, барахтающийся в воде, вызвал больший интерес у рыб. Они собрались под ним стайкой и стали пощипывать тонущее насекомое. Агат с интересом наблюдал за этим, но затем из мутной воды всплыло огромное гладкое тело. Блеснула на солнце гладкая пятнистая кожа, покрытая слизью и плеснул широкий хвостовой плавник – крупный сом утащил рыбу.
Агату понравилось это развлечение. Несколько раз он кидал в воду ветки или жуков и развлекался, глядя на плавающих рыб. Особенно интересно было наблюдать, как крупные рыбы охотятся на мелких. Несколько раз он видел, как из-под воды появляется плоская голова сома с маленькими глазками и длинными усами. Увлечённый наблюдениями, Агат не заметил кое-что гораздо более важное – то, что изменит его судьбу в ближайшее время. Он не видел, как на противоположном берегу из кустов показалась физиономия одного из его сородичей – взрослого самца с обломанным клыком. Этот самец осторожно выглянул из кустов, посмотрел в сторону островка, на котором пережидала наводнение группа под предводительством Седого, и скрылся.
Энкиду – один из многих видов приматов, населяющих джунгли Южной Азии. Эти обезьяны живут группами, и каждая группа занимает определённый участок леса; границы территории охраняются от посягательств чужаков, а нейтральная полоса между территориями разных групп может быть прибежищем одиночек, по каким-то причинам изгнанных из группы, или же становится местом серьёзных стычек, иногда приводящих к смертельному исходу. Группа, лидером которой является Седой, занимает холмистый участок джунглей, поэтому в случае наводнения у обезьян есть возможность спастись от стихии. Условия жизни их соседей несколько иные. Другой клан энкиду, обитавший в низинных участках леса, получал преимущества во время засухи, когда реки мелели – тогда у них всегда был доступ к воде, пригодной для питья, а клану Седого приходилось тайком пробираться к ручью, протекавшему по самой окраине территории клана из низин. Зачастую это сопровождалось конфликтами. Но со времён последней засухи многое изменилось. Во главе группы встал очень агрессивный самец Злой, и его присутствие заставляет Седого держаться подальше от владений клана из низин. Свои права на территорию члены группы Седого обозначали, совершая нападения на отдельных особей из клана Злого, которые нарушали нейтралитет и оказывались на территории Седого. Между семьями Седого и Злого в последние месяцы поддерживался некий вооружённый нейтралитет, но сейчас он был нарушен наводнением.
Клан Злого переживает не лучшие времена. Когда Злой стал главным в клане, несколько особей покинули его, не выдержав побоев и укусов, которые Злой щедро раздаёт, подкрепляя своё главенство. Во время наводнения ситуация усугубилась: Злой потерял двух членов семьи – одного из младших братьев и взрослую самку. Его клан и так был немногочисленным до наводнения, но сейчас в нём осталось только четверо – он сам, его младший брат и самка с совсем слабым детёнышем, которого она с трудом выхаживала. Злой отличается неуравновешенным характером, поэтому в его клане даже детёнышам живётся трудно – он часто колотит сородичей, не сдерживаясь.
Уровень реки постепенно снижается, а почва, пропитанная водой, быстро высыхает под лучами солнца. Там, где некоторое время назад нандитерий мог пройти лишь по брюхо в воде, теперь остаются только небольшие пруды и лужи, кишащие попавшей в ловушку рыбой. Аисты и цапли бродят по этим водоёмам, меткими ударами клювов поражая обречённую на смерть рыбу. Когда клан Седого шествует мимо одного такого пруда, птицы с криками разлетаются и обезьяны наблюдают за удивительным зрелищем птичьей стаи, кружащейся в воздухе. Обезьяны могут, наконец, покинуть место, где были буквально заперты в течение последних двух недель.
Возле соседнего пруда также собралось много птиц, и один из подростков решил напугать их. Он с громкими воплями бросился в самую гущу стаи и едва не свалился в воду. Птицы, испуганные его выходкой, вспорхнули и захлопали крыльями, вызвав у подростка энкиду бурю восторга. Пробуя вспугнуть птиц, оставшихся на противоположном берегу пруда, подросток побежал вдоль берега. На какое-то время он скрылся из поля зрения сородичей за кустами… где едва ли не нос к носу столкнулся со Злым, возглавляющим остатки своего клана.
Реакция Злого была моментальной – он тут же отвесил незнакомому, но явно уступающему ему по силе подростку весомую оплеуху. В ужасе завизжав, подросток кинулся прочь, к своим. Седой, услышав его отчаянный вопль, уже спешил навстречу. Подросток выскочил из-за кустов и помчался под защиту клана, а следом за ним скакал Злой.
Седой несколько опешил, когда из-за кустов неожиданно появился противник, явно способный бросить ему вызов. Но его положение требует, чтобы он встал на защиту своего места в клане. Он явно уступает Злому в силе – Злой покрупнее и помоложе Седого. Но, несмотря на это, Седой смело шагнул навстречу Злому, разинув пасть и демонстрируя клыки. Злой также разинул пасть и зарычал, демонстрируя клыки, один из которых был обломан. Он начал наступать на Седого, рыча и строя угрожающие гримасы. Седой старается сохранить уверенный внешний вид, хотя это даётся ему с большим трудом. Он явно боится этого самца и его шансы на победу не слишком велики. Седой предпочёл бы ограничиться демонстрацией силы, не вступая в драку, поэтому он поднялся на ноги, стараясь продемонстрировать свои рост и силу. Но Злой тоже поднялся на две ноги и стало ясно, что он выше и крупнее Седого.
Несколько секунд соперники буквально сверлили друг друга взглядами, а затем Злой сильным ударом рук в грудь повалил Седого на землю. Когда Седой упал, Злой навалился на него всем весом и начал колотить кулаками. Седой едва успевал отбиваться, но было очевидно, что он проигрывает. Ему удалось встать с земли, но его лицо разбито, а из ноздри капает кровь. Он тяжело дышит и покачивается, а в его взгляде уже читается испуг. Злой заметил это и продолжил атаку – он снова повалил Седого на землю, навалился на него сверху и нанёс несколько сильных ударов ему по голове. Седой жалобно закричал, стараясь прикрыть голову ладонями. Злой поднялся с него, отошёл на шаг и стал смотреть, как Седой медленно поднимается с земли, пошатываясь и хрипло дыша. Обычно в таких случаях расстановка сил уже ясна и дальнейших подтверждений статуса не требуется. Но Злому этого явно не достаточно – он снова напал на Седого и сильно укусил его в плечо, оставив глубокую кровоточащую рану. Седой закричал от боли и дёрнулся в сторону. Он проиграл этот поединок и теперь должен уступить место новому лидеру группы. Но Злой не останавливается – он встаёт на ноги и демонстрирует своё превосходство, рыча и размахивая руками. Седой, с трудом опираясь на укушенную руку, отходит в сторону. Но Злой по-прежнему держится между Седым и остальными обезьянами, всем своим видом показывая, что вернуться Седому уже нельзя.
Судьба изгнанника, доставшаяся Седому, обычно незавидна: он будет жить где-то на краю территории, боясь приближаться к тем, кто ещё недавно признавал его лидерство. Такие одиночки наверняка становятся жертвами хищников в ближайшие недели, особенно если у них нет опыта по добыванию пищи и защите от врагов.
Агат оглядел новых членов клана: с ними придётся каким-то образом налаживать контакт и взаимодействовать в повседневной жизни. Самка с детёнышем держится особняком от всех и ведёт себя очень нервно. Когда кто-то приближается к ней или просто проходит мимо, она закрывает детёныша рукой и начинает скалить зубы. Если другая обезьяна не отходит, самка начинает кричать, отгоняя её. Молодой самец – подросток, по возрасту ближе ко взрослому, но невысокий, худой и довольно нервный. Он держится рядом с новым лидером, хотя явно боится его. Наконец, сам Злой – это очень крупный самец. Когда он появился в группе, которую до него возглавлял Седой, ни один из самцов не стал оспаривать его право на лидерство. Поэтому смена власти в группе свершилась так быстро. Но последствия этого будут теперь ощущаться очень долго.
Проливные дожди прекратились. Река уже почти вошла в свои берега, а солнце быстро высушивает землю. Теперь у группы энкиду есть возможность добывать пищу на гораздо большей территории – в их распоряжении оказалась почти вся территория, которую раньше занимала группа Седого, и даже часть территории, которой владел клан Злого. Если бы главой семьи остался, как и раньше, Седой, всё было бы хорошо, и жизнь вошла бы в прежнее русло. Но теперь власть в клане поменялась, и это сулит новые перемены.
Злой – типичный авторитарный лидер. Там, где Седой утверждал своё лидерство с помощью опыта и доброжелательного отношения к сородичам, Злой пользуется исключительным образом грубой силой. Он утверждает свой авторитет, притесняя остальных членов клана в повседневных мелочах: проходя среди членов группы, он может толкнуть или шлёпнуть сородича. Когда члены клана добывают пищу, он следит за тем, кто что смог найти, и отнимает кусочки повкуснее.
Жизнь в клане из-за таких мелочей становится хуже и напряжённость в отношениях постепенно возрастает. Подростки гораздо меньше играют друг с другом – когда Злой бродит рядом с ними, они стараются укрыться от него. Когда игры становятся слишком шумными, Злой воспринимает это как нарушение дисциплины и неповиновение ему лично. Его реакция на возню и визг молодняка проста и однозначна: он раздаёт тумаков всем играющим, независимо от того, была ли игра невинной шалостью, или же кто-то действительно обижает сородича. В таких условиях члены группы постепенно начинают испытывать стресс.
Авторитет Злого держится исключительно на физической силе. В клане у него нет дружеский связей, и своим поведением он делает всё, чтобы эти связи не сформировались. Самки не поддерживают Злого: они относятся к нему крайне настороженно. Две самки из клана Седого не дают Злому прикоснуться к детёнышам: опасаясь, как бы он не навредил им, самки отодвигают детёнышей в сторону и стараются встать между Злым и детёнышем. Если Злой задерживается рядом с ними, самки демонстрируют агрессию: скалят зубы и шлёпают ладонью по земле. Самцы стараются поддерживать нейтралитет: им не хочется испытывать на себе силу клыков Злого, но они достаточно сильны, чтобы дать ему весомый отпор. Тем не менее, Злой пока не зарекомендовал себя в их глазах совершенно никак, и они продолжают вести почти прежнюю жизнь.
Злой понимает, что его положение в новообретённой группе пока слишком шатко, и это заставляет его вести себя ещё более агрессивно, чтобы подкрепить свой авторитет. Он не может конфликтовать с самками: это потенциальные партнёрши для спаривания, и ему важно установить с ними более дружеские отношения. Злой старается не вздорить с самками понапрасну, поэтому, ощущая враждебность самок, он просто отходит в сторону, стараясь не обострять отношения с ними. Зато в полной мере Злой отыгрывается на подростках – самых бесправных членах группы, стоящих на нижней ступени в иерархии и пока не способных дать достойный отпор.
Молодые энкиду выбрали для игры полуденные часы. Взрослые особи в это время дремлют, поэтому никто не мешает их играм. Подростки обошли спящего Злого, стараясь не тревожить его, и направились к полузаросшей тропе нандитериев, возле которой кормится группа. Тропа ещё выделяется в лесу – на ней пока не выросли крупные деревья, но много травянистых растений, среди которых поднимаются тонкие стволики молодых деревьев разных видов. Обезьяны давно открыли для себя забаву: они забираются на ствол молодого дерева, а когда он сгибается и пружинит под тяжестью тела обезьяны, повисают на нём на двух руках и совершают «гигантские шаги», отталкиваясь ногами от соседних деревьев и от земли. Оглядевшись, подростки выбрали подходящие деревца для катания и полезли по ним вверх. Агату досталось деревце, покрытое розоватыми цветками. Когда он полез, дерево наклонилось очень сильно, но выдержало его вес. Повиснув на согнувшемся стволе, Агат коснулся земли пальцами ног. Это не понравилось ему: для качания лучше подходит дерево с более упругим стволом. Агат вытянул пальцы ног, осторожно встал на них и… отпустил ствол.
Упругая древесина молодого дерева спружинила и ствол моментально распрямился. Крона взлетела вверх, принимая своё нормальное положение, и стряхнула в воздух целое облако розовых лепестков. Остальные подростки смотрели на дерево, как заворожённые. Агат понял, что эта игра тоже интересна. Он подбежал к другому такому же дереву, прыжком заскочил на его ствол и полез вверх. Деревце, поскрипывая, наклонилось, и Агат, раскачавшись на нём, спрыгнул на землю. И снова ствол упруго распрямился, а молодых обезьян осыпал дождь лепестков. Они заухали от восторга, а Агат, схватившись за ствол дерева, затряс его и завизжал от радости, когда с дерева посыпались цветки.
Остальные подростки тоже завизжали и стали подпрыгивать, глядя, как осыпаются с дерева лепестки. Агат продолжил трясти дерево. Он посмотрел наверх, любуясь тем, как дрожат ветви дерева. Неожиданно весёлый визг его друзей как-то внезапно стал тише, а затем и вовсе прекратился. Когда он взглянул на своих компаньонов по игре, он увидел, что они перестали веселиться, а в их глазах читается страх. Обернувшись, Агат увидел, что к ним направляется Злой собственной персоной. Забыв про игру, Агат бросился в заросли, надеясь, что Злой отстанет от них и ему можно будет вернуться в группу, сделав крюк по лесу.
Злой часто вмешивается в игры молодых обезьян, если ему кажется, что это мешает ему. Он не сдерживается, когда наказывает подростков, часто кусает и бьёт их. В результате такого отношения подростки сильно худеют – это результат стресса.
За последнюю неделю Агат уже несколько раз становился жертвой буйства Злого. У него на спине под шерстью два синяка, а на плече выдран клок шерсти. После воцарения в группе Злого жизнь молодёжи стала совершенно невыносимой. Агат всеми силами старается избегать встреч со Злым: он следит за передвижениями тирана и предпочитает держаться подальше от него. Часто Агат скрывается за кустами или использует в качестве укрытия тело кого-либо из взрослых сородичей. Тем не менее, даже в таких условиях Агат продолжает поддерживать контакт с другими сородичами – он чистит шерсть взрослых самок и пытается играть с другими подростками. Но самки, ухаживающие за детёнышами, ведут себя уже не так доброжелательно, как прежде: они не уходят, но стараются повернуться к Агату спиной, пряча на груди детёныша. Почистить самкам шерсть ещё можно, но дотронуться до детёныша уже вряд ли удастся.
Игры подростков тоже перестают быть такими активными, как раньше. Когда Агат заигрывает с самкой-подростком, она лишь глядит на него с подозрением и отодвигается, хотя ещё несколько дней назад они вместе трясли деревья и наблюдали, как с них падает облако лепестков. Агат пробует играть с ней в догонялки – он подталкивает самочку плечом, а затем отбегает на несколько шагов в сторону и смотрит на неё. В глазах самки-подростка на минуту зажигается озорной огонёк: она шлёпает по земле двумя ладонями и делает несколько быстрых шагов в сторону Агата. Агат отбегает ещё немного в сторону, заставляя её преследовать его. Молодая самка бежит за ним, и Агату уже приходится поднажать, чтобы она его не догнала. Он пробегает мимо одного из взрослых самцов, жующего стебелёк, и прячется за его спиной. Он видит, как самочка добежала до места, где он только что стоял, и встала на ноги, озираясь. Пока она стояла к нему спиной, Агат бросился в сторону и скрылся за стволом дерева. Его забавляет, когда его не могут найти. Самка озирается, но вместо Агата видит совсем другого самца. Агату не всё видно, но он слышит, как приближается шум тяжёлых шагов, а затем как хрустит ветка под тяжестью большого тела. Самка опустилась на четвереньки и отбежала в сторону. Игра прекращается: появляется Злой, который не выносит такого веселья возле себя.
На следующий день Агат, как и все прочие члены группы, ищет еду. Он раскапывает лесную подстилку и поедает личинок жуков. Время от времени ему попадаются утолщённые корешки трав. Они почти безвкусные, но зато сочные и приятно похрустывают на зубах. Увлечённый поиском пищи, Агат неожиданно заметил под одним из деревьев розетку ажурных перистых листьев. Он сразу же узнал папоротник, который когда-то с удовольствием ел Седой. Это лакомство Агат очень любит из-за кисловатого вкуса сочного корневища, поэтому работа по выкапыванию его из земли вполне окупится. Агат сгрёб листья папоротника с пучок и попробовал выдернуть его из земли как морковь. Растение, однако, не поддалось. Тогда Агат начал раскапывать землю вокруг растения, одной рукой продолжая держать его за листья. Время от времени он подёргивает папоротник, пытаясь выдернуть его. Наконец, корневище поддалось и вытянулось из почвы. Дёрнув, Агат извлёк его из земли. Стукнув корневищем по земле, он стряхнул с него грязь и с удовольствием откусил. Но Агат, увы, не догадывается, что за его действиями уже следят.
Агат ещё не успел прожевать первый откушенный кусок корня, когда к нему протянулась мускулистая рука ладонью кверху. Повернув голову, Агат увидел рядом с собой Злого. Глава группы продолжает протягивать руку, но скалит зубы, а его глаза смотрят сердито. Агат не намерен делиться. Седой в своё время добывал еду сам, лишь изредка требуя, чтобы с ним делились. Злой же, похоже, не собирается добывать сам ничего, что закопано в землю или скрыто под корой дерева. Агат отбегает в сторону, держа папоротник в руке, и бросает на Злого косой взгляд исподлобья. Этого более, чем достаточно, чтобы ярость Злого вспыхнула, словно спичка.
Громко рявкнув, Злой напал на Агата. Он ударил Агата кулаком по спине, а его зубы щёлкнули буквально в сантиметре от плеча Агата. Агат бросился в кусты, прижимая к себе недоеденный папоротник, а Злой побежал за ним. Агат слышит, как его догоняют, и буквально через секунду рука Злого уже валит его на землю. Не обращая внимания на обиженный визг Агата, Злой протянул вторую руку и выдрал у него из пальцев корень папоротника. Сунув добычу в рот, Злой снова обрушил свои кулаки на Агата, который завопил от боли. С трудом поднявшись на ноги, Агат бросился наутёк. Он чувствует, что плечо сильно ушиблено и отдаётся болью, когда он опирается на руку. Агат слышит за собой шаги Злого – экзекуция ещё не окончена. У Агата одна надежда – пересидеть где-нибудь в стороне, подождать, пока буйство Злого прекратится. Тогда можно будет незаметно присоединиться к сородичам, не опасаясь продолжения драки. Агат пробует отойти подальше, но слышит, как Злой всё ещё преследует его. Не оборачиваясь, Агат побежал сквозь заросли, а следом за ним бросился Злой. Страх заставляет Агата бежать, не разбирая дороги. Он забыл о боли в руке, пока за его спиной слышны дыхание и рёв Злого. Ветки хлещут его по лицу, а грязь хлюпает под пальцами.
Неожиданно твёрдая почва под ногами ушла куда-то вниз, а мир закружился кувырком.
Несколько минут Агат лежит неподвижно. Всё тело болит, и теперь боль от удара по руке ощущается особенно отчётливо. Он открыл глаза и увидел, что где-то наверху, высоко над его головой колышутся ветви деревьев. Агат осторожно приподнялся и глубоко вздохнул. Он осмотрелся и увидел, что в двух шагах от него начинается обрыв. Очевидно, спасаясь от Злого, Агат просто сорвался с края обрыва и покатился по склону. Место его падения отмечено примятой травой и несколькими сломанными стеблями. Боль пронизывает всё его тело. Пожалуй, если сейчас его найдёт хищник, Агат ничего не сможет сделать, чтобы спастись.
Агат начал прислушиваться к звукам леса. Где-то вдалеке слышны голоса его сородичей – очевидно, Злой продолжает буйствовать. Над головой кричат птицы, а где-то в стороне в пологе леса движется стая мелких обезьян, перекликающихся визгливыми голосами. Пока не слышно рычания страшного хищника, крупной пятнистой кошки с огромными когтями на передних лапах. Когда-то в детстве Агат мельком видел этого хищника – огромного, размером со взрослого энкиду. Он запомнил полосатые передние лапы, мощные когти на них и страшный, леденящий душу взгляд жёлтых глаз, которые, кажется, видят насквозь. А ещё ему запомнилась манера ходьбы этого зверя – он движется почти бесшумно.
Агат вздрогнул, услышав тихий шорох. Его вряд ли испугал бы топот ног ганды или нандитерия, вопль обезьян или картавые крики попугаев где-то в кронах. Но шорох – самый опасный из шумов: с тихим шорохом часто подкрадывается смерть. И чем тише шорох, тем страшнее.
Стараясь не выдать своего местоположения, Агат вжался в землю и замер. Похоже, что таинственный гость не старается скрыть своего приближения. Его шаги слышны всё отчётливее, а среди папоротников и трав мелькает его спина. Это кто-то крупный, но он не похож на пятнистого убийцу. Агат продолжил наблюдать за ним, сохраняя тишину. Незнакомец подошёл ещё ближе, и Агат смог увидеть, что это один из его сородичей. Это уже намного лучше – с ним можно попытаться установить контакт. Это не Злой, которого Агат теперь узнал бы среди десятков похожих на него самцов. Но энкиду, который приближается к нему, похоже, одинок. Судя по цвету шерсти с проседью, это довольно старая особь. А когда одинокий энкиду поднялся на ноги, чтобы сорвать гриб со ствола дерева, Агат моментально узнал знакомые черты. Сомнений не было: это Седой. Агат забыл о боли и вскочил на ноги.
Седой вздрогнул, когда увидел, как из зарослей внезапно появился сородич. Он взглянул на Агата и вначале его верхняя губа дёрнулась, показывая клык – обычная реакция на встречу с незнакомцем. Но в следующую секунду Седой узнал Агата и успокоился. Его глаза, потускневшие и запавшие во время одиночных странствий в джунглях, вновь блеснули живыми огоньками. Опустившись на все четыре ноги, Агат и Седой приблизились друг к другу. На лице Агата заиграла улыбка: в последнее время он почти разучился радоваться, поэтому встреча с Седым оказалась очень приятным событием. Агат коснулся шерсти Седого и осторожно погладил. Седой немного вздрогнул, но не отстранился – он вспомнил Агата, и ему было приятно чувствовать присутствие дружелюбно настроенного сородича. Агат понял, что сейчас реальная возможность заручиться поддержкой опытного старшего товарища, с которым не страшно жить в джунглях. Он продолжил оказывать свергнутому главе группы знаки внимания: Агат начал осторожно искать в шерсти Седого. И в этот момент он ощутил, что Седому жилось не так уж хорошо: он почувствовал, как под кожей Седого прощупываются рёбра, а на коже остались многочисленные болячки. За время одинокой жизни Седой сильно похудел, но он не сдался и не позволил природе взять верх над собой. Это хороший знак: вдвоём Седому и Агату будет легче бороться за выживание. Опыт Седого не пропадёт даром: теперь у него есть прилежный ученик. Агат чувствует, как дыхание Седого становится ровным, глубоким и ритмичным: ощущая прикосновение пальцев Агата, он успокаивается и постепенно засыпает.
Эта встреча в лесу начинает новый этап в жизни Агата. Теперь он может не возвращаться в свою семью, по крайней мере, пока там правит Злой. Конечно, переход к новой жизни будет проходить не так гладко, как хотелось бы. Но самое главное свершилось: из жизни Агата хотя бы на какое-то время пропал мощный фактор стресса в лице Злого. У Агата есть возможность поправить своё душевное здоровье: тирания Злого оказала влияние на его собственное поведение – он стал бояться играть и выражать свои эмоции. Зато сейчас он свободен от жестокой дисциплины, а рядом есть тот, кому можно доверять. У Агата был выбор: остаться с Седым или возвращаться в группу. Но у Седого такого выбора уже нет: если он попробует вернуться, его ждёт новая драка со Злым. Агат не спешит возвращаться: он сделал свой выбор, и теперь ему предстоит учиться вести новую жизнь. Где-то вдали ещё слышны голоса членов его группы, но он туда уже не вернётся, по крайней мере, пока там правит Злой.
Молодой самец и отверженный глава семейства теперь могут рассчитывать только на собственные силы. В группе жилось проще: всегда найдутся глаза и уши, которые вовремя распознают приближение хищника, а вместе легче прогнать даже страшного полосатого убийцу. Вдвоём жить в лесу лишь чуть-чуть легче, чем в одиночку: даже менее сильные хищники могут представлять опасность, ведь у них больше возможности напасть внезапно. Но зато конкуренция с сородичами не такая острая, и никто не станет претендовать на добытую пищу лишь по праву сильного. Агат легко смог бы прожить в лесу: он умеет достаточно успешно находить пищу сам. Тем не менее, он всё равно внимательно следит за Седым и пробует повторить то, что делает этот опытный зверь. Седой почти не обращает внимания на Агата, но не упускает возможности ненавязчиво показать, что он главнее. Агат, со своей стороны, предпочитает не вмешиваться в дела Седого, чтобы не нарушить складывающиеся между ними социальные связи.
Седой бредёт по лесу, мимоходом срывая съедобные листья и пережёвывая их на ходу. Он не задерживается надолго возле того или иного растения, поэтому на долю Агата, который движется за ним следом, всегда остаётся достаточно пищи. Агат не просто набивает желудок, но запоминает, какие растения ест Седой. Но лес может предложить пищу получше.
Огромное дерево повалилось на землю несколько месяцев назад. Оно подмяло под себя ещё несколько деревьев, и в пологе леса образовалась брешь, через которую солнечные лучи достигают земли. Ствол дерева лежит на земле и гниёт, окружённый травами, которые пошли в рост, оказавшись на хорошо освещённом месте. Здесь можно найти немало пищи. Седой пробрался к стволу и начал осматривать его, а Агат устроился в стороне и стал следить за своим наставником. Осмотрев дерево, Седой отломил несколько небольших грибов-трутовиков серовато-белого цвета и сунул их в рот. Агат отыскал такой же гриб и попробовал его на вкус. Края плодового тела оказались вполне съедобными, а вот более старая середина уже успела одеревенеть и была просто отвратительна. Агат заметил, что Седой собирает с дерева только самые молодые грибы, и тоже начал делать так. Вкус этих грибов понравился ему, и он успел съесть несколько штук, пока кормился Седой. Но этот урок ещё не закончился. Седой отыскал место, где древесина была уже мягкой, источенной насекомыми. Он нажал в этом месте пальцами, и большой кусок дерева отвалился, открывая губчатую внутренность гниющего ствола. Множество насекомых уже успело заселить дерево, и они постепенно превращают его в труху, возвращая в биологический круговорот вещества, аккумулированные растением в виде трудно усвояемой древесины. Когда кусок дерева отвалился, Седой успел ухватить и сунуть в рот крупную личинку жука, показавшуюся из прогрызенного ею тоннеля, а Агат, наблюдавший за ним, съел другую личинку, упавшую на землю. Седой сунул палец в мягкую древесину ствола и пошевелил, разрушая ходы, проточенные насекомыми. Когда Агат попробовал повторить это, Седой просто взглянул ему прямо в глаза, и Агат сразу прекратил это. Седой ждал, и буквально через несколько минут его ожидания оправдались. Самыми многочисленными обитателями гниющей древесины оказываются термиты. Эти маленькие существа обладают способностью переваривать её, что ставит их вне конкуренции, когда нужно быстро убрать большое количество растительных остатков. Седой просто ждёт, когда термиты покажутся на поверхности ствола, и действительно, через несколько минут первые особи с тонкими бледными покровами появились из тоннелей. Седой начал аккуратно собирать их пальцем, предварительно облизав его кончик. Агат попробовал сделать так же, и Седой лишь снисходительно посмотрел на него.
Потревоженные обезьянами, из разломанных тоннелей выбегают термиты-солдаты. Они поднимают головы и широко разевают жвалы, готовые вцепиться во врага, но что они могут сделать врагу, превосходящему их весом в сотни тысяч раз? Седой просто собирает их пальцем и отправляет в рот, с удовольствием причмокивая. Агат попробовал сделать то же самое. Ему понравился вкус термитов, но один солдат успел больно ущипнуть Агата за язык, прежде чем был разжёван и проглочен.
Следующие дни были похожи один на другой. Седой и Агат держатся на пограничных участках нескольких групп энкиду, где меньше вероятность неприятной встречи с законными хозяевами территории. Как ни странно, на таких территориях они находят больше пищи, чем на самой территории той или иной группы, где всё съедобное регулярно поедается. Несколько раз Агат замечал где-то вдалеке других энкиду. Чаще всего это были такие же одиночки, которые просто удирали, очевидно, приняв Седого и Агата за членов какой-нибудь группы. Но однажды Седому и Агату пришлось самим быстро и незаметно покидать место кормёжки, когда вдалеке появилось несколько крупных взрослых самцов энкиду.
С каждым днём Агат узнаёт всё больше о жизни в джунглях. Он научился поедать улиток, высасывая их из раковины, и узнал вкус нескольких видов грибов, на которые раньше не обращал внимания. Однажды Агат застал Седого возле корней крупного дерева. Седой бродил вокруг дерева, внимательно осматривая землю и нюхая воздух. Энкиду, как и большинство приматов, обладают относительно слабым обонянием, но Агат почти сразу почувствовал, что в воздухе, окружающем основание дерева, витает какой-то стойкий острый запах. Он начал следить за действиями Седого и увидел, как Седой скакнул в сторону и извлёк из опавшей листвы крупный бурый плод, покрытый чем-то вроде змеиной чешуи. Плод был надтреснутым от удара об землю, и из трещины просачивался этот самый запах. Не обращая на него внимания, Седой разломил плод. Волна запаха буквально окатила его и подошедшего поближе Агата. Агат почувствовал, что ком недавно проглоченной еды подступает к горлу. Но Седой погрузил палец в вонючую мякоть и начал с наслаждением выковыривать её и отправлять в рот. Агат тихо подобрался сзади и запустил палец в мякоть. Ему удалось стащить совсем немного: Седой тут же развернулся и влепил Агату затрещину. Агат отбежал в сторону и торопливо облизал палец. Запах был просто отвратителен, но вкус оказался неожиданно приятным – плод несколько напоминал по своим свойствам дуриан, росший в азиатских тропиках в эпоху человека. Когда Агат подошёл к Седому и просительно протянул к нему руку, Седой взглянул прямо в глаза Агату и на секунду приоткрыл рот, показав старые, но ещё острые клыки. Агат понял, что ему не удастся получить ни кусочка, и отошёл в сторону. Он начал бродить вокруг дерева в надежде увидеть среди опавшей листвы чешуйчатый бок плода, но безрезультатно.
В вышине раздался крик птицы. Агат поднял голову и посмотрел в крону дерева. Он видел, как где-то высоко на ветвях раскачиваются плоды, которые, увы, пока недосягаемы для него. А ещё он увидел рядом с этим деревом другое – с тонким стволом и чахлыми ветвями, совсем заглушённое более рослыми соседями. Агат подошёл к этому дереву и попробовал забраться на него. Ствол был достаточно тонким, чтобы его можно было обхватить руками, но достаточно прочным, чтобы выдержать вес Агата. Успех ободрил его, и Агат полез выше. Он увидел, что ветви этого дерева касаются ветвей, на которых растут те вкусные плоды. Он полез выше, но ствол начал раскачиваться под тяжестью его тела. И тогда Агат придумал один ловкий приём: он просто начал раскачиваться на дереве, как делал, будучи совсем маленьким. Переплетённые ветви деревьев затрещали, на землю посыпались листья, а затем сверху шлёпнулись несколько чешуйчатых плодов. Агат быстро, но осторожно спустился пониже и спрыгнул с трёхметровой высоты, спеша к своему трофею. Он схватил один из плодов и торопливо расковырял его мякоть. Преодолев отвращение перед запахом, он начал поедать мякоть, жадно черпая её пальцами. Запах плода отталкивающий, но мякоть очень хороша на вкус: Агат начал понимать, почему Седой не хотел делиться с ним. Это редкое лакомство, добыть которое можно лишь случайно.
Агат и Седой съели все плоды, упавшие под дерево, кроме одного, оказавшегося незрелым и потому несъедобным. Они ушли, чувствуя сытость, и не заметили на одном из корней грозное предупреждение – ряды глубоких царапин, которыми пометил свою территорию тот, кто в силах убить любого из них.
Мир, в котором живут Агат и Седой – это мир, где правят великаны. Сами энкиду – обезьяны очень крупного размера по сравнению с большинством приматов. Но они сами кажутся небольшими существами рядом с другими обитателями джунглей. Седой и Агат несколько раз за последние дни сталкивались с гандой – похожим на носорога потомком даманов, травоядных африканского происхождения. Но не ганда определяет облик леса, а огромный нандитерий, гигантское копытное животное высотой почти с жирафа эпохи человека, но более массивного сложения. Тропы, которые поколения нандитериев протаптывают в лесу, служат местом обитания для множества мелких животных, которые не смогли бы существовать в сплошных джунглях. А для многих животных тропы нандитериев – это прекрасные кормовые угодья: здесь произрастают травы и кустарники.
Седой и Агат поедают корни крупных трав, растущих на тропах нандитериев. Они выдёргивают растения из земли, ударом стряхивают землю с корней и объедают их. Агат замечает множество других животных, обитающих на тропах нандитериев: под кустами неслышно скользят разноцветные змеи, а среди ветвей перепархивают мелкие птицы. Средняя часть тропы – это место, где может расти лишь невысокая трава с ползучими корневищами. Это место, где чаще всего ходят нандитерии, поэтому кустарники и ломкие крупнолистные травы здесь будут просто растоптаны. Среди травы Агат замечает нескольких зайцев, которые поднимаются на задние лапы, чтобы дотянуться до колосков с ещё недозрелыми семенами. А чуть дальше от них среди травы мелькнула полосатая спина какой-то птицы – возможно, куропатки или пастушка. Но спокойная жизнь обитателей троп нандитерия время от времени прерывается.
Агат сидел на земле и жевал листочек, когда почувствовал кожей ступней слабые сотрясения почвы. Он оглянулся на Седого и понял, что он ощущает то же самое. Агат встал на ноги и взглянул на тропу. Вначале он ничего не заметил, но спустя минуту он увидел, как из-за молодых деревьев появилась пятнистая чёрно-белая голова огромного животного – взрослого нандитерия. Следом за ним появились ещё несколько животных – взрослые особи, составляющие стадо. Рядом с ними шагает детёныш, сохраняющий ювенильную окраску. Нет сомнений – это то самое стадо, за которым Агат наблюдал когда-то во время наводнения. Седой прекратил есть и поспешил к дереву, растущему на краю тропы. Агат последовал за ним – вряд ли нандитерий уступит ему дорогу, а удар тяжёлого копыта этого животного лучше не испытывать на себе.
Гигантские звери шагают по тропе, почти не глядя себе под ноги. Кустарники шуршат и ломаются под их ногами, а крупнолистные травы оказываются раздавленными. Лишь низкорослые злаки, образующие плотную дернину, без ущерба для себя переживают поступь этих гигантов – если даже они будут повреждены, от ползучего подземного корневища быстро отрастут новые побеги. Время от времени одно из животных тянется к ветвям деревьев, нависающим над тропой, и длинным гибким языком срывает пучок листьев.
Появление нандитериев – это событие, которое просто не может пройти незамеченным для обитателей зарослей. Движение зверей сопровождается тревожными голосами птиц, которых спугивают великаны. Некоторые птицы воспринимают нандитериев иначе: для них эти звери являются настоящей передвижной столовой. На спинах гигантов собираются стайки мелких птиц, среди которых часто встречается птица-ёж, узнаваемая по красной отметине на лбу. Разные птицы по-разному кормятся на нандитериях. Некоторые мелкие птицы просто летают вокруг зверей, отлавливая мошкару, которая собирается, привлечённая тяжёлым запахом нандитериев. Другие птицы садятся на спины животных и стремительно атакуют одиночных крупных насекомых – слепней и оводов. Птица-ёж предпочитает кормиться прямо на шкуре нандитерия: в шерсти животного ползает множество клещей, жуков и крупных вшей. Перепархивая с места на место, птица-ёж склёвывает ползающих по животному паразитов. Одна из птиц этого вида ведёт себя особенно смело: она забралась на голову самца нандитерия и начала аккуратно склёвывать насекомых, ползающих около глаза зверя. Самец нандитерия остановился и замер, давая птице возможность обследовать его голову. Увидев, что глава семьи остановился, самки обступили его, а одна из них подозвала к себе детёныша. Птица-ёж продолжает работу: она осторожно очистила глаз зверя и перелетела на ухо. Обычно нандитерий встряхивает ушами, отгоняя кровососущих насекомых. Но, почувствовав прикосновение птичьих лапок, нандитерий замер. Птица-ёж осторожно склевала с края уха крупного клеща, а затем сунула голову в ухо животного. Она осторожно извлекла одного за другим нескольких клещей, напившихся крови, а затем вытянула из свища крупную личинку овода, присутствие которой причиняло зверю ноющую боль на протяжении последней недели.
Есть ещё одна категория пернатых спутников нандитериев – это птицы, охотящиеся рядом с животным. Шаги нандитерия вспугивают разнообразных обитателей кустарников, делая их доступными для клювов и когтей мелких пернатых хищников. Это стадо нандитериев сопровождает пара небольших цапель с пёстрым оперением – шоколадно-коричневых со спинами в белую поперечную рябь. Цапли перекликаются грубыми голосами, похожими на карканье, и внимательно смотрят на траву возле ног зверей. Пока самец нандитерия ждёт окончания очистки, птицы бродят рядом, склёвывая случайных насекомых. Но, когда птица-ёж очистила второе ухо самца нандитерия, стадо продолжило движение, а цапли заняли своё место чуть позади и в стороне от одного из зверей.
Из-под ног нандитериев разбегаются мелкие звери – землеройки, мыши и белки. Одни из них прячутся в норы, другие ищут спасения на деревьях. Вспугнутая приближением зверей, вспорхнула какая-то куропатка. Быстро пролетев по прямой около десяти метров, она скрылась в кустах. Агат, возможно, даже не подозревал, сколько животных могло кормиться буквально в двух шагах от него, не выдавая своего присутствия. Но сейчас не эта мелюзга, охваченная паникой, заинтересовала Агата. Нандитерии, живые горы плоти, завладели его вниманием. Он никогда не видел нандитериев так близко – Седой старался заблаговременно увести семью с их пути, поскольку молодые детёныши могли по неосторожности попасть под копыта этих зверей. Но теперь, когда их только двое и оба взрослые, Седой позволяет себе не отходить далеко в сторону. Он знает, что нандитерий не опасен, если не стоять у него на пути. Агат встал на две ноги и выпрямился. Он смог бы свободно пройти на четвереньках под брюхом взрослого нандитерия, а для того, чтобы увидеть голову зверя, ему пришлось смотреть вверх, задрав голову. Агату немного страшно, но он видит, как Седой просто отошёл в сторону и жуёт листья, которые успел сорвать с одного куста. Агату же по-детски любопытно посмотреть на этих гигантов, и он любуется плавностью их движений: нандитерии шагают величественно и неторопливо, не обращая на него внимания. Их шаги гулко отдаются эхом по земле, и Агат ощущает их буквально всем телом.
После того, как нандитерии ушли, обитатели троп возвращаются к привычной жизни. Снова начинают кричать и щебетать птицы, а мелкие млекопитающие возвращаются в траву и кустарники. Агат тоже выбрался на тропу, предварительно сбросив с себя крупного клеща, упавшего на него с дерева. Очевидно, клещ почувствовал запах нандитериев и активизировался, надеясь попасть на тело одного из них.
Седой также вышел из леса. Посмотрев вслед гигантским зверям, он начал кормиться, словно ничего не произошло. Агат же отличается юношеским любопытством, и зачастую это грозит неприятностями. Пока Седой кормился, раздирая на куски побег дикого банана, Агат решил побродить по тропе и поискать чего-нибудь повкуснее. Он мимоходом сорвал с куста цветок и стал пережёвывать его, ощущая на языке сладковатый привкус нектара. Под кустом он нашёл небольшую улитку и сжевал её прямо вместе с раковиной. Выплюнув несколько крупных осколков раковины, Агат начал осматривать заросли в поисках других небольших животных. Ему показалось, что где-то у кустов в траве мелькнуло удлинённое чешуйчатое тело зелёного цвета. Это вполне может быть ящерица. Даже если Агату не удастся поймать её целиком, она, спасаясь бегством, может отбросить хвост, который тоже можно съесть. В несколько прыжков Агат оказался возле кустарника, возле которого он увидел чешуйчатую спину. Он осмотрел траву и вскоре заметил остроконечный чешуйчатый хвост зелёного цвета. Тело животного было скрыто среди листвы, и Агату ничего не оставалось, кроме как схватить свою добычу за хвост.
Хвост показался ему неожиданно длинным. Его обладатель явно не торопится расставаться с ним, с усилиями извиваясь и шипя. Агат дёрнул посильнее и выбросил свой трофей на открытое место. Длинное тело существа мелькнуло в воздухе и шлёпнулось в траву. Сразу же из травы поднялась небольшая тупоносая голова коричневато-красного цвета, а туловище сразу за ней сильно сплющилось и расширилось. Сзади на расширенной части туловища стал заметен рисунок в виде двух «глаз» – чёрных кругов с белой каймой. Находкой Агата оказалась не безобидная ящерица, а зелёная кобра – рептилия, которая может постоять за себя. Она спаслась из-под ног нандитериев и теперь пробует скрыться, чтобы не стать случайной добычей какого-нибудь хищника. Но обстоятельства вынуждают её защищаться.
Агат глядит на змею, словно заворожённый. Его буквально волной захлестнуло одно из воспоминаний детства. Тогда он, играя с другими детёнышами, нашёл такую змею и попробовал дёрнуть её за длинный хвост, не подозревая, насколько она может быть опасной. Ему вспомнилось, как змея приняла точно такую же стойку, а он смотрел на неё почти в упор. Ему не было страшно, поскольку он просто не представлял себе, чего можно ожидать от этого небольшого существа. Рядом с ним были другие детёныши, тоже с любопытством протягивавшие к рассерженной кобре пальцы. Он вспомнил громкий предупреждающий крик – голос Седого, тогда ещё даже не вожака семьи энкиду. Воспоминание настолько глубоко запечатлелось в его памяти, что крик Седого, кажется, до сих пор слышен ему. Агат встряхнул головой, словно отгоняя воспоминания, но голос не пропал: он слышен наяву. Седой, увидев, что происходит, быстро подбежал и закричал, предупреждая Агата об опасности. Агат вздрогнул и с опаской посмотрел на змею. Она не собирается нападать, но сохраняет боевую стойку, пока рядом с ней находятся обезьяны. Агат отодвигается назад, давая кобре возможность уползти, и рептилия скрывается в траве.
Густые кустарники могут скрывать животных гораздо большего размера, чем кобра. Поэтому во время кормления следует сохранять осторожность и всегда иметь пути к отступлению. Обычно у взрослых энкиду совсем немного врагов, но неожиданная встреча в кустарнике даже со вполне мирным зверем может закончиться плачевно.
Солнце уже клонится к закату, когда Седой и Агат ещё кормятся на краю тропы нандитериев. Они обрывают листву с кустарников, наедаясь перед ночью. Агат хочет сорвать несколько ягод, которые заметил в глубине зарослей, поэтому он полез за ними, с шумом раздвигая ветки. Сделав несколько шагов в зарослях, Агат буквально наткнулся на спящего ганду. Чуткий слух не подвёл животное: зверь пробудился от шума и вскочил на ноги. В кустах мало что видно, поэтому ганда ориентируется главным образом на звук и на запах. Зверю мешает нюхать запах растений, поэтому на всякий случай ганда демонстрирует готовность к нападению: он ревёт и машет головой, круша рогом ветки. Агат секунду стоял в замешательстве, а затем бросился из кустов, вопя от страха. Ганда не разбирается, реальна ли опасность, и сразу идёт в атаку. С шумом и топотом он выбрался из кустов и бросился вслед за Агатом. Слыша за спиной топот ганды, Агат припустился галопом, не разбирая дороги. Камни и сучки болезненно впиваются в кожу на его ладонях и ступнях, но Агат понимает, что, если его догонит этот огромный зверь, ему будет намного больнее.
Седой вскочил, услышав вопли Агата. Поднявшись на ноги, он увидел, как из-за кустов выбежал Агат, а за ним галопом скачет крупный ганда. Не дожидаясь, пока Агат поравняется с ним, Седой бросился прочь. Единственная надежда Седого и Агата на спасение – забраться на дерево. Энкиду крупны по меркам обезьян, поэтому им труднее сделать это, нежели более мелким обезьянам. Но, с другой стороны, они при своих размерах всё же предпочитают не сталкиваться с рассерженным гандой.
Увидев бегущего Седого, Агат ускорил бег и почти поравнялся с ним. Топот ног ганды слышится в некотором отдалении, но зверь ещё не отказался от преследования. Седой лихорадочно осматривает деревья, выбирая такое, на котором можно было бы спастись. У многих деревьев крупные досковидные корни, раскидывающиеся на многие метры в стороны. Ганда замедлил свой бег, натыкаясь на эти корни. Он остановился и поднял голову, принюхиваясь и хрипло дыша. Но Седой и Агат не смогли бы забраться на дерево по досковидным корням. Ещё одно дерево ощетинилось крупными коническими колючками, а ствол третьего был таким толстым, что обхватить его Седой и Агат не смогли бы даже вместе. Наконец, Седой увидел в нескольких десятках метров подходящее дерево – крупный фикус-душитель. Его корни, спустившись из развилки дерева к земле, стиснули и задушили ствол дерева-хозяина много лет назад, и теперь фикус гордо поднял свою крону, стоя на сетчатом футляре, образованном корнями вокруг уже сгнившего ствола дерева, в кроне которого проросло его семечко. Седой бросился к этому дереву, а Агат последовал за ним. Услышав их шаги, ганда бросился за ними, сопя и фыркая. Агат и Седой спрятались за деревом от рассерженного гиганта, а затем полезли наверх. Агат довольно быстро забрался на безопасную высоту и встал на толстый боковой корень, держась рукой. Седому такая акробатика даётся с большим трудом – годы дают знать о себе, и он уже порядком устал. Он с трудом успел забраться достаточно высоко, чтобы ганда не добрался до него. В последний момент ганда учуял их запах и бросился к фикусу. Седой почувствовал кожей пятки горячее дыхание ганды, который попробовал достать его ногу рогом. Вскрикнув от страха, Седой полез выше и вскоре оказался на одном корне с Агатом. Им ничего не оставалось делать, как следить за бродящим внизу гандой и ждать.
Ганда постепенно успокаивается. Он ходит вокруг дерева, обнюхивая землю, но не находит тех, кто нарушил его покой. Постепенно возбуждение животного спадает и он начинает отвлекаться на посторонние вещи. Когда с дерева упала ветка, он подошёл и лениво обнюхал её. Шуршащие опавшими листьями грызуны заставили зверя прислушаться, а затем он подошёл к дереву и начал чесаться об него задом, похрюкивая и сопя. После такой приятной процедуры ганда совершенно успокоился и побрёл по своим делам.
Агат и Седой проводили взглядами своего недавнего преследователя. Убедившись, что ганда ушёл достаточно далеко, они начали осторожно спускаться с дерева. Диск солнца уже коснулся краем горизонта, и у них совсем немного времени, чтобы найти удобное место для ночлега. К удивлению Агата, Седой побрёл к тем самым кустарникам, из которых выбежал ганда. Он нашёл лёжку зверя – участок кустарника, примятый тяжёлыми боками ганды. Кустарник начал выпрямляться, но Седой лёг на него сверху, и кусты превратились в импровизированную постель. Агат пробрался через кусты и устроился рядом. Густые кусты – это место, где растут съедобные ягоды, поэтому можно будет позавтракать не уходя далеко. Кроме того, ни один враг, которого стоит бояться, не сможет приблизиться к спящим энкиду бесшумно. И, наконец, в кустах Седого и Агата просто трудно заметить.
Когда на небе засияли звёзды, Седой и Агат уже крепко спали.
Седой и Агат живут на границе территории группы, в которой когда-то жили сами. Они оба прекрасно знают, где заканчиваются владения их группы, и имеют представление о том, где пролегают пограничные земли соседних групп. Эти территории относительно безопасны – группы, живущие по соседству, обычно нечасто заходят на пограничные земли, поэтому, если соблюдать осторожность, на этой территории можно долгое время жить, не привлекая внимания. Одиночки, ищущие новый клан, или же изгнанные из семьи, часто живут именно на таких территориях. Здесь же приходится жить Седому и Агату. Их будущее по-прежнему неясно и они должны каким-то образом бороться за жизнь.
Агат и Седой кормятся насекомыми. Они переворачивают камни и куски дерева и быстро собирают насекомых, разбегающихся из-под них или закапывающихся в норы. Это хорошая добавка к растительной пище, но среди съедобной мелочи часто попадаются существа, которых стоит опасаться – многоножки и скорпионы. Агат приподнял кусок гнилого ствола дерева, который уже крошится у него в руках. Из-под него выполз крупный жук, а затем выпала толстая личинка с мощными челюстями. Агат тут же схватил её и сжевал, оставив только жёсткую голову. Вкус понравился ему, и Агат решил перевернуть этот кусок дерева, чтобы найти ещё похожих личинок. Он приподнял кусок дерева и отвалил его в сторону. На голой земле, изрытой норами, копошилось множество существ. Земляные черви пытались скрыться в норах, пауки и скорпионы разных размеров разбегались в стороны, а толстые личинки жуков лишь беспомощно извивались, лишённые единственного укрытия. А среди всех этих существ, словно царица, лежала, свернувшись в кольцо, крупная сколопендра. Агат не понаслышке знаком с этими существами: когда-то в детстве его укусила одна такая многоножка, которую он обнаружил в траве. Она была маленькая, поэтому ему удалось поправиться после её укуса. Но его мать долго таскала его с собой, не выпуская из рук, и кормила почти насильно, выплёвывая ему в рот разжёванные растения. Агат поправился тогда, но навсегда запомнил этих существ, извивающихся как змея и поблёскивающих на солнце разноцветным панцирем.
Увидев многоножку, Агат вскрикнул и отскочил в сторону. Седой бросил поиск еды и подбежал к нему, чтобы посмотреть, что напугало Агата. Многоножка развернулась и заскользила по земле, словно змея, отыскивая укрытие от солнечных лучей. Агат проводил её взглядом и отошёл от гнилого дерева. Пока свежи воспоминания о неприятной встрече, лучше поискать пищу в другом месте.
Однако, там, где кормятся Агат и Седой, уже стало небезопасно: они не одни. Агат, испугавшись многоножки, случайно выдал их обоих, и теперь им грозит вполне реальная опасность. Вскрик Агата привлёк внимание ещё одного их сородича, энкиду, принадлежащего к группе, живущей по соседству. Не решаясь в открытую нападать на них, взрослая самка наблюдает за ними, скрываясь в кустарниках. С группой, к которой она принадлежит, Седой предпочитал не сталкиваться, будучи главой клана. А сейчас его положение стало ещё хуже: единственный, кто может его поддержать – это Агат.
Во время наводнения, которое изменило жизнь в клане Седого, соседний клан оставался на привычной территории – животным пришлось лишь немного потесниться, отступая по мере подъёма уровня воды. Но сейчас, когда вода спала и земля просохла, они ведут прежнюю жизнь. Численность их клана осталась прежней, и сейчас многие члены клана кормятся достаточно близко к тому месту, где находятся Седой и Агат.
Самка почти бесшумно покинула своё укрытие и поспешила к сородичам, прячась за деревьями. Добравшись до клана, она приблизилась к вожаку и стала подталкивать его в сторону, где находились Агат и Седой. Крупный вожак группы, спокойно поглощающий растительность, не сразу отреагировал на её движения. Но самка часто оглядывалась в ту сторону, слегка скаля зубы, и не боялась вмешиваться в трапезу вожака. Это могло означать только одно: в той стороне находится что-то важное, что взволновало её своим присутствием. Энкиду слишком далеки от того, чтобы общаться членораздельной речью или хотя бы сложными звуковыми сигналами, поэтому самка просто не в силах передать с точностью всю информацию, которой она владеет.
Наконец, самец прожевал последний листок и обратил внимание на взволнованную самку. Он увидел, как она постоянно оглядывается в одну сторону; поднявшись на ноги, самец взглянул поверх травы и кустарников. Вначале он ничего не заметил, но затем совершенно случайно он увидел, как над кустарниками на какой-то миг мелькнула голова Седого, а затем поднялась голова Агата. Лицо вожака начало краснеть, а ноздри раздулись – им овладевала ярость. Если бы чужак был только один, его появление можно было бы счесть случайностью. Но он сам увидел сразу двух сородичей, явно из чужого клана. Это означает лишь одно: на его территорию вторглись, и это можно воспринимать как прямой вызов его власти.
Ещё три взрослых самца, занимающих высокое положение в иерархии клана, увидели перемены в настроении вожака. Явно назревает конфликт, и для них это прекрасная возможность укрепить своё положение в группе, продемонстрировав лояльность вожаку. Когда вожак двинулся в сторону нарушителей границ, эти самцы последовали за ним. Для них драка – обычное дело, приносящее им дополнительное подтверждение места в иерархии группы. А агрессию лучше переключать на кого-то постороннего: это способствует поддержанию мира внутри группы.
Где-то вдалеке из кустарника с криком взлетела птица, а следом ещё одна. Агат перестал есть и поднялся на ноги, чтобы осмотреться и узнать, что могло их потревожить. Седой перестал жевать и посмотрел на него. С возрастом он стал туговат на ухо и не услышал то, что услышал Агат. Агат продолжил наблюдать – ему явно было не до еды. Слегка склонив голову набок, он прислушался, и до него донеслись страшные в их положении звуки – воинственные крики обезьян соседнего клана. Именно они вспугнули птицу, которая, фактически, предупредила Седого и Агата об опасности. Крики слышатся всё громче – чужаки приближаются. Седой по-прежнему не понимает, почему встревожился Агат. Но Агат уже бросил еду и начал взволнованно колотить ладонью по веткам куста. Это явно означает что-то важное. Седой вскочил и успел заметить, как где-то в отдалении их сородич из соседнего клана уже опускался на все четыре лапы, а среди кустов мелькнула спина ещё одного. Седой понял всё сразу – они замечены, и теперь им нужно как можно быстрее спасаться бегством. Если их поймают, дело может принять серьёзный оборот – драки энкиду из разных кланов могут быть жестокими. Агат, скорее всего, получит ещё более жестокую трёпку, чем от Злого, а Седого вообще могут убить. Поэтому Агат и Седой побежали прочь, не разбирая дороги. Они с трудом продираются сквозь заросли, надеясь, что это хоть как-то затруднит их преследование. За спинами Агата и Седого всё отчётливее слышны голоса преследователей. Против них выступили несколько взрослых самцов и один подросток, увязавшийся за взрослыми из любопытства. У беглецов есть некоторое преимущество – они устали меньше, чем преследователи. Но численное преимущество не на их стороне; кроме того, Агату приходится бежать медленнее, чтобы за ним успевал Седой. В одиночку Агат, возможно, легко ушёл бы от преследования, но сейчас он должен ещё оказывать поддержку Седому – единственному, на чью помощь он может рассчитывать.
Седой быстро устаёт: сказываются прожиты годы. Он бежит всё медленнее, и Агату приходится переходить на шаг, чтобы оставаться рядом с ним. Он уже не поднимается на ноги, чтобы посмотреть, далеко ли их преследователи: голоса обезьян из чужого клана слышны всё громче, и это означает, что расстояние между ним и преследователями сокращается. Ещё несколько минут погони, и их настигнут. Поэтому Агат решает просто спрятаться от преследователей.
Джунгли пересечены тропами нандитериев в разных направлениях. Некоторые тропы регулярно используются, и растительность на них представлена главным образом травой и быстрорастущими кустарниками. Агат и Седой бегут как раз по такой тропе, поэтому время от времени их преследователи могут даже увидеть их спины. Но есть в джунглях старые, заброшенные тропы нандитериев, где трава уже вытеснена кустарниками и невысокими быстрорастущими деревьями. Здесь ещё не сформировался сомкнутый полог леса, поэтому подлесок очень густой. Агат и Седой свернули на такую тропу, надеясь, что им удастся скрыться от глаз преследователей. Бежать сразу стало труднее: по глазам хлещут ветки и листья, под ногами оказываются корни, и часто приходится сворачивать в сторону или пролезать под толстыми стеблями многолетних лиан. Их манёвр, похоже, заметили: голоса за спинами Агата и Седого стали чуть тише, но не пропали. За спинами беглецов слышен шум ветвей – крупные энкиду с трудом пробираются по кустарнику, но ещё не расстались с желанием наказать нарушителей границ. Агат оглядывается, желая рассмотреть, кто их преследует. Ему показалось, что он увидел где-то вдалеке среди ветвей лоснящуюся чёрную шерсть одного из преследователей. Повернув голову вперёд, он увидел буквально в двух шагах перед собой крупное тело массивного животного, лежащее среди кустарников, словно бочка. По инерции Агат сделал эти два шага и врезался в лежащее животное, а Седой едва успел остановиться, чтобы не налететь на Агата. В ответ раздался басистый рёв, а огромное тело заворочалось и поднялось на ноги.
Агат и Седой столкнулись с отдыхающей в кустах самкой ганды, а возле её бока они едва заметили совсем маленького детёныша. Массивные звери отдыхали после еды, и встреча с двумя обезьянами явно стала для них неожиданностью. Замешательство самки ганды подарило Седому и Агату несколько секунд, чтобы они смогли обогнуть её и скрыться в кустах. Пока самка ганды вскакивала на ноги, Агат и Седой уже успели пробежать мимо, а когда она заревела ещё раз, демонстрируя готовность защищаться, Седой и Агат уже успели скрыться из её поля зрения. Зато шум в кустах с той стороны, откуда они появились, отвлёк внимание ганды от уже пробежавших мимо обезьян. И как раз их преследователи встретились лицом к лицу с рассерженной самкой ганды. За её спиной стоит детёныш, родившийся почти сразу после наводнения, и она готова его защищать от всего, что покажется ей опасным.
Крупный вожак клана энкиду, выбравшись из кустов, едва не столкнулся с гандой. Огромное животное нагнуло голову, а затем резко выпрямило передние ноги, сделав неуклюжую попытку встать на дыбы. Передние ноги ганды громко топнули по лесной подстилке. В это время из кустов показались остальные обезьяны, и одна из них толкнула вожака прямо к ганде. Самка ганды восприняла резкое движение в её сторону однозначно: это нападение, и она должна защищаться. А лучший способ защиты – это нападение, поэтому самка ганды сразу же перешла в атаку. Она поддела рогом первого попавшегося самца энкиду и могучим рывком головы перебросила его через себя. Обезьяна с визгом взлетела в воздух и с шумом упала в кустарник, ломая ветви. Самка ганды топнула передними ногами и стала размахивать головой из стороны в сторону, тяжело сопя. Обезьяны, напуганные такой сменой обстоятельств, стали отступать. Подросток, решивший принять участие в нападении на чужаков, теперь лишь дрожал от страха, стоя за спинами взрослых зверей, а они шаг за шагом отходили под прикрытие кустарника. Напуганный детёныш ганды издал горловое хрюканье, и его мать сделала шаг вперёд. Этого оказалось достаточно, чтобы обезьяны развернулись и побежали обратно.
В кустах раздался шорох: атакованный гандой самец энкиду был жив. У него сильно ушиблена спина, а от удара ганды сломано нижнее ребро. Он ещё очень легко отделался: если бы он попал под ноги ганды, разъярённое животное могло бы просто раздавить его грудную клетку. Тяжело вздыхая и постанывая от боли, самец поднялся на ноги. Самка ганды, заслышав шорох за спиной, развернулась, случайно сбив с ног собственного детёныша. Он обиженно застонал и внимание самки переключилось на него. Она стала лизать его морду и глаза, успокаивая детёныша, а затем шагнула в сторону, давая ему возможность встать. В это время раненый самец энкиду успел скрыться за деревьями. Дождавшись, когда самка ганды отвернулась, он быстро потрусил вслед за сородичами, голоса которых слышны где-то далеко впереди, на тропе нандитерия. Ему трудно бежать: сломанное ребро сильно болит и не даёт дышать полной грудью. Но у него есть все шансы поправиться, если он будет находиться среди сородичей.
Дела у Агата и Седого обстоят гораздо хуже. Они могут надеяться только на себя и друг на друга, что, по сути, мало отличается одно от другого. В многочисленной группе всегда настороже множество глаз, которые вовремя заметят хищника, а взрослые члены группы – это сила, с которой реально стоит считаться даже хищнику размером больше среднего. Но сейчас Агат и Седой остались только вдвоём, и им лучше выбирать для жизни более безопасные места. В глубине леса, на безопасном расстоянии от самки ганды, беглецы отдыхают. Погоня завершилась таким неожиданным образом, и эту хитрость стоит запомнить, чтобы применять в дальнейшем. Конечно, это лишь тогда будет полезно, когда у Седого и Агата будут хотя бы какие-то перспективы на нормальную жизнь в будущем. Пока же жизнь не сулит им ничего хорошего: спасаясь бегством, Седой сильно устал. Когда опасность миновала, он просто лёг на землю и закрыл глаза, тяжело дыша. Агат какое-то время оглядывался по сторонам, стараясь вовремя заметить возможных врагов. Но и он вскоре присел под дерево. Его дыхание стало ровным, а глаза закрылись – усталость взяла своё, и в течение примерно часа Агат и Седой спали. Пока им ничего не грозит, но в дальнейшем им лучше будет поискать другое место для кормления – здесь стало небезопасно.
В течение следующего дня Седой и Агат искали новое место для жизни. Они покинули территорию, где их чуть не поймали обезьяны из соседнего клана, и перебрались на другой участок джунглей – в низины, ближе к реке. До следующего сезона дождей ещё далеко, поэтому им не грозит опасность наводнения. Здесь тоже обитают нандитерии, и Седой с Агатом кормятся на их тропе, как делали это раньше. Пока Агат выкапывал корешок какого-то растения, Седой увидел, как издалека к ним приближаются нандитерии: группа под предводительством крупного самца. Среди взрослых зверей видны два детёныша, родившихся в разные годы – один ещё носит ювенильную окраску, а второй уже постепенно приобретает окраску, характерную для взрослых особей. Как всегда, Седой не стал поднимать паники – когда они живут вне группы, нет нужды оберегать от случайной опасности детёнышей. Поэтому Седой продолжил жевать листья, пока он и Агат не ощутили сотрясения почвы от тяжёлой поступи нандитериев. Когда огромные звери были уже совсем близко, Седой и Агат просто отошли к краю тропы и скрылись в кустарнике. Агат услышал, как к голосам лесных жителей, встревоженных приближением нандитериев, присоединились визгливые голоса крохотных обезьянок где-то у него над головой. Агат посмотрел вверх и увидел среди ветвей группу из примерно двух десятков маленьких обезьянок. Он обратил внимание на яркую расцветку этих существ: рыжую с белым пятном на груди и передних лапах. С этой окраской контрастируют тёмные ступни, ладони и лицо этих животных. Агат видел таких обезьянок и раньше, но не обращал на них особого внимания – ничем, кроме заметной окраски, эти животные не отличались от многих других видов обезьян, обитающих в джунглях. И он совершенно не знал, какими полезными навыками обладают эти обезьяны.
Зато нандитерии, похоже, прекрасно знают о способностях этих животных. Заслышав голоса мелких обезьян, один из нандитериев направился прямо к ним – как раз через кусты, в которых укрылись Агат и Седой. Когда кустарник затрещал под ногами нандитерия, Седой выскочил из кустов и отбежал к дереву, а Агат последовал за ним. Но Агату было ужасно интересно узнать, чем эти обезьяны так привлекли нандитерия. Поэтому он просто отошёл с пути гиганта и стал наблюдать, встав в стороне. Он уже знает, что гигантские звери совершенно безопасны, если к ним не приставать, поэтому он просто стоит рядом с ними и смотрит.
Нандитерий остановился под деревом, в кроне которого скачут маленькие обезьяны. Он поднял голову, высунул длинный язык и сорвал несколько листьев. Пока нандитерий пережёвывал листья, на его голову с веток соскочила одна из этих обезьянок. Цепляясь за шерсть нандитерия, обезьяна ловко полезла по его шее, как по стволу дерева. Следом за ней на голову зверя спрыгнула другая обезьяна, а за ней ещё несколько. Набрав на себя маленьких пассажиров, зверь отошёл в сторону, а его место занял следующий, на которого также спрыгнуло несколько обезьян.
Эти маленькие обезьяны называются обезьяны-лекари. Они заключили своеобразный союз с крупными животными, помогая им избавляться от паразитических насекомых и клещей. Природная поведенческая особенность, склонность очищать шерсть сородичей от паразитов, нашла у этого вида своеобразное применение.
Обезьяны-лекари чистят нандитериев. Вся группа обезьян распределилась по стаду нандитериев, и теперь крохотные обезьяны лазают по их телам и ищут паразитов в шерсти нандитериев. Звери особенно охотно подставляют обезьянам для очистки свои гребень-резонатор и уши, которые они не могут вычистить сами. Обезьяны извлекают из шерсти зверей мусор и ловят крупных клещей. Одна из обезьян-лекарей забралась на голову самца-вожака группы нандитериев и аккуратно запустила руку в его ухо. Она почти сразу же нащупала и выдернула клеща, насосавшегося крови и раздувшегося, словно ягода. Другие обезьяны ловят клещей на брюхе и ногах огромных зверей. Когда нандитерий бредёт по кустарнику, на его ноги попадают десятки клещей разных видов. Одни из них забираются в пах и подмышки, где кожа тоньше, а шерсть реже. Другие, напротив, остаются на ногах зверя; покрытые панцирем и обладающие цепкими ногами, они легко удерживаются на постоянно двигающихся ногах. А прочные хоботки таких клещей легко прокалывают толстую кожу ног нандитерия. Особый вид клещей поселяется между копытцами зверя. Кроме клещей, на теле нандитериев живут кровососущие клопы, а шерсть поедают личинки молей. Все эти существа становятся добычей птиц и обезьян-лекарей, которые очищают тела нандитериев от этих паразитов.
Пока обезьяны работают, нандитерии никуда не уходят. Они знают, что для очистки нужно приходить именно на это место, возле которого держится группа обезьян-лекарей. Пока обезьяны лазают по огромным животным, у них появляются конкуренты: к пирующим обезьянам присоединяется несколько ежеголовых скворцов – самцов и самок, различающихся по цвету оперения. Птицы имеют преимущество перед обезьянами: они могут быстро перелетать с места на место, поэтому им гораздо удобнее кормиться на теле нандитерия. Обезьяны по опыту знают, что конкуренты им не нужны, поэтому пробуют отогнать птиц. Но ежеголовые скворцы способны постоять за себя; у них есть прекрасное защитное оружие – иглы на голове. Обезьяна-лекарь, сидящая на голове самки нандитерия, пробует отогнать птицу, которая совершенно без страха склёвывает клещей на гребне-резонаторе зверя. Она сама невелика ростом, поэтому птица кажется ей противником сопоставимого размера. Тем не менее, обезьяна смело наступает на ежеголового скворца: цепляясь за шерсть нандитерия, она подбирается ближе и начинает размахивать рукой, стараясь вспугнуть и отогнать птицу. В ответ на это ежеголовый скворец начинает проявлять агрессию: птица издаёт неприятные трескучие звуки и поводит хвостом из стороны в сторону, распушив при этом перья на голове. Красная отметина на лбу птицы выделяется особенно отчётливо и служит предупреждающим сигналом для обезьяны-лекаря. Среди перьев на голове этой птицы растут острые колючки, и они используются как раз против соперников такого размера, как обезьяна-лекарь. Птица угрожающе подёргивает головой вверх-вниз, не собираясь отступать. А когда обезьяна попробовала стукнуть ежеголового скворца, птица кинулась на неё и нанесла ей удар головой, после чего стремительно взлетела вверх и села на кончик уха нандитерия. Почувствовав прикосновение её когтей, нандитерий шевельнул ухом, и птице пришлось снова сесть на его гребень-резонатор. Получив укол колючками, обезьяна-лекарь вынуждена отступать – она попятилась назад и оказалась на переносице нандитерия. Одна её лапа соскользнула и случайно попала зверю в глаз. Нандитерий возмущённо замычал и встряхнул головой; обезьяна предпочла перелезть на его шею, а ежеголовый скворец продолжил собирать паразитов на голове великана.
Агат с любопытством смотрит на эту сцену: он ни разу не видел такого прежде. Осторожно, стараясь не шуметь, он вышел из кустарника и подошёл поближе к огромным зверям. Седой неохотно последовал за ним, оглядываясь по сторонам – вблизи таких зверей стоит соблюдать осторожность.
Двое детёнышей нандитерия бродят рядом с взрослыми особями. Старший среди них уже легко дотягивается до нижних ветвей невысоких деревьев, а младший только недавно начал пробовать есть листву кустарников. Пока взрослые звери подставляют обезьянам-лекарям свои тела для очистки, он бродит рядом, не понимая, как надо вести себя в этом случае. Более взрослый детёныш уже много раз участвовал в этой процедуре, поэтому он ведёт себя так же, как взрослые: старается двигаться как можно меньше, чтобы обезьянам было удобнее очищать его тело.
Маленький детёныш подходит слишком близко к Агату и Седому. Он ещё никогда не видел энкиду так близко, и им движет простое любопытство. Хоть детёныш ещё мал, его рост уже превышает рост энкиду, вставшего на две ноги. Детёныш нандитерия сопит и нюхает воздух, шаг за шагом подходя к Агату и Седому. Пока они не двигаются, он тоже спокоен. Но, когда он подошёл слишком близко, Седой шагнул назад. Резкое движение напугало юного нандитерия и он отбежал в сторону, жалобно мыча. На его голос мгновенно отозвалась одна из взрослых самок: она повернулась в сторону Седого и Агата и сделала несколько быстрых шагов. Испуганные обезьяны-лекари с визгом посыпались с её тела в кусты, а одна из обезьян великолепным прыжком перескочила на другого нандитерия. Самка подозвала к себе детёныша, а затем топнула передними ногами, угрожающе заурчав. Предупреждение вполне очевидно, и Седой с Агатом вынуждены отступать. Они отбежали на несколько шагов от края тропы нандитерия, под деревья, а огромная самка последовала за ними, по-прежнему урча и выражая недовольство всеми своими движениями. Но, как только она сошла с тропы и оказалась под кронами деревьев, она почти сразу остановилась. Под пологом леса нандитерий чувствует себя неуютно: очевидно, животное инстинктивно связывает наличие предметов над своей головой с опасностью, которая может прийти с дерева. Поэтому самка несколько минут фыркает и нюхает воздух, стоя на месте, а затем возвращается к детёнышу.
Постепенно обезьяны-лекари начали возвращаться на дерево. Они слезают по телам нандитериев вниз, а затем прыгают прямо в траву и быстрыми скачками добираются до ближайшего дерева. Одним прыжком эти зверьки запрыгивают на высоту около двух метров от земли и быстро карабкаются по стволу вверх, в полог леса, где они чувствуют себя в относительной безопасности. Увидев, что обезьяны уходят, нандитерии вновь собрались в стадо и продолжили своё неспешное странствие по дорогам джунглей.
Там, где обосновались Агат и Седой, им можно найти достаточно много пищи, поэтому они не торопятся покидать это место. Седой выбрал для ночёвки мощное дерево с крепкими ветвями, легко выдерживающими вес взрослого энкиду. Эти обезьяны часто ночуют на ветвях, выбрав удобную развилку. В отличие от человекообразных обезьян эпохи человека, энкиду не строит гнёзд, ломая и подгибая ветви, а просто пользуется тем, что есть. Чаще энкиду спят на земле, но, когда их всего двое против всех опасностей окружающего мира, лучше выбрать для ночёвки более безопасное место, повыше от земли.
На следующее утро Агат проснулся раньше, чем Седой. Он изрядно отлежал себе ногу, поэтому вынужден был несколько минут сидеть на ветке, свесив ноги вниз и ожидая, пока одна нога восстановит подвижность и чувствительность. Седой по-прежнему спит на одной из соседних ветвей, и Агат решил не будить его. Если он спустится на землю пораньше, ему может достаться немного больше еды. Почувствовав, что нога стала слушаться его, как обычно, Агат полез по стволу вниз, цепляясь за толстые стебли лиан, обвивающих дерево. Когда Агат спустился на землю и побрёл по траве, его шерсть сразу промокла от росы. Зато ему удалось раздобыть нескольких улиток, которых он ловко высосал из раковин. Закусив их несколькими листьями, Агат побрёл к тропе нандитериев. Услышав тяжёлые шаги и сопение где-то в отдалении, он замер и стал присматриваться. Среди кустарника, окаймляющего тропу, он увидел огромное бочкообразное тело ганды. Зверь держится ровно на том же месте, где вчера остановились нандитерии. Агат вполне справедливо опасается подходить ближе к этому раздражительному зверю, поэтому он наблюдает за ним со стороны. Он видит, что зверь не кормится, но постоянно бродит по небольшому «пятачку» изрядно вытоптанной земли и время от времени почёсывается об ствол дерева – одного из тех, на который вчера забирались обезьяны-лекари, почистив нандитериев. И неожиданно для себя Агат открыл, что далеко не все обезьяны вызывают у ганды ярость. Он увидел, как по стволу вниз спускается маленькая обезьяна ярко-рыжего цвета с белой грудью и тёмным лицом. Следом за ней спускается ещё одна, а в ветвях прыгают их сородичи. Агат, конечно же, не умеет считать, но он замечает, что он сейчас видит примерно столько же обезьян-лекарей, сколько их было вчера на стаде нандитериев. Одна из обезьян спрыгнула прямо на спину ганды и ловко перебежала на его голову. Удобно устроившись на широком роге зверя, она начала очищать его глаза и ноздри от клещей и других паразитов. Ганда замер и слегка приподнял голову. Он закрыл глаза и испытывал явное удовольствие, чувствуя, как ловкие пальцы обезьян обследуют его шерсть. Несколько обезьян, спустившись на землю, окружили ганду и начали собирать паразитов с его боков. Удивительно, но огромный зверь очень терпеливо переносит процедуру очистки, хотя иногда в поисках насекомых обезьяны неосторожным движением выдёргивают волоски на его коже. Ганду атакуют не такие клещи, как нандитерия, но обезьяны не замечают этих различий – они с одинаковым удовольствием съедают насосавшихся крови и раздутых, как виноградины, клещей. Ганда один, а обезьян-лекарей много, поэтому работа у них идёт очень быстро. Очистив зверя, они так же дружно скрылись на дереве. Постояв несколько минут, ганда понял, наконец, что процедура очистки завершена, и зашагал в джунгли.
Если бы Агат жил в группе, его вряд ли волновали бы такие вещи, как жизнь других обитателей джунглей, кроме, разумеется, тех случаев, когда эти животные каким-то образом угрожают его жизни или жизни его сородичей. Но сейчас, когда их только двое, юношеское любопытство Агата находит применение в таких случайных наблюдениях за жизнью других животных. И у него родилась странная идея: Агат решил попробовать подружиться с обезьянами-лекарями. Он молодой, а потому не такой консервативный, как Седой. Он любит новые впечатления, поэтому постоянно ищет что-то новое.
Агат пришёл на то же самое место, где только что бродил ганда. Он ощущает, что запах этого зверя ещё не выветрился, но самого животного уже нигде не видно – от него остались лишь глубокие следы на земле. Агат какое-то время бродит по вытоптанной площадке, а затем просто садится на землю и ждёт. Вначале ничего особенного не происходит: в кронах деревьев кричат птицы, стрекочут кузнечики и пронзительно звенят цикады. Солнечные лучи пробиваются сквозь кроны деревьев и падают на землю причудливой мозаикой. Агат внезапно заметил какое-то движение на стволе одного из деревьев. Когда он повернул голову, чтобы получше рассмотреть, кто же это был, маленькое существо скрылось за стволом дерева. Агат отвернулся и затих. Среди шума леса он услышал тихие звуки: кто-то небольшой осторожно лез по коре дерева. Резко повернув голову, Агат успел заметить обезьяну-лекаря. На секунду маленькая обезьяна замешкалась, а затем спряталась за досковидным корнем дерева. Агат стал смотреть на то место, где она скрылась, и вскоре увидел, как из-за корня появилась рыжая макушка обезьяны. Обезьяна осторожно высунула голову и посмотрела прямо на Агата. В её глазах читались опасение и любопытство. Очевидно, этим обезьянам ни разу не приходилось чистить своего огромного и очень дальнего родственника. В кустах что-то зашуршало, и в следующую секунду из них выбралась ещё одна крохотная обезьяна. Агату интересно, но он старается двигаться как можно осторожнее, чтобы не спугнуть их. Постепенно вокруг него собираются эти мелкие рыже-белые обезьяны. Они осторожно приближаются к нему по одной, но немного пугаются его случайных движений. Впереди следуют «рослые» самцы, которые с лёгкостью умещаются на ладони Агата, а чуть поодаль держатся более изящные самки и подростки. На животах некоторых самок сидят удивительно крохотные детёныши. Агат наблюдает за мимикой обезьян. Они внимательно осматривают его, а их взгляды кажутся ему даже пристальными. Это не вызов, но всего лишь осторожность. Когда в животе Агата забурчало, один из самцов отскочил на шаг назад, но вскоре вернулся, словно сознавая, что тревога была напрасной.
Вдруг Агат ощутил прикосновение к своей спине маленьких пальцев – какая-то обезьяна зашла сзади и осторожно потрогала его шерсть. Агат вздрогнул от неожиданности, и трава позади него зашуршала – обезьяна отбежала в сторону. И тогда Агат просто лёг на спину. Он лежит на земле животом вверх и чувствует, что с разных сторон до него осторожно дотрагиваются эти странные мелкие обезьяны. Осторожно повернув голову, он встретился взглядом с одной из них. А другая обезьянка ловко запрыгнула на его живот и начала перебирать шерсть. Агату понравились эти ощущения: он вспомнил беззаботную жизнь в родной группе, пока был ещё маленьким. Тогда его мать осторожно чистила его шерсть, и ещё две или три самки помогали ей ухаживать за ним. Агат уже перестал обращать внимание на обезьян-лекарей, устроившихся прямо у него на груди, когда одна из обезьян издала резкий тревожный крик. Остальные обезьяны-лекари разом спрыгнули с тела Агата, а он сам вскочил… и едва не столкнулся с Седым. Седой уже давно проснулся и какое-то время искал Агата в лесу. Его появление оказалось неожиданностью для обезьян-лекарей, и они разбежались по укрытиям, а несколько обезьян забрались на дерево и оттуда наблюдали за Седым, скаля крошечные острые клыки. Седой подошёл ближе к Агату и огляделся: он видел, как маленькие обезьяны чистят Агата, и тоже захотел попробовать такой способ чистки шерсти. Он просто сел рядом с Агатом, а Агат, видя, что тревога была напрасной, снова лёг на землю. В этот раз обезьяны-лекари приблизились к ним намного быстрее и гораздо более бесцеремонно. Они окружили Агата и Седого и начали перебирать их шерсть, извлекая оттуда паразитов и мусор, а также кристаллики соли, образовавшейся из высохшего пота. Энкиду меньше поражены разного рода клещами и вшами, чем нандитерий или ганда: обезьяны, обладая ловкими пальцами, имеют больше возможностей следить за своей шерстью, чем четвероногие звери с копытами. Но обезьяны-лекари всё равно находят немало съедобного в шерсти энкиду. Седой и Агат отдыхают и расслабляются, чувствуя прикосновения маленьких ловких пальцев, и даже начинают дремать. Седому не было так хорошо с того момента, как он был изгнан из группы – он испытывал сильный стресс, а Агат своим присутствием лишь немного сглаживал его состояние. Сейчас Седой расслабился, словно детёныш. Он даже лёг на землю, раскинув руки, а его глаза закрылись. Если бы Агат в этот момент проснулся и посмотрел на него, он бы увидел, как Седой улыбается такой улыбкой, как могут улыбаться только младенцы энкиду.
Крик тревоги обезьяны-лекаря вернул Седого и Агата к реальности. Они словно свалились на землю с высокого дерева. Двое энкиду вскочили с земли и успели лишь увидеть, как обезьяны-лекари бросились на деревья и полезли наверх. Вряд ли такой крик раздаётся в лесу понапрасну, поэтому Агат и Седой тоже начали оглядываться в поисках укрытия. А самое лучшее укрытие – это дерево. Обезьяны-лекари мгновенно взобрались на деревья, и теперь громко кричат сверху, из крон. И вряд ли причиной их тревоги стал нандитерий или ганда – обезьяны-лекари не боятся этих зверей.
Агат и Седой забрались на дерево вслед за обезьянами-лекарями. У более лёгкого Агата это получилось достаточно быстро, а вот тяжёлому и старому Седому лазание по деревьям даётся с трудом. Добравшись до крупных ветвей в нижней части кроны, они стали наблюдать за тем, что происходит внизу.
Хищнику очень трудно пройти по лесу незаметно. А если он не старается спрятаться, то джунгли точно не будут молчать. Где-то вдалеке раздаются крики птиц, перепархивающих с дерева на дерево. Они явно заметили кого-то внизу, и теперь кричат, чтобы предупредить сородичей об опасности. Крики тревоги друг друга обычно хорошо понимают самые разные виды птиц, поэтому сигнал подхватывают даже представители неродственных видов. Шум голосов приближается к тому месту, где укрылись Агат и Седой. В общем гомоне угадываются голоса отдельных видов птиц. Кричат ежеголовые скворцы, а к ним присоединяются мелкие попугаи со своими скрипучими голосами.
Агат видит, как некоторые птицы перепархивают с ветки на ветку очень близко, но совершенно не обращают на него внимания. Похоже, что их внимание привлекает нечто более важное. Взглянув вниз, Агат и Седой увидели, что птичья паника и тревога обезьян-лекарей были не напрасными. Внизу, среди кустарника, видна песочно-жёлтая спина зверя, испещрённая коричневыми пятнами. Существо движется совершенно бесшумно, хотя по размеру оно не уступает взрослому энкиду. Огромная кошка, кинжалокоготник равана, взрослый самец возрастом около пятнадцати лет, обходит свои владения. Это существо внушает страх не только мелким существам: даже нандитерии заметно нервничают, если чуют запах этого животного. А равана уже охотился на этих животных и знает, как их нужно убивать.
Когда равана подошёл ближе к дереву, на котором укрылись Агат и Седой, к птичьему хору присоединились тревожные вопли обезьян-лекарей. Агат стал вертеть головой, чтобы увидеть хотя бы кого-то из этих обезьян, но они все спрятались, и их истошные крики звучат словно ниоткуда. Равана же совершенно не обращает внимания на эти крики где-то в высоте. Он не охотится, а потому не старается спрятаться. Поэтому хор тревожных голосов над собой он воспринимает как нечто обычное. Хищник не просто обходит свою территорию: равана пользуется своим тонким обонянием, чтобы узнавать новости о жителях своих владений. Когда зверь бредёт по джунглям, его нос сообщает ему информацию о множестве живых существ, которые предпочли скрыться от него, но всё равно оставили после себя пахучие следы. Опыт позволяет раване читать лесные запахи, словно книгу. Вблизи участка вытоптанной травы с краю тропы нандитериев равана остановился. Он изредка заходит на это место, чтобы узнать что-нибудь о крупных животных, обитающих на его территории. Он обнюхивает землю на месте, где обезьяны-лекари чистят своих «клиентов», и узнаёт, что в группе нандитериев по-прежнему два детёныша, которые пока ничем не болеют и полны сил. Он обнюхивает старые следы нандитериев, а затем его внимание переключается на более свежий запах – запах ганды, бывшего в этих местах на рассвете. Он ощущает свежий запах обезьян-лекарей – эти существа часто портят ему охоту, обнаружив его присутствие совершенно не вовремя, но поймать их равана просто не сумел бы. И сейчас их звонкие вопли слышны над его головой. Понюхав ещё, равана ощутил незнакомый ему запах – отчётливый запах Седого и Агата. Он раньше не встречал этих двух носителей новых запахов, но запах энкиду хорошо знаком ему: иногда равана охотился на этих обезьян, предпочитая нападать на отставших от группы особей или на одиночек, живущих на границах территорий разных групп. Хищник понимает, что ощущает запахи только двух энкиду, и это может означать, что у них нет численного преимущества. Если будет нужно, равана легко переловит их поодиночке. Но пока он не нуждается в еде, а убивать ради убийства – это пустая трата сил и риск получить рану. Ещё раз понюхав землю, равана собрался уходить. Но в это время Агат, наблюдавший за ним в оцепенении, случайно шевельнул пальцем и вниз полетел кусочек коры. Он упал в траву очень тихо, но равана сразу услышал это. Развернувшись, он понюхал кусок коры, а затем поднял голову… и встретился взглядом с Агатом, который застыл от ужаса, глядя на этого хищника. Агат взглянул в золотистые глаза раваны с узкими зрачками-щёлочками и лишь крепче вцепился в ветку, на которой сидел.
Равана зевнул, обнажив длинные клыки, и подошёл к дереву. Он достаточно легко смог бы забраться по стволу, если это нужно, но не стал этого делать. Равана просто встал на задние лапы, опёрся передними об ствол дерева и несколько раз оцарапал кору, как обычная кошка, когда точит свои когти. Огромные охотничьи когти на внутренних пальцах вонзились в ствол и отломили большие куски коры, которые упали на землю. Равана дёрнул кору когтями ещё раз, и на траву упали новые куски коры, а на стволе показался участок влажной свежей древесины. Расцарапав кору, равана опустился на все четыре лапы, помочился на ствол дерева и побрёл дальше, по направлению к реке. Седой и Агат замерли, словно парализованные ужасом: редко выпадает возможность увидеть хищника так близко и после этого остаться в живых. Они ещё не скоро отваживаются слезть на землю: только после того, как крики птиц, сопровождающих равану, стали едва слышны, Агат решился покинуть дерево. Он начал спускаться осторожно, готовый в любой момент снова забраться вверх. Вступив на землю, он долго оглядывался, стоя прямо и опираясь на ствол дерева. Он оглядывал кустарники и прислушивался к звукам леса. Похоже, опасность миновала. Опустившись на четыре лапы, Агат побрёл по земле. Седой, видя, что ничего страшного нет, спустился с дерева и нагнал Агата.
Где-то вдали у реки послышались тревожные трубные голоса: очевидно, хищник добрался до водопоя, заодно перепугав местных животных. Агату незнакомы существа, издающие такие звуки, но Седой хорошо знаком с ними. Он сразу узнал крики лесных трубачей – обитателей заболоченных джунглей и речных берегов. Эти звери, приходящиеся родственниками огромному нандитерию, не достигают таких огромных размеров, но держатся большими стадами. Они вполне безобидны, если не пытаться нападать на их детёнышей.
Следующей ночью Агат и Седой спят на ветвях крупного баньяна. Это дерево настолько сильно разрослось, что вторглось в жизненное пространство нандитериев и успешно отвоевало себе его часть: разрастаясь на краю тропы, дерево оттеснило этих гигантов, заставив их обходить могучую крону. Вкус листьев баньяна, содержащих млечный сок, не очень нравится нандитериям, поэтому дерево разрастается, не встречая отпора с их стороны. Тропа нандитериев теперь огибает часть баньяна, а деревья на противоположной стороне тропы, напротив, объедены и частично поломаны.
Словно призраки, на тропе возникли нандитерии. Эти звери спят понемногу и даже по ночам значительную часть времени бодрствуют и кормятся. Шаги великанов сопровождаются шорохом и тревожными голосами ночных животных, в жизнь которых невольно вторглись эти звери. Крона баньяна, внезапно перегородившая едва ли не половину тропы, кажется им неким препятствием, и нандитерии останавливаются. Это как раз то самое стадо, которое очищали обезьяны-лекари, когда Агат и Седой впервые увидели нандитериев на новом месте жительства. Остановка стала для этих зверей поводом немного отдохнуть, и один из зверей подошёл к кроне баньяна. Он осторожно просунул голову в крону дерева и положил её на ветви рядом со спящими обезьянами. Крона дерева качнулась, когда он это сделал. От движения ветвей Агат проснулся. Он повернул голову и вскрикнул от испуга, увидев рядом с собой голову огромного зверя. Седой, спавший на соседней ветви, проснулся и зашевелился. Нандитерий испугался не меньше, неожиданно услышав вскрик Агата. Он отпрянул, едва не застряв среди ветвей, отошёл на несколько шагов назад и начал нюхать воздух. Он редко сталкивался с энкиду, поэтому запах этих зверей не говорит ему ровным счётом ничего. На всякий случай нандитерий предупреждающе заурчал, демонстрируя свою готовность защищаться. Но Агату и Седому вряд ли захотелось бы лишний раз злить такое чудовище, даже травоядное. Поэтому они забираются внутрь кроны дерева, куда нандитерий точно не пролезет. Седой быстро нашёл широкую ветвь, подпёртую колонноподобными корнями, и почти сразу же заснул. Агат после такого пробуждения совершенно не хочет спать, и он некоторое время наблюдает за нандитериями, которые как раз готовятся ко сну. В свете луны и звёзд он смутно различает силуэты нескольких животных, которые засыпают по очереди. Взрослые нандитерии и телёнок-подросток, засыпая, просто кладут голову друг другу на спину. В такой позе они замирают и засыпают на несколько минут очень глубоким сном. В это время они почти не реагируют на то, что делается вокруг. Летучая мышь села на шею одного из спящих зверей. Она хорошо заметна на фоне белой шерсти, и Агат видит, как она шевелится. Зверёк быстро пополз, цепляясь когтями за шерсть нандитерия, исчез из поля зрения, оказавшись на чёрном пятне, а потом быстро взлетел. За всё это время зверь даже не проснулся, хотя вздрогнул, когда коготь летучей мыши царапнул его кожу.
Один из зверей бодрствует, пока остальные спят, а ещё один спит, положив голову на толстый сук баньяна. Когда он пробудился и выпрямился, нандитерий, бодрствовавший до этого, положил голову на ветку и почти моментально заснул. Телёнка совершенно не волнует порядок сна, заведённый у взрослых особей; он спит, прислонившись к боку взрослой самки, и сопит, когда самка переминается с ноги на ногу. Его почти не видно в темноте, и Агат лишь слышит его дыхание. Вскоре Агат тоже заснул.
Подремав ещё несколько минут, нандитерии зашевелились. Когда самка сделала шаг, детёныш проснулся и шагнул вперёд, пошатываясь и сопя. Один из взрослых зверей потянулся, разминая затёкшую спину, а другой зевнул. Нандитерии снова зашагали по тропе, круша копытами кустарник, сминая траву и сея панику среди ночных жителей джунглей, которые вышли на их тропы поискать еду. Великаны продолжают кормиться: то один, то другой зверь мимоходом срывает листья с кустов или окружающих деревьев – они хорошо знают свои кормовые угодья и даже ночью могут отыскать, где растёт то или иное съедобное растение.
На территории, где теперь обитают Седой и Агат, река является местом, где рано или поздно появляются практически все животные, обитающие в округе. В жаркий день некоторые обитатели джунглей любят купаться, и практически все животные ходят на водопой.
Утром над рекой поднимается туман. Ночная прохлада ещё сохраняется, но вода не успевает остыть за ночь и сохраняет приятную теплоту. Влажный лес по берегам реки населяют стада лесных трубачей – близких родственников нандитериев. Эти звери сильно отличаются от нандитерия как размерами, так и окраской. Их шерсть имеет красивый серый цвет с голубовато-сизым оттенком, а живот и ноги белые. На головах лесных трубачей возвышаются пустотелые гребни, образованные разросшимися костями и сообщающиеся с носовыми ходами. Гребень окрашен очень заметно: он покрыт рыжей шерстью, а по его краю тянется чёрная полоса. Это является своеобразным знаком различия в стаде: у самцов окраска гребня более яркая, а чёрная кайма шире, чем у самок. У некоторых самцов помимо каймы есть отдельные чёрные пятна на рыжем фоне гребня. Такие различия в цвете помогают животным устанавливать иерархию, не прибегая к силовой борьбе.
Стадо лесных трубачей просто не умеет двигаться бесшумно: звери общаются друг с другом, звонко мыча и рявкая. Гребень-резонатор усиливает их голоса, поэтому члены одного стада, разбредаясь по лесу, всё равно поддерживают звуковой контакт. Джунгли, окаймляющие реку, гудят от их голосов. Кроме того, таким способом стадо заявляет о своих правах на территорию. Обычно это является привилегией доминирующих самцов, которые могут издавать протяжные музыкальные крики. Взрослый самец, доминирующий в стаде из примерно трёх десятков особей, готовится заявить права на территорию. Он глубоко дышит, мотает головой и раздувает короткий подвижный хоботок. Наконец, он вытягивает шею вперёд и вверх, набирает полные лёгкие воздуха и начинает реветь. Проходя через полости гребня-резонатора, струя воздуха производит мелодичное переливистое гудение. В этот момент самец почти не реагирует на окружающих его животных. Его крик сиреной раздаётся в тумане над рекой. Когда запас воздуха в лёгких самца иссяк, он опустил голову, отдышался, а затем вновь закричал. Но в этот раз его крик подхватил другой самец, который начал кричать почти в унисон с первым. Перерыв между их криками был совсем небольшим, и дальше кричали уже несколько самцов. Они постепенно собираются вместе, окружая главу стада, и их голоса сливаются в единый гул. Стремление заявить права на территорию постепенно охватывает всё стадо. Самки кричат вместе с самцами, но их голоса не такие громкие, поэтому главную партию в этом хоре всё же ведут самцы. Телята тоже пробуют кричать, но их резонаторы ещё не разрослись, поэтому они только мычат. Но с возрастом они станут полноценными участниками этого хора, если, конечно, им удастся достичь зрелости. Где-то вдалеке, за речными поворотами, раздаётся ответный голос соседнего стада.
Утренний хор звучит около пятнадцати минут, и в это время даже умолкают птицы, живущие вблизи реки: рёв лесных трубачей настолько громкий, что их голоса просто не слышны. Когда звери перестают кричать, джунгли молчат в течение нескольких минут. Но после этого в кронах деревьев вновь начинают щебетать птицы. А когда солнце поднимается выше, к ним присоединяются насекомые.
Стадо лесных трубачей идёт к реке на водопой. Утром они будут пастись в джунглях, но днём, когда станет жарко, звери вернутся к реке, чтобы отдохнуть в воде. К водопою ведёт несколько троп, поэтому стадо лесных трубачей постепенно рассредоточивается и выходит к реке сразу в нескольких местах. Топот их ног по берегу отогнал с прибрежного мелководья косяк мелкой рыбы. Вспугнутые появлением лесных трубачей прибрежные птицы взлетают, а несколько уток отплывают подальше от берега. Лесные трубачи начинают жадно пить, при этом приподнимая над водой свои подвижные длинные носы, образующие зачаточный хоботок.
Вместе с крупными зверями на водопой идут мелкие – так безопаснее. У стада лесных трубачей есть свои спутники: обезьяны-лекари тоже идут к реке, стараясь сделать это одновременно с трубачами. Семьи этих приматов, обитающие вдали от реки, вынуждены использовать местные источники воды: они слизывают росу с листьев и довольствуются соком фруктов. Лишь после дождей, когда мелкие лесные прудишки наполняются чистой водой, они могут спуститься на землю, чтобы попить. Зато стая обезьян-лекарей, живущая возле реки, каждое утро спускается с деревьев и направляется к речному берегу. Увидев, как лесные трубачи пошли к реке, обезьяны-лекари последовали за ними, а точнее – над ними. Стараясь не отстать от идущего стада, они скачут по веткам, постепенно спускаясь в нижний ярус леса. А возле реки, где крупные деревья уступают место кустарникам и гигантским травам, эти мелкие обезьяны спускаются на землю и бегут почти под ногами лесных трубачей, каким-то чудом ухитряясь не попасть под их копыта. Эти обезьяны слишком маленькие и заметные, потому при иных обстоятельствах они были бы очень уязвимы для хищников.
Когда лесные трубачи опускают головы к воде, обезьяны-лекари ухитряются протиснуться к краю воды через лес их ног и начинают торопливо зачерпывать ладонями воду, а некоторые пьют прямо ртом, наклонившись к самой воде. Попив, обезьяны просто забираются на спины лесных трубачей и прыгают с одного зверя на другого, выбираясь из общей толчеи.
Лесные трубачи на водопое ведут себя очень неорганизованно. Не обладая большим умом, они стараются протиснуться к воде, расталкивая сородичей боками и время от времени рявкая с помощью гребня-резонатора. Чтобы избежать давки, некоторые из них просто заходят дальше в воду и пьют уже там. Но на берегу в это время собирается много животных, поэтому тем, кто покинул стадо, уже трудно выбраться из реки и они вынуждены бродить по мелководью, ожидая, пока кто-то из сородичей напьётся и отойдёт, или выбираться на берег где-то в стороне. Стадо взмучивает ногами воду возле берега, поднимая со дна тучи ила и глинистой взвеси. Вода возле берега становится совершенно непрозрачной и обезьянам-лекарям приходится искать место с более чистой водой. Но некоторые из них знают маленькие хитрости выживания.
Лесной трубач, крупный самец с великолепным ярко окрашенным гребнем, заходит в воду. Ему приходится пройти несколько метров, прежде чем вода станет доходить ему хотя бы до брюха. Но, пока он ещё не слишком далеко отошёл от стада, обезьяна-лекарь запрыгнула на его спину и быстро перелезла на голову. Зверь не боится обезьяны – эти существа часто чистят лесных трубачей, когда те пасутся в лесу. Он просто опускает голову и начинает пить. Обезьяна, ловко держась пальцами за его гребень, свешивается с его головы и тоже пьёт чистую воду, черпая её ладонью. Очевидно, это часть общего «культурного наследия» этой группы обезьян-лекарей: другие обезьяны также запрыгивают на спины лесных трубачей, бродящих в воде, и пьют.
На спинах лесных трубачей обезьяны-лекари могут не опасаться нападения змей или хищных птиц, которые в такие моменты не отваживаются на нападение. Лазая по зверям, обезьяны мимоходом снимают с их тела паразитов. Но самая важная роль обезьян-лекарей в этот момент – быть сторожами для зверей, которые не могут оглянуться, пока пьют воду.
Тревожный крик обезьяны-лекаря раздался внезапно. Заслышав его, обезьяны поспешили на берег и начали взбираться на кусты. Обезьяны, оказавшиеся в этот момент на спинах лесных трубачей, должны приложить гораздо больше усилий для своего спасения: они передвигаются по стаду длинными прыжками с одного зверя на другого. Достигнув берега, они запрыгивают на ближайшее дерево и скрываются на его вершине. При этом обезьяны не перестают кричать. Их паника передаётся лесным трубачам. Не заметив опасности непосредственно, звери всё равно приходят в возбуждение. Они начинают тревожно трубить, покидают воду и собираются на берегу плотным гуртом. Звери оглядываются по сторонам, а обезьяны-лекари, сидящие на дереве, продолжают кричать. Опасность не миновала, и она реальна.
В зарослях мелькает пятнистая спина крупного животного. Его шаги совершенно бесшумны, а движения завораживающе плавны. Равана, главный хищник на своей территории, обходит владения. Он не охотится, поэтому не прячется и не обращает внимания на крики животных, наблюдающих за ним в страхе. Лесные трубачи, увидев своего злейшего врага, целым стадом бросились в воду, поднимая фонтаны брызг. Они быстро пробежали по мелководью и уже через несколько секунд оказались на глубине, где их ноги уже не достают до дна. В присутствии раваны лесные трубачи чувствуют себя намного увереннее в воде. Хищник вряд ли станет их преследовать в воде, и к тому же лесной трубач очень хорошо плавает и даже может нырять. Телята из стада лесных трубачей ловко плавают среди взрослых – они учатся плавать лишь немногим позже, чем ходить.
Лесные трубачи испуганно глядят на равану, бродящего по берегу. Некоторые звери издают отрывистые сигналы тревоги, но сейчас им нечего беспокоиться: хищник просто пришёл на водопой. Огромная кошка выбирает подходящее место, чтобы утолить жажду: своей паникой лесные трубачи сильно взмутили воду около берега, и хищнику пришлось пройти около десятка метров вдоль берега, прежде чем он нашёл подходящее место. На несколько секунд равана задержался, бросив взгляд на испуганное стадо лесных трубачей, а затем наклонился к воде и начал лакать. Причина спокойствия раваны очевидна: чувствительные носы лесных трубачей улавливают запах крови. Хищнику удалось убить какого-то мелкого зверя, и этого достаточно, чтобы утолить его аппетит на ближайшие несколько часов. Большая охота у него ещё впереди, и вряд ли равана станет охотиться у самой воды.
Равана – верховный хищник в джунглях, но далеко не единственный. Различные мелкие кошки, циветты, лисицы – все эти хищники не являются ни соперниками, ни пищевыми конкурентами раваны. Однако, в джунглях есть существа, которые, уступая раване в охотничьих способностях, могут посоперничать с ним в физической силе и даже оспорить его право на добычу. Сейчас, когда равана не терзает свою законную добычу, этот зверь вряд ли бросит ему вызов, но с его присутствием всё равно придётся считаться.
Хрипло дыша и топая ногами, из кустарника выходит другое животное – крупный зверь, напоминающий кабана, но с жёсткой стоячей гривой на шее. Изо рта у него торчат крючковатые клыки. Пока зверь пробирался сквозь кустарник, его с трудом можно было разглядеть из-за продольно-полосатой окраски туловища. Выйдя к самому берегу реки, зверь огляделся и понюхал воздух. Этот зверь – вараха, массивный вид свинообразных животных. Рацион этого существа примечателен значительным уклоном в хищничество; этот вид – представитель семейства хищных свиней. Вараха чует присутствие опасного хищника и потому явно нервничает. Он мотает массивной головой и смотрит на лакающего воду равану, демонстрируя контрастную чёрно-белую окраску головы. Вараха не боится агрессии со стороны хищника: кожа на его плечах очень толстая, поэтому равана, если вздумает напасть, легко может сломать когти, вонзив их в шкуру варахи. Широко разевая рот, вараха демонстрирует островершинные зубы, способные рвать мясо не хуже, чем зубы самого раваны.
Напившись, равана отходит в сторону – у варахи скверный характер и огромная сила. Равана помнит, как в молодости его часто отгоняли от добычи такие звери, а один раз лишь быстрота реакции помогла раване избежать ужасной раны от клыка варахи: его кончик лишь царапнул кожу на бедре раваны, когда хищник отскочил от страшного взрослого варахи. Добычу в тот раз пришлось оставить, а самому раване сильно повезло, что он не получил более серьёзных ран. И даже намного позже, став вполне взрослым зверем и обретя в полной мере силу и быстроту реакции, равана не всегда был уверен, что ему удастся отстоять свою добычу у голодного варахи. Но сейчас он не охотится, поэтому ему незачем терпеть соседство этого зверя. Равана разворачивается и уходит в джунгли своей мягкой походкой. Но лесные трубачи не торопятся покидать воду. Они лишь вышли на мелководье, но продолжают нюхать воздух, а некоторые из них тревожно трубят, искоса поглядывая на вараху. Вараха представляет опасность для небольших зверей – если есть возможность, он просто затаптывает их и поедает. Он может легко убить телёнка лесного трубача, если ему удастся оттеснить его от матери. Но у лесных трубачей есть численное преимущество, а доминирующие самцы берут на себя роль защитников потомства. Несколько самцов лесного трубача выходят вперёд и встают между варахой и остальным стадом. Они вытягивают вперёд шеи и предупреждающе урчат, а несколько зверей топают ногами по воде, поднимая брызги.
Вараха не обращает внимания на лесных трубачей. Он уже успел поесть сегодня, найдя труп старого лесного трубача, ставшего жертвой болезни, поэтому ему нет нужды нападать на телят. Сейчас этот зверь хочет просто немного освежиться. Он смело зашёл в воду и лёг на отмели, свободно вытянув ноги. Опустив голову под воду, вараха с фырканьем достал со дна реки улитку и начал с хрустом разжёвывать её.
Лесные трубачи выходят из воды. Самцы по-прежнему стоят между варахой и остальным стадом, угрожающе топая ногами и издавая трубные звуки, а самки, детёныши и молодые животные выходят на берег и направляются в джунгли.
Отлежавшись в воде, вараха поднялся на ноги и выбрался на берег. Вода стекает с его шерсти ручьями, когда он побрёл в джунгли по одной из троп. И в этот момент он увидел, как среди кустарника по земле скользит длинное существо, покрытое гладкой чешуёй зелёного цвета. Зелёная кобра, потревоженная стадом лесных трубачей, покинула своё укрытие и теперь ищет новое. Для плотоядной свиньи она представляет собой желанную добычу, несмотря на то, что она ядовита. Вараха бросился на неё, подцепил одним клыком и подбросил в воздух. Кобра шлёпнулась в траву и приняла боевую стойку, раскрыв капюшон. Вараху это предупреждение не остановило, и он снова нападает, пробуя затоптать змею копытами. Он бросился на змею, и в этот же момент кобра нанесла укус в плечо зверю. Разинув пасть, змея вонзила зубы в кожную броню, покрывающую плечи варахи, но эта атака не достигла цели. Шкура варахи в этом месте настолько прочна, что змее не удалось вонзить в неё зубы даже на треть. К тому же верхний слой шкуры беден кровеносными сосудами, поэтому змее просто не удалось бы ввести в тело варахи яд, даже если бы она укусила его, как кусает свою добычу. И именно благодаря такой защите вараха может бесстрашно атаковать любых змей, которых сочтёт пригодными в пищу.
Зверь снова подцепил змею клыком и подбросил в воздух. А когда змея упала на землю, вараха подбежал к ней и наступил на тело рептилии копытом. Отскочив, он стал наблюдать за движениями умирающей змеи. Её позвоночник переломан, но голова ещё шевелится и кобра по-прежнему опасна. Выбрав момент, вараха бросился на неё ещё раз и его копыто с хрустом вдавило голову рептилии в землю. Тело змеи несколько раз судорожно дёрнулось, и она осталась лежать неподвижно. Обнюхав свою добычу, вараха поднял её с земли и начал пережёвывать. Такую небольшую добычу он просто поедает целиком. Хвост кобры свисает между его губ, но постепенно зверь заглатывает и его.
Вараха – лишь один из многих охотников джунглей. Но его добыча невелика, а охотничьи приёмы примитивны. Если добыча спасается бегством, вараха вряд ли станет её догонять, а если она способна защитить себя, то он, скорее всего, отступит. В джунглях есть гораздо более ловкие и успешные охотники.
Весь день равана отлёживался в логове, устроенном под деревом, которое упало во время наводнения. Утренняя добыча позволила ему на какое-то время забыть о голоде, поэтому равана спал крепким, хотя и очень чутким сном. Он всё-таки был кошкой, несмотря на огромные размеры, а кошки очень любят спать днём. Когда наступил вечер и жара спала, равана пробудился и потянулся, разминая мускулы. Зверь изящно выгнулся, вытянул лапы вперёд и поскрёб ими землю, сдирая слой листовой подстилки. Огромные охотничьи когти вонзились в землю и прочертили глубокие борозды.
Крупная ночная бабочка пролетела над головой раваны. Хищник несколько секунд следил за её полётом, а затем прыгнул, пробуя поймать её. Насекомое увернулось от лапы раваны, пролетев беспорядочными зигзагами – так бабочка спасается от летучих мышей. Но равана всего лишь играл перед тем, как заняться настоящей охотой. Желудок уже даёт о себе знать – хищник чувствует голод. Покатавшись по земле и с наслаждением вытянув лапы, равана размял мышцы. Теперь он был полностью готов к ночной охоте.
Равана прекрасно знает свою территорию, на которой у него есть несколько излюбленных мест для засады. Одно из этих мест – крона большого баньяна. Сюда часто приходят олени и мелкие свиньи, которые лакомятся опавшими соплодиями этого дерева. Баньян растёт на краю тропы нандитериев и со временем разросся так, что заставил этих великанов обходить его. Это именно то дерево, на котором за несколько дней до этого ночевали Агат и Седой. Причём самое удобное место для засады находится как раз на той ветке, где спал Агат, когда его разбудили нандитерии. Оттуда удобнее всего наблюдать за тропой и за животными, которые выходят туда кормиться.
Равана легко забрался на баньян, цепляясь когтями за кору. Он влез в крону по настоящему стволу дерева, который толстый и узловатый. Равана бродит по широким ветвям дерева, словно по дорогам. Он обнюхивает кору, получая с запахом важную информацию об обитателях дерева. Он чувствует запахи мелких грызунов, снующих в кроне дерева, и даже замечает одну белку, которая стремительно скрылась среди листвы баньяна. Он ощущает запахи обезьян, которые пировали днём в кроне. Эти расточительные существа сорвали и побросали больше плодов, чем съели, но это даже хорошо: часть плодов ещё не успели съесть наземные животные, и есть вероятность, что олень или какой-то другой зверь будет их искать и станет добычей. Забравшись на ветку, где он устраивал засады раньше, равана обнаружил на ней старый, но очень знакомый запах – запах крупной обезьяны энкиду. А на соседней ветке был такой же старый запах, который немного отличается от этого. Значит, две крупных обезьяны по-прежнему живут на его территории и держатся отдельно от остальных. Когда-нибудь он попробует выследить и убить кого-то из них, но не сейчас.
Равана умеет ждать. Зверь прекрасно видит в темноте, и от его взгляда не укрывается ничего из того, что происходит на тропе нандитериев. Он видит, как вышли покормиться грызуны, похожие на крыс. Они наклоняют стебли трав и аккуратно вылущивают семена из колосьев, выбирая те, что поспелее. Он видит, как через тропу неуклюже пробежал пастушок. Птица остановилась посреди тропы, вытянула голову вверх и издала серию скрипучих криков, всякий раз слегка приседая. Откуда-то издалека послышался ответный крик, и пастушок скрылся в кустарнике, шлёпая неуклюжими длиннопалыми лапами. Грызуны не обратили на него никакого внимания.
Над тропой пролетают летучие мыши. Равана слышит их голоса как жужжание и стрекотание, а зрение позволяет ему видеть, как они пролетают над тропой в разных направлениях. Вначале это были лишь мелкие зверьки, но затем сквозь их стаю пролетела более крупная летучая мышь и раздался отчаянный писк, резко оборвавшийся. Какое-то время летучие мыши совсем не летали над тропой, но потом покинули свои укрытия и продолжили охоту на насекомых. А когда над тропой пролетела сова, летучие мыши снова спрятались. Птица села на дерево, а через несколько минут сорвалась с него и накрыла своими крыльями мышь, перебегающую тропу.
Чувствительные глаза раваны плохо различают цвета, зато ночью этот зверь видит просто превосходно. А благодаря острому слуху равана получает почти полную картину ночной жизни обитателей джунглей. Сейчас его не интересуют мелкие животные – он ожидает появления крупной дичи. И острый слух подсказывает ему, что ждать осталось недолго. Равана слышит низкие трубные звуки, с помощью которых может общаться только один обитатель джунглей – огромный нандитерий. Хищник прижался к ветке и стал ждать. Лишь кончик его хвоста дёргается из стороны в сторону, выдавая внутреннее напряжение зверя.
Нандитерии появляются из-за поворота тропы. Они шагают медленно, меланхолично пережёвывая жвачку. Впереди, как всегда, шествует самец, а следом за ним – самки и детёныши. Это та же самая группа, за которой уже несколько раз наблюдал Агат. Равана тоже несколько раз видел это стадо, когда в очередной раз сменил место жительства. Но раньше он не охотился и нандитериям просто везло. Зато сейчас он полностью готов к нападению и лишь выжидает удобный момент для прыжка. Равана прижался к ветке и наблюдает за тем, как гиганты, ничего не подозревая, подходят всё ближе и ближе. Нандитерии пока не замечают его – ветер дует от них к хищнику. С каждым шагом они приближаются к баньяну, не подозревая, что для кого-то из них эти шаги могут оказаться последними в жизни.
Равана выбрал добычу – подросшего детёныша, который уже проявляет самостоятельность и отчасти сменил ювенильную окраску головы на взрослую. Он наблюдает за движениями этого зверя, выжидая удобный момент для нападения. Нандитерии не стали останавливаться возле баньяна: группа растянулась в цепочку и обходит крону дерева. Младший детёныш держится под боком у самки, а она прикрывает его своим телом. Равана видит только ноги этого детёныша, виднеющиеся из-под брюха самки. Другие нандитерии стараются обойти дерево на некотором расстоянии: опыт подсказывает им, что ночью надо вести себя осторожнее. А молодой, но уже самоуверенный нандитерий ещё не знает, какую опасность таят деревья по ночам. Он ведёт себя более беспечно и следует по тропе едва ли не под самыми ветвями баньяна. Равана дождался, когда выбранный зверь поравнялся с местом, где он устроил засаду. Он весь напрягся, мускулы на его ногах вздулись, а дыхание стал глубоким. Когда молодой нандитерий сделал ещё два шага, равана прыгнул, вложив в этот прыжок все силы. Он с лёгкостью покрыл прыжком около пяти метров и обрушился всей массой на плечи молодого нандитерия. Хищник вцепился в него когтями и испуганный зверь заревел от боли. В воздухе разнёсся страшный для травоядных запах крови. Стадо откликнулось на рёв раненого зверя, но запах крови пугает их, поэтому они держатся на расстоянии от атакованного сородича.
Оседлав добычу, равана наносит нандитерию страшные раны. Огромные когти на передних лапах вонзились в добычу на всю длину. Сильным движением лапы равана разорвал бок нандитерия и кровь потоком хлынула, заливая шерсть гигантского травоядного. Коготь раваны режет плоть, словно нож. Равана дёрнул лапой и из раны вывалились петли длинного кишечника. Вторым прыжком равана соскочил с нандитерия и отбежал в сторону. Он уже смертельно ранил свою добычу и больше не хочет рисковать. Защищаясь, нандитерий способен расплющить равану об ствол дерева, или же может повалиться на землю и раздавить его своей тяжестью.
Молодой нандитерий обречён. Он испытывает болевой шок и находится в ступоре, не реагируя на свою рану. Сердце продолжает работать, поэтому из раны льётся целый поток крови. Умирающий зверь тяжело дышит, и гребень-резонатор усиливает его предсмертный хрип. Остальное стадо испугалось запаха крови и убежало, бросив его. Обречённый зверь попытался сделать шаг, но потерял равновесие и упал, ломая кустарники. Всё кончено. Ноги животного свела судорога, а трава под его тушей стала влажной, как после дождя, но не от воды, а от крови.
Равана наблюдает за агонией нандитерия из кустарника. Он опасается подходить, пока не убедится, что добыча мертва. Даже бьющийся в предсмертной агонии нандитерий способен ударом ноги отбросить взрослого равану в сторону или переломать ему рёбра. Поэтому равана внимательно следил за его движениями. Когда он увидел, как тело зверя обмякло и перестало шевелиться, он покинул своё убежище и подошёл к добыче, которая принадлежит ему по полному праву. Обнюхав тушу, зверь вдохнул дразнящий и аппетитный запах свежей крови. Он поставил обе передних лапы на бок поверженного нандитерия и сильно дёрнул кожу. Когти вспороли её, оторвав огромный лоскут и обнажив свежее тёплое мясо. Равана с наслаждением вцепился в него зубами и начал торопливо откусывать мягкую кровоточащую плоть.
Утром следующего дня Седой и Агат проснулись от птичьих криков, слышащихся где-то на тропе нандитериев. Седой, обладая опытом, знает, что это может означать только одно: птицы нашли какую-то крупную добычу, и при желании там можно обнаружить что-нибудь съедобное и даже вкусное. Соблюдая осторожность, Седой побрёл по тропе, а Агат последовал за ним. За поворотом тропы Агат и Седой попали на знакомое место: они помнили баньян, на котором как-то ночевали. А возле кроны баньяна кружилась целая стая птиц, большую часть которой составляли вороны разных видов. Встав на ноги и взглянув поверх кустарников, Седой увидел причину, заставившую птиц собраться в этом месте: на земле лежит растерзанная туша нандитерия. Равана попировал на славу, съев около тридцати килограммов чистого, самого мягкого и вкусного мяса. И теперь стаи птиц кружатся над останками лесного великана, с жадностью склёвывая мясо. Но их клювы не могут вспороть шкуру нандитерия, поэтому они довольствуются лишь тем, что доступно. Энкиду охотно едят мясо, если представляется такая возможность, но обезьяны не всегда способны отстоять свою долю добычи, особенно если их конкуренты более многочисленны. Седой обошёл тушу и убедился, что пока никто из крупных наземных падальщиков не претендует на это мясо. Он подошёл к туше нандитерия, распугивая ворон и других птиц. Осмотрев тушу, Седой взялся за край шкуры и потянул её в сторону, отдирая от мяса. Он схватил пальцами влажное от крови мясо, оторвал кусок и сунул в рот. Агат подошёл к Седому, присел рядом и тоже начал угощаться мясом. Мясо крупных животных – это довольно редкое лакомство, поэтому Седой и Агат наслаждаются его вкусом. Они отрывают кусочки мяса и медленно пережёвывают их, прежде чем проглотить.
Но Агат и Седой должны есть быстрее: солнце взошло и многочисленные падальщики уже наверняка учуяли аппетитный запах мяса. Первыми, ещё до птиц, на туше появились насекомые. Над мясом кружатся мухи, а мелкие жуки копошатся на шкуре нандитерия и в траве, политой кровью зверя. Кроме этих скромных существ, запах мяса привлекает более изысканных и утончённых созданий. Среди мух и жуков кружатся несколько небольших бабочек с разноцветными крыльями. Они садятся на мясо и жадно сосут кровь и мясной сок своими длинными хоботками. Руки и шерсть Агата запачканы кровью, и одна бабочка кружится прямо над ним. Она долго выбирает, куда сесть, и, наконец, садится прямо на щёку Агату и начинает сосать мясной сок, стекающий с его губы. Агат несколько раз мотал головой, пытаясь отогнать назойливое существо, но потом просто перестал обращать внимание на эту бабочку.
Птицы в присутствии обезьян, напротив, ведут себя осторожно и стараются не приближаться к пирующим Агату и Седому. Они по опыту знают, что энкиду – это ловкое существо, которое может поймать птицу, если захочет. Поэтому птицы стараются держаться на безопасном расстоянии от обезьян, которые, впрочем, не обращают на них внимания: вокруг больше еды, чем они могут съесть.
Какое-то время Агат и Седой были самыми крупными среди падальщиков, собравшихся на туше нандитерия. Хорошо, что соседние семьи энкиду пока не узнали о том, что здесь есть такой обильный источник даровой еды. Иначе двоим скитальцам не пришлось бы пировать столь беззаботно. Но всё равно у них находится сотрапезник, причём не самый приятный.
Седой услышал, что из кустов на краю тропы нандитериев доносятся топот и сопение: кто-то спешит воспользоваться даровым угощением. Агат заметил, как Седой настороженно вглядывается в кусты, и начал смотреть в этом же направлении. Они увидели, как кусты зашевелились, и услышали треск ветвей. Кто-то крупный продирается сквозь заросли, и над верхушками кустов мелькнула его полосатая спина. Наконец, непрошенный гость выбрался на открытое место. Это вараха, взрослый зверь, который вчера так испугал лесных трубачей на водопое. Для энкиду это не самая приятная встреча – клыкастый, мощно сложенный зверь отличается вспыльчивым характером. Если нужно, он может постоять за себя даже при нападении раваны. Но всё равно это лучше, чем встретиться лицом к лицу с каким-нибудь настоящим хищником.
Вараха приближается к туше нандитерия, вдыхая аппетитный запах свежего мяса. Видя его клыки, Седой отступает на другой край туши – к голове нандитерия, уже изрядно поклёванной птицами. Агат доверяет опыту Седого и присоединяется к нему, давая этому неприятному существу возможность наесться до отвала и уйти. Они ковыряются пальцами в туше, выдёргивая из-под шкуры небольшие кусочки мяса и отправляя их в рот. А вараха подошёл к задней части туши и буквально вгрызся в мясо. Его островершинные зубы легко отрывают куски мяса и зверь глотает их, почти не жуя. Он быстро объел мясо на грудной клетке нандитерия и съел изрядный кусок мяса с задней ноги туши. По мере насыщения поведение варахи меняется: он уже не просто отрывает и глотает мясо, а демонстрирует свою силу. Вараха вцепляется в тушу и тянет её на себя, издавая при этом низкое горловое хрюканье, похожее на рычание хищного зверя. Сила варахи очень велика: потянув за ногу, он сдвинул тушу нандитерия с места и протащил её около метра. Отпустив тушу, вараха внезапно бросился к Седому и Агату. Увидев это, обезьяны вскрикнули и отбежали. Не добежав до них двух-трёх метров, вараха остановился и заревел, широко разевая пасть и демонстрируя острые клыки. Агат встал в полный рост и закричал, размахивая руками и скаля зубы. Вараха отступил было на шаг, но затем сделал ещё два шага вперёд. Седой не стал вмешиваться в конфликт: он просто отбежал в сторону. Видя это, Агат начал отступать, сохраняя, однако, двуногую позу и громко крича. Вараха последовал за ним, щёлкая зубами и рявкая. Его угрозы достаточно явные и недвусмысленные: если нужно, он готов драться, и мало кто из обитателей джунглей сможет оказать ему достойное сопротивление. Агат и Седой не смогут, даже если объединят усилия. Поэтому они отходят от туши и наблюдают, как вараха рвёт мясо и выворачивает огромные кости ног нандитерия из суставов.
Вараха пирует. Он с наслаждением разгрызает хрящи и даже разжёвывает головки костей ноги нандитерия. Когда Агат попробовал приблизиться к туше, вараха вышел ему навстречу и снова заревел, разевая пасть. Агат благоразумно отступил, поскольку крупные размеры, острые клыки и сила варахи заставляют считаться с его присутствием. Но вскоре сам вараха наедается. Он уже не столь охотно поедает мясо и больше треплет его, чем насыщается. Наконец, огромная плотоядная свинья отходит от туши нандитерия и бредёт в кустарники. Выбрав себе место поудобнее, вараха просто ложится и засыпает.
После того, как вараха насытился, на туше осталось ещё немало съедобного. Мёртвый нандитерий – это редкая удача для всех, кто более или менее регулярно питается мясом. Поэтому Агат и Седой спешат воспользоваться представившейся им возможностью поесть мяса вволю. Они отрывают от туши куски и поедают их, пока не чувствуют тяжесть в животе. Но даже после этого Агат оторвал от туши порядочный кусок мяса и потащил его с собой, чтобы съесть попозже. Солнце поднимается всё выше, и Агат и Седой ищут тенистое местечко для отдыха. Сегодня им можно позволить себе отдохнуть от долгого и утомительного поиска еды – мясо питательно, поэтому нет нужды подолгу собирать съедобные растения. А в самое жаркое время дня искать пищу и вовсе не хочется. Но оставаться вблизи мёртвого нандитерия им уже не хочется: запах мяса, которое начинает разлагаться под солнцем, привлекает падальщиков и хищников, встреча с которыми может сулить лишь неприятности.
Равана долго отдыхает после удачной охоты. Нападение на молодого нандитерия отняло много сил, но окупилось сполна: равана до отвала наелся свежего мяса и провёл несколько дней в своё удовольствие, отдыхая и подкрепляясь случайной добычей вроде мелких грызунов или птиц. Он выбрал для укрытия заросли кустарников на одной редко используемой тропе нандитериев, которая уже зарастает кустарником и молодыми деревьями. Зверь устроил удобную лёжку, смяв тяжестью своего тела кустарник и получив упруго пружинящее ложе для сна.
Подобно всем кошкам, равана проводит значительную часть дня во сне. Забравшись на свою лежанку после очередной прогулки по джунглям, огромный хищник немного поворочался и быстро заснул. Утром ему удалось поймать птицу и слегка перекусить, и сейчас сытость оказывает на хищника успокаивающее действие. Огромный зверь дремлет, словно кошка, вытянув передние лапы с огромными охотничьими когтями. Но его сон удивительно чуткий. На губах раваны осталась кровь от добычи и мухи садятся на его шерсть. Зверь вздрагивает во сне и лёгким движением губ отгоняет мух. Затем он ложится на спину и спит, раскинув лапы: солнце поднимается выше и ему становится жарко.
Несколько часов равана провёл в глубоком сне. Солнце стоит в небе высоко, и ему совершенно не хочется просыпаться. Возможно, он бы спал до самого заката, но окружающий мир напомнил о себе не лучшим образом.
До чувствительных ушей раваны донёсся шорох и треск в кустах. Хищник сразу же проснулся и насторожился. Он мало что видит из-за листвы, но слух подсказывает ему, что через кусты пробирается достаточно крупное существо, а его запах кажется раване удивительно знакомым. Похожие запахи он чувствовал на том месте, где мелкие обезьяны чистили других зверей. А ещё ему вспомнился старый запах, который он почувствовал, устраивая засаду на дереве. Этот запах очень похож на них, хотя не совпадает с ними.
Кусты снова затрещали, и равана увидел перед собой крупную обезьяну – взрослого самца энкиду. А за его спиной он заметил ещё обезьян этого же вида. Для раваны все эти обезьяны на одно лицо, и он может лишь различить их запах. Но Седой или Агат сразу узнали бы этого самца в лицо: это Злой во главе группы, к которой когда-то принадлежали Агат и Седой.
Злой решил сделать вылазку на территорию соседней группы. В течение нескольких дней группа под его предводительством кормилась на пограничной территории, и Злому удалось лично обратить в бегство какого-то одинокого самца. Почувствовав уверенность в собственных силах, он повёл возглавляемых им обезьян на поиск новых источников пищи. Эта вылазка была бы успешной, если бы Злой не решил проверить, можно ли найти что-нибудь съедобное в зарослях на старой тропе нандитериев. А в итоге он нашёл лишь очень большие проблемы.
Потревоженный равана вскочил и громко зарычал, скаля зубы. Если бы у Злого были союзники, хищник сам отступил бы – он не охотится, а группа взрослых самцов энкиду – это сила, с которой должен считаться даже взрослый равана. Но сейчас ситуация складывается не так, как должна: увидев равану и услышав его рёв, отступили все члены группы. Самцы встали на защиту самок, а самки в страхе прижали к себе детёнышей. Подростки, которые уже слишком выросли, чтобы рассчитывать на защиту родителей, прячутся за взрослыми. В итоге Злой остался один на один с опасным противником. Это прямое следствие его поведения после захвата лидерства в группе: он сам ввёл такой порядок, когда никто не угрожал его власти, чтобы яснее показать своё положение главы группы. Но сейчас это обернулось против него самого: никто не пришёл к нему на выручку. Лишь его младший брат, которого так и не приняла остальная группа, задержался подле него. Но смелости у этого существа хватило ненадолго: он с ужасом глядел на хищника, а когда равана сделал шаг, бросился отступать и с криком забрался на дерево, растущее неподалёку. Остальные члены группы скрылись в кустарнике, бросив своего вожака на произвол судьбы.
Злой и равана остались один на один. Фактически, Злой уже проиграл этот бой, когда лишился поддержки группы. Энкиду примерно равен взрослому раване по физической силе, но равана лучше вооружён для умерщвления добычи и умеет убивать быстро. Равана сделал шаг, хлеща себя хвостом по бокам, и оскалил зубы. Он склонен решить конфликт с помощью силы и не намерен отступать. Вместо него сам Злой отступает на открытое место. Это его ошибка – он даёт простор для действий хищника. Если бы он убежал, у него была бы реальная возможность остаться в живых, но он ошибся, переоценив свои силы и принимая бой. Злой пытается напугать равану: он стоит на ногах, рычит, разевает рот и демонстрирует клыки. Но он не ощущает поддержки группы: голоса других энкиду раздаются где-то далеко позади него, и это пугает его. Уверенность покинула Злого: в его голосе послышались нотки страха. Он пытается напугать хищника лишь громкостью голоса, но вряд ли сможет подкрепить её силой. Он в страхе смотрит на огромные когти на передних лапах раваны, царапающие траву.
Чтобы хоть как-то напугать равану, Злой начинает трясти молодое дерево, не переставая рычать. В ответ равана одним ударом передней лапы выдирает из земли кусок дернины и страшным охотничьим когтем чертит по земле глубокую борозду. Злой не перестаёт рычать, но в его голосе ощущается явный страх. Он уже не уверен в собственных силах.
Драка длится считанные секунды. Равана бросился на Злого и нанёс ему страшный удар передними лапами в грудь. Такой удар способен сбить с ног молодого ганду, и Злой не удержался на ногах и повалился на землю. А сверху его придавило тело огромной кошки, и Злой безуспешно пробует оттолкнуть хищника. Когти вонзились в грудь Злого и равана рванул лапами на себя, сдирая мясо с его грудной клетки. Охотничий коготь одной лапы впился в живот Злого и разорвал его. Рёв Злого превратился в жалобный предсмертный стон. Равана отскочил назад, но Злой остался лежать на земле и уже не шевелился. Равана понюхал добычу, доставшуюся ему неожиданно легко, и лизнул свежую кровь. Оглядевшись и понюхав воздух, равана наклонился к своей добыче и начал рвать мясо.
Группа энкиду скрылась подальше от места сражения. Все обезьяны слышали голос Злого, так внезапно оборвавшийся, но никто не пришёл ему на помощь: своим недолгим владычеством Злой сумел разобщить членов группы, и лишь общая опасность заставила их сплотиться. Даже самка из группы Злого в этот момент почувствовала, что её готовы защитить. Общая опасность лишний раз показала, кто не сможет стать полноценным членом группы, по крайней мере, в ближайшее время. Младший брат Злого – это единственный, кто не покинул место кровавой драмы. Но это не говорит о его смелости: просто у него отрезаны все пути к отступлению. Он вынужден сидеть на дереве и наблюдать во всех подробностях, как хищник терзает труп его старшего брата. Он только что потерял единственную опору в жизни: пока Злой стоял у власти, этот молодой и довольно слабый самец не скатывался на нижнюю ступень иерархии в группе только благодаря хорошему отношению Злого. Без Злого он, увы, ничто, и вскоре ему придётся ощутить это в полной мере.
Уцелевшие после нападения энкиду собрались вместе среди высоких деревьев. Остаток дня они провели в тишине, чисто инстинктивно очищая друг у друга шерсть. Перемены такого рода вызывают стресс и все члены группы ощущают себя подавленными. Они теряют аппетит, а молодые животные утрачивают привычную игривость. Впрочем, за время лидерства Злого молодые животные уже успели отвыкнуть играть.
Наступает вечер. Шорох в кустах заставил группу энкиду прервать свои занятия. Все обезьяны настораживаются, а один из самцов поднимается на ноги и начинает оглядываться, пытаясь разглядеть того, кто к ним приближается. Он долго вглядывается в кусты и с трудом замечает спину существа, которое движется в кустах. Самец сделал несколько шагов навстречу пришельцу и узнал его. Это младший брат Злого. Бедняга весь дрожит и с трудом узнаёт сородичей. Он пережил несколько страшных часов, сидя на дереве и глядя на то, как равана расправляется с тем, что когда-то было его братом и единственной опорой в жизни. Увидев знакомых обезьян, подросток повалился на землю рядом с ними и заснул. Остальные обезьяны просто не обращают на него внимания и продолжают пребывать в состоянии прострации. Клан без лидера обречён. Если сейчас на зверей нападёт равана или подобный ему хищник, он легко добудет себе кого угодно.
На следующий день Агат и Седой бродят по лесу и собирают пищу. Для них этот день начался обычным образом. Они не знают, что их запахи запомнил опасный хищник, и продолжают вести жизнь, которая уже стала привычной в последние несколько недель. Агат и Седой предпочитают держаться на границах владений других кланов энкиду, не вторгаясь на чужую территорию. Они хорошо знают, где им можно безопасно кормиться и как заранее узнать о приближении хищника. И единственное, чего им не хватает – это общества сородичей. На самом деле жизнь двоих отверженных не столь уж безоблачна. Порой между ними зарождаются мелкие конфликты, а Седой регулярно пользуется правом сильного, отнимая у Агата часть еды. Но конфликты быстро отступают на второй план, когда опасности джунглей напоминают о себе. Возможно, в успешности их сосуществования сыграла свою роль определённая совместимость их характеров, или же достаточно юный возраст Агата, когда поведение отличается гибкостью. Будь на его месте взрослый самец со своими амбициями, между ним и Седым могла бы возникнуть конфликтная ситуация, которая часто приводит к драке с непредсказуемыми последствиями.
Седой хорошо знает границы территории своей бывшей группы, и они с Агатом регулярно наведываются в знакомые места, стараясь избегать встреч с особями из соседнего клана, от которых их спасла лишь счастливая случайность. Сложно сказать, зачем Седой возвращается туда, откуда его прогнали, но время от времени они уходят из приречных джунглей и кормятся на границе территории, которую когда-то могли назвать своим домом.
Седой занят поиском пищи. Он выломал из земли побег дикого банана и раздирает его в поисках сочных неразвернувшихся листьев, скрытых под свёрнутыми черешками уже развившихся листьев. Агат решил поискать пищу в другом месте – Седой уже регулярно отбирает у Агата часть найденной пищи, поэтому Агат предпочитает есть в одиночестве, скрывая свои успехи в поисках пищи. Агат бродит по зарослям папоротников, разрастающихся под деревьями по краям тропы нандитерия. Здесь под полог леса проникает совсем немного света, и этого достаточно лишь для роста теневыносливых растений, таких, как папоротники. Разломав кусок трухлявого дерева, Агат вытаскивает из него личинок жуков и с аппетитом жуёт их, сидя на земле. Неожиданно он заметил, что листья папоротника где-то в отдалении качнулись. Агат взглянул в ту сторону, перестав жевать. Его заинтересовало и насторожило появление другого существа. Конечно, это может быть всего лишь мышь, спасающаяся от змеи, или ещё какой-нибудь мелкий обитатель джунглей, случайно коснувшийся черешков этих листьев. Но Агат помнит про встречу с варахой и надеется вовремя распознать приближение этого агрессивного существа. Листва папоротников качнулась ближе; Агату показалось, что он увидел спину существа, движущегося в зарослях. Он встал на ноги и стал вглядываться в папоротники. Он увидел, как существо, примерно равное ему по размерам, движется в зарослях, время от времени останавливаясь и меняя направление движения. Агат вытянул губы трубочкой и ухнул. Существо услышало его голос, остановилось и тоже поднялось на ноги.
Агат обнаружил в лесу подростка энкиду. Путешествуя вместе с Седым по джунглям, он видел издали одиноких сородичей, но они старались скрыться от двоих скитальцев. А более многочисленные группы энкиду сами обращали в бегство Агата и Седого. Но этот сородич не убегает, а с любопытством смотрит на Агата. Агат подходит ближе и оглядывает чужака. Это молодая самка, которая кажется Агату удивительно знакомой. Вглядевшись в её лицо, Агат неожиданно для себя узнаёт её – когда-то он играл с ней… когда был в своей группе. Самка не выдержала пристального взгляда Агата и бросилась бежать. Агат опустился на четыре конечности и побежал за ней. Он быстро догнал её и схватил за плечо, но она отстранилась от него, сбросив с себя его ладонь. Агат продолжил погоню и крепко схватил удирающую самку за плечо. Она попробовала вырваться и завизжала, шлёпая его ладонью по руке. В этот момент она повернулась к нему лицом и несколько секунд смотрела на него. Неожиданно выражение лица самки сменилось: страх уступил место радости – она тоже его узнала.
Агат отпустил плечо самки и она отошла на пару шагов. За спиной Агата хрустнула ветка, и самка встревожено взглянула ему за спину. Агат обернулся и увидел, как к ним подходит Седой. Самка выглядит испуганной и отстраняется, но Агат не проявляет беспокойства и ждёт, пока Седой подойдёт ближе. Агат присел к Седому и начал перебирать пальцами его шерсть. Прервавшись, он посмотрел на самку, которая по-прежнему соблюдает дистанцию, опасаясь Седого. Наконец, она убедилась, что Седой не имеет враждебных намерений, и осторожно подошла к нему. Видя, как Агат перебирает его шерсть, самка тоже касается его пальцами, но делает это очень робко и осторожно. Но через несколько минут её страх пропал полностью: она узнала бывшего предводителя группы.
За деревьями слышны голоса других энкиду, которые ищут пищу и общаются друг с другом. Седой и Агат слишком долго жили как изгнанники, чтобы сразу пойти навстречу сородичам. Молодая самка идёт туда, где кормятся другие члены группы, но Агат и Седой не спешат следовать за ней. Они по-прежнему не доверяют другим энкиду. Но ситуация меняется, когда из-за деревьев появилась взрослая самка с детёнышем, сидящим у неё на спине. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять, кто такие эти двое, стоящие в отдалении. Она не обращала особого внимания на Агата, поскольку он слишком молод и принадлежит к другому поколению. А вот Седой – это представитель одного с ней поколения, и её связывают с ним не только дружеские связи: один из её первых детёнышей – это сын Седого. Приблизившись к Седому, самка осторожно дотронулась до его руки, а затем сняла с себя детёныша и пустила его на землю. Сделав это, она легла на спину и взяла руку Седого, приглашая его почистить ей шерсть. Второго приглашения не надо: Седой охотно начал осторожно перебирать шерсть этой самки. Агат понял, что эта встреча с сородичами отличается от всех, какие были раньше, во время их вынужденного отшельничества. Он побрёл вслед за молодой самкой, и вскоре увидел других членов группы. Он сразу узнал остальных энкиду: самцов и самок, подростков и детёнышей, которые были в его группе до его изгнания Злым. Также он узнал новых членов группы: самку с детёнышем и подростка с затравленным взглядом, который при виде Агата отбежал в сторону и на секунду оскалился, показывая своё нежелание сблизиться. Двое молодых самцов, его сверстников, подошли к Агату и оглядели его. Они вспомнили его, и он узнал их. Они протянули к нему руки, и через несколько секунд все трое уже катались клубком под деревьями. В это время в группу вернулась самка с детёнышем, а вместе с ней гордо шествовал Седой. Он уже убедился, что его помнят, а в группе ему не грозит опасность. Оказавшись в окружении взрослых членов группы, он оглянулся по сторонам, разыскивая взглядом Злого. Но его опасения оказались напрасными: он вернулся в почти прежнюю обстановку, если не считать несколько затравленный вид сородичей и присутствие в группе самки с детёнышем и какого-то хмурого и худого самца. И то, и другое было последствиями недолгого правления Злого. Теперь Седой, если захочет снискать поддержку и уважение членов группы, должен выступить в роли объединяющей силы и помочь всем членам группы вновь обрести индивидуальность. Пока же ситуация не слишком хорошая: когда Седой протягивает руку к детёнышу, тот отстраняется и кричит от страха. Владычество Злого не прошло незамеченным – обезьянам предстоит вновь учить детёнышей жить в обществе сородичей, а кое-кому из более старших членов группы придётся тоже учиться этому.
Члены семьи Злого остались в группе под предводительством Седого. Молодой самец, младший брат Злого, ведёт себя агрессивно, но признаёт силу и авторитет Седого и предпочитает держаться от него подальше. Время покажет, что он сможет принести своей новой семье – возможно, когда-нибудь он покинет их и пополнит ряды одиночек, живущих на границах территорий полноценных семейных групп. Есть также вероятность того, что между ним и самцами из семьи Седого в дальнейшем будет идти борьба за власть – но это произойдёт уже тогда, когда по разным причинам умрут животные старшего поколения. Но пока рано предполагать, как сложится его будущее: он слишком мал, всего лишь молодой самец, почти подросток с антисоциальными наклонностями в поведении. Самка с детёнышем не стремится покинуть семью Седого – ей некуда идти, а здесь она может рассчитывать на полноценную защиту и поддержку. Она родилась и росла в своей группе до того, как власть там захватил Злой, поэтому в её поведении наблюдается гораздо меньше антисоциального, чем у младшего брата Злого. Её боязнь и нежелание интегрироваться в группу – это скорее часть поведения, приобретённого позднее. По сравнению с первым своим появлением в группе эта самка проявляет значительно большее дружелюбие к остальным членам группы, и за её шерстью уже охотно ухаживает одна из самок. К тому же её детёныш теперь может играть со сверстниками, которых он потерял, когда группа Злого боролась за выживание во время наводнения. Детёныш пока слаб – это результат напряжённых отношений в семье и того стресса, которому подвергались все её члены в период лидерства Злого. Теперь всё будет иначе. Но для того, чтобы всё пришло в норму, нужно время.
Седой вновь стал главой группы энкиду и вернулся на территорию, которую он хорошо знает. Но беды для его группы не кончились. Возвращение Седого в семью происходит как раз в то время, когда равана начал преследовать эту группу энкиду. Он не показывается и пока не нападает, но присутствие его исподволь ощущают все члены семьи. Убедившись, что энкиду легко убить, равана решил держаться неподалёку от группы, чтобы напасть на обезьян, когда почувствует голод. Отставшие от основной группы обезьяны иногда замечают где-то вдалеке мелькнувший среди кустарника пятнистый бок хищника. Иногда вечерами, устраиваясь на сон, обезьяны слышат рычание раваны. Отставать от группы становится опасно. Возможно, раване удаётся поймать какое-нибудь мелкое животное, чтобы утолить голод, но рано или поздно он решит охотиться на энкиду.
Жаркий день близится к концу. Тени становятся длиннее, а насекомые, наполнявшие воздух своим стрекотанием, постепенно умолкают. Группа энкиду устроилась на отдых на лесной прогалине, где в прошлом году упало крупное дерево. Оно придавило ещё несколько деревьев поменьше, а в лесном пологе образовался разрыв, через который свет проникает к земле. Поваленный ствол дерева постепенно разрушается, а разросшиеся травы скрывают его своей листвой. Молодые деревья, годами дожидающиеся своего звёздного часа, в таких условиях начинают быстро расти и уже через год достигают метровой, а то и двухметровой высоты. В таких местах джунглей энкиду находят много корма, и Седой привёл свою группу сюда, чтобы остальные обезьяны смогли отдохнуть и подкормиться. Его лидерство оказывает благотворное влияние на сородичей: обстановка перестаёт быть нервозной и члены группы могут свободно искать пищу, не боясь, что её отнимут. В последние дни всем живётся гораздо спокойнее, а детёныши даже пробуют играть друг с другом. Взрослые обезьяны дремлют или просто отлёживаются в тени, лениво пережёвывая листья. Подросткам же явно не по нраву стремление взрослых энкиду отдохнуть: они полны желания исследовать окружающий мир. Они собрались вместе и отправились в джунгли, чтобы почувствовать себя более самостоятельными.
Агат чувствует себя уверенно под пологом леса: он достаточно много узнал о лесе и лесных обитателях, пока странствовал вместе с Седым. Он нашёл под одним из деревьев бурые плоды с чешуйчатой кожурой, которые однажды пробовал. Агат взял один из таких плодов и разломил его. Двое молодых самцов подошли к нему, чтобы посмотреть, что он нашёл, но тут же отступили назад, когда мякоть плода пахнула резким неприятным запахом. Агат же, не обращая внимания на их реакцию, стал уплетать сочную мякоть, иногда морщась от запаха. Самцы-подростки обнаружили ещё один такой же плод и попробовали расковырять его. Плод разломился, и они начали с опаской совать в мякоть пальцы, подражая Агату. Один из них понюхал мякоть, прилипшую к пальцу, и с отвращением вытер руку об землю. Второй самец, видя, как Агат поедает мякоть, облизал палец, а затем сунул палец в мякоть плода и начал есть его, выказывая явное удовольствие.
Громкий крик попугая раздался где-то в пологе леса. Следом за ним раздались крики ещё нескольких птиц, а затем буквально вблизи соседних деревьев послышался пронзительный тревожный крик ежеголового скворца. Агат вскочил. Он слишком хорошо знает, что это означает. Остальные подростки не поняли причин его тревоги, но увидели, что Агат испуган. Агат вгляделся вдаль и увидел то, что боялся увидеть больше всего: пятнистый бок крупной кошки мелькнул среди молодых деревьев. Равана вышел на охоту; если бы не птицы, кто-нибудь из подростков энкиду стал бы его жертвой.
Не дожидаясь, пока равана подойдёт ближе, Агат испуганно закричал и бросился к взрослым, отдыхающим у поваленного дерева. Остальные подростки бросились за ним. Они плохо понимали, что происходит, но решили, что лучше будет последовать примеру Агата.
Взрослые обезьяны услышали крики бегущих к ним подростков. Многие из них не понимали, что могло их встревожить, но Седой услышал голоса птиц, доносящиеся из леса, и всё понял. Он поднялся на ноги и стал вглядываться в игру света и тени в лесной чаще. По его примеру другие самцы тоже начали смотреть в ту сторону, откуда прибежали испуганные подростки.
Закачались молодые деревца в подлеске, и равана выступил на открытое место своим бесшумным шагом. Равана не скрывает своего присутствия: птицы криком выдали его, но он не собирается прекращать охоту. Зарычав, равана стал приближаться к группе энкиду. Бежать от него бесполезно: на короткой дистанции равана легко догонит энкиду, а в группе есть самки с детёнышами, которые бегут значительно медленнее, чем самец налегке. В драке один на один равана легко убьёт энкиду: именно так и погиб Злой, хотя он был выдающимся по силе и свирепости представителем своего вида.
Группа энкиду оказалась лицом к лицу с хищником. Равана бродит взад-вперёд на виду у обезьян, рыча и скаля зубы. Он просто наблюдает за реакцией обезьян на его присутствие, фактически выбирая себе жертву. Достаточно будет одного прыжка, чтобы убить намеченную жертву, а остальные просто разбегутся, крича от страха. Но события развиваются совсем не так. Седой громко заревел и сделал шаг навстречу хищнику. Он затряс ветки кустарника, растущего рядом, чтобы показать свою силу. В ответ равана рявкнул и процарапал когтями передних лап землю. Мелькнула контрастная полосатая окраска его передних лап, и в тот же миг рядом с раваной шлёпнулся пучок травы, выдранной с корнями. Седой почувствовал, что кто-то встал рядом с ним, буквально плечом к плечу. Бросив взгляд в сторону, Седой увидел рядом с собой Агата. Его присутствие ободрило Седого; он вдохнул побольше воздуха и снова зарычал. Равана хотел сделать шаг, но его лапа лишь коснулась травы и зверь вернул её на место. У него уже двое противников, и его задача усложняется; секундное колебание выдаёт его неуверенность.
Ещё одна обезьяна присоединилась к защитникам семьи – это одна из взрослых самок. Следом за ней на равану начали рычать взрослые самцы. Хищник сделал шаг назад, и тут же в него полетел ещё один кусок дернины. Он был брошен более метко и попал в бок хищника. Равана рявкнул и отступил ещё на шаг. Его слабость была обнаружена, и в хищника полетел кусок трухлявого дерева, брошенный рукой одной из самок в задних рядах обороняющихся. Ставка раваны на испуг была ошибочной. Если бы он применил типичную кошачью тактику, охоту из засады, ему, возможно, улыбнулась бы удача. Но в открытом бою он проигрывает: взрослые энкиду наступают на него шаг за шагом.
Лишь один из членов группы повёл себя не так, как остальные. Самец, младший брат Злого, показал себя не с лучшей стороны: увидев равану, он бросился бежать и спрятался за стволом упавшего дерева. Он вжался в землю, закрыв ладонями голову и тихо поскуливая от страха. Возможно, на его поведении сказался тот ужас, который он испытал, когда видел, как погиб его брат и как равана пожирает его бездыханное тело. Но теперь видно, что его жизнь будет очень трудной – ему уготована роль вечного изгоя и особи низшего ранга.
Равана отходит от группы энкиду, прижимая уши и скалясь. Фактически, обезьяны победили, даже не ввязавшись в драку. Равана поджимает хвост и выгибает спину – он пытается демонстрировать силу противнику, который, как оказалось, его просто не боится. Наконец, в дуэли раваны и энкиду поставлена точка: кусок дёрна с землёй летит прямо ему в морду. Развернувшись, огромная кошка бежит с поля боя и скрывается в зарослях.
Как ни странно, это неудавшееся нападение раваны сыграло положительную роль в жизни группы энкиду: совместная оборона выступила мощным объединяющим фактором. А куски древесины в равану бросала самка, которая пришла из клана Злого, которая таким способом борется за своё место в этом клане. Теперь, после победы над хищником и над собственным страхом, она стала полноценным членом группы под предводительством Седого, который своим поведением укрепил своё положение вожака группы. Сплочённость этой группы обезьян позволит успешнее накапливать богатый коллективный опыт, а он, в свою очередь, поможет выжить в постоянно меняющемся мире.

Энкиду (Enkidou sylvaticus)
Отряд: Приматы (Primates)
Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)
Место обитания: Южная Азия, леса на равнинах и в предгорьях.

Рисунок Алексея Татаринова

Исчезновение или значительное сокращение площадей влажных тропических лесов в ледниковый период вызвало массовое вымирание видов, связанных с этими биотопами. Среди безвозвратно исчезнувших животных оказались крупные приматы – человекообразные обезьяны. Гиббоны, шимпанзе, горилла и орангутанг вымерли, не оставив потомков. Но в несравненно лучшем положении оказались мелкие виды обезьян. Экологически пластичные, они освоили жизнь в редколесьях ледниковой эпохи, а потом, когда леса вновь покрыли тропический пояс Земли, среди них появились лесные жители. Среди новых лесных обезьян выделилось особое семейство парапонгид, включающее очень крупные виды, являющиеся потомками макаков и конвергентно сходные с гориллами эпохи голоцена. В некоторых местах, однако, с ними конкурируют очень крупные мартышкообразные обезьяны – потомки широко распространённых в Азии лангуров (Presbytis).
Энкиду, названный в честь звероподобного богатыря, героя шумерского эпоса – гигантский примат, похожий на гориллу с коротким хвостом. Это примат массивного телосложения, передвигающийся по земле преимущественно на четырёх лапах, но иногда поднимающийся на ноги. В таком положении обезьяна может сделать несколько шагов, держа что-нибудь в руках. Рост обезьяны, стоящей на ногах, достигает 3 метров. Тело животного покрыто косматой чёрной шерстью, кожа на лице голая, окрашена в красный цвет. Ярко окрашенное лицо – знак распознавания представителями этого вида своих сородичей. Однако не менее важным опознавательным знаком у этого вида, как и у многих видов обезьян, служит область ягодиц. На ягодицах энкиду есть крупные седалищные мозоли, покрытые голой сиренево-голубой кожей у самцов и голубовато-серой кожей у самок. Эти образования выполняют сигнальную функцию, по ним можно приблизительно определить статус особи в группе, физиологическое состояние и готовность к спариванию. Таким образом, седалищные мозоли этого животного служат его своеобразным «паспортом».
Шерсть детёнышей окрашена иначе, чем у взрослых: они светло-серые, почти белые, с розовым лицом. Седалищные мозоли у них покрыты шерстью. Такие различия в окраске имеют важное значение: они служат сдерживающим фактором для агрессивных взрослых особей, показывая «особый статус» детёныша в стаде. Именно поэтому детёнышу прощаются все шалости и кража еды у взрослых обезьян, за что взрослый член клана получил бы жёсткую трёпку.
У самцов энкиду во рту торчат длинные клыки, используемые для демонстрации при установлении иерархии. Во время драк между взрослыми они не применяются, но при обороне от хищника, либо при спасении попавшего к нему в когти детёныша взрослые самцы наносят клыками страшные раны. У самок клыки значительно короче. Коренные зубы энкиду широкие и бугорчатые – значительную часть рациона этого вида составляет грубая сочная растительная пища.
Из-за массивного телосложения энкиду проводит большую часть жизни на земле, хотя может лазать по деревьям. Особенно часто это делают детёныши, отыскивая в ветвях плоды, недоступные массивным взрослым особям. Этот вид обезьян всеяден, одинаково охотно поедает как растительную пищу, так и мясо (если удастся его добыть). Энкиду охотно поедают клубни и сладковатые корни папоротников, нежные листья кустарников, плоды разных деревьев. Пища животного происхождения включает насекомых (особенно они любят сочных и жирных личинок жуков), птичьи яйца и птенцов, лягушек и мелких зверьков. Пользуясь своей силой и многочисленностью, энкиду могут отнимать добычу у разных хищных зверей, либо подбирают за ними остатки трапез. Во время раздела мяса соблюдается строгая иерархия: первым это блюдо пробует доминирующий самец с огромными клыками, выбирая себе лучшие куски. Он лично оделяет мясом самок, с которыми чаще всего спаривается, за ними – самцов, с которыми поддерживает приятельские отношения, и далее – всех детёнышей независимо от того, чьи они. После этого он оставляет тушу для особей низшего ранга и более не заботится о её разделе. Часто низшим в иерархии особям достаются только малосъедобные обрывки шкуры и хрящи, а иногда – только запах мяса. Если же кто-то из обезьян низшего ранга пытается украсть кусок мяса вне очереди, может завязаться настоящая драка, сопровождаемая громким рёвом и угрожающими гримасами. В это время ни одна обезьяна не пытается украсть мясо из опасения попасть «под горячую руку» доминантному самцу. Бывает, что в порыве гнева самец наносит членам клана травмы и увечья ударами мощных рук.
Делёж растительной пищи никогда не бывает таким шумным и строгим, потому что её обычно хватает всем. Однако самец-доминант внимательно следит за членами клана, всегда готовый отнять у них нечто вкусное, что они нашли и не успели спрятать и съесть. Вместе с тем вожак строго следит, чтобы никто, особенно подростки, не отнимал еду у детёнышей. Заботясь о детёнышах, доминирующий самец укрепляет свой социальный статус в клане – большее количество самок захочет спариваться с ним, и будет поддерживать его, если возникнет угроза смены лидерства в клане.
Но такие привилегии доминирующий самец должен отрабатывать в полной мере: при нападении хищников или при столкновении с соседним кланом он выступает в первых рядах защитников, и порой именно от его поведения зависит исход конфликта.
Время спаривания у энкиду растянуто на полгода, приходясь на сезон дождей. У готовой к спариванию самки седалищные мозоли увеличиваются и становятся ярко-голубыми. Обычно у каждого самца, занимающего достаточно высокое положение в клане, есть одна самка, с которой он спаривается регулярно и поддерживает дружеские отношения на протяжении всей жизни. Самка из такой устойчивой пары, когда наступает готовность к спариванию, может даже покинуть клан вместе с самцом, проводя несколько дней в некотором отдалении от основного ядра клана.
Беременность у этого вида обезьян длится около полугода. Новорождённый детёныш покрыт шерстью, у него открыты глаза, и он практически сразу же может поднимать голову и держаться за шерсть матери. Первое время мать постоянно носит детёныша на груди. Позже он перебирается к ней на спину. В двухмесячном возрасте детёныш слезает с матери и начинает играть со сверстниками, в трёхмесячном возрасте начинает пробовать пищу взрослых животных. Полугодовалый детёныш перестаёт питаться молоком и начинает проводить больше времени на земле, передвигаясь вместе со взрослыми. В годовалом возрасте шерсть детёныша начинает темнеть: он начинает взрослеть и превращается в подростка. В это время он обычно получает свою первую трёпку от взрослых животных, что знаменует окончание беззаботного детства. Но связь между молодым животным и его матерью сохраняется долгие годы, даже тогда, когда у самки появляется другой детёныш. В возрасте трёх лет молодая самка готова принести первый приплод.
Продолжительность жизни у энкиду составляет 40-50 лет. За это время у самки может родиться до 6-7 детёнышей.

Обезьяна-лекарь (Micropresbytis medicus)
Отряд: Приматы (Primates)
Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)
Место обитания: Южная Азия, тропические леса и кустарники.

Рисунок Ламберта

В неоцене отряд приматов представлен большим количеством видов обезьян и полуобезьян. На рубеже голоцена и неоцена охота, разрушение мест обитания и изменения климата привели к сокращению численности и видового разнообразия приматов. Более тёплый климат неоцена привёл к расширению территорий, пригодных для обитания приматов, и их многообразие вновь начало увеличиваться. Среди них появились очень своеобразные и специализированные виды.
Горные массивы разделили Евразию на два резко различающихся мира: холодный север с явно выраженной сменой времён года, и влажный тропический юг. Южнее горного пояса, в тропиках Индии и Индокитая, животный мир очень богат. Леса и кустарники населены разнообразными крупными копытными, на которых обитает множество видов паразитических беспозвоночных. Обычно роль чистильщиков у них выполняют птицы, но в тропиках Азии появился мелкий вид обезьян, который также специализируется на сборе паразитов из шерсти этих животных. Такое поведение – производное от груминга, обычной поведенческой особенности обезьян. Птицы очищают травоядных животных от паразитов на открытой местности, а обезьяны делают то же самое в лесах. Благодаря такому разделению они не конкурируют друг с другом.
Обезьяна-лекарь, живущая в тропических лесах и редколесьях, является мелким видом приматов. Она крупнее живущих в Африке беличьих мартышек: вес взрослого самца около 700 граммов, самки – до 500 граммов. У этого вида обезьян очень броская и заметная окраска. Основной фон ярко-рыжий, живот и передние лапы белые. Кожа на лице, ладонях и ступнях тёмная, безволосая. Кроме размеров, самцы отличаются от самок только наличием небольшой «бороды» и более длинными клыками. У самок клыки лишь немного длиннее остальных зубов.
Эти приматы живут небольшими семейными группами, насчитывающими от одного до трёх самцов, до пяти самок и их детёнышей. В группе поддерживается строгая иерархия. Животные общаются друг с другом при помощи разнообразных звуков; в «языке» обезьяны-лекаря насчитывается до 20 разнообразных сигналов.
Обычно обезьяны держатся на деревьях и среди кустарника, но проводят на земле сравнительно много времени. Обычно они следуют по лесу, держась поблизости от крупных травоядных млекопитающих. Это связано с особенностями поведения этого вида приматов. Обезьяна-лекарь всеядна, и охотно поедает плоды различных деревьев. Когда обезьяны кормятся, они бросают часть плодов на землю, и это дополнительно привлекает наземных зверей. Но значительную часть рациона обезьяны-лекаря составляют различные насекомые и другие беспозвоночные, которые собираются на теле травоядных млекопитающих. Обезьяны забираются на спины зверей и очищают их шерсть от паразитов, взамен получая дополнительную защиту от хищников. Благодаря контрастной окраске они легко узнаются травоядными млекопитающими, которые спокойно ведут себя в присутствии обезьян. Животные получают ещё одно преимущество от соседства с обезьянами: эти приматы обладают хорошим зрением и заблаговременно предупреждают очищаемых ими зверей о приближении хищника громкими криками.
На водопое эти обезьяны предпочитают находиться по соседству с крупными млекопитающими, которые своим присутствием отпугивают змей, часто нападающих на животных этого вида. Кроме змей, главные враги этих приматов – крупные хищные птицы и мелкие хищники из числа млекопитающих.
Эти приматы размножаются достаточно быстро – приблизительно в половине случаев у самки рождается двойня. За детёнышами ухаживают все самки группы, благодаря чему выживаемость потомства очень высока. Молодая обезьяна становится способной к размножению в возрасте трёх лет.

Идею о существовании этого вида зверей высказал Momus, участник форума.

Равана, индийский кинжалокоготник (Pugionyx ravana)
Отряд: Хищные (Carnivora)
Семейство: Кошачьи (Felidae)
Место обитания: Южная Азия – Индостан, Шри-Ланка; леса различных типов.

Рисунок Amber Balam

Эпоха человека была временем, когда крупные виды животных вымирали один за другим, уступая место мелким видам с коротким жизненным циклом и более многочисленными популяциями. После того, как человечество исчезло, в природе вновь стали появляться крупные виды животных, которые происходили от мелких, которым удалось выжить в эпоху человека. Среди хищников одним из успешных видов оказалась домашняя кошка – этот вид, распространившийся по всей Земле и легко дичающий, стал родоначальником многих видов неоценовых кошачьих. В Азии его потомками являются крупные кошки рода кинжалокоготников (Pugionyx), у которых на внутреннем пальце передней лапы появился огромный коготь, похожий на коготь некоторых хищных динозавров. Восточную часть Азии населяют несколько видов, отличающихся экологией и размерами. Они не конкурируют друг с другом, хотя их ареалы перекрываются. Немного особняком от них стоит живущий в Южной Азии равана – крупный вид кинжалокоготников.
Равана – это хищник мощного телосложения, занимающий вершину пищевой пирамиды в джунглях Индостана. Он лишь немного меньше своего северного родственника, кинжалокоготника ужасного (Pugionyx deimus). Вес этого зверя достигает 200 килограммов, а длина тела – около 170 см.
Равана обитает главным образом в лесах или кустарниковых зарослях, поэтому его тело окрашено очень пёстро. Основной фон окраски животного жёлтый с индивидуальными вариациями от песочного до светло-рыжего. Спина, бока и бёдра животного покрыты небольшими пятнами охристо-рыжего цвета. На передних лапах вместо пятен имеются поперечные полосы, а фоновая окраска светлеет, варьируя от желтовато-белой до палевой у более тёмных особей. Лоб и щёки животного покрыты узкими продольными полосами такого же цвета, как пятна на теле. На шее и затылке полосы становятся прерывистыми и разбиваются на отдельные пятна. Горло и грудь белые или желтовато-белые. Изредка встречаются особи тёмной цветовой морфы, у которых фоновая окраска охристая, а пятна и полосы тёмно-коричневые, почти чёрные. Такие особи обычно образуют пару с нормально окрашенными особями и в помёте могут быть как обычные, так и темноокрашенные котята.
Этот вид является одиночным хищником, и каждая особь защищает от сородичей свою кормовую территорию. Границы территории помечаются мочой, причём это с одинаковой тщательностью проделывают как самцы, так и самки. Нарушитель границ может получить от хозяина территории жестокий отпор в виде сокрушительных ударов передними лапами. Некоторые самцы носят следы таких драк – плечи, скулы и уши у них бывают исполосованы шрамами. Драке предшествует характерная для кинжалокоготников демонстрация передних лап: животное «потягивается» и царапает когтями землю, сдирая с неё опавшие листья. Обычно этого хватает, чтобы противники могли оценить силу друг друга и не ввязываться в драку.
Равана приспособлен к охоте на крупную добычу – нандитериев, ганду и прочих копытных. Этот хищник предпочитает охотиться на земле, а по деревьям лазает не очень охотно и медленно. Тем не менее, иногда равана может устраивать засады на крупных ветвях – хищник использует такой приём для охоты на крупную дичь. Бросаясь на добычу, равана старается свалить её с ног и распороть ей живот или горло «боевым» когтем. При нападении с дерева хищник вцепляется в добычу когтями и перекусывает позвоночник, или же держится на спине животного, нанося раны когтями. Также этот хищник поедает более мелких животных, которых удаётся поймать – вплоть до рептилий и гнездящихся на земле птиц.
Крупная добыча поедается в течение примерно двух дней, пока мясо сохраняет относительную свежесть. Мелкую добычу животное съедает сразу и к остаткам не возвращается.
Как у крупных кошек эпохи человека, темп размножения у раваны медленный: у самки появляется 2 – 3 детёныша один раз в два года. Постоянных пар у этого вида не образуется, и самец просто спаривается с самками, живущими по соседству. Как правило, самец достаточно терпимо относится к потомству самки – каннибализм для этого вида не характерен. Детёныши начинают учиться охотиться в возрасте 5 – 6 месяцев и держатся с матерью около года. Перед новым спариванием самка прогоняет детёнышей, хотя они часто возвращаются и ещё какое-то время живут в её логове. Перед спариванием самец может проявлять агрессию по отношению к детёнышам предыдущего выводка самки. Если беременность протекает успешно, самка вскоре вновь начинает проявлять агрессию к детёнышам и сама прогоняет их.
Половая зрелость у молодых животных наступает в возрасте 3 лет, продолжительность жизни достигает 40 лет.

Ганда (Indoceratherium ganda)
Отряд: Даманы (Hyracoidea)
Семейство: Плоскороги (Platyceratheriidae)
Место обитания: леса Южной и Юго-Восточной Азии, Индостана.
В раннем неоцене даманы были одной из групп млекопитающих, в полной мере реализовавшей свой эволюционный потенциал. Среди них появились крупные наземные и древесные формы, и даже своеобразные аналоги ленивцев. Плоскороги и родственные им формы являются одними из самых крупных потомков даманов в эпоху неоцена. Они широко распространены в Африке к северу от экватора, а по Гибралтарскому перешейку проникли в Европу. Через Западную Азию им удалось проникнуть в лесные районы Южной и Юго-Восточной Азии, где также встречается несколько видов этой группы. Этот «прорыв» смогли осуществить представители семейства плоскорогов.
Один из крупных видов плоскорогов обитает во влажных заболоченных азиатских лесах. Этот вид – ганда, очень похожий на носорогов, обитавших в этих местах в эпоху человека (на одном из наречий Индии слово «ганда» означало «носорог»). Это крупный зверь – его высота в плечах свыше полутора метров. Телосложение ганды массивное – колоннообразные ноги, бочковидный живот, крупная массивная голова. На ногах зверя имеются широкие копытца (4 на передней ноге и 3 – на задней), которые позволяют ганде бродить по болотистой местности, не проваливаясь. Хвост животного очень короткий.
Кожа ганды покрыта редкой шерстью, которая немного гуще на нижней части тела, где более тонкая кожа. Плечи покрыты почти безволосой утолщённой кожей с амортизирующим слоем жира, образующей своеобразную «броню».
Голова животного невысокая, с небольшой мозговой коробкой. Верхняя часть черепа характеризуется утолщённой костью. Подобно своему африканскому родичу, ганда обладает крупным костяным рогом на верхней части черепа. В отличие от плоскорога, рог ганды сильнее вытянут вперёд и расширен на конце в подобие лопаты со слегка выступающим передним краем. Основная часть рога располагается на черепе в виде костяной «крыши», образующей на темени между глазами и ушами два крупных костяных бугра. Для поддержания черепа у зверя развиты сильные шейные мускулы, а позвонки шейного и грудного отделов позвоночника снабжены высокими верхними остистыми отростками, к которым крепится мускулатура. У крупных самцов с сильно развитыми рогами над плечами образуется горб, образованный мускулами и позвонками. У самок рог меньше, чем у самцов.
Таким рогом, как у ганды, нельзя драться лоб в лоб, поскольку он легко может сломаться. Во время турниров самцы ганды бьют друг друга головой и рогом по плечам, нанося боковые удары головой. Животные обоих полов используют рог как лопату, чтобы выкапывать на речны мелководьях водные растения. Из-за своеобразной формы рога ноздри животного открываются в основании рога по бокам головы. Они снабжены клапанами, рефлекторно закрывающимися при кормлении.
Ганда любит жить в заболоченной местности, часто кормится в воде. Это животное умеет хорошо нырять, выкапывая корни и клубни водяных растений даже на трёхметровой глубине. В воде ганда охлаждается в полуденную жару и спасается от укусов кровососущих насекомых. Также ганда охотно поедает прибрежные растения и крупные травы, разрастающиеся в подлеске. Присутствие ганды выдают широкие тропы, вытоптанные в подлеске, где не растёт ничего крупнее мха и грибов. Тропы ведут от воды к местам кормления зверя в лесу.
Взрослые самцы ганды чаще живут поодиночке, а молодые звери объединяются в группы. Также подросший детёныш остаётся с самкой некоторое время после рождения нового. Самка рождает одного детёныша раз в два года, двойни исключительно редки.
Половая зрелость у ганды наступает на пятом году жизни, а продолжительность жизни достигает 50 лет.

Нандитерий (Nanditherium altissimus)
Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)
Семейство: Громороги (Brontocornidae)
Место обитания: Индостан, леса различных типов.

Рисунок Ламберта

Восстановление тропических лесов после исчезновения человечества способствовало расширению ареала лесных видов животных и появлению новых видов, приспособленных к жизни в экосистемах такого рода. Появление лесов приводит к оскудению наземной растительности и перемещению доступной для потребления органики на высоту, недосягаемую для многих наземных животных. У наземных травоядных млекопитающих в этой ситуации выбор очень невелик: или переселение в другие места обитания, где сохраняются привычные условия жизни, или увеличение размеров, позволяющее добраться до ветвей деревьев. В Африке листву с деревьев объедают высокие страусы-жирафы, с которыми конкурируют ндипинотерии, похожие на гигантских ленивцев плейстоцена. В Южной Азии у них появился экологический аналог, принадлежащий к семейству громорогов – новой группе парнокопытных, характерной для тропиков и субтропиков Евразии южнее Гималаев.
В разреженных лесах Индостана обитает нандитерий, своеобразный индийский аналог жирафа. В отличие от жирафа, этот зверь имеет очень массивное телосложение и более короткие ноги. Название этого животного означает «зверь Нанди», в честь Нанди – буйвола, на котором ездил бог Шива из индуистского пантеона.
Это одно из крупнейших млекопитающих Евразии. Рост взрослого самца нандитерия в плечах составляет три метра, а череп длиной около метра. Животное имеет толстую двухметровую шею, подвижную в основании. Шейные позвонки лёгкие и ячеистые, что значительно облегчает их вес при сохранении прочности. Кости ног очень прочные, под концевыми фалангами пальцев развиваются амортизаторы из жировой ткани, которые увеличивают площадь опоры и снижают нагрузку на копыта. Кожа на ногах плотная (как у жирафа), что препятствует застою крови.
Нандитерии кормятся листьями и молодыми побегами деревьев на высоте около 4 – 5 метров, не имея конкурентов среди других наземных млекопитающих. Челюсти этого вида длинные и относительно слабые, а зубы приспособлены для пережёвывания мягкой листвы. Язык нандитерия длинный и подвижный; он действует как рука, когда зверь обрывает листву – обвивает и подтягивает ко рту животного ветви, с которых зверь обрывает листья подвижными губами.
Окраска нандитерия очень своеобразна и включает два типа узора, плавно переходящих один в другой. Голова и верхняя часть шеи зверя окрашены контрастно и броско – на белом фоне крупные чёрные пятна неправильной формы. Форма и расположение этих пятен индивидуальны, и звери узнают друг друга по характерному рисунку на голове. В верхней части шеи белый цвет начинает меняться на коричневатый, а чёрный – на бурый; пятна превращаются в поперечные полосы. Шея и передняя часть тела полосаты, полосы тянутся по плечам сверху вниз. На задней части тела рисунок из полос становится едва заметным и тело имеет почти однородную желтовато-бурую окраску. Нижняя часть ног и живот нандитерия светлые, почти белые. У молодого животного на теле нет белых участков, а полосы контрастнее, чем у взрослых. Чёрно-белая окраска на голове развивается только после начала самостоятельной жизни – у самцов раньше, чем у самок.
Головной резонатор нандитерия представляет собой гребень округлой формы, который тянется вдоль всей головы. Следы рогового покрова на нём отсутствуют полностью. С помощью резонатора животные этого вида издают инфразвуки для общения на больших расстояниях, как это делали слоны в эпоху голоцена.
Нандитерии живут небольшими стадами – самец, две или три самки и их потомство последних нескольких лет. В лесу группы этих животных протаптывают тропы, которыми пользуются поколения животных. Аналогичным образом меняет ландшафт обда – крупное травоядное млекопитающее Сибири. В этих местах полог леса нарушается и развивается обильный подлесок, дающий корм мелким травоядным животным. Вдоль троп нандитерия складывается устойчивый комплекс видов животных и растений.
Подобно всем крупным животным, нандитерий размножается очень медленно. Самка рождает одного детёныша раз в три года: беременность длится около двух лет, и остальное время детёныш питается молоком. После того, как самка прекратила его кормить, молодой нандитерий остаётся в родительской группе ещё около двух лет, и покидает её при рождении у его матери нового детёныша. В это время у него начинает проявляться взрослый тип окраски на голове, и взрослые животные начинают относиться к подросшему животному более агрессивно. Молодые звери объединяются в небольшие группы и кормятся, передвигаясь по тропам взрослых животных. Благодаря крупному размеру смертность среди молодых нандитериев невысока. Половая зрелость у этих животных наступает в возрасте семи лет. Продолжительность жизни составляет до 60 лет и более.

Особенности биологии данного вида помог уточнить Семён, участник форума.

Лесной трубач (Buccinotherium magna-voce)
Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)
Семейство: Громорогие (Brontocornidae)
Место обитания: Индостан, предгорья Гималаев, редколесья и заросли кустарников.

Крупное копытное тяжёлого сложения, один из самых крупных зверей в семействе: высота взрослого самца в холке достигает 2 метров, самки мельче. Череп этого вида достаточно длинный, более половины его занимает полый гребень-резонатор округлой формы. Роговые чехлы полностью исчезли, оставшиеся основания рогов покрыты бархатистой шерстью и довольно ярко окрашены. Гребень высокий, сжат с боков; его край оторочен широкой полосой чёрной шерсти, а средняя часть гребня – рыжевато-жёлтая. Тело животного окрашено в голубовато-серый цвет, живот белый. На длинном хвосте растёт густая кисточка белой шерсти. Положение и характер движений хвоста зверя выражает его состояние в данный момент.
Голос лесного трубача определил его название: это очень протяжные трубные звуки.
Челюсти длинные и относительно слабые: животное питается преимущественно мягкой пищей – листьями деревьев и кустарников. Чтобы доставать их с ветвей, на верхней челюсти нос и губа образовали подобие короткого хоботка, как у тапира.
Лесные трубачи обитают в лесах, возле крупных рек, где обильно разрастаются крупные травянистые растения и кустарники. Копыта животного хорошо приспособлены для ходьбы по топкому грунту, и ещё лесной трубач умеет хорошо плавать.
Это млекопитающее живёт семейными парами, сохраняющимися на целый год. Самец берёт на себя охрану границ территории, которые он помечает кучами навоза. Также он предупреждает возможного соперника о том, что территория занята, с помощью криков. Особенно «голосисты» лесные трубачи по утрам. Они активно кричат, пока над речными долинами стоит густой туман: так меньше вероятность нападения хищника.
Один раз в год, преимущественно в конце сухого сезона, самка рождает одного детёныша. По окраске он похож на взрослых зверей, но на голове вместо гребня проходит полоса чёрной шерсти. Молодой зверь держится с родителями почти год, самка прогоняет его незадолго до рождения нового детёныша. Животное становится взрослым в возрасте четырёх лет.

Вараха (Barodeinaper waraha)
Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)
Семейство: Хищные свиньи (Carnoporcidae)
Место обитания: Южная и Юго-Восточная Азия, Индостан; леса различных типов и кустарниковые заросли.

Рисунок Александра Смыслова

Семейство свиней относится к числу чемпионов по выживанию. Эти животные, легко дичающие и легко приспосабливающиеся к различным условиям, в полной мере использовали открывшиеся после исчезновения человека возможности по освоению новых местообитаний. В процессе эволюции север Евразии заселили хоботковые свиньи, а в Африке и на Земле Зиндж появились рогатые формы свиней. Эндемичным для Азии является особое семейство хищных свиней – своеобразная попытка свиней стать плотоядными, как это сделали энтелодоны третичного периода. В умеренных областях Азии широко распространён дейнапер гиеновидный (Deinaper crocutoides) – плотоядный вид, являющийся экологическим аналогом гиен. Южнее Гималаев его замещает вид близкого рода – вараха.
По сравнению с дейнапером вараха – более крупный вид, приспособленный к жизни в тропическом лесу. Его рост в плечах около полутора метров, длина до 2 метров, вес около 400 кг. У варахи мощные челюсти и удлинённое клиновидное рыло, заканчивающееся небольшим пятачком. Кости черепа довольно массивные – в случае необходимости вараха наносит конкурентам удары лбом. Клыки животного хорошо развиты и загнуты вверх, но лишь немного расставлены вбок, поэтому не мешают движению зверя сквозь густой подлесок. Главное назначение клыков – быть дуэльным оружием. В брачный сезон самцы сцепляются клыками, как крючьями, и стараются повалить друг друга, используя сильные мускулы шеи и плеч. Широкие уши используются для теплоотдачи, хотя в жару вараха чаще всего просто ищет водоём, где отдыхает в самое жаркое время дня. На шее и плечах животного развита стоячая щетинистая грива, похожая на гриву диких лошадей и создающая иллюзию более крупного размера, чем есть на самом деле.
Кожа на шее и плечах варахи очень толстая и прочная – её с трудом прокусывает даже крупный хищник. Для крепления мышц, поддерживающих голову, у зверя хорошо развиты верхние остистые отростки на шейных и грудных позвонках. Из-за этого спина животного несколько покатая.
Ноги варахи короткие, но сильные, с двумя хорошо развитыми копытцами на 3-м и 4-м пальцах. 2-й и 5-й пальцы развиты очень слабо, их копытца заметны в виде небольших бугорков по бокам кисти и ступни животного.
В отличие от своего пятнистого северного родственника, вараха имеет продольно-полосатую окраску. Основной фон окраски красновато-бурый, по спине тянутся узкие продольные полосы чёрного цвета. С цветом туловища резко контрастирует окраска верхней части головы животного – чёрная с двумя крупными белыми пятнами под глазами. Эта окраска носит явный предупреждающий характер – вараха обладает агрессивным нравом и может легко броситься на конкурента, отгоняя его от пищи. Нижняя часть головы бурая, а грива чёрная.
Вараха питается главным образом кормом животного происхождения. Этот зверь часто поедает падаль, которую разыскивает, пользуясь тонким обонянием. Также вараха нападает на небольших животных, которых затаптывает или загрызает, а затем поедает вместе с костями. При необходимости вараха может отбивать добычу у хищников – он нападает и старается укусить хищника или зацепить его клыками. Благодаря кожной «броне» и мощному черепу он легко выдерживает удары хищников и чаще всего одерживает над ними верх, заставляя их уйти от добычи или дожидаться, пока насытится вараха. Бугры на зубах животного имеют острые вершины и режущие края.
Самка варахи один раз в год рождает до трёх детёнышей. Первые две недели поросята проводят в логовище, сооружённом в укромном месте, а затем покидают его и ведут кочевую жизнь, держась рядом с матерью. В возрасте около 5 месяцев между ними обостряется конкуренция и они начинают вести самостоятельную жизнь. Половая зрелость у них наступает в возрасте 2 лет, но самцы получают реальную возможность участвовать в размножении не ранее 4-летнего возраста. Продолжительность жизни достигает 30 лет.

Щетиноголовый скворец (Setocephalornis aculeatus)
Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)
Семейство: Ежеголовые скворцы (Echinosturnidae)
Родина: Южная Азия, от севера Индостана до Индокитая; леса и редколесья на равнинах и в предгорьях.

Рисунок Fanboyphilosopher

Отряд Воробьинообразные – самая молодая и наиболее активно эволюционирующая группа птиц. После массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена этот отряд сохранил большее разнообразие, нежели другие отряды птиц, что позволило разнообразным воробьиным занять новые экологические ниши, успешно конкурируя с реликтовыми соколообразными и даже с мелкими трубконосыми. Когда тропические леса восстановились на огромных площадях материков и островов, это вызвало активное видообразование у мелких воробьиных. Эти птицы, ранее достаточно схожие по строению, образовали несколько своеобразных групп, отличающихся особым строением.
Одно семейство мелких певчих птиц, происходящее от каких-то тропических скворцов, выработало удивительное защитное приспособление, спасающее от мелких пернатых и четвероногих хищников. Оперение на голове этих птиц видоизменилось, превратившись в оружие: стержни перьев как бы «проросли» через опахало, образуя острые колючки на концах перьев. За это данная группа птиц получила название «ежеголовые скворцы». По своему общему облику это мелкие воробьиные птицы, обитающие в тропиках и субтропиках Азии. Один вид преодолел пролив между Азией и Землёй Зиндж, образовав на этом субконтиненте особый вид отдельного рода. Но большинство видов встречается преимущественно в Азии.
Щетиноголовый скворец – один из примитивных видов семейства, распространённый очень широко. Это птица размером около 20 см вместе с коротким широким хвостом. Его перья на голове ещё сохраняют развитые опахала, а кончики стержней перьев образуют лишь небольшие щетинки, служащие преимущественно для брачных турниров между самцами. Уколами таких щетинок можно отогнать от гнезда лишь хищников с чувствительной кожей – древесных амфибий или мелких млекопитающих.
Голова щетиноголового скворца имеет контрастную двухцветную окраску: кончики перьев чёрные, а остальное опахало белое. Такая окраска хорошо различается и запоминается даже хищниками, не имеющими цветного зрения. Грудь щетиноголового скворца красная с металлическим блеском. Затылок птицы, задняя часть шеи и спина черные. На шее есть чёрный «ошейник» - полоса чёрных перьев с радужным блеском. Хвост также чёрный, но на концах перьев есть белые пятна. Крылья синие с голубоватым металлическим отблеском, заостренные на концах. Полёт этой птицы быстрый, стремительный и маневренный. Щетиноголовый скворец обитает на вершинах деревьев, очень редко спускаясь на землю.
Клюв щетиноголового скворца прямой, крепкий, толстый и короткий (длиной меньше половины головы птицы), чёрный. Глаза птицы обведены участком голой красноватой кожи – у самцов кожа ярче, чем у самок. Радужная оболочка глаза белая.
Щетиноголовые скворцы поедают плоды разных видов деревьев, расклёвывая оболочку плодов. Мелкие ягоды они глотают целиком. Растительная пища дополняется насекомыми и мелкими улитками, которых этот скворец дробит клювом и поедает вместе с осколками раковины.
Эти птицы гнездятся до трёх раз в год в дуплах деревьев, занимая старые гнёзда дятлов и попугаев. Пара у этого вида образуется только на один сезон гнездования. Самец находит подходящее дупло и отгоняет от него конкурентов, пользуясь сильным клювом как оружием. Для этой же цели ему служат острые колючие перья на голове. Когда возле гнезда встречаются два соперничающих самца, они устраивают импровизированную дуэль: встопорщив перья на голове, они демонстрируют друг другу контрастно окрашенные перья с острыми кончиками. Обычно более слабый самец отступает уже во время демонстрации оперения головы. Но если соперники равны по силе и никто из них не сдаётся, начинается настоящая борьба. Нагнув голову, птицы стараются уколоть друг друга кончиками перьев в горло или грудь. Такие приёмы сражения безопасны для дерущихся птиц: перья легко гнутся, а их кончики слишком слабы, чтобы проткнуть кожу птицы и нанести серьёзную травму.
Если конкурентов или хищников поблизости нет, самец щетиноголового скворца активно поёт, привлекая самку к гнезду. Как и прочие скворцы, он заимствует песни у других видов птиц, добавляя к ним свои трели. Когда одна из самок начинает проявлять интерес к самцу и его гнезду, самец, не прерывая пения, демонстрирует ей колючее оперение головы. В эти моменты самец, встопорщив перья на голове, чередует позы доминирования и покорности. Демонстрируя свою силу, он вытягивается на ногах вертикально и распушает перья на голове. Показывая самке готовность принять её на равных, самец приседает, прижав перья к голове и наклонившись вперёд.
В семье этих птиц самец доминирует: он крупнее самки и окрашен несколько ярче её. Пара формируется всего на один сезон размножения, и распадается, когда молодые птицы становятся самостоятельными. Птицы не обустраивают дупло специально, лишь сгребают и выбрасывают из него накопившийся мусор. Прямо на дно дупла в труху самка откладывает 4 – 5 яиц с белой скорлупой. Насиживают оба партнёра, но самец больше времени уделяет охране территории и поиску пищи для самки и выводка.
Птенцы вылупляются через 2 недели. Они голые и слепые, лишь на крыльях у них пробиваются зачатки перьев. К десятому дню жизни они покрываются пухом и у них начинают разворачиваться маховые перья крыльев. Примерно в месячном возрасте молодые птицы покидают гнездо. Они имеют тусклую ювенильную окраску – коричневую с «мраморным» узором, похожим на древесную кору. Перья на их головах ещё мягкие: они сменятся на взрослые щетинковидные после первой линьки. Тогда же тусклое ювенильное оперение уступит место яркому, характерному для взрослых птиц. Это произойдёт примерно в семимесячном возрасте – тогда молодые птицы становятся способными к гнездованию.
В лесах Южной и Юго-Восточной Азии обитают более специализированные виды ежеголовых скворцов: их колючие перья стали больше похожи на настоящие колючки, они прочные и часто собраны в подвижные колючие хохолки. Птицы, вооружённые подобным образом, не используют иглы в драках с сородичами, зато смело атакуют мелких хищников, нанося удары головой.
Птица-ёж, или иглистый ежеголовый скворец (Echinocephalornis spinosus) водится на юге Индостана, Шри-Ланке. Иногда он совершает перелёты между островами и водится даже на прилежащих островах Индийского океана.
На голове этой птицы острые игловидные перья растут равномерно среди обычных перьев. Они достаточно короткие и заметны лишь тогда, когда птица специально поднимает их. На лбу птицы-ежа есть участок ярко-красных перьев. Когда птица раздражена, перья на лбу встают дыбом, увеличивая площадь пятна. Это знак угрозы, который этот вид демонстрирует мелким хищникам. Угрожая врагу, птица начинает дёргать головой. Если эта демонстрация не возымела действия, птица атакует, наскакивая на агрессора и ударяя его головой. Такие же приёмы устрашения используются самцами во время брачных турниров. Но бои самцов сильно ритуализованы и больше похожи на демонстрацию: птицы не прикасаются друг к другу и демонстрируют колючее оперение головы на расстоянии. К брачному сезону перья на лбу самцов отрастают в высокий хохолок.
Оперение на груди этих птиц зелёное с розоватым металлическим отблеском, крылья у самцов чёрные со стальным блеском, у самок коричневые с белыми поперечными полосами на маховых перьях.
Птица-дикобраз, или длинноиглый ежеголовый скворец (Spinocephalornis hystricoides) крупнее предыдущего вида: размером около 30 см вместе с хвостом. Этот вид обитает во влажных лесах Юго-Восточной Азии, на Берегу Джакарта и на близлежащих островах, часто обживая мангровые заросли. Птица-дикобраз вооружена лучше, чем прочие сородичи: по средней части головы растёт хохолок из длинных поперечно-полосатых коричнево-белых перьев-иголок. Длина иголок, растущих на лбу, превышает длину головы птицы. Хохолок из иголок очень подвижен – птица может произвольно поднимать и опускать его в зависимости от настроения. Бока головы окрашены ярко: вдоль основания хохолка из игл проходит красная полоса, а от глаза до затылка параллельно ей – белая. Раздражённая птица поднимает хохолок, и поворачивает голову из стороны в сторону, демонстрируя его агрессору и наблюдая за его реакцией. Перья по бокам головы распушаются, увеличивая площадь ярко окрашенных участков. При этом птица-дикобраз издаёт громкий неприятный крик.
Будучи хорошо вооружёнными птицами, птицы-дикобразы ведут себя очень осторожно, выясняя отношения, а их брачные поединки в высшей степени ритуализованы. Самцы, выясняя отношения, ограничиваются лишь демонстрацией украшений и ярких перьев по бокам головы. Оборонительная тактика длинноиглого ежеголового скворца настолько успешна, что у него появилось два удачливых подражателя: птица из семейства мухоловковых и попугай.
Оттеняя яркие полосы вдоль хохолка, нижняя часть головы птицы-дикобраза тёмно-коричневая. Клюв у этого вида белый, радужная оболочка глаза тоже белая (поэтому глаз плохо заметен на фоне оперения головы). На верхней части тела птицы-дикобраза коричневый «чешуйчатый» рисунок по светло-коричневому фону, на шее тёмная поперечная полоса, живот белый.
Хвост этой птицы длинный и узкий, тёмный. На концах нескольких пар рулевых перьев в середине хвоста есть синие блестящие глазчатые пятна. У самцов такие пятна бывают на всех перьях, а у самок иногда могут отсутствовать. Это единственный признак полового диморфизма у длинноиглого ежеголового скворца.
Биология этого вида сходна с прочими ежовыми скворцами, но длинноиглый ежеголовый скворец гнездится реже – не более двух раз в год. В отличие от «боевого клича», песня самца птицы-дикобраза отличается сложностью и мелодичностью, в неё включаются заимствования из песен других птиц.
В выводке у него бывает не более четырёх птенцов, но выживаемость их очень высока. Игловидные перья начинают расти у них сразу после выхода из гнезда, и за несколько дней достигают примерно половины длины игл взрослой птицы. После второй линьки птица приобретает окраску, характерную для взрослых особей, а её иглы достигают нормального размера.

Зелёная кобра (Naja crudus)
Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)
Семейство: Аспиды (Elapidae)
Место обитания: подлесок джунглей Юго-Восточной Азии и Индостана.

Рисунок Алексея Татаринова

В отличие от некоторых других змей, кобры и другие аспидовые змеи сохранили достаточное разнообразие после эпохи антропогенного прессинга голоцена и климатических катаклизмов начала неоцена. Восстановление лесных местообитаний в неоцене способствовало эволюции лесных видов этой группы. Зелёная кобра – потомок одной из азиатских кобр голоцена, один из новых видов ядовитых змей, появившихся уже в неоцене.
Это относительно небольшая рептилия, достигающая в среднем полутораметровой длины. Тело у неё тонкое и уплощенное, но поскольку эта змея не лазает по деревьям, охотится на некрупную добычу, умерщвляет её ядом и ведёт скрытный образ жизни, то сильно развитой мускулатуры этим змеям и не требуется.
Зелёная кобра покрыта чешуёй темно-зелёного цвета с более светлым брюхом; иногда встречаются особи с более светлой пигментацией. С общим фоном контрастирует голова кирпично-красного цвета и рисунок на задней части шеи с чёрно-белыми «очками», который делает эту змею заметной днём.
Подобно другим аспидовым змеям, зелёная кобра охотится ночью, а днём спит в опавшей листве, в чужих норах или в дуплах упавших деревьев. Если её тревожат или пытаются напасть, то змея сперва шипит, приподняв голову и расправив свой капюшон, а потом кусает. Яд у зелёной кобры нейротоксический, но имеет побочные цитотоксические эффекты. Мелкие грызуны и птицы умирают от её укуса за несколько минут, но более крупные животные могут выжить. Добычей этого вида являются мелкие млекопитающие и птицы, реже рептилии и лягушки, на которых яд действует значительно медленнее. Иногда зелёная кобра поедает крупных личинок жуков и других насекомых с мягкими покровами.
У зелёной кобры нет чётко определённого брачного сезона, и в любое время года (но обычно в сезон дождей) можно встретить самок этого вида, которые охраняют свою кладку, закопанную в опавшую листву. В кладке зелёной кобры обычно 10 – 15 яиц; детёныши напоминают по облику взрослых змей, но в миниатюре – длина вылупившейся из яйца особи около 20 см. Большая часть молодняка погибает, прежде чем достигнет хотя бы полуметровой длины. Первая пища молодых змей – насекомые и мелкие лягушки.
Средняя продолжительность жизни зелёной кобры – около 40 лет.

Этот вид рептилий открыл Bhut, участник форума.